Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Интервью Министра иностранных дел Российской Федерации С.В.Лаврова радиостанциям «Спутник», «Говорит Москва» и «Комсомольская правда», Москва, 19 апреля 2024 года

Вопрос: Каждый день слышим от Запада, что они не угомонятся, пока России не будет нанесено «стратегическое поражение». Эти угрозы становятся всё «страшнее». На днях командующий ВС Эстонии М.Херем объявил, что они собираются уничтожить два российских города, «если вдруг что». Британское издание «The Economist» радуется, что Украина якобы создала дрон, способный бомбить сибирский регион. Джонсон и остальные рассказывают, что если они не победят «на поле боя» (практически любой ценой), то это положит конец гегемонии Запада. Всё это «пахнет» большой войной. Что Вы думаете об этом? Есть такая перспектива?

С.В.Лавров: Нагнетание темы нанесения поражения России, акцентирование экзистенциального значения этого поражения для будущего Запада отражает не столько воинственный настрой, сколько агонию и истерику. Они уже не скрывают. Бывший Премьер-министр Великобритании Б.Джонсон сказал, что если Запад позволит России победить, то это будет конец их гегемонии. Это же «явка с повинной» в Международный суд ООН за нарушение главного принципа Устава Организации – о суверенном равенстве государств. Международный суд должен обратить на это внимание.

В этом же русле идут другие высказывания: «мы потеряем свое влияние», «Россия будет переделывать мир вместе с Китаем, Ираном, КНДР, Сирией». Это отражает не неуверенность в себе, а совсем наоборот – их понимание, что идет, как они, не стесняясь, это называют, «битва» за сохранение своей гегемонии, но на самом деле – формирование нового многополярного миропорядка. Этот термин уже «набил оскомину». Можно говорить по-другому: равноправного, справедливого, демократичного миропорядка, где все будут опираться на принцип Устава ООН – суверенное равенство государств.

Помимо страха за утрату гегемонии, они откровенно (может быть, сами не подозревая) дают понять, что США – главные. И все «легли» под них. Заместитель Генерального секретаря НАТО (румын) М.Джоанэ недавно заявил, что мир вступает в эпоху жесткой конкуренции между Западом с одной стороны и Россией и Китаем – с другой. Мол, Москва, Пекин и все остальные предпринимают попытки (в разной степени, но по нарастающей) подорвать американскую власть. Североатлантический альянс говорит не про западную или натовскую, а про американскую власть. Поэтому, по словам румынского заместителя генсека блока, Вашингтон нуждается в своих европейских союзниках. Вот смысл существования НАТО, изложенный одним из его основных «споуксменов» и представителей. Таких высказываний огромное количество.

Еще из серии чистосердечных признаний. Высокий представитель ЕС по иностранным делам и политике безопасности Ж.Боррель, у которого иногда прорываются откровения в виде «цветущего сада», окруженного «джунглями», недавно заявил (наверное, его что-то расстроило, нервничал), что Запад воюет не за Украину, а против России. Таких высказываний очень много. Эстония грозится «разрушить» о.Байкал, завалить его скалами (уже комментировали). Это не может серьезно обсуждаться.

Эстонцы, литовцы, латвийцы выдвинулись на передний край «грозящих нам пальцем» и говорящих о том, что они направят солдат и будут воевать. Это показывает в известной степени существенную эволюцию НАТО в сторону – от той поры, когда решающее слово было у американцев, но и у еврограндов. Сейчас Польша, Чехия, Прибалтика, Болгария (в последнее время при нынешнем руководстве) «задают тон». Еврограндам приходится соответствовать. Президент Франции Э.Макрон нервически заявляет о том, что надо направить французских солдат. Потом кто-то объясняет, что его «не так поняли», а он сам говорит, мол, всё правильно. Есть информация, что на Украине работают не только французские наемники, но и инструкторы (может быть, под какой-то «крышей»), наряду с другими представителями военных и специальных служб европейских стран.

Наша линия в этой связи простая и четкая – Запад не хотел договариваться по-честному. Мы предлагали договор о европейской безопасности в 2008 и в 2009 гг. Там была одна простая вещь. В Стамбульской хартии 1999 г. на высшем уровне записали, что безопасность неделима. Страны выбирают свои союзы добровольно, но не имеют права делать это, если укрепляя свою безопасность, они подрывают безопасность других. Было прямо сказано: все участники ОБСЕ (президенты и премьеры подписывали) обязуются, что ни одна страна, ни одна группа государств и ни один союз на пространстве Организации не будет претендовать на доминирование.

С тех пор практически сразу НАТО продолжила проводить линию на доминирование. Мы им сказали, что Стамбульская хартия – это политическая декларация с политическими обязательствами не каких-либо «третьих секретарей» из посольств, а президентов. Предложили её кодифицировать, раз у них не получалось выполнять обязательства, взятые на высшем уровне, и с теми же выражениями принять договор о европейской безопасности (юридические обязательства).

Нам сказали, что юридически обязывающие гарантии безопасности можно получить только в НАТО. Мы уточнили, что в ОБСЕ же подписались, что никто не будет претендовать на доминирующее положение. Нам ответили, что это просто «политические заявления». Потом утверждали, что заверения о нерасширении НАТО были «устными». А когда был заключен Основополагающий акт Россия-НАТО, сказали, мол, письменный, но «не совсем» юридический.

Наше терпение было беспримерным. Президент России В.В.Путин не раз говорил, что он очень долго заставлял себя сохранять остатки доверия, надеясь, что из оставшегося «зернышка» что-то «прорастет», если Запад одумается, будет вести себя прилично и культурно. Ничего не произошло. В 2008-2009 гг. договор о европейской безопасности выкинули, отказались его с нами обсуждать. Их было два: с НАТО и в рамках ОБСЕ (но уже юридический договор).

В конце 2021 г. Президент России В.В.Путин (после выступления в нашем Министерстве) поручил подготовить предложения (1, 2), отражающие современную эпоху. Запад категорически отказывался обсуждать. Я был одним из тех, кто участвовал в этом процессе. Сначала встречались межведомственные делегации на уровне заместителей министров.

В январе 2022 г. были мои переговоры в Женеве с Госсекретарем США Э.Блинкеном. Он сказал, что никаких обязательств в отношении нерасширения НАТО быть не может. Мол, они вышли из Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (ДРСМД), т.к. Россия его уже «нарушила». Напомнил ему: когда Вашингтон вышел из Договора, Москва согласилась (раз они считали для себя это единственным выходом из ситуации) объявить односторонний мораторий. Мы предложили американцам сделать то же самое.

При этом в инициативе Президента России В.В.Путина было прямо сказано: если они по-прежнему подозревают, что наши «Искандеры» в Калининградской области оснащены запрещенными Договором ракетами средней дальности, пусть приезжают и смотрят. Но в ответ мы хотим приехать в Польшу и в Румынию, где у них созданы базы противоракетной обороны, оснащенные установками, производитель которых («Lockheed Martin») в рекламе говорит, что они двойного назначения – в том числе для запуска запрещенных наземных ракет средней дальности (американцы развертывали эти базы и установки еще до того, как Договор прекратил своё действие). Они отказались. Мы по-честному предложили приехать посмотреть, в чем нас подозревают, а мы – посмотрим у них, как реклама выглядит на практике. Отказались.

Сказал Э.Блинкену о наших комплексных предложениях. Они же озабочены происходящим вокруг Украины, хотя сами создают критическую, кризисную ситуацию. Он говорит, что НАТО не обсуждается. Но насчет нашего предложения про ракеты средней дальности надо договориться, что их (уже ведь не запрещены) можно размещать в том числе на Украине. Мол, США будут готовы ограничить там их количество.

Не знаю, что тут еще нужно объяснять, почему стала неизбежной специальная военная операция, когда Украину (при откровенно нацистском режиме, запретившем все русское) накачивали вооружениями, и это мы рассматривали это как прямую угрозу нашей безопасности, традициям и законным интересам.

Вопрос: Мы плавно перешли к Украине. Как ни крути, это тема «номер один». Они, не стесняясь, все время говорят, что хотят нас «уничтожить». То есть мы их не устраиваем в том виде, в каком существуем. Не скрывают это, надо дать им должное. Все шаги, про которые Вы говорили, – ровно в этом направлении движения. А Россия всегда говорит про готовность к переговорам. С кем будем переговариваться? Даже если проведем, они «завтра» опять нас обманут. Зачем нужно вести переговоры с людьми, которые не держат своих слов?

Что хотим получить в итоге? Говорим про переговоры и что заявленные цели (демилитаризация, денацификация) будут достигнуты. Но при нынешних властях или при других, но той же «масти», не получится достичь этих целей.

С.В.Лавров: Руководитель Офиса Президента Украины А.Б.Ермак вошел в 100 самых видных политиков мира. А В.А.Зеленский не вошел.

Вопрос: Говорят, что А.Б.Ермак «рулит» всеми процессами. Это «вид сбоку». При этих людях мы не достигнем наших целей. Кого мы хотим там видеть? Как это должно быть?

С.В.Лавров: Сначала о том, какие цели, зачем и на каких условиях мы готовы на переговоры. Президент России В.В.Путин постоянно напоминает, что мы всегда предпочитаем переговоры дракам и войнам.

У нас уже был опыт. Украинцы, поняв, что «заигрались» с бомбежками Донбасса и с продвижением прямых методов геноцида против русских на своей же территории (как они считали), через 2-3 недели после начала специальной военной операции предложили переговоры. Мы сразу согласились. Было несколько туров (в Белоруссии, онлайн). Потом приехали в Стамбул, где украинцы впервые положили на стол свои предложения. После некоторого обсуждения они были приняты. Там содержалось обязательство отменить законы, дискриминирующие национальные меньшинства (прежде всего русское), поддержку движений, которые прославляли, опирались на идеологию нацизма и были осуждены Нюрнбергским трибуналом.

Что касается территориальной стороны дела, то на днях «Foreign Affairs» опубликовал «воспоминания», явно нацеленные на то, чтобы оправдаться. Поясню почему. Журнал написал, что США и Британия действительно сказали В.А.Зеленскому не подписывать документ. Но якобы не из-за того, что они хотели продолжать войну руками украинцев, истощать Российскую Федерацию и уничтожать российских мирных граждан, а потому что насторожились, увидев, что предложение содержит формирование группы гарантов безопасности Украины (с участием России, Китая и Запада). Этому есть потрясающая причина. Мол, они подпишут, а вдруг опять эта договоренность не будет выполнена, и кто-то нападет на Украину. Вдруг сама Россия это сделает. И тогда им как гарантам безопасности придется воевать с нами. А они этого не хотят. Извилистый логический путь.

Тогда предлагалось, чтобы Россия, все члены «пятерки», плюс Германия и Турция, были гарантами этой договоренности. Но они рассуждают в ключе, что раз ты являешься гарантом (или тебя приглашают), а другой гарант вдруг нарушит, то тебе тогда придется с ним воевать. Они всех меряют по себе. Для них нарушить, как «раз плюнуть». Поэтому закладывают то, что любую договоренность кто-то будет нарушать. Так же, как это сделали в феврале 2014 г. Всё было подписано, гарантировано Францией, Германией, Польшей, а на следующее утро разорвано. То же самое с Минскими договоренностями, о чем гордо признались бывший Канцлер ФРГ А.Меркель и экс-президенты Франции и Украины Ф.Олланд и П.А.Порошенко. Это интересное наблюдение.

Запад, просчитывая и разрабатывая свои планы против нас, должен же думать, как мы отреагируем. Они ставят себя на наше место, но со своим менталитетом. А их менталитет... Недавно известный американский политолог М.Эпископос серьезно критиковал Запад, в том числе с сугубо утилитарных, прагматичных позиций. Например, санкции. Обычно их вводят для того, чтобы изменить поведение объекта. Если хочется добиться результата, то, калибруя их, нужно понять, как этот объект будет реагировать. Западники бездумно наращивают санкции, даже не задумываясь о результате. А он был очевиден с первых дней, еще до специальной военной операции, когда действовали крымские санкции и многие другие. Результат был ясен. Мы «собрались» и, надеюсь, «соберемся» ещё больше. Как Президент России В.В.Путин отмечал не раз, есть над чем работать. Мы «собрались» и решили не зависеть от них во всех сферах, в которых они могут ограничить наше развитие. Желательно и во всех других сферах.

Сейчас они гордо говорят, что «избавились» от российского газа. Во-первых, во многих странах, включая Францию, поставки росли. Италия радостно заявила, что доля российского газа в итальянском импорте за три года опустится с 90% до нуля. То же самое говорит Канцлер Германии О.Шольц, презентуя своему электорату в качестве «великой победы», что они резко сократили зависимость и скоро вообще не будут зависеть от российских энергоносителей. На эту тему высказываются многие (голландцы, практически все западные и некоторые восточные) европейцы. Но никто из них при этом не говорит, сколько это стоит, какие траты, насколько вырастают расходы на обеспечение населения. Но население видит, как всё это «аукается».

М.Эпископос сказал, что не просчитать реакцию России на происходящее, – это большая ошибка. Если западники не понимают, что санкции эффективны только в том случае, если, во-первых, объект готов изменить своё поведение ради того, чтобы санкции сняли. Во-вторых, когда этот объект уже сказал, что он не будет своё поведение менять, продолжать эти санкции М.Эпископос считает бессмысленным и бездумным. Такова политика наших «коллег».

Возвращаясь к переговорам. Хотел бы подчеркнуть интересный момент. Страны Запада не могут понять, что если нас ставят в ситуацию, когда нас, мол, надо победить, «стратегически уничтожить» как глобального игрока, то мы не испугаемся. Они бы действительно испугались, если бы на них кто-то «ополчился» с такими же яростью, остервенением и количеством возможностей, пока ещё сохраняющихся в мировой глобальной экономике. Нас это укрепляло. Пусть делают выводы ещё и из этого исторического урока, если 250 лет им недостаточно.

Что касается переговоров. Об этом ещё не говорили, но, надеюсь, меня не будут за это критиковать. Какие гарантии были в этом Стамбульском документе? Мы были готовы пойти на то, чтобы эти гарантии были предельно серьёзными, как и хотела украинская делегация. Пределом серьёзности считалась статья 5 вашингтонского договора о создании Североатлантического альянса. Не стали воспроизводить её дословно. Там были согласованы несколько другие формулы. Но по сути это очень серьёзные гарантии безопасности. Там специально было записано, что эти гарантии не распространяются на Крым и Донбасс. Это означало, что их трогать нельзя, иначе никакие гарантии не подействуют.

К вопросу о демилитаризации. Там было записано, что на Украине не будет никаких военных баз. Как заявлял Президент России В.В.Путин в ходе саммита Россия-Африка летом 2023 г. в Петербурге, в документе были обозначены параметры соответствующих вооружений, личного состава и т.д. Было сказано, что на Украине не будут проводиться манёвры и учения вооружённых сил с участием третьих стран, за исключением тех случаев, когда все страны-гаранты согласны (то есть включая нас и Китай). Мы были готовы подписать договор.

Там также было сказано, что переговорный процесс по другим вопросам продолжится, но было необходимо остановить на Украине военные действия, предоставить гарантии безопасности, отменить законы расистского, неонацистского, дискриминационного характера. Когда всё это было согласовано, пришли украинские переговорщики и сказали, мол, они не согласны с мелочами. Например, запретом на проведение учений с участием вооружённых сил третьих стран при согласии всех гарантов. Дескать, их нужно заменить на формулировку «кроме тех случаев, когда большинство гарантов на это согласно». Всё. Это был «звоночек», что либо им «за ночь» уже запретили подписывать документ, либо они решили ещё подурить голову «этим русским». Это маленькая иллюстрация происходящего тогда.

На нынешнем этапе, мы всегда повторяем следующее (и Президент В.В.Путин, и я, и пресс-секретарь Президента России Д.С.Песков), когда спрашивают, готовы ли мы к переговорам. Во-первых, Президент Украины В.А.Зеленский сам себе запретил переговоры. Как сказал В.В.Путин, когда его спрашивали об этом, пусть сделает хотя бы первый шаг и отменит этот декрет. Во-вторых, веры никакой им нет. Долго пытались себя заставить им верить.

Тем не менее, мы готовы к переговорам. Но в отличие от стамбульской истории, мы не будем на период переговоров делать пауз в боевых действиях. Процесс должен идти. Кроме того, реалии «на земле» изменились, причем существенно. Эти реалии необходимо учитывать. Под реалиями «на земле» я имею в виду не только дислокацию и линию соприкосновения, но и наличие у нас поправок в Конституцию в отношении этих четырёх новых/старых, наших исконных регионов. Все должны это понимать.

Они этого не только не понимают, но даже не готовы искать каких-то гипотетических компромиссов. Это абсолютно ясно. «Формула» В.А.Зеленского, ультиматумы, никаких альтернатив.

Вопрос: Как можно оценить следующее заявление МИД Швейцарии: «С.В.Лавров был первым человеком, с которым Министр иностранных дел Швейцарии И.Кассис обсудил практические детали планируемой мирной конференции по Украине. Подлинный международный процесс может состояться только при участии обеих сторон». На каких условиях мы можем с ними что-то обсуждать?

С.В.Лавров: Здесь есть только одно слово правды – что мы встречались с Министром иностранных дел И.Кассисом. Участвовали в заседании СБ ООН по Палестине в Нью-Йорке. Давно его знаю. Он входит в эту швейцарскую «семерку», которая между собой портфели «крутит». И.Кассис даже был Президентом Швейцарии (они ежегодно выбирают президента из министров «семерки»). И.Кассис приехал на это заседание, попросил о встрече «один на один». Эту встречу не скрывали, нас сфотографировали, потом делегации нас оставили. Это было сразу после Давоса, где швейцарцы на полях Всемирного экономического форума провели очередную встречу в «копенгагенском формате». Об этом их попросили украинцы. И.Кассис спросил, видел ли я, как он после этой встречи выступал перед прессой. Честно говоря, не следил. Он заявил, что по итогам этого очередного собрания по украинской «формуле мира», они, мол, пришли к выводу, что без России вести переговоры бессмысленно.

Ответил ему, что для того, чтобы прийти к этому выводу, необязательно было ещё раз собираться, если он опытный человек. А если он это понимает, тогда зачем проводил эту «сходку» в Давосе? Говоря это, я не выдаю никаких секретов. Разговаривал об этом уже со многими коллегами.

Вопрос: Если вы выдадите секрет, мы не расстроимся.

С.В.Лавров: Как мне сказал Министр иностранных дел Швейцарии И.Кассис, он, дескать, просто хотел плавно войти в процесс с тем, чтобы корректировать его изнутри. И они хотят подготовить конференцию из двух частей. На первую часть Россию, мол, не получится позвать. Но вот на вторую якобы можно. Я поинтересовался, что они будут делать на первой части. Он ответил, что там они будут дорабатывать «формулу» В.А.Зеленского. Мол, там есть многие вещи, в которых заинтересованы развивающиеся страны.

Честно сказал ему, что там есть три вещи, которые нужны В.А.Зеленскому и Западу. Это капитуляция России и отход на границы 1991 г.; отдать руководство российское под суд (трибунал); и репарации. Ещё между строк там написано «наложить на Россию обязательства по ограничению вооружений, которые могут быть в прифронтовой зоне в 200 км шириной». Всё остальное – продовольствие, энергетическая и ядерная безопасность, гуманитарное сотрудничество, обмен пленными, поиск пропавших – это все «виньетки», обрамляющие это ультимативное содержание ради того, чтобы «зазвать» страны Мирового большинства.

Как их «зазывают»? Говорят так, мол, понимаем, что вы не хотите ссориться с Россией, репарации, отдавать Россию под суд. Но вот, дескать, возьмите продовольственную или энергетическую безопасность и курируйте их. Это «наперсточники» высшей категории (высшей категории только исходя из позиций, которые они занимают в правительствах в своих странах). Они жулики. Невозможно не понимать, что они предлагают жульнические схемы. Значит, они делают это сознательно.

Наши партнеры, включая страны БРИКС, которые ездили на предыдущие мероприятия, мы знаем твердо, на каждом из них подчеркивали необходимость разговаривать с Россией. Мы признательны им за то, что они посылали такой сигнал. Но если, как сейчас хочет Запад, речь идет о том, чтобы чуть-чуть «отрихтовать», «подшлифовать» эту «формулу» В.А.Зеленского (а Запад это умеет), включив в неё ничего не значащие, но красивые выражения, что, мол, надо равноправно учитывать интересы безопасности, а суть останется той же самой, то это не тот путь, по которому надо следовать.

Китайская позиция была сформулирована в феврале 2023 г. Она состоит из 12 пунктов. Мы её уважаем. Недавно Канцлер ФРГ О.Шольц ездил к Си Цзиньпину. После этого он не очень порядочно рассказывал, что КНР поддерживает «конференцию мира» в Швейцарии.

Китайская позиция заключается в том, что сначала надо понять первопричину кризиса, отказаться от менталитета «холодной войны», когда все друг друга рассматривали противниками и врагами. Надо чётко подписаться под необходимостью искать решения, которые будут учитывать баланс интересов в сфере безопасности и обеспечивать неделимость безопасности. Это совершенно другой подход.

Министр иностранных дел Китая Ван И и другие китайские коллеги не раз заявляли, что они выступают за созыв конференции, приемлемой для России и Украины. Это значит, что надо начинать не с «формулы» В.А.Зеленского. Её надо вообще в сторону отодвинуть. Если они хотят, то, как сказал Президент России В.В.Путин, давайте обсуждать основы, на которых мы готовы договариваться.

Что касается швейцарской инициативы. Они не очень корректно освещают наши с ними контакты. Контакт (с И.Кассисом) был только один в конце января с.г. Абстрагируясь от украинского содержания этой темы, Швейцария нам просто не подходит. Она не нейтральная страна. Швейцария превратилась из нейтральной в откровенно враждебную. Эта страна подписалась и присоединилась ко всем без исключения санкциям Запада. Некоторые государства, не входящие в НАТО и Евросоюз, старались как-то «нюансировать» свои действия в этой связи, а Швейцария присоединилась ко всем санкциям. Более того, несколько месяцев назад они одобрили Стратегию внешней политики страны, где сказано, что они должны выстраивать партнерство в сфере безопасности не с Россией, а против России. Поэтому очень странно, что они так гостеприимно распахивают свои двери в надежде, что они по-прежнему пользуются репутацией посредника (в известной степени). До недавнего времени всем было комфортно собираться в Женеве или Вене.

Вопрос: Планы В.А.Зеленского – здесь всё понятно. Не обсуждается. Стамбул тоже не работает, потому что там пытаются нас «обмануть». Какой есть ещё вариант? Есть какая-то альтернатива? Или какой-то третий вариант? Если мы говорим про ситуацию «на земле», то у нас ещё под контролем находится часть территории Харьковской области. Совершенно непонятно, что будет завтра на этом направлении. Ситуация «на земле» меняется. Как тогда? «До победного»? Или мы всё-таки можем что-то сформулировать в качестве какого-то соглашения и выдать им на обсуждение?

С.В.Лавров: Президент России уже сформулировал.

Стамбул «проехали», Запад стал не только давать дальнобойное вооружение украинцам, но и помогать с помощью западных военных специалистов модернизировать многие типы ракет, увеличивая их дальность действия. Они этими ракетами стали бить и по гражданским целям. Был эпизод, когда украинцы пытались направить беспилотники с большим грузом взрывчатки на один из наших стратегических аэродромов. Мы проанализировали: носитель был модернизирован, чтобы существенно увеличить его дальность. Подрыв Крымского моста еще один пример. Это продолжалось и в отношении Севастополя, мореплавания в Черном море, торговых, боевых кораблей Черноморского флота. Не говоря уже про Белгород, Курск и другие теракты.

Президент В.В.Путин об этом чётко сказал, отвечая на вопрос, как сделать так, чтобы обезопасить наши земли. Он сказал, что надо отодвигать ту линию, с которой они могут по нам бить. Я так понимаю, что Харьков здесь играет не последнюю роль.

Вопрос: Куда мы дальше будем отодвигать? Отодвинем от Харькова – там обезопасим. Эти территории будут под обстрелом. Дальше надо идти?

С.В.Лавров: У нас есть полная убеждённость, что нам надо продолжать специальную военную операцию.

Мы обозначаем готовность к переговорам не ради красного словца. Это действительно так. Но разговоры с В.А.Зеленским бессмысленны по многим причинам. Его хозяева обеспокоены тем, что потеряют свою гегемонию, что это будет геополитическое поражение Запада. Ж.Боррель сказал, что им будет трудно смириться с таким поражением, то будет затронута их репутация. Для них это ничего не стоит. Вот пример американцев: после Вьетнама их репутация была «известная», после Афганистана, откуда они сбежали, тоже. Ирак, откуда их сейчас выгоняют. Сирия, где они подвергаются военному давлению со стороны различных группировок. Где американцы хоть раз остались?

Если, конечно, целью не было посеять хаос и иметь всё то, что мы сейчас имеем. Если целью было то, что они объявляли, американцы провалились везде. Приведу в пример маленькую страну Гаити, за которую США «отвечают» больше 100 лет (с 1915 г). Но ничего сделать не могут. Разгул бандитизма, приход какого-то «уголовника» к власти. Они с ним пытаются что-то налаживать, выстраивать. У них под боком государство, которому они уделяют огромное внимание, в том числе в Совете Безопасности ООН. Разберитесь хотя бы здесь. Мы с Украиной разбираемся ровно, по причине того, что нам создаются угрозы. А для них угроза – это как минимум наркотрафик, который идёт в США из Гаити.

Вопрос: Совершенно справедливо вы говорите, что было бы здорово продолжать наше движение по направлению к тому, чтобы мы не зависели от Запада. Мы все солидарны. Ещё лучше было бы продолжать наше движение по направлению того, чтобы мы не зависели ни от кого. С вашей точки зрения, какие у нас отношения сейчас с Китаем? Есть ли опасность? Опасно ли это для нас, что мы, избавившись от западной зависимости, попадём в зависимость к Китаю? Или даже если попадём, ничего страшного, потому что мы такие большие друзья «на век»?

С.В.Лавров: Всё-таки Китай – это другая цивилизация. В ее основе лежат другие принципы. Это не отменяет желание получить выгоду и думать прежде всего о развитии собственной экономики или социальной сферы и сферы безопасности. Это абсолютно присутствует.

Китай в этом качестве относительно молодое государство. Цивилизация, насчитывающая многие тысячелетия, испытала колониальный «гнёт» с разных сторон. И об этом хорошо помнят: и с европейской, и с японской стороны. В их натуре, в китайском характере присутствует убеждение «не торопиться». Еще Лао-цзы говорил, что путь в тысячу миль начинается с маленького шага.

На самом деле доминирующее место в мировой экономике, которое мы сейчас наблюдаем у Китая, было занято ими как-то незаметно. 20 лет назад появилась такая «мировая фабрика» Китай, где западные бренды делали игрушки и одежду. И так потихоньку. Это великое качество китайского народа – терпение.

У КНР сейчас глобальный замах – это несомненно. Си Цзиньпин выдвинул несколько инициатив – инициатива «Общей судьбы человечества», когда надо всем вырабатывать общие принципы и подходы. «Один пояс, один путь» - это экономический проект. В хорошем смысле экспансия китайского капитала, его промышленности, китайских логистических цепочек. Есть инициатива глобальной безопасности, которая во многом перекликается с тем, о чем мы думаем.

Когда мы были в Пекине, то обсуждали с руководством Китайской Народной Республики продвижение этих инициатив. Ясно, что сейчас ключевое значение в глобальном контексте имеет евразийская безопасность. Евроатлантическая модель, на которой строилась безопасность еще с создания ОБСЕ при Советском Союзе и на которую мы полагались после исчезновения СССР (не буду возвращаться к перечислению всех тех документов, которые мы согласовывали и которые действительно были призваны обеспечивать равную безопасность), евроатлантическая безопасность в лице и НАТО (у нас были созданы такие механизмы, как «Совет России – НАТО»), и ОБСЕ в своих нынешних формах исчерпала себя.

Мы хотим вести речь о евразийской безопасности, которая гораздо естественнее. Это один континент и никто из-за океана не участвует в этой схеме. Безопасность будет основана на объединении всех существующих проектов. Это и ЕАЭС, и ОДКБ, и ШОС, и СНГ. Китайская инициатива «Один пояс, один путь» создает материальную основу для будущих договоренностей в сфере безопасности. Будем держать дверь открытой для западной части континента. Для всех.

Разумеется – это наш общий «монастырь» и здесь надо вести себя прилично: не приносить в эти будущие конструкции пожелания американцев, которые обязательно будут «совать нос» во все эти процессы. Так же, как они сейчас «суют нос» в Азиатско-Тихоокеанский регион и в Индийский океан и многое другое.

Но Китай – мощная держава. Когда он предлагает свои проекты, то не диктует. Он говорит, что может предложить какой-то экономический проект, например, строительство железной дороги либо в Центральной Азии, либо в Африке, либо где-то еще. Решения достигаются на основе баланса интересов. Ровно так как и в наших отношениях с Китайской Народной Республикой Мы зафиксировали рекордный рост товарооборота в 240 миллиардов в прошлом году. Он, конечно, будет расти.

Значительную часть нашего инвестиционного сотрудничества занимают высокие технологии – это и атомная энергетика, это и создание новых современных самолетов, и многое другое. Мы сейчас наблюдаем большое количество китайских товаров. Ничего плохого в этом не вижу.

Китайские автомобили конкурентоспособны. Это должно помочь поднимать наш автопром. Как быть без конкурентов? Мы долго жили в Советском Союзе без конкурентов. Прямо скажем, всем нравилось. У меня были «Жигули». Но качество могло бы быть и лучше, если бы была рыночная конкуренция. Сейчас я смотрю на жигулевский завод в Тольятти, и «ГАЗ», и «Москвич» стараются соответствовать. Говорят, что это за «Москвич», если в нем половина китайских запчастей? И что? Китайская автопромышленность начиналась тоже со сборки.

Вопрос: Как Вы считаете, чем можно объяснить эту запредельную «истерику» у глав европейских стран о том, что Россия сейчас нападет? Существует такая угроза? Как Вы считаете?

С.В.Лавров: Можно было бы сказать, что это паранойя и забыть. Но это, по-моему, более хитроумный план. Им позарез нужно «выбить» из своих парламентов деньги на продолжение этой войны.

Соединенные Штаты уже поостыли. Не знаю, чем закончатся драмы на этих выходных по рассмотрению трех различных законопроектов, в том числе по Украине. Сейчас самые ретивые, кто ратует за продолжение «накачки» Украины деньгами и оружием – это европейцы: Канцлер ФРГ О.Шольц, считающий себя лидером по оказанию содействия Украине, и воинствующий Президент Франции Э.Макрон. Мелкие страны – Прибалтика, Чехия. Лимитрофы.

Есть несколько соображений. Во-первых, Евросоюз в лице Верховного представителя ЕС по иностранным делам и политике безопасности Ж.Борреля, Канцлера ФРГ О.Шольца, Председателя Еврокомиссии У. фон дер Ляйен однозначно грубо, и отрезав все пути, заявил, что Россия – это враг и ее надо уничтожать, не дать победить, тем самым спасти Украину. Они как политики кончатся, если хоть что-то изменят в этой риторике. Их тут же подловят оппозиционеры.

Во-вторых, им это надо, чтобы «добывать» деньги, объясняя почему они уже сейчас лишили свое население дешевого газа, трубопроводной нефти, почему цены подскочили, почему в результате санкций происходит деиндустриализация. Германские концерны уже едут переносить свое производство в США или в Китай. Как произошло, когда Канцлера ФРГ О.Шольца сопровождали бизнесмены не для того, чтобы какие-то там взаимовыгодные проекты подписать, а для того, чтобы договориться о переносе производства в КНР.

Если сейчас просто успокоиться и даже с их точки зрения «заморозить» конфликт (у них у всех выборы в европейские парламенты через месяц, два, три, четыре, а в огромном количестве стран Евросоюза национальные выборы), думаю, в любом случае оппозиция не упустит шанса показать, к чему привела их политика с точки зрения социально-экономических последствий. Их россказни про наши «планы» нападать на НАТО – это попытка напугать избирателей и продолжать этот курс.

Поразительно, что на этапе, когда началась специальная военная операция, некоторые в США и Европе говорили, если бы они приняли Украину в НАТО, Президент В.В.Путин не посмел бы напасть на члена альянса. А что они сейчас говорят? Нельзя, чтобы Украина проиграла, потому что если она проиграет, В.В.Путин тут же нападет на НАТО. Логику видно? Лишь бы пугать и стращать. Не знаю, как это все комментировать.

Командующий Вооруженными силами Норвегии Э.Кристофферсен уже говорит, что надо готовиться к военным противостояниям России в Арктике. От нас и это ожидается. Президент В.В.Путин многократно говорил, что нам нет никакого смысла на них нападать. Они сами хотели приблизить границу НАТО к нашим границам. На Украине мы этого сделать, конечно, не позволим. Не знаю, что будет с Западной Украиной. На этот счет многие политики тоже высказывают свои суждения. Но исконно русская Украина, которая хочет быть частью русского мира, говорить на русском языке, воспитывать своих детей на этом языке, хочет приносить цветы к памятникам тех, кто проливал кровь за эту землю в Российской империи, во времена Советского Союза и Великой Отечественной войны, её судьба не обсуждается.

Вопрос: Вы сейчас сказали, что та оппозиция не упустит шанса для того, чтобы «стукнуть» ребят, которые взяли курс на уничтожение России. Есть там какие-то конкретные люди (не ястребы, но если не голуби, хотя бы более-менее вменяемые), с которыми мы могли бы иметь дело и, может быть, уже даже имеем? Насколько у них есть шансы прорваться на места Высокого представителя ЕС по иностранным делам и политике безопасности Ж.Борреля, Канцлера ФРГ О.Шольца, Президента Франции Э.Макрона и еще кого-то?

С.В.Лавров: Трудно гадать, у них это все подковерно развивается. Этих деятелей никто не избирает. Когда парламент избран, еврокомиссаров назначают в узком кругу, келейно. Также согласовываются кандидатуры на пост главы Евросовета, Еврокомиссии и представителя по внешней политике и безопасности.

Мы никогда не отказывались от контактов со всеми политическими силами. Тем более такими системными политическими силами, как партия «Национальное объединение» М. Ле Пен или как даже «Альтернатива для Германии» или рядом других движений, наверное, не столь заметных. Или вот, Н.Фарадж (британец), сейчас активно участвующий в продвижении консервативных сил. Кстати, показательно, что они недавно в Брюсселе проводили свой совершенно легитимный, открытый, регулярный съезд. Через два часа после начала этой консервативной конференции, где также был Премьер-министр Венгрии В.Орбан, Н.Фарадж, многие другие системные официальные политики, глава микрорайона бельгийской столицы пришел с полицией и сказал, что им нельзя ничего проводить.

Вопрос: Караул устал.

С.В.Лавров: Да, караул устал, и что они сеют какие-то экстремистские настроения.

Показательно двуличие Запада и его непоправимая уверенность в собственной безнаказанности, в собственном величии и комплекс его превосходства. Как только «Альтернатива для Германии» стала набирать какие-то дополнительные проценты в вопросах общественного мнения, тут же пошла «волна», что это Россия, агенты русских. Сейчас где-то поймали двух немцев, которые шпионили и готовили террористические акты против американских военных баз в Германии и против каких-то еще предприятий, откуда идет оружие на Украину. В скобках замечу, что тут же вызвали нашего Посла в Берлине.

Двое готовили теракты. То есть эти две «иголки в стоге сена» найти оказалось вообще без проблем. А готовившийся месяцами теракт по «Северным потокам», по инфраструктурному проекту, крайне выгодному для Германии, в подготовке которого (теракта имеется в виду) были задействованы вооруженные силы, морские и военно-воздушные многих стран НАТО (это сейчас уже в открытом доступе), этого никто не замечает. А двоих граждан, которые только готовили, как они сказали, теракты, нашли мгновенно.

Обвинение в том, что все эти оппозиционные партии сейчас наращивают свою активность потому, что их «поддерживает» Россия всеми, в том числе, нелегальными средствами, показательно. Мы раньше говорили (сейчас всё перекрыли) французам, американцам, британцам и прочим членам Евросоюза и НАТО о том, что их посольства здесь замешаны не просто в каких-то действиях, о которых ходят слухи, а предъявляли им, как они проводят встречи в нарушение установленных правил. Была такая категория – нанятые на месте российские сотрудники. Они нанимаются для определенного вида работы, административно-технической. Когда их посылают по регионам, используя их принадлежность к обществу, они работают на поддержание антиправительственного движения всяких иностранных агентов, это вызывает возмущение. Им можно всё. А нам даже встречаться не советовали с «Альтернативой для Германии».

Вопрос: В «Альтернативе для Германии вчера еще прошли обыски. Так у них работает свобода и демократия.

С.В.Лавров: Парламентская партия.

Вопрос: Нам надо поучиться.

Нежданно-негаданно нас позвали отпраздновать 80-летие высадки союзников в Нормандии. Мы поедем? Что это у Э.Макрона – раздвоение личности или что происходит?

С.В.Лавров: Нас не позвали. У них такая манера. Когда они собираются что-то сделать, они не могут оставаться в рамках приличия. Приличные люди направляют письмо и потом об этом объявляют. А тут говорят, мол, мы пригласим, но не В.В.Путина, а кого-нибудь.

Никто никого не приглашал. Мы ничего не получали. Если получим, обязательно вам расскажем.

Могу только сказать, что пять лет назад на 75-летие высадки союзников в Нормандии нас представлял Посол России во Франции, а десять лет назад, в 2014 г. была встреча, положившая начало «нормандскому формату» по Украине. Это стало началом процесса, который завершился подписанием договоренностей, которые ни Германия, ни Франция, ни Украина выполнять не собирались. Поэтому у нас такие аллюзии.

Вопрос: Может, и хорошо, что не пригласили.

С.В.Лавров: Но с точки зрения исторической правды, исторической справедливости, не было бы никакого второго фронта без героизма и жертвенности десятков миллионов советских граждан. Не было бы.

Параллельный пример. 11 апреля отмечается Международный день освобождения узников нацистских концлагерей. Немцы гордо объявили, что в этом году русских не зовут.

Вопрос: Давайте вернемся на Ближний Восток. Там сегодня ночью был удар по Ирану. Как Вы думаете, всё, что сейчас там происходит, может ли привести к тому, что Иран будет вынужден задуматься о ядерном оружии? Даже если до этого он об этом не помышлял.

С.В.Лавров: Слышал такие рассуждения. Они распространяются в израильских СМИ, на Западе. Мне кажется, их желание и цель – переключить мировое сообщество с того, что происходит в секторе Газа, где гуманитарная катастрофа (уже специальные докладчики Совета ООН по правам человека говорят о геноциде), на Иран как на угрозу. Ирану хотят приписывать в том числе и атаку с использованием ядерного оружия, которого у него нет. Это подтверждает МАГАТЭ. Иран самая проверяемая страна из участников Договора о нераспространении ядерного оружия. В Иране существует закон и даже фетва (это приказ, суждение, решение, обязательное к исполнению, постулат верховного лидера) о том, что это запрещено. Ирану совершенно не нужно сейчас этим заниматься.

После ответа Ирана на неприемлемый удар по иранскому консульскому учреждению в Дамаске, где погибли люди, состоялись телефонные контакты между руководством России и Ирана, нашими представителями и израильтянами. Мы четко зафиксировали в этих разговорах и передали израильтянам, что Иран не хочет эскалации. Он не может не ответить на грубейшие нарушения международного права и статуса дипломатического представительства, но эскалации он не хочет. Практически все специалисты именно так расценили реальный ответ Ирана. Судя по всему, таким же (надеюсь, что не ошибаюсь) был очередной ответ на ответ, который Израиль осуществил по объектам в Исфахане.

Вопрос: Ирано-израильский конфликт и шире, конфликт на Ближнем Востоке, в т.ч. арабо-израильский, всё, что за этим стоит, там замешано столько всего, что только специалист разберется. Гипотетически, есть ли надежда, что это когда-то вообще может разрешиться каким-то дипломатическим путем, усилиями третьих стран, нашими-не нашими? Или всё уже зашло так далеко, так много крови и так много чувств задето, что это вечный джихад, вечная фетва, тлеющая вероятность ядерной войны на столетия вперед?

С.В.Лавров: Практически все беды Ближнего Востока в том, что касается разгула экстремизма, терроризма, «подпитываются» прежде всего нерешенностью палестинской проблемы в течение 75 лет. В 1948 г. решили создать два государства. Одно государство создали, а второе до сих пор не создано.

Вопрос: Вчера сказали, что Америка наложит вето на проект резолюции о членстве Палестины в ООН.

С.В.Лавров: Уже наложила. Территории, которые были в 1948 г. определены одним и другим, сейчас уже выглядят совсем по-другому. Многие из этих территорий, которые причитаются палестинцам, в ООН квалифицируются как оккупированные территории. Они не были «нарезаны» Израилю той резолюцией, которая создавала два государства.

Конечно, сейчас другая ситуация. В 1967 г. была Шестидневная война. И речь идет уже не о границах 1948 г. (как они тогда в идеале были определены), а о границах 1967 г. на основании резолюции СБ ООН, со столицей Палестины в Восточном Иерусалиме. Кроме того, резолюция касалась решения вопросов возвращения беженцев в Палестину, водопользования на справедливой основе. Это базовые вещи.

Если бы это в свое время было сделано, думаю, что Ближний Восток был бы гораздо спокойнее. Не на 100%. Такое едва ли возможно. Но были ошибки и со стороны палестинского руководства – договорённости подписывались еще при Я.Арафате. С обеих сторон были проблемы. Однако ключевое значение имеет собрать волю «в кулак» и выполнить то, о чем договаривались.

Когда еще работал «квартет» международных посредников (Россия, США, Евросоюз, ООН), то в 2003 г. Совет Безопасности ООН по предложению квартета принял резолюцию, затвердившую «Дорожную карту» создания палестинского государства в течение года. Там было все расписано по месяцам, неделям. Она устраивала всех. Учитывала и территории, и то, что к тому времени произошло «на земле».

Сейчас Премьер-министр Израиля Б.Нетаньяху объявил, что в секторе Газа необходимо устроить буферную зону. Не знаю, чем закончится «история» с Рафахом – самым южным населенным пунктом, где в неимоверных условиях проживают полтора миллиона человек. Но они предпочли бы, чтобы эти люди ушли в Египет. Палестинское государство должно быть единым, в том числе географически и логистически. Западный берег реки Иордан весь испещрен незаконными поселениями, которые осуждают даже Соединенные Штаты. Там десятки тысяч поселенцев, периодически вступающих в конфликты, перестрелки с арабами. Если не приступить к созданию палестинского государства, ничего хорошего не получится.

При Д.Трампе американцы пытались объявить, что Палестина – это то, что есть сейчас. Хотя там «ходить», ездить между этими вкраплениями было невозможно. Когда все стали говорить о необходимости держать в уме переговоры о создании палестинского государства после завершения горячей фазы конфликта, Премьер-министр Израиля Б.Нетаньяху сказал, что он вообще не собирается заниматься палестинским государством, т.к. занимается безопасностью Государства Израиль.

Когда приняли резолюцию прекращения огня, постоянный представитель США при ООН Л.Т.-Гринфилд сказала, что США воздержались от голосования, не стали ветировать резолюцию, но она, дескать, необязательна к исполнению. Если она необязательна, то и все, что связано с палестинским государством, тоже необязательно. Американцы будут так рассуждать. Ситуация плохая. Мы хотим прекращения насилия, решения гуманитарных проблем и, прежде всего, чтобы арабы при поддержке всех здравых сил проявили инициативу и взяли вопрос о создании палестинского государства в свои руки.

Вопрос: Как у нас дела на армянском направлении? Потому что разная информация приходит.

С.В.Лавров: Например?

Вопрос: В Ереване говорят, что мы как-то «не очень» себя ведем в ОДКБ, что ЕАЭС им не очень выгоден.

С.В.Лавров: Факты – упрямые вещи. Мы с Арменией союзники юридически и не только. Мы по-прежнему так считаем. Думаю, что там есть те, кто понимает значение России для безопасности и экономического развития Армении. В том числе и Премьер-министр Армении Н.В.Пашинян, выступая в парламенте, сказал, что отношения с Россией переживают не лучшие времена, но их важность для государственности, суверенитета, безопасности, экономического развития Армении трудно переоценить. Он также заявил, что ценит то огромное положительное, что было и есть в наших отношениях. Мне кажется, это важные слова, потому что в известной степени это реакция на наглые, беспардонные действия Запада (прежде всего, США и Евросоюза) по отрыву Армении ускоренными темпами от Российской Федерации.

В пропорциональном измерении Армения в ЕАЭС получает больше всех выгод. 35% экономики Армении реализуется за счет участия в организации. За прошлый год товарооборот Армении составлял чуть более 20 млрд. долл. США. Из них 37% пришлось на ЕАЭС, 13% – на Евросоюз и 3% – на США. Даже с арифметической с точки зрения нельзя говорить, что ЕАЭС ослабил Армению.

Будучи маленькой страной, Армения вносит в ЕАЭС гораздо меньше, чем другие участники (в том числе финансовые взносы), но когда принимаются решения, идет голосование, она имеет равные права со всеми, включая Российскую Федерацию.

«Газпром Армения» поставляет природный газ за 177 долл. США за тысячу кубометров. На Западе платят в 2-3 раза больше. И если они захотят своим газом отапливать Армению, то я не знаю, как это будет. Если они, как хотят американцы, закроют атомную станцию и заменят ее их малыми модульными реакторами… Надеюсь, армяне понимают значение энергии, вырабатываемой на Мецаморской АЭС.

Южно-Кавказская железная дорога все эти годы имела льготные тарифы для пассажирских перевозок, инфраструктурные инвестиции, многое другое. Зангезурский медно-молибденовый комбинат – главный плательщик в бюджет Республики. Поэтому тем, кто пытается создать «картину» эксплуатации «маленькой Армении» Российской Федерацией, ЕАЭС, надо думать об этом.

То же про ОДКБ. К сожалению, после того, как были заключены четыре трехсторонних документа (1,2,3,4) и обеспечивали нормальный, сбалансированный процесс нормализации отношений, возобновления всех коммуникаций, открытия, тут же Евросоюз и Соединенные Штаты стали «вторгаться» в этот процесс, чтобы приватизировать результаты, не дать России реализовать достигнутые ей договоренности.

Один в один, как в 2003 году. Тогда был подписан «Меморандум Козака» о территориальной целостности Молдавии с особыми правами Приднестровья. Он парафирован и лидеры уже собирались выезжать в Кишинев на его подписание.

Вопрос: Президент Молдавии развернулся, не доезжая до аэропорта.

С.В.Лавров: В.Н.Воронину позвонил Высокий представитель ЕС по общей внешней политике и политике в области безопасности Х.Солана и сказал, что мы там на 15 лет хотим оставить все склады российской армии. Они, дескать, хотят, чтобы мы вывели раньше. И все. А так они-де запрещают подписывать. Вот в чем все дело.

ОДКБ в 2022 г. на саммите в Ереване полностью согласовала документ (о передаче дополнительных вооружений для охраны границы, о проведении специальных учений и о развертывании миссии ОДКБ на границе). Все министры, включая армянского, завизировали этот документ. Наутро, когда премьер-министр Армении открывал саммит, сказал, что консенсуса не получилось. А консенсус в армянском обществе по миссии Евросоюза «получился». Ее обещали на два месяца, а сейчас она бессрочная. Уже канадцы и другие члены НАТО туда же хотят. Это уже не евросоюзовская миссия. Это уже будет миссия НАТО.

Говорят, что ОДКБ не может определить, где в Армении ее зона ответственности, Армения сама пока не определила. Они заявили о том, что вместе с Азербайджаном готовы уважать границы по Алматинской декларации 1991 г., что означает, что Карабах в Азербайджане. При этом они параллельно создали комиссию по делимитации. При этом Н.В.Пашинян недавно заявлял о четырех приграничных селах Тавушской области, которые он готов передать. Сейчас он убеждает население, что иначе будет неправильно. А границы 1991 г., которые Н.В.Пашинян хотел, чтобы ОДКБ подтвердило и защищало в процессе этих разговоров о делимитации, не учитываются. Они становятся подвижными.

Поэтому прежде чем говорить о том, что ОДКБ обязан обозначить свою зону ответственности, надо определить границы Армении, завершить делимитацию. Этим сейчас активно занимается армянское руководство. Подписали документ, гласящий, что теперь Карабах – это Азербайджан, действует Алматинская декларация. В этом заявлении, которое было подписано с участием Евросоюза, ничего не было сказано о том, что при этом надо обеспечить особые права армянского национального меньшинства в Азербайджане.

Поэтому неправильно говорить, что армяне ушли из Карабаха из-за бездействия наших миротворцев.

Вопрос: Только «пашинянские» так говорят. Больше никто.

С.В.Лавров: Хотел бы завершить этот ответ тем, что сказал в начале. Н.В.Пашинян заявил, что они ценят то, что у них было с Россией, трудно переоценить то, что наша страна сделала для их безопасности, экономики, суверенитета. То, что было и есть в наших отношениях, надо ценить. Надеюсь, что будут его контакты с Президентом России, где можно будет это откровенно обсудить без аргументов, которые «подбрасывают» наши западные недоброжелатели.

Вопрос: Мы все надеемся, Сергей Викторович.

Раз уж вспомнили про наших «бывших». Мы все хотим жить как в том мультике, который хорошо знаком всем нашим «бывшим». Помните: «Ребята, давайте жить дружно». Но получается не со всеми. Складывается ощущение, что все меньше с кем.

Наша замечательная «соседка». Мы все любим «смуглянку-молдаванку». Они объявили, что осенью у них будет референдум по вопросу вступления в Евросоюз. При этом, Вы прекрасно понимаете, население Приднестровья и Гагаузии не в восторге от этой идеи. Что Вы об этом думаете? Если брать шире, что мы должны сделать для того, чтобы так не получалось каждый раз, как Вы только что говорили про Армению? Что, мол, миссия Евросоюза осталась, а у этих получилось, а у этих нет. Они отдаляются от нас все дальше. Это обидно наблюдать.

С.В.Лавров: Да, это обидно. Обидно, что в 2003 г. у тогдашнего Президента Молдавии В.В.Воронина не хватило… Там и мужества никакого не надо было. Подписали бы уже парафированный документ. Сейчас, наверное, уже решился бы вопрос о пребывании там складов с боеприпасами. Это все «если». В истории таких наклонений нет.

Запад работает агрессивно, рьяно, не признавая никаких приличий. Г-жу М.Г.Санду они превращают в персону, которая откровенно «тащит» Молдавию в НАТО либо напрямую, либо через соединение с Румынией.

Такая роль была отведена В.А.Зеленскому. Сначала П.А.Порошенко «тянул» страну в НАТО, исправлял Конституцию, потом В.А.Зеленский. Действия г-жи М.Г.Санду напоминают диктаторские приемы, которые Запад позволяет совершать своим ставленникам, когда понимает, что сейчас надо поступать жестко, чтобы сломить любую оппозицию. Он им позволяет это делать и даже поощряет их на это.

Так же, как в Грузии демонстрации превратили Президента этой страны С.Зурабишвили в борца за свободу слова. Хотя у них закон мягчайший. В самих США, во Франции, в Польше, во многих других странах Евросоюза существуют подобные законы со штрафами, с уголовной ответственностью, если ты получаешь деньги и не рассказываешь про них и даешь эти деньги на что-то не то. У грузин просто – если получаешь больше 20% финансирования из-за рубежа для своей организации, просто задекларируй.

Если в Молдавии сейчас проведут референдум по присоединению к Евросоюзу, то Вы знаете, что Гагаузия уже заявила, что они не будут подчиняться ему. Тем более что их лишают прав только за то, что они просто в речах выступают, что, мол, давайте не в Евросоюз, а как-то искать какие-то пути отношений с Российской Федерацией, чтобы мы со всеми соседями дружили. Их лишают положенных по закону субсидий из бюджета.

То же самое делают с Приднестровьем. Из него хотят сделать очаг напряженности. Поговаривают (наверняка Вы слышите об этом), что нужно подавить это «образование» военным путем. Пусть Россия понесет очередное «стратегическое поражение». Но у них все равно нет никакой перспективы. Те, кто с зарубежными паспортами руководит странами якобы своего происхождения… Не думаю, что эти люди будут долго пользоваться поддержкой (авторитета даже не буду упоминать) тех сил, которые, как «временщики», пытаются для себя что-то «выгрызть» из ситуации, которую американцы хотят довести до победного конца.

Вопрос: Да, «временщиков» никто нигде не любит.

В этом году Россия принимает саммит БРИКС. Какие вызовы, задачи и перспективы у нас есть сейчас?

С.В.Лавров: У нас план насыщенный – 250 мероприятий.

Что касается вызовов. Прежде всего обеспечить плавное вхождение «новобранцев» в коллектив. Количество членов удвоилось. За долгие годы существования «пятерки» в БРИКС выработались традиции, процедуры, понимания, включая и культуру консенсуса, взаимной поддержки. Много работающих структур. Эти «новобранцы» будут вписываться не только в министерские встречи, в саммиты, но и в отраслевые мероприятия, которые касаются информационных технологий, сельского хозяйства, банковского дела. Это краткий ответ на этот вопрос.

Одна из задач – это поручение прошлогоднего саммита министрам финансов (упомянул уже об этом) и центральным банкам подготовить рекомендации об альтернативных платежных платформах. Это будет важно для того, чтобы обезопасить экономические связи и перспективы (а они солидные, много планов) от произвола Запада, который сам своими руками разрушает доверие к созданной им когда-то на благо якобы всего человечества системе глобального хозяйства и финансов.

Вопрос: Спасибо вам большое, Сергей Викторович. Все важные вопросы вроде бы обсудили. Если Вы считаете, что мы не спросили, о чем бы Вы хотели сказать?

С.В.Лавров: Желаю Вам продолжать развивать российское медийное пространство так, как Вы это делаете.

Вопрос: Спасибо Вам большое. Мы желаем Вам оставаться таким же, какой Вы есть, каким Вас обожает вся наша страна, вся наша аудитория с Вашими всегда четкими, яркими формулировками по поводу тех, кто ведет себя не так, и мужества на этом тернистом пути.

С.В.Лавров: Самое последнее вспомнил. Всем госпожам санду, всем тем, кто хочет «увести» куда-то Армению, надо напомнить о цитировавшихся сегодня заявлениях Ж.Борреля о том, что когда он заставлял жителей Европы продолжать эту войну, говорил, что мол, мы воюем не за Украину, мы воюем против России, которая нам угрожает. Вслед за этим В.А.Зеленский сказал, что они воюют не за Украину, а за свои интересы. Прозрение. Пусть оно наступит пораньше у тех, кого сейчас тоже «окучивает» Запад.

Вопрос: Думаю, они это все прекрасно знают и делают все равно. Как Вам фраза «Не хотите говорить с Лавровым, будете говорить с Шойгу»?

С.В.Лавров: Это уже на майках.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 19 апреля 2024 > № 4645957 Сергей Лавров

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел Российской Федерации С.В.Лаврова по итогам посольского «круглого стола» по тематике урегулирования ситуации вокруг Украины, Москва, 4 апреля 2024 года

Провели третью (1, 2) встречу с послами, представляющими Мировое большинство, по Украине и по вопросам, возникшим в результате долгие годы готовившейся Западом гибридной войны против России руками украинского режима. Сейчас наблюдаем, как это влияет на различные аспекты мировой жизни, глобальную безопасность. Это стало одним из центральных кризисов, который всех волнуют.

Обсуждали положение в секторе Газа и вокруг него. Многие послы обращали внимание на существующие параллели. Мы подтвердили нашу позицию с осуждением террористического акта 7 октября 2023 г., а также неприемлемость методов, которые Израиль сейчас использует. По сути дела, Тель-Авив прибегает к коллективному наказанию палестинского народа. Наша позиция хорошо известна. Изложили её в том числе в присутствии посла Израиля, которая понимает и подтвердила необходимость уважать нормы международного гуманитарного права. Надеюсь, что эта позиция будет услышана и израильскими военными.

Что касается Украины. Подробно говорили о конкретных замыслах Запада по втягиванию как можно большего количества стран Глобального Юга и Глобального Востока (Мирового большинства) в «затею» с продвижением «формулы мира В.А.Зеленского» из десяти пунктов. Она хорошо известна и являет собой ультиматум, требующий от России сдаться, капитулировать, уйти на границы 1991 г. Недавно г-н В.А.Зеленский «любезно сказал», что «можно начать» с границ февраля 2022 г., – мечтать не вредно. Также «формула» требует отдать российское руководство под трибунал, заставить выплатить компенсации и ограничить в возможностях оборонять свою территорию.

Помимо этого ультиматума «формула В.А.Зеленского» содержит еще внешне безобидные «рубрики»: продовольственная, энергетическая и ядерная безопасность, обмен пленными, гуманитарные вопросы. Уже состоялось несколько встреч в «копенгагенском формате». Сейчас Швейцария по просьбе Украины созывает «конференцию мира», задуманную из двух частей. На первой (швейцарцы хотят созвать её до лета) планируется окончательно согласовать все предложения, которые должны быть приняты для установления мира (как они заявляют). Заманивают на это мероприятие (цель – собрать 140 делегаций) примитивно и по-жульнически.

Недавно Министр иностранных дел Украины Д.И.Кулеба публично, не стесняясь, заявил, как будут заманивать на «формулу мира». Цитирую: «Формула мира – это меню, поскольку любая страна может выбрать тот вопрос, над которым она хочет работать. Например, вы хотите работать над обменом пленными, но не над привлечением российского руководства к ответственности. Тогда просто подписывайтесь под обменом пленными или под какими-то другими пунктами, которые вам подходят, но не участвуйте в том, что для вас политически чувствительно». Совсем простенько. Он продолжил: «На первом саммите соберем все страны, которые выбирают хотя бы один пункт в меню. Они сформируют группы по каждому пункту, согласуют план действий, как добиваться целей по соответствующим пунктам. А между первым и вторым саммитом могут состояться переговоры с Россией по тем правилам, которые участники согласуют на первом саммите».

Всё понятно. Первый саммит согласовывает ультиматум. Методом «меню» заманивается как можно больше стран. Мол, пусть приезжают только на продовольственную безопасность, а трибунал для российского руководства они сами туда «приклеят». Вот и всё. По сути дела это признание того, что «формула мира» – это и есть ультиматум. Есть интересная параллель с метафорой «меню». Госсекретарь США Э.Блинкен в Мюнхене на конференции в феврале с.г. этого года заявил: «Мы не должны делить мир на обособленные блоки. Конечно, прежде всего будем сотрудничать с демократиями. И у всех стран есть выбор – быть за столом международной системы или быть в «меню» для этого стола». В такое «меню» Д.И.Кулеба зазывает государства Мирового большинства.

Имеем возможность получать информацию, которой не принято делиться. Но когда встречаются больше двух людей, есть почти стопроцентная уверенность, что она «утечет». Нам показали «бумажку», придуманную Европейским Союзом для украинцев. Там написано, какой тактике надо придерживаться, проводя эти «конференции мира». Расскажу тезисно. Самое главное – это количество людей. Поставлена цель – 140 стран. Видимо, это практически все государства в мире, кроме натовцев, евросоюзовцев и их ближайших союзников. Нужно зазывать как можно больше, использовать аргументы, о которых говорил Д.И.Кулеба. Мол, пусть выберут «безобидную», «невинную» позицию (продовольственная безопасность, обмен пленными, гуманитарные вопросы). Больше от них ничего не надо. Дескать, украинцы должны объяснять всем приглашенным. Если нет желания в чем-то участвовать, то никто не будет этого требовать. Можно просто приехать и поговорить о продовольствии.

Второе. Не нужно предусматривать подготовку итогового документа. Невозможно представить себе документ, под которым захотят подписаться все 140 участников. В ответ на уговоры и «затаскивание» на эти мероприятия со стороны Запада многие (если не большинство) приезжают не документы принимать, а послушать. Подписываться под документами они не собираются.

Третье. Самое главное для украинских «товарищей», обеспечить общую фотографию, «семейное фото». В методичке, которую Евросоюз передает своим украинским подопечным, написано, что если на фото будут 140 человек, то все остальное – второстепенно.

Все аллегории, метафоры – «меню», кто хочет быть за столом, а кто хочет быть «в меню», «не за стол, так в меню» – всё это ровно по Ж.Боррелю, являющемуся Высоким представителем Евросоюза по иностранным делам и политике безопасности. «Джунгли», «сад», «мы цветем, а вы вокруг», «мы закусываем, а вы в меню» и т.д.

Председатель Еврокомиссии У.фон дер Ляйен заявляет, что в Европе не может быть «серых зон». Мол, все должны решить: они с Президентом России В.В.Путиным или с демократическими странами, с автократами или теми, кто уважает западные ценности. Она при этом подчеркивает, что Киев отстаивает европейские ценности. Это при всем том, что киевские руководители, начиная с В.А.Зеленского, советуют русским «убираться», называют их не людьми, а «существами». Всякие там будановы говорят, что «справедливая ответственность», к которой должны были быть привлечены русские, – это в их понимании только физическое устранение.

Советник главы офиса президента Украины М.М.Подоляк заявляет, что «Украина достанет каждого» из русских и неважно как, юридически или физически. Таких заявлений полно. Это – европейские ценности, как и запрет образования на русском языке, средств массовой информации, культурной жизни, даже повседневных общений на русском языке. Все это мы рассказали нашим коллегам.

Показательно, что говорит сам Запад по поводу Украины, как «ставит» на то, чтобы победить Россию. Высокий представитель Евросоюза по иностранным делам и политике безопасности Ж.Боррель в интервью «Си-Эн-Эн» сказал: «Мы не можем позволить России выиграть эту войну, иначе интересам США и Европы будет нанесен огромный ущерб. Это не вопрос щедрости, поддержки Украины, потому что мы любим украинский народ. Это в наших собственных интересах, а также в интересах США как глобального игрока, того, кто должен восприниматься как надежный партнер, обеспечивающий безопасность союзников. В случае успеха России на Украине, никто не сможет больше полагаться на помощь США».

Вот, оказывается, в чем дело. Европа просто расписалась в том, что она больше вообще ни на что не претендует, и должна добиваться только того, чтобы США ни в коем случае не утратили свою роль хозяина на этой планете. Говорят, что в случае успеха России никто не сможет больше полагаться на помощь США и забывают при этом, как на Соединенные Штаты полагались еще в Южном Вьетнаме, потом в Афганистане, Ираке и ряде других мест. И как из всего этого ничего не получилось.

Смехотворный пример. США более 100 лет занимаются крохотной страной Гаити. Начали это делать еще задолго до создания ООН. До сих пор там «ковыряются». Сейчас пытаются «провернуть» какую-то комбинацию, чтобы, не организовывая операцию ООН, направить туда миротворцев из Кении. Послужной список Соединенных Штатов во всех их авантюрах не позволяет говорить о том, что до сих пор весь мир полагался на их помощь.

Рассуждения Ж.Борреля про украинцев и то, ради чего Европа занимается этим вопросом перекликаются с заявлением рейхскомиссара Э.Коха, который в 1942 г. сказал: «Украина является для нас лишь объектом эксплуатации, она должна оплатить войну, и население должно быть как второсортный народ использовано при решении военных задач, даже если его надо ловить с помощью лассо». Что сейчас и происходит на наших глазах.

Мы все это объяснили, рассказали нашим коллегам о том, что не против того, что их зазывают. Не будем делать, как Запад, который пытается запрещать участвовать в проводимых нами мероприятиях. У нас нет таких колониальных, диктаторских «замашек». Объясняем им, куда их заманивают.

Насчет того, как Соединенные Штаты воспринимаются и можно ли на них полагаться. Хочу процитировать недавний выпуск журнала «Politico»: «В каждом конфликте с участием США Вашингтон терял интерес к поддержке соответствующих стран, как только американский бизнес выжимал из присутствия войск США все, что можно». Известно то, что на Украине есть большие активы американского бизнеса. Самый прибыльный «зерновой бизнес» наполовину принадлежит Вашингтону. Наиболее плодородные земли уже куплены или бесплатно взяты американскими компаниями.

В этой связи еще одна цитата умного человека, которая мне попалась в интернете: «Стартап «Украина» «не взлетел». Опытные бизнесмены, занимающиеся стартапами, без сожаления расстаются с проектами, которые не «выгорели» и спасать которые нет смысла. Дальше поддерживать В.А.Зеленского потребует от Запада такой цены, которую он платить явно не хочет и не готов».

Я не к тому, чтобы привлечь внимание к цинизму происходящего. По крайней мере к лежащему в основе всех действий Запада. Мы хотели откровенно поговорить со странами Мирового большинства. Сделать это открыто. Знаем, что их «обрабатывают» в основном кулуарно. Каждую страну индивидуально. Считаем, что гораздо честнее открыто сказать всё, что мы думаем об этом, и услышать их оценки.

Знаем, что практически все, кого-то приглашают из стран Глобального Юга, отмечают, что они хотят просто послушать и донести до организаторов свою точку зрения, что без России заниматься этим бессмысленно. Думаю, как принято сейчас говорить, это важный «месседж». Но Запад это не остановит. Они обуреваемы желанием сделать все, чтобы нанести России «стратегическое поражение». Либо они не замечают радикальные перемены, наблюдаемые сейчас на «земле», либо все происходящее ничему их не учит. Но дальновидные политики делают свои выводы.

Последнее, что я сегодня сказал нашим коллегам, комментируя их призывы к Западу и Украине ничего не обсуждать без Российской Федерации, было следующее: обсуждать если что-то и можно, то абсолютно на равноправных условиях, когда тебе на стол не кладут никакие “формулы”, совершенно бессмысленные и бесперспективные.

Был шанс в апреле 2022 г. в Стамбуле. Как признался один из украинских участников переговоров, поставивший свою подпись на проекте, его сорвал британский премьер-министр Б.Джонсон при поддержке США. С тех пор ситуация на поле боя определяет новые реалии. За них с тех пор высказались жители не только Донецкой и Луганской республик, но и Запорожья и Херсонской области.

В недавнем своем выступлении Президент России В.В.Путин сказал, что нужен честный разговор на основе новых реалий и, прежде всего, интересов безопасности России. Он подчеркнул, что готов (как, конечно же, и мы) обеспечивать такие договоренности, которые будут учитывать интересы безопасности других стран, в том числе и Украины. Но это должно быть на равной основе, когда все придут и изложат свои законные интересы.

Когда Запад (особенно США за океаном) будет говорить, что мол, нет, есть только «формула мира», то это бессмысленная трата времени и интеллекта, если у кого-то там он еще остался. Мы подтвердили, что по-прежнему приветствуем различные инициативы, выдвинутые странами Глобального Юга.

В июле 2023 г. в Россию приезжал Президент ЮАР С.Рамафоза и еще шесть африканских лидеров. Они проводили обсуждение с Президентом России В.В.Путиным. Затем этот же «формат» собирался на полях Саммита Россия-Африка в Санкт-Петербурге в конце июля 2023 г. Был согласован документ по гуманитарным аспектам ситуации. Мы его выпустили, он действовал. Прежде всего он был нацелен на содействие обмену пленными, решение вопросов, связанных с детьми, оказавшихся без родителей, а также затрагивал ряд других гуманитарных аспектов.

Были идеи у Президента Бразилии Л.И.Лула да Силвы, которые я с ним недавно обсуждал, находясь в Бразилии на мероприятиях по линии «Группы двадцати».

Есть инициатива Лиги Арабских государств, в которой создана специальная контактная группа. Ряд других стран выдвигал свои предложения, но, может быть, не так конкретно и артикулированно.

Наиболее четкий план в прошлом году выдвинул Китай – “собрание принципов и подходов из двенадцати пунктов”. По их словам, они сначала хотели бы по всем этим принципам постараться достичь согласия всех основных участников. В отличие от «меню» «формулы В.А.Зеленского» (откуда что хочешь, то и выдергивай), китайский план, это подчеркивается, таков, что все двенадцать пунктов взаимосвязаны и взаимообусловлены: нельзя что-то выбрать, а остальное «не заказать». Надо все рассматривать и соблюдать целиком. Самое принципиальное для нас, что китайский документ исходит из анализа причин происходящего и из необходимости эти первопричины устранить. Он выстроен логике от общего к частному, констатирует первопричину конфликта как отсутствие работающих механизмов по обеспечению общей равной безопасности, когда собственную безопасность невозможно обеспечить за счет безопасности других.

Недавно китайский специальный представитель по Евразии Ли Хуэй второй раз был в турне по странам, так или иначе участвующих в этих разговорах. В России, на Украине, в некоторых западных столицах. По итогам этого турне на брифинге он сказал, что китайцы надеются на формат международного сотрудничества, который будут признавать и Россия, и Украина, в котором все стороны будут участвовать на равноправной основе. Вот эти принципы.

Этот план критиковали за то, что он «неконкретный», имея в виду под «конкретикой» сумасшедшие русофобские «дебри» (про репарации, про трибунал, про капитуляцию, про разоружение, содержащиеся в «формуле В.А.Зеленского»). Но это разумный план, который великая китайская цивилизация предложила для обсуждения в полном соответствии со своими традициями. Мне кажется, что все больше стран Глобального Юга понимает необходимость сначала отойти от этих призывов – за продовольственную и энергетическую безопасность. Сначала нужно осмыслить первопричины происходящего.

Это ровно то, чего мы добиваемся в наших постоянных контактах, разъясняя российскую позицию. Разъясняем первопричины как минимум с 2014 г., а то и с 2007 г., когда Президент России В.В.Путин выступал на Мюнхенской конференции. Вот, что я хотел сказать, чтобы у вас не создалось впечатление, будто мы там с кем-то «шушукаемся». А средства массовой информации, якобы, не могут нести эту правду в массы.

Вопрос: Европейские страны изъявляли интерес участвовать в последней встрече?

С.В.Лавров: Мы их не зовем.

Вопрос: По следам прошедшей встречи, судя по реакции представителей стран Глобального Юга и Востока, наберется ли достаточное количество участников для «совместного фото»?

С.В.Лавров: Если бы мы сейчас сделали фото, было бы уже красиво. Но мы не «гоняемся» за какими-то внешними эффектами.

Уверен, что всё это будет. Послы всё доложат своим столицам. Но также уверен и твердо знаю, что в отличие от Запада мы излагаем все свои варианты «по-честному». На Западе будут работать по-другому. Они будут запрашивать индивидуальные контакты с отдельными министрами, а то и с президентами. Кому-то будут давать обещания «с три короба», другим – угрожать. Мол, приезжайте, от вас ничего не требуется. Якобы это не санкции, а просто участие. Там будет «шельмование». Нисколько в этом не сомневаюсь.

Поэтому профилактическая работа, которую мы постоянно проводим здесь в виде сегодняшнего мероприятия и за границей, через наши посольства, будет продолжаться. Уважаем возможности каждой стороны принимать решения для себя – либо исходя из фактов, либо под давлением. Жизнь – это ведь нелинейная штука.

Вопрос: Ситуация сейчас выглядит несколько патовой: «стенка на стенку» на дипломатическом уровне. С одной стороны, существует «формула» В.А.Зеленского, с другой – есть предложения Китая, стамбульский формат. Что должно измениться, чтобы начался поиск компромисса?

С.В.Лавров: Неоднократно проявляли свою добрую волю. Она у нас всегда остается «наготове». Не мы прерывали и разрушили стамбульские соглашения. Всем это хорошо известно. Не мы принимали законы, запрещающие вести переговоры с Украиной, как и не мы придумывали ультиматум в виде «формулы» В.А.Зеленского и других «ипостасей». Президент России В.В.Путин многократно говорил об этом.

Что Запад хочет от нас? Они заявили, мол, никакого Стамбула, необходимо нанести «стратегическое поражение» на поле боя. Если они хотят сделать по-другому, то должны хотя бы сделать первый шаг – заставить В.А.Зеленского отменить указ, запрещающий вести переговоры. Дело не в том, что мы верим в переговоры с этим человеком, но чтобы понять наличие у него хотя бы какой-то возможности и воли отойти от своей хамской повседневной риторики.

Сейчас его западные коллеги пропагандируют то, что он сказал о необходимости вернуться к границам не 1991 г., а хотя бы февраля 2022 г. Это смешно и производит жалкий вид. Ситуация патовая, но не мы её «загнали» в «пат». Её можно и матовой назвать.

Наша совесть абсолютно чиста. Мы защищаем свою правду, интересы наших людей на землях, которые были основаны их предками, проживающих там столетиями. Если они хотят договориться на основе справедливости, реалий и баланса интересов в сфере безопасности, мы готовы к этому в любой момент. Но для этого не нужна «подкладка» («прокладка», как её не назови) в виде «формулы» В.А.Зеленского между готовностью к переговорам и их непосредственным началом.

Процесс идет. Мы занимаемся тем, о чем сказал Президент В.В.Путин – решаем свои задачи. Они будут полностью выполнены. Без их выполнения невозможно обеспечить безопасность России и наших людей.

Если кто-то будет достаточно сообразительным, чтобы отойти от этого тупикового курса с «формулой» В.А.Зеленского, то пусть об этом скажет. Ход – не за нами.

Вопрос: Кого Вы видите в качестве партнера для переговоров по Украине в обстоятельствах, когда легитимность украинского руководства истекает? В этом году предстоят важные выборы. Как Вы думаете, с кем придется вести переговоры?

С.В.Лавров: Даже когда легитимность этого человека еще всеми признавалась, все понимали, что переговоры надо вести не с ним.

Убеждение в том, что это бессмысленно пришло после того, как провалились стамбульские переговоры в апреле 2022 г. Мы поверили в его предложение начать прямые российско-украинские переговоры. Состоялись три раунда в Белоруссии, потом несколько раундов онлайн. Позже в Стамбуле прошла очная встреча, где украинцы впервые привезли основные положения договора, с которыми мы согласились. Эти основные положения были парафированы.

Д.Г.Арахамия, возглавлявший делегацию Украины на этих переговорах, в своем интервью недавно заявил, что Премьер-министр Великобритании Б.Джонсон запретил ему подписывать договор. Тогда мы поняли, что нужно разговаривать не с В.А.Зеленским, а с теми, кто ему запрещает или разрешает.

Когда эта ситуация прояснится, тогда, наверное, можно будет говорить о формате возможных переговоров. Сейчас никто на Западе к этому не готов. Полупровокационные призывы убедить Россию работать по «формуле» В.А.Зеленского уже никем не воспринимаются всерьез. На месте людей, которые дорожат своей репутацией, я бы перестал её упоминать.

Россия. Украина. Польша > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 4 апреля 2024 > № 4645964 Сергей Лавров

Интервью Министра иностранных дел России С.В.Лаврова МИЦ «Известия», Москва, 28 марта 2024 года

Вопрос: Мы хотели бы начать с общей беды, которая коснулась и Вашего ведомства. Позвольте выразить соболезнования в связи с гибелью Вашей сотрудницы. Молодая девушка. Это показывает, что этот теракт не локальный, он имеет куда более глобальный масштаб, в первую очередь, для нашей страны.

С.В.Лавров: Безусловно, это так. Президент России В.В.Путин дал емкие и жесткие оценки того, что произошло. Подчеркнул, что все необходимые указания даны следственным органам, Генеральной прокуратуре, специальным службам. Работа ведется активно. Она уже демонстрирует достаточно быстрые результаты. Об этом сообщается ежедневно. Как сказал Президент В.В.Путин, все, кто замышлял, организовывал, спонсировал, исполнял этот террористический акт, понесут заслуженную кару.

Вопрос: Сразу же после трагедии большинство стран выразили нам соболезнования, предложили свою помощь, а некоторые западные страны выразили ряд версий того, кто может быть причастен к этой трагедии. Что вы думаете о международной реакции сразу после?

С.В.Лавров: Международную реакцию комментировал Президент В.В.Путин и другие наши представители, в том числе руководители ФСБ, Следственного комитета, секретарь Совета Безопасности Российской Федерации Н.П.Патрушев.

Запад активным образом пытается убедить всех, что это дело рук «Исламского государства» и больше никого не надо подозревать, прежде всего, Украину. Про эту страну и про ее непричастность говорят прямо и регулярно. Это становится навязчивым.

Неоднократно говорили о том, что мы не делаем каких-либо окончательных выводов до тех пор, пока полностью не будет завершено расследование. Следствие еще работает над фактами, вскрываются новые обстоятельства. Но исключать очевидные версии мы просто не имеем права. Тем более, что те люди, кто исполнял террористические акты, бежали на Украину, когда их задержали. Запад подозрительно активно убеждает нас, причем не только публично, но и в контактах по линии наших дипломатических миссий, что не надо подозревать Украину. Не объясняя почему. Хотя с точки зрения здравой логики, отвечая на вопрос, кому это выгодно (такой вопрос всегда задается, когда совершаются преступления, которые предстоит раскрыть), мы не можем исключать Украину.

Вчера глава ГУР Украины К.А.Буданов заявил: «утверждение, что теракт в Крокусе совершила Украина – это ерунда. Хоть Россия и враг, но я не одобряю в принципе теракты против гражданских людей». Уж из чьих уст можно было воспринять такое заверение, но не от этого человека. В мае 2023 г., он говорил, что «это люди с видоизмененной психикой (имея в виду русских), которые должны быть привлечены к справедливой ответственности. Справедливая ответственность в нашем понимании – только физическое устранение». Это было сказано в эфире телеканала «1+1». Есть множество других высказываний украинских официальных лиц, включая и М.М.Подоляка, и А.Б.Ермака, и бывшего секретаря СНБО А.М.Данилова, в том числе прямые призывы уничтожать «русню». Они, мол, не хотят, чтобы Николаев и Харьков оставались хоть в чем-то русскими городами. И все остальное. Звучат угрозы уничтожать русских на Украине юридически и физически.

Уверен, что следствие владеет всеми этими материалами. Наши западные коллеги, которым мы многократно об этом говорили, конечно, знают об этих высказываниях, и не только о них. После того, как был совершен государственный переворот, началась война киевского режима против собственного народа. Ее удалось остановить подписанием Минских соглашений. После этого все прошедшие годы режимы П.А.Порошенко и В.А.Зеленского методично принимали законы, уничтожавшие на Украине все русское: сначала высшее образование, потом среднее, потом начальное, культуру, средства массовой информации и многое другое. В городах принимались нормативные акты, запрещающие любые мероприятия на русском языке и любое общение, даже в магазинах, предприятиях общественного питания. Ни разу в ответ на наши многотысячные обращения по каждому из этих поводов к западным странам, курирующим киевский режим, которые сейчас выгораживают Украину от всех обвинений, организациям типа Совета Европы, ОБСЕ, осудить и пресечь подобную линию, прямо противоречащую обязательствам Украины по многочисленным конвенциям в защиту прав национальных меньшинств, не было сделано никакого публичного осуждения этих абсолютно противоправных действий.

Украинцы понапринимали законов, внедряют их в практику. Они противоречат нынешней Конституции Украины, где прямо записано, что государство гарантирует права русского (выделено отдельно) и других национальных меньшинств в сфере образования, средств массовой информации, культуры. Это двуличие Запада, который отказывается признавать очевидное (что это расистский, нацистский режим), вызывает серьезную озабоченность. Единственное объяснение: Украина – это «так», часть, «верхушка айсберга», а декларированная Западом цель – «нанести стратегическое поражение России» – вот это главное. Она подтверждается достаточно регулярно. Получается, что тем, кто готов своими телами эту цель для Запада попытаться выполнить, дозволено все, включая прямую поддержку теории и практики нацизма. Это печально.

Вопрос: Если позволите, хотел бы вернуться к трагедии в «Крокус Сити Холле». Сразу после того, как она произошла, западные СМИ вспомнили про то, что накануне 7 марта с.г. сначала американское посольство в Москве, потом ряд других посольств, опубликовали предупреждение. В США заявляют, что есть контакты по линии спецслужб, через которые тоже поступали некие предупреждения. При этом мы видим, что идут нападки на наши дипломатические представительства, закрываются здания, отнимаются и так далее.

Есть ли у нас сейчас какие-то сферы, где есть реальные контакты, по которым мы сотрудничаем и кооперируемся с западными коллегами?

С.В.Лавров: Практически нет.

Что касается вот упомянутого Вами факта, который американцы всячески подчеркивают, а именно о том, что они предупреждали 7 марта с.г. Вслед за ними 8 марта с.г. такое же предупреждение сделало посольство Британии на английском языке. Они адресовали эти предупреждения своим гражданам, которые находятся в Москве, советуя им не посещать массовые мероприятия.

Что касается контактов по линии спецслужб, они, как правило, не афишируются. Но в недавнем интервью Директор ФСБ России А.В.Бортников сказал, что такие контакты были, предупреждение поступало, но оно было самого общего характера. Мне тут нечего добавить.

Если говорить о контактах в целом. В данном случае, поскольку речь идет о борьбе с терроризмом, которая последние десятилетия, после того, как Российская Федерация стала тем государством, которым она сейчас является, считалась чем-то сближающим всех нас, и Россию, и Запад, и Восток. Лидеры Соединенных Штатов, Европы, Британии, выступали за то, чтобы эта борьба велась независимо от разногласий, которые могут сохраняться по другим политическим, экономическим вопросам. Так оно и было.

С Евросоюзом было трудно. Президент Франции Э.Макрон заявил, что хотя Россия – агрессор и хочет их завоевать, но они могут подумать о том, чтобы посотрудничать с нами в борьбе с терроризмом. Надо «учить материальную часть», когда люди делают такие заявления. Потому что мы долгие годы убеждали Европейский Союз сформировать механизм, который будет заниматься обменом информации. Это удалось сделать только в 2018 г. Последняя встреча состоялась в 2019 г. После этого они тоже утратили какой-либо интерес.

Их фактический отказ от взаимодействия с нами по конкретным вопросам борьбы с терроризмом произошел задолго до начала специальной военной операции. Теперь они на нее сваливают все свои промахи и пытаются замаскировать свои истинные намерения, приведшие к тому, что у нас не осталось другого выхода, кроме как остановить уже развязывавшуюся против нас войну решением о проведении специальной военной операции.

Вопрос: Вы сказали недавно, что нам неинтересно предложение Интерпола о сотрудничестве, но это понятно почему.

От каких стран мы получили реальные, а не голословные предложения помочь в расследовании теракта по дипломатической линии? И получили ли? Действительно ли нам готовы оказывать поддержку в расследовании теракта?

С.В.Лавров: Слышал недавнее выступление Президента Белоруссии А.Г.Лукашенко. Он сказал, что (это всем известно) белорусские, российские специальные службы, другие правоохранительные органы теснейшим образом сотрудничают на постоянной основе. А.Г.Лукашенко подчеркнул, что готов продолжать. Он обсуждал, по его словам, эту ситуацию с Президентом В.В.Путиным. Они остаются в контакте. Так что по линии российско-белорусского сотрудничества такие возможности есть. Тем более, что Белоруссия внимательно следит за развитием ситуации на Украине. Украинская группировка стоит на границе с Белоруссией, постоянно проецируя угрозу безопасности этой стране. Запад тоже всячески стягивает войска поближе к границам и России, и Белоруссии. О каких-либо других предложениях о сотрудничестве мне неизвестно.

Если по каналам спецслужб что-то и делалось, и передавалось в наш адрес, то это осталось без объявления. Искренне сомневаюсь, что кто-то будет предлагать свое сотрудничество.

Вы упомянули Интерпол. Это уникальная ситуация. Специально перепроверил свои слова о том, что Интерпол никогда раньше не предлагал расследовать резонансные преступления. Так оно и есть. Этого никогда не было: ни в случае с «Северными потоками», ни в терактах, которые были на территории России в начале 2000 гг. Интерпол никогда такой ретивости не проявлял.

А тут вдруг буквально через несколько часов после того, как американцы и европейцы заявили, что Украина «не при чем», Интерпол предложил свои услуги. Мы сами справимся. К огромному сожалению, международные структуры, призванные быть нейтральными, беспристрастными во всех видах человеческой деятельности (криминалистика, правоохранение, спорт, культура и многое другое), становятся все более «приватизированными» западными сотрудниками своих секретариатов.

Та же проблема наблюдается и в ООН. Там есть Консультативный комитет экспертов по административным и бюджетным вопросам. Они в своем последнем ежегодном докладе специально подчеркнули неприемлемость засилья западных граждан в структурах Секретариата. Это тенденция, с которой нужно не просто считаться, а с ней надо бороться. И мы этим занимаемся.

Вопрос: Получается, что мы оказываемся на грани не менее глобальной угрозы, чем третья мировая война, при отсутствии взаимодействия между странами, когда терроризм действует куда более общо, нежели мировое сообщество.

С.В.Лавров: Об этом многие говорят. Прямо упоминают термин «третья мировая война». Президент России В.В.Путин неоднократно реагировал на эти западные высказывания. Наша позиция была изложена предельно ясно. Мы готовы к переговорам, если они являются серьезными и будут опираться на осознание реальности и законных интересов безопасности Российской Федерации и других стран, «втянутых» в это. Наш Президент очень четко заявил об этом.

Вспомните, как эволюционировала эта тема, в частности, с Североатлантическим альянсом. Поначалу перед специальной военной операцией и сразу после ее начала Запад в один голос призывал срочно принять Украину в НАТО, потому что на члена альянса Россия никогда не нападет. По истечении времени они сменили «пластинку». Сейчас они заявляют, что нельзя допустить, чтобы Россия победила на Украине, поскольку как только наша страна победит, она тут же нападет на страны НАТО. Вообще нет никакой логики.

Буквально вчера, выступая в Тверской области, Президент В.В.Путин еще раз назвал бредом все рассуждения о том, что мы вынашиваем какие-то захватнические планы. Эти высказывания имеют единственную цель – заставить парламенты и население смириться с тем, что Евросоюз, Еврокомиссия хотят продолжать накачивать Украину оружием. Хотя Европа является одной из главных пострадавших в этом конфликте.

Если взять статистику, как сейчас выглядит экономика ЕС, США за прошлый год, то сразу видно, кто за чей счет живет и кто наживается на политике, навязанной Европе из Вашингтона. Соединенные Штаты вообще отходят на второй план, выпуская на передний край Евросоюз.

Вопрос: Если вернуться к вопросу о наших контактах с американцами. Вы сказали, что практически нет ни одной сферы, где мы общаемся.

А вопрос обмена заключенными между Россией и США? Во время встречи Президента США Дж.Байден с Президентом России В.В.Путиным в Женеве было заявлено, что этот процесс будет продолжаться, и можно будет надеяться на обмен нашими заключенными. Недавно были возвращены К.В.Ярошенко, В.А.Бут. Как Вы думаете, будет ли продолжаться этот диалог? Есть ли еще шанс вернуть наших россиян?

С.В.Лавров: Мы всегда действуем в соответствии с договоренностями, которые достигаются с нашими партнерами, тем более это происходит на высшем уровне.

Упомянутая Вами договоренность была заключена в июне 2021 г. в Женеве. Она заключалась в том, что между спецслужбами был создан канал, и было условлено, что он будет работать конфиденциально. Мы не вносили эту тему в публичную сферу. С нашей стороны она комментировалась только тогда, когда реализовывались конкретные достигнутые упомянутые договоренности. Американцы постоянно делают заявление о том, что договорились, а Россия не «сотрудничает». Это нечистоплотные методы, противоречащие договоренностям президентов. Мы им привержены, готовы продолжать диалог именно так и в той форме, как договорились Президент России В.В.Путин и Президент США Дж.Байден.

Вопрос: В ходе своего визита в Торжок В.В.Путин общался с нашими вертолётчиками. Он, в частности, заявил, что в случае, если F-16 будут поставлены ВСУ, но для размещения будут использованы аэродромы вне Украины, то они станут законными целями. Перед этим Москва неоднократно давала понять, что если на Украину будут отправлены кадровые части стран НАТО, они тоже будут законными целями.

И все это на «волне», затеянной Президентом Франции Э.Макроном. Он сфотографировался в бойцовской позе и заявил, что французские войска могут быть на Украине. В связи с этим вопрос. Как Вы считаете, решатся ли французы, либо какие-то другие страны НАТО отправить свои кадровые части на Украину? Или нет?

По аналогии с «часами Судного дня», сколько осталось до прямого возможного столкновения армии России и стран НАТО – 5-10 минут, один час?

С.В.Лавров: Не буду гадать на эту тему. Я вообще считаю, что это не очень корректная и полезная придумка с «часами Судного дня». В общественном сознании нагнетается ажиотаж в тот момент, когда нужно успокоиться и действовать разумно.

Что касается макроновских идей. Его выступление явно было экспромтом. Потом он и его свита «отыграли» назад. Однако через несколько дней Э.Макрон вновь повторил эту идею. И еще сказал, что он будет создавать коалицию с участием стран, которые будут готовы к этому. В ответ Генсекретарь НАТО Й.Столтенберг и ряд руководителей членов альянса осторожно ему напомнили, что в блоке решения принимаются коллегиально и коллективно. Сказали, что он не посоветовался. Мне кажется, что французская активность на этом «фронте» призвана исключительно делать пиар президенту в ситуации, когда «дома» у него неважные дела и нужно создать какой-то отвлекающий маневр в виде призывов «добивать Россию».

Недавно Э.Макрон в этом же контексте сделал серию заявлений, что Президент В.В.Путин знаменит тем, что не уважает договоренности и обязательства, поэтому ему нельзя верить и нужно продолжать делать ставку на «стратегическое поражение России на поле боя». Из уст Э.Макрона и вообще француза, лидера Франции, весьма оригинально звучит обвинение В.В.Путина в том, что он не соблюдает договоренности. Это говорит президент страны, чей министр иностранных дел в феврале 2014 г. вместе с коллегами из Германии и Польши гарантировал договоренность между Президентом Украины В.Ф.Януковичем и оппозицией. Наутро ее растоптали. Были захвачены все административные здания и, вопреки созданию правительства национального единства для подготовки внеочередных выборов, было объявлено о создании «правительства победителей». Вот когда вбивался «клин» в украинское общество.

Мы позвонили в Париж, Берлин, Варшаву и сказали, что их представители гарантировали эту договоренность. Призвали воздействовать на оппозицию, чтобы она уважала то, под чем они все подписались. Нам стали очень неартикулированно что-то отвечать. Смысл был такой, что иногда демократические процессы приобретают нестандартное измерение.

О том, что мы недоговороспособны, сказал президент страны, которая в феврале 2015 г. поставила свою подпись под Минскими договоренностями только для того, чтобы потом автор этой подписи, Президент Ф.Олланд, заявил, что они не собирались выполнять никакие решения по поводу «Минска-2». То же самое потом сказали бывший Федеральный Канцлер Германии А.Меркель и бывший Президент Украины П.А.Порошенко. Сказал это и Президент Франции Э.Макрон, лично созывавший в декабре 2019 г. «нормандский формат». Туда приезжали Канцлер Германии А.Меркель, Президент России В.В.Путин и Президент Украины В.А.Зеленский. После долгих препираний и пререкательств документ был согласован. В нем говорилось о необходимости срочно определить особый статус Донбасса (как и требовали Минские договоренности), закрепить его законодательно, как и известную «формулу Ф.-В.Штайнмайера». Она уже была компромиссной и полагала, что этот особый статус вступит в силу только после подведения итогов выборов на территориях ДНР и ЛНР.

Если говорить о других «достижениях» Франции, то можно много чего вспомнить. Она в составе ЕС продвигала множество решений об урегулировании конфликтов, которые потом никто не собирался выполнять. И нам говорят о недоговороспособности. Высокий представитель Евросоюза по иностранным делам и вопросам безопасности Ж.Боррель заявляет, что нельзя доверять Президенту России В.В.Путину. А еще он сказал, что если они сейчас на Украине не «победят» Россию, то Евросоюз потеряет доверие к себе.

Приведенные примеры говорят как раз о дипломатических «успехах» и манерах Евросоюза. Можно добавить 2013 г. Тогда при помощи ЕС было достигнуто соглашение между Белградом и Приштиной о создании Сообщества сербских муниципалитетов Косово. Оно было громогласно и триумфально представлено как величайшая дипломатическая победа. Потом косовары, албанцы сказали Евросоюзу, что они ничего не будут выполнять. И Евросоюз «умылся».

Если уж и говорить о договороспособности или о том, у кого какой авторитет, то, наверное, не французам и не другим членам Евросоюза, которые занимались этими «делами» и потом просто доказали свою беспомощность.

Вопрос: Последнее заявление Франции, Германии и большинства стран Евросоюза по итогам выборов о том, что они не будут признавать итоги выборов в России, мол, это нелегитимно и т.д. Не загоняет ли, с Вашей точки зрения, Европа сама себя в дипломатический «тупик» наподобие того, в который загнал себя В.А.Зеленский, запретив сам себе вести переговоры с Россией? Если тот же Париж или Берлин не признают легитимность итогов выборов Президента России, то что тогда следует дальше? С кем они собираются разговаривать? А разговаривать придется.

С.В.Лавров: Мне сейчас трудно анализировать подоплеку действий, предпринимаемых Европой. Там нет никакой логики, нацеленности в долгосрочную перспективу. Сейчас все, как и в другие исторические моменты в последнее время, озабочены не перспективами развития в интересах своих народов, мира и решения действительно общих для всех нас глобальных проблем. Они озабочены электоральными циклами. Перед выборами им обязательно нужно сказать нечто такое, что можно будет потом «продать» избирателю. Они рассчитывают на либерального избирателя. Это такой либеральный дискурс, нарративы, доминирующие в Европе среди христианских демократов, социал-демократов в различных их ипостасях.

Они, наверное, и сохранят большинство в Европейском парламенте, выборы в который должны состояться в июне с.г. Но там, наверное, увеличится и количество партий, выступающих с национальных позиций. Им не нравится настойчивый, навязчивый курс Брюсселя на узурпирование всех полномочий в Евросоюзе, а не только тех, которые были юридически делегированы Еврокомиссии странами-членами. Мы можем наблюдать такое движение за сохранение национальной идентичности и в защиту своего суверенитета в рамках ЕС. Эти партии получат дополнительные голоса в Европарламенте.

Что касается признания наших выборов. Именно Европарламент ещё до их проведения сказал, что не признает результаты. Но Европарламент не определяет политику Евросоюза. Его решения не имеют юридической силы. Страны-члены ЕС предупреждали о том, что выборы на новых территориях и в Крыму являются выборами на «суверенной украинской территории». Такие у них были рассуждения.

Немцы после проведения выборов сделали свое «знаменитое», печально известное заявление о том, что отныне и впредь, когда речь будет идти о Президенте России В.В.Путине, они будут употреблять его фамилию, не называя его президентом. Ничего подобного даже близко кроме них никто не заявлял.

Речь шла о Новороссии, Донбассе, Крыме. Но когда в Вашингтоне советник Президента США по национальной безопасности Дж.Салливан сказал, что президентство В.В.Путина в России – это реальность, и они будут работать с этой реальностью, вся Европа замолчала.

Вопрос: Он в Киеве находился при этом?

С.В.Лавров: Да, он был в Киеве. «Хозяин» сказал, и все взяли «под козырек». Европы как самостоятельного игрока, к сожалению, не существует.

Вопрос: Возвращаясь к решению ситуации на Украине. В то время как Европа накачивает Киев оружием, Китай активно продвигает мирные переговоры России и Украины. При этом настаивает на том, чтобы были соблюдены интересы России. У нас есть какие-то условия для того, чтобы пойти на эти мирные переговоры?

С.В.Лавров: Китай говорит здравые вещи. Когда в феврале 2023 г. Китай опубликовал план по урегулированию конфликта на Украине, состоящий из 12 пунктов, мы позитивно отреагировали на этот документ. В отличие от безумной с точки зрения дипломатических перспектив «формулы» В.А.Зеленского, этот китайский документ исходил из анализа причин происходящего и из необходимости их устранить.

Этот план выстроен по логике «от общего к частному». Там констатируется «непорядок» в сфере безопасности в Европе и в мире, а также то, что причина этого беспорядка заключается в невыполнении Устава ООН (это и наша позиция). Причем во всей полноте его принципов, а не только путем «выдергивания» какого-то одного положения Устава в ущерб другим.

В китайском документе говорится, что односторонние санкции, к которым Запад стал активно прибегать задолго до начала специальной военной операции, – это тоже раздражитель, который необходимо устранить. На этой основе надо договариваться о том, чтобы обеспечивать (это было ключевое выражение) равную безопасность для всех участников процесса. Это наша позиция. Как воплотить эти принципы в жизнь, можно понять только сев за стол переговоров. Но не на условиях «формулы мира», которые в качестве ультиматума давно повторяют и В.А.Зеленский, и его «хозяева» в Европе, Лондоне и Соединенных Штатах, а на основе серьезного разбора существующих проблем в сфере безопасности, признания реалий на земле и гарантий законных интересов безопасности Российской Федерации. Со своей стороны готовы гарантировать законные интересы безопасности других участников процесса.

Реалии «на земле» всем известны. Во-первых, это положение на поле боя, а во-вторых, законные, со всех точек зрения (в том числе с международной) интересы населения, которое проживает в Новороссии и в Донбассе. Их права, связанные с образованием, средствами массовой информации, использованием русского языка, сохранением своей истории и памяти о Великой Отечественной войне, были растоптаны киевским режимом. Не признавать эти реалии не получится.

Вопрос: В украинском сегменте Интернета появились сообщения о том, что Анкара не так давно предложила Президенту В.А.Зеленскому провести «Стамбул-2», который позволили бы не только урегулировать конфликт, но и перейти к переговорам по стратегической безопасности. Это фейк или Анкара действительно предложила В.А.Зеленскому новый вариант договоренностей, но тот вновь отказался, теперь под давлением Вашингтона?

С.В.Лавров: Были такие разговоры. Слышали о них. Об этом упоминал Генсекретарь ООН А.Гутерреш. Россия объяснила, что мы готовы рассматривать эти предложения на условиях взаимности.

Меморандум о взаимопонимании между Российской Федерацией и Секретариатом Организации Объединенных Наций, который должен действовать еще полтора года, не выполняется ни в одной из своих частей. Этот Меморандум, гарантирует, что Генсекретарь будет добиваться от Запада снятия санкций на пути российского экспорта удобрения и зерновых. Он не выполняется. Наша позиция хорошо известна. Были сообщения и публичные заявления как от турецкого руководства, так и ООН. Не вдаваясь в детали скажу, что они ни к чему не привели.

Вопрос: Уточнение про переговоры. Как известно, В.А.Зеленский сам себе запретил вести переговоры с Москвой. Поэтому даже если он очень захочет или ему разрешат их начать, он должен сначала разрешить это законодательно. Но на это крайне мало времени.

Выступая в ООН, российский постпред при СБ ООН В.А.Небензя заявил, что единоличное решение украинского лидера не проводить президентскую кампанию делает его нелегитимным с 21 мая с.г. Получается, с 21 мая с.г. мы будем рассматривать его так?

С.В.Лавров: Относительно указа В.А.Зеленского о запрете вести переговоры с правительством В.В.Путина. Наш Президент неоднократно высказывался о нашей готовности вступить в серьезные переговоры. Но для того, чтобы убедиться, что это будет действительно серьезным процессом (или хотя бы, что есть надежда на то, что это будет серьезным процессом), он сказал западным покровителям режима В.А.Зеленского, что сначала он должен отменить этот указ. Эта тема уже фигурировала.

Что касается 21 мая с.г. Давайте доживем до этого. Может, и не потребуется ничего признавать.

Вопрос: Вопрос относительно переговоров с США по стратегической стабильности. Некоторое время назад появилось ощущение, что Вашингтон посылает достаточно четкий сигнал, что они хотят начать переговоры хотя бы по этой теме. Мы ответили, что не можем разделять вопросы безопасности и конфликт на Украине. Это комплекс проблем. Получаем ли мы новые сигналы? Или этот процесс после того, как мы четко обозначили свою позицию, затормозился окончательно? Теперь мы ждем окончания президентских выборов в США, чтобы понять, что делать дальше?

С.В.Лавров: Осенью 2023 г. Соединенные Штаты посылали нам эти сигналы, как всегда, не удержавшись от слива этой информации в СМИ. Это был неофициальный документ, на который мы ответили в феврале с.г. Объяснили, что невозможно разговаривать о стратегической стабильности в ситуации, когда мы объявлены стратегическим противником, которому нужно нанести «стратегическое поражение».

Тот же самый министр обороны США Л.Остин не раз называл нас врагом. Это сюрреализм. Россия подробно объяснила, в каких обстоятельствах мы будем готовы возобновить диалог о стратегической стабильности: когда будут обеспечены взаимное уважение, равноправие и движение в направлении поиска баланса интересов. Американцы считают по-другому.

В условиях, когда нам объявлена война, они помогают украинцам наводить современные виды дальнобойного оружия на наши гражданские и инфраструктурные объекты и при этом заявляют, мол, пускай они стреляют друг в друга, а мы сядем поговорить. Это смешно. Это не делает чести тем людям, которые в администрации в Вашингтоне занимаются внешней политикой. У них вообще утрачены навыки дипломатии, насколько я могу понять. Их развратила покорность, которую они почувствовали прежде всего со стороны европейцев, а также других стран, готовых «прогибаться» под американским диктатом, угрозами санкций, ультиматумами, шантажом.

У США сейчас везде санкции, куда ни кинь взгляд. Вашингтон начинает обсуждать Венесуэлу, мол, они готовы разрешить Венесуэле возобновить экспорт нефти, но требуют, чтобы она проводила выборы так, как ей сказали Соединенные Штаты. А если Венесуэла откажется, то США опять запретит ей экспорт нефти. У них нет других инструментов.

Подметил интересный момент, когда разговаривал со своими друзьями в Нью-Йорке на мероприятиях Генассамблеи, Совета Безопасности ООН. В январе с.г. был на заседании СБ ООН, когда он рассматривал Палестину. Мои товарищи, с которыми мы вместе работали с 1980-х гг., объясняли, почему они иногда вынуждены голосовать по украинскому и другим важным вопросам «не по совести». Объяснение следующее: американский дипломат без всяких «щепетильностей» подходит к послу соответствующей страны, требует от него голосовать так, как скажут Соединенные Штаты. Такие же демарши делаются по столицам. Мои товарищи объяснили, что, мол, к санкциям они никогда не присоединятся, но чтобы немножко «спустить пар», они вынуждены иногда голосовать не так, как считают правильным.

Задал вопрос, следуют ли за этими требованиями американцев проголосовать тем или иным образом какие-то объяснения, что будет, если они не послушаются. Мне ответили, что будут санкции, наказания. Спросил, а если они сделают, как просят Соединенные Штаты, что получат в ответ? В ответ, как сказали американцы, они эти страны не накажут.

Вопрос: Странный детский сад на уровне большой политики.

С.В.Лавров: К сожалению, мы имеем то, что имеем. Эта непоправимая уверенность Соединенных Штатов в собственной правоте, всесилии, безнаказанности привела к тому, что сейчас внешней политикой США руководят люди, которые дипломатией заниматься не умеют.

Вопрос: В своем интервью Вы сказали, что у американцев нет специалистов по России, тех, кто знает наш менталитет, народ и культуру. Как они могут объявлять нас своими врагами, если ничего не знают о нашей стране?

С.В.Лавров: Их это совершенно не интересует. В США утрачена дипломатия как метод установления контактов, доверительного обсуждения проблемных вопросов и нахождения путей к компромиссу. Необязательно русологи, европеологи, азеологи, африканисты – не вижу там серьезных людей.

Они привыкли требовать от других. Даже опустились до такого хамства, как публично диктовать Китаю, что ему надо делать. Недавно было сообщение о телефонном разговоре заместителя Министра иностранных дел КНР Ма Чжаосюй с первым заместителем Госсекретаря США К.Кэмпбеллом. Американец сказал, что Вашингтон недоволен тем, что Пекин поддерживает Москву. Как это? Сказать такое великой державе Китаю. У самих американцев какая репутация?

Есть еще высказывание Высокого представителя ЕС по иностранным делам и политике безопасности Ж.Борреля. Не могу начитаться его цитатами. Он заявил, что Западу (через Украину) надо обязательно победить. А если победит Россия, то это будет означать, что впредь никто не сможет полагаться на помощь США. Невольно на ум приходит Афганистан, Ирак, Вьетнам, Сирия (откуда они якобы уйдут). Из Ирака тоже якобы уйдут, из Афганистана сбежали.

Если говорить про помощь Соединенных Штатов, то у них под боком есть маленькая страна Гаити, которой они занимаются более ста лет. Еще до создания ООН «опекали», воспитывали диктаторов, потом сменяли их, ставили новых. Но американцы бессильны предотвратить бандитизм, разгул воровства и казнокрадства в этом государстве, которое является, наверное, самым нищим на земном шаре. Для США не составило бы труда маленькую «отломить щепоточку» от украинского «пирога» и решить хотя бы эту проблему. Нет, они опять пришли в Совет Безопасности ООН и пытаются заманить кого-то из африканских стран, чтобы на Гаити (в американской вотчине) обеспечивать правопорядок. Пусть сначала у себя разберутся, на своем «заднем дворе». Точнее – в небольшой его «частице».

Печально, что психология глобального доминирования и необходимости удержания любой ценой гегемонизма еще нигде ни разу пока не проявилась как доказавшая способность США решать какие-то вопросы «на земле».

Вопрос: Хотел бы в одном вопросе спросить сразу про две страны, которым сейчас активно навязывают западную помощь – Молдавия и Армения. Кишинев осенью хочет провести референдум о вхождении в состав ЕС, но не на территории Приднестровья. Что будет с ПМР в такой ситуации?

Что сейчас происходит в отношениях между Москвой и Ереваном? Видели, что в Армению приехал Генеральный секретарь НАТО Й.Столтенберг. Его тепло встречали, строили какие-то планы.

С.В.Лавров: В Молдавии Президент М.Г.Санду откровенно взяла курс на разрыв отношений с Российской Федерацией. Что бы они ни говорили об обратном, дескать, хотят дружить, но, мол, Москва их угнетает, – это неправда. М.Г.Санду превращена в инструмент освоения геополитического пространства Европейским Союзом, а в будущем и НАТО. К этому всё идет, хотя в Конституции Молдавии записан нейтральный статус.

Печально, что они не делают никаких выводов из того, что происходило в последние годы. Альянс уже сделал из Украины инструмент своей агрессии. Теперь хотят то же самое с Молдавией. Если Кишинев будет проводить выборы, то европейцы (как главные «опекуны» этой страны) должны обеспечить справедливое, равноправное участие всех политических сил. Этого не будет. Уже известно, что определенные партии, выступающие за сохранение нормальных отношений с Россией, будут лишены участия в выборах. Процесс уже происходит.

Видимо, Молдавия решила «бросить» Приднестровье. Отказались от многочисленных предложений приднестровцев и Российской Федерации возобновить переговоры в формате «5+2». М.Г.Санду заявила, что они будут проводить референдум о вступлении в Евросоюз без Приднестровья. Наверное, есть желание скорее объединиться с Румынией и через это обрести какие-то дополнительные возможности. Может быть, рассчитывают на военное решение приднестровской проблемы. Это будет безрассудством для молдавского руководства. Думаю, они должны это понять. Либо им надо внятно объяснить.

Уже комментировал нынешнюю ситуацию в Армении. Она не вселяет оптимизма. Армянское руководство под надуманными предлогами, извращая историю последних трех с половиной лет, сознательно ведет дело к обрушению отношений с Российской Федерацией. К «шельмованию» наших военнослужащих (которые несут службу на 102-й военной базе), пограничников и в целом Организации договора коллективной безопасности.

Не упоминается о том, что именно ОДКБ неоднократно в тяжелых ситуациях отстаивала интересы Армении. В 2021 г. была готова направить миротворческую миссию в эту страну, чтобы снизить накал в отношениях Еревана и Баку. Причем мандат миссии был полностью согласован на министерской встрече в столице Армении осенью 2021 г. Мы сидели до ночи, все завизировали. Утром, когда встретились президенты и премьеры, Н.В.Пашинян сказал, что консенсуса нет.

Через несколько дней он «зазвал» такую же миротворческую миссию Европейского Союза. Пообещал Азербайджану, что это только на два месяца. А через два месяца, проигнорировав Баку, Евросоюз удвоил количество персонала. Сейчас туда направляются еще военнослужащие из Норвегии, Канады и США, превращая миссию ЕС в миссию Североатлантического альянса.

История последних нескольких лет извращается Н.В.Пашиняном, его сотрудниками и руководством парламента Армении. Когда он был в оппозиции и возглавлял созданное им движение (все знали, что у него были связи с Фондом Дж.Сороса), то декларировал выход из ОДКБ и ЕАЭС. Под этим лозунгом собрал толпы на улицах, потребовал выборов премьер-министра (у них были выборы в парламенте). При этом заявил, что если они окончатся тем, что изберут не его, то «поднимет» народ. Демократия в своем наивысшем проявлении.

После того, как Н.В.Пашинян стал премьер-министром, Президент России В.В.Путин неоднократно встречался с ним. Всячески подчеркивал, что мы будем руководствоваться не какими-то прежними заявлениями, а тем, как конкретно армянское руководство будет выстраивать отношения с Российской Федерацией. В ответ прозвучало, что ОДКБ и ЕАЭС – это структуры, принципиально важные для безопасности Армении, развития экономики страны и недопущения её изоляции на Южном Кавказе.

Именно в таком русле развивались отношения все годы до того, как в 2020 г. разгорелся конфликт между Азербайджаном и Арменией. Тогда Н.В.Пашинян обращался к Президенту России В.В.Путину в качестве союзника России и члена ОДКБ. Наш Президент ночью, не покладая рук и сил, договаривался с лидерами Еревана и Баку о том, чтобы остановить эту войну. Потом были трехсторонние договоренности (1,2,3,4) по делимитации границы, возобновлению экономических связей, разблокированию транспортных коммуникаций, нормализации отношений в целом (включая заключение мирного договора). Всё это было согласовано при нашей активной инициативной роли.

Параллельно с этим Евросоюз «затаскивал» армян и азербайджанцев к себе. Н.В.Пашинян был главным сторонником идеи того, чтобы работать на площадке ЕС и США. Они регулярно ездили туда в ущерб встречам, которые планировались на территории Российской Федерации. В 2022 г. в Праге на саммите «европейского политического сообщества» (придумка Президента Франции Э.Макрона) они с Президентом Азербайджана И.Г.Алиевым в присутствии Председателя Евросовета Ш.Мишеля подписали документ о том, что Карабах – это Азербайджан. Нас никто не поставил в известность. Президент России В.В.Путин при очередной встрече сказал Премьер-министру Армении, что мы были удивлены такому их решению.

Никаких объяснений не было. Н.В.Пашинян всегда от нас просил не забывать, что параллельно со всеми нашими усилиями последних трех лет нужно обязательно урегулировать вопрос статуса Нагорного Карабаха. Мы этим занимались. Но когда он сам подписался под тем, что это территория является частью Азербайджана в соответствии с административными границами в СССР, то вопрос о статусе отпал.

Когда карабахцы стали уезжать из Карабаха, Н.В.Пашинян спросил у Президента России В.В.Путина, мол, почему он их бросил на произвол судьбы. В.В.Путин ответил, что это премьер-министр Армении решил, что они больше не являются гражданами или претендуют на какое-то иное гражданство, кроме Азербайджана.

Я тоже общался с Н.В.Пашиняном, когда ездил на различные заседания в Ереван. Мне казалось, что он все-таки понимает выгоды для Армении от продолжения союзнических отношений с Российской Федерацией, от взаимодействия в рамках ОДКБ и ЕАЭС. Но сейчас армянские официальные лица и в Совете Безопасности Армении, в парламенте Армении прямо говорят о том, что надо больше полагаться на Евросоюз, что якобы ОДКБ не выполняет своих обязательств перед Арменией. То есть, по сути дела, «замыкается круг». В армянском руководстве начинают высказываться идеи, аналогичные тем, с которыми Н.В.Пашинян формировал свое движение «Выход». Уверен, что это не отвечает интересам армянского народа. Это не отвечает нашим интересам с точки зрения исторических дружеских связей с армянами, с огромной армянской диаспорой, проживающей в России, и с точки зрения стабильности на Южном Кавказе.

Цель у тех, кто сейчас переманивает армянское руководство на сторону Запада, простая – не допустить стабильности на Южном Кавказе, постараться и этот регион превратить в зону своего доминирования. Также как Запад пытается делать это в Центральной Азии, да и во многих других частях нашего общего континента.

Вопрос: На днях издание «Politico» опубликовало пять механизмов действий США. Сценарий один, а механизмов пять. Один из них – изолировать Россию в ее собственных границах, дальше начать внутреннее разрушение путем межэтнических распрей и даже терроризма. Очевидно, что давление с центробежными силами будет усиливаться. Что мы можем этому противопоставить?

Что касается той же Армении. Уходя – уходи?

С.В.Лавров: Не буду делать таких предсказаний. Мы все свои оценки честно изложили армянскому руководству. Они прекрасно знают, что мы остаемся верными своим обязательствам, что готовы продолжать способствовать нормализации их отношений с Азербайджаном и довести этот процесс до полного завершения. Они знают, что на фоне нашей искренней заинтересованности в стабилизации обстановки, восстановлении отношений между Ереваном и Баку, Евросоюз и НАТО делают шаги, затрудняющие этот процесс.

Недавно азербайджанское руководство протестовало против некоторых действий и заявлений, в том числе связанных с расширением функций и состава миссии Евросоюза в Армении. Решать им.

Мы никогда не отказываемся от своих договоренностей. Но в последнее время они на нас не выходили. Общался с министром иностранных дел Армении А.С.Мирзояном последний раз в ноябре 2023 г. на министерской встрече ОБСЕ в столице Македонии Скопье. Встречу предложили мы. Они о ней не просили, но я еще раз подтвердил своему коллеге А.С.Мирзояну все то, о чем мы сейчас разговариваем. Они знают нашу позицию. Наш посол С.П.Копыркин регулярно напоминает об этой позиции.

Что касается «Politico», какой был сценарий?

Вопрос: Изолировать Россию в ее собственных границах. Отсечь всё постсоветское пространство.

С.В.Лавров: Это считается «щедрым» сценарием. Там много сценариев деколонизации России.

Вопрос: Это уже следующий этап.

С.В.Лавров: «Мечтать не вредно», как у нас в народе говорят.

Обратил внимание на еще один материал «Politico», который касался анализа внешней политики Соединенных Штатов и международных операций, предпринимаемых ими. Отталкиваясь от того, что будет с Украиной и как сейчас пойдет развитие событий в условиях, когда в США в Конгрессе тормозится вопрос финансирования Украины. Европа, значит, остается одна на острие этой задачи нанесения «стратегического поражения» Москве. «Politico» написало, что во всех прошлых конфликтах, в которые вовлекались Соединенные Штаты, их участие заканчивалось по мере того, как американский бизнес выжимал из соответствующего региона все, что ему было нужно. Это было сказано в связи с рассуждениями на тему будущего украинской экономики и продовольственной проблемы.

Всем известно, что три крупнейшие американские компании скупили львиную долю плодородных земель Украины. Сейчас идет достаточно острая перепалка внутри ЕС. Когда некоторые страны, производители продовольствия, требуют запретить демпинг украинского зерна в Евросоюз, надо помнить, что это американское зерно. Как ты запретишь хозяину продавать товар, который был взят в пользование и который должен приносить какую-то прибыль?

Про будущее России. Думаю, что после состоявшихся выборов, их результатов и, главное, после явки на эти выборы, которая доказала, что россияне совсем не стали аполитичными, а наоборот, хотят отстаивать свою идентичность, культуру, историю, цивилизацию, и что эта решимость замечена в мире (не просто замечена, она воспринимается с все большим уважением). Мне кажется, фантазии на тему изоляции России уже были развеяны по ветру, когда мы проводили Игры Будущего, Всемирный фестиваль молодежи. Какая там изоляция!

Вопрос: Не могу не спросить про Ближний Восток. Там уже почти полгода длится война между сектором Газа и Израилем, гибнут люди, сейчас есть угроза операции в Рафахе. На этом фоне США кардинально меняют свою позицию, уже даже принята резолюция Совбеза ООН о том, что надо немедленно прекратить огонь в Газе. Но с учетом того, что при каждой новой администрации в Соединенных Штатах эта внешняя риторика в отношении Израиля может сильно измениться, какова вообще вероятность того, что единое государство Палестина может быть создано, и что в таком случае делать с теми незаконными еврейскими поселениями, которые мешают этому?

С.В.Лавров: Создание государства Палестина – это единственный способ устойчиво решить эту проблему на долгие годы. Причем именно создание государства Палестина, как оно было задумано в резолюциях Совета Безопасности в границах 1967 г., при понимании, что могут быть какие-то равноценные размены, столица – Восточный Иерусалим, возвращение палестинских беженцев. В этих резолюциях всё написано.

Если посмотреть на карту, то ясно, что мы крайне далеки от той конфигурации. С каждым днем, между прочим, становимся еще дальше. Совсем недавно израильский кабинет одобрил создание, по-моему, еще трех тысяч поселений на Западном берегу. Там уже довольно трудно создать государство, которое будет логистически связано. Причина этого в том, что после принятия соответствующих резолюций Соединенные Штаты долгие годы саботировали их реализацию. Вместо работы в рамках «квартета» посредников (Россия, США, Евросоюз, ООН) они старались монополизировать мирный процесс. Затем подменить все принципы, на которых этот процесс должен выстраиваться, и вместо известной Арабской мирной инициативы, поддерживаемой всеми в ООН, и предполагающей признание арабами Израиля после создания палестинского государства, американцы перевернули все «с ног на голову» и стали продвигать «соглашения Авраама». Их смысл заключался в том, что пусть арабы заключают договоренности о дипломатических отношениях с Израилем, а потом как-нибудь подумают про Палестину. Те арабы, которые пошли на эту договоренность (ОАЭ, Марокко), постоянно подчеркивали, что они нормализуют отношения с Израилем, но делают это исключительно исходя из того, что создание палестинского государства на основе тех принципов, о которых заявлял Совет Безопасности ООН, неизбежно и без него не обойтись. Все эти обещания оказались ложными.

Сейчас Соединенные Штаты понимают, что реакция Израиля на теракт 7 октября 2023 г., осуществленный ХАМАС (мы его категорически осудили), является абсолютно непропорциональной (это мягко выражаясь) и являет собой запрещенные международным правом «коллективное наказание» палестинского народа: абсолютно сознательные бомбардировки гражданских объектов, неизбирательное применение летального оружия. Уже погибло практически 35 тыс. человек. Из них больше половины – женщины и дети. Это мирные палестинцы. Уже около 80 тыс. раненых. Напомню, что это за пять месяцев с начала этой ситуации, сложившейся после 7 октября 2023 г. Это уже больше, чем все жертвы среди гражданских лиц с обеих сторон в Донбассе и сейчас на Украине с 2014 г. по настоящее время. Сравните: 5 месяцев и 10 лет. Называем эти цифры нашим западным коллегам в ООН и ОБСЕ. Они трусливо отводят взор. Поразительное двуличие и двойные стандарты.

Сейчас главное – остановить кровопролитие. Хорошо, что эта резолюция была принята. Но американцы её пропустили, понимая, что если они и эту заветируют, существенно ослабленную, но хотя бы призывающую к прекращению огня, то они вообще «потеряют лицо» в отношениях с Мировым большинством. Но тут же, пропустив эту резолюцию, представитель США при ООН заявила, что эта резолюция не имеет обязательного характера. То есть «карт-бланш» был продлен этим «пакетом». Резолюция – да, но она необязательна к исполнению. Надо срочно прекращать кровопролитие, решать гуманитарные вопросы и немедленно запускать процесс создания палестинского государства.

Американцы и здесь хотят схитрить. Знаем, что они сейчас всерьез обсуждают вариант внесения в Совет Безопасности и на Генеральную Ассамблею ООН резолюции о принятии Палестины в качестве полноправного члена Организации. Сейчас они там наблюдатели. То есть хотят формально провозгласить создание палестинского государства, а на «земле» ничего не менять. Эти «фокусы» нам известны, ничего нельзя исключать. надеюсь, что главные заинтересованные лица, прежде всего арабские страны, другие страны Глобального Юга понимают лукавство подобных форм.

Жаль, что мы не можем возобновить работу «квартета» (Россия, США, ООН, Евросоюз). На каком-то этапе нам казалось, что мы способны усадить израильтян и палестинцев за стол переговоров, начать серьезный разговор, в ходе которого прояснились бы итоговые позиции, возможности достижения согласия, баланса интересов.

Вопрос: Как нам с ними договариваться после того, как Вы рассказали об этих хитросплетениях, тайных мыслях, предательствах. Вы возглавляете российскую дипломатию уже двадцать лет. Что изменилось за это время? Появились ли какие-то новые дипломатические технологии?

С.В.Лавров: Отвечая на похожий вопрос, Президент России В.В.Путин сказал в интервью Д.К.Киселеву, что он никому не верит. Мы готовы разговаривать, но не на основе некой «формулы» В.А.Зеленского. Как может серьезный политик в Вашингтоне, Брюсселе, Лондоне, Париже, Берлине заявлять, что она безальтернативна? Суть ее заключается в том, что Россия должна капитулировать, уйти из Крыма, Донбасса, Новороссии. Россия должна заплатить контрибуции. Российское руководство должно приехать в Гаагу и «сдаться» в трибунал. Россия должна добровольно согласиться на ограничение своих вооружений по крайней мере в районах, соседствующих с Европой. И это всерьез? Люди без улыбки, «на голубом глазу» заявляют, что это единственная «формула».

Уже дважды встречался с послами Мирового большинства в Москве. Еще одна встреча будет в начале апреля. Мы разъясняем им нашу оценку того, как развивается ситуация вокруг Украины. Последний раз мы общались около двух месяцев назад, разбирали эту «формулу» В.А.Зеленского. Они задавали нам вопросы. Говорю им, давайте возьмем только один аспект этой «формулы» – Россия должна освободить Крым, Донбасс и Новороссию (границы 1991 г.). Во-первых, в 1991 г. УССР выходила из Советского Союза на основе Декларации о независимости, в которой было записано, что Украина – нейтральное, внеблоковое государство, живет в добрососедстве со всеми бывшими республиками, соблюдает права человека и права национальных меньшинств. Ничего этого не осталось.

Во-вторых, давайте гипотетически пофантазируем, что Украина вернулась в границы 1991 г. Посмотрите в Интернете, что говорят украинские политики, парламентарии о том, какова будет судьба тех людей, которые сейчас живут в Крыму, в Луганской и Донецкой республиках, в Запорожье, в Херсонщине. Они говорят, что будет даже не «чистка». В Верховной Раде есть дама, заявившая, что в Крыму тысяч двадцать пять человек надо показательно казнить. Если в этом заключается смысл «формулы», то это «приглашение» к геноциду. Наши коллеги из Африки, Азии, Латинской Америки должны понимать, куда их приглашают.

Сейчас швейцарцы затевают очередные «посиделки» в рамках «копенгагенского формата», куда зовут всех и заставляют соглашаться с «формулой» В.А.Зеленского, поддерживать ее или хотя бы заявить о готовности обсуждать какую-то одну ее часть.

Помимо того, что я сказал, там еще есть продовольственная безопасность, энергобезопасность, ядерная безопасность. Это все для антуража, чтобы именно заманивать людей под предлогом невинности этих конкретных положений.

Встречался с Министром иностранных дел Швейцарии И.Кассисом в Нью-Йорке в январе этого года. Он говорил мне, что они понимают, что без России ничего решить нельзя, это несправедливо, наша страна должна участвовать. Говорил о том, что они будут созывать очередную встречу в Швейцарии с приглашением Украины, Запада и максимально большого количества стран Юга, на которую нас не позовут, но там они окончательно доведут до ума «формулу» В.А.Зеленского, будут добиваться, чтобы она как-то видоизменилась, стала более приемлемой. Более – в каком смысле? В том, что уходить России надо не завтра, а послезавтра? Когда они ее окончательно согласуют, когда она станет «коллективным продуктом», тогда, дескать, с радостью позовут нас на очередную встречу и её предъявят. Это говорит серьезный, взрослый человек. Это министр, бывший Президент Швейцарии. Люди с таким опытом должны же понимать, что они говорят и делают.

Вопрос: Вы сказали, что современная американская дипломатия умерла. С учетом того, что происходит, существует ли вообще сейчас дипломатия как таковая?

С.В.Лавров: Если брать наши отношения с Западом, то нет. С той стороны вообще нет желания возобновить равноправное сотрудничество. Поставлена цель нас наказать, нанести России «стратегическое поражение» и «изолировать по периметру».

Сейчас с Западом вся дипломатия заключается в следующем: у нас там еще остались посольства, у них есть посольства в России, этим посольствам и генеральным консульствам нужно функционировать. Обсуждаются вопросы финансирования деятельности дипломатических миссий, закупок необходимых для их деятельности предметов, автомобилей, техники. Эти вопросы сейчас составляют главное содержание наших контактов, в частности, с американцами. Из-за санкций наши посольства оказались в финансово-экономической «осаде».

С Европой вообще нет никаких позитивных повесток дня. Вы знаете про отказ европейских послов прийти на встречу со мной. Мы пригласили их накануне выборов, чтобы изложить наше видение отношений, сказать, что мы исходим из того, что они не будут в одностороннем порядке препятствовать проведению избирательной кампании, искажать ее в своих действиях. Это их выбор. Они находятся здесь и не хотят общаться с министром иностранных дел. Мы уведомили их, что отныне и впредь на любом уровне, будь то посол, атташе или все, «кто между ними», если у них будет интерес пообщаться с российскими властями, мы каждую такую просьбу будем рассматривать отдельно и решать, соглашаться на такой контакт или нет.

Но дипломатия жива. Она сейчас быстро развивается в наших отношениях с Мировым большинством. У нас огромное количество партнеров и, что самое главное, двусторонних и многосторонних партнерств, имеющих существенно более высокое качество.

По понятным причинам особое внимание уделяем нашему общему евразийскому континенту. Здесь и ОДКБ, и ЕАЭС, ШОС. Эти структуры устанавливают партнерские отношения с другими организациями на этом пространстве. Это и АСЕАН, Лига арабских государств, Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива, другие структуры.

Параллельно развиваются отношения с Африканским союзом, различными субрегиональными структурами на Африканском континенте. Мы являемся наблюдателями при Африканском союзе, участвуем в его работе. У нас есть отношения с Сообществом развития юга Африки на уровне Меморандума о взаимопонимании между Правительством Российской Федерации и этой структурой об основах взаимоотношений и сотрудничестве. Целый ряд иных формирований, работающих на Африканском континенте.

То же самое в Латинской Америке. Сообщество стран Латинской Америки и Карибского бассейна (СЕЛАК), инициированный Венесуэлой Боливарианский альянс народов Америки (АЛБА), МЕРКОСУР, Центральноамериканская интеграционная система (ЦАИС), Карибское сообщество (КАРИКОМ). Там у нас много партнеров.

Все эти региональные и субрегиональные процессы гармонично вписываются в ту позицию, концепцию, философию, которую БРИКС (где Россия в этом году председательствует) продвигает уже на глобальном уровне.

Конечно, при подготовке саммита в Казани осенью этого года пригласим на заседание не только полноценных членов БРИКС (которых теперь десять), но и наших партнеров в формате «БРИКС+». К саммиту параллельно готовится решение о введении новой категории «страна-партнер». В очереди стоит около тридцати стран. Объединение действительно обрело глобальное измерение не только по своей повестке дня и географии (представлены практически все основные регионы), но и по количеству стран. Сейчас дипломатия развивается в такой парадигме.

Глобализация, которую американцы по своим правилам всем навязывали, доказала, что надеяться и полагаться на нее нельзя. В любой момент они могут использовать доллар, кредиты как оружие, отказаться от честной конкуренции, разорвать или заставить остальных разорвать контракты, игнорируя презумпцию невиновности и неприкосновенность собственности.

Сейчас идет процесс регионализации мирового развития. Каждый регион, страна хочет полагаться на своих соседей, смотреть, что можно сделать между собой, «в своем кругу» так, чтобы это не зависело от логистических, финансовых и иных инструментов, до сих пор контролируемых Западом.

Параллельно с этими региональными процессами неизбежно будет возвращаться и общепланетарный процесс. Здесь БРИКС может сыграть гармонизирующую, объединяющую роль. Конечно, чтобы все это «поженить», требуется дипломатическое искусство.

Добавлю сразу, что все эти оценки не исключают возобновления взаимодействия с Западом. Когда он одумается и поймет, что дальше вести дела как колонизатор и неоколонизатор нельзя, что мир изменился и появились новые центры силы, экономического развития и финансового могущества, которые надо уважать, тогда он вполне может присоединиться к этим процессам на основе равноправия, уважения друг друга, взаимной выгоды, поиска баланса интересов. Для этих целей у нас всегда будут контакты с Западом в рамках ООН. Будем там работать с теми, кто к этому готов на равноправной основе.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 29 марта 2024 > № 4645967 Сергей Лавров

Сергей Мелик-Багдасаров: санкции против Каракаса не приносят дивидендов США

Венесуэльским властям, несмотря на сильнейшее давление США, удается стабилизировать политическую и экономическую ситуацию в стране и проводить независимую политику. В интервью РИА Новости по случаю Дня дипломата российский посол в Венесуэле, Гаити и Доминикане Сергей Мелик-Багдасаров рассказал корреспонденту РИА Новости Кириллу Руденко об обстановке в боливарианской республике и приближающихся выборах, о причине обострения ее спора с Гайаной, новых деловых связях с РФ, а также о контактах с Доминиканой и кризисе в Гаити, где обнаружился интерес к российскому автопрому.

— Инфляция в Венесуэле снижается, растет объем ВВП и социальной поддержки — если судить по новостям, похоже, что боливарианскому правительству удается стабилизировать экономику. Исходя из наблюдений ваших и других дипломатов, как это сказывается на жизни в столице и регионах?

— Венесуэла – один из примеров того, как, несмотря на колоссальное давление со стороны коллективного Запада, в том числе через преступную санкционную блокаду, вначале ударившую по всем сферам жизни в стране, благодаря своевременно принятым правительством мерам и, разумеется, экспертной поддержке со стороны друзей Венесуэлы, в том числе России, постепенно удалось не только минимизировать негативный эффект односторонних ограничительных мер, но и обеспечить устойчивый экономический рост.

Стоит сказать, что за последние годы жизнь в Венесуэле, особенно в столице, заметно улучшилась. Если, скажем, лет пять назад здесь были, по сути, повседневные проблемы с обеспечением, со снабжением, с продовольствием, я уже не говорю о росте цен, который на тот момент существовал, об инфляции, то сегодня курс национальной валюты относительно стабилен. Да, есть девальвация, но она не идет ни в какое сравнение с тем, как было раньше.

Ну и, соответственно, полки магазинов полны товаров самого широкого спектра, от повседневного, от товаров местного производства до импортных товаров, несмотря на блокаду, несмотря на санкции. Правительство заявляет о том, что заметно вырос объем сельхозпроизводства, продуктов питания и на сегодняшний день Венесуэла на 80 с лишним процентов сама себя обеспечивает продуктами питания. После снятия ограничений времен пандемии особенно заметно оживление, поскольку расконсервировалось строительство, строятся новые дома, жилье, промышленные объекты, преодолен, по сути, топливный кризис.

В стране бурлит культурная жизнь, в ноябре прошлого года Каракас вошел в сеть творческих городов ЮНЕСКО в сфере музыки, сейчас вся Венесуэла готовится к карнавалу, который наступает в эти выходные и продлится до вторника. Тоже будет много интересной, разнообразной культурной повестки дня.

Об общем выздоровлении в стране свидетельствует растущий поток туристов, с каждым годом в Венесуэлу приезжает все больше иностранцев, в том числе и россиян. В СМИ регулярно публикуют позитивную статистику. Что касается наших сограждан, то с момента запуска туристического проекта Венесуэлу посетили уже более 30 тысяч россиян.

Однако, несмотря на общие позитивные тенденции, мы настоятельно рекомендуем нашим гражданам при посещении боливарианской республики быть внимательными. Как и не только в боливарианской республике, везде можно найти себе нежелательное приключение, если не соблюдать элементарные меры безопасности и, конечно, рекомендации нашего министерства иностранных дел.

— Что касается преступности и безопасности, по ощущениям и по статистике, как развивается в этой сфере ситуация в Венесуэле? Раньше очень жаловались на Венесуэлу, и в частности на столицу Каракас, что там уличная преступность, грабежи, мои коллеги сталкивались с этим, приезжая в Венесуэлу.

— Действительно, в середине 2010-х годов здесь был разгул преступности, но он не имел, я бы так сказал, естественной природы. Это было все подстроено, настроено, молодежи раздавали наркотики, раздавали деньги, это все была такая грязная борьба оппозиции против действующих властей. И разумеется, все это дало всходы негативные в плане роста общей преступности, в плане увеличения активности различных криминальных банд, насилия уличного, похищения людей, все это действительно было. Но сегодня мы можем констатировать серьезные улучшения в сфере безопасности.

Разумеется, есть районы, куда не рекомендуется заходить, но они есть в любом мегаполисе, в любой стране, и не только Латинской Америке. Что касается Каракаса, то в целом здесь обстановка безопасная, но это не означает, что можно совершенно спокойно пренебрегать элементарными мерами, надо быть внимательным, как и везде, по сути дела, — вас могут ограбить, украсть у вас что-то, напасть.

Но чисто такое уличное насилие, оно, конечно, сошло на нет, и это во многом благодаря пандемии, поскольку в этот период власти сумели существенно нарастить борьбу с преступностью, потому что объективно перемещения людей были ограничены, соответственно, мобильность преступных банд стала меньше, и стало проще их локализовать и ликвидировать. Потом многие преступники, конечно, ввиду жестких санитарных мер здесь в Венесуэле, а мы знаем, что Венесуэла была одним из лидеров в хорошем смысле этого слова в области борьбы с пандемией, количество случаев коронавируса было ничтожно меньше в сравнении с соседями по региону, все благодаря тому, что люди здесь дисциплинированные, сидели дома, никуда не ходили. Ну и соответственно, активности для их простора, для фантазии у бандитов было меньше, а власти не теряли время и занялись зачисткой вот этих криминальных структур. Так что сегодня в Каракасе и в туристических зонах, таких как остров Маргарита, уровень безопасности намного выше стал, чем прежде, чем, скажем, лет 5-7 назад.

— Соединенные Штаты продолжают свою политику кнута и пряника в отношении народа Венесуэлы. Только что стало известно, что они вновь начали угрожать санкциями в нефтегазовом секторе из-за недопуска оппозиционерки Мачадо к выборам. К санкциям призывает и сама Мачадо, называя их международным инструментом, способствующим смене власти. Как вы оцениваете влияние санкций на политическую жизнь Венесуэлы?

— Вы знаете, политика кнута и пряника, которую активно практикует Вашингтон в отношении ряда стран, да, в общем, по сути, в отношении всего мира, она им присуща, но говорить о том, что эта политика приносит какие-то дивиденды, именно непосредственно Соединенным Штатам, я бы не стал, мы ведь знаем, что США действуют всегда в своих узкокорыстных целях, это не секрет, и они, собственно, это не скрывают, ситуация с антивенесуэльскими санкциями не исключение. Уже не первый раз Вашингтон использует их как рычаг давления, политического шантажа, наши венесуэльские друзья прекрасно это понимают и подмечают, и свою политику в отношении США выстраивают соответственно. Президент Венесуэлы Николас Мадуро много раз заявлял, что только взаимовыгодное и взаимоуважительное отношение может способствовать нормализации диалога с Соединенными Штатами, но пока, как видится, североамериканским партнерам не удается преодолеть свои неоколониальные амбиции в духе доктрины Монро, и сквозит высокомерие. Поживем — увидим.

Относительно санкций, давайте назвать вещи своими именами. Санкции в отношении Венесуэлы — это не международный инструмент, так как они никакого отношения к международному праву не имеют. Это по сути своей односторонние ограничительные меры, интрузивные действия группы стран в отношении венесуэльского народа. Они нацелены прежде всего на сдерживание развития той или иной нации, той или иной страны. Соответственно, страдают наиболее неимущие слои общества. На политической жизни в Венесуэле это отражается не сильно, поскольку Венесуэла самостоятельная, самодостаточная страна с твердой политической волей, считает себя наследниками Боливара и Чавеса, соответственно диктат какой-то не приемлет в отношении себя.

Оказывают ли они влияние? Разумеется, оказывают. Другой вопрос — какое это влияние. На экономику, конечно, негативное, но это и позволяет, как и в случае с нашей страной, открывать новые ниши, новые возможности, сосредоточиться на развитии национальной промышленности, национальной экономики, сферы услуг и прочего.

Природа не терпит пустоты, если где-то тебя ограничивают, то сразу появляются новые возможности в этой сфере. Это наглядно демонстрирует венесуэльская экономика. Те, кто заботятся о благополучии государства и всеобщем процветании, а таких здесь большинство, конечно, не могут быть на стороне санкций. Что касается гражданки Мачадо, которая призывает к санкциям, ну, она не только к санкциям призывала, она призывала и к прямому военному вторжению, поэтому таких людей здесь, конечно, меньшинство.

— Говоря о выборах, сроки которых пока неизвестны. Планируется ли участие российских наблюдателей? Если да, известно ли, какие организации и структуры они будут представлять, какова численность делегации.

— Хотел бы остановиться на одной важной детали. В Венесуэле 5 ветвей власти, а не 3, как во многих странах. И избирательная власть здесь самостоятельная ветвь власти, поэтому решение о дате выборов будет принимать национальный избирательный совет. Безусловно, такое решение будет приниматься с учетом общих политических тенденций, с учетом мнения национальной ассамблеи — сейчас здесь идет широкий диалог в отношении установления такой даты, очень репрезентативный, очень инклюзивный, в нем участвуют не только сторонники нынешнего президента, далеко не только сторонники, в том числе и умеренная, и радикальная оппозиция. Все пытаются найти, если не консенсус, то компромисс.

Отношения между избирательными органами России и Венесуэлы имеют добрую традицию и активно развиваются в рамках профессиональных профильных соглашений. Российские наблюдатели неоднократно сопровождали выборы в Венесуэле, приезжали сюда и на парламентские, и на региональные выборы. Это то, что было начиная с 2020 года, пока я здесь нахожусь послом.

Венесуэльские представители ездили в Россию на наши парламентские выборы. В ноябре прошлого года министр иностранных дел боливарианской республики Иван Хиль, когда был в России, сообщил, что соответствующее приглашение будет передано российской стороне. Но мы же понимаем, что сначала нужна дата — будет дата, будут и приглашения формализованы, а так, здесь обычно направляют приглашение по нескольким линиям.

Прежде всего, конечно, это избирательная власть, национальный избирательный совет, в адрес нашего Центризбиркома направит соответствующее приглашение. Второе направление — это парламентская дипломатия, по линии национальной ассамблеи обязательно тоже будет направлено российским коллегам соответствующее приглашение, ну и межпартийные связи. Мы здесь не так давно общались с одним из лидеров единой венесуэльской социалистической партии PSUV/ЕСПВ, Диосдадо Кабельо, он подтвердил, что партия решительно настроена пригласить сюда российских представителей различных партий, с которыми ЕСПВ поддерживает свои межпартийные связи.

— Как минимум 14 стран и международных организаций публично осудили действия верховного суда Венесуэлы, который оставил в силе решения, поражающие в правах некоторых правых оппозиционеров, включая их кандидатку Мачадо. Насколько уместны и адекватны такие официальные заявления в адрес другой страны и почему так не выступает Москва?

— Потому что Россия не стремится вмешиваться во внутренние дела других стран, в отличие от Запада. Мы всегда выступали за то, что внутриполитические вопросы боливарианской республики, ну и, собственно, везде, решались самими гражданами. Что касается комментариев, комментировать заявления представителей ряда стран… Вы знаете, тут, наверное, часто стоит взглянуть в зеркало. Я вот не припомню, чтобы глава российского государства, например, давал оценки решениям другой ветви власти, судебной ветви власти, высшим органам судебной ветви власти, я такого не помню. И вообще это в традициях демократии, для этого существует разделение властей. Странно, что кому-то за рубежом приходит идея не только не уважать демократические принципы, не только в отношении своей страны, но и в отношении другой страны. Как можно давать оценки действиям Верховного суда Венесуэлы? Мне это странно, мягко говоря. Недавно президент Мадуро, отвечая в заочной полемике одному из лидеров латиноамериканских стран, просто и ясно сказал: "Займись своей страной, у тебя есть над чем поработать".

— В прошедшем году резко обострился территориальный конфликт вокруг территории Эссекибо. Переговоры при посредниках, публичный отказ Венесуэлы и Гайаны от силовых действий демонстрируют градус конфликта и серьезность намерений сторон. Россия приветствовала диалог первых лиц, и в заявлении официальный представитель МИД РФ Мария Захарова отметила важность переговорного решения в соответствии с международным правом и Женевским соглашением. Есть ли у России своя позиция по сути этого спора, который начался в ХIХ веке? Тогда именно российский юрист урегулировал спор о британских притязаниях на континенте в пользу британцев, однако это решение не было принято в Венесуэле.

— Давайте пару слов об истории. Конечно, Федор Федорович Мартенс не руководил, он председательствовал в том трибунале, но он им не руководил. И знаете, я читал его дневники, там очень легко понять, что главной своей задачей Мартенс видел прежде всего урегулирование противоречий вокруг этой территории между представителями британской стороны и представлявшими интересы Венесуэлы американцами. Там было два британца, два американца, и Федор Федорович в этом трибунале председательствовал. И он об этом открыто писал в своих дневниках, что видит своей главной задачей прежде всего выработать формулу консенсусного решения суда, где бы все пять членов этого арбитража высказались или поддержали то или иное взаимоприемлемое решение, достигнутое, разумеется, за счет компромисса. Каким путем были достигнуты эти компромиссы? Ну, сейчас сказать сложно, все-таки этой истории больше века. Так или иначе, все пятеро судей приняли тогда свое решение. Но это решение было в отношении спора между Венесуэлой и Великобританией, между британской короной и независимым государством — государства Гайана просто не существовало на политической карте мира.

Поэтому, когда в ходе процесса деколонизации в ХХ веке этот вопрос возник снова, то уже Венесуэла вновь и образующаяся на тот момент республика Гайана, а также британцы – все стороны выработали некий механизм в формате Женевского соглашения, который позволял снять напряженность прежде всего с этого вопроса и перейти в плоскость двустороннего решения этого территориального спора. Это было важно сделать. Это соседние страны, разумеется, обе стороны были заинтересованы в нормализации отношений, никому нагнетание напряженности вокруг этого куска суши было не нужно. Почему, подчеркиваю, суши? Потому что то, что мы сейчас наблюдаем на шельфе, это не имеет никакого отношения ни к парижскому арбитражу, ни к Женевскому соглашению, поскольку шельф и водное пространство не делимитированы до сих пор. Нет никаких документов, которые бы с обеих сторон в той или иной степени могли бы нам указывать на границы по водному пространству. Это отдельная совершенно история, не имеющая отношения ни к парижскому арбитражу, ни к тому, что мы имеем в результате Женевского соглашения. Потом были приняты те решения, которые были приняты, не хотел бы сейчас об этом говорить, повторяться, всем это известно.

Что касается нашей позиции, то она была ясно сформулирована. Мы исходим из того, что вопрос Эссекибо лежит в плоскости венесуэльско-гайанских отношений и должен быть урегулирован в добрососедском ключе посредством нахождения мирного взаимоприемлемого решения в соответствии с международным правом и подписанными между сторонами соглашениями, а также действующим национальным законодательством.

Напряженность, которая возникла в декабре, была во многом спровоцирована извне. Ведь никто не просил американские компании начать разработку шельфа, правда же, не спрашивая мнения сторон в такой спорной зоне. Гайанцы считают эту зону своей, венесуэльцы своей, но им и обсуждать этот вопрос. И, конечно, стоит отметить вклад Бразилии и СЕЛАК в целом в попытку нахождения взаимоприемлемых развязок по этому вопросу. Не так давно в Бразилии состоялась встреча министров иностранных дел Венесуэлы и Гайаны. В декабре в Сент-Винсенте и Гренадинах состоялась встреча президентов Мадуро и Ирфаана Али. Поэтому диалог идет, он непростой, как мы знаем, проблема застарелая. Но мы также знаем, что в мире существует масса других территориальных споров, которым гораздо больше лет, чем этому спору.

Я думаю, что рано или поздно народы и правительства обоих государств найдут взаимоприемлемое решение. Оно будет, безусловно, компромиссным, потому что такова суть международных переговоров. Но говорить о том, что кто-то завтра пойдет на кого-то войной, я бы не стал. Единственным раздражителем, который не преминул появиться сразу же после того, как президенты переговорили в Сент-Винсенте и Гренадинах, был британский военный корабль, который пошел в эти воды, к берегам Гайаны, видимо, продемонстрировать флаг колониальной британской империи. Но президент Мадуро немедленно предпринял необходимые контрмеры, направил туда свои вооруженные силы, свой военно-морской флот. И, разумеется, корабль британский ретировался. Но это уже не имеет отношения к двусторонним контактам с Гайаной. Они продолжаются, они всегда были и будут дальше.

— Политические отношения России и Венесуэлы находятся на подъеме, идут частые контакты на разных уровнях, готовится новый визит президента Мадуро. Как это отражается на деловых связях? Какая динамика у товарооборота? Есть ли совместные проекты в промышленности, о которых можно рассказать?

— Большое спасибо за этот вопрос. Деловые отношения, экономические связи между нашими странами устойчиво развиваются. Важно, что товарооборот, хотя он и незначительный, в пределах 150 миллионов долларов за прошедший год был, в сравнении даже с рядом латиноамериканских стран. Но это объясняется целым рядом причин.

Обе страны, во-первых, находятся под давлением односторонних ограничительных мер. Это, в свою очередь, сильным препятствием являлось для развития наших платежных каналов. Сейчас эта проблема решена. Что касается непосредственно деловой активности, у нас существует воссозданный не так давно Российско-венесуэльский деловой совет, совместный российско-венесуэльский банк Еврофинанс Моснарбанк, в этом году отмечается его 15-летие. Это такой, я бы сказал, магистральный инструмент осуществления платежных операций с Венесуэлой, который играет очень важную роль. Венесуэла в целом является нашим ключевым партнером в Латинской Америке. Регулярно проводится заседание комиссии высокого уровня. Если говорить о каких-то проектах конкретных, да, мы действительно ищем все новые и новые отрасли. Последние годы получило бурное развитие сотрудничество в области здравоохранения, фармацевтики. Наши компании идут сюда, предлагая свои вакцины, предлагая свои технологии. Россия и Венесуэла работают над открытием доступа на рынки для около 100 российских и венесуэльских сельхозпроизводителей. Здесь, как вы понимаете, ветеринарные и санитарные требования достаточно высокие у обеих сторон, поэтому предприятия проходят аттестации.

С учетом достаточно динамичного развития сельского хозяйства в Венесуэле в последние годы, мы рассчитываем все больше и больше видеть на наших прилавках продукцию тропического сельского хозяйства, садоводства, земледелия. Мы знаем, что в прошлом году возобновились поставки кофе из Венесуэлы, сейчас ведутся переговоры о том, чтобы Венесуэла расширила свои поставки какао, фруктов тропических. Что касается России, наш товарооборот не сбалансирован в пользу России, наш экспорт сюда значительно превышает венесуэльский экспорт, но мы работаем над этим направлением. Тут масса проектов, которые появляются, бизнесмены проявляют интерес к развитию сотрудничества.

Главное же для бизнеса — иметь инфраструктуру, которая представляет собой каналы платежей и транспортные артерии. У нас функционирует прямой воздушный мост, регулярные рейсы в Москву, в аэропорт Внуково, совершает государственная венесуэльская авиакомпания Conviasa. Кстати, не так давно Внуково отметил "Конвиасу" как компанию, осуществляющую самый дальний перелет из Внуково. Это маршрут действительно непростой и продолжительный по времени, но зато он прямой и эффективный, наши туристы им пользуются, как и прочими чартерными перевозками на остров Маргарита. Все в этом плане только развивается. Не будем все-таки забывать, что пандемия наложила существенный отпечаток на активность экономическую не только в Венесуэле, но и в России, да и во всем мире. Поэтому сейчас с уходом пандемии мы активно развиваем любые деловые контакты.

— Дипмиссия в Каракасе работает также с Гаити и Доминиканой. Насколько активные отношения у РФ с этими странами, в особенности с Гаити, которая давно находится в серьезнейшем кризисе? Есть ли какой-то товарооборот? В Доминикану до пандемии и санкций был устойчивый турпоток, была торговля с ними, а Гаити кажется страной-загадкой, с которой никаких связей нет.

— Что касается Доминиканской Республики, действительно, серьезно ударила по нашему турпотоку пандемия, в первую очередь. Это была такая неожиданная серьезная боль, в том числе и головная, поскольку, вы, наверное, помните прекрасно, как при активной роли нашего министерства иностранных дел организовывались вывозные рейсы. Кстати говоря, наше посольство организовало больше всего таких вывозных рейсов в регионе. Если не ошибаюсь, только из одной Доминиканы у нас вылетело 5 или 6 рейсов, но и из Венесуэлы 3. Сюда подъезжали граждане России из соседних стран, чтобы этими вывозными рейсами вернуться на родину. Да, потом на каком-то этапе была попытка возобновить тот поток, но в силу ряда обстоятельств известных, начиная с 2022 года, этот поток пошел серьезно на спад. Сегодня отдельные туристы добираются до Доминиканской Республики, но это связано чисто с логистическими вопросами. Поскольку туристы стремятся летать либо чартерами, либо прямыми рейсами, поскольку рейсы с пересадками пожирают и так непродолжительное время для отпуска людей. А таких рейсов между Москвой и Санта-Доминго или Москвой и другими городами Доминиканской Республики сейчас попросту нет. Добираться с пересадками, да, какие-то верные поклонники Доминиканской Республики и туризма там продолжают посещать эту страну, но в целом объемы совершенно иные.

Что касается торговли с Доминиканой, она тоже присутствует, она тоже существует. В основном, с той стороны идут тропические фрукты, ром, табак, такие традиционные продукты доминиканского экспорта. Поскольку туризм в Доминикане стал развиваться относительно недавно, несколько десятилетий назад, до этого это была такая хорошая аграрная в значительной степени экономика, которая, как и многие другие латиноамериканские страны, прежде всего торговала сельхозпродукцией.

Теперь что касается Гаити. Да, страна-загадка, я согласен с вами, но, вы знаете, я там был пару лет назад, к сожалению, позже мне не удалось туда съездить в силу ряда известных обстоятельств. Обстановка в этой стране сейчас просто драматическая, свирепствуют банды. Об этом говорят не только средства массовой информации, но и прежде всего ООН, обсуждают пути и возможности для урегулирования ситуации. Но все это не так быстро и неизвестно, когда случится.

Однако бизнес не теряется, бизнес и гаитянский, и российский проявляет интерес. Были заявки от Гаити на наши российские автомобили, поскольку, скажем, марку LADA в Латинской Америке знают и любят, особенно марку Niva, традиционно, во всех практически странах, где бы я ни работал в Латинской Америке, эта марка присутствует, и гаитяне заинтересованы в этом. И контакты с нашими производителями имеются. Другой известный российский бренд, как КамАЗ, тоже, безусловно, представляет повышенный интерес для ряда предпринимателей. Гаити продолжает жить своей жизнью и им нужны надежные автомобили, да и не только автомобили.

Мы здесь очень хорошо дружим с послом Гаити в Каракасе, хорошие отношения. И он периодически приносит нам различные предложения, мы их транслируем, разумеется, в Россию, заинтересованные ведомства, компании. Поэтому, конечно, товарооборот минимальный, но это не означает, что он умер, он существует. И интерес к Гаити, и с нашей стороны к Гаити, и с гаитянской стороны в отношении России, он присутствует. Я думаю, что перспективы у наших отношений, прежде всего, экономических, о которых вы спросили, они есть.

— Что касается этой миссии, которую сейчас обсуждают в ООН, она будет под руководством Кении, они предполагают отправить туда 2500 полицейских, для помощи в наведении порядка. Россия в этой миссии не принимает участия?

— Россия, как постоянный член Совета Безопасности, разумеется, принимает все соответствующие решения. Но миссия кенийская, как вы знаете, наверное, подвисла после решения Верховного суда Кении о том, что не могут кенийские полицейские участвовать в подобных операциях за рубежом. Поэтому сейчас этот вопрос подвешен. Россия неоднократно обращала внимание, и западных коллег в том числе, на то, что такого рода миссии должны тщательно готовиться, позиционироваться, детально прорабатываться, согласовываться. Но американские партнеры настаивали, пороли горячку, ну и результатом стало то, что мы видим сегодня в Гаити. Буквально после того, как Кения заявила о том, что не может так быстро принять решение о направлении своих полицейских в Гаити, в Гаити начался новый мощнейший виток насилия, мощнейший виток уличной преступности, и, разумеется, массовые народные протесты, причем эти народные протесты повсеместные и объединяют очень широкие круги населения. То есть там есть и те, кто с правого фланга, ближе к правым настроениям, есть, конечно, огромное количество людей, которым левоцентристские, левацкие настроения ближе. Есть и свои лидеры, их очень немало в Гаити. Для зарисовки могу сказать, что в Гаити только зарегистрировано около 500 политических партий. Представляете себе? Гаити не очень большая страна, но уже 500 политических партий у них есть. Поэтому не просто между собой договориться. Но мы очень надеемся и рассчитываем, что это многолетнее, десятилетия вмешательства западных стран, что наконец-то они осознают всю пагубность влияния, всю пагубность попыток манипулировать политическими слоями в Гаити. Поскольку внутренние проблемы решать должны, разумеется, сами гаитяне.

Россия. Венесуэла > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 11 февраля 2024 > № 4584902 Сергей Мелик-Багдасаров

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел Российской Федерации С.В.Лаврова в ходе совместной пресс-конференции с Министром иностранных дел Республики Индии С.Джайшанкаром по итогам переговоров, Москва, 27 декабря 2023 года

Уважаемые дамы и господа,

Провели переговоры на уровне глав внешнеполитических ведомств в рамках визита в Российскую Федерацию Министра иностранных дел Республики Индии, моего коллеги и друга С.Джайшанкаром.

Вчера у г-на Министра в его качестве сопредседателя Межправительственной Российско-Индийской комиссии по торгово-экономическому; научно-техническому и культурному сотрудничеству состоялись подробные переговоры с сопредседателем с российской стороны, вице-премьером Д.В.Мантуровым.

Сегодня констатировали, что на переговорах был достигнут хороший результат – конкретные договорённости по дальнейшему углублению наших торгово-экономических, инвестиционных связей и по другим направлениям, которые входят в компетенцию Межправительственной комиссии.

Вчерашние переговоры и сегодняшняя наша встреча подтвердили, что отношения Москвы и Нью-Дели носят доверительный характер, строятся на взаимном уважении и не подвержены конъюнктурным колебаниям. Они в полной мере отражают характер нашего сотрудничества, зафиксированного как особо привилегированное стратегическое партнерство в документах, подписанных руководителями России и Индии.

Высказались в пользу дальнейшего поддержания высокой динамики политического диалога. Это необходимо для укрепления двусторонних отношений на устойчивой основе. Уделили большое внимание вопросам наращивания практического взаимодействия в дополнении к договорённостям, достигнутым вчера в рамках Межправительственной комиссии. Сегодня согласовали ряд шагов, которые позволят нам расширять сотрудничество в том числе в контексте готовящегося запуска Международного транспортного коридора «Север-Юг», создания маршрута Ченнаи-Владивосток и сотрудничества по освоению Северного морского пути (это перспективное направление).

Договорились о необходимости расширять договорно-правовую базу в двусторонних отношениях, в частности ускорить подписание соглашения о защите взаимных капиталовложений. Ещё один важный документ, носящий многосторонний характер, – это готовящееся соглашение о создании Зоны свободной торговли между Индией и ЕАЭС.

Обсудили перспективы военно-технического сотрудничества, включая совместное производство современных видов вооружений. Здесь тоже есть конкретное движение вперёд. На этом направлении наше взаимодействие носит стратегический характер. Его углубление соответствует национальным интересам наших государств и поддержанию безопасности на евразийском континенте. С уважением относимся к стремлению индийских коллег диверсифицировать связи в области военно-технического сотрудничества. Также понимаем и готовы поддерживать их инициативу осуществлять выпуск продукции военного назначения в рамках программы «Делай в Индии». Готовы взаимодействовать в этом вопросе.

Подтвердили нацеленность на уплотнение кооперации в энергетической сфере. Это стратегическое направление нашего сотрудничества в том числе, что касается наращивания экспорта углеводородов из России на индийский рынок, а также взаимодействия в сфере мирного использования ядерной энергетики, прежде всего дальнейшая реализация проекта АЭС «Куданкулам». Это наш практический вклад в работу Индии по удовлетворению её потребностей в чистой и безопасной энергии собственного производства.

Позитивно оценили развитие двустороннего сотрудничества в сфере пилотируемых космических программ, ракетного двигателестроения и спутниковой навигации.

Много говорили о региональных и международных делах. Уделили внимание нашему взаимодействию на многосторонних площадках, прежде всего в ООН, где Россия поддерживает устремление Индии стать постоянным членом СБ ООН наряду с представителями Латинской Америки и Африки. Также уделили внимание сотрудничеству в рамках ШОС, БРИКС, где с 1 января следующего года Россия заступает на «вахту» председателя.

Искренне признательны индийским коллегам за их стремление ответственно подходить к рассмотрению и решению региональных и глобальных проблем, ориентируясь на национальные интересы и интересы равноправного, справедливого и международного сотрудничества. Такой подход характерен и для позиции Индии по тем процессам, которые происходят на Украине и вокруг неё.

Сегодня также говорили и по другим региональным сюжетам. Это касается и положения в Азиатско-Тихоокеанском регионе в контексте процессов, параллельно развивающихся и даже, может, вопреки договорённостям, которые раньше достигались в рамках АСЕАН.

Обсудили ситуацию в Афганистане. Наша общая заинтересованность (и в этом нет никаких сомнений) в том, что на нашем огромном евразийском континенте и в прилегающих акваториях важно искать такие решения, которые будут отражать баланс интересов, а не будут провоцировать конфронтационные подходы, в том числе иногда привносящиеся из-за пределов нашего общего региона.

Благодарен моему коллеге и другу за эти переговоры.

Вопрос: Помощник Президента России В.В.Путина М.С.Орешкин заявил о нарастающей неустойчивости экономик Глобального Севера и усилении мощи Востока и Юга. Один из наиболее перспективных проектов, который поможет развить транспортные связи с растущими экономиками, – коридор «Север – Юг». На фоне нарастающего давления Запада, включая санкции, можно ли ожидать, что этот проект получит «второе дыхание»?

С.В.Лавров: М.С.Орешкин излагал свои оценки, опираясь на статистические данные, которые имеются в избытке. Они убедительно свидетельствуют о тенденции «перегруппировки сил» в мировой экономике и финансах. Этот процесс идет в пользу неуклонного повышения доли стран Глобального Востока и Юга и говорит о снижении Глобального Севера, который мы привыкли ассоциировать с «Группой семи» и с их ближайшими союзниками. Это объективная статистическая информация.

Тенденция будет укрепляться, в том числе в связи с расширением БРИКС. Совокупный ВВП стран объединения в новом составе будет значительно превышать аналогичный показатель «семерки». Этот процесс естественного развития мировой экономики также связан с многочисленными ошибками и неприемлемыми методами, которыми США и их союзники пытаются сдержать объективный ход истории.

Сегодня говорили о том, что у нас совпадают позиции. Мы не приемлем искажения принципов международного права, развития свободных рынков, честной конкуренции, недопустимости попрания постулатов, лежащих в основе системы глобализации, которую Запад так долго продвигал. Он не раздумывая расстался с ними, стал злоупотреблять положением своих резервных валют и другими механизмами, создававшимися с «рекламой» о том, что они служат всему человечеству. Конечно, доверие к Западу сильно подорвано. Сейчас больше оснований полагаться на роль Мирового большинства в развитии мировой экономики. Не в ущерб кому-то, а на основе взаимной выгоды.

Обсуждали транспортный коридор «Север – Юг» (как и Ченнаи – Владивосток, Северный морской путь). Ему не нужно «второе дыхание». Он его уже получил. Этот проект вызвал большой энтузиазм среди всех стран, от которых зависит его реализация. В ближайшее время проект будет воплощен в жизнь.

Вопрос (перевод с английского): Индия – страна, которая на равных разговаривает со всеми – и странами «золотого миллиарда», и с Югом, что мы видели в коммюнике Нью-Дели по окончании саммита «Группы двадцати». Скажите, пожалуйста, насколько важна такая политика для России?

С.В.Лавров: Считаю, что это политика, которая не просто важна для России и всех остальных стран мира, это единственно ответственная политика, которая будет обеспечивать стране уважение, репутацию и выгоду в сотрудничестве со всеми странами, которые также проявляют уважение ко всем членам мирового сообщества. Это политика, которая воплощает в жизнь главное требование Устава ООН, заключающееся (как записано в этом документе) в уважении суверенного равенства государств.

Индия – один из ярких примеров воплощения этого принципа в жизнь. Россия также выстраивает всю свою политику без каких-либо попыток кого-то наказывать, проявлять к кому-то предвзятое отношение. Это не наш принцип и не наши манеры. Примеры мы наблюдаем у другой группы государств, в том числе, как было произнесено, у стран «золотого миллиарда».

Вы упомянули саммит «Группы двадцати» в Нью-Дели, который состоялся осенью этого года. Это был по-настоящему триумф индийской внешней политики, многосторонней дипломатии, который в решающей степени стал возможным благодаря тому, что председатель «Группы двадцати» не позволил сделать итоговый документ односторонним. Принятая Декларация отражает баланс интересов. Это образец того, как нужно работать в «двадцатке», в других многосторонних объединениях, в ООН и в её Совете Безопасности.

Как я уже сказал, мы поддерживаем кандидатуру Индии для пополнения этого органа.

Вопрос: Вы сказали, что сегодня обсуждалась украинская проблематика. Как Москва относится к «сведению счетов» в Киеве между военным и политическим руководством? Как вы можете прокомментировать утечки американских СМИ относительно намерений Запада «заморозить» конфликт на Украине и представить её в качестве страны-победителя?

С.В.Лавров: Насчет «разборок» в Киеве между различными ветвями власти, армейским командованием. Не буду делать никаких комментариев. Это внутреннее дело страны, которая утратила свою самостоятельность и управляется извне. Пускай те, кто ею управляет, заботятся по этому конкретному поводу.

Что касается утечек о намерениях Запада «заморозить» конфликт на Украине и представить её в качестве страны-победительницы. Читаем эти утечки. Знаем о способностях Запада, прежде всего США, объявлять о «победах». Наблюдаем, как они «побеждают» и во Вьетнаме, в Афганистане, Ираке.

В 2003 г. США вторглись в Ирак под ложным предлогом. Там через месяц была объявлена «победа демократии». Прошло 20 лет. Где сейчас находится Ирак? Равно как и Ливия, ставшая предметом особой «заботы» натовских стран, которые принесли туда «демократию», разрушили государственность. Нигде в странах, которые использовались Соединенными Штатами для продвижения своих интересов далеко от своих берегов, не стало лучше.

Посмотрите на Ближний Восток, на то, что происходит в секторе Газа в условиях блокирования Вашингтоном долгие годы, в их «усилиях» по созданию палестинского государства в соответствии с решениями Совета Безопасности ООН.

Если не уходить далеко от американских берегов, там совсем рядом расположена беднейшая страна мира – Гаити, которой США «занимаются» уже более ста лет. «Победы» американцам объявлять не в первой. Думаю, как-нибудь сформулируют.

Россия. Индия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 27 декабря 2023 > № 4554087 Сергей Лавров

Ботиржон Асадов: в Узбекистане стало в два раза больше российских компаний

За последние три года в Узбекистане в два раза увеличилось количество предприятий с участием российского капитала, сообщил РИА Новости посол республики в России Ботиржон Асадов. О росте туристической и бизнес-популярности Узбекистана у россиян, торговых проектах двух стран, и о том, в каких российских регионах в скором времени могут появиться узбекские продукты, дипломат рассказал в интервью корреспонденту агентства Кристине Татарниковой.

– Как бы вы охарактеризовали сегодняшние отношения между Узбекистаном и Россией?

– Отношения между Узбекистаном и Россией на современном этапе можно охарактеризовать как самые плодотворные за последние десятилетия. Они отличаются взаимопониманием, насыщенностью, интенсивностью и, самое главное, качеством двусторонних связей.

В основе такого высокого уровня сотрудничества, прежде всего, лежат дружеские и доверительные отношения между нашими президентами. В сентябре 2022 года в городе Самарканд был обозначен принципиально новый этап в истории наших отношений – лидерами двух государств подписана Декларация о всеобъемлющем стратегическом партнерстве. Активно развивается двустороннее межпарламентское сотрудничество. Перспективы двустороннего экономического сотрудничества каждый год обсуждаются в рамках узбекско-российской совместной комиссии на уровне глав правительств и межправительственной комиссии по экономическому сотрудничеству Узбекистана и России. Развивается диалог между министерствами иностранных дел. Главы внешнеполитических ведомств регулярно встречаются, проводятся политические консультации.

– Доволен ли Ташкент своим участием в работе ЕАЭС в качестве наблюдателя?

– На заседании Высшего евразийского экономического совета в декабре 2020 года было принято решение о предоставлении Узбекистану статуса страны-наблюдателя при ЕАЭС.

Узбекистан в этом статусе активно участвует в многосторонних мероприятиях и проектах, направленных на развитие взаимовыгодного торгово-экономического сотрудничества в рамках объединения. Например, проведена совместная работа по формированию благоприятных условий, поиску новых точек роста и возможностей для расширения торговых отношений. По итогам прошлого года товарооборот Узбекистана со странами ЕАЭС увеличился на 23%. Устойчивая динамика роста наблюдается и в этом году.

Ощутимые результаты достигнуты и в области промышленной кооперации. За последние годы в Узбекистане запущены сотни проектов и предприятий в приоритетных отраслях с участием компаний из стран ЕАЭС.

В рамках трехлетнего плана совместной работы проведен широкий комплекс мероприятий по гармонизации законодательства с международными нормами, обмену опытом, регулированию экономики, устранению барьеров, препятствующих развитию взаимовыгодного сотрудничества в торгово-экономической и транспортно-коммуникационной сферах.

Также Узбекистан подключился к отдельным программам и отраслевым проектам в области электронной торговли, цифровизации железнодорожных перевозок, сельского хозяйства, климатической повестки.

– Отмечаете ли вы положительную динамику в товарообороте между Ташкентом и Москвой? Может ли этот показатель быть увеличен?

– Российская Федерация является одним из крупных торговых партнеров нашей страны. По итогам прошлого года объем торговли превысил девять миллиардов долларов и динамично растет. Отрадно отметить, что в товарообороте увеличивается доля товаров с более высокой добавленной стоимостью.

Россия также является одним из ведущих инвесторов нашей экономики. За последние три года в Узбекистане удвоилось число предприятий с участием российского капитала. Сегодня их количество приблизилось к трем тысячам. Активно реализуются проекты промышленной кооперации в горно-металлургической, энергетической, химической, аграрной, машиностроительной и электротехнической отраслях.

Высокими темпами развивается межрегиональное сотрудничество. В прошлом году состоялось более 70 взаимных визитов узбекских и российских делегаций. За первое полугодие 2023 года состоялось около 50 взаимных визитов делегаций регионов двух стран.

Рассчитываем, что проведение в начале октября в Татарстане очередного Форума межрегионального сотрудничества послужит достижению новых договоренностей.

Хочу подчеркнуть, что торгово-экономические связи между нашими странами, в том числе на уровне регионов и хозяйствующих субъектов, продолжают развиваться, и, думаю, нам удастся в ближайшей перспективе достичь уровня товарооборота между нашими странами в 10 миллиардов долларов, для этого имеется большой потенциал и есть все возможности.

– Как сообщали ранее в пресс-службе президента Узбекистана, инвесторы технопарка "Чирчик" с участием компаний из России до конца 2023 года запустят новые проекты в республике, общий портфель которых составит 28 миллионов долларов. Можете ли вы раскрыть подробности? Какие еще инвестиционные соглашения могут быть подписаны с российской стороной в ближайшее время?

– Сегодня активная работа идет с Татарстаном. С его участием успешно действует химико-индустриальный технопарк "Чирчик" в Ташкентской области. Здесь будут выпускать более 100 различных видов продукции в год, в основном из современного пластика и высокоэластичного полиуретана.

Хочу подчеркнуть роль уважаемого раиса республики Татарстан Рустама Минниханова в продвижении и реализации данного проекта, над созданием которого работали специалисты казанского технополиса "Химград". Также в 2023 году дан старт новому проекту – технопарку в Джизакской области. В этой же области в республике Узбекистан был открыт филиал Казанского федерального университета, в котором будут проходить обучение специалисты IT-технологий и инженерных специальностей. Ведется работа над подготовкой соглашения по созданию аналогичных совместных индустриальных и экономических парков в Навоийской и Бухарской областях.

В рамках совместного проектного офиса прорабатывается большой портфель проектов. В этом году планируется запустить солидный пакет проектов торгово-экономического сотрудничества.

В августе на встрече министра экономического развития России Максима Решетникова и заместителя премьер-министра Узбекистана Жамшида Ходжаева обсуждались актуальные вопросы двустороннего взаимодействия, в том числе реализация проекта "Агроэкспресс". Согласно этому документу достигнута договоренность об увеличении взаимных поставок продукции с использованием ускоренных железнодорожных перевозок на 2023-2024 годы.

Мы прорабатываем возможность организации поставок не только по направлению Ташкент-Москва, но и из других регионов Узбекистана и России. В скором времени в городе Джизаке планируется открыть агрологистический комплекс мощностью до 810 тысяч тонн продукции в год.

– Какие проекты в сфере культурно-гуманитарного сотрудничества двух стран вы могли бы отметить?

– Динамика сотрудничества Узбекистана и России в этой сфере в последние годы вышла на новый качественный уровень. Между странами расширяются отношения в области культуры, искусства, театра, кинематографии и других областях культурно-гуманитарной сферы. За прошедший год в Ташкенте и Москве прошли заседания подкомиссии по культуре, а также две конференции музейных деятелей. Также в прошлом году в Москве и Санкт-Петербурге с успехом прошли Дни культуры Узбекистана и Дни узбекского кино.

В 2023 году в Нижнем Новгороде, Екатеринбурге, Уфе, Казани и Санкт-Петербурге организовано турне Государственного ансамбля танца Узбекистана "Бахор" имени Мукаррам Тургунбаевой. Десятого сентября этого года в Большом театре Москвы прошел показ балета "Лазги. Танец души и любви", в котором приняли участие представители культуры России.

В этом году в рамках масштабного международного культурного проекта "Русские сезоны" в Узбекистане проводится более 15 мероприятий культурно-гуманитарного характера. Успешно сотрудничаем в образовательной сфере. Сегодня в Узбекистане открыты и функционируют 14 филиалов ведущих вузов России, в которых обучаются около 7,5 тысяч узбекских студентов.

С 2020 года ежегодно проводится узбекско-российский образовательный форум, 25-26 сентября этого года в Санкт-Петербурге успешно проведена IV Межрегиональная конференция ректоров вузов России и Узбекистана. В данном направлении нас связывает многовековая дружба, крепкие духовные и культурные нити. Уверен, что сохранение общих культурно-гуманитарных ценностей будет способствовать дальнейшему укреплению наших многогранных двусторонних отношений.

– Все больше россиян хотят увидеть древнейшие города Узбекистана – Самарканд, Бухару, Хиву. Отмечаете ли вы рост числа туристов из России?

– Безусловно, россияне стали чаще ездить на отдых в Узбекистан. Спрос на путешествия в Узбекистан среди российских туристов вырос за последний год. Количество российских туристов в Узбекистане за шесть месяцев 2023 года выросло в 1,9 раза по сравнению с тем же периодом годом ранее и составило 345 тысяч человек. В минувшем году этот показатель составлял 185,6 тысячи путешественников.

Положительная динамика притока российских туристов наблюдается с весны 2022 года. По итогам 2022 года число туристов из России в Узбекистане выросло в три раза по сравнению с 2021 годом – до 567,7 тысячи человек и даже превысило показатель допандемийного 2019 года, когда республику посетили 450 тысяч российских граждан.

Это направление становится все более популярным благодаря безвизовому режиму между странами. Плюс ко всему – стабильные, гарантированные, доступные авиационные перелеты. Только из Москвы в Ташкент в день осуществляется более 15 перелетов. При этом российским туристам доступны перелеты не только в Ташкент, но и в такие города как Самарканд, Бухара, Хива и Фергана. Это существенно сократило расходы путешественников.

Российских путешественников привлекают памятники мирового значения, всемирно известная узбекская кухня и гостеприимство, отсутствие языкового барьера, близость менталитета, общая история и ценности, а также относительно недорогие цены на туры.

Правительство Узбекистана поощряет расширение туристического потока из России. Мы не намерены останавливаться на достигнутых результатах и в ближайшее время планируем довести туристический поток из России в Узбекистан до рекордного одного миллиона человек. Этому будет способствовать подписанный в марте 2022 года правительствами Узбекистана и России план мероприятий по созданию условий для роста туристического потока между нашими странами. Он включает укрепление транспортно-логистических связей, увеличение взаимных туристических потоков, а также создание новых туристических маршрутов между Узбекистаном и Россией.

Кроме того, мы в этом году планируем провести первое заседание подкомиссии в области туризма между нашими странами. Она была создана решением председателей Межправительственной комиссии наших стран.

– Планируется ли в Узбекистане в ближайшее время проведение международных мероприятий в сфере туризма?

– Хочу отметить, что 16-20 октября 2023 года в городе Самарканд планируется проведение 25-й юбилейной сессии Генеральной ассамблеи Всемирной туристской организации ООН (ЮНВТО). Впервые в своей истории Узбекистан принимает гостей сессии ЮНВТО, которая считается важнейшим мероприятием системы Генеральной ассамблеи ООН. Форум объединит руководителей государственных органов, работающих в сфере туризма и международных организаций около 160 стран мира. На сегодняшний день ожидается прибытие руководителей туристических организаций и ведомств таких стран как Саудовская Аравия, Албания, Азербайджан, Багамские острова, Бахрейн, Гватемала, Гаити, Кот-д'Ивуар, Индонезия, Монако, Нигер, Панама, Португалия, Сьерра-Леоне, Украина, Уругвай и Йемен.

Такое доверие, оказанное нашей стране на международном уровне, показывает не только прочность позиций Узбекистана на мировом туристическом рынке, но и эффективность ее деятельности в международных отношениях.

Проведение 25-й юбилейной сессии Генеральной Ассамблеи Всемирной туристской организации в древнем городе Самарканде познакомит мир с культурным, туристическим, инвестиционным и интеллектуальным потенциалом нашей страны, послужит дальнейшему укреплению международных связей с мировым сообществом в области торговли, экономики, туризма и культуры.

Узбекистан. Россия > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 4 октября 2023 > № 4504800 Ботиржон Асадов

Интервью Министра иностранных дел Российской Федерации С.В.Лаврова программе «Большая игра» на «Первом канале», Москва, 28 июня 2023 года

Д.Саймс: В своих заявлениях Президент США Дж.Байден, Государственный секретарь Э.Блинкен говорят, что Вашингтон никак не был причастен к мятежу, имевшему место 24 июня с.г. Мол, они вообще не вмешиваются во внутренние дела нашей страны.

Когда на Украине происходит что-то, что не нравится США (независимо от конкретных действий России), позиция Белого дома простая: Россия – «государство-агрессор», «без России не было бы войны на территории Украины», что бы ни происходило – это «вина России».

Пользуясь этой логикой, если бы НАТО постоянно не продвигалась к границам России, если бы альянс (в первую очередь США) не играл нынешнюю роль на Украине, то не возникла бы ситуация, которая придала особую роль ЧВК «Вагнер» и привела к мятежу. Считаете ли Вы, что объективно Вашингтон (в той или иной форме) дал толчок к произошедшим на прошлой неделе событиям?

С.В.Лавров: Слышим навязчиво звучащие утверждения о том, что США к этому не имеют никакого отношения. Помимо того, что произносится «в микрофон», у нас есть информация, как Вашингтон обеспечивает реакцию всей своей бюрократии. Есть основания верить сведениям о том, что, как только всё началось (может и накануне), Госдепартамент в срочном порядке дал указание всем загранпредставительствам никоим образом не комментировать ситуацию так, чтобы кто-то мог привязать её к действиям США. По нашим данным (которым я склонен верить) одновременно указания пошли в Киев, чтобы украинцы не использовали эту ситуацию для организации в ближайшее время диверсий на российской территории и прочих провокаций. Не могу гарантировать на сто процентов, но это надежные сведения, похожие на правду.

Координатор по стратегическим коммуникациям в Совете национальной безопасности Белого дома Дж.Кирби заявил, что США не вмешиваются во внутренние дела России, не планируют смену режима в нашей стране. Зная «послужной список» Соединенных Штатов на предмет смены режимов, такое утверждение звучит искусственно на фоне остальных стран и территорий, где никогда США подобного не заявляли. Еще несколько лет назад в нашей стране работали американские фонды, неправительственные организации. Чем они занимались? Всячески «обхаживали» и «тренировали» оппозицию. Нет нужды подробно вдаваться в данную тему. Это явное лукавство.

Ваш главный вопрос относится к категории, которую я бы охарактеризовал как «культура отмены». Американцы и Запад в целом любят «отменять» все то, что не отвечает их интересам. В данном случае это еще один пример того, как они «отменяют» новейшую историю, а именно те периоды, которые дали старт конфликту или кризису. Расширение НАТО – это процесс, начавший сеять зерна, давшие такие безобразные всходы.

Говоря о более близкой нам истории, если бы не было госпереворота на Украине, то много чего бы не произошло. Президент России В.В.Путин не раз заявлял, что у нас не было никаких замыслов поддерживать движение в Крыму в пользу воссоединения с Россией при легитимных, законно избранных президентах. Но состоялся госпереворот, вскормленные американцами лидеры оппозиции нарушили обязательство, подписанное накануне с Президентом Украины В.Ф.Януковичем (урегулировать кризис мирным путем, провести досрочные выборы). В день переворота первое, что они сделали, заявили о планах отменить статус русского языка. Д.А.Ярош требовал изгнать русских из Крыма. Туда направили боевиков, «поезда дружбы», хотели штурмовать здание Верховного совета Крыма. Это послало мощный сигнал, в том числе нашему обществу, которое всегда испытывало особые чувства по отношению к другим славянским народам, особенно к украинскому и белорусскому.

Договоренность разрушили, несмотря на гарантии Франции, ФРГ и Польши в феврале 2014 г. Никто даже «пальцем не пошевелил», чтобы заставить оппозицию выполнить подписанное накануне вечером обязательство. Затем хорошо всем известные Минские договоренности тоже оказались сорванными. Там всё происходило более драматично. Подписанты Минских соглашений (кроме Президента России В.В.Путина) признали, что никогда не собирались их выполнять. Им нужно было время, чтобы накачать Украину оружием против России. Это явка с повинной. Всё было открыто, публично продекларировано. Если бы они выполнялись, не было бы нужды в специальной военной операции. Это хорошо известно.

Заявления о том, что во всем происходящем «вина России», т.к. мы начали «неспровоцированную» агрессию, – это попытка снять с себя ответственность, «переложить с больной головы на здоровую». Всем прекрасно понятно, о чем идет речь и какими нечистоплотными приемами пользуется западная пропаганда.

Д.Саймс: Вы упомянули выражение Администрации США – «неспровоцированная агрессия». Видимо, оно важно для той версии событий, которую они продвигают. Белый дом и лично Президент Дж.Байден должны были знать о последствиях расширения НАТО. Почему Администрация США ведет себя таким образом?

В мемуарах У.Бёрнса я видел телеграммы, которые посылались им его начальникам в Госдепартаменте. Они конкретные, но и драматичные в том, как он предсказывал самые серьезные последствия расширения НАТО. Возникает вопрос: это не маргинальный человек, он был «внутри системы», им все были довольны. После роли в Москве его сделали заместителем по политическим вопросам Госсекретаря (потом и первым его заместителем), сейчас он директор ЦРУ. Были предостережения. Почему их проигнорировали? Почему Администрация Дж.Байдена и большинство в Конгрессе так себя ведут?

С.В.Лавров: У.Бёрнс ведёт себя так, как они все себя ведут, вернувшись с «вольных хлебов» на государственную службу. Они действуют ровно в противоположном направлении по сравнению со своими оценками того периода.

Мы слышим и видим то, что делают и заявляют американцы и другие члены Североатлантического альянса. Есть новые доктрины, одобренные год назад в Мадриде на саммите НАТО, где Китай провозглашён стратегическим противником и вызовом, а Россия – немедленной угрозой сегодняшнего дня. Опираюсь на оценки многих моих друзей, которые внимательно следят за эволюцией американской позиции и в целом за действиями «коллективного Запада». Логика, которую они видят в действиях американцев (потому что должна быть какая-то логика с точки зрения людей, одобряющих и реализующих соответствующий курс), заключается в следующем: надо устранить немедленного «бунтаря» – Россию, посмевшего пойти поперёк.

Д.Саймс: То есть, это не только про Россию, но и про миропорядок?

С.В.Лавров: Прежде всего. Если бы любая другая страна стала бы подобным образом решительно и твёрдо защищать свои национальные интересы, уверен, что Запад ополчился бы и против неё. Расчёт на то, что эта угроза «тактическая», но имеющая долгосрочные и экзистенциальные последствия и в случае победы России (как им всё это видится) угроза неприемлема. Отсюда и «заклинания» о необходимости нанести России «стратегическое поражение на поле боя». Дальше мои коллеги добавляют, что это в том числе важно и в качестве «урока» для КНР. Если брать происходящее в таком ракурсе, то понятна логика Запада, которую он и не скрывает. Они на каждом углу говорят, что их задача сохранить «миропорядок, основанный на правилах». Какие «правила»? Можно бесконечно приводить примеры этих «правил», которые зависят от того, какая ситуация устраивает США.

Д.Саймс: Вам этот список «правил» кто-нибудь послал?

С.В.Лавров: Нет. Его никто никогда не посылает.

Приводили примеры, что в Косово никакого референдума не надо. Провозгласили независимость и всё. В Крыму был референдум, но это ничего не значит. В Косово превалирует принцип самоопределения народов, а в Крыму – территориальная целостность. При этом полностью игнорируется то, что в ООН закреплено положение о том, что уважать надо территориальную целостность всех государств, чьи правительства представляют весь народ, проживающий на данной территории. Какое правительство в Киеве за последние восемь лет представляло интересы Крыма, Донбасса и юго-востока Украины? У меня нет больших сомнений в том, что эта логика глубоко сидит.

Д.Саймс: То есть, логика заключается в том, что гегемон всегда прав? Это основное правило?

С.В.Лавров: Конечно. Она периодически по З.Фрейду прорывается в высказываниях. Даже Ж.Боррель, который считается главой евродипломатии, на самом деле выполняет работу по обслуживанию американских интересов в Европе. ЕС при нём полностью стал послушен Вашингтону. Помните, как он заявил, что Европа – это "дивный и цветущий сад", а всё вокруг них – "джунгли"? Надеюсь, что он не имел ввиду США, поскольку они не Европа. Но смысл именно в том, что им никто не смеет перечить. «Миропорядок, основанный на правилах» – это когда они решают, какая система глобализации существует в мире, какие будут её механизмы обслуживания, как решаются торговые споры. Но после того, как Запад в одночасье растоптал все свои принципы, которые он «вдалбливал» по остальному миру долгими десятилетиями (свобода рынка, честная и добросовестная конкуренция, презумпция невиновности, неприкосновенность собственности и многое другое), когда им стало необходимо наказать Российскую Федерацию, всё это было превращено в оружие.

Наш представитель в МВФ А.В.Можин публично выступил на днях на эту тему в Вашингтоне на заседаниях этого международного фонда. Это спровоцировало глубокий мыслительный процесс у большинства стран: «что если завтра наше поведение американцам не понравится?». Нет сомнений, что будет не менее жестокий ответ. Но это здоровый процесс. Он лишает иллюзий и заставляет каждое уважающее себя государство, которое хочет жить на основе своих традиций, с уважением своей истории, своих предков, опираясь на свои национальные интересы, следовать теперь примеру, который мы подаём, добиваясь суверенитета в ключевых сферах, от которых зависит жизнедеятельность государств. Это не означает автаркию. Президент России В.В.Путин много раз говорил, что мы открыты к сотрудничеству. Но в том, что касается наших бывших западных партнёров, не можем полагаться на договорённости с ними, включая имевшие юридический характер. Это такая «борьба миров».

Д.Саймс: В этой «борьбе миров» в день мятежа по утверждениям американского Белого дома и Госдепартамента они заняли позицию невмешательства. Якобы на многих разных уровнях сообщали свою позицию российскому руководству и МИД. Если это правда, почему они так себя вели? Это в какой-то мере Вас обнадёживало или это был тактический манёвр?

С.В.Лавров: Можно много рассуждать на тему причин такой акцентированной и публично доносимой на весь земной шар позиции. Согласен с теми экспертами, которые в качестве одной из причин видят опасение за судьбу ядерного оружия. У ядерных держав это всегда вызывает озабоченность в ситуациях, когда происходит что-то вызывающее тревогу. Мне кажется (не буду ничего утверждать), что американцы слишком активно продвигают тезис о том, что они здесь ни при чём. Европейцы тоже не говорили, что они «при чём», но они гораздо более конкретно высказывались о своих интересах в этой конкретной ситуации.

Например, Ж.Боррель сказал, что главный вывод, который он делает из того, что произошло – это подтверждение необходимости продолжать вооружать Украину. Мол, тут какая-то «трещинка» появилась, поэтому давайте «дожмём». Президент Франции Э.Макрон сказал, что произошедшее подчеркнуло хрупкость и слабость России и её армии, поэтому правильно, что они взяли такой курс на поддержку Украины. Здесь тоже проскакивает та же логика, которую употребил Ж.Боррель. Они это сказали в самые первые минуты произошедшего. Потом подобного рода заявлений не было, но сообщалось, что ЕС проводил специальные заседания, рассматривая эту ситуацию.

Мне сейчас сложно судить, какие у них резоны. Но мое впечатление, как и в случае с обсуждавшейся нами в предыдущем вопросе темой, они одержимы стремлением не допустить формирования демократического миропорядка, многополярного мироустройства и цепляются за любые возможности, чтобы отстаивать свою гегемонию. Они видят в Украине инструмент недопущения появления многополярного мира. В данном случае, недопущения укрепления Российской Федерации. Понятно, что эти расчеты обречены на провал. В этом я нисколько не сомневаюсь. Но то, что взрослые люди, серьезные вроде бы политики, движимы такого рода идеями, вызывает тревогу за судьбу европейской цивилизации и западной цивилизации в целом.

Д.Саймс: В Вашингтоне (вы знаете это лучше меня) много претензий в адрес России. Одна из них, которая все более регулярно озвучивается в последнее время, заключается в том, что Россия подрывает стратегическую стабильность. Как вы на это ответите?

С.В.Лавров: Не буду особо стараться ответить на этот вопрос. Давайте просто перечислим факты, кто и когда начал разрушать всю систему международных договоров, обеспечивавших стратегическую стабильность, начиная с Договора об ограничении систем противоракетной обороны (ПРО), с Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (ДРСМД), с Договора по открытому небу, и, конечно, с Договора по сокращению стратегических наступательных вооружений. В преамбуле к договору изложены базовые неотъемлемые условия, которые помогли его заключить: равноправие, неделимость безопасности, взаимосвязь наступательных и оборонительных стратегических вооружений. Все это было перечеркнуто в одночасье.

Причем каждый раз мы не просто говорили, что американцы разрушили еще один документ. Нет. Начиная с Договора об ограничении систем противоракетной обороны (ПРО), Президент России В.В.Путин и Президент США Дж.Буш-младший обсуждали откровенно и по-приятельски эту тему. В.В.Путин откровенно сказал Дж.Буш-младшему, что если они это сделают, мы будем вынуждены принимать меры, для того, чтобы американская система ПРО была преодолимой, никак иначе. И что в противном случае Президент России будет виноват и перед своей страной, и всем человечеством. Президент США ответил, что они не враги, не противники, поэтому он обещает, что ПРО – это не против России, а из-за Северной Кореи и Ирана. И добавил, что не будет воспринимать действия России как направленные против интересов США. Вот как это было.

Все достигло своего финала в 2018 г., когда Президент России В.В.Путин в рамках послания к Федеральному Собранию рассказал, чем закончились меры, принятые в силу разрыва американской стороной Договора об ограничении систем противоракетной обороны. Мы же предпринимали шаги не столько, чтобы этот договор заменить, сколько, чтобы компенсировать его отсутствие. Приезжала бывший Государственный секретарь США а также бывший советник президента США по национальной безопасности К.Райс вместе с американским предпринимателем Б.Гейтсом. В Кремле их принимал Президент России В.В.Путин. Я присутствовал на той встрече. Российский президент неоднократно возвращался к этой теме. Договорились о каких-то технических мерах, которые американцы могли бы предпринять на своих (планировавшихся тогда) базах в Польше и Румынии, которые являются позиционными районами ПРО. Мы согласились с этими мерами и решили, что так будет всем более-менее спокойно. Но американцы не стали это реализовывать, сославшись на то, что поляки выступили против.

Что касается Договора ликвидации ракет средней и меньшей дальности. Даже когда американцы из него вышли, Президент России В.В.Путин заявил, что мы будем соблюдать односторонний мораторий на размещение наземных ракет, запрещавшихся договором до тех пор, пока этот класс ракет не появится на Западе (у американцев, прежде всего, и на территории союзников). Более того мы тогда предложили, чтобы НАТО объявило встречный мораторий. Двигались параллельными курсами – два односторонних правовых акта. Предложили договориться о том, чтобы американцы посетили Калининградскую область, где находились и находятся наши «Искандеры», которые Запад подозревал в том, что они несут ракеты на дальность, запрещаемую Договором, в обмен на посещение аналогичных позиционных районов в Польше и Румынии. Они категорически отказались.

Д.Саймс: Как они объяснили свой отказ?

С.В.Лавров: Никак не объяснили. Сказали, что нам верить на слово нельзя и все. Мы ответили, что, мол, приезжайте и посмотрите сами. У Президента России В.В.Путина было специальное послание странам-членам НАТО и, прежде всего, США.

Что касается Договора по открытому небу. Нас обвиняли в том, что мы кого-то там куда-то не пускаем. Мы делали все исключительно зеркально. Для наших инспекторов огромные территории и кое-где в европейской части, и на североамериканском континенте по разным причинам были закрыты. В основном, это были технологические и логистические ухищрения, к которым прибегали американцы. Поэтому я не могу принять обвинения в том, что мы разрушили систему стратегической стабильности.

Д.Саймс: Глядя на войну на Украине и, более широко, вокруг Украины по поводу миропорядка, у меня возникает вопрос: с кем Россия воюет? Если вы посмотрите на ситуацию на Украине, то наземные войска – это украинские войска, но вооружение, средства и разведывательные данные (в том числе, в прямом режиме) все больше и больше предоставляются Западом. Планирование военных операций осуществляется натовскими генералами и Объединенным комитетом начальников штабов в Вашингтоне. Обеспечение украинских военных действий, попытки ослабить Россию в получении стратегических материалов или даже материалов двойного пользования – это все осуществляется Западом. Можно ли сказать в этой ситуации, что поддерживая Украину, он является ее «патроном»? Или нужно посмотреть фактам в лицо и сказать, что фактически Россия воюет с НАТО, с «коллективным Западом»? Это противостояние России со всем этим, как вы говорили, «золотым миллиардом», который превратил себя в орден крестоносцев?

С.В.Лавров: Безусловно, Запад – это «патрон» Украины. Но Украина – его патрон в другом смысле этого слова. Это инструмент ведения войны против нас. Мы не в первый раз на это обращаем внимание. Президент России В.В.Путин сказал, оценивая ситуацию 24 июня с.г., что нам противостоит экономическая, военная и информационная машина всего Запада. Так оно и есть.

Вы перечислили примеры того, что без Запада этой войны бы уже не было. Давно уже были бы достигнуты цели специальной военной операции. И опять цитирую Высокого представителя ЕС по иностранным делам и политике безопасности Ж.Борреля. Совсем недавно он откровенно и даже наивно сказал, что если кто-то хочет прекращения войны, это сделать очень просто. Надо просто прекратить поставлять Украине вооружение и максимум через две недели все закончится. Но хотят ли они такого окончания войны? Ж.Боррель добавил, что они не имеют права позволить, чтобы Украина потерпела поражение. Его должны потерпеть русские.

Это чистосердечное признание. Да и любой военный эксперт, комментирующий сейчас эту ситуацию, подтвердит, что так оно и есть. Запад воюет против Российской Федерации.

Существует много других примеров, касающихся в том числе и статуса иностранцев на украинской территории. Кто-то их называет наемниками. Есть подозрения, что целый ряд стран под их видом уже посылает туда своих кадровых военнослужащих. Инструкторы, которые точно являются кадровыми военными, работают на Украине. Да, судя по всему, не на линии боевого соприкосновения. Но там работает огромное количество специалистов и инструкторов. Помню, как во время Майдана (начавшегося в 2013 г. и завершившегося государственным переворотом) уже тогда в Службе безопасности Украины целый этаж занимали представители ЦРУ и прочих специальных служб США. Здесь нет никаких сомнений. Всё то, что пытаются произносить в качестве «заклинаний» (как любит повторять генсек альянса Й.Столтенберг НАТО не воюет против Российской Федерации), – это все звучит смешно и жалко. Если выразиться совсем мягко: взрослые люди говорят откровенную неправду. Но тем важнее отстоять справедливость.

Я упомянул о целях специальной военной операции, которые поставил Президент России В.В.Путин. Одна из них, помимо демилитаризации, заключается в денацификации Украины. Мы воюем на Украине с Западом и с нацизмом, возродившимся в этой стране и активно культивирующимся нашими западными коллегами.

Взять хотя бы их подход к переговорам. Они повторяют каждый раз, когда эта тема всплывает, что есть только одна основа переговоров – это «формула В.А.Зеленского» (10 пунктов). В последнее время Запад пытается всячески склонить ведущие развивающиеся страны, страны "Глобального Юга" к поддержке этой формулы. Недавно состоялась встреча в Копенгагене. Она прошла вроде бы скрытно, но информация все равно просочилась. Мы у наших коллег, которые там были представлены, спросили, что же Запад вместе с украинцами хотел там сделать, пригласив на нее ведущие страны "Мирового большинства".

Единственная основа «формулы В.А.Зеленского» – это позиция Запада. Президент Украины и его вся администрация заявляют, что другой основы вообще быть не может. Если убрать всякие «виньетки» типа экологической, продовольственной и ядерной безопасности, она заключается в том, что Россия уходит со всех территорий по состоянию на 1991 г., российское руководство отдают под специальный (или уже существующий) трибунал, наша страна выплачивает репарации на основе счета, который будет ей предъявлен, и только после этого заключается мирный договор.

Запад при этом говорит, что только это может быть выходом из сложившейся ситуации, Украина в этой войне отстаивает европейские и в целом западные цивилизационные ценности. Это особо подчеркивается Высоким представителем Евросоюза по иностранным делам и политике безопасности Ж.Боррелем, генеральным секретарем НАТО Й.Столтенбергом, председателем Европейской комиссии У. фон дер Ляйен и прочими западными политиками.

То, что украинский режим – это нацистский режим, ни у кого сомнения не вызывает. Не буду утруждать себя и ваших зрителей примерами. Они хорошо известны. Этот режим является расистским в связи с запретом русского языка везде и всюду, попытками физического насилия над теми, кто осмелится нарушить закон о том, что разговаривать можно только по-украински. Это означает, что Европа ассоциирует себя с расизмом, русофобией и нацизмом, поскольку она заявляет, что именно киевский режим исповедует европейские ценности. Раз так, то тем более у нас нет никакого другого выхода, как не допустить очередного возрождения нацизма прямо на наших границах.

Д.Саймс: Если я правильно понял позицию В.А.Зеленского, вот все те условия, которые вы упомянули – это даже не условия для заключения договора, а только для начала переговоров. То есть если я правильно понял его позицию, то это значит, что Россия должна полностью капитулировать, а после этого уже можно будет поговорить. Но непонятно с кем.

С.В.Лавров: Я так и сказал. До начала переговоров. В список предварительных условий входит уход на границы 1991 г., затем уголовное преследование, репарации, и только потом садимся за стол переговоров.

Д.Саймс: Вы знаете какую-то серьезную державу, которая могла бы такие условия принять без того, чтобы она была полностью разгромлена на поле боя?

С.В.Лавров: Таких я не знаю. Но есть державы, которые всеми считаются серьезными и эту логику поддерживают. Имею в виду всех тех, кто «поставил» на В.А.Зеленского всю свою репутацию и политическое будущее. «Отползти» уже от этой абсолютно тупиковой позиции без потери лица Запад не сможет. Они умеют, правда, «терять лицо» так, что на публику подают, будто они его приобрели.

Д.Саймс: Раскрою небольшой секрет. Мне вчера позвонили из посольства США в Москве и спросили мое мнение по поводу происходящих событий. Интересовались, как они могут повлиять на российскую дипломатию. Была явно надежда или, по крайней мере, заинтересованность в возможности того, что Россия поймет, насколько продолжение войны на Украине опасно, к каким внутренним последствиям это может привести. Не произойдет ли какая-то перемена в подходе России к кризису на Украине после провала мятежа, не будет ли Россия готова занять более гибкую позицию. Как бы вы ответили?

С.В.Лавров: На это уже ответил Президент России В.В.Путин. В последнее время он не раз выступал (1, 2, 3) с развернутыми оценками нынешней ситуации, особо подчеркивая, что преодолев попытку мятежа, мы нисколько не поступились целями специальной военной операции и не потеряли какие-либо позиции на поле боя. Нет никаких признаков того, что Россия может пересмотреть свои подходы. Особенно учитывая то, о чем мы с вами только что говорили – целенаправленное создание Западом прямых угроз нашей безопасности, накачивание Украины смертоносным оружием, которое становится все более и более дальнобойным, притеснение и дискриминация. Уничтожение всего русского на Украине объявлено целью. В отношении людей, языка, культуры, тех, чьи предки жили там столетиями, кто обустраивал эти территории, создавал города, кому там устанавливали памятники. Сейчас они сносятся и на их место водружаются статуи С.Бандеры, Р.Шухевича и прочих пособников нацистов. Невозможно отказаться от поставленных перед нами задач.

Что касается совета, который у Вас спрашивали, как повлиять на российскую дипломатию…

Д.Саймс: Меня больше спрашивали, чтобы я дал оценку: есть ли шансы, как они выражались, на более гибкую позицию России.

С.В.Лавров: Смотря что они имеют в виду. Если относительно «капитуляции» как условия заключения мира по В.А.Зеленскому, то тут ни о какой гибкости говорить не приходится. Недавно звучали комментарии из Германии и из Франции. Они связывают надежды с какими-то миротворческими «миссиями». В этом же ключе были выдвинуты идеи Президентом Бразилии Л.Лулой да Силвой, а также африканской и арабской группами. Кроме того, Папа Римский Франциск собирается направить своего посланца как к нам, так и в Киев.

Многократно заявляли, что Россия никогда не отказывалась от переговоров. Это отметил Президент России В.В.Путин еще год назад. Но те, кто отказывается от переговоров (это Украина и весь Запад), должны понимать, что чем дольше они тянут с мирным урегулированием, тем тяжелее будет договариваться. До последнего времени мы всегда подчеркивали и никогда не меняли свою позицию, что готовы рассмотреть любые предложения, которые носят серьезный характер. Таких мы не получали. По большому счету, идет только болтовня о «плане» В.А.Зеленского и о намерении созвать «форум мира».

Д.Саймс: Без участия России.

С.В.Лавров: Без участия России. Они вот в Копенгаген позвали несколько стран третьего мира, пытались "обрабатывать" их в поддержку «формулы» В.А.Зеленского. Я слышал, что использовались нечистоплотные приемы. В ответ на трезвые возражения по поводу реалистичности этого «плана», который (как Вы совершенно справедливо сказали) означает капитуляцию, им говорят, мол, вы не поддерживайте весь план, но там у нас есть пункты, которые касаются не войны, а только продовольственной, энергетической и ядерной безопасности в мире. Давайте, мол, страны Африки, Азии, Латинской Америки, каждая по одному пунктику «разберите». Такой иезуитский подход: вычленить то, что не является одиозным и является банальной истиной (необходимость укрепления продовольственной, энергетической безопасности) и сказать, мол, вот вы здесь подпишитесь, а дальше мы сами. Понимаете, это абсолютно нечистоплотная позиция.

Д.Саймс: А дальше скажут о том, что полностью поддерживают план Зеленского. Так?

С.В.Лавров: Конечно. Даже бы сказали, что взялись курировать отдельные его положения.

Насчет открытости к диалогу. Понимаете, не было серьезных предложений. Вообще. Ни от кого. Я имею в виду Запад. Африканцы выступили с просьбой быть принятыми – мы тут же откликнулись. Сейчас вот посланец Папы Римского. Говорили мы и с нашими бразильскими друзьями, которые направляли сюда представителей Президента Л.Лулы да Силвы. Долгие месяцы то Канцлер Германии О.Шольц, то Президент Франции Э.Макрон заявляют угрожающе, что они собираются позвонить Президенту В.В.Путину. Многократно. Хочешь позвонить – просто позвони. Зачем это объявлять в микрофон? Если ты объявляешь в микрофон, значит, для тебя главное – покрасоваться перед своими избирателями, показать, какой ты принципиальный и будешь всех учить жизни. Недавно французский президент сказал, что ему незачем звонить Президенту России. Вот если В.В.Путин захочет позвонить, то тогда он, мол, снимет трубку.

Сопоставьте все публичные высказывания западных деятелей по поводу контактов с В.В.Путиным. Это просто недостойно уважения. Если ты заинтересован в разговоре, никогда Президент России не будет отказываться от такого контакта.

Д.Саймс: Вы бы не отказались от контакта с вашими визави в странах Запада?

С.В.Лавров: Конечно. Каждый раз (это было два раза за последние полтора года), когда Государственный секретарь США Э.Блинкен просил о контакте, я не отказывал: либо отвечал на его звонок, либо мы десять минут разговаривали на полях балийского саммита «Двадцатки». Есть также обращения по линии Советника по национальной безопасности президента США Дж.Салливана; есть контакты по вопросам функционирования посольств – нашего там и американского здесь. «Разгребаем», не очень пока успешно, те завалы, которые начал создавать Б.Обама. Он, хлопнув дверью, выгнал десятки наших дипломатов за 3 недели до инаугурации Д.Трампа. Потом отобрали 5 объектов собственности и т.д. Начало было положено именно тогда. Мы готовы к контактам.

Что касается того, как долго Россия сможет выдержать то, о чем Вам американские дипломаты, судя по всему, говорили. Это идет в русле их заявлений о намерении поддерживать Украину столько, сколько потребуется, без ответа на вопрос, для чего это нужно. Если для завершения военной кампании, как США сделали в Афганистане или в Ираке, то это одно. Если американцы хотят кампанию довести до уничтожения украинской армии, то это другое. Они сами, когда почувствовали «запах жареного» в Афганистане, в Ираке, просто «унесли ноги» и всё. Украина их не интересует.

Д.Саймс: Были ли у России за последнее время какие-то контакты со странами Запада, которые не получили широкой огласки?

С.В.Лавров: Нет, не было таких контактов. Думаю, что на такие контакты у них существует запрет.

Приведу пример. В сентябре 2022 г. я посещал «министерскую неделю» сессии Генассамблеи ООН. Как всегда, было много просьб о встречах. Мы на все эти просьбы откликаемся позитивно. Среди «запросивших» о таком контакте был тогдашний Президент Кипра Н.Анастасиадис. Мы с ним давно знакомы. Каждый раз, когда он приезжал в Нью-Йорк на начало Генассамблеи, проводились встречи пяти постоянных членов с ним и с Генеральным секретарем ООН, прорабатывались дальнейшие шаги, которые могли бы помочь продвинуть кипрское урегулирование и «вытолкнуть» его из глубокого тупика, где оно сейчас оказалось. Мы подтвердили встречу в сентябре 2022 г. в Нью-Йорке с президентом Кипра. Потом перед нами извинились и сказали, что Евросоюз ему не советует со мной встречаться. Было еще два запроса от европейских министров (не хочу называть их имен). Потом они тоже пропали с горизонта. Мне кажется, там есть какой-то запрет: шаг влево, шаг вправо…

И да, я несколько раз встречался и говорил по телефону с министром иностранных дел Венгрии П.Сийярто.

Д.Саймс: Который недавно был в Санкт-Петербурге на форуме.

С.В.Лавров: Он и до этого приезжал к нам в качестве сопредседателя Межправительственной комиссии по торгово-экономическому и научно-техническому сотрудничеству для переговоров со мной. Это исключение.

Д.Саймс: По поводу «шаг влево, шаг вправо». Вы говорили об этом в контексте давления на независимые государства, включая Индию, Бразилию, Китай по поводу мирного урегулирования на Украине. Но, как мне кажется, там есть еще один фронт политической борьбы – давление на эти и другие страны, включая Турцию. Больше сотрудничать с американскими односторонними санкциями и считать в качестве правила блокирование поставок России даже не какого-то военного оборудования, а любых предметов, если хотите, двойного назначения. Что в нашем мире нельзя считать предметом двойного назначения?

С.В.Лавров: Мы имеем дело с «правилами», которые Запад сам придумывает и никому не объясняет.

Когда Президенты России и Белоруссии В.В.Путин и А.Г.Лукашенко объявили о договоренности организовать хранение определенного количества тактического ядерного вооружения на территории Республики, и развернули там самолеты, способные нести ядерное оружие, поднялся шум. Что это безответственно, агрессивные шаги, которые не способствуют нормализации обстановки. Это у них такое «правило». Хотя мы не нарушаем никаких международных обязательств, включая Договор о нераспространении ядерного оружия. Сами же американцы вместе с партнерами по НАТО уже долгие десятилетия держат ядерное вооружение и тактические авиационные бомбы в пяти странах-членах альянса. Более того, в рамках блока действует проект, который называется «совместные ядерные миссии». В рамках этого проекта пилотов из неядерных стран обучают управлению самолетами и применению авиационных ядерных бомб. Это вступает в сильное противоречие с Договором о нераспространении ядерного оружия.

Секретарь Совета Безопасности России Н.П.Патрушев, который тогда общался по телефону со своим американским коллегой, озвучившим дежурный нарратив (как сейчас модно выражаться), который сказал, что они озабочены тем, что Россия «вмешивается» в дела Африки, Латинской Америки. На это Н.В.Патрушев ответил, что у нас абсолютно транспарентные связи с этими странами. Да, существует военно-техническое сотрудничество, которое не нарушает никаких международных обязательств. Но ведь сами американцы почти в открытую, не стесняясь, говорят, что диктуют другим странам, как им жить. Американец на это заявил, что они несут демократию, а Россия – издержки тоталитаризма. Вот и вся философия.

Здесь то же самое. Западу не то что «можно» – они, мол, обязаны вооружать "Украину до зубов", включая все более и более смертоносное и эффективное вооружение: и танки, и HIMARS, и Storm Shadow. Сейчас обсуждаются F-16, которые могут нести ядерное оружие. Англичане уже поставили боеприпасы с обедненным ураном. Это им можно. А всем остальным странам – нет. Никто не имеет права поставлять России даже товары двойного назначения. Вы правильно сказали, сейчас трудно себе представить, что не имеет двойного назначения. Идет война, люди должны и одеваться, и питаться, и иметь какое-то медицинское сопровождение. Эта данность – позиция наших западных коллег.

Хотя, поставляя вооружения в район конфликта, страны Евросоюза нарушают ряд международных договоренностей, в том числе документ ОБСЕ о легком и стрелковом оружии, призывающий не поставлять вооружение в зоны конфликтов. Внутри Евросоюза действует соответствующий правовой документ, который требует воздерживаться от подобных действий. Это все игнорируется.

Д.Саймс: Мы понимаем, какое давление оказывается на государства, которые торгуют с Россией и считают себя ее партнерами. До какой степени успешно это давление? Как оно влияет на Китай, Индию, Бразилию, Турцию? Можно ли сказать, что Вашингтон преуспевает в политике санкционного давления вне пределов собственного блока?

С.В.Лавров: Вашингтон, полностью подчинившийся ему Евросоюз и остальные союзники «коллективного Запада» (имею в виду азиатских союзников США) преуспели в том, что довели до совершенно невообразимых прежде пределов (и они еще не достигнуты) желание пожертвовать всеми своими принципами организации мировой экономики, которые они рекламировали, где-то даже навязывали всем остальным и долгие десятилетия продвигали. Нисколько не сомневаюсь, что конечный результат будет заключаться в том, что они подорвут свою репутацию.

Эти страны и так уже неоднократно доказали свою недоговороспособность. Убежден, что в дальнейшем окончательно будет поставлена точка, если кто-то еще имеет какие-то иллюзии, что с ними можно договариваться и затем рассчитывать на выполнение этих обязательств. Все будет решаться исключительно в зависимости от того, какие эгоистические цели США ставят в данный момент перед собой в отношениях с той или иной страной.

Насколько это действует? Наверняка это влияет на позицию отдельных стран. Они вынуждены это учитывать. Тот же Китай глубоко вовлечен в мировую экономику, скроенную по американским лекалам. Он принял американские правила игры и обыграл Америку на её поле и по её правилам. КНР стала экономически гораздо более сильной эффективно развивающейся державой. Тут же зашла речь о том, что надо сдерживать Китай.

Сегодня прочитал о введении очередных санкций против поставки чипов в Китайскую Народную Республику. Уже немало санкций введено исключительно потому, что Китай становится более конкурентоспособным, чем его западные партнеры.

Что касается влияния этих санкций на отношения между нами и нашими партнерами в странах "Мирового большинства". Мы исходим, как и те, кого Вы перечислили: и китайцы, и индийцы, и турки, и наши арабские партнеры и многие другие – из своих национальных интересов, из их баланса. Когда страны руководствуются балансом интересов в отношении друг друга, всегда можно найти методы и механизмы реализации такого подхода.

Д.Саймс: Я не был в Вашингтоне с ноября 2022 г. Но регулярно не только слежу за американской прессой, но и разговариваю с самыми разными людьми, в том числе и из Администрации, и из Конгресса, и другими. Большинство людей, с которыми разговариваю, предсказуемы. У них есть какие-то вопросы по поводу позиции Администрации. Но если бы их не было, они бы со мной, скорее всего, не разговаривали – тут естественный отбор. Почти у всех есть ощущение, что пускай Администрация делает что-то слегка не так, где-то перебарщивает, смешивает религиозные догмы и конкретную политику – в общем, все это не очень важно. Важно то, что Президент Дж.Байден говорит, что США не участник конфликта на Украине – раз, что президент не хочет ядерной, третьей мировой войны, – два, и три – Соединенные Штаты – это самая мощная держава в мире. Если США не хотят войны, то этой войны и не будет. Это важное заявление в преддверии выборов. Как Вы знаете, в сентябре начнется американская избирательная кампания. Избирателям говорят о том, что они необязательно должны поддерживать нас по вопросу Украины, но беспокоиться нечего. Все, что власти делают, не угрожает процветанию нормальных американских граждан. Это не угрожает их безопасности. Это – война. Они её ведут в полную украинскую силу. Но почему Америка должна бояться поступления большого количества украинских гробов, если это не беспокоит Президента В.А.Зеленского? То, что делает Америка, масштабно. Это не всегда так успешно, как хотелось бы, но это ничему стране не угрожает. Что Вы скажете?

С.В.Лавров: С точки зрения пропаганды, промывания мозгов избирателю, наверное, это неплохие аргументы. Особенно в том, что касается «наплевать нам на украинские гробы, если В.А.Зеленского это устраивает». Считаю, что это «хороший» аргумент.

Что касается рассуждений о том, что они вообще самая мощная держава, не захотят войны – и её не будет. Какие успехи у американской интервенции, политики интервенционизма, начиная с Вьетнама, можно вспомнить за последние десятилетия? Нет никаких успехов. Нигде не достигнуты результаты, которые декларировались. Разрушен ряд государств. Ливия – очевидный пример. Ирак до конца тоже пока не могут «склеить». В Сирии американцы едва ли продвигают благородную миссию, когда занимаются созданием материальной базы для курдского сепаратизма, раздражая и Турцию, и Иран, и другие страны, на территории которых живет курдское меньшинство. Уже говорил про Афганистан. Ладно Афганистан и Ирак, и все остальные на Ближнем Востоке. Возьмем Гаити. Американцы опекают эту страну уже сто лет. Задолго до того, как была создана Организация Объединенных Наций, они стали помогать Гаити создавать государство и какую-то функционирующую систему. До сих пор ничего не могут сделать. Зато используют лозунг о том, что они мощнейшая держава – как захотят, так, видимо и будет. Пока они не очень сильно хотели. Я не злорадствую, просто констатирую факт.

То, что они заявляют о своей способности в одиночку предотвратить ядерную войну – честь им и хвала. Никто её не хочет. Но несмотря на это желание избежать ядерной войны, не зря создавались сдержки и противовесы в виде договоров, о которых мы с Вами только что говорили: Договор об ограничении систем противоракетной обороны, Договор о ликвидации ракет средней и меньшей дальности, Договор о сокращении стратегических и наступательных вооружений. Не знал, что полагаться на «авось» – это американская традиция. Думал, что это русская традиция. Оказывается, американцы нас даже здесь переплюнули.

Д.Саймс: Вы полагаете, что в преддверии президентских выборов, выборов в Конгресс США, Администрация Дж.Байдена предлагает американскому избирателю полагаться на «авось» в вопросе о ядерной войне, то есть играет судьбами американского народа и не говорит ему правду про самое главное?

С.В.Лавров: То, что они разрушили всю международно-правовую систему сдерживания и обеспечения стратегической стабильности – это медицинский факт. Не слышал заявлений, которые Вы сейчас процитировали. Но если они говорят американскому народу, что не надо бояться, и ядерной войны не будет…

Д.Саймс: Они всё время это говорят.

С.В.Лавров: Это хорошо, что они не хотят ядерной войны. Ее никто не хочет. Именно для того, чтобы снизить ее риски и сделать их ничтожными и существует система договоренностей, которая была разрушена США.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 28 июня 2023 > № 4418138 Сергей Лавров

Эстонские планы в Финском заливе: что это было?

ПАВЕЛ ГУДЕВ, Кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра североамериканских исследований ИМЭМО им. Е.М. Примакова РАН.

ИЛЬЯ КРАМНИК, Научный сотрудник Центра североамериканских исследований ИМЭМО им. Е.М. Примакова РАН.

Намерение Эстонии ввести режим прилежащей зоны в Финском заливе никаких реальных изменений и правовых последствий для судоходства в этом районе повлечь не должно. Тем не менее есть целый ряд негативных тенденций, которые могут принципиально изменить ситуацию.

Появившиеся в ряде отечественных СМИ новости о намерении Эстонии сформировать режим прилежащей зоны в Финском заливе вызвали довольно бурную реакцию, вплоть до опасений относительно возможности «морской блокады» Калининграда со всеми вытекающими последствиями, в том числе и военными. Градус добавлялся ещё и благодаря совпавшему по времени заявлению МИД России о понижении уровня дипотношений с Эстонией в связи с недружественным поведением этой страны.

Тем не менее эстонские планы в отношении Финского залива стоит разобрать детально и попытаться оценить последствия sine ira et studio[1].

Фактическим основанием для последних новостей стал изданный 16 января 2023 г. пресс-релиз МИД Эстонии, в котором сообщалось о намерении ввести прилежащую зону в пределах до 24 миль от исходной линии, с целью «обеспечения безопасности, защиты окружающей среды, археологических или исторических памятников и ценных предметов, найденных в море». В релизе отмечено, что «прибрежное государство может проводить необходимые проверки в прилежащей зоне для предотвращения нарушений таможенного, налогового, миграционного или санитарного законодательства на своей территории или в территориальном море и привлекать к ответственности нарушителей. Инспекционные полномочия не распространяются на иностранные военные корабли и иностранные некоммерческие суда».

Кроме того, приводится комментарий министра иностранных дел Эстонии Урмаса Рейнсалу, по мнению которого «расширение инспекций определённо окажет положительное влияние на защиту окружающей среды».

Что можно сказать, проанализировав релиз? В первую очередь, что он скрупулезно воспроизводит положения статьи 33 и статьи 236 Конвенции ООН по морскому праву (далее – Конвенция 1982 г.).

Статья 33 «Прилежащая зона» определяет права государств в её пределах:

«В зоне, прилежащей к его территориальному морю и называемой прилежащей зоной, прибрежное государство может осуществлять контроль, необходимый:

a) для предотвращения нарушений таможенных, фискальных, иммиграционных или санитарных законов и правил в пределах его территории или территориального моря;

b) для наказания за нарушение вышеупомянутых законов и правил, совершённое в пределах его территории или территориального моря».

Для нас здесь важно одно – юрисдикция государств, установивших режим прилежащей зоны, в соответствии со статьёй 33 распространяется только на правонарушения, совершённые в пределах его территории или территориально моря, а также на предотвращение таких правонарушений! Такие ограничения не случайны: если акватория территориального моря, воздушное пространство над ним, его дно и недра находятся под полным государственным суверенитетом, хотя здесь и действует конвенционное право мирного прохода, то прилежащая зона – это зона юрисдикции прибрежного государства, причём для весьма ограниченных целей.

Статья 236 «Суверенный иммунитет» Конвенции 1982 г. гласит, что:

«Положения настоящей Конвенции, касающиеся защиты и сохранения морской среды, не применяются к любым военным кораблям, военно-вспомогательным судам, к другим судам или летательным аппаратам, принадлежащим государству или эксплуатируемым им и используемым в данное время только для правительственной некоммерческой службы».

Соответственно, принимая во внимание то обстоятельство, что в пределах прилежащей зоны военные корабли и самолёты, а также государственные суда, пользуются такими же свободами открытого моря (в частности, свободой судоходства и полётов), как и в пределах 200-мильной исключительной экономической зоны (ИЭЗ)[2], никакая экологическая риторика не может быть использована для ограничения их прав и полномочий. Любые виды заявленных «инспекций» будут трактоваться как нарушение их иммунитета.

Что касается гражданских/коммерческих судов, то с точки зрения норм и положений Конвенции 1982 г. ситуация здесь тоже предельно ясна: если они следуют через прилежащую зону Эстонии и не заходили и не собираются заходить в переделы её территориального моря, то никакие «инспекции» им грозить не должны. Подчеркнём ещё раз: формулировка «предотвращать и наказывать» относится только к правонарушениям, которые совершены или будут совершены на территории прибрежного государства или же в его территориальном море.

Прямым подтверждением данного тезиса являются положения статьи 111 Конвенции 1982 г., касающиеся права преследования по горячим следам. В ней, в частности, указывается на то, что:

«Преследование по горячим следам иностранного судна может быть предпринято, если компетентные власти прибрежного государства имеют достаточные основания считать, что это судно нарушило законы и правила этого государства. Такое преследование должно начаться тогда, когда иностранное судно или одна из его шлюпок находится во внутренних водах, в архипелажных водах, в территориальном море или в прилежащей зоне преследующего государства, и может продолжаться за пределами территориального моря или прилежащей зоны только при условии, если оно не прерывается… Если иностранное судно находится в прилежащей зоне, определённой в статье 33, преследование может начаться только в связи с нарушением прав, для защиты которых установлена эта зона».

Соответственно, к любым судам, следующим транзитом через прилежащую зону, даже если они подозреваются в будущем нарушении местного законодательства, ни при каких обстоятельствах не могут быть применены меры, предусмотренные статьёй 111[3].

Несмотря на то, что формулировка статьи 33 «предотвращать» может вносить определённые сомнения в вышесказанное, сама история появления прилежащей зоны говорит нам о том, что её возникновение было детерминировано, во-первых, чисто экономическими причинами, а во-вторых, интересами обеспечения именно внутренней безопасности (скажем так – больше сухопутной, чем морской) и общественного порядка от угроз со стороны движения судов. Так, ключевой причиной был рост контрабанды, а значит снижение поступления доходов в бюджет от таможенных сборов. Среди других причин – незаконный вылов рыбы, снижающий местные доходы и налоговые поступления, нерегулируемая миграция, противоречащая национальной политике и так далее.

В Великобритании ещё в 1720 г. вступил в силу закон «О предотвращении мошенничества и злоупотреблений в государственных доходах от акцизов, таможни, гербовых сборов, почты», который был первым в целой серии законодательных актов на эту тему и разрешал обыск и арест небольших контрабандных судов, «обнаруженных на якоре или стоящих в двух лье от берега»[4].

При этом многие страны постоянно – в ходе Гаагской конференции по кодификации международного права (1930 г.), I – III Конференций ООН по морскому праву (1958, 1960, 1973–1982 гг., соответственно) – пытались расширить свои полномочия в акваториях за пределами внешней границы территориального моря, в особенности свои права в области обеспечения собственной безопасности[5].

Впоследствии это привело к тому, что КНР, например, в Законе о территориальном море и прилежащей зоне 1992 г. объявила о своём суверенитете над всеми островами в пределах 24-мильной зоны и своём праве осуществлять здесь контроль для предотвращения и наказания за действия, нарушающие законы или нормативные акты, касающиеся безопасности[6]. Северная Корея, не ратифицировавшая Конвенцию 1982 г., ещё в 1977 г. заявила об установлении 50-мильного лимита для своей прилежащей зоны в Японском море и совпадении её границ с внешней границей исключительной экономической зоны в Жёлтом море, проход военных кораблей через эту зону запрещён, а для гражданских судов требуется предварительное разрешение[7].

В результате некоторые эксперты[8] уже давно предполагали, что в перспективе режим прилежащей зоны будет более активно задействован для борьбы с такими угрозами, как транспортировка наркотиков, работорговля, борьба с международным терроризмом, что, в свою очередь, может привести к возможному расширению полномочий прибрежных государств в этой морской акватории[9].

В частности, в «Принципах перехвата» Инициативы по борьбе с распространением оружия массового уничтожения (ИБОР, Proliferation Security Initiative)[10] государствам-участникам было рекомендовано «останавливать и (или) обыскивать в их внутренних водах, территориальных морях или прилежащих зонах (когда такие объявлены) суда, которые мотивированно подозреваются в транспортировке таких грузов в или из государств и негосударственных образований, вызывающих озабоченность с точки зрения нераспространения, и конфисковать такие грузы в случае их обнаружения; и ужесточить правила по судам, входящим или оставляющим их порты, внутренние воды или территориальные моря, которые мотивированно подозреваются в перевозке таких грузов, например, требуя, чтобы такие суда подвергались обыску и конфискации таких грузов до входа в порт».

Педалируя экологическую риторику, Эстония теоретически может воспользоваться, например, более широким трактованием термина «санитарный», который изначально имеет достаточно узкое значение, а именно: защита общественного здоровья прибрежного государства от болезней. Однако сейчас вслед за дискуссией, начатой в США, были предприняты попытки расширить значение этого термина, включив в него, в частности, загрязнение, в том числе морской среды, как косвенную угрозу общественному здоровью[11].

Но даже в таком случае ограничения, зафиксированные в рамках статьи 33 Конвенции 1982 г. будут продолжать действовать, а сама проблематика предотвращения загрязнения морской среды от судоходства вообще-то регулируется Международной конвенцией по предотвращению загрязнения с судов (МАРПОЛ 73/78). К тому же Балтика находится в сфере пристального внимания Международной морской организации (ИМО), которая присвоила целому ряду её акваторий статус Особо уязвимых морских районов (ОУМР). Более того, здесь создаются морские охраняемые районы в рамках ХЕЛКОМ (Комиссия по защите морской среды Балтийского моря), в том числе и в Финском заливе (в пределах территориальных морей Финляндии, Эстонии и России).

Соответственно, можно лишь предположить, что внимание к проблематике защиты морской среды и проведению каких-либо инспекций с эстонской стороны вызвано лишь одной причиной – пристальным вниманием к тем грузоперевозкам, прежде всего угля и нефтепродуктов, которые осуществляет Российская Федерация из своих портов Финского залива (Усть-Луга, Выборг, Приморск). Теоретически, расширительно истолковывая свои права и полномочия в пределах конвенционного режима прилежащей зоны, Эстония может под надуманными экологическими предлогами пытаться инспектировать те или иные торговые суда, в том числе балкеры-углевозы и танкеры, но реализация такого подхода будет однозначно находиться вне правого поля и способна привести к эскалации отношений между нашими странами.

Отдельная тема, затронутая в пресс-релизе МИД Эстонии, – это обеспечение безопасности и защиты «археологических или исторических памятников и ценных предметов, найденных в море». Здесь требуется отдельное пояснение. Дело в том, что технический прогресс в области морской археологии открыл доступ к практически недоступным ранее объектам, для ряда государств охрана подводного культурного наследия превратилась в один из основных стимулов для создания прилежащей зоны[12].

В статье 303 «Археологические и исторические объекты, найденные в море» Конвенции 1982 г. в связи с этим зафиксировано, что:

«1. Государства обязаны охранять археологические и исторические объекты, найденные в море, а также сотрудничать для этой цели.

В целях борьбы с торговлей такими объектами прибрежное государство может, при применении статьи 33, предположить, что их извлечение со дна моря в зоне, упомянутой в указанной статье, без его одобрения приведёт к нарушению в пределах его территории или его территориального моря законов и правил, упомянутых в указанной статье».

Что касается Эстонии, то по данным на 2019 г. в пределах её территориального моря насчитывалось около 380 затонувших судов, из которых 41 являются памятниками культуры. Причём значительная их часть располагается именно на дне Финского залива. Можно было бы сделать предположение, что установление режима прилежащей зоны потребовалось Таллину в том числе и именно для того, чтобы защитить объекты подводного культурного наследия за пределами внешних границ своего территориального моря.

Однако здесь необходимо сделать одну существенную оговорку. В 2001 г. в рамках ЮНЕСКО была принята Конвенция об охране подводного культурного наследия, вступившая в силу в 2009 г., которая расширила юрисдикцию прибрежного государства в этой области до 200-мильного лимита от исходных линий[13], то есть далеко за внешние пределы прилежащей зоны: «Государство-участник, в исключительной экономической зоне или на континентальном шельфе которого находится подводное культурное наследие, имеет право запрещать или разрешать любую деятельность, направленную на подводное культурное наследие, для предотвращения нарушения его суверенных прав или юрисдикции, установленных международным правом, включая Конвенцию Организации Объединённых Наций по морскому праву».

Эстония является полноправным участником этого международного соглашения, одобрив его 2 ноября 2020 г., а значит может спокойно контролировать этот вид деятельности во всей «своей» акватории Финского залива.

Анализируя историю вопроса свободы судоходства в Финском заливе, можно отметить и другие моменты. В 1994 г. Эстония и Финляндия обменялись нотами, согласившись ограничить свои морские границы в Финском заливе таким образом, чтобы оставить свободную для прохода зону шириной в 6 миль, по 3 мили от срединной линии залива в каждую сторону:

«Для сохранения свободного прохода через Финский залив Эстонская Республика готова ограничить ширину своих территориальных вод в Финском заливе таким образом, чтобы они простирались не ближе, чем на 3 морские мили от центральной линии. При этом предполагается, что Финляндия, со своей стороны, готова соответствующим образом ограничить ширину своих территориальных вод. Если Эстонская Республика на более позднем этапе решит отойти от вышеуказанного и расширить свои территориальные воды в Финском заливе, она проинформирует об этом Финляндию не менее чем за 12 месяцев. Это при условии, что Финляндия также будет готова соответствующим образом проинформировать Эстонию о возможном расширении территориальных вод. Если вышеуказанное будет признано удовлетворительным для Правительства Финляндии, настоящая нота и ответ на неё будут представлять собой Соглашение по данному вопросу».

Кстати, другим примером подобного самоограничения является Япония, которая ещё в 1977 г. расширила внешние границы своего территориального моря с 3 до 12 морских миль, но за исключением пролива Лаперуза, пролива Цугару (Сангарский), западного и восточного каналов Цусимского пролива (проход Крузенштерна), а также пролива Осуми, оставив таким образом в их пределах коридоры открытого моря. Такое решение было мотивировано приверженностью Токио так называемому безъядерному принципу: не производить, не размещать, не разрешать ядерное оружие на своей территории. На практике это означало, что расширение внешних границ территориального моря с 3 до 12 морских миль неизбежно привело бы к тому, что советские суда с ядерной силовой установкой или же ядерным оружием на борту, равно как и американские, были бы поставлены перед необходимостью воспользоваться правом мирного или же транзитного проходов через воды, которые находились бы под суверенитетом Японии, что означало бы нарушение вышеуказанного принципа. С целью сохранить лицо и не нарушать данный принцип, имеющий очень важное значение во внутренней политике Японии, было принято такое компромиссное решение: сохранить коридоры открытого моря в указанных проливах[14].

Если бы эстонско-финское соглашение не было заключено, то, в случае установления максимальной «конвенциональной» 12-мильной протяжённости территориального моря, Финский залив на запад от морских границ России был бы полностью перекрыт водами Эстонии и Финляндии, граница которых прошла бы по его срединной линии. В таком случае вся акватория Финского залива между Хельсинки и Таллином была бы перекрыта территориальными морями этих двух государств, находящихся под их полным суверенитетом.

Несмотря на последнее обстоятельство, здесь бы действовало конвенционное право мирного прохода в отношении гражданских судов и военных кораблей. Однако это право – весьма жёстко регламентированная норма, содержащаяся в Конвенции 1982 года. Так, статья 19(1) Конвенции 1982 г. говорит: «Проход является мирным, если только им не нарушается мир, добрый порядок или безопасность прибрежного государства…».

Далее в статье 19(2) делаются уточнения: «Проход иностранного судна считается нарушающим мир, добрый порядок или безопасность прибрежного государства, если в территориальном море оно осуществляет любой из следующих видов деятельности: a) угрозу силой или её применение против суверенитета, территориальной целостности или политической независимости прибрежного государства или каким-либо другим образом в нарушение принципов международного права, воплощённых в Уставе Организации Объединённых Наций; b) любые манёвры или учения с оружием любого вида; c) любой акт, направленный на сбор информации в ущерб обороне или безопасности прибрежного государства; d) любой акт пропаганды, имеющий целью посягательство на оборону или безопасность прибрежного государства; e) подъём в воздух, посадку или принятие на борт любого летательного аппарата; f) подъём в воздух, посадку или принятие на борт любого военного устройства; g) погрузку или выгрузку любого товара или валюты, посадку или высадку любого лица вопреки таможенным, фискальным, иммиграционным или санитарным законам и правилам прибрежного государства; h) любой акт преднамеренного и серьёзного загрязнения вопреки настоящей Конвенции; i) любую рыболовную деятельность; j) проведение исследовательской или гидрографической деятельности; k) любой акт, направленный на создание помех функционированию любых систем связи или любых других сооружений или установок прибрежного государства; l) любую другую деятельность, не имеющую прямого отношения к проходу».

Кроме того, право мирного прохода не предполагает осуществление свободы полётов, а подводные лодки должны следовать в надводном положении и с поднятым флагом. Особые требования предъявляются к судам с ядерными двигателями, а также к судам, перевозящим ядерные и другие опасные или ядовитые по своей природе вещества. Прибрежные государства вправе устанавливать морские коридоры и схемы разделения движения судов, а некоторые идут ещё дальше и вводят уведомительный или же разрешительный порядок такого прохода. Наконец, важно не забывать, что само право мирного прохода – это право мирного времени!

Вспомним, что ещё в 2005 г. группа эстонских политиков и экспертов, намереваясь помешать планировавшемуся тогда строительству газопровода «Северный поток – 1», высказалась в пользу ликвидации этого коридора и переноса внешних границ территориального моря в Финском заливе на 3 мили – то есть до срединной линии (см. карту) разграничения между Эстонией и Финляндией. Мотивацией этого выступления была объявлена якобы «забота» об окружающей среде, хотя это не так.

Дело в том, что в пределах исключительной экономической зоны действует три из шести свобод открытого моря, включая свободу прокладки кабелей и трубопроводов. Прибрежное государство не вправе препятствовать реализации этого права другого государства по прокладке и обслуживанию, оно может лишь «принимать разумные меры для разведки континентального шельфа, разработки его природных ресурсов и предотвращения, сокращения и сохранения под контролем загрязнения от трубопроводов» (статья 79(2) Конвенции 1982 г.). Кроме того, при «определении трассы для прокладки таких трубопроводов» требуется согласие прибрежного государства (79(3)). А вот в территориальном море, на которое распространяется суверенитет прибрежного государства, включая дно территориального моря, прокладка любых трубопроводов носит исключительно разрешительный характер.

Именно этим и хотела тогда воспользоваться эстонская сторона, но как нам представляется, поняла бессмысленность этого шага, во-первых, без аналогичных действий со стороны Финляндии, а во-вторых, в силу того, что маршрут газопровода был проложен через финскую часть акватории. В результате судоходный коридор через Финский залив продолжил своё существование, а «Северный поток – 1» был достроен и благополучно функционировал вплоть до известных событий 26 сентября 2022 года.

Таким образом, намерение Эстонии ввести режим прилежащей зоны в Финском заливе никаких реальных изменений и правовых последствий для судоходства в этом районе повлечь не должно. Эстония, во всяком случае сейчас, не проявляет намерения совершать более радикальные шаги – в противном случае Таллин скорее объявил бы об отказе от рассмотренного выше ограничения своих внешних границ территориального моря в данном районе. Но это имеет смысл только в случае, если данную инициативу поддержит и Финляндия, также отказавшись от соответствующего ограничения со своей стороны. Пока же судоходству в Финском заливе с правовой точки зрения ничего не угрожает.

Тем не менее есть целый ряд негативных тенденций, которые могут принципиально изменить ситуацию: во-первых, сама специфика российско-эстонских отношений; во-вторых, общий тренд на всемерную экологизацию международного морского права; в-третьих, режим санкций, введённый против Российской Федерации и демонстрирующий, что для стран Запада международное право – всего лишь инструмент для обслуживания их политики.

СНОСКИ

[1] Без гнева и пристрастия (лат.).

[2] Акватория за внешними границами территориального моря Эстонии и Финляндии в Финском заливе рассматривается сторонами как исключительная экономическая зона (в первом случае) и как рыболовная зона (во втором случае). См.: Agreement between the Republic of Finland and the Republic of Estonia on the Boundary of the Maritime Zones inthe Gulf of Finland and on the Northern Baltic Sea, 18 October 1996. URL: https://www.un.org/Depts/los/LEGISLATIONANDTREATIES/PDFFILES/TREATIES/EST-FIN1996MZ.PDF (дата обращения: 29.01.2023).

[3] United Nations Convention on the Law of the Sea: A Commentary. Territorial Sea and Contiguous Zone. In A. Proelss (Ed.). München: Nomos Verlagsgesellschaft. 2017. Р. 269. URL: https://dx.doi.org/10.5040/9781472561688.part-002 (дата обращения: 29.01.2023).

[4] United Nations Convention on the Law of the Sea: A Commentary. Territorial Sea and Contiguous Zone. In A. Proelss (Ed.). München: Nomos Verlagsgesellschaft. 2017. Р. 269. URL: https://dx.doi.org/10.5040/9781472561688.part-002 (дата обращения: 29.01.2023).

[5] К этим государствам относятся: Бангладеш, Бирма, Венесуэла, Вьетнам, Гаити, Египет, Индия, Иран, Йемен, Камбоджа, Китай, ОАЭ, Пакистан, Саудовская Аравия, Судан, Сирия, Шри-Ланка. См.: Roach J. A., Smith W. R. Excessive Maritime Claims. 3rd ed. Leiden: Martinus Nijhoff Publishers, 2012. Р. 157.

[6] Maritime Claims Reference Manual, June 23, 2005. U.S. Department of Defense, Under Secretary of Defense for Policy. Р. 126. URL: http://www.jag.navy.mil/organization/documents/mcrm/MCRM.pdf (дата обращения: 29.01.2023).

[7] Ibid. Р. 346.

[8] Klein Natalie. Maritime Security and the Law of the Sea. N.-Y.: Oxford University Press, 2011. P. 87.

[9] Более подробно см.: Гудев П.А. Конвенция ООН по морскому праву: проблемы трансформации режима. М.: ИМЭМО РАН, 2014.

[10] Более подробно см.: Гудев П.А. Столкновение национальных и наднациональных подходов в области обеспечения морской безопасности // Пути к миру и безопасности. 2015. №1 (48). С. 22-47.

[11] United Nations Convention on the Law of the Sea: A Commentary. Territorial Sea and Contiguous Zone. In A. Proelss (Ed.). München: Nomos Verlagsgesellschaft. 2017. Р. 269. URL: https://dx.doi.org/10.5040/9781472561688.part-002 (дата обращения: 29.01.2023).

[12] United Nations Convention on the Law of the Sea: A Commentary. Territorial Sea and Contiguous Zone. In A. Proelss (Ed.). München: Nomos Verlagsgesellschaft. 2017. Р. 269. URL: https://dx.doi.org/10.5040/9781472561688.part-002 (дата обращения: 29.01.2023).

[13] C таким расширением, кстати, согласились далеко не все государства (и прежде всего США и Великобритания), полагая, что это лишает их доступа к затонувшим военным кораблям и самолётам. Roach J. A., Smith W. R. Excessive Maritime Claims. 3rd ed. Leiden: Martinus Nijhoff Publishers, 2012. Р. 157. Р. 549-550.

[14] Kawasaki Y. International Straits: An issue concerning Japan’s ratification of the United Nations Convention on the Law of the Sea // IBRU Boundary and Security Bulletin. Summer 1995. Pp. 71-77.

Эстония. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 30 января 2023 > № 4313699 Павел Гудев, Илья Крамник

Интервью статс-секретаря – заместителя Министра иностранных дел Российской Федерации Е.С.Иванова информационному агентству ТАСС, 16 января 2023 года

Вопрос: Какие трудности возникают в работе РЗУ с момента начала СВО?

Ответ: На фоне искусственно раздуваемой русофобской истерии, старт которой был дан сразу после начала спецоперации на Украине, продолжаем фиксировать вопиющие случаи нарушения иностранными государствами международного права, в том числе в сфере обеспечения безопасности российских диппредставительств и консульских учреждений.

Вопреки своим обязательствам многие страны, представляющие т.н. «коллективный Запад», допускают в отношении российских загранучреждений и их персонала не только провокации, но и насильственные действия. Здания наших посольств и консульств неоднократно пытались поджечь, на их территорию забрасывались бутылки с зажигательной смесью и другие опасные предметы, разбивались оконные стекла в школах, служебных помещениях и жилых домах. Имеются случаи прямой агрессии в отношении наших сотрудников и членов их семей, попытки подстроить ДТП с их участием, причинения намеренного ущерба автомобилям. По некоторым фактам Следственным комитетом России уже возбуждены уголовные дела.

Растет и психологическое давление: наблюдаем беспрецедентный поток анонимных угроз в адрес дипломатов по телефону и электронной почте. Присылаются конверты и коробки с неизвестным содержимым внутри, с угрожающими надписями. Особо отмечу, что все это происходит зачастую при полном попустительстве местных правоохранительных органов.

Кроме того, США, Канада и некоторые европейские страны создают для российских загранучреждений препятствия в доступе к банковским счетам, вводят ограничения на страхование имущества, «подталкивают» местные фирмы к разрыву договоров на медицинское обслуживание, пользование иными услугами, что также мешает адекватному функционированию диппредставительств. Это вынуждает нас порой отвечать зеркальными мерами, что обычно имеет «отрезвляющий» эффект.

Широко известно также о закрытии ряда российских генеральных консульств и выдворении значительного количества сотрудников дипломатических представительств. Одновременно нам не позволяют восполнить понесенные загранучреждениями кадровые потери. В результате нормальное функционирование российских дипмиссий за рубежом существенно затруднено. Тем не менее, несмотря на все искусственно создаваемые препоны, российские дипломаты не прекращают даже в самых сложных условиях работать на благо защиты интересов нашей страны.

Министерство иностранных дел Российской Федерации понимает масштаб проблем, возникших по вине «партнеров», в области обеспечения безопасности наших загранучреждений, особенно в недружественных странах. Могу заверить, что принимаются все возможные в рамках международного права и российского законодательства меры по их решению, а вопрос усиления защиты дипломатов за рубежом находится на контроле у высшего руководства страны.

Кроме того, власти ряда недружественных государств практикуют отказы в приглашении российских дипломатов на протокольные мероприятия, организуемые для иностранного дипкорпуса. Причем речь идет не только о торжествах в ознаменование национальных праздников и памятных дат, но и о событиях совместной исторической общности, в частности, связанных с победой над нацизмом во Второй мировой войне.

Надо сказать, это укладывается в ущербную логику по искажению некоторыми странами исторической правды. Ни для кого не секрет, что государства недружественного блока регулярно голосуют против либо пытаются заблокировать принятие вносимых Россией резолюций по борьбе с героизацией нацизма в рамках ООН. Так, если до начала СВО такие инициативы российской стороны не находили поддержки только среди представителей США и Украины, то сейчас подавляющее большинство стран-членов ЕС, в том числе – Германия, Франция, Италия, а также Япония примкнули к их числу.

Более того, недоброжелатели без всякого стеснения оказывают давление на дипкорпус, вынуждая представителей тех государств, которые предпочитают в целом занимать взвешенную позицию, воздерживаться от посещения протокольных мероприятий в российских посольствах, а также приглашения наших дипломатов в диппредставительства третьих стран. К счастью, даже столь абсурдные требования не позволяют изолировать официальных представителей нашей страны.

Вопрос: Россия ведет работу по упрощению визового режима с рядом государств – о чем идет речь прежде всего?

Ответ: На данный момент в безвизовом режиме на территорию Российской Федерации могут въезжать по общегражданским паспортам граждане более чем 60 иностранных государств.

В настоящее время ведется работа по подготовке проектов безвизовых соглашений с Мексикой и Малайзией, а также с некоторыми островными государствами Карибского бассейна (Содружество Багамских Островов, Барбадос, Республика Гаити, Тринидад и Тобаго, Сент-Люсия). Соответствующие договоренности прорабатываются также с Бахрейном, Кувейтом, Оманом, Саудовской Аравией и Замбией. Кроме этого с САР Гонконг обсуждается вопрос об увеличении срока безвизового пребывания граждан с 14 до 30 дней.

Вместе с тем хотел бы обратить внимание, что с зарубежными государствами мы заключаем, как правило, соглашения о безвизовых краткосрочных поездках с любыми целями: туристическими, деловыми, образовательными, спортивными, научными, религиозными и др. при условии, что срок непрерывного пребывания иностранного гражданина на территории Российской Федерации не превысит 90 дней. Отдельные соглашения о безвизовых групповых поездках туристов действуют только с Китаем и Ираном. Индия к заключению подобного рода договоренностей пока интереса не проявила.

Кроме этого МИД России, МВД России, ФСБ России и другими заинтересованными федеральными органами исполнительной власти в рамках исполнения поручений Президента Российской Федерации по итогам заседания Государственного Совета Российской Федерации, состоявшегося 6 сентября 2022 года в г. Владивостоке,[1] прорабатывается вопрос по установлению (без учета принципа взаимности) безвизового режима для осуществления поездок в Российскую Федерацию иностранных граждан в туристических, деловых, образовательных целях, а также для участия в спортивных и культурных мероприятиях. По результатам работы Президенту будет представлен развернутый доклад с соответствующими предложениями в установленный им срок – до 1 июня 2023 года. При подготовке доклада МИД России будет исходить, в первую очередь, из интересов нашего государства и объективно складывающейся международной обстановки.

Однако, по нашему мнению, наличие визового режима с рядом иностранных государств в нынешних условиях не является препятствием для въездного туризма и не может оказывать существенное влияние на динамику туристического потока.

На сегодняшний день процедура получения российских виз, включая туристические, – одна из самых либеральных в мире: однократные туристические визы оформляются в срок не более семи календарных дней, при необходимости – за три и даже за один рабочий день. Комплект документов для получения турвизы предельно прост и включает в себя паспорт, визовую анкету, фотографию и подтверждение о приеме иностранного туриста, являющееся гарантией получения иностранцем оплаченных им услуг. Медицинская страховка запрашивается лишь на основе взаимности. Доля отказов в выдаче российских виз не превышает десятой доли процента.

Более того, по сравнению с 2019 годом, когда по данным АТОР количество иностранцев, посетивших Россию с туристическими целями, составило 5,1 млн человек, визовый режим для туристов стал более благоприятным. С 26 августа 2021 года российские дипломатические представительства и консульские учреждения приступили к выдаче иностранным гражданам многократных обыкновенных туристических виз сроком действия до 6 месяцев.

Следует отметить, что в отличие от нас западные страны, напротив, ужесточают условия въезда для российских туристов вплоть до полного прекращения выдачи им шенгенских виз. Как вам известно, на текущий момент российским гражданам запрещен въезд с туристическими целями в Латвию, Литву, Польшу, Финляндию, Чехию и Эстонию. Некоторые страны Евросоюза, не отказывая в выдаче виз россиянам формально, выдвигают заведомо невыполнимые условия. В частности, требуют оплаты визовых сборов через западные банки или предъявления медицинского страхового полиса иностранного страховщика, что крайне проблематично в условиях беспрецедентных западных санкций. Сведено к минимуму оформление россиянам многократных виз.

Мы же в этих условиях продолжаем вести работу по упрощению визовых формальностей. Совсем недавно 5 декабря 2022 года был принят Федеральный закон № 501-ФЗ «О внесении изменений в статьи 25 и 25.6 Федерального закона «О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию», установивший возможность оформления многократных туристических виз на срок до 6 месяцев в упрощенном порядке на основании всего лишь подтверждения о бронировании гостиницы. Такие визы будут выдаваться гражданам иностранных государств, которые внесены в перечень, утверждаемый Правительством Российской Федерации. При подготовке МИД России предполагает включить в него страны, не представляющие миграционной опасности для Российской Федерации. Вышеупомянутый закон вступит в силу с 6 марта 2023 года.

Полагаем, что это в полной мере отвечает установке Президента Российской Федерации «не цепляться за взаимность… когда речь идет об обеспечении наших интересов».

[1] Справочно: подпункт «б» пункта 10 перечня поручений Президента Российской Федерации по итогам заседания Государственного Совета Российской Федерации 6 сентября 2022 года от 30 октября 2022 года № Пр-2069ГС.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 16 января 2023 > № 4284369 Евгений Иванов

Пресс-конференция Министра иностранных дел Российской Федерации С.В.Лаврова по проблематике европейской безопасности, Москва, 1 декабря 2022 года

Уважаемые представители СМИ,

Добрый день.

Спасибо, что откликнулись на наше приглашение. Считали важным именно сегодня поговорить о проблемах европейской, а стало быть, и глобальной безопасности. В Европе все в большей степени наблюдаются претензии со стороны натовцев на доминирование в общепланетарном масштабе. Индо-Тихоокеанский регион уже объявлен зоной ответственности альянса. Происходящее на нашем континенте интересует не только европейцев, жителей Северной Америки, но и представителей всех других стран мира, прежде всего развивающихся, которые хотят понять, какие инициативы в отношении их регионов могут готовить государства НАТО, заявившие о своих глобальных амбициях.

Почему мы решили сегодня провести эту пресс-конференцию? В этот день в Лодзи начинается мероприятие, которое обычно называлось заседание Совета министров иностранных дел Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ). В этой связи сегодня представляется хороший повод, чтобы посмотреть, какую же роль сыграла эта структура с момента своего создания.

Хельсинкский Заключительный акт был подписан в 1975 г. и расценивался как величайшее достижение дипломатии того времени, как предвестник новой эры в отношениях между Востоком и Западом. Тем не менее проблем с тех пор становилось всё больше. На сегодняшний день проблемных вопросов в том, что сейчас называется ОБСЕ, накопилось огромное количество. Они имеют глубокую историческую проекцию и уходят корнями в позднесоветский период, в конец 1980-1990 гг., когда количество упущенных возможностей превысило все мыслимые ожидания самых пессимистически настроенных аналитиков.

Давайте вспомним 1990 г. – предвкушение окончания «холодной войны». Многие уже в то время даже провозгласили её конец. Было ожидание всеобщего погружения в общечеловеческие ценности и получения всеми «дивиденда мира». В том же самом 1990 г. проходил саммит структуры, которая тогда называлась Совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕ). В ходе мероприятия на высшем уровне все страны-участницы, включая страны НАТО и государства Варшавского договора приняли в Париже Хартию для Новой Европы, которая зафиксировала завершение «эры конфронтации и раскола континента», провозгласила ликвидацию барьеров для построения подлинно общеевропейского дома без разделительных линий.

Это был 1990 г. Казалось бы, если все пришли к таким правильным декларациям, что же помешало их выполнять? Дело в том, что Запад не собирался предпринимать никаких шагов, дабы эти красивые слова и обязательства превратились в реальные дела. Можно с уверенностью говорить, что Запад в то время подписывался под такого рода лозунгами в расчёте на то, что наша страна никогда уже не вернёт свои позиции ни в Европе, ни тем более в мире. Западники исходили из того, что наступил, как тогда говорили, «конец истории». Теперь всё будет идти по правилам либеральной демократии, можно расслабиться и обещать, что угодно. Эти красивые лозунги «повисли в воздухе».

Интересный факт того периода. На завершающем этапе саммита СБСЕ в Париже в 1990 г. Госсекретарь США Дж.Бейкер предупреждал американского президента, что «реальную угрозу НАТО может представлять именно Совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе». Понимаю его — это на самом деле так. Ведь когда завершалась «холодная война», многие здравомыслящие дальновидные политики и политологи говорили о том, что лучше бы сейчас отказаться не только от исчезнувшего уже к тому времени Варшавского договора, но и от Североатлантического альянса, и приложить все усилия для того, чтобы ОБСЕ стало подлинным мостом между Востоком и Западом, единой платформой для реализации совместных целей на основе баланса интересов каждой из стран-участниц.

Этого не произошло. На деле Запад стремился сохранить свое доминирование. В перспективе воплощения в жизнь лозунгов о равноправии и отсутствии разделительных линий и барьеров, о подлинном общеевропейском доме западники видели угрозу своим позициям, нацеленным на доминирование Вашингтона, Брюсселя во всех мировых делах и, прежде всего, в Европе. Этот «основной инстинкт», который никогда не исчезал ни у американцев, ни у других натовцев, объясняет курс на безоглядное расширение НАТО, лишающее значимости основной смысл ОБСЕ как коллективного инструмента обеспечения равной и неделимой безопасности, и обесценивает все те «красивые» документы, принимавшиеся в организации с 1990-х гг. Западу было принципиально важно доказать, кто в общеевропейском доме, который все коллективно обязались строить, является хозяином. По сути дела, именно оттуда берет своё начало пресловутая концепция «миропорядка, основанного на правилах». Запад эти «правила» уже тогда считал неотъемлемой частью своей позиции на мировой арене. Именно это ощущение, что западные «правила» могут решать любые проблемы без консультаций с кем-либо, стали причиной того, что Запад счел дозволенным почти 80 дней варварски бомбить Югославию, уничтожая всю её гражданскую инфраструктуру. Затем западники под надуманным предлогом вторглись в Ирак и разбомбили там всё необходимое для жизни гражданского населения и жизнеобеспечения страны. Потом было уничтожено ливийское государство. Последовали многие другие авантюры, о которых Вы хорошо знаете.

Агрессию против Югославии мы вспоминаем, потому что её результаты «аукаются» до сих пор. Это шаг был грубейшим нарушением Хельсинкских принципов. Именно тогда, в марте 1999 г. натовцы, желая продемонстрировать свою вседозволенность открыли «ящик Пандоры», растоптав провозглашенные в ОБСЕ устои европейской безопасности.

Россия не теряла надежды на то, что нам удастся вернуться к истокам Хельсинкских принципов. Мы продолжали бороться за ОБСЕ. Предложили на основе Хельсинкского Заключительного акта подготовить юридически обязывающий документ, а именно Устав ОБСЕ. Запад на это не согласился.

Итогом усилий тех, кто был честно заинтересован в общеевропейских подходах к решению всех проблем, стало принятие в 1999 г. в Стамбуле важных документов, в частности, Хартии европейской безопасности. Удалось адаптировать Договор об обычных вооружённых силах в Европе (ДОВСЕ) под факт исчезновения Варшавского договора. Изначальный ДОВСЕ писался, когда существовали два военно-политических блока – НАТО и Организация Варшавского договора (ОВД). Последняя прекратила существование. Естественно, что количество вооружений, согласованное в контексте противостояния Востока и Запада Европы, потеряло смысл, когда многие европейские страны стали «втягиваться» в Североатлантический альянс. После целого ряда непростых переговоров удалось адаптировать ДОВСЕ и подписать его в 1999 г. в Стамбуле. Тогда это было провозглашено как одобрение документа, признанного «краеугольным камнем европейской безопасности».

Судьба обновленного договора известна. США запретили своим союзникам ратифицировать адаптированный ДОВСЕ в стремлении сохранить старый документ, который после исчезновения ОВД однозначно обеспечивал доминирование НАТО на юридической основе. В последующий период американцы вышли из Договоров об ограничении систем противоракетной обороны, о ликвидации ракет средней и меньшей дальности, а также разрушили Договор по открытому небу. ОБСЕ взирало на всё это не то чтобы безразлично, но не имея возможности произнести какие-то правильные коллективные слова – этого не делали ни председатели Организации, ни её генеральные секретари.

Второй документ, принятый в Стамбуле также в 1999 г. - Хартия европейской безопасности, подчеркивал, что никто не в праве обеспечивать свою безопасность за счет безопасности других. Тем не менее расширение НАТО на восток продолжалось несмотря на все декларации, одобренные на высшем уровне всеми членами ОБСЕ.

В 2010 г. нам с единомышленниками, тоже не терявшим надежды на спасение Организации, удалось на саммите в Астане принять еще одну декларацию на высшем уровне, гласившую, что безопасность должна быть равной и неделимой, что государства имеют право выбирать союзы, но при этом не имеют права делать ничего для укрепления своей безопасности за счет ослабления безопасности других. Важная констатация заключалась в том, что ни одна страна и ни одна группа стран не имеют права претендовать на исключительную роль в сфере безопасности в Евроатлантике.

Как вы можете понять, если следите за развитием событий в Европе в последние годы, НАТО нарушала все обязательства. Расширение альянса создавало прямые угрозы Российской Федерации. Военная инфраструктура блока вплотную приближалась к нашим границам. Это было запрещено обязательствами Стамбульской декларации 1999 г. НАТО однозначно заявила, что только альянс будет решать, кому предоставлять юридические гарантии безопасности. Это также являлось прямым нарушением обязательств Стамбула и Астаны.

Мы поняли, что эти политические декларации натовцы просто игнорируют и считают себя в праве вообще не обращать на них внимания, несмотря на стоящими под этими документами подписи их президентов. Ещё в 2008 г. российская сторона предложила кодифицировать эти политические декларации с тем, чтобы сделать их юридически обязывающими. Нам ответили отказом, заявив, что такого рода правовые гарантии в Европе могут предоставляться только в рамках НАТО. Бездумный курс на искусственное расширение этого блока в отсутствие каких-либо реальных угроз для натовских стран проводился абсолютно осознанно и сознательно.

Помним, как создавалась НАТО. Первый Генеральный секретарь альянса Г.Исмей вывел в своё время формулу: «keep the Soviet Union out, the Americans in, and the Germans down» («держать русских вне Европы, американцев – в Европе, а немцев – под контролем»). Происходящее сейчас означает ни что иное, как возвращение альянса к концептуальным приоритетам, выработанным 73 года назад. Ничего не изменилось: «русских» хотят держать вне Европы, американцы хотят, да и уже поработили всю Европу и держат под контролем не только немцев, а весь Евросоюз. Философия доминирования и односторонних преимуществ после прекращения «холодной войны» никуда не исчезла.

За время своего существования НАТО едва ли смогла записать себе «в актив» хотя бы одну реальную «историю успеха». Альянс несет вовне разруху и страдания. Уже упоминал агрессии против Сербии и Ливии с уничтожением ливийской государственности, к которым добавился Ирак. Вспомним и последний пример – Афганистан, которому в течение 20 лет альянс безуспешно пытался «привить» демократию в своем понимании. Красноречивым является и тот факт, что по-прежнему не удается решить проблемы с безопасностью в сербском крае Косово, где натовцы тоже находятся уже более двух десятилетий.

Если говорить о миротворческих способностях США, посмотрите, сколько десятилетий американцы пытаются навести порядок в такой небольшой и подконтрольной им стране как Гаити. Это не Европа. Примеров подобного рода за пределами европейского континента - огромное количество.

Если в 1991 г. в НАТО состояла из 16 стран, то сейчас их уже 30. На пороге вступления - Швеция и Финляндия. Альянс всё ближе к нашим границам размещает свои силы и военную инфраструктуру. Постоянно наращивает потенциалы и средства, придвигая их к России. Проводятся маневры, в которых фактически в открытую наша страна объявляется противником. НАТО активно расширяет свою деятельность на постсоветском пространстве. Заявила о претензиях на Индо-Тихоокеанский регион, а теперь ещё и на Центральную Азию. Все эти прицелы на глобальное доминирование – прямое и грубое нарушение Лиссабонской декларации 2010 г., под которой стоят подписи всех президентов и премьер-министров Североатлантического блока.

До последнего мы пытались удержать ситуацию в Евроатлантике от дальнейшей деградации. В декабре 2021 г. Президент В.В.Путин выдвинул новые предложения о гарантиях безопасности – Проект договора между Россией и США и проект соглашения между Россией и НАТО. В этой ситуации, фиксируя, с какой настойчивостью Запад «тянул» в НАТО Украину – это было очевидной «красной линией» для Российской Федерации, о чём долгие годы Западу было известно – мы предложили отказаться от расширения альянса и договориться о конкретных юридически обязывающих гарантиях безопасности для Украины, для Российской Федерации, для всех европейских государств и для всех стран-участниц ОБСЕ. Никакого обсуждения не получилось. На наш призыв комплексно и творчески подойти к этой ситуации нам твердили только одно: каждая страна, и, прежде всего, Украина имеет право вступить в НАТО, и никто ничего с этим поделать не сможет. Все компоненты компромиссной единой формулы: о неделимости безопасности, что нельзя это делать в ущерб безопасности других, чтобы одна организация претендовала на доминирование в Европе, - попросту игнорировались.

В декабре 2021 г. Вашингтон предпочел не воспользоваться реальным шансом на деэскалацию. А он был и не только у США, но и у ОБСЕ, которая вполне могла бы способствовать разрядке напряженности, если бы сумела добиться урегулирования кризиса на Украине на основе Минского «Комплекса мер», согласованного в феврале 2015 г. и в том же месяце единогласно одобренного резолюцией СБ ООН. Исполнительные структуры Организации по сути дела оказались в полном подчинении США и Брюсселя, взявших курс на всестороннюю поддержку киевского режима в его политике искоренения всего русского – образования, СМИ, использования языка в культуре, искусстве и повседневной жизни. Западники поддерживали киевский режим и в его линии на законодательное насаждение теории и практики нацизма: соответствующие законы принимались без какой-либо реакции из «просвещенных» столиц западных демократий, а также в его усилиях по превращению Украины в плацдарм для сдерживания России, в территорию прямых военных угроз нашей стране. Сейчас эти факты хорошо известны. Отмечу, что свою лепту в дискредитацию ОБСЕ внесла и Специальная мониторинговая миссия (СММ) на Украине, которая в грубейшее нарушение своего мандата не реагировала на ежедневные нарушения Минских соглашений со стороны ВСУ и нацбатальонов. Фактически миссия Организации встала на сторону киевского режима. Уже после прекращения её деятельности вскрылись нелицеприятные факты взаимодействия СММ с западными спецслужбами, а также участия якобы нейтральных наблюдателей ОБСЕ в корректировке огня по позициям ЛДНР, в сборе разведданных в интересах ВСУ и националистических батальонов: им передавалась информация с камер наблюдения Миссии, установленных у линии соприкосновения.

Все эти очевидные проблемы, которые многие из вас вскрывали и предавали гласности, хотя не всем вам это разрешали ваши редакции, замалчивались СММ. Миссия сознательно закрывала глаза на все нарушения, в том числе, на подготовку силового решения проблемы Донбасса, которое планировал киевский режим, публично отказываясь устами П.А.Порошенко, а затем В.А.Зеленского от выполнения Минских договоренностей. Запад молча потакал таким неприемлемым действиям. В середине февраля с.г. количество непрекращавшихся все эти долгие годы обстрелов территории ЛНР и ДНР возросло десятикратно – имеется статистика, её не скроешь. В Россию хлынул огромный поток беженцев. Нам не оставалось иного выбора для спасения жителей Донбасса и для ликвидации угроз безопасности Российской Федерации с украинской территории, кроме как признать ЛНР и ДНР и в соответствии со статьей 51 Устава ООН начать по их просьбе специальную военную операцию для их защиты от нацистов.

Отмечу, что такая неприглядная линия ОБСЕ имеет свое объяснение. Пользуясь арифметическим превосходством в этой Организации, Запад уже долгие годы пытается осуществить приватизацию, а более правильно сказать рейдерский захват ОБСЕ, подчинить себе эту последнюю площадку общерегионального диалога. Был ещё Совет Европы, но его Запад уже покалечил, без шансов на выздоровление. Теперь под «прицелом» ОБСЕ. Её полномочия, компетенции, всячески размывают и растаскивают по узким неинклюзивным форматам.

Стараниями ЕС создаются параллельные структуры, совещания вроде Европейского политического сообщества. 6 октября с.г. в Праге состоялась инаугурационная встреча этого формата. Подготавливая это мероприятие и объявляя об инициативе создания Европейского политического сообщества, Президент Э.Макрон с гордостью заявил, что были приглашены все кроме России и Белоруссии. Ему сразу стали «подпевать» такие видные деятели европейской дипломатии как Ж.Боррель, А.Бербок, сказавшие, что безопасность надо строить не с Российской Федерацией, как к этому призывала А.Меркель и другие европейские лидеры, а против неё. Изобретаются и другие структуры, чтобы в духе колониального мышления навязать остальным странам конфронтационные подходы, растащить повестку дня ОБСЕ по узким форматам, по различным платформам, призывам и партнерствам.

Несколько лет назад Германия и Франция, провозгласив инициативу создания Альянса мультилатералистов, куда они сами будут приглашать тех, кого захотят, нанесли «удар в спину» ОБСЕ. Примерно также США приглашают только «своих» людей на то, что они называют «Саммитом за демократию». Когда мы спросили у немцев и французов, зачем создавать Альянс, когда в Европе уже есть инклюзивная структура ОБСЕ, а в глобальном формате есть ООН - куда уж чем более многосторонние форматы? Нам ответили, что в этих структурах действительно присутствуют все страны, но для эффективного мультилатерализма надо работать не в ОБСЕ и ООН, а требуется создать группу лидеров. Мол, в ОБСЕ и ООН присутствуют «ретрограды», которые будут мешать продвижению вперед эффективного мультилатерализма. Именно они, прогрессисты, будут этим заниматься, а остальные пусть подстраиваются - такая философия, также подрывающая все те высокие принципы, на которых выстраивалась ОБСЕ.

В результате всего этого пространство безопасности в Европе окончательно фрагментируется, а сама Организация становится, мягко говоря, маргинальным образованием. Действующие председатели ОБСЕ за последние годы совсем не горели желанием как-то эту негативную тенденцию поломать. Наоборот.

Шведы председательствовали в 2021 г., и уже тогда стали открыто действовать не как «честные брокеры», а как активные участники западной политики по подчинению ОБСЕ интересам США и Брюсселя. По сути, именно шведы начали подготовку к «похоронам» Организации.

Наши польские соседи весь нынешний год усердно выкапывают «могилу» для ОБСЕ, разрушая остатки культуры консенсуса. Действия Варшавы грубо нарушают Правила процедуры и решения директивных органов Организации. Ещё в 2002 г. на министерском заседании в Порту был принят специальный документ о том, как должен себя вести действующий председатель, что он обязан не допускать несоответствие своих действий позициям, которые согласованы всеми государствами-участниками, т.е. консенсусом, и обязан обеспечивать учет в своих шагах и заявлениях весь спектр мнений стран-членов Организации. Мы в рамках ОДКБ, на уровне министров иностранных дел шести стран 23 ноября с.г. одобрили специальное заявление, в котором высказали принципиальные оценки этих непотребных действий польского председательства. Знаем, что и целый ряд других стран ОБСЕ разделяет эту позицию. Могу ответственно сказать, что «антипредседательство» Польши займёт в истории Организации самое неприглядное место. Никто никогда не наносил такого ущерба ОБСЕ, стоя у её руля.

Усилия стран Запада долгие годы были направлены на недопущение выстраивания системы равной и неделимой европейской безопасности вопреки всем «заклинаниям», которые принимались в рамках политических деклараций. Сейчас мы пожинаем плоды этой недальновидной ошибочной политики. Попраны дух и буква базовых документов ОБСЕ. Организация создавалась в свое время для общеевропейского диалога. Уже приводил цели, выдвигаемые Западом и председателями ОБСЕ в нынешнем и прошлом году. Всё это ставит непростые вопросы о том, какими будут наши общие отношения с Организацией. Важнее то, что будет с самой ОБСЕ. Ясно лишь то, что если и когда в какой-то момент времени наши западные соседи, а от соседства никуда не деться, и бывшие партнеры вдруг заинтересуются тем, чтобы как-то вернуться к совместной работе по европейской безопасности, то такого восстановления не получится. Это означало бы возвращение к чему-то, что было раньше, но «бизнеса» как обычно не будет.

Когда и если Запад поймет, что соседствовать лучше, опираясь на какие-то взаимосогласованные основы, мы послушаем, что нам предложат. Это должны быть принципиально новые начала взаимодействия. Появится ли в обозримой перспективе возможность для такого взаимодействия? Не знаю. Решать Западу, который систематически все эти долгие десятилетия разрушал все основанное в качестве принципов функционирования уникальной общеевропейской организации под названием ОБСЕ.

Вопрос: Россия оказывается отрезана от европейской дипломатии после того, как ее представителям запрещают приехать на заседания ОБСЕ или Мюнхенской конференции по безопасности. Что делать Москве в таком случае? Как приспосабливаться к новым реалиям? Насколько актуальна «зерновая сделка» для России в таком контексте?

С.В.Лавров: К приведенным примерам можно добавить еще то, что в течение этого года наших парламентариев дважды не пустили на заседания Парламентской Ассамблеи ОБСЕ путем невыдачи виз (одно было в Великобритании, в другое – совсем недавно в Польше). Это характеристика того, как «честные брокеры» занимаются руководством общеевропейской организации.

Возвращаясь к вопросу о том, не отрезают ли нас от европейской дипломатии, необходимо разобраться с тем, сохранилась ли европейская дипломатия, если да, то, что это такое? Пока от главных европейских дипломатов слышим заявления в духе Ж.Борреля, которое он повторяет как мантру с начала специальной военной операции, – «этот конфликт должен закончиться победой Украины на поле боя». Это говорит европейский дипломат.

Когда Президент Франции Э.Макрон анонсировал встречу в рамках предлагаемого им Европейского политического сообщества, он сказал, что Россию и Беларусь приглашать не будут. Высокий представитель ЕС по иностранным делам и политике безопасности Ж.Боррель, а вслед за ним Министр иностранных дел ФРГ А.Бербок, продекларировали еще одну новую задачу: «выстраивать европейскую безопасность не с Россией, а против России». Если под европейской дипломатией понимать такие заявления, не думаю, что нам туда надо. Необходимо понять, когда там появятся вменяемые люди. Председатель Евросовета Ш.Мишель, требуя обеспечить победу Украины, говорит, это надо сделать потому что «Украина стремится к европейским ценностям», а генсек НАТО Й.Столтенберг – «она уже отстаивает и продвигает ценности Европы, свободы и демократии». Аналогичные высказывания были и у главы Еврокомиссии У.фон дер Ляйен.

«Квинтэссенция европейской дипломатии» говорит о том, что надо сейчас помочь Украине, которая отстаивает «европейские ценности», то это означает только одно: этим европейским дипломатам не докладывают многочисленные факты того, что реально происходит на Украине. О том, как задолго до начала специальной военной операции долгие годы уничтожалась Русская Православная Церковь, вопреки всем нормам цивилизованной жизни; возможность для национальных меньшинств пользоваться своим языком во всех без исключения сферах (правда потом европейские нацменьшинства вывели из этого запрета, осталось одно – русское); русскоязычные СМИ, не только которыми владели россияне и российские организации, но и вещавшие на русском языке, принадлежавшие украинцам; политическая оппозиция; запрещались политические партии; арестовывались лидеры политических структур, а также открыто насаждаемая нацистская практика, закрепленная в законодательстве Украины.

Если европейская дипломатия, пафосно призывая защищать отстаивающую европейские ценности Украину, понимает, что эта страна сейчас реально «продвигает», нам не надо иметь ничего общего с такой дипломатией.

Будем бороться за то, чтобы эта «дипломатия» поскорее прекратилась, а люди, проводящие ненавистническую политику в нарушение Устава ООН, многочисленных конвенций, международного гуманитарного права отошли «от дел».

Многочисленные интервью В.А.Зеленского свидетельствуют о том, какие ценности отстаивает нынешний киевский режим. Он постоянно заявляет, что «нельзя дать России победить». Все аплодируют как завороженные. В одном из интервью он заявил, что если дать России победить (эту мысль и Генсек НАТО Й.Столтенберг потом повторял), то и другим большим странам можно будет нападать на маленькие страны. Несколько больших стран на разных континентах переделают географию мира. В.А.Зеленский утверждает, что он сам за другой сценарий: «каждый человек на земле будет знать, что независимо от того, в какой он живет стране и какое у нее оружие, у него есть такие же права и он так же защищен, как любой другой человек в мире».

Никто из бравших интервью у этого человека не поинтересовался: не забыл ли В.А.Зеленский, что он советовал украинцам, которые ощущают причастность к русской культуре? Год назад, в августе 2021 г., он им сказал «убираться в Россию». Человек, желающий защищать права любого человека в мире, из своей страны «пинком» хотел выгнать русских только за то, что они хотели сохранять свои язык и культуру. Вероятно, когда он заявлял о праве каждого человека «независимо, где он живет» быть защищенным, забыл, что посол Украины в Казахстане П.Ю.Врублевский недавно публично в интервью (находясь в Казахстане) сказал: «собираемся убить их как можно больше. Чем больше мы убьем русских сейчас, тем меньше придется убивать нашим детям». Ни один европейский дипломат это не прокомментировал, хотя мы акцентировали их внимание на неприемлемость подобного рода поведения. Это было прямое оскорбление со стороны режима В.А.Зеленского наших казахстанских соседей, заявивших, что недопустимо для посла делать подобные высказывания. Но этот человек еще около месяца там «болтался» и только потом его удалось выдворить. Жалею эту европейскую дипломатию, которая «проглатывает» такие проявления украинского подхода к европейским ценностям.

Мы делали немало информационных сообщений относительно «зерновой сделки». С марта 2022 г. наши военные ежедневно объявляли 12-часовые периоды функционирования гуманитарных коридоров для вывоза украинского зерна из украинских портов. Единственная преграда – порты были заминированы. Украинским коллегам предлагалось выводить суда через минные поля, а российские военные гарантировали бы их безопасную доставку в проливы. В.А.Зеленский заявлял, что это «западня», и что «русским верить нельзя». Тогда мы предложили гарантировать свободу прохода через нейтральные воды совместно с турецкими коллегами. Они согласились. И опять В.А.Зеленский «капризничал». Вмешательство Генерального секретаря ООН позволило подписать 22 июля с.г. в Стамбуле два документа. Первый – подробно объясняет, какие шаги и гарантии будут действовать при экспорте из трех украинских портов украинского продовольствия. Второй – о том, что Генсек ООН будет стараться снять искусственные препоны на пути экспорта российских удобрений и зерна. Неделю назад слышал заявления из одной евроструктуры, что никаких ограничений на экспорт российских удобрений и зерна в санкциях не содержится. Но это откровенная ложь. Рубрики «удобрения и продовольствие из России» в санкционных списках нет. Но запрещены банковские транзакции (прежде всего для нашего ведущего АО «Россельхозбанк», «отлученного» от SWIFT. Именно он обслуживает более 90% всех наших поставок продовольствия); доступ российских судов в европейские порты; зарубежных судов в российские порты, а также их фрахт и страхование. Генеральный секретарь ООН А.Гутерреш это подчеркнул открытым текстом на саммите «Группы двадцати» в Индонезии. Он занимается снятием этих преград. Но спустя пять месяцев после подписания «сделки», реакция США и ЕС крайне медленная. Приходится «выбивать» какие-то исключения. Мы поддерживаем то, что делает Генсекретарь. Однако со стороны Запада не просматривается большого уважения в отношении его усилий – манера показывать «кто в доме хозяин», за кем надо «бегать» и кого «умолять».

Вопрос: Что из себя будет представлять европейская безопасность без участия Союзного государства России и Белоруссии? Каковы Ваши прогнозы?

С.В.Лавров: Мне трудно делать прогнозы. Со всей ответственностью могу сказать, что будет представлять собой безопасность Союзного государства России и Белоруссии, независимо от того, каким очередным издевательствам будет подвергаться фундамент, заложенный в основу ОБСЕ.

Мы узнали цену тем, кто претендует на председательство в ОБСЕ, обещая функции «честного брокера», деятелям, возглавляющим сейчас Секретариат ОБСЕ и не имеющим право делать ничего, что выходило бы за рамки концепции. В 1975 г. Совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе создавалось не для того, чтобы все «плясали под чью-то дудку», подчинялись тому видению мира и задачам обеспечения безопасности и сотрудничества, которые предлагали наши западные партнеры. ОБСЕ создавалось, чтобы каждый был услышан, и ни одна страна не ощущала себя исключенной из общего процесса. Но сейчас все перевернуто «с ног на голову». Запад делает именно то, против чего создавалось ОБСЕ. «Роет» разделительные линии. Но где «копают», можно и кого-то «похоронить». Опасаюсь, что это делается специально для ОБСЕ. Все эти «инициативки»: Европейское политическое сообщество (все, кроме России и Белоруссии), откровенное приглашение к слому ОБСЕ, созданию западного «междусобойчика», откуда они будут продвигать свои проекты, включая односторонние незаконные санкции, создание трибуналов для конфискации средств – никуда не исчезнувшее колониальное мышление. Желание и стремление жить за счет других.

США сейчас живут за счет Европы. Они будут наживаться на экономическом и энергокризисе, в который та попала, продавать ей газ (в четыре раза дороже, чем Европа покупала у России), продвигать свои законы по борьбе с инфляцией, выделять сотни миллиардов долларов субсидий для своей промышленности, чтобы переманить инвесторов из Европы. В итоге она придет к деиндустриализации.

Западники пытаются выстраивать безопасность без России и Белоруссии. Но сначала нужно договориться между собой. Президент Франции Э.Макрон спешно полетел в Вашингтон жаловаться и требовать. Не знаю, чем все это закончится, но нам такая безопасность не нужна. Вся безопасность Европы сейчас сводится к тому, что она полностью подчинилась США. Еще несколько лет назад были споры в Германии и Франции, когда та выступала за «стратегическую автономию» Евросоюза и создание вооруженных сил ЕС. Недавно один из сотрудников аппарата Совета национальной безопасности США сказал, что Европа категорически должна забыть про любые «мечты» о создании собственной армии. Несколько лет назад в Германии подобные дискуссии завершились выводом, что в обеспечении безопасности ФРГ надо полагаться на НАТО. Польша, страны Балтии и ряд государств центральной Европы, демонстрировавшие ранее разумные подходы, сейчас получили ультрарадикальные русофобские и антиевропейские правительства.

Насчет самостоятельности Европы. Прошли дискуссии об увеличении количества американских войск для проведения учений на европейском континенте вблизи России и Белоруссии. Когда у главы Пентагона Л.Остина спросили, на какой основе перебрасывают войска США – временно или «иначе» – он не задумываясь ответил, что в Вашингтоне еще не решили, каким будет военное присутствие в Европе. У него в мыслях не было сказать, что необходимо посоветоваться с европейскими союзниками. «Мы еще не решили». Это ответ на вопрос, какая будет безопасность в Европе.

Союзное государство имеет планы военного строительства. Есть совместная группировка с сухопутной и воздушной составляющей. Президенты России и Белоруссии уделяют проблеме повышенное внимание, учитывая продолжающиеся провокации со стороны Украины. Все необходимые меры поддержания готовности к любым вариантам приняты. Будем полагаться на хорошие возможности Союзного государства.

Когда Западная Европа, НАТО, ЕС поймут «тупиковость» той линии, которую сейчас проводят и ее огромные риски, посмотрим, с чем они будут готовы «прийти» к нам с просьбой обсудить какие-то иные возможности.

Вопрос: В этом месяце состоялись совместные учения НАТО в Атлантическом океане и на Средиземном море. В них приняли участие авианосцы из разных стран, в том числе передовой американский авианосец «Джеральд Р.Форд», участвовавший впервые. Какую роль играют США в учениях НАТО? Какие намерения имеют США, усиливая военную интеграцию с европейскими странами? Как совместные учения НАТО влияют на региональную безопасность в Европе?

С.В.Лавров: За последние 10 лет учения НАТО стали все более интенсивными, частыми и откровенно нацеленными на сдерживание России. Придумывают легенды и названия, пытаясь заретушировать очевидную антироссийскую направленность. Проводят их все ближе к российским границам: Балтика, Черное море, сухопутные учения в Польше, ряд других мер, противоречащих Основополагающему Акту о взаимных отношениях, сотрудничестве и безопасности между Российской Федерацией и Организацией Североатлантического договора 1997 г. Тогда удалось согласовать «принципы партнерства», они прописаны в Акте. Ключевым элементом этого документа являлось обязательство НАТО отказаться от размещения «существенных боевых сил» на территории новых членов альянса на постоянной основе. Хорошее, но политическое обязательство, как и в случае с декларациями ОБСЕ 1999 г. и 2010 г. не укреплять свою безопасность за счет безопасности соседа. В Акте Россия-НАТО зафиксировано не размещение «существенных боевых сил» на территории новых членов альянса. «Компромисс» в ответ на то, что Организация расширялось вопреки дававшимся еще СССР, а затем российскому руководству обещаниям этого не делать. Нам врали. В наивной попытке сохранить партнерство с этим блоком мы пошли на подписание Основополагающего акта, означающего, что Россия приняла расширение альянса как данность. Для «компенсации» НАТО торжественно обещает не размещать на территории новых членов «существенные боевые силы» на постоянной основе. Спустя какое-то время мы предложили укрепить взаимное доверие еще больше, расшифровав понятие «существенные боевые силы», подготовили конкретное юридическое соглашение. Организация категорически отказалась. Они заявили, что сами будут определять это понятие «существенные боевые силы», которые «обязуются» на постоянной основе не размещать, уточнив, что возможна ротация. Сейчас, нарушив обязательство, размещают серьезные подразделения, практически в режиме нон-стоп. Формально – ротация. До недавнего времени НАТО «било себя в грудь» и говорило, не может быть никаких угроз безопасности России и кому бы то ни было еще, так как НАТО – «оборонительный альянс», защищающий территорию своих членов. Но когда существовал СССР, Варшавский договор, было понятно от кого он защищается. Исчезли Варшавский договор, Советский Союз. С тех пор НАТО пять раз передвигала линию обороны. Если это «оборонительный альянс», значит, передвигая свою линию ответственности, он продолжает обороняться, но от кого – никто не понимал.

В июне с.г. в Мадриде на саммите НАТО западники перестали стесняться, и теперь не говорят, что они «оборонительный альянс» и только «защищают территории своих членов». Они заявили, что должны отвечать за глобальную безопасность, прежде всего, за Индо-Тихоокеанский регион. Появился даже тезис о «неделимости безопасности Евроатлантики и Индо-Тихоокеанского региона». Таким образом натовцы передвигают линию обороны еще дальше на Восток. Наверное, она будет проходить в районе Южно-Китайского моря. Учитывая звучащую из ЕС, США, Австралии, Канады, Великобритании риторику, Южно-Китайское море превращается в один из регионов, где натовцы не прочь нагнетать напряженность, как когда-то делали это на Украине.

Знаем, насколько серьезно КНР относится к такого рода провокациям, не говоря о Тайване и Тайваньском проливе. Понимаем, что подобные натовские «игры с огнем» в тех краях несут угрозы и риски для Российской Федерации. Это так же близко к нашим морям и берегам, как и к китайской территории.

У нас с Пекином развивается военное сотрудничество, проводим совместные учения, в том числе антитеррористические. Недавно состоялось мероприятие по патрулированию воздушного пространства. Впервые российские дальние бомбардировщики приземлялись на аэродромах КНР, а соответствующие китайские воздушные суда – на наших. Это меры предосторожности, показывающие нашу готовность к любому развитию событий.

Все прекрасно понимают, что вслед за Европой натовцы под предводительством США пытаются создавать взрывоопасные ситуации в Индо-Тихоокеанском регионе. Хотели втянуть Индию в антикитайские и антироссийские альянсы, но она отказалась присоединяться к структурам, которые будут иметь характер военно-политического блока. Нью-Дели участвует только в экономических проектах, продвигаемых в контексте Индо-Тихоокеанских стратегий. Тогда Вашингтон решил формировать военно-политические блоки по другой линии – англосаксонской. США, Великобритания и Австралия создали альянс AUKUS, в который активно «зазывают» Новую Зеландию, Японию, Южную Корею.

На Украине США и Евросоюз разваливают все принципы сотрудничества ОБСЕ, продвигают свои односторонние подходы. В более широком плане разрушают саму Организацию, пичкают регион её стран-участниц узкими, неинклюзивными площадками наподобие Европейского политического сообщества.

Таким же образом западники размывают универсальную платформу сотрудничества в Азиатско-Тихоокеанском регионе – АСЕАН, вокруг которой сформировались форматы Азиатского форума по региональной безопасности, Восточноазиатских саммитов, встреч министров обороны Ассоциации с партнерами – признаваемые всеми системообразующие механизмы сотрудничества в сфере безопасности, экономики и в других областях. Сейчас всё это активным образом подрывается. Вопросы безопасности «выдраны» из асеановской повестки дня. Половину членов Ассоциации США пытаются присоединить к своим планам. Вторая часть стран АСЕАН видит риски и не хочет этим заниматься.

Очевиден разрушительный характер действий Вашингтона против универсальных структур, созданных в Европе и АТР и призванных решать вопросы безопасности на основе равноправия, баланса интересов. Берётся курс на постоянное создание раздражителей, «горячих точек» в расчёте на то, что сами США находятся далеко. Чем больше кризисов американцы спровоцируют, тем больше их конкуренты будут ослаблять себя и друг друга.

Сейчас себя ослабляет Европа, безоглядно «побежав» за США и во всем поддержав их русофобскую политику и использование Украины в качестве средства ведения войны против России.

Вопрос: По Вашему мнению, остается ли возможность в обозримом будущем договориться о гарантиях безопасности, которые Россия предложила США и НАТО?

С.В.Лавров: Если наши западные собеседники осознают свои ошибки и выразят готовность вернуться к обсуждению документов, предложенных нами в декабре 2021 г., это будет позитивным фактором. Сомневаюсь, что они найдут в себе силы и разум пойти на такое, но если вдруг это произойдет, будем готовы вернуться к разговору.

После того как наши предложения были отвергнуты, Запад успел сделать целый ряд шагов, вступающих в полное противоречие с перспективами возобновления диалога. Например, на встрече мининдел НАТО в Румынии они клятвенно заявили, что Украина будет в альянсе - никаких изменений в этом нет. При этом, как сказал Генеральный секретарь Й.Столтенберг, сначала Украина должна выиграть войну, а потом её примут в альянс. Безответственность таких заявлений очевидна любому мало-мальски сведущему в политике человеку.

Мы были готовы обсуждать вопросы безопасности в контексте Украины и в более широком плане. Западники отвергли наши предложения от декабря 2021 г., а состоявшиеся по линии военных встречи и мои переговоры с Госсекретарем США Э.Блинкеном в январе с.г. в Женеве завершились ничем. После начала специальной военной операции мы предупреждали: утверждение, что кроме самой Украины никто не сможет решить вопрос о её членстве в НАТО ведет к опасному сценарию.

В марте с.г. украинцы попросили о переговорах. После нескольких раундов 29 марта с.г. в Стамбуле они впервые дали нам что-то «на бумаге». Мы поддержали принципы урегулирования, содержавшиеся в том документе. Среди них было обеспечение безопасности Украины через уважение её внеблокового статуса, то есть её невступление в НАТО, безъядерного статуса - В.А.Зеленский не будет больше заявлять, что отказ от ядерного оружия в 1994 г. был ошибкой - и предоставление гарантий на коллективной основе не от НАТО, а от «пятерки» постоянных членов Совета Безопасности ООН, Германии и Турции. Мы согласились на это. Через день-два американские «хозяева» сказали украинцам: «зачем вы это делаете». Понятно, что США должны через Украину истощать российскую армию, а также потратить максимальное количество оружия европейских стран, чтобы потом Европа, покупая у Вашингтона новое, обеспечивала бы доходы американскому военно-промышленному комплексу и корпорациям. Рано, мол, украинцы выразили готовность получить от русских гарантии безопасности и обеспечить на этой основе урегулирование.

Нас обвиняют в том, что мы будто постоянно просим о каких-то переговорах, чтобы «выиграть время для сбора дополнительных сил на проведение специальной военной операции». Это смешно и неприятно. Люди откровенно врут. Мы никогда ни о каких переговорах не просили, но всегда говорили, что если кто-то имеет интерес к переговорному решению, то готовы его выслушать. Подтверждается это следующим фактом - когда в марте с.г. украинцы обратились с такой просьбой, мы не только пошли им навстречу, но и были готовы договориться на тех принципах, которые они же сами и выдвинули. Украинской стороне тогда это не позволили сделать, ведь война ещё не принесла достаточно обогащения тем, кто её курирует и дирижирует - а делают это, прежде всего, США и англичане.

Вопрос: На Ваш взгляд, почему Минская группа ОБСЕ по урегулированию Нагорно-Карабахского конфликта сейчас бездействует? Есть ли возможность возобновления её работы?

С.В.Лавров: Минская группа ОБСЕ была создана, чтобы объединить имеющие влияние в регионе страны, которые могут посылать сигналы Еревану и Баку. Договорились работать под председательством России и США. На каком-то этапе Франция, как это часто бывает, выразила желание присоединиться. Решили, что Париж тоже станет одним из трех сопредседателей.

С тех пор в течение уже не одного десятка лет сопредседатели проводили полезную работу, встречались с руководителями Армении и Азербайджана вместе и порознь. Одно из знаковых совместных мероприятий состоялось в Мадриде в конце 1990-х гг. Так появились Мадридские принципы, которые сторонами обсуждались, модернизировались и корректировались. На рубеже 2010-х гг. Россия стала ведущим сопредседателем. Провели около десяти трехсторонних встреч с лидерами Еревана и Баку. При этом каждый раз на них присутствовали представители США и Франции.

После 44-дневной войны в сентябре-октябре 2020 г. при нашей посреднической роли было достигнуто прекращение огня. Россия продолжает помогать армянской и азербайджанской сторонам в разблокировании транспортных и экономических коммуникаций в регионе. Это придаст импульс развитию и других соседних государств (Турции, Ирана, Грузии). Договорились, что наша страна будет оказывать содействие в делимитации границы и оказывать содействие в согласовании мирного договора между Арменией и Азербайджаном. Всё это стало результатом саммитов между Президентами России, Азербайджана и Премьер-министром Армении.

Параллельно наблюдали судорожные попытки других игроков «вклиниться» в эти процессы. Мы никаких проблем с этим не испытывали.

Единственное, что отмечали в контактах с Ереваном и Баку, – после начала специальной военной операции Запад устами Вашингтона и Парижа официально заявил, что нигде и ни в каких форматах с Россией сотрудничать не будет. Таким образом, они объявили о завершении деятельности Минской группы ОБСЕ. Наши армянские коллеги иногда вспоминают про неё. Мы отвечаем, что это вопрос к США, Франции, заявившим, что больше не будут собирать Группу, и Азербайджану, поскольку без его участия какие-либо посреднические усилия бессмысленны.

Сейчас французы, американцы и Евросоюз пытаются компенсировать ими же похороненную Минскую группу «вклиниванием» в посреднические усилия. При этом они стремятся «подобрать» и приватизировать договоренности, достигнутые сторонами при российском участии. Например, проводят в Брюсселе заседание комиссии по делимитации границ. Армяне и азербайджанцы люди вежливые, приезжают, но как можно обсуждать делимитацию, не имея на руках карт бывших союзных республик, существующих только в российском Генеральном штабе? Мне трудно это представить.

Аналогичным образом обстоят дела и с мирным договором. Они ездили в Прагу на форум Европейского политического сообщества и подписали там документ о том, что мирный договор должен опираться на границы в соответствии с Уставом ООН и Алма-Атинской декларацией от 21 декабря 1991 г. Последняя гласит: все союзные республики образуют Содружество Независимых Государств и подтверждают нерушимость границ в тех пределах, которые существовали между республиками Советского Союза. На тот момент Нагорно-Карабахская автономная область была частью Азербайджанской ССР. Азербайджан, Армения, Франция и Евросовет в лице Ш.Мишеля одобрили это в рамках упомянутого документа и признали Алма-Атинскую декларацию без оговорок. Это облегчает дальнейшую работу и решает вопрос о том, как подходить к статусу Карабаха.

Не зря руководство Армении в последнее время говорит не столько о статусе, сколько о необходимости обеспечить права армянского населения в Карабахе. С этим соглашается и Баку, который готов обсуждать предоставление гарантии прав, которыми обладают другие граждане Азербайджана. Про Минскую группу ОБСЕ сейчас уже никто не вспоминает. Иногда в Армении какой-нибудь политический деятель пробрасывает что-то про неё, но Минскую группу похоронили французы и американцы. Мы здесь ни при чем.

Вопрос: Как бы Вы прокомментировали противоречивые высказывания Премьер-министра Армении Н.В.Пашиняна по проблематике армяно-азербайджанского мирного договора и Нагорного Карабаха? Раньше он говорил, что Арцах – это Армения и точка. Призывал посадить карабахцев за стол переговоров между армянской и азербайджанской сторонами. После саммита в Праге в октябре с.г. он заявил, что Ереван и Баку могут заключить договор без упоминания Нагорного Карабаха. 31 октября с.г. накануне саммита в Сочи армянские власти сказали, что поддерживают российские предложения по мирному договору, которые, в их понимании, предусматривают откладывание вопроса о статусе Нагорного Карабаха «на потом». После встречи в Сочи зазвучали требования к Москве подтвердить российские предложения по нормализации отношений между Арменией и Азербайджаном. Как будто Россия от чего-то отказывалась.

С.В.Лавров: Вы наглядно описали хронологию событий. Еще в 2012 г. у нас были предложения, которые, в случае их принятия, могли бы закрыть эту проблему раз и навсегда. По крайней мере, из того периода появилась концепция отложить статус Карабаха «на потом». Она была простая: армяне уходят из пяти азербайджанских районов вокруг Карабаха, оставляя за собой два района, которые соединяют Армению с Карабахом. Их судьба (никто не оспаривает, что они азербайджанские) будет определяться в увязке по времени с определением статуса Карабаха. Тогда впервые появилась концепция отложить статус «на потом» – на следующие поколения.

Осенью 2020 г. была война. Она остановилась на этапе предварительных контактов. Готовились трехсторонние заявления, состоялись три трехсторонних саммита: два в Москве, один в Сочи. Тогда тоже говорили о необходимости запустить политический процесс. Было понимание, что статус Карабаха можно отложить «на потом». Исходя из этого, Россия сформулировала свой вариант мирного договора, который весной был передан сторонам. Там содержалась эта фраза. Азербайджанская сторона сказала, что готова поддержать практически всё, но вопрос по статусу должен быть проработан дополнительно.

В конце октября с.г. встречались в Сочи. Хотели вернуться к этому вопросу и понять, насколько наши партнеры готовы действовать на основе джентельменского понимания – решить все вопросы, а статус Карабаха оставить «на потом». Президент И.Г.Алиев и Премьер-министр Н.В.Пашинян привезли в Сочи тот самый документ из Праги, в котором говорилось, что они хотят подписать мирный договор, руководствуясь Уставом ООН и Алма-Атинской декларацией 1991 г. о создании СНГ. Она четко говорит, что границы между новыми государствами будут основываться на административных границах между союзными республиками бывшего Советского Союза, где Нагорно-Карабахская автономная область однозначно является частью Азербайджанской ССР. Подписав эту договоренность, армянские коллеги теперь просят нас подтвердить российские предложения по статусу Карабаха. Это не из «оперы» ведения переговоров, а из какой-то другой.

Вопрос: Папа Римский Франциск неоднократно выступал с предложением о посредничестве, выражал готовность организовать мирные переговоры между Москвой и Киевом. В то же время Святой Престол подчеркивает необходимость долгосрочных решений и ответственных уступок с обеих сторон. Когда речь идет об уступках, что для Вас это означает? Какую роль могли бы сыграть Италия, Франция, Германия? Или от этих европейских стран больше ничего не зависит?

С.В.Лавров: Папа Римский Франциск достаточно давно в публичных заявлениях выражает готовность предоставить свои услуги. С такой же позиции периодически выступает Президент Франции Э.Макрон. Даже Канцлер ФРГ О.Шольц говорил, что продолжит разговаривать с Президентом России В.В.Путиным. На протяжении последних двух недель Э.Макрон регулярно заявлял, что планирует разговор с В.В.Путиным. Это было весьма своеобразно, поскольку к тому моменту, когда он стал это объявлять, нам никаких сигналов по дипломатическим каналам не поступало. У французов есть манера делать свою дипломатию предельно публичной. Мы ждали, когда он позвонит, если действительно собирался это сделать. Но на днях его в очередной раз об этом спросили журналисты. Э.Макрон ответил, что не будет пытаться связаться с В.В.Путиным до тех пор, пока не съездит в Вашингтон. Из этого мы делаем вывод, что в столице США Президент Франции будет обсуждать не только ослабление конкурентных преимуществ Европы, но и советоваться по украинским делам.

Президент Турции Р.Т.Эрдоган не раз говорил, что общается и с В.В.Путиным, и с В.А.Зеленским. Кроме Святого Престола от Италии как от страны не слышал каких-то инициатив. Мой коллега А.Таяни, в его нынешнем качестве министра иностранных дел мы еще не встречались, произносит какие-то идеи, направленные на поиск решений. Тем не менее ничего конкретного никто не предлагает.

Предметно обсуждали предложения Украины 29 марта с.г. Мы их приняли, но Киеву запретили их реализовать. Надо, дескать, ещё измотать Россию, а Европе напродавать оружия, чтобы она всё своё отдала Украине.

Папа Римский Франциск призывает к переговорам, но недавно сделал непонятное заявление, совсем не христианское. Глава Ватикана выделил две народности Российской Федерации в «категорию», от которой можно ожидать зверств во время военных действий. МИД России, Республика Бурятия и Чеченская Республика отреагировали на это. Ватикан отметил, что такое больше не повторится. Мол, произошло недоразумение. Это делу не помогает и авторитету Святого Престола тоже.

К вопросу о возможных уступках. Когда мы формулировали свои предложения в декабре 2021 г. (проект договора с США и соглашения с НАТО), писали эти документы честно. Это была не запросная позиция. В противном случае первый пункт требовал бы, чтобы НАТО самораспустилась, а США – убрали бы свои войска из Европы, начиная с тактического ядерного оружия, находящегося в Италии, Германии, Бельгии, Нидерландах и Турции. Вот тогда бы это была запросная позиция.

Мы подошли по-честному. Постарались найти решение, которое устраивало бы и американцев, и НАТО. Пытались посмотреть на сложившуюся ситуацию глазами наших западных коллег. Вот как появились эти документы. Казалось, они содержали справедливые предложения и опирались на неоднократно дававшиеся заверения. Мы, в частности, предлагали вернуться к военной конфигурации 1997 г., когда НАТО взяла на себя обязательства в рамках Основополагающего акта Россия-НАТО не размещать существенные боевые силы на территории новых членов.

В Стамбуле украинцы предложили вариант урегулирования. Мы приняли его, в известной степени пойдя на уступки. Речь шла о ситуации «на земле» на тот конкретный момент. Можно долго фантазировать, кто что в состоянии предложить. Подчеркну, наши предложения от декабря 2021 г. не были запросным ходом, направленным на то, чтобы его отвергли. На наш взгляд, они предлагали баланс интересов.

Вопрос: Как Вы только что заявили в своем вступительном слове, одна из причин СВО на Украине – желание защитить русскоязычное население. Как можете оправдать ракетные нападения на гражданское население, инфраструктуру, лишающие людей доступа к воде и электроэнергии, в том числе в районе Херсона, который Россия считает своей территорией?

С.В.Лавров: Город Сталинград был нашей территорией. Мы там били немцев так, что они оттуда убежали. Министерство обороны России, военные эксперты (российские, американские, других натовских стран) обращают внимание, что специальная военная операция России с самого начала реализовывалась в режиме минимизации любых негативных последствий для гражданского населения и инфраструктуры, подвергающейся сейчас атакам. Не секрет, что она обеспечивает боевой потенциал Вооруженных сил Украины и националистических батальонов. Удары наносятся высокоточным оружием, выводятся из строя энергетические объекты, от которых зависит функционирование ВСУ и доставка огромного количества вооружений, которым Запад накачивает Украину с целью убивать русских.

Недавно один из европейских политических деятелей сказал, что надо поставлять вооружения, способные «доставать» объекты глубоко на территории России. Всё это видим. Разговоры, что Запад заинтересован в мирном урегулировании, нас не впечатляют. Западники публично объявили, что хотят, чтобы Россия не просто потерпела поражение «на поле боя», а была уничтожена как игрок. Некоторые даже проводят специальные конференции, размышляя о том, на сколько частей поделить нашу страну и кто какой её частью будет руководить.

Мы выводим из строя объекты энергетики, позволяющие накачивать Украину смертоносным оружием, чтобы убивать русских. Не надо говорить, что США и НАТО не участвуют в этой войне. Напрямую принимают участие, не только поставками оружия, но подготовкой кадров. Готовят военных на территории Великобритании, Германии, Италии и других стран. Помимо этого западные инструкторы сотнями (их количество возрастает) работают непосредственно «на земле», показывают украинским военным, как стреляют поставляемые туда «штучки». Стоит отметить большое число наемников.

Разведывательные данные, включая всю гражданскую спутниковую систему «Starlink», поставили на службу определению целей для украинских военных. Они передаются и по другим каналам. Подавляющее большинство целей, по которым бьют нацисты в украинских батальонах и ВСУ, определяют западные хозяева этого режима. Нужно об этом честно писать. Фактов предостаточно.

Мы устраняем высокоточным оружием инфраструктурные объекты, используемые для обеспечения военных действий ВСУ.

В соцсетях (Телеграм и других) можно найти мнения экспертов, показывающих не на словах, а на фактах отличия этой военной операции от того, что делали США в Югославии, Ираке, Афганистане, а французы – в Ливии.

Участник кампании против Югославии 1999 г., бывший одним из сотрудников штаба, где определяли цели, рассказывает, как на одном заседании через неделю после начала агрессии сообщили, что все военные цели закончились, остались два моста, используемые югославскими военными. Уничтожили их. Стали интересоваться, что еще можно сделать. Оказалось, что было еще несколько десятков гражданских мостов, не использовавшихся военными. И их разбомбили. Один мост разрушили, когда по нему шел пассажирский поезд. Никакого «collateral damage» (сопутствующего ущерба). Была просто атака по гражданскому объекту. Когда в Белграде бомбили здание телецентра и башню, объясняли, что телевидение вещает пропаганду и поддерживает боевой дух югославской армии.

Логика та же, что применяют сейчас во Франции, когда по распоряжению Президента Э.Макрона отказывают в аккредитации в Елисейский дворец на пресс-конференции «Russia Today» и «Спутнику». Президент Франции лично сказал, что не пустят их, поскольку это не средства массовой информации, а средства пропаганды. Надеюсь, по штаб-квартирам, отделениям «Russia Today» и «Спутника» в Европе Запад не будет наносить удары, как он бомбил телецентр в Югославии.

Посмотрите Афганистан. Удар по скоплению людей. Потом оказалось, что 200 человек шли отмечать свадьбу. Россия не является участником Римского статута Международного уголовного суда. Американцы тоже не являются, но всячески «науськивают» эту структуру открывать дела против тех, кого США считают плохими.

Несколько лет назад МУС вдруг решил разобраться, что же американцы делали в Афганистане и как они себя там вели. Было огромное количество сообщений о том, что австралийцы, англичане, американцы совершали там военные преступления. Правительство в Австралии до сих пор требует от принимавших участие представить доказательства, что они невиновны в военных преступлениях.

Когда МУС стал только рассматривать возможность открыть дело по расследованию военных преступлений США в Афганистане, Вашингтон без стеснения сказал, что подведет под санкции прокурора и всех судей. МУС замолчал на эту тему.

Мы готовы обсуждать вопрос, как вести боевые действия в современных условиях. Давайте оставим это профессионалам. Не будем в угоду конъюнктуре стремиться делать голословные заявления, обвиняя во всем кого-то одного и забывая, что есть гораздо более серьезные ситуации, которые все игнорировали, включая СМИ, работающие в Российской Федерации или освещающие происходящее в нашей стране.

В 2013 г. было волнение на майдане, а в 2014 г. произошел госпереворот вопреки договоренности об урегулировании, достигнутой при посредничестве Евросоюза. Мы предупреждали, что люди, пришедшие к власти и провозгласившие своей целью изгнание русских из Крыма и запрет русского языка, создают реальную угрозу, их нужно «угомонить». Никто «пальцем не пошевелил». Затем была война, Минские договоренности, гарантированные Евросоюзом, снова никто ничего не делал. Ни П.А.Порошенко, ни В.А.Зеленский не стали их выполнять. Они заявили, что зря отказались от ядерного оружия, что вернут Крым, а подписав Минские договоренности, выиграли время, и теперь им дадут оружие и они решат всё военной силой.

По несколько раз в год обращались к Берлину, Парижу, Вашингтону как контролирующим киевский режим урезонить его, успокоить откровенных расистов. Никакой реакции не было. В течение многих лет мы привлекали их внимание. Сейчас СМИ шумят, как будто не следили за происходившим на Украине после Минских договоренностей, будто не слышали наши призывы к благоразумию.

Сравните истерику, разворачивающуюся сейчас в западных политических кругах, которую пытаются навязать СМИ, с тем, что было, когда США разбомбили Ирак. Не потому что они долгие годы предупреждали, что в Ираке запрещают английский язык или голливудские фильмы, а потому что взяли пробирку и сказали, что это биологическое оружие. И разбомбили не страну, создававшую угрозу прямо на границе США, а за десять тысяч миль. Потому что им можно. Это правило, по которому должен быть устроен их миропорядок. Наш случай – это попытка защитить свои законные интересы по международному праву, а не по американским правилам.

Ливия чем досадила? Только тем, что М.Каддафи не понравился одному из европейских лидеров или одному из своих соседей. Страна жила «припеваючи», как и Ирак. При всей строгости автократических режимов экономическая и социальная ситуация там была несравнимо лучше. В Европе не было миллионов беженцев из Ирака, Афганистана, Ливии. Тогда хоть как-то озадачивались этим? Когда сравняли с землей Киркук в Ираке и Ракку в Сирии, десятки трупов лежали неделями. Все оттуда сбежали.

Складывается впечатление, что западная пропаганда начинает беспокоиться только когда страдают люди, поклявшиеся Западу в верности. Из них западники хотят сделать инструмент достижения своих геополитических и военных целей. В данном случае, это украинцы.

В неизмеримо больших количествах Запад убил арабов в Ираке, Ливии, Сирии или афганцев в Афганистане. Не припомню такой заботы о гражданском населении. Получается, это люди второго-третьего-четвертого сорта. А украинцы, которые считают себя потомками древних римлян, видимо заслуживают особой защиты по линии западных институтов и структур.

Сокрушаюсь и переживаю по поводу любой человеческой жизни, особенно если она потеряна в результате военных действий и ущерба, нанесенного гражданской инфраструктуре. Давайте рассматривать эти вопросы честно, без двойных стандартов.

Масса материалов, статистики, аргументов у западных политологов, специалистов по ведению войны, знающих, как она ведется, где она ведется безрассудно, игнорируя все сдерживающие факторы, а где вооруженные силы сами пытаются себя максимально ограничивать, чтобы не нанести ущерб мирному населению и гражданской инфраструктуре.

Вопрос: Россия и США выполнили основные цели по сокращению вооружений в рамках СНВ-3 в 2018 году. Прошло пять лет – не пришло ли время для более амбициозных шагов по сокращению стратегических наступательных вооружений? Каких шагов США в этом направлении ждет Россия, если вообще ждет каких-то шагов?

С.В.Лавров: Вопрос не ко мне. Не мы взяли паузу в переговорах о новых возможных договоренностях в сфере ограничения стратегических наступательных вооружений – «пост-СНВ». Такие переговоры состоялись. Первый раунд прошел в июле, а второй – в сентябре 2021 г. Позиции были диаметральные. Американцы хотели поставить во главу угла наши новые виды вооружений, анонсированные в 2018 г. – прежде всего пять систем гиперзвукового вооружения. Мы не отказывались от этого. Было достигнуто понимание, что две из этих пяти систем («Сармат» и «Авангард») вполне могут быть встроены в существующий Договор СНВ-3 от 2010 г. Остальные системы, действительно, не покрывались закрепленными в этом документе параметрами. Мы выразили готовность обсуждать дальнейшие возможные шаги по контролю над вооружениями с учетом наших новых систем при понимании, что с российской стороны тоже есть интерес, чтобы и американцы сделали некоторые шаги в направлении сближения позиций.

На сентябрьском заседании в 2021 г. переговорщикам удалось договориться, что дальнейшая работа будет вестись в рамках двух экспертных групп: одна должна была определять, какие виды вооружений имеют стратегический характер и могут быть использованы для достижения стратегических целей. Это для нас принципиально. Мы предлагали подходить к определению предмета будущего договора системно, а не с точки зрения включения в него чего-то нового. Сначала нужно провести анализ, что, имеющееся у нас и у них, является действительно стратегическим, независимо, ядерное или неядерное. Американская система молниеносного глобального удара «Prompt Global Strike» неядерная, но по достижению военных целей даже более эффективная. Нужно соблюдать баланс, если появляется что-то новое. Договорились, что эксперты сядут и честно будут рассматривать, как выработать то, что В.В.Путин назвал «уравнением безопасности».

В 2021 г. COVID-19 нам не помешал провести два достаточно полезных заседания. Но после сентября американцы не проявляли желания продолжать. Это было задолго до начала специальной военной операции. Трудно судить, что было причиной. Наверное, ответственность России и США как двух крупнейших (на данном этапе) ядерных держав никуда не исчезает. Есть совместное заявление президентов от июня 2021 г., что ядерная война не может быть выиграна никем, поэтому её нельзя развязывать. Имеется соответствующее аналогичное заявление лидеров пяти ядерных государств. Уже не раз говорил, мы готовы были пойти дальше и сказать, что не только нельзя развязывать ядерную войну, но недопустима любая война между ядерными державами. Даже если её кто-то задумает начать конвенциальными средствами, будет огромен риск перерастания в ядерную войну. Поэтому мы с тревогой наблюдаем за риторикой, извергаемой Западом при обвинении России в подготовке каких-то провокаций с использованием оружия массового уничтожения. При этом сам Запад, включая три ядерные державы – США, Великобританию и Францию, – делает всё, чтобы наращивать своё практически прямое участие в войне, которую руками украинцев ведут против России. Это опасная тенденция.

Вопрос: Европейская безопасность – это и энергобезопасность. Сейчас в Европе идет дискуссия насчет ценового потолка на российскую нефть. Позиция России хорошо известна. Если предположить, что цена будет заложена достаточно высокая (звучат разные цифры – 30, 60 долларов за баррель). Если цена будет на уровне рыночной, что в этом случае будет? Последует ли отказ России поставлять энергоресурсы в страны, которые признают такой механизм. Насколько цена играет роль?

С.В.Лавров: Наша позиция была изложена Президентом России В.В.Путиным и вице-премьером А.В.Новаком, курирующим энергетику. Повторю, мы не будем поставлять нефть тем странам, которые «пойдут на поводу» у «диктаторов». Диктовать рынку цены со стороны тех, кто долгие десятилетия отстаивал свободу рынка, добросовестность конкуренции, неприемлемость ущемления частной собственности, презумпцию невиновности – это интересное развитие событий. Оно помимо всего прочего посылает мощный долгосрочный сигнал всем государствам, что нужно думать о том, как отходить от использования инструментов, навязанных Западом в рамках его системы глобализации.

Россия уже не «понравилась». Китай становится объектом санкций. Ему запрещают продавать и покупать товары, которые американцы хотят использовать для укрепления своих конкурентных преимуществ. Кто угодно может быть следующим. Не вызывает сомнения, что сейчас посеяны зерна долгосрочного процесса переформатирования глобальных механизмов. Принимая во внимание, к каким ухищрениям прибегает Евросоюз, нет никакого доверия к доллару, евро может быть использован в махинациях. Глава Еврокомиссии У.фон дер Ляйен пыталась оправдать законы, которые необходимо принять, чтобы воровать деньги российского государства и граждан. В ЕС наблюдается тенденция возвращения к колониальным методам, чтобы жить за чужой счет. Америка – за счет Европы. Европа тоже должна за счет кого-то жить. Придумывают. Хотят за наш счет.

Уверен, что не будем отказываться от этого принципа. Речь не о том, чтобы сегодня получить больше выручки за свою нефть, а о том, что надо переходить к построению независящей от этих неоколониальных методов системы. Занимаемся этим с коллегами по БРИКС (и с десятком стран, желающих тесно координировать действия с БРИКС), в ШОС, ЕАЭС, в двусторонних отношениях с КНР, Ираном, Индией и другими странами.

Нас не интересует, каким будет «потолок цен». Будем договариваться с партнерами напрямую. Они не будут «озираться» на «потолки» и давать гарантии тем, кто незаконным образом вводит эти «потолки». Когда ведем переговоры с Китаем, Индией, Турцией и другими крупными покупателями, всегда присутствует элемент баланса интересов по срокам, объемам и по цене. Решаться это должно на взаимной основе между производителем и потребителем, а не каким-то «дядей», решившим кого-то наказать.

Вопрос: Во вступительном слове и ответах на вопросы Вы подробно говорили о позиции России по европейской безопасности. Мы слышали об этом год назад. Как Вы, будучи министром иностранных дел России, оцениваете вероятность встречи президентов В.В.Путина и Дж.Байдена в следующем году или Вашей встречи с Госсекретарем США Э.Блинкеном? Возможны ли вообще в ближайшее время какие-либо встречи на высоком уровне?

С.В.Лавров: Сегодняшние оценки состояния европейской безопасности практически совпадают с тем, что мы говорили в 2020 г. и в 2021 г. Это лишь подчеркивает последовательность нашей позиции, длительный характер кризисов системы евробезопасности, нежелание Запада слышать то, что мы говорим.

Есть принцип, когда коллективная безопасность «не получается», то каждый самостоятельно беспокоится о своей безопасности. Угроза для России, создаваемая США и их союзниками из Украины, реальна, экзистенциальна. Вспомните соотечественника наших польских соседей З.Бжезинского, сказавшего еще в 1994 г., что нужно сделать всё, чтобы оторвать Украину от России, потому что Россия с Украиной – это империя, а Россия без Украины – региональный игрок. В 1994 г. у нас с американцами вообще были прекрасные отношения. Но и тогда уже никто не хотел, чтобы Россия стала хоть сколько-нибудь самостоятельной. Вот откуда всё это росло и копилось.

Приводил пример Ирака. Захотелось им сказать, что в Ираке есть и ОМУ. Наутро полетели, стали бомбить. Оказалось, что и там ничего не нашли. Потом Т.Блэр сказал, что «ошиблись, с кем не бывает». Сотни тысяч людей похоронили. Страна нормально жила. Никаких особых социально-экономических проблем не было. Просто уничтожили. До сих пор собирают ее по частям, как и Ливию. И это все за 10 тысяч миль, через океан. И все им можно. При этом говорят, что это всё разные вещи. Они, мол, борются за демократию. Поэтому им можно убивать до миллиона с лишним людей, что они, собственно, и сделали. Где демократия в Афганистане? В Ираке? В Ливии? Терроризм повсюду расцвел пышным цветом. В Европе миллионы беженцев, которых можно было бы избежать.

С Украиной мы же не просто так «встали». Дело не в том, что нам не понравился В.А.Зеленский, потому что он перестал играть в КВН или перестал содержать свою «Студию Квартал-95», и мы «пошли войной» на Украину. Это не так. Мы же их предупреждали долгие годы. И ничего не происходило.

Мы хотим сначала понять, кто и что может предложить. Вы спросили про контакты между В.В.Путиным и Дж.Байденом. Мы много раз говорили (в том числе и российский президент), что никогда не уходим от контактов. Когда Канцлер ФРГ О.Шольц захотел приехать, пожалуйста. Президент Франции Э.Макрон захотел приехать – пожалуйста. Хотели по телефону позвонить? Все, кто просит о телефонном разговоре, такую возможность получают без ограничений по времени. Наш президент со всеми общается. Мы пока не слышим каких-то значимых идей.

Американские коллеги предложили провести встречу У.Бернса и С.Е.Нарышкина. Мы согласились. Причем американцы сами раз десять нам сказали, что это должен быть абсолютно конфиденциальный канал. Мы о нем не должны объявлять, чтобы никто ничего не знал. Он должен был быть серьезным и не должен быть подвержен внешним пропагандистским информационным интригам. Мы согласились. Но как только они прилетели в Анкару, тут же «утекло». Я не знаю, откуда – из Белого дома, из Госдепартамента. И сейчас поверенная в делах США в Москве Э.Руд говорит о том, что они будут продолжать поддерживать этот конфиденциальный канал. С.Е.Нарышкин тоже был вынужден выступить и сказал какие темы обсуждались: и ядерная безопасность, и стратегическая стабильность, и киевский режим, и ситуация на Украине в целом.

Американцы и другие страны говорят, что не будут обсуждать Украину без Украины. Во-первых, НАТО обсуждает Украину без Украины, когда украинских делегатов туда не приглашают, а во-вторых, всем кристально ясно, что обсуждать сегодня стратегическую стабильность, игнорируя все, что происходит на Украине, невозможно. Там объявлена цель – не спасти украинскую демократию, а нанести России поражение на поле боя, а то и разрушить ее. Как такая цель не может иметь значение для стратегической стабильности? Когда одного из ключевых игроков в сфере стратегической стабильности хотят уничтожить. При этом нам говорят, что Украину надо обсуждать с украинцами, и то, когда украинцы захотят. А мы с вами давайте пообсуждаем ядерные вооружения и стратегическую стабильность. Это как минимум наивно.

Если будут предложения и со стороны Президента США, и других членов Администрации, мы никогда от контактов не уходим. Э.Блинкен звонил давным-давно один раз. И то он все волновался по поводу американских граждан, которые у нас осуждены и сидят в тюрьме. Хотя ему прекрасно известно, что для рассмотрения этой конкретной темы президенты еще в июне 2021 г. в Женеве договорились создать совсем другой канал, канал между спецслужбами. Он работает. Надеюсь, какие-то результаты будут достигнуты. У нас не было с Э.Блинкеном контактов по общеполитическим вопросам. Я так понимаю, в Вашингтоне происходит «разделение труда». Аппарат Дж.Салливана хочет чем-то заниматься. Госдепартамент желает заниматься чем-то другим. Мы не вникаем в перипетии, которые могут существовать в американской бюрократической машине. Это решать президенту и другим руководителям.

Вопрос: Вы уже упомянули заседание Североатлантического совета, которое завершилось позавчера в Румынии. Многие вспомнили, как именно в Бухаресте на тот момент президент США Дж.Буш-младший впервые предложил Грузии и Украине стать участниками Североатлантического альянса.

Хочу Вас попросить прокомментировать не столько это, сколько высказывание госсекретаря Э.Блинкена, который заявил о необходимости расширения инфраструктуры НАТО в регионе от Черного до Балтийского морей. Что это означает для России? Каким образом Москва будет на это реагировать?

С.В.Лавров: Что касается этого высказывания, то оно последовало параллельно с заявлением Й.Столтенберга, который сказал, что для того чтобы добиться мира на Украине, нужно продолжать накачивать киевский режим оружием. Шизофренический подход. Хочешь мира – готовься к войне. Только тут не готовься к войне, а хочешь мира – воюй до конца. Вот какая логика.

Слова Э.Блинкена показательны с точки зрения того, кто сейчас в НАТО «заказывает музыку». Идея трехморья – выстраивать кордон против РФ (от Черного до Балтийского моря) – изначально польская, активно поддержанная прибалтами, и продвигаемая уже несколько лет в качестве концепции «возрождения» польского величия. Они начали ее двигать до специальной военной операции, а после еще активизировались. То, что Э.Блинкен подхватил сейчас эту логику, весьма показательно. Это значит, что американцы полагаются в дальнейшем развитии Североатлантического альянса на такие страны, как Польша и Прибалтика, которые занимают наиболее русофобские, расистские позиции. А такие страны, как Германия и Франция, отходят на второй план. Уже комментировал, что продвигаемая Президентом Франции «концепция стратегической автономии» явно попадает не «в такт» с американскими мыслями. Американцы считают, что никакой «стратегической автономии» в Евросоюзе не нужно. Они сами будут решать, как ЕС будет обеспечивать свою безопасность по американским лекалам. Бывший канцлер А.Меркель в недавнем интервью сокрушалась, что после саммита Дж.Байдена и В.В.Путина в Женеве в июне 2021 г. она предложила вместе с Э.Макроном провести саммит «Евросоюз – Россия». Ей запретили. Кто может в нормальное время запретить Германии и Франции встретиться с кем угодно? Сделали это те же самые поляки и прибалты, которые выстраивают этот кордон, концепцию трехморья. Это весьма существенный показатель.

Кстати, о влиянии Евросоюза. ЕС гарантировал в феврале 2014 г., что будет урегулирование между В.Ф.Януковичем и оппозицией. Подписали соответствующую бумагу. Начинается она словами «создать правительство национального согласия», «провести досрочные выборы». Об этом Президент России В.В.Путин много раз говорил. Провели бы они досрочные выборы, о чем договорились. В.Ф.Янукович их бы в жизни не выиграл. Пришли бы к власти те же самые оппозиционеры, которые наутро осуществили госпереворот. Непонятно, куда они торопились. Выполнили бы документ, который гарантировали Германия, Франция и Польша. Не было бы ни крымского референдума, ни дальнейших событий. Никто бы не восставал против этих людей. Потому что была бы договоренность о проведении выборов.

Это тоже не произошло без американского «вклада», все, о чем говорим, случилось в феврале 2014 г. Майдан завершился, подписали соглашение об урегулировании, и гарантами выступили страны Евросоюза. За три недели до этого, В.Нуланд, в то время отвечавшая за постсоветское пространство, по телефону согласовывала с послом США на Украине состав нового правительства Украины, видимо, ожидая, что скоро произойдет этот переворот. Она назвала несколько фамилий, а посол США на Украине ей сказал, что этого конкретного персонажа не любит Евросоюз. Вы помните, что она сказала, что нужно сделать с Евросоюзом. Слово из четырех букв. С тех пор примерно то же самое происходит с ЕС. Сначала наплевали на его гарантии и договоренности между В.Ф.Януковичем и оппозицией. Потом наплевали на то, что Евросоюз в лице Германии и Франции гарантировал Минские договоренности, предусматривающие прямой диалог между Киевом, Донецком и Луганском о предоставлении особого статуса этим территориям и сохранении русского языка. В 2019 г. французы и немцы еще раз пригласили в Париж нового президента В.А.Зеленского. Это была встреча в «нормандском формате». В очередной раз В.А.Зеленский подписался под тем, что он будет договариваться с Донецком и Луганском об особом статусе и закрепит его на постоянной основе. И тоже ничего не стал делать. Евросоюз раз за разом получал отлуп за свои посреднические усилия. В 2018 г. Высокий представитель ЕС по иностранным делам и политике безопасности Ф.Могерини заявила, что, когда ЕС в регионе (имея ввиду Балканы), там нет места для других. Мол русским в Балканах делать нечего, надо полностью перекрыть контакты русских с Сербией и другими балканскими странами.

В 2013 г. Евросоюз выступил посредником между Белградом и Приштиной. Лидеры Сербии и Приштины были приглашены в Брюссель. Там они подписали документ о создании Сообщества сербских муниципалитетов Косово. Дело в том, что в Косово много сербских анклавов. Помимо северной части этого края, где преимущественно живут сербы, есть ряд анклавов на остальной территории. Они испытывали серьезную дискриминацию, притеснение со стороны албанского большинства, как в отношении своего языка, образования на сербском языке, средств массовой информации, так и в отношении отправления религиозных обрядов в храмах сербской православной церкви, которые тоже подвергались нападкам со стороны албанцев. Договорились создать Сообщество сербских муниципалитетов Косово. До сих пор никто не хочет этого делать. Вернее, как Евросоюз уже понял, албанцы в Приштине (они об этом публично заявили) не будут этого выполнять. ЕС расписался в полном своем бессилии. Сейчас Франция с Германией «утерлись» (извините за неформальное выражение) и продвигают новую «инициативу». Она никаких прав для сербов в Косово не предполагает и просто требует от Белграда, если они не хотят признавать независимость Косово, то пусть не признают, но должны смириться с тем, что Косово в непризнанном ими статусе будет вступать в международные организации включая ООН, Совет Европы и так далее.

В этом документе о Сообществе сербских муниципалитетов Косово, речь шла ровно о том же, что и в Минских договорённостях. Только в косовском случае речь шла о правах сербов, а в Минских договорённостях о правах русских в Донбассе. А права, и те, и другие были одинаково прописаны – это родной язык, образование, право создавать свои правоохранительные структуры (местную полицию), и в сербских районах Косово и в Донецкой и Луганской народных республиках, право голоса при назначении судей и прокуроров. И право облегченных экономических связей с соседними регионами, для косовских сербов – с Сербией, а для Донбасса – с Российской Федерацией. Всё. Одно и то же, один в один, и там, и там.

Евросоюз расписался в полной своей несостоятельности и недоговороспособности. Эти тенденции к ослаблению ЕС, с одной стороны, в финансово-экономическом плане активно наращивают американцы, а в политическом, геополитическом, в плане дипломатического влияния Евросоюз самостоятельно делает все, чтобы свою роль свести до минимума.

Вопрос: Ситуация в мире ухудшается. Получается, что чем больше говорим о безопасности, тем дальше она уходит от нас. Что дает Вам оптимизм. На чем он основан в этой ситуации? Верите ли Вы в то, что возможно отстоять мир и избежать худшего сценария?

С.В.Лавров: Знаете, я и все мои ближайшие соратники в нашем Министерстве, и коллеги из других ведомств и структур (Администрации Президента, Аппарата Правительства) привыкли не философствовать насчет того «удастся – не удастся». Кто не работает, тот не достигает результата. Всегда, когда мы видим проблему – стремимся ее решить, бросая на это все силы. Получается – не получается – об этом будем думать потом, когда поймем чего мы достигли. Не всегда бывает удовлетворительный результат. Но, как правило, если стараться, творчески подходить к делу, всегда стремиться не только свои сформулировать подходы, и услышать партнера и понять насколько этот партнер искренен, насколько он хочет от тебя получить односторонние уступки, или он действительно готов по-честному, как и записано в Уставе ООН, на основе суверенного равенства государств, или, как записано в документах ОБСЕ, на основе консенсуса готов искать компромиссы. Когда ты понимаешь партнера (живое общение ничем не заменить, потому что онлайн это трудно понять), что он нацелен на компромисс – тогда результат получается.

Приведу пример. Когда Госсекретарем в США был Дж.Керри, мы с ним общались больше, чаще и дольше, чем с кем бы то ни было из наших партнеров, включая ближайших соседей. Более 50 раз ежегодно мы встречались или говорили по телефону. Я видел в Дж.Керри человека, искренне заинтересованного в результате. Он готов на то, чтобы этот результат был не односторонним, проамериканским, а общим и помогал бы нам решать проблемы сообща.

Такой настрой у него почувствовал, когда мы встречались в апреле 2014 г. в Вене, сразу после референдума о независимости Крыма и присоединение его к России. Там была также Высокий представитель Евросоюза по иностранным делам и политике безопасности британка К.Эштон, и был исполняющий обязанности главы внешнеполитической службы от киевских «переворотчиков» А.Б.Дещица. Мы вчетвером сидели и согласовали бумагу, которая принимала к сведению заверения украинской власти в апреле 2014 г., о том, что они будут решать проблему Украины на основе федерализации и децентрализации. Дальше было записано, что процесс этот будет начат с участием всех регионов и областей Украины. Мне казалось, что и Дж.Керри был в пользу такого подхода. Он прекрасно понимал, что без вот такого широкого диалога попытка навязывать концепции и ценности только западной части украинского народа (было очевидно, что этот переворот совершили западенцы) будет губительно. К сожалению, потом эта концепция ушла в небытие. Видимо, какие-то другие «кураторы» были на украинском направлении в Госдепартаменте США.

Но у нас были с ним и позитивные результаты. В 2013 г. мы смогли в рекордные сроки по поручению Б.Обамы и В.В.Путина согласовать договоренность о присоединении Сирии к Конвенции о запрещении химического оружия. Это позволило предотвратить готовившееся американское нападение на Сирию.

Вслед за этим, в 2015 г. у нас с Дж.Керри был по Сирии переговорный процесс, который достиг совершенно немыслимой на тот момент, а сегодня тем более, договоренности. Тогда наши военные там развернулись и тогда американцы вошли на восток Сирии. Российские и американские военнослужащие обязуются вместе бороться с терроризмом. Когда мы или они (русские и американцы) определят цель, которая должна быть уничтожена, они будут ее уничтожать только по согласованию с другой стороной. То есть мы должны свои удары согласовывать с американцами, а американцы должны согласовывать свои удары с нами. При таком понимании вооруженные силы Сирийской Арабской Республики были готовы прекратить использование своей боевой авиации. Это все было согласовано. Единственное, Дж.Керри сказал, что ему нужно неделю с кем-то там проконсультироваться. Потом это, к сожалению, не состоялось.

На переговоры нужно настраиваться не с задачей подавить противника, а с тем, чтобы через уважительный диалог достичь результата.

В связи с тем, что вы представляете соотечественников, хотел бы выразить нашу солидарность со всеми, кто продолжает, живя за границей, ассоциировать себя с Российской Федерацией, со своей Родиной, кто бережет язык, воспитывает на своем языке детей, внуков, старается продвигать взаимопроникновение культур. Диаспора –это всегда носитель культуры. И как немцы и итальянцы в России веками жили и продолжают жить, так и русские сейчас в современной Европе несут нашу культуру, обогащают страны, в которых они оказались волею судеб.

Президент России В.В.Путин недавно комментировал эту ситуацию. Культуру отменить невозможно. Она неподвластна никаким боррелям и прочим бюрократам, пытающимся стимулировать русофобские настроения, пытающимся «подзуживать» обычное население, дискриминировать русских, вплоть до того, что в ресторанах вывешиваются объявления, что русских не обслуживают, а разговор по-русски на улице в каком-то восточноевропейском городе может тоже стать предметом инцидента.

Мы понимаем, под каким давлением находятся организации наших соотечественников за рубежом. В Соединенных Штатах их посещают представители ФБР и требуют объяснить, что они делают, и что это за «организации российских соотечественников», и многое другое, даже вплоть до попыток судебного преследования. Тем отраднее, что наши соотечественники остаются верными своему выбору.

Мы продолжаем работу по линии Правительственной комиссии по делам соотечественников за рубежом. У нас в 2021 г. состоялся очередной VII Всемирный конгресс соотечественников, с участием Президента России. В этом году – тематическая конференция о том, как экономическое сотрудничество может стимулировать наших соотечественников, и как они могут развивать сотрудничество в странах, где они проживают, с Российской Федерацией. Бизнесмены российского происхождения из более чем 80-ти стран участвовали в этой конференции.

Проводятся региональные мероприятия. В этом году они состоялись для стран Европы, Африки, Ближнего Востока, Америки, Тихого океана и Азии. Съезжаются представители соотечественников из этих стран и проводят свои региональные мероприятия.

Также в этом году состоялось немаловажное событие – международная конференция «Консолидация женских объединений и их роль в современных общественных процессах». Они решили создать Всемирную федерацию русскоговорящих женщин. Надеюсь, что русскоговорящие мужчины будут им в этом всячески помогать.

Нисколько не сомневаюсь, что все граждане западных стран, на территории которых обосновалась русская диаспора прекрасно знают насколько позитивна и готова к сотрудничеству эта группа людей и по деловым проектам, и в общечеловеческом плане.

Россия. Весь мир. ЦФО > Госбюджет, налоги, цены. Армия, полиция > mid.ru, 1 декабря 2022 > № 4258385 Сергей Лавров

Выступление официального представителя Президента Российской Федерации, Министра иностранных дел Российской Федерации С.В.Лаврова на пленарном заседании Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации по вопросу о ратификации договоров между Российской Федерацией и ДНР, ЛНР, Запорожской и Херсонской областями и образовании в составе Российской Федерации новых субъектов, Москва, 3 октября 2022 года

Уважаемый Вячеслав Викторович,

Уважаемые депутаты Государственной Думы,

Коллеги,

Представляю на ваше рассмотрение проекты законов о ратификации договоров между Российской Федерацией и Донецкой Народной Республикой, Луганской Народной Республикой, Запорожской областью и Херсонской областью о принятии их в Российскую Федерацию и образовании в составе Российской Федерации новых субъектов.

Этот процесс стал логическим продолжением воссоединения русских земель, начатый с возвращения в Россию Республики Крым и города Севастополя в 2014 году. Тогда мы спасли население полуострова от смертельных угроз, которые несла «майданная» власть Украины после вооруженного государственного переворота в Киеве в феврале 2014 года. Эти восемь лет ничему не научили украинский режим, который при попустительстве и прямой поддержке своих западных кураторов попрал международные договоренности, включая Минские соглашения, единогласно одобренные Советом Безопасности ООН.

Вооруженные силы Украины и боевики националистических формирований безнаказанно убивали и убивают жителей Донбасса и соседних районов только потому, что они отказались разделить неонацистские устремления нового руководства страны и решили отстаивать свои права, гарантированные Конституцией Украины, в том числе право на свободное использование родного русского языка. Киев долгие восемь лет целенаправленно разрушал гражданскую инфраструктуру Донецкой и Луганской республик. Ввел против Донбасса финансовую, транспортную и энергетическую блокаду. Отрезал жителей этих регионов от социальных пособий, пенсий, зарплат, банковских услуг, связи, образования и здравоохранения. Лишил элементарных гражданских прав, гарантированных, в том числе Международными пактами 1966 года об экономических, социальных и культурных правах, а также о гражданских и политических правах.

Весной 2014 года донбассцы образовали независимые народные республики для сохранения собственной цивилизационной идентичности и самой жизни. Ввиду отказа киевского режима представить им особый статус, как требовали Минские договоренности, и подготовки ВСУ захвата их территории, нам не осталось иного выбора, как признать их независимость 21 февраля 2022 года в пределах границ, которые зафиксированы в конституциях этих республик. Также по просьбе ДНР и ЛНР было объявлено о проведении специальной военной операции для защиты населения республик в соответствии с правом на самооборону, зафиксированном в Уставе ООН.

Украинские национал-радикалы продолжают творить беззаконие и в отношении русского и русскоговорящего населения других областей Украины. Растут реальные угрозы жизни и безопасности людей, грубые и массовые нарушения прав человека, включая дискриминацию и преследование по признакам национальной принадлежности, языка, вероисповедания и политических убеждений. Все последние годы киевский режим ведёт тотальное наступление на русский язык, осуществляет повсеместную отмену русской культуры, преследует каноническую православную церковь, фальсифицирует общую для России и Украины историю. Уничтожает книги, разрушает памятники тем, кто освобождал Украину от немецкой оккупации и ковал славу Украинской Советской Социалистической Республики в составе СССР. Одновременно приняты законы, поощряющие теорию и практику нацизма. Все это сделало невозможным существование в рамках украинского государства регионов, для населения которых русские язык, культура и история являются родными.

Обвиняя Россию в неспровоцированной агрессии против Украины, США сегодня лицемерно заявляют, что мы якобы прикрываем мнимой угрозой своё нападение на соседнюю страну, которая, дескать, встала на путь демократии. Вашингтон никогда не стеснялся применять силу под «высосанными из пальца» предлогами в любой точке земного шара, используя в оправдание ссылки на необходимость защиты жизни и благополучия американских граждан. Так было в 1915 г. на Гаити, полвека спустя в Доминиканской Республике, когда для вторжения оказалось достаточным публично заявить о неких абстрактных угрозах отдельным гражданам США. Накануне оккупации Панамы тогдашний Президент США Дж.Буш-старший в обращении к нации в декабре 1989 г. поведал драматическую историю об одном застреленном американском военном, одном – арестованном и еще об одном – избитом, чью жену, как утверждалось, панамцы жестоко допросили и угрожали изнасиловать. Этого оказалось достаточным для того, чтобы вторгаться в эти страны и устанавливать там правительства, устраивающие Вашингтон.

Уже не говорю о многолетней кровавой вьетнамской войне, в которую США втянулись после устроенной ими же провокации в Тонкинском заливе. Не говорю и о нападении на Гренаду в 1983 г. якобы для обеспечения безопасности обучавшихся там американских студентов.

Резолюции Генеральной Ассамблеи ООН, осуждавшие эти и другие агрессивные действия США, американцы игнорировали, «пропускали мимо ушей». Потом были Югославия, которую США и НАТО пытались «вбомбить» в демократию, разрушенный Ирак, где так и не нашли оружие массового уничтожения, погруженная в хаос Ливия.

Наступил момент истины. Мы реагируем не на выдуманные угрозы в далеких странах, а защищаем свои границы, Родину, весь наш народ от реального геноцида, устроенного потомками и последователями нацистских приспешников, которые пошли на службу заокеанским хозяевам. Сегодня США подчинили себе практически весь «коллективный Запад», мобилизовав его на превращение Украины в инструмент войны с Россией. Так же как в свое время Гитлер поставил под ружье большинство стран Европы для нападения на Советский Союз. Как и тогда, нынешним планам Запада не суждено сбыться. Об этом предельно ясно сказал Президент России В.В.Путин в Кремле 30 сентября с.г.

Жители освобожденных от гнета неонацистского киевского режима территорий Запорожской и Херсонской областей самостоятельно определили свою судьбу - быть вместе с Россией. Эти области вслед за ДНР и ЛНР провозгласили независимость, которая была признана указами Президента от 29 сентября с.г. Вслед за этим ДНР, ЛНР, Запорожская и Херсонская области обратились к руководству России с предложением о принятии их в состав нашего государства. Эти обращения основывались на свободном волеизъявлении народов в ходе состоявшихся референдумов. Мы с уважением относимся к их результатам, которые соответствуют международному праву, включая закрепленный в качестве цели ООН в ее Уставе принцип суверенного равенства государств, равноправия и права народов на самоопределение.

В соответствии с Федеральным конституционным законом «О порядке принятия в Российскую Федерацию и образовании в ее составе нового субъекта Российской Федерации» Президент Российской Федерации уведомил Совет Федерации, Государственную Думу и Правительство Российской Федерации о предложениях упомянутых республик и областей и подписал с ними соответствующие договоры.

Согласно установленной процедуре Конституционный суд России провел проверку договоров на соответствие Конституции Российской Федерации и дал положительное заключение.

Договоры юридически закрепляют вступление названных республик и областей в состав России, а также предусматривают образование новых субъектов Российской Федерации: Донецкой Народной Республики, Луганской Народной Республики, Запорожской области и Херсонской области. Договоры дают право лицам, постоянно проживающим на этих территориях, получить гражданство Российской Федерации со всеми предусмотренными правами.

От имени Президента Российской Федерации обращаюсь с предложением к Государственной Думе принять упомянутые законопроекты.

Уверен, что их принятие послужит на благо всего многонационального народа нашей страны, частью которого теперь по праву станут граждане Донецкой и Луганской республик, Запорожской и Херсонской областей в составе Российской Федерации.

***

С.В.Лавров: Хочу поздравить представителей четырех новых субъектов Российской Федерации. Уверен, что следующий комплект конституционных законов будет одобрен.

В.В.Володин: Именно этого от Вас все ждали. Вы – дипломат, а у дипломатов всегда «между строк». Все «прочитали», что нужно.

С.В.Лавров: Здесь не между строк. Тут совершенно точно. Еще раз поздравляю, коллеги.

Россия. Новые Субъекты РФ > Госбюджет, налоги, цены. Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 4 октября 2022 > № 4187727 Сергей Лавров

Команданте

в Москве будет установлен памятник Фиделю Кастро

Сергей Батчиков Сергей Глазьев

В этом году Московская Городская дума приняла решение об увековечении памяти вождя Кубинской революции.

"Жизнь без идей не стоит ничего. Нет большего счастья, чем бороться за них"

Фидель Кастро

Кузнец истории

Именно так, "кузнецом истории", а ещё "отцом революции на континенте" называл Фиделя Кастро президент Венесуэлы Уго Чавес. Революционер, солдат, мечтатель, страстный борец за справедливость, дальновидный мыслитель и пламенный трибун, человек, не только кардинально изменивший судьбу своего народа, но и создавший новую эпоху и изменивший мир, — и всё это легендарный команданте Фидель Кастро. Он возглавлял Кубу 49 лет: с момента свержения диктатора Фульхенсио Батисты в 1959-ом по 2008 год, когда в связи с болезнью передал власть своему брату и соратнику Раулю, помогая тому по мере сил и словом, и делом. Прошло уже почти шесть лет со дня смерти легендарного команданте, но имя его, как и его идеи, по-прежнему вызывают любовь и уважение одних и ненависть и дикую злобу других. В истории очень немногих людей помнят и называют не по фамилии, псевдониму или должности, а по имени. Человек-эпоха Фидель Кастро — один из этих немногих. Благодаря таким людям мир становится лучше.

От американского борделя к Острову Свободы

"Никогда не видел такой прекрасной страны", — произнес в 1492 году Христофор Колумб, сделав первый шаг на землю острова. Но эта удивительно прекрасная страна имела все шансы полностью повторить судьбу соседнего острова Гаити с его нищетой, безграмотностью и бесправием населения. Роскошные виллы Гаваны и Варадеро, служившие местом отдыха и разврата миллионеров и гангстеров северного соседа, и огромное количество казино, ночных клубов и публичных домов соседствовали с морем трущоб, в которых проживало нищее, неграмотное и бесправное население. 14% кубинцев страдали от туберкулёза, 13% болели тифом, 64% не имели отхожих мест, 82% не пользовались баней или душем. Лишь 11% детей знали вкус молока, а мясо употребляли лишь 4% сельских жителей.

Почти вся земля была в руках янки, которые засадили её сахарным тростником, и они же контролировали почти две трети экономики острова. Де-факто страна была американской колонией, где на население оказывалось мощное идеологическое давление в духе преклонения перед могуществом США. С приходом к власти диктатора Батисты все политические партии были распущены, парламент фактически уничтожен, Конституция 1940 года отменена, 20 тысяч молодых людей были убиты и замучены в тюрьмах. Известно высказывание президента США Джона Ф. Кеннеди тех лет: "…не было в мире страны, где бы нищета, экономическая колонизация, эксплуатация и унижение были бы худшими, чем те, которые испытывала Куба вследствие политики моей страны во времена режима Батисты".

В таких условиях двадцатисемилетний Фидель Кастро, у которого ещё в годы обучения в Гаванском университете сложилась репутация искателя справедливости, пришёл к выводу о необходимости создания подпольного движения и самостоятельной вооружённой борьбы. Так возник план штурма военной базы Монкада в Сантьяго-де-Куба. Выступление молодых революционеров в июле 1953 года потерпело неудачу. Фидель, как и другие участники штурма, был приговорён к 15 годам тюремного заключения. В суде он произнёс речь, завершившуюся словами, разлетевшимися на весь мир: "История меня оправдает". Выходя после амнистии из тюрьмы, Фидель Кастро сказал: "За предоставленную нам свободу мы не отдадим ни одного атома нашей чести". Потом были знакомство с Че Геварой, дерзкая высадка с яхты "Гранма", бои в горах Сьерра-Маэстра, бегство диктатора Батисты. В феврале 1959 года Фидель возглавил новое революционное правительство страны.

В своей мировоззренческой основе кубинская революция исходила из универсалистского идеала Просвещения, и в этой всечеловечности своего вектора как никакая другая была близка мировоззрению русской революции. В ней есть проект для всего человечества, и именно поэтому она, как и советский проект, оказалась абсолютно неприемлема для потребительского мессианства США. Неудивительно, что США, безраздельно хозяйничавшие на Кубе до революции, последовательно пытались избавиться от кубинского лидера. Ни один политик в мире не пережил такого количества покушений (638!), как Фидель Кастро. Его пытались отравить, взорвать, застрелить, воздействовать на него радиацией, спорами сибирской язвы и прочими экзотическими средствами. Смерть отошедшего от дел девяностолетнего команданте в 2016 году забывший о христианских ценностях Запад отметил как большой праздник…

Но как говорил сам Фидель перед своей кончиной, идеи не умирают со смертью человека. И они "не требуют поддержки оружия, если их поддерживают люди". Вероятно, именно поэтому против него оказались бессильны и яды, и пули, и заговоры. История кубинской революции и события на международной арене подтверждают, что ни время, ни экономические трудности, организованные США, ни идеологическая обработка населения не могут убить идеи свободы, справедливости, уважения человеческого достоинства и прав личности, ставшие главными целями и кубинской революции, и сегодняшней жизни Кубы. Именно эти идеи превратили некогда бесправное население кубинских фавел в упрямый и несломленный народ, готовый отстаивать завоевания своей революции.

Конституция Республики Куба начинается словами национального героя Хосе Марти: "Я хочу, чтобы первым законом нашей республики было почитание кубинцами человеческого достоинства во всей его полноте". Этому непреложному закону неуклонно следовал Фидель все годы своего руководства республикой. В одном из интервью "Советской России" Кастро говорил: "Когда мы в определённых социальных условиях освобождаем человека от угнетения, от эксплуатации, от порабощения, мы гарантируем ему не только его свободу, но и гарантируем его честь, его достоинство, его мораль — короче, его человеческую личность".

В первые же несколько лет после победы революции были успешно проведены национализация и аграрная реформа (все желающие получили земельные наделы), реализованы крупные проекты в области энергетики, металлургии, строительных материалов, переработки отходов сахарного тростника, начато строительство в сельской местности благоустроенных посёлков городского типа. Было провозглашено расовое и этническое равноправие, введено бесплатное школьное образование для всех детей, расширена система высшего образования, десятки тысяч добровольцев отправились в сельскую местность для обучения безграмотных. По свидетельству Сергея Георгиевича Кара-Мурзы, "Куба в 60-е годы просто дышала счастьем. Оно сияло на каждом шагу". Жизнь миллионов кубинцев преображалась буквально с каждым днём.

Главной целью революции Фидель всегда считал всестороннее развитие человека. По его мнению, качество жизни определяют прежде всего знания и культура. С самых первых дней кубинское революционное правительство следовало этому принципу. Вспоминается многочасовой ночной разговор, состоявшийся в 1985 году между Фиделем Кастро и академиком Юрием Анатольевичем Овчинниковым, возглавлявшим делегацию АН СССР, приехавшую в Гавану на подписание соглашения о научном сотрудничестве. В ходе беседы с Овчинниковым Фидель Кастро делился размышлениями о том, что реализация задач социалистического проекта сама по себе ещё не делает людей счастливыми, а рост материального достатка без обогащения духовной сферы человека незаметно деформирует шкалу ценностей так, что духовная сфера начинает обедняться. Между двумя одинаково важными процессами может даже возникнуть антагонизм. В теории социализма формально эта проблема сформулирована, но совершенно не разработана. Решение этой проблемы Фидель Кастро видел в принципиальном увеличении "инвестиций в человека", расширении возможностей участия в деятельности, приносящей духовное удовлетворение. Приоритетными сферами он считал образование, эффективное здравоохранение и спорт.

И на этом пути Кубе удалось добиться впечатляющих успехов. Если до революции половина кубинских детей вообще не училась, из ста первоклассников только шесть оканчивали начальную школу, а в средней школе из-за высокой оплаты могли учиться только дети обеспеченных родителей, то сегодня, по данным ЮНЕСКО, Куба занимает 14-е место в мире по индексу развития образования. Бесплатное образование (включая высшее) гарантировано Конституцией страны всем гражданам, кубинские университеты, подготовившие за 60 лет более миллиона специалистов, превратились в крупные исследовательские центры, ведётся постоянная работа по повышению качества всех уровней образования.

Не меньше внимания уделяется на Острове Свободы здравоохранению. Всем кубинцам гарантирован доступ к бесплатному здравоохранению, кубинская программа вакцинации имеет один из самых широких охватов в мире, позволяя предупредить 14 заболеваний. В ходе пандемии коронавируса Куба одной из первых сумела привить собственной вакциной от ковида всё население, включая детей. Расходы на здравоохранение на острове не подлежат сокращению ни при каких условиях! Какой контраст с ситуацией в России, где в годы ельцинского правления власти без всяких угрызений совести с лёгкостью превратили национальное здравоохранение в систему продажи медицинских услуг! На 100 тысяч кубинцев приходится сегодня 591 врач, в то время как в США — 549, а в России — 420. Благодаря выдающимся успехам в здравоохранении по показателям продолжительности жизни (80 лет для женщин и 76 для мужчин) и уровню детской смертности (4,6 на тысячу новорожденных) Куба находится на уровне самых богатых стран мира.

В статье Оксфордского международного журнала по эпидемиологии, посвящённой здравоохранению на Кубе, говорится о том, что только политические предубеждения мешают развитым странам взять опыт организации кубинского здравоохранения за образец. Глава ВОЗ отмечает, что Куба — единственная страна, где клиническая работа теснейшим образом связана с исследованиями, и путь от инноваций до врачей очень короткий. При этом небогатая Куба щедро делится своими достижениями в здравоохранении. В рамках программы "Операция Чудо" в 16 странах Латинской Америки и Карибского региона работают 63 офтальмологических центра, 84 хирургических пункта, в которых прооперировано более двух миллионов пациентов. В 2005 году по инициативе Фиделя была создана интернациональная медицинская бригада имени Генри Рива, члены которой спасали человеческие жизни в Пакистане после разрушительного землетрясения, боролись со смертоносной эпидемией Эболы в деревнях Гвинеи, Либерии, Сьерра-Леоне. Начиная с 2005 года, 88 бригад были отправлены в 56 стран, в их работе приняли участие более 13 тысяч врачей.

В основе интернационализма и щедрой помощи Кубы нуждающимся странам лежит идея Фиделя о том, что будущее нельзя купить ни за какие деньги, а можно обеспечить лишь на основе справедливости и честной братской солидарности народов. И это говорил лидер страны, уже седьмое десятилетие живущей в условиях блокады! Примеров братской помощи кубинцев великое множество. Достаточно вспомнить кубинскую программу "Да, я могу", благодаря которой свободными от неграмотности территориями стали Венесуэла, Боливия и Никарагуа. Фидель Кастро первым из лидеров всех стран отозвался на просьбу о помощи детям Чернобыля, и блокадная Куба даже в самое тяжёлое для себя время бесплатно лечила тысячи пострадавших детей долгие 20 лет (вплоть до 2012 года) и проводила им дорогостоящие операции по пересадке костного мозга. Для этих целей был выделен лучший на острове оздоровительный лагерь "Тарара", а за первой группой ребятишек команданте прислал свой личный самолёт!

Благодаря мудрости и взвешенной политике Фиделя, Куба сумела избежать конфликтов власти с церковью. Фидель постоянно подчёркивал, что кубинская революция не пролила ни одной капли крови священнослужителя, не был закрыт ни один монастырь, ни один храм. Он был убеждён, что "между христианством и коммунизмом в десять тысяч раз больше общего, чем между христианством и капитализмом". На вопрос "могут ли христиане быть союзниками революционеров?" Фидель отвечал, что речь должна идти не просто о тактическом временном союзе, а о стратегическом сотрудничестве в интересах справедливых социальных перемен в обществе.

В самом начале нулевых, когда отношения между Россией и Кубой переживали не лучшие времена, у Фиделя состоялась встреча с тогдашним митрополитом Смоленским и Калининградским Кириллом. В ходе разговора возникла идея постройки в кубинской столице православного храма. Фидель, убеждённый, что именно православная вера веками помогала русскому народу преодолевать любые трудности и бороться с завоевателями, горячо поддержал эту идею. Под строительство храма была отведена земля в самом престижном месте Гаваны, а все расходы по строительству храма взяла на себя кубинская сторона. Храм Казанской иконы Божией Матери был освящён в октябре 2008 года и стал единственным храмом, построенным для Русской Церкви силами государства, не входящего в её каноническое пространство, при этом государством, переживавшим экономические трудности.

Проводя независимую внешнюю политику, Куба при Фиделе стала важным центром притяжения левых сил. В шестидесятые и семидесятые годы интеллектуальная элита Запада была умеренно левой, в ней вызревали движения нового типа, уже принадлежащие постмодерну (как "новые левые" или хиппи в США, будущие протагонисты "Красного мая" 1968 года во Франции). На Кубе тогда сложился дискуссионный форум, куда потянулись мыслители, писатели и художники самых разных направлений, которые предчувствовали быстрое развитие кризиса индустриализма и всех лежащих в его мировоззренческой основе идеологий. Гавана стала местом непрерывного диалога с невероятным разнообразием: экзистенциалисты во главе с Сартром и неомарксисты, "чёрные мусульмане", зачинатели всемирного движения "Песня протеста" с их концертами на площадях и в парках, легендарные писатели и режиссёры, гениальные шахматисты вплоть до экстравагантного Роберта Фишера. И, конечно, молодая левая интеллектуальная элита Латинской Америки. В ходе этого диалога начал вырабатываться язык и концептуальный аппарат для описания и понимания того кризиса, который впоследствии сокрушил СССР и левое движение эпохи модерна. Полученный теоретический багаж во многом помог потом Кубе пережить 1990-е.

Росту престижа Кубы на международной арене способствовало активное участие страны в Движении неприсоединения, созданного в 1961 году и объединившего более 100 стран. Фидель, горячий сторонник революционных движений в странах Латинской Америки и национально-освободительных движений в Африке, дважды (в 1979–1983 гг. и 2006–2009 гг.) избирался генеральным секретарём Движения и завоевал огромный авторитет в государствах Третьего мира. Основным вектором деятельности Движения неприсоединения Куба провозгласила противодействие США и солидарность стран Третьего мира.

Гавана — Москва

Старшее поколение хорошо помнит, с каким восторгом и воодушевлением была встречена кубинская революция в СССР. В шестидесятые годы страстная песня Александры Пахмутовой "Куба — любовь моя" звучала буквально повсюду, а исполнение её Иосифом Кобзоном с наклеенной бородой в окружении партизан-барбудос стало одним из первых видеоклипов. Харизматичный огромный бородатый Фидель с сопереживанием и интересом в глазах (чего так не хватало советским руководителям тех лет) воспринимался людьми как былинный русский богатырь. В 1963 году Москва встречала его почти как Юрия Гагарина, а во время его выступления с трибуны Мавзолея на первомайском митинге каждое его слово вызывало долгую овацию.

В чём была причина такого невероятного энтузиазма и всенародного восхищения? В шестидесятые годы в СССР после ХХ съезда КПСС и событий 1956 года в Венгрии энергия социалистического строительства и созидания в обществе начала потихоньку затухать и вытесняться потребительско-обывательскими настроениями. И вдруг на другом конце света без какой бы то ни было поддержки извне молодёжь, возмущённая нищетой, несправедливостью, произволом, поднимает восстание под лозунгами свободы, равенства, справедливости — и получает всенародную поддержку. Тогда казалось, что революция на далёком острове дала однозначный ответ на вопрос о том, каким путём пойдёт человечество и какие идеи будут править миром. В кубинской революции было то всечеловеческое достоинство и та вселенская мысль о красоте и справедливости, которые двигали все поколения русской революции, как бы они не противоречили и не враждовали между собой в вопросах тактики, политики, экономики. Кубинская революция побудила снова обернуться к идеальному.

После революции на Кубе с помощью СССР было построено свыше 180 предприятий, на Кубе трудились тысячи советских учёных, инженеров и педагогов. В Советском Союзе было подготовлено более 200 тысяч кубинских специалистов, развивалось научное сотрудничество. В 1980 году был осуществлён запуск советско-кубинского космического экипажа.

Ситуация резко изменилась при Горбачёве, а после краха СССР кубинская революция, как по взмаху дирижёрской палочки хозяина, стала объектом патологической и ничем не оправданной злобы и клеветы. Пресса 90-х, если и писала о Кубе, то, подобно американским СМИ, лишь о нарушениях прав человека. Ельцинский министр иностранных дел Козырев считал, что нужно не только свернуть сотрудничество с Кубой, но и разорвать с ней все отношения и присоединиться к американскому эмбарго. Надо отдать должное честности и высокому профессионализму множества российских специалистов и руководителей из самых разных ведомств, в том числе и из "козыревского" МИДа, которые понимали, в каком отчаянном положении находится Куба. Благодаря их активной позиции ельцинско-козыревские планы удалось нейтрализовать.

Вот как описывал сложившуюся на Кубе после краха СССР ситуацию Фидель Кастро: "Страна получила ошеломляющий удар, когда совершенно внезапно рухнула великая держава, мы остались одни, одни-одинёшеньки и потеряли все рынки для сахара, перестали получать продукты питания, топливо, даже дерево, чтобы по-христиански похоронить своих мертвецов". Бывшие партнёры перестали покупать сахар, прекратили поставки нефти, технологий, запчастей. Товарооборот с СССР уменьшился в десять (!) раз. Ещё при Горбачёве резко активизировалась антикубинская мафия ("гусанос"), базирующаяся в Майами. Одна за другой начали совершаться провокации, ставившие своей целью создать повод для осуществления военной агрессии против Кубы. Так в феврале 1996 года с аэродрома в Майами на Кубу были отправлены три самолёта, которые (подобно Русту, посадившему в Москве самолёт на Красной площади, что стало потом причиной увольнения десятков генералов) должны были сесть на площади Революции в Гаване. Кубинские ПВО пресекли попытку вторжения и сбили два из трёх самолётов, а один вернулся обратно в Майами. После этого инцидента была арестована вычисленная ЦРУ легендарная пятёрка кубинских разведчиков, добывавшая по заданию кубинского правительства информацию в антикубинских террористических организациях. Западные СМИ подняли жуткий крик о кубинской агрессии, но, когда в ООН были предъявлены доказательства того, что это была операция ЦРУ, "свободные" СМИ тут же замолчали.

Фидель считал своей огромной трагической ошибкой, что "не предугадал разрушение социалистического лагеря и СССР" и "заранее не подготовился к такой ситуации". Причиной распада СССР и уничтожения социалистического лагеря он считал перестройку. В речи на IV съезде компартии Кубы он говорил о полном несоответствии между целями перестройки и её катастрофическими результатами.

Жадно ждала либеральная тусовка, чтобы Куба рухнула без СССР, свернула с избранного пути, отказалась от своих завоеваний. Либеральные СМИ смаковали каждое сообщение о трудностях, которые переживала республика: о нехватке продуктов, о снижении потребления белка, о нехватке горючего для автобусов, об отключениях электричества, о появлении на улицах рикш. Как их бесило, что не растёт на Кубе детская смертность, не закрываются школы, что "тоталитарный режим" "заставляет" получать двенадцатилетнее образование и не допускает до работы не прошедших диспансеризацию.

Фидель сделал, казалось бы, невозможное — он сохранил социалистическую Кубу в условиях, когда был разрушен социализм в Советском Союзе. Ещё до победы революции американский журналист Герберт Мэтьюз, первым взявший интервью у лидера кубинских барбудос в горах Сьерра-Маэстра, написал о Фиделе: "Его главная черта состоит в том, что он никогда не считает себя побеждённым. Он отвергает идею поражения как таковую". Фидель был всегда убеждён, что "человек способен превозмочь самые сложные обстоятельства, если сильна его воля побеждать, если он правильно оценивает каждую ситуацию и не отказывается от своих справедливых и благородных принципов". Именно ощущение справедливости помогло кубинцам выдержать все тяготы 90-х, сохранить национальное достоинство и единство. Несмотря на тяжелейший экономический кризис, Куба выстояла. Сейчас ВВП Кубы растёт, и самый тяжёлый период, судя по всему, позади. Огромное значение для кубинской экономики имело подписанное в 2004 году Соглашение о стратегическом союзе с Венесуэлой, которое стало основой создания так называемой Боливарианской альтернативы для Латинской Америки.

Многие решения и подходы, которые изобрели и реализовали за эти годы кубинцы, просто восхищают. В условиях тотального дефицита буквально всех ресурсов благодаря филигранной работе дипломатии и разведки, оригинальным и строго выверенным социальным формам "особого периода" удалось сохранить мораль и культуру общества, кадровый потенциал, высокие стандарты медицины и образования. Роль Фиделя в этом огромна.

Нет никаких сомнений в том, что бессильная злоба на непокорную республику никогда не позволит США отменить блокаду против Кубы, а изощрённость и разнообразие санкций будут лишь нарастать. Наряду с КНДР, Ираном и Сирией Куба входит в американский список "государств — спонсоров терроризма", включение в который подразумевает максимально жёсткие экономические и политические санкции. Лишь на короткий срок в период ослабления напряжённости в американо-кубинских отношениях в период президентства Барака Обамы Куба была исключена из этого списка, но была вновь внесена в него в последние дни президентства Дональда Трампа.

Новому руководству Кубы предстоит решать далеко не простые задачи и столкнуться со многими новыми вызовами. И это не только преодоление жёстких санкций. Несмотря на то, что основная часть населения продолжает поддерживать завоевания кубинской революции, ельцинский период российско-кубинских отношений и отказ России от идей социализма в сочетании с ведущейся против Кубы информационной войной не могли не сказаться на настроениях подрастающего поколения. Выросшая после революции молодёжь начинает воспринимать такие завоевание революции, как бесплатные образование и здравоохранение, как должное и постепенно заражается, как и молодёжь многих других стран, вирусом потребительства. Хочется надеяться, что понимание этой проблемы, которую в своё время предвидел Фидель, поможет новому руководству республики принять верные решения.

Он не ушёл в прошлое

"Он не ушёл в прошлое — он растворился в будущем!" — эти слова, сказанные президентом Франции де Голлем о Сталине, можно с полным основанием отнести к непобеждённому Фиделю, идеи которого, как он и предвидел, продолжают жить, влиять на умы и определять будущее. Кубинцы считают, что Фидель ушёл в бессмертие. А сам он говорил, что умереть за Родину — значит жить.

Будучи блестящим интеллектуалом, Фидель всегда смотрел далеко вперёд. Его оценки развития капитализма, мировой экономики, изменения климата, социальных вопросов поражают своей актуальностью и спустя десятилетия.

Как сказал один из лидеров Третьего мира, Фидель путешествовал в будущее и потом возвращался, чтобы рассказать нам о нём.

В одном из своих выступлений нынешний Председатель Государственного совета и Совета министров Республики Куба Мигель Диас-Канель процитировал слова Фиделя: "В мире нет силы, способной сокрушить силу правды и идей". Как это перекликается с близкими сердцу каждого россиянина словами Александра Невского: "Не в силе Бог, а в правде"!

В вере в превосходство идей над силой на Кубе в ходе осуществления образовательных и культурных программ был воспитан новый тип человека — человека, дорожащего своими принципами и убеждениями, независимостью и не готового уступать силе. Этот тип нового человека оказался "не по зубам" многократно превосходящему его силами северному соседу. Как однажды сказал Фидель, "наша страна — это рай в духовном смысле этого слова. И, как я многократно говорил, мы предпочитаем умереть в раю, чем выживать в аду".

По подсчётам кубинцев, ущерб, нанесённый экономике Кубы торгово-экономической и финансовой блокадой за 60 лет (в нарушение всех норм международного права!), достигает по текущими ценам 134 млрд долл., а с учётом обесценивания доллара относительно стоимости золота на международном рынке — 934 (!) млрд долл. Для небольшой, небогатой природными ресурсами страны это колоссальные цифры. Но ощущение справедливости и ясное понимание целей помогли кубинцам выдержать все тяготы, в том числе драматические 90-е, воспринять карточную систему как исторически необходимую, сохранить национальное достоинство и единство. Роль Фиделя в сохранении завоеваний социализма на Кубе трудно переоценить.

Фидель много размышлял над причинами распада СССР, последствия которого были катастрофическими для Кубы. Он прекрасно понимал, что новая Россия отказалась от социалистического выбора. В 1995 году авторам довелось беседовать с команданте на эту тему. Разговор состоялся поздним вечером в здании ЦК компартии Кубы. Фидель подробно расспрашивал о происходящих в России процессах. Он был убеждён, что идёт война смыслов, и предупреждал, что в этой войне у России могут возникнуть проблемы с молодым поколением, лишённым идеологии и жизненных ориентиров. К сожалению, очень во многом команданте оказался прав. Жизнь по чужим законам и вопреки собственным историческим и культурным традициям не только завела в тупик российскую экономику, но и изуродовала множество привычных мировоззренческих связей общества (духовных, социальных, политических, национальных), привела к деградации культуры, которая, по выражению Сергея Георгиевича Кара-Мурзы, "даёт нам знания и умения быть частицей народа, а не соринкой в человеческой пыли". Общество утратило смысл и направление своего исторического развития, и особые проблемы в этой связи возникли, как и предупреждал Фидель, с молодым поколением.

В результате взятого в системе школьного образования курса на воспитание не творцов, а квалифицированных потребителей, молодёжь оказалась тяжело поражена вирусом потребительства, которое Фидель считал одним из самых зловещих изобретений развитого капитализма. Кумирами значительной части молодёжи вместо настоящих героев прошлых лет стали одиозные и скандальные персонажи вроде интернет-блогеров. Такой переоценке ценностей в немалой степени способствовали и "звёзды" экрана: галкины, урганты, познеры и прочие. Введённый в 1993 году конституционный запрет на государственную идеологию (а такой запрет после развала СССР введён практически всеми странами бывшего социалистического лагеря и на деле подразумевает закрепление идеологии либерализма) обернулся для России именно теми последствиями, о которых говорил Фидель.

Сейчас в России растёт понимание значения воспитательной работы с детьми и молодёжью. В день столетия пионерии стало известно о внесении в парламент группой депутатов Госдумы законопроекта о создании детского молодёжного движения "Большая перемена". Первичные организации, как и в советские времена, планируется создавать на базе школ. Предполагается, что новая детская организация станет ответом на вызовы, с которыми сталкивается государство в вопросах воспитания. Вспоминая счастливую пионерскую юность, эту инициативу только приветствуешь, хотя предложенное название, особенно в свете сегодняшнего дня, представляется не вполне адекватным и не отвечает задаче перехода от воспитания "квалифицированного потребителя" к воспитанию созидателя, творца и патриота.

Порядок нужно наводить и в сфере высшего образования, где некоторые вузы, в том числе и ведущие (в частности, РАНХиГС и ВШЭ), транслируют студентам идеологию западного либерал-фашизма и, по сути, готовят кадры для оранжевых революций. Актуальным представляется обсуждение Госдумой выхода из Болонской системы образования, которая ничего, кроме облегчения утечки кадров, стране не дала. Изменения необходимы и в работе со СМИ, особенно с телевидением, которое вплоть до начала спецоперации на Украине в прайм-тайм транслировало бесконечные ток-шоу с сомнительными персонажами с девиантным поведением и нескончаемый пошлый юмор. На смену оболванивающим программам должно прийти телевидение развивающее и познавательное! Если мы не решим задачу воспитания нового человека — творца и созидателя, носителя традиционных для России идей солидарного общества и справедливого мироустройства — любые программы развития будут оставаться на бумаге.

Эта задача преображения человека, общества и, конечно, власти (многим представителям которой хорошо бы помнить девиз Фиделя и его соратников: "быть рабами, а не господами страны") неразрывно связана с пониманием того, какое общество мы строим, каковы наши долгосрочные стратегические цели, каким нам представляется образ будущего. Ведь именно слово "образ" является корнем в слове "преображение".

Сегодня коллективный Запад во главе с США ведёт с Россией гибридную войну на уничтожение русской цивилизации. За два года до своей смерти Фидель, прослушавший заявление вступившего в должность нового генсека НАТО Йенса Столтенберга, написал: "Сколько ненависти на его лице! Какое невероятное стремление развязать войну на уничтожение против Российской Федерации!" Как и во многих других ситуациях, команданте видел далеко вперёд.

Фидель прекрасно понимал, что мы всегда, во все эпохи, были с Западом экзистенциальными врагами. Никогда Россия с её ценностями не вписывалась в парадигму бытия Запада. Сегодня мы видим, как весь мир затягивают в новый мировой порядок, при котором предполагается замещение национальных государств транснациональными корпорациями (разумеется, исключительно во имя демократии, глобализации и противодействия изменениям климата), отход от традиционных ценностей прошлого (вроде семьи, религии, национальной культуры), перестройка массового сознания и тотальный цифровой контроль над населением (цифровой концлагерь), свобода для избранных (социализм — для богатых и капитализм — для бедных). Западные хозяева денег через свои наднациональные структуры протаскивают веками существовавшую идею избранности и мирового господства, которой руководствовались тамплиеры, масоны, нацисты. Фидель писал об этом "дивном" новом мире: "Мир ведут в тупик". И чем очевидней, что мировой жандарм медленно, но неуклонно теряет своё влияние, тем агрессивнее его политика. Победить Путина становится для США такой же фикс-идеей, как в своё время победа над Кастро.

Вспоминаются слова полковника генерального штаба русской армии начала ХХ века Алексея Едрихина-Вандама, одного из первых русских исследователей в области геополитики. В своей книге "Геополитика и геостратегия" он писал, что "главным противником англосаксов на пути к мировому господству является русский народ". Сегодня Россия выступает против коллективного Запада как цивилизация против цивилизации. "На Украине мы, Россия, воюем не столько с укронацистами, сколько с Постзападом, со строящимся им (запланировано — на наших костях) новым мировым порядком, из которого нас нынешние буржуины, как когда-то Гитлер, хотят стереть ластиком Истории", — пишет Андрей Фурсов. В этих условиях, как говорит Александр Дугин, голос России с чёткими ответами на вопрос "кто мы такие и какой образ будущего предлагаем" должен звучать внятно, отчётливо и убедительно. "И его раскаты должны слышать и на Украине, и на территории Евразии, и во всём мире. Это не просто желательно, это жизненно необходимо, как необходимы на фронте патроны, ракеты, коптеры и бронежилеты".

Наступило время громко и внятно заявить, что Россия никогда не примет навязываемый Западом новый мировой порядок. Необходимо признать, что следование политике неолиберализма не совместимо с национальным суверенитетом России и оказалось губительным для её развития. Признать, что коммерциализация (так называемая оптимизация) образования и здравоохранения была стратегической ошибкой, и сегодня необходимо сделать эти сферы бесплатными для россиян. Вкусившие прелестей зависимого капитализма россияне всё чаще обращаются к социалистическому советскому прошлому. Опросы социологов показывают, что две трети граждан России хотели бы жить при социализме, и число сторонников социализма с каждым годом увеличивается. Всё большую поддержку находят, судя по опросам социологов, идеи социализма среди молодёжи — респондентов до 30 лет.

В составе СССР у России накоплен огромный практический опыт создания плановой экономики, а также опыт мобилизационной экономики и действий в условиях навязанных ограничений и санкций. В нашем распоряжении огромные запасы природных ресурсов, которые давно настала пора использовать рачительно и сохранять на будущее для наших детей и внуков, есть думающая и стремящаяся к большому делу молодёжь, которой вместо бесконечной пошлости телевизионных программ надо предложить масштабный проект и реальные перспективы, есть потенциально ёмкий внутренний рынок и возможности сотрудничества с дружественными государствами, ориентированными на суверенное развитие. Всё это даёт нам шанс, который мы обязаны использовать.

Россия с её традиционно солидарным жизнеустройством и идеями приоритета справедливости перед законом и торжества правды над правом исторически тяготела к социалистическим идеям. Огромная территория России и суровые климатические условия диктовали разумную достаточность в быту, требовали от населения не конкуренции, а взаимопомощи, совместных усилий, согласия по главным вопросам. Те, кто ставил личные интересы выше общественных, на Руси всегда презирались (их называли "мироедами"), а ростовщичество и стяжательство всегда осуждались. Именно это помогало России переживать самые тяжёлые испытания, осваивать бескрайние территории. Распространённое на Западе выражение "каждый сам за себя" (every man for himself) в России никогда не работало. Испокон веку уклад жизни и нормы поведения определялись по формуле Александра Суворова: "Сам погибай, а товарища выручай", ставшей народной пословицей. Именно по этой формуле сегодня сражается с Постзападом российская армия на Украине.

Будучи человеком редкой интуиции, Фидель Кастро до конца жизни был убеждён в верности социалистического выбора для Кубы и императиве социалистического выбора для всего человечества. В одном из своих последних выступлений он сказал: "Капитализм имеет тенденцию воспроизводиться при любой общественной системе, потому что он коренится в эгоизме и низменных инстинктах людей. У человечества не остаётся иной альтернативы, кроме преодоления этого противоречия, потому что иначе оно попросту не сможет выжить". Мир, по его мнению, стоит перед альтернативой: стать лучше или исчезнуть.

Фидель был большим оптимистом и верил, что мир может спастись, несмотря на совершённые ошибки, несмотря на создавшуюся безграничную и одностороннюю власть и господство, потому что всегда верил в превосходство идей над силой.

Открытие в Москве памятника легендарному кубинскому лидеру (имя которого в переводе со староиспанского означает "верный"), человеку, никогда не изменявшему своим идеям и принципам, человеку Духа и человеку-победителю будет всегда напоминать нам о превосходстве идей над силой.

Куба. Россия. США. ЛатАмерика. ЦФО > Внешэкономсвязи, политика. Госбюджет, налоги, цены. Образование, наука > zavtra.ru, 11 августа 2022 > № 4188446 Сергей Глазьев, Сергей Батчиков

На четырёх ногах

АЛЕКСЕЙ ИВАНОВ

Директор Международного центра конкурентного права и политики БРИКС Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», директор Института права и развития ВШЭ-Сколково факультета права НИУ ВШЭ, LLM (Harvard).

КИРИЛЛ МОЛОДЫКО

Ведущий эксперт Международного центра конкурентного права и политики БРИКС Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», ведущий научный сотрудник Института права и развития ВШЭ-Сколково факультета права НИУ ВШЭ, MPA (Harvard), Ph.D.

--

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Иванов А.Ю., Молодыко К.Ю. На четыре?х ногах // Россия в глобальной политике. 2022. Т. 20. No. 3. С. 161-176.

На некоторых товарных рынках, в том числе газовом, естественным эволюционным путём сложилась система «четырёхногого стула» организации торговли, включающая:

- долгосрочные контракты;

- относительно краткосрочные фьючерсы;

- спотовый рынок;

- развитую товарную биржу, на которой реально представлены интересы ключевых производителей и покупателей товара из разных государств.

Однако на международных рынках продовольствия нет элементов 1 и 4, в силу чего эти рынки напоминают стул на двух ножках, то есть, крайне шаткую, неустойчивую и нестабильную конструкцию.

Разумеется, горячей темой является сейчас идея перехода к торговле природным газом на российские рубли, а также возможного перевода на рубли иных стратегически важных товаров, в том числе нефти и пшеницы. Тем не менее пока газовая сфера остаётся в долларах и евро – их просто нужно полностью обменивать на рубли на Московской бирже. Но используемые в торговле денежные единицы априори должны выполнять хотя бы четыре из пяти традиционных функций денег (без пятой спорной функции так называемых «мировых денег»): средство платежа, мера стоимости, средство обращения, средство накопления стоимости. В противоположном случае реальный физический товар фактически предлагается передавать за символы, за которые ничего невозможно встречно приобрести взамен. Мы полагали, что в этих условиях расчёты по экспорту будут переведены из безналичных долларов и евро в наличные. Этого не происходит, но возможно, объясняется тем, что российские власти стратегически выбрали путь учреждения общей платёжной единицы вместе с пулом стран Востока.

Право Всемирной торговой организации (ВТО) идеологически базируется на постулате, что товар можно купить за деньги. Создание ВТО в 1995 г. было нацелено в первую очередь на удешевление товаров. Да, в рамках регуляторного поля ВТО допускается возможность ограничений по мотивам национальной безопасности[1], но никто не предполагал, что оно будет столь широко применяться в торговле невоенными товарами и услугами. Право ВТО, которое в основных своих положениях действует сейчас в редакции 1995 г. с мизерными добавками, сфокусировано на том, чтобы удешевить товары путём снижения импортных пошлин, запрета экспортных пошлин, установления ограничений на введение антидемпинговых, компенсационных и защитных мер.

Но в ситуации, когда товары вообще нельзя купить за деньги, не стоит исключать выхода России из ВТО и перехода на прямые двусторонние договоры с торговыми партнёрами.

Кроме того, даже цель снижения цен в рамках ВТО в целом призрачна, так как её невозможно достичь без антимонопольного регулирования. На заре международного регулирования торговли в 1947 г. обоснованно предлагалось начать создавать международную торговую систему в рамках GATT – предшественника ВТО – именно с антимонопольного регулирования[2]. Но попытки были торпедированы американским правительством. И в целом краеугольный принцип ВТО (Most Favoured Nation, MFN) лежит в руинах.

Деградация происходит даже в антидемпинговой сфере, где ВТО была относительно эффективна ещё пять-десять лет назад. Так, Евросоюз попытался обосновать, что якобы нерыночное ценообразование на газ внутри России приводит к несправедливому занижению цен российского экспорта. И это, в свою очередь, должно являться основанием для применения антидемпинговых пошлин против российских товаров. Указанный спор (о так называемых «энергокорректировках») Россия выиграла в рамках ВТО в первой инстанции (июль 2020 года). Но решение уже почти два года не вступает в силу, так как ЕС подал апелляцию[3]. Рассмотреть её некому, ибо Апелляционный орган ВТО не функционирует с декабря 2019 г.: полномочия всех его членов постепенно истекли, а назначение новых блокируют Соединённые Штаты.

В среде специалистов по интеллектуальной собственности широко обсуждается отмена в ряде случаев выплаты вознаграждений западным правообладателям за использование их патентов в России. А также происходящая сейчас в России легализация параллельного импорта, которая последние десять лет торпедировалась лоббистами западного бизнеса. При этом встречно от России, наоборот, настоятельно требовали разрешить параллельный импорт. Так, в 2012–2017 гг. «Газпром» вёл тяжбу с Еврокомиссией, которая считала антимонопольным нарушением запрет в контрактах «Газпрома» одним странам реэкспортировать газ внутри ЕС в другие страны, пользуясь разностью цен. В конечном счёте «Газпром» уступил требованиям комиссии[4].

Не имея возможности в пределах ограниченного объёма нашей статьи вдаваться в технические детали так называемого гронингенского принципа, применяемого при формировании стоимости природного газа, отметим, что соответствующие долгосрочные контракты пока выполняются. Они позволяют покупателю чётко понимать, что он получит нужные объёмы газа, избавляют его от головной боли поиска сырья, например, в период пикового спроса. Однако если газ становится биржевым товаром, он наследует проблемы нефтяного рынка, главная из которых – непредсказуемость цен, возможность их скачков, что затрудняет развитие экономики. Но и продавцу долгосрочные гарантии сбыта облегчают принятие инвестиционных решений[5]. Тем не менее вместо укрепления стабильности международных товарных рынков путём поощрения долгосрочных контрактов Европейская комиссия в декабре 2021 г. приняла прямо противоположное решение. А именно – обнародовала план постепенного запрета долгосрочных газовых контрактов[6].

Долгосрочные газовые контракты комплексно стабилизируют взаимосвязанные рынки. Это касается, в частности, связки международного рынка газа и национальных рынков электроэнергии. По мнению главы Enel Франческо Стараче, «необходимо продлевать сроки договоров купли-продажи электроэнергии и, следовательно, устанавливать цены на электроэнергию в зависимости от цен на её закупку на более длительный срок – пять или десять лет… При продаже электроэнергии в долгосрочной перспективе у генераторов тоже появится причина закупать газ по долгосрочным контрактам»[7].

Политическая нестабильность в любой стране с крупной долей какого-либо товара на мировом рынке приводит к росту цен на него. Наглядный пример – январское обострение ситуации в Казахстане, которое моментально вызвало существенный рост цены урана (доля страны на мировом рынке превышает 40 процентов)[8]. Но критичен ещё и вопрос логистики, то есть возможности физической поставки. Не случайно 7 января 2022 г. во время дебатов в парламенте Киргизии о направлении сил в Казахстан в рамках миссии ОДКБ председатель Государственного комитета национальной безопасности генерал Камчыбек Ташиев обосновывал необходимость направить войска в том числе критической зависимостью страны от физических поставок муки из Казахстана[9].

Обострение продовольственной ситуации в мире

Ещё в начале января текущего года Продовольственная и сельскохозяйственная организация Объединённых Наций (FAO) заявила о том, что цена на зерновые достигла максимального уровня с 2012 года. Рост мировых цен за 2021 г. составил: на пшеницу 31 процент, кукурузу – 44,1 процента, растительное масло – 65,8 процента, мясо – 12,7 процента, молочную продукцию – 16,9 процента. «В обычных условиях высокие цены ведут к увеличению объёмов производства, однако рост цен на ресурсы, продолжающаяся глобальная пандемия и всё более непредсказуемые погодные условия практически не оставляют надежд на стабилизацию ситуации на рынке в 2022 году», – заявил 6 января 2022 г. старший экономист FAO Абдулреза Аббассян[10].

Но стремительный рост продовольственных цен продолжается и в 2022 году. FAOежемесячно рассчитывает и публикует так называемый FAO Food Price Index, в котором за базу (100 процентов) принята усреднённая цена соответствующего вида продовольствия в 2014–2016 годах. Среднемировые цены в 2004 г. и в текущем году по данным, которые FAO опубликовало 8 апреля, таковы[11]:

Таблица 1. Среднемировые цены на продовольствие

От подачек до торговых правил – политики ищут способы сгладить эффект от роста цен. Будь то хлеб, рис или лепешки, правительства во всём мире знают, что за рост цен на продовольствие придётся заплатить политическую цену. Дилемма в том, смогут ли они сделать достаточно, чтобы избежать необходимости платить эту цену. И вряд ли ситуация изменится к лучшему, поскольку экстремальные погодные условия, резкий рост стоимости грузоперевозок и удобрений, узкие места в судоходстве и нехватка рабочей силы усугубляют проблему. Сокращение валютных резервов также препятствует способности некоторых стран импортировать продовольствие[12].

После очередной волны ковида в Африке разрушена неформальная система социальной защиты жителей, состоящая в финансовой поддержке от родственников, друзей и соседей, которая помогала беднякам выжить при отсутствии государственной поддержки. Теперь голод стал определяющей причиной увеличения пропасти между богатыми странами, возвращающимися к нормальной жизни, и бедными, всё глубже погружающимися в кризис[13].

Ситуация в ряде африканских стран характеризуется острой потребностью в импорте зерновых, что отражено в приведённой ниже таблице, сформированной нами путём структурирования официальных данных, которые FAO опубликовало в феврале текущего года.

Таблица 2. Текущая годовая потребность в импорте, тысячи тонн

Источник данных: FAO[14]

Некоторым из указанных африканских стран запланировано оказать международную продовольственную помощь по линии FAO, предполагается её оказание и таким неафриканским государствам, как Бангладеш, Непал, Афганистан, Сирия, Йемен, Гаити. Но проблема в том, что международная продовольственная помощь «размазывается» на большое количество стран и в подавляющем большинстве случаев не покрывает даже 10 процентов от суммарной потребности конкретной страны в импорте зерновых[15]. Всё остальное она должна сама закупать на открытом рынке на коммерческих принципах.

В России в 2020 г. введены экспортные ограничения (квоты и пошлины) на экспорт пшеницы, ржи, кукурузы и ячменя. Отдельные западные исследователи тогда утверждали: «Ещё большую тревогу, чем ограничение Россией экспорта во время кризиса, вызывает возможность ограничения экспорта Россией для получения политических рычагов влияния. Россия может использовать экспорт пшеницы в качестве оружия для принуждения других стран, чьи проблемы с продовольствием, вызванные климатическими изменениями, не оставляют им выбора. Россия доказала умение вести гибридную войну и использовала в качестве оружия другие ресурсы – например, ископаемое топливо. Учитывая творческое использование Россией ресурсной мощи, её роль на мировых рынках пшеницы вызывает озабоченность. Поведение России в 2010 г. и сейчас во время пандемии коронавируса, будь то в целях внутренней продовольственной безопасности или международной гибридной войны, предвещает новые опасности в условиях потепления климата… Если запасы зерна будут находиться под управлением международной организации, она сможет обеспечить поставки в нуждающиеся страны в следующий раз, когда Россия ограничит экспорт – из-за пандемии, изменения климата или по геополитическим причинам. В каждом кризисе имеется возможность. Вопрос сейчас в том, кто воспользуется этой возможностью: Россия или союзные страны?»[16].

Однако в условиях низкой по сравнению со многими конкурентами себестоимости производства пшеницы в России российские конкурентные позиции объективно укрепляются в условиях относительно низких цен на рынке.

Соответственно, повышение общего уровня цен делает более конкурентоспособными продукцию конкурентов, у которых себестоимость производства выше. В 2020 г. вышеуказанные российские экспортные ограничения были введены вовсе не с целью обкатки механизмов международной продовольственной войны, а в силу лоббизма российских животноводов, которые желали сбить цену на внутреннем рынке.

Вместе с тем действительно возможен сценарий параллельной работы двух конкурирующих международных зерновых союзов вследствие дискриминационно мизерного числа голосов ряда государств в Международном зерновом совете (International Grains Council, IGC). С высокой степенью вероятности Россия выйдет из IGC, поскольку там используются две разных системы распределения голосов в зависимости от того, какой вопрос поставлен на голосование. При первой системе из двух тысяч голосов Россия имеет 86, Казахстан – 29, Индия – 42, ЮАР – 15 голосов, а США, Европейский союз, Австралия, Канада и Япония суммарно 1307 голосов. При второй системе из двух тысяч голосов Россия имеет 56, Казахстан 19, Индия – 28, ЮАР – 31 голосов, а Соединённые Штаты, ЕС, Австралия, Канада и Япония суммарно 1084 голоса[17]. Бразилия и Китай не входят в IGC.

Геополитическое обострение 2022 г. действительно может стать толчком к продовольственным войнам. Государства будут максимально концентрировать физическое продовольствие в пределах своей территории. Мы уже наблюдаем, по сути, почти разрешительный порядок экспорта продовольствия и необходимых для их производства минеральных удобрений из России – с экспортными пошлинами, квотами и специальными разрешениями. Квотирование экспорта пшеницы и муки ввёл Казахстан. Предполагалось, что падение поставок на мировой рынок подсолнечного масла из черноморского региона будет частично компенсировано индонезийским сырым пальмовым маслом, но Индонезия запретила его экспорт. Экспортные продовольственные ограничения ввели даже некоторые страны ЕС – Болгария и Венгрия. Решения, поставлять продовольствие в ту или иную страну или нет, вероятно, скоро будут определяться тем, как та или иная страна голосует в Генеральной Ассамблее ООН. Соответственно, поставки российской пшеницы, на наш взгляд, скорее всего, будут сфокусированы на правильно (с точки зрения российских властей) голосующих: Сирийская Арабская Республика, Центральная Африканская Республика, Мали, Габон, Эфиопия, Эритрея, Конго, Бурунди, Алжир, Зимбабве (с оговоркой, что Республика Зимбабве экономически устойчива, почти самодостаточна по зерновым и, возможно, что ей существенные поставки из России и не нужны).

Поскольку возможности поставок из альтернативных источников сузились, а цена взлетела, это способно вызвать осенью текущего года многомиллионные потоки голодных беженцев в ЕС из ряда других стран Африки.

Мы ожидаем и роста офсетных сделок, когда поставки продовольствия будут обусловлены жёсткими требованиями встречных поставок конкретных товаров и услуг со стороны покупателя продовольствия.

Продовольственные резервы

В литературе указывается на неудачу попыток создать хотя бы небольшие международные резервы риса в рамках маленьких пулов азиатских стран[18]. Типичная западная логика – учредить нечто сверхмасштабное и непременно под управлением международных бюрократов. Предлагалось, например, создать глобальный продовольственный резерв риса, пшеницы и кукурузы под управлением Международной продовольственной программы ООН (WFP) за счёт добровольных взносов[19]. Но не было оговорено, кто же в реальной жизни согласится делать взносы в резерв, да ещё и в необходимых объёмах.

В другом проекте описывалось формирование под управлением Всемирной продовольственной программы ООН небольшого резервного Фонда зерна на независимых складах и большого «виртуального» фонда для интервенций в период взлёта цен[20].

Также предлагалось сделать упор на региональную кооперацию. Запасы продовольствия могут более эффективно накапливаться на региональном уровне. Неурожаи, события на местах и в целом все циклические факторы, влияющие на продовольственную безопасность, часто ограничиваются одной страной или отдельными её регионами. В таких случаях регионально интегрированные национальные запасы могут смягчить последствия голода, как это делают региональные продовольственные резервы Всемирной продовольственной программы ООН. Такая совместная «виртуальная» эксплуатация продовольственных резервов посредством продаж или займов, вероятно, уменьшит скачки цен и спекулятивное поведение рынка. Самая большая проблема, по понятным причинам, заключается в условиях, при которых запасы будут автоматически высвобождаться: сегодня отсутствует «региональное право на продовольствие» в достаточных количествах. Действует только одна такая схема – Соглашение о чрезвычайных запасах риса «АСЕАН плюс три» (APTERR), подписанное 7 октября 2011 года. Это один из нескольких политических инструментов для управления рисками продовольственной безопасности в рамках эффективного регионального сотрудничества. Он предусматривает высвобождение международных запасов продовольствия для реагирования на чрезвычайные обстоятельства на местах. Однако на практике его функционирование ограничивается окном добровольной продовольственной помощи[21].

Однако, многие бедные страны не выдерживали и среднегодовых цен на зерновые. Поэтому борьба с кратковременными всплесками цен – это не решение проблемы. И нам сложно представить себе скоординированное поведение – особенно в периоды обострения международной обстановки – довольно большого количества стран-экспортёров, иногда с противоположными интересами и конфликтами между собой. Кроме этого, многие правительства небогатых стран справедливо полагают, что надёжными продовольственными резервами могут считаться только те, которые находятся в физическом виде на складах на их территории под собственным контролем.

Пока речь идёт не о будущих «виртуальных обязательствах», а о реальных физических товарах на резервных складах, ситуация с ними неутешительна. В настоящее время спрос на рис в АСЕАН составляет 500 тысяч метрических тонн в день, а это означает, что запасов APTERR в размере 787 тысяч метрических тонн хватает только на полтора дня потребления[22]. Вместе с тем Альфредо Хеберли предлагает интересную идею, к которой мы ещё вернемся ниже: «Следует изучить альтернативные варианты, например частные и организованные резервы в рамках правительственного мандата на обеспечению продовольственной безопасности, чтобы минимизировать эксплуатационные расходы, коррупцию и негативное влияние на другие способы уменьшения волатильности цен»[23].

По всей видимости очень серьёзные продовольственные резервы предусмотрительно создал Китай. Но что делать государствам, у которых нет китайских возможностей?

Система поставочных контрактов, товарная биржа и резервные склады

Во многих развивающихся странах существуют государственные закупки импортной пшеницы на международных тендерах. Их организаторами выступают, например, египетское Генеральное управление по поставкам сырьевых товаров (GASC), Торговая корпорация Пакистана (TCP), Государственная торговая корпорация Ирана (GTC), Алжирское межпрофессиональное зерновое управление (OAIC), Саудовская зерновая организация (SAGO), Главное управление продовольствия Народной Республики Бангладеш (DGF) и так далее. В некоторых из них участвуют российские компании либо российское зерно там продаётся через международных посредников. По своей сути это внебиржевая спотовая торговля.

В последнем квартале 2020 г. цена за тонну на условиях CIF в тех из указанных тендеров, по которым есть официальная или хотя бы неофициальная информация, колебалась в диапазоне 254–280 долларов за тонну[24]. Но уже спустя год в ноябре 2021 г. цена, по которой российская пшеница закуплена на египетском тендере GASC составила около 363 долларов за тонну CIF, из которых фрахт – около 32 долларов[25]. А текущие реалии таковы. Египетский государственный оператор GASC 13 апреля 2022 г. приобрёл на международном тендере продовольственную пшеницу по средней цене 451,3 доллара/т FOB, или 486,17 доллара/т C&F, что на 133,3 доллара/т FOB, или 147,62 доллара/т C&F, выше, чем его же закупки на торгах 17 февраля. Практически одновременно (на этой же апрельской неделе) Государственное алжирское агентство ОАIС приобрело на тендере продовольственную пшеницу по цене 460 долларов/т C&F[26]. Однако выдержат ли Египет и Алжир, другие африканские страны такой уровень цен в долгосрочной перспективе?

Население Африки составляет сейчас порядка 1,4 млрд человек. На основе анализа ВВП на душу населения, торгового баланса и баланса текущего счета за последние годы мы ожидаем относительно благополучную ситуацию только в ЮАР (население 60 млн человек), Ботсване (2,4 млн), Замбии (18,4 млн) и Зимбабве (15,2 млн). Два последних государства даже почти самодостаточны по зерновым. Пристойный резерв пшеницы по китайскому образцу создал Алжир (44,5 млн)[27], который к тому же может рассчитывать на особую персональную поддержку со стороны Франции. Таким образом, в континентальной Африке из около 1,4 млрд человек только около 150 млн проживают в четырёх странах «южноафриканского благополучного кластера» и Алжире. Остальные страны с суммарным населением в районе 1,25 млрд человек, которое к тому же ещё и растёт, вызывают у нас очень глубокую озабоченность. Но даже в относительно благополучной «пятерке» ситуация может ухудшиться, если к ним прибудут миллионы голодных беженцев из соседних стран. Неясно, смогут ли эти пять государств жёстко изолироваться от своих соседей?

Очень амбициозную программу наращивания экспорта пшеницы до 15 млн тонн в год объявила Индия. Однако она никогда не экспортировала более 6 млн тонн пшеницы в год, и спорно, что у неё есть реальные логистические возможности для такого резкого роста поставок. Важно также отметить, что цифра в 15 млн тонн охватывает полностью весь 2022–2023 маркетинговый год, то есть по 31 марта 2023 г. включительно, а проблема будет острой уже в сентябре текущего года. Кроме того, у Индии довольно серьёзные фитосанитарные проблемы по качеству зерна[28]. Наконец, вряд ли Индия предложит пшеницу по ценам существенно ниже рыночных – и неясно, где небогатые африканские страны возьмут деньги на закупки в достаточном количестве? Вместе с тем несомненны успехи Индии в продвижении экспорта своего риса в Китай (пускай даже за счет дешёвых сортов не очень высокого класса), что способствует нормализации отношений этих государств, ухудшившихся после пограничного конфликта в Аксайчине. А вопрос организации совместных с Индией поставок пшеницы действительно очень интересен.

Также представим себе, что Россия предложила бы странам Азии и Африки десятилетние поставочные контракты на крупные партии пшеницы. Зафиксировав, например, на первые три-четыре года цену в 250 долларов за тонну на условиях поставки CIF и предложив прозрачную объективную формулу ценообразования на следующие годы. Под эти контракты реально закупать пшеницу третьего класса у российских товаропроизводителей, себестоимость производства которой сейчас составляет 100–110 долларов за тонну, а также профинансировать расширение производства. Это реальная альтернатива экспортным ограничениям.

Выводы

Цены поставочных контрактов Чикагской биржи на пшеницу объективно отражают баланс спроса и предложения внутри США. Но неприемлемо, что нередко они используются как ценовой ориентир и в Восточном полушарии. Здесь необходимо создание отдельной международной товарной зерновой биржи. Проблематика отсутствия в России нормальной товарной биржи не нова[29], но сейчас появился уникальный шанс создать внутреннюю и международную товарную биржу, так сказать, в одном флаконе. Следует приветствовать разработку инструментов биржевой торговли товарами на уровне Евразийской экономической комиссии и Федеральной антимонопольной службы России. Но в идеале международная товарная биржа должна объединить прежде всего страны ЕАЭС, БРИКС, Аргентину, пул стран-импортёров и стать базой для создания новой международной зерновой организации.

Также необходимо проводить работу со странами Азии и Африки по выстраиванию рынка долгосрочных десятилетних продовольственных поставочных контрактов, используя пшеницу в качестве пилотного проекта. Указанным государствам следует оказать всемерное содействие в создании резервных продовольственных складов для физического хранения продовольствия на своей территории. Обеспечение реальной продовольственной безопасности стран Азии и Африки станет надёжным предохранителем против расшатывания политической ситуации в указанных государствах.

--

СНОСКИ

[1] Детали см.: Van den Bossche P., Akpofure S. The Use and Abuse of the National Security Exception under Article XXI(b)(iii) of the GATT 1994 // WTI. Working Paper No. 03/2020. URL: https://www.wti.org/media/filer_public/50/57/5057fb22-f949-4920-8bd1-e8ad352d22b2/wti_working_paper_03_2020.pdf (дата обращения: 22.04.2022).

[2] Havana Charter // Interim Commission for the International Trade Organization. 1948. URL: https://www.wto.org/english/docs_e/legal_e/havana_e.pdf (дата обращения: 22.04.2022).

[3] DS494 European Union – Cost Adjustment Methodologies and Certain Anti-Dumping Measures on Imports from Russia – (Second complaint) // URL: https://www.wto.org/english/tratop_e/dispu_e/cases_e/ds494_e.htm (дата обращения: 22.04.2022). Формально по некоторым аспектам толкования встречную апелляцию подала и Россия. Краткое изложение сути дела см.: Исполинов А. Такая близкая и такая далёкая: победа России в ВТО в споре с ЕС по энергокорректировкам // Zakon.ru. 5.08.2020. URL: https://zakon.ru/blog/2020/8/5/takaya_blizkaya_i_takaya_dalekaya_pobeda_rossii_v_vto_v_spore_s_es_po_energokorrektirovkam (дата обращения: 22.04.2022).

[4] Калюков Е., Подобедова Л., Басисини А. Газпром» согласился снять ограничения на реэкспорт газа Европе // РБК. 13.03.2017. URL: https://www.rbc.ru/business/13/03/2017/58c685899a7947c9e0693c75 (дата обращения: 22.04.2022).

[5] Ценообразование // Pro-gas. URL: http://www.pro-gas.ru/price/price_full/ (дата обращения: 22.04.2022).

[6] European Commission. Proposal for a Directive of the European Parliament and of the Council on common rules for the internal markets in renewable and natural gases and in hydrogen // Brussels. 15.12.2021. URL: https://ec.europa.eu/energy/sites/default/files/proposal-revised-gas-markets-and-hydrogen-directive.pdf (дата обращения: 22.04.2022).

[7] Стараче Ф. Кризисы всегда объясняются задним числом // Коммерсант. 26.10.2021. URL: https://www.kommersant.ru/doc/5041601 (дата обращения: 22.04.2022).

[8] Li Y., Stapczynski S. Uranium Jumps as Unrest Hits World’s Top Supplier Kazakhstan // Bloomberg. 6.01.2022. URL: https://www.bloomberg.com/news/articles/2022-01-05/turmoil-in-uranium-rich-kazakhstan-threatens-to-elevate-prices (дата обращения: 22.04.2022).

[9] «Не дай бог у нас завтра такое же будет!» Парламент Кыргызстана отправил войска в Казахстан, вот как это обсуждалось // Currenttime.tv. 7.01.2022. URL: https://www.currenttime.tv/a/31643981.html?fbclid=IwAR0a0k1_pZYYJ0gCqooRRPN0OgzMg6ayHISXt2ACH056auWLL4Er2oBUnFw (дата обращения: 22.04.2022).

[10] ФАО: цены на основные продукты питания в декабре снизились, а в целом за прошлый год – выросли //

Новости ООН. 6.01.2022. URL: https://news.un.org/ru/story/2022/01/1416562 (дата обращения: 22.04.2022).

[11] World Food Situation // FAO. 8.04.2022. URL: https://www.fao.org/worldfoodsituation/foodpricesindex/en/ (дата обращения: 22.04.2022).

[12] De Sousa A., Diamond J. Priciest Food Since 1970s Is a Big Challenge for Governments // Bloomberg. 15.09.2021. URL: https://www.bloomberg.com/news/articles/2021-09-15/priciest-food-since-1970s-is-a-big-challenge-for-governments?sref=fgHqaWRV (дата обращения: 22.04.2022).

[13] Goldbaum C. No Work, No Food: Pandemic Deepens Global Hunger // The New York Times. 6.08.2021. URL: https://www.nytimes.com/2021/08/06/world/africa/covid-19-global-hunger.html (дата обращения: 22.04.2022).

[14] Cereal supply and demand balances for sub-Saharan African countries – Situation as of February 2022 // FAO. 2022. URL: https://www.fao.org/3/cb8895en/cb8895en.pdf (дата обращения: 22.04.2022).

[15] Crop Prospects and Food Situation // FAO. Quarterly Global Report No. 1. March, 2022. P. 41-43. URL: https://www.fao.org/documents/card/en/c/cb8893en (дата обращения: 22.04.2022).

[16] Goodman S., Summers C. Will Russia Weaponize Its Wheat As the World Combats the Coronavirus? // The National Interest. 18.07.2020. URL: https://nationalinterest.org/feature/will-russia-weaponize-its-wheat-world-combats-coronavirus-165031(дата обращения: 22.04.2022).

[17] International Grains Council. Report for Fiscal Year 2019/2020 // International Grains Council. January, 2021. P. 17. URL: http://www.igc.int/downloads/publications/rfy/rfy1920.pdf (дата обращения: 22.04.2022).

[18] Например, в рамках Agreement On The ASEAN Food Security Reserve New York 4 October 1979 // ASEAN. 4.10.1979. URL: https://asean.org/wp-content/uploads/images/2012/Economic/AMAF/Agreements/Agreement%20On%20The%20ASEAN%20Food%20Security%20Reserve.pdf (дата обращения: 22.04.2022).

[19] Aragon C. The United Nations Must Manage a Global Food Reserve // UN.org. URL: https://www.un.org/en/chronicle/article/united-nations-must-manage-global-food-reserve (дата обращения: 22.04.2022).

[20] Von Braun J., Torero M. Implementing Physical and Virtual Food Reserves to Protect the Poor and Prevent Market Failure // IFPRI Policy Brief. 10.02.2009. URL: https://www.semanticscholar.org/paper/Implementing-physical-and-virtual-food-reserves-to-Braun-Torero/519135153121da543fa4e1da1a87a4e560e493bf (дата обращения: 22.04.2022).

[21] Häberli C. After Bali: WTO rules applying to public food reserves // Food and Agriculture Organization of the United Nations. Rome, 2014. P.11-12. URL: https://www.fao.org/3/i3820e/i3820e.pdf (дата обращения: 22.04.2022).

[22] Kim K., Plaza P. Building Food Security in Asia through International Agreements on Rice Reserves // Asian Development Bank Institute. Policy Brief No. 2018-1. August, 2018. P. 8. URL: https://www.adb.org/publications/building-food-security-asia-through-international-agreements-rice-reserves (дата обращения: 22.04.2022).

[23] Häberli C. Указ. соч.

[24] Данные специализированного сайта IDK.Эксперт. URL: https://exp.idk.ru/news/ (дата обращения: 22.04.2022).

[25] Пшеница подорожала до 9-летнего максимума после египетских и саудовских тендеров // ProFinance. 2.11.2021. URL: https://www.profinance.ru/news/2021/11/02/c3wx-pshenitsa-podorozhala-do-9-letnego-maksimuma-posle-egipetskikh-i-saudovskikh-ten.html (дата обращения: 22.04.2022).

[26] Египетский GASC приобрел на тендере пшеницу по 486,17 $/т C&F // Oilworld.ru. 14.04.2022. URL: https://www.oilworld.ru/news/wheat/329322 (дата обращения: 22.04.2022).

[27] Grain: World Markets and Trade // United States Department of Agriculture, 2022. P. 23 URL: https://apps.fas.usda.gov/psdonline/circulars/grain.pdf (дата обращения: 22.04.2022).

[28] Quality Matters in India’s Drive to Fill Global Wheat Export Gap By Pratik Parija and Abdel Latif Wahba // Bloomberg. 19.04.2022. URL: https://www.bloomberg.com/news/articles/2022-04-19/quality-matters-in-india-s-drive-to-fill-global-wheat-export-gap (дата обращения: 22.04.2022).

[29] Belozertsev A., Markham J.W. Commodity Exchanges and the Privatization of the Agricultural Sector in the Commonwealth of Independent States—Needed Steps in Creating a Market Economy // Law and Contemporary Problems. 1992. Vol. 55. No. 4. P. 119-155.

Россия. США. БРИКС. ЦФО > Внешэкономсвязи, политика. Агропром. Образование, наука > globalaffairs.ru, 1 мая 2022 > № 4046472 Алексей Иванов, Кирилл Молодько

Дипломатия канонерок в дивном новом мире

АЛЕКСЕЙ КУПРИЯНОВ

Кандидат исторических наук, руководитель группы Южной Азии и региона Индийского океана Центра азиатско-тихоокеанских исследований ИМЭМО им. Е.М. Примакова РАН.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Куприянов А.В. Дипломатия канонерок в дивном новом мире // Россия в глобальной политике. 2022. Т. 20. No. 2. С. 140-150.

24 февраля 2022 г., когда начались известные события на Украине, эта статья была готова наполовину. Когда я поставил в ней последнюю точку, развязка ещё не наступила: бои в разгаре, обе стороны сообщают о своих успехах. На переговорах ни Москва, ни Киев не собираются уступать.

Пытаться в таких условиях обрисовать контуры будущего – занятие сколь неблагодарное, столь же и необходимое. Уже ясно, что 2022 г. разделил новейшую историю международных отношений на две части: впервые после холодной войны право мирового гегемона и его союзников на монополию в использовании силы системно поставлено под сомнение.

Мир уже не будет прежним: переход от однополярности к полицентричности, о неизбежности которого давно рассуждали международники, происходит на наших глазах. Ожидалось, что он займёт десятилетия; но это случилось стремительно, в огне и крови конфликта почти в центре Европы. Столкновение явно не последнее: последуют другие, в других регионах и с другим составом участников. Мы стоим на пороге холодной войны; мир, который возникнет в ходе неё, тоже вряд ли будет отличаться теплотой.

Большинство этих конфликтов развернутся не только и не столько на суше. Море, занимающее 71 процент поверхности земного шара, остаётся главной дорогой мировой торговли. Тот, кто контролирует море или его ключевые точки и районы, приобретает в большой геополитической игре явное преимущество. По морю можно при необходимости перебросить значительные силы, принудить другую державу или негосударственного игрока к покорности или добиться от него необходимых уступок при помощи угрозы обстрела берегов, высадки десанта, блокады портов. Как и в годы предыдущей холодной войны, до масштабного конфликта дело вряд ли дойдёт: ядерное оружие по-прежнему остаётся великим ограничителем. Это означает, что всё большую роль будут играть локальные операции по демонстрации и ограниченному использованию силы – те, которые обычно именуют дипломатией канонерок.

Канонерка: генезис

Генезис канонерской лодки, или канонерки, традиционно мало интересовал историков флота, предпочитавших изучать историю развития линейных кораблей или фрегатов. Канонерки, скромные рабочие морской войны, появились во флотах европейских держав ещё в XVII веке. Большие шлюпки или парусно-гребные суда без палубы, вооружённые одной или несколькими пушками, установленными, как правило, на носу, оказались удачным изобретением. Они могли обстреливать береговые цели, оборонять гавани, действовать на мелководье в шхерах, а при необходимости и подниматься по рекам. Но главное – канонерок можно было построить много, быстро и дёшево.

В открытом море они не имели возможности соперничать с крупными кораблями, но в закрытых и полузакрытых акваториях были незаменимы. Канонерки с большим успехом проявили себя на Балтике, где во время русско-шведских войн их наравне с галерами и скампавеями активно использовали обе стороны. Порой от действий этих небольших судёнышек зависел исход кампаний и судьба целых материков – как, например, во время войны американских колоний за независимость, когда во время битв на озере Шамплейн решалось, смогут ли британские войска из Канады отрезать часть мятежных территорий.

Канонерки даже дали название целой войне. В русской историографии она именуется Англо-датской 1807–1814 гг., но в англоязычной литературе её обычно называют Войной канонерок (Gunboats war). После того, как адмирал Нельсон копенгагировал датский флот в 1801 г., датчане, чтобы компенсировать потери, начали массовое строительство канонерок – дешёвых, тонувших от одного залпа крупного корабля, но при этом манёвренных и трудных целей. Семь лет войны показали, что канонерки, действующие возле берега во время штиля, являются серьёзным противником даже для парусных линейных кораблей, не говоря уже о фрегатах и корветах. Пару раз они были на волосок от крупной победы: к примеру, едва не захватили линейный корабль «Африка» – «только темнота помешала мышам удавить слона», как выразился один из наблюдателей.

Однако по мере технического прогресса – в первую очередь внедрения железа для изготовления корпусов кораблей и паровых машин в качестве сперва вспомогательных, а затем и основных движителей – роль канонерок изменилась. Они обрели важное качество – мореходность, достаточную для того, чтобы пересекать океаны. Если уж монитор «Миантономо» со своим низким бортом смог совершить в 1866 г. переход через Атлантику за одиннадцать дней, то канонерские лодки и подавно теперь годились для дальних плаваний. Это оказалось как нельзя кстати: европейским державам срочно требовался инструмент для поддержки колониальных экспедиций.

За несколько десятилетий канонерки из скромных кораблей береговой обороны превратились в цепкие пальцы на длинной руке империализма.

Их боевой мощи вполне хватало на то, чтобы уничтожить любые корабли, которые могли выставить против них туземные правители, подавить береговые батареи, оснащённые, как правило, устаревшими на столетие орудиями, и поддержать огнём высадку десанта. Приказ «отправьте канонерку» стал простейшим решением любых колониальных проблем, появлявшихся в непосредственной близости от моря или берега судоходной реки.

Оружие эпохи европейского доминирования

Дипломатия канонерок как явление возникла в конце XIX – начале XX века в довольно специфических условиях. Главным из них было близкое к абсолютному военное превосходство европейских стран и США над неевропейскими. На суше туземные войска, вооружённые трофейными или устаревшими ружьями и винтовками и искусно использующие специфику хорошо знакомой местности, могли оказать европейцами эффективное сопротивление. На побережье противостоять шквалу стали и огня, извергающемуся сначала с паровых деревянных, а затем и с железных судов, было нечем.

Конфликты того времени между европейскими и неевропейскими акторами с участием морских сил отличались крайней асимметричностью. В 1896 г. всего 38 минут потребовалось британской эскадре в составе двух крейсеров и трёх канонерок для того, чтобы принудить к капитуляции Занзибар. Был потоплен единственный занзибарский корабль – вооружённая яхта «Глазго» – и убиты около пятисот человек. Потери британцев – один человек ранен.

Однако европейские и американские корабли в дальних морях исполняли не только функцию умиротворения непокорных туземцев. На них возлагалась также роль истребителей или защитников торговли в случае начала войны. Основные ударные силы флотов были собраны в европейских водах, где они должны были бороться за господство на море. Крейсерская война требовала не мощных, но тихоходных броненосцев, а кораблей с высокой автономностью и достаточными скоростью и вооружением, чтобы догнать торговый корабль или уйти от более сильного противника.

Помимо этого, корабль в дальних водах должен был демонстрировать флаг и подкреплять колониальные претензии метрополии. Эпоха раздела мира сменилась временем передела. Территорий, не принадлежащих какой-либо колониальной державе, оставалось всё меньше, и за каждую из них шла напряжённая конкуренция, которая регулярно грозила перерасти в конфликт. А порой и перерастала: испано-американская война 1898 г. и русско-японская 1904–1905 гг. были типичными малыми войнами эпохи империализма. Но в большинстве случаев войны всё же удавалось избежать – как в 1889 г., когда сильнейший тайфун практически уничтожил в бухте Апиа на Самоа немецкий и американский отряды, предотвратив возможное столкновение, или в 1911 г., когда состоялся знаменитый «прыжок «Пантеры» в разгар Агадирского кризиса, чуть было не ставший спусковым крючком мировой войны. Ключевую роль в этих событиях сыграла канонерская лодка «Пантера» – ветеран дипломатии канонерок, уже успевшая к тому моменту прославиться благодаря операциям в Карибском море – уничтожив корабль гаитянских мятежников, а также поучаствовав в блокаде и бомбардировке берегов Венесуэлы.

Такой широкий набор функций привёл к тому, что дипломатия канонерок перестала быть делом собственно канонерок – она осуществлялась посредством использования самых разных типов кораблей: от колониальных крейсеров до броненосных крейсеров и колониальных броненосцев, которые Франция строила во второй половине XIX века.

Межвоенный период существенно расширил практический опыт применения дипломатии канонерок: в 1920-х гг. европейские и американские корабли обеспечивали безопасность своих сеттльментов в охваченном гражданской войной Китае, а в 1930-х, во время гражданской войны в Испании, в роли условных канонерок впервые широко использовались подводные лодки. Неопознанные (на самом деле итальянские) субмарины топили торговые суда, идущие в порты испанских республиканцев, пытаясь установить эффективную торговую блокаду без открытого применения силы.

Холодная война привела к дальнейшему увеличению интенсивности использования условных канонерок. Распад колониальных империй, сопровождавшийся многочисленными столкновениями, конфликты за природные ресурсы (знаменитые «тресковые войны» между Британией и Исландией), локальные войны и операции по всему земному шару в рамках биполярного противостояния привели к тому, что операции, подразумевающие ограниченное использование или демонстрацию морской силы, стали основной формой активной деятельности флотов враждующих блоков. Рамки понятия «канонерка» в этих условиях расширились ещё больше и начали включать основную силу флота – авианосные ударные группы (АУГ): недаром одним из самых ярких эпизодов применения дипломатии канонерок стало появление АУГ во главе с авианосцем «Энтерпрайз» в Бенгальском заливе в разгар третьей индо-пакистанской войны в 1971 году.

Вопросы теории

Любопытно, что вопросы применения условных канонерок мало интересовали морских теоретиков: ни сторонники концепции владения морем, разрабатывавшие вслед за Мэхэном и Коломбом идею создания крупных флотов, которые должны были сокрушить противника в решающем сражении или при помощи блокады, ни представители «молодой школы», делавшие ставку на ассиметричное применение силы вкупе с ударами по неприятельским коммуникациям, канонерками не интересовались. При помощи этих корабликов нельзя было одержать победу в войне, а значит – не было смысла тратить на них время, а те функции, которые канонерки выполняли в эпоху развитого империализма, не требовали теоретического осмысления.

Даже в годы биполярного противостояния, когда роль условных канонерок резко возросла, основное внимание уделялось не идущей холодной войне, а потенциальной горячей: многие теоретики продолжали по старинке готовиться к крупным конвенциональным или ядерным конфликтам.

Тем не менее появился ряд работ, в которых анализировалась специфика действий флотов в новых условиях: большой вклад в исследование вопроса внесли Кен Бут[1], Эдвард Люттвак[2], Джеффри Тилл[3]. Но наибольшего результата добился британский дипломат и военно-морской теоретик Джеймс Кэйбл, целенаправленно изучавший не просто роль флота в холодной войне, но непосредственно дипломатию канонерок. Одноимённую работу он писал почти полжизни: первое издание вышло в 1971 г., второе – в 1981-м, третье – в 1994 году. Всякий раз Кэйбл расширял временные рамки исследования, переосмысляя заодно некоторые положения в свете всё новых и новых эпизодов взаимодействия флотов.

Именно Кэйблу принадлежит универсальное определение: «Дипломатия канонерок – это использование или угроза использования ограниченной морской силы, отличные от акта войны, призванные гарантировать преимущество и избежать потерь либо в ходе международного спора, либо в действиях, предпринимаемых против иностранных граждан на территории или в юрисдикции их собственного государства»[4]. Использование силы может осуществляться по четырём сценариям:

«Решающая сила» (Definitive Force). В этом сценарии канонерки применяются для разрешения конкретного вопроса. В результате короткого и решительного действия другая сторона ставится перед fait accompli – свершившимся фактом. Применение силы должно в этом случае быть, во-первых, ограниченным, с предварительным декларированием цели и намерений; во-вторых, цель должна быть такой, чтобы другая сторона была готова уступить, предпочтя отступление войне (для чего необходимо учитывать все обстоятельства – от национальной стратегической культуры до специфики положения); и, в-третьих, применяемая сила должна быть достаточной, чтобы провести операцию максимально быстро и безболезненно, без чрезмерных потерь и повреждений, которые могут вызвать желание реванша.

«Целевая сила» (Purposeful Force) подразумевает ограниченное применение военно-морской силы, чтобы изменить политику иностранного правительства или определённой организованной группы, которая де-факто действует как правительство, или заменить её саму более приемлемой. В этом случае сила как таковая может и не применяться: факт её наличия уже способен заставить руководство другой страны принять нужное политическое решение или воздержаться от его принятия. Если в первом случае устраняется сам предмет спора, то здесь за другой стороной остаётся возможность выбора. При необходимости сила применяется, но, как и в первом случае, лимитировано и с минимальным числом жертв.

«Катализирующая сила» (Catalytic Force). Если в первых двух случаях политическое и военное руководство государства, отправляющее канонерки, хорошо понимает цель операции и в соответствии с этим выделяет средства, то здесь предполагается наличие зоны неопределённости в результате неких процессов в регионе. Появление условных канонерок существенно расширяет набор опций, доступных отправившей их державе: она может при необходимости вмешаться в события на той или иной стороне, обеспечить безопасность мореплавания, эвакуировать своих или чужих граждан – то есть предотвратить нежелательное развитие событий и способствовать желательному.

«Выражающая сила» (Expressive Force) – наиболее размытый сценарий, подразумевающий отправку канонерок для демонстрации флага и подкрепления декларации о заинтересованности государства в том или ином регионе или развитии событий.

Эти четыре сценария условны: демонстрация флага при определённых условиях может перерасти в поддержку государственного переворота, а попытка задержать подозрительное судно – в постоянное присутствие эскадры в регионе.

Необходимо понимать, что условия, в которых применяется дипломатия канонерок, постоянно изменяются. Не остаются статичными социальные, политические, экономические реалии. Соответственно, переписываются и сценарии: часть из них теряет актуальность, часть – обретает иную форму. К примеру, популярный в XIX веке сценарий, подразумевавший применение силы с последующей аннексией политии-жертвы или перехода её в состояние протектората, во второй половине XX и XXI веков уже не используется.

Холодный мир будущего

Пока сложно сказать, как именно будет эволюционировать мировая система. Очевидно, что она будет и дальше фрагментироваться и распадаться на части. Некоторые из этих частей превратятся в серые зоны, некоторые, скорее всего, будут структурироваться вокруг ядра – великой державы или группы держав – и обладать достаточной внутренней связностью для того, чтобы позволить ядру мобилизовать ресурсы, которые можно будет использовать в том числе для строительства мощного флота, необходимого для обороны границ этой сферы.

Современные корабли очень дороги и главное – очень требовательны к вооружению и содержанию. Времена XVI века, когда военный корабль мало отличался от торгового, а боевые повреждения можно было быстро отремонтировать на берегу тропического острова с использованием подсобных материалов, прошли. Современный флот, даже небольшой, – дорогая игрушка, строительство каждого корабля требует применения высоких технологий и множества ресурсов. Полноценный флот, являющийся стратегическим инструментом, могут позволить себе только крупные державы.

Дивный новый мир будет, похоже, на редкость недружелюбным и империалистическим.

На смену холодной войне придёт холодный мир, политика силы станет играть гораздо большую роль, чем играла прежде, а центры силы будут стремиться обеспечить себе относительную автаркию и контроль над максимально возможными отрезками мировых цепочек производства и торговли.

Сейчас Африка, Океания, отдельные территории Азии, а в будущем и Латинская Америка превращаются в новые ресурсные провинции и привлекательные рынки, где можно сбывать товары и откуда можно черпать людские и природные ресурсы – от редкоземельных элементов до рыбы и морепродуктов.

За последние тридцать лет мы привыкли к тому, что мир с каждым годом уменьшается: новые технологии и открытые границы позволяют за несколько часов добраться до места, куда раньше нужно было ехать в течение нескольких недель. Фрагментация не означает, что сжатие прекратилось: технический прогресс не останавливается. Отчасти новая полицентричность напоминает ту, что существовала столетие назад, но новые технологии вынуждают изменить сам подход к восприятию пространства и сфер влияния. Зона, контроль над которой необходим для безопасности государства и доступа к ресурсам, обеспечивающим его превосходство в соревновании с другими державами, не обязательно располагается теперь непосредственно вокруг его границ: она может находиться на другом краю земного шара. Чтобы установить этот контроль и сохранять его, нужны соответствующие средства, главным из которых становятся военно-морские силы. Ни один другой род войск не обладает такой мобильностью и в то же время такой устойчивостью и ударным потенциалом, как ВМС. Степень готовности государств к отстаиванию своих интересов в дальних краях будет прямо пропорциональна силам, которые оно готово на это потратить.

В этом новом мире вряд ли сохранится традиционная дипломатия. Эрозия её видна уже сейчас. Дипломатия, к которой мы привыкли – наследие Средних веков и Раннего Нового времени, когда решения по основным вопросам принимали государи или небольшие группы, руководившие аристократическими республиками. Дипломатия этой эпохи была по определению тайной – то есть не предполагала, что население должно влиять или даже знать о ходе, а отчасти и о результатах переговоров. В сословном обществе народ выступал в качестве пассивного наблюдателя, принимая как должное решения королей.

Времена изменились. Восстание масс, описанное испанским философом Хосе Ортегой-и-Гассетом, произошло и победило. Всеобщая демократизация, ставшая отличительной чертой последнего столетия, привела к тому, что народ больше не желает быть сторонним наблюдателем – он живо интересуется вопросами внешней политики. Спрос рождает предложение: секретные документы раз за разом утекают в интернет, а политики, желая заручиться доверием масс и выиграть следующие выборы, устраивают пикировки в твиттере, а не на раутах и приёмах. Изменилась и роль самого посла: если раньше он «обладал большей властью и много большей свободой действий; не так часто случалось, чтобы он оказывался в тени международных конференций, которые сейчас созываются каждые две недели, а его работа не проверялась постоянно кабинетом министров и приезжими политиками с Родины»[5], то сейчас его роль зачастую сводится к чисто представительской.

Эти изменения требуют новой дипломатии: яркой, открытой и демонстративной. Перебранки в соцсетях, простые и понятные ходы, которые приносят очевидную пользу или, во всяком случае, не несут совсем уж очевидного вреда. Общество не хочет страдать и нести тяготы и лишения: оно хочет хлеба и зрелищ, то есть смотреть на успешную внешнюю политику со стороны и потреблять её сладкие плоды.

Умение подать поражение как победу позволяет держать население в постоянной эйфории, неумение – погружает его в состояние фрустрации.

В этих условиях любое ограниченное применение силы превращается во внешнеполитический акт. Корабль подходит для этой цели лучше всего: его не нужно развёртывать, пополнять личным составом, он всегда наготове. В конце концов, он фото- и киногеничен, а это в обществе спектакля играет важную роль. В своё время Генри Киссинджер заметил, что авианосец представляет собой 100 тысяч тонн дипломатии; два авианосца, как уточнил в 2019 г. американский посол в России Джон Хантсман, это уже «200 тысяч тонн дипломатии… это то, что я называю дипломатией. Это перспективная дипломатия, больше ничего не нужно говорить». Авианосец говорит сам за себя.

Но авианосцы – вещь дорогая, и мало кто даже из великих держав может позволить себе больше пары штук. Дипломатию канонерок можно проводить при помощи кораблей поменьше – от корвета до универсального десантного корабля (УДК). Джеймс Кэйбл разделил потенциально использующиеся силы на шесть категорий – от обычных кораблей до превосходящих противника амфибийных сил. Хотя традиционно считается, что дипломатия канонерок – оружие сильного против слабого, можно привести немало случаев, когда слабейшая держава, используя незначительные силы, в подходящий момент и в удачных условиях вынуждала при помощи условных канонерок идти на попятный даже сверхдержаву.

Россия – великая держава, она может позволить себе гораздо более широкий спектр сил и средств, чем большинство стран мира: от посылки отряда, состоящего из судна снабжения, УДК, пары фрегатов с «калибрами» и океанского буксира, до демонстративных действий подводных лодок. Главное – помнить основные принципы дипломатии канонерок: применение силы должно быть ограниченным, потери – минимальными, а при начале операции военное и политическое руководство должно чётко понимать, каких именно целей оно желает достичь.

--

СНОСКИ

[1] Booth K. Navies and Foreign Policy. London: Croom Helm, 1977. 294 p.; Booth K. Law, Force and Diplomacy at Sea. Boston & Sydney: George Allen & Unwin, 1985. 231 p.

[2] Luttwak E.N. The Political Uses of Sea Power. The John Hopkins University Press, 1974. 90 p.

[3] Till G. Maritime Strategy and the Nuclear Age. Palgrave Macmillan, 1984. 295 p.

[4] Cable J. Gunboat Diplomacy, 1919-1991. Palgrave Macmillan, 1994. P. 14.

[5] Мурхед А. Борьба за Дарданеллы / Пер. с англ. А.С. Цыпленкова. М.: ЗАО Центрполиграф, 2004. С. 16-17.

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 1 апреля 2022 > № 4046485 Алексей Куприянов

Фрустрация автаркии

модернизация может быть лишь комплексной

Михаил Делягин

Объективное движение в Глобальную депрессию

Уничтожение советской цивилизации создало глобальные рынки, сформировавшиеся монополии которых начали загнивать. Внешне этот процесс проявлялся в виде острой нехватки спроса, компенсируемой ростом не обеспеченных долгов и, с другой стороны, обострением конкуренции за рынки (так, после обострения кризиса 2008–2009 годов единственной страной «Большой двадцатки», не усиливавшей протекционистскую защиту своей экономики, была Россия, аж до 2014 года).

Ничем не сдерживаемое обострение конкуренции за сбыт ведёт к разрыву глобальных рынков на макрорегионы и срыву мира в Глобальную депрессию. Глобальный управляющий класс успешно сопротивлялся этой угрозе наращиванием долга и расширением зоны хаоса (последнее загоняло ресурсы в страны Запада, поддерживая их развитие), но к 2020 году возможности сохранения прежней модели были исчерпаны.

Выходом стало сознательное форсирование разрушения глобальных рынков под управлением и в интересах наиболее сознательной части глобального управляющего класса: «Если катастрофу нельзя предотвратить, остаётся её возглавить».

Инструментом стало переформатирование человечества при помощи расширения зоны хаоса на весь мир (причём в первую очередь развитый) и шокового воздействия на все общественные институты в ходе пандемии коронавируса.

Лишая человека права на разумность, оно отменяло и остальные его права. Это позволило сократить уровень потребления, начав перевод мировой экономики из рыночного в распределительный режим, а тем самым и переход от доминирования финансового спекулятивного капитала к доминированию капитала цифрового. Глобальный логистический кризис в сочетании с массовой остановкой производств был призван обеспечить разрушение значительной части неэффективного капитала, решив задачу, поставленную П. Кругманом в 2009 году: достижение военного масштаба разрушений невоенными методами.

Из-за массового сопротивления активистов, учёных и сохранивших профессиональную вменяемость медиков эти планы были реализованы лишь частично, и форсированная накачка украинской военной машины для самоубийственной атаки на Россию в стиле Саакашвили, но в качественно ином масштабе была призвана завершить процесс распада мира. Что, собственно, мы и наблюдаем.

Замысел США и Англии: сломать нас и съесть Европу

В 2020–2021 годах драматически изменилось соотношение сил ключевых групп капиталов.

Если на входе в пандемию финансовые спекулянты вместе с порождённым ими капиталом социальных платформ били капиталы реального сектора, то на выходе из него обозначился союз «цифровиков» с реальным сектором – против традиционных банкстеров. При этом «цифровики» вели экспансию в пространство последних в виде новых финансовых институтов (от криптовалют до небанковских расчётных, кредитных и даже инвестиционных систем). Ведь интересы капитала социальных платформ – максимальные объёмы контролируемых рынков при их максимальной стабильности – тождественны интересам капиталов реального сектора и противоположны интересам финансовых спекулянтов.

Последние увидели приближение конца – и удесятерили усилия. Поэтому разжигание агрессии Украины против России вплоть до подготовки нападения – прежде всего продолжение стратегии расширения зоны хаоса, стабилизировавшей США с 2001 года. Ведь для наращивания долга надо получать бегущие в «тихую гавань» капиталы со всего мира. А что может быть лучшим хаосом, чем применение «грязного» радиоактивного оружия против ядерной державы?

Сделавшие себя оргструктурой финансовых спекулянтов (и обретшие глобальную власть именно благодаря этому) США и Англия рассматривали натравливание фашистской Украины на Россию и как инструмент решения общей стратегической цели – ликвидации зависимой от России Западной Европы как «центра силы» (с сугубо коммерческой точки зрения это соответствует и интересам Китая).

Имелось и расхождение: если для США было важно «втянуть» Россию на Украину, чтобы она увязла там и не смогла помочь Китаю в его воссоединении с Тайванем, то цель Англии заключалась в максимальной хаотизации Украины для закрепления в ней Турции в качестве стабилизатора. Это позволило бы качественно укрепить проект «Великий Туран», являющийся (наряду с радикальным политическим исламом) одним из двух глобальных проектов, призванных вернуть Англию в ряд великих держав.

Надо сказать, что после «брекзита» локальные столкновения Англии и США стали обыденностью – достаточно вспомнить мятеж в Казахстане (призванный в том числе выкинуть американский ТЭК в интересах английского) и формирующееся партнёрство по региональной безопасности с участием Ирана и Саудовской Аравии (лидеры которой недавно отказались даже говорить с Байденом).

Однако в отношении Украины и России их стратегические интересы едины.

Едины и интересы капитала реального сектора: наша страна – 2% мирового населения, контролирующая 20% мировых ресурсов и притом с их точки зрения плохо ими управляющая.

Для цифрового же капитала Запада важно уничтожить или поглотить российские соцсети, пока они не стали полноценными платформами, используемыми для управления обществом и тренировки собственного искусственного интеллекта – основы современной конкурентоспособности.

Таким образом, сокрушение России и, через разжигание конфликта с ней, Старой Европы было и остаётся консенсусом ключевых сил Запада.

Нам удалось сорвать их тактический замысел, который состоял в том, чтобы нанести украинским нацизмом удар, сокрушающий ДНР и ЛНР и разламывающий Россию (при поддержке подготовленных заранее санкций, включая финансовый аналог ядерной войны – замораживание международных резервов). Но стратегический замысел от этого никуда не делся – в этом и состоит сила и значение стратегии.

Наше будущее определяется двумя объективными тенденциями: распадом глобальных рынков на макрорегионы (и потому нынешняя ситуация навсегда, а не на время) со срывом мира в Глобальную депрессию и уничтожением цифровым капиталом и капиталом реального сектора финансовых спекулянтов как доминирующей в мире силы.

Это означает, что лучший из доступных нам вариантов будущего – цифровая автаркия с опорой на мощный реальный сектор.

Народы, не добавляющие стоимость, исчезают

Развитие информационных технологий не отменяет азбуки: для существования страны необходимы квалифицированные рабочие места и технологический прогресс, что объективно требует от России всеобъемлющей комплексной модернизации.

Без неё доступный нам выбор – между Гаити и Ираком.

Понятно, что модернизация может быть лишь комплексной: привычное за последние годы «кусочно-разрывное» развитие годится для производства декораций вроде благоустроенных центров городов и рекламы, но не для реального участия во всё более жёсткой глобальной конкуренции.

Нужно развитие «в каждой точке», – это значит дешёвый кредит, а он требует жесточайшего ограничения финансовых спекуляций, произвола монополий и коррупции, не говоря уже о разумном протекционизме и комплексном развитии человеческого капитала (то есть нормализации уровня жизни, образования, здравоохранения и культурной политики).

Понятно, что подобным научным, а не постмодернистским взглядом на жизнь ещё предстоит обзавестись многим нашим руководящим структурам.

Однако без него неизбежная по объективным (а не только вынужденным) причинам автаркия не будет производительной, а значит, окажется недолговечной.

. Россия > Госбюджет, налоги, цены > zavtra.ru, 15 марта 2022 > № 4008652 Михаил Делягин

Сегодня 125 лет Центру неотложной детской хирургии и травматологии

Текст: Ирина Краснопольская

Изначально, еще в позапрошлом веке и до наших дней Центр неотложной детской хирургии и травматологии был просто не реален без милосердия. Менялись эпохи, технологии, менялись подходы к лечению, а учреждение не старело. И ныне задает тон именно потому, что было основано, исповедовало и исповедует милосердие. Нынешнее имя учреждения - Научно-исследовательский институт неотложной детской хирургии и травматологии. А в народе этот центр спасения, равного которому в мире нет, давно именуют клиникой Рошаля.

Мой собеседник - заслуженный врач России, директор НИИ НДХиТ Валерий Митиш посматривает на часы. Валерий Афанасьевич всю жизнь, во всяком случае профессиональную жизнь, а он хороший хирург, специалист в области гнойной хирургии, как взрослой, так и детской, привык все рассчитывать по минутам. Произошло это, скорее всего, по той простой причине, что до него долгие годы возглавлял центр, а фактически сделал его таким, каким он есть сейчас, наш любимый эксперт и автор, известный всему миру детский доктор Леонид Михайлович Рошаль.

По статусу учреждение принадлежит Москве, а работает, без всяких преувеличений, на весь мир. И если где-то в любом конце земного шара беда с ребенком, то там появляется "бригада Рошаля", то есть бригада специалистов этого центра. А за помощью в центр тоже везут не только на московской скорой помощи, но и на самолетах, на вертолетах из... Отовсюду.

Такой уж у института имидж: если неважно где случалась с ребенком беда, мама или папа на руках несут его сюда. В полной уверенности: их здесь не завернут, им не откажут в помощи, а сама помощь будет бесплатной, самой современной и самой оптимальной.

Валерий Афанасьевич, сотрудники института оказывали помощь пострадавшим в природных и техногенных катастрофах в Армении, России, Турции, Пакистане, Индонезии, Палестине, Непале, Гаити, Японии... Год назад с бригадой летали в Бейрут, буквально на следующий день после взрыва. А последний вылет, увы, в нынешний сентябрь на Пермскую трагедию. Если честно, вам что, больше всех надо? Без вас не может лететь бригада? Так заразителен пример Леонида Михайловича Рошаля? Два слова о себе.

Валерий Митиш: Я родился по теперешним меркам за границей, в Молдавии. Папа был фельдшером, мама - учителем молдавского языка. Окончил Кишиневский государственный медицинский институт, который был первым Ленинградским государственным медицинским институтом. Не удивляйтесь! Объясню ситуацию. Когда-то в Молдавии мединститута не было. Когда-то, к великому горю, была блокада Ленинграда. Чтобы спасти уникальный Первый Ленинградский мединститут, его срочно эвакуировали в Кисловодск. А когда закончилась война, то было принято, на мой взгляд, очень мудрое решение: так как в Ленинграде уже был мединститут, то этот вернулся не в Ленинград, а обосновался в Молдавии. Это я к тому, что преподавательский состав был столичным.

При наличии педиатрического факультета в этом институте вы, однако, окончили лечебный. И потом довольно долго были общим хирургом, оперировали и детей, и взрослых в НИИ хирургии имени Вишневского. Что заставило окончательно переключиться на детские беды? Тут-то Рошаль ни при чем?

Валерий Митиш: Рошаль всегда при чем. Я продолжаю оперировать взрослых. Но в основном вы правы, детей. Так случилось, так сложилось, о чем ни в коем случае не жалею. И очень горжусь тем, что восемь лет назад

Леонид Михайлович доверил мне руководство центром. Ведь невозможно отказаться от спасения самых тяжелых - тех, кого порой, кажется, спасти невозможно. Наш детский стационар, который на 200 коек, принимает 16 тысяч детей в год. Из них примерно 500 в крайне тяжелом состоянии. Могу привести еще цифру, у нас в год проводится 10 тысяч операций.

Валерий Афанасьевич, пройдемся по годам. В 2018 году вы, ваши сотрудники выезжали в керченский колледж. В 2019 году - летали в Магнитогорск, когда там взорвался жилой дом. В 2020-м случилось массовое дорожно-транспортное происшествие в Рязанской области, и вы там были. В нынешнем году - трагедия в Казанской школе. И вы же не только сами со специалистами центра выезжаете. Самых тяжелых ребятишек переводите в свой институт на лечение. Если честно, мне иногда кажется, что их можно было бы лечить по месту жительства. Или я не права?

Валерий Митиш: Да, можно многих лечить и по месту жительства, по месту травмы. Но есть и такие тяжелые пациенты, которые все-таки требуют перевода для оказания специализированной помощи. И еще! Поверьте, в таких ситуациях не сбросить со счетов и человеческий фактор. Необходимо войти в положение родителей, близких. Они же цепляются за каждую соломинку, и сам перевод в нашу клинику - та самая соломинка. Вы знаете, четыре наших специалиста имеют статус "московский врач". И это при том, что у нас 7 профессоров, 21 доктор наук, 37 кандидатов медицинских наук, 3 заслуженных врача Российской Федерации. И при этом некая особая притягательность статуса "московский врач". В институте мощнейшее диагностическое оборудование. У нас такой уровень экстренной помощи, что другой подобный адрес трудно назвать. Хотя последователи у нас есть. У нас на одинаково высоком уровне все службы, участвующие в лечении тяжело пострадавших детей. Это хирургия катастроф, занимающаяся проблемами ран и раневых инфекций, неотложная детская хирургия, в том числе урология, травматология, нейрохирургия, челюстно-лицевая хирургия, служба лучевых методов диагностики. А наше отделение реабилитации не имеет аналогов в России. С ребенком, его родителями работают с первого дня его поступления к нам. И эта работа построена на опыте лучших мировых практик. Вот еще одна цифра: каждый год комплексную реабилитацию у нас проходит 3600 детей.

Как-то была у вас на научно-практической конференции, которая называется "Неотложная детская хирургия и травматология".

Валерий Митиш: Они у нас ежегодные. Даже пандемия не стала помехой, только проводилась в формате онлайн. Очень рассчитываем на то, что в будущем году юбилейная - десятая, пройдет в ином формате. Хотя, если честно, полной уверенности в этом нет. Кстати та, которая была в этом году, как ни покажется странным, собрала рекордное количество участников - почти три тысячи специалистов из всех регионов России, из стран ближнего и дальнего зарубежья. Участвовали специалисты из Израиля, Ирландии, Нидерландов, Швеции. С докладами выступали нейрохирурги из Великобритании, Италии, США. Тут важно, что успехи неотложной хирургии базируются на плановой хирургии: одно без другого немыслимо. В наш институт поступают не только дети, которым требуется неотложная помощь, но и для самого сложного планового лечения. И тоже не только из Москвы. И такое веяние времени, как телемедицинские консультации, которые проводят наши специалисты, стали очень хорошей практикой нашего старейшего учреждения. Они расширяют возможности и доступность своевременной помощи.

Но не сбросить со счетов такую помеху любой помощи, как ковидную пандемию. Ваш центр не перепрофилировали?

Валерий Митиш: Нет! Но ковид внес свои сложности в организацию лечения поступающих пациентов. Прежде чем госпитализировать пациента, мы обязаны проверить его на наличие или отсутствие ковида. Не стану вдаваться в подробности. Система эта у нас отлажена, сбоев, слава Богу, не было. Но не считаться с этим мы не можем.

Несмотря на то что у нас, можно сказать, юбилейная беседа, все равно задам обычный свой вопрос: лечение платное или бесплатное, имею в виду и неотложное, и плановое?

Валерий Митиш: Для всех российских детей - лечение оплачено государством. И детям-иностранцам, которые поступают по неотложным показаниям, первые несколько дней тоже. Лишь плановая хирургическая помощь детям из-за рубежа оказывается платно.

Согласитесь, как и во всякой профессии, но, может, в медицине даже более всего, греет душу работа в престижном учреждении. И тогда не важно, что приходить в это учреждения надо каждый день с утра пораньше. А рабочий день не имеет постоянного расписания. И даже нахождение в законном отпуске не может быть препятствием, если вдруг нужна помощь неизвестно где.

Валерий Митиш: Абсолютно с вами согласен! Постоянная востребованность держит на плаву, заставляет быть в тонусе. И, конечно, в основе нашей работы - милосердие, любовь к детям, сострадание. На этом был основан 125 лет назад наш институт. Это его кредо сегодня.

Из истории клиники Рошаля

Началось все 15 октября 1896 года. Сестры милосердия Иверской общины создали крохотную лечебницу - всего четыре места в общих палатах для бесплатного лечения малоимущих больных. Была некая притягательная сила у этих сестер милосердия: появились меценаты, попечители. И уже через год открылись отделения хирургии, нервных болезней, детских болезней, амбулаторный прием. А к первому января 1900 года здесь уже работало 36 врачей, а амбулатория приняла почти девять тысяч больных.

Не берусь объяснить почему, но так сложилось, что врачи и сестры милосердия стали активно работать в экстремальных ситуациях, участвовать в ликвидации эпидемий холеры в Cимбирской губернии. Они открывали так называемые врачебные питательные пункты в Оренбургской и Тургайской губерниях, которые пострадали от неурожая 1912 года. Они участвовали в военных действиях на Дальнем Востоке, Балканах, Сербии. И естественно, что в первые дни Первой мировой войны в 1914 году в больнице открылся госпиталь для тяжело раненых офицеров и нижних чинов.

Знаковое для всей дальнейшей истории больницы событие произошло в 1924 году: было открыто отделение для детей. Со своей спецификой: здесь были пациенты от трех до шестнадцати лет, те, кто стал жертвами уличного, бытового, школьного, спортивного травматизма. А еще своя специализация - ургентная, то есть срочная, хирургическая помощь. В 1934 году больница навсегда обрела детское лицо. Тут работал выдающийся детский травматолог Николай Григорьевич Дамье. В годы Великой Отечественной войны детская больница стала госпиталем для тяжелораненых.

Еще один необычный штрих: более пятидесяти лет (!) больницу возглавляла удивительный организатор здравоохранения Мая Константиновна Бухрашвили. Похоже, этому детскому учреждению всегда везло: случайные люди здесь не водились. Только самые лучшие, самые продвинутые, самые авторитетные.

P.S.

Конечно, каждый про себя думает, минуй меня чаша детской беды. Но если вдруг не миновала, хорошо, что есть адрес. Москва, ул. Большая Полянка, 22, НИИ неотложной детской хирургии и травматологии. Клиника Рошаля. В любое время дня и ночи.

Россия. ЦФО > Медицина > rg.ru, 27 октября 2021 > № 3874558 Валерий Митиш

Парадокс Фулбрайта

ЧАРЛЬЗ КИНГ

Профессор мировой политики и госуправления в Джорджтаунском университете, автор книги “Gods of the Upper Air: How a Circle of Renegade Anthropologists Reinvented Race, Sex, and Gender in the Twentieth Century” («Боги верхних слоёв атмосферы: как кружок антропологов-ренегатов заново придумал расовую и гендерную проблематику в XX веке»).

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Кинг Ч. Парадокс Фулбрайта // Россия в глобальной политике. 2021. Т. 19. No. 5. С. 154-171. doi: 10.31278/1810-6439-2021-19-5-154-171.

РАСОВЫЙ ВОПРОС И ПУТЬ К НОВОМУ АМЕРИКАНСКОМУ ИНТЕРНАЦИОНАЛИЗМУ

Это был акт политического мужества, слухи о котором разошлись из Вашингтона чуть ли не по всему миру. К январю 1954 г. Постоянный подкомитет по расследованиям сенатора Джозефа Маккарти пустил под откос немало жизней и разрушил не одну карьеру, пытаясь разоблачить фантастический заговор внутри американского правительства и общества. В том месяце нужно было продлевать полномочия комитета. Когда поименно назывались сенаторы, от которых зависело продолжение деятельности этого печально известного органа, только один из них высказался против.

Это был молодой сенатор от штата Арканзас Джеймс Уильям Фулбрайт. «Я сознавал, что нет никакого предела его злобным инсинуациям», – говорил впоследствии Фулбрайт о Маккарти. «Когда слушания продолжились, до меня внезапно дошло, что этот человек сделает всё что угодно, чтобы обмануть вас и добиться своего». В течение года Фулбрайт смог убедить ещё 66 сенаторов присоединиться к нему и осудить Маккарти, чтобы положить конец его безумной демагогии. Весной 1957 г. Маккарти ушёл навсегда: он умер от гепатита, который усугублялся пьянством.

Однажды президент Гарри Трумэн назвал Фулбрайта «чересчур образованным оксфордским сукиным сыном», и сенатор в глубине души, наверно, понимал справедливость этих слов. Будучи стипендиатом Родса, поборником ООН, врагом маккартизма, председателем на слушаниях, которые помогли разоблачить ужасы войны во Вьетнаме, и основателем программы научного обмена, носящей его имя вот уже 75 лет, Фулбрайт вполне может претендовать на звание самого влиятельного и популярного американского интернационалиста XX века. С 1942 г., когда он впервые баллотировался на высокую должность в федеральных органах власти, до самой своей смерти в 1995 г., он имел репутацию политического работяги, блуждающего в разделённой Америке: спасателя, пытающегося вытянуть всё, что возможно, из страны, которая большую часть его карьеры была раздираема расовыми, классовыми и географическими противоречиями.

Идеи Фулбрайта сформировались во время партийной поляризации и неприкрытой демагогии, которой до появления в политике Дональда Трампа не было равных. Поэтому его жизнь – наглядный урок глобального мышления в век озлобления и всеобщего недоверия, но не совсем в том смысле, какой рисуется воображению. Фулбрайт был не только провидцем в сфере внешней политики, но и «расистом», как 26 лет тому назад выразился его биограф Рэндалл Вудс. Он был категорическим противником расовой интеграции государственных школ, которая стала обязательной после вердикта Верховного суда по делу «Браун против Совета по образованию» 1954 года. В 1960-е гг. он устраивал обструкцию или голосовал против эпохального и монументального билля о гражданских правах. Впоследствии сенатор утверждал, что его позиция была тактической, что он не смог бы избраться от своего родного штата Арканзас, если бы не защищал права штатов и не выступал за поэтапный подход к обеспечению равенства чернокожих американцев. Но для знавших его людей такая аргументация была не вполне убедительна. «С его точки зрения, чернокожие, с которыми он был знаком, не были равны белым и их нельзя было уравнять с ними законодательным способом», – писал Вудс.

Современные американцы отдалились от системы апартеида, которую защищал Фулбрайт, на расстояние всего одной жизни. В Соединённых Штатах был лишь один президент, повзрослевший в то время, когда полноценное расовое равенство стало частью общего права. Из ста нынешних сенаторов 81 родился в эпоху, когда людей могли арестовать за межрасовый брак. У американцев больше оружия на руках, они более терпимо относятся к внесудебным расправам, тюремному заключению по вердикту штата и смертной казни, чем граждане любой другой свободной страны. Стабильно большой сегмент населения считает широкие полномочия общества экзистенциальной угрозой, а демократические институты страны, по их мнению, ослабляют официальные лица, намеренные подорвать их. Если бы кто-то анализировал другую страну с аналогичной историей, то давно увидел бы ярко-красные мигалки, предупреждающие об угрозе, нависшей над демократией.

Во время нынешнего кризиса пример Фулбрайта во многом проясняет ситуацию. Он посвятил жизнь достижению взаимопонимания во всём мире, но не переносил эти идеалы на повседневную жизнь в своей отчизне. Однако это кажущееся противоречие в мировоззрении Фулбрайта является неизученной областью сознания многих американцев. Сочетание открытости за рубежом с фанатизмом у себя на родине было свойственно не только Фулбрайту. Его мнение совпадало с глубоким убеждением, царившим в государственной системе США, что интересы великой державы лучше всего обеспечиваются посредством разделения внутренней и внешней политики. Однако в век изощрённого авторитаризма иностранные конкуренты яснее и точнее представляют себе суть американского общества, чем в любой другой момент новейшей истории. Их понимание американизма зачастую отличается удивительной прозорливостью. Они подмечают классовое, расовое и региональное расслоение общества, и у них развилась беспрецедентная способность эксплуатировать это разделение.

Перекраивание американского интернационализма потребует устранения старой пропасти между убеждёнными глобалистами и американцами, озабоченными местными проблемами.

Это более сложная задача, чем руководить миром «силой нашего примера», как часто повторяет президент Джо Байден, особенно когда этот «пример» включает в себя организованную попытку свержения выборной демократии. Для противодействия своим нелиберальным националистам и фанатичным шовинистам американцам следует начать с трезвого самоанализа, который, по мнению Фулбрайта, критически важен, чтобы разумно и рационально жить в современном мире. Прозорливость и в то же время близорукость Фулбрайта во многом характеризуют подъём его страны в XX веке. С вводом новых ограничений доступа к голосованию и увеличением числа кандидатов, готовящихся к выборам под лозунгом «Америка превыше всего», главный вопрос его жизни остаётся крайне актуальным и сегодня: какую цену платит расово организованное государство за свою глобальную роль?

Человек мира

Фулбрайт был представителем определённого подвида интернационалистов середины XX столетия: белый мужчина, патриций если не по происхождению, то по стилю поведения; воспитанный в идеалах превосходства англосаксонской цивилизации и обязательствах аристократии перед обществом. Он вырос на северо-западе штата Арканзас и относился к социальной верхушке южного высокогорья – преимущественно белого и в то же время провинциального.

Его мать Роберта была местной предпринимательницей с обширными связями и даром убеждения. Она реализовала свои амбиции в том числе и с помощью Билла, как его тогда называли, которому она помогла стать стипендиатом Родса, преподавателем в колледже и президентом Университета штата Арканзас – и всё это до его тридцатипятилетия.

Политическая карьера Фулбрайта началась с избрания в Палату представителей Конгресса, затем он баллотировался в Сенат. Он начал работать в Сенате при президенте Франклине Рузвельте, а закончил при президенте Джеральде Форде, и ему по-прежнему принадлежит рекорд самого длительного председательства в Комитете по внешним связям Сената. Сразу после Второй мировой войны с помощью проведённого через Конгресс закона он учредил стипендии, благодаря чему его имя стало известно почти каждой домохозяйке – ещё до того, как люди стали понимать причину его небывалой популярности.

Первоначально финансирование программы Фулбрайта обеспечивалось с помощью хитроумного решения и закулисного интернационализма: продажи активов военного времени, оставленных Соединёнными Штатами в других странах, которые было трудно вернуть на родину и которые не представляли большой ценности в пересчёте на доллары. Полученные средства шли на оплату обучения и научных исследований американцев за рубежом. В конце концов, эта инициатива превратилась в крупнейшую программу выплаты стипендий, которую поддерживали Вашингтон и правительства стран-партнёров. В 1950-е гг. из-за этой самой программы Фулбрайт оказался под прицелом Маккарти. По мнению Маккарти, стипендиаты ненавидят Америку и продвигают идеи коммунизма. Для Фулбрайта это была полнейшая чушь. «Можно сложить ряд нулей, но при этом не получить единицу», – сказал он Маккарти на одном из слушаний.

В течение следующих двух десятилетий Фулбрайт оставался руководителем некоторых из самых важных гражданских движений эпохи. Когда война во Вьетнаме превратилась во внешнеполитическую трясину, вызвав кризис в стране, Фулбрайт организовал ряд слушаний в Сенате, в ходе которых исследовались истоки войны, её цена в смысле жизней американцев и престижа Америки, а также пути к её прекращению. Слушания, которые транслировались по телевидению, длились с 1966 по 1971 гг. с некоторыми перерывами. Таким образом, дебаты вокруг этого конфликта перенеслись из Конгресса в гостиные американских семей. При администрациях Линдона Джонсона и Ричарда Никсона к ответу были призваны люди, принимавшие ответственные решения в сфере внешней политики и обороны страны.

Дипломат и стратег Джордж Кеннан утверждал, что многие так называемые коммунисты, например, лидер Северного Вьетнама Хо Ши Мин, фактически являются националистами. Кеннан рекомендовал «решительно и мужественно пресекать нездоровые мнения», иными словами – выступал за прекращение войны.

Задолго до того, как стать сенатором, 27-летний Джон Керри, одетый в полевую форму с орденскими планками и представляющий организацию «Ветераны Вьетнама против войны», задал самый интригующий вопрос века: «Мы просим американцев подумать над этим, потому что как можно требовать от человека идти на смерть? Как можно просить человека умереть за ошибку?»[1].

Государственный секретарь Дин Раск защищал политику администрации Джонсона, но был прерван скептической тирадой Фулбрайта с его неторопливой манерой речи, который вёл себя, как юрист с Юга, выводящий на чистую воду изворотливого свидетеля.

Если в какой-то момент Белый дом потерял среднюю Америку, то начало этому процессу положили слушания Фулбрайта. С самого начала президент Джонсон был настолько обеспокоен их влиянием, что принудил одну телевизионную сеть запустить в эфир многочисленные повторы сериала “I Love Lucy” («Я люблю Люси») вместо обзора слушаний в прямом эфире.

Только в первый месяц слушаний рейтинг одобрения президента по вопросу войны опустился с 63 до 49 процентов. Роль Фулбрайта была тем более весомой, поскольку он в своё время поддержал Тонкинскую резолюцию 1964 г., которая облегчила широкомасштабное наступление Соединённых Штатов на Северный Вьетнам. Однако к моменту инаугурации Никсона в 1969 г. Фулбрайт пережил совершенно неожиданную для себя трансформацию, став антивоенным активистом. Представители контркультуры выходили на улицы, а Фулбрайт ссылался на конституционное требование о том, что Сенат должен призывать президентскую администрацию к ответу, даже когда обе палаты контролируются одной и той же партией. Это было беспримерной реализацией видения отцов-основателей.

В эти моменты политическая философия Фулбрайта была на виду у всех благодаря телекамерам. Учась в Оксфорде в 1920-е гг., он придерживался абстрактной веры в прогресс человечества, ожидая сотрудничества между странами, хотя испытывал определённый пессимизм относительно способности людей всё правильно обустроить. Как законодатель, он, казалось бы, нередко становился проводником взглядов консервативного государственного деятеля Британии Эдмунда Бёрка. Бёрк полагал, что парламенты добиваются наилучших результатов, когда в них собраны лучшие представители нации: образованные люди, профессионалы своего дела, интересующиеся жизнью в разных странах мира. Их роль не только в том, чтобы издавать законы, но и информировать избирателей: «учить народ тому, что ему неведомо», как выразился английский конституционалист XIX века Вальтер Беджгот.

Мир был многообразен, что требовало терпимости к разным мнениям и культурам, а также исправно функционирующих международных организаций, которые укрепляли бы взаимозависимость стран. Фулбрайт выступал за взаимодействие с Советским Союзом в годы холодной войны, а когда коммунистическая система зашаталась в конце его жизни, по-прежнему рекомендовал проявлять сдержанность и протягивать Советам руку дружбы вместо исполнения победного танца. Он верил, что изменения должны происходить эволюционным путём. И для противников страны, и для американских избирателей не будет благом, если законодатель станет подталкивать людей на ту территорию, где они пока не готовы разбить лагерь и жить. Правительство на родине и за рубежом лучше работает, когда практикует прагматизм и следует закону, считал он. Хотя некоторые из этих идей сегодня характеризуются как вильсонианские, многие из них – плюрализм, терпимость, власть закона во главе угла – воплощались среди белых оппонентов равенства рас. Именно здесь мировоззрение Фулбрайта пересекалось с мировоззрением других сторонников расовой сегрегации – таких, как сам президент Вудро Вильсон. В 1956 г. Фулбрайт вместе с сотней других членов Конгресса подписал Декларацию конституционных принципов, известную также как Южный манифест. Этот документ кодифицировал сопротивление южан расовой интеграции в качестве вопроса прав государства. В нём осуждались внешние «агитаторы и смутьяны» и содержалось обещание использовать «все законные средства» для противодействия федеральному закону.

Документ мог бы быть ещё более экстремальным, если бы Фулбрайт не поработал за кулисами для его смягчения. Одной из вставок, на которых он мог настаивать, было слово «законные». И всё же некоторые демократы-южане, в частности Альберт Гор – старший и Джонсон, тогдашний лидер большинства в Сенате, решили не подписывать манифест. В конце 1950-х и в первой половине 1960-х гг., когда билль о правах граждан был внесён в Сенат, Фулбрайт придерживался своей линии. «Негры моего штата голосуют свободно и без принуждения», – провозгласил он во время одной из обструкций. Он утверждал, что защита южных прерогатив – это одно из конституционных ограничений.

Изменение посредством федерального мандата нарушало уникальные условия, которые Юг унаследовал от эпохи рабства, включая тот факт, что белое большинство жило вместе с меньшинствами афроамериканцев. Когда Фулбрайт вспоминал те моменты, даже в 1980-е гг., он ссылался на ограничения, которые на него накладывали наказы избирателей. Он считал, что им нужно время, чтобы смириться с идеей равенства. Однако избиратели, попадавшие в его поле зрения, были преимущественно белыми. Афроамериканские общины, жившие в дельте Миссисипи штата Арканзас, интересы которых он также представлял, оставались для него по большей части невидимыми. Проблема заключалась в том, что они не участвовали в голосовании, заявил Фулбрайт. Хотя это утверждение было верным, ему была хорошо известна причина такого положения дел. Всё время его пребывания на Капитолийском холме гигантская южная система лишения прав, принуждения и террора оставалась твёрдой и незыблемой.

Обычно американцы характеризуют движение за гражданские права как борьбу поработителей с эмансипаторами, что, конечно же, соответствует действительности. Но взгляды Фулбрайта разделяли многие белые лидеры той эпохи, особенно если они интересовались мировой политикой. Порочность этой позиции заключалась в её банальности.

Когда все мысли заняты великими вопросами войны и мира, полагали они, вопрос полноценного гражданства для чернокожих американцев не так уж и важен.

Жизнь на Юге

Противоречия в мировоззрении Фулбрайта озадачивают, только если смотреть на них с конкретной точки зрения. Внешняя политика США часто излагается с позиции политиков из Новой Англии – «города на холме», описанного пуританином из колонии Массачусетского залива Джоном Уинтропом, мужами из Гарварда и Йеля, спланировавшими институты мирового порядка, которые управляли страной в годы холодной войны и так далее – однако рождалась эта политика на Юге.

Особенности рабовладельческого региона стояли во главе угла при формировании внешних связей США, а затем и экспансии на запад, как доказали Свен Бекерт, Мэтью Карп, Хизер Кокс Ричардсон и другие историки. Богатство, полученное от продажи хлопка, табака и прочих сельскохозяйственных товаров – плод принудительного труда почти четырёх миллионов женщин и мужчин на плантациях, простиравшихся от Чесапикского до Мексиканского заливов, – усилило приверженность принципам свободной торговли. Национальные лидеры из южных штатов защищали рабство не только как внутриполитический институт, но и как основу для создания альянсов и мирового порядка.

Внешнеполитическое мышление в США до Гражданской войны отличалось своеобразным джефферсонианством Юга. Речь идёт не о Томасе Джефферсоне, а о сенаторе Джефферсоне Дэвисе – будущем президенте конфедератов. «Среди наших соседей в Центральной и Южной Америке мы видим смешение белой расы с индейцами и африканцами, – заявил Дэвис в 1858 году. – У них имеются разновидности свободного правительства, потому что они скопировали это у нас. Однако они не достигли всех выгод и преимуществ данного политического устройства, потому что высокий стандарт цивилизации недоступен их расе». Для Дэвиса и других белых южан призвание Соединённых Штатов заключалось не в распространении всеобщей свободы и республиканских идеалов, а в наглядной демонстрации превосходства политэкономии, основанной на якобы естественном ранжировании рас.

После окончания Реконструкции Юга[2] влияние голосов и идей южан возросло как на местах, так и в общенациональном масштабе. Юг не столько проиграл в Гражданской войне, сколько использовал её для распространения новых теорий и методов сегрегации за пределами своего региона. Внутри страны «система Джима Кроу»[3] закрепила правовую, экономическую и политическую власть белых, равно как и жестокие карательные акции против коренных американцев, проводимые регулярными частями армии на равнинах Запада. Регионы, не имевшие никаких связей со старой Конфедерацией, от Индианы до Калифорнии, поспешили создать свои версии апартеида, включая запрет на межрасовые браки и ограничения выборных прав.

На международной арене интервенции США на Гавайях, Филиппинах, Кубе и Гаити объяснялись понятиями, которые многие южане до Гражданской войны считали своими добродетелями: мужественность, превосходство белой расы и вера в собственные благородные намерения, даже когда другие люди воспринимали их действия как террор. Карта мира представлялась белым стратегам демонстрацией естественного родства народов – европейцев и их потомков, африканцев и их потомков. Иностранцы казались знакомыми и родными, а свои граждане – чуждыми элементами. Политика была искусством управления нежелательным побочным эффектом рабства, иммиграции и империализма, а именно: смешения рас. Базовый принцип политики оставался одним и тем же внутри США и за их пределами: «Жестокая борьба за существование… между высшими расами и упрямыми аборигенами», – писал в учебнике под названием «Мировая политика в конце XIX века» (вышел в 1900 г.) политолог и дипломат из Висконсина Пол Рейнш.

Эта логика всё ещё была в силе в годы Второй мировой войны, позволив Соединённым Штатам интернировать американцев японского происхождения и став причиной разных представлений о вооружённых конфликтах в Европе и Тихоокеанском бассейне. «В Европе мы чувствовали, что наши враги, пусть даже страшные и смертельно опасные, всё же были людьми, – писал военный корреспондент Эрни Пайл с Тихоокеанского театра военных действий. – Но здесь я вскоре понял, что на японцев смотрят как на нелюдей и нечто отталкивающее – примерно так некоторые люди относятся к тараканам или мышам». Механизмы, поддерживавшие и распространявшие эти представления, писал исследователь и лидер движения за гражданские права Уильям Эдуард Бёркхардт Дюбуа в «Американском социологическом журнале» в 1944 г., были частью структуры внешней политики: «Сила южан – в подавлении голосов негров и бедных белых; это даёт гнилому округу Миссисипи в четыре раза больше политической власти и влияния по сравнению со штатом Массачусетс, позволяя Югу формировать комитеты Конгресса и доминировать в нём через власть старшинства».

Однако согласие между внутренним порядком и внешней политикой оказалось трудно поддерживать. В 1950-е гг. растущее сопротивление расовой дискриминации в судах и через мужественные действия чернокожих американцев начало постепенно ослаблять систему, которую белые южане успешно национализировали после 1870-х годов. Новый глобальный конкурент – Советский Союз – прилагал усилия, чтобы разоблачать лицемерие американцев, заявлявших о свободе и демократии. Сегодня есть соблазн расценивать советский подход как второстепенный элемент манёвров времён холодной войны. Но в те годы американским дипломатам, аналитикам разведслужб и другим экспертам было не до шуток, поскольку они понимали, насколько уязвимой делает Америку расизм. «Расовая дискриминация обеспечивает зерном мельницы коммунистической пропаганды, – сообщал Верховному суду Департамент юстиции США в экспертном заключении по делу “Браун против Совета по образованию”, – и вызывает сомнения даже у дружественным нам стран относительно нашей приверженности принципам демократии и вере в них».

Коммунистам было в чём нас упрекнуть, и для Америки это неудобная правда. «Неужели вы не можете сказать африканцам, чтобы они не ездили по трассе 40?» – спросил однажды своего помощника президент Джон Кеннеди после того, как ресторан в штате Мэриленд спровоцировал международный инцидент, отказавшись обслуживать представителя Чада в ООН.

Белым политикам и интеллектуалам легче было согласиться с тем, что внутриполитический и внешнеполитический мир никак не соприкасаются, а потому требуют разной этической логики и аналитических моделей. «И внутренняя, и мировая политика – это борьба за власть», – писал Ганс Моргентау в книге «Политические отношения между нациями»[4], впервые опубликованной в 1948 году. И всё же «в каждой из этих сфер превалируют разные моральные, политические и социальные условия».

Государства были автономными, неморальными единицами в системе международных отношений: каждое из них преследовало свои цели под названием «национальные интересы». Большая стратегия была методом, с помощью которого государство реализовывало свои устремления с учётом имеющихся ресурсов, а также действий союзников и противников. Избирательное прочтение Фукидида и Макиавелли позволяет считать, что на протяжении нескольких тысячелетий это был нормальный способ осмысления мировой политики. Со временем, даже когда исследователи начали открывать «чёрный ящик» государства, стало очевидно, что движущие силы поведения были глубоко личностными или структурированными – например, институциональное соперничество, военно-промышленный комплекс и группы по интересам, влиявшие на проводимую политику. Исследователи были склонны игнорировать то, на чём Дюбуа и другие настаивали на протяжении столетия: связь между теми, кто диктовал домашнюю повестку дня, и целями правительства за рубежом.

В итоге самые насущные вопросы внутриполитической повестки выведены за пределы сферы ответственности глобалистов. В то время, когда американская и мировая политика были переплетены как никогда раньше (поскольку контур обратной связи простирался от Махатмы Ганди до Мартина Лютера Кинга – младшего, а затем вёл к антиколониальной борьбе за права человека во всём мире), отрицание этих взаимосвязей было важно для формирования цельной концепции национальных интересов. В конце концов, коллектив будет стабилен лишь до тех пор, пока он находится под контролем. Таким образом, по сути, любому белому политику и эксперту в области международных отношений той эпохи удавалось оттеснять на второй план проблемы расизма, лишения прав некоторых групп людей и колониализма, как доказывают исследователи Келебоджайл Звогбо и Мередит Локен в своей критической статье[5]. С 1945-го по 1993 гг., отмечают они в прошлогоднем журнале Foreign Policy, слово «раса» лишь однажды появилось в заголовках статей пяти ведущих журналов о международных отношениях. С помощью ловких манипуляций исследователи просто перестали признавать связь между внутриполитическим влиянием и мировыми устремлениями, хотя она была очевидна, пусть и в версии белых шовинистов, подобных Дэвису, и это происходило именно тогда, когда такая связь была наиболее важна – в период беспрецедентного усиления Америки. Несмотря на все разногласия, политические фигуры из американского истеблишмента, от которых зависело влияние Соединённых Штатов в послевоенный период, разделяли понимание мировой арены как безопасного пространства, отделённого от внутриполитических забот и волнений, где им нужно договариваться с такими же, как они сами (конечно, пол зарубежных политиков тоже имел значение). Таким образом, Фулбрайт был типичным представителем целой когорты крупных внешнеполитических деятелей той эпохи – таких, как Кеннан, Моргентау, Дин Ачесон, Джон Фостер, Аллен Даллес и Генри Киссинджер. Их биографии когда-то были стандартным способом написания истории внешних связей США. Подобно им, он отвергал изоляционистские взгляды авиатора и главной знаменитости Америки Чарльза Линдберга, оголтелый антикоммунизм Маккарти и фобию смешанных браков, которой страдал политик из Алабамы Джордж Уоллес. Каждый из них был по-своему изгоем и неумеренным ревнителем собственных предвзятых мнений, что ещё хуже для самозваного патриция.

Напротив, что на самом деле было нужно для большой государственной политики – так это трезвая проницательность. «Здоровое понимание ценностей, способность отличать нечто, имеющее второстепенное значение от принципиально важных вопросов, – писал Фулбрайт на страницах Foreign Affairs в 1979 г., – это незаменимая черта высококвалифицированного законодателя». Его пример в фундаментальном вопросе воодушевил ООН. А подушный налог на голосование, с помощью которого чернокожих граждан удерживали от участия в выборах, как ему хорошо было известно, Фулбрайт считал второстепенным вопросом. «Какие бы убедительные аргументы ни выдвигали мои коллеги или национальная пресса насчёт порочности налога на голосование, мне не кажется это вопросом принципиальной важности», – писал он.

Такое игнорирование избирательных прав сегодня шокировало бы большинство читателей, но во времена Фулбрайта это было и показательно, и общепринято. Оно олицетворяло собой привычку избегать острых углов при формулировке национальных интересов: для кого, с какой целью, в чьих конкретно интересах? Однажды Фулбрайт изобрёл фразу, с помощью которой описал, что значит – замалчивать подобные вопросы. Эта фраза появилась на обложке одной из его книг, хотя ему никогда не приходило в голову применить этот анализ к самому себе. Книга называлась «Высокомерие власти»[6].

Новое поколение историков и политологов сегодня всерьёз воспринимает проблемы американской демократии, анализируя их в надлежащем сравнительном ключе. Они пересматривают место расизма и антирасизма в истории США и воскрешают мыслителей – от Дюбуа до пионера гражданских прав Паули Мюррей, – которые проводили чёткие параллели между национальной и внешней политикой. Этот процесс сопровождается широким и необходимым переосмыслением расовых иерархий в учебных программах колледжей, списках издателей, сценариях фильмов, выставках живописи, симфонических репертуарах и в других областях. То, что студенты американских колледжей по-прежнему могут изучать дипломатию без Ральфа Банча[7], антропологию без Зоры Ниэл Хёрстон[8], а историю без Картера Годвина Вудсона[9], говорит о том, сколько ещё нужно работать над десегрегацией сознания. Заново открыть для себя таких ярких чернокожих мыслителей – это не вопрос политкорректности или пробуждения (кто из мыслящих людей употребляет эти термины?) и даже не вопрос справедливости, хотя это может повести исследователя в правильном направлении.

По сути, это вопрос о том, как не быть тупоголовыми идиотами. На этом новом фундаменте можно строить новый американский интернационализм.

Начать нужно с причудливого переплетения двух миров в стране, основанной на рабстве и идеалах эпохи Просвещения. В одной и той же голове могут ужиться воспоминания о 1619 г., когда первые африканцы были насильственно перевезены в Колонии, и 1776 г., когда принята Декларация независимости. Переосмысление истории также повлечёт за собой отказ от остатков исключительности, которые всё ещё разделяют исследователей и журналистов в США и их коллег в других странах, которые определяют, что важно знать учащимся и исследовательским центрам. Либералы и консерваторы склонны преуменьшать тот вред, который американцы причинили за рубежом, в то же время доказывая, что неприглядные вещи, происходившие дома – американская тюремная система, неравный доступ к услугам здравоохранения, создание искусственных препон для голосования, – не имеют большого значения для понимания мировой политики. От этой вредной привычки можно избавиться.

Соединённые Штаты должны быть лабораторией для исследования вопросов, которые нередко связаны с судьбами дальнего зарубежья. Глобальное развитие имеет значение и в дельте Миссисипи, и в гористой местности Аппалачи, и в индейской резервации «Стэндинг-Рок». Американский авторитаризм – от «Джима Кроу» до Трампа – несёт в себе видовые характеристики, свойственные насильственным системам и личным диктатурам в других регионах мира.

У коррупции одни и те же источники всюду: она подпитывается многонациональными сетями. Популизм, этнический национализм, радикализация, политика нигилизма и отчаяние – у всех этих проявлений имеются американские версии, которые, благодаря интернету и социальным сетям, намного теснее связаны теперь со своими эквивалентами в других странах. В США есть развитая индустрия экспорта несвободы – от беспощадных консультантов по предвыборным кампаниям до частных военных компаний, оплачиваемые экспертные услуги которых будут и дальше формировать политические итоги и общественную безопасность в разных сообществах всего мира. Чтобы осознать, что происходящее за рубежом имеет аналоги у нас в стране, для начала нужно признать эти реалии. Это первый шаг, который легко наметить, но не так просто сделать. Он обобщён во фразе, которую однажды произнёс Фулбрайт, цитируя послание президента Авраама Линкольна Конгрессу 1862 года. «Мы должны отпустить себя на волю, – писал Линкольн, – и тогда мы спасём свою страну».

Два Фулбрайта

Жизнь Фулбрайта была неоднозначной, как и у большинства людей. Он соглашался с ужасными вещами и одновременно лидировал в тех областях, которые требовали политического и нравственного мужества. Его промахи были неудачами страны, и особенно его региона, а его достижения – исключительно его личными свершениями. Он был смелым и слабым, убедительным и невыносимым, прозорливым и близоруким – футурист в рабстве у прошлого. Если бы Соединённые Штаты последовали тем путём во внутренней политике, который он поддерживал в 1950-х и 1960-х гг., они бы совершили массовый акт несправедливости и предали свои идеалы. Но если бы они взяли на вооружение ту внешнюю политику, которую он отстаивал в 1960-е и 1970-е гг., та эпоха, вероятно, унесла бы меньше жизней.

В 1982 г. альма-матер Фулбрайта (и моя тоже) – Университет штата Арканзас – провёл церемонию переименования Колледжа искусств и наук в честь Фулбрайта. На церемонии выступил экономист Джон Кеннет Гэлбрейт. Сам бывший сенатор излучал сияние со сцены, где стоял. Спустя почти четыре десятилетия, в августе 2020 г., университет создал специальный комитет, который должен дать рекомендации относительно будущего названия колледжа и установки памятника Фулбрайту на его территории. К этому времени имя Вудро Вильсона уже удалили из названия факультета государственной и мировой политики Принстонского университета. По всей стране демонтированы памятники сепаратистам и сторонникам расовой сегрегации. Конгресс вскоре примет закон, по которому фамилии полководцев-конфедератов должны быть удалены из названий военных баз. В апреле этого года комитет рекомендовал убрать имя Фулбрайта и памятник ему.

Переоценка Фулбрайта – часть более широкой трансформации представлений американцев о себе в прошлом.

Памятники, как и нации, находятся во владениях истории. Как меняются общества, так меняются и те вещи, которые они возводят для наставления детей в предпочтительном способе изложения и видения истории. Дань, которую отдают умершим героям, имеет не больше смысла, чем то, что живые делают с их памятью. Как может подтвердить любой, кто приезжает в столицу США Вашингтон, памятник жертвам коммунизма, торжественно открытый президентом Джорджем Бушем – младшим в 2007 г., ныне превратился в место сбора бомжей из расположенного неподалеку приюта для бездомных и стал памятником жертвам капитализма, и в этом есть горькая ирония. Польза памятников зависит от того, способствуют ли они человеческим достижениям здесь и сейчас либо мешают им. Если верно последнее, то лучше от них избавиться. Духам умерших в любом случае всё равно.

Может наступить такое время, когда общество решит, что зданиям не стоит присваивать человеческие имена или что память об известных людях не нужно увековечивать с помощью монументов. Пока эти времена не настали, существует множество способов вспоминать о людях, опередивших своё время. Один из них – новаторский опыт стать одним из фулбрайтеров. С 1946 г. свыше 400 тысяч человек (включая меня) из более чем 160 стран смогли извлечь немалую пользу из программ Фулбрайта; в настоящее время к ним ежегодно присоединяется около трёх тысяч американских студентов, учителей и исследователей. Среди стипендиатов – 39 глав государств и правительств, 60 – лауреатов Нобелевской премии и 88 – обладателей премии Пулицера. Титул Фулбрайта остаётся показателем выдающихся интеллектуальных достижений. «Не ты ли та женщина, которой недавно дали “фулбрайта”?» – спрашивает музыкант Пол Саймон в своём мультиплатиновом альбоме “Graceland” («Земля благодати»). Трудно представить себе более прибыльную инвестицию в построение миролюбивого мира, склонного видеть Соединённые Штаты силой добра. Это наследие – замечательный памятник не человеку, а идее, несовершенно воплощавшейся в одной отдельно взятой жизни и постоянно предававшейся исповедовавшей её страной.

Биография Фулбрайта ясно показывает, что лучшее из созданного Америкой в прошлом столетии было неотделимо от худшего. Это сложная, сложившаяся реалия, свидетельствующая о том, как американцы подходят ко всему – от образования в сфере международных отношений до фактического проведения внешней политики. А самый ценный вклад Фулбрайта для нескольких поколений жителей Африки, Азии, Европы и двух Америк – то, что США могут сегодня вернуть домой: удивительная, освобождающая идея, что долг правительств – помогать людям освободиться от страха быть непохожими на других.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs № 4 за 2021 год. © Council on foreign relations, Inc.

--

СНОСКИ

[1] Цитата в контексте: «Каждый день, чтобы содействовать тому, как США омывают руки от Вьетнама, кто-то должен отдавать свою жизнь для того, чтобы США не пришлось признать то, что уже знает весь мир, чтобы нам не пришлось говорить, что мы сделали ошибку. Кто-то должен умирать, чтобы президент Никсон не был (по его словам) «первым президентом, проигравшим войну». Мы просим американцев задуматься над этим, потому что как можно просить человека стать последним, кто умрёт во Вьетнаме? Как можно просить человека стать последним, кто умрет за ошибку?» John Kerry Testimony. Legislative Proposals Relating to the War in Southeast Asia. United States Senate, Committee on Foreign Relations, Washington, D.C. 22.04.1971. URL: https://web.archive.org/web/20091206095147/http://www.c-span.org/2004vote/jkerrytestimony.asp (дата обращения 5.08.2021) – прим. ред.

[2] Реконструкция Юга – период в американской истории после окончания Гражданской войны, с 1865 по 1877 гг., когда происходила реинтеграция проигравших в войне южных штатов Конфедерации в состав Соединённых Штатов и отмена рабовладельческой системы на всей территории страны – прим. ред.

[3] Законы Джима Кроу (названы по имени эстрадного комического персонажа) – неофициальное название серии законов о расовой сегрегации в южных штатах США, принимавшихся в период 1890–1964 гг. – прим. ред.

[4] Morgenthau H. Politics Among Nations: The Struggle for Power and Peace. New York: Alfred A. Knopf, 1948. 489 p.

[5] Zvobgo K., Loken M. Why Race Matters in International Relations // Foreign Policy. 19.06.2020. URL: https://foreignpolicy.com/2020/06/19/why-race-matters-international-relations-ir/ (дата обращения 2.08.2021).

[6] Fulbright J. The Arrogance of Power. New York: Random House, 1967. 264 p.

[7] Ральф Банч (1904–1971) – американский дипломат и учёный политолог, идеолог движения за гражданские права и процесса деколонизации, первый в истории афроамериканец-лауреат Нобелевской премии мира – прим. ред.

[8] Зора Ниэл Хёрстон (1891–1960) – афроамериканская писательница, антрополог и фольклористка – прим. ред.

[9] Картер Годвин Вудсон (1875–1950) – писатель, историк и журналист, основатель Ассоциации исследований жизни и истории афроамериканцев – прим. ред.

США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 сентября 2021 > № 4046542 Чарльз Кинг

Прощание с гегемонией

ФЁДОР ЛУКЬЯНОВ

Главный редактор журнала «Россия в глобальной политике» с момента его основания в 2002 году. Председатель Президиума Совета по внешней и оборонной политике России с 2012 года. Директор по научной работе Международного дискуссионного клуба «Валдай». Профессор-исследователь Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Лукьянов Ф.А. Прощание с гегемонией // Россия в глобальной политике. 2021. Т. 19. No. 5. С. 5-8. doi: 10.31278/1810-6439-2021-19-5-5-8.

История иногда развивается удивительно ритмично, ровно отсчитывая вехи. С конца ХХ века шаг составляет десять лет. 1991 – «Буря в пустыне» и распад СССР. 2001 – теракты 11 сентября. 2011 – «арабская весна», почти ритуальное убийство Каддафи. 2021 – хаотичный уход американцев из Афганистана и триумф талибов*. За эти годы были и другие важные события, но мы берём те, которые фиксировали качественные изменения в мироустройстве.

Выступление Джозефа Байдена 16 августа 2021 г. с комментариями об обстоятельствах завершения миссии Соединённых Штатов в Афганистане стоит рассматривать в качестве поворотного момента американской внешней политики. «Я знаю, что моё решение подвергнется критике, но я предпочёл принять всю эту критику, чем переложить данное решение на ещё одного президента США». То есть три его предшественника необходимое решение принять не могли – это камень в огород не только Дональда Трампа, но и Джорджа Буша – младшего и даже Барака Обамы. По словам Байдена, Соединённые Штаты никогда не собирались заниматься национальным строительством в Афганистане, а решали конкретные задачи безопасности по уничтожению ответственных за террористические атаки на Америку, и эти цели достигнуты.

Про нацстроительство – откровенная неправда, но показательно, как решительно Вашингтон теперь открещивается от постулатов, которые двадцать лет назад были определяющими.

Вторжение в Афганистан в 2001 г. стало актом возмездия за теракты в Нью-Йорке и Вашингтоне. Однако прежде всего это было знаковой операцией, которая знаменовала собой готовность США силовым путём трансформировать мир в «правильном» направлении. Курс этот начал не Буш-младший и даже не Билл Клинтон, а тот американский президент, который провозгласил победу в холодной войне – Джордж Буш – старший. Первым проявлением «нового мирового порядка» стала операция «Буря в пустыне» в начале 1991 года. Тогда ещё существовал Советский Союз, и интервенция завершилась выдворением Саддама Хусейна из Кувейта, но не сменой режима в Ираке, как требовала часть американских политиков и военных. С исчезновением СССР внешних ограничителей не стало, и Соединённые Штаты вступили в так называемый «однополярный момент». Он подразумевал способность и возможность делать на мировой арене всё, что они считают нужным. В военно-политическом смысле это означало отсутствие сопоставимых конкурентов. Серия пробных шаров разной степени успешности, вроде военных акций в Гаити, Сомали, Боснии, увенчалась воздушной войной против Югославии. Её итогом стала окончательная дезинтеграция нежеланного для США государства, а вскоре и свержение там неприемлемого для Запада режима. Тогда обошлись без сухопутного вторжения, но оно, в принципе, обсуждалось. Концептуально американский курс эпохи после холодной войны был сформулирован именно в 1990-е гг., его главным автором стал Билл Клинтон, известный в молодости как пацифист и уклонист от военной службы.

Теракты 11 сентября 2001 г. дали карт-бланш на безоговорочное применение «трансформационного подхода» (его описывала как основу американской политики Кондолиза Райс) в глобальных масштабах. Создание безопасного для американцев демократического мира фактически стало основной целью – чем больше демократий, тем ниже риск для США. Военно-политический инструментарий (от вооружённого вмешательства до продвижения одобряемых форм социально-политического устройства средствами «цветных революций») оформился в первой половине 2000-х годов. Уже к середине того десятилетия появились признаки, что такой курс как минимум имеет издержки и не обязательно приводит к искомому результату. Затянувшаяся кампания в Афганистане, хаотическое развитие событий в Ираке, растущее «сопротивление материала» на постсоветском пространстве, фатальная дисфункция Палестины после навязанных ей демократических выборов… Всё это должно было вести к осознанию того, на что намекал Байден в выступлении об Афганистане: необходимости кардинальной смены курса. Однако ни Буш-младший на втором сроке президентства, ни Обама, ни даже бунтарь Трамп сделать этого не смогли. Практическая коррекция началась ещё при Буше, Обама, не меняя нарратива, пытался запустить плавный отход от обязательств, Трамп резко сменил риторику и объявил об отказе от прошлой политики, но в полной мере осуществить намеченное не успел.

Кабульской катастрофы в августе 2021 г., вероятно, можно было избежать, если бы Вашингтон более ответственно и серьёзно подошёл к сворачиванию своего присутствия в Афганистане.

Но, видимо, сработала самонадеянность. Кроме того, это было трудно сделать из-за идейно-пропагандистского фона. Представление о США как безусловном мировом гегемоне стало после холодной войны настолько привычным для американского истеблишмента, что отклонение от него вызывало яростное сопротивление. Даже несмотря на то, что объективно многие понимали невозможность продолжать в том же духе. Иными словами, стремление закамуфлировать реальное снижение амбиций, желание имитировать их сохранение и принципиальность идейных устоев, не позволило снизить бремя управляемым путём, в результате всё произошло обвально на глазах у изумлённого мира. И под градом обвинений в предательстве – союзников и идеалов.

Американская гегемония в мире образца 1991–2021 гг. являлась настолько впечатляющей и, вероятно, беспрецедентной по масштабам, что мягкое и постепенное отчаливание от неё не представлялся возможным. Это событие должно было быть зафиксировано чем-то не менее историческим, символическим, чем образы падения Берлинской стены или самолётов, врезающихся в башни-близнецы. Кадры бегства из кабульского аэропорта и всё, что их сопровождало, войдут в анналы как олицетворение конца эпохи. Байден в своём выступлении на эту тему фактически провозгласил, что Америка будет заниматься собой, своими проблемами, обеспечивать свою безопасность, бороться со стратегическими соперниками (Китай и Россия). Но мир менять больше не собирается – он такой, какой есть, наступило отрезвление от эйфории конца ХХ века. Рецидивы возможны, однако к прежнему статусу США возврата уже нет.

Лозунг Байдена «Америка возвращается», который он за время кампании и президентства повторял многократно, на деле, как мы видим, означает не новый выход на глобальную арену, а «возвращение домой».

И в этом смысле Байден – прямой продолжатель линии Трампа, как бы он его ни костерил. Равно и в том, что касается «противостояния великих держав» в качестве основного содержания мировой и американской политики. Этот постулат содержится в доктринальных документах, принятых при Трампе, но при Байдене он не пересматривается. На словах нынешняя администрация уделяет повышенное внимание идеологическому компоненту – противостояние демократии и автократии. Но это скорее инструментально, для упрощения формирования блоков и структурирования мировой политики. После афганского конфуза (мягко говоря) эта часть «доктрины Байдена» выглядит бледно.

В какую бы риторику ни паковались реальные действия, Соединённые Штаты переключаются на откровенно эгоистическую политику, направленную исключительно на себя. Двадцать лет назад убеждённые неоконсерваторы и неолибералы в Вашингтоне действительно верили, что установление демократии по всему миру, навязывание универсальных правил соответствует интересам Америки. Отсюда и безумные планы строительства «современного демократического государства» в Афганистане, ныне отрицаемые Джозефом Байденом. Сейчас мечты рассеялись, остаётся голый прагматизм, правила побоку. Эпоха «постбиполярности», которая хоть и была, как теперь понятно, периодом не созидания, а деконструкции, содержала некую институциональную инерцию второй половины ХХ века, наверное, самого упорядоченного периода мировой политической истории. В общем-то, переход США к эгоистической политике – сдвиг в позитивную сторону. Хотя бы честно. Химеры про «факел демократии», даже (тем более) если в них верят, хаос только усугубляют. Но американским визави на международной арене не надо забывать, что добиваться своих целей, теперь в первую очередь внутренних, Соединённые Штаты будут любыми средствами. А всем остальным надо быть к этому готовыми.

США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 20 августа 2021 > № 4046529 Федор Лукьянов

ВПАСТЬ В ПАРАНОЙЮ, ЧТОБЫ БЫТЬ ГОТОВЫМ К ПАНДЕМИИ?

НАЙЛ ФЕРГЮСОН

Ведущий научный сотрудник Института Гувера в Стэнфордском университете. Автор книги The Square and the Tower: Networks and Power, From the Freemasons to Facebook (Penguin Press, 2018).

ПОВЫШЕННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ ВАЖНЕЕ БЮРОКРАТИЧЕСКОЙ ПОДГОТОВКИ К НЕПРЕДСКАЗУЕМЫМ КРИЗИСАМ

Многие правительства западных стран были хорошо готовы к пандемии на бумаге. Однако им не удалось сдержать смертоносный вирус, тогда как в других странах – в частности, в Южной Корее, Тайване и Израиле – дела обстояли гораздо лучше. У этих трёх стран есть нечто общее: чувство паранойи. Таким образом, главный урок 2020 года – лучше быть параноиком, чем уповать на чиновников и их подготовительные меры.

В январе 2020 г. лидеры стран и мирового бизнеса собрались на ежегодный Мировой экономический форум в Давосе, Швейцария. Присутствующие сошлись во мнении, что главная угроза для человечества – изменение климата. Об этом сказал Джордж Сорос. Об этом говорила Грета Тунберг. В Докладе о глобальных рисках, опубликованном незадолго до форума в Давосе специально для его делегатов, перечислены пять главных рисков или угроз с точки зрения их вероятности. Это экстремальные погодные явления, провал совместных действий по борьбе с изменением климата, природные катастрофы, утрата биологического разнообразия и техногенные экологические катастрофы. Три риска, связанные с изменением климата, также оказались в числе пяти главных угроз с точки зрения их воздействия и последствий. Пандемии в градации опасностей не поднимались так высоко с 2008 года. Но пока великие и сильные мира сего вместе с благотворителями совещались в Давосе, смертоносный и крайне заразный коронавирус нового типа быстро распространялся по миру.

Конечно, угрозы, связанные с неуклонно растущими температурами воздуха, реальны и потенциально чреваты катастрофой. Но если сосредоточиться исключительно на изменении климата, легко недооценить другие возможные бедствия. Это войны, революции и геноцид, не говоря уже об извержении вулканов, землетрясениях, засухах, наводнениях, ураганах и смертельных болезнях, подобных пандемии COVID-19, продолжающей влиять на жизнь и экономическое положение людей на всём земном шаре.

Проблема со всеми видами катастроф в том, что для них характерно случайное и непредсказуемое распределение. Они относятся к области неопределённости, а не риска. Это означает, что мы не можем даже приблизительно рассчитать их вероятность, не говоря уже о прогнозировании. Не существует истории циклов, с помощью которой можно было бы предсказать время, масштаб или природу следующей крупной беды. Это помогает объяснить, почему общества в разных странах живут от одного кризиса до другого. Часто они готовятся к прошлой войне до момента, когда разражается следующий и совершенно иной по своему характеру кризис. Это также объясняет весьма условную готовность государственных чиновников к любой потенциальной катастрофе. Многие правительства западных стран были хорошо готовы к пандемии на бумаге. Однако им не удалось сдержать смертоносный вирус, тогда как в других странах – в частности, в Южной Корее, Тайване и Израиле – дела обстояли гораздо лучше.

У этих трёх стран есть нечто общее: чувство паранойи. Они опасаются целого ряда нависших над ними угроз, исходящих прямо или косвенно от окружающих враждебных держав. Вместо попыток предсказания одной или двух будущих катастроф и приготовлений к ним посредством громоздких планов действия в нештатных ситуациях, они делают акцент на быстром реагировании и развёртывания технологий для максимального повышения своей способности молниеносно увернуться, если это потребуется.

Невозможно заранее узнать, каким будет следующий кризис. На любое мыслимое бедствие есть как минимум одна убедительная Кассандра.

Но не всегда можно предпринять превентивные действия, даже когда имеются чёткие и ясные пророчества. Следовательно, ключевой урок 2020 г. в том, что лучше быть параноиками всегда, чем готовиться к кризисам бюрократическими методами – в смысле подготовки множества докладов и презентаций в PowerPoint, которые не принесут особой пользы, когда грянет катастрофа.

Преимущества параноика

На бумаге Соединённые Штаты и Великобритания были исключительно хорошо подготовлены к пандемии. Они занимали первое и второе место во Всемирном рейтинге безопасности и охраны здоровья, подготовленном в 2019 г. аналитическим отделом журнала “Economist”. США получили не менее лестные отзывы от отдела совместной внешней оценки Всемирной организации здравоохранения. Однако в январе 2020 г., когда сообщения из Китая свидетельствовали о том, что коронавирус нового типа, известный сегодня как SARS—CoV-2, крайне заразен и смертоносен, правительства не спешили принять срочные меры. Американский эпидемиолог Ларри Бриллиант, ключевая фигура в кампании по искоренению оспы, говорил многие годы, что формула победы над инфекционным заболеванием – это «ранее обнаружение + раннее реагирование». В Вашингтоне и Лондоне всё было с точностью наоборот.

Неудача США, Великобритании и других богатых стран Запада резко контрастировала с опытом горстки стран, не располагавших такими большими ресурсами. В частности, Тайвань и Южная Корея отличились эффективностью ответа на пандемию. Ни одной из этих стран не понадобилось вводить жёсткий карантин, чтобы сдержать распространение. На самом деле введённые ими ограничения, по оценке Школы Блаватника в Оксфордском университете, были наименее строгими в развитом мире. Цифры смертности от пандемии говорят сами за себя: 12 человек умерло в Тайване и 1891 человек в Южной Корее (вспышка заболевания, обусловившего необходимость ввести недавно частичный карантин в Тайбэе, привлекла внимание не масштабом, а тем, что впервые количество заболевших на Тайване превысило двузначное число).

Почему эти две страны, находящиеся гораздо ближе, чем США, к источнику пандемии, настолько успешнее с ней справляются? Ответ, лежащий на поверхности, состоит в том, что они извлекли уроки из двух предыдущих вспышек коронавируса: SARS и MERS. Однако при таком объяснении недооценивается творческий подход в борьбе с пандемией. Тайвань использовал онлайновые платформы для сбора и обмена информацией о симптомах и возможных контактов с носителями, нормирования масок, когда они ещё были дефицитом, и введения карантинов. Школы продолжали работать, хотя и со строгими мерами предосторожности.

В Южной Корее государство сотрудничало с частным сектором для ускорения тестирования; в то же время правительство развернуло систему отслеживания контактов на базе мобильных телефонов. По закону, принятому во время вспышки MERS, у правительства были полномочия собирать информацию о мобильных телефонах, кредитных картах и других контактах любого гражданина с положительным тестом и использовать её для установления перемещения и местонахождения. Эти данные, очищенные от личных идентификаторов, затем размещались в социальных СМИ, что позволяло другим людям вычислить, пересекались ли их пути с инфицированным человеком или нет. Карантины строго соблюдались как в Тайване, так и в Южной Корее.

Главный урок 2020 года – лучше быть параноиком, чем уповать на чиновников и их подготовительные меры.

Израиль также заслуживает почётного упоминания, наряду с Тайванем и Южной Кореей. Да, ему не всегда удавалось сдерживать нашествие коронавируса. После энергичных ранних мер реагирования на пандемию год назад, Израиль затем пережил две большие волны смертельных исходов, пик которых пришёлся на октябрь 2020 г. и январь 2021 года. Однако кампания вакцинации в Израиле признана лучшей в мире.

Конечно, и Тайвань, и Южная Корея, и Израиль находятся на передовых технологических рубежах, что, несомненно, помогло им успешно реагировать на пандемию. Но важнее то, что у всех трех имеются очень веские основания для паранойи в виде враждебного окружения и агрессивно настроенных соседей. Тайваню постоянно угрожает Китай, истребители и бомбардировщики которого периодически вторгаются в воздушное пространство, а китайские хакеры и пропагандисты стремятся подорвать его демократию. Аналогичным образом Южная Корея живёт в постоянном напряжении, понимая, что баллистические ракеты северного соседа могут долететь в течение нескольких минут. А Израиль каждый день сталкивается с угрозами Ирана, не смирившихся с его существованием арабских стран и многочисленных террористических организаций.

Мне довелось побывать на Тайване в начале января 2020 г. до того, как стал полностью понятен масштаб угроз, исходящих из Уханя. Чиновники, с которыми я разговаривал, были больше озабочены угрозой вмешательства Китая в их выборы. Но я был глубоко впечатлён тем, что узнал о работе Одри Танг, которая была назначена министром цифровых технологий после разработки программы цифровых и медийных компетенций для школ Тайваня в 2017 году. Метод Танг – использование программных средств и смартфонов для наделения граждан полномочиями и требования большей отчётности от государства – уходит корнями в студенческие протесты 2014 г., известные как Движение «Подсолнухи», которое она поддержала. Она стала вдохновительницей нового образа мыслей, исходящего из того, что демократия сталкивается с многочисленными угрозами, в том числе изнутри, а технологии позволяют организовать новую разновидность обороны на базе краудсорсинга.

Контраст между её подходом и тем, который используется в большинстве стран Запада, вряд ли может быть более разительным. Многочисленные официальные документы создавали иллюзию готовности. Но, как указано в новом докладе Независимой комиссии по обеспечению готовности к пандемии, при отсутствии тренировочных учений нет никаких гарантий того, что эти приготовления помогут «при возникновении фактических условий пандемии и общего стресса». Роберт Кадлец, служивший помощником министра по готовности и реакции на чрезвычайные обстоятельства в Министерстве здравоохранения и гуманитарных услуг США до января 2021 г., очевидно, именно это и подозревал. В лекции, прочитанной в октябре 2018 г., он на удивление откровенно оценил состояние политики в области биозащиты и потребность в действенном страховом полисе на случай пандемии. «Если мы это не сделаем, – сказал он, – то будем болтаться как дерьмо в проруби, когда пандемия нанесёт неожиданный удар».

Кризисная рулетка

Какой будет следующая катастрофа в нашем мире? Вряд ли ещё одна пандемия – это было бы слишком очевидно, а потому не слишком правдоподобно. Тем не менее и это нельзя исключать. Новый штамм свиного гриппа где-то рядом, равно как и другие новые респираторные заболевания. Уже есть микробы, устойчивые к антибиотикам, такие как золотистый стафилококк; медицинское сообщество с трепетом ожидает появления штамма бубонной чумы, устойчивого к антибиотикам.

Поскольку одна катастрофа часто порождает другую, COVID-19 в сочетании с полчищами саранчи уже вызвал кризис с питанием в некоторых странах Африки и Южной Азии. По оценке Всемирной продовольственной программы, 34 миллиона человек находятся на грани голода – прежде всего, в таких странах как Афганистан, Буркина Фасо, Гаити и Зимбабве. Положение усугубляется срывом принятых программ вакцинации. Сегодня вспышки дифтерии бушуют в Судане и Доминиканской Республике, холера косит людей в Мозамбике, а корь свирепствует на Филиппинах.

Прошлогодние лесные пожары в Калифорнии, похоже, оправдывают предупреждения алармистов в области изменения климата, хотя они стали следствием не только глобального потепления, но и дурного управления лесным хозяйством властями этого штата. В любом случае на фоне возможного сильного землетрясения в районе разлома Сан-Андреас лесные пожары покажутся сущим пустяком, а извержение мощнейшего Йеллоустонского вулкана сделает дискуссии о техногенном изменении климата чем-то поверхностным. Не следует забывать и о внеземных угрозах, вызываемых колебаниями в активности солнца или звёзд.

Помимо экзогенных угроз, существуют всевозможные технологии, имеющие потенциал уничтожить нас и всё живое, которые люди уже изобрели или изобретают. Ядерная война между двумя крупными странами или крупный ядерный теракт могли бы убить больше людей в течение нескольких часов, чем коронавирус убил за год. Ядерная зима после ядерной войны сделает большие территории планеты необитаемыми. Биологическое оружие могло бы иметь катастрофические последствия, если оно будет применено или произойдёт его случайная утечка в крупных масштабах. Генную инженерию – одно из последних изобретений человечества – можно использовать как с добрыми, так и с недобрыми намерениями.

Правительствам следует проявлять повышенную бдительность и оттачивать способность реагирования на нештатные ситуации.

Новые опасности также возникли или вскоре возникнут и в сфере компьютерных технологий. Интернет вещей во многих отношениях усугубил уязвимость правительств, поскольку теперь кибератаки могут полностью или частично парализовать критически важную инфраструктуру в энергетике, командовании, управлении и связи. Недавняя атака на трубопровод Colonial Pipeline с целью вымогательства выкупа была трейлером более серьёзного фильма о катастрофе. Системы искусственного интеллекта уже способны обучаться тому, как побежать чемпионов мира в таких играх как шахматы и го, и в один прекрасный день могут превзойти своих создателей-программистов, по мнению Елизера Юдковски из Института исследования машинного интеллекта в Беркли, Калифорния. Юдковский предупреждает о видоизмененном законе Мура: каждые 18 месяцев минимальный IQ, необходимый для уничтожения мира, снижается на один пункт. Последний кошмарный сценарий состоит в том, что нанотехнология – молекулярное производство – может привести к безостановочному и нескончаемому процессу, который потопит человечество в вязком веществе или серой массе.

Ряд авторов предложили способы защиты человечества от гибели и самоуничтожения. В своей книге «Найти Кассандру для предотвращения катастроф» Ричард Кларк и Рэндольф Эдди предостерегают и призывают использовать официальную Кассандру – одну или несколько – внутри правительств, международных организаций, университетов и корпораций. В США они предлагают создать Национальное управление по предостережениям, в задачу которого будет входить выявление худших сценариев, измерение рисков и разработка стратегий хеджирования, профилактики и смягчения.

Но почему к этой Кассандре будут прислушиваться больше, чем к троянской предвозвестнице гибели в трагедии Эсхила «Агамемнон»? В конце концов, десятки видных учёных и общественных деятелей предупреждали о риске смертоносной пандемии до начала последнего кризиса. Кассандры не спасут нас, если всё, на что они вдохновляют – это планы приготовлений, которые не будут стоить тех даже файлов PDF, в которых сохраняются, когда разразится следующая катастрофа.

Ник Бострём, философ из Оксфордского университета, доказывает, что правительства должны сообща «замедлить темпы продвижения к технологиям, повышающим риск относительно темпов продвижения к защитным технологиям». Это будет гарантией того, что люди, разрабатывающие новые технологии, согласны использовать их во благо, а не во зло. Одновременно они станут также разрабатывать «способность управления внутри государства для недопущения и крайне надёжного блокирования попыток какого-либо человека или небольшой группы… осуществить незаконное действие».

Однако предложение Бострёма само несет в себе экзистенциальную угрозу. Для защиты человечества от самого себя он предусматривает «высокотехнологичный паноптикум (имеется в виду проект идеальной тюрьмы британского философа Иеремии Бентама – ред.) с профилактическим полицейским контролем в виде повсеместного наблюдения». Цель, по его мнению, в «действенном мировом управлении на основе механизма наблюдения и правоохранительных процедур, который бы позволил пресекать попытки совершать разрушительные действия». Это путь к тоталитаризму – тем более в такое время, когда технологии, позволяющие создать это полицейское государство, уже существуют. Тоталитарные режимы ХХ века привели к величайшим историческим катастрофам, в которых погибли и были убиты десятки миллионов человек. Построение паноптикума Бострёма для недопущения создания машины судного дня, было бы равносильно совершению самоубийства из страха быть убитым.

Народные технологии

Чем готовиться к конкретной катастрофе, будь то изменение климата или пандемия, лучше просто быть параноиком, особенно с учётом того, что все ваши приготовления, скорее всего, окажутся неэффективными на практике. Правительствам следует взять на вооружение повышенную бдительность во всех сферах деятельности и оттачивать свою способность быстро реагировать на нештатные ситуации, творчески используя новые технологии, как это сделала Танг в Тайване.

Простой факт состоит в том, что метод Танг не только работает, но и оказывается привлекательным, потому что наделяет полномочиями обычных людей, а не государство или политическую элиту. В прошлогоднем интервью она объяснила, что Тайвань сегодня использует программные инструменты из открытых источников, чтобы получать доступ к «коллективному разуму» гражданского общества через «планирование партисипаторного механизма», предусматривающего участие простых граждан. Инструменты опроса, такие как Join и vTaiwan, базируются на Pol.is – программной платформе, описанной одним из её создателей Колином Мегиллом как «инструмент для превращения толпы в связное целое» и обеспечения правительства «примерным консенсусом» по множеству вопросов.

Рефлекторная реакция американцев на подобные инновации – наглядно проявившаяся в их прошлогоднем отказе всерьёз использовать приложения по отслеживанию контрактов – заключалась в том, что они угрожают гражданским свободам.

Это пижонство со стороны нации, которая была вынуждена вводить карантин разной степени жёсткости во время пандемии. Как утверждает Танг, тайваньский подход – полная противоположность искусственному интеллекту – тому самому паноптикуму, который сегодня строится в материковом Китае. Танг использует технологии для защиты личных свобод, а не их размывания.

Конечно, толпы народа могут генерировать не только мудрость, но и безумие. И всё же нам кажется маловероятным, что тайваньский подход к управлению катастрофами – быстрый технологичный ответ вместо бюрократических псевдоприготовлений – повлечёт за собой перечень таких же опасно недальновидных рисков, как тот, что был опубликован в Давосе накануне пандемии.

Foreign Affairs

Весь мир > Медицина. Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 8 июня 2021 > № 3766604 Найл Фергюсон

Владимир Соловьев: в мире российских спасателей считают лучшими

Четверть века назад в России появился национальный корпус чрезвычайного гуманитарного реагирования (РНКЧГР), главная задача которого – оказание помощи иностранным государствам при ЧС природного и техногенного характера. О том, как проходило становление корпуса, о важнейших международных операциях и перспективах развития РНКЧГР в интервью РИА Новости рассказал директор Департамента международной деятельности МЧС России Владимир Соловьев. Беседовал Виктор Бельцов.

– Владимир Александрович, каковы основные итоги деятельности Российского национального корпуса чрезвычайного гуманитарного реагирования за прошедшие 25 лет?

– Отмечу, что корпус был создан в 1995 году в соответствии с решениями президента и правительства РФ на базе сил и средств МЧС России для решения задач по оказанию помощи иностранным государствам в чрезвычайных ситуациях.

В результате проведенных гуманитарных операций по всему миру спасены тысячи жизней российских и иностранных граждан. Например, только в ходе гуманитарных операций в охваченной военным конфликтом Сирии в период с 2012 по 2015 годы из зоны боевых действий было эвакуировано около 1200 человек. В этих целях авиация МЧС выполнила почти 60 рейсов, каждый из которых использовался для попутной доставки российской гуманитарной помощи населению Сирии.

Всего за время функционирования корпуса проведено более 500 гуманитарных операций, в рамках которых доставлены десятки тысяч тонн гуманитарных грузов. В частности, с августа 2014 года для населения юго-востока Украины направлено 99 автоколонн, которыми доставлено более 83 тысяч тонн продовольствия, медикаментов и других жизненно необходимых грузов.

- Получается, деятельность корпуса и сегодня востребована?

- Да, это так, вот еще несколько примеров. За период с 2019 года за пределами России проведено 45 гуманитарных операций. В общей сложности помощь оказана 25 странам – в них доставлено более 27 тысяч тонн гуманитарных грузов.

При этом отмечу, что подразделения корпуса также ориентированы на проведение операций на территории России. Более того, решение национальных задач всегда имеет приоритет перед международными.

- Как структурно сегодня выглядит российский национальный корпус чрезвычайного гуманитарного реагирования?

- Основу корпуса составляют авиация МЧС России, спасатели, аэромобильный госпиталь отряда "Центроспас" и агентство "Эмерком", которое обеспечивает логистическую поддержку гуманитарных операций, проводимых как на двусторонней основе, так и совместно со структурами ООН, Международной организацией гражданской обороны и другими международными организациями.

По сути, это элитные подразделения МЧС, способные решать задачи на высоком уровне в соответствии с международными стандартами. Например, отряд "Центроспас" в настоящее время единственное подразделение в мире, которое аттестовано по системе Международной консультативной группы по вопросам поиска и спасения (ИНСАРАГ) ООН и включено в реестр чрезвычайных медицинских подразделений Всемирной организации здравоохранения.

Добавлю, что оперативность развертывания аэромобильного госпиталя отряда "Центроспас" так же не имеет аналогов в мире. Кстати, он может доставляться в труднодоступные районы даже методом десантирования оборудования и персонала. Достаточно сказать, что уже через 40 минут после десантирования в госпитале могут проводиться хирургические операции, а через три часа после прибытия он может функционировать в полном объеме.

- Какие еще важные задачи решает корпус?

- Помимо доставки гуманитарной помощи для пострадавшего населения с использованием авиации и автотранспортных отрядов, проводим поисково-спасательные работы и оказываем медицинскую помощь непосредственно в зонах чрезвычайных ситуаций. Кроме того, при помощи авиации тушим крупные природные и техногенные пожары, проводим гуманитарное разминирование на постконфликтных территориях.

Возможности корпуса также задействуются при проведении операций по эвакуации российских граждан из горячих точек иностранных государств при возникновении там кризисных ситуаций. Как правило, для этого используются транспортные самолеты Ил-76, которые при необходимости могут быть укомплектованы специальными медицинскими модулями для пострадавших.

Для тушения природных пожаров, помимо Ил-76, используются самолеты-амфибии Бе-200ЧС, вертолеты Ми-8 и Ка-32, а также самые большие в мире Ми-26.

- Какая из спасательных операций за 25 лет стала наиболее сложной для корпуса?

- Наверное, реагирование на последствия разрушительного землетрясения на Гаити в 2010 году. Там сложность была не только в масштабах разрушений, но и в том, что практически все национальные органы власти и службы были уничтожены, поэтому нам пришлось рассчитывать только на свои силы. При этом российским спасателям не только удалось оказать медицинскую помощь почти двум тысячам пострадавших, но и организовать воздушный мост для переброски транспортными самолетами Ил-76 гуманитарной помощи из Венесуэлы, Кубы и Панамы.

Кроме того, мы задействовали для обеспечения работы экспертов ООН технологию "Глобальный радиус" с использованием вертолета Бк-117, который был оперативно доставлен на Гаити самолетом Ил-76 и применялся для воздушной разведки в целях оценки последствий бедствия и координации международной помощи.

Другой яркий пример связан с реагированием на разрушительное землетрясение в Турции в 1999 году. Российским спасателям тогда удалось достать живыми из-под завалов 72 человека. Это примерно столько же, сколько спасли все остальные чрезвычайные службы, прибывшие из других стран, вместе взятые.

- Как оценивают международные гуманитарные структуры деятельность российского корпуса?

- По оценке международного сообщества, МЧС России – одна из самых эффективных чрезвычайных служб в мире. Такой вывод делается в первую очередь на основе анализа работы российского национального корпуса чрезвычайного гуманитарного реагирования за рубежом, поэтому все профильные международные организации рассматривают нас в качестве надежного и стратегического партнера.

Свидетельство тому - регулярное участие корпуса в совместных проектах по линии Всемирной продовольственной программы, Международной организации гражданской обороны, Управления ООН по координации гуманитарных вопросов и Всемирной организации здравоохранения.

Изучение передового зарубежного опыта, участие в международных операциях позволяет нам постоянно совершенствовать деятельность корпуса, форматы реагирования на ЧС и тактику действий. В частности, пришли к пониманию необходимости обеспечения максимальной автономности направляемой помощи, чтобы не перегружать принимающую сторону, возможности которой очень часто бывают истощены в условиях кризиса.

- Если не секрет, какие перспективы развития у корпуса и планы на предстоящий 2021 год?

- В перспективе планируем наращивать технический потенциал корпуса, закупая новейшие образцы специальной техники и внедряя эффективные технологии чрезвычайного гуманитарного реагирования. Продолжим работу по аттестации спасательных подразделений по системе международных стандартов ИНСАРАГ. При этом дальнейшее развитие неразрывно связано с повышением квалификации занятых в работе корпуса специалистов, которые проходят обучение в профильных образовательных учреждениях системы МЧС России, а также участвуют в международных учениях.

Отмечу, что эффективность гуманитарных операций во многом зависит от того, насколько быстро помощь прибудет в зону бедствия. А это, в свою очередь, спасенные человеческие жизни.

В настоящее время подразделения корпуса базируются в московском регионе. Сейчас проводится работа по подготовке и включению в состав корпуса спасательных и авиационных подразделений, которые размещены в Красноярске и Хабаровске. Это позволит в будущем оперативно реагировать на чрезвычайные ситуации в Азиатско-Тихоокеанском регионе. В частности, Сибирский региональный поисково-спасательный отряд уже успешно прошел международную аттестацию по методологии ИНСАРАГ. Аналогичные мероприятия запланированы на следующий год для Дальневосточного РПСО.

Россия. Весь мир > Армия, полиция > ria.ru, 16 ноября 2020 > № 3575752 Владимир Соловьев

СВЕРХДЕРЖАВА-ИЗГОЙ

МАЙКЛ БЕКЛИ

Доцент политологии в Университете Тафта, приглашённый исследователь Американского института предпринимательства и автор книги «Непревзойдённая: почему Америка останется единственной сверхдержавой мира».

ПОЧЕМУ ЭТОТ ВЕК МОЖЕТ СТАТЬ НЕЛИБЕРАЛЬНЫМ ВЕКОМ АМЕРИКИ

Эпоха либеральной гегемонии Америки – не что иное, как феномен, ставший непосредственным отсветом холодной войны. Бизнес-подход, применяемый Трампом к внешней политике страны, был нормой на протяжении большей части истории США. Так что «шлейф Трампа» может сохраниться на долгие годы после того, как сам он покинет президентский пост.

Президент Дональд Трамп пришёл к власти на волне собственных обещаний пересмотреть внешнюю политику США. С наскоку он начал презирать своих союзников, выводить Соединённые Штаты из международных соглашений и грозить высокими тарифами как соперникам, так и друзьям. Многие эксперты сейчас оценивают ущерб, который политика Трампа «Америка прежде всего» нанесла так называемому либеральному международному порядку – то есть тому набору институтов и норм, которые управляли мировой политикой с конца Второй мировой войны. Они надеются, что как только Трамп покинет Овальный кабинет, США восстановят свою роль лидера свободного мира.

Однако рассчитывать на это не стоит. Эпоха либеральной гегемонии Америки – не что иное, как феномен, ставший непосредственным отсветом холодной войны. Если вспомнить, то бизнес-подход, применяемый Трампом к внешней политике страны, являлся нормой на протяжении большей части истории США. А это значит, «шлейф Трампа» может сохраниться на долгие годы после того, как сам он покинет президентский пост.

Подход Трампа сегодня вызывает симпатию у множества американцев. И эта симпатия будет только расти по мере того, как два общемировых тренда – а именно стремительное старение населения и рост автоматизации производства – будут ускоряться, меняя глобальный баланс сил в пользу США.

К 2040 г. Соединенные Штаты станут единственной страной в мире, которая, располагая крупным растущим рынком, будет обладать бюджетной способностью обеспечить себе глобальное военное присутствие. Одновременно с этим новые технологии сократят зависимость США от иностранной рабочей силы и ресурсов, а также поспособствуют переоснащению вооружённых сил новыми инструментами сдерживания территориальной экспансии своих мощных соперников. И если Соединённые Штаты не растратят эти преимущества впустую, они сохранят свой статус ведущей экономической и военной державы.

Однако оставаться самым могущественным государством в мире вовсе не означает одновременное сохранение статуса гаранта либерального международного порядка. Как ни парадоксально, но те же самые тренды, что призваны укрепить экономическое и военное могущество, могут помешать Америке успешно исполнять эту роль, и, таким образом, сделают путь развития, продвигаемый Трампом, ещё более привлекательным в глазах общества. Со времён окончания Второй мировой войны США позиционировали себя в качестве главного защитника идеи демократического развития капиталистических государств, а также главного охранителя международной системы, основанной на правилах и вдохновлённой ценностями либерализма. Десяткам стран Вашингтон оказал военную защиту, открыл безопасные судоходные пути, а также предоставил доступ к доллару и своему огромному рынку. В ответ США получили как минимум политическую лояльность, а как максимум – либерализированные экономики и правительства этих государств.

Но в ближайшие десятилетия быстрое старение населения и рост автоматизации производства ослабят веру в демократию и капитализм и в целом пустят трещину по той реальности, что известна нам как «свободный мир». Бремя ответственности за заботу о старшем поколении и тех, кто потерял работу, обострит конкуренцию за ресурсы и рынки. Важно и то, что эти два глобальных тренда обнажат недостатки международных институтов, на которые опираются правительства, решая общие проблемы, а Америка почувствует себя менее зависимой от иностранных партнёров, чем когда-либо. В ответ на это Соединённые Штаты могут мутировать в супердержаву-изгоя.

Как и прошлый век, век двадцать первый будет проходить под знаменем Америки. Но если прошлый «американский век» основывался на либеральном видении роли США в мире, то эпоху будущего можно назвать рассветом нелиберального века Америки.

Отчуждённость Америки

Внешнеполитический курс Трампа, ставший известным миру под ярким лозунгом «Америка прежде всего», имеет глубокие корни в американской истории. До 1945 г. Соединённые Штаты определяли свои интересы довольно узко, понимая в качестве таковых главным образом деньги и физическую безопасность, и реализовывали их достаточно агрессивно, мало заботясь о последствиях для остального мира. Поддерживая либеральные ценности, такие как независимость и личная свобода, США, тем не менее, применяли их избирательно, причём как внутри страны, так и за её пределами. Они не заключали союзов, кроме того, что был заключён с Францией во время Войны за независимость. Их тарифы были одними из самых высоких в мире. Они избегали участия в международных институтах, хотя точно не являлись изоляционистской державой; на самом деле необузданная территориальная экспансия Соединённых Штатов вызывала зависть у самого Адольфа Гитлера. Но, несмотря на всё это, Америке всё-таки была свойственна некоторая отчуждённость.

Страна могла позволить себе реализовывать свои цели в одиночку, поскольку в отличие от других могущественных держав была самодостаточна. К 1880-м гг. США являлись самой богатой страной в мире, крупнейшим потребительским рынком, ведущим производителем и крупной энергетической державой, государством, обладающим огромными природными ресурсами и не обременённым какими-либо серьёзными угрозами. С учётом того, как много внимания уделялось преобразованиям внутри страны, Соединённые Штаты были мало заинтересованы в создании альянсов за рубежом.

Всё изменилось во время холодной войны, когда советские военные оккупировали обширные территории Евразии, а коммунизм привлёк сотни миллионов последователей по всему миру. К началу 1950-х гг. Москва обладала вдвое большей военной мощью, чем вся континентальная Западная Европа, а коммунисты владели 35 процентами мировых промышленных ресурсов. Америке нужны были сильные партнёры для сдерживания этих угроз, поэтому она финансировала альянсы, предоставляя десяткам стран гарантии безопасности и лёгкий доступ к американским рынкам.

Но когда холодная война осталась позади, понимание смысла глобального лидерства у США начало стремительно размываться, в результате страна стала со всё большим опасением относиться к связыванию себя какими-либо зарубежными обязательствами. В последующие десятилетия американские президенты часто вступали в должность, давая избирателям обещание сосредоточиться на проблемах внутри страны, а не за её пределами. И хотя такие заявления звучали, в постбиполярную эпоху мы увидели, что Вашингтон инициировал многочисленные военные интервенции (на Балканах, в Афганистане, Ираке, Ливии), продолжалось дальнейшее расширение возглавляемого США либерального порядка, свидетельством чего стало вступление Китая во ВТО, одновременно Европейский союз укреплялся, НАТО расширялась, а мировая экономика всё больше зависела от американских институтов.

Эта тенденция является одной из причин, почему многие представители американской элиты, которые приветствовали распространение либеральной гегемонии США, были шокированы избранием Трампа с его идейной платформой «Америка прежде всего».

И хотелось бы обвинить в нынешнем националистическом крене страны одного лишь Трампа, но в действительности поддержка американцами послевоенного либерального порядка была крайне шаткой на протяжении десятилетий.

Опросы показывают, что более 60% американцев хотят, чтобы Соединённые Штаты просто занимались собственным развитием. Когда исследователи спрашивают американцев, какими должны быть приоритеты США во внешней политике, немногие респонденты упоминают продвижение демократии, свободной торговли и прав человека – то есть основные пункты либеральной повестки. Вместо этого они указывают на предотвращение террористических атак, защиту рабочих мест и сокращение нелегальной иммиграции. Примерно половина опрошенных говорит, что не поддерживает отправку американских войск для защиты союзников, подвергающихся нападению, и почти 80% выступает за использование высоких тарифов для предотвращения потери рабочих мест из-за торговли. Так что нет сомнений, что подход Трампа не является отклонением; он закономерно вливается в идейное течение, которое в свою очередь всегда проходило через американскую политическую культуру.

Стареющий мир

В ближайшие годы поддержка американцами либерального порядка может ещё больше сократиться благодаря всё тем же демографическим и технологическим изменениям, которые укрепят экономическое и военное лидерство США и сделают страну менее зависимой от других.

Население большинства стран стареет, причём очень быстрыми темпами. К 2070 г. средний возраст населения Земли увеличится вдвое по сравнению с периодом столетней давности, с 20 до 40 лет, а доля людей в возрасте 65 лет и старше в мировом населении увеличится почти в четыре раза, с 5 до 19 процентов. На протяжении тысячелетий молодёжь значительно превосходила по численности пожилых людей. Но в 2018 году впервые в истории число людей старше 64 лет превысило число тех, кому ещё не исполнилось 6 лет.

Соединённые Штаты скоро станут единственной страной с крупным, растущим рынком. Среди двадцати крупнейших экономик мира только Австралия, Канада и США в течение следующих пятидесяти лет будут иметь растущее население в возрасте от 20 до 49 лет. Другие крупные экономики будут страдать в среднем от 16-процентного снижения в этой критически важной возрастной группе, причём большая часть демографического спада будет сосредоточена среди самых мощных экономических игроков в мире. Китай, например, потеряет 225 миллионов молодых рабочих и потребителей в возрасте от 20 до 49 лет, что составляет колоссальные 36 процентов от численности этой его возрастной группы сегодня. Население Японии в возрасте от 20 до 49 лет сократится на 42 процента, России – на 23 процента, Германии – на 17 процентов, Индии – будет расти до 2040 г., а затем быстро сократится. Тем временем молодое население Соединённых Штатов увеличится на 10 процентов. Американский рынок уже сейчас так же велик, как и рынок следующих за США пяти стран вместе взятых. Америка меньше зависит от внешней торговли и инвестиций, чем любая другая страна. По мере того, как другие крупные экономики будут сокращаться, Соединённые Штаты начнут играть ещё более важную роль в росте мировой экономики и ещё меньше зависеть от международной торговли.

Америка также будет меньше нуждаться и в верных союзниках за рубежом, потому что быстрое старение населения начнёт тормозить военную экспансию их могущественных противников.

К 2050 г. расходы России на пенсии и медицинское обслуживание пожилых людей увеличатся, достигнув 50 процентов ВВП страны, а Китая – увеличатся почти втрое, тогда как в США такие расходы увеличатся только на 35 процентов. Россия и Китай вскоре столкнутся с жёстким выбором – закупать оружие для своих военных или трости для своего растущего пожилого населения, и история говорит нам, что приоритет, вероятнее всего, будет отдан последнему, потому что внутренние социальные волнения им точно не нужны. Даже если Россия и Китай не сократят свои военные расходы, они будут добиваться модернизации вооружённых сил из-за быстрого старения своих войск. Расходы на военный персонал уже потребляют 46% российского военного бюджета (по сравнению с 25% американского) и, вероятно, превысят 50% в этом десятилетии, поскольку целая волна пожилых военнослужащих уходит в отставку и нуждается в пенсии. Расходы Китая на персонал официально названы в размере 31% от его военного бюджета, но независимые оценки предполагают, что они потребляют почти половину оборонных расходов Китая и в ближайшие годы будут расти.

Преимущество автоматизации

Быстрое старение населения во всём мире ускорит приближение экономического и военного превосходства Соединённых Штатов над своими мощными соперниками и будет сопровождаться ещё одной благоприятной тенденцией – ростом механизации производства. Машины становятся экспоненциально быстрее, меньше и дешевле. Ещё важнее то, что они развивают способность адаптироваться к новой информации – процесс, который иногда называют «машинным обучением», разновидностью искусственного интеллекта. В результате новые машины сочетают в себе вычислительные возможности компьютеров, грубую силу промышленных механизмов и некоторую долю интуиции, способность анализировать обстановку и проявлять сообразительность, которые ранее были привилегией человека. Благодаря этим инновациям почти половина рабочих мест в современной экономике может быть автоматизирована к 2030-м годам.

Как и глобальное старение, широкое внедрение умных машин сократит экономическую зависимость Соединённых Штатов от других стран. США уже пользуются значительным лидерством в отраслях, определяющих тенденцию автоматизации. Например, в Америке сосредоточено почти в пять раз больше компаний и экспертов по искусственному интеллекту, чем в Китае, который занимает второе место, а её доля на мировых рынках программного и аппаратного обеспечения для искусственного интеллекта в несколько раз больше, чем доля Китая. Американские компании способны усиливать технологическое лидерство, используя передовую автоматизацию, чтобы заменить растянувшиеся глобальные цепочки поставок вертикально интегрированными типами производств в Соединённых Штатах. Индустрия услуг последует этому же примеру, поскольку искусственный интеллект возьмёт на себя больший объём задач. Так, колл-центры уже переезжают из зарубежных стран в США. На протяжении десятилетий американцы гонялись за дешёвой рабочей силой и ресурсами за рубежом. Эти дни, похоже, сочтены, поскольку автоматизация позволяет больше полагаться на себя.

Появление умных машин также поможет Вашингтону сдерживать военные амбиции соперников. Вместо того, чтобы ждать, когда разразится кризис, Соединённые Штаты смогут разместить военные беспилотники и ракетные пусковые установки в зонах потенциальных конфликтов. Эти беспилотники и ракеты будут действовать как высокотехнологичные минные поля, способные уничтожить вражеские силы вторжения. Важно и то, что такие беспилотники трудно разрушаются и дёшево стоят. По цене одного авианосца, например, Соединенные Штаты могли бы купить 6500 беспилотных летательных аппаратов-невидимок XQ-58A или 8500 барражирующих крылатых ракет. Развёртывая такое вооружение, Соединённые Штаты смогут воспользоваться этой фундаментальной технологической асимметрией в военных целях: соперникам США, таким как Китай и Россия, для реализации своих региональных гегемонистских амбиций необходимо захватить и контролировать нужную территорию (Тайвань, Прибалтику), Соединённым Штатам же достаточно будет лишить их этого контроля, – задача, с которой блестяще справится система умных беспилотников и ракет.

Проседающий либеральный порядок

Старение и автоматизация, вероятно, сделают Соединённые Штаты сильнее, но они вряд ли поддержат проседающий либеральный порядок, во главе которого находилась и, несмотря ни на что, продолжает находиться Америка. В либеральных демократиях всего мира общественная поддержка этого порядка долгое время зиждилась на росте доходов рабочего класса, который, в свою очередь, в значительной степени являлся результатом роста численности населения и усовершенствования технологий по созданию рабочих мест. Послевоенный бэби-бум обеспечил экономике множество молодых работников и потребителей, а конвейер дал им стабильные рабочие места. Но сегодня население во всем демократическом мире стареет и сокращается, а машины безжалостно уничтожают эти рабочие места. Базовая социальная договорённость – «упорно трудись, поддерживай либеральную систему и будь уверен, что растущий экономический прилив поднимет все лодки» – потерпела крах. А образовавшийся вакуум заполняется национализмом и ксенофобией.

Перспективы более мрачные, чем многие думают. В течение следующих тридцати лет трудоспособное население демократических союзников Соединённых Штатов сократится в среднем на 12 процентов, что сделает устойчивый экономический рост практически невозможным. В то же время число представителей старшего поколения этих стран увеличится в среднем на 57 процентов, а средние государственные расходы на пенсии и здравоохранение, рассчитываемые как доля ВВП страны, удвоятся. Причём заимствовать средства для выхода из возникшего финансового хаоса эти государства не смогут, потому что ещё до того, как пандемия COVID-19 обрушила их бюджеты, они уже имели долги, равные в среднем 270 процентам ВВП. Вместо этого им придётся урезать пенсии, сокращать социальные расходы, предназначенные для молодых, повышать налоги или наращивать иммиграцию – всё это, вероятно, вызовет соответствующую политическую реакцию.

Быстрая автоматизация углубит экономические потрясения. История показывает, что технологические революции приводят к процветанию в долгосрочной перспективе, но на более коротком отрезке времени они вынуждают многих работать на низкооплачиваемых работах или вовсе страдать от безработицы – и такая «краткосрочная» перспектива может длиться несколько поколений. В течение первых семидесяти лет промышленной революции в Великобритании, с 1770 по 1840 г., средняя заработная плата оставалась на одном уровне, а уровень жизни снижался, даже при том, что рост производительности одного рабочего составлял почти 50 процентов. Выгоды от массовой механизации были монополизированы магнатами, чьи нормы прибыли удвоились. Сегодня во всём развитом мире машины снова уничтожают рабочие места быстрее, чем уволенные работники могут переучиться на новые специальности, заработная плата работников низкой и средней квалификации стагнирует, а миллионы людей – особенно мужчины без высшего образования – выпадают как звенья из цепи трудовой силы. Многие экономисты ожидают, что эти тенденции сохранятся в течение нескольких десятилетий, поскольку технологии, заменяющие рабочую силу, которые в настоящее время разрабатываются, такие как самоуправляемые автомобили, роботизированные магазины, склады и кухни, уже широко используются.

Вялый экономический рост, огромные долги, отсутствие роста заработной платы, хроническая безработица и резкое неравенство неизбежно порождают и подпитывают национализм и экстремизм. В 1930-е гг. экономические трудности заставили многих людей отказаться от демократии и международного сотрудничества и повернуться в сторону фашистских или коммунистических идей. Сегодня ультранационалисты доминируют во всем демократическом мире – и не только в молодых демократиях Восточной Европы. В Германии, например, правая националистическая партия «Альтернатива для Германии» в настоящее время занимает третье место по количеству мест в парламенте, а множащиеся случаи проникновения неонацистов в Вооружённые силы и полицию вызывают опасения. Задача Соединённых Штатов – возглавить либеральный мировой порядок – будет осложняться по мере того, как националисты будут набирать силу, повышая тарифы, закрывая границы и отказываясь от участия в международных институтах.

Сверхдержава-изгой

Столкнувшись с мечущимися из стороны в сторону союзниками, а также расколотым и погружённым в апатию обществом, Соединённые Штаты могут отклониться от своего курса в качестве лидера большой коалиции и начать действовать как сверхдержава-изгой. А именно: экономический и военный колосс, лишённый моральных обязательств, не изоляционистский, но и не интернационалистский по природе, агрессивный, хорошо вооружённый и ориентированный исключительно на себя. На самом деле Америка, похоже, уже сейчас движется в этом направлении. За время, что Трамп находится у власти, некоторые гарантии безопасности, традиционно предоставляемые США, начали выглядеть как рэкет под предлогом защиты, а сам президент открыто размышляет о том, что союзники должны оплачивать расходы по размещению американских войск на их территории и доплачивать бонус в размере 50 процентов. Администрация Трампа, вместо того чтобы проводить экономическое сотрудничество с третьими странами через Всемирную торговую организацию, принимает меры по осуществлению торговых сделок, используя односторонние тарифы. В существенной степени Трамп также совершил отход от цели продвижения демократии и девальвировал значимость дипломатии, утюжа Государственный департамент и делегируя всё большую ответственность Пентагону. Вооружённые силы также меняются. Всё чаще они оказываются направлены на наказание, а не на защиту. Администрация Трампа сократила штат американского военного персонала постоянной дислокации на территориях союзников, заменила его мобильными экспедиционными подразделениями, которые могут перемещаться по обе стороны океана, уничтожать цели, а затем без промедления возвращаться обратно за горизонт.

Многие критики Трампа осуждают эти изменения, называя их не только неразумными, но и как бы антиамериканскими по своей сути. Тем не менее сегодня подход Трампа привлекает многих американцев и, кажется, вполне отвечает их видению роли Соединённых Штатов в мире.

Если эти условия сохранятся, то лучшим сценарием для утверждения американского лидерства может стать тот, при котором Вашингтон примет более националистическую версию либерального интернационализма.

США могли бы сохранять союзников, но заставлять их платить за защиту больше. Могли бы заключать торговые соглашения, но только с теми странами, которые принимают американские нормативные стандарты. Могли бы участвовать в международных институтах, но в случае несоблюдения своих интересов угрожать покинуть их. Могли бы продвигать демократию и права человека, но главным образом для дестабилизации своих геополитических противников.

Кроме того, Соединённые Штаты имеют право вообще отказаться от идеи поддержания мирового порядка. Вместо того, чтобы пытаться поддержать более слабые страны, следуя международным правилам и опираясь на соответствующие институты, США могут использовать все инструменты своего принудительного арсенала (тарифы, санкции, визовые ограничения, кибершпионаж и удары беспилотников), чтобы максимизировать выгоды от взаимодействия как с союзниками, так и с противниками. Прочного партнёрства, основанного на общих ценностях, больше не останется – будут только сделки. Американские лидеры станут судить о других странах не по их готовности оказать помощь в решении глобальных проблем или по тому, являются они демократиями или автократиями, а только по тому, насколько они способны создавать для американцев рабочие места или противостоять стоящим перед США угрозам. Большинство стран, если их оценивать по этим критериям, не вошли бы в зону интересов Америки.

Американская торговля может постепенно переместиться в Западное полушарие и особенно в Северную Америку, на которую уже приходится треть всей американской торговли и треть мирового ВВП. В то время как другие регионы сталкиваются с трудностями, связанными со старением населения и ростом автоматизации, Северная Америка является единственной частью мира, обладающей всеми необходимыми компонентами для устойчивого экономического роста: огромным и растущим рынком богатых потребителей, изобилием сырья, сочетанием высококвалифицированной и дешевой рабочей силы, наличием передовых технологий и мирного развития отношений между региональными игроками.

Стратегические союзы США при этом всё еще могут существовать на бумаге, но большинство из них будут фиктивны. Вашингтон сохранит только две группы постоянных партнёров. В первую группу войдут Австралия, Канада, Япония и Великобритания. Расположение этих стран, покрывающее весь мир, имеет стратегическую важность, а их военные и разведывательные службы уже интегрированы с американскими. Кроме того, все они, кроме Японии, могут похвастаться растущим населением трудоспособного возраста, в отличие от большинства других союзников, и, таким образом, имеют потенциальную налоговую базу для участия в американских миссиях. Вторая группа союзников включит балтийские государства, арабские монархии Персидского залива и Тайвань, – страны, которые имеют общие границы с противниками США или находятся в непосредственной близости от них. Соединённые Штаты будут продолжать вооружать этих партнёров, но в их планы больше не будет входить их защита. Вместо этого Вашингтон смог использовать бы их в качестве буферов для сдерживания китайской, иранской и российской экспансии без прямого вмешательства.

За рамками этих партнёрств все альянсы и отношения Вашингтона, включая НАТО и его связи с давними союзниками, такими как Южная Корея, будут являться предметом переговоров. США больше не станут добиваться участия стран в многосторонних альянсах. Вместо этого сами эти государства должны будут вступать с Соединёнными Штатами в двусторонние переговоры, прося защиты и доступ к их рынкам. А странам, которым нечего предложить Америке, придётся или искать себе новых партнёров или заботиться о себе самостоятельно.

Но что произойдёт с миром, если Соединённые Штаты полностью примут такое видение «Америки прежде всего»? Некоторые аналитики рисуют поистине катастрофические картины. Роберт Каган предвидит возвращение к деспотизму, протекционизму и конфликтам 1930-х гг., – тогда Китай и Россия обретут роли имперской Японии и нацистской Германии. Питер Зейхан предсказывает разворачивание ожесточённой борьбы интересов в области безопасности и ресурсов, когда Россия вторгается на территории своих соседей, а Восточная Азия погружается в войну за морские территории.

Эти прогнозы могут казаться слишком радикальными, но отражают одну важную истину: послевоенный порядок, сколь бы несовершенен и неполноценен он ни был, во многом способствовал самому мирному и процветающему периоду в истории человечества, и его отсутствие определённо сделало бы мир более опасным местом.

Благодаря американоцентричному мировому порядку на протяжении десятилетий большинству стран не приходилось бороться за доступ на рынки, охранять свою инфраструктуру поставок или даже как-то серьёзно защищать границы. Военно-морской флот США сохранил международные водные пути открытыми, американский рынок обеспечил надёжный потребительский спрос и капитал для десятков стран, а гарантии безопасности, предоставленные Америкой, охватили почти семьдесят стран. Такие гарантии пошли на пользу всем: не только союзникам и партнёрам Вашингтона, но и его противникам. Эти обязательства Соединённых Штатов сделали возможным нейтрализацию Германии и Японии, главных региональных соперников России и Китая соответственно. Москва и Пекин, в свою очередь, могли сосредоточиться на налаживании связей с остальным миром, а не на борьбе со своими историческими врагами. Без покровительства и защиты США обоим государствам пришлось бы вернуться к делу обеспечения своей безопасности и своих экономических линий жизнеобеспечения.

Такой мир стал бы свидетелем возвращения меркантилистского поведения великих держав и новых форм империализма. Могущественные страны вновь попытались бы уменьшить свою экономическую незащищённость путём создания исключительных экономических зон, где их компании могли бы пользоваться дешёвым и безопасным доступом к сырью и крупным потребительским рынкам. Сегодня Китай уже начинает делать это с помощью своей инициативы «Пояс и путь», сети инфраструктурных проектов по всему миру; своей политики «Сделано в Китае – 2025», направленной на стимулирование внутреннего производства и потребления; и своих попыток создать закрытый, жёстко контролируемый интернет.

Если Соединённые Штаты последуют этому примеру, другие государства окажутся перед необходимостью присоединиться либо к американскому, либо к китайскому блоку или же создать свои собственные. Франция может попытаться восстановить власть над своими бывшими африканскими колониями. Россия – активизировать усилия по объединению бывших советских республик в региональный торговый союз. Германии всё чаще должна будет выводить фокус своего внимания за пределы сокращающегося населения Европы в поисках рынков для экспорта – ей также придётся развивать и военный потенциал, чтобы обеспечить эти новые обширные рынки и линии поставок.

По мере обострения конкуренции великих держав за экономические блага система глобального управления будет разрушаться. ООН в результате начала какого-либо геополитического конфликта может оказаться парализованной, как это было во времена холодной войны. НАТО после перехода США к расчётливой политике жёсткого отбора союзников может распасться. А разрушение системы американского «зонтика безопасности» над Европой будет означать конец и самого Европейского союза, который уже страдает от глубоких разногласий. Те немногие соглашения в области контроля над вооружениями, которые по сей день остаются в силе, могут быть преданы забвению по мере роста милитаризации государств. Усилия по борьбе с транснациональными проблемами – такими, как изменение климата, финансовые кризисы или пандемии – будут имитировать хаотичную реакцию мира на пандемию COVID-19, когда страны принялись накапливать запасы, Всемирная организация здравоохранения слала воспроизводить ложные данные, предоставленные Китайским правительством, а Соединённые Штаты полностью погрузились в себя.

Возникший в результате беспорядок поставил бы под угрозу существование некоторых государств. За период с 1945 г. количество стран в мире утроилось – с 46 до почти 200. Большинство из новых государств, однако, слабы и испытывают дефицит источников энергии, ресурсов, продовольствия, внутренних рынков, передовых технологий, военной мощи или безопасности границ. Согласно исследованиям политолога Арджуна Чоудхури, две трети всех стран мира сегодня не могут обеспечить своих граждан базовыми благами без международной помощи. Проще говоря, большинство государств планеты критически зависят от послевоенного порядка, который предоставил им исторически беспрецедентный доступ к международной помощи, рынкам, судоходству и защите. Без такой поддержки некоторые страны потерпели бы крах или были бы завоеваны. Нестабильные, зависящие от внешней помощи государства – Афганистан, Гаити и Либерия – лишь некоторые из наиболее очевидных примеров стран группы повышенного риска. Менее очевидные из них – развитые, но зависящие от торговли страны – Саудовская Аравия, Сингапур и Южная Корея, чьи экономические системы будут вынуждены бороться за функционирование в мире закрытых рынков и милитаризованных морских путей.

Путь вперёд

Но не будем забывать, что ни один из этих мрачных сценариев всё же не является неизбежным. А в долгосрочной перспективе тренды на старение населения и автоматизацию могут привести мир к самому мирному и процветающему состоянию, в котором он когда-либо находился. В конечном счёте, более молодые поколения, как правило, менее воинственны, чем их предшественники, и технологические революции обычно повышают производительность труда и освобождают рабочий класс от пут тяжёлой работы.

Но спокойным и тихим путь к этому более зрелому и более автоматизированному миру точно не будет. Чтобы удержать нынешний либеральный порядок, Соединённым Штатам нужно широко взглянуть на собственные интересы. Им стоит подчинить своё стремление к национальному богатству и мощи общей цели поддержания международного порядка. Они также должны перераспределять богатство внутри страны, чтобы сохранять политическую поддержку своего либерального лидерства за рубежом.

По мере того, как мир будет всё глубже входить в эпоху демографических и технологических потрясений, следовать по этому пути будет всё труднее. В результате остаётся мало оснований для надежды на то, что Соединённые Штаты будут бескорыстно защищать своих партнёров, патрулировать морские пути или продвигать демократию и свободную торговлю, не требуя ничего взамен.

Элементы национализма заняли уверенные позиции в умонастроениях американских граждан, и в обозримом будущем они будут оказывать серьёзное влияние на развитие событий.

Это не аномалия, порождённая администрацией Трампа, а скорее наоборот – глубоко укоренившаяся тенденция, которая угрожает возрождением старого подхода к американской внешней политике – подхода, господствовавшего в течение самых мрачных десятилетий прошлого века.

Самые светлые надежды на будущее либерального мирового порядка состоят в том, что следующие американские администрации найдут способы направить растущие националистические импульсы в русло интернационализма. Иногда зарубежные либеральные кампании, инициируемые Соединёнными Штатами, проводились ими по эгоистическим соображениям. США, например, выступали против европейского колониализма в том числе для того, чтобы открыть рынки для американских производителей, но наряду с этим они также взращивали и защищали сообщество капиталистических демократий, чтобы сокрушить коммунизм и установить своё глобальное господство. Эти кампании получили общественную поддержку, потому что они связывали либеральные идеалы Америки с её жизненно важными интересами. Подобный подход может сработать и сегодня.

Американцы, возможно, не хотят сражаться и умирать, защищая своих дальних союзников, но действительно хотят помешать авторитарным державам, Китаю и России, стать региональными гегемонами. Таким образом, Соединённые Штаты могли бы заменить некоторые из своих наиболее уязвимых баз на союзных территориях разветвлёнными сетями ракетных пусковых установок и беспилотников, тем самым сдерживая китайскую и российскую экспансию и одновременно сокращая число американских граждан на линии соприкосновения.

Американцы также готовы твердо выступить за защиту американских рабочих и предприятий. Хотя общественность США выступает против заключения торговых сделок, стимулирующих аутсорсинг, существует сильная поддержка соглашений, которые создают равные условия для американских компаний. Поэтому Соединённые Штаты могли бы использовать своё огромное экономическое влияние, чтобы заставить торговых партнёров принять американские стандарты в области труда, окружающей среды и защиты интеллектуальной собственности.

И хотя американцы без особого энтузиазма относятся к идее продвижения демократии за рубежом, они готовы сотрудничать с союзниками, чтобы защитить свои институты от иностранного вмешательства.

Также американцы могли бы создать коалицию демократий для координации коллективных санкций против иностранных держав, которые вмешиваются в демократические выборы. Такая коалиция могла бы превратиться в либеральный блок, исключающий государства, которые не уважают принципы открытой торговли, свободы слова и свободы судоходства.

По сравнению с классической концепцией американского лидерства в рамках либерального миропорядка, эта – более националистическая версия роли США – может показаться блёклой и не вдохновляющей. Но это было бы более реалистично и в конечном счёте – более эффективно для поддержания свободного мира в период беспрецедентных демографических и технологических изменений.

Перевод: Елизавета Демченко

Опубликовано в журнале Foreign Affairs №6 за 2020 год. © Council on foreign relations, Inc.

США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 3 ноября 2020 > № 3564084 Майкл Бекли

Организации разъединённых наций

Кризис ВОЗ является частью кризиса ООН

Сергей Переслегин

«ЗАВТРА». Сергей Борисович, в мае этого года США отказались платить ежегодные отчисления Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), а потом и вовсе вышли из неё. Примеру Трампа последовал Болсонару, который объявил, что Бразилия рассматривает вариант выхода из ВОЗ.

Что произошло с этой организацией? Ведь в её истории было немало героических страниц, бесспорно полезных действий.

Сергей ПЕРЕСЛЕГИН. Первое, что надо отметить: к коронавирусному кризису эта ситуация не имеет никакого отношения. Случилась бы она и без него, как это произошло, например, в конце 2017 года, когда США и Израиль вышли из ЮНЕСКО.

Проблема в том, что ВОЗ является одной из международных организаций, созданных по итогам Второй мировой войны. Отношение «западных партнёров» к этим итогам известно, поэтому ВОЗ закономерно пребывает в кризисе, как и многие другие международные организации.

ВОЗ возникла в первой половине 1948 года как наследник соответствующей комиссии при Лиге Наций. Надо заметить, что почти все институты послевоенного мироустройства так или иначе коренятся в межвоенном периоде: «делались» они в 1918—1925 годах. Помимо комиссии при Лиге Наций, у ВОЗ были и другие предшественники: Константинопольский высший совет по здравоохранению, Панамериканское санитарное бюро (Вашингтон), европейское Общественное бюро гигиены (Париж). Все эти структуры стали составными элементами ВОЗ.

"ЗАВТРА". Кстати, тогда право на медицинское обслуживание было далеко не у всех.

Сергей ПЕРЕСЛЕГИН. Да, и задачей ВОЗ стало обеспечение хотя бы элементарной медицинской помощи для людей вне зависимости от страны их проживания. Для этого строились больницы, поликлиники, создавались национальные медицинские кадры — вкладывалось немало усилий. В общем и целом это удалось.

Но действительно героической страницей в истории этой организации стала борьба с рядом застарелых инфекций, начиная с малоизвестных тропических болезней (две из них ВОЗ попросту ликвидировала) и заканчивая победой над чёрной оспой. Это была одна из главных побед современной цивилизации!

Эпидемии чёрной оспы в Средние века, конечно, уступали по масштабу чуме, но держали стойкое второе место по числу летальных исходов. При этом нужно иметь в виду, что если с чумой стали прекрасно справляться антибиотики, то от оспы (вирусного заболевания, заметим) можно было предохраниться только вакцинацией. Поэтому если человек заболел, то лечить его было особо нечем — тут организм либо справляется, либо нет.

И тот факт, что примерно за 15 лет борьбы ВОЗ ликвидировала оспу, можно приравнять к выигранной войне. Искали очаги оспы, давали премии за обнаруженных оспенных больных. Работали на совесть, стараясь поймать любой вариант проявления болезни.

И, в конце концов, в середине 70-х, было объявлено, что вируса оспы на земном шаре больше нет, кроме нужных врачам опытных образцов в нескольких закрытых лабораториях. Поэтому все оспенные случаи после 70-х годов были утечками вируса из лабораторий. И притом, заметьте, во всех случаях удалось локализовать вспышку эпидемии.

"ЗАВТРА". Какие ещё болезни удалось победить ВОЗ?

Сергей ПЕРЕСЛЕГИН. В 70-е годы ВОЗ продвинулась в борьбе с полиомиелитом. Полиомиелит с середины XX века перестал быть болезнью развитых стран, но оставался проблемой стран менее развитых. И тут как раз действия ВОЗ оказались весьма и весьма заметны.

Всё шло хорошо до периода 1968—1973 годов, когда ВОЗ начала вмешиваться в дела, которые, с точки зрения большинства людей, её просто не должны были касаться. Так, она вдруг заявила о необходимости исключить гомосексуализм из списка психических болезней, хотя психические болезни в наименьшей степени — компетенция ВОЗ. Потом начала говорить о профилактике заболеваний, приняла целый ряд законов, посвящённых здоровому образу жизни, и повела активнейшую борьбу с табакокурением. Фактически все современные антитабачные законы были приняты её усилиями. А поскольку они нарушали интересы целого ряда крупных производителей, стало понятно, что другие крупные производители ВОЗ поддерживали.

"ЗАВТРА". В 90-е годы начали говорить о том, что ВОЗ находится в тесных связях с мировым фармакологическим лобби.

Сергей ПЕРЕСЛЕГИН. В 90-е об этом говорили ещё тихо, но после скандала со свиным гриппом тема вышла на новый уровень, поскольку данные о его опасности для человека оказались сильно преувеличенными.

Тогда мировой изоляции и катастрофы не произошло, но ВОЗ с успехом пролоббировала покупку вакцины от вируса свиного гриппа большим количеством стран. Покупались десятки миллионов доз этой вакцины, на чём производитель заработал, по неофициальным данным, порядка семи миллиардов евро.

Тут же поползли слухи о том, что некоторая часть этих миллиардов досталась ВОЗ, причём не конкретно организации, а её руководителям.

"ЗАВТРА". А что происходит сейчас?

Сергей ПЕРЕСЛЕГИН. США в лице Трампа обрушились на ВОЗ по выверенной схеме ликвидации не нужных Америке институтов. Всемирную организацию обвинили в том, что она целиком и полностью прокитайская, что «возовцев», вероятно, сильно удивило, поскольку они уже давно считают, что деньги не имеют национальной принадлежности.

Насколько я понимаю, обвинение ВОЗ в прокитайской позиции связано с фигурой её нынешнего лидера Тедроса Гебреисуса, эфиопа, который является членом Фронта освобождения Тыграй — довольно странной эфиопской организации, которая в 70-е годы возглавила борьбу против режима Менгисту Хайле Мариама и против советского влияния. При этом борьбу с советским режимом они вели с марксистских, точнее, маоистских позиций. А к моменту, когда в Аддис-Абебе они пришли к власти, начались как раз 90-е годы — время разрушения Советского Союза и кризиса социализма во всём мире. В итоге Фронт Тыграй основательно перестроился, и доктрина его стала дикой смесью марксизма, ленинизма, маоизма, либерализма и фашизма… Мне, вообще, кажется, что деятели этого самого Фронта с трудом ориентировались в идеологических контекстах. Главное, они стали правящей партией в стране, и нынешний руководитель ВОЗ, человек относительно молодой — 1965 года рождения, в эту партию вступал явно как в партию власти.

"ЗАВТРА". Тем не менее эту партию до сих пор считают прокитайской?

Сергей ПЕРЕСЛЕГИН. Да, и неслучайно американцы в процессе торговой войны с Китаем заодно и по ВОЗ ударили.

В любом случае, речь идёт о том, что недовольство этой международной организацией началось с 90-х годов. С 2008-го оно стало усиливаться, так как всё более алармистская позиция ВОЗ резко ухудшала дело.

С 2017 года, с приходом во Всемирную организацию здравоохранения Гебреисуса и его программы, где было всё, что угодно: фитнес, борьба с табакокурением и изменением климата, поддержка здоровья женщин (здоровьем мужчин, вероятно, не надо заниматься) — ВОЗ стала восприниматься как структура сугубо политизированная.

Её диктат начал постепенно раздражать, тем более что никакой силы за ВОЗ уже давно не стоит, на мой взгляд. Последнее её реальное достижение было почти полвека назад, а её поведение в текущем эпидемическом кризисе, в общем, не вызвало у меня никаких позитивных эмоций, поскольку сначала «возовцы» кричали, что всё ужасно, а потом — что всё не так ужасно, то есть пандемии ещё нет. А потом, вспомните, они опять начали кричать, что пандемия есть, причём давно, и надо всем самоизолироваться.

В итоге желание ВОЗ угодить всем превратило эту организацию в ветошь, которую ветер кидает из стороны в сторону.

Вряд ли сейчас все будут выходить из ВОЗ, но значение этого учреждения как мирового штаба по борьбе с болезнями, видимо, утрачено.

«ЗАВТРА». Какое-то время ВОЗ будет ещё жить по инерции?

Сергей ПЕРЕСЛЕГИН. Кризис ВОЗ является частью кризиса ООН, поскольку и ВОЗ, и ЮНИСЕФ, и ЮНЕСКО, и ЮНИДО, и МАГАТЭ существуют при ООН.

И никто, кстати, ЮНЕСКО даже не думал обвинять в коррупции, просто в какой-то момент времени на дальнейшее развитие этой организации многим почему-то стало жаль выделять деньги.

МАГАТЭ великолепно работает по недопущению распространения ядерных технологий. Нарушая, кстати, Устав ООН и Договор о нераспространении ядерного оружия, в котором чёрным по белому написано, что необходимо не только запрещать, но и поощрять попытки стран получить доступ к чистой ядерной энергии, если она не используется в военных целях. И в этом плане МАГАТЭ становится инструментом американской внешней политики, направленной на недопущение перехода «ядерного барьера» остальными государствами. И МАГАТЭ будет существовать, но уже не как ооновская, а как сугубо американская структура. Опять же — без всякой критики… В конце концов, никто не готов говорить, что прямо завтра дадим Гаити или Албании ядерное оружие.

Так вот, с этой точки зрения, ВОЗ просто попадает в общую систему кризисов.

"ЗАВТРА". А каков сейчас юридический статус рекомендаций ВОЗ?

Сергей ПЕРЕСЛЕГИН. Он не очень понятен. Мир превращается в мир-саванну, где международное право толком не работает. Пока ООН была мощной международной организацией, поддерживаемой и США, и СССР, и Великобританией, и Францией, и Китаем, рекомендации ВОЗ, как и рекомендации, например, ЮНЕСКО, имели обязательный характер! Поскольку их нарушение вызвало бы крайне негативную реакцию великих держав.

Сейчас США прекратили с ВОЗ всякие официальные отношения. Европа «самоизолировалась» в политике. Вот и получается, что ВОЗ стала проводником преимущественно китайских интересов, точнее, проводником китайской политики и политики европейских и американских фармацевтических монополий.

"ЗАВТРА". А как вы относитесь к рекомендациям ВОЗ по здоровому образу жизни?

Сергей ПЕРЕСЛЕГИН. В 2006 году я принимал участие в написании одной работы для Минздрава России, как раз о здоровом образе жизни. Базовым выводом являлся тезис, что не бывает единого здорового образа жизни для всех людей. Один образ жизни может быть здоровым для одной категории людей и не здоровым — для другой, поскольку определяется он единством деятельности и мышления. И в этом плане прописать для всех стандартный образ жизни и назвать его здоровым — принципиально ошибочная позиция.

Никто не отрицает, что курящие люди больше болеют раком, это известный факт. Но, понимаете, дело доходит до анекдотов! Показывают фильм, в котором демонстрируются все виды убийств: стрельба, резня, повешение и так далее. А перед демонстрацией ленты предупреждают, что в фильме есть сцены курения — будьте, мол, осторожны. И этот фарс в нашу жизнь принесли утверждённые рекомендации чиновников ныне действующей системы всемирного здравоохранения.

Здесь ВОЗ оказалась заложником идей XIX — начала ХХ века, что существует некий универсальный здоровый образ жизни, что есть на свете опасные для здоровья факторы, которые одинаковы для всех людей. Но в ХХ веке мы уже начали понимать, что лекарства действуют индивидуально на каждого человека, как и любые другие вещества. А ВОЗ живёт в прошлом.

«ЗАВТРА». Будут ли созданы новые медицинские международные организации?

Сергей ПЕРЕСЛЕГИН. Я не уверен, что в следующей исторической фазе будет существовать основная международная медицинская организация как таковая. Я думаю, что переформатирование мировой политической системы осуществляется в направлении национализации. Я имею в виду замыкание регионов и наций в собственных границах и довольно жёсткую борьбу за суверенитет. Каждое государственное министерство здравоохранения будет считать себя главнее всех в мире и единственной важной инстанцией у себя, внутри страны.

Возможно, сотрудничество между медицинскими министерствами и будет налажено, но это, скорее, будут двух- или многосторонние договоры.

"ЗАВТРА". Да, многие прежние международные договоры сейчас рушатся. Недавно сообщили, например, что США решили вывести часть своих войск из Германии.

Сергей ПЕРЕСЛЕГИН. Да, и это выглядит как реакция капиталиста Трампа, который рассуждает примерно так: «Зачем эти войска там находятся — непонятно, денег на них идёт немерено, а деньги нам нужны для другого». Но тут совершенно неожиданно возмутилась Германия, которая заявила, что Америка не имеет права делать этот шаг, поскольку США являются частью НАТО, и для того, чтобы принять такое решение, необходимо было собрать совет НАТО.

Но Трамп, скорее всего, намерен ликвидировать эту организацию и предоставить Европу самой себе. В создавшейся ситуации Германии надо было бы сидеть тихо и молчать, не замечая происходящих событий и продолжая создавать впечатление гармонии. Но Европа изо всех сил пытается напомнить США, Китаю и вообще миру, что она ещё существует, что у неё есть политические, экономические, военные структуры, тот же блок НАТО, с которым надо считаться.

И Германию, может быть, даже и услышали бы, если бы сразу после этого не выступила Польша, которая заявила, что из Германии, конечно, нужно вывести американские войска, но их нужно немедленно ввести в Польшу, иначе на Польшу нападёт Россия.

В итоге получился анекдот. Германия выступила: «Ау, США! Вы забыли о существовании Европы!» И тут же Польша: «Ау, Европа! Вы забыли про существование нашей маленькой несчастной Польши, которой угрожает Россия!»

"ЗАВТРА". Такой анекдот случаен или закономерен в современной политике?

Сергей ПЕРЕСЛЕГИН. Политика существует не в пустом пространстве, а в рамках сложной конфигурации, называемой международная политическая система, которых за всю историю человечества, считая с эпохи появления письменности, сменилось всего несколько штук.

В каждой системе есть набор договорённостей по основным определениям и понятиям, а также различные институты и механизмы: военные, правовые, экономические, финансовые и так далее. Когда всё это работает, это и есть политическая жизнь.

Если институты и правила исчезают, исчезает и политическая жизнь. Что такое Тёмные века? Это не отсутствие каких-то событий, войн и тому подобного. Напротив, все воюют со всеми. Но поскольку нет никаких правил, никаких представлений о допустимом и недопустимом, политики нет. Есть просто коммунальная склока в большом помещении.

Когда Тёмные века заканчиваются, когда начинают вырабатываться представления об общих правилах, о каких-то механизмах и институтах, тогда и пробуждается политика. Из борьбы всех со всеми рождается некая игра, где есть и конфликт, и симфония интересов. Появляется содержательная строительная деятельность.

А сейчас мы видим кризис политики. Он вызван не тем, что политиков нет, а тем, что разрушилось политическое поле.

"ЗАВТРА". А, может быть, на это поле просто выходят новые игроки? Например, недавно IBM, Амазон и Майкрософт заявили о том, что не будут продавать полиции свои технологии распознавания лиц и голоса.

Сергей ПЕРЕСЛЕГИН. Скорее всего, это хитрая двухходовка. IBM и зависимые от неё корпорации все эти технологии распознавания начали создавать ещё в 1960-е годы. Сейчас их можно применять практически в любых условиях. И мы видим, что в США как по волшебству то открываются, то закрываются волнения.

Да, эти корпорации запретили полиции использовать технологии распознавания лиц. Но при этом есть два момента: с одной стороны — определённый конфликт между корпорациями и государством, а с другой стороны — стремление технологической закулисы переориентировать финансовые потоки в свою пользу. И если Дональд Трамп примет закон о том, что эти технологии будут использоваться исключительно для борьбы с терроризмом, то мы увидим эту двухходовку. То есть через некоторое время может возникнуть такой вариант, как лизинг. А именно, корпорации не продают соответствующие технологии и софт для отслеживания активистов и прочих, но разрешают этими технологиями, которые формально являются её собственностью, пользоваться только в интересах борьбы с терроризмом. Хороший ход! При этом государство получает то, что ему нужно, а корпорации получают не только деньги, но и, что гораздо важнее, — контроль.

Беседовала Наталья Луковникова

США. Китай. Евросоюз. ВОЗ > Медицина. Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 30 июня 2020 > № 3533639 Сергей Переслегин

Вихри враждебные и шапочка из фольги

Георгий Бовт о том, кто направляет на нас «климатическое оружие»

Нынешняя аномально теплая зима в России — это результат применения климатического оружия США: смелый депутат Думы вслух произнес то, о чем миллионы обывателей стеснялись сказать. И спросить. Этот же депутат летом обнаружил американский климатический оружейный след в сибирских аномальных пожарах. Тема нынешних пожаров в Австралии им пока не раскрыта. Не до коал, со своими медведевыми бы разобраться.

Поможем депутату разоблачить американские козни. Откуда и, главное, в чьих интересах вихри враждебные веют над нами? Вот несколько неопровержимых фактов, свидетельствующих о том, что Америка решила поставить себя над Господом Богом, управляя природой нашей матерью.

Люди издавна мечтали управлять климатом, молились о ниспослании дождя или чтобы ураганы обошли их стороной. И вот в созданном масонами американском государстве решили: «Хватит ждать милостей от природы, взять их у нее — наша задача». У нас по патриотической привычке приписывают эту фразу чудаковатому ботанику Мичурину, однако на самом деле дерзкий замысел родился за океаном.

Факт номер 1. Некто Чарльз Хатфилд в США еще в 1902 году создал «секретную смесь» из 23 химикатов, претендуя на то, что, поместив ее в резервуары с водой, он способен вызывать дождь (вода испарялась и выпадала дождем). К Хатфилду потянулись фермеры с заказами на дождь над их полями. Начинал он с 50 долларов за «полив». В 1915 году мэрия Сан-Диего заключила с ним контракт уже на 10 тыс. долларов, чтобы он вызвал осадки для заполнения водохранилища. Вскоре после этого действительно пошли проливные дожди, прорвало дамбу, погибли люди. На претензии мэрии, что, мол, с дождиком он «перегнул», Хатфилд ответил: сами виноваты, надо бы крепче строить.

Факт номер 2. В 1947 году в США появился проект военных и General Electric под названием «Cirrus» с целью научиться управлять ураганами и отводить их от побережья в океан. Технология состояла в том, чтобы засевать дождевые облака веществами на основе йода и серебра, вызывая преждевременное выпадение осадков.

Факт номер 3. Проект «Cirrus» нашел продолжение в проекте «Stormfury», продолжавшемся с 1962 по 1983 год, включая проведение опытов по управлению ураганами на японском острове Окинава, на Филиппинах и на острове Гуам, а также в Техасе и Флориде. Основным средством воздействия на ураганы было распыление сухого льда и йодистого серебра, каковая технология до сих пор используется в России для обеспечения безоблачного неба над центром Москвы во время военных парадов и массовых гуляний. Кстати, первый синоптический спутник, специально для наблюдения за погодой, был запущен именно США в апреле 1960 года, на год раньше, чем в космос полетел Юрий Гагарин (назывался TIROS-1). Это же неспроста!

Факт номер 4.

Во время войны во Вьетнаме американская армия применила климатическое оружие в боях.

В рамках проекта «Operation Popeye» с 1967 по 1972 год над Северным и Южным Вьетнамом, Камбоджей и Лаосом ВВС США распыляли вещества, вызывающие дожди над так называемой «тропой Хо Ши Мина», чтобы затруднить передвижение партизан. В качестве реакции на эти действия в 1977 году была принята Конвенция ООН, запретившая все виды климатического оружия. Но разве международное право когда-либо останавливало «крутых парней», включая дядю Сэма.

Факт номер 5, самый разоблачительный.

В 1990-х годах в рамках рейгановской «Стратегической оборонной инициативы» на Аляске был создан центр изучения ионосферы HAARP (High Frequency Active Auroral Research Program). В реализации проекта кроме ученых принимали участие ВМФ и ВВС США, а также пентагоновская DARPA (Департамент перспективных исследований).

Основная цель — понять, как ионосферу можно использовать в интересах средств коммуникации, а также изучить процессы формирования климата. Проводившиеся эксперименты включали в себя воздействие направленных электромагнитных импульсов на определенные участки ионосферы (она простирается на высоте от 50 до 1000 км над Землей). Это дало почву для предположений, что таким образом, точечно возбуждая ионосферу, можно вызывать землетрясения и цунами. Обеспокоенность такими исследованиями в связи с непредсказуемыми экологическими последствиями выразил в 1999 году Евросоюз.

В 2010 году президент Венесуэлы Уго Чавес заявил, что с помощью HAARP или как-то еще (он не уточнил) американцы спровоцировали 7-балльное землетрясение на Гаити. Одним из косвенных подтверждений тому сторонники данной версии называли исследования французского спутника «DEMETER» в 2004 году, который обнаружил, что во время землетрясений происходит повышенная эмиссия низкочастотных радиоволн. Ага, подумали многие, стало быть, этими волнами можно землетрясение и вызвать. Отражением таких воззрений стал вышедший пару лет назад фильм-катастрофа «Геошторм», который надо, конечно, показывать в Думе, Совете Федерации, военных академиях, а также в ФСБ. Им понравится.

HAARP еще обвиняли в том, что его излучение вызвало землетрясение и цунами в Японии в 2011 году, торнадо в Оклахоме в 2013-м, катастрофические оползни на Филиппинах в 2006-м. А бывший президент Ирана Ахмадинежад в 2012 году обвинял Америку и ЕС в том, что те «перехватывают» облака на подступах к Ирану, не давая выпадать осадкам и вызывая засуху.

Схожий с HAARP проект, но меньших масштабов, есть в России, называется «Сура», расположен объект под Нижним Новгородом. И в США были люди, которые обвинили русских из «Суры» в том, что посредством электромагнитных импульсов они вызвали разрушительный ураган «Катрина» в 2005 году.

Дочитав до этого места, сторонники всемирного американского заговора, верящие в то, что все беды на Земле происходят по воле Вашингтона, должны закрыть текст и не искушать себя далее лишними знаниями, противоречащими этой святой для них вере. Этих людей никогда ни в чем не переубедить, потому что им комфортно жить в их паранойе. Дай им бог душевного здоровья. Им можно посоветовать и дальше слушать бредни (оценочное суждение) кем-то уважаемого депутата от ЛДПР Журавлева, — а это именно он «главный спец» по климатическому оружию. А еще лучше запастись шапочкой из фольги, чтобы отражать исходящие из Америки вредные изучения.

Для прочих сообщим, что все вышеизложенное является сознательной подтасовкой (то есть «фейком»), дабы наглядно показать, как именно урезанными и подтасованными наборами фактуры потчуют малограмотных обывателей не более грамотные (или же они сознательные манипуляторы) политики, а также производители конспирологических передач на ТВ. Насмотревшись которых, обыватель с образовательным цензом на уровне ЕГЭ ниже среднего должен перестать спать спокойно. А бодрствуя — должен еще теснее сплотиться вокруг идеи оградить нас от всего иностранного, особенно американского. Лучше сразу на конституционном уровне.

Для всех остальных уточним.

Вышеупомянутый Чарльз Хатфилд (факт номер 1) был скорее мошенником. Он «вызывал дожди», внимательно следя за прогнозами погоды, ровно тогда, когда их и предсказывали синоптики. Однако «по заказу» ему это сделать, вопреки их прогнозам, толком не удавалось. При этом технология провоцировать осадки (подчеркнем, уже назревающие близко по времени или по местности) на строго ограниченной территории известна давно.

Проект «Cirrus» (факт номер 2) по управлению ураганами был признан провалившимся. Манипуляции с облаками, полеты в центр урагана с целью там что-то распылить действительно приводили к неким последствиям. Вся штука в том, что к последствиям непредсказуемым. Удавалось иногда снижать интенсивность осадков, максимум на 10%, но скорость ветра снизить не удавалось. Маршрутами ураганов управлять до сих пор также не научились. А тогда они вместо того, чтобы уйти в безопасном направлении, иногда непредсказуемо обрушивались на более густонаселенные районы, вызывая справедливые нарекания американских трудящихся.

Провалившимся также признан и более поздний проект «Stormfury» (факт номер 3). Проблема разрушительных ураганов, наносящих ежегодно многомиллиардные убытки южным штатам США, да и не только США, до сих пор не решена никак. Они, увы, неуправляемы.

Операция «Popeye» времен вьетнамской войны (факт номер 4) имела незначительный, локальный, краткосрочный эффект за огромные деньги. Технология срабатывала, собственно, только в сезон муссонных дождей, поэтому точно определить вклад именно химии в интенсивность и так проливавшихся на регион ливней невозможно.

Наконец, «зловещий» проект HAARP (факт номер 5) был закрыт и оставлен военными, потерявшими к нему всякий интерес еще в 2014 году, объект со 180 антеннами был передан Университету Аляски. Он открыт для посещения публики.

Аналогичные проекты изучения верхних слоев атмосферы и электромагнетизма имеются у более чем десятка стран, в том числе не имеющих никаких глобальных военных амбиций, а только научные. Конспирологи также забывают уточнить, живописуя «ужасы» HAARP, что использованные там электрические импульсы были по мощности во много раз слабее обычной молнии, которых в сутки на Земле происходит великое множество.

Никаких фактов, подтверждавших, что от Ирана «отводили» дождевые облака, найдено никогда не было. В самом Иране от бредовых обвинений вскоре отказались. Природа региональных засух современной науке до сих пор непонятна. А вот корреляции между низкочастотными радиоволнами и землетрясениями действительно есть. Интенсивность такого излучения усиливается накануне землетрясений и может служить их «прекурсором» (это чувствуют многие животные и рыбы). Однако если такие излучения сопровождают землетрясения, это вовсе не значит, что они их вызывают, такова реакция планеты на происходящие в ней процессы.

Современная наука по-прежнему не может целенаправленно управлять климатом не то что в планетарном, но и в региональном или страновом масштабе. Разве что может вызвать или предотвратить локальные осадки, не из ясного неба и те, что уже и так на подходе. Механизм взаимодействия очень разных факторов — вариативной солнечной активности, антропогенного влияния, процессов в ионосфере, «миграции» магнитных полюсов Земли, состояния мирового океана, явления Эль-Ниньо или Гольфстрима, извержения вулканов и много чего еще — до конца не понятен. В принципе, самым «эффективным» климатическим оружием стала бы глобальная ядерная война с последующей «ядерной зимой». Иные формы «климатического оружия», способного наносить удары по противнику, оставаясь самому неуязвимым, науке неизвестны. Иными словами, такого оружия нет.

Главное же недостающее звено в рассуждениях конспирологов и политиков, начитавшихся, видимо, книжек типа «Как управлять Вселенной, не привлекая внимание санитаров», состоит в том, что не раскрыты мотивы янки: зачем они делают зиму в России теплее, а не холоднее? Чтобы не дать заработать/распилить коммунальщикам на уборке снега? Снизить платежи по ЖКХ на отопление, сократив масштабы воровства и приписок? Обрушить рынок валенок и телогреек? А также согревающей водки. Снизить доходы российских экспортеров энергоносителей? Надо как-то развить эту тему. Мракобесие и промывка мозгов не должны останавливаться. От этого, увы, даже шапочка из фольги не спасет. Только критический ум. Из того, что еще не утекло туда, откуда веют враждебные вихри.

Россия. США. Весь мир > Экология > gazeta.ru, 20 января 2020 > № 3278605 Георгий Бовт

Выступление Министра иностранных дел Российской Федерации С.В.Лаврова на «юбилейном ланче» от имени Премьер-министра Королевства Норвегия Э.Сульберг, Киркенес, 25 октября 2019 года

Ваше Величество,

Уважаемая госпожа Премьер-министр,

Госпожа Министр,

Господин Мэр,

Дорогие наши ветераны,

Друзья,

Не нахожу слов, чтобы выразить отношение к тому, как наши норвежские коллеги организовали мероприятия сегодняшнего дня, посвященные 75-летию освобождения Финнмарка от фашистов.

Очень признателен за возможность обратиться к этой высокой аудитории, к нашим ветеранам, политическим деятелям России и Норвегии. Откровенно говоря, после того, что сегодня произнес Его Величество Харольд V на площади, и того, что сейчас сказала Премьер-министр Э.Сульберг, мне особо нечего добавить. Подписываюсь под каждым словом из этих выступлений.

Госпожа Премьер-министр сказала, что история – это не точная наука, ее пишут люди. Это абсолютно точно и верно. Полностью поддерживаю ее призыв к ветеранам оставить как можно больше документальных воспоминаний о том, что происходило 75 лет назад и в целом в военные годы.

В песне, которую пела россиянка вместе со струнным квартетом и флейтой, она называлась «Давай закурим» («Let’s have a cigarette»), есть слова о том, что скоро война закончится и нужно жить до тех пор, пока на свете не останется фашистов. Тех фашистов победили и добили, в том числе наши и норвежские великие ветераны, которые здесь представлены. Но неонацисты, экстремисты поднимают голову. Мы знаем, что это происходит и в Норвегии. У вас был А.Брейвик, у нас тоже были подобные эксцессы. Поэтому так важно делать то, что из года в год делают наши норвежские друзья – хранить историческую память и обязательно воспитывать молодых ребят, детей в духе преданности тем идеалам, за которые отдали свои жизни их предки. Сегодня на площади мы увидели совсем маленьких детей с норвежскими и российскими флагами, которые пели народные песни, слушали проникновенные слова Его Величества, выступление Мэра и впитывали в себя необходимость помнить свое Отечество и историю. Считаю, что это величайшее завоевание, которым нужно дорожить.

Залогом нашей дружбы является не личность Министра иностранных дел, а то, что сегодня в очередной раз подтвердил Король Норвегии Харальд V, сказала Премьер-министр Э.Сульберг, а также переговоры с моей коллегой, госпожой Министром иностранным дел И.М.Эриксен Сёрэйде.

У нас не совпадают позиции по достаточно многим вопросам. Мы сегодня откровенно говорили об этом на пресс-конференции. Здесь нет никакого секрета. Но это несовпадение позиций в решающей степени продиктовано не нашими двусторонними отношениями, а сложившейся сегодня геополитической картиной мира. У нас со многими странами, как и с Норвегией, расходятся подходы по целому ряду вопросов, но, во-первых, мы никогда не делаем из этого трагедию, а во-вторых, обсуждение наших противоречий с Норвегией никогда не обретает экстремальные формы. Мы честно и откровенно говорим друг другу, как на сегодня выглядит позиция страны по тому или иному вопросу.

Искренне могу констатировать, что сегодняшний визит, помимо потрясающей трогательной торжественной части с участием высшего руководства Норвегии, послужил дальнейшему углублению нашего профессионального дипломатического диалога, который совершенно точно отвечает интересам и норвежцев, и россиян. Когда страны Европы и наши западные партнеры созреют – а это обязательно произойдет – для разговора о выстраивании архитектуры безопасности, не опирающейся на геополитические расчеты той или иной страны, но нацеленной на создание коллективных, общеприемлемых начал сотрудничества и сосуществования, у нас нет никаких сомнений, Норвегия будет в числе лидеров такого движения. У норвежской дипломатии великие традиции посредничества, стремления примирить враждующие стороны. В Палестине, Гаити, Судане, Колумбии, на Филиппинах и в других странах конфликты теряли свою остроту благодаря дипломатическому вмешательству Норвегии. Не вижу причин, которые могли бы воспрепятствовать Норвегии выступить инициатором нормализации отношений между Россией и НАТО на основах равноправия, принципа равной безопасности для всех, кто живет на нашем общем континенте.

Россия. Норвегия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 25 октября 2019 > № 3175307 Сергей Лавров

На долгую память

Вина, покаяние и компенсации в мировой политике

Кира Сазонова – доцент кафедры государственно-правовых дисциплин Института государственной службы и управления РАНХиГС при президенте РФ.

Резюме Правилен ли бесконечный пересмотр истории – вопрос философский, однако можно с уверенностью сказать, что политические и юридические последствия подобного переосмысления уже стали неотъемлемой частью международной повестки.

В последние годы государства активно используют застарелые обиды в качестве фактора, способного повлиять на международные отношения. Одним из самых обсуждаемых событий начала 2019 г. стал очередной эпизод в вопросе делимитации Южно-Курильских островов. Ситуация с Курилами – показательный пример того, насколько удобно порой разыгрывать историческую карту в современном политическом противостоянии. Подобные баталии особенно часто разворачиваются в российско-украинских отношениях – века совместной истории дают о себе знать. Самое интересное начинается, когда в двусторонние тяжбы вмешиваются третьи страны. Так, в самом конце 2018 г. Палата представителей Конгресса США приняла резолюцию о признании украинского голодомора 1932–1933 гг. сознательным геноцидом украинского народа со стороны советского руководства. Попытки объяснить, что в ту эпоху сгинули тысячи советских граждан не только украинского происхождения вызвали лишь ответную агрессию и поток новых оскорблений.

Отношения России со странами Балтии также существенно осложняются полувековой совместной историей. Именно Эстония, Литва и Латвия в 1988–1989 гг. начали процесс одностороннего провозглашения независимости, которое вошло в учебники истории как «парад суверенитетов». Противостояние сторонников независимости и частей Советской армии в Вильнюсе в январе 1989 г. перешло в горячую фазу, в результате чего погибло четырнадцать человек. 27 марта 2019 г. суд Литвы заочно приговорил последнего министра обороны СССР Дмитрия Язова, которого литовская сторона считает организатором операции, к десяти годам тюрьмы. Обвинительные приговоры, как очные, так и заочные, вынесены еще нескольким бывшим советским офицерам. Вопрос о том, как должны вести себя официальные власти в случае гражданских волнений, многие годы остается открытым. Примеры Виктора Януковича и киевского Евромайдана в 2014 г., Мариано Рахоя и Каталонии в 2017 г., Эммануэля Макрона и «желтых жилетов» в последние несколько месяцев свидетельствуют о том, что универсальных рецептов не существует и каждый руководитель действует на свой страх и риск.

Прибалтийские страны в последние годы все активнее разыгрывают карту «советской оккупации», требуя от России многомиллиардных компенсаций. Продвигается концепция реституционизма, согласно которой каждый год из пятидесяти, которые Латвия, Эстония и Литва провели в составе СССР, должен быть щедро компенсирован.

Вероятность получения хоть каких-нибудь реальных сумм в случае выставления многомиллиардных счетов за «советское прошлое», а также всяческие «аннексии» и «оккупации» составляет примерно один шанс из тысячи. Но обвинения, подкрепленные финансовой составляющей и конкретными цифрами, всегда выглядят куда весомей в политических дебатах.

Российская Федерация также не осталась в стороне от захватившего многие государства тренда на «исторические компенсации». Так, в конце марта текущего года спикер Государственной думы РФ Вячеслав Володин предложил рассмотреть вопрос о выставлении Киеву внушительного счета за годы нахождения Крыма в составе Украины: «Через наши парламентские структуры, европейские структуры мы с вами возьмем и обяжем Украину компенсировать то, что потерял Крым за эти 25 лет». К сожалению, амбициозным мечтам о справедливости вряд ли суждено стать явью, поскольку никаких юридических механизмов для их воплощения в жизнь попросту не существует. Нет ни международных судов с соответствующей юрисдикцией, ни механизмов имплементации. Международное правосудие пока даже близко не подобралось к тому уровню развития, которое позволяет ждать реальных международно-правовых последствий подобного заявления, а также добиться каких-либо реальных выплат.

Но не только постсоветское пространство лелеет былые обиды. В 2018 г. резко обострилась напряженность между Японией и Южной Кореей по вопросу о так называемых «женщинах для утешения», которых в 1930–1945 гг. заставляли заниматься проституцией. Аналогичные претензии к Японии имеют Китай, Индонезия и Вьетнам, но именно с Сеулом в 2015 г. удалось заключить примирительное соглашение в обмен на официальное признание вины, принесение извинений и выплату компенсации на общую сумму более 8 млн долларов. Однако новый президент Мун Чжэ Ин заявил, что извинения были формальные и неискренние, а компенсация недостаточной, и сегодня старый вопрос вновь мешает дружбе двух стран.

Еще один важный политический тренд – пересмотр собственной истории в рамках текущего политического дискурса. Например, в России активно обсуждается необходимость переоценки участия Советского Союза в Афганской войне. Хотя Съезд народных депутатов СССР в 1989 г. осудил ввод советских войск в Афганистан, тридцать лет спустя вопрос вновь поднимается в Государственной думе, при этом со ссылкой на загадочные «принципы исторической справедливости». Барометром политических настроений россиян являются бесконечные социологические опросы об отношении к личности и деяниям Иосифа Сталина, а также сакраментальный вопрос о том, «ощущаете ли Вы ностальгию по советскому прошлому».

Призраки ушедших лидеров гуляют и по Европе, где действующие политики явно уступают по яркости и харизме своим предшественникам. В начале года правительство Испании приняло решение перезахоронить останки Франсиско Франко из Долины Павших, которая должна стать не местом паломничества поклонников диктатора, а местом примирения. Более того, социалистическая партия пролоббировала закон «Об исторической памяти», который признает Долину Павших мемориалом жертв франкизма, что и вызывает необходимость перенести могилу каудильо. В свою очередь Народная партия полагает, что перенос захоронения и попытки переименования улиц – неудачная попытка забыть собственную историю или разделить ее на черное и белое.

В 2019 г. в Румынии отмечается 30-летие расстрела семьи Николае Чаушеску, рейтинги которого в современном румынском обществе неуклонно растут. Чаушеску, безусловно, спорная личность, а также политик, активно использовавший репрессивные методы управления. Однако наспех проведенное судилище, обвинения в наличии иностранных счетов, которые так и не были найдены – все это заставляет задуматься о том, можно ли отдавать судьбу главы государства в руки собственного народа или имеет смысл развивать международные суды и трибуналы, способные обеспечить хоть какую-то объективность судейства.

Коллективное бессознательное

Психологи считают, что память человека – это не набор реальных фактов, а лишь совокупность восприятия этих фактов конкретным сознанием, пропущенная сквозь призму индивидуального опыта и темперамента. Именно поэтому свидетели одного и того же происшествия нередко расставляют разные акценты, вплоть до формирования «ложных воспоминаний». Коллективная память существует по тем же законам. Любое государство сознательно использует примеры подвигов и геройства для формирования духоподъемных образов для агитации и пропаганды. Со временем такие примеры становятся легендами и все дальше и дальше отходят от реальных событий.

То, что исторические события активно используются в политическом дискурсе, можно частично объяснить ростом влияния информационного компонента на мировую политику. Однако данная причина не является исчерпывающей. Во-первых, эксплуатировать дела минувших дней в актуальной повестке – очень удобно. События происходили давно, живых свидетелей либо не осталось, либо почти не осталось, реальные факты как геройств, так и злодейств обросли мифами и могут интерпретироваться весьма вольно. Во-вторых, государство консолидируется образами, которые впитываются со школьной скамьи, а значит, любые попытки покуситься на них воспринимаются как враждебные, что может вести к разжиганию межгосударственных противоречий.

Большинство современных государств вправе иметь внушительный список взаимных обид и претензий. Показательным примером того, как можно забывать эти обиды или хотя бы делать вид, что они забыты, является Европейский союз. Описание войн и конфликтов между европейскими народами потянет на десятки увесистых томов. Тем не менее после Второй мировой войны на западной части европейского континента воцарился не просто мир, но появилось общее «пространство людей, товаров и услуг», объединенных «европейскими ценностями». Безусловно, демарш Великобритании в форме Брекзита против европейской директивной системы, а также подъем «альтернативных» сил на континенте пошатнули позиции самого амбициозного интеграционного проекта в мире, но суть его остается неизменной – создание системы экономических обязательств, при которых война является наихудшим выходом из всех возможных.

Око за око?..

Проблема международно-правовой ответственности государств и индивидов является, наверное, самой философской из всех юридических, поскольку ставит вопросы, не имеющие однозначного ответа. Сколько стоит человеческая жизнь? А три миллиона жизней? Влияют ли на стоимость гендерные, возрастные, этнические и религиозные характеристики погибших? На кровь обязательно нужно отвечать кровью или справедливого суда достаточно? Какой суд можно считать справедливым и где взять судей, которые были бы беспристрастны или хотя бы стремились к беспристрастности? Кто должен нести ответственность за развязывание войн, геноцид, апартеид и прочие преступления – лидер государства, политическая элита, весь народ? И имеют ли эти злодеяния сроки давности? И это лишь неполный перечень вопросов, с которыми действующей системе международного правосудия приходится работать последние десятилетия. На многие из них ответы так и не найдены.

Когда жажда справедливости не дает забыть об исторических обидах целым странам и народам, вполне очевидно желание обратиться в судебные инстанции. Вопрос лишь в том, какой именно суд выбрать – международный или национальный. Первый вариант представляется наиболее логичным. Проблема в том, что выбор международных судебных инстанций, куда можно было бы обратиться по поводу «исторических обид», невелик. Первое, что приходит в голову – Международный суд ООН. Процесс будет долгим, трудным, а также сопряженным с массой ограничений, самым ощутимым из которых является то, что решение суда будет иметь лишь рекомендательный характер.

Судьбу же конкретного государственного деятеля, проводившего преступную политику, может решить либо трибунал (создание которого нужно согласовать через Совет Безопасности ООН), либо Международный уголовный суд (МУС).

Идея создания МУС обсуждалась более полувека. Он задумывался как институт, обладающий юрисдикцией в отношении тягчайших международных преступлений (геноцида, апартеида и преступлений против человечности) и способный преодолевать должностные иммунитеты любых политических деятелей, в том числе глав государств. Менее чем за пятнадцать лет работы МУС стало очевидно: надежды на то, что он выведет международное правосудие на новый, доселе невиданный уровень, не оправдались. Во-первых, МУС обнаружил предвзятость и избирательность (большая часть дел возбуждается в отношении африканских лидеров); во-вторых, он имеет колоссальное число ограничений, главным из которых является то, что любое государство может либо вовсе не участвовать в его деятельности, либо в любой момент отозвать свою подпись. Например, в 2002 г. из него вышли США, посчитав, что участие в работе суда ущемляет их национальный суверенитет. В 2016 г. свою подпись отозвала Российская Федерация, указав на крайне низкую эффективность суда, который за пятнадцать лет вынес всего четыре приговора, израсходовав при этом более миллиарда долларов. Бывают причины и вовсе банальные: например, после объявления в 2018 г. о начале расследования преступлений, в которых мог быть замешан действующий филиппинский президент Родриго Дутерте, Филиппины отозвали свою подпись.

Не виновен, но больше так не делай

Поскольку человеческая жизнь по историческим меркам весьма непродолжительна, очень часто международное правосудие в отношении отдельных индивидов не успевает свершиться. Ответственность государства остается актуальной гораздо дольше. В настоящее время «рабочими» считаются три формата международной ответственности, которые можно вменить государству: во-первых, реституция в виде конкретных материальных ценностей; во-вторых, денежная компенсация (самая простая форма ответственности до тех пор, пока не встает вопрос о размере компенсации за тысячи смертей); в-третьих, сатисфакция, предполагающая признание государством вины и принесение официальных извинений.

Запрет иметь собственную армию также является весьма дискуссионной формой международной ответственности. Пример Германии и Японии, которые полвека спустя после запрета на собственные вооруженные силы смогли сначала создать «силы самообороны», а затем и полноценные армии, свидетельствует о том, что бессрочным данный запрет быть не может.

Часто бывает так, что государство вообще не несет никакой ответственности за совершение преступлений, будь то война, массовое истребление, сегрегация, принудительная стерилизация и прочее. Причин масса: прошло слишком много времени, и политическая ситуация изменилась; на момент совершения преступлений отсутствовали международные договоры, за несоблюдение которых можно было бы привлечь государство; отсутствие органов правосудия с соответствующей юрисдикцией и прочее.

Потенциально самым «долгоиграющим» форматом международной ответственности является сатисфакция, поскольку извиниться никогда не поздно. Именно поэтому в Японии до сих пор ждут извинений от США за бомбардировки Хиросимы и Нагасаки, а в Армении – признания Турцией геноцида армян в Османской империи. Сатисфакцию может осуществлять и международная организация. Например, в конце 2016 г. ООН взяла ответственность за действия своего миротворческого контингента, которые способствовали вспышке эпидемии холеры на Гаити в 2010 г., унесшей жизни десяти тысяч человек. В марте 2018 г. 62% опрошенных сербов заявили, что не приняли бы извинения НАТО за бомбардировки Югославии. Собственно, пока альянс вовсе не собирается их приносить.

Определить время, по истечении которого государствам становится уже не комильфо обижаться друг на друга, практически невозможно. Например, польские историки в обосновании причин неприязни к России копают минимум от Речи Посполитой, плавно подводя к катынским событиям и заканчивая катастрофой Ту-154 с президентом Лехом Качиньским на борту в 2010 году.

Когда еще живы свидетели событий, вполне понятно, что боль не утихает – это касается и тех, кто выжил после атомной атаки на японские города, и тех, кто пострадал от применения «Агента “Оранж”» во Вьетнаме. В то же время с момента ирландского голодомора, памятники которому появляются все чаще, прошло уже более полутора веков, геноцида армян и геноцида в Намибии – более сотни лет, а актуальность этих событий все еще весьма высока.

Но что же делать, если привлечь государство к ответственности через международные суды не удается? Можно попробовать действовать напрямую через органы национального правосудия. На первый взгляд, шансы ничтожно малы (просто представьте – вы приходите в своей стране в суд и просите призвать к ответственности другое государство). Как ни странно, именно данный вариант получил большой резонанс в последние годы, благодаря принятию в США в сентябре 2016 г. закона «Правосудие в отношении спонсоров терроризма» (JASTA). Этот документ позволяет американским гражданам подавать иски в национальные суды против тех государств, которые они считают виновными в теракте 11 сентября 2001 года. Поскольку большинство террористов были подданными Саудовской Аравии, на саудитов обрушились иски. Ситуация с американскими исками стала одним из ключевых вопросов, которые наследный принц Мохаммед бин Салман Аль Сауд обсуждал с Дональдом Трампом весной 2018 г., так и не придя к согласию. Естественно, юридических механизмов заставить государство платить по данной схеме не существует, однако всегда остаются политические и экономические рычаги давления, в том числе старые добрые санкции.

Государства, пострадавшие от американских действий, также пытались реагировать подобным образом. В начале XXI века во Вьетнаме была создана ассоциация жертв «Агента “Оранж”», токсичного дефолианта, который ВВС США использовали полвека назад. Ассоциация потребовала от американского правительства компенсации. В 2006 г. Конгресс признал ответственность за применение во Вьетнаме дефолиантов, но все ограничилось лишь констатацией факта. В 2011 г. Конгресс обсуждал перспективы учреждения программы выплат пострадавшим от «Агента “Оранж”», включающую помощь медицинским учреждениям Вьетнама, занимающимся инвалидами той войны. Однако программа так и не была принята. Кроме того, жители Вьетнама и Южной Кореи неоднократно пытались призвать к ответственности компанию Monsanto, производившую «Агент “Оранж”», и подавали иски как в суды своих государств, так и в американские, но безуспешно.

В Марокко действует ассоциация потомков марокканцев, пострадавших от химического оружия, которое Испания применяла во время Рифской войны 1921–1926 гг. Члены ассоциации пытаются добиться компенсаций от испанского правительства, но пока без особых результатов.

Можно констатировать, что признание государством собственной вины по-прежнему является существенным камнем преткновения в процессе реализации международной ответственности. А вот признание чужой вины – это сугубо личный и добровольный акт каждого государства. Например, официальное признание геноцида армян на государственном уровне по-прежнему самый простой способ испортить отношения с Турцией. Как правило, Анкара реагирует нотами протеста, отзывом послов и гневными комментариями. Тем не менее за последние пять лет на данный шаг решились Австрия, Люксембург, Болгария, Бразилия и Парагвай в 2015 г., Германия в 2016 г., Чехия и Дания в 2017 г., а также Нидерланды в 2018 г. В крайне неловкое положение в прошлом году попал Израиль, в парламенте которого сначала официально анонсировали голосование о признании факта геноцида, а затем отменили его.

Сложно сказать, чего больше в этих решениях – цепной реакции по типу «сосед признал – почему бы и нам не признать» или стремления уколоть политическую элиту Турции. Или же правительствами движет искреннее желание почтить память жертв геноцида? Может, и так, но почему должно было пройти более ста лет для того, чтобы это желание вдруг возникло? И правильно ли использовать «политику памяти» в качестве разменной монеты?

Важно отметить, что Турция со времен Мустафы Кемаля Ататюрка последовательно отрицает факт армянского геноцида, считая данную тему лишь поводом для политических спекуляций. За «очернение турецкой нации» в форме признания геноцида по-прежнему сохраняется уголовное наказание сроком до двух лет тюрьмы. Предложение президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана создать совместную турецко-армянскую комиссию историков для установления фактов не получило продолжения.

В феврале 2019 г. Эммануэль Макрон подписал указ, согласно которому 24 апреля во Франции, где проживает самая большая в Европе армянская община, будет отмечаться как Национальный день памяти жертв геноцида армян. Любопытно, что во Франции, столь толерантной к одним меньшинствам, в последние пять лет происходит процесс нарастания неприязни к другой этнической группе – евреям. Антисемитизм вообще может служить одним из наиболее ярких проявлений беспричинной неприязни к конкретному народу. Массовое признание холокоста как великой трагедии еврейского народа (и всего человечества), а также создание государства Израиль в 1948 г. привели к тому, что вторая половина XX века в целом характеризовалась толерантным отношением к евреям. В 1965 г. Папа Римский Павел VI подписал буллу, в которой снимал с евреев «коллективную историческую вину» за распятие Христа. В 2011 г. Бенедикт XVI в своей книге «Иисус из Назарета» резонно отметил, что евреями были не только те, кто распял Иисуса, но и сам Христос и его первые последователи. Но если богословские оценки становятся все мягче и деликатнее, то на светском уровне немотивированные вспышки антисемитизма происходят все чаще.

По данным социологического исследования новостной службы CNN, 20% французской молодежи даже не слышали о холокосте. Многочисленные опросы и аналитические доклады последних пяти лет свидетельствуют об эпидемии юдофобии на Западе. При этом наблюдается заметная асинхрония между действиями правительств и настроениями отдельных категорий населения. С одной стороны, в 2018 г. Совет Европейского союза единогласно принял «Декларацию по борьбе против антисемитизма и развития общих подходов в сфере безопасности для лучшей защиты еврейских сообществ и институтов в Европе». С другой стороны, усилиями отдельных граждан антисемитизм стал переходить в практическую плоскость – убийства, погромы, теракты в синагогах.

Признание холокоста или же геноцида армян являет собой просто непаханое поле для исследователей. Важно отметить, что данная тематика, при всей своей актуальности, практически не имеет правовых основ. Любое признание (нового государства, сменившегося правительства, исторического события и так далее) – это всегда односторонний добровольный акт государства. В марте текущего года резонансное заявление президента США Дональда Трампа о признании Голанских высот территорией Израиля заставило скрупулезно изучать историю Шестидневной войны 1967 г. даже тех, кто был весьма далек от хитросплетений ближневосточной политики. Более того, информационное пространство наводнили публикации, проводящие параллель между Голанскими высотами и Крымом.

До тех пор, пока институт признания продолжит оставаться «черной дырой» международного права, где процветают «двойные стандарты» и абсолютный волюнтаризм, подобные дестабилизирующие ситуации будут происходить постоянно. Ни резонансная ситуация 2008 г., когда одни и те же страны совершенно по-разному реагировали на самопровозглашенные государства Косово, Абхазию и Южную Осетию, ни случай 2014 г., когда Россия и западные государства резко разошлись в вопросе признания правомерности событий на Украине, не подтолкнули международное сообщество к внесению уточнений в данный вопрос. Именно поэтому очередные «грабли» в виде противостояния Николаса Мадуро и Хуана Гуайдо в Венесуэле, вызывающие полярную реакцию в мире, вряд ли существенно изменят сложившееся положение, при котором признание продолжает оставаться самым политическим из всех юридических действий государства.

Сам себе судья

Единственным по-настоящему рабочим форматом получения от государств компенсации за те или иные исторические события является добровольное признание собственной вины.

Наиболее впечатляющим примером того, как страна последовательно и вдумчиво несет крест в виде груза международной ответственности за весь последний век собственной истории, является Германия. В 2010 г. немецкое правительство завершило выплату репараций за Первую мировую войну. По итогам Второй мировой войны, помимо серьезных официальных обременений по положениям послевоенных договоров, в течение всей второй половины XX века германское правительство по собственной инициативе принимало различные законы для возмещения ущерба жертвам войны и холокоста. В 2000 г. Бундестаг принял закон о создании специального фонда «Память, ответственность, будущее» для выплаты компенсаций лицам, работавшим по принуждению, и некоторым другим жертвам нацистского произвола. В начале 2019 г. Германия выделила 12 млн евро пережившим блокаду Ленинграда, в очередной раз отметив, что признает ответственность за преступления вермахта.

В феврале этого года мировые СМИ облетела новость о том, что более двух тысяч человек, проживающих во Франции, Бельгии, Польше, Чехии и других европейских странах, по сей день получают пенсии от немецкого правительства за «верность, преданность и подчинение», установленные Гитлером еще в 1941 году. Назрел настоящий скандал: как публичное осуждение нацизма может сочетаться с выплатой пенсий пособникам данного режима? Общественное возмущение вполне объяснимо, однако можно посмотреть на ситуацию с другой стороны. Германия всячески подчеркивает, что принимает на себя ответственность за все деяния предыдущих правительств, какими бы они не были. Более того, Германия продолжает очищаться и от иных, гораздо менее известных широкой публике исторических деяний. В начале XX века немецкие солдаты совершили массовое истребление племен гереро и нама на юго-западе Африки, уничтожив более 70 тысяч человек. В 2011–2018 гг. Германия несколько раз передавала Намибии останки коренных жителей Намибии, которые хранились в немецких музеях, а также принесла официальные извинения.

Франция в последнее время также отличилась в данной области. Так, в сентябре 2018 г. Эммануэль Макрон впервые официально признал, что французские солдаты применяли пытки при подавлении восстаний в Алжире в 1950-х гг., и принес за это извинения.

Отдельное направление исторической ответственности государств – признание вины за действия предшествующих правительств в отношении собственных граждан. Примером может служить политика принудительной стерилизации, практиковавшаяся в Швеции в 1935–1975 гг., одним из идеологов которой была Альва Мюрдаль (по иронии судьбы – лауреат Нобелевской премии мира 1972 г. за гуманитарные заслуги перед человечеством). Стерилизации подвергались граждане, признанные умственно или расово неполноценными. Только в конце XX века, после ряда журналистских расследований и широкой огласки, шведское правительство начало выплату компенсаций пострадавшим.

Еще один пример – ответственность за расовую сегрегацию в США, которая формально завершилась в конце 1960-х гг., однако ее последствия оказывают колоссальное влияние на современное американское общество. Своеобразной гиперкомпенсацией можно считать «позитивную дискриминацию», выражающуюся в создании максимально комфортных условий для некогда дискриминируемых категорий. Реванш афроамериканцев можно наблюдать в самых разных областях, начиная от номинаций на музыкальные и кинематографические премии и заканчивая членством в американском Конгрессе.

Есть и более впечатляющие в плане сроков давности примеры. В 2001 г. губернатор штата Массачусетс подтвердила невиновность девятнадцати «салемских ведьм», казненных в конце XVII века. В 2008 г. парламент Швейцарии оправдал Анну Гёльди – последнюю женщину в Европе, приговоренную в 1782 г. к смерти за ведьмовство.

В особую категорию можно отнести ответственность государств за события, связанные с колониальной эпохой и ее последствиями. Так, в 2004 г. в Новой Зеландии была создана партия, представляющая интересы коренного народа маори. В Австралии с 2007 г. вещает Национальное аборигенное телевидение. Правительство Японии в 2008 г. признало айнов коренным населением японских островов. В 2009 г. Конгресс США принес официальные извинения североамериканским индейцам за «множество случаев насилия, плохого обращения и пренебрежения». Кроме того, термин Indians в Соединенных Штатах постепенно заменен на политкорректное Native Americans, а в Канаде – на First Nations.

В последние годы в американском публичном пространстве активно развивается запрет на «культурную апроприацию», предполагающую использование одной культурой символов и развлекательных атрибутов, которые могут задеть чувства представителей другой культуры. Например, бейсбольная команда штата Огайо с 2019 г. отказалась от карикатурного изображения вождя Ваху в качестве своего логотипа. Индейские активисты добивались этого более полувека.

В данную тенденцию вписывается и сознательный отказ от любого, хотя бы и косвенного намека на темный цвет кожи, в том числе запрет на грим blackface. Так, в Метрополитен-опера уже четыре года исполнители партии Отелло не используют темный грим, а Наташу Ростову в бродвейской постановке «Война и мир» 2016 г. сыграла чернокожая актриса.

* * *

Таким образом, формат современных международных отношений не позволяет, подобно герою фильма «Брат», утверждать, что «сила – в правде», поскольку становится все очевиднее, что правда у каждого своя. Практически каждое государство позиционирует себя на международной арене, отталкиваясь от собственной исключительности и уникальности. При этом поводы для гордости и поднятия самооценки не всегда должны быть видны невооруженным глазом. Необязательно быть США с их третью мирового ВВП, Россией – с самым большим ядерным арсеналом или Китаем – с населением, уверенно приближающимся к полутора миллиардам человек. Постоянное возвращение к истории во многом объясняется тем, что, каким бы ни было настоящее той или иной страны, в ее прошлом всегда найдется повод для гордости. Финляндия как родина Санта-Клауса привлекает огромное число туристов. Ирландия позиционирует себя как страна с наибольшим в мире количеством нобелевских лауреатов по литературе на душу населения. Небольшая по размерам Италия лидирует в списке всемирного культурного наследия ЮНЕСКО.

История не знает сослагательного наклонения, поэтому все плохое и все хорошее в результате привело нас к той точке, в которой мы находимся сегодня. А вот куда двигаться дальше – вопрос открытый. Джон Локк полагал, что память подобна медной доске, покрытой буквами, которые со временем сглаживаются, если не обновлять их резцом. Когда речь идет о политической конъюнктуре, резцом порой начинают работать особенно усердно. Правилен ли бесконечный пересмотр истории – вопрос философский, однако можно с уверенностью сказать, что политические и юридические последствия подобного переосмысления уже стали неотъемлемой частью международной повестки.

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 4 июля 2019 > № 3069853 Кира Сазонова

Жизнь сопрано не водица

Анна Нетребко впервые выступит в Кремлевском дворце вместе с Юсифом Эйвазовым, Андреа Бочелли и Ольгой Перетятько

Текст: Мария Бабалова

Четвертого июня в Государственном Кремлевском дворце впервые выступят вместе на гала-концерте звезды Анна Нетребко, Юсиф Эйвазов, Андреа Бочелли и Ольга Перетятько. А уже 8 июня первая супружеская пара мировой оперы - Анна Нетребко, Юсиф Эйвазов - примет участие в фестивале "Звезды белых ночей" на сцене Мариинского театра - в афише "Аида" Верди. Накануне своего "российского блица" Анна Нетребко рассказала в интервью "РГ" о том, какие роли она выбирает, как часто готова выступать дома и почему пользуется московским метро.

Как родилась идея такого удивительного концерта в Кремле - будто баттл двух сопрано и двух теноров?

Анна Нетребко: Никакого баттла не будет, обещаю. Просто Бочелли долго просил меня спеть с ним вместе. А я все отказывалась. Честно сказать, crossover и стадионный формат выступлений я не люблю. И редко пою в подобных больших концертах. Я человек оперного театра. И совместную программу такого концерта, конечно, сложно собрать. Чтобы понять, как быть, я даже ходила на нью-йоркский концерт Бочелли в Madison Square - sold out, все битком набито. И я удовольствие получила: первая часть - серьезная, оперная классика в дуэте с хорошим сопрано Надин Сьерра, вторая - все то, из-за чего его во всем мире обожают. Программа вечера была умно сбалансирована. Ее эмоциональный пик был достигнут, когда на сцене появился хор детей из Гаити, которому он помогает. Они пели "Ave Maria" - в зале многие плакали. Концерт произвел на меня прекрасное впечатление.

Надеюсь, и в Москве у нас получится запоминающийся концерт. С Андреа, думаю, я спою дуэты из "Отелло" и "Богемы", а с Ольгой, полагаю, Андреа исполнит дуэт из "Лючии ди Ламмермур", будет немного и легкой музыки, конечно. А вот что мы с Ольгой споем, я пока не знаю. Ольга предлагала знаменитый "Дуэт кошек" Россини, но я ненавижу и Россини, и его "кошачий дуэт"… Может, на бис спою какую-нибудь красивую песню Игоря Крутого. Кстати, в ноябре, также в Кремле, вместе с Юсифом буду петь его большой авторский концерт. И это будет напряженно, потому что все песни надо выучить наизусть. Но я сразу всем категорически сказала: "Я под фанеру петь не буду!"

Как вы относитесь к тому, что очень многие певицы копируют вас, особенно в своих концертных программах - ария Джудитты или "Поцелуй" Ардити стали будто обязательными номерами?

Анна Нетребко: Я не могу больше Джудитту или "O mio babbino caro" слышать. А почему все копируют, потому что петь нечего. У сопрано нет легкого, веселого и хитового концертного репертуара - таких коротких шлягерных мелодий, как, например, у теноров неаполитанские песни, чтобы еще была эффектная высокая нота в финале. И я начала уже у теноров тырить "Mattinata" и еще что-то для бисовок, простите!

А как часто можно надеяться услышать вас на оперной сцене в Москве и Петербурге?

Анна Нетребко: К сожалению, в Мариинском театре все всегда возникает в самый последний момент. К счастью, хотя бы раз в сезон нам с Валерием Гергиевым удается найти совместную дату для выступления. И сейчас так получается, что в Москве теперь я бываю чаще, чем в Петербурге. Вот в феврале выдались у меня три свободных дня, а Юсиф пел "Пиковую даму" в Большом театре, я прилетела и чудесно провела время - побывала в Третьяковке на выставке Куинджи, первый раз добралась до ВДНХ: павильон "Космос" - это фантастика. Еще мы успели посмотреть потрясающий спектакль "Кинастон" в Табакерке. Помню, добирались с приключениями из-за пробок - пришлось ехать на метро, опаздывали, бежали, но я чуть с ума не сошла от восторга, это феноменальный спектакль. А что до моих спектаклей, мне очень жаль, что в Большом театре так мало опер, а те, что есть в репертуаре, честно скажу: мне не нравятся постановки. А я с наслаждением бы приехала и что-нибудь спела, но, выходит, мне нечего ныне петь в Большом. Я даже об этом с Владимиром Уриным говорила. Например, я с удовольствием спела бы "Евгения Онегина"… Но так получается, что до "Саломеи" в 2021 году у меня ничего не будет в Большом. Должна была быть еще премьера "Аиды" - мы говорили, говорили, обо всем договорились, а потом театр поменял даты на те, когда я не могу.

А партии Лизы из "Пиковой дамы" у вас нет в планах?

Анна Нетребко: Я очень люблю музыку Чайковского. И такие есть планы. Недавно я попробовала спеть первую арию Лизы, она оказалась мне очень удобна. И сейчас я уже включаю ее в концерты. Вторая ария, конечно, сложнее. Она типа Маддалены в "Андре Шенье", то есть крепкая, низкая, но я ее тоже спою. Хотя стараюсь быть очень осторожной в выборе нового репертуара. Понимаю, что мой голос с возрастом, естественно, меняется, однако у меня нет цели стать драматическим сопрано.

Чьи записи вы обычно слушаете в подготовительном периоде?

Анна Нетребко: Тебальди и Каллас. Они разные, но обе уникальны. Мне кажется, что Каллас - она мне ближе, не знаю почему. Но она начинает петь, и я понимаю все, что она хотела сказать... И ее вокальная техника мне ясна, так как у нас голоса, полагаю, приблизительно одного плана.

Но в вашем расписании на следующий сезон много масштабных, именно драматических ролей…

Анна Нетребко: Недавно я открыла свои планы на следующие два-три года - и ужаснулась! Но сегодня в мире фактически нет настоящих драмсопрано, таких как, например, была Галина Горчакова в Мариинском театре. А если они есть, то, как правило, поют откровенно плохо. Я прежде, чем исполнить любую новую партию, особенно из подобного репертуара, очень долго сомневаюсь, а потом много думаю и тщательно работаю над ней. У меня будет "Набукко", "Турандот". И очень много "Тоски". Мне нравится эта партия, красивая и очень выигрышная. 7 декабря ею я открываю сезон в миланском театре "Ла Скала", если у них там не будет никаких забастовок или еще чего-нибудь подобного.

Россия > СМИ, ИТ > rg.ru, 3 июня 2019 > № 3146603 Анна Нетребко

Они готовы вновь встать на защиту отечества

Остров Свободы по-прежнему с уверенностью смотрит в будущее.

В апреле 1961 года США, стремясь свергнуть неугодное им левое правительство в Гаване, организовали высадку десанта на южное побережье острова. 19 апреля интервенты, несмотря на поддержку спецслужб и вооружённых сил США, потерпели сокрушительное поражение. О событиях тех лет и о том, как и чем сегодня живёт народ Острова Свободы, нашему корреспонденту рассказал Чрезвычайный и Полномочный Посол Республики Куба в Российской Федерации Херардо Пеньяльвер Порталь.

– Победа на Плая-Хирон стала первым великим поражением американского империализма в Западном полушарии. Победа революционных сил имела большое значение не только для Кубы, но и для всех передовых движений в Латинской Америке, которые в то время боролись против американской интервенции, за независимость и справедливость.

Несомненно, кубинскому народу пришлось тогда непросто: против полутора тысяч вооружённых наёмников для защиты своей родины храбро выступили не только подразделения Повстанческой армии, но и обычные рабочие. Утром 15 апреля 1961 года бомбардировщики противника нанесли удары по кубинским аэродромам с целью уничтожить авиацию. Далее последовала высадка десанта в районе залива Свиней, подкреплённая тяжёлой техникой и вооружением. По планам Вашингтона операция должна была занять несколько часов, однако они просчитались и не учли тот факт, что свои права и независимость будет отстаивать всё население.

Сражение длилось три дня. В итоге храбрые и самоотверженные кубинцы, вставшие на защиту своих революционных завоеваний, одержали победу над агрессором. Это стало ярким примером и для латиноамериканских стран, и для всего мира, убедило всех, что освобождение от американского империализма вполне реально даже для такого маленького острова, как Куба.

– Как это событие повлияло на дальнейшее развитие и становление Кубы как независимого государства?

– После продолжительной вооружённой борьбы против авторитарного режима Фульхенсио Батисты и окончательной победы над ним на Плая-Хирон Фидель Кастро впервые объявил республику социалистической. Прежде такие понятия, как социализм и коммунизм, не принимались населением, во времена холодной войны между СССР и США многие были против и того, и другого режима. Революция имела характер народной и антиимпериалистической.

Однако после американского вторжения кубинский революционер анонсировал новый тип государственного устройства, что встретило поддержку большинства граждан нашей страны. На Кубе начались преобразования по социалистическому образцу, во внешней и внутренней политике правительство Фиделя Кастро стало ориентироваться на своего союзника СССР.

Была принята военная доктрина под названием «Борьба всего народа», направленная на подготовку населения к защите революции. В образовательных учреждениях для учащихся проводили просветительные мероприятия и уроки истории, чтобы молодое поколение знало о событиях того времени, понимало угрозы для нашей страны и было готово предотвратить их.

В целом в случае необходимости весь кубинский народ был готов сплотиться в борьбе за свободу и независимость родины. И победа на Плая-Хирон стала тому подтверждением. Куба – это маленький остров, и вести борьбу против такой огромной державы, как США, мы только регулярными вооружёнными силами не можем. Надо защищать наших граждан, отечество не элитными солдатами, а силами всего населения. Но чтобы люди защищали революцию, их надо убедить, что она справедлива, что она – для простых людей, простых рабочих, которые подвергались жестокой эксплуатации во время диктатуры Батисты.

Современное общество высоко ценит и чтит завоевания кубинских революционеров, хранит память об их героических подвигах. Так, ежегодно 19 апреля на Кубе проходят памятные мероприятия и демонстрации, граждане посещают музей операции на Плая-Хирон и памятные обелиски, установленные в местах гибели солдат при бомбёжках.

– Куба идёт по пути, предложенному Фиделем Кастро 60 лет назад. Какие результаты достигнуты за это время, какие проблемы ещё есть?

– Я думаю, наше самое большое достижение заключается в том, что в очень непростых условиях мы смогли построить справедливое общество. Куба уже почти 60 лет подвержена торгово-экономической блокаде со стороны США, что создаёт для нас определённые трудности. Последствия блокады отражаются не только на нашей экономике, они не позволяют стране свободно развиваться. Примечательно, что на протяжении этих 60 лет сменилось 12 президентов США, и каждый из них имел задачу – уничтожить кубинскую революцию. Однако никому этого сделать не удалось.

Несмотря на все усилия нашего северного соседа диктовать нам свои условия, кубинское правительство неуклонно ведёт независимую политику, направленную на обеспечение прав, свобод и социальную защиту граждан. К примеру, среди всех латиноамериканских стран самый большой процент годового бюджета на социальные нужды отводится на Кубе – это пенсии, пособия, лечение, обучение и многое другое. Бесплатное здравоохранение распространяется абсолютно на всё население. Кстати, у нас одна из самых лучших систем здравоохранения в Латинской Америке и самая большая продолжительность жизни – около 80 лет. Кроме того, у нас самый низкий уровень детской смертности в регионе, после Канады мы на втором месте.

Стараемся развивать научно-технический сектор в области здравоохранения, регулярно проводим медицинские исследования и готовим высококвалифицированных специалистов. Образование у нас тоже бесплатное, учащимся бесплатно предоставляем школьные учебники и принадлежности.

Также могу сказать, что Куба – одна из самых безопасных стран, низкий уровень преступности позволяет туристам чувствовать себя спокойно. К слову, в прошлом году Остров Свободы посетили 138 тысяч туристов из России.

При этом нельзя не отметить, что и нерешённые проблемы имеются. Одна из них – диверсификация экономики, нам необходимо обеспечить её устойчивость к внешним факторам. Правительством разработан план развития социально-экономической сферы до 2030 года. Его реализация позволит в будущем не зависеть от кредитов, импорта топлива, питания. Пока же каждый год мы импортируем продукты питания на два миллиарда долларов. Я считаю, нам нужно увеличивать собственное производство, чтобы сделать экономику более эффективной, продуктивной и более мощной. Это и есть наша самая главная нерешённая задача.

– Недавно вступила в силу новая конституция Кубы. Какие изменения претерпел основной закон?

– Предыдущая конституция была принята в 1976 году, однако за последние десятилетия изменилось многое – и государство обязано адаптироваться в реалиям нового времени. 10 апреля национальная ассамблея народной власти Кубы провела заседание, посвящённое утверждению итогов референдума о внесении изменений в конституцию. После этого закон был опубликован в официальной газете республики и вступил в действие.

Отмечу, что голосование было народным, всё население принимало в нём участие, и процесс вызвал большое количество дискуссий. Было проведено около 135 тысяч собраний, на которых выступили более восьми миллионов человек, предложено более двух миллионов предложений об изменениях. В исходный проект было внесено множество поправок. Референдум носил по-настоящему демократический характер. Он состоялся 24 февраля, в нём приняло участие и проголосовало за изменения 86 процентов кубинских граждан. Это беспрецедентная ситуация. Люди чувствовали свою сопричастность к государственным делам, открыто выражали свою позицию. По моему мнению, это один из самых успешных внутренних политических процессов в истории нашей страны.

В числе ключевых изменений – частичное признание частной собственности, подтверждение важности иностранных инвестиций для экономического развития страны. Были официально признаны международные соглашения, в которых Куба принимала участие. Также учреждены посты президента и премьер-министра с ограничением пребывания на высшем государственном посту двумя пятилетними сроками.

– А как на Кубе оценивают ситуацию в Венесуэле в связи с проводимой Вашингтоном в отношении неё политикой?

– Венесуэла сейчас переживает сложное время – вторжение американского империализма с целью смены правительства на угодное Соединённым Штатам. Мы со своей стороны отвергаем все угрозы со стороны США и их союзников. Боливарианская Республика сегодня, так же как и Куба 60 лет назад, пытается строить справедливое независимое общество, однако Вашингтон всеми силами будет стараться помешать реализовать эти планы. США не хотят позволить свободно и суверенно развиваться стране с мощными ресурсами в данном регионе. Если нужно будет провести военную интервенцию, то они на это пойдут.

Куба, Россия и многие другие страны стремятся обратить внимание международного сообщества на то, что в Венесуэле и вокруг неё сейчас происходит. Это большая угроза для всего мира и для международного права. Официальные американские представители не раз открыто заявляли, что после того как они выполнят свои задачи в Венесуэле, настанет черёд Никарагуа и Кубы. Но я считаю, что они не смогут этого добиться, их намерения свергнуть власть в Венесуэле не увенчаются успехом. Большая часть населения этой страны, несмотря на все сложности, поддерживает действующее правительство во главе с президентом Мадуро. Кроме того, действующего главу республики поддерживает руководство страны, а также большинство глав государств Совета Безопасности ООН. Вместе мы не позволим Штатам вмешиваться во внутренние дела других государств.

Вашингтон неоднократно обвинял Кубу в присутствии на территории Венесуэлы представителей её спецслужб. Я хочу открыто заявить: кубинских военнослужащих там нет. На данный момент в Боливарианской Республике находится около 20 тысяч граждан Кубы, 95 процентов из них – медицинские работники. У нас налажено тесное сотрудничество во многих областях (здравоохранение, образование и т.д.), а все нападки со стороны Соединённых Штатов я расцениваю как пропаганду.

– И всё же, что вы можете сказать относительно угроз, прозвучавших со стороны США в адрес Кубы?

– США знают, что на Кубе невозможно организовать военную интервенцию, потому что для этого надо иметь международную поддержку нескольких стран, а чтобы заручиться ей, необходимо признать несоблюдение у нас прав человека, либо доказать, что мы представляем угрозу для национальной безопасности Америки. Ни тот, ни другой вариант нереален по ряду причин. Следовательно, создать условия для официального вторжения на Кубу не представляется возможным. Именно поэтому Вашингтон действует методом применения «мягкой силы» – к примеру, финансирует группировки для создания нестабильной ситуации в стране, обвиняет в совершении неправомерных действий в отношении своих дипломатов.

Другим примером политического давления являются санкции, которые с каждым разом становятся всё жёстче. Недавно был опубликован список, в котором под действие экономических ограничений попало более 200 кубинских предприятий. Более того, администрация Трампа утвердила третью статью «Закона о свободе и демократической солидарности на Кубе» Хелмса – Бертона. Она даёт американцам кубинского происхождения право подавать иски в американские суды на ряд кубинских компаний, контролирующих собственность на острове, которая была в прошлом веке национализирована кубинскими властями. Ни при одном президенте эта статья не вступала в силу, и сейчас Дональд Трамп впервые в истории её реализовал. Всё это означает, что экономическая, политическая и идеологическая борьба против Кубы усиливается.

– И что об этом думают кубинцы?

– Более 70 процентов кубинцев родились уже после революции. Сейчас наступило время, когда страной правит молодое поколение. Наш президент Мигель Диас-Канель, а также более половины парламентариев родились в послереволюционный период, и все они придерживаются тех основ, которые заложил Фидель Кастро. Народ полностью поддерживает своё правительство, а оно в свою очередь поддерживает демократию и свободу.

– На защите безопасности Кубы стоят её вооружённые силы. Что они собой сегодня представляют?

– После революции для Кубы начался очень тяжёлый и сложный период. Началась блокада мирового сообщества, остров был изолирован и все латиноамериканские страны, кроме Мексики, нарушили дипломатические отношения с нами. В то время мы получили поддержку СССР, и всё строительство государства происходило в интеграции со страной социалистического лагеря. Кроме того, после событий на Плая-Хирон пришло чёткое понимание, что стране необходимо развивать регулярную армию. Формирование первых соединений и частей Революционных вооружённых сил Кубы также происходило при поддержке Советского Союза. Более 70 процентов всего товарооборота мы имели с СССР. Это же касалось военного сотрудничества.

После революции прошло много лет, многое поменялось, неизменным остаётся желание кубинского народа защищать социализм. Несмотря на то что наши вооружённые силы не так велики, мы стараемся поддерживать высокий боевой дух и патриотизм наших военнослужащих. Большая часть вооружения и техники сохранились со времён СССР, но наши специалисты содержат её в исправном состоянии. Куба – маленькая страна, но если потребуется, готова всем народом вновь встать за свободу и независимость отечества.

– На протяжении десятилетий наши страны активно развивают двусторонние отношения. Что вы можете сказать о нынешнем их уровне?

– Отношения между Россией и Кубой – пример того, какими должны быть отношения между маленькой страной и великой державой. Россия – наш основной стратегический партнёр. Нас соединяют не только похожие принципы и взгляды на современное мироустройство, мы вместе выступаем за защиту суверенитета государств, мы защищаем международное право, мы совместно сотрудничаем в международных организациях – таких, как ООН. Мы открыто поддерживаем мир и выступаем против агрессии, поэтому на международном уровне мы очень близкие союзники. Во многих сферах – в транспорте, энергетике, туризме, технологиях, промышленности, металлургии – Россия и Куба имеют стратегические проекты.

Мы считаем, что сейчас наши отношения находятся в самой лучшей стадии за последние 28 лет. В ноябре прошлого года Россию посетил наш президент Мигель Диас-Канель. Он подтвердил курс на развитие двусторонних отношений. В этом году также планируется взаимодействие делегаций на высоком уровне. Я уверен, что со временем наши межгосударственные отношения будут только крепнуть.

* * *

Наша справка. Население Кубы – более 11,2 млн человек. Расстояние до США – 180 км, до острова Гаити – 77 км, до Мексики – 210 км. Республика занимает третье место в мире по запасам никеля, третье место в мире по объёмам добычи кобальта. В 2006 году началось освоение нефтегазового месторождения к северу от острова.

Мария Томиленко, «Красная звезда»

Куба. США. Россия > Внешэкономсвязи, политика > redstar.ru, 19 апреля 2019 > № 2963567 Херардо Порталь

Что делать при самоубийстве государства

высшее политическое руководство всё сильнее напоминает «совокупного Януковича», приговорённого Западом к уничтожению, но органически не способного даже задуматься о самозащите

Михаил Делягин

2018 год стал для России годом фронтального наступления офшорной аристократии на права и свободы человека. После триумфального переизбрания Путина он, похоже, делегировал своим либеральным назначенцам полную свободу реформаторского произвола, сконцентрировавшись на чем-то более важном лично для себя.

Результатом стала беспрецедентная с ельцинских времен демонстрация враждебности государства народу. В рамках концепции «люди — новая нефть» либералы, поставленные президентом Путиным на социально-экономический блок, сразу после выборов развернули комплексное ограбление граждан, не применяя против них разве что «гидроразрыв пласта».

Эти меры вводились либо без каких-либо внятных обоснований вообще (как повышение НДС и штрафов, а также «налоговый маневр», обеспечивший взлет цен на бензин), либо с откровенно лживыми и не имеющими никакого отношения к реальности объяснениями (как, например, пенсионная реформа). Наглое вранье власти в стиле «денег нет» в условиях хронически профицитного бюджета, захлебывающегося от денег (неиспользуемые остатки его средств выросли только за первые 10 месяцев на 3 трлн.руб. и превысили 10 трлн.) сделало реформы тяжким оскорблением, внезапно и неспровоцированно нанесенным обществу.

Результатом стал конец «крымского консенсуса»: общество воочию убедилось в злонамеренности государственной власти и в откровенной фиктивности почти всех рекламируемых ею добрых дел (не говоря о «демократических институтах» и «социальных лифтах»).

Более всего титанические усилия либерального правительства Медведева напоминают скоординированную дискредитацию (вплоть до полной делегитимации) государства и провоцирование массовых протестов граждан — по образцу и примеру многочисленных «цветных революций». Вероятно, летом 2018 года под прикрытием чемпионата мира по футболу начался первый этап государственного переворота, уже разрушивший «крымский консенсус» и лишивший власть реальной, активной поддержки народа.

Выборы осени 2018 года показали людям, что, вопреки распространившимся апатии и отчаянию, протестное голосование может возыметь действие. Да, оно заменяет представителей офшорной аристократии иногда откровенно недееспособными фигурами, — но, по крайней мере, остается единственным способом выразить свое отношение к власти, доступным обычному человеку. Поэтому осенью 2019 года ожидается новый провал «Единой России», а на выборах мэра Санкт-Петербурга правящей бюрократии пока некем остановить даже такого экзотического персонажа, как К. Собчак.

Подавление либералами народа не могло не спровоцировать усиление агрессии Запада против России. Глобальный либеральный клан действует по единому плану как изнутри — согласованными усилиями системных либералов во власти и оппозиционных «рукопожатных общечеловеков», так и извне — наступлением на Россию в ясном понимании того, что офшорная аристократия не заинтересована в ее защите и тем более не способна противодействовать своим западнымхозяевам, в карманах которых она мечтает хранить все свои активы.

В этой ситуации перспективы России выглядят ужасными, а её высшее политическое руководство всё сильнее напоминает «совокупного Януковича», приговорённого Западом к уничтожению, но органически не способного даже задуматься о самозащите. При этом патриотические силы (условная «Поклонная» в противовес «Болотной») вполне сознательно частью разгромлены (как это сделал в преддверии Майдана и Янукович), а частью смертельно оскорблены и превращены властью в своих противников.

Комплексное обострение внутриполитической ситуации может начаться в связи с выборами осенью 2019 года и завершиться попыткой смены власти уже весной 2020 года (разумеется, при недостаточной подготовке сроки будут сдвинуты, но общая логика не вызывает сомнений).

В связи с этим естественен вопрос о позиции и действиях здоровых сил общества: не желающих воплощения либеральной мечты о превращении России в совокупность множества «новых Гаити» и немногих «новых Латвий», но не раз убедившихся на горьком опыте в невозможности сотрудничать в деле защиты Родины с офшорной аристократией, органически не способной (даже в случае патриотической риторики) противостоять вожделенному для неё Западу и уверенно вступившей поэтому на путь самоуничтожения.

Главным компасом, как и положено для демократов, должны быть коренные интересы народа. Их осознание формируется беспощадным молотом государственной бюрократии лучше любой оппозиционной пропаганды. Публичная реклама президентом Путиным не имеющей оправдания кражи у нас пяти лет жизни и пенсионных выплат за эти годы сделала его поддержку попросту невозможной. Безусловно, надо признавать его прошлые заслуги, прежде всего в части воссоединения с Крымом и длительной стабильности, но никакая риторика, разводящая «хорошего царя» и «плохих бояр», уже не имеет отношения к реальности.

Россия видит: «бояре» не просто назначены «царем» — они последовательно поддерживаются им даже при полном саботаже его же собственных «майских указов» и потому являются с ним нерасторжимым целым. По крайней мере, пока (а точнее, если) он делом не докажет обратное.

Никакие форматы взаимодействия с властью, кроме прямого протестного голосования, не работают: власть последовательно осуществляет чудовищные антинародные меры в стиле святых для неё и лихих для России 90-х годов.

Перед лицом беспрецедентной со времен «семибанкирщины», залоговых аукционов и дефолта 1998 года агрессии правящей тусовки против граждан России последние не имеют другого выхода, кроме самозащиты: это условие самого примитивного выживания.

Поэтому протесты против нарушения социально-экономических прав граждан, которые будут раздувать либералы в рамках государственного переворота, придётся поддерживать, тщательно выделяя именно реальную, социально-экономическую проблематику и решительно отсекая антироссийскую либеральную.

Никаких иллюзий при этом строить не следует: протестом все равно будут всецело руководить либералы, железной рукой направляя его в нужное им антироссийское, саморазрушительное русло. «Нулевые» и «болотный протест» показали: сотрудничество с либералами даже для достижения формально общих целей невозможно, они рассматривают своих ситуативных патриотических союзников как презренный расходный материал, подлежащий унижению, дискредитации и утилизации.

Их доминирование в руководстве протеста обусловлено почти неограниченными финансовыми и медийными ресурсами, а также прямой поддержкой власти (достаточно сравнить число осуждённых за обыденное для них разжигание ненависти к России и русским либералов, стремящееся к нулю, с вполне весомым числом осуждённых по ст. 282 обычных людей, пытавшихся выразить нелиберальные точки зрения).

На этой основе следует сформировать возможно более широкую коалицию пророссийских общественных групп, эффективных специалистов и просто ярких личностей, уже действующих в самых разных сферах, вплоть до культуры, — в единый, пусть и неформальный Российский фронт, объединенный против либералов и правящей офшорной аристократии простым желанием жить в своей стране. Его задача — направление протестов в русло формирования желаемого гражданами России позитивного будущего: благополучного и обеспечивающего прогресс. Сектанты от патриотизма не лучшие помощники в этом деле, чем либералы, а разжигаемые правящей бюрократией внутренние дрязги затрудняют сотрудничество, — но дееспособные люди, в отличие от крикунов, сотрудничают друг с другом поверх любых конфликтов.

Для решения практических политических задач этот фронт следует связывать с оппозиционными политическими партиями, без которых формальные процедуры вроде участия в выборах остаются технически невозможными.

Естественным лидером процесса, как обычно, станет тот, кто сможет обеспечить его финансирование, — и, строго говоря, это будет лишь справедливо по отношению к непризнанным гениям, пламенным трибунам и прочим патриотическим Васиссуалиям Лоханкиным, наслаждающимся политическим дауншифтингом.

Россия > Госбюджет, налоги, цены. Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 6 декабря 2018 > № 2893229 Михаил Делягин

Большая стратегия Трампа: назад в XIX век

Чарльз Капчан – профессор международных отношений Джорджтаунского университета, старший научный сотрудник Совета по международным отношениям.

В своем выступлении на Генеральной Ассамблее ООН президент США Дональд Трамп сознательно просигнализировал о решительном разрыве с интернационалистским консенсусом, которым США руководствовались в своей глобальной стратегии со времен Второй мировой войны. «Мы никогда не отдадим суверенитет Америки никем не избираемой и никому неподотчетной мировой бюрократии, – провозгласил он. – Суверенные и независимые страны – это единственные образования, которые бережно хранили свободу, дорожили демократией или лелеяли мир. Поэтому нам в первую очередь нужно защищать свой суверенитет и свою независимость, которой мы так дорожим». Его слова стали ушатом холодной воды для многосторонних соглашений и мирового управления, а в последовавших комментариях отмечалось, как резко послание расходится со словами его предшественников.

Однако стиль государственного управления Трампа на самом деле не сильно выбивается из большей части истории США. Он просто несовместим с основными положениями внешней политики после Второй мировой войны, так как Трамп предпочитает старые представления о роли Соединенных Штатов в мире. Как я доказывал на страницах этого журнала (“Столкновение исключительностей”), принцип «Америка прежде всего» глубоко корнями уходит в прошлое Соединенных Штатов. Это призыв назад в эпоху, предшествовавшую Второй мировой войне – к более ранней версии американской исключительности и более старой разновидности государственного управления. Враждебный настрой США к международным договорам, экономический протекционизм, отвращение к распространению демократии в мире, национализм с расовыми оттенками, искушение изоляционизмом – все эти аспекты подхода Трампа под лозунгом «Америка прежде всего» взяты из руководства по внешней политике, которую Вашингтон проводил на протяжении большей части своей истории до нападения японцев на Пёрл-Харбор.

Поскольку Трамп не славится глубиной и широтой исторических познаний, он, скорее всего, не основывает свою внешнюю политику на внимательном прочтении и трактовке истории. Однако, похоже, он обладает уникальной способностью подыгрывать избирателям из глубинки Америки, которые чувствуют себя ущемленными глобализацией, иммиграцией и экспансионистской концепцией международных обязательств. Именно поэтому Трамп жаждет возродить Соединенные Штаты давно минувших лет.

В своей речи на Генеральной Ассамблее Трамп раскритиковал многосторонний подход послевоенной эпохи и подчеркнул, что его высший приоритет – вернуть своей стране бескомпромиссный суверенитет. Он подверг целенаправленной словесной бомбардировке все международные организации, включая Международный уголовный суд, Глобальный договор о миграции и Совет ООН по правам человека. Та же тема была главной в его прошлогодней речи перед тем же собранием: он неоднократно призывал построить мир «сильных, суверенных стран», каждая из которых стремится поставить свои интересы на первое место.

Трамп подкрепляет эту риторику конкретными действиями, выводя свою страну из одного международного соглашения за другим – от Парижского соглашения по климату до Иранской ядерной сделки. Он назначил советником по национальной безопасности Джона Болтона, хорошо известного своей враждебностью к договорам, посягающим на суверенитет. Трамп враждебно настроен даже по отношению к тем организациям, в которые США не входят: он поддерживает выход Великобритании из Европейского Союза и солидаризируется с популистскими правительствами в Италии, Польше и Венгрии, враждебно настроенными к проекту европейской интеграции.

Односторонний подход Трампа означает резкий разрыв с недавним прошлым Америки, но это не делает его новым. До Второй мировой войны Соединенные Штаты предпочитали быть в одиночестве, сторонясь различных международных договоров, включая и Лигу наций – детище президента Вудро Вильсона. Как сказал Джордж Вашингтон в своей прощальной речи, «важное правило поведения для нас в отношении других стран – это расширение торговли с ними при минимальных политических контактах».

Трамп действительно главным образом сосредоточен на торговых отношениях, но предпочитает свободной торговле протекционизм и принцип взаимности. В ООН он настаивал на том, что торговля должна быть «справедливой и взаимно обязывающей». Трамп начал множество торговых войн, обложив пошлинами импорт, чтобы защитить американских производителей, и он хочет, чтобы торговые партнеры Америки расширили доступ американских товаров на свои рынки.

В этом тоже нет ничего нового. Типовой договор, составленный, в основном, Джоном Адамсом и утвержденный Континентальным конгрессом 17 сентября 1776 г., содержал призыв к взаимно обязывающей, но не свободной торговле с другими странами. А пошлины защищали растущую индустриальную базу США начиная с эры отцов-основателей до превращения страны в великую державу.

Взгляды Трампа на пропаганду демократии также больше напоминают более раннюю эпоху, нежели консенсус, сложившийся после Второй мировой войны. Он удалился от подобного взаимодействия и призвал отдельные страны самостоятельно определять свой политический курс. Как он сказал об этом в ООН, «я признаю право каждой страны, представители которых присутствуют в этом зале, придерживаться своих обычаев, убеждений и традиций. Соединенные Штаты не будут учить вас, как нужно жить, работать или молиться. Мы лишь просим вас в ответ уважать наш суверенитет». Похоже, что Трамп даже питает определенные симпатии к автократии, предпочитая президента России Владимира Путина и верховного лидера Северной Кореи Ким Чен Ына демократическим союзникам, таким как канцлер Германии Ангела Меркель и канадский премьер-министр Джастин Трюдо.

Основатели американской нации не разделяли симпатий Трампа к автократии, но разделяли его скептицизм по поводу вмешательства во внутренние дела других стран: Соединенные Штаты будут маяком демократии, но не крестоносцем. Будь то в Латинской Америке 1820-х гг. или в Европе 1840-х гг., США упускали одну возможность за другой вмешаться ради поддержки либеральных реформ. Логика была понятной и очевидной. Вмешательство в дела других стран было несовместимо с ценностями Соединенных Штатов и связано с риском увязнуть в сложных конфликтах вдали от родных берегов. Трамп всей душой поддерживает такой подход.

Представление Трампа об американской идентичности с оттенком расизма и враждебное отношение к цветным иммигрантам также имеют глубокие корни в истории Америки. От войны эпохи Революции до эры Реконструкции, США постоянно пытались аннексировать Канаду (все попытки провалились) – отчасти потому, что она была населена преимущественно белыми людьми. Однако в течение тех же десятилетий Конгресс отклонял одну попытку за другой расширить владения страны в южном направлении – например, на Санто-Доминго, Гаити или Кубу – в немалой степени потому, что американским политикам не нравилась перспектива интеграции «неполноценных народов» в политическую элиту. Тем же принципам следовала и политика в области иммиграции.

Изоляционизм отцов-основателей, их вера в то, что в интересах страны, по возможности, избегать взаимодействия с иностранцами – хорошо вписывался в их представления о Соединенных Штатах как исключительной нации. Интересы безопасности и защита уникального демократического эксперимента страны требовали держаться подальше от опасного мира. Трамп ни в коем случае не вернул страну на позиции изоляционизма. США при нем по-прежнему придерживаются своих стратегических обязательств и договоренностей во всем мире. Однако у Трампа совершенно явные изоляционистские инстинкты, и он определенно склонен следовать своим инстинктам в управлении страной. Трамп постоянно сетует на то, что союзники используют Соединенные Штаты в своих интересах. Он заявлял о желании выйти из НАТО, Южной Кореи, Афганистана и Сирии. Пока он не выполнил ни одну из этих угроз – по всей видимости, советники убедили его, что издержки возвращения американских войск на родину перевешивают возможные выгоды. Однако Трамп оказывается достаточно надежным, когда речь заходит о выполнении ранее данных обещаний. Посмотрим, что еще принесет миру его президентство.

Восхождение Трампа на политический Олимп совершенно точно опирается на его умение апеллировать к недовольному электорату, обещая ему повернуть стрелки часов назад в направлении суверенных, белых, индустриальных и отстраненных в геополитическом смысле Соединенных Штатов. Тем не менее, его усилия по переориентации стратегии США посредством более ранней версии исключительности обречены на провал. Его изоляционистские инстинкты и нападки на многостороннее сотрудничество, глобализацию, распространение демократии и иммигрантскую политику получают энергичную и эмоциональную отповедь на родине и за рубежом. И это неслучайно. Большая стратегия, разработанная для XIX века, не подходит для XXI столетия.

Трамп начал важную дискуссию о роли Америки в мире. Но ответ не в том, чтобы пятиться назад, в прошлое. Соединенным Штатам нужна обновленная версия исключительности для нового времени, а также соответствующая ей большая стратегия.

США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 3 октября 2018 > № 2913918 Чарльз Капчан

Впали в беспамятство…

О расовых, культурных и религиозных изменениях в Старом Свете

Андрей Фурсов

Пора чудес прошла, и нам

Отыскивать приходится причины

Всему, что совершается на свете.

У. Шекспир, "Генрих V"

"Нам нравится эта работа — называть вещи своими именами".

К. Маркс

В 2018 г. в Лондоне вышла книга Д. Эндресса "Культурная деменция. Как Запад потерял свою историю и рискует потерять всё остальное". Начинается она следующей фразой: "Недавние политические события привели Соединённое Королевство, Францию и США в состояние катастрофической культурной деменции", медицинский аналог которой — болезнь Альцгеймера. "Наша нынешняя деменция принимает форму особого рода забывания, ложного вспоминания ("misremembering") и ошибочного восприятия прошлого. В этом смысле — это не ностальгия… Не является это и индивидуальной деменцией — простым случаем амнезии. В большинстве случаев страдающие амнезией осознают тот факт, что они не помнят… Те же, кто страдает деменцией, не осознают сам факт, что они не помнят". Именно последнее, по мнению Д. Эндресса, происходит с современным западным (как он его называет, я предпочитаю термин "постзападное") обществом. Оно лишается своих корней в истории — они вырываются.

"Когда в начале XXI в. стало совершенно очевидно, что экономический прогресс остановился, руша иллюзии непрерывного улучшения, и её место занял обман", исчезла сама вера в возможность прогресса. Недаром уже в 1990-е годы в Западной Европе и США стали появляться книги с названиями типа "Конец прогресса", "Конец будущего", "Поминки по просвещению" и т. п. А ведь предупреждал британский историк Эдвард Карр: "Общество, которое потеряло веру в способность к прогрессу в будущем, скорее покинет историю". Социальному и "физическому" покиданию истории предшествует духовное — эмоциональное и интеллектуальное (кстати, ещё в 1969 г. другой британский историк, Джон Плам, опубликовал книгу с почти пророческим названием — "Смерть прошлого"). Обман, о котором пишет Эндресс, принимает самые разные формы, одна из которых — переписывание истории Европы с позиций неолиберализма, с одной стороны, и мультикультурализма, с другой. Так появляются "чёрная Афина", спасители античной мысли в арабском мире и многие другие ложные схемы.

Состояние социокультурной деменции, безусловно, способствует мультикультуралистским манипуляциям. И здесь возникает вопрос: как это связано с нынешней фазой системной, цивилизационной эволюции (или инволюции?) Европы. Западная Европа — действительно старое общество. Речь идёт не о физическом возрасте значительной массы населения, хотя, как отмечают исследователи, демографическое доминирование на нынешнем "Западе" пожилых не имеет прецедентов в истории и создаёт почти неразрешимые проблемы для здравоохранения и поддержания равновесия между работающими и неработающими (если добавить сюда падение рождаемости, которое связано с сытостью, гедонизмом, гомосексуализмом, гипериндивидуализмом — короче говоря, с социальными и половыми извращениями, то ясно: уже у ближайших поколений европейцев вообще нет гарантий пенсии). Речь, однако, о другом: о цивилизационной (системной) старости. Или, если угодно, о поздней, завершающей фазе цивилизационного развития.

Одной из черт таких фаз, по мнению историков, социологов и психологов является утрата обществом, прежде всего правящим слоем социального и этнокультурного чувства самосохранения; развитие сменяется общественной климактерией и инволюцией. Утрачивается восприимчивость к идеальному, к метафизике; наступает торжество утилитаризма и экономоцентризма. Происходит изменение социальных ролей в межполовом разделении труда. Демаскулинизация и феминизация, в свою очередь, способствуют формированию тревожно-боязливого психотипа, не способного к защите "своего" от "чужого" (мы это видели, в частности, на примере немецких мужчин, оказавшихся неспособными защитить своих женщин во время устроенной мигрантами в Кёльне "секс-фиесты"; есть много других аналогичных примеров; а ведь неспособность самцов защитить самок и детёнышей — один из первых признаков вырождения вида), склонного к психическим отклонениям обсессивно-компульсивного истеричного и параноидального типов. Как известно, рыба гниёт с головы. Иллюстрацией сказанного выше служит целый ряд высокопоставленных клерков США и Западной Европы последней четверти века. Так и вспоминаются деграданты-императоры позднего Рима.

Вообще, есть немало сходства между нынешним Постзападом и поздней Римской империей (конец III — середина VI в. н.э.), а точнее — ПостРимом. Дело в том, что после кризиса III в., после полувека военной анархии (235—285 гг. н.э.), когда за 50 лет сменились 20 императоров: от Максимина Фракийца до Карина, — Рим уже перестал быть Римом. Я не сторонник схем Л.Н.Гумилёва, но некоторые его термины вполне хороши как метафоры. ПостРим — это химера, химерическое общество, где в прежней оболочке существует, вызревает и питается соками прошлого нечто чужое или даже чуждое.

Завоз в Рим огромного количества рабов, предоставление их освобождённым потомкам римского гражданства, распространение последнего на всю империю (эдикт Каракаллы 212 г. н.э., в значительной степени способствовавший кризису III в.) принципиально менял этнокультурное содержание общества.

Империя ещё существовала, во многом как скорлупа, но её хранили главным образом слабость соседей и военная сила, позволявшая держать лимес вплоть до рубежа IV—V вв. н.э., когда пошёл процесс вывода (ухода) легионов с дальних рубежей империи: II Августова легиона из Британии, I легиона Минервы (как тут не вспомнить "Сова Минервы вылетает в сумерки" — сумерки империи) — с Рейна, III Киренаикского — из Аравии, IV Парфянского — с территории нынешнего Ирака, IV Скифского — из Сирии. Эта география позволяет понять: ПостРим держался военной силой — пока не "сгнил", не варваризировался изнутри. После этого рухнул однополярный мир поздней Античности.

ПостРим разбухал "сбродом" из приграничных районов империи, который в качестве "плавильного котла" становился "питательным бульоном" для распространения в Риме чуждых ему африканских и азиатских культов.

В ПостРиме некому было противопоставить что-либо этой химеризации. Уже к середине II в. н. э. Рим, по сути, лишился своих лучших — старой аристократии: её косили два с половиной столетия (10 поколений!). Сначала — марианский и сулланский террор, затем войны триумвиратов — Первого и Второго, ну и, наконец, безумства позднего Тиберия, Калигулы, Клавдия и Нерона. Место аристократии заняли "нувориши", включая преторианцев и вольноотпущенников. К этому необходимо добавить моду на широкораспространённый гомосексуализм и добровольную бездетность элиты в позднем Риме — и картина маслом завершена. Эта бездетность, кстати, очень напоминает бездетность высокопоставленных клерков, возглавляющих нынешнюю Европу. Есть и другие аналогии. Так, две мировые войны выкосили в Европе пассионарную молодёжь, чаще всего погибали лучшие — мощный удар по генофонду, если брать Запад, то прежде всего — Германии. Немецкий случай ХХ в. сравним с потерями немцев в Тридцатилетней войне (1618—1648), выкосившей 2/3 населения, уничтожившей практически всё мелкое и среднее дворянство.

Также мы видим распространение в Европе чуждых ей религий (ислам) и культов. Есть просто поразительные случаи. В частности, известный советофоб и русофоб папа Иоанн Павел II признал нигерийскую традицию ифа, известную на Гаити и в Латинской Америке как вуду, частью католической религии: традиция ифа/вуду получила статус конфессии, то есть фактически приравнена к православию и протестантизму. Вуду-католицизм из "Анклавов" Вадима Панова — не выдумка и не фантастика, это — реальность, пусть и отдающая сюрреализмом. Постзапад встречается с ПостРимом в Ватикане; западная цивилизация заканчивает во многом так же, как античная. Да и просуществовали они примерно одинаковое время: в зависимости от точек отсчёта — от 12 до 15 столетий.

Нынешняя ситуация, однако, объясняется не только (а в каких-то важных аспектах не столько) цивилизационными факторами, сколько теми, которые марксисты называют формационными. В данном случае речь идёт о капиталистической системе, которая существенно изменила европейскую цивилизацию и фактически тащит её вместе с собой в пропасть.

Почему Шпенглер именно в 1918 г. опубликовал свой "Закат…"? Ясно почему: закончилась мировая война, которая подвела черту под "цивилизацией XIX века", то есть под зрелой фазой истории капиталистической системы. Эта война, как и следующая за ней, стёрла с лица земли огромные материальные (промышленно-экономические) комплексы, и экономический бум капитализма в 1920-е—30-е, и особенно в середине 1940-х — середине 1960-х годов, во многом были обусловлены и обеспечены бурным восстановлением экономик Германии, Италии, СССР, которое в огромной степени стало стимулом, мотором мирового развития.

Всё это свидетельствует о простой вещи: капитализм исчерпал свою экономическую динамику на рубеже XIX—XX вв.; собственно, об этом с той или иной степенью приближения писали столь разные люди, как Ленин и Каутский. Дальнейшее развитие капитализма имело своей основой внеэкономическую динамику — военно-политическую борьбу. Причём, поскольку мир уже был поделён, колониальная и полуколониальная системы оформились, это уже не могла быть борьба Запада с афро-азиатскими слабаками. Это могла быть только борьба (война) европейских (североатлантических) военно-промышленных гигантов. Если с середины XVIII в. по конец XIX в. войны были функцией промышленно-экономического развития, то в ХХ в. само это развитие в значительной степени стало функцией не просто тотальных (таковыми были уже наполеоновские) войн — войн на уничтожение, — которые вели между собой государства внутри европейской цивилизации, представляющие её разные варианты: англосаксонский, германский и русский. Это и стало началом заката Европы и превращения Запада в Постзапад. Решающую роль в этом сыграло изменение динамики капитализма, который, в свою очередь, есть порождение, дитя, хотя и не вполне законное, самой европейской цивилизации.

Начало заката Европы совпало с окончанием гегемонии Великобритании и подъёмом Германии и США (американцы какое-то время решали, с кем войти в союз — с Германией или с Великобританией; выбор в пользу последней определили два фактора: "сшивший" англосаксонских "кузенов" еврейский капитал по обе стороны океана и англосаксонский страх перед германским гением — научной, культурно-интеллектуальной и экономической мощью Второго рейха), а следовательно, внутризападной схваткой за мировую гегемонию и русской революцией.

Притом, что в 1930-е — первой половине 1940-х годов американцы использовали Третий рейх для борьбы с Британской империей. В 1943 г. человек Рокфеллеров Аллен Даллес прямо заявил, что главная задача вой­ны — разрушение Британской империи (а СССР — для борьбы с первым и второй); в ходе самой войны англосаксы решали и общую для "англо-американского истеблишмента" (Кэрролл Куигли) задачу: раздавить немцев и навсегда устранить их как внутризападного, внутрикапиталистического конкурента. Россия (в виде СССР) была вне Запада и вне капитализма, и задача её разрушения была поставлена только в 1944—1945 гг., когда война была уже выиграна. Иными словами, важный элемент заката Европы — подавление Германии и немцев англосаксами. Однако по иронии истории — и логике развития капитализма — следующей фазой заката стало подавление европейцев, включая британцев, иммигрантами из Азии и Африки. При этом, однако, больше всего досталось опять же немцам. Это был главным образом целенаправленный процесс, и корни его уходят во Вторую мировую войну и в то, что предшествовало ей в 1930-е годы. В этом плане прямая линия прочерчивается из первой половины 1940-х годов в начало XXI в. — к результатам наводнения Европы (в первую очередь Германии) мигрантами и миграционному кризису 2015 г.

В 2018 году номер журнала The Economist от 14—20 апреля вышел с материалом, посвящённым Германии, — "установочной" редакционной статьёй и подборкой статей. В редакционной статье взахлёб нахваливались правление Меркель в целом и особенно её политика "открытых дверей" по отношению к мигрантам. В качестве достижений "эпохи канцлерин" "Экономист" выделил следующие: формирование более инклюзивной ("включающей", "широкой") идентичности, чем этническая, национальная; её распространение на тех, кто не имеет немцев среди своих родителей и вообще предков; развитие "сбалансированной гендерной культуры" (число работающих женщин за последние 15 лет выросло с 58 до 70%); немцы стали больше разводиться и меньше вступать в брак, в то же время легализованы гомосексуальные браки.

Если перевести это на нормальный язык, то на самом деле речь идёт о постепенном разрушении семьи и о том, что в условиях усиления эксплуатации неолиберального типа всё больше женщин вынуждены работать, чтобы сохранить семейный бюджет на прежнем уровне, а также о том, что разрушается немецкая идентичность. "Экономист" с восторгом констатирует, что Германия утрачивает этническую гомогенность и превращается в "плавильный котёл", в открытую страну, состоящую из различных фрагментов, — в переводе на нормальный язык: утрачивающую национально-культурную целостность. Что же касается "плавильного котла", то он не состоялся даже в США, не говоря уже о Западной Европе, — о чём пишут открыто; но хозяевам "Экономиста" это не указ. Мультиэтничность Германии, радостно сообщает журнал, находит отражение и в политической жизни, и даже в спорте, в частности — в футболе. Если в 2009 г. члены парламента с "мигрантским бэкграундом" составляли 3%, то в 2017 г. — уже 9%, хотя реально репрезентативной цифрой было бы 23% — именно такое количество граждан ФРГ не имеет немецких корней. Если в 1990 г., когда немцы стали чемпионами мира, в сборной ФРГ были только немецкие (и немецко-польские) фамилии, то на первенстве Европы 2016 г. в сборной были Боатенг, Озиль, Подольски, Сане и Гомес (с корнями, соответственно, из Ганы, Турции, Польши, Сенегала и Испании).

Ныне, когда Германия превращается в Einwanderungsland ("страну иммигрантов"), когда практически никто не осмелится повторить фразу, сказанную ветераном ХДС Альфредом Дреггером в 1982 г.: "Возвращение иностранцев-гастарбайтеров на родину должно быть правилом, а не исключением", — меняется само понятие "родины" ("Heimat"). Показательно, что, по информации журнала "Экономист", в самый разгар миграционного кризиса Меркель заказала карту, на которой границы Германии как бы охватывают Северную Африку, Украину и Турцию. Этим она хотела показать готовность, во-первых, принять беженцев и мигрантов из этих стран; во-вторых, стремление Германии играть стабилизирующую роль в этих регионах и странах. Что касается Турции, то она в такой роли Германии вряд ли нуждается, ну, а на Украине "стабилизирующая" роль Германии и "коллективного Запада" очевидна всем.

Само наличие мигрантов меняет жизнь и поведение "коренных немцев", делает их "новыми немцами". Именно так назвали свою книгу Герфрид и Марина Мюнклеры, с удовлетворением, я бы даже сказал, радостно констатирующие, что "статичная Германия" уходит в прошлое, вместе с чёткими ("stark") национальными границами и прежней идентичностью. Новая Германия становится более открытой, неформальной, разнообразной, но и — вынуждены констатировать супруги — более тревожной и нервной.

Выходит, плата за "открытость" — стрессы, тревоги, более нервная жизнь? Выходит, так. Неслучайно в ФРГ появляется всё больше книг с названиями "Нервная республика" (и будет нервная, если учесть связанный с мигрантами рост преступности, прежде всего — в крупных городах типа Берлина, Мюнхена, Кёльна, больше похожих своим интернациональным составом друг на друга, чем на окружающие их немецкие земли и, как все мегаполисы, превращающихся в неовавилонские башни, само появление которых предвещает катастрофу и провал в темновековье), "Страх за Германию" (и будет страшно, если под Новый 2015 год в одном только Кёльне около тысячи женщин подверглись сексуальным нападениям), "Конец Германии" (кстати, наибольшую численность в Германии составляют лица в возрасте 50—54 лет). Неслучайны в качестве реакции на мигрантов рост правых и крайне правых настроений и движений (13% партии "Альтернатива для Германии", бьющейся за немецкую идентичность и подвергающуюся критике со стороны "левых" и "зелёных"). Кстати, лидер последних, Джем Оздемир, — сын турецких гастарбайтеров; логично, что наиболее активные люди с мигрантскими корнями идут к "левым" и "зелёным".

Одна из статей подборки в "Экономист" так и называется "Новые немцы", а над заголовком — фото, показывающее нам этих "новых немцев": их три десятка (20 мужчин и 10 женщин), среди них — араб в традиционной одежде, турок и турчанка, женщина в чадре, хасид. Над ними реют огромные евросоюзовские флаги; маленький немецкий флажок торчит где-то сбоку, как бедный родственник, — его держит в руке существо неопределённого пола, которому профессор Преображенский обязательно задал бы вопрос: "Вы мужчина или женщина?" И вспоминается сказанная Черчиллем в 1940 г. фраза о том, что Великобритания воюет не с Гитлером и даже не с национал-социализмом, а с немецким духом, духом Шиллера, чтобы он никогда не возродился.

Окончание следует

Евросоюз. Великобритания > СМИ, ИТ > zavtra.ru, 18 июля 2018 > № 2681897 Андрей Фурсов

Карл Маркс: 200 лет спустя

объятый кризисом современный мир словно рвёт на части и выбрасывает одновременно в несколько различных эпох

Андрей Фурсов

1

200 лет назад в Трире, маленьком городке на Мозеле, старейшем в Германии, родился Карл Маркс. О нём написаны горы книг, жизнь и творчество разобраны по косточкам друзьями и врагами, последователями и критиками. Не имеет смысла повторять этот путь. Интереснее осветить несколько вопросов:

1) диалектика (о марксизме всё же речь) профессионального и пророческого у Маркса;

2) феномен идеологии и место марксизма в нём;

3) эпоха Маркса как ключ его теории;

4) особенность теории Маркса в контексте европейской мысли;

5) субъект и система у Маркса;

6) некоторые некритические заимствования Марксом из буржуазной теории;

7) Маркс, наша эпоха и эпоха, в которую мы вступаем.

Я прекрасно понимаю, что это перечень для целой книги (возможно даже не одной), а не для статьи. Поэтому изложение, посвящённое гиганту мировой мысли (именно величина Маркса и его упор на критическую мысль требуют критического подхода), будет носить тезисный характер, тем более, что многие сюжеты уже развиты мной в книге «Биг Чарли, или О Марксе и марксизме».

В книгах и альбомах, посвящённых XIX в. Маркс – в первой пятёрке знаменитостей: Наполеон, королева Виктория, Дарвин, Маркс и Бисмарк. Все люди знаковые. Тем не менее, Наполеон скорее венчал водораздельную революционную эпоху 1789–1815 гг.; Виктория – это ультрадевятнадцатый век, впрочем, как и Бисмарк. Немного вылезает из «короба» XIX в. Дарвин, которому Маркс хотел посвятить «Капитал», а тот отказался, но вылезает именно что немного. С Марксом дело обстоит иначе: под знаменем идей этого человека, родившегося и умершего в XIX в., прошёл не столько его век, сколько следующий – XX.

В ХХ в. с Марксом по глобальности, всемирности значения и значимости может конкурировать только Ленин, но Ленин – это только ХХ в., а Маркс – и ХХ, и XIX, и, скорее всего, XXI в: как показывает рост публикаций последних 10–15 лет, интерес к Марксу растёт, я имею в виду – растёт на Западе. Это неудивительно: кризис, начавшийся в 2008 г., никуда не ушёл, его залили деньгами, но и только; оживления мировой капиталистической экономики не произошло – и, по всей видимости, не произойдёт, системный кризис капитализма, «подмороженный» и отодвинутый почти на два десятилетия разграблением Западом и их подельниками из бывшего социалистического мира, главным образом РФ, вступил в терминальную стадию. И оказывается: Маркс был прав – и по поводу учащения кризисов по мере «глобализации капитализма», и по многим другим поводам. Удивительно ли, что восторженные биографии Маркса пишут такие признанные идеологи мондиализма/глобализации как Жак Аттали (его книга о Марксе переведена на русский язык и издана «Молодой гвардией» в серии «ЖЗЛ»). Аттали увлекает в Марксе многое, в том числе и то, что импонировало в работах трирца симпатизировавшим ему А. Тойнби и Дж.Ф. Даллесу, – идея мирового правительства. Правда, согласно Аттали, идею эту реализует не пролетариат, а буржуазия, которой предстоит создать то, что в «Краткой истории будущего» он назвал «глобальной распределительной экономикой». По мере обострения мирового кризиса и нарастания всё менее управляемого глобального хаоса интерес к Марксу будет возрастать, тем более, что на Западе он воспринимается как часть западной – левой, антикапиталистической, радикально-критической, но западной интеллектуальной традиции.

В 1990 г. в Москве проходила международная конференция по проблемам крестьянства. Выступавший на ней Т. Шанин, обращаясь к советским учёным, сказал (цитирую почти дословно): «20 лет назад вы, советские учёные, говорили: «Маркс – гений, а Чаянов – дурак». Но мы, западные учёные, не отдали вам Чаянова. Сегодня вы, советские учёные, говорите: «Чаянов – гений, а Маркс – дурак». Но мы, западные учёные, не отдадим вам Маркса, потому что это часть нашей интеллектуальной традиции».

В силу нарастающего с начала 1990-х годов провинциализма обществоведческой науки РФ, широкое распространение в которой приобрели вульгарные и примитивные третьесортные схемы западной политологии, экономики и социологии, а также в силу объявленного государственного антисоветизма 1990-х в идеологии, Маркс, а нередко теоретическая проблематика вообще («большой нарратив») оказались выброшены; в моду вошли интеллектуальные карлики вроде Поппера, Хайека и др. – лилипутам лилипутово. В то время как в западных университетах, особенно элитарных, преподают Маркса и марксизм, в вузах РФ местной элите скармливают третьесортных мыслителей – и это понятно: полуколониальной элите ни к чему первый сорт, обойдётся третьим. В результате политэкономию в вузах РФ вытеснила убогая «экономикс» с её бухгалтерскими задачками, проблематику социальной теории – «конкретная» социология, ну а анализ идеологии, без которого невозможно вести информационно-когнитивные войны и, тем более, побеждать в них, вообще отсутствует.

Впрочем, рано или поздно Маркс вернётся и в Россию вслед за Сталиным и Лениным – именно в таком порядке. Шаги эти командоров революции и революционно-имперской государственности уже слышны: кто не глух, тот слышит.

2

Маркс – это… почти всё: идеология, наука (научная теория) – как заметил Д’Амико, именно Маркс находится у истоков современных критических представлений о том, чем является общество, именно он задал новые направления социальных исследований. Маркс – это революционная практика. По степени влияния на массы марксизм – на грани религии: отмечая решающую роль Маркса в развитии европейского массового сознания эпохи Модерна, Б. де Жувенель пишет, что аналог мощнейшему посмертному существованию Маркса – только основатели великих религий.

Маркс – это потрясающие научные достижения, прорывы и пророчества и в то же время поразительные провалы и ошибки в теории, поражения в политике. Маркс – это удивительная любовь и дружба и не менее удивительная жестокость к близким (например, к младшему брату), соратникам (но, конечно же, не к Энгельсу), склонность к интриганству, в основе которой лежали властолюбие и скверный характер.

Да, Маркс, этот витальный еврей – выкрест из Трира с мефистофелевской копной волос и внешностью не то демона, не то (борода!) Карабаса-Барабаса, стремящийся преодолеть, изжить своё еврейство как социокультурную характеристику, был малоприятным субъектом: конфликтно-скандальный, злобно-ругачий, тщеславный (в ряде писем этот борец за права угнетённых с восторгом пишет о том, как его принимали в доме то аристократа, то финансиста – комплексы, ничто человеческое…). Всё это так. Однако – гений (а представители этой породы часто неприятны), который затеял всем нам большую эпоху.

Победы Маркса шли по линии интеллекта, науки. По практической линии – в основном поражения. Революция, о необходимости которой всё время говорил Маркс после 1848 г., так и не произошла, а Парижская коммуна «бородатого Чарли» не вдохновила, более того, удручила, а в чём-то весьма насторожила: парижские пролетарии и люмпены улыбнулись Истории смертельной улыбкой, и герр доктор напугался и стал с досады присматриваться к России с её крестьянской общиной. Поставить под контроль I Интернационал не удалось; попытки представить своих оппонентов – Герцена и особенно Бакунина – царскими шпионами (подлость, иначе не скажешь) не удались, да и сам I Интернационал как проект провалился. Марксу не удалось стать вождём мирового пролетариата – а он мыслил именно в мировых масштабах; учителем мирового пролетариата его провозгласили в нелюбимой им России после победы у нас революции – революции, которая по логике Маркса здесь вообще не могла произойти. Кстати, интересно было бы взглянуть на то, как могли бы схлестнуться Маркс и Ленин, окажись они современниками. Не схлестнуться не могли, ибо обоим было мало интеллектуальной игры, они были «очарованными странниками» власти, которая, похоже, завораживала их как Кольцо всевластия, precious («прелесть») толкиновского Голлума. Впрочем, пророки чаще всего связаны с властью и выступают либо как власть, либо как антивласть, т.е. власть со знаком «минус».

Западноевропейский пролетариат так и не стал могильщиком капитализма, окончательно провалившись в 1923 г. в Германии; пророчества Маркса в XIX в. не сбылись, а в ХХ – сбылись, но, повторю, в России, а не на Западе. Ленины и троцкие побеждали не в соответствии с пророчествами Маркса, но во многом вопреки им. А выглядело – и большевики это так и представляли – в соответствии с ними. Как тут не вспомнить фразу известного историка Голо Манна, сына Томаса Манна о том, что Маркс был эффективен и до сих пор остаётся таким, хотя его работа принесла не те результаты, которые он обещал.

С чем-то похожим мы имеем дело и в случае с интеллектуальным, научно-теоретическим наследием Маркса. Он не был философом, однако у его теории, бесспорно, были философские основания, идущие от Гегеля. Впрочем, после Гегеля философия в строгом смысле слова могла всерьёз развиваться по линиям Шопенгауэра, Ницше и Хайдеггера – явно не Марксов вариант.

Как экономист в узком смысле слова Маркс отчасти устарел к концу XIX в. – эпоха изменилась. Экономически «мир Маркса» перестал существовать к концу XIX в. И уже Бем-Баверк, этот «австрийский Маркс», убедительно критиковал различные аспекты теории Маркса. Критиковали и другие – по-разному и за разное. В том числе и за трудовую теорию стоимости. Необходимо признать, что, несмотря на эрудированность прежде всего в экономической (политико-экономической) области, Маркс оказался наиболее уязвим (и наименее интересен) именно как профессиональный экономист. Прав Ж. Бодрийяр, считающий, что Маркс так и не смог довести до конца критику классической политэкономии, хотя связано это не только с экономической теорией Маркса. Впрочем, в слабости Маркса как экономиста я готов усмотреть и его силу, или, скажем так, эта слабость в качестве профессионального экономиста есть проявление силы Маркса, того главного в нём, в его теории, что делает его интересным и перспективным и в наши дни.

Я рад, что не один так думаю, а в хорошей компании, например, с Й. Шумпетером, чью точку зрения по причине её афористичности имеет смысл привести на языке оригинала. Назвав Маркса гением и пророком, Шумпетер заметил: «Гении и пророки обычно не преуспевают как профессионалы, если у них есть какая-то оригинальность, она часто обусловлена именно их узкопрофессиональным непреуспеянием».

В другой работе Шумпетер прямо говорит о том, что для него самое важное не качество экономических исследований Маркса как узкого специалиста, а его общая проницательность как человека, мыслителя; не столько сам экономический анализ и его результаты, сколько преданалитический познавательный акт.

Преданалитический акт – это, прежде всего, общий метод, теоретический подход, общая, а не специализированно-экономическая, а социально-историческая теория – разумеется, у кого она есть. У Маркса была, и уже это хороший ответ тем, кто обвиняет его в экономцентризме и экономдетерминизме. Маркс довольно рано понял, что экономическая теория сама по себе не может объяснить долгосрочного экономического развития, как сказали бы теперь, экономического развития в долгосрочной перспективе. Долгосрочная экономическая теория должна обладать историческим измерением, т.е. должна быть элементом более широкой и качественно более сложной и многомерной теории, чем экономика с её одномерным homo œconomicus. Как заметил всё тот же Шумпетер, среди первоклассных экономистов Маркс был первым, кто понял, как можно превратить экономическую теорию в исторический анализ «и как исторический нарратив можно превратить в histoire raisonnée… Это также отвечает на вопрос… насколько экономическая теория Маркса увенчалась успехом в реализации его социологической системы (set-up). Она не увенчалась успехом; в этой неудаче (и этой неудачей) она создаёт цель и метод».

Шумпетер, конечно же, прав в том, что сила Маркса – в его методе, в его научной программе, основанной на принципах историзма и системности, в его социально-исторической теории. Но прежде чем говорить о программе, теории и методе Маркса, необходимо начать с проблемы идеологии вообще и марксизма в частности, поскольку теория Маркса тесно связана с определённой идеологией.

3

Современность (Modernity) – насквозь идеологизированная эпоха. Но она не всегда была такой. Классовые битвы эпохи генезиса капитализма (сер. XV – сер. XVII вв., так называемое «раннее Новое время» или «длинный XVI век», 1453–1648 гг.) и его ранней стадии (1640–1770-е годы) велись под знамёнами религии – протестанты против католиков. И только в самом конце XVIII в. Дестют де Траси «изобретает» слово «идеология» (1796 г.), а в первой половине XIX в. оформляются три великие идеологии эпохи Модерна – консерватизм, либерализм, марксизм. Почему именно в это время и почему именно три? Разумеется, если употреблять термин «идеология» нестрого, то идеологий окажется больше, в принципе – сколько угодно: от «шовинистической идеологии» до «идеологии империализма». Однако если всякая идеология – система идей, то не всякая система идей – идеология. Так, идеологией не является религия – это принципиально разные формы организации духовной сферы. Они могут внешне походить друг на друга, могут выполнять сходные функции, однако по своей субстанции, по содержанию это различные сущности. Ихтиозавр, акула и дельфин имеют сходную форму, живут в одной и той же среде – водной, однако относятся к различным классам живых существ. На идеологию, как и на другие явления, распространяются принципы системности и историзма: те или иные сущности, выступающие как явления, характерны для систем только определённого класса и типа; любые явления историчны: они возникают, развиваются и отмирают. То же – с идеологией как явлением и с тремя великими идеологиями Модерна.

Возникновение феномена идеологии прямо связано с французской революцией 1789–1799 гг. В своё время это чётко зафиксировал И. Валлерстайн, отметивший, что в результате и после этой революции изменение (изменения) стало (стали) восприниматься как норма и неизбежность. Различия возникали по поводу отношения к этой норме/неизбежности, к её конкретной форме, однако сам процесс изменения как структурной реальности стал признанным социальным фактом. К тезису Валлерстайна о роли Французской революции я бы добавил тезис о значении английской промышленной революции.

Идеология таким образом появляется там и тогда, когда становится очевидным нормальность изменений и возможность в связи с этим конструировать будущее в соответствии с определёнными политическими целями и социальными (классовыми) интересами. Само изменение становится средством реализации этих интересов и достижения неких целей.

По отношению к изменению возможны две базовые позиции – отрицательная и положительная; в рамках последней возможны два варианта: положительное отношение к постепенным, эволюционным изменениям и таковое – к скачкообразным, революционным. В результате мы получаем три позиции, три возможных идейных реакции на неизбежность изменений:

1) отрицательное отношение, отсюда стремление затормозить их изменения, законсервировать насколько возможно – консерватизм;

2) положительное отношение к постепенно-эволюционным изменениям – либерализм;

3) положительное отношение к революционному изменению – марксизм.

Таким образом, базовых идеологий капиталистической эпохи – три. Все остальные носят либо производный характер (социализм, коммунизм), либо оформляются на стыке базовых идеологий, нередко вступая в конфликт с «родителями» (отношения национал-социализма с консерватизмом).

Разумеется, между тремя базовыми идеологиями Модерна существует ряд иных отличий, чем непосредственно отношение к изменению (позиция по поводу связей «коллектив – индивид», собственности и т.п.), однако все они так или иначе обусловлены главным – отношением к изменениям, на базе которого разрабатываются социальный проект будущего и политические средства его достижения.

Первым оформился консерватизм (в 1820–1830-е годы), затем – либерализм (в 1830–1840-е годы) и, наконец, марксизм (конец 1840-х – конец 1860-х годов). Если консерватизм формировался в условиях, когда Старый Порядок ещё был потрясён революцией, но, как показали А. Токвиль и И. Тэн, был ещё достаточно силён, по крайней мере во Франции; если либерализм формировался в самом конце того периода, который Э. Хобсбаум назвал «эпохой революций» (1789–1848 гг.), то марксизм формировался в «эпоху капитала» (Э. Хобсбаум), 1848–1873 гг. Однако поскольку сферы политики и идеологии, как правило (по крайней мере, в ядре капиталистической системы), в своём развитии запаздывают по сравнению с экономической и социальной сферами, получается, что консерватизм подводил итоги периода конца Старого Порядка и начала революции, а либерализм – периода наполеоновской империи, реставрации во Франции и 1810–1820-х годов в Великобритании. Ну а марксизм отражал время революционных бурь 1830–1840-х годов и эволюционного перелома 1850-х. Отсюда – не случаен революционно-переломный характер и марксизма как идеологии, и научной теории Маркса.

4

Время формирования марксизма является переломным во многих отношениях. Век, действительно, оказался вывихнут, и Маркс попытался его вправить; как – об этом позже, сначала – о вывихе, а точнее, о вывихах.

Время Маркса – это, во-первых, структурный кризис капитализма: переход от ранней стадии к зрелой, индустриальной: к концу 1840-х годов результаты индустриализации изменили даже ландшафт Великобритании и начали менять быт; в 1850-е годы индустриализация началась в наиболее развитых «неостровных» частях Запада – со всеми вытекающими социальными последствиями.

Во-вторых, по мере развития индустриализации, формирования наций и национальных государств «опасные классы» (полулюмпены-полупредпролетариат) начали превращаться в пролетариат, т.е. в класс – рабочий – капиталистического общества. В условиях капитализма превращение рабочих в класс означает интеграцию в буржуазное общество главным образом на условиях его хозяев – интеграцию как на социальном, так и на национальном уровне.

Создаётся впечатление, что Маркс ошибочно отождествлял «рабочий класс» с «опасными классами». Последним, действительно, нечего терять, кроме своих цепей. А вот «пролам» есть что терять, включая то национально-государственное образование, в которые их постепенно интегрируют и с которыми они начинают себя идентифицировать. Крах II Интернационала продемонстрировал это со всей очевидностью: национальное в нём взяло верх над классовым, и для «исправления стиля» понадобилось создание III Интернационала – Коминтерна. Однако всего лишь через 10 лет после его создания выявились противоречия между этой наднациональной структурой и интересами СССР как специфического государственного образования – кончилось это роспуском Коминтерна в 1943 г.

В-третьих, во второй половине 1840-х годов закончилась I волна кондратьевских циклов (1780-е – 1844/1851), точнее, понижательная фаза I волны (1810/17 – 1844–1851) и стартовала повышательная фаза (1848–1873) II волны (1848–1896). Это время совпало с тем, что я называю «длинными пятидесятыми» XIX в. (1848–1867/73), когда европейская мир-система превратилась в мировую капиталистическую систему (без дефиса), а Западная Европа – Великобритания (прежде всего) и Франция – стали превращаться в «коллективный Запад» как ядро этой системы. Это мир-систем может быть несколько, а вот мировая капиталистическая система – одна. В ХХ в. возникла альтернативная мировая система во главе с СССР – антикапиталистическая, однако из-за шкурно-социальных (квазиклассовых) интересов номенклатуры она не смогла сменить «анти» на «пост», иными словами, стать посткапитализмом, т.е. тем, что идеологически фиксировалось как коммунизм. Номенклатура выбрала застойный аттрактор и интеграцию в мировую капсистему, завершением этого процесса стали горбачёвщина и ельцинщина, но это отдельная тема. Здесь необходимо зафиксировать лишь то, что капиталистическая мировая система несовместима с мир-системами.

На момент окончательного превращения европейской мир-системы в мировую капиталистическую систему в мире сохранялись две огромные зоны, обладавшие чертами и характеристиками мир-систем – Россия и Китай. Поэтому неудивительно почти хронологическое совпадение англо-французской агрессии против России (Крымская война, 1853–1856) и Китая (2-я Опиумная война, 1856–1860). Значительных геополитических целей в этих войнах Запад не достиг, а вот политико-экономические налицо: Россия и Китай утратили характеристики мир-систем и начали включаться в мировую капиталистическую систему: Китай, по крайней мере, его наиболее развитая, прибрежная часть – в качестве полуколониально зависимой периферии, с Россией дело обстояло сложнее. Даже после Крымской войны она сохранила не только суверенитет, но и статус великой державы. В то же время начала расти зависимость страны от западного капитала, а сама Россия стала превращаться в сырьевой придаток Запада как ядра мировой капиталистической системы.

Крымская и 2-я Опиумная войны – далеко не единственные события «длинных пятидесятых», ставших переломом и истории, и XIX в., и эпохи Модерна, и капитализма. Они начались революцией 1848 г. во Франции, которая затем перекинулась в другие страны «неостровного Запада» (Германия, Австро-Венгрия). За этим последовали инспирированный британцами бонапартистский переворот во Франции (1851 г.), восстание сипаев в Индии (1857 г.), война Австрии с Италией и Францией (1858–1859), объединение Италии (1859–1870); движение в Германии за её объединение (1862–1870); отмена крепостного состояния в России (1861), Гражданская война в США (1861–1865); война Австрии и южно-германских государств Пруссией и Италией (1866); реставрация Мэйдзи в Японии (1867–1868); Франко-прусская война (1870–1871); Парижская коммуна (1871); образование Германской империи – Второго рейха (1870–1871); крах лондонской фондовой биржи и начало экономической депрессии, которая завершилась в 1896 г. и серьёзно подорвала позиции Великобритании в качествен политико-экономического гегемона. Об этом свидетельствовали и два символических события, одно из которых произошло в «длинные пятидесятые», а другое – уже после их окончания.

В 1871 г. в Лондоне был опубликован политико-фантастический рассказ полковника Джорджа Чесни «Битва под Доркингом». В нём рассказывается о германо-британской войне, причём немцы высаживаются на остров и начинают его завоевание. Появление рассказа с таким содержанием свидетельствует о начале утраты гегемоном мировой системы психологической уверенности в себе – невозможно представить появление такой публикации ни в 1820-е, ни даже в 1860-е годы. Однако на рубеже 1860–1870-х мир изменился. Немцы были не единственными, кто бросил вызов Великобритании. То же сделали американцы, пока только в экономической сфере. Символом подъёма США, в значительной степени обусловленного ограблением Севером побеждённого в Гражданской войне Юга, стало проведение в 1876 г. Всемирной выставки в Филадельфии.

Таким образом, марксизм отразил бурную эпоху 1830–1840-х годов, а формировался в ещё более бурную эпоху 1850–1860-х годов. За это время, особенно между 1848 (публикация «Манифеста Коммунистической партии» Маркса и Энгельса) и 1867 г. (выход в свет I тома «Капитала») мир стремительно и неузнаваемо изменился – эту революционную стремительность и отразили марксизм и Маркс, который себя марксистом не считал.

…В конце 1991 г. мой хороший знакомый, блестящий венгерский интеллектуал и учёный, эмигрировавший в 1956 г. в США, ученик Д. Лукача Ференц Фехер написал мне: «В перерыве, возникшем в процессе нашей корреспонденции, рухнул коммунизм». Дело в том, что, отправив письмо Ференцу летом 1991 г., я по ряду причин получил ответ только в конце декабря того года. Перефразируя Фехера, можно сказать: «Между “Манифестом…” и “Капиталом” старый мир рухнул и капитализм изменился».

Марксизм, теория Маркса возникли и сформировались в крайне изменчивое, нелинейное время (это отличает марксизм и от консерватизма, и от либерализма), и это не могло не придать марксизму тот динамичный характер, который сделал его главной идеологией ХХ в. – век XIX оказался слишком медленным для марксизма, ХХ-й подоспел как раз, а потому самое время сказать несколько слов о теории и научной программе Маркса. Речь действительно идёт о кратком наброске – нельзя объять необъятное, тем более в объёме статьи.

5

Когда-то Ленин в качестве основных источников марксизма определил английскую (точнее сказать – шотландскую) политэкономию, французский социализм (точнее – политическую теорию в виде социализма) и классическую немецкую философию. Разумеется, речь идёт не о сумме, а о целом, в котором политэкономия, политическая наука и философия сняты (в гегелевском смысле «снятия» – Die Aufhebung).

Три указанные национально обусловленные формы знания были интеллектуальной реакцией конкретных, отдельно взятых стран/обществ на те проблемы, которые поставил перед ними капитализм. Синтезируя всё это в нечто единое, Маркс стремился создать общеевропейскую (по тем временам и в соответствии с распространёнными тогда взглядами – общемировую) теорию социально-исторического развития. При этом данная теория мыслилась в качестве не просто альтернативной политэкономии или социологии, а альтернативной буржуазной науке формы организации социального знания, альтернативной обществоведческой науки. Другое дело, что реально получилось у Маркса, у представителей марксистской традиции на Западе и в СССР, но это отдельная тема.

Синтетически-объединяющий (в отличие от характерных для консерватизма и тем более либерализма схем) характер теории Маркса проявился не только в «трёхсоставной» основе. В своё время философ В. Соловьёв заметил, что характерной чертой европейской мысли является гипостазирование частностей: диалектика/метафизика, идеализм/материализм – с дальнейшим дроблением и акцентированием (гипостазированием) «дробей». Маркс нарушил эту традицию, более того – повернул вспять: конструируя свою теорию, он пошёл по пути объединения частностей, причём таких, которые нередко выступали элементами разных оппозиций (например: диалектика, но материалистическая; именно так, а не диалектический материализм). Тем самым теория Маркса и марксизм в научном аспекте этой идеологии опять, но уже иначе и в другой плоскости оказывались на пересечении нескольких основных направлений развития европейской теоретической мысли. И опять выходит, что Маркс стремился к созданию квинтэссенциальной или общей европейской теории, квинтэссенциального, общего европейского метода познания социальных явлений, которым и стала для него комбинация материализма и диалектики.

Возможно, именно эта тенденция к разработке «гомогенезированной», квинтэссенциальной, целостной теории европейского развития, европейского исторического субъекта была одним из первых признаков, симптомов упадка или, по крайней мере, кризиса европейской «локальной» цивилизации.

Превращение «европейской мир-экономики» в мировую капиталистическую экономику, выход Европы (Запада) в мир в качестве некой целостности – ядра этого мира, в которой, насколько это можно, устраняются различия и снимаются противоречия между локально-национальными «частностями», включая традиции мысли, – по-видимому, всё это и нашло отражение в Марксовом опыте концентрации, синтезирования, объединения «гипостазированных» частностей в целостность. Трансформирующаяся в Запад, в ядро мировой капиталистической системы Западная Европа (а не просто Великобритания) превращалась в нового субъекта этой системы – субъекта мирового качества, который в противостоянии системе в целом и отдельным её элементам (зонам) в частности выступал как единый, цельный. По отношению к этой целостности различные локально-национальные традиции выступали в качестве лишь её аспектов, оставаясь внутри самой этой целостности, взятой не как мировой субъект, а как цивилизационный локус в качестве элементов, составляющих целое и неперемолотых им. Перед нами нетождественность Запада (Европы) самому себе как целого – целому, взятому в разных ипостасях, и как целого – совокупности элементов. Маркс своей теорией и в ней самой зафиксировал, помимо прочего, эту нетождественность.

Таким образом, с самого начала теория Маркса конструировалась как теория западного субъекта. Но субъект этот был, во-первых, системообразующим элементом капиталистической системы, а потому, во-вторых, не был социально единым, однородным, а распадался как минимум на два класса – буржуазию и пролетариат. Сам этот факт вёл к существенной модификации теории Маркса, её субъектных качеств. Но обо всём по порядку, и я попрошу читателя немного напрячь мыслительные усилия, поскольку несколько ближайших страниц в силу важности их содержания – не самое простое чтение.

6

Уже в «Тезисах о Фейербахе», в одиннадцатом из них («Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его»), Маркс заявил активный субъектный характер своей теории – как руководства к действию некоего субъекта. Теория Маркса планировалась как теория определённого субъекта для организации определённого субъектного действия. В соответствии с этой задачей вырабатывались определённые принципы, закладывался методологический фундамент, но построилось на этом фундаменте нечто другое, чем планировал исходно доктор Маркс. Ему не удалось создать то, к чему он стремился, хотя путём, который он планировал, но не прошёл, можно пройти – речь об этом пойдёт ниже. Логика идеологии и политических установок Маркса, а также общий дух эпохи обусловили деформацию и сужение теории Маркса, а также качественное изменение её содержания.

Поскольку социальная теория Маркса развивалась в русле его идеологии, в тесной связи с ней, в центре внимания Маркса оказался определённый исторический субъект – класс пролетариев, отрицавший, по мнению герра доктора, буржуазное общество и его ценности – буржуазные, национальные, общечеловеческие. Так как главным было освобождение пролетариата именно как класса, т.е. коллективно, то сама логика идеологического дискурса и политической борьбы вела Маркса к максимальному вниманию к коллективному субъекту, а индивидуальная субъектность вытеснялась на задний план – и как менее важная и интересная, и как помеха общему делу. Эта же логика вела Маркса ко всё большему пренебрежению индивидуальным субъектом, т.е. личностью, что неоднократно отмечалось исследователями, хотя далеко не всегда объяснялось адекватным образом. Трирец свёл личность к совокупности общественных явлений, точке их пересечения. Но личность и жизнь самого Маркса опровергают подобную интерпретацию.

Далее. Поскольку Маркса интересовали коллективные действия угнетённого класса, его борьба – Sein Kampf, системное в субъекте, то в самой деятельности субъекта на первый план выходили системные черты, и именно к ним, на них разворачивалась теория, теоретическая система – что бы ни обещал метод. Кроме того, поскольку в центре внимания Маркса была классовая борьба пролетариата и буржуазии как двух коллективных субъектов, а также борьба пролетариата против буржуазии и буржуазного общества в целом, сама субъектная тематика приобрела в его теории в значительной мере негативный характер, а теория субъекта оказывалась в большей степени теорией отрицания субъектности (буржуазного) общества, одним из его элементов. Главный субъект капиталистического общества – капитал в лице его персонификатора, буржуазии, становился объектом отрицания; получалось, что антикапитализм, антибуржуазность принимали форму антисубъектности, отрицания любых ценностей, кроме пролетарских. Но поскольку в обществе доминируют идеи и ценности господствующего класса, ценности пролетариата – это тоже ценности буржуазного общества, буржуазные ценности, но модифицированные, вывернутые наизнанку, чаще всего заземлённые на материальное. Это не плохо и не хорошо – это реальность. Как заметил Дж. Оруэлл, если для американского социалиста-интеллигента социализм – это вопросы теории и ценностей, то для социалиста-рабочего – лишняя бутылка молока для ребёнка. Именно материальные ценности Маркс сделал центральными в своей идеологии (и теории), придав им статус коммунистических и проинтерпретировав таким образом. Получилось, что коммунистические, пролетарские ценности – это в значительной степени буржуазные ценности со знаком минус, сфокусированные на материальной сфере в самом узком смысле слова. В этом смысле есть резон в мысли, которую высказала автор очень женской и в целом слабой (но не такой слабой как «Марксова религия революции», Г. Норта, Екатеринбург, 1994) книги о Марксе Ф. Леви. По её мнению, в теории Маркса пролетариат оказывается отражённым, зеркальным образом буржуазии.

В центре исследования Маркса находилось капиталистическое общество, капиталистическое производство, в котором отдельный человек (рабочий, индивидуальный субъект труда) превращается функционально в элемент техники, объективных условий, становится орудием машины: не индивидуальный рабочий применяет условия труда, а, как писал Маркс, машинная система, «условия труда применяют рабочего». Реальным субъектом производства выступал совокупный рабочий (опять же коллективный, а не индивидуальный субъект). Кроме того, поскольку при капитализме овеществлённый труд господствует над живым, внимание Маркса было сконцентрировано прежде всего на предметно-вещественных («объективных») факторах и условиях производства. В результате в рамках и на языке своей политэкономии Маркс часто ставил и решал вопросы экономической теории капитализма, в которых он нередко бывал слабее профессиональных экономистов; к тому же иногда Маркс некритически заимствовал у либеральной социальной теории то, что не имело права на существование в его теории, противоречило её логике.

Но прежде, чем говорить о некритических заимствованиях отмечу один факт. Интересно, что, разрабатывая проблематику капитализма, Маркс сконцентрировался на проблемах промышленного капитала, пренебрегая или оставляя на втором плане финансовый капитал. На первый взгляд это логично, поскольку в центре теории Маркса – производство, производительные силы. Однако при более пристальном взгляде, при анализе системы в целом выясняется, что почти весь XIX в. финансовый капитал господствовал над промышленным, а во многих случаях диктовал свою волю правительствам крупнейших европейских государств. В 1818 г. – том самом, когда родился Маркс, – Ротшильды впервые «нагнули» правительства Франции, Пруссии и Австро-Венгрии. На конгрессе в Аахене решался вопрос о том, кто даст взаймы Франции 270 млн франков для погашения ею военного долга державам-победительницам. Вопрос считался практически решённым – это должен был быть банк либо Бэрингов, либо Увара. Ротшильды пытались «перетянуть одеяло» на себя, однако им, ещё не умевшим в то время носить модную одежду, говорящим с еврейским акцентом, отказали в аудиенции и герцог Ришелье, и Меттерних, и Харденберг. И вдруг 5 ноября 1818 г. начал падать ранее повышавшийся курс французских государственных облигаций займа 1817 г. Падение приобрело такую скорость, что в цене начали падать и другие облигации и ценные бумаги – обвал стал угрожать не только Парижской бирже, но и многим, если не всем, крупным биржам Европы. То была работа Ротшильдов: в течение нескольких недель они скупили облигации конкурентов, а затем выбросили их по низкой цене – нокаут! Ришелье, Меттерних и Харденберг изменили своё отношение к Ротшильдам, начали их принимать, а между собой быстро договорились отказать Бэрингам и Уварам. В 1820–1860-е годы европейский финансовый капитал, прежде всего Ротшильды, ещё более упрочил свои позиции в капсистеме.

Маркс не мог этого не знать, как не мог не знать и того, что забастовки как форма классовой борьбы рабочих выгодны финансистам – они ослабляют промышленников и усиливают их зависимость от финансового капитала. Чем объяснить недостаточное внимание Маркса к финансовому капиталу? Тем, что он каким-то образом был связан с Ротшильдами – информация об этом циркулировала, однако вопрос нуждается в дополнительном исследовании. В конце концов, возможно, у Маркса были свои исследовательские преференции. Ну а теперь к вопросу о некоторых некритических заимствованиях.

7

Одно из некритических заимствований Марксом у буржуазного либерального обществоведения – понятие буржуазной революции. Разумеется, в конечном счёте главным бенефициаром революций эпохи капитализма в его ядре (прежде всего) становилась буржуазия. Однако, во-первых, это не значит, что она была ударной силой революций – даже в революциях 1848 г. этой силой были трудящиеся докапиталистического, доиндустриального типа и реально их. Как здесь не вспомнить тезис Б. Мура о том, что великие революции рождаются не из победного крика выходящих классов, а из предсмертного рёва тех классов, над которыми вот-вот должны сомкнуться волны прогресса – буржуазного. Этот рёв, его энергию и использует буржуазия, недаром по поводу революции 1848 г. и её результатов Маркс и Энгельс написали, что теперь мы понимаем, какую роль в революциях играет глупость и как мерзавцы её используют.

Во-вторых, как писали ещё в «Немецкой идеологии» сами Маркс и Энгельс, класс (слой или группа, добавлю я), совершающий революцию, выступает не как класс, а как представитель всего общества, как представитель «всеобщих» интересов. Эта «всеобщность» есть результат того, что интерес данного класса (слоя, группы) до поры более или менее связан с интересом всех остальных негосподствующих классов. «На полях» авторы «Немецкой идеологии» отмечают: «Всеобщность соответствует: 1) класс contra (против) сословие; 2) конкуренции, мировым сношениям и т.д.; 3) большой численности господствующего класса; 4) иллюзии общих интересов. В начале эта иллюзия правдива; 5) самообману идеологов (подч. мной. – А.Ф.) и разделению труда».

Иными словами, на какое-то, довольно короткое, но весьма плотное, насыщенное время «ударником» революции выступает субъект, объединённый единым интересом. Интерес этот носит негативный по отношению к существующей системе характер, в случае победы он начинает наполняться позитивным содержанием и тут-то и начинается «использование глупости мерзавцами», новые «толстяки» либо берут верх над «просперо» и «тибулами», либо последние сами превращаются в новых «толстяков». В любом случае революция есть субъектный акт и процесс, обретающий отчётливые системные классовые характеристики только впоследствии. Время революций – это формально краткий миг по сравнению с этим «впоследствии». Однако по своему удельному хроновесу этот краткий миг – «миг-вечность» субъектного взрыва – почти не уступает длительному системному ходу вещей, наступающему после него. Этот миг из разряда шагов, которые длиннее жизни. Поэтому о «буржуазной революции» мы должны говорить очень осторожно, к этому разряду «на 100%» можно отнести только одну революцию – «славную» 1688 г. в Англии, сделанную буржуазией и для буржуазии.

Понятно, что схема «буржуазная революция» нужна была Марксу для обоснования пролетарской революции и её неизбежности. Однако: а) он сделал это с нарушением своих же методологических принципов анализа диалектики субъекта и системы; б) пролетарских в строгом смысле этого слова революций не было так же, как и «строгих» буржуазных революций. По сути это в конце жизни признал Л. Троцкий, написавший: «Мы вынуждены будем признать, что дело […] во врождённой неспособности пролетариата стать правящим классом». И это естественно: пролетариат никогда не был полноценным субъектом антикапиталистической революции.

Два – внешне – парадокса: 1) чем ближе к ядру капсистемы, тем меньше революционная активность пролетариата, тем меньше успех антикапиталистических революций; 2) чем дальше от ядра капсистемы, чем меньшую долю трудящихся составляет пролетариат, тем успешнее антикапиталистические революции.

Однако парадоксальность эта – внешняя. На самом деле всё логично: в ядре капсистемы у интегрированного в индустриальную и национально-государственную систему, а следовательно дисциплинированного и в той или иной степени пропитанного господствующими ценностями – буржуазными (уважение к собственности, к накопленному, овеществлённому труду, т.е. к вещественной субстанции, к времени – упорядоченному времени, т.е. к порядку и т.д.) есть жёсткий ограничитель его революционности. Это сам капитал как овеществлённый труд, капиталистическая собственность вообще и капитал как собственность в качестве её элемента. Это очень хорошо понимали внешние по отношению к ядру капсистемы, к Западу наблюдатели и мыслители, прежде всего русские – Герцен, Данилевский, Тихомиров.

Ограничусь одной цитатой из воспоминаний Л. Тихомирова. Путешествуя по Западной Европе (Франция, Швейцария), он писал: «Перед нами открылось свободное пространство у подножия Салев, и мы узнали, что здесь проходит уже граница Франции. Это огромное количество труда меня поразило. Смотришь поля. Каждый клочок огорожен толстейшей, высокой стеной, склоны гор обделаны террасами, и вся страна разбита на клочки, обгорожена камнем. Я сначала не понимал загадки, которую мне все это ставило, пока, наконец, для меня не стало уясняться, что это собственность, это капитал, миллиарды миллиардов, в сравнении с которыми ничтожество наличный труд поколения. Что такое у нас, в России, прошлый труд? Дичь, гладь, ничего нет, никто не живет в доме дела, потому что он при самом деде два-три раза сгорел. Что осталось от деда? Платье? Корова? Да ведь и платье истрепалось давно, и корова издохла. А здесь это прошлое охватывает всего человека. Куда ни повернись, везде прошлое, наследственное… И невольно назревала мысль: какая же революция сокрушит это каменное прошлое, всюду вросшее, в котором все живут, как моллюски в коралловом рифе».

Из сказанного Тихомировым следует: революция может сокрушить только социумы, обладающие небольшой вещественной субстанцией, те, в которых накопленный труд (капитал и есть накопленный, овеществлённый труд, реализующий себя как самовозрастающая собственность) не задавил живой труд и его формы организации. Это ясно при взгляде на мир ядра капитализма извне, герр доктор Маркс смотрел изнутри и потому ожидал пролетарскую революцию, отождествляя к тому же с пролетариатом «опасные классы», живущие в социальной зоне со слабым «содержанием» накопленного труда.

Абортивная революция 1923 г. в Германии со стеклянной ясностью показала неготовность, пожалуй, самого организованного пролетариата Запада крушить «вещественную субстанцию» ради победы революции и построения социализма. Э. Хемингуэй, который в качестве репортёра был в Германии в 1920-е годы, описывает следующую историю. Полиция окружила шахту, в которой забаррикадировались шахтёры. Началось «стояние», переговоры, ни одна из сторон не шла на уступки. Хемингуэю разрешили спуститься в шахту, взять интервью. Во время интервью Хемингуэй спросил немецких пролов, почему они не пригрозят взрывом шахты власти, если та не пойдёт на уступки. Реакция немецких шахтёров была такова: как можно? Это же результат труда многих поколений! Наконец, это собственность. Недаром Бухарин, издеваясь, говорил, что во время событий 1923 г. немецкие рабочие убегали от стрелявших в них полицейских, стараясь не затоптать газон.

Разумеется, согласно Марксу, антикапиталистическая революция должна была быть не только пролетарской, но иметь мировой характер и стартовать в наиболее развитых странах.

8

Ещё одним заимствованием Маркса у буржуазной политэкономии, точнее, у Д. Рикардо, была трудовая теория стоимости. Разумеется, стоимость создаётся в процессе труда самим трудом. Однако не только трудом. Физиократы верно отметили роль природы в этом процессе. Маркс говорил о производительных силах природы; в марксистской традиции В.В. Крылов развил эти идеи в теорию естественных (натуральных) производительных сил. Однако в процесс создания стоимости эти силы, включаемые человеком в социальный процесс, Маркс не включил, ограничившись трудом, т.е. рабочей силой человека.

Далее. На создание стоимости влияют организационные факторы, внеположенные труду, точнее, действительному процессу производства как одной из пяти фаз совокупного процесса общественного производства (распределение факторов производства; действительный процесс производства; распределение продуктов производства; обмен» потребление).

Здесь же необходимо отметить и роль внеэкономических факторов и в создании стоимости, и в её распределении. Когда мы говорим о необходимой и прибавочной частях создаваемого продукта, т.е. о необходимом продукте и прибавочном продукте, проведение грани между ними, отделение одного от другого в производственно-экономическом плане теоретически вполне возможно, и это разделение работает. Однако поскольку, как заметил П. Кузнецов, КПД любой энергетической системы не может быть больше единицы, некая надстройка «прибавочный продукт» над создаваемым продуктом физически невозможна. Но она, добавлю, возможна социально. Не теоретически, а в реальности грань между тем, что считать «необходимой», а что считать «прибавочной» частями созданного продукта проводилась внеэкономическим, волевым способом. Эта внеэкономичность определялась несколькими факторами: силовой «сделочной позицией» господ, соотношением сил «верхов» и «низов», обычаем, минимумом выживания при ведении данного типа хозяйства и отношением трудящихся к власти, обусловленное тем, насколько она уважает их право на существование (в крестьянских обществах – это «моральная экономика крестьянина», строящаяся на иных принципах, чем политэкономия капитализма). Иными словами, в реальности различие между необходимым и прибавочным трудом не столько определяется узкопроизводственным образом, сколько является проекцией соотношения социальных (классовых) сил и обычаями, учитывающими «моральную экономику». Маркс, однако, упирал на экономически-производственный характер данного различия и тем самым нарушал свой метод, свои методологические принципы.

Ещё один вопрос. Суть в следующем. Согласно схеме Маркса, переход от одной формации к другой происходил в результате того, что производительные силы перерастали производственные отношения, происходила социальная революция – переход к новой формации. Однако если бы всё это было действительно так, то уровень развития производительных сил новой формации уже в самом начале её существования должен был превосходить уровень развития производительных сил старой формации на её поздней стадии. В истории всё обстояло с точностью наоборот. Феодализм достиг уровня развития производства поздней античности только в XI – начале XII в.; капитализм достиг уровня развития производства позднего («высокого») феодализма (середина XIII – середина XIV в.) только в начале XVIII в. Налицо нечто противоположное тому, о чём писал Маркс. Вслед за кризисом старой формации наступал не взлёт, а упадок в течение нескольких веков; упрощение, варваризация, архаизация социальных отношений как средство и форма адаптации к кризису. И только потом, на основе новых социальных (производственных) отношений, новых форм социального контроля оформлялась новая система производства.

Как мог Маркс – блестящий ум и отменный знаток истории – упустить из виду этот факт? В принципе в рамках его теории эта загадка разрешима. Дело в том, что Маркс не сводил производительные силы к вещественным факторам, «железкам»; он писал о естественных производительных силах, о социальных и духовных производительных силах, причём субординация не укладывается в примитивную схему «базис – надстройка», а носит вариативный характер. Производственные отношения выступают как производная форма социальных производительных сил и межсистемные («межформационные») сдвиги – это сдвиги прежде всего в конструкции и комбинации этого типа сил. Однако сам Маркс нигде и никогда этот свой методологический принцип не применил, оперируя производительными силами как чем-то вещественным – всё то же противоречие метода и системы.

9

В работах Маркса, как мы видим, нередко присутствует то же противоречие между методом и системой, отмеченное исследователями, например, в работах Гегеля. В методологии Маркса акцентируется роль внеэкономических факторов в качестве определяющих социальную суть того или иного общества как системы. Общество в целом и есть совокупный процесс общественного производства. Как подчёркивал сам Маркс, специфика любого совокупного процесса определяется фазой распределения факторов производства, предшествующей действительному процессу производства. Это распределение носит внеэкономический характер, и даже капиталистическому накоплению (и производству) предшествует, как показал Маркс в 24-й главе I тома «Капитала», первоначальное накопление, т.е. силовой передел (огораживания, в ходе которых крестьян сгоняли с земли; пиратство и т.п.). И это естественно: в соответствии с диалектикой, будь то гегелевская или материалистическая, в основе любой системы лежат внесистемные предпосылки; как любил говорить Гегель, когда вещь начинается, её ещё нет. В системе же Маркса внеэкономические факторы отступают на второй план даже в том случае, если речь идёт о производственных внеэкономических факторах.

Методологическую суть социальной теории как научной программы Маркса В.В. Крылов сформулировал следующим образом:

– во-первых, характером производительных сил (т.е. структурой всего общества, обусловленной его отношением к природе) объясняет структуру производственных отношений (т.е. структуру всего общества, обусловленную отношением людей друг к другу);

– во-вторых, отношениями распределения факторов производства объясняет отношения распределения продуктов труда;

– в-третьих, в пределах собственности на факторы труда из отношений по поводу средств труда выводит отношения по поводу рабочей силы;

– в-четвёртых, характером присваиваемого объекта обусловливает и определяет характеристику самого присваивающего и неприсваивающего субъекта.

Внимательный анализ этих принципов позволяет понять, что экономику Маркс методологически рассматривал как элемент целого. В то же время, поскольку в центре его внимания был капитализм как система, в которой производственные отношения носят экономический характер (и это при том, что в случае тех зон за пределами Запада, где капиталу не противостоял наёмный труд, капитал вырождался в ту или иную форму богатства, а сам капитализм создаёт от себя докапиталистические уклады, которых до него в этих зонах не существовало – плантационное рабство, латифундии и т.п.), в своей системе он акцентировал их значение, нередко перенося это на принципиально иные ситуации. И тем не менее, капиталоцентризма у Маркса не так много, отдельные случаи корректируются его методом.

Принципы историзма и системности, а также Марксов метод восхождения от абстрактного к конкретному позволяют создавать модели не только современного Марксу капиталистического общества и не только его более поздних форм, но также докапиталистических социумов и общества системного антикапитализма – СССР. Другое дело, что западные советологи, советские истматчики и постсоветские политологи, социологи и экономисты компрадорского типа не просто не использовали такую возможность, но принципиально от неё отказались. А ведь Маркс удивительно точно предсказал ряд тенденций развития капитализма на его поздней стадии. Только один пример. Маркс писал, что по мере всё большего охвата мира капитализмом экономические кризисы будут становиться всё более частыми и сильными, пока не сольются в один всемирный кризис. Мы это видим воочию. В условиях глобализации происходит не просто учащение и усиление кризисов, сама глобализация – это перманентный терминальный кризис капитализма.

Во второй половине ХХ в. было немало «спецов», поспешивших пнуть Маркса за его тезис о нарастании относительного и абсолютного обнищания в условиях капитализма. В качестве контрпримера приводили Запад 1945–1975 гг., т.е. большей части второй половины ХХ в. Фальшивка здесь заключается в следующем.

Начну с того, что мерить абсолютное и относительное обнищание трудящихся, ограничиваясь ядром капсистемы, т.е. зоной, куда притекает, перекачивается прибыль – грубая ошибка. Данный вопрос должен ставиться и исследоваться в масштабах мировой системы капитализма в целом, т.е. включая те зоны – а их большинство, – откуда прибыль изымается. Капитализм – это не только США, ФРГ, Люксембург и Швеция, это также Гаити и Колумбия, Нигер и Конго, Бангладеш и Филиппины, т.е. не только ядро, но также периферия и полупериферия. При таком подходе оценка, данная Марксом, оказывается верна. Это что касается проблемы пространства. Теперь о времени.

Выставлять период 1945–1975 гг. и вообще второй половины ХХ в. в качестве нормы состояния капиталистической системы, как это делали и делают на Западе пропагандисты-апологеты капитализма, а у нас – сначала перестроечная шпана, а затем её малообразованные постсоветские последыши – в лучшем случае грубая ошибка, в худшем – фальсификация и ложь.

«Славное тридцатилетие», как называли французы отрезок истории Запада между 1945 и 1975 гг., ставшее периодом быстрого экономического роста, расцвета среднего слоя и подъёма «welfare state» (государства всеобщего социального обеспечения) было не нормой, а отклонением от нормального развития капитализма, краткосрочным исключением из долгосрочного правила. Об этом уже немало написано, одна из последних работ – научный бестселлер одного из крупнейших специалистов по проблеме мирового социально-экономического неравенства Т. Пикетти «Капитал в XXI веке». Пикетти убедительно показал, что «славное тридцатилетие» было исключительным периодом в истории капитализма, когда экономическое неравенство в ядре капиталистической системы несколько снизилось, а с конца 1970-х годов по мере развёртывания неолиберальной контрреволюции стало расти, постоянно ускоряясь. С начала XXI в. рост неравенства приобрёл галопирующий характер: богатые богатеют, бедные беднеют во всём мире. Формируется общество, которое социологи охарактеризовали «20:80»: 20% богатых и сверхбогатых, 80% бедных и нищих – и никакого среднего слоя.

Главной причиной того, что в послевоенный период буржуины решили немного поделиться со средним слоем и верхушкой рабочего класса было существование СССР, системного антикапитализма, который вплоть до конца 1960-х годов воспринимался в мире в качестве успешной альтернативы капитализму. В связи с этим верхушке капсистемы приходилось отклонять развитие последней от нормы – «железной пяты» – в социалистическую сторону. А пропагандистски этот отклоняющийся, девиантный капитализм с квазисоциалистической социальной косметикой выставлялся как норма, как демократический гуманный строй, противостоящий «советской тоталитарной системе». С конца 1970-х годов по мере, с одной стороны, ослабления СССР, а с другой стороны, давления на истеблишмент квазисоциалистической бюрократии welfare state левых партий и профсоюзов, за которыми стояли определённые сегменты среднего слоя и рабочего класса, буржуазная верхушка перешла в контрнаступление как внутри своих стран (неолиберальная контрреволюция), так и на международной арене (рейгановское наступление на СССР, нацеленное на перехват исторической инициативы у Советского Союза). После разрушения СССР, когда верхушке буржуинов уже не надо было откупаться от своих «мидлов» и «пролов», капитализм вернулся к своей «железопятной» норме неравенства. Это и показал Пикетти, доказав своим исследованием правоту Маркса.

10

Маркс не любил Россию – это факт. Причём не только как царизм и самодержавие – в этом пытаются убеждать его вульгарные апологеты, – но и как страну славян. И Маркс, и Энгельс относились к славянам как к менее развитому, менее историчному народу, чем западноевропейцы, прежде всего немцы. Ну что же, более или менее скрытый расизм по отношению к славянам, к русским всегда был характерен для части западных мыслителей. Нас в данном контексте это не должно волновать: зафиксировали и запомнили хорошенько. К Марксу, его теории, к марксизму нужно подходить инструментально. Во-первых, как к недостроенной конструкции социального знания альтернативного буржуазному. Во-вторых, как к идейно-информационному, а ещё точнее – психоисторическому оружию в борьбе с Западом. Когда-то Константин Леонтьев заметил, что чехи – это то оружие, которое славяне отбили у немцев и против них же повернули. Так же нужно использовать созданный на Западе марксизм. Только нужно поставить его с ног на голову, т.е. проделать то, что в своё время сделал Ленин. Эта задача тем более своевременна, что наступает Время Маркса.

Объятый кризисом современный мир словно рвёт на части и выбрасывает одновременно в несколько различных эпох. Одна из них – «эпоха революций» (1789–1848), сформировавшая Маркса и марксизм. Тогда основная масса низов ещё не превратилась в рабочий класс, а представляла собой «опасные классы». Сегодня бóльшая часть низов в капсистеме – это уже не рабочий класс, а прекариат («хрупкий класс») и маргиналы – круг истории повернулся на 180º: 2018 г. оказался ближе к 1818-му, чем к 1918-му! Рассасывается и средний слой, подъём которого начался в середине XIX в., аккурат во время написания «Капитала». Верхи капсистемы переживают кризис, зеркальный правда уже не Времени Маркса, а Времени Босха, Брейгеля-старшего и Дюрера: «Большие рыбы пожирают малых», «Рыцарь, смерть и дьявол».

Совмещение времён Маркса и Босха наводит на интересные мысли: хронолинейка, линейное время капитализма с его прогрессом сворачивается в хронолист Мёбиуса, в цикл – и мы попадаем в мир Тойнби, Вико и ибн-Хальдуна. Кстати, анализ последних четырёх фаз поколений деградации правящих верхушек арабских политий, воспроизведённый по-своему Т. Манном в романе «Будденброки», весьма пригодится в анализе деградации и подверженности психическим эпидемиям правящих верхушек нынешнего Запада. Ибн-Хальдун также писал о переселении племён бедуинов, резавших старую, разжиревшую и разложившуюся элиту. А разве не новое переселение народов – целых кланов с Ближнего Востока и из Африки в Западную Европу мы видим сегодня? Они прибывают и превращаются в то, что Тойнби называл «внутренним пролетариатом», но пролетариатом не в капиталистическом, а в древнеримском смысле – те, кто существует и плодится, не работая, на подачки государства.

Выходит, весь прогресс буржуазного Запада был всего лишь короткой прямой линией внутри длинного исторического цикла, переходящего на наших глазах в регрессивную фазу; причём в эту фазу одновременно переходят сразу несколько циклов различной длительности, но переходят одновременно, образуя мощнейший, небывалый в истории волновой резонанс.

Как знать, не является ли Маркс последним – светским – пророком линейного Времени авраамических религий, фиксирующим, что время этого Времени подошло к концу, линейка сворачивается и наступает время циклического Времени старых, умудрённых опытом цивилизаций – ведического кластера (нашей древневедической, индийской, древнегреческой и др.), китайской, майя. И не значит ли это, что создавать новое социальное знание, используя в том числе реконструированную теорию Маркса (а опыт В.В. Крылова показал, что оттуда многое можно вытащить, причём огня там больше, чем пепла, нужно только правильно поставленное «сталкерство» в этой «зоне») следует не просто на антикапиталистической основе – похоже, в нынешних обстоятельствах стремительного умирания капитализма это мелкий заплыв, но на нелинейной основе циклических схем, вступающих в сложные диалектические отношения с линейными и превращающими их в свой частный случай? Если это так, то мы должны быть благодарны Марксу и за то, что, с одной стороны, он подвёл нас почти к пределу возможностей качественного развития линейных схем, открывая, сам того не замечая, путь к циклическим; с другой – почти к пределу системного анализа, как бы указывая, что следующий логический шаг – субъектный анализ, разработка знания об исторических субъектах как творцах систем. А это значит, что мы ещё повоюем – за Маркса, с Марксом и посредством Маркса и его теории как психоисторического оружия.

Россия. Германия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 6 июня 2018 > № 2634521 Андрей Фурсов

Карл Маркс: 200 лет спустя

объятый кризисом современный мир словно рвёт на части и выбрасывает одновременно в несколько различных эпох

1

200 лет назад в Трире, маленьком городке на Мозеле, старейшем в Германии, родился Карл Маркс. О нём написаны горы книг, жизнь и творчество разобраны по косточкам друзьями и врагами, последователями и критиками. Не имеет смысла повторять этот путь. Интереснее осветить несколько вопросов:

1) диалектика (о марксизме всё же речь) профессионального и пророческого у Маркса;

2) феномен идеологии и место марксизма в нём;

3) эпоха Маркса как ключ его теории;

4) особенность теории Маркса в контексте европейской мысли;

5) субъект и система у Маркса;

6) некоторые некритические заимствования Марксом из буржуазной теории;

7) Маркс, наша эпоха и эпоха, в которую мы вступаем.

Я прекрасно понимаю, что это перечень для целой книги (возможно даже не одной), а не для статьи. Поэтому изложение, посвящённое гиганту мировой мысли (именно величина Маркса и его упор на критическую мысль требуют критического подхода), будет носить тезисный характер, тем более, что многие сюжеты уже развиты мной в книге «Биг Чарли, или О Марксе и марксизме».

В книгах и альбомах, посвящённых XIX в. Маркс – в первой пятёрке знаменитостей: Наполеон, королева Виктория, Дарвин, Маркс и Бисмарк. Все люди знаковые. Тем не менее, Наполеон скорее венчал водораздельную революционную эпоху 1789–1815 гг.; Виктория – это ультрадевятнадцатый век, впрочем, как и Бисмарк. Немного вылезает из «короба» XIX в. Дарвин, которому Маркс хотел посвятить «Капитал», а тот отказался, но вылезает именно что немного. С Марксом дело обстоит иначе: под знаменем идей этого человека, родившегося и умершего в XIX в., прошёл не столько его век, сколько следующий – XX.

В ХХ в. с Марксом по глобальности, всемирности значения и значимости может конкурировать только Ленин, но Ленин – это только ХХ в., а Маркс – и ХХ, и XIX, и, скорее всего, XXI в: как показывает рост публикаций последних 10–15 лет, интерес к Марксу растёт, я имею в виду – растёт на Западе. Это неудивительно: кризис, начавшийся в 2008 г., никуда не ушёл, его залили деньгами, но и только; оживления мировой капиталистической экономики не произошло – и, по всей видимости, не произойдёт, системный кризис капитализма, «подмороженный» и отодвинутый почти на два десятилетия разграблением Западом и их подельниками из бывшего социалистического мира, главным образом РФ, вступил в терминальную стадию. И оказывается: Маркс был прав – и по поводу учащения кризисов по мере «глобализации капитализма», и по многим другим поводам. Удивительно ли, что восторженные биографии Маркса пишут такие признанные идеологи мондиализма/глобализации как Жак Аттали (его книга о Марксе переведена на русский язык и издана «Молодой гвардией» в серии «ЖЗЛ»). Аттали увлекает в Марксе многое, в том числе и то, что импонировало в работах трирца симпатизировавшим ему А. Тойнби и Дж.Ф. Даллесу, – идея мирового правительства. Правда, согласно Аттали, идею эту реализует не пролетариат, а буржуазия, которой предстоит создать то, что в «Краткой истории будущего» он назвал «глобальной распределительной экономикой». По мере обострения мирового кризиса и нарастания всё менее управляемого глобального хаоса интерес к Марксу будет возрастать, тем более, что на Западе он воспринимается как часть западной – левой, антикапиталистической, радикально-критической, но западной интеллектуальной традиции.

В 1990 г. в Москве проходила международная конференция по проблемам крестьянства. Выступавший на ней Т. Шанин, обращаясь к советским учёным, сказал (цитирую почти дословно): «20 лет назад вы, советские учёные, говорили: «Маркс – гений, а Чаянов – дурак». Но мы, западные учёные, не отдали вам Чаянова. Сегодня вы, советские учёные, говорите: «Чаянов – гений, а Маркс – дурак». Но мы, западные учёные, не отдадим вам Маркса, потому что это часть нашей интеллектуальной традиции».

В силу нарастающего с начала 1990-х годов провинциализма обществоведческой науки РФ, широкое распространение в которой приобрели вульгарные и примитивные третьесортные схемы западной политологии, экономики и социологии, а также в силу объявленного государственного антисоветизма 1990-х в идеологии, Маркс, а нередко теоретическая проблематика вообще («большой нарратив») оказались выброшены; в моду вошли интеллектуальные карлики вроде Поппера, Хайека и др. – лилипутам лилипутово. В то время как в западных университетах, особенно элитарных, преподают Маркса и марксизм, в вузах РФ местной элите скармливают третьесортных мыслителей – и это понятно: полуколониальной элите ни к чему первый сорт, обойдётся третьим. В результате политэкономию в вузах РФ вытеснила убогая «экономикс» с её бухгалтерскими задачками, проблематику социальной теории – «конкретная» социология, ну а анализ идеологии, без которого невозможно вести информационно-когнитивные войны и, тем более, побеждать в них, вообще отсутствует.

Впрочем, рано или поздно Маркс вернётся и в Россию вслед за Сталиным и Лениным – именно в таком порядке. Шаги эти командоров революции и революционно-имперской государственности уже слышны: кто не глух, тот слышит.

2

Маркс – это… почти всё: идеология, наука (научная теория) – как заметил Д’Амико, именно Маркс находится у истоков современных критических представлений о том, чем является общество, именно он задал новые направления социальных исследований. Маркс – это революционная практика. По степени влияния на массы марксизм – на грани религии: отмечая решающую роль Маркса в развитии европейского массового сознания эпохи Модерна, Б. де Жувенель пишет, что аналог мощнейшему посмертному существованию Маркса – только основатели великих религий.

Маркс – это потрясающие научные достижения, прорывы и пророчества и в то же время поразительные провалы и ошибки в теории, поражения в политике. Маркс – это удивительная любовь и дружба и не менее удивительная жестокость к близким (например, к младшему брату), соратникам (но, конечно же, не к Энгельсу), склонность к интриганству, в основе которой лежали властолюбие и скверный характер.

Да, Маркс, этот витальный еврей – выкрест из Трира с мефистофелевской копной волос и внешностью не то демона, не то (борода!) Карабаса-Барабаса, стремящийся преодолеть, изжить своё еврейство как социокультурную характеристику, был малоприятным субъектом: конфликтно-скандальный, злобно-ругачий, тщеславный (в ряде писем этот борец за права угнетённых с восторгом пишет о том, как его принимали в доме то аристократа, то финансиста – комплексы, ничто человеческое…). Всё это так. Однако – гений (а представители этой породы часто неприятны), который затеял всем нам большую эпоху.

Победы Маркса шли по линии интеллекта, науки. По практической линии – в основном поражения. Революция, о необходимости которой всё время говорил Маркс после 1848 г., так и не произошла, а Парижская коммуна «бородатого Чарли» не вдохновила, более того, удручила, а в чём-то весьма насторожила: парижские пролетарии и люмпены улыбнулись Истории смертельной улыбкой, и герр доктор напугался и стал с досады присматриваться к России с её крестьянской общиной. Поставить под контроль I Интернационал не удалось; попытки представить своих оппонентов – Герцена и особенно Бакунина – царскими шпионами (подлость, иначе не скажешь) не удались, да и сам I Интернационал как проект провалился. Марксу не удалось стать вождём мирового пролетариата – а он мыслил именно в мировых масштабах; учителем мирового пролетариата его провозгласили в нелюбимой им России после победы у нас революции – революции, которая по логике Маркса здесь вообще не могла произойти. Кстати, интересно было бы взглянуть на то, как могли бы схлестнуться Маркс и Ленин, окажись они современниками. Не схлестнуться не могли, ибо обоим было мало интеллектуальной игры, они были «очарованными странниками» власти, которая, похоже, завораживала их как Кольцо всевластия, precious («прелесть») толкиновского Голлума. Впрочем, пророки чаще всего связаны с властью и выступают либо как власть, либо как антивласть, т.е. власть со знаком «минус».

Западноевропейский пролетариат так и не стал могильщиком капитализма, окончательно провалившись в 1923 г. в Германии; пророчества Маркса в XIX в. не сбылись, а в ХХ – сбылись, но, повторю, в России, а не на Западе. Ленины и троцкие побеждали не в соответствии с пророчествами Маркса, но во многом вопреки им. А выглядело – и большевики это так и представляли – в соответствии с ними. Как тут не вспомнить фразу известного историка Голо Манна, сына Томаса Манна о том, что Маркс был эффективен и до сих пор остаётся таким, хотя его работа принесла не те результаты, которые он обещал.

С чем-то похожим мы имеем дело и в случае с интеллектуальным, научно-теоретическим наследием Маркса. Он не был философом, однако у его теории, бесспорно, были философские основания, идущие от Гегеля. Впрочем, после Гегеля философия в строгом смысле слова могла всерьёз развиваться по линиям Шопенгауэра, Ницше и Хайдеггера – явно не Марксов вариант.

Как экономист в узком смысле слова Маркс отчасти устарел к концу XIX в. – эпоха изменилась. Экономически «мир Маркса» перестал существовать к концу XIX в. И уже Бем-Баверк, этот «австрийский Маркс», убедительно критиковал различные аспекты теории Маркса. Критиковали и другие – по-разному и за разное. В том числе и за трудовую теорию стоимости. Необходимо признать, что, несмотря на эрудированность прежде всего в экономической (политико-экономической) области, Маркс оказался наиболее уязвим (и наименее интересен) именно как профессиональный экономист. Прав Ж. Бодрийяр, считающий, что Маркс так и не смог довести до конца критику классической политэкономии, хотя связано это не только с экономической теорией Маркса. Впрочем, в слабости Маркса как экономиста я готов усмотреть и его силу, или, скажем так, эта слабость в качестве профессионального экономиста есть проявление силы Маркса, того главного в нём, в его теории, что делает его интересным и перспективным и в наши дни.

Я рад, что не один так думаю, а в хорошей компании, например, с Й. Шумпетером, чью точку зрения по причине её афористичности имеет смысл привести на языке оригинала. Назвав Маркса гением и пророком, Шумпетер заметил: «Гении и пророки обычно не преуспевают как профессионалы, если у них есть какая-то оригинальность, она часто обусловлена именно их узкопрофессиональным непреуспеянием».

В другой работе Шумпетер прямо говорит о том, что для него самое важное не качество экономических исследований Маркса как узкого специалиста, а его общая проницательность как человека, мыслителя; не столько сам экономический анализ и его результаты, сколько преданалитический познавательный акт.

Преданалитический акт – это, прежде всего, общий метод, теоретический подход, общая, а не специализированно-экономическая, а социально-историческая теория – разумеется, у кого она есть. У Маркса была, и уже это хороший ответ тем, кто обвиняет его в экономцентризме и экономдетерминизме. Маркс довольно рано понял, что экономическая теория сама по себе не может объяснить долгосрочного экономического развития, как сказали бы теперь, экономического развития в долгосрочной перспективе. Долгосрочная экономическая теория должна обладать историческим измерением, т.е. должна быть элементом более широкой и качественно более сложной и многомерной теории, чем экономика с её одномерным homo œconomicus. Как заметил всё тот же Шумпетер, среди первоклассных экономистов Маркс был первым, кто понял, как можно превратить экономическую теорию в исторический анализ «и как исторический нарратив можно превратить в histoire raisonnée… Это также отвечает на вопрос… насколько экономическая теория Маркса увенчалась успехом в реализации его социологической системы (set-up). Она не увенчалась успехом; в этой неудаче (и этой неудачей) она создаёт цель и метод».

Шумпетер, конечно же, прав в том, что сила Маркса – в его методе, в его научной программе, основанной на принципах историзма и системности, в его социально-исторической теории. Но прежде чем говорить о программе, теории и методе Маркса, необходимо начать с проблемы идеологии вообще и марксизма в частности, поскольку теория Маркса тесно связана с определённой идеологией.

3

Современность (Modernity) – насквозь идеологизированная эпоха. Но она не всегда была такой. Классовые битвы эпохи генезиса капитализма (сер. XV – сер. XVII вв., так называемое «раннее Новое время» или «длинный XVI век», 1453–1648 гг.) и его ранней стадии (1640–1770-е годы) велись под знамёнами религии – протестанты против католиков. И только в самом конце XVIII в. Дестют де Траси «изобретает» слово «идеология» (1796 г.), а в первой половине XIX в. оформляются три великие идеологии эпохи Модерна – консерватизм, либерализм, марксизм. Почему именно в это время и почему именно три? Разумеется, если употреблять термин «идеология» нестрого, то идеологий окажется больше, в принципе – сколько угодно: от «шовинистической идеологии» до «идеологии империализма». Однако если всякая идеология – система идей, то не всякая система идей – идеология. Так, идеологией не является религия – это принципиально разные формы организации духовной сферы. Они могут внешне походить друг на друга, могут выполнять сходные функции, однако по своей субстанции, по содержанию это различные сущности. Ихтиозавр, акула и дельфин имеют сходную форму, живут в одной и той же среде – водной, однако относятся к различным классам живых существ. На идеологию, как и на другие явления, распространяются принципы системности и историзма: те или иные сущности, выступающие как явления, характерны для систем только определённого класса и типа; любые явления историчны: они возникают, развиваются и отмирают. То же – с идеологией как явлением и с тремя великими идеологиями Модерна.

Возникновение феномена идеологии прямо связано с французской революцией 1789–1799 гг. В своё время это чётко зафиксировал И. Валлерстайн, отметивший, что в результате и после этой революции изменение (изменения) стало (стали) восприниматься как норма и неизбежность. Различия возникали по поводу отношения к этой норме/неизбежности, к её конкретной форме, однако сам процесс изменения как структурной реальности стал признанным социальным фактом. К тезису Валлерстайна о роли Французской революции я бы добавил тезис о значении английской промышленной революции.

Идеология таким образом появляется там и тогда, когда становится очевидным нормальность изменений и возможность в связи с этим конструировать будущее в соответствии с определёнными политическими целями и социальными (классовыми) интересами. Само изменение становится средством реализации этих интересов и достижения неких целей.

По отношению к изменению возможны две базовые позиции – отрицательная и положительная; в рамках последней возможны два варианта: положительное отношение к постепенным, эволюционным изменениям и таковое – к скачкообразным, революционным. В результате мы получаем три позиции, три возможных идейных реакции на неизбежность изменений:

1) отрицательное отношение, отсюда стремление затормозить их изменения, законсервировать насколько возможно – консерватизм;

2) положительное отношение к постепенно-эволюционным изменениям – либерализм;

3) положительное отношение к революционному изменению – марксизм.

Таким образом, базовых идеологий капиталистической эпохи – три. Все остальные носят либо производный характер (социализм, коммунизм), либо оформляются на стыке базовых идеологий, нередко вступая в конфликт с «родителями» (отношения национал-социализма с консерватизмом).

Разумеется, между тремя базовыми идеологиями Модерна существует ряд иных отличий, чем непосредственно отношение к изменению (позиция по поводу связей «коллектив – индивид», собственности и т.п.), однако все они так или иначе обусловлены главным – отношением к изменениям, на базе которого разрабатываются социальный проект будущего и политические средства его достижения.

Первым оформился консерватизм (в 1820–1830-е годы), затем – либерализм (в 1830–1840-е годы) и, наконец, марксизм (конец 1840-х – конец 1860-х годов). Если консерватизм формировался в условиях, когда Старый Порядок ещё был потрясён революцией, но, как показали А. Токвиль и И. Тэн, был ещё достаточно силён, по крайней мере во Франции; если либерализм формировался в самом конце того периода, который Э. Хобсбаум назвал «эпохой революций» (1789–1848 гг.), то марксизм формировался в «эпоху капитала» (Э. Хобсбаум), 1848–1873 гг. Однако поскольку сферы политики и идеологии, как правило (по крайней мере, в ядре капиталистической системы), в своём развитии запаздывают по сравнению с экономической и социальной сферами, получается, что консерватизм подводил итоги периода конца Старого Порядка и начала революции, а либерализм – периода наполеоновской империи, реставрации во Франции и 1810–1820-х годов в Великобритании. Ну а марксизм отражал время революционных бурь 1830–1840-х годов и эволюционного перелома 1850-х. Отсюда – не случаен революционно-переломный характер и марксизма как идеологии, и научной теории Маркса.

4

Время формирования марксизма является переломным во многих отношениях. Век, действительно, оказался вывихнут, и Маркс попытался его вправить; как – об этом позже, сначала – о вывихе, а точнее, о вывихах.

Время Маркса – это, во-первых, структурный кризис капитализма: переход от ранней стадии к зрелой, индустриальной: к концу 1840-х годов результаты индустриализации изменили даже ландшафт Великобритании и начали менять быт; в 1850-е годы индустриализация началась в наиболее развитых «неостровных» частях Запада – со всеми вытекающими социальными последствиями.

Во-вторых, по мере развития индустриализации, формирования наций и национальных государств «опасные классы» (полулюмпены-полупредпролетариат) начали превращаться в пролетариат, т.е. в класс – рабочий – капиталистического общества. В условиях капитализма превращение рабочих в класс означает интеграцию в буржуазное общество главным образом на условиях его хозяев – интеграцию как на социальном, так и на национальном уровне.

Создаётся впечатление, что Маркс ошибочно отождествлял «рабочий класс» с «опасными классами». Последним, действительно, нечего терять, кроме своих цепей. А вот «пролам» есть что терять, включая то национально-государственное образование, в которые их постепенно интегрируют и с которыми они начинают себя идентифицировать. Крах II Интернационала продемонстрировал это со всей очевидностью: национальное в нём взяло верх над классовым, и для «исправления стиля» понадобилось создание III Интернационала – Коминтерна. Однако всего лишь через 10 лет после его создания выявились противоречия между этой наднациональной структурой и интересами СССР как специфического государственного образования – кончилось это роспуском Коминтерна в 1943 г.

В-третьих, во второй половине 1840-х годов закончилась I волна кондратьевских циклов (1780-е – 1844/1851), точнее, понижательная фаза I волны (1810/17 – 1844–1851) и стартовала повышательная фаза (1848–1873) II волны (1848–1896). Это время совпало с тем, что я называю «длинными пятидесятыми» XIX в. (1848–1867/73), когда европейская мир-система превратилась в мировую капиталистическую систему (без дефиса), а Западная Европа – Великобритания (прежде всего) и Франция – стали превращаться в «коллективный Запад» как ядро этой системы. Это мир-систем может быть несколько, а вот мировая капиталистическая система – одна. В ХХ в. возникла альтернативная мировая система во главе с СССР – антикапиталистическая, однако из-за шкурно-социальных (квазиклассовых) интересов номенклатуры она не смогла сменить «анти» на «пост», иными словами, стать посткапитализмом, т.е. тем, что идеологически фиксировалось как коммунизм. Номенклатура выбрала застойный аттрактор и интеграцию в мировую капсистему, завершением этого процесса стали горбачёвщина и ельцинщина, но это отдельная тема. Здесь необходимо зафиксировать лишь то, что капиталистическая мировая система несовместима с мир-системами.

На момент окончательного превращения европейской мир-системы в мировую капиталистическую систему в мире сохранялись две огромные зоны, обладавшие чертами и характеристиками мир-систем – Россия и Китай. Поэтому неудивительно почти хронологическое совпадение англо-французской агрессии против России (Крымская война, 1853–1856) и Китая (2-я Опиумная война, 1856–1860). Значительных геополитических целей в этих войнах Запад не достиг, а вот политико-экономические налицо: Россия и Китай утратили характеристики мир-систем и начали включаться в мировую капиталистическую систему: Китай, по крайней мере, его наиболее развитая, прибрежная часть – в качестве полуколониально зависимой периферии, с Россией дело обстояло сложнее. Даже после Крымской войны она сохранила не только суверенитет, но и статус великой державы. В то же время начала расти зависимость страны от западного капитала, а сама Россия стала превращаться в сырьевой придаток Запада как ядра мировой капиталистической системы.

Крымская и 2-я Опиумная войны – далеко не единственные события «длинных пятидесятых», ставших переломом и истории, и XIX в., и эпохи Модерна, и капитализма. Они начались революцией 1848 г. во Франции, которая затем перекинулась в другие страны «неостровного Запада» (Германия, Австро-Венгрия). За этим последовали инспирированный британцами бонапартистский переворот во Франции (1851 г.), восстание сипаев в Индии (1857 г.), война Австрии с Италией и Францией (1858–1859), объединение Италии (1859–1870); движение в Германии за её объединение (1862–1870); отмена крепостного состояния в России (1861), Гражданская война в США (1861–1865); война Австрии и южно-германских государств Пруссией и Италией (1866); реставрация Мэйдзи в Японии (1867–1868); Франко-прусская война (1870–1871); Парижская коммуна (1871); образование Германской империи – Второго рейха (1870–1871); крах лондонской фондовой биржи и начало экономической депрессии, которая завершилась в 1896 г. и серьёзно подорвала позиции Великобритании в качествен политико-экономического гегемона. Об этом свидетельствовали и два символических события, одно из которых произошло в «длинные пятидесятые», а другое – уже после их окончания.

В 1871 г. в Лондоне был опубликован политико-фантастический рассказ полковника Джорджа Чесни «Битва под Доркингом». В нём рассказывается о германо-британской войне, причём немцы высаживаются на остров и начинают его завоевание. Появление рассказа с таким содержанием свидетельствует о начале утраты гегемоном мировой системы психологической уверенности в себе – невозможно представить появление такой публикации ни в 1820-е, ни даже в 1860-е годы. Однако на рубеже 1860–1870-х мир изменился. Немцы были не единственными, кто бросил вызов Великобритании. То же сделали американцы, пока только в экономической сфере. Символом подъёма США, в значительной степени обусловленного ограблением Севером побеждённого в Гражданской войне Юга, стало проведение в 1876 г. Всемирной выставки в Филадельфии.

Таким образом, марксизм отразил бурную эпоху 1830–1840-х годов, а формировался в ещё более бурную эпоху 1850–1860-х годов. За это время, особенно между 1848 (публикация «Манифеста Коммунистической партии» Маркса и Энгельса) и 1867 г. (выход в свет I тома «Капитала») мир стремительно и неузнаваемо изменился – эту революционную стремительность и отразили марксизм и Маркс, который себя марксистом не считал.

…В конце 1991 г. мой хороший знакомый, блестящий венгерский интеллектуал и учёный, эмигрировавший в 1956 г. в США, ученик Д. Лукача Ференц Фехер написал мне: «В перерыве, возникшем в процессе нашей корреспонденции, рухнул коммунизм». Дело в том, что, отправив письмо Ференцу летом 1991 г., я по ряду причин получил ответ только в конце декабря того года. Перефразируя Фехера, можно сказать: «Между “Манифестом…” и “Капиталом” старый мир рухнул и капитализм изменился».

Марксизм, теория Маркса возникли и сформировались в крайне изменчивое, нелинейное время (это отличает марксизм и от консерватизма, и от либерализма), и это не могло не придать марксизму тот динамичный характер, который сделал его главной идеологией ХХ в. – век XIX оказался слишком медленным для марксизма, ХХ-й подоспел как раз, а потому самое время сказать несколько слов о теории и научной программе Маркса. Речь действительно идёт о кратком наброске – нельзя объять необъятное, тем более в объёме статьи.

5

Когда-то Ленин в качестве основных источников марксизма определил английскую (точнее сказать – шотландскую) политэкономию, французский социализм (точнее – политическую теорию в виде социализма) и классическую немецкую философию. Разумеется, речь идёт не о сумме, а о целом, в котором политэкономия, политическая наука и философия сняты (в гегелевском смысле «снятия» – Die Aufhebung).

Три указанные национально обусловленные формы знания были интеллектуальной реакцией конкретных, отдельно взятых стран/обществ на те проблемы, которые поставил перед ними капитализм. Синтезируя всё это в нечто единое, Маркс стремился создать общеевропейскую (по тем временам и в соответствии с распространёнными тогда взглядами – общемировую) теорию социально-исторического развития. При этом данная теория мыслилась в качестве не просто альтернативной политэкономии или социологии, а альтернативной буржуазной науке формы организации социального знания, альтернативной обществоведческой науки. Другое дело, что реально получилось у Маркса, у представителей марксистской традиции на Западе и в СССР, но это отдельная тема.

Синтетически-объединяющий (в отличие от характерных для консерватизма и тем более либерализма схем) характер теории Маркса проявился не только в «трёхсоставной» основе. В своё время философ В. Соловьёв заметил, что характерной чертой европейской мысли является гипостазирование частностей: диалектика/метафизика, идеализм/материализм – с дальнейшим дроблением и акцентированием (гипостазированием) «дробей». Маркс нарушил эту традицию, более того – повернул вспять: конструируя свою теорию, он пошёл по пути объединения частностей, причём таких, которые нередко выступали элементами разных оппозиций (например: диалектика, но материалистическая; именно так, а не диалектический материализм). Тем самым теория Маркса и марксизм в научном аспекте этой идеологии опять, но уже иначе и в другой плоскости оказывались на пересечении нескольких основных направлений развития европейской теоретической мысли. И опять выходит, что Маркс стремился к созданию квинтэссенциальной или общей европейской теории, квинтэссенциального, общего европейского метода познания социальных явлений, которым и стала для него комбинация материализма и диалектики.

Возможно, именно эта тенденция к разработке «гомогенезированной», квинтэссенциальной, целостной теории европейского развития, европейского исторического субъекта была одним из первых признаков, симптомов упадка или, по крайней мере, кризиса европейской «локальной» цивилизации.

Превращение «европейской мир-экономики» в мировую капиталистическую экономику, выход Европы (Запада) в мир в качестве некой целостности – ядра этого мира, в которой, насколько это можно, устраняются различия и снимаются противоречия между локально-национальными «частностями», включая традиции мысли, – по-видимому, всё это и нашло отражение в Марксовом опыте концентрации, синтезирования, объединения «гипостазированных» частностей в целостность. Трансформирующаяся в Запад, в ядро мировой капиталистической системы Западная Европа (а не просто Великобритания) превращалась в нового субъекта этой системы – субъекта мирового качества, который в противостоянии системе в целом и отдельным её элементам (зонам) в частности выступал как единый, цельный. По отношению к этой целостности различные локально-национальные традиции выступали в качестве лишь её аспектов, оставаясь внутри самой этой целостности, взятой не как мировой субъект, а как цивилизационный локус в качестве элементов, составляющих целое и неперемолотых им. Перед нами нетождественность Запада (Европы) самому себе как целого – целому, взятому в разных ипостасях, и как целого – совокупности элементов. Маркс своей теорией и в ней самой зафиксировал, помимо прочего, эту нетождественность.

Таким образом, с самого начала теория Маркса конструировалась как теория западного субъекта. Но субъект этот был, во-первых, системообразующим элементом капиталистической системы, а потому, во-вторых, не был социально единым, однородным, а распадался как минимум на два класса – буржуазию и пролетариат. Сам этот факт вёл к существенной модификации теории Маркса, её субъектных качеств. Но обо всём по порядку, и я попрошу читателя немного напрячь мыслительные усилия, поскольку несколько ближайших страниц в силу важности их содержания – не самое простое чтение.

6

Уже в «Тезисах о Фейербахе», в одиннадцатом из них («Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его»), Маркс заявил активный субъектный характер своей теории – как руководства к действию некоего субъекта. Теория Маркса планировалась как теория определённого субъекта для организации определённого субъектного действия. В соответствии с этой задачей вырабатывались определённые принципы, закладывался методологический фундамент, но построилось на этом фундаменте нечто другое, чем планировал исходно доктор Маркс. Ему не удалось создать то, к чему он стремился, хотя путём, который он планировал, но не прошёл, можно пройти – речь об этом пойдёт ниже. Логика идеологии и политических установок Маркса, а также общий дух эпохи обусловили деформацию и сужение теории Маркса, а также качественное изменение её содержания.

Поскольку социальная теория Маркса развивалась в русле его идеологии, в тесной связи с ней, в центре внимания Маркса оказался определённый исторический субъект – класс пролетариев, отрицавший, по мнению герра доктора, буржуазное общество и его ценности – буржуазные, национальные, общечеловеческие. Так как главным было освобождение пролетариата именно как класса, т.е. коллективно, то сама логика идеологического дискурса и политической борьбы вела Маркса к максимальному вниманию к коллективному субъекту, а индивидуальная субъектность вытеснялась на задний план – и как менее важная и интересная, и как помеха общему делу. Эта же логика вела Маркса ко всё большему пренебрежению индивидуальным субъектом, т.е. личностью, что неоднократно отмечалось исследователями, хотя далеко не всегда объяснялось адекватным образом. Трирец свёл личность к совокупности общественных явлений, точке их пересечения. Но личность и жизнь самого Маркса опровергают подобную интерпретацию.

Далее. Поскольку Маркса интересовали коллективные действия угнетённого класса, его борьба – Sein Kampf, системное в субъекте, то в самой деятельности субъекта на первый план выходили системные черты, и именно к ним, на них разворачивалась теория, теоретическая система – что бы ни обещал метод. Кроме того, поскольку в центре внимания Маркса была классовая борьба пролетариата и буржуазии как двух коллективных субъектов, а также борьба пролетариата против буржуазии и буржуазного общества в целом, сама субъектная тематика приобрела в его теории в значительной мере негативный характер, а теория субъекта оказывалась в большей степени теорией отрицания субъектности (буржуазного) общества, одним из его элементов. Главный субъект капиталистического общества – капитал в лице его персонификатора, буржуазии, становился объектом отрицания; получалось, что антикапитализм, антибуржуазность принимали форму антисубъектности, отрицания любых ценностей, кроме пролетарских. Но поскольку в обществе доминируют идеи и ценности господствующего класса, ценности пролетариата – это тоже ценности буржуазного общества, буржуазные ценности, но модифицированные, вывернутые наизнанку, чаще всего заземлённые на материальное. Это не плохо и не хорошо – это реальность. Как заметил Дж. Оруэлл, если для американского социалиста-интеллигента социализм – это вопросы теории и ценностей, то для социалиста-рабочего – лишняя бутылка молока для ребёнка. Именно материальные ценности Маркс сделал центральными в своей идеологии (и теории), придав им статус коммунистических и проинтерпретировав таким образом. Получилось, что коммунистические, пролетарские ценности – это в значительной степени буржуазные ценности со знаком минус, сфокусированные на материальной сфере в самом узком смысле слова. В этом смысле есть резон в мысли, которую высказала автор очень женской и в целом слабой (но не такой слабой как «Марксова религия революции», Г. Норта, Екатеринбург, 1994) книги о Марксе Ф. Леви. По её мнению, в теории Маркса пролетариат оказывается отражённым, зеркальным образом буржуазии.

В центре исследования Маркса находилось капиталистическое общество, капиталистическое производство, в котором отдельный человек (рабочий, индивидуальный субъект труда) превращается функционально в элемент техники, объективных условий, становится орудием машины: не индивидуальный рабочий применяет условия труда, а, как писал Маркс, машинная система, «условия труда применяют рабочего». Реальным субъектом производства выступал совокупный рабочий (опять же коллективный, а не индивидуальный субъект). Кроме того, поскольку при капитализме овеществлённый труд господствует над живым, внимание Маркса было сконцентрировано прежде всего на предметно-вещественных («объективных») факторах и условиях производства. В результате в рамках и на языке своей политэкономии Маркс часто ставил и решал вопросы экономической теории капитализма, в которых он нередко бывал слабее профессиональных экономистов; к тому же иногда Маркс некритически заимствовал у либеральной социальной теории то, что не имело права на существование в его теории, противоречило её логике.

Но прежде, чем говорить о некритических заимствованиях отмечу один факт. Интересно, что, разрабатывая проблематику капитализма, Маркс сконцентрировался на проблемах промышленного капитала, пренебрегая или оставляя на втором плане финансовый капитал. На первый взгляд это логично, поскольку в центре теории Маркса – производство, производительные силы. Однако при более пристальном взгляде, при анализе системы в целом выясняется, что почти весь XIX в. финансовый капитал господствовал над промышленным, а во многих случаях диктовал свою волю правительствам крупнейших европейских государств. В 1818 г. – том самом, когда родился Маркс, – Ротшильды впервые «нагнули» правительства Франции, Пруссии и Австро-Венгрии. На конгрессе в Аахене решался вопрос о том, кто даст взаймы Франции 270 млн франков для погашения ею военного долга державам-победительницам. Вопрос считался практически решённым – это должен был быть банк либо Бэрингов, либо Увара. Ротшильды пытались «перетянуть одеяло» на себя, однако им, ещё не умевшим в то время носить модную одежду, говорящим с еврейским акцентом, отказали в аудиенции и герцог Ришелье, и Меттерних, и Харденберг. И вдруг 5 ноября 1818 г. начал падать ранее повышавшийся курс французских государственных облигаций займа 1817 г. Падение приобрело такую скорость, что в цене начали падать и другие облигации и ценные бумаги – обвал стал угрожать не только Парижской бирже, но и многим, если не всем, крупным биржам Европы. То была работа Ротшильдов: в течение нескольких недель они скупили облигации конкурентов, а затем выбросили их по низкой цене – нокаут! Ришелье, Меттерних и Харденберг изменили своё отношение к Ротшильдам, начали их принимать, а между собой быстро договорились отказать Бэрингам и Уварам. В 1820–1860-е годы европейский финансовый капитал, прежде всего Ротшильды, ещё более упрочил свои позиции в капсистеме.

Маркс не мог этого не знать, как не мог не знать и того, что забастовки как форма классовой борьбы рабочих выгодны финансистам – они ослабляют промышленников и усиливают их зависимость от финансового капитала. Чем объяснить недостаточное внимание Маркса к финансовому капиталу? Тем, что он каким-то образом был связан с Ротшильдами – информация об этом циркулировала, однако вопрос нуждается в дополнительном исследовании. В конце концов, возможно, у Маркса были свои исследовательские преференции. Ну а теперь к вопросу о некоторых некритических заимствованиях.

7

Одно из некритических заимствований Марксом у буржуазного либерального обществоведения – понятие буржуазной революции. Разумеется, в конечном счёте главным бенефициаром революций эпохи капитализма в его ядре (прежде всего) становилась буржуазия. Однако, во-первых, это не значит, что она была ударной силой революций – даже в революциях 1848 г. этой силой были трудящиеся докапиталистического, доиндустриального типа и реально их. Как здесь не вспомнить тезис Б. Мура о том, что великие революции рождаются не из победного крика выходящих классов, а из предсмертного рёва тех классов, над которыми вот-вот должны сомкнуться волны прогресса – буржуазного. Этот рёв, его энергию и использует буржуазия, недаром по поводу революции 1848 г. и её результатов Маркс и Энгельс написали, что теперь мы понимаем, какую роль в революциях играет глупость и как мерзавцы её используют.

Во-вторых, как писали ещё в «Немецкой идеологии» сами Маркс и Энгельс, класс (слой или группа, добавлю я), совершающий революцию, выступает не как класс, а как представитель всего общества, как представитель «всеобщих» интересов. Эта «всеобщность» есть результат того, что интерес данного класса (слоя, группы) до поры более или менее связан с интересом всех остальных негосподствующих классов. «На полях» авторы «Немецкой идеологии» отмечают: «Всеобщность соответствует: 1) класс contra (против) сословие; 2) конкуренции, мировым сношениям и т.д.; 3) большой численности господствующего класса; 4) иллюзии общих интересов. В начале эта иллюзия правдива; 5) самообману идеологов (подч. мной. – А.Ф.) и разделению труда».

Иными словами, на какое-то, довольно короткое, но весьма плотное, насыщенное время «ударником» революции выступает субъект, объединённый единым интересом. Интерес этот носит негативный по отношению к существующей системе характер, в случае победы он начинает наполняться позитивным содержанием и тут-то и начинается «использование глупости мерзавцами», новые «толстяки» либо берут верх над «просперо» и «тибулами», либо последние сами превращаются в новых «толстяков». В любом случае революция есть субъектный акт и процесс, обретающий отчётливые системные классовые характеристики только впоследствии. Время революций – это формально краткий миг по сравнению с этим «впоследствии». Однако по своему удельному хроновесу этот краткий миг – «миг-вечность» субъектного взрыва – почти не уступает длительному системному ходу вещей, наступающему после него. Этот миг из разряда шагов, которые длиннее жизни. Поэтому о «буржуазной революции» мы должны говорить очень осторожно, к этому разряду «на 100%» можно отнести только одну революцию – «славную» 1688 г. в Англии, сделанную буржуазией и для буржуазии.

Понятно, что схема «буржуазная революция» нужна была Марксу для обоснования пролетарской революции и её неизбежности. Однако: а) он сделал это с нарушением своих же методологических принципов анализа диалектики субъекта и системы; б) пролетарских в строгом смысле этого слова революций не было так же, как и «строгих» буржуазных революций. По сути это в конце жизни признал Л. Троцкий, написавший: «Мы вынуждены будем признать, что дело […] во врождённой неспособности пролетариата стать правящим классом». И это естественно: пролетариат никогда не был полноценным субъектом антикапиталистической революции.

Два – внешне – парадокса: 1) чем ближе к ядру капсистемы, тем меньше революционная активность пролетариата, тем меньше успех антикапиталистических революций; 2) чем дальше от ядра капсистемы, чем меньшую долю трудящихся составляет пролетариат, тем успешнее антикапиталистические революции.

Однако парадоксальность эта – внешняя. На самом деле всё логично: в ядре капсистемы у интегрированного в индустриальную и национально-государственную систему, а следовательно дисциплинированного и в той или иной степени пропитанного господствующими ценностями – буржуазными (уважение к собственности, к накопленному, овеществлённому труду, т.е. к вещественной субстанции, к времени – упорядоченному времени, т.е. к порядку и т.д.) есть жёсткий ограничитель его революционности. Это сам капитал как овеществлённый труд, капиталистическая собственность вообще и капитал как собственность в качестве её элемента. Это очень хорошо понимали внешние по отношению к ядру капсистемы, к Западу наблюдатели и мыслители, прежде всего русские – Герцен, Данилевский, Тихомиров.

Ограничусь одной цитатой из воспоминаний Л. Тихомирова. Путешествуя по Западной Европе (Франция, Швейцария), он писал: «Перед нами открылось свободное пространство у подножия Салев, и мы узнали, что здесь проходит уже граница Франции. Это огромное количество труда меня поразило. Смотришь поля. Каждый клочок огорожен толстейшей, высокой стеной, склоны гор обделаны террасами, и вся страна разбита на клочки, обгорожена камнем. Я сначала не понимал загадки, которую мне все это ставило, пока, наконец, для меня не стало уясняться, что это собственность, это капитал, миллиарды миллиардов, в сравнении с которыми ничтожество наличный труд поколения. Что такое у нас, в России, прошлый труд? Дичь, гладь, ничего нет, никто не живет в доме дела, потому что он при самом деде два-три раза сгорел. Что осталось от деда? Платье? Корова? Да ведь и платье истрепалось давно, и корова издохла. А здесь это прошлое охватывает всего человека. Куда ни повернись, везде прошлое, наследственное… И невольно назревала мысль: какая же революция сокрушит это каменное прошлое, всюду вросшее, в котором все живут, как моллюски в коралловом рифе».

Из сказанного Тихомировым следует: революция может сокрушить только социумы, обладающие небольшой вещественной субстанцией, те, в которых накопленный труд (капитал и есть накопленный, овеществлённый труд, реализующий себя как самовозрастающая собственность) не задавил живой труд и его формы организации. Это ясно при взгляде на мир ядра капитализма извне, герр доктор Маркс смотрел изнутри и потому ожидал пролетарскую революцию, отождествляя к тому же с пролетариатом «опасные классы», живущие в социальной зоне со слабым «содержанием» накопленного труда.

Абортивная революция 1923 г. в Германии со стеклянной ясностью показала неготовность, пожалуй, самого организованного пролетариата Запада крушить «вещественную субстанцию» ради победы революции и построения социализма. Э. Хемингуэй, который в качестве репортёра был в Германии в 1920-е годы, описывает следующую историю. Полиция окружила шахту, в которой забаррикадировались шахтёры. Началось «стояние», переговоры, ни одна из сторон не шла на уступки. Хемингуэю разрешили спуститься в шахту, взять интервью. Во время интервью Хемингуэй спросил немецких пролов, почему они не пригрозят взрывом шахты власти, если та не пойдёт на уступки. Реакция немецких шахтёров была такова: как можно? Это же результат труда многих поколений! Наконец, это собственность. Недаром Бухарин, издеваясь, говорил, что во время событий 1923 г. немецкие рабочие убегали от стрелявших в них полицейских, стараясь не затоптать газон.

Разумеется, согласно Марксу, антикапиталистическая революция должна была быть не только пролетарской, но иметь мировой характер и стартовать в наиболее развитых странах.

8

Ещё одним заимствованием Маркса у буржуазной политэкономии, точнее, у Д. Рикардо, была трудовая теория стоимости. Разумеется, стоимость создаётся в процессе труда самим трудом. Однако не только трудом. Физиократы верно отметили роль природы в этом процессе. Маркс говорил о производительных силах природы; в марксистской традиции В.В. Крылов развил эти идеи в теорию естественных (натуральных) производительных сил. Однако в процесс создания стоимости эти силы, включаемые человеком в социальный процесс, Маркс не включил, ограничившись трудом, т.е. рабочей силой человека.

Далее. На создание стоимости влияют организационные факторы, внеположенные труду, точнее, действительному процессу производства как одной из пяти фаз совокупного процесса общественного производства (распределение факторов производства; действительный процесс производства; распределение продуктов производства; обмен» потребление).

Здесь же необходимо отметить и роль внеэкономических факторов и в создании стоимости, и в её распределении. Когда мы говорим о необходимой и прибавочной частях создаваемого продукта, т.е. о необходимом продукте и прибавочном продукте, проведение грани между ними, отделение одного от другого в производственно-экономическом плане теоретически вполне возможно, и это разделение работает. Однако поскольку, как заметил П. Кузнецов, КПД любой энергетической системы не может быть больше единицы, некая надстройка «прибавочный продукт» над создаваемым продуктом физически невозможна. Но она, добавлю, возможна социально. Не теоретически, а в реальности грань между тем, что считать «необходимой», а что считать «прибавочной» частями созданного продукта проводилась внеэкономическим, волевым способом. Эта внеэкономичность определялась несколькими факторами: силовой «сделочной позицией» господ, соотношением сил «верхов» и «низов», обычаем, минимумом выживания при ведении данного типа хозяйства и отношением трудящихся к власти, обусловленное тем, насколько она уважает их право на существование (в крестьянских обществах – это «моральная экономика крестьянина», строящаяся на иных принципах, чем политэкономия капитализма). Иными словами, в реальности различие между необходимым и прибавочным трудом не столько определяется узкопроизводственным образом, сколько является проекцией соотношения социальных (классовых) сил и обычаями, учитывающими «моральную экономику». Маркс, однако, упирал на экономически-производственный характер данного различия и тем самым нарушал свой метод, свои методологические принципы.

Ещё один вопрос. Суть в следующем. Согласно схеме Маркса, переход от одной формации к другой происходил в результате того, что производительные силы перерастали производственные отношения, происходила социальная революция – переход к новой формации. Однако если бы всё это было действительно так, то уровень развития производительных сил новой формации уже в самом начале её существования должен был превосходить уровень развития производительных сил старой формации на её поздней стадии. В истории всё обстояло с точностью наоборот. Феодализм достиг уровня развития производства поздней античности только в XI – начале XII в.; капитализм достиг уровня развития производства позднего («высокого») феодализма (середина XIII – середина XIV в.) только в начале XVIII в. Налицо нечто противоположное тому, о чём писал Маркс. Вслед за кризисом старой формации наступал не взлёт, а упадок в течение нескольких веков; упрощение, варваризация, архаизация социальных отношений как средство и форма адаптации к кризису. И только потом, на основе новых социальных (производственных) отношений, новых форм социального контроля оформлялась новая система производства.

Как мог Маркс – блестящий ум и отменный знаток истории – упустить из виду этот факт? В принципе в рамках его теории эта загадка разрешима. Дело в том, что Маркс не сводил производительные силы к вещественным факторам, «железкам»; он писал о естественных производительных силах, о социальных и духовных производительных силах, причём субординация не укладывается в примитивную схему «базис – надстройка», а носит вариативный характер. Производственные отношения выступают как производная форма социальных производительных сил и межсистемные («межформационные») сдвиги – это сдвиги прежде всего в конструкции и комбинации этого типа сил. Однако сам Маркс нигде и никогда этот свой методологический принцип не применил, оперируя производительными силами как чем-то вещественным – всё то же противоречие метода и системы.

9

В работах Маркса, как мы видим, нередко присутствует то же противоречие между методом и системой, отмеченное исследователями, например, в работах Гегеля. В методологии Маркса акцентируется роль внеэкономических факторов в качестве определяющих социальную суть того или иного общества как системы. Общество в целом и есть совокупный процесс общественного производства. Как подчёркивал сам Маркс, специфика любого совокупного процесса определяется фазой распределения факторов производства, предшествующей действительному процессу производства. Это распределение носит внеэкономический характер, и даже капиталистическому накоплению (и производству) предшествует, как показал Маркс в 24-й главе I тома «Капитала», первоначальное накопление, т.е. силовой передел (огораживания, в ходе которых крестьян сгоняли с земли; пиратство и т.п.). И это естественно: в соответствии с диалектикой, будь то гегелевская или материалистическая, в основе любой системы лежат внесистемные предпосылки; как любил говорить Гегель, когда вещь начинается, её ещё нет. В системе же Маркса внеэкономические факторы отступают на второй план даже в том случае, если речь идёт о производственных внеэкономических факторах.

Методологическую суть социальной теории как научной программы Маркса В.В. Крылов сформулировал следующим образом:

– во-первых, характером производительных сил (т.е. структурой всего общества, обусловленной его отношением к природе) объясняет структуру производственных отношений (т.е. структуру всего общества, обусловленную отношением людей друг к другу);

– во-вторых, отношениями распределения факторов производства объясняет отношения распределения продуктов труда;

– в-третьих, в пределах собственности на факторы труда из отношений по поводу средств труда выводит отношения по поводу рабочей силы;

– в-четвёртых, характером присваиваемого объекта обусловливает и определяет характеристику самого присваивающего и неприсваивающего субъекта.

Внимательный анализ этих принципов позволяет понять, что экономику Маркс методологически рассматривал как элемент целого. В то же время, поскольку в центре его внимания был капитализм как система, в которой производственные отношения носят экономический характер (и это при том, что в случае тех зон за пределами Запада, где капиталу не противостоял наёмный труд, капитал вырождался в ту или иную форму богатства, а сам капитализм создаёт от себя докапиталистические уклады, которых до него в этих зонах не существовало – плантационное рабство, латифундии и т.п.), в своей системе он акцентировал их значение, нередко перенося это на принципиально иные ситуации. И тем не менее, капиталоцентризма у Маркса не так много, отдельные случаи корректируются его методом.

Принципы историзма и системности, а также Марксов метод восхождения от абстрактного к конкретному позволяют создавать модели не только современного Марксу капиталистического общества и не только его более поздних форм, но также докапиталистических социумов и общества системного антикапитализма – СССР. Другое дело, что западные советологи, советские истматчики и постсоветские политологи, социологи и экономисты компрадорского типа не просто не использовали такую возможность, но принципиально от неё отказались. А ведь Маркс удивительно точно предсказал ряд тенденций развития капитализма на его поздней стадии. Только один пример. Маркс писал, что по мере всё большего охвата мира капитализмом экономические кризисы будут становиться всё более частыми и сильными, пока не сольются в один всемирный кризис. Мы это видим воочию. В условиях глобализации происходит не просто учащение и усиление кризисов, сама глобализация – это перманентный терминальный кризис капитализма.

Во второй половине ХХ в. было немало «спецов», поспешивших пнуть Маркса за его тезис о нарастании относительного и абсолютного обнищания в условиях капитализма. В качестве контрпримера приводили Запад 1945–1975 гг., т.е. большей части второй половины ХХ в. Фальшивка здесь заключается в следующем.

Начну с того, что мерить абсолютное и относительное обнищание трудящихся, ограничиваясь ядром капсистемы, т.е. зоной, куда притекает, перекачивается прибыль – грубая ошибка. Данный вопрос должен ставиться и исследоваться в масштабах мировой системы капитализма в целом, т.е. включая те зоны – а их большинство, – откуда прибыль изымается. Капитализм – это не только США, ФРГ, Люксембург и Швеция, это также Гаити и Колумбия, Нигер и Конго, Бангладеш и Филиппины, т.е. не только ядро, но также периферия и полупериферия. При таком подходе оценка, данная Марксом, оказывается верна. Это что касается проблемы пространства. Теперь о времени.

Выставлять период 1945–1975 гг. и вообще второй половины ХХ в. в качестве нормы состояния капиталистической системы, как это делали и делают на Западе пропагандисты-апологеты капитализма, а у нас – сначала перестроечная шпана, а затем её малообразованные постсоветские последыши – в лучшем случае грубая ошибка, в худшем – фальсификация и ложь.

«Славное тридцатилетие», как называли французы отрезок истории Запада между 1945 и 1975 гг., ставшее периодом быстрого экономического роста, расцвета среднего слоя и подъёма «welfare state» (государства всеобщего социального обеспечения) было не нормой, а отклонением от нормального развития капитализма, краткосрочным исключением из долгосрочного правила. Об этом уже немало написано, одна из последних работ – научный бестселлер одного из крупнейших специалистов по проблеме мирового социально-экономического неравенства Т. Пикетти «Капитал в XXI веке». Пикетти убедительно показал, что «славное тридцатилетие» было исключительным периодом в истории капитализма, когда экономическое неравенство в ядре капиталистической системы несколько снизилось, а с конца 1970-х годов по мере развёртывания неолиберальной контрреволюции стало расти, постоянно ускоряясь. С начала XXI в. рост неравенства приобрёл галопирующий характер: богатые богатеют, бедные беднеют во всём мире. Формируется общество, которое социологи охарактеризовали «20:80»: 20% богатых и сверхбогатых, 80% бедных и нищих – и никакого среднего слоя.

Главной причиной того, что в послевоенный период буржуины решили немного поделиться со средним слоем и верхушкой рабочего класса было существование СССР, системного антикапитализма, который вплоть до конца 1960-х годов воспринимался в мире в качестве успешной альтернативы капитализму. В связи с этим верхушке капсистемы приходилось отклонять развитие последней от нормы – «железной пяты» – в социалистическую сторону. А пропагандистски этот отклоняющийся, девиантный капитализм с квазисоциалистической социальной косметикой выставлялся как норма, как демократический гуманный строй, противостоящий «советской тоталитарной системе». С конца 1970-х годов по мере, с одной стороны, ослабления СССР, а с другой стороны, давления на истеблишмент квазисоциалистической бюрократии welfare state левых партий и профсоюзов, за которыми стояли определённые сегменты среднего слоя и рабочего класса, буржуазная верхушка перешла в контрнаступление как внутри своих стран (неолиберальная контрреволюция), так и на международной арене (рейгановское наступление на СССР, нацеленное на перехват исторической инициативы у Советского Союза). После разрушения СССР, когда верхушке буржуинов уже не надо было откупаться от своих «мидлов» и «пролов», капитализм вернулся к своей «железопятной» норме неравенства. Это и показал Пикетти, доказав своим исследованием правоту Маркса.

10

Маркс не любил Россию – это факт. Причём не только как царизм и самодержавие – в этом пытаются убеждать его вульгарные апологеты, – но и как страну славян. И Маркс, и Энгельс относились к славянам как к менее развитому, менее историчному народу, чем западноевропейцы, прежде всего немцы. Ну что же, более или менее скрытый расизм по отношению к славянам, к русским всегда был характерен для части западных мыслителей. Нас в данном контексте это не должно волновать: зафиксировали и запомнили хорошенько. К Марксу, его теории, к марксизму нужно подходить инструментально. Во-первых, как к недостроенной конструкции социального знания альтернативного буржуазному. Во-вторых, как к идейно-информационному, а ещё точнее – психоисторическому оружию в борьбе с Западом. Когда-то Константин Леонтьев заметил, что чехи – это то оружие, которое славяне отбили у немцев и против них же повернули. Так же нужно использовать созданный на Западе марксизм. Только нужно поставить его с ног на голову, т.е. проделать то, что в своё время сделал Ленин. Эта задача тем более своевременна, что наступает Время Маркса.

Объятый кризисом современный мир словно рвёт на части и выбрасывает одновременно в несколько различных эпох. Одна из них – «эпоха революций» (1789–1848), сформировавшая Маркса и марксизм. Тогда основная масса низов ещё не превратилась в рабочий класс, а представляла собой «опасные классы». Сегодня бóльшая часть низов в капсистеме – это уже не рабочий класс, а прекариат («хрупкий класс») и маргиналы – круг истории повернулся на 180º: 2018 г. оказался ближе к 1818-му, чем к 1918-му! Рассасывается и средний слой, подъём которого начался в середине XIX в., аккурат во время написания «Капитала». Верхи капсистемы переживают кризис, зеркальный правда уже не Времени Маркса, а Времени Босха, Брейгеля-старшего и Дюрера: «Большие рыбы пожирают малых», «Рыцарь, смерть и дьявол».

Совмещение времён Маркса и Босха наводит на интересные мысли: хронолинейка, линейное время капитализма с его прогрессом сворачивается в хронолист Мёбиуса, в цикл – и мы попадаем в мир Тойнби, Вико и ибн-Хальдуна. Кстати, анализ последних четырёх фаз поколений деградации правящих верхушек арабских политий, воспроизведённый по-своему Т. Манном в романе «Будденброки», весьма пригодится в анализе деградации и подверженности психическим эпидемиям правящих верхушек нынешнего Запада. Ибн-Хальдун также писал о переселении племён бедуинов, резавших старую, разжиревшую и разложившуюся элиту. А разве не новое переселение народов – целых кланов с Ближнего Востока и из Африки в Западную Европу мы видим сегодня? Они прибывают и превращаются в то, что Тойнби называл «внутренним пролетариатом», но пролетариатом не в капиталистическом, а в древнеримском смысле – те, кто существует и плодится, не работая, на подачки государства.

Выходит, весь прогресс буржуазного Запада был всего лишь короткой прямой линией внутри длинного исторического цикла, переходящего на наших глазах в регрессивную фазу; причём в эту фазу одновременно переходят сразу несколько циклов различной длительности, но переходят одновременно, образуя мощнейший, небывалый в истории волновой резонанс.

Как знать, не является ли Маркс последним – светским – пророком линейного Времени авраамических религий, фиксирующим, что время этого Времени подошло к концу, линейка сворачивается и наступает время циклического Времени старых, умудрённых опытом цивилизаций – ведического кластера (нашей древневедической, индийской, древнегреческой и др.) китайской, майя. И не значит ли это, что создавать новое социальное знание, используя в том числе реконструированную теорию Маркса (а опыт В.В. Крылова показал, что оттуда многое можно вытащить, причём огня там больше, чем пепла, нужно только правильно поставленное «сталкерство» в этой «зоне») следует не просто на антикапиталистической основе – похоже, в нынешних обстоятельствах стремительного умирания капитализма это мелкий заплыв, но на нелинейной основе циклических схем, вступающих в сложные диалектические отношения с линейными и превращающими их в свой частный случай? Если это так, то мы должны быть благодарны Марксу и за то, что, с одной стороны, он подвёл нас почти к пределу возможностей качественного развития линейных схем, открывая, сам того не замечая, путь к циклическим; с другой – почти к пределу системного анализа, как бы указывая, что следующий логический шаг – субъектный анализ, разработка знания об исторических субъектах как творцах систем. А это значит, что мы ещё повоюем – за Маркса, с Марксом и посредством Маркса и его теории как психоисторического оружия.

Андрей Фурсов

Россия. Германия. Весь мир > СМИ, ИТ > zavtra.ru, 15 мая 2018 > № 2616379 Андрей Фурсов

В поисках собеседника: слабая сила диалога

Александр Соловьев

А.В. Соловьев – историк-востоковед, редактор журнала «Россия в глобальной политике».

Резюме Современные средства связи сделали участниками политических процессов массы. Политика XXI века публична – даже внешняя. Сакральная грань между дипломатом и управдомом истончилась до нанометров.

После смерти Махатмы Ганди поговорить не с кем.

В.В. Путин, 2007 год

Я пошутил, конечно.

В.В. Путин, 2016 год

В поисках новых инструментов для эпохи нестабильности и выхолащивания прежних правил игры дипломаты и эксперты-международники все чаще обращаются к диалогу. Диалог, по всей видимости, представляется им весьма действенной альтернативой силовому решению конфликтов. Во всяком случае, о диалоге говорят почти все и почти всегда.

С диалога «познавательного» начинаются практически все встречи глав государств, по крайней мере первые. Джордж Буш-младший, например, в 2001 г. в Любляне искал в глазах Владимира Путина душу – и, что характерно, нашел. Дональд Трамп в 2017-м в Гамбурге – «общий язык», и тоже, похоже, не разочаровался.

Вообще Трамп, который, не доверяя институтам (тем более международным), предпочитает общение peer-to-peer, выглядит горячим поклонником диалога. На последней «двадцатке» подтвердилось, что именно такие встречи (двух-, трехсторонние) вызывают наибольший интерес журналистов и экспертов, поскольку именно на них (во всяком случае, с точки зрения журналистов и экспертов) решаются основные мировые проблемы.

К диалогу «примиряющему» призывают первые лица мировой дипломатии: «Надо вести дело к тому, чтобы сирийцы через этноконфессиональный диалог договорились как можно скорее, как они будут жить дальше», – размышляет российский министр иностранных дел Сергей Лавров.

Правда, ситуация в мире располагает все больше к диалогу «предупредительному»: «…придется начать серьезный диалог с Саудовской Аравией и странами Залива, которые финансируют и подпитывают экстремистскую идеологию», – говорит лидер британских лейбористов Джереми Корбин. Глядишь, так дойдем до «превентивного диалога» и – чего уж там – до «диалога на поражение».

В этой блестящей компании голоса скептиков звучат как-то чужеродно. Вот Авигдор Либерман, например, вообще не верит в возможность решить израильско-палестинский конфликт путем двухсторонних переговоров, о чем совершенно спокойно сообщает ведущему российскому СМИ. Министру иностранных дел (пусть и бывшему) как-то не пристало так дезавуировать силу прямого диалога. Однако г-н Либерман знает, о чем говорит – он видит проблему урегулирования в общерегиональном контексте и в исторической перспективе (израильской, конечно).

Диалог по правилам и без

– Как же можно убедить тех, кто и слушать-то не станет?

– Никак.

– Вот вы и считайте, что мы вас не станем слушать.

Платон. «Диалоги. Государство»

Со времен Платона и Конфуция понятие «диалог» сильно изменилось, расширившись едва ли не до синонима слова «общение». От столь частого употребления и столь обширного смыслового наполнения оно утратило суть. И в этом нет ничего удивительного.

Считается, что до обрушения сложившегося в результате нескольких мировых войн миропорядка договариваться умели – в 60–70-е гг. прошлого века сформировалась более или менее общая система координат и вокабуляр. Не в последнюю очередь эта общность обеспечивалась эсхатологической верой в то, что после следующей мировой войны договариваться будет некому и не о чем.

Но договаривались не до конца, с оговорками. Остающиеся недоговоренности «консервировались» до лучших времен, а договоренности вместе с решением каких-то насущных задач оставляли, в лучших традициях дипломатического компромисса, обе стороны «одинаково неудовлетворенными». Международные институты, созданные как для того, чтобы облегчить достижение таких договоренностей, так и для того, чтобы воплощать их в жизнь, вносили лепту в создание «неудовлетворенностей» новых.

Эти оговорки, недосказанности, неудовлетворенности копились, а исторические модели диалога «изнашивались», ставя перед участниками новые, еще более глубинные проблемы: кризис исходных идентичностей, вопрос о смысловых и функциональных границах диалога и т.д. Иными словами, артикулируя невозможность ведения политики «как обычно», политические акторы вольно или невольно утверждали невозможность вести диалог «как обычно», переключившись на обсуждение того, сколько в мире полюсов.

А потом словно прорвало. Подсчет числа локальных вооруженных конфликтов (три десятка к середине второго десятилетия XXI века) и терактов (более 70 тыс. с 2000 г.) превратился в рутину. «Экспорт демократии» таранил национальный суверенитет «цветными» и прочими революциями (правда, число госпереворотов за три последних 15-летних периода неуклонно снижалось – с 84 в 1970–1984 гг. до 37 в 2000–2015 гг., но это было слабым утешением для тех, кто все-таки попадал в мясорубку). На пике могущества ИГИЛ эксперты заговорили о разрушении самой концепции государства и угрозе «нового варварства». Призывы к диалогу в таких условиях по большей части призывами и оставались. Возможно, и к лучшему.

Прежде всего, налицо явная усталость от диалога в ожидании конкретных результатов. Это ожидание себя не оправдало, ибо было неоправданным изначально. Посчитав диалог формой ведения переговоров, коммуникационным инструментом, его перегрузили несвойственным ему функционалом. Но диалог – гораздо более сложный (и в чем-то более опасный) процесс, чем открытое противостояние (физическое или информационное). Огромный потенциал культурного, цивилизационного воздействия на страны и народы, которым обладает диалог, способен реализоваться как во благо, так и во зло.

«Диалог равных», основанный на безусловном взаимном уважении, бескорыстном интересе – явление настолько редкое, что и на человеческом уровне почти не встречается. Что уж говорить об институтах, государствах, культурах и цивилизациях. Диалоги с мудрецами по определению иерархичны: ученики обращаются к наставнику, чтобы приобщиться к его мудрости, сила которой почиталась априори практически безграничной (не стоит забывать, что учения и Платона, и Конфуция – прежде всего концепции управления не государством даже, а Ойкуменой).

«Учитель хотел поселиться среди варваров, – повествует “Лунь юй” (“Беседы и суждения” – то есть диалоги – 9:13). – Кто-то сказал: “Там грубые нравы. Как вы можете так поступать?” Учитель ответил: “Если благородный муж поселится там, будут ли там грубые нравы?”» В переводе с китайского на современный – останутся ли там варвары? Нет, они станут цивилизованными. То есть утратят свою прежнюю идентичность.

Более мощная (развитая, богатая, сильная, динамичная) культура всегда будет подавлять более слабую (менее развитую) вплоть до полной ассимиляции. И чем активнее такая коммуникация, тем больше вероятность утраты «малой цивилизацией» своей идентичности – то есть исчезновения. За примерами не надо ходить в Китай: историю возникновения европейских государств (Италии, Германии, Франции) вполне можно представить в виде длинного мартиролога локальных культур и традиций, рассеявшихся в процессе строительства нации.

Сегодня формальные следы подобного противостояния можно при желании увидеть, например, в разворачивающемся конфликте между Польшей и ЕС. Не желая полностью принимать унифицирующие европейские институциональные принципы, Польша настаивает на своей «самости». Сложно сказать, чего здесь больше – традиционной «шляхетской гордости» или личной склонности к авторитаризму пана Качиньского, но конфликт культурных моделей налицо.

Естественная реакция «слабого» (закрыться, ограничить внешние контакты, защищать национальную и культурную идентичность любой ценой, надеясь на сакральную силу традиций) не спасает, а лишь продлевает агонию. Столкнувшись с мощью Запада, Китай, Япония, Корея были вынуждены в разное время пережить чрезвычайно болезненный процесс модернизации, сопровождавшийся сильнейшими внутренними потрясениями и конфликтами: такова реальная цена «диалога культур», неизбежного при соприкосновении цивилизаций.

А подобные соприкосновения, тем более в современном «глобализованном» мире, происходят постоянно и, очевидно, будут происходить все чаще. Глобализация и сама по себе есть модель диалога цивилизаций – со всеми его достоинствами и недостатками. Считать ее «плодом естественного развития западной цивилизации, экспансивной и мессианской по определению», как делает Фёдор Лукьянов, конечно, верно, но, как представляется, верно не до конца. Хотя бы потому, что экспансивной и мессианской является любая цивилизация. Без этого она хиреет и умирает – или ассимилируется другой. Сохранились ли сегодня на Земле цивилизации, отказавшиеся от экспансии и миссии? Та же Россия, с XII века практически постоянно защищаясь от внешних врагов, многократно расширила свою территорию. Мессианский характер концепции «Третьего Рима» неоспорим. Та же Европа, которую не могут похоронить уже век с лишним ни философы (от Шпенглера до, простите, Дугина), ни бюрократы, ни эксперты, продолжает расширяться на Восток, пытаясь прирастать то Грузией, то Турцией. Китай тоже претендует на свое «бремя белого человека» – вместе с китайскими торговцами (банкирами, промышленниками) по «Новому Шелковому пути» идут и китайские принципы ведения дел.

При соприкосновении культур и цивилизаций доминирующим нарративом и сегодня остается конфликтный (потенциально конфронтационный). Современный диалог – по большей части прощупывание оппонента, поиск его уязвимых мест, провокация на необдуманные шаги и заявления, чтобы поймать на оплошности и припечатать заранее подготовленным контраргументом.

Идеальный конструктивный диалог на уровне культур и цивилизаций – чрезвычайно долгий процесс, лишенный выраженной прагматики. Это прежде всего пространство коммуникации (а не инструмент ее) с открытым и незапрограммированным финалом. «Ускорять» его бессмысленно, он подчиняется только собственному темпу, а любое внешнее воздействие либо отторгает, либо от него уклоняется. Противопоставить современным разрушительным тенденциям подобный диалог не может практически ничего. Защищать себя ему нечем, да и незачем.

Его итоги не зафиксировать в обязывающих документах. Они проявляются исподволь, в изменении культурно-поведенческих общественных моделей, в разрушении старых мифов и созидании новых. Более того, фиксация значима в рамках и пределах самого диалога, а вне его теряет актуальность практически мгновенно (пытаться дословно транслировать положения «диалогов» Платона и Конфуция на современные модели государственного управления и международных отношений – бессмысленно). Могут пройти поколения, прежде чем такие изменения проявятся. Более того, единственным обязывающим фактором диалога является добрая воля собеседников, а мерилом успеха – готовность и способность продолжать разговор, то есть уровень взаимного интереса.

Повторимся, все сказанное верно для идеального случая – диалога равных. Действительность же требует решения коммуникационных задач иного плана. Достаточно представить диалог ученого с чиновником, отвечающим за финансирование науки. Опыт подобного диалога культур (а это именно диалог культур, ибо соприкасаются и пытаются взаимопроникнуть – вынужденно – две культуры, две традиции) знаком, скорее всего, подавляющему большинству читателей.

Принуждение к диалогу

Добрым словом и револьвером можно добиться

гораздо большего, чем одним только добрым словом.

Приписывается Аль Капоне

Практика разрешения межэтнических и международных конфликтов предполагает, что наилучший способ прекратить насилие – усадить противоборствующие стороны за стол переговоров. Но на деле «принуждение к диалогу» может оказаться не менее кровавым, чем силовое «принуждение к миру».

Дело даже не в том, что говорят одни, а стреляют, режут и взрывают – другие. И не в том, что зачастую те, кто говорят, не вполне представляют интересы тех, кто стреляет. А в том, что форсированный переговорный процесс, нацеленный на быстрейшее решение вопроса, слишком прямолинеен. За его рамками остаются вопросы, кажущиеся на данный момент менее насущными. Долговременные последствия принимаемых (точнее, навязываемых и продавливаемых умиротворителями) решений просчитываются не всегда, а истинные, глубинные причины конфликта либо неверно интерпретируются, либо игнорируются вовсе.

Вряд ли Джимми Картер, «запирая» участников израильско-египетских переговоров в Кэмп-Дэвиде, предполагал, что, заключив мир, Египет потеряет статус лидера арабских государств. Совершенно точно этого не предполагал Анвар Садат. Про Менахема Бегина, впрочем, такого сказать с уверенностью нельзя… Как бы то ни было, Кэмп-Дэвидские соглашения – прекрасный пример того, как успешный на первый взгляд политический диалог оказался прямой или косвенной причиной множества проблем как регионального, так и глобального характера.

Посредством политического диалога, казалось, удалось успешно купировать насилие в Северной Ирландии. Но сам конфликт еще далек от решения, милитаризованные группы ИРА никуда не делись, а Brexit способен актуализировать комплекс застарелых противоречий. Список таких «тлеющих» конфликтов можно не продолжать – их вполне достаточно и в непосредственной близости от границ России.

Слабую результативность «навязанного», вынужденного диалога в полной мере иллюстрирует и российско-американское общение, особенно в XXI веке. В его истории нашлось место и примирительному «диалогу символов и жестов», и предупредительным репликам-окрикам, и уже откровенно враждебным резким выпадам. Не было только одного – конструктива. Вполне можно сказать, что российско-американский диалог поступательно деградировал.

Поводов было предостаточно – гораздо сложнее найти хотя бы одну причину для его позитивного развития. Здесь и русофобия, остававшаяся и после окончания холодной войны одним из доминирующих нарративов в американском истеблишменте. И совершенно «зеркальная» готовность видеть в США врага. Для того чтобы сделать антиамериканизм частью российской национальной идентичности, потребовалось на удивление немного времени и сил.

Сегодня к ценностному, «цивилизационному» антагонизму (истинному или мнимому) добавился очевидный конфронтационный интерес в стратегической области рынка углеводородов. Коммуникация не прервана вовсе (хотя число ее каналов снижается неуклонно) как в силу традиции выстраивания международных отношений вообще (плохая беседа лучше хорошей перестрелки), так и технологической необходимости коммуникации в точках непосредственного пересечения интересов (в Сирии, в частности).

Институционализация санкций в этом контексте – дополнительный (и не самый главный) ограничитель диалога (на самом деле такой ход может даже парадоксальным образом диалог подтолкнуть, выведя его в поле достаточно абстрактное и относительно безопасное – обсуждение того, например, насколько широко национальное законодательство может применяться в регулировании международных отношений вообще). При обоюдном наличии доброй воли и должного смирения общие темы, не предполагающие немедленной конфронтации, найти можно – это и социальная реабилитация ветеранов войн и конфликтов, и проблемы миграционной политики, и вопросы развития космических и энергетических технологий… Опять же, можно надеяться на появление новой Саманты Смит, допустим, во все еще довольно свободном пространстве сетевого общения. Однако пока той самой воли (не говоря уже о смирении) не наблюдается ни там, ни там – речь все больше о «хамстве» при «отягчающих обстоятельствах».

Язык мой – враг мой

…говорить им «какие вы отсталые» – нельзя.

Очень обидчивые. Уж как стараются их не обидеть,

все равно обижаются и пики мечут во врагов.

М.М. Жванецкий

Сопутствующим – и весьма тревожным (хотя и совершенно естественным) фактором международного диалога сегодня стала ненавязчивая (а иногда и вполне навязчивая) демонстрация силы, подчеркивающая, что переговоры с позиции силы бесперспективны. И это вовсе не парадокс. Главным аргументом внешнеполитического диалога и одновременно гарантом того, что стороны не уничтожат друг друга в его процессе, все чаще служит ядерное оружие. То, что «последний довод королей» не всегда вербализируется, ничего не значит – он всегда остается «на полях».

Деликатность и сдержанность нынче не в чести. Тимофей Бордачёв метко назвал современное состояние дел «возвращением стратегической фривольности», когда политические игроки готовы создавать рискованные ситуации в угоду сиюминутным интересам. Авантюрное бытие формирует и авантюрное сознание, которое немедленно сказывается на языке международного общения.

Традиционные «политесы» сегодня соседствуют с инвективами, стиль которых сделал бы честь любому бутовскому гопнику (гарлемскому «ганста», британскому «чаву» – выбирайте по вкусу). Когда Дональд Трамп публично назвал страны Африки, Гаити и Сальвадор «выгребными ямами», это вызвало шок и возмущение, однако эффект оказался совсем кратковременным. Грубость и бестактность – не такая уж и новелла в дипломатической практике. Другое дело, что разговор на подобном уровне становится привычным, обыденным. И – утрачивает эффект шокового воздействия на оппонента. Тем более – с учетом «трудностей перевода». Резкий выпад (назовем это так) господина Сафронкова в ООН – «В глаза мне смотри!» – в адрес своего английского коллеги в переводе, скорее всего, лишился тех дворовых обертонов, которые в него вкладывал заместитель полпреда Российской Федерации. Так что драматизм ситуации полностью смогли оценить только российские зрители, тем более что господин Райкрофт (даже если он в совершенстве знает русский) вряд ли мог парировать чем-то вроде «за козла ответишь!» – формат выступления российского представителя прений, по-видимому, не подразумевал.

С другой стороны, стоит ли ожидать «высокого штиля» от чиновника, работа которого следует нарративу, задаваемому с самого верха: «Некоторые в Европе, когда говорят о нашей интеграции в евразийском пространстве, аж из штанов выпрыгивают: то ли штаны маловаты, то ли в штаны наложили» (так Владимир Путин рассказывал участникам «Валдайского клуба» о Евразийском союзе в 2011 г.).

Другая особенность международного диалога – постепенное формирование современной версии оруэлловского геополитического «новояза». «Западные партнеры» – это, конечно, противники (впервые, возможно, в таком значении прозвучало в знаменитой «мюнхенской речи»), конкуренты (произносится с оттенком державной гордости) как минимум, а то и враги (тоже с оттенком державной, но уже угрозы). «Определенные – или некие – силы» – уже почти конспирология. И так далее, и тому подобное. Эвфемизмы такого рода, скорее, предназначены для «внутреннего» потребления, но и в экспертной среде они вполне укоренились.

Да, резать правду-матку в международных отношениях чревато. Обозреватели справедливо задаются вопросом, не дал ли Трамп, публично назвавший Катар спонсором терроризма, отмашку для начала атаки саудитов на эмират. Популизм, благосклонно воспринимаемый широкой аудиторией, вряд ли подходит для конструктивного диалога. Он рассчитан на коммуникацию не столько с собеседником, сколько с широкой аудиторией, а диалог – все же достаточно интимное общение.

Последний «хит» международной арены, всерьез начинающей напоминать уже театр абсурда — конечно, перепалка Вашингтона и Пхеньяна. Обмениваясь «панчами» вроде «рокетмена» и «старика-маразматика», Трамп и Ким, скорее всего, тоже исходили из внутреннего нарратива, автоматически вынося его на «внешнюю» аудиторию. Подобный «баттл» выглядел бы смешным (карикатуры, отождествляющие Трампа с Хрущевым, тоже славно «позажигавшим» на ооновской трибуне, не замедлили появиться), если бы за увлеченными сварой политиками не стояли ядерные ракеты. Так что происходящее вовсе не напоминает «ругань детей в песочнице», как неосмотрительно заметил Сергей Лавров.

Возможно, стоит все же приостановиться и начать подбирать слова. «Тщательнéе», — как говаривал Михаил Жванецкий. Вероятно, некоторую помощь желающим наладить диалог может оказать обращение к традиционному китайскому опыту. Одна из основополагающих концепций конфуцианской философии – чжэнмин («исправление имен») – утверждает, что «имена» (понятия) должны точно отражать суть обозначаемых явлений («Если имена неправильны, то слова не имеют под собой оснований. Если слова не имеют под собой оснований, то дела не могут осуществляться…» – «Лунь юй», 13:3). Такой подход не оставляет места эвфемизмам и аллегориям и существенно упрощает общение – то есть управление (не чужд этой теме и Платон, кстати).

«Исправление имен» – концепция очень практическая, глубоко укоренившаяся не только в философской традиции, но и в политической практике Китая. Она заслуживает пристального внимания. Не исключено, что такой подход позволит что-то сделать и с одной из главных проблем современного диалога, способной обречь его на провал с самого начала.

Речь о противоречии между запросом на «общие правила» – ясные, понятные для всех, простые и исчерпывающие – и «локальными трактовками» как самих правил, так и того, что, собственно, должно быть таким правилом. Накопленный человечеством печальный опыт столкновения цивилизаций и культур (гораздо более масштабный, чем позитивный опыт их взаимообогащения) заставляет многих с саркастическим пессимизмом относиться к интеллектуально-этическим конструктам вроде «общечеловеческих ценностей». В политологии противопоставление «западно-либеральной ценностной политики» новой, «прагматической», стало расхожим приемом. А это делает Realpolitik главным оппонентом диалога – ведь его территория во многом задается и ограничивается представлениями о ценностях и традициях.

Традиции, заложенные в основу фундаментальных (казалось бы) понятий, у разных культур и цивилизаций разные – а у некоторых их и вовсе нет. «Справедливость», «милосердие», «закон» и т.д. трактуются по-разному. Для одних демократия – ценность сама по себе, для других – инструмент, такой же примерно, как монархия, диктатура, парламентская республика. Что уж говорить о понятиях скорее прикладных – вроде суверенитета, баланса сил и т.п.

«Исправление имен» позволило бы лучше понять семантику «локальных» трактовок и ценностей с тем, чтобы определить границы «зоны комфорта» для потенциального диалога. Начиная разговор в таких зонах, собеседники способны проникнуться взаимным доверием, уважением друг к другу (на его отсутствие совершенно справедливо сетует Тимофей Бордачёв в статье «Пушки апреля, или Возвращение стратегической фривольности») для того, чтобы попытаться вывести общение в уже более деликатные сферы.

По такой модели строился, например, межхристианский и межрелигиозный диалог в 1970-е – 1980-е гг.: переопределение базовых понятий и «переоглавление» иерархий ценностей на взаимной основе. Его участники выявляли общий тезаурус и разрабатывали новый синтаксис в рамках межкультурной (межрелигиозной) коммуникации.

Когда же само понятие «ценностей» девальвировано настолько, что существует, кажется, лишь для того, чтобы оппоненты могли упрекать друг друга в их нарушении и использовании «двойных стандартов», диалог теряет смысл. В таких условиях профессионалы-переговорщики находят общий язык с огромным трудом. А когда договориться они не могут, их «диалог», выплескиваясь в публичную плоскость, влечет за собой конфронтацию такого накала, что остается лишь порадоваться тому, что материализация чувственных идей человечеству пока недоступна.

Публичный диалог на «выжженной земле»

Там работают люди эмоциональные,

не очень информированные о том, что происходит...

Владимир Путин о журналистике, 2013 г.

Способно ли коллективное бессознательное генерировать конструктивные идеи, до сих пор науке неизвестно, но вот на деструктивные оно способно вполне, и, похоже, к ним и предрасположено. Современные средства связи сделали участниками политических процессов массы – пусть даже 99% этого участия сводится к умножению смыслов в соцсетях.

Политика XXI века публична – даже внешняя. Сакральная грань между дипломатом и управдомом истончилась до нанометров. «В условиях диктата коммуникаций, тотальной прозрачности и взаимозависимости грань между внутренним и внешним стирается. Внешние факторы становятся компонентами внутренней жизни, пытается ли кто-то сознательно использовать их в своих целях либо воздействие окружающей среды носит стихийный характер», – справедливо замечает Фёдор Лукьянов.

Потенциал воздействия СМИ (включая соцсети) на общество в эпоху интернета исследован, казалось бы, вдоль и поперек. Но используется этот потенциал в основном деструктивно. История о панике в США, вызванной радиопостановкой «Война миров» в 1938 г., стала хрестоматийной. Примеры такого рода исчисляются десятками, если не сотнями (громкий скандал, например, связан с просочившимся в прессу саундчеком Рональда Рейгана – президент объявил Россию вне закона и сообщил, что через пять минут начнет ее бомбить).

Оставайся подобные казусы исключением из правил, было бы полбеды. Беда в том, что СМИ (вкупе с активно подключившейся к созданию контента аудиторией) принимают самое деятельное участие в создании и поддержании информационного хаоса. Российские медиа за пару месяцев превращают Турцию из стратегического союзника во врага, а потом снова в союзника. В течение полугода Трампа представляли то надежным другом России, то ее непримиримым врагом.

Американские СМИ нисколько не уступают отечественным. В их изложении международные отношения – это такая игра, соревнование, в котором обязательно надо победить. Так, президент CNN Джефф Цукер не раз подчеркивал, что с точки зрения СМИ «политика – это спорт». Стратегия отходит на второй план (или пропадает вовсе) на фоне того, кто выиграл очередной «тайм».

Недавняя статья Джен Псаки, посвященная итогам встречи Трампа с Путиным на саммите «двадцатки», прекрасно иллюстрирует эту проблему. Критикуя слабую медийную подготовку американской стороны к встрече президентов, политический обозреватель CNN подчеркивает, что по каждому пункту повестки дня «русские набрали очки (They scored on all three)», а Трамп «угодил в ловушку Путина». Сожалея о том, что дипломатия «не часто дает шанс надавить» на соперника, г-жа Псаки сокрушается, что «если оппонент сорвался с крючка, вам уже больше не удастся нажать на него». Нежелание педалировать тему «российских хакеров» и то, что Трамп принял объяснения Путина по этому поводу, разумеется, были занесены в пассив президенту США. Coup de grâce со стороны коварных русских стало то, что они первыми опубликовали фото беседы лидеров двух государств. Внятного анализа той самой повестки, по всем пунктам которой русские «обыграли» американцев, разумеется, предложено не было.

Примечательно, кстати, что г-жа Псаки использовала тот же прием, к которому активно прибегал г-н Трамп во время президентской кампании – она подчеркивает силу внешнего оппонента, качество его подготовки и профессионализм, чтобы на этом фоне ярче проявились слабости оппонента «внутреннего».

Ожидать от CNN одобрения Трампа, разумеется, наивно, однако такой подход к освещению международных отношений низводит их до уровня дворового футбола. И если уж такой подход демонстрирует профессионал, что ожидать от широкой аудитории, эмоционально вовлеченной в происходящее, плохо информированной, склонной к быстрым и резким выводам и – практически не умеющей слушать.

Хотя умение слушать (и слышать) – главное для ведения конструктивного диалога.

* * *

Диалог (в «чистом» значении этого слова) вряд ли можно считать действенным инструментом разрешения насущных политических кризисов «здесь и сейчас». Тем не менее «стратегический» коммуникационный потенциал диалога, сегодня востребованный мало, остается значительным. Опираясь на традицию (с одной стороны, обеспечивающую надежную основу, а с другой – обладающую потенциалом к трансформации), диалог позволяет отрефлексировать события и тенденции цивилизационного, «мета-культурного» масштаба, формирует мировосприятие. Начинаясь в «зоне комфорта», он может подводить к осмыслению таких моделей разрешения конфликтов, которые недостижимы в рамках «переговоров как обычно». Правда, для этого, по всей видимости, требуется такой «прыжок веры», на который способны немногие.

Однако диалог остается единственным достойным способом бытия для тех людей, культур и цивилизаций, которые желали бы научиться находить в конфликтах возможности для примирения, в различиях – источник взаимообогащения, в частном – общее, в унынии – надежду.

Автор выражает искреннюю признательность В. Соловью и А. Юдину, любезно делившимися замечаниями и советами во время работы над статьей.

Россия. США > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > globalaffairs.ru, 12 февраля 2018 > № 2513563 Александр Соловьев

 Человек вечности

Фидель не ушёл в прошлое, а растворился в будущем

Александр Нагорный

"Фидель невероятно эмоционален, когда он начинает говорить о том, что у него на сердце, и очень внимателен, когда слушает собеседников. У него правильные реакции и правильная аналитика. Даже в его девяносто лет. То есть это феноменальное явление. Мне всегда было интересно с ним беседовать — тем более что, как он мне сам сказал, после смерти отца они вместе с Раулем начали думать, что им делать с этой огромной латифундией. И будучи воспитаны в иезуитском колледже, решили, что надо поступать так, как сказано в Евангелии: "Иди, раздай имение своё — и будешь иметь сокровище на Небесах". Вот давайте поставим себя на их место. Вы молоды. У вас богатейшее наследство. Перед вами весь мир. А они принимают решение раздать всё крестьянам. И раздали. А потом они стали задавать себе вопросы о том, так ли всё хорошо на Кубе. И поняли, что очень многое нужно менять… Но когда стали менять, то сильно обидели могущественные экономические силы, тесно связанные с сильным соседом на Севере. И тогда возникла угроза уничтожения революции. И, как мне сказал Кастро, тогда они поехали в Москву, потому что больше ехать некуда было. А в Москве пообещали помочь, если они объявят свою революцию социалистической. Тогда они сказали, что кубинская революция — социалистическая и, по его словам, "стали учиться марксизму". Но исток-то был христианский. Конечно, Кастро — коммунист, социалист, он идейный человек, у него не произошло никаких изменений в его убеждениях, но истоки — христианские, и в этом смысле он был мне очень интересен. Потом было совершенно поразительно, как он согласился на строительство православной церкви, как он предложил мне избрать место, и я выбрал место в центре старой Гаваны. В ответ на моё предложение, что было бы хорошо отслужить литургию, а потом крестным ходом пройти к месту закладки камня — это было в 2004 году — он сказал: "Да, пожалуйста, отслужите, у нас есть францисканский монастырь, там, правда, сейчас музей, службы не проводятся, но вы отслужите". И когда я пришёл в этот францисканский монастырь, то увидел, что весь этот огромный храм заполнен народом, а на передних скамьях сидят члены ЦК, министры, крестятся, не стесняются. Я заранее заготовил два флага: кубинский и российский. Мы выстроились в крестный ход: с крестом, хоругвями, двумя государственными флагами — и от этого францисканского монастыря прошли по центральной части Гаваны. Ничего подобного в столице Кубы не было со времён революции. Тысячи людей приняли участие в этом крестном ходе. Так 14 ноября 2004 года был освящён закладной камень будущего Казанского храма в Гаване. Во время нашей встречи Фидель сказал: "Мы не должны забыть подвига советских людей, которые так много сил и средств отдали когда-то Кубе. В память об этих жертвах, в память о том, что люди делали для нас, отрывая от себя, мы возведём этот храм на свои деньги". И бедная Куба построила этот храм на свои деньги!"

Из беседы патриарха Московского и всея Руси Кирилла по итогам архипастырского визита на Кубу в феврале 2016 года

Умер блистательный лидер и революционер Фидель Кастро Рус. Его смерть вызвала новый всплеск борьбы между глобальным миром чистогана и миром стремления к социальной и духовной справедливости для всего человечества. О чем сейчас орут и бормочут враги Фиделя? Как всегда: о тоталитаризме, диктаторстве, разорении экономики и бедности народа. Но разве мы не видим, как процветание "золотого миллиарда" обеспечивается нищетой и попранием прав гигантского большинства человечества, торможением цивилизационного развития и глобальным кризисом, сотрясающим основы западного мира? Даже богатейшее государство этого мира, Соединённые Штаты Америки, стоит на пороге экономической и социальной катастрофы, миллионы мигрантов навод­няют недавно благополучную Европу, раскалывая её на куски. Фидель Кастро всей своей долгой и славной жизнью подтвердил верность сделанного им на заре собственной юности идейного выбора, торжества идеи над сиюминутными материальными интересами. Миллионы людей — не только на Кубе, но и во всём мире — провожали команданте Фиделя в его последний земной путь. И созданный им из американской колонии Остров Свободы, несмотря на все трудности и лишения, включая длившуюся более полувека блокаду США, не просто стоит сегодня совсем на другом уровне развития, чем соседние Гаити или даже Пуэрто-Рико, но во многих отношениях является примером для всего мира. Без Фиделя Кастро всё это было бы невозможным. Его имя известно миллиардам людей по всей планете, и когда кто-то говорит: "Фидель", никаких пояснений уже не нужно — все и так знают, о ком идёт речь. Он обогнал своё время, свою эпоху и стал символом лучшего будущего для всего мира, символом надежды на преодоление любых различий и противоречий внутри человечества.

Когда-то один из величайших лидеров ХХ века Шарль де Голль сказал: "Сталин не ушёл в прошлое — он растворился в будущем" Эти же слова с полным правом можно сказать о Фиделе Кастро, чьё имя во многом будет определять развитие человечества не только в XXI веке, но и в более отдалённом будущем.

Чем это обусловлено? Наверное, пятью главными чертами его деятельности.

Первая из них — это постоянное сопряжение, соединение высших принципов, Неба, с повседневной деятельностью, Землёй. Фидель Кастро был не просто политическим лидером, но лидером идейным, который провозгласил соответствие традиционных религиозных, христианских идеалов идеалам коммунистического общества.

Вторая черта — это полная самоотдача в действиях на благо своего народа и всего человечества. У Фиделя Кастро не было многомиллионных счетов и собственности ни внутри Кубы, ни за границей. Он был бессребреником и аскетом, который не нуждался в каких-либо физических удовольствиях.

Третья его черта — это абсолютное бесстрашие, сочетавшееся с точной оценкой ситуации. Даже оказавшись в геополитическом одиночестве после краха СССР, Фидель не сдался на милость глобальному империализму, продолжая отстаивать идеалы социальной справедливости — и не только выстоял, но и победил. Он всегда поддерживал своих идеологических союзников по всему миру, особенно — в Латинской Америке, где во многом под его влиянием выросло целое поколение лидеров, оформившее, во главе с Уго Чавесом, антиамериканскую Боливарианскую инициативу.

Четвёртая его черта — теснейшая связь с народом, с глубинными традициями испанской и латиноамериканской культуры. Фидель был не только прост и понятен миллионам своих соотечественников — он являл собой тот народный идеал человека, который нашёл своё воплощение в классическом образе Дон Кихота, созданном Сервантесом ещё в XVII веке. Но Фидель сражался не с ветряными мельницами — его врагом был мир неравенства и возведённого в норму насилия, эксплуатации человека человеком. Причём не только в стане открытых противников, но и друзей, и в своём собственном стане. Фидель всегда бросал вызов бюрократизму — как внутри своей партии и государства, так и советской "элите", которая уже в начале 70-х годов фактически отказалась от борьбы с мировым империализмом, перейдя к политике "мирного сосуществования" и "конвергенции" с Западом на основе сохранения своей "зоны влияния", предав идеалы революции.

Наконец, он обладал умением прощать чужие слабости, чрезвычайно редким у людей, достигших такого уровня власти. Особенно наглядно это проявилось в отношениях с Советским Союзом и Россией, чьи политические лидеры в 80-х—90-х годах прошлого века фактически предали Остров Свободы.

Всё это и делает Фиделя Кастро — Человеком Вечности. Борьба человечества за своё будущее, лучшее будущее, непрерывна. Сегодня она продолжается на новых рубежах знаний и умений, о которых не только мечтал, но которые всеми силами приближал Фидель, и нельзя верить, что эта борьба закончится поражением и крахом человеческой цивилизации, породившей такие гигантские и великолепные фигуры, как Фидель Кастро Рус.

Куба > Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 8 декабря 2016 > № 1997426 Александр Нагорный

 Последний рыцарь современности

на смерть Фиделя Кастро

Сергей Батчиков

Именно так, с любовью и уважением часто называли, называют и будут называть Фиделя Кастро не только многие латиноамериканцы, но и люди во всём мире. 25 ноября он ушёл из жизни. Ушёл Человек-эпоха, революционер, солдат, мечтатель и романтик, великий оптимист, дальновидный мыслитель и пламенный трибун. Единственный политик в мире, получивший от североамериканских индейцев "Орлиное перо" — высшую награду, которая вручается людям, на протяжении всей жизни доказывающим свою храбрость, достоинство и честность. Человек, которого во власти интересовала лишь возможность служения своему народу. Политик, неизменным принципом которого было никогда и никому не лгать. Человек редкого интеллекта и внутренней энергетики, приводившей в смятение противников.

Всего несколько месяцев назад, к 90-летию со дня его рождения, Общество дружбы с Кубой подготовило издание фотоальбома "Непобедимые" с фотографиями из личных архивов Фиделя и Рауля Кастро. Сегодня, в дни памяти и скорби, перелистывая страницы альбома о жизненном пути легендарного команданте и истории кубинской революции, я вновь ищу для себя ответы на старые "кубинские вопросы".

Как получилось, что небольшое островное государство (103-е место в мире по площади и 78-е по численности населения) уже более полувека владеет умами и сердцами миллионов и миллионов людей во всём мире? В чем причина искренней любви и глубокого уважения одних и неуемной злобной ненависти других к Человеку-легенде, ставшему символом этого государства? Почему в далекие шестидесятые советские люди с такой радостью и энтузиазмом встретили революцию в столь непохожей на СССР по своей этнической системе, культуре, истории, хозяйству стране? Почему физическое уничтожение кубинского лидера стало навязчивой идеей американских спецслужб? И наконец, в чем причина того, что после кончины Фиделя западные политические элиты даже соболезнования по поводу ухода из жизни девяностолетнего человека считает недопустимыми, и с каждым днем на Западе растет число желающих "нанести горы мусора на его могилу"?

60-е годы ХХ века были достаточно сложным периодом. На Западе (от Калифорнии до Парижа) под влиянием достижений СССР стремительно росла популярность левых идей, особенно среди молодежи. В странах же победившего социализма после выступления Хрущёва на ХХ съезде КПСС с разоблачениями культа личности Сталина и после событий 1956 года в Венгрии наступило определённое разочарование реальным социализмом, началось некоторое брожение, энергия строительства и созидания в обществе начала потихоньку вытесняться потребительско-обывательскими настроениями.

И вдруг на другом конце света, прямо под боком у США, молодёжь, возмущённая нищетой, несправедливостью, коррупцией и произволом полицейской диктатуры генерала Фульхенсио Батисты, поднимает восстание под лозунгами свободы, равенства, справедливости — и получает всенародную поддержку. Кубинская революция, произошедшая без какой бы то ни было поддержки извне, тогда, казалось, дала однозначный ответ на вопрос о том, каким путем пойдёт человечество и какие идеи будут править миром. В гордости, бескорыстии и абсолютной жертвенности кубинской революции советские люди почувствовали что-то от декабристов, от Пушкина и Достоевского, от народовольцев и анархистов, от большевиков и эсеров — всё то, что было в них всечеловеческого и неподкупного. А ведь именно от этого начала искать в 60-е годы пути отхода советская интеллигенция. Кубинская революция этот отход резко затормозила, побудила снова обернуться к идеальному.

В своей мировоззренческой основе кубинская революция исходит из универсалистского идеала Просвещения, и в этой всечеловечности своего вектора близка мировоззрению русской революции, как никакая другая. В ней есть проект для всего человечества, и именно поэтому она, как и советский проект, абсолютно неприемлема для потребительского мессианства США. Именно поэтому США, безраздельно хозяйничавшие на Кубе до революции, последовательно пытались избавиться от кубинского лидера. Ни один политический лидер в мире не пережил такого количества покушений (638!), как Фидель Кастро. Его пытались отравить, взорвать, застрелить, воздействовать на него радиацией, спорами сибирской язвы и прочими экзотическими средствами. Менялись американские президенты, но неизменными оставались антикастровская риторика и политика, направленная на экономическое удушение острова Свободы. Очередной, 45-ый по счёту президент Дональд Трамп, готовящийся к вступлению в должность, заявил газете "Гардиан": "Сегодня мир отмечает смерть жестокого диктатора, который угнетал собственный народ в течение почти 60 лет. Наследие Фиделя Кастро — это расстрелы, воровство, невообразимые страдания, бедность и отрицание прав человека". Забывающий о христианских ценностях Запад в очередной раз празднует(!) смерть неугодного политика…

Жизненный путь Фиделя удивителен. Сын плантатора, на восьмилетие получивший от отца в подарок породистую лошадь, юноша с феноменальной памятью, посещавший лучшие иезуитские колледжи, а затем получивший юридическое образование в Гаванском университете, он уже в 27 лет стал известен всему миру, когда возглавляемая им горстка революционеров атаковала укреплённую военную крепость — казармы Монкада в Сантьяго-де-Куба. Выступление молодых революционеров потерпело неудачу. Кастро был приговорён к пятнадцати годам тюремного заключения. В суде он произнёс речь, завершившуюся словами, разлетевшимися на весь мир: "История меня оправдает". Всего через пять лет кубинцы приветствовали его как лидера победившей революции.

"Никогда не видел такой прекрасной страны", — сказал в 1492 году Колумб, сделав первый шаг на землю острова. Но эта удивительно прекрасная страна имела все шансы повторить судьбу соседнего острова — Гаити, с его нищетой, безграмотностью и бесправием населения. Фидель поднял угнетённый и загнанный в фавелы народ, вооружил его великой мечтой и победил. Конституция Республики Куба начинается словами национального героя Хосе Марти: "Я хочу, чтобы первым законом нашей республики было почитание кубинцами человеческого достоинства во всей его полноте". Уважение человеческого достоинства и прав личности, справедливость, единство народа, солидарность — ключевые идеи кубинской революции и сегодняшней жизни Кубы.

Начиная с бригады Горбачёва, наши интеллектуалы-конъюнктурщики и продажные СМИ старались замолчать само явление и смысл кубинской революции или принизить его своей пошлой иронией. Первый министр иностранных дел при Ельцине Козырев даже считал, что нужно не только свернуть сотрудничество с Кубой, но и разорвать с ней все отношения и присоединиться к американскому эмбарго. Надо отдать должное честности и высокому профессионализму множества российских специалистов и руководителей из самых разных ведомств, в том числе и из "козыревского" МИДа, благодаря активной позиции которых эти планы удалось нейтрализовать.

За 90-е годы российские СМИ не сказали о Кубе практически ни одного тёплого слова — сплошное злорадство. Даже тот факт, что в самое тяжёлое для себя время блокадная Куба продолжала принимать на лечение, проведение дорогостоящих операций по пересадке костного мозга тысячи детей, пострадавших от аварии на Чернобыльской АЭС, обходился молчанием. А ведь, по распоряжению Фиделя, первым отозвавшегося на просьбу о помощи, для детей Чернобыля был выделен лучший на острове оздоровительный лагерь Тарара, где был оборудован специализированный медицинский центр, бесплатно лечивший пострадавших долгие двадцать лет, вплоть до 2012 г. За первой группой ребятишек команданте прислал свой личный самолёт! Сегодняшняя молодёжь больше слышала о "нарушениях прав человека" на Кубе, чем о реальных достижениях кубинской революции. И уж тем более не знает молодёжь, чем была Куба для СССР полвека назад, когда Советский Союз получил первую дружественную страну в западном полушарии и надёжного военного и политического союзника в девяноста милях от Майами.

Те, кто кричат сегодня о нарушении прав человека на Кубе, умалчивают о том, что до революции за семь лет правления Батисты было убито 20 тысяч человек, а число расстрелянных по суду революционным правительством составило менее 200 человек. Иронизирующие по поводу сохраняющейся на Кубе карточной системы почему-то помалкивают о том, что до революции только 11% детей знали вкус молока, а мясо потребляли только 4% сельских жителей, а сегодня количество потребляемых человеком килокалорий в сутки — одно из самых высоких в Латинской Америке, а молоко все кубинские дети получают бесплатно вплоть до шести лет.

Благодаря выдающимся успехам в здравоохранении, по показателям продолжительности жизни (80 лет для женщин и 76 для мужчин) и уровню детской смертности (4,6 на тысячу новорожденных) Куба находится на уровне самых богатых стран мира. В статье Оксфордского международного журнала по эпидемиологии, посвящённой здравоохранению на Кубе, говорится о том, что только политические предубеждения мешают развитым странам взять опыт организации кубинского здравоохранения за образец. Глава ВОЗ отмечает, что Куба — единственная страна, где клиническая работа теснейшим образом связана с исследованиями, и путь от инноваций до врачей очень короткий. Куба щедро делится своими достижениями в здравоохранении. В рамках программы "Операция Чудо" в 16 странах Латинской Америки и Карибского региона работают 63 офтальмологических центра, 84 хирургических пункта, в которых прооперировано более двух миллионов пациентов. В 2005 году по инициативе Фиделя была создана интернациональная медицинская бригада имени Генри Рива, члены которой спасали человеческие жизни в Пакистане после разрушительного землетрясения, боролись со смертоносной эпидемией Эболы в деревнях Гвинеи, Либерии, Сьерра-Леоне.

Согласно данным ЮНЕСКО, Куба заняла 14-е место в мире по индексу развития образования. А ведь до революции половина кубинских детей вообще не учились, а из ста первоклассников только шесть оканчивали начальную школу. В средней же школе из-за высокой оплаты могли учиться только дети обеспеченных родителей. Сегодня на Кубе, гарантирующей своим гражданам бесплатное образование всех уровней, полностью ликвидирована неграмотность, кубинские университеты, подготовившие за 50 лет более 1 млн. специалистов, превратились в крупные исследовательские центры, ведётся постоянная работа по повышению качества всех уровней образования. Благодаря кубинской программе "Да, я могу" свободными от неграмотности стали Венесуэла, Боливия и Никарагуа.

Кубинская революция сумела минимизировать издержки, связанные с неизбежными трениями с католической церковью. И в этом огромная заслуга Фиделя Кастро, полагавшего, что "между христианством и коммунизмом в десять тысяч раз больше общего, чем между христианством и капитализмом". В диалоге с бразильским монахом-доминиканцем Фреем Бетто, который впоследствии выпустил книгу "Фидель и религия", команданте сказал: "Мы всегда делали всё возможное, чтобы наша Революция не вызывала каких-либо антирелигиозных настроений. Это был принципиальный вопрос, вопрос уважения к вере, и кроме того, религия и религиозные чувства являются частью нашей действительности".

В самом начале XXI века, когда отношения между Россией и Кубой переживали не лучшие времена, у Фиделя состоялась встреча с тогдашним митрополитом Смоленским и Калининградским Кириллом. В ходе разговора возникла идея постройки в кубинской столице православного храма. Фидель загорелся этой идеей, сказав, что храм будет всегда напоминать о временах тесной дружбы между нашими народами. Под строительство храма была отведена земля в самом престижном районе Гаваны, а все расходы по строительству храма взяла на себя кубинская сторона. Храм Казанской иконы Божией Матери был освящён в октябре 2008 г. и стал единственным храмом, построенным для Русской Церкви силами государства, не входящего в её каноническое пространство, при этом переживавшего экономические трудности. Неудивительно, что Куба оказалась идеальным местом для исторической встречи патриарха Московского и всея Руси Кирилла и папы Римского Франциска, которая произошла в международном аэропорту Гаваны 12 февраля 2016 года.

После краха СССР кубинская революция, вызвавшая когда-то безудержный восторг демократов всего мира, как по взмаху дирижёрской палочки, стала объектом патологической и ничем не оправданной злобы и клеветы. Жадно ждала либеральная тусовка, чтобы Куба рухнула без СССР, свернула с избранного пути, отказалась от своих завоеваний, СМИ смаковали каждое сообщение о трудностях, которые переживала республика: о нехватке продуктов, о снижении потребления белка, о нехватке горючего для автобусов, об отключениях электричества, о появлении на улицах рикш. Как их бесило, что не растёт на Кубе детская смертность, не закрываются школы, что "тоталитарный режим" "заставляет" получать двенадцатилетнее образование и не допускает до работы не прошедших диспансеризацию! Но кубинский карточный социализм со всеми его тяготами воспринимался населением как исторически необходимый и потому справедливый. И это ощущение справедливости помогло кубинцам выдержать все тяготы девяностых, сохранить национальное достоинство и единство.

Многие решения и подходы, которые изобрели и реализовали за эти годы кубинцы, просто восхищают. В условиях тотального дефицита буквально всех ресурсов благодаря филигранной работе дипломатии и разведки оригинальным и строго выверенным социальным формам "особого периода" удалось сохранить мораль и культуру общества, кадровый потенциал, высокие стандарты медицины и образования. Роль Фиделя в этом огромна.

После революции Фидель Кастро много размышлял над опасностями "обывательского коммунизма" и соревнования с "обществом потребления". Общество потребления Фидель называл одним из самых зловещих изобретений развитого капитализма. Не умаляя важности удовлетворения материальных потребностей, он полагал, что высшее качество жизни — в знаниях, в культуре, а не в качестве пищи, крыши над головой и одежды…

У меня сохранились незабываемые впечатления о моей первой встрече с команданте (всего их было четыре) в 1985 году, встрече, полностью перевернувшей моё (на тот момент тридцатилетнего человека) восприятие мира. Делегация АН СССР, в состав которой я входил, приехала тогда в Гавану подписывать новое соглашение о научном сотрудничестве. После завершения официальной части визита советской делегации Фидель Кастро неожиданно приехал поздно вечером попрощаться с главой делегации Ю.А. Овчинниковым, который был не только выдающимся учёным и организатором науки, но и мыслителем в самом точном смысле этого слова. Начавшийся разговор двух титанов мысли, который мне довелось переводить, о проблемах бытия, границах научного познания и развитии человека продолжался до самого утра, более пяти часов

Фидель Кастро делился размышлениями о том, что реализация задач социалистического проекта сама по себе ещё не делает людей счастливыми, рост материального достатка без обогащения духовной сферы человека незаметно деформирует шкалу ценностей так, что духовная сфера начинает обедняться. Между двумя одинаково важными процессами может даже возникнуть антагонизм. В теории социализма формально эта проблема сформулирована, но совершенно не разработана. Фидель Кастро пришёл к выводу о необходимости принципиального увеличения "инвестиций в человека", расширения возможностей участия в деятельности, приносящей духовное удовлетворение. Первыми такими сферами он считал образование, эффективное здравоохранение и спорт.

Ю.А. Овчинников, исходя из советского опыта, считал, что само по себе образование, без обширных сфер деятельности, требующих высокого уровня знаний и умений, не приносит удовлетворения. Напротив, не находя применения своему потенциалу, человек страдает. Разрешение этого противоречия академик Овчинников видел в расширении сфер творческой работы как источника счастья и преодоления рамок "обывательского коммунизма". Фактически, речь шла о концепции "общества знания" в социальных условиях Кубы и СССР и об огромном потенциале сотрудничества в этой области.

Если бы наше сотрудничество с кубинскими учеными не было прервано, в 90-е годы, могли бы сложиться замечательные совместные коллективы. Но и за первые тридцать лет на Кубе при международном сотрудничестве удалось создать несколько дееспособных целостных научно-технических систем. Это, прежде всего, большой научно-производственный комплекс в области биотехнологии и биомедицины, система НИОКР в области современной тропической агрикультуры. В 80-е годы Куба вошла в клуб стран с развитым производством в области генетической инженерии, выходя на рынок с продуктами оригинальных разработок. Так, доходы от экспорта рекомбинантной вакцины для лечения гепатита В и антименингококковой вакцины (Куба владеет патентом на эту вакцину и её производство) превышают 400 млн. долл. в год. И с каждым годом наукоёмкое производство вносит всё более весомый вклад в ВВП Кубы.

Крах СССР катастрофическим образом прервал программу развития Кубы. Было законсервировано много важных строек, прекращены многообещающие программы, до предела урезано потребление. Куба де-факто жила в условиях чрезвычайного положения, а электричества в домах не было по 13 часов в сутки. В одном из интервью Фидель сказал: "Страна потерпела ошеломляющий удар, когда совершенно внезапно рухнула великая держава, мы остались одни, одни-одинёшеньки, и потеряли все рынки для сахара, и перестали получать продукты питания, топливо, даже дерево, чтобы по-христиански похоронить своих мертвецов". Профессионалы-латиноамериканисты из Министерства внешнеэкономических связей и Министерства иностранных дел хорошо понимали, в каком отчаянном положении оказалась Куба. И в 1993 году усилиями министра внешнеэкономических связей Глазьева С.Ю. и профессионалов из МИДа удалось подписать межправительственный протокол, предусматривавший поставки на Кубу 3 млн. тонн нефти в обмен на сахар.

В 1995 году, когда я вместе с Глазьевым находился на Кубе, мне довелось второй раз долго беседовать с Фиделем Кастро. Команданте пригласил нас для разговора, состоявшегося практически ночью, в здание ЦК компартии Кубы. Фидель много размышлял над причинами разрушения СССР, он понимал, что новая Россия отказалась от социалистического выбора, и подробно расспрашивал о происходящих у нас процессах. Он был убеждён, что идёт война смыслов, и в этой войне у России могут возникнуть проблемы с молодым поколением, лишённым жизненных ориентиров. Будучи человеком редкой интуиции, Фидель до конца жизни был убеждён в верности социалистического выбора. В одном из своих последних выступлений он сказал: "Капитализм имеет тенденцию воспроизводиться при любой общественной системе, потому что он коренится в эгоизме и низменных инстинктах людей. У человечества не остаётся иной альтернативы, кроме преодоления этого противоречия, потому что иначе оно попросту не сможет выжить". Мир, по его мнению, стоит перед альтернативой: стать лучше или исчезнуть.

В последние годы большое облегчение кубинской экономике принесла "лево-патриотическая волна" в Южной Америке, прямые поставки энергоресурсов из Венесуэлы. Недаром благодарные кубинцы с такой теплотой встретили выступление президента Н. Мадуро на траурных мероприятиях в Гаване. В последние годы ВВП Кубы начал расти, и есть все признаки того, что самый тяжёлый период преодолён.

Во время одного из последних появлений на публике Фидель произнёс: "Мы говорим нашим братьям из Латинской Америки и всему миру: кубинский народ победит!". Сам несгибаемый команданте ушёл из жизни непобеждённым. Он покинул пост лидера Кубы в 2006 году, когда казалось, что в сложившемся однополярном мире у маленького Острова Свободы почти не остаётся шансов на собственный путь и достойное будущее, и она будет неизбежно отодвинута хозяевами жизни на задворки истории. Враги ждали его смерти десять(!) лет, а Фидель мужественно боролся с тяжёлым недугом, продолжал напряжённую умственную работу и сумел дожить до момента, когда стало очевидно, что Куба, во многом благодаря его воле, редкой интуиции и дальновидности, выстояла, что кубинская революция обрела второе дыхание и что у народа, служению которому он посвятил всю свою жизнь, есть все основания уверенно смотреть в будущее. И это дало ему возможность в очередной раз произнести не нуждающееся в переводе: "Venceremos!"

Куба > Госбюджет, налоги, цены > zavtra.ru, 7 декабря 2016 > № 1996039 Сергей Батчиков

Итоги. Задачи. Перспективы.

На вопросы редакции газеты «Щит и меч» отвечает министр внутренних дел Российской Федерации генерал полиции Российской Федерации Владимир КОЛОКОЛЬЦЕВ.

- Владимир Александрович, в преддверии профессионального праздника принято подводить итоги работы, определять перспективы развития. Каковы, с точки зрения министра, главные достижения МВД России за этот год? Что предстоит сделать в ближайшее время?

- Практически по всем направлениям оперативно-служебной деятельности нам удалось закрепить положительные тенденции, что является главным итогом работы министерства в 2016 году. В целом оперативная обстановка в стране продолжает оставаться под контролем правоохранительных органов.

Данные официальной статистики свидетельствуют о снижении общего уровня преступности по сравнению с прошлым годом. При этом зафиксировано устойчивое уменьшение количества тяжких и особо тяжких преступлений, таких как убийства, умышленные причинения тяжкого вреда здоровью, разбойные нападения. В то же время необходимо признать, что происходящие социально-экономические процессы напрямую повлияли на увеличение числа отдельных видов правонарушений. В основном это касается бытовых, имущественных и неосторожных преступлений небольшой и средней тяжести.

В этом году наши сотрудники провели ряд масштабных операций по пресечению деятельности организованных групп и преступных сообществ. К примеру, в Московском регионе и Республике Карелия у участников межрегиональной криминальной группировки изъято 8 взрывных устройств, более 30 единиц оружия и свыше 3,5 тысячи боеприпасов. В Челябинской области в суд направлено дело по обвинению в бандитизме членов группировки, совершивших серию разбойных нападений на инкассаторов и работников почтовых отделений.

Особое внимание уделялось противодействию группировкам экстремистской и террористической направленности. В ряде регионов, в частности, в Тверской области и Республике Ингушетия, во взаимодействии с коллегами из ФСБ России задержаны члены законспирированной экстремистской ячейки, занимавшейся вербовкой рекрутов в международные террористические организации.

Отдельно хотелось бы отметить положительные результаты, достигнутые нашими специалистами по борьбе с преступлениями в сфере высоких технологий. Весной этого года в 15 субъектах Российской Федерации были задержаны несколько десятков участников группировки хакеров, совершивших серию целевых атак на российские банки. Тем самым предотвращён ущерб на сумму свыше 2 миллиардов рублей. В Ростовской области пресечена деятельность организованной группы, члены которой занимались хищением с банковских счетов денежных средств, собранных для лечения тяжелобольных людей. А в ходе продолжавшейся несколько месяцев совместной работы оперативников подразделений «К» в ряде регионов страны ликвидировано крупное сетевое сообщество изготовителей и распространителей детской порнографии, задержаны его организаторы и активные участники.

Что касается деятельности полиции по охране общественного порядка, то в этом году наши сотрудники были задействованы на всех крупнейших политических, культурных и спортивных мероприятиях, проходивших в России, и везде правопорядок был обеспечен на высоком уровне. Прежде всего, я имею в виду прошедшую избирательную кампанию и Единый день голосования, когда более 300 тысяч сотрудников несли службу на избирательных участках по всей России. Работа полицейских была положительно оценена руководством Центральной избирательной комиссии. В полной мере общественный порядок был обеспечен на Петербургском международном юридическом форуме, Восточном экономическом форуме во Владивостоке, чемпионате мира по хоккею в Москве и Санкт-Петербурге, на многих других мероприятиях.

Большая работа проделана в сфере обеспечения безопасности дорожного движения. Ни для кого не секрет, что из всех полицейских подразделений деятельность Госавтоинспекции находится, пожалуй, под наиболее пристальным вниманием общественности и граждан, ведь автомобилистов у нас много, и практически каждая инициатива вызывает дискуссии. Тем отраднее, что поддержано обществом и доказало свою эффективность введение с начала этого года 50-процентной скидки при оплате штрафа за нарушение ПДД в течение 20 дней. Положительно был встречен автомобильной общественностью и запрет на использование мобильных средств фотофиксации нарушений (правда, здесь нужно сделать оговорку - в некоторых субъектах они по-прежнему применяются под личную ответственность руководителей территориальных органов внутренних дел). Вступил в силу новый административный регламент, регулирующий порядок проведения экзаменов на получение водительских удостоверений. Сейчас прорабатываются технические и правовые вопросы, которые позволят упростить процедуру привлечения к ответственности нарушителей на основе видеоматериалов, отснятых гражданами. Главный результат всех предпринятых мер - это достигнутое сокращение дорожно-транспортного травматизма.

Что же касается перспектив развития, то первоочередной задачей сегодня является совершенствование системы управления органами внутренних дел. Основными приоритетами в этой работе должны стать укрепление органов внутренних дел на районном уровне, снижение нагрузки на личный состав, избавление от несвойственных функций и автоматизация ряда процессов в нашей деятельности. Все эти составляющие взаимосвязаны, весьма непросты для любого руководителя, их реализация позволит в нынешних условиях обеспечить эффективное выполнение нашими подразделениями задач по борьбе с преступностью и поддержанию общественного порядка.

О престиже полицейской службы

- В последние годы государством предприняты существенные меры для поднятия престижа полицейской службы. Отразилось ли это на профессиональном уровне сотрудников ведомства? Можно ли сказать, что за прошедшее время создан костяк профессионалов?

- Безусловно, служба в органах внутренних дел стала более привлекательной для наших сограждан с точки зрения материального обеспечения, пакета социальных гарантий, карьерных перспектив. Заработная плата полицейского сейчас вполне конкурентоспособна на рынке труда, и это обеспечивает приток в наши ряды хорошо образованных и квалифицированных молодых специалистов.

Заметно повысился и профессиональный уровень полицейских. Достаточно сказать, что за последние 4 года число сотрудников полиции, имеющих высшее образование, выросло на 10 процентов, и почти на столько же увеличилось число сотрудников с высшим юридическим образованием.

Подобные результаты стали возможны благодаря коренной модернизации системы ведомственного образования, проведённой министерством. Сегодня обучением охвачены все категории сотрудников, включая высший начальствующий состав. Для этого актуализированы программы обучения, широко используются возможности повышения квалификации без отрыва от службы. Две трети принятых на службу сотрудников проходят первоначальную подготовку в ведущих университетах, академиях и институтах МВД России с высококвалифицированным педагогическим составом и развитой учебно-материальной базой. Принятые меры способствовали укреплению профессионального кадрового ядра в органах внутренних дел.

Ещё один момент, на который хотел бы обратить внимание. В прошедшем году нам удалось на законодательном уровне решить наиболее острые проблемы, связанные с выплатами ежемесячных денежных пособий и компенсаций семьям погибших сотрудников. Это направление социальной работы всегда находится на особом контроле руководства ведомства. Мы делаем всё возможное, чтобы поддержать семьи наших товарищей, отдавших свои жизни в борьбе с преступностью, дать достойное образование их детям. И так будет всегда.

- На ваш взгляд, какие качества для полицейского являются самыми важными? Какие знания и умения отличают современного стража порядка от его коллег из прошлого?

- Сегодня к сотруднику полиции предъявляются самые высокие требования как со стороны профессиональной среды, так и со стороны общественности. Наряду с такими качествами, традиционно необходимыми каждому полицейскому, как профессионализм, физическая выносливость, порядочность, на первый план выходят хорошая морально-психологическая подготовка, стрессоустойчивость, умение быстро и объективно оценивать обстановку, принимать правильные решения в условиях дефицита времени.

Чтобы в полицию пришли сотрудники, отвечающие этим требованиям, с 2014 года в министерстве действует обновлённая инструкция по отбору граждан на службу. Успешно внедрена в практику современная модель личностно-профессиональной диагностики кандидатов, для чего активно используются автоматизированные психодиагностические комплексы, полиграф. Введён в действие обновлённый Порядок проведения аттестации сотрудников органов внутренних дел.

Особо хочу отметить, что в наше время каждый сотрудник обязан заниматься самообразованием и саморазвитием. Окружающий мир сильно изменился за последние два-три десятилетия. Посмотрите, как интенсивно развиваются компьютерные технологии, растёт скорость передачи информации, появляются передовые методики раскрытия и расследования преступлений, новые виды экспертных исследований. Современный полицейский просто не имеет права стоять на месте, опираться лишь на знания, полученные когда-то в учебном заведении. Только постоянное стремление к повышению своей квалификации может служить залогом его профессионального и личностного роста.

Об антинаркотической и миграционной работе

- Заработали ли в полную силу антинаркотические и миграционные подразделения, вошедшие недавно в состав МВД России?

- С 1 июня этого года МВД России в полном объёме осуществляет полномочия в сфере контроля за оборотом наркотиков. Соответствующие подразделения созданы как в структуре центрального аппарата министерства, так и в территориальных органах внутренних дел. Их комплектование практически завершено, в том числе на службу приняты наиболее квалифицированные и подготовленные специалисты ФСКН России.

Поскольку противодействие незаконному обороту наркотиков по большому счёту не является новым направлением для МВД России, результат эти подразделения стали давать сразу. С момента их создания органами внутренних дел выявлено около 66 тысяч наркопреступлений.

Наркобизнес является транснациональным явлением, поэтому для правоохранительных органов очень важно наладить сотрудничество в этой сфере с зарубежными коллегами. Ответственно заявляю, что по всем ранее взятым российской стороной международным обязательствам в сфере контроля за оборотом наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров МВД России продолжит работу. Как пример такого взаимодействия можно привести недавнее задержание совместно с киргизскими коллегами активного участника международной преступной группировки, гражданина Литвы, по подозрению в организации контрабандных поставок героина из Киргизии транзитом через Россию в страны Западной Европы. Изъято свыше 18 килограммов героина.

Что касается миграционных подразделений, то здесь ситуация несколько иная. После передачи МВД России функций ФМС России обеспечение миграционной безопасности стало одной из главных задач органов внутренних дел. Это направление чрезвычайно важно. Ведь в нашу страну ежегодно въезжают более 17 миллионов иностранных граждан и лиц без гражданства.

Главное в настоящее время - это сохранить преемственность оказания гражданам государственных услуг в данной сфере. К полномочиям органов внутренних дел добавилось предоставление 18 новых видов государственных услуг, которые очень востребованы населением. На их получение ежегодно поступает около 100 миллионов обращений.

Согласитесь, если гражданину нужно, к примеру, переоформить загранпаспорт, ему, по большому счёту, всё равно, какие структурные изменения происходят в правоохранительной системе. У него свои жизненные планы, и он хочет получить документ в установленный законодательством срок, без очередей и с минимальными временными затратами. Наша общая задача - сделать так, чтобы внутриведомственные сложности переходного периода не повлияли на сроки и качество предоставляемых государственных услуг.

Недавно, выступая на учебно-методическом сборе перед нашими региональными руководителями, я потребовал ликвидировать очереди и сократить время оказания услуг до 15 минут, а также предупредил их о личной ответственности. Это должно быть сделано в кратчайшие сроки, времени на раскачку у нас нет.

О законодательных нововведениях

- В последние годы существенному преобразованию подверглось отечественное уголовное и уголовно-процессуальное законодательство. Какие новации, подготовленные МВД России, пошли на пользу уголовному судопроизводству? Над какими инициативами в этой области министерство работает сегодня?

- Ведущие юристы Министерства внутренних дел принимают активное участие в работе по совершенствованию уголовного и уголовно-процессуального законодательства. К примеру, наш представитель является ответственным секретарём созданной в феврале этого года рабочей группы по мониторингу и анализу правоприменительной практики в сфере предпринимательства. В рамках её работы подготовлены и в последующем приняты законодательные инициативы, направленные на смягчение мер уголовно-правового воздействия в отношении лиц, совершающих преступления в сфере экономики. Прежде всего, речь идёт о внесённых в июле текущего года изменениях в уголовный кодекс Российской Федерации, уточнивших квалификацию отдельных видов мошенничества.

Представляется, что эти изменения будут способствовать созданию благоприятной среды для развития малого и среднего бизнеса, а также послужат стимулом для предпринимательской активности населения. Кроме того, прорабатывается вопрос об усилении ответственности должностных лиц правоохранительных органов за совершение действий, приведших к необоснованному преследованию предпринимателей и прекращению ими хозяйственной деятельности.

По инициативе МВД России увеличена до 2500 рублей сумма мелкого хищения, которое квалифицируется как административное правонарушение. В то же время введена уголовная ответственность за мелкое хищение, совершённое лицом, подвергнутым административному наказанию.

Сейчас наши эксперты во взаимодействии с другими заинтересованными сторонами работают над ещё несколькими законопроектами, в частности, об усилении наказания за хищение денежных средств с банковских счетов, а также об установлении адекватных мер ответственности за незаконную добычу полезных ископаемых, в том числе янтаря и нефрита.

Что касается уголовно-процессуального законодательства, то вступили в силу подготовленные министерством поправки в уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации, которые уточнили полномочия начальника органа дознания и дознавателя, ликвидировали имевшие место правовые пробелы. На рассмотрении в Государственной Думе находится законопроект, устанавливающий для отдельных категорий несовершеннолетних подозреваемых или обвиняемых в качестве альтернативы заключению под стражу помещение их в центры временного содержания. Это будет способствовать снижению уровня подростковой преступности.

Ведомственными юристами подготовлен проект федерального закона, предусматривающий введение особого порядка досудебного производства по делам, не представляющим большой общественной опасности. По его итогам будет выноситься обвинительное постановление, которое аккумулирует в себе решения о возбуждении уголовного дела, признании потерпевшим, гражданским истцом, привлечении в качестве гражданского ответчика, обвиняемого, о признании вещественными доказательствами. Но в отличие от существующего сокращённого дознания законопроект предполагает судебное производство в общем порядке, которое должно обеспечивать полное и всестороннее исследование всех обстоятельств уголовного дела судом.

Это очень серьёзные нововведения, и, разумеется, они требуют тщательной проработки, обсуждения с привлечением ведущих специалистов в области уголовного процесса и правоохранительной деятельности. Только после этого станет понятно, насколько законопроект перспективен.

О подготовке к футбольному чемпионату

- Меньше двух лет осталось до чемпионата мира по футболу, который пройдёт в нашей стране. Как проходит подготовка органов правопорядка к этому представительному спортивному форуму?

- Да, это спортивное событие мирового масштаба, к которому вся страна, и правоохранительные органы - не исключение, готовится не первый год. Все мы заинтересованы в том, чтобы чемпионат мира прошёл на высоком уровне, в том числе и с точки зрения безопасности, чтобы и участники, и гости сохранили самые тёплые воспоминания о своём пребывании в России.

К сожалению, реалии сегодняшнего дня таковы, что крупные футбольные соревнования иногда вызывают повышенный интерес не только у цивилизованных болельщиков, но и у неформальных фанатских объединений. Своими агрессивными действиями они провоцируют массовые беспорядки, погромы на улицах городов, порой имеют место даже тяжкие насильственные преступления. Несколько месяцев назад во Франции проходил чемпионат Европы по футболу, и все мы видели, какими жестокими иногда бывают хулиганские выходки псевдоболельщиков, какая большая нагрузка выпала на местные органы правопорядка.

Одним из важнейших направлений нашей подготовки к чемпионату мира по футболу является организация взаимодействия с иностранными коллегами, особенно из тех стран, команды которых примут участие в турнире. Конечно, отбор в финальную часть чемпионата ещё продолжается, но участие многих традиционно сильных сборных, а следовательно - приезд в Россию большого количества их поклонников, можно спрогнозировать с высокой степенью вероятности. Поэтому мы уже сегодня выстраиваем механизм обмена информацией с зарубежными партнёрами, чтобы заблаговременно получать оперативную информацию о тех болельщиках, которые планируют приехать в Россию с целью совершения противоправных действий, и быть готовыми пресечь любые провокации.

Для участия в операции по обеспечению безопасности на чемпионат Европы была направлена делегация МВД России, члены которой проходили службу на базе специально созданного Центра международного полицейского сотрудничества. В их обязанности входило оказание содействия в установлении деталей инцидентов, связанных с российскими болельщиками, отработка мест пребывания фанатов и некоторые другие функции. Полученный опыт очень ценен и обязательно будет учитываться в дальнейшей работе.

С июля на официальном сайте МВД России публикуется список лиц, которым на основании судебного решения запрещено посещение официальных спортивных мероприятий в дни их проведения. На сегодняшний день в списке более 50 фамилий, и он постоянно корректируется. Полагаю, что это ещё одна действенная мера для предотвращения появления на трибунах людей, изначально настроенных на организацию конфликтов и беспорядков.

В сентябре на Совете министров внутренних дел стран СНГ мы подписали соглашение об объединении информационных баз с данными болельщиков-правонарушителей, проживающих в государствах Содружества. Это позволит предельно быстро получать информацию о лицах, склонных к совершению противоправных действий на спортивных объектах, и повысит эффективность наших совместных усилий.

О персональной ответственности и воспитательной работе

- На ваш взгляд, оправдал ли себя принцип персональной ответственности руководителей за действия своих подчинённых? И нет ли опасения, что в ходе его реализации жертвами могут стать честные и высокопрофессиональные руководители?

- Я работаю в должности министра внутренних дел четыре с половиной года, и практически в каждом интервью журналисты так или иначе касаются этой темы. Действительно, персональная ответственность руководителя за поступки личного состава - это главный принцип моей кадровой политики. Давайте я поясню его на недавних примерах.

Моё глубокое убеждение, что подавляющее большинство сотрудников полиции - это честные и порядочные люди, имеющие моральные ориентиры, на высоком профессиональном уровне выполняющие свой долг. Достаточно сказать, что с начала года 597 сотрудников МВД России удостоены государственных наград.

Многие наши коллеги не только имеют отличную профессиональную подготовку, но и обладают выдающимися нравственными качествами, способны на подвиг и даже самопожертвование. Ведь профессия полицейского зачастую сопряжена с серьёзным риском для жизни и здоровья. Только в этом году при исполнении служебного долга погибли 63 сотрудника органов внутренних дел, а свыше 1400 получили ранения.

Все мы помним героический поступок старшего сержанта Даниила Максудова из Оренбургской области, который, спасая людей в условиях жуткого мороза на заснеженной трассе, отдал свою одежду замерзающим людям и тем самым спас их, но при этом сам получил сильное обморожение. Недавно полицейскому был вручён орден Мужества.

Такой же награды удостоен сотрудник ГИБДД из Хакасии подполковник полиции Александр Косолапов, который прошлым летом сопровождал автобусы, перевозившие детей. Навстречу колонне вылетела автомашина, и, чтобы предотвратить столкновение, полицейский подставил патрульный автомобиль под удар. Более полугода офицер проходил лечение и реабилитацию, недавно вернулся на службу.

А подвиг лейтенанта полиции Магомеда Нурбагандова из Дагестана, который отказался выполнить требования боевиков и поплатился за это жизнью… Я присутствовал на встрече Президента России Владимира Путина с родителями Магомеда, на церемонии вручения им Золотой Звезды Героя России, и могу сказать, что героический поступок полицейского произвёл впечатление на всех, кто находился в этот момент в зале, а ведь в их числе были самые уважаемые люди страны.

Но практически в то же самое время в нашем ведомстве произошёл другой, я бы сказал, вопиющий случай. По подозрению в совершении ряда преступлений был задержан высокопоставленный сотрудник антикоррупционного главка. И что получается? В то время, когда один наш офицер, даже глядя в глаза смертельной опасности, остался верен своим убеждениям и Присяге, другой оказался замешан в теневых финансовых схемах.

Кто должен за это нести ответственность? Я убеждён, что в первую очередь - непосредственные руководители задержанного сотрудника. Те, кто всё это время находились рядом и не видели того, что происходит, хотя по долгу службы обязаны видеть. Поэтому по моему указанию была назначена служебная проверка и приняты жёсткие дисциплинарные меры. Да, на счету каждого из этих руководителей долгий путь в органах внутренних дел, награды, профессиональные достижения. Один из них носит генеральские погоны. Однако я считаю, что за подобные управленческие просчёты ответственность должна быть предельно строгой.

Понятие «высокая квалификация руководителя» включает, в том числе, и обязанности по обеспечению неукоснительного соблюдения подчинёнными требований действующего законодательства, служебной дисциплины, своевременного принятия мер по предупреждению таких нарушений. И мы не можем спокойно относиться к тому, что из-за отдельных нечистоплотных сотрудников падает тень на репутацию сотен тысяч их добросовестных коллег.

- В последние годы большое внимание руководством министерства уделяется воспитательной работе. Реанимируются некоторые советские методы, такие как институты наставничества, поручительства и т.д. В этой связи не стоит ли шире использовать возможности и такого проверенного временем «коллективного пропагандиста, агитатора и организатора», как газета? Какова вообще, на ваш взгляд, сегодняшняя роль ведомственной прессы?

- Безусловно, ведомственные средства массовой информации Министерству внутренних дел необходимы. В разных форматах они выпускались на протяжении практически всей истории министерства, и сегодня их потенциал достаточно высок.

Не надо забывать, к примеру, что газета «Щит и меч» доставляется по подписке в самые отдалённые регионы страны. Для сотрудников органов внутренних дел она является источником, из которого они могут узнать о новостях в ведомстве, научных разработках, положительном опыте коллег из других регионов в раскрытии и расследовании преступлений, новинках спецтехники, социальных акциях и многом другом. Кроме того, нельзя сбрасывать со счетов, как вы правильно подметили, и воспитательный момент. Публикации об отличившихся сотрудниках полиции, ветеранах органов внутренних дел способствуют формированию мировоззрения и правосознания у наших молодых сотрудников, патриотизма, чувства гордости за свою профессию.

Другое дело, что ведомственные СМИ просто обязаны постоянно развиваться, привыкать работать в условиях конкуренции с мощными государственными и независимыми массмедиа, быстро впитывать и перенимать всё лучшее, что есть у них. Я согласен, что это сложно, поскольку существует большая разница и в финансировании, и в требованиях к конечному продукту. Однако уверен, что оптимальным использованием даже имеющихся на сегодняшний день ресурсов можно многого добиться.

Первые шаги в нужном направлении сделаны. Ваша газета приобрела более удобный формат, стала выходить в цветном варианте. Заметны и изменения в содержании: больше стало журналистских расследований, появились проблемные, приглашающие к дискуссии материалы. То же самое можно сказать о журнале «Полиция России». А вот новостная составляющая, по моему мнению, требует усиления.

О международном сотрудничестве

- Несмотря на сложную геополитическую ситуацию в мире, на усилившиеся противоречия в позициях России и ряда североатлантических стран по ключевым вопросам международной безопасности, наше ведомство укрепляет контакты на международной арене. Впервые в истории ООН министр внутренних дел Российской Федерации выступил с трибуны этой организации. Недавно слово вам предоставили на очередной конференции АСЕАНАПОЛа. Что это - признание зарубежными коллегами возросшего уровня компетенции российских правоохранителей?

- Разумеется, изменения политической обстановки напрямую влияют на масштабы сотрудничества правоохранительных органов. Тем не менее могу с уверенностью сказать, что авторитет российской полиции в международном полицейском сообществе весьма высок. При рассмотрении любого вопроса наше мнение учитывается, и мы являемся полноправными участниками многих интернациональных проектов.

Саммит руководителей полицейских ведомств государств - участников Организации Объединённых Наций, на котором я выступал, был посвящён участию полиции в миротворческих миссиях. Более пятисот сотрудников МВД России начиная с 1992 года принимали и принимают участие в международных миссиях ООН в Республике Южный Судан, Либерии, на Гаити, Кипре и в Косово. И всегда их профессионализм получал самую высокую оценку зарубежных коллег и представителей ООН. Я рассказал собравшимся о системе подготовки российских миротворцев и предложил поделиться нашим обширным опытом в области противодействия транснациональной организованной преступности и коррупции.

Значительные перспективы мы видим в сотрудничестве с правоохранительными органами стран Юго-Восточной Азии в рамках упомянутой вами организации АСЕАНАПОЛ. На нашей встрече в Малайзии я выразил заинтересованность в обмене информацией с зарубежными коллегами о лицах, причастных к наркопреступности и легализации наркодоходов, а также в проведении совместных мероприятий, в том числе международных контролируемых поставок. Кроме того, мы планируем активно развивать диалог по таким направлениям, как противодействие незаконной миграции и торговле людьми, межгосударственный розыск, а также в области подготовки кадров.

Большим авторитетом пользуется Группа личных представителей глав правительств государств региона Балтийского моря по сотрудничеству в борьбе с организованной преступностью, которая в этом году отметила 20-летний юбилей. Её деятельность способствует выработке скоординированных действий, организации совместных оперативных и профилактических мероприятий, направленных на противодействие транснациональной преступности, нелегальной миграции, наркотрафику в Балтийском регионе.

Сегодня всем очевидно, что многие проявления преступности носят транснациональный характер, и обойтись без помощи и поддержки правоохранительных структур других государств просто невозможно ни с юридической, ни с практической точки зрения. Когда речь идёт, допустим, о привлечении к ответственности лица, совершившего тяжкое преступление и скрывшегося в другой стране, иного пути, кроме как действовать сообща, просто не существует. В подобных ситуациях мы и сами стараемся сделать всё возможное и встречаем полное понимание зарубежных партнёров.

- Владимир Александрович, что вы пожелаете личному составу органов внутренних дел, ветеранам в день профессионального праздника?

- Дорогие коллеги и уважаемые ветераны! Прежде всего, хотел бы от лица руководящего состава министерства выразить всем вам благодарность за добросовестную и самоотверженную службу на благо Отечества, за вклад в дело обеспечения безопасности и спокойствия наших граждан, преданность избранной профессии защитника правопорядка. Убеждён, что все стоящие перед органами внутренних дел задачи и в дальнейшем будут выполняться с максимальной самоотдачей и эффективностью.

Желаю вам новых профессиональных успехов, здоровья, благополучия. И не забудьте в этот день передать слова поздравления вашим родным и близким, без поддержки которых нам не обойтись. Для каждого из нас семья - это главная опора, и пусть ваша семейная жизнь будет наполнена добротой, взаимопониманием и доверием. Счастья вам и всего наилучшего!

Подготовил

Евгений АРТЁМОВ

Россия > Армия, полиция > mvd.ru, 10 ноября 2016 > № 1976755 Владимир Колокольцев

Реализуя принцип неотвратимости наказания.

На прошедшем в Санкт-Петербурге заседании Совета министров внутренних дел государств – участников СНГ состоялась передача полномочий Председателя СМВД Министру внутренних дел Российской Федерации генералу полиции Российской Федерации Владимиру Колокольцеву.

В интервью журналу СМВД «Содружество» глава российского полицейского ведомства рассказал об основных направлениях и результатах международного сотрудничества в правоохранительной деятельности и своих планах на предстоящий период председательствования в Совете.

– Уважаемый Владимир Александрович, позвольте поздравить Вас с вступлением в права Председателя Совета министров внутренних дел государств – участников СНГ! И первый вопрос к Вам: по каким основным направлениям развивается сегодня сотрудничество российской полиции с правоохранительными органами стран СНГ?

– МВД России на постоянной основе принимает участие в реализации межгосударственных программ по борьбе с организованной преступностью, незаконным оборотом наркотиков, терроризмом и иными насильственными проявлениями экстремизма, нелегальной миграцией и торговлей людьми. При этом большое внимание уделяется работе, проводимой в рамках комплексных оперативно-профилактических мероприятий и специальных операций («Розыск», «Нелегал», «Канал» и другие). Именно они позволяют за счёт скоординированных действий правоохранительных органов нескольких государств добиться максимального эффекта, установить и привлечь к ответственности организаторов и исполнителей преступлений, имеющих трансграничный характер.

Надо сказать, что криминальный мир тоже не стоит на месте. В последние годы и мы, и наши коллеги отмечаем тот факт, что международные преступные группировки наряду с традиционными видами криминального промысла (к примеру, хищениями автотранспорта) стремятся освоить новые виды противоправной деятельности. Это преступления в сфере высоких технологий, связанные с хищениями денежных средств со счетов граждан и организаций, а также нелегальное распространение в государствах – участниках СНГ психоактивных веществ, так называемых «спайсов». Разумеется, новые вызовы и угрозы требуют от всех нас незамедлительной и адекватной реакции. Подразделения МВД России обладают значительным опытом в расследовании и раскрытии этих преступлений, и мы готовы передать его нашим партнёрам.

Ещё одно важное направление, о котором необходимо упомянуть, – эффективное предупреждение противоправных деяний со стороны членов неформальных объединений болельщиков спортивных команд. Завершившийся недавно во Франции Чемпионат Европы по футболу не обошёлся без массовых столкновений фанатов и стал серьёзным испытанием для сил правопорядка. Всего через два года Россия примет чемпионат мира, и мы наглядно увидели, к чему должны быть готовы. Поэтому механизм обмена информацией с зарубежными коллегами о радикально настроенных болельщиках, их планах и замыслах необходимо выстроить так, чтобы работать на опережение, своевременно предотвращать и пресекать любые хулиганские выходки, а уж тем более попытки организовать массовые беспорядки.

Много лет успешно работает система подготовки кадров для зарубежных правоохранительных ведомств в учебных организациях МВД России. В настоящее время в них проходят обучение более пятисот сотрудников из государств Содружества.

– Сегодня во всём мире особую актуальность приобрели вопросы противодействия проявлениям экстремизма. Многие радикальные группировки стали интернациональными и пытаются распространить своё влияние, невзирая на границы между странами. Какие совместные меры в этой ситуации принимаются правоохранительными органами стран СНГ?

– Да, на сегодняшний день деятельность международных террористических и экстремистских организаций является одной из главных угроз для безопасности мирового сообщества. Мы видим, что радикальные силы стараются не только внедрить свои идеологические установки в сознание людей, но и дестабилизировать обстановку в отдельных регионах, а иногда и в целых странах. Они организуют акции прямого действия, погромы на улицах городов, а порой и террористические акты. Только в течение последних нескольких месяцев мир стал свидетелем крайне жестоких действий террористов в Париже, Брюсселе, Ницце, жертвами которых стали несколько сотен человек.

Есть и другие факторы, оказывающие существенное влияние на оперативную обстановку. Это продолжающиеся политические и военные конфликты на Ближнем Востоке и в Северной Африке, а также рост террористической активности в северных провинциях Афганистана. Процесс возвращения боевиков из зон вооружённых конфликтов к местам постоянного жительства создаёт угрозу формирования каналов их переброски в страны СНГ. Поэтому противодействие проявлениям экстремизма и попыткам вовлечения населения в деятельность радикальных группировок является одним из основных приоритетов в нашей совместной работе.

Это сотрудничество осуществляется как на двусторонней основе, так и в рамках многосторонних форматов, таких как Организация Договора о коллективной безопасности, Шанхайская организация сотрудничества, Евразийская группа по противодействию легализации преступных доходов и финансированию терроризма и ряд других. При этом первостепенное значение придаётся информационному взаимодействию. К примеру, только в 2015 году нами осуществлён обмен информацией с коллегами из Таджикистана в отношении 992 лиц, причастных к совершению преступлений террористического и экстремистского характера. В результате в различных регионах Российской Федерации были задержаны 14 граждан Таджикистана, причастных к деятельности международных террористических организаций.

В феврале текущего года в московском регионе пресечена деятельность преступного сообщества, в состав которого входили преимущественно граждане Узбекистана. Его участники организовали канал незаконной миграции, а также производство и сбыт поддельных документов, которые затем использовались для переправки наёмников в международные террористические организации «Исламское государство»* и «Джабхат ан-Нусра»* (*Организации, запрещённые в Российской Федерации). В ходе проведённых обысков ликвидированы три подпольных типографии, оснащённые оборудованием для производства фальшивых документов. Изъято большое количество бланков паспортов, миграционных карт, патентов, а также печати и штампы, компьютерная техника, электронные носители информации.

– Вы упомянули, что киберпреступления, связанные с хищениями денежных средств, приобрели транснациональный характер. Можно ли привести примеры удачных операций по пресечению этих правонарушений?

– Функционирование финансового сектора экономики в современных условиях невозможно без использования компьютерных и телекоммуникационных технологий. Несмотря на все усилия, предпринимаемые банковским сообществом по совершенствованию систем защиты информации, интерес преступного мира к этой сфере не ослабевает. Более того, наши эксперты сегодня фиксируют постепенное вытеснение с криминального рынка хакеров-одиночек законспирированными, хорошо организованными и разветвлёнными группировками, объединяющими людей из разных стран. Их участники обладают высокой квалификацией и способны реализовывать сложные многоступенчатые противозаконные схемы, используя последние достижения науки и техники.

Спектр деятельности подобных группировок весьма широк. Он включает в себя как классический скимминг, то есть установку специальных считывающих устройств на банкоматы, так и распространение вредоносного программного обеспечения, с помощью которого можно похищать денежные средства у владельцев мобильных устройств, использующих СМС-банкинг. Но особую опасность представляют целевые атаки хакерских группировок на кредитно-финансовые учреждения, поскольку они могут оказать негативное воздействие на всю банковскую систему страны.

Несмотря на высокую сложность расследования подобных атак, наше ведомство наработало уникальный опыт противодействия таким группировкам. Например, в конце прошлого года сотрудники МВД России пресекли деятельность международного преступного сообщества. На момент задержания злоумышленники готовили глобальную операцию, целью которой являлось хищение денег из ведущих банков. Ключевым направлением их деятельности стало осуществление целевых атак на процессинговые центры российских и зарубежных банков, а также на мировые системы обмена межбанковскими финансовыми сообщениями. Своевременное задержание участников преступного сообщества позволило предотвратить ущерб на сумму порядка двух миллиардов рублей.

Ещё одну успешную операцию наши сотрудники осуществили весной этого года, когда в течение одного дня на территории 16 регионов Российской Федерации было проведено более 80 обысков и задержаны участники преступной группы. Они изобличены в осуществлении целевых атак на российские банки, создании бот сетей и хищениях денежных средств с расчётных счетов юридических лиц и корреспондентских счетов кредитно-финансовых учреждений. Ущерб от деятельности группировки превысил два миллиарда рублей.

– Не секрет, что зачастую злоумышленники, разыскиваемые за совершение преступлений, пытаются скрыться на территории сопредельных государств. Многих ли из них удаётся задержать?

– Разыскная деятельность занимает одно из ведущих мест среди задач, выполняемых правоохранительными органами государств – участников СНГ. Ведь она напрямую связана с реализацией важнейшего принципа уголовного судопроизводства – принципа неотвратимости наказания. И я могу ответственно заявить, что наше сотрудничество в данной области характеризуется высокой степенью доверия и взаимопонимания.

Новый импульс разыскной работе придало утверждение в октябре прошлого года главами правительств стран СНГ Регламента компетентных органов по осуществлению межгосударственного розыска лиц. Этот документ детально определил процедуру объявления в межгосударственный розыск, основания его прекращения, полномочия и порядок действий должностных лиц компетентных органов на территории другого государства.

Кроме того, при осуществлении разыскной деятельности активно используются массивы Международного информационного банка, функционирующего на базе Главного информационно-аналитического центра МВД России. В настоящее время в нём значатся более 51 тысячи лиц, объявленных подразделениями российской полиции в межгосударственный розыск.

Если говорить о конкретных цифрах, то за 2015 год на территории государств – участников СНГ было задержано 1550 лиц, разыскиваемых органами внутренних дел Российской Федерации за совершение различных преступлений, а за первое полугодие текущего года – 778. На территории Российской Федерации в первом полугодии 2016 года было задержано 722 лица, инициаторами розыска которых выступали правоохранительные органы государств – участников СНГ.

– ФСКН России во взаимодействии с правоохранительными органами Таджикистана в последние годы реализовывался ряд совместных программ, направленных на противодействие наркотрафику. Будут ли эти программы продолжены в связи с упразднением указанной службы и передачей её функций в МВД России?

– Безусловно, МВД России продолжит работу по всем ранее взятым российской стороной международным обязательствам в сфере контроля за оборотом наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров. Тем более, что Решением Совета глав государств СНГ от 25 октября 2014 года утверждена Программа сотрудничества государств – участников СНГ в борьбе с незаконным оборотом наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров и противодействии наркомании на 2014–2018 годы, совместная работа по реализации которой со всеми министерствами и полицией стран Содружества ведётся на постоянной основе.

Что касается непосредственно наших таджикистанских партнёров, в мае этого года в Душанбе я встречался с руководством Агентства по контролю за наркотиками при Президенте Республики Таджикистан. Мы единодушны в том, что конструктивные отношения между нашими ведомствами – важнейший элемент повышения эффективности противодействия афганской наркоугрозе. И особая роль здесь принадлежит совместным программам сотрудничества. Так, например, одна из них по оказанию помощи Агентству рассчитана на период до 2017 года и охватывает широкий спектр направлений взаимодействия. С нашей стороны основные функции по её реализации будут возложены на Главное управление по контролю за оборотом наркотиков, недавно созданное в структуре Министерства.

Тема противодействия наркоугрозе всегда являлась одной из ключевых в диалоге с нашими партнёрами. Мы держим её на постоянном контроле.

– Недавно Вы выступили в Нью-Йорке на Саммите руководителей полицейских ведомств государств – членов Организации Объединённых Наций, основной темой которого было участие полиции в миротворческих миссиях. Какие шаги в ближайшее время планирует предпринять Министерство в этой сфере?

– Уверен, что принятые на саммите решения сыграют важную роль в объединении усилий мирового сообщества для решения глобальных задач обеспечения безопасности, в том числе с использованием миротворческого потенциала полиции. Ведь в странах со сложной политической обстановкой именно полицейские зачастую являются связующим звеном не только между населением и миротворческим присутствием, но и между населением и правительствами.

Сотрудники МВД России принимали и принимают участие в международных миссиях ООН в Республике Южный Судан, Либерии, на Гаити, Кипре и в Косово. С 1992 года миротворцами стали более пятисот сотрудников органов внутренних дел. И что особенно приятно, представители ООН неоднократно отмечали высокий уровень профессионализма российских полицейских.

Понятно, что важнейшее значение здесь имеет система подготовки кадров. Во Всероссийском институте повышения квалификации МВД России уже не первый год функционирует Центр подготовки миротворцев, где прошли обучение свыше 1600 сотрудников, в том числе более 250 иностранных специалистов из 55 государств. В этом году в Центре разработана дополнительная профессиональная программа для слушателей с учётом последних требований Секретариата ООН.

С 2012 года наше Министерство при активном содействии Японии реализует международный проект по подготовке наркополицейских Афганистана. В этом году в нём впервые приняли участие сотрудники правоохранительных органов стран Центральной Азии.

Кроме того, планируется организовать специальный курс для подготовки женщин-полицейских. Полагаем, что это актуально и перспективно, поскольку около 10% сотрудников миротворческих миссий – представительницы слабого пола. Более того, в марте этого года три наши соотечественницы уже начали службу в составе миротворческой миссии на Кипре.

Мы всегда готовы поделиться с зарубежными коллегами своим опытом в области противодействия транснациональной организованной преступности и коррупции, незаконной миграции, борьбы с незаконным оборотом наркотиков. И сейчас прорабатываем вопрос о расширении своего участия в миротворческих операциях ООН. Именно об этом я беседовал в Нью-Йорке с зарубежными партнёрами. Убеждён, что реализация такого подхода послужит укреплению международного авторитета не только российской полиции, но и всей нашей страны.

– В этом году Совету министров внутренних дел государств – участников СНГ исполнилось 20 лет. Как Вы оцениваете основные результаты деятельности этого органа, что удалось сделать за прошедшие годы?

– Думаю, что выражу не только своё, но и общее мнение всех коллег по Совету, если скажу, что за прошедшие два десятилетия этот межведомственный орган убедительно доказал свою состоятельность и востребованность. Формат его работы позволяет руководителям правоохранительных структур стран СНГ встречаться и вести прямой диалог по самым разнообразным вопросам, касающимся борьбы с преступностью и обеспечения общественного порядка. Совет стал важнейшей площадкой отраслевого сотрудничества, на которой мы можем выработать скоординированные шаги по противодействию новым вызовам и угрозам, обменяться профессиональным опытом, поделиться методиками раскрытия преступлений, устранить возникающие иногда разногласия.

Принятые на заседаниях Совета решения, подписанные документы стали базой для совместных действий правоохранительных ведомств государств – участников СНГ по многим аспектам оперативно-служебной деятельности, а их внедрение в практику способствовало раскрытию большого количества преступлений и задержанию тысяч преступников, находившихся в розыске. Я уверен, что такая форма межведомственного взаимодействия имеет перспективы и в будущем.

– И, наверное, самый ключевой вопрос нашей беседы. Каковы Ваши планы, как Председателя Совета министров на предстоящий период?

– Конечно же, я осознаю ту меру ответственности, которая легла на мои плечи, и постараюсь оправдать доверие коллег. А сделать нам всем предстоит очень много. И в первую очередь, в наших планах – реализация мероприятий по выполнению решений Совета глав государств и Совета глав правительств СНГ, направленных на обеспечение безопасности граждан и борьбу с преступностью. Только последовательное и эффективное выполнение этих правоустанавливающих документов позволит нам и впредь активно противостоять вызовам и угрозам со стороны международного криминала. Мне же, как председательствующему, предстоит контролировать этот процесс и выполнять немаловажную задачу по осуществлению представительских функций от имени СМВД на важных форумах, проводимых на пространстве Содружества. К решению этих вопросов я намерен подойти с полной ответственностью.

Ирина Волк

СНГ. Россия > Армия, полиция > mvd.ru, 10 октября 2016 > № 1938584 Владимир Колокольцев

Рано успокоились

Почему возможна война между великими державами

Майкл Кофман – научный сотрудник Кеннановского института при Центре им. Вудро Вильсона, научный сотрудник Центра военно-морской аналитики. В прошлом – руководитель программы Национального оборонного университета.

Андрей Сушенцов – кандидат политических наук, руководитель аналитического агентства «Внешняя политика», директор программ «Валдайского клуба», доцент МГИМО (У) МИД России.

Резюме: Для достижения победы даже в региональном конфликте великим державам придется разрушить важные составляющие современного мира, от которых зависят все государства. Поэтому у любого конфликта будут неизмеримые общемировые последствия.

Данная статья представляет собой сокращенный вариант материала, написанного для серии «Валдайские записки». С полным текстом и научным аппаратом можно ознакомиться http://ru.valdaiclub.com

До недавнего времени в отношениях между крупнейшими странами царило относительное спокойствие. Опосредованные войны эпохи холодной войны по большей части затихли. Число региональных вооруженных столкновений сократилось, а великие державы вовсе перестали воевать друг с другом. После окончания холодной войны межгосударственное насилие резко пошло на убыль, уступив место внутригосударственным конфликтам.

Для Соединенных Штатов последние 15 лет ознаменовались войной против международного терроризма и двумя достаточно разорительными кампаниями в Ираке и Афганистане. В обеих странах операции против повстанцев оказались затяжными и проводились в условиях чрезвычайно дорогостоящих попыток государственного строительства. Опыт интервенций, как и вторжение в Ливию в 2011 г., оставили у американцев привкус разочарования тем, что военная сила не гарантирует достижения внешнеполитических целей. Это были тучные годы, когда США, обладая полным превосходством во всех областях военного дела, почти не испытывали конкуренции со стороны других крупных держав.

Но за последние два года в миропорядке проявились новые признаки конфликтности. Непрерывное совершенствование военных технологий оказалось фактором, под влиянием которого самые разные игроки, в том числе и крупнейшие державы, снова стали привыкать к возможности использования силы в отношении друг друга. Техническое совершенство армий растет, тогда как пороговые уровни их применения снижаются. Более того, многие соперничающие державы и организации рассматривают силовые методы как способ разрешения имеющихся проблем. Россия и НАТО, Китай и Япония, Иран и Саудовская Аравия, а теперь уже Россия и Турция демонстрируют военную мощь. Вновь возникла опасность крупных межгосударственных конфликтов с применением новых вооружений, разработанных в основном в мирное время.

Удержатся ли великие державы от соблазна использовать силу?

Даже не успев остыть от так называемого десятилетия войн, американские стратеги приступают к планированию высокотехнологичных операций против противника, приближающегося к американскому уровню развития техники. Еще не завершена борьба с международным терроризмом, а на повестке дня замаячила перспектива эскалации противостояния между государствами, оснащенными обычным и ядерным оружием. Роберт Гейтс, долгое время занимавший пост шефа Пентагона, как-то съязвил: «Что касается прогнозов о том, как и где мы в очередной раз втянемся в войну, то тут у нас с вьетнамских времен полный порядок. Мы не угадали ни разу: инцидент с “Маягуэс”, Гренада, Панама, Сомали, Балканы, Гаити, Кувейт, Ирак и далее по списку – за год до любой из этих операций мы и понятия не имели, что там придется воевать».

Мы, правда, не можем предсказать, где вспыхнет война. Однако государства подают сигналы о готовности применить силу, в их поведении различимы воинственные тенденции, которые нельзя игнорировать. Кто несколько лет назад мог вообразить, что это случится?

Ситуация в Сирии, в которую вовлечены многие крупные военные державы, уже создала почву для конфликта. Когда Турция сбила в ноябре 2015 г. российский бомбардировщик Су-24, Москва проявила сдержанность, но было ясно: удар, нанесенный региональной державой, не останется без ответа. Ради достижения политической цели Турция, член НАТО, пошла на риск эскалации конфликта с крупнейшей ядерной страной. Трудно сказать, была ли Анкара уверена в безнаказанности или просто безрассудна, однако подобные действия заметно увеличивают опасность войны между мировыми или региональными акторами.

Из-за Украины отношения между Россией и Западом достигли низшей точки. Выступая на Мюнхенской конференции по безопасности в 2016 г., Дмитрий Медведев заявил: «Мы скатились к новой холодной войне». Напряженность в зоне конфликта на Украине постепенно нарастает. В то же время в Сирии коалиция под руководством России продемонстрировала способность наносить удары воздушными и сухопутными силами.

Растущая напряженность между Китаем и многими из его соседей по Азиатско-Тихоокеанскому региону мало освещается в средствах массовой информации, но несет не меньшую угрозу. Как на море, так и на суше США играют здесь важную роль в качестве уравновешивающей силы. Рост влияния Пекина продолжает беспокоить Вашингтон. Растущая мощь КНР проявляет себя в военной конфронтации с соседними государствами по вопросу о принадлежности затерянной в море гряды островков. На первый взгляд, борьба ведется из-за груды песка, но она чревата серьезными политическими, военными и экономическими последствиями. Пока Соединенные Штаты ожидали наибольших проблем в Азиатско-Тихоокеанском регионе, мировой порядок начал рушиться в Европе и на Ближнем Востоке.

Между Россией и НАТО на Западе, Саудовской Аравией и Ираном на Ближнем Востоке, США и Китаем в Азии разворачиваются игры, грозящие эскалацией напряженности. Здесь и крупные военные учения, и внезапные проверки боеготовности, и операции по обеспечению свободы судоходства, и пролеты бомбардировщиков, и приближение на опасное расстояние в воздухе, и менее заметные «встречи» под водой…

Краткий обзор международных затрат на оборону и модернизацию военной техники свидетельствует о наращивании военных потенциалов и о постоянно меняющемся соотношении военной мощи. В России реформа и модернизация вооруженных сил началась в 2008 г. и продолжается до сих пор. В ответ на конфликт Москвы и Киева НАТО также осуществляет передислокацию, увеличивает расходы на оборону, проводит военные учения, прилагает усилия по повышению боевых возможностей на европейском театре.

В противоположной части мира, в Китае, также в разгаре масштабные – и весьма дорогостоящие – военные реформы, проводится модернизация ВС, и все это намного превосходит российские усилия. Немалые средства вкладывает в укрепление обороны Япония, в то время как политическое руководство ищет способы ослабить конституционные ограничения, из-за которых военная организация страны по-прежнему имеет статус «сил самообороны». Нигде тенденция на перевооружение не проявляется так явно, как на Ближнем Востоке, где, например, Саудовская Аравия располагает одним из самых больших оборонных бюджетов в мире. Миллиарды долларов тратят на закупку военной техники США, Франция, Египет, Россия, Ирак, ОАЕ, Саудовская Аравия и Алжир.

По мере того как крупнейшие державы модернизируют вооружения, оснащают новой техникой организационные структуры своих ВС и ведут политику балансирования на грани войны, обстановка заставляет вспомнить чеховское «ружье, висящее на стене». С каждым годом все больше вероятность того, что конкуренция между державами, уловки и просчеты военного руководства приведут к межгосударственному конфликту с катастрофическими последствиями. Одним из сценариев могло стать разрастание российско-турецкого кризиса, предпосылки для этого имелись. Отсутствуют признаки трезвого расчета и в отношениях между государствами в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Опосредованная борьба и снижение порога применения силы

Все аналогии хромают, но в некоторых аспектах сегодняшний мир напоминает тот, что предшествовал Первой мировой войне. Возможно, ему и не присуща полноценная многополярность, но он опутан густой сетью региональных альянсов, двухсторонних договоров и соглашений. Ведущие державы расходуют значительные средства на оборону, вкладывают деньги в разработку новых технологий и военных доктрин. Как и более ста лет назад, новая война будет происходить с использованием технологий, для которых еще предстоит разработать принципиальные обоснования, в средах, где никогда прежде не велись боевые действия, и при полном отсутствии правил. Над миром нависла тень ядерных вооружений.

Как новые технологии повлияют на способность руководства крупных держав сдерживать эскалацию конфликтов?

Во время Первой мировой боевые действия распространились на воздушное и подводное пространство. Сейчас «гранды» будут сражаться прежде всего в киберпространстве, на полях информационного противостояния и в космосе. В ходе Первой мировой изменился сам характер боевых действий: они стали неограниченными, целями для удара оказались объекты инфраструктуры, гражданские и торговые транспортные средства, а четкие правила ведения войны перестали существовать. За последние сто лет правила внедрялись с переменным успехом. Периодически стороны выражали готовность следовать утвержденным нормам. Произошло фактическое разделение понятий конфликта и нормативного мира. Накануне Первой мировой войны экономическая интеграция и растущая взаимозависимость держав создавали впечатление, что столкновение невозможно из-за немыслимого урона, который оно способно причинить. Однако тот факт, что она оказалась почти одинаково разорительной для всех европейских государств, не помешал ее развязыванию.

Сегодня мы наблюдаем тенденции отхода от строгих правил ведения войны и размывания четкой грани между войной и миром. США, Россию и Китай сближает установка на косвенное участие в боевых действиях и конфронтации, на использование политических, экономических и информационных рычагов. Эта линия прослеживается в трудах российских и китайских стратегов и в действиях обеих стран на мировой арене. В качестве примера эволюции военной мысли можно привести идеи теоретиков Китая о неограниченной войне, изложенные в известной книге 1999 г., и предложения по ведению нелинейной войны, высказанные нынешним начальником Генерального штаба ВС России Валерием Герасимовым в статье 2013 года.

Не будучи военными доктринами, эти идеи тем не менее являют собой важное свидетельство отсутствия четкой границы между войной и миром, подготовки поля боя к столкновению невоенными средствами и значения невоенных рычагов национальной мощи.

Многие из приводимых соображений не новы, они своего рода повторение пройденного на новом витке истории и восходят к знаменитому меморандуму Джорджа Кеннана от 1948 года. На заре холодной войны тот возвестил о начале проведения организованных политических акций.

Важный вывод, который можно сделать из этих сочинений, состоит в том, что крупнейшие мировые державы уже находятся в состоянии конфронтации. В наиболее острой форме она протекает между Россией и НАТО, не менее проблематично дела обстоят и в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Тем временем порог применения силы продолжает снижаться, и Сирия, где пересекаются противоречивые интересы самых разных акторов, рискует стать местом преодоления этого порога.

Будущая война между великими державами

Вторая мировая война, самая разрушительная в истории человечества, представляла собой доктринальное и техническое оформление возможностей, рожденных Первой мировой. Она началась наступлением танковых армий при поддержке авиации. Эти технологии были отточены в ходе многочисленных военных конфликтов, произошедших в межвоенный период, особенно во время междоусобицы в Испании (1936–1939).

Следующая большая война, по-видимому, перенесет нас назад во времени: передовые технологии будут впервые использованы в условиях крупномасштабного конфликта. Целью нападения станут линии коммуникаций, разведывательные подразделения и ряд вспомогательных средств наземного, космического и подводного базирования. Именно сеть датчиков и коммуникационных приборов обеспечивает ведение современной войны. Мы являемся свидетелями редкого исторического момента, когда из слияния новых боевых свойств оружия с силами и средствами ведения вооруженных действий рождается конфликт нового поколения.

В прежних войнах между великими державами часто имели место масштабные операции с использованием обычных вооружений, но не обязательно, что такое повторится в XXI столетии. Цель теперь – не столько в разгроме армии, сколько в уничтожении экономики и политической системы противника. Будущее столкновение едва ли начнется с движения войск, сосредоточенных по обе стороны фронта. Оно развернется в космосе, киберпространстве и электромагнитном спектре. Первый залп совершат почти исключительно электронами для разрушения системы управления войсками и важными объектами национальной инфраструктуры, а также поражения или выведения из строя ключевых вспомогательных средств, обеспечивающих ведение боевых действий.

Удары будут направлены на хозяйственную и энергетическую систему, выведут из строя коммуникационные и электрораспределительные узлы, нарушат функционирование гражданских систем жизнеобеспечения. Цель – не дать противнику эффективно сопротивляться, дезорганизовав все управление. Эффектами второго и третьего порядка может стать остановка реакторов ядерных электростанций и работы центров спутниковой навигации, к которым подключены многие гражданские и военные системы, что будет иметь катастрофические последствия.

В современных войнах между крупнейшими державами едва ли предусмотрены масштабные наземные операции. Более того, стороны любой ценой будут избегать оккупации территории противника. Да и в самом деле, кому нужно захватывать Китай, Россию или всю Европу? У Соединенных Штатов, безусловно, нет желания вторгаться в Иран, а это далеко не самый грозный из потенциальных противников.

Вслед за США и другие государства начали инвестировать не в живую силу, а в огневую мощь, факторы повышения боевой эффективности и технологии. Возможно, как в случае с Украиной, страны будут стремиться оказывать влияние на часть территории противника для достижения стратегической цели. Поэтому силовая фаза будущих конфликтов будет краткой и интенсивной, а ее исход зависит от технологического превосходства и запаса прочности того или иного государства. В некоторых случаях победа может быть достигнута за счет нанесения весомого ущерба стратегической инфраструктуре противника с ограниченным применением силы и без значительного прямого соприкосновения с ним.

Война будущего может возникнуть из-за конфронтации на местном уровне – например, в связи с нарушением воздушного пространства, вторжением сухопутных войск или инцидентом во время военных учений. Многие страны стремятся разрабатывать стратегии, основанные на возможностях ограничения маневра потенциального противника (anti-access/area denial – A2/AD) и на эффективном использовании высокоточного оружия дальнего радиуса действия, которое позволяет закрыть доступ к целым регионам. Само военное столкновение, таким образом, все более удаляется от национальной территории. Поэтому вооруженный конфликт, скорее всего, начнется на большом расстоянии от обеих сторон и только потом перекинется на них. Однако для победы в такой географически локализованной схватке потребуется горизонтальная и вертикальная эскалация. То есть прежде чем вступить в войну с применением обычных вооружений, противникам придется снизить эффективность основных и вспомогательных средств собственных комплексов вооружений, преграждающих доступ к отдельным районам (A2/AD), или даже их ликвидировать. Это станет побудительным стимулом к вступлению в кибервойну, участники которой ослепляют или уничтожают спутники, выводят из строя датчики и развертывают мощные средства радиоэлектронной борьбы.

Но оставим на время наступательную проблематику и рассмотрим подход таких стран, как Россия, к созданию неядерных сил сдерживания. Неядерное сдерживание основано на принципе воспрепятствования и/или наказания. Россия, например, стремится к созданию плотной A2/AD среды на Балтийском и Черном морях, что обеспечивает воспрепятствование, но в карательных целях она разработала высокоточные крылатые ракеты дальнего радиуса действия. Они были продемонстрированы в рамках российской операции в Сирии. Стрельба производилась с надводных кораблей, подводных лодок и стратегических бомбардировщиков.

Хотя потенциалы России и ее западных оппонентов здесь примерно равны, число российских платформ и боеприпасов ограничено. Проще говоря, Россия теоретически не может позволить себе обмен ударами с США или НАТО в ограниченном конфликте с применением обычных вооружений. Ее задачей – опять же теоретически – было бы нанесение ударов по особо важным в экономическом и политическом плане объектам в Европе для нанесения неприемлемого ущерба и последующей деэскалации конфликта. В основе такой стратегии – установление местоположения важных узловых точек в Европе и наращивание потенциала для удара по значимым американским целям. Все державы будут стремиться показать, что и впрямь способны причинить значительный урон стратегическим интересам друг друга, не используя ядерное оружие.

Ядерный арсенал навсегда останется стратегическим фактором первой величины, но и он становится уязвимым для ударов высокоточным неядерным оружием. Необходимо также учитывать достижения в разработке средств противоракетной обороны. На ряде направлений Соединенные Штаты достигли превосходства в обычных вооружениях и, что вполне естественно, хотели бы внушить другим мысль о том, что ядерное оружие утратило значение, хотя оно, как и прежде, остается единственной реальной угрозой самому существованию американской нации.

Возможен ли конфликт с использованием обычных вооружений между ядерными государствами? Если коротко, то да, потенциально возможен. С учетом же того, что подготовка к подобному повороту событий происходит во всех государствах, даже и вероятен. В условиях непрерывного расползания технологий ПРО, происходящего в первую очередь с благословения США, значение ядерного оружия как общепризнанного надежного средства предотвращения войны будет неуклонно снижаться. Государства станут делать упор на обычные средства сдерживания в ущерб ядерным арсеналам.

Сопутствующий ущерб и непреднамеренные последствия войны

Современные развитые страны особенно уязвимы в обстановке войны с применением обычных вооружений и могут существовать только в условиях мира. Ни силы сдерживания, ни оборонительные мероприятия не способны предотвратить нанесение сокрушительных ударов по инфраструктурным и хозяйственным объектам и населению. Подготовка к новому столкновению предполагает изыскание способов защиты важных хозяйственных активов и повышения жизнестойкости народа. Кроме того, предполагается разработка планов мобилизации, направленных на приспособление политической сферы, народного хозяйства и общества к требованиям военного времени.

Нынешняя боевая обстановка неизмеримо сложнее той, что существовала во время прежних войн. Многие платформы не только имеют двойное назначение, то есть являются одновременно объектами гражданской и военной инфраструктуры, но и активно используются военными и гражданскими ведомствами. Первые же материальные потери, понесенные сторонами в ходе современного конфликта (от коммерческих навигационных спутников типа GPS и ГЛОНАСС до подводных кабелей, по которым проходит коммуникационный трафик целых регионов), непосредственно скажутся не только на противоборствующих державах и их населении, но и на многих других (а то и на всех) странах. С коммерческой точки зрения конфликт между региональными державами, безусловно, предпочтительнее схватки крупнейших мировых государств, но даже он будет иметь катастрофические последствия. Значительные объемы межгосударственной торговли по-прежнему идут по морю, а граждане пользуются воздушным транспортом. Крушение рейса MH17 – трагическая иллюстрация того, чем чреват для международных воздушных перевозок даже ограниченный конфликт.

Гораздо более важную роль в войне будущего будут играть информационная сфера и электромагнитный спектр. Последствия пока неясны. Во время Первой мировой все стороны отдавали предпочтение наступлению, обещавшему быструю победу. Однако применявшиеся ими технологии далеко обогнали теоретические знания и опыт их наилучшего использования. Марк Твен говорил, что история не повторяется, но часто рифмуется. С точки зрения затрат и в космосе, и в киберпространстве, и в информационной сфере нападать гораздо проще, чем защищаться. Исходя из этого, потенциальные противники будут развертывать наступательные вооружения, которые прежде испытывались только в домашних условиях либо в отдельных случаях за пределами своих стран.

Ядерное оружие уже одним фактом своего существования выводит ситуацию на более высокий уровень сложности. Держатели стратегических ядерных потенциалов раскинули сети радаров раннего оповещения, спутников обнаружения пуска ракет, коммуникационных центров и центров управления двойного назначения, которые лучше обходить стороной во избежание ненужного обострения. Многие страны осведомлены о местоположении центров управления ядерными силами друг друга. Однако есть ли у них уверенность, что, уничтожая вражескую инфраструктуру, они не поразили элемент жизнеобеспечения системы раннего оповещения или центра управления ядерными силами противника? Могут ли США, Россия и Китай знать наверняка назначение спутников, которые они ослепляют или выводят из строя? В связи с этим будущий конфликт чреват многими опасными неизвестными. Применение новых вооружений потребует высокой устойчивости к рискам.

Как государства готовятся к войне нового поколения

Происходящее по всему миру наращивание военной мощи меняет карту политических союзов. Страны возвращаются к рассмотрению проблем суверенитета и самообороны. Некоторым государствам, имеющим общую границу с Россией и Китаем, США дали неофициальные гарантии безопасности, что привело «полусоюзников» в состояние невротической неопределенности. Эти недооформленные альянсы взывают к испытанию на прочность, как это и произошло в ходе грузино-югоосетинского конфликта августа 2008 года. Официальные союзы вроде НАТО могут столкнуться с вызовом в форме открытого конфликта между Россией и Турцией в Сирии. То же самое относится и к противостоянию Армении и Азербайджана, в контексте которого некоторые союзники Еревана по ОДКБ на деле симпатизируют Баку.

Турция и Армения вынуждены оценивать, как им воевать независимо от союзников и какие именно высокотехнологичные средства – GPS/ГЛОНАСС, инфраструктуру противовоздушной обороны, оборудование спутниковой связи и т.д. – они могли бы использовать без разрешения союзного командования. Многие приходят к выводу, что национальный суверенитет должен распространяться на как можно большее число современных средств вооруженной борьбы либо как минимум стремятся диверсифицировать свою зависимость от союзников. Так, Турция намекала, что может приобрести у Китая систему противовоздушной обороны, альтернативную американской. Возможно, турки пытались шантажировать западных производителей, чтобы подтолкнуть их к передаче технологий, но потерпели неудачу. Ряд стран (Египет, Ирак) после «арабской весны» пожелали диверсифицировать зависимость от Запада и обратились к России.

Наряду с количественной асимметрией военных возможностей региональных держав существует и качественное превосходство последних в военных технологиях. В ходе конфликтов в Югославии, Ираке и Ливии силы НАТО достигли полного превосходства над противником благодаря наличию у них более передовых вооружений и систем управления войсками. Западные военнослужащие обладают хорошей профессиональной и специальной подготовкой, имеют опыт боевых действий и получают большое денежное довольствие, что обеспечивает их качественное превосходство над военными потенциального противника. Это подтолкнуло развивающиеся экономики к реформированию собственных вооруженных сил, чтобы иметь возможность противостоять вызовам современной войны.

Наряду с военным потенциалом эволюционирует и ключевой принцип достаточности в обороне, по которому ни одно нападение не должно оставаться безнаказанным. В области обычных вооружений достаточность подразумевает наличие сил и средств, оптимальных по количеству и качеству для обеспечения безопасности. В настоящее время пределы достаточности устанавливаются в зависимости от того, каким должен быть ответ на действия ведущих военных держав – США, России и Китая. Развивающиеся государства не могут обеспечить себе большую безопасность, чем великие державы, но мириться с недостаточной защищенностью им тоже не хочется. Это означает, что они будут препятствовать любым действиям, значительно изменяющим баланс сил в регионе, будь то наращивание военной мощи, закупка высокотехнологичного вооружения или капиталовложения в технологии, способные повлиять на стратегический баланс (например, технологии ПРО или мгновенного глобального удара с использованием обычных вооружений).

Руководство стран все лучше понимает значение (если не сказать преимущество) невоенных методов достижения политических и стратегических целей. Действительно, в мирное время государства вовлечены в многочисленные политические и экономические баталии. Результат современных конфликтов все чаще определяется дипломатическими, экономическими и информационными средствами. В высказываниях Герасимова о применении Западом приемов нелинейной войны, сетованиях натовцев насчет того, что Россия ведет «гибридную войну», комментариях представителей КНР по поводу неограниченной войны мы видим возрождение концепций, которые во второй половине ХХ века служили теоретическим обоснованием классического политического противостояния и связанных с ним приемов политической пропаганды.

В условиях, когда ведется подрывная деятельность, для выполнения конкретных миссий нанимаются «доверенные», но напрямую не аффилированные исполнители, используются неофициальные вооруженные формирования и группы ополченцев, периодически проводятся секретные операции, решительно невозможно однозначно идентифицировать противника и даже просто четко описать характер боевых действий. Составной частью противостояния великих держав является информационная война, представляющая собой элемент конфронтации мирного времени и фактически перечеркивающая концепцию нормативного мира между противоборствующими государствами.

Заключение

Риск войны между великими державами возрастает. Особую обеспокоенность вызывает то, что начаться она может неожиданно. В НАТО полагали, что конфликтом с Россией чреват «прибалтийский фактор», но мало кто мог вообразить российско-турецкий кризис в конце 2015 года. Кроме того, на Ближнем Востоке продолжается несколько опосредованных войн между Саудовской Аравией и Ираном, в ходе которых разрушаются Сирия и Йемен. В Ираке царит нестабильность, Ливия раскололась, будущее Афганистана под вопросом. Разрастаются конфликты между Китаем и его соседями, многие из которых связаны союзными или партнерскими отношениями с США. Милитаризация спора вокруг островов в Южно-Китайском море, одним из этапов которой стало недавнее размещение Китаем на одном из островов ЗРК дальнего радиуса действия HQ-9, не может остаться без последствий.

В нынешнем военном балансе полно асимметрий и неясностей, которые, по мере того как региональные и мировые державы продолжают модернизацию вооруженных сил, будут нарастать. Содержание и последствия современного конфликта неясны: это скорее тема кабинетных игр, нежели конкретный опыт. По всей видимости, конфликт не удастся локализовать, так как он с самого начала потребует горизонтальной и вертикальной эскалации как условия достижения успеха. Непонятно, как ядерные державы рассчитывают справляться с динамикой такой эскалации. И тем не менее, на фоне нынешней конфронтации между Россией и НАТО, военных учений, полетов бомбардировщиков с большим радиусом действия и тому подобного, стороны демонстрируют ничем не оправданную высокую терпимость к риску.

Как и в других войнах, ход возможного конфликта будет определяться технологиями и доктринами, причем для получения перевеса все стороны будут искать «обходные пути». Вера в технологический детерминизм вступает в противоречие с использованием методов традиционной политической войны, эффективность которых повышается благодаря современным СМИ. Встреча старого и нового способствует модернизации средств, с помощью которых велась холодная война. Одновременно государства разрабатывают и заимствуют у других совершенно новые технологии, прежде не применявшиеся на войне. Ясно только одно: для достижения победы даже в региональном конфликте великим державам придется разрушить важные составляющие современного мира, от которых зависят все государства. Поэтому у любого конфликта будут неизмеримые общемировые последствия.

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 15 июня 2016 > № 1850848 Майкл Кофман, Андрей Сушенцов

В последнее время общественность обратила внимание на ряд историй, связанных с россиянами, укрывающимися от правосудия за рубежом. В их числе отказ Интерпола объявлять в розыск Михаила Ходорковского; обнаружение в Италии подозреваемого в крупном хищении экс-главы Росграницы Дмитря Безделова, по которому решение о выдаче вроде бы принято, но пока не осуществлено; затянувшаяся на годы выдача бывшего министра финансов Московской области Алексея Кузнецова, обвиняемого в мошенничестве и растрате 10 миллиардов бюджетных рублей, и другие.

На этом фоне может сложиться впечатление, что правоохранители соседних государств игнорируют усилия российских коллег по розыску и экстрадиции преступников. Так ли это? О том, как обстоит дело с международным полицейским сотрудничеством и есть ли сложности на этом направлении, РИА Новости рассказал статс-секретарь — заместитель министра внутренних дел РФ Игорь Зубов.

— Игорь Николаевич, сегодня в России главным организатором и исполнителем розыска преступников, в том числе международного, являются органы МВД, в структуру которых входит Национальное центральное бюро Интерпола. Как вы оцениваете позиции своего ведомства в международной правоохранительной системе?

— В своей работе МВД России опирается на все имеющиеся в мире международные полицейские институты. Позиция нашего ведомства в этом вопросе активна и наступательна. Стараемся максимально использовать возможности партнеров и самим быть полезными им.

Здесь, разумеется, и Интерпол присутствует, в котором есть крепкие позиции. В 2014 году начальник НЦБ Интерпола генерал-майор полиции Александр Прокопчук избран членом исполнительного комитета всего Интерпола. И это большое достижение России, своего рода знак уважения со стороны международного полицейского сообщества.

С Европолом налаживаем взаимодействие, хотя пока не являемся его полноценным членом. В общем, не стоим на месте, постоянно находимся в поиске новых форм сотрудничества и практического взаимодействия.

— Тогда почему по наиболее громким делам мы получаем от Интерпола отказы в выдаче разыскиваемых российскими правоохранительными органами преступников?

— Это не совсем так. Работу по линии Интерпола в целом можно оценить положительно. Что же касается случаев невыдачи России разыскиваемых преступников, то они действительно имеют место. Это бывает либо вследствие воздействия так называемых двойных стандартов, когда на ситуацию влияют не уголовно-правовые, а политические факторы, либо в результате недостатков в работе органов следствия и прокуратуры, не сумевших убедительно аргументировать основания для ареста и выдачи разыскиваемых. Над устранением последних и МВД, и другие правоохранительные органы работают. И, надеюсь, будут получены позитивные результаты.

В любом случае решение о выдаче принимают суды тех стран, где были обнаружены преступники, в соответствии с их национальным законодательством. При этом вопросы экстрадиции в России решают органы прокуратуры. Полиция организует и непосредственно осуществляет розыск. Задачей Интерпола, как международной полицейской организации, является обеспечение этого процесса, прежде всего в информационном плане.

— Если России не выдают объявленного ею в международный розыск преступника, является ли это какой-то чрезвычайной ситуацией, требующей особого реагирования?

— Очевидно, что в последнее время отношения между Западом и Россией обострились, причем не по инициативе нашей страны. Это проявляется в самых разных областях, в том числе и в правоохранительной сфере.

Мне помнится, как один из наших журналистов оценил очередной факт отказа в выдаче России разыскиваемого преступника так: "Европа дополнила антироссийские санкции ограничением процедур выдачи преступников". В этих словах есть доля истины. Однако будет справедливым заметить, что подобные факты, как правило, имеют место при розыске лиц, обвиняемых в совершении крупных экономических преступлений. Средства, добытые в результате совершения таких преступлений, выводятся за рубеж, легально размещаются и работают в третьих странах. И некоторые из этих стран, к сожалению, не всегда готовы отказаться от такой "экономической подпитки". О политической составляющей вопроса я уже говорил.

Является ли отказ в выдаче чрезвычайной ситуацией? Я думаю, будет правильным сказать: является обстоятельством, требующим глубокого анализа причин такого решения. Уверен, что не всегда эти причины лежат в плоскости предвзятой позиции иностранных судов. Полагаю, что наши правоохранительные органы должны занимать в вопросах экстрадиции более наступательные позиции, в том числе непосредственно участвовать в соответствующих судебных заседаниях, что обеспечит их объективность и состязательность.

Сегодня это далеко не всегда так. Разыскиваемый преступник, подлежащий экстрадиции, представлен в зарубежном суде адвокатами, дает личные показания, заявляет ходатайства и даже предоставляет какие-то "доказательства" своей "невиновности". При этом иностранный суд не связан требованием обязательного присутствия представителя страны-инициатора розыска, не имеет в своем распоряжении уголовного дела. Но дает оценку полноты и объективности российского следствия, то есть, по сути, принимает решение о виновности или невиновности конкретного обвиняемого. Неудивительно, что они нередко далеки от обоснованности, логичности и справедливости. Здесь есть, над чем подумать.

— А позитивные примеры есть?

— Конечно, и их много. Из последних, получивших широкий общественный резонанс, выдача России Камбоджей разыскиваемого по обвинению в крупных мошенничествах и хищении предпринимателя Сергея Полонского в 2015 году. Или уже в 2016 году, 1 марта, литовский апелляционный суд отказал российскому гражданину Леониду Паршукову (известному в криминальных кругах как Леня Питерский), разыскиваемому за совершение двойного убийства, в просьбе не выдавать его России.

— Пример с Полонским не опровергает ваше же утверждение о разнице в подходах к выдаче России разыскиваемых за совершение уголовных и экономических преступлений?

— Я бы не говорил о разнице в подходах. Есть некий набор проблем, в числе которых объективные и субъективные сложности с выдачей обвиняемых, разыскиваемых за совершение экономических преступлений. При этом проявляются эти проблемы в разных странах по-разному. Например, Великобританией за последние десять лет России не выдано ни одного преступника. В настоящее время в этой стране укрывается 69 обвиняемых, все по экономическим составам. Здесь проблема долгая и перспективы ее разрешения туманны.

Другой пример — Австрия, с которой у нас реально хорошие рабочие контакты и даже имеется представительство МВД России. Недавно там возникли трудности с выдачей конкретного подозреваемого в совершении серийных убийств. Внешне это выглядит вопиюще несправедливым, но реально — есть правовые коллизии, над устранением которых российская сторона сейчас работает. И надеюсь, успех будет.

— С какими еще странами возникают проблемы в международном сотрудничестве и почему?

— Есть сложности во взаимопонимании с США. Не секрет, что они объявили себя мировым лидером и претендуют на некие исключительные права, в том числе в области борьбы с преступностью. При этом некоторые официальные органы этой страны почему-то считают, что ее внутреннее законодательство может распространяться на суверенные территории других государств. Это никак не соотносится с международным правом, но некоторые его субъекты, что называется, прогибаются, идут на поводу.

США, как и любое другое государство, конечно же, имеют полное право объявить в розыск любого человека, совершившего преступление на их территории, и осуществлять соответствующие поисковые мероприятия, в том числе за рубежом. Однако это работа должна проводиться строго в рамках международного права, не предвзято и с учетом всех обстоятельств каждого конкретного дела.

К сожалению, наши американские партнеры применительно к российским гражданам, разыскиваемым правоохранительными органами США, пока придерживаются тактики максимальной изоляции в этом процессе российской правоохранительной системы.

Например, ими направляются соответствующие запросы напрямую в страну возможного нахождения разыскиваемых, минуя каналы Интерпола. Используются лоббистские возможности США для сокрытия от российского сегмента Интерпола сведений об интересующих их лицах. Вряд ли такую позицию можно назвать конструктивной, но мы, все российские компетентные органы, работаем над ее преодолением.

— Можете назвать конкретные примеры такого рода?

— Могу назвать только наиболее громкие из них: это арест Виктора Бута в Таиланде в 2008 году с последующей экстрадицией в США, где он был осужден на 25 лет тюремного заключения. Или арест Романа Селезнева в аэропорту Мале Мальдивской Республики в июле 2014 года по обвинению в кибершпионаже. В тот же день он был вывезен на территорию США.

— Какие еще форматы международного сотрудничества вы считаете перспективными?

— Как я уже говорил, мы используем все возможные площадки. Хорошие перспективы развития вижу у института представителей МВД России за рубежом.

С учетом наличия у многих россиян зарубежной собственности, многочисленных диаспор выходцев из России, а также устойчивой приверженности наших сограждан к путешествиям, наши представители при посольствах России в иностранных государствах весьма востребованы. Прежде всего потому, что способны быстро и эффективно разрешать возникающие проблемы.

Кстати, в полиции очень развита корпоративность, в том числе на уровне международного общения. Преступность интернациональна, а методы борьбы с ней схожи и понятны профессионалам. Мы достаточно легко понимаем друг друга. Это помогает. Разумеется, на основах взаимности. Поэтому мы также открыты для общения с представителями зарубежных полиций (полицейскими атташе), аккредитованных в России.

— Помимо МВД, вы представляете правительство РФ в Совете государств Балтийского моря по борьбе с организованной преступностью. Что это за структура, какова ее роль в международном правоохранительном сотрудничестве?

— Совет государств Балтийского моря — это международная организация, учрежденная в марте 1992 года на конференции министров иностранных дел стран Балтии. В нее входят Германия, Дания, Литва, Норвегия, Польша, Россия, Финляндия, Швеция, Эстония.

По решению Совета в апреле 2000 года была образована группа личных представителей премьер-министров по борьбе с организованной преступностью. Ее функцией стало коллегиальное обсуждение взаимно интересующих вопросов и принятие решений на основе консенсуса. Я в группе представляю председателя правительства РФ Дмитрия Анатольевича Медведева. Причем 2015-2016 годы — это годы председательства России в группе.

Для обеспечения работы группы созданы специальные экспертные органы, в которые вошли компетентные специалисты всех стран: полиции, таможни, наркоконтроля, пограничной службы, госбезопасности. По оценке правительства РФ, группа особенно позитивно зарекомендовала себя в области приграничного сотрудничества, имеющего конкретные практические формы воплощения.

Такой формат позволяет оперативно выявлять актуальные проблемы и быстро реагировать на них. Сформировалась атмосфера непредвзятого обмена мнениями по самым острым и деликатным вопросам, затрагивающим интересы сторон. Это способствует лучшему пониманию друг друга и рабочему взаимодействию. Потом, при принятии решений, наши сотрудники уже могут действовать на основе взаимного доверия.

Итоги первого года председательства России главы делегаций оценили позитивно, приняв, хоть и не без жарких дискуссий, нашу позицию по вопросам совместной борьбы с оргпреступностью. Согласились, что проблему необходимо рассматривать в контексте общего обострения криминальной ситуации в мире, в том числе усиления угрозы терроризма и экстремизма.

Я оцениваю это как несомненный успех России, который надо укреплять и развивать в будущем.

— Что конкретно было предметом спора и дискуссий?

— В частности, проблема беженцев. Наши коллеги не были изначально настроены на ее обсуждение в контексте вопросов эволюции организованной преступности. Мы, высказывая уважение к гуманитарным устремлениям европейских стран, которые искренне желают помочь беженцам из горячих точек, на конкретных примерах показывали, как международные террористические организации и наркосиндикаты используют ситуацию в своих целях.

Причем мы делали это еще задолго до начала острой фазы "кризиса беженцев", обращая внимание на необходимость усиления пограничного контроля, наличие признаков организованности и стимуляции миграционных потоков. И в конечном итоге сегодня наши европейские партнеры реализуют модели, о которых российская сторона неоднократно говорила на этих встречах.

Они убедились, что мы ведем себя искренне, не политизированно, подчеркивая только общность интересов всех европейских стран в сфере безопасности, борьбы с организованной преступностью и терроризмом.

— Насколько известно, финские и норвежские участники группы поднимали вопрос ограничения притока мигрантов на свою сторону через российскую границу. В частности, предлагали запретить пересечение границы на велосипедах. Какова была наша позиция по этому вопросу?

— Мы с пониманием выслушали аргументы наших партнеров и, как мне представляется, убедительно доказали отсутствие каких-либо оснований для претензий к России. Иностранные граждане (их, кстати, относительно немного), желающие выехать с российской территории в Финляндию и Норвегию, в том числе и на велосипедах, прибыли к нам легально. Они имеют все необходимые документы и, как правило, деньги, необходимые для проживания и перемещения.

Мы все европейские хартии подписали. Произвольно ограничивать свободу передвижения иностранных граждан по территории России, будь они сирийцы, афганцы или уроженцы других стран, у нас права нет. Это общемировая практика. При этом любой законно въехавший в Россию иностранный гражданин может выехать от нас в том направлении, которое для себя избирает, если, конечно, другая страна его принимает, не препятствует въезду.

Что касается велосипедов, так наши же партнеры сами в свое время, для развития приграничного туризма, предложили совместно разрешить пересекать границу на велосипедах. Если ситуация изменилась, давайте запретим, но также совместно, в установленном порядке! Все можно решить, если действовать правильно, без эмоций.

— И что будет дальше?

— Будем вместе работать и добиваться позитивных результатов. Сегодня все понимают, что эффективное противодействие организованной преступности и терроризму во всех их проявлениях возможно только на основе широкого международного сотрудничества. Для МВД России это приоритетное направление, которое находится на личном контроле министра внутренних дел Владимира Колокольцева.

Справочная информация

В 2015 году МВД России в рамках международного сотрудничества сопровождало порядка 24 тысяч уголовных дел. По запросам ведомства за рубежом было задержано 116 лиц, скрывшихся от российских правоохранительных органов.

Сотрудниками российского Национального центрального бюро Интерпола проведено 55 экстрадиций и депортаций, в том числе впервые проведена депортация из Сьерра-Леоне россиянина, обвиняемого в совершении мошенничества в особо крупных размерах и невыплате зарплаты работникам.

Сотрудники российской полиции только по линии Интерпола приняли участие в 10 международных полицейских операциях.

МВД России участвует в международных полицейских миссиях ООН и ОБСЕ, в том числе в Гаити, Конго, Либерии, Южном Судане и Косово.

В целом по линии борьбы с международной преступностью налажено взаимодействие со 169 странами, имеется 87 двусторонних соглашений с полициями других государств, создано 16 представительств МВД России при посольствах Российской Федерации. Учебные заведения МВД России, считающиеся одними из лучших в мире, готовят на постоянной основе кадры для правоохранительных органов СНГ, Африки, Азии и Латинской Америки — ежегодно это около двух тысяч человек.

США. Евросоюз. Россия > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 10 марта 2016 > № 1681180 Игорь Зубов

Борьба за трансформацию военной сферы

© "Россия в глобальной политике". № 3, Май - Июнь 2005

Макс Бут – ведущий научный сотрудник Совета по международным отношениям, занимающийся изучением вопросов национальной безопасности, и член консультативной группы Объединенного комитета начальников штабов ВС США по трансформации. Работает над историей революционных изменений, происходивших в военной сфере в последние 500 лет. Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 2 (март – апрель) за 2005 год. © 2005 Council on Foreign Relations Inc.

Резюме Война в Ираке показала, что Рамсфелду не удалось добиться полного успеха в деле трансформации военной сферы. Американская армия по-прежнему плохо подготовлена к противостоянию в условиях партизанской войны, при этом число необычных угроз с годами будет только возрастать. Необходимо сосредоточиться на обучении пехотных подразделений для осуществления национального строительства, а также для ведения нетрадиционной войны. Этой задаче Вашингтон должен придать статус первоочередного приоритета.

ПРЕРВАННАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

Стремление реформировать Вооруженные силы США, дабы превратить их в более гибкую и мобильную структуру, способную эффективнее использовать преимущества новых технологий и успешнее отвечать на новые угрозы, и впредь останется основным содержанием деятельности Доналда Рамсфелда на посту министра обороны. Вопреки (а возможно, и благодаря) враждебным чувствам, которые он навлек на себя со стороны Пентагона, Рамсфелд расшевелил закоснелую организацию, которая, будучи предоставлена самой себе, вероятно, предпочла бы до бесконечности разыгрывать сценарий войны в Персидском заливе.

Тем не менее продолжающиеся бои в Ираке свидетельствуют о пределах достигнутого Рамсфелдом. В войне с традиционным противником американской армии нет равных, и это она доказала весной 2003 года, совершив блицкриг и преодолев за три недели расстояние от Кувейта до Багдада. Значительно хуже дело пошло с тех пор, как она столкнулась с партизанскими формированиями. Несомненно, многие из нынешних проблем в Ираке связаны с тем, что Рамсфелд не направил туда достаточный военный контингент, а также в связи со слишком поспешным роспуском иракской армии. Но они обнажают и более глубокие изъяны с точки зрения готовности США противостоять нетрадиционным угрозам.

Многие ведущие политики и военные, несомненно, отреагируют на иракские проблемы, пытаясь избежать подобных конфликтов в будущем. После Вьетнама в обществе сложилось стойкое неприятие партизанской войны, нашедшее выражение в доктрине Пауэлла (примерный смысл доктрины: США не будут прибегать к военному вмешательству за границей, если прямо не затронуты их национальные интересы; в противном случае необходимо «подавляющее превосходство в силах и средствах» для достижения окончательной победы. – Ред.). После иракской войны независимо от ее исхода реакция будет столь же негативной. Большинство американских военных по вполне понятным причинам предпочитают концентрироваться на том, что у них получается лучше всего: побеждать традиционного противника в открытой схватке.

К несчастью, Америка не может предопределить характер своих будущих войн, поскольку он зависит и от противника, и чем очевиднее будет неспособность США противостоять партизанским или террористическим методам войны, тем чаще эти методы будут применяться. Существует предел эффективности «умных» вооружений в борьбе со скрытым противником. Достаточно вспомнить неудачные удары крылатых ракет по целям в Судане и Афганистане в 1998-м, которые лишь высветили слабое место Америки. Как показали уроки Афганистана, для достижения победы над терроризмом необходимо непосредственное присутствие в регионе и участие в национальном строительстве. Но именно это является самым слабым звеном в деятельности США по-прежнему оставляет желать лучшего, что было проигнорировано Рамсфелдом при составлении плана преобразований в области обороны. Укрепление этих сфер деятельности должно стать целью следующей стадии трансформации вооруженных сил, а продолжение этой перестройки – одним из основных приоритетов на второй срок президентства Джорджа Буша.

БРЕМЯ ИМПЕРИИ

Независимо от того, представляет ли собой сегодня Америка «империю» или нет, это страна с присущими ей интересами по всему миру, которые нужно защищать, у нее есть враги, с которыми приходится повсеместно вести борьбу. В этом отношении наиболее ярким примером того, как добиться эффекта малыми средствами, может послужить Британская империя. В 1898 году на службе Ее Величества находилась лишь 331 тысяча солдат и матросов, на оборону тратилось только 2,4 % ВВП, что значительно меньше, чем тратит сегодня Америка – 3,9 %. И столь ничтожных инвестиций было достаточно, чтобы обеспечить безопасность империи, занимавшей четверть территории земного шара.

Сильной стороной Британской империи (и с этой точки зрения ее сегодня проще всего взять за образец) являлись передовые технологии – результат промышленной революции. Королевский флот всегда был оснащен по последнему слову техники: к примеру, в XIX веке у него появились бронированные пароходы, способные вести огонь ракетными снарядами высокой взрывной силы. Армия империи обычно отставала от своих европейских соперников, но всегда решительно превосходила силы туземцев благодаря скорострельным пулеметам «максим» и магазинным винтовкам «Ли-Метфорд». Канонерские лодки и железные дороги обеспечивали транспортировку личного состава и провианта далеко в глубь негостеприимных территорий где-нибудь в Китае или Африке. Британцы широко использовали также телеграф и открытия в медицине, например хинин, спасавший от малярии, которая превращала тропические регионы в «могилу для белых».

Помимо развитых технологий британцы обладали еще тремя ключевыми преимуществами. Во-первых, армией, специально подготовленной для ведения колониальных войн. Не всегда превосходя противника в огневой мощи, они имели неизменное преимущество с точки зрения дисциплины и боевой подготовки. В битве при Ассайе в 1803-м Артур Уэлсли, будущий герцог Веллингтон, разбил индийцев, войско которых по меньшей мере троекратно превосходило его силы по численности стрелков и имело в пять раз больше артиллерийских орудий. В 1879 году гарнизон из 140 человек сумел удержать оборону у Роркс Дрифт на юге Африки в жестоком бою против 4 тысяч зулусов. Все британские солдаты были волонтерами. Служили долго (до 1870-го 21 год, после – 12 лет), причем бЧльшая их часть все это время находилась за рубежом. Продолжительность срока службы и длительное пребывание на чужой земле делали из них грозных противников. Этому способствовала и полковая система: офицеры, как и рядовой и сержантский состав, проходили службу в одном подразделении, что сплачивало их и укрепляло дух боевого товарищества.

Во-вторых, британцы опирались на наемные войска из местного населения. Подавляющее большинство британской индийской армии составляли индийцы, только офицеры и некоторые представители сержантского состава были британцами. Вплоть до 1931 года империя удерживала под своим контролем 340-миллионное население Индии силами присланного из Британии 60-тысячного полицейского и воинского контингента.

Третье – и, возможно, самое важное – преимущество Соединенного Королевства состояло в том, что на него работала славная когорта колониальных администраторов, секретных агентов и военных, многие из которых посвящали свободное время лингвистике, археологии или ботанике. Неустрашимые искатели приключений, такие, как Ричард Фрэнсис Бартон, Чарлз Гордон по прозвищу Китаец, Томас Эдуард Лоуренс (Аравийский) и Гертруда Белл, вживались в местную культуру и действовали в интересах империи самостоятельно, почти без подсказок со стороны Уайтхолла.

Конечно, следует учитывать и недостатки викторианской армии: это была замкнутая на себя, проникнутая духом снобизма система с полуграмотными солдатами и офицерами, которых больше интересовало поло, нежели профессиональная подготовка. Викторианская армия уступала первоклассной германской армии в доктринальном и технологическом отношении. К тому же она знала и поражения (первая из англо-афганских войн), и позор (Крымская и Англо-бурская войны). И все же немногим армиям в истории удалось превзойти эту в искусстве ведения малых войн.

В том, что касается ведения высокотехнологичной войны, Соединенные Штаты демонстрируют сегодня значительно более серьезное превосходство, чем Британская империя в XIX веке. Благодаря богатому арсеналу продвинутых систем атаки, наблюдения и коммуникации, Америка, не страшась возмездия, может наносить бомбовые удары по объектам в любой точке планеты, контролировать пространство любого океана, перебрасывать войска в любой регион и одерживать победы почти над любой армией. Но что касается далеко не новой практики национального строительства и антиповстанческой деятельности, то в этом США отстают как от викторианской, так и от современной Англии.

Трансформация американских Вооруженных сил, направленная на устранение этих недостатков, – не вопрос инвестиций в дорогостоящую военную технику (наиболее предпочитаемый Пентагоном способ решения проблем). Для того чтобы перенять некоторые стратегии британцев, понадобится ряд организационных и культурных изменений. Это, в свою очередь, потребует реформировать систему личного состава, не менявшуюся со Второй мировой войны, а также организационную структуру, оставшуюся с эпохи Наполеоновских войн. Обе они настолько задавлены бюрократической машиной, что становятся помехой для применения американскими Вооруженными силами своего основного навыка – отражать угрозы.

В военной сфере США уже проводят некоторые безотлагательные изменения в связи с их военным опытом в Ираке, но предстоит сделать гораздо больше. Настоящим испытанием для администрации Буша на второй президентский срок будет дальнейшее преодоление препятствий, чинимых не только инстанциями, от которых иного ждать не приходится, – учрежденческой бюрократией, оборонными подрядчиками и их союзниками на Капитолийском холме, – но и теми из «поборников преобразований», которые излишне уверовали в новые технологии. Пентагон следует не только реформировать, но и теснее интегрировать с другими правительственными структурами, такими, как ЦРУ и Госдепартамент. Как ни обескураживающе выглядит эта задача, особенно учитывая продолжающуюся войну, ее необходимо решать.

БОЛЬШЕ ВНИМАНИЯ НЕТРАДИЦИОННЫМ МЕТОДАМ

Прежде всего следует сосредоточиться на обучении и оснащении пехотных подразделений для ведения нетрадиционной войны. Эффективность антиповстанческой и миротворческой деятельности зависит от численного состава армии. Танки и бронемашины обеспечивают жизненно важную поддержку, а высокотехнологичные системы разведки и наблюдения и высокоточные средства поражения обеспечивают ряд существенных преимуществ. Но в конечном итоге, обеспечение порядка среди гражданского населения требует использования солдат для полицейского патрулирования улиц, нынешнего же контингента для этого далеко не достаточно.

На пехоту приходится лишь 4,6 % от общего состава регулярных войск. Сухопутные войска насчитывают 51 тысячу человек, численность Корпуса морской пехоты не превышает 20 тысяч. (В США примерно столько же флористов.) Даже в случае принятия Министерством обороны решения о резком увеличении воинского контингента в Ираке (шаг, по мнению многих экспертов, совершенно необходимый) было бы крайне трудно изыскать соответствующие людские ресурсы. В настоящее время личный состав регулярных войск выматывается в бесконечных передвижениях по Афганистану и Ираку. Национальной гвардии и резервистам сегодня тоже приходится нелегко. Жизненно важная техника, например боевые машины Humvee и вертолеты, изнашивается от непрерывной эксплуатации в жестких условиях. Устают и люди, которые обслуживают эту боевую технику. Многие офицеры обеспокоены надвигающимся кризисом с набором новобранцев и продлением контрактов со старослужащими.

Отсюда необходимость пополнения кадрового состава американских Вооруженных сил, особенно в Сухопутных войсках, численность которых в 1990-х годах была сокращена более чем на 30 %. Буш и Рамсфелд категорически отказываются пополнять на постоянной основе военные кадры. Вопреки очевидному они настаивают на том, что возросшая потребность в размещении контингентов за рубежом – явление временное. Вместо этого Рамсфелд планирует привлечь военнослужащих, занимающих более низкие должности, к полицейскому патрулированию, службе в разведке и работе с гражданским населением, временно увеличив численность Сухопутных войск на 30 тысяч человек и назначив гражданских лиц на ряд должностей, занимаемых военными. Таким образом он надеется увеличить число регулярных бригад Сухопутных войск с 33 до минимум 43.

Подобные меры следует только приветствовать, но они напоминают накладывание пластыря на открытые раны солдата, причиненные губительной интенсивностью операции. Личный состав американских Вооруженных сил должен возрасти, как минимум, на 100 тысяч человек, а возможно, и значительно больше. Это достижимо и без проведения дополнительного призыва новобранцев (в 1990-м регулярные войска США насчитывали на 600 тысяч человек больше, чем сегодня, причем все это были волонтеры), но малыми затратами обойтись не удастся. Часть расходов можно покрыть, отменив или сократив финансирование дорогостоящих проектов, включающих создание истребителя F-22 (72 млрд дол.), национальной системы противоракетной обороны (в течение следующих 5 лет планируется потратить 53 млрд дол.), подводной лодки класса «Вирджиния» (80 млрд дол.). Пентагон уже предложил некоторые сокращения в данном направлении. Но даже если определенная часть расходов будет урезана, то для разрешения проблем с критическим ростом дефицита, накопившихся с начала 1990-х годов, потребуется увеличение военного бюджета, составляющего сегодня гораздо меньший процент ВВП, чем во времена холодной войны.

Свежими силами следует пополнить Сухопутные войска и Корпус морской пехоты, причем требуется совершенствование подготовки новобранцев (равно как и старослужащих) к миротворческой и антиповстанческой деятельности. Для этого необязательно создавать специальные военно-полицейские формирования, как предложено в исследовании Университета национальной обороны. По мнению опытных ветеранов, войскам, подготовленным к боевым действиям высокой интенсивности, легче проводить миротворческие операции, чем миротворцам участвовать в акциях подобного рода. Поскольку в такой стране, как Ирак, военным часто приходится непосредственно переключаться с боевых операций на миротворческие, Вашингтон должен стремиться к формированию высокоэффективных сил общего назначения, бойцы которых могли бы с одинаковым успехом и заниматься уничтожением террористов, и раздавать детям конфеты.

К сожалению, бОльшая часть американских Вооруженных сил слишком слабо подготовлена к какой-либо иной деятельности, кроме боевых действий высокой интенсивности против традиционного противника. Несчетное число раз солдаты в Ираке жаловались на то, что они не готовы к выполнению поставленных задач, таких, как организация полицейских формирований или обслуживание установки по очистке сточных вод. Один офицер-артиллерист осенью 2003-го заявил корреспонденту газеты The Washington Post: «Нам приходится делать многое из того, о чем мы раньше и понятия не имели».

В связи с этим в Сухопутных войсках и Корпусе морской пехоты сейчас уделяется более пристальное внимание подготовке к антиповстанческой борьбе и операциям по «поддержанию стабильности и оказанию поддержки», но это лишь малая часть того, что предстоит сделать. В Сухопутных войсках только что вышло первое за последние десятилетия пособие по антиповстанческой деятельности, а Военная академия США (г. Уэст-Пойнт) лишь сейчас ввела курс, полностью посвященный этому предмету. Наряду с совершенствованием обучения военнослужащих необходимо проводить военные игры с гибким сценарием в целях повышения уровня готовности к противостоянию тактике партизанской войны. На сегодняшний день сценарии большинства военных игр не учитывают необходимость отражать нетрадиционные атаки.

Военному ведомству также следует внести ряд изменений в свою кадровую политику. Военнослужащих перебрасывают из части в часть с головокружительной быстротой: две трети личного состава ежегодно меняют место прохождения службы, за 25 лет среднестатистический офицер проводит в одной и той же части прикомандирования лишь полтора года.

Эта система направлена на подготовку военных кадров широкого профиля для замещения должностей высшего командного звена, но она препятствует формированию такого уровня сплоченности частей и подразделений и вдохновляющего лидерства командиров, которые отличают ведущие армии мира. Даже лучшим командирам воинских подразделений не удается помногу общаться со своими подопечными: за время своей карьеры офицерский состав в среднем проводит лишь 30 % рабочего времени в полевых условиях, остальное время уходит на штабную службу и обучение. Простые солдаты кочуют между подразделениями с той же скоростью. В танковой бригаде, подготовленной к очередной отправке в Ирак в феврале этого года, с момента ее возвращения оттуда 9 месяцев назад сменилось 40 % состава. «Личный состав подразделения, экипажа или отделения слишком часто меняется для того, чтобы они могли полностью реализовать свои боевые возможности», – пишет майор Доналд Вандергрифф, эксперт по системам управления кадрами в Вооруженных силах. Он рекомендует перенять британскую модель организации полка, при которой состав боевой единицы не меняется годами.

Первоклассная пехота нуждается в первоклассном оснащении, которого в начале войны недоставало слишком многим подразделениям американской армии, особенно в Национальной гвардии и резерве. Многие из них несли неоправданные потери из-за нехватки бронированных машин Humvee и пуленепробиваемых жилетов последней модели. (Это еще один показатель того, как мало внимания уделяется пехоте: у США есть деньги на создание лучших истребителей стоимостью в сотни миллионов долларов, но нет – на обеспечение личного состава высококачественной нательной броней, хотя один комплект обходится всего в несколько сотен долларов.)

Сегодня, хотя и с запозданием, бОльшую часть этого дефицита пытаются восполнить, но наземные войска (ground pounders) по-прежнему остаются обделенными в ряде менее заметных областей, например в обеспечении средствами связи. Пентагон вкладывает миллиарды долларов в новейшие цифровые технологии, но они редко проходят путь от штаб-квартир до передовой. В ходе иракской войны многие подразделения устанавливали местонахождение противника тем же способом, как это делают солдаты вот уже тысячи лет: путем «сближения», что в переводе с военного означает случайно налететь на неприятеля. Часто высокотехнологичные приборы типа Blue Force Tracker (переносные компьютерные терминалы, позволяющие посылать электронную почту и показывающие местонахождение своих войск) либо спешно устанавливались на нескольких командных постах накануне боевых действий, либо вообще отсутствовали. Большинство передовых подразделений Корпуса морской пехоты и Сухопутных войск для обеспечения связи ближнего действия пользовались коротковолновыми приемниками, как во времена Второй мировой войны. Следует в обязательном порядке заняться развертыванием широкополосной информационной сети для военных нужд, чтобы к ней имел доступ каждый новобранец. Эту задачу озвучивают довольно часто, но реального ее выполнения придется ждать еще несколько лет. Внедрение переносного оборудования компьютерной связи особенно благотворно скажется на эффективности противоповстанческих операций, для которых необходима точная информация. Например, благодаря такому оборудованию солдат, остановивший машину на контрольно-пропускном пункте, сможет моментально выявить подозреваемого террориста.

Для деятельности по поддержанию мира требуется дополнительная спецтехника, к примеру несмертоносное оружие, позволяющее солдатам обороняться, исключая угрозу летального исхода. Разработан целый набор подобных средств – от винтовок, стреляющих сетями и резиновыми пулями, до сковывающей движения пены, мегафонов, издающих невыносимый звук, и лазерных лучей с эффектом прикосновения к раскаленной плите. Но внедрение этих вооружений продвигается медленно из-за незаинтересованности Пентагона и протестов со стороны гуманитарных организаций, опасающихся, что применение такого рода средств может привести к тяжелым травмам и увечьям, а также станет нарушением существующих соглашений, среди которых и Конвенция о запрещении химического оружия. Подобные нападки приводят к обратному результату: действия американских военных влекут за собой жертвы, которых можно было бы избежать благодаря новым технологиям.

ПРОБЛЕМЫ НАЦИОНАЛЬНОГО СТРОИТЕЛЬСТВА

С момента окончания холодной войны США постоянно занимаются национальным строительством, например, в Сомали, Гаити, Боснии, Косово, Афганистане и Ираке. Однако каждая из этих операций начиналась практически с нуля, без попытки обратиться к уже накопленному опыту. Этот недостаток особенно бросается в глаза в Ираке: Управление по восстановлению и гуманитарной помощи (ORHA) было сформировано лишь за два месяца до начала конфликта. Пришедшая ему на смену Временная коалиционная администрация (CPA) также создавалась наспех.

Чтобы быть лучше подготовленным в следующий раз – а он, несомненно, будет, – Вашингтону следует заняться созданием правительственного агентства, специально ориентированного на восстановление разрушенных войной стран в сотрудничестве с различными международными учреждениями, правительствами стран-союзниц и неправительственными организациями. Америке нужна собственная версия Британского министерства колоний для постимперской эпохи. Недавнее решение о создании в Госдепартаменте Бюро реконструкции и стабилизации – хорошее начало, но пока неясно, какими фондами и полномочиями оно будет располагать. Возможно, следует учредить самостоятельное агентство, нацеленное исключительно на национальное строительство (вероятно, в этой роли может выступить модифицированное Агентство США по международному развитию), или, как предлагает Центр стратегических и международных исследований (CSIS), ввести в Белом доме должности директоров по реконструкции, отвечающих за конкретные страны.

Увеличение потенциала гражданских ведомств в национальном строительстве не избавит армию от необходимости им заниматься. Независимо от того, насколько будет усовершенствован механизм управления усилиями гражданского персонала, бЧльшую часть кадров для выполнения любого задания в сфере национального строительства по-прежнему должен будет предоставлять Пентагон. Военному ведомству придется гораздо более тщательно подготовиться к такого рода деятельности, чтобы избежать ошибок, допущенных в Ираке, где генерал Томми Фрэнкс и его гражданское начальство уделяли мало внимания вопросам послевоенного планирования.

ДЕЦЕНТРАЛИЗОВАННОЕ КОМАНДОВАНИЕ

Продвинутая система командования и управления – обоюдоострый меч: она может привести и к некоторой децентрализации в ходе оперативных действий, и к мелочной опеке со стороны руководящих органов, находящихся на значительном удалении от места событий. Официальная доктрина ВС США предписывает высшему командному составу отдавать приказы «в виде поручений», в общих чертах формулируя то, что непременно должно быть сделано, и держаться в стороне, предоставляя солдатам в боевой обстановке выполнять их так, как они считают нужным. Но реальность такова, что спутниковые коммуникации ныне обеспечивают возможность принятия решений по конкретным операциям в Ираке или Афганистане непосредственно в ставке Центрального командования (CENTCOM) в Тампе (штат Флорида) либо в кабинетах министра обороны или президента в Вашингтоне. Иногда вмешательство высших эшелонов действительно необходимо – пусть лишь для того, чтобы снять с подчиненных излишнюю ответственность при проведении операций с повышенной степенью риска. Но эта многоярусная бюрократия превратилась в обузу для Вооруженных сил.

Для того чтобы направить даже одного солдата для участия в иракской миссии, Фрэнксу, главкому Центрального командования ВС США, следовало подать заявку в штаб Объединенного комитета начальников штабов в Вашингтоне, который в свою очередь должен был работать совместно с аппаратом министра обороны, штабом Сухопутных войск, Командованием объединенных ВС США, Континентальным командованием Сухопутных войск, Командованием резерва Сухопутных войск и бюро Национальной гвардии, чтобы предоставить необходимые части и подразделения.

Когда солдат оказывался в районе боевых действий к нему тянулась командная цепочка: от Буша к Рамсфелду, затем к Фрэнксу, а от него – через 3-ю армию (которую окрестили Командованием сухопутного компонента объединенных сил), корпус V (Victory) Сухопутных сил или Первый экспедиционный корпус морской пехоты – к дивизиям, бригадам, батальонам, ротам и, наконец, отданный приказ добирался до взводов и расчетов. Иными словами, по меньшей мере восемь уровней бюрократии отделяют тех, кто принимает решения наверху, от солдат, вооруженных штурмовыми винтовками М-4 и танками М-1. Солдаты прозвали эти громоздящиеся пирамиды «самолижущимися эскимо» (self-licking ice cream cones) – учреждениями, которые заняты придумыванием для себя бесполезной работы. Выдвигались разные предложения по их уплотнению, остающиеся, впрочем, без последствий. (Начальник штаба Сухопутных сил генерал Питер Шумейкер в настоящее время работает над многообещающим планом, согласно которому «базовым боевым формированием» станет не дивизия, а бригада. Правда, пока неясно, означает ли это упразднение штабов более высокого звена.)

Отчасти проблема состоит в том, что в ВС США гораздо больше офицерских званий, чем должностей. В Сухопутных войсках 3 700 полковников, но только 33 маневренные бригады; во флоте 3 500 капитанов и лишь 359 кораблей. Большинство офицеров, которые могли быть использованы на ряде других имеющихся должностях, в конечном итоге оказываются на штабной работе независимо от того, нужны они там или нет. Вандергрифф утверждает, что в лучших армиях мира офицеры составляли лишь от 3 до 8 % общей численности личного состава. В Сухопутных войсках США этот показатель на сегодняшний день достигает 14,3 %. В военной сфере существует традиция поддерживать избыточное число офицеров в мирное время, чтобы в случае войны было кому командовать разросшейся за счет призывников армией. Поскольку в стране вряд ли будет снова введена воинская повинность, этот подход нуждается в пересмотре.

Преимущества «облегченной» доктрины боевых действий отчетливо проявились в ходе войны в Афганистане в 2001 году. Несколько сотен отрядов специального назначения при поддержке горстки агентов ЦРУ и многочисленной авиации покончили с режимом движения «Талибан» за два месяца. Частично их успех объясняется тем, что им оказывали содействие сторонники из состава местного населения. Но немалую роль сыграло и то, что бюрократические правила были на время отброшены: командос получили установку добиваться поставленной цели любыми средствами. Однако очень скоро бюрократы из Пентагона снова начали закручивать гайки. Сегодня из спецназовских частей в Афганистане сообщают: получить добро на проведение операции невозможно раньше, чем за три – пять дней. К моменту, когда удается преодолеть все бюрократические препоны, противник зачастую успевает уйти.

Между тем в Ираке военные с большим успехом распределяли денежные пособия в неформальном порядке в рамках Программы оказания чрезвычайной гуманитарной помощи стране. Но по вине близоруких бюрократов в федеральном правительстве программа постоянно недофинансировалась. Основная часть средств, выделенных на восстановление Ирака, прошла через запутанную систему бюрократии в сфере государственных заказов, благосклонностью которой пользуются прежде всего американские подрядчики-гиганты, такие, как, например, Halliburton. Этим отчасти объясняется, почему по состоянию на декабрь 2004-го было израсходовано всего 2 из 18,4 млрд дол., ассигнованных на восстановление Ирака в октябре 2003 года.

ВОЙНА ПРИ ПОМОЩИ ПОСРЕДНИКОВ

Некоторые из наиболее заметных достижений Вашингтона за рубежом – от подавления коммунистического восстания в Сальвадоре в 1980-х до свержения режима талибов в 2001 году – стали возможны благодаря привлечению к военным действиям иностранных вооруженных отрядов. В Афганистане выявились некоторые просчеты, связанные с перепоручением выполнения задач сомнительным посредникам: полевые командиры и пакистанские пограничные силы не слишком старались, чтобы не дать уйти боевикам «Аль-Каиды» в Тора Бора в декабре 2001 года. Но в общем и целом результаты ведения войн с помощью посредников говорят о том, что существует обнадеживающая альтернатива отправке больших контингентов войск США за рубеж для борьбы с партизанами. Как отмечает журналист Роберт Каплан в своей книге «Пехотинцы империи», готовящейся к выходу в свет, «55 инструкторов спецназа в Сальвадоре добились большего, чем 550 тысяч солдат во Вьетнаме».

Наводнить страну американскими солдатами – это зачастую ошибочное решение: они настолько мало осведомлены о местных условиях, что в конце концов нередко приносят больше вреда, чем пользы. Эффективнее было бы использовать небольшую, во всех отношениях хорошо подготовленную группу солдат, действующую негласно в сотрудничестве с местными силами безопасности. Задачи по обеспечению «внутренней обороны иностранного государства» и ведению «нетрадиционной войны» обычно выпадают на долю ЦРУ и сил специального назначения Сухопутных войск («зеленые береты», или, как они предпочитают называть себя, «незаметные профессионалы»), хотя в пиковых ситуациях подготовка иностранных военнослужащих поручалась также простым солдатам и морским пехотинцам. В последние годы эта деятельность принесла плоды в таких странах, как Грузия, Филиппины, Джибути и Колумбия. Большинство наиболее известных террористов, содержащихся под стражей в США, были задержаны при содействии союзников: пакистанцы помогли заманить в ловушку шейха Халеда Мухаммеда, спланировавшего теракты 11 сентября, таиландцы обеспечили поимку Хамбали – лидера индонезийской террористической группировки «Джемаа исламийя».

Несмотря на всю важность этой деятельности, вооруженные силы не оказывают ей должной поддержки. Фрэнкс, к примеру, перед вторжением в Ирак отклонил сделанные ему предложения о создании «Свободных вооруженных сил Ирака» для сотрудничества с американскими войсками. После падения Багдада и военное ведомство, и Временная коалиционная администрация промедлили с подготовкой и оснащением иракских военных формирований – небрежность, последствия которой США ощущают по сей день.

Даже Командование по проведению специальных операций, на которое сегодня непосредственно возложена задача борьбы с терроризмом, фокусирует внимание на более привлекательных частях прямого действия, таких, как «морские котики» ВМФ, а также десантно-диверсионные подразделения Сухопутных войск «Дельта» и «рейнджеры», которые спускаются с небес для захвата или уничтожения подозреваемых террористов. По сравнению с ними силы специального назначения Сухопутных войск, полагающиеся больше на силу интеллекта, чем на силу мускулов, относительно обделены вниманием. В составе Командования по проведению спецопераций служат лишь 9 500 спецназовцев из 47-тысячного личного состава. Военные специалисты по работе с гражданским населением и ведению психологической войны также сосредотачиваются на менее жестких аспектах конфликта, и секретное подразделение, ранее именовавшееся «Серый Лис», занято в первую очередь сбором разведывательной информации. И тем не менее по-прежнему уделяется больше внимания вышибанию дверей, чем выяснению того, какая именно для этого нужна дверь. Основное преимущество сил специального назначения заключается в их способности получать разведывательную информацию непосредственно от туземного населения и сотрудничать с местными союзниками. В состав А-групп сил специального назначения из 12 человек входят специалисты по данному региону, получившие подготовку в языке и культуре места проведения операции. К сожалению, ряд возможностей по поимке таких «особо ценных объектов», как лидер движения «Талибан» мулла Мохаммед Омар, возможно, был упущен из-за того, что А-группы, находившиеся неподалеку от места действий в Афганистане, получили указание дожидаться прибытия элитных поисково-истребительных подразделений, которые появились слишком поздно.

Решение этих проблем не требует выполнения рекомендаций «Комиссии 9/11» касательно перевода военизированной дивизии ЦРУ в ведение Вооруженных сил. Некоторое дублирование функций не повредит, особенно поскольку деятельность ЦРУ бывает сопряжена с возможностью ее официального непризнания. А вот Пентагону действительно необходимо продуктивно подойти к вопросу о повышении эффективности сил спецназа. Недавнее решение Конгресса о выделении Командованию по проведению спецопераций 25 млн дол. в год с правом расходовать их по собственному усмотрению, которые могут быть использованы для привлечения иностранных союзников (раньше подобное право резервировалось исключительно за ЦРУ), – хорошее начало. Силы специального назначения должны получить также полномочия для самостоятельного преследования «особо ценных объектов», минуя необходимость привлекать отряды «Дельта» или другие формирования, предназначенные для выполнения особых заданий. Кроме того, следует устранить бюрократические правила, стесняющие действия Командования по проведению спецопераций, – речь идет о предоставлении ему возможности преследовать террористов на территориях, подпадающих под юрисдикцию других ведомств (к примеру, Центрального командования – Centcom). Еще один способ повышения эффективности – позволить силам спецназа участвовать в выполнении реальных боевых заданий вместе с подготовленными ими иностранными формированиями. Сегодняшние уставы обычно запрещают им это делать, что грозит ослабить боеспособность их подопечных.

Есть и другие преимущества использования наемных солдат. Вашингтон мог бы, к примеру, создать собственный вариант французского Иностранного легиона или британских полков сипаев – «Легион свободы», формирование, которое возглавлялось бы небольшой группой американских офицеров, но вербовалось бы из неамериканцев, движимых перспективой получить по истечении срока службы гражданство США. В отличие от нынешних вольнонаемных орд контрактников в сфере безопасности, «Легион свободы» будет, по крайней мере, непосредственно подконтролен правительству США.

СИЛА ИНФОРМАЦИИ

На сегодняшний день является общепризнанным фактом, что правительство Соединенных Штатов испытывает катастрофическую нехватку кадров для агентурной разведки. В области высокотехнологичного шпионажа равных США нет, но, как сказал в интервью The New York Times бригадный генерал Джон де Фрейтас III, глава армейской разведки в Ираке, «повстанцы не слишком отчетливо получаются на изображениях, сделанных со спутника».

Единственный способ осмыслить процессы, происходящие в таких непростых обществах, как афганское или иракское, – это прожить там достаточно долго, выпить несметное количество пиал чая с бесчисленными шейхами и муллами. Нынешняя система управления персоналом делает подобного рода длительное общение практически невозможным. Личный состав Корпуса морской пехоты в зонах боевых действий меняется раз в шесть-семь месяцев, Сухопутных войск – каждый год; как только военнослужащие начинают ориентироваться в ситуации, их отправляют домой. Госдепартамент и ЦРУ даже в условиях дефицита специалистов, говорящих на арабском и пушту, также постоянно перетасовывают кадры. По меньшей мере нескольким вашингтонским эмиссарам следовало бы пробыть за границей достаточно долго для того, чтобы, подобно «Китайцу» Гордону или Лоуренсу Аравийскому, изучить обстановку в стране и завоевать доверие местных жителей.

Есть достаточное количество американцев, которые изъявляют готовность переселиться в те страны, куда еще не проникла сеть универмагов Wal-Mart. Большинство из них трудятся в благотворительных, коммерческих, информационных и прочих негосударственных организациях. Те же, кто работает на правительство, не могут надеяться на продвижение по службе, будучи в длительной командировке за рубежом: для служебного роста нужно находиться не в Багдаде или Тора Бора, а в пределах окружной автострады. Эту практику необходимо изменить. Генерал в отставке и бывший начальник Высшего военного колледжа Сухопутных войск Роберт Скейлз предложил создать институт «глобальных разведчиков» – офицеров, которые годами или даже десятилетиями работали бы за границей «без ущерба для продвижения по службе». Даже если они будут отставать в карьерном отношении, это предлагается компенсировать другими способами. Подобную программу можно организовать на основе уже существующей, которая позволяет офицерам специализироваться на определенном зарубежном регионе и его культуре, но зачастую рассматривается как тупиковая с точки зрения карьерного роста. Скейлз утверждает, что в рамках перехода к «культурно-ориентированным методам ведения войны» «глобальные разведчики» должны получить преимущество в военно-разведывательных организациях перед ныне заправляющими в них «технарями». Госдепартаменту и ЦРУ следует разработать сходные программы, позволяющие талантливым службистам проводить больше времени в войсках, благодаря чему они станут настоящими экспертами в своей области.

Соединенным Штатам нужно повысить эффективность как сбора, так и распространения информации. В эпоху спутниковой трансалиции новостей успех или провал военной операции в известной степени зависит от того, как она представлена в СМИ. Возьмем, к примеру, бомбардировку Фаллуджи в апреле 2004-го, которую пришлось преждевременно прервать, потому что провокационное освещение ее на канале «Аль-Джазира» создавало ложное впечатление, будто морские пехотинцы намеренно разрушают мечети и убивают мирных граждан.

Пентагону редко удается достичь больших успехов в информационной войне. Одним из редких исключений стала программа по введению корреспондентов в состав американских частей во время первоначального вторжения в Ирак. Этот ход, навязанный колеблющимся военным гражданскими пиарщиками из Пентагона и Белого дома, обеспечил благожелательное освещение действий американской стороны. Но с тех пор противник перехватил инициативу в информационной войне. Мятежники терроризируют коалицию, транслируя по телевидению кадры бомбежек, обезглавливаний и похищений. Вся пентагоновская медиабюрократия нуждается в хорошей встряске. Сегодня она слишком часто занимает оборонительную, реактивную позицию. «Нет необходимости в том, чтобы офицер по связям с общественностью сидел и ждал, пока журналисты придут с вопросами или попросят об интервью», – пишет журналист (а в прошлом военный) Джим Лейси в «Записках Военно-морского института» от октября 2004 года. «Они должны ежедневно осуществлять агрессивную медиастратегию, освещая события так, как они видятся вооруженным силам». Проведение эффективных «информационных операций» потребует перестройки не только Пентагона, но и других государственных органов, в частности Госдепартамента, поглотившего Информационное агентство США в 1999-м. Необходимо значительное субсидирование публичной дипломатии, урезанное по окончании холодной войны.

Все вышесказанное не означает, что американские Вооруженные силы должны быть перепрофилированы для борьбы исключительно с партизанскими формированиями. Несмотря на то что конфликт с применением традиционных средств сегодня, возможно, выглядит маловероятным, Америка обязана поддерживать свою способность к ведению войны с крупными державам – задача, с которой не справилась британская армия, что спровоцировало агрессивность Германии в 1914 и 1939 годах. К счастью, многие из предложенных выше преобразований (децентрализация Вооруженных сил, оптимизация управления СМИ, расширение цифровых сетей, с тем чтобы доступ к ним имели и рядовые солдаты) одинаково полезны для ведения как больших, так и малых войн. Но главный стимул изменений – необходимость положить конец сегодняшнему глобальному мятежу джихадистов. Если военное ведомство нуждается в дополнительных аргументах, ему следует вспомнить, что случилось, когда оно в последний раз отказалось серьезно отнестись к партизанской войне. Это было в начале 1960-х, когда Соединенные Штаты еще только собирались ввязаться во вьетнамский конфликт.

Ирак. США > Армия, полиция > globalaffairs.ru, 9 июня 2015 > № 2911752 Макс Бут

Права человека в Северной Корее и комиссия ООН Часть 1

Константин Асмолов

Уже в третий раз мы обращаемся к теме Комиссии ООН по расследованию прав человека в Северной Корее под руководством бывшего верховного судьи Австралии Майкла Керби. 17 февраля 2014 г. на сайте Верховного комиссара ООН по правам человека наконец был опубликован 372-страничный доклад, посвященный нарушениям прав человека в КНДР.

Как и ожидалось, Комиссия установила факт совершения в стране преступлений против человечности. По результатам проверки, продолжавшейся около года, и на основании показаний восьмидесяти свидетелей представители международной организации собрали ряд доказательств, подтверждающих факты «уничтожения» людей на территории КНДР, а также факты насильственного вывоза людей с территории Южной Кореи и Японии. Полный список преступлений включает в себя «уничтожение людей, убийства, обращение в рабство, пытки, заключение в тюрьму, изнасилования, насильственные аборты и другие виды сексуального насилия, преследования по политическим, религиозным, расовым и гендерным мотивам, насильственное перемещение населения, исчезновение людей и вопиющий нечеловеческий акт сознательной организации длительного голода».

В докладе не указываются конкретные лица, несущие ответственность за совершение преступлений, однако в письме к лидеру Северной Кореи Ким Чен Ыну составители документа сообщили, что порекомендуют передать дело в отношении властей КНДР в Международный уголовный суд. Согласно тексту письма, его авторы не исключают, что к ответственности могут привлечь и самого Ким Чен Ына.

Как создавалась комиссия

Стоит, однако, напомнить, на каких данных основаны эти выводы и из кого состояла группа расследователей. Комиссия по расследованию нарушений прав человека в Северной Корее была создана Советом по правам человека ООН в марте 2013 года. В основе резолюции, посвященной расследованию, лежал доклад спецпредставителя ООН по правам человека в КНДР Марзуки Дарусмана, изначально известного высказываниями типа: «Северная Корея сменила ЮАР в качестве страны-примера тотального нарушения прав человека. Конечно, это нельзя сравнить с геноцидом в Руанде и Сомали, но это система, которая отрицает права человека». В помощь ему была придана сербская правозащитница Соня Бисерко. Главой комиссии был назначен Майкл Керби, бывший председатель Верховного Суда Австралии и достаточно уважаемый законодатель.

В задачи комиссии входила проверка фактов «систематических, широко распространенных и грубых нарушений прав человека в КНДР» с целью «гарантировать полную ответственность виновных, особенно в тех случаях, когда эти нарушения могут быть расценены как преступления против человечности».

Любопытно то, что у одного из трех членов комиссии, который был главным инициатором ее создания, есть опыт расследования ситуации, включавшей в себя действительно массовые убийства и изнасилования. Речь идет о кризисе на Гаити, который, в отличие от северокорейского случая, был задокументирован куда лучше. Тем не менее, стараниями руководителя комиссии по расследованию медиашлейф вокруг событий на Гаити практически не всплывает, хотя теоретически такой масштаб резни должен вспоминаться при каждом подобной случае. Видимо, одно дело Гаити, где победила «демократия», а другое – «тоталитарная» Северная Корея.

Как собирали и интерпретировали данные

Расследование массовых преступлений – всегда вещь чрезвычайно сложная, потому что доказывать приходится не отдельные случаи, а именно системность. Это хорошо видно по ангажированным работам о красном и белом терроре, когда в зависимости от политических взглядов автора «у них» всегда оказывается спланированная система уничтожения, а «у нас» — отдельные случаи, проходящие по разряду «эксцессы исполнителя».

«Мне, конечно, хотелось бы попытаться взаимодействовать с Северной Кореей, чтобы мы смогли получить самые надежные и достоверные материалы для ООН, которые, в конце концов, подтвердят или опровергнут данную информацию», — сообщал Керби в начале деятельности комиссии. Но в КНДР комиссию не пустили, и ее деятельность началась со сбора показаний среди перебежчиков, проживающих в РК.

Однако вместо длительной работы с большим числом свидетелей, официальный Сеул устроил публичные слушания всего 30 рассказчиков. Они носили пропагандистский характер и исключали возможность постановки неудобных вопросов, перепроверки данных с помощью других источников и т. п. Это не тот формат, где следствие может устраивать допросы с пристрастием, долго переспрашивать, нарушая формат шоу, или вообще уличать во лжи.

В результате наряду с показаниями тех, кто был честен, добавилось множество данных сомнительной достоверности. Например, если бы при рассмотрении какого-либо иного уголовного дела в нем фигурировали показания человека, который, по его собственным словам, донес на свою семью, чтобы получить прибавку к пайку, у следствия возникли бы вопросы не только к моральным качествам свидетеля, но и к тому, не лжет ли он сейчас, чтобы заработать очередной «бонус». Между тем, к такому распиаренному свидетелю как Син Дон Хёк, у которого под вопросом находится даже его северокорейская идентичность, у следствия вопрос не возник.

Не вызвали вопросов и его рассказы о пытках, после которых (будь они реальными) человек более крепкого телосложения, чем Син, или умер бы, или остался бы инвалидом на всю жизнь. Ведь, как можно заметить по российским и западным публикациям, при упоминании слушаний в Сеуле в качестве главной «звезды» фигурирует именно он.

В ход пошли и иные распространенные страшилки, включая сенсационную информацию о том, что репатриированных женщин принуждают к абортам, если они забеременели в Китае. Правда, комиссия не указала, что основным источником информации является давно перебравшаяся в США протестантская активистка Ким Кён Ок, и опустила продолжение ее откровений о «ГУЛАГе для новорожденных», где младенцев на глазах матерей бросали в суповые котлы.

Забавно, что при этом количество политзаключенных в северокорейских тюрьмах было определено в 80 – 120 тысяч человек при том, что ранее обычно в СМИ писали про 200 тысяч. Это, между тем, существенная корректировка данных, примерно равноценная информации о том, что в 1995-97 гг. от голода (точнее, недоедания и болезней) в КНДР погибло 600 тысяч человек, а не полтора-два, а у некоторых ретивых авторов — и три, миллиона человек.

Что-то из реальных проблем Комиссия заметила. Упомянули систему сонбун (в соответствии с которой после войны 1950-53 гг. население КНДР поделено на три слоя: «основной», «колеблющийся» и «враждебный»), назвав КНДР «жестко стратифицированным обществом с внедренными принципами дискриминации». Данные об этом, правда, были позаимствованы даже не от перебежчиков, а из доклада, который готовил американский правозащитник Грег Скарлатойу. Если бы комиссия брала данные напрямую, мог бы возникнуть вопрос, не деградировала ли эта система до советского аналога «анкеты», особенно на фоне развития «параллельной экономики», когда уже не так важно, у кого какие предки.

Однако и тут не обошлось без недочетов. Оказывается, в Пхеньяне живут только представители лояльных слоев населения, а распределение продовольствия во время голода проходило в соответствии с «анкетой». Между тем такие проблемы прав человека, как наказания по аналогии, принципы коллективной ответственности и уголовное наказание за оскорбление священных символов – забыли. Возможно потому, что такое непонятно массовому западному читателю.

Комиссия сделала вывод о том, что КНДР, оказывается, является тоталитарным государством, многие элементы которого «обладают поразительным сходством с нацистской Германией». Правда, в КНДР нет ни расовых законов, ни лагерей уничтожения, ни экспансионистской риторики ненависти по отношению к другим странам или нациям. Зато теперь фашизмом оказывается отсутствие прав и свобод, репрессивный аппарат и культ личности вождя (но тогда и Южная Корея времен Ли Сын Мана неплохо вписывается в это определение).

Газовые камеры Кирби тоже не нашел, но дело скорее в том, что о совсем закрытых лагерях для политзаключенных (в отличие от прочих лагерей, о которых сведений хватает), где людей морят голодом, а тела сжигают в печах, мы знаем только из одного источника. И имя его – все тот же Син Дон Хёк.

Затем, из РК комиссия направилась в Японию, где общалась с родственниками похищенных граждан этой страны. Новых доказательств относительно похищений, однако, собрать не удалось, потому что проверить, живы ли те люди, которых в КНДР объявили умершими, не представляется возможным. На данный момент обе стороны верят в свою правду и не имеют возможностей фактами доказать, находятся ли японские граждане в КНДР, подвергаясь мучениям (как полагают в Японии) или давно умерли, а могилы уничтожило во время наводнений (как заявляют в КНДР). Но, отказавшись от презумпции невиновности, комиссия делает вывод о том, что они, скорее всего, живы, просто на основании господствующей в Японии точки зрения на эту тему.

После этого комиссия посетила Вашингтон и Лондон, где изучала вопросы, связанные с голодом середины 1990-х. Её собеседниками оказались члены американского Совета по правам человека в КНДР, на основании выкладок которых были сделаны некорректные выводы об искусственной природе голода. Подробный разбор несостоятельности их аргументации мы уже приводили — как в предыдущей статье автора о действиях комиссии, так и в ином его тексте, специально посвященном проблемам голода в КНДР. Напомним только, что эксперты намеренно использовали завышенные данные о количестве жертв и не подтвердившуюся информацию о том, что большая часть гуманитарной помощи шла на нужды армии и номенклатуры, а нелояльные власти специально оставляли регионы без продовольствия.

Более того, оказывается, что во время голода значительная часть северокорейских женщин оказалась объектами торговли или принуждения к сексуальному рабству за пределами КНДР тоже из-за существующего режима. Не случись искусственного голода, они не бежали бы в КНР и не стали бы там жертвами преступности.

Очень интересно, откуда взялись преследования по расовым мотивам в мононациональной стране, гендерные проблемы при официальном равенстве полов (боюсь даже представить, ЧТО при таком подходе комиссия могла написать про Катар или Саудовскую Аравию) и насильственное перемещение населения. Уж если режим и стоит в чем-то обвинять, так это в насильственном ограничении такого перемещения.

Впрочем, с перемещением населения связан еще один очень забавный момент. Он касается пассажа о том, что «начиная с 1950 г., государственное насилие распространялось за пределы страны посредством организованных государственными структурами похищений людей других наций. Эти действия уникальны по своей интенсивности, размаху и природе».

Здесь, к сожалению, члены комиссии снова польстились на яркие примеры, поленившись копать глубже. Ведь ни исчезновение примерно двух дюжин граждан Японии, ни охота северокорейцев на своих «невозвращенцев» в 1950-е годы в СССР и странах Восточной Европы не тянут по размерам на «уникальный масштаб», особенно если сравнивать их с охотой на политических противников в Аргентине или Чили времен Пиночета (о Южной Корее времен Ли Сын Мана или похищении Ким Дэ Чжуна спецслужбами РК уже в 1970-е годы — умолчим). Комиссия полностью пошла на поводу у доклада, подготовленного все тем же американским Советом по правам человека, где число похищенных и насильственно перемещенных зашкаливает за 80 тыс. чел.

Действительно, уникальный масштаб, если не знать, откуда взялись эти цифры, потому что львиная доля этих тысяч – это граждане РК, которые после окончания Корейской войны остались на северокорейской территории. Кого-то, возможно, и впрямь угнали туда силой, но большая часть оказалась там в результате бедствий войны или по идейным соображениям, имея левые взгляды. Добавим, что в ходе этой гражданской войны бессудные расправы и массовые расстрелы практиковали обе стороны, а если взять материалы Комиссии по национальному примирению, которая работала при президенте Но Му Хёне (2003 — 2008 гг.), количество жертв «белого» террора было в два раза больше, чем число жертв «красного»! До определенного времени родственники южан, оставшихся на Севере, были поражены в правах как потенциально связанные с коммунистами. Но в правление Ли Мён Бака у них появилась возможность улучшить свой статус и даже получить компенсацию, если станет известно, что их родичи оказались на Севере против своей воли. Можно понять, что после этого «насильно увезенных в КНДР» стало ОЧЕНЬ много. Тем не менее, данные об их количестве сначала были некритически использованы западными правозащитниками, а потом перекочевали в отчет комиссии, у которой не было ни времени, ни способов проанализировать весь массив документов и выяснить, можно ли говорить о насильственном перемещении всех этих лиц.

Однако это не единственная проблема. Мы уже писали, что основой доклада послужили показания 80 свидетелей, которые выступали на публичных слушаниях в Сеуле, Токио, Лондоне и Вашингтоне. Это как перебежчики, так и родственники похищенных японцев либо эксперты-правозащитники. Однако кроме этого доклад опирается на 240 «конфиденциальных интервью жертв режима и иных свидетелей». Это настораживает, заставляя вспомнить засекреченных свидетелей обвинения, которые были в ходу в РК при Ли Сын Мане. Непонятно, кто они и какой уровень доверия можно оказывать подобным данным. Автор полагает, что если бы это были перебежчики, которые еще не прошли через программу защиты свидетелей, можно было бы минимально объяснить происхождение показаний. Если же нет никаких данных о том, кто это вообще — то точка зрения о фальшивых свидетелях, вбрасывающих «нужную информацию», которую все равно нельзя проверить, увы, тоже имеет право на существование.

Некоторые же вещи кажутся совсем передергиванием. Так, в докладе говорится, что жестокое обращение, включая пытки или насильственные аборты, касается не только тех, кто был выдворен из КНР, но и любых мигрантов. Учитывая количество северокорейских отходников и достаточно известную информацию об их деятельности, авторы документа сильно грешат против истины.

Уничтожение политзаключенных в течение последних 50 лет приравняли к геноциду, несмотря на то, что формальное определение геноцида имеет в виду иное. Кроме того, данные о числе уничтоженных политзаключенных (что может служить основанием для подобных заявлений) в докладе не названы. Подобное годится для журналистской статьи, но не для юридического документа, в котором должны быть не эмоции, а документально подтвержденные цифры.

(Продолжение следует)

КНДР > Внешэкономсвязи, политика > ru.journal-neo.org, 8 марта 2014 > № 1197435 Константин Асмолов

Доктора вызывали?

Леонид Рошаль — о том, чем отличается медицина катастроф от катастрофы в медицине, об ужасах чеченской войны, безумии «Норд-Оста» и кошмарах Беслана, о том, как шел в Белый дом, а попал в операционную и как, поссорившись с тремя министрами, подружился с одним президентом, а кроме того — о роли аппендицита в выборе будущей профессии

Всем известно, что детский доктор Рошаль не привык опускать глаза ни перед министрами, ни перед террористами. Рубит с плеча, режет правду-матку, наживая и недругов, и друзей. Последних, к слову, неизмеримо больше. Свой восьмидесятилетний юбилей Леонид Михайлович встречает как и все предыдущие — весь в белом, — в привычном докторском халате с красным крестиком у самого сердца...

— Леонид Михайлович, давайте проведем инвентаризацию ваших жизненных достижений...

— Во-первых, я лечу детей. Лечу уже 56 лет после окончания мединститута. Во-вторых, родил неплохого сына, а он подарил мне внучку. В-третьих, построил Институт неотложной детской хирургии и воспитал учеников. И четвертое — отговорил жителей Беслана от безрассудного шага, когда они собрались штурмовать захваченную террористами школу, чтобы освободить детей. Последнее я считаю одним из самых главных своих жизненных достижений.

— Оно может быть выражено в цифрах?

— В мясорубке могли погибнуть 500—600 человек. Это было на третий день захвата заложников, утром. Когда я шел в штаб, меня встретил Зураб Кекелидзе из института Сербского, работавший с родственниками заложников: «Родители собрались идти в школу освобождать детей. Я не могу их остановить. Помогите». Я представил, сколько будет трупов, когда сотни людей направятся к школе с голыми руками, а их начнут косить выстрелами боевики. Мы пошли в клуб, где собрались родственники детей. Толпа кипела — одни боялись штурма, другие его хотели. Я стал отвечать на вопросы. Рассказал про переговоры, сказал, что к этому моменту ни один ребенок не погиб. Передал свой разговор с директором школы — она сообщила мне, что дети в тяжелом, но удовлетворительном состоянии. Постарался дать родителям надежду: сказал, чтобы, когда они получат детей, сразу не кормили их, не давали много воды. При этом я ни разу не воскликнул: «Не делайте глупостей, не идите туда, вас убьют!» Потом одна женщина спросила: «Как вы думаете, сколько дети могут пробыть без воды?» Я прокрутил в голове ситуации, с которыми сталкивался во время землетрясений. Знаю случаи, когда на девятые-десятые сутки из завалов доставали живых детей, пробывших все это время без воды. Чтобы успокоить родителей, я назвал цифру: 8—9 суток. По совести, и сейчас сделал бы то же самое. Представляете, что было бы, если бы я сказал — два дня? Родители вскочили бы и кинулись на штурм. Но, услышав мои доводы, они остались на месте. В тот момент кровопролитие удалось остановить.

— Легко было найти нужные слова?

— Когда я приехал в Беслан, специальный человек в штабе попробовал дать мне инструкции — что и как говорить. Я отказался от советов. Наверное, к этому разговору с родителями заложников вела меня вся моя жизнь. Понимаете, детский доктор просто обязан быть хорошим психологом. Надо найти общий язык с ребенком, с его родителями. Не секрет, что взрослые, когда с их сыном или дочкой случается беда, могут потерять голову. Это нормально. Но хороший врач просто обязан установить с ними контакт.

— Наверняка в тот момент вы вспомнили и своих родителей.

— Счастлив, что они у меня были. Говорю это не просто так. Мой отец Михаил Филиппович практически не помнил отца и мать — в три года остался сиротой. Не знал, что такое родительская ласка, поэтому старался отдать нам всю свою любовь. Но в то же время был очень требовательным. Он родился в Челябинске, затем судьба забросила его в Одессу. Был беспризорником, попал в детский дом — хорошую жизненную школу прошел. Интересно, что дружбу свою детдомовцы сохранили надолго. Отцу шел седьмой десяток, а они все встречались. Замечу: среди них не было ни одного шалопая. Улица и детдом закалили характер. Отец все в своей жизни сделал сам. О таких говорят: настоящий мужик.

— У вас такая же репутация...

— Я дорожу дружбой. Как и отец, до сих пор встречаюсь с ребятами, с которыми когда-то учился в школе. Недавно с однокурсниками отмечали 55 лет окончания мединститута. Представляете, как танцевали и веселились старички, каждому из которых стукнуло почти 80! Очень трепетно отношусь к своим сотрудникам. Каждый день начинаю врачебную конференцию словами: «Доброе утро, друзья!» И это не просто вежливое обращение. Дружу с бывшими коллегами. Для меня важны люди, которые не умеют предавать. Чтобы по жизни не было фальши и лжи. Вышло и так, что моими друзьями оказались многие деятели культуры. Много лет дружу с Пахмутовой и Добронравовым — для меня они Аля с Колей. Очень давно дружу с прекрасной семьей Роберта Рождественского. С Женей Евтушенко, Леней Шинкаревым, современным композитором Сашей Чайковским, с Андреем Дементьевым. Долгие дружеские отношения связывают меня со всей семьей Иосифа Кобзона. Он очень мощный человек — я преклоняюсь перед его мужеством и отношением к делу. Дружу с Валерой Гергиевым, с Юрой Башметом, Володей Спиваковым — все замечательные, талантливые, но очень разные люди. Дружил с замечательной парой — Тамарой Синявской и Муслимом Магомаевым. И сейчас у меня с Тамарой очень хорошие отношения. Причем ее я знал еще до того, как она вышла замуж за Муслима. Дружу с Зурабом Церетели, долгие годы — с художником Александром Шиловым. Он еще в 1980 году написал мой портрет и подписал: «Детский доктор». Только что был на дне рождения Никаса Сафронова. Это все известные не только в России имена. Но много и других — уникальная семья Зильберквитов, Танечка Качалова, Лева Гинзбург, Таня Крайкина из Ярославля. У меня очень теплые многолетние отношения с семьей замечательного дипломата Александра Алексеевича Авдеева. Всех не перечислишь.

— Вернемся к вашей семье. Подозреваю, что ей пришлось непросто...

— Это так, жизнь была трудной. В Одессе отец устроился работать на канатный завод, потом его призвали в армию. К тому времени он уже ухаживал за мамой, Эмилией Лазаревной. Наверное, они не поженились бы так скоро. Но на юге в те годы была безработица. Если мужчина уходил в армию, на его место брали кого-нибудь из семьи. Думаю, это и подтолкнуло их к тому, чтобы раньше расписаться. После свадьбы отец ушел в казарму, мама вернулась домой в маленькую восьмиметровую комнатку, в которой жили шесть человек. Поженились они в 1930-м, а я появился на свет в 1933-м. Позже я подшучивал над ними: «Чем же вы занимались три года?» А теперь только рад: сейчас мне не 82, как могло бы быть, а 80... Впрочем, мама моя тогда времени не теряла и окончила школу рабочей молодежи. Замечу, что она была внутренне удивительно интеллигентным человеком, хотя и не получила высшего образования. Позже она легко общалась с известными художниками, поэтами, музыкантами и говорила с ними на одном языке. Ну а тогда, в начале 30-х, отца перевели служить в город Ливны Орловской области, и мама поехала с ним, уже беременная мною. Когда я родился, отец был на службе, поэтому нас забрала домой из больницы бабушка. Она часто рассказывала, как везли нас в бричке, а вокруг был яркий солнечный день. Всего через пару месяцев после моего рождения отца перевели в Москву. Сначала папа работал в военкомате, что в саду Баумана, мы жили там же в какой-то каморке. Потом он перевелся в Военно-воздушные силы и получил маленькую квартирку на Покровке. В ней жили отец и мама, два ее младших брата, бабушка и я. Помню булочную на Покровке — меня посылали туда за горчичным хлебом. С тех самых пор очень его люблю.

— Где застала вас война?

— 22 июня мы с отцом оказались в Кубинке — он был на сборах на военном аэродроме. Затем вернулись в Москву. Позже мы поехали в эвакуацию, а отец отправился в войска. В первый класс я пошел в Чистополе. Кстати, недавно был в этом городке на Каме, искал школу, где учился... Потом мы жили под Ульяновском в деревне Чердаклы в обычной деревенской избе. Комнату разделили на две части простыней на веревке. С одной стороны наша семья, с другой — хозяева. Знаете, удивительно, насколько сердечными оказались эти люди. Кстати, до сих пор, если иногда хочу себя побаловать, пью чай так, как делала наша хозяйка. Наливаю его в блюдце, которое поддерживаю четырьмя пальцами, и прихлебываю. Вкусно! Конечно, нам приходилось не очень-то сладко. Когда я просил сахару в чай, бабушка предлагала: «А ты возьми ложечку, помешай сто раз в одну сторону, сто раз в другую». И я, маленький дурачок, мешал и пробовал, не станет ли слаще. В конце концов сам себя уговаривал: сладко. Там же произошел со мной один случай. В первый день после приезда в Чердаклы я отправился в школу. Это была простая изба с деревянными лавками вдоль стен. У меня заболел живот, пришел военный доктор, сказал, что это аппендицит, и велел везти меня на операцию в Ульяновск. Пошли за санками, а бабушка спросила: «Не хочешь по-маленькому на дорожку?» Я освободил мочевой пузырь, и все прошло. Теперь, когда смотрю детей с болями в животе, всегда вспоминаю эту историю.

— После войны вы вернулись в Москву?

— Что вы, отец был военный. Мы продолжали мотаться по стране. Жили в Туле, в Ярославле, в военном городке под Монино... Я поменял семь школ, пока учился. Аттестат получил в подмосковном поселке Чкаловский.

— Пойти в медицинский — это решение отца?

— Тут была загвоздка. Я мечтал стать врачом — у мамы хранилось мое сочинение пятого класса, где я писал, что хочу быть хирургом и вырезать аппендициты. Когда мы жили в Чкаловском, я даже договорился о том, чтобы присутствовать на операциях в гарнизонном госпитале. Помню, военный хирург был грузин огромного роста — всегда в накрахмаленном колпаке, в белоснежном халате. Я подавал ему инструменты, можно сказать, ассистировал. Мне нравилось в операционной: было ясно, что это мое дело. Но у отца на мой счет были другие планы. Он очень хотел, чтобы я стал военным. Спорить с ним было трудно. Тогда я решил схитрить и сказал папе, что буду поступать в Военно-медицинскую академию. Убью двух зайцев — стану и военным, и доктором. Но когда я, приехав на экзамены, попал в казарму, то понял: это не мое. И еще раз схитрил — завалил экзамены. Приехал отец, пошел к начальнику академии, упросил допустить меня к экзаменам еще раз. Я опять завалил. Папа расстроился, но не мог ничего поделать. И я поехал в Москву — поступать во Второй медицинский институт имени Сталина. Дальше все было гладко. Я подал документы и легко сдал экзамены на педиатрический факультет. Мог подать документы и на другие факультеты, но ноги несли меня на педиатрический. Почему? Если честно, не знаю. Но в результате я не пожалел — совместил и педиатрию, и хирургию. На первом курсе увлекся анатомией. На третьем курсе пришел на кафедру детской хирургии, на заседание студенческого кружка. Меня поначалу отправили восвояси: «Молодой еще, придешь на пятом курсе!» Но я явился на следующее заседание. «Ладно, оставайся, от тебя не отделаешься!» — махнул рукой руководитель кружка, милейший российский интеллигент доцент Алексей Евгеньевич Звягинцев. Позже я стал старостой этого кружка и даже, набравшись смелости, однажды заявился к руководителю кафедры, великому Терновскому, и предложил провести Всесоюзную студенческую конференцию по детской хирургии. Удивительно, что он не послал меня куда подальше... С тех пор конференции кафедры детской хирургии проводятся уже больше 50 лет. После окончания вуза меня распределили на участок. Я работал педиатром в 32-й московской поликлинике. Бегал с чемоданчиком, часто калоши забывал — обходил по сорок вызовов за день. Сейчас многие говорят, что распределение в медицинских вузах не нужно. Я так не считаю. Врач обязан отработать на государство, если учится за казенный счет.

— Кого можете назвать своим гуру в медицине?

— Первым был Сергей Дмитриевич Терновский — основоположник детской хирургии в нашей стране. Сколько под его крылом выросло академиков, руководителей институтов!.. Он был очень доступным, простым в общении. Я еще студентом однажды ассистировал ему на операции. Интересно, что он был беспартийный, но получилось так, что на его кафедре по очереди работали все секретари парткома Второго меда. Это давало ему определенную защиту, ведь время тогда было непростое. В 1953 году знаменитое «дело врачей» аукнулось на судьбе многих. Моему отцу тогда неожиданно дали выговор по партийной линии и выгнали из НИИ авиации. После этого он два года работал директором издательства «Советский сокол» и лишь потом вернулся в свою профессию. Отец не любил говорить об этом факте своей биографии, но очень переживал незаслуженную обиду. Ну а я познакомился с еще одной яркой личностью — Станиславом Яковлевичем Долецким. Это был поистине неординарный человек, полный ярких идей. В Русаковской больнице он организовал центр хирургии новорожденных, по тем временам это был абсолютно передовой опыт. Я тоже принимал в этом участие. Мне, тогдашнему ординатору, он поручил провести цикл занятий для врачей.

Прошло два года, мне предстояло новое распределение. Но меня никуда не брали — ни на кафедру, ни в одну детскую больницу. Несколько месяцев я оставался безработным. Потом мне позвонила Маргарита Николаевна Степанова из Московского областного научно-исследовательского клинического института (МОНИКИ) и пригласила на должность младшего научного сотрудника. Я был ей безмерно благодарен: МОНИКИ славился хирургией очень высокого уровня. С этим институтом у меня связан большой кусок жизни — 20 лет. Там я тоже организовал центр хирургии новорожденных, написал докторскую по хирургии легких и создал соответствующую лабораторию, делал и другие сложные операции — по вызовам объездил всю область. После того как на «скорых» несколько раз попал в аварию, стал водить машину сам. Однажды мне позвонил директор Института педиатрии Митрофан Яковлевич Студеникин — позвал заведовать отделением неотложной детской хирургии и травматологии. База Института педиатрии располагалась в больнице № 20. Позже больницу преобразовали в НИИ неотложной детской хирургии и травматологии. С тех пор я уже 30 лет работаю здесь. Кстати, это место с историей. В начале XX века тут построили больницу при Иверской общине сестер милосердия. С 1934 года эта больница стала детской.

— Иверские сестры милосердия, как известно, отличились во время эпидемии холеры, были на фронте, имели награды... Вы, врачи детской клиники, тоже попали на передовую — я имею в виду медицину катастроф. Как так вышло?

— Это было не так уж неожиданно, как может показаться. Детские врачи и без катастроф постоянно имеют дело с травмой. Если посмотреть структуру детской смертности, то у детей старше 7—8 лет травмы и несчастные случаи находятся на одном из первых мест. В свое время я не попал в Ташкент, где произошло разрушительное землетрясение. А вот в 1988 году, когда беда случилась в Армении, я понял, что детских хирургов там не хватает, и обратился к коллегам на утренней конференции врачей в институте: «Ребята, землетрясение в Армении. Пострадавших много, среди них дети. Я еду. Кто со мной?» Никогда не забуду, как в ответ на мои слова поднялся лес рук. Все хотели, но надо же было кому-то остаться работать в больнице. Некоторые обиделись, что их не взяли. Когда мы прилетели с бригадой, я консультировал и оперировал по всей Армении. Потом пошли другие землетрясения и войны. Постепенно при нашем институте сформировался отряд врачей. Сейчас я передаю полномочия и готовлю себе преемников — очень хочется, чтобы это дело не пропало. Мы практически прошли по экватору — работали на Гаити, в Алжире, в Египте, в Турции, Армении, Грузии, Иране, Афганистане, Пакистане, Индонезии, Японии. Сначала местные относились к нам настороженно. Но знаете, стоит побыть десять минут у постели тяжелобольного, как сразу становится ясно, кто есть кто. Нам не стыдно за то, что мы делали. Когда в первый раз летели в Ереван, многие из нас даже билеты на самолет покупали за свой счет. Потом, чтобы спонсировать поездки, мы создали Международный фонд помощи детям при катастрофах и войнах. Этот фонд не занимается коммерческими делами — все его сотрудники волонтеры. Сейчас, когда что-то случается и требуется наша помощь, мы обзваниваем коммерческие структуры и банки. На наш счет переводят средства. Потом отчитываемся по каждому пункту расходов. Те, кто выезжает на катастрофы от государства, получают неплохие деньги. Мы же — волонтеры — иногда берем отпуск, иногда оформляем поездку как командировку. Институт сохраняет за выезжающими на катастрофу средний заработок, и все.

— В дни августовского путча 1991 года вы вновь оказались на передовой...

— Если честно, я вовсе не собирался защищать Ельцина или Горбачева. Но меня волновало, что московский комитет здравоохранения не знал, что делать с таким множеством людей, если начнется заваруха. Они выделили две-три «скорые», стоявшие на набережной. Но что было делать в гуще толпы? И я начал действовать. Собрал в больнице две сумки медикаментов, перевязочные материалы, необходимые инструменты, сложил все это в свой жигуленок. Приехав, оставил машину на Садовом кольце напротив американского посольства и дальше пошел пешком. Причем так торопился, что даже не запер двери. Добровольцев-медиков у Белого дома собралось очень много, около 800 человек. Постепенно получилось, что я стал координировать их работу. Мы сделали несколько передвижных медицинских пунктов, где оказывали первую помощь. Там, где сейчас бюро пропусков — мы сразу окрестили это здание «сарай», — устроили операционную. Еще одна операционная была в самом Белом доме на первом этаже. Помню, до утра добывали кислородные баллоны — чтобы в случае чего пациентам можно было давать наркоз. Еще один медпункт устроили в булочной неподалеку. Мы разработали схему путей эвакуации — расписали, кто и куда будет доставлять раненых, если штурм начнется. Помню, часов в 12 ночи, когда я был в Белом доме, внутри по громкоговорителю прозвучало предупреждение: «Внимание, идут танки!» К окнам встали автоматчики в касках. Сейчас, вспоминая об этих днях, я думаю: интересно, что все люди, возглавлявшие защиту Белого дома, давно ушли с политической арены, причем некоторые некрасиво, с мутными историями. Многие герои августовского путча вообще ушли из жизни. Их сожрала та самая система, которую они хотели построить. Ну а я, когда горячие дни закончились, просто вышел из Белого дома, дошел до американского посольства, перешел улицу и увидел свой жигуленок. Все это время он так и простоял нетронутым. Никто не попытался даже открыть дверь. Я сел в него и уехал.

— А как вы оказались на первой чеченской?

— Тогда мне помог президент Ингушетии Руслан Аушев. Мы с ним были знакомы, поэтому я решил проехать в Чечню через Ингушетию. Перебрался через границу, со стороны боевиков проехал Урус-Мартан, Ачхой-Мартан, Самашки. Я увидел местные больнички, на которые падали бомбы, — там без разбора лежали русские, украинцы, чеченцы, один какой-то боевик. Люди были без медикаментов, без нормального медицинского обслуживания, иногда даже без воды.

В Ачхой-Мартане меня задержали местные ополченцы: в это время в Чечне начиналась шпиономания. Долго допрашивали — кто я и что я. Спас меня хирург из местной больницы. Когда меня задержали, я предложил — чем сидеть просто так, давайте поеду в больницу. Чем могу, помогу. Меня отправили — под конвоем, с автоматчиками. И тут меня увидел хирург: «Здравствуйте, доктор! Я вас знаю, читал вашу книгу». Он что-то долго объяснял автоматчикам по-чеченски. После этого они ушли. Незадолго до чеченской войны я действительно написал книжку по гнойной хирургии детского возраста. Получается, эта книга спасла мне жизнь.

— В 90-е годы вы начали свою собственную войну: за здание института. Бороться пришлось с коррупционной машиной...

— Нам надо было развиваться. В старом здании условия были неважные и для пациентов, и для врачей. В начале 90-х мы решили выстроить рядом новый корпус. Но не тут-то было. Началась дикая борьба за здание, стоявшее рядом с институтом. Мы боролись с очень мощными силами — ни у кого не было сомнений, что они нас раздавят. Это здание раньше принадлежало НПО «Астрофизика». Помните нефтяную компанию «Гермес»? «Астрофизика» и «Гермес» организовали компанию «Технопарк Астро-Гермес» и продали ей здание за бесценок. По 10 долларов за квадратный метр — за дом в центре Москвы площадью пять тысяч квадратных метров. Здание попросту украли у государства и присвоили. Цель была одна — получив строение по дешевке, впоследствии заработать на нем миллионы. Мы ратовали за то, чтобы здание вернули государству, а оно отдало бы его Москве и детской больнице. Чтобы доказать свою правоту, нам потребовалось 27 судов и 10 лет. Причем мы никому не заплатили ни копейки. Люди помогали нам. Даже адвокаты делали свою работу бесплатно. Выиграв дело, мы снесли старое здание и на его месте создали единственный в России и в мире Научно-исследовательский институт неотложной детской хирургии и травмы.

— А правда, что ваши врачи «в карман» денег не берут? Просто это в Москве такая редкость...

— У нас проходит по 40 тысяч детей в год, и вы не найдете ни одной мамы, которая заплатила бы медикам в карман хоть копейку. Но можно и деньги не брать, а работать плохо. У нас высокая квалификация врачей. И реанимация, и травматология, и нейротравма на должном уровне. Мы — единственное в России учреждение, где почти 100 процентов перитонитов оперируют лапароскопическим путем. И оборудованы мы мощно — и МРТ, и КТ. Могу с гордостью сказать: сейчас это институт-игрушка.

— Вас не гнетет бремя славы? Ведь после трагедии «Норд-Оста» в России не осталось человека, который не знал бы, кто такой доктор Рошаль.

— Популярность — вещь преходящая. Сегодня она есть, а завтра нет. Я не обольщаюсь на этот счет.

— И все же как вышло, что именно вы оказались одним из героев Дубровки?

— Как и для всех, «Норд-Ост» стал для меня полной неожиданностью. Вечером я включил телевизор и сначала просто не поверил тому, что услышал. Так и просидел у экрана до утра, пытаясь разобраться в ситуации. Потом подумал: там ведь и взрослые, и дети. Им нужен доктор. Об участии в переговорах я не мыслил — только о помощи. Думаю, таких, кто хотел пойти, было много. Просто я оказался чуть упорнее. Стал звонить Лужкову, тот не отвечал. Решил набрать номер Иосифа Кобзона, он тоже был недоступен. Тогда я еще не знал, что он в этот момент находился на Дубровке и вывел нескольких заложников. Потом дозвонился до помощника Лужкова, тот долго не мог понять, что мне нужно. Говорил, что докторов достаточно. Но я настаивал на том, что хочу пройти внутрь. Потом террористы потребовали двух врачей-иорданцев. В Москве нашли одного. Ну а вторым оказался я. Позже я узнал, что Лужков и Кобзон настояли, чтобы меня пропустили. Я сказал террористам, что я детский доктор, что лечил детей во время первой чеченской войны. Меня не очень приветливо встретили. Спросили, где мой чемоданчик и медикаменты. Оказалось, что им понадобились врачи, потому что у одного боевика была ранена рука. Но сначала нам с иорданским доктором предложили вытащить на улицу Олю Романову, которую они застрелили. Потом меня провели на балкон, и я увидел огромный зал, в котором раньше никогда не был. Это 700—800 мест внизу, 200—300 наверху. Свет горел, все сидели. Кто-то спал, кто-то читал, кто-то лежал между стульями на полу. Вроде бы все были спокойны. Но я-то знал, что внутри каждого есть ощущение, что жизнь висит на волоске. Ведь только что мы вытащили из фойе убитую девушку. Войдя на балкон, я громко поздоровался с сидящими в зале. Многие посмотрели на меня с удивлением — не поняли, откуда я взялся. Я спросил, есть ли в зале врачи. Одна женщина отозвалась сразу. Это была Фатима Шахова. До сих пор считаю, что после «Норд-Оста» ее несправедливо обошли в наградах. Она абсолютно героический человек. Все дело в имени-фамилии — поначалу ее даже причислили к боевикам.

Потом я вернулся в фойе и стал искать место, которое было лучше всего освещено. Оказалось, что это туалет. Мы поставили в предбаннике столик, я стал осматривать обширную рану на руке боевика. Вокруг стояли террористы. Неожиданно мы услышали стрельбу. Две девчонки, воспользовавшись тем, что боевики отвлеклись, прыгнули вниз со второго этажа. По ним стали стрелять. Войска, окружившие здание, начали ответную пальбу. Я выскочил в коридор, увидел там съежившуюся от страха маму с ребенком, уложил их на пол. Боевики разозлились на нас — вы, мол, специально отвлекли внимание. Грозили Фатиме, которая мне помогала: если что не так, расстреляем. Однако потом разрешили нам с Шаховой пройти на балкон и опросить заложников — у кого какое самочувствие. Выяснилось, что проблемы есть у многих. У кого-то разыгрался насморк, кому-то нужны были капли для глазных линз, у кого-то больные почки, у кого-то начались женские проблемы. Мало ли что... Мы опросили на балконе человек 300, составили список необходимого. Сообразив, что в зале внизу сидит в два раза больше народу, я смог прикинуть количество нужных медикаментов. После этого мы с иорданским врачом направились к выходу. Но боевики задержали нас. В сущности, оставили в зале как заложников. Нас спас корреспондент The Sunday Times Марк Франкетти, который попал в здание в 11 вечера. Он спросил: «А где же врачи?» Наверное, боевики испугались международной огласки. Они вообще следили за реакцией СМИ — смотрели новости, репортажи. Кто-то из боевиков махнул нам рукой: «Свободны!» Я спросил, можно ли прийти еще раз и принести лекарства для заложников. Тот разрешил.

— Даже не спрашиваю, было ли вам страшно...

— Если честно, говорить о «Норд-Осте» мне всегда нелегко. Эти воспоминания не из приятных. Сейчас, в ретроспективе, конечно, понимаешь, что риск для жизни существовал. Но в тот момент думать о себе и своем страхе было просто некогда. Я ведь до этого занимался неотложной помощью. В каком-то смысле у меня был привычный настрой: надо работать, сделать все, что зависит от врача, остальное потом. И я был спокоен. Вышел из здания со своим списком, за час-полтора мне собрали все необходимое. Руководитель комитета здравоохранения Андрей Сельцовский сработал оперативно. Была ночь, пришлось открывать аптеки, но все нашли очень быстро. В полвторого я снова отправился в Театральный центр. С собой у меня были две коробки с лекарствами для заложников и мешок со средствами гигиены. Я понял, что один все это не унесу, и попросил сотрудников Международного Красного Креста помочь. Те отказались — сказали, что не знают, что в коробках, и боятся провокаций. Меня выручили корреспонденты НТВ, которые тоже направлялись в здание. Потом я приходил туда несколько раз. Мне помогали Фатима Шахова и Александр Панов, военврач. В последний вечер перед штурмом я вновь вернулся туда с Анной Политковской из «Новой газеты». Помню, увидел ее — она стояла, прислонившись к стене в коридоре штаба. Я спросил: «Что ты здесь делаешь?» — мы были хорошо знакомы до этого. Она ответила, что хочет попасть в зал Театрального центра. Я решил ее проводить и помог ей донести три больших пакета с водой для заложников. Когда увидел, что ей ничто не угрожает, вернулся назад.

— Через год у вас снова вышел конфликт с Международным Красным Крестом, когда эта организация не дала согласия на гуманитарный коридор, чтобы вывезти больных детей из осажденного Багдада...

— Когда американцы окружили Багдад, мы получили сообщение, что в больницах находятся тяжелобольные дети. Для их лечения не было медикаментов, и мы предложили организовать зеленый коридор. Договорились с соседними странами о том, куда перевезем детей. Я летал в Нью-Йорк — договорился с ООН. Нужно было получить согласие только от американского командования и от Красного Креста. В Красном Кресте были напуганы тем, что накануне в Багдаде убили их сотрудника. Но мы бы все сделали сами, от них нам нужно было подтверждение полномочий, чтобы нас не убили по дороге. Однако они отказали. Американцы — тоже. До сих пор не могу принять это решение. Ведь детей можно было спасти.

— Вернемся к «Норд-Осту». Вы пришли туда как врач, но стали переговорщиком...

— Никаких политических требований никто через меня не передавал. Моя главная цель была — постараться, чтобы выпустили детей. Еще я хотел договориться о передаче заложникам пищи. Кое-что удалось сделать. Выйдя от террористов в первый раз, я сказал по телевидению, что в зале есть больные дети. Бараеву, руководившему боевиками, это не понравилось. Когда я в следующий раз пришел в Театральный центр, он сказал, помахивая револьвером у меня под носом: «Зачем ты сказал, что тут лежат больные дети? Зачем говоришь, что мы их не кормим?» Я ответил, что не вру и что так оно и есть. Вскоре восьмерых детей отпустили. Капля по капле Иосиф Кобзон, я и другие переговорщики воздействовали на бандитов. Вообще могу сказать, что я не врал террористам. Всегда говорил прямо, не заигрывал, не пытался их обмануть. А они врали. Вот спрашиваю у Бараева, есть ли у него дети. Он ответил, что есть — двое, одному годик, другому три. Я продолжаю: «А если бы твои дети попали в заложники, разве ты не постарался бы их вызволить? Почему дети должны отвечать за дела взрослых?» Он говорит: «Ладно, завтра я всех детей отпущу». Но так этого и не сделал. Еще я уговаривал боевиков принять пайки с едой для заложников, которые специально наготовили для них по распоряжению Лужкова. Они увиливали: «Ну ты же видишь, мы сами ничего здесь не едим, только пьем воду!» Потом я узнал, что они принесли с собой мешок фиников. Дали мне их попробовать. Финики — полноценная еда, один из лучших продуктов, сохраняющих силы. На них можно было протянуть долго.

— До сих пор идут споры: можно ли было избежать жертв среди заложников? Что вы сами об этом думаете?

— Кое-что можно было сделать иначе. Но для этого понадобились бы 800 носилок и 1600 человек, чтобы эти носилки нести. Каждого заложника нужно было уложить на носилки, поставить капельницу, спуститься с носилками по ступеням. Все это за короткое время. Реально такое? Нет. Были накладки — в этом нет сомнений. А вы знаете, что в ночь перед штурмом у штаба по освобождению заложников поймали лазутчика? Операция была строго секретной. Ведь если бы о ней стало известно террористам, все 800 человек вместе с фугасом взлетели бы на воздух. К тому же у входа в здание Театрального центра было припарковано множество машин — на них люди приехали на спектакль. И в том числе машина, на которой привезли боевиков. Никто не знал, сколько из них может быть заминировано. Отгонять машины было опасно. Поэтому убрать их и подогнать кареты «скорой помощи» ближе к подъезду оказалось фактически невозможно. В этой неразберихе погибли люди — 130 из 800. Я не хочу сказать, что это мало. Но ведь большая часть осталась в живых. Каждый год в день памяти жертв «Норд-Оста» я с раннего утра, задолго до митинга, прихожу на Дубровку. Приношу цветы и, как идиот, вновь и вновь перечитываю весь этот список из 130 фамилий. Думаю о том, что я мог бы быть в нем 131-м. В последний раз мы были там вместе с Фатимой Шаховой.

— В 2004 году в Беслане вас позвали в захваченную школу уже сами боевики...

— Вы знаете, об этом до сих пор идут споры. 1 сентября я был в школе у внука моей сестры — поздравлял детей с началом учебного года. После этого пришел на работу. Около полудня у меня в кабинете раздался телефонный звонок. Звонили из «Интерфакса»: «Террористы захватили школу в Беслане и зовут вас. Вы едете туда?» Я сначала не мог понять, где находится этот Беслан. Но через два часа уже сидел в самолете. Теперь некоторые утверждают, что боевики требовали не меня, а бывшего министра внутренних дел Рушайло — вместе с Муратом Зязиковым и Александром Дзасоховым. Записку под их диктовку писала врач Лариса Мамитова. Наши фамилии и вправду звучат похоже. Позже Мамитова рассказывала мне, что террорист долго не мог вспомнить фамилию: «Ру... Ру... Ру...» Как бы то ни было, я рад, что поехал. Потому что в результате сделал больше, чем мог бы сделать Рушайло. Получилось так, что я вел все переговоры с террористами в первую ночь. Потом каждый день разговаривал с ними раз по 10, может быть, больше. Я только удивлялся: зачем они меня позвали? Во время переговоров они постоянно требовали привести Мурата Зязикова, Асламбека Аслаханова, Александра Дзасохова. А я, в свою очередь, просил о возможности прийти в одиночку и осмотреть заложников, принести им медикаменты, что-то для них сделать. Однако боевики сказали, что если я подойду на 30—40 метров один, без тех людей, которых они хотели видеть, меня убьют. Их реакция на мои слова вообще была просто странной с точки зрения нормального человека. Создавалось впечатление, что эти люди зомбированы. Я им говорю: «Там маленькие дети. Давайте принесем для них немножко воды, сухого молока». Они в ответ: «Все дети объявили сухую голодовку». Однажды предупредили: «Если в здании школы выключится свет, через минуту начнем расстреливать». А в Северной Осетии тогда и без всяких терактов случались постоянные перебои с электричеством. В другой раз позвонили мне и сказали, что видят какое-то движение около гаражей. Мол, если это не прекратится, будут расстреливать детей. К концу вторых суток, когда я неизвестно в какой раз просил дать детям воду, медикаменты, они ответили: «Вашу воду и лекарства они не хотят». Я был в отчаянии: пытался сделать все возможное, чтобы облегчить положение заложников, но результатов не было. Разве что только наши разговоры про питание, воду, лекарства создавали тот предохранитель, который удерживал боевиков от импульсивных решений...

— Вы помните момент штурма?

— В это время я находился в Детской республиканской больнице Северной Осетии — мы готовились к приему большого количества пациентов. Услышав о штурме, я поехал прямо в больницу Беслана — туда к тому времени уже начали привозить детей. Увидел, как над городом закружили вертолеты. Пришлось добираться окольными путями — на улице стояли танки. Когда я подъезжал к больнице, в соседнем лесочке услышал перестрелку. Видимо, кто-то из террористов все же сумел уйти из здания школы, я так думаю. Количество жертв поразило меня, хотя я на своем веку повидал многое. Когда тебе приносят ребенка, изрешеченного пулями, с разорванными и залитыми кровью легкими, с грудной клеткой и брюшной полостью, развороченными осколками, что можно сказать о тех, кто это сделал? Звери!

— Вам снится Беслан?

— Я страшно переживаю, что мне не удалось сделать там то, что я сделал в «Норд-Осте», хотя я и очень старался. Но моя совесть перед заложниками и их родными чиста.

— Во второй половине нулевых вы схлестнулись уже не с боевиками, а с чиновниками от здравоохранения. Все началось с министра Юрия Шевченко...

— Да, я критиковал его. А что еще можно сказать о человеке, который, зная, что его пребывание в ранге министра будет продолжаться недолго, ограбил здравоохранение страны, построив для себя Национальный медико-хирургический центр имени Пирогова за 1 миллиард 700 миллионов рублей? На эти деньги можно было создать 8—10 крупных медицинских подразделений для детей и оснастить все реанимационные отделения России современным оборудованием.

— Вы были и суровым критиком Зурабова.

— Надо отдать ему должное — он очень умный человек: у него голова-компьютер. Просто компьютер свой он не для того использует. Владимиру Путину нельзя отказать в определенном остроумии — когда он встречался с представителями Общественной палаты, я сказал: «Посмотрите, как люди относятся к Зурабову. Едешь в такси — его ругает водитель, придешь в магазин — обсуждают в очереди, войдешь в больницу — против него и пациенты, и врачи. А он все сидит!» Путин улыбнулся: «Да нет, Зурабов еще не сидит...»

— Когда Татьяна Голикова пришла в министерство, многим казалось, что вы нашли общий язык. Когда стало ясно, что вы по разные стороны баррикад?

— Однажды Голикова сказала мне фразу, которую я сначала недопонял: «Леонид Михайлович, вне зависимости от того, как будут развиваться наши отношения, я все равно буду относиться к вам хорошо». Именно тогда началась чехарда с законами, когда Минздравсоцразвития стал выдавать на-гора один законопроект за другим, не имея концепции. При этом создавали их без всякого общественного обсуждения: часто складывалось впечатление, что законы писали на коленке. И получилось, что то, что не доделал Зурабов, успешно довершила Татьяна Голикова. Преемственность была полной. Но окончательный разрыв произошел, когда начала набирать силу созданная нами Национальная медицинская палата — профессиональная организация медиков, которая, как мы планируем, будет отвечать за качество медицинской помощи в стране. Это ее взбесило — она даже попыталась создать параллельную организацию с похожими функциями, но только под контролем министерства.

— Не секрет, что у вас сложились особые отношения с Владимиром Путиным. Как это получилось?

— В первый раз был у Путина после «Норд-Оста». Тогда он сам предложил встретиться. Мы не касались профессиональных вопросов, но я поинтересовался, можно ли прийти еще раз и поговорить уже о здравоохранении. Он согласился. И я пришел. Потом было несколько встреч, когда я входил в состав президентской комиссии по правам человека. Тогда, кстати, я высказал сомнения в правильности ареста Ходорковского. Несколько раз я общался с Путиным в рамках встреч с представителями Общественной палаты. После того как я ушел из ОП, чтобы создать Национальную медицинскую палату, я встречался с президентом уже по ее делам.

— Планы на будущее все так же грандиозны?

— Мне 80 лет, время идет. Я должен выбирать главное, хотя по сравнению с тем, что было 10 или 20 лет тому назад, количество планов и желаний не уменьшилось. Мне очень хочется, несмотря на возраст, быть полезным нашему Институту неотложной детской хирургии. Но больше всего, и это не красивые слова, хочу увидеть в России такое здравоохранение, которым было бы довольно большинство россиян.

— Говорят, врачи помнят тех пациентов, которых вылечить не удалось...

— Таких случаев в жизни у меня было немного. Я всегда борюсь до конца и отхожу от больного последним. Но для врача самое тяжелое — состояние полного бессилия. Когда ты стоишь у постели погибающего ребенка и понимаешь, что невозможно ничего сделать.

— Наше здравоохранение до этого состояния еще не дошло?

— Уверен, что нет. Его еще можно вылечить.

Алла Астахова

Досье

Леонид Михайлович Рошаль

Родился 27 апреля 1933 года в городе Ливны Орловской области.

В 1957 году окончил 2-й МОЛГМИ по специальности «педиатрия».

С 1959 по 1961 год обучался в ординатуре на кафедре детской хирургии Института усовершенствования врачей.

В 1961—1981 годах работал в отделении детской хирургии МОНИКИ.

В 1964 году защитил диссертацию кандидата медицинских наук, а в 1970 году — докторскую диссертацию.

В 1981 году стал заведующим отделением неотложной хирургии и травмы детского возраста НИИ педиатрии РАМН.

С 2003 года по настоящее время — директор НИИ неотложной детской хирургии и травматологии департамента здравоохранения Москвы.

В 1990 году стал председателем Международного комитета помощи детям при катастрофах и войнах, возглавил Международный благотворительный фонд помощи детям при катастрофах и войнах.

В 2010 году организовал Национальную медицинскую палату и стал ее президентом.

Награжден орденом «За заслуги перед Отечеством» IV степени, орденом Мужества, медалью «Защитнику свободной России», знаком отличия «За заслуги перед Москвой», медалью «Во славу Осетии», орденом «Полярная звезда» (Монголия).

Имеет звания: «Детский доктор мира» (1996 год), «Россиянин года» (2004 год), «Европеец года — 2005», «Звезда Европы — 2005».

Россия > Медицина > itogi.ru, 22 апреля 2013 > № 805079 Леонид Рошаль

Новый глобальный игрок

Масштабные планы Бразилии

Резюме: Бразильские стратеги признают, что суть и качество отношений с соседями определят их положение в XXI веке в такой же (если не большей) степени, чем двусторонние отношения с Соединенными Штатами.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 6 за 2010 год. © Council in Foreign Relationc, Inc.

За последнее десятилетие Бразилия превратилась в глобальный бренд и глобальную державу. Она занимает пятое место в мире по территории, является восьмой крупнейшей экономикой мира и одним из ведущих производителей товаров, которые нужны всем: от продуктов животноводства, овощей и минералов до воды, энергии и самолетов. Здравый смысл позволяет предположить, что теперь Бразилия готова заработать себе имя на глобальной арене, чтобы уравновесить влияние другой крупной державы по соседству – Соединенных Штатов. Подъем Бразилии совпал с относительным спадом влияния США в Латинской Америке и появлением новых центров силы в Азии. Такая динамика укрепляет основную идею бразильской внешней политики: поскольку на международной арене есть место и задачи для нового глобального игрока, Бразилия вполне может стать Mac-ом для американского PC – с соответствующими моральными идеалами и международной повесткой дня.

Устремления Бразилии подкрепляются ее впечатляющими социально-экономическими достижениями, дипломатическими успехами, а также амбициями и личными представлениями двух ее бывших президентов – Фернанду Энрике Кардозу и Луиса Инасиу Лула да Силвы. Однако попытки Бразилии оказывать влияние на широкий спектр ключевых международных вопросов могут ослабить легитимность ее усилий в таких сферах, как изменение климата, миротворческая деятельность и глобальное управление, где участие Бразилии было наиболее успешным. Бразилия не в первый раз заставляет напряженно затаить дыхание. Главное для нее сейчас – не допустить, чтобы преувеличенное представление о себе затмило нацеленность на поддержание баланса между ограничениями дома и возможностями за рубежом.

У нынешнего руководства есть шанс избежать иллюзорного стремления стать глобальной державой – с мягкими, жесткими или какими-то еще ресурсами власти – и вместо этого закрепить за страной постоянное место за международным столом. Более скромная, хотя по-прежнему амбициозная стратегия позволила бы Бразилии участвовать в формировании глобальных институтов и воздействовать на их работу, приток инвестиций изменил бы внутреннюю ситуацию: существенную нехватку вложений в человеческий капитал и инновации, а также практически полное отсутствие государства в жизни миллионов бразильцев.

Многомерная идентичность страны уже давно беспокоит американских политиков. Хотя бразильцы придерживаются консенсуса по поводу приоритетности социальной инклюзивности, у них нет единого мнения о том, как они видят самих себя. Бразилия – страна одновременно и развивающаяся, и развитая. Государство является и сильным, и слабым. Почти половина населения идентифицирует себя как черное или по крайней мере небелое. Страна граничит с 10 южноамериканскими государствами, но не считает себя латиноамериканской. Бразилия придерживается консервативных макроэкономических принципов, но проводит агрессивные социальные программы. Она может похвастаться банковским и финансовым сектором мирового уровня, третьей по величине фондовой биржей в мире, но 26% населения до сих пор живут в трущобах. Идет реализация масштабных инфраструктурных проектов в Рио-де-Жанейро, который примет чемпионат мира по футболу в 2014 г. и Олимпийские игры в 2016 г., и в том же городе в 2008 г. 4600 человек погибли в результате насилия, связанного с криминалом, наркотиками, бандами или действиями полиции.

Но Бразилия сделала выбор: постараться справиться с внутренними вызовами и новым международным положением, и Вашингтону придется принять появившуюся по соседству новую державу и осознать, что она определяет себя в глобальном контексте.

Большие ожидания

Ажиотаж вокруг Бразилии в значительной мере связан с ее экономическими достижениями и природными ресурсами. Макроэкономическая стабильность, регулируемая инфляция, плавающий курс валюты, контролируемый объем долга, достаточные долларовые резервы, быстрый рост и стабильный политический климат позволили Бразилии стремительно превратиться в глобальном восприятии из еще одной латиноамериканской страны-должника в экономический локомотив. Шумиха вокруг потенциала Бразилии набрала силу после 2003 г., когда Goldman Sachs ввел термин «БРИК» для четырех развивающихся рынков – Бразилии, России, Индии и Китая, на долю которых к 2020 г. будет приходиться почти половина мирового ВВП. Бразилия воспользовалась новым термином, чтобы сделать более значительной свою роль в решении различных вопросов: от борьбы с глобальным потеплением и продовольственной безопасности до мировой торговли.

Бразильцы объединились вокруг «материального базиса для консенсуса», как выразился один бразильский социолог, – согласия вкладывать прибыли государства в людей, оказавшихся на обочине. Эти вложения привели к быстрому росту потребительского класса, который, однако, до сих пор не имеет гражданских прав и адекватного образования. Такие инициативы, как Bolsa Familia – программа выплаты семейных пособий при условии посещения школы и регулярных медицинских осмотров детей; субсидирование кредитов на жилье и повышение минимальной зарплаты позволили с 2003 г. снизить бедность почти на 24%. Бразилия по-прежнему занимает третье место в Латинской Америке по уровню неравенства, но за последние восемь лет 13 млн бразильцев смогли выбраться из бедности, а 12 млн – из нищеты. На сегодняшний день богатые отдали небольшую часть своего состояния и, возможно, отдадут больше посредством отлаженной – что нехарактерно для Латинской Америки и большей части развивающегося мира, – хотя по-прежнему регрессивной системы налогообложения. Впечатляющие успехи Бразилии в социальной сфере вызывают зависть других стран развивающегося мира, а сама Бразилия превратилась в лабораторию и модель глобализации с социальным сознанием.

Готовность к международному плаванию

До конца XX столетия внешняя политика Бразилии основывалась на четырех принципах: защита обширных территорий, консолидация и укрепление республики, недопущение или урегулирование конфликтов с соседями и поддержание отстраненных, но теплых отношений с Соединенными Штатами. Бразилия, одно из государств-основателей Лиги Наций и ООН, направляла войска, чтобы воевать вместе с союзниками в годы Второй мировой войны, но никогда не стремилась доминировать в Латинской Америке. В период правления военных в 1960-е, 1970-е и 1980-е гг. Бразилия успешно позиционировала себя как ведущая неприсоединившаяся страна и непостоянный и отнюдь не близкий партнер США.

В 1990-е гг. Бразилия отказалась от своей традиционной отстраненности. Успехи на внутреннем фронте в сочетании с радикальными изменениями в глобальной политике и экономике создали новый исторический курс, который воплотился в период правления Лулы, так что бразильцы попросили объяснить, почему их страна столь вездесуща на мировой арене. Эта новая идея напоминает доктрину «явного предназначения» в Америке XIX века, но с бразильскими нюансами. Без кровопролития и аннексий Бразилии удалось консолидировать многонациональную и многорасовую демократию, стабилизировать сильную рыночную экономику и взрастить многомиллионный средний класс. Бразильцы, представляющие разные этнические группы и разные слои общества, уверены, что эти достижения дают их стране право считаться глобальной державой и вести себя соответствующим образом.

Более уверенная в себе Бразилия начала проводить наступательную и полномасштабную внешнюю политику. Она намерена обеспечить себе постоянное место в расширенном Совете Безопасности ООН, организовать крупные и мелкие развивающиеся страны в более мощную коалицию в рамках торговых переговоров Дохийского раунда и в последнее время расширить права голоса для себя и других во Всемирном банке и Международном валютном фонде.

Бразилия также имеет влияние на переговорах по изменению климата. У страны очень благоприятный с точки зрения выбросов энергобаланс, кроме того, на ее территории расположены около 60% лесов Амазонии. В то же время вырубка лесов в Бразилии – существенный фактор, влияющий на парниковые газы. Страна – лидер по доступности препаратов от ВИЧ/СПИДа для бедных. Кроме того, она возглавляла миротворческую миссию ООН на Гаити с 2004 года. После того как в результате землетрясения на Гаити погиб 21 бразилец – это самые большие потери бразильских войск за рубежом со времен Второй мировой войны, – страна сделала взнос в размере 19 млн долларов в ООН, объявила о выделении 205 млн долларов помощи Гаити и пообещала направить дополнительно 1300 спасателей. Бразильские военнослужащие участвуют в миссиях ООН в Либерии, ЦАР, Кот-д’Ивуаре, Восточном Тиморе и в других миротворческих операциях. При этом, учитывая коммерческие и дипломатические интересы, Бразилия преимущественно хранила молчание по конфликтам в Мьянме (Бирме), Судане и Зимбабве.

Несмотря на партнерство по БРИК, Бразилия отлично осознает, что рыночная сила Китая и его заинтересованность в ресурсах – это палка о двух концах. Сегодня КНР – крупнейший источник иностранных инвестиций для Бразилии, средства вкладываются в порты, железные дороги, атомные электростанции, железо, сталь и нефть. Китай стал самым большим рынком экспорта для бразильской сои, нефти и железа, и одновременно основным конкурентом, когда дело касается производимых товаров и ресурсов Африки. После многих лет молчания Бразилия в 2010 г. присоединилась к другим странам G20, включая Индию, Россию и США, и призвала Пекин ввести плавающий курс юаня.

При Лула да Силве Бразилия добилась успеха в повестке Юг–Юг в ближнем и дальнем зарубежье. На этом направлении страна продвигала идеи панидеологической интеграции Южной Америки и начала формировать широкую коалицию и укреплять диалог с Индией и ЮАР. Бразилия вкладывала крупные средства в Африку, особенно в португалоговорящие страны и государства, богатые ресурсами. МИД Бразилии открыл 16 новых посольств на континенте за 16 лет. Правительство Лула да Силвы ссылалось на экономическую мощь и многонациональное население (10 млн бразильцев являются выходцами с Ближнего Востока), объясняя ряд статусных и обусловленных коммерческими интересами президентских визитов в Израиль, на Западный берег и в Иорданию. Лула подчеркивал потенциал Бразилии как посредника на переговорах между израильтянами и палестинцами. Поскольку поездки не дали существенных дипломатических результатов, приоритетом визитов, по-видимому, было продвижение коммерческих интересов.

Персидская игра Лула да Силвы

Предложенная в 2008 г. Лулой да Силва и министром иностранных дел Селсу Аморимом альтернатива санкциям ООН против Ирана была, возможно, самым противоречивым – а для некоторых необъяснимым – примером новых международных амбиций Бразилии. Вместе с Турцией Бразилия пыталась возродить инициативу, впервые предложенную администрацией Обамы. Речь шла о том, чтобы убедить Иран отправлять уран для обогащения за границу. После нескольких месяцев переговоров, включавших непростые консультации с Соединенными Штатами, Бразилия и Турция добились соглашения, официальную декларацию подписали министр иностранных дел Турции Ахмет Давутоглу, его иранский коллега Манучехр Моттаки и Аморим.

Наутро после объявления о соглашении госсекретарь США Хиллари Клинтон сообщила, что Китай и Россия, которые, как ожидала Бразилия, будут против санкций, поддержали предложенную Вашингтоном резолюцию. Позже Клинтон назвала шаг Бразилии и Турции маневром с целью отложить введение санкций ООН. Обе эти страны, которые в тот период имели статус непостоянных членов Совета Безопасности, проголосовали против резолюции. После внутренних дебатов и состоявшихся в последний момент телефонных переговоров между Вашингтоном и Бразилиа, а также Бразилиа и Тегераном, Бразилия впервые проголосовала в Совете Безопасности против Соединенных Штатов. Хотя соглашение могло бы послужить шагом к укреплению доверия между США и Ираном, администрация Обамы полностью отвергла инициативу Бразилии.

Реакция в стране была даже более жесткой, чем за рубежом. Бразильская элита и СМИ резко отреагировали на кадры, на которых Лула обнимал и обменивался рукопожатиями с иранским президентом Махмудом Ахмадинежадом, когда два лидера отмечали подписание официальной декларации. Провал дипломатического гамбита грозил привести к изоляции Бразилии от крупных держав по одному из ключевых вопросов международной безопасности. Критики заявляли, что Лула растратил дипломатический капитал и престиж, который страна накапливала 20 лет, позиционируя себя как независимого, влиятельного и ответственного международного игрока.

У Бразилии было множество мотивов – исторических и геополитических – для вмешательства в ядерную проблему Ирана. Опыт подготовки к войне в Ираке заставил ее задуматься об иранской стратегии США.

Аморим, в то время постоянный представитель Бразилии при ООН, также являлся председателем комитета по санкциям против Ирака и считал санкции первым шагом на опасном пути к применению военной силы. На посту главы МИДа Аморим стремился позиционировать Бразилию как мост между Западом и Тегераном, чтобы таким образом сделать свою страну доверенным лицом и надежным посредником. Соглашение по ядерному топливу принесло бы успех бразильцам по ряду аспектов: недопущение милитаризации ядерной программы Ирана; вызов фундаментальному представлению Вашингтона о том, что санкции ведут к более серьезным переговорам; укрепление морального авторитета Бразилии как единственного члена БРИК, не являющегося ядерной державой; подтверждение позиции МИДа, что старые правила управления международными институтами – на уровне Совета Безопасности или в рамках режима ядерного нераспространения – необходимо обновить, учитывая появление новых держав, начиная с самой Бразилии.

Лула и Аморим проецировали ядерную историю Бразилии на Иран и считали, что их страна имеет уникальную возможность убедить Тегеран придерживаться контролируемой мирной ядерной программы с гражданскими целями. Бразилия пыталась разрабатывать ядерную программу в 1970-х гг., но эти усилия были остановлены угрозой американских санкций. С точки зрения генералов, руководивших программой, и экспертов по обороне, продвигавших ее, бомба должна была дать преимущество в соперничестве с Аргентиной и обеспечить международный престиж. Однако переход Бразилии к демократии изменил ее ядерные расчеты. К 1967 г. Бразилия подписала Договор Тлателолько, который обязывал Бразилию и Аргентину придерживаться мирной ядерной программы и создать программу двусторонних инспекций. Конституция Бразилии (1988) запрещала иметь ядерное оружие, а в 1998 г. Бразилия подписала Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО). Страна отбросила свое авторитарное прошлое, добровольно отказалась от секретных ядерных разработок, перешла от конфронтации со своим соседом к сотрудничеству и присоединилась к режиму нераспространения. Для Лула да Силвы и его внешнеполитической команды эта история означала, что при правильных дипломатических шагах Иран можно было бы убедить пойти по тому же пути.

Возможно, главным стратегическим обоснованием стремления Бразилии позиционировать себя как дипломатического посредника была статья 4 ДНЯО, которая закрепляет право всех участников Договора «развивать исследования, производство и использование ядерной энергии в мирных целях». Бразилия занимает шестое место в мире по запасам урана (209 тыс. тонн), и в результате дальнейших разведочных работ это количество может увеличиться втрое. По данным Международного энергетического агентства, в ближайшие 20 лет мировое потребление электричества, произведенного на АЭС, почти удвоится. В Бразилии работают два ядерных реактора, третий введут в эксплуатацию в 2015 г., разрабатываются планы строительства четырех дополнительных реакторов к 2030 году. Бразилия по-прежнему отправляет большую часть своего урана для обогащения за границу (в Канаду и Европу). После завершения третьего реактора у нее появятся мощности для независимого обогащения урана, что позволит начать экспорт обогащенного урана. Поэтому неудивительно, что бразильская доктрина национальной безопасности определяет атомную энергетику как одну из трех стратегических сфер национальной обороны. Выступление против санкций по Ирану и попытки убедить его – по крайней мере в принципе – отправлять топливо за границу для обогащения под контролем МАГАТЭ вполне могли отражать стремление обеспечить себе рынок в будущем.

Успешное соглашение могло бы также показать бразильцам, испытывающим ностальгию по бомбе, что морального авторитета и дипломатической силы Бразилии достаточно для поддержания международного престижа. Но вместо этого вновь активизировались дебаты о том, пошел ли отказ от ядерного оружия на пользу стратегическим интересам страны. Националистические чувства и левых, и правых объединила изначальная несправедливость ДНЯО. Преимущества, которые Индия, Пакистан, Израиль и Северная Корея получили, оставаясь за рамками режима нераспространения, вызвали досаду и разочарование – без бомбы Бразилия никогда не сможет войти в клуб мировых держав по-настоящему первого порядка. Конституционных и международных обязательств, в соответствии с которыми действует Бразилия, может быть достаточно, чтобы полемика по поводу бомбы осталась на уровне разговоров. Но раздражение, связанное с неэффективностью и неравенством существующего режима нераспространения, а также растущая решимость его реформировать будут характерными чертами новой Бразилии.

Богатые ресурсы, нужные товары

Несмотря на провал иранского соглашения и ущерб, нанесенный имиджу, Бразилия продолжит играть весомую роль на международной арене. Изменение климата стало той сферой, где Бразилия смогла конвертировать свои технологии чистой энергии и экологическую добросовестность в значимый международный голос. Климатическая стратегия Бразилии продолжает развиваться: хотя вырубка лесов Амазонии способствовала глобальному потеплению, энергоснабжение страны на 40% обеспечивается возобновляемыми источниками. Доля бразильцев, которые считают экологию своей главной заботой, увеличилась более чем в два раза с 2002 по 2007 гг. – до 85%, и это самый высокий показатель в мире. Бразильское правительство продолжает защищать свой суверенитет над Амазонией и до недавнего времени отказывалось даже обсуждать вопрос о вырубке лесов на международных встречах по проблемам климата. Но изменения в общественном мнении дали возможность внести ответственное управление Амазонией в бразильскую повестку дня.

Национальный план Бразилии по изменению климата ставит цели остановить чистую потерю лесного покрова к 2015 г. и сократить средний уровень вырубки лесов на 70% до 2017 года. Бразильский банк национального развития управляет международным фондом в 1 млрд долларов по финансированию сохранения и устойчивого развития Амазонии. Бразилия взяла на себя обязательства сократить выбросы парниковых газов на 36–39% к 2020 г. и предложила себя в качестве представителя и посредника на переговорах по климату с развивающимся миром. Хотя Копенгагенское соглашение является лишь скромным шагом вперед в борьбе с изменением климата, участие Бразилии и ее готовность к компромиссам доказали, насколько серьезно она относится к этому вопросу.

В ближайшие годы Бразилия будет играть важную роль в обеспечении мировой продовольственной безопасности. Пастбища занимают почти четверть территории, а 150 млн акров пахотных земель не возделываются, что дает огромный потенциал для увеличения сельхозпроизводства в стране, которая уже сегодня является четвертым крупнейшим экспортером продовольствия в мире. Также она крупнейший производитель сахарного тростника, кофе и говядины. Хотя Китай и Индия опережают ее по производству пшеницы, риса и кукурузы, рост сельскохозяйственного ВВП в Бразилии в 2000–2007 гг. превысил показатели обеих этих стран, а также средний мировой уровень. Однако в Бразилии сосуществуют изобилие и нужда. Программа «Нулевой голод», начатая в 2003 г., и другие инициативы помогли уменьшить число людей, страдающих от голода, на 28%. Эти улучшения, а также технологические успехи в адаптации массового сельхозпроизводства для тропических условий, позволили стать ориентиром и моделью для программ продовольственной безопасности в Африке и Латинской Америке.

На долю Бразилии приходится 18% доступных мировых запасов пресной воды – благодаря ее многочисленным рекам, озерам и подземным водам. ГЭС вырабатывают 40% энергии. Хотя мировой рынок воды пока еще только развивается, прогнозируемые засухи и растущий спрос могут превратить воду в один из самых ценных и дефицитных ресурсов в мире. Доступ к воде для самих бразильцев остается неудовлетворительным – из 28 млн сельских жителей только 2,5 млн имеют водопровод. Тем не менее прогнозы ООН о том, что изменение климата может привести к вооруженным конфликтам из-за воды, дают Бразилии возможность конвертировать этот дефицитный ресурс в инструмент влияния далеко за пределами своих границ.

Сегодня Бразилия готовится к притоку средств еще из одного источника – нефтяного. В 2007 г. крупные запасы нефти были обнаружены в 150 милях от южного побережья, на глубине 16 тыс. футов ниже уровня моря и под слоем нестабильной соли толщиной более чем в одну милю – так называемые подсолевые запасы. Благодаря этому открытию страна может подняться на восьмое место по запасам нефти в мире с нынешнего 24-го и получить миллиарды нефтедолларов. Бразильская нефтяная компания с государственным участием Petrobras, которая уже является крупным международным игроком и работает в 27 странах, планирует к 2020 г. производить 5,4 млн баррелей нефти в день.

Извлечение этой нефти стало еще более дорогостоящим и сложным после разлива нефти на платформе Deepwater Horizon в Мексиканском заливе в 2010 году. Репутация Petrobras как специалиста по глубоководной разведке и добыче нефти основывается на ее уникальных программах безопасности и охраны окружающей среды. Однако страховые взносы для глубоководных скважин выросли на 50%, а бразильская технология ликвидации разлива нефти, аналогичная использованной на Deepwater Horizon, требует дополнительных вложений. Стоимость превращения подсолевых залежей нефти в доходы для финансирования инфраструктуры, образования и социальных расходов существенно увеличилась с момента их открытия.

Несмотря на голоса немногочисленных критиков, поднимающих тему экологических последствий «большой нефти», Бразилия делает серьезную ставку на нефть, которая поможет решить внутренние проблемы. Petrobras, вероятно, сможет привлечь 224 млрд долларов пятилетних инвестиций за счет предложения акций этой осенью. Новые правовые нормы по подсолевым залежам нефти, принятые при участии нынешнего президента Дилмы Русеф, которая была министром энергетики и руководителем аппарата Лула да Силвы, увеличат контроль государства над новыми ресурсами, на смену модели иностранных инвестиций на основе концессий придет новая схема распределения доходов нового объединения – Petrosal. По закону, 50% государственной доли в доходах Petrosal пойдут на финансирование образования в научно-техническом секторе. Некоторые бразильцы – интеллектуалы, представители движения «зеленых» и неправительственных организаций – вполне справедливо предупреждают об угрозах коррупции, политизации и экологических последствиях того, что нефть окажется в центре бразильской модели развития. Однако гораздо более влиятельные политические и экономические деятели утверждают, что на фоне острых структурных проблем – бедности, неравенства, плохого образования и инфраструктуры – как прямые, так и опосредованные преимущества нефтяного бума становятся вполне привлекательными.

Внутренние проблемы

Бразилия уже начала заниматься некоторыми из своих извечных проблем. В 2001 г. неравенство впервые стало сокращаться; в период с 2003 по 2008 гг. 10% бразильцев смогли выбраться из бедности; большая часть населения сегодня принадлежит к нижней части среднего класса, и Бразилии удалось пережить глобальный финансовый кризис-2008 лучше, чем многим. Инвестиции в инфраструктуру выросли: сооружаемые в настоящее время промышленный комплекс Суапе на северо-востоке и Межокеаническая автотрасса в 1600 миль, которая свяжет восточную Бразилию с Перу, – лишь два показательных примера.

Тем не менее Бразилия до сих пор занимает 10-е место в мире по неравенству, и более четверти бразильцев живут ниже черты бедности. Хотя благодаря программе Bolsa Familia практически все дети школьного возраста пришли в классы, качество образования остается очень низким, по уровню начального образования Бразилия находится на 119-м месте в международном рейтинге. В исследовании, проведенном Организацией экономического сотрудничества и развития, бразильские школьники заняли 54-е место из 57 по математике (опередив только Тунис, Катар и Киргизию) и 48-е место из 61 по чтению.

Создание возможностей для бедных присоединиться к профессиональным и технократическим трудовым ресурсам будет означать, как долгое время утверждали сами бразильцы, реорганизацию парадоксально замкнутой системы государственного образования. Сейчас государство тратит огромные средства на высшее образование, выделяя деньги государственным университетам, от чего в основном выигрывают студенты, которые могли позволить себе частное обучение в первые годы и оказались лучше подготовлены к сдаче жестких квалификационных экзаменов.

Транснациональные и бразильские компании, стремящиеся получить прибыль от экономического бума в стране, уже давно ведут подготовку кадров напрямую и конкурируют друг с другом за немногочисленных специалистов-инженеров. Несомненно, сегодня Бразилия получает отдачу от инвестиций в науку и технологии, которые были сделаны военным правительством в 1960-х и 1970-х гг. – Embrapa (инновации в сельском хозяйстве), Embraer (бразильский авиапроизводитель мирового уровня) и Petrobras – три основных примера. Международная конкурентоспособность Бразилии сейчас зависит от политического решения расходовать государственные ресурсы на трансформацию нижнего класса и нижней части среднего класса – бразильцев, которые совсем недавно стали потребителями – в грамотных производителей в экономике, в значительной степени основанной на знаниях.

Кроме того, жизнь многих бразильских городов по-прежнему омрачает насилие и отсутствие безопасности. Северо-восточный регион, исторически наименее развитый экономически и наиболее нестабильный политически, имеет самые высокие темпы экономического роста в стране. При этом здесь зафиксирован самый высокий уровень убийств. Хотя некоторые жалуются, что правительство вторгается во все сферы жизни, в бразильских фавелах – трущобах, простирающихся на огромные расстояния вокруг крупных городов – государство отсутствует или рассматривается как угроза.

В Рио-де-Жанейро более миллиона человек (почти пятая часть населения) живут в фавелах. Многие из этих районов – некоторые новые, другие существуют десятилетиями – сегодня управляются бандами. Легкий доступ к оружию способствует высокому уровню насилия. В Сан-Паулу и Рио-де-Жанейро ежегодно происходит более тысячи так называемых «убийств из сопротивления», совершенных полицейскими в целях самообороны. Семь фавел удалось утихомирить, после того как Рио получил право на проведение Олимпиады-2016. Наведение порядка подразумевает размещение правоохранительных сил и вооруженные рейды, а также обеспечение базовыми товарами и услугами, включая воду и санитарную инфраструктуру, транспортное сообщение, освещение улиц, медицинские и образовательные учреждения, интернет и обновление домов. Это лишь начало агрессивной программы по захвату и обеспечению безопасности в 40 фавелах, окружающих Рио. Но решение проблем фавел – среди которых слабые институты, незаконная экономическая деятельность и бедность – требует гораздо большего, чем временное умиротворение и размещение органов правопорядка. Неуправляемость фавел, несмотря на многолетнюю государственную политику, направленную на изменение ситуации, постоянно напоминает о том, что здоровье и легитимность бразильской демократии зависит от выполнения пока еще иллюзорных обещаний, данных миллионам, живущим в трущобах.

Кроме солнца, самбы и футбола

Соединенные Штаты больше не являются единственной державой, отвечающей за преодоление кризисов, обеспечение безопасности и определение программы развития для Латинской Америки. Многие американцы до сих пор придерживаются примитивной и некорректной точки зрения, что Бразилия должна вести себя как латиноамериканская страна. Вашингтону нужно понять, что бразильцы в меньшей степени считают себя латиноамериканцами, а в первую очередь бразильцами, в которых соединилась культура Африки, Европы, Ближнего Востока, Азии и местных коренных народов. Бразильские стратеги признают, что суть и качество отношений с соседями определят их положение в XXI веке в такой же (если не большей) степени, чем двусторонние отношения с Соединенными Штатами.

Бразилия привносит огромный исторический контекст в свои отношения с США. Многие бразильцы, ставшие совершеннолетними в период политической борьбы за свержение генералов, руководивших страной в 1960-е, 1970-е и 1980-е гг., воспринимали Америку как препятствие для бразильской демократии, а сейчас они возглавляют ключевые политические партии, социальные движения, государственные институты и компании. Даже бразильцы, имеющие тесные связи с Америкой, разделяют мнение, что страна не получит особой пользы от альянса старого образца с Вашингтоном.

Несмотря на вполне реальные идеологические различия во внешней политике, Кардозу и Лула да Силва отдалили Бразилию от программы Соединенных Штатов по Латинской Америке. В 1990-е, когда Латинская Америка в основном следовала рекомендациям Вашингтона, включавшим свободную торговлю, демократию и борьбу с наркотиками, правительство Кардозу отказалось участвовать в «Плане Колумбия», предложенном администрацией Клинтона, не поддержало идею зоны свободной торговли двух Америк, выступило против эмбарго США в отношении Кубы и попытки свержения Уго Чавеса в Венесуэле в 2002 г., которая первоначально была одобрена в Белом доме.

Как и Кардозу, Лула да Силва старался дистанцироваться от США по региональным вопросам, давая при этом добро на создание ряда региональных институтов, включая МЕРКОСУР, Союз южноамериканских наций, Южноамериканский совет по обороне и, совсем недавно, Сообщество латиноамериканских и карибских государств. Но когда наркотики и насилие стали проблемой и для самой Бразилии, да Силва предоставил разведданные и другую поддержку правительству Альваро Урибе в Колумбии. Тем не менее Бразилия осудила продление и расширение американского присутствия на военных базах в Колумбии, выступила против переворота в Гондурасе и решения США не поддерживать возвращение свергнутого президента к власти, а также подталкивала Вашингтон к снятию эмбарго в отношении Кубы.

Независимо от того, в какой степени правительство Русеф будет солидаризироваться с политикой Соединенных Штатов в регионе или дистанцироваться от нее, первостепенное значение имеет постоянное расширение собственных интересов Бразилии в Латинской Америке. Помимо исторических и коммерческих связей с Аргентиной или политической и экономической гегемонии в Парагвае, коммерческое и финансовое участие Бразилии в экономике соседей увеличивается. С 2000 по 2009 гг. торговля со странами МЕРКОСУР возросла на 86%, с Андским сообществом – на 253%, а с Мексикой – на 121%. Бразильские глобальные компании, часто имеющие преференции при финансировании со стороны Бразильского банка развития, превратились во влиятельных участников инфраструктурных проектов в регионе – включая инвестиции в добывающий и нефтяной сектор Колумбии, модернизацию нефтеперерабатывающей отрасли и сооружение дорог в Перу, а также транзит, строительство, добычу нефти и выращивание сои в Венесуэле. В отличие от Чавеса, который тратит нефтяные богатства преимущественно на политические и идеологические цели, Бразилия конвертирует свои инвестиции и экономические успехи в Латинской Америке в мировое влияние.

Отсутствие четких экономических норм в соседних с Бразилией странах создает плодотворную почву для распространения организованных преступных групп, а также трафика людей, оружия, наркотиков и другой контрабанды. Осознавая огромные проблемы там, Бразилия недавно начала строить специальную сеть военных баз вдоль своих границ протяженностью 9 тыс. миль.

Конкуренция за дипломатическое и политическое влияние в Латинской Америке только начинается. Архитекторы внешней политики Лула да Силвы и Русеф утверждают, что интересы Бразилии в Латинской Америке неминуемо приведут к соперничеству с США, хотя и не очень острому. На протяжении десятилетий представления о регионе создавали в основном ориентированные на Соединенные Штаты элиты, поэтому теперь Вашингтон вынужден в срочном порядке знакомиться с серьезно изменившимися реалиями.

Латиноамериканские правительства сегодня в первую очередь несут ответственность перед новым электоратом – бедными, рабочим классом, новым средним классом, группами коренных жителей, социальными движениями, а не перед Вашингтоном. Близкое соседство и собственные интересы заставили новую Бразилию научиться жить в изменившихся политических условиях.

Вряд ли Бразилия или США добьются успеха в дипломатическом доминировании в Латинской Америке. Старые многосторонние институты, такие как Организация американских государств, пытаются восстановиться после перекосов гегемонии Соединенных Штатов, а также двойственности и даже прямых вызовов со стороны некоторых стран-членов. Не демонстрируя в открытую желание лидировать в региональных институтах, что могло бы вызвать антибразильские настроения, Бразилия осторожно пытается максимизировать свои интересы и минимизировать конфликты.

По некоторым вопросам конфликты между США и Бразилией никуда не денутся. Но в целом Бразилия не настроена ни антиамерикански, ни проамерикански. Например, бросая вызов Соединенным Штатам по вопросам о Гондурасе, Колумбии и Иране, она одновременно вела переговоры о первом с 1977 г. соглашении по военному сотрудничеству, вместе с администрацией Обамы работала над разрешением конфликта вокруг хлопкового рынка и созданием открытого канала для взаимодействия в сфере изменения климата и международных экономических институтов.

Двусторонние отношения, скорее всего, будут и дальше находиться в неопределенном состоянии – ни вражды, ни дружбы. Правительства Обамы и Лула да Силвы ввели термин «глобальный партнерский диалог» – немного расплывчатая форма признания определенной заинтересованности в сооружении лесов вокруг строящегося дома. Упущенные возможности и неоднозначные сигналы по иранскому эпизоду отражают стратегические разногласия. Однако глобальные вопросы обеспечивают благоприятную почву для сотрудничества, особенно в сфере изменения климата, в рамках G20 и через скромные совместные усилия по преодолению бедности и лечению инфекционных заболеваний на Гаити и в Африке.

Самым серьезным испытанием для нового президента станет необходимость сочетать амбициозные внутренние планы с сохранением позиции Бразилии на международной арене. На самом деле Бразилия находится среди мировых держав в выгодном положении: она может позволить себе модернизацию обороны и системы безопасности и при этом не столкнется со сложной дилеммой – пушки или масло. Чтобы существенно увеличить инвестиции в людей – на чем основан новый общественный договор, – Бразилии, вполне вероятно, придется умерить амбиции относительно глобального лидерства в ближайшей перспективе. В конечном итоге результат может быть одинаковым: сильная, уверенная в себе Бразилия, которая вносит значительный вклад в мир и процветание не только на региональном, но и на глобальном уровне. Возможно, единственный и самый важный способ, которым США могут повлиять на бразильскую внешнюю политику, – это дать понять на словах и на деле, что Вашингтон не считает подъем Бразилии игрой с нулевой суммой, угрожающей американским интересам, а воспринимает это как появление не совсем привычного, хотя иногда очень необходимого глобального партнера.

Джулия Свейг – старший научный сотрудник и директор по изучению Латинской Америки, а также Глобальной бразильской инициативы в Совете по международным отношениям. Она является автором книги «Дружественный огонь: теряя друзей и заводя врагов в антиамериканский век».

Бразилия. ЛатАмерика > Госбюджет, налоги, цены > globalaffairs.ru, 28 октября 2012 > № 735522 Джулия Свейг

Государственный центральный аэромобильный отряд МЧС России "Центроспас" 13 марта отмечает 20-летний юбилей. Спасатели отряда в круглосуточном режиме готовы выехать туда, где нужна их помощь. На счету "Центроспаса" ликвидация последствий более 200 крупнейших федеральных и международных чрезвычайных ситуаций: землетрясений в Нефтегорске, Турции, Шри-Ланке, Китае, на Гаити и в Японии, работа на обрушении крыш "Трансвааль-парка" и Басманного рынка в Москве, аварии на Саяно-Шушенской ГЭС, участие в спасательной операции в Беслане. Благодаря "Центроспасу" шанс на второе рождение получили более 6 тысяч человек по всему миру.

О перспективах развития "Центроспаса" и о том, кто же он - спасатель высшего уровня, в эксклюзивном интервью специальному корреспонденту РИА Новости Анне Гальчевой рассказал начальник отряда Александр Романов.

- "Центроспас" - это, прежде всего, команда высококвалифицированных профессионалов. Сколько человек сейчас насчитывает отряд?

- Начиная с 1992 года, со времени образования отряда, лишних людей здесь нет. Костяк сформировался из людей, на профессиональном уровне занимающихся альпинизмом и спелеологией, они приводили своих знакомых. Людей посторонних не было. В настоящее время в отряде 650 человек и 120 единиц техники, 18 отдельных самостоятельных служб и отделов. Ежедневно на круглосуточном дежурстве во всех подразделениях находится порядка 50 человек и 38 единиц техники.

- Быть спасателем вашего отряда - очень престижно...

- ... Но трудно.

- Какие требования предъявляются к сотрудникам?

- Четыре-пять лет назад был утвержден порядок приема спасателей в отряд "Центроспас". Там около 20 пунктов. Это требования профессиональной подготовки, квалификация не ниже второго класса, владение несколькими профессиями, хорошая физическая форма. Кандидаты проходят медицинский осмотр, психо-физиологическое тестирование, тест по иностранному языку. Кроме того, спасатель должен обладать определенными психологическими качествами. Здесь очень важно ужиться в коллективе. Редко, но бывало, что люди уходили по этой причине.

- Спасатель "Центроспаса" - это "универсальный солдат". Он и водолаз, и альпинист, и пожарный, и газосварщик... Есть какой-то минимум специальностей, которыми должен обладать ваш сотрудник?

- Мы не ставим такого минимума по количеству специальностей, но у спасателя первого и международного класса их всегда достаточно. Сейчас в отряде 37 спасателей международного класса и 12 заслуженных спасателей. Еще у нас 10 заслуженных работников других отраслей, в том числе пять заслуженных медиков.

- Работа спасателя невероятно тяжела как физически, так и эмоционально. Как проходит реабилитация?

- Во-первых, с нами, как правило, на все ЧС вылетают психологи, в оперативной группе летит специалист ЦЭППа ( Центр экстренной психологической помощи МЧС РФ - прим. ред .). Одна из задач медиков и психологов, которые выезжают на ЧС, - работа с личным составом. По возвращении сотрудники проходят медицинский осмотр в поликлинике, если необходимо - во ВЦЭРМе в Санкт-Петербурге ( Всероссийский центр экстренной и радиационной медицины имени А.М. Никифорова - прим. ред. ) и проходят реабилитацию в реабилитационных центрах.

- В работе спасателей есть возрастные ограничения?

- По закону пенсионный срок у спасателей наступает через 15 лет работы. Он может уже уйти на пенсию. Но, как правило, в отряде "Центроспас" таких нет. У нас работают пенсионеры, их уже порядка 40 человек, но они в форме, постоянно проходят переаттестацию и продолжают работать спасателями. Это не возбраняется. Создавая новые подразделения, мы планировали работу так, чтобы спасатели, которые выходят на пенсию или не могут выполнять свои функции по медицинским показателям, уходили бы работать инструкторами по подготовке, инженерами. Они действительно многопрофильные специалисты.

- Каков средний возраст спасателя?

- За 30, даже ближе к 40.

- У "Центроспаса" большая кинологическая служба, сколько собак в штате отряда?

- У нас сейчас 20 поисковых собак, из них на поиск взрывчатых веществ натренирована одна такса. Остальные занимаются поиском людей - живых и погибших. Это, кстати, разные специализации. Иногда наши собаки привлекаются для оказания содействия МВД и ФСБ. Пропавших людей ищут, обследуют объекты.

- Ваши спасатели активно участвуют в международных учениях. Станет ли их больше после аттестации отряда международной организацией INSARAG?

- Последние масштабные учения в июле 2011 года - это как раз аттестация отряда. За время работы у нас было несколько больших международных учений в Европе. Мы планируем в рамках INSARAG участвовать в учениях ежегодно, в разных странах. Это полномасштабные учения, когда выезжает команда порядка 20-30 человек. Помимо этого, есть еще командно-штабные учения, куда наши специалисты выезжают в качестве координаторов либо участников, контролеров. Кроме того, пять из семи российских экспертов группы по оценке и координации в ЧС при ООН - сотрудники отряда "Центроспас".

- В "Центроспасе" применяются уникальные российские разработки, например, аэромобильный госпиталь, медицинские модули. Какие технологии заимствуют у вас иностранные коллеги?

- В прошлом году мы представили на мировом уровне свою систему классификации спасателей. В подавляющем большинстве стран классификации спасателей не существует, а в России она есть - классы спасателей от третьего до международного. Мы представили в Женеве свои предложения по проведению стандартизации и дальнейшей классификации. Пока предложение рассматривается. Безусловно, работа аэромобильного госпиталя интересует наших зарубежных коллег и такой опыт ими перенимается.

У них мы заимствуем, в свою очередь, какие-то технические решения, связанные с оборудованием и снаряжением. Часто получается, что мы откуда-то привозим иностранные технологии, а российские производители реагируют на это и тем самым развивается отечественный бизнес.

- Помимо базы в подмосковном Жуковском, у вас есть филиал в Туапсе и подразделение в Москве. В чем их специфика?

- Московское подразделение "Центроспаса" реагирует на ЧС, связанные с массовым скоплением людей, происшествиями на метрополитене. Со дня образования московской поисково-спасательной службы, ее задачей также является отработка технологий реагирования на чрезвычайные ситуации в мегаполисе. Филиал отряда в Туапсе имеет свою зону ответственности, свою специфику работы. Это акватория, кроме того, там находятся три подводных полигона. В этом году мы планируем открыть там вновь построенный центр водолазной подготовки - и для сотрудников "Центроспаса", и для МЧС России в целом. В принципе, он уже существует, но будут открыты новые объекты инфраструктуры. Помимо этого, в регионе горно-лесистая местность, возможны различные природные ЧС.

- В прошлом году была принята программа технического переоснащения МЧС России на 2011-2015 годы. Как она отразилась на отряде?

- В рамках этой программы мы значительно переоснастились ко времени своей международной аттестации в июле прошлого года. Поменяли технику, в том числе автомобильную, значительно поднялись в экипировке, приобрели отдельные виды гидравлического оборудования. Вдвое увеличилось число самолетных медицинских модулей. А все остальное уже заложено в нашу следующую программу развития до 2014 года, которую мы представим 16 марта на коллегии МЧС. В этой программе есть мобильные комплексы управления, увеличено количество дистанционно пилотируемых аппаратов.

- Недавно в отряде появилась новая уникальная барокамера. В чем ее особенности?

- Это стационарный барокомплекс. В настоящее время подобных нет не только в России, но и в Европе. В соответствии с концепцией развития водолазного дела, в МЧС РФ планировалась схема организации сети стационарных барокомплексов по России. Система обеспечения этими барокамерами, в том числе на флоте и в других организациях, значительно оскудела и в подавляющем большинстве случаев не работает.

МЧС сейчас пытается возродить обеспеченность этим видом техники. В Сочи барокамера введена в эксплуатацию, но эта значительно отличается от действующей там. Это комплекс, который позволяет проводить тренировки водолазов и лечение баротравм, связанных не только с работой под водой, но и с терактами, взрывами, пожарами, поражением дыхательных путей. Оснащение барокомплекса будет проходить в два этапа. В этом году будет закуплена транспортабельная барокамера. А в следующем году комплекс будет дополнен гидротанком, который предназначен для имитации погружения водолазов на глубину до 100 метров.

- За годы работы "Центроспас" провел множество операций плечом к плечу с иностранными спасателями. Говорят, наши спасатели работают на ЧС круглосуточно, не жалея сил, тогда как зарубежные коллеги строго соблюдают график и отдыхают.

- Есть такое. В некоторых случаях работы ведутся даже в ущерб собственной безопасности. Иногда это оправдано. Если речь идет о спасении жизни, тут каждый сам принимает решение. Проще говоря, никто не заставляет спасателя снимать каску или без креплений лезть под завал. Да, 99% зарубежных подразделений этого не делают. В каких-то случаях - это нарушение техники безопасности, но это, можно сказать, наш стиль. Вообще с зарубежными коллегами мы не конкурируем. Более того, мы никогда не считаем спасенных. Спасательные операции - это никогда не соревнование.

Россия > Армия, полиция > ria.ru, 13 марта 2012 > № 511803 Александр Романов

Теракты 11 сентября в ретроспективе

Большая стратегия Джорджа Буша. Переосмысление

Резюме: Атаки террористов сместили фокус и направление внешней политики администрации Джорджа Буша. Но новый подход, который так активно хвалили и критиковали, оказался куда менее революционным, чем полагали тогда. По большей части он соответствовал долгосрочным тенденциям американской внешней политики и во многом сохранился при Бараке Обаме.

Спустя 10 лет после терактов 11 сентября у нас появилась возможность оценить, как события того дня повлияли на американскую внешнюю политику. Принято говорить, что теракты изменили все. Но сегодня подобные выводы не кажутся обоснованными. День 11 сентября действительно сместил фокус и направление внешней политики администрации Джорджа Буша. Но новый подход, который так активно хвалили и критиковали, оказался куда менее революционным, чем полагали тогда. По большей части он соответствовал долгосрочным тенденциям американской внешней политики и во многом сохранился при президенте Бараке Обаме. Некоторые аспекты вызвали презрение, другие заслужили скупую похвалу. И как бы мы к ним ни относились, пришло время поставить эпоху в соответствующий контекст и попытаться осмыслить ее.

До и после

До 11 сентября внешняя политика администрации Буша была сосредоточена на Китае и России; на поиске возможностей ближневосточного мирного урегулирования; на создании системы противоракетной обороны и на обдумывании того, как вести себя с государствами-изгоями – Ираном, Ираком, Ливией и КНДР. На заседаниях Совета национальной безопасности обсуждались аргументы за и против нового режима санкций в отношении диктатуры Саддама Хусейна в Багдаде; также поднимался вопрос о том, что делать, если американские самолеты, обеспечивающие бесполетную зону над Ираком, будут сбиты. Мало что удалось решить.

Терроризм или радикальный исламизм высокопоставленные официальные лица не рассматривали в качестве серьезного приоритета. Сколько бы Ричард Кларк, ведущий эксперт по борьбе с терроризмом в Совете национальной безопасности, ни предупреждал о неминуемой опасности, а директор ЦРУ Джордж Тенет ни говорил, что аварийная сигнализация уже срабатывает, это не убеждало госсекретаря Колина Пауэлла, министра обороны Дональда Рамсфелда и советника по национальной безопасности Кондолизу Райс. Так же, как и Буша. В августе 2001 г. президент отправился на свое ранчо, чтобы провести длительный отпуск. Усама бен Ладен его не особенно беспокоил.

Советники Буша по внешней политике и обороне пытались определить стратегические рамки и приспособить вооруженные силы к так называемой революции в военном деле. Сам президент начал больше говорить о свободной торговле и изменениях в системе иностранной помощи. Во время президентской кампании он высказывался за более сдержанную внешнюю политику и укрепление обороны, при этом оставалось непонятно, как он собирался совместить эти цели. На самом деле президент был сосредоточен на внутренних делах – сокращении налогов, реформе образования, развитии благотворительных организаций, создаваемых по принципу конфессиональной общности, энергетической политике. А потом вдруг произошла катастрофа.

В ответ на теракты администрация начала «глобальную войну с терроризмом», сосредоточившись не только на «Аль-Каиде», но и на мировой террористической угрозе в целом. Помимо опасных негосударственных акторов целями стали режимы, которые укрывали террористов и помогали им. Чтобы получить нужные сведения, приходилось прибегать к задержанию, экстрадиции подозреваемых, а в некоторых случаях – к пыткам.

Администрация объявила, что будет использовать политику упреждающей самообороны – иными словами, превентивные военные действия. Джордж Буш пообещал предпринять шаги для устранения не только существующих угроз, но и тех, которые только набирают силу, и выразил готовность в случае необходимости действовать в одиночку. Такой подход в конечном итоге привел к войне не только в Афганистане, но и в Ираке.

Администрация также делала акцент на демократизации и идее демократического мира. Это стало ключевым компонентом доктрины Буша, особенно после того, как в Ираке не удалось найти оружие массового поражения (ОМП). «Руководствуясь событиями и здравым смыслом, мы пришли к единому мнению, – говорил Буш во второй инаугурационной речи в январе 2005 г., – сохранение свободы в нашей стране зависит от успеха свободы в других странах». Спустя три года, собираясь покинуть свой пост, Кондолиза Райс представила ту же точку зрения, заявив, что она и ее коллеги осознали: «Построение демократических государств сейчас является необходимым компонентом наших национальных интересов».

После 11 сентября военные и разведывательные возможности Соединенных Штатов укреплялись опережающими темпами. Стремительно росли расходы на оборону; расширялись инициативы по борьбе с боевиками; новые базы появились в Центральной и Юго-Западной Азии; военное командование было создано в Африке. Война с терроризмом стала приоритетом национальной безопасности.

Одновременно администрация поддерживала свободу рынков, либерализацию торговли и экономическое развитие. Она пересмотрела и значительно повысила обязательства США по оказанию помощи иностранным государствам, увеличив, к примеру, экономическое содействие приблизительно с 13 млрд долларов в 2000 г. до почти 34 млрд в 2008 году. Администрация боролась с болезнями, став крупнейшим донором Глобального фонда по борьбе со СПИДом, туберкулезом и малярией. Она вела переговоры с Россией о сокращении стратегических ядерных вооружений, перестраивала отношения с Индией, сглаживала напряженные моменты в отношениях с Китаем. И продолжала попытки остановить распространение ОМП, не прекращая работу над созданием системы противоракетной обороны. Эти усилия дополняли друг друга, поскольку Белый дом намеревался не допустить, чтобы распространение ОМП лишило Америку свободы действий в регионах, которые считались важными. Соединенные Штаты также хотели исключить риск того, что государства-изгои передадут или продадут ОМП террористам.

Основы этой политики – упреждение (предотвращение), односторонность, военное превосходство, демократизация, свободная торговля, экономический рост, укрепление альянсов и партнерства великих держав – были сформулированы в Стратегии национальной безопасности 2002 года. Документ готовили сотрудники тогдашнего помощника по национальной безопасности Райс, а не неоконсерваторы в аппарате вице-президента или Пентагоне. В основном этим занимался приглашенный консультант Филипп Зеликов, затем документ редактировали Райс и ее помощники, наконец, правил сам Буш.

Иными словами, 11 сентября побудило администрацию Буша к активности и заставило изменить фокус политики. Страх служил катализатором действий, так же как уверенность в мощи США, гордость за национальные институты и ценности, ощущение ответственности за безопасность общества и чувство вины за то, что атаки были допущены. Как писал позже советник Белого дома Карл Роув, «мы работали, ошеломленные нападением на американскую землю, которое привело к гибели тысяч людей». Пересмотр политики Соединенных Штатов означал пробуждение от неопределенности и преодоление паралича первых девяти месяцев работы администрации. До 11 сентября главенство и безопасность США воспринимались как должное, после терактов Вашингтону пришлось продемонстрировать, что он способен защитить американскую территорию и своих союзников, обеспечить контроль над открытой мировой экономикой и укреплять соответствующие институты.

Стремление Америки к главенству

Воздействие 11 сентября на американскую политику некоторые наблюдатели сравнивали с тем, как на нее повлияло нападение Северной Кореи на Южную в июне 1950 года. Тогда администрация Трумэна тоже была ошеломлена. Она обдумывала новые инициативы, но президент колебался. Он одобрил директиву Совета национальной безопасности, известную как NSC-68, однако не был готов ее реализовать. Параметры планировавшегося наращивания военной мощи Соединенных Штатов не были определены; глобальная природа холодной войны оставалась неясной; идеологическая кампания находилась в зачаточном состоянии. Но госсекретарь Дин Ачесон и Пол Нитце, руководивший политическим планированием в Госдепартаменте, понимали, что им нужно подтвердить превосходство США, поставленное под сомнение первым советским ядерным испытанием. Они знали, что необходимо увеличить военный потенциал, восстановить уверенность в своих силах и не допустить ситуации, когда Америка сдерживала бы сама себя. Они понимали, что придется взять ответственность за функционирование мировой свободной торговли и восстановление экономик Западной Германии и Японии (их успешное возвращение к жизни тогда еще не было очевидным). Они знали, что превосходство Соединенных Штатов оспаривается мощным и грозным соперником, чья идеология привлекательна для обнищавших слоев, стремящихся к автономии, равенству, независимости и государственности. В этом контексте нападение Северной Кореи не только привело к Корейской войне, но и вызвало переход США к глобальной политике гораздо большего охвата.

Вне зависимости от того, можно ли считать подобные аналогии уместными, бесспорно одно: Буш и его советники ощущали, что им пришлось вступить в схожую схватку. И они тоже стремились сохранить и закрепить превосходство Соединенных Штатов, делая все, чтобы предотвратить новые теракты на американской территории или против граждан США. Как Ачесон и Нитце, они были уверены, что защищают образ жизни, что конфигурация власти на международной арене и уменьшение угроз за рубежом имеют жизненно важное значение для сохранения свободы дома.

Советникам Буша было гораздо сложнее, чем Ачесону и Нитце, объединить элементы своей политики в стратегию противодействия вызовам, которые они считали первостепенными. Сейчас очевидно, что многие внешнеполитические инициативы, так же как сокращение налогов и нежелание идти на жертвы во внутренней политике, перечеркнули те цели, для достижения которых они были предприняты.

Превосходство США серьезно пострадало из-за того, что не удалось эффективно использовать вторжения в Афганистан и Ирак, а также из-за волны антиамериканизма, которую спровоцировали эти операции. Американские официальные лица могли декларировать универсальную притягательность свободы и заявлять, что история подтвердила жизнеспособность только одной формы политической экономии, но опросы общественного мнения в мусульманском мире показали, что действия Соединенных Штатов в Ираке и поддержка Израиля – очень опасное сочетание. Как только освобождение от тирана превратилось в оккупацию и борьбу с боевиками, США начали утрачивать свою репутацию, а легитимность их власти оказалась под сомнением.

Превосходству Америки также навредила неожиданная стоимость затянувшихся войн, которую Исследовательская служба Конгресса недавно оценила в 1,3 трлн долларов, и расходы продолжают расти. Негативно сказался рост долгов из-за сокращения налогов и увеличения внутренних расходов. Оборонные расходы возросли с 304 млрд долларов в 2001 г. до 616 млрд долларов в 2008 г., а бюджет скатился с профицита в 128 млрд долларов до дефицита в 458 млрд долларов. Госдолг в процентах от ВВП вырос с 32,5% в 2001 г. до 53,5% в 2009 году. При этом объем американских долговых облигаций, держателями которых являются иностранные правительства, неуклонно рос с 13% по окончании холодной войны до почти 30% в конце президентства Буша. Финансовая сила и гибкость Соединенных Штатов были серьезно подорваны.

Вместо того чтобы предотвратить подъем равноценных конкурентов, действия США за границей, а также бюджетные и экономические проблемы дома поставили Вашингтон в невыгодное положение относительно его соперников, в особенности Пекина. В то время как американские войска увязли в Юго-Западной Азии, растущий военный потенциал Китая (особенно новый класс подлодок, новые крылатые и баллистические ракеты) поставил под угрозу превосходство Америки в Восточной и Юго-Восточной Азии. Одновременно дефицит Соединенных Штатов в торговле с КНР вырос с 83 млрд долларов в 2001 г. до 273 млрд в 2010 г., а суммарная задолженность перед Китаем увеличилась с 78 млрд в 2001 г. до более чем 1,1 трлн долларов в 2011 году.

Вместо того чтобы сохранить региональные балансы сил, действия США нарушили равновесие в Персидском заливе и в целом на Ближнем Востоке – регионе, о котором особенно заботились американские официальные лица. Доверие к Америке упало, Ирак перестал быть противовесом Ирану, возможности Ирана действовать за пределами своих границ расширились, а Соединенные Штаты утратили как минимум часть своего потенциала, необходимого для того, чтобы выступать посредником в палестино-израильских переговорах.

Вместо того чтобы препятствовать распространению ядерного оружия, вторжения США с целью смены режима стали для государств-изгоев дополнительным стимулом разрабатывать ОМП. Лидеры Ирана и Северной Кореи, по-видимому, просчитали, что выживание их стран больше, чем когда-либо зависит от наличия ОМП как фактора сдерживания (решение администрации Обамы вмешаться в 2011 г. в Ливии, которая несколько лет назад отказалась от своей ядерной программы, эту точку зрения, вероятно, только укрепило).

Вместо того чтобы продвигать свободные рыночные отношения, Соединенные Штаты под грузом экономических проблем спровоцировали протекционистские действия внутри страны и осложнили торговые переговоры за рубежом. Попытки ускорить Дохийский раунд торговых переговоров провалились, а двусторонние торговые соглашения с Колумбией и Южной Кореей были блокированы.

Вместо того чтобы продвигать идею свободы, война с терроризмом разворачивалась на фоне отступления демократии по всему миру (по крайней мере до недавней «арабской весны»). Ведение войн и борьба с терроризмом способствовали сомнительным отношениям Вашингтона с самыми нелиберальными режимами, такими как в Саудовской Аравии, Таджикистане и Узбекистане. По данным ежегодного доклада Freedom House о состоянии политических прав и гражданских свобод в мире, «2009-й стал четвертым годом подряд, когда в большинстве стран наблюдалось сокращение свободы, а не улучшение ситуации, это самый длительный период ухудшения за почти 40-летнюю историю докладов».

И наконец, вместо того чтобы препятствовать терроризму и радикальному исламизму, действия США их стимулировали. За время войны против терроризма количество террористических атак увеличилось, возможно, как и число радикальных исламистов. В Национальной разведывательной сводке Белого дома в 2007 г. было признано, что страна живет в обстановке повышенной опасности. В докладе 2008 г. о борьбе с терроризмом, подготовленном уважаемой независимой исследовательской организацией – Центром стратегических и бюджетных оценок, – отмечалось, что «с 2002–2003 гг. позиции США в глобальной войне против терроризма пошатнулись». Хотя Соединенные Штаты захватили и уничтожили лидеров террористов и их агентов, разрушили террористические сети, блокировали активы и построили конструктивные партнерские отношения с контртеррористическими ведомствами за границей, эффект от побед, указывалось в докладе, «сведен на нет из-за перерастания “Аль-Каиды” в глобальное движение распространения и усиления салафитско-джихадистской идеологии, восстановления регионального влияния Ирана и роста политического влияния фундаменталистских партий в мире и их числа». Возможно, недавнее убийство бен Ладена повернет вспять эти тенденции, но многие ведущие эксперты настроены скептически.

Конечно, легко критиковать задним числом. После 11 сентября американские официальные лица столкнулись с вызовами и необходимостью делать выбор. В атмосфере страха и реальной опасности им удалось добиться заметных успехов и выдвинуть важные инициативы. Они оказывали давление на «Аль-Каиду» и другие террористические организации и смогли предотвратить многие теракты на территории США и против американских граждан. Они добились крупного успеха в нераспространении, заставив Ливию отказаться от ядерной программы, сформировали прочные отношения с такими развивающимися державами, как Индия, и не допустили серьезной напряженности в отношениях с Китаем и Россией. Они реформировали систему оказания помощи иностранным государствам, увеличив ее, возглавили глобальную борьбу с инфекционными заболеваниями, пытались добиться сдвигов в торговых переговорах раунда Дохи и подняли престиж продвижения демократии и политических реформ, что имело значительный резонанс и в конечном итоге способствовало нынешним событиям на Ближнем Востоке.

Эти успехи не компенсировали провал администрации в достижении многих наиболее важных целей. Однако критики неправы, заявляя, что политические инициативы, закончившиеся неудачно, были радикально новыми или неожиданными. Их корни уходят в прошлое.

11 сентября в исторической перспективе

Упреждающие или превентивные действия не являются изобретением Буша, вице-президента Дика Чейни или Рамсфелда; они достаточно давно используются в американской внешней политике. За 100 лет до этого «дополнением» президента Теодора Рузвельта к доктрине Монро стала политика превентивного вмешательства в Америке и последующая военная оккупация США таких стран, как Гаити и Доминиканская Республика. Позже президент Франклин Рузвельт, оправдывая решение прибегнуть к упреждающей самообороне против немецких кораблей в Атлантике до вступления Соединенных Штатов во Вторую мировую войну, говорил: «Когда вы видите гремучую змею, изготовившуюся для броска, надо бить ее, не дожидаясь нападения». Спустя 20 лет президент Джон Кеннеди решил, что не может допустить размещения советских наступательных вооружений в 90 милях от берегов США, и в одностороннем порядке ввел карантин – по сути блокаду и состояние войны – вокруг Кубы, что привело к Карибскому ракетному кризису. С точки зрения Кеннеди, это было правомерным превентивным шагом, несмотря на то, что страна оказалась на грани ядерной войны. В ответ на угрозу терроризма в середине 1990-х президент Билл Клинтон подписал директиву по национальной безопасности, в которой говорилось, что «Соединенные Штаты должны прилагать решительные усилия для сдерживания и упреждения, задержания и преследования… лиц, которые совершают или планируют совершить такие атаки». Оба Рузвельта, Кеннеди и Клинтон вместе с большинством своих коллег-президентов согласились бы с постулатом Стратегии национальной безопасности Буша 2002 г., который мог относиться к любой надвигающейся угрозе: «История будет сурово судить тех, кто видел надвигающуюся опасность, но ничего не сделал. В новом мире, в который мы вошли, единственный путь к безопасности – это путь действия».

Кроме того, Буш и его советники вряд ли были одиноки в стремлении к смене режимов за границей после атак 11 сентября. Спустя две недели после речи президента об «оси зла» в январе 2002 г. бывший вице-президент Альберт Гор заявил: «Иногда действительно есть смысл отбросить дипломатию и выложить карты на стол. Есть смысл назвать зло по имени». Он продолжил: «Даже если мы отдадим приоритет уничтожению террористических сетей и даже если мы преуспеем в этом, останутся правительства, которые могут нанести большой вред. И совершенно очевидно, что одно из таких правительств в особенности представляет смертельную угрозу и для самого себя – Ирак… Окончательное решение вопроса с этим правительством должно стоять на повестке дня».

Несколько дней спустя тогдашний сенатор Джо Байден прервал Пауэлла, который давал показания на слушаниях в конгрессе. «Так или иначе, – сказал Байден, – Саддам должен уйти, и, вероятно, потребуются силы США, чтобы заставить его уйти, и, по моему мнению, вопрос в том, как это сделать, а не делать ли это в принципе». Два дня спустя Сэнди Бергер, советник Клинтона по национальной безопасности, настаивал, что, хотя все части «оси зла» представляют очевидную угрозу, Саддам особенно опасен, поскольку он «был, есть и продолжает оставаться угрозой для своего народа, для региона и для нас». Бергер говорил: «К нему нельзя приспособиться. Нашей целью должна стать смена режима. Вопрос не в том, надо ли, а в том, как и когда». А сам Клинтон позже объяснял, почему он поддерживает решение своего преемника о вторжении в Ирак: «Было много неучтенного материала [ОМП]… Вы не можете со всей ответственностью исключать возможность, что тиран обладает таким арсеналом. Я никогда не думал, что он его применит. Но меня беспокоило, что он может продать или передать его».

Существует расхожее мнение, что демократы после 11 сентября действовали бы иначе и, вполне возможно, более тесно сотрудничали бы с союзниками в Европе. Однако решение администрации Буша применить силу для смены режима в странах, которые воспринимались после 11 сентября как угроза, вполне соответствовало пожеланиям большинства американцев в тот период. Но военное наращивание, предпринятое администрацией, не было радикальным или беспрецедентным. Ее стремление избежать столкновения с равноценными соперниками напоминало усилия США, предпринятые для сохранения атомной монополии после Второй мировой войны, достижения военного перевеса в начале Корейской войны, сохранения военного превосходства в годы президентства Кеннеди, восстановления превосходства при Рейгане и установления однополярности после распада СССР. Комитет начальников штабов при Клинтоне поддержал термин «полный спектр превосходства» для описания стратегических намерений Америки. Именно в годы Клинтона, а не Буша, на оборону стали тратить больше денег, чем все другие страны вместе взятые. И политики, и эксперты, в том числе Эндрю Басевич, Эрик Эдельман, Джон Миршаймер и Пол Вулфовиц, видели в стратегических целях и военной тактике всех администраций после холодной войны в большей степени преемственность, а не различия.

Сходства распространялись также на риторические приемы и идеологические устремления. В некоторых кругах было модно подвергать жесткой критике идеологический пыл команды Буша. Но утверждение демократических ценностей вряд ли можно назвать новшеством. Это было составной частью мировоззрения Вудро Вильсона и Дика Ачесона, а также Генри Киссинджера и Ричарда Никсона. Можно вспомнить обращение Джона Кеннеди к жителям Берлина или «Альянс ради прогресса»; объяснения Линдона Джонсона по поводу действий во Вьетнаме; выступления Джимми Картера о правах человека и высказывания Рональда Рейгана о роли США в мире. Их риторика, как и последние речи Обамы, напоминает выступления Буша. И, как и его предшественники (и преемник), Буш без особого труда отступал от этого постулата, когда это было нужно для стратегических или национальных интересов его администрации.

Многие заявляют, что отличительной чертой американской политики после 11 сентября была односторонность действий. Но американской дипломатии в принципе присущ инстинкт: действовать независимо и при этом возглавлять мир. Его можно обнаружить в Прощальном обращении президента Джорджа Вашингтона и первой инаугурационной речи президента Томаса Джефферсона. В период холодной войны американские официальные лица неизменно оставляли за собой право на односторонние шаги, даже когда действовали в рамках альянсов. В последней Стратегии национальной безопасности Клинтона, как и в первой – Обамы, об этом говорилось вполне открыто. Вряд ли можно сомневаться, что советники Буша под влиянием страха и уязвленной гордости, а также чувства ответственности и своей вины, были более склонны действовать в одностороннем порядке, чем их демократические предшественники и последователи. В то же время и они высказывали желание укреплять альянсы, в этом направлении после 2005 г. были достигнуты некоторые успехи.

Буш еще теснее связан с теми, кто пришел к власти до и после него, благодаря приверженности политике открытых дверей и глобальной свободной торговли. В его Стратегии национальной безопасности 2002 г., провозглашавшей принципы сдерживания, принуждения и упреждающей самообороны, содержались большие разделы, касавшиеся содействия глобальному экономическому росту, продвижения свободного рынка, открытого общества и создания инфраструктуры демократии. Эта политика имеет длительную историю и зародилась еще в «заметках об открытых дверях» госсекретаря Джона Хэя, «14 пунктах» Вудро Вильсона и «Атлантической хартии» Франклина Рузвельта. Кроме того, она стала основой многих более поздних, хотя и менее запоминающихся, заявлений Клинтона и Обамы.

Преодоление трагедии

Таким образом, значение 11 сентября для внешней политики США не стоит переоценивать. Теракты были страшной трагедией, вероломным нападением на невинных мирных жителей и провокацией невероятного масштаба. Но они не изменили мир и не трансформировали траекторию внешнеполитической стратегии Соединенных Штатов. Стремление Америки к доминированию, желание возглавлять мир, выбор политики открытых дверей и свободных рынков, озабоченность военным превосходством, готовность действовать в одиночку в случае необходимости, эклектическое соединение интересов и ценностей, ощущение своей незаменимости – все это сохраняется.

В действительности теракты изменили американское восприятие угроз и выдвинули на первый план глобальное значение негосударственных акторов и радикального исламизма. Они заставили страну осознать хрупкость своей безопасности, а также почувствовать гнев, злость и негодование, которые испытывают к США в других регионах, особенно в исламском мире. Но если теракты 11 сентября высветили уязвимые места, то их последствия продемонстрировали, что мобилизация сил, проводящаяся без четкой дисциплины, проработки и сотрудничества с союзниками, может не только защищать общие ценности, но и подрывать их.

Спустя 10 лет после 11 сентября американцам, вместо того чтобы критиковать или восхвалять администрацию Буша, следует более серьезно подумать о собственной истории и ценностях. Американцы могут отстаивать свои основные ценности, но при этом признавать, что им свойственны спесь и высокомерие. Они вправе говорить о необоснованной жесткости других, но согласиться, что сами являются причиной негодованиях во многих странах арабского мира. Американцы осознают, что терроризм – угроза, на которую необходимо ответить, понимая, что она не носит экзистенциального характера и несопоставима с военными и идеологическими вызовами, которые представляли германский нацизм и советский коммунизм. Им следует отдать себе отчет в том, что проецирование решения своих проблем на внешний мир означает стремление избежать серьезных решений дома, таких как более высокие налоги, всеобщая воинская обязанность или реалистичная энергетическая политика. Американцам следует признать, что в мире существует зло, как напомнил Обама, получая Нобелевскую премию в декабре 2009 г., и, как и Обама, они готовы принять жизненно важную роль силы в делах всего человечества. Но нет смысла отрицать, что применение силы способно серьезно навредить тем, кому они хотели помочь, и подорвать значение целей, которых стремились достичь. Американцы настаивают на преемственности своих интересов и ценностей и при этом ломают голову над компромиссами, необходимыми для выработки стратегии, пригодной для эпохи после холодной войны, когда угрозы стали более разнообразными, противники – не поддающимися четкому определению, а власть – относительной.

На смену горечи и негодованию, отравившим для американского общества дискуссии об атаках 11 сентября и войнах, которые они вызвали, должны прийти печальные размышления о том, как страх, чувство вины, гордость и власть могут принести так много вреда в стремлении сделать добро. Это остается трагедией американской дипломатии, которую известный историк Уильям Эпплмен Уильямс настоятельно советовал преодолеть еще полвека назад.

Мелвин Леффлер – профессор истории в Университете Вирджинии и сотрудник Центра Миллера. В соавторстве с Джеффри Легро написал книгу «В неспокойные времена: Американская внешняя политика после Берлинской стены и 9/11».

США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 22 октября 2011 > № 738760 Мелвин Леффлер

Урок безопасности

«У людей, которых мы воспринимаем как отечественных производителей, зачастую отечественным остался только бренд», — говорит главный санитарный врач РФ Геннадий Онищенко

Для наших соотечественников минувшая эпидемическая вспышка Escherichia coli, напугавшая Европу, запомнилась не репортажами из переполненных отделений реанимации, а запретом на импортные овощи. Но ведь могло сложиться и по-другому. Службы, занимающиеся национальной биобезопасностью, не очень любят рассказывать о спорах, проблемах, противоречиях, связанных с их работой. Однако руководитель Роспотребнадзора, главный государственный санитарный врач России Геннадий Онищенко раскрыл «Итогам» некоторые секреты нынешнего жаркого для инфекционистов лета.

— Геннадий Григорьевич, в Германии объявлено о завершении вспышки инфекции E.coli. Угроза миновала?

— Вспышка, затронувшая более десятка стран Европы, действительно завершилась. Но нам только предстоит понять, почему именно этот штамм Escherichia coli, или, проще говоря, кишечной палочки, так проявил себя в Европе, где развитое здравоохранение и достаточно высокий уровень культуры. Пока, к сожалению, в этом никто не начал разбираться. Чиновники из Брюсселя бросились защищать честь мундира. Сначала они вообще не замечали этого явления. А когда им задали четкие вопросы об источниках инфекции, путях ее передачи и способе купирования вспышки, они на эти вопросы не ответили. Сначала назначили «ответственными» испанские огурцы, хотя было очевидно, что это не так. В конце концов объявили, что источником инфекции являются семена сои из Египта.

— Вы считаете, что и соя не виновата?

— Они не представили никаких объективных доказательств. Я расцениваю это как политическое решение списать все на Египет. Ему сейчас просто не до того, чтобы защищать честь своей продукции. Хотя если бы это был Египет, при том уровне здравоохранения, который там существует, люди болели бы и умирали прежде всего там, а потом уж в Европе. Но Египет не сообщил ни об одном подобном случае. Кстати, как и Испания.

— Что же произошло на самом деле?

— Обратите внимание, поначалу промелькнуло сообщение о так называемых organic foods, то есть продуктах, произведенных по традиционным технологиям. Эти технологии подразумевают использование органических удобрений. Что это за удобрения? Продукты жизнедеятельности животных, а может, даже и людей. Теперь давайте подумаем, почему Escherichia coli, известная с 1992 года, вдруг стала такой агрессивной. Конечно, она и раньше вызывала серьезные недомогания. Но нынешний штамм E. coli имеет одну особенность. Он чрезвычайно устойчив практически ко всем антибиотикам. Сейчас эти препараты все чаще стали применять, чтобы нивелировать издержки санитарии при производстве мяса. Антибиотики используют, чтобы глушить заболевания, возникающие в поголовье скота или птицы. В США, например, так борются с сальмонеллой. Мы с вами, будучи практически здоровыми и не лечась антибиотиками, тоже получаем их, употребляя в пищу это мясо.

— E.coli — естественный обитатель кишечника человека и животных. И постепенно мог появиться устойчивый к антибиотикам штамм?

— Именно так. Есть две версии: случайное и преднамеренное использование этого обстоятельства. Второй вариант я тоже не сбрасывал бы со счетов. В 2001 году в США из военного института была вынесена культура сибирской язвы и в конвертах разослана разным людям. В любом случае, чтобы противодействовать таким вещам, нужно развивать национальную систему биологической безопасности. А это значит, что практическое здравоохранение должно быть готово быстро выявить заболевание и идентифицировать его источник. Для этого нужны современные и простые тест-системы. Должны быть продуманы возможности для оказания медицинской помощи и выработаны стандарты проведения противоэпидемических мероприятий. Нынешняя вспышка Escherichia coli оставила после себя много вопросов. Возможно, придется пересмотреть целый ряд нормативных документов, чтобы быть уверенными, что она не повторится. По этому поводу у нас с европейскими чиновниками было немало споров. Они уверены, что у них все в порядке. Мы считаем, что это не так. За последний год это уже второй серьезный случай. В начале года в той же Германии закрыли более тысячи ферм: один из производителей кормов для животных использовал 3 тысячи тонн технического масла, получив 100 тысяч тонн кормов. По сути это была химическая атака, причем человек осознанно пошел на преступление. Он сделал это, чтобы не разориться. И тот эпизод с кормами, и нынешняя вспышка инфекции заставили нас задуматься о несовершенстве европейской системы контроля безопасности. Конечно, дело вовсе не в том, что в Европе нет опытных специалистов. Но нормативы, законы, правила, по которым они вынуждены действовать, не дают им возможности своевременно использовать свои знания.

— Поэтому европейские эпидемиологи так долго искали источник инфекции, когда случилась вспышка Escherichia coli?

— Они могли сидеть в кабинетах, строить всякого рода догадки. Но правовой основы для практических действий у них не было. В таких случаях нужно действовать быстро и эффективно: опросить больных, найти общий фактор — например, пребывание в каком-то одном месте или употребление одного вида продукта, — прийти на объект, закрыть его и до того, пока не разберутся, не открывать. Но эпидемиологи в Европе не имели возможности это сделать. В результате версии строились, а предприятия продолжали выпускать продукцию. К сожалению, по этому пути идем и мы в угоду развитию бизнеса. Например, сегодня мы имеем право проверять предприятие один раз в три года. Даже если это не мебельная фабрика, а эпидемиологически значимый объект — молочная ферма или молокоперерабатывающий завод. Для того чтобы открыть предприятие общепита, предпринимателю не нужно предъявлять соответствующим инстанциям документы о том, что персонал прошел медосмотр. Порой мы даже не знаем, что существует этот объект питания. Он открылся, но нигде не заявлен, потому что у нас добровольное декларирование. Если он не заявил о себе, мы не можем поставить его в план проверок… Такая излишняя либерализация чревата проблемами.

— Недавно Роспотребнадзор лишили возможности утверждать еще и санитарные нормы и правила. Как собираетесь действовать?

— Благоприобретением современной России стало законодательство о защите прав потребителей. Оно сейчас дает нам более широкие возможности, чем сугубо санитарное законодательство. Мы как государственный орган обеспечиваем контроль за его выполнением. Это законодательство защищает права потребителя как субъекта договора. Я прихожу в магазин и по закону имею право увидеть все необходимые документы, чтобы убедиться в безопасности продукта и его качестве. Сейчас наша задача — воспитать в России грамотного, агрессивного в хорошем смысле потребителя, который знает и защищает свои права, начиная от туристических услуг и заканчивая походом за хлебом и молоком. Но для этого нужно, чтобы законодательство работало и суды работали. И, конечно же, нужно сохранять систему мониторинга. Сейчас у нас очередная новомодная тенденция — отдать все на места. Не пытаюсь судить о чем-то другом, но уверен, что в сфере, которой занимаюсь я, это было бы опасно. Ведь тогда руководители смогли бы глушить информацию внутри региона. Психология чиновничества такова: начальник должен знать только хорошее. Это мы уже пережили в советское время, когда на уровне обкома партии решался вопрос, сообщать ли в Москву о вспышке заболевания. И всегда принималось решение не сообщать. Об этом узнавали или через КГБ, или тогда, когда ситуация становилась критической.

— Не хотелось бы к этому возвращаться…

— Это уже началось. Но сегодня у одного региона одни возможности, у другого другие. Что произошло сейчас в той же Европе? Каждая страна отвечает за себя. В 14 странах идет вспышка инфекции, а единого координирующего центра нет. В результате от инфекции два месяца умирали люди, а действий никаких не предпринималось, кроме того, что занимались статистикой: столько-то случаев в Европе, столько-то в США… В конечном итоге Европа придет к интеграции. Но мы не обязаны повторять ее ошибки.

— Многие критиковали вас за запрет на ввоз европейских овощей. Как вы сейчас считаете, эта мера была оправданна?

— Я ни минуты не сомневался и тогда, и сейчас. Хотя критика продолжается. На уровне переговоров в ВТО нас обвиняют, что мы нарушили некую конвенцию. Но мы действовали по законам нашего государства и имели на это полное право. Критика звучала и со стороны нашего так называемого отечественного производителя.

— Почему? Ведь они должны были получить конкурентное преимущество…

— У людей, которых мы воспринимаем как отечественных производителей, зачастую отечественным остался только бренд. Кстати, борьбу с эмбарго на овощи возглавил владелец подмосковной «Белой дачи». Они собрали пресс-конференцию, написали письмо Владимиру Путину. Почему? Отечественные производители давным-давно завозят продукцию из-за рубежа. С этим мы сталкивались, когда боролись с хлорной курицей из Соединенных Штатов. Там тоже были вроде бы наши производители, но они больше американцев возмущались эмбарго. Сейчас, когда ситуация с овощами успокоилась, появляются аналитики, доказывающие, что не нужно было этого делать. Предлагаю им подумать, что было бы у нас, если бы к нам завезли эту инфекцию, учитывая наш уровень здравоохранения и обеспеченности антибиотиками. В близкой к нам по уровню бытовой культуры Польше было всего четыре официальных случая заноса инфекции. В двух из них люди заразились через пищу и в двух — бытовым путем, от человека к человеку. В Германии, где произошла основная вспышка, случаев передачи от человека к человеку практически не было, потому что там уровень санитарной культуры выше. Как думаете, по какому сценарию это пошло бы у нас?

— Полыхнуло бы, передаваясь от человека к человеку?

— А ведь завоз мог быть с любой партией овощей. Кишечная палочка очень устойчива к внешней среде, поэтому запрет был оправдан. Хотя допускаю, что кто-то может даже затеять судебную возню против этого решения.

— Случаев инфекции в России не было, это самое главное.

— Завершилась одна вспышка. А когда появится другая, одному богу известно. Сейчас нужно интенсивно изучать это явление. Было бы гораздо легче, если бы мы знали подлинный источник инфекции. Понятно, что не было термической обработки продуктов, понятно, что нужно более тщательно подходить к использованию органических удобрений. Может, там было что-то еще, но у нас нет ответа на этот вопрос. Значит, нет и превентивного механизма. И это тревожит.

— Что еще должно нас обеспокоить?

— Мы на пороге осени. Близок подъем заболеваемости гриппом и острыми респираторными заболеваниями. Государство заложило в бюджет деньги и сейчас будет организовывать вакцинацию против гриппа. В ближайшее время каждый должен сделать выбор, прививаться или нет. В этой связи я хочу сказать пару слов о некорректной и даже порой преступной кампании, которая ведется некоторыми организациями, доказывающими, что вакцинация — абсолютное зло. Давайте будем помнить: сегодня на планете живет вакцинозависимая популяция людей. Прекратим мы делать прививки против полиомиелита — получим то, что было недавно в Таджикистане. В результате тяжелейшей вспышки с 700 случаями были заносы инфекции на территорию России. Перестанем прививаться от кори — получим корь. Я понимаю, что те люди, которые стоят за антипрививочной кампанией, наняты большой фармацевтикой. Ведь вакцины стоят дешево в отличие от многих лекарств. Это огромный рынок. С конца прошлого года я постоянно говорю о холере. Слава богу, что наши люди сегодня имеют возможность отдыхать за рубежом, но на Гаити появилась холера. Она была занесена в Доминиканскую Республику, где любят бывать наши туристы. Пока мы официально не зарегистрировали ни одного случая завоза холеры в Россию. Но риск существует. Тем более что вспышки этого заболевания есть и совсем рядом. Возьмем украинский Мариуполь. Сейчас в нем уже почти 3 десятка заболевших. А ведь совсем рядом, в полутора сотнях километров, находится российский Ростов. Завоз холеры на нашу территорию я не исключаю.

— Что-то можно сделать, кроме предупреждений?

— Мы решили не дожидаться, когда холера придет к нам, и оказать помощь украинским коллегам, покупая для них оборудование, чтобы они могли заниматься диагностикой. В августе на базе Ростовского противочумного института мы обучили бактериологов из Украины, которые обновили свои знания в области диагностики холеры. Это очень важная деятельность, которую нужно вести постоянно. Еще одна проблема: Таможенный союз стал реальностью, с 1 июля мы убрали российско-казахстанскую границу. Значит, теперь мы должны вместе с казахскими коллегами действовать по единым правилам, по единым методикам контроля. Это совершенно новое для нас явление. И здесь предстоит большая работа.

— В случае вступления в ВТО условия вашей работы могут измениться?

— Вступление в ВТО — сложный процесс. Он дает много плюсов экономике, не всем, правда, отраслям. Многих волнует, что мы будем делать, когда нас захлестнет волна импорта. Но я каких-то реальных угроз тут не вижу. Мы и сейчас очень зависимы от импорта и в сельском хозяйстве, и в промышленности. Тем более что мы уже многие годы, не будучи членами ВТО, соблюдаем их правила. Это было одним из условий, которые нам поставили. Россия пошла на это. Поэтому особо фаталистических настроений у меня нет. Но я понимаю, что нам предстоит большая, серьезная работа. Кстати, я не уверен, что, будь мы членами ВТО, мне дали бы возможность закрыть поступление овощной продукции из проблемных стран Европы, где происходила эпидемическая вспышка. И нам пришлось бы искать другие пути, чтобы защитить население. По-моему, то ли Чехия, то ли Венгрия попытались закрыть свои рынки на время вспышки, но их жестко поставили на место. Поэтому уже сейчас, на берегу, мы готовы обсуждать с европейцами их нормы по контролю, надзору и ликвидации эпидемических вспышек. Они далеки от реальности. Их надо менять. Все меняется в жизни, в том числе и правила ВТО. 5

Уточнение. В № 25 журнала в материале «Доктор Нет» написано, что мать Геннадия Онищенко «по национальности туркменка». По словам самого Геннадия Григорьевича, это не так: «Маму зовут Лидия Емельяновна, ее девичья фамилия Емец». Редакция приносит г-ну Онищенко извинения за допущенную ошибку.

Алла Астахова

Евросоюз. Россия > Медицина > itogi.ru, 29 августа 2011 > № 394390 Геннадий Онищенко

Сбалансированная стратегия

© "Россия в глобальной политике". № 2, Март - Апрель 2009

Роберт Гейтс – министр обороны США. Статья опубликована в журнале Foreign Affairs, № 1 (январь – февраль) за 2009 год. © Council on Foreign Relations, Inc.

Резюме Пентагону следует приложить усилия для модернизации обычных вооруженных сил.

Определяющим принципом новой Стратегии национальной обороны, разработанной Пентагоном, является сбалансированность. Соединенные Штаты не могут рассчитывать на то, что им удастся устранить риски государственной безопасности за счет увеличения военного бюджета – сделать все необходимое и закупить все, что требуется. Министерство обороны должно правильно расставлять приоритеты и рассматривать неизбежные компромиссы и альтернативные затраты.

Цель нашей стратегии – найти точку равновесия в трех основополагающих областях. Нужно определить золотую середину между стремлением к доминированию в текущих конфликтах и подготовкой к другим непредвиденным обстоятельствам, а также между такими возможностями нашего ведомства, как подавление восстаний и военная помощь другим странам, и поддержание ныне существующего превосходства в традиционных и стратегических вооружениях и технологиях над вооруженными силами других стран. Наконец, нужно установить баланс между сохранением тех культурных особенностей, благодаря которым Вооруженные силы США добиваются успеха, и избавлением от тех, которые мешают нам выполнять необходимую работу.

НЕТРАДИЦИОННОЕ МЫШЛЕНИЕ

Способность Соединенных Штатов защититься от будущих угроз будет зависеть от успешного разрешения текущих конфликтов. Если говорить прямо, то неудача или кажущаяся неудача в Ираке либо Афганистане нанесет катастрофический удар по авторитету и престижу США в глазах как их друзей и союзников, так и потенциальных противников. Число боевых частей и соединений американской армии в Ираке будет со временем уменьшаться – это неизбежная общая тенденция, совершенно не связанная с тем, кто победил на президентских выборах в Соединенных Штатах. Однако США еще на протяжении нескольких лет будут проводить в Ираке контртеррористические операции и сохранят там военных советников.

В Афганистане, как объявил в сентябре прошлого года президент Джордж Буш, численность американских войск будет увеличиваться – вполне вероятно в течение всего следующего года. Учитывая характер местности этой страны, нищету населения и трагическую историю, в долгосрочной перспективе Афганистан во многом представляет собой еще более сложный вызов, чем Ирак. Несмотря на усилия международного сообщества, еще какое-то время от Соединенных Штатов потребуется военная и экономическая помощь.

Было бы безответственно не думать о будущем и не готовиться к нему, и подавляющее большинство людей в Пентагоне, наши службы и оборонное ведомство в целом заняты именно этим. Но мы не должны быть настолько поглощены подготовкой к будущим обычным и стратегическим вооруженным столкновениям, чтобы не делать все возможное для победоносного завершения тех конфликтов, в которых США участвуют сегодня.

Поддержка традиционных программ модернизации заложена в бюджет Министерства обороны, ею углубленно занимаются его бюрократический аппарат, оборонная промышленность и Конгресс. Однако меня беспокоит отсутствие соответствующей институциональной поддержки, в том числе и со стороны Пентагона, программ модернизации вооружений, необходимых для успешного ведения сегодняшних и будущих войн.

То, что обычно называется войной с террором, есть в нашей неприглядной действительности не что иное, как затяжная, охватившая весь мир, не отвечающая привычным нормам кампания, – борьба между беспощадным экстремизмом и умеренными силами. Регулярные войска будут и в дальнейшем играть определенную роль в длительной борьбе с террористами и прочими экстремистами. Но в долгосрочной перспективе Соединенные Штаты не смогут добиться победы путем уничтожения террористов или взятия их в плен. То, что военные называют «кинетическими операциями», должно по возможности сопровождаться мерами, направленным на улучшение управления и осуществление экономических программ развития. Также необходимы усилия по снижению уровня недовольства среди обездоленных, из числа которых террористы вербуют новых бойцов. Чтобы дискредитировать и обезоружить экстремистские движения и выхолостить их идеологию, потребуется терпеливое накопление негромких успехов на протяжении длительного времени.

Маловероятно, что Соединенные Штаты захотят в ближайшем будущем повторить опыт Ирака либо Афганистана где-либо еще, то есть осуществить насильственную смену режима, чтобы затем перейти к национальному строительству «под огнем». Но это не значит, что Америка не может столкнуться с подобными вызовами. Там, где это возможно, США следует использовать стратегию косвенных подходов, чтобы посредством поддержки дружественных правительств и их вооруженных сил предотвращать перерастание «нагноившихся» проблем в кризисы, которые потребуют дорогостоящего и сомнительного по эффективности военного вмешательства. В этом деле возможности союзников и партнеров могут быть не менее важны, чем наши собственные. На мой взгляд, помощь, которую мы способны им оказать, не менее, а вероятно, и более важна, чем прямое вооруженное вмешательство.

Недавнее прошлое убедительно продемонстрировало последствия беспечного отношения к опасностям, которые таятся в мятежах и недее-способных государствах. Террористические сети находят пристанище в слабых государствах и черпают силу в царящем социальном хаосе. Ядерная держава вполне могла погрязнуть в хаосе и преступности. Наибольшая угроза для внутренней безопасности США – например, угроза отравления питьевой воды или сокрушительного террористического акта в каком-либо американском городе – исходит не от агрессивных стран, а от недееспособных государств.

Возможности, необходимые для того, чтобы справиться с подобными угрозами, не следует считать причудливым или временным отступлением от нормы. Соединенные Штаты не могут позволить себе роскошь самоустраниться от решения подобных задач лишь потому, что эти сценарии не вписываются в традиционные представления американцев о войне и способах ее ведения.

Кроме того, даже при самых больших войнах востребованы возможности ведения «малых войн». С тех пор как в 40-х годах XIX века генерал Уинфилд Скотт ввел свою армию в Мексику, почти любое крупное размещение американских войск где бы то ни было приводило к более длительному военному присутствию для поддержания стабильности. В самый разгар противостояния либо после крупного конфликта американским военным приходится обеспечивать безопасность, оказывать помощь и поддержку местному населению, начинать восстановительные работы, а также оказывать содействие местным правительствам и государственным службам.

Военные и гражданские компоненты американского оборонного ведомства срабатывают неравномерно и становятся всё более разбалансированными. Проблема не в отсутствии воли, а в наличии возможностей. Во многих отношениях государственный потенциал в сфере безопасности по-прежнему является отражением решений, принятых в 90-х годах прошлого столетия, когда при попустительстве всех ветвей власти, расположенных на разных концах Пенсильвания-авеню, главные инструменты американского влияния за рубежом были сокращены или оставлены засыхать на бюрократической лозе. Государственный департамент заморозил прием новых сотрудников. Численность постоянного представительства в Агентстве по международному развитию сократилась с 15 тыс. работников во времена войны во Вьетнаме до менее чем 3 тыс. на сегодняшний день. Существовало также Агентство информации США, среди директоров которого когда-то были такие личности, как Эдвард Марроу. Оно оказалось раздробленным и погребенным в Госдепартаменте.

После событий 11 сентября 2001 года – во многом благодаря усилиям государственного секретаря Колина Пауэлла и затем госсекретаря Кондолизы Райс – Государственный департамент реабилитировался. Работники дипломатических служб снова принимаются на работу, и расходы на международную политику примерно удвоились с тех пор, как президент Буш занял кресло в Белом доме. Но даже при лучшем финансировании Госдепартамента и Агентства США по международному развитию будущие военачальники не смогут избавиться от необходимости поддерживать безопасность и стабильность. Чтобы одержать настоящую победу, как ее определил Клаузевиц, и выполнить политические задачи, Соединенным Штатам нужны военные, которые не только способны, образно говоря, вышибить ногой дверь, но и расчистить завалы и даже заново отстроить дом.

На фоне этих реалий военные в последние годы добились впечатляющего прогресса. Спецоперации щедро финансируются и проводятся гораздо лучше подготовленным персоналом. ВВС разработали новую консультационную программу и достигли успехов в области беспилотных надземных операций. ВМС создали новую экспедиционную боевую единицу и восстановили прибрежные подразделения. В новых инструкциях по подавлению восстаний и ведению боевых действий, а также в новой стратегии береговых операций учтены уроки недавних лет, которые тоже отражены в военной доктрине. Программы «обучи и оснасти» позволяют быстрее укреплять безопасность в дружественных государствах. Также разрабатываются различные инициативы, которые позволят лучше координировать усилия военных и гражданских ведомств, а также брать на вооружение знания и опыт частного сектора, включая неправительственные организации и академии.

ТРАДИЦИОННЫЕ УГРОЗЫ В ПЕРСПЕКТИВЕ

В то время как американские военные оттачивают и вводят в оборот новые и нетрадиционные навыки, Соединенным Штатам все еще приходится отвечать на вызовы, касающиеся их безопасности, которые бросают им вооруженные силы других стран. Видеоматериалы о вторжении российских танков на территорию Грузии в августе прошлого года напомнили о том, что национальные государства и их армии все еще имеют немалое значение. И Россия, и Китай увеличили военные расходы и осуществляют программы модернизации вооружений, в том числе средств противовоздушной обороны и истребителей, которые по некоторым параметрам могут конкурировать с американскими аналогами. Кроме того, потенциальную опасность по-прежнему представляют страны-изгои, террористические группы, а также арсеналы ядерного, химического и биологического оружия. Северная Корея уже создала несколько атомных бомб, а Иран также стремится присоединиться к клубу ядерных держав.

Этих потенциальных противников – от террористических ячеек и стран-изгоев до формирующихся новых держав – объединяет понимание того, что вступать в прямую конфронтацию с Соединенными Штатами с применением обычных вооружений и военных тактик неразумно. Вместе с тем США не могут считать свое превосходство в военной сфере само собой разумеющимся и должны вкладывать средства в разработку новых программ, принципов ведения боевых действий и в обучение персонала, чтобы и в дальнейшем гарантировать свое доминирование.

Важно также оценивать ситуацию в перспективе. Как бы сильно после окончания холодной войны ни подвергся сокращению американский военный флот с точки зрения тоннажа, он по-прежнему превосходит 13 следующих по численности флотов в совокупности, 11 из которых – это флоты дружественных Соединенным Штатам стран. Возможно, российские танки и артиллерия без труда сокрушили крошечную грузинскую армию. Но прежде чем США начнут перевооружение с целью развязывания новой холодной войны, им необходимо осознать, что Россией движет желание изгнать духов прошлого, забыть о собственном унижении и доминировать в своем «ближнем зарубежье». Вместе с тем она не способна вести идеологическую кампанию, направленную на достижение мирового господства. Как человек, готовивший оценки советской военной мощи для нескольких президентов, я могу сказать, что, хотя Россия значительно усовершенствовала обычные вооружения по сравнению с состоянием полного упадка, в котором они находились в конце 90-х годов, все же они остаются бледной тенью советского потенциала. А неблагоприятные демографические тенденции, скорее всего, будут сдерживать дальнейшее развитие обычных вооружений в России.

С учетом всего вышесказанного в Стратегии национальной обороны Соединенных Штатов 2008 года делается следующий вывод. Принимая во внимание нынешние тенденции, превосходство США в обычных вооружениях нельзя считать безусловным в среднесрочной перспективе, но оно сохранится. Соединенным Штатам действительно было бы нежелательно вести масштабную наземную кампанию с применением обычных вооружений в какой-либо точке земного шара. Но какова вероятность того, что где-то это понадобится? Американские ВВС и ВМС обладают достаточной, пока еще неиспользованной ударной мощью, чтобы сдержать или наказать любого агрессора, если это потребуется, будь то на Корейском полуострове, в зоне Персидского залива либо по ту сторону Тайваньского пролива. Так что, хотя нынешняя стратегия сознательно допускает в этой области дополнительные риски, они вполне разумные и управляемые.

Армии других государств не пожелают вступать в ближний бой с американскими истребителями, кораблями или танками. Однако они разрабатывают способы разрушительного воздействия с целью ограничения военной мощи США, сужения выбора действий американского командования и недопущения свободы передвижения американских военных. Что касается Китая, то инвестиции Пекина в кибервойны, противоспутниковые средства, зенитные и противокорабельные комплексы, подводные лодки и баллистические ракеты могут угрожать первичным средствам американской военной мощи и способности оказывать помощь союзникам в Тихоокеанском бассейне. Речь идет о военных базах, военно-воздушных и военно-морских силах, а также системах их поддержки. Это делает особенно актуальной способность Соединенных Штатов наносить удары из космоса и использовать противоракетную оборону, а также требует смещения акцентов на системы дальнего радиуса действия, такие, например, как бомбардировщик следующего поколения.

Хотя период конфронтации между сверхдержавами, постоянно державшими друг друга на прицеле, уже позади, атомную бомбу и средства ее доставки приобрели другие государства. Поэтому США необходимо иметь надежное стратегическое сдерживающее средство. Двигаясь к этой цели, Министерство обороны и ВВС предприняли конкретные шаги для восстановления четкости, слаженности и строгой подотчетности управления ядерными средствами. Конгрессу предстоит утвердить финансирование программы надежной замены боеголовок – ради повышения безопасности и более надежного сдерживания. Думая о различных угрозах, мы склонны разграничивать угрозы «высокого уровня» и «низкого уровня», традиционные и нетрадиционные, регулярные армейские части и партизан, вооруженных автоматами Калашникова. В действительности же, как отметил политолог Колин Грей, различия между способами ведения боевых действий становятся все более размытыми и не укладываются в рамки однозначных определений. Можно ожидать появления новых инструментов и способов уничтожения противника – от сложных до простых, которые будут одновременно использоваться для ведения боевых действий смешанных и более сложных форм.

Достаточно топорная, но убийственно действенная наступательная операция российских войск в Грузии с применением обычных вооружений была усилена технологически сложной кибератакой и хорошо скоординированной пропагандистской кампанией. Соединенные Штаты столкнулись с различными сочетаниями орудий убийства во время вторжения в Ирак, когда Саддам Хусейн отправил на поле боя множество ополченцев-федаинов в сопровождении танков Т-72 Республиканской гвардии.

Вместе с тем ополченцы, повстанческие группы, другие негосударственные боевые подразделения, а также армии развивающихся стран становятся всё более высокотехнологичными и обзаводятся всё более смертоносным и сложным оружием. Это наглядно продемонстрировало движение «Хезболла», нанесшее ощутимый урон израильской армии в 2006 году и одержавшее победу в пропагандистской войне. Восстановленный ракетный арсенал «Хезболлы» в настоящее время превосходит по мощи арсеналы многих государств. Кроме того, интенсивная торговля оружием, которую ведут Китай и Россия, означает, что образцы передовых наступательных и оборонительных вооружений попадают в руки все большего числа стран и групп. Как отметил специалист по обороне Фрэнк Хоффман, эти гибридные сценарии военных действий сочетают «смертоносность вооруженных конфликтов между государствами с фанатичным и неослабевающим рвением экстремистов, ведущих нетрадиционные боевые действия». А другой военный специалист, Майкл Эванс, описывает «войны … в которых “Майкрософт” сосуществует с мачете, а технология “Стелс” соседствует с камикадзе».

Вполне естественно, что перед лицом такого разнообразия потенциальных противников и разновидностей конфликтов Соединенным Штатам нужно наилучшим образом сбалансировать имеющиеся у них возможности: разного рода полевые части и соединения, различные виды вооружений и надлежащую боевую подготовку войск.

Когда речь заходит о закупках, то на протяжении последних пяти десятилетий основная тенденция заключалась в количественном сокращении вооружений, поскольку технологические достижения делают каждую новую систему более действенной. В последние годы эти комплексы становились всё более дорогостоящими, требуя больше времени на их создание и меньше персонала для их обслуживания. Учитывая, что ресурсы небезграничны, динамика обмена количества на возможности, наверно, почти уже исчерпала себя и приносит все меньше дивидендов. Конкретный корабль или самолет, как бы хорошо он ни был оснащен, может находиться в определенный момент только в одном месте.

Между тем в течение нескольких десятилетий преобладало мнение, что вооружения и подразделения, призванные отражать угрозы высокого уровня, вполне годятся и для борьбы с угрозами нижнего уровня. В какой-то степени это действительно так: стратегические бомбардировщики, способные стереть с лица земли целые города, успешно применялись для поддержки кавалерии с воздуха. Танки М-1, изначально предназначенные для перекрытия «коридора Фульда» в случае нападения Советского Союза на Западную Европу, обратили в бегство иракских мятежников в Фаллудже и Наджафе. Корабли стоимостью свыше миллиарда долларов используются для борьбы с пиратами и доставки гуманитарной помощи. А американская армия частично берет на вооружение системы ведения боевых действий в будущем по мере того, как они переносятся с кульманов разработчиков в производственные цеха, чтобы стать доступными для войск, ведущих операции в Афганистане и Ираке. Тем не менее, учитывая в каких ситуациях может реально оказаться армия США и трудности с передачей на вооружение нашим войскам в Ираке бронированных автомобилей «Хамви», транспортных средств с противоминной защитой и программ наблюдения и разведки поля боя, настало время подумать, не понадобится ли нашей армии также и специальное, относительно несложное с технической точки зрения оборудование, хорошо приспособленное для подавления восстаний и стабилизации обстановки в отдельно взятой стране. Настало время хорошенько поразмыслить над тем, как узаконить закупки такого оборудования для нужд нашей армии и его быструю поставку в действующие войска. Почему приходится выходить за рамки традиционных бюрократических процедур, чтобы разработать технологии противодействия самодельным взрывным устройствам, выпустить бронемашины с противоминной защитой и быстро расширить средства наблюдения и разведки поля боя? Чтобы защитить действующие американские войска и успешно вести непрекращающиеся боевые действия?

Программы модернизации обычных вооружений, разрабатываемые Министерством обороны, нацелены на 99-процентное решение существующих проблем в течение нескольких лет, в то время как спецподразделениям по подавлению мятежей и стабилизации обстановки нужны ответы, нацеленные на 75-процентное решение имеющихся проблем, но в течение нескольких месяцев. Главный вызов заключается в том, чтобы совместить эти две разнонаправленные парадигмы в умах американских военных и военной организации.

Министерству обороны необходимо подумать, не имеет ли смысл передать на вооружение партнеров США в больших количествах более дешевые и менее технологичные самолеты в тех ситуациях, где Соединенные Штаты имеют тотальное превосходство в воздухе. Это уже реально происходит в Ираке, где разведывательно-тактическая группа ODIN устанавливает технологически совершенные датчики на турбовинтовые самолеты, чтобы охватывать наблюдением и разведкой гораздо более обширные территории. Главное состоит в том, чтобы вписать эту инновационную гибкость в подходах и мышлении в достаточно косные процедуры приобретения новых вооружений. Нужно позаботиться о том, чтобы закупки осуществлялись исходя из стратегической целесообразности и оценки существующих рисков, а не наоборот.

ПОДДЕРЖКА УЧРЕЖДЕНИЯ

Способность вести боевые действия и быстро адаптироваться к самым разным конфликтам, иногда происходящим одновременно, отражена в длительной истории и лучших традициях американского оружия. В годы Войны за независимость постоянные формирования, подготовленные бароном Фридрихом фон Штойбеном, сражались с английскими солдатами на Севере, в то время как партизаны под предводительством Фрэнсиса Мэриона вели с ними изнурительные бои на Юге. В 20-х и 30-х годах прошлого века Корпус морской пехоты осуществил то, что сегодня называют операциями по стабилизации обстановки в Карибском бассейне, подготовил Руководство по малым войнам и в то же время разработал приемы высадки морского десанта, осуществление которых в следующем десятилетии способствовало освобождению Европы и стран Тихоокеанского региона. Давайте также вспомним генерала Джона Першинга по кличке Черный Джек: перед тем как принять командование американскими чрезвычайными силами в Европе в период Первой мировой войны, он руководил разведывательным отрядом индейцев из племени сиу, взял высоту Сан-Хуан вместе с солдатами Буффало, завоевал уважение мусульман, проживавших на юге Филиппин, и преследовал мексиканского революционера Панчо Вилья.

В Ираке воинский контингент, который, по сути, представлял собой уменьшенную копию американской армии времен холодной войны, постепенно стал действенным инструментом подавления восстаний и бунтов. Однако за эту перестройку пришлось заплатить неприемлемо высокую гуманитарную и финансово-политическую цену. Отвага и изобретательность наших войск на поле боя объяснялись институциональными изъянами Пентагона, которые им приходилось преодолевать. Необходимо произвести изменения в центральном штабе, чтобы в будущем нашим полковникам, капитанам и сержантам не приходилось призывать на помощь героизм или находчивость. Одна из застарелых проблем, над которой бьются военные, заключается в том, сможет ли система поощрения и продвижения по службе, предназначенная для командования американских войск, учитывать важность консультирования, обучения и оснащения иностранных войск. До сих пор наши лучшие и наиболее способные офицеры не считали, что эта работа может способствовать их карьерному росту. Другой момент: смогут ли формирования и соединения, организованные, обученные и оснащенные для того, чтобы уничтожать противника, достаточно быстро и эффективно перестроиться на разубеждение либо привлечение неприятельских солдат? Что еще важнее, смогут ли они научить местные силы безопасности привлекать на свою сторону повстанцев или уничтожать их?

На посту министра обороны я все время приводил аргументы в пользу институционализации навыков подавления бунтов и способности проводить операции по стабилизации ситуации. Я это делал не потому, что не считаю важным поддерживать нынешнее превосходство США в ведении войн обычными средствами, а скорее потому, что программы модернизации обычных и стратегических вооружений уже пользуются значительной поддержкой в Конгрессе, оборонном ведомстве и других инстанциях. В бюджете на 2009 год заложено более 180 миллионов долларов на закупки вооружений, исследования и разработки преимущественно обычных вооружений.

Однако на протяжении многих десятилетий никто в Пентагоне или других инстанциях (за исключением представителей спецподразделений и нескольких инакомыслящих полковников) не оказывал решительной поддержки программе овладения необходимыми навыками ведения несимметричных либо нерегулярных боев, а также удовлетворения постоянно меняющихся потребностей тех частей и соединений, которые участвуют в таких боевых действиях.

Подумайте о том, в какие страны направлялись американские войска в течение последних 40 с лишним лет: Вьетнам, Ливан, Гренада, Панама, Сомали, Гаити, Босния, Косово, Афганистан, Ирак, страны Африканского Рога и др. Фактически первая война в зоне Персидского залива, как единственная более или менее традиционная от начала и до конца военная операция, стоит особняком в этом перечне конфликтов, в которых участвовали два поколения наших военных. Как предсказал генерал Чарлз Крулак, тогдашний командующий Корпусом морской пехоты, вместо возлюбленного «Сына Бури в пустыне» западным военным теперь противостоит нежеланный «Пасынок Чечни».

Я не сомневаюсь, что программы модернизации традиционных вооружений по-прежнему заслуживают решительной поддержки в Конгрессе и военном истеблишменте. Я просто хочу позаботиться о том, чтобы американская армия имела необходимые возможности и навыки участия в сложных конфликтах, в которых она уже участвует и, по всей видимости, будет участвовать в обозримом будущем, и чтобы этим программам тоже оказывалась решительная институциональная поддержка в течение длительного времени. Мне также хочется видеть мобильное оборонное ведомство, способное принимать быстрые решения для поддержки тех, кто находится на поле боя.

Наконец, необходимые военные возможности нельзя отделить от культурных навыков и системы поощрения в американских учреждениях: необходимо посылать правильные сигналы посредством финансирования соответствующих программ, продвижения по службе офицеров, отличившихся на данном поприще, внесения соответствующих изменений в учебные программы наших военных академий и подходы к обучению персонала. Тридцать шесть лет тому назад мой старый коллега по работе в ЦРУ Роберт Комер, руководивший кампанией по усмирению бунтов во Вьетнаме, опубликовал классическое исследование организационного поведения под названием «Бюрократия делает свое дело». Изучив функционирование государственной службы безопасности США во время конфликта во Вьетнаме (как военных, так и гражданских лиц), он выявил ряд тенденций, мешавших учреждениям адаптироваться долгое время после того, как были выявлены проблемы и предложены пути их решения. Речь шла о нежелании менять предпочтительные способы функционирования, о попытке вести военные действия при сохранении структуры управления и принятия решений, характерной для мирного времени, о твердом убеждении, что нынешние проблемы – это просто отклонение от нормы или временные трудности, которые будут в скором времени преодолены, и о склонности не замечать тех проблем, которые не вписываются в устоявшиеся организационные структуры и предпочтения.

Я упомянул это исследование не для того, чтобы снова ворошить старые проблемы, и не потому, что я не замечаю того колоссального прогресса, которого добилось наше военное ведомство за последние годы. Мне просто хотелось бы напомнить, что эти тенденции всегда имеют место в любой крупной иерархической организации и что все должны последовательно стремиться к их преодолению. Я многому научился за 42 года службы в органах государственной безопасности. Два самых важных урока – понимание ограничений и чувство смирения. США – это самое сильное и великое государство в мире, но оно тоже не всесильно. Мощь и глобальная сфера влияния наших военных стала незаменимым гарантом мира на земле, и они будут играть эту роль и впредь. Однако американские военные не могут реагировать на любой акт агрессии, совершаемый в мире, на любое грубое применение силы, на любой кризис.

Нам следует скромно оценивать возможности военного вмешательства и возможности новейших технологий. Достижения в создании высокоточного оружия, в информационных и спутниковых технологиях дают нашим военным колоссальные преимущества и возможности. Движение «Талибан» было рассеяно в течение трех месяцев, а режим Саддама был свергнут за три недели. Можно нажать на кнопку в Неваде – и через несколько секунд в Мосуле взорвется грузовик. Бомба, сброшенная с воздуха, может разрушить отдельный дом, а соседние дома останутся при этом целыми и невредимыми.

Но никому никогда не следует пренебрегать психологическими, культурными, политическими и гуманитарными аспектами военных действий. Война неизбежно становится трагедией, она сеет панику и неопределенность и не может быть действенным способом решения проблем. Очень важно скептически относиться к системному анализу, компьютерным моделям, игровым теориям или доктринам, которые учат обратному. Нам следует с недоверием относиться к идеалистическим, триумфалистским либо этноцентричным представлениям о будущем военном противостоянии, которые не учитывают уродливую действительность и противоестественность войны. Некоторые идеалисты воображают, что можно запугать и шокировать неприятеля, тем самым вынудив его к сдаче и избежав утомительного преследования войск противника от дома к дому, от квартала к кварталу, от одной высоты к другой. Как сказал генерал Уильям Шерман, «любая попытка сделать войну легкой и безопасной закончится унижением и катастрофой». В течение прошлого столетия американцы неоднократно пытались игнорировать события, происходившие в далеких странах, в надежде, что они никоим образом не затронут интересы Соединенных Штатов. И в самом деле, как могло повлиять на американцев убийство австрийского эрцгерцога в никому неведомой Боснии и Герцеговине, или аннексия небольшого клочка земли под названием «Судеты», или поражение французов в местечке Дьебьенфу, или возвращение безвестного духовника в Тегеран, или превращение сына саудовского нефтяного магната в радикала?

Как правильно заметил историк Доналд Кейган в своей книге «Об истоках войны и сохранении мира» (On the Origins of War and the Preservation of Peace), те государства, которые желают сохранить мир, должны прежде всего проявить готовность взвалить на себя тяжелое бремя ответственности ради достижения данной цели. Этот принцип лучше всего «работает в мировой политике». Я верю, что Стратегия национальной обороны Соединенных Штатов обеспечивает сбалансированный подход к выполнению этих обязанностей и будет способствовать свободе, процветанию и безопасности Соединенных Штатов в грядущие годы.

США > Армия, полиция > globalaffairs.ru, 26 апреля 2009 > № 2906394 Роберт Гейтс

Буш и генералы

© "Россия в глобальной политике". № 3, Май - Июнь 2007

Майкл Деш руководит кафедрой теории принятия решений по вопросам разведки и национальной безопасности в Школе государственного и общественного управления имени Джорджа Буша-старшего при Сельскохозяйственном и политехническом университете Техаса. Автор монографии «Гражданский контроль над Вооруженными силами» (Civilian Control of the Military) и готовящейся к печати книги «Демократия торжествует?» (Democracy Triumphant?). Статья опубликована в журнале Foreign Affairs, № 3 (май – июнь) за 2007 год. © Council on Foreign Relations, Inc.

Резюме Конфликт между военными и гражданскими руководителями Соединенных Штатов начался не при Джордже Буше-младшем, но действия именно его администрации и пренебрежение мнением военных экспертов усугубили проблему. Новый министр обороны должен восстановить разделение труда, при котором генералы отвечают за тактику, а штатские – за стратегию. В противном случае он рискует еще больше дискредитировать идею гражданского контроля над армией.

РАСКОЛ МЕЖДУ ШТАТСКИМИ И ВОЕННЫМИ

Не секрет, что с началом войны в Ираке отношения между Вооруженными силами (ВС) США и гражданскими чиновниками администрации Джорджа Буша заметно испортились. Согласно опросу, проведенному Military Times, в 2006 году почти 60 % военнослужащих не верили, что штатские в Пентагоне «болеют за их интересы». Доклад межпартийной Группы по изучению положения в Ираке (в нее входил Роберт Гейтс, пока президент не назначил его главой Пентагона вместо Доналда Рамсфелда), опубликованный в декабре 2006-го, содержал прямую рекомендацию «новому министру обороны предпринять все усилия для того, чтобы выстроить здоровые отношения между штатскими и военными». Достичь данную цель предлагалось «путем создания условий, в которых военное командование сможет свободно обращаться с независимыми рекомендациями не только к гражданскому руководству в Пентагоне, но также и к президенту и Совету национальной безопасности».

Однако напряженность в отношениях между штатскими и военными началась отнюдь не с Ирака; иракская проблема просто выявила разлад, существовавший десятилетиями. Во время вьетнамской войны многие офицеры пришли к убеждению: их безусловное подчинение гражданскому руководству способствовало фиаско, и в будущем высшему военному командованию не следует молча соглашаться, когда штатские в Вашингтоне поведут их по пути, ведущему к стратегическим промахам.

Некоторое время после Вьетнама штатские и военные элиты избегали прямой конфронтации. Военное руководство сосредоточило усилия на перестройке Вооруженных сил для ведения традиционной войны против стран – членов Организации Варшавского договора, а гражданские чиновники без особого сопротивления следовали избранной ими тактике. Однако с окончанием холодной войны на поверхность всплыли глубокие разногласия о том, следует ли использовать военных в иных операциях, кроме войн за границей, и как адаптировать военные институты к меняющимся общественным нравам.

Администрация Джорджа Буша пришла в Белый дом, исполненная решимости заново утвердить контроль штатских над военными, и это намерение еще ярче проявилось после 11 сентября 2001 года. Доналд Рамсфелд пообещал «трансформировать» ВС страны и использовать их для ведения глобальной войны против терроризма. Когда чиновники из администрации Буша считали, что, планируя кампанию в Ираке, военное командование демонстрирует чрезмерную осторожность, они без колебаний игнорировали мнение военных о необходимой численности посылаемых войск и конкретном моменте их развертывания. А когда положение в Ираке ухудшилось после падения Багдада, напряженность вновь обострилась.

Отставные генералы требовали увольнения Рамсфелда. В Объединенном комитете начальников штабов (ОКНШ) ВС США, как сообщается, существует настолько глубокая озабоченность планами Белого дома по применению ядерного оружия в упреждающей атаке против ядерной инфраструктуры Ирана, что некоторые из его членов угрожали отставкой в знак протеста. В рамках политики «наращивания» в Ирак были дополнительно отправлены десятки тысяч военнослужащих – вопреки рекомендациям значительной части военных.

Поэтому новому министру обороны со многим придется разбираться. В краткосрочной перспективе Гейтс должен разыграть эндшпиль иракской войны, которую, по его признанию, Соединенные Штаты «не выигрывают», но которую ни он, ни президент не хотят «проиграть». Ему предстоит продолжить работу над трансформацией Вооруженных сил США, одновременно пытаясь поднять боевой дух наземных войск, во многом деморализованных в результате непрекращающихся почти четыре года боевых действий в Афганистане и Ираке. Но на успешное решение этих задач Гейтс может надеяться только в том случае, если ему удастся восстановить отношения сотрудничества между гражданскими и армейскими начальниками. Ему необходимо пересмотреть методы осуществления контроля штатским руководством над армией и в то же время прояснить границы легитимного «инакомыслия» военных.

Главное – Гейтсу необходимо признать, что вмешательство Рамсфелда в значительной мере усугубило проблемы в Ираке и не только. Лучшее решение – вернуться к прежнему разделению труда. Гражданские с должным уважением воспринимают профессиональные рекомендации военных, относящиеся к тактической и оперативной сферам. Те же в свою очередь полностью подчиняются решениям по вопросам большой стратегии и политики. Успех пребывания Гейтса в Пентагоне будет зависеть от того, сможет ли он восстановить необходимое равновесие между штатскими и военными.

ОТДАВАТЬ ЧЕСТЬ И ПОВИНОВАТЬСЯ?

Отношениям между высшим военным командованием и его штатскими контролерами присуще напряжение. Вопреки распространенному представлению, дебаты об использовании силы обычно сводятся к противостоянию между упирающимися генералами и воинственно настроенными штатскими. Нынешняя трещина образовалась фактически еще в годы войны во Вьетнаме.

Решение об интервенции во Вьетнаме продвигали в основном гражданские лидеры: президенты Джон Кеннеди и Линдон Джонсон, министр обороны Роберт Макнамара, госсекретарь Дин Раск, помощник президента по национальной безопасности Макджордж Банди, а также поддерживавшая их группа чиновников более низкого ранга. Высшее военное командование с самого начала не испытывало энтузиазма по поводу отправки американских сухопутных сил в Юго-Восточную Азию. Даже после того как гражданские чиновники убедили генералов, что на карту поставлены жизненно важные национальные интересы, у военных оставались серьезные сомнения относительно вашингтонской стратегии ведения наземной и воздушной войн. К лету 1967-го недовольство военных достигло такой степени, что, как сообщается, Объединенный комитет начальников штабов подумывал о коллективном уходе в отставку. Ее не произошло, однако младшие офицеры запомнили вред, причиненный готовностью военного командования отдавать честь и беспрекословно повиноваться в годы войны во Вьетнаме.

В одном из самых запоминающихся фрагментов своих мемуаров бывший государственный секретарь Колин Пауэлл вспоминает, как во время вьетнамской кампании «военные как единая организация не сумели вести прямой диалог ни со своим политическим руководством, ни друг с другом. Командование ни разу не пришло к министру обороны или президенту и не сказало: эту войну нельзя выиграть теми способами, какими мы ее ведем». Книга полковника Х. Р. Макмастера «Преступная халатность» (Dereliction of Duty), давно включенная в список литературы для чтения председателем ОКНШ, демонстрирует, что этот урок Вьетнама как следует усвоен современным офицерским корпусом. Подспудная мысль военного бестселлера Макмастера состоит в том, что принцип безоговорочной лояльности Верховному главнокомандующему ВС необходимо пересмотреть.

Вьетнамский опыт оказался миной замедленного действия, дожидавшейся момента взорвать взаимоотношения штатских и военных. Только холодная война удерживала ее от того, чтобы сработать. Тогда обе стороны соглашались в том, что приоритетная миссия военных – подготовка к традиционной войне в Европе против стран – членов Организации Варшавского договора, и штатские лидеры предоставили военным значительную свободу действий в выборе соответствующих средств. Тем не менее начальник штаба Сухопутных войск генерал Крейтон Абрахамс сознательно перестроил структуру регулярных армейских дивизий таким образом, чтобы их нельзя было привлечь к участию в войне, не задействовав резервистов или «бригад пополнения» Национальной гвардии. Тем самым генерал обеспечил такие условия, при которых будущим президентам придется провести в стране всеобщую мобилизацию для ведения крупномасштабной войны.

Выросший после вьетнамской войны офицерский корпус начал по-настоящему укреплять свои позиции только тогда, когда у руля государства встал Билл Клинтон – первый президент эпохи, наступившей вслед за окончанием холодной войны. Он занял свой пост, уже имея непростые отношения с военными. Значительные сокращения военного бюджета (на 27 % с 1990 по 2000 год) и личного состава (на 33 % регулярного персонала за тот же период), а также амбициозная социальная повестка дня (интеграция гомосексуалистов в ВС страны и разрешение женщинам служить в боевых частях войск) привели к откровенно враждебным отношениям между штатскими и военными лидерами. Значительное повышение темпа военных операций, характеризовавшее развертывание воинских контингентов на Гаити, в Сомали, Боснии и других «горячих точках» планеты, привело только к нарастанию напряжения.

Натянутые отношения Клинтона с военными негативно сказались на его способности выполнить ряд предвыборных обещаний. Раскритиковав администрацию Буша-старшего за ее недостаточные усилия по прекращению кровопролития во время гражданской войны в Боснии, Клинтон пообещал, что будет проводить более настойчивую политику в сфере гуманитарного вмешательства. В ответ Пауэлл (в то время председатель ОКНШ) опубликовал комментарий в газете The New York Times и статью в журнале Foreign Affairs, возражая против такой политики и выступая за более ограничительный характер критериев допустимости применения силы. Эта концепция стала известна как доктрина Пауэлла. Сомнения военных относительно целесообразности наземного вмешательства в Боснии сыграли важную роль в том, что, применяя силу, США ограничились авиационными ударами в августе 1995 года.

Еще одной из первых инициатив Билла Клинтона было намерение положить конец практике Пентагона по недопущению гомосексуалистов к службе в армии. Это положение тоже являлось важным пунктом предвыборной платформы, которому, как сообщается, президент был глубоко привержен в плане защиты гражданских свобод. Однако, когда Клинтон попытался выполнить свое обещание, он попал под яростный огонь критики со стороны военных и оппозиции в Конгрессе. Ему пришлось отступить и согласиться на далеко не идеальный для него компромисс – «не спрашивай и не рассказывай», что не рассматривается большинством аналитиков как реальное изменение политики.

Неудовлетворительные отношения между штатскими и военными, которые омрачили первые годы работы клинтоновской администрации, сохранились до самого конца второго срока президентства Клинтона. К весне 1999-го стало очевидно, что только военное вмешательство заставит президента Сербии Слободана Милошевича прекратить этнические чистки в Косово. Клинтон и его штатские советники, такие, как государственный секретарь Мадлен Олбрайт и помощник по национальной безопасности Сэнди Бергер, выступали за тактику нанесения ограниченных авиационных ударов, сопровождаемых угрозами сухопутной операции. Однако ОКНШ настаивал на более широкой воздушной кампании, сопротивляясь идеям использовать любые угрозы наземных действий.

Через считанные дни после начала войны из Пентагона пошли утечки – мощный поток информации о том, как президент начал интервенцию в Косово вопреки советам военных. В дальнейшем ОКНШ предпринимал равные усилия и для сдерживания кампании в Косово, и для содействия ей – вплоть до проволочек с выделением необходимых сил для проведения операции НАТО под командованием генерала Уэсли Кларка. Обещая предоставить в распоряжение Кларка все необходимое, Пентагон на несколько недель задержал отправку запрошенных ударных вертолетов Apache, а впоследствии так и не позволил ему реально использовать их.

Нет ничего удивительного в том, что военные сопротивлялись многочисленным инициативам администрации Билла Клинтона. В конце концов высшее военное командование, пережив поражение во Вьетнаме, убедилось: штатским нельзя доверять принятие весомых решений, отражающихся как на внутренней организации армии, так и на том, где и как используются ВС. Колин Пауэлл с гордостью рассказывал, как он вместе со своими поствьетнамскими армейскими коллегами «поклялся, что, когда придет [их] время принимать решения, они не станут молчать и соглашаться на войну в полсилы и без достаточно серьезных оснований».

Даже после того как в 1993-м сам Пауэлл ушел в отставку, доктрина, названная его именем, продолжала жить и процветать в Пентагоне. Преемник Пауэлла на посту председателя ОКНШ, генерал Хью Шелтон, сказал мне в ходе интервью в 1999 году: «Я твердо верю в доктрину [бывшего министра обороны Каспара] Уайнбергера, развитую генералом Пауэллом, и считаю, что мы следовали ей» в ходе операции в Косово. Вторя Пауэллу, он утверждал, что ВС должны быть использованы только в самую последнюю очередь. При отправке американских войск для участия в боевых действиях Шелтон предложил учитывать то, что он называл «проверкой Довером»: «Когда тела погибших начнут доставлять на родину, будем ли мы по-прежнему считать, что это служит интересам Соединенных Штатов?» (Довер – название авиабазы в штате Делавэр, куда доставляют тела погибших американских военнослужащих. – Ред.).

БУНТ ШТАТСКИХ

Многие ожидали, что избрание на пост президента Джорджа Буша-младшего в 2000-м приведет к новому золотому веку взаимодействия и доброжелательных отношений между штатскими и военными. В конце концов, Буш боролся за голоса военных, обещая, что к ним «идет помощь» после восьми лет якобы пренебрежения их интересами. В своей речи по случаю выдвижения республиканцами его кандидатуры на должность президента США (август 2000 г.), Буш предостерег: «Нашим Вооруженным силам не хватает технического оснащения, зарплаты и боевого духа. Если Верховный главнокомандующий призовет их сегодня, целых две дивизии вынуждены будут доложить: “Не готовы к выполнению задания”. У нынешней администрации был подходящий момент. У них (демократов. – Ред.) имелся шанс. Они не смогли стать достойными командирами. Мы сможем». Казалось бы, у администрации, в которую входили два бывших министра обороны (Рамсфелд и вице-президент Дик Чейни), а также бывший председатель Объединенного комитета начальников штабов (Пауэлл), должны были установиться превосходные отношения с высшим военным командованием.

Однако помимо всего прочего Буш вступил в Белый дом с амбициозной повесткой дня в сфере оборонной политики, что сделало продолжение конфликта между штатскими и военными практически неизбежным. В своем выступлении в «Цитадели» (военное училище в штате Южная Каролина. – Ред.) в сентябре 1999 года Буш заявил, что намерен «заставить» военных «думать по-новому и принимать сложные решения». В первые несколько месяцев работы новой администрации Рамсфелд начал трансформировать американские Вооруженные силы в направлении, которое, как надеялись и он сам, и другие гражданские чиновники, должно было привести к «революции в военных вопросах».

Это незамедлительно вызвало трения с военным руководством и их союзниками на Капитолийском холме, у которых были серьезные претензии как к стилю работы нового министра обороны, так и к сути его политики. Рамсфелд отмахнулся от подобной озабоченности. «Если это кому-то не нравится и их восприятие таково, что это их задевает, мне жаль, – заявил он пресс-службе Пентагона. – Но такова жизнь, потому что перед нами стоят серьезные задачи, и мы должны их успешно выполнить. Мы должны их выполнить хорошо. Конституция устанавливает гражданский контроль над данным ведомством. Я – гражданский. И, поверьте мне, мы тут добились грандиозных успехов. Мы столько осуществили за последние два года! А такого не сделаешь, если просто стоять, заткнув уши, и надеяться, что всем вокруг это нравится».

Некоторые романтики-военные, такие, как адмирал Уильям Оуэнс и вице-адмирал Артур Сибровски, примкнули к стану адептов трансформации. Но Рамсфелд не доверял даже тем людям в мундирах, которые, как казалось, поддержали его революцию. Трансформация, считал он, произойдет, только если гражданские будут подталкивать этот процесс и управлять им. В результате к осени 2001-го отношения Рамсфелда с высшим военным командованием и руководством Конгресса стали хуже некуда. Многие наблюдатели предсказывали, что именно он станет первой «кабинетной» потерей в администрации Буша.

Теракты 11 сентября 2001 года и начальные стадии глобальной войны с терроризмом в Афганистане обусловили временное перемирие между Рамсфелдом и высшим военным командованием. Но как только администрация Буша дала понять, что рассматривает Ирак как следующий фронт (взгляд, не разделявшийся большинством профессиональных военных), перемирие было нарушено. Столкнувшись с тем, что представлялось им непримиримостью военных, Рамсфелд и заместитель министра обороны Пол Вулфовиц без особых угрызений совести вмешивались в решение таких вопросов, как надлежащая численность войск и фазы их развертывания для проведения операции «Иракская свобода».

Самым явным проявлением настроя штатских на игнорирование мнения профессиональных военных по тактическим и оперативным вопросам стал эпизод, когда Рамсфелд бесцеремонно отмахнулся от расчетов необходимой численности войск, подготовленных начальником штаба Сухопутных войск генералом Эриком Шинсеки. В феврале 2003-го, выступая перед Конгрессом, Вулфовиц отмел прогноз Шинсеки о том, что Соединенным Штатам понадобится не меньше «нескольких сотен тысяч военнослужащих» для послевоенных операций по стабилизации. По мнению замминистра обороны, данные оценки «были серьезно преувеличенными». Вулфовиц одержал верх.

Когда такие «послевоенные» операции оказались проблематичными, упреки и взаимные обвинения между недавно ушедшими в отставку генералами и штатским руководством в администрации Буша обнажили постоянные противоречия в отношениях между гражданскими и военными лидерами Соединенных Штатов. Генерал-лейтенант Грегори Ньюболд, бывший директор по оперативным вопросам ОКНШ, в своей острокритической статье в журнале Time написал: он «искренне считает… что отправка [американских] войск на эту войну была произведена с такой небрежностью и чванством, какие присущи только тем, кому никогда не приходилось выполнять подобные миссии или хоронить павших товарищей». Ньюболд присоединился к множеству других недавно ушедших в отставку генералов, в том числе генералу Энтони Зинни (экс-глава Центрального командования), генерал-майору Полу Итону (бывший руководитель миссии по военной подготовке иракской армии), генерал-майору Джону Риггсу (бывший начальник рабочей группы по реформированию армии) и генерал-майорам Чарлзу Суоннаку и Джону Батисте (бывшие командующие дивизиями в Ираке), которые требовали отставки Рамсфелда. Согласно опросу общественного мнения, проведенному Military Times, 42 % американских военнослужащих не одобряют то, как президент Буш ведет войну в Ираке.

Осенью 2006 года Белый дом и не входящие в администрацию влиятельные «ястребы» в конце концов согласились с тем, что численность американских войск недостаточна для удержания под контролем проблемных районов Ирака. Но к тому времени высшее военное командование в Ираке пришло к выводу, что силы США сами составляют скорее часть проблемы, чем ее решение, поскольку повстанческое движение перешло в межконфессиональную войну. Поэтому вместо того чтобы просить прислать дополнительные воинские части, как они делали в период подготовки к войне, многие высшие командиры в Ираке стали утверждать, что Соединенным Штатам необходимо снизить активность и сократить зону своего присутствия. По данным Military Times, план по увеличению численности войск получил поддержку менее 40 % населения.

В ноябре генерал Джон Эбизейд, нынешний глава Центрального командования, заявил в сенатском Комитете по делам Вооруженных сил, что «не верит, будто увеличение численности американских войск является на данный момент решением проблемы» в Ираке. В ответ на настойчивые расспросы сенатора-республиканца Джона Маккейна Эбизейд пояснил, что «встречался со всеми командирами дивизий, с командиром корпуса генералом [Джорджем] Кейси, с генералом [Мартином] Демпси [главой Командования многонациональных сил по обеспечению безопасности в Ираке]. …И я спросил: “Пойди мы сейчас на увеличение численности американских войск, смогло бы это, по вашему профессиональному мнению, значительно расширить наши возможности добиться успеха в Ираке?” И все они ответили: нет».

Эбизейд и другие высшие военные руководители США считают, что рост числа американских военнослужащих в Ираке приведет к обратным результатам. Как объяснил Эбизейд в телепрограмме «60 минут», «всегда существовало это противоречие между тем, что можем сделать мы, а что делают иракцы. Мы могли бы, конечно, попытаться все сделать в Ираке своими руками, но таким путем страну не стабилизировать». Давая показания на слушаниях в Конгрессе, он отметил: «Мы можем завтра отправить еще 20 тысяч американцев и добиться временного эффекта… [но] когда вы посмотрите на совокупность американских сил, которые там сейчас находятся, то поймете: мы просто не располагаем сейчас способностью сохранять такое присутствие, учитывая численность Сухопутных войск и Корпуса морской пехоты». Однако, несмотря на эти протесты, штатские в Вашингтоне снова одержали верх над военным руководством, что и привело к нынешней политике «наращивания».

ШТАБНЫЕ КРЫСЫ

Почему отношения между штатскими и военными обострились при администрации Буша? В книге «Возвышение вулканцев» (Rise of the Vulcans) Джеймс Манн рассказывает, что ключевые штатские чиновники в занимавшейся вопросами национальной безопасности команде Буша (эта команда называла себя «вулканцами» по имени древнеримского бога огня, 55-метровая статуя которого установлена на родине бывшего помощника президента по национальной безопасности Кондолизы Райс. – Ред.) полагали, что администрация Клинтона не сумела удержать военных в узде. Известно, что Рамсфелд считал гражданский контроль над военными основной функцией министра обороны. Вместе с Вулфовицем и другими высшими чиновниками администрации он пришел на свой пост, будучи убежденным в том, что потребуется более настойчивое вмешательство гражданских в дела армии, с тем чтобы преодолеть ведомственное местничество и бюрократическую инерцию.

После 11 сентября 2001-го Рамсфелд и другие штатские – сторонники войны, которая поставила бы своей целью свержение иракского режима, осознали: основным препятствием началу такой войны – и проведению ее с использованием минимальных сил (что соответствовало взглядам Рамсфелда на трансформацию американских ВС) – является высшее руководство армии США.

Вместо того чтобы прислушиваться к предостережениям профессиональных военных, они преисполнились решимости преодолеть как широко распространенный в среде военных скептицизм по отношению к войне, так и, как им казалось, бюрократическую инерцию, определявшую представления военного ведомства о численности и составе войск, необходимых для выполнения миссии. Тот факт, что именно Вулфовиц, а не Шинсеки одержал верх в дебатах о численности войск, необходимой для ведения войны в Ираке, показывает, насколько успешны усилия администрации Буша по упрочению власти штатских чиновников над военными.

Члены администрации, решительно настроенные на восстановление гражданского контроля, были готовы даже сами погрузиться в оперативные вопросы, такие, как определение численности сил и составление графика их развертывания. Как вспоминает бывший министр Сухопутных войск Томас Уайт, Рамсфелд хотел «показать всем в структуре, что он несет ответственность за все и собирается руководить, возможно, еще более досконально, чем предыдущие министры обороны, и что он намерен заниматься операционными вопросами». Столь глубокий характер гражданского контроля не мог не усилить трения с военными.

В своем содержательном труде «Солдат и государство» (The Soldier and the State), посвященном отношениям между гражданскими и военными, Самьюэл Хантингтон предложил систему, позволяющую установить баланс между компетенцией военных и всеобъемлющим политическим верховенством гражданских; эту систему ученый назвал «объективный контроль». Хантингтон рекомендовал, чтобы гражданское руководство предоставило профессиональным военным значительную автономию в тактической и оперативной сфере в обмен на их полное и безусловное подчинение гражданскому контролю в вопросах политики и большой стратегии. Хотя эта система не всегда находила практическое выражение, она в течение 50 лет формировала представление о том, как гражданским властям следует осуществлять надзор за ВС США. Когда ее не нарушали, она приводила и к хорошим в целом отношениям между штатскими и военными, и к разумным политическим решениям.

Администрация Буша предпочла фундаментально иной подход к гражданскому контролю. Чиновники администрации опасались, что если гражданские не будут агрессивно и неустанно подвергать сомнению политику и решения военных на всех уровнях, то им не удастся выполнить задачи радикальной трансформации Вооруженных сил и перехода к совершенно новым способам их использования. Бывший член Совета по оборонной политике Элиот Коэн, которого госсекретарь Кондолиза Райс недавно назначила на должность советника Госдепартамента, дал интеллектуальное обоснование такому усилению вмешательства. Его работу «Верховное командование» (Supreme Command) читали многие высшие чиновники из тех, кто входит в команду Буша, занимающуюся вопросами национальной безопасности. Говорят, что эта книга даже оказалась на прикроватной тумбочке в спальне президента в Кроуфорде (штат Техас).

Основная идея Коэна состоит в том, что для военного успеха совершенно необходимо вмешательство гражданских не только на стратегическом, но и на тактическом и оперативном уровне. Чтобы преодолеть сопротивление или некомпетентность военных, гражданскому руководству необходимо быть готовым глубоко «зондировать» военные вопросы посредством «неравного диалога» с подчиненными им профессиональными военными. Комментируя в мае 2003 года деятельность администрации Буша, Коэн с одобрением отметил, что «Рамсфелд производит впечатление весьма активного министра обороны, действия которого вполне вписываются в рамки поведения, необходимого для правильного военно-гражданского диалога. Он подталкивает, изучает, сомневается, но, как мне кажется, не навязывает военным детального плана действий. [По Ираку] администрация Буша поддерживала чрезвычайно интенсивный диалог с высшим военным командованием, и, по-моему, это было правильно». Даже в конце апреля 2006-го Коэн все еще считал, что «можно многое сказать в защиту министра обороны Доналда Рамсфелда, возражая на недавние нападки полудюжины генералов в отставке», критиковавших министра за то, как он и его помощники вели войну в Ираке.

К несчастью, все пошло не по плану, и в ретроспективе кажется, что для Соединенных Штатов было бы гораздо лучше, прочитай Буш во время летнего отпуска в 2002 году книгу Хантингтона «Солдат и государство», а не «Верховное командование» Коэна. Учитывая нынешнюю тяжелую ситуацию в Ираке (а это прямой результат намеренного небрежения советами военных), наследием Буша в отношениях между штатскими и военными, скорее всего, станет нечто прямо противоположное тому, на что рассчитывала его команда, – дискредитация самого понятия гражданского контроля над военными.

ВОССТАНОВЛЕНИЕ РАВНОВЕСИЯ

Положение, в котором оказался министр обороны Роберт Гейтс, сложно вдвойне: в деле трансформации Вооруженных сил США достигнуто мало реального прогресса, а Вооруженные силы втянуты в конфликт, к которому даже сам руководитель военного ведомства относится без оптимизма. Хуже того, он вынужден заниматься этими проблемами в атмосфере явного охлаждения отношений между штатскими в администрации Буша и высшим военным командованием. Бывший министр Сухопутных войск Уайт отметил, говоря об общем наследии Буша и Рамсфелда: «По определению [министры обороны] являются штатскими. У некоторых в молодости мог быть опыт службы в армии, однако их работа, помимо прочего, состоит в том, чтобы выслушивать мудрые советы военных, обдумывать их, в большей степени доверять им, а затем принимать решения. Вопрос в том, не потеряли ли мы равновесие в этой сфере? Мне кажется, они зашли слишком далеко». Таким образом, главная проблема Гейтса – восстановление баланса между штатскими и военными.

Разумеется, Гейтс не может и не должен избегать обязанности осуществлять гражданский контроль над Вооруженными силами. В демократической политической системе решения о войне и мире должны приниматься не солдатами, а избирателями через избранных ими лидеров. Однако в то же время Роберту Гейтсу необходимо приветствовать, а не отметать откровенные советы высшего военного командования, даже если они идут вразрез с политикой администрации.

Право и долг военных – быть выслушанными. В конце концов, военнослужащие являются экспертами в вопросах ведения войн, и именно их жизни в конечном счете ставятся на кон. Если старшие офицеры чувствуют, что их рекомендации игнорируют или что им отдают приказы, не соответствующие моральным нормам, они должны уходить в отставку. И действительно, если бы Шинсеки либо Ньюболд уволились в период подготовки войны в Ираке, этот шаг стал бы очень ярким показателем скептического отношения военных к этой войне и куда более эффективным фактором, чем протесты постфактум. Угрозы членов Объединенного комитета начальников штабов уйти в отставку, возможно, влияют на политику администрации в отношении Ирана (включая крушение планов по применению ядерного оружия против иранских укрепленных ядерных сооружений). Но за исключением подобных чрезвычайно серьезных случаев, высказав свое мнение, старшие военные офицеры должны отдать честь и подчиниться.

По иронии судьбы генерал Дэвид Петриус, недавно назначенный командующим объединенными силами в Ираке, возглавляемыми США, в прошлом писал о неспособности высшего военного командования откровенно говорить о войне во Вьетнаме и о том, как это повлияло на последующие отношения между штатскими и военными. Петриус сам сейчас находится в положении, позволяющем выступать с рекомендациями в адрес и администрации, и нового состава Конгресса с демократическим большинством. Во время слушаний о его утверждении в должности, прошедших в сенатском Комитете по делам вооруженных сил, Петриус пообещал, что будет давать «самые полезные профессиональные военные советы, а если они окажутся не по вкусу, пускай поищут кого-нибудь другого». Остается надеяться, что генерал будет высказываться откровенно, а Гейтс – к нему прислушиваться.

Должное равновесие сохранит за гражданским руководством право принимать политические решения. Например, о том, оставаться ли Соединенным Штатам в Ираке, или следует ли им применять силу против Ирана. У военных же останутся широкие полномочия самостоятельно принимать тактические и оперативные решения о путях и способах выполнения данной миссии. Граница между двумя зонами ответственности не всегда является идеально четкой, и иногда военные соображения влияют на политические и наоборот. Однако альтернатива – вмешательство гражданских в сферу компетенции военных – почти так же плоха, как и участие военных в политике. Каждый раз, когда баланс между штатскими и военными нарушается в ту или в другую сторону, страдает вся страна.

США > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 23 июня 2007 > № 2909729 Майкл Деш

Принуждение к демократии: есть ли пределы?

© "Россия в глобальной политике". № 3, Май - Июнь 2004

А.Г. Аксенёнок – к. ю. н., Чрезвычайный и Полномочный Посол РФ, в 1995–1998 годах – спецпредставитель МИД РФ по Боснии и Восточной Славонии, арабист, многие годы проработавший на Ближнем Востоке.

Резюме Пример Ирака показывает: односторонние действия по форсированной насильственной демократизации чреваты новыми потрясениями. Переход от одной общественной формации к другой, более адаптированной к требованиям глобализации, и так слишком болезнен, чтобы дополнительно усложнять процесс, искусственно подстегивая его.

После успешных демократических перемен в Центральной и Восточной Европе и крушения ряда диктатур в Азии и Латинской Америке объектом пристального внимания стал Ближний Восток в широком значении этого географического понятия.

Почему именно ближневосточная почва оказалась столь благоприятной для международной террористической деятельности, прикрывающейся религиозной оболочкой? Для администрации США ответ на этот вопрос поначалу казался простым: мол, большинство арабских, да и вообще мусульманских режимов погрязли в ретроградстве, экономические и политические реформы буксуют либо имитируются, экономическое положение ухудшается, а это создает питательную среду для терроризма и всякого рода экстремистских настроений. Отсюда следовал вывод: срочно требуется демократическое переустройство Ближнего Востока на основе политических реформ и рыночных преобразований, оправдавших себя в других регионах.

Пример Ирака, однако, показывает: односторонние действия по форсированной насильственной демократизации региона чреваты новыми потрясениями. Да и результаты «государствостроительства» с участием многонациональных сил в разных частях света (Косово, Гаити), мягко говоря, противоречивы. Переход от одной общественной формации к другой, более адаптированной к требованиям глобализации, и так слишком болезнен, чтобы стоило усложнять процесс, искусственно подстегивая его.

ЗАСТЫТЬ НА НУЛЕ

Обширный регион Ближнего Востока от Атлантики до Персидского залива почти с 300-миллионным населением в последние два десятилетия действительно замедлил темпы своей исторической трансформации. Доход на душу населения застыл на нуле в то время, как в других развивающихся странах с сопоставимой экономикой он составил в среднем 3 %. И это при крайней неравномерности распределения доходов по региону – от 335 дол. США на душу населения в Мавритании до 30 тысяч в Катаре. Доля арабских стран в мировой торговле с 1981 по 2002 год снизилась более чем наполовину (с 9,6 % до 3,2 %), что свидетельствует о слабой интеграции региона в мировую экономику. Неуклонно сокращался объем иностранных инвестиций, снижалась производительность труда. Безработица достигла опасной черты, превысив во многих странах четверть всей рабочей силы. В Алжире, где этот процент гораздо выше, толпы праздно шатающейся молодежи были и остаются резервом для вербовки террористов. Вызвавший острые дебаты второй Доклад ООН о человеческом развитии в арабском мире (2003) высветил три главных препятствия на пути к его дальнейшему поступательному развитию: дефицит свободы, дефицит знаний и дефицит прав женщин.

Политические структуры большинства стран Арабского Востока оказались не менее ригидными, чем экономические. Постколониальный процесс становления независимой государственности завершился к последней декаде прошлого столетия формированием здесь жестко централизованной власти. На ее основе после военных переворотов 1950–1960-х была достигнута политическая стабилизация, сопровождавшаяся формированием национального самосознания в каждой отдельной арабской стране. Идеология арабского национализма с ее лозунгами единства всей «арабской нации» отошла в прошлое. Понятие нации перестало носить абстрактный иллюзорный характер, ассоциируясь все больше с конкретным государством в рамках исторически сложившихся границ.

С точки зрения принятых на Западе формальных критериев либеральной демократии (хотя и там не все так однозначно) установившиеся на Ближнем Востоке политические режимы являются автократическими. Сменяемость правителей, разделение властей, легальная оппозиция – все это на практике отсутствует. Избирательная система далека от того, чтобы быть признанной свободной и справедливой. Даже в таких более развитых странах, как Египет и Сирия, институты народного представительства предназначены лишь для осуществления контролируемой сверху процедуры штампования законов. Что касается нефтяных монархий аравийских государств, то здесь (Катар, ОАЭ) наметились робкие сдвиги в сторону модернизации политических структур и большей открытости. Вместе с тем самое крупное государство этого арабского субрегиона, Саудовская Аравия, с момента основания в 1932 году управляется как семейное предприятие при полном отсутствии выборных институтов.

НЕ НАВРЕДИ…

С тем, что в большинстве государств мусульманского региона наблюдается недостаток демократии и свободы предпринимательства, согласны практически все, но вопрос, как изменить такое положение, вызывает острые дискуссии. Первая реакция на американскую инициативу «Большой Ближний Восток» показала, что к идее ускоренного насаждения западных ценностей на мусульманскую почву Европа относится критически, а исламский мир – со скепсисом или полным отторжением.

Амбициозный план переустройства всего региона, от Мавритании до Афганистана – предусматривает целый набор мер по оказанию помощи в подготовке и проведении «свободных справедливых выборов», в разработке законодательства и обучении парламентариев, в создании независимых СМИ, формировании политических партий, неправительственных организаций и других атрибутов гражданского общества, в перестройке системы образования. В экономической сфере предлагаются преобразования, направленные на высвобождение частной инициативы малого и среднего бизнеса, сокращение госрегулирования и либерализацию всего делового климата.

Уже простое ознакомление с инициативой «Большой Ближний Восток» создает впечатление, что ее основные положения скопированы с тех широкомасштабных и в целом удачных реформ, которые за последнее десятилетие были проведены в посткоммунистических странах Центральной и Восточной Европы. При этом задействованы уже испытанные финансовые каналы – Национальный фонд развития демократии, бюджет которого президент Буш обещал увеличить вдвое – до 80 млн дол., и специальное подразделение Госдепартамента США с бюджетом на 2005-й в размере 190 млн долларов.

Однако такой упрощенный подход к специфическим проблемам Ближнего Востока не сообразуется с местными реалиями. Регион имеет свои цивилизационные особенности, свою многовековую историю, глубоко укоренившиеся, отличные от западных менталитет, традиции правления и общественной жизни. Более продуктивно было бы следовать принципу «не навреди», отделяя то, что необходимо реформировать, от традиционных элементов жизни, не препятствующих процессам модернизации.

В отличие от Восточной Европы, которая всегда была восприимчива к политической культуре и историческим традициям Запада, народы Ближнего Востока, прошедшие через завоевательные войны и колониальное правление, сравнительно недавно ощутили вкус национального самоопределения. Если в интегрирующейся Европе такое понятие, как «иностранное вмешательство во внутренние дела», становится ныне архаичным, то на мусульманском Востоке, например, финансирование извне политических партий воспринимается крайне болезненно (это же, кстати, карается законом и в самих США). С точки зрения регионального менталитета и традиций периодическая сменяемость власти через всеобщие выборы и наличие организованной оппозиции означают ослабление централизованных начал и раскол в армии, которая была и остается на Востоке символом национального суверенитета. Государства Ближнего Востока, как бы они ни различались по формам правления, характеризуются сильной верховной и зачастую харизматической властью. Такую власть общественное сознание не рассматривает как автократию, а скорее воспринимает как способ национально-государственного существования. Египет с сильным институтом президентства, Сирия с партией Баас, бессменно находящейся у власти последние четыре десятилетия, Алжир, где по сложившейся практике военные «делают» президентов, арабские монархии парламентского типа (Марокко, Иордания), не говоря уже о Саудовской Аравии, – все это примеры, подтверждающие отмеченную закономерность.

О живучести политических традиций и укладов общества на Ближнем Востоке говорит и неудавшийся опыт первых попыток реформаторства в регионе. Под воздействием англо-французской колонизации конституционное правление с некоторым участием представительных систем сложилось на крупнейших и наиболее развитых территориях бывшей Османской империи (долина Нила, Месопотамия, Палестина) еще в период между Первой и Второй мировыми войнами. К 50-м годам XX века там сформировались самостоятельные государственные образования – Египет, Ирак, Сирия, политические системы которых были «скроены» во многом по образцу и подобию западных. Многие видные востоковеды признаюЂт несостоятельность этих «великих экспериментов». Бернард Льюис в этой связи отмечал: «Политическая система, перенесенная в готовом виде не просто из другой страны, а даже из другой цивилизации, навязанная Западом сверху близким к нему правителям, не могла адекватно соответствовать природе исламского ближневосточного общества». По авторитетному мнению английского востоковеда Эдварда Ходжкина, политические партии, созданные в «арабском климате», представляли собой по преимуществу «головастиков – организации с очень большими головами и очень маленькими хвостами».

Арабские политические режимы, сложившиеся в 1950–1960-е как порождение колониальной эпохи, были сметены волной военных переворотов (Египет – 1952, Ирак – 1958, Сирия – 1962 гг.), которые по их последствиям и степени народной поддержки можно рассматривать как форму национально-освободительной борьбы. При этом решающую роль в кардинальных изменениях на политической карте Ближнего Востока сыграли вовсе не внешние факторы (конфронтация между Востоком и Западом на поле Третьего мира еще только начиналась). Просто-напросто старые правящие элиты исчерпали ресурс поддержки со стороны собственного народа. Их оторванность от самобытной почвы, проводимая ими политика вестернизации и насаждения либеральных ценностей в неподготовленных для этого обществах вызвали активное недовольство сограждан и во многом обусловили националистический подъем.

Столь же неудачными оказались попытки навязать ближневосточным государствам импортные модели развития в период советско-американского соперничества в регионе. Египет, Сирия, Ирак, Алжир (арабские страны, условно относимые в то время к зонам влияния Советского Союза) отвергли коммунистическую идеологию и строили «социализмы» национального типа. Из советской практики лидеры этих стран заимствовали только то, что помогало им закрепить свое влияние и создавать государства с сильной властной вертикалью, то есть концепцию правящей партии и принцип верховенства государственного сектора. Между тем эти политические и экономические рычаги работали на Ближнем Востоке и в каждой из арабских стран по-своему. В Египте существовало такое аморфное объединение, как Арабский социалистический союз; в Сирии и Ираке у власти утвердились две ветви расколовшейся Партии арабского социалистического возрождения (Баас); в Алжире задачи правящей партии, прикрывавшей закулисное правление военных, выполнял Фронт национального освобождения. Ведущая роль государственного сектора в экономике также проявлялась здесь иначе, чем при советской командно-административной системе. Осуществленная национализация, конечно, ограничила размеры частной собственности, которая, тем не менее, так и осталась определяющей в производственных отношениях, особенно в таких отраслях, как земледелие, сфера обслуживания, строительство, легкая промышленность, торговля. Рабочая сила в основном была по-прежнему сосредоточена в частном секторе. Доля самого госсектора в сельском хозяйстве, например, Египта за период 1962–1970 годов не превысила 2,7 %, хотя государство направило в сельхозпроизводство 97 % капиталовложений. Примерно аналогичная картина складывалась и в других странах так называемой социалистической ориентации.

Не более удачливы, чем Советский Союз, в насаждении своих моделей государственного устройства и механизмов политической власти были и Соединенные Штаты. Дальше всего демократизационные процессы продвинулись в Иордании и Марокко, хотя внешние атрибуты демократии (парламентаризм западного образца и многопартийность), по существу, мало меняли автократический характер исторически сложившихся в этих странах монархических режимов. Их живучесть и приспособляемость к меняющемуся внешнему миру в значительной степени объяснялись личностными факторами. В период националистического подъема в Иордании и Марокко у власти находились мудрые правители – короли Хусейн и Мухаммед V соответственно, считавшиеся потомками пророка Мухаммеда и обладавшие особой харизмой.

А вот нефтеносный район Персидского залива, находившийся под западным влиянием, стал витриной благополучия и роскошной жизни. Но здесь же возникло опасное противоречие между меняющимся экономическим базисом и застывшей в средневековье политической надстройкой. Ядром абсолютной власти в Саудовской Аравии по-прежнему является заключенный основателями этого королевства союз многочисленного семейства Аль Сауд и религиозной верхушки Аль Шейх, следующей жесткой ваххабитской трактовке ислама.

Таким образом, колониальные и последующие опыты реформирования на Ближнем Востоке показали, насколько деликатен и многосложен этот процесс. Рассчитывать на быстрый эффект здесь невозможно. В тактическом плане следует терпеливо продвигаться вперед размеренными шагами, планомерно подготавливая почву для восприятия демократических реформ, повышая культурно-образовательный уровень населения.

То есть требуется не ломка отживших устоев, а постепенная, упорядоченная их трансформация изнутри при сохранении национальных традиций – религиозных, общественных, культурных, семейно-бытовых. Содействие процессам модернизации в мусульманских странах должно включать в себя терпеливую, рассчитанную на долгосрочную перспективу работу со старыми и нарождающимися политическими элитами и, что не менее важно, влиятельными религиозными кругами.

ЦЕНА ПРОСЧЕТОВ

Так в чем же причины настороженного, а зачастую и враждебного отношения арабов к переменам, навязываемым извне? В ближневосточных странах, причисленных к недемократическим (Египет, Сирия, Тунис, Алжир, Саудовская Аравия и др.), серьезно опасаются, что раскручивание сюжета об отторжении их режимами реформ используется Соединенными Штатами как предлог для военно-политического давления с целью замены неугодных правителей. Мессианская риторика, исходящая из Вашингтона, только подкрепляет эти опасения. Ирак – не единственный тому пример. Массированное давление и экономические санкции в отношении Сирии и Ирана на фоне более вежливого обхождения со столь же недемократическими Саудовской Аравией, Тунисом, Алжиром подводят арабов к мысли о том, что дело, может быть, не столько в демократии, сколько в политической целесообразности, которая определяется американцами в одностороннем порядке. Вполне обоснованны аргументы ряда европейских представителей, предсказывающих обратный эффект от тактики, построенной на «кнуте». Проведение реформ эволюционным путем в обстановке внешнего нажима представляется еще более затруднительным, а синдром «осажденной крепости» только лишь льет воду на мельницу противников преобразований.

Для целого ряда арабских стран, лидеры которых осознаюЂт необходимость перемен, сдерживающим моментом стал печальный пример других регионов, в первую очередь бывших республик Советского Союза и Югославии. Слишком высокая цена советской «перестройки» и первого этапа демократических реформ в России – распад государства, резкий упадок экономики и хаос политических структур после крушения КПСС – вынуждает мыслящих людей на Ближнем Востоке задумываться над тем, как минимизировать негативные побочные последствия переходного периода.

Не в пользу поспешных реформ по навязанным извне схемам говорит также американский опыт государственного строительства в других странах после Второй мировой войны. По расчетам американских экспертов, из 16 таких попыток только три увенчались успехом – в Японии, Германии и Панаме. Успех в Гаити оказался временным: через десять лет после того как в 1994 году США с помощью 20-тысячного воинского контингента вернули к власти «демократа» Аристида, они совместно с Францией потребовали его смещения с поста президента, что наконец привело к прекращению кровопролитной гражданской войны в стране.

Перспективы демократических перемен в мусульманском мире во многом будут зависеть от того, чем завершится военная кампания США и их союзников в Ираке. Авторы сценариев послевоенного развития этого государства, похоже, недооценили целый ряд факторов исторического и психологического порядка (американцы никогда не имели сильной востоковедческой школы). С самого начала были допущены политические просчеты, исправление которых дорого обходится иракскому народу, самим американцам и международному сообществу в целом.

Свержение режима, стержнем которого являлось однопартийное правление, вызвало в Ираке коллапс всей политической системы и атрибутов государственности (невольно напрашивается аналогия с развалом КПСС и трудностями перехода России, других постсоветских республик к демократическому правлению). Заполнить вакуум власти оказалось гораздо труднее, чем провести военную операцию. Главная проблема – в поисках приемлемой для большинства политической альтернативы на национальном уровне. Ставка на Временный управляющий совет, где преобладают никому не известные в Ираке представители оппозиции, долгие годы проведшие на чужбине, предопределила изначальное отношение к этому квазиоргану как к марионетке оккупационных держав. Другим раздражителем стали импульсивные решения об увольнении всех военнослужащих и полицейских, в результате чего около миллиона мужчин и членов их семей в одночасье остались без средств к существованию. К ошибкам, мешающим процессу политической стабилизации, следует отнести также объявление вне закона бывшей правящей партии Баас. С учетом того, что члены этой партии имелись практически в каждой иракской семье, такой подход породил чувство коллективной вины, чего, кстати сказать, удалось избежать союзникам по антигитлеровской коалиции и самим немцам после победы над нацизмом во Второй мировой войне. Среди баасистов есть люди, которые не несут ответственности за преступления Хусейна и его окружения и придерживаются вполне умеренных политических взглядов, созвучных западноевропейским социал-демократическим идеям. Чтобы противостоять набирающему силу воинствующему исламизму, эту светскую прослойку стоило бы привлечь к стабилизационным процессам, особенно в преддверии готовящихся на будущий год выборов.

И, наконец, отчасти проблемы переходного этапа можно было бы избежать, если бы не произошло резкой смены конфессионального баланса. Преобладание во врОменных иракских структурах шиитов хотя формально и отражает состав населения, вызывает опасения арабов-суннитов, что уже толкнуло многих из них на путь сопротивления оккупации не столько из верности прежнему режиму, сколько из боязни притеснений и актов мести. Как показали события в Ираке, первоначальная ставка на представителей шиитского большинства, рассчитанная на привлечение к сотрудничеству той части населения, среди которой наиболее распространены настроения исламского радикализма, себя не оправдала. Можно предположить, что разногласия между вдохновителем вооруженных выступлений имамом Муктадой ас-Садром и умеренными лидерами шиитской общины носят скорее тактический характер. Первые как бы забегают вперед, проявляя нетерпение. Вторые, более опытные, предпочитают добиваться власти парламентскими методами, памятуя о подавлении двух шиитских восстаний в прошлом столетии. Поэтому остается под большим вопросом, приведут ли предстоящие выборы к созданию демократического Ирака.

ШАНСЫ НА УСПЕХ

Примеры международного вмешательства с целью принуждения к миру и строительства национальной государственности за последнее десятилетие показывают, что наибольшие шансы на успех имеет многосторонний формат таких действий. Если подобные акции одобрены и контролируются Советом Безопасности ООН, не столь важно, под чьим командованием проводятся операции. Временная администрация ООН в Восточной Славонии (ВАООНВС) во главе с американским отставным генералом Жаком-Полем Кляйном квалифицированно справилась с интегрированием Восточной Славонии в состав Хорватии, проведя демилитаризацию и обеспечив демократические и справедливые выборы в местные органы власти при должном уровне представительства сербского национального меньшинства в местной администрации.

Столь же упорядоченно вот уже на протяжении нескольких лет проводится операция многонациональных сил в Боснии. Хотя эта операция осуществляется под руководством НАТО, она получила поддержку Совета Безопасности, который имеет рычаги воздействия, позволяющие корректировать те или иные политизированные перекосы и принимать важные решения на основе международного консенсуса. Созданные за последние годы с помощью международного сообщества мультиконфессиональные институты боснийской государственности проявляют работоспособность, несмотря на все сложности межэтнических отношений в треугольнике мусульмане–хорваты–сербы. Безусловно, это большой успех миротворчества, достигнутый благодаря одобренным ООН многосторонним соглашениям, наметившим контуры государственности, которую пришлось создавать «всем миром». Вместе с тем до сих пор нет ответа на вопрос, выдержит ли дейтонская схема «государствостроительства» испытание временем. Означает ли сложившаяся благоприятная ситуация наступление подлинного национального примирения? Не распадутся ли хрупкие компромиссы вскоре после ухода из Боснии многонациональных контингентов?

Иначе обстоят дела в Косово, где силовое вмешательство было предпринято без мандата ООН, которая подключилась уже постфактум. Созданные в Косово институты местной власти практически узаконили ущемление прав национального, в данном случае сербского, меньшинства, а вместе с тем и легализовали албанские военизированные структуры, по-прежнему добивающиеся политической цели – независимости – методами террора. В результате такого «демократического строительства» трагедия албанского народа, собственно и явившаяся предлогом для нанесения натовских ударов по Сербии и ввода туда войск, сменилась трагедией сербов. На протяжении пяти лет сотни тысяч сербских беженцев, изгнанных из родных мест, не могут вернуться в Косово, а многонациональные силы не в состоянии урезонить албанских экстремистов.

ДРУГАЯ СТОРОНА МЕДАЛИ

Ключевая роль в борьбе с международным терроризмом, и с воинствующим исламизмом в том числе, отводится сейчас военному противостоянию (Ирак, Афганистан), тайным операциям по линии спецслужб, мерам в области безопасности и прочим действиям силового характера. Безусловно, это необходимо и неизбежно, но это лишь одна сторона медали. Другая сторона – конструктивная политическая и идеологическая деятельность – остается, на мой взгляд, недостаточно востребованной. Мусульманские улицы по-прежнему увешаны лозунгами и плакатами, радикально трактующими ислам. В этих условиях для международного сообщества вряд ли продуктивно делить ислам на радикальный и умеренный. Такое искусственное деление может сослужить медвежью услугу тем религиозным деятелям, которые выступают за деполитизацию ислама. Ведь никто из них не может позволить себе открыто заявить о своих умеренных воззрениях – таковы давние традиции. Другое дело, если перевести проблему демократизации в плоскость открытых теологических и светских дискуссий, например, о моделях правления и государственного устройства в мусульманском мире.

Это позволит создать условия для модернизации самого ислама, скованного догматами прошлых веков. По мнению египетского ученого Камаля Абуль Магда, «переход от психологического замыкания на прошлом к ясному видению будущего нельзя совершить без решения ряда проблем исламской теории и практики, среди которых одной из важнейших является система правления в исламе».

Все затруднения мусульманских теологов и ученых состоят, по моему мнению, в том, что исламу при всей его универсальности так и не удалось создать сколько-нибудь целостную концепцию государственности. Коран и шариат предлагают в связи с этими вопросами самые общие нормы, которые на практике могут применяться по-разному, в зависимости от меняющихся обстоятельств. Исламское государство – это миф, который используется в современном мире для достижения политических целей насильственным путем. Созданное на Аравийском полуострове мусульманское сообщество с центром в Медине в его первозданном виде просуществовало недолго – чуть более трех десятилетий. Но уже с конца VII века стали проявляться тенденции отхода от теократического характера верховной власти, как это было при первых «правоверных» халифах, объединявших в себе духовное и светское начала. На деле вся полнота власти переходила к султанам, хотя на поверхности поддерживалась видимость верховенства «божественной воли». Со временем Арабский халифат превратился в типично восточную деспотию, и уже к началу XX века эта форма государства, искусственно привнесенная из Средневековья в современность, сохранила только номинальное значение, а с распадом Османской империи и вовсе исчезла.

Призывы к обновлению ислама не есть что-то новое, но все они содержат аргументацию, открывающую путь к обоснованию необходимости демократизационных процессов, приданию им, так сказать, религиозной легитимности. Широкое распространение в арабских научных кругах получил в 1970–1980-е следующий подход: первозданный ислам выработал только основополагающие принципы государственного устройства и политической демократии; что же касается путей и способов их реализации на практике, то определять их должны сами люди. По мнению кувейтского профессора Мухаммеда Фатхи Османа, требуется «четкое разграничение между твердыми основами исламского устройства государственной власти и моделями, подверженными изменениям». В монографии «Политическая система исламского государства» сирийский юрист д-р Мухаммед Селим аль-Ава также предлагал отделить в политическом наследии ислама нормы, которые носят обязательный характер для современных мусульман (ахкям), от тех, которые существовали только в силу исторических условий и теперь утратили силу (хулуль). Так, например, современное государство в Марокко характеризуется как «утонченная смесь традиций ислама и прагматического модернизма».

Наконец, нельзя не учитывать внешнеполитические факторы, не в последнюю очередь влияющие на обстановку в регионе. На нынешний момент психологическая атмосфера на Ближнем Востоке складывается не в пользу демократических перемен. Арабские «верхи» остро ощущают господствующие настроения «низов», которые, как никогда ранее, все больше приобретают антиамериканскую и в какой-то степени антизападную окраску.

Оккупация Ирака и несбалансированная линия США в израильско-палестинском противостоянии сливаются в сознании большинства арабов в один фронт борьбы за сохранение поруганного национального и религиозного достоинства. После апрельских кровавых событий в Ираке и заявления Джорджа Буша о поддержке плана Ариэля Шарона понадобится немало времени и усилий, чтобы создать внешнюю политическую среду, благоприятствующую проведению реформ изнутри. Внутренний фундамент преобразований, в которых Большой Ближний Восток действительно нуждается, больше всего страдает от целой серии просчетов в ближневосточной политике США, от поверхностного черно-белого отношения к проблемам мусульманского мира в целом. Генеральный секретарь Лиги арабских государств Амр Муса в своем выступлении на Давосском форуме в Иордании (2003) обрисовал складывающуюся ситуацию предельно ясно: «Все арабские страны хотят взаимодействовать с Соединенными Штатами, но они не уверены в намерениях американцев. Мы знаем, что должны меняться, но перемены не навязываются извне, а исходят от самого народа, поскольку демократия – не подарок от США или Европы».

Ситуация на Ближнем Востоке, где накапливается критическая масса внутреннего протеста, смешанного с чувствами разочарования, унижения и злобы, приближается к опасной черте. На протяжении послевоенной истории это был регион межгосударственной конфронтации и военных переворотов. Теперь, когда рамки арабо-израильского конфликта сузились до основной – палестинской – проблемы, возникла «иракская головоломка», осложняющая борьбу с международным терроризмом. Как бы ни относиться к военной акции США в Ираке, к попыткам навязывания демократических ценностей насильственным путем, понятно одно: долг международного сообщества – перейти в конце концов к согласованным действиям по всем взаимосвязанным направлениям, включая антитеррористическое, политико-дипломатическое, идеологическое, культурно-просветительское, духовное и др. Это и будет создавать необходимые предпосылки для демократической трансформации Большого Ближнего Востока естественным путем, без перескакивания через исторические этапы.

Ирак. США. Ближний Восток > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 24 июня 2004 > № 2913947 Александр Аксененок

Внешняя политика для президента-демократа

© "Россия в глобальной политике". № 3, Май - Июнь 2004

Самьюэл Бергер был помощником президента Клинтона по национальной безопасности с 1997 по 2001 год, а в настоящее время возглавляет консалтинговую компанию Stonebridge International. Данная статья опубликована в журнале Foreign Affairs № 3 (май/июнь) за 2004 год. © 2004 Council on Foreign Relations Inc. Публикация статьи с изложением точки зрения Республиканской партии планируется на июль/август.

Резюме Администрация Буша оттолкнула от себя союзников и отвернулась от наиболее насущных мировых проблем. Чтобы успешно бороться с ОМУ и терроризмом, нужно восстановить авторитет США во всем мире.

ПАДЕНИЕ С ПЬЕДЕСТАЛА

Прошлой осенью президент Джордж Буш выступил в Национальном фонде развития демократии с важным заявлением, в котором очертил цели и задачи Соединенных Штатов. Как верно заметил президент, в интересах США – наличие политической свободы в мусульманских странах, поскольку ее отсутствие лишает людей возможности выразить недовольство мирным путем, толкает их к насилию и правонарушениям. Президент справедливо упрекнул прежние администрации в слишком мягком отношении к авторитарным арабским режимам и заявил, что Америка берет на себя трудную, но жизненно важную задачу – способствовать формированию более открытого и демократичного общества в странах Ближнего Востока. Но за редким исключением активисты демократического движения, политики, журналисты и интеллектуалы мусульманского мира – наши естественные партнеры в этом деле – отнеслись к словам Буша скептически и даже с пренебрежением. На всем Ближнем Востоке речь президента едва ли сколько-нибудь значительно повлияла на бытующие в среде простых людей представления о Соединенных Штатах и их намерениях. Проблема не в том, что идеи президента чужды арабскому миру. Согласно последним опросам, проведенным в этом регионе исследовательским центром Pew Research, значительное большинство респондентов от Марокко до Иордании и Пакистана стоят на демократических позициях. Им свойственно стремление жить в обществе, в котором руководители избираются в ходе свободного волеизъявления, где свобода слова надежно защищена и соблюдается законность. Но, как ни парадоксально, не меньше респондентов в тех же странах утверждают сегодня, что им «не нравятся американские представления о демократии».

Подобные противоречия имеют место и в других регионах. Вашингтон намерен защитить Южную Корею, если на полуострове вспыхнет война, однако растущее число молодых южнокорейцев считают, что Америка представляет собой бЧльшую угрозу для безопасности их страны, чем Северная Корея. Мы ведем с терроризмом борьбу, которая в равной степени жизненно необходима как для нашей, так и для европейской безопасности, но в глазах европейцев борьба с терроризмом все чаще ассоциируется с проявлением эгоистических интересов мощной державы, и потому они требуют от своих правительств, чтобы те отказались от участия в этой борьбе.

Такое негативное отношение частично проистекает из естественного недовольства американской военной, экономической и культурной мощью. Здесь мы мало что можем поделать, и за это нам нет необходимости оправдываться. Но такое отношение стало еще более нетерпимым из-за свойственной администрации Буша манеры добиваться своих целей. Высокомерный стиль поведения администрации и ее ничем не оправданная односторонняя политика оттолкнули тех, кто являлся наиболее вероятным сторонником восприятия американских ценностей, и вызвали оппозицию даже со стороны тех, кому наиболее выгоден успех Соединенных Штатов. В мире остается все меньше и меньше людей, допускающих наличие какой-либо связи между их устремлениями и теми принципами, которые проповедует Вашингтон.

В результате, несмотря на небывалую мощь, которой сегодня обладает Америка, уровень ее влияния редко опускался до столь низкой отметки, как теперь. Мы способны воздействовать на другие страны средствами принуждения, но нам не слишком часто удается добиться чего-либо путем убеждения. Наши важнейшие глобальные инициативы, начиная с продвижения реформ на Ближнем Востоке и заканчивая искоренением терроризма, скорее всего, закончатся провалом, если Соединенные Штаты не изменят свой подход или не сменят свое руководство.

СРЕДСТВА, ИСПОЛЬЗОВАННЫЕ НЕ ПО НАЗНАЧЕНИЮ

В этом году в ходе предвыборных дискуссий по вопросам внешней политики одинаково интенсивно обсуждаются как стоящие перед нами цели, так и средства их достижения. Большинство демократов согласны с президентом в том, что борьба с терроризмом и распространением оружия массового уничтожения (ОМУ) должна стать приоритетным направлением глобального масштаба, что война в Афганистане была необходима и оправданна, что саддамовский Ирак представлял собой угрозу, которую нужно было устранить тем или иным способом. Более того, по прошествии времени администрация Буша, по крайней мере на словах, приняла аргументацию демократов относительно того, что для достижения победы над терроризмом Соединенным Штатам недостаточно просто уничтожить зло, что тут необходимы еще какие-то добрые начинания, поддерживающие людей в их стремлении жить мирно и свободно, победить нищету и болезни.

Однако, ставя перед собой подобные цели, администрация придерживалась радикальных убеждений относительно того, как США должны вести себя на международной арене. Главные стратеги из администрации президента, очевидно, полагают, что в нынешнем хаотичном мире американская мощь – особенно военная – единственное реальное средство достижения целей и что, покуда мы внушаем страх, не столь важно, любят нас или нет. Эти же люди считают, что для поддержки наших усилий во внешней политике нам лучше создавать временные «коалиции заинтересованных участников», поскольку длительные альянсы требуют слишком многих компромиссов. Согласно их теории, в силу сложившихся обстоятельств Америка обязана выступать в роли доброй силы и иметь благие намерения, а потому не нуждается в чьем-либо одобрении для придания легитимности собственным действиям. К тому же они полагают, что международные организации и международное право – не что иное, как ловушки, расставленные более слабыми государствами, которые стремятся связать нам руки.

Эти идеи не новы. Во времена Трумэна и Эйзенхауэра радикальная фракция республиканцев в Конгрессе под предводительством лидера республиканского большинства в сенате Роберта Тафта ополчалась буквально против любой из мер, направленных на создание послевоенного международного порядка. Радикалы возражали против создания НАТО и размещения войск США в Европе на постоянной основе, поскольку считали, что в противостоянии замыслам Советского Союза нам следует положиться на одностороннее применение военной силы. Они выступали против учреждения Всемирного банка и МВФ, были враждебно настроены в отношении ООН. Они презирали «универсалистов» вроде Элеонор Рузвельт, поскольку те поддерживали идеи международного права. В течение короткого времени сторонники Тафта доминировали в Конгрессе (до тех пор, пока демократы и республиканцы-интернационалисты, такие, как Дуайт Эйзенхауэр, совместными усилиями не потеснили их на политической сцене). Но вплоть до сегодняшнего дня их радикальное мировоззрение никогда не определяло политику исполнительной власти.

Подлинное «столкновение цивилизаций» происходит не где-нибудь, а в Вашингтоне. А учитывая открытые разногласия между госсекретарем Колином Пауэллом и министром обороны Дональдом Рамсфелдом, можно сказать, что оно разворачивается даже внутри самой президентской администрации. И это не спор по отдельным политическим вопросам – войне в Ираке, цене соблюдения Киотского протокола или расходам на оказание помощи другим странам. Это – столкновение диаметрально противоположных взглядов на роль Америки в мире. Это – битва между либералами-интернационалистами, объединяющими в своих рядах представителей обеих партий и считающими, что обычно нам нет равных по силе, когда мы вместе с союзниками выступаем в защиту общих ценностей и интересов, и теми, кто, видимо, полагает, что Америка должна либо действовать в одиночку, либо вообще воздерживаться от каких-либо шагов. Сторонники жесткой линии в администрации Буша весьма активно выражают и отстаивают свою позицию. В год выборов демократам также следует четко изложить свои взгляды по поводу того, что они думают и что собираются делать в связи с необходимостью укреплять безопасность и благосостояние США, продвигать демократические идеалы, восстанавливать наше влияние, наш авторитет и нашу способность к лидерству. Демократы должны наметить контуры такой внешней политики, которая не только ставила бы перед страной верные цели, но и позволила бы ей снова обрести способность к их достижению.

С НАМИ, А НЕ ПРОТИВ НАС

Все послевоенные администрации, как республиканские, так и демократические, верили, что в мире есть некие вещи, с которыми нельзя не бороться: это одиозные режимы или отдельные личности, которые заслуживают быть заклейменными в качестве зла и могут быть остановлены только силой. И сегодня, не отрицая важности изменения политических и экономических условий, в которых зарождаются террористические движения, мы должны осознать: простым устранением причин возникновения терроризма мы не сможем помешать законченным террористам нанести удар по США или по странам-союзницам. Таких людей следует изолировать от общества или уничтожать.

Точно так же мы должны избавиться от успокоительных софизмов, будто свободный рынок неизбежно порождает свободное общество, а глобализация сама по себе обеспечит мир во всем мире. Страны и их лидеры – не заложники абстрактных исторических сил. Они действуют в соответствии с собственными интересами и амбициями. В обозримом будущем Соединенным Штатам и их союзникам следует быть готовыми при необходимости к применению военной и экономической силы, дабы укоротить амбиции тех, кто угрожает нашим интересам.

Ставка на силу и решимость, готовность сформулировать четкие условия взаимодействия и последствия их несоблюдения, несомненно, правильная позиция по отношению к нашим противникам. Однако грубой ошибкой нынешней администрации является то, что принцип «с нами или против нас» она применяет не только к врагам Америки, но и к ее друзьям. Проще говоря, сила аргументов произведет на наших естественных союзников гораздо большее впечатление, нежели аргументы силы. Демократически избранные лидеры, будь то в Германии, Великобритании, Мексике или Южной Корее, должны укреплять в согражданах стремление поддерживать США в реализации совместных с ними планов. Убеждая эти страны в том, что Соединенные Штаты используют свою силу на общее благо, мы тем самым даем им возможность встать на нашу сторону. Но, принуждая их действовать во имя наших интересов, мы способствуем тому, что противостояние Америке становится для них политически необходимым, а то и выгодным. Десять лет назад трудно было даже представить себе, что лидеры Германии и Южной Кореи – двух государств, обязанных своим существованием Америке, которая жертвовала ради них жизнями своих солдат, – победят на выборах под антиамериканскими лозунгами.

Начиная войну с Ираком, администрация Буша полагала, что большинство союзников присоединится к нам, если мы ясно дадим им понять, что в противном случае поезд уйдет без них. Считалось также, что мы не нуждаемся в легитимности, которую обеспечили бы одобрение и участие ООН. На практике эти теории оказались несостоятельными. Человеческие, финансовые и стратегические потери в ходе этой войны многократно возросли, а успешное завершение оккупации было поставлено под угрозу из-за того, что Вашингтону не удалось заручиться поддержкой сильных союзников (таких, как Франция, Германия и Турция, а не подобных, скажем, Маршалловым островам).

Но даже по окончании военных действий администрация продолжала терять свое влияние в лагере союзников. Много говорилось об опрометчивом решении Пентагона отказать в контрактах на восстановление Ирака компаниям из стран-союзниц по НАТО, таких, как Канада, Франция и Германия, в тот самый момент, когда Соединенные Штаты обратились к ним с просьбой о списании иракских долгов. При этом мало кто обратил внимание на еще более странное решение администрации – приостановить оказание многомиллионной военной помощи государствам, поддержавшим войну, из-за их отказа гарантировать американцам полную неприкосновенность со стороны Международного уголовного суда. В итоге получается, что мы проявили одинаковое пренебрежение по отношению как к «старой», так и к новой Европе.

Что касается ООН, то спустя несколько месяцев после вторжения в Ирак выяснилось: лидер главенствующей шиитской общины отказывается даже встречаться с американскими представителями, не говоря уже о том, чтобы принять наш план выборов. В результате Вашингтону пришлось упрашивать ООН выступить в качестве посредника. К администрации пришло запоздалое понимание того, что наши действия приобретают бЧльшую легитимность, если их одобряет мировое сообщество.

Администрации демократов предстоит подтвердить готовность США применить военную силу (при необходимости – в одностороннем порядке) для защиты своих жизненных интересов. Но для нас нет более важной задачи, чем восстановление морального и политического авторитета Америки в мире, чтобы в нужный момент мы могли убедить других присоединиться к нам. Столь крутой поворот требует выработки нового стратегического соглашения с нашими ближайшими союзниками, в особенности на европейском континенте. Вашингтону следует начать с простой декларации нашей политической программы: в борьбе с глобальными угрозами Соединенные Штаты будут в первую (а не в последнюю) очередь действовать в согласии с союзниками. Предлагая союзникам присоединиться к нам в военных операциях или восстановительных работах по государственному строительству в таких странах, как Ирак и Афганистан, мы должны быть готовы разделить с ними не только связанный с этим риск, но и право принятия решений. Именно так мы действовали, когда НАТО вступила в войну в Боснии и Косово, и именно об этом нынешняя администрация столь безответственно забыла, когда НАТО в соответствии со статьей о коллективной обороне предложила США свою помощь в Афганистане. Среди обязательств Америки в подобном соглашении должна также присутствовать необходимость последовательно уделять особое внимание подлинно глобальным приоритетам, в первую очередь борьбе с терроризмом, не отвлекаясь на частные идеологические разногласия по таким вопросам, как Киотский протокол, Международный уголовный суд и Конвенция о запрещении биологического оружия.

Подход администрации демократов к разрешению споров вокруг договоренностей с Европой должен отличаться прагматизмом и концентрироваться на том, чтобы устранять недостатки в существующих соглашениях, а не аннулировать эти соглашения. Международное право само по себе не гарантирует соблюдения содержащихся в нем положений и не решает никаких проблем. Но когда наши цели находят свое воплощение в договорных документах, мы можем в случае их нарушения заручиться международной поддержкой. К тому же ничто так не подрывает авторитет Соединенных Штатов, как представление о том, что Америка возомнила себя слишком могущественной, чтобы быть связанной нормами, которые сама же проповедует всем остальным.

СИЛА УБЕЖДЕНИЯ

В рамках нового соглашения с союзниками Соединенные Штаты должны возобновить усилия на том направлении, которое во всем мире справедливо считается залогом долгосрочных перемен на Ближнем Востоке. Речь идет о разрешении палестино-израильского конфликта. Пока конфликт продолжается, арабские правители будут использовать его как отговорку, чтобы не проводить реформы и уклоняться от открытого сотрудничества с США в борьбе с терроризмом.

Возможно, что в создавшемся на данный момент положении односторонние действия Израиля, направленные на обеспечение собственной безопасности, являются неизбежной мерой. Уже более трех лет народ этой страны подвергается беспрецедентно жестокому террору. Но действия, предпринимаемые израильским правительством, должны стать не иллюзорным финалом, а лишь этапом на пути к переменам в палестинском руководстве, которые могли бы способствовать переговорам и достижению взаимного соглашения. Если вывод израильских войск с Западного берега реки Иордан и из сектора Газа будет согласован с палестинцами, если израильская «стена безопасности» будет рассматриваться как временная мера, вызванная соображениями безопасности и демографии, а не стремлением захватить чужие земли, сохранится надежда на реальное решение этой проблемы. Если нет, пустое пространство, образовавшееся после вывода войск, превратится в несостоявшееся прибежище террористов под предводительством радикалов из ХАМАС. При подобном устрашающем сценарии палестинцы продолжат свою самоубийственную стратегию террора, следствием чего станет не оттеснение Израиля к морю, а принятие им более радикальных и жестких решений. Долгая война «на износ» обернется для Израиля еще большим разобщением и утратой иллюзий. Целое поколение детей в регионе вырастет с убеждением, что США – это проблема, а не решение.

Американская политика в отношении палестино-израильского конфликта традиционно покоилась на двух столпах. Мы – самые стойкие союзники Израиля. И мы – честный посредник для обеих сторон. Это не сделало нас беспристрастными, скорее наоборот. Мы весьма заинтересованы в достижении такого соглашения, которое одновременно гарантировало бы безопасность Израилю и достойную жизнь палестинцам. Администрация демократов должна будет со всей энергией и решимостью вновь обратиться к этим принципам. Она обязана стать надежной опорой Израиля в его борьбе с терроризмом и помочь палестинцам освободиться от своих лидеров, которых мало что заботит, кроме собственного выживания. Ей также следует показать пример международному сообществу, предложив реалистичную концепцию будущей жизни палестинцев при условии, что они признают факт существования еврейского государства Израиль и будут уважать его безопасность. Нужно наметить также концепцию создания двух государств, при которой палестинцы что-то выигрывают, а что-то теряют. Ставки очень высоки, и без участия США никакой прогресс невозможен.

Когда мы вновь присоединимся к мирному процессу и приступим к упрочению ослабленных связей с союзниками, чего попросит у них взамен президент-демократ? Прежде всего, реального направления воинских контингентов и финансовой помощи в Афганистан и Ирак. НАТО согласилась, наконец, возглавить расширенную миротворческую миссию в Афганистане, и теперь существует острая необходимость укрепить европейскими силами американское присутствие, чтобы предотвратить возвращение хаоса, бросающего вызов нашим интересам. Наряду с Пакистаном Афганистан остается передовой линией борьбы с террором. Но при нынешних взаимоотношениях с нашими союзниками по ту сторону Атлантики немногие европейцы поддерживают идею отправки войск в Афганистан для выполнения опасных миссий. Если новая администрация хочет восстановить безопасность в Афганистане и облегчить бремя, которое несут сейчас американские солдаты, ей придется заняться решением этой проблемы.

Ираку также потребуется, чтобы в решении его судьбы приняло участие целое поколение представителей международного сообщества. Независимо от того, была ли оправданна эта война, сегодня все глубоко заинтересованы в успехе Ирака. Раскол иракского общества по этническим или религиозным причинам приведет к дестабилизации обстановки на Ближнем Востоке и подстегнет радикальные движения, представляющие угрозу для современного мира. Стабильность и демократия в Ираке, напротив, стимулировали бы процесс реформ во всем регионе. Для этого потребуется длительное участие в восстановлении и политическом развитии Ирака наряду с активной позицией в военных вопросах. А она подразумевает, что международные контингенты не будут безвылазно оставаться на базах и в казармах, передоверив обеспечение безопасности плохо подготовленным иракским службам. Но поддержание военного присутствия на таком уровне невозможно, и будет считаться нелегитимным в глазах простых иракцев, если на него не будут смотреть, как на подлинно международный, а не исключительно американский проект.

Вся ирония в том, что односторонний подход администрации Буша позволил нашим союзникам остаться в стороне: дал им повод уклониться от того, чтобы взять на себя ответственность по данному и ряду других глобальных вопросов. Демократическая администрация не стала бы оттеснять союзников на второй план, когда речь идет о вопросах, которые представляются им важными. Взамен она получила бы право требовать от них гораздо больше, будь то их вклад в стабилизацию Ирака и Афганистана, демократизация на Ближнем Востоке или предотвращение распространения и потенциального применения ОМУ.

ПРЕДОТВРАТИТЬ, ЧТОБЫ НЕ ПРИШЛОСЬ УПРЕЖДАТЬ

Когда администрация Буша доказывала необходимость вторжения в Ирак, один из аргументов президента гласил: Соединенные Штаты не могут ждать, пока угроза применения ОМУ станет неизбежной. Но общий подход администрации к борьбе с распространением ОМУ противоречит этой логике.

Демократической администрации следует использовать все имеющиеся в ее арсенале средства, чтобы предупредить возникновение угрозы ОМУ, прежде чем применение военной силы станет единственно возможным решением. Наиболее верное средство, к которому Вашингтон может прибегнуть уже на раннем этапе, дабы предотвратить попадание смертоносных материалов в руки террористов или стран-изгоев, – это обезвредить такого рода материалы в месте их изначального нахождения. Но нынешняя администрация проявляет мало интереса к ускорению или расширению соответствующих программ. В начале президентского срока Джордж Буш-младший пытался даже урезать расходы на программу Нанна – Лугара по совместному сокращению угрозы, предназначенную для стран бывшего Советского Союза. При наших теперешних темпах потребуется 13 лет, чтобы повысить безопасность всех российских объектов, на которых размещены плутоний и высокообогащенный уран. Увеличение суммы финансирования программы Нанна – Лугара позволит сделать то же самое за 4 года. Но и за пределами России работают десятки исследовательских реакторов, в которых хранится сырье для производства радиологического или ядерного оружия. Нам следует возглавить глобальное движение, направленное на то, чтобы повсюду в таких местах была обеспечена безопасность ядерных материалов.

Единственная страна, которая, по нашим данным, имеет возможность и предположительно намерение продать террористам полноценное ядерное оружие, – это Северная Корея. Но президентская администрация с необъяснимым спокойствием наблюдала за тем, как КНДР неуклонно продвигалась к тому, чтобы стать первым в мире ядерным «Уолмартом» (сеть знаменитых американских супермаркетов, – Ред.). Сегодня Пхеньян способен производить и потенциально продавать до 6 ядерных единиц в любой конкретный момент. А к концу текущего десятилетия эта цифра, вероятно, составит 20 ядерных единиц – показатель, превышающий даже самые мрачные прогнозы разведки относительно Ирака. И мы не знаем, сколько плутония переработано в пригодное для применения ядерное топливо за последние полтора года, с тех пор как Северная Корея выслала международных наблюдателей. А мы всё это время обсуждали вопрос о форме стола для переговоров.

Администрация демократов должна будет в кратчайшие сроки внести ясность в вопрос, собирается ли Ким Чен Ир превратить Северную Корею в ядерную фабрику или готов вести переговоры о присоединении страны к мировому сообществу. Официальным представителям США следует выступить с серьезным предложением, согласно которому Северная Корея осуществляет всеобъемлющую и контролируемую нейтрализацию своих ядерных программ в обмен на экономическую и политическую интеграцию в мировое сообщество, и быть готовыми к обоюдному выполнению данной договоренности, как только будут согласованы ее основные положения. Мы должны быть готовы к положительному ответу. И если Пхеньян ответит «нет», Южная Корея, Япония и Китай присоединятся к нашим силовым операциям, только будучи убеждены, что мы предприняли серьезную попытку и сделали все возможное, чтобы избежать конфронтации. Наихудший вариант развития событий таков: нищая Северная Корея поставляет ядерное оружие «Аль-Каиде», ХАМАС или чеченским боевикам, которые затем наносят удары по Вашингтону, Лондону или Москве.

Такой же план «открытых действий» необходим и в случае с Ираном. В обмен на полный отказ Тегерана от ядерных амбиций и терроризма ему публично предлагается установить нормальные отношения. И если руководство Ирана отвернется от такого предложения, лишив людей возможности осуществить свои надежды, это приведет в движение внутренние механизмы самого иранского общества. У нас есть и другие претензии к Ирану и Северной Корее, в том числе связанные с творящимися там вопиющими правонарушениями. Но эти проблемы будет решить легче, если мы сначала выведем обе страны из изоляции.

Демократической администрации следует стремиться к дальнейшему укреплению международных правил, запрещающих распространение ОМУ. Существующий Договор о нераспространении ядерного оружия способствовал установлению одной важной нормы международного права. В рамках этого договора с 1975 года Южная Корея, Аргентина, Бразилия, Тайвань, ЮАР, Казахстан, Белоруссия, Украина, а теперь и Ливия дали обратный ход и отказались от своих ядерных программ. Но договор по-прежнему несовершенен, поскольку ничто не препятствует следующему сценарию. Эти страны разрабатывают все составляющие ядерной программы, а затем, не неся никаких штрафных санкций, выходят из договора, как только они смогут приступить к работам по обогащению урана или производить плутоний для ядерного оружия. Мы должны добиваться новой договоренности. Ядерные державы, такие, как США, должны помогать неядерным странам в развитии ядерной энергетики и снабжать их ураном. Но они обязаны и держать под контролем все стадии топливного цикла, изымая отработанное ядерное сырье и обеспечивая ему надежное хранение, дабы предотвратить использование его для производства оружия. (Несомненно, существует риск, связанный с местом и способом хранения топлива, однако свободной от риска альтернативы не существует.) К любой стране, пытающейся выйти за рамки этой строгой системы контроля, должны автоматически применяться санкции ООН. Попытки убедить неядерные государства согласиться с таким вариантом увенчаются успехом только в том случае, если сама Америка подаст пример того, как следует действовать. Это значит, что нужно отказаться от безответственных планов администрации Буша по разработке нового поколения ядерного оружия малой мощности (создающих впечатление, что такое оружие вообще может быть средством эффективного ведения войны) и присоединиться к Договору о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний.

НОВЫЕ ЗАДАЧИ,НОВЫЕ ВОЗМОЖНОСТИ

Большинство демократов согласны с президентом Бушем в том, что с террористами, а иногда даже и с несговорчивыми режимами следует общаться на языке силы. Вопрос не в том, стоит ли задействовать наш военный и разведывательный потенциал, а в том, как это делать и насколько оперативно нам удается адаптировать его к тем проблемам и задачам, с которыми сегодня сталкивается Америка.

После завершения холодной войны прошло уже два цикла военных реформ – переход от наращивания гигантских бронетанковых формирований к преимущественному размещению мобильных воинских частей в любых регионах мира и от аналоговых технологий к цифровым информационным системам. Борьба с терроризмом потребует еще одной трансформации в военной сфере. Хотя нам по-прежнему необходим потенциал для ведения войны с применением обычных средств, сегодня придется уже без помощи танков и истребителей находить и уничтожать врагов, прячущихся в тени, зачастую среди простых граждан. По сути, это задача для разведслужб. Новая администрация должна будет провести масштабное переоснащение и модернизацию наших разведывательных агентств, и в том числе назначить нового главу национальной разведки, уполномоченного целиком распоряжаться отраслевым бюджетом, а не пятой его частью, как нынешний директор ЦРУ. Конечно, неизбежны ситуации, когда через испытание войной с терроризмом пройдут и наши вооруженные силы, как это было в Афганистане, Пакистане, Йемене и на Филиппинах. Чего потребует от нас эта война с точки зрения новой доктрины, тактики, обучения и вооружения? Как она изменит организацию нашей военной сферы? Как победить нового противника, не изменяя ценностям, которые защищают наших солдат в военное время и определяют ответ на вопрос, кто мы? Администрация Буша игнорировала эти вопросы. Администрация демократов должна будет на них ответить.

В администрации Буша полагают, что наши войска должны быть задействованы исключительно в случае войны. С самого начала Буш и его команда не принимали концепцию миротворческой деятельности и национального строительства и с большим подозрением относились к идее длительного размещения американских контингентов за рубежом. Это предубеждение легло в основу американской стратегии в Афганистане и Ираке – и обернулось тяжелейшими последствиями. Избавив Афганистан от власти талибов, администрация Буша доверила строительство этого государства тем же самым полевым командирам, которые уничтожали афганскую нацию в начале 1990-х. В Ирак же администрация отправила минимальный контингент, необходимый для того, чтобы нанести поражение противнику, не сочтя при этом нужным использовать дополнительные войска для занятия и обезвреживания освобождаемых ими территорий. В итоге война сменилась хаосом, который привел к охлаждению отношений войск коалиции с коренным населением, в то время как террористы вновь подняли голову.

Что требуется от демократов, так это чувство реализма: если Соединенные Штаты ввязываются в войну, они должны подготовиться к тому, чтобы после ее окончания, если это необходимо для закрепления успеха, годами сохранять свое присутствие, восстанавливать то, что было разрушено, и работать в связке с союзниками. Где бы то ни было – на Балканах, в Афганистане или Ираке, мы должны уметь продемонстрировать свою стойкость, а не только силу оружия.

Частично проблема состоит в нежелании определенных военных кругов адаптировать наши вооруженные силы к подобным миссиям. Некоторые военачальники опасаются, что если армия разовьет миротворческий потенциал, то гражданским руководителям будет слишком трудно удержаться от того, чтобы не задействовать ее. Но факт остается фактом: за последние десять лет президенты от обеих партий использовали наши воинские контингенты для осуществления по меньшей мере семи крупных постконфликтных миротворческих операций или операций по стабилизации обстановки. Если мы хотим быть хорошо подготовлены в будущем, не стоит отрицать очевидное: нравится нам это или нет, в ближайшей перспективе роль вооруженных сил будет в значительной степени заключаться в осуществлении подобных миссий. Демократической администрации предстоит обеспечить нашей армии организационную структуру, боевую подготовку и вооружение, необходимые для выполнения задач, которые мы поставим перед ней, включая вооруженную борьбу с противником, подавление беспорядков, обеспечение общественной безопасности и защиту гражданского населения. А чтобы с наших военных не спрашивали сверх того, что от них требуется, необходимо гарантировать наличие гражданских институтов – собственных и международных, – работающих в вышеперечисленных направлениях.

Будь администрация Буша больше привержена идее коллективного действия, она могла бы с большим основанием требовать повышения боеспособности от наших союзников по НАТО. Нас не устраивает система разделения труда, при которой мы воюем, а они произносят речи. Мы столкнемся с необходимостью восстановления общества в странах, потерпевших крах, и в странах, переживших военные конфликты, но для нас неприемлема ситуация, когда мы будем вынуждены действовать в одиночку. Нам нужны международные институты, готовые оперативно принимать меры. Мобилизовать в себе такую готовность – первейшая задача ООН, если она стремится сохранить свою значимость. Администрация демократов должна будет возглавить работу по превращению ООН в аналог НАТО в гражданской сфере поддержания мира, с тем, чтобы Объединенные Нации обладали полномочиями, которые позволят задействовать специальные силы стран-участниц – от полиции до социальных работников – и оперативно размещать их в горячих точках планеты.

В БОРЬБЕ ЗА ОБЩЕЕ ДЕЛО

Основной задачей нашей внешней политики должно стать укрепление безопасности Соединенных Штатов. Иными словами, всю нашу мощь следует использовать для борьбы с терроризмом и распространением смертоносного оружия. Однако нам необходимо усвоить один урок, который мы извлекли из событий последних трех лет. А именно то, что наши действия всякий раз будут наталкиваться на сопротивление – даже со стороны друзей, – если мы используем нашу мощь исключительно в целях собственной безопасности, а не для разрешения проблем, в которых заинтересовано мировое сообщество. За некоторыми весьма редкими исключениями (в их число входит инициатива президента по демократизации Ближнего Востока и осознание им того факта, что США должны участвовать в общей борьбе со СПИДом) после 11 сентября 2001 года мы наблюдали, как сужается круг задач, стоящих перед нынешним кабинетом, и перспектива, которой он руководствуется. До 11 сентября администрация проводила национальную политику в области противоракетной обороны. Теперь ее политика сосредоточена на борьбе с терроризмом и отношениях с Ираком. Но у команды Буша по-прежнему отсутствует внешнеполитическая стратегия в полном смысле этого слова, стратегия, соответствующая роли державы мирового масштаба, облеченной глобальной ответственностью. Мы должны снова выйти на ведущие позиции по более широкому кругу вопросов и в большем количестве регионов, руководствуясь при этом расширенным определением национального интереса.

Следующему президенту придется, в конце концов, обратить внимание на Латинскую Америку и восстановить репутацию США как защитника демократии. Эта репутация пострадала из-за отношения президента Буша к ситуации в Венесуэле и на Гаити. Африку следует рассматривать как нечто большее, чем второстепенный участок борьбы с терроризмом. Когда президент обещал послать американские войска в Либерию, а через десять дней после высадки отозвал их обратно, по нашему престижу на континенте был нанесен сокрушительный удар.

В Азии, где проживает более половины населения планеты, происходят поистине тектонические сдвиги в геополитической и экономической сфере. Но Соединенные Штаты демонстрируют странную незаинтересованность в этих процессах. Еще недавно государства этого региона всерьез опасались Китая и связывали свое будущее с Америкой. Сегодня происходит обратное. Китай весьма умело превратил большинство стран Юго-Восточной Азии, включая Австралию, в своих союзников. Его экономика развивается колоссальными темпами. Сегодня Пекин готов решать такие серьезные дипломатические проблемы, как проблема Северной Кореи. Китай все чаще рассматривают в качестве доминирующего фактора в регионе. Богатая нефтью Россия превращается в стабильное государство, она наращивает свой потенциал и укрепляет свои позиции в Азии. Индия после нескольких поколений самоизоляции и поглощенности внутренними делами постепенно открывается для мира. Администрации демократов придется поработать над сохранением статуса Соединенных Штатов в Азии. Ее обязанностью станет стимулирование деятельности в правильном направлении поднимающихся государств Азии, а также восстановление лидирующего положения США в сфере борьбы с региональными кризисами.

Новый президент должен будет также подтвердить интерес США к тому, что происходит во внутренней жизни Китая и России. Ставки огромны: отсутствие политических реформ обернется для Китая экономической стагнацией, при которой страна не сможет удовлетворить запросы сотен миллионов людей, выбитых из привычной колеи переменами. Если Россия не будет с бЧльшим уважением относиться к законности и праву соседей на суверенитет, то она не сможет ни привлечь инвестиции, ни привить людям позитивный настрой. Настоящие реалисты понимают связь между внутренней и внешней политикой. Но администрация Буша по большей части оставила без внимания проблему внутреннего развития России и Китая. Президент Буш ни разу отчетливо не сформулировал всеобъемлющую стратегию отношений с этими странами. Вместо этого он узко сконцентрировал свое внимание исключительно на их деятельности в мировом масштабе.

Президент-демократ столкнется с необходимостью расширить структурные и географические рамки нашей внешней политики, показав миру, что нам понятна простая истина: террор – это зло, но зло не исчерпывается одним только терроризмом. Для огромного большинства людей во всем мире основную угрозу представляет не «Аль-Каида», а локальные вооруженные конфликты, вспыхивающие на почве этнических разногласий, борьбы за власть и ресурсы. А такие бедствия, как нищета, болезни и деградация окружающей среды, каждый год уносят неизмеримо больше жизней, чем террористические акты. Эти проблемы должны быть для нас значимы в той же степени, в какой, как мы ожидаем, будут значимы для других наши проблемы.

Задача Соединенных Штатов – предстать вновь как государство-миротворец. Америке следует активно участвовать в разрешении конфликтов – от Ближнего Востока до Юго-Восточной Азии, в Центральной и Западной Африке, помогать другим странам в создании их миротворческого потенциала и вместе с союзниками задействовать свои финансы и вооруженные силы, если наши интересы и ценности окажутся под угрозой. Даже если шансы на успех невелики, подобные усилия дадут миру понять, что американский потенциал может быть использован ради общего блага. Демократической администрации предстоит выделить федеральные средства на усиление борьбы на таком фронте, как инфекционные болезни. Несмотря на все красивые заголовки и громкие обещания, нельзя утверждать, что хотя бы один из пяти представителей группы риска имеет доступ к службам, занимающимся профилактикой СПИДа. На 50 больных СПИДом не приходится и одного, кто получал бы необходимые лекарства; в Африке это соотношение составляет 1 к 1 000. Международный фонд борьбы со СПИДом, туберкулезом и малярией обратился к состоятельным странам с просьбой о ежегодных пожертвованиях в размере 10 миллиардов долларов ради спасения миллионов жизней. Америка может и должна пожертвовать больше положенной ей части, чтобы впоследствии иметь основания призвать другие страны поступить так же.

Демократы также должны будут организовать масштабную международную инициативу с целью обеспечить чистой водой сотни миллионов людей в бедных странах. Их новой администрации следует приложить больше усилий для того, чтобы дети, особенно девочки, в других странах могли ходить в школу. Президенту и его сподвижникам надо попытаться преодолеть «информационное неравенство» – увеличивающийся разрыв между богатыми и бедными в сфере доступа к новым технологиям. Все эти задачи составят часть личной миссии для президента-демократа. Ему придется поднимать эти темы на каждом международном саммите, в каждой своей речи, призывая лидеров государств и крупных представителей частного капитала приложить больше усилий для решения указанных проблем.

Демократический кабинет должен выступить поборником расширения торговли, являющейся прочнейшим залогом долгосрочного процветания как для богатых, так и для бедных стран. Нужно убедить европейцев прекратить выплаты субсидий своим фермерским хозяйствам, поскольку они разоряют фермеров в развивающихся странах (в государствах Евросоюза на каждую корову приходится в среднем более двух долларов государственных субсидий ежедневно – эта цифра превышает прожиточный минимум большинства африканцев). При этом нам следует проявить решимость и сократить субсидии фермерам в собственной стране. Будущий президент должен будет также принять к сведению, что предприятие, добивающееся роста производства, но забывающее о справедливости, обречено на провал по обоим направлениям. Джин Сперлинг, бывший советник президента Билла Клинтона по вопросам экономики, предложил «новое соглашение о свободной торговле», направленное на расширение открытых рынков параллельно с удовлетворением законных требований трудящихся. Приоритетная роль отводится таким мероприятиям, как финансирование образования и переподготовка персонала до потери рабочего места, предоставление комплекса социальной помощи людям, потерявшим надежду на работу. Кроме того, предлагается внести изменения в политику налогообложения и здравоохранения. В нынешнем виде эта политика делает невыгодным создание новых рабочих мест в США. Также необходимо бороться с нарушением трудовых прав граждан за границей.

Наконец, Соединенным Штатам пришло время заняться решением проблемы изменения климата. Если не остановить глобальное потепление, оно приведет к разрушению мировой экономики и сельского хозяйства, к массовой миграции населения, с лица земли в буквальном смысле будут сметены целые государства. В таком случае пострадают все. Чтобы смело и с готовностью ответить на этот вызов, президенту-демократу нужно стимулировать совместные усилия обеих партий. Это касается, например, акта Маккейна – Либермана об управлении климатом (который был отклонен небольшим числом голосов в Сенате в прошлом году), направленного на сокращение объемов выделения парникового газа. Этот документ способен объединить совместные с союзниками усилия в борьбе за спасение или пересмотр Киотского протокола. Вокруг него будут выдвигаться новые инициативы, нацеленные на решение жизненно важных проблем, таких, как наступление пустыни и уменьшение площади лесов.

КТО МЫ – ИМЕЕТ ЗНАЧЕНИЕ

Президент Буш утверждает, что передовая линия войны с терроризмом проходит в Ираке и что лучше бороться с врагами в Багдаде, чем в Балтиморе. Подобная формулировка ошибочна в самой своей основе. Сегодня фронтовая линия пролегает повсюду, где имеется американское присутствие, и особенно там, где оно не приветствуется. Данная реальность требует от нас определиться, кто мы, и сделать это так, чтобы в результате в изоляции оказались наши враги, а не мы сами. Во времена холодной войны американские лидеры это хорошо понимали. Конечно, всеобщей любовью Америка не пользовалась, но нам, по крайней мере, удалось создать ряд крепких альянсов, основанных на глубоком осознании общности интересов и связях не только между правительствами, но и между народами. В те годы Америкой восхищались там, где это было более всего необходимо: в странах по ту сторону «железного занавеса», то есть на главном фронте холодной войны. Поляки, венгры, простые русские люди верили нам как защитникам их демократических устремлений. В Восточной Европе не наблюдалось антиамериканских настроений. А ведь если бы они были, то коммунистические правительства могли использовать их для противостояния Америке, которая призывала к реформам, а экстремисты эксплуатировали бы такие настроения в своих целях. Представьте себе, к чему это привело бы. Каков был бы исход холодной войны? Могла ли в таком случае идти речь о крушении советской империи? А если да, то какой режим пришел бы ей на смену?

Именно с такими вопросами мы сталкиваемся сегодня на Большом Ближнем Востоке и в других регионах мира. У нас есть грубая сила, чтобы утвердить свою волю там, где это потребуется, и в подавляющем большинстве случаев мы применяли ее с добрыми намерениями. Но кто бы ни стал президентом, нам следует для достижения наших целей гораздо чаще прибегать к силе убеждения, нежели мускулов. Кто согласится встать на сторону Америки, если мы не пытаемся защищать нечто большее, чем свои собственные интересы? Кто будет по доброй воле сотрудничать с нами, если мы требуем сотрудничества только на наших условиях? И если нам все же удастся изменить статус-кво в исламском мире, как мы это сделали в Восточной Европе одно поколение тому назад, какой режим там установится, если роль США как лидера отвергнута даже теми, кто сам стремится к переменам в обществе?

Положительным моментом является то, что мировое сообщество с готовностью приветствует возвращение Соединенных Штатов к своей традиционной роли лидера. Большинство стран по-прежнему гораздо больше беспокоит возможное проявление изоляционизма со стороны Америки, нежели унилатерализма. Мы можем использовать подобные настроения для формирования новых коалиций, направленных против терроризма и оружия массового уничтожения, в пользу создания более свободного и безопасного мира.

Но недостаточно только ставить перед собой благородные цели. Соединенные Штаты нуждаются в лидерах, способных гарантировать, что наши средства не будут дискредитировать наши собственные цели. Нам нужен дальновидный реализм, свободный от идеологических шор, разделяющих нас с нашими естественными союзниками во всем мире. Словом, необходимо, чтобы наша сила была, как и прежде, подкреплена моральным авторитетом. Только такое сочетание будет способствовать ослаблению наших врагов и вдохнет надежду в сердца наших друзей.

США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 24 июня 2004 > № 2851548 Самьюэл Бергер