Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Российский разворот к Африке

к нынешнему саммиту Россия - Африка

Александр Тюрин

Африка к концу ХХI века станет наиболее населенным континентом планеты. Африка, несмотря на столетия её хищнической эксплуатации западным бизнесом, содержит крупнейшие запасы минеральных ресурсов. Африка - самый нищий, эксплуатируемый, униженный регион планеты.

В XVI веке естественное развитие Африки было прервано, на 500 лет она стала источником развития западного капитализма и непрекращающимся адом для ее собственных жителей. Африка тот пример, который наиболее выпукло показывает вампирический характер западной цивилизации. На протяжении более четырех веков существовала трансатлантическая работорговля и плантационное рабство, сделавшие огромный вклад в накопление западных капиталов, в экономическое развитие Запада и в, конечном счете, в его благополучие. Существовал, к примеру так называемый атлантический работорговый треугольник. Собственно без него не стало бы возможным освоение Европой Нового Света. Ведь Америка усилиями европейцев превратился в конвейер смерти для её коренного населения - уже за первые полтора века после прихода западных колонизаторов численность индейских народов была сокращена с 75 млн чел. до 9 млн чел. Индейцы слишком быстро вымирали, недолго задерживались на плантациях и белые рабы – были и такие, в основном из числа ирландцев, продаваемых в рабство после подавления английской короной восстаний, также ирландцев и англичан, которые сами продавали себя в рабство из-за нищеты, или просто похищались предприимчивыми бизнесменами. Невероятно прибыльное производство в Новом Свете было мотором западного капитализма и поддерживалось за счет рабской силы, привычной для жаркого климата. C побережья Западной Африки на атлантическое побережье обеих Америк доставлялись негры-рабы, способные работать на плантациях в тропиках и субтропиках; с американских плантаций в английские порты - круглогодично хлопок, сахарный тростник, табак, индиго и т.д, в общем дешевое сырье, раскручивающее маховик индустрии и прибылей; из английских портов на побережье Западной Африки ткани, ножи и всякие безделушки; с американских плантаций на африканское побережье ром, произведенный на сахарных плантациях.

"Рабопроводы" (помимо трансатлантического маршрута действовал ещё другой, также осуществляемый западными работорговцами, через Индийский океан) обошлись, в итоге, Чёрному континенту в 60-80 млн жизней. Ведь на каждого доставленного на американские плантации живого раба - а из было до 12 млн - приходилось 4-5 погибших при отлове и транспортировке. Поскольку работорговые караваны, доставлявшие новых рабов из глубины африканского материка на прибрежные фактории работорговцев, шли обычно в сухое время, пленники имели и крайне скудное питание, и пили стоячую воду из луж – их убивал не только голод, жажда, но и заразные болезни. Современники вспоминали, что караванные маршруты всегда обрамлены выгоревшими костями. Парусники-слейверы доставляли через океан до 100 тысяч негров в год, следом за судами плыли косяки акул, питающихся человечиной - больных и обессиленных рабов капитаны просто приказывали выбрасывать за борт. Учетные книги, которые вели западные работорговцы имели примерно такой вид: количество в «штуках» с указанием имени, телесных недостатков и рыночной цены. В конце списка находился самый неценный товар: «Ребенок, имя неизвестно, лежит при смерти и не может говорить…». Работорговля съела не только естественный прирост населения Африки за 4 века, но и сократило его со 120 млн до 90 млн человек.

И не принесли европейцы в Африку цивилизацию, а уничтожили её. О Бенине, до начала проникновения европейцев, путешественник сообщал: «Это огромный город. Входя в него, попадаешь на широкую улицу, не мощенную, в 7–8 раз шире улицы Вармус в Амстердаме… Королевский дворец — группа зданий, занимающих площадь, равную площади города Гарлема… Там находятся многочисленные квартиры министров и прекрасные галереи, большинство такой же величины, что на Бирже в Амстердаме». Работорговля разрушала существовавшие аборигенные государства в черной Африке, как например Конго в XVI веке. Аффонсо, король государства Конго, крестившийся и получивший прекрасное образование, в 1526 в письме португальскому "брату" Жоану III жалуется: «День за днем хватают и уводят торговцы людей нашего народа – детей этой страны, сыновей нашей знати и вассалов, даже людей из нашей собственной семьи… Эта порча и зло столь распространилось, что наша страна полностью обезлюжена…" Ответа на эту жалобу, конечно, не будет.

Работорговля была свернута лишь с окончанием промышленной революции на Западе и переходом Африки под прямое колониальное правление западных держав, когда масштабные перекачки африканской рабочей силы из Африки на другие континенты уже не были необходимы. Однако наступило не менее жестокое время, например та же территория бельгийского Конго или французской Экваториальной Африки на десятилетия стала огромным трудовым концлагерем, где все население было превращено в бесплатную и принудительно задействованную рабочую силу, что обошлось этим регионам в потерю половины населения. Для Конго эта цифра составила не менее 10 млн чел.

Основным принципом капитализма является максимизация прибыли, а вовсе не продажа рабочей силы на свободном рынке труда, как уверяют либералы и ортодоксальные марксисты. Так что бесплатная или почти бесплатная рабочая сила, работающая под страхом смерти, если можно обойтись неквалифицированным трудом - это очень эффективно. Если рабочей силы в избытке (или так кажется), то совсем не требуется поддерживать ее жизнедеятельность и воспроизводство. Высосал и выбросил. Вот типичные записи из дневника офицера бельгийских колниальных войск Force Publique Луи Леклерка в 1895. “21 июня 1895, прибытие в Ямбиси в 10.20. Отправили несколько групп солдат на очистку местности. Несколько часов спустя они вернулись с 11 головами и 9 пленными. Судно, которое было послано на преследование 22 июня, доставило еще несколько голов. На следующий день доставлено трое задержанных и три головы. Солдаты застрелили человека, который искал свою жену и ребенка. Мы сожгли деревню.” И так эти дневники заполнялись на протяжении многих месяцев и лет. В 1899 английский путешественник Grogan находит северо-восток Конго обезлюдевшим на пространстве 8 тыс кв. км: деревни были сожжены. “Когда я бегло исследовал местность то видел скелеты, повсюду скелеты. То, как они лежали, говорило о совершенных тут зверствах.” В 1903 году на 35 местах сбора натурального каучука концессионной компанией Anglo-Belgian India Rubber and Exporation Company было израсходовано 40335 патронов: и это означало многие тысячи убитых людей, захваченных и замученных заложников, отрубленных, "в назидание", рук, носов, голов.

Последние африканские государства были добиты картечью и пулеметами европейских колонизаторов на рубеже XIX-XX вв, как, к примеру, государство зулу, фульбе и малагасийское королевство. Практически все государственные образования, что существует сегодня в Африке - созданы искусственно, точно также как делилась Африка европейскими державами на берлинском конгрессе, линейкой. Единые этносы разрезались границами, а враждебные соединялись, причем одним этносам давались привилегии перед другими, как например тутси перед хуту - здесь причина, кстати, печально знаменитого руандийского геноцида и еще более кровавых конголезских войн на рубеже XX и XXI вв.

Не только оставленное колонизаторами примитивное сырьевое хозяйство, но и трайбализм, этническая рознь станет причиной постоянной слабости постколониальных государств и их нового неоколониального закабаления, когда более половины создаваемого национального богатства ежегодно уходит на Запад, а сотни миллионов людей живут в нищете, без медицины, даже без чистой воды на 2 доллара в день, и продают своих детей на плантации как и сто-двести лет назад. Поэтому мне смешно читать статьи западных журналюг и нашей либерды о том, как Запад облагодетельствовал Африку и как нехорошо, что скверная Россия сейчас лезет в африканские дела, которыми должны заниматься лишь джентльмены в пробковых шлемах.

Конечно, надо помнить, что все постколониальные государства Африки, едва только обращались к этатистским или социалистическим методам хозяйствования, либо становились жертвой переворота, проведенного ЦРУ и другими западными спецслужбами (а таких только в 60-х было около 20, начиная со свержения и убийства конголезского премьер-министра Патриса Лумумбы) или становились объектом длительной диверсионной и террористической войны со стороны Запада, как Ангола и Мозамбик, где погибло около 1,5 миллионов человек. Но сегодня Запад уже не тот, не те силенки, да и Китай стал мощной антизападной силой, действующей в Африке.

Если Путину, вслед за начатым им новым освоением Арктики, созданием транcъевразийских транспортных коридоров "Восток-Запад" и "Север-Юг", удастся завязать экономическое, военное, политическое взаимовыгодное сотрудничество с Африкой, то он подтвердит свою репутацию стратегически мыслящего руководителя. Африка обладает теми ресурсами, и демографическими, и минеральными, которые к середине XXI века поставят её в центр мировой политики. Притом у неё именно те минеральные ресурсы, которые необходимы для мирового технологического развития. В том числе и те, которых не хватает у нас, в частности марганца, хрома, кобальта, урана. Та же Конго дает 80% колтановой (тантал-неодимовой) руды, без которой не может существовать ни один мобильный телефон. И что характерно, официальные цифры добычи колтана в Конго ничтожны - все, что добывают лопатами малолетние добытчики попадает в руки банд, а потом уже в распоряжение транснациональных корпораций.

США. Евросоюз. Россия. Африка > Внешэкономсвязи, политика. Приватизация, инвестиции > zavtra.ru, 24 октября 2019 > № 3177749 Александр Тюрин

Интервью руководителя Роспотребнадзора Анны Поповой о главных биологических угрозах

Анна Попова: распространение инфекций — одна из главных биологических угроз

Глава Роспотребнадзора Анна Попова в интервью РИА Новости на площадке экономического форума "Россия — Африка" рассказала о наиболее серьезных биологических угрозах, сотрудничестве со странами Африки и помощи, которую оказывает Россия другим государствам, а также о непростой ситуации по заболеваемости корью и значимости вакцинации. Беседовала Людмила Белоножко.

— Анна Юрьевна, какие наиболее значимые биологические угрозы на сегодняшний день видит Роспотребнадзор?

— В текущем году президент России Владимир Владимирович Путин утвердил новые Основы государственной политики в области обеспечения химической и биологической безопасности на период до 2025 года и дальнейшую перспективу, где обозначены основные биологические угрозы на настоящем этапе, а также определены направления и задачи по их нейтрализации.

Одна из главных биологических угроз, которые мы сегодня обсуждаем на площадке форума, это распространение инфекционных болезней. По данным Всемирной организации здравоохранения, ежегодно в мире от инфекционных болезней гибнет около 16 миллионов человек. А риски последнего времени связаны с появлением новых, возвращением старых "забытых", изменением территорий традиционного проявления природно-очаговых инфекций. Ученые отмечают, что в последние годы выявлено более 200 новых патогенов (в первую очередь вирусов), неизвестных предыдущему поколению. Рост экономических связей и повышение миграционной активности населения приводят к расширению возможностей заноса инфекций в различные страны и регионы.

Изменения климата приводят к необходимости более пристального внимания к обеспечению санитарно-эпидемиологического благополучия на территориях Арктической зоны, Сибири и Дальнего Востока. Организация системной работы Роспотребнадзора по проведению комплекса профилактических мер в зонах ЧС, связанных с паводковой ситуацией в Иркутской и Амурской областях, Хабаровском крае привело к существенному снижению рисков осложнения ситуации и недопущению формирования эпидемических очагов.

Была организована иммунизация населения против дизентерии, вирусного гепатита, брюшного тифа, проведены дезинфекционные обработки, установлено наблюдение за состоянием природных очагов.

— А как в нынешнем эпидемическом сезоне складывается ситуация с заболеваемостью гриппом в России? Сколько человек уже привито? Ниже ли у нас заболеваемость по сравнению с европейскими странами?

— Борьба с гриппом сегодня — одна из важнейших задач мирового здравоохранения. В преддверии сезона подъема заболеваемости гриппом и респираторными инфекциями в нашей стране мы уделяем этой теме отдельное внимание.

Еще в августе текущего года издано постановление главного государственного санитарного врача Российской Федерации, определяющее основные задачи по профилактике гриппа и ОРВИ в предстоящем сезоне. Одним из важнейших направлений является системно проводимая вакцинация населения, позволившая за последние 20 лет снизить заболеваемость гриппом более чем в 200 раз. В прошедшем сезоне 2018-2019 годов мы достигли наибольшего уровня иммунизации населения, когда было привито более 49%, что составило порядка 70 миллионов человек.

В преддверии наступающего сезона гриппа и ОРВИ 2019-2020 прививочная кампания стартовала уже в начале сентября текущего года. По состоянию на сегодня привито более 37,1 миллиона человек, что составляет более четверти всего населения России (25,6%), при этом почти 10 миллионов привитых это дети. Надо также отметить, что среди взрослых привито 208 тысяч беременных женщин. Подчеркну, что около трех миллионов человек привито за счет средств работодателей, чаще всего такая практика встречается в Москве, Санкт-Петербурге, Свердловской, Ростовской, Московской и Воронежской областях.

В состав хорошо зарекомендовавших себя отечественных вакцин входят актуальные штаммы гриппа, что позволит в полной мере защитить население. Традиционные вакцины против гриппа (трехвалентные вакцины) предназначены для защиты от трех вирусов гриппа — вирус гриппа A (H1N1), вирус гриппа A (H3N2) и вирус гриппа B (одного из двух циркулирующих в сезоне). Существуют также вакцины, предназначенные для защиты от четырех вирусов гриппа (четырехвалентные вакцины). Они защищают от тех же вирусов, что и трехвалентная вакцина, и содержат второй циркулирующий вирус гриппа B.

Сегодня в России так же, как и в Европейском регионе, отмечается низкая заболеваемость гриппом. Роспотребнадзор проводит еженедельный мониторинг ситуации. На последней 42 неделе превышение недельных эпидемических порогов заболеваемости гриппом и ОРВИ в субъектах Российской Федерации по совокупному населению не зарегистрировано.

— Вакцинация, несомненно, очень значимая часть профилактики различных заболеваний. Но, несмотря на огромное количество сообщений о ее пользе, антивакцинальные настроения все равно сохраняются. Как решать эту проблему?

— Да, действительно, одна из главных задач, стоящих перед медицинским сообществом сегодня, это противостояние антивакцинальному лобби.

В последние годы вакцинация стала нормой жизни для большинства наших сограждан, но, к сожалению, пока не для всех. Но надо отметить, что антипрививочные настроения чаще всего исходят от анонимных источников в интернете. Мы ведем ежедневную последовательную работу по информированию населения о необходимости вакцинации. И сегодня цифры говорят сами за себя: после старта в начале 60-х годов прошлого столетия прививочной кампании против дифтерии, коклюша, кори и краснухи заболеваемость снизилась от нескольких десятков до нескольких тысяч раз. Например, от дифтерии в пять тысяч, от кори в 580, а от краснухи в 12 тысяч раз.

— А если говорить в целом, сколько россиян охвачено профилактическими прививками в рамках национального календаря?

— Сегодня охват населения (детей и взрослых) плановыми профилактическими прививками в профильных возрастных группах в целом составляет более 97%. Это выше уровня, рекомендованного ВОЗ, что позволяет предупреждать тяжелые и летальные случаи заболеваний, а также обеспечивать стабильную ситуацию в стране.

— Непростой остается ситуация по заболеваемостью корью на Украине. Что можно сказать о России? Совсем недавно закончилась "подчищающая" иммунизация против кори. Какой процент населения в целом привит на сегодняшний день? Выше ли заболеваемость корью в России по сравнению с прошлым годом?

— В последние годы неблагополучная ситуация по кори сформировалась во многих государствах мира. Но особое внимание привлечено к странам Европейского региона, где в течение пяти лет продолжается рост заболеваемости. По итогам 2018 года очаги кори наблюдались в 47 из 53 государств Европы. За восемь месяцев 2019 года уже было зарегистрировано более 97,5 тысячи случаев кори, что выше уровня предыдущего года более чем в три раза.

Крайне неблагополучная ситуация остается на Украине (более 70% всей европейской заболеваемости), где за восемь месяцев 2019 года, по информации ЕРБ ВОЗ, было зарегистрировано 56430 случаев кори, что превышает цифры прошлого года в разы.

Учитывая сложившуюся ситуацию и высокие риски завоза инфекции в страну, несмотря на высокие уровни охвата иммунизации населения России против кори (более 97%), Роспотребнадзор считает важным проведение дополнительных "подчищающих" мероприятий, которые позволят повысить охваты в некоторых группах населения, в том числе среди кочующих лиц и мигрантов.

На сегодняшний день в рамках только "подчищающей" иммунизации привито около 730 тысяч взрослых и более 159 тысяч детей. В их числе более 170 тысяч трудовых мигрантов, иммунизацию которых мы будем продолжать и в 2020 году.

Кроме того, в рамках международных проектов, проводимых Роспотребнадзором при поддержке правительства Российской Федерации, осуществляется практическая и методическая помощь по борьбе с корью в зарубежных странах. Особе внимание уделяется странам СНГ, куда в течение последних лет передаются диагностические системы и вакцины против кори, а также проводится обучение специалистов. Например, в этом году Кыргызстану будет передано 100 тысяч доз вакцины против кори.

— С какими странами еще сотрудничает Россия в рамках борьбы с биологическими угрозами?

— Во время вспышки лихорадки Эбола в Гвинее в 2014-2016 годах Россия отреагировала одна из первых и направила туда мобильную лабораторию. Позже, в 2017 году, для оказания системного содействия в обеспечении санэпидблагополучия населения Гвинеи Роспотребнадзором был открыт Российско-гвинейский научно-исследовательский центр эпидемиологии и профилактики инфекционных болезней, который значительно укрепил потенциал Гвинеи и всего Африканского континента в предотвращении эпидемий и борьбе с ними. Мобильные лаборатории Роспотребнадзора, подобные той, которая работала в Гвинее, сегодня работают во Вьетнаме, Монголии, странах СНГ. Планируется передача такой лаборатории в Демократическую Республику Конго, где сегодня складывается неблагополучная ситуация, вызванная вспышкой лихорадки Эбола.

На форуме мы подписали Меморандум с министерством здравоохранения Уганды о сотрудничестве в области обеспечения санитарно-эпидемиологического благополучия населения и соглашение о сотрудничестве в области эпидемиологии и профилактики инфекционных болезней с министерством здравоохранения Демократической Республики Конго. Россия окажет помощь народу Конго в борьбе с лихорадкой Эбола, которая предусматривает в том числе использование российской вакцины "ЭпиВакЭбола", разработанной государственным научным центром "Вектор" Роспотребнадзора по уникальным технологиям.

С учетом успешного опыта работы Роспотребнадзора по борьбе с вирусом Эбола в Гвинее мы готовы предложить партнерам российские технические и научные наработки для совместного реагирования на эпидемии. В 2019-2020 годах Российская Федерация поставит мобильные противоэпидемические лаборатории, диагностическое оборудование и тест-системы, вакцины. Кроме того, наши эксперты проведут обучение более 120 конголезских специалистов. Роспотребнадзор также разработал программу помощи Мадагаскару в борьбе с чумой и другими актуальными инфекциями.

Роспотребнадзор продолжает также оказывать помощь странам Восточной Европы и Центральной Азии (ВЕЦА) в борьбе с ВИЧ/СПИД и другими инфекционными болезнями. Совсем недавно состоялась передача представителям Армении, Кыргызстана и Таджикистана еще трех мобильных клиник, которые предназначены для оказания первичной медико-санитарной помощи, а также предоставления ряда услуг, связанных с обследованием на ВИЧ-инфекцию, вирусные гепатиты, инфекции, передающиеся половым путем, акушерской и гинекологической помощью, кардиологией и урологией. Всего в страны ВЕЦА поставлено 12 мобильных лабораторий для оказания помощи населению. С 2013 года по настоящее время услугами таких мобильных комплексов уже воспользовались более 1,5 миллиона человек.

Сегодня Роспотребнадзор имеет более 50 двухсторонних соглашений о сотрудничестве с разными странами мира. Реализуется восемь международных проектов в области обеспечения биологической безопасности и санитарно-эпидемиологического благополучия, в том числе со странами Африки. В настоящее время мы готовы предложить поддержку не только по техническому оснащению, но и методические практики по становлению национальных систем биологической безопасности.

Россия > Медицина > rospotrebnadzor.ru, 24 октября 2019 > № 3172037 Анна Попова

Как на 30 тысяч рублей открыть свой магазин ювелирных украшений и не прогореть: интервью Светланы Ефремовой

Основатель магазина «Сахарок» рассказывает, как она с нуля построила бизнес по продаже дизайнерских ювелирных украшений без кредитов и инвестиций

Светлана Ефремова росла в маленьком сибирском городке, мечтая о собственном бизнесе в Москве. Переехав в столицу и получив высшее образование, она два года проработала журналистом и пиар-менеджером. В 2014 году она решилась на открытие своего магазина, скопив всего 30 тысяч рублей. На эти деньги она заказала в интернете дизайнерские украшения из Нью-Йорка и Гонконга — их сразу же раскупили знакомые. Спустя полгода появился первый шоурум с украшениями российских дизайнеров.

Сейчас Ефремовой 31 год, а мультибрендовый магазин «Сахарок» приносит ей миллионы. В сети из трех офлайн-магазинов представлены изделия 35 различных брендов, а также собственные коллекции Ефремовой. В интервью BFM.ru она рассказала, как встречалась с первыми покупателями в метро, почему не стоит смешивать дружбу и работу, и поделилась планами на будущее.

Вы говорили, что ваш бизнес начался с суммы в 30 тысяч рублей. Расскажите подробнее о том, как вы начинали.

Светлана Ефремова: В 2013 году я занималась пиаром и вела колонку про еду в The Village. В какой-то момент поняла, что пришло время делать что-то свое. Одновременно с этим в жизни появились еще кое-какие сложности, это вообще был непростой период. Затишье продолжалось месяца три, я очень переживала, не выходила из дома и размышляла о том, что буду делать дальше. К тому времени мне удалось накопить 30 тысяч рублей. Всю жизнь я мечтала о том, чтобы сделать свой бизнес. Я всегда хотела, но боялась этого. У меня не было финансовой и моральной поддержки, я не чувствовала в себе сил и знаний. Это было что-то далекое и желанное. Но я точно знала, что хочу свой магазин, и необязательно магазин украшений.

Почему тогда начали продавать именно их, а не что-то другое?

Светлана Ефремова: На 30 тысяч рублей много не купишь. Первые года три-четыре я занималась бизнесом совершенно интуитивно. В России почти не было проектов с дизайнерскими ювелирными украшениями. Я заказала изделия, которые мне нравились, из Америки, Гонконга, Греции и Израиля. Это был бизнес на коленке — без договоров и поездок. Я просто отправляла деньги, и мне присылали изделия почтой. В России тогда не было тренда на авторские украшения. Про них вообще никто не говорил.

Как вы продавали самую первую партию украшений?

Светлана Ефремова: Я купила украшения на 30 тысяч рублей и написала посты в Instagram и Facebook. В Instagram у меня было около двух тысяч подписчиков, в Facebook тоже не очень много. Я написала: «Привет, меня зовут Света, я всегда мечтала создать свой магазин украшений и вот решилась». Дальше был длинный, искренний, очень простой текст. Потом, спустя годы, я видела почти скопированные приветственные тексты у других магазинов украшений, это было так странно.

Первую партию раскупили за несколько часов. Люди, которые были на меня подписаны, начали писать в личные сообщения и просить отложить им товар. У меня сразу прошел страх, потому что я встала перед необходимостью справиться с обработкой этого количества заказов. Я же была одна, мне нужно было всем отвечать, рассказывать про размер, материал, со всеми встречаться.

Тогда я жила на «Братиславской». Дорога в центр и обратно занимала полтора часа. Помню, что в первый день я осталась у подруги, которая жила ближе к центру, и провела у нее две недели, потому что у меня не было ни времени, ни сил ездить домой. Мои постоянные клиенты, которые до сих пор покупают украшения в «Сахарке», часто вспоминают, как встречались со мной в метро. Я была курьером, эсэмэмщиком, обработчиком заказов, продавцом, байером, гендиректором в одном лице.

Как еще про вас узнавали клиенты, кроме сарафанного радио и соцсетей?

Светлана Ефремова: Я писала редакторам модных изданий. Я много рассказываю про Вику Лобанову, которая была тогда редактором моды в «Афише». Я написала ей в Facebook о своем магазине. Вика ответила, что уже слышала про «Сахарок», и согласилась встретиться. Так она стала моей путеводной звездой и сделала со мной много материалов и в «Афише», и в других изданиях. Эта поддержка очень сильно меня укрепила.

Вы давали платную рекламу магазина «Сахарок»?

Светлана Ефремова: Нет. Реклама дает поток входящих, которые сложно обработать. А я восемь месяцев была одна и еле справлялась с количеством заказов. Мой путь — это путь постепенного развития, а не скачков, больших инвестиций извне. Мне понятнее развиваться, когда я могу обработать объем поступающих проблем и информации.

Объем проблем на этапе первого года и сейчас — это совсем разные вещи. Сейчас их гораздо больше, они гораздо суровее. Но я, будучи той девочкой пять лет назад, не смогла бы освоить те ситуации, которые возникают у меня сейчас. Когда люди без опыта сразу вкладывают большие инвестиции, быстро сталкиваются с проблемами, которые передо мной возникли только сейчас, когда я уже понимаю рынок. Конечно, тут сложно не сломаться. Мы четыре года участвовали в фестивале «Ламбада-маркет», и я ему безумно благодарна, потому что он сильно повлиял на нашу узнаваемость. Потом мы просто поддерживали через этот фестиваль коммуникацию с клиентами, которые не доходят до магазина. Сейчас мы перестали в нем участвовать, потому что я чувствую все меньше отдачи.

Что вы делали после продажи первой партии украшений?

Светлана Ефремова: Купила на эти деньги еще украшений! Продолжала встречаться с людьми, вести Instagram, налаживать коммуникацию с прессой. А потом мои подруги из проекта Stay Hungry предложили разделить помещение вместе с ними. Они устраивали закрытые ужины на Большой Никитской на втором этаже. Это очень интересный проект, я сама к ним ходила. Ужины они делали раз в неделю, а в остальное время их помещение простаивало. Запуская за два-три месяца до этого магазин, я и подумать не могла, что у меня так быстро появится свой шоурум. У меня не было наполеоновских планов. Я рассуждала тогда так: «Когда-нибудь я буду зарабатывать 100 тысяч в месяц и тогда буду очень счастлива». Спустя три месяца у «Сахарка» появился свой магазин на втором этаже на Большой Никитской в красивой квартире.

Почему вы решили развивать бизнес в одиночку?

Светлана Ефремова: Я не чувствую, что партнерский бизнес — это мое. В бизнесе и так много ситуаций, когда приходится договариваться, объяснять, это забирает много энергии. Мне очень комфортно одной принимать решения. Мне легко даются ошибки, потому что я сама их делаю и сама за них отвечаю. Они дают мне большой рост. Я понимаю: если я что-то не сделаю, никто этого не сделает за меня. Так формируется ответственность.

Спустя восемь месяцев с момента запуска магазина я была на последнем издыхании. Все это время я жила в очень жестком режиме: работала с шести утра до десяти вечера. Так прошло восемь месяцев, я ни разу не отдыхала, не ездила в отпуск, не брала выходных. У меня было сильное выгорание. В какой-то момент я позвонила подруге и сказала: «Я больше не могу, у меня нет физических сил даже разговаривать». Это очень распространенная ошибка: когда работаешь без перерыва, тебе рано или поздно придется это каким-то образом восполнять. Такой режим сильно подорвал мое здоровье, я до сих пор чувствую последствия.

В этот момент я поняла, что мне надо искать ассистента. Как только человек нашелся, я сразу улетела отдыхать. А еще через несколько месяцев, уже в феврале, мы запустили онлайн-магазин. Это было недорого — я платила за хостинг около семи тысяч рублей в месяц. Мы сделали профессиональные фото, я наняла еще одну девушку, которая занималась только сайтом. В тот момент я поняла, что команда — это здорово. Сотрудников я находила через Instagram и до сих пор пользуюсь этим инструментом. Я руководствовалась тем, насколько мне комфортно общаться с человеком и насколько мы на одной волне. У меня не было HR-знаний, критериев, по которым я могла бы оценивать сотрудников. Конечно, я совершала много ошибок, недостаток опыта сказывался и в отношении людей, это нормально.

Какие именно ошибки вы совершали, выстраивая отношения с сотрудниками?

Светлана Ефремова: Есть границы, которые не надо переходить в работе. Я очень коммуникабельный человек, люблю со всеми дружить. Раньше это проявлялось в том числе и в рабочих отношениях. Я постоянно привозила какие-то сувениры, делала подарки, дарила свою одежду, косметику, приглашала сотрудников в гости. Это привело к тому, что люди относились к своей работе более халатно, могли сказать: «Ой, я не успела, извини». Сейчас такое недопустимо.

В какой момент вы запустили второй магазин, который уже принадлежал только вам?

Светлана Ефремова: Примерно через год после того, как запустили свой онлайн-магазин, мы открыли «Сахарок» в Artplay. В ремонт я вложила около 2,5 млн рублей. Этим помещением владеет мой друг, и он предложил мне арендовать его. Я согласилась. Оно очень атмосферное, необычной формы, с большой деревянной верандой, как в кафе. Но был недостаток: в магазин нет прямого входа, он находится на третьем этаже, без указателя. Как он там существует до сих пор, вообще непонятно.

Сколько тогда у «Сахарка» было партнеров?

Светлана Ефремова: Около 20 брендов. Вскоре после запуска «Сахарка» начался кризис, украшения за рубежом стало заказывать невыгодно, и на этом фоне появилось много разных российских марок украшений, очень достойных, с классным дизайном. Они все начали стучаться ко мне.

Как вы налаживали отношения с российскими дизайнерами?

Светлана Ефремова: Про «Сахарок» тогда уже много говорили. Подобных проектов на рынке еще не было. Дизайнеры писали мне каждый день, я никого не искала. Много было проектов-однодневок, которые хотели заработать на хайпе, просто скопировав чьи-то украшения. Я это чувствовала сразу, от такого сотрудничества я отказывалась. Но были и люди, которые более серьезно к этому подходили, создавая цельные коллекции, вкладываясь в съемки и пиар.

Я всегда выбирала в «Сахарок» только то, что мне самой нравится, и до сих пор я самостоятельно подбираю ассортимент магазина. В самом начале мы работали без договора, а сейчас работаем по договору комиссии. С дизайнерами у нас одинаковая цена — это принципиальное условие: покупают ли у нас или у них напрямую — цена будет одинаковая.

В каком сегменте лучше продаются ювелирные дизайнерские украшения — онлайн или офлайн?

Светлана Ефремова: В нашем случае онлайн продает как флагманский магазин. Некоторое время назад мы перезапустили онлайн-магазин, теперь он полностью самописный. Он вышел очень дорогим и каждый месяц до сих пор забирает у меня много денег. Одно его создание обошлось мне в 1,5 млн рублей. Мы постоянно что-то докручиваем, в общей сложности я в него вложила миллионов пять.

Я каждый день смотрю аналитику, копаюсь в ней с маркетологом. Для меня сейчас онлайн — это отдельный проект, который очень хорошо развивается, и я делаю на него ставку. Я подумала, что раз так много вкладываю в эту платформу, надо ее использовать не только как площадку для ювелирных изделий. Сейчас мы продаем там парфюмерию, свечи, благовония, две марки дизайнерской косметики — все, что может понравиться нашей целевой аудитории. Скоро запустим новый продукт. Какой — пока держу в секрете.

Можно ли продавать ювелирные дизайнерские украшения только онлайн, не открывая шоурума?

Светлана Ефремова: Это палка о двух концах. Всегда можно все. С одной стороны, люди любят мерить, ощущать. С другой, мне не до конца понятно, как марки, которые продают одну-две коллекции и всего 30-40 украшений, делают шоурумы. Зачем и как они это делают? Когда я открыла первый офлайн-магазин спустя три месяца, у меня уже было очень много украшений, много клиентов, много публикаций в СМИ, узнаваемость. Это было около 300 единиц дизайна. Человек мог прийти и что-то выбрать. Имея две коллекции, я бы не стала открывать офлайн-точку.

Сколько у вас сейчас офлайн-магазинов?

Светлана Ефремова: Три. Флагманский на Патриарших прудах, второй — в Artplay. На Большой Никитской мы закрылись, потому что шоурум был расположен очень близко к новому флагманскому магазину. Третий магазин — в ТЦ «Авиапарк», в пространстве Trend Island. Еще есть наша собственная коллекция, которая полностью представлена в екатеринбургском ТЦ «Большой».

Почему вы выбрали Екатеринбург?

Светлана Ефремова: Как и c другими помещениями, владелец сам на меня вышел. Он очень хотел, чтобы мы там открылись.

Наверняка на вас выходили другие города тоже.

Светлана Ефремова: Много выходят, да. Но нужно быть готовой не только открыть магазин, для меня это уже несложно, но управлять людьми, выстраивать с ними взаимоотношения — это дело не из легких. Сейчас у меня есть интерес к островкам в ТЦ, присматриваюсь.

Как в вашей жизни появился магазин на Патриарших и как вы его открывали?

Светлана Ефремова: Мы его открывали с хорошей командой в феврале 2018 года. Я долго искала помещение. Магазин соседствует с веганским кафе, через которое осуществляется вход. Это 80 квадратных метров, красивый дизайн, который сделала моя подруга — архитектор Ната Татунашвили. Всего на открытие магазина ушло 4 млн рублей. Аренда изначально была 300 тысяч рублей в месяц, сейчас около 450 тысяч.

У вас со временем появилась своя коллекция. Вы открыли свое производство?

Светлана Ефремова: Это чудесная история, новое направление в бизнесе. Мы запустили коллекцию в конце 2017 года одновременно с открытием двух магазинов в разных городах в один день. Я до сих пор удивляюсь, как на это решилась, потому что декабрь в подарочном ретейле — безумный месяц, мы все пытаемся выжить. Первый год в это время мы вообще работали до трех-четырех утра, чтобы обработать все заказы.

Я всегда знала, что буду запускать свою марку, потому что хорошо чувствую, что из украшений будет продаваться. Когда дизайнеры раньше показывали мне свои украшения, я советовала: вот здесь замочек надо заменить, здесь цепочку сделать тоньше, здесь подлиннее. У меня всегда есть понимание, что надо сделать, чтобы это продавалось. Было бы странно, если бы я не использовала это для себя.

Почему я запустила собственную марку только спустя три года? Потому что нужны были деньги на это. И деньги немалые — не хотелось делать по пять колечек одного дизайна. Я хотела сразу делать по 100-200 украшений. Так и получилось. В первый месяц продаж мы даже не сделали официальный запуск. Не рассказали про себя никому из прессы, не сделали съемку — не было на это времени и сил. Тем не менее объем продаж нашей собственной марки в первый же месяц в три раза превысил все самые высокие продажи других брендов.

Расскажите о коллекциях «Сахарка», что они из себя представляют.

Светлана Ефремова: Сейчас мы развиваем два направления. Первое — basic: цепочки, сережки «капельки», конго — круглые простые колечки. Там придумывать нечего. Это то, что нужно каждой девушке на каждый день, чтобы, например, ходить на работу. Это базовые украшения, которые делают образ законченным, дополняют его. Вы показываете, что уделяете себе внимание.

Второе направление — более сложное. Это коллекции Childhood и Emphasis, для создания которых я приглашала дизайнера. Это яркие крупные украшения с жемчугом замысловатых форм.

И сейчас мы делаем то, к чему я давно готова: запускаем украшения из золота. Я очень хочу этим заниматься. До этого все было из серебра, но проект развивается параллельно со мной, и спустя пять лет я уже не та девочка, которая на 30 тысяч рублей запустила магазин. Мне хочется самой носить золото, бриллианты. А так как весь «Сахарок» — это моя самореализация, конечно, там должно быть золото, потому что это мне интересно.

Как вы находите производства?

Светлана Ефремова: С производствами дела обстоят не очень хорошо, они часто обманывают. Я даже думаю о том, чтобы запускать свое, но это пока на стадии обсуждения, надо все посчитать. Совсем недавняя история — производство якобы потеряло наши 3D-модели, из которых мы делали украшения (за них мы уже заплатили). Оказывается, они сделали поддельный аккаунт и продавали изделия по нашим эскизам. Это одна из историй. Таких много. Не могу сказать, что спустя два года с производством все наладилось. Пока это сложная ситуация. Складывается ощущение, что с тобой постоянно хотят поступить нечестно.

Вы будете судиться?

Светлана Ефремова: Да, пока что я ищу юриста. Но это просто одна из историй. Таких в бизнесе много. Например, когда ты отдаешь залог за помещение 150 тысяч, и люди просто пропадают. Или был случай, когда я сняла офис, сделала там ремонт, а спустя два месяца пришла полиция, опечатала его и сказала, что нам его сдают незаконно.

Какая была самая крупная потеря за все это время из-за таких недобросовестных партнеров?

Светлана Ефремова: Пока самая крупная потеря — психологическая. За это время у меня очень сильно пошатнулась вера в людей, порядочность, доброту, благодарность. Были ситуации, когда я могла на полгода уйти в себя, пытаясь переработать эмоции, которые вызывали те или иные события. Бизнес меняет людей. Я становлюсь более закрытой, менее эмоциональной.

Были ли истории с воровством и как с ним бороться?

Светлана Ефремова: Были тоже. Есть камеры, есть инвентаризация. Но у меня до сих пор есть ощущение, что если человек хочет украсть, он украдет. Это условная борьба — как метать бисер перед свиньями. Я скорее предпочитаю думать, что выбираю людей, которые не будут у меня воровать.

Ощущаете ли вы конкуренцию в вашей сфере?

Светлана Ефремова: У меня двоякое отношение. Я считаю, что конкуренция — это прекрасный инструмент, чтобы развивать рынок, делать более качественный продукт и сервис, углубляться в детали. Например, я радуюсь успехам владелицы магазина ювелирных изделий Jerusalembazar Тани Либерман, с которой мы периодически общаемся. Есть владельцы других марок, с которыми мы тоже поддерживаем общение.

Когда мы думаем, что мир огромный, ресурсов много и нам всем хватит, это классная конкуренция — тогда мы развиваемся параллельно, совершенствуемся и делаем классный продукт. Но есть другая конкуренция, где люди верят, что, чтобы преуспеть, обязательно нужно забрать чужие наработки: продавцов, менеджеров, товароведа. Или сделать какую-то подлость. Я узнала еще и такую сторону и с этим пока не смирилась. Но твердо верю: люди, которые живут с убеждением, что ресурсы ограничены, что в мире всего мало и всем хорошего не достанется, настоящего успеха никогда не добиваются.

Есть ли на московском рынке место для новых проектов мультибрендовых магазинов?

Светлана Ефремова: Да. Думаю, если зайти в метро и спросить у любой девушки: «А вы знаете магазин «Сахарок»?», вполне вероятно, она скажет: «Нет, не знаю». В Москве огромная аудитория. Чтобы ее освоить, нужно много времени, сил, ресурсов. Места хватит всем.

Вы активно ведете соцсети. Вы это делаете для дополнительного продвижения «Сахарка» или просто для себя?

Светлана Ефремова: У меня не так много подписчиков в Instagram, но я там достаточно искренняя. У меня есть увлечения, помимо бизнеса, которыми я с радостью делюсь: психология, еда, здоровье, красота. Я думаю, люди стали мне доверять в этих вопросах. А мне нравится делиться. «Сахарок» — это ведь тоже про то, как я вижу этот мир. Но я никогда специально не создавала личный бренд.

Как вы находите время на свои увлечения?

Светлана Ефремова: Бизнес учит структуре. Время, когда я занималась только работой, — прекрасный опыт, который мне показал, что так делать нельзя. Свои интересы я удачно вписываю в свою жизнь. Я постоянно слушаю лекции по психологии и саморазвитию, параллельно делая что-то: готовлю завтрак, занимаюсь спортом, ухаживаю за собой. Мне кажется, при реальном интересе можно совмещать многое.

Надежда Донских

Россия > Приватизация, инвестиции > bfm.ru, 18 октября 2019 > № 3169869 Светлана Ефремова

Выступление Министра иностранных дел России С.В.Лаврова на заседании Совета Безопасности ООН на тему: «Мир и безопасность в Африке: партнерство во имя укрепления регионального мира и безопасности», Нью-Йорк, 26 сентября 2019 года

Уважаемые члены Совета Безопасности,

Уважаемый господин Председатель Комиссии Африканского союза,

Уважаемая госпожа Руководитель аппарата Генсекретаря ООН,

Сегодняшнее заседание, организуемое Российской Федерацией совместно с членами СБ ООН от Африки, подтверждает особое место, которое африканские вопросы занимают в повестке дня Совета. Обеспечение мира и безопасности на континенте является важнейшей задачей для всего мирового сообщества.

Сегодня Африканский континент сталкивается с множеством вызовов. Самый быстрорастущий по населению регион мира по-прежнему охвачен нестабильностью. Ряд его стран сотрясают острые политические и социально-экономические кризисы. Не урегулированы межнациональные и этнические конфликты, чем зачастую пользуются террористы. Очаги активности ИГИЛ, «Аль-Каиды» и связанных с ними «Аш-Шабаб», «Боко-Харам» и других местных группировок сегодня заметны на всем континенте – от Мали до Сомали.

Не стоит забывать и драматичную историю континента. В результате борьбы за свободу и независимость в 60-е гг. прошлого века африканские народы получили возможность самостоятельно определять свое будущее. Ключевую роль в процессе деколонизации сыграла декларация, которая была принята Генеральной Ассамблей ООН по инициативе моей страны. Тем не менее до сих пор суверенитет государств Африки подвергается тяжелым испытаниям.

Развязанная НАТО восемь лет назад вооруженная интервенция в Ливии повергла страну в хаос, подорвала систему обеспечения безопасности в Северной Африке, повлекла расползание оружия и преступных элементов по всему континенту. Ливия стала прибежищем и плацдармом для деятельности разномастных террористов, ряды которых пополняют боевики, прибывающие из Ирака, Сирии и других стран. Страдают государства Сахаро-Сахельского региона, под угрозой безопасность стран Западной и Центральной Африки, да и стран южной Европы.

Сами африканцы на недавнем заседании Совета мира и безопасности Афросоюза, посвященном иностранному военному присутствию на континенте, решительно осудили вмешательство в суверенные дела стран континента и призвали к тому, чтобы внешние партнеры Африки уважали региональные инициативы.

Уважаемые коллеги,

Достигнутые за последнее время результаты в урегулировании ряда кризисных ситуаций, несмотря на все сказанное выше, свидетельствуют об эффективности усилий, инициированных и предпринятых самими африканцами. Подписаны и реализуются всеобъемлющие мирные соглашения в ЦАР и Южном Судане. Благодаря смелым, ответственным шагам лидеров Эфиопии, Эритреи, Сомали и Джибути улучшилась ситуация на Африканском Роге. В таких крупных государствах, как ДРК и Нигерия, состоялись мирные и демократические выборы. Наиболее важным считаю тот факт, что в центре каждого из этих достижений стоит политическая воля глав самих африканских государств, содействие Африканского союза и субрегиональных организаций.

На фоне подобных результатов сформулированная шесть лет назад амбициозная цель по прекращению вооруженных конфликтов в Африке более не кажется недосягаемой. Реализации этой задачи на деле способствует создание Африканских сил постоянной готовности в рамках формирования континентальной архитектуры мира и безопасности. Начал работу Центр Афросоюза по постконфликтному восстановлению и развитию. Активизируются усилия Афросоюза по предотвращению конфликтов, в том числе с опорой на потенциал региональных объединений и «добрых услуг» африканских лидеров.

Вместе с тем африканцы, безусловно, нуждаются в энергичном содействии со стороны мирового сообщества, в том числе Совета Безопасности ООН.

Усматриваем серьезный потенциал в наращивании взаимодействия СБ ООН с Советом мира и безопасности Африканского союза. Хорошую возможность предоставляют ежегодные консультативные заседания двух этих структур, очередное из которых состоится уже в следующем месяце в Аддис-Абебе.

Развивается сотрудничество по линии Секретариата ООН и Афрокомиссии. Совместные миссии направляются в конфликтные зоны, афросоюзовские эксперты привлекаются к подготовке докладов и стратегических обзоров, которые служат полезным ориентиром для принятия соответствующих решений в Совете Безопасности.

Считаем вполне оправданным внимательное отношение Совета к обеспечению устойчивого финансирования операций по поддержанию мира под эгидой Африканского союза. Налицо прогресс в наполнении Фонда мира Афросоюза, что подтверждает стремление африканских лидеров взять на себя определенную часть расходов на афромиротворческие миссии. Безусловно, нужно повышать предсказуемость, надежность и гибкость финансирования таких операций. Российская Федерация готова к предметной работе по соответствующему проекту резолюции, который был подготовлен африканской «тройкой» для рассмотрения в СБ ООН.

Россия выступает в поддержку и других инициатив африканской «тройки» в Совете, касающихся мира и безопасности на континенте. Рассматриваем ее как связующее звено между СБ ООН и Африканским союзом.

Уважаемые коллеги,

Российское содействие обеспечению мира и безопасности в Африке основывается на международном праве, в том числе на закрепленном в Уставе ООН принципе невмешательства во внутренние дела государств, оказывается исключительно с одобрения принимающих стран и направлено на формирование их собственных антикризисных потенциалов.

Большое внимание уделяем программам подготовки миротворцев для стран Африки и других развивающихся стран. В этом месяце стартовал очередной курс обучения в Академии Министерства внутренних дел России, специально ориентированный на женщин-полицейских из Африки.

Продолжаем осуществлять двусторонние программы подготовки военнослужащих и сотрудников правоохранительных структур, оказывать военно-техническую помощь. В Центральноафриканской Республике российские инструкторы за последние полтора года подготовили свыше 3000 военнослужащих для армии этой суверенной страны. С ведома Комитета СБ ООН 2127 для нужд армии ЦАР на безвозмездной основе поставлены уже две партии российского оружия, последняя – в этом месяце.

Создание эффективных вооруженных сил – лишь один из факторов обеспечения национальной безопасности. В целях ликвидации первопричин конфликтов необходимо решать острые социально-экономические проблемы стран региона, укреплять их государственные институты. Особую важность приобретает подготовка африканских национальных кадров широкого профиля. Россия наращивает практику предоставления государственных стипендий для бесплатного обучения африканцев в области медицины, образования, высоких технологий, транспорта и других гражданских специальностей.

Безусловно, новой главой в отношениях нашей страны с континентом станет первый в истории саммит Россия-Африка, который пройдет по инициативе Президента Российской Федерации В.В.Путина в г.Сочи уже через месяц. Ожидаем участия глав государств и правительств практически всех стран континента, а также Председателя Комиссии Африканского союза уважаемого господина Ф.Махамата и руководителей субрегиональных организаций. На повестке дня широкий круг вопросов – от поддержания мира и безопасности до содействия социально-экономическому развитию. Рассчитываем, что сочинский саммит внесет важный вклад в общую нормализацию положения дел на африканском пространстве.

Россия. ООН > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 26 сентября 2019 > № 3150291 Сергей Лавров

Выступление президента Группы Всемирного банка Дэвида Малпасса на Совещании на высшем уровне ООН по всеобщему медицинскому страхованию (UHC)

Президент Группы Всемирного банка Дэвид Мальпасс

Совещание на высшем уровне ООН по всеобщему медицинскому страхованию 2019 года

Стенограмма

Ваши Превосходительства, дамы и господа, я рад, что мне выпала возможность рассказать сегодня о деятельности Группы Всемирного банка по расширению доступа к медицинскому обслуживанию и достижению более весомых результатов в этой сфере. Ускорение прогресса на пути к достижению ВОМУ является важнейшим условием сокращения масштабов крайней бедности и ускоренного обеспечения общего благосостояния.

Охрана здоровья – это и экономический императив, ведь здравоохранение является одним из крупнейших секторов мировой экономики, в котором занято 50 млн человек, преимущественно женщин.

В то же время, согласно нашим последним данным, ежегодно люди расходуют на медицинские услуги более полутриллиона долларов собственных средств. Более 925 млн человек испытывают из-за этих расходов финансовые затруднения, и ежегодно эти расходы обрекают почти 90 млн человек на крайнюю бедность.

Достижение более эффективных результатов в области здравоохранения – одна из ключевых задач Группы Всемирного банка. Одних только слов недостаточно – необходимо усовершенствовать системы финансирования и здравоохранения. МАР – наш фонд для беднейших стран мира – является одним из важнейших инструментов финансирования здравоохранения в странах с более низким уровнем дохода.

За последние десять лет МАР предоставила 13,5 млрд долл. США для финансирования важнейших услуг в области здравоохранения, которыми были охвачены 770 млн человек, и для проведения вакцинации 330 млн детей. Кроме того, за последние десять лет доля средств, выделяемых МАР для финансирования мер в области здравоохранения и питания, увеличилась на 60%, что свидетельствует о возрастающем спросе стран на эти меры.

Финансирование, предоставляемое МАР, имеет огромное значение, но его совершенно недостаточно. Согласно нашим оценкам, даже при самых оптимистичных вариантах развития событий ежегодный дефицит финансовых средств, необходимых для достижения ВОМУ в 54 беднейших странах, где проживают 1,5 млрд человек, будет составлять около 176 млрд долл. США. Чтобы устранить этот дефицит, мы постоянно держим в центре внимания задачу достижения эффективных результатов. Я предлагаю четыре приоритетных области действий, в которых мы можем добиться большего и, что самое важное, в которых мы располагаем убедительными свидетельствами эффективности принимаемых мер.

Во-первых, важно наращивать инвестиции в развитие недорогого и качественного первичного медицинского обслуживания.

Этот шаг важен с точки зрения как здравоохранения, так и экономики. Нам нужно больше ресурсов, позволяющих диагностировать и вылечить болезнь на ранней стадии, до того, как положение станет серьезным. Таким образом можно будет спасать жизни людей и сокращать расходы на медицинское обслуживание

Отсутствие инвестиций приводит к колоссальным издержкам. К ним относятся прямые затраты – сегодня мы видим это на примере ДРК, где Всемирный банк зарезервировал по линии МАР свыше 350 млн долл. США на борьбу с лихорадкой Эбола. К ним относятся и более долгосрочные экономические издержки. Западноафриканские страны, наиболее сильно пострадавшие от вспышки лихорадки Эбола пять лет назад, до сих пор ощущают ее последствия

Группа Всемирного банка уделяет пристальное внимание не только расширению доступа к медицинским услугам, но также повышению качества и ценовой доступности этих услуг, увязывая финансирование с достижением результатов.

Нигерия недавно объявила, что вот уже три года является страной, свободной от полиомиелита. Это внушительное достижение.

Во-вторых, чрезвычайно важно удвоить наши усилия по привлечению частного сектора и разработке новых моделей финансирования и предоставления медицинских услуг. Неудовлетворенные потребности в области охвата медицинскими услугами и их финансирования слишком велики для того, чтобы государственный сектор был способен удовлетворить их в одиночку.

В Афганистане мы содействуем расширению на всю страну проекта по заключению соглашений с частными поставщиками медицинских услуг об оказании базовых услуг. Благодаря этому проекту за последние десять лет охват медицинскими услугами вырос в пять раз, а показатели детской смертности снизились на 60 процентов. Благодаря этим инвестициям будет проведена вакцинация 80 процентов детей, а две трети родов будут осуществляться в медицинских учреждениях в присутствии квалифицированных специалистов, что позволит спасти еще 200 000 жизней.

В Индии мы вместе с властями страны осуществляем разработанный ими масштабный план ликвидации туберкулеза к 2025 году за счет повышения оперативности и эффективности диагностики и лечения туберкулеза в частных медицинских учреждениях, куда обращаются за первой помощью 80 процентов пациентов с туберкулезом. Наша цель – повысить в ближайшие пять лет долю случаев успешного излечения туберкулеза с 11 процентов до 70 процентов.

В условиях изменения характера труда и появления экономики свободного заработка Всемирный банк и IFC способствуют развитию мобильных платформ медицинского страхования, таких, как M-Tiba в Кении. Услугами этой платформы уже воспользовались 4,5 млн человек, а по прогнозам, в ближайшие 3 года она охватит своими услугами 10 млн человек.

По нашим оценкам, эти программы обеспечили финансовую защиту примерно 60 млн человек в 22 странах и, судя по рыночному потенциалу, способны дополнительно охватить десятки миллионов людей.

В-третьих, чтобы повысить эффективность результатов в сфере здравоохранения, мы должны выйти за ее пределы. Это означает оказание поддержки общинам путем совершенствования системы образования, расширения охвата социальным обслуживанием и создания рабочих мест.

Все средства, которые мы инвестируем в медицинские учреждения, медицинских работников, вакцины, лекарства и медицинские технологии, будут истрачены впустую, если мы не станем заниматься решением проблем, из-за которых семьи оказываются в уязвимом положении, – таких, как детская низкорослость, образование девочек или слабость систем социальной защиты.

В рамках Проекта развития человеческого капитала мы взаимодействуем более чем с 60 странами, помогая им применять комплексный общегосударственный подход к достижению более весомых результатов в области развития человеческого капитала.

Одним из примеров может служить осуществляемый Всемирным банком проект расширения прав и возможностей женщин в регионе Сахель – проект SWEDD. Уровни материнской и детской смертности в этом регионе – одни из самых высоких в мире. Проект SWEDD опирается на комплексный подход, основанный на взаимодействии с медицинскими, общинными и религиозными лидерами с тем, чтобы улучшить медицинское обслуживание, препятствовать отсеву девочек из школ и создать экономические возможности для женщин. Первые результаты выглядят многообещающе: показатели отсева в районах осуществления проекта сократились наполовину.

Наконец, нам необходимо изменить принципы финансирования здравоохранения.

Для всех стран это означает повышение отдачи от расходуемых средств.

Для зарубежных партнеров это означает координацию поддержки и финансирования в целях мобилизации внутренних ресурсов и создания устойчивых национальных систем.

Ключевое значение имеет руководящая роль стран. Если их руководители твердо возьмут курс на создание более интеллектуальных, основанных на имеющихся данных, экономически эффективных систем здравоохранения, то они смогут обеспечить недорогое и качественное медицинское обслуживание. Они смогут построить здоровое, процветающее, многообещающее будущее для своих граждан.

Группа Всемирного банка будет надежным партнером в этом деле.

Спасибо.

США > Финансы, банки. Внешэкономсвязи, политика > worldbank.org, 23 сентября 2019 > № 3150807 Дэвид Мальпасс

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в ходе совместной пресс-конференции по итогам переговоров с Министром иностранных дел Республики Ангола М.Д.Аугушту, Москва, 26 августа 2019 года

Уважаемые дамы и господа,

Мы провели очень хорошую встречу. Подробно поговорили о состоянии двусторонних отношений между Россией и Анголой и о нашем взаимодействии на международной арене.

Наши страны связывают многолетние узы дружбы и сотрудничества, которые уходят корнями во времена борьбы народа Анголы за свободу и независимость.

Констатировали сохраняющийся и набирающий темп высокий уровень взаимопонимания и доверия. Обстоятельно обсудили конкретные направления двустороннего взаимодействия, прежде всего, на тех направлениях, которые стали предметом договоренностей в ходе официального визита Президента Анголы Ж.Лоуренсу в Россию в апреле этого года и его переговоров с Президентом России В.В.Путиным.

Высказались в пользу дальнейшего расширения политического диалога. Отметили, что наши торгово-экономические связи развиваются по восходящей, что отвечает обоюдному стремлению вывести деловое партнерство на новые рубежи. Продолжается подготовка к реализации ряда взаимовыгодных проектов в области промышленности и добычи полезных ископаемых особенно в сфере алмазодобычи, а также в области энергетики, рыболовства, транспорта, агропромышленного комплекса, космической связи, в финансово-кредитной сфере и в сфере военно-технического сотрудничества. Договорились, что очередное заседание Межправительственного Российско-Ангольского комитета по военно-техническому сотрудничеству состоится во второй половине нынешнего года в качестве очередного шага на этом направлении.

В экономической сфере отечественные компании проявляют все большую заинтересованность в емком и перспективном ангольском рынке. Условились и впредь оказывать содействие нашим деловым кругам в установлении прямых контактов, в том числе по линии Межправительственной Российско-Ангольской комиссии по экономическому, научно-техническому сотрудничеству и торговле. Важным подспорьем в этом деле станет созданный в марте этого года российско-ангольский Деловой совет. «На полях» предстоящего 23-24 октября саммита «Россия-Африка» в Сочи намечена встреча сопредседателей Межправительственной комиссии и диалог с участием компаний России и Анголы, которые взаимодействуют в рамках наших планов по углублению экономической кооперации.

У нас хорошо развиваются культурно-гуманитарные и межрегиональные обмены. Отметили хорошую практику и хороший опыт подготовки ангольских специалистов в российских вузах. На данный момент почти 1120 ангольцев обучаются в российских университетах. В дополнение к этому еще пара десятков человек проходят обучение в вузах Министерства внутренних дел России.

Договорились проработать дальнейшее совершенствование двусторонней договорно-правовой базы в таких областях, как взаимное признание документов об образовании, учреждение и условия деятельности информационно-культурных центров, взаимодействие в кризисных ситуациях, мирное использование атомной энергии, торговое судоходство и других.

С близких или даже совпадающих позиций обменялись мнениями по актуальным проблемам региональной и международной повестки дня. Наши страны едины в необходимости строгого уважения международного права в полном соответствии с Уставом ООН. Это предполагает, прежде всего, уважение суверенитета каждого государства, принципа невмешательства во внутренние дела и, конечно же, учет культурно-цивилизационного многообразия современного мира, когда каждый народ имеет право самостоятельно определять пути своего развития. Опираясь на эти важнейшие принципы, мы тесно сотрудничаем в ООН, поддерживаем друг друга. Признательны нашим ангольским друзьям за соавторство и голосование в пользу всех основных российских инициатив во Всемирной организации.

Было очень полезно послушать оценки наших ангольских друзей ситуации в Африке, прежде всего, в таких «горячих точках», как ДРК и в целом Район Великих озер, ЦАР и другие. Мы очень ценим активную миротворческую роль Анголы в содействии урегулированию конфликтов на Африканском континенте. Уверены, как и наши ангольские друзья, что для урегулирования существующих на континенте проблем необходим комплексный подход, который подразумевает согласованные действия самих африканцев при поддержке мирового сообщества. Со своей стороны подтвердили готовность и впредь содействовать, в том числе в качестве постоянного члена Совета Безопасности ООН, упрочению стабильности и безопасности в Африке.

Сотрудничество африканских государств и организаций с объединением БРИКС является важным направлением современных международных отношений. Договорились, что мы будем продолжать практику, которая началась в 2018 г., когда на саммите БРИКС присутствовали представители ведущих субрегиональных африканских организаций.

Особо хочу подчеркнуть, что по такой острой проблеме, как необходимость реформы СБ ООН, Россия твердо выступает за достижение самого широкого согласия при приоритетном внимании преодолению главного дефекта нынешнего состава Совета Безопасности – недопредставленности развивающихся стран. Любая реформа СБ ООН должна иметь в качестве главной цели – повышение представленности Азии, Латинской Америки и обязательно Африканского континента. Россия в сентябре этого года будет председательствовать в Совете Безопасности ООН. Одно из наших ключевых мероприятий запланировано по проблемам содействия африканцам в решении их проблем в сфере кризисов, конфликтов и в других ситуациях.

В целом мы удовлетворены итогами переговоров. Убежден, что визит Министра иностранных дел Республики Ангола М.Д.Аугушту будет способствовать дальнейшему продвижению российско-ангольского сотрудничества. Благодарю Вас.

Вопрос: Министр иностранных дел Турции М.Чавушоглу недавно заявил о том, что считает продвижение сирийской армии при освобождении Хан-Шейхуна и других территорий грубым нарушением духа как астанинских, так и сочинских договорённостей. Согласны ли Вы с таким мнением?

С.В.Лавров: Насчет происходящего в зоне деэскалации Идлиб, в частности в районе Хан-Шейхуна и окрестностей. Сирийские вооруженные силы действуют при нашей поддержке и не нарушают никаких договорённостей. Президент России В.В.Путин неоднократно говорил, что договорённости от сентября прошлого года предусматривали создание зоны деэскалации и обеспечения режима прекращения боевых действий со стороны незаконных вооруженных формирований при том понимании, что террористов (установленных в качестве таковых Советом Безопасности ООН) никто не освобождал от принятых СБ ООН решений. На них изначально не распространялся режим прекращения боевых действий.

Стало ясно, что террористы не просто не успокоились, а наращивают свою провокационную длительность изнутри идлибской зоны, атакуя позиции сирийской армии, гражданские объекты, российскую военно-воздушную базу «Хмеймим». В начале этого года мы еще раз договорились с турецкими коллегами о необходимости создать внутри идлибской зоны деэскалации демилитаризованную полосу, чтобы там не было вооружений способных «доставать» упомянутые мной объекты сирийской армии, гражданские объекты и нашу военную базу. Для того, чтобы эта демилитаризованная полоса работала, наши турецкие партнеры создали там несколько наблюдательных пунктов. Мы предложили организовать совместное патрулирование. Пока этого не удается сделать. Несмотря на все принятые меры, включая создание наблюдательных пунктов турецких вооружённых сил, обстрелы изнутри идлибской зоны, в том числе, как мы не раз говорили, продолжались «через голову» турецких наблюдателей и даже в какой-то степени стали более интенсивными. Для пресечения подобных нарушений и провокационных неприемлемых действий, конечно, используются удары по тем целям, откуда исходит угроза сирийской территории и территории нашей военно-воздушной базы. Никто никогда не договаривался о том, что таких ответных действий по террористическим структурам, ведущим огонь, не будет предприниматься. Поэтому когда сирийская армия ликвидировала очаг в Хан-Шейхуне, это было сделано совершенно легитимно и необходимо с точки зрения достижения тех целей, которые поставлены Советом Безопасности ООН по сирийскому урегулированию.

Хотел бы отметить, что мы слишком часто слышим эмоциональные высказывания относительно того, как страдает гражданское население, как нарушается международное гуманитарное право во время действий сирийской армии при поддержке российских ВКС в Идлибе. Перечисляются больницы, которые якобы сознательно были разрушены, распространяются прочие измышления. Хотел бы в очередной раз выразить надежду, что международные СМИ, журналистское сообщество все-таки будут опираться на факты, а не на вышеупомянутые утверждения, тем более что большинство этих инсинуаций проистекает от печально известной группы «Белые каски». Хорошо известно, кто это такие. Будем делать все необходимое, чтобы журналисты своими глазами могли увидеть то, о чем сейчас раздувается такая достаточно нервозная кампания.

Вопрос: Среди участников G7 развернулась бурная дискуссия о возможном возвращении России в клуб. Есть ли перспективы сотрудничества в таком формате? При каких условиях Россия могла бы согласиться на возвращение? Сможет ли принять приглашение, если поступит предложение со стороны США принять участие в следующем саммите?

С.В.Лавров: Что касается «восьмерки» или «семерки», они и без нас там ничего не смогли подписать. Президент России В.В.Путин, комментируя эту тему неделю назад на переговорах с Президентом Франции Э.Макроном, сказал, что «восьмерки» уже давно нет – так решили наши западные партнеры. Мы активно и продуктивно работаем уже в других форматах – БРИКС, ШОС, интеграционных объединениях на постсоветском пространстве, «Большой двадцатке», не говоря уже про ООН. Ни разу за все эти годы мы не только не затрагивали инициативно тему «восьмерки» в контактах с кем бы то ни было, но и вообще не имели ее в виду, когда выстраивали внешнеполитические планы. Вдруг западные коллеги вспомнили о «восьмерке», причем вспомнили сразу в публичных комментариях. Кто-то заявил о необходимости возрождения «восьмерки», кто-то стал говорить о том, что Россия этого «не заслужила», что это «невозможно», стали выдвигать какие-то условия. Кто-то стал предлагать воссоздавать не «восьмерку», а придумать какую-то группу «7+1». Такое впечатление, что участники «Группы семи» стали сами себя в чем-то то ли уговаривать, то ли разубеждать. Мы к этому не имеем никакого отношения. Мы никого ни о чем не просили. Как я уже сказал, об этой теме мы узнали из публичных заявлений некоторых западных коллег. Никаких обращений на этот счет мы не делали и не собираемся делать. Жизнь ушла далеко вперед. Как сказал Президент России В.В.Путин в Брегансоне, мы не уклоняемся от контактов со странами, которые входят в «Группу семи», но если брать мировую экономику, политику, в том числе финансовую, то главные вопросы сейчас решаются в «Группе двадцати». Там есть все члены «семерки», все члены БРИКС. Наши позиции в «Группе двадцати» определяются теми подходами, которые координируются в объединении БРИКС. Это хорошо известно. Это реальность, из которой нужно исходить.

Вопрос: Могли бы Вы дать оценку угроз со стороны США в адрес участников Дамасской международной выставки?

С.В.Лавров: Дамасская международная выставка открывается через несколько дней. Мы слышали, что США пригрозили любым участникам этой выставки санкциями исходя из того, что любое присутствие на этом мероприятии будет означать «поддержку», как они выражаются, «сирийского режима». Это известная риторика, которую мы регулярно слышим в отношении Сирии и целого ряда других стран, где правительства выступают с самостоятельных позиций, а не «пляшут под чью-либо дудку».

При этом хочу обратить внимание на одно обстоятельство, которое американская администрация не упоминает в связи с угрозами в адрес всех участников Дамасской международной выставки. Имею в виду то, что делает американская администрация и к чему привлекает своих союзников на восточном берегу реки Евфрат. Там они ведут себя совсем наоборот: не только не запрещают кому бы то ни было осуществлять проекты на территории Заевфратья, а настоятельно призывают своих союзников в регионе и в Европе делать все, чтобы восстанавливать там нормальную жизнь, инфраструктуру и делать шаги по решению гуманитарных вопросов и, в более долгосрочном плане, – создавать условия для нормального функционирования этой территории. Я оставляю в стороне, насколько это реалистично в условиях, когда там до сих пор не могут договориться о том, как решать военно-политические проблемы, обеспечивать безопасность.

Как Вы знаете, идут дискуссии между США и Турцией, между курдами и арабами. Ситуация непростая. Но говорю об этом только для того, чтобы подчеркнуть неприемлемость подобного подхода, когда такой линией в отношении восточного берега Евфрата США взяли курс на подрыв суверенитета и территориальной целостности Сирийской Арабской Республики (САР). Это грубейшее нарушение обязательств США, которые они взяли вместе со всеми остальными членами международного сообщества, проголосовав за резолюцию Совета Безопасности ООН, которая однозначно подтверждает незыблемость суверенитета и территориальной целостности САР. Надеюсь, что наши американские партнеры будут относиться более уважительно к международному праву. Хотя их действия в отношении иранской ядерной программы, Парижского соглашения по климату, Договора о ракетах средней и меньшей дальности не позволяют надеяться, что эти призывы будут услышаны.

Вопрос: Накануне стало известно о том, что в скором времени можно ожидать проведения саммита в «нормандском формате». Предполагается ли, что до этого пройдет министерская встреча? Когда она может состояться?

С.В.Лавров: Мы многократно говорили, что «нормандский формат» полезен. Президент России В.В.Путин подтвердил это на встрече с Президентом Франции Э.Макроном в форте Брегансон. Но мы также постоянно напоминаем нашим партнерам, что для того, чтобы авторитет этого формата не пострадал, необходимо обеспечивать выполнение тех решений, которые достигались в этих рамках ранее. Одно из таких решений — разведение сил и средств, начиная с трёх пилотных районов. В станице Луганской, которая была камнем преткновения из-за абсолютно деструктивной позиции режима П.Порошенко, разведение наконец началось. Более того, оно уже достаточно серьёзно продвинулось. Сейчас стороны уже приступили к ликвидации фортификационных сооружений по обе стороны линии соприкосновения. Идёт разговор о ремонте моста в станице Луганской. Это очень позитивное развитие событий. После этого останется повторно организовать разведение сил и средств двух других районов – Петровское и Золотое, — которые обозначил «нормандский формат». Там разведение состоялось, но затем украинские Вооруженные силы вернулись туда «в ползучем режиме». Этим занимается контактная группа. Надеюсь, что разведение сил и средств состоится во всех трёх районах, и «нормандский формат» сможет договариваться о распространении этой практики на всю линию соприкосновения. Это было бы очень важно.

Второе условие, которое необходимо выполнить, – это зафиксировать на бумаге, в правовом смысле т.н. «формулу Штайнмайера» о том, что особый статус территорий Донбасса будет введен на временной основе в день выборов и на постоянной основе – когда наблюдатели от ОБСЕ представят доклад, подтверждающий свободный и справедливый характер этих выборов. Думаю, это тот минимум, о котором все хорошо знают и который необходим для того, чтобы очередной саммит в «нормандском формате» стал бы предметом обсуждения.

Что касается министерского контакта, то, как Вы знаете, пока у нас нет партнера на Украине. Там еще только будет формироваться правительство. Прежде чем говорить о контактах в «нормандском формате» и их планировать, хотелось бы все-таки понять, как новое правительство, когда оно будет сформировано, определит свою позицию в отношении Минских договоренностей. Мы, как и наши германские и французские партнеры, твердо рассчитываем, что новое правительство однозначно подтвердит приверженность Минским договоренностям.

Такое подтверждение тем более необходимо, что в предвыборный период и сразу после выборов мы слышали немало противоречивых заявлений со стороны представителей новой Администрации, нового офиса президента Украины, которые шли вразрез с обязательствами Киева по этому важнейшему документу. Поэтому еще раз подчеркну: переподтверждение приверженности Минским договоренностям со стороны украинского руководства будет иметь очень важное значение.

Россия. Ангола > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 26 августа 2019 > № 3150304 Сергей Лавров

Хозяева мира

как происходит согласование и управление на самом верху пирамиды

Константин Черемных Елизавета Пашкова

"ЗАВТРА". Константин Анатольевич, после выборов в Европарламент поменялись ключевые фигуры европейской бюрократии. Так, главой Еврокомиссии стала министр обороны Германии Урсула фон дер Ляйен. Любопытно, что до этого, в июне, она появилась на заседании Бильдербергского клуба.

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Урсула фон дер Ляйен была не только в Бильдербергском клубе. Она сначала побывала в Давосе, потом встретилась с Элизабет Мон, главой Bertelsmann Stiftung, а потом уже побывала в Бильдербергском клубе. То есть, прежде чем попасть в клуб, ей нужно было получить одобрение Элизабет Мон — человека, который контролирует медиа-сферу и сферу образования в Германии. Именно ей Европа и весь педагогический мир обязаны Болонским процессом. Элизабет принадлежит к семье, которая, как и ряд других влиятельных немецких семей, изо всех сил старалась очиститься от нацистского наследия. А для этого ей нужно было показать себя ещё большим либералом, чем остальные либералы. А дальше, в процессе перехода мирового либерализма к тому, что сейчас самоназывается прогрессизмом, это приобрело специфические черты. В образовании это выразилось в примитивизации и англификации.

"ЗАВТРА". То есть в результате Болонского процесса в Германии немецкий язык стал как бы вторичным?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Да, по отношению к английскому. Это одно из проявлений этого процесса. А другое проявление — это общее упрощение, которое, к сожалению, распространилось и у нас с системой ЕГЭ и тому подобным.

И тот факт, что к Элизабет Мон приходила за агреманом Урсула фон дер Ляйен, лишний раз говорит о том, что Bertelsmann Stiftung — это системообразующая структура, которая влияет на всё, в том числе на подбор политических кадров. Вплоть до того, что предыдущий глава Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер, долгие годы возглавлявший правительство Люксембурга, был выдвинут на высшую должность Евросоюза сразу же после того, как финансово-управляющая структура Bertelsmann Stiftung была зарегистрирована в Люксембурге.

А что касается самой Элизабет Мон и её фонда Bertelsmann, то она, вопреки уставу фонда, продлила собственные полномочия после 75 лет, и прошло это без особых демократических изысков, как проходит сейчас почти всё и в Еврокомиссии.

"ЗАВТРА". Соответственно, германское представительство на заседаниях Бильдербергского клуба в этом году было наиболее внушительным?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Казалось бы, да, ведь если Германия выдвигает свою кандидатуру на пост главы Еврокомиссии, то и немецкая делегация должна быть представительной. Но на самом деле немцы выглядели весьма и весьма скромно по сравнению с французским представительством. Как и в прошлом году, от Франции была Патриция Барбизе, руководитель французского клуба Le Siecle ("Век") — такой же системообразующей структуры, куда стягиваются все нити при распределении должностей в европейских органах, как и Bertelsmann Stiftung.

Францию, помимо Патриции Барбизе, представляли личный советник Макрона Клеман Бон, старший советник Института Монтеня Франсуа Годеман. Заметим, что Институт Монтеня был ключевой структурой в подборе и утверждении Макрона на пост президента, особенно, когда нужно было подтянуть часть правых.

Далее: министр экономики и финансов Франции Брюно Ле Мэр, который участвует в очень широком круге влиятельных организаций, например, в The Long-Term Investors Club ("Клуб долговременных инвесторов"), который устанавливает между участниками Клуба прямые финансовые отношения. Ле Мэр курирует также неформальные финансовые отношения между публичными банками Франции и Китайским банком развития.

Разумеется, присутствовал на заседании Бильдербергского клуба и генеральный директор компании Total Патрик Пуйян. И даже Майкл Сабиа, который представлял формально Канаду, на самом деле тоже французский человек.

То есть по сравнению с Францией и германское представительство, и итальянское, не говоря уже об австрийском, выглядели значительно бледнее.

"ЗАВТРА". А британское представительство?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Оно было довольно своеобразным. С одной стороны, совершенно не было людей из Ditchley Foundation, которые образуют неформальную связь с американским Богемским клубом, но были такие крупные фигуры, как главы British Petroleum и Shell. Но Shell здесь, скорее, по другой линии: поскольку присутствовала королева Нидерландов, то возникает вопрос, а только ли фон дер Ляйен там обсуждалась? Или там обсуждался и нидерландский политик Франс Тиммерманс?

"ЗАВТРА". Но в итоге Бильдербергский клуб предпочёл фон дер Ляйен?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Видимо, да. Но если мы посмотрим в целом на европейский расклад, то увидим, что на пост главы Европейского Центрального банка переходит из МВФ Кристин Лагард. А эта тема — кто возглавляет международные финансовые институты, очень важна для Бильдерберга. И если бы эта ротация предполагалась ещё в мае, то наверняка это было бы как-то отражено в тематике клуба или, по крайней мере, в его составе. Но этого не наблюдалось. Поэтому, скорее всего, эта ротация возникла уже в последний момент, спустя месяц после заседаний клуба. Кстати, когда саму Лагард продвигали в МВФ, на Бильдербергском клубе тогда присутствовал её конкурент Стенли Фишер, бывший глава Центрального банка Израиля. И то заседание, проходившее тоже в Швейцарии, было настолько сложным, что после основного заседания началось некое неформальное заседание отдельно, проходившее ещё несколько дней.

"ЗАВТРА". А кто из тех, кто в этом году присутствовал на заседаниях клуба, являются его постоянными членами?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. На постоянных участников интересно посмотреть с точки зрения того, какие сектора современной экономики они представляют. И здесь в первую очередь надо упомянуть Томаса Лейзена, который связан с несколькими секторами промышленности. При этом Лейзен был главой Исполнительного комитета Бильдербергского клуба, сменив на этом посту Этьена Давиньона, когда тот по возрасту был отправлен в почётную отставку. Так вот, и Давиньон, и Лейзен представляют одну и ту же корпорацию, которая называется Umicore. Раньше она называлось "Горнодобывающий союз Верхней Катанги". Катанга — это провинция Демократической республики Конго.

"ЗАВТРА". Раньше это было Бельгийское Конго?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Да, но Томас Лейзен — это фигура не чисто бельгийская, а бельгийско-немецкая. Его мать происходит из рода Алерс — владельцев крупной германской судоходной компании. История состояния Алерс — это история одного из многих немецких довоенных состояний, хотя оно и тогда было не чисто немецким, а немецко-бельгийским. И отец Томаса Лейзена, бельгиец, работал именно в структурах Алерс. Его связи с Германией были очень прочными, и не случайно в начале 1990-х годов он входил в совет директоров организации, созданной после объединения Германии, на баланс которой были переданы все промышленные предприятия и государственные земли ГДР.

А если вспомнить, что ГДР в рамках СЭВ специализировалась на электронике и, вообще, на таких областях, из которых потом вышел IT-сектор, то нет ничего удивительного в том, что семья Алерс-Лейзен очень нужна той структуре, которая традиционно поставляла и продолжает поставлять необходимые для IT-отрасли рудные материалы из стран Центральной Африки.

Сейчас Томас Лейзен возглавляет совет директоров Umicore, а генеральным директором компании с прошлого года стал некий Марк Гринберг, о котором мало что известно. Откуда он появился? А секрет скрывается в 1996-97 годах, когда в США правил Клинтон и считалось, что следующим президентом станет Альберт Гор, известный в двух ипостасях: с одной стороны, как человек, открывший миру интернет, а с другой стороны, как один из основоположников теории глобального потепления. Но Гор президентом не стал, произошёл некий слом. И в результате этого слома у бельгийцев в Демократической республике Конго появились конкуренты.

В том, чтобы сохранить там позиции, особую роль сыграла дочерняя компания бельгийцев, в совете директоров которой были Томас Лейзен и Марк Гринберг. Там эта фамилия впервые и появилась. С 2010 года, когда президентство Буша закончилось, и появился Обама, они от конкурентов стали благополучно избавляться: кого-то включили в чёрные списки Федерального казначейства США, кого-то обнаружили в «Панамской папке» и так далее.

"ЗАВТРА". Компания Лейзена имеет заводы не только в Бельгии, но и в Германии?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Да, к тому же в Германии ещё и проживает основная часть диаспоры хуту. Дело в том, что так называемая Вторая конголезская война (1998—2002), в которой участвовало несколько государств, началась со столкновения племён хуту и тутси. Всё это может иметь прямое отношение к тому, что Урсула фон дер Ляйен стала главой Еврокомиссии, по той причине, что при ней как при министре обороны Германии стала гораздо активнее деятельность Бундесвера в Африке вместе с французскими силами.

"ЗАВТРА". А как в самой Африке к этому относятся?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. В их отношении есть некоторая двойственность. С одной стороны, говоря марксистским языком, то, чем занималась компания "Горнодобывающий союз Верхней Катанги", а теперь занимается Umicore, — это гиперэксплуатация. С другой стороны, эти компании вынуждены так или иначе развивать инфраструктуру, то есть строить железные дороги, порты и прочее. И поэтому отношение африканского истеблишмента к этой и другим компаниям примерно такое: "Да, они эксплуататоры, но что бы мы без них делали?"

"ЗАВТРА". А кроме промышленности, какие ещё темы затрагивались в этом году на заседаниях Бильдербергского клуба?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Одна тема была сформулирована так: "Будущее капитализма". И здесь, наверное, предполагался некий спор. Думаю, что ради этого спора были приглашены два представителя чёрной расы. Это Стейси Абрамс, ранее в клубе не появлявшаяся и неизвестная ни в каких экономических кругах. Она — бывшая претендент на пост губернатора Джорджии в США.

"ЗАВТРА". В своей предвыборной кампании она показала себя радикальной прогрессисткой.

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Совершенно верно. А другой представитель чёрной расы — Тиджан Тиам. Человек из Кот-д’Ивуар, одной из маленьких стран французской Африки, который сделал, по африканским масштабам, колоссальную карьеру и сейчас является главным исполнительным директором крупнейшего швейцарского банка Credit Suisse. Это человек насквозь либеральный в плане философии того, что называется неолиберализмом в узком смысле этого слова, то есть "вашингтонского консенсуса".

Сложно себе представить, что тема «Будущее капитализма» появилась бы два года назад. Она появилась сейчас потому, что новый леволиберальный слой в США мощным потоком хлынул в Демократическую партию на дорогу к президентскому креслу. На их фоне старые лидеры Демпартии, такие, как Джо Байден, оказались гораздо бледнее на тренировочных теледебатах.

"ЗАВТРА". А рассматривалась ли в этом году традиционная для Бильдерберга тема изменения климата?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Там был только один человек в списке участников, которого можно в чистом виде отнести к климатическому лобби. Это Борд Вегар Сольджелл, возглавляющий Всемирный фонд дикой природы в Норвегии. Всё, больше никого. Таким образом, те структуры, которые организовывали Бильдербергский клуб в этом году, были заинтересованы в том, чтобы несколько отодвинуть в тень эту публику, которую поддерживает Джордж Сорос. А он спонсирует и Берни Сандерса, и Элизабет Уоррен в особенности.

"ЗАВТРА". Соросу, получается, не везёт сейчас?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. То, что Соросу не везёт, хорошо видно по Великобритании. Ещё летом 2018 года в газете «Гардиан» была статья о том, как стремительно развивается движение "Best for Britain", которое возглавляет замечательный депутат-лейборист Чука Умунна и которому помогает лорд Мэллок Браун. О том, что Браун работает на Сороса, хорошо известно. И они сделали ставку на Чуку, лейбористского центриста, который не принадлежал к команде Джереми Корбина, а происходил из старых кадров Тони Блэра.

По отцу Чука нигериец, и по виду более темнокожий, чем Обама. Сначала он претендовал на должность, которую занял Корбин, то есть должность председателя Лейбористской партии. Потом его задвинули, но он нашёл другой способ, и «Гардиан» взахлёб рассказывала, как из движения "Best for Britain" выйдет партия, в которую вольются представители других партий, правых и левых, которые стоят чётко за Европу против Брекзита, в отличие от непонятно какого Корбина.

"ЗАВТРА". Эта новая партия участвовала в европейских выборах?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Да, они вышли на выборы в Европарламент, но не как "Best for Britain", а под новым названием "Change UK". Казалось бы, зачем менять название? Но если написать новое название сокращённо, получится CHUK (ЧУК). То есть они всерьёз думали раскрутить из этого персонажа фигуру, сопоставимую хотя бы с Найджелом Фаражем.

"ЗАВТРА". Лидером Партии независимости Соединённого Королевства, то есть, по сути, партии Брекзита?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Да. Уже в начале года было понятно, что раскрутить Чуку не получается, но, тем не менее, на него продолжали тратиться деньги Сороса и других людей. "Change UK" раскручивали изо всех сил, пытаясь добиться перехода туда депутатов от лейбористов. Перешло всего в итоге то ли девять, то ли десять человек. Партию зарегистрировали, она вышла на парламентские выборы, собрала 3% и получила ноль мест в Европарламенте. Поэтому Сорос должен признать, что в чём-то он ошибся. То ли в фигуре, то ли в расчётах. И то, что у него получается в Соединенных Штатах, почему-то не получается в Англии.

В свою очередь партия Брекзита Найджела Фаража уже вовсю себя проявляет в Европарламенте, громче всех критикуя не демократический, а какой-то закулисный способ выбора ведущих фигур в европейском сообществе.

"ЗАВТРА". Они делают это ради пиара или за этим действительно что-то стоит?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Многим кажется, что как будто в какой-то момент кто-то показал пальцем, что вот этих надо раскручивать, и понеслось. На самом деле, партия Брекзита была зарегистрирована не за месяц до выборов, а в конце ноября прошлого года. И сначала её возглавляла Кэтрин Блейклок, дочь известного полярного исследователя,и покорительница Эвереста, романтик с головы до ног. Потом там оказалась Аннунциата Рис-Могг, родная сестра Джейкоба Рис-Могга, потом сам Джейкоб, представляющий правый фланг партии консерваторов, поддержал эту инициативу. То есть начиналось всё это, вообще говоря, не на бюрократическом уровне.

"ЗАВТРА". А когда появилось ощущение, что кто-то дал команду?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Это интересный момент, и совпал он с серией попыток Терезы Мэй продвинуть свой вариант договорённостей с Евросоюзом. Эти попытки проваливались одна за другой. И тогда встал вопрос о том, что если парламент так себя ведёт, то премьер должна обратиться к королеве, чтобы королева благословила роспуск этого состава Палаты общин. И ещё предполагалось, что Мэй перед очередной попыткой голосования выдвинет некую платформу, которая будет платформой для партии тори. Однако ни того, ни другого не произошло. Стало понятно, что есть какие-то вещи, которые выше Терезы Мэй. А что выше Терезы Мэй, кто выше Терезы Мэй, и кто, на самом деле, стоит за Брекзит постоянно? Королева. Тем более, что у королей не принято забирать свои слова обратно, а королева, когда объявили результаты референдума, произнесла речь по этому поводу и после от своих слов не отказывалась.

И, конечно же, не Тереза Мэй решала: принимать Трампа в Лондоне или не принимать. Это решала королева.

"ЗАВТРА". А вопрос отношений с Китаем тоже решается королевой?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Во-первых, этот вопрос имеет проекцию в виде исторической конкуренции Франции и Британского содружества за особые отношения с Китаем. Во-вторых, он зависит от того, кто станет премьер-министром Великобритании после ухода Мэй и как проявит себя та команда, которая построила нынешние отношения с Китаем. А это команда Кэмерона, которая подписала то, что называется "Стратегическим партнёрством XXI века" с Китаем, когда в октябре 2015 года Си Цзиньпин приезжал в Лондон и встречался со всей королевской семьёй, кроме принца Гарри.

Ключевая фигура, которая стоит за стратегическим соглашением Китая и Великобритании, — Джеймс Сассун. Возглавляя Китайско-британскую торговую палату, именно он вёл китайско-британский форум во время визита Си Цзиньпина. Интересно, что Джеймс Сассун — потомок Дэвида Сассуна, легендарного, в некотором смысле, человека для истории Китая, который был правой рукой лорда Пальмерстона, премьер-министра Британии в середине XIX века.

"ЗАВТРА". В эпоху Опиумных войн?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Да, Дэвид Сассун был поставщиком опиума в Китай из Индии. Впоследствии потомки Дэвида Сассуна объединились родственными узами с Ротшильдами, избирались в Палату общин.

Джеймс Сассун при Кэмероне из частного банковского сектора перешёл на государственную службу, был назначен руководителем специального ведомства, которое курировало британскую атомную энергетику. И не случайно главным в экономическом соглашении, которое было подписано в рамках "Стратегического партнёрства XXI века", была модернизация британских АЭС, совместно с Францией.

Тогда эти планы правительства Кэмерона столкнулись с очень сильным противодействием с прогрессистской стороны, а именно, со стороны чикагской команды, которая спонсировала тогдашнюю Лейбористскую партию во главе с Эдвардом Милибэндом и создала блок лейбористов и шотландских националистов, которые, опять же под прогрессистским руководством, требовали закрытия любых атомных объектов в Шотландии, будь то военных, будь то гражданских.

"ЗАВТРА". Интересно, а китайцы знают о родословной Джеймса Сассуна?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Они это прекрасно знают, но дело в том, что деятельность той компании, которую создал Дэвид Сассун в Китае, была столь же двойственной, как и работа, например, бельгийских компаний в Африке.

"ЗАВТРА". По принципу: «А что же без них делать?»

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Да. Дело в том, что для китайской текстильной промышленности хлопок поставляла та же компания, которая поставляла опиум. И когда Опиумные войны закончились, компания Дэвида Сассуна продолжала существовать и продолжала поставлять хлопок.

"ЗАВТРА". Вернёмся к современной ситуации в Британии, где сейчас на повестке дня стоит вопрос о будущем премьер-министре. Одна из вероятных кандидатур — Борис Джонсон?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Да, и ему подыгрывает партия Брекзита. Это видно и по присутствию в этой партии сестры Рис-Могга, и по активности самого Рис-Могга, и по тому, как ведёт себя эта партия в Европарламенте, поскольку там есть такой существенный геополитический момент, который касается отношений с Турцией.

Дело в том, что после известных событий июля 2016 года, когда в Турции была попытка военного переворота, первым человеком, который поспешил солидаризироваться с Эрдоганом, был посол Великобритании в Турции. А вслед за ним — и сам Джонсон, упомянув о том, что его дед турецкого происхождения.

Дальше Борис Джонсон пытался через своих людей заниматься Афганистаном, на чём, с моей точки зрения, и погорел в какой-то момент, но не окончательно. Думаю, он понял, что ему лучше в тот момент уйти, и как сейчас видно, он сделал это вовремя. Но уже тогда было понятно, что та линия, которую он пытался выстроить, включала Турцию в геополитический проект, продолжая в этом смысле линию Кэмерона.

"ЗАВТРА". И эта линия явно противоречит линии Евросоюза, в том числе недавно объявленным санкциям против Турции из-за геологической разведки на шельфе Кипра?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Да, противоречит тому, что вообще делается вокруг Турции с европейской стороны, в том числе с участием людей, которые занимались этим раньше по американской линии. Это команда, близкая к Клинтон и Олбрайт, которая готовила переворот в Турции, общалась с вдохновителем этого переворота Фетхуллой Гюленом, с "Клубом Руми", организовывала различные конференции и тому подобное, поддерживала политические амбиции Ахмета Давутоглу, тогдашнего премьер-министра Турции. В 2016 году Давутоглу вылетел из премьерского кресла, но сейчас он снова появляется на сцене и снова создаёт свою партию.

А совсем недавно из правящей партии Турции вышел Али Бабаджан, человек, который часто приглашался в Бильдерберг. И его выход из правящей партии произошёл как раз после Бильдербергского форума, на котором вся турецкая делегация была оппозиционной.

Стоит отметить, что в этом году в Бильдербергском клубе были две делегации, направленные против правительств своих стран. Это были делегации Турции и Польши. Учитывая, что там же присутствовали такие операторы суррогатных революций, как, например, Джаред Коэн, американец, и Тимоти Гартон Эш, англичанин, который вёл неформальные переговоры с так называемым умеренным крылом «Братьев-мусульман» перед Арабской весной, вполне можно предположить, что оба проекта, и турецкий и польский, делаются одними и теми же руками. А присутствие темы России в списке тем Бильдербергского клуба, проявляющееся в том, что там действительно было несколько специалистов по России, в том числе очень недоброжелательных, типа Тома Тагендхэта или Тимоти Снайдера, говорит о том, что те изменения, которые они собираются совершить в Польше, как-то связаны с российской тематикой.

У Снайдера, профессора истории Йельского университета, есть книга о Второй Мировой войне в нынешней Восточной Европе, где описаны переплетения того, что там происходило, в том числе кровавые карательные акции поляков против украинцев и украинцев против поляков. Кстати, слово «кровь» стоит в заголовке этой книги. Этот человек неоднократно высказывался очень плохо о России, и его присутствие в Бильдербергском клубе говорит о том, что там рассматривался польско-украинско-российский вопрос.

И скорее всего, именно этот вопрос скрывался под заявленной темой "Россия", а не вопрос о трубопроводах. Хотя трубопроводы тоже важны. Я уже упомянул про Ротшильдов, и в этой связи надо отметить, что за пять дней до начала заседаний клуба Давид Рене де Ротшильд побывал в Баку на рядовом, в общем-то, ежегодно проходящем нефтегазовом форуме. В этом был определённый смысл, учитывая то, что сейчас из-за политического тупика в Израиле и из-за более острого, чем когда-либо, столкновения между Турцией и Грецией на Кипре, можно надолго забыть о предполагаемом строительстве трубопровода EastMed из Израиля через шельф Кипра в Грецию и далее в Европу. И поэтому тема Баку интересна, и внимания к этому больше, и ревность Джо Байдена к Закавказью понятна. Нет ничего удивительного в том, что этот регион оказывается таким напряжённым.

А Балканы, как ни странно, становятся менее напряжёнными, хотя часто эти два региона возбуждались одновременно.

"ЗАВТРА". Тем не менее, когда выдвигали испанца Жозепа Борреля на пост еврокомиссара по иностранным делам, звучали опасения, что он не справится с Балканами...

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Это вызвано тем, что Боррель — категорический противник отделения Каталонии от Испании. И вполне логично, что в связи с каталонским и другими сепаратистскими вопросами, Испания не признаёт Косово государством.

"ЗАВТРА". Хотя Косово признали многие европейские государства, в том числе Германия.

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Германия по Балканскому региону занимает сейчас позицию сохранения статус-кво, то есть не менять никаких границ. И не только на Балканах, но и, например, границ между Румынией, Молдавией и Украиной. Но если в вопросах границ строго следовать позиции Меркель, то тогда Украина и Молдавия должны отменить свой обмен земельными территориями, в результате которого Молдавия получила порт Джурджулешты.

"ЗАВТРА". Но тема передела границ на Балканах не уходит с повестки дня?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Эта тема продвигалась, как известно, командой Джона Болтона. С другой стороны, эту же тему гораздо раньше поднимал Тони Блэр. А ещё раньше появился так называемый «План Петерса». Петерс — консерватор, даже правее других неоконсерваторов, нарисовал свою карту, на которой, например, Митровицу прирезал к Сербии. Почему? Есть комбинат Трепча, руда для которого находится с одной стороны границы, а горно-обогатительное производство — с другой. И присоединение косовской Митровицы к Сербии означает, что этот промышленный контур начнёт работать.

"ЗАВТРА". А сейчас этот комбинат бездействует?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. После американских бомбардировок и отделения Косова и руководство этого комбината, и сербское правительство были уверены в том, что сейчас придут и их поглотят, захватят. На самом деле там просто всё встало. И в этом была определённая логика. Потому что если посмотреть на тех персонажей, которые готовили свержение Милошевича, то мы увидим команду Джина Шарпа и Питера Аккермана, в которой из 20 человек 16 — экологистов. Пресловутый Срджа Попович возглавлял фонд «Экотопия». Почему он так назывался? Потому что его задачей было остановить производство, сделать так, чтобы Югославия больше не была индустриальной страной.

Мы можем относиться к Болтону как угодно, но так уж сложилось, что хоть в Африке, хоть на Балканах, хоть в Австралии — где угодно, но его команда стоит на стороне тех, кто связан с добычей металлов, нефти и так далее.

Но, помимо интересов экономических, в сербской теме есть и идеологическая сторона, которая, в конечном счёте, не сводится только к тому, будут ли заводы работать. Это ещё и вопрос сознания, образа жизни людей: будут ли они трудиться в промышленности или вместо этого будут употреблять наркотики? Тогда это будет совершенно другая страна, или, скорее, просто территория…

"ЗАВТРА". Тем более что албанская, косовская мафия связана с наркотрафиком.

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Да, это перекрёсток этих путей. И если есть этому какое-то противоядие, то оно связано с развитием.

И как я понял нашего президента Владимира Владимировича Путина, когда он говорил о связи экологизма (хотя он и не использовал этот термин) с антиразвитием, он имел в виду противодействие этой климатической, прогрессистской тусовки не только каким-то конкретным промышленным проектам, но и нашим духовным ценностям. Как, например, в Екатеринбурге, где вокруг сквера происходило то, что уже давно происходит в европейских странах, Соединённых Штатах, в Африке, — где угодно. Это проникло и к нам, и об этом надо было сказать, обозначив скрытую суть.

"ЗАВТРА". Константин Анатольевич, спасибо за интересную беседу!

Беседовала Елизавета Пашкова

Евросоюз > Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 22 июля 2019 > № 3076147 Константин Черемных

Церемония вручения верительных грамот

Владимир Путин принял верительные грамоты у вновь прибывших послов иностранных государств. Церемония традиционно состоялась в Александровском зале Большого Кремлёвского дворца.

Верительные грамоты главе Российского государства вручили Дэни Калуме Нумби (Демократическая Республика Конго), Мохамед Йонгаво (Республика Сьерра-Леоне), Товар да Силва Нунес (Федеративная Республика Бразилия), Алемайеху Тегену Аргау (Федеративная Демократическая Республика Эфиопия), Владимир Ильич Семашко (Республика Беларусь), Альба Асусена Торрес Мехия (Республика Никарагуа), Мехмет Самсар (Турецкая Республика), Томислав Цар (Республика Хорватия), Аликбек Джекшенкулович Джекшенкулов (Киргизская Республика), Клеменс Хандуукеме Кашуупулва (Республика Намибия), Хамед Хамуни (Исламская Республика Мавритания), Мохаммад Латиф Баханд (Исламская Республика Афганистан), Тасия Афанасиу (Греческая Республика), Ли Сок Пэ (Республика Корея), Андреас Зинонос (Республика Кипр), Лиллиам Родригес Хименес (Республика Коста-Рика), Луи Сильвестр Радегонд (Республика Сейшельские Острова), Чандапива Нтета (Республика Ботсвана).

* * *

В.Путин: Уважаемые дамы и господа! Коллеги!

Сердечно приветствую вас в Кремле на торжественной церемонии вручения верительных грамот. У вас важная и ответственная миссия – содействовать развитию отношений между представляемыми вами государствами и Россией. Надеюсь, что вопросы продвижения политического диалога, экономических, гуманитарных и других связей будут постоянно находиться в поле вашего зрения.

Мы искренне заинтересованы в том, чтобы эта работа была успешной, и, естественно, окажем всестороннюю поддержку всем вашим полезным начинаниям.

Отмечу – Россия открыта для взаимовыгодного сотрудничества со всеми без исключения государствами на принципах равноправия и учёта интересов друг друга, невмешательства во внутренние дела и неукоснительного соблюдения норм международного права.

Как постоянный член Совета Безопасности Организации Объединённых Наций наша страна вносит свой вклад в урегулирование острых региональных кризисов, в решение других насущных международных проблем.

Мы выступаем за обеспечение равной и неделимой безопасности, формирование справедливой системы международных экономических отношений, свободных от недобросовестной конкуренции, односторонних и политически мотивированных санкций и ограничений.

Именно такими подходами мы руководствуемся при работе в Организации Объединённых Наций, её отраслевых и региональных структурах, других многосторонних форматах, в том числе в «Группе двадцати», саммит которой совсем недавно, как вы знаете, прошёл в Осаке.

В предстоящий период у нас в стране пройдёт целая серия крупных международных мероприятий. В июне к России перешло председательство в Шанхайской организации сотрудничества. С начала следующего года мы будем председательствовать в БРИКС.

В июле 2020 года примем саммиты этих объединений. Готовимся к ним, нацелены на совместное партнёрство и продвижение общих приоритетов в сфере политики, безопасности, экономики и финансов, культурно–гуманитарных связей.

В сентябре текущего года во Владивостоке состоится очередной Восточный экономический форум. В качестве почётных гостей ожидаем Премьер–министра Индии господина Нарендру Моди и Премьер–министра Японии господина Синдзо Абэ.

Планируем рассмотреть перспективу сотрудничества и реализации крупных совместных инвестпроектов на пространстве Азиатско–Тихоокеанского региона, обменяться мнениями о путях сопряжения различных интеграционных процессов с целью создания большого евразийского партнёрства.

Кроме того, в начале октября в Москве пройдёт Российская энергетическая неделя, в рамках которой предполагается обсуждение вопросов обеспечения глобальной энергетической безопасности, всестороннего доступа к энергии, снижения волатильности цен на мировых энергетических рынках.

Ведём активную работу по подготовке к впервые организуемому у нас саммиту Россия–Африка. Он пройдёт в конце октября в Сочи, ему будет предшествовать Российско–африканский экономический форум. Сопредседателем сочинского саммита вместе с нами станет Президент Египта, действующий глава Африканского союза господин Сиси.

Мы направили приглашение всем главам африканских государств, а также руководителям крупнейших субрегиональных объединений и организаций. Рассчитываем, что в итоге нам удастся вывести диалог между Россией и Африкой на качественно новый уровень, способствовать обеспечению мира, безопасности в регионе, устойчивому развитию на Африканском континенте.

Конечно, мы серьёзно готовимся к тому, чтобы достойно отметить в мае следующего года 75–летие победы над фашизмом во Второй мировой войне. Будет организована масштабная программа торжеств, в которых, надеемся, примут участие высокие представители многих государств.

Понимаем, сколь важно сохранить историческую правду об этом величайшем событии XX века. Помним о том, какой высокой ценой достигнута победа, считаем необходимым помнить об этом, не забывать уроки той страшной войны.

Уважаемые дамы и господа!

Здесь присутствуют главы 18 дипломатических миссий. По традиции хотел бы сказать несколько слов об отношениях России с каждым из представляемых вами государств.

Заинтересованы в дальнейшем развитии сотрудничества с Демократической Республикой Конго в политике, торговле, международных делах. Продолжим оказывать конголезским партнёрам содействие в целях улучшения социально–экономической обстановки в стране.

Отношения со Сьерра–Леоне основываются на традициях дружбы и взаимопонимания. Видим перспективы для совместной работы в таких отраслях, как горнорудная промышленность, сельское хозяйство, рыболовство.

Бразилия – один из наших ключевых партнёров на международной арене. Последовательно выстраиваем двусторонние отношения, развиваем кооперацию в энергетике, в области инноваций и высоких технологий.

Сейчас Бразилия председательствует в БРИКС, успешно провела недавнюю встречу лидеров объединения в Осаке. Примем участие в очередном, XI саммите БРИКС в ноябре в Бразилии, после чего эстафета председательства в объединении перейдёт к России.

Удовлетворены уровнем сотрудничества с Эфиопией. В прошлом году отмечалось 120–летие установления дипломатических отношений между нашими странами. Двусторонний диалог охватывает многие вопросы политики, экономики, науки и образования. Будем и дальше укреплять взаимодействие в международных и региональных делах.

Белоруссия – ближайший союзник России. Пользуясь случаем, хотел бы ещё раз поздравить белорусский народ и руководство республики с государственным праздником – Днём независимости. В этот день, 3 июля, 75 лет назад от немецко–фашистских захватчиков был освобождён Минск.

В этом году проводятся многочисленные мероприятия, посвящённые 20–летию Союзного государства. Мы настроены на дальнейшее развитие тесных интеграционных связей с белорусскими партнёрами. Эта тематика будет обсуждаться в ходе переговоров с Президентом Белоруссии Александром Григорьевичем Лукашенко, которые запланированы в привязке к VI заседанию форума регионов двух стран 18 июля в Санкт–Петербурге.

В декабре отметим 75–летие установления дипломатических отношений с Никарагуа. Наши страны связывают крепкие узы дружбы, реализуются совместные проекты в здравоохранении, сфере подготовки кадров, борьбе с последствиями стихийных бедствий. Поддерживаем курс руководства этой страны в региональных и международных делах.

С нашим соседом Турцией партнёрство вышло на стратегический уровень. Находимся в постоянном контакте с Президентом Реджепом Тайипом Эрдоганом. В апреле в Москве результативно прошло заседание российско–турецкого Совета сотрудничества высшего уровня.

Успешно воплощаются в жизнь такие важнейшие и крупные проекты, как строительство атомной электростанции «Аккую» и газопровод «Турецкий поток». У нас много других интересных проектов и совместных начинаний.

Значимым фактором международной стабильности являются скоординированные усилия России и Турции по нормализации обстановки и запуску мирного процесса в Сирии.

Имеются хорошие возможности для дальнейшего развития торгово–инвестиционных и культурно–гуманитарных связей с Хорватией. За последнее время проведена целая серия полезных встреч на высшем и высоком уровне, расширяются межведомственные, межпарламентские и межрегиональные обмены.

Отношения с Киргизией носят характер стратегического партнёрства и союзничества. Наши страны участвуют в процессах евразийской интеграции, в том числе тесно взаимодействуют в рамках Евразийского экономического союза, занимаются вопросами обеспечения международной и региональной безопасности по линии ОДКБ. Состоявшийся в марте государственный визит в Киргизию придал новый импульс сотрудничеству по торгово–экономическому, военно–техническому, гуманитарному и другим направлениям.

Сотрудничество с Намибией успешно развивается в таких отраслях, как освоение минеральных ресурсов, добыча урана, а также в энергетике, рыболовстве, сельском хозяйстве, туризме, военно–технической и гуманитарной сферах. Намибия проводит сбалансированную линию в международных делах, играет активную роль в миротворческих усилиях Африканского сообщества.

С Мавританией осуществляется взаимодействие в сфере морского рыболовства и добычи углеводородов. Мавританские партнёры вносят весомый вклад в борьбе с терроризмом в сахаро–сахельской зоне.

В нынешнем году отмечаем столетие установления дипломатических отношений с Афганистаном. Оказываем содействие в становлении мирного, независимого афганского государства, свободного от терроризма и наркопреступности. Выступаем за прекращение вооружённого конфликта в Афганистане и запуск инклюзивного диалога с участием широких кругов общественных и политических сил. Намерены и впредь содействовать этому процессу вместе с партнёрами по «московскому формату» и контактной группе ШОС–Афганистан.

С Грецией нас связывают глубокие духовные и исторические узы. Сейчас в наших странах проходит год языка и литературы, и мы готовы к дальнейшему сотрудничеству буквально по всем направлениям.

Динамично развиваются отношения с Республикой Корея. В следующем году будет отмечаться 30–летие установления дипломатических связей. Россия и Корея реализуют крупные совместные торговые и инвестиционные проекты.

Мы взаимодействуем по ситуации на Корейском полуострове, выступаем за её скорейшее урегулирование политико–дипломатическими средствами. Об этом говорили совсем недавно с Президентом Мун Чжэ Ином на саммите «двадцатки» в Японии.

С Республикой Кипр поддерживаются тесные политические, гуманитарные и духовные связи. Кипр является излюбленным местом отдыха для российских граждан. В прошлом году кипрские курорты посетили более 800 тысяч россиян. Россия неизменно выступает за всеобъемлющее, справедливое и жизнеспособное урегулирование кипрской проблемы на основе соответствующих резолюций Совета Безопасности Организации Объединённых Наций.

Заинтересованы во взаимодействии с Коста–Рикой в торгово–экономической и культурно–гуманитарной областях. В мае дипломатическим отношениям между нашими странами исполнилось 75 лет. Недавно вступило в силу соглашение об условиях отказа от визовых формальностей.

Поддерживаем дружественные отношения с Республикой Сейшельские Острова. Настроены на дальнейшую совместную работу по расширению сотрудничества, в том числе в туристическом секторе.

Отношения с Ботсваной охватывают торгово–экономическую и гуманитарную сферы. Действует также межправсоглашение по военно–техническому сотрудничеству. В прошлом году подписано межправсоглашение о сотрудничестве в области обороны.

Уважаемые дамы и господа!

В заключение хотел бы ещё раз искренне пожелать успехов в вашей важной миссии. Надеюсь, что пребывание в России позволит лучше узнать нашу страну, глубже понять её народ, познакомиться с историей и культурой. Уверен, это оставит у вас самые добрые впечатления.

Благодарю вас за внимание.

Успехов!

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 3 июля 2019 > № 3041683 Владимир Путин

Косово — это Сербия!

доктор политических наук Елена Пономарёва о недавнем конфликте на Балканах

Андрей Фефелов

Андрей ФЕФЕЛОВ. Елена Георгиевна, 28 мая бойцы спецназа полиции «Республики Косово» вторглись на территорию северных районов Автономного края Косово и Метохия, где проживают преимущественно сербы, и учинили спецоперацию с участием 73 бронированных автомобилей. В результате президент Сербии Александр Вучич отдал приказ привести Вооружённые Силы Сербии в состояние полной боевой готовности. В чём суть произошедшего?

Елена ПОНОМАРЕВА. Балканы никогда не переставали быть особой зоной мировой политики. Это «стыковой регион», где пересекаются интересы ведущих мировых игроков: и государств, и транснациональных корпораций, и иных наднациональных структур. В настоящий момент огромную роль здесь играют нелегальные участники мировой политики. Это, прежде всего, международный криминал и международный терроризм.

Внимание к этому региону никогда не ослабевало, что связано, в частности, с тем, что здесь до конца не решены спорные политические вопросы. Поэтому, когда мы анализируем произошедшее 28 мая, нужно помнить слова выдающегося политика XX века Рузвельта: «В политике ничего не происходит случайно. Если что-то случилось, то так и было задумано».

Некоторые горе-политологи о событиях конца мая говорят, что это была лишь очередная провокация… Это не так. Данная акция тщательно готовилась и преследовала цель осуществить давление на Белград с целью ускорения процесса изменения баланса сил в регионе.

Андрей ФЕФЕЛОВ. А откуда «есть пошёл» этот современный виток балканского кризиса?

Елена ПОНОМАРЕВА. Косовский вектор (есть еще боснийский и хорватский – они заслуживают отдельного разговора) балканского кризиса был активизирован 20 лет назад. 24 марта 1999 г. под предлогом борьбы за права человека началась агрессия стран-членов НАТО против суверенного европейского государства – Союзной республики Югославия. Это был первый в истории военный удар, нанесенный по суверенному государству в ответ не на внешнюю агрессию, а на внутренний конфликт. Эскалация косовского конфликта до масштабов «гуманитарной интервенции» поставила острый вопрос не только о контурах и принципах мировой системы XXI века, но и о границах функционала наднациональных, прежде всего, силовых структур. Необъявленная война НАТО против Югославии и сербов с многочисленными жертвами и разрушениями длилась 78 дней и привела к отторжению от Сербии её исторической родины – автономного края Косово и Метохия, албанское население которого в феврале 2008 г. объявило о создании собственного государства.

То, что в последние несколько месяцев происходит на Балканах, в частности, протесты против политики Вучича в самой Сербии, осложнение ситуации в Македонии, новый виток косовского кризиса, — все эти события всё время отодвигают с повестки дня вопрос о последствиях агрессии 1999 года, о том, будут ли, в конце концов, наказаны виновники этой агрессии.

В том, что на территории сербского края было создано ещё одно албанского государство – протекторат США – есть и косвенная вина тогдашнего руководства РФ. 3 июня 1999 года Скупщина (парламент) Сербии одобрила документ «по достижению мира», представленный представителями ЕС и России – Мартти Ахтисаари и Виктором Черномырдиным. Широкой общественности документ впервые был представлен лишь 7 июня, когда он был зарегистрирован в СБ ООН под номером S/1999/649. Сербия брала на себя обязанности вывести из Косово и Метохии (далее – КиМ) все военные и полицейские силы и соглашалась на размещение в крае международных сил безопасности. Как свидетельствуют многочисленные участники переговоров, именно под давлением российской стороны сербы были вынуждены пойти на условия, которые диктовала страна-агрессор – США.

Андрей ФЕФЕЛОВ. То есть мы сказали, что не будем вмешиваться?

Елена ПОНОМАРЕВА. Да, получилось так. Именно Черномырдин уговорил Милошевича пойти на переговоры, а по сути капитулировать.

Что же обещалось в результате этого мирного соглашения? Документ предполагал, что согласованному числу югославских и сербских военнослужащих будет разрешено вернуться в край для разминирования, обеспечения охраны сербских святынь и несения службы на ключевых погранзаставах. Что же касается политического процесса, то План мирного урегулирования предусматривал «существенное самоуправление для Косово, при всестороннем учете соглашений, заключенных в Рамбуйе, и принципов суверенитета и территориальной целостности СРЮ и других стран региона и демилитаризации Освободительной армии Косово». Однако «добрые» намерения так и остались на бумаге.

Здесь самое время вспомнить Иосифа Виссарионовича Сталина, который в апреле 1944 г. в разговоре с Тито сказал следующее: «В этой войне не так, как в прошлой, а кто занимает территорию, насаждает там, куда приходит его армия, свою социальную систему. Иначе и быть не может». В современных условиях ничего не изменилось – правила устанавливает та сторона, армия которой находится на территории конкретного государства, конкретной территории. Косово после событий 1999 года было разделено на пять секторов, в которых были размещены многофункциональные оперативные группировки НАТО под командованием США, Франции, Германии, Италии и Великобритании. Российские миротворцы там находились до 2003 года. Мы знаем про этот выдающийся…

Андрей ФЕФЕЛОВ. …Приштинский бросок.

Елена ПОНОМАРЕВА. Да. Операция сводного батальона ВДВ, проведенная в ночь с 11 на 12 июня 1999 г. по взятию под контроль аэропорта «Слатина» в Приштине и обеспечению российского присутствия на Балканах, по праву считается одной из самых успешных. Показательно, что в западной журналистике и литературе эту операцию называют исключительно – приштинский инцидент. Акцентируя тем самым внимание на случайном характере акции, подавая ее как неприятное недоразумение. Натовцам неприятно вспоминать, что российский батальон не только красиво и технично обыграл мощнейшую группировку, но и то, что на всем пути следования наших десантников сербы встречали цветами как героев-освободителей.

Андрей ФЕФЕЛОВ. Об этом снят фильм «Балканский рубеж».

Елена ПОНОМАРЕВА. Совершенно верно. Хотя, как говорит Л. Ивашов – непосредственный участник тех событий – в жизни всё было гораздо трагичнее. Кстати, свою очередную книгу о процессах в регионе я назвала «Балканский рубеж России. Время собирать камни»…

Однако героические действия российских десантников остались лишь эпизодом в событиях 1999 года... Планы отторжения Косово, формирования на этом кусочке сербской земли полностью подконтрольной политии и создания там крупнейшей американской военной базы были очевидны еще до начала агрессии. Сценаристы вторжения хорошо усвоили урок начальника Генерального штаба вооруженных сил Австро-Венгрии (с 1881 по 1906 гг.) Ф. Фон Бек-Ржиковского: «Ключ к Балканам находится скорее в Косово и в Македонии, чем в Константинополе». После подписания мирных соглашений, руководство Косово, следуя стратегическому плану Вашингтона и ЕС, постепенно, шаг за шагом усиливало свои позиции как независимого от Сербии игрока. 17 февраля 2008 г. Приштина провозгласила независимость, которую сразу же признали ведущие западные страны, а первым это сделал Афганистан, по всей видимости, отдавая таким образом дань своим собратьям по мафиозно-террористической деятельности. С этого момента перед косовскими албанцами и их кураторами остро встал вопрос полного признания. Под сильнейшим давлением в 2013 году Белград согласился на подписание Брюссельских соглашений, которые правильнее было бы называть «Брюссельским сговором» — по аналогии с Мюнхенским сговором, потому что именно тогда были подписаны документы из 15 пунктов, согласно которым Сербия фактически отказалась от своего влияния в регионе. В частности, Белград признал действительность на всей территории КиМ полномочий и прав полиции Косова, его министерства внутренних дел, судебной и административной систем Приштины (п. 7). За Сообществом районов с сербским большинством в Косово сохранялась возможность заниматься вопросами экономического развития, образования, здравоохранения, городского и сельского планирования (п. 4). Далеко не только большинство сербов оценили этот текст как полную капитуляцию Сербии перед албанскими властями Косово, как открытие пути к созданию «Великой Албании». Сербская православная церковь (СПЦ) выступила резко против соглашения. В распространенном 22 апреля 2013 г. заявлении Священного архиерейского синода СПЦ, в частности, отмечалось: «Этот документ устраняет присутствие сербской государственной власти в Косово и Метохии. Это похоже даже не на продажу нашей самой важной в духовном и историческом плане территории, а на безоговорочную капитуляцию». Действительно, Брюссельский сговор привел к фактическому признанию Косова Белградом – он признал все косовские документы, выделил интернет-домен, телефонный код и всё, что необходимо для самостоятельного функционирования государственных структур.

Поэтому с формальной точки зрения приштинские власти ничего не нарушили – полицейский спецназ ROSU 28 мая провел спецоперацию в рамках «борьбы с коррупцией и организованной преступностью в рядах полиции». В общинах Звечан и Зубин-Поток спецназовцами были арестованы 28 человек, из которых 19 – сербские полицейские, служащие в результате Брюссельского сговора в косовской полиции. Другое дело то, какими методами проводилось задержание. Боевики ROSU использовали шумовые гранаты и открыли огонь из боевого оружия по молодым людям, забросавшим их камнями на одной из улиц Косовской Митровицы. Полицейские намеренно разбивали припаркованные у обочин автомобили. При арестах и обысках в частных домах были выбиты все окна и серьёзно испорчено имущество. «Правоохранители» разгромили местное кафе, где люди пытались укрыться. О том, как проводились аресты, можно судить по состоянию задержанного российского сотрудника миссии ООН – УНМИК Михаила Краснощёкова. Не спецоперация, а максимально жестокие боевые действия! Вообще, удивительно, когда правительство самопровозглашённой республики, во главе которой сидят криминальные авторитеты, наркодилеры и торговцы человеческими органами, вдруг объявляет официально о борьбе с криминалом. Это вообще, конечно, нонсенс…

Что же касается истинных причин и последствий этой акции устрашения, полагаю, что она непосредственно связана с процессом окончательного признания «Республики Косово».

Андрей ФЕФЕЛОВ. Но ведь западные страны признали Косово уже давно?

Елена ПОНОМАРЕВА. Конечно, когда мы говорим «окончательное признание», речь идёт именно о том, что это новообразование может признать Сербия. Кстати, не все страны ЕС и не все страны — члены НАТО признали «Республику Косово». Греция, Испания, Словакия и Румыния – не признали, не говоря уже о таких гигантах мировой политики, как Россия, Китай, Индия, Аргентина, Израиль. Даже Украина в этом вопросе солидарна с Москвой и Белградом, хотя понятно, по каким соображениям. Как видим, не только в международном сообществе в целом, но и в евроатлантическом лагере нет полного единства. Кстати, за последние месяцы 13 государств отозвали свое признание. Тем не менее, вопрос окончательного признания предполагает достижения нового соглашения между Белградом и Приштиной по урегулированию вопросов жизнедеятельности именно северных общин Косово и Метохии, где все еще проживает несколько десятков тысяч сербов. Поэтому акция устрашения была предпринята именно там.

Буквально за две недели до событий 28 мая группа наших политологов под руководством О. Бондаренко опубликовала доклад, где были рассмотрены три возможных сценария решения косовского вопроса. Один из них – силовое решение. Не случайно Приштина в противоречие с резолюцией ООН 1244 и при явном одобрении ЕС и США наращивает военную мощь.

Напряженность в регионе ощущалась уже давно. Когда приезжаешь на Балканы, неважно, кстати, куда именно: в Албанию, Болгарию, Боснию и Герцеговину или в Сербию, то некое состояние тревожности не покидает.

Андрей ФЕФЕЛОВ. Явно зреет что-то…

Елена ПОНОМАРЕВА. Да, балканский порох в очередной раз нагрет до опасных пределов горения. Крайне сложная социально-экономическая ситуация накладывается на недорешённые геополитические вопросы, которые не позволяют развиваться дальше, при всём стремлении балканских политиков в евроатлантику.

Но вернемся к сценариям развития региона.

Первый, самый мирный: статус-кво — всё остаётся по-прежнему, а ситуация разрешится, когда придёт время. Есть ведь случаи, когда в течение десятилетий не признаются те или иные государства и вполне нормально существуют. В то же время нужно понимать, что статус-кво уже не удовлетворяет и запросы официального Белграда, который испытывает все усиливающееся давление со стороны Брюсселя (как ЕСовского, так и НАТОвского).

На данный момент Россия, не участвуя непосредственно в балканских переговорах, фактически, поддерживает этот сценарий. В ходе визита в Сербию 17 января 2019 г. В. Путин сказал именно то, что хотела услышать сербская общественность. Президент тогда заявил, причем неоднократно, о необходимости следовать букве Резолюции 1244, которая гарантирует территориальную целостность Сербии. Приведу лишь одну цитату из речи В. Путина: «Иногда складывается впечатление, что принимавшиеся ранее решения принимались только для того, чтобы растащить сербский народ по разным государственным квартирам. И все эти решения вряд ли будут жизнеспособными, если они не будут справедливы. Мы все вместе должны будем убедить наших партнеров в том, что если мы хотим добиться стабильности в регионе, то мы должны, конечно, уметь находить компромиссы, но когда они найдены, мы должны их соблюдать».

Второй сценарий — так называемое разграничение. «Разграничение» или как любит говорить Вучич – «компромисс» – означает не просто раздел КиМ на сербскую и албанскую часть, а обмен территориями. Обсуждается, что Северное Косово, населенное преимущественно сербами, отойдет к Сербии, а населенные преимущественно албанцами и прилегающие к Косово южно-сербские общины Буяновац и Прешево отойдут к РК (т.н. «пакетный план» президента Косова Х. Тачи).

По мнению Тачи, «если небольшая коррекция границы является ценой для окончательного мирного соглашения, то это должно быть приемлемым». Соответствующий документ, по его мнению, должен быть подписан «при поддержке США», а Россия «похоже, готова принять соглашение, которое будет достигнуто» между сторонами.

Вучич был согласен на раздел Косово с возвращением Белграду контроля над северными районами края с внимательным обсуждением их обмена на южно-сербские общины Прешевской долины. Такая позиция стала одним из триггеров антиправительственных протестов. Длительность (с 8 декабря 2018 г. по н/в, в Пионерском парке Белграда разбит палаточный лагерь оппозиционеров) и массовость протестных выступлений (включая попытки захвата ТВ-центра и президентского дворца) серьезно напугали руководство страны. Однако не столько эти протесты, сколько непримиримая позиция клана Харадиная и стоящих за ним сил – они категорически против передачи Сербии Северного Косова – сделали на данный момент идею «разграничения» нереализуемой.

Германия и Франция (более осторожно – у Макрона своя игра) с самого начала заявляли о неприятии территориальных разменов как таковых, поскольку это может привести к эскалации напряженности в Македонии и Боснии. Ангела Меркель по данному вопросу высказалась предельно ясно: «Территориальная целостность государств Западных Балкан уже сформировалась и не может быть изменена. Предпринимаются некоторые попытки начать разговоры о границах, но мы не можем этого делать».

В свою очередь Донадьд Трамп и ЕС настроены в пользу возможной сделки Приштины и Белграда, даже если она предполагает изменение границ. Такое соглашение, если оно будет достигнуто, по мнению Комиссара ЕС по вопросам расширения и политике соседства Й. Хана, станет уникальным, но «не должно быть использовано как пример в случае решения других проблем».

Россия до сих пор не высказала отношения к идее «разграничения», что в сложившейся ситуации выглядит наиболее верным шагом. Дело в том, что результат «разграничения» может быть только один. После признания Косово сначала станет частью албанского Шенгена, затем войдет в «Великую Албанию» (название условное), а поскольку Албания уже член НАТО, то территория сербского края автоматически станет частью альянса. К этому следует добавить членство в НАТО Черногории и скорое вступление в организацию Македонии.

В таких условиях Вучич скорее всего заявит, что имеющееся окружение не позволяет Сербии сохранять свой нейтралитет и поэтому страна вынуждена будет вступить в НАТО. После этого в соответствии с внешней политикой ЕС, куда стремится Сербия, могут быть введены санкции против РФ. Иными словами, для России может повториться история с Черногорией, где М. Джуканович до последнего клялся в дружбе и считался надёжным партнером, но одним из первых в 2014 г. ввел санкции против нашей страны и за год перед вступлением в НАТО обвинил Москву в попытке «государственного переворота».

Однако вернемся к идее разграничения. Главным её оппонентом и «самым большим сербом» в сложившейся ситуации оказался премьер-министр Косово Рамуш Харадинай. Почему? Здесь мы подходим к еще одному важному уточнению: ни Тачи, ни Харадинай не являются самостоятельными фигурами. За ними стоят крупные мировые игроки…

Андрей ФЕФЕЛОВ. Такие как США и Германия?

Елена ПОНОМАРЕВА. Учитывая сложность внутриполитической ситуации в самих США, нельзя сказать, что Вашингтон полностью поддерживает Тачи или Харадиная. Американские элиты имеют различные, иногда прямо противоположные цели в регионе. Однако, если не вдаваться в нюансы, Соединённые Штаты, естественно, на стороне Приштины.

Показательны в этом смысле недавние слова Харадиная: «США, независимо от обстоятельств, будут всегда на стороне Приштины, даже в случае нарушения ею всех основ международного права».

Андрей ФЕФЕЛОВ. Дерзкое заявление…

Елена ПОНОМАРЕВА. Не просто дерзкое, а откровенное и крайне показательное. Даже если Пентагон, частные американские военные компании, ЦРУ и ТНК ведут на площадке Косово игру друг против друга, они в любом случае рассматривают эту территорию как зону своих интересов, как свой протекторат. Тем не менее, американцы не единственные игроки.

На территории Косово столкнулись интересы США как кластера транснациональных компаний, ЕС и отдельных европейских государств. Харадиная, как уже отмечалось, поддерживают Германия и Франция (с определёнными оговорками). Думаю, провал встречи лидеров Сербии, Косово и Албании в Берлине 29 апреля в определенной степени был связан именно с этим.

Андрей ФЕФЕЛОВ. Еврогранды считают, что если произойдёт процесс признания в новых границах, может «посыпаться» весь ЕС?

Елена ПОНОМАРЕВА. Да, ведь тогда, например, в Испании или Италии могут заявить: раз вы можете на Балканах менять границы, то чем мы хуже …

Андрей ФЕФЕЛОВ. То есть им в принципе идея признания через размен территорий кажется опасной?

Елена ПОНОМАРЕВА. Признание через так называемые компромиссы или разграничение действительно опасно. Прежде всего для Балкан. В такой ситуации очевидно активизируется Республика Сербская. Баня-Лука может провести референдум, по итогам которого воссоединиться с Сербией или создать своё собственное государство… Тем более, что Босния и Герцеговина (далее – БиГ) — это сложный и бесперспективный в плане мирного урегулирования европейский анклав.

Андрей ФЕФЕЛОВ. То есть прецедент опасен?

Елена ПОНОМАРЁВА. Очень. Но пока политики обсуждали эту идею, проверяли общественную реакцию, она, по сути «выветрилась» и потеряла для Приштины свою актуальность. Косовары решили не только не отдавать никаких территорий Сербии, но и забрать у неё населенные албанцами. На днях Тачи пригрозил Брюсселю (!) начать процесс объединения территорий, где проживает достаточное количество албанцев, если Евросоюз срочно не решит визовый вопрос косоваров. «Мы можем провести это [решение] через парламентскую работу или через референдум в Косово и в Албании, подключив жителей Прешевской долины. Если Евросоюз не хочет принять две албанские страны с двумя флагами, значит, пусть принимает только одну». Идея «исправления исторической неправды — присоединения Прешево, Буяноваца и Медведжи к Косово — сейчас как никогда близка к реализации». По сути это – ультиматум. На такие угрозы Приштина никогда бы не пошла, не имея существенной внешней поддержки. В то же время это говорит об ощущении албанцами собственной силы и значимости.

Здесь нужно сделать небольшой исторический экскурс. Албанцы, и в этом смысле надо им отдать должное, от своих идей не отказываются на протяжении веков. В 1878 году ими была создана Призренская лига, первая институциональная форма албанского национализма, в программе которой было зафиксировано в качестве главной цели создание государства, которое будет объединять всех албанцев, проживающих на Балканах.

Вот откуда проистекает идея так называемой Великой Албании. Я не люблю использовать слово «великая», потому что величие должно быть прежде всего в делах. Говоря же о данной территории, правильнее использовать понятие «Большая Албания».

Создание Призренской лиги было продиктовано недовольством решениями Сан-Стефанского мирного договора. В 1879 г. Пашко Васа Шкодрани сформулировал и зафиксировал главный слоган всех албанцев, который актуален по сей день: «Религия албанцев – это албанизм». Албанцы – вне зависимости от вероисповедания, а среди них есть не только мусульмане, но католики и православные, много атеистов – всегда остаются верными идеям албанизма, которые выражаются в объединении всех земель с большинством албанского населения. Показательно, что на эту цель диаспора по всему миру отчисляет процент от любого заработка. Албанизм – это не мечта, это конкретная цель – создание некоего целостного конгломерата, общеалбанского государства.

Андрей ФЕФЕЛОВ. То есть существует перспектива включения сербской территории внутрь «Республики Косово» и, соответственно, вместе с этим сербским анклавом вхождение в некую албанскую общность? Транзит своего рода…

Елена ПОНОМАРЕВА. Очередной этап по пути к Большой Албании. Но закономерен вопрос: почему на территории исторической сербской государственности проживает, по словам косоваров, почти два миллиона албанцев (по данным ЦРУ – 1 900 тыс.)? На самом деле – это очень завышенная цифра, которая позволяет манипулировать общественным мнением. Никто не проводил в крае перепись с момента распада Югославии. Отток населения идёт из края постоянно. Только в 2015 г. – на пике миграционного кризиса в Европу под видом сирийских беженцев проникло почти 200 тыс. албанцев. По потребляемой воде, электроэнергии и продуктам эксперты называют цифру в 850-900 тыс., что тоже не мало. Особенно в сравнении с сербами, которых по разным оценкам в крае осталось от 90 до 120 тысяч. Разница колоссальная. Такая картина не могла сложиться за последние десятилетия. Как так получилось? Дело в том, что превращение КиМ в албанский анклав произошло не в период турецкого господства, а во времена СФРЮ. Начиная с XIV века, с момента завоевания турками Балканского полуострова, происходило отуречивание местного населения, что давало ему социально-экономические возможности (торговля, военная и государственная служба). Принятие ислама было своего рода социальной лестницей. Значительная часть современных албанцев — этнические сербы, принявшие ислам. С момента существования Османской Турции много времени прошло, и всё можно было бы изменить десять раз…

Андрей ФЕФЕЛОВ. И с хорватами такая же ситуация?

Елена ПОНОМАРЕВА. Конструированием хорватской нации активно занимались Вена и Ватикан. Это очень интересный вопрос, заслуживающий подробного разговора. Что же касается Косово и Метохии, то самый большой удар был нанесён по сербской государственности и сербской идентичности применительно к Косово именно в социалистический период. В России бытует некая идеализация Югославии, которая была достаточно успешным проектом в условиях биполярной системы.

Андрей ФЕФЕЛОВ. Балансируя между Западом и Советским Союзом…

Елена ПОНОМАРЕВА. Это было многонациональное государство, во многом построенное по советской модели федерализма, но с точки зрения сербской государственности это был шаг в пропасть. Потому что за счёт именно сербских земель возникло такое новое образование, как Босния и Герцеговина. Исторически государственности Боснии и Герцеговины и Хорватии в современных границах никогда не существовало – это наследие административного деления социалистического периода.

Андрей ФЕФЕЛОВ. Иосип Броз Тито, который был инициатором этих процессов, сам ведь был хорватом, таким образом…

Елена ПОНОМАРЕВА. Тито по отцу был хорват, по матери – словенец. Кстати, в этом году об этом партизане и бонвиване, австрийском разведчике и деятеле Коминтерна талантливого вышла интереснейшая книга историка Н. Бондарева – «Русские тайны Иосипа Броза Тито». Рекомендую. Тито фактически заложил бомбу, которая взорвала Югославию в 1992 году: войны в Хорватии, Боснии и Косово стали следствием изменения границ проживания сербов. Собственно Сербия была расчленена дважды. Сначала от нее отрезали огромные куски в пользу новоявленных союзных республик. Хорватия, например, получила всё побережье, которое к ней исторически не имело никакого отношения. Про Боснию мы уже сказали. Вторым и самым страшным ударом для Сербии было образование двух автономных краёв: Воеводины и Косово и Метохии.

И ещё важный момент: после Второй мировой войны албанизация славянских земель происходила под четким руководством Компартии Югославии и лично Тито. 6 марта 1945 г. было принято постановление «О временном запрещении возвращения колонистов в места их прежнего проживания». Площадь земель невернувшихся сербов составляла, по некоторым сведениям, около 25 тыс. га – все это было отдано албанцам. Кроме того, после 1948 г. в край были переселены тысячи беженцев из Албании.

В Югославии происходил процесс, очень похожий на то, что происходило на Украине. Только там украинизация, а тут — албанизация. Любого мало-мальски грамотного человека, который хоть плохонько, но умел писать, сразу принимали в партию, назначали руководителем муниципалитета, выдвигали на другие руководящие должности.

Словом, албанцы имели куда больший приоритет в занятиях интеллектуальной и общественно-политической деятельностью на территории Косово и Метохии, чем этнические сербы. Оценивая последствия такой политики, один немецкий профессор на международной конференции совершенно справедливо назвал Иосипа Броза Тито последним Габсбургом на Балканах: «Он [Тито] доделал то, чего не смогли сделать Габсбурги – уничтожил сербское могущество, лишил Сербию стратегически важных территорий и выхода к морю».

Андрей ФЕФЕЛОВ. Но демографический фактор мы тоже не можем сбрасывать со счетов. Когда одни рожали, а другие (сербы) — не рожали…

Елена ПОНОМАРЕВА. Это так. Одним из самых действенных способов албанизации новых территорий стала стратегия интенсивной рождаемости и даже так называемая «демографическая война» – закрытыми решениями албанского руководства рекомендовалось албанским семьям рожать как можно больше детей. Высокие темпы рождаемости как одна из социокультурных и религиозно-традиционных особенностей албанского мусульманского населения привели к интенсивной концентрации албано-мусульманского населения и к постепенной исламизации-албанизации и геттоизации (замкнутости).

Андрей ФЕФЕЛОВ. Как у них всё просто: порекомендовали, и они сразу побежали рожать!

Елена ПОНОМАРЕВА. Это стало возможным потому, что албанская семья глубоко патриархальна и до сих пор живёт по средневековым законам. Семьи объединены в кланы. Мужчины приносят особую клятву верности (беса) на совете клана. За нарушение бесы есть одно наказание – смерть. Руководит кланом уважаемый всеми и требующий безусловного подчинения «крюе». Важные вопросы могут выноситься на совет группы – байрак, но окончательное решение все равно остается за крюе. Законы чести, которыми руководствуются все члены албанских общин, во многом основаны на хорошо знакомом каждому албанцу «Кануне» – формальном своде правил жизни и поведения, составленном еще в XV в. самым почитаемым албанским князем – Леке III Дукаджини.

Понятно, почему для албанцев ценности семьи и нации превыше всего. Такое отношение формирует устойчивый и кране закрытый клановый характер албанского общества. Согласно имеющимся данным, «независимое» Косово поделено на 10-12 наркокланов или фисов, каждый из которых насчитывает от трехсот до тысячи членов. В самой Албании насчитывается до 30 фисов. На сегодняшний день в регионе существует два самых сильных клана – это фис Тачи в Косово и фис Бериша на севере Албании.

Так вот, главари кланов поставили перед собой задачу «состряпать» два дельца на пути к многовековой мечте. Это, во-первых, добиться полного признания независимости Косово. Во-вторых – воссоединиться с Албанией. 25 мая Хашим Тачи сделал сенсационное заявление о курсе Приштины не только на слияние Косово и Албании в единое государство, но и о претензиях на территории собственно Сербии. Цитата: «Прешевская долина должна присоединиться к Косово, как Косово к Албании – с ЕС или без него – это не важно». Если это сложится, то будут обязательно, в-третьих, четвертых и т.д.

На наших глазах реализуется один из двух возможных сценариев развития региона – процесс расширенной албанизации. Второй – развивается в рамках исламистского экстремизма (преимущественно, это ваххабитское движение), проводники которого активно работают над созданием т. н. «Балканского халифата» (БХ). Достижение данных проектных целей предполагает тесное взаимодействие их инициаторов и организаторов со структурами транснациональной организованной преступности и международного терроризма. В результате в регионе формируется регионально-глобальный монстр, несущий угрозу безопасности и территориальной целостности балканских стран, а также существованию населения, не исповедующего ислам.

Андрей ФЕФЕЛОВ. Первый сценарий реализуется в местах компактного проживания албанцев на территории Сербии?

Елена ПОНОМАРЕВА. Нет, не только Сербии. Реализация сценария «Албанизация» возможна в двух вариантах.

Первый вариант: создание «Большой Албании». Территории, которые предполагается включить в паналбанское федеративное государство: Албания, Косово, Западная Македония (Республика Илирида), Юго-Восточной Черногория (Малесия), Северо-западная Греция (Чамерия).

Второй вариант: объединение албанских территорий через ассоциацию исламских областей, которая должна стать мостом между Ближним Востоком, Турцией и Санджаком (юг Сербии). Этот проект фактически является частью более широкой стратегии Аль-Каиды. Также, совпадет с неоосманскими целями современной Турции и частично пересекается со сценарием «Балканский халифат».

Опасность реализации указанных вариантов сценария заключается не в том, что албанцы хотят создать некое новое государство, а в том, какими методами оно будет создаваться. Косово, впрочем как и Албания, не только плотно вписаны в международный криминал, но в последние годы стали зоной рекрутинга и передислокации для международного терроризма. Не случайно Голландия, страна всех мыслимых и немыслимых свобод, направила Европейской Комиссии Резолюцию Генеральных штатов о возвращении визового режима для граждан Албании из-за «повышения уровня албанской преступности в регионе».

Андрей ФЕФЕЛОВ. Но, видимо, речь пойдёт и обо всём Евросоюзе? Не может же быть так, что Голландия по новому принципу с албанцами будет взаимодействовать, а другие страны Европейского союза — по старому.

Елена ПОНОМАРЕВА. Конечно, этот вопрос будет обсуждаться в Брюсселе. И я думаю, всё будет по принципу домино: остальные страны тоже понимают, что визовый режим с албанцами необходим…

Но в течение очень долгого времени в Европе мирились с албанским криминалом, пока не возникли вещи пострашнее, а именно — терроризм! Некоторое время назад авторитетное издание The Economist провело исследование о росте экстремизма в 22 европейских странах. Вывод говорит сам за себя: по количеству джихадистов на душу населения Косово занимает первое место. Босния и Герцеговина – второе, Албания – четвёртое. В настоящее время ситуация ещё хуже, потому что значительное количество уезжавших воевать из Косово в горячие точки вернулось в регион. Более того, ширится опасная тенденция: с боевиками в горячие точки уезжают жёны с детьми. Включение в террористические цепочки детей — это самое страшное. Почитайте романы Гранже, например, «Лонтано» или «Конго реквием»…

Андрей ФЕФЕЛОВ. Так воспитывается новая формация.

Елена ПОНОМАРЕВА. Да. Боевики возвращаются семьями, практически не подвергаясь преследованиям, за исключением редких случаев, когда за человеком идут явные факты убийств мирных жителей, что очень сложно в условиях существования террористических сетей отследить и доказать.

На Балканах существует разветвленная сеть лагерей по подготовке террористов. Так, по данным спецслужб, в настоящее время на территории БиГ активно действуют 46 военно-террористических лагеря, хорошо известных в исламском сообществе как параджматы (деревни, где не соблюдаются законы БиГ). В Косово на границе с Албанией и Македонией (районы Джаковицы, Урошеваца, Дечани, Призрена и Печа) оборудованы пять тренировочных баз ИГИЛ. Сюда попадают люди, прошедшие первичную обработку в мечетях, частных школах, на занятиях НКО. В лагерях происходит окончательное закрепление идейных позиций радикального ислама, параллельно следует закрепление навыков владения оружием и ведения боевых действий. Обязательное военное обучение включает такие курсы, как «городская герилья», «системы вооружения», «обработка взрывчатых веществ». После двухмесячного обучения молодые моджахеды получают оклад в размере 500-700 долларов (внушительная сумма для бедных балканских стран), а после трехмесячного курса получают униформу и оружие, и ждут приказа на выдвижение.

Как мне рассказывали сербы, проживающие в КиМ, а также сербы из Белграда, если приезжает такой ваххабит в Албанию или Косово, его даже местные албанские головорезы побаиваются. То есть даже визуально заметно, что он в другом мире живёт, где применить оружие и сделать всё, что ему захочется, не составляет никакого труда…

Андрей ФЕФЕЛОВ. Получается, европейские страны, включившись в эту американскую, а не свою, историю, допустив у себя эту базу исламского терроризма, подписали себе смертный приговор?

Елена ПОНОМАРЕВА. Похоже на то. Это, конечно, страшно. Я думаю, наиболее адекватные европейские политики отдают себе отчёт в том, что надо сдержать эту ситуацию, замедлить процесс «полного признания» Косово.

Но есть же и другие политики, которые сидят на американских деньгах и знают, что в ЦРУ есть компромат практически на любого балканского политика.

Почему, например, президент Черногории Мило Джуканович, который буквально несколько лет назад клялся в вечной любви к России, теперь чуть ли не целует ботинки Столтенберга? Потому что есть серьёзный компромат на Джукановича.

На Балканах в условиях очень сложной социально-экономической ситуации криминал перманентен, присущ всем уровням. Поэтому американцы находятся в двойном или тройном выигрыше. Они не только покупают, но и обеспечивают за счет компромата сервильность балканских политиков по многим политическим вопросам. Решают свои экономические и военно-стратегические задачи. По последнему пункту скажу лишь одно: в 2000 г. компания Hallibarton (ее связывали с именем министра обороны США при Буше-старшем – Д. Чейни) построила в Косово «крупнейший американский город в Европе» - военную базу, названную в честь стафф-сержанта Джеймса Бондстила, удостоенного высшей военной награды США – медали Почета – за участие во Вьетнамской войне. Месторасположение (база находится в зоне стратегически важных старых энергетических коридоров № 8 и № 10, что позволяет практически в любой момент «перекрыть вентиль» и оставить Европу без энергоресурсов) и оснащение военной базы, а также задачи, которые она призвана решать, рождают в экспертном сообществе уверенность, что Бондстил может стать столицей нового военно-криминального квази-государства, которое объединит территории Македонии, южной Сербии, Черногории, населенные албанцами, РК и собственно Албанию.

Таким образом, Республика Косово является центром балканской политики США. Американцы контролируют и энергетические поставки, и деятельность албанских политиков.

Хотя… когда Буш-младший в 2007 г. посетил деревню в 30 км от Тираны, живущую на американские деньги, «добрые» албанцы его так благодарили, что у того пропали наручные часы! Позже Белый дом выпустил утешительное сообщение, что часы были дешевыми – «Timex» за 50 долларов. Но суть ведь не в стоимости, а в факте кражи.

Андрей ФЕФЕЛОВ. А Россия? Вспомним сотрудника миссии ООН Михаила Краснощёкова, сильно избитого в ходе этой странной полицейской операции 28 мая…

Елена ПОНОМАРЕВА. Характер его травм показывает, что это не задержание спецназом. Его избивали так, чтобы нанести особо тяжкие травмы.

Андрей ФЕФЕЛОВ. И что нам делать в этой конкретной ситуации, потому что это не просто частное оскорбление, а куда более серьёзные вещи?

Елена ПОНОМАРЕВА. Сейчас уже, наконец, к разбирательству этого дела подключилась Организация Объединённых Наций, и миссия Kosovo Force высказала своё сожаление. Сербы тоже требуют расследования. 10 июня Совет Безопасности ООН по итогам заседания в Нью-Йорке, на котором обсуждалась ситуация в Косове, не принял никаких документов. Предложенный Россией проект заявления, в котором содержалось осуждение действий властей Косова, был отвергнут. Таким образом, западное сообщество в очередной раз попустительствует и даже поощряет косоваров. Западный блок СБ ООН в очередной раз продемонстрировал, что ни судьба представителя главной международной организации, если он гражданин РФ, ни судьба десятков тысяч людей, если они сербы – их не волнует. При таком подходе аппетиты албанской ирреденты будут только расти и новые эксцессы не за горами.

Что делать в такой ситуации? Необходимо создавать иную площадку, где Россия сможет выступить с новыми инициативами. Наращивать сотрудничество не только с Белградом, но и с Баня-Лукой, активизировать контакты с Сербской Православной Церковью.

Мы особо не вмешивались в эти дела, но сам случай подталкивает нас к тому, чтобы мы действительно поняли, что пришло «время собирать камни». И если Россия хотя бы один вагон из несущегося под откос поезда сможет отцепить, это будет очень хорошо…

Андрей ФЕФЕЛОВ. Елена Георгиевна, большое спасибо! Пусть не оптимистичная, но очень полезная и интересная беседа…

Сербия. Косово. США. Россия > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 20 июня 2019 > № 3026693 Елена Пономарева

Выступление Первого вице-премьера – Министра финансов Антона Силуанова на сессии "Национальные цели развития: главные вопросы по итогам первого года работы" в рамках ПМЭФ - 2019

Силуанов Антон Германович

Первый заместитель Председателя Правительства Российской Федерации – Министр финансов Российской Федерации

А.Г.СИЛУАНОВ:

Добрый день, уважаемые коллеги. Действительно, сегодняшняя тема отражает все приоритеты - национальные цели. Это не нацпрограммы, не нацпроекты, это национальные цели развития, которые определены Президентом в Указе. И именно по национальным целям он и будет с нас спрашивать – что сделало Правительство, регионы, как бизнес отработал. Национальный проект – это лишь один из инструментов реализации национальных целей. Сейчас самая главная задача Правительства, чтобы и нацпроекты, и все наши возможности были подключены, все мы включились в эту машину по выполнению национальных целей развития.

Действительно, много времени уже прошло, были подготовлены основы для реализации национальных проектов, для выполнения планов по национальным целям. Абсолютно справедливо говорит Андрей Михайлович, что прошлый указ, вышедший шесть лет назад, вроде бы по нему все выполнено, деньги освоены, зарплаты выплатили. Но выплатить зарплату- это значит освоить те финансы, которые пошли на обеспечение зарплат бюджетников. Сложная тема, но достаточно техническая. А вот как выполнить такие задачи, как увеличение темпов роста инвестиций, экономики, как поднять реальные доходы наших граждан, увеличить количество новых рабочих мест? Это одними деньгами не решить.

Нужно обеспечить вовлечение всех заинтересованных сторон в этот процесс. Здесь, конечно, и Федерация, и регионально-муниципальные власти, и предприниматели. Без увеличения предпринимателей не будет роста инвестиций, рабочих мест, соответственно, не будет и всего остального. Это наша основная задача, которая стоит с точки зрения экономики на сегодняшний момент.

Как это сделать? Здесь, конечно, должно быть федеральное решение. Сегодня говорили про закон, который гарантирует неизменность условий для инвесторов. Это один из таких моментов как раз. Это и либерализация законодательства – валютное законодательство, налоговое законодательство, должны лучше работать наши институты, контролирующие органы. Это все в наших планах по реализации национальных целей, принятых Правительством Российской Федерации. Вы скажете – когда они заработают? Часть из них в глубокой проработке, часть уже реализуется. Я уверен, мы обязательно увидим результат, который скажется и на темпах роста.

Но сегодня мы пригласили регионы, так как важно вовлечь региональные власти. Для субъектов Российской Федерации также поставлены целевые ориентиры. И база этих ориентиров, 15 показателей, взята из национальных целей развития. Именно такая пирамида построена в системе управления: цели верхнего уровня распределяются на цели второго-третьего порядка, и субъекты вовлекаются в реализацию этих верхних уровневых целей.

И вот сейчас какие мы видим задачи, проблемы: необходимо, чтобы регионы тоже включились в полном объеме в решение национальных целей развития, поставленных Президентом. Что для этого нужно? Принять свои национальные проекты, принять комплекс мер по выполнению тех параметров, которые вытекают из национальных целей развития, и создать условия для того, чтобы предприниматели почувствовали изменения. Вот наша задача, которую мы должны поставить субъектам Российской Федерации. А для этого мы поставили цели, целеполагание, соответствующие стимулы для субъектов Российской Федерации, стимулы для предприятий, которые тоже будут участвовать в финансировании, участвовать в национальных проектах. Вся система должна заработать.

И основная наша задача, которую мы в Правительстве обсуждаем, это сделать так, чтобы эти национальные цели, национальные проекты как инструменты быстрее вовлекали туда все институты, всех участников, чтобы система быстрее работала. И тогда мы почувствуем изменения.

А.М. МАКАРОВ:

Антон Германович, я так понимаю, что вопрос возник, в первую очередь, по деньгам. Денег не хватает. И показатели, ведь это действительно показатели по национальным целям, как они коррелируются с деньгами, которые идут по нацпроектам? Ведь отвечать-то главам придется не за то, на что выделили деньги.

А. Г. СИЛУАНОВ:

Да, это справедливый вопрос, Андрей Михайлович. Но мне немного резануло слух то, что: «Национальные проекты – да, это здорово, но не хватает деньжат маленько». Во-первых, денег больше не будет, потому что государство приняло решение по ресурсам. Повысили налоги, НДС на два пункта, увеличили дефицит на полпроцента ВВП, и эти деньги направили на нацпроекты. И вы говорите: «Да вот, мы, может, и выполним, но не хватает. Подбросьте нам еще». Вот на это нацеливаться не надо. И потом говорить: «Знаете, нам мало денег дали, мы не выполним».

Здесь вопрос, конечно, и денег, и тех решений, которые вы должны принять как руководители регионов. Предположим, вы должны принять меры по работе бизнеса. Как вы говорите: «Подключение к сетям – долго, дорого». Да, это федеральное решение. Предоставление участков для открытия бизнеса – ваше решение. И так далее. На региональном уровне гораздо больше можно сделать для создания благоприятного инвестиционного климата, чтобы бизнесу было комфортно работать и по новым проектам, и по действующим. Все ли решается деньгами? Многое решается, я согласен. Но в данном случае нам всем нужно руководствоваться теми ресурсами, которые у нас есть. Выше головы, во-первых, не прыгнешь, а задача перед нами четко сформулирована.

Андрей Михайлович говорит следующее: «Как распределены эти пятнадцать показателей, исходя из нацпроектов? Не реалистично». Но, коллеги, эти показатели распределялись по субъектам Российской Федерации и по ведомствам – как бы в отраслевом разрезе распределили ключевые параметры по нацпроектам и по региональному разрезу. Регионы говорят: «Завышен показатель».

Здесь две составляющие. Первая: все эти показатели расписаны, исходя из тех задач, которые мы должны достигнуть к 2024 году. Есть целевой показатель, распланировали по годам, спустили по субъектам Российской Федерации из той базы, которая есть. Теперь регионы говорят: «Знаешь, не смогу достичь, надо мне поменьше сделать». Если тебе поменьше, значит, кому-то побольше, иначе мы не достигнем итоговые показатели. Это с одной стороны. С другой стороны, есть, конечно, всегда и субъективные какие-то решения по этим показателям. Потому что где-то статистика, где-то пришел, условно говоря, налогоплательщик и ушел. Показатели выросли, потом просели – надо учитывать.

У нас есть механизм – специально создана рабочая группа в Правительстве, которая будет рассматривать все вопросы, спорные с субъектами Российской Федерации. Будем отрабатывать. Но говорить о том, что: «Мы не выполним, снимите с нас такие задания» – это неправильно. Наоборот, мы ждем от вас предложения, как это сделать. Предложение дать дополнительно денег не принимается.

А.М. МАКАРОВ:

Спасибо, Антон Германович. Вы извините, ради бога, я не могу не уточнить у Вас, но Вы как бы сами напросились. По поводу того, как цифры спускались – понятно, что просто разделили то, что по стране на регионы, но сделали это двумя письмами Минэкономразвития без учета специфики регионов. Я могу по графику по каждому региону показать, где это не было учтено. Вот эта работа по надстройке, мы с вами в Сочи об этом договаривались, ее надо будет проводить. Это не вопрос – учитывать или не учитывать. Я хочу защитить губернатора, все-таки я из Рязанской области депутат. Он говорит не о том, что он не будет выполнять, он будет выполнять, сумасшедших губернаторов, которые скажут, что «мы не будем выполнять решения президента», – уже не осталось практически. Речь идет о другом. Вопрос, чтобы KPI губернаторов не было переложением ответственности отдельных министерств и ведомств на них, за те решения, которые принимаются на федеральном уровне. Ваша готовность слышать, и эта комиссия, создается для этого.

Извините, не могу не отреагировать на то, что вы сказали про 2% НДС, что «это резерв». 2% НДС отдали нефтянке на то, чтобы они цену на бензин не повышали. Как раз те средства, которые должны были от НДС получить, их получила нефтяная отрасль. А то, что сегодня идет спекуляция постоянная, и эта будет спекуляция идти, что нам будут угрожать повышением цен, и за счет этого будут выкачивать из государства новые деньги понятно. Я думаю, что деньги от НДС могли пойти и на какие-то иные цели. Может быть, хватит сравнивать доходность нефтянки с точки зрения того, как они торгуют нефтепродуктами внутри страны и за рубежом? Может быть, сравнить эту же доходность с тем, что имеют наши компании, и что имеют зарубежные? Может быть, это был бы тогда чуть-чуть другой разговор. А то мы НДС сделали, а о том, кому мы его отдали – мы не говорим. Я понимаю, что это были другие деньги, деньги вообще не подписаны.

А. Г. СИЛУАНОВ:

У нас была задача, она и сейчас есть, о том, чтобы сдержать цены на нефтепродукты – на бензин, на дизель на внутреннем рынке. Когда мы вели диалог с нефтяниками, была создана такая система, что при высоких ценах на нефть на мировом рынке мы доплачиваем нефтяникам за то, чтобы они держали цены на внутреннем рынке ниже, чем на мировых рынках, потому что у них есть желание побольше нефти взять, продать за рубеж, получить больше прибыли. А кто будет на внутренний рынок по более низким поставлять? Таких желающих нет, социальная ответственность у нас невысокая крупного бизнеса. Поэтому с тем, чтобы компенсировать уровень цен на бензин, на дизель, на наши нефтепродукты на внутреннем рынке, мы при высоких ценах доплачиваем нашим нефтяникам из нефтегазовых доходов, а при низких мировых ценах, они нам будут доплачивать, потому что внутренний рынок будет для них премиальный. Создана такая плавающая система. Поэтому нам пришлось заплатить нефтяникам, мы так договорились.

А.М. МАКАРОВ:

Как с ними договорились?

А. Г. СИЛУАНОВ:

Так договорились. Меня всегда беспокоит: мы оказываем помощь («дайте нам льготы по месторождению, дайте нам льготы по НДПИ»). Наша уважаемая компания Лукойл вложила 800 миллионов долларов в шельф на Конго. А мы им льготу предоставляем. Наши льготы куда идут: в нашу экономику или в иностранную экономику? Я уже не говорю про социальную ответственность бизнеса, про которую говорят, на нее, к сожалению, никто не обращает внимания, но хотя бы инвестиции можно сделать в России? Тем более что проектов у нас предостаточно. Если мы предоставляем льготы, то, пожалуйста, инвестируйте здесь, чего вам не хватает?

Если мы говорим о наших планах, поставленных по нацпроектам, то общая цифра, которая пойдет на цели развития – 26 триллионов, треть из которых – бизнес. И наша задача в том, чтобы бизнес поверил в то, что финансировать в России, финансировать вместе с государством – это выгодные проекты, это проекты действительно прибыльные. Мы здесь не собираемся забирать на какие-то социальные траты, бездоходные предлагать – нет.

Кстати говоря, мы вчера встречались в рамках встречи Президента с РФПИ с иностранным бизнесом, который готов вкладывать: «Мы хотим вкладывать в Россию, у нас хорошие результаты, несмотря на все ограничения, на санкции». Так вот, нам надо сделать так, чтобы наш российский бизнес тоже вкладывался бы вместе с государством в проекты, которые обеспечат им доходность, вот что главное. И здесь у нас есть институты развития, которые могут плечо подставить, и государство, есть инструментарий. Без вовлечения бизнеса мы не сможем выполнить эти проекты. И мы будем делать все, чтобы работать вместе.

Мы сегодня рассматривали вопрос национальных целей. Они оттого и национальные, что все должны включиться. И это предусматривалось изначально, когда готовился Указ, когда готовились решения Правительства по реализации наццелей, национальных проектов, что это должен быть национальный проект для всех. И если мы с вами все вместе будем двигаться в одном направлении, тогда мы получим хорошие результаты. Пессимистические нотки, которые были у нас сегодня на завтраке, о том, что «я не верю, скорее всего, и не будет» – это должно в головах измениться. И когда в головах изменится, тогда мы увидим и почувствуем эти результаты. Но нам надо идти вместе, тогда мы сможем и почувствовать результаты, и добиться тех задач, которые ставятся в нацпроектах. Считаю, что нам нужно всем вместе реализовывать эти задачи. Они национальные. Я вас всех к этому призываю.

Россия > Финансы, банки. Госбюджет, налоги, цены > minfin.gov.ru, 7 июня 2019 > № 3104304 Антон Силуанов

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в ходе пресс-конференции по итогам деятельности российской дипломатии в 2018 году, Москва, 16 января 2019 года

Уважаемые дамы и господа,

Рады вас приветствовать на традиционной пресс-конференции, посвященной подведению внешнеполитических итогов прошедшего года.

Мы хотели бы, чтобы эта встреча, как и предыдущие, прошла, прежде всего, в формате прямого диалога. Поэтому я постараюсь максимально сократить вступительную часть, тем более что наши подходы к ключевым проблемам современности неоднократно освещались Президентом Российской Федерации В.В.Путиным, в том числе в ходе Большой пресс-конференции 20 декабря, а также в рамках вчерашнего интервью сербским СМИ.

Излишне говорить, что обстановка в мире оставалась сложной. В прошлом году нарастал конфликтный потенциал. В первую очередь, из-за упрямого нежелания некоторых стран Запада во главе с США принять реальности объективно формирующегося многополярного мира, а также из-за их стремления продолжать навязывать свою волю посредством силовых, экономических, пропагандистских рычагов. Мы наблюдали попытки «подмять под себя» многосторонние институты, размыть их межгосударственный характер, а универсальные нормы международного права – заменить неким «порядком, основанным на правилах». Это новый термин, который появился совсем недавно и который скрывает стремление изобретать правила исходя из политической конъюнктуры, в интересах использования их как инструмента для давления на неугодные государства и, очень часто, даже на своих союзников.

Вызывает тревогу и стремление продвигать вне рамок международных структур различные не консенсусные инициативы, а выработанные келейно, «узким кругом избранных» решения, преподносить их как мнение всего мирового сообщества.

Не добавляли оптимизма и односторонние действия Вашингтона, направленные на слом важнейших международно-правовых инструментов обеспечения стратегической стабильности, что подтвердилось весьма наглядно вчера, в ходе консультаций, состоявшихся в Женеве между представителями Российской Федерации и США по проблемам, которые возникли в связи с Договором о ликвидации ракет средней и меньшей дальности. Все это, безусловно, ведет к углублению дефицита взаимного доверия, милитаризации внешнеполитического мышления.

В этих условиях мы продолжали проводить многовекторный внешнеполитический курс, ориентированный на защиту национальных интересов Российской Федерации. Содействовали упрочению положительных тенденций на мировой арене, поиску коллективных решений, стоящих перед всеми государствами проблем на основе международного права, а в конечном итоге – стремились содействовать становлению более справедливой, демократической, представительной полицентричной модели мироустройства, как того и требуют объективные реалии современного мира. В этих целях мы плотно взаимодействовали с союзниками и партнерами по ОДКБ, ЕАЭС, СНГ, БРИКС, ШОС, конструктивно работали в ключевых структурах глобального управления, прежде всего ООН и «Группе двадцати».

В рамках председательства России в Евразийском экономическом союзе способствовали укреплению его международных позиций. Большое внимание уделялось сопряжению ЕАЭС с китайским проектом «Один пояс, один путь», развитию стратегического партнерства между Россией и АСЕАН, в том числе в контексте инициативы Президента России В.В.Путина по формированию Большого евразийского партнерства, основанного на логике гармонизации интеграционных процессов, открытого для присоединения всех стран и их объединений как Азии, так и Европы.

Международный терроризм терпит поражение в Сирии. Это позволило сохранить сирийскую государственность, начать переход к восстановлению экономики и возвращению беженцев. В соответствии с решениями состоявшегося в Сочи Конгресса сирийского национального диалога, страны-гаранты Астанинского процесса - Россия, Турция и Иран - провели большую работу по формированию Конституционного комитета, добившись согласия Правительства и оппозиции со списком его потенциальных членов. Тем самым созданы условия для начала политического процесса в полном соответствии с резолюцией 2254 СБ ООН в интересах достижения устойчивого урегулирования сирийского кризиса.

Мы поддерживали положительные тенденции на Корейском полуострове, исходя из логики российско-китайской «дорожной карты» урегулирования. Безусловно, это предполагает необходимость встречных шагов в ответ на конструктивные действия Пхеньяна.

Важным итогом года стало подписание в ходе пятого Каспийского саммита Конвенции о правовом статусе Каспийского моря, закрепляющей за прибрежными странами исключительные права на этот уникальный водоем, его недра и другие ресурсы.

Прилагали значительные усилия в целях обеспечения международной информационной безопасности, борьбы с киберпреступностью. В декабре Генеральная Ассамблея ООН по нашей инициативе одобрила две соответствующие резолюции.

Особое внимание уделялось дальнейшему развитию контактов с многомиллионным Русским миром. Знаковым событием стало проведение 31 октября – 1 ноября в Москве VI Всемирного конгресса соотечественников, проживающих за рубежом.

Расширяли гуманитарные, научные и образовательные связи. Поддерживали различные начинания, направленные на ознакомление мировой общественности с лучшими достижениями отечественной культуры и искусства. Оказывали содействие зарубежным странам в подготовке их национальных кадров.

Ярким событием года стал Чемпионат мира по футболу – настоящий триумф народной дипломатии. Россию посетили миллионы иностранных гостей, которые своими глазами увидели современную Россию и ее граждан.

В наступившем году намерены наращивать усилия на всех ключевых направлениях. Среди приоритетов – продвижение задачи создания подлинно универсальной антитеррористической коалиции под эгидой ООН, мобилизация международного сообщества на более эффективную борьбу с наркотрафиком и другими видами организованной преступности. Будем способствовать закреплению позитивных тенденций в Сирии и вокруг Корейского полуострова, преодолению других кризисов и конфликтов, прежде всего на Ближнем Востоке и Севере Африки, а также на Украине, где по-прежнему не существует какой-либо альтернативы полному и последовательному выполнению Минских договоренностей. По-прежнему заинтересованы в восстановлении нормальных отношений с США и ЕС на принципах равноправия и взаимного учета интересов. Разумеется, будем и впредь должным образом реагировать на повышенную военную активность НАТО и приближение военной инфраструктуры Альянса к российским границам.

Нашим безусловным приоритетом остается обеспечение безопасности страны и других благоприятных внешних условий для динамичного развития России, для повышения уровня благосостояния наших граждан. Мы открыты для созидательного взаимодействия со всеми, кто не превращает двусторонние связи в заложника переменчивой политической конъюнктуры или в инструмент достижения геополитических преимуществ, а готов сотрудничать честно, искать обоюдно приемлемые компромиссы на основе взаимной выгоды.

В заключение хотелось бы, конечно, напомнить, что несколько дней назад, 13 января, отмечался День российской печати. Пользуясь случаем, хотел бы поздравить всех присутствующих в этом зале, прежде всего, представителей российских СМИ и в вашем лице все российское журналистское сообщество с этим профессиональным праздником. Мы высоко ценим вашу работу, стремление продвигать в глобальном информационном пространстве высокие профессиональные стандарты, ценности честной и непредвзятой журналистики. Готовы к продолжению тесного, конструктивного взаимодействия в самых разных форматах. Заверяю вас, мы, безусловно, продолжим уделять повышенное внимание вопросам обеспечения свободной и беспрепятственной деятельности журналистов, добиваться эффективного соблюдения всеми государствами существующих международных гарантий.

Спасибо за внимание. Готов ответить на ваши вопросы.

Вопрос: С учетом постоянного продления срока содержания под стражей К.Вышинского, какие дополнительные меры будут предприниматься российской стороной? Рассматривается ли возможность его обмена на кого-либо? Идет ли речь об ответных мерах в отношении украинских коллег?

С.В.Лавров: Мы уже многократно информировали о том, какие действия предпринимаем, как по каналам соответствующих международных организаций, по каналам союзов журналистов, так и в контактах со странами в двустороннем порядке, призываем воздействовать на Киев и прекратить преследование журналиста за его профессиональную деятельность под совершенно абсурдными обвинениями в государственной измене.

Не думаю, что идея обмена, которую может быть, кто-то воспринимает как интересную, будет способствовать тому, чтобы украинские власти вернулись к строгому соблюдению своих обязательств по отношению к деятельности журналистов. Подобные идеи могут только подогревать желание тех, кто готов использовать журналистов как «разменную монету» в своих неблаговидных целях. Заверяю Вас, мы будем делать все, чтобы восторжествовало право и чтобы К.Вышинский был освобожден и вернулся к своим профессиональным обязанностям.

Это не единственная проблема с журналистами на Украине. Практически все представленные здесь СМИ Российской Федерации имеют либо полный запрет на свою работу на Украине, либо максимально ограничены в своих действиях.

Вопрос: Если США все-таки выйдут из ДРСМД, будет ли Москва рассматривать в принципе продление ДРСМД?

С.В.Лавров: Я уже сказал, что вчера были предоставлены конструктивные предложения российской стороны, которые позволяли США на экспертном уровне воочию убедиться, что собой представляет на самом деле ракета 9М729, которую они подозревают в нарушении параметров, установленных Договором. Однако представители США приехали с заготовленной позицией, которая заключалась в ультиматуме и состояла в требовании к нам под американским надзором уничтожить эту ракету, ее пусковые установки и все связанное с ней оборудование. Наши вопросы о том, почему американцы не хотят ознакомиться с нашим предложениями и с конкретными параметрами этой ракеты «вживую», остались неуслышанными. Остались неуслышанными и наши предложения в ответ на действия, которые мы готовы предпринять для того, чтобы развеять американские опасения, получить доступ и к информации, касающейся проблем, которые мы испытываем в отношении соблюдения американцами этого Договора. Все это было отметено. Логика всех американских подходов, которые вчера прозвучали, заключилась только в одном: вы нарушаете Договор, а мы его не нарушаем. Поэтому вы в России обязаны сделать то, что мы от вас требуем, а мы ничего делать не должны. На такой позиции далеко не уедешь. Ясно, что это - проявление курса на слом всех договоренностей в сфере стратегической стабильности вслед за Договором об ограничении систем противоракетной обороны, ДРСМД является очередной жертвой. Относительно Договора о сокращении стратегических наступательных вооружений у многих стран есть опасения, что и его свертывание входит в планы Администрации США. Надеемся, что это не так. Мы по-прежнему готовы работать по спасению ДРСМД.

Надеюсь, что те европейские страны, которые заинтересованы в этом, может быть, больше, чем кто-либо другой, также приложат усилия, чтобы не плестись в хвосте американской позиции, не принимать послушно заявления в НАТО, возлагающие всю вину на Российскую Федерацию, и игнорировать факты, которые мы представляем и готовы дополнительно представить. Они все-таки будут стараться воздействовать на Вашингтон с тем, чтобы он занял более ответственную позицию по отношению ко всем членам международного сообщества, прежде всего к европейцам.

В отношении Договора о сокращении стратегических наступательных вооружений, как Вам известно, мы делаем немало для того, чтобы снять возможные раздражители в его отношении и заинтересованы в его продлении. Вопросы, которые, естественно, возникают у нас в отношении действий США по выводу из зачета целого ряда стратегических наступательных вооружений и по предъявлению их в качестве неядерных, - закономерны. Ознакомили с ними экспертов в США и в других западных странах. Надеемся, что профессионализм и ответственность перед международным сообществом всё-таки пробьют себе дорогу в подходах Вашингтона к диалогу по стратегической стабильности.

Вопрос (перевод с английского): В США было много вопросов в связи с тем, что Президент США Д.Трамп не поделился содержанием его разговоров с Президентом Российской Федерации В.В.Путиным, включая его официальных представителей? Влияет ли Кремль на транспарентность этих разговоров?

С.В.Лавров: Мне трудно комментировать то, что происходит в США вокруг обвинения Президента Д.Трампа в том, что он является российским агентом. Считаю, что для американской прессы это - понижение стандартов журналистики и неблагодарное дело. Не могу поверить, что журналисты в США искренне и профессионально занимаются этими проблемами. Есть такое понятие, как культура дипломатии, культура переговоров, культура общения на межгосударственном уровне. Это предполагает соблюдение приличий, подходов и норм, которые существуют в каждом из общающихся государств. Насколько я знаю, Конституция США наделяет президента страны правом определять и проводить внешнюю политику. То, что это право подвергается нападкам со стороны Конгресса, мы знаем. Об этом много пишут, в том числе и Ваши коллеги. Но это не делает нападки конституционными и менее незаконными. Я не буду комментировать действия, которые предпринимает Администрация США в соответствии с полномочиями, которые есть у президента США и его Администрации.

Раз Вы эту тему затронули, хотел бы заметить следующее. Обвиняют М.Бутину в том, что она преследовала некие подрывные цели, общаясь с американцами. Обвиняют практически любого российского гражданина, будь он официальным лицом или, как М.Бутина, человеком, который хочет получать образование, общаться со американскими и другими зарубежными коллегами. Обвиняют в шпионаже и продвижении неких целей, которые противоречат интересам США и нелегитимны. Но если Вы посмотрите на круг общения американских дипломатов в Москве со своими российскими знакомыми, то убедитесь, что, россияне, которые оказались под незаконными американскими санкциями, в первую очередь являются предметом наибольшего внимания американских дипломатов. И никто не предъявляет американским дипломатам обвинения в том, что они общаются с людьми, с которыми общаться запрещено и которые объявлены невъездными и нерукопожатными в США.

Еще одно замечание, как пример абсурдности происходящего. Уже почти два года работает прокурор Р.Мюллер. Он опросил десятки, если не сотни лиц, но никаких утечек, которые подтверждали бы обвинения в сговоре между Президентом США Д.Трампом и Российской Федерацией не предъявлено. Не предъявлено никаких фактов и нет утечек, что для американской политической системы весьма странно. Утечки там обычно случаются мгновенно. Какие-то утечки были, обсуждались какие-то факты относительно вовлечения украинской стороны в выборную кампанию США, но никак не Российской Федерации.

Вот один пример. М.Флинн, был несколько дней советником по национальной безопасности Президента США Д.Трампа. Я с интересом читал, в чем его конкретно обвиняют. Прокурор Р.Мюллер обвинил его в двух вещах. Первое, что М.Флинн до того, как Президент США Д.Трамп вступил в свои полномочия, позвонил Послу Российской Федерации С.И.Кисляку и попросил не отвечать взаимностью на те санкции, которые в последние дни своего президентства ввел Б.Обама в отношении Российской Федерации, призвал нас не идти по пути эскалации и конфронтации. Это плохо? Это противоречит интересам американского народа или американского правительства, что будущий потенциальный член администрации призвал нас не наносить ущерб американскому дипломатическому представительству в Российской Федерации? Не отнимать собственность, не выгонять дипломатов. Это одно обвинение в адрес М.Флинна. Второе обвинение в его адрес заключалось в том, что он также просил Посла С.И.Кисляка воздействовать на позицию Москвы в отношении резолюции, которая в то время обсуждалась в СБ ООН, призывавшая Израиль прекратить создание новых поселений на оккупированных территориях. Поскольку администрация Б.Обамы решила не препятствовать принятию этой резолюции и, в отличие от всех предыдущих ситуаций на эту тему, не голосовать против, а воздержаться, М.Флинн, согласно обвинению, которые Р.Мюллер ему предъявил, призвал российскую сторону наложить вето на эту антиизраильскую резолюцию.

Я сейчас не беру в расчет и не касаюсь существа вопроса - надо было эту резолюцию принимать или нет. Но он по сути дела призывал российскую сторону отстоять ту позицию, которую США десятилетиями продвигали в ООН. Вот два обвинения в адрес этого человека. Не знаю, какой срок будет ему присужден. Но абсурдность ситуации для меня очевидна. Это - только один пример вакханалии, которая происходит вокруг т.н. русского досье.

Вопрос: Недавно Россия и Япония начали новый раунд переговоров по мирному договору, который должен быть нацелен на вывод двусторонних отношений на качественно новый уровень. Договор должен быть поддержан обоими народами. Я, как и, наверное, вся Япония, не понимаю того, что вы предъявили нам предварительное условие. Оно заключается в том, что Япония, прежде всего, должна признать все результаты Второй мировой войны, включая суверенитет Российской Федерации над спорными островами. Разве это не ультиматум? Вы ведь обычно критикуете ультиматумы в дипломатии. Складывается ощущение, что Россия снова требует от Японии безоговорочной капитуляции. Мне непонятна логика российской стороны. Мы же обсуждаем принадлежность островов. Если Япония признает суверенитет России над Курильскими островами, тогда вопрос будет закрыт и проблем не будет. Тогда о чем мы будем вести переговоры?

С.В.Лавров: Я уже высказывался на эту тему сразу после переговоров с моим японским коллегой Т.Коно. Повторю еще раз. Признание итогов Второй мировой войны – это не ультиматум, не предварительное условие. Это неизбежный и неотъемлемый фактор современной международной системы.

Япония при поддержке Советского Союза в 1956 г. стала членом Организации Объединенных Наций, подписала и ратифицировала Устав ООН, в котором есть статья 107. Она гласит, что все результаты Второй мировой войны незыблемы. Поэтому мы ничего не требуем от Японии. Мы призываем привести практические действия наших японских соседей в соответствие с их обязательствами по Уставу ООН, Сан-Францисской декларации и целому ряду других документов, включая и упомянутые Вами.

Что означает наша позиция о необходимости для Японии привести свои подходы в соответствие с Уставом ООН? В законодательстве Вашей страны закреплен термин «северные территории». Он внедрен в целый ряд законов, включая принятый в сентябре прошлого года и увязывающий реализацию совместной инициативы Президента России В.В.Путина и Премьер-министра Японии С.Абэ о совместной хозяйственной деятельности на островах с необходимостью возврата северных территорий. Об этом никто не договаривался. Это прямо противоречит обязательствам Японии по Уставу ООН.

Так что это не предварительное требование, а стремление понять, почему Япония – единственная страна в мире, которая не может признать итоги Второй мировой войны в полном объеме.

Конечно, здесь присутствует еще целый ряд преходящих моментов. Не хочу повторяться о проблеме военно-политического союза с США, развертывании американских баз на японской территории. Все это достаточно подробно освещалось.

Наши лидеры также говорили о необходимости качественного улучшения, как Вы справедливо сказали, наших отношений во всех областях: в экономике, торговле, культуре, гуманитарной и международной сферах. Для решения любых сложных вопросов, не только по мирному договору – есть целый ряд других вопросов, подлежащих решению с нашими японскими коллегами. Конечно, необходимо, чтобы мы ощущали себя партнерами на международной арене, а не странами, стоящими по разные стороны баррикад. Но Япония присоединилась к целому ряду санкций, которые были введены в отношении России. Едва ли это вписывается в понимание формирования качественно нового уровня отношений. Япония присоединяется к антироссийским заявлениям, которые принимает «Группа семи». Япония по всем резолюциям ООН, которые интересуют Россию, голосует не с нами, а против нас.

Буквально перед своим визитом в Россию Т.Коно был в Париже, где проходила встреча министров обороны и иностранных дел Франции и Японии. По итогам этой встречи была принята декларация. Если Вы ее почитаете, то, конечно, поймете, что нам еще очень далеко не только до партнерства в международных делах, но даже до понимания необходимости искать конструктивные подходы, сближающие позиции.

Пользуясь случаем, хотел бы привлечь внимание к тому, что в этой японо-французской декларации по итогам встречи «два плюс два» содержится обязательство Японии и Франции координировать свои действия в рамках председательства Токио в «Группе двадцати» и председательства Парижа в «Группе семи». У нас это вызвало вопросы, т.к. «Группа семи» – это часть «Группы двадцати». Председатель «Большой двадцатки», которым в этом году является Япония, должен обеспечивать условия, позволяющие выработать консенсус всем двадцати странам-участницам, а не работать только на интересы одной группы, входящей в «двадцатку». Надеюсь, это просто недоразумение при формулировании языка этой декларации.

В практических шагах мы исходим из того, что японские коллеги со свойственным им профессионализмом будут способствовать выработке консенсусных решений, которые объединяют и развитые, и развивающиеся страны – всех, кто входит в «двадцатку», – а также будут принимать во внимание интересы всех остальных государств, поскольку решения «Группы двадцати» затрагивают вопросы, которые волнуют всех членов международного сообщества.

Вопрос: Как Вы видите дальнейшее развитие Союзного государства после довольно резких высказываний Президента Белоруссии А.Г.Лукашенко? Какие могут быть дальнейшие шаги, если одна сторона очевидно против?

С.В.Лавров: Я просто удивляюсь той шумихе, которая раздута вокруг этой темы, в том числе в СМИ.

Договор о создании Союзного государства является открытым документом, с ним можно было ознакомиться сразу после подписания. Сейчас тоже можно освежить его в памяти. В документе записано многое из того, что в то время объединило нас и побудило создать Союзное государство. Договором было предусмотрено и принятие Конституционного акта, и создание союзного Парламента, и Суда Союзного государства. В то время это было добровольно согласовано между Москвой и Минском.

С течением времени стало понятно, что ни общей конституции, ни общего парламента, ни общего суда пока создать не представляется возможным. Но мы на этом и не настаиваем.

Мы с нашими белорусскими коллегами говорили в ходе последних контактов наших президентов (в декабре прошлого года состоялись три таких встречи) о тех положениях союзного Договора, которые, в отличие от общих конституции, парламента и суда, касаются предельно конкретных практических вопросов в сфере экономики и торговли. Имеются в виду предусмотренные в этом Договоре действия по формированию единой денежной единицы, кредитной и налоговой политики. Все это напрямую связано с экономическими и финансовыми отношениями в рамках Союзного государства.

В отношении необходимости посмотреть, как мы можем выполнить эти сугубо практические и конкретные шаги, у нас не было разногласий с белорусскими коллегами. Как Вы слышали, по решению президентов России и Белоруссии была создана рабочая группа, возглавляемая министрами экономики двух стран. Группа уполномочена заниматься ровно тем, о чем я сейчас сказал. Мы ничего не выдумываем. Мы просим наших белорусских коллег, учитывая их заинтересованность в целом ряде вопросов, связанных с определением экономической, денежной, кредитной, налоговой политики, посмотреть, как мы можем сблизиться в вопросах, решение которых предполагалось еще двадцать лет назад в союзном Договоре и которые напрямую касаются тех вещей, которые Белоруссия хочет решить, в том числе, по итогам т.н. «налогового маневра».

Надеюсь, что здесь возобладает прагматизм, а не попытки искать в этой рабочей ситуации какие-то геополитические замыслы внутри Союзного государства или вовне его.

Вопрос: Министр иностранных дел Германии С.В.Лавров, то есть Х.Маас, скоро приедет в Россию с визитом. Что Вы собираетесь с ним обсуждать?

С.В.Лавров: Теперь я еще буду обвинен в том, что мы хотим захватить и заполонить Германию.

Что касается визита Х.Мааса, как он сам объявил, мы прежде всего будем обсуждать ситуацию на Украине, в Сирии. И по тому, и по другому вопросу есть решения, которые надо выполнять. Мы к такой дискуссии готовы.

Вопрос: Несколько стран, в том числе США, не признают Н.Мадуро в качестве Президента Венесуэлы. Какова позиция России по этому поводу?

С.В.Лавров: Наша позиция заключается в необходимости избегать любого вмешательства во внутренние дела суверенных государств. На протяжении всего венесуэльского кризиса мы всячески поддерживали усилия, в том числе стран региона, по налаживанию диалога между правительством и оппозицией. Мы знаем, что этот диалог, на который рассчитывали многие латиноамериканские страны, в конечном итоге сорвался, потому что на так называемую «непримиримую» часть оппозиции влияли из-за рубежа, прежде всего из Соединенных Штатов. Это влияние и сделало эту часть оппозиции «непримиримой». Это вызывает глубокое сожаление. Мы слышали высказывания, допускающие военное вмешательство в Венесуэлу, и о том, что теперь США будут признавать или могут начать признавать Президентом Венесуэлы не Н.Мадуро, а Председателя Парламента Х.Гуаидо. Все это очень тревожно и говорит о том, что линия на развал неугодных правительств сохраняется в США в качестве одной из приоритетных в Латинской Америке и других регионах. Мы об этом можем потом подробно поговорить.

Вопрос: В Бразилии в должность Президента страны вступил Ж.Болсонару. Его называют «тропическим Трампом». Есть ли опасения, что он окажется «троянским конем» для группы БРИКС?

С.В.Лавров: Президент Бразилии Ж.Болсонару контактировал с нашими представителями, включая Председателя Государственной Думы России В.В.Володина, представлявшего нашу страну на его инаугурации. Он подтвердил свою нацеленность на обеспечение преемственности в отношениях с Российской Федерацией и настрой на участие в дальнейшем развитии БРИКС, в котором Бразилия уже начала председательствовать в этом году. Буквально на днях бразильские коллеги ознакомили нас с планами их председательства, со сроками проведения министерских заседаний, саммита и с программой, которую они предлагают другим участникам этого объединения. Я не вижу никаких причин предполагать, что Бразилия будет играть деструктивную роль в БРИКС. Напротив, нам заявляют о том, что это объединение является одним из приоритетов внешнеполитической деятельности Бразилии.

Вопрос: Отвечая на вопрос о судьбе П.Уилана, которому уже были предъявлены официальные обвинения в шпионаже, Ваш американский коллега уклончиво ответил, что не может вдаваться в детали, подробности и не собирается этого делать. А Вы можете рассказать что-то новое о развитии этого дела? Действительно ли его вот-вот собираются посетить американские дипломаты? Был ли какой-то разговор об обмене? Может быть это стало причиной нового витка дипломатического давления на Россию? Предпринимают ли новые попытки связаться с П.Уиланом три другие страны, которые заявили, что он также является их гражданином (Канада, Великобритания и Ирландия), чтобы повлиять на сложившуюся ситуацию?

С.В.Лавров: П.Уилана уже посещал посол США Дж.Хантсман. Его посещал или собирается посетить дипломат из Ирландии. Есть запрос на очередное посещение американского посольства, который будет удовлетворен. Британцы вообще не упоминают о наличии между Москвой и Лондоном Консульской конвенции 1965 г., в рамках которой такой доступ должен быть предоставлен. По двусторонним каналам с задействованием этой Конвенции они не обращаются, видимо потому, что на наши многократные просьбы в соответствии с этой Конвенцией предоставить нам доступ к Юлии и Сергею Скрипалям, они отвечали молчанием, либо формально отказывали. Вероятно, они понимают, что эту Конвенцию они сами, по сути дела, сделали недействительной. Хотя, если такое обращение поступит, мы будем вести себя более культурно, я вас заверяю.

Что касается самой ситуации, то наши соответствующие компетентные органы сообщили о тех обстоятельствах, в которых П.Уилан был арестован. Его семья ознакомлена с этой ситуацией и условиями, в которых он содержится. Претензий к этим условиям не высказывается. Но то, что из стран его гражданства, включая Канаду, звучат настоятельные требования его немедленно освободить, а кто-то даже начинает грозить санкциями – это достаточно прискорбно. Я уже не буду говорить о тех россиянах, которые томятся в американских застенках, в отношении которых никто никакой активности и даже гуманизма не проявляет, хотя в большинстве случаев обвинения откровенно надуманы, либо не доказаны.

П.Уилан был задержан в момент конкретного противозаконного действия в гостинице. Об этом тоже сообщалось. Между прочим, в российских исправительных учреждениях и СИЗО содержится около 20 американских граждан, из которых больше половины не имеют второго гражданства. К ним по запросам посольства США регулярно обеспечивается доступ американских дипломатов. Ни о ком из них мы не слышали каких-либо громких заявлений, наподобие тех, которые делаются в отношении П.Уилана. Это тоже может быть информацией к размышлению.

Идёт следствие. Если Ваш вопрос подразумевает то, что арест П.Уилана может быть связан с желанием провести его обмен на кого-то из наших граждан, – это абсолютно не соответствует действительности. Мы никогда такими вещами не занимаемся. Он был пойман с поличным.

Вопрос: Российская дипломатия в прошлом году добилась больших успехов в Сирии. Какими будут действия в духе единства и борьбы противоположностей на востоке Евфрата после ухода американских войск?

С.В.Лавров: Это очень важный вопрос. В целом сирийское урегулирование продвигается. Медленнее, чем хотелось бы, с проблемами, которые на каком-то этапе трудно было предвидеть. Тем не менее, прогресс налицо. Мы убеждены в том, что надо довести борьбу с терроризмом до конца. Сейчас главный её очаг – Идлибская зона, где практически всех боевиков подмяла под себя «Джабхат ан-Нусра», запрещенная организация, объявленная СБ ООН террористической. Мы весьма заинтересованы в реализации тех договоренностей, которые были достигнуты между Россией и Турцией по Идлибской зоне. Но они не предполагают предоставление полной свободы действий террористам, которые продолжают обстреливать позиции сирийских войск и гражданские объекты из Идлибской зоны, в том числе из демилитаризованной зоны, и пытаются атаковать российскую военно-воздушную базу «Хмеймим».

Мы надеемся, что в ближайшее время состоится контакт между президентами России и Турции В.В.Путиным и Р.Т.Эрдоганом. Он уже спланирован. Это будет центральным вопросом переговоров.

Что касается восточного берега Евфрата, то, действительно, США объявили о своем уходе оттуда. Нет никакого секрета в том, что они там создали пару десятков военных объектов, включая достаточно крупные и серьезные военные базы. Нет секрета и в том, что они вооружали сотрудничающие с ними курдские отряды самообороны. Возникает вопрос, в том числе у наших турецких коллег, что будет дальше с этим вооружением, с этими военными объектами? Мы убеждены, что оптимальным и единственно верным выходом является передача этих территорий под контроль сирийского Правительства, сирийских вооруженных сил и сирийских административных структур, при понимании, что курдам должны быть обеспечены все необходимые условия в местах их традиционного проживания.

Мы приветствуем и поддерживаем контакты, которые сейчас начались между курдскими представителями и сирийскими властями с целью договориться о том, как восстанавливать жизнь в едином государстве без внешнего вмешательства.

Есть проблема в том, что касается американских планов. Сначала было объявлено об уходе через два месяца, потом – не через два месяца, а через шесть, потом – что, может быть, этот уход задержится. Вспоминается Марк Твен, который сказал, что «нет ничего проще, чем бросить курить – я делал это много раз». Это тоже такая американская традиция.

Нельзя забывать и еще об одном очень проблемном моменте – нелегально созданной американцами зоне Ат-Танф радиусом в 55 км. В ней находится лагерь беженцев «Рукбан», доступ к которому практически закрыт. Гуманитарный конвой, который один раз удалось организовать несколько недель назад при нашей поддержке и с согласия сирийского Правительства, вошел в эту зону, и вопреки заверениям, которые нам давали США, представителей сирийского общества Красного полумесяца вместе с этим конвоем не пропустили непосредственно к беженцам. Контроль над ним получили боевики, в том числе связанные с террористами, которые живут, спокойно тренируются и получают материальную и иную поддержку в зоне Ат-Танф. Никто до конца не знает, что произошло с этими гуманитарными товарами – попали они беженцам, для кого были направлены, либо их использовали боевики в своих интересах. Сейчас наши ооновские коллеги начинают взывать к тому, чтобы направить туда второй конвой. Ситуация, правда, аховая – там от 30 до 50 тысяч беженцев, к которым нет никакого доступа. Мы настаиваем, поддерживая позицию сирийского Правительства, чтобы на этот раз была обеспечена полная безопасность и транспарентность, чтобы были приняты меры, позволяющие убедиться, что груз доставлен именно беженцам, а не передан представителям незаконных вооруженных формирований.

К тому же США, как оккупирующая эту часть Сирии держава, несут полную ответственность за судьбу и условия проживания гражданских лиц. В конце концов, те военнослужащие США, которые сейчас находятся в зоне Ат-Танф, получают снабжение всем необходимым с территории Ирака. Если продовольствие и другие необходимые товары доставляются для американских военных, то это несложно сделать и для беженцев по тем же маршрутам, по которым американцы снабжают сами себя.

Вопрос: Как известно, курдский народ живет в странах Ближнего Востока. Курды жалуются на то, что до сих пор не поднимали их политических вопросов и не пытались решить их проблемы. Какова Ваша позиция в отношении их будущего в Сирии и Ираке?

С.В.Лавров: Наша позиция очень простая. Вопросы, возникающие в связи с курдским населением в Сирии, Ираке и где бы то ни было еще (это не единственные две страны, где они проживают), должны решаться в соответствии с национальным законодательством соответствующих стран.

Права национальных меньшинств, каковыми являются курды в Ираке, Сирии, должны, конечно же, обеспечиваться через диалог между ними, их представителями и центральными правительствами. Мы твердо выступаем за сохранение и уважение территориальной целостности всех государств этого региона. И так эти страны уже подвергались за последние годы и продолжают подвергаться очень тяжелым испытаниям в связи с агрессией, которая была устроена против Ирака, затем против Ливии, а теперь против Сирии. Нам важно избежать здесь перекройки границ. Мне кажется, что курды и в Сирии, и в Ираке с пониманием относятся к необходимости найти такие договоренности с центральным правительством, которые были бы обоюдно приемлемыми, учитывали бы их интересы и не подрывали бы территориальную целостность соответствующих государств.

Вопрос: Представители МИД, в том числе вчера заместитель Министра иностранных дел России А.В.Грушко, неоднократно высказывались с критикой в отношении процесса изменения названия нашего соседнего государства - бывшей югославской республики Македония. Вы неоднократно упоминали решение СБ ООН по этому поводу. Хотелось бы уточнить, что российская дипломатия имеет в виду, когда ссылается именно на это решение СБ ООН? Вы хотите как-то помешать Преспанскому соглашению? Вы им недовольны?

В связи с этим хотелось бы понимать ситуацию на Балканах. Вы критикуете США и НАТО за расширение своих позиций на Балканах и не только там. США и НАТО отвечают, что они пытаются лишь приостановить ваши агрессивные действия в регионе. Что происходит в реальности?

С.В.Лавров: Хороший вопрос. Я еще ни разу не слышал, что выполнение решений СБ ООН может рассматриваться как попытка помешать решению вопроса, которому посвящены эти резолюции – имею в виду резолюции, которые запустили процесс посредничества ООН в согласовании вопроса о названии Македонии между Скопье и Афинами. Мы всегда активно поддерживали этот диалог, всегда выступали за то, чтобы решение было найдено в таком ключе, который был бы приемлем для общественности, народов и, конечно же, правительств Греции и Македонии.

Мы не выступаем против названия, которое в итоге появилось и было объявлено. Мы задаем вопросы о том, насколько легитимен этот процесс и насколько он действительно обусловлен стремлением найти консенсус между Афинами и Скопье, либо тем, о чем Вы сказали, – стремлением США поскорее «загнать» все балканские страны в НАТО и прекратить какое-либо влияние России в этом регионе. Вот, о чем мы говорили.

Конечно, мы не можем соглашаться с теми, кто говорит, что России нет места на Балканах, как не так давно сказала Верховный представитель Европейского союза по иностранным делам и политике безопасности Ф.Могерини. Она заявила о том, что ЕС уже работает на Балканах и больше никому там делать нечего. Правда, когда мы встретились с ней в декабре в Милане «на полях» мероприятий ОБСЕ, она сказала, что ее не так поняли. Наверно, не так поняли, потому что там не только Евросоюз, там уже НАТО играет сейчас главную роль. Там, где есть ЕС, там есть место и для НАТО, причем, наверное, такое место будет первоочередным.

Мы всегда хотели, чтобы позиция СБ ООН уважалась. Она заключалась в том, что решение должно быть законным. Когда название подтверждается документом, подписанным не на том уровне, которого требует Конституция, например, Македонии, у нас вызывает вопросы – насколько легитимным является этот процесс. Когда парламент Македонии принимает закон о поправках к Конституции и заодно закон о языках, который отказывается подписывать Президент Македонии Г.Иванов, как того требует Конституция, у нас это тоже вызывает вопросы. Когда нас обвиняют во всех смертных грехах, во всех бедах, которые так или иначе проявляются на Балканах или могут проявляться, у нас возникает вопрос: а как наши западные коллеги относятся к беспардонной кампании, которая велась Западом накануне референдума в Македонии. Тогда лично главы правительств Евросоюза, Генсек НАТО, руководство Еврокомиссии и ЕС в целом призывали, приезжая в Скопье, отдать голос за членство в НАТО и Евросоюзе путем изменения названия Македонии. Там же была такая агитация. Не за название, которое примирит Македонию и Грецию, а за то, чтобы отдать голос за членство в евроатлантических структурах путем изменения названия. Мне кажется, очевидна нечистоплотность такого подхода.

Я упоминал во вступительном слове о тенденции, которая сейчас проявляется в подходах США и ближайших союзников, подменить термин и понятие международное право неким порядком, основанном на правилах. В отношении македонского вопроса, наименования Македонии, есть резолюция СБ ООН, которая является частью международного права, которое требует уважать Конституции Греции, Македонии и искать развязку в этих рамках. Но вместо правового подхода, предполагающего принятие закона, который будет подписан Президентом Македонии, применяется не правовой подход, а «правильный». Было выдумано правило, согласно которому вопреки конституции Македонии решение может быть подписано на уровне министров, а не президентов, можно не учитывать результаты референдума и т.д. Правила, которые сейчас продвигаются на Балканах и не только там, достаточно опасны и отражают одержимость, стремление поскорее «загнать» все балканские страны в НАТО.

На днях прочитал, что в США в отношении Боснии и Герцеговины уже давно идет достаточно критический разговор о том, что сербы в Боснии играют деструктивную роль. Недавно какой-то мозговой центр в США указал, что пора отказаться от Дейтонских соглашений, потому что сербы будут тормозить вступление Боснии и Герцеговины в НАТО. То есть цель опять поставлена – не благополучие Боснии и Герцеговины и всех ее трех государствообразующих народов, а вступление Боснии и Герцеговины в НАТО. Вот, с чем мы не можем согласиться, потому что это менталитет прошлого, если не позапрошлого века. В ситуации, когда все мы провозгласили стремление построить общее экономическое, гуманитарное пространство, обеспечить в Евроатлантике неделимую, равную безопасность, это все является подменой международного права натоцентричными, а не универсальными правилами. Таких примеров можно привести множество.

Вопрос (перевод с английского): Премьер-министр Великобритании Т.Мэй подтвердила, что был запрошен консульский доступ к П.Уилану. Но им сказали, что это будет разрешено только в том случае, если Россия получит консульский доступ к Сергею и Юлии Скрипаль. Почему нет ясности относительно обвинений в адрес П.Уилана?

С.В.Лавров: Я говорил иначе. Я сказал, что Соединенное Королевство отказывается выполнять свои обязательства по Консульской конвенции 1965 года. И сказал, что на сегодняшний момент я не слышал, чтобы Посольство Великобритании обращалось к нам по вышеупомянутой Конвенции за разрешением на консульский доступ к П.Уилану. Но я тут же добавил, что если такое обращение поступит, мы не будем действовать так же, как действуют наши британские коллеги. Мы будем действовать в соответствии с обязательствами по Конвенциям и дипломатическими приличиями.

Что касается информации о том, какие обвинения выдвигаются в адрес П.Уилана, то она была предоставлена. Он передавал соответствующие материалы, которые не должен был передавать. Вернее, как я понимаю, он получал эти материалы. Но заверяю Вас, что информации о том, что происходит с П.Уиланом неизмеримо больше, чем о том, где находятся Сергей и Юлия Скрипаль. Это вообще уже не лезет ни в какие ворота, извините за непарламентское выражение, когда уже скоро будет год, как нам не то, что не дают доступ в ответ на наши многочисленные обращения на основе той самой Консульской конвенции, а вообще их не показывают, не сообщают, где они находятся. Так что оснований для того, чтобы еще раз усомниться в действиях британского правосудия у нас более, чем достаточно, но мы за то, чтобы все вопросы решать, естественно, через диалог и на основе учета взаимных интересов. Обращаться с Российской Федерацией, как со страной, которой никто ничего не должен и которая всем все должна (как мы порой наблюдали в поведении некоторых наших западных коллег), конечно, непозволительно. Давайте сотрудничать, давайте работать на основе равноправия.

Вопрос: Товарооборот России и Китая в прошлом году «побил» исторический рекорд, превысив 100 млрд. долл. Китай – крупнейший торговый партнер России. Как Вы видите перспективы развития торгово-экономических отношений между Россией и Китаем?

С.В.Лавров: Действительно, в этом году мы достигли рекордного уровня товарооборота. Это далеко не предел. У нас достаточно амбициозные планы с нашими китайскими друзьями. Они обсуждались в ходе встречи Президента России В.В.Путина и Председателя КНР Си Цзиньпина – в ходе визита В.В.Путина в Китай летом прошлого года и визита Си Цзиньпина в Российскую Федерацию в рамках Восточного экономического форума, а также в ходе контактов наших лидеров на «полях» международных мероприятий БРИКС, «Группы двадцати» и др. Регулярно встречаются наши экономические представители, которые готовят встречи глав правительств. Очередная такая встреча подвела итоги работы порядка 60 структур, которые занимаются различными направлениями и областями нашего взаимодействия. Вырисовываются и уже получили поддержку примерно 70 проектов на сумму более 100 млрд. долларов в самых разных областях, включая энергетику, в том числе и атомную, сельское хозяйство, транспорт, сотрудничество в космосе. Как Вы знаете, наши космические агентства координируют деятельность глобальных навигационных систем ГЛОНАСС и «Бэйдоу». Я считаю, что перспективы в торгово-экономической и инвестиционной сферах у нас весьма и весьма значительны.

Упомяну также наше тесное взаимодействие и координацию наших подходов по международным делам - сотрудничество в рамках БРИКС, ШОС взаимодействие в контексте развития связей и гармонизации процессов на Едином экономическом пространстве (ЕЭП) и в рамках китайской концепции «Один пояс, один путь». В ООН, в том числе в Совете Безопасности, у нас общие подходы по урегулированию конфликтов на основе международного права и диалога исключительно политическими методами, будь то в отношении Сирии и других конфликтов на Ближнем Востоке или проблемы Корейского полуострова. У нас очень уверенное, поступательное развитие отношений по всем направлениям.

Вопрос: В следующем месяце в Польше США организуют ближневосточный саммит, посвященный, прежде всего, Ирану. Будет ли там присутствовать представитель Российской Федерации? Как Вы оцениваете саму идею его проведения, учитывая, что он организован США, но в Польше? Некоторые СМИ называли его антииранским.

С.В.Лавров: Я как раз хотел поинтересоваться, кем он все-таки организован, потому что польский МИД объявил, что это совместная американо-польская инициатива, а Госсекретарь США М.Помпео в ходе своего турне по Ближнему Востоку сказал, что это США проводят саммит в Польше. Действительно, мы получили приглашение, описание повестки дня, которая, прежде всего, заключается в обсуждении конфликтов в Сирии и Йемене, проблем иранской, на этот раз, ракетной программы, действий ИРИ в регионе.

Если общее название форума – «Проблемы ближневосточного региона», то там, очевидно, отсутствует ключевая тема – арабо-израильское, в том числе палестино-израильское, урегулирование, которая вынесена «за скобки». Как Вы уже сами сказали, складывается впечатление, что вся повестка дня подверстана под продвижение американских подходов к сдерживанию Ирана в этом регионе. Это официальная позиция США. Очевидно, что мероприятие в Варшаве нацелено на достижение именно этой цели.

Смущает также и то, что в приглашении было объявлено, что министрам стран-участниц можно не беспокоиться по поводу итогового документа, потому что сопредседатели США и Польша его напишут сами и объявят его как совместное резюме без какой-либо возможности для других приглашенных внести свой вклад в редактирование итоговой бумаги. Откровенно говоря, в международных делах это не очень принято. Получается, что примерно пятьдесят министров приглашены, чтобы «освятить» своим присутствием документ, который США напишут сами, при всем уважении к Польше. Исходя из этих соображений, у нас большие сомнения в том, что такое мероприятие может помочь конструктивно решать проблемы ближневосточного региона.

Что касается иранского аспекта и возможного влияния на отношения с Польшей, это – ваши двусторонние дела.

Вопрос: Я хотел бы спросить у Вас о судьбе конкретного человека. Сегодня Вы несколько раз говорили о гражданах России, интересы которых Москва последовательно защищает, права которых нарушены в разных странах. Есть молодой человек Марат Уелданов-Галустян, который более двух лет находится в тюрьме в соседнем Азербайджане по «липовому» обвинению. Азербайджанская сторона цинично игнорирует все просьбы и обращения со стороны России об экстрадиции этого человека. Какие меры предпринимаются, чтобы помочь М.Галустяну?

С.В.Лавров: Вопросы, касающиеся наших граждан, которые оказываются в непростом положении в любой стране, в том числе и в странах СНГ, регулярно затрагиваются в ходе наших двусторонних контактов. Смею Вас заверить, что конкретно эта тема звучала в ходе наших недавних переговоров с азербайджанскими коллегами. Надеюсь, что мы сможем через диалог и опирающиеся на правовые нормы решения выйти на устраивающий всех результат и вернуть этого гражданина в Россию.

Вопрос: В конце прошлого года в интервью агентству РИА «Новости» Вы говорили о том, что ожидаете на Украине прихода «адекватных политиков» с ответственным восприятием реальности. Могли бы Вы перечислить критерии «адекватности»?

С.В.Лавров: Я думаю, что в любой стране актуально желание видеть адекватных политиков. В том, что касается происходящего сейчас на Украине, я далеко не единственный, кто хотел бы видеть там адекватную политику. Достаточно просто посмотреть украинские средства массовой информации и почитать некоторые сайты.

Что касается критериев адекватности, то, собственно говоря, это уважение своих собственных обязательств, конституции и законов. Все, начиная с антиконституционного госпереворота, когда к власти пришли националисты и когда они стали в открытую требовать, как это сделал Д.Ярош, уничтожения или изгнания русских из Крыма, неадекватно. Нам показалась адекватной позиция П.А.Порошенко, когда он еще только баллотировался в президенты, который сказал, что будет «президентом мира». Но когда он стал руководителем украинского государства, таких слов больше не произносил, а все больше произносит воинственные заявления, обещания освободить т.н. «оккупированные территории», категорически отказывается выполнять то, под чем он сам подписался – Минские договоренности. Последующие решения, которые принимались лидерами «нормандского формата», тоже саботировались, включая разведение сил и средств в Станице Луганской, Петровском и Золотом и «формулу Ф.-В.Штайнмайера» о взаимосвязи между законом об особом статусе отдельных районов Донбасса и проведением там выборов.

Я могу долго говорить на эту тему. Фактов у нас более чем достаточно. Если об адекватности, то один из критериев – выполнять свою собственную Конституцию и обязательства, под которыми ты подписался, присоединяясь к международным конвенциям. Украинский закон об образовании, проект закона о статусе украинского языка как государственного напрямую нарушают Конституцию Украины. Вы это прекрасно знаете. Они нарушают и международные обязательства Украины. Буквально в декабре Верховная Рада отвергла рекомендации Венецианской комиссии Совета Европы, которая, в частности, потребовала отменить статью 7 Закона об образовании. Обязательства подтверждают договороспособность людей.

Вопрос: Почему Россия отказывается от возврата российских граждан из Украины в Россию? Ведь Украина предложила поменять К.Вышинского на Р.Сущенко? Это, вроде как, всем известно, но там же список из десятка фамилий. Украина предлагает обмен. Вы не соглашались.

С.В.Лавров: Чуть больше года назад, в декабре 2017 г., как вы знаете, при участии В.Медведчука, была достигнута договоренность об обмене. Были поименно согласованы списки обмениваемых людей. Они неоднократно выверялись. Все было согласовано. В день обмена, когда людей уже привезли на пункт, где им предстояло пересесть в транспортные средства в качестве возвращенных на родину, украинская сторона буквально в пункте передачи задержанных и арестованных сказала, что 23 человека, которые были согласованы ею для передачи России, переданы не будут. Сейчас даже не хочу обсуждать причины. Это уже разговоры, не относящиеся к делу. Было сказано, что эти люди не связаны с событиями в Донбассе. А дело в том, что списки выверялись неоднократно, фамилии были согласованы, очередное свое обещание Украина не выполнила.

Мы по-прежнему поддерживаем процессы, которые должны продолжить обмен пленными в Донбассе в соответствии с Минскими договоренностями «всех на всех». В Контактной группе эти вопросы обсуждаются, но особой конструктивности со стороны представителей украинского правительства мы там не наблюдаем.

Что касается лиц, которые задержаны в Российской Федерации безотносительно событий в Донбассе, у нас есть Уполномоченный по правам человека, на Украине тоже есть Уполномоченный Верховной Рады по правам человека Л.Денисова. Как я понимаю, она сейчас находится на территории Российской Федерации. Они ведут на этот счет диалог. Надеюсь, он тоже будет результативным. Если получится достичь договоренности, они будут выполнены.

Вопрос: Вопрос о наших ближайших партнерах не только с точки зрения географии. В Казахстане переходят на латиницу. Как планируется строить отношения с Астаной, чтобы Москва для Казахстана по-прежнему оставалась ключевым партнером?

С.В.Лавров: Что касается наших партнеров и союзников по ОДКБ, СНГ и ЕАЭС, у нас с ними очень добрые отношения, в том числе и с Казахстаном. Как Вы знаете, это одна из самых частых переговорных площадок. Президенты встречаются несколько раз в год, регулярно общаются по телефону. Мы с единых позиций выступаем в дальнейшем строительстве Евразийского экономического союза как участники этого объединения.

Да, в Казахстане принимаются решения, которые, в частности, предусматривают переход казахского языка на латиницу. Это решение наших казахских друзей. Одновременно мы не видим каких-либо решений, которые будут ущемлять русский язык и права русскоязычного населения Казахстана. По крайней мере, эти вопросы у нас постоянно находятся на контроле. Где бы ни находились наши соотечественники, мы уделяем их правам и интересам, а также необходимости обеспечивать эти права и интересы в странах их проживания приоритетное значение. И эти вопросы на повестке дня с Казахстаном и со всеми другими странами, где, включая не только пространство СНГ, но и страны Европы, США, других регионов, где проживают наши соотечественники, являются приоритетом номер один.

Вопрос: Мы по-прежнему наблюдаем недружественные шаги со стороны наших партнеров из Восточной Европы. На русском языке в Прибалтике учиться практически невозможно. По-прежнему сносятся памятники, и люди, которые были пособниками врагу, сегодня объявляются героями. Какая работа ведется в этом направлении? Возможно ли вести просветительскую деятельность для того, чтобы это остановить?

С.В.Лавров: Относительно возрождения неонацистских, реваншистских и националистических тенденций в Восточной Европе – прежде всего это Прибалтика, Польша, к огромному сожалению – мы категорически осуждаем попытки переписывать историю Второй мировой войны, Великой Отечественной войны. И вообще, переписывать историю — это не дело политиков, пускай этим занимаются историки. С Польшей и Литвой у нас есть комиссии историков, которые даже в эти непростые времена в различных форматах встречаются и вырабатывают какие-то общие подходы. Это очень полезный вид работы.

Вы упомянули Казахстан и другие страны СНГ. Мы говорили с нашими коллегами из Института всеобщей истории, которые курируют совместные группы историков с зарубежными партнерами. Я бы поддержал такую же работу на пространстве СНГ. У нас, как ни у кого, была общая, единая страна, и нам очень важно понимать, на каких основах и принципах мы в этой стране жили, как мы жили до того, как стали единым государством, и как продолжаем союзничать и партнерствовать уже после 1991 г.

Мы многократно принимали резолюции в ООН о недопустимости героизации нацизма. Последняя резолюция была принята в прошлом месяце подавляющим большинством голосов (только США и Украина голосовали против), что достаточно показательно. В рамках ОДКБ приняты целые серии документов, которые потом были распространены в ОБСЕ и ООН, осуждающие в том числе и войну с памятниками. Ее рецидивы наблюдаются и в ряде других стран Европы, в том числе были случаи в Болгарии, Венгрии и Германии. Мы отмечаем, что власти в большинстве случаев реагируют оперативно и четко, в соответствии со своими обязательствами. Но с нашими польскими коллегами по этой теме взаимопонимание не достигнуто. Заявления о том, что памятники, которые не находятся над захоронениями, не защищены нашим двусторонним соглашением, это неверное толкование этого документа. Юристы, которые ознакомятся с текстом, подтвердят это. Здесь мы бы хотели достичь взаимопонимания, тем более что и в Российской Федерации есть немало памятников, посвященных павшим на нашей земле иностранцам, в том числе из Восточной Европы. В большинстве случаев мы сотрудничаем достаточно конкретно. Приведу в пример Словению, где содержатся в идеальном состоянии не только памятники прошлых лет, но и возводятся новые монументы в честь нашего боевого братства. А сейчас мы будем создавать памятник в Российской Федерации, посвященный словенцам, которые пали на нашей территории. Поэтому то, что Вы назвали «просветительской работой» - это важно, важно делать для того, чтобы молодежь в России, странах СНГ и других европейских государствах знала историю и не вырождалась в «Иванов», не знающих и не помнящих родства. Это будет просто разрушительным для европейской цивилизации и культуры. Помимо просветительской и в хорошем смысле разъяснительной и пропагандистской работы, важно, конечно, добиваться выполнения юридических обязательств, которые в отношении памятников, поставленных по итогам Второй мировой войны, были взяты государствами в Европе.

Вопрос: 3 марта в Эстонии состоятся парламентские выборы. Партия «Эстония 200» предлагает идею создания объединенных школ, где русские и эстонские дети будут учиться вместе, соответственно, на государственном, т.е. на эстонском языке. И это, по мнению этой партии, поможет преодолеть раскол в обществе, вот такую сегрегацию, что русские как будто бы в «гетто» находятся. А так все это будет едино, все будут едины. Как Вы относитесь к этому?

Министр внутренних дел Эстонии К.Райк видела заявление МИД на эту тему, высказалась в отношении т.н. «серопаспортников» – лиц без гражданства, их примерно 70-78 тыс. Они могли бы, по ее мнению, в течение ограниченного количества времени просто попросить гражданство и получить его. В качестве критики ей сразу было отвечено, что люди, может быть, не захотят этого делать, потому что люди без гражданства, которые проживают в Эстонии, имеют право безвизового въезда в Россию. Таким образом, они просто создадут себе проблемы, взяв эстонское гражданство и как следствие потеряв возможность приезжать в Россию, сохранять связи.

С.В.Лавров: Насчет идеи создания объединенных школ я, честно, не слышал, но так, как Вы ее описали, я считаю, что она просто неприемлема. Она подавляет интересы русскоязычного меньшинства, и, по сути дела, нацелена на то, чтобы инкорпорировать это меньшинство насильственно в эстоноязычное пространство в ущерб получению образования на своем родном языке, как того требуют многочисленные международные конвенции, включая конвенцию СЕ о региональных языках и о языках национальных меньшинств.

Я, в принципе, считаю, что то, что происходит в отношении русского языка в Эстонии, в Латвии – это очень серьезная вещь, которая не красит ни эти страны, ни ЕС, ни НАТО, который, кстати сказать, позиционирует себя не только как военный альянс, но и как сообщество демократии.

Я не раз обращался к Генеральному секретарю НАТО Й.Столтенбергу и к высоким представителям ЕС наряду с руководством ООН, СЕ и ОБСЕ с письмами, привлекая внимание к неприемлемой практике дискриминации русскоязычных, не говоря уже о позорном явлении «безгражданства».

Что касается идеи главы МВД Эстонии К.Райк предоставить гражданство всем, кто живет в Эстонии с 1991 года, как я понимаю, я оставляю в стороне решение каждого конкретного человека. Если кто-то считает, что этот не «волчий билет», но паспорт негражданина позволяет получать какие-то блага, это выбор каждого человека. Но я слышал, что после того, как эта инициатива от Министра внутренних дел прозвучала, Министр иностранных дел С.Миксер заявил, что это личное мнение Министра внутренних дел Эстонии К.Райк предоставить гражданство всем, кто жил в Эстонии с 1991 года.

Это не так, это не правда, это не личное мнение Министра внутренних дел Эстонии К.Райк, это одна из рекомендаций СЕ и ОБСЕ, которая давно была вынесена в адрес эстонских властей. Поэтому я очень надеюсь, что в этом ли, в ином ли виде, но решение проблемы «неграждан» будет найдено. И здесь, конечно же, международные структуры, прежде всего ЕС, но также и НАТО, как я сказал, наряду с ОБСЕ и СЕ должны сыграть гораздо более активную роль.

Вопрос: Вчера газета «Файненшл Таймс» рассказала о результатах выборов в Демократической Республике Конго. Считаете ли Вы, что произошло мошенничество, что результаты неверные?

С.В.Лавров: Были опубликованы официальные результаты. Мне тут уже добавить нечего. Я слышал о том, что результаты выборов после того, как они были объявлены, были подвергнуты сомнению. Выступал мой коллега Министр иностранных дел Франции Жан-Ив Ле Дриан, выступали другие представители и требовали пересмотра результатов и пересчета голосов, как я понимаю. Мы не вмешиваемся во внутренние дела ДРК и любого другого государства и уверены, что конголезцы сами могут найти решение любых вопросов, которые возникают, в том числе и по итогам выборов. Здесь очень важно уважать их права и не навязывать им те или иные договоренности, как это очень часто происходит в действиях и Вашей страны, и Франции в Африке, в своих бывших колониях, с которыми нужно – конечно же, мы это приветствуем – продолжать какие-то отношения. Они в этом заинтересованы. Просто очень часто эти старые связи выливаются в достаточно навязчивые советы извне. А мы все-таки предлагаем, и сами стараемся это делать, более уважительно вести дела с африканскими странами, как и со всеми другими государствами.

Вопрос: Недавно Президент США Д.Трамп заявил, что необходимо создать 20-мильную буферную зону на севере Сирии. Президент Турции Р.Т.Эрдоган также подтвердил намерение создать эту зону. Как Вы оцениваете этот план?

С.В.Лавров: Мы будем это оценивать в контексте общей эволюции ситуации в Сирии. Как я уже сказал, Президент США Д.Трамп объявил о выводе американских военнослужащих из Сирии. В этом контексте прозвучала идея о создании буферной зоны в 20 миль. Все это надо рассматривать в перспективе, которая, в том числе, предполагает необходимость скорейшего восстановления контроля центральных властей Сирии над своей территорией. Этот вопрос, помимо прочего, конечно, будет обсуждаться, когда Президент Турции Р.Т.Эрдоган приедет на очередной раунд переговоров с Президентом Российской Федерации В.В.Путиным. Повторю еще раз, конечная цель заключается в восстановлении суверенитета и территориальной целостности Сирии, под чем подписались Россия, США, Турция и все остальные члены ООН. При этом мы в полной мере будем добиваться учета интересов всех вовлеченных сторон, соседей Сирии. Конечно же, интересы безопасности всех стран региона, включая Турцию, будут частью тех договоренностей, которых мы будем добиваться.

Вопрос: Исландия участвует в санкциях против России, тем самым потеряв весь рыбный рынок, который был очень важным для страны. Это один из главнейших рынков морепродуктов страны. Разорились многие рыбные компании. Что необходимо сделать Исландской Республике для того, чтобы восстановить присутствие на рыбном рынке с Россией?

В Исландии установлен памятник советским воинам. Исландия не участвует в осквернениях, которые происходят в некоторых других странах.

С.В.Лавров: Насчет санкций всем, по-моему, должно быть все понятно. Когда были введены санкции против Российской Федерации, мы вынуждены были ответить в отношении сельскохозяйственной продукции, продовольствия. Санкции ЕС, которые были введены против Российской Федерации еще несколько лет назад и в которых участвует, в том числе, Исландия, предполагали рестрикции и ограничительные меры в отношении российских банков, включая те, которые занимаются кредитованием сельского хозяйства, тем самым наши сельхозпроизводители ставились в дискриминационные условия с точки зрения возможности привлекать средства для своего производства. Поэтому были введены ответные меры в отношении продовольствия и другой сельхозпродукции, ввозимых в Россию.

Решение простое – надо отказаться от этих методов ведения международных дел, хотя они сейчас становятся все более популярными на Западе, особенно в США. Выход только один – надо отказываться от попыток диктата, недобросовестной конкуренции путем санкций либо каким-либо иным путем. Те, кто начали прибегать к этим методам первым, должны сделать первый шаг. Мы часто слышим, что они начали, но мы должны им помочь, потому что они хотят отменить санкции и Россия должна что-нибудь сделать. Так говорят во многих случаях, в которых не мы создали проблему – будь то санкции, кризис в Совете Европы из-за ситуации в Парламентской Ассамблее. Они понимают, что мы правы. Им нужно от этого отходить и решать вопросы, но они просят нас дать какой-нибудь повод, чтобы его могли бы предъявить как то, что мы послушались и сделали какое-то полезное дело для Запада. Так, по-моему, не очень конструктивно вести дела. Лучше действовать честно. Если были сделаны вещи, которые большинство признают ошибочными, надо эти вещи устранять. Не сомневайтесь, мы ответим взаимностью. Это будет очень быстро.

Вопрос: В прошлом году достаточно представительная делегация МИД (порядка 20 российских послов) посетила Ямал для изучения инвестиционного потенциала округа. Хотелось бы услышать Вашу оценку того, насколько продуктивно на сегодняшний день взаимодействие с российскими регионами? Будет ли продолжена подобная практика?

Удовлетворены ли мы положением дел в сотрудничестве в Арктике?

С.В.Лавров: Хотел бы передать признательность руководству региона за приглашение наших послов. У нас эта практика применяется давно. Каждые два года проходит совещание российских послов в Москве, перед которыми выступает Президент России, создаются многочисленные секции, где рассматриваются различные аспекты деятельности наших загранучреждений. Для нас принципиально важно, чтобы послы, особенно в сегодняшних условиях, когда дипломатия становится всеохватывающей и обсуждает не только чисто политические вопросы, но и рассматривает инициативы, которые позволяют продвигать экономические интересы страны, наших экономоператоров, были ознакомлены, чем сегодня живут регионы, – основа Российской Федерации. Каждый раз, когда послы приезжают на это заседание, мы просим руководителей соответствующих субъектов Российской Федерации, стараясь чередовать их, принять нас. В прошлом году было два региона (Тульская область, Ямало-Ненецкий автономный округ), куда ездили наши послы, включая Ямал. Для них это очень полезно. Я разговаривал с некоторыми из них. Очень важно посмотреть, как живет регион, который является одним из моторов развития не только Сибири, но и Российской Федерации в целом. Проекты, которые там реализуются, – высочайшего мирового уровня, не буду о них даже распространяться.

Роль регионов в реализации нашей внешней политики велика. Во-первых, потому что регионы наряду с федеральным центром и есть Российская Федерация. Во-вторых, потому что регионы все больше обретают вкус к внешним связям. У нас есть специальный Указ Президента России, регулирующий внешние связи регионов и определяющий МИД России как координатора этих процессов с тем, чтобы обеспечивать единую внешнюю политику. Мы не занимаемся никаким микроменеджментом. Все экономические договоренности, которые регионы заключают, как правило, со своими соседями, но и не только, в большинстве случаев делают это самостоятельно, либо получают поддержку по линии экономического блока Правительства России. Мы наблюдаем за тем, чтобы все это вписывалось в нашу общую внешнеполитическую линию.

При Министре иностранных дел России существует Совет глав субъектов Российской Федерации, в котором каждый год представлено 7 руководителей регионов (они ротируются), Министерство экономического развития России, Министерство промышленности и торговли России, Федеральная таможенная служба России и другие службы, которые связаны с решением вопросов, интересующих регионы в их внешнеэкономических связях.

Арктический совет очень полезная организация. Мы всячески поддерживаем те процессы, которые идут в этом органе. Это, наверное, одна из немногих структур, которая не задета геополитическими дрязгами. Она работает предельно конкретно и деполитизированно. Мы считаем, что это –образец для подражания. Сейчас Председательство осуществляет Финляндия. Планируется проведение мероприятий, о которых наши финские соседи, наверняка, объявят дополнительно. Ведется предметная работа по вопросам развития ресурсов Севера при сохранении экологии, обеспечении интересов коренных и малых народов Севера. Там есть специальная группа, которая работает над этой темой и следит за положением дел. Все это весьма важно. Наряду с развитием транспортной инфраструктуры, мы вносим свой вклад, обеспечивая все более безопасное и эффективное использование Северного морского пути.

Вопрос: Внешняя политика России – конструктивная, жёсткая, серьёзная – стала фактором международной безопасности. Россия вернулась на Ближний Восток, её уважают, с позицией Вашей страны все считаются. Благодаря политике России многие вызовы в мире стали «приглушаться».

Совершенно очевидно, что Европейский союз не обладает тем потенциалом, который необходим для решения проблем, связанных с выходом США из иранской ядерной сделки. Прошло восемь месяцев с тех пор, как ЕС обещал выработать финансовый механизм для продолжения диалога с Ираном и обеспечения компенсации европейским компаниям, если они будут подвержены санкциям.

На «заре» советской власти был создан советско-персидский банк, имевший капитализацию 5 млн. долл. в то время, когда вся капитализация Центрального банка Ирана составляла 500 тыс. долл. Этот банк стал мощным стимулом для развития торговли, сельского хозяйства и промышленности двух стран, укрепления позиций Советского Союза в Иране.

Сейчас в Иране не работает ни один банк. Мы ждём решения ЕС, но в Брюсселе неспособны выработать этот финансовый механизм. Вы руководите внешней политикой России и могли бы стать «локомотивом» для таких министерств, как Минпромторг и Минэкономразвития России, в создании российско-иранского банка, который бы работал в национальных валютах для обеспечения его неуязвимости для санкций США и других западных стран.

С.В.Лавров: Как Вы знаете, в соответствии с Конституцией, внешнюю политику России определяет Президент. Мы в меру сил стараемся её реализовывать. Спасибо за Ваши добрые слова.

Что касается конкретной ситуации вокруг Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) по иранской ядерной программе, то участники СВПД «минус» США встречались в июле 2018 г. в Вене, потом в сентябре 2018 г. – на уровне министров иностранных дел «на полях» Генеральной Ассамблеи ООН в Нью-Йорке. Эту тему мы неоднократно ставили и ставим перед Европейским союзом. В Брюсселе давно обещали создать так называемый «special purpose vehicle» – специальный платежный механизм, который не будет зависеть от США, системы «СВИФТ», над которой США обрели контроль через искусственно завышенные в нынешней ситуации позиции доллара. Евросоюз каждый раз нам обещает, что вот-вот эта работа будет завершена. Совсем недавно состоялись очередные контакты между моим заместителем и представителями европейской внешнеполитической службы, но мы видим, что пока у них работа идёт туго, и время бежит гораздо быстрее.

Вы, наверняка, читали сообщения о том, как внутри Ирана эта проблема вызывает конфликтные комментарии в политических кругах. Это делу не помогает. Это не единственная, к сожалению, ситуация, где Евросоюз не может достичь результата. Не знаю, в чём здесь причина. Мы упоминали Балканы, Косово, где ЕС играл очень полезную роль. Нам казалось, что ЕС содействовал договорённостям между Приштиной и Белградом по целому ряду важных вопросов: несколько лет назад объявили о решении создать Сообщество сербских муниципалитетов Косово, чтобы хоть как-то обеспечить права сербов, проживающих в этом крае. До сих пор оно не создано. Приштина категорически отказывается что-либо делать, Евросоюз «разводит руками» и не может призвать её к порядку.

Я слышал про успешный опыт советско-персидского банка. Дело не в том, что это будет банк или какой-то другой механизм. Цель предельно понятна: обеспечить, чтобы торговля между Ираном и другими странами, включая Российскую Федерацию, не была зависима от односторонних действий США. Могу Вас заверить, что Министерство экономического развития России и другие ведомства предпринимают соответствующие шаги. Наши иранские партнёры знают об этом. Аналогичным образом действуют и другие торговые партнеры Тегерана. Речь идёт, в том числе, о гораздо более быстром переходе, нежели планировалось ранее, на национальные валюты во взаимных расчётах. Есть и другие идеи, которые обсуждаются на уровне экономических ведомств.

Вопрос: Вся Европа сейчас с тревогой следит за тем, как обстоят дела с «брекзитом». Отношения России и Великобритании, особенно после «дела Скрипалей» стали максимально напряжёнными. Какой сценарий «брекзита» наиболее интересен России, учитывая её интересы в Европе?

С.В.Лавров: Это дело Великобритании и её подданных, Парламента этой страны. Нам, естественно, небезразлично, как это отразится на Евросоюзе, потому что ЕС – наш главный торговый партнёр как организация (на национальном уровне это Китай), даже несмотря на то, что в силу санкций общий товарооборот упал гораздо ниже рекордных цифр в 400 млрд. долл. до примерно 270 млрд. долл.

В связи с «брекзитом» и не только происходит много процессов, которые будут влиять на функционирование Евросоюза. Нам очень важно понимать, как это затронет наши отношения, прежде всего торгово-экономические. Однако говорить о том, какой вариант нам «более интересен» – такая психология характеризует страны и политиков, желающих вмешиваться и обеспечивать «дирижирование» процессов в других государствах. Мы этим не занимаемся. Я приводил примеры, как, не стесняясь, в открытую «дирижировали» процессами подготовки Преспанского соглашения в Македонии. Сейчас в Германии через американского посла пытаются дирижировать позицией немецких компаний по отношению к «Северному потоку-2». Это не наши подходы.

Мы ничего не говорим про «брекзит», хотя постоянно кто-то пишет, что Россия «потирает руки» и «злорадствует». Ничего подобного. Мы всегда говорили, задолго до того, как «брекзит» обрёл очертания, что в наших интересах – единый, сильный и, главное, самостоятельный Евросоюз. Что будет, посмотрим. Естественно, мы готовы сотрудничать и с Евросоюзом, и с Великобританией, если всё закончится её выходом из ЕС. В каких формах это лучше делать, будем определять, когда поймём, что на самом деле состоялось.

Вопрос: Сербия пытается уйти от проблемы выбора между Россией и ЕС, тем не менее, в самой стране раздаются голоса о том, что выбор сделать нужно. Вы в прошлом году совершили плодотворный визит в Белград. Сейчас туда собирается Президент России В.В.Путин. Какие цели преследует российская внешняя политика в Сербии?

С.В.Лавров: Вы хорошо подметили, что в Европе считают, что Сербии в конечном итоге придётся сделать выбор между Россией и Евросоюзом. Это тоже менталитет, который давно себя изжил. Он отражает старые колониальные повадки. Я уже не раз приводил пример, когда Евросоюз вставал на тропу односторонних требований в логике игр с нулевым результатом. Так, в первый «майдан» на Украине в 2003 г. Министр иностранных дел Бельгии К.Де Гюхт, ставший впоследствии еврокомиссаром, открыто требовал, чтобы украинцы решили, с кем они, с Россией или Европой. Такие провокационные подходы, отражающие великодержавные настроения, не соответствуют тем решениям, которые мы принимали все вместе в том же ОБСЕ и в рамках отношений между Россией и ЕС.

Сейчас в Сербии идут предвступительные переговоры по различным главам. ЕС, не стесняясь, говорит, что Сербия, во-первых, должна признать независимость Косово, чтобы вступить в ЕС, а, во-вторых, присоединиться к политике Евросоюза в отношении России, включая введение санкций. Это просто неприлично занимать такие позиции. Я уже не раз говорил, что Евросоюз всё время гордится своим единством, но оно в последнее время достигается на основе «наименьшего знаменателя», когда весьма агрессивное меньшинство требует от других стран Евросоюза занимать позиции, которые в отношении России явно предвзяты и дискриминационны.

Я бы посоветовал отказаться от логики «или с Россией, или с Евросоюзом». Давайте всё-таки возвращаться к тем временам, когда великие европейцы, включая Ш.Де Голля и других деятелей, выдвигали видение единого пространства от Атлантики сначала до Урала, а потом до Тихого океана. Это всё подтверждено в документах ОБСЕ, Россия-ЕС, Россия-НАТО (о равной и неделимой безопасности), но почему-то на практике договороспособность не проявляется.

Мы за то, чтобы возвращаться к философии совместного сотрудничества на основе баланса интересов, а не на основе навязывания кому-то одному взглядов, которые вырабатываются достаточно небольшой группой государств, как бы влиятельны они ни были.

Вопрос: Какое-то время назад активно шли разговоры о миротворческой миссии на Донбассе. Сейчас всё затихло? Или за кулисами что-то готовится?

С.В.Лавров: Это из серии того, о чём я сегодня говорил – о соотношении международного права и правил, которые выдумываются и предъявляются в качестве непреложных истин.

Если говорить о международном праве, то есть Минские договорённости, одобренные СБ ООН. В соответствии с ними все вопросы должны решаться через прямой диалог между Киевом и Донецком и Луганском при посредничестве ОБСЕ. Развёрнута Специальная мониторинговая миссия (СММ) ОБСЕ на Украине – не только на Донбассе, но на Украине в целом, включая другие регионы, где Миссия должна обеспечивать наблюдение за выполнением обязательств Украины по правам человека и другим вопросам европейской жизни. Эта Миссия стала испытывать проблемы с безопасностью, имели место инциденты. В частности, один её сотрудник, кстати сказать, американец погиб, подорвавшись на мине. Миссия проводила расследование, но, как только оно показало, что мина была установлена не ополченцами, тема сразу ушла «в тень», и никто её больше особо не будировал.

В этой связи, кстати, хотел напомнить, что мы неоднократно призывали наших коллег из ОБСЕ, руководства СММ ОБСЕ на Украине быть более транспарентными в своих докладах, потому что чаще всего они пишут, что в такой-то день или в такую-то неделю было столько-то обстрелов населённых пунктов и столько-то жертв, но непонятно, кто в кого стрелял. В сентябре 2017 г. под нашим воздействием Миссия, наконец, сделала доклад, где было показано, какие жертвы и цели на стороне ополчения, как выглядит картина на стороне украинских вооружённых сил. Там достаточно понятно, что прежде всего украинские силовики обстреливают населённые пункты, а ополченцы в большинстве случаев отвечают. Количество обстрелов населённых пунктов украинскими вооружёнными силами в разы превышает соответствующую статистику со стороны ополчения. То же самое – в отношении жертв среди гражданского населения.

Кстати, поскольку мы сегодня встречаемся с журналистами, вы – сотрудники средств массовой информации, упомяну то, что я много раз говорил своим западным коллегам – когда они пытались меня убеждать в том, что во всех бедах на линии соприкосновения виноваты Донецк и Луганск, и именно ополчение начинает перестрелки и боестолкновения – что представители российских СМИ работают на восточной стороне линии соприкосновения практически в режиме реального времени. Ваши коллеги регулярно делают репортажи с места событий, показывая, что происходит в реальной жизни на стороне ополченцев. Я многократно советовал своим западным коллегам, которые подвергают сомнению реальные факты, предложить западным журналистам наладить такую же работу на стороне линии соприкосновения, которую контролируют вооружённые силы Украины. Не припомню, чтобы там кто-то работал, не то, что на постоянной основе, но хотя бы регулярно появлялся. Где-то полтора года назад там была съёмочная группа «Би-Би-Си», которая подготовила, на мой взгляд, достаточно объективный репортаж, но с тех пор там никого не было.

Если журналисты заинтересованы в том, чтобы доносить правду, будь то «Би-Би-Си», «Евроньюс» или любое другое СМИ, раз ваши правительства вас не подталкивают к тому, чтобы вы работали в одной из наиболее проблемных геополитических точек мира, давайте я к вам обращусь с просьбой наладить вашу работу на западной стороне линии соприкосновения на Донбассе. По крайней мере, вы узнаете гораздо больше, нежели просто из репортажей, которые составляются каким-то образом дистанционно.

Возвращаясь к Миссии: когда были проблемы с их безопасностью, мы в ответ на тревоги, которые высказывали представители Германии, Франции, предложили вооружить наблюдателей ОБСЕ лёгким стрелковым оружием. В ОБСЕ отказались. Кстати, немцы и французы тоже сказали, что это нехорошо, потому что ОБСЕ не имеет опыта таких вооружённых миротворческих операций. Тогда Президент России В.В.Путин предложил, и мы внесли соответствующую резолюцию в СБ ООН, создать Миссию ООН по содействию охране наблюдателей ОБСЕ. Резолюция была предельно простая, и она основывалась на международно-правовом акте – мандате ОБСЕ и ООН в поддержку Минских договорённостей. Она предусматривала, что наблюдатели ОБСЕ, где бы они ни находились на Донбассе, должны сопровождаться охранниками ООН.

Это был международно-правовой подход. Но в ответ наши западные коллеги, прежде всего американские, опять выдвинули «правило», которое придумал спецпредставитель США по украинскому урегулированию К.Волкер. Эти правила заключались не в том, чтобы, как предусмотрено Минскими договорённостями, содействовать прямому диалогу между Киевом и ополчением и обеспечивать в этом диалоге при посредничестве ОБСЕ решение всех вопросов, а в том, чтобы ввести на Донбасс тридцатитысячный военный контингент ООН с тяжёлыми вооружениями, включая все возможные виды вооружённых сил, и взять под контроль весь периметр той территории Донбасса, о которой мы сейчас говорим. Затем распустить местное ополчение, полицию, местные администрации в Донецке и в Луганске, направить полицию ООН и администрацию ООН, каковая и будет там всё решать.

При таком варианте, «правиле», которое нам предлагают США, там и выборов никаких не надо проводить. Просто вместо консенсуса, компромиссов между Донбассом и Киевом, будет навязано одностороннее решение. Мы объяснили, по каким причинам не можем отказаться от логики и решений СБ ООН и подменять международное право этим правилом, придуманным К.Волкером. Думаю, все нас понимают, но хотят делать вид, что единственный способ решения украинского кризиса – пойти на поводу у нынешней власти и заставить Донбасс сдаться. Абсолютно нереалистично на это надеяться. Лучше всё-таки, чтобы наши германские и французские коллеги, которые в «нормандском формате» высказывались в поддержку Минских договорённостей, да и все остальные члены мирового сообщества, включая США, всё-таки добились начала прямых переговоров по выполнению Минского комплекса мер.

Вопрос: В конце прошлой недели американские СМИ заявили о намерении США укрепить свои позиции в Арктике в ответ на чрезмерные притязания России и Китая в регионе. В частности, со ссылкой на главу ВМС США Р.Спенсера было сообщено, что Вашингтон планирует направить военные корабли в Арктику летом этого года, что станет первой операцией ВМС США по обеспечению свободы судоходства в регионе.

Ранее, на министерской встрече Арктического совета, прошедшей в мае 2017 г. на Аляске, Вы заявили, что потенциала для какого-либо конфликта на территории Арктики не существует. Как Вы оцениваете намерение США увеличить свое военное присутствие в Арктике? Может ли данный шаг послужить очередным поводом для нарастания напряженности в отношениях между Россией и США? Будет ли Россия предпринимать какие-либо ответные действия в случае направления США военных кораблей в Арктику?

С.В.Лавров: США – арктическая держава. В соответствии с международным правом, включая Конвенцию ООН по морскому праву 1982 г., США могут, как и все остальные арктические, да и неарктические державы тоже, пользоваться морскими путями в этом регионе.

Если речь идет о том, что военные корабли любого государства хотят использовать Северный морской путь, то для этого существуют правила. Этой осенью французское военное судно проходило по Северному морскому пути. Мы с французскими коллегами обсудили все детали, никаких вопросов не возникло.

Исходим из того, что все будут уважать эти правила, потому что по-другому и быть не может. Российская Федерация несет ответственность за обеспечение эффективного функционирования и безопасности Северного морского пути.

Что касается причин, по которым США хотят повысить свое внимание к этому региону, повторю, они являются арктической державой. При условии соблюдения США правовых норм, включая нормы Российской Федерации по использованию Северного морского пути, я не вижу здесь проблем. Хотят ли они тем самым создать дополнительный конфликтный потенциал, я не знаю. Не хочу забегать вперед. В целом ряде других регионов США этим занимаются, включая Южно-Китайское море, где они пытаются вмешиваться в территориальные споры между Китайской Народной Республикой и странами Юго-Восточной Азии. Очень надеюсь, что эта манера создавать везде ситуации, обостряющие отношения между странами соответствующих частей мира, не будет проявляться в Арктике. Это не будет способствовать совместному сотрудничеству в рамках Арктического совета.

Вопрос: В этом году США начали торговую войну против Китая. Россия тоже сталкивается с усложняющейся международной обстановкой. Среди экспертов есть мнение, что такая ситуация только укрепляет солидарность между нашими странами. Согласны ли Вы с таким мнением? Как будут развиваться наши внешнеполитические отношения?

С.В.Лавров: Существует много спекуляций на тему того, как развиваются отношения в т.н. «треугольнике» Россия-Китай-США. Есть желающие вернуться к тем временам, когда при Президенте Р.Никсоне США пошли на нормализацию отношений с Китаем, чтобы сдерживать Советский Союз. Есть немало других желающих.

Недавно из рядов правящей партии Японии прозвучали идеи о необходимости заключения мирного договора с Россией, прежде всего, чтобы сдерживать Китай.

Когда все, что происходит в отношениях между нашими странами, пытаются рассматривать через призму «вбивания клина» в эти отношения, выискивая возможности для «растаскивания» нас по разным позициям, вызывает глубокое сожаление, потому что отражает тот самый менталитет

«или с нами, или против нас».

Россия и Китай не дружат друг с другом против кого бы то ни было. Мы дружим потому, что мы – соседи, стратегические партнеры в международных делах, у нас много общих интересов, мы одинаково видим необходимость сделать мир более устойчивым, безопасным и демократическим. Именно в этом заключается основа нашего стратегического партнерства и всеобъемлющего взаимодействия. В том числе у нас есть общий интерес не просто сохранить глобальную торговую систему, но и сделать ее более управляемой и понятной, а также менее подверженной односторонним капризам того или иного государства. Думаю, в этой области нам хватит работы на долгие годы, но мы нацелены на то, чтобы достигнуть результата.

Вопрос: Как Вы оцениваете 2018 г. для российско-азербайджанских отношений? Считаете ли его прорывным? С чем связано то, что в прошлом году в Москве не состоялся саммит Россия-Азербайджан-Иран? Какие у него перспективы? Какие перспективы у создания формата Россия-Азербайджан-Турция?

С.В.Лавров: Насчет наших отношений с Азербайджаном я бы не использовал термины наподобие «прорыва», потому что у нас развиваются отношения не рывками, а достаточно устойчиво и поступательно. В прошлом году состоялись очередные весьма содержательные встречи на уровне президентов, а также мои встречи с Э.М.Мамедъяровым в Баку и Москве. Наши экономические ведомства также тесно сотрудничали. В очередной раз под совместным патронатом президентов Российской Федерации В.В.Путина и Азербайджанской Республики И.Г.Алиева состоялся Бакинский международный гуманитарный форум. Всего не перечислишь.

Нас связывает очень много формальных, официальных и неформальных мероприятий, включая Международный музыкальный фестиваль «Жара», который очень популярен в России, как и в Азербайджане.

Оценил бы прошедший год весьма позитивно. Мы неплохо сотрудничали и в структурах СНГ, ООН, ОБСЕ, а также в Совете Европы, где в отношении Азербайджана тоже достаточно предвзято пытаются действовать. Пытаются дискриминировать права азербайджанских парламентариев и в ПАСЕ.

В прошлом году в Армении сменилось руководство, поэтому наш вклад в работу сопредседателей по нагорно- карабахскому урегулированию пока ограничился только ознакомительными встречами. В этом месяце планируется очередной контакт сопредседателей от России, Франции и США с министрами иностранных дел Армении и Азербайджана. Думаю, что и на этом направлении мы сможем содействовать урегулированию конфликта, который уже обрел черты застарелого, но вполне поддается решению при наличии доброй воли Еревана и Баку, а также при поддержке международного сообщества, в том числе в лице сопредседателей. Думаю, что прозвучавшие, в том числе из Баку, заявления о готовности искать развязки заслуживают всяческой поддержки. Надеемся, что и наши армянские друзья ответят взаимностью.

Что касается второй части вопроса - формата Россия-Азербайджан-Иран, то договоренности о том, чтобы каждый год такой формат собирался, не было. Поэтому не вполне корректно говорить, что собрать встречу трех президентов не удалось. Действительно, очередь за нами принимать очередной саммит Россия-Иран-Азербайджан. Мы его готовим, я Вас уверяю, он состоится.

Касательно других возможных форматов с участием Азербайджана, разговоры пока не перешли в практическую плоскость. Надо смотреть на то, какую «добавленную стоимость» будут нести в себе насколько эти форматы. Формат ради формата, наверное, – не то, что будет отвечать интересам Азербайджана, России и других возможных участников. Повторю, если будет «добавленная стоимость» у той или иной формы нашего взаимодействия, то мы, конечно, с удовольствием рассмотрим такую возможность.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 16 января 2019 > № 2877438 Сергей Лавров

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел России С.В.Лаврова на пресс-конференции по итогам переговоров с Министром иностранных дел и международного сотрудничества Коморских Островов М. эль-Амином Суэфом, Москва, 9 ноября 2018 года

Добрый день!

Мы провели переговоры с Министром иностранных дел и международного сотрудничества Союза Коморских Островов. Переговоры прошли в дружественной атмосфере, были весьма полезны. Мы подтвердили обоюдный настрой на то, чтобы продвигать наше двустороннее сотрудничество в самых разных областях, договорились прилагать совместные усилия в интересах более полного раскрытия имеющегося потенциала. Мы видим перспективы в сфере рыболовства, возобновляемых источников энергии, обеспечения населения пресной водой, сельского хозяйства. Договорились оказывать содействие деловым кругам в налаживании прямых контактов. Обменялись мнениями по международным проблемам. Подтвердили совпадение или близость наших позиций.

Россия и Коморские Острова придерживаются схожих взглядов на пути обеспечения глобальной и региональной стабильности. Мы едины в том, что необходим только коллегиальный поиск ответов на общие для всех государств вызовы и угрозы и необходимо действовать на основе международного права.

Высказались в пользу урегулирования многочисленных очагов напряженности в мире, в том числе на Африканском континенте, исключительно политико-дипломатическим путем. У нас общее мнение относительно доброго сотрудничества, которое сложилось между нашими делегациями в Организации Объединенных Наций. Мы выразили признательность нашим коллегам из Коморских Островов за поддержку российских приоритетов в вопросах борьбы с героизацией нацизма, международной информационной безопасности, недопущения размещения оружия в космическом пространстве.

Подробно рассмотрели ситуацию в Африке и перспективы преодоления региональных конфликтов, в том числе в Сахаро-Сахельском регионе, в Центральноафриканской Республике, Демократической Республике Конго, на Африканском Роге и в Южном Судане.

Москва неизменно придерживается сформулированного африканцами принципа «африканским проблемам – африканское решение». Сами африканцы должны договариваться о том, как выходить из той или иной конфликтной ситуации, а задача мирового сообщества заключается в поддержке Африканского Союза, субрегиональных организаций Африки при координирующей роли Организации Объединенных Наций. Россия как постоянный член Совета Безопасности ООН будет и далее вносить свой активный вклад в эту работу.

Мы затронули антитеррористическую проблематику, исходя из необходимости сопряжения усилий для противодействия этому глобальному злу. Отметили позитивное воздействие на наше сотрудничество подписанного несколько лет назад меморандума между правоохранительными органами, в соответствии с которым Россия продолжает оказывать содействие Коморским Островам в подготовке кадров для их правоохранительных структур.

Весьма удовлетворен состоявшимися переговорами. Благодарю своего коллегу и передаю ему слово.

Вопрос: Как Вы можете прокомментировать решение Правительства Союза Коморских Островов отозвать признание независимости Косово? Обсуждалась ли в ходе сегодняшних переговоров тематика Майотты?

С.В.Лавров: Мы, разумеется, приветствуем этот шаг Коморских Островов. Напомню, что в 1999 г., грубо попирая международное право, западные стран – натовцы, Вашингтон и его союзники, в течение двух с половиной месяцев бомбили Югославию. Спустя 9 лет, попытавшись задним числом легитимизировать свою агрессию, они признали одностороннее провозглашение независимости сербским Автономным краем Косово.

Россия будет и впредь настойчиво добиваться выполнения тех решений, которые принял Совет Безопасности – имею в виду резолюцию 1244, которая фиксирует территориальную принадлежность Автономного края Косово Сербии. Любые дальнейшие шаги по урегулированию нынешней явно нездоровой ситуации должны, конечно, предприниматься при уважении и на основе резолюции 1244.

Мы активно приветствовали тот диалог по поиску общеприемлемых решений, который был начат в последние годы между Белградом и Приштиной. Поддерживали ту роль, которую Европейский союз стал играть в качестве посредника в этом диалоге. Однако очевидно, что усилия Евросоюза провалились, потому что Приштина отказывается выполнять все промежуточные договорённости, которые были достигнуты в этих рамках. Имею в виду, в частности, необходимое создание Сообщества сербских муниципалитетов Косово, настрой Приштины на создание собственных вооружённых сил в грубейшее нарушение резолюции 1244. При этом Приштину в этом направлении явно подталкивают извне, в частности, США.

Конечно, тот факт, что страны пересматривают свою позицию о признании Косово, отзывают это признание либо не хотят принимать решение о нём, является проявлением ответственного подхода, опирающегося на нормы международного права. Мы такие шаги, конечно, приветствуем.

Что касается второй части Вашего вопроса об острове Майотта, то напомню, что в 1974 г. по решению ООН состоялся референдум о независимости Коморских Островов, причём по условиям этого референдума окончательный вердикт должен касаться всех четырёх островов. Но Франция, в отличие от других государств, решила не признавать результаты референдума в том виде, в котором Генеральная Ассамблея ООН постановила его провести. Франция не признала независимость острова Майотта и, несмотря на многочисленные резолюции, которые Генассамблея принимала по этому вопросу, продолжает удерживать Майотту нелегитимным способом.

Мы сегодня отмечали, что в 1975 г. Союз Коморских Островов был принят в качестве члена ООН в полном составе четырёх островов. Решение Генеральной Ассамблеи является основой для подхода к этому вопросу с точки зрения международного права. Скажу так: те страны, которые организовали отделение Косово от Сербии, а Майотты – от Коморских Островов и многократно в нарушение международного права стремились менять режимы в тех государствах, где им казалось это нужным сделать, дают вопиющие примеры двойных стандартов. Очень надеюсь, что в дискуссиях о том, какими быть международным отношениям в нынешнюю эпоху, от этой практики будет решено раз и навсегда отказаться.

Вопрос: Австрия подозревает бывшего военного австрийской армии в шпионаже на российскую разведку. Канцлер Австрии С.Курц уже пригрозил ответными мерами и требует от России ясного ответа. Федеральный Министр европейских, интеграционных и иностранных дел Австрии К.Кнайсль отменила свой визит, который она запланировала на 2-3 декабря. Какой ответ даст Россия?

С.В.Лавров: Я только что об этом узнал перед началом нашей встречи, и, честно говоря, меня эта информация неприятно удивила. Испокон веков принято, что если у какой-то страны возникают озабоченности и подозрения относительно действий другой страны (в причастности кого-то к каким-то процессам), которые рассматриваются в качестве угроз для соответствующего государства, то, в соответствии с нормами международного общения, следует напрямую запрашивать разъяснения. А в последнее время, к сожалению, наши западные партнёры взяли за правило прибегать не к традиционной дипломатии в соблюдение всех приличий, а к «микрофонной», «мегафонной» дипломатии, обвиняя нас публично, требуя публично объясниться по вопросу, о котором нам ничего не известно.

Повторю, что необходимо следовать тем нормам, которые были выработаны в ходе формирования практики международного общения. Мы сегодня приглашаем в МИД Посла Австрийской Республики и привлечём его внимание к тому, какими методами нужно действовать, если у них возникают какие-то вопросы к Российской Федерации.

Россия. Коморские о-ва > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 9 ноября 2018 > № 2799199 Сергей Лавров

Выступление Министра иностранных дел России С.В.Лаврова на заседании высокого уровня по миротворчеству ООН, Нью-Йорк, 25 сентября 2018 года

Уважаемый господин Генеральный секретарь,

Уважаемые коллеги,

Деятельность по поддержанию мира – в числе безусловных приоритетов ООН. На протяжении нескольких десятилетий «голубые каски» олицетворяют надежды мирового сообщества на прекращение войны, залечивание ран вооруженных конфликтов. Служба миротворцев никогда не была легкой. Только в прошлом году 59 из них отдали свои жизни. Необходимо сделать максимум, чтобы избежать подобных трагедий в будущем.

Россия поддерживает стремление Генерального секретаря совершенствовать миротворческую деятельность Организации. Некоторые изменения объективно назрели. При этом, конечно же, базовые принципы миротворчества должны оставаться незыблемыми. Увлечение «силовыми» мандатами – не панацея. Опыт ООН в Мали и ДР Конго – яркое тому подтверждение. Именно правительства, принимающие операции по поддержанию мира, несут главную ответственность за безопасность населения, в том числе от террористических атак, за налаживание политпроцесса, устранение причин конфликта, обеспечение постконфликтного восстановления. Международное сообщество, в свою очередь, должно оказывать правительствам всяческое содействие в достижении этих целей.

Мандаты миротворческих операций должны быть четкими и реалистичными. Важно учитывать мнение как принимающих государств, так и стран-поставщиков контингентов, налаживать с ними уважительный диалог.

При всей востребованности экспертизы Секретариата ООН решающая роль в определении стратегических направлений миротворческой деятельности принадлежит Совету Безопасности и Генеральной Ассамблее. Их прерогативы должны неукоснительно уважаться.

Поддерживаем стремление наращивать тесное взаимодействие ООН с региональными и субрегиональными организациями при проведении операций по поддержанию мира. Успешный пример – сотрудничество ООН с Африканским союзом. Готовы развивать контакты в сфере миротворчества между ООН и ОДКБ.

Внимательно следим за усилиями Секретариата по переводу в практическую плоскость концепции «разведка в миротворчестве ООН». Пока они вызывают вопросы, прежде всего в том, что касается определения «разведки», которое в секретариатской интерпретации выходит далеко за рамки того, что было чётко согласовано в решениях Спецкомитета Генассамблеи по ОПМ (С-34). Вызывают недоумение и попытки утаивать от государств-членов материалы, содержащие видение этой концепции Секретариатом. Подчеркну, как закреплено в докладе С-34, разведка в ОПМ может использоваться исключительно для обеспечения безопасности миротворцев и защиты гражданских лиц. Сбор данных должен осуществляться строго в соответствии с Уставом ООН, с согласия принимающей стороны и сугубо законными методами. Особое значение имеют надежное хранение и безопасная обработка чувствительной информации. Спецкомитет не давал согласия на её задействование для целей специальных политических миссий и гуманитарных операций и тем более – на создание в штаб-квартире ООН некой независимой спецслужбы.

Что касается официально представленной сегодня декларации «О совместных обязательствах в области миротворчества». Мы признательны Генеральному секретарю за его инициативу. Заложенные в документ принципы в целом задают правильный вектор развитию миротворческой деятельности.

Однако с некоторыми положениями мы согласиться не можем.

Во-первых, это акцент на сотрудничество с гражданским обществом и НПО в ущерб взаимодействию с принимающими правительствами.

Во-вторых, стремление поставить в центр мандатов второстепенные и несвойственные миротворчеству задачи, в том числе в области прав человека. Для этой тематики есть профильные органы ООН, и, наверное, не следует вторгаться в их компетенцию.

В-третьих, и особенно с учетом упомянутых выше двух замечаний, тревожит, что авторы проекта Декларации рассматривают силовые действия в качестве какого-то чудодейственного средства в решении миротворческих задач.

В-четвертых, неприемлемо отсутствие в проекте Декларации подтверждения координирующей роли Специального комитета ГА ООН по ОПМ.

Посоветовали бы также не выпячивать в претендующем на консенсус документе «особое значение» отдельных региональных организаций с неоднозначным миротворческим опытом.

Исходим из того, что декларация не имеет прецедентного характера, а конкретные формы возможного практического применения её положений должны стать предметом дальнейшего межправительственного согласования.

При таком понимании мы решили не возражать против консенсуса.

Россия. ООН > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 25 сентября 2018 > № 2752675 Сергей Лавров

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в ходе совместной пресс-конференции по итогам переговоров с Министром иностранных дел Государства Эритрея О.Салехом, Сочи, 31 августа 2018 года

Уважаемые дамы и господа,

Провели переговоры с моим коллегой Министром иностранных дел Государства Эритрея О.Салехом.

Отметили, что в мае этого года исполнилось 25 лет со дня установления дипломатических отношений между Россией и Эритреей. Сегодня констатировали, что за прошедшие годы мы накопили очень положительный опыт сотрудничества, в основе которого давние традиции дружбы, доверия и взаимного уважения.

Подробно рассмотрели состояние и перспективы наших двусторонних связей. Подтвердили обоюдную нацеленность на их поступательное развитие, прежде всего в торгово-экономической сфере. Уже сейчас в Эритрее работают ПАО «КАМАЗ», поставляя свою продукцию в эту страну, и группа «ГПБ (Газпромбанк) Глобал Ресорсиз», которая налаживает сотрудничество в банковской сфере. Ведется переговорный процесс о создании логистического центра в одном из портов Эритреи, что будет способствовать развитию двусторонней торговли.

Договорились принять дополнительные меры по продвижению перспективных совместных проектов в сферах добычи минерального сырья и развития инфраструктуры, поставок в Эритрею специализированной транспортной и сельскохозяйственной техники. Условились оказывать содействие деловым кругам в налаживании прямых контактов. Наши эритрейские друзья заинтересованы в том, чтобы в этих целях использовать проводимые в Российской Федерации в разных регионах страны международные экономические форумы.

Приветствовали настрой эритрейских друзей на расширение взаимодействия в области образования и подготовки кадров. Мы ежегодно предоставляем значительное количество стипендий для эритрейских граждан, которые планируют обучаться в российских вузах. Завершено и будет скоро подписано соглашение о взаимном признании документов об образовании. Эритрея заинтересована в том, чтобы в одном из университетов в столице страны – Асмэре открыть кафедру русского языка. Сегодня договорились оказывать всяческое содействие этому важному начинанию.

По региональным и глобальным делам наши позиции в большинстве случаев совпадают, а в остальных весьма близки. Россия и Эритрея последовательно выступают за выстраивание межгосударственного общения с опорой на международное право, при уважении самобытности всех народов, их естественного стремления самостоятельно определять свою судьбу. Будем укреплять координацию действий, которая уже налажена в ООН и на других международных площадках, включая Организацию по запрещению химического оружия (ОЗХО), где мы выступаем с единых позиций – против того, чтобы извращать деятельность этого важного международного органа и не допускать отклонений от тех принципов, которые были согласованы в рамках Конвенции о запрещении химического оружия (КЗХО).

Особое внимание уделили положению дел в Африке. Мы убеждены, что именно африканцам принадлежит определяющая роль в обеспечении мира, безопасности и стабильности у себя дома, разумеется, при последовательной поддержке международного сообщества и центральной роли ООН, которая должна активно взаимодействовать с Африканским союзом и субрегиональными организациями на континенте.

Приветствовали начавшийся в июне этого года процесс нормализации эритрейско-эфиопских отношений, а также возобновление прямых контактов между сторонами, что сделало возможным продвижение по пути снятия всех взаимных озабоченностей, благодаря доброй воле глав обоих государств. Как вам известно, Россия последовательно выступала за преодоление существующих между Асмэрой и Аддис-Абебой разногласий мирными средствами. Еще в 2013 г. мы предложили налаживать прямой диалог между министрами иностранных дел Эритреи и Эфиопии. Убеждены, что нормализация связей отвечает коренным интересам народов двух государств и будет способствовать созданию атмосферы добрососедства между двумя странами, станет важным фактором укрепления стабильности и безопасности в районе Африканского Рога.

Поддерживаем также позитивные перемены в отношениях между Эритреей и Сомали. Выступаем за то, чтобы отношения между Джибути и Эритреей также преодолевали кризисные состояния. Будем готовы оказывать всяческое содействие в нормализации атмосферы на всем Африканском Роге. Уверен, что это позволит помимо политической стабилизации создавать отличные возможности для углубления региональной экономической интеграции. Мы будем содействовать таким процессам и готовы поощрять российские компании к участию в перспективных многосторонних проектах таких как создание региональных транспортных коридоров, трансграничных трубопроводов и других.

Разумеется, на фоне радикально позитивных подвижек последних месяцев в районе Африканского Рога, прежде всего между Эритреей и Эфиопией, считаем необходимым уже в практическом плане приступить к снятию тех санкций, которые были введены в отношении Эритреи СБ ООН.

Кроме того, отметили позитивную динамику в других частях Африки, имею в виду Южный Судан, Центральноафриканскую Республику, Демократическую Республику Конго. Проблем там остается немало. В целом к югу от Сахары на африканском континенте проблемы серьезные, но в некоторых ситуациях, о которых я упомянул, наблюдаются позитивные подвижки. Считаем, что необходимо всячески консолидировать такие положительные процессы.

Мне кажется, мы провели очень полезные переговоры. Я признателен моему коллеге Министру иностранных дел Государства Эритрея О.Салеху за сотрудничество.

Вопрос (адресован обоим министрам): В начале встречи было сказано, что российская сторона отмечает позитивные тенденции в районе Африканского Рога. Какие усилия предпринимаются по урегулированию конфликтов в этом районе обеими сторонами?

С.В.Лавров (отвечает после О.Салеха): Могу подтвердить то, что мы заинтересованы в самом широком развитии сотрудничества с африканскими странами. Сферы приложения наших совместных усилий достаточно многогранны: природные ресурсы, все виды энергетики, включая атомную энергетику и гидроэнергетику, новые источники энергии, инфраструктура во всех ее проявлениях, медицина, социальная сфера, транспортное взаимодействие и многое другое. Количество стран, с которыми мы не только обсуждаем конкретные проекты, но и начинаем их реализовывать и достигать позитивных результатов, неизменно растет практически с каждым годом. Если говорить об Африканском Роге, то наши очень давние партнеры – Эритрея и Эфиопия. Мы желаем им всячески наращивать процесс нормализации, от которого выиграют все, включая народы обеих стран, в т.ч. в экономической сфере.

Но у нас также есть много партнеров в других странах — Судан, Зимбабве, Намибия, Ангола, Руанда, Бурунди, Республика Конго, ЦАР, Мозамбик и другие. Не хочу никого обидеть, этот список далеко не исчерпывающий. Я уверен, что благодаря нашему экономическому взаимодействию мы будем вносить вклад в укрепление фундамента для устойчивого развития Африки и ликвидации причин конфликтов, многие из которых коренятся в недостаточном развитии социально-экономической сферы и бедственном положении значительных слоев населения.

Вопрос: По итогам встречи Секретаря Совета Безопасности Российской Федерации Н.П.Патрушева и советника Президента США Дж.Болтона в Женеве сообщалось, что достигнута договоренность о восстановлении контактов по линии министерств иностранных дел и министерств обороны двух стран. Когда смогут состояться Ваши контакты с Госсекретарем США М.Помпео? Есть ли какие-то конкретные договоренности, в том числе «на полях» ГА ООН?

С.В.Лавров: Восстанавливать контакты по линии министерств нет нужды, они осуществляются. Была достигнута договоренность эти контакты продолжать и желательно наращивать в интересах решения тех проблем, которые прежде всего зависят от достижения договоренностей между Российской Федерацией и США. По линии министерств иностранных дел мы несколько раз встречались с предшественником М.Помпео Р.Тиллерсоном. С М.Помпео у нас состоялась отдельная встреча в Хельсинки, когда президенты Российской Федерации В.В.Путин и США Д.Трамп проводили там переговоры. Несколько раз мы с ним говорили по телефону, в том числе совсем недавно, около недели назад. По линии министерств обороны взаимодействие, например, по Сирии осуществляется в режиме реального времени. Есть договоренность о механизме избежания непреднамеренных инцидентов, она работает. Мы заинтересованы в том, чтобы наше взаимодействие по урегулированию кризиса в этой части Ближнего Востока и Северной Африки было более предметным, нацеленным на продвижение урегулирования, в том числе в политической сфере. Будем готовы двигаться в этом направлении настолько, насколько американская сторона сочтет для себя возможным, учитывая, что многим в Вашингтоне вообще не нравятся какие-либо контакты между представителями России и США. Вы знаете, какая нездоровая там царит атмосфера.

Что касается ближайших планов в отношении встречи с Госсекретарем США М.Помпео, то мы оба будем участвовать в неделе высокого уровня на открывающейся вскоре 73-й сессии ГА ООН. Исхожу из того, что у нас обоих есть готовность провести специальную насыщенную, содержательную встречу, посмотреть на все вопросы, которые требуют нашего внимания в двусторонней повестке дня и международных делах.

Вопрос: Можно ли говорить о том, что вскоре все-таки будут достигнуты принципиальные договоренности с Турцией по разрешению ситуации в Идлибе, или назревает серьезная, мощная военная операция в этом регионе?

С.В.Лавров: Вы упомянули о том, будут ли достигнуты договоренности между Россией и Турцией, но забыли сказать о Сирийской Арабской Республике, потому что, прежде всего, это касается законных властей Сирии, которые имеют полное право обеспечивать свой суверенитет, изгонять и ликвидировать террористическую угрозу на своей территории. В этом сейчас главная проблема, которая связана с Идлибом. В этом районе, в этой зоне деэскалации, как она объявлена, должно быть размежевание вооруженной оппозиции, готовой к диалогу с Правительством САР, от террористов «Джабхат ан-Нусры» и прочих организаций, которые признаны террористическими СБ ООН. Террористы такому размежеванию противятся, они хотят использовать мирных граждан в качестве живого щита, что само по себе является военным преступлением, это тоже не надо забывать. Финансовыми и иными средствами, в том числе запугиванием, они пытаются не допустить того, чтобы вооруженные формирования, которые не входят в «Джабхат ан-Нусру» и различные модификации этой террористической структуры, выходили из этого района. Они даже заставляют их с собой сотрудничать, как я уже говорил, методом запугивания и просто методом уничтожения тех, кто пытается высказывать идеи о диалоге с Правительством САР.

Я думаю, что все помнят, как вчера в ходе переговоров с Министром иностранных дел и по делам соотечественников за рубежом САР В.Муаллемом на пресс-конференции мы рассказывали о том, что происходит. Мы это делали и за несколько дней до этого на пресс-конференции с Министром иностранных дел Турции М.Чавушоглу. Во всех своих комментариях и практических шагах в отношении зоны деэскалации в Идлибе мы всячески подчеркивали необходимость минимизировать риски для гражданского населения. Вчера В.Муаллем в очередной раз подчеркнул, что Правительство Сирии предпринимает усилия по так называемым «локальным замирениям» в зоне Идлиба, чтобы достигнуть договоренности с теми населенными пунктами, кварталами городов, где к этому готовы муниципальные власти или те, кто контролируют ту или иную территорию. Также идут переговоры о создании гуманитарных коридоров. Все это указывает на то, какие предосторожности предпринимаются, чтобы не допустить проблем для мирных граждан, в отношении которых боевики из «Джабхат ан-Нусры» не церемонятся.

Мы будем вас информировать по мере того, как будут продвигаться эти усилия, которые мы активно поддерживаем, а также по мере того, как будет развиваться наш диалог с Правительством САР и Турцией, в известной степени имеющей влияние на зону деэскалации в Идлибе после размещения там двенадцати наблюдательных пунктов в соответствии с договоренностями в «Астанинском формате». У нас нет никаких планов скрывать то, что мы делаем в поддержку сирийского правительства, которое освобождает свою землю от террористов, создает условия для того, чтобы граждане Сирии поскорее могли вернуться к своим очагам и просто жить обычной, нормальной человеческой жизнью.

Вопрос: Обращает на себя внимание то, как бурно реагирует западная пресса на вчерашнее объявление об учениях российских ВМФ и ВКС в Средиземном море, запланированных на начало сентября…

С.В.Лавров: Что касается маневров ВМФ России в Средиземном море, то такие маневры — это нормальная вещь. Любое государство имеет право проводить маневры в соответствии с международным правом либо на своей территории, либо на территории других государств по согласованию с ними, либо в открытом море, что полностью соответствует всем международным нормам.

Насчет того, почему такая бурная реакция на Западе, я не знаю. Думаю, это лучше спросить у тех, кто пытается устраивать такую «бурю в стакане воды». Допускаю, что все это идет в русле той самой «страшилки», которую сейчас распространяют по всему миру, обвиняя Россию во всем без исключения, что происходит на планете. По-моему, пока нам не инкриминировали только что ответственность за землетрясения и цунами.

В Черном море, непосредственно у наших берегов, страны НАТО регулярно участвуют в маневрах. Масштабы их нарастают. Причем легенда, которая закладывается в основу таких военно-морских игр, очевидно агрессивная. Репетируется, в том числе, и высадка десанта на черноморском побережье. Дальше делайте выводы сами, к чему они готовятся, как они хотят выстраивать отношения с Российской Федерацией. Причем Средиземное море достаточно далеко от тех столиц, где поднимают самый большой шум по поводу нашего там присутствия. А Черное море прямо на границе Российской Федерации.

Вопрос: Вчера спецпосланник Генсекретаря ООН по Сирии С. де Мистура напомнил всем о риске использования химоружия и наличии большего количества мирных жителей в зоне, контролируемой боевиками. Как Вы можете это прокомментировать?

С.В.Лавров: Если оставаться на почве объективных фактов, я все-таки говорил бы не о риске использования химического оружия, а о риске провокации с использованием химического оружия с целью обвинить в этом затем сирийское правительство. Что такая провокация готовится, сомнений нет. Мы предъявили конкретные факты, которые получены из разных источников, и в ООН, и в Гааге, где находится штаб-квартира ОЗХО. Эти факты совпадают. Надо предпринимать усилия, чтобы международные организации ощутили свою ответственность за планируемые провокации и возвысили голос против подобных попыток. Не надо никого убеждать в том, что все это реально, потому что такие инсценировки за последние два года уже были не раз. Ни в одном случае, когда они были устроены, западные коллеги не пускали инспекторов ОЗХО на место инцидента, чтобы собрать необходимые пробы в соответствии с процедурами, которые установлены КЗХО. Все расследования велись дистанционно. Международными сотрудниками ОЗХО – инспекторами – грубо, откровенно и бесцеремонно манипулировали, запугивали их, использовали методы шантажа. Подобное поведение западных стран в отношении международной организации неприемлемо.

Подавляющее большинство государств думает точно так же. Когда в июне западные коллеги пытались протащить решение, чтобы Технический секретариат ОЗХО был наделен полномочиями, по сути дела, СБ ООН и сам определял кто прав, а кто виноват в том или ином инциденте, эта идея не набрала даже половины голосов стран-участниц КЗХО. Если они дальше будут продвигать эту идею, она рискует развалить режим нераспространения химического оружия, подорвать саму Конвенцию. Еще раз говорю, что представители ООН должны очень осторожно комментировать эту ситуацию и избегать заявлений, которые могут быть истолкованы организаторами этих провокаций как поддержка своих планов.

По поводу большого количества мирных жителей в зоне, которую контролируют боевики, я уже говорил. Упоминал меры, предпринимаемые, чтобы минимизировать любые риски в отношении мирных граждан – гуманитарные коридоры, «локальные замирения». Между прочим, такие же шумные озабоченности высказывались, когда планировалось освобождение Алеппо и Восточной Гуты. И в том, и в другом случае создавались гуманитарные коридоры. Операции по подавлению террористов предшествовала серия «локальных замирений». Кстати, сразу же после освобождения этих территорий, да и других территорий, в освобождении которых российская сторона помогала сирийской правительственной армии, организовывались мероприятия по разминированию и воссозданию элементарных объектов жизнеобеспечения населения. Очень быстро и в Алеппо, и в Восточную Гуту стали возвращаться мирные граждане. Счет идет на сотни тысяч. Подавляющее большинство уже смогло вернуться.

На этом фоне почему-то никто не вспоминает про то, как брали Ракку, что делали силы американской коалиции. Там не было никаких разговоров о гуманитарных коридорах и «локальных замирениях». Ее просто сразу сравняли с землей и бросили. Никто не пытался заниматься ни разминированием, ни даже убирать трупы. Там была жуткая гуманитарная катастрофа. Только через несколько месяцев после того, как многие члены международного сообщества пристыдили коалицию за то, как она обошлась с Раккой и ее жителями, стали потихоньку налаживаться какие-то работы по очистке города. Только совсем недавно жители стали туда возвращаться, причем не в очень больших количествах. Еще раз подчеркну, что мы за то, чтобы все усилия, в рамках которых стремятся урегулировать кризис, были направлены на выполнение резолюции 2254 СБ ООН, предполагающей помощь международного сообщества в том, чтобы создать условия для самих сирийцев договориться, как они будут дальше жить в своей стране. Чтобы все мы действовали именно в этом направлении, помогая сирийцам, а не пытаясь использовать их как «пешку» в шахматной игре с односторонними геополитическими целями, призываю всех следовать логике коллективной ответственности за урегулирование международных кризисов и конфликтов.

Россия. Эритрея > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 31 августа 2018 > № 2720274 Сергей Лавров

О «мире от изнеможения»

Тридцатилетняя война: первая современная война?

Паскаль Додэн – старший политический советник в Международном комитете Красного Креста (МККК) в Департаменте политической и гуманитарной дипломатии.

Резюме Тридцатилетняя война – один из самых ранних из зафиксированных в истории примеров продолжительного конфликта, к которому неприменима обычная модель сражение-перемирие. Она сходна с осадными войнами сегодня, когда стороны пытаются измотать друг друга, но ни у одной нет ресурсов для решительной победы.

Четыреста лет назад, в 1618 г., в Северной Европе вспыхнул первый из серии конфликтов, положивших начало трем десятилетиям насилия, голода и болезней, которые распространились по всему континенту. То, что сегодня мы называем «Тридцатилетней войной», продолжалось до 1648 года. Вызванный этими событиями интеллектуальный переворот возвестил о начале нового мирового порядка и заложил основы правил ведения войны. Но имеются и другие, менее известные последствия. Благотворительная деятельность Св. Винсента де Пола стала началом гуманитарной работы, какой мы ее сегодня знаем. И существует множество параллелей между этим затянувшимся средневековым конфликтом и его современными эквивалентами – в Йемене, Южном Судане, Нигерии и Сомали, например – где трудно добиться устойчивых политических решений. Тридцатилетняя война глубоко изменила политический ландшафт и социальную структуру Европы. И именно это потрясение, а не военный конфликт сам по себе, привело к самым тяжелым человеческим потерям. Спустя почти четыре столетия Тридцатилетняя война учит нас, что продолжительный конфликт может вызывать голод и катастрофу для гражданского населения.

Избави нас, Господи, от войны, голода и язвы!

23 мая 1618 г. группа протестантов из Богемии во главе с графом Йиндржихом Матиашем Турн-Вальсассиной выбросила двух католических наместников и их секретаря из окна верхнего этажа Пражского града. Этот эпизод стал неожиданной искрой, из которой разгорелся огонь Тридцатилетней войны. Сначала начался Богемский мятеж, распространившийся на большие территории Европы. Он заставил испанские войска перейти через Альпы для проведения военной кампании в Нидерландах, чем была спровоцирована шведская оккупация Эльзаса, что кажется совершенно невероятным. XVII век был таким же непредсказуемым, переменчивым и сложным временем, как та эпоха, в которую мы живем сегодня. Легко себе представить, какое смятение эти события произвели в людских умах и как они перевернули устоявшийся нравственно-религиозный порядок. Та война поколебала мышление людей, спровоцировала интеллектуальную революцию, которая в конечном итоге стала началом эпохи Просвещения.

Люди долгое время находились под впечатлением Тридцатилетней войны, которая пустила глубокие корни в коллективной памяти и сознании. Многочисленные ссылки на этот конфликт есть в литературных произведениях – от автора плутовского романа «Похождения Симплициссимуса» Ганса Якоба Кристоффеля фон Гриммельсгаузена (1668 г.) до пьесы Бертольда Брехта «Мамаша Кураж и ее дети» (1939 г.), а также романа Артуро Перес-Реверте Гутьерреса «Солнце над Бредой» (1998 г.). И отголоски все еще слышны сегодня, когда на нас накатывает новая волна религиозного конфликта, который иногда может казаться противоречащим здравому геополитическому смыслу. В рамках данной статьи невозможно описать все перипетии Тридцатилетней войны. Сосредоточимся на главных событиях, сформировавших этот период истории.

Война началась с того, что император Священной Римской империи Фердинанд Второй попытался силой навязать своим подданным римско-католическую веру. События стали набирать обороты, когда серия военных кампаний и альянсов втянула большую часть Европы в полномасштабный конфликт. В войну вступили крупные европейские силы того времени: Священная Римская империя (управляемая династией Габсбургов), Католическая церковь, Савойский дом и разные немецкие княжества, а также армии Испании, Швеции, Дании и Франции, не считая других подразделений самой разной принадлежности. Война закончилась в 1648 г. Вестфальским миром – договором, который косвенным образом заложил принципы юридического равенства между государствами, невмешательства во внутренние дела и урегулирования споров. Тем самым был проложен путь к созданию нынешнего мирового порядка.

Тотальная война?

Тридцатилетняя война была сложным, продолжительным конфликтом с участием многих сторон, которые на современном политическом жаргоне называются государственными и негосударственными игроками. На практике это выглядело как ряд раздельных, но вместе с тем взаимосвязанных международных и внутренних столкновений с участием регулярных и нерегулярных вооруженных формирований, партизан, частных армий и наемников. Ввиду того что эти боестолкновения оказали глубокое, продолжительное влияние на Европу того времени, вовлекая разные слои общества на поле боя и вне его, их можно описать как образец тотальной войны.

Появились новые боевые подразделения – разнообразные отряды наемников и вооруженных мародеров, совершенно безнаказанно совершавших зверства и грабежи. И на первый план вышло новое поколение военных дельцов, таких как Альбрехт фон Валленштайн, стремившихся поддерживать вражду ради личной выгоды и использовать прибыль от первой кампании для финансирования следующей. В каком-то смысле война стала самостоятельной индустрией. Любители легкой наживы использовали любую возможность для расхищения средств и поддержания своей бизнес-модели, оставляя целые регионы опустошенными и не давая им возможности для быстрого восстановления.

Историческая хроника открывает перед нами цепочку военных кампаний и временных перемирий при посредничестве Католической церкви, перемежавшихся необычайно жестокими и кровопролитными сражениями, дерзкими набегами, во время которых войска далеко отходили от мест своей дислокации, углубляясь в тыл врага. Воцарившийся в итоге повсеместный хаос – осады городов, генеральные сражения, оккупации и жестокое подавление сопротивления – возымели сильное действие на большую часть Европы и особенно на Германию.

Крестьяне брались за оружие, поднимая мятежи против непосильного налогового бремени, против оккупационных войск и зверств наемников и праздношатающихся солдат, что приводило к кровопролитным столкновениям. Евреи подвергались гонениям, а беженцев безжалостно убивали в крупных городах, таких как Франкфурт и Майнц. По Южной Германии прокатилась волна судов над ведьмами. Безжалостные военные кампании и мобилизация войск привели к масштабному перемещению населения. Тиф и чума свирепствовали среди военных и гражданского населения. И все это происходило на фоне Малого ледникового периода, который больно ударил по сельскому хозяйству и привел к дефициту продовольствия.

Цена насилия

Единственное уцелевшее свидетельство того, какое влияние боевые действия оказали на людей – рассказы отдельных очевидцев, церковные записи и архивы местных властей. Из этих скудных летописей следует, что прямое насилие против гражданского населения применялось редко. Грабежи, опустошение крестьянских хозяйств и болезни причиняли людям больше страданий. Большинство историков и обозревателей соглашаются с тем, что гораздо больше людей умерло от тифа и чумы, чем от мушкетов и пушечного огня.

В 1620 г. Священная Римская империя потеряла 200 человек убитыми на поле боя у Белой горы на окраине Праги. Для сравнения – в том же году тиф или «венгерская лихорадка», как его называли в то время, привел к гибели более 14 тыс. солдат империи. Осадная война также унесла несчетное число жизней – только в Нюрнберге и Бреде ежедневно умирало по 100 человек. На протяжении конфликта были зафиксированы многочисленные вспышки чумы, которая достигла пика в 1636 г. в Лотарингии, где свирепствовала так называемая «шведская чума». В связи с перемещением большого числа людей, служивших переносчиками заболевания, чума опустошала в Европе целые провинции.

Некоторые полководцы ради финансирования своих военных походов обирали до нитки местное население и ввергали экономику целых областей в хаос. Более того, именно в эти годы в Европе впервые была осуществлена мобилизация в доселе небывалых масштабах. Чтобы хорошо кормить многочисленное войско, находившееся вдали от постоянных мест дислокации, требовалось большое количество провианта, который пользовался большим спросом. Князья и знать оплачивали расходы на мобилизацию солдат. Однако воюющие подразделения вводили местные налоги, отнимали имущество и грабили беззащитные селения ради содержания своих солдат. Численность некоторых армий росла за счет гражданского населения – в основном членов семей и слуг, которые занимались материально-техническим обеспечением военных формирований. В некоторых случаях на одного бойца приходилось четыре-пять гражданских лиц.

Человеческие жертвы

Считается, что Тридцатилетняя война унесла от четырех до 12 млн жизней. Около 450 тыс. человек пали на поле брани, но львиную долю поглотили болезни и голод. По имеющимся оценкам, погибло около 20% населения Европы, а в некоторых областях население сократилось на 60%. Эти цифры пугающе высоки даже по меркам XVII века. Для сравнения, Первая мировая война, включая вспышку испанки после заключения перемирия, унесла 5% населения Европы. Единственным сопоставимым примером были потери Советского Союза в годы Второй мировой войны, которые составили 12% населения страны. Человеческие жертвы Тридцатилетней войны оказались громадными, имели значительное и продолжительное влияние на число браков и рождаемость.

Согласно историческим источникам, например, одна только шведская армия разрушила 2200 замков, разорила 18 тыс. деревень и 1500 городов в Германии, уничтожив треть населенных пунктов страны. Особой жестокостью отличалось разграбление Магдебурга в 1631 г., когда погибло 24 тыс. человек – большинство из них заживо сгорели в своих домах. Масштаб зверств остается спорным вопросом, и мы не можем определенно сказать, что массовые убийства происходили планомерно. Однако факты говорят о том, что военизированные формирования использовали террор для подавления гражданского населения и грабеж был обычным делом.

Поселения соглашались выплачивать потенциальным агрессорам «пожарный налог» или другие поборы, чтобы их дома не спалили и не разграбили. Крестьяне искали убежища в городах, потому что возделывать землю было слишком рискованно. Например, в 1634 г. из 15 тыс. жителей городка Ульм 8 тыс. были беженцами, что очень похоже на положение дел в современном Ливане. В некоторых местах цена на пшеницу взлетела в шесть раз. К 1648 г. треть пахотных земель Европы были заброшены и не обрабатывались.

Какие уроки мы можем вынести из Тридцатилетней войны?

Историки едины относительно уроков Тридцатилетней войны. Некоторые утверждают, что она стала первым примером тотальной войны, ссылаясь на ее далеко идущее, глубокое и продолжительное влияние. Со всех точек зрения это была современная война – смесь конфликтов малой интенсивности и обычных сражений, которые мало напоминали средневековое рыцарство или «барочные войны» XVIII века. Некоторые обозреватели проводят политические параллели между религиозными войнами XVII века и конфликтами, происходящими сегодня во всем мире. Точка зрения, разделяемая по крайней мере некоторыми исследователями, что принцип вестфальского суверенитета сегодня размывается, порождает творческие аналогии. Например, несколько лет тому назад Збигнев Бжезинский назвал конфликт на Ближнем Востоке «тридцатилетней войной». А когда в 2011 г. молодой тунисский торговец совершил самосожжение, Ричард Хаас провел параллели с выбрасыванием из окна католических прелатов в Праге.

Некоторые экономисты, такие как Микаэль Кларе, утверждают, что мы вполне можем вернуться в эпоху нестабильности и военно-политического конфликта середины XVII века в связи с истощением ресурсов, изменением климата, из-за которого страдают многие люди, и перекраиванием государственных границ. А стратеги лелеют надежду, что соглашение вестфальского типа могло бы привести к продолжительному миру в некоторых регионах планеты. Хотя это привлекательная политическая аналогия, мы живем сегодня в другой среде. Мировой порядок и способы управления изменились. Всегда опасно сравнивать два эпизода, так далеко отстоящие друг от друга во времени. Сходство не говорит о том, что эти две эпохи можно сравнивать. Тех, кто ищет в прошлом объяснение современных событий, обычно обвиняют в наличии скрытых мотивов – найти любое оправдание своей политической повестке.

Опустошительные последствия гибридной войны

Наверно, самый важный урок Тридцатилетней войны следует искать в другом: она перекликается с сегодняшними конфликтами, в которых не удается найти долгосрочных политических решений. Документальные источники более чем трехсотлетней давности показывают, как далеко идущее и продолжительное насилие повлияло на социально-политическую систему. И трудно не провести параллели с современными конфликтами – в Афганистане, Демократической Республике Конго, Судане и Сомали.

В своем трактате «О войне» Карл фон Клаузевиц доказывал необходимость локальных, быстрых и решительных сражений для сдвига баланса сил. Однако Тридцатилетняя война – наверно, один из самых ранних из зафиксированных в истории примеров продолжительного конфликта, к которому неприменима обычная модель «сражение-перемирие». И в этом смысле эта война во многом сходна с осадными войнами в таких странах, как Ирак и Сирия, где стороны пытаются измотать друг друга, но ни у одной нет ресурсов для решительной победы. Подобные затяжные конфликты имеют самые пагубные последствия для гражданского населения и окружающей среды. Экономист Квинтин Оутрам исследовал связь между насилием, голодом, смертью и болезнями в годы Тридцатилетней войны и доказал, что огромные человеческие жертвы нельзя объяснить исключительно вооруженными столкновениями или экономическими трудностями.

Военные сражения были катализатором того, что случилось во время Тридцатилетней войны, но они не были главной причиной высокой смертности. Насилие глубоко изменило политический ландшафт и социальную ткань Европы, и именно эти перемены привели к масштабной катастрофе. Этот процесс происходил постепенно. Но, как только насилие стало повсеместным и нескончаемым, изменения оказались неотвратимы. В отличие от Тридцатилетней войны, английская гражданская война 1642–1651 гг. не оказала заметного влияния на демографию, потому что насилие не достигло уровня, при котором крах экономики и массовое перемещение людей становятся неизбежными.

Для теоретиков вооруженного конфликта всегда было трудно различать отношение между разными событиями, их взаимосвязанность и причинную обусловленность. Например, эксперты до сих пор спорят о том, существует ли причинно-следственная связь между плохим питанием и распространением инфекционных и заразных болезней. Но точно известно, что повсеместный голод часто становится непрямым, но вполне реальным результатом боевых действий. Анализ войны в Дарфуре 2010 г. показал, что, помимо прямых последствий, вооруженный конфликт порождал и другие явления (включая перемещение населения и ограниченность движения). Исследование также установило, что эти явления вредят экономике, так как людям становится трудно продавать товары, и происходят серьезные сбои в цепочке поставок, что делает и без того ослабленную местную экономику неспособной справиться с будущими потрясениями, вызванными экстремальными климатическими явлениями или другими масштабными событиями.

В своей книге о голоде в Судане 1983–1985 гг. Алекс де Вааль заметил, что война и насилие лишают людей способности противостоять ухудшающимся экономическим условиям. Появляется эффект снежного кома, при котором голод и нехватка продовольствия разрушают общественный порядок, и люди утрачивают веру в способность формальных и неформальных общественных институтов защищать их. Таким образом, вооруженное насилие ослабляет устойчивость людей, как доказал Марк Даффилд, когда объяснил, как гибридная война приводит к появлению полевых командиров и экономическому хищничеству, оставляя нации лишь призрачные надежды на развитие.

Гуманитарная работа во время продолжительных конфликтов

Тридцатилетняя война положила начало работе гуманитарных организаций, осуществляемой во время конфликтов любых форм и масштабов. Нам приходится удовлетворять насущные потребности, а также охранять здоровье, систему образования, заботиться о том, чтобы людям было чем питаться, чтобы из кранов текла вода и чтобы в домах было электричество. Три столетия тому назад люди были уязвимы из-за множества взаимосвязанных факторов. То же самое мы наблюдаем и сегодня. Гуманитарные миссии должны ставить перед собой краткосрочные и долгосрочные цели: тушить пожары и строить дома из огнеупорных материалов. Мы должны рассматривать вооруженные конфликты не как отдельные события, а как процессы, подрывающие основы общества. Всякий раз, когда разрушается или закрывается школа, дети лишаются образования и воспитания; появляется опасность их присоединения к вооруженным группировкам, вследствие чего они могут оказаться неспособны участвовать в восстановлении своей страны. В этом смысле война ставит под угрозу их будущее.

В Международном комитете Красного Креста (МККК) мы давно уже придерживаемся подобного целостного взгляда на военный конфликт, считаем реагирование на чрезвычайную ситуацию и развитие двумя сторонами одной медали. Мы восстанавливаем инфраструктуру, обеспечиваем оказание жизненно важных услуг, добиваемся устойчивого и продолжительного прогресса, повышаем стабильность и вызволяем людей из бедности. Все это делается для наращивания возможностей местного общества. Помогаем сохранять общественный порядок в неприкосновенности и тем самым предотвращаем потенциально разрушительные и долгосрочные последствия для людей, с которыми работаем. Цель – избежать так называемого «идеального шторма». Вестфальский мир был следствием политической доблести, поскольку позволил завершить Тридцатилетнюю войну и создать новую систему национальных государств, принципы которой живы по сей день. Но он также стал следствием крайнего истощения Европы. Наверно, его было бы лучше охарактеризовать как «Мир от изнеможения».

В данном тексте автор высказывает собственные идеи. Опубликовано в журнале Humanitarian Law and Policy.

Евросоюз. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 27 августа 2018 > № 2714098 Паскаль Додэн

Карл Маркс: 200 лет спустя

объятый кризисом современный мир словно рвёт на части и выбрасывает одновременно в несколько различных эпох

Андрей Фурсов

1

200 лет назад в Трире, маленьком городке на Мозеле, старейшем в Германии, родился Карл Маркс. О нём написаны горы книг, жизнь и творчество разобраны по косточкам друзьями и врагами, последователями и критиками. Не имеет смысла повторять этот путь. Интереснее осветить несколько вопросов:

1) диалектика (о марксизме всё же речь) профессионального и пророческого у Маркса;

2) феномен идеологии и место марксизма в нём;

3) эпоха Маркса как ключ его теории;

4) особенность теории Маркса в контексте европейской мысли;

5) субъект и система у Маркса;

6) некоторые некритические заимствования Марксом из буржуазной теории;

7) Маркс, наша эпоха и эпоха, в которую мы вступаем.

Я прекрасно понимаю, что это перечень для целой книги (возможно даже не одной), а не для статьи. Поэтому изложение, посвящённое гиганту мировой мысли (именно величина Маркса и его упор на критическую мысль требуют критического подхода), будет носить тезисный характер, тем более, что многие сюжеты уже развиты мной в книге «Биг Чарли, или О Марксе и марксизме».

В книгах и альбомах, посвящённых XIX в. Маркс – в первой пятёрке знаменитостей: Наполеон, королева Виктория, Дарвин, Маркс и Бисмарк. Все люди знаковые. Тем не менее, Наполеон скорее венчал водораздельную революционную эпоху 1789–1815 гг.; Виктория – это ультрадевятнадцатый век, впрочем, как и Бисмарк. Немного вылезает из «короба» XIX в. Дарвин, которому Маркс хотел посвятить «Капитал», а тот отказался, но вылезает именно что немного. С Марксом дело обстоит иначе: под знаменем идей этого человека, родившегося и умершего в XIX в., прошёл не столько его век, сколько следующий – XX.

В ХХ в. с Марксом по глобальности, всемирности значения и значимости может конкурировать только Ленин, но Ленин – это только ХХ в., а Маркс – и ХХ, и XIX, и, скорее всего, XXI в: как показывает рост публикаций последних 10–15 лет, интерес к Марксу растёт, я имею в виду – растёт на Западе. Это неудивительно: кризис, начавшийся в 2008 г., никуда не ушёл, его залили деньгами, но и только; оживления мировой капиталистической экономики не произошло – и, по всей видимости, не произойдёт, системный кризис капитализма, «подмороженный» и отодвинутый почти на два десятилетия разграблением Западом и их подельниками из бывшего социалистического мира, главным образом РФ, вступил в терминальную стадию. И оказывается: Маркс был прав – и по поводу учащения кризисов по мере «глобализации капитализма», и по многим другим поводам. Удивительно ли, что восторженные биографии Маркса пишут такие признанные идеологи мондиализма/глобализации как Жак Аттали (его книга о Марксе переведена на русский язык и издана «Молодой гвардией» в серии «ЖЗЛ»). Аттали увлекает в Марксе многое, в том числе и то, что импонировало в работах трирца симпатизировавшим ему А. Тойнби и Дж.Ф. Даллесу, – идея мирового правительства. Правда, согласно Аттали, идею эту реализует не пролетариат, а буржуазия, которой предстоит создать то, что в «Краткой истории будущего» он назвал «глобальной распределительной экономикой». По мере обострения мирового кризиса и нарастания всё менее управляемого глобального хаоса интерес к Марксу будет возрастать, тем более, что на Западе он воспринимается как часть западной – левой, антикапиталистической, радикально-критической, но западной интеллектуальной традиции.

В 1990 г. в Москве проходила международная конференция по проблемам крестьянства. Выступавший на ней Т. Шанин, обращаясь к советским учёным, сказал (цитирую почти дословно): «20 лет назад вы, советские учёные, говорили: «Маркс – гений, а Чаянов – дурак». Но мы, западные учёные, не отдали вам Чаянова. Сегодня вы, советские учёные, говорите: «Чаянов – гений, а Маркс – дурак». Но мы, западные учёные, не отдадим вам Маркса, потому что это часть нашей интеллектуальной традиции».

В силу нарастающего с начала 1990-х годов провинциализма обществоведческой науки РФ, широкое распространение в которой приобрели вульгарные и примитивные третьесортные схемы западной политологии, экономики и социологии, а также в силу объявленного государственного антисоветизма 1990-х в идеологии, Маркс, а нередко теоретическая проблематика вообще («большой нарратив») оказались выброшены; в моду вошли интеллектуальные карлики вроде Поппера, Хайека и др. – лилипутам лилипутово. В то время как в западных университетах, особенно элитарных, преподают Маркса и марксизм, в вузах РФ местной элите скармливают третьесортных мыслителей – и это понятно: полуколониальной элите ни к чему первый сорт, обойдётся третьим. В результате политэкономию в вузах РФ вытеснила убогая «экономикс» с её бухгалтерскими задачками, проблематику социальной теории – «конкретная» социология, ну а анализ идеологии, без которого невозможно вести информационно-когнитивные войны и, тем более, побеждать в них, вообще отсутствует.

Впрочем, рано или поздно Маркс вернётся и в Россию вслед за Сталиным и Лениным – именно в таком порядке. Шаги эти командоров революции и революционно-имперской государственности уже слышны: кто не глух, тот слышит.

2

Маркс – это… почти всё: идеология, наука (научная теория) – как заметил Д’Амико, именно Маркс находится у истоков современных критических представлений о том, чем является общество, именно он задал новые направления социальных исследований. Маркс – это революционная практика. По степени влияния на массы марксизм – на грани религии: отмечая решающую роль Маркса в развитии европейского массового сознания эпохи Модерна, Б. де Жувенель пишет, что аналог мощнейшему посмертному существованию Маркса – только основатели великих религий.

Маркс – это потрясающие научные достижения, прорывы и пророчества и в то же время поразительные провалы и ошибки в теории, поражения в политике. Маркс – это удивительная любовь и дружба и не менее удивительная жестокость к близким (например, к младшему брату), соратникам (но, конечно же, не к Энгельсу), склонность к интриганству, в основе которой лежали властолюбие и скверный характер.

Да, Маркс, этот витальный еврей – выкрест из Трира с мефистофелевской копной волос и внешностью не то демона, не то (борода!) Карабаса-Барабаса, стремящийся преодолеть, изжить своё еврейство как социокультурную характеристику, был малоприятным субъектом: конфликтно-скандальный, злобно-ругачий, тщеславный (в ряде писем этот борец за права угнетённых с восторгом пишет о том, как его принимали в доме то аристократа, то финансиста – комплексы, ничто человеческое…). Всё это так. Однако – гений (а представители этой породы часто неприятны), который затеял всем нам большую эпоху.

Победы Маркса шли по линии интеллекта, науки. По практической линии – в основном поражения. Революция, о необходимости которой всё время говорил Маркс после 1848 г., так и не произошла, а Парижская коммуна «бородатого Чарли» не вдохновила, более того, удручила, а в чём-то весьма насторожила: парижские пролетарии и люмпены улыбнулись Истории смертельной улыбкой, и герр доктор напугался и стал с досады присматриваться к России с её крестьянской общиной. Поставить под контроль I Интернационал не удалось; попытки представить своих оппонентов – Герцена и особенно Бакунина – царскими шпионами (подлость, иначе не скажешь) не удались, да и сам I Интернационал как проект провалился. Марксу не удалось стать вождём мирового пролетариата – а он мыслил именно в мировых масштабах; учителем мирового пролетариата его провозгласили в нелюбимой им России после победы у нас революции – революции, которая по логике Маркса здесь вообще не могла произойти. Кстати, интересно было бы взглянуть на то, как могли бы схлестнуться Маркс и Ленин, окажись они современниками. Не схлестнуться не могли, ибо обоим было мало интеллектуальной игры, они были «очарованными странниками» власти, которая, похоже, завораживала их как Кольцо всевластия, precious («прелесть») толкиновского Голлума. Впрочем, пророки чаще всего связаны с властью и выступают либо как власть, либо как антивласть, т.е. власть со знаком «минус».

Западноевропейский пролетариат так и не стал могильщиком капитализма, окончательно провалившись в 1923 г. в Германии; пророчества Маркса в XIX в. не сбылись, а в ХХ – сбылись, но, повторю, в России, а не на Западе. Ленины и троцкие побеждали не в соответствии с пророчествами Маркса, но во многом вопреки им. А выглядело – и большевики это так и представляли – в соответствии с ними. Как тут не вспомнить фразу известного историка Голо Манна, сына Томаса Манна о том, что Маркс был эффективен и до сих пор остаётся таким, хотя его работа принесла не те результаты, которые он обещал.

С чем-то похожим мы имеем дело и в случае с интеллектуальным, научно-теоретическим наследием Маркса. Он не был философом, однако у его теории, бесспорно, были философские основания, идущие от Гегеля. Впрочем, после Гегеля философия в строгом смысле слова могла всерьёз развиваться по линиям Шопенгауэра, Ницше и Хайдеггера – явно не Марксов вариант.

Как экономист в узком смысле слова Маркс отчасти устарел к концу XIX в. – эпоха изменилась. Экономически «мир Маркса» перестал существовать к концу XIX в. И уже Бем-Баверк, этот «австрийский Маркс», убедительно критиковал различные аспекты теории Маркса. Критиковали и другие – по-разному и за разное. В том числе и за трудовую теорию стоимости. Необходимо признать, что, несмотря на эрудированность прежде всего в экономической (политико-экономической) области, Маркс оказался наиболее уязвим (и наименее интересен) именно как профессиональный экономист. Прав Ж. Бодрийяр, считающий, что Маркс так и не смог довести до конца критику классической политэкономии, хотя связано это не только с экономической теорией Маркса. Впрочем, в слабости Маркса как экономиста я готов усмотреть и его силу, или, скажем так, эта слабость в качестве профессионального экономиста есть проявление силы Маркса, того главного в нём, в его теории, что делает его интересным и перспективным и в наши дни.

Я рад, что не один так думаю, а в хорошей компании, например, с Й. Шумпетером, чью точку зрения по причине её афористичности имеет смысл привести на языке оригинала. Назвав Маркса гением и пророком, Шумпетер заметил: «Гении и пророки обычно не преуспевают как профессионалы, если у них есть какая-то оригинальность, она часто обусловлена именно их узкопрофессиональным непреуспеянием».

В другой работе Шумпетер прямо говорит о том, что для него самое важное не качество экономических исследований Маркса как узкого специалиста, а его общая проницательность как человека, мыслителя; не столько сам экономический анализ и его результаты, сколько преданалитический познавательный акт.

Преданалитический акт – это, прежде всего, общий метод, теоретический подход, общая, а не специализированно-экономическая, а социально-историческая теория – разумеется, у кого она есть. У Маркса была, и уже это хороший ответ тем, кто обвиняет его в экономцентризме и экономдетерминизме. Маркс довольно рано понял, что экономическая теория сама по себе не может объяснить долгосрочного экономического развития, как сказали бы теперь, экономического развития в долгосрочной перспективе. Долгосрочная экономическая теория должна обладать историческим измерением, т.е. должна быть элементом более широкой и качественно более сложной и многомерной теории, чем экономика с её одномерным homo œconomicus. Как заметил всё тот же Шумпетер, среди первоклассных экономистов Маркс был первым, кто понял, как можно превратить экономическую теорию в исторический анализ «и как исторический нарратив можно превратить в histoire raisonnée… Это также отвечает на вопрос… насколько экономическая теория Маркса увенчалась успехом в реализации его социологической системы (set-up). Она не увенчалась успехом; в этой неудаче (и этой неудачей) она создаёт цель и метод».

Шумпетер, конечно же, прав в том, что сила Маркса – в его методе, в его научной программе, основанной на принципах историзма и системности, в его социально-исторической теории. Но прежде чем говорить о программе, теории и методе Маркса, необходимо начать с проблемы идеологии вообще и марксизма в частности, поскольку теория Маркса тесно связана с определённой идеологией.

3

Современность (Modernity) – насквозь идеологизированная эпоха. Но она не всегда была такой. Классовые битвы эпохи генезиса капитализма (сер. XV – сер. XVII вв., так называемое «раннее Новое время» или «длинный XVI век», 1453–1648 гг.) и его ранней стадии (1640–1770-е годы) велись под знамёнами религии – протестанты против католиков. И только в самом конце XVIII в. Дестют де Траси «изобретает» слово «идеология» (1796 г.), а в первой половине XIX в. оформляются три великие идеологии эпохи Модерна – консерватизм, либерализм, марксизм. Почему именно в это время и почему именно три? Разумеется, если употреблять термин «идеология» нестрого, то идеологий окажется больше, в принципе – сколько угодно: от «шовинистической идеологии» до «идеологии империализма». Однако если всякая идеология – система идей, то не всякая система идей – идеология. Так, идеологией не является религия – это принципиально разные формы организации духовной сферы. Они могут внешне походить друг на друга, могут выполнять сходные функции, однако по своей субстанции, по содержанию это различные сущности. Ихтиозавр, акула и дельфин имеют сходную форму, живут в одной и той же среде – водной, однако относятся к различным классам живых существ. На идеологию, как и на другие явления, распространяются принципы системности и историзма: те или иные сущности, выступающие как явления, характерны для систем только определённого класса и типа; любые явления историчны: они возникают, развиваются и отмирают. То же – с идеологией как явлением и с тремя великими идеологиями Модерна.

Возникновение феномена идеологии прямо связано с французской революцией 1789–1799 гг. В своё время это чётко зафиксировал И. Валлерстайн, отметивший, что в результате и после этой революции изменение (изменения) стало (стали) восприниматься как норма и неизбежность. Различия возникали по поводу отношения к этой норме/неизбежности, к её конкретной форме, однако сам процесс изменения как структурной реальности стал признанным социальным фактом. К тезису Валлерстайна о роли Французской революции я бы добавил тезис о значении английской промышленной революции.

Идеология таким образом появляется там и тогда, когда становится очевидным нормальность изменений и возможность в связи с этим конструировать будущее в соответствии с определёнными политическими целями и социальными (классовыми) интересами. Само изменение становится средством реализации этих интересов и достижения неких целей.

По отношению к изменению возможны две базовые позиции – отрицательная и положительная; в рамках последней возможны два варианта: положительное отношение к постепенным, эволюционным изменениям и таковое – к скачкообразным, революционным. В результате мы получаем три позиции, три возможных идейных реакции на неизбежность изменений:

1) отрицательное отношение, отсюда стремление затормозить их изменения, законсервировать насколько возможно – консерватизм;

2) положительное отношение к постепенно-эволюционным изменениям – либерализм;

3) положительное отношение к революционному изменению – марксизм.

Таким образом, базовых идеологий капиталистической эпохи – три. Все остальные носят либо производный характер (социализм, коммунизм), либо оформляются на стыке базовых идеологий, нередко вступая в конфликт с «родителями» (отношения национал-социализма с консерватизмом).

Разумеется, между тремя базовыми идеологиями Модерна существует ряд иных отличий, чем непосредственно отношение к изменению (позиция по поводу связей «коллектив – индивид», собственности и т.п.), однако все они так или иначе обусловлены главным – отношением к изменениям, на базе которого разрабатываются социальный проект будущего и политические средства его достижения.

Первым оформился консерватизм (в 1820–1830-е годы), затем – либерализм (в 1830–1840-е годы) и, наконец, марксизм (конец 1840-х – конец 1860-х годов). Если консерватизм формировался в условиях, когда Старый Порядок ещё был потрясён революцией, но, как показали А. Токвиль и И. Тэн, был ещё достаточно силён, по крайней мере во Франции; если либерализм формировался в самом конце того периода, который Э. Хобсбаум назвал «эпохой революций» (1789–1848 гг.), то марксизм формировался в «эпоху капитала» (Э. Хобсбаум), 1848–1873 гг. Однако поскольку сферы политики и идеологии, как правило (по крайней мере, в ядре капиталистической системы), в своём развитии запаздывают по сравнению с экономической и социальной сферами, получается, что консерватизм подводил итоги периода конца Старого Порядка и начала революции, а либерализм – периода наполеоновской империи, реставрации во Франции и 1810–1820-х годов в Великобритании. Ну а марксизм отражал время революционных бурь 1830–1840-х годов и эволюционного перелома 1850-х. Отсюда – не случаен революционно-переломный характер и марксизма как идеологии, и научной теории Маркса.

4

Время формирования марксизма является переломным во многих отношениях. Век, действительно, оказался вывихнут, и Маркс попытался его вправить; как – об этом позже, сначала – о вывихе, а точнее, о вывихах.

Время Маркса – это, во-первых, структурный кризис капитализма: переход от ранней стадии к зрелой, индустриальной: к концу 1840-х годов результаты индустриализации изменили даже ландшафт Великобритании и начали менять быт; в 1850-е годы индустриализация началась в наиболее развитых «неостровных» частях Запада – со всеми вытекающими социальными последствиями.

Во-вторых, по мере развития индустриализации, формирования наций и национальных государств «опасные классы» (полулюмпены-полупредпролетариат) начали превращаться в пролетариат, т.е. в класс – рабочий – капиталистического общества. В условиях капитализма превращение рабочих в класс означает интеграцию в буржуазное общество главным образом на условиях его хозяев – интеграцию как на социальном, так и на национальном уровне.

Создаётся впечатление, что Маркс ошибочно отождествлял «рабочий класс» с «опасными классами». Последним, действительно, нечего терять, кроме своих цепей. А вот «пролам» есть что терять, включая то национально-государственное образование, в которые их постепенно интегрируют и с которыми они начинают себя идентифицировать. Крах II Интернационала продемонстрировал это со всей очевидностью: национальное в нём взяло верх над классовым, и для «исправления стиля» понадобилось создание III Интернационала – Коминтерна. Однако всего лишь через 10 лет после его создания выявились противоречия между этой наднациональной структурой и интересами СССР как специфического государственного образования – кончилось это роспуском Коминтерна в 1943 г.

В-третьих, во второй половине 1840-х годов закончилась I волна кондратьевских циклов (1780-е – 1844/1851), точнее, понижательная фаза I волны (1810/17 – 1844–1851) и стартовала повышательная фаза (1848–1873) II волны (1848–1896). Это время совпало с тем, что я называю «длинными пятидесятыми» XIX в. (1848–1867/73), когда европейская мир-система превратилась в мировую капиталистическую систему (без дефиса), а Западная Европа – Великобритания (прежде всего) и Франция – стали превращаться в «коллективный Запад» как ядро этой системы. Это мир-систем может быть несколько, а вот мировая капиталистическая система – одна. В ХХ в. возникла альтернативная мировая система во главе с СССР – антикапиталистическая, однако из-за шкурно-социальных (квазиклассовых) интересов номенклатуры она не смогла сменить «анти» на «пост», иными словами, стать посткапитализмом, т.е. тем, что идеологически фиксировалось как коммунизм. Номенклатура выбрала застойный аттрактор и интеграцию в мировую капсистему, завершением этого процесса стали горбачёвщина и ельцинщина, но это отдельная тема. Здесь необходимо зафиксировать лишь то, что капиталистическая мировая система несовместима с мир-системами.

На момент окончательного превращения европейской мир-системы в мировую капиталистическую систему в мире сохранялись две огромные зоны, обладавшие чертами и характеристиками мир-систем – Россия и Китай. Поэтому неудивительно почти хронологическое совпадение англо-французской агрессии против России (Крымская война, 1853–1856) и Китая (2-я Опиумная война, 1856–1860). Значительных геополитических целей в этих войнах Запад не достиг, а вот политико-экономические налицо: Россия и Китай утратили характеристики мир-систем и начали включаться в мировую капиталистическую систему: Китай, по крайней мере, его наиболее развитая, прибрежная часть – в качестве полуколониально зависимой периферии, с Россией дело обстояло сложнее. Даже после Крымской войны она сохранила не только суверенитет, но и статус великой державы. В то же время начала расти зависимость страны от западного капитала, а сама Россия стала превращаться в сырьевой придаток Запада как ядра мировой капиталистической системы.

Крымская и 2-я Опиумная войны – далеко не единственные события «длинных пятидесятых», ставших переломом и истории, и XIX в., и эпохи Модерна, и капитализма. Они начались революцией 1848 г. во Франции, которая затем перекинулась в другие страны «неостровного Запада» (Германия, Австро-Венгрия). За этим последовали инспирированный британцами бонапартистский переворот во Франции (1851 г.), восстание сипаев в Индии (1857 г.), война Австрии с Италией и Францией (1858–1859), объединение Италии (1859–1870); движение в Германии за её объединение (1862–1870); отмена крепостного состояния в России (1861), Гражданская война в США (1861–1865); война Австрии и южно-германских государств Пруссией и Италией (1866); реставрация Мэйдзи в Японии (1867–1868); Франко-прусская война (1870–1871); Парижская коммуна (1871); образование Германской империи – Второго рейха (1870–1871); крах лондонской фондовой биржи и начало экономической депрессии, которая завершилась в 1896 г. и серьёзно подорвала позиции Великобритании в качествен политико-экономического гегемона. Об этом свидетельствовали и два символических события, одно из которых произошло в «длинные пятидесятые», а другое – уже после их окончания.

В 1871 г. в Лондоне был опубликован политико-фантастический рассказ полковника Джорджа Чесни «Битва под Доркингом». В нём рассказывается о германо-британской войне, причём немцы высаживаются на остров и начинают его завоевание. Появление рассказа с таким содержанием свидетельствует о начале утраты гегемоном мировой системы психологической уверенности в себе – невозможно представить появление такой публикации ни в 1820-е, ни даже в 1860-е годы. Однако на рубеже 1860–1870-х мир изменился. Немцы были не единственными, кто бросил вызов Великобритании. То же сделали американцы, пока только в экономической сфере. Символом подъёма США, в значительной степени обусловленного ограблением Севером побеждённого в Гражданской войне Юга, стало проведение в 1876 г. Всемирной выставки в Филадельфии.

Таким образом, марксизм отразил бурную эпоху 1830–1840-х годов, а формировался в ещё более бурную эпоху 1850–1860-х годов. За это время, особенно между 1848 (публикация «Манифеста Коммунистической партии» Маркса и Энгельса) и 1867 г. (выход в свет I тома «Капитала») мир стремительно и неузнаваемо изменился – эту революционную стремительность и отразили марксизм и Маркс, который себя марксистом не считал.

…В конце 1991 г. мой хороший знакомый, блестящий венгерский интеллектуал и учёный, эмигрировавший в 1956 г. в США, ученик Д. Лукача Ференц Фехер написал мне: «В перерыве, возникшем в процессе нашей корреспонденции, рухнул коммунизм». Дело в том, что, отправив письмо Ференцу летом 1991 г., я по ряду причин получил ответ только в конце декабря того года. Перефразируя Фехера, можно сказать: «Между “Манифестом…” и “Капиталом” старый мир рухнул и капитализм изменился».

Марксизм, теория Маркса возникли и сформировались в крайне изменчивое, нелинейное время (это отличает марксизм и от консерватизма, и от либерализма), и это не могло не придать марксизму тот динамичный характер, который сделал его главной идеологией ХХ в. – век XIX оказался слишком медленным для марксизма, ХХ-й подоспел как раз, а потому самое время сказать несколько слов о теории и научной программе Маркса. Речь действительно идёт о кратком наброске – нельзя объять необъятное, тем более в объёме статьи.

5

Когда-то Ленин в качестве основных источников марксизма определил английскую (точнее сказать – шотландскую) политэкономию, французский социализм (точнее – политическую теорию в виде социализма) и классическую немецкую философию. Разумеется, речь идёт не о сумме, а о целом, в котором политэкономия, политическая наука и философия сняты (в гегелевском смысле «снятия» – Die Aufhebung).

Три указанные национально обусловленные формы знания были интеллектуальной реакцией конкретных, отдельно взятых стран/обществ на те проблемы, которые поставил перед ними капитализм. Синтезируя всё это в нечто единое, Маркс стремился создать общеевропейскую (по тем временам и в соответствии с распространёнными тогда взглядами – общемировую) теорию социально-исторического развития. При этом данная теория мыслилась в качестве не просто альтернативной политэкономии или социологии, а альтернативной буржуазной науке формы организации социального знания, альтернативной обществоведческой науки. Другое дело, что реально получилось у Маркса, у представителей марксистской традиции на Западе и в СССР, но это отдельная тема.

Синтетически-объединяющий (в отличие от характерных для консерватизма и тем более либерализма схем) характер теории Маркса проявился не только в «трёхсоставной» основе. В своё время философ В. Соловьёв заметил, что характерной чертой европейской мысли является гипостазирование частностей: диалектика/метафизика, идеализм/материализм – с дальнейшим дроблением и акцентированием (гипостазированием) «дробей». Маркс нарушил эту традицию, более того – повернул вспять: конструируя свою теорию, он пошёл по пути объединения частностей, причём таких, которые нередко выступали элементами разных оппозиций (например: диалектика, но материалистическая; именно так, а не диалектический материализм). Тем самым теория Маркса и марксизм в научном аспекте этой идеологии опять, но уже иначе и в другой плоскости оказывались на пересечении нескольких основных направлений развития европейской теоретической мысли. И опять выходит, что Маркс стремился к созданию квинтэссенциальной или общей европейской теории, квинтэссенциального, общего европейского метода познания социальных явлений, которым и стала для него комбинация материализма и диалектики.

Возможно, именно эта тенденция к разработке «гомогенезированной», квинтэссенциальной, целостной теории европейского развития, европейского исторического субъекта была одним из первых признаков, симптомов упадка или, по крайней мере, кризиса европейской «локальной» цивилизации.

Превращение «европейской мир-экономики» в мировую капиталистическую экономику, выход Европы (Запада) в мир в качестве некой целостности – ядра этого мира, в которой, насколько это можно, устраняются различия и снимаются противоречия между локально-национальными «частностями», включая традиции мысли, – по-видимому, всё это и нашло отражение в Марксовом опыте концентрации, синтезирования, объединения «гипостазированных» частностей в целостность. Трансформирующаяся в Запад, в ядро мировой капиталистической системы Западная Европа (а не просто Великобритания) превращалась в нового субъекта этой системы – субъекта мирового качества, который в противостоянии системе в целом и отдельным её элементам (зонам) в частности выступал как единый, цельный. По отношению к этой целостности различные локально-национальные традиции выступали в качестве лишь её аспектов, оставаясь внутри самой этой целостности, взятой не как мировой субъект, а как цивилизационный локус в качестве элементов, составляющих целое и неперемолотых им. Перед нами нетождественность Запада (Европы) самому себе как целого – целому, взятому в разных ипостасях, и как целого – совокупности элементов. Маркс своей теорией и в ней самой зафиксировал, помимо прочего, эту нетождественность.

Таким образом, с самого начала теория Маркса конструировалась как теория западного субъекта. Но субъект этот был, во-первых, системообразующим элементом капиталистической системы, а потому, во-вторых, не был социально единым, однородным, а распадался как минимум на два класса – буржуазию и пролетариат. Сам этот факт вёл к существенной модификации теории Маркса, её субъектных качеств. Но обо всём по порядку, и я попрошу читателя немного напрячь мыслительные усилия, поскольку несколько ближайших страниц в силу важности их содержания – не самое простое чтение.

6

Уже в «Тезисах о Фейербахе», в одиннадцатом из них («Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его»), Маркс заявил активный субъектный характер своей теории – как руководства к действию некоего субъекта. Теория Маркса планировалась как теория определённого субъекта для организации определённого субъектного действия. В соответствии с этой задачей вырабатывались определённые принципы, закладывался методологический фундамент, но построилось на этом фундаменте нечто другое, чем планировал исходно доктор Маркс. Ему не удалось создать то, к чему он стремился, хотя путём, который он планировал, но не прошёл, можно пройти – речь об этом пойдёт ниже. Логика идеологии и политических установок Маркса, а также общий дух эпохи обусловили деформацию и сужение теории Маркса, а также качественное изменение её содержания.

Поскольку социальная теория Маркса развивалась в русле его идеологии, в тесной связи с ней, в центре внимания Маркса оказался определённый исторический субъект – класс пролетариев, отрицавший, по мнению герра доктора, буржуазное общество и его ценности – буржуазные, национальные, общечеловеческие. Так как главным было освобождение пролетариата именно как класса, т.е. коллективно, то сама логика идеологического дискурса и политической борьбы вела Маркса к максимальному вниманию к коллективному субъекту, а индивидуальная субъектность вытеснялась на задний план – и как менее важная и интересная, и как помеха общему делу. Эта же логика вела Маркса ко всё большему пренебрежению индивидуальным субъектом, т.е. личностью, что неоднократно отмечалось исследователями, хотя далеко не всегда объяснялось адекватным образом. Трирец свёл личность к совокупности общественных явлений, точке их пересечения. Но личность и жизнь самого Маркса опровергают подобную интерпретацию.

Далее. Поскольку Маркса интересовали коллективные действия угнетённого класса, его борьба – Sein Kampf, системное в субъекте, то в самой деятельности субъекта на первый план выходили системные черты, и именно к ним, на них разворачивалась теория, теоретическая система – что бы ни обещал метод. Кроме того, поскольку в центре внимания Маркса была классовая борьба пролетариата и буржуазии как двух коллективных субъектов, а также борьба пролетариата против буржуазии и буржуазного общества в целом, сама субъектная тематика приобрела в его теории в значительной мере негативный характер, а теория субъекта оказывалась в большей степени теорией отрицания субъектности (буржуазного) общества, одним из его элементов. Главный субъект капиталистического общества – капитал в лице его персонификатора, буржуазии, становился объектом отрицания; получалось, что антикапитализм, антибуржуазность принимали форму антисубъектности, отрицания любых ценностей, кроме пролетарских. Но поскольку в обществе доминируют идеи и ценности господствующего класса, ценности пролетариата – это тоже ценности буржуазного общества, буржуазные ценности, но модифицированные, вывернутые наизнанку, чаще всего заземлённые на материальное. Это не плохо и не хорошо – это реальность. Как заметил Дж. Оруэлл, если для американского социалиста-интеллигента социализм – это вопросы теории и ценностей, то для социалиста-рабочего – лишняя бутылка молока для ребёнка. Именно материальные ценности Маркс сделал центральными в своей идеологии (и теории), придав им статус коммунистических и проинтерпретировав таким образом. Получилось, что коммунистические, пролетарские ценности – это в значительной степени буржуазные ценности со знаком минус, сфокусированные на материальной сфере в самом узком смысле слова. В этом смысле есть резон в мысли, которую высказала автор очень женской и в целом слабой (но не такой слабой как «Марксова религия революции», Г. Норта, Екатеринбург, 1994) книги о Марксе Ф. Леви. По её мнению, в теории Маркса пролетариат оказывается отражённым, зеркальным образом буржуазии.

В центре исследования Маркса находилось капиталистическое общество, капиталистическое производство, в котором отдельный человек (рабочий, индивидуальный субъект труда) превращается функционально в элемент техники, объективных условий, становится орудием машины: не индивидуальный рабочий применяет условия труда, а, как писал Маркс, машинная система, «условия труда применяют рабочего». Реальным субъектом производства выступал совокупный рабочий (опять же коллективный, а не индивидуальный субъект). Кроме того, поскольку при капитализме овеществлённый труд господствует над живым, внимание Маркса было сконцентрировано прежде всего на предметно-вещественных («объективных») факторах и условиях производства. В результате в рамках и на языке своей политэкономии Маркс часто ставил и решал вопросы экономической теории капитализма, в которых он нередко бывал слабее профессиональных экономистов; к тому же иногда Маркс некритически заимствовал у либеральной социальной теории то, что не имело права на существование в его теории, противоречило её логике.

Но прежде, чем говорить о некритических заимствованиях отмечу один факт. Интересно, что, разрабатывая проблематику капитализма, Маркс сконцентрировался на проблемах промышленного капитала, пренебрегая или оставляя на втором плане финансовый капитал. На первый взгляд это логично, поскольку в центре теории Маркса – производство, производительные силы. Однако при более пристальном взгляде, при анализе системы в целом выясняется, что почти весь XIX в. финансовый капитал господствовал над промышленным, а во многих случаях диктовал свою волю правительствам крупнейших европейских государств. В 1818 г. – том самом, когда родился Маркс, – Ротшильды впервые «нагнули» правительства Франции, Пруссии и Австро-Венгрии. На конгрессе в Аахене решался вопрос о том, кто даст взаймы Франции 270 млн франков для погашения ею военного долга державам-победительницам. Вопрос считался практически решённым – это должен был быть банк либо Бэрингов, либо Увара. Ротшильды пытались «перетянуть одеяло» на себя, однако им, ещё не умевшим в то время носить модную одежду, говорящим с еврейским акцентом, отказали в аудиенции и герцог Ришелье, и Меттерних, и Харденберг. И вдруг 5 ноября 1818 г. начал падать ранее повышавшийся курс французских государственных облигаций займа 1817 г. Падение приобрело такую скорость, что в цене начали падать и другие облигации и ценные бумаги – обвал стал угрожать не только Парижской бирже, но и многим, если не всем, крупным биржам Европы. То была работа Ротшильдов: в течение нескольких недель они скупили облигации конкурентов, а затем выбросили их по низкой цене – нокаут! Ришелье, Меттерних и Харденберг изменили своё отношение к Ротшильдам, начали их принимать, а между собой быстро договорились отказать Бэрингам и Уварам. В 1820–1860-е годы европейский финансовый капитал, прежде всего Ротшильды, ещё более упрочил свои позиции в капсистеме.

Маркс не мог этого не знать, как не мог не знать и того, что забастовки как форма классовой борьбы рабочих выгодны финансистам – они ослабляют промышленников и усиливают их зависимость от финансового капитала. Чем объяснить недостаточное внимание Маркса к финансовому капиталу? Тем, что он каким-то образом был связан с Ротшильдами – информация об этом циркулировала, однако вопрос нуждается в дополнительном исследовании. В конце концов, возможно, у Маркса были свои исследовательские преференции. Ну а теперь к вопросу о некоторых некритических заимствованиях.

7

Одно из некритических заимствований Марксом у буржуазного либерального обществоведения – понятие буржуазной революции. Разумеется, в конечном счёте главным бенефициаром революций эпохи капитализма в его ядре (прежде всего) становилась буржуазия. Однако, во-первых, это не значит, что она была ударной силой революций – даже в революциях 1848 г. этой силой были трудящиеся докапиталистического, доиндустриального типа и реально их. Как здесь не вспомнить тезис Б. Мура о том, что великие революции рождаются не из победного крика выходящих классов, а из предсмертного рёва тех классов, над которыми вот-вот должны сомкнуться волны прогресса – буржуазного. Этот рёв, его энергию и использует буржуазия, недаром по поводу революции 1848 г. и её результатов Маркс и Энгельс написали, что теперь мы понимаем, какую роль в революциях играет глупость и как мерзавцы её используют.

Во-вторых, как писали ещё в «Немецкой идеологии» сами Маркс и Энгельс, класс (слой или группа, добавлю я), совершающий революцию, выступает не как класс, а как представитель всего общества, как представитель «всеобщих» интересов. Эта «всеобщность» есть результат того, что интерес данного класса (слоя, группы) до поры более или менее связан с интересом всех остальных негосподствующих классов. «На полях» авторы «Немецкой идеологии» отмечают: «Всеобщность соответствует: 1) класс contra (против) сословие; 2) конкуренции, мировым сношениям и т.д.; 3) большой численности господствующего класса; 4) иллюзии общих интересов. В начале эта иллюзия правдива; 5) самообману идеологов (подч. мной. – А.Ф.) и разделению труда».

Иными словами, на какое-то, довольно короткое, но весьма плотное, насыщенное время «ударником» революции выступает субъект, объединённый единым интересом. Интерес этот носит негативный по отношению к существующей системе характер, в случае победы он начинает наполняться позитивным содержанием и тут-то и начинается «использование глупости мерзавцами», новые «толстяки» либо берут верх над «просперо» и «тибулами», либо последние сами превращаются в новых «толстяков». В любом случае революция есть субъектный акт и процесс, обретающий отчётливые системные классовые характеристики только впоследствии. Время революций – это формально краткий миг по сравнению с этим «впоследствии». Однако по своему удельному хроновесу этот краткий миг – «миг-вечность» субъектного взрыва – почти не уступает длительному системному ходу вещей, наступающему после него. Этот миг из разряда шагов, которые длиннее жизни. Поэтому о «буржуазной революции» мы должны говорить очень осторожно, к этому разряду «на 100%» можно отнести только одну революцию – «славную» 1688 г. в Англии, сделанную буржуазией и для буржуазии.

Понятно, что схема «буржуазная революция» нужна была Марксу для обоснования пролетарской революции и её неизбежности. Однако: а) он сделал это с нарушением своих же методологических принципов анализа диалектики субъекта и системы; б) пролетарских в строгом смысле этого слова революций не было так же, как и «строгих» буржуазных революций. По сути это в конце жизни признал Л. Троцкий, написавший: «Мы вынуждены будем признать, что дело […] во врождённой неспособности пролетариата стать правящим классом». И это естественно: пролетариат никогда не был полноценным субъектом антикапиталистической революции.

Два – внешне – парадокса: 1) чем ближе к ядру капсистемы, тем меньше революционная активность пролетариата, тем меньше успех антикапиталистических революций; 2) чем дальше от ядра капсистемы, чем меньшую долю трудящихся составляет пролетариат, тем успешнее антикапиталистические революции.

Однако парадоксальность эта – внешняя. На самом деле всё логично: в ядре капсистемы у интегрированного в индустриальную и национально-государственную систему, а следовательно дисциплинированного и в той или иной степени пропитанного господствующими ценностями – буржуазными (уважение к собственности, к накопленному, овеществлённому труду, т.е. к вещественной субстанции, к времени – упорядоченному времени, т.е. к порядку и т.д.) есть жёсткий ограничитель его революционности. Это сам капитал как овеществлённый труд, капиталистическая собственность вообще и капитал как собственность в качестве её элемента. Это очень хорошо понимали внешние по отношению к ядру капсистемы, к Западу наблюдатели и мыслители, прежде всего русские – Герцен, Данилевский, Тихомиров.

Ограничусь одной цитатой из воспоминаний Л. Тихомирова. Путешествуя по Западной Европе (Франция, Швейцария), он писал: «Перед нами открылось свободное пространство у подножия Салев, и мы узнали, что здесь проходит уже граница Франции. Это огромное количество труда меня поразило. Смотришь поля. Каждый клочок огорожен толстейшей, высокой стеной, склоны гор обделаны террасами, и вся страна разбита на клочки, обгорожена камнем. Я сначала не понимал загадки, которую мне все это ставило, пока, наконец, для меня не стало уясняться, что это собственность, это капитал, миллиарды миллиардов, в сравнении с которыми ничтожество наличный труд поколения. Что такое у нас, в России, прошлый труд? Дичь, гладь, ничего нет, никто не живет в доме дела, потому что он при самом деде два-три раза сгорел. Что осталось от деда? Платье? Корова? Да ведь и платье истрепалось давно, и корова издохла. А здесь это прошлое охватывает всего человека. Куда ни повернись, везде прошлое, наследственное… И невольно назревала мысль: какая же революция сокрушит это каменное прошлое, всюду вросшее, в котором все живут, как моллюски в коралловом рифе».

Из сказанного Тихомировым следует: революция может сокрушить только социумы, обладающие небольшой вещественной субстанцией, те, в которых накопленный труд (капитал и есть накопленный, овеществлённый труд, реализующий себя как самовозрастающая собственность) не задавил живой труд и его формы организации. Это ясно при взгляде на мир ядра капитализма извне, герр доктор Маркс смотрел изнутри и потому ожидал пролетарскую революцию, отождествляя к тому же с пролетариатом «опасные классы», живущие в социальной зоне со слабым «содержанием» накопленного труда.

Абортивная революция 1923 г. в Германии со стеклянной ясностью показала неготовность, пожалуй, самого организованного пролетариата Запада крушить «вещественную субстанцию» ради победы революции и построения социализма. Э. Хемингуэй, который в качестве репортёра был в Германии в 1920-е годы, описывает следующую историю. Полиция окружила шахту, в которой забаррикадировались шахтёры. Началось «стояние», переговоры, ни одна из сторон не шла на уступки. Хемингуэю разрешили спуститься в шахту, взять интервью. Во время интервью Хемингуэй спросил немецких пролов, почему они не пригрозят взрывом шахты власти, если та не пойдёт на уступки. Реакция немецких шахтёров была такова: как можно? Это же результат труда многих поколений! Наконец, это собственность. Недаром Бухарин, издеваясь, говорил, что во время событий 1923 г. немецкие рабочие убегали от стрелявших в них полицейских, стараясь не затоптать газон.

Разумеется, согласно Марксу, антикапиталистическая революция должна была быть не только пролетарской, но иметь мировой характер и стартовать в наиболее развитых странах.

8

Ещё одним заимствованием Маркса у буржуазной политэкономии, точнее, у Д. Рикардо, была трудовая теория стоимости. Разумеется, стоимость создаётся в процессе труда самим трудом. Однако не только трудом. Физиократы верно отметили роль природы в этом процессе. Маркс говорил о производительных силах природы; в марксистской традиции В.В. Крылов развил эти идеи в теорию естественных (натуральных) производительных сил. Однако в процесс создания стоимости эти силы, включаемые человеком в социальный процесс, Маркс не включил, ограничившись трудом, т.е. рабочей силой человека.

Далее. На создание стоимости влияют организационные факторы, внеположенные труду, точнее, действительному процессу производства как одной из пяти фаз совокупного процесса общественного производства (распределение факторов производства; действительный процесс производства; распределение продуктов производства; обмен» потребление).

Здесь же необходимо отметить и роль внеэкономических факторов и в создании стоимости, и в её распределении. Когда мы говорим о необходимой и прибавочной частях создаваемого продукта, т.е. о необходимом продукте и прибавочном продукте, проведение грани между ними, отделение одного от другого в производственно-экономическом плане теоретически вполне возможно, и это разделение работает. Однако поскольку, как заметил П. Кузнецов, КПД любой энергетической системы не может быть больше единицы, некая надстройка «прибавочный продукт» над создаваемым продуктом физически невозможна. Но она, добавлю, возможна социально. Не теоретически, а в реальности грань между тем, что считать «необходимой», а что считать «прибавочной» частями созданного продукта проводилась внеэкономическим, волевым способом. Эта внеэкономичность определялась несколькими факторами: силовой «сделочной позицией» господ, соотношением сил «верхов» и «низов», обычаем, минимумом выживания при ведении данного типа хозяйства и отношением трудящихся к власти, обусловленное тем, насколько она уважает их право на существование (в крестьянских обществах – это «моральная экономика крестьянина», строящаяся на иных принципах, чем политэкономия капитализма). Иными словами, в реальности различие между необходимым и прибавочным трудом не столько определяется узкопроизводственным образом, сколько является проекцией соотношения социальных (классовых) сил и обычаями, учитывающими «моральную экономику». Маркс, однако, упирал на экономически-производственный характер данного различия и тем самым нарушал свой метод, свои методологические принципы.

Ещё один вопрос. Суть в следующем. Согласно схеме Маркса, переход от одной формации к другой происходил в результате того, что производительные силы перерастали производственные отношения, происходила социальная революция – переход к новой формации. Однако если бы всё это было действительно так, то уровень развития производительных сил новой формации уже в самом начале её существования должен был превосходить уровень развития производительных сил старой формации на её поздней стадии. В истории всё обстояло с точностью наоборот. Феодализм достиг уровня развития производства поздней античности только в XI – начале XII в.; капитализм достиг уровня развития производства позднего («высокого») феодализма (середина XIII – середина XIV в.) только в начале XVIII в. Налицо нечто противоположное тому, о чём писал Маркс. Вслед за кризисом старой формации наступал не взлёт, а упадок в течение нескольких веков; упрощение, варваризация, архаизация социальных отношений как средство и форма адаптации к кризису. И только потом, на основе новых социальных (производственных) отношений, новых форм социального контроля оформлялась новая система производства.

Как мог Маркс – блестящий ум и отменный знаток истории – упустить из виду этот факт? В принципе в рамках его теории эта загадка разрешима. Дело в том, что Маркс не сводил производительные силы к вещественным факторам, «железкам»; он писал о естественных производительных силах, о социальных и духовных производительных силах, причём субординация не укладывается в примитивную схему «базис – надстройка», а носит вариативный характер. Производственные отношения выступают как производная форма социальных производительных сил и межсистемные («межформационные») сдвиги – это сдвиги прежде всего в конструкции и комбинации этого типа сил. Однако сам Маркс нигде и никогда этот свой методологический принцип не применил, оперируя производительными силами как чем-то вещественным – всё то же противоречие метода и системы.

9

В работах Маркса, как мы видим, нередко присутствует то же противоречие между методом и системой, отмеченное исследователями, например, в работах Гегеля. В методологии Маркса акцентируется роль внеэкономических факторов в качестве определяющих социальную суть того или иного общества как системы. Общество в целом и есть совокупный процесс общественного производства. Как подчёркивал сам Маркс, специфика любого совокупного процесса определяется фазой распределения факторов производства, предшествующей действительному процессу производства. Это распределение носит внеэкономический характер, и даже капиталистическому накоплению (и производству) предшествует, как показал Маркс в 24-й главе I тома «Капитала», первоначальное накопление, т.е. силовой передел (огораживания, в ходе которых крестьян сгоняли с земли; пиратство и т.п.). И это естественно: в соответствии с диалектикой, будь то гегелевская или материалистическая, в основе любой системы лежат внесистемные предпосылки; как любил говорить Гегель, когда вещь начинается, её ещё нет. В системе же Маркса внеэкономические факторы отступают на второй план даже в том случае, если речь идёт о производственных внеэкономических факторах.

Методологическую суть социальной теории как научной программы Маркса В.В. Крылов сформулировал следующим образом:

– во-первых, характером производительных сил (т.е. структурой всего общества, обусловленной его отношением к природе) объясняет структуру производственных отношений (т.е. структуру всего общества, обусловленную отношением людей друг к другу);

– во-вторых, отношениями распределения факторов производства объясняет отношения распределения продуктов труда;

– в-третьих, в пределах собственности на факторы труда из отношений по поводу средств труда выводит отношения по поводу рабочей силы;

– в-четвёртых, характером присваиваемого объекта обусловливает и определяет характеристику самого присваивающего и неприсваивающего субъекта.

Внимательный анализ этих принципов позволяет понять, что экономику Маркс методологически рассматривал как элемент целого. В то же время, поскольку в центре его внимания был капитализм как система, в которой производственные отношения носят экономический характер (и это при том, что в случае тех зон за пределами Запада, где капиталу не противостоял наёмный труд, капитал вырождался в ту или иную форму богатства, а сам капитализм создаёт от себя докапиталистические уклады, которых до него в этих зонах не существовало – плантационное рабство, латифундии и т.п.), в своей системе он акцентировал их значение, нередко перенося это на принципиально иные ситуации. И тем не менее, капиталоцентризма у Маркса не так много, отдельные случаи корректируются его методом.

Принципы историзма и системности, а также Марксов метод восхождения от абстрактного к конкретному позволяют создавать модели не только современного Марксу капиталистического общества и не только его более поздних форм, но также докапиталистических социумов и общества системного антикапитализма – СССР. Другое дело, что западные советологи, советские истматчики и постсоветские политологи, социологи и экономисты компрадорского типа не просто не использовали такую возможность, но принципиально от неё отказались. А ведь Маркс удивительно точно предсказал ряд тенденций развития капитализма на его поздней стадии. Только один пример. Маркс писал, что по мере всё большего охвата мира капитализмом экономические кризисы будут становиться всё более частыми и сильными, пока не сольются в один всемирный кризис. Мы это видим воочию. В условиях глобализации происходит не просто учащение и усиление кризисов, сама глобализация – это перманентный терминальный кризис капитализма.

Во второй половине ХХ в. было немало «спецов», поспешивших пнуть Маркса за его тезис о нарастании относительного и абсолютного обнищания в условиях капитализма. В качестве контрпримера приводили Запад 1945–1975 гг., т.е. большей части второй половины ХХ в. Фальшивка здесь заключается в следующем.

Начну с того, что мерить абсолютное и относительное обнищание трудящихся, ограничиваясь ядром капсистемы, т.е. зоной, куда притекает, перекачивается прибыль – грубая ошибка. Данный вопрос должен ставиться и исследоваться в масштабах мировой системы капитализма в целом, т.е. включая те зоны – а их большинство, – откуда прибыль изымается. Капитализм – это не только США, ФРГ, Люксембург и Швеция, это также Гаити и Колумбия, Нигер и Конго, Бангладеш и Филиппины, т.е. не только ядро, но также периферия и полупериферия. При таком подходе оценка, данная Марксом, оказывается верна. Это что касается проблемы пространства. Теперь о времени.

Выставлять период 1945–1975 гг. и вообще второй половины ХХ в. в качестве нормы состояния капиталистической системы, как это делали и делают на Западе пропагандисты-апологеты капитализма, а у нас – сначала перестроечная шпана, а затем её малообразованные постсоветские последыши – в лучшем случае грубая ошибка, в худшем – фальсификация и ложь.

«Славное тридцатилетие», как называли французы отрезок истории Запада между 1945 и 1975 гг., ставшее периодом быстрого экономического роста, расцвета среднего слоя и подъёма «welfare state» (государства всеобщего социального обеспечения) было не нормой, а отклонением от нормального развития капитализма, краткосрочным исключением из долгосрочного правила. Об этом уже немало написано, одна из последних работ – научный бестселлер одного из крупнейших специалистов по проблеме мирового социально-экономического неравенства Т. Пикетти «Капитал в XXI веке». Пикетти убедительно показал, что «славное тридцатилетие» было исключительным периодом в истории капитализма, когда экономическое неравенство в ядре капиталистической системы несколько снизилось, а с конца 1970-х годов по мере развёртывания неолиберальной контрреволюции стало расти, постоянно ускоряясь. С начала XXI в. рост неравенства приобрёл галопирующий характер: богатые богатеют, бедные беднеют во всём мире. Формируется общество, которое социологи охарактеризовали «20:80»: 20% богатых и сверхбогатых, 80% бедных и нищих – и никакого среднего слоя.

Главной причиной того, что в послевоенный период буржуины решили немного поделиться со средним слоем и верхушкой рабочего класса было существование СССР, системного антикапитализма, который вплоть до конца 1960-х годов воспринимался в мире в качестве успешной альтернативы капитализму. В связи с этим верхушке капсистемы приходилось отклонять развитие последней от нормы – «железной пяты» – в социалистическую сторону. А пропагандистски этот отклоняющийся, девиантный капитализм с квазисоциалистической социальной косметикой выставлялся как норма, как демократический гуманный строй, противостоящий «советской тоталитарной системе». С конца 1970-х годов по мере, с одной стороны, ослабления СССР, а с другой стороны, давления на истеблишмент квазисоциалистической бюрократии welfare state левых партий и профсоюзов, за которыми стояли определённые сегменты среднего слоя и рабочего класса, буржуазная верхушка перешла в контрнаступление как внутри своих стран (неолиберальная контрреволюция), так и на международной арене (рейгановское наступление на СССР, нацеленное на перехват исторической инициативы у Советского Союза). После разрушения СССР, когда верхушке буржуинов уже не надо было откупаться от своих «мидлов» и «пролов», капитализм вернулся к своей «железопятной» норме неравенства. Это и показал Пикетти, доказав своим исследованием правоту Маркса.

10

Маркс не любил Россию – это факт. Причём не только как царизм и самодержавие – в этом пытаются убеждать его вульгарные апологеты, – но и как страну славян. И Маркс, и Энгельс относились к славянам как к менее развитому, менее историчному народу, чем западноевропейцы, прежде всего немцы. Ну что же, более или менее скрытый расизм по отношению к славянам, к русским всегда был характерен для части западных мыслителей. Нас в данном контексте это не должно волновать: зафиксировали и запомнили хорошенько. К Марксу, его теории, к марксизму нужно подходить инструментально. Во-первых, как к недостроенной конструкции социального знания альтернативного буржуазному. Во-вторых, как к идейно-информационному, а ещё точнее – психоисторическому оружию в борьбе с Западом. Когда-то Константин Леонтьев заметил, что чехи – это то оружие, которое славяне отбили у немцев и против них же повернули. Так же нужно использовать созданный на Западе марксизм. Только нужно поставить его с ног на голову, т.е. проделать то, что в своё время сделал Ленин. Эта задача тем более своевременна, что наступает Время Маркса.

Объятый кризисом современный мир словно рвёт на части и выбрасывает одновременно в несколько различных эпох. Одна из них – «эпоха революций» (1789–1848), сформировавшая Маркса и марксизм. Тогда основная масса низов ещё не превратилась в рабочий класс, а представляла собой «опасные классы». Сегодня бóльшая часть низов в капсистеме – это уже не рабочий класс, а прекариат («хрупкий класс») и маргиналы – круг истории повернулся на 180º: 2018 г. оказался ближе к 1818-му, чем к 1918-му! Рассасывается и средний слой, подъём которого начался в середине XIX в., аккурат во время написания «Капитала». Верхи капсистемы переживают кризис, зеркальный правда уже не Времени Маркса, а Времени Босха, Брейгеля-старшего и Дюрера: «Большие рыбы пожирают малых», «Рыцарь, смерть и дьявол».

Совмещение времён Маркса и Босха наводит на интересные мысли: хронолинейка, линейное время капитализма с его прогрессом сворачивается в хронолист Мёбиуса, в цикл – и мы попадаем в мир Тойнби, Вико и ибн-Хальдуна. Кстати, анализ последних четырёх фаз поколений деградации правящих верхушек арабских политий, воспроизведённый по-своему Т. Манном в романе «Будденброки», весьма пригодится в анализе деградации и подверженности психическим эпидемиям правящих верхушек нынешнего Запада. Ибн-Хальдун также писал о переселении племён бедуинов, резавших старую, разжиревшую и разложившуюся элиту. А разве не новое переселение народов – целых кланов с Ближнего Востока и из Африки в Западную Европу мы видим сегодня? Они прибывают и превращаются в то, что Тойнби называл «внутренним пролетариатом», но пролетариатом не в капиталистическом, а в древнеримском смысле – те, кто существует и плодится, не работая, на подачки государства.

Выходит, весь прогресс буржуазного Запада был всего лишь короткой прямой линией внутри длинного исторического цикла, переходящего на наших глазах в регрессивную фазу; причём в эту фазу одновременно переходят сразу несколько циклов различной длительности, но переходят одновременно, образуя мощнейший, небывалый в истории волновой резонанс.

Как знать, не является ли Маркс последним – светским – пророком линейного Времени авраамических религий, фиксирующим, что время этого Времени подошло к концу, линейка сворачивается и наступает время циклического Времени старых, умудрённых опытом цивилизаций – ведического кластера (нашей древневедической, индийской, древнегреческой и др.), китайской, майя. И не значит ли это, что создавать новое социальное знание, используя в том числе реконструированную теорию Маркса (а опыт В.В. Крылова показал, что оттуда многое можно вытащить, причём огня там больше, чем пепла, нужно только правильно поставленное «сталкерство» в этой «зоне») следует не просто на антикапиталистической основе – похоже, в нынешних обстоятельствах стремительного умирания капитализма это мелкий заплыв, но на нелинейной основе циклических схем, вступающих в сложные диалектические отношения с линейными и превращающими их в свой частный случай? Если это так, то мы должны быть благодарны Марксу и за то, что, с одной стороны, он подвёл нас почти к пределу возможностей качественного развития линейных схем, открывая, сам того не замечая, путь к циклическим; с другой – почти к пределу системного анализа, как бы указывая, что следующий логический шаг – субъектный анализ, разработка знания об исторических субъектах как творцах систем. А это значит, что мы ещё повоюем – за Маркса, с Марксом и посредством Маркса и его теории как психоисторического оружия.

Россия. Германия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 6 июня 2018 > № 2634521 Андрей Фурсов

Карл Маркс: 200 лет спустя

объятый кризисом современный мир словно рвёт на части и выбрасывает одновременно в несколько различных эпох

1

200 лет назад в Трире, маленьком городке на Мозеле, старейшем в Германии, родился Карл Маркс. О нём написаны горы книг, жизнь и творчество разобраны по косточкам друзьями и врагами, последователями и критиками. Не имеет смысла повторять этот путь. Интереснее осветить несколько вопросов:

1) диалектика (о марксизме всё же речь) профессионального и пророческого у Маркса;

2) феномен идеологии и место марксизма в нём;

3) эпоха Маркса как ключ его теории;

4) особенность теории Маркса в контексте европейской мысли;

5) субъект и система у Маркса;

6) некоторые некритические заимствования Марксом из буржуазной теории;

7) Маркс, наша эпоха и эпоха, в которую мы вступаем.

Я прекрасно понимаю, что это перечень для целой книги (возможно даже не одной), а не для статьи. Поэтому изложение, посвящённое гиганту мировой мысли (именно величина Маркса и его упор на критическую мысль требуют критического подхода), будет носить тезисный характер, тем более, что многие сюжеты уже развиты мной в книге «Биг Чарли, или О Марксе и марксизме».

В книгах и альбомах, посвящённых XIX в. Маркс – в первой пятёрке знаменитостей: Наполеон, королева Виктория, Дарвин, Маркс и Бисмарк. Все люди знаковые. Тем не менее, Наполеон скорее венчал водораздельную революционную эпоху 1789–1815 гг.; Виктория – это ультрадевятнадцатый век, впрочем, как и Бисмарк. Немного вылезает из «короба» XIX в. Дарвин, которому Маркс хотел посвятить «Капитал», а тот отказался, но вылезает именно что немного. С Марксом дело обстоит иначе: под знаменем идей этого человека, родившегося и умершего в XIX в., прошёл не столько его век, сколько следующий – XX.

В ХХ в. с Марксом по глобальности, всемирности значения и значимости может конкурировать только Ленин, но Ленин – это только ХХ в., а Маркс – и ХХ, и XIX, и, скорее всего, XXI в: как показывает рост публикаций последних 10–15 лет, интерес к Марксу растёт, я имею в виду – растёт на Западе. Это неудивительно: кризис, начавшийся в 2008 г., никуда не ушёл, его залили деньгами, но и только; оживления мировой капиталистической экономики не произошло – и, по всей видимости, не произойдёт, системный кризис капитализма, «подмороженный» и отодвинутый почти на два десятилетия разграблением Западом и их подельниками из бывшего социалистического мира, главным образом РФ, вступил в терминальную стадию. И оказывается: Маркс был прав – и по поводу учащения кризисов по мере «глобализации капитализма», и по многим другим поводам. Удивительно ли, что восторженные биографии Маркса пишут такие признанные идеологи мондиализма/глобализации как Жак Аттали (его книга о Марксе переведена на русский язык и издана «Молодой гвардией» в серии «ЖЗЛ»). Аттали увлекает в Марксе многое, в том числе и то, что импонировало в работах трирца симпатизировавшим ему А. Тойнби и Дж.Ф. Даллесу, – идея мирового правительства. Правда, согласно Аттали, идею эту реализует не пролетариат, а буржуазия, которой предстоит создать то, что в «Краткой истории будущего» он назвал «глобальной распределительной экономикой». По мере обострения мирового кризиса и нарастания всё менее управляемого глобального хаоса интерес к Марксу будет возрастать, тем более, что на Западе он воспринимается как часть западной – левой, антикапиталистической, радикально-критической, но западной интеллектуальной традиции.

В 1990 г. в Москве проходила международная конференция по проблемам крестьянства. Выступавший на ней Т. Шанин, обращаясь к советским учёным, сказал (цитирую почти дословно): «20 лет назад вы, советские учёные, говорили: «Маркс – гений, а Чаянов – дурак». Но мы, западные учёные, не отдали вам Чаянова. Сегодня вы, советские учёные, говорите: «Чаянов – гений, а Маркс – дурак». Но мы, западные учёные, не отдадим вам Маркса, потому что это часть нашей интеллектуальной традиции».

В силу нарастающего с начала 1990-х годов провинциализма обществоведческой науки РФ, широкое распространение в которой приобрели вульгарные и примитивные третьесортные схемы западной политологии, экономики и социологии, а также в силу объявленного государственного антисоветизма 1990-х в идеологии, Маркс, а нередко теоретическая проблематика вообще («большой нарратив») оказались выброшены; в моду вошли интеллектуальные карлики вроде Поппера, Хайека и др. – лилипутам лилипутово. В то время как в западных университетах, особенно элитарных, преподают Маркса и марксизм, в вузах РФ местной элите скармливают третьесортных мыслителей – и это понятно: полуколониальной элите ни к чему первый сорт, обойдётся третьим. В результате политэкономию в вузах РФ вытеснила убогая «экономикс» с её бухгалтерскими задачками, проблематику социальной теории – «конкретная» социология, ну а анализ идеологии, без которого невозможно вести информационно-когнитивные войны и, тем более, побеждать в них, вообще отсутствует.

Впрочем, рано или поздно Маркс вернётся и в Россию вслед за Сталиным и Лениным – именно в таком порядке. Шаги эти командоров революции и революционно-имперской государственности уже слышны: кто не глух, тот слышит.

2

Маркс – это… почти всё: идеология, наука (научная теория) – как заметил Д’Амико, именно Маркс находится у истоков современных критических представлений о том, чем является общество, именно он задал новые направления социальных исследований. Маркс – это революционная практика. По степени влияния на массы марксизм – на грани религии: отмечая решающую роль Маркса в развитии европейского массового сознания эпохи Модерна, Б. де Жувенель пишет, что аналог мощнейшему посмертному существованию Маркса – только основатели великих религий.

Маркс – это потрясающие научные достижения, прорывы и пророчества и в то же время поразительные провалы и ошибки в теории, поражения в политике. Маркс – это удивительная любовь и дружба и не менее удивительная жестокость к близким (например, к младшему брату), соратникам (но, конечно же, не к Энгельсу), склонность к интриганству, в основе которой лежали властолюбие и скверный характер.

Да, Маркс, этот витальный еврей – выкрест из Трира с мефистофелевской копной волос и внешностью не то демона, не то (борода!) Карабаса-Барабаса, стремящийся преодолеть, изжить своё еврейство как социокультурную характеристику, был малоприятным субъектом: конфликтно-скандальный, злобно-ругачий, тщеславный (в ряде писем этот борец за права угнетённых с восторгом пишет о том, как его принимали в доме то аристократа, то финансиста – комплексы, ничто человеческое…). Всё это так. Однако – гений (а представители этой породы часто неприятны), который затеял всем нам большую эпоху.

Победы Маркса шли по линии интеллекта, науки. По практической линии – в основном поражения. Революция, о необходимости которой всё время говорил Маркс после 1848 г., так и не произошла, а Парижская коммуна «бородатого Чарли» не вдохновила, более того, удручила, а в чём-то весьма насторожила: парижские пролетарии и люмпены улыбнулись Истории смертельной улыбкой, и герр доктор напугался и стал с досады присматриваться к России с её крестьянской общиной. Поставить под контроль I Интернационал не удалось; попытки представить своих оппонентов – Герцена и особенно Бакунина – царскими шпионами (подлость, иначе не скажешь) не удались, да и сам I Интернационал как проект провалился. Марксу не удалось стать вождём мирового пролетариата – а он мыслил именно в мировых масштабах; учителем мирового пролетариата его провозгласили в нелюбимой им России после победы у нас революции – революции, которая по логике Маркса здесь вообще не могла произойти. Кстати, интересно было бы взглянуть на то, как могли бы схлестнуться Маркс и Ленин, окажись они современниками. Не схлестнуться не могли, ибо обоим было мало интеллектуальной игры, они были «очарованными странниками» власти, которая, похоже, завораживала их как Кольцо всевластия, precious («прелесть») толкиновского Голлума. Впрочем, пророки чаще всего связаны с властью и выступают либо как власть, либо как антивласть, т.е. власть со знаком «минус».

Западноевропейский пролетариат так и не стал могильщиком капитализма, окончательно провалившись в 1923 г. в Германии; пророчества Маркса в XIX в. не сбылись, а в ХХ – сбылись, но, повторю, в России, а не на Западе. Ленины и троцкие побеждали не в соответствии с пророчествами Маркса, но во многом вопреки им. А выглядело – и большевики это так и представляли – в соответствии с ними. Как тут не вспомнить фразу известного историка Голо Манна, сына Томаса Манна о том, что Маркс был эффективен и до сих пор остаётся таким, хотя его работа принесла не те результаты, которые он обещал.

С чем-то похожим мы имеем дело и в случае с интеллектуальным, научно-теоретическим наследием Маркса. Он не был философом, однако у его теории, бесспорно, были философские основания, идущие от Гегеля. Впрочем, после Гегеля философия в строгом смысле слова могла всерьёз развиваться по линиям Шопенгауэра, Ницше и Хайдеггера – явно не Марксов вариант.

Как экономист в узком смысле слова Маркс отчасти устарел к концу XIX в. – эпоха изменилась. Экономически «мир Маркса» перестал существовать к концу XIX в. И уже Бем-Баверк, этот «австрийский Маркс», убедительно критиковал различные аспекты теории Маркса. Критиковали и другие – по-разному и за разное. В том числе и за трудовую теорию стоимости. Необходимо признать, что, несмотря на эрудированность прежде всего в экономической (политико-экономической) области, Маркс оказался наиболее уязвим (и наименее интересен) именно как профессиональный экономист. Прав Ж. Бодрийяр, считающий, что Маркс так и не смог довести до конца критику классической политэкономии, хотя связано это не только с экономической теорией Маркса. Впрочем, в слабости Маркса как экономиста я готов усмотреть и его силу, или, скажем так, эта слабость в качестве профессионального экономиста есть проявление силы Маркса, того главного в нём, в его теории, что делает его интересным и перспективным и в наши дни.

Я рад, что не один так думаю, а в хорошей компании, например, с Й. Шумпетером, чью точку зрения по причине её афористичности имеет смысл привести на языке оригинала. Назвав Маркса гением и пророком, Шумпетер заметил: «Гении и пророки обычно не преуспевают как профессионалы, если у них есть какая-то оригинальность, она часто обусловлена именно их узкопрофессиональным непреуспеянием».

В другой работе Шумпетер прямо говорит о том, что для него самое важное не качество экономических исследований Маркса как узкого специалиста, а его общая проницательность как человека, мыслителя; не столько сам экономический анализ и его результаты, сколько преданалитический познавательный акт.

Преданалитический акт – это, прежде всего, общий метод, теоретический подход, общая, а не специализированно-экономическая, а социально-историческая теория – разумеется, у кого она есть. У Маркса была, и уже это хороший ответ тем, кто обвиняет его в экономцентризме и экономдетерминизме. Маркс довольно рано понял, что экономическая теория сама по себе не может объяснить долгосрочного экономического развития, как сказали бы теперь, экономического развития в долгосрочной перспективе. Долгосрочная экономическая теория должна обладать историческим измерением, т.е. должна быть элементом более широкой и качественно более сложной и многомерной теории, чем экономика с её одномерным homo œconomicus. Как заметил всё тот же Шумпетер, среди первоклассных экономистов Маркс был первым, кто понял, как можно превратить экономическую теорию в исторический анализ «и как исторический нарратив можно превратить в histoire raisonnée… Это также отвечает на вопрос… насколько экономическая теория Маркса увенчалась успехом в реализации его социологической системы (set-up). Она не увенчалась успехом; в этой неудаче (и этой неудачей) она создаёт цель и метод».

Шумпетер, конечно же, прав в том, что сила Маркса – в его методе, в его научной программе, основанной на принципах историзма и системности, в его социально-исторической теории. Но прежде чем говорить о программе, теории и методе Маркса, необходимо начать с проблемы идеологии вообще и марксизма в частности, поскольку теория Маркса тесно связана с определённой идеологией.

3

Современность (Modernity) – насквозь идеологизированная эпоха. Но она не всегда была такой. Классовые битвы эпохи генезиса капитализма (сер. XV – сер. XVII вв., так называемое «раннее Новое время» или «длинный XVI век», 1453–1648 гг.) и его ранней стадии (1640–1770-е годы) велись под знамёнами религии – протестанты против католиков. И только в самом конце XVIII в. Дестют де Траси «изобретает» слово «идеология» (1796 г.), а в первой половине XIX в. оформляются три великие идеологии эпохи Модерна – консерватизм, либерализм, марксизм. Почему именно в это время и почему именно три? Разумеется, если употреблять термин «идеология» нестрого, то идеологий окажется больше, в принципе – сколько угодно: от «шовинистической идеологии» до «идеологии империализма». Однако если всякая идеология – система идей, то не всякая система идей – идеология. Так, идеологией не является религия – это принципиально разные формы организации духовной сферы. Они могут внешне походить друг на друга, могут выполнять сходные функции, однако по своей субстанции, по содержанию это различные сущности. Ихтиозавр, акула и дельфин имеют сходную форму, живут в одной и той же среде – водной, однако относятся к различным классам живых существ. На идеологию, как и на другие явления, распространяются принципы системности и историзма: те или иные сущности, выступающие как явления, характерны для систем только определённого класса и типа; любые явления историчны: они возникают, развиваются и отмирают. То же – с идеологией как явлением и с тремя великими идеологиями Модерна.

Возникновение феномена идеологии прямо связано с французской революцией 1789–1799 гг. В своё время это чётко зафиксировал И. Валлерстайн, отметивший, что в результате и после этой революции изменение (изменения) стало (стали) восприниматься как норма и неизбежность. Различия возникали по поводу отношения к этой норме/неизбежности, к её конкретной форме, однако сам процесс изменения как структурной реальности стал признанным социальным фактом. К тезису Валлерстайна о роли Французской революции я бы добавил тезис о значении английской промышленной революции.

Идеология таким образом появляется там и тогда, когда становится очевидным нормальность изменений и возможность в связи с этим конструировать будущее в соответствии с определёнными политическими целями и социальными (классовыми) интересами. Само изменение становится средством реализации этих интересов и достижения неких целей.

По отношению к изменению возможны две базовые позиции – отрицательная и положительная; в рамках последней возможны два варианта: положительное отношение к постепенным, эволюционным изменениям и таковое – к скачкообразным, революционным. В результате мы получаем три позиции, три возможных идейных реакции на неизбежность изменений:

1) отрицательное отношение, отсюда стремление затормозить их изменения, законсервировать насколько возможно – консерватизм;

2) положительное отношение к постепенно-эволюционным изменениям – либерализм;

3) положительное отношение к революционному изменению – марксизм.

Таким образом, базовых идеологий капиталистической эпохи – три. Все остальные носят либо производный характер (социализм, коммунизм), либо оформляются на стыке базовых идеологий, нередко вступая в конфликт с «родителями» (отношения национал-социализма с консерватизмом).

Разумеется, между тремя базовыми идеологиями Модерна существует ряд иных отличий, чем непосредственно отношение к изменению (позиция по поводу связей «коллектив – индивид», собственности и т.п.), однако все они так или иначе обусловлены главным – отношением к изменениям, на базе которого разрабатываются социальный проект будущего и политические средства его достижения.

Первым оформился консерватизм (в 1820–1830-е годы), затем – либерализм (в 1830–1840-е годы) и, наконец, марксизм (конец 1840-х – конец 1860-х годов). Если консерватизм формировался в условиях, когда Старый Порядок ещё был потрясён революцией, но, как показали А. Токвиль и И. Тэн, был ещё достаточно силён, по крайней мере во Франции; если либерализм формировался в самом конце того периода, который Э. Хобсбаум назвал «эпохой революций» (1789–1848 гг.), то марксизм формировался в «эпоху капитала» (Э. Хобсбаум), 1848–1873 гг. Однако поскольку сферы политики и идеологии, как правило (по крайней мере, в ядре капиталистической системы), в своём развитии запаздывают по сравнению с экономической и социальной сферами, получается, что консерватизм подводил итоги периода конца Старого Порядка и начала революции, а либерализм – периода наполеоновской империи, реставрации во Франции и 1810–1820-х годов в Великобритании. Ну а марксизм отражал время революционных бурь 1830–1840-х годов и эволюционного перелома 1850-х. Отсюда – не случаен революционно-переломный характер и марксизма как идеологии, и научной теории Маркса.

4

Время формирования марксизма является переломным во многих отношениях. Век, действительно, оказался вывихнут, и Маркс попытался его вправить; как – об этом позже, сначала – о вывихе, а точнее, о вывихах.

Время Маркса – это, во-первых, структурный кризис капитализма: переход от ранней стадии к зрелой, индустриальной: к концу 1840-х годов результаты индустриализации изменили даже ландшафт Великобритании и начали менять быт; в 1850-е годы индустриализация началась в наиболее развитых «неостровных» частях Запада – со всеми вытекающими социальными последствиями.

Во-вторых, по мере развития индустриализации, формирования наций и национальных государств «опасные классы» (полулюмпены-полупредпролетариат) начали превращаться в пролетариат, т.е. в класс – рабочий – капиталистического общества. В условиях капитализма превращение рабочих в класс означает интеграцию в буржуазное общество главным образом на условиях его хозяев – интеграцию как на социальном, так и на национальном уровне.

Создаётся впечатление, что Маркс ошибочно отождествлял «рабочий класс» с «опасными классами». Последним, действительно, нечего терять, кроме своих цепей. А вот «пролам» есть что терять, включая то национально-государственное образование, в которые их постепенно интегрируют и с которыми они начинают себя идентифицировать. Крах II Интернационала продемонстрировал это со всей очевидностью: национальное в нём взяло верх над классовым, и для «исправления стиля» понадобилось создание III Интернационала – Коминтерна. Однако всего лишь через 10 лет после его создания выявились противоречия между этой наднациональной структурой и интересами СССР как специфического государственного образования – кончилось это роспуском Коминтерна в 1943 г.

В-третьих, во второй половине 1840-х годов закончилась I волна кондратьевских циклов (1780-е – 1844/1851), точнее, понижательная фаза I волны (1810/17 – 1844–1851) и стартовала повышательная фаза (1848–1873) II волны (1848–1896). Это время совпало с тем, что я называю «длинными пятидесятыми» XIX в. (1848–1867/73), когда европейская мир-система превратилась в мировую капиталистическую систему (без дефиса), а Западная Европа – Великобритания (прежде всего) и Франция – стали превращаться в «коллективный Запад» как ядро этой системы. Это мир-систем может быть несколько, а вот мировая капиталистическая система – одна. В ХХ в. возникла альтернативная мировая система во главе с СССР – антикапиталистическая, однако из-за шкурно-социальных (квазиклассовых) интересов номенклатуры она не смогла сменить «анти» на «пост», иными словами, стать посткапитализмом, т.е. тем, что идеологически фиксировалось как коммунизм. Номенклатура выбрала застойный аттрактор и интеграцию в мировую капсистему, завершением этого процесса стали горбачёвщина и ельцинщина, но это отдельная тема. Здесь необходимо зафиксировать лишь то, что капиталистическая мировая система несовместима с мир-системами.

На момент окончательного превращения европейской мир-системы в мировую капиталистическую систему в мире сохранялись две огромные зоны, обладавшие чертами и характеристиками мир-систем – Россия и Китай. Поэтому неудивительно почти хронологическое совпадение англо-французской агрессии против России (Крымская война, 1853–1856) и Китая (2-я Опиумная война, 1856–1860). Значительных геополитических целей в этих войнах Запад не достиг, а вот политико-экономические налицо: Россия и Китай утратили характеристики мир-систем и начали включаться в мировую капиталистическую систему: Китай, по крайней мере, его наиболее развитая, прибрежная часть – в качестве полуколониально зависимой периферии, с Россией дело обстояло сложнее. Даже после Крымской войны она сохранила не только суверенитет, но и статус великой державы. В то же время начала расти зависимость страны от западного капитала, а сама Россия стала превращаться в сырьевой придаток Запада как ядра мировой капиталистической системы.

Крымская и 2-я Опиумная войны – далеко не единственные события «длинных пятидесятых», ставших переломом и истории, и XIX в., и эпохи Модерна, и капитализма. Они начались революцией 1848 г. во Франции, которая затем перекинулась в другие страны «неостровного Запада» (Германия, Австро-Венгрия). За этим последовали инспирированный британцами бонапартистский переворот во Франции (1851 г.), восстание сипаев в Индии (1857 г.), война Австрии с Италией и Францией (1858–1859), объединение Италии (1859–1870); движение в Германии за её объединение (1862–1870); отмена крепостного состояния в России (1861), Гражданская война в США (1861–1865); война Австрии и южно-германских государств Пруссией и Италией (1866); реставрация Мэйдзи в Японии (1867–1868); Франко-прусская война (1870–1871); Парижская коммуна (1871); образование Германской империи – Второго рейха (1870–1871); крах лондонской фондовой биржи и начало экономической депрессии, которая завершилась в 1896 г. и серьёзно подорвала позиции Великобритании в качествен политико-экономического гегемона. Об этом свидетельствовали и два символических события, одно из которых произошло в «длинные пятидесятые», а другое – уже после их окончания.

В 1871 г. в Лондоне был опубликован политико-фантастический рассказ полковника Джорджа Чесни «Битва под Доркингом». В нём рассказывается о германо-британской войне, причём немцы высаживаются на остров и начинают его завоевание. Появление рассказа с таким содержанием свидетельствует о начале утраты гегемоном мировой системы психологической уверенности в себе – невозможно представить появление такой публикации ни в 1820-е, ни даже в 1860-е годы. Однако на рубеже 1860–1870-х мир изменился. Немцы были не единственными, кто бросил вызов Великобритании. То же сделали американцы, пока только в экономической сфере. Символом подъёма США, в значительной степени обусловленного ограблением Севером побеждённого в Гражданской войне Юга, стало проведение в 1876 г. Всемирной выставки в Филадельфии.

Таким образом, марксизм отразил бурную эпоху 1830–1840-х годов, а формировался в ещё более бурную эпоху 1850–1860-х годов. За это время, особенно между 1848 (публикация «Манифеста Коммунистической партии» Маркса и Энгельса) и 1867 г. (выход в свет I тома «Капитала») мир стремительно и неузнаваемо изменился – эту революционную стремительность и отразили марксизм и Маркс, который себя марксистом не считал.

…В конце 1991 г. мой хороший знакомый, блестящий венгерский интеллектуал и учёный, эмигрировавший в 1956 г. в США, ученик Д. Лукача Ференц Фехер написал мне: «В перерыве, возникшем в процессе нашей корреспонденции, рухнул коммунизм». Дело в том, что, отправив письмо Ференцу летом 1991 г., я по ряду причин получил ответ только в конце декабря того года. Перефразируя Фехера, можно сказать: «Между “Манифестом…” и “Капиталом” старый мир рухнул и капитализм изменился».

Марксизм, теория Маркса возникли и сформировались в крайне изменчивое, нелинейное время (это отличает марксизм и от консерватизма, и от либерализма), и это не могло не придать марксизму тот динамичный характер, который сделал его главной идеологией ХХ в. – век XIX оказался слишком медленным для марксизма, ХХ-й подоспел как раз, а потому самое время сказать несколько слов о теории и научной программе Маркса. Речь действительно идёт о кратком наброске – нельзя объять необъятное, тем более в объёме статьи.

5

Когда-то Ленин в качестве основных источников марксизма определил английскую (точнее сказать – шотландскую) политэкономию, французский социализм (точнее – политическую теорию в виде социализма) и классическую немецкую философию. Разумеется, речь идёт не о сумме, а о целом, в котором политэкономия, политическая наука и философия сняты (в гегелевском смысле «снятия» – Die Aufhebung).

Три указанные национально обусловленные формы знания были интеллектуальной реакцией конкретных, отдельно взятых стран/обществ на те проблемы, которые поставил перед ними капитализм. Синтезируя всё это в нечто единое, Маркс стремился создать общеевропейскую (по тем временам и в соответствии с распространёнными тогда взглядами – общемировую) теорию социально-исторического развития. При этом данная теория мыслилась в качестве не просто альтернативной политэкономии или социологии, а альтернативной буржуазной науке формы организации социального знания, альтернативной обществоведческой науки. Другое дело, что реально получилось у Маркса, у представителей марксистской традиции на Западе и в СССР, но это отдельная тема.

Синтетически-объединяющий (в отличие от характерных для консерватизма и тем более либерализма схем) характер теории Маркса проявился не только в «трёхсоставной» основе. В своё время философ В. Соловьёв заметил, что характерной чертой европейской мысли является гипостазирование частностей: диалектика/метафизика, идеализм/материализм – с дальнейшим дроблением и акцентированием (гипостазированием) «дробей». Маркс нарушил эту традицию, более того – повернул вспять: конструируя свою теорию, он пошёл по пути объединения частностей, причём таких, которые нередко выступали элементами разных оппозиций (например: диалектика, но материалистическая; именно так, а не диалектический материализм). Тем самым теория Маркса и марксизм в научном аспекте этой идеологии опять, но уже иначе и в другой плоскости оказывались на пересечении нескольких основных направлений развития европейской теоретической мысли. И опять выходит, что Маркс стремился к созданию квинтэссенциальной или общей европейской теории, квинтэссенциального, общего европейского метода познания социальных явлений, которым и стала для него комбинация материализма и диалектики.

Возможно, именно эта тенденция к разработке «гомогенезированной», квинтэссенциальной, целостной теории европейского развития, европейского исторического субъекта была одним из первых признаков, симптомов упадка или, по крайней мере, кризиса европейской «локальной» цивилизации.

Превращение «европейской мир-экономики» в мировую капиталистическую экономику, выход Европы (Запада) в мир в качестве некой целостности – ядра этого мира, в которой, насколько это можно, устраняются различия и снимаются противоречия между локально-национальными «частностями», включая традиции мысли, – по-видимому, всё это и нашло отражение в Марксовом опыте концентрации, синтезирования, объединения «гипостазированных» частностей в целостность. Трансформирующаяся в Запад, в ядро мировой капиталистической системы Западная Европа (а не просто Великобритания) превращалась в нового субъекта этой системы – субъекта мирового качества, который в противостоянии системе в целом и отдельным её элементам (зонам) в частности выступал как единый, цельный. По отношению к этой целостности различные локально-национальные традиции выступали в качестве лишь её аспектов, оставаясь внутри самой этой целостности, взятой не как мировой субъект, а как цивилизационный локус в качестве элементов, составляющих целое и неперемолотых им. Перед нами нетождественность Запада (Европы) самому себе как целого – целому, взятому в разных ипостасях, и как целого – совокупности элементов. Маркс своей теорией и в ней самой зафиксировал, помимо прочего, эту нетождественность.

Таким образом, с самого начала теория Маркса конструировалась как теория западного субъекта. Но субъект этот был, во-первых, системообразующим элементом капиталистической системы, а потому, во-вторых, не был социально единым, однородным, а распадался как минимум на два класса – буржуазию и пролетариат. Сам этот факт вёл к существенной модификации теории Маркса, её субъектных качеств. Но обо всём по порядку, и я попрошу читателя немного напрячь мыслительные усилия, поскольку несколько ближайших страниц в силу важности их содержания – не самое простое чтение.

6

Уже в «Тезисах о Фейербахе», в одиннадцатом из них («Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его»), Маркс заявил активный субъектный характер своей теории – как руководства к действию некоего субъекта. Теория Маркса планировалась как теория определённого субъекта для организации определённого субъектного действия. В соответствии с этой задачей вырабатывались определённые принципы, закладывался методологический фундамент, но построилось на этом фундаменте нечто другое, чем планировал исходно доктор Маркс. Ему не удалось создать то, к чему он стремился, хотя путём, который он планировал, но не прошёл, можно пройти – речь об этом пойдёт ниже. Логика идеологии и политических установок Маркса, а также общий дух эпохи обусловили деформацию и сужение теории Маркса, а также качественное изменение её содержания.

Поскольку социальная теория Маркса развивалась в русле его идеологии, в тесной связи с ней, в центре внимания Маркса оказался определённый исторический субъект – класс пролетариев, отрицавший, по мнению герра доктора, буржуазное общество и его ценности – буржуазные, национальные, общечеловеческие. Так как главным было освобождение пролетариата именно как класса, т.е. коллективно, то сама логика идеологического дискурса и политической борьбы вела Маркса к максимальному вниманию к коллективному субъекту, а индивидуальная субъектность вытеснялась на задний план – и как менее важная и интересная, и как помеха общему делу. Эта же логика вела Маркса ко всё большему пренебрежению индивидуальным субъектом, т.е. личностью, что неоднократно отмечалось исследователями, хотя далеко не всегда объяснялось адекватным образом. Трирец свёл личность к совокупности общественных явлений, точке их пересечения. Но личность и жизнь самого Маркса опровергают подобную интерпретацию.

Далее. Поскольку Маркса интересовали коллективные действия угнетённого класса, его борьба – Sein Kampf, системное в субъекте, то в самой деятельности субъекта на первый план выходили системные черты, и именно к ним, на них разворачивалась теория, теоретическая система – что бы ни обещал метод. Кроме того, поскольку в центре внимания Маркса была классовая борьба пролетариата и буржуазии как двух коллективных субъектов, а также борьба пролетариата против буржуазии и буржуазного общества в целом, сама субъектная тематика приобрела в его теории в значительной мере негативный характер, а теория субъекта оказывалась в большей степени теорией отрицания субъектности (буржуазного) общества, одним из его элементов. Главный субъект капиталистического общества – капитал в лице его персонификатора, буржуазии, становился объектом отрицания; получалось, что антикапитализм, антибуржуазность принимали форму антисубъектности, отрицания любых ценностей, кроме пролетарских. Но поскольку в обществе доминируют идеи и ценности господствующего класса, ценности пролетариата – это тоже ценности буржуазного общества, буржуазные ценности, но модифицированные, вывернутые наизнанку, чаще всего заземлённые на материальное. Это не плохо и не хорошо – это реальность. Как заметил Дж. Оруэлл, если для американского социалиста-интеллигента социализм – это вопросы теории и ценностей, то для социалиста-рабочего – лишняя бутылка молока для ребёнка. Именно материальные ценности Маркс сделал центральными в своей идеологии (и теории), придав им статус коммунистических и проинтерпретировав таким образом. Получилось, что коммунистические, пролетарские ценности – это в значительной степени буржуазные ценности со знаком минус, сфокусированные на материальной сфере в самом узком смысле слова. В этом смысле есть резон в мысли, которую высказала автор очень женской и в целом слабой (но не такой слабой как «Марксова религия революции», Г. Норта, Екатеринбург, 1994) книги о Марксе Ф. Леви. По её мнению, в теории Маркса пролетариат оказывается отражённым, зеркальным образом буржуазии.

В центре исследования Маркса находилось капиталистическое общество, капиталистическое производство, в котором отдельный человек (рабочий, индивидуальный субъект труда) превращается функционально в элемент техники, объективных условий, становится орудием машины: не индивидуальный рабочий применяет условия труда, а, как писал Маркс, машинная система, «условия труда применяют рабочего». Реальным субъектом производства выступал совокупный рабочий (опять же коллективный, а не индивидуальный субъект). Кроме того, поскольку при капитализме овеществлённый труд господствует над живым, внимание Маркса было сконцентрировано прежде всего на предметно-вещественных («объективных») факторах и условиях производства. В результате в рамках и на языке своей политэкономии Маркс часто ставил и решал вопросы экономической теории капитализма, в которых он нередко бывал слабее профессиональных экономистов; к тому же иногда Маркс некритически заимствовал у либеральной социальной теории то, что не имело права на существование в его теории, противоречило её логике.

Но прежде, чем говорить о некритических заимствованиях отмечу один факт. Интересно, что, разрабатывая проблематику капитализма, Маркс сконцентрировался на проблемах промышленного капитала, пренебрегая или оставляя на втором плане финансовый капитал. На первый взгляд это логично, поскольку в центре теории Маркса – производство, производительные силы. Однако при более пристальном взгляде, при анализе системы в целом выясняется, что почти весь XIX в. финансовый капитал господствовал над промышленным, а во многих случаях диктовал свою волю правительствам крупнейших европейских государств. В 1818 г. – том самом, когда родился Маркс, – Ротшильды впервые «нагнули» правительства Франции, Пруссии и Австро-Венгрии. На конгрессе в Аахене решался вопрос о том, кто даст взаймы Франции 270 млн франков для погашения ею военного долга державам-победительницам. Вопрос считался практически решённым – это должен был быть банк либо Бэрингов, либо Увара. Ротшильды пытались «перетянуть одеяло» на себя, однако им, ещё не умевшим в то время носить модную одежду, говорящим с еврейским акцентом, отказали в аудиенции и герцог Ришелье, и Меттерних, и Харденберг. И вдруг 5 ноября 1818 г. начал падать ранее повышавшийся курс французских государственных облигаций займа 1817 г. Падение приобрело такую скорость, что в цене начали падать и другие облигации и ценные бумаги – обвал стал угрожать не только Парижской бирже, но и многим, если не всем, крупным биржам Европы. То была работа Ротшильдов: в течение нескольких недель они скупили облигации конкурентов, а затем выбросили их по низкой цене – нокаут! Ришелье, Меттерних и Харденберг изменили своё отношение к Ротшильдам, начали их принимать, а между собой быстро договорились отказать Бэрингам и Уварам. В 1820–1860-е годы европейский финансовый капитал, прежде всего Ротшильды, ещё более упрочил свои позиции в капсистеме.

Маркс не мог этого не знать, как не мог не знать и того, что забастовки как форма классовой борьбы рабочих выгодны финансистам – они ослабляют промышленников и усиливают их зависимость от финансового капитала. Чем объяснить недостаточное внимание Маркса к финансовому капиталу? Тем, что он каким-то образом был связан с Ротшильдами – информация об этом циркулировала, однако вопрос нуждается в дополнительном исследовании. В конце концов, возможно, у Маркса были свои исследовательские преференции. Ну а теперь к вопросу о некоторых некритических заимствованиях.

7

Одно из некритических заимствований Марксом у буржуазного либерального обществоведения – понятие буржуазной революции. Разумеется, в конечном счёте главным бенефициаром революций эпохи капитализма в его ядре (прежде всего) становилась буржуазия. Однако, во-первых, это не значит, что она была ударной силой революций – даже в революциях 1848 г. этой силой были трудящиеся докапиталистического, доиндустриального типа и реально их. Как здесь не вспомнить тезис Б. Мура о том, что великие революции рождаются не из победного крика выходящих классов, а из предсмертного рёва тех классов, над которыми вот-вот должны сомкнуться волны прогресса – буржуазного. Этот рёв, его энергию и использует буржуазия, недаром по поводу революции 1848 г. и её результатов Маркс и Энгельс написали, что теперь мы понимаем, какую роль в революциях играет глупость и как мерзавцы её используют.

Во-вторых, как писали ещё в «Немецкой идеологии» сами Маркс и Энгельс, класс (слой или группа, добавлю я), совершающий революцию, выступает не как класс, а как представитель всего общества, как представитель «всеобщих» интересов. Эта «всеобщность» есть результат того, что интерес данного класса (слоя, группы) до поры более или менее связан с интересом всех остальных негосподствующих классов. «На полях» авторы «Немецкой идеологии» отмечают: «Всеобщность соответствует: 1) класс contra (против) сословие; 2) конкуренции, мировым сношениям и т.д.; 3) большой численности господствующего класса; 4) иллюзии общих интересов. В начале эта иллюзия правдива; 5) самообману идеологов (подч. мной. – А.Ф.) и разделению труда».

Иными словами, на какое-то, довольно короткое, но весьма плотное, насыщенное время «ударником» революции выступает субъект, объединённый единым интересом. Интерес этот носит негативный по отношению к существующей системе характер, в случае победы он начинает наполняться позитивным содержанием и тут-то и начинается «использование глупости мерзавцами», новые «толстяки» либо берут верх над «просперо» и «тибулами», либо последние сами превращаются в новых «толстяков». В любом случае революция есть субъектный акт и процесс, обретающий отчётливые системные классовые характеристики только впоследствии. Время революций – это формально краткий миг по сравнению с этим «впоследствии». Однако по своему удельному хроновесу этот краткий миг – «миг-вечность» субъектного взрыва – почти не уступает длительному системному ходу вещей, наступающему после него. Этот миг из разряда шагов, которые длиннее жизни. Поэтому о «буржуазной революции» мы должны говорить очень осторожно, к этому разряду «на 100%» можно отнести только одну революцию – «славную» 1688 г. в Англии, сделанную буржуазией и для буржуазии.

Понятно, что схема «буржуазная революция» нужна была Марксу для обоснования пролетарской революции и её неизбежности. Однако: а) он сделал это с нарушением своих же методологических принципов анализа диалектики субъекта и системы; б) пролетарских в строгом смысле этого слова революций не было так же, как и «строгих» буржуазных революций. По сути это в конце жизни признал Л. Троцкий, написавший: «Мы вынуждены будем признать, что дело […] во врождённой неспособности пролетариата стать правящим классом». И это естественно: пролетариат никогда не был полноценным субъектом антикапиталистической революции.

Два – внешне – парадокса: 1) чем ближе к ядру капсистемы, тем меньше революционная активность пролетариата, тем меньше успех антикапиталистических революций; 2) чем дальше от ядра капсистемы, чем меньшую долю трудящихся составляет пролетариат, тем успешнее антикапиталистические революции.

Однако парадоксальность эта – внешняя. На самом деле всё логично: в ядре капсистемы у интегрированного в индустриальную и национально-государственную систему, а следовательно дисциплинированного и в той или иной степени пропитанного господствующими ценностями – буржуазными (уважение к собственности, к накопленному, овеществлённому труду, т.е. к вещественной субстанции, к времени – упорядоченному времени, т.е. к порядку и т.д.) есть жёсткий ограничитель его революционности. Это сам капитал как овеществлённый труд, капиталистическая собственность вообще и капитал как собственность в качестве её элемента. Это очень хорошо понимали внешние по отношению к ядру капсистемы, к Западу наблюдатели и мыслители, прежде всего русские – Герцен, Данилевский, Тихомиров.

Ограничусь одной цитатой из воспоминаний Л. Тихомирова. Путешествуя по Западной Европе (Франция, Швейцария), он писал: «Перед нами открылось свободное пространство у подножия Салев, и мы узнали, что здесь проходит уже граница Франции. Это огромное количество труда меня поразило. Смотришь поля. Каждый клочок огорожен толстейшей, высокой стеной, склоны гор обделаны террасами, и вся страна разбита на клочки, обгорожена камнем. Я сначала не понимал загадки, которую мне все это ставило, пока, наконец, для меня не стало уясняться, что это собственность, это капитал, миллиарды миллиардов, в сравнении с которыми ничтожество наличный труд поколения. Что такое у нас, в России, прошлый труд? Дичь, гладь, ничего нет, никто не живет в доме дела, потому что он при самом деде два-три раза сгорел. Что осталось от деда? Платье? Корова? Да ведь и платье истрепалось давно, и корова издохла. А здесь это прошлое охватывает всего человека. Куда ни повернись, везде прошлое, наследственное… И невольно назревала мысль: какая же революция сокрушит это каменное прошлое, всюду вросшее, в котором все живут, как моллюски в коралловом рифе».

Из сказанного Тихомировым следует: революция может сокрушить только социумы, обладающие небольшой вещественной субстанцией, те, в которых накопленный труд (капитал и есть накопленный, овеществлённый труд, реализующий себя как самовозрастающая собственность) не задавил живой труд и его формы организации. Это ясно при взгляде на мир ядра капитализма извне, герр доктор Маркс смотрел изнутри и потому ожидал пролетарскую революцию, отождествляя к тому же с пролетариатом «опасные классы», живущие в социальной зоне со слабым «содержанием» накопленного труда.

Абортивная революция 1923 г. в Германии со стеклянной ясностью показала неготовность, пожалуй, самого организованного пролетариата Запада крушить «вещественную субстанцию» ради победы революции и построения социализма. Э. Хемингуэй, который в качестве репортёра был в Германии в 1920-е годы, описывает следующую историю. Полиция окружила шахту, в которой забаррикадировались шахтёры. Началось «стояние», переговоры, ни одна из сторон не шла на уступки. Хемингуэю разрешили спуститься в шахту, взять интервью. Во время интервью Хемингуэй спросил немецких пролов, почему они не пригрозят взрывом шахты власти, если та не пойдёт на уступки. Реакция немецких шахтёров была такова: как можно? Это же результат труда многих поколений! Наконец, это собственность. Недаром Бухарин, издеваясь, говорил, что во время событий 1923 г. немецкие рабочие убегали от стрелявших в них полицейских, стараясь не затоптать газон.

Разумеется, согласно Марксу, антикапиталистическая революция должна была быть не только пролетарской, но иметь мировой характер и стартовать в наиболее развитых странах.

8

Ещё одним заимствованием Маркса у буржуазной политэкономии, точнее, у Д. Рикардо, была трудовая теория стоимости. Разумеется, стоимость создаётся в процессе труда самим трудом. Однако не только трудом. Физиократы верно отметили роль природы в этом процессе. Маркс говорил о производительных силах природы; в марксистской традиции В.В. Крылов развил эти идеи в теорию естественных (натуральных) производительных сил. Однако в процесс создания стоимости эти силы, включаемые человеком в социальный процесс, Маркс не включил, ограничившись трудом, т.е. рабочей силой человека.

Далее. На создание стоимости влияют организационные факторы, внеположенные труду, точнее, действительному процессу производства как одной из пяти фаз совокупного процесса общественного производства (распределение факторов производства; действительный процесс производства; распределение продуктов производства; обмен» потребление).

Здесь же необходимо отметить и роль внеэкономических факторов и в создании стоимости, и в её распределении. Когда мы говорим о необходимой и прибавочной частях создаваемого продукта, т.е. о необходимом продукте и прибавочном продукте, проведение грани между ними, отделение одного от другого в производственно-экономическом плане теоретически вполне возможно, и это разделение работает. Однако поскольку, как заметил П. Кузнецов, КПД любой энергетической системы не может быть больше единицы, некая надстройка «прибавочный продукт» над создаваемым продуктом физически невозможна. Но она, добавлю, возможна социально. Не теоретически, а в реальности грань между тем, что считать «необходимой», а что считать «прибавочной» частями созданного продукта проводилась внеэкономическим, волевым способом. Эта внеэкономичность определялась несколькими факторами: силовой «сделочной позицией» господ, соотношением сил «верхов» и «низов», обычаем, минимумом выживания при ведении данного типа хозяйства и отношением трудящихся к власти, обусловленное тем, насколько она уважает их право на существование (в крестьянских обществах – это «моральная экономика крестьянина», строящаяся на иных принципах, чем политэкономия капитализма). Иными словами, в реальности различие между необходимым и прибавочным трудом не столько определяется узкопроизводственным образом, сколько является проекцией соотношения социальных (классовых) сил и обычаями, учитывающими «моральную экономику». Маркс, однако, упирал на экономически-производственный характер данного различия и тем самым нарушал свой метод, свои методологические принципы.

Ещё один вопрос. Суть в следующем. Согласно схеме Маркса, переход от одной формации к другой происходил в результате того, что производительные силы перерастали производственные отношения, происходила социальная революция – переход к новой формации. Однако если бы всё это было действительно так, то уровень развития производительных сил новой формации уже в самом начале её существования должен был превосходить уровень развития производительных сил старой формации на её поздней стадии. В истории всё обстояло с точностью наоборот. Феодализм достиг уровня развития производства поздней античности только в XI – начале XII в.; капитализм достиг уровня развития производства позднего («высокого») феодализма (середина XIII – середина XIV в.) только в начале XVIII в. Налицо нечто противоположное тому, о чём писал Маркс. Вслед за кризисом старой формации наступал не взлёт, а упадок в течение нескольких веков; упрощение, варваризация, архаизация социальных отношений как средство и форма адаптации к кризису. И только потом, на основе новых социальных (производственных) отношений, новых форм социального контроля оформлялась новая система производства.

Как мог Маркс – блестящий ум и отменный знаток истории – упустить из виду этот факт? В принципе в рамках его теории эта загадка разрешима. Дело в том, что Маркс не сводил производительные силы к вещественным факторам, «железкам»; он писал о естественных производительных силах, о социальных и духовных производительных силах, причём субординация не укладывается в примитивную схему «базис – надстройка», а носит вариативный характер. Производственные отношения выступают как производная форма социальных производительных сил и межсистемные («межформационные») сдвиги – это сдвиги прежде всего в конструкции и комбинации этого типа сил. Однако сам Маркс нигде и никогда этот свой методологический принцип не применил, оперируя производительными силами как чем-то вещественным – всё то же противоречие метода и системы.

9

В работах Маркса, как мы видим, нередко присутствует то же противоречие между методом и системой, отмеченное исследователями, например, в работах Гегеля. В методологии Маркса акцентируется роль внеэкономических факторов в качестве определяющих социальную суть того или иного общества как системы. Общество в целом и есть совокупный процесс общественного производства. Как подчёркивал сам Маркс, специфика любого совокупного процесса определяется фазой распределения факторов производства, предшествующей действительному процессу производства. Это распределение носит внеэкономический характер, и даже капиталистическому накоплению (и производству) предшествует, как показал Маркс в 24-й главе I тома «Капитала», первоначальное накопление, т.е. силовой передел (огораживания, в ходе которых крестьян сгоняли с земли; пиратство и т.п.). И это естественно: в соответствии с диалектикой, будь то гегелевская или материалистическая, в основе любой системы лежат внесистемные предпосылки; как любил говорить Гегель, когда вещь начинается, её ещё нет. В системе же Маркса внеэкономические факторы отступают на второй план даже в том случае, если речь идёт о производственных внеэкономических факторах.

Методологическую суть социальной теории как научной программы Маркса В.В. Крылов сформулировал следующим образом:

– во-первых, характером производительных сил (т.е. структурой всего общества, обусловленной его отношением к природе) объясняет структуру производственных отношений (т.е. структуру всего общества, обусловленную отношением людей друг к другу);

– во-вторых, отношениями распределения факторов производства объясняет отношения распределения продуктов труда;

– в-третьих, в пределах собственности на факторы труда из отношений по поводу средств труда выводит отношения по поводу рабочей силы;

– в-четвёртых, характером присваиваемого объекта обусловливает и определяет характеристику самого присваивающего и неприсваивающего субъекта.

Внимательный анализ этих принципов позволяет понять, что экономику Маркс методологически рассматривал как элемент целого. В то же время, поскольку в центре его внимания был капитализм как система, в которой производственные отношения носят экономический характер (и это при том, что в случае тех зон за пределами Запада, где капиталу не противостоял наёмный труд, капитал вырождался в ту или иную форму богатства, а сам капитализм создаёт от себя докапиталистические уклады, которых до него в этих зонах не существовало – плантационное рабство, латифундии и т.п.), в своей системе он акцентировал их значение, нередко перенося это на принципиально иные ситуации. И тем не менее, капиталоцентризма у Маркса не так много, отдельные случаи корректируются его методом.

Принципы историзма и системности, а также Марксов метод восхождения от абстрактного к конкретному позволяют создавать модели не только современного Марксу капиталистического общества и не только его более поздних форм, но также докапиталистических социумов и общества системного антикапитализма – СССР. Другое дело, что западные советологи, советские истматчики и постсоветские политологи, социологи и экономисты компрадорского типа не просто не использовали такую возможность, но принципиально от неё отказались. А ведь Маркс удивительно точно предсказал ряд тенденций развития капитализма на его поздней стадии. Только один пример. Маркс писал, что по мере всё большего охвата мира капитализмом экономические кризисы будут становиться всё более частыми и сильными, пока не сольются в один всемирный кризис. Мы это видим воочию. В условиях глобализации происходит не просто учащение и усиление кризисов, сама глобализация – это перманентный терминальный кризис капитализма.

Во второй половине ХХ в. было немало «спецов», поспешивших пнуть Маркса за его тезис о нарастании относительного и абсолютного обнищания в условиях капитализма. В качестве контрпримера приводили Запад 1945–1975 гг., т.е. большей части второй половины ХХ в. Фальшивка здесь заключается в следующем.

Начну с того, что мерить абсолютное и относительное обнищание трудящихся, ограничиваясь ядром капсистемы, т.е. зоной, куда притекает, перекачивается прибыль – грубая ошибка. Данный вопрос должен ставиться и исследоваться в масштабах мировой системы капитализма в целом, т.е. включая те зоны – а их большинство, – откуда прибыль изымается. Капитализм – это не только США, ФРГ, Люксембург и Швеция, это также Гаити и Колумбия, Нигер и Конго, Бангладеш и Филиппины, т.е. не только ядро, но также периферия и полупериферия. При таком подходе оценка, данная Марксом, оказывается верна. Это что касается проблемы пространства. Теперь о времени.

Выставлять период 1945–1975 гг. и вообще второй половины ХХ в. в качестве нормы состояния капиталистической системы, как это делали и делают на Западе пропагандисты-апологеты капитализма, а у нас – сначала перестроечная шпана, а затем её малообразованные постсоветские последыши – в лучшем случае грубая ошибка, в худшем – фальсификация и ложь.

«Славное тридцатилетие», как называли французы отрезок истории Запада между 1945 и 1975 гг., ставшее периодом быстрого экономического роста, расцвета среднего слоя и подъёма «welfare state» (государства всеобщего социального обеспечения) было не нормой, а отклонением от нормального развития капитализма, краткосрочным исключением из долгосрочного правила. Об этом уже немало написано, одна из последних работ – научный бестселлер одного из крупнейших специалистов по проблеме мирового социально-экономического неравенства Т. Пикетти «Капитал в XXI веке». Пикетти убедительно показал, что «славное тридцатилетие» было исключительным периодом в истории капитализма, когда экономическое неравенство в ядре капиталистической системы несколько снизилось, а с конца 1970-х годов по мере развёртывания неолиберальной контрреволюции стало расти, постоянно ускоряясь. С начала XXI в. рост неравенства приобрёл галопирующий характер: богатые богатеют, бедные беднеют во всём мире. Формируется общество, которое социологи охарактеризовали «20:80»: 20% богатых и сверхбогатых, 80% бедных и нищих – и никакого среднего слоя.

Главной причиной того, что в послевоенный период буржуины решили немного поделиться со средним слоем и верхушкой рабочего класса было существование СССР, системного антикапитализма, который вплоть до конца 1960-х годов воспринимался в мире в качестве успешной альтернативы капитализму. В связи с этим верхушке капсистемы приходилось отклонять развитие последней от нормы – «железной пяты» – в социалистическую сторону. А пропагандистски этот отклоняющийся, девиантный капитализм с квазисоциалистической социальной косметикой выставлялся как норма, как демократический гуманный строй, противостоящий «советской тоталитарной системе». С конца 1970-х годов по мере, с одной стороны, ослабления СССР, а с другой стороны, давления на истеблишмент квазисоциалистической бюрократии welfare state левых партий и профсоюзов, за которыми стояли определённые сегменты среднего слоя и рабочего класса, буржуазная верхушка перешла в контрнаступление как внутри своих стран (неолиберальная контрреволюция), так и на международной арене (рейгановское наступление на СССР, нацеленное на перехват исторической инициативы у Советского Союза). После разрушения СССР, когда верхушке буржуинов уже не надо было откупаться от своих «мидлов» и «пролов», капитализм вернулся к своей «железопятной» норме неравенства. Это и показал Пикетти, доказав своим исследованием правоту Маркса.

10

Маркс не любил Россию – это факт. Причём не только как царизм и самодержавие – в этом пытаются убеждать его вульгарные апологеты, – но и как страну славян. И Маркс, и Энгельс относились к славянам как к менее развитому, менее историчному народу, чем западноевропейцы, прежде всего немцы. Ну что же, более или менее скрытый расизм по отношению к славянам, к русским всегда был характерен для части западных мыслителей. Нас в данном контексте это не должно волновать: зафиксировали и запомнили хорошенько. К Марксу, его теории, к марксизму нужно подходить инструментально. Во-первых, как к недостроенной конструкции социального знания альтернативного буржуазному. Во-вторых, как к идейно-информационному, а ещё точнее – психоисторическому оружию в борьбе с Западом. Когда-то Константин Леонтьев заметил, что чехи – это то оружие, которое славяне отбили у немцев и против них же повернули. Так же нужно использовать созданный на Западе марксизм. Только нужно поставить его с ног на голову, т.е. проделать то, что в своё время сделал Ленин. Эта задача тем более своевременна, что наступает Время Маркса.

Объятый кризисом современный мир словно рвёт на части и выбрасывает одновременно в несколько различных эпох. Одна из них – «эпоха революций» (1789–1848), сформировавшая Маркса и марксизм. Тогда основная масса низов ещё не превратилась в рабочий класс, а представляла собой «опасные классы». Сегодня бóльшая часть низов в капсистеме – это уже не рабочий класс, а прекариат («хрупкий класс») и маргиналы – круг истории повернулся на 180º: 2018 г. оказался ближе к 1818-му, чем к 1918-му! Рассасывается и средний слой, подъём которого начался в середине XIX в., аккурат во время написания «Капитала». Верхи капсистемы переживают кризис, зеркальный правда уже не Времени Маркса, а Времени Босха, Брейгеля-старшего и Дюрера: «Большие рыбы пожирают малых», «Рыцарь, смерть и дьявол».

Совмещение времён Маркса и Босха наводит на интересные мысли: хронолинейка, линейное время капитализма с его прогрессом сворачивается в хронолист Мёбиуса, в цикл – и мы попадаем в мир Тойнби, Вико и ибн-Хальдуна. Кстати, анализ последних четырёх фаз поколений деградации правящих верхушек арабских политий, воспроизведённый по-своему Т. Манном в романе «Будденброки», весьма пригодится в анализе деградации и подверженности психическим эпидемиям правящих верхушек нынешнего Запада. Ибн-Хальдун также писал о переселении племён бедуинов, резавших старую, разжиревшую и разложившуюся элиту. А разве не новое переселение народов – целых кланов с Ближнего Востока и из Африки в Западную Европу мы видим сегодня? Они прибывают и превращаются в то, что Тойнби называл «внутренним пролетариатом», но пролетариатом не в капиталистическом, а в древнеримском смысле – те, кто существует и плодится, не работая, на подачки государства.

Выходит, весь прогресс буржуазного Запада был всего лишь короткой прямой линией внутри длинного исторического цикла, переходящего на наших глазах в регрессивную фазу; причём в эту фазу одновременно переходят сразу несколько циклов различной длительности, но переходят одновременно, образуя мощнейший, небывалый в истории волновой резонанс.

Как знать, не является ли Маркс последним – светским – пророком линейного Времени авраамических религий, фиксирующим, что время этого Времени подошло к концу, линейка сворачивается и наступает время циклического Времени старых, умудрённых опытом цивилизаций – ведического кластера (нашей древневедической, индийской, древнегреческой и др.) китайской, майя. И не значит ли это, что создавать новое социальное знание, используя в том числе реконструированную теорию Маркса (а опыт В.В. Крылова показал, что оттуда многое можно вытащить, причём огня там больше, чем пепла, нужно только правильно поставленное «сталкерство» в этой «зоне») следует не просто на антикапиталистической основе – похоже, в нынешних обстоятельствах стремительного умирания капитализма это мелкий заплыв, но на нелинейной основе циклических схем, вступающих в сложные диалектические отношения с линейными и превращающими их в свой частный случай? Если это так, то мы должны быть благодарны Марксу и за то, что, с одной стороны, он подвёл нас почти к пределу возможностей качественного развития линейных схем, открывая, сам того не замечая, путь к циклическим; с другой – почти к пределу системного анализа, как бы указывая, что следующий логический шаг – субъектный анализ, разработка знания об исторических субъектах как творцах систем. А это значит, что мы ещё повоюем – за Маркса, с Марксом и посредством Маркса и его теории как психоисторического оружия.

Андрей Фурсов

Россия. Германия. Весь мир > СМИ, ИТ > zavtra.ru, 15 мая 2018 > № 2616379 Андрей Фурсов

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в ходе пресс-конференции по итогам переговоров с Министром иностранных дел Республики Ангола М.Д.Аугушту, г.Луанда, 5 марта 2018 года

Уважаемый г-н Министр,

Дамы и господа,

Дорогие друзья,

Прежде всего, хотел бы поблагодарить наших ангольских хозяев за радушие и гостеприимство.

Наши отношения, которые зародились задолго до обретения Анголой независимости, действительно многогранны и их отличает дружелюбие, взаимное доверие и нацеленность на конкретные дела.

Это в полной мере проявилось сегодня в ходе беседы с Президентом Республики Ангола Ж.Лоуренсу и во время переговоров, которые прошли в Министерстве иностранных дел Республики Ангола с участием нескольких ключевых министров Правительства, занимающихся экономикой и социальной сферой.

Мы констатировали интенсивный политический диалог, в том числе на высшем уровне. Здесь, в Луанде и недавно в Давосе состоялись встречи между Президентом Анголы Ж.Лоуренсу и заместителем Председателя Правительства Российской Федерации А.В.Дворковичем.

Сегодняшние переговоры подтвердили, что у нас совпадающие и очень близкие подходы к международным делам в ООН и на других площадках.

У нас обоюдное желание вывести экономическое взаимодействие на качественно новый уровень. Над этим активно работает Межправительственная комиссия по торгово-экономическому сотрудничеству, пятое заседание которой пройдет в этом году в Москве.

Мы активно поощряем деловые круги обеих стран и их контакты. Отрадно, что осенью прошлого года в Москве под эгидой Торгово-промышленной палаты Российской Федерации состоялась встреча бизнесменов обеих стран. Очередная встреча состоится в этом месяце в Луанде.

Наше взаимодействие развивается в секторе минеральных ресурсов. В нефтегазовой области у нас намечаются хорошие перспективы, также как у нас хорошие планы по развитию высокотехнологичных отраслей, включая космос и мирное использование атомной энергии.

В связи с планами Правительства Республики Анголы мы делаем особенный акцент на газовую сферу. Мы пригласили наших ангольских друзей присоединиться к успешно функционирующему форуму стран – экспортеров нефти.

Сегодня в ходе переговоров в Министерстве иностранных дел Анголы с участием Министра образования М.Тейшейра мы говорили о необходимости и дальше наращивать контакты в сфере образования и придавать им стратегический характер. В этом есть однозначная заинтересованность.

Традиционно устойчивой, активно развивающейся сферой нашего сотрудничества является военно-техническое взаимодействие. Состояние дел в этой сфере и перспективы, на которые мы рассчитываем, будут рассмотрены в этом году на очередном заседании Российско-Ангольского Межправительственного комитета по военно-техническому сотрудничеству.

Еще раз хотел бы выразить искреннюю признательность нашим ангольским друзьям за то, как бережно они относятся к памяти тех граждан нашей страны, которые отдали свои жизни за свободу и независимость Республики Ангола. Сегодня, перед вылетом из Луанды, мы посетим территорию нашего Посольства, где откроем Мемориальный камень «В память о тех, кто боролся за независимую Анголу».

В заключение наших переговоров я пригласил Министра иностранных дел Республики Ангола М.Д.Аугушту посетить Российскую Федерацию с ответным визитом.

Вопрос: Есть ли подтверждение направления приглашения Президента России В.В.Путина Президенту Анголы Ж.Лоуренсу? Известны ли даты этого визита? Как обстоят дела с нашим спутником «Ангосат»?

С.В.Лавров: Спутник находится на геостационарной орбите и проходит техническое испытание. В апреле он будет в точке, которая позволит нам с ангольскими специалистами определить, как дальше будет развиваться проект.

Что касается приглашения Президенту Ж.Лоуренсу в Российскую Федерацию, то такое приглашение было передано Президентом России В.В.Путиным сразу после избрания Президента Анголы. Совсем недавно В.В.Путин в публичных комментариях подтвердил, что такой визит планируется. Сроки согласуем дополнительно, об этом мы сегодня договорились.

Вопрос: Вы говорили, что существуют российские компании, которые хотят инвестировать в Анголу. Какие это компании и в чем будут заключаться инвестиции?

С.В.Лавров: Таких компаний много. Это уже долго работающая здесь «Алроса», работает банк «ВТБ», есть интерес, как я уже сказал, проявившийся в ходе встречи, которую провела Торгово-промышленная палата России осенью прошлого года в Москве. Присутствовали представители руководства, в частности, таких компаний, как «Роснефть», «Зарубежнефть», «Газпром нефть», «Уралвагонзавод», «Камаз» и целый ряд других. Мы сегодня убедились, что наряду с крупными объединениями предпринимателей, здесь довольно активно и успешно работают небольшие компании. Мы это приветствуем. Они здесь нашли своих партнеров и успешно реализуют совместные планы.

Сферы инвестиций могут быть практически любыми, которые представляют интерес для Правительства Анголы и которые могут быть предметом совместных действий российских и ангольских предпринимателей и государственных структур.

Вопрос: На уже упомянутых встречах торгово-промышленных палат шел разговор о том, что Россия - стратегический партнер по реализации программы «Ангола Визау 2025-2050» и что российская сторона получит доступ ко всем профильным министерствам Анголы, которые участвуют в проекте – от рыбной ловли до туризма и обороны. Есть ли подвижки в этом вопросе?

С.В.Лавров: Весь визит посвящен движению в этом направлении. Как я сказал, г-н Министр организовал сегодня переговоры в МИД, на которые были приглашены министры, отвечающие за ключевые направления развития ангольской экономики и программы «Ангола Визау». Я уверен, что разговор сегодня был очень полезным. Подвижки есть, они очевидны.

С.В.Лавров (добавляет после Министра иностранных дел Анголы М.Д. Аугушту): Хотел бы добавить два слова по последней теме – нашему взаимодействию в ООН. Мы неизменно развиваем наши отношения с африканскими странами не только в двусторонних форматах, но и с объединениями, которые существуют на континенте: прежде всего, с Африканским союзом, но и с Сообществом развития Юга Африки (САДК).

Мы всегда выступаем за то, чтобы все африканские проблемы решались, прежде всего, самими африканцами на основе договоренностей, которые они между собой достигают, без попыток навязывать им что-то извне. Были попытки навязывать решения со стороны. Чего только стоит один пример Судана, когда внешние силы (назовем это так) навязали раздел страны и теперь не знают, что с ним делать и как предотвратить кризисные явления, прежде всего, в Южном Судане. Так что мы твердо отстаиваем принцип «африканским проблемам – африканское решение», а международное сообщество должно уважать выбор самими африканцами путей урегулирования того или иного конфликта, а также морально, политически и материально поддерживать в том, что касается содействия подготовке кадров для миротворческих операций, что активно делает Россия.

Очень хорошим примером, когда сами африканцы проявляют полезные инициативы, является конструктивная роль, которую, в частности, играет Ангола, в отношении усилий по урегулированию конфликтов в ДРК и Лесото. Совсем недавно Ангола завершила четырехлетнее председательство в Международной конференции региона Великих озер. По всеобщему признанию, это были очень успешные четыре года, которые не позволили ситуации дестабилизироваться, создали предпосылки для постепенного, но устойчивого решения всех этих проблем.

Россия. Ангола > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 5 марта 2018 > № 2532330 Сергей Лавров

Крушение миропорядка

Куда повернет Россия

Алексей Арбатов – академик РАН, руководитель Центра международной безопасности Института мировой экономики и международных отношений им. Е.М. Примакова Российской Академии наук, в прошлом участник переговоров по Договору СНВ-1 (1990 г.), заместитель председателя Комитета по обороне Государственной думы (1994–2003 гг.).

Резюме Москва не готова к полицентризму, поскольку еще не осознала его главного правила, которое хорошо понимали российские канцлеры XIX века. Частные компромиссы нужны, чтобы иметь более благоприятные отношения с другими центрами силы, чем у тех между собой.

Статья впервые опубликована в четвертом номере журнала за 2014 год.

В России и за рубежом широко распространилось ощущение, что украинский кризис подорвал систему международных отношений, которая строилась после окончания холодной войны и даже с более давних времен – после завершения Второй мировой войны в 1945 году. Это ощущение подкрепляется впечатляющими аналогиями.

Тогда яблоком раздора стал раздел послевоенной Европы между Советским Союзом и Соединенными Штатами, а теперь – борьба за влияние на постсоветском пространстве и в его самой большой после России стране – Украине. В те времена геополитический конфликт происходил под сенью непримиримого идеологического противостояния коммунизма и капитализма. После двадцати лет забвения идеологическая схизма как будто вновь вышла на передний план: между духовными ценностями российского консерватизма и западным либерализмом (который представляют в виде однополых браков, легализации наркотиков и проституции, меркантильного индивидуализма). Еще больше усиливают ассоциации небывалый подъем великодержавных настроений и ползучая (но от этого не менее безнравственная и пагубная) реабилитация сталинизма в России, а за океаном – безответственный курс экспорта американских канонов свободы и демократии в докапиталистические страны.

Трудно отделаться от впечатления, что в начале XXI века с его глобализацией и информационной революцией мир вдруг вернулся в первую половину XX века и даже в XIX столетие с их территориальными захватами и геополитическим соперничеством. Слов нет, разрушающийся ныне миропорядок был далеко не совершенным, и у России, как и у многих других государств, к нему накопилось немало претензий. Но отнюдь не ясно, возможно ли новое издание холодной войны, будет ли грядущее мироустройство лучше прежнего и в чем, собственно, была суть того, что ушло в прошлое.

Мир и порядок холодной войны?

Система международных отношений строится не на основе международно-правовых норм и институтов, а в зависимости от реального распределения и соотношения сил ведущих держав и их союзов, наличия у них общих интересов. Именно это определяет, насколько эффективны и реализуемы упомянутые нормы и механизмы. Самый наглядный пример дал период после окончания Второй мировой войны.

Миропорядок того времени был заложен в 1945 г. комплексом договоренностей держав-победительниц в Ялте, Потсдаме и Сан-Франциско. Тогда на пространствах рухнувших империй Германии, Италии и Японии были определены границы европейских стран и государств Дальнего Востока, создана ООН, решены другие послевоенные вопросы. Замысел состоял в том, что великие державы будут совместно поддерживать мир и сообща разрешать международные споры и конфликты на основе Устава ООН во имя предотвращения новой мировой войны. Но этот миропорядок так и не был реализован – он быстро разбился о противостояние СССР и США в Европе, а затем и по всему миру.

В освобожденной Советской армией Центральной и Восточной Европе Советский Союз за несколько лет установил социалистический строй и инициировал массовые репрессии, что вызвало возмущение Соединенных Штатов, которые, в свою очередь, помогли подавить коммунистическое движение в ряде стран Западной Европы. Затем зоны оккупации Германии превратились в два государства – ФРГ и ГДР. Потом была создана НАТО, а в ответ на принятие в нее ФРГ – Организация Варшавского договора. Со временем по обе стороны от внутригерманской границы были развернуты беспрецедентные для мирного времени контингенты вооруженных сил и тысячи единиц ядерного оружия.

Важнейшие европейские границы (между ГДР и Польшей по Одеру–Нейссе, между ФРГ и ГДР, как и граница Советского Союза вокруг балтийских стран) юридически не были признаны Западом – в первом случае до соглашений 1970 г., во втором – до 1973 г., а в третьем – никогда. Статус Западного Берлина служил источником опаснейших кризисов (1948, 1953, 1958 гг.), а один из них, в августе 1961 г. (когда советские и американские танки стояли друг против друга на прямой наводке), едва не привел к вооруженному конфликту СССР и США. Берлинский вопрос урегулирован лишь соглашениями от 1971 года. Холодная война парализовала Совет Безопасности ООН и превратила его в форум пропагандистской полемики, а не институт поддержания международного мира и безопасности.

Готовые к применению ядерные потенциалы породили страх перед лобовым столкновением в зоне прямого военного противостояния двух мощных альянсов, что на время заморозила конфликты и фактические границы в Европе. (Что сделало неизбежным их размораживание после окончания холодной войны.) Но на протяжении первой четверти века существования того миропорядка европейский континент постоянно трясло от напряженности и кризисов между двумя блоками, а Советский Союз к тому же периодически силой подавлял мирные и вооруженные восстания в социалистическом лагере (в 1953 г. в ГДР, в 1956-м в Венгрии, в 1968-м в Чехословакии).

Относительной стабилизации удалось достичь только двадцать с лишним лет спустя – в ходе первой временной разрядки напряженности между двумя ядерными сверхдержавами, зафиксированной Договором по ПРО и соглашением ОСВ-1 от 1972 года. На этой волне в 1975 г. в Хельсинки был подписан и Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕ), закрепивший нерушимость европейских границ и десять принципов мирного сосуществования государств на континенте (включая территориальную целостность, суверенитет, неприменение силы и право народов на самоопределение).

Однако вне Европы миропорядок холодной войны вплоть до ее окончания заключался в его отсутствии. Сорок лет мир жил в постоянном ужасе перед глобальной войной. Помимо берлинского кризиса 1961 г., великие державы как минимум трижды подходили к грани ядерного катаклизма: во время Суэцкого кризиса 1956 г., в ходе ближневосточной войны 1973 г. и во время Карибского кризиса в октябре 1962-го, когда эту черту едва не переступили. Компромисс был достигнут за пару дней до момента намеченного авиаудара США по кубинским базам советских ядерных ракет, часть которых была приведена в боеготовность для ответного удара, о чем не знали в Вашингтоне. Тогда человечество было спасено не только благодаря осторожности Кремля и Белого дома, но и просто по счастливому случаю.

Не было никакого совместного управления миром двумя сверхдержавами – просто ужас перед ядерной катастрофой заставлял стороны избегать прямого столкновения. Тем не менее, за этот период произошли десятки крупных региональных и локальных войн и конфликтов, унесших жизни более 20 млн человек. Военные потери самих Соединенных Штатов в те годы составили около 120 тыс. человек – столько же, сколько в Первой мировой войне. Зачастую конфликты разражались неожиданно и завершались непредсказуемо, в том числе поражением великих держав: война в Корее, две войны в Индокитае, пять войн на Ближнем Востоке, войны в Алжире, войны между Индией и Пакистаном, Ираном и Ираком, на Африканском Роге, в Конго, Нигерии, Анголе, Родезии, Афганистане, не говоря уже о бесчисленных внутренних переворотах и кровавых гражданских катаклизмах.

В глобальном соперничестве стороны совершенно произвольно нарушали международно-правовые нормы, включая территориальную целостность, суверенитет и права наций на самоопределение. Под идеологическими знаменами военная сила и подрывные операции применялись регулярно, цинично и массированно. Вне Европы границы государств постоянно менялись, силовым путем страны распадались и воссоединялись (Корея, Вьетнам, Ближний и Средний Восток, Пакистан, Африканский Рог и пр.). Почти в каждом конфликте США и СССР оказывались по разные стороны и предоставляли прямую военную помощь своим партнерам.

Все это сопровождалось беспрецедентной гонкой ядерных и обычных вооружений, противостоянием вооруженных сил сверхдержав и их союзников на всех континентах и во всех океанах, разработкой и испытанием космических вооружений. Это соперничество принесло всем огромные экономические издержки, но более всех подорвало советскую экономику. Лишь в 1968 г. был заключен Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), с конца 1960-х гг. начались серьезные переговоры по ядерным вооружениям, а затем о сокращении обычных вооруженных сил в Европе.

Мировая экономика была разделена на две системы: капиталистическую и социалистическую. В этих условиях было невозможно применять друг против друга какие-то экономические санкции, поскольку они присутствовали постоянно в виде жестких торговых и технических барьеров (как, например, КОКОМ). И только в 1970-е гг. началось избирательное экономическое взаимодействие в виде экспорта советских углеводородов в Западную Европу и скромного импорта оттуда промышленных товаров и технологий. Экономические кризисы на Западе вызывали радость на Востоке, а хозяйственные трудности СССР встречали удовлетворение Соединенных Штатов и их союзников. Впрочем, экономическая независимость (автаркия) и опора на оборонный комплекс как локомотив развития в конечном итоге закономерно загнали социалистическую экономику в хозяйственный и научно-технический ступор.

Сорокалетний период биполярной системы международных отношений и холодной войны наглядно продемонстрировал, что международное право и институты действуют лишь как исключение – в тех редких случаях, когда ведущие державы осознают общий интерес. А в остальном игра с нулевой суммой превращает эти нормы и организации не более чем в средства оправдания своих действий и форумы для пропагандистских баталий.

С конца 1990-х гг. в России присутствует ощущение растущей угрозы, и даже на официальном уровне была высказана мысль, что окончание холодной войны не укрепило, а ослабило национальную безопасность. Это не что иное, как политико-психологическая аберрация. Частично она объясняется тем, что когда самая страшная угроза – вероятность глобальной ядерной войны – отошла далеко на задний план, вопреки наивным надеждам начала 1990-х гг., всеобщей гармонии не наступило. Ужасы сорока лет холодной войны заставили всех забыть, насколько опасным был мир до нее (приведя, помимо всего прочего, к двум мировым войнам). Кроме того, ностальгия по былому лидирующему положению своей страны – как одной из двух глобальных сверхдержав –

побуждает многих в России, кто работал в годы холодной войны, и тем более тех, кто пришел в политику после нее, подменять реальность историческими мифами и сожалеть об утерянном «миропорядке», который на деле был балансированием на грани всеобщей гибели.

Новое мироустройство

Как всегда бывало в истории, фундаментальное изменение расстановки сил на мировой арене сопровождалось изменением миропорядка, как бы сомнительно ни было применение этого понятия к периоду холодной войны. Крушение советской империи, экономики, государства и идеологии означало конец биполярной системы международных отношений. Вместо этого США на протяжении 1990-х и в следующем десятилетии пытались реализовать идею однополюсного мира под своим руководством.

Нельзя не отметить, что благодаря окончанию холодной войны начала складываться глобальная система безопасности: за это время были заключены важнейшие соглашения по контролю над ядерными и обычными вооружениями, нераспространению и ликвидации оружия массового уничтожения. Резко активизировалась роль ООН в миротворческих операциях (в течение 1990-х гг. было предпринято 36 таких операций из 49 проведенных ООН в общей сложности до 2000 года). За два с лишним десятилетия число международных конфликтов и их разрушительные масштабы не увеличились, а значительно уменьшились по сравнению с любым из 20-летних периодов холодной войны.

Россия, Китай и другие бывшие социалистические страны, несмотря на различия политических систем, были интегрированы в единую мировую финансово-экономическую систему и институты, хотя оказывали на них недостаточное влияние. За пределами этой системы остались лишь несколько государств (как КНДР, Куба, Сомали). Кризис 2008 г. как бы от обратного продемонстрировал финансово-экономическое единство мира. Начавшись в Америке, он быстро охватил остальные страны, в том числе тяжело ударил по экономике России (вопреки ее первоначальным, по старой привычке, надеждам остаться «островом стабильности»).

Предпринимались попытки юридически оформить новую расстановку сил: через договор об объединении Германии между ФРГ, ГДР, СССР, США, Великобританией и Францией (1990 г.), создание ОБСЕ на месте СБСЕ (1995 г.), развитие положений Хельсинкского акта в Парижской хартии (1990 г.) и Основополагающем акте России–НАТО (1997 г.), активно обсуждалась реформа ООН. Был адаптирован Договор по сокращению обычных вооружений в Европе (АДОВСЕ – 1999 г.), велись переговоры о совместном развитии систем ПРО.

Однако эти попытки во многих случаях были неуспешны или остались незавершенными, как и строительство всей системы международной безопасности, прежде всего из-за глобальных претензий Соединенных Штатов. С начала 1990-х гг. у США был уникальный исторический шанс возглавить процесс созидания нового, многостороннего, согласованного с другими центрами силы миропорядка. Но они этот шанс бездарно упустили. Неожиданно ощутив себя «единственной мировой сверхдержавой» и пребывая во власти эйфории, Соединенные Штаты стали подменять международное право правом своей силы, легитимные решения Совета Безопасности ООН – директивами американского Совета Национальной Безопасности, а прерогативы ОБСЕ – действиями НАТО.

В результате под новый миропорядок были заложены мины замедленного действия: расширение Североатлантического альянса на восток, силовое расчленение Югославии и Сербии, незаконное вторжение в Ирак, пренебрежительное отношение к ООН, ОБСЕ, контролю над вооружениями (выход США из Договора по ПРО в 2002 г. и отказ от ратификации Договора 1996 г. о запрещении ядерных испытаний). К России относились как к проигравшей державе, хотя именно она покончила с советской империей и холодной войной.

Первое двадцатилетие после биполярности убедительно показало, что и однополярный мир не приносит стабильности и безопасности. Как внутри стран, так и в международных отношениях монополизм неизбежно ведет к правовому нигилизму, произволу, стагнации и в конечном итоге – к поражениям.

Растущее противодействие «американскому порядку» стали оказывать Китай, Россия, а также новые межгосударственные организации: ШОС, БРИКС, региональные государства (Иран, Пакистан, Венесуэла, Боливия) и даже некоторые союзники Вашингтона (ФРГ, Франция, Испания). Помимо наращивания военного потенциала и соперничества в мировой торговле оружием Россия начала открыто противодействовать США в отдельных военно-технических сферах (развитии систем преодоления ПРО). В августе 2008 г. впервые за многие годы Москва применила военную силу за рубежом – на Южном Кавказе.

В российском публичном дискурсе «империализм» ныне утратил прежний негативный флер и все чаще используется с героическим пафосом. Исключительно позитивный смысл придается ядерному оружию и концепции ядерного сдерживания (и негативный – сокращению ядерных вооружений), поиску военных баз за рубежом, соперничеству в торговле оружием, воспевается политика наращивания и демонстрации военной силы, обосновывается отказ от договоров по контролю над вооружениями – все то, что раньше ставилось в вину «мировому империализму».

Китай, в свою очередь, приступил к последовательному наращиванию и модернизации ядерных и обычных вооружений, развернул программы преодоления ПРО США и соревнования с их высокоточными неядерными системами. КНР бросила вызов соседним странам и американскому военному доминированию в акваториях к западу и югу от своих берегов, заявила права на доступ к природным ресурсам Азии и Африки и на контроль над морскими коммуникациями их доставки в Индийском и Тихом океанах.

Однополярный «порядок» подорван фактическим поражением Вашингтона в иракской и афганской оккупационных войнах, а также глобальным финансово-экономическим кризисом 2008 года. Он закончился растущей интенсивностью военно-политического соперничества Соединенных Штатов с Китаем в Азиатско-Тихоокеанском регионе и жестким противостоянием США с Россией вокруг украинского кризиса.

Украинский момент истины

С точки зрения реальной политики при всем драматизме гуманитарной стороны кризиса и насилия на юго-востоке Украины суть происходящего проста: США и Евросоюз тянут Украину к себе, а Россия ее не пускает, стремясь оставить страну (или хотя бы ее части) в орбите своего влияния. Впрочем, теория реальной политики дает далеко не полную картину событий, поскольку не учитывает социально-экономическое и внутриполитическое измерение происходящего.

Большинство украинского общества выступает за демократические реформы и интеграцию с Западом, видя в этом перспективу выхода из многолетнего социально-экономического застоя и нищеты, преодоления коррупции, смены неэффективной системы власти. Проживающее на юго-востоке значительное меньшинство (составляющее до 10–15% всего населения) настроено против курса на Запад и за сохранение традиционных связей с Россией. Решения президента Виктора Януковича подписать, а затем отменить соглашение об ассоциации с ЕС резко обострили внутриполитический раскол: последовали Евромайдан и его расстрел, насильственное свержение законной власти, отделение Крыма и гражданская война на юго-востоке.

Хотя Вашингтон сейчас огульно обвиняет во всех бедах Москву, она имеет лишь косвенное отношение к интернационализации кризиса до крымских событий. В 2012–2013 гг. массовые протестные движения в России были восприняты ее новым правящим классом как инспирированная Западом попытка «цветной революции». Судя по всему, из этого сделали вывод об опасности дальнейшего сближения с США и Евросоюзом. Потому был отменен курс на «европейский выбор России», который многократно официально провозглашался в 1990-е гг. и в первый период правления Путина, начиная с Петербургского саммита Россия–ЕС в мае 2003 г. и вплоть до 2007 года. На смену «европейскому выбору» пришла официальная доктрина «евразийства».

Вовне она предполагает первоочередную интеграцию России в Таможенном и Евразийском союзе с постсоветскими республиками: прежде всего Белоруссией, Казахстаном и другими, которые пожелают присоединиться. А вместо получения инвестиций и передовых технологий Запада (на которые была рассчитана концепция «партнерства ради модернизации» президента Дмитрия Медведева) взят курс на реиндустриализацию экономики с опорой на оборонно-промышленный комплекс, получивший финансирование в 23 трлн рублей до 2020 года. Этот поворот сопровождался небывалой со времен холодной войны кампанией о военной угрозе Запада. Именно на фоне отмеченной смены российской ориентации намерение Киева подписать соглашение с ЕС было воспринято в Москве как серьезная угроза ее «евразийским» интересам. Ведь ранее заявки президентов Кравчука, Кучмы, Ющенко на членство в НАТО и Евросоюзе не вызывали жесткой реакции России.

Консервация сложившегося в России за последние двадцать лет государственного строя, отказ от существенных экономических и политических реформ получили доктринальное обоснование в философии консерватизма, возврата к традиционным духовным ценностям и государственно-политическим канонам. Что бы ни думали об этом в Кремле, легионы активистов в политическом классе и СМИ открыто призывают возродить великодержавно-православную Россию (не преминув использовать и сталинский опыт), присоединить Абхазию и Южную Осетию, после Крыма занять населенные соотечественниками юг и юго-восток Украины (Новороссию), Приднестровье, при случае – Северный Казахстан и части Балтии (ведущий идеолог такой философии Александр Проханов назвал это «империей обрубков».)

Вашингтон и его союзники по НАТО (кроме Польши и стран Балтии) в течение ряда лет не отвечали на новые веяния в российской политике. Однако после присоединения к России Крыма и начала войны на юго-востоке Украины их реакция была вдвойне жесткой, особенно со стороны администрации президента Обамы, которого консервативная оппозиция изначально обвиняла в излишнем либерализме и мягкотелости по отношению к Москве. Трагедия с малазийским лайнером в июле 2014 г. придала кризису небывалую эмоциональную остроту глобального масштаба, хотя причины катастрофы до сих пор не выяснены.

При всех огромных сложностях ситуации варианты решения по существу тоже просты, и определяться они будут не только на переговорах Киева и юго-востока, а в Москве, Брюсселе и Вашингтоне. Или Россия и Запад договорятся о каком-то взаимоприемлемом будущем статусе Украины и характере ее отношений с ЕС и Россией при сохранении нынешней территориальной целостности, или страна будет разорвана на части с тяжелейшими социальными и политическими последствиями для Европы и всего мира.

Что дальше?

На смену несостоявшемуся однополюсному миру идет полицентричный миропорядок, который опирается на несколько основных центров силы. Однако, в отличие от «концерта наций» (Священного союза) XIX века, нынешние центры силы не равновелики и имеют различное общественное устройство, которое во многих аспектах еще не устоялось. Соединенные Штаты, хотя их удельный вес постепенно снижается, остаются ведущим глобальным центром в экономическом (около 20% мирового ВВП), политическом и военном отношениях. По всем параметрам их стремительно догоняет Китай (13% мирового ВВП). Евросоюз (19% мирового ВВП) и Япония (6%) могут претендовать на такую роль в экономическом плане, но в политическом и военном аспектах зависят от США и интегрированы в американские альянсы вместе с рядом региональных государств (Турция, Израиль, Южная Корея, Австралия).

Россия строит свой центр силы вместе с некоторыми постсоветскими странами. Однако, имея глобальный ядерный и политический статус, укрепляя региональные силы общего назначения, она все еще не соответствует финансово-экономическим стандартам мирового центра ввиду относительно скромного объема ВВП (3% от мирового) и еще более – из-за экспортно-сырьевого характера экономики и внешней торговли.

Индия – ведущий региональный центр (5% мирового ВВП), как и некоторые другие страны (Бразилия, ЮАР, группа АСЕАН, в перспективе – Иран). Но между Россией, Китаем, Индией, Бразилией нет и не предвидится военно-политического союза, а по отдельности они заметно уступают военно-политическому и строящемуся экономическому альянсу США, Евросоюза, Японии и Южной Кореи.

В последнее десятилетие в полицентричном мире вновь наметились линии коллективного размежевания. Одна проходит между Россией и НАТО/ЕС по поводу расширения этих альянсов на восток, программы ЕвроПРО и особенно остро в последние месяцы – в связи с кризисом на Украине. Другая линия напряженности обозначилась между Пекином и Вашингтоном в борьбе за военно-политическое доминирование в западной части Азиатско-Тихоокеанского региона, контроль над природными ресурсами и путями их транспортировки, а также по финансово-экономическим вопросам.

Объективно по закону полицентричного мира это подталкивает Россию и Китай к более тесному партнерству, стимулирует курс СНГ/ОДКБ/ШОС/БРИКС к созданию экономического и политического противовеса Западу (США/НАТО/Израиль/Япония, Южная Корея/Австралия). Впрочем, эти тенденции едва ли выльются в новую четкую биполярность, сравнимую с эпохой холодной войны. Экономические связи с Западом основных членов ШОС/БРИКС и их зависимость от него в получении инвестиций и новейших технологий намного шире, чем существует у них между собой. (Например, объем торговли России и Китая в пять раз меньше торговли России и Евросоюза и в 10 раз меньше, чем у Китая с США, ЕС и Японией). Внутри СНГ/ОДКБ/ШОС/БРИКС есть более глубокие противоречия, чем между государствами этих сообществ и Западом (Россия и Украина, Индия и Китай, Армения и Азербайджан, Казахстан и Узбекистан, Узбекистан и Таджикистан). Также немало разногласий между Соединенными Штатами и европейскими странами по многим экономическим и политическим темам, особенно в части отношений с Россией.

Кризис вокруг Украины пока не разрешил противоречие между тенденциями к полицентричности и новой биполярности. Скорее он наглядно продемонстрировал специфику складывающейся асимметричной и весьма размытой полицентричности. Как показало голосование в ООН по крымскому референдуму, Россию однозначно поддержали 10 государств, США – 99 (включая все государства НАТО и ЕС), но при этом 82 страны (40% членов ООН) предпочли остаться вне конфронтации и не портить отношения с Москвой и Вашингтоном. Ни одно из государств ШОС/БРИКС не встало на сторону России, а из стран СНГ и ОДКБ лишь Белоруссия и Армения недвусмысленно поддержали Москву, причем президент первой вскоре поехал в Киев и призвал к возвращению Украине Крыма в каком-то неопределенном будущем. Три страны СНГ, помимо вышедшей из него Грузии, выступили против России (Азербайджан, Молдавия и Украина), Москву не поддержали и такие традиционные партнеры, как Сербия, Иран, Монголия, Вьетнам. Вместе с тем в лагере США тоже нет единства, к ним не присоединились Израиль, Пакистан, Ирак, Парагвай, Уругвай. Еще больший разлад в НАТО и Евросоюзе проявился по вопросу о санкциях и новой политике сдерживания России.

Исключительно важно и то, что все эти государства и группировки интегрированы в единую мировую финансово-экономическую систему. С одной стороны, это позволило Западу принять против России ощутимые, особенно в долгосрочном плане, экономические санкции. Но с другой – применение еще более жестких широких «секторальных» санкций по той же причине грозит нанести большой ущерб их инициаторам и потому не находит единой поддержки среди союзников Соединенных Штатов, да и в кругах американского бизнеса. Ответные санкции России против продовольственного импорта затронули экономику стран Запада, но могут еще больнее ударить по российскому потребителю, несмотря на обещания найти новых поставщиков и развить собственное производство (чего не удалось СССР за 70 лет и России за следующие четверть века).

Общий экономический базис, в отличие от периода холодной войны, по идее должен служить служит мощным стабилизирующим фактором. Однако опыт последнего времени продемонстрировал огромное обратное влияние политики: обострение отношений России и Запада разваливает их экономическое сотрудничество и глобальную систему безопасности.

Если Украина будет разорвана и по какой-то внутриукраинской границе пройдет новая линия конфронтации между Россией и Западом, то между ними надолго возродятся многие элементы отношений холодной войны. Авторитетный американский политолог Роберт Легволд подчеркивал: «Хотя новая холодная война будет основательно отличаться от первоначальной, она будет крайне разрушительна. В отличие от прежней, новая не охватит всю глобальную систему. Мир более не биполярен, крупные регионы и ключевые игроки, как Китай и Индия, будут избегать вовлечения… И все же новая холодная война скажется на всех сколько-нибудь важных аспектах международной системы». Среди вопросов, по которым будет прервано сотрудничество, Легволд выделяет согласование параметров систем ЕвроПРО, разработку энергетических ресурсов Арктики, реформу ООН, МВФ и ОБСЕ, урегулирование локальных конфликтов на постсоветском пространстве и вне его. К этому списку можно добавить взаимодействие в борьбе с международным терроризмом и оборотом наркотиков, противоборство с исламским экстремизмом – главной общей угрозой глобального и трансграничного характера для России и Запада, о которой напомнило наступление исламистов в Ираке.

В таких условиях неизбежно ускорение гонки вооружений, особенно в сферах высоких технологий: информационно-управляющие системы, высокоточные неядерные оборонительные и наступательные вооружения, ракетно-планирующие и, возможно, частично-орбитальные средства. Однако это соревнование едва ли сравнится с масштабом и темпами гонки ядерных и обычных вооружений времен холодной войны, прежде всего по причине ограниченности экономических ресурсов ведущих держав и союзов. Даже в условиях беспрецедентно острого украинского кризиса США продолжают сокращать военный бюджет и не могут заставить союзников по НАТО увеличить военные расходы. Тем более ограниченны экономические и научно-технические возможности России, а издержки гонки вооружений будут для нее относительно выше. Вместе с тем в такой обстановке практически неизбежен тупик на переговорах по контролю над вооружениями и весьма вероятен распад существующей системы ограничения и нераспространения вооружений (прежде всего Договор РСМД от 1987 г., возможно – новый Договор СНВ от 2010 г. и даже ДНЯО).

Если к этому добавится кризис между КНР и США с их союзниками на Тихом океане, то Китай сдвинется ближе к России. Однако Пекин не будет склонен к жертвам ради российских интересов, но постарается всемерно использовать ее ресурсы для соперничества с противниками в Азии и на Тихом океане (китайцы называют Россию своим «ресурсным тылом», вероятно, думая, что это ей льстит). Впрочем, Китай едва ли пойдет теперь на обострение с Вашингтоном: напряженность отношений России и Запада ставит его в самое выигрышное положение в полицентричном мире. Как ни парадоксально, именно Китай занял сейчас позицию балансира между Западом и Востоком (в лице России), к чему всегда стремилась Москва.

Российские внешнеполитические практики и теоретики двадцать лет отстаивали концепцию полицентричного мира в качестве альтернативы американской монополярности. Но на деле Москва оказалась не готова к такой системе отношений, поскольку еще не осознала ее главного правила, которое хорошо понимали российские канцлеры XIX века Карл Нессельроде и Александр Горчаков. А именно: нужно идти на частные компромиссы с другими державами, чтобы иметь более благоприятные отношения с остальными центрами силы, чем у тех между собой. Тогда они будут больше заинтересованы в сотрудничестве с Россией, и можно получать уступки от всех, выигрывая по сумме реализованных интересов.

Между тем ныне отношения России с Соединенными Штатами и Евросоюзом хуже, чем у них с Китаем и тем более между собой. Это чревато для Москвы большими проблемами в обозримой перспективе. В отношениях с США и их союзниками в Европе и на Тихом океане надолго вбит клин. Над Сибирью и Дальним Востоком нависает гигантский Китай, дружить с которым можно лишь на его условиях. С юга к России примыкают неустойчивые авторитарные государства, которым угрожает исламский экстремизм. В европейской части соседи представлены, мягко выражаясь, не вполне дружественными странами в лице Азербайджана, Грузии, Украины, Молдавии, Польши, Балтии и не очень предсказуемыми партнерами (Белоруссия). Конечно, несмотря на новую американскую политику сдерживания, России не грозит международная изоляция или военная агрессия. Но Советскому Союзу в 1991 г. это тоже не угрожало, причем он был намного больше, сильнее в экономическом и военном отношениях, имел защищенные границы и не так зависел от мировых цен на нефть и газ.

Если по вопросу о будущем Украины между Россией и Западом будет достигнут компромисс, разумеется, приемлемый для Киева и юго-востока страны, то возврат к сотрудничеству не произойдет быстро. Однако со временем противостояние будет преодолено и возобладает процесс формирования полицентричного мира. Он может стать основой нового, более сбалансированного и устойчивого, пусть намного более сложного и динамичного миропорядка. Он призван заниматься проблемами XXI века, а не возвращаться к политике прошлого столетия и более ранних времен: свержению неугодных режимов, вооруженному навязыванию другим народам своих ценностей и порядков, геополитическому соперничеству и силовой перекройке границ для исправления исторических несправедливостей.

Только на новой базе станет возможным существенное повышение роли и эффективности международных норм, организаций и наднациональных институтов. Фундаментальная общность интересов многополярного мира диктует большую солидарность и сдержанность в выборе инструментов достижения интересов, чем страх перед ядерной катастрофой в прошлом веке. Этого требуют новые проблемы безопасности – распространение оружия массового уничтожения, подъем исламского экстремизма, рост международного терроризма. К тому же подталкивают обостряющиеся климатические, экологические проблемы, дефицит энергоресурсов, пресной воды, продовольствия, демографический взрыв, неуправляемая миграция и угроза глобальных эпидемий.

Курс Евросоюза, Индии, Японии предсказуем в весьма узком диапазоне вариантов. Решающую роль в формировании будущего мироустройства будет играть выбор политического курса Соединенными Штатами, Китаем и Россией. США придется, не впадая в неоизоляционизм, приспосабливаться к реалиям полицентричного и взаимозависимого мира, в котором силовой произвол подобен бросанию камней в стеклянном доме. Как самый сильный участник такого мироустройства они могут играть очень важную роль, действуя в рамках международного права и легитимных институтов. Но любые претензии на гегемонию и «право силы» встретят саботаж союзников и отпор других глобальных и региональных держав. Китаю следует избежать соблазна наращивания вооружений, проведения силовой политики и выдвижения геополитических претензий для обеспечения своих растущих ресурсных потребностей – это может сплотить против него соседние страны на западе, юге и востоке под руководством США. Растущая стремительно экономическая мощь КНР предполагает адекватное повышение глобального экономического и политического влияния страны, но это должно осуществляться только мирным путем, на основе взаимоприемлемых договоренностей с другими странами.

Что касается России, то, лишь перейдя от экспортно-сырьевой к высокотехнологичной экономике, она способна стать полновесным глобальным центром силы. Это предполагает энергичные усилия по выходу из наметившегося экономического и политического застоя, грозящего перейти в упадок. Но он невозможен на путях великодержавной риторики, самолюбования на основе метафизических духовных традиций, экономической автаркии и наращивания военного потенциала сверх пределов разумной достаточности. Все это скорее усугубит проблемы России, даже если и вызовет на время патриотический отклик общества. Для реального экономического прорыва прежде всего нужны политические и институциональные реформы демократического характера: реальное разделение и регулярная сменяемость властей, честные выборы, четкое отчуждение чиновников и депутатов от бизнеса, активное гражданское общество, независимые СМИ и многое другое. Никаким иным способом в России не появятся крупные инвестиции и высокие технологии – они не будут генерироваться из внутренних источников, не придут с Запада и не будут присланы из Китая, который сам является получателем этих активов от стран инновационной экономики.

Пожалуй, мало кто из критиков нынешней философии и политики «евразийства», консерватизма и национал-романтизма смог бы более ясно и убедительно выразить идею европейского выбора, чем сам Владимир Путин. Несколько лет назад (в 2007 г.) он писал: «Этот выбор во многом был задан национальной историей России. По духу, культуре наша страна является неотъемлемой частью европейской цивилизации… Сегодня, выстраивая суверенное демократическое государство, мы в полной мере разделяем те базовые ценности и принципы, которые составляют мироощущение большинства европейцев… Мы рассматриваем европейскую интеграцию как объективный процесс, являющийся составной частью нарождающегося миропорядка… Развитие многоплановых связей с ЕС – это принципиальный выбор России».

Согласно этой идеологии, которая является фундаментом общественной жизни и менталитета, Россия должна вернуться на европейский путь, который не следует путать с торговыми потоками и маршрутами трубопроводов. Вектор развития вовсе не обязательно предполагает интеграцию России в Евросоюз или Евроатлантическую зону свободной торговли и инвестиций. Вполне вероятно сохранение России (основываясь на экономике высоких технологий) вместе с рядом постсоветских республик как самостоятельного центра силы в тесном сотрудничестве с США, ЕС, Китаем, Японией, Индией. Европейский путь – это прежде всего преобразование российской экономической и политической системы на основе передовых европейских норм и институтов, разумеется, сообразуясь с российскими потребностями и национальными традициями.

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 8 декабря 2017 > № 2906787 Алексей Арбатов

Россия берет реванш: внешние угрозы и реакции режима

Кит Дарден – профессор Школы международной службы Американского университета в Вашингтоне.

Резюме Стремление США распространять демократию путем применения силы привело в России к прямо противоположному эффекту.

После распада Советского Союза Россия развивается в атмосфере американского господства и стремления США распространять демократию по всему миру¹. Могли ли эти условия вызвать у России ощущение исходящей от Запада угрозы и, как следствие, авторитарную реакцию?

После бомбардировок Югославии странами НАТО в 1999 году российская элита начала видеть в Соединенных Штатах отчетливую угрозу — мощную державу, которая свергает неугодные режимы, используя общественные организации, этнические группы и прочие проявления плюрализма в других странах в качестве «пятой колонны».

С каждым новым кризисом российско-американских отношений — в Украине в 2004-м и в 2014 годах, в Грузии в 2008 году — российское руководство усиливало контроль над обществом, прессой и государственными структурами. В результате стремление США распространять демократию путем применения силы привело в России к прямо противоположному эффекту.

Руководители страны стремились сбалансировать угрозу, которая, как им казалось, исходила от США. Для этого они укрепляли боеспособность и расширяли возможности разведывательных структур, что позволило России вмешиваться в дела других стран; кроме того, они все сильнее «закручивали гайки» внутри страны, чтобы иностранные государства не смогли воспользоваться зачатками плюрализма в самой России, возникшими после краха советского режима.

Чтобы поместить реакцию России в более широкий контекст, можно вспомнить труды историка и дипломата Эдварда Х. Карра. В 1930-е годы он писал, что универсальные ценности удобны для тех государств, которые стремятся к мировой гегемонии, поскольку ими можно оправдать вторжение и вмешательство во внутренние дела других стран — что в принципе под силу только самым могущественным державам. В свою очередь, отмечал историк, идеологическая реакция развивающихся стран обусловлена их более слабым положением.

В первое десятилетие после распада Советского Союза путеводной звездой для России и большей части Евразии стал Запад. Постоянно твердя об «особом пути» России, российские элиты тем не менее жаждали инвестиций, модернизации и интеграции в международные институты и либеральный экономический порядок, созданный США и европейскими государствами и компаниями, которые занимали в этой системе главенствующие позиции. Российские элиты измеряли прогресс стандартами западных стран и институтов, а успехом считали доступ к рынкам и влияние в европейских и американских организациях. Конечно, альтернативы западному либерализму, в особенности либеральной демократии, тоже привлекали их интерес, но основной стандарт оставался неизменным².

Сейчас дела обстоят совершенно иначе. Последние десять лет мы наблюдаем, как Россия целенаправленно отдаляется от западных (американских) ценностей, институтов, правил и норм, а также отказывается от сотрудничества, которое ожидалось от нее в международных вопросах, — причем в последние три года процесс ускорился. Это создает угрозу по всем направлениям и без того крайне неустойчивых взаимоотношений России с США и Европой. Внутри страны мы видим ужесточение контроля над обществом и неуклонное сокращение политической конкуренции; усиливаются националистические и консервативные тенденции в идеологии и риторике.

Связан ли геополитический разворот России, все сильнее удаляющейся от Запада, с ее отходом от либерализма внутри страны? Взаимосвязь между политическим режимом в России и ее международными отношениями если и обсуждается, то, как правило, в том смысле, что оппозиционный курс внешней политики России определяется ее недемократическими внутренней политикой и политэкономией³. Какие бы причины ни приводили ученые — будь то экономический фактор, связанный с низкоурожайной почвой, или идеологический, связанный с панславизмом или идеями коммунистической революции, — в конце концов все сводится к тому, что сущностной особенностью России является стремление к экспансии и демонстрации собственной мощи за пределами страны⁴. Современные авторы часто отмечают, что российская элита, стоящая во главе недемократического (клептократического⁵, фашистского⁶) режима, стремится отвлечь внимание собственных граждан военными победами и воображаемыми внешними угрозами для того, чтобы удержать власть. Иными словами, Путин вступает в войну за границей, чтобы добиться легитимности на родине.

Эти аргументы привычны и воспринимаются почти как нечто само собой разумеющееся. Гораздо меньше внимания, однако, уделяется обратному тезису: что современный российский режим отчасти является продуктом международной обстановки, сложившейся после окончания холодной войны, когда он, собственно, и формировался. А в том, как именно строился мировой порядок в тот период, российские элиты, справедливо или нет, видели угрозу существованию своей страны.

В течение 25 лет, отделяющих нас от завершения холодной войны, Россия развивалась на фоне беспрецедентной мощи США. Мощь необязательно предполагает угрозу; но странам, за редким исключением, свойственно воспринимать превосходящую силу как угрозу. В последние 25 лет, и особенно после бомбардировок Югославии силами НАТО в 1999 году, Россия начала видеть в мощи и влиянии Соединенных Штатов многоплановую угрозу со стороны Запада. К 2016 году в России укоренилось мнение, что США — это главная военная сила в мире, лидер военного альянса, который неумолимо приближается к российским границам и использует военные и финансовые рычаги, чтобы свергнуть конкурирующие режимы или просочиться в них⁷. Эта точка зрения выражается в официальных заявлениях, государственных СМИ и политических кругах. Россия налагает ограничения на гражданское общество, неправительственные организации, помощь иностранных организаций, СМИ и контролирует стратегические экономические активы. Все это — важные отличительные черты авторитарного режима. Однако эти действия оправдываются необходимостью создать противовес внешней угрозе со стороны Запада. Даже если допустить, что подобные страхи в действительности не вполне обоснованы, — может быть, те, кто принимает решения в России, в самом деле чувствуют опасность, исходящую извне, и именно поэтому принимают те или иные решения, ужесточающие контроль внутри страны? Можно ли предположить, что Россия была бы сейчас другой, более демократической, если бы международная обстановка была иной?

У этих вопросов нет окончательных ответов, потому что нельзя вырвать Россию из международного контекста и посмотреть, как бы складывался российский режим в других условиях. Но в этом-то и дело. Мы не можем считать, что международная обстановка, в которой находилась Россия, никак не влияла на изменения внутри страны. Также мы не должны думать, что международные отношения не скажутся на развитии ситуации внутри России в будущем. Рассматривая последовательность конфликтных ситуаций в международных отношениях, возникавших на протяжении двух последних десятилетий, а также поворот России к авторитаризму, в этой работе я пытаюсь разобраться, возможно ли, что мы имеем дело с порочным кругом, в котором внешние угрозы приводят к ужесточению порядков внутри страны и наоборот. В итоге в России постоянно усиливаются недемократические, реакционные тенденции — и в том, что касается взаимоотношений с США, и в отношениях с собственными гражданами.

Мы обычно не думаем о господстве США как об источнике возникновения недемократических режимов. В последнее десятилетие исследователи, изучающие роль международной обстановки в формировании внутренних политических режимов как в мире в целом, так и в посткоммунистической Европе в частности, неизменно приходят к выводу, что западное влияние способствует демократизации. Эти авторы утверждают, что (либеральные) международные и региональные организации содействуют демократизации следующими способами: путем социализации элит; используя фактор экономических преимуществ, которые дает членство в международных соглашениях, для того, чтобы влиять на политические режимы потенциальных участников; укрепляя связи, которые ставят недемократические режимы в зависимость от экономики и политики демократических государств⁸. Многие исследователи изучают долгосрочное влияние международных программ по поддержке демократии, а также формирование общественных организаций и СМИ, которые создают основу для демократизации. Также их интересует двустороннее влияние «взаимосвязей» и «рычагов» между соседними государствами и союзниками⁹. Другие исследуют, как межгосударственные активистские сети влияют на мобилизацию с целью демократических изменений, возникающую в ответ на фальсификации на выборах¹⁰. Международное демократическое сообщество стремится «ассимилировать» государства путем социализации, поддержки и межнациональных сетей и связей. В работах, посвященных международному демократизирующему влиянию, нет недостатка.

Однако все эти работы отличает отчетливо благосклонный или либеральный взгляд на международную обстановку и природу международного влияния. Влияние извне предстает как исключительно «благоприятное»: внешние политические акторы всегда помогают обществу избавиться от оков недемократического правительства, а международное воздействие способствует демократии. Это отчасти справедливый, но весьма ограниченный взгляд на роль международных факторов в формировании политических режимов. И, что немаловажно, подобный взгляд на международные отношения едва ли можно встретить в Москве или Пекине. Он не принимает в расчет ни роль внешних угроз и беспокойства по поводу национальной безопасности и территориального суверенитета, ни то, как конфликтные геополитические отношения между государствами отражаются на их внутреннем развитии.

Это важные упущения. Ученые предшествующей эпохи, занимавшиеся общественными науками, указывали на связь между внешними угрозами и внутренними свободами, или «конституцией» государств. Отто Хинце, военный историк, современник Макса Вебера, писал, что, обращая внимание исключительно на внутренние источники политических режимов, мы, «по сути, вырываем каждое отдельно взятое государство из контекста, в котором оно формировалось; мы рассматриваем государство в изоляции, само по себе, не задаваясь вопросом, существует ли связь между его отличительными особенностями и его отношениями с окружающим миром»¹¹. В соответствии с реалистической школой международных отношений «окружающий мир», влияющий на развитие режима, рассматривался как угроза. Природа и степень этой угрозы определялись географическим положением и близостью к другим источникам силы. Считалось, что соседи не социализируют страны напрямую; в рамках реалистической школы «конституции» стран — это ответ или реакция на уровень безопасности, который определяется их окружением. На государства влияют не «ценности» соседей, а экзистенциальная конкуренция с ними¹². Политолог Гарольд Лассуэлл считал, что высокий уровень внешней и военной угрозы порождает недемократические «гарнизонные государства»¹³. Немногочисленные современные работы, посвященные влиянию внешних угроз на формирование политических режимов, приходят к выводу, что внешние угрозы и межгосударственные конфликты оказывают отрицательное воздействие на развитие демократии¹⁴.

Чтобы оценить роль внешней угрозы, полезно взглянуть на реальное соотношение сил и на восприятие угроз в России. В какой международной обстановке Россия существует последние 25 лет? США крайне активны, доминируют в военном плане и постоянно увеличивают свое присутствие на границах России. В первый срок Путина на посту президента, с 2000 по 2005 год, военные расходы США увеличились с $415 до $610 млрд и превысили 40% от мировых¹⁵. Следуя инициативам, исходящим из США, НАТО устойчиво расширялось. В 1999 году к альянсу присоединились Польша, Чехия и Венгрия; в 2004 году — Словакия, Словения, Румыния, Болгария и страны Балтии — Эстония, Латвия и Литва; в 2009-ом — Хорватия и Албания. Альянс ясно давал понять, что готов принять новых участников; таким образом, возросла вероятность того, что территории, ранее входившие в состав Советского Союза, станут частью архитектуры безопасности НАТО¹⁶. В 2008 году на саммите в Бухаресте альянс открыто заявил, что Грузия и Украина «станут членами НАТО»¹⁷

Рост военных расходов США, усиление их относительной военной мощи и расширение альянса сопровождались изменениями в американской доктрине. Международная демократизация и права человека были объявлены важнейшим приоритетом национальной безопасности, а вмешательство во внутренние дела других государств получило в доктрине прямое одобрение. Эти изменения поддержали обе партии. Политика «силового либерализма», которую администрация Клинтона проводила на Балканах, и расширение НАТО соответствовали им не менее, чем вторжение в Ирак при Буше. Но наиболее четко они были сформулированы во второй инаугурационной речи Джорджа Буша-младшего в 2005 году:

«Происходящие события и здравый смысл приводят нас к единственному выводу: существование свободы в нашей стране все сильнее зависит от процветания свободы в других странах. Чтобы надеяться на мир в нашем мире, нужно распространять свободу по всей земле. Сегодня насущные интересы Америки совпадают с нашими базовыми принципами. … Распространение этих идеалов — это миссия, благодаря которой возникла наша нация. Это благородное достижение наших отцов. Теперь же это становится насущной необходимостью для нашей системы безопасности и требованием эпохи. Поэтому политика Соединенных Штатов заключается в стремлении поддержать развитие демократических движений и институтов во всех странах и культурах. Наша конечная цель — покончить с тиранией в нашем мире»¹⁸.

Если чувство угрозы возникает из соотношения намерений и возможностей¹⁹, нужно очень страстно верить в благие намерения США, чтобы после холодной войны не считать Америку угрозой²⁰. Прошлый опыт не дает оснований российским элитам верить в благожелательность Запада. В заявленной политике вмешательства «во все страны и культуры» они увидели не благие либеральные намерения, а предлог для использования и экспансии американской силы. В глазах российского правительства в последние 25 лет угроза, исходящая от американского господства, становилась все более явной²¹. Косово в 1999 году. Ирак в 2003-м. Украина в  2004-м. Грузия в 2008-м. Ливия в 2011-м. Украина в 2014-м. Каждый кризис укреплял картину мира элиты, в которой Америка — с ее мощью и готовностью вторгаться в другие страны — воспринималась как источник опасности.

Каково было воздействие либерального американского господства на Россию? Некоторые предполагали, что крушение одного полюса двуполярной системы²² положит конец противостоянию, или, по меньшей мере, альтернативным нормативным принципам²³. Майкл Макфол утверждал, что в «монополярном» мире, который возник после распада СССР, отсутствие конкурентного давления вкупе с тем, что демократический капитализм оказался единственной моделью развития, означало, что США больше не опасаются революционной смены режима. Другие государства более не в состоянии оказывать помощь авторитарным режимам, которые подавляют народное сопротивление в своей стране²⁴. Под влиянием международной обстановки политические режимы будут сдвигаться в сторону демократии. Иными словами, в мире, где есть только один нормативный полюс и центр силы, не остается иной возможности, кроме как перейти на сторону сильного.

Россия, разумеется, поступила наоборот. В ответ на наращивание и неоднократное применение американской военной силы за пределами границ США Россия увеличила расходы на вооружение и начала серьезную реформу вооруженных сил. В результате в России появилась гораздо более эффективная и менее коррумпированная армия²⁵. В первый президентский срок Путина реформа носила ограниченный характер и был значительно увеличен военный бюджет, хотя доля военных расходов в ВВП и в бюджетных расходах в целом сохранялась примерно на одном уровне: около 4% и 10–11%, соответственно²⁶. Однако после российско-грузинского кризиса 2008 года правительство начало серию реформ под руководством министра обороны Анатолия Сердюкова. Армия перешла от модели массовой мобилизации с большим офицерским корпусом к более эффективной мобильной модели, опиравшейся в большой степени на хорошо экипированных и обученных профессиональных военнослужащих. Расходы выросли, а личный состав сократился. Базовая модель российской армии подверглась трансформации. Внезапные проверки и тренировки боеготовности стали нормой. Россия вкладывала большие средства в производство танков и самолетов нового поколения и целенаправленно осуществляла перевооружение частей и подразделений современной военной техникой. Ядерное оружие по-прежнему оставалось для России надежным ответом в случае возникновения угрозы существованию государства; но одновременно в стране были созданы хорошо подготовленные мобильные силы специального назначения, способные осуществить быстрое и незаметное развертывание и ответить на угрозу применения обычных вооружений. (Подробнее о военных реформах последних лет см. статьи Александра Гольца в журналах Pro et Contra и Контрапункт; в частности, Страна победившего милитаризма в Контрапункте, 2016, №5 — Прим. ред.) Кроме того, правительство усилило давление на инакомыслие внутри страны.

В какой степени ужесточение политического режима связано с тем, что упомянутые выше кризисы усиливали у России ощущение внешней угрозы? Многие исследователи полагают, что российские лидеры намеренно создают представление, будто сложившаяся в мире обстановка таит в себе угрозы для России, и используют этот образ для упрочения собственного закрытого и коррумпированного режима. Россию нередко называют клептократией. Но власть, занятая преимущественно личным обогащением, не должна тратить больше десяти процентов государственного бюджета на военные расходы, тем более выделять значительные средства на проведение регулярных учений, направленных на реальное повышение боеготовности. Клептократы — правители, которых интересует только собственное обогащение, как Януковича в Украине или Мобуту в Конго, — кладут деньги к себе в карман, отчего все функции режима атрофируются, кроме тех, что необходимы для политического выживания самого клептократа. Если бы российское правительство раздувало внешнюю угрозу только для того, чтобы остаться у руля, оно бы не тратило реальные деньги на оборону. Государственные расходы заставляют прийти к выводу, что официальные заявления о внешней угрозе — не просто пропаганда для внутреннего потребления.

Как было сказано выше, у нас нет возможности заглянуть в параллельную вселенную, где США слабее и не стремятся насаждать демократию с помощью военной силы. Однако мы можем лучше разобраться в ситуации, если проанализируем, когда и в какой последовательности в России происходили изменения режима. Если верно, что внешняя угроза побуждает к ограничениям свобод внутри страны, то за активными действиями США и НАТО должно следовать ужесточение режима в России. После каждого нового кризиса такого рода Россия должна последовательно отгораживаться от международного либерального порядка, вкладывая средства в силовые структуры и усиливая авторитарный контроль внутри страны. Реакция российского руководства может быть описана как своего рода «консервативный реализм»: стремление России уравновесить влияние и господство США в мире проявляется в ужесточении политического контроля в стране и использовании силы за ее пределами.

Судя по официальным документам, посвященным проблемам безопасности, — например, Концепции внешней политики Российской Федерации и Концепции национальной безопасности Российской Федерации, — кардинальный поворот в восприятии угрозы в России произошел во время наступательных военных операций НАТО в Косово. До этого в официальной правительственной оценке безопасности не указывалось, что США и их господствующее положение представляют угрозу для России. Расширение НАТО, начавшееся в середине 90-х, в России встретили с неудовольствием, однако само по себе оно, по-видимому, не было воспринято как угроза территориальной целостности страны²⁷. В 1997 году, после того, как Польшу, Венгрию и Чехию пригласили в Североатлантический альянс, ни НАТО, ни США не фигурировали в списке угроз, перечисленных в российской доктрине безопасности. Внешние военные угрозы вообще едва удостоились упоминания. Даже первые в истории масштабные военные действия НАТО — наступательная операция в Боснии против сил боснийских сербов — получили одобрение Совбеза ООН. Со времен Горбачева США в России не считали враждебным государством; и хотя расширение НАТО и применение силы вызвали в России определенное беспокойство, это все-таки не привело к кардинальному пересмотру отношения к Америке.

Все изменилось после Косова. Восприятие полностью трансформировалось после бомбардировок Югославии силами НАТО в 1999 году. Они показали, что альянс может быть и будет использован для наступательных операций за пределами национальных территорий для вмешательства во внутренние дела суверенных государств без одобрения ООН. Российские лидеры немедленно ощутили потенциальную угрозу. Объединение усилий внешних военных сил (США и НАТО) и внутренней оппозиции («Армии освобождения Косова») с целью свержения правительства страны стало восприниматься как новый способ ведения войны и «формирования однополярного мира»²⁸. В Концепции национальной безопасности Российской Федерации от октября 1999 года — первой после войны в Косово — было указано, что международное влияние на внутреннюю политику России является угрозой национальной безопасности²⁹. Отмечалось, что усиление контроля внутри страны стратегически необходимо для того, чтобы не допустить подрыва внутренней безопасности России извне. В асимметричном мире, где доминирует Запад, мысль о том, что внешние силы могут использовать внутреннюю оппозицию для свержения режима, вызвала у некоторых лидеров порочное желание ограничить или полностью искоренить в своей стране плюрализм — неотъемлемый элемент демократического правления. Селест Уолландер (впоследствии, при президенте Обаме, Уолландер возглавила отдел России и Центральной Азии в Совете национальной безопасности США), которая внимательно следила за российской политикой в сфере безопасности, отмечала в начале 2000 года, что «многие российские аналитики считают, что взаимное недоверие в отношениях [между США и Россией] приближается к уровню холодной войны»³⁰.

Вскоре после бомбардировок Югославии силами НАТО весной 1999 года в России наметился поворот к авторитаризму³¹. В качестве своего преемника Ельцин избрал бывшего офицера КГБ; Кремль укрепил вертикаль власти и вторгся в Чечню, чтобы восстановить контроль федерального правительства над этой территорией и таким образом исключить возможность вмешательства Запада для поддержки сепаратистского движения внутри России, как это произошло в Косово. В первый президентский срок Путин резко расширил сферу государственного контроля. Ключевые телеканалы перешли во владение государственных корпораций и банков. В свою очередь, главами госкорпораций и банков стали люди из близкого окружения Путина, как правило, силовики³². Произошла ренационализация природных ресурсов, контроль над которыми отошел людям, связанным с Путиным отношениями личной преданности. Те, в чьих руках находилась крупная собственность, либо присягнули на верность режиму (Михаил Фридман, Владимир Потанин, Вагит Алекперов), либо были лишены этой собственности (Михаил Ходорковский, Владимир Гусинский, Борис Березовский). Иностранных инвесторов вытеснили из ключевых отраслей. Было введено новое административное деление России в соответствии с расположением военных округов и отменены выборы губернаторов.

Все эти изменения привели к ухудшению в отношениях России с США. Американские президенты критиковали действия России. Это лишь укрепляло Россию во мнении, что, поскольку США занимают господствующее положение и с готовностью вмешиваются во внутригосударственные дела других стран, любые движения, которые могут оказаться в оппозиции к правящему режиму — будь то этнические/сепаратистские, либеральные или гуманитарные, — это потенциальная «пятая колонна», которую может использовать могущественный внешний враг. Озабоченное внимание США к тому, что происходит внутри России, укрепляло убежденность российского руководства, что для противостояния внешней угрозе необходим внутренний контроль.

Вторжение Штатов в Ирак и цветные революции стали дополнительным свидетельством того, что господство США представляет угрозу нового типа, и усугубили негативную тенденцию в отношениях между Россией и Америкой³³. Особенно значимыми были цветные революции в Югославии (2000), Грузии (2003) и Украине (2004). В этих случаях, как и в случаях с «Армией освобождения Косова»,  в России воспринимали оппозицию не как народное движение за свободу и демократию, а как организованную сеть прозападных агентов, которую США использовали для свержения недружественных лидеров. Даже когда участие американского правительства в этих революциях не было очевидно, среди российских элит преобладало мнение, что Штаты приложили к ним руку, а под «курсом на свободу» скрывается стратегия США по свержению неугодных режимов. Утверждения о наличии связей между западной поддержкой и внутренней оппозицией не вполне безосновательны. Политологи Стивен Левицки и Лукан Вэй указывают на организационные связи Запада с местным бизнесом и неправительственными организациями как на ключевой фактор, влияющий на демократизацию страны³⁴. Как отмечал Макфол по поводу Украины, внешняя помощь США и Европы «в значительной степени способствовала деятельности общественных организаций, что помогло активизировать явку и затем отстоять результаты голосования», а «одно из наиболее влиятельных изданий, “Украинская Правда”, практически полностью финансировалось из-за границы»³⁵. Транснациональные сети обучали активистов и организовывали внешнюю помощь³⁶. Поддержка НПО, СМИ и наблюдение за ходом выборов стали для США неотъемлемым элементом международной помощи и деятельности по продвижению демократии в мире.

После Оранжевой революции в Украине в российских доктринах безопасности появились формулировки, отражающие новый негативный сдвиг в восприятии США и их влияния на внутригосударственные дела. Для борьбы с однополярным господством Америки нужно было уже не просто укреплять боеспособность, чтобы уравновесить Штаты. Теперь ставилась задача ограничить американский «курс на свободу», в глазах России — инструмент, позволяющий США распространять свою власть и вмешиваться в дела других стран путем «гибридной войны». С начала 2000-х Кремль заявлял, что США распространяют свое влияние посредством внедрения и подрывной деятельности против недружественных правительств; что в своем бесконечном стремлении к власти Штаты используют национальное и международное законодательство в собственных интересах; и что сегодняшний мировой порядок во многом представляет собой механизм для осуществления американских замыслов и упрочения американского влияния. Смена режима приравнивалась к подчинению Америке. Внешние акторы, способствующие внедрению новых норм, и связанные с ними местные гражданские организации считались передовым отрядом американских сил. К январю 2005 года российские государственные СМИ открыто заявляли, что против России теперь ведется новая холодная война, в арсенале которой «политические провокации, осуществляемые с помощью спецопераций, информационная война и политическая дестабилизация, а также захват власти специально подготовленными меньшинствами… в результате бархатных, васильковых, оранжевых и прочих революций»³⁷.

Утверждение о наличии связей между США и внутренней оппозицией — независимо от того, существовали ли они в действительности, — также негативно повлияло на режим³⁸. Выступая в Госдуме в мае 2005 года, глава ФСБ Николай Патрушев говорил, что иностранные разведывательные службы используют неправительственные организации, чтобы внедриться в российское общество, и «под прикрытием реализации в регионах России гуманитарных и образовательных программ ими осуществляется лоббирование интересов определенных стран и сбор информации закрытого характера по широкому спектру проблем»³⁹.

После Оранжевой революции в Украине в 2004 году российское правительство ввело новые законодательные ограничения на деятельность НКО, ужесточило контроль над иностранными программами помощи, а также приняло ряд мер, ограничивающих свободу СМИ, деятельность международных правозащитных организаций и наблюдателей за ходом выборов⁴⁰. Путин открыто заявил, что закон, ограничивающий деятельность НКО, «призван оградить от вмешательства иностранных государств во внутриполитическую жизнь Российской Федерации»⁴¹.

Сразу после цветных революций был принят целый ряд мер, которые с полным основанием можно считать непосредственным ответом на эти события⁴²: был усилен контроль над обществом, в официальной пропаганде громче зазвучали националистические мотивы и были созданы квазигражданские организации националистического толка.

Когда в 2011–2012 годах в России вспыхнули массовые протесты, американское правительство выразило открытую поддержку этим акциям. Выступая в Литве, госсекретарь Хиллари Клинтон заявила, что «россияне, как и все остальные, заслуживают того, чтобы их мнение было услышано, а голоса подсчитаны»⁴³. На это российское правительство ответило выдворением из страны Агентства США по международному развитию (USAID). Кроме того, был принят закон, обязывающий организации, получающие финансирование из-за рубежа, регистрироваться в качестве «иностранных агентов»; введены новые ограничения на участие в протестных акциях; а в государственной риторике вновь и вновь звучали заявления о влиянии внешних сил на внутриполитическую ситуацию в России⁴⁴. «Закручиванию гаек» предшествовали слова Путина о том, что оппозиционные лидеры «услышали сигнал и при поддержке Госдепа США начали активную работу… Мы все здесь взрослые люди и понимаем, что часть организаторов действует по известному сценарию, перед ними стоят узкокорыстные политические цели»⁴⁵.

Страх перед цветными революциями — которые, как полагали российские власти, по всей видимости, получают иностранное финансирование и одобрение извне, — побудил Россию организовать эффективное противодействие с помощью авторитарных стратегий, доктрин и идей. Внешняя поддержка демократии привела к ужесточению режима.

С началом кризиса в Украине в 2014 году российский режим стал еще более закрытым, а враждебность в российско-американских отношениях резко усилилась⁴⁶. Ощущение угрозы в Москве явно усугубилось, когда правительство Януковича было неконституционным образом изгнано, а власть захватила проамериканская, пронатовская, антироссийская коалиция. Кремль отреагировал рядом внутриполитических, военных и идеологических мер, призванных восстановить равновесие⁴⁷. В качестве военного ответа модернизированная в предшествующие годы российская армия быстро аннексировала Крым и поспешила на помощь восточно-украинским сепаратистам. К маю 2014 года в российской концепции безопасности цветные революции как форма гибридной войны, которую ведет Америка, были названы основной внешней угрозой⁴⁸. Новые законы еще больше ограничили присутствие иностранных донорских организаций и снизили допустимую долю иностранной собственности в СМИ до двадцати процентов. В результате сменила владельцев газета «Ведомости» — один из последних относительно независимых источников новостей. Пропаганда клеймила оппозиционеров «пятой колонной» на службе у Запада. Госдума приняла закон, разрешающий ФСБ применять огнестрельное оружие при значительном скоплении людей⁴⁹. А Кремль создал Национальную гвардию, подчиняющуюся непосредственно президенту.

Конечно, не каждый шаг России, уводящий ее от формальной демократии, объясняется внешними обстоятельствами. Борис Ельцин стрелял по российскому парламенту и протолкнул сверхпрезидентскую конституцию на референдуме в 1993 году — эти действия не имеют никакой очевидной связи с международными факторами. Ограничение деятельности политических партий также нельзя объяснить реакцией на внешние факторы, поскольку никакие политические партии не получали иностранной поддержки. Более того, иногда ужесточение режима — например, отмена губернаторских выборов или установление контроля над гражданскими организациями — было связано с терактами и сепаратистскими движениями, которые определенно должны были обострить ощущение угрозы, исходящей изнутри страны. После трагедии «Норд-Оста» в октябре 2002 года был принят ряд антитеррористических законов, ограничивающих освещение чрезвычайных ситуаций в СМИ, а НТВ — последний независимый федеральный телеканал — фактически перешел в руки государства. После теракта в Беслане в 2004 году — больше чем за месяц до начала Оранжевой революции в Украине — Госдума отменила выборы губернаторов. Но заявления российских властей и явные попытки воспрепятствовать иностранному влиянию путем усиления контроля в стране демонстрируют, что даже эти внутриполитические проблемы рассматривались исключительно через призму международной угрозы и конкуренции.

Не все страны реагировали на господствующее положение США попытками создать ему противовес или ужесточить авторитарный контроль; не все были в состоянии это сделать. Реакцией Германии и других членов НАТО стало сокращение их собственных военных расходов — тем самым они добровольно пошли на то, чтобы снизить способность противостоять внешним угрозам. Они всячески приветствовали американскую мощь и видели в ней опору, а не угрозу своей безопасности. Но в представлении России, у которой за плечами был советский опыт, картина мира выглядела совершенно иначе, и авиаудары стран НАТО по Югославии полностью ей соответствовали. Российская элита издавна считала внутреннюю оппозицию агентом внешних сил. В 1947 году Джордж Кеннан писал: «В 1924 году Сталин, в частности, обосновывал сохранение органов подавления, под которыми среди прочих он подразумевал армию и секретную полицию, тем, что, “до тех пор пока существует капиталистическое окружение, сохраняется опасность интервенции со всеми вытекающими из нее последствиями”» (Кит Дарден ошибочно указывает в качестве источника этой цитаты «Длинную телеграмму»; в действительности это цитата из статьи Кеннана «Истоки советского поведения», опубликованной в журнале Foreign Affairs в 1947 году. См. также русский перевод — Прим.ред.). С тех пор, в полном соответствии с этой теорией, всю внутреннюю оппозицию в России последовательно представляли агентами иностранных реакционных сил, враждебных Советской власти.

Возможно, подобная реакция России на рост американской мощи не была неизбежной. Но она определенно оказалась созвучна советской риторике времен холодной войны об угрозе проникновения врага в страну.

Чтобы поместить реакцию России в более широкий контекст, можно вспомнить труды историка и дипломата Эдварда Х. Карра. Он говорил о факторе соотношения сил, лежащем в основе нормативных обязательств в международных вопросах. Работая в 1930-е годы, но рассматривая в своем исследовании идеологии доминирующих государств в предшествующие периоды, историк отмечал, что интернационализм и универсализм — это идеологии держав, стремящихся к мировому господству, к гегемонии. Карр считал, что универсальные ценности удобны именно могущественным государствам, поскольку ими можно оправдать вторжение и вмешательство во внутренние дела других стран — что в принципе под силу только самым сильным державам. «К международной солидарности и мировому единству, — пишет Карр, — призывают те доминирующие государства, которые надеются осуществлять контроль над объединенным миром». В свою очередь, отмечает историк, идеологическая реакция развивающихся стран обусловлена их более слабым положением. «Страны, стремящиеся попасть в доминантную группу, естественным образом противопоставляют национализм интернационализму государств, обладающих контролем»⁵⁰. Универсализм, как либеральный, так и коммунистический, — это идеология доминирующих стран. Государства, набирающие или, напротив, теряющие силу, обращаются к национализму и партикуляризму.

Развитие России после окончания холодной войны происходило в условиях американского господства. В арсенале США были военная мощь, сети активистов, поддерживающих демократические выборы в других странах, а также открыто провозглашаемая цель распространения демократии путем смены режимов. На примере антилиберализма в России и Китае мы можем наблюдать парадоксальный эффект уникального статуса США как наиболее мощной доминирующей державы: извращение доминирующих норм в целях защиты. В государствах, у которых достаточно сил, чтобы оказать противодействие, и где исторически внутренний плюрализм рассматривался как источник внешней угрозы, сопротивление американскому доминированию приводит к антилиберализму — что, в свою очередь, сказывается на формировании внутриполитических институтов. Печально, что господство либерально-демократических государств в мире не обязательно приводит к постепенному распространению демократии и нормативной ассимиляции недемократических развивающихся стран. Но это не должно удивлять. Вполне естественно, что первой реакцией на «силовой» либерализм становится попытка оказать ему сопротивление.

Именно это мы видим на примере России. Ответом на либерально-демократический универсализм и американское господство стали наращивание военной мощи, репрессивный разворот внутри страны и консервативный антидемократический национализм. Опасаясь США и их вмешательства в свои внутренние дела, российские власти последовательно ужесточали политический контроль над государством и обществом. В свою очередь, это ухудшало отношения со Штатами. В этом смысле репрессивный режим в России нельзя объяснять исключительно внутренними причинами. Отчасти он сформировался в результате реакции на мировой порядок, в котором США заняли доминирующее положение, а также на продвижение демократии по всему миру. Либеральный универсализм все чаще опирался на применение силы. Он явно становился все более «американским» — Америка обеспечивала поддержку этого курса и его правовые основания; с расширением НАТО и цветными революциями он все ближе подступал к российским границам. И по мере того, как это происходило, Россия становилась не более свободной, а более закрытой. В результате конфликта с Западом по поводу Украины и последовавших за ним санкций внешняя угроза усилилась — и Россия стала еще более закрытой, усугубились националистические тенденции, внутренняя политика стала более репрессивной. Господство США и их стремление распространять демократию вызвало у России парадоксальную, но едва ли неожиданную реакцию: недемократический режим ужесточился, а национализм и антилиберализм укрепились как в сфере идей, так и на практике. Будь российско-американские отношения менее напряженными, возможно, Россия сейчас была бы совсем другой, более демократической. А более демократическая Россия, в свою очередь, вероятно, смогла бы выстроить более дружественные отношения со Штатами.

Это не значит, что в конфликтных отношениях России с Западом или ее авторитарном развороте в том или ином смысле «виновато» какое-то конкретное американское правительство или американский президент. В период после окончания холодной войны не было никаких серьезных оснований для того, чтобы главенствующее положение или демократические институты США подверглись изменениям. Возможно, американских ценностей в сочетании с американским господством самих по себе хватило для осложнения российско-американских отношений. Но ужесточение внутреннего контроля после каждого международного кризиса в отношениях с Западом, начиная с Косово, говорит о том, что в случае с Россией союз либеральных идеалов и силы — особенно военной — оказался пагубным.

Вероятно, случай России не уникален и указывает на необходимость более глубокого изучения отношений между государственной мощью и идеями, а также между господством США и эффективностью распространения демократии. Поскольку самое сильное государство в мире практикует «силовой» либерализм, возникают опасения, что свобода будет использована как предлог для вмешательства во внутренние дела других стран. Дело продвижения демократии по всему миру — поддержка СМИ, общественных организаций и академической среды, то есть тех сообществ, члены которых склонны разделять ценности другого, более сильного государства, — парадоксальным образом может привести к репрессиям и росту национализма или, как минимум, подорвать собственные, внутренние источники демократизации государства. Сила, в особенности военная, может свести на нет способность страны распространять свои идеи. Демократические ценности, возможно, сами по себе истинны, но когда они звучат из уст самого могущественного государства за всю историю человечества, эта истина вполне может показаться ложью.

Перевод Киры Тулуповой

Ответ Федора Лукьянова

 Примечания

1. Оригинал статьи Дардена см.: Darden K.A. Russian Revanche: External Threats & Regime Reactions // Daedalus. Spring 2017. Vol. 146, Issue 2. P. 128–141. URL: http://www.mitpressjournals.org/doi/full/10.1162/DAED_a_00440 (доступ 02.10.2017).
   
2.  Darden K.А. Economic Liberalism and Its Rivals: The Formation of International Institutions Among the Post-Soviet States. New York: Cambridge University Press, 2009.
   
3. Другие работы предполагают, что динамика российского режима или никак не связана с внешним влиянием, или не подвержена его воздействию. Hale H.E. Patronal Politics: Eurasian Regime Dynamics in Comparative Perspective. New York: Cambridge University Press, 2015 (см. рецензию на нее Владимира Гельмана в Контрапункте, №2, 2015. URL: — Прим. ред.); и Way L. A. Resistance to Contagion: Sources of Authoritarian Stability in the Former Soviet Union // Bunce V., McFaul M., Stoner-Weiss K. (Eds.) Democracy and Authoritarianism in the Postcommunist World. Cambridge: Cambridge University Press, 2010.
   
4. Pipes R. Russia Under the Old Regime. New York: Scribners, 1974, Ch. 1; «X» {George F. Kennan} The Sources of Soviet Conduct // Foreign Affairs. 1947, July; Kotkin S. Russia’s Perpetual Geopolitics // Foreign Affairs. 2016. Vol. 95, № 3.
   
5. Dawisha K. Putin’s Kleptocracy: Who Owns Russia? New York: Simon and Schuster, 2014.
   
6. Motyl A.J. Is Putin’s Russia Fascist? // Atlantic Council. 2015. April 23^rd. URL: http://www.atlanticcouncil.org/blogs/ukrainealert/is-putin-s-russia-fascist(доступ 31.08.2017).
   
7. Mearsheimer J.J. Why the Ukraine Crisis is the West’s Fault: The Liberal Delusions that Provoked Putin // Foreign Affairs. 2014. September-October. Vol. 93, № 5.
   
8. Levitsky S., Way L.A. Competitive Authoritarianism: Hybrid Regimes after the Cold War. New York: Cambridge University Press, 2010; Pevehouse J.C. Democracy from Above: Regional Organizations and Democratization. Cambridge: Cambridge University Press, 2005; и Vachudova M. Europe Undivided: Democracy, Leverage and Integration after Communism. London: Oxford University Press, 2005.
   
9. Carothers T. Aiding Democracy Abroad: The Learning Curve. Washington, D.C.: Carnegie Endowment for International Peace, 1999; McFaul M. The Missing Variable: The «International System» as the Missing Link Between Third and Fourth Wave Models of Democratization // Bunce V., McFaul M., Stoner-Weiss K. Op. cit.; Comparing Oranges and Apples: The Internal and External Dimensions of Russia’s Turn Away from Democracy // Ibid.; Levitsky S., Way L.A. Op. cit.;Brinks D., Coppedge M. Diffusion is No Illusion: Neighbor Emulation in the Third Wave of Democracy // Comparative Political Studies. 2006. May. Vol. 39, №4. P. 463–489; и Gleditsch K.S., Ward M. D. Diffusion and the International Context of Democratization // International Organization. 2006. Vol. 60, №4. P. 911–933.
   
10. Bunce V., Wolchik S. Defeating Authoritarian Leaders in Postcommunist Countries. New York: Cambridge University Press, 2011.
    
11. Hintze O. The Formation of States and Constitutional Development: A Study in History and Politics // Gilbert F. (Ed.) The Historical Essays of Otto Hintze. New York: Oxford University Press, 1975. P. 157–177.
    
12. Waltz K. Theory of International Politics. New York: McGraw-Hill, 1979
    
13. Lasswell H.D. The Garrison State // The American Journal of Sociology. 1941. Vol. 46, №4. P. 455–468.
    
14. Gurr T.D. War, Revolution, and the Growth of the Coercive State // Comparative Political Studies. 1988. Vol. 21, №1. P. 45–65; Thompson W.R. Democracy and Peace: Putting the Cart before the Horse // International Organization. 1996. Vol. 50, №1. P. 141–174; Reiter D. Does Peace Nurture Democracy? // The Journal of Politics. 2001. Vol. 63, №3. P. 935–948; Gibler D.M. Outside-In: The Effects of External Threat on State Centralization // The Journal of Conflict Resolution. 2010. Vol. 54, №4. P. 519–542; Rasler K., Thompson W.R. Borders, Rivalry, Democracy, and Conflict in the European Region, 1816–1994 // Conflict Management and Peace Science. 2011. Vol. 28, №3. P. 280–305; и Krebs R.R. In the Shadow of War: The Effects of Conflict on Liberal Democracy // International Organization. 2009. Vol. 63, №1. P. 177–210. При огромном количестве работ, посвященных ключевой роли внешней угрозы и международной конкуренции в становлении государственных институтов, развитии национализма и формировании политики в отношении меньшинств, поражает малочисленность работ на тему связи между внешней угрозой и типом режима. О литературе, посвященной формированию государств и наций, см. Darden K., Mylonas H. Threats to Territorial Integrity, National Mass Schooling, and Linguistic Commonality // Comparative Political Studies. 2016. September. Vol. 49, №11. P. 1446–1479.
    
15. SIPRI Military Expenditure Database// Stockholm International Peace Research Institute. URL: https://www.sipri.org/databases/milex (доступ 01.09.2017).
    
16. По мере расширения НАТО члены альянса снижали расходы на военный сектор, но присоединение новых участников означало, что США получают больше возможностей распространять свое влияние в Европе на восток. В этом году к альянсу может присоединиться Черногория (Статья была закончена до официального присоединения, которое состоялось 5 июня 2017 года — Прим. ред.)
    
17. См.: Stent A. The Limits of Partnership: U.S.-Russian Relations in the Twenty-First Century. Princeton (NJ): Princeton University Press, 2014.
    
18. Second Inaugural Address of George W. Bush; January 20, 2005 // The Avalon Project. Documents in Law, History and Diplomacy. Yale Law School. URL: http://avalon.law.yale.edu/21st_century/gbush2.asp (доступ 01.09.2017).
    
19. Walt S.M. The Origins of Alliances. Ithaca (NY): Cornell University Press, 1982.
    
20. Эти заявления отражали мысль о том, что суверенитет иностранных правительств условен (и зависит от демократии и прав человека), а США могут легитимно использовать силу для свержения нелегитимных режимов. Когда отсутствует международный орган, оценивающий легитимность, и государства сами выносят суждения относительно собственных действий, подобные заявления представляются крайне опасными.
    
21. Luk’yanov F. Perestroika 2014: The Reasons Behind Moscow’s Firm Stance on Ukraine // Valdai Discussion Club. 2014. March 19th. URL: http://valdaiclub.com/a/highlights/perestroika_2014_the_reasons_behind_moscow_s_firm_stance_on_ukraine/ (доступ 01.09.2017). См. оригинальный текст на русском: Лукьянов Ф. Перестройка-2014 // Газета.Ru. 2014. 16 марта. URL: http://www.gazeta.ru/comments/column/lukyanov/5952017.shtml(доступ 01.09.2017); Владимир Путин встречается с участниками дискуссионного клуба «Валдай». Стенограмма пленарной сессии 13-й ежегодной встречи // Дискуссионный клуб. 2016. 27 октября. URL: http://valdaiclub.com/events/posts/articles/vladimir-putin-took-part-in-the-valdai-discussion-club-s-plenary-session/ (доступ 01.09.2017).
    
22. Wohlforth W.S. The Stability of a Unipolar World // International Security. Summer 1999. Vol. 24, №1.
    
23. McFaul M. Op. cit.; Fukuyama F. The End of History? // The National Interest. Summer 1989.
    
24. McFaul M. Op. cit.
    
25. Об ощущении угрозы как движущей силе реформ см. Belkin A. Civil-Military Relations in Russia after 9/11 // European Security. 2003. Vol. 12, №№ 3–4. P. 1–19. О направлении реформ см. Barany Z. The Politics of Russia’s Elusive Defense Reform // Political Science Quarterly. 2006. Vol. 121, № 4. P. 597–627; Giles K. Russian Operations in Georgia: Lessons Identified Versus Lessons Learned // McDermott R.N., Nygren B., Vendil Pallin C. (Eds.) The Russian Armed Forces in Transition: Economic, Geopolitical and Institutional Uncertainties. London: Routledge, 2012; Gorenburg D. The Russian Military under Sergei Shoigu: Will the Reform Continue? // PONARS Eurasia. 2013. June. №253. URL: http://www.ponarseurasia.org/memo/russian-military-under-sergei-shoigu-will-reform-continue (доступ 01.09.2017); Haas de M., Solheim R. Russia’s Military Reforms: Victory After Twenty Years of Failure? The Hague: Netherlands Institute of International Relations «Clingendael», 2011; Klein M. Towards a «New Look» of the Russian Armed Forces? Organizational and Personnel Changes // McDermott R.N., Nygren B., Vendil Pallin C. (Eds.) Op. cit.; и Thornton R. Military Organizations and Change: The «Professionalization» of the 76th Airborne Division // The Journal of Slavic Military Studies. 2010. Vol.17, №3. P. 449–474.
    
26. SIPRI Military Expenditure Database…
    
27. В западных политических кругах отдавали себе отчет в том, что расширение НАТО может негативно повлиять на внутреннюю политику России; так, Клинтон объявил о расширении НАТО только после выборов в России 1996 года См. Zimmerman W. Ruling Russia: Authoritarianism from the Revolution to Putin. Princeton (NJ): Princeton University Press, 2014.
    
28. Приведенные слова принадлежат бывшему министру иностранных дел России Игорю Иванову. Цит. по Stent A.E. Op. cit. P. 43. ?
29. Hopf T. «Crimea is Ours»: A Discursive History. Неопубликованная рукопись, январь 2016, P. 4–5; Stent A.E. Op. cit., Ch. 7; и Wallander C.A., Russian National Security Policy in 2000 // PONARS Eurasia, 2000. №102. URL: https://csis-prod.s3.amazonaws.com/s3fs-public/legacy_files/files/media/csis/pubs/pm_0102.pdf (доступ 01.09.2017).
    
30. Wallander C.A. Op. cit.
    
31. Brown A. Vladimir Putin and the Reaffirmation of Central State Power // Post-Soviet Affairs. 2001. Vol. 17, №1. P. 45–55; и Kryshtanovskaya O., White S. The Sovietization of Russian Politics // Post-Soviet Affairs. 2009. Vol. 25, №4. P. 283–309.
    
32. Taylor B.D. State Building in Putin’s Russia: Policing and Coercion after Communism. New York: Cambridge University Press, 2011.
    
33. О колебаниях в российско-американских отношениях и эффекте этих событий см.: Stent A.E. Op.cit.
    
34. Levitsky S., Way L.A. Op. cit.
    
35. McFaul M. Op. cit. P. 219.
    
36. Bunce V., Wolchik S. Op. cit.
    
37. Horvath R. Putin’s «Preventive Counter-Revolution»: Post-Soviet Authoritarianism and the Spectre of Velvet Revolution. London: Routledge, 2012. P. 93.
    
38. Об ощущении угрозы у российской элиты и реакциях режима см. Lapidus G.W. Between Assertiveness and Insecurity: Russian Elite Attitudes and the Russia-Georgia Crisis // Post-Soviet Affairs. 2007. Vol. 23, №2. P. 138–155; Hill F., Gaddy C.G. Mr. Putin: Operative in the Kremlin. New and expanded edition. Washington, D.C.: Brookings Institution, 2015. Esp. P. 342–345; и Hopf T. Op. cit.
    
39. Выступление директора Федеральной службы безопасности РФ Николая Патрушева в Государственной Думе ФС РФ// Интелрос. Интеллектуальная Россия. 2005. 12 мая. URL: http://www.intelros.org/lib/doklady/patrushev.htm (доступ 01.09.2017).
    
40. Robertson G.B. Managing Society: Protest, Civil Society, and Regime in Putin’s Russia // Slavic Review. 2009. Vol. 68, № 3. P. 528–547.
    
41. Заявления для прессы и ответы на вопросы по итогам заседания Межгосударственного совета евразийского экономического сообщества// Президент России. 2006. 25 января. URL: http://kremlin.ru/events/president/transcripts/23409 (доступ 01.09.2017).
    
42. Finkel E., Brudny Y.M. Russia and the Colour Revolutions // Democratization. 2012. Vol. 19, №1. P. 15–36.
    
43. Warrick J., DeYoung K. From Reset to Pause: The Real Story Behind Hillary Clinton’s Feud with Vladimir Putin // The Washington Post. 2016. November 3^rd. URL: https://www.washingtonpost.com/world/national-security/from-reset-to-pause-the-real-story-behind-hillary-clintons-feud-with-vladimir-putin/2016/11/03/f575f9fa-a116-11e6-8832-23a007c77bb4_story.html?utm_term=.cc9e06cad78a (доступ 01.09.2017); и Elder M. Vladimir Putin Accuses Hillary Clinton of Encouraging Russian Protests // The Guardian. 2011. December 8^th. URL: https://www.theguardian.com/world/2011/dec/08/vladimir-putin-hillary-clinton-russia (доступ 01.09.2017).
    
44. Putin Warns Against Foreign «Interference» at FSB Meeting // The Moscow Times. 2013. February 13^th. URL: http://www.themoscowtimes.com/news/article/putin-warns-against-foreign-interference-at-fsb-meeting/475594.html (доступ 01.09.2017). 
    
45. Elder M. Op. cit.
    
46. Charap S., Darden K. Commentary: Russia and Ukraine // Survival: Global Politics and Strategy. 2014. Vol. 56, №2.
    
47. Ibid.; и Darden K. How To Save Ukraine: Why Russia is Not the Real Problem // Foreign Affairs. 2014. April 14^th. URL: https://www.foreignaffairs.com/articles/russian-federation/2014-04-14/how-save-ukraine (доступ 01.09.2017).
    
48. Gorenburg D. Countering Color Revolutions: Russia’s New Security Strategy and its Implications for U.S. Policy // Russian Military Reform. 2014.September 15^th. URL: https://russiamil.wordpress.com/2014/09/15/countering-color-revolutions-russias-new-security-strategy-and-its-implications-for-u-s-policy/ (доступ 01.09.2017); и Bartles Ch. K. Getting Gerasimov Right // Military Review. 2016. January-February. P. 30–38.
    
49. Russian Law Allows FSB Agents to Open Fire on Crowds // The Moscow Times. 2016. January 1^st. URL: http://www.themoscowtimes.com/news/article/russian-law-allows-fsb-agents-to-open-fire-on-crowds/554532.html (доступ 01.09.2017).
    
50. Carr E.H. The Twenty Years’ Crisis: An Introduction to the Study of International Relations. London: Macmillan and Co.,1946.
    

США. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 7 ноября 2017 > № 2909700 Кит Дарден

Выступление Министра иностранных дел Российской Федерации С.В.Лаврова на Первом Глобальном форуме молодых дипломатов в рамках Всемирного фестиваля молодежи и студентов, Сочи, 16 октября 2017 года

Уважаемые коллеги, друзья,

Рад присутствовать на Первом Глобальном форуме молодых дипломатов, который организован в рамках XIX Всемирного фестиваля молодежи и студентов.

C удовольствием отмечаю, что это – инициатива Совета молодых дипломатов нашего Министерства иностранных дел. Приятно, что она получила широкую поддержку – как я понимаю, здесь представлены более 50 внешнеполитических служб различных государств мира.

Думаю, что такие встречи было бы полезно проводить традиционно, у нас есть такие планы, в том числе по созданию международной ассоциации молодых дипломатов. Будем активно поддерживать эти инициативы в той степени, в какой можем, именно поддерживать, не пытаясь вам что-то навязать. Мы в целом никому ничего не навязываем – это наш внешнеполитический принцип. Мы стараемся понять наших собеседников, найти баланс между интересами России и ее партнеров.

Уверен, что встав на дипломатическую стезю, вы сделали правильный выбор. Дипломатия – одна из самых увлекательных, востребованных и, что немаловажно, перспективных профессий, потому что международные отношения становятся все более сложными и многокомпонентными. В этой ситуации многократно возрастает ее роль в деле поиска эффективных ответов на масштабные вызовы современности. Дипломатия, в отличие от прошлых веков, когда дипломаты в основном занимались решением проблем войны и мира, сегодня занимается всеми без исключения сферами деятельности человечества от устойчивого экономического развития мировой экономики во всех ее сегментах до изменения климата, продовольственной безопасности, регулирования воздушного движения, морских транспортных путей и многого другого. Поэтому сегодняшний дипломат должен быть эрудированным, разностороннее развитым человеком. В этом смысле, конечно же, ваше общение, обсуждение актуальных и животрепещущих тем международной повестки дня считаю весьма важным.

Уверен, что роль дипломатии будет только возрастать. Никакие самые современные информационные технологии не заменят ее. Они могут служить лишь подспорьем в нашей ежедневной кропотливой работе, потому что без прямого – глаза в глаза – контакта, без прямого обмена оценками и аргументами в живом диалоге невозможно всесторонне уяснить позицию партнеров, понять возможности достижения компромиссов и найти баланс интересов в международной жизни, о котором я говорил.

Вызовы сегодняшнего дня поддаются решению лишь на основе коллективных политико-дипломатических усилий. Это – универсальный подход, который применим практически к любой проблеме, стоящей на международной повестке дня.

Когда берет верх ставка на односторонние подходы, методы нелегитимного давления и принуждения, а дипломатию пытаются «задвинуть» на задний план, то ничего хорошего из этого не происходит, результаты бывают плачевными.

Думаю, что в этой аудитории вряд ли стоит подробно говорить о том, что важнейшим залогом обеспечения глобальной и региональной безопасности и стабильности остается неукоснительное соблюдение международного права всеми без исключения участниками межгосударственного общения. Поэтому Россия настойчиво призывает в сегодняшней неспокойной обстановке вернуться к истокам – к зафиксированным в Уставе ООН основополагающим принципам международной жизни: суверенное равенство государств, невмешательство в их внутренние дела, разрешение споров мирными средствами.

Как я уже сказал, Россия никого не учит жизни, наша дипломатия старается сделать максимум возможного для того, чтобы помочь оздоровлению международной обстановки, эффективному решению стоящих перед всем человечеством многочисленных проблем. С удовольствием отмечаем, что наш подход в пользу совместных усилий по созданию системы равной и неделимой безопасности, налаживания широкого равноправного взаимовыгодного сотрудничества разделяется большинством членов мирового сообщества. Готовы и далее тесно работать «рука об руку» со всеми, кто готов к этому на основе взаимного уважения и учета интересов друг друга.

Сегодня идет становление новой более справедливой, более демократической, полицентричной системы мироустройства. В этом воплощается культурно-цивилизационное многообразие современного мира, желание народов самим определять свою собственную судьбу. Когда такие процессы развиваются бурно, когда, по большому счету, определяются параметры будущего мироустройства, которые будут отражать реалии сегодняшнего дня во всех областях жизни, то, я думаю, настает время подлинного возрождения дипломатии. В этом смысле мы очень рассчитываем, что наш сегодняшний форум будет успешным, станет началом новой традиции, поможет общению на уровне молодых дипломатов, а если это будет продолжаться на регулярной основе, то, когда вы займете руководящие посты в своих внешнеполитических ведомствах, думаю, вам пригодятся те контакты, которые вы друг с другом устанавливаете в такого рода мероприятиях.

Считаю, что это очень полезное и очень важное начинание. Постараемся в нем помогать.

Вопрос: Возможно ли объединение славянских государств? Было бы прекрасно, если бы мы не ссорились, а делали бы действительно полезные вещи вместе.

С.В.Лавров: Не просто возможно, а оно уже происходит. Около 10 лет назад по инициативе Словении и России был создан Форум славянских культур, который успешно функционирует, регулярно проводятся культурные мероприятия, обсуждаются перспективы конкретных взаимовыгодных проектов в экономике, социальной, образовательной и, если хотите, христианской сферах. Думаю, что у этого формата есть хорошие перспективы, он весьма востребован.

Вопрос: После убийства М.Каддафи Д.А.Медведев в своем выступлении сказал, что Россия осознанно воздержалась в ходе голосования в СБ ООН по поводу решения о создании бесполетной зоны над Ливией. Было ли это вопросом торга при вступлении России в ВТО, поскольку сразу после этого голосования в ООН Россия была принята в Торговую организацию?

С.В.Лавров: Никакого торга не было и не могло быть. США были сами, прежде всего, заинтересованы в нашем вступлении в ВТО. Под эту сурдинку они даже отменили поправку Джексона-Вэника, хотя причина, по которым она вводилась (запрет на эмиграцию из СССР) давным-давно исчезла. Американская политическая система позволяет отдельным членам Палаты представителей Конгресса, Сената США выдумывать любые поводы, чтобы заблокировать давно устаревшие законы. Поэтому никакого торга не было. Имело место стремление не допустить кровопролитие, поэтому мы не возражали против принятия бесполетной зоны над всей территорией Ливии. Это означало только одно – авиация ВВС Ливийской Арабской Джамахирии не должна была подниматься в воздух, и она не поднималась. СБ ООН постановил, что можно применять все необходимые меры для обеспечения режима этой бесполетной зоны. Такого рода формулировки означают, что силу можно применять только в случае, если какой-то самолет нарушит режим бесполетной зоны. Вместо этого наши коллеги из НАТО подняли в воздух свои ВВС и стали бомбить армию М.Каддафи, помогая повстанцам, среди которых было очень много террористов, ликвидировать лидера ливийской революции, как его называли. Все видели, с каким наслаждением американские телеканалы показывали момент зверского убийства М.Каддафи.

Как сказал Президент России В.В.Путин, резолюция СБ ООН была нарушена и грубейшим образом растоптана. Это к вопросу о договороспособности наших западных партнеров. Они просто повели себя подло и бесчестно (такое периодически случается с нашими западными коллегами).

Вопрос: Хотелось бы поблагодарить С.В.Лаврова, поскольку российская дипломатическая деятельность приносит пользу не только Российской Федерации, но и всему миру в целом, в том числе Африке. Уверен, что Ваши педагоги в МГИМО могли бы поставить Вам твердую пятерку с плюсом за мастерство, но в том, что касается отношений с государствами Центральной Африки – три с минусом. Вы ездите в Западную Африку, но Черная Африка не так Вас интересует. Возможно, у нас нет очень развитой инфраструктуры, но есть полезные ископаемые и люди, которые очень ценят внешнеполитический курс России. Планируются ли у Вас поездки в государства Центральной Африки, в частности, в Чад? Есть ли у Вас план по развитию взаимодействия с этими странами? Недавно планировался визит в Россию Президента Республики Чад И.Деби по приглашению Президента России В.В.Путина, однако, он не состоялся. Хотелось бы узнать о причинах отмены этой встречи.

С.В.Лавров: Исхожу из того, что когда Вы говорите Центральная Африка, то имеете в виду регион, а не только ЦАР. Мы регулярно общаемся с представителями этих стран, я принимаю моих коллег на регулярной основе. Визит Президента Республики Чад, безусловно, состоится, когда стороны договорятся о его содержании. Никакого политического смысла это не несет, просто всегда необходимо понимать, каким будет результат того или иного визита.

Вы говорили про полезные ископаемые. Наверняка, есть проекты, в которых заинтересована Ваша страна. Есть российские партнеры, которые готовы совместно реализовывать эти проекты, но необходимо договориться о том, что будет венчать такой важный саммит, как визит Президента Чада. Уверен, что мы найдем такие договоренности.

Помимо полезных ископаемых, нас связывает история многих десятилетий, начиная с борьбы африканских стран против колониализма. Вклад, который внесла наша страна в эту борьбу, в то, чтобы африканские страны осваивались как суверенные независимые государства, постоянно присутствует в нашем диалоге с африканскими партнерами. Они выражают нам признательность и подчеркивают, что хотят выстраивать нынешние отношения, прежде всего, исходя из этого очень тесного политического взаимодействия, близости взглядов на современный мир и на то, как государства должны общаться между собой. Это весьма ценное завоевание. Сейчас нам нужно решить главную задачу: как перевести этот прекрасный уровень политических отношений в экономическую и другие сферы взаимодействия.

Вы абсолютно правы – нам нужно больше работать друг с другом. Проекты, которые помогут нам теснее сотрудничать, должны быть взаимовыгодными и отвечать интересам партнеров в Республике Чад, в других странах Африки и в Российской Федерации.

Совсем недавно в Сочи был Президент ЦАР, с которым я провел полезные переговоры. Подчеркну еще раз, в течение этого года несколько африканских представителей, включая ЦАР, посещали Российскую Федерацию. Что касается моих планов, то в Африку я собираюсь в следующем году. Пока не знаю, куда и когда – мы должны проработать вопросы, которые могут быть актуальны в этот момент. Я услышал Вас, будем ждать, когда и Ваше Правительство подтвердит приглашение.

Вопрос: Не могли бы Вы прокомментировать слова Д.А.Медведева о том, что Россия осознанно воздержалась от голосования в СБ ООН?

С.В.Лавров: Вы думали, что мы бессознательно голосовали? Когда Россия голосует, то делает это осознанно. Мы добились того, что резолюция не выходила за те рамки, о которых я сказал, а именно, режим бесполетной зоны и возможность принимать все необходимые меры исключительно для обеспечения выполнения этого режима бесполетной зоны. В любом случае, мы имели сомнения в отношении необходимости такой резолюции, но не стали ее ветировать, потому что она не давала никакого мандата на применение силы против армии М.Каддафи, если не летает ни один самолет в этой зоне. И ни один самолет не летал. НАТО поступило абсолютно противоправным образом.

Вопрос: У России хорошие отношения с Ираком и Курдистаном. В настоящее время происходят столкновения между курдскими силами и ополченцами, которые поддерживают руководство Ирака. Какова позиция России по этому вопросу? Готова ли Российская Федерация помогать руководству Ирака и Курдистана в организации переговорного процесса?

С.В.Лавров: У нас отрицательная позиция в отношении столкновений. Считаем, что это противоречит интересам всего иракского народа, включая курдов. Хотим, чтобы скорее была достигнута договоренность о том, как дальше будет продолжаться проживание в одном государстве всех, кто сейчас живет в Ираке.

Мы имеем хорошие отношения с Багдадом и Эрбилем, где у нас есть Генеральное консульство. Все наши контакты, предполагающие экономические проекты с Курдистаном, не являются тайной для Правительства в Багдаде. Мы всегда обсуждаем эти вопросы с Правительством Х.Абади и будем продолжать поощрять стороны к тому, чтобы они договаривались о том, как жить дальше, учитывая все аспекты этой ситуации, в том числе региональный аспект, в связи с тем, что курдская проблема волнует не только напрямую Ирак, но и Иран, Сирию, Турцию. В интересах спокойствия в регионе, где и так хватает раздражителей, важно найти общепримлемое решение.

К сожалению, в свое время не было предпринято достаточно усилий для того, чтобы решить две главные проблемы, которые остались подвешенными – как распоряжаться доходами от нефти и каков статус Киркука. Стремление отложить их на потом оказалось не очень благоприятным для развития иракского государства.

Вопрос: Повестка дня сегодняшней встречи «Как защитить мир». Но как быть, если сегодня с трудом удается защитить достоинство людей, которые уже защищали этот мир? Имею в виду различные факельные шествия фашистской направленности и закон о декоммунизации, который вступит в силу в Польше примерно через неделю. Закон ставит вопрос об уничтожении памятников, посвященных павшим героям Великой Отечественной войны, героям союзников. Пару дней назад в Польше состоялась организованная жителями страны конференция, в ходе которой прозвучало обращение директора Департамента информации и печати МИД России М.В.Захаровой. Как привлечь к происходящему внимание мировой общественности, чтобы они не смотрели на это сквозь пальцы? Есть ли механизмы в рамках ООН или международного права для решения данной проблемы?

С.В.Лавров: Рычаги есть, и они используются много лет. К сожалению, результат не очень эффективен.

Уже много лет в ходе ГА ООН мы ежегодно принимаем резолюцию о недопустимости героизации нацизма, в том числе о недопустимости осквернения памятников, посвященных истории Второй мировой войны. Эта резолюция набирает подавляющее большинство голосов. Против голосуют США, последние три года – Украина и еще несколько микрогосударств, зависящих от США. В ЕС кто-то голосует против, кто-то воздерживается. На вопрос, почему наши соседи занимают такую позицию, они отвечают, что не хотят, чтобы мы обижали страны Балтии – они и так испытывают некие комплексы. Однако, во-первых, в этой резолюции не упомянута ни одна страна – там просто содержится универсальный принцип о недопустимости героизации преступников, которые были объявлены таковыми Нюрнбергским трибуналом, чьи решения никто никогда не отменял, и срока давности они не имеют. Во-вторых, что касается комплексов в некоторых странах, то это дело не новое. Когда три балтийских государства буквально втягивали (поскольку по критериям они еще не были к этому готовы) в НАТО и ЕС, мы спрашивали у «старых» европейцев, зачем они это делают, зачем вовлекают эти страны в свои структуры, когда из трех этих столиц звучит постоянная антироссийская риторика. Нам отвечали, что риторика звучит потому, что они помнят свое советское прошлое (их оккупировали, у них постоянная нервозность). НАТО и ЕС возьмут их в свои «объятия», и они успокоятся. Но они не успокоились. Более того, сейчас, когда рассматривается вопрос об отношениях с Россией, ЕС встает в один ряд и «берет под козырек» агрессивному меньшинству, где запевалами являются три балтийские страны и Польша, прежде всего.

К огромному сожалению, прославление неонацистов характерно не только для стран Балтии и Польши. В последние годы неонацизм буйно расцветает на Украине. Позавчера, если не ошибаюсь, был новый «день защитника отечества», объявленный в годовщину создания Украинской повстанческой армии, которая была пособником нацистов. Поразительно, когда люди, чья страна была одной из наиболее пострадавших во время Великой Отечественной войны, с такой легкостью впитывают в себя эту гадость (извините, по-другому не могу сказать).

Это большая проблема, внимание к которой мы привлекаем не только путем резолюции ГА ООН. Мы работаем с ЕС, в ОБСЕ практически на повседневной основе предлагаем соответствующие инициативы. В связи с последним всплеском борьбы с памятниками в Польше, о чем Вы упомянули, у нас есть конкретные предложения в ЮНЕСКО и на ГА ООН, где в ходе моего выступления в прошлом месяце эта тема была одной из основных.

Как я уже сказал в начале, к сожалению, пока это не возымело желаемого результата. По-прежнему наши западные партнеры, как Вы правильно подчеркнули, относятся «спустя рукава» к своим обязанностям заставить членов ЕС уважать и исповедовать на практике европейские ценности. Как видите, верх берет стремление сплотиться в солидарности Евросоюза на антироссийской основе. Это может плохо кончиться. Уверен, что это еще негативно аукнется для самих этих государств.

Процесс декоммунизации в целом начался давно. В Польше очень скоро после распада Варшавского договора (в Чехии, по-моему, тоже) из Министерства иностранных дел удалили выпускников советских вузов, прежде всего, МГИМО. Хотя опыт многих других стран, в том числе Восточной Европы, показывает, что выпускники МГИМО и в современных условиях востребованы как в интересах развития своих, ныне независимых государств, так и в интересах активного участия в общеевропейском и общемировом сотрудничестве. Нынешний Председатель ГА ООН, вице-премьер, Министр иностранных дел Словакии М.Лайчак – один из таких людей.

Вопрос: Я из лагеря беженцев сахрави, дипломат. Хотел бы узнать позицию России как члена СБ ООН по вопросу деятельности «голубых касок» в рамках Миссии ООН по проведению референдума в Западной Сахаре (МООНРЗС).

С.В.Лавров: Я подтверждаю нашу позицию в пользу урегулирования западносахарской проблемы на основе резолюции Совета Безопасности ООН. Такие резолюции регулярно принимаются, в том числе подтверждая мандат Миссии ООН по проведению референдума в Западной Сахаре. Мы будем делать все, чтобы Совет Безопасности сохранял консенсус по данному вопросу. Накануне принятия таких резолюций проводятся консультации со всеми заинтересованными сторонами, в том числе с дипломатами, которые представляют Западную Сахару в ООН. Я исхожу из того, что это единственный способ для продвижения урегулирования, которое будет приемлемым для всех.

Вопрос: Я представляю Демократическую Республику Конго (ДРК). У меня два вопроса. Никто не может оспорить тот факт, что Вы являетесь опорой, стержнем мировой дипломатии. Но я не понимаю, почему по отношению к США Вы так сдержанны? Если они что-то сделали, то и Вы должны в ответ что-то предпринять. И второй вопрос. Какова Ваша политика по отношению к Африке и конкретно к Демократической Республике Конго – стратегически важной стране с огромными природными ресурсами? Западники стоят за этой страной, и они ждут от Вас каких-то действий. Эта страна ведет себя сдержанно. Вы ждете, что она сама пойдет к Вам навстречу?

С.В.Лавров: Касательно наших отношений с Демократической Республикой Конго. Нас сейчас во многом обвиняют, Вы нас сейчас обвиняете в том, что по нашей вине не урегулирован конфликт, что мы слишком пассивные. Это не так. Мы являемся непосредственным участником переговоров о будущем ДРК, входим в состав Группы друзей Региона Великих Озер, которая активно занимается этим вопросом, помогая самим конголезцам, во-первых, ликвидировать террористическую угрозу, а во-вторых, найти путь, обеспечивающий устойчивое развитие своей страны.

К сожалению, те соглашения, которые были достигнуты в начале года и которые все активно приветствовали, сейчас находятся под угрозой затягивания их выполнения. Имею в виду договоренность о подготовке выборов. Мы периодически слышим заявления о том, что технически выборы трудно провести до конца года. Это дает повод оппозиции обвинять правительство в том, что оно не хочет выполнять то, о чем договорились.

Упоминаю об этом только по одной причине: мы всегда стимулируем диалог между главными оппонентами. Только сами конголезцы могут решить свою судьбу. Ни Россия, ни Франция, ни США, ни Бельгия за вас этого не сделают. Поэтому мой совет – обеспечьте внутри ДРК то, о чем договаривались некоторое время назад.

Я уже упоминал сегодня очень важный аспект дипломатии и вообще общечеловеческую ценность – договороспособность. Это будет главное. Тогда, наверное, не придется искать за пределами ДРК государств, которые могут по мановению волшебной палочки урегулировать все ваши внутренние проблемы.

Мы вам желаем успехов. Я совсем недавно встречался с Министром иностранных дел ДРК, министрами иностранных дел соседних стран (буквально несколько дней назад в Москве был мой коллега из Бурунди), со многими другими, кто является активными участниками переговорного процесса, с теми, кто поддерживает диалог, без которого вашу проблему не решишь.

Что касается наших отношений с США, то, я так понимаю, вы за то, чтобы мы с такой же агрессией отвечали на агрессивные действия США в дипломатическом масштабе. И что будет из этого хорошего?

Я часто слышу и в России, что нельзя действовать по принципу «если ударили по левой щеке, подставь правую», а надо действовать по принципу «око за око, зуб за зуб». Мы все-таки реагируем исходя из наших собственных интересов.

Да, действительно, когда администрация Б.Обамы, лауреата Нобелевской премии мира, напоследок грубейшим образом наплевала в российско-американские отношения и в декабре прошлого года противоправно экспроприировала дипломатическую собственность российского государства, когда выгнали 35 наших дипломатов с семьями, маленькими детьми, не предусмотрев даже достаточно времени, чтобы они смогли по-человечески собраться, мы решили не отвечать, поскольку это было сделано осознанно. Г-н Б.Обама и его команда срывали на Российской Федерации злобу, которая была обусловлена поражением кандидата от Демократической партии. Все это прекрасно понимали. И мы не хотели отвечать глупостью на глупость, а вернее, глупостью на гадость.

Но когда администрация уже Президента Д.Трампа не смогла отозвать это нелегитимное решение (сейчас не буду вдаваться в причины, очень сложная ситуация в США, посмотрите, какие настроения в Конгрессе, СМИ), тогда мы поняли, что нам придется ответить, потому что в дипломатии законы взаимности никто не отменял. Мы ответили адекватно известным решением о прекращении пользования американскими дипломатами двумя объектами собственности в Российской Федерации. Сейчас мы подаем в суд. Мы все-таки хотим быть правовым государством (нас часто обвиняют в том, что это не так), внутри России много делается для укрепления судебной системы. И на международной арене мы будем добиваться справедливости через законные справедливые процедуры.

Кстати сказать, США, да и все западные европейские партнеры, когда заходит диалог о правах человека, постоянно говорят и вам, и нам, что мы должны обеспечить у себя в стране верховенство права, закона. Мы отвечаем, что готовы это делать. Но когда мы переходим к обсуждению международных проблем и предлагаем записать, что и в международных отношениях должно быть верховенство права и демократии, то они от этого уходят.

Это и есть тот самый двойной стандарт, то самое желание воспрепятствовать естественному течению исторического процесса, в соответствии с которым формируется многополярная, а не однополярная международная система.

Мы прагматично подходим к взаимодействию с США. Там, где это можно использовать в интересах решения региональных, глобальных задач, мы будем с ними взаимодействовать. Это касается и диалога стратегической стабильности. Отказаться от такого диалога, несмотря ни на что, было бы безответственно.

Я удовлетворен тем, что новая Администрация не уходит от этого разговора. Это касается и отдельных аспектов, скажем, ситуации в Сирии. Мы с США, Иорданией договорились о создании очень важной зоны деэскалации на юго-западе САР. Это было важным достижением. Правда, опять вынужден делать оговорку касательно договороспособности или отсутствия таковой. В связи с тем, что в последнее время, как Вы, наверное, знаете из новостей и сообщений нашего Министерства обороны, мы наблюдаем странное явление, когда из Ирака, где вроде бы американцы имеют серьезное влияние, и из тех районов Сирии, которые контролируют американцы, почему-то беспрепятственно с оружием выходят боевики на своих пикапах с пулеметами и создают проблемы для армии САР. Сейчас с американскими коллегами выясняем по соответствующим каналам, что это такое. Надеюсь, что наши опасения в том, что это делается сознательно, не оправдаются.

Повторю (это опять же к вопросу о договороспособности), что точно так же мы готовы работать с американцами над любой другой проблемой в целях нормализовать обстановку в мире, в том числе и в такой сфере, как киберпреступность.

Мы подготовили соответствующие предложения. Президент России В.В.Путин и Президент США Д.Трамп обсуждали их в ходе своей встречи «на полях» саммита «двадцатки» в Гамбурге. Было высказано позитивное отношение к тому, чтобы создать совместную рабочую группу по кибербезопасности и в рамках такой группы развеять все сомнения относительно того, кто куда вмешивался, с какой целью, было ли такое вмешательство, или все это досужие домыслы. К сожалению, как я понимаю по причинам внутриполитической конъюнктуры, Белый дом не смог подтвердить готовность создать такую группу в практическом плане. Это печально, потому что препятствуют такому сотрудничеству между Россией и США ровно те, кому выгодно поддерживать российско-американские отношения в таком безобразном состоянии путем выдуманных обвинений, не предъявив ни единого, подчеркну это еще раз, факта.

Когда мы просим положить факты на стол, нам говорят, что они уверены, что мы вмешивались в их выборы и продолжаем вмешиваться, однако не могут предъявить нам факты, потому что это «секретная информация». Так можно вообще что угодно выдвигать и уходить от конкретного разговора.

Когда сейчас нам пытаются, в т.ч. и в отношениях с европейцами, с НАТО навязать дискуссию, сутью которой будет обвинение нас в ведении всяких гибридных войн, наш ответ очень простой: давайте начнем с кибербезопасности. Все таким образом пытаются переводить стрелки на нас. Нас обвиняли во вмешательстве в выборы в США, Франции, Германии, Швеции – ни одного факта. А то, что Канцлера Германии (и это установленный факт) прослушивало американское Агентство национальной безопасности, об этом почему-то молчат, в том числе и те, кто обвиняет нас в несуществующих грехах.

Еще раз скажу, что мы относимся к этому философски. Предвзятость, двойные стандарты – мы к этому привыкли. Это проявление в значительной степени того самого болезненного восприятия у Запада в связи с тем, что эра безраздельного доминирования западных стран в истории человечества уходит. Этот процесс будет не коротким, сама эра доминирования заняла несколько столетий. Но формирование полицентричной системы мироустройства – это объективная данность. Эта данность, я уверен, будет осознана и западными странами, хотя это болезненный для них процесс, поскольку они уже привыкли к несколько иному положению дел в мире, когда они «заказывали музыку». Теперь придется договариваться не о сольных выступлениях, а о партитуре, которая в себя включает весь оркестр, весь концерт мирового сообщества.

Россия. ЮФО > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 16 октября 2017 > № 2357457 Сергей Лавров

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в ходе совместной пресс-конференции по итогам переговоров с Министром внешних сношений и международного сотрудничества Республики Бурунди А.Э.Ньямитве, Москва, 12 октября 2017 года

Уважаемые дамы и господа,

Мы провели хорошие и полезные переговоры.

Констатировали активизацию всего комплекса двусторонних связей между Российской Федерацией и Республикой Бурунди.

Подтвердили настрой на дальнейшее углубление политического диалога, наращивание торгово-экономического и инвестиционного сотрудничества, гуманитарных обменов и совершенствование договорно-правовой базы

Мы высоко оценили проделанную работу по подготовке целого ряда инвестиционных и экономических проектов. Продолжается подготовка к реализации ряда взаимовыгодных проектов в области промышленности, добычи полезных ископаемых, в банковской сфере. Договорились оказывать содействие деловым кругам в установлении прямых контактов, используя для этого в том числе такие площадки, как Петербургский международный экономический форум (ПМЭФ). Делегация Бурунди во главе со Вторым вице-президентом Ж.Буторе уже дважды участвовала в этих форумах. В этом году Второй вице-президент Бурунди Ж.Буторе кроме Санкт-Петербурга посетил также Мордовию и Татарстан. Компании из этих российских регионов активно работают со своими партнерами в Бурунди и уже создали несколько интересных совместных предприятий.

Мы позитивно оценили наше военно-техническое сотрудничество, которое имеет неплохую историю. Сейчас обсуждаются дальнейшие шаги по его развитию. Отмечу, что наши соответствующие специализированные вузы оказывают содействие в подготовке кадров для армии, полиции и сотрудников спецслужб Бурунди.

Параллельно развивается наша традиция по подготовке кадров гражданских специальностей. За все годы нашего сотрудничества в Советском Союзе и Российской Федерации получили образование 4,5 тыс. бурундийцев. Уже два года подряд мы увеличиваем квоту обучения в российских вузах для бурундийских друзей – сейчас это 40 стипендий. Кстати, через несколько дней в Москву также приедут 12 дипломатов из Бурунди, которые в течение двух недель пройдут стажировку в Дипломатической академии МИД России. У нас это относительно новая практика, которую мы будем развивать не только с Бурунди и африканскими странами, но и с нашими партнерами из других регионов.

Министр внешних сношений и международного сотрудничества Республики Бурунди А.Э.Ньямитве проинформировал нас о предпринимаемых усилиях по окончательному преодолению внутренних трудностей в его стране через конструктивный диалог с участием всех политических сил. Мы активно поддерживаем такой настрой. Готовы содействовать усилиям, которые предпринимаются международным сообществом, в частности, по линии ООН, Африканского союза и Восточноафриканского сообщества.

Обсудили и другие актуальные проблемы региональной и международной повестки дня. Мы едины в необходимости выстраивания межгосударственного общения строго на основе Устава ООН. Мы также сторонники того, чтобы культурно-цивилизационное многообразие современного мира учитывалось всеми международными игроками, чтобы все уважали права народов самим определять пути собственного развития.

Мы очень тесно взаимодействуем в ООН. Признательны Бурунди за неизменную поддержку российских инициатив, понимание и учет в своих практических действиях российских подходов и позиции. Коснулись вопроса о реформе ООН. Дискуссии по этой теме продолжаются. Наша основная позиция заключается в том, что главная проблема состоит в недопредставленности развивающихся стран. Мы выступаем за то, чтобы любое расширение состава СБ ООН прежде всего учитывало необходимость пополнения его рядов за счет стран Азии, Африки и Латинской Америки.

По ситуации в Африке наши друзья и коллеги сделали очень подробный обзор положения дел в «горячих точках» и в целом на континенте. Особое внимание уделили ситуации в Демократической Республике Конго и в целом в Регионе Великих озер, ЦАР, Южном Судане, Сомали, в других странах. Мы исходим из того, что решение проблем континента предполагает комплексный подход, который подразумевает согласованные действия самих африканцев при поддержке мирового сообщества.

Отметили также, что Бурунди активно участвует своими миротворческими контингентами в целом ряде операций по поддержанию мира на африканском континенте.

Россия со своей стороны подтвердила готовность и впредь содействовать, в том числе как в качестве постоянного члена Совета Безопасности ООН, так и как в качестве участницы групп по поддержке усилий по нормализации обстановки в ЦАР, в Регионе Великих озер упрочению стабильности и безопасности на континенте.

Особое внимание уделили необходимости наращивания совместной работы по борьбе с международным терроризмом. Мы солидарны с нашими африканскими друзьями в тех усилиях, которые страны континента предпринимают для борьбы с группировками «Аш-Шабаб», «Боко Харам», по линии т.н. «сахельской пятерки». Эти действия идут в русле инициативы, которую выдвинул Президент Российской Федерации В.В.Путин по формированию широкого антитеррористического фронта.

Вопрос: Буквально в ближайшие дни, как обещает американская администрация, будет объявлено о выходе США из Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД). Какие шаги в этом случае планирует предпринимать Россия? Будет ли Москва побуждать Тегеран не выходить из соглашения в ответ на подобные действия Вашингтона?

С.В.Лавров: Вы знаете, что Совместный всеобъемлющий план действий по урегулированию иранской ядерной проблемы – это очень объёмный пакет документов (по-моему, под сотню страниц), в которых до деталей расписаны все аспекты этой договорённости, в том числе конкретные механизмы рассмотрения любых претензий одного участника этого Плана действий к другому. Более того, весь этот пакет одобрен резолюцией Совета Безопасности ООН, подлежащей обязательному выполнению.

Честно говоря, я не знаю, что будет объявлено американцами в ближайшие дни (мы слышим обещания сделать это в самом скором будущем). Но с учётом того статуса, который имеет эта договорённость, включая решение о её одобрении высшего органа, отвечающего за меры безопасности в современном мире, мне трудно представить, как можно юридически выйти из договорённости, которая являет собой продукт коллективного труда, признанный всеми как международно-правовой акт, подлежащий исполнению.

Поэтому посмотрим, что будет объявлено. После этого можно будет более конкретно высказываться на эту тему. Но могу Вас заверить, что все остальные участники договорённости «6+1» («шестёрка» плюс Иран) уже заявили публично, что они настаивают на её полном выполнении. Посмотрим, что произойдёт и какое конкретное объявление будет сделано. Спасибо.

Вопрос: Российские военные неоднократно заявляли о признаках возможного сотрудничества между американскими военными в САР и боевиками ИГИЛ. Кроме того, в последнее время наблюдается большое скопление людей вокруг американской военной базы в г.Эт-Танф. Получили ли Вы объяснения по этому поводу от Вашингтона? Как может отражаться молчание американцев по этому вопросу на политическом процессе урегулирования сирийского конфликта?

С.В.Лавров: Действительно, факты, которыми располагают российские военные в рамках работы ВКС России в Сирии, наводят на многие вопросы. Эти вопросы касаются действий американской коалиции в контексте борьбы с ИГИЛ в районе Эт-Танфа. В этом регионе американцы со своей коалицией в одностороннем порядке объявили ни с кем не согласованную т.н. «зону деконфликтинга». Там происходят странные вещи. Оттуда неожиданно в больших количествах выходят игиловцы. То же самое происходит на границе Ирака с Сирией – из Ирака идут потоки боевиков ИГИЛ. Они пытаются затруднить наступление сирийской армии на восточном берегу р.Евфрат, которое идет при поддержке российских военных. Мы эти вопросы регулярно ставим по каналам, существующим между военными. Это главный канал для прояснения любых сомнений и подозрений. Рассчитываю, что военные как люди конкретные и деловые получат от американских партнеров такие же конкретные ответы на свои конкретные вопросы.

Я в свою очередь в последних контактах с Государственным секретарем США Р.Тиллерсоном задавал этот вопрос. Наш последний телефонный разговор прошел 9 октября. Он меня в очередной раз заверил, что единственная цель американской коалиции в Сирии – это борьба с ИГИЛ и более ничего. Если это так, то не составит труда развеять сомнения, которые возникли у российских военных. Повторю, надеюсь, что профессионально будут представлены конкретные ответы на конкретные вопросы.

Россия. Бурунди > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 12 октября 2017 > № 2349693 Сергей Лавров

Bыступлениe Министра иностранных дел России С.В.Лаврова на заседании СБ ООН по реформированию миротворчества ООН, Нью-Йорк, 20 сентября 2017 года

Прежде всего хотел бы выразить соболезнование народу и Правительству Мексики в связи с человеческими жертвами и разрушениями в результате мощных землетрясений.

Хотел бы поблагодарить Генерального секретаря, Председателя Африканского Союза и Председателя Группы высокого уровня за их доклады по рассматриваемым сегодня вопросам.

Мы приветствуем инициативу Эфиопии по проведению заседания по теме реформирования миротворчества ООН.

В июне 2014 года Российская Федерация также проводила в рамках своего председательства в Совете открытое заседание по данному вопросу. Уже тогда было очевидно, что деятельность ООН на миротворческом направлении требует адаптации к современным международным реалиям.

С тех пор проделана большая работа: подготовлены доклады Независимой группы высокого уровня по операциям в пользу мира, несколько докладов Генерального секретаря ООН, проведена реформа миростроительной архитектуры.

Вместе с тем новые задачи в области миротворчества требуют всестороннего обсуждения государствами-членами и Секретариатом с целью выработки последовательных и сбалансированных подходов, преодоления фрагментарного характера политико-правовой базы, разработки соответствующих доктрин, своевременной подготовки нормативных документов на базе анализа накопленного опыта.

Принципиальная позиция России состоит в том, что урегулирование любых конфликтов должно осуществляться прежде всего политическими методами с опорой на национальный диалог. Содействие созданию необходимых для этого условий должно стоять во главе угла операций по поддержанию мира. В полной мере сохраняет свою актуальность первый базовый принцип ооновского миротворчества: «голубые каски» могут быть развернуты только с согласия сторон конфликта.

Вторым столпом ОПМ ООН является беспристрастность. Неприемлемо, чтобы миротворцы под каким-либо предлогом вставали на сторону того или иного участника конфликта.

Мы с большой осторожностью относимся к «усилению» мандатов миротворческих миссий. Сила может применяться «голубыми касками» только для самообороны и защиты мандата. Имеющийся опыт наделения миротворцев дополнительными силовыми полномочиями, например, в Демократической Республике Конго и Мали, пока не убедил нас в том, что повышенные жертвы, которые приносят миротворцы в принудительных операциях, оправданы достигнутыми «на земле» результатами. «Силовые» мандаты, если и сохранять такую опцию, должны самым тщательным образом калиброваться под конкретную ситуацию.

Мы приветствуем идущий в Секретариате мыслительный процесс о реформе миротворчества. Генеральный секретарь обладает определенной свободой в решениях административного характера, в том числе относительно организационных преобразований в структуре Секретариата и миссиях ООН. Однако когда речь заходит о политическом измерении миротворчества, необходимо получать одобрение любых перемен со стороны компетентных межправительственных органов.

Особенно это касается чувствительных вопросов, затрагивающих суверенитет государств. С недавних пор модным направлением, активно продвигаемым Секретариатом и «группой поддержки» из числа некоторых стран, стала так называемая «разведка в миротворчестве». Конечно, операции по поддержанию мира – это, прежде всего, военные подразделения, развернутые в регионах, где имеются угрозы безопасности. В таком случае им, безусловно, не обойтись без соответствующей рекогносцировки местности. Хотя и здесь остро стоит вопрос о том, как будет контролироваться полученная информация и как будет сохраняться ее конфиденциальность.

Однако расширительного толкования или «гибкого» применения «разведки» мы не приемлем. Получение данных для осуществления оперативной деятельности ОПМ может осуществляться только с согласия принимающего правительства и только для ясно обозначенных, ограниченных легитимных целей: для обеспечения безопасности миротворцев и защиты гражданских лиц. Именно такой подход был одобрен государствами-членами при согласовании Доклада Спецкомитета ГА ООН по ОПМ. Считаем недопустимым произвольно интерпретировать поручения Секретариату, которые были даны государствами. Это наносит ущерб авторитету ООН и будет негативно сказываться на проведении ОПМ.

Важнейшим фактором поддержания международного мира и безопасности является подлинное партнёрство членов международного сообщества. Мы приветствуем усилия региональных и субрегиональных организаций, действующих в зонах своей ответственности в соответствии с Главой VIII Устава ООН.

Отмечаем существенные успехи Африканского союза в деле формирования общеконтинентальной архитектуры мира и безопасности. Убеждены, что только активные усилия самих африканцев позволят урегулировать конфликты на континенте. Призываем всех способствовать тому, чтобы именно страны Африки играли основную роль в определении путей установления мира и безопасности согласно сформулированному ими самими принципу: «Африканским проблемам – африканское решение».

Странам Африки приходится сталкиваться не только с внутренними проблемами и конфликтами, но и с беспрецедентным ростом террористической угрозы, резко обострившейся в результате военных авантюр в регионе Ближнего Востока и Северной Африки.

Перетекание боевиков и оружия через Ливию на юг – в Мали, Нигер, Чад – создало многочисленные террористические угрозы в Сахаро-Сахельском регионе. Наладилось взаимодействие ИГИЛ с «Боко Харам», «Аль-Каидой в Исламском Магрибе». На севере Мали и в Нигере активизировалась группировка «Мурабитун», стремящаяся объединить все экстремистские структуры Мали, Нигера и Мавритании. В Сомали не снижает активности «Аш-Шабаб».

Россия последовательно выступает за более эффективное содействие странам Африки в наращивании их контртеррористического потенциала. Готовы делиться с африканскими партнерами имеющимся опытом в сфере антитеррора. Ежегодно в российских образовательных учреждениях проходят подготовку сотни африканских миротворцев и полицейских.

Страны Африки ставят вопрос о материальном и финансовом содействии их усилиям по поддержанию международного мира и безопасности, в том числе в рамках партнерства ООН и Афросоюза. Готовы искать общеприемлемые договоренности.

Есть перспективы и у взаимодействия между ООН и ОБСЕ. Такую возможность предполагает российская инициатива учредить Миссию ООН по охране СММ ОБСЕ на юго-востоке Украины с целью содействия строгому и всеобъемлющему выполнению Минских договоренностей по урегулированию внутриукраинского кризиса. Как известно, эти договоренности были одобрены единогласно в резолюции 2202 Совета Безопасности ООН. Увиливать от ее выполнения – нехорошо.

Миротворчество – одно из ключевых направлений деятельности ООН, имеющее огромное практическое значение для жизней миллионов людей. Свой вклад в него вносят все государства-члены, прежде всего страны-поставщики контингентов. Призываем к тому, чтобы все общие вопросы, имеющие отношение к миротворчеству, обсуждались в соответствующих форматах – Специальном комитете по операциям по поддержанию мира и в Пятом комитете. Думаю, что синергия усилий в рамках Генассамблеи и Совета Безопасности позволит эффективно обеспечивать универсальный характер и уникальную легитимность ооновского миротворчества.

Благодарю за внимание.

Россия. ООН > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 20 сентября 2017 > № 2332623 Сергей Лавров

«Мы пытаемся объяснить: мы – другие»

Сергей Кравец – ответственный редактор издательства «Большая Российская энциклопедия», руководитель церковно-научного центра «Православная энциклопедия».

Резюме Церковь может быть востребована как проводник образа русского народа, обладающего невероятной внутренней силой, она позволяет ему преодолевать страшные испытания, которые он сам себе организует. Этот образ гораздо долговечнее и важнее, чем образ страны-победительницы, располагающей огромной военной силой, уверен Сергей Кравец.

Сергей Кравец – ответственный редактор издательства «Большая Российская энциклопедия», руководитель церковно-научного центра «Православная энциклопедия». О возрастании роли традиционных конфессий в современном мире и способности Церкви служить проводником государственных интересов на международной арене с ним беседует редактор журнала «Россия в глобальной политике» Александр Соловьев.

– В последнее время в России заметен всплеск православного политического активизма. Пока по большей части он касается вопросов внутренней жизни – культурных, социальных. Возможен ли перенос этой тенденции на внешнюю политику, на международные отношения?

– Это уже происходит. На мой взгляд, мы сейчас переживаем начало совершенно нового этапа международных отношений, суть которого еще не вполне осознали. Мы привыкли к тому, что религиозный фактор в реальной политике малозначим. В Европе с середины XVII века, после Вестфальского мира, когда религиозные войны закончились, в России позже – с начала XVIII-го, но религиозные вопросы постепенно перестали определять направления внешней политики. Обращения к религиозной тематике могли иметь пропагандистский, идеологический характер, быть поводом, средством мобилизации общества и т.д., но они не были решающими. Когда Иосиф Виссарионович спрашивал, сколько у Ватикана дивизий – он находился, в общем, в тренде.

Но сегодня ситуация меняется. Поначалу, говоря об исламском возрождении, политики и эксперты также практически в один голос утверждали, что ислам – всего лишь прикрытие каких-то политических, государственных, экономических интересов. Оказалось, однако, что религиозный фактор много больше, чем идеологема, пропаганда или контрпропаганда. Он сам по себе достаточно мощен, чтобы поднимать миллионы.

Конечно, количество танковых дивизий важно, но гораздо важнее, что в этих дивизиях служат люди. И если их выбьют, им на смену придет 1000 новых – или 10 тыс. новых. Или никто не придет. Это становится самым важным вопросом сегодня.

– Но религиозный фактор и сейчас пытаются – по крайней мере публично – отделить от политических коллизий. Муфтии хором твердят, что вот те, которые террористы – они неправильные мусульмане, да и не мусульмане вообще. Ислам – он про другое, совсем.

– Но ведь это еще одно свидетельство того, что религиозный фактор возвращается в международную политику, становится самостоятельным. Мы видим, как во главе массовых сообществ становятся религиозные лидеры и те светские лидеры, которые этот фактор системно и последовательно учитывают. И основания, по которым они принимают решения, все чаще находятся в сфере религиозного сознания.

Сегодня можно вполне обоснованно утверждать, что в мир возвращается подзабытый «старый новый» фактор, влияние которого и в международных отношениях будет нарастать. Чем дольше мы будем его игнорировать, считать всего лишь пропагандистским прикрытием иных факторов и высокомерно не учитывать в реальной политике, тем чаще будем попадать во все более тяжелые ситуации. И сложность в том, что нужно понимать механизмы формирования и влияния этого фактора не «снаружи», не отстраненно-религиоведчески, а сопрягая свое сознание с тем, что действительно важно для миллионов верующих людей. Один из дипломатов мне недавно сказал примерно так: «Мы привыкли богослужение воспринимать как некое формальное действо, после которого мы садимся и за чаем решаем вопросы. А теперь нам надо научиться понимать, что литургия – это не формальное партсобрание, а центр религиозного сознания».

Элиты могут достаточно долго игнорировать этот «старый» фактор, но потом светские режимы вдруг сменяются на те, где доминируют религиозные представления и факторы, и этот процесс может оказаться очень болезненным. В общем, по веками известному шаблону: сначала – «ну куда они денутся?», затем – «кто бы мог подумать?». Думать хорошо бы заранее, а еще учиться тому, что верно представляется совсем иным и неверно – далеким от реальной жизни.

– Например?

– Например, неотъемлемое свойство религиозного сознания – восприятие вероисповедного единства не только синхронистически (например, есть устойчивое представление, что в каждый момент времени все поместные Православные церкви образуют собой единую Церковь, такой же процесс характерен и для других конфессий), но и во всей его хронологии, когда решения и действия от начала ее двухтысячелетней для христианства (или почти полуторатысячелетней для ислама) истории являются актуальными и сегодня, и являются не только историческими свидетельствами, но и весомыми аргументами в современной полемике и важным фактором в принятии решений.

Есть огромные христианские сообщества, для которых решения, принятые почти 2000 лет назад, на первом Апостольском соборе, – маленьком собрании в периферийном городе Римской империи – имеют принципиальное значение и сегодня. Для миллионов людей эти решения, говорящие о каноническом устройстве, до сих пор действенны – возможно, в меньшей степени, чем в момент принятия, но действенны. Можете ли вы представить в реальной политике сегодняшнего дня апелляцию, скажем, к русско-половецкому договору? Невозможно! А в церковном, в религиозном сознании – это норма.

– Не происходит ли таким образом некоторая архаизация сознания – и, стало быть, политики?

– Вообще рассматривать всю религиозную, культурную, содержательную историю человечества как непрерывно и поступательно прогрессивную, невозможно. Это всегда диалектический процесс. Наступление нового – а оно очевидно происходит на наших глазах – всегда вызывает реакцию традиционного. Но традиция – совершенно не обязательно архаика.

– Получается, что рационалистическое восприятие политики, исторического развития, во многом обязанное достижениям эпохи Просвещения, стало уже традиционным. А возвращение иррационального, религиозного сознания, таким образом, становится новым?

– Мощное возрождение интереса к религии в России в конце 80-х – начале 90-х годов прошлого века свидетельствует о том, что человек есть гораздо более многоплановое и цельное существо, чем себе представлял рационализм эпохи Просвещения. Необходимость в вере, религиозном самосознании и бытовании является частью человеческой натуры. Недаром сегодняшнее общество, и далеко не только в России, оценивают как постсекулярное.

Конечно, активизацию религиозного сознания можно считать и своего рода защитной реакцией на появление и внедрение каких-то новых ценностей, которые обычно происходят через ревизию уже общепринятых норм. Этот процесс уже очевиден и для политиков. В этом смысле так называемые права «нового поколения», часто представляемые как логичное развитие универсальных ценностей, на самом деле таковыми не являются. И их неприемлемость для религиозных сообществ, для традиционных культур можно было себе представить уже в момент их провозглашения.

– Противопоставляя традиционные ценности либеральным, мы утверждаем, что придерживаемся принципов «реальной политики» и в «ценностные эмпиреи» не лезем. При этом соглашаемся с тем, что главное противоречие международных отношений сегодня строится по линии столкновения «политики ценностей» и новым изводом Realpolitik. Парадокс?

– Мне кажется, мы будем вынуждены включать религиозный фактор как самостоятельную общественно-политическую ценность именно в «реальную политику». То есть придется рационализировать религиозное начало, разбираться, как оно влияет на принятие политических решений. Нужно отдавать себе отчет и в том, что уже существует – пусть пока очень слабое, но нарастающее – стремление к конфессиональному единству. Исламский мир объединяется, хотя об этом еще 50 лет назад речи быть не могло. Ватикан пытается собрать в единую сеть свои 1,5 млрд католиков. Укрепляется и взаимодействие между православными. Это стремление к объединению подталкивает в том числе и идея о иллюзорности в современном мире государственного суверенитета. А «цементом», скрепляющим такое объединение, становится, как я уже говорил, не только географическая, но и историческая общность. Апелляция к решениям, принятым много лет назад, в иных исторических условиях, иногда под влиянием других, уже давно прошедших политических факторов, говорит о том, что эти решения до сих пор имеют силу. Еще несколько лет назад я бы мог согласиться с тем, что апелляция к канонам имеет только иллюстративный характер. Но сегодня такая апелляция все более наполняется верой в них как реальное решение. А этого достаточно, чтобы они таковыми и становились.

Сегодня одно из существенных отличий условно консервативных политиков от условно неолиберальных в том, что традиционалисты признают как факт многообразие мира, включающее разные традиции – культурные, религиозные и т. д. А их оппоненты говорят о лучшем для всех устройстве, к которому движутся все – но с разной скоростью, тогда почему бы и не подогнать?

– Представление, например, о том, что Россия – страна «догоняющего развития», вы считаете примером такого ложного восприятия?

– Конечно. Знаете, еще в самом начале 2000-х один немецкий деятель культуры, грустно глядя на проходивший за окнами конференц-зала традиционный берлинский гей-парад, спросил меня: «Вы другие или просто опаздываете?» И потом добавил, что решать это мы должны будем сами. Мы пытаемся объяснить: мы – другие. У нас ставшее уже привычным и обыденным на том же Западе не всегда допустимо и возможно. Есть такие-то исторические факторы, такие-то особенности сознания, некий религиозный идеал, сформированный совершенно не так, как тот, что сложился в рамках протестантской этики. А нам отвечают: вы – не другие! Вы опаздываете, мы вас просто подгоняем и вам же легче будет. Мы говорим, что некоторые вещи, конечно, можно навязать, но, во-первых, это будет разрушительно для нас, для нашего сознания, для нашего уклада, а во-вторых, последствия в связи с этим будут очень печальными. А нашим оппонентам кажется, что их обманывают, что на самом деле эти заскорузлые элиты не хотят меняться и поэтому сопротивляются. И формируется образ какого-то консервативного монстра. А на самом деле это просто желание избежать очень болезненных разрушительных процессов, когда ты точно понимаешь, что последствия будут именно такими.

– А как можно оценить эти последствия? Как понять, что вот эти нововведения потенциально опасны, а вот эти – нет? Какие эффективны, а какие – нет?

– Ну это только в том случае, если ты действительно исповедуешь принцип «не навреди». Тогда необходимо глубоко изучать традицию. Понимать, что составляет идентичность того или иного сообщества. И все то, что несет угрозу идентичности, потенциально опасно.

В ином же случае на полную катушку включаются механизмы внедрения новой культуры: активно пропагандируется успешность, социализация, доступная тем, кто хорошо встроен в систему либерально-прогрессивных взглядов. Иначе ты не реализуешься или не получишь определенных привилегий. Таким образом традиционное большинство, по сути, маргинализируется. Процесс же идет так: сначала это личный выбор каждого – согласились; потом – это норма законодательства, делающая этот выбор возможным, а потом – это норма законодательства, делающая этот выбор привилегированным. Все зависит от активности лоббирования. И мы сейчас понимаем, что традиционные культуры, тысячи лет почивавшие на казавшихся незыблемыми основах, сегодня зачастую не готовы к новой ситуации и даже еще не создали механизмов защиты от этих нарастающих процессов.

Но это не означает победу «прогрессистов»: уже признанный факт, что игнорирование традиционного большинства вызывает очень тяжелые последствия в наиболее религиозно активном сообществе – исламском. Мусульмане не переживали длительного, как в Европе, этапа Просвещения, который размывал традиционные нормы – делая новое сначала допустимым, потом нормальным. Новое им привносилось извне, часто в виде культуртрегерского сопровождения колониального режима. Модернизация, вестернизация там не была связана с внутренней традицией, шла вне ее. Поэтому последствия оказались настолько драматичными.

Этот процесс будет развиваться и в тех странах, где традиционные ценности размывались более постепенно, но сохраняли актуальность для огромного количества консервативно настроенного населения, как в США. Пока там результатом процесса становятся кунштюки вроде победы «протестного президента» на выборах. Но в какой-то момент опасность уничтожения традиции будет осознана и воспринята очень болезненно.

– Насколько Церковь способна в рамках решения своих политических вопросов служить проводником внешнеполитических интересов государства?

– Если перед Церковью ставить такую задачу напрямую, она ее провалит. Если же поддерживать те интенции и инициативы Церкви, которые идут из самой ее природы, то их можно использовать. Церковь должна вести свои дела свободно, тогда результаты их будут важны и для государственной политики. Но попытка делать Церковь прямым проводником, во-первых, создает почву для конфликта – очень трудно объяснить государству, что по церковным традициям, канонам, устройствам чего-то делать нельзя. А во-вторых, очень трудно оценить промежуточные результаты церковной деятельности. Именно поэтому нужно начинать учиться понимать, что на определенный достаточно долгий период времени религиозный и другие ценностные факторы станут возрастать – и в международной политике тоже. И их надо учитывать, их надо понимать, в них разбираться, понимать механизмы их воздействия на большие человеческие сообщества, в том числе и на сообщества, конфессионально организованные.

– Скажем, что может сделать РПЦ для улучшения отношений России и США? Поможет санкции снять?

– Не думаю. Надо учитывать, что влияние православия в Америке – будь то греческое, арабское, сербское – совершенно несопоставимо с влиянием католиков или протестантов разных деноминаций. Или с влиянием ислама, с учетом наплыва иммигрантов-мусульман. Русская диаспора в Америке –«диаспора спасения». Русские приезжали в Соединенные Штаты на время – дождаться, когда на родине все исправится и можно будет вернуться домой. Поэтому наращивать свое влияние в стране, укореняться – не ставили они такую задачу перед собой.

Единственное, в чем у меня есть хоть какая-то надежда на русскую диаспору в Америке – это экспертиза, возможность объяснять какие-то традиционные, важные для российского населения вещи. Без такого понимания эффективно договариваться на любом уровне невозможно. Восприятие «партнера» будет ложным.

Но есть и другие примеры из совсем недавнего прошлого: Грузинская церковь все последние годы оставалась очень мощным каналом взаимодействия России и Грузии. Патриарх Илия даже во времена Саакашвили подчеркивал, что Русская и Грузинская церковь неразрывно связаны братскими, сестринскими связями. Осенью 2008 г. по приглашению грузинского патриарха в Тбилиси прилетела российская церковно-правительственная делегация во главе с Михаилом Ефимовичем Швыдким. И мы не просто присутствовали на службе в честь патриарха Илии, но Михаил Швыдкой прочитал на весь храм поздравление от президента России патриарху ГПЦ. И стоявшая рядом с нами группа во главе с президентом Саакашвили была вынуждена это поздравление выслушать. А потом был прием, где по одну руку от патриарха сидел Саакашвили, а по другую – Швыдкой как представитель президента России. Такое оказалось возможным только при особой позиции патриарха Илии.

– Это пример, безусловно, позитивный. Но сказать, что во всем православном мире наблюдается такое же похвальное единство, нельзя. На Украине к политическому конфликту добавился конфликт церковный.

– В более широком смысле это следствие процессов, начавшихся в бывших советских республиках после распада СССР. Когда главным смыслом внешней политики такого новообразованного государства становится антироссийская позиция «во что бы то ни стало», параллельно возникает желание снизить влияние РПЦ, которая представляется как прямой агент влияния российского государства. Ведь православное сообщество в этой стране действительно считает себя частью большого сообщества РПЦ со своей историей, со своими праздниками и традициями. Это может очень раздражать, особенно в контексте антироссийского нарратива, который очень легко переходит в антирусский – что мы и видим на Украине сейчас.

Ситуация на Украине во многом повторяет то, что происходило в середине 1990-х гг. в Эстонии. Речь идет о желании правительства вытеснить из страны или уменьшить и ограничить влияние Русской православной церкви – «церкви оккупантов», как ее называли тогда в Эстонии. На Украине теперь это «церковь страны-агрессора». Эти истории очень похожи в своем начальном развитии: и по эпитетам, и по механизмам. Создается некая раскольническая структура. И идет обращение к Константинопольскому патриархату (КП), но тот поначалу единственным каноническим – то есть легитимным – признает главу местной церкви Московского патриархата. Так было в Эстонии с владыкой Корнилием, так сегодня и на Украине с митрополитом Онуфрием. И при этом внимательно и благожелательно рассматривают обращения Порошенко к Константинопольскому патриарху, обращения Верховной рады, требования под эгидой КП создать самостоятельную украинскую церковь. Все это уже по накатанной схеме идет, и первоначальной целью является создание, конечно, с опорой на государственную поддержку, не исключая и прямое насилие, параллельной епархии, то есть практически захват канонической церковной территории, находящейся в ведении Русской православной церкви.

– Константинопольский патриархат выступает в качестве арбитра? Или считает возможным проводить прямую экспансию, активное вмешательство?

– Прежде всего Константинопольский патриархат преследует собственные цели. Во-первых, любая активная позиция поднимает роль КП хотя бы в собственных глазах. Во-вторых, дает некие рычаги влияния. И если государственная власть считает, что под Константинополем или с помощью Константинополя они обретут собственную национальную церковь, которой они будут управлять, то это не так. Если КП удастся на Украине провернуть ту же историю, что в Эстонии, результат будет тот же. Появится параллельная иерархия, возглавляемая константинопольским греком. Ни о какой самостоятельности эстонской церкви речь сегодня не идет. Эстонская православная церковь – часть КП, автономная церковь. Ведь и в Эстонии никто такого не предполагал: в одном из писем к патриарху Алексию II в разгар «эстонской эпопеи» патриарх Константинопольский Варфоломей, ссылаясь на 34-е правило того самого двухтысячелетней давности Апостольского собора, писал, что у каждого народа есть право иметь своего епископа. И вот он предъявлял претензию: епископ Корнилий – он же не эстонец. Ну и что, что он прожил в Эстонии всю жизнь и был там священником? Ну и что, что он знает эстонский как родной? Ну и что, что он даже отсидел за свое священство? Он не эстонец. Проходит некоторое время, и в 1999 году назначается новый глава новой Эстонской православной церкви – правда, не эстонец почему-то, а грек, родившийся в Конго, всю жизнь прослуживший в Южной Франции, в Галлии, и признавшийся, что узнав о своем назначении епископом в Эстонии, был крайне удивлен, поскольку не представлял, где эта страна находится, подозревая, что она где-то в Сибири.

И еще одно обстоятельство следует учитывать: Константинопольский патриархат – патриархат без территории. На праздники в Стамбул завозят автобусами паству из Греции, чтобы наполнить храмы. При этом Турция, кажется, постепенно расстается с наследием Ататюрка, и с ростом влияния исламской традиции положение КП в Турции, очевидно, лучше не становится. Получается, что КП является патриархатом диаспоры – собственной территории как таковой у патриархата нет. Нет у него той православной страны, что могла бы считаться его канонической территорией, нет своего православного народа, и если реализуется на Украине то, о чем просит Порошенко, то Киевская митрополия станет частью КП.

– Какие основания у КП помимо мало что говорящего даже для верующего мирянина (не говоря уже о неверующих) титула «первой по чести» церкви для притязаний на такое вмешательство, да и на верховенство во всем православном мире?

– Прежде всего это историческая память – КП действительно фактически управлял всей православной ойкуменой в Византийской империи, тогда это был столичный патриархат. Его влияние было частью взаимовлияния Церкви и государственной власти – такова теория симфонии властей, когда православный государь и патриарх составляют единство. Это единство обеспечивало КП власть на всей территории Византии.

В Османской империи симфония, естественно, распалась, ведь глава империи был мусульманин, но властные прерогативы частично сохранились, и они опять же обеспечивали власть над всей православной церковью в империи, над всеми православными народами за одним исключением – Русской церкви, которая находилась на территории единственного суверенного православного государства.

Тяжелое столкновение Русской и Константинопольской церквей произошло еще на закате Византийской империи и имело своим основанием унию с католиками. На Руси неприятие латинства формируется еще с XI века, а к XV-му оформляется уже в стойкую антикатолическую традицию. И тут выясняется, что КП (а мы еще в тот момент были его частью – митрополией), что великая Византия, от которой мы получили веру, полностью изменила своим принципам, а патриарх Константинопольский – едва ли не главный адвокат унии. В такой ситуации отделение Русской церкви становится вынужденной мерой, и новый глава Русской церкви был выбран на Руси самостоятельно – собором русских епископов и клириков.

С падением Византии константинопольские патриархи оказываются просто чиновниками при султане-мусульманине. И что теперь делать Русской церкви, которой постоянно из Византии транслировался один урок: главное – симфония, православная церковь и православный государь? И что теперь? Какая там симфония? Эта симфония теперь – у нас! На Руси православный государь и православный митрополит. Так начала формироваться идея «Москва – третий Рим». Мы стали ощущать себя, и долгое время ощущали, не просто единственной православной суверенной державой, но и державой, ответственной за все православие на Земле. Отсюда – огромная финансовая, материальная, политическая помощь православным церквам. Во все договора записывалось, что мы требуем ослабления гнета православных. Русский царь чувствовал персональную ответственность за православных, потому что он – единственный православный государь.

Киевская митрополия перешла в Русскую церковь в 1686 году. Это был абсолютно легитимный переход, и в течение трех столетий он не вызывал сомнений. Не вызывает он сомнений у большинства историков и сегодня. Но особенность религиозного сознания в том, что сегодняшние действия должны опираться на традицию, и вот уже некоторыми церковными деятелями и историками в России и за рубежом стали генерироваться новые интерпретации событий и документов 1686 года. Это, конечно, будет способствовать развитию исторической науки, но имеет и ярко выраженную политическую цель.

С распадом Османской империи положение КП только ухудшилось. От них ушли Болгарская, Румынская, Сербская церкви, Греческая (Элладская) церковь. Александрийский, Антиохийский, Иерусалимский патриархаты стали более жестко отстаивать свои самостоятельные права. Единственной мощной опорой КП оказалась большая греческая диаспора в Америке. Она с начала ХХ века и является источником жизни КП. И именно из Америки прибыл патриарх Мелетий Метаксакис, который и провозгласил, что коль Константинопольский патриарх является Вселенским (термин еще с византийских времен), следовательно, первое, вся диаспора – его, независимо от национальностей; второе – он имеет права верховного судьи по отношению ко всем остальным патриархатам, всем другим церквам.

– А как на это реагирует православное единство? Или его по факту нет: Всеправославный собор, по сути, был сорван?

– Нет, единство на самых базовых уровнях – догматическом, литургическом – конечно же, есть. Но вот когда речь идет о единстве на уровне политическом, возникают проблемы. Вопрос всегда о том, насколько каждый из участников готов в той или иной общеправославной ситуации решать свои частные проблемы по случаю… И как он представляет себе это единство? Как союз равных, объединенных целью и движением к ней, или как союз с главным, определяющим цели и движения, исходя из своих интересов? Тут, возвращаясь к Константинополю, я хочу сказать, что это самое, может быть, неприятное свойство политики Константинополя – постоянное желание решить проблему собственную, не общеправославную, а собственную, воспользовавшись случаем. И это несомненно нарушает общеправославное единство.

– А межконфессиональное сотрудничество, насколько оно возможно?

– Я думаю, что в контексте осознания общих угроз базовым универсальным ценностям культуры межконфессиональные отношения начнут играть все бóльшую роль. Вопрос, который стоит, например, между православной и католической церквами сегодня, можно передать так: достаточно ли у нас сил и оснований, чтобы перед лицом наступающей угрозы разрушения традиционных ценностей защищать вместе то, что важно и для нас, и для вас? Или наши исторические, религиозные, догматические, канонические и прочие разногласия (прежде всего, наверное, исторические, веками воздвигаемые и той, и другой стороной) настолько велики, что преодолеть их невозможно – даже когда опасность осознана всеми.

– На языке экспертно-дипломатическом – Церковь может быть добровольным каналом «мягкой силы»?

– Несомненно. Каналом «мягкой силы», разъясняющей силы, каналом, выстраивающим образ страны. Образ традиционный России и русского народа, обладающего какой-то невероятной внутренней силой, позволяющей ему преодолевать самые страшные испытания, которые он сам себе организует. И сохранить этот образ, донести его – в этом Церковь может быть очень востребована. И этот образ гораздо долговечнее и важнее, чем образ страны-победительницы, мощной державы, располагающей огромной военной силой.

– Образ народа, способного себя сохранить несмотря ни на что, это, скорее, образ для «внутреннего потребления». Вот «могучая военная держава» – это более понятно окружающим. Но это все-таки страшноватый образ. Что мы можем транслировать вовне менее пугающее?

– Русский народ – народ трех безусловных ценностей: русской литературы, русской математики и русской женщины. Это три не подвергаемых никакому сомнению ценности. Такое, может быть, парадоксальное в чем-то сочетание души и мозгов.

– Ну да, русская математика – это Лобачевский, это все, что выходит за пределы плоскости, за грань «обыденной математики».

– Это и Егоров, и Флоренский – почему так Флоренский в Европе востребован? – потому что это все то, что выходит за пределы… Русские, как правило, не очень системны, может быть, непоследовательны, не столь, возможно, амбициозны, но… способны выйти за пределы обыденности и при этом сохранить себя. Вся русская литература об этом – и, конечно, об этом же и русская женщина, которая вынесла все это – в том числе и русских математиков, и русских литераторов.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 30 августа 2017 > № 2300073 Сергей Кравец

Рабов стало в два раза больше: почему на Украине процветает торговля людьми

Национальная полиция Украины была вынуждена признать: количество проданных в рабство граждан страны в нынешнем году по отношению к прошлому выросло в два раза. Об этом говорится в сообщении пресс-службы полиции. При этом в официальных заявлениях речь идет именно о выявленных преступлениях, а реальное число рабов может быть значительно выше.

География рабства

В середине июня нынешнего года в киевском аэропорту Жуляны украинскими силовиками была разоблачена и арестована банда сутенеров, пытавшихся вывезти на Кипр двух украинок для их дальнейшей сексуальной эксплуатации в городе Лимасол. Предполагалось, что завербованные женщины должны были предоставлять сексуальные услуги местным жителям и туристам, а большую часть заработков отдавать своим "работодателям".

Через месяц — новое ЧП. Как сообщила пресс-служба украинской Госпогранслужбы, в Запорожской и Днепропетровской областях Украины была разоблачена и пресечена деятельность другой преступной группы, также планировавшей продажу женщин в сексуальное рабство в Израиль.

Ранее в аэропорту Борисполь была задержана группа сутенеров, пытавшихся переправить нескольких гражданок Украины в Китай. С той же целью — эксплуатации их как секс-рабынь.

Впрочем, не только в сексуальное, но и в трудовое рабство продают украинские преступники своих сограждан.

Акция протеста против торговли людьми на площади Независимости в Киеве. 28 июля 2017

Как утверждает Департамент коммуникаций Нацполиции Украины, за шесть месяцев нынешнего 2017 года правоохранители установили и оказали помощь 156 пострадавшим от преступлений в сфере торговли людьми. При этом среди пострадавших 119 женщин, 37 мужчин и 12 детей.

"В целом полицейскими выявлено 144 уголовных правонарушения (в 2016 году их было вдвое меньше — 60. — Прим. ред.) по статье 149 Уголовного кодекса (торговля людьми или другое незаконное соглашение относительно человека)", — утверждают в полиции. При этом правоохранителями была пресечена деятельность 69 преступников, причастных к фактам торговли людьми. Кроме того, в 96 уголовных производствах по этой статье преступникам были объявлены подозрения.

"Наиболее уязвимыми к преступлениям в сфере торговли людьми являются женщины в возрасте 18-26 лет, дети 13-18 лет и мужчины от 25-60 лет. Основные страны, куда направляют "живой товар", — Россия, Польша, Турция, Украина, Германия, Израиль, Греция, Объединенные Арабские Эмираты", — утверждают в Нацполиции.

А всего, как сообщил первый заместитель главы Нацполиции Украины Вячеслав Аброськин, по официальным данным за последние пять лет, статус лиц, пострадавших от торговли людьми, получили 398 граждан страны.

Однако эксперты полагают, что на самом деле цифра современных украинских рабов на много порядков выше официальной. Потому что в Нацполиции говорят не о явлении, а всего лишь о раскрытых преступлениях.

Акция протеста против торговли людьми на площади Независимости в Киеве. 28 июля 2017

От проституции до наркотиков

Сфера использования украинских рабов за пределами Украины достаточно широка. При этом для их вербовки используют самые современные методы.

Так, по утверждению правоохранителей Украины, в течение 2016 года и в начале 2017-го ими были выявлены случаи торговли людьми не только для оказания сексуальных услуг и трудовой эксплуатации, но и с целью вербовки украинских граждан с целью вовлечения в преступную деятельность. Например, для торговли наркотиками.

"Для привлечения потенциальных пострадавших от торговли людьми преступники часто используют возможности интернета. Вербовка происходит путем создания специализированных сайтов, соответствующих групп в соцсетях, прямого контакта на сайтах знакомств, размещения объявлений о трудоустройстве", — говорится в официальном сообщении Нацполиции.

Между тем значительный вклад в борьбу с работорговлей на Украине вносит Россия. Так, в феврале нынешнего года, по данным уже российских органов правопорядка, в России были задержаны 47 граждан Украины, обвиняемых в причастности к деятельности международного наркосиндиката.

Как сообщила РИА Новости официальный представитель МВД России Ирина Вовк, вербовочные пункты наркосиндиката располагались в Киеве.

Набор рабов преступного мира осуществлялся вполне официально — через украинские СМИ, которые публиковали объявления с предложениями о приеме на высокооплачиваемую работу. Но в результате соискатели становились рабами-наркокурьерами.

"С кандидатами проводилось собеседование с использованием полиграфа, они проходили обучение на краткосрочных курсах, где им объясняли правила ведения электронной переписки, использования платежных систем, перевозки и упаковки наркотиков, а также способы организации тайников", — утверждает Вовк.

Кстати, именно Россия — одна из тех стран, где борьбу с украинской работорговлей (и не только в сфере незаконного оборота наркотиков) активно ведут правоохранители. Так, например, в начале нынешнего года суд Москвы признал виновными и осудил за торговлю людьми двух граждан России — Марию Олейник и Андрея Бородача, пытавшихся с целью наживы организовать продажу гражданки Украины, которую они пытались вовлечь в незаконную торговлю людьми с помощью интернет-переписки.

Акция протеста против торговли людьми на площади Независимости в Киеве. 28 июля 2017

"Успешная демократия"

Главный политический и идеологический спонсор Украины — Соединенные Штаты Америки — уже не первый год пытаются остановить работорговлю на Украине. Что и понятно: позорное для современного общества явление разрушает стройную картину Украины как государства, "успешно строящего демократию".

В 2016 году Госдеп США в четвертый раз опубликовал отчет, в котором заявил о процветании на Украине работорговли. И в четвертый раз американские эксперты отметили, что торговля людьми на Украине находится на одном уровне с такими странами, как Афганистан, Пакистан, Тунис, Конго и Таиланд. В нынешнем году такой отчет еще не был опубликован, однако уже сейчас ясно, что ситуация только ухудшилась.

И причина этого заключается в катастрофической экономической ситуации и социальной деградации государства. Украина находится на последнем месте в Европе по доходам населения, а нескончаемая гражданская война в Донбассе обесценила человеческую жизнь в стране.

Захар Виноградов, обозреватель РИА Новости

Украина > Армия, полиция > ria.ru, 31 июля 2017 > № 2278736 Захар Виноградов, обозреватель РИА Новости

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в ходе совместной пресс-конференции по итогам переговоров с Министром иностранных дел и сенегальцев за рубежом Республики Сенегал М.Ндяем, Москва, 17 апреля 2017 года

Мы провели переговоры с моим сенегальским коллегой Министром иностранных дел и сенегальцев за рубежом Республики Сенегал М.Ндяем, которые были конструктивными и подтвердили, что традиционно дружественные отношения России и Сенегала опираются на принципы равноправия и взаимного уважения. Наши страны заинтересованы в том, чтобы и далее наращивать взаимодействие в самых разных областях – от внешней политики до гуманитарных обменов.

Особое внимание уделили перспективам торгово-экономических и инвестиционных связей, реализации весьма интересных совместных проектов в таких сферах, как геологоразведка, освоение запасов минерального сырья, включая углеводороды, рыболовство, энергетика, инфраструктура. Совсем недавно, в декабре прошлого года, состоялась очередная сессия Межправительственной комиссии по рыболовству, в ходе которой стороны значительно продвинулись вперед в деле расширения нашего взаимодействия.

В ходе этого визита делегация Министра иностранных дел и сенегальцев за рубежом Республики Сенегал М.Ндяя также проведет встречи в Министерстве промышленности и торговли Российской Федерации, Федеральном агентстве по рыболовству Российской Федерации и в Федеральной службе по военно-техническому сотрудничеству Российской Федерации, потому что и в этой сфере у нас есть обоюдная заинтересованность в развитии взаимодействия.

Мы коснулись позитивной практики подготовки сенегальских специалистов в российских вузах. На ближайший учебный год мы увеличиваем количество стипендий до 25. Обменялись опытом взаимодействия с российскими и сенегальскими соотечественниками, которые проживают за рубежом. У МИД России есть агентство, называемое Россотрудничеством, работающее в том числе с соотечественниками. В Сенегале также МИД этой страны в рамках своей компетенции ведет работу с диаспорой. Договорились обмениваться опытом в этой сфере.

В ходе обсуждения ключевых международных проблем мы также констатировали совпадение или близость подходов по большинству из них, прежде всего в том, что касается необходимости уважения международного права, центральной роли ООН и уважения культурно-цивилизационного многообразия современного мира. Договорились укреплять координацию действий в ООН.

Мы еще раз подчеркнули, что в Москве очень высоко ценят вклад Сенегала в решение проблем Африканского континента, в том числе в контексте Председательства Президента Сенегала М.Салла в программе «Новое партнерство для Африки».

Для нас было важно услышать оценки наших партнеров по положению дел в различных кризисных точках Африканского континента, особенно с учетом той роли, которую играет Дакар в содействии урегулированию этих конфликтов, имею в виду, прежде всего, Сахаро-Сахельский регион, Мали, Гвинею-Бисау, Южный Судан, ЦАР, ДРК.

Мы также выразили высокую оценку тому факту, что Сенегал направил в различные операции по поддержанию мира почти 4 тыс. своих граждан. Это один из наиболее весомых показателей среди всех стран-членов ООН.

У нас общая позиция, что для эффективного преодоления кризисных явлений на Африканском континенте требуется подход, сочетающий, прежде всего, ведущую роль самих африканцев, которые определяют пути урегулирования тех или иных противоречий, и эффективную поддержку этих усилий международным сообществом. Мы настроены на дальнейшую работу по всем этим и другим направлениям в СБ ООН, где Сенегал сейчас имеет статус непостоянного члена.

Мы, безусловно, обсудили такое зло, как нарастание террористической угрозы как на Африканском континенте, так и в мире в целом. Вновь констатировали необходимость консолидации усилий всего международного сообщества в борьбе с этим всеобщим злом, как это сформулировал еще полтора года назад Президент Российской Федерации В.В.Путин, выступая на Генеральной Ассамблее ООН. При этом, конечно же, в этой сфере необходимо действовать исключительно на прочной основе международного права и Устава ООН. В этом контексте мы обсудили неправомерные и агрессивные действия авиации США, когда были нанесены удары по авиабазе в Сирии, которые лишь усугубили ситуацию и, может быть, преднамеренно затруднили поиск политического урегулирования. А альтернативы политическому урегулированию, как мы сегодня констатировали, быть не может.

В целом мы удовлетворены итогами переговоров, которые подтвердили ободную готовность к дальнейшему расширению наших связей.

Благодарю своего коллегу Министра иностранных дел и сенегальцев за рубежом Республики Сенегал М.Ндяя.

Вопрос: Как бы Вы могли прокомментировать обострение ситуации вокруг Корейского полуострова с учетом того, что сегодня вице-президент США М.Пенс заявил, что эра стратегического терпения США в отношении КНДР заканчивается и будут рассматриваться все варианты действий для обеспечения безопасности в этом регионе?

С.В.Лавров: Не могу назвать все прошедшее время в период правления администрации Б.Обамы «эрой стратегического терпения» в отношении Северной Кореи, поскольку США довольно жестко ограничивали возможности КНДР развивать свои отрасли экономики, которые могут содействовать ядерной или энергетической отрасли, но и СБ ООН неоднократно принимал достаточно жесткие санкции и выступал с резким осуждением политики страны.

Если под фигурой речи, которую употребил вице-президент США, понимать угрозу применения силы в одностороннем порядке, то это очень рискованный путь. Мы не приемлем ядерные и ракетные авантюрные действия Пхеньяна в нарушение многочисленных резолюций СБ ООН, но это отнюдь не означает, что можно таким же образом нарушать международное право, применяя силу в нарушение Устава ООН. Очень надеюсь, что не будет односторонних действий, наподобие тех, которые мы видели недавно в Сирии, и что США будут следовать линии, которую неоднократно озвучивал Президент Д.Трамп в период своей предвыборной кампании.

Вопрос: Могли бы Вы прокомментировать заявление помощника Президента США Д.Трампа по национальной безопасности генерал-лейтенанта Г.Макмастера о необходимости начала т.н. «жестких дискуссий» с Россией в связи с ее политикой в Сирии, а также «подрывными действиями в Европе?

С.В.Лавров: Это комплексный вопрос. Уже даже не очень хочется комментировать голословные обвинения, которые выдвигаются в наш адрес. Сначала это была Украина, потом в этом контексте стала упоминаться Сирия. Сейчас я уже читал, что то ли кто-то из американских деятелей, то ли какое-то ли кто-то из официальных лиц в Лондоне стали говорить, что с Россией можно сотрудничать, но пусть она хорошо себя ведет на Украине, в Сирии, а теперь еще и на Корейском полуострове. Уже и здесь мы кому-то что-то должны делать, хотя хаос, который мы имеем, создан не нами. ИГИЛ, до него «Аль-Каида», а потом и «Джабхат ан-Нусра» появились в результате авантюр, в которые вовлекались наши западные партнеры, прежде всего, многочисленные предыдущие администрации в США, начиная с Афганистана, где поддерживали моджахедов, называя их борцами за свободу, продолжив в Ираке и Ливии. Все это разрушено, последствия, оказывается, оплачивать должны мы. Это непартнерский подход. Для нас он не приемлем. Будем ориентироваться не на слова помощника Д.Трампа, а на то, что в очередной раз подтвердил Президент США Д.Трамп, что все-таки он хочет наладить отношения с Российской Федерацией. Мы к этому тоже готовы.

Вопрос: Какие вопросы будут обсуждаться на предстоящей встрече по сирийскому урегулированию в Женеве? Будут ли это только политические вопросы или также и военные на фоне недавнего удара по аэродрому и высадке десанта в Дейр-эз-Зоре?

С.В.Лавров: Эта встреча планируется на период после 3-4 мая (т.е. после очередной встречи «на площадке» Астаны). Надеемся, что специальный посланник Генерального секретаря ООН по Сирии С.де Мистура найдет подходящую дату. Уже начали появляться намеки на то, что в конце мая начинается священный для мусульман месяц Рамадан, было бы целесообразно подождать, пока он не закончится. Мы убеждены, что нельзя терять темп, особенно в ситуации, когда политический процесс оказался под угрозой. Я имею в виду упомянутый Вами удар по аэродрому Шайрат и стремление многих игроков как внутри Сирии, во внешней оппозиции, так и многих внешних игроков за пределами страны (в регионе и в других частях света) использовать эту ситуацию для того, чтобы полностью «перевести стрелки» на режим Президента САР Б.Асада. Они стремятся взять курс на отход от политического урегулирования через волеизъявление самих сирийцев к односторонним действиям по свержению Правительства САР. Это тревожная тенденция. Как я уже сказал, в этих целях используется инцидент, который произошел после применения химических веществ 4 апреля в провинции Идлиб. После этого последовал незаконный удар американских вооруженных сил по аэродрому, с которого якобы поднимались самолеты, несущие авиабомбы, снаряженные химическими отравляющими веществами (ОВ). Я уже неоднократно говорил, что мы настаиваем на объективном и беспристрастном расследовании под эгидой ОЗХО с обеспечением дополнительного экспертного сопровождения этого расследования и полной транспарентности всех действий.

Напомню, мы уже обращали внимание на очень странное обстоятельство, заключающееся в том, что в рамках Миссии ОЗХО по установлению возможных фактов применения химоружия в Сирии (МУФС) действует 2 подразделения, каждое из которых возглавляется подданными Великобритании. Мы обращали внимание, что это не очень соответствует принципам международной организации, предполагающим максимально сбалансированный состав любых структур. Ответа пока нет, но косвенный ответ я услышал от Министра иностранных дел Великобритании Б.Джонсона. В недавнем интервью он безапелляционно обвинял в произошедшем Дамаск и, естественно, поддерживающих его Россию и Иран. В качестве доказательства правоты свой версии он сказал между делом, что британские ученые уже изучили пробы с места инцидента, которые подтверждают, что применялся зарин или схожее вещество. Интересное совпадение — британцы руководят МУФС ОЗХО, о том, что МУФС делает, они никому ничего не рассказывают, но британские ученые уже, видите ли, изучили пробы с места инцидента. Я думаю, что мы уже сегодня направим требование объяснить, что происходит. Рассчитываю, что от ответа им теперь не уйти.

Обстановка не очень простая. Будем надеяться, что подавляющее большинство стран международного сообщества понимает, что происходит. Мы не позволим сорвать усилия, которые предпринимаются по политическому урегулированию в САР в соответствии с резолюцией Совета Безопасности ООН.

Россия. Сенегал > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 17 апреля 2017 > № 2159105 Сергей Лавров

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в ходе совместной пресс-конференции по итогам переговоров с Министром иностранных дел, сотрудничества и по делам конголезцев за рубежом Республики Конго Ж.-К.Гакоссо, Москва, 14 марта 2017 года

Добрый день,

Мы провели переговоры, в ходе которых подтвердили обоюдную заинтересованность в дальнейшем укреплении дружественных отношений между Российской Федерацией и Республикой Конго. Договорились поддержать разработку необходимых шагов для того, чтобы укреплять политический диалог, расширять торгово-экономическое сотрудничество, совершенствовать гуманитарные связи и развивать договорно-правовую базу наших отношений.

В декабре прошлого года в Браззавиле состоялось четвертое заседание Межправительственной российско-конголезской комиссии по экономическому, научно-техническому сотрудничеству и торговле, на котором были намечены меры по углублению нашего взаимодействия в самых разных областях – энергетике, геологоразведке, сельском хозяйстве, в области поставок российского оборудования и техники в Республику Конго. Приветствовали завершение согласования Межправительственного соглашения о строительстве в Конго нефтепродуктопровода, который протянется от побережья вглубь страны между городами Пуэнт-Нуар и Йе-Ойо-Уэссо. В ближайшее время состоится церемония запуска этого проекта. Мы согласуем параметры ее организации. В проекте участвует российская компания ЗАО «РусГазИнжиниринг». Условились активно содействовать прямым контактам между бизнес-сообществами. Мы выразили признательность руководству Республики Конго за неизменное внимание к созданию благоприятных условий для деятельности российских компаний. Помимо упомянутой компании там также работают ОАО Корпорация «Иркут», ОАО «Росгеология», ПАО «КамАЗ» и ОАО «Зарубежнефть», которая совсем недавно подписала меморандум о сотрудничестве с государственной нефтяной компанией Республики Конго.

Рассмотрели перспективы нашего взаимодействия в сфере безопасности. По обоюдной договоренности создается военная группа по военно-техническому сотрудничеству, которая должна провести первое свое заседание уже в этом году в контексте очередной сессии Межправительственной комиссии. Мы выразили готовность способствовать укреплению обороноспособности Республики Конго. Будем продолжать готовить военные кадры. Сейчас в вузах Министерства обороны Российской Федерации обучаются 127 конголезцев, в том числе 100 из них на безвозмездной основе. Такое же количество стипендий выделено на предстоящий учебный год Республике Конго для обучения в гражданских вузах Российской Федерации по гуманитарным и техническим специальностям.

Мы обсудили ситуацию на Африканском континенте. Наши друзья подробно проинформировали нас о происходящем. Прежде всего, это касалось тех усилий, которые предпринимают руководители Африканского союза (АС) и Президент Республики Конго Д.Сассу-Нгессо по содействию урегулированию конфликтов в ДРК, Южном Судане, ЦАР, Сахаро-Сахельской зоне. Особый интерес для нас представляли оценки наших конголезских друзей по Ливии с учетом того, что Президент Республики Конго Д.Сассу-Нгессо сейчас председательствует в Комитете высокого уровня АС по урегулированию в этой североафриканской стране. Приветствовали планы Африканского союза провести под своей эгидой конференцию по примирению в Ливии. Российская Федерация готова и далее вносить вклад в усилия по установлению мира, стабильности, обеспечению устойчивого развития в Африке. Будем это делать как на двусторонней основе, так и по линии международных организаций, включая «Группу двадцати» и ООН.

Мы очень тесно сотрудничаем в ООН. Выступая с близких, а чаще всего с совпадающих подходов за укрепление принципов многосторонности, уважение международного права, центральной роли ООН, уважение самобытности народов и их желание выбирать собственный путь развития без вмешательства извне. Мы выразили признательность конголезским друзьям за соавторство принципиальной для нас резолюции о борьбе с героизацией нацизма. Благодарны за поддержку других инициатив Российской Федерации, включая весьма актуальный вопрос о необходимости для всех государств принять обязательства не размещать первыми оружие в космосе. Наши конголезские коллеги также поддерживают проекты резолюций, которые Россия вносит в соавторстве с другими странами, и которые посвящены международной информационной безопасности и целому ряду других направлений международного сотрудничества.

Я убежден, что результаты наших сегодняшних переговоров будут способствовать дальнейшему поступательному развитию российско-конголезских связей.

Вопрос: Съемочная группа телеканала «Раша Тудэй» собрала в Ираке множество видеозаписей, свидетельствующих о том, что жертвами операции международной коалиции, направленной на ослабление позиции боевиков ИГИЛ в Ираке, часто становятся мирные жители. В это же время США уже называют эту операцию «самой точной в истории». Международные СМИ хранят молчание. Эта тихая реакция не идет ни в какое сравнение с теми обвинениями в военных преступлениях, о которых мы слышали в декабре 2016 г., когда освобождался сирийский Алеппо. Почему мирные жители Мосула менее интересны международным СМИ и международной общественности?

С.В.Лавров: Я думаю, ответ очень простой и заключается он в том, что те, кто выдает себя в данном случае за международную общественность, откровенно предвзяты. Они преследуют цель смены режима, а совсем не урегулирование сирийского кризиса политико-дипломатическими методами. Так же было в Ливии, когда была отвергнута реальная возможность начать диалог между Правительством М.Каддафи и оппозицией, о которой только что говорил мой друг Жан-Клод, потому что была нужна «голова Каддафи». Эта одержимость личными вендеттами будь то М.Каддафи, С.Хусейн, Б.Асад или кто-либо еще никогда не доводила ни до чего хорошего.

Когда пытались гипертрофированно представлять происходящее в Алеппо, особенно в восточной части города, во время операции по его освобождению от террористов, то всплыло огромное количество фактов, которые подтверждали эффективность действий сирийской армии при поддержке ВКС России и наших советников. Кроме того, подтверждались факты, которые опровергали голословные обвинения в нарушении норм международного гуманитарного права. Приведу два примера. Первый касается постоянно звучащих стенаний, что нужно незамедлительно открыть доступ в контролировавшуюся террористами часть Восточного Алеппо для доставки туда медикаментов и медицинского оборудования для гражданского населения, поскольку, как на весь мир утверждалось, «там не осталось ни одной таблетки». Когда Восточный Алеппо был освобожден, обнаружилось огромное количество медикаментов, медицинского оборудования практически любого качества и характера. Все это содержалось на складах города, которые контролировались боевиками. Они отказывали мирному населению в доступе к этим запасам. Мы убедились, что представитель Всемирной организации здравоохранения в Сирии ознакомилась с этой ситуацией, направила информацию в Женеву, в штаб-квартиру ВОЗ. Мы попросили в Совете Безопасности ООН объяснить, почему была устроена истерика в ситуации, когда ВОЗ обладала информацией о наличии таких запасов медикаментов в Восточном Алеппо. Все, кто громко голосил по этому поводу, стыдливо замолчали.

Второй пример. Обвинения в совершении военных преступлений и нарушении международного гуманитарного права были также связаны с операцией по освобождению Восточного Алеппо. Требовали, чтобы мы взаимодействовали с МККК. При этом они «стучались в открытую дверь», потому что взаимодействие с представителями МККК равно как и Сирийского общества Красного Полумесяца было налажено с самого начала. Буквально несколько дней назад представитель МККК высказал очень высокую оценку в отношении того, как мы сотрудничали с ними и их коллегами в Восточном Алеппо.

Что касается освещения ситуации в Мосуле, и не только там, но и в других частях региона, где операции проводят члены т.н. антитеррористической коалиции (которых, кстати, несколько), то Ваши коллеги по журналистскому цеху должны ощущать какую-то ответственность за выполнение своих профессиональных обязанностей. «Раша Тудэй», действительно, показывает все весьма объективно, по крайней мере, картина, которую предлагают мировому общественному мнению о том, как развивается тот или иной конфликт, без репортажей ваших корреспондентов была бы абсолютно неполной. Кадры из Мосула, которые может посмотреть любой непредвзятый наблюдатель, по-моему, должны убедить в весьма тревожных оценках. Из Мосула уже бежало точно больше мирных граждан, чем покинуло Восточный Алеппо во время операции по его освобождению.

Помимо работающих в зонах конфликтов журналистов в самых разных странах я бы также призвал наших партнеров из ООН, которые отвечают за решение гуманитарных вопросов в различных частях мира, с одной стороны быть более объективными, а с другой, я бы сказал, «наступательными» в презентации того, что они видят в том или ином кризисном районе. Совсем недавно, буквально на днях в Совете Безопасности ООН прошел брифинг. Его проводил заместитель Генерального секретаря по гуманитарным вопросам и Координатор чрезвычайной помощи С.О'Брайан. Там была представлена очень серьезная картина, причем ситуация в Сирии квалифицировалась как далеко не самая тяжелая среди продолжающихся в регионе кризисов. Была представлена статистика по Ираку и Йемену. Мы рассчитываем, что те, кто озабочен соблюдением норм международного гуманитарного права, учтут предоставленную С.О'Брайаном информацию в своих практических шагах и особенно в своих практических заявлениях.

Вопрос: Какие у Вас ожидания от межсирийских переговоров в Астане? Не снижает ли отказ вооруженной оппозиции приехать на переговоры значимость этого формата? Как подобное решение вооруженной оппозиции скажется на российско-турецком взаимодействии по Сирии с учетом того, что Турция как одна из стран-гарантов работает с вооруженной оппозицией?

С.В.Лавров: Мы сейчас как раз совместно с нашими коллегами из Министерства обороны разбираемся с последними новостями. Исходим из того, что причины, которые были упомянуты, по крайней мере, в СМИ в качестве препятствующих вооруженной оппозиции участию в очередном раунде переговоров в Астане, не являются убедительными. Они ссылаются на нарушения режима прекращения огня, но эти нарушения никогда не сводились к нулю, как и в любой подобной ситуации. Это абсолютно естественный процесс. Главное, что этих нарушений стало многократно меньше, чем до подписания соответствующих соглашений в конце декабря.

Кроме того, для отслеживания этих нарушений создан и функционирует механизм с участием военных России и Турции. Ежедневно они обмениваются информацией о том, кто заметил какие нарушения. Сейчас создается механизм реагирования на такие случаи, чтобы принять какие-то меры воздействия на сторону, которая не соблюдает свои обязательства. Это, кстати, один из вопросов, который выносится в повестку дня встречи в Астане. Там же предстоит рассмотреть практические параметры организации работы по разминированию. Здесь есть прямой интерес сирийской стороны, ООН, ЮНЕСКО и любого нормального государства, которое хочет поскорее установить нормальные условия жизни на территориях, где было объявлено прекращение огня. Так что создание механизма разминирования- еще одна важная тема.

Третья тема – договоренность об обмене пленными. По всем этим направлениям наши военные коллеги подготовили конкретные предложения. По линии военных ведомств также предстоит завершить согласование на карте размежевания районов, которые остаются под контролем террористов и которые были от этой угрозы освобождены.

Безусловно, всегда важной задачей является не консервировать ситуацию даже путем мер укрепления доверия и прекращения военных действий, а использовать этот прогресс на треке укрепления безопасности для наращивания усилий по политическому урегулированию, что предполагает, в частности, начало работы над новой конституцией. У нас тоже есть свои соображения на этот счет. Но, повторю, сейчас мы разбираемся, что вдруг неожиданно произошло с позицией вооруженной оппозиции. Вчера я разговаривал с моим турецким коллегой М.Чавушоглу. Руководство Министерства обороны по своим каналам также выходит на свои контакты в Турции и напрямую на командиров вооруженных оппозиционных отрядов. У нас есть основания полагать, что все-таки имеет место какое-то недоразумение, но в любом случае встреча в Астане поможет продвигаться по пути, который был обозначен СБ ООН в резолюции 2254.

Вопрос: Появилась информация, что уже несколько дней активисты нацдвижений на Украине блокируют работу отделений «Сбербанка». Сегодня около центрального отделения была построена центральная стена на входе. Глава МВД Украины А.Аваков заявил, что 15 марта пройдет заседание СНБО Украины, на котором будут обсуждаться либо санкции против работы «Сбербанка», либо блокировка работы банка. Насколько это правомерно? Будут ли введены ответные санкции, если работу банка действительно заблокируют?

С.В.Лавров: Насколько я понимаю, руководство «Сбербанка» уже официально обратилось в соответствующие компетентные органы Украины на предмет прекращения попыток чинить препятствия их нормальной деятельности. Рассчитываем, что процедуры, которые применимы в этом случае в соответствии с украинским законодательством, будут задействованы без какой-либо политизации, потому что все в прямом эфире видели, как «Азов», «Правый сектор» и прочие националистические молодчики вершили абсолютный беспредел в отношении отделений «Сбербанка».

Что касается высказываний А.Авакова, что возглавляемое им Министерство внутренних дел Украины могло бы много недель назад применить более результативно свои полномочия в отношении тех, кто пытался блокировать любые экономические и транспортные связи между Донбассом и остальной Украиной. Я считаю, что просто стыдно для МВД и его руководителя много недель наблюдать, как десятки неонацистов творят беззаконие на территории украинского государства. В последние дни, вроде бы, были приняты какие-то меры по разблокированию этих созданных на железнодорожных путях и автомобильных дорогах «закупорок». Надеюсь, что украинское государство сможет употребить власть для недопущения разгула подобного рода.

Что же касается банковской сферы, то, повторю, у украинских правоохранителей есть обязательства в отношении неприемлемости и недопустимости самосуда и действий, которые нарушают закон и подрывают охраняемое украинскими законами право собственности.

Вопрос: Появилась информация, что в Ливии присутствуют российские военные специалисты. Как Вы это прокомментируете?

С.В.Лавров: Я видел сообщения каких-то иностранных агентств о том, что они заметили на территории Египта, а не в Ливии, пару десятков военных специалистов и какие-то дроны. Я не слышал об этом из каких-то других источников. В любом случае, если речь идет о слухах про военных, то обратитесь к военным. Могу только сказать, что наших дипломатов в Ливии (а именно за них я отвечаю) уже давно нет. Они вынуждены находиться в Тунисе и работать по ливийскому направлению оттуда. Происходит это потому, что те, кто претендует на власть в Ливии, до сих пор не может сделать так, чтобы хотя бы столица находилась в безопасности. В этой ситуации, конечно, огорчают попытки представлять ливийскую ситуацию как уже решеную и как не предполагающую необходимость национального диалога между всеми ключевыми игроками. Возвращаясь к тому, о чем я говорил в своем вступительном слове, мы активно поддерживаем инициативы АС, комитета Африканского союза высокого уровня по Ливии, возглавляемого Президентом Республики Конго, а также инициативу по организации конференции по примирению с участием всех ливийских сторон.

Вопрос: С момента принятия независимости мы видим, что Конго и Россия развивают дружественные отношения. Однако в последнее время мы наблюдаем, что финансирование со стороны России и двусторонние контакты с Конго снизились. Может ли Конго по-прежнему рассчитывать на поддержку России в экономическом плане? Можно ли считать участившиеся в последнее время встречи началом нового этапа экономического сотрудничества между двумя странами? Только что вы говорили о ситуации в Ливии. Как известно, Президент Республики Конго Д.Сассу-Нгессо и Африканский союз (АС) ведут активную работу в этом направлении. Можно ли считать, что Россия также будет поддерживать посредническую роль со стороны Д.Сассу-Нгессо в Ливии?

С.В.Лавров: Во вступительных словах мы с моим коллегой и другом охарактеризовали наши отношения как находящиеся на стадии подъема, наращивания, в том числе в сфере торгово-экономического сотрудничества. Ожидаем в ближайшее время проведение церемонии по запуску строительства нефтепродуктопровода, очень важного проекта Пуэнт-Нуар-Йе-Ойо-Уэссо. У нас также есть приглашение от конголесских друзей в адрес российских компаний воспользоваться возможностями, которые открывают планы развития порта в Пуэнт-Нуаре. Как я уже сказал, целый ряд крупных, солидных российских компаний работают в Конго и готовы расширять там свое присутствие.

Действительно, в прошлом году у нас достаточно существенно сократился товарооборот, но это было вызвано, прежде всего, негативным влиянием мировой конъюнктуры на рынках углеводородов. К сожалению, от этих рынков по-прежнему серьезно зависят экономики Российской Федерации и Республики Конго. Повторю еще раз, в декабре состоялось заседание Межправительственной комиссии, на котором было намечено немало конкретных мер, призванных вывести наши отношения в торгово-экономической и инвестиционной сферах на новый и весьма перспективный уровень. Это касается, как я уже сказал, энергетики, геологоразведки, сельского хозяйства. Есть планы и по линии российской госкорпорации «Росатом». Обо всем этом мы говорили. Будем также поощрять прямые контакты деловых кругов.

Что касается Ливии, то я подтверждаю нашу очень высокую оценку деятельности Президента Республики Конго на посту Председателя комитета Африканского союза высокого уровня по Ливии и нашу поддержку планов провести под эгидой АС конференцию по примирению и преодолению кризиса в Ливии. У нас существует договоренность тесно координировать шаги с тем, чтобы мы помогли самим ливийцам определить судьбу своей страны, потому что иного пути для преодоления нынешнего состояния, когда государство оказалось на грани развала, мы не видим. Сами ливийцы, как это и записано во всех решениях ООН и АС, должны договориться между собой.

Россия. Конго Республика > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 14 марта 2017 > № 2105497 Сергей Лавров

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в ходе совместной пресс-конференции по итогам переговоров с Министром иностранных дел, сотрудничества и по делам буркинийцев за рубежом Буркина-Фасо А.Барри, Москва, 20 февраля 2017 года

Уважаемые дамы и господа,

Мы провели очень полезные переговоры с моим буркинийским коллегой Министром иностранных дел, сотрудничества и по делам буркинийцев за рубежом Буркина-Фасо А.Барри.

Подчеркнули значение этого визита, который приурочен к 50-летию установления дипломатических отношений. Эта дата отмечалась 18 февраля. Договорились использовать опыт последних десятилетий для того, чтобы развивать сотрудничество в политической, торгово-экономической, культурно-гуманитарной и в других сферах.

Особо отметили значительный потенциал в экономической сфере, где возможности нашего взаимовыгодного взаимодействия далеко не исчерпаны. Подчеркнули необходимость поощрять прямые контакты между предпринимателями двух стран. Делегация деловых кругов из Буркина-Фасо в прошлом году уже побывала в Российской Федерации, в том числе в некоторых наших регионах. Мы хотим продолжать эту практику. Рассчитываем, что такие наши форумы, как «Иннопром» в Екатеринбурге, станут удобными площадками для обсуждения перспектив практического взаимодействия. В Буркина-Фасо уже работает российская компания в сфере добычи минеральных ресурсов. По мере того, как эти связи будут расширяться и углубляться, мы, в соответствии с предложением А.Барри, будем готовить соглашение по защите инвестиций между нашими странами.

Обсудили очень интересную и перспективную тему – возобновление активного сотрудничества в сфере подготовки кадров. Сейчас в Буркина-Фасо примерно 3,5 тыс. выпускников вузов нашей страны. Условились, что будем развивать сотрудничество между дипломатическими академиями.

Готовы продолжать работу в военной и военно-технической сферах. У нас есть соответствующее Межправительственное соглашение о военно-техническом сотрудничестве 2006 года. Это хорошая база для продвижения по этим вопросам.

Обсудили проблемы, которые стоят перед Африкой. Констатировали, что многочисленные конфликты, которые пока не удается урегулировать, естественно, являются препятствием на пути ускорения социально-экономического развития. В этом ключе обменялись мнениями о положении в Сахаро-Сахельской зоне, в Демократической Республике Конго, Кот-д’Ивуаре, Южном Судане и ЦАР. Особое внимание уделили необходимости объединения усилий всех государств в борьбе с терроризмом без двойных стандартов, без каких-либо скрытых повесток дня. В этом контексте мы упомянули актуальность инициативы Президента Российской Федерации В.В.Путина о создании широкого антитеррористического фронта, который, конечно же, должен включать координацию усилий по искоренению террористической «заразы» на Африканском континенте.

Мы выразили удовлетворение сотрудничеством на многосторонних площадках, прежде всего в ООН, а также по линии взаимодействия между Российской Федерации и Африканским союзом, равно как и с многочисленными субрегиональными структурами на Африканском континенте.

Мы рассказали о том содействии, которое Россия оказывает странам Африки в том, что касается существенных шагов по облегчению долгового бремени, продвижению схемы «долг в обмен на развитие», оказанию содействия по линии МВФ, Всемирного Банка, ВОЗ, Всемирной продовольственной программы. Это внушительные объемы. Мы видим, насколько важно для африканских стран получать такую поддержку международного сообщества.

Один пример, характеризующий значимость нашего содействия Африке, – это создание вакцины для профилактики лихорадки Эбола и создание в Гвинее лаборатории, которая будет осуществлять важные для всего этого региона профилактические мероприятия, в том числе и для Буркина-Фасо.

В качестве нашего вклада в урегулирование африканских конфликтов и создание базы для более эффективной борьбы с терроризмом мы продолжим практику подготовки африканских миротворцев в наших вузах, равно как и подготовку сотрудников правоохранительных органов в сфере антитеррора и борьбы с наркоиндустрией.

В целом мы убеждены, что нашему сотрудничеству будет способствовать подписанный только что Меморандум о проведении политических консультаций между двумя внешнеполитическими ведомствами.

Я искренне признателен моему коллеге Министру иностранных дел, сотрудничества и по делам буркинийцев за рубежом Буркина-Фасо А.Барри за очень полезные переговоры. Рассчитываю, что мы продолжим контакты на благо развития отношений между нашими странами и народами.

Вопрос: Прокомментируйте, пожалуйста, публикации в британских СМИ и последующее заявление специального прокурора Черногории М.Катнича о том, что российские госорганы якобы были замешаны в попытке переворота во время выборов в Черногории в октябре 2016 года. По его словам, во главе группы, планировавшей переворот, стоял гражданин России Э.Широков (настоящая фамилия Шишмаков), который якобы является сотрудником российских спецслужб.

С.В.Лавров: Знаете, не хочется комментировать. Понимаю, что британским СМИ до всего есть дело. Они себя уже не раз себя проявляли, в том числе в таких абсолютно очевидно высосанных из пальца ситуациях, как дело А.Литвиненко и то, как они его интерпретировали.

Что касается упомянутой Вами «новости», то она стоит в одном ряду с другими голословными обвинениями нас и нашей страны, в том числе в хакерских атаках практически против всего Запада, во вмешательстве в избирательные кампании большинства западных стран, в связях Администрации Д.Трампа с российскими спецслужбами и во многом другом. Ни по одному из этих голословных обвинений ни одного факта нам предъявлено не было. Но насчет того, что администрация Б.Обамы активнейшим образом вмешивалась в избирательные процессы во Франции в 2012 г., шпионила за руководством Германии и других европейских стран, фактов достаточно. Мне кажется, лучше «не валить с больной головы на здоровую», а заниматься выяснением истины. А истина познается не на газетных страницах, когда нужно просто обеспечить громкие заголовки, а в спокойном, конкретном разговоре. Если есть вопросы, давайте их рассматривать и конкретно налаживать взаимодействие по борьбе с различными угрозами, в т.ч. с киберпреступностью.

Мы тоже читаем интересные вещи. Например, в связи со скандалом, который был раскручен вокруг поработавшего несколько недель советника по национальной безопасности Д.Трампа генерала М.Флинна. Американские спецслужбы рассказывали журналистам абсолютно официально, хотя и анонимно, о том, что, например, «коммуникации», как они выразились, нашего Посла в США С.И.Кисляка рутинно прослушиваются, включая его доклады в Москву о том, что он делает в Вашингтоне, выполняя свои обязанности. Поэтому лучше обращать внимание на действия тех, кто давным-давно доказал, что пытается отслеживать любые процессы по всему миру, в том числе такими способами, которые давно признаны не вполне, скажу мягко, легитимными.

Вопрос: Как Вы оцениваете положение дел вокруг сирийского мирного урегулирования? Какие, на Ваш взгляд, главные результаты встречи в Астане по Сирии? Какие могут быть прогнозы на встречу в Женеве с учетом Астаны и того, что стороны до сих пор остаются непримиримы, как было видно из заявлений, сделанных в столице Казахстана. Некоторые оппозиционеры, например, К.Джамиль, заявили о том, что они не будут далее участвовать в женевском формате.

Не могли бы Вы прокомментировать последнее заявление Специального посланника Генерального секретаря ООН по Сирии С.де Мистуры, в котором он говорит о неучастии США в урегулировании сирийского вопроса? В Мюнхене он говорил о том, что ему не хватает американской стратегии.

С.В.Лавров: Я не слышал этого заявления.

Что касается итогов Астаны, то мы говорили о них достаточно подробно. Главный итог последней встречи в Астане заключается в создании совместной группы с участием России, Турции и Ирана на уровне экспертов для конкретного отслеживания соблюдения режима прекращения огня и как реагировать на возможные нарушения. Принят документ, который подробно расписывает процедуры работы в этой сфере, включая подключение экспертов ООН, использование созданного ранее в ООН Центра оперативного реагирования, возможность приглашения сторон (Правительства САР и вооруженной оппозиции) для рассмотрения при необходимости конкретных случаев и возможность подключения к этому вопросу делегации экспертов от других государств помимо России, Турции и Ирана. По-моему, это достаточно гибкая конструкция, которая, наверняка, будет полезна в дальнейшей работе, в т.ч. и по линии ООН.

Также была подтверждена уже согласованная цель подключения к переговорному процессу о политическом урегулировании под эгидой ООН представителей вооруженных формирований и оппозиции, которые подписали договоренность о прекращении огня и были представлены на встречах в Астане. Обсуждались пути завязывания, наконец, серьезного разговора по политическим процессам, которые были обозначены в резолюции 2254 Совета Безопасности ООН. Как Вы знаете, российская сторона подготовила примерный проект конституции, который мы хотели бы использовать в качестве стимулятора самих сирийцев к началу переговоров друг с другом о будущем своей страны. Дальнейшее промедление никого не может устроить. Мы очень довольны, что астанинская инициатива помогла прекратить период бесконечного выжидания момента со стороны наших коллег из ООН, когда некоторые политические оппозиционеры и эмигранты соблаговолят согласиться сесть за стол переговоров.

К сожалению, Вы правы, в Астане, действительно, звучали достаточно непримиримые заявления. Но перед тем, как начинать серьезную переговорную работу, стороны обычно пытаются «повысить ставки», чтобы потом с более завышенных позиций пытаться получить себе более благоприятный результат. Мы к этому относимся спокойно. В любом случае, дело должно идти к компромиссам. Мы будем побуждать всех участников переговоров к проявлению доброй воли и договороспособности.

Анонсированные в Женеве переговоры не могут конструироваться в нарушение резолюции 2254 Совета Безопасности ООН, а она требует от наших коллег из ООН пригласить на эти переговоры делегацию Правительства САР и делегацию всего спектра оппозиции, включая «московскую группу», «каирскую группу», «группу Эр-Рияда», «группу Астаны» (есть и такая). Тот факт, что представители «московской группы», в частности, К.Джамиль, не получили приглашения, печален. Мы сегодня уже направили соответствующий сигнал Специальному посланнику Генерального секретаря ООН по Сирии С.де Мистуре, обратив его внимание на неприемлемость подобного избирательного подхода к формированию делегации оппозиции. К.Джамиль не говорил о том, что он не поедет в Женеву, он лишь сказал, что он не получал приглашения. Без приглашения вежливые люди никуда не направляются. В данном случае, повторю, направление приглашения не жест доброй воли, а обязанность наших коллег из ООН. Я убежден, что за оставшиеся несколько дней до объявленной даты начала переговоров они вполне могут и должны исправить нынешнюю ситуацию.

Что касается американской роли, то я не слышал заявления, на которое Вы сослались. На днях я встречался в Бонне с Государственным секретарем США Р.Тиллерсоном. Конечно, мы обсуждали ситуацию в Сирии, особенно в разрезе борьбы с международным терроризмом, что объявлено приоритетом Администрации Президента США Д.Трампа. Результатом этого разговора явилось то, что, как я понимаю, процесс формирования американской команды на сирийском направлении является достаточно важным. Им сейчас активно занимается руководство Государственного департамента США и Белого Дома. Как только эта команда будет сформирована, надеюсь, что она активно включится в наши общие усилия, которые будут базироваться на интересах международного сообщества и самих США гораздо более прочно, чем усилия их предшественников из сирийской команды администрации Б.Обамы, которая делала много для того, что вырисовывавшиеся договоренности с участием Дж.Керри никогда не обретали форму практической координации. В этой связи меня не очень удивило заявление, которое сделал г-н Б.Макгурк, прежний представитель США по сирийскому урегулированию, пока сохраняющий свою позицию. Два дня назад на Мюнхенской конференции по безопасности он одобрительно отозвавшись об усилиях, которые предпринимаются в рамках встреч в Астане, и почему-то при этом сказал, что практическая координация между Россией и США в деле сирийского кризиса не представляется возможной. Это позиция прежней администрации (или, если точнее, позиция Пентагона при прежней администрации). Очень надеюсь, что это просто инерция старых подходов, поскольку, повторю, г-н Б.Макгурк является представителем еще администрации Б.Обамы.

Вопрос: Прокомментируйте, пожалуйста, еще одну публикацию в западных СМИ. Сегодня в «Нью-Йорк Таймс» вышла большая статья о том, что якобы украинский депутат А.В.Артеменко предложил новой Администрации Д.Трампа план по решению украинского кризиса, в котором, в частности, предлагается вывод российских вооруженных сил из Восточной части Украины в обмен на сдачу Крыма в аренду российской стороне. Как бы Вы могли это прокомментировать? Почему, на Ваш взгляд, этот план появился?

С.В.Лавров: Комментировать мне сложно. У самого себя арендовать ничего невозможно. Я даже не могу больше ничего добавить.

Что касается различных планов, то, наверное, есть немало желающих отвлечь внимание от полной неспособности администрации П.А.Порошенко выполнить свои обязательства по Минским договоренностям, а заодно и неспособности наших германских и французских коллег хоть каким-то образом повлиять на Президента Украины и заставить его все-таки сдержать свое слово. Подобный план отдает, с одной стороны, «маниловщиной», а с другой - показывает, что попытки «переписать» правила игры будут продолжаться. Все это вольно или невольно лишь отвлекает внимание от необходимости в полной мере, в полном объеме и в той последовательности, которая была согласована, выполнить «Комплекс мер», заключенный в Минске в феврале 2015 года. Другой альтернативы не существует.

Россия. Буркина-Фасо > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 20 февраля 2017 > № 2095877 Сергей Лавров

Свой вместо чужих

Импортозамещение в ОПК России: опыт 2014–2016 годов

А.Л. Фролов – главный редактор журнала «Экспорт вооружений».

Резюме В случае длительного действия санкций российский ОПК может вновь начать стремиться к автаркии (за исключением сотрудничества с компаниями Израиля, Китая, Южной Кореи и некоторых стран), что негативно скажется на его инновационности.

После известных событий весны-лета 2014 г. в Крыму и на юго-востоке Украины на Россию последовательно были наложены санкции со стороны США, Европейского союза (а также ряда других стран) и Украины, а в ответ – введены ответные меры. В политическом лексиконе прочно утвердился термин «импортозамещение». Наибольшую остроту проблема приобрела в военно-промышленной сфере, так как в производстве значительного числа российских боевых систем на тот момент так или иначе использовались импортные комплектующие, агрегаты или материалы. Лишение доступа к ним ставило под вопрос реализацию Государственной программы вооружения на 2011–2020 гг. (ГПВ-2011).

Ситуацию осложняло еще и то, что в 1990-е – 2000-е гг. российская оборонная промышленность активно вовлекалась в кооперацию с западными поставщиками, что было вызвано, с одной стороны, прекращением сотрудничества в рамках бывшего СССР и стран Варшавского договора, а с другой – требованиями иностранных заказчиков интегрировать отдельные импортные комплектующие и системы в российские боевые платформы. В ходе реформы Вооруженных сил при министре обороны Анатолии Сердюкове российская армия даже начала закупать готовые западные платформы, в лучшем случае допуская «отверточную» сборку на территории России.

При Сергее Шойгу военное ведомство новых контрактов не заключало, продолжая исполнять лишь действующие соглашения, как, например, импорт из Италии 290 бронированных автомобилей Iveco 65Е19WM (LMV) в дополнение к ранее поставленным или финансирование достройки двух универсальных десантных кораблей типа Mistral на французской судостроительной верфи STX France. Впрочем, в общем объеме новых закупок импорт занимал небольшой объем, но под угрозой оказались поставки ряда критически важных агрегатов и комплектующих для российских платформ. Как оказалось, такие есть практически везде. Общая картина была представлена летом 2015 г. – по информации Министерства обороны, с 2014 по 2025 гг. к импортозамещению было запланировано минимум 826 образцов вооружения и военной техники.

Импортозамещение не является чем-то новым для отечественного ВПК-ОПК. Впервые с этой проблемой столкнулись еще во время Первой мировой войны, когда Российской империи пришлось замещать детали и комплектующие для различных образцов техники (в первую очередь военно-морской), заказанных до войны в Германии и Австро-Венгрии, а также осваивать военную технику, производившуюся странами Антанты. К следующей мировой войне оборонная промышленность Советского Союза была более самодостаточной, но неудачное начало боевых действий, вызвавшее потерю ряда предприятий, их массовая эвакуация и т.д. привели к тому, что импорт по ленд-лизу стал важной составляющей Победы. После войны в связи с ростом напряженности в отношениях с бывшими союзниками на прежний уровень взаимодействия рассчитывать не приходилось, а это вынуждало осваивать производство ряда высокотехнологических образцов боевой техники, ранее поставлявшейся США и Великобританией. К ним относились РЛС, гидроакустические станции, ряд авиационных приборов, полноприводная колесная техника и другие системы.

Создание Варшавского договора и Совета экономической взаимопомощи привело к новой для СССР ситуации, когда в силу политической и экономической целесообразности Москва добровольно отказывалась от производства некоторых систем вооружений в пользу союзников. Так, в Польшу была передана компетенция по строительству средних и больших десантных кораблей, учебных и госпитальных и т.д., в Чехословакии закупались учебно-боевые самолеты L-29 и L-39 (причем порой даже в ущерб советским разработкам), в Болгарии – самоходные артиллерийские орудия 2С1 «Гвоздика», в Венгрии – минометы, в ГДР – противотанковые ракеты и противолодочные корабли и т.д.

Эта ситуация проецировалась и на сам Советский Союз. Политика дублирования производств на случай особого периода может рассматриваться не только как доказательство «неэффективности» советской экономики и «всепожирающей роли» ВПК, но и как попытка создать резервное производство. Такие мысли, хотя и выглядящие некоторой натяжкой, могут прийти в голову при оценке решений тех лет, когда, например, в Кургане производились тягачи, дублирующие белорусские МАЗы, а Пермь и Запорожье выпускали двигатели для вертолетов Ми-8, Харьков освоил «чужую» для себя платформу танка Т-80, хотя и с дизельным двигателем собственной разработки вместо оригинальной газовой турбины. Не является секретом и существенная обособленность украинских оборонных предприятий, которые составляли замкнутое производство по многим разработкам, в первую очередь авиационным. Косвенным подтверждением подобных мыслей могут служить отдельные факты. Так, например, еще при разработке неатомной подводной лодки четвертого поколения проекта 677 в 1980-е гг. главный конструктор проекта ориентировался на комплектующие, производимые в РСФСР. Интересно, что советское «импортозамещение» в рамках УССР и РСФСР в какой-то степени обеспечило существование ОПК вновь образовавшихся государств в относительно независимом и самостоятельном виде, хотя, безусловно, при наличии сильных кооперационных связей.

Именно они и стали объектом первого реального импортозамещения в постсоветской истории. Причем в качестве основной причины в этот период выступала не политика, а скорее расчет и здравый смысл. После 1991 г. в России, несмотря на сокращение военного бюджета, продолжилась разработка новых систем вооружений. Хотя многие из них базировались на еще советских заделах, в которых, естественно, предусматривалась союзная кооперация, руководство страны и Министерства обороны стремилось к созданию полностью российских изделий. К примеру, в баллистической ракете подводных лодок (БРПЛ) Р-39УТТХ «Барк», предназначенной для новых ракетных подводных крейсеров стратегического назначения проекта 955, использовались двигатели днепропетровского ПО «Южное». Испытания проходили неудачно, и в итоге проект был закрыт в пользу разработки новой системы Р-30 «Булава», которая оказалась намного более «импортонезависимой», вместе с родственной ей межконтинентальной баллистической ракетой (МБР) «Тополь-М».

Этот процесс стал набирать обороты уже в 2000-е гг., когда началась массовая разработка новых систем вооружений. Так, еще в 2011 г. Анатолий Сердюков однозначно исключил возможность участия в разработке новой тяжелой жидкостной МБР «Сармат» украинских предприятий (ПО «Южный машиностроительный завод» и НПО «Южное», Днепропетровск), оговорившись, впрочем, что «отдельные специалисты» могут получить предложения в частном порядке. Подобным же образом складывалась работа по турбореактивному двигателю АИ-222-25 разработки ПАО «Мотор-Сич» (г. Запорожье), партнером которого выступало российское АО «НПЦ газотурбостроения «Салют» (г. Москва) и ФГУП «Омское моторостроительное объединение» (в 2011 г. стало филиалом «Салюта»). С 2002 г. стороны выпускали двигатели в рамках кооперации, примерно в пропорции 50/50 (причем на Украине делалась более сложная «горячая часть»), однако к 2015 г. производство полностью локализовано в России. Другим примером может стать разработка с 2010 г. на ОАО «Завод специальных автомобилей» целого семейства шасси в рамках ОКР «Платформа-О» с инновационной электромеханической трансмиссией, заменяющая аналоги, выпускаемые на ОАО «Минский завод колесных тягачей» под перспективные образцы вооружений. Созданное еще в 1993 г. украинским ГП НПКГ «Зоря»–«Машпроект» и российским НПО «Сатурн» совместное предприятие «Турборус» позволило обслуживать корабельные газотурбинные установки (ГТУ) украинского производства, однако создать на российской территории полноценное производство ГТУ М90ФР и М55Р так и не удалось. В 2010 г. начался, пожалуй, один из главных процессов импортозамещения – начало выпуска в России турбовального двигателя ВК-2500 (аналога запорожского ТВ3-117), в 2014 г. были собраны первые 10 российских двигателей.

Ряд мер по импортозамещению был принят еще до событий 2014 года. Так, постановлением правительства от 24 декабря 2013 г. № 1224 установлены запрет и ограничения на закупки для нужд обороны и безопасности импортных товаров. Также была предусмотрена необходимость подтверждения отсутствия производства на территории России товаров по утвержденному этим постановлением перечню.

Однако в одночасье отказаться от поставок из стран СНГ было невозможно как технологически, так и политически и финансово. К последнему относились закупки Министерством обороны России украинских самолетов Ан-140 и Ан-148 (формально выпущенных российскими заводами), совместная разработка среднего военно-транспортного самолета Ан-70, вместе с Украиной планировалась разработка комплексов объектовой ПВО, на Украине была спроектирована и выпускалась головка самонаведения для перспективной ракеты «воздух-воздух» малой дальности Р-74, которой должны оснащаться истребители пятого поколения.

Расцвет сотрудничества пришелся на 2010–2014 гг., период президентства Виктора Януковича. Объем «чистого» военного экспорта в Россию оценивался в эти годы в 50–65 млн долларов, хотя фактически намного больше: например, в 2012 г. только ракетно-космической техники было экспортировано на 260 млн долларов. Импорт авиационных двигателей в 2010–2014 гг. постоянно нарастал с 404 единиц до 653, то есть сумма поставок была не менее 500 млн долларов (в этой связи интересно отметить, что объем импорта двигателей с Украины превышал ежегодные объемы производства вертолетов, то есть создавался определенный запас).

Впрочем, в попытке улучшить качество новых образцов российских вооружений пришлось обратиться и к западным производителям, что и привело к сложной ситуации после 2014 года. Такое положение вещей было вызвано многими причинами. Одной из них стало понимание того, что Киев в любом случае не является стабильным партнером с политической точки зрения, а украинский ВПК медленно, но верно деградировал. С другой стороны, в рамках ГПВ-2011 требовалось разработать и произвести большое количество принципиально новой техники, а это было практически нереально при опоре только на российские ресурсы и возможности. Парадоксальным образом с каждым годом реализации ГПВ-2011 по мере роста поставок в войска новой техники зависимость от импорта только бы возрастала. Объем европейских поставок в Россию оценить сложно. Непосредственно по вооружению контракты между Россией и странами ЕС в 2011–2013 гг. оценивались в 75 млн евро, а экспорт товаров и технологий двойного назначения достигал 20 млрд евро в год.

Наконец, использование импортных компонентов позволяло сократить время разработки боевой техники нового поколения, а в некоторых случаях и ее стоимость. Задача решалась, вопрос замены на собственные аналоги остро не стоял и откладывался «на потом». Результаты не заставили себя ждать после 2014 года. Не секрет, что импортные компоненты и агрегаты установлены на танках Т-14, платформе «Армата», боевых машинах пехоты БМП-3, бронированных автомобилях семейства «Тайфун-К», ряде кораблей и судов, отдельных образцах авиационной техники и множестве других систем. Собственно, сразу же после введения санкций российские предприятия ощутили их воздействие на себе. Например, АО «Вертолеты России» в 2016 г. сообщало о риске недопоставки иностранных комплектующих для производимых холдингом вертолетов.

Впрочем, как ни странно, самым острым вопросом оказалось замещение поставок с Украины, хотя Россия импортировала из этой страны только 700 различных изделий и комплектующих по сравнению с 860 единицами из стран НАТО. Уже в июне 2014 г. заместитель министра обороны Юрий Борисов сообщал, что практически ежедневно срывались поставки, отгруженная украинскими предприятиями продукция не пропускалась на российскую территорию украинской таможней. Болезненные проблемы возникли в связи с необходимостью ремонта и поддержания в исправном состоянии уже находящихся в эксплуатации техники и вооружения, прежде всего на флоте и в авиации, в первую очередь двигателей.

Решение вопроса по импортозамещению (в масштабе всей российской экономики) вышло на самый высокий уровень. В итоге уже в июле 2014 г. была готова соответствующая программа, утвержденная президентом Владимиром Путиным. Для координации усилий 4 августа 2015 г. постановлением правительства России № 785 создана комиссия по импортозамещению, причем в ее структуре имелись две подкомиссии: по вопросам гражданских отраслей экономики и оборонно-промышленного комплекса. Последнюю возглавил вице-премьер Дмитрий Рогозин.

Предпринимались и конкретные меры поддержки – летом 2015 г.

правительство приняло решение об авансировании до 80% программ по замещению военной продукции НАТО и Евросоюза. Несколько ранее, в 2014 г., появились детальные планы-графики мер замещения импортной военной продукции (для ОПК их было 13).

Промежуточные итоги и остающиеся проблемы

На сегодняшний день независимая экспертная оценка программы импортозамещения в области ОПК будет, безусловно, носить промежуточный и неполный характер. Официальные лица сообщали результаты своих действий в этой области несколько раз. Так, в 2014 г. министр обороны Сергей Шойгу давал поручение в течение 2015 г. освоить производство 695 образцов вооружения и техники из 1070, которые ранее создавались совместно с украинскими предприятиями. Однако некоторое время спустя были названы иные цифры. За первое полугодие 2015 г. замещено 57 украинских комплектующих из 102 запланированных. Это составляло 55% от годового плана. Разница в цифрах почти на порядок может быть объяснена различными методиками исчисления. Кроме того, сообщалось о наличии неких «детальных планов-графиков» по Украине и НАТО/ЕС, которые касались, соответственно, 186 и 800 образцов вооружения, военной, специальной техники. Вероятно, это наименования, имеющие наибольшую важность, которые следует заместить в первую очередь. Разнобой в оценках может быть объяснен и тем, что практически все конечные изделия, выпускаемые на Украине, имеют российские комплектующие, и вопрос в том, как вести учет необходимых к замещению компонентов. Это же касается НАТО/Евросоюза.

В то же время результаты по западным странам были не столь обнадеживающими: за тот же период выполнено замещение по полному циклу только в семи образцах из 127 запланированных. К октябрю результаты несколько улучшились: по Украине замещение коснулось 65 образцов (64% плана), по НАТО и ЕС – уже 55 (то есть 43%). Одновременно по проблемным позициям создавались страховые запасы.

Относительно финальных сроков реализации задуманного, в декабре 2015 г. сообщалось, что по Украине установлен крайний срок в 2018 году. Что касается государств НАТО и Европейского союза – самые поздние позиции планируются к реализации в 2021 г., но на них приходится менее 1%. Основной объем – 90% от всей номенклатуры – также планировалось заместить до конца 2018 года. Интересно, что еще в июле того же 2015 г. крайним сроком программ по импортозамещению назывался 2025 г., видимо, были произведены коррективы и установлены новые, более жесткие сроки.

Наибольшая сложность, как представляется, связана с импортозамещением для кораблей и судов Военно-морского флота. Самое тяжелое положение сложилось с ГТУ для строящихся фрегатов проектов 11356 и 22350. В обоих случаях отсутствие ГТУ привело к остановке строительства в общей сложности четырех уже заложенных кораблей (для фрегатов проекта 11356 – «Адмирал Бутаков» и «Адмирал Истомин», проекта 22350 – «Адмирал Головко» и «Адмирал флота Советского Союза Исаков»). Вопрос с фрегатами не решить как минимум до 2018 г., когда ожидается получение первой ГТУ российского производства. С другой стороны, в России освоили ремонт редукторов и турбин кораблей, находящихся в боевом составе.

Наличие немецких дизельных агрегатов MTU 16V1163TB93 для двух корветов проекта 20385 «Гремящий» и «Проворный» вынудило перерабатывать проект под установку российских аналогов (дизельных двигателей 16Д49 и реверс-редукторных передач), что привело к продлению сроков постройки, а также снижению ходовых качеств. При этом разработчик дизельных двигателей – ОАО «Коломенский завод» создал и передал на испытания модификацию дизеля, чья мощность превышает даже показатели MTU, что позволяет рассчитывать на улучшение показателей следующих в серии корветов.

Несколько лучше положение с кораблями других типов, которые также комплектовались двигателями MTU. Так, в случае с малыми ракетными кораблями (МРК) проекта 21631 двигатели MTU заменили китайскими аналогами. Китайская компания Henan также будет поставлять дизели для противодиверсионных катеров проекта 21980. На пограничные сторожевые катера проекта 12150 вместо немецких MU 10V2000M93 установлены дизели М-470МК производства ПАО «Звезда». Это предприятие также стало поставщиком и для большой серии МРК проекта 22800, на которых также изначально планировалось установить немецкие дизели.

В связи с корабельными силовыми установками интересно отметить, что малые пограничные катера проекта 21850 «Чибис» оснащаются шведскими двигателями Volvo-Penta. Несмотря на санкции, производитель продолжал поставлять эти двигатели, тем самым этот проект санкции не затронули.

На ОАО «Центр судоремонта “Звездочка”» к середине 2015 г. освоено производство винто-рулевых колонок ДРК-1200, которые заменили продукцию компании Rolls-Royce, причем план производства на 2015 г. составлял 10 колонок. На АО «Мовен Нижний Новгород» для комплектования кораблей ВМФ организовано производство вентиляционного оборудования взамен закупавшегося ранее на Украине. В то же время на строящихся неатомных подлодках все комплектующие российского производства, вопрос импортозамещения был решен в течение 2014–2015 годов.

Существенные результаты достигнуты и в авиационно-космической сфере. Известно, что на многофункциональные истребители Су-30СМ с конца 2015 г. устанавливаются коллиматорные широкоформатные индикаторы на фоне лобового стекла (ИЛС) ИКШ-1М разработки АО «Раменское приборостроительное конструкторское бюро» вместо применявшихся до того французских ИЛС Thales HUD 3022 (CTH 3022). В состав управляемого ракетного вооружения вертолетов Ми-28Н (НЭ, УБ) введена аппаратура передачи команд российского производства. Как уже отмечалось, набирает обороты программа локализации вертолетных турбовальных двигателей. Так, к 2017 г. планируется увеличить до 350 единиц производство двигателя ВК-2500, что практически полностью покроет потребности в рамках Государственного оборонного заказа. Подготовлена документация по проекту турбовального двигателя ПД-12В, который должен занять место украинского Д-136 на вертолетах Ми-26. Разработку планировалось начать в 2016 году. Также в 2016 г. начал осваиваться ремонт турбореактивных двигателей украинского производства Д-18Т для тяжелых военно-транспортных самолетов Ан-124 на мощностях АО «Уральский завод гражданской авиации» и активно обсуждается возможность отказа от украинского сопровождения этих машин, а также их ремоторизация на отечественные двигатели.

На ПАО «Тамбовский завод “Электроприбор”» началось создание единственного в России крупносерийного производства бортовых инерциальных навигационных систем (БИНС) на базе лазерных гироскопов, необходимых для современной боевой и гражданской авиации и ракетной техники. О намерениях производить в Тамбове подобные системы заявлялось еще в 2011 г., но масштабное финансирование перевооружения предприятия началось только в 2016 году.

По программе импортозамещения налажено производство электронасосного оборудования для танков Т-14, модернизированного танка Т-72Б3, боевых машин пехоты «Курганец-25» и БМП-3. Важным достижением отечественного ОПК стало производство матриц прицелов ночного видения вместо французских и белорусских образцов. Также осуществлена разработка системы электронного впрыска топлива в двигатель типа Common Rail, а в 2014–2016 гг. значительно увеличена доля локализации в дизельных двигателях, выпускаемых в России по лицензии компаний Cummins и Renault.

К серьезным успехам импортозамещения можно отнести организацию в России капитального ремонта на АО «Ремдизель» многоцелевого легкого бронетранспортера МТ-ЛБ, выпуск которого прекратился еще в 1980-х гг., причем он осуществлялся на Харьковском тракторном заводе, в Польше и Болгарии (из двух стран в СССР «чистые» МТ-ЛБ не поставлялись). Для проведения ремонтных работ в течение полутора лет в России освоено производство почти 3800 комплектующих из 4000 необходимых, включая баки и гусеничные траки. Этот успех позволит предприятию осваивать новое производство модернизированного шасси МТ-ЛБ.

Известно, что ведутся работы по выпуску в России керамической брони, бескамерных шин большой размерности для колесной военной техники, взрывобезопасных кресел и ряда других комплектующих для вооружений Сухопутных войск, а также ремонт колесной техники производства белорусских заводов МАЗ и МЗКТ.

Предпринимаются усилия и по производству электронной компонентной базы. На 2020 г. намечен выпуск в России радиационно-стойких компонентов с расчетом покрыть внутренние потребности на 90%. Из уже реализованного можно упомянуть достижение ОАО «НИИМЭ и Микрон», которое начало поставку радиационно-стойких интегральных микросхем космического применения для навигационных спутников ГЛОНАСС-К.

Заключение

Ограничения, введенные в 2014 г. в отношении поставок в Россию товаров военного и двойного назначения, оказали серьезное воздействие на отечественный ОПК. Эффект от них стал сказываться в 2015–2016 гг. по мере исчерпания задела, запасов, а также исполнения контрактов, подписанных со странами Запада до введения санкций. Практика показала, что позиция западных стран в этом вопросе не универсальна, так как имели место как отказы от поставок (Германия и строительство компанией Rheinmetall Defence Electronics учебного полигона в Нижегородской области), так и их продолжение (Италия и отгрузка машинокомплектов для сборки бронеавтомобилей «Рысь»). Кроме того, негативные последствия минимизированы относительно небольшим числом готовых платформ западного производства в российской армии, а также реализацией ряда программ по импортозамещению, которые были инициированы в России задолго до кризиса 2014 года.

Самым сложным оказалось замещение украинских изделий и комплектующих, в силу большого их числа. Кроме того, возможно, сказалось и более жесткое соблюдение Киевом запрета на продажу России данной категории товаров, хотя даже они не полностью перекрыли взаимодействие в данной сфере. К примеру, продолжают поступать двигатели для самолетов, кроме того, несмотря на ряд сложностей, украинские изделия поставляются для экспортных образцов российских вооружений (к примеру, те же корабельные ГТУ, хотя и с опозданием, были поставлены на два строящихся вьетнамских фрегата проекта 11661Э).

Освоение широкой номенклатуры изделий в рамках импортозамещения стало серьезным вызовом для отечественной промышленности, но, с другой стороны, это возможность в ближайшие годы загрузить мощности в условиях сокращения военного бюджета. Оборотной стороной медали является необходимость нести затраты уже сейчас для освоения производства требуемых образцов. Установленный срок освоения почти 90% от всего списка критических изделий – 2018 г. – представляется довольно жестким, и, скорее всего, к этому времени не все запланированное будет выполнено.

Острой проблемой оказалась нехватка современной станочной базы, и этот вопрос, как представляется, становится одним из самых главных, тем более в условиях действующих ограничений на получение новых станков, пригодных к выпуску военной продукции и товаров двойного назначения. В то же время в случае потепления отношений с Западом и облегчения режима санкций не исключается и возврат российских производителей к западным поставщикам. Но на этот раз, вероятно, будет более жестко действовать система страхования рисков и создания запаса импортных изделий. Это, впрочем, не касается сотрудничества с Украиной, которое явно будет минимизировано. В случае длительного периода действия санкций российский ОПК может вновь начать стремиться к полной автаркии (за исключением сотрудничества с компаниями Израиля, Китая, Южной Кореи и некоторых других стран), что негативно скажется на его инновационности в долгосрочной перспективе.

Россия > Армия, полиция > globalaffairs.ru, 30 ноября 2016 > № 1999004 Андрей Фролов

Москва наблюдает активизацию деятельности различных террористических организаций в Африке, в том числе и ИГИЛ. Из-за их подрывной деятельности напряженной остается обстановка в Сомали, Южном Судане, ЦАР, в Сахаро-Сахельском регионе. Об этом, а также о некоторых аспектах торгово-экономического сотрудничества России со странами Африки в интервью корреспондентам РИА Новости Татьяне Калмыковой и Наталье Кургановой рассказал директора департамент Африки МИД РФ Валерий Уткин.

— ЮАР органично влилась в формат БРИКС, который в последнее время становится все более эффективным. В октябре состоится саммит БРИКС. Изъявляли ли другие страны африканского континента желание вступить в БРИКС? Будет ли этот вопрос обсуждаться на встрече лидеров организации в октябре на Гоа?

— ЮАР вступила в БРИКС в 2008 году, в 2013 году приняла в Дурбане саммит объединения, на полях которого был организован Форум для диалога БРИКС — Африка с приглашением руководителей африканских организаций и ряда стран континента. К саммиту 2015 года в Уфе собрались также члены ШОС и ЕврАзЭС. В Гоа предусмотрена встреча лидеров БРИКС с лидерами стран объединения "Инициатива Бенгальского залива", куда наряду с Индией входит Бангладеш, Бутан, Мьянма, Непал, Шри-Ланка и Таиланд. Эти заседания в формате аутрич позволяют "пятерке" поддерживать конструктивные контакты со многими странами, которые, по сути, являются единомышленниками участников БРИКС. Создано кредитно-финансовое учреждение — Новый банк развития (НБР) со штаб-квартирой в Шанхае. Единственное его региональное отделение решено открыть в Африке, в ЮАР. Начало работы офиса в Йоханнесбурге ожидается до конца нынешнего года. Вопрос же о расширении БРИКС, вступлении в него африканских или других стран в повестке дня не стоит.

— Китай прочно занял африканский рынок, активно ведет бизнес практически во всех африканских странах. Не опасается ли Москва, что Китай может вытеснить РФ с африканского рынка? В этой связи планируется ли нарастить сотрудничество со странами Африки, в каких областях?

— Конечно, китайские компании проявляют высокую активность на африканских рынках и вкладывают в них существенные средства. Сегодня в Африке, по имеющимся сведениям, действуют более 2 тысяч китайских фирм, в которых работают около 1 миллиона граждан КНР. Реализуется свыше 3 тысяч крупномасштабных проектов. Тем не менее конкуренция в мировой торговле — нормальное дело, а на африканском континенте с его миллиардным населением имеет немало ниш для приложения усилий различных стран и компаний.

В свою очередь, Россия проводит последовательный курс на расширение торгово-экономического взаимодействия с африканскими странами как в традиционных областях партнерства, так и по новым направлениям. Делается это, естественно, с учетом реальных возможностей, а также особенностей складывающейся конъюнктуры на мировых рынках.

В Африке, к югу от Сахары, российские экономоператоры широко представлены в энергетическом и нефтегазовом секторе. На разной стадии реализации находятся проекты компаний "ГПБ Глобал Рисорсиз", ГК "Ренова", АК "АЛРОСА" и ряда других. По нашим оценкам, есть перспективы сотрудничества в данной сфере с Анголой, Мозамбиком, Эфиопией, ЮАР, Замбией.

Развиваются связи со странами континента в области мирного использования атома, в сфере высоких технологий, в металлургическом секторе, развитии транспортной инфраструктуры, поставок автомобильной и авиационной техники. И это далеко не полный список направлений российско-африканского сотрудничества.

Последовательно расширяется правовая база для продвижения торгово-экономического взаимодействия, активно используются механизмы межправительственных комиссий. В настоящее время действуют межправкомиссии с Анголой, Гвинеей, ЮАР, Намибией, Зимбабве, Республикой Конго, Угандой, Нигерией, Ганой и Эфиопией. Ведется работа по созданию МПК с Танзанией и Кенией, а также отдельной рабочей группы по экономическому сотрудничеству с Джибути. 20 сентября этого года учреждена МПК с Мозамбиком. Деятельность МПК рассчитана на длительную перспективу и позволит сохранить наработанный потенциал взаимодействия в настоящем, а также преумножить его в будущем. Главное, что существует настрой и у российских предпринимателей, и у африканцев на расширение сотрудничества. Об этом, в частности, было заявлено в ходе делового круглого стола "Россия — Африка: расширение границ", который впервые прошел на площадке Петербургского международного экономического форума в июне текущего года.

Отдельно хотел бы отметить достаточно высокий уровень взаимодействия в гуманитарной области. Традиционно Россия оказывала существенную поддержку африканским государствам в области геморрагической лихорадки Эбола, распространившейся в странах Западной Африки, и внесла весомый вклад в борьбу с этим опасным заболеванием.

Важное значение имеет помощь России в профессиональной подготовке кадров. Растет число обучающихся в российских высших учебных заведениях африканских студентов, и сейчас их количество превысило десять тысяч человек.

— Как развивается сотрудничество с африканскими странами по антитеррористическому треку? Есть ли запрос со стороны африканских государств в его наращивании? Есть ли данные о том, что террористические группировки, действующие в африканском регионе, связаны с ИГИЛ?

— Сотрудничество в области борьбы с новыми вызовами и угрозами остается одной из составных частей наших связей с африканскими государствами и их региональными объединениями. К сожалению, приходится констатировать, что в настоящее время в Африке наблюдается активизация деятельности различных террористических организаций, пытающихся дестабилизировать обстановку во многих государствах. К наиболее опасным группировкам относятся запрещенное в Россией так называемое Исламское государство, "Боко Харам", "Аш-Шабаб", "Аль-Каида в странах исламского Магриба", "Аль-Мурабитун" и ряд других. Из-за их подрывной деятельности напряженной остается обстановка в Сомали, Южном Судане, ЦАР, в Сахаро-Сахельском регионе.

Тематика борьбы с терроризмом регулярно затрагивается в ходе встреч с африканскими партнерами на высоком уровне, во время переговоров с главами их внешнеполитических ведомств, на межпарламентском уровне. Используется механизм прямых контактов специального представителя по Ближнему Востоку и странам Африки, заместителя министра иностранных дел Российской Федерации М.Л. Богданова с лидерами африканских государств в ходе его рабочих поездок на континент.

Большое внимание уделяется содействию усилиям Африки по укреплению национального потенциала для противодействия экстремистским группировкам. Осуществляется подготовка на базе российских профильных вузов африканских полицейских и военных кадров. Ежегодно для представителей правоохранительных органов государств Африки предоставляются места на краткосрочных курсах повышения квалификации, а также на обучение по программам высшего профессионального образования.

— Как обстоят дела с планами правительства ЮАР объявить тендер на строительство у себя новых атомных энергоблоков (этот тендер должен был быть объявлен год назад, но этого не произошло)?

— Национальный план развития энергетики ЮАР предполагает создание к 2030 году до 40 ГВт генерирующих мощностей, из которых около четверти будет приходиться на долю АЭС. В интересах реализации атомного проекта в 2013-2014 годах южноафриканцы провели консультации с рядом стран, включая Россию, и подписали соответствующие рамочные межправительственные соглашения о сотрудничестве.

В сентябре текущего года министр энергетики ЮАР Тина Джумат-Петтерссон объявила о намерении правительства в ближайшее время обнародовать предварительное техническое задание для потенциальных подрядчиков на строительство АЭС и многоцелевого исследовательского реактора и открыть соответствующий тендер. Госкорпорация "Росатом" планирует принять в нем участие.

— Какие еще страны региона готовы сотрудничать с Россией по развитию у себя атомной энергетики? В частности, обсуждается ли с Кенией перспективы участия Росатома в сооружении первой кенийской АЭС?

— Да, действительно, ряд африканских государств рассматривает возможность развития собственной атомной энергетики, чтобы удовлетворять все возрастающие внутренние потребности в электроэнергии, а также обрести новый источник внешних поступлений в национальные бюджеты. К этим странам относится и Кения.

В мае этого года государственная корпорация "Росатом" и Кенийский совет по атомной энергетике подписали в Москве меморандум о взаимопонимании по сотрудничеству в области использования атомной энергии в мирных целях. Документ создал основу для сотрудничества в области атомной энергетики по широкому спектру вопросов, в том числе содействие в развитии инфраструктуры атомной энергетики Кении, фундаментальные и прикладные исследования и так далее. В числе задач на ближайшую перспективу — подготовка российско-кенийского межправсоглашения о сотрудничестве в области использования атомной энергии в мирных целях.

Практический интерес к партнерству с Россией по развитию атомной энергетики проявляет Замбия. В мае этого года в Москве на полях восьмого международного форума "АТОМЭКСПО 2016" подписано российско-замбийское межправительственное соглашение о сотрудничестве в области использования атомной энергии в мирных целях. Ведется работа над проектами межправсоглашения о сооружении на территории Республики Замбии центра ядерной науки и технологий, а также ряда профильных межведомственных меморандумов.

— Говоря о сотрудничестве с африканскими государствами в нефтегазовой сфере, поступали ли российским компаниям предложения по работе на месторождениях, в частности в Уганде и Мозамбике)? Какие страны заинтересованы в этом, когда может быть принято решение?

— Как уже отмечалось ранее, некоторые российские компании проявляют интерес к совместным с африканцами проектам в нефтегазовой области, ведут переговоры, изучают условия местного рынка. Это, очевидно, потребует определенного времени. Что касается предложений российским компаниям по участию в разработке нефтегазовых месторождений в Уганде, то такими сведениями не располагаю. Здесь нужно учитывать и отсутствие на настоящий момент в Уганде инфраструктуры для промышленной добычи, хранения, переработки и транспортировки нефти. А в Мозамбике в октябре прошлого года по итогам тендера дочернее предприятие ОАО "НК "Роснефть" — ООО "РН-Эксплорейшн" совместно с "Эксонмобил" получило право на разведку и разработку в этой стране нефтегазовых участков.

В Республике Конго российские специалисты осуществляют проектирование нефтепровода Пуэнт-Нуар-Йе-Трешо-Ойо-Уэссо протяженностью более 1,3 тысячи километров. В Камеруне АО "ГК "РусГазИнжиниринг" в составе международного консорциума участвует в строительстве нефтепродуктопровода Лимбе-Дуала-Эдея-Яунде (380 километров). ПАО "Лукойл" совместно с американской компанией "Панатлантик" ведет нефтедобычу на шельфе Экваториальной Гвинеи.

ЮАР. ЦАР. Африка. Россия > Армия, полиция > ria.ru, 30 сентября 2016 > № 1914327 Валерий Уткин

Перед сменой на капитанском мостике

Как непросто Нациям быть Объединенными

Александр Горелик – российский дипломат, в 1999–2014 гг. – глава Информационного центра ООН в Москве.

Резюме: Чтобы ООН была по-настоящему необходимой, международным чиновникам и национальным правительствам, а также научной элите и общественности – надо достичь консенсуса, куда рулить. Избегая громадья планов и половинчатых мер, выдаваемых за реформы.

В мировом политическом ландшафте сегодня – как и, скажем, двадцать или сорок лет назад – Организация Объединенных Наций остается весьма заметным элементом. В одних случаях она предстает авансценой, на которой разыгрываются ключевые события, в других к ней прибегают, чтобы освятить рубежную сделку (скажем, по Ирану в июле 2015 г.) или добавить веса технической договоренности. Нью-Йорк по-прежнему – дипломатическая Мекка.

Вопреки пожеланиям «модернистов», организация не может отказаться от своих консервативных корней, рациональных принципов права, заложенных в Уставе, писанном в конце Второй мировой войны. Уникальная легитимность остается козырем ООН в системе глобального управления.

Добавим то, что можно назвать «организационной притягательностью» (convening power). На саммиты и конференции собирается практически все человечество – 170–180 государств. В венчающих их документах ООН продолжает предлагать идеи, конструирующие мир завтрашнего дня, и нередко занимается интеллектуальным проектированием.

Вместе с тем мир сильно – и неожиданно – изменился в начале XXI века, и многие перемены застали ООН почти что врасплох. Глобализация, как выяснилось, увеличивает неравенство между государствами и людьми. Толерантность и диалог культур страдают от экстремизма и терроризма – да и не только от них. Либерализм оказался перегружен ворохом противоположных смыслов. Политкорректность уже далеко не всегда выглядит палочкой-выручалочкой.

Сбившаяся картина мира

Мировоззрение ООН основано на признании того, что мир устроен недостаточно справедливо, и улучшение его – задача коллективная. Но справедливость – материя ускользающая, а равновесие в мировых делах надо постоянно подправлять. Но это проще заявить, чем сделать, и ооновские стратегии и программы все время проходят испытание реальностью – с разным успехом.

Поэтому в сегодняшнем мире, полном проблем, в отношении которых нет ни широкого согласия, ни очевидных решений, лидерство ООН не выглядит гарантированным. К тому же привычка государств навешивать на нее все новые мандаты (при вялом сопротивлении ооновской бюрократии) еще больше путает приоритеты и истощает ресурсы.

В октябре 2015 г. ООН с помпой отметила свое 70-летие. Хор высокопарных слов, голубая подсветка исторических зданий, мостов и памятников по всему свету – от Сиднея до Москвы и от Парижа до Каира, кинофильмы, интервью и онлайн-кампании – все нанизывалось на единый смысловой стержень. «Это наша организация, она была нужна миру вчера, нужна сегодня; меняясь вместе с нами, она будет нужна и завтра», – приблизительно таково было юбилейное послание. И ведь не скажешь, что это были дежурные, малозначащие фразы. Но через комплименты и взаимные поздравления зачастую проступали озабоченность и растерянность. Чему тут удивляться, если юбилей ООН совпал с очевиднейшим нарастанием энтропии в международных делах.

«Жесткая сила» вновь стала хорошим аргументом в споре, в прямое соперничество держав вылился отказ Москвы вписываться в однополярную систему, а подъем Китая, Индии & Co на Востоке несет с собой новые вызовы доминированию коллективного Запада. Решительное возвращение принципа национального суверенитета в круг главных осей международной жизни непосредственно коснулось ООН. Ведь ее raison d’etre во многом проистекает из того, чтобы государства отдавали частицу своей суверенности в «общую копилку». Генсекретарь Пан Ги Мун не обманывается на этот счет. «В сегодняшнем мире чем меньше суверенитет рассматривается как стена или щит – тем лучше будут шансы защищать людей и решать наши общие проблемы», – заявил он Совету Безопасности.

При этом задача решать сообща многие головоломки (от ядерного нераспространения до вируса Эболы) никуда не делась, а вызовы и угрозы не будут ждать, пока нынешняя drole de guerre froide (странная холодная война (фр.)) не завершится каким-то образом. Прагматизм подталкивает к взаимодействию в Нью-Йорке, Женеве, Вене, Риме, Найроби, Бонне, Бангкоке и прочих ооновских точках. И по практическим, приземленным темам оно продолжается. В вопросах же геополитики запутанность только возросла.

Как бы ни относиться к существованию ООН, это попытка воплотить в жизнь плюрализм в мировых делах. И ожидать, что все (или основные) государства будут занимать сходные идеологические позиции в ней после «конца истории», было недальновидно. Стало быть, иначе как наивными или лукавыми не назовешь привычные сетования СМИ или политиков на парализованный или недееспособный Совет Безопасности либо регулярные упреки в адрес самоустранившейся ООН, заявления, что она предала свои ценности и т.п.

Организация, хозяевами которой являются государства, не может не стать заложницей периода неопределенности, когда происходит эрозия прежних правил игры – писанных и неписанных.

По закону или по понятиям?

Писанные правила – это свод международного права. Для ООН первенство закона не только краеугольный камень всего феномена многосторонности, но еще и центральный элемент качественного управления (good governance) на международной и внутренней арене – в том смысле, что создает стандарты поведения государств и их граждан. Этой теме в последние годы посвящались специальные заседания Генассамблеи и Совета Безопасности, принимались безупречные вроде бы заявления, ведутся консультации и переговоры в различных форматах.

Но по наиболее чувствительным вопросам использования силы, вмешательства и справедливости идет хождение по кругу. Ооновским официальным лицам в общем-то не привыкать к тому, что в сложных обстоятельствах державы склонны воспринимать международное право как меню a la carte – выбирать то, что им в данный момент нравится. Заместитель генсекретаря по юридическим вопросам Патрисия О’Брайен признавала в интервью 2013 г.: «Наше правовое суждение делается в контексте политических реалий, с которыми мы сталкиваемся. Но это не означает, что оно делается в политических целях». Подобная казуистика нередко приходит на помощь юристам глобальной организации, когда приходится парировать обвинения в двойных стандартах (скажем, в деятельности международных трибуналов, Международного уголовного суда – притом что эти органы, строго говоря, независимы от ООН).

Организация вынуждена вновь и вновь наступать на те же грабли. Да и как избежать этого, если у ее «акционеров», прежде всего крупных держав (но и средних тоже), укоренилась привычка выборочно ссылаться на нормы законности. Декларируя приверженность силе права, они отнюдь не стесняются политических аргументов, пусть и драпированных в юридические одежды.

Такие ситуации складывались, в частности, вокруг Косово в 1999 г., Ирака в 2003 г., Ливии в 2011 г., Крыма и Восточной Украины в 2014 году. Доктрина «обязанности защищать» (Responsibility to Protect, на международном жаргоне R2P) получила особенно большую пробоину в результате ливийских событий, и первоначальное осторожное одобрение ооновских руководителей после свержения режима Муаммара Каддафи сменилось растерянностью и горечью. У них, хотя это редко признается открыто, возникло понимание того, что ооновские цвета были попросту использованы ради стратегических интересов Запада. Коренную двусмысленность R2P как многообещающего принципа, принятого саммитом ООН в 2005 г., но чреватого размыванием суверенитета любого проштрафившегося государства, уже не надо доказывать. Поэтому-то СБ, обжегшись на ливийском досье, способен сейчас согласовывать лишь непрямые ссылки на «обязанность защищать» (к примеру, в резолюциях по Кот-д’Ивуару, Йемену и т.п.).

Надо думать, уроки последнего времени будут усвоены. Трезвые головы в ООН не могут не видеть, чем чреваты решения ad hoc и нетерпенье «интервенционистов». В обнаженном виде их взгляды суммировал, к примеру, профессор права Майкл Гленнон: «Достичь справедливости – самое неотложное; уже потом можно подработать международное право, чтобы отразить перемены. Если к силе прибегли, чтобы обеспечить справедливость, закон пойдет следом». Но, чтобы держать некоторую дистанцию от Realpolitik и настаивать, что среди государств нет равенства первого или второго сорта, высшим ооновским чинам требуется нешуточная твердость. Ее хватает не всегда.

Политика, как и было сказано

Между тем продолжает существовать и воспроизводить себя привычная ситуация, когда ООН имеет отношение к едва ли не любому крупному конфликту и ex officio пытается нащупать рамки для его урегулирования или регулирования.

Ядерное соглашение с Ираном, призванное распутать одну из самых сложных и прецедентных проблем международной безопасности, стало наглядным примером тому. С одной стороны, ООН имела к нему непосредственное отношение: Совет Безопасности принял шесть резолюций, легализовавших давление международного сообщества на Тегеран. С другой, ООН не была участником дипломатического марафона в шестистороннем формате (хотя Евросоюз был вовлечен). Когда же в июле 2015 г. случился долгожданный прорыв, опять пришло время Совбеза. Он принял полную подтекстов рамочную резолюцию, подведшую черту под переговорным процессом, прекратившую международные санкции и одновременно установившую важную роль СБ в разрешении возможных споров и претензий относительно будущих поставок Ирану вооружений и военной техники.

Иной оборот приняли попытки дать ООН прямой мандат на развязывание тугих узлов в Сирии и на Украине. При всех капитальных отличиях двух кризисов, усилия эти выявили схожие тенденции и коллизии.

Начавшаяся в 2011 г. смута в Сирии глубоко расколола Совет Безопасности и постепенно сузила до нескольких общих абзацев поле, на котором можно было принимать консенсусные решения. Дипломатические ристалища привели к четырем вето России и Китая, призывам их оппонентов оставить блокированный Совет и протолкнуть через Генассамблею решение в духе известной резолюции 1950 г. «Единство в пользу мира/Uniting for Peace». Тем временем Совет по правам человека в Женеве и в целом ооновский аппарат по этой проблеме, подталкиваемые антиасадовским большинством, не жалели обличительных формулировок против Дамаска.

Генсекретарю и всему истеблишменту ООН пришлось действительно нелегко. Кровопролитный конфликт, породивший 5 млн беженцев и 6,5 млн перемещенных лиц, не просто наносил ущерб реноме организации, но и незаслуженно делал ее крайней. Переходя от дипломатических фраз о «коллективном провале» ООН к прозрачной критике в адрес «влиятельных государств» и «узких национальных интересов» региональных игроков, Пан Ги Мун, как и следовало ожидать, добавлял ложку дегтя в отношения с каждым из них.

Но в конечном счете без глобальных рамок – и политически, и организационно – обойтись было нельзя. Согласие в СБ, при инициативной роли России, в сентябре 2013 г. по вопросу об уничтожении химического оружия в Сирии помогло вывести ситуацию из тупика. К концу 2015 г. Международная группа поддержки Сирии, движимая прежде всего российско-американским взаимодействием, но ассоциирующаяся еще и с ооновским форматом переговоров в Женеве, со скрипом сдвинула поиск урегулирования в более предметную фазу. Этот чрезвычайно хрупкий прогресс пытается закрепить, наперекор всему и вся, спецпредставитель генсекретаря Стаффан де Мистура.

Кризис на Украине стал с начала 2014 г. сложной и весьма чувствительной проблемой, с которой пришлось иметь дело едва ли не всей системе ООН. Общие дипломатические рамки очертила резолюция Генассамблеи 68/262 от 27 марта, рекомендовавшая не признавать суверенитета Российской Федерации над Крымом. Принятое достаточно убедительным, хотя и не абсолютным (100 поддержали, а 69 так или иначе – нет) большинством голосов, это решение предопределило фон, на котором развивались дальнейшие события.

Они включили в себя два российских вето в Совете Безопасности, острые споры по поводу того, случилась ли аннексия Крыма или его воссоединение с «родиной-матерью», попытки Москвы добиться осуждения «антиконституционного переворота» в Киеве, заходы украинцев насчет операции «голубых касок» на востоке страны и многое другое. Важный правовой эпизод случился, когда Россия не пропустила через СБ резолюцию, создававшую чреватый осложнениями прецедент: речь шла об учреждении международного трибунала не по массовым и систематическим военным преступлениям, а по отдельной катастрофе малайзийского «Боинга». В любом случае для авторитета глобальной организации было опять-таки важно, что договоренности «Минск-2», достигнутые без ооновских переговорщиков, были освящены резолюцией СБ в феврале 2015 года.

Формулировки, использовавшиеся в Нью-Йорке в адрес Москвы, все же были менее резкими, чем в Страсбурге (Совет Европы), Вене (ОБСЕ) или Брюсселе (ЕС, НАТО). В «поле» же, на Украине, ООН держится на втором плане, в Нью-Йорке не без оснований сделали вывод, что заниматься этим куда более с руки ОБСЕ. Зато женевское Управление Верховного комиссара по правам человека создало соответствующую мониторинговую миссию. Она пытается быть объективной, поэтому разные части ее докладов регулярно не нравились Киеву, Москве или непризнанным республикам.

К акциям по оказанию гуманитарного содействия подключились Программа развития ООН, ЮНИСЕФ, Всемирная продовольственная программа, ВОЗ и другие агентства. Проекты были и остаются полезными, но далеко не всегда такими значительными, как хотели бы ооновцы: они явно не входят в приоритеты доноров, которые и так испытывают перегрузки (из запрошенных весной 2015 г. 316 млн долларов поступило лишь 5%).

На миротворческом фронте без перемен

Из-за геополитических нарывов несколько в тени находится ооновское миротворчество, и это, пожалуй, несправедливо. 125 тыс. человек – военных, полицейских и гражданского персонала – участвуют в 17 операциях (а всего «на местах» груз проблем безопасности и стабильности пытаются нести более 170 тыс. человек). Бюджет миссий по поддержанию мира превысил 9 млрд долларов в год.

Но настоящих успехов нынче немного. Впрочем, всегда было так. Циничный наблюдатель отмечает, что «ооновское миротворчество по самой своей природе – в перманентном кризисе». Да и чего можно ожидать, если Совет Безопасности (читай – державы мирового мейнстрима) дает «голубым каскам» головоломные мандаты, а выполнять их приходится во все более опасных обстоятельствах. Любая такая операция, напомним, является не военной, а политической по своей сути, а значит набор рисков куда как широк, и главное – нередко приходится устанавливать мир, когда условия для него еще не созрели. В Дарфуре, Южном Судане, Конго, Мали, ЦАР надо не только являть собой успокаивающий образ правильного «человека с ружьем», но и помогать обществу лечить глубокие раны, поощрять процессы примирения, которые находятся в очень запутанных отношениях с требованиями справедливости.

Вдобавок «профиль» внутренних конфликтов меняется. Крупных боевых столкновений стало относительно меньше, обыденного насилия – больше. Как отмечала глава ПРООН Хелен Кларк, по оценкам, 87% смертей от вооруженного насилия сегодня в мире происходят от организованной преступности и действий бандитских шаек. Результат? Постоянный цейтнот, давление неотложных проблем (скажем, череда сексуальных скандалов с «голубыми касками» в Африке) в ущерб стратегическому подходу, постоянная нехватка качественных контингентов и средств. Учтем при этом, что в среднем учреждавшаяся в 2015 г. ооновская операция собирала под голубым флагом на 9 тыс. человек больше, а срок ее ожидался в три раза длиннее, чем у сходной операции в 2000 году!

И ведь не скажешь, что все плохо. Контингенты в самом деле нередко развертываются в обстановке хаоса в таких местах, куда, кроме них, никто не ступит ногой. (Недаром персонала из крупных государств, в том числе России, там с гулькин нос.) Профессионализм «голубых касок» растет – и признают это не только ооновские чины. «Мускулистый» стиль (то есть использование убойной силы в отдельных эпизодах) из области теории переходит в практику: в Конго действует бригада оперативного вмешательства с вертолетами огневой поддержки и артиллерийской батареей. В ряде случаев действительно удается переналаживать потрясенные войной институты, переобучать комбатантов, сокращать безработицу, снабжать людей средствами к существованию. С разных сторон к этой работе подключаются ПРООН, Всемирный банк, Евросоюз.

Группа первоклассных экспертов подготовила в 2015 г. по заданию генсекретаря очередной доклад о том, что же и как менять в ооновском миротворчестве. Сделанный ею очевидный акцент на предупреждение вспышек и внутренних обвалов в нестабильных странах полностью отражает сегодняшние отчаянные усилия ООН не допустить в Бурунди трагедии, подобной геноциду, что обрушился в 1994 г. на соседнюю Руанду. Очень хочется надеяться, что из той мрачной истории международное сообщество в самом деле сделало нужные выводы.

В любом случае, перед операциями по поддержанию мира стоят очень серьезные вызовы. Их спектр – от способности быстро и убедительно проецировать силу, сдерживая всяких князьков и брутальных боевых командиров – до навязывания вариантов раздела власти между вчерашними непримиримыми противниками.

Людские волны – что с этим делать?

Нынешний миграционный кризис в Европе, подвергший нешуточному испытанию на прочность ЕС, затронул ООН скорее по касательной. Но он позволил ее агентствам напомнить о своем опыте, а также показать реальный – не европоцентричный – масштаб проблемы.

Пан Ги Мун, главы профильных агентств (Комиссариата по делам беженцев, Управления по координации гуманитарной деятельности и т.п.) прямо указывают на пробелы в политике Брюсселя, предлагают помощь советом и делом, но ясно дают понять, что сами готовы играть лишь «вторым номером». Нельзя при этом исключить, что упреки в недостатке дальновидности могут звучать менторски и не всегда достигать цели ввиду скопившегося подспудного напряжения в общеевропейском масштабе. Тем не менее ооновские функционеры совершенно правы в том, что новая для Евросоюза напасть для них таковой совершенно не является. Бремя гуманитарных операций и программ уже просто зашкаливает: ООН запросила у доноров в 2015 г. 20 млрд долларов на эти цели (в шесть раз больше, чем 10 лет назад).

Не стесняются ооновцы акцентировать еще одно обстоятельство (на которое, впрочем, в США и Европе многие предпочитают закрывать глаза). Ливан, Турция и Иордания приютили у себя 2,6 млн сирийских беженцев – цифра, перед которой бледнеют миграционные волны, стремящиеся на Старый континент. Огромное количество беженцев продолжает принимать, к примеру, Кения (350 тыс. в одном только крупнейшем лагере Дадааб), а вообще 85% мигрантов в мире перемещаются между развивающимися странами. Теперь остается увидеть, обратит ли, наконец, богатый мир внимание на беды мира бедного, его социальные и экономические неурядицы, его междоусобицы. Лишь так, действуя на упреждение, инвестируя в развитие стран исхода, можно избежать новых шоков от наплыва беженцев, подчеркивают сотрудники ООН.

С такой логикой не поспоришь. Но вся ли это правда? Нынешний кризис – по существу еще и свидетельство того, что усилия самих ооновских агентств по стимулированию процессов модернизации на Ближнем Востоке и в Северной Африке были в лучшем случае полу-успешными. «Арабская весна», встреченная ими первоначально с энтузиазмом, впоследствии спутала все карты. Выяснилось, что международные организации не слишком-то способны воспринимать процесс развития как совокупность противоречивых факторов. Поэтому их, скажем, ошарашил взрыв негодования в декабре 2010 г. в Тунисе – стране вполне благополучной с позиций Индекса человеческого развития, популярного показателя, введенного Программой развития ООН.

Глобальный Госплан?

Вообще развитие – idee fixе ООН, которая довольно успешно пытается увязывать идеалистический и реалистический подходы к прогрессу человечества. Этот долгоиграющий проект завязан не только на деньги, но и на приоритеты, политический выбор государств. Весьма уместным подтверждением потенциала организации стало принятие на саммите в сентябре 2015 г. новой глобальной программы «Повестка дня до 2030 года».

В ее сердцевине – набор из 17 Целей устойчивого развития (ЦУР), по существу, амбициозное переиздание предыдущей всемирной кампании – Целей развития тысячелетия. Теперь стержнем стал курс на искоренение на Земле крайней нищеты за предстоящие полтора десятка лет. Конечно, нельзя не видеть при этом, что общий контекст (состояние глобальной экономики) изменился не в лучшую для стратегии сторону по сравнению с концом ХХ века.

Но ООН опять удалось выстроить сложные многоуровневые переговоры и выпустить связную программу. Новая «Повестка» вобрала в себя не только «незавершенку» первого набора Целей, но и экзистенциональную тему изменения климата (удалось-таки достичь рубежного соглашения в Париже в декабре 2015 г.) и актуальные проблемы энергоэффективности, достойной занятости и т.п. Замах теперь шире экономической сферы как таковой. ЦУР выходят на фундаментальные вопросы: роль государства в хозяйственных процессах, демократическое управление как непременное условие развития, качество институтов в глобальном разрезе (и здесь координация между ООН и бреттон-вудскими учреждениями выглядит одним из узких мест).

Последнее обстоятельство является ограничителем регулярных попыток сделать ООН не на словах, а на деле центральным элементом глобальной макроэкономической и финансовой архитектуры. При всех благозвучных терминах многих резолюций и ЭКОСОС, и Генеральная Ассамблея остаются, как правило, в стороне от реальной кухни, ключи от которой находятся у Всемирного банка, МВФ, Всемирной торговой организации. Конечно, ВБ и МВФ формально являются частью системы ООН, и они теперь несколько больше вовлечены в усилия по координации действий. Но когда в 2009 г. собранная Генассамблеей комиссия экспертов по вопросам реформ международной валютно-финансовой системы предложила учредить Глобальный совет по экономической координации (под эгидой именно ООН), идею тихо спустили на тормозах.

Ситуация остается той же: по неафишируемому индустриальными государствами распределению ролей, за ООН закреплена проблематика развития и преодоления самых кричащих проявлений отсталости на Земле. Бреттон-Вудские же институты, «двадцатка» (G20), ВТО и новообразования – мегарегиональные торговые соглашения – являются инструментами для обсуждения и решения существенных проблем роста, доступа на рынки, конкуренции и торговли.

Не новость, что многие страны с низкими и средними доходами хотели бы повысить роль ООН в этой области. Она является куда более демократичной структурой, и при любом голосовании у стран глобального Юга, по логике, беспроблемное большинство. В ооновских документах немало ссылок на то, что следует изменить всю международную систему, а глубокие преобразования направить на защиту беднейших слоев населения в наименее развитых странах. Анафемой для крупнейших экономических игроков должны звучать рекомендации Конференции ООН по торговле и развитию (ЮНКТАД) в пользу присмотра за политикой государств – обладателей основных резервных валют (доллар, евро, фунт, йена), более справедливого распределения бремени между странами-заемщиками и частными кредиторами, а также идея держать МВФ на расстоянии от переговоров между этими двумя группами.

Конечно, в ООН противятся частичной маргинальности. На ряде направлений – финансирование для развития, например – ооновские переговорные площадки сохраняют лидерство (что продемонстрировала конференция в Аддис-Абебе в июне

2015 г.). Весьма выпукло в таких документах выглядит проблематика незаконных финансовых операций, раскрытия налоговой информации, борьбы с перетоком прибыли в офшоры. При этом значительную интеллектуальную подпитку дебатам в ООН оказывают крупные эксперты, например Нобелевский лауреат Джозеф Стиглиц (назовем их эгалитаристами).

Но по чувствительным темам макроэкономической координации, перестройки глобальной финансовой структуры обсуждения в рамках Объединенных Наций все же, как правило, вторичны. Вопросы контроля за действиями финансовых регуляторов, допустимых долговых нагрузок для государств, характера программ финансовой помощи по-прежнему концентрируются на площадках МВФ, ВБ, ОЭСР – структур, где процесс голосования определен объемом акций в руках держав или самим фактом ограниченного членства.

Сегодня непросто строить прогнозы насчет того, как ооновская коллективистская позиция будет влиять на эволюцию наднациональной модели интеграции. Но акцент будет наверняка и дальше делаться на перераспределении общественного богатства во всемирном масштабе, поощрении инвестиций в реальный сектор и большем социальном равенстве на национальном уровне. Со стопроцентной вероятностью можно предвидеть сохранение высоко на шкале приоритетов ООН тем охраны природы и климата.

Новая глава

1 января 2017 г. у руля ООН станет очередной генсекретарь. Немало шансов на то, что впервые это будет женщина, – тоже знамение времени. Но кто бы ни пришел на 38-й этаж здания на Ист-Ривер, его/ее ждут те же длинные списки проблем и короткие перечни вариантов решений. С первого же дня придется не только быть стражем ценностей, «мирским папой», но и заниматься разруливанием кризисов, тушением пожаров, дипломатическим лавированием.

ООН все так же будет стараться создавать общекультурный фон для происходящих вокруг головокружительных изменений. Делать это через темы борьбы с экстремизмом и насилием, устойчивого развития, прав человека, социальной справедливости, общества для всех. Но надо быть готовыми к тому, что чем дальше, тем меньше лидерство ООН в мировых делах будет держаться на легитимности, а больше – на эффективности. Можно осторожно спрогнозировать вероятные переломные моменты, когда ресурсы организации (удивительно скромные, если присмотреться), нагроможденные мандаты и общие геополитические обстоятельства поставят под вопрос само ее место в мире.

В любом случае, чтобы ООН была и впредь по-настоящему необходимой, международным чиновникам и национальным правительствам – а также научной элите и лидерам общественности – надо достичь некого консенсуса относительно того, куда рулить, избегая при этом громадья планов и половинчатых мер, выдаваемых за полноценные реформы. В оптимальном варианте сдвиги должны коснуться перестройки Совета Безопасности, ооновских финансов, работы системы ООН, международной гражданской службы.

И тут организацию, по обыкновению, подстерегают две опасности. Одна – меркантилизм крупных и средних держав, политическое маневрирование, исходя из узко понимаемых национальных интересов. Завтра, так же как сегодня и вчера, это будет препятствовать выработке масштабных мер. Вторая – внутренние слабости ооновской бюрократии, отсутствие у нее подлинной независимости от государств, рецидивы неумелой постановки дела. Эти дефекты присущи любой многосторонней структуре, но в Секретариате ООН, продуваемом сквозняками внешних влияний, они особенно досадны.

Что сможет новый генсекретарь противопоставить этим минусам? Бесспорные плюсы организации: уникальный опыт работоспособного глобального «кооператива»; сложение политических, социально-экономических, природоохранных, гуманитарных, правовых, технических и прочих компетенций; наконец, призыв к всеобщему здравому смыслу. В самом деле, у ООН немало сравнительных преимуществ, которые еще ценнее в условиях глобальной турбулентности.

Кроме того, Объединенным Нациям, сохраняя позитивистскую этику, нужно лучше искать поддержки у «глобального гражданина», общественных сил модернизации, которые она так целенаправленно взращивала. Тогда, кто знает, Pax Universalis может стать реальностью.

Россия. США. ООН > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 9 сентября 2016 > № 1891999 Александр Горелик

Геннадий Гагулия: «Благо для народа создают не политики и чиновники, а сам народ»

Интервью председателя Торгово-промышленной палаты РА Геннадия Леонидовича Гагулия газете Республика Абхазия.

Председателя Торгово-промышленной палаты РА Геннадия Леонидовича Гагулия особо представлять нашему читателю, думаю, не надо. Его, государственного служащего, чиновника, политика, «генератора» внешнеторговых экономических связей Абхазии, знают не только в нашей республике, но и далеко за её пределами. Наша беседа, которая длилась более трёх часов, была захватывающей и познавательной. Перед моими глазами пронеслась жизнь человека, который может с уверенностью сказать, что ему не будет в будущем больно за бесцельно прожитые годы.

В непростые годы создавалась Торгово-промышленная палата Абхазии, призванная объединять и представлять интересы зарождающегося предпринимательства. Сегодня можно с уверенностью сказать, что её миссия на коротком историческом отрезке времени была выполнена с успехом. ТПП РА является членом Всемирной федерации торговых палат и объединяет более 200 предприятий, организаций, компаний республики, играет важную роль в развитии экономического, финансового и инвестиционного потенциала страны. Её участие в международных форумах, выставках, торгово-экономических миссиях, способствовало укреплению взаимовыгодного сотрудничества бизнес-структур и деловых кругов многих стран. Но сегодня речь пойдёт не о деятельности ТПП, а о её руководителе, которому пришлось пройти непростой жизненный путь становления гражданина, патриота, профессионала - Геннадии Гагулия, который поделился своим взглядом на процессы развития нашего молодого государства.

- Геннадий Леонидович, был ли тернистым путь вашей трудовой деятельности?

- Родился я в абхазском патриархальном селе Лыхны Гудаутского района, которым руководил мой отец Леонид Гагулия. Мама не работала, она занималась воспитанием четверых детей - троих сыновей и дочери. Все мы получили высшее образование. Я окончил факультет «Промышленное гражданское строительство» Белорусского политехнического института, получив специальность «инженер-строитель». После окончания вуза меня уговаривали остаться в аспирантуре, но я сразу вернулся в Абхазию, несмотря на то что на Родине я не сразу нашёл применение своим знаниям. Через определённое время меня взяли на работу мастером в Строительное управление №4, где я руководил бригадой. Но я из этого проблемы не делал. Это сегодня большая часть нашей молодёжи, уехавшая учиться по лимитам в Россию, не возвращается в республику, мотивируя тем, что здесь нет работы и зарплаты невысокие. Это не причина, а просто повод не лишиться соблазнов и благоприятных условий проживания в современных мегаполисах России. Так зачем тогда они пользуются лимитами? Вот тут нужно вспомнить советскую систему образования, когда все специалисты три года отрабатывали свои дипломы по направлениям вуза, а затем получали работу у себя в республике. Наша система получения лимитов нуждается в реформе, иначе скоро мы потеряем наши лучшие национальные кадры.

Затем, работая главным инженером и начальником ПМК-144 (передвижной механизированной колонны), с 1974 года участвовал в строительстве комплекса на озере Рица. Позже по рекомендации Гудаутского райкома партии меня назначили заместителем директора Комбината общественного питания, и, учитывая мою профессию, мне поручили курировать и строительные работы. Таким образом, меня из строителей перевели в заказчики. Комбинат этот был многоотраслевым. В него входила вся инфраструктура комплекса озера Рицы: транспорт, коммунальные и энергетические услуги, торговля. Поэтому мне пришлось в течение полугода вникать в новые сферы обслуживания. И там я проработал почти девять лет. Это было благоприятное время ещё и потому, что в то время мне удалось познакомиться со многими высокопоставленными чиновниками СССР, которые приезжали отдыхать на озеро Рица. Однако были и ситуации, когда приходилось искать выход из них, чтобы не попасть впросак. Ведь союзным чиновникам не только устраивали застолья, мы и беседовали на различные темы, в том числе и политические. Помню, как-то в 1978 году приехал к нам завотделом ЦК КПСС и во время застолья задал мне провокационный вопрос: «На какие деньги вы организовали такой пышный пир?» А в то время от моего ответа могла зависеть дальнейшая карьера, и даже судьба. Взвесив всё, я ответил так: «Когда нам сообщили, что к нам едет гость такого ранга, мы провели партийное собрание и обсудили, как оказать достойный приём нашему партийному руководству. А так как кавказцы всегда славились своим гостеприимством, все члены партии внесли свою лепту и накрыли стол». Мой ответ его обескуражил.

- А вы были уже тогда членом КПСС?

- Нет. Вскоре меня вызвал первый секретарь Гудаутского райкома партии Константин Озган и сообщил, что «Райпотребсоюз» хотят расформировать из-за невыполнения плана и хищений, нужно спасать организацию, и предложил мне её возглавить.

- Ты же член партии и обязан нам помочь, - сказал он.

Но мой ответ его очень удивил: «Я не член партии». Он не мог понять, как я, работая девять лет на руководящей должности, не состоял в рядах КПСС. Так как моя кандидатура уже была согласована с обкомом партии, я в тот же день стал коммунистом. Мою кандидатуру выдвинула тогда министр торговли Лили Бганба, которая была довольна моей работой, несмотря на то что дважды объявляла мне строгий выговор. А дело было в том, что я, без разрешения министерства, завёз из Тбилиси на Рицу несколько автомашин и катеров, новое оборудование, мебель, посуду для ресторана. Я использовал свои личные наработанные связи с союзными чиновниками. Таким образом было решено использовать мой потенциал в системе «Абсоюза». В то время мой отказ расценили бы как неблаговидный поступок коммуниста, который привёл бы к неблагоприятным последствиям. Через полтора года гудаутский «Райпотребсоюз» стал прибыльной организацией, которая вышла в передовики системы «Абсоюза».

Затем началась перестройка, создавались кооперативы, комиссионные магазины. Мы начали торговать с Польшей, Чехословакией, Италией. Минуя центр, получали дефицитный товар. С введением новой системы оплаты труда, я смог своим сотрудникам увеличить зарплату. А заключалась она в том, что от полученной прибыли, им выплачивались проценты. В то время получать зарплату в 300 рублей было большой роскошью. Система кооперации имела тогда чёткие свои законы, в которые никто не вмешивался.

- Геннадий Леонидович, успех в работе вам сопутствовал постоянно, поделитесь, в чём секрет, откуда у вас такие организаторские способности?

- В любом деле самое главное наладить принцип управления и проявить инициативу. Необходимо работать непосредственно с людьми. В моём подчинении было около 400 сотрудников, и с каждым я старался найти общий язык. Я никого не уволил, а, наоборот, в каждом из них раскрыл потенциал, который смог использовать на благо организации. Отказаться от работника легко, а сделать его нужным сложнее. Помогало мне моё внутреннее чутьё, которое подсказывало, как действовать. Будучи студентом, в 1968 году я возглавил бригаду стройотряда в Якутии. Мы работали на складах взрывчатых веществ в60 километрахот моря Лаптевых. Отряд состоял из 150 студентов. В моём подчинении было 30 человек. Наша бригада вышла в передовики. За два месяца работы мне за умелое руководство была назначена премия в размере 3200 рублей. Это были большие деньги, на них можно было купить автомашину «Волгу». У меня есть жизненное кредо: начал дело - доведи его до логического конца. Главное - получить конечный положительный результат. Никто не родился руководителем. Если сотрудник не справился с работой, то он должен уйти. Это вполне закономерный процесс. Однако в нашем обществе он воспринимается очень болезненно. А если человек справляется с работой, то пускай работает. Не надо его освобождать «по собственному желанию», и делить людей на «наших» и «ваших». Самое главное, чтобы работа спорилась. Умение руководить - это талант, который заложен в человеке, такой же талант, как у писателя, поэта или композитора.

Перед развалом СССР, когда все связи с Грузией были прекращены, председатель Верховного Совета Абхазии Владислав Ардзинба предложил мне возглавить Комитет по внешнеэкономическим связям. В течение года до начала войны мы провели большую работу: начали укреплять связи со многими российскими регионами, особенно с Татарией и Башкирией. Мы успели даже в то время получить из Башкирии 5 тысяч тонн мазута для Ткуарчалской ГРЭС. Во время войны меня благодарили за этот мазут, именно этим топливом заправляли наши танки. Наши связи с этими республиками положительно сказались на ходе войны. Эти республики оказали нам большую экономическую помощь. В это время меня на ранг повысили, и я стал заместителем Председателя Совмина Абхазии.

В то время люди были самоотверженными. Никто не задумывался о собственном благополучии. Война делала людей чище.

- Именно во время войны стало ясно, кто есть кто. Каждый показал себя, на что он способен.

- У абхазов всегда обостряется чувство единения перед опасностью внешней угрозы. Всех нас объединил и лидер народа Абхазии - Владислав Григорьевич Ардзинба. Когда во время войны возникла угроза уничтожения нации, он не дрогнул. Матери погибших воинов ему сказали тогда, что будут считать своих сыновей живыми, если за их смерть отомстят и Абхазия победит. И Владислав Ардзинба не отступил. Он восхищался мужеством матерей погибших ребят, которые оказали ему моральную поддержку.

- Геннадий Леонидович, а что мешает нам объединяться без внешней угрозы?

- Я считаю, что в республике работают силы, которые стараются дестабилизировать обстановку и играют на человеческих слабостях. Сегодня у нас много различных общественно-политических партий, но никто не задумывается о том, что все эти партии созданы искусственно. Мы умиляемся, что у нас функционируют различные благотворительные фонды и неправительственные организации. А кто за ними стоит, никто не интересуется, так как боятся нарушить принципы демократии. Здесь уже идёт борьба умов - кто кого переиграет. Идёт информационная война. Кроме того, с 2004 года в республике началось моральное разложение общества. А после 2008 года, после признания Абхазии Россией, стране выделили 27 миллиардов рублей. Все эти деньги разошлись по разным направлениям. Но ведь они были в обороте государства. Определённая часть людей имела к ним какое-то отношение. Менялись президенты и их окружения. Строились объекты, появлялись рабочие места, но только для определённого круга людей. Но в целом государству и народу пользы от этого не было. Произошёл упадок экономики, исчезли ведущие отрасли сельского хозяйства. Соглашусь с тем, что сегодня в нашем государстве много проблем, но когда их не было, при какой власти? Надо объективно относиться ко всему тому, что с нами происходит. И сегодня кричать о том, что обстановка в стране ухудшается по сравнению с предыдущими годами, просто абсурдно. Не надо гордиться тем, что в республике построены новые и отремонтированы старые объекты на российские деньги. Деньги делают деньги. А раз ты от кого-то зависишь материально, то ты уже не лидер, и не имеешь права с трибуны поучать людей. И никто об этом не задумывается.

- Но ведь у каждого человека своя правда, сложно судить всех однозначно…

- Согласен, но сегодня каждый старается доказать, что его власть была лучше, чем новая. Я понимаю их желание, в этом ничего плохого нет. Но всё должно протекать в рамках уважения и взаимопонимания. Замечу, что на арене государственного противоборства последние годы одни и те же лица. Они будут между собой драться, а народ будет смотреть и довольствоваться своей копеечной зарплатой. Именно сегодня нам нужно единение, правильное понимание. У абхазов распространено выражение: «Тот, кто терпел, многое увидел». Так почему у нас нет терпения, почему всё хотим сейчас и сразу. Не надо прикрываться высокопарными словами «во имя блага народа». Благо для народа создают не политики и чиновники, а сам народ. Я ко всем отношусь с уважением и в политику не вмешиваюсь. Для того, чтобы заниматься политикой, нужно иметь цель. Я к власти не рвусь. Но быть вне политики, это не значит быть вне общества. Ведь меня волнует завтрашний день моего народа, моих детей, внуков. Пройдя жестокую войну, мы не должны быть безучастны к судьбе нашего государства. Но такими методами доказывать свою правоту неправильно и непатриотично.

- Геннадий Леонидович, как вы считаете, нужен ли был нашей стране референдум, который оказался недешёвым политическим процессом.

- Не надо было вокруг этого делать такой ажиотаж. Референдум показал бы, имеет власть поддержку народа или нет. В итоге получилось то, что получилось: понятие слова референдум свели к нулю. Если ещё раз когда-нибудь у нас объявят референдум, люди не придут, так как уничтожили их веру в этот процесс. И виноваты в этом все. Я считаю, что итоги референдума были бы в пользу власти, но некоторые чиновники оказали нашему Президенту медвежью услугу, запугивая своих подчинённых. Они не поняли, что Рауль Хаджимба сделал мудрый и правильный политический ход, всё просчитал, и не нуждался в подобных услугах.

- Имея большой политический опыт работы, можете прокомментировать вопрос продажи недвижимости иностранным гражданам?

- Во всём мире разрешается продажа недвижимости, но везде существуют определённые правила. И нам тоже нужно разработать свои рекомендации и условия продажи, выгодные для нашего государства и не представляющие для него никакой угрозы. И не только продажу гражданам России, но и гражданам других государств. Нам нужно бояться не иностранцев, а самих себя. Если мы будем так противостоять друг другу, это ни к чему хорошему не приведёт. Мы забыли о своей ментальности, все превратились в политиков. Кодекс чести Апсуара вспоминаем тогда, когда нам выгодно. То - хотим провести референдум, то - хотим создать коалиционное правительство. Создаётся впечатление, что нами управляют ручным пультом. К Абхазии проявляют интерес много стран, и каждая из них старается для достижения своей цели не гнушаться ничем.

- Геннадий Леонидович, вы дважды возглавляли Правительство Абхазии - с 1995 по 1997 год и с 2003 по 2004 год, затем были руководителем Администрации Президента. Что вы успели сделать в эти периоды?

- В те годы наши люди выращивали чай, возделывали табак. Функционировали чайная и табачная фабрики, работали молочные заводы в Сухуме и Гагре, различные мини-заводы и комбинаты. У нас была хотя и небольшая, но своя экономика. Мы всё растащили и уничтожили своими руками. Чай назвали колониальной культурой, табак стал некачественным и нерентабельным, животноводство убыточным. Решили выращивать яблоки и сливы, однако и сады поросли травой. После 2005 года я ушёл с госслужбы и из политики. И я вернулся в Торгово-промышленную палату, которую создал в 2002 году Владислав Ардзинба, для того, чтобы узаконить в те годы российскую экономическую помощь нашей республике. И с тех пор являюсь её бессменным руководителем, делая многое для поднятия имиджа Абхазии на мировой торговой арене. Мы поддерживаем торговые контакты с палатами России, заключено с ними около 60 соглашений. Являемся членами Всемирной Торгово-промышленной палаты, Ассоциации торгово-промышленных палат Юга России и Северо-Кавказского округа, участвовали в конгрессах в Мехико, Гонконге, Турине, в туристических выставках во Франции, Италии, Венгрии, Греции, Сербии, Черногории. Сами выпускаем каталоги, журнал, буклеты на русском, английском, турецком, арабском, немецком, словенском языках. В них рассказываем о наших курортах, сельском хозяйстве, предприятиях. Ведём сайт на восьми языках, на котором пропагандируем нашу Абхазию. Даже на турецком сайте ведём урок абхазского языка. Последние три года, когда мы стали выходить на международный уровень и представлять Абхазию миру, почувствовали особую гордость. Нас об этом никто не просил, мы сами налаживали связи, экономические отношения. За нашими передвижениями больше следят грузины, которые перед нашим приездом в какую-либо страну, развивают там бурную деятельность против нашего участия в том или ином мероприятии. Нам помощь от государства не нужна, лишь бы нам не мешали.

- Расскажите немного о своей семье.

- Моя супруга Заира Отырба - заслуженный врач Абхазии, возглавляет коллектив Гудаутской районной больницы. Сын Астамур - предприниматель, возглавляет торговое предприятие «Премиум», дочь Асида - врач, окончила Первый московский медицинский институт имени Пирогова. Её супруг Николай Ачба возглавляет знаменитое предприятие «Вина и воды Абхазии». Имею пять внуков и одну внучку. Двое внуков учатся в Лондоне. Русудан Барганджия

Газета «Республика Абхазия», 27.07.2016 г.

Абхазия > Внешэкономсвязи, политика > ved.gov.ru, 29 июля 2016 > № 1848864 Геннадий Гагулия

Победит ли планета СПИД? Интервью с первооткрывателем ВИЧ

Создать сегодня вакцину от ВИЧ-инфекции — это все равно что первыми полететь в космос. О том, как появился вирус иммунодефицита человека, и о проблемах, связанных с лечением больных СПИДом, рассказывает первооткрыватель ВИЧ, французский ученый Жан-Клод Шерман в эксклюзивном интервью Business FM

Вот уже несколько десятилетий ученые всего мира пытаются найти способ борьбы с вирусом иммунодефицита человека. Но он всегда на шаг впереди.

По мнению первооткрывателя вируса иммунодефицита человека, французского ученого Жана-Клода Шермана, в случае с ВИЧ-инфекцией единственный выход — свернуть с классического пути создания противовирусной вакцины и искать нестандартное решение.

О том, как был открыт вирус иммунодефицита человека, и о жестоких сражениях за пальму первенства в научном сообществе профессор рассказал корреспонденту Business FM Алене Копыловой.

Как был открыт вирус иммунодефицита человека?

Жан-Клод Шерман: Когда мы поняли, что заболевание вызывает исчезновение белых кровяных телец, мы сразу подумали, что это может быть неизученный вид ретровируса, потому что все известные на тот момент ретровирусы не вели к гибели клетки. Я выдвинул гипотезу, что если этот вирус убивает, провоцируя иммунодефицит, нам стоит искать его не у уже больных людей, а у людей из группы риска.

В то время во Франции в группе риска были гомосексуалисты, часто путешествовавшие в США. Мы взяли первый образец крови у пациента одной из клиник, поместили его в культуру, и через 20 дней появился вирус. Это был успех, однако я забыл о том, что вирус убивает клетку. Таким образом, не успев обнаружить вирус, мы начали его терять.

Но не все так просто. Нам удалось выделить и вырастить вирус, но пациент, чьи образцы мы для этого использовали, не был болен. В нашу сторону посыпалась критика: почему вы думаете, что это именно тот вирус, который мы ищем? Теперь мне предстояло доказать, что именно этот вирус является причиной всех тех симптомов, которые присутствовали у других больных. Нас признали только после моего выступления на большой научной встрече в штате Юта, США по теме нашего вируса.

Вирус иммунодефицита существовал тысячелетия, но мутировал и стал опасен для человека лишь во второй половине 20 века. Где впервые появился вирус? Согласно одной из основных гипотез, вирусом иммунодефицита человек заразился от обезьян.

Жан-Клод Шерман: Если бы вирус пришел к нам от шимпанзе, были бы больные обезьяны, но мы их так и не нашли. На мой вопрос коллегам из Конго — «видели ли вы раньше пациентов с таким заболеванием?», мне ответили — «нет, никогда». Я думаю, вирус был завезен в Африку извне, там изменил свои свойства, потому что люди в Африке зачастую заражены большим количеством бактерий, вирусов и грибков. А дальше уже он распространился по миру. До этого вирус был не смертельным.

ВИЧ 2 действительно пришел от африканской зеленой обезьяны. Но он, в отличие от ВИЧ 1, не распространяется.

Насколько мне известно, ВИЧ 1 распространен во всем мире, в то время как ВИЧ 2, в основном, только в Западной Африке.

Жан-Клод Шерман: Можно сказать, ВИЧ 1 убивает дирижера оркестра иммунной системы, а ВИЧ 2 уничтожает школу дирижеров. Если убить дирижера, моментально наступает какофония, или болезнь в нашем случае, если уничтожить школу, оркестр все еще будет играть со старым дирижером.

Некоторые ученые считают, что создание вакцины от ВИЧ-инфекции невозможно. Ваша точка зрения?

Жан-Клод Шерман: Прошло 20 лет, но мы все еще не научились уничтожать вирус. Он очень хитрый. Обычная стратегия создания вакцины не работает, потому что он постоянно меняется. Есть великое множество его разновидностей, и стоило нам сделать вакцину от одной, как тут же появлялись другие, на которые вакцина уже не действовала. Это значит, что классический путь создания вакцины здесь бессилен. Нужно думать иначе. А именно — найти нечто общее между всеми разновидностями вируса.

Есть больные ВИЧ двух типов. Одни очень быстро проходят путь от заражения ВИЧ к иммунодефициту. Я называю их прогрессорами. Есть другой тип пациентов, которые и через 10 лет после заражения ВИЧ не продвинулись к иммунодефициту ни на шаг. Их я называю нон-прогрессорами. Когда я их изучал, то понял, что большинство нон-прогрессоров обладают антителами, которые предотвращали размножение вируса.

Новый путь для создания вакцины заключается в том, чтобы использовать не что-то запрограммированное в геноме вируса, а что-то, что он не сможет изменить в процессе мутации.

Но особенность нон-прогрессоров не только в антителах. Чтобы проникнуть в клетку, вирусу необходимо установить связь между молекулой клетки CD4 и рецептором в ядре. У людей с генетической мутацией этого рецептора вирус не может проникнуть в клетку и, соответственно, не может ей навредить.

В связи с тем, что вирус постоянно меняется и мутирует, становится резистентным к терапии, единственный радикальный путь — это вакцина.

Кто и как сегодня финансирует научные разработки вакцины?

Жан-Клод Шерман: Компании инвестировали большое количество денег в разработку вакцины, но все проекты провалились. Теперь мало кто хочет в это вкладывать.

Вакцина будет дешевой. А вот что действительно принесет деньги, так это лечение уже зараженных людей с помощью антител. Тогда цена на лечение будет высока. Она будет постоянно расти.

Я занимался разработкой антител. Для того чтобы выработать антитела, мы брали зараженные клетки у пациента, помещали их в культуру, делали клетку бессмертной, и она продуцировала для нас антитела. Затем мы отделяли геном этих антител и помещали в культуру. Нам удалось это с клеткой насекомого. Но наш инвестор сказал, что «клетка насекомого не годится, ее нельзя применить для лечения людей», тогда мы стали использовать клетку млекопитающего. В течение 3-х лет у нас ничего не получалось. Антитела продуцировались, но моментально выпадали в осадок. Таким образом, вместо чистого раствора у нас получался мутный. А вводить мутный раствор пациенту мы не могли. В конце концов, пригласили консультанта из США, и он сразу же сказал: это невозможно сделать, потому что когда антитела, сталкиваясь, связывались, и получался осадок. Таким образом, мы потеряли 3 года. А это огромные деньги. После этого инвесторы с нами распрощались.

Насколько мне известно, вы планируете продолжить научные разработки в области создания вакцины от ВИЧ-инфекции вместе с российскими учеными. На какой стадии сейчас этот проект?

Жан-Клод Шерман: Сейчас с российскими учеными мы занимаемся совместными разработками. Проблема создания вакцины в том, что трудно найти людей со свежими идеями, нестандартным мышлением. В России много талантливых ученых. Я решил начать все с нуля.

Алена Копылова

Франция. Россия > Медицина > bfm.ru, 11 июня 2016 > № 1789255 Жан-Клод Шерман

Борьба или бегство

Выбор Америки на Ближнем Востоке

Кеннет Поллак – старший научный сотрудник в Институте Брукингса.

Резюме Политическая система США склонна избегать решительных действий, и следующая администрация почти неизбежно с горем пополам завершит то, что делала предыдущая. Нежелание выбирать может оказаться худшим выбором из всех возможных.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 2, 2016 год. © Council on Foreign Relations, Inc.

На Ближнем Востоке редко царит спокойствие, но так плохо, как сегодня, не было еще никогда. Полномасштабные гражданские войны охватили Ирак, Ливию, Сирию и Йемен. Новые конфликты зреют в Египте, Южном Судане и Турции. Последствия этих войн угрожают стабильности Алжира, Иордании, Ливана, Саудовской Аравии и Туниса. Напряжение между Ираном и Саудовской Аравией достигло новых высот, так что над регионом нависла угроза религиозной войны. Израиль и палестинцы перешли в режим вялотекущего насилия. Кувейту, Марокко, Оману, Катару и ОАЭ до сих пор удавалось избежать потрясений, но даже их страшит то, что происходит вокруг. Такого хаоса на Ближнем Востоке не было со времени монголо-татарских нашествий XIII века.

В ближайшее время положение вряд ли улучшится. Сколько бы раз американцы ни повторяли, что жители Ближнего Востока, предоставленные самим себе, одумаются и справятся с трудностями, этого никогда не случится. Без внешнего влияния лидеры региона раз за разом выбирают стратегии, усугубляющие конфликт и питающие постоянную нестабильность. Гражданские войны – это особо сложные проблемы, и без решительного вмешательства извне они длятся десятилетиями. Гражданская война в Конго продолжается уже 22-й год, в Перу – 36-й, а в Афганистане – 37-й год. Нет оснований надеяться, что ближневосточные конфликты разрешатся сами собой.

Следующему американскому президенту предстоит сделать непростой выбор: прилагать гораздо больше усилий для стабилизации на Ближнем Востоке или более решительно отдалиться от этого региона и его проблем. Но, учитывая, какие бури бушуют сейчас в этой части мира, оба варианта обойдутся Соединенным Штатам намного дороже, чем принято считать. Стабилизация региона почти наверняка потребует больше ресурсов, энергичных усилий, внимания и политического капитала, чем это признают и понимают сторонники активизации внешнеполитической линии США. Но и отказ от контроля над регионом и от ранее взятых обязательств будет связан с несравненно более серьезными рисками, чем признает большинство сторонников ухода из региона. Затраты на укрепление присутствия на Ближнем Востоке более управляемы, чем риск оставить его на произвол судьбы, но любой из вариантов лучше, чем постоянные колебания и нерешительность.

Человек, государство и гражданская война

Чтобы осознать реальный выбор, перед которым оказались на Ближнем Востоке Соединенные Штаты, нужно честно понимать, что там происходит. Хотя модно объяснять беды региона древней враждой и ненавистью или дурной картографией мистера Сайкса и месье Пико, реальные проблемы коренятся в современной системе арабских государств. После Второй мировой войны арабские страны обрели независимость. Большинство стряхнули колониальную власть европейцев, и все взяли на вооружение более современные политические системы, будь то светские республики (читай «диктатуры») или новоиспеченные монархии.

Ни одно из этих государств не функционировало достаточно хорошо. Их экономика во многом зависела от нефти – либо напрямую, поскольку они ее добывали, либо опосредованно через торговлю, социальную помощь и денежные переводы работников. Эти экономики-рантье создавали слишком мало рабочих мест и слишком много богатства, которое их гражданское население не контролировало и не производило, что побуждало правящие элиты относиться к своим гражданам как к иждивенцам. Нефтедоллары служили питательной средой для массовой коррупции, а также раздутого госсектора, не заинтересованного в потребностях или устремлениях широких слоев населения. Положение усугублялось тем, что арабские государства образовались на месте европейских колоний и Османской империи и сохранили их традиционные социокультурные системы, которые нефтяная автократия сочла возможным использовать.

Эта модель кое-как работала несколько десятилетий, но в конце XX века начала разваливаться. Нефтяной рынок стал менее стабильным, длительные периоды низких цен создали экономические трудности даже в богатых нефтью странах, таких как Алжир, Ирак и Саудовская Аравия. Глобализация привнесла в регион новые идеи о связи между правительством и народом, а также влияние иностранных культур. Арабы (и иранцы) все чаще требовали от правительств решения своих проблем, но встречали полное пренебрежение.

К 1990-м гг. народное недовольство стало распространятся на всем Ближнем Востоке. «Братья-мусульмане» и их многочисленные филиалы быстро разрастались в качестве политического противодействия режимам. Другие стали прибегать к насилию – мятежники в регионе Неджд Саудовской Аравии, исламистские повстанцы в Египте и различные террористические группировки в других местах, – и все они пытались свергнуть существующие режимы. В конце концов некоторые из этих групп решили, что для начала им необходимо изгнать всех иностранных спонсоров своих правительств, начиная с США.

В 2011 г. долго сдерживаемое разочарование и жажда политических перемен вырвались наружу во время «арабской весны», когда почти во всех арабских странах начались крупномасштабные протесты, и в пяти государствах правящий режим оказался свергнут или серьезно ослаблен. Но революции – коварная вещь. Особенно ярко это проявилось в арабском мире, где автократы позаботились об устранении всех оппозиционных лидеров, способных объединить страну после падения режима, и где нет альтернативных идей по поводу того, как организовать новое государство. Поэтому в Ливии, Сирии и Йемене итогом стал крах государственности, вакуум в сфере безопасности и гражданская война.

Если проблема первого порядка на Ближнем Востоке – крах послевоенной арабской государственной системы, то не менее важная проблема второго порядка – гражданские войны. Эти конфликты уносят немало жизней, дестабилизируя ситуацию не только на Ближнем Востоке, но и во всем мире, представляют непосредственную угрозу для жителей региона.

Гражданские войны имеют свойство перекидываться на территорию соседних стран. Границы пересекает не только огромное число беженцев, но и не меньшее число террористов и вооруженных боевиков, а также революционная идеология, боевые действия и изоляционизм. Таким образом, нестабильность перетекает к соседям, где тоже может начаться внутренний конфликт. Исследователи уже выявили закономерность, согласно которой самым верным признаком приближающейся гражданской войны служит соседство с государством, где она уже идет полным ходом.

Стремясь защитить свои интересы и предотвратить распространение конфликта, государства обычно решают поддержать конкретных боевиков или полевых командиров на сопредельных территориях. Но это разжигает конфликт с другими державами, которые выбирают иных фаворитов. Даже если конкуренция опосредована, она может быть изматывающей в экономическом и политическом смысле и даже губительной. В худшем случае вспыхивает региональная война, когда государство, уверенное в том, что его доверенные лица плохо выполняют работу, отправляет в зону конфликта войска. Чтобы убедиться в этой закономерности, достаточно посмотреть на саудовскую интервенцию в Йемене или на военные операции Ирана и России в Ираке и Сирии.

Симптомы самоустранения

Как будто краха послевоенной системы арабской государственности и начала четырех гражданских войн было мало, США вдруг решили дистанцироваться от этого региона. Начиная с османских завоеваний XVI века, Ближний Восток не оставался без надсмотрщика в лице какой-либо великой державы. Это не означает, что внешний гегемон всегда был абсолютным добром, но он часто играл конструктивную роль, помогая смягчить конфликт. Хорошо это или плохо, государства региона привыкли взаимодействовать друг с другом в присутствии третьей доминирующей силы, иногда в переносном, но чаще в буквальном смысле.

Отказ от военного и политического влияния привел к самым плачевным результатам в Ираке. Вывод американских войск из страны стал самым важным фактором втягивания ее в гражданскую войну. Исследователи давно признают, что для выхода из междоусобного конфликта требуется внутренний или внешний миротворец, гарантирующий выполнение соглашения по разделу власти между враждующими партиями. Со временем эта роль может становиться все более символической, как случилось с НАТО в Боснии. В течение примерно пяти лет альянс сократил свое присутствие там до уровня незначительного воинского контингента, но по-прежнему играл важную политическую и психологическую роль в смысле умиротворения соперничающих фракций, чтобы не допустить возврата к насилию. В Ираке такую функцию исполняли США, и их самоустранение в 2010 и 2011 гг. привело к исторически закономерным последствиям.

Этот феномен проявляется на всем Ближнем Востоке. Вывод американских войск заставил правительства по-новому взаимодействовать друг с другом, поскольку исчезла надежда на то, что Вашингтон обеспечит решение проблем безопасности, которых хватает в этом регионе, и предложит путь реального сотрудничества. Уход Соединенных Штатов усугубил опасения многих государств, что другие страны поведут себя более агрессивно без сдерживающего фактора в виде американской военной мощи. Эти страхи заставляют их самих действовать агрессивнее, что, в свою очередь, провоцирует других на более серьезные контрмеры – снова в ожидании того, что США не будут сдерживать ни первоначального действия, ни противодействия. Особенно остро динамика проявляется в отношениях Ирана и Саудовской Аравии по принципу «око за око и зуб за зуб». Обмен агрессивными выпадами становится все более ожесточенным. Саудовцы пошли на дерзкий шаг, осуществив прямое вмешательство в гражданскую войну в Йемене против этнического меньшинства хуситов, которых они считают проводниками иранских интересов.

Хотя Ближний Восток выходит из-под контроля, никто не спешит оказать помощь. Политика администрации Обамы не направлена на смягчение остроты реальных проблем, не говоря уже о том, чтобы разрешить их. С тех пор как президент Барак Обама вступил в должность, положение ухудшилось, и нет предпосылок к тому, что станет лучше после того, как он покинет Белый дом. В Каирской речи 2009 г. Обама заявил, что США попытаются помочь региону приблизиться к созданию новой арабской государственной системы, но не подкрепил призыв реальной политикой, не говоря уже о финансовых ресурсах. В 2011 г. его администрация не смогла разработать последовательную стратегию в отношении «арабской весны», чтобы помочь странам осуществить переход к более стабильным, плюралистическим системам правления. Упустив возможность, Вашингтон теперь едва ли даже на словах признает потребность в постепенных и долгосрочных реформах.

Администрация сосредоточена лишь на устранении симптомов гражданских войн, пытаясь сдерживать их побочные эффекты путем нанесения ударов по ИГИЛ, приема некоторых беженцев и действий по профилактике терактов на собственной территории. Однако история показывает, что бороться со следствиями вместо причин чрезвычайно трудно, и сегодняшний Ближний Восток – не исключение. События в Сирии стали искрой, воспламенившей огонь в Ираке. В свою очередь, отголоски иракского и сирийского катаклизма породили гражданскую «войну низкой интенсивности» в Турции; Иордания и Ливан также стоят на пороге междоусобиц. События в Ливии дестабилизируют Египет, Мали и Тунис. Гражданские войны в Ираке, Сирии и Йемене втягивают Иран и страны Персидского залива в ожесточенное опосредованное противостояние на всех трех полях сражений. А беженцы, террористы и радикализация, становящиеся неизбежным итогом этих войн, создают новые трудности для Европы и Северной Америки.

Искоренить симптомы невозможно, если не лечить основной недуг. Неважно, сколько тысяч беженцев примут на Западе – пока продолжается братоубийство, миллионы будут стремиться прочь. И не имеет значения, сколько террористов уничтожили американцы – если не положить конец гражданским войнам, ряды террористов будут и дальше пополняться за счет молодых людей. За 15 лет угроза джихадизма салафитского толка возросла на несколько порядков. И это несмотря на урон, нанесенный «Аль-Каиде» в Афганистане. В местах, раздираемых усобицами, новые группировки, включая ИГИЛ, рекрутируют новобранцев, находят новые пристанища и поля для джихада. Но там, где удается навести порядок, они рассеиваются. Ни «Аль-Каида», ни ИГИЛ не обрели популярности в немногочисленных сильных государствах Ближнего Востока. Когда США к 2007 г. добились, наконец, стабильности в Ираке, местная ячейка «Аль-Каиды» оказалась на грани исчезновения. Ее спас 2011 г., когда гражданская война вспыхнула в соседней Сирии.

Вопреки распространенному мнению, третья сторона может положить конец внутреннему конфликту задолго до того, как он угаснет сам собой. Исследователи гражданских войн обнаружили, что в 20% случаев после 1945 г. и примерно в 40% случаев после 1995 г. внешняя сила помогала выйти из тупика. Конечно, это нелегко, но вовсе не обязательно так дорого и болезненно, как пришлось делать американцам в Ираке.

Держава, осуществляющая интервенцию, должна выполнить три задачи. Во-первых, изменить динамику ведения боевых действий так, чтобы ни одна из воюющих сторон не думала, будто сможет одержать победу на поле боя, и ни одна из сторон не опасалась, что ее бойцы будут убиты, если сложат оружие. Во-вторых, предложить соглашение о разделе мест в правительстве между различными группировками, чтобы все они участвовали в управлении страной. И в-третьих, создать институты, которые убедят все стороны, что первые два условия будут выполнены. В какой-то степени неосознанно НАТО точно выполнила эту дорожную карту в Боснии в 1994–1995 гг., а Соединенные Штаты следовали ей в Ираке в 2007–2010 годах.

История также свидетельствует, что когда внешние силы отходят от данного подхода или выделяют недостаточно ресурсов для урегулирования, их интервенция неизбежно заканчивается неудачей и лишь удлиняет конфликты, делая их более кровавыми и менее сдержанными. Неудивительно, что политика США в отношении Ирака и Сирии (не говоря уже о Ливии и Йемене) провалилась после 2011 года. И до тех пор, пока Вашингтон будет избегать единственного действенного метода урегулирования, нет оснований надеяться на что-то иное. Максимум, чего Соединенные Штаты могут добиться нынешней кампанией против ИГИЛ в Ираке и Сирии – то же, чего они добились, осуществляя удары по «Аль-Каиде» в Афганистане: нанести серьезный урон ИГИЛ, но если не положат конец питающим эту организацию конфликтам, она видоизменится, распространится по всему региону, и со временем ей на смену придет «достойный» преемник подобно тому, как само «Исламское государство» подхватило знамя «Аль-Каиды».

Укрепление ближневосточного курса

Стабилизация на Ближнем Востоке потребует нового подхода, при котором будут устранены глубинные причины всех бед в регионе, но для этого нужны ресурсы. Главной целью должно быть окончание гражданских войн. В любом случае это потребует для начала изменить динамику на поле боя, чтобы убедить все враждующие фракции, что военными средствами победу не одержать. В идеале потребуется отправка небольшого (около 10 тыс. солдат) воинского контингента США в Ирак и, возможно, в Сирию. Но при отсутствии политической воли даже для столь скромного вмешательства следует увеличить число военных советников, боевых самолетов, активизировать обмен разведданными и обеспечить логистику, хотя вероятность успеха при таком подходе снижается.

Помимо этого Соединенным Штатам и их союзникам придется помочь проблемным ближневосточным странам создать новые армии, способные победить террористов, ополченцев и экстремистов, чтобы затем стать фундаментом нового государства. В Ираке это означает поддержание и реформирование сил безопасности в гораздо большей степени, чем предусматривает нынешняя политика США. В Ливии и Йемене это означало бы создание местной традиционной армии (при значительной американской помощи), способной победить любого потенциального соперника, защитить гражданское население и обеспечить соблюдение постоянного прекращения огня.

Во всех четырех гражданских войнах американцам и их союзникам придется приложить серьезные политические усилия к тому, чтобы выработать справедливые соглашения о разделе власти. В Ираке Соединенным Штатам следует вести к выявлению минимальных потребностей и потенциальных областей достижения согласия между шиитскими и суннитскими фракциями, как это делал Райан Крокер, посол США в 2007–2009 гг., и его команда. Это, а также выделение материальных ресурсов умеренным политическим лидерам Ирака и их избирателям среди шиитов и суннитов должно способствовать выработке новой сделки по разделу власти. Ее задача – положить конец отчуждению суннитского населения, которое остается главной причиной нынешних проблем Ирака. В свою очередь, данное соглашение позволит правительству Абади и Соединенным Штатам выступить в защиту суннитских военных формирований, чтобы помочь освободить от ИГИЛ районы с преобладающим суннитским населением и ослабить шиитских ополченцев, поддерживаемых Ираном.

Международные мирные переговоры по Сирии должны послужить отправной точкой для политического урегулирования. Большего вряд ли удастся добиться, потому что военная ситуация не способствует достижению реального политического компромисса, не говоря уже о постоянном прекращении огня. Ни режим Асада, ни оппозиция, поддерживаемая Западом, не верят, что могут позволить себе прекратить боевые действия, и каждая из трех самых сильных повстанческих группировок – «Ахрар аль-Шам», «Джабхат аль-Нусра» и ИГИЛ – все еще уверена в том, что сможет одержать полную и безоговорочную победу. Поэтому до тех пор, пока не изменится положение на фронтах, не стоит ждать каких-то ощутимых сдвигов за столом переговоров. Если же полевая обстановка станет другой, западные дипломаты обязаны помочь основным сообществам в Сирии прийти к соглашению о справедливом разделе политической власти и экономических выгод. В сделке должны участвовать и алавиты, но вовсе не обязательно сам президент Башар Асад, и нужно будет заверить все основные фракции, что новое правительство не станет их угнетать, как это делалось в прошлом, когда алавитское меньшинство третировало суннитское большинство.

Ливийская неразбериха – зеркальное отображение положения дел в Сирии, хотя мировое сообщество уделяет Ливии намного меньше внимания. Первый шаг для Соединенных Штатов – убедить партнеров играть более конструктивную роль. Если США возьмут на себя руководство ситуацией в Ираке и Сирии, то Европе пора взять ответственность за Ливию. В силу экономических связей и географической близости ливийская ситуация больше угрожает интересам Европы, чем Америки, и роль НАТО в интервенции 2011 г. может стать предпосылкой европейского лидерства в разрешении этого конфликта. Конечно, европейцы не примут этот вызов, если не убедить их, что Соединенные Штаты сделают свою часть работы по тушению пожара гражданских войн. И это еще раз подчеркивает важность последовательной стратегии, опирающейся на необходимые ресурсы. Чтобы помочь Европе в борьбе за стабилизацию в Ливии, Вашингтону, вне всякого сомнения, придется обеспечить материально-техническое снабжение, командование, контроль, делиться разведданными и, возможно, даже военными советниками.

В Йемене кампания ВВС стран Персидского залива не привела к желаемым результатам; однако интервенция немногочисленного наземного контингента во главе с Объединенными Арабскими Эмиратами позволила потеснить повстанцев, создав возможность для мирных переговоров. К сожалению, страны Персидского залива не демонстрируют готовности предложить йеменской оппозиции условия справедливого раздела политической власти и экономических выгод, а также предоставить гарантии безопасности. Соединенным Штатам и их союзникам необходимо поощрить своих партнеров в Заливе, чтобы они пошли на значимые уступки. Если не сработает, то самое полезное – уговорить монархии свести к минимуму присутствие в Йемене, прежде чем эта интервенция, поглощающая немало ресурсов, поставит под угрозу их собственную внутреннюю целостность.

После окончания нынешних гражданских войн следующим приоритетом в более активной стратегии США на Ближнем Востоке будет поддержка государств, которым больше всего угрожает сползание к ним: Египта, Иордании, Туниса и Турции. Именно крах государственности, а не нападение ИГИЛ, «Аль-Каиды» или иранских сателлитов, – истинный источник конфликтов на Ближнем Востоке. Эти четыре страны пребывают в зоне риска и отчаянно нуждаются в экономической помощи и в развитии инфраструктуры. Однако в первую очередь им нужна политическая реформа, чтобы избежать краха государственности. Следовательно, стоит предложить этим странам торговые преференции, финансовые стимулы и экономическую помощь в обмен на поэтапные, но конкретные шаги в направлении политической реформы. В данном случае целью должна быть не демократизация как таковая (хотя Тунис следует решительно поощрить, чтобы он не сворачивал с этого пути), а эффективное управление в виде системы правосудия и власти закона, прозрачности и справедливого распределения государственных благ и услуг.

Последняя часть головоломки – усилия в направлении более широких экономических, социальных и политических преобразований. Даже если США и их союзники сумеют найти способ умиротворения воюющих сторон, но на смену недееспособным государствам не придет новая государственная система, старые проблемы вскоре снова дадут о себе знать. Лидеров региона будет трудно убедить в необходимости реформ, поскольку они уже давно сопротивляются им из-за опасения потерять власть и положение. Однако парадокс в том, что гражданские войны способны подсказать решение этой проблемы. Все державы в этой части мира страшатся, что конфликты перекинутся на их территорию, и отчаянно нуждаются в помощи американцев для отвода угрозы. В частности, многие арабские союзники США расстроены выгодами, которые извлек Иран, эксплуатируя вакуум власти. Это означает, что Соединенным Штатам и их союзникам следует предложить хрупким государствам региона экономическую помощь в обмен на реформы. Условие следующее: мы приложим усилия к тому, чтобы положить конец гражданским войнам, только если все страны региона, в том числе более сильные арабские государства, согласятся на необходимые перемены.

Уход с Ближнего Востока

Если следующий президент США не будет готов удвоить усилия ради стабилизации положения на Ближнем Востоке, единственная реальная альтернатива – сделать шаг назад и отмежеваться. Без солидной продуманной стратегии и достаточного финансирования гражданские войны все равно не остановить, а делать что-либо вполсилы – значит заведомо выбросить деньги на ветер. Возможно, даже с противоположным эффектом. Проводя политику реального самоустранения, США станут вообще воздерживаться от участия в гражданских войнах. Вместо этого они попытаются ликвидировать последствия этих войн, как бы трудно это ни было, но если не получится и этого, Вашингтон вернется к защите исключительно своих ключевых интересов на Ближнем Востоке.

Администрация Обамы до сих пор осуществляла похвальную работу по поддержке Иордании на фоне хаоса в Ираке и Сирии, и даже в случае ухода из региона США могли бы продолжать помогать Амману и соседним странам, которым грозит сползание в болото гражданской войны – Египту, Ливану, Тунису и Турции. Все они нуждаются в западной экономической, дипломатической, технической и военной помощи. Но поскольку гражданские войны имеют свойство перекидываться на соседей, одна или более из вышеперечисленных стран – в зоне риска. А это, в свою очередь, снова вызовет цепную реакцию.

Поэтому уход из региона также потребует от Вашингтона беспощадной оценки минимума, который Соединенные Штаты могут предпринять, чтобы обезопасить свои жизненно важные интересы. Связаны они по большей части с Израилем, угрозой терроризма и нефтью.

Как показывают все последние опросы общественного мнения, большинство американцев по-прежнему считают, что безопасность Израиля важна для них и для Соединенных Штатов. Однако США уже делают для ее обеспечения все, что могут. Израильская армия в состоянии нанести поражение любому противнику, оснащенному обычными вооружениями, и способна сдерживать потенциальные угрозы использования оружия массового поражения. Американцы защищали Израиль дипломатическими и военными средствами несчетное число раз, включая неявную угрозу начать ядерную атаку против Советского Союза во время войны Судного дня 1973 года. Соединенные Штаты даже сняли с повестки дня иранскую ядерную угрозу, по меньшей мере на следующее десятилетие, благодаря сделке, которую удалось заключить в прошлом году. Единственное, от чего США не могут спасти Израиль, – его хроническая гражданская война с палестинцами. Но лучшим решением конфликта остается мирное урегулирование, в котором ни израильтяне, ни палестинцы особо не заинтересованы. Короче, Израилю вряд ли нужно от Соединенных Штатов нечто радикальное, чтобы защититься от внешних врагов. А то, что Израилю может понадобиться (например, продажа вооружений), США легко обеспечат, даже если уйдут с Ближнего Востока.

Возможно, самым большим преимуществом невмешательства Соединенных Штатов в дела Ближнего Востока станет снижение террористической угрозы. Террористы из региона атакуют американцев в основном потому, что недовольны их политикой на Ближнем Востоке. Точно так же они совершают теракты во Франции и Великобритании, поскольку эти страны – твердые союзники Соединенных Штатов (и бывшие колониальные империи), и начали атаковать Россию после ее вмешательства в дела Сирии. Чем меньше США будут вовлечены в проблемы региона, тем меньше вероятность того, что местные террористы станут совершать теракты против американцев. Неслучайно Швейцария практически не страдает от рук ближневосточных террористов.

Конечно, даже если Вашингтон постарается отгородиться от проблем Ближнего Востока, это не сделает американцев абсолютно неуязвимыми для ближневосточного терроризма. Сторонники теории мирового заговора в регионе бесконечно обвиняют США в том, чего они никогда не делали, а также в прошлых злодеяниях, поэтому экстремисты всегда найдут повод, чтобы сделать американцев своей мишенью. Кроме того, даже при таком минималистском подходе Соединенные Штаты все равно будут поддерживать Израиль и Саудовскую Аравию, тогда как многие террористические группировки ненавидят оба этих государства.

Если интересы США, касающиеся Израиля и терроризма, совершенно не пострадают в случае снижения активности Вашингтона на Ближнем Востоке, этого нельзя сказать о нефтяной сфере. Идея о том, что технологии добычи сланцевой нефти обеспечили энергетическую независимость Соединенных Штатов – миф. До тех пор пока мировая экономика зависит от ископаемого топлива, США будут уязвимы в случае серьезных нарушений поставок нефти-сырца, сколько бы ее ни производилось. В ближайшие 25 лет не предвидится ослабления глобальной зависимости от нефти или снижения доли Ближнего Востока в ее добыче. По этой причине Соединенные Штаты кровно заинтересованы в бесперебойном поступлении ближневосточного сырья.

Вместе с тем США не нужно защищать каждый баррель в регионе. Вопрос в том, какие объемы считать достаточными. Вот тут-то и начинаются главные сложности. Многие страны располагают стратегическими запасами нефти, которые могут смягчить неожиданное падение объемов добычи. А некоторые, особенно Саудовская Аравия, имеют достаточно избыточных мощностей, чтобы выкачивать и экспортировать больше, если понадобится. Технология вторичного гидроразрыва позволяет североамериканским производителям сланцевой нефти частично компенсировать дефицит. Хотя вследствие гражданской войны добыча нефти в Ливии с 2011 г. упала более чем на 80%, другие производители смогли восполнить эту потерю.

Однако Саудовская Аравия стоит особняком. Она добывает около 10% всей нефти, потребляемой в мире, и имеет подавляющее большинство избыточных мощностей; даже если бы все другие страны опустошили свои стратегические запасы и добывали сланцевую нефть как сумасшедшие, это не компенсировало бы выпадение саудовской нефти. Таким образом, Соединенным Штатам придется и дальше защищать саудовских союзников. Но против чего? Ни одно ближневосточное государство (даже Иран) не имеет возможности победить Саудовскую Аравию, и скромный контингент ВВС и ВМС США, размещенный в Персидском заливе, более чем достаточен, чтобы отразить атаку Ирана на нефтяную инфраструктуру страны.

Главные угрозы королевству находятся внутри него самого. Хотя никто никогда не ставил и не поставит денег на свержение Дома Сауда, монархия управляет по сути нефункциональным послевоенным арабским государством, испытывающим серьезное политическое, экономическое и социальное давление. Шииты, составляющие большинство в богатой нефтью Восточной провинции Саудовской Аравии, десятилетиями поднимали мятежи и сопротивлялись гнету правительства, и их недовольство росло вместе с углубляющимся расколом между шиитами и суннитами в регионе. Королевству удалось избежать потрясений «арабской весны» в основном благодаря далеко идущей (пусть и постепенно) программе реформ короля Абдуллы вкупе с внушительными выплатами гражданам наличными. Но Абдулла умер в январе 2015 г., и его преемнику, королю Салману, еще только предстоит доказать приверженность реформе. Хотя цены на нефть остаются низкими, Салман разбрасывается деньгами у себя на родине и за рубежом (включая дорогостоящую интервенцию в Йемене), сжигая накопленные до него сбережения суверенного Фонда благосостояния со скоростью 12–14 млрд долларов в месяц. При таком расточительстве фонд опустеет примерно через четыре года, но король столкнется с внутренними вызовами значительно раньше.

Как США могут защитить Саудовскую Аравию от самой себя? Невозможно представить, чтобы какой-либо американский президент решился на размещение войск в этой стране для подавления народной революции или для поддержки разваливающейся монархии. Более того, чем дольше гражданские войны будут полыхать на северной границе Саудовской Аравии в Ираке и на южной границе в Йемене, тем выше вероятность того, что конфликты дестабилизируют монархию, не говоря уже о возможной гражданской войне в Иордании. Но стратегия выхода из региона означает, что американцы не будут пытаться подавить потенциальные гражданские войны, и у Вашингтона немного способов убедить саудовцев начать реформы. У него будет еще меньше рычагов влияния, если он откажется от единственной помощи, которую саудовцы хотят получить: более активное вмешательство в происходящие события с целью положить конец гражданским войнам и не дать возможности Ирану эксплуатировать эти конфликты. В этих обстоятельствах у США фактически не будет возможности спасти Саудовскую Аравию от нее самой, если ее правители упорно будут избирать пагубный для себя путь. Вместе с тем в контексте поэтапного отхода Соединенных Штатов от дел региона велика вероятность того, что саудовцы встанут именно на этот путь.

Нет выхода

Наконец, величайший вызов для США, если они отдалятся от Ближнего Востока – придумать способ защиты американских интересов, когда им угрожают проблемы, для решения которых у Вашингтона нет достаточно сил и средств. Поскольку предотвращение расширения ареала гражданских войн – трудное дело, отказ Соединенных Штатов от решения насущных проблем Ближнего Востока повысит риск развала в ближайшее время Египта, Иордании, Ливана, Туниса и Турции. Хотя ни одна из этих стран не добывает много нефти, нестабильность там может в долгосрочной перспективе перекинуться на страны-производители. Мир в состоянии пережить потерю иранской, иракской, кувейтской или алжирской нефти, но в какой-то момент турбулентность не исключена и в Саудовской Аравии. Даже если она останется стабильным производителем, до конца неясно, может ли глобальная экономика позволить себе лишиться нескольких менее значимых поставщиков нефти.

Главная выгода политики самоустранения будет заключаться в радикальном снижении бремени, которое отягощало бы США, возьми они на себя миссию стабилизации Ближнего Востока. Однако подобная политика связана с большими рисками. Если Соединенные Штаты начнут сокращать список стран, которые они готовы защищать от любых угроз, непонятно, где остановиться, чтобы уход не превратился в паническое бегство. Если Иордания или Кувейт сползут в омут гражданской войны, пойдут ли США на размещение стотысячного оккупационного контингента для стабилизации этих стран и защиты Саудовской Аравии (а в случае гражданской войны в Иордании – для защиты Израиля)? Смогут ли Соединенные Штаты сделать это вовремя, чтобы не допустить расшатывания королевства и перетекания беспорядков в соседние страны? Если нет, то есть ли другие способы? Принимая во внимание все эти факторы неопределенности, самой благоразумной политикой для американцев была бы стабилизация региона, чтобы не допустить роста издержек в будущем.

Учитывая все вышесказанное, определенно нельзя застрять между укреплением присутствия на Ближнем Востоке и уходом из этого региона. Нельзя допустить, чтобы рост расходов не привел к видимому улучшению ситуации. Гражданские войны не остановить полумерами. Внешняя держава должна сделать все, что от нее требуется, и оплатить сопутствующие издержки – иначе ее интервенция лишь ухудшит положение всех участников конфликта, включая саму внешнюю державу. Трагедия в том, что по причине склонности политической системы США избегать решительных действий следующая администрация почти неизбежно с горем пополам завершит то, что делала предыдущая. Учитывая хаос, который царит сейчас на Ближнем Востоке, нежелание выбирать может оказаться худшим выбором из всех возможных.

США. Ближний Восток > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 16 мая 2016 > № 1754098 Кеннет Поллак

После назначения Алексея Ломия на должность генпрокурора РА он дал интервью нашей газете, в котором сказал: «Сегодня в стране другой этап гласности и иные взаимоотношения с прессой. У нас нет секретов от народа. Я не собираюсь здесь закрываться и делать из прокуратуры неприступную крепость, в которую невозможно достучаться, как это было в прошлые годы». Прошло время, и он сдержал своё слово. Сегодня Алексей Ломия - гость редакции газеты «Республика Абхазия», с которым общались Юрий Кураскуа, Лилиана Яковлева, Заира Цвижба, Юлия Соловьёва, Русудан Барганджия, Эсма Арджения и корреспондент Апсныпресс Елена Полуян.

Экономические преступления

- Алексей Кумфович, на какие правонарушения направлены сегодня главные силы прокуратуры, какие уголовные дела выходят на первый план?

- Скажу прямо - экономические преступления. Они как бы стали основной частью нашей работы. Но это не значит, что мы забросили другие дела. Конечно же, расследуются и преступления, направленные против личности, против собственности, продолжаем осуществлять надзор за органами предварительного следствия, чтобы не нарушались права участников уголовного судопроизводства.

Большое внимание уделяется экономическим преступлениям неслучайно. В последнее время неожиданно в нашем обществе появились очень богатые люди, что вызвало много вопросов. В государстве с такой слабой экономикой всплеск такой роскоши был замечен сразу: виллы, дорогие автомобили, недешёвые поездки за границу. Долгое время на вопрос, откуда такие богатства, было наложено табу. Но с приходом новой власти была поставлена задача раскрыть все экономические преступления, связанные с присвоением бюджетных средств из Комплексного плана, которые были направлены на социально-экономическое развитие Абхазии. Мы вынуждены констатировать, что эти деньги были использованы неэффективно, выявлены большие суммы, на которые можно было построить ещё больше объектов. Я считаю, что российские денежные средства, полученные для повышения уровня благосостояния нашего народа, должны были быть использованы только по назначению и продуманно. Немалая часть этих денег прошла и через «Южную строительную компанию» - частную фирму. Естественно, этот факт хоть и набил оскомину, но по сей день вызывает определённый интерес, как и многое другое. Я понимаю, что общество ждёт конкретных действий, результатов, но расследование экономических преступлений связано с определенными трудностями, с проведением сложных строительно-технических экспертиз, которые в Абхазии не производятся. В связи с чем, в соответствии с требованиями национального законодательства, заключенных межгосударственных договоров и межведомственных соглашений, мы обращаемся за помощью к российским коллегам. На это уходит время, причем немалое, в каждом органе наши материалы обрабатываются в соответствии с требованиями российского законодательства, после чего передаются исполнителю. На сегодняшний день мы все этапы прошли, и я могу озвучить некоторые цифры. Только по Сухумскому стадиону, по оценке экспертов, строительной компанией допущены приписки на сумму 154 миллиона рублей и плюс 19 миллионов на составление проектно-сметной документации, это из перечисленной суммы в размере 659 миллионов рублей. В ближайшее время следствие предъявит обвинения не только руководству строительной компании, но и должностным лицам Управления капитального строительства Кабинета Министров Республики Абхазия, которые были обязаны осуществлять технический надзор за строящимися объектами, и дело будет направлено в суд для рассмотрения по существу.

Вместе с тем хочу отметить, что сухумский стадион «Динамо» по оценке экспертов безопасен в части его использования по назначению, поэтому организаторам и участникам чемпионата по футболу среди команд непризнанных государств нет оснований по этому поводу беспокоиться. Хищения были совершены путем подделки документов, где указывались виды строительных работ и объемы, которые не соответствовали работам, выполненным по факту.

Все работы, за редким исключением, производились по одной схеме: российская финансовая помощь попадала в бюджет страны, затем в профильное министерство, которое в свою очередь заключало договор с ООО «ЮСК», и по мере поступления от последних актов выполненных работ перечисляло им денежные средства согласно заключенному договору. Затем ЮСК заключала на эти виды работ договоры с субподрядчиками - индивидуальными предпринимателями, куда перекачивались, а затем обналичивались деньги. У этих ИП, которые были представлены родственниками директора, не было ни лицензий на строительство, ни техники, ни офиса. Вот такая нехитрая «размытая» бухгалтерия.

Закончены расследования и по двум детским садам в Гудауте. Согласно заключениям экспертов, по этим садам у следствия есть вопросы не только по объёмам и качеству выполненных работ, но и по безопасности. В связи с чем в настоящее время проводятся строительные мероприятия по усилению указанных объектов для их дальнейшей эксплуатации по назначению, на что государству предстоит потратить дополнительно немало средств, около 25 миллионов рублей.

- Смогут ли виновные лица после суда выплатить государству нанесённый ущерб?

- Думаю, что они будут заинтересованы в этом, так как от этого будет зависеть их дальнейшая судьба. Мы неоднократно предлагали подсчитать разницу между выявленными завышениями стоимости выполненных работ и обоснованными претензиями руководства ЮСК к государству и погасить разницу не только деньгами, но и техникой. Однако они отказываются, так как считают, что у нас надуманные цифры.

Дело по паспортизации

- Все понимают, какая бомба закладывалась с выдачей национальных паспортов гражданам Грузии. Все догадываются, какая была схема и кто давал команду. Почему до сих пор не названы конкретные виновники?

- Я - юрист и за каждое своё слово несу ответственность. Огульно называть фамилии и имена не имею права. Догадываться можно, но доказать это намного труднее. Многие должностные лица увиливают от дачи показаний. Единственное, на что можем мы ориентироваться, это на материалы заседания Совбеза, где принималось это решение. Однако нам была предоставлена очень скудная информация, так как протокол этого заседания вёлся формально. Мы допросили практически всех свидетелей по этому делу. Будут, конечно, привлекаться к ответственности сотрудники МВД, но они, фактически, подневольные люди. Им отдавали приказы сверху. Мы очень тщательно проводим расследование, поэтому оно и затянулось. Парламент Абхазии принял решение, что все паспорта, выданные по рекомендации районных комиссий, считаются недействительными и не подтверждают абхазское гражданство. Поэтому сегодня за основу обвинения в отношении глав администраций районов мы берём решения комиссий, по которым выдавались рекомендации для получения паспортов. В Генеральной прокуратуре сегодня практически работает мини-цех по прошивке томов. Так, по Галу будет подшито около 500 томов, по Ткуарчалу - около 250. В суд эти дела нужно будет везти на грузовой машине.

РУП «Черноморэнерго»

- Алексей Кумфович, почему уголовные дела, переданные в суды разных инстанций по «Черноморэнерго», разваливаются?

- Хочу огорчить скептиков. Один год и 2 месяца продолжалась у нас битва в судах. Но мы терпеливо ждали, и, наконец, высший судебный орган страны подтвердил нашу правоту в том, что возбуждение уголовного дела было законным и обоснованным. Но это решение вызвало бурю эмоциональных действий со стороны родственников и сторонников бывшего руководителя этой компании, и дело было возвращено на новое рассмотрение в первую инстанцию. Поэтому, чтобы избежать все кривотолки и споры, я отменил решение о возбуждении уголовного дела и назначил новую доследственную проверку, тем более что изменения в УПК, вступившие в силу с начала текущего года, предоставляют нам новые возможности для сбора доказательств на этапе, предшествующем возбуждению уголовного дела. За этот год мы просто так не сидели и собрали большой материал. В основном сложная коррупционная схема, которая имеет «ноги» и в Москве, и в Краснодаре, и в Абхазии, замыкается на близких родственниках бывшего руководителя «Черноморэнерго».

Изнанка проблем в работе Генпрокуратуры

- Сегодня в адрес Генпрокуратуры звучит критика. Что мешает ей проявить себя в полной мере? Кто пытается оказывать на Вас давление - депутаты, чиновники, родовые кланы?

- Наше общество должно понимать, что в одночасье наша страна не может стать правовым государством. К этому нужно идти годами, нужно проводить идеологическую работу. Я, откровенно говоря, на любых коллегиях критикую себя. У меня нет привычки выпячиваться и хвалить себя за работу. Но раз прозвучал такой вопрос, возьму на себя смелость ответить конкретными примерами. В Пицунде сотрудники МВД подбросили наркотики предпринимателю и вымогали у него деньги. Их поймали с поличным. На нас был оказан огромный прессинг армией родственников и друзей, просивших сгладить их вину. И к нашей чести, а также всех правоохранительных структур, мы завершили это уголовное дело достойно: все фигуранты получили суровые приговоры - 10 и 9 лет строгого режима. В истории послевоенной Абхазии фактов вынесения такого вердикта сотрудникам МВД ещё не было.

Другой пример - когда в Абхазию приехали предприниматели из Осетии за мандаринами, которых в пути следования ограбили, а одного из них убили. Там фигурировали разные фамилии. Опять же были и просьбы, и увещевания. Но и через это мы прошли. И суд нас услышал. Преступники были приговорены к 15, 11 и 10 годам лишения свободы строгого режима. Это очень строгий приговор. Мы заняли непримиримую позицию и по уголовному делу по покушению на экс-президента Абхазии Александра Анкваб. У нас под окнами были митинги. Но мы сохранили своё лицо - лицо государственного обвинения. Преступление совершено против устоев государства. Это покушение на жизнь высшего должностного лица, и при этом погибают наши ребята, бойцы, которые чудом выжили на войне. И сегодня среди бела дня их убили. Поэтому мы требуем главным фигурантам пожизненное заключение.

Другой пример - избиение сотрудника милиции Цамбова. Сбор доказательств - очень сложная и трудная работа. И обидно, когда этот кропотливый труд наших сотрудников перечёркивается в суде, где свидетели отказываются от своих показаний, данных в ходе следствия. Именно этот факт, суть которого кроется в ментальности наших людей, и тормозит установление правопорядка в республике. Однако скажу: хорошо, что есть обвинительный приговор, что люди понесли реальное наказание. В нашей новейшей истории это происходит впервые, когда человек поднял руку на сотрудника правоохранительных органов и понёс за это реальную ответственность. Может, не в той степени, как хотелось бы, но наказание понесли.

- Алексей Кумфович, а как избавиться от этих стихийных митингов и походов родственников, кланов в правоохранительные органы во время следствия и судебных процессов?

- Один молодой парень в Фейсбуке написал: «В Абхазии нужно иметь 100 родственников и друзей, и тогда все проблемы с органами можно решить легко». К сожалению, это наша действительность. Чтобы от этого уйти, нужны принципиальность и время. Надо пройти с честью через все угрозы. Хорошо, что есть люди, для которых достоинство превыше всего. Мне порой обидно за моих сотрудников, которые поддерживают обвинение в суде. Они подвергаются оскорблениям. Бывает, что и судьи необъективны. Например, дело по зверскому убийству Клемантовича и беременной женщины. Мы собрали весомые доказательства и твердо стояли на своих позициях. Но позиция председательствующего по делу вызывала сомнения. Мы вынуждены были заявить ему отвод, и сегодня это дело рассматривает другая судейская коллегия, которая, надеюсь, вне зависимости от социального положения фигурантов дела вынесет приговор, основанный на доказательствах и по строгости соответствующий совершенному бесчеловечному деянию.

Вопрос о проведении референдума

- Ваше мнение о проведении референдума в Абхазии - как юриста и как гражданина? К чему может привести это политическое мероприятие?

- Существует Закон о прокуратуре, который чётко ставит меня в рамки. Я - руководитель надзорного органа страны, и высказывать свое мнение на этот счёт некорректно. Прокуратура и я как ее руководитель - за соблюдение законности на всех его тапах. У меня на приеме была представительная делегация, в числе которой были и Герои Абхазии. Они выразили надежду, что со стороны прокуратуры будет понимание и что мы должны будем следить, чтобы ни с чьей стороны не было никаких незаконных действий. Проведение референдума - законное право граждан, предусмотренное Конституцией страны. Мы друг друга услышали. При этом следует отметить, что в органы прокуратуры поступают обращения граждан, которые были введены в заблуждение относительно целей сбора подписей. Каждому факту будет дана оценка в соответствии с законодательством страны. В целом пока всё проходит без грубых нарушений закона, и это не может не радовать. И я уверен, что у нашего президента сильная позиция.

Межведомственные отношения

- Алексей Кумфович, по какой причине руководство МВД последнее время игнорирует предписания Генпрокуратуры, судей, самовольно решает судьбы заключённых Драндского СИЗО?

- Ответ на этот вопрос нуждается в предыстории. В 2011 году руководством МВД против меня было сфабриковано дисциплинарное дело, и меня уволили по отрицательным мотивам. Я говорю об этом потому, что моя биография - это моя история. Я не побежал собирать сто родственников и друзей, а пошёл, как законопослушный гражданин, в прокуратуру и суд. И я выиграл дело: суд удовлетворил все мои иски - юридические, моральные и материальные. Несмотря на то что я был один, а за министром внутренних дел стояла большая государственная машина, я доказал, что есть сила закона и судебные решения нужно исполнять. Но это - история. А сегодня у меня нет никаких личных счётов с руководством МВД. Занимаемая должность не дает мне такого права, я служитель закона и слуга народа, и здесь личные амбиции ни к чему.

Я трепетно отношусь к клятве, которую давал в Парламенте, - защищать права и интересы граждан Абхазии. К гражданам относятся и преступники, и я обязан защищать и их права. Если кто-то эти права нарушает, то, соответственно, прокуратура будет реагировать на это. Вот в этом вопросе у нас возникло некое непонимание. Генпрокуратура - это высшее надзорное ведомство страны, которое не входит ни в одну ветвь власти. Я подотчётен лишь Президенту и Парламенту страны. К этому нужно относиться с пониманием. Нам нужны в государстве закон и порядок. Я готов помогать милиции, в которой, кстати, проработал 10 лет. Так что мой стаж немалый, думаю, весомее других работников. Но когда я слышу, что сотрудники МВД переходят грани дозволенного, то нам приходится принимать соответствующие меры. Возбуждено немало дел в отношении должностных лиц МВД, однако мы пока не придаём это огласке, чтобы из этого никто не делал политику. Решения суда должны выполнять все. Думаю, что все эти дела мы доведём до логического конца. Преступность нужно искоренять только законными методами. Русудан БАРГАНДЖИЯ

Газета «Республика Абхазия», 14.04.2016 г.

Абхазия > Армия, полиция > ved.gov.ru, 22 апреля 2016 > № 1737269 Алексей Ломия

Мигранты в странах Бенилюкса

"Вестник Кавказа" совместно с "Вести FM" реализует проект "Национальный вопрос", пытаясь понять, как решают в разных странах разные народы, разные правительства в разные времена проблемы, возникающие между разными национальностями. Сегодня в гостях у ведущих Владимира Аверина и Гии Саралидзе заведующий отделом социальных и политических исследований Института Европы РАН, доктор исторических наук Владимир Швейцер. После терактов в Брюсселе он рассказывает о том, как в последние десятилетия решались национальные вопросы в странах Бенилюкса.

Швейцер: Политики, собственно говоря, никогда и не было, потому что считалось, что все идет своим путем. В Бельгии селились выходцы из Африки, в частности, из Конго. Это была большая африканская колония с запасами урановой руды, которая стала потом причиной сложных отношений между Советским Союзом и Западом. Борьба шла за уран, за рудники, за источники ядерной энергии. Выходцы из Африки трудились в Бельгии на черных работах, но они жили лучше, чем в Африке.

Но в Бельгии был стык двух национальных вопросов. С одной стороны – переселенцы из Африки, католики, говорившие по-французски, с другой Фландрия, власти которой поставили вопрос о том, что работать и жить во Фландрии могут те, кто владеет их языком. А фламандский язык для африканцев, которые приехали с французским языком, совсем нелегок. Фландрия сейчас самая экономически развитая часть – там и нефтеперегонные заводы, и вся электроника. Фламандские националисты считали, что там рабочие места для фламандцев.

Бельгия разделена не только по языковому, этнолингвистическому принципу, но и по социальному. Фландрия – преуспевающая часть, вполне обеспеченная и дающая большую часть ВВП в бюджет Бельгии. Раньше от фламандцев требовали знания французского, сейчас фламандцы требуют знания фламандского. Все развернулось в обратную сторону.

Брюссель, кстати, тоже находится во Фландрии, но там все говорят по-французски, и именно там сконцентрировалось очень большое количество людей с темным цветом кожи. При этом, если ехавшие из «черной» Африки, из Конго, были католиками, то сейчас в Бельгию приезжают люди из Марокко и Алжира, исповедующие ислам. В Брюсселе есть районы, тот же Моленбек, где люди ходят в исламских одеждах, где можно услышать муэдзина, это совсем другой мир. Те кто там живет, становятся объектами интереса террористических организаций.

Есть и третий уровень проблем - Брюссель это город, в котором разместились примерно 150 тысяч европейских чиновников и людей, работающих в европейских фирмах. Это уже не Бельгия, это уже некая интернациональная часть Европы. Проблемы возникли во многом из отторжения многими людьми, живущими в Брюсселе, раздвоенности города на чиновничью, процветающую часть, и на менее процветающие, которые смотрят на первых с некой завистью. Думаю, мигранты на себе это и ощутили. В итоге террористы взрывают бомбы в самом центре Брюсселя, рядом со зданиями, в которых находится Европейский парламент и Европейская комиссия, и масса банков.

Аверин: Считается, что в Бенилюксе многие аспекты жизни синхронизированы. Можно ли говорить о том, что в Бельгии, Нидерландах и Люксембурге синхронизирована и национальная эта политика, или в каждой из стран есть свои особенности?

Швейцер: Решение о создании Бенилюкс было принято еще в период Второй мировой войны в 1943 году договорились. Потом это было развито все на уровень создания европейского сообщества. У них длительно время очень много было общего, сейчас стало меньше, но одно время даже можно было, например, с бельгийскими франками спокойно ехать в Люксембург - у них была почти одна валюта. Но с точки зрения вопроса об иммиграции и национального вопроса в целом надо иметь в виду следующее, что Нидерланды - страна, которая имела очень большие колониальные владения. Сегодня в Амстердаме вы увидите массу людей вполне европейского типа, но угадывают черты Юго-восточной Азии. Они говорят: "Наши деды, наши прадеды были чиновниками, ездили туда, и там заводили семьи". Поэтому Нидерланды были толерантны к людям, которые приезжали, даже жили там. У них кальвинизм, это ветвь протестантства, которая предполагает братство, радушие, близость. Воспитанные в таком духе люди воспринимали приезжих не как чужаков, а с состраданием и гуманностью. Это у них было, пока начался сильный приток в Нидерланды именно людей из Марокко, из Алжира. Они говорят по-французски, но недавно были приняты определенные дополнения к иммигрантскому законодательству, который требуют от всех мигрантов – из Сирии, из Афганистана – учить язык.

Саралидзе: В свое время для Нидерландов стало шоком убийство режиссера Теодора Ван Гога, который снял 10-минутный фильм о том, как угнетаются женщины в мусульманских странах "Покорность".

Швейцер: да, но многие забывают, что было еще другое убийство - лидера нидерландских националистов Пима Фортёйна. Убил его не мусульманин, а представитель партии "Зеленых", которого возмутило высказанное Фортёйном мысль о возможности умерщвления каких-то лисиц. (Активист радикальной экологической группы Ван дер Граф заявил вскоре после ареста, что отомстил Фортёйну за его слова о позволительности ношения шуб из натурального меха, - прим. ред.). Фортёйн ходил без охраны, у них та принято, двери раньше никто не закрывал на замки, они жили довольно открыто. В этих убийствах есть элемент агрессии и элемент обособления, характерный для мусульманской части. Они стали не попадать в канву голландской экономики, которая основана на высоких технологиях, и чтобы работать в этой сфере необходимо

Говорить о мультикультурализме можно, когда все живут вперемешку, как у нас было в Советском Союзе. У нас были отдельные районы, где жили те или иные народы, но если брать Москву или Ленинград, там все жили вперемешку. Там не было армянского квартала, или еврейского квартала. Жили все вместе и как-то люди притирались. Имели, конечно, определенные национальные особенности, никто их никогда не скрывал, но это была общность. Это то, что создалось в нашей сложной, противоречивой стране, а в Европе этого нет.

Аверин: Практически во всех европейских странах есть проблемы национального характера, которые не связаны ни с мигрантами, ни с приезжими с Северной Африки или черной Африки или Юго-Восточной Азии, а проблемы давние, исторические. Довольно сильны традиции национализма, если говорить о Франции. Когда валлоны разбираются с фламандцами или наоборот, они достаточно жестко это делают. В противостоянии Каталонии с Мадридом, басков с Мадридом, шотландцев в Великобритании идет мужской разговор с применением соответствующей лексики, риторики. В у националистов Бельгии, Франции этого нет.

Швейцер: Явление, о котором вы говорите, это не национализм, а региональный сепаратизм. В Каталонии всегда говорили, что их насильно присоединили к Испании. Сейчас я вижу угрозу для Европы как раз в том, что активизируются силы, стремящиеся расколоть ее. Идет раздрай между Западом и Востоком. Оживление ИГИЛ совпало по времени с ситуации вокруг Украины. Как только увидели, что есть такая зона, где начинают цепляться Запад и Восток, радикалы активизировались.

Но и когда мы говорим о Европе и о сепаратизме шотландцев, фламандцев, которые не хотят единого государства, можно говорить о Каталонии, можно говорить о Севере Италии, о Корсике, но, разумеется, в меньшей степени, очевидно, что все это разрушает Европу. Они думают уже не о Европе как о целом, а о своем. Они уверены, что они будут жить хорошо, будучи отдельным государством. Но распад СССР всем показал - учитесь на наших ошибках, у нас случилась эта беда, эта беда ухудшила жизнь большинства людей. Зато появилась элита, которая шикарно живет. Никто в СССР никакого Абрамовича или Березовского на пушечный выстрел не пустил бы… Яхты, футбольные клубы - совершенно другой уровень. Это отрицательно влияет на психологию большинства людей. Они чувствуют свою ничтожность.

Если бы европейцы поучились, они бы поняли что не надо уничтожать собственное государство. Нужно добиваться улучшения в языковой сфере, в экономической, в социальной, повышать качество жизни в каждом регионе, но не выходя из государства. Сохраните государство! Оттого и ЕС сейчас сыпется, что оказался колоссом на глиняных ногах. Эти ноги сейчас подпилены исламскими террористами, которые обрушают ЕС. И как из этого выходить, никто не знает.

Аверин: То есть, общая беда не будет объединять Европу?

Швейцер: Это сложно. Люди сейчас запуганы - немцы, голландцы, чехи, поляки боятся повторения терактов уже в своих странах. Сейчас можно очень грамотно поставить вопрос о восстановлении единства Европы, о выработке определенных принципов, причем, даже не европейских, а международных - нерушимость границ, сохранение территорий, недопустимость сепаратизма, борьба с любыми отклонениями от этих норм общими усилиями. Создайте миротворческие силы и введите их туда, где опасно. Это необходимо сделать, причем, в масштабе всей Европы.

Саралидзе: Почему в Европе, в частности, в Германии, идет усиление правых партий?

Швейцер: Германия гордилась, что у нее навечно прививка от фашизма, навечно прививка от тех элементов нацизма, которые имели место в прошлом. Но как только ослабла политика Берлина, и той же Меркель, появились люди, которые говорят - никакой указки из Брюсселя, будем жить по нашим немецким законам. И это при том, что у них экономически все нормально.

Поэтому сейчас речь идет о том, чтобы найти какой-то общий знаменатель. Его надо искать на путях сотрудничества европейцев по хотя бы тем вопросам, в которых они не расходятся. При том, что есть безусловные вещи, которые сложно соединить - та же история с этими санкциями. Хайнц Фишер, который еще месяц будет президентом Австрии, сказал очень правильную вещь: «Мы против санкций. Но мы против того, что породило эти санкции». Если подумать над этой мыслью, можно понять, что надо искать мирные пути решения вопросов, региональных, национальных, не делать резких шагов. Любой резкий шаг ведет, к сожалению, к тому, что мы видим сейчас в том же самом Брюсселе. Ответом на удары по Сирии стали удары по Европе, по европейской цивилизации. Это очень важный момент, который надо учитывать. И Россия, и Бельгия, и Германия - единая европейская цивилизация. Не надо говорить о том, что вы особые, вы хуже, мы лучше. Искать надо общее.

Бельгия. Евросоюз. Африка > Внешэкономсвязи, политика > vestikavkaza.ru, 28 марта 2016 > № 1701629 Владимир Швейцер

В последнее время общественность обратила внимание на ряд историй, связанных с россиянами, укрывающимися от правосудия за рубежом. В их числе отказ Интерпола объявлять в розыск Михаила Ходорковского; обнаружение в Италии подозреваемого в крупном хищении экс-главы Росграницы Дмитря Безделова, по которому решение о выдаче вроде бы принято, но пока не осуществлено; затянувшаяся на годы выдача бывшего министра финансов Московской области Алексея Кузнецова, обвиняемого в мошенничестве и растрате 10 миллиардов бюджетных рублей, и другие.

На этом фоне может сложиться впечатление, что правоохранители соседних государств игнорируют усилия российских коллег по розыску и экстрадиции преступников. Так ли это? О том, как обстоит дело с международным полицейским сотрудничеством и есть ли сложности на этом направлении, РИА Новости рассказал статс-секретарь — заместитель министра внутренних дел РФ Игорь Зубов.

— Игорь Николаевич, сегодня в России главным организатором и исполнителем розыска преступников, в том числе международного, являются органы МВД, в структуру которых входит Национальное центральное бюро Интерпола. Как вы оцениваете позиции своего ведомства в международной правоохранительной системе?

— В своей работе МВД России опирается на все имеющиеся в мире международные полицейские институты. Позиция нашего ведомства в этом вопросе активна и наступательна. Стараемся максимально использовать возможности партнеров и самим быть полезными им.

Здесь, разумеется, и Интерпол присутствует, в котором есть крепкие позиции. В 2014 году начальник НЦБ Интерпола генерал-майор полиции Александр Прокопчук избран членом исполнительного комитета всего Интерпола. И это большое достижение России, своего рода знак уважения со стороны международного полицейского сообщества.

С Европолом налаживаем взаимодействие, хотя пока не являемся его полноценным членом. В общем, не стоим на месте, постоянно находимся в поиске новых форм сотрудничества и практического взаимодействия.

— Тогда почему по наиболее громким делам мы получаем от Интерпола отказы в выдаче разыскиваемых российскими правоохранительными органами преступников?

— Это не совсем так. Работу по линии Интерпола в целом можно оценить положительно. Что же касается случаев невыдачи России разыскиваемых преступников, то они действительно имеют место. Это бывает либо вследствие воздействия так называемых двойных стандартов, когда на ситуацию влияют не уголовно-правовые, а политические факторы, либо в результате недостатков в работе органов следствия и прокуратуры, не сумевших убедительно аргументировать основания для ареста и выдачи разыскиваемых. Над устранением последних и МВД, и другие правоохранительные органы работают. И, надеюсь, будут получены позитивные результаты.

В любом случае решение о выдаче принимают суды тех стран, где были обнаружены преступники, в соответствии с их национальным законодательством. При этом вопросы экстрадиции в России решают органы прокуратуры. Полиция организует и непосредственно осуществляет розыск. Задачей Интерпола, как международной полицейской организации, является обеспечение этого процесса, прежде всего в информационном плане.

— Если России не выдают объявленного ею в международный розыск преступника, является ли это какой-то чрезвычайной ситуацией, требующей особого реагирования?

— Очевидно, что в последнее время отношения между Западом и Россией обострились, причем не по инициативе нашей страны. Это проявляется в самых разных областях, в том числе и в правоохранительной сфере.

Мне помнится, как один из наших журналистов оценил очередной факт отказа в выдаче России разыскиваемого преступника так: "Европа дополнила антироссийские санкции ограничением процедур выдачи преступников". В этих словах есть доля истины. Однако будет справедливым заметить, что подобные факты, как правило, имеют место при розыске лиц, обвиняемых в совершении крупных экономических преступлений. Средства, добытые в результате совершения таких преступлений, выводятся за рубеж, легально размещаются и работают в третьих странах. И некоторые из этих стран, к сожалению, не всегда готовы отказаться от такой "экономической подпитки". О политической составляющей вопроса я уже говорил.

Является ли отказ в выдаче чрезвычайной ситуацией? Я думаю, будет правильным сказать: является обстоятельством, требующим глубокого анализа причин такого решения. Уверен, что не всегда эти причины лежат в плоскости предвзятой позиции иностранных судов. Полагаю, что наши правоохранительные органы должны занимать в вопросах экстрадиции более наступательные позиции, в том числе непосредственно участвовать в соответствующих судебных заседаниях, что обеспечит их объективность и состязательность.

Сегодня это далеко не всегда так. Разыскиваемый преступник, подлежащий экстрадиции, представлен в зарубежном суде адвокатами, дает личные показания, заявляет ходатайства и даже предоставляет какие-то "доказательства" своей "невиновности". При этом иностранный суд не связан требованием обязательного присутствия представителя страны-инициатора розыска, не имеет в своем распоряжении уголовного дела. Но дает оценку полноты и объективности российского следствия, то есть, по сути, принимает решение о виновности или невиновности конкретного обвиняемого. Неудивительно, что они нередко далеки от обоснованности, логичности и справедливости. Здесь есть, над чем подумать.

— А позитивные примеры есть?

— Конечно, и их много. Из последних, получивших широкий общественный резонанс, выдача России Камбоджей разыскиваемого по обвинению в крупных мошенничествах и хищении предпринимателя Сергея Полонского в 2015 году. Или уже в 2016 году, 1 марта, литовский апелляционный суд отказал российскому гражданину Леониду Паршукову (известному в криминальных кругах как Леня Питерский), разыскиваемому за совершение двойного убийства, в просьбе не выдавать его России.

— Пример с Полонским не опровергает ваше же утверждение о разнице в подходах к выдаче России разыскиваемых за совершение уголовных и экономических преступлений?

— Я бы не говорил о разнице в подходах. Есть некий набор проблем, в числе которых объективные и субъективные сложности с выдачей обвиняемых, разыскиваемых за совершение экономических преступлений. При этом проявляются эти проблемы в разных странах по-разному. Например, Великобританией за последние десять лет России не выдано ни одного преступника. В настоящее время в этой стране укрывается 69 обвиняемых, все по экономическим составам. Здесь проблема долгая и перспективы ее разрешения туманны.

Другой пример — Австрия, с которой у нас реально хорошие рабочие контакты и даже имеется представительство МВД России. Недавно там возникли трудности с выдачей конкретного подозреваемого в совершении серийных убийств. Внешне это выглядит вопиюще несправедливым, но реально — есть правовые коллизии, над устранением которых российская сторона сейчас работает. И надеюсь, успех будет.

— С какими еще странами возникают проблемы в международном сотрудничестве и почему?

— Есть сложности во взаимопонимании с США. Не секрет, что они объявили себя мировым лидером и претендуют на некие исключительные права, в том числе в области борьбы с преступностью. При этом некоторые официальные органы этой страны почему-то считают, что ее внутреннее законодательство может распространяться на суверенные территории других государств. Это никак не соотносится с международным правом, но некоторые его субъекты, что называется, прогибаются, идут на поводу.

США, как и любое другое государство, конечно же, имеют полное право объявить в розыск любого человека, совершившего преступление на их территории, и осуществлять соответствующие поисковые мероприятия, в том числе за рубежом. Однако это работа должна проводиться строго в рамках международного права, не предвзято и с учетом всех обстоятельств каждого конкретного дела.

К сожалению, наши американские партнеры применительно к российским гражданам, разыскиваемым правоохранительными органами США, пока придерживаются тактики максимальной изоляции в этом процессе российской правоохранительной системы.

Например, ими направляются соответствующие запросы напрямую в страну возможного нахождения разыскиваемых, минуя каналы Интерпола. Используются лоббистские возможности США для сокрытия от российского сегмента Интерпола сведений об интересующих их лицах. Вряд ли такую позицию можно назвать конструктивной, но мы, все российские компетентные органы, работаем над ее преодолением.

— Можете назвать конкретные примеры такого рода?

— Могу назвать только наиболее громкие из них: это арест Виктора Бута в Таиланде в 2008 году с последующей экстрадицией в США, где он был осужден на 25 лет тюремного заключения. Или арест Романа Селезнева в аэропорту Мале Мальдивской Республики в июле 2014 года по обвинению в кибершпионаже. В тот же день он был вывезен на территорию США.

— Какие еще форматы международного сотрудничества вы считаете перспективными?

— Как я уже говорил, мы используем все возможные площадки. Хорошие перспективы развития вижу у института представителей МВД России за рубежом.

С учетом наличия у многих россиян зарубежной собственности, многочисленных диаспор выходцев из России, а также устойчивой приверженности наших сограждан к путешествиям, наши представители при посольствах России в иностранных государствах весьма востребованы. Прежде всего потому, что способны быстро и эффективно разрешать возникающие проблемы.

Кстати, в полиции очень развита корпоративность, в том числе на уровне международного общения. Преступность интернациональна, а методы борьбы с ней схожи и понятны профессионалам. Мы достаточно легко понимаем друг друга. Это помогает. Разумеется, на основах взаимности. Поэтому мы также открыты для общения с представителями зарубежных полиций (полицейскими атташе), аккредитованных в России.

— Помимо МВД, вы представляете правительство РФ в Совете государств Балтийского моря по борьбе с организованной преступностью. Что это за структура, какова ее роль в международном правоохранительном сотрудничестве?

— Совет государств Балтийского моря — это международная организация, учрежденная в марте 1992 года на конференции министров иностранных дел стран Балтии. В нее входят Германия, Дания, Литва, Норвегия, Польша, Россия, Финляндия, Швеция, Эстония.

По решению Совета в апреле 2000 года была образована группа личных представителей премьер-министров по борьбе с организованной преступностью. Ее функцией стало коллегиальное обсуждение взаимно интересующих вопросов и принятие решений на основе консенсуса. Я в группе представляю председателя правительства РФ Дмитрия Анатольевича Медведева. Причем 2015-2016 годы — это годы председательства России в группе.

Для обеспечения работы группы созданы специальные экспертные органы, в которые вошли компетентные специалисты всех стран: полиции, таможни, наркоконтроля, пограничной службы, госбезопасности. По оценке правительства РФ, группа особенно позитивно зарекомендовала себя в области приграничного сотрудничества, имеющего конкретные практические формы воплощения.

Такой формат позволяет оперативно выявлять актуальные проблемы и быстро реагировать на них. Сформировалась атмосфера непредвзятого обмена мнениями по самым острым и деликатным вопросам, затрагивающим интересы сторон. Это способствует лучшему пониманию друг друга и рабочему взаимодействию. Потом, при принятии решений, наши сотрудники уже могут действовать на основе взаимного доверия.

Итоги первого года председательства России главы делегаций оценили позитивно, приняв, хоть и не без жарких дискуссий, нашу позицию по вопросам совместной борьбы с оргпреступностью. Согласились, что проблему необходимо рассматривать в контексте общего обострения криминальной ситуации в мире, в том числе усиления угрозы терроризма и экстремизма.

Я оцениваю это как несомненный успех России, который надо укреплять и развивать в будущем.

— Что конкретно было предметом спора и дискуссий?

— В частности, проблема беженцев. Наши коллеги не были изначально настроены на ее обсуждение в контексте вопросов эволюции организованной преступности. Мы, высказывая уважение к гуманитарным устремлениям европейских стран, которые искренне желают помочь беженцам из горячих точек, на конкретных примерах показывали, как международные террористические организации и наркосиндикаты используют ситуацию в своих целях.

Причем мы делали это еще задолго до начала острой фазы "кризиса беженцев", обращая внимание на необходимость усиления пограничного контроля, наличие признаков организованности и стимуляции миграционных потоков. И в конечном итоге сегодня наши европейские партнеры реализуют модели, о которых российская сторона неоднократно говорила на этих встречах.

Они убедились, что мы ведем себя искренне, не политизированно, подчеркивая только общность интересов всех европейских стран в сфере безопасности, борьбы с организованной преступностью и терроризмом.

— Насколько известно, финские и норвежские участники группы поднимали вопрос ограничения притока мигрантов на свою сторону через российскую границу. В частности, предлагали запретить пересечение границы на велосипедах. Какова была наша позиция по этому вопросу?

— Мы с пониманием выслушали аргументы наших партнеров и, как мне представляется, убедительно доказали отсутствие каких-либо оснований для претензий к России. Иностранные граждане (их, кстати, относительно немного), желающие выехать с российской территории в Финляндию и Норвегию, в том числе и на велосипедах, прибыли к нам легально. Они имеют все необходимые документы и, как правило, деньги, необходимые для проживания и перемещения.

Мы все европейские хартии подписали. Произвольно ограничивать свободу передвижения иностранных граждан по территории России, будь они сирийцы, афганцы или уроженцы других стран, у нас права нет. Это общемировая практика. При этом любой законно въехавший в Россию иностранный гражданин может выехать от нас в том направлении, которое для себя избирает, если, конечно, другая страна его принимает, не препятствует въезду.

Что касается велосипедов, так наши же партнеры сами в свое время, для развития приграничного туризма, предложили совместно разрешить пересекать границу на велосипедах. Если ситуация изменилась, давайте запретим, но также совместно, в установленном порядке! Все можно решить, если действовать правильно, без эмоций.

— И что будет дальше?

— Будем вместе работать и добиваться позитивных результатов. Сегодня все понимают, что эффективное противодействие организованной преступности и терроризму во всех их проявлениях возможно только на основе широкого международного сотрудничества. Для МВД России это приоритетное направление, которое находится на личном контроле министра внутренних дел Владимира Колокольцева.

Справочная информация

В 2015 году МВД России в рамках международного сотрудничества сопровождало порядка 24 тысяч уголовных дел. По запросам ведомства за рубежом было задержано 116 лиц, скрывшихся от российских правоохранительных органов.

Сотрудниками российского Национального центрального бюро Интерпола проведено 55 экстрадиций и депортаций, в том числе впервые проведена депортация из Сьерра-Леоне россиянина, обвиняемого в совершении мошенничества в особо крупных размерах и невыплате зарплаты работникам.

Сотрудники российской полиции только по линии Интерпола приняли участие в 10 международных полицейских операциях.

МВД России участвует в международных полицейских миссиях ООН и ОБСЕ, в том числе в Гаити, Конго, Либерии, Южном Судане и Косово.

В целом по линии борьбы с международной преступностью налажено взаимодействие со 169 странами, имеется 87 двусторонних соглашений с полициями других государств, создано 16 представительств МВД России при посольствах Российской Федерации. Учебные заведения МВД России, считающиеся одними из лучших в мире, готовят на постоянной основе кадры для правоохранительных органов СНГ, Африки, Азии и Латинской Америки — ежегодно это около двух тысяч человек.

США. Евросоюз. Россия > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 10 марта 2016 > № 1681180 Игорь Зубов

Соотношение сил в МВФ. Западный блок и блок БРИКС

Валентин КАТАСОНОВ

Стартовавшая в январе 2016 года реформа Международного валютного фонда предусматривает перераспределение квот (долей в капитале) Фонда и укрепляет положение стран БРИКС, доля которых в капитале МВФ должна возрасти с 10,6% до 14,7%.

Однако следует ожидать, что продвижение реформы натолкнётся на сопротивление Запада, который все семь десятилетий существования Фонда использовал его в качестве инструмента своей империалистической политики. Успехи этой политики определяются не только непропорционально высокими квотами стран «золотого миллиарда» в капитале и голосах Фонда. Большую роль играет искусство использовать голоса десятков стран-членов МВФ для принятия нужных Западу решений.

Большая часть вопросов в Фонде решается путём голосования на Совете директоров. До старта нынешней реформы картина управления выглядела следующим образом. Совет формируется из 24 директоров, причем 5 директоров – назначаемые, остальные – выбираемые. Назначаемыми являются директора, представляющие основных акционеров Фонда – США (6,23% голосов), Японию (6,23%), Германию (5,81%), Францию (4,29%), Великобританию (4,29%). До недавнего времени количество назначаемых директоров было равно восьми, они представляли также Китай, Саудовскую Аравию, Россию. Теперь эти три страны имеют выборных директоров и представляют только себя.

Остальные 16 выборных директоров представляют группы стран, причем количество представленных в группе стран колеблется от 4 до 23. Самая крупная по капиталу и числу голосов – группа, состоящая из 15 государств, где наибольшее количество голосов принадлежит Голландии. У этой группы общее количество голосов – 6,57%, при этом немного менее 1/3 приходится на Голландию. Каждая из 16 групп имеет неформального лидера, или куратора, у которого максимальное количество голосов в группе. Нередко такие группы называются по стране-куратору: «голландская», «испанская», «швейцарская» и т.п.

Кухня формирования групп не афишируется. В табл. 1 представлены данные, которые отражают позиции в голосах Фонда экономически развитых стран (Западного блока). Эти позиции складываются из собственных голосов стран-кураторов групп и голосов тех стран, которые входят в курируемые ими группы. Из 24 групп ровно половина приходится на группы, которые курируются странами Запада. В этих группах – 70 государств, в том числе 12 государств-кураторов и 58 государств-членов групп. Ядром Западного блока являются США, обладающие 16,74% голосов. Все 70 стран Западного блока имеют в сумме 65,76% голосов.

Табл. 1.

Позиции западного блока в МВФ (доля в общем количестве голосов Фонда %)

Источник: imf.org

Посмотрим теперь, как участвуют в управлении Фондом страны БРИКС (блок БРИКС). Все пять государств курируют соответствующие группы. Самим странам БРИКС принадлежит 11,03% голосов, а суммарный объем голосов пяти курируемых ими групп – 14,95%. Всего в этих группах представлены 39 государств.

Табл. 2.

Позиции блока государств-членов БРИКС в МВФ (доля в общем количестве голосов Фонда, %)

Источник: imf.org

Наконец, есть несколько групп, которые курируются не странами Запада и не странами БРИКС. Назовем их условно «третьим блоком». Число таких групп равно 7, их кураторами являются Саудовская Аравия, Индонезия, Южная Корея, Кувейт, Иран, Аргентина, Демократическая Республика Конго. «Третий блок» самый многочисленный и пестрый – 77 государств. На страны-кураторы этого блока приходится 7,32%, а на весь блок – 19,29%. Вашингтон эффективно проводит свою политику в МВФ через таких кураторов, как Саудовская Аравия, Кувейт, Южная Корея, которые являются политическими союзниками США.

Табл. 3.

Позиции «третьего блока» в МВФ (доля в общем количестве голосов Фонда, %)

Источник: imf.org

После старта в январе 2016 года реформы МВФ ожидаются изменения и в работе Совета директоров Фонда.

Во-первых, будут ликвидированы назначаемые директора, число которых в последнее время было равно 5. Не стоит думать, что в одночасье пять ведущих стран Запада (США, Япония, Германия, Франция и Великобритания) потеряют свои позиции в Совете директоров, однако работа в этом органе для них осложнится.

Во-вторых, чтобы повысить разнообразие в составе Фонда, группа развитых европейских стран согласилась отказаться от двух мест в Совете директоров. Вероятно, речь идет о тех позициях, которые «закрывались» Германией, Францией и Великобританией. Пока никаких деталей реализации данного решения нет, но интересно, какие две из этих трех европейских стран готовы уступить добровольно кресло директоров.

На новом этапе работы Фонда крайне важно, чтобы Россия, Китай и другие страны-члены БРИКС проводили в МВФ скоординированную политику. На днях заместитель министра финансов РФ Сергей Сторчак заявил, что Россия намерена работать над консолидацией доли голосов стран БРИКС в МВФ с целью возможности влияния на его решения.

Согласно духу и букве правил МВФ, члены Совета директоров Фонда должны, в первую очередь, чувствовать себя чиновниками МВФ, а не представителями соответствующих стран. То есть предполагается, что член Совета директоров должен забыть о своем национальном происхождении и выражать интересы Фонда и «человечества». Так выглядит в теории. В реальной жизни всё иначе. Особенно, когда речь идёт о назначаемых «мононациональных» директорах. Они находятся в тесном контакте со своими правительствами; представительство интересов своей страны у них явно доминирует над абстрактными интересами МВФ и «человечества».

В плане консолидации доли голосов стран БРИКС очень пригодился бы опыт, который наработан странами Европейского союза. Они уже давно координируют свои действия в МВФ. Страны ЕС в последние годы располагали 30,8% общего количества голосов Фонда. 14,4% голосов приходилось на Великобританию, Германию и Францию, которые имели своих назначаемых директоров. 16,4% голосов принадлежат остальным странам-членам ЕС, которые «приписаны» к другим исполнительным директорам (избираемым). Несмотря на то, что внешне наблюдается сильное распыление 28 государств ЕС, в Совете директоров они эффективно координируют свои действия благодаря тому, что создали постоянно действующий комитет, в котором принимают участие десять директоров, представляющих государства Евросоюза. Комитет проводит заседания каждую неделю, им руководит один из директоров, избираемый на два года председателем. Дополнительно позиции ЕС в Фонде усиливаются за счёт того, что Европейский центральный банк (ЕЦБ) получил право направлять своего представителя в Совет директоров в качестве наблюдателя.

Вошедшая в силу реформа предусматривает, что доля стран БРИКС составит 14,7%. Немного не дотягивает до 15%. Чтобы исправить это положение, странам БРИКС потребуется найти одного-двух союзников из тех стран, кого мы отнесли к «третьему блоку». Особое внимание следует уделить таким странам, как Иран и Аргентина по той причине, что они доминируют в двух группах директората МВФ. Наладив с ними отношения, страны БРИКС смогут получить не только голоса этих двух стран, но и курируемых ими групп (соответственно 2,26% и 1,84% голосов).

России до последней реформы принадлежали в МВФ 60.192 голоса. Директор от Российской Федерации представлял (и на сегодняшний день продолжает представлять) лишь Россию. Никакие другие страны в группу этого директора не входят. После распада СССР возникшие на постсоветском пространстве государства, вступив в МВФ, «разбежались» по разным группам. Украина, Грузия и Армения ушли в группу, курируемую Голландией. Белоруссия ушла под кураторство Австрии, Узбекистан – под кураторство Южной Кореи. Особенно много постсоветских государств оказалось в группе, курируемой Швейцарией. Это Казахстан, Азербайджан, Киргизия, Туркменистан, Таджикистан.

В новых условиях, созданных реформой, представляется целесообразным образование в директорате Фонда «российской» группы с включением в её состав тех постсоветских государств, которые тяготеют к моделям евразийской интеграции. Теоретически в состав расширенной «российской» группы МВФ могли бы войти Беларусь, Казахстан, Армения, Киргизия, Узбекистан, Азербайджан, Армения, Таджикистан, Туркменистан. В совокупности указанные государства обладают количеством голосов, равным 26.862. По отношению к общей численности голосов МВФ это составляет 1,07%. Для блока БРИКС такое приращение было бы весьма ценным.

В целом у стран БРИКС имеются достаточно большие резервы для того, чтобы повысить свое влияние в МВФ даже на нынешнем этапе реформы, когда квоты блока БРИКС ещё остаются на весьма скромном уровне.

Китай. Индия. Весь мир. Россия > Финансы, банки > fondsk.ru, 2 февраля 2016 > № 1633532 Валентин Катасонов

Внешняя политика в футляре экономики

Сценарии будущего

Яков Миркин – доктор экономических наук, зав. отделом международных рынков капитала ИМЭМО РАН.

Резюме Экстремальность внешней политики, личные амбиции людей, принимающих решения, способны довести напряжение слабой или даже растущей экономики до предела, вызвав ее быстрое разрушение или подтолкнув к угасанию на десятилетия.

Хитрость, искусство дипломатии, способность заставить считаться с собой – все это во внешней политике имеет пределы. Все, что может ужасать или восхищать «партнеров», определяется ресурсами, которые обеспечивает экономика страны. Внешняя политика Китая при ВВП на душу населения в 307 долларов (1980) не может не отличаться от сегодняшней, когда этот показатель достиг 8300 долларов (прогноз на 2015 г.) и впервые пересечется с Россией. Китай, формирующий 2,7% мирового ВВП (1980), и Китай, «весящий» 15,5% ВВП всего мира (прогноз 2015 г.) – разные фигуры в геополитике.

Эта азбука часто забывается. Преувеличенные представления об экономической мощи, размерах, прошлая слава, число всего того, что бьет, летит и поражает, – все это туманит головы, заставляя того, кто должен сберегать силы и быть осторожным на длинных дистанциях, бросаться вперед, как будто его мощь и влияние безграничны. Экстремальность внешней политики, личные амбиции людей, принимающих решения, способны довести напряжение слабой или даже растущей экономики до предела, вызвав ее быстрое разрушение или подтолкнув к угасанию на десятилетия. Примеров тому в мировой истории сколько угодно.

Какова экономическая реальность России и какую внешнюю политику эти реалии должны создавать?

Кто мы?

Мы – экономика 1 (одного) трамвая и 4 (четырех) троллейбусов в месяц. За месяц мы делаем чуть больше 200 металлорежущих станков и 200 плугов. Великая промышленность России производит в год 1 (одно) пальто на 140 человек, 1 (одну) пару трикотажных носков/колготок на одного человека, 1 (одно) платье на 20 женщин, 1 (одну) пару брюк на 12 человек, 1 (одну) деревянную кровать на 100 человек в год (Росстат, 2015).

Это – деиндустриализация. По продолжительности жизни мы на 122-м месте в мире (ВОЗ, 2013). В Палестинской автономии живут дольше, чем в России.

Мы – слабеющая экономика. Доля России в мировом ВВП, стартовав от 0,8% в 2000 г., достигла при высоких ценах на сырье 2,8% в 2013 г., а затем упала до 2,4% в 2014 г. и 1,7% в 2015 г. (прогноз МВФ). Мы – кризисная экономика. В 2015 г. снижение промышленного производства на 4–5%, розничной торговли – на 7–9%, экспорта-импорта товаров – на 35–40%, реальной заработной платы – до 10%, при инфляции в 15–16%, падении курса рубля в 2014–2015 гг. в два раза, фактическом сжатии кредита на 10–15% (Росстат, ЦБР).

Мы – огосударствленная экономика. Доля государства в реальном секторе выше 50%, в банках – 60%. Это экономика «слонов» – крупнейших компаний и корпораций, олигополий, со сверхконцентрированной собственностью, со слишком низкой долей среднего и малого бизнеса. Мы – сырьевая экономика. Она очень зависит от «внешних поводков» – цен на нефть и газ (65% экспорта товаров (2014)), от курса доллара к евро (чем он сильнее, тем ниже мировые цены на сырье), от ключевого клиента – Евросоюза. До 2015 г. 49–50% экспорта-импорта приходилось на ЕС, сегодня – 44–46% (ФТС). Но этот клиент хотел бы оторваться от нас. Документированная политика Евросоюза и Соединенных Штатов – сокращение доли России как поставщика сырья.

Риски старения экономики

Крупнейший риск – санкции, но не финансовые, а запреты на поставки оборудования. За месяц в России производят 200–250 металлорежущих станков (Росстат). В десятки раз ниже потребностей. Их ежегодное выбытие – десятки тысяч. 75–80% парка металлообрабатывающего оборудования эксплуатируется более 20 лет.

Это экономика, потерявшая за четверть века сотни научных школ и технологий. Критически зависимая от импорта: «Станкостроение (доля импорта в потреблении, по разным оценкам, более 90%), тяжелое машиностроение (60–80%), легкая промышленность (70–90%), электронная промышленность (80–90%), фармацевтическая, медицинская промышленность (70–80%), машиностроение для пищевой промышленности (60–80%)». Это оценка Минпромторга. «Доля импорта во внутреннем потреблении составляла в 2011–2012 гг. 62–66% по горячекатаному листовому прокату, 84,4–91,6% по холоднокатаному листовому прокату и 36,2–48% по сортовому прокату».

А как там санкции? Закупки машиностроительной продукции в дальнем зарубежье – прежде всего в ЕС – сократились на 46–48% в 2015 г. (ФТС). Импорт механического оборудования упал на 40–45%. Это значит, что экономике, которая была на технологическом пике к началу 2014 г., грозит если не коллапс, то устаревание, по образцу «Большого Ирана». Дать денег – не значит совершить модернизацию, даже если дать очень много. За четверть века мы во многом утратили способность производить средства производства для производства средств производства. Закупали технологии и оборудование, но не способность делать их.

В России 1,3–1,5 млн единиц механообрабатывающего оборудования, 50% оборудования старше 20 лет, ежегодно выбывает 60 тыс. станков (2011 г.). Доля импорта – почти 90% (2011 г.). Производство (2014 г.) – 6–7 тыс. станков в год. В 10 раз ниже минимальной потребности.

Получить технологии в Китае? Вопрос – каков уровень технологий, не являются ли они вторичными, будут ли они из первых рук, не запрограммированы ли мы на еще большее отставание? Еще один вопрос – насколько это вообще возможно? Китай находится в стратегическом диалоге с США и входит в тройку их крупнейших торговых партнеров. Потихоньку углубляются и военные связи между этими странами.

Доля Китая во внешнеторговом обороте добралась до 11,7% (январь-август 2015 г.). Пару лет назад – примерно 10%. Но в абсолютных объемах товарооборот с Китаем упал за год на 30%! И еще – пока это очень невыгодный клиент. У нас с Китаем – отрицательное сальдо экспорта-импорта. За январь-август 2015 г. – 3 млрд долларов в минусе. Не мы зарабатываем на Китае, а он зарабатывает на нас. Нужно вложить еще миллиарды, чтобы обрушить на КНР потоки сырья и выйти в плюс. Или не выйти. Сырье – против готовой продукции из Китая. Это уже реальность.

Взять технологии в Японии и Южной Корее? Но эти страны – стратегические партнеры Соединенных Штатов и находятся под их «военным зонтиком». Импорт технологий из этих стран, нравится нам это или нет, будет сталкиваться с ограничениями.

Финансовая реальность

У нас недостаточная финансовая глубина. Монетизация (широкие деньги/ВВП) – 52–55% ВВП (2013 г.), в Китае – почти 200%, в развитых экономиках – в среднем 80–120%. Доля России в глобальных финансовых активах (1–1,5%) в 2 раза ниже, чем ее доля в мировом ВВП. Еще ниже доля рубля в международном финансовом обороте.

Двузначный процент, невыносимый для бизнеса, высокая инфляция, зависимость от денег нерезидентов, склонность к «финансовым инфекциям», передаваемым из-за границы с двукратным усилением. Спекулятивная модель финансового рынка, живущего по закону американских горок. Или «русских горок», как их называют в США. Низкая насыщенность кредитами. Встроенная в экономику высокая немонетарная инфляция. Норма инвестиций – 18–20% ВВП вместо 25–30%. Это экономика увядания.

Двадцать лет (кроме 2006–2007 гг.) в России – чистый вывоз капитала. Мы создали уникальную по офшоризации экономику. Финансовый сектор – по сути, нерыночная среда. Он сверхконцентрирован (пять банков – 50% банковских активов, 20 банков – 75%, 60–70% денежных ресурсов в Москве). Сеть банков и других финансовых институтов сокращается со скоростью 8–10% в год.

После 2008 г. все более проблемны государственные финансы (дефицит бюджета, долги регионов, сжатие социальных/гражданских расходов, мегапроекты). Налоговая нагрузка в 37–40% ВВП сопоставима с развитыми странами ЕС, растущими с темпами 0,5–1% в год. При такой нагрузке в России просто не может быть сверхбыстрого роста и модернизации.

Мало денег. Мало инвестиций. Утлая финансовая лодочка. Мелкая, деформированная финансовая система, которая не способна поднять инвестиции для быстрого роста и модернизации.

Милитаризация экономики?

4,5% ВВП (2014 г.) – это очень высокий уровень военных расходов, и он возможен и даже необходим во времена «наверстывания упущенного», ускоренной модернизации армии, но на длинных горизонтах может стать железным вычетом из ВВП, резко ограничивающим рост экономики и гражданское потребление, что бы ни говорили о трансфере военной продукции в мирные сферы.

Этот уровень военных расходов (4,5% ВВП) – примерно 10-е место в мире среди почти 200 государств, сразу после Омана (11,6% ВВП), Саудовской Аравии (10,4%), Южного Судана (9,3%), Ливии (6,2%), Конго (5,6%), Алжира (5,4%), Анголы (5,2%), Израиля (5,2%), Азербайджана (4,6%) (2014, SIPRI). Почти все эти государства – на грани военных конфликтов или внутри них.

И еще одно «но». Нам еще только предстоит совершить свое собственное «экономическое чудо». Но все случаи сверхбыстрого роста и модернизации после 1945 г. произошли в странах с низкими военными расходами, при очень высокой доле инвестиций в ВВП.

Конечно же, у России особая роль и ответственность. Пусть будет все, что нужно для армии. Экономно, эффективно, не скупясь – самое современное, чтобы летало, доставало, поражало. Но российская экономика не имеет права становиться жестко милитаризованной. В ней не должно быть перебора пушек. Это утопит ее. Танки вместо трамваев. Корветы и фрегаты вместо речных пассажирских судов.

Из интервью президента ОАК Юрия Слюсаря: «В “Объединенной авиастроительной корпорации” военные программы обеспечивают порядка 80% выручки… и для авиастроительной корпорации являются основой бизнеса…». Авиастроение – военная отрасль? В «Объединенной судостроительной корпорации» 90% доходов – от военного судостроения. Вот что ОСК пишет в своем годовом отчете за 2014 г. (с. 51). В России речной флот – более 23 тыс. судов (2012). Большей частью они построены в 1970-е – 1980-е годы. Их средний возраст – 30–40 лет. К 2020 г. 80% судов должны быть выведены из эксплуатации. Но пассажирские суда (речные, морские, на подводных крыльях) в России строят по штуке-две в год.

Мы рискуем получить к 2020-м гг. нечеловеческую экономику с уровнем милитаризации выше, чем это было в 1980-е годы. В ней будет делаться меньше «гражданской продукции», чем даже в это трижды поминаемое время, потому что утеряна способность производить многое из того, что можно купить в обмен на сырье. Мы резко ограничены в гонке вооружений возможностями экономики, в которой не делаются самые простые вещи. Российская экономика, переходящая к формуле «сырьевая + аграрная + военная» – неправильная экономика.

Давление глобальных финансов

Российская экономика жестко коррелирована с мировыми ценами на сырье – нефть, газ, металлы, продовольствие. С 2000-х гг. сырье стало финансовым товаром. Мировые цены формируются на биржах товарных деривативов Нью-Йорка, Чикаго, Лондона, Канзас-Сити, Миннеаполиса. Они очень зависят от доллара как мировой резервной валюты. Цены – в долларах, основная часть расчетов – в долларах. Когда курс доллара к евро падает, цены на нефть и другое сырье, при прочих равных, растут. Когда доллар укрепляется – наоборот, падают.

Но у доллара с 1970-х гг. – длинные 15–17-летние циклы «ослабления – укрепления». 2001 г. – середина 2008 г. были золотым временем для России. Многолетнее ослабление доллара к евро, когда цены на сырье многократно росли. После кризиса 2008 г. доллар стал циклически укрепляться. В 2011 г. началось падение цен на металлы. С 2011 г. алюминий, медь, золото, черные металлы намного подешевели. Медь – в два раза, алюминий – на 45%, золото – на 42%, серебро – на 70%. C 2012 г. падают цены на зерно (примерно на 45%). С лета 2014 г. резко снизились цены на нефть и газ. Нефть сегодня в два раза дешевле, чем год с хвостиком назад. Все это – товары российского экспорта.

Прогнозируется, что укрепление доллара к евро продолжится в 2015–2018/2019 годах. Впереди – «эпоха сильного доллара». При прочих равных, это означает в будущем «территорию низких цен» на сырье. В 2016–2018/2019 гг. высока вероятность дальнейшего снижения цен на сырье до 70–80% от уровня конца 2015 г. или, по меньшей мере, стабилизации их на сегодняшних «внизу», несмотря на рост спроса, связанный с оживлением мировой экономики.

Это – плохие новости для нашей экономики. Облегчения (циклическое ослабление доллара, рост цен на сырье как на финансовый товар) можно ждать с 2020–2021 годов.

А что замечательного?

Мы – великая сырьевая экономика. Россия занимает в мире по производству нефти – 1–2-е места; алмазов – 1-е место; природного газа – 2-е место; ячменя – 1-е место; алюминия – 2-е место; титана – 2-е место; золота – 3-е место; серебра – 4-е место; стали – 5-е место; пшеницы – 5-е место; ржи – 2-е место; лесоматериалов – 6-е место; меди – 7-е место; цинка – 11-е место. 2-е место по экспорту вооружений; один из крупнейших производителей минеральных удобрений (2010–2014 гг.).

Макроэкономические сценарии будущего

Когда перебираешь – кубик за кубиком – все то, что составляет существо российской экономики, становится ясно – она на перекрестке. Перед ней острые, может быть, отчаянные вызовы, частью внешние, частью – внутренние, сложившиеся в результате ее эволюции за четверть века как не слишком удачного экономического проекта. На эти вызовы нужно дать убедительные ответы.

Тот сценарий, который будет реализован, жестко определит и внешнюю политику России в 2016–2025 гг. Она будет внутри его «футляра». Можно прогнозировать четыре сценария макроэкономического будущего.

«Цунами». Вероятность – 10–15%. Внешний удар (доллар до 1,0–0,95 к евро, цены на нефть до 25–30 долларов за баррель, финансовая инфекция от шока на рынке акций США, приступа долгового кризиса в Европейском союзе или иного системного риска). Обострение кризиса внутри России, политический шторм, замыкание, антизападничество, маргинализация идей, уход в «башню из слоновой кости». Бойкот, страна, завернутая в санкции. Похоже на то, что марксисты называли азиатским способом производства. «Большой Иран».

Заповедник раритетной техники. Милитаризованная экономика, существующая по формуле: «сырьевая + аграрная + военная». Морально устаревающая держава. Негативный кадровый отбор. Сверхвысокие политические риски. Страна – надлом.

Попытка «рвануть вперед» (ежегодный рост ВВП на 5–7%, норма накопления – до 30–35% (сегодня – 19–20% ВВП), бум военных расходов, мегапроектов. «Упремся лбом» в технологический тупик/бойкот. Техническое отставание до 30–40 лет. Рост конечного потребления государства до 20–22% ВВП (сегодня –

18% ВВП). Сокращение потребления домашних хозяйств. Пустые полки магазинов.

На горизонте в 5–10 лет – резкое замедление экономики до 0–2% (или минуса).

Печатный станок. Дефицит бюджета покрыт нерыночными кредитами/займами Банка России. Фиксированный валютный курс. Замораживание цен. Продуктовый дефицит. Дальнейшее огосударствление. 80–90% экономики – в руках государства. Сжатие финансового рынка в десятки раз. Неконвертируемая валюта, закрытый счет капитала. Снижение производительности труда и реальных доходов населения.

«Замороженная экономика». Вероятность – 45–50%. Полузакрытая стагнационная экономика с устаревающими технологиями, большими амбициями и со все большей концентрацией сил и средств в ВПК. Стабилизация на более низком уровне. Все процессы заморожены, заграница потихоньку сокращает зависимость от России как якорного поставщика сырья. Типичная латиноамериканская экономика, со сверхвысокой концентрацией собственности, огосударствлением, избыточными регулятивными издержками. Полурыночная среда, олигополии.

На горизонте в 5–10 лет? Технологическое устаревание год от года. Изощренная изоляция со стороны индустриальных стран, сохраняющих, тем не менее, потоки сырья из России. Дальнейшее упрощение структуры экономики. Деиндустриализация. Естественно низкие темпы роста в 0–2%. Норма накопления – 18–24% ВВП. Волатильность экономики. То резко вниз, то прыжком вверх вслед за мировыми ценами на сырье, динамикой мегарасходов в России (ВПК, мегапроекты).

Вечные скачки курса рубля, условно говоря, от 40 до 100 руб. за доллар и ниже. Ежегодно заносимые финансовые инфекции, шоки. Финансовые рынки, капитализация пляшут от плюс 20–30% до минус 20–30%. Холодные, спекулятивные рынки. Рост рисков неконвертируемости рубля, закрытия счета капиталов (полного или частичного). Низкая монетизация (М2/ВВП) – 40–55% ВВП, кредиты – 35–45% ВВП. Процент – выше 10–20%.

Инфляция стремится за 10%. Встроенный немонетарный рост цен. Высокое налоговое бремя. Доходы правительства/ВВП – 36–40% и выше. Конечное потребление государства – 17–19%. Редкие острова иностранных инвестиций в сырьевые проекты. Утечка мозгов, капиталов, низкий рост производительности труда, «замораживание» реальных доходов населения.

Рапорты о трудовых победах и успехах экономики. Сползание к дестабилизации в будущем.

«Управляемый холод». Вероятность – 30–35%. Замена большинства управляющих во всех эшелонах власти, приход команд молодых технократов под лозунгом рациональности, развития, модернизации. Кадровые перестановки в рамках неизменной системы ценностей и вертикали власти. Аналог – Испания Франко середины 1950-х – начала 1960-х годов.

Последствия – менее однозначный, более «хитрый», но аналог второго сценария. Та же модель экономики с элементами модернизации, реконструкции, «новыми деталями». Эффективность – чуть выше, волатильность – чуть мягче, сползание к дестабилизации – чуть замедленнее.

«Внезапный поворот». Вероятность – 5–10%. Попытка создать собственное «экономическое чудо», уйти в финансовый форсаж, совершить максимум для того, чтобы высвободить энергию бизнеса и среднего класса, создать все, чтобы центром экономической политики было качество и продолжительность жизни, рост имущества семей из поколения в поколение.

Другая риторика. В экономике – быть «либеральнее самых либеральных». Тезис для тех, кто снаружи – «ведь у нас очень либеральная проевропейская страна». Политика дешевого кредита, дешевого процента, умеренно заниженного валютного курса рубля, сильных налоговых стимулов за рост и модернизацию, сокращение налогового бремени, урезание регулятивных издержек, подавление немонетарной инфляции, твердое антимонопольное регулирование, максимум льгот для среднего и малого бизнеса в пользу роста активов среднего класса.

В политическом плане – новый взгляд на эволюцию Европы (мост «ЕС + Россия» = интегрированная экономическая система). Замораживание внеэкономических конфликтов. Курс США и Германии на реальную интеграцию России. «Вбирание» России как противовес радикализму, набирающему силу на Востоке.

Выход на устойчивую, долгосрочную траекторию роста в 5–8%. Норма накопления – 30–34% ВВП. Рост – все менее сырьевой. Новая индустриализация. Активный трансфер технологий и мозгов в Россию.

Налоговая нагрузка – 28–32% ВВП, конечное потребление государства – 14–15% ВВП. Монетизация (М2/ВВП) осторожно растет с 40–45% до 80–100%. Насыщенность кредитами – до 70–80%. Инфляция снижается до 2–4%. Валютный курс – стабилизация сначала в районе 65–67 руб./доллар, затем все медленней, в меру ослабления инфляции, годами ползет ниже к 70–90 руб./доллар и т.д. Рубль – «умеренно ослаблен» к доллару и евро. Капитализация рынка акций – до 100–120% ВВП. Огосударствление экономики падает с 50–60% до 20–30%. Взрывной рост прямых иностранных инвестиций. Доля инвестиций через офшоры сокращается с 70–80% до 20–30%. Уверенный рост доли среднего и малого бизнеса в ВВП, производительности труда, реальных доходов. Россия – чистый экспортер капитала – становится на 10–15 лет его чистым импортером, прежде всего в части прямых иностранных инвестиций.

Только четвертый сценарий смешивает все карты на столе. Он дает возможности смягчить, а в будущем – урегулировать геополитические конфликты. Создает энергетику, которая «съедает» все риски, оставляет людей и капиталы дома, собирает вокруг Москвы бизнесы и государства и делает невозможной саму мысль об отъезде. Из удачного проекта не уходят и не уезжают. В него стремятся.

Первый-третий сценарии делают экономическую и социальную стабильность все более хрупкой. Заранее известно, что неизбежны ее сломы. Если не сегодня, то через пять лет. Не через пять, так через десять. По статистике, в развивающихся экономиках кризисы происходят с частотой 1–2 раза в 10–15 лет, особенно когда страна так зависит от курсов иностранных валют, цен на сырье, доступа к импорту технологий и при этом находится под растущим внешним идеологическим и силовым давлением.

Четыре сценария внешней политики

«Цунами». Новая холодная война, гонка вооружений, но с опорой на значительно меньшие ресурсы и сферу влияния, чем СССР. Воинственная риторика, яркий антиамериканизм. Попытка создать мировую сеть военных присутствий. Булавочные уколы, дипломатия канонерок, риски случайных прямых столкновений, прямые линии, переговоры о разоружении, запрещении и предупреждении. Демонстрации силы, втягивание в региональные, точечные конфликты. Главная политика – ядерное сдерживание. Дипломатия – ее оболочка.

Россия обложена санкциями, запирающими ее в собственном доме. Мир белого и черного. Мир империй зла и добра. Россия теряет влияние на постсоветском пространстве, расширяет связи с государствами, находящимися в самых напряженных отношениях с Западом. Работа с партиями крайне правого или левого спектра. Изображение мини-СССР начала 1980-х годов.

Эта политика имеет жесткие экономические границы. Ее «не потянуть» – ни по уровню технологий, ни по человеческому капиталу и материальным ресурсам. Стремительно устаревающая милитаризованная экономика после четверти века утечки мозгов и утраты научных школ. Перекрыт доступ к новым технологиям и оборудованию. Прямая изоляция. Результат – надлом, конфликт, риски распада, угроза лобовой войны на изломе.

«Замороженная экономика». Оттенков в российской политике многим больше. Она – смешанная. В ней – 40–50% от первого сценария, а на 50–60% – остатки интеграции 1990-х – 2000-х гг., мотивы экономической экспансии (ЕАЭС, поворот на восток), удержание ниши в G-20 и в системе глобального регулирования (финансы, торговля, налоги, климат, Арктика и т.п.), «холодный мир» с ЕС (ключевой клиент российской экономики), посыпание «песка под ногами США» в любых возможных точках, минимальное, холодное партнерство с ними там, где интересы совпадают. Мучительные попытки перетянуть на себя Китай, опровергаемые самой природой этого существа.

Игра в великую державу. Политика треугольников, четырехугольников, любых мини-союзов, в которых дружат против кого-то. Поиск «несимметричных ответов» – точечных ударов, неожиданных ходов как рычагов для достижения целей малыми силами. Рекультивация идей 1970-х – 1980-х гг. – «разрядка», «паритет».

Дефицит идеологии, идей, которые можно было бы экспортировать. Православие, особая цивилизационная роль, примитивно толкуемое «евразийство» как способ отгородиться от Запада – все это экспортные товары ограниченного применения. Спецпропаганда во всей своей красе.

Попытки использовать еще советские опорные площадки, с которых осуществлялось влияние (арабский мир, Латинская Америка), апеллировать к XIX веку (панславизм), «традиционным связям» (Индия, Африка и т.п.). В повороте на Восток, в разной степени близости и диалогах с Китаем и другими индустриальными государствами Азии под оболочкой геополитики будет все больше скрываться «обмен сырья на бусы», а лучше – сырья на технологии и оборудование. Чем дальше от экономики, тем формальнее будут союзы и партнерства, основанные на остатках российской влиятельности. Самый широкий промышленный шпионаж, чтобы возместить нехватку идей и инноваций.

Всему этому будет решительно мешать дефицит ресурсов и экономика. Если бы она росла до 3–5% мирового ВВП, успешно проходила бы все стадии открытости и модернизации и если бы при взгляде на нее разгорался аппетит глобальных инвесторов, то все эти танцы встречали бы возрастающий интерес и уважение в мире.

Это внешняя политика перенапряжения, которая, как и в первом сценарии, неизбежно, пусть и на более дальних расстояниях, приводит российскую экономику к милитаризации и надлому. Тем более что курс США и ЕС в этом сценарии – мягкая изоляция, уход от сырьевой зависимости от России, прорывающаяся конфликтность, огораживание, отбуксировка в док, пока естественная ржавчина и закрытость не съедят все то, что гарантированно в ответ уничтожает. И, как и в первом сценарии, огромные, постепенно нарастающие риски прямого столкновения.

«Управляемый холод». Похоже на политику Франко конца 1950-х гг., поддержанную Соединенными Штатами и Европой (этому есть документальные свидетельства). Именно тогда были заложены основы испанского экономического чуда эпохи «после Франко».

Внешняя политика России становится мозаичнее, многоцветнее, в ней есть что-то от первого сценария (20–30%), от второго (50–60%), но появляются новые элементы (10–30%), рассчитанные, скорее, на будущее. Ноты сотрудничества чуть ярче. Потихоньку возвращаются глобальные инвесторы и крупные иностранные финансовые институты, возобновляется перенос производств в Россию.

Все это требует, чтобы дипломатия обслуживала, скорее, рост экономического и человеческого оборота между странами, чем полемику. Прекращаются взаимные публичные истерики в военной области. Чуть менее жестким становится идеологическое противостояние. Зоны противоречий замораживаются. Меньше настроя на конфронтацию «Россия–Запад» в институтах глобального регулирования. Начинают вновь вспыхивать точки военного сотрудничества.

Однако базовый конфликт не решен. Стагнирующая, слабеющая, устаревающая экономика с растущим военным механизмом внутри и работающая на пределе возможностей как основа внешней политики. Здесь нет ничего для роста российского влияния. Дипломатия «сдавлена» естественными барьерами, которые создает хаотичная экономика и идеология государства «латиноамериканского типа».

«Внезапный поворот». Эта внутренняя политика немедленно приводит в ступор глобальных игроков. В стране – почти изгое, которую костерят на всех перекрестках, возникает «проевропейская политика». Воистину чудо – или экономическое чудо. Начинают слабеть темы противостояния, антиамериканизма, евразийства, особого пути. На первое место выносятся качество и продолжительность жизни, обогащение семей, рождаемость, здоровье, собственность и успех, рост экономики, свобода бизнеса, низкие риски, Россия как дом, обустраиваемый по лучшим стандартам.

Во внешней политике России это означает рациональность, жизнь в границах, очерченных экономикой. Временный отказ от глобальных амбиций, от попыток реально влиять в каждой значимой точке мира. Это отход от политики перенапряжения сил, растраты жизней и уничтожения национального богатства, которая триста с лишним лет делала из России военную экономику, из бюджета – военный бюджет, из населения – мобилизационный корпус.

Рациональность – не значит неучастие. Это участие, но только в ключевых, принципиальных для безопасности России точках. Всего лишь двадцать лет спокойствия. Двадцать лет замороженных конфликтов, роста и модернизации экономики, приумножения населения, свободы бизнеса. Двадцать лет «вооруженного нейтралитета».

«Нейтралитет»? Утопия, смешно – объявление Россией о нежелании вмешиваться в конфликты за ее границами? А бросать вызов в почти каждой возможной точке – не смешно? «Нейтралитет» не предполагает слабой армии. Наоборот, это сильная, современная ядерная триада.

Эта политика – другой взгляд на каждого из нас. Мы – не «население», не расходный ресурс. В этой модели мы – что-то другое. Каждый из нас – огромная ценность. Каждый – «швейцарский гном», который сидит на богатствах России. Каждый – тот, кто, вместо того чтобы тратить бесчисленное время на дебаты и манифестации, должен иметь все прелести природной ренты, работать, работать беспредельно, приумножая семейные капиталы – и тем самым те активы и бизнес, которые называются «российскими». Мы можем стать «нейтральными», чтобы создать Швейцарию и Швецию, умноженные на десять. Мы в этой модели – ресурсная территория всего мира, держатели потенциала, торговцы со всем миром, золотых дел мастера.

Но что же даст это «экономическое чудо» в области внешней политики? Конфликты на постсоветском пространстве будут заморожены. «Новая Россия» – сигнал для возобновления интеграции «ЕС–Россия». Будет – не сразу, может быть, в течение 5–10 лет – перезаключен контракт с Западом, дана «отмашка» на прямые инвестиции в Россию. Взаимопроникновение экономик и обществ по линии «Россия–Китай, новые индустриальные государства Азии» происходит не только и не столько по модели «обмен сырья на бусы». Со временем восточный вектор получит иное качество – обмен знаниями, технологиями, продукцией с высокой добавленной стоимостью как основа будущих «союзов» и «партнерств» в Азии. Возникнет нечто новое – центростремительное движение к России вместо центробежного 1989–2010-х годов. Совсем другая внешняя политика, в которой будут меряться не только и не столько силами армий, сколько весом и качеством экономики. Германия, Япония, Китай, Южная Корея – примеры из этой серии.

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 13 января 2016 > № 1616159 Яков Миркин

Вручение верительных грамот Президенту России.

Владимир Путин принял верительные грамоты у 15 послов иностранных государств. По традиции церемония, символизирующая официальное начало работы главы дипломатического представительства в Российской Федерации, состоялась в Александровском зале Большого Кремлёвского дворца.

Верительные грамоты главе Российского государства вручили: Пак Ро Бёк (Республика Корея), Майк Николас Санго (Республика Зимбабве), Абдельхафиз Нофаль (Государство Палестина), Знаур Николаевич Гассиев (Республика Южная Осетия), Махешварсингх Хемлолива (Республика Маврикий), Мигель Умберто Лекаро Барсенас (Республика Панама), Надир Юсиф Элтайеб Бабикер (Республика Судан), Эдриан Макдэйд (Ирландия), Саман Кумара Ранджит Вирасингхе (Демократическая Социалистическая Республика Шри-Ланка), Ахмед Абдулрахман Махмуд Исмаил Аль-Саати (Королевство Бахрейн), Йон Петер Эриксон (Королевство Швеция), Арти Хилпус (Эстонская Республика), госпожа Хаяти Бинти Исмаил (Малайзия), Цви Хейфец (Государство Израиль), Валентин Нкуман Тавун Матунгул (Демократическая Республика Конго).

* * *

Выступление на церемонии вручения верительных грамот Президенту России.

В.Путин: Уважаемые дамы и господа! Приветствую вас в Московском Кремле и поздравляю с началом важной и почётной дипломатической миссии в России.

Ответственные, нацеленные на взаимопонимание и сотрудничество усилия дипломатии особенно востребованы в нынешней сложной международной ситуации, когда все мы сталкиваемся с беспрецедентными по своему масштабу и характеру вызовами и угрозами. Эти угрозы, прежде всего, связаны с террором, с его варварскими коварными преступлениями.

За 10 лет в мире совершено более 100 тысяч террористических актов, их жертвами стали люди самых разных национальностей и вероисповедания. От рук экстремистских террористических группировок только в 2014 году погибло свыше 32 тысяч человек из 67 стран мира.

За 10 лет в мире совершено более 100 тысяч террористических актов, их жертвами стали люди самых разных национальностей и вероисповедания. От рук экстремистских террористических группировок только в 2014 году погибло свыше 32 тысяч человек из 67 стран мира.

Позиция России в отношении терроризма всегда была последовательной, твёрдой и ясной: с этим злом нужно бороться бескомпромиссно, последовательно. Считаем, что любые попытки обелить терроризм, потворствовать террористам должны рассматриваться фактически как соучастие в терроре, соучастие в преступлениях.

Напомню, что именно пассивность ряда стран, а зачастую и непосредственное пособничество терроризму, собственно, и привело к возникновению кошмарного феномена так называемого Исламского государства. Террористов, их незаконную торговлю нефтью, людьми, наркотиками, произведениями искусства, оружием не только покрывали и покрывают, но на этом кое–кто продолжает зарабатывать, причём зарабатывать сотни миллионов и миллиарды долларов.

Хотелось бы надеяться, что после теракта против российского авиалайнера в Египте, трагических событий во Франции, жестоких массовых убийств в Ливане, Нигерии, Мали придёт наконец понимание необходимости объединения усилий всего международного сообщества в борьбе с террором.

Рассчитываю, что будет сформирована действительно широкая международная антитеррористическая коалиция, которая выступит скоординировано, как единая мощная сила, и, в частности, поддержит действия российских военных, осуществляющих успешные операции против террористических группировок и структур в Сирии.

Будем настойчиво продолжать наши попытки договориться со всеми партнёрами, в том числе в рамках венского процесса. Мы исходим из заинтересованности всех государств мира именно в такой скоординированной совместной работе. И конечно, в этой связи не могу не сказать, что мы считаем абсолютно необъяснимыми предательские удары в спину от тех, в ком мы видели партнёров и союзников по антитеррористической борьбе, – имею в виду инцидент со сбитым турецкими военно-воздушными силами российским бомбардировщиком.

То, что произошло два дня назад в небе над Сирией, противоречит здравому смыслу и международному праву: самолёт был сбит над сирийской территорией. При этом до сих пор мы не слышим ни внятных извинений с высшего политического уровня Турции, ни предложений по возмещению вреда и ущерба, ни обещания наказать преступников за содеянное преступление. Создаётся впечатление, что турецкое руководство сознательно загоняет российско-турецкие отношения в тупик, – мы сожалеем об этом.

Мы считаем абсолютно необъяснимыми предательские удары в спину от тех, в ком мы видели партнёров и союзников по антитеррористической борьбе, – имею в виду инцидент со сбитым турецкими военно-воздушными силами российским бомбардировщиком.

Уважаемые дамы и господа! На сегодняшней церемонии присутствуют 15 послов. По традиции кратко охарактеризую состояние отношений с каждым из ваших государств.

В этом году отмечается 25-летие установления дипломатических отношений с Республикой Корея, важным и перспективным партнёром России в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Настроены на совместную реализацию крупных торговых и инвестиционных проектов. Будем и далее способствовать поддержанию мира и безопасности на Корейском полуострове.

Заинтересованы в углублении взаимовыгодного политического, экономического и военно-технического сотрудничества с Республикой Зимбабве. Готовы развивать промышленную кооперацию, вкладывать капиталы и технологии в добывающую отрасль вашей страны, уважаемый господин Посол.

Отношения дружбы связывают Россию и Палестину. Поддерживаем палестинцев в их стремлении к установлению справедливого и всеобъемлющего мира на Ближнем Востоке. Развитию делового взаимодействия будет способствовать намеченный на начало будущего года запуск работы Межправкомиссии по торгово-экономическому сотрудничеству.

В марте этого года Россия и Южная Осетия заключили договор о союзничестве и интеграции. Его цель – поэтапное углубление сотрудничества в экономической, социальной и гуманитарных сферах, а также в вопросах обороны. Будем и впредь оказывать всестороннюю поддержку юго-осетинскому народу, обеспечивать безопасность вашей республики.

Ценим дружественные связи с Республикой Маврикий. Видим хороший потенциал для их расширения, в том числе в сфере туризма, рыболовстве, морском и авиационном транспорте.

Выступаем за активизацию связей с Республикой Панама. Ведём вместе работу по совершенствованию договорно-правовой базы. Открыты к более плотным контактам по экономической и финансовой повестке дня. Будем и дальше помогать панамцам готовить национальные кадры, в частности для правоохранительных органов.

В конструктивном ключе выстраиваются российско-суданские отношения. Намерены и далее содействовать коллективным усилиям в интересах устойчивой нормализации ситуации в Дарфуре – конечно, на основе уважения суверенитета, независимости и территориальной целостности Судана.

Позиция России в отношении терроризма всегда была последовательной, твёрдой и ясной: с этим злом нужно бороться бескомпромиссно, последовательно. Считаем, что любые попытки обелить терроризм, потворствовать террористам должны рассматриваться фактически как соучастие в терроре, соучастие в преступлениях.

Имеются хорошие возможности для расширения торгово-экономического взаимодействия с Ирландией. Мы заинтересованы в реализации взаимовыгодных проектов в области инвестиций и новых технологий, налаживании межрегиональных обменов.

В последнее время нам удалось укрепить договорно-правовую базу наших отношений со Шри-Ланкой. Это создаёт предпосылки для развития всего комплекса двусторонних отношений, двустороннего сотрудничества. Расширяются традиционные контакты в области рыболовства и сельского хозяйства.

Королевство Бахрейн – надёжный партнёр России в зоне Персидского залива. Рассчитываем на эффективную реализацию договорённостей, достигнутых в ходе прошлогоднего визита в нашу страну короля Хамада [Король Бахрейна Хамад Бен Иса Аль Халифа]. Будем работать над углублением сотрудничества в энергетической, инвестиционной, военно-технической сферах, над развитием культурных программ и туристических обменов.

Придаём важное значение отношениям с нашим северным соседом – Швецией. Сегодня на повестке дня работа по преодолению сбоев в торгово-экономическом взаимодействии и по возобновлению полезных политических и иных контактов; деловые круги обеих стран, конечно, в этом заинтересованы.

Настроены на взаимоуважительный диалог с Эстонией в духе добрососедства. Повышению доверия могло бы способствовать вступление в силу пограничных договоров. Наша позиция вам хорошо известна по поводу прав и законных интересов наших соотечественников, проживающих в Эстонии, и, конечно, исходим из того, что они будут неукоснительно соблюдаться.

Будем и далее способствовать продвижению политического и торгово-инвестиционного взаимодействия с Малайзией. Готовы к совместной работе по обеспечению стабильности и безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Ожидаем участия Премьер-министра Наджиба Разака в юбилейном саммите Россия–АСЕАН, который состоится в мае следующего года в Сочи.

Хотелось бы надеяться, что после теракта против российского авиалайнера в Египте, трагических событий во Франции, жестоких массовых убийств в Ливане, Нигерии, Мали придёт наконец понимание необходимости объединения усилий всего международного сообщества в борьбе с террором.

Удовлетворены состоянием конструктивных партнёрских отношений с Израилем. Отношения между нашими государствами находятся на высоком уровне. В сентябре провели с Премьер-министром Биньямином Нетаньяху насыщенные и весьма результативные переговоры. Договорились углублять наше взаимодействие в промышленности, сфере высоких технологий, сельском хозяйстве. Будем и впредь поддерживать контакты с израильским руководством в целях установления справедливого, всеобъемлющего и долгосрочного мира на Ближнем Востоке, обмениваться информацией на антитеррористическом треке.

Выступаем за поступательное развитие связей с Демократической Республикой Конго. Совместно с международным сообществом продолжим оказывать содействие народу и руководству Конго в деле восстановления внутреннего мира и национального согласия, упрочения государственности.

Уважаемые дамы и господа! Впереди у вас напряжённая, насыщенная и, надеюсь, интересная работа в Москве. Можете быть уверены в том, что со стороны российского руководства, наших ведомств, местных властей вам будет оказана всяческая поддержка и содействие.

Желаю вам успехов. Благодарю за внимание.

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 26 ноября 2015 > № 1564780 Владимир Путин

Приватизация вооруженных сил

Мэри Калдор - профессор Лондонской Школы Экономики.

Резюме Все заметнее становится феномен частных охранных компаний, комплектуемых зачастую отставными солдатами из Великобритании или США, которые работают как на правительство, так и на мультинациональные компании и часто связаны друг с другом.

Мы живем в мире, в котором меняются не только технологии, но и сама ткань социальных процессов. Не стала исключением и война. По традиции массовое сознание продолжает мыслить в категориях, сформулированных немецким стратегом Карлом Клаузевицем еще в XIX веке. Однако даже беглым взглядом видно, что Корейская война 1950-1953 годов и конфликты на территории бывшей Югославии в 1990-е совершенно не похожи друг на друга — ни по многообразию сторон конфликта, ни по стратегии ведения боевых действий. В Издательстве Института Гайдара выходит фундаментальный труд профессора Лондонской школы экономики Мэри Калдор «Новые и старые войны: организованное насилие в глобальную эпоху». В ней автор убедительно показывает, как глобализация разрушила монополию государства на военное насилие и стала толчком к таким вызовам современности, как политический терроризм, гибридные войны и проблемы урегулирования конфликтов.

С разрешения Издательства Института Гайдара «Лента.ру» публикует отрывок из книги Мэри Калдор «Новые и старые войны: организованное насилие в глобальную эпоху», посвященный различным типам вооруженных формирований, которые можно встретить в современных войнах.

Термины вроде «несостоятельный» (failed), «частично недееспособный» (failing), «хрупкий», «слабый» или «коллапсирующий» все чаще используются для описания стран со слабой или несуществующей центральной властью; классические примеры — Сомали и Афганистан. Некоторые исследователи полагают, что многие африканские страны никогда не обладали государственным суверенитетом в том смысле, как он понимается в Новое время, а именно не только «бесспорным практическим контролем над определенной территорией, но и наличием административных механизмов по всей стране и верности населения идее самого государства».

Одна из ключевых характеристик частично недееспособных государств — потеря контроля над инструментами физического принуждения и фрагментация самих этих инструментов. Запускается дезинтеграционный цикл; он представляет собой практически полную противоположность интеграционному циклу, посредством которого были основаны нововременные государства. Крушение способности поддерживать практический контроль над территорией и распоряжаться лояльными народными массами бьет по возможностям сбора налогов и значительно ослабляет доходную базу государства. Помимо этого, дополнительной брешью в государственных доходах становятся коррупция и режим личной власти. Зачастую правительство уже не может позволить себе использовать надежные формы сбора налогов; иногда для этого привлекаются частные агентства, которые получают часть выручки, — точно так же, как это происходило в Европе в XVIII веке.

Широко распространено уклонение от уплаты налогов как по причине утраты государством легитимности, так и в связи с появлением новых сил, требующих денег за «крышевание». Это приводит к внешнему давлению с целью урезания государственных расходов, что еще больше сокращает потенциал для обеспечения контроля и поощряет фрагментацию воинских формирований. Кроме того, внешняя помощь предполагает экономические и политические реформы, на осуществление которых многие из этих государств конституционно не способны. Затягивающая спираль утраты государственных доходов и легитимности, растущего беспорядка и военной фрагментации образует тот контекст, в котором имеют место новые войны. Фактически «несостоятельность» государства сопровождается ростом приватизации насилия.

Обычно новые войны характеризуются множественностью типов боевых формирований — как частных, так и общественных, государственных и негосударственных — либо их определенного рода смешением. Чтобы не усложнять, я выделяю пять основных типов: регулярные вооруженные силы или остатки таковых; военизированные группы; отряды самообороны; иностранные наемники; наконец, регулярные иностранные войска в основном под эгидой международного сообщества.

Регулярные вооруженные силы находятся в состоянии распада, особенно в зонах конфликта. Сокращение военных расходов, падение престижа, нехватка боевой техники, запчастей, горючего и боеприпасов и недостаточная подготовка — все это способствует глубокому упадку боевого духа. Во многих африканских и постсоветских государствах солдаты уже не проходят подготовки и не получают регулярной платы. Возможно, им приходится отыскивать свои собственные источники финансирования, что способствует потере дисциплины и нарушению субординации. Часто это приводит к фрагментации, к ситуациям, когда армейские командиры выступают в роли местных полевых командиров, как, например, в Таджикистане. Солдаты же могут заниматься криминальной деятельностью, как, например, в Заире (сейчас — Демократическая Республика Конго), где отсутствие платы провоцировало их на разбой и мародерство.

Иными словами, регулярные вооруженные силы утрачивают характер легитимных носителей оружия, и отличить их от частных военизированных групп становится все труднее. В комплексе это имеет место в ситуациях, когда силы безопасности уже фрагментированы вследствие умышленной политики; часто это относится к пограничникам, президентской гвардии и жандармерии, не говоря уже о различных типах сил внутренней безопасности.

К концу своего президентства президент тогдашнего Заира Мобуту мог рассчитывать только на защиту его личной охраны. Похожим умножением органов безопасности занимался и Саддам Хусейн, и, как и в случае Мобуту, разрозненные попытки сопротивления в начале американского вторжения оказывала лишь пестрая команда, известная как «Федаины Саддам», «Мученики Саддама». Действительно, во многих странах Ближнего Востока диктаторы полагаются не на регулярную армию, а на безжалостные силы внутренней безопасности: армия сыграла ключевую роль в падении диктаторов в 2011 году как в Тунисе, так и в Египте, а Муаммар Каддафи все больше полагался на наемников, навербованных из стран Африки южнее Сахары.

Самые распространенные боевые формирования — военизированные группы, то есть автономные группы вооруженных мужчин, во главе которых, как правило, стоит один лидер. Зачастую эти группы создают сами правительства с целью дистанцироваться от наиболее крайних проявлений насилия. Так это, вероятно, было с «Тиграми Аркана» в Боснии, или по крайней мере на этом настаивал сам Аркан. Подобным же образом действовавшее до 1994 года руандийское правительство вербовало безработных молодых людей в недавно сформированное ополчение, которое было связано с правящей партией; они проходили подготовку в руандийской армии и получали небольшое жалованье. Примерно так же южноафриканское правительство тайно снабжало вооружением и инструкторами Партию свободы Инката (ПСИ), что стимулировало насильственную деятельность групп зулусских рабочих во время перехода к демократии.

Нередко военизированные группы связаны с конкретными экстремистскими партиями или политическими фракциями. В получившей независимость Грузии каждая политическая партия, кроме «зеленых», имела свое собственное ополчение. После своего возвращения к власти Эдуард Шеварднадзе попытался вновь установить монополию на средства насилия, слив эти ополчения с регулярной армией. Именно это пестрая масса вооруженных формирований потерпела поражение в столкновении с объединенными силами абхазской Национальной гвардии и российских воинских частей в Абхазии. Одной из самых печально известных военизированных групп в Косове была группа «Парни Френки». Согласно данным разведки, Франко Симатович являлся связующим звеном между Милошевичем и вольными военизированными группами.

Военизированные группы часто состоят из уволенных в связи с сокращением солдат или даже целых подразделений сокращенных или изменивших присяге солдат, вроде бригад в Ираке и позднее в Сирии. Кроме того, они включают обыкновенных преступников в бывшей Югославии, Ираке, Ливии, а теперь и в Сирии, где ради этого многих намеренно освободили из заключения. Еще они могут привлекать добровольцев, зачастую это безработные молодые мужчины в поиске средств существования либо некоей благой цели или приключения. Они редко носят униформу, и это мешает отличать их от нонкомбатантов, хотя часто щеголяют выделяющей их одеждой или знаками.

В качестве имеющей особое значение униформы обычно служат символы глобальной материальной культуры, в том числе солнцезащитные очки RayBan, обувь Adidas, спортивные костюмы и бейсболки. Согласно сообщениям, штаб-квартира «Парней Френки» находилась в подсобных помещениях магазина одежды в Джяковице. Они носили ковбойские шляпы поверх лыжных масок и разрисовывали лица полосами, как индейцы. Их фирменным знаком был символ сербских четников и силуэт разрушенного города с английскими словами City Breakers.

В Африке не считается чем-то необычным и использование детей-солдат; есть также сведения, что в сербских отрядах задействованы 14-летние подростки. Например, была информация, что в Национальном патриотическом фронте Либерии Чарльза Тэйлора, вторгшемся в Сьерра-Леоне накануне Рождества 1989 года, около 30 процентов солдат еще не достигли 17-летнего возраста; Тэйлор даже создал собственный «Отряд мальчиков». Он поддержал вторжение в Сьерра-Леоне довольно небольшого числа мятежников, после чего правительство Сьерра-Леоне призвало в свою армию много граждан, включая мальчиков, некоторым из них было едва по восемь лет: «Многие из этих мальчиков, набранных в правительственную армию, были детьми улицы из Фритауна; до того как их взяли на службу, они занимались мелкими кражами. Теперь получили АК?47 и шанс заняться кражами в более крупном масштабе».

РЕНАМО (Мозамбикское национальное сопротивление — движение, основанное португальскими силами специального назначения после обретения Мозамбиком независимости и поддерживаемое Южной Африкой) также набирало в свои ряды детей, некоторых из них принуждали возвращаться в собственные деревни и нападать на свои семьи. Детей-солдат использовали и «Тигры освобождения Тамил-Илама» в Шри-Ланке.

Отряды самообороны состоят из добровольцев, пытающихся защитить свои населенные пункты. Это, например, местные бригады в Боснии и Герцеговине, ставившие своей целью защищать всех жителей своего населенного пункта, в частности в Тузле; отряды самообороны как хуту, так и тутси, пытавшиеся остановить резню в 1994 году; отряды самообороны в Южной Африке, основанные Африканским национальным конгрессом для защиты населенных пунктов от «Инкаты», или бригады Свободной армии Сирии. Такие отряды очень трудно содержать, главным образом из-за недостаточности ресурсов. Если их не разбивают, часто они кончают тем, что кооперируются с другими вооруженными группами и снова ввязываются в конфликт.

Иностранные наемники включают как отдельных людей на контракте с конкретными боевыми формированиями, так и банды наемников. Среди первых — бывшие российские офицеры, служащие по контракту в новых постсоветских армиях, или британские и французские солдаты, ставшие ненужными в результате сокращений после холодной войны; раньше они обучали, консультировали и даже командовали вооруженными группами во время войн в Боснии и Хорватии и занимаются этим до сих пор в различных африканских странах.

Все заметнее становится феномен частных охранных компаний, комплектуемых зачастую отставными солдатами из Великобритании или США, которые работают как на правительство, так и на мультинациональные компании и часто связаны друг с другом. В 1990?е недоброй славой пользовались южноафриканская компания по предоставлению услуг наемников Executive Outcomes и ее партнер — британская компания Sandline International. Sandline International стала известна в результате скандала, касающегося продаж оружия в Сьерра-Леоне в начале 1998 года. Executive Outcomes получила известность в связи с крупным военным успехом по защите алмазных копей в Сьерра-Леоне и Анголе. В феврале 1997 года правительство Папуа — Новой Гвинеи наняло Sandline International, чтобы совершить военное нападение на сепаратистскую Революционную армию Бугенвиля и возобновить добычу на медном руднике Бугенвиля; Sandline International заключила на эту работу субконтракт с Executive Outcomes. Характерной чертой американских вторжений, особенно в Ираке и Афганистане, стали американские частные охранные компании вроде Blackwater (ныне — Xe). В число особенно известных имен входят MPRI (Military Professional Resources Inc.), к концу боснийской войны обучавшая хорватскую армию и теперь ставшая частью L?3 Communications, и DymCorps, которая, как правило, берет на себя выполнение полицейских обязанностей и которую недавно купила компания Veritas Capital.

Иностранных бойцов могут мотивировать не только деньги. Еще до начала Иракской войны во всех конфликтах, затрагивающих ислам, как правило, можно было найти моджахедов, ветеранов Афганской войны, финансируемых исламскими государствами, особенно Ираном и Саудовской Аравией. С момента объявления «Войны против терроризма» так называемые джихадисты присоединились к борьбе против Запада в Ираке, Афганистане, Сомали и Йемене, отмечено их участие и в других частях света, где происходили террористические инциденты.

Последняя категория — это регулярные иностранные войска, обычно действующие под эгидой международных организаций, главным образом ООН, но также и НАТО — в Боснии, Косове и Афганистане, Группа мониторинга Экономического сообщества стран Западной Африки — в Либерии, Африканского союза — в Дарфуре, ЕС — в ДРК, Ачехе, Чаде и на Балканах, Содружество независимых государств или ОБСЕ, которые обеспечивают статус разного рода российских операций по поддержанию мира.

Великобритания. США. Весь мир > Армия, полиция > globalaffairs.ru, 20 апреля 2015 > № 2911907 Мэри Калдор

Крушение миропорядка?

Куда повернет Россия

А.Г. Арбатов – академик РАН, глава Центра международной безопасности ИМЭМО РАН., член редакционного совета журнала «Россия в глобальной политике».

Резюме Москва не готова к полицентризму, поскольку еще не осознала его главного правила, которое хорошо понимали российские канцлеры XIX века. Частные компромиссы нужны, чтобы иметь более благоприятные отношения с другими центрами силы, чем у тех между собой.

В России и за рубежом широко распространилось ощущение, что украинский кризис подорвал систему международных отношений, которая строилась после окончания холодной войны и даже с более давних времен – после завершения Второй мировой войны в 1945 году. Это ощущение подкрепляется впечатляющими аналогиями.

Тогда яблоком раздора стал раздел послевоенной Европы между Советским Союзом и Соединенными Штатами, а теперь – борьба за влияние на постсоветском пространстве и в его самой большой после России стране – Украине. В те времена геополитический конфликт происходил под сенью непримиримого идеологического противостояния коммунизма и капитализма. После двадцати лет забвения идеологическая схизма как будто вновь вышла на передний план: между духовными ценностями российского консерватизма и западным либерализмом (который представляют в виде однополых браков, легализации наркотиков и проституции, меркантильного индивидуализма). Еще больше усиливают ассоциации небывалый подъем великодержавных настроений и ползучая (но от этого не менее безнравственная и пагубная) реабилитация сталинизма в России, а за океаном – безответственный курс экспорта американских канонов свободы и демократии в докапиталистические страны.

Трудно отделаться от впечатления, что в начале XXI века с его глобализацией и информационной революцией мир вдруг вернулся в первую половину XX века и даже в XIX столетие с их территориальными захватами и геополитическим соперничеством. Слов нет, разрушающийся ныне миропорядок был далеко не совершенным, и у России, как и у многих других государств, к нему накопилось немало претензий. Но отнюдь не ясно, возможно ли новое издание холодной войны, будет ли грядущее мироустройство лучше прежнего и в чем, собственно, была суть того, что ушло в прошлое.

Мир и порядок холодной войны?

Система международных отношений строится не на основе международно-правовых норм и институтов, а в зависимости от реального распределения и соотношения сил ведущих держав и их союзов, наличия у них общих интересов. Именно это определяет, насколько эффективны и реализуемы упомянутые нормы и механизмы. Самый наглядный пример дал период после окончания Второй мировой войны.

Миропорядок того времени был заложен в 1945 г. комплексом договоренностей держав-победительниц в Ялте, Потсдаме и Сан-Франциско. Тогда на пространствах рухнувших империй Германии, Италии и Японии были определены границы европейских стран и государств Дальнего Востока, создана ООН, решены другие послевоенные вопросы. Замысел состоял в том, что великие державы будут совместно поддерживать мир и сообща разрешать международные споры и конфликты на основе Устава ООН во имя предотвращения новой мировой войны. Но этот миропорядок так и не был реализован – он быстро разбился о противостояние СССР и США в Европе, а затем и по всему миру.

В освобожденной Советской армией Центральной и Восточной Европе Советский Союз за несколько лет установил социалистический строй и инициировал массовые репрессии, что вызвало возмущение Соединенных Штатов, которые, в свою очередь, помогли подавить коммунистическое движение в ряде стран Западной Европы. Затем зоны оккупации Германии превратились в два государства – ФРГ и ГДР. Потом была создана НАТО, а в ответ на принятие в нее ФРГ – Организация Варшавского договора. Со временем по обе стороны от внутригерманской границы были развернуты беспрецедентные для мирного времени контингенты вооруженных сил и тысячи единиц ядерного оружия.

Важнейшие европейские границы (между ГДР и Польшей по Одеру–Нейссе, между ФРГ и ГДР, как и граница Советского Союза вокруг балтийских стран) юридически не были признаны Западом – в первом случае до соглашений 1970 г., во втором – до 1973 г., а в третьем – никогда. Статус Западного Берлина служил источником опаснейших кризисов (1948, 1953, 1958 гг.), а один из них, в августе 1961 г. (когда советские и американские танки стояли друг против друга на прямой наводке), едва не привел к вооруженному конфликту СССР и США. Берлинский вопрос урегулирован лишь соглашениями от 1971 года. Холодная война парализовала Совет Безопасности ООН и превратила его в форум пропагандистской полемики, а не институт поддержания международного мира и безопасности.

Готовые к применению ядерные потенциалы породили страх перед лобовым столкновением в зоне прямого военного противостояния двух мощных альянсов, что на время заморозила конфликты и фактические границы в Европе. (Что сделало неизбежным их размораживание после окончания холодной войны.) Но на протяжении первой четверти века существования того миропорядка европейский континент постоянно трясло от напряженности и кризисов между двумя блоками, а Советский Союз к тому же периодически силой подавлял мирные и вооруженные восстания в социалистическом лагере (в 1953 г. в ГДР, в 1956-м в Венгрии, в 1968-м в Чехословакии).

Относительной стабилизации удалось достичь только двадцать с лишним лет спустя – в ходе первой временной разрядки напряженности между двумя ядерными сверхдержавами, зафиксированной Договором по ПРО и соглашением ОСВ-1 от 1972 года. На этой волне в 1975 г. в Хельсинки был подписан и Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕ), закрепивший нерушимость европейских границ и десять принципов мирного сосуществования государств на континенте (включая территориальную целостность, суверенитет, неприменение силы и право народов на самоопределение).

Однако вне Европы миропорядок холодной войны вплоть до ее окончания заключался в его отсутствии. Сорок лет мир жил в постоянном ужасе перед глобальной войной. Помимо берлинского кризиса 1961 г., великие державы как минимум трижды подходили к грани ядерного катаклизма: во время Суэцкого кризиса 1956 г., в ходе ближневосточной войны 1973 г. и во время Карибского кризиса в октябре 1962-го, когда эту черту едва не переступили. Компромисс был достигнут за пару дней до момента намеченного авиаудара США по кубинским базам советских ядерных ракет, часть которых была приведена в боеготовность для ответного удара, о чем не знали в Вашингтоне. Тогда человечество было спасено не только благодаря осторожности Кремля и Белого дома, но и просто по счастливому случаю.

Не было никакого совместного управления миром двумя сверхдержавами – просто ужас перед ядерной катастрофой заставлял стороны избегать прямого столкновения. Тем не менее, за этот период произошли десятки крупных региональных и локальных войн и конфликтов, унесших жизни более 20 млн человек. Военные потери самих Соединенных Штатов в те годы составили около 120 тыс. человек – столько же, сколько в Первой мировой войне. Зачастую конфликты разражались неожиданно и завершались непредсказуемо, в том числе поражением великих держав: война в Корее, две войны в Индокитае, пять войн на Ближнем Востоке, войны в Алжире, войны между Индией и Пакистаном, Ираном и Ираком, на Африканском Роге, в Конго, Нигерии, Анголе, Родезии, Афганистане, не говоря уже о бесчисленных внутренних переворотах и кровавых гражданских катаклизмах.

В глобальном соперничестве стороны совершенно произвольно нарушали международно-правовые нормы, включая территориальную целостность, суверенитет и права наций на самоопределение. Под идеологическими знаменами военная сила и подрывные операции применялись регулярно, цинично и массированно. Вне Европы границы государств постоянно менялись, силовым путем страны распадались и воссоединялись (Корея, Вьетнам, Ближний и Средний Восток, Пакистан, Африканский Рог и пр.). Почти в каждом конфликте США и СССР оказывались по разные стороны и предоставляли прямую военную помощь своим партнерам.

Все это сопровождалось беспрецедентной гонкой ядерных и обычных вооружений, противостоянием вооруженных сил сверхдержав и их союзников на всех континентах и во всех океанах, разработкой и испытанием космических вооружений. Это соперничество принесло всем огромные экономические издержки, но более всех подорвало советскую экономику. Лишь в 1968 г. был заключен Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), с конца 1960-х гг. начались серьезные переговоры по ядерным вооружениям, а затем о сокращении обычных вооруженных сил в Европе.

Мировая экономика была разделена на две системы: капиталистическую и социалистическую. В этих условиях было невозможно применять друг против друга какие-то экономические санкции, поскольку они присутствовали постоянно в виде жестких торговых и технических барьеров (как, например, КОКОМ). И только в 1970-е гг. началось избирательное экономическое взаимодействие в виде экспорта советских углеводородов в Западную Европу и скромного импорта оттуда промышленных товаров и технологий. Экономические кризисы на Западе вызывали радость на Востоке, а хозяйственные трудности СССР встречали удовлетворение Соединенных Штатов и их союзников. Впрочем, экономическая независимость (автаркия) и опора на оборонный комплекс как локомотив развития в конечном итоге закономерно загнали социалистическую экономику в хозяйственный и научно-технический ступор.

Сорокалетний период биполярной системы международных отношений и холодной войны наглядно продемонстрировал, что международное право и институты действуют лишь как исключение – в тех редких случаях, когда ведущие державы осознают общий интерес. А в остальном игра с нулевой суммой превращает эти нормы и организации не более чем в средства оправдания своих действий и форумы для пропагандистских баталий.

С конца 1990-х гг. в России присутствует ощущение растущей угрозы, и даже на официальном уровне была высказана мысль, что окончание холодной войны не укрепило, а ослабило национальную безопасность. Это не что иное, как политико-психологическая аберрация. Частично она объясняется тем, что когда самая страшная угроза – вероятность глобальной ядерной войны – отошла далеко на задний план, вопреки наивным надеждам начала 1990-х гг., всеобщей гармонии не наступило. Ужасы сорока лет холодной войны заставили всех забыть, насколько опасным был мир до нее (приведя, помимо всего прочего, к двум мировым войнам). Кроме того, ностальгия по былому лидирующему положению своей страны – как одной из двух глобальных сверхдержав –

побуждает многих в России, кто работал в годы холодной войны, и тем более тех, кто пришел в политику после нее, подменять реальность историческими мифами и сожалеть об утерянном «миропорядке», который на деле был балансированием на грани всеобщей гибели.

Новое мироустройство

Как всегда бывало в истории, фундаментальное изменение расстановки сил на мировой арене сопровождалось изменением миропорядка, как бы сомнительно ни было применение этого понятия к периоду холодной войны. Крушение советской империи, экономики, государства и идеологии означало конец биполярной системы международных отношений. Вместо этого США на протяжении 1990-х и в следующем десятилетии пытались реализовать идею однополюсного мира под своим руководством.

Нельзя не отметить, что благодаря окончанию холодной войны начала складываться глобальная система безопасности: за это время были заключены важнейшие соглашения по контролю над ядерными и обычными вооружениями, нераспространению и ликвидации оружия массового уничтожения. Резко активизировалась роль ООН в миротворческих операциях (в течение 1990-х гг. было предпринято 36 таких операций из 49 проведенных ООН в общей сложности до 2000 года). За два с лишним десятилетия число международных конфликтов и их разрушительные масштабы не увеличились, а значительно уменьшились по сравнению с любым из 20-летних периодов холодной войны.

Россия, Китай и другие бывшие социалистические страны, несмотря на различия политических систем, были интегрированы в единую мировую финансово-экономическую систему и институты, хотя оказывали на них недостаточное влияние. За пределами этой системы остались лишь несколько государств (как КНДР, Куба, Сомали). Кризис 2008 г. как бы от обратного продемонстрировал финансово-экономическое единство мира. Начавшись в Америке, он быстро охватил остальные страны, в том числе тяжело ударил по экономике России (вопреки ее первоначальным, по старой привычке, надеждам остаться «островом стабильности»).

Предпринимались попытки юридически оформить новую расстановку сил: через договор об объединении Германии между ФРГ, ГДР, СССР, США, Великобританией и Францией (1990 г.), создание ОБСЕ на месте СБСЕ (1995 г.), развитие положений Хельсинкского акта в Парижской хартии (1990 г.) и Основополагающем акте России–НАТО (1997 г.), активно обсуждалась реформа ООН. Был адаптирован Договор по сокращению обычных вооружений в Европе (АДОВСЕ – 1999 г.), велись переговоры о совместном развитии систем ПРО.

Однако эти попытки во многих случаях были неуспешны или остались незавершенными, как и строительство всей системы международной безопасности, прежде всего из-за глобальных претензий Соединенных Штатов. С начала 1990-х гг. у США был уникальный исторический шанс возглавить процесс созидания нового, многостороннего, согласованного с другими центрами силы миропорядка. Но они этот шанс бездарно упустили. Неожиданно ощутив себя «единственной мировой сверхдержавой» и пребывая во власти эйфории, Соединенные Штаты стали подменять международное право правом своей силы, легитимные решения Совета Безопасности ООН – директивами американского Совета Национальной Безопасности, а прерогативы ОБСЕ – действиями НАТО.

В результате под новый миропорядок были заложены мины замедленного действия: расширение Североатлантического альянса на восток, силовое расчленение Югославии и Сербии, незаконное вторжение в Ирак, пренебрежительное отношение к ООН, ОБСЕ, контролю над вооружениями (выход США из Договора по ПРО в 2002 г. и отказ от ратификации Договора 1996 г. о запрещении ядерных испытаний). К России относились как к проигравшей державе, хотя именно она покончила с советской империей и холодной войной.

Первое двадцатилетие после биполярности убедительно показало, что и однополярный мир не приносит стабильности и безопасности. Как внутри стран, так и в международных отношениях монополизм неизбежно ведет к правовому нигилизму, произволу, стагнации и в конечном итоге – к поражениям.

Растущее противодействие «американскому порядку» стали оказывать Китай, Россия, а также новые межгосударственные организации: ШОС, БРИКС, региональные государства (Иран, Пакистан, Венесуэла, Боливия) и даже некоторые союзники Вашингтона (ФРГ, Франция, Испания). Помимо наращивания военного потенциала и соперничества в мировой торговле оружием Россия начала открыто противодействовать США в отдельных военно-технических сферах (развитии систем преодоления ПРО). В августе 2008 г. впервые за многие годы Москва применила военную силу за рубежом – на Южном Кавказе.

В российском публичном дискурсе «империализм» ныне утратил прежний негативный флер и все чаще используется с героическим пафосом. Исключительно позитивный смысл придается ядерному оружию и концепции ядерного сдерживания (и негативный – сокращению ядерных вооружений), поиску военных баз за рубежом, соперничеству в торговле оружием, воспевается политика наращивания и демонстрации военной силы, обосновывается отказ от договоров по контролю над вооружениями – все то, что раньше ставилось в вину «мировому империализму».

Китай, в свою очередь, приступил к последовательному наращиванию и модернизации ядерных и обычных вооружений, развернул программы преодоления ПРО США и соревнования с их высокоточными неядерными системами. КНР бросила вызов соседним странам и американскому военному доминированию в акваториях к западу и югу от своих берегов, заявила права на доступ к природным ресурсам Азии и Африки и на контроль над морскими коммуникациями их доставки в Индийском и Тихом океанах.

Однополярный «порядок» подорван фактическим поражением Вашингтона в иракской и афганской оккупационных войнах, а также глобальным финансово-экономическим кризисом 2008 года. Он закончился растущей интенсивностью военно-политического соперничества Соединенных Штатов с Китаем в Азиатско-Тихоокеанском регионе и жестким противостоянием США с Россией вокруг украинского кризиса.

Украинский момент истины

С точки зрения реальной политики при всем драматизме гуманитарной стороны кризиса и насилия на юго-востоке Украины суть происходящего проста: США и Евросоюз тянут Украину к себе, а Россия ее не пускает, стремясь оставить страну (или хотя бы ее части) в орбите своего влияния. Впрочем, теория реальной политики дает далеко не полную картину событий, поскольку не учитывает социально-экономическое и внутриполитическое измерение происходящего.

Большинство украинского общества выступает за демократические реформы и интеграцию с Западом, видя в этом перспективу выхода из многолетнего социально-экономического застоя и нищеты, преодоления коррупции, смены неэффективной системы власти. Проживающее на юго-востоке значительное меньшинство (составляющее до 10–15% всего населения) настроено против курса на Запад и за сохранение традиционных связей с Россией. Решения президента Виктора Януковича подписать, а затем отменить соглашение об ассоциации с ЕС резко обострили внутриполитический раскол: последовали Евромайдан и его расстрел, насильственное свержение законной власти, отделение Крыма и гражданская война на юго-востоке.

Хотя Вашингтон сейчас огульно обвиняет во всех бедах Москву, она имеет лишь косвенное отношение к интернационализации кризиса до крымских событий. В 2012–2013 гг. массовые протестные движения в России были восприняты ее новым правящим классом как инспирированная Западом попытка «цветной революции». Судя по всему, из этого сделали вывод об опасности дальнейшего сближения с США и Евросоюзом. Потому был отменен курс на «европейский выбор России», который многократно официально провозглашался в 1990-е гг. и в первый период правления Путина, начиная с Петербургского саммита Россия–ЕС в мае 2003 г. и вплоть до 2007 года. На смену «европейскому выбору» пришла официальная доктрина «евразийства».

Вовне она предполагает первоочередную интеграцию России в Таможенном и Евразийском союзе с постсоветскими республиками: прежде всего Белоруссией, Казахстаном и другими, которые пожелают присоединиться. А вместо получения инвестиций и передовых технологий Запада (на которые была рассчитана концепция «партнерства ради модернизации» президента Дмитрия Медведева) взят курс на реиндустриализацию экономики с опорой на оборонно-промышленный комплекс, получивший финансирование в 23 трлн рублей до 2020 года. Этот поворот сопровождался небывалой со времен холодной войны кампанией о военной угрозе Запада. Именно на фоне отмеченной смены российской ориентации намерение Киева подписать соглашение с ЕС было воспринято в Москве как серьезная угроза ее «евразийским» интересам. Ведь ранее заявки президентов Кравчука, Кучмы, Ющенко на членство в НАТО и Евросоюзе не вызывали жесткой реакции России.

Консервация сложившегося в России за последние двадцать лет государственного строя, отказ от существенных экономических и политических реформ получили доктринальное обоснование в философии консерватизма, возврата к традиционным духовным ценностям и государственно-политическим канонам. Что бы ни думали об этом в Кремле, легионы активистов в политическом классе и СМИ открыто призывают возродить великодержавно-православную Россию (не преминув использовать и сталинский опыт), присоединить Абхазию и Южную Осетию, после Крыма занять населенные соотечественниками юг и юго-восток Украины (Новороссию), Приднестровье, при случае – Северный Казахстан и части Балтии (ведущий идеолог такой философии Александр Проханов назвал это «империей обрубков».)

Вашингтон и его союзники по НАТО (кроме Польши и стран Балтии) в течение ряда лет не отвечали на новые веяния в российской политике. Однако после присоединения к России Крыма и начала войны на юго-востоке Украины их реакция была вдвойне жесткой, особенно со стороны администрации президента Обамы, которого консервативная оппозиция изначально обвиняла в излишнем либерализме и мягкотелости по отношению к Москве. Трагедия с малазийским лайнером в июле 2014 г. придала кризису небывалую эмоциональную остроту глобального масштаба, хотя причины катастрофы до сих пор не выяснены.

При всех огромных сложностях ситуации варианты решения по существу тоже просты, и определяться они будут не только на переговорах Киева и юго-востока, а в Москве, Брюсселе и Вашингтоне. Или Россия и Запад договорятся о каком-то взаимоприемлемом будущем статусе Украины и характере ее отношений с ЕС и Россией при сохранении нынешней территориальной целостности, или страна будет разорвана на части с тяжелейшими социальными и политическими последствиями для Европы и всего мира.

Что дальше?

На смену несостоявшемуся однополюсному миру идет полицентричный миропорядок, который опирается на несколько основных центров силы. Однако, в отличие от «концерта наций» (Священного союза) XIX века, нынешние центры силы не равновелики и имеют различное общественное устройство, которое во многих аспектах еще не устоялось. Соединенные Штаты, хотя их удельный вес постепенно снижается, остаются ведущим глобальным центром в экономическом (около 20% мирового ВВП), политическом и военном отношениях. По всем параметрам их стремительно догоняет Китай (13% мирового ВВП). Евросоюз (19% мирового ВВП) и Япония (6%) могут претендовать на такую роль в экономическом плане, но в политическом и военном аспектах зависят от США и интегрированы в американские альянсы вместе с рядом региональных государств (Турция, Израиль, Южная Корея, Австралия).

Россия строит свой центр силы вместе с некоторыми постсоветскими странами. Однако, имея глобальный ядерный и политический статус, укрепляя региональные силы общего назначения, она все еще не соответствует финансово-экономическим стандартам мирового центра ввиду относительно скромного объема ВВП (3% от мирового) и еще более – из-за экспортно-сырьевого характера экономики и внешней торговли.

Индия – ведущий региональный центр (5% мирового ВВП), как и некоторые другие страны (Бразилия, ЮАР, группа АСЕАН, в перспективе – Иран). Но между Россией, Китаем, Индией, Бразилией нет и не предвидится военно-политического союза, а по отдельности они заметно уступают военно-политическому и строящемуся экономическому альянсу США, Евросоюза, Японии и Южной Кореи.

В последнее десятилетие в полицентричном мире вновь наметились линии коллективного размежевания. Одна проходит между Россией и НАТО/ЕС по поводу расширения этих альянсов на восток, программы ЕвроПРО и особенно остро в последние месяцы – в связи с кризисом на Украине. Другая линия напряженности обозначилась между Пекином и Вашингтоном в борьбе за военно-политическое доминирование в западной части Азиатско-Тихоокеанского региона, контроль над природными ресурсами и путями их транспортировки, а также по финансово-экономическим вопросам.

Объективно по закону полицентричного мира это подталкивает Россию и Китай к более тесному партнерству, стимулирует курс СНГ/ОДКБ/ШОС/БРИКС к созданию экономического и политического противовеса Западу (США/НАТО/Израиль/Япония, Южная Корея/Австралия). Впрочем, эти тенденции едва ли выльются в новую четкую биполярность, сравнимую с эпохой холодной войны. Экономические связи с Западом основных членов ШОС/БРИКС и их зависимость от него в получении инвестиций и новейших технологий намного шире, чем существует у них между собой. (Например, объем торговли России и Китая в пять раз меньше торговли России и Евросоюза и в 10 раз меньше, чем у Китая с США, ЕС и Японией). Внутри СНГ/ОДКБ/ШОС/БРИКС есть более глубокие противоречия, чем между государствами этих сообществ и Западом (Россия и Украина, Индия и Китай, Армения и Азербайджан, Казахстан и Узбекистан, Узбекистан и Таджикистан). Также немало разногласий между Соединенными Штатами и европейскими странами по многим экономическим и политическим темам, особенно в части отношений с Россией.

Кризис вокруг Украины пока не разрешил противоречие между тенденциями к полицентричности и новой биполярности. Скорее он наглядно продемонстрировал специфику складывающейся асимметричной и весьма размытой полицентричности. Как показало голосование в ООН по крымскому референдуму, Россию однозначно поддержали 10 государств, США – 99 (включая все государства НАТО и ЕС), но при этом 82 страны (40% членов ООН) предпочли остаться вне конфронтации и не портить отношения с Москвой и Вашингтоном. Ни одно из государств ШОС/БРИКС не встало на сторону России, а из стран СНГ и ОДКБ лишь Белоруссия и Армения недвусмысленно поддержали Москву, причем президент первой вскоре поехал в Киев и призвал к возвращению Украине Крыма в каком-то неопределенном будущем. Три страны СНГ, помимо вышедшей из него Грузии, выступили против России (Азербайджан, Молдавия и Украина), Москву не поддержали и такие традиционные партнеры, как Сербия, Иран, Монголия, Вьетнам. Вместе с тем в лагере США тоже нет единства, к ним не присоединились Израиль, Пакистан, Ирак, Парагвай, Уругвай. Еще больший разлад в НАТО и Евросоюзе проявился по вопросу о санкциях и новой политике сдерживания России.

Исключительно важно и то, что все эти государства и группировки интегрированы в единую мировую финансово-экономическую систему. С одной стороны, это позволило Западу принять против России ощутимые, особенно в долгосрочном плане, экономические санкции. Но с другой – применение еще более жестких широких «секторальных» санкций по той же причине грозит нанести большой ущерб их инициаторам и потому не находит единой поддержки среди союзников Соединенных Штатов, да и в кругах американского бизнеса. Ответные санкции России против продовольственного импорта затронули экономику стран Запада, но могут еще больнее ударить по российскому потребителю, несмотря на обещания найти новых поставщиков и развить собственное производство (чего не удалось СССР за 70 лет и России за следующие четверть века).

Общий экономический базис, в отличие от периода холодной войны, по идее должен служить служит мощным стабилизирующим фактором. Однако опыт последнего времени продемонстрировал огромное обратное влияние политики: обострение отношений России и Запада разваливает их экономическое сотрудничество и глобальную систему безопасности.

Если Украина будет разорвана и по какой-то внутриукраинской границе пройдет новая линия конфронтации между Россией и Западом, то между ними надолго возродятся многие элементы отношений холодной войны. Авторитетный американский политолог Роберт Легволд подчеркивал: «Хотя новая холодная война будет основательно отличаться от первоначальной, она будет крайне разрушительна. В отличие от прежней, новая не охватит всю глобальную систему. Мир более не биполярен, крупные регионы и ключевые игроки, как Китай и Индия, будут избегать вовлечения… И все же новая холодная война скажется на всех сколько-нибудь важных аспектах международной системы». Среди вопросов, по которым будет прервано сотрудничество, Легволд выделяет согласование параметров систем ЕвроПРО, разработку энергетических ресурсов Арктики, реформу ООН, МВФ и ОБСЕ, урегулирование локальных конфликтов на постсоветском пространстве и вне его. К этому списку можно добавить взаимодействие в борьбе с международным терроризмом и оборотом наркотиков, противоборство с исламским экстремизмом – главной общей угрозой глобального и трансграничного характера для России и Запада, о которой напомнило наступление исламистов в Ираке.

В таких условиях неизбежно ускорение гонки вооружений, особенно в сферах высоких технологий: информационно-управляющие системы, высокоточные неядерные оборонительные и наступательные вооружения, ракетно-планирующие и, возможно, частично-орбитальные средства. Однако это соревнование едва ли сравнится с масштабом и темпами гонки ядерных и обычных вооружений времен холодной войны, прежде всего по причине ограниченности экономических ресурсов ведущих держав и союзов. Даже в условиях беспрецедентно острого украинского кризиса США продолжают сокращать военный бюджет и не могут заставить союзников по НАТО увеличить военные расходы. Тем более ограниченны экономические и научно-технические возможности России, а издержки гонки вооружений будут для нее относительно выше. Вместе с тем в такой обстановке практически неизбежен тупик на переговорах по контролю над вооружениями и весьма вероятен распад существующей системы ограничения и нераспространения вооружений (прежде всего Договор РСМД от 1987 г., возможно – новый Договор СНВ от 2010 г. и даже ДНЯО).

Если к этому добавится кризис между КНР и США с их союзниками на Тихом океане, то Китай сдвинется ближе к России. Однако Пекин не будет склонен к жертвам ради российских интересов, но постарается всемерно использовать ее ресурсы для соперничества с противниками в Азии и на Тихом океане (китайцы называют Россию своим «ресурсным тылом», вероятно, думая, что это ей льстит). Впрочем, Китай едва ли пойдет теперь на обострение с Вашингтоном: напряженность отношений России и Запада ставит его в самое выигрышное положение в полицентричном мире. Как ни парадоксально, именно Китай занял сейчас позицию балансира между Западом и Востоком (в лице России), к чему всегда стремилась Москва.

Российские внешнеполитические практики и теоретики двадцать лет отстаивали концепцию полицентричного мира в качестве альтернативы американской монополярности. Но на деле Москва оказалась не готова к такой системе отношений, поскольку еще не осознала ее главного правила, которое хорошо понимали российские канцлеры XIX века Карл Нессельроде и Александр Горчаков. А именно: нужно идти на частные компромиссы с другими державами, чтобы иметь более благоприятные отношения с остальными центрами силы, чем у тех между собой. Тогда они будут больше заинтересованы в сотрудничестве с Россией, и можно получать уступки от всех, выигрывая по сумме реализованных интересов.

Между тем ныне отношения России с Соединенными Штатами и Евросоюзом хуже, чем у них с Китаем и тем более между собой. Это чревато для Москвы большими проблемами в обозримой перспективе. В отношениях с США и их союзниками в Европе и на Тихом океане надолго вбит клин. Над Сибирью и Дальним Востоком нависает гигантский Китай, дружить с которым можно лишь на его условиях. С юга к России примыкают неустойчивые авторитарные государства, которым угрожает исламский экстремизм. В европейской части соседи представлены, мягко выражаясь, не вполне дружественными странами в лице Азербайджана, Грузии, Украины, Молдавии, Польши, Балтии и не очень предсказуемыми партнерами (Белоруссия). Конечно, несмотря на новую американскую политику сдерживания, России не грозит международная изоляция или военная агрессия. Но Советскому Союзу в 1991 г. это тоже не угрожало, причем он был намного больше, сильнее в экономическом и военном отношениях, имел защищенные границы и не так зависел от мировых цен на нефть и газ.

Если по вопросу о будущем Украины между Россией и Западом будет достигнут компромисс, разумеется, приемлемый для Киева и юго-востока страны, то возврат к сотрудничеству не произойдет быстро. Однако со временем противостояние будет преодолено и возобладает процесс формирования полицентричного мира. Он может стать основой нового, более сбалансированного и устойчивого, пусть намного более сложного и динамичного миропорядка. Он призван заниматься проблемами XXI века, а не возвращаться к политике прошлого столетия и более ранних времен: свержению неугодных режимов, вооруженному навязыванию другим народам своих ценностей и порядков, геополитическому соперничеству и силовой перекройке границ для исправления исторических несправедливостей.

Только на новой базе станет возможным существенное повышение роли и эффективности международных норм, организаций и наднациональных институтов. Фундаментальная общность интересов многополярного мира диктует большую солидарность и сдержанность в выборе инструментов достижения интересов, чем страх перед ядерной катастрофой в прошлом веке. Этого требуют новые проблемы безопасности – распространение оружия массового уничтожения, подъем исламского экстремизма, рост международного терроризма. К тому же подталкивают обостряющиеся климатические, экологические проблемы, дефицит энергоресурсов, пресной воды, продовольствия, демографический взрыв, неуправляемая миграция и угроза глобальных эпидемий.

Курс Евросоюза, Индии, Японии предсказуем в весьма узком диапазоне вариантов. Решающую роль в формировании будущего мироустройства будет играть выбор политического курса Соединенными Штатами, Китаем и Россией. США придется, не впадая в неоизоляционизм, приспосабливаться к реалиям полицентричного и взаимозависимого мира, в котором силовой произвол подобен бросанию камней в стеклянном доме. Как самый сильный участник такого мироустройства они могут играть очень важную роль, действуя в рамках международного права и легитимных институтов. Но любые претензии на гегемонию и «право силы» встретят саботаж союзников и отпор других глобальных и региональных держав. Китаю следует избежать соблазна наращивания вооружений, проведения силовой политики и выдвижения геополитических претензий для обеспечения своих растущих ресурсных потребностей – это может сплотить против него соседние страны на западе, юге и востоке под руководством США. Растущая стремительно экономическая мощь КНР предполагает адекватное повышение глобального экономического и политического влияния страны, но это должно осуществляться только мирным путем, на основе взаимоприемлемых договоренностей с другими странами.

Что касается России, то, лишь перейдя от экспортно-сырьевой к высокотехнологичной экономике, она способна стать полновесным глобальным центром силы. Это предполагает энергичные усилия по выходу из наметившегося экономического и политического застоя, грозящего перейти в упадок. Но он невозможен на путях великодержавной риторики, самолюбования на основе метафизических духовных традиций, экономической автаркии и наращивания военного потенциала сверх пределов разумной достаточности. Все это скорее усугубит проблемы России, даже если и вызовет на время патриотический отклик общества. Для реального экономического прорыва прежде всего нужны политические и институциональные реформы демократического характера: реальное разделение и регулярная сменяемость властей, честные выборы, четкое отчуждение чиновников и депутатов от бизнеса, активное гражданское общество, независимые СМИ и многое другое. Никаким иным способом в России не появятся крупные инвестиции и высокие технологии – они не будут генерироваться из внутренних источников, не придут с Запада и не будут присланы из Китая, который сам является получателем этих активов от стран инновационной экономики.

Пожалуй, мало кто из критиков нынешней философии и политики «евразийства», консерватизма и национал-романтизма смог бы более ясно и убедительно выразить идею европейского выбора, чем сам Владимир Путин. Несколько лет назад (в 2007 г.) он писал: «Этот выбор во многом был задан национальной историей России. По духу, культуре наша страна является неотъемлемой частью европейской цивилизации… Сегодня, выстраивая суверенное демократическое государство, мы в полной мере разделяем те базовые ценности и принципы, которые составляют мироощущение большинства европейцев… Мы рассматриваем европейскую интеграцию как объективный процесс, являющийся составной частью нарождающегося миропорядка… Развитие многоплановых связей с ЕС – это принципиальный выбор России».

Согласно этой идеологии, которая является фундаментом общественной жизни и менталитета, Россия должна вернуться на европейский путь, который не следует путать с торговыми потоками и маршрутами трубопроводов. Вектор развития вовсе не обязательно предполагает интеграцию России в Евросоюз или Евроатлантическую зону свободной торговли и инвестиций. Вполне вероятно сохранение России (основываясь на экономике высоких технологий) вместе с рядом постсоветских республик как самостоятельного центра силы в тесном сотрудничестве с США, ЕС, Китаем, Японией, Индией. Европейский путь – это прежде всего преобразование российской экономической и политической системы на основе передовых европейских норм и институтов, разумеется, сообразуясь с российскими потребностями и национальными традициями.

Россия. США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 3 сентября 2014 > № 1209584 Алексей Арбатов

Размышления об общности

Чем похожи Россия и США

Резюме У американцев и россиян есть особое общее чувство – ощущение пространства и природного разнообразия, свойственное большим странам, о котором более 200 лет назад писал Алексис де Токвиль. Даже в период эскалации холодной войны явственно ощущалось уважение к достижениям друг друга.

Статья представляет собой сокращенную версию работы «Common Interests of the United States and Russia: A Reflection», опубликованной в журнале American Foreign Policy Interests, № 2, 2013.

Пресса в Соединенных Штатах и России склонна педалировать разногласия между двумя державами. Однако есть сущностные моменты, которые сближают две страны. В список можно включить следующее: 1) общие европейские корни; 2) принятие, несмотря на критику, «американского образа жизни»; 3) глубокое взаимное уважение сторон независимо от возникающих конфликтов интересов; 4) желание ограничить распространение ядерного оружия; 5) решимость остановить рост исламского фундаментализма; 6) понимание необходимости не допустить превращения экономической экспансии Китая в геополитическое преимущество в ущерб России или США; 7) стремление сохранить политическую и экономическую стабильность в Европе; 8) миграционные проблемы и, наконец, 9) мультиэтническая природа общества в обеих странах.

Европейские корни

Споры о роли и значимости европейских корней характерны и для американского, и для российского общества. Соединенные Штаты основаны эмигрантами из Европы, которые перенесли на новый континент европейский образ жизни, хотя при этом стремились положить конец так называемым «несправедливостям старого мира» – от ущемления свободы вероисповедания до классовых привилегий. Россия также была форпостом европейской цивилизации, однако исполнение этой роли ограничивалось отчуждением между византийской православной церковью и Римом, различием исторического пути – Россия не прошла этапы Возрождения и Просвещения, разъединяющим фактором служила также русская тенденция рассматривать абсолютизм как способ избежать хаоса. Все это привело к тому, что между авторитарной православной Россией и тем, что в России принято называть «Западом», возникло расхождение.

Однако Европа оставалась эталоном и для США, и для России. Америка усвоила английский язык, английские правовые и административные нормы, переняла европейскую систему образования, моду и социальные отношения. В России европейским образом жизни восхищались по крайней мере с середины прошлого тысячелетия. Иностранные языки становились модными среди российской элиты как проводники европейской цивилизации. В XVII веке это был польский, при Петре I – немецкий, с начала XIX века – французский и, наконец, в XX столетии – английский. Столкновение прозападных и антизападных тенденций в России имеет давнюю историю, которая началась задолго до появления в XIX веке терминов «западники» и «славянофилы». Иван Грозный и Николай I были приверженцами исконных традиций, а Петр I, Екатерина II и Александр I, напротив, ориентировались на западные.

Два случая американского вмешательства в дела Европы (Первая и Вторая мировые войны) были обусловлены прочными связями со старым континентом, хотя изоляционистские тенденции возникли на основе идеи о том, что Соединенные Штаты уже ничего не объединяет со Старым Светом.

Сегодня в России и США заметна тенденция отрицать особые связи с Европой. Владимир Путин не раз говорил, что Россия – часть Европы и потому претендует на полноправное партнерство в европейских делах, но в последнее время он склоняется к славянофильским по существу идеям о российской исключительности, обусловленной религией и имперским прошлым. В послании Федеральному собранию 2012 г. Путин подчеркнул, что в XXI веке «вектор развития России направлен на Восток», и цитировал Александра Солженицына и Льва Гумилева – двух сторонников особого пути.

В Соединенных Штатах налицо мощная тенденция, в соответствии с которой будущее страны видится сквозь призму Тихоокеанского региона, а не Атлантического – дескать, люди европейского происхождения скоро станут меньшинством и их влияние уменьшится, и, соответственно, ослабеют связи с Европой.

В России эти настроения в значительной степени обусловлены политической целесообразностью и общей привлекательностью националистических идей. В США другие мотивы – торжество «политкорректности» требует подчеркнутого внимания к согражданам неевропейского происхождения.

Россия и Соединенные Штаты испытывают схожие трудности в определении значимости европейского влияния на свои страны в прошлом и настоящем. Очевидно одно: независимо от того, что говорят или пишут сегодня, «новый мировой порядок» без евроцентричного прошлого, за который выступают развивающиеся нации, на самом деле неприемлем ни для Москвы, ни для Вашингтона.

Американский образ жизни

Привлекательность внешних проявлений американского образа жизни в некоторой степени сближает американский и российский взгляд на мир. Западная демократия, верховенство закона, уважение прав граждан привлекают российских либеральных интеллектуалов, однако для большинства россиян главной целью является именно американское общество потребления во всех его аспектах, некоторые из которых оспариваются даже самими американцами. И с этим Кремль в постсоветский период никогда не осмеливался бороться. Возможность обогащаться, покупать, потреблять, инвестировать, ездить за границу, иметь частную собственность и передавать ее своим детям – все это долго отрицалось советским режимом, а сегодня считается ключевыми элементами свободы и главным ее мерилом. Сам Путин признает, что после советского периода граждане России прошли через этап восстановления значимости своих частных интересов. Российское общество полностью приняло американскую идею «свободы выбора», но россияне, как и многие американцы, ограничивают ее «потребительской свободой», не уделяя особого внимания политическим аспектам.

То, что обычно называют американским образом жизни, – это современный способ существования в любой индустриально развитой стране. Поскольку многие его компоненты появились именно в США, слова «современный» и «американский» стали синонимами, когда речь идет о джинсах, кроссовках, фастфуде, смартфонах и веб-браузерах, поп-культуре и т.д.

Взаимное уважение

Что касается имиджа своей державы, который сложился у граждан двух государств, – сходства очевидны. И в России, и в Соединенных Штатах люди привыкли воспринимать свою родину как целый континент, а не просто страну. Вот как поется в двух песнях, советской и американской: «От Москвы до самых до окраин, с южных гор до северных морей...» и «От гор до прерий, от моря до моря…». Это пример подлинного параллелизма национальных мировоззрений. У американцев и россиян есть особое общее чувство – ощущение пространства и природного разнообразия, свойственное большим странам, о котором более 200 лет назад писал Алексис де Токвиль. Даже в период эскалации холодной войны явственно ощущалось уважение к достижениям друг друга. В США высоко оценивали не только воинскую доблесть и научные достижения России, но и театр, музыку, литературу, образование и т.д. А в России, независимо от того, что выдавала пропагандистская машина, «догнать и перегнать» предлагалось именно Америку. Хотя в тот период уровень жизни в России был ниже, чем в странах Варшавского договора.

Оружие массового уничтожения

Среди национальных интересов, которые объединяют США и Россию, особое место занимает стремление ограничить распространение ядерного оружия. Обе державы накопили его более чем достаточно и не склонны открывать другим государствам доступ к нему. Российско-американское сотрудничество в этой сфере было особенно продуктивным в постсоветский период, когда бывшие республики Союза ССР, на территории которых осталось ядерное оружие (в первую очередь Украина и Казахстан), согласились передать свои арсеналы Российской Федерации. Вашингтон поддержал такой шаг дипломатически и финансово, а дальнейший процесс сокращения ядерного оружия занял годы. Владимир Путин отказался от сотрудничества с США в этой сфере только в 2012 году.

В ситуации с Ираном Россия играет двойственную роль: она поставляет Тегерану оборудование и материалы для развития атомной энергетики, но ее тревожит перспектива обретения им ядерного оружия. Это опасная игра, так как одно может стать следствием другого. В остальном Москва активно сотрудничает с Вашингтонам в вопросах нераспространения, в частности, пытаясь остановить трафик ядерных и других материалов для производства оружия массового поражения. Россия действительно обеспокоена тем, что смертоносное средство попадет в руки террористов, в частности тех, кто заинтересован в дестабилизации Центральной Азии, – и Соединенные Штаты разделяют эту озабоченность.

Исламский фундаментализм

Общее для США и России стремление остановить распространение исламского фундаментализма стоит рассматривать на примере сотрудничества по Северной распределительной сети – маршруту снабжения американских войск в Афганистане через Россию и Центральную Азию. До сих пор Москву не слишком тревожило присутствие американских баз и транспортировка военных грузов через российскую территорию. Но ее беспокоит перспектива сохранения американских объектов в Центральной Азии после вывода войск из Афганистана.

Неопределенность ситуации, которая сложится после 2014 г., создала проблемы для всех заинтересованных сторон. Многие страны, в том числе те, кто высказывал недовольство по поводу присутствия Соединенных Штатов, сегодня озабочены уходом американцев и заявляют что-то вроде «вы заварили эту кашу, а теперь нас здесь бросаете». Россия и все центральноазиатские республики предпочли бы, чтобы США остались. Иран не желает допустить победы «Талибана» и, скорее всего, будет стараться сохранить режим Хамида Карзая. Только Пакистан может выиграть в случае вывода американских войск, хотя и это сомнительно, потому что, если в Афганистане возникнет хаос, он распространится во всех направлениях, не только на север. Беспокоит, что у Вашингтона, по-видимому, нет разработанной политики в отношении Центральной Азии на период после вывода войск, и Соединенные Штаты будут действовать по ситуации. Москва, в свою очередь, хотя и разделяет американскую тревогу, не может удержаться от злорадства, так как США, как и Советский Союз, не преуспели в попытках навязать афганцам то, что им совершенно безразлично (будь то коммунизм или демократия).

Экономическая экспансия Китая

Феноменальный рост китайской экономики и, как следствие, увеличение влияния и значимости КНР явлются предметом беспокойства и России, и США. Обе страны прекрасно осознают возможные вызовы и не хотят столкнуться с ними лицом к лицу, так как с Китаем их многое связывает. Кроме того, ни Соединенные Штаты, ни Россия не хотели бы втянуть Пекин в противостояние. В Вашингтоне понимают, что растущий торговый дефицит с КНР неприемлем, а бесконечное заимствование у него опасно, в то время как доступ на китайские рынки остается ограниченным. Более того, политика Пекина в Южно-Китайском море становится все более напористой, а позиция на международной арене – менее дружественной. В свою очередь, в Москве отдают себе отчет в том, что коммерческая деятельность Китая в пяти центральноазиатских республиках оттесняет Россию на второй план. То же касается региональных организаций, например, Шанхайской организации сотрудничества, где Китай уже играет ведущую роль. Кроме того, китайские мигранты (легальные и нелегальные) все более активно присутствуют в экономике Сибири. Идея о том, что небольшому российскому населению на Дальнем Востоке противостоит в десять раз большее число китайцев через границу, пугает не только демографов.

Официальная Москва игнорирует эти проблемы, говоря только о сотрудничестве с КНР (включая общую позицию по Ирану и Сирии в ООН) и взаимовыгодной торговле (российские энергоресурсы и сырье в обмен на китайские потребительские товары). Но часто повторяемые уверения, что экономическое продвижение Пекина не вызывает беспокойства и в российско-китайских отношениях все замечательно, производят противоположное впечатление – ощущается озабоченность по поводу китайской экспансии. У США похожая ситуация складывается в Тихоокеанском бассейне, но проблема обсуждается более открыто. Продажа оружия соседям Китая и усилия по укреплению региональных альянсов откровенно признаются, так же как и пока безуспешные попытки сократить торговый дефицит, уменьшив объем заимствований у Китая. Что касается российско-американского сотрудничества по китайской проблематике, то в будущем оно неизбежно, особенно если Пекин не начнет учитывать интересы других сторон.Стабильность в Европе

Москва и Вашингтон заинтересованы в стабильности и благополучии Европы. Евросоюз – ключевой деловой партнер и для России, и для США и самый близкий по культуре регион для обеих держав (какие бы заявления ни делались). Старый Свет остается крупнейшей экономической силой в мире. Лондон – по-прежнему влиятельнейший финансовый центр, немецкая тяжелая промышленность производит товары, которые покупают во всем мире, французская мода и косметика являются символами роскоши, а гастрономия остается непревзойденной. Подтверждением этого служат расходы российского олигарха или состоятельного американца. Правительства в Москве и Вашингтоне не просто заинтересованы в мире и процветании Европы, они готовы активно этому содействовать. В конце концов, обе страны не раз приходили на помощь Европе в прошлом. Известна роль, которую сыграла Россия в XIII веке, остановив орды монголо-татар и защитив остальную Европу. В современный период Россия объединялась с Великобританией и объявляла войну тем, кто хотел завоевать европейский континент, будь то Франция при Наполеоне или Германия в Первой и Второй мировых войнах. Со своей стороны, Соединенные Штаты после ослабления Британской империи взяли на себя роль стража морей и пришли на помощь в мировых войнах.

Самым тяжелым периодом российско-американских отношений была холодная война, которая длилась 45 лет. В этот период Вашингтон и Москва избегали прямых вооруженных конфликтов в Европе, но вели борьбу друг с другом в Азии и Африке, используя третьи страны. Во время Карибского кризиса Никита Хрущев ясно дал понять Фиделю Кастро, что СССР не будет ввязываться в войну с США. Вооруженные конфликты шли в Анголе, Конго, Корее, Вьетнаме и других странах во имя социализма – с советской стороны, во имя сдерживания советской экспансии – с американской. Во время блокады Берлина стрельбы не было, Соединенные Штаты не вмешивались в события в Будапеште и Праге. Правительства обеих стран не были готовы к прямой конфронтации и не хотели подрывать статус-кво в Европе. Стороны уважали существующие конфигурации сфер влияния, а послевоенные границы в Европе были подтверждены Хельсинкскими соглашениями в 1975 году. Только распад СССР, который привел к радикальному изменению баланса сил, позволил государствам Центральной и Восточной Европы перейти на другую сторону – из умершего Варшавского блока в НАТО. Но сейчас, когда Россия восстановилась, она не настроена нести дальнейшие потери (пример – российско-грузинский конфликт 2008 года).

Ситуация не особенно изменилась сегодня, кнопка «перезагрузки» между Москвой и Вашингтоном пока не работает так, чтобы все были довольны, а Евросоюз в целом не испытывает особых трудностей в отношениях с Россией и США. Внутри ЕС Берлин, Париж и Рим поддерживают тесные связи с Москвой, в то время как у Лондона прочные трансатлантические отношения. Поведение бывших стран Варшавского блока и государств Балтии, которые покинули сферу российского влияния более 20 лет назад, все еще вызывает обиду (хотя и все меньше с каждым годом).

Все трения между Америкой и Европой имеют краткосрочный и ограниченный характер. Еще до войны в Ираке, во время горячих споров с Францией в ООН по поводу наличия у Саддама Хусейна ядерных материалов, постпред Франции в ООН назвал разногласия «спором друзей», а недовольство позицией Парижа в США выразилось в появлении «картофеля свободы», который на короткое время заменил «французский» картофель (French fries) в американских фастфудах.

Миграционные проблемы

Сходство российской и американской ситуации в сфере миграции редко обсуждают. В Соединенных Штатах это иммигранты из Латинской Америки и Азии, в России – выходцы с Кавказа и из Центральной Азии, а также китайцы в Сибири. Проблемы, стоящие перед Россией и США, похожи: рост нелегальной иммиграции и отсутствие четкой политики для управления ситуацией; медленная ассимиляция преимущественно экономических мигрантов, включая отказ учить язык принявшей их страны; а также нежелание коренного населения принимать чужаков. Масштабы иммиграции похожи: Соединенные Штаты занимают первое место в мире по приему иммигрантов, Россия – на втором месте, опережая Германию.

Разница в подходе к проблеме в основном связана со стилем дискуссий. Россия выбирает более жесткий подход, настаивая на владении русским языком и уважении традиций принимающей страны, но не предпринимая действий в пользу мигрантов. Россию и США объединяет и то, что реальность, определяемая многими факторами – некоторые из которых стараются не обсуждать, – кардинально отличается от официальной картины, а правительственные директивы, призванные навести порядок, не всегда реализуемы.

Многонациональность

Многонациональная природа американского и российского общества обусловила создание союзов (Советского Союза, Соединенных Штатов с федеральным правительством), империй (империя Романовых) и федераций (Российская Федерация), а не национальных государств. Термин «российский» (как противоположность понятию «русский» или «этнический русский») возник столетия назад для определения многонациональной Российской империи.

В последние годы Владимир Путин неоднократно подчеркивал, что изначально русские люди собирали вокруг себя менее крупные народы, которые связывали свою судьбу с Россией. Часто говорят, что русское национальное самосознание сформировалось позже имперского, а русские не представляли свою родину отдельно от земель других этнических групп, которые стали частью империи, начиная с финских племен, населявших территории от современной Москвы до Мурманска и Архангельска еще во времена Киевской Руси. То же самое можно сказать и о США, где 16 языков, на которых говорили на Манхэттене в XVII веке, были зарегистрированы задолго до появления гражданских прав. Затем последовали многочисленные волны иммиграции, особенно начиная с XIX века. Массовое появление чужаков на территории Великобритании, Франции и Германии, напротив, произошло после Второй мировой войны, несмотря на колониальное прошлое этих держав.

Основное различие многонационального характера России и Соединенных Штатов заключается в том, что нерусские народы появились в России в результате присоединения их земель, в то время как не англосаксы прибыли в Америку на кораблях (добровольно или по принуждению, как в случае с рабами) – так же, как и англоговорящие иммигранты. Как следствие, среди нерусских растет сепаратизм, что беспокоит Кремль. В свою очередь, США никогда не сталкивались с сепаратизмом, обусловленным желанием неанглосаксов создать собственную страну. Внутри американской компартии шла дискуссия о предоставлении чернокожим собственного государства в пяти южных штатах, но эта идея не получила серьезной поддержки среди афроамериканцев. С чеченским стремлением к независимости, напротив, пришлось бороться силой и не так давно, в то время как сепаратизм среди многих мусульманских групп на Северном Кавказе и на Волге продолжает беспокоить Владимира Путина.

* * *

Любой рациональный подход к российско-американским отношениям должен учитывать, что с распадом Советского Союза исчезла главная причина для конфликта, а именно противоборствующие идеологические лагеря, которые по определению должны ссориться друг с другом. С точки зрения Кремля, причиной нынешних разногласий является американская позиция, согласно которой США как единственная супердержава может делать все что угодно, в том числе на российском «заднем дворе», – и для России, остающейся великой державой, это неприемлемо. Вступление России в ВТО и отмена устаревшей поправки Джексона–Вэника могли бы способствовать усилиям по «перезагрузке», но принятый параллельно «Акт Магнитского» свел на нет достигнутый прогресс. В свою очередь, Вашингтон воспринимает Россию как закоренелого рецидивиста, который не хочет отказываться от старых понятий о сферах влияния, создает другим ненужные препоны ради поддержания собственного престижа и продолжает нарушать права человека.

Обеим сторонам не хватает осознания того факта, что, поскольку причин для взаимопонимания гораздо больше, чем поводов для конфронтации, пришло время разделить краткосрочные выгоды и долгосрочные преимущества, которые можно получить благодаря сотрудничеству.

Майкл Рывкин – почетный профессор Городского университета Нью-Йорка, автор многих книг о Советском Союзе и России.

Россия. США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 16 декабря 2013 > № 966390 Майкл Рывкин

Африканский разворот

Как кризис в Мали изменил политику Франции

Резюме: Главная трудность для Парижа в Мали заключается в том, чтобы заставить европейских партнеров понять, насколько важна стабилизация Сахеля.

11 января 2013 г. президент Олланд заявил в телеинтервью об «оказании французской армией поддержки войскам Мали» в их попытке остановить продвижение на юг страны экстремистских группировок АКМ, ДЕДЗА и «Ансар ад-Дин». Франция вступила в войну в Республике Мали. Внезапность операции и высокопарность, с которой говорил о ней глава французского государства, достойны удивления. Чем объясняется начало военной акции?

ПОЛИТИКА НЕВМЕШАТЕЛЬСТВА В АФРИКЕ

Операция в Мали стала для французов полной неожиданностью. Последние 15 лет Франция предпринимала попытки пересмотреть свою африканскую политику, нормализовать ее – в общем, перестать быть жандармом черного континента. Критика т.н. «франкафриканской» политики, которая сочетала авантюризм с поддержкой авторитарных режимов и коррумпированных лидеров, шок от руандийского геноцида 1994 г. (хотя официальная реакция была сдержанной) в конце концов возымели действие. В события 2002 г. в Республике Кот-д’Ивуар Париж был втянут против своей воли, сначала выступив в роли посредника, а уже потом оказав помощь в восстановлении законного порядка. Франция также пыталась ограничить участие в военных акциях Евросоюза, как это было в 2006 г. в Демократической Республике Конго, где контингент европейских сил EUFOR содействовал организации выборов, или в ходе операции того же EUFOR в Чаде по защите гражданских лиц (2007 год). В первом случае Париж отказался от руководства операцией в пользу Германии, во втором выдвинул условие – французские силы должны были составлять не больше половины контингента, необходимого для проведения миссии.

Необходимость корректировки африканского курса была официально признана двумя крупнейшими политическими партиями Франции – Союзом за народное движение и социалистами. Поэтому после избрания Николя Саркози президентом республики (2007 г.) он объявил о намерении пересмотреть условия военных соглашений с рядом африканских стран и сделать эти договоренности достоянием гласности. Целью инициативы было, во-первых, добиться большей прозрачности во французской политике по отношению к Африке, и во-вторых, отказаться от безоговорочного участия во всех военных операциях, направленных на защиту действующих режимов.

Кроме того, во время подготовки т.н. «Белой книги», посвященной национальной безопасности и обороне (2008 г.), и разработки новой редакции этого издания, которое должно выйти в конце февраля 2013 г., активно дебатировался вопрос о французских военных базах в Африке. По мнению авторов «Белой книги», сокращение числа баз в Африке с четырех до двух позволило бы сэкономить бюджетные средства и одновременно, с открытием базы в Абу-Даби, переориентировать французскую военную политику в сторону Ближнего Востока.

НЕУДЕРЖИМЫЙ РОСТ ВНЕШНЕЙ УГРОЗЫ

Еще до выхода в свет предыдущего издания «Белой книги» исламистские группировки, возникшие в результате гражданской войны в Алжире, дестабилизировали обстановку в зоне Сахеля, что создало угрозу французской безопасности. В 2008 г. опасность была реальной, но ее масштаб оставался ограниченным, она стала причиной регулярных контактов между французской и американской разведками. Для Парижа угроза приобрела материальную форму в сентябре 2010 г., когда были похищены пять граждан Франции, работавших на фирму «Арева» в Республике Нигер. После этого проявились все признаки полной дестабилизации: рост числа претензий общины туарегов к центру, коллапс центральной власти, подорванной коррупцией и не способной к управлению, расширение сети наркотрафика, вторжение исламистов, которые мало-помалу переместились на юг Сахеля, где промышляли торговлей наркотиками и захватом заложников. В период между 2008 и 2010 гг. исламистская угроза здесь стала главным источником беспокойства для Парижа, хотя он и не стремился это афишировать. Франции было чего опасаться: у нее есть экономические интересы в этой части Африки, здесь проживает большая французская община. Кроме того, Париж боится, как бы местные исламисты не нашли подражателей на территории самой Франции, учитывая рост исламофобии и экономический кризис.

Выгодное географическое положение Мали и деградация центральной власти способствуют превращению севера страны в некий «Сахелистан» – своего рода террористический анклав. Вторжение в Ливию усугубило ситуацию. Наемники из числа туарегов, воевавшие на стороне полковника Каддафи, после падения диктатора поспешили бежать из Ливии, уводя за собой отнюдь не замиренные армии. На север Мали бежало четыреста потенциальных боевиков. Далее события начали развиваться стремительно. В январе 2012 г. туареги из Национального движения за освобождение Азавада (НДОА) начинают наступление на севере Мали и практически без боя захватывают местные города. В марте 2012 г. в результате государственного переворота, организованного простым армейским капитаном, в отставку отправлен президент Амаду Тумани Туре. Этот эпизод много говорит о состоянии власти в Бамако. Тем временем исламисты из АКМ и «Ансар ад-Дин» постепенно вытесняют туарегов из администрации городов, отвоеванных у центральной власти – Кидала, Гао и Тимбукту.

ВОССТАНОВИТЬ КОНТРОЛЬ БЕЗ ВМЕШАТЕЛЬСТВА

Франция преследует двоякую цель. Во-первых, помочь малийским властям сделать их армию боеспособной, во-вторых, отвоевать территории на севере страны, захваченные исламистскими группировками. Поскольку восстановления армии Мали могло оказаться недостаточно, а главное, поскольку осуществление этой задачи требовало времени, Франция поставила перед собой цель убедить и соседей Мали, и все мировое сообщество в необходимости проведения операции по возврату захваченных повстанцами территорий силами межафриканских объединенных войск. Париж назначает в Сахель своего представителя, Жана Феликса-Паганона, поручив ему совершить турне по африканским столицам. В Западной Африке предстояло убедить местные государства в необходимости оказать военную помощь Мали; в ООН нужно было уговорить мировое сообщество поддержать создание межафриканских военных сил, но одновременно не забывать и об укреплении малийских войск.

Франции удалось добиться этого с помощью резолюций 2071 и 2085, принятых Советом Безопасности. Вторая из них, принятая 20 декабря 2012 г., содержала призыв к ООН, равно как и к региональным и интернациональным организациям, оказывать содействие малийским силам безопасности и предусматривала отправку в Мали международной миссии поддержки под руководством африканских стран (MISMA), которая должна была помочь отвоевать захваченные на севере земли.

Позиция Франции состояла в том, что в случае с Мали прямое военное вмешательство недопустимо. Подобный подход был обусловлен двумя соображениями. Во-первых, существовала опасность, что Францию обвинят в неоколониализме. Между тем она вот уже несколько лет пыталась избавиться от подобной репутации. Во-вторых, французы прекрасно сознавали, что прямое вмешательство таит в себе опасности самого разного свойства. С одной стороны, Франция считала, что африканские государства сами могут позаботиться о собственной безопасности. Атаки джихадистов угрожали больше всего таким странам, как Мавритания, Нигер, Алжир, Чад и Буркина-Фасо. С другой стороны, кризис в Мали вписывался в сложный местный контекст. Центральная власть в стране перестала существовать, атаки исламистов накладывались на требования туарегов о предоставлении автономии северу Мали – месту их компактного проживания – и вложении средств в развитие региона. АКМ, «Ансар ад-Дин» и ДЕДЗА – три экстремистские группировки, которые объединили усилия с целью захвата северной части Мали, – смогли расшириться потому, что легко находили приверженцев среди безработной молодежи. Как и в других подобных случаях, питательной почвой оказывалась отсталость страны, и в прошлом можно было найти немало доказательств того, что силовое вмешательство извне не может служить решением проблемы в долгосрочной перспективе.

Поэтому в конце 2012 г. Франция взяла курс на «политику сдерживания». К несчастью, наступление, начатое 9 января объединенными силами «Ансар ад-Дина», АКМ и ДЕДЗА (оно привело к взятию Конны, открывавшему повстанцам путь на юг, к Бамако) заставило Францию радикально изменить планы. Бамако очень скоро мог оказаться в руках у туарегов: нужно было действовать. Обращение президента Траоре за помощью к Франции и резолюция 2085 послужили легитимной базой военной операции Парижа.

ИНТЕРВЕНЦИЯ В МАЛИ И ЕЕ ПОСЛЕДСТВИЯ

Наступление, которое было предпринято исламистами в начале января, стало реакцией на план, разработанный мировым сообществом. Повстанцы рассчитывали, что реализация предложенного Францией проекта неизбежно должна затянуться. Он включал три основополагающих пункта, которые перешли в резолюцию 2085 Совета Безопасности ООН: восстановление в Мали центральной власти путем проведения выборов, придание боеспособности малийской армии с помощью ее переобучения, создание объединенных межафриканских сил (MISMA) и их размещение в Мали. Осуществить всю эту программу раньше второй половины 2013 г. не представлялось реальным, тем более что было не очень понятно, как провести выборы на севере, когда повстанцы продолжали контролировать крупные города в этой части страны.

Время работало против исламистов. Им готовятся дать вооруженный отпор, их легитимность не признана общиной туарегов, поскольку они вытеснили НДОА. Бесчинства, которые творятся в Тимбукту и Гао во имя ложно понятых идеалов ислама, начинают вызывать недовольство местных жителей. Наступление объединенных сил АКМ, ДЕДЗА и «Ансар ад-Дина» было, таким образом, направлено на то, чтобы упредить действия мирового сообщества и, не дожидаясь прихода засушливого сезона, нанести молниеносный удар по Бамако. Расчет исламистов прост: армия Мали не в состоянии оказать сопротивление, а Франция не будет вмешиваться, судя по ее заявлениям о том, что она не заинтересована в военной операции. Парижу пришлось пересмотреть план, который он вынашивал в течение всего 2012 года. Захват Бамако исламистами означал бы необходимость гораздо более серьезных военных действий со стороны мирового сообщества; также нужно было защитить 6 тыс. французов, живущих в столице республики. Военная операция, возможность которой первоначально не рассматривалась, теперь стала настоятельно необходимой. Именно такое состояние дел констатировал президент Олланд 11 января 2013 года. Теперь остается узнать, какие перспективы ожидают Францию в Мали.

ОПАСНОСТИ БУДУЩЕГО

Интервенция была успешной. Меньше чем за три недели воздушные удары, за которыми последовала высадка четырех тысяч военнослужащих, позволили вернуть города Конна, Диабали, Тимбукту, Гао и даже Кидал, расположенный вблизи алжирской границы. Очень быстро – после первых же серьезных потерь – исламисты предпочли рассеяться по окрестностям и не вступать в открытые столкновения, избрав тактику партизанской войны. Отныне главный вопрос на повестке дня – как скоро войска Республики Мали и подразделения MISMA, начинающие прибывать в страну, смогут сменить французскую армию. Верные духу заявлений, которые делались накануне ввода французского контингента в Мали, министр обороны Жан-Ив Ле Дриан и президент Олланд продолжают твердить, что на французскую армию не возлагается задача закрепиться в Мали. Тем не менее Франция и международное сообщество столкнулись с рядом проблем.

Если говорить о безопасности, существует риск вычеркивания Мали и всего Сахеля из зоны действия законов; туда могут потянуться террористические группировки той же политической ориентации, что и «Аль-Каида». Нужно заметить, что французские власти для обозначения боевиков из «Аль-Каиды», ДЕДЗА и «Ансар ад-Дина» используют такие определения, как «террористы» и «преступники». При этом Париж преследует три цели:

• идентифицировать опасность, связанную с перспективой превращения Сахеля в прибежище террористов из близких «Аль-Каиде» групп;

• избежать акцентирования религиозного аспекта террористического движения в тот момент, когда Франция с ее большой мусульманской диаспорой столкнулась с ростом исламофобии;

• избежать вмешательства во внутриполитический конфликт между туарегами и центральной властью: вместо того чтобы вставать на сторону руководства республики или туарегов из НДОА, Франция должна помочь наладить диалог между ними. Париж извлек уроки из афганской операции, в которой действия НАТО стали восприниматься просто как защита правительства Хамида Карзая.

Для освобождения севера Мали понадобилось три недели: французы полностью справились со своей миссией. Выявленные во время операции проблемы (нехватка стратегического транспорта, беспилотных самолетов-разведчиков и средств дозаправки в воздухе) остаются нерешенными еще со времени интервенции в Ливии; если вспомнить, они рассматривались уже в программе Headline Goal в начале 2000-х гг., когда создавалась концепция Общей политики безопасности и обороны Евросоюза.

Гораздо более важным представляется военно-политический аспект, ибо он обуславливает успех проведенной операции в долгосрочной перспективе. Необходимо одновременно осуществить следующие меры:

• восстановить малийскую армию;

• поддержать межафриканские силы, которые вместе с малийской армией должны прийти на смену французским войскам;

• содействовать скорейшему демократическому избранию нового правительства Мали;

• способствовать развитию диалога между центром и туарегами для достижения компромисса по вопросу об автономии общины туарегов;

• дать импульс экономическому развитию Мали и, в частности, Сахеля с тем, чтобы ликвидировать отсталость, которая служит питательной почвой для роста исламского экстремизма вкупе с наркотрафиком.

В Мали, так же как и в Афганистане, военного решения недостаточно для ответа на новые угрозы безопасности. Если в регионе не будет создано подлинных условий для строительства национального государства, можно ожидать, что угроза исламизма, которая сегодня как будто отступила на второй план, встанет с новой остротой – каков бы ни был масштаб военного присутствия. Нужен продуманный план регионального развития Сахеля, применимый к нескольким странам региона, чтобы превратить его в зону экономического роста и избавить население от занятия незаконной торговлей и особенно наркобизнесом.

В долгосрочной перспективе нужно добиться также, чтобы на смену межафриканским силам пришли войска ООН. Бесчинства исламистов рискуют вызвать ответные действия со стороны этнических групп на юге Мали. Экстремисты попытаются углубить раскол между севером и югом, чтобы самим утвердиться в регионе: нельзя попасться в эту ловушку.

НЕДОПОНИМАНИЕ С ЕВРОПЕЙСКИМ СОЮЗОМ

Нынешняя ситуация напоминает историю со стаканом, который, по мнению одних, наполовину пуст, а для других – наполовину полон. Во Франции говорят о недостатке солидарности со стороны Евросоюза, что выразилось в почти полном отсутствии военной поддержки французским войскам. В Париже полагают, что французские солдаты в одиночку рискуют жизнью ради защиты европейской безопасности, это вызывает чувство законной обиды. Между тем французам стоило бы прислушаться к мнению партнеров по ЕС, которые считают, что Париж отстаивает прежде всего собственные национальные интересы, но, испытывая нехватку финансовых и военных средств, пытается возложить часть бремени на соседей.

Этот бессмысленный спор пора закончить, решив проблему в три этапа. Прежде всего следует обозначить позиции. Одинаково ли мы оцениваем ситуацию? Совпадает ли наша стратегия реагирования на возникающие угрозы? Вот вопросы, которые мы должны поставить перед собой в первую очередь.

На втором этапе необходимо скоординировать действия. При условии, что мы одинаково оцениваем ситуацию, нет надобности использовать одни и те же средства. Реальная проблема, стоящая перед Мали, – это политическое и экономическое восстановление страны, а не военная угроза, с которой при помощи Франции уже удалось справиться. Со своей стороны, ЕС располагает нужными ресурсами для ответа на экономические и политические вызовы, актуальные для нынешнего положения. Речь идет о гражданских рычагах Европейского союза, с помощью которых он сможет сыграть серьезную роль в урегулировании кризиса. Первым шагом в этом направлении стало решение Совета по иностранным делам Евросоюза, принятое 17 января 2013 г., об отправке в Мали обучающей и консультационной миссии, призванной содействовать укреплению боеспособности армии Мали. Но не надо останавливаться на этом. ЕС должен взять на себя заботу о развитии Сахеля: лишь это обеспечит прочный мир на наших южных границах.

Третий этап, который выходит за рамки вопроса о Мали, должен включать в себя переосмысление роли Общей внешней политики и политики безопасности как совершенно незначительного фактора в деле объединения Европы; напротив, принятие в расчет нужд безопасности всех европейских стран придаст политике Европы подлинный смысл. Следовательно, надо перестать противопоставлять политику на Юге и политику на Востоке и признать, что оба направления важны для безопасности Европейского союза.

Не столько непосредственная угроза, сколько именно политические вызовы (касающиеся в равной мере Евросоюза и Сахеля) обуславливают необходимость совместной операции стран ЕС и оправдывают решение кризиса в Мали силами именно Евросоюза, а не, например, НАТО.

МАЛИ И «БЕЛАЯ КНИГА»

Если события в Мали задержали на месяц публикацию нового издания т.н. «Белой книги», посвященной национальной безопасности и обороне, это объясняется не внесением поправок в готовый материал, а, скорее, необходимостью прямого участия многих объектов исследования «Белой книги» в управлении антикризисными действиями в Мали – например, министерства обороны. Вопрос о ликвидации военных баз в Африке отпадает; остается точно определить зоны их размещения. Франция была по существу способна одна выполнить описанную нами миссию, которая мало чем отличалась бы от аналогичных миссий 1970-х и 1980-х годов. У французов нет намерения оккупировать Мали, да и достаточного количества солдат для этого не наберется. Поэтому, с какой стороны ни посмотреть, разрешение правительственного кризиса в Мали должно перейти в руки самих малийцев. Вдобавок сложным оказалось обеспечение средствами, которые не производятся во Франции – такими, например, как самолеты-заправщики. Париж не располагает системами рекогносцировки для слежения за наземными целями. Наконец, концепция объединенных сил и общего командования оборачивается подчас долгим и мучительным процессом. Британцы выразили готовность внести вклад в операцию в сфере логистики, предоставив транспортные самолеты C17, но из соображений безопасности не захотели перевозить грузы, в составе которых были… спички!

* * *

Ситуация в Мали стала политическим и военным вызовом внешней политике и безопасности Франции. Главная трудность для Парижа заключается в том, чтобы заставить европейских партнеров понять, какое значение имеет стабилизация Сахеля. Как всякий другой кризис, события в Мали имеют свои особенности и отличительные черты. Не говоря уже о наличии террористической угрозы, Франция извлекла хороший урок из предыдущих конфликтов (Ирак, Афганистан, Ливия) и знает, что только способность международного сообщества помочь разным слоям малийского социума преодолеть проблемы может привести к приемлемому политическому решению и маргинализации экстремистских групп джихада. Франция надеется, что в результате выборов, намеченных на июль 2013 г., в Мали установится легитимная центральная власть. Наконец, определяющим фактором для разрешения этого кризиса явится экономическое развитие всех общин Мали, равно как и формирование надежных региональных армий, контингент которых должен получать достаточно хорошее вознаграждение, чтобы не быть втянутым в какие-либо нелегальные операции.

Жан-Пьер Мольни – зам. директора Института международных и стратегических отношений (IRIS), Париж.

Мали. Франция > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 30 мая 2013 > № 885397 Жан-Пьер Мольни

Перемены и преемственность

Что зависит, а что не зависит от личностей во внешней политике Франции

Резюме: По темпераменту Олланд – человек, склонный объединять, в характере Саркози скорее склонность к разобщению. Олланд уравновешен, Саркози раздражающе импульсивен.

Смена руководства в любой стране всегда вызывает беспокойство внешнеполитических ведомств других государств, опасающихся глобальных перемен. Каковы бы ни были разногласия с прежней властью, к ней успевают привыкнуть и берутся с известной точностью предугадать ее действия. Приход на высшую государственную должность нового человека всегда вызывает некоторую озабоченность. Неизвестное часто таит опасность. Вот и Франсуа Олланд, новый хозяин Елисейского дворца, в министерствах иностранных дел большинства стран воспринимался как темная лошадка.

Соединенные Штаты опасались прихода менее «проамерикански» настроенного президента. В Израиле считали, что в лице Николя Саркози потеряли верного друга. Европейские страны желали знать, каковы планы Олланда в области экономики. Даже в Москве чувствовалась обеспокоенность. Кремль привык к Саркози. То, что во время предвыборной кампании 2007 г. он заявлял о нежелании пожать руку Путину, забыли. Теперь тревогу вызывал вопрос, не займет ли Олланд непримиримой позиции по отношению к России.

В прошлом Франсуа Олланд был больше известен как экономист и специалист по внутренней политике, он почти никогда не отваживался высказывать мнение по геополитическим проблемам – даже когда занимал пост первого секретаря Социалистической партии. Во время предвыборной кампании 2012 г. внешнеполитические вопросы также отошли на второй план.

Николя Саркози рассчитывал воспользоваться неопытностью Франсуа Олланда в международных делах. Действующий президент хотел извлечь выгоду из своего общения с великими мира сего, кичась фотографиями, на которых он красуется рядом с Обамой, Путиным, Ху Цзиньтао и Пан Ги Муном, тогда как Олланд мог похвастаться знакомством лишь с главами французских департаментов. Выступая перед послами в августе 2011 г., Саркози обозначил некоторые внешнеполитические темы своей предвыборной кампании: свержение Каддафи, преобразование системы управления мировой экономикой, необходимость иметь во время кризиса президента, который посещает международные встречи в верхах…

Почему он не реализовал эту избирательную программу? В то время успех в Ливии стал менее очевидным, а многочисленные предложения Франции на саммитах «Большой восьмерки», «Большой двадцатки» и в рамках встреч Европейского союза не привели ни к созданию новой системы управления мировой экономикой, ни к преодолению кризиса евро. Поэтому Саркози рассудил, что у него нет оснований делать вопросы мировой политики приоритетом кампании. Олланд, в свою очередь, принял в расчет, что эксплуатация подобных тем не приносит победы на выборах, и постарался свести к минимуму свои поездки.

В ходе дебатов, которые во Франции традиционно устраивают после первого тура президентских выборов между двумя финалистами, международных дел коснулись только в конце эфира. Да и то их рассматривали сквозь призму вопросов, имевших скорее эмоциональную и личную окраску, чем относящихся к государственной стратегии. Так, затронули судьбу солдат в Афганистане (но не целесообразность военного вмешательства в дела других стран) и ситуацию с французскими заложниками в Мали (но не судьбу Африки или природу отношений между Францией и Черным континентом).

Однако стратегические вопросы небезразличны французам, а их решение находится в компетенции президента республики. Избрать президента в равной степени означает выбрать того, кто будет «лицом» страны для внешнего мира, кто станет проводником дипломатии и военной политики, кто имеет право в случае крайней необходимости прибегнуть к ядерному оружию.

ДВЕ ЛИНИИ

Во Франции существуют разные подходы к стратегическим вопросам; линия раскола проходит не между правыми и левыми, а между теми, кто представляет «платформу де Голля–Миттерана», с одной стороны, и «атлантистами» – с другой. Или, по последней версии, «западническое» и «неоконсервативное» направления. Адепты последнего считают, что самым важным фактором времен холодной войны была коммунистическая угроза. Теперь над западным миром нависли другие угрозы, такие как исламизм или возрастающая мощь Китая. Чтобы противостоять им, нужно безоговорочно примкнуть к линии, проводимой Соединенными Штатами, – единственной страны, которая имеет возможность справиться с этими «экзистенциальными» угрозами. Представители линии «де Голля–Миттерана» полагают, напротив, что безусловным приоритетом должна оставаться независимость Франции. Союз с США ни в коем случае не равнозначен подчинению. Париж должен любой ценой сохранять поле для маневра и множить число партнеров, для того чтобы иметь возможность отстаивать собственные интересы. По мнению представителей этой линии, даже в сегодняшнем стандартизированном мире Франция сохраняет специфическую роль на мировой арене. Этот водораздел проходит через две главные политические партии страны – Союз за народное движение и Социалистическую.

Саркози подчеркивал принадлежность Франции к западному лагерю с настойчивостью, которой не отличался никто из его предшественников, хотя из прагматических соображений и признавал многополярность мира. Перед его избранием в 2007 г. он объявил о разрыве с «голлистами», но так и не выполнил своего обещания. Подлинные стратегические революции в сфере дипломатии сравнительно редки; всегда во главе угла стоит преемственность, не зависящая от чередования выборных должностных лиц. Колебания политического курса происходят всегда, революции – редко.

Наставниками Олланда были Франсуа Миттеран и Жак Делор. Нельзя отрицать его приверженности созданию общей Европы, хотя он не возлагает больших надежд на федерализацию. Олланд более последовательно придерживается «голлистской» линии, чем Миттеран, хотя пока делает это скорее инстинктивно, нежели осмысленно. Выбор министров (Лорана Фабиуса в качестве руководителя внешнеполитического ведомства, Жан-Ива Ле Дриана – главой министерства обороны) и их окружения подкрепляет приверженность этому курсу.

ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКИЙ ПРОРЫВ

Хотя в предвыборной кампании Олланд подчеркнуто не касался международных вопросов, стоило ему взять в руки бразды правления, как он ринулся в самую гущу внешней политики. Последовали саммиты европейских лидеров, связанные с кризисом евро (точнее было бы определить его как «кризис задолженности европейской экономики»); казалось, что само существование общеевропейской валюты находится под угрозой и что она может не дожить до следующего саммита «Большой восьмерки» и НАТО в мае 2012 года.

Хотя бОльшая часть глав государств и правительств в ходе французской президентской кампании явно симпатизировала Саркози, Олланд стал звездой саммитов, на которых появился впервые. В этом не было ничего противоестественного. Франция продолжает оставаться страной, играющей важную роль на международной арене, и фактор новизны, а для некоторых и неизвестности, вызывал довольно сильное любопытство к недавно избранному президенту, с которым придется иметь дело в ближайшие пять лет. Олланд не одинок в своем желании не ограничивать экономические проекты режимом жесткой экономии, за который ратовала Ангела Меркель, но в равной степени работать и над программами, направленными на активизацию данной сферы; в этом его поддержали другие европейские лидеры. Он продолжил попытки примирить позиции Германии и южной Европы. Конечно, стараниями не одного только Олланда теперь как будто преодолен так называемый кризис евро и больше не слышно разговоров о возможном разделении еврозоны. А ведь 2011-й и начало 2012 гг. были отмечены проведением следовавших один за другим саммитов, которые объявлялись «последним шансом» спасти евро.

Олланд продолжил свою линию и на саммите НАТО. Ранее он объявлял о намерении досрочно вывести французские войска из Афганистана. Обама, встревоженный таким решением, проявил достаточно такта, чтобы не пытаться отговорить коллегу. Как мог только что избранный президент, не потеряв доверия к себе на национальном и международном уровнях, отречься от одного из своих немногих программных обещаний по международной повестке дня, да еще перед выборами в парламент? Взамен Олланд пошел навстречу Обаме и не стал афишировать разногласия с Америкой по программе противоракетной обороны, воздержался от констатации провала операции западных войск в Афганистане и не повторил критических высказываний относительно реинтеграции Франции в НАТО, которые он позволил себе в 2009 году.

Олланд приступил к составлению т.н. «белой книги» по вопросам обороны. Впервые подобный документ появился во Франции в 1972 г., когда под эгидой тогдашнего министра обороны Мишеля Дебре, бывшего премьер-министра генерала де Голля, французская доктрина ядерного сдерживания, существовавшая лишь теоретически, была концептуализирована и увековечена на бумаге. С тех пор были составлены еще две «белых книги», но они не были столь же авторитетны, как первая. Инициатива Олланда, похоже, имеет целью подвести концептуальную основу под намеченное снижение военных расходов, призванное сократить бюджетный дефицит.

Данная проблема коснулась всех западных государств. Но Франсуа Олланд предварительно потребовал доклада о результатах возвращения Франции в объединенные командование НАТО у Юбера Ведрина, одного из ближайших советников Миттерана по внешней политике, возглавлявшего министерство иностранных дел с 1997 по 2002 год. Ведрин представляет «голлистскую» линию в левом лагере. Социалисты, в том числе и сам Олланд, резко критиковали возвращение Франции в лоно НАТО с тех пор, как Саркози в 2009 г. приступил к осуществлению этого проекта. Ведрин в своем отчете высказывался о нем критически. Вопреки аргументам, которые приводили сторонники реинтеграции Франции в структуры альянса, этот процесс отнюдь не способствовал укреплению европейской политики безопасности и обороны. Тем не менее Ведрин рекомендовал не менять позиции по вопросу, который затрагивает международный престиж страны. Париж не может пересматривать базовые направления политики при каждой смене власти. В то же время Ведрин настаивает на бÓльшей активности Франции в НАТО, для того чтобы ее голос был более ясно различим. По его мнению, Париж не должен пассивно соглашаться с любыми предложениями Америки, особенно в отношении противоракетного щита. Хотя военный бюджет стал, как и другие статьи бюджета, объектом режима экономии, наихудших сценариев, которые могли бы поставить под сомнение обороноспособность Франции, удалось избежать.

Президент хочет, чтобы дипломатия имела продолжение в экономике, способствуя преодолению экономического и социального кризиса, в котором оказалась Франция. Так, например, Лоран Фабиус во время конференции послов в августе 2012 г. настаивал на необходимости проведения некоей экономической дипломатии.

Начав президентскую карьеру как поборник мультикультурализма, Саркози закончил ее выпадами против мусульман и иммигрантов. Считалось, что такая линия сузит политическое пространство крайне правых, добавив голоса Союзу за народное движение. Результаты Марин Ле Пен на выборах показывают, что на национальном уровне эта стратегия потерпела полный крах. На международной арене она привела в первую очередь к ухудшению имиджа Франции, особенно в мусульманских странах и в Африке.

АФРИКА – ПРИОРИТЕТ

Во время первой после избрания рабочей поездки Олланда в Африку в октябре 2012 г. со стороны главы французского государства не последовало ни мелодраматических речей, ни театральных жестов. Он был серьезен и дал ряд обещаний, которые пока, правда, не подтверждены делами, но вызвали положительную реакцию на африканском континенте.

Не осталась без внимания его критика «Франкафрики» – французской постколониальной политики в Африке. Об этом говорят уже не в первый раз. В свое время Саркози тоже резко выступал против этого курса, но потом смирился с ним. Впрочем, еще нужно определиться с тем, что называть отказом от «Франкафрики». Дело не в отказе от проведения определенной политики в Африке, а в избавлении от порочных связей с наиболее скомпрометировавшими себя режимами, в которых экономическое отставание и коррупция сочетаются с отсутствием демократии и нарушением прав человека.

В Африке, как и на других континентах, Франция не может поддерживать отношения исключительно со стабильными демократиями. Она не должна выступать в роли ментора, если не хочет добиться обратного эффекта, вызвать раздражение и оказаться в изоляции. Но Франция может и должна постепенно перестраивать отношения, выделяя те государства, которым она благоприятствует, и те, от которых хочет дистанцироваться. Отход от «франкафриканской» политики будет осуществляться постепенно, под давлением гражданских обществ Африки и Франции. Во всяком случае, они будут внимательно следить за обязательством покончить с эксцессами прошлого, данным Парижем.

Новый президент Пятой республики оказался перед необходимостью посетить Саммит Франкофонии в Киншасе. Как пропагандировать французскую культуру, если Париж не участвует в подобных форумах? Но как поехать в Киншасу, не создав впечатление, что ты потворствуешь режиму Кабилы, законность которого вызывает сомнения? Париж, не желавший отказываться от влияния в регионе, не мог бойкотировать саммит, на который съехались главы африканских государств. Но Париж не остался здесь сторонним наблюдателем. Олланд не оказал поддержки Кабиле, однако встретился с оппозицией. Он публично выступил в защиту прав человека. Это определенно было гораздо более эффективным способом сдвинуть ситуацию в Демократической Республике Конго с мертвой точки, нежели отказ от визита в страну. Столь же показательно решение о предварительной поездке в Сенегал, считающийся образчиком демократического государства на африканском континенте: Сенгор был первым президентом, добровольно передавшим власть преемнику – Абду Диуфу, который, в свою очередь, стал первым президентом, признавшим свое поражение на выборах и смену власти, и следующий президент – Вад – после долгих колебаний сделал то же самое.

Но если Франция не боится обновления отношений с Африкой в тот момент, когда оказанная ей финансовая помощь рискует подорвать объявленный режим бюджетной экономии, она должна в первую очередь приложить усилия для решения вопроса о визах, необходимость получения которых многие считают чем-то дискриминационным и унизительным. Олланд взял на себя ответственность в деле, осуществление которого потребует особого контроля. Он обязался не препятствовать процедурам изъятия нечестно нажитого имущества. Это должно стать ощутимым признаком окончания «франкафриканской» политики.

О поездке Франсуа Олланда в Алжир в декабре 2012 г. было объявлено заранее как о событии чрезвычайной важности. Она имела прагматические цели.

Во-первых, наладить двусторонние отношения, ухудшившиеся за прошедшее пятилетие, несмотря на первоначальную доброжелательность Саркози и лелеемые им мечты по созданию некоего средиземноморского союза. В последний период пребывания у власти Саркози воспринимался как политик, враждебный мусульманам и иммигрантам. Это не могло не вызвать соответствующего резонанса в Алжире, равно как и у французов алжирского происхождения. В результате большая часть последних проголосовала за Олланда.

В представлении и Олланда, и Саркози внешняя политика неотделима от задач политики внутренней. Но выводы из этого они делают разные. Прежний президент считал, что получит дополнительные голоса, если станет демонизировать выходцев из стран Магриба, а нынешний – если он будет говорить с ними о примирении и необходимости жить вместе. Признание ответственности Французского государства за кровавое подавление мирной манифестации алжирцев в Париже 17 октября 1961 г., во времена войны за независимость, было позитивно воспринято жителями Алжира и французами алжирского происхождения. Поддержка, которую после долгих колебаний Франция оказала Палестине в ее стремлении стать страной-наблюдателем при ООН, сыграла столь же положительную роль.

БЛИЖНИЙ ВОСТОК: КОРРЕКТИРОВКА КУРСА

Пообещав в ходе предвыборной кампании признать Палестину, Олланд потом как будто засомневался. Возможно, он руководствовался соображениями внутренней политики, не желая вызвать недовольство еврейских организаций Франции, которые выражают безусловную поддержку действиям израильского правительства. Либо хотел расположить к себе израильское руководство, дав ему в начале своего президентства определенные гарантии.

Хоть и с большим трудом, Лоран Фабиус убедил президента признать Палестину, что позволило Парижу избежать действий, идущих вразрез с ее традиционной линией. Французской республике, которая давно билась за признание права палестинцев на собственное государство, не пристало уходить в сторону в тот момент, когда эта борьба начала пользоваться широкой международной поддержкой.

Наибольшее число критических выпадов против Олланда было связано с Сирией. Сторонники Саркози противопоставляли решительность последнего во время ливийских событий неспособности Олланда найти выход из сирийского кризиса. Хотя жестокая гражданская война в Сирии действительно еще далека от завершения, само сравнение с ситуацией в Ливии некорректно.

Во-первых, именно потому, что западные государства изменили смысл резолюции ООН 1973 по Ливии – перейдя от обязательства защищать страну, поддержанного Россией и Китаем, к намерению свергнуть правящий режим, Москва и Пекин отказываются сегодня дать «зеленый свет» новой резолюции Совета Безопасности. Несопоставимы также военная и стратегическая ситуации. Сирийская армия имеет гораздо больший военный потенциал, чем имела армия Ливии. Кроме того, военное вторжение в Сирию, не санкционированное Совбезом, не только не приведет к быстрому успеху, но может обернуться катастрофой. Стоит заметить также, что в отношении Сирии мы не наблюдаем такой ситуации, когда одна страна (Франция) сдерживала бы порыв других государств (США, Великобритании), которые хотели бы более решительных действий. Все западные державы, принимавшие участие в ливийской кампании, имеют общую позицию, которая заключается в военном невмешательстве в происходящее в Сирии.

Именно по сирийскому вопросу между Парижем и Москвой существуют наибольшие разногласия. Последние создают во французской прессе и в общественном мнении отрицательный образ России – страны, защищающей свои интересы в ущерб соблюдению прав человека. Но это не должно привести к разрыву между Францией и Россией. Есть стратегические задачи, по которым обе страны – постоянные члены Совета Безопасности ООН – могут и должны сотрудничать. В равной степени они имеют общие экономические и торговые интересы. Париж и Москва, не будучи связаны союзом, должны развивать многосторонние партнерские отношения.

Олланд проводит политику примирения с государствами, с которыми у Франции испортились отношения во время президентства Саркози. Японию задело то, что прежний французский президент не нанес официального визита в их страну, при этом сделал обидные замечания про национальный японский вид спорта – сумо. Саркози постоянно повторял, что Турции не место в Европейском союзе; отношения с Мексикой тоже стали напряженными после отмены года Мексики во Франции, вызванной заключением в мексиканскую тюрьму французской подданной. Выступление Саркози в Дакаре в 2007 г., в котором он объявил, что африканцы не имеют своего места в истории, в Африке сочли оскорбительным.

* * *

По своему темпераменту Олланд – человек, склонный объединять, тогда как в характере Саркози скорее просматривается склонность к разобщению. Олланд отличается уравновешенным характером. Саркози более импульсивен, причем настолько, что рискует вызвать раздражение у некоторых партнеров. По общему мнению, фамильярные манеры Саркози должны были показаться развязными и даже грубыми главам многих государств и правительств. Олланд не вызывает подобных упреков.

Но если забыть о личностных отличиях двух лидеров, мы почти не увидим изменений в статусе Франции. Она не стала сверхдержавой, но продолжает оставаться страной, имеющей вес в мире, кто бы ни был ее президентом. В сущности, из этого вытекает необходимость выработать прагматический подход к политике в русле линии «де Голля–Миттерана». Франсуа Олланд еще не определился с глобальным подходом к меняющемуся миру и той роли, которую должна играть в нем Франция.

Паскаль Бонифас – директор Института международных и стратегических отношений (IRIS), Париж.

Франция > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 30 мая 2013 > № 885394 Паскаль Бонифас

Автономия альянсу не помеха

НАТО, США: конец «особого положения» Франции?

Резюме: Позиция Парижа в отношении НАТО дает повод для разных интерпретаций, хотя суть ее неизменна и воплощена в словах Франсуа Миттерана: «Союзники, но не присоединившиеся».

Политическая и стратегическая позиция Франции по отношению к Североатлантическому альянсу и Соединенным Штатам всегда была отмечена определенной двойственностью. Ее остро ощущали во многих мировых столицах и рассматривали как проявление «особого мнения», главный принцип которого – независимость. Намерение президента Николя Саркози реинтегрировать Францию в военные структуры западного альянса не положило конец этой двойственности. Отличная позиция Парижа продолжала давать повод для самых разных интерпретаций, хотя суть ее неизменна и воплощена в словах Франсуа Миттерана: «Союзники, но не присоединившиеся». Все президенты Пятой реcпублики стремились к автономии в области внешней политики и национальной безопасности.

Как и любая другая область публичной деятельности, оборонная политика во Франции подчинена жестким финансовым и экономическим условиям. Государственный долг и дефицит, которым обременены многие страны еврозоны, поставили Европейский союз в очень непростое положение. Отсутствие решений по преодолению кризиса и неспособность государств-членов найти совместные пути выхода из него, особенно такие, которые содействовали бы большей налоговой и бюджетной интеграции, создают угрозу всей структуре Евросоюза, предвещая драматические последствия для государственной политики, в сферу которой, безусловно, входит и оборона.

Подобная угроза, которая, правда, начинает уменьшаться к 2013 г., еще не нашла непосредственного отражения во внешней политике ЕС. Евросоюз остается одним из крупнейших полюсов мировой экономики. Он продолжает производить финансовые излишки, которые позволяют оказывать «гражданское» влияние в масштабах всей планеты, главным образом посредством участия в деятельности крупнейших международных организаций. Европейский союз по-прежнему главный источник финансовых поступлений в ООН (38% бюджета); он вкладывает деньги в поддержание мира и финансирует примерно 50% различных специальных фондов и программ ООН.

В сфере обороны Европа продолжает играть важную роль на мировой арене, обладая (теоретически) значительными возможностями, говоря конкретнее – настоящим «ноу-хау» в проведении сложных операций и взаимодействии с американской военной машиной. Хотя оборонные бюджеты стран-членов повсеместно снижаются, их общая сумма по-прежнему настолько значительна, что превышает военные расходы Китая, Индии и России. Однако поскольку страны ЕС вплоть до сегодняшнего дня предпочитали использовать «гражданские» рычаги власти, укрепление Единой политики обороны и безопасности (ЕПБО) никогда не было для них первоочередной задачей, так что для большинства членов Евросоюза Североатлантический альянс остается органом, в рамках которого должны готовиться и проводиться крупные военные операции.

Вот в каком контексте Франция рассматривает перспективы эволюции своей оборонной политики. Вновь подтвердив традиционную позицию Парижа, министр обороны Жан-Ив Ле Дриан заявил, что «укрепление европейской безопасности способствует укреплению НАТО, и необходимо заниматься обеими сферами одновременно». Подобное откровение всецело соответствует тому пониманию интересов Франции, которое со времен окончания холодной войны высказывали все президенты. Оно также является следствием многочисленных исторических, экономических, научно-технических и военных факторов, придающих политике Парижа в области национальной обороны определенное своеобразие, сохранение которого облегчается тем, что военно-политическое устройство страны явно отличается от того, что присуще ее европейским партнерам. Такая модель служит защитой от чрезмерного влияния НАТО и вмешательства Америки в дела, входящие в компетенцию оборонного ведомства Франции.

«ФРАНЦУЗСКАЯ МОДЕЛЬ»

В отличие от других европейских государств Париж не готов признать гегемонию США и Североатлантического альянса, поскольку решение стратегических и военных вопросов определяется наличием системы сильной централизованной государственной власти. В оборонной промышленности и в сфере высоких технологий ответственные должности занимают лица, принадлежащие к госсектору, или выходцы из органов госуправления высшего уровня, что является исключительно французской спецификой. Номенклатура, которая держит в руках бразды правления в сфере политики, экономики, промышленности и финансов, состоит из выпускников Высших школ (Политехнической школы и Национальной школы администрации). Симбиоз государственных интересов и управления частными предприятиями значительно облегчает, когда это нужно, защиту интересов Франции. Описанное явление серьезно влияет на сферу высоких технологий: руководство отрасли бдительно следит за совместными проектами в рамках НАТО, если есть подозрение, что слишком большая роль в них принадлежит американским партнерам.

Что касается военной сферы в узком понимании, полномочия президента, которые предоставляет ему конституция Пятой республики, не имеют аналогов в других западных демократиях. Глава государства является главнокомандующим. Он определяет важнейшие направления военной стратегии и политики в Совете обороны, который возглавляет. Затем его директивы одобряет парламент, который после первых столкновений с президентом в 1960-е гг. по поводу создания ядерного оружия никогда не выражает ему недоверия. Он добивается внедрения этих директив на практике, опираясь на особый штаб (état-major particulier), чьи заседания проходят в Елисейском дворце. Будучи «гарантом национальной безопасности, целостности территории страны и соблюдения договоров», как гласит 5-я статья Конституции, президент следит за соблюдением принципа автономии, распространяющегося на международные обязательства Франции, включая и те, которые связаны с НАТО.

Этим принципом руководствуется и министр обороны. Так, например, Ле Дриан через несколько месяцев после вступления в должность счел возможным «решительно» заявить генеральному секретарю альянса, что Франция остается самостоятельной в военных вопросах. Через несколько дней на пресс-конференции он напомнил, что Париж «не поддерживает увеличение совместного финансирования новых средств обороны, поскольку НАТО представляет собой союз суверенных государств. Каждый свободен сам выбирать себе средства обороны – совместно или в одиночку, – равно как и способы их применения».

Привилегированное положение, которое занимает президент, оставляет ему широкое поле для маневра. Так, он может принять решение об использовании армии в военных действиях без предварительного согласия парламента, хотя последний обязан, если речь идет о масштабных военных операциях, задним числом высказывать свое мнение. Военные действия последних лет в Африке показывают, насколько у президента развязаны руки. Так, например, операция «Ястреб», развернутая в Чаде в 1986 г., или операция «Боали», начатая в Центральноафриканской Республике в 2002 г., не удостоились особого голосования в парламенте. Последняя кампания и ее результаты являются типичным примером того, как во Франции действует механизм применения силы под эгидой президента. Так, например, в 2007 г. небольшой французский контингент, расквартированный в Бирао, неподалеку от суданской границы, был атакован крупным отрядом повстанцев, прибывших из Судана. Падение Бирао, несомненно, спровоцировало бы дестабилизацию обстановки в Чаде и Демократической Республике Конго. Особый штаб при президенте республики был немедленно поставлен в известность об этом. Генштабу поручили послать десантников, располагавшихся в Габоне и Джибути, на помощь отряду из Бирао. Эта не слишком масштабная, но чрезвычайно важная по результатам операция показывает, насколько обширно поле действий главы государства: он имеет возможность оперативно реагировать на появившуюся угрозу, так как априори избавлен от необходимости добиваться санкции парламента.

Это привилегированное положение Елисейского дворца обеспечено поддержкой военно-политического аппарата, где наиболее заметную роль играют две структуры. Первая – Генеральный штаб армии – под руководством президента занимается подготовкой и проведением военных операций, а также контролирует подготовку вооруженных сил. Вторая – Генеральная дирекция по вооружению – обязана обеспечивать вооруженные силы экипировкой, необходимой для выполнения миссий. В своей совокупности две эти структуры выступают гарантами единства системы французской безопасности, выполняя указания, которые исходят от главы государства и одобрены парламентом.

Вот пять ключевых направлений, которыми определяется задача военных: знать и предвидеть; предотвращать; сдерживать; защищать; вмешиваться. Каждое из этих общих направлений подразделяется на более узкие функции и цели. Так, например, сдерживание предписывает иметь в наличии новейшие противолодочные средства. Поддержание единства системы «задачи – средства» обеспечивается путем постоянного диалога между двумя важнейшими институтами министерства обороны. Результатом их взаимодействия становится перспективный план на 30 лет (формально его разрабатывают в дирекции по вооружению). Задача планирования – представление Франции средств обороны в зависимости от ее политических и военных целей. На первом месте стоит принцип независимости решений, не предусматривающий априорного соблюдения международных обязательств Франции в рамках заключенных ею союзов и двусторонних соглашений. Эта крайне централизованная и немного тяжеловесная конструкция, поставленная на службу автономии Франции в вопросах обороны, укрепляет иммунитет сложившегося политического курса к несвоевременным переменам и скороспелым решениям, которые поставили бы под угрозу единство всего механизма.

Иначе говоря, эта система надежно защищена от любого прямого вмешательства извне, особенно со стороны НАТО. Хотя операции, осуществляемые Францией в рамках сотрудничества с Североатлантическим альянсом, остаются одной из составляющих тридцатилетнего плана, блок не выступает ни как их прямой вдохновитель, ни как непосредственный руководитель.

В основе этой системы – межпартийный консенсус. Например, если президент Олланд с самого начала объявлял об уменьшении бюджета минобороны, он подчеркивал, что будет особенно внимательно следить за сохранением целостности французской оборонной модели (оборонный бюджет на 2013 г. равняется 30,1 млрд евро, т.е. порядка 1,5% от общего). Такую цену приходится платить, чтобы сохранить особое место в НАТО, оставив за собой определенные стратегические функции – чего не удалось добиться англичанам в рамках программы 2010 года. Им, например, пришлось отказаться от патрулирования морей авиацией, что было необходимо для обеспечения безопасности подводных ракетоносцев, которые служат Британии ядерным щитом.

НЕЯДЕРНЫЕ СИЛЫ ФРАНЦИИ, НАТО И США

Каждый из родов войск (сухопутные войска, авиация и флот) подчинен особому командованию, которое проводит учения, а в случае необходимости организует их участие в межармейских операциях, которые могут быть внутренними или совместными – с постоянными союзниками или в рамках временных союзов. НАТО дала согласие на осуществление этими командными центрами руководства различными частями Сил быстрого реагирования (СБР) альянса, созданными после саммита в Праге в 2002 году.

Корпус сухопутных сил быстрого реагирования Франции был утвержден 8 июня 2007 г., морские силы Тулона – в декабре 2005 г., а воздушная часть – весной 2005 г. (в конце концов будут созданы и силы специального назначения). Французский президент, в то время Жак Ширак, приводил следующие доводы в пользу присоединения к проекту СБР: они «позволят, объединив силы быстрого реагирования разных стран, лучше справляться с разрешением кризисных ситуаций, для урегулирования которых до настоящего времени не существовало единой базы. Вполне очевидно, что эти силы, которые основываются на возможностях стран-участниц, должны будут развиваться в соответствии с условиями, совместимыми с обязательствами, взятыми некоторыми из нас в отношении Европейского союза. Части, входящие в СБР, должны будут предоставляться в распоряжение той или иной организации, причем ни у одной из них не будет приоритета. Нашей целью должно быть эффективное разрешение кризисов, а не соперничество между различными структурами».

Помимо сближения с единой военной организацией НАТО (последнее приняло законченную форму в 2008 г. после решения президента Саркози), создание собственных сил быстрого реагирования обеспечивало Франции возможность одной из первых оказываться на театре военных действий. Она находится в одном ряду с ведущими странами – не только внутри Североатлантического альянса, но и в Европе в целом. Париж сохраняет способность автономно принимать решения, в то же время развивать военное сотрудничество с главными партнерами. Тем более что те увидели в полной реинтеграции Франции в НАТО новые перспективы для сотрудничества, которое теперь не входит в противоречие с их собственным положением внутри альянса. Соединенные Штаты, Великобритания, Германия и Италия воспользовались появившимися возможностями сотрудничества с Францией, признавая особое место, которое она занимает в блоке. Впрочем, с этими же странами (плюс Канада и Австралия) Франция участвует в работе Многонационального совета по взаимодействию, в рамках которого разрабатываются концепции использования армий и соответствующих командных структур.

Стоит упомянуть и о сотрудничестве, наметившемся между Францией и Великобританией (ее традиционно считают одним из столпов НАТО) в контексте Ланкастерского договора, заключенного двумя странами в декабре 2010 г. для совместного использования сил. В октябре 2012 г. две страны провели первые крупные морские учения («Корсиканский лев») у берегов Франции. Их задачей было проверить на практике концепцию Объединенных экспедиционных сил для выработки общих принципов, которые можно будет использовать в совместных действиях Европы и ООН практически в любой точке мира. Способные производить дислокацию за 30 дней и вступать в бой на море или с моря, эти подразделения смогут первыми высаживаться на театре боевых действий. Это объединение рассматривается Парижем и Лондоном как эффективное орудие, предназначенное для масштабных действий, например, нанесения ударов по дальним целям противника или десантирования живой силы. Равным образом оно сможет выполнять более скромные задачи превентивного характера, а также участвовать в крупных гуманитарных операциях. Для учреждения такой двусторонней структуры к 2016 г. будут налажены совместные действия штабов обеих стран и проведено несколько крупных военных учений.

Вслед за «Корсиканским львом» военно-воздушные силы Франции и британские королевские ВВС планируют в 2013 г. крупные совместные маневры под названием «Титановый сокол», а в 2014 г. франко-британские сухопутные силы проведут учения «Рошамбо». Конечно, англичанам и французам нужно еще добиваться прогресса в области информационных и коммуникационных систем с созданием общих сетей, усовершенствовав способы обмена данными, поскольку британцы находятся в большой зависимости от их сотрудничества с Америкой, а этот фактор ограничивает пространство для обмена. Военные возможности двух стран, представленные в проекте Объединенных экспедиционных сил, будут доступны и другим европейским государствам. К 2020 г., благодаря введению в строй новых британских авианосцев, Париж и Лондон рассчитывают создать на постоянной основе авианосную ударную группу. Французские военно-морские силы составляют вместе с английскими четвертый по величине военный флот мира (если брать за единицу измерения их тоннаж), уступая только Соединенным Штатам (220 судов; 2,14 млн т), России (236 судов; 770 тыс. т) и Китаю (423 судна; 516 тыс. т); а если принимать в расчет их научно-техническую базу, о которой лучше всего свидетельствует внедрение таких сложных устройств, как многоцелевые атомные подводные лодки, им, наверное, можно было бы присудить второе место.

ТЕХНОЛОГИЯ И СТРАТЕГИЯ: ИХ ВЛИЯНИЕ НА ОТНОШЕНИЯ ФРАНЦИИ С США И НАТО

Исчезновение коммунистической угрозы после краха восточного блока совсем не означает полного отсутствия серьезных угроз. Подобной точки зрения придерживаются члены альянса, и в стратегической концепции, принятой в Лиссабоне в ноябре 2010 г., роль ядерного сдерживания была вновь подтверждена. Франция отстаивает эту идею с особым рвением. Париж намерен сохранять свою позицию среди ядерных держав такой же прочной, убедительной и самостоятельной, как раньше, и по этой теме существует полный консенсус. Во время предвыборной кампании будущий президент Франсуа Олланд посчитал нужным напомнить своим союзникам из экологической партии, что продолжит политику ядерного сдерживания и не отступит от нее. В июле 2012 г., когда новый президент совершил одну из первых рабочих поездок в армию, он взошел на борт атомной субмарины и несколько часов пробыл в ней под водой, желая подчеркнуть, что в качестве главнокомандующего обязан сохранять и модернизировать ядерное оружие. Роль ядерного сдерживания отмечал еще Саркози в 2008 г., это полностью соответствовало линии его предшественников, и нет сомнений, что такого же курса придерживается Олланд. Политика ядерного сдерживания направлена на то, чтобы защититься от любой серьезной угрозы, сохранить независимость и «стратегическую автономию», а также предусмотреть возможность достойного ответа противнику, нанесшему непоправимый ущерб интересам Франции. Ядерное оружие должно разрабатываться и производиться непосредственно в стране, на что выделяются значительные суммы: в среднем около четверти всего военного бюджета.

Располагая примерно 300 ядерными боеголовками, Франция, по мнению ее руководителей, достигла достаточного уровня защиты собственных жизненных интересов. Эти боеголовки размещены главным образом на атомных подводных лодках, каждая из которых снабжена 16 баллистическими ракетами с дальностью полета примерно 9 тыс. км, оснащенных, в свою очередь, шестью ядерными боеголовками общей мощностью около 100 килотонн и средствами преодоления противоракетной обороны. Другой составляющей системы ядерного сдерживания являются два эскадрона истребителей «Рафаль» третьей модификации и самолеты военно-морской авиации («Рафаль М») с ракетами, предназначенными для запуска во время полета на сверхзвуковой скорости и оснащенные боеголовками мощностью от 100 до 300 кт. Промышленный и научно-технический потенциал Франции, позволивший добиться таких результатов, обеспечивает стране особое место в НАТО; данное обстоятельство не всегда полностью учитывается не только партнерами по блоку (за исключением Соединенного Королевства и Соединенных Штатов), но и соседями Франции на европейском континенте.

Обладание ядерным оружием предполагает высокий уровень научно-технического развития, равно как и разработку особых методов получения данных, без которых надежность ядерного оружия можно подвергнуть сомнению. Вот, скажем, в имитационные испытания ядерного оружия Франция вложила столь значительные суммы, что превзошла всех прочих членов НАТО, не считая Америки. Отделение военных программ Комиссариата по атомной энергетике Франции сотрудничает с подобной же организацией в США. Его задача – строительство в каждой из двух стран (во Франции – близ Бордо, а в Соединенных Штатах – в Ливерморской национальной лаборатории имени Лоренса) грандиозного лазера («Мегаджоуль»), необходимого для имитационных экспериментов по совершенствованию атомного оружия без предварительных испытаний. Такое сотрудничество, основанное на полном равенстве сторон, не только принесло ощутимые плоды, но и открыло дорогу франко-британским контактам в рамках Ланкастерского соглашения.

Постепенный спад в ядерных исследованиях Великобритании вынуждал Лондон прибегать к помощи американцев, а теперь заставляет искать помощи и у французов, что можно считать новым и чрезвычайно важным явлением. В рамках Ланкастерского соглашения, по которому оба государства обязывались «помнить, что любая ситуация, в которой под угрозой оказались бы жизненные интересы одной из сторон, будет означать такую же угрозу для другой», решено взаимодействовать в области обеспечения надежности и безопасности ядерного оружия каждой из стран. Начиная с 2014 г. французы и британцы смогут приступить к тестированию ядерного арсенала в совместной лаборатории в Бургундии на базе научно-исследовательского центра «Вальдюк». Параллельно с ней в британском Институте ядерного оружия в Олдермастоне появится исследовательский центр, открытый специалистам обеих стран. В результате государства, которые больше полувека шли совершенно разными путями в плане развития и содержания своего ядерного арсенала, теперь двигаются навстречу друг другу. Лондон нуждается в Париже, а последний хочет любой ценой не допустить, чтобы Соединенное Королевство решило из-за чисто технических причин отказаться от программы ядерного сдерживания, оставив Францию один на один с остальной Европой.

Развитие новых технологий, относящихся к исследованиям атомной энергии, оказывает влияние и на франко-германские отношения. Например, для расчетов, связанных с имитацией испытаний, Франция создала один из самых мощных компьютеров Европы в центре Комиссариата по атомной энергетике (г. Брюйер-ле-Шатель). Это сделано в сотрудничестве с Германией, которая использует возможности центра и для своих вычислительных операций, не связанных с ядерными исследованиями. Известно также, что в столь важной области, как наблюдение за космосом и спутниками земли, Германия и Франция плодотворно сотрудничают, используя сводные данные, полученные при помощи взаимодополняющих приборов: французского радара космического наблюдения GRAVES и немецкого экспериментального радара отслеживания космических объектов TIRA (Вахтберг под Бонном).

Исследования космоса стали для французов чрезвычайно важной сферой деятельности; их военные и стратегические аспекты внесли большой вклад в развитие способности самостоятельно оценивать ситуацию, в повышение надежности ядерного сдерживания, равно как и в углубление сотрудничества с некоторыми союзниками. Париж располагает большим набором спутников наблюдения («Гелиос 2A», «Гелиос 2B», «Плеяды 1A» и «Плеяды 1B»; последняя модель обладает характеристиками, не имеющими аналогов в мире, в том числе и у Соединенных Штатов) и электронных средств слежения (система спутников ELISA). Кроме того, с появлением спутника SPIRALE Франция получила возможность обнаруживать и отслеживать баллистические ракеты. С такими технологиями Франция добилась права доступа в закрытый клуб для «избранных» (США, Россия, Китай), они дают Парижу достаточную самостоятельность в плане оценки кризисных ситуаций и позволяют обойтись без иностранного оборудования. Таким образом, Франция избавлена от необходимости равняться на Вашингтон, что делает возможным проведение вполне самостоятельной внешней политики (это, в частности, показала иракская война 2003 года). Высокие технологии помогли Франции занять особое место в НАТО среди других европейских государств, позволяя ей возражать Международному секретариату альянса по вопросам планирования операций в чрезвычайных ситуациях.

СИСТЕМА ЕВРОПЕЙСКОЙ ОБОРОНЫ: ВЕЧНАЯ МЕЧТА ПАРИЖА

Общая оборонная политика ЕС еще столкнется с многочисленными сюрпризами и трудностями в ходе строительства, включая попытки США затянуть этот процесс. Однако руководители ЕПБО не являются принципиальными противниками Америки, тем более что для НАТО концепция коллективной безопасности в том смысле, в котором она была сформулирована в пятой статье Атлантического договора, еще надолго сохранит значение. Так что движение может забуксовать не только по вине Соединенных Штатов. Не меньшей помехой способна стать неготовность министерств обороны стран Евросоюза провести у себя глубокие преобразования, необходимые для воплощения в жизнь ЕПБО. Так же, как введение евро радикально изменило положение и функции центральных государственных банков, поставив во главу угла Европейский центральный банк, формирование единой политики безопасности, устанавливающей постоянный размер военных бюджетов, вероятно, приведет к распределению функций между европейскими государствами. Тогда в новых условиях встанет вопрос о французской автономии, и какое-то время он останется в центре дискуссий о ядерном сдерживании и роли стратегической разведки.

Стоит с удовлетворением отметить, что некоторые консервативные страны, наподобие Польши, становятся пылкими приверженцами идеи европейской безопасности. Тем не менее она развивается очень медленно. Еще в 1987 г. Совет Западноевропейского союза принял Гаагскую платформу, гласившую, что «строительство объединенной Европы останется неполным, если не коснется сферы безопасности и обороны». Стоит задаться вопросом об эффективности выбранного метода, который до последнего времени годился лишь для того, чтобы продемонстрировать отсутствие твердой позиции у европейских государств. После заседания Европейского совета в Хельсинки, на котором были намечены приоритеты в военной области, создания Европейского оборонного агентства и связанных с этим надежд (впрочем, не оправдавшихся), придания определенной формы структуре, призванной осуществлять военно-политическое руководство военными операциями в Европейском союзе, создается впечатление, что многое удалось. Действительное положение дел не столь радужно.

Само существование НАТО ставит под сомнение перспективы общей европейской обороны, хотя имеющаяся интегрированная военная организация все менее удовлетворительно отвечает на стратегические вызовы, встающие перед европейцами. Заявления о взаимной дополняемости Североатлантического альянса и ЕПБО представляются крайним лицемерием.

Нынешние геополитические условия могли бы, однако, дать новый шанс построить не Европу ради обороны, а общеевропейскую оборону. Действительно, под влиянием различных факторов прежний расклад сил начинает меняться. Первый из этих факторов связан с двумя крупными военными операциями, которые НАТО провела за последние десять лет и которые имели для нее катастрофические последствия. Война с Ираком и ее итоги вызвали политический раскол среди союзников. Некоторые из европейских стран альянса, которые приняли решение участвовать, закончили боевые действия скорее с чувством стыда, нежели торжества. Провал в Афганистане (или, если вы предпочитаете нейтральные термины, – уход из Афганистана) преподал хороший урок ревнителям доктрины вмешательства альянса во все мировые дела. Наконец, забота о собственных стратегических интересах вынуждает Вашингтон сосредотачивать силы преимущественно в районе Тихого океана. Существенно возрастает роль Тихоокеанского командования Вооруженных сил США, которое отодвигает Объединенное европейское командование на уровень, сопоставимый с южноамериканским. Хотя американские войска останутся в Европе, многие из них уже отзываются (в 2013 г. личный состав не превысит 30 тыс. против 270 тыс. 25 лет назад). В общей сложности в Старом Свете останется не больше 70 тыс. американских солдат. Интересы Европы и ее безопасности отойдут на второй план. Военные связи на личном и организационном уровнях, полвека остававшиеся особыми, вернутся в нормальное русло. Североатлантический альянс продолжит свое существование как традиционный союз Европы с «ее дочерью Америкой» (по выражению генерала де Голля); его сохранят на крайний случай – для отражения агрессии (впрочем, маловероятной в сегодняшних условиях) против одного из союзников.

В подобных обстоятельствах – при условии, что насущные потребности заинтересованных стран позволят разрешить кризис евро и что откроются новые перспективы в плане большей интеграции государств, входящих в еврозону, – необходимо найти и опробовать новые средства для выработки реалистичных условий поэтапного создания общеевропейской системы обороны. Подобная идея не вызывает большого энтузиазма в военных кругах. Организации, которую предстоит создавать из ничего и в которой приобретенные ранее преимущества могут пострадать, они предпочитают НАТО, структуру с отлаженным механизмом и определенным лидером во главе. Да и сам проект ЕПБО, отданный на откуп бюрократам, давно страдает от отсутствия творческого подхода. Консерватизм выражается в том, что военные дела по всей Европе сведены к одному лишь посредничеству между воюющими сторонами. Обсуждение возможности высокоинтенсивных вооруженных столкновений стало табу.

Чтобы обойти все возможные идеологические и бюрократические препоны и преодолеть финансовые затруднения, придав новую динамику проекту, к которому большинство европейских народов, если судить по опросам, относятся положительно, нужно использовать т.н. «конструктивную двойственность». Оборона зиждется на вооружении, чье назначение – вести войну. Вести войну означает навязывать свою волю противнику при помощи средств, согласованное применение которых способно обеспечить победу. Взяв за основу концепцию согласованного применения сил, можно определить важнейшие функции, например: безопасность морского пространства, удары по целям в глубине обороны противника, господство в воздухе, амфибийные операции и т.д. Во времена бюджетного дефицита Франция могла бы предложить тем из своих партнеров, которые заинтересованы в совместных действиях, масштабные маневры с целью осуществить на практике эти функции, и таким образом создать прообраз «дремлющих» командных структур (военно-морское командование, отвечающее за Индийский океан, например), чтобы в случае необходимости их активировать. Очевидно, что речь идет о более сложной деятельности, чем та, которую мы имели возможность наблюдать до сих пор.

* * *

Сегодня Североатлантический альянс вынужден реагировать на требования столь разного характера, что его единственной адекватной функцией можно признать отражение агрессии против одного или всех его членов, что представляется крайне маловероятным. Некоторые страны, например балтийские, до сих пор одержимы идеей возможной угрозы со стороны России. Они склонны доверять свою защиту Соединенным Штатам в обмен на безусловную поддержку политики, проводимой Вашингтоном. Из-за близости к российским границам скандинавские государства внимательно наблюдают за этой огромной державой, но им легче найти компромисс с американцами, нежели активно участвовать в создании общеевропейской оборонной системы, где им пришлось бы тесно сотрудничать с такими странами, как Франция, которую они плохо понимают и к которой испытывают определенное недоверие. Государства Центральной и Восточной Европы, входящие в НАТО, занимают примерно такую же позицию в отношении России, что и Балтия, и их вооруженные силы тесно сотрудничают с американцами. Впрочем, Польша, прилагая немалые усилия для поддержания собственной безопасности, вместе с тем позиционирует себя как убежденного сторонника ЕПБО. В рамках «Веймарского треугольника» Варшава демонстрирует искреннее стремление содействовать укреплению общей политики, и это не может не вызвать в Париже благожелательный отклик.

Немецкие власти проводят интересную модернизацию своих вооруженных сил. Однако бундесвер – «парламентская» армия, и вопрос о ее размещении за пределами страны остается одним из самых сложных в силу особенностей внутренней политики. События в Ливии – ярчайший тому пример. Соединенное Королевство переживает экзистенциальный кризис, в результате которого страна, возможно, окажется на периферии Европы и будет мечтать о новом партнерстве со странами Содружества. Хотя Великобритания обладает квалифицированной армией, сокращение бюджета сказалось на возможностях ее вооруженных сил, и они теперь едва ли в состоянии справиться с вызовами времени. Это парадоксальным образом сближает ее с Францией.

Париж до сих пор не оправился от последствий экономического и финансового кризиса. Хотя есть соблазн замкнуться в себе, это не сулит блестящих перспектив. Франции придется продолжить движение по пути, на который она давно вступила, то есть сохранять в основе своей стратегической политики принцип «нескольких козырей на руках»: отстаивать право на самостоятельность при помощи удержания за собой важных автономных функций в области ядерной безопасности и разведки; оставаться надежным партнером союзников по НАТО, готовясь к моменту, когда можно будет внести вклад в ускорение процесса формирования системы общеевропейской безопасности; и, наконец, поддерживать взаимовыгодные отношения с американцами, основанные на последних достижениях научно-технического прогресса и на сотрудничестве ad hoc.

Ив Бойе – профессор Политехнической школы, заместитель директора Фонда стратегических исследований (FRS), Париж.

Франция. США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 30 мая 2013 > № 885388 Ив Бойе

С оружием

Как Вашингтон не утрачивал позиций на рынке вооружений

Резюме: США – вероятно, самый политизированный и даже идеологизированный экспортер вооружений. Внешнеполитические и идеологические предрассудки и опасения утечки передовых технологий не дают американским компаниям раздавить конкурентов на мировом рынке.

Статья Джонатана Каверли и Этана Кэпштейна «Как Вашингтон утратил монополию в продажах оружия» представляет собой в высшей степени интересный взгляд академических ученых из США на процессы, происходящие на рынке вооружений. Рассуждая главным образом об изменении американской позиции на этом рынке и утверждая, что в нулевые годы Соединенные Штаты утратили монопольное положение, достигнутое в 1990-х гг., авторы затрагивают и более фундаментальные вопросы. Первый – об общей эволюции конфигурации игроков на этом рынке. Второй – уже по сути теоретический – о базовых факторах, как политических, так и экономических, определяющих эту эволюцию. Основной причиной утраты позиции на рынке авторы считают ориентацию американского ВПК на производство слишком сложных дорогих высокотехнологичных вооружений, которые начинают проигрывать более простым и доступным по цене системам европейского, российского, израильского или даже южнокорейского производства.

Девяностые годы: а была ли монополия США?

Можно согласиться, что начало 1990-х гг. действительно было периодом, когда позиции Соединенных Штатов на рынке оружия по сравнению с 1980-ми гг. заметно усилились. Это стало следствием резкого сокращения с 1992 г. российских поставок, а также ухода с рынка игроков второго эшелона, которые в предыдущем десятилетии нарастили военный экспорт благодаря гигантскому спросу, порожденному ирано-иракской войной. На фоне падения советского/российского, китайского и бразильского экспорта, а также некоторого снижения европейских поставок сами США увеличили продажи вооружений в арабские монархии Персидского залива после войны с Ираком 1991 года.

Вообще мировые трансферты вооружений достигли максимальных объемов в 1987–1988 гг. в апогее ирано-иракской войны и многочисленных внутренних конфликтов в развивающихся странах (Афганистане, Анголе, Эфиопии, Кампучии и Никарагуа), где прозападные и прокитайские партизанские движения противостояли ориентированным на СССР правительствам. В начале 1990-х гг. Москва прекратила безвозмездные или сверхльготные поставки квазимарксистским режимам в третьем мире. Крах «мировой социалистической системы» и роспуск Организации Варшавского договора привели также к прекращению продаж бывшим союзникам в Центральной и Восточной Европе. Кроме того, советский и ранний российский военный экспорт пострадал из-за ухода с рынка попавших под санкции ООН Ирака и Ливии, то есть как раз тех стран, которые вообще придавали советским оружейным поставкам хоть какую-то коммерческую составляющую. Смена советской политической парадигмы экспорта на российскую коммерческую привела также к кратковременному параличу в российско-индийских военно-технических связях. В результате действия всех этих факторов российский экспорт в 1994 г. упал до своего исторического минимума, составив всего 1,7 млрд долларов.

Окончание ирано-иракской войны, которая генерировала ежегодный многомиллиардный спрос на вооружения, нанесло сильный удар по экспортерам оружия второго эшелона, особенно по Китаю и Бразилии. Пострадали также европейские производители. КНР в 1994 г. переходит из разряда чистых экспортеров вооружений в категорию нетто-импортеров. Бразилия вообще уходит с рынка, ее оборонная промышленность практически прекращает существование.

На этом фоне США после победоносного окончания первой войны в Заливе получили крупные саудовские, эмиратские и кувейтские военные заказы, которые отчасти должны были повысить боеспособность армий заливных монархий, но главным образом стали формой благодарности Вашингтону за спасение от Саддама. Таким образом, победив в холодной войне, разгромив Ирак и избежав крупных потерь из-за прекращения ирано-иракской войны, Соединенные Штаты действительно на короткий срок резко усилили позиции на рынке вооружений. Однако это абсолютное доминирование (даже в тот период отнюдь не монополия) продолжалось не все десятилетие, как утверждают американские авторы, а всего лишь три-четыре года.

Уже в 1994 г. начинается восстановление российских позиций на рынке, причем на новых деполитизированных коммерческих началах. Подписывается исторический контракт стоимостью 650 млн долларов на поставку в Малайзию 18 истребителей МиГ-29N, исполняются первые крупные китайские контракты, прежде всего на истребители Су-27СК/УБК, восстанавливается сотрудничество с Индией и Вьетнамом, продолжаются поставки бронетехники и подводных лодок по контрактам, заключенным еще в советское время с Ираном. Россия получает свою долю благодарности от аравийских монархов – ОАЭ и Кувейт закупают крупные партии боевых машин пехоты БМП-3 и реактивных систем залпового огня «Смерч». В середине – второй половине 1990-х гг. отлично сработал специфический российский маркетинговый инструмент – поставки вооружений и военной техники в счет погашения советских долгов. Благодаря этому удалось продвинуть истребители МиГ-29 в Венгрию, танки Т-80У и БМП-3 в Южную Корею, зенитные системы «Бук-М1» в Финляндию. В 1996 г. из 3,6 млрд долларов совокупного российского военного экспорта поставки в счет погашения долга составили 800 млн, или 22%.

Еще более активно наращивают присутствие на рынке Франция и Израиль. Париж получает крупные военно-морские и авиационные контракты на Тайване, саудиты покупают французские фрегаты, а ОАЭ – большую партию новейших танков Leclerc, масштабные поставки идут в Пакистан. Израиль почти одномоментно становится заметным игроком на рынке, активно продавая в КНР и Турцию электронные системы, беспилотные летательные аппараты и решения в области модернизации.

Резюмируем: скачок относительной доли США, которая действительно могла достигать на максимуме 60% мировых трансфертов, наблюдался в очень короткий период примерно с 1990 по 1994–1995 гг. и был девиацией, связанной с одновременным действием трех факторов – победой в холодной войне, победой в первой войне в Заливе и последствиями прекращения ирано-иракского конфликта. Уже к середине 1990-х гг. рынок стал возвращаться в более сбалансированное состояние, когда наряду с Соединенными Штатами крупными экспортерами оставались Великобритания и Франция, начала возвращаться на свои позиции Россия, а Израиль приступил к феноменальному восхождению.

Нулевые годы: а была ли потеря рынков?

Не так однозначно и просто выглядит и динамика американских позиций в нулевые годы. Возможно (хотя далеко не гарантированно), доля США на рынке снизилась, однако не до 30%. Вероятнее всего, она колебалась между 40 и 50%. При этом имеются лишь единичные случаи, когда Соединенные Штаты теряли бы позиции на рынке или проигрывали в прямой конкуренции, почти все эти эпизоды упомянуты авторами. В Юго-Восточной Азии это авиационные закупки Малайзии (которая продолжила приобретение российской авиатехники, заключив контракт на 18 Су-30МКМ, но отказавшись от ожидавшегося заказа на F-18F Super Hornet) и Индонезия, которая в комплектовании своих ВВС начала переориентацию на Россию и Южную Корею. Чехия и Венгрия предпочли американским машинам сверхлегкие и относительно дешевые шведские Gripen. Бразилия в тендере на закупку перспективных истребителей формально выбрала Rafale, но до сих пор не подписала контракт. Возможно, кое-что можно отнести к американским потерям в больших бразильских военно-морских контрактах 2008 г., которые также достались французам. И, конечно, знаменитый индийский тендер MMRCA на закупку 126 средних многоцелевых истребителей, где победу также одержали французы.

При этом США сохраняют прочные позиции на колоссальном рынке монархий Персидского залива. Саудовские закупки британских Typhoon или заказ ОАЭ Mirage 2000-9 (и возможное продолжение эмиратских авиационных приобретений во Франции, на сей раз Rafale) потерями назвать никак нельзя. Это воспроизводство уже сложившейся структуры источников вооружений консервативных арабских нефтяных режимов, допускающих ограниченную диверсификацию, но сохраняющих доминирование Соединенных Штатов, которые единственные в состоянии гарантировать выживание этих режимов. Резервируя часть пирога за Парижем и Лондоном, саудовские и эмиратские шейхи все равно основные деньги тратят на закупку американских F-15SA, F-16 block 60 и систем ПВО.

Boeing нанес унизительное поражение Dassault Aviation на критически важных тендерах в Южной Корее и Сингапуре, военно-воздушные силы этих стран предпочли сырым французским Rafale заслуженные американские истребители F-15. США безраздельно господствуют в Японии и Австралии. Самый большой и единственный растущий в Восточной Европе польский рынок также ориентирован на американские системы. Да, чехи и венгры арендовали в общей сложности 28 шведских Gripen, но поляки купили 48 F-16. Наконец, в нулевые годы американцы вошли на новый для себя индийский рынок, продав здесь всего за пять лет военно-транспортных и базовых патрульных самолетов, а также боевых вертолетов на сумму до 10 млрд долларов.

Фактор low cost систем

Главной причиной потери предполагаемой (но недоказанной) монополии США на оружейном рынке авторы считают уход американских компаний в нишу разработки и производства очень дорогих высокотехнологичных систем вооружений, которые начинают проигрывать более простым и дешевым образцам. Однако из всех приведенных выше примеров неудач лишь единичные можно объяснить действием этого экономического по сути фактора. Как нетрудно заметить, открытые тендеры на авиационные системы в Индии и Бразилии Соединенные Штаты проиграли французам. Но французские Rafale гораздо дороже любых американских истребителей четвертого поколения – будь то тяжелые F-15 и F-18 Super Hornet или средние F-16. Вообще если есть экспортер, который действительно страдает от отсутствия предложений в нише low cost, так это именно Франция. По всей видимости, как раз это обстоятельство и стало причиной относительно низких французских продаж после окончания поставок легких Mirage 2000-5/9 и демонтажа сборочной линии этих относительно дешевых (по французским, конечно, меркам) машин.

Индийские ВВС, которые, кстати, примерно до 2007–2008 гг. отдавали предпочтение именно США, не приняли американское предложение в рамках тендера MMRCA, по всей видимости, по причине неудовлетворенности предложенным уровнем трансферта технологий. Бразильский выбор объясняется наличием устоявшихся промышленных и коррупционных связей с Dassault и опять-таки готовностью французов передать права на лицензионное производство Rafale на Embraer.

Все другие примеры предполагаемых американских неудач – от китайского доминирования на пакистанском рынке до российских успехов в Малайзии и Индонезии – также объясняются политическими, технологическими или промышленными факторами, но только не ценой американских предложений. Стоимость не была определяющим фактором и в таиландском решении купить Gripen: за три года до этого выбора предыдущее тайское правительство почти подписало контракт на закупку более дорогих, особенно в эксплуатации, тяжелых российских Су-30. Так что в тайском выборе решающее значение имеют любые другие, но только не ценовые мотивы.

Получается, что чуть ли не единственным случаем, когда цена сыграла решающую роль, был чешско-венгерский (и не упомянутый авторами швейцарский) выбор в пользу маленького шведского истребителя. Характерная особенность всех трех случаев – требования боевой эффективности закупаемой системы не были приоритетными, потребность в передаче технологий со стороны Чехии и Венгрии отсутствует (швейцарская ситуация более сложная, там предполагается софинансирование покупателем создания новой, более тяжелой версии Gripen NG). При наличии военных, политических, промышленных или технологических мотивов ценовой фактор уходит на второй-третий план. Именно поэтому Индия и Бразилия, которые стремятся создать национальную военную авиационную промышленность, выбрали более дорогие французские самолеты. Именно поэтому небогатая Уганда, которой угрожает вовлечение в конфликты между Северным и Южным Суданом или в Демократической Республике Конго, закупает сложный и недешевый в эксплуатации Су-30МК2.

Кстати, вообще неверно считать, что у США отсутствуют предложения в low cost сегменте. Американские вооруженные силы сохраняют огромные запасы всех видов оружия и военной техники, которые находятся в очень хорошем состоянии и могут поставляться покупателям немедленно или после недорогой модернизации и по весьма приемлемой стоимости. На любое дешевое и простое предложение конкурентов Соединенные Штаты в состоянии ответить продвижением не менее дешевого, но вполне приличного технологического уровня вооружения и техники с баз хранения. Ни в ценовом, ни в технологическом отношении конкурировать с американцами почти невозможно, и в этом смысле Вашингтон действительно мог бы добиться монополии.

Тогда почему же этого не происходит? Главные ограничители американской экспансии на рынке вооружений – это очень жесткое законодательство в отношении трансферта технологий и склонность к постоянному введению санкций и эмбарго. Первое затрудняет продвижение американской техники в государства с растущими национальными оборонными индустриями, например, в Индию или Бразилию. Второе заставляет диверсифицировать источники вооружений государства, имеющие амбиции проведения относительно независимой внешней и оборонной политики – Малайзию, Индонезию или Алжир, например. И, само собой разумеется, исключает возможность поставок в государства-изгои – от Сирии до Северной Кореи. США – это, вероятно, самый политизированный и даже идеологизированный экспортер вооружений. И не потеря позиций на рынке вооружений ограничивает возможности Вашингтона влиять на политику других государств. Все ровно наоборот – внешнеполитические и идеологические предрассудки и опасения утечки передовых технологий не дают американским компаниям раздавить своих конкурентов на мировом рынке. Например, Пентагон препятствует кораблестроительной промышленности строить неатомные подводные лодки из-за опасения, что созданные в интересах экспортных заказчиков и поставленные за рубеж дизельные субмарины будут содержать технологии, используемые на атомных подводных кораблях. В результате растущий перспективный рынок неатомных субмарин оказался разделен между Россией, Германией и Францией, а в прошлом году на нем впервые появилась и Южная Корея.

Типы рынков вооружений

Таким образом, на рынке вооружений действует сложный комплекс переменных. Это чаще всего политические, промышленные, технологические, военные соображения и лишь чуть ли не в последнюю очередь почему-то привлекший к себе все внимание американских коллег ценовой фактор. Важную роль играет сложившаяся традиция отношений импортера и экспортера, коррупционные связи и маркетинговая эффективность. При этом в политике импортеров, как правило, присутствуют сразу несколько из перечисленных мотиваций, однако чаще всего явно доминируют лишь одна-две. При наличии такого явно выраженного доминирования одной мотивации однозначно определяется и тип рынка вооружений. Сложная и динамическая комбинация мотиваций дает промежуточный тип. В целом, как нам представляется, можно выделить следующие модели поведения покупателей на рынке вооружений:

В коррупционной модели при решении о приобретении ВВТ доминируют не рациональные общегосударственные или общенациональные интересы, а корпоративная или личная финансовая заинтересованность высокопоставленных представителей государства-импортера. Данная модель наиболее ярко выражена в странах мусульманского культурного ареала и в Латинской Америке. Кроме того, ощутимое влияние этого типа мотивации наблюдается также в Индии и странах Восточной и Юго-Восточной Азии.

В рамках зависимой модели вооружения и военная техника выступают как своеобразный промежуточный товар, призванный замаскировать истинный предмет торговли. Под видом ВВТ де-факто закупаются гарантии безопасности страны-производителя. Данная модель наиболее характерна для капиталоизбыточных стран, которые в силу демографических и культурных особенностей не в состоянии самостоятельно обеспечить внешнюю военную безопасность. Наиболее яркими примерами являются нефтедобывающие монархии Персидского залива. Соответственно, для успешного продвижения на такой рынок особое значение приобретает военно-политический вес страны-экспортера, а также достоверность ее военно-политических гарантий.

Политическая модель. Принятие решения об импорте того или иного вида ВВТ обусловлено политической ориентацией страны-покупателя. Закупая ВВТ, импортер демонстрирует свои политические и цивилизационные предпочтения, которые могут быть прозападными (ЦВЕ), антиамериканскими (Венесуэла) или подчеркнуто плюралистическими (Малайзия, Индонезия).

Блокадная модель. Как известно, целый ряд государств, армии которых испытывают острую потребность в обновлении или модернизации парка вооружений и военной техники, находятся в ситуации юридической или фактической блокады. К числу таких стран относились в свое время саддамовский Ирак и Ливийская Джамахирия. Элементы блокады в отношении поставок современных конвенциональных ВВТ присутствуют также в случае с Сирией и Ираном. Особое место занимает Тайвань, импортную модель которого следует относить скорее к зависимой, но в которой все же отчетливо присутствуют и признаки блокадного типа.

Промышленно-технологическая модель предполагает приоритет доступа к передовым военным и общепромышленным технологиям. Соответственно, ключевую роль начинают играть готовность экспортера к передаче технологий, продаже лицензий и реализации офсетных программ. Наиболее яркими примерами этого типа импортеров являются сейчас КНР, Бразилия, Индия. В последнее время к этой модели быстро эволюционируют также Южная Корея и Турция.

Наконец, собственно военная модель импорта вооружений предполагает приоритет боевых качеств закупаемых систем. В экстремальных случаях, когда импортер находится в состоянии вооруженного конфликта или существует высокая вероятность его возникновения, особое значение приобретает быстрота поставки и способность военного персонала быстро освоить закупаемое вооружение.

Перспективы

Рассуждая далее в рамках предложенной мотивационной модели рынков вооружений, нетрудно заметить, что Соединенные Штаты имеют наиболее прочные позиции на части политических и зависимых рынков. К первым прежде всего относятся государства англосаксонского цивилизационно-культурного поля, некоторые европейские союзники США и Япония. Эталонными примерами американских клиентов с зависимой мотивацией остаются аравийские нефтяные монархии, прежде всего, конечно, Саудовская Аравия. Сильны позиции и в странах, где приоритетом является обеспечение военной безопасности: американское вооружение эффективно, испытано в боях, тактика его применения отработана самыми мощными на планете вооруженными силами. Поэтому Индия предпочла проверенные ударные вертолеты Apache сырым российским Ми-28NE, по той же причине на Вашингтон ориентированы Израиль и Южная Корея, хотя эти два рынка также имеют признаки политической и даже зависимой мотивации. Нет оснований полагать, что в будущем конкурентоспособность Соединенных Штатов на указанных типах рынков снизится.

А вот государствам, для которых приоритетом является создание собственной промышленности, придется из-за американских ограничений развивать отношения прежде всего с Европой, особенно с Францией. Сейчас это наиболее заметно в случае с Бразилией, в некоторой степени в Индии. Но далее можно ожидать активизации европейского вектора таких ориентированных сегодня преимущественно на США стран, как Южная Корея или Сингапур. В общем можно предполагать, что структура покупателей американских вооружений останется в целом прежней, изменения возможны главным образом в случае политической переориентации стран (например, краха саудовского королевского дома).

Динамика российских рынков выглядит менее привлекательно. Бум продаж в нулевые годы обеспечивался за счет мощного китайского и индийского спроса, при этом обе страны решали главным образом задачи развития национальной промышленной и технологической базы. На сегодня в КНР эта задача в некоторой степени решена, а Индия повышает планку технологических требований, которые все чаще уже не могут удовлетворяться российской промышленностью. Это не значит, что в ближайшие годы индийский и даже китайский спрос на российские системы и технологии совсем исчезнет, но объемы торговли, особенно с Пекином, уже никогда не повторят тех эпических значений, которые были достигнуты в нулевые годы. Можно предположить, что промышленно-технологическая модель сотрудничества будет развиваться в отношениях с такими растущими странами, как Вьетнам и Индонезия (впрочем, для Индонезии приоритетным партнером уже стала Южная Корея), но понятно, что эти государства не компенсируют падение китайских и индийских закупок.

Другой большой группой российских клиентов, обеспечивших диверсификацию российского оборонного экспорта в минувшем десятилетии, стали государства, проводящие независимую или антизападную внешнюю и оборонную политику. Антизападная политическая мотивация при закупках присутствует у Венесуэлы и Ирана (до введения эмбарго на поставки оружия). В значительной степени политически мотивированными были и сирийские приобретения, хотя сирийская модель содержит также военные и блокадные мотивы. Вьетнам, Алжир, Малайзия и Индонезия относятся к странам с независимой внешней и оборонной политикой.

«Антизападные» рынки один за другим закрываются в результате введения международных эмбарго или политической переориентации соответствующих стран. Оставшиеся (как Венесуэла) отличаются высочайшими политическими рисками и экономической нестабильностью. Алжирский рынок близок к насыщению, а индонезийский и малайзийский открыты для конкуренции, и в последнее время успех россиянам здесь не сопутствует. В прошлом году, например, Россия проиграла южнокорейцам тендер на поставку Джакарте двух подводных лодок. Стабильным и предсказуемым в этом кластере остается только Вьетнам, который в ближайшие пять-семь лет останется ориентированным преимущественно на закупки российских вооружений. Таким образом, можно прогнозировать, что Россия, вероятно, будет терять свои позиции в пользу европейцев (прежде всего французов) и израильтян, оставаясь при этом одним из ключевых игроков на рынке.

К.В. Макиенко – заместитель директора Центра анализа стратегий и технологий.

США > Армия, полиция > globalaffairs.ru, 28 октября 2012 > № 735517 Константин Макиенко

Южноафриканский ренессанс

Как ЮАР выходит на глобальную арену

Резюме: Кейптаун исходит из того, что перемещение центра силы мирового развития открывает перед страной уникальную возможность резко увеличить свой вес на международной арене, став не только региональной державой, но и государством, способным воздействовать на глобальный порядок.

Люди, даже в самой Африке, редко отдают себе отчет в том, насколько она велика. Площадь континента – 30 млн кв. км, что больше территорий США, Западной Европы, Индии, Китая и Аргентины вместе взятых. Там живет около миллиарда человек, и взрывной рост населения продолжается.

Долгое время наука отказывалась признать существование отдельной африканской цивилизации. Вместе с тем трудно не заметить, что Африку южнее Сахары, при всей ее расово-этнической пестроте, объединяет не только общая судьба, но и множество совпадающих культурных признаков. Первым на это обратил внимание Фернан Бродель. Еще более смело и отчетливо высказался Самьюэл Хантингтон: «По всей Африке пока сильно самоопределение в соответствии с племенной идентичностью, но среди африканцев быстро возрастает чувство общей идентичности, и, по-видимому, Африка южнее Сахары может стать отдельной цивилизацией».

В качестве претендентов на роль стержневых государств этой цивилизации Хантингтон называл Нигерию и Южную Африку, отдавая явное предпочтение второй. Он перечисляет достижения ЮАР: мирный переход от апартеида, промышленный потенциал, высокий уровень экономического развития по сравнению с другими африканскими странами, военная мощь, природные ресурсы и система политического управления с участием белых и чернокожих. «Все это делает Южно-Африканскую Республику явным лидером Южной Африки, вероятным лидером англоязычной Африки и возможным лидером всей Африки ниже Сахары», – делает вывод Хантингтон. Полтора десятилетия, прошедшие после выхода в свет «Столкновения цивилизаций», подтверждают эту мысль.

В апреле 2011 г. – с присоединением Южной Африки – БРИК превратился в БРИКС. У России, равно как и у Бразилии, Индии и Китая, появился новый партнер и союзник. Но много ли мы знаем о нем, кроме нескольких историй, почерпнутых из авантюрных романов Луи Буссенара, или того, что в ЮАР состоялся чемпионат мира по футболу 2010 года?

Лидер африканской экономики: сильные и слабые стороны

Современная ЮАР все более открыто позиционирует себя как континентального лидера. И имеет на то основания. У страны самая крупная и развитая экономика в Африке. Объем ВВП в 2010 г. достиг 354 млрд долларов. Государственные расходы составляют 31,5% от ВВП. Темпы роста относительно низки по меркам крупных развивающихся экономик. При президенте Табо Мбеки ВНП в 1995–2005 гг. рос на 3,5% в год, а в последующие два года – на 4,5%. Ежегодно создавалось около 300 тыс. новых рабочих мест в легальном секторе экономики и еще около 200 тыс. – в «сером». Экономический кризис замедлил рост: в 2008 г. – 3,7%, в 2009-м – 1,8%, в 2010-м – 3%, в 2011 г. – примерно 3,5%.

Своим опережающим развитием ЮАР во многом обязана природным ресурсам. Разведанные запасы оцениваются в 2,5 трлн долларов, и хватит их больше чем на столетие. Для разработки стратегического сырья учреждена Государственная добывающая компания. Больше 30% экспорта приходится на горнодобывающую промышленность, в которой занято 2,9% экономически активного населения. Активно добываются марганец, металлы платиновой группы, золото, хромиты, алюминоглюкаты, ванадий, цирконий. На территории страны сосредоточены крупные запасы алмазов (все еще не растраченные), асбеста, никеля, свинца, урана, угля. В стоимостном выражении главный экспортный продукт – платина. Основные статьи импорта – нефть, продовольствие, продукция химической промышленности. Высокие цены на сырье подняли в посткризисные годы добывающую промышленность, как и всю экономику. Южная Африка на 39-м месте в рейтинге журнала Forbes по удобству ведения бизнеса (Россия – на 86-м), хотя в ЮАР установлен относительно высокий подоходный налог (до 40% в зависимости от уровня дохода). Непрестанные слухи о возможной национализации предприятий отрасли и усилении ее регулирования государством притормаживают поступление новых инвестиций. Торговый баланс сводится с небольшим дефицитом.

Страна электрифицирована на 81% – ощутимый прогресс по сравнению с 2000 г., когда этот показатель составлял 63%. Растет туризм, в 2010 г. ЮАР посетили 7,3 млн туристов, на миллион больше, чем годом раньше. Страна обеспечивает свои внутренние продовольственные потребности, является одним из ведущих экспортеров сельхозпродукции. Доля сельского хозяйства составляет 35–40% всего экспорта. Успехи этого сектора далеко не в последнюю очередь объясняются тем, что крупные фермерские хозяйства остались во владении семей африканеров, занятых земледелием на протяжении многих поколений, в отличие, скажем, от соседней Зимбабве, где белые землю потеряли, что имело следствием голод. Считается, что белые владеют 80% сельскохозяйственных угодий, но эта цифра не учитывает территорию бывших бантустанов, где большая часть земли находится в «традиционном пользовании» общин и ведении вождей. Конституция подтвердила принцип частной собственности, в том числе и на землю. При этом правительство поставило цель к 2014 г. перераспределить в пользу чернокожего населения 30% товарных ферм, что заставляет оппозицию говорить об угрозе «зимбабвизации» Южной Африки.

Уровень жизни по африканским меркам весьма высок. По доходу на душу населения, рассчитанному по паритету покупательной способности, ЮАР занимает 78-е место на планете (Россия – 53-е), согласно методике МВФ, и 65-е – согласно подсчетам Всемирного банка. Более высокий средний уровень жизни в Африке был зафиксирован только на курортном острове Маврикий и – до недавнего времени – в дореволюционной Ливии. Страна урбанизирована: 61% – жители городов. 93% населения в 2010 г. пользовались мобильными телефонами. Демографическая структура расценивается как относительно благоприятная, если иметь в виду, что число людей трудоспособного возраста значительно превышает количество зависящих от них детей и стариков. Рождаемость среди белых начала падать еще в 1950–1960-е гг., а среди африканцев – в 1970–1980-е гг., опустившись к моменту обретения независимости до 2,5 ребенка на одну женщину, что немного выше уровня простого воспроизводства. Население растет менее чем на 1% в год, причем рост постоянно замедляется.

Но и социальные проблемы обострены до предела. Национальная комиссия планирования (совещательный орган, состоящий из 26 наиболее видных экспертов, назначенных президентом), констатируя успехи независимого развития, называет главные пороки социально-экономической модели. Безработица, низкие стандарты образования для чернокожих, недостаточное развитие инфраструктуры. Кумовство не дает бедным воспользоваться плодами развития, экономика слишком зависит от добычи сырья, малоэффективная система здравоохранения не позволяет справиться с эпидемиями, общественные службы развиты слабо и неравномерно, широко распространена коррупция, общество остается разделенным. Ситуация с занятостью близка к катастрофе, безработица остается на очень высоком уровне – от 25 до 43% в зависимости от методики подсчета (65% работающего населения в 2008 г. было занято в сфере услуг, 26% – в промышленности, 9% – в сельском хозяйстве).

Уровень социального расслоения в ЮАР – один из самых высоких в мире. Около 15% жителей абсолютно ни в чем себе не отказывают. Огромные поместья и плантации, роскошные виллы на океанском побережье. При этом половина населения – в основном чернокожие – живут в полной нищете. Либо в первобытных условиях бушей, голой пустыни. Либо в грязных тауншипах – скоплениях жестяных коробок, которые подбираются к границам крупных городов. Впрочем, для вырвавшихся из бушей людей тауншипы, куда проведены бесплатные вода и электричество, являют собой мощнейшие социальные лифты. У их обитателей появляется возможность найти работу в городе, а значит вырваться из нищеты.

Очень высок уровень преступности, особенно в бедных районах. К тауншипам приближаться настоятельно не рекомендуется. В больших городах гулять по улицам сравнительно безопасно, не в последнюю очередь из-за обилия полицейских постов и патрулей. Остро встала проблема нелегальной миграции – из Зимбабве, Анголы, Мозамбика и других стран Восточной Африки. Всего в ЮАР, по оценкам различных экспертов, проживают от 5 до 8 млн незаконных переселенцев, конфликты с которыми – в порядке вещей. Претензии к ним стандартны: отбирают рабочие места, соглашаясь работать за более низкую зарплату, плодят преступность.

Эпидемия СПИДа поразила ЮАР едва ли не сильнее, чем любую другую страну мира (хуже было только в Свазиленде, Ботсване и Лесото). Количество зараженных достигало 18% взрослого населения, а после принятых серьезных медицинских мер стабилизировалось на отметке в 10%. Средняя продолжительность жизни в стране – 49 лет, что заметно выше, чем в 2000 г., когда она составляла 43 года (нетипичный демографический факт: у женщин она меньше – 48 лет). Не в последнюю очередь увеличению продолжительности жизни способствовало создание медицинских пунктов в деревнях.

Примерно 15 млн южноафриканцев получают социальные гранты от государства. В массовом порядке выплачиваются детские пособия – от 12 до 15 рандов на ребенка в день. Количество домов, строящихся для бедноты, перевалило за миллион. Президент Джейкоб Зума не устает повторять, что ЮАР – не «государство благосостояния», а «государство развития», где помощь должна оказываться тем, кто хочет помочь самому себе.

Огромные средства вкладываются в образование. Введено всеобщее среднее образование, до 90% детей посещают школы. Соотношение девочек и мальчиков в школах практически один к одному – лучше, чем в большинстве развивающихся стран. Грамотность по стране достигает 88%. Решение проблем образования, качество которого, особенно в сельской местности, оставляет желать много лучшего, связывается с реализацией формулы «трех Т» (Teachers, Textbooks, Time – учителя, учебники, время). С 1994 по 2005 г. доля чернокожих студентов выросла с 42 до 60%. Но из их числа заканчивают обучение и получают дипломы только 15%, несмотря на внушительные суммы, направляемые на образовательные кредиты.

Весьма спорной оказалась программа «экономического укрепления черных» (black economic empowerment – BEE), смысл которой в поддержке бизнеса, представленного коренным африканским населением. Некоторые злые языки даже прозвали ее «экономическим укреплением Зумы» (ZEE) после того, как пара крупных программ в угольной отрасли очень кстати помогла двум представителям семьи президента. Программу критикуют даже его ближайшие союзники по правящей коалиции из Африканского национального конгресса (АНК).

В 2009 г. Конгресс предложил программу развития, основанную на пяти направлениях: образование, здравоохранение, сельское развитие и аграрная реформа, борьба с преступностью, создание полноценных рабочих мест. Наиболее серьезная проблема – увеличение занятости. В ноябре 2010 г. появился документ под названием «Новый путь роста», в котором поставлена цель создать 5 млн рабочих мест за 10 лет. Основные надежды возлагались на массированные инвестиции в широко понимаемую инфраструктуру: объекты энергетики, транспорта, коммуникаций, водоснабжения и жилищного строительства. Называли и пять других областей государственно-частного партнерства – зеленая экономика (использование энергии солнца, ветра, а также биотоплива), сельское хозяйство, добывающая промышленность, реиндустриализация и создание инновационной экономики, туризм и другие виды услуг.

Для достижения этих целей созданы: фонд занятости, который истратит 9 млрд рандов за три года, корпорация промышленного развития с бюджетом в 10 млрд рандов на 5 лет, предусмотрены налоговые льготы промышленным предприятиям на 20 миллиардов. Национальная комиссия по планированию в программе развития до 2030 г. предложила решить две основные задачи: избавиться от нищеты и резко снизить уровень неравенства. Это предполагает сокращение числа лиц, живущих ниже официально установленного прожиточного минимума – 418 рандов в месяц – с 39% до нуля, а также уменьшение коэффициента Джини с 0,7 до 0,6.

Социальное самочувствие зависит не только от экономики. Точками мощнейшего национального подъема становились двукратные победы ЮАР на Кубках мира по регби. И, конечно, подлинным триумфом национального духа явился чемпионат мира по футболу 2010 года. Весь мир услышал теперь уже легендарные вувузелы. Чемпионат был организован на самом высоком уровне, хотя основные прибыли, как водится, получила ФИФА. Ведущие же города страны, где прошли главные матчи, прикидывали, как закрыть бюджетные дыры, оставленные строительством спортивных и других объектов, а также возросшими в период чемпионата требованиями о повышении заработной платы, которые дружно выдвинули все крупнейшие профсоюзы работников государственного и муниципального секторов (в ту минуту никто не посмел им отказать).

Дипломатия убунту

Уникальный мирный переход ЮАР от десятилетий апартеида к полноценной демократии в середине 1990-х гг. стал началом тяжелой работы по строительству в Южной Африке новой национальной и политической идентичности. Главную сложность составляет исключительная неоднородность, разнообразие южноафриканского общества, где соседствуют не только расы, культуры, религии и языки, но и разные исторические эпохи и уклады.

Позиция Нельсона Манделы, первого президента демократической ЮАР, заключалась в том, чтобы от расистского общества перейти не к многорасовому, а к безрасовому. «Мы никогда не соглашались с многорасовостью. Наше требование – безрасовое общество, потому что, когда говорят о многорасовости, подчеркивают существование страны многих рас», – уверял он. Заговорили о «южноафриканском чуде» – мирном переходе власти к демократически избранному правительству и эволюционной трансформации расчлененного по расовому признаку общества в единую нацию. Епископ Десмонд Туту провозгласил, что южноафриканцы являются «радужной нацией». В 1996 г. Табо Мбеки, который стал вице-президентом после отставки Фредерика де Клерка (последний белый президент, ставший вице-президентом при Манделе), в речи по поводу принятия конституции объединил всех жителей республики – зулусов, коса, кои, сан, цветных, африканеров и даже китайцев – в едином образе африканца. Но пройдет чуть более двух лет, и он скажет: «Южная Африка – страна двух наций. Одна из этих наций – белая, относительно зажиточная… Другая, бОльшая нация… – черная и бедная».

Поскольку строительство социалистического или коммунистического общества после распада СССР и соцлагеря стало неактуальным, на первый план выдвинулось «создание черной буржуазии» и «ускоренный рост черного среднего класса», а также «создание единого, нерасового, несексистского, демократического общества». На конференции АНК 1997 г. очерчены новые задачи национально-демократической революции: созидание «африканской нации на Африканском континенте… – по взглядам, стилю и содержанию средств массовой информации, по культурному самовыражению, по тому, что едят, и по акценту, с которым говорят ее дети».

Мбеки – коса по национальности, ставший президентом в 1998 г. после Манделы – выступил архитектором новой схемы культурных изменений, которую он назвал «Африканским ренессансом». Провозглашались следующие цели:

бороться с мнением, будто Африка отличается от других континентов и уступает им в развитии; доказывать, что Африка может меняться и возрождать африканское достоинство; демонстрировать, что африканцы берут ответственность в свои руки, признают ошибки и работают над их исправлением; изживать позорящие Африку явления, как, например, проявления геноцида, наподобие того, что случился в Руанде; вновь почувствовать душу Африки; сделать реальной связь между Африкой и правами человека; показывать гордость африканским наследием, но и способность к модернизации.

Энн Бернстайн из Центра развития и предпринимательства в Йоханнесбурге подчеркивала, что «Африканский ренессанс» – и политический инструмент, и глубоко прочувствованное убеждение президента Мбеки и членов его круга. Однако данные опросов показывали, что эта идея не оказывала сколько-нибудь сильного влияния на население в целом.

В это же время началась пропаганда «убунту», что можно перевести как «человечность», «совместность» (близко по значению к нашей «соборности»). Сегодня «убунту» считается африканской идеологией и африканским образом жизни, якобы общепринятым до прихода белого человека. Внутренние идейные искания накладывают отпечаток на внешнеполитическую доктрину ЮАР, которая весьма самобытна. Последний доклад на эту тему, выпущенный Департаментом международных отношений и кооперации, как с 2009 г. называется южноафриканский МИД, носит название «Строя лучший мир: дипломатия убунту». Буквально это означает следующее: «Южная Африка – многообразная, мультикультурная и мультирасовая страна, которая принимает концепцию убунту для определения того, кто мы такие и как соотносимся с другими. Философия убунту означает “человечность” и отражается в идее о том, что мы подтверждаем свою человечность, когда подтверждаем человечность других. Она сыграла основную роль в выковывании южноафриканского национального сознания, в процессах демократической трансформации национального строительства… Эта философия транслируется в такой подход к международным отношениям, который подразумевает уважение ко всем нациям, народам и культурам. Она равносильна признанию, что в наших национальных интересах помогать позитивному развитию других. При этом национальная безопасность зависит от центрального места безопасности человека как универсальной цели в соответствии с принципом Бато Пеле (“Люди превыше всего”)». Идеалы, одухотворявшие борцов против апартеида, шагнули на мировую арену.

К числу фирменных знаков южноафриканской внешней политики следует отнести озабоченность проблемами борьбы с расовой дискриминацией в глобальном масштабе. Ее принципы, как считают в ЮАР, наиболее полно изложены в Дурбанской декларации и программе действий, принятой в 2001 г. по итогам Всемирной конференции против расизма, расовой дискриминации, ксенофобии и нетерпимости. Кейптаун проявляет также повышенную заинтересованность в решении вопросов охраны окружающей среды и изменения климата, выступает за заключение юридически обязывающего соглашения в этой области. В конце 2011 г. Южная Африка принимала у себя XVII Конференцию сторон в рамках конвенции ООН по изменению климата.

Кейптаун исходит из того, что перемещение центра силы мирового развития открывает перед страной уникальную возможность резко увеличить свой вес на международной арене, став не только региональной державой, но и государством, способным воздействовать на глобальный порядок. В этом контексте государство крайне серьезно и с большим энтузиазмом относится к своему новому статусу члена БРИКС. «Внутри страны и за рубежом господин Зума – убежденный прагматик, который желает удовлетворить всех и никого не обидеть, – отмечает журнал The Economist. – Не столь подчеркнуто антизападный, как господин Мбеки, он видит, как могущество утекает на Восток и Юг и надеется оседлать волну».

Приоритетом внешней политики ЮАР, безусловно, является африканский континент, где страна претендует примерно на такие же лидирующие позиции, какими Германия располагает в Европейском союзе. ЮАР подчеркивает свою неразрывную связь со стабильностью, единством и процветанием континента, равно как и ведущую роль в его экономике. Южноафриканское руководство приложило немалые усилия для реализации амбициозной инициативы Нового партнерства для развития Африки и превращения Организации африканского единства в Африканский союз (9 июля 2002 г.), который выдвигается на роль главного интеграционного звена на континенте. Помимо этого были предложены к подписанию соглашения о зоне свободной торговли между региональными интеграционными группировками – Южно-Африканским сообществом развития, Общего рынка Восточной и Южной Африки, Восточно-Африканского сообщества, – которые рассматриваются как элементы для будущей панафриканской интеграционной системы. Республика координирует усилия по созданию новой трансконтинентальной инфраструктуры – проект транспортного коридора Юг-Север.

Существует понимание, что международный вес ЮАР будет зависеть от того, насколько она окажется способна выступить в роли лидера и интегратора континента. Крупным успехом стало избрание в 2012 г. генеральным секретарем Комиссии Африканского союза Нкосазаны Дламини-Зумы, известного южноафриканского политика, занимавшего министерские посты при разных президентах. Она – бывшая жена Джейкоба Зумы, мать его четырех детей.

Оппозиция и западные страны критикуют руководство ЮАР за поддержку национально-освободительных движений и их вождей даже в тех случаях, когда последние превращаются в единоличных лидеров или диктаторов. Не всем понравилось, что Южная Африка пыталась выступить посредником в недавнем ливийском конфликте. Предложенная Зумой от имени Африканского союза дорожная карта предполагала прекращение военных действий со всех сторон, проведение Муаммаром Каддафи политических реформ и инклюзивный диалог между участниками конфликта. Каддафи южноафриканские условия принял, оппозиция – нет. В итоге бомбардировщики НАТО возобладали над дипломатией убунту.

Именно претензии на африканское лидерство требуют укрепления оборонных возможностей. Военный бюджет на 2011–2012 гг. составляет 30,7 млрд рандов, на следующие два финансовых года запланированы цифры в 33,9 и 36,4 миллиардов. Численность вооруженных сил на 2010 г. – 62 тыс. человек, из них 37,1 тыс. – в армии, 6,2 тыс. – на флоте, 10,7 тыс. – в ВВС и 8 тыс. – в рядах военно-медицинской службы. В последние годы Южно-Африканские национальные силы обороны участвовали в миротворческих и восстановительных миссиях в Бурунди, Кот д’Ивуаре, Демократической Республике Конго (ДРК), Эфиопии, Эритрее, Непале и Судане, а также в операциях по поддержанию порядка во время выборов на Коморских островах, в ДРК, на Мадагаскаре и в Лесото. В 2011 г. южноафриканские военные также осуществляли вспомогательные операции в Центрально-Африканской Республике и помогали Мозамбику бороться с пиратством в Мозамбикском проливе.

В марте 2009 г. Объединенный постоянный комитет по обороне парламента выступил с заявлением о недостаточности военных расходов. В июле того же года новый министр обороны Линдиве Сисулу подтвердила необходимость пересмотреть «устаревшую оборонную политику», которая сводилась к тому, чтобы не вызывать беспокойство у соседей ЮАР. Поставлена цель увеличить долю оборонных расходов с 1,2 до 1,7% от ВВП за четыре года. В марте 2011 г. министру обороны представлена концептуальная основа оборонной стратегии. Исходя из этого документа, в 2011–2012 финансовом году планируется принять новую оборонную стратегию.

Второе по значимости внешнеполитическое направление – отношения по линии Юг–Юг. Здесь наибольшее внимание уделяется сотрудничеству в форматах ИБСА (Индия, Бразилия, Южная Африка), Группы стран Африки, Карибского бассейна и Тихого океана, стран Британского Содружества (членство в Содружестве было восстановлено в 1994 г.), расположенных в Южном полушарии. Именно в ЮАР прошел очередной – пятый по счету – саммит ИБСА в 2011 году.

Третье направление – участие в многосторонних организациях, среди которых неизменно выделяется Организация Объединенных Наций. ЮАР неоднократно заявляла о своих претензиях на место постоянного члена Совета Безопасности ООН. Повышение своей роли в мировом сообществе она связывает с членством в «Большой двадцатке», со своей активностью в Движении неприсоединения и группе 77 развивающихся стран. ЮАР поддерживает идеи создания независимого палестинского государства, выступает за отмену санкций против Кубы.

В контексте многополярности весьма высоко оценивается и роль БРИКС. «Изначальная концепция БРИК развилась в мультисекторальную дипломатическую силу, вызывающую количественные и качественные изменения в системе глобального управления», – подчеркивал Зума в апреле 2011 г. на саммите в Санья, где Южная Африка обрела полноправное членство в БРИКС. Президент также не преминул напомнить, что «два десятилетия назад Южная Африка все еще находилась в центре борьбы за освобождение. Бразилия, Россия, Индия и Китай твердо поддерживали наш порыв к свободе. Сегодня мы встретились как одно целое, мы встретились как партнеры». «Мы используем наше членство, – говорится во внешнеполитической концепции, – как стратегическую возможность продвинуть интересы Африки по глобальным проблемам, таким как реформа глобального управления, работа G-20, международная торговля, энергетика и изменение климата».

На азиатском направлении южноафриканская дипломатия выделяет Китай, Индию и Японию, они являются ведущими инвесторами в экономику ЮАР, одними из крупнейших торговых партнеров. Активные связи поддерживаются со странами АСЕАН, особенно с Индонезией, Малайзией и Вьетнамом, а также с Южной Кореей.

Сохраняющийся антиимпериалистический и антирасистский пафос заставляет считать латиноамериканские страны и МЕРКОСУР (с которым у Зоны свободной торговли Юга Африки есть преференциальное торговое соглашение) более важными партнерами в Западном полушарии, чем Соединенные Штаты. Но и с ними Кейптаун вовсе не настроен на конфронтацию: «США останутся доминирующей силой – политической, экономической и военной – с важным потенциалом для южноафриканской и африканской торговли, туризма и инвестиций». ЮАР является крупнейшим (если исключить нефтедобывающие страны) получателем американской помощи в рамках Africa Growth and Opportunity Act. Соединенные Штаты также выступают немаловажным партнером по миротворческим операциям в разных районах Африканского континента.

Но с экономической точки зрения бОльшее значение для ЮАР имеют все же страны Европейского союза, на которые приходится треть всей внешней торговли, 40% экспорта, 70% прямых иностранных инвестиций. Оттуда продолжает поступать и помощь на цели развития. Отношения с ЕС определяются как стратегическое партнерство. В европейском контексте рассматриваются и двусторонние отношения с Россией и Турцией, за которыми признается «важная роль в глобальной и региональной политике».

Вехой в российско-южноафриканских отношениях стал 2006 г., когда был подписан Договор о дружбе и партнерстве. ЮАР – наш ведущий торговый партнер в Африке, но товарооборот еще не велик – чуть больше 1 млрд долларов. С конца 2008 г. реализуется совместный проект по созданию системы дистанционного зондирования Земли. С помощью российской ракеты-носителя в 2009 г. запущен южноафриканский спутник связи «Сумбандила». Российские компании – «Ренова», «Норильский никель», «Евраз-групп» – инвестируют в горнодобывающую промышленность, металлургию ЮАР. Бизнес Южной Африки также уже достаточно широко представлен в нашей стране – компании SABMiller, Naspers, Bateman, ряд банковских структур. Существуют планы сотрудничества в сфере создания энергетической инфраструктуры, генерирующих и передающих мощностей, строительства атомных станций, совместной геологоразведки, эксплуатации урановых месторождений. Подписан договор о поставках топлива для атомных станций ЮАР. Развиваются связи между госучреждениями, провинциями, городами, создан Деловой совет Россия–ЮАР.

В августе 2010 г. Джейкоб Зума посетил Москву с официальным визитом. Его сопровождали 11 министров и бизнес-делегация в составе более 100 человек, представлявших банковский, финансовый, оборонный, аэрокосмический сектора, отрасли энергетики, инжиниринга, информации и связи, образования. На совместной пресс-конференции Дмитрий Медведев напомнил о богатых возможностях для наращивания торгового оборота и сотрудничества в инвестиционной сфере, включая вопросы высоких технологий, космоса, сотрудничества в сфере ядерной энергетики, в области полезных ископаемых. «И Россия, и Южно-Африканская Республика – твердые сторонники формирования нового международного правопорядка, основанного на справедливом распределении возможностей, на использовании всех существующих на сегодняшний день институтов международного развития, на формировании современной архитектуры глобальной международной безопасности». Последняя, по словам тогдашнего президента России, должна базироваться на верховенстве международного права, на ценностях и интересах всех участников «и, конечно, на уважении суверенитета». На это Зума ответил: «Отношения между Южной Африкой и Россией начались еще во времена борьбы Африки за свободу. Южноафриканцы и многие африканцы хорошо помнят ту решительную поддержку, которую оказывала Россия в момент, когда это было необходимо, когда многие страны Африканского континента боролись за свободу и независимость… На многостороннем уровне наши две страны разделяют приверженность более справедливому распределению сил и влияния на глобальной экономической арене. Мы поддерживаем принцип верховенства международного права и полицентричности Организации Объединенных Наций. Таким образом, мы являемся естественными партнерами, которые могут внести свой вклад в прогресс и развитие системы справедливого управления в мире в партнерстве с другими странами». Проявлением этого партнерства стала и поддержка Россией вступления Южной Африки в БРИКС.

В.А. Никонов – доктор исторических наук, профессор, президент фонда «Политика», председатель правления фонда «Русский мир», первый заместитель председателя Комитета Государственной думы РФ по международным делам.

ЮАР > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 28 октября 2012 > № 735515 Вячеслав Никонов

О перспективах развития Магаданской области в интервью РИА Новости рассказывает губернатор Магаданской области Николай Дудов.

- Николай Николаевич, проблема развития российского Дальнего Востока поднимается на самом высоком уровне. Но все дальневосточные регионы очень разные, в том числе по экономическому потенциалу. Какое место в общей картине занимает Магаданская область?

- Магаданская область - северная территория с суровыми природно-климатическими условиями, особенно в континентальной его части. Свою специфику накладывает транспортная отдаленность региона, его малонаселенность. Именно эти особенности, характерные для всех северных регионов Дальнего Востока, как правило, отпугивают инвесторов. Несмотря на это, я уверен, что Магаданская область - один из самых перспективных регионов восточной части РФ. Наше главное богатство - недра. Мы уверенно занимаем первое место в России по добыче серебра, находимся среди лидеров по добыче россыпного золота. Очень неплохие перспективы в рудной золотодобыче. Только в Яно-Колымской золоторудной провинции прогнозные ресурсы составляют около 4 тысяч тонн драгоценного металла. Но золотом и серебром наши богатства не ограничиваются - есть значительные запасы каменного угля, железной руды, меди, олова, вольфрама, молибдена, других цветных металлов. Все эти месторождения еще ждут своего инвестора.

- То есть ставка делается именно на добычу минеральных ресурсов, а не на производство и переработку?

- Горнодобывающая отрасль исторически является основой нашей экономики, от ее развития зависит и общее благополучие региона. Как правило, на одно рабочее место, созданное в этой сфере, следом возникает 5-8 в смежных отраслях. Но у нас имеются и успешные промышленные предприятия, которые сами не занимаются добычей полезных ископаемых, но связаны с горной отраслью. Например, крупнейшее в регионе металлургическое производство - Колымский аффинажный завод, который занимается аффинажем серебра и золота, добытого не только у нас, но и в Якутии и на Чукотке. Также успешно работает завод "Колымавзрывпром", поставляющий взрывчатку для ведения горных работ. Магаданский механический завод специализируется на производстве горного оборудования. Его продукция известна не только у нас, она экспортируется в Казахстан, Монголию и даже в африканские страны. На горняков сориентированы региональная энергетика, транспортные и логистические компании. При существующих экономических условиях, высокой цене на золото на мировых рынках, целесообразно развивать именно горную отрасль. К сожалению, продукция других отраслей не сможет выйти за переделы внутрирегионального рынка, так как не выдержит конкуренции с предприятиями более южных регионов, где производственные издержки намного ниже.

Поэтому ставка на горную отрасль - оправдана. Ее развитие - наша первостепенная задача, вторая задача - развитие транспортной и энергетической инфраструктуры, что позволит вовлекать в отработку новые месторождения. И третья задача - развитие социальной сферы, создание комфортных условий для жизни, без которых мы лишимся квалифицированных кадров.

- Можно ли говорить о первых успехах?

- Несколько лет назад нам удалось преодолеть многолетний спад в объемах добычи золота. В 2010 году было добыто 17 тонн золота, что выше уровня 2009 года на 8,3%. А в этом году мы планируем увеличить добычу золота по сравнению с 2010 годом на 14,7% и выйти на уровень 19,5 тонн золота в год. Ранняя весна, успешное начало промывочного сезона, хороший прогноз на работу крупных горнодобывающих предприятий: "Сусуманзолото", ООО "Конго", ГДК "Берелех", ООО "Статус", объектов компании "Полиметалл" дают уверенность, что мы справимся с этой задачей.

На протяжении последних лет наши основные экономические показатели демонстрируют устойчивый рост. ВРП области в 2010 году вырос на 3,8%. Уровень зарегистрированной безработицы на конец года составлял 2,45% от экономически активного населения, снизившись за 12 месяцев на 36%.

Согласно оценкам министерства регионального развития России по показателю "сводный индекс социально-экономического положения" Магаданская область по итогам 2010 года была в числе регионов, в которых положение считается лучше среднероссийского. Как известно, для расчета этого индекса используются показатели реального сектора экономики, доходов и занятости населения, инвестиционной привлекательности, бюджетной системы.

Пятнадцатое место среди 83 субъектов РФ территория заняла по сводному индексу в реальном секторе экономики с еще более высокой оценкой - "положение значительно лучше среднероссийского". Индекс рассчитывался по восьми показателям, таким как индекс промышленного производства, темпы роста потребления электроэнергии, индекс производства сельхозпродукции, темпы роста прибыли неубыточных предприятий, доля просроченной задолженности по кредитам юридическим лицам, темпы роста оборота розничной торговли, платных услуг населению.

Во многом, эти успехи обеспечены стабильной работой предприятий горнопромышленного комплекса, энергетики, обрабатывающих отраслей и сферы услуг.

В течение года мы оказывали серьезную поддержку реальному сектору экономики. АПК было выделено 141,7 миллиона рублей, строительная отрасль в виде бюджетных инвестиций в строительство и реконструкцию получила более 4,1 миллиарда рублей, около 67 миллионов рублей направлено на поддержку малых и средних предприятий. Это тоже принесло ощутимый эффект. Рост производства дает рост поступлений в казну. Мы это наблюдали в прошлом году, тенденция закрепилась и в нынешнем. Так, доходы областного бюджета за первый квартал 2011 года исполнены в сумме 3,7 миллиарда рублей. Рост к прошлому году составил 130%. Увеличение наших собственных доходов компенсирует снижение уровня федеральной финансовой поддержки, которое происходит в течение последних лет. Все это можно расценивать как промежуточный успех, но на лаврах почивать пока рано.

- Среди первоочередных задач Вы назвали развитие инфраструктуры - энергетики и транспорта...

- Главный строящийся объект нашей энергетики - Усть-Среднеканская ГЭС, которая будет снабжать производства на месторождениях Наталка, Павлик и другие. В минувшем году на пусковом комплексе ГЭС освоено более 3,2 миллиарда рублей. Определены источники и объемы финансирования стройки на этот год - более 4 миллиардов рублей. Это придает нам уверенности в том, что пусковой комплекс будет введен в строй по плану - в 2012 году. Уже в сентябре этого года гидростроители планируют перекрыть плотиной реку Колыма.

К сожалению, дороговизна электроэнергии является еще одним негативным фактором, сдерживающим развитие экономики Магаданской области. С одной стороны, основная ее часть вырабатывается на ГЭС, и она должны быть дешевой. Но, так как энергосистема Магаданской области замкнутая, нам приходится содержать дополнительные энергетические мощности на случай аварии, а это очень дорого. С появлением новых горных предприятий увеличится потребление электроэнергии и ситуация изменится. Тогда мы сможем снизить цену за счет увеличения общего выпуска энергии. Как видите, мы опять вернулись к началу нашего разговора - все завязано на горной отрасли.

Что касается транспорта, то мы заканчиваем полную реконструкцию ВПП аэропорта "Магадан". Сегодня он способен принимать все типы воздушных судов в любую погоду. Полная модернизация аэропорта будет продолжена в рамках ФЦП в этом и последующих годах.

В 2011 году на реконструкцию и развитие сети дорог областного значения будет направлено более 530 миллионов рублей. Что касается федеральных дорог, то в 2010 году на весь комплекс дорожных работ на трассе "Колыма" направлено 775,3 миллиона рублей, а на 2011 год предусмотрено более двух миллиардов рублей. В прошлом году дорожники начали работу по строительству нового моста через реку Колыма - самого большого и важного моста региона.

К строительству дорог для своих нужд также подключились крупные горные предприятия. Так, недавно компания "Полиметалл" построила мост через реку Омолон в Северо-Эвенском районе, что позволяет им возить руду с нового месторождения "Биркачан" на ГОК "Кубака".

Кроме развития дорожной сети мы каждый год наращиваем объемы субсидий транспортным предприятиям на автомобильные и авиаперевозки в отдаленные населенные пункты.

- Не вызывает ли у Вас опасений, то, что делая ставку на добычу и переработку сырья, Магаданская область может остаться в стороне от процессов инновационного развития?

- А разве в горной отрасли нет места инновациям? Наоборот, сегодня обязательным условием ведения бизнеса в добыче полезных ископаемых является внедрение новых технологий, передовых методов управления. Те предприятия, которые этим пренебрегают, проигрывают конкурентам. Согласно принятому в марте прошлого года областному закону "О стратегии социально-экономического развития Магаданской области до 2025 года" именно инновационный сценарий развития выбран как целевой. Мы ведем активную работу по созданию первых модулей инновационной инфраструктуры. В области действуют Координационный совет по инновационной деятельности при губернаторе, Магаданский инновационно-технологический центр Северо-Восточного комплексного научно-исследовательского института ДВО РАН Лаборатория стратегических и инновационных исследований Северо-Восточного государственного университета, Некоммерческое партнерство "Северо-Восточный центр интеллектуальной собственности", Некоммерческая организация "Магаданский региональный фонд содействия развитию предпринимательства".

Общий уровень инновационной активности в Магаданской области в 2010 году составил 34%. Причем инновационная деятельность ведется не только в сфере добычи полезных ископаемых, но и в обрабатывающих производствах, в энергетике, других отраслях. Мы нацелены на инновационное развитие, как и любой другой регион России, просто региональная специфика накладывает свой отпечаток.

Россия. ДФО > Госбюджет, налоги, цены > ria.ru, 31 мая 2011 > № 334881 Николай Дудов

Возвращение к истокам

Роль НАТО после Афганистана: дежавю

Карл-Хайнц Камп – директор по исследованиям Оборонного колледжа НАТО в Риме. Все взгляды, высказанные в статье, являются его личной точкой зрения.

Резюме После вывода войск из Афганистана НАТО сконцентрируется преимущественно на непосредственной защите безопасности стран-членов. Задача – не только концентрация Североатлантического блока на основных видах его деятельности, но и возрождение политического Запада.

Североатлантический альянс стал глобальным игроком, военные силы которого присутствуют на трех континентах: в Европе, Азии и Африке. Многие годы НАТО ведет боевые действия в Афганистане, поддерживая воссоздание государства в разоренном войной районе, что в предгорьях Гиндукуша. На Балканах альянс присутствует полтора десятка лет, а в 1999 г. даже применил военную силу, чтобы положить конец нарушениям прав человека режимом Милошевича. Транспортные самолеты Североатлантического блока завозят продовольствие и оборудование в кризисные регионы Африки, а корабли под натовским флагом патрулируют берега Сомали, чтобы бороться с пиратами и гарантировать безопасность морских торговых путей. В 2005 г. подразделения Сил реагирования НАТО (NRF) обеспечивали доставку помощи в районы Соединенных Штатов, пострадавшие от урагана «Катрина».

Отцы-основатели альянса никогда не предполагали такого широкого размаха. Напротив, 12 государств, подписавших в 1949 г. Североатлантический договор (Вашингтонский договор), задумывали этот союз как институт, предназначенный для противодействия угрозе, которую представлял СССР, а не для вовлечения в защиту интересов Соединенных Штатов как супердержавы.

ТРИ ФАЗЫ ИСТОРИИ

НАТО прошла несколько эволюционных этапов – от небольшого, имеющего одну цель «клуба» из 12 стран-членов до самой успешной организации в сфере безопасности в современной истории, объединяющей 28 государств. После каждой подобной «линьки» альянс адаптировался к новым запросам, меняя свои цели и задачи.

Новая эра в истории блока всегда связана с крупным мировым событием. Падение Берлинской стены 20 лет назад завершило первую фазу существования альянса как структуры, имеющей целью самооборону, и трансформировало его в средство содействия формированию политического будущего Европы. В этот период НАТО заполнила политический вакуум, образовавшийся после роспуска Организации Варшавского договора, и поддержала стабилизацию и демократизацию в Восточной и Юго-Восточной Европе. Партнерство с бывшими противниками, прием в альянс новых членов и не в последнюю очередь военная операция на Балканах сделали Североатлантический блок гарантом политического порядка на континенте.

Теракты 11 сентября 2001 г. обозначили начало третьей фазы в развитии НАТО, в которой альянс находится до сих пор. Он стал глобальным актором, отодвинув свой горизонт далеко за пределы территорий стран-членов.

Сегодня существует тенденция проецирования глобальной роли НАТО на будущее и даже ее концептуального расширения. В настоящее время разрабатывается Стратегическая концепция, которая призвана определять направление деятельности в ближайшее десятилетие. В процессе обсуждения поднимался вопрос о новых задачах организации. Энергетическая безопасность – одно из ключевых слов, вброшенных в дискуссию. Оно звучит модно, однако вряд ли кто способен четко объяснить, что альянс может и должен делать реально, чтобы обеспечить энергетическую безопасность стран-членов. Нужно ли НАТО создавать запасы нефти и газа, чтобы помочь тем, кому прекратили поставку энергоресурсов? Следует ли рассматривать возможность военных действий против тех, кто агрессивным образом прерывает поток нефти и газа? Остается открытым вопрос о роли блока в борьбе с последствиями глобального потепления. По мнению некоторых, альянс мог бы стать «субподрядчиком» ООН, оказав помощь в смягчении гуманитарных кризисов в Африке и других регионах, поскольку только НАТО обладает техническими средствами и организационными возможностями, чтобы в случае необходимости действовать быстро и решительно.

Несмотря на привлекательность идеи сильного международного игрока, борющегося за справедливость и демократию в глобальных масштабах, это не станет моделью будущего. Более вероятна абсолютно противоположная тенденция: НАТО вернется к своим первоначальным задачам и вновь станет институтом для защиты безопасности стран-членов.

Ныне НАТО может перейти на новый этап развития. Решающим событием, означающим наступление четвертой фазы в истории альянса, стал бы уход сил союзников из Афганистана.

ОТКАЗ ОТ ГЛОБАЛЬНОЙ МИССИИ

Активно обсуждаемый сегодня вывод войск из предгорий Гиндукуша, будет ли это через два, четыре года или позже, станет началом возвращения НАТО к статусу классического альянса безопасности. Надо признать, что даже такой классический институт должен будет смотреть за пределы своих территориальных границ, если понятие «глобализация» сохранится в сфере безопасности. Географическое расстояние – фактор, значение которого неуклонно падает в любом анализе угроз, и альянс не может фокусироваться на территории стран-членов. Тем не менее НАТО после Афганистана будет больше напоминать оборонительный союз первой фазы, чем глобального игрока сегодняшнего дня.

Недопонимания быть не должно: военное участие в Афганистане было правильно и неизбежно. Не существовало никакой альтернативы свержению режима движения «Талибан», который предоставлял безопасное убежище для «Аль-Каиды». Поэтому союзники единодушны во мнении: не выводить войска, пока правительство в Кабуле не обзаведется собственными силами, достаточными для того, чтобы не допустить появления новой террористической угрозы. Однако миссия НАТО в Афганистане останется травмой для альянса, и не только из-за цены, заплаченной кровью и средствами.

Разочарование участников конфликта в Афганистане будет весьма глубоким хотя бы потому, что любые попытки создать полноценное государство в такой бедной и разрушенной войной стране могут увенчаться лишь скромными результатами, которые существенно ниже первоначальных ожиданий. Даже если международному сообществу в ближайшие 10 лет удастся добиться стабильности и экономического роста в регионе, Афганистану вряд ли окажется по силам опередить по уровню экономического развития, например, такое африканское государство, как Чад, и ему придется всегда в значительной мере зависеть от иностранной помощи. Это, вероятно, максимум, который может быть достигнут в странах, входящих в число наименее развитых в мире. Такой печальный итог объясняется силой обстоятельств, а не недостатком международного участия.

В результате ни у кого не останется иллюзий по поводу перспектив государственного строительства в бедных регионах. Готовность союзников принимать участие в вооруженных конфликтах резко снизится, несмотря на злодеяния, совершаемые в Конго, Судане и других местах. Вместо этого путь НАТО будет определяться осознанием того, что страны-члены не хотят выходить за определенные пределы. Во многих отношениях Североатлантический альянс станет после Афганистана иным, в частности менее амбициозным союзом.

Маятник качнется от глобальной вовлеченности в защиту мира и стабильности к обеспечению безопасности стран-членов в более узком смысле. В исключительных случаях это может потребовать военных действий за пределами территории НАТО. Тем не менее модель альянса, предлагающего свои услуги для кризисного менеджмента по всему миру вместо ООН, отомрет. Энергетическая безопасность, изменение климата, борьба за такие природные ресурсы, как вода, будут лишь второстепенными миссиями вне зависимости от того, насколько модными эти слова являются сейчас. Вместо этого взаимные оборонные обязательства, предусмотренные статьей 5 Вашингтонского договора, по-прежнему останутся квинтэссенцией блока. В будущем первоочередной задачей НАТО станет защита населения, территорий и жизненно важных интересов стран-членов.

В то время как завершение кампании в Афганистане вызовет переориентацию НАТО и возвращение к истокам, останется пять областей, которые ускорят движение вспять или же где изменения станут особенно заметны: мировая экономика, отношения с Россией, расширение альянса, ядерные программы и, наконец, оценка будущих угроз.

РЕАЛЬНОСТЬ ПРОТИВ ГЛОБАЛЬНОЙ МИССИИ

Мировая экономика существенно повлияет на будущее направление деятельности Североатлантического блока. Последствия мирового финансового кризиса лягут тяжелым бременем на бюджеты стран-членов в течение ряда ближайших лет. Более того, военные расходы натовских стран пострадают непропорционально. Все члены альянса – это демократии с влиятельным общественным мнением, где политически легче урезать военные затраты, а не социальные проекты. Таким образом, оборонные расходы будут еще больше использоваться для латания бюджетных дыр в других сферах. Даже США, сегодняшнему лидеру по расходам на оборону, придется их значительно сократить.

Результат будет двояким. Во-первых, доля военных расходов в общих бюджетах НАТО будет снижаться. Уже сегодня только пять из 28 стран-членов выполняют обязательство о расходовании на оборону не менее 2 % валового национального продукта (ВНП). Средний уровень по Североатлантическому блоку – менее 1,7 %, но даже и эта цифра обусловлена невероятными военными расходами Соединенных Штатов. Некоторые участники альянса тратят менее 1 %, при этом их социальные расходы составляют 30 % и более.

Во-вторых, поскольку экономика и, следовательно, ВНП сокращаются почти везде, сравнение в процентах постепенно утрачивает смысл. Объем средств, доступных для обороны, в целом будет снижаться.

С учетом того, что ряд стран-членов тратят более 2/3 своих оборонных бюджетов на содержание военнослужащих, перспективы дальнейших военных инвестиций становятся весьма туманными. Вряд ли найдутся средства для трансформации вооруженных сил в экспедиционные войска, которые могут быть быстро развернуты и переброшены на большие расстояния, хотя в натовских военных кругах слово «трансформация» повторяется как мантра. Крупные проекты стратегических транспортных самолетов, современных военных средств связи либо другие пункты в приоритетных списках плановиков альянса будут сокращены или отложены, а популярные ныне идеи масштабной переброски войск на большие расстояния станут почти фантастикой. Подавляющему большинству натовских стран придется обходиться возможностями, доступными сегодня и когда-то разработанными для миссий по защите своей территории. В результате многие участники альянса откажутся от затратных военных миссий за границей по финансовым соображениям. Уже сейчас некоторые государства собираются сократить свой контингент в Афганистане, осознавая неспособность справиться со стоимостью нынешнего уровня амбиций.

Вторая причина тенденции к более узкой интерпретации оборонительной миссии – это отношения с Россией. По историческим основаниям в особенности восточноевропейские страны – члены НАТО воспринимают Москву как угрозу и одну из причин своего присоединения к альянсу. Для многих из них статья 5 Вашингтонского договора, закрепляющая взаимную солидарность в случае вооруженного нападения, направлена в первую очередь против России. По их мнению, ни одна другая страна, соседствующая с альянсом, не способна на проведение крупной наступательной операции против него. Жесткая риторика, к которой периодически прибегает Москва, а также военные учения вблизи границ прибалтийских республик, не способствуют смягчению опасений.

В результате серьезная озабоченность в восточной части НАТО сохранится. Соответствующие страны по-прежнему будут считать оборону территории каждой из них основной миссией организации, и они должны быть убеждены, что та хочет и может решить эту задачу в случае необходимости. Одного только вербального объявления обязательств в сфере безопасности недостаточно. Участники НАТО, тревожащиеся по поводу своей безопасности из-за России, хотели бы увидеть доказательства военной готовности и политической решимости союзников. После российско-грузинского конфликта в августе 2008 г. Польша и страны Балтии задаются вопросом, сможет ли альянс защитить своих членов, если бoльшая часть его боеспособных войск задействована в операциях за пределами непосредственной зоны ответственности, например в Афганистане или даже на Балканах.

Что бы случилось, спрашивали некоторые наблюдатели, если бы Россия решилась на военные действия против одной из стран Балтии, чтобы «защитить» российских граждан в регионе? Теперь государства призывают к разработке конкретных планов на случай чрезвычайных ситуаций, к проведению маневров, чтобы продемонстрировать боеготовность Североатлантического союза, а также к размещению его войск либо инфраструктуры на своей территории, усматривая в этом знак солидарности.

Это не исключает сотрудничества с Москвой в четко определенных областях, вызывающих общую озабоченность. Однако такое взаимодействие или даже часто цитируемое «стратегическое партнерство» будут возможны, только если все участники НАТО смогут чувствовать себя в безопасности. Таким образом, особую важность приобретет основная миссия по обеспечению безопасности стран – членов альянса, их населения и интересов.

Третья сфера, которая продемонстрирует переориентацию на традиционное оборонное мышление, – это расширение НАТО. После трех этапов расширения с момента окончания холодной войны альянс увеличился на 12 стран (до 28 членов) и тем самым в значительной степени способствовал политической трансформации Восточной Европы. В то же время процесс расширения требует от НАТО огромных усилий по интеграции, особенно ввиду того, что по политическим причинам на некоторые недостатки кандидатов благодушно закрыли глаза. Процесс интеграции пока не закончен, он по-прежнему требует значительных усилий по всем аспектам. Процессы принятия решений следует упростить, распределение функций и постов должно стать предметом переговоров. Кроме того, внутри альянса имеет место определенное разочарование, касающееся финансовых обязательств некоторых новых членов (их военные бюджеты резко сократились после присоединения к НАТО), эффективности их вооруженных сил и усилий по борьбе с коррупцией, проблем в управлении.

Все эти элементы снижают энтузиазм по поводу приглашения новых стран. Популярная идея быстрого создания «Европы целостной и свободной» с помощью политики быстрого расширения потеряла темп. Украине и Грузии обещано членство, но без уточнения временныЂх рамок. Обеим странам еще предстоит пройти долгий путь, чтобы подготовиться к вступлению. В военном отношении альянс вряд ли смог бы обеспечить гарантии безопасности Украины – второго по величине европейского государства после России. Кроме того, будущая политика Киева в отношении НАТО не совсем ясна.

Вне всякого сомнения, двери для новых кандидатов останутся открытыми, так как возможность приглашения других (европейских) стран в альянс четко прописана в Вашингтонском договоре. Однако роль блока как инструмента политической трансформации Восточной и Юго-Восточной Европы, скорее всего, уменьшится в пользу концентрации на аспекте безопасности и обороны.

В-четвертых, переориентация на традиционные цели будет происходить и в отношении ядерного сдерживания. В концепции договора о мире без ядерного оружия («Глобальный ядерный ноль») признаётся тот факт, что в ближайшем будущем ядерное оружие останется важным фактором в международных отношениях. Более того, количество ядерных держав, скорее всего, будет расти, а не уменьшаться. Северная Корея уже доказала свой ядерный статус испытательным взрывом в октябре 2006 г., а в мае 2009 г. Пхеньян заявил о еще одном успешном ядерном испытании.

Иран продолжает работу над своей ядерной программой, несмотря на угрозы и санкции международного сообщества, и, видимо, находится ближе к успеху, чем предполагали самые пессимистичные наблюдатели не так давно. Как только Тегеран обретет ядерное оружие, его примеру могут последовать и другие страны региона. В настоящее время 12 государств Ближнего Востока разрабатывают программы мирного использования атомной энергии, которые можно преобразовать в военные проекты. То же самое справедливо и для Восточной Азии. Такие страны, как Южная Корея и Япония, уже являются «виртуальными» ядерными державами в том смысле, что в их распоряжении имеется технический потенциал для производства ядерного оружия. Они могут всерьез рассматривать такую возможность в зависимости от развития ситуации в КНДР.

Подобная тенденция к гораздо более «многоядерному» миру имеет два следствия.

Первое – концепция ядерного сдерживания, которую многие списали после окончания холодной войны, по всей вероятности, переживает возрождение. Уроки сдерживания времен конфликта между Востоком и Западом, когда обеим сторонам удавалось не допускать военных действий, несмотря на ожесточенную борьбу политических систем, нужно адаптировать к новым требованиям. Второе – идея ядерных обязательств, появившаяся в первую фазу истории НАТО, также должна приобрести актуальность. В прошлом США уже прикрыли «ядерным зонтиком» своих атлантических союзников, а также Южную Корею и Японию, руководствуясь идеей «расширенного сдерживания». В соответствии с ней любое нападение на одного из союзников будет подразумевать ответный ядерный удар Соединенных Штатов.

С одной стороны, подобная установка гарантировала защиту союзников, не обладающих ядерным оружием, а с другой – это было средством нераспространения, так как неядерным державам не нужно было стремиться к созданию собственного ядерного арсенала. Если Иран превратится в ядерную державу, с особой остротой встанет вопрос нераспространения, так как это потребует расширения американского «ядерного зонтика» (или «зонтика» других ядерных держав – Великобритании и Франции) на те страны региона, которым в противном случае будет необходим собственный потенциал ядерного сдерживания.

И наконец, к спектру рисков и угроз для НАТО, скорее всего, добавится еще одна опасность, которая будет способствовать возвращению блока к его истокам. Пока анализ угроз фокусируется на опасностях, которыми являются международный терроризм, негосударственные акторы, несостоявшиеся государства, региональная нестабильность, распространение оружия массового уничтожения. При этом практически исключается фундаментальная угроза будущего – опасность возникновения большой войны между странами. К использованию военной силы могут прибегнуть не только региональные акторы или несостоятельные режимы. Крупные функционирующие государства за пределами Европы также способны атаковать друг друга. Это не стало бы прямой угрозой для альянса – скорее это представляло бы угрозу международной стабильности, которую НАТО не сможет игнорировать.

Такого рода сценарий вполне реалистичен с учетом повышения значения трех международных проблем. Если прогнозы климатологов станут реальностью, подъем уровня Мирового океана будет угрожать прибрежным районам, а опустынивание резко сократит территории, пригодные для проживания. Многие из затронутых этими процессами стран бедны и политически нестабильны, но имеют значительный военный потенциал (некоторые даже обладают оружием массового уничтожения). Их правительства могут избрать силовой путь либо для борьбы за территорию и ресурсы, либо чтобы канализировать недовольство своего населения.

Более того, по прогнозам спроса на энергоресурсы в мире, экономический рост в Азии и других регионах приведет к беспрецедентной борьбе за энергию по доступным ценам. Уже сегодня Китай действует довольно агрессивно, чтобы обеспечить себя нефтью и газом в долгосрочной перспективе. При этом он препятствует международным попыткам повысить качество управления в Африке и других регионах. Наконец, распространение оружия и ракетных технологий позволит все большему количеству стран направлять свою разрушительную мощь – даже ядерную – на большие расстояния. Любая детонация ядерного оружия, даже если это произойдет далеко за пределами территории НАТО, изменит ландшафт международной безопасности гораздо сильнее, чем теракты 11 сентября.

Учитывая эти три опасности, трудно предположить, что в будущем соперничество государств и конфликты всегда можно будет урегулировать дипломатическими средствами. Таким образом, на международной арене вновь могут вспыхнуть войны крупных стран друг против друга. Будет возвращаться восприятие НАТО как классического альянса в интересах безопасности.

ВОЗРОЖДЕНИЕ ЗАПАДА

На четвертом этапе своей истории Североатлантический блок будет иметь иной набор приоритетов. После вывода войск из Афганистана альянс сконцентрируется преимущественно на непосредственной защите безопасности своих членов. Подобная эволюция сама по себе не является ни позитивной, ни негативной: она лишь отражает реальность. Однако следует отметить, что бoльшая часть этих непосредственных интересов – «западные» интересы. «Запад» – не географическая, а политическая категория, которая объединяет сообщество демократических и плюралистических рыночных экономик. Уже сегодня в своих контактах с государствами, не входящими в альянс, НАТО проводит различие между такими странами, как Узбекистан или Армения, с одной стороны, и Австралия, Швеция или Япония – с другой.

Такое партнерство между единомышленниками, которые безусловно разделяют ценности Североатлантического блока, нужно развивать. Речь не идет о НАТО как глобальном альянсе, который выбирает своих членов по всему миру. Статья 1 Вашингтонского договора ограничивает членство в НАТО европейскими странами (плюс два государства Северной Америки – Канада и США). Наоборот, речь идет о тесном партнерстве тех, кто поддерживает западные ценности, что почти неизбежно ведет к совпадению интересов безопасности. Партнерство с этими странами обеспечивает ориентирование, легитимность и способность действовать в условиях глобализации проблем безопасности. Таким образом, четвертый этап – это не только концентрация Североатлантического блока на основных направлениях его деятельности, но и возрождение Запада.

Афганистан. США > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 17 июня 2010 > № 2911910 Карл-Хайнц Камп