Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Глава Минэнерго РФ Александр Новак не видит рисков неисполнения Катаром соглашения ОПЕК+, получил заверения министра Катара, что страна будет исполнять свои обязательства.

"Я сегодня встречался, в том числе, с министром энергетики Катара, господином ас-Садой (министром энергетики и промышленности Катара Мохаммедом бен Салехом ас-Садой — ред.) Мы обсудили подробно ситуацию на рынке и наши взаимоотношения… Он еще раз подтвердил, что Катар привержен исполнению тех обязательств, которые они на себя взяли в декабре прошлого года и в дальнейшем, когда мы договорились продлить сделку на девять месяцев. Мы не видим здесь рисков. Катар будет исполнять соглашения, со слов министра", — сказал Новак журналистам в кулуарах XXII Всемирного нефтяного конгресса.

Саудовская Аравия, ОАЭ, Бахрейн и Египет в начале июня разорвали дипломатические отношения с Дохой и прекратили с Катаром всякое сообщение, обвинив его в поддержке терроризма и вмешательстве в их внутренние дела.

ОПЕК и ряд не входящих в организацию стран договорились в конце 2016 года в Вене о сокращении своей добычи нефти суммарно на 1,8 миллиона баррелей в сутки с октябрьского уровня, из которых 300 тысяч приходятся на Россию. Соглашение было заключено на первое полугодие 2017 года. В мае срок его действия был продлен на девять месяцев — до конца марта 2018 года.

Об экспорте зерна и продуктов его переработки через пункты пропуска Краснодарского края за 6 месяцев 2017 года

За шесть месяцев 2017 года через морские порты «Ейск», «Кавказ», «Новороссийск», «Тамань», «Темрюк» и «Туапсе» отгружено 496 судов с зерном и продуктами его переработки, общим объемом свыше 11,016 млн. тонн, доля пшеницы от общего объема составила более 8,152 млн. тонн. Данная продукция была направлена в 51 страну мира: Тунис, Италия, Турция, Ливия, Египет, Армения, Сенегал, Мали, Кот-д'Ивуар, Йемен, Южная Корея, Нигерия, Вьетнам, ОАЭ, Бангладеш, Оман, Индонезия, Болгария, Судан, Сирия, Шри-Ланка, Бенин, Нидерланды, Индия, Ливан, Бурунди, Руанда, Танзания, Нигер, Буркина Фасо, Камерун, Гана, Саудовская Аравия, Кения, Уганда, Иордания, Греция, Марокко, Мозамбик, Грузия, Иордания, Того, Алжир, Никарагуа, Катар, Израиль, Малави, Южная Африка, ЮАР, Кабо Верде и Республика Конго.

Специалистами Управления на данный подкарантинный груз выданы фитосанитарные сертификаты, которые свидетельствуют, что сертифицированная продукция соответствует фитосанитарным требованиям стран-импортеров.

При этом необходимо отметить о том, что каждая страна предъявляет свои карантинные фитосанитарные требования. К примеру, Египет, Израиль и Иордания не допускает наличие в зерновых семян Ambrosia spp., и других сорных растений, Ирак, Сирия, ограничивает ввоз зерна с содержанием спор возбудителя твердой головни Tilletia caries, страны Евросоюза, Турция запрещают ввоз продукции зараженной рисовой листовой нематоды Aphelenchoides besseyi, согласно предъявляемым фитосанитарным требованиям Туниса и Кении, зерна пшеницы должны быть свободными от желтого слизистого бактериоза Clavibacter tritici.

Управление Россельхознадзора по Краснодарскому краю и Республике Адыгея напоминает всем заинтересованным сторонам, принимающим участие в экспорте зерна, о необходимости соблюдения требований законодательства в области карантина растений при экспорте зерна и продуктов его переработки. Кроме этого, до момента отправки зерна, рекомендуем формировать партии соответствующие фитосанитарным требованиям импортера с учетом последних обновлений 2016-2017 гг.

Египет в сезоне 2017/18 может увеличить импорт пшеницы на 11%

Египет в сезоне 2016/17 импортировал 5,58 млн. тонн пшеницы, что на 25,6% больше, чем в сезоне 2015/16. Об этом заявил сегодня пресс-секретарь министерства сельского хозяйства Египта. Сообщает агн. Зерно Он-Лайн.

По прогнозу министерства в сезоне 2017/18 импорт пшеницы может вырасти до 6,2 млн. тонн. Ежегодное потребление пшеницы в Египте достигает 15 млн. тонн.

Напомним, что Египет закупил с поставкой в июле-августе наступившего сезона уже 1,005 млн. тонн российской пшеницы, причем по более высоким, чем в конце прошедшего сезона ценам.

К-8. Первая китайско-пакистанская "ласточка".

В китайском интернете выложены фотографии самолетов Hongdu K-8 пилотажной эскадрильи "Львы" ВВС Пакистана, сообщает "Военный Паритет" (9 июля).

Эта машина является первым, и успешным, примером совместного финансирования авиационной программы Китаем и Пакистаном. К-8 предлагается на экспорт как базовый самолет подготовки военных пилотов.

Программа была официально утверждена в апреле 1987 года, в мае министерство авиационной промышленности КНР одобрило общий график программы, 30 августа того же года началась сборка первого прототипа. 21 ноября 1990 года К-8 совершил первый полет.

В 1994 году первая партия самолетов была поставлена ВВС Пакистана, их закупили такие страны как Египет, Мьянма, Замбия, Намибия, Венесуэла и другие государства Азии и Африки. Отмечается, что 70% этих машин идет на экспорт.

Катар создал специальную комиссию, которая будет принимать заявления на получение компенсаций пострадавших от бойкота, который более месяца назад объявили Дохе четыре арабские страны — Саудовская Аравия, ОАЭ, Бахрейн и Египет, сообщил катарский телеканал "Аль-Джазира" со ссылкой на генпрокурора страны Али бен Фатыса.

"Комиссия по компенсациям станет центральным органом, который будет принимать запросы от пострадавших в результате блокады. В комиссию войдут представители МИД и министерства юстиции", — сказал генеральный прокурор.

По его словам, после получения и изучения запросов на компенсацию, комиссия будет принимать решения о дальнейших действиях. Эти дела могут рассматриваться как в местных судах, так и за пределами Катара, добавил он. По данным Катара, в результате бойкота пострадали тысячи подданных страны и иностранцев.

Бойкот предполагает не только разрыв дипломатических отношений, но и прекращение всякого транспортного сообщения, выдворение подданных Катара из государств, объявивших бойкот. Таким образом, пострадали не только бизнесмены, но и студенты, учившиеся за рубежом, смешанные семьи.

Саудовская Аравия, ОАЭ, Бахрейн и Египет в начале июня разорвали дипломатические отношения с Дохой и прекратили с Катаром всякое сообщение, обвинив его в поддержке терроризма и вмешательстве в их внутренние дела. Позже арабские страны предъявили ультиматум Катару, призвав его в 10-дневный срок согласиться на выполнение требований соседей.

Ультиматум содержал 13 требований, среди которых понижение уровня дипломатических и военных отношений с Ираном, закрытие турецкой военной базы в стране, прекращение финансирования террористических организаций, отказ от вмешательства во внутренние дела арабских стран, поддержки оппозиционных деятелей, а также закрытие всей спутниковой телевизионной сети "Аль-Джазира". Катар отверг эти требования, назвав их нереалистичными.

«Роснефть» прирастает газовыми активами

Мария Золотова

Новый бизнес открывает компании двери на международные рынки

На прошлой неделе вице-президент «Роснефти» Влада Русакова провела брифинг для журналистов, на котором фактически озвучила программу развития газового бизнеса «Роснефти». По ее словам, планы компании по росту добычи до 100 млрд кубометров газа к 2020 году сохраняются. Что касается доли «Роснефти» на отечественном газовом рынке, то к этому моменту она превысит 20%.

В прошлом году «Роснефть» стала лидером среди независимых производителей газа, впервые опередив по объемам добычи «Новатэк». Причем следует отметить, что достичь этого результата компании удалось на четыре года раньше, чем первоначально планировалось. Добыча газа по итогам 2016 года выросла на 7,3%, объем составил 67,1 млрд кубометров.

Лидер среди независимых игроков

Сейчас по добыче газа «Роснефть» занимает шестое место в мире среди публичных компаний. Но, как отмечал Игорь Сечин в своей программной статье в «Известиях», уже в начале следующего десятилетия она может стать третьей компанией в мире.

«Роснефть» поступательно наращивала объемы последние несколько лет. Так, в 2015 году компания добыла 62,5 млрд кубометров (рост на 10%), в 2014 году — 56,7 млрд кубометров (рост на 49%). Такая динамика положительно сказалась не только на бизнесе самой «Роснефти», но и на состоянии отечественной энергетической отрасли в целом — лидер РФ по добыче газа «Газпром» традиционно ориентирован преимущественно на внешние рынки и уделяет внутреннему спросу меньше внимания. «В настоящее время в стране есть целые регионы, которые «Роснефть» полностью обеспечивает газом. Надо сказать, что этот процесс во многом обусловлен невозможностью выхода на внешний рынок, однако характеризует и социальную ответственность компании», — отмечает ведущий эксперт Союза нефтегазопромышленников Рустам Танкаев.

«Роснефть» является крупнейшей в мире публичной нефтяной компанией по объемам добычи жидких углеводородов, — заявила на брифинге Влада Русакова. — В то же время, поскольку газ составляет свыше трети наших запасов и является наиболее перспективным из добываемых энергоносителей, логично, что мы уделяем внимание не только нефти, но и газовому бизнесу. Кроме того, мы являемся крупнейшим в мире производителем попутного нефтяного газа. Развитие газового бизнеса дает нам возможность более эффективно монетизировать запасы газа, которые мы добываем вместе с нефтью, и добиться максимального синергетического эффекта».

«В настоящее время, — добавила вице-президент «Роснефти», — экспорт трубопроводного газа из РФ для независимых поставщиков законодательно ограничен. Таким образом, среднесрочный баланс газа в «Роснефти» формируется исходя из поставок на внутренний рынок».

Русакова подвергла критике существующую систему тарифов на транспортировку газа. В зоне Единой системы газоснабжения (ЕСГ), по ее словам, завершено создание газотранспортной инфраструктуры для нужд внутреннего рынка. При этом большая часть расходов уже покрыта за счет амортизации, а затраты на реконструкцию и поддержание указанных мощностей невелики и составляют 6-12% от инвестиционной программы собственника ГТС. «В то же время средства, уплачиваемые за счет тарифа, — отметила Русакова, — существенно превышают потребность газотранспортного сегмента в финансировании. В связи с этим мы видим существенный потенциал для снижения тарифа на транспортировку газа в зоне ЕСГ».

На вопрос, покупает ли «Роснефть» газ у «Газпрома», вице-президент компании отметила, что для повышения эффективности газового трейдинга проводятся так называемые своповые операции, чтобы выиграть на транспорте. «Как известно, «Газпром» имеет трубопроводную сеть в регионах, и мы проводим такие операции с целью получения дополнительной маржи. Собственно, так же поступают все независимые компании, которые занимаются газовым бизнесом», — пояснила Русакова. В свою очередь, региональные сбытовые компании ПАО «Газпром», по ее словам, ежегодно закупают у «Роснефти» порядка 6 млрд кубометров газа, что превышает соответствующие объемы закупки компании у «Газпрома».

Компрессорная станция Комсомольского месторождения в ЯНАО оборудована по последнему слову техники

На данный момент основным центром добычи «Роснефти» является Западная Сибирь. Но Русакова подчеркивает, что компания имеет серьезные точки роста в Восточной Сибири, на Дальнем Востоке и в Ненецком автономном округе. Что касается «Башнефти», то она преимущественно является нефтяным активом, хотя, как отметила Русакова, определенный газовый потенциал здесь также имеется. Он связан с Саратовско-Беркутовской группой месторождений, Асташевско-Сосновско-Назаровским и Уразбаевским лицензионными участками (сегодня на этих активах планируется провести геологоразведку).

Потенциал СПГ-проектов

Среди стратегических приоритетов «Роснефти» в области газового бизнеса в первую очередь Русакова назвала российские и зарубежные СПГ-проекты. Одним из наиболее перспективных является, конечно, «Дальневосточный СПГ». Данный проект реализуется в рамках Соглашения о разделе продукции с целью монетизации запасов и ресурсов природного газа партнеров по проекту «Сахалин-1», а также собственных запасов «Роснефти».

«В 2016 году были завершены полевые работы по инженерным изысканиям на морском и сухопутном участках в районе поселка Де-Кастри, а также предпроектные работы, — заявила Русакова. — В 2017 году планируется принять решения о переходе к стадии FEED, по результатам которой будет принято окончательное инвестиционное решение. Работа ведется, но окончательное инвестиционное решение будет зависеть от проработки альтернативных вариантов. Критерием для нас является максимальная эффективность».

Итак, базовым вариантом монетизации запасов и ресурсов природного газа партнеров по проекту «Сахалин-1», а также собственных запасов газа «Роснефть» считает реализацию проекта «Дальневосточный СПГ». В то же время рассматриваются и другие возможности монетизации газа, одной из которых является создание производства СПГ на Дальнем Востоке, ориентированного исключительно на собственные ресурсы и запасы газа компании.

Покупатели из стран Азиатско-Тихоокеанского региона и международные трейдеры заинтересованы в обсуждении перспектив поставок газа с проекта «Дальневосточный СПГ». Проводятся предварительные консультации, «Роснефть» информирует потенциальных покупателей о прогрессе в реализации проекта. Судя по заявлениям Русаковой, переговоры по размещению на целевых рынках объемов СПГ планируется проводить параллельно с выполнением основного этапа проектно-изыскательских работ (FEED).

Помимо «Дальневосточного СПГ» «Роснефть» планирует также реализовать перспективный проект «Печора СПГ», который может стать основой для развития масштабного производств сжиженного природного газа на базе арктических ресурсов компании. «В 2017 году мы выполним предварительное проектирование с целью уточнения технических решений, затрат и графика реализации проекта, — заявила по этому поводу Русакова. — Также мы работаем над привлечением стратегических партнеров. После предварительных консультаций мы уже сейчас понимаем, что проект представляет интерес для ряда опытных игроков в СПГ-отрасли». «Роснефть» также прорабатывает возможность участия в газовых проектах с СПГ-составляющей за рубежом. В частности, в Венесуэле и в Мозамбике.

Восточное направление

Еще одним приоритетом газовой программы «Роснефти» является монетизация природного газа и ПНГ на востоке страны — как за счет доступа к перспективной инфраструктуре, так и за счет производства продуктов с высокой добавленной стоимостью. На прошлой неделе была закрыта сделка по продаже 20% акций ПАО «Верхнечонскнефтегаз» с Beijing Gas Group (в ноябре 2016 года с этой компанией было подписано Соглашение о сотрудничестве в газовом бизнесе). Перспективная сделка позволит «Роснефти» в полной мере реализовать значительный газовый потенциал Верхнечонского месторождения, а также закрепить отношения стратегического партнерства с одним из крупнейших дистрибуторов природного газа в КНР.

Роснефть и Beijing Gas подписывают Соглашение о сотрудничестве в газовом бизнесе

Кроме того, «Роснефть» подписала меморандум о взаимопонимании в отношении сотрудничества по проектам нефтегазохимии в Восточной Сибири с Sinopec. «В настоящее время осуществляется подготовка предварительного ТЭО, по результатам которого в 2018 году мы будем принимать решение о дальнейшей реализации проекта», — отметила Русакова. — Соглашение предполагает детальное изучение возможности создания совместного предприятия по переработке природного газа и его жидких фракций в этилен и пропилен с последующей выработкой на их основе высокотехнологичных марок полимеров и сополимеров«.

На востоке России сосредоточены значительные запасы газа, но на данный момент не создана газотранспортная инфраструктура. В связи с этим «Роснефть» выражает заинтересованность в получении доступа к перспективному газопроводу «Сила Сибири». «В противном случае, — объясняет Русакова, — наши запасы природного газа будут законсервированы, а попутный газ придется сжигать. Отсутствие доступа к инфраструктуре также затормозит развитие региона с точки зрения проведения геологоразведочных работ и разработки перспективных месторождений. Мы можем существенно расширить поставки в Китай, что дало бы дополнительный бюджетный эффект. «Газпром» имеет эксклюзивный контракт с CNPC, что ограничивает его в расширении поставок газа, мы же можем работать в КНР с другими потребителями, в частности с регионами. Принятое в Китае решение о переводе электрогенерации с угля на газ открывает для нас большие возможности. Об этом свидетельствует, в частности, сделка с Beijing Gas, ключевым дистрибутором газа на рынке Пекина».

Альтернатива экспортной монополии

Кроме того, по словам Русаковой, «Роснефть» может организовать дополнительные поставки российского газа в Европу в связи с антимонопольными ограничениями, введенными в отношении «Газпрома», при условии выхода на новые рынки и на новых потребителей, для которых «Газпром» поставщиком не является. В настоящее время на рынке Европы вследствие снижения объемов собственной добычи возникает дефицит, который в отсутствие адекватных мер со стороны России будет удовлетворен за счет поставок сжиженного газа, прежде всего из США. «Конкуренция со стороны американского СПГ может привести к снижению доли «Газпрома» на европейском рынке и, как следствие, недополучению сотен миллиардов рублей выручки, — говорит известный экономист Никита Кричевский. — Единственной альтернативой может стать газ российских независимых производителей, которые вполне могут договориться с рядом крупных европейских потребителей».

«Мы не рассчитываем на тотальную отмену ограничений на экспорт, — заявила Русакова журналистам. — Это нанесло бы ущерб акционерам «Газпрома», особенно на фоне сложного финансово-экономического положения компании». Однако при этом вице-президент «Роснефти» подчеркнула, что, во-первых, «Газпром» исчерпал свою квоту, которой его ограничили на европейском рынке, и, во-вторых — речь идет о тех рынках, на которых российские поставщики не присутствуют. «Скорее можно говорить не об отмене экспортной монополии «Газпрома», а об эксперименте, в рамках которого мы получили бы возможность поставлять газ на эти новые рынки — естественно, в тесной координации с «Газпромом», чтобы исключить конкуренцию поставщиков российского газа», — резюмировала Русакова.

На Петербургском экономическом форуме 2017 года «Роснефть» заключила Меморандум о взаимопонимании в отношении купли-продажи природного газа (планируемый объем поставок — до 128 млрд кубометров). В рамках подписанного документа «Роснефть» и дочернее предприятие ВР, BP Gas Marketing Limited, планируют заключить договор купли-продажи добываемого российской компанией газа для обеспечения дополнительных поставок российского сырья на рынки Европы начиная с 2019 года. Подписанный меморандум — еще один важный шаг на пути к расширению стратегического сотрудничества «Роснефти» и BP. «Достигнутые нами с ВР договоренности позволят обеспечить дополнительные поставки российского газа в Европу в адрес нового для России потребителя газа, который не является клиентом «Газпрома» и не имеет планов по работе с этой компанией», — отметила Русакова.

При этом «Газпром» заявляет, что не намерен допускать «Роснефть» к продаже газа на экспорт. «Компания не нуждается в посредниках в лице «Роснефти» при поставках газа», — заявил зампред правления газовой монополии Александр Медведев. — ВР к нам не обращалась. Если обратится, мы рассмотрим такую возможность. Чтобы продать газ ВР, нам посредники не нужны«.

Такие заявления официального представителя крупнейшего российского производителя газа противоречат современным рыночным реалиям. «Позиция «Газпрома», который ожидает, когда к нему «обратятся», является очень негибкой, — отмечает партнер компании RusEnergy Михаил Крутихин в интервью «Газете.Ru». — Сейчас мировой рынок газа — это рынок покупателя, а не продавца, выбирает именно покупатель, и продавец, если хочет продать свой товар, должен сам прилагать к этому усилия».

Труба для всех как окно в Европу

«Газпром» заявляет, что возможность прямых поставок «Роснефтью» своего газа в адрес ВР нереалистична хотя бы потому, что, по словам Александра Медведева, мощности газопроводов «Северный поток — 1» и «Северный поток — 2» зарезервированы под поставки по действующим контрактам «Газпром экспорта». Однако фактически мощности даже «Северного потока — 1» в настоящий момент задействованы не полностью — 55 млрд кубометров мощности недозагружены по вине европейских регуляторов.

«Дело, безусловно, не в отсутствии свободных мощностей. Этот способ отсечения от трубы нежелательных партнеров «Газпром» отрабатывал десятилетиями на российской ГТС», — считает эксперт Рустам Танкаев. В настоящий момент «Газпром» занимает экспортное монопольное положение официально — таково российское законодательство. Однако «Роснефть» и «Новатэк» на протяжении многих лет боролись с таким положением вещей. Четыре года назад власти частично либерализовали процесс, разрешив другим компаниям экспорт сжиженного природного газа. Трубопроводный газ продавать иностранным поставщикам по-прежнему может только «Газпром».

Первоначально предполагалось, что конкурентная борьба приведет к снижению экспортных цен и нанесет ущерб экономике России в целом, поэтому и была установлена монополия на зарубежную торговлю отечественным газом. Однако, по оценкам экспертов, эти соображения не соответствуют экономической реальности. «Газпром» продает в Европу газ как по долгосрочным контрактам, цена которых привязана к нефтяным котировкам, так и по спотовым (разовым) контрактам. В этом случае цена уже зависит от конъюнктуры рынка и, как правило (хотя и не всегда), оказывается ниже «долгосрочной». То есть фактически в Европе «Газпром» конкурирует сам с собой. И, как считают многие аналитики, отмена монополии пошла бы только на пользу России как государству, так как на мировой рынок вышли бы новые, более активные отечественные игроки, что в перспективе увеличило бы долю топлива из РФ на рынках той же Европы.

«Помешать России остаться крупнейшим поставщиком газа в Европу может только политика самой России, — приводит «Газета.Ru» слова главы East European Gas Analysis Михаила Корчемкина. — Ликвидация экспортной монополии «Газпрома» поможет увеличить долю российского газа в энергобалансе Европы». Рустам Танкаев также уверен, что монополию «Газпрома» на зарубежные поставки рано или поздно отменят. Но для того, чтобы избежать в будущем сложностей и конфликтов, «Газпром» должен быть разделен на добывающую и транспортную компании. «Иначе единый «Газпром» даже при отмене монополии на транспортировку будет все также ограничивать экспортные поставки независимых производителей, ссылаясь на недостаток мощностей», — резюмирует эксперт.

Глобальный бизнес

Несмотря на существующую экспортную монополию, «Роснефть» расширяет свой газовый бизнес на международном уровне. Компания входит сейчас в стратегический проект Zohr на шельфе Египта, реализует перспективные проекты в Венесуэле, Бразилии, Мозамбике, Вьетнаме и Норвегии.

На египетском месторождении Zohr обнаружены колоссальные запасы газа

В феврале 2016 года «Роснефть» и венесуэльская госкомпания PDVSA подписали соглашение об основных условиях создания совместного предприятия для реализации крупного проекта по добыче, подготовке и монетизации природного газа на базе месторождений Патао, Мехильонес и потенциально Рио Карибе на шельфе Венесуэлы. Крупные доказанные запасы газа позволяют говорить о возможности реализации масштабного проекта мирового уровня с СПГ-составляющей.

Еще в 2015 году «Роснефть» и ExxonMobil выиграли лицензионный раунд на шельфе Мозамбика. По результатам раунда консорциуму были присуждены три участка на шельфе, в пределах которых геологические службы обеих компаний подтвердили хорошие перспективы крупных газовых открытий. В настоящее время проводятся переговоры с госорганами Мозамбика по условиям обязывающих документов.

«Роснефть» рассматривает также различные варианты монетизации газа проекта «Солимойнс» в Бразилии и параллельно продолжает геологоразведочные работы (ГРР) на лицензионных блоках. По результатам ГРР в зависимости от выбранной схемы монетизации будет определен пул потенциальных покупателей газа.

Структурное подразделение «Роснефти» Rosneft Trading SA (RTSA) и государственная газовая компания Египта Egyptian Natural Gas Holding Company (EGAS) подписали контракт на поставку 10 танкеров сжиженного природного газа (СПГ) общим объемом 600 тысяч тонн. Поставки будут осуществлены из ресурсов группы компаний «Роснефть» в период с мая по октябрь 2017 года.

В общем, можно утверждать, что интегральная стратегия «Роснефти» приносит плоды — компания все активнее выходит на мировой рынок газа.

Египет занимает особое место в газовой стратегии «Роснефти» — первая в истории партия СПГ была поставлена именно в эту страну. Тот контракт (всего в 2016 году RTSA направила в Египет три танкера) стал входным билетом для «Роснефти» на мировой рынок трейдинга СПГ — как правило, для участия в международных тендерах необходимо подтверждение опыта организации СПГ-поставок.

«Поставки в Египет можно рассматривать в качестве открывшейся для «Роснефти» возможности заработать репутацию квалифицированного и добросовестного поставщика на рынке СПГ, располагающего всеми возможностями для этого, — заявил газете «Известия» эксперт-аналитик «Финама» Алексей Калачев. Он считает, что этого будет вполне достаточно, чтобы заявить о себе, но тем не менее недостаточно, чтобы обеспечить гарантированное проникновение на европейский рынок СПГ. «Благодаря этим поставкам «Роснефть» входит в пул игроков этого конкурентного рынка, где может рассматриваться в качестве возможного партнера, в том числе для европейских потребителей СПГ», — уверен Калачев.

По словам аналитика «АЛОР БРОКЕР» Кирилла Яковенко, для «Роснефти» ключевой интерес будет представлять европейский спотовый рынок газа. «СПГ — мобильный товар, — отметил он в интервью «Известиям», — поэтому сложно отследить, кто стал конкретным конечным покупателем. Но по большей части в закупках СПГ заинтересованы именно европейские покупатели. Европа не может дальше допустить роста доли «Газпрома» на своем рынке выше, чем 35%, поэтому интерес к поставщикам СПГ, в том числе и из России, будет расти, ведь главное условие ее рынка — это диверсификация».

Антисанкционное месторождение

«Роснефть» неоднократно показывала свое стремление выйти на международный рынок газа. Об этом говорят не только поставки СПГ за рубеж, но и вхождение в проект Zohr («Зохр») в Египте. «Роснефть» договорилась о приобретении у итальянской Eni до 35% в концессионном соглашении на разработку месторождения Zohr, а также 15% в операторе проекта Petroshorouk — совместном паритетном предприятии Eni и египетской EGAS.

После закрытия сделки российская компания станет участником проекта по освоению одного из крупнейших газовых месторождений мира, который реализуют ее давние партнеры: Eni и BP. Открытие в августе 2015 года этого месторождения произвело фурор — по данным Eni, открытый участок площадью 100 кв. км может содержать до 30 трлн кубических футов сухого газа (5,5 млрд б. н. э.) на месте залегания. И это при том, что запасы израильского месторождения «Левиафан», об открытии которого долго шумели мировые СМИ, составляют от 14 до 20 трлн кубических футов. Успешная разработка «Зохра» на десятилетия обеспечит потребности Египта в природном газе, так как на его долю приходится больше трети запасов газа страны.

Еще в прошлом году «Роснефть» подписала генеральное соглашение по поставкам газа с компанией EGAS. Тогда российская компания получила доступ к египетскому внутреннему рынку газа, который обладает значительным потенциалом роста, и сможет теперь эффективно реализовать углеводороды проекта Zohr (EGAS также на 50% владеет компанией-оператором проекта по разработке месторождения). Исторически Египет экспортировал газ в Иорданию через Арабский газовый трубопровод и в Израиль — через Восточно-Средиземноморский газовый трубопровод, а также осуществлял поставки СПГ. Однако в связи с падением собственной добычи Египет с недавних пор сменил экспорт газа на импорт. Если верить прогнозам, после 2016 года на местном рынке будет наблюдаться дефицит газа в объеме 6-8 млрд кубометров в год. И в этом смысле на месторождение Zohr египетские власти возлагают большие надежды.

«С экономической точки зрения эта инвестиция выглядит достаточно интересной, — отмечает заместитель директора Института энергетики и финансов Алексей Белогорьев, — ведь Египет — это один из наиболее перспективных экспортеров газа на европейский рынок — рынок в чем-то очень сложный с точки зрения конкуренции, но, несомненно, интересующий «Роснефть». Египетская добыча, несмотря на наличие Суэцкого канала, заточена под поставки в Европу, и это крайне важно для российской компании».

«Эта сделка — хорошая новость и для российской экономики в целом, и для «Роснефти» как компании, которая превращается постепенно в глобального мейджора, — говорит профессор кафедры международного права МГИМО Дмитрий Лабин. — Это подлинный пример того, что западный и глобальный бизнес стремятся прорвать санкционную блокаду и установить тесные отношения с крупнейшей нефтяной компанией России, приглашая ее участвовать в совместном проекте по разработке шельфа Средиземного моря».

По мнению экспертов, участие в разработке уникального добывающего актива обеспечит трейдинговое подразделение «Роснефти» существенным объемом физических ресурсов, что, в свою очередь, предоставит компании возможность активно расширять свое присутствие на рынках в регионе Ближний Восток — Европа и с лихвой окупит вложенные средства.

«Вхождение в проект Zohr позволит «Роснефти» укрепить свои позиции на европейском газовом рынке, а соглашение с Beijing Gas Group Company гарантирует доступ к крупнейшему рынку природного газа Китая, — говорит Рустам Танкаев. — Эти сделки — часть глобальной интегральной цепочки: добыча газа вне России — торговля СПГ на мировом рынке — продажа природного газа на рынке Китая». По мнению эксперта, глобальные интегральные цепочки — это особая стратегия развития, которую продвигает «Роснефть». «Главной задачей «Роснефти» является создание международных объединений производителей и потребителей энергоносителей, — отмечает Танкаев. — Эти объединения гарантируют инвестиции в развитие производства и сбыт производимой продукции».

Наша история — это мы!

как не утонуть в реке времён

Алексей Анпилогов

Недавняя новость из мира археологии — обнаружение в центре Москвы на Покровском бульваре во время проведения земляных работ уникальной находки: кремневого резца времён мезолита (среднего каменного века) — буквально всколыхнула научную общественность страны и мира. В чём же состоит уникальность этой находки — и почему нынешнее время преподносит нам всё больше сюрпризов в исторических находках?

Предания старины глубокой

Научная картина истории претерпела радикальные изменения в течение последних двух веков. Ещё в середине XIX века господствующим космогоническим мифом была трактовка истории, изложенной в библейской книге Бытия, согласно которой весь мир был создан Богом каких-то 9000 лет тому назад.

Новая же картина истории мира, в рамках которой живём сегодня и мы с вами, оказалась гораздо сложнее и интереснее, нежели библейский сюжет, в котором люди пришли в готовый мир, где все декорации уже были заботливо выстроены всемогущим существом. Как оказалось, поколения и поколения людей год за годом, столетие за столетием изменяли свой собственный мир, превращая его в то место, которое мы с вами знаем сегодня. Даже новейшая история человечества насчитывает не менее 40 000 лет — именно столько времени уже существует в мире "современная версия" человека, Человек Разумный, нынешний вид живущих на Земле людей.

Надо сказать, что нынешний вид людей отнюдь не сразу распространился по земной поверхности. Ещё около 11 тысяч лет тому назад на территории половины нынешней России царствовал громадный континентальный ледник — чуть севернее Москвы стояла колоссальная стена льда высотой с добрых полкилометра. Не проще была и ситуация чуть южнее: суровый климат, на южной окраине ледника раскинулась сеть ледниковых озёр, так как могучие реки Евразии, многие из которых стекают в сторону Северного Ледовитого океана, не могли пробиться к нему, упираясь во всю ту же стену вечного льда.

Тем интереснее выглядят нынешние находки мезолитических орудий в центре столицы России. Небольшой кремневый скребок, размер которого составляет лишь около трёх сантиметров, разом удревняет историю поселений людей на территории Москвы на добрую тысячу лет, так как даже его осторожная датировка показывает почтенный возраст: ему не менее 9 тысяч лет, тот самый возраст "библейского мира", а в нынешних представлениях — всего лишь через две тысячи лет после ухода от Москвы последнего ледника. С другой стороны, если принять "шаг" одного поколения людей в 30 лет, то от далёкого предка, который высекал из упрямого кремня нужный ему каменный резец, современного москвича отделяет всего лишь 300 поколений: всех этих людей при желании можно было бы собрать в одном актовом зале какой-нибудь средней школы.

Новый подход к истории

Сегодняшняя информационная и образованная эпоха создаёт совсем иное ощущение истории. Фактически, на наших глазах создаётся новый подход к нашем прошлому, когда его можно не просто описать в сухих научных работах или в художественных религиозных текстах, но сделать живым достоянием людей, приобщив их к жизни далёких предков, тех самых людей, незримо сидящих в абстрактном "актовом зале" нашего общего прошлого.

На сегодня колоссальное наследие музеев, библиотек, археологических партий и кабинетных учёных стремительно "оцифровывается", приобретая кроме материального наполнения и громадный виртуальный пласт, который стремительно становится доступным простым людям. Нынешний исследователь древних культур и народов уже не обязан сам просиживать часы в тёмных архивах и поджариваться в пыльном раскопе очередного скифского кургана — многие документы и открытия, собранные и учтённые в прошлые года, теперь перетекают из архивных полок и со стеллажей с археологическими находками на сетевые страницы электронных документов, где они становятся доступны всем желающим.

Цифровые технологии позволяют сканировать форму, фактуру и цвет практически любого предмета — начиная от древнего манускрипта и заканчивая сложными трёхмерными объектами. При этом трёхмерное сканирование позволяет создавать точные модели любых предметов — начиная от миниатюрных ювелирных украшений и заканчивая величественными архитектурными ансамблями прошлого. Нередко речь идёт не просто о копировании, но и о спасении исторического наследия: несмотря на попытки сохранить музейные реликвии и археологические находки, древние рукописи и манускрипты, часто единственной возможностью это сделать с полной гарантией является именно оцифровка, так как время понемногу разрушает не только бумагу, но и дерево, и даже твёрдый камень.

Нынешний "уход в цифру", конечно, ставит перед исследователями непростую задачу. Цифровая копия любого документа или артефакта всегда удобнее в хранении и в обращении: она не стареет и не разрушается, её можно спокойно "выдать на руки" хоть бы и тысяче исследователей, и она от этого ничуть не пострадает. С другой стороны, используя такую цифровую копию, историк или археолог всё равно должен учитывать её приближённость, схематичность некоторых её деталей, упрощение или отсутствие других.

В силу этого на наших глазах уже складывается совсем другая археология. Так, перевод в цифру древних документов позволил поднять на совершенно новый уровень такую науку, как папирология (наука о папирусах). Всё дело в том, что за два века археологических раскопок в мире было накоплено около 1,5 млн. отдельных папирусов, многие из которых представляли собой не более чем обрывки текстов неясного происхождения. Такое печальное состояние древнего наследия и его разобщённость по музеям и хранилищам по всему миру отразилось и на уровне его исследованности: начиная с 1895 года опубликовано лишь около 80 тысяч текстов с найденных папирусов, что составляет лишь около 0,5% от общего числа древних документов.

Однако всё изменилось с приходом в археологию и историю компьютеров и цифровых технологий. Одним из наиболее интересных примеров нового подхода является оцифровка так называемых оксиринхских папирусов, которые были обнаружены на древней свалке возле города Оксиринх в современном Египте в 1896 году. Эта находка была по-настоящему уникальна: среди оксиринхских папирусов оказались фрагменты утраченных работ Сафо, Пиндара, Ивика, Софокла, Еврипида, пьесы Менандра, составленное неизвестным автором продолжение Фукидида, пересказ утраченных книг Тита Ливия, а также многочисленные раннехристианские тексты ("оксиринхские евангелия", включая апокрифическое "Евангелие от Фомы").

Оксиринхские папирусы оказались вообще самыми древними документами, несущими на себе текст Нового Завета: многие из фрагментов папирусов датируются 150-200 годами н.э., то есть были написаны всего лишь через сто лет после смерти Иисуса, возможно, даже со слов тех, кто сам принимал участие в тех библейских сюжетах. Но, к сожалению, прочтение этих обрывочных текстов осложнялось тем, что удивительная сохранность оксиринхского наследия определялась в том числе и весьма "неблагородным" его происхождением — папирусы были найдены на древней сухой свалке, куда их столетиями выбрасывали, когда они приходили в негодность.

В силу вышесказанного расшифровка папирусов из Оксиринха двигалась очень медленно, даже медленнее, чем расшифровка большинства древних манускриптов. Всё поменялось в конце 2000-х годов, когда папирусы были разом оцифрованы и выложены в интернет. Теперь к расшифровке папирусов подключились тысячи любителей древностей со всего мира, которые начали работать с папирусами, как с увлекательной компьютерной игрой. Для участия в проекте нужно отмечать на отсканированных фрагментах папируса символы, выбирая из имеющихся на виртуальной клавиатуре. Благодаря этому папирусы побуквенно переводятся в электронный формат, а на основании смелых догадок любители могут предварительно увязывать между собой разрозненные фрагменты единых текстов. Такая титаническая предварительная работа позволяет учёным в дальнейшем быть гораздо эффективнее и полноценно работать с подготовленными текстами. Опыт сбора информации, такого "коллективного распознавателя иероглифов", созданного из тысяч волонтёров с разных уголков мировой сети, стал настоящим прообразом человеческой нейросети для распознавания древних образов. Можно сказать, что "оксиринхский проект" уже сделал для утверждения христианства больше, чем многие схоластики Средних веков, которые часто лишь бездумно переписывали чужие тезисы, иногда полностью неверные.

А что у нас?

К сожалению, пока что работы по созданию "электронной копии" российского музейного и архивного наследия очень далеки от завершения. Это определяется не только недостаточным финансированием или вниманием к данному вопросу, но в основном связано с громадными объёмами музейных и архивных ценностей, которые накоплены в российских хранилищах. Для примера: полное собрание экспонатов Государственного Эрмитажа в Санкт-Петербурге составляет более 3,1 миллиона предметов, что определяет титанические усилия даже на этапе создания электронного каталога всех музейных предметов. Чуть проще ситуация с Русским музеем — в его фондах хранится около 407 тысяч экспонатов, но и это количество предметов требует месяцев и лет напряжённых усилий по его оцифровке. Эта работа ведётся в Эрмитаже и в Русском музее ещё с начала 2000-х годов, однако пока что ни у одной из этих жемчужин российского музейного дела электронный каталог не функционирует в полном объёме, представляя на публичных сайтах (hermitagemuseum.org и rusmuseumvrm.ru) лишь избранные и очень немногочисленные экспонаты из своих коллекций.

Кроме того, ещё с 2011 года музеи, ведущие кропотливую работу по оцифровке и электронному учёту своего наследия, должны подавать свои данные в структуру единого Государственного каталога Музейного фонда Российской Федерации (сайт goskatalog.ru). К настоящему времени на сайте Государственного каталога числится около 4,5 миллионов уникальных единиц хранения из российских музеев, что показывает как громадный объём уже проделанной работы, так и столь же чудовищный размер предстоящих инвестиций в сохранение культурного наследия. Согласно данным департамента культурного наследия Российской Федерации, в различных музеях страны находится около 88 миллионов единиц музейного хранения, в основном учтённых самими музеями и архивами, — практически по одному предмету или историческому документу на каждую российскую семью. При этом до создания электронного каталога такую работу по упорядочиванию музейных фондов пытались предпринять в советское время, с использованием ещё старых, бумажных технологий. Тогда за всё время существования СССР в центральном каталоге музейного фонда смогли учесть данные о 7 млн. предметов хранения, что составляет лишь 8% от общего фонда предметов.

Как видите, даже 4,5 миллиона каталогизированных единиц хранения в нынешнем Государственном каталоге — это лишь капля в море от общего объёма нашего культурного наследия. Ситуация осложняется и тем, что принятый ещё в 1996 году закон "О Музейном фонде Российской Федерации и музеях в Российской Федерации" был в начале 2017 года дополнен Госдумой России, которая постановила, что до 31 декабря 2025 года все 88 миллионов единиц хранения должны быть учтены в центральном Государственном каталоге. Эта буква закона определяет, что недостающие 84 миллиона предметов должны быть внесены в каталог всего лишь за каких-то 2500 дней, что означает, что учитывать надо по… 33 000 предметов ежедневно, без праздников и выходных.

Понятное дело, сделать это можно лишь в случае использования электронных способов учёта — никакое, даже самое продвинутое бумажное хранилище не сможет справиться с таким валом информации, да и смысла в таком начинании нет: как уже было сказано, электронные системы доступа к историческому наследию гораздо гибче и позволяют сделать историю по-настоящему живой и связанной с пониманием и творчеством масс.

Великая история — Великая Россия

Историческая независимость — это великая ценность, которая даётся отнюдь не каждому народу в его развитии. Прослеживается очень простая закономерность: как только страна или народ теряют своё понимание истории — сразу же происходит неизбежная потеря политической и экономической самостоятельности. А потеря собственной истории в нынешний цифровой век — это очень простой процесс. "Если вас нет в цифровом виде, то вас нет нигде". Ведь нынешний человек уже всё меньше читает книги, даже электронная "читалка" — это уже достижение. Ну, а тем более народ меньше ходит в музеи, да и как посетить Эрмитаж тому, кто даже не может себе позволить билет на поезд до Санкт-Петербурга?

Кроме того, стоит осознавать, что "свято место пусто не бывает". Попытка учёных замкнуться в своих кабинетах или на археологических делянках приводит лишь к их уходу из активной общественной жизни. Достаточно посмотреть на полки книжных магазинов или почитать публикации в Сети, чтобы понять, в каком состоянии сейчас находится историческая наука. На каждую серьёзную, ответственно написанную книгу по истории приходится десяток, а то и два дешёвых поделок с красивой обложкой, но совершенно пустой начинкой, где откровенная ложь переплетается с "открытиями", вызывающими недоумение и возмущение у серьёзных учёных.

А ведь именно по таким сенсационным изданиям сегодня новое поколение складывает образ прошлого нашей страны.

Нынешняя российская академическая наука по-прежнему живёт в башне из слоновой кости. К сожалению, её плоды доступны лишь очень узкому кругу специалистов, в то время как именно здесь находится передовая борьбы за истину. Между академической наукой и массовым интересом к истории стоит высокий барьер, и его необходимо преодолеть. Только тогда "Риму и миру" станут известны результаты многих глубоких и кропотливых исследований, которые сегодня совершаются в тихих кабинетах, но могут завтра изменить наше представление о собственной истории.

Стоит осознать, что исторический кругозор российских граждан, и в особенности молодого поколения, крайне ограничен. Чаще всего он сводится к набору насаждённых средствами массовой информации и некритически воспринятых штампов, нередко деструктивных по отношению к исторической правде. Желание "копнуть глубже", обратившись к серьёзным историческим исследованиям, появляется лишь у очень узкого круга интеллектуалов. Между тем, по словам одного из крупнейших историков XX века Марка Блока, "незнание прошлого не только вредит познанию настоящего, но ставит под угрозу всякую попытку действовать в настоящем". Народ, не знающий своей истории, обречён на вечное младенчество, он не способен к реализации своей исторической миссии. По существу — не способен к развитию и самосохранению. Поэтому новое прочтение истории — наглядное, увлекательное, живое, в полной мере использующее современные технологии воздействия на умы — становится насущной задачей. В противном случае академическая наука может окончательно проиграть сражение за историю современному масс-культу, где амазонки и динозавры живут рядом с Бэтменом и Иваном Грозным.

Исторические знания, получаемые сегодняшней молодёжью в школах и вузах, как правило, фрагментарны, бессистемны и непрочны. Это является следствием насаждённого в 1990-е годы "плюрализма" учебных курсов, многие, если не большинство которых были написаны на гранты зарубежных фондов, и в которых шельмование и искажение русской истории было практически доблестью. Даже западные учёные высказывали в те годы опасение, что при сохранении практики написания "заказных" учебников Россия может стать единственной страной в мире, история которой будет написана под диктовку иностранцев. Уже во времена Ломоносова эта проблема стояла остро, и выход только один: каждая страна должна сама писать свою историю, а потом в открытой научной борьбе доказывать справедливость своего подхода к ней.

Наша история — наше наследие

Только народы, населяющие Россию, могут написать свою историю — за нас это никто не сделает. И главное слово здесь, конечно же, остаётся за русским народом как за той самой "главной скрепой", без которой все остальные скрепляющие элементы общества оказываются не более чем призрачными фантомами.

Рудиментом 90-х годов является тенденция представлять историю России как череду неудач, глупостей, предательств и варварства… Даже сейчас из уст представителей так называемой "либеральной интеллигенции" мы нередко слышим, что у нашей страны не было ни побед, ни науки, ни культуры, ни славных учёных, ни поэтов, ни полководцев. Советский период вообще объявляется чуть ли не преступным. Такое паническое очернение истории, без преувеличения, может стоить России государственности, лишив наш народ исторической памяти и подменив основанную на многовековом духовном опыте систему ценностей идеологическим "фастфудом". Таким образом, сегодня как никогда актуальной становится задача избавить российский народ от опасных мифов и смертельных химер, которые, однажды появившись, начинают жить собственной жизнью, паразитируя на теле великой страны. И, опять-таки, бить врагов настоящей русской истории надо их же оружием, максимально публично и с использованием самых передовых технологий, опровергая с документами в руках многие русофобские и антисоветские мифы.

Кроме того, стоит упомянуть, что общим местом стало представлять историю России как реакцию на события в "просвещённой Европе", как своего рода "вторую производную" от политической деятельности европейских монархов, мыслителей, религиозных деятелей. Между тем на протяжении всей своей истории Россия была государством, проводящим самостоятельную и, что важно, разумную политику, делавшим правильный исторический выбор в самые важные моменты. Россия воистину проторила в истории свой путь, разительно отличный как от пути европейских стран, так и от пути государств Азии. Русская история изобилует славными страницами и достойнейшими именами. Самое время вспомнить слова Пушкина: "Гордиться славою своих предков не только можно, но и должно; не уважать оной есть постыдное малодушие".

Неразрешимой проблемой мировой истории и интегрированной в неё истории России остаётся напластование многочисленных трактовок, цитирований, вольных и тенденциозных интерпретаций летописей или артефактов, а иногда — и прямого подлога материальных находок и летописей. Кроме того, многие учебники истории прошлого были изданы во исполнение каких-либо политических задач, достаточно специфичных для времени их издания. Перед современными и будущими историками стоит головоломная задача: они должны проявить максимум научной тщательности и остроты собственного ума для вычленения достоверных фактов нашей общей истории и отделения их от позднейших напластований и искажений. Ведь искажение исторической правды происходит на наших глазах — причём даже в отношении недавних событий.

Любой гражданин России, все, кому небезразлична российская история, должны понимать, какой ценой далось их предкам нынешнее величие державы, и испытывать гордость за многие поколения созидателей, построивших нашу страну.

Наболевшая необходимость — создание информационной сети, объединяющей людей, которые интересуются историей России и активно вкладывают время и силы в её последовательное и детальное изучение. Именно такое сообщество профессионалов, беззаветно преданных идее служения Отчизне, и позволит создать концепцию истории России, которая не только учтёт весь доступный для изучения исторический материал, но и позволит избежать однобокости и зашоренности в его трактовке и художественном описании. Да, это большой и трудоёмкий проект. Но если его не осуществить, нынешние неимоверные усилия и конфликты по созданию музейного каталога, единого учебника истории, разумного стандарта истории или принимаемого большей частью общества взгляда на прошлое — никогда не выведут нас из идейного кризиса.

Новому времени нужен новый механизм со-творения истории. Ведь наша история — это и есть мы с вами…

3-4 июля 2017 года в г. Женеве прошло 2-е заседание Межправительственной группы экспертов по законодательству и политике в сфере защиты прав потребителей (далее - МГЭ), образованной в соответствии с резолюцией Организации Объединенных Наций (ООН), утвердившей в декабре 2015 года пересмотренные Руководящие принципы ООН для защиты интересов потребителей.

Российскую Федерацию на заседании представляли должностные лица Роспотребнадзора, как координатора по взаимодействию с ЮНКТАД по данному направлению работы. Кроме того, в заседании приняли участие представители Евразийской экономической комиссии.

Основными темами, рассмотренными в рамках 2-го заседания МГЭ, стали:

- защита прав уязвимых потребителей и потребителей, находящихся в неблагоприятном положении,

- защита прав потребителей в контексте электронной коммерции,

- имплементация положений пересмотренных Руководящих принципов в национальные юрисдикции,

- наращивание потенциала органов, осуществляющих защиту прав потребителей,

- обсуждение предложения Аргентины о вынесении на утверждение Генеральной Ассамблеи ООН декларации об утверждении Всемирной недели защиты потребителей (2-я неделя марта или неделя, на которую выпадает 15 марта).

В рамках Круглого стола по вопросам защиты уязвимых потребителей были представлены соответствующие доклады Секретариата МГЭ, а также Португалии, Египта, Замбии, Индии, Испании, Китая, Сальвадора, Алжира и др.

Российская делегация также представила участникам заседания информацию о мерах, предпринимаемых для защиты данной категории граждан на национальном уровне, отметив, что данный вопрос наряду с другими актуальными аспектами защиты прав потребителей в апреле 2017 года предметно рассматривался на уровне Президента Российской Федерации (на заседании президиума Госсовета). При этом было подчеркнуто, что определенный уровень правовой защищенности уязвимых категорий потребителей в России в настоящее время уже гарантирован целым рядом законодательных актов, в частности, в области защиты детей от информационной продукции, причиняющей вред их здоровью, и в сфере туризма.

На Круглом столе по вопросам защиты потребителей в контексте электронной коммерции выступили представители Франции, Гонконга, США, Мексики, Коста-Рики, Марокко, Индии, Германии, Беларуси, Кореи и др., а также Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), Всемирной организации по защите потребителей (Consumers International).

Практически всеми выступающими подчеркивалась важность выработки эффективных механизмов противодействия недобросовестным практикам в этой области, актуальность защиты персональных данных (личной информации), проблемность обеспечения безопасности товаров, реализуемых онлайн, их возврата продавцу и др.

Российская Федерация представила содержательную информацию о развитии данного направления защиты прав потребителей на национальном уровне, в том числе о законопроекте в отношении регулирования деятельности платформ, агрегирующих информацию о товарах или услугах. Россия также проанонсировала практические инициативы, разработанные для их реализации на площадки «Группы двадцати» в партнерстве с ОЭСР/ЮНКТАД, в том числе касающиеся перспективы создания единого глобального портала для потребителей.

В рамках обсуждения всеми делегатами подчеркивалась важность рассмотрения данного вопроса на международных площадках, в том числе ЮНКТАД, а также необходимость межгосударственного действенного взаимодействия, особенно в контексте трансграничного сегмента электронной коммерции и сопутствующих ему проблематик.

При рассмотрении предложения Аргентины о вынесении на Генеральную Ассамблею ООН декларации об утверждении Всемирной недели защиты потребителей подавляющее большинство делегатов, в том числе Россия, поддержали данную инициативу. В результате по итогам обсуждения преимущественным консенсусом было принято решение о подготовке соответствующего проекта декларации на основе текста, представленного Аргентиной, с дальнейшим обсуждением этого вопроса в рамках сентябрьского заседания Совета по торговле и развитию ЮНКТАД.

В заключении своей работы участники МГЭ приняли итоговую резолюцию и утвердили в качестве основных тем для обсуждения на очередном заседании, запланированном на июль 2018 года, - вопросы урегулирования споров и выплаты потребителям соответствующих возмещений, а также обеспечения безопасности реализуемой потребителям продукции.

Катару нужны здоровые и конструктивные отношения с Ираном

Поскольку четыре арабских соседа Катара собрались в Каире для введения более жестких мер против Дохи, министр иностранных дел Катара сказал, что его стране нужны сильные и конструктивные отношения с Ираном, сообщает Tehran Times.

Выступая в аналитическом центре "Chatham House" в Лондоне, шейх Мохаммед бен Абдулрахман аль-Тани сказал, что Катару и Ирану приходится жить рядом друг с другом, и отметил, что у двух стран есть общее газовое месторождение.

Иран и Катар разделяют гигантское газовое месторождение "Южный Парс" в Персидском заливе, крупнейшее в мире месторождение газа. Дохе нужны здоровые и конструктивные отношения с Ираном, отметил катарский министр.

5 июня Саудовская Аравия, Объединенные Арабские Эмираты, Египет и Бахрейн разорвали связи с Катаром и наложили санкции против этой страны. Они установили, сухопутную, воздушную и морскую блокаду этой страны. Саудовская Аравия - единственная страна, которая имеет сухопутную границу с Катаром.

Арабские страны потребовали, чтобы Катар перестал оказывать поддержку "Братьям-мусульманам", закрыл телеканал "Араб-аль-Джазира", закрыл турецкую военную базу и снизил свои связи с региональным архаичным Ираном.

Абдулрахман аль-Тани заявил: "Страны, установившие блокаду, требуют, чтобы мы отдали свой суверенитет для прекращения блокады, то, что ... Катар никогда не сделает".

Тегеран и Анкара устремились помогать Дохе. Обе страны отправляют продовольствие в Катар с начала блокады.

В течение трёх дней представители конкурентных ведомств и эксперты ЮНКТАД в различных форматах обсудят актуальные вопросы конкурентной политики.

5 июля 2017 года делегация ФАС России приняла участие в открытии 16-ой сессии Межправительственной группы экспертов по конкурентному законодательству и политике Конференции ООН по торговле и развитию (ЮНКТАД).

По традиции, в начале мероприятия состоялись выборы председателя 16-ой сессии, которым была избрана Мона Эльграф, руководитель конкурентного ведомства Египта. С приветствием к участникам 16-й сессии выступили заместитель генерального секретаря ЮНКТАД Изабель Дюран и глава департамента по конкурентной и потребительской политике ЮНКТАД Тереза Морейра.

В первый рабочий день участники 16-й сессии обсудили вопросы повышения компетенций и технического сотрудничества в области конкурентной политики и законодательству. В частности, секретариатам ЮНКТАД была сделана презентация по указанной тематике, участие в подготовке которой принимала ФАС России. Российское антимонопольное ведомство имеет значительный опыт оказания технической помощи конкурентным ведомствам государств-участников СНГ и ряда других стран.

«Повышение компетенций требует значительных инвестиций в человеческий капитал и инфраструктуру. Важный шаг в этом направлении сделала Россия, открыв в 2012 году в г. Казани Учебно-методический центр ФАС России, обучение в котором прошли специалисты антимонопольных органов не только соседних государств, но и зарубежных конкурентных ведомств от Финляндии до ЮАР и от Индонезии до Эквадора. При создании центра мы использовали опыт функционирующих к этому времени двух центров ОЭСР - в Сеуле и Венгрии. В 2013 году решением глав правительств СНГ центру присвоен статус Базовой организации по обучению специалистов стран СНГ в антимонопольной сфере. Капитальные вложения в человеческий потенциал и инфраструктуру является важным элементом в решении такой важной задачи, как повышение компетенций», - отметил выступая в рамках первого рабочего дня 16-й сессии экспертов по конкуренции ЮНКТАД заместитель главы ФАС России Андрей Цыганов.

Конфликт вокруг Катара находится в тупике, он может растянуться на месяцы и даже усилиться, заявила на брифинге официальный представитель госдепа Хизер Науэрт.

"Мы остаемся крайне обеспокоенными ситуацией вокруг Катара и стран Персидского залива. Мы особо обеспокоены, что этот конфликт находится в тупике в настоящий момент. Мы считаем, что он, вероятно, может растянуться на недели, месяцы, возможно, он может даже усилиться", — сказала она.

По ее словам, госсекретарь США Рекс Тиллерсон по-прежнему остается вовлеченным в процесс урегулирования этого конфликта.

"Мы продолжаем оставаться в тесном контакте со всеми (задействованными в конфликте сторонами)", — добавила Науэрт.

Саудовская Аравия, ОАЭ, Бахрейн и Египет в начале июня разорвали дипломатические отношения с Дохой и прекратили с Катаром всякое сообщение, обвинив его в поддержке терроризма и вмешательстве в их внутренние дела.

Позже арабские страны предъявили ультиматум Катару, призвав его в 10-дневный срок согласиться на выполнение требований соседей. Ультиматум содержит 13 требований, среди которых понижение уровня дипломатических и военных отношений с Ираном, закрытие турецкой военной базы в стране, прекращение финансирования террористических организаций, отказ от вмешательства во внутренние дела арабских стран, поддержки оппозиционных деятелей, а также закрытие всей спутниковой телевизионной сети "Аль-Джазира".

Катар отвергает обвинения арабских соседей и заявляет, что выдвинутые требования нереалистичны и не могут быть выполнены.

Глава МИД Египта Самех Шукри провел в четверг телефонный разговор со своим российским коллегой Сергеем Лавровым, в ходе которого обсудил прошедшую накануне в Каире четырёхстороннюю министерскую встречу по ситуации вокруг Катара, а также борьбу с терроризмом, говорится в распространенном заявлении египетского внешнеполитического ведомства.

"Самех Шукри уведомил Сергея Лаврова о результатах четырехсторонней министерской встречи в Каире в среду 5 июля, о том, что была подтверждена приверженность Египта, Саудовской Аравии, ОАЭ и Бахрейна позиции, отрицающей поддержку Катаром терроризма и экстремизма, а также требований, которые были представлены Катару по этому вопросу", — говорится в документе.

В министерстве также сообщили, что египетский министр высказался за необходимость увеличения международных усилий в борьбе с терроризмом, его финансированием и иной поддержкой террористических организаций.

В МИД Египта отметили, что египетский и российский министры договорились "о встрече в ближайшее время в Каире или Москве, которая будет готовиться по дипломатическим каналам, для продолжения консультаций по вопросам двустороннего сотрудничества".

Совещание глав МИД Египта, Саудовской Аравии, ОАЭ и Бахрейна по кризису вокруг Катара прошло в минувшую среду в Каире.

Арабская четверка призвала Катар бороться с терроризмом во всех его проявлениях, пресекать финансирование террористов и предоставление им убежища. Кроме того, от Дохи требуют "прекратить подстрекательство к насилию", воздержаться от вмешательства во внутренние дела и поддержки незаконных формирований.

Маргарита Кислова.

Низкие цены, установившиеся на рынке недвижимости Дубая в последние два года, привлекают больше конечных покупателей, чем инвесторов, утверждают эксперты. Кроме того, среди покупателей возросло число тех, кто становится собственником недвижимости в Дубае впервые в своей жизни.

При этом среди конечных покупателей возрастает доверие к рынку, который в последние годы стал более зрелым. Как отмечают в Propertyfinder Group, укрепление доллара и падение цен на нефть спровоцировали отток инвесторов с традиционных для Дубая рынков, в том числе из России, Великобритании и Китая.

«Инвесторы из России доминировали на рынке до середины 2015 года. Британцы также всегда демонстрировали высокую активность, но после Brexit они или замолчали, или репатриировали свои капиталы в Великобританию. Наши ближайшие соседи из стран, богатых нефтью, вкладываются в акции и не спешат возвращаться на рынок недвижимости в том объеме, в каком присутствовали на нем раньше», - отмечает Лукман Хаджи, коммерческий директор Propertyfinder Group.

В 2016 году усилили свое инвестиционное присутствие на рынке недвижимости Дубая представители таких стран, как Индия, Саудовская Аравия, Пакистан, Египет, Иран, а также сами граждане ОАЭ. В то же самое время на рынке наблюдается приток молодых покупателей, приобретающих недвижимость для постоянного проживания. Во многом этому поспособствовали банки, которые облегчили условия получения ипотеки, а также сами застройщики, предложившие щадящие платежные планы.

«Мы уверены в том, что основная часть покупателей недвижимости в Дубае – это конечные пользователи, осознавшие, что платить ипотеку за собственное жилье сегодня выгоднее, чем вносить ежегодную арендную плату за чужой объект недвижимости», - отметил Гайдер Туайма, менеджер по исследованиям компании ValuStrat.

Курс доллара замедлится, и эксперты предсказывают, что цены на нефть все-таки превысят US$ 60 за баррель. В этом случае инвесторы вернутся на рынок, и цены на дома подрастут. «В целом, слабый доллар – позитивный тренд для рынка недвижимости ОАЭ, Когда цены на нефть подрастут, это толкнет вперед экономику Арабских Эмиратов и стран Персидского залива в целом, что позитивно отразится и на рынке недвижимости», - отметили в исследовательской компании Cavendish Maxwell.

Египет в сезоне 2017/18 может сократить импорт желтой кукурузы до 7 млн. тонн по сравнению 8,5 млн. тонн импорта в сезоне 2016/17.

Об этом заявил в среду министре сельского хозяйства страны Abdel Moneim Al-Banna. Сообщает агн. Зерно Он-Лайн.

Такой прогноз сделан в связи с ростом внутреннего производства кукурузы, простимулированного, в том числе, повышением государственных закупочных цен.

Египет создал стратегические запасы пшеницы на 5 месяцев

Стратегические запасы пшеницы в Египте смогут обеспечить потребности страны в течении 5 месяцев. Заявил сегодня министра сельского хозяйства Египта. Сообщает агн. Зерно Он-Лайн.

В сезоне 2016/17 египетское государственное агентство GASC закупило на внешних рынках 6,752 млн. тонн пшеницы. С поставкой в сезоне 2017/18 закуплено уже 1,317 млн. тонн пшеницы.

«Атомэнергомаш» организовал в Волгодонске производственную практику для студентов из шести стран

В компании «АЭМ-технологии» (входит в машиностроительный дивизион Росатома – «Атомэнергомаш») завершилась самая масштабная производственная практика иностранных студентов магистратуры НИЯУ МИФИ.

На производственной площадке «Атоммаша» обучение прошли 37 магистрантов, представляющих 6 стран: Египет, Иорданию, Бангладеш, Чили, Болгарию и Армению. На данный момент это самая многочисленная и интернациональная группа, посетившая завод в рамках Ресурсного центра, созданного на базе Волгодонского филиала «АЭМ-технологии», Ростовской АЭС и НИЯУ МИФИ.

Зарубежные студенты посетили Центральную заводскую лабораторию и производственный корпус завода, где познакомились с основными потоками изготовления оборудования для атомных электростанций: реактора ВВЭР-1200 и парогенераторов ПГВ-1000. Кроме этого, на площадке «Атоммаша» магистранты изучили конструкцию ядерного оборудования на полномасштабных моделях и совместно с аттестованным персоналом практиковали неразрушающие методы контроля: капиллярный, ультразвуковой контроли, вихретоковый контроль теплообменных труб парогенератора.

«Увидеть, как делают ядерное оборудование, с которым нам вскоре предстоит работать на АЭС, это очень ценная возможность для любого специалиста, — отметил студент первого курса магистратуры НИЯУ МИФИ Тарик Мхеидат (Иордания). — Особенно интересно и полезно было не только видеть, но и пробовать применять свои знания на практике, слушать советы опытных специалистов».

Волгодонский филиал «АЭМ-технологии» уже принимал иностранных студентов, обучающихся для инжиниринга, технического обслуживания и ремонта российских и зарубежных АЭС. С 2016 года производственную практику на «Атоммаше» прошли 140 человек: 122 гражданина Вьетнама и 18 граждан Иордании.

Вступительное слово Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в ходе переговоров с Генеральным секретарем ЛАГ А.Абуль-Гейтом, Москва, 5 июля 2017 года

Уважаемый г-н Генеральный секретарь, дорогой друг,

Коллеги,

Мы продолжаем интенсивный диалог между руководством внешнеполитической службы России и Лигой арабских государств (ЛАГ).

Чуть больше месяца назад мы встречались в Каире в рамках визита в Арабскую Республику Египет министров иностранных дел и обороны Российской Федерации. В феврале текущего года. в Абу-Даби состоялась очередная сессия Российско-Арабского Форума сотрудничества. На той встрече министры иностранных дел государств-членов ЛАГ и Российской Федерации выразили единое мнение о необходимости сконцентрировать усилия прежде всего на борьбе с терроризмом и урегулированием различных конфликтов и кризисов в арабском мире. На основе этих принципиальных договоренностей мы осуществляем регулярные контакты со всеми вовлеченными в те или иные ситуации сторонами.

ЛАГ, по нашему глубокому убеждению, играет все более важную возрастающую роль в усилиях по успокоению ситуации в различных частях Ближнего Востока и Севера Африки. Заинтересованы в том, чтобы эта роль и далее укреплялась, и деятельность Лиги была по-настоящему инклюзивной в том, что касается участия в ней всех без исключения арабских государств.

Нам есть о чем поговорить. Еще раз благодарю за то, что Вы приняли наше приглашение. Обстановка в регионе такова, что чем чаще мы общаемся, тем лучше для наших общих задач.

?

Дубайская авиакомпания Emirates в среду утром выпустила заявление о том, что запрет на провоз крупногабаритных электронных устройств на рейсах по направлению в США снят с немедленным вступлением в силу.

Таким образом, пассажиры на рейсах из международного аэропорта Дубая в Соединенные Штаты вновь могут перевозить на борту самолетов ноутбуки, планшеты и другие электронные устройства.

Представитель авиаперевозчика заявил, что сотрудники Emirates прилагают все усилия в координации с различными заинтересованными сторонами в авиационной отрасли и с местными органами власти для соблюдения усиленных мер безопасности и протоколов, которые отвечают требованиям новых правил Департамента внутренней безопасности США для всех полетов.

“Мы хотели бы выразить благодарность американским и местным властям за их поддержку и поблагодарить наших клиентов за их понимание и терпение в течение последних нескольких месяцев во время действия запрета”, — сказал он.

В минувшее воскресенье США также сняли запрет на использование ноутбуков на рейсах авиакомпании Etihad Airways по маршруту из Абу-Даби в Соединенные Штаты.

В марте США запретили провоз ноутбуков на борту самолетов, следующих из 10 аэропортов в восьми странах — Египте, Марокко, Иордании, Объединенных Арабских Эмиратах, Саудовской Аравии, Кувейте, Катаре и Турции — из соображений безопасности. Великобритания последовала примеру Штатов.

Четыре арабских государства, объявивших бойкот Катару, подтвердили свои требования к стране, но не стали ужесточать санкции против Дохи, отложив это до следующих консультаций.

Совещание глав МИД Египта, Саудовской Аравии, ОАЭ и Бахрейна по кризису вокруг Катара прошло в среду в Каире. "Позиция четырех государств основывается на необходимости соблюдения международных договоренностей, конвенций и резолюций, принципов, закрепленных в уставах ООН, Организации исламского сотрудничества, Лиги арабских государств, соглашений о борьбе с международным терроризмом", — говорится в итоговом заявлении.

Арабская четверка призвала Катар бороться с терроризмом во всех его проявлениях, пресекать финансирование террористов и предоставление им убежища. Кроме того, от Дохи требуют "прекратить подстрекательство к насилию", воздержаться от вмешательства во внутренние дела и поддержки незаконных формирований.

Глава Саудовского МИД Адиль аль-Джубейр заявил, что квартет продолжит политический и экономический бойкот Катара, но любые дополнительные меры в отношении Дохи будут предприняты только после новых консультаций.

"Этот бойкот продолжится, пока Катар не исправит свою политику. Что касается следующих мер, то консультации продолжаются, у нас есть суверенное право для того, чтобы предпринять любые меры, которые соответствуют международному праву, мы рассмотрим эти действия, проконсультируемся, и предпримем меры в подходящее время", — сказал аль-Джубейр.

Примечательно, что, вопреки ожиданиям ряда СМИ, не было объявлено о намерении приостановить членство Катара в Совете сотрудничества арабских государств Персидского залива или в Лиге арабских государств.

Во время заседания арабских министров поступила информация о телефонных переговорах президентов Египта и США Абдель Фаттаха ас-Сиси и Дональда Трампа, в ходе которых обсуждался кризис вокруг Катара. В Белом доме по итогам разговора сообщили, что американский лидер призвал все стороны к конструктивному диалогу по решению конфликта.

Следующий раунд переговоров по этому вопросу пройдет в столице Бахрейна Манаме, дата пока не определена.

Саудовская Аравия, ОАЭ, Бахрейн и Египет в начале июня разорвали дипломатические отношения с Дохой и прекратили с Катаром всякое сообщение, обвинив его в поддержке терроризма и вмешательстве в их внутренние дела.

Позже арабские страны предъявили ультиматум Катару, призвав его в 10-дневный срок согласиться на выполнение требований соседей. Ультиматум содержит 13 требований, среди которых понижение уровня дипломатических и военных отношений с Ираном, закрытие турецкой военной базы, прекращение финансирования террористических организаций, отказ от вмешательства во внутренние дела арабских стран, поддержки оппозиционных деятелей, а также закрытие всей спутниковой телевизионной сети "Аль-Джазира".

Катар отвергает обвинения арабских соседей и заявляет, что выдвинутые требования нереалистичны и не могут быть выполнены.

Надим Зуауи.

Госсекретарь Рекс Тиллерсон в рамках своего визита в Стамбул выразит надежду на то, что Турция будет поддерживать процесс урегулирования конфликта ряда арабских стран с Катаром, сообщил журналистам высокопоставленный чиновник госдепартамента.

"Мы ожидаем, что Турция будет поддерживать урегулирование конфликта стран Персидского залива с Катаром и будет играть в нем важную роль", — сказал представитель госдепа, отвечая на вопрос, какую позицию на переговорах с турецким правительством в рамках визита выразит госсекретарь.

Он также добавил, что Тиллерсон обсудит разрешение сирийского конфликта в рамках своего визита в Стамбул 9-10 июля.

Саудовская Аравия, ОАЭ, Бахрейн и Египет 5 июня разорвали дипломатические отношения с Дохой и прекратили с Катаром всякое сообщение, обвинив его в поддержке терроризма и вмешательстве в их внутренние дела.

Позже арабские страны предъявили ультиматум Катару, призвав его в 10-дневный срок согласиться на выполнение требований соседей. Ультиматум содержит 13 требований, среди которых понижение уровня дипломатических и военных отношений с Ираном, закрытие турецкой военной базы, прекращение финансирования террористических организаций, отказ от вмешательства во внутренние дела арабских стран, поддержки оппозиционных деятелей, а также закрытие всей спутниковой телевизионной сети "Аль-Джазира".

Катар отвергает обвинения арабских соседей и заявляет, что выдвинутые требования нереалистичны и не могут быть выполнены.

Саудовская Аравия, Египет, Бахрейн и ОАЭ надеются, что Турция продолжит оставаться нейтральной в их конфликте с Катаром, об этом заявил глава саудовского МИД Адель аль-Джубейр.

"Мы надеемся, что Турция продолжит придерживаться нейтралитета", — сказал аль-Джубейр на пресс-конференции в Каире.

Совещание глав МИД Египта, Саудовской Аравии, Объединенных Арабских Эмиратов и Бахрейна по кризису вокруг Катара прошло в среду в Каире.

Вслед за началом кризиса между Катаром и четырьмя арабскими странами последовала информация об активизации военных контактов между Дохой и Анкарой и создании турецкой военной базы на полуострове. Девятнадцатого июня сообщалось, что в Катар прибыли первые турецкие военные. Посол Турции в Катаре Ахмет Демирок ранее сообщил, что на базе будут размещены порядка 3 тысяч солдат сухопутных войск, военнослужащие ВВС и ВМС страны, а также инструкторы и силы спецназначения.

Саудовская Аравия, ОАЭ, Бахрейн и Египет 5 июня разорвали дипломатические отношения с Дохой и прекратили с Катаром всякое сообщение, обвинив его в поддержке терроризма и вмешательстве в их внутренние дела.

Позже арабские страны предъявили ультиматум Катару, призвав его в 10-дневный срок согласиться на выполнение требований соседей. Ультиматум содержит 13 требований, среди которых понижение уровня дипломатических и военных отношений с Ираном, закрытие турецкой военной базы, прекращение финансирования террористических организаций, отказ от вмешательства во внутренние дела арабских стран, поддержки оппозиционных деятелей, а также закрытие всей спутниковой телевизионной сети "Аль-Джазира".

Катар отвергает обвинения арабских соседей и заявляет, что выдвинутые требования нереалистичны и не могут быть выполнены.

Два катарских танкера с СПГ не пропущены в порт ОАЭ.

Корабли пришлось перенаправить в другой порт из-за действующих против Катара санкций.

В национальной нефтяной компании Абу-Даби (ADNOC) заявили, что два танкера с грузом газоконденсата, перевозивших 1 млн баррелей не пропущен в порт ОАЭ. Оба танкера направлялись к НПЗ в Ар-Рувейсе, однако из-за действующих против Катара санкций, которые ввели некоторые государства, в том числе Саудовская Аравия и ОАЭ, корабли пришлось перенаправить в другой порт.

Катар уже пригрозила подачей в суд на ADNOC за неисполнение условий контрактных обязательств. Так, исполнительный директор Qatar Petroleum Саад аль-Кааби заявил, что Катар, в принципе, может «перекрыть вентиль» и не поставлять газа в эмираты по трубопроводу «Дельфин».

Ранее Саудовская Аравия, ОАЭ, Бахрейн, Египет и еще несколько государств разорвали дипотношения с Катаром, обвинив его в поддержке терроризма.

До основания, а затем…

Алексей Арбатов

Устарел ли контроль над ядерными вооружениями?

Алексей Арбатов – академик РАН, руководитель Центра международной безопасности Института мировой экономики и международных отношений им. Е.М. Примакова Российской Академии наук, в прошлом участник переговоров по Договору СНВ-1 (1990 г.), заместитель председателя Комитета по обороне Государственной думы (1994–2003 гг.).

Резюме Если откажемся от наработанных за полвека норм и инструментов контроля над ядерным оружием, останемся у разбитого корыта. Необходимо срочно спасать эту сложную и бесценную конструкцию и, опираясь на такой фундамент, продуманно ее совершенствовать.

Противостояние России и Запада и начало нового цикла гонки вооружений вернули проблемы ядерного оружия на авансцену мировой политики после двадцати лет забвения. Администрация Дональда Трампа не считает приоритетом прогресс в контроле над ядерным оружием, что по идее должно послужить стимулом для Москвы к существенному пересмотру курса в данной области. Но в какую сторону? Этот вопрос остается открытым.

Ядерный романтизм в консервативную эпоху

На Валдайском форуме в октябре 2016 г. президент России Владимир Путин заявил: «Ядерное оружие является фактором сдерживания и фактором обеспечения мира и безопасности во всем мире», его нельзя «рассматривать как фактор какой бы то ни было потенциальной агрессии». Следует отметить, что столь положительная и в чем-то даже романтическая оценка роли ядерного оружия высказывается у нас на самом высоком государственном уровне впервые – такого не было ни во времена СССР, ни в демократической России.

Впрочем, многое зависит от интерпретации. Если эти слова – пожелание того, как должно быть, пока ядерное оружие существует в качестве объективной реальности, на это нечего возразить. Возможно, имелось в виду, что ядерное оружие должно быть предназначено только для ответного удара, и этой возможностью следует сдерживать агрессора от нападения («фактор сдерживания»). И что его недопустимо применять в первом ударе («как фактор потенциальной агрессии»). В таком случае мы имеем дело с одним из вариантов формулировки концепции стратегической стабильности как состояния стратегических взаимоотношений сторон, при котором сводится к минимуму вероятность ядерной войны, во всяком случае – между двумя сверхдержавами.

Однако если приведенное высказывание отражает представление о существующем порядке вещей, то с ним нельзя согласиться без существенных оговорок.

Фактор агрессии или ее сдерживания?

Первая оговорка состоит в том, что все девять нынешних государств, имеющих ядерное оружие, в своих официальных военных доктринах или по умолчанию допускают применение его первыми.

До недавнего времени КНР и Индия были единственными двумя странами, принявшими обязательство о неприменении ядерного оружия первыми. Но в Китае идет дискуссия об отказе от этого принципа ввиду растущей возможности США поражать китайские ядерные средства высокоточными неядерными системами большой дальности. А Индия, судя по всему, изменила свое прежнее обязательство, заявив, что оно распространяется только на неядерные государства, и это сближает ее стратегию с доктринами России и Соединенных Штатов.

Американские союзники по НАТО – Великобритания и Франция – всегда доктринально допускали применение ядерного оружия первыми, хотя их ядерные силы в сокращенном составе технически более всего соответствуют концепции сугубо ответного удара, во всяком случае в отношении России (а до того – СССР).

Пакистан открыто и безоговорочно придерживается концепции первого применения ядерного оружия (как оперативно-тактического, так и средней дальности) против Индии, имеющей большое превосходство по силам общего назначения.

Израиль не признает и не отрицает наличия у него ядерного оружия. Но ввиду специфики его геополитического окружения ни у кого нет сомнений, что Тель-Авив негласно придерживается концепции первого ядерного удара.

У Северной Кореи вместо доктрины – идеологические декларации с угрозами применения ядерного оружия. В свете малочисленности и уязвимости ее ядерных средств в противоборстве с ядерной сверхдержавой в лице США первый удар – единственный способ применить ядерное оружие (и после этого погибнуть).

Тем более сказанное выше относится к двум ведущим ядерным державам. Российская официальная военная доктрина недвусмысленно предусматривает не только ответный ядерный удар (в качестве реакции на нападение на РФ и ее союзников с использованием ядерного и других видов оружия массового уничтожения, ОМУ), но также и первый ядерный удар: «Российская Федерация оставляет за собой право применить ядерное оружие… в случае агрессии против Российской Федерации с применением обычного оружия, когда под угрозу поставлено само существование государства». В таком случае ядерный удар будет иметь целью «нанесение неприемлемого ущерба агрессору в любых условиях обстановки».

В военной политике Соединенных Штатов тоже всегда допускалась возможность использования ядерного оружия первыми, как гласит американская ядерная доктрина от 2010 г., «для узкого набора сценариев». Обеспечивая гарантии безопасности союзникам в Европе и Азии, США имеют варианты ядерного ответа на нападение на них с использованием обычного оружия или других видов ОМУ и потому «не готовы в настоящее время принять безоговорочную политику сдерживания ядерного нападения как единственного предназначения ядерного оружия…».

Таким образом, Россия, Соединенные Штаты и другие государства, обладающие ядерным оружием, допускают, помимо ответного удара, те или иные варианты применения ядерного оружия первыми (т.е. как «фактор агрессии»). Такие варианты включены в их понимание ядерного сдерживания (т.е. «фактора обеспечения мира и безопасности во всем мире»). Объясняется этот доктринальный симбиоз тем, что все они без исключения считают «фактором агрессии» только первый ядерный удар вероятного противника. А сами намерены применить ядерное оружие первыми исключительно в ответ на агрессию с использованием других видов ОМУ или обычных вооружений.

В связи с этим следует подчеркнуть, что исторически во многих войнах, особенно после 1945 г., каждая сторона считала, что, даже ведя наступательные операции, она обороняется, отражая реальную или неминуемо грозящую агрессию. Это влекло за собой или могло повлечь эскалацию конфликта. Карибский ракетный кризис октября 1962 г. наглядно продемонстрировал возможность ядерной войны из-за потери контроля над событиями, а не в результате спланированной агрессии. Несколько раз чистое везение спасало мир от ядерной катастрофы, хотя тогда уже существовало взаимное ядерное сдерживание (пусть асимметричное) и ни одна из сторон не хотела прямого конфликта.

Похожие, хотя и не столь опасные ситуации эскалации взаимных оборонительных действий имели место во время берлинского кризиса 1961 г., в ходе вьетнамской (1964–1972 гг.), афганской (1979–1989 гг.) и первой иракской войн (1990 г.). То же можно сказать о четырех ближневосточных войнах (1957, 1967, 1973 и 1983 гг.), фолклендском конфликте (1982 г.), индо-пакистанской и ирано-иракской войнах (1971 и 1980–1988 гг.) и ряде других событий такого рода. Причем некоторым из них сопутствовали открытые угрозы применения ядерного оружия и повышение уровней его готовности ведущими государствами.

Нынешняя конфронтация России и НАТО в Европе, многосторонний характер кризисов на Ближнем Востоке в сочетании с развитием новейших ядерных и обычных высокоточных вооружений и изощренных информационно-управляющих систем порождают угрозу быстрой непреднамеренной эскалации обычного (даже локального) конфликта между великими державами к ядерной войне. Эта угроза усугубляется «новаторскими» концепциями применения ядерного оружия в стратегиях ведущих государств.

Опасные новации

Во времена прошлой холодной войны вероятность быстрой (и даже изначальной) эскалации крупного вооруженного конфликта в Европе к применению ядерного оружия со стороны НАТО и Варшавского договора принималась как данность (а на континенте было развернуто в общей сложности до 17 тыс. единиц тактических ядерных средств). После окончания холодной войны тактические ядерные силы сторон были многократно сокращены, а апокалипсические сценарии были на четверть века забыты.

Но кризис вокруг Украины и наращивание вооруженных сил по обе стороны новых границ между Россией и НАТО вернули прежние страхи в европейскую политику. Масштабные военные учения сторон стали регулярно проводиться с имитацией применения тактических ядерных средств. Оружие такого класса в количестве нескольких сотен единиц все еще размещено вместе с силами общего назначения на передовых базах России и в американских хранилищах на территории стран НАТО.

Однако есть и новшества, чреватые не меньшей опасностью: концепции избирательного применения стратегических ядерных вооружений. Соединенные Штаты с начала 1960-х гг. экспериментировали со стратегией контрсиловых ядерных ударов – поражения стратегических сил и других военных объектов СССР, избегая разрушения городов (во всяком случае, на первых этапах войны). Но все эти планы разбивались о вероятность массированного ядерного ответа другой стороны.

Перемены начались много лет спустя: в 2003 г. в официальных российских документах появились планы «деэскалации агрессии... угрозой нанесения или непосредственно осуществлением ударов различного масштаба с использованием обычных и/или ядерных средств поражения». Причем предполагалась возможность «дозированного боевого применения отдельных компонентов Стратегических сил сдерживания».

С тех пор издания военной доктрины РФ не упоминали подобных концепций, и на время они ушли в тень. Но в условиях нынешнего обострения напряженности в профессиональную печать стали периодически просачиваться сходные идеи, возможно, отражая закрытые стратегические изыскания уполномоченных организаций. Можно в связи с этим предположить, что в России, США (и, видимо, в КНР) прорабатываются концепции избирательного применения стратегического ядерного оружия.

Например, военные профессионалы из закрытых институтов Минобороны РФ подчеркивают «…ограниченный характер первого ядерного воздействия, которое призвано не ожесточить, а отрезвить агрессора, заставить его прекратить нападение и перейти к переговорам. При отсутствии желательной реакции предусматривается нарастающее массирование использования ядерного оружия как в количественном отношении, так и по энерговыделению. Поэтому… первое ядерное воздействие Российской Федерации может носить ограниченный характер. Реакция противника просчитывается в форме как массированного, так и ограниченного ядерного удара. Более вероятным, на наш взгляд, можно считать второй вариант. В его пользу говорит тот факт, что США являются страной, где родилась концепция ограниченной ядерной войны». В качестве возможных средств таких действий рассматриваются, в частности, новые тяжелые наземные ракеты шахтного базирования типа «Сармат», поскольку уязвимость пусковых установок не позволяет полагаться на них для осуществления ответного удара в случае массированной контрсиловой атаки США.

Судя по всему, и Соединенные Штаты, в свою очередь, реанимируют концепции ограниченной стратегической ядерной войны в виде «подогнанных (tailored) ядерных опций». Как оружие таких ударов обсуждаются, например, перспективные ядерные авиационные крылатые ракеты большой дальности (LRSO – long-range stand-off missile) и управляемые авиабомбы с вариативной мощностью заряда (В-61-12).

Чаще всего в России подобные избирательные удары предлагаются как ответ на массированную неядерную «воздушно-космическую агрессию» США и НАТО (вроде многократно расширенного варианта налетов на Югославию, Афганистан или Ирак). А в США такие «опции» прорабатываются как реакция на ограниченное «ядерное воздействие» со стороны России (а также имея в виду Китай). В реальности Соединенные Штаты не имеют ни планов, ни достаточных средств для неядерной «воздушно-космической агрессии» против России, особенно если речь идет об ударе по ее стратегическим ракетным силам. Эти сценарии существуют в воображении российских стратегов. Однако взаимная разработка планов избирательных стратегических ударов угрожает молниеносно перевести на глобальный уровень любое локальное (и даже случайное) вооруженное столкновение двух сверхдержав.

Хотелось бы спросить авторов российской концепции: почему они думают, что Соединенные Штаты в ходе обмена ограниченными ударами, в конце концов, первыми дадут «задний ход»? Видимо, подсознательно здесь присутствует стереотип: в США живут богаче и ценят жизнь выше, а патриотизм – ниже, чем в России. Возможно, применительно к большой и долгой обычной войне это не лишено оснований (достаточно сравнить отношение общества двух стран к войнам во Вьетнаме и Афганистане). Однако упускается из вида, что ядерное оружие и в этом смысле является «великим уравнителем»: и богатым, и бедным одинаково не хочется, чтобы они сами, их дети и внуки превратились в «радиоактивную пыль». Во всяком случае, исторический опыт кризисов холодной войны не подтверждает представления о трусливости американцев, а с тех пор уровень жизни в России и на Западе стал менее контрастным.

Сопутствующая идея, набирающая ныне обороты, состоит в том, что после большого сокращения ядерных арсеналов за прошедшие четверть века ядерная война снова стала возможна и не повлечет глобальной катастрофы. Вот один из образчиков такого прогнозирования: «Решившись на контрсиловой превентивный удар по России… США имеют основания рассчитывать на успех… В итоге до 90 процентов российского ядерного потенциала уничтожается до старта. А суммарная мощность ядерных взрывов составит около 50–60 мегатонн… Гибель миллионов американцев, потеря экономического потенциала будут перенесены относительно легко. Это умеренная плата за мировое господство, которое обретут заокеанская или транснациональная элиты, уничтожив Россию…» В качестве спасительной меры, утверждает автор, создание 40–50 «боеприпасов (в 100 МТ) в качестве боеголовок для тяжелых МБР или сверхдальних торпед гарантирует доведение до критически опасных геофизических зон на территории США (Йеллоустонский супервулкан, разломы тихоокеанского побережья США)... Они гарантированно уничтожат США как государство и практически всю транснациональную элиту».

Можно было бы отмахнуться от таких идей как не составляющих предмет стратегического анализа и требующих услуг специалистов другого профиля, но не все так просто. Их автор (Константин Сивков) много лет служил в Генеральном штабе Вооруженных сил РФ и принимал участие в разработке военно-доктринальных документов государства. В других работах этого специалиста, как и в публикациях упомянутых выше экспертов, вопреки официальной линии Москвы, приводятся вполне убедительные расчеты невозможности массированного поражения не только российских ракетных шахт, но и значительной части промышленности высокоточным неядерным оружием. Также следует напомнить, как пару лет назад один из центральных каналов российского телевидения в репортаже о заседании военно-политического руководства самого высокого уровня как бы «случайно» показал картинку именно такой суперторпеды, вызвав немалый ажиотаж на Западе.

Приведенные примеры не позволяют безоговорочно принять тезис известного российского политолога Сергея Караганова: «Наличие ядерного оружия с имманентно присущей ему теоретической способностью уничтожения стран и континентов, если не всего человечества, изменяло мышление, “цивилизовало”, делало более ответственными правящие элиты ядерных держав. Из этих элит вымывались или не подпускались к сферам, связанным с национальной безопасностью, люди и политические группы, взгляды которых могли бы привести к ядерному столкновению». И дело не в том, что до «ядерной кнопки» могут добраться экстремисты или умалишенные, а в том, что замкнутые институты имеют склонность генерировать узко технико-оперативный образ мышления, совершенно оторванный от реальности и чреватый чудовищными последствиями в случае его практической имплементации.

Так или иначе, приведенные концепции насколько искусственны, настолько и опасны. Россия и США уже второй год не могут договориться о координации обычных авиаударов даже по общему противнику в Сирии, а что уж говорить о негласном взаимопонимании «правил» обмена избирательными ядерными ударами друг по другу! Касательно приемлемости ядерной войны при сокращенных потенциалах, даже если принять крайне спорные прогнозы минимального ответного удара России мощностью в 70 мегатонн (10% выживших средств), надо обладать экзотическим мышлением для вывода, что российский ответ (5 тыс. «хиросим») не будет означать полного уничтожения Cоединенных Штатов и их союзников вместе со всеми элитами.

В реальности нет никаких оснований полагать, что ядерное оружие теперь и в будущем может стать рациональным инструментом войны и ее завершения на выгодных условиях. Однако есть риск (особенно после смены руководства США), что государственные руководители, не владея темой, не имея доступа к альтернативным оценкам и тем более не ведая истории опаснейших кризисов времен холодной войны, поверят в реализуемость подобных концепций. Тогда в острой международной ситуации, стремясь не показать «слабину», они могут принять роковое решение и запустить процесс неконтролируемой эскалации к всеобщей катастрофе.

Банализация и рационализация ядерного оружия и самой ядерной войны, безответственная бравада на эти запретные ранее темы – опаснейшая тенденция современности. Парадоксально, что отмеченные стратегические новации выдвинуты в условиях сохранения солидного запаса прочности паритета и стабильности ядерного баланса России и США. Похоже, что даже классическое двустороннее ядерное сдерживание в отношениях двух сверхдержав (не говоря уже о других ядерных государствах) «поедает» само себя изнутри. Впредь едва ли можно надеяться только на него как на «фактор обеспечения мира и безопасности».

Нельзя не признать, что традиционные концепции и методы укрепления стратегической стабильности не способны устранить данную опасность. Для этого нужны новые принципы стратегических отношений великих держав и механизмы обоюдного отказа от опасных стратегических новаций. Но их невозможно создать в условиях распада контроля над ядерным оружием и неограниченной гонки вооружений.

Спасло ли мир ядерное сдерживание?

Вторая оговорка в отношении упомянутой в начале статьи «валдайской формулы» заключается в том, что ядерный «фактор сдерживания» реализуется исключительно в рамках системы и процесса контроля над вооружениями и их нераспространения – и никак иначе. Сейчас, на кураже ниспровержения прежних истин, по этому поводу высказываются сомнения. Например, цитировавшийся выше Сергей Караганов пишет, что «…баланс полезности и вредности контроля над вооружениями подвести крайне трудно». Тем не менее это сделать легко – при всей сложности проблематики ядерных вооружений.

До начала практического контроля над вооружениями (ведя отсчет с Договора 1963 г. о частичном запрещении ядерных испытаний) мир неоднократно приближался к грани ядерной войны. Характерно, что упомянутый выше самый опасный эпизод – Карибский кризис – помимо конфликта СССР и США из-за Кубы, был главным образом вызван именно динамикой ядерного сдерживания. Отвечая на большой блеф советского лидера Никиты Хрущева о ракетном превосходстве после запуска спутника в 1957 г., Соединенные Штаты начали форсированное наращивание ракетно-ядерных вооружений. Администрация Джона Кеннеди, придя к власти в 1961 г., унаследовала от предшественников 12 старых межконтинентальных баллистических ракет (МБР) и две первые атомные подводные лодки с баллистическими ракетами (БРПЛ). Однако уже в 1967 г. американские стратегические ядерные силы (СЯС) увеличились по числу ракет в 40 раз (!). Поняв, куда идут процессы, Хрущев санкционировал переброску ракет средней дальности на Кубу, чтобы хоть замедлить быстро растущее отставание от США. Остальное хорошо известно.

Так ядерное сдерживание чуть не привело к ядерной войне. Можно до бесконечности спорить, спасло ли мир ядерное оружие или нет. И то и другое недоказуемо, поскольку, слава Богу, ядерной войны в те годы не случилось. Но в течение ста лет после битвы при Ватерлоо и до августа 1914-го большой войны в Европе тоже не произошло, хотя ядерного оружия не было, как и на протяжении полутора веков между Тридцатилетней войной и наполеоновским нашествием. А малых войн случалось множество, как и в годы холодной войны, причем через своих клиентов великие державы воевали и друг с другом.

После Договора 1963 г. в течение последующего полувека была создана обширная система ограничения и нераспространения ядерного оружия. Последний кризис холодной войны произошел осенью 1983 г., причем тоже из-за динамики ядерного сдерживания: развертывания новых ракет средней дальности СССР, а в ответ и аналогичных ракет США и провала переговоров по ограничению ядерных вооружений. Вывод очевиден: международные конфликты на фоне неограниченной гонки ядерных вооружений периодически подводят мир к грани ядерного Армагеддона. А в условиях процесса и режимов контроля над вооружениями – нет.

Отрицать прямую и обратную корреляцию мира и контроля над вооружениями можно, только если не желать признавать очевидного. Именно соглашения об ограничении и сокращении ядерного оружия стабилизировали военный баланс на пониженных уровнях и сыграли решающую роль в спасении мира от глобальной войны. Точно так же четко прослеживается взаимосвязь успехов и провалов диалога великих держав по ядерному разоружению и соответственно – прогресса или регресса режима нераспространения ядерного оружия.

Тем не менее, если исходить из того, что сдерживание, наряду с соглашениями великих держав, явилось одним из факторов спасения мира от ядерной войны в прошлом, то это отнюдь не значит, что так будет продолжаться в будущем. Отношения стабильного стратегического паритета сложились исключительно между СССР/Россией и США, хотя и здесь сейчас нарастают возмущающие факторы. Но нет оснований рассчитывать на тот же эффект в отношениях других ядерных государств, например, Индии и Пакистана. Тем более это относится к Северной Корее и возможным будущим обладателям ядерного оружия, если продолжится его распространение, что неизбежно в случае провала переговоров по дальнейшему сокращению ядерных арсеналов.

А через новые ядерные государства это оружие или оружейные материалы и экспертиза неизбежно рано или поздно попадут в руки террористов, что положит катастрофический конец роли ядерного оружия как «фактора обеспечения мира и безопасности». Ядерное сдерживание, согласно вечным законам гегелевской диалектики, убьет само себя. Это тем более так, поскольку в настоящее время разворачивается беспрецедентный кризис системы контроля над ядерным оружием.

Распад системы: есть ли повод для волнения?

Впервые за более чем полвека переговоров и соглашений по ядерному оружию (после Договора 1963 г.) мир оказался перед перспективой потери уже в ближайшее время договорно-правового контроля над самым разрушительным оружием в истории человечества.

Наиболее слабым звеном в системе контроля над ядерным оружием является Договор РСМД между СССР и США от 1987 года. Стороны уже несколько лет обвиняют друг друга в нарушении Договора, и после смены администрации в Вашингтоне в обозримом будущем он может быть денонсирован. В России к этому соглашению относятся скептически, что регулярно проявляется в высказываниях государственных руководителей. Еще более настораживает, что в новой «Концепции внешней политики» от 2016 г. он даже не упомянут в числе договоров, которым привержена Москва.

Обычно в вину Договору РСМД вменяется, что согласно его положениям было ликвидировано в два с лишним раза больше советских, чем американских ракет (соответственно 1836 и 859), и этой арифметикой до сих пор возмущаются многие российские эксперты в погонах и без. Но дело не просто в том, что советских ракет было развернуто намного больше и соответственно до «нуля» пришлось больше их сокращать. Еще важнее, что по высшей стратегической математике СССР все равно остался в выигрыше по качеству. Ведь для него был устранен, по сути, элемент стратегической ядерной угрозы, особенно ракеты «Першинг-2», способные с коротким подлетным временем (7 минут) наносить точные удары по подземным командным центрам высшего военно-политического руководства в Московском регионе. А непосредственно для американской территории Договор никак угрозу не уменьшил, поскольку советские ракеты средней дальности ее по определению не достигали.

Другой аргумент против Договора состоит в том, что ракеты средней дальности нужны России для ударов по базам ПРО США в Европе. Между тем все непредвзятые оценки показывают, что эти системы не способны перехватить российские МБР ни на разгонном участке, ни вдогонку. Кстати и президент Путин заявлял, что новые системы РФ могут преодолеть любую ПРО США.

Довод о том, что нужно отвечать на ядерные ракеты средней дальности третьих стран, не участвующих в Договоре, тоже неубедителен. Поскольку Великобритания и Франция не имеют ракет такого класса, из пяти остальных ядерных государств КНР и Индия – стратегические союзники России, Пакистан нацеливает ракеты только на Индию, Израиль – на исламских соседей, а КНДР – на американских дальневосточных союзников, а в перспективе – на США.

В любом случае Россия обладает большим количеством достратегических ядерных средств для сдерживания третьих стран, помимо стратегического потенциала для сдерживания Соединенных Штатов, часть которого может быть нацелена по любым другим азимутам. И уж если этой огромной мощи недостаточно для сдерживания третьих ядерных государств, то дополнительное развертывание наземных баллистических и крылатых ракет средней дальности делу не поможет. Придется рассчитывать на противоракетную оборону в составе модернизированной Московской ПРО А-235, новейших систем С-500 и последующих поколений подобных средств. А заодно пересмотреть позицию о необходимости отказа от систем ПРО или их жесткого ограничения.

Вопреки критике Договора при современном геополитическом положении России он намного важнее для ее безопасности, чем 30 лет назад. В случае его краха и в ответ на развертывание ныне запрещенных российских систем оружия возобновится размещение американских ракет средней дальности, причем не в Западной Европе, как раньше, а на передовых рубежах – в Польше, Балтии, Румынии, откуда они смогут простреливать российскую территорию за Урал. Это заставит Москву с огромными затратами повышать живучесть ядерных сил и их информационно-управляющей системы.

Кризис контроля над ядерным оружием проявляется и в том, что вот уже шесть лет не ведется переговоров России и США по следующему договору СНВ – самая затянувшаяся пауза за 47 лет таких переговоров. В 2021 г. истечет срок текущего Договора СНВ, и в контроле над стратегическими вооружениями возникнет вакуум. Времени для заключения нового договора, в свете глубины разногласий сторон по системам ПРО и высокоточным неядерным вооружениям, все меньше. При этом новая администрация Белого дома не проявляет заинтересованности в заключении нового договора СНВ до 2021 г. или в его продлении до 2026 года.

Именно с середины 2020-х гг. Соединенные Штаты приступят к широкой программе обновления своего стратегического ядерного арсенала (стоимостью до 900 млрд долл.), а также, вероятно, расширят программу ПРО, на что Россия будет вынуждена отвечать. Причем в отличие от периода холодной войны эта ракетно-ядерная гонка будет дополнена соперничеством по наступательным и оборонительным стратегическим вооружениям в неядерном оснащении, а также развитием космического оружия и средств кибервойны. Новейшие системы оружия особенно опасны тем, что размывают прежние технические и оперативные разграничения между ядерными и обычными, наступательными и оборонительными, региональными и глобальными вооружениями.

К тому же гонка вооружений станет многосторонней, вовлекая, помимо США и России, также КНР, страны НАТО, Индию и Пакистан, Северную и Южную Кореи, Японию и другие государства. Геополитическое положение России обуславливает ее особую уязвимость в такой обстановке.

Уже два десятилетия по вине Вашингтона в законную силу не вступает Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ). По их же вине недавно «заморожено» соглашение о ликвидации избыточного запаса плутония. Переговоры по запрещению производства разделяющихся материалов (оружейного урана и плутония) в военных целях (ДЗПРМ) много лет стоят в тупике на Конференции по разоружению в Женеве. По российской инициативе за последние три года прекратилось сотрудничество РФ и США по программам безопасной утилизации, физической сохранности и защите ядерных вооружений, материалов и объектов.

Конференция по рассмотрению Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) в 2015 г. закончилась провалом. Северная Корея, которая вышла из ДНЯО в 2003 г., продолжает испытания ядерного оружия и баллистических ракет. В апреле 2017 г. от нее дистанцировался даже главный покровитель – Китай. Настрой новой администрации и Конгресса против многостороннего соглашения об ограничении иранской ядерной программы от 2015 г. может нанести окончательный удар по ДНЯО. Дальнейшее распространение ядерного оружия будет происходить главным образом рядом с российскими границами (Иран, Турция, Египет, Саудовская Аравия, Южная Корея, Япония).

Если и когда это оружие попадет в руки террористов, Россия – с недавнего времени лидер в борьбе с международным терроризмом – может стать одним из первых объектов их мщения, тем более в свете уязвимости ее геополитического положения и проницаемости южных границ.

Рецепты летального исхода

Традиционный контроль над ядерным оружием зиждился на ярко выраженной биполярности миропорядка, примерном равновесии сил сторон и согласовании классов и типов оружия в качестве предмета переговоров. Ныне миропорядок стал многополярным, равновесие асимметричным, а новые системы оружия размывают прежние разграничения. Контроль над вооружениями и предотвращение ядерной войны необходимо своевременно адаптировать к меняющимся условиям. Но надстраивать здание нужно на твердом и испытанном фундаменте – таково элементарное правило любой реконструкции.

В упоминавшейся выше статье Сергей Караганов пишет о необходимости выработки «новых схем ограничения вооружений». В качестве таковых он предлагает «не традиционные переговоры по сокращению (ликвидации) ядерного оружия... Пора и в расчетах, и в переговорах, если их все-таки вести, отходить от бессмысленного принципа численного паритета… Вместо этого стоит начать диалог всех ядерных держав (в том числе, возможно, даже Израиля и Северной Кореи…) по укреплению международной стратегической стабильности. Сопредседателями диалога могут быть Россия, США и Китай. Цель – предотвращение глобальной войны, использования ядерного оружия. Он должен быть направлен именно на повышение стабильности, предсказуемости, донесения друг до друга опасений, предотвращения новых дестабилизирующих направлений гонки вооружений. Особенно основанных на новых принципах средств противоракетной обороны в динамическом взаимодействии с наступательными вооружениями. Естественно, диалог должен включать и обсуждение неядерных, но де-факто стратегических вооружений. А также средств кибервойны… Таким образом, – пишет этот авторитетный специалист, – цель диалога – не собственно сокращение арсеналов, а предотвращение войны через обмен информацией, разъяснение позиций, в том числе причин развертывания тех или иных систем, доктринальных установок, укрепление доверия или по крайней мере уменьшения подозрений».

Прежде всего по поводу приведенного подхода следует отметить, что у Москвы и Вашингтона уже есть совместная концепция стратегической стабильности, предметно согласованная в первый и, к сожалению, последний раз в 1990 году. Ее суть (состояние стратегических отношений, устраняющее стимулы для первого удара) вполне актуальна. Что касается конкретных способов укрепления стабильности (взаимоприемлемое соотношение наступательных и оборонительных средств, снижение концентрации боезарядов на носителях и акцент на высокоживучие системы оружия), они, безусловно, требуют обсуждения и дополнения. Нужно учесть появление новейших наступательных и оборонительных вооружений, затронутые выше опасные концепции их применения, киберугрозы, распространение ядерного и ракетного оружия. Но расширение круга участников таких переговоров преждевременно. В обозримом будущем было бы величайшим успехом достичь взаимопонимания хотя бы в двустороннем формате, а уже затем думать о его расширении.

Кроме того, отвлеченное обсуждение стратегической стабильности сродни популярным в Средние века схоластическим диспутам. Это не приведет к конкретному результату, вроде упомянутого Карагановым «предотвращения новых дестабилизирующих направлений гонки вооружений». Едва ли можно рассчитывать, что оппоненты просто силой аргументов убедят друг друга отказаться от вызывающих беспокойство программ – без достижения взаимных компромиссов в виде ограничения и сокращения конкретных вооружений. А раз так, то и «численному паритету» нет альтернативы: ни одна из сторон не согласится юридически закрепить свое отставание.

Это суждение подтверждает практический опыт. Ведущиеся в течение последних лет американо-китайские консультации по стратегической стабильности при неравенстве потенциалов не породили ничего (кроме совместного словаря военных терминов). Та же участь постигла переговоры «большой ядерной пятерки», начавшиеся с 2009 г.: ничего конкретного, кроме общих благих пожеланий, согласовать не удалось. Наконец, есть опыт диалога России и Соединенных Штатов, который шел до 2012 г. по системам ПРО в контексте стратегической стабильности. Интеллектуальное взаимодействие потерпело фиаско, поскольку США не соглашались ни на какие ограничения ПРО, а Россия их и не предлагала, требуя «гарантий ненаправленности».

Если бы удалось организовать предлагаемый Сергеем Карагановым форум «девятки» по стратегической стабильности, он в лучшем случае вылился бы в бесплодный дискуссионный клуб, а в худшем – в площадку для взаимной ругани (тем более с участием таких своеобразных стран, как Израиль и КНДР).

Единственное содержательное определение стабильности от 1990 г. потому и состоялось, что согласовывалось в рамках переговоров о Договоре СНВ-1 и нашло воплощение в его статьях и обширнейшей интрузивной системе верификации и мер доверия. Поэтому паритет, количественные уровни, подуровни и качественные ограничения являются самым оптимальным и доказавшим свою практичность фундаментом соглашений по укреплению стабильности. В достигнутых с начала 1970-х гг. девяти стратегических договорах сокращение и ограничение вооружений, меры доверия и предсказуемости – отнюдь не самоцель, а способ практического (в отличие от теоретического) приближения к главной цели – предотвращению ядерной войны.

Разрушить существующую систему контроля над вооружениями проще простого, для этого даже не надо ничего делать – без постоянных усилий по ее укреплению она сама разрушается под давлением политических конфликтов и военно-технического развития. А вот создать на ее обломках нечто новое невозможно, тем более если предлагается привлечь скопом все ядерные государства и говорить одновременно обо всех насущных проблемах.

Об интересах России

После смены власти в Вашингтоне сохранение и совершенствование режимов контроля над ядерным оружием впредь могла бы обеспечить только Россия. Конечно, в том случае, если бы она этого захотела. Однако ни на США, ни на КНР или НАТО/Евросоюз рассчитывать не приходится. Помимо ответственности России как великой державы и ядерной сверхдержавы за эту кардинальную область международной безопасности, побудительным мотивом могут быть и другие соображения. При трезвом анализе ситуации, избавленном от политических обид и «ядерного романтизма», Москва должна быть больше всех заинтересована в этом с точки зрения национальной безопасности.

Во-первых, потому что гонку ядерных вооружений теперь намерены возглавить Соединенные Штаты, так зачем предоставлять им свободу рук? В интересах России понизить стратегические «потолки», загнать под них гиперзвуковые средства, вернуться к вопросу согласования параметров и мер доверия применительно к системам ПРО. Тем более что РФ интенсивно строит такую систему в рамках большой программы Воздушно-космической обороны (ВКО).

Другой мотив в том, что, как отмечалось выше, Россия находится в куда более уязвимом геостратегическом положении, чем США и страны НАТО, не имеет союзных ядерных держав и вообще не богата верными военно-политическими союзниками. Соответственно, продуманные и энергичные меры контроля над вооружениями способны устранить многие опасности, которые нельзя снять на путях гонки вооружений.

И, наконец, последнее: новое военное соперничество потребует колоссальных затрат, тогда как российская экономика сегодня явно не на подъеме (в этом году грядет серьезное сокращение российского военного бюджета). Ограничение стратегических сил и другие меры позволят сэкономить изрядные средства и обратить их на другие нужды страны.

Тот факт, что от Вашингтона впредь не следует ждать новых предложений или готовности с энтузиазмом принять российские инициативы, должен рассматриваться как дополнительный аргумент в пользу активизации политики РФ на данном треке. Если со стороны России поступят серьезные предложения (но не такие, как в случае с утилизацией плутония), от них не получится просто так отмахнуться. Более того, с учетом трудностей в отношениях двух ядерных сверхдержав на других направлениях (Украина, Сирия, Иран, Северная Корея), указанная сфера способна быстро стать триггером возобновления их взаимодействия, о котором много говорил Дональд Трамп в ходе избирательной кампании. К тому же он сможет поставить себе в заслугу достижение успеха там, где прежнего президента постигла неудача. (В истории были прецеденты: Никсон и Джонсон, Рейган и Картер.)

Возобновление активных усилий Москвы в данной сфере, безусловно, вызовет поддержку всех стран «Старой Европы», Китая, Японии, мира нейтральных и неприсоединившихся стран, широких общественных движений (вроде кампании за запрещение ядерного оружия, ведущейся в ООН), а также среди либеральных кругов США, в основном настроенных ныне против России. В известном смысле наша дипломатия в сфере контроля над ядерным оружием может стать важнейшим направлением использования «мягкой силы» в российской политике расширения своего глобального влияния.

Первоочередной задачей является спасение Договора РСМД. Вместо бесплодного обмена обвинениями сторонам следует совместно выработать дополнительные меры проверки, чтобы устранить взаимные подозрения. Разумеется, это возможно, только если Россия сама для себя признает ключевое значение Договора в обеспечении собственной безопасности и отбросит недальновидные взгляды на это соглашение.

Затем – заключение следующего договора СНВ на период после 2021 г. и на этой основе – согласование мер в области систем ПРО и новых стратегических вооружений в обычном оснащении. Далее – шаги к закреплению практического эффекта, а затем и вступлению в законную силу ДВЗЯИ. Потом – прогресс по линии ДЗПРМ и утилизации плутония, возобновление сотрудничества России и других стран по физической защите ядерных объектов и сохранности ядерных материалов. Параллельно – укрепление ДНЯО и режима контроля над ракетными технологиями. После этого – ограничение достратегического ядерного оружия и в этом контексте поэтапное и избирательное придание процессу сокращения ядерного оружия многостороннего характера.

* * *

Как показал исторический опыт нашей страны в других общественных сферах, в реальной жизни (в отличие от идеальной) не удастся до основания снести старое, а затем на чистом месте воздвигнуть нечто новое и прекрасное. На деле, если откажемся от наработанных за предшествующие полвека норм и инструментов контроля над ядерным оружием, то в итоге останемся «у разбитого корыта». Вместо этого необходимо срочно спасать эту сложную и бесценную конструкцию и, опираясь на такой фундамент, продуманно совершенствовать систему, приспосабливая к новым вызовам и угрозам российской и международной безопасности. Как сказал великий русский историк академик Василий Ключевский, «где нет тропы, надо часто оглядываться назад, чтобы прямо идти вперед».

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 4 июля 2017 > № 2906786 Алексей Арбатов

Темнота в конце туннеля

Ядерная программа КНДР и перспективы решения вопроса

Андрей Ланьков – историк, кореевед, преподаватель Университета Кукмин (г. Сеул)

Резюме Ни один из сценариев решения северокорейской проблемы – переговоры, санкции, военное решение – не может считаться приемлемым и удовлетворительным. Значит США и миру придется сосуществовать с ядерной Северной Кореей.

Девятого октября 2006 г. сейсмические станции во всем мире зарегистрировали подземный толчок, центр которого находился вблизи селения Пунге-ри в северокорейской провинции Северная Хамгён. Так прошло испытание первого северокорейского ядерного заряда. С того момента вопрос о ядерной программе КНДР перешел в качественно другую фазу.

Истоки

Полной неожиданностью это не стало ни для кого. Интерес к созданию собственного ядерного оружия Северная Корея проявляла по меньшей мере с 1960-х годов. Еще в 1956 г. КНДР подписала с Советским Союзом соглашение о научно-техническом сотрудничестве в области ядерных исследований, и вскоре после этого северокорейские студенты, практиканты и ученые стали регулярно появляться в Дубненском Объединенном институте ядерных исследований.

Северокорейские ядерные поползновения, которые стали очевидными к началу 1960-х гг., немало беспокоили Москву, так что советское руководство стало использовать программы сотрудничества с Пхеньяном, чтобы отчасти взять северокорейские ядерные исследования под контроль и снизить вероятность использования их результатов в военных целях. В 1960-е гг. северокорейская сторона была вполне готова пойти на подобный компромисс. Руководство КНДР, никогда не питавшее особых симпатий к Советскому Союзу, рассчитывало использовать сотрудничество, чтобы ускорить развитие собственных ядерных исследований, и ради этого было готово идти на временные уступки. СССР согласился оказать техническое содействие в строительстве ядерного исследовательского центра и экспериментального реактора в Ёнбёне (установлен в 1965 г.).

Северокорейская ядерная программа стала набирать темп в 1970-е годы. С большой долей вероятности можно предположить, что немалое влияние на Ким Ир Сена и его окружение оказала попытка Южной Кореи создать собственное ядерное оружие. Работы над южнокорейским ядерным проектом были остановлены в конце 1970-х гг. в результате активного вмешательства Соединенных Штатов, но сам факт работ был известен в Пхеньяне.

В начале 1980-х гг. КНДР и СССР подписали соглашение о строительстве в Северной Корее атомной электростанции (проект этот так и не был осуществлен). По-прежнему обеспокоенный потенциальной угрозой, которую представляла ядерная программа Пхеньяна, Советский Союз настоял на том, что строительство АЭС начнется только в том случае, если Северная Корея подпишет Договор о нераспространении ядерного оружия. Выбора у Пхеньяна не было, и в 1985 г. Северная Корея стала участником ДНЯО.

Случилось это как раз в тот момент, когда в Советском Союзе появились первые признаки внутриполитической нестабильности, и мир вокруг КНДР стал стремительно меняться (не в лучшую для северокорейской элиты сторону). В подобной ситуации Пхеньян решил ускорить ядерную программу. К началу 1990-х гг. мало кто сомневался, что северокорейские ученые и инженеры активно работают над созданием ядерного оружия плутониевого типа, используя плутоний из топливных стержней имевшихся у КНДР реакторов. Понятно, что новость не вызвала энтузиазма у мирового сообщества, и в первую очередь у США. Результатом стал кризис 1993–1994 гг., который иногда называют «первым северокорейским ядерным кризисом». По просочившимся впоследствии данным, американское военно-политическое руководство всерьез размышляло о нанесении превентивного удара по северокорейским ядерным объектам. С другой стороны, именно во время этого кризиса северокорейцы обещали «превратить Сеул в море огня» – эта угроза стала впоследствии стандартной частью риторики Пхеньяна.

Ядерная программа становится реальностью

Первый северокорейский ядерный кризис завершился, когда в 1994 г. в Женеве было подписано т.н. Рамочное соглашение. Оно предусматривало строительство на территории Северной Кореи двух ядерных реакторов на легкой воде. Последние технически малопригодны для производства оружейного плутония, но могут использоваться для выработки электричества. Строительство реакторов брал на себя специально созданный с этой целью международный консорциум KEDO, в финансировании которого решающую роль играли Южная Корея, Япония и США (соответственно, 57,9%, 19,8% и 16,1% всего бюджета организации – в то время как совокупный взнос всех остальных участников составил 6,2%). В соответствии с условиями Рамочного соглашения, до завершения строительства реакторов Северная Корея должна была регулярно получать от KEDO бесплатные поставки сырой нефти в объеме 500 тыс. тонн в год.

Главная из причин, по которой Соединенные Штаты и союзники подписали Рамочное соглашение, заключалась в распространенной тогда уверенности, что полностью выполнять договоренности не придется. Только что произошел распад мировой социалистической системы, многие аналитики не только в Вашингтоне, но и в иных столицах (включая, кстати, и Москву) были уверены, что у северокорейского режима нет будущего, а Ким Ир Сена ждет судьба Николае Чаушеску.

Однако, несмотря на жесточайший голод 1996–1999 гг., который унес от 600 до 900 тыс. жизней, и международную изоляцию, режим устоял. Более того, северокорейские ученые, вынужденно приостановив работу над плутониевой программой, замороженной по условиям Рамочного соглашения, начали разработку ядерного заряда с использованием обогащенного урана. Разумеется, урановая программа являлась нарушением Рамочного соглашения, и когда о ней стало известно в 2002 г., американцы потребовали объяснений. Так начался «второй ядерный кризис».

Скорее всего, Пхеньян изначально рассчитывал на то, что и по урановой программе удастся добиться компромисса, в целом сходного с Рамочным соглашением 1994 г., – обратимого замораживания программы в обмен на экономическую помощь и политические уступки со стороны США. Однако администрация Джорджа Буша от переговоров отказалась и в одностороннем порядке вышла из KEDO. Рамочное соглашение прекратило существование.

На протяжении нескольких лет северокорейцы отрицали сам факт наличия у них урановой программы, но в 2010 г. они пригласили американскую делегацию во главе с бывшим директором Лос-Аламосской лаборатории Зигфридом Хеккером в Центр обогащения урана, который к тому времени, насколько можно судить, уже давно работал на полную мощность.

После развала Рамочного соглашения КНДР начала интенсивную подготовку к ядерным испытаниям, первое из которых и состоялось в октябре 2006 года. За ним последовали еще четыре подземных взрыва – в 2009, 2013 и, дважды, в 2016 году.

Точные размеры северокорейского ядерного арсенала неизвестны, по оценкам ведущих американских экспертов, на начало 2016 г. в распоряжении КНДР предположительно находилось от 20 до 40 кг оружейного плутония (достаточно для изготовления 4–8 ядерных зарядов) и от 200 до 450 кг обогащенного урана (достаточно для 10–25 зарядов). Производительность оценивалась в 6 кг плутония и 150 кг урана в год – то есть ежегодно количество зарядов увеличивается на 8–10 единиц.

Параллельно Северная Корея начала активно работать над средствами доставки ЯО. Долгое время разведка КНДР пыталась получить доступ к советским ракетным технологиям, которые Москва им не предоставляла, и по меньшей мере дважды усилия увенчались успехом. Около 1980 г., предположительно через Египет, северокорейцы получили несколько советских ракет Р-17 (по классификации НАТО – SCUD). Вскоре в Северной Корее началось производство копий Р-17, которые были не только приняты на вооружение, но и экспортировались – в частности, этими ракетами активно пользовался Иран в период ирано-иракской войны 1980–1988 гг. (сейчас официально признано Тегераном).

Второй успех северокорейской разведки, скорее всего, случился в начале 1990-х гг., когда удалось получить чертежи и какую-то технологическую информацию, связанную с ракетой Р-27. Эта твердотопливная ракета, разработанная в СССР в середине 1960-х гг., предназначалась для запуска с подводных лодок. Именно Р-27 стала основой северокорейских твердотопливных ракет, созданных в 2000-е годы. Первую попытку запустить искусственный спутник Земли, отрабатывая таким образом технологию запуска ракет большой дальности, КНДР предприняла еще в 1998 году. Северокорейская пресса сообщила, что запуск прошел успешно; в действительности и эта, и несколько последующих попыток окончились неудачно.

Первых серьезных успехов северокорейские ракетчики добились уже при Ким Чен Ыне, третьем правителе семьи Кимов, который унаследовал власть в декабре 2011 года. В декабре 2012 г. северокорейцам удалось вывести на орбиту искусственный спутник и провести успешные испытания целого ряда ракет. В настоящее время ракетные системы способны уверенно поражать цели на территории всего Корейского полуострова, а также на значительной части территории Японии. Важно, что в феврале 2017 г. Северная Корея успешно испытала твердотопливную ракету дальностью около 1200 км, которая легко маскируется, может запускаться с подвижных установок, трудно обнаруживаемых техническими средствами разведки, и готовится к запуску за несколько минут (учитывая высокие темпы развития северокорейских ракетных систем, не следует удивляться тому, что информация о них быстро устаревает; обзоры текущего состояния дел регулярно публикует Владимир Хрусталев). Вскоре после этого, в мае 2017 г., проведен успешный запуск новой баллистической ракеты максимальной дальностью около 3 тыс. км, способной нанести ядерные удары по Аляске и Гуаму, а также американским базам в АТР.

Параллельно велись работы над созданием баллистических ракет для подводных лодок. Весьма трудная с технической точки зрения задача решена в рекордно короткие сроки, существенно быстрее, чем ожидали иностранные эксперты. В августе 2016 г. КНДР провела успешный запуск баллистической ракеты с подводной лодки, находящейся в подводном положении – и, судя по данным анализа спутниковых фотографий, в ближайшее время работа над баллистическими ракетами подводных лодок ускорится.

В начале 2017 г. Северная Корея недвусмысленно заявила о том, что собирается в самое ближайшее время разработать и принять на вооружение межконтинентальную баллистическую ракету, способную наносить удары по территории континентальных Соединенных Штатов. Это заявление отражает новый курс Ким Чен Ына и его окружения. Если покойный Ким Чен Ир был в целом готов ограничиться небольшим ядерным арсеналом, его сын настроен обзавестись полноценными ядерными силами, скажем так, второго эшелона. Ким Чен Ын стремится к обладанию тем, что именуется «потенциалом второго удара». Иначе говоря, он намерен создать ядерные силы, которые, даже подвергшись внезапной неядерной атаке, будут в состоянии пережить ее и сохранить некоторое количество зарядов и средств доставки для нанесения удара возмездия. В настоящий момент основными компонентами подобных ядерных сил мыслятся МБР, размещенные на подвижных пусковых установках, и подводные лодки, вооруженные ракетами с ядерными боезарядами и находящиеся на патрулировании у берегов США.

Задачи и надежды Пхеньяна

С момента возникновения северокорейский ядерный проект преследовал три основные стратегические цели. С течением времени их порядок и сравнительная важность менялись, однако сами цели, скорее всего, неизменны уже почти полвека.

Первая и главная (на настоящий момент) цель ядерного проекта – сдерживание. Ким Чен Ын и его окружение хорошо помнят, что в свое время Джордж Буш отнес Северную Корею к «оси зла», причем оказалась она в этом списке вместе с Ираком и Афганистаном, впоследствии атакованными и оккупированными США. Важным уроком для северокорейского руководства послужила печальная судьба Муаммара Каддафи – единственного правителя в истории, согласившегося обменять ядерную программу на экономические льготы Запада. В том, что Пхеньян извлек серьезные уроки из ливийского опыта, сомневаться не приходится. Смерть Каддафи от рук повстанцев наглядно продемонстрировала северокорейской элите, что она была права: обладание ядерным оружием – важнейшее условие сохранения существующего режима (или, если хотите, государственности). По мнению Пхеньяна – скорее всего, оправданному, – наличие ядерного оружия резко снизит вероятность вмешательства внешних сил в случае внутреннего конфликта.

Во время ливийской революции, в марте 2011 г., представитель МИД КНДР заявил: «Ливийский кризис... наглядно продемонстрировал, как ядерное разоружение Ливии, широко разрекламированное США, закончилось агрессией. Вероломное нападение произошло после того, как агрессор сладкими посулами гарантий безопасности и улучшения отношений уговорил свою жертву разоружиться, а затем поглотил ее при помощи силы. Что еще раз доказало простую истину: мир можно сохранить, только если у страны хватит собственных сил обеспечить сдерживание».

Второй стратегической целью северокорейской ядерной программы является укрепление «дипломатического потенциала». Северная Корея – страна маленькая и бедная. Даже по оптимистическим оценкам CIA World Factbook (КНДР не публикует никакой экономической статистики уже более полувека), уровень ВВП на душу населения составляет всего 1800 долларов, примерно в 20 раз меньше такого же показателя в Южной Корее. Учитывая численность населения и размеры ВВП, наиболее близкими аналогами являются Мадагаскар и Мозамбик. Однако в последние 25 лет КНДР неизменно привлекает к себе внимание международного сообщества – в первую очередь благодаря ядерной программе.

Ядерная программа сыграла немалую роль в том, что в голодные 1996–1999 гг. Северная Корея получала заметную иностранную продовольственную и гуманитарную помощь. Главными поставщиками продовольствия тогда являлись страны, с которыми КНДР находится во враждебных отношениях, а формально – вообще в состоянии войны. По данным WFP, на протяжении 1996–2011 гг. из 11,8 млн тонн бесплатной продовольственной помощи формально дружественный Китай поставил только четверть – 3 млн тонн. Остальными главными поставщиками бесплатного продовольствия являлись «враждебные» США (2,4 млн тонн), Япония (0,9 млн тонн) и Южная Корея (3,1 млн тонн).

Формально, конечно, помощь Соединенных Штатов или Японии не была увязана с желанием Северной Кореи выполнять условия Рамочного соглашения 1994 г. и временно заморозить ядерную программу. На практике в существовании подразумевающейся связи между ядерным проектом и гуманитарной помощью сомневаться не приходится. Коллапс Рамочного соглашения в 2002 г. привел к почти полному прекращению американских и японских поставок.

В последнее время северокорейская экономика находится в куда лучшем положении, чем 15–20 лет назад. Начатые Ким Чен Ыном реформы, попытка создать «рыночный авторитаризм» привели к оживлению экономической деятельности и, самое главное, к повышению уровня жизни большинства населения. В этих условиях потребность в ядерном оружии как средстве дипломатического нажима для получения продовольственной помощи объективно снизилась. Однако оно остается важным дипломатическим инструментом и, скорее всего, будет оставаться таковым в обозримом будущем.

Третьей стратегической целью, которой служит ядерная программа, является дальнейшая легитимация режима. В большинстве стран мира население позитивно относится к росту военной мощи своей страны, и КНДР не исключение.

Кроме того, сам факт работы над ядерной программой широко используется во внутренней пропаганде для объяснения экономических трудностей и явного отставания от соседей. Северокорейские пропагандисты активно апеллируют к ядерной программе, когда им надо объяснить населению причины голода 1996–1999 гг. (сам факт голода не скрывается, хотя статистики о количестве жертв в официальной печати не опубликовано). Голод теперь объясняют сочетанием беспрецедентных наводнений, «экономической блокады» империалистов и, конечно же, стратегической необходимостью создания ядерного оружия для сохранения страны и физического выживания населения. В рамках этой пропагандистской доктрины жертвы голода представлены как солдаты, отдавшие жизнь за сохранение северокорейской государственности и общественно-политической модели. Населению объясняют, что единственная сила, которая предотвращает разрушительную войну на Корейском полуострове, – ядерный потенциал сдерживания, для сохранения и развития которого необходимо идти на любые жертвы.

Международное сообщество: единство в теории, несогласованность на практике

Большинство стран мира отрицательно относится к северокорейской ядерной программе, причем особо негативно воспринимают ее ведущие державы, большинство из которых, в соответствии с ДНЯО, являются «официально признанными ядерными державами» и уже по этой причине враждебно смотрят на возможность распространения ЯО. Именно поэтому после каждого ядерного испытания Совет Безопасности ООН принимает очередную резолюцию, не только осуждая действия Пхеньяна, но и вводя санкции – с каждым разом все более жесткие. Однако на практике, несмотря на частичное совпадение интересов, создать единый фронт не удалось и едва ли удастся. Подавляющее большинство ключевых игроков, несмотря на желание предотвратить ядерное распространение, имеют и иные интересы, зачастую для них более важные, чем ядерное разоружение КНДР.

Пожалуй, наиболее последовательным сторонником денуклеаризации являются Соединенные Штаты. Ядерная программа с самого появления была направлена в первую очередь именно против США – обстоятельство, о котором Пхеньян не устает напоминать. Например, в конце марта 2013 г., во время очередного кризиса, северокорейская печать опубликовала фотографии Ким Чен Ына и северокорейских генералов на фоне карты Соединенных Штатов, где были нанесены цели ядерных ударов. Правда, на тот момент у КНДР не было ракет, способных поразить эти объекты, так что фотографии отчасти проходили по категории дипломатических демонстраций, а отчасти – заявлений о намерениях.

Кроме восприятия Северной Кореи как вероятного противника на позицию Вашингтона оказывает влияние и то, что действия Пхеньяна создают рискованный прецедент для политики нераспространения ядерного оружия. В отличие от других «новых ядерных держав» (Израиля, Индии, Пакистана), КНДР в свое время согласилась подписать Договор о нераспространении ядерного оружия и взяла на себя обязательства соблюдать налагаемые этим договором ограничения. Краткое пребывание в рамках ДНЯО Северная Корея, насколько известно, использовала, чтобы получить дополнительный доступ к ядерным технологиям, после чего заявила о выходе из режима нераспространения. В этих условиях признание КНДР ядерной державой де-факто – на которое, по индийскому или пакистанскому образцу, рассчитывают в Пхеньяне – неизбежно превращается в опасный прецедент, ставящий под сомнение стабильность системы контроля за нераспространением ЯО.

Остальные ведущие державы, надо признать, воспринимают северокорейскую ядерную программу куда спокойнее. Китай, например, в целом относится к ней негативно, ибо заинтересован в сохранении за собой привилегированного статуса. Однако на практике его куда больше занимают другие вопросы – в первую очередь поддержание стабильности у собственных границ, равно как и сохранение Корейского полуострова в его нынешнем разделенном состоянии. Ни серьезный хаос на территории КНДР, ни ее поглощение куда более развитым и богатым Югом не входят в планы Пекина.

Сеул в целом также относится к северокорейской ядерной программе на удивление спокойно, хотя, разумеется, ни в коем случае ее не одобряет. Парадоксальным образом появление в КНДР ядерного оружия пока не слишком сильно изменило баланс сил на Корейском полуострове. Около половины населения Южной Кореи так или иначе проживает на территории Большого Сеула, большая часть которого уже почти полвека находится в зоне досягаемости северокорейской тяжелой артиллерии, расположенной в непосредственной близости от мегаполиса, на противоположной стороне т.н. «демилитаризованной зоны». Появление на вооружении армии КНДР нескольких ядерных зарядов, конечно, до определенной степени меняет картину, но к жизни в этих условиях южнокорейцы давно привыкли. Поэтому для РК приоритетным является, во-первых, сохранение стабильности и статус-кво, а во-вторых, снижение напряженности в межкорейских отношениях. Некоторая часть общества по-прежнему всерьез относится к вопросу объединения и считает, что налаживание отношений с КНДР станет первым шагом к нему. Впрочем, среди южнокорейского населения, особенно среди молодежи, объединение с бедным Севером вызывает все меньше энтузиазма.

Подобные разногласия означают, что создание единого фронта держав по северокорейскому вопросу невозможно. Решающую роль играет позиция Китая, который, как говорилось выше, при всем своем негативном отношении к северокорейскому ядерному проекту, стремится к сохранению статус-кво на полуострове. КНР контролирует около 90% внешней торговли Северной Кореи, так что эффективное осуществление международных санкций без Пекина невозможно в принципе. Китай не заинтересован в введении максимально жестких санкций, ибо результатом может стать серьезный экономический кризис и последующая внутриполитическая дестабилизация в соседней стране. Нестабильная Северная Корея, равно как и объединенная по германскому образцу, то есть оказавшаяся под фактической властью Сеула, крайне нежелательна для Китая, и реализации именно этих двух сценариев в Пекине хотят избежать. Именно с этим связаны и крайняя осторожность, с которой китайцы относятся к режиму международных санкций, и их склонность игнорировать, а временами и прямо саботировать этот режим.

США: приемлемых вариантов нет

Вот уже много лет официальной позицией Соединенных Штатов является требование полного, проверяемого и необратимого ядерного разоружения Северной Кореи (complete, verifiable and irreversible denuclearization). Эта формула повторяется с такой же монотонной регулярностью, с которой Пхеньян говорит о неприемлемости ядерного разоружения.

Такой подход понятен, но, увы, его трудно считать реалистичным. Это, кстати, понимают и американские официальные лица, которые в частных беседах признают, что требование денуклеаризации не может быть реализовано в обозримом будущем. Полуофициальным выражением этой позиции, которой придерживается едва ли не большинство американских специалистов, стало заявление Джеймса Клэппера о том, что попытки добиться ядерного разоружения КНДР являются «проигранным делом».

Для такого скептицизма есть основания. С точки зрения США, задача ядерного разоружения Пхеньяна может быть теоретически решена тремя способами, но на практике нет ни одного, который бы, с одной стороны, являлся политически приемлемым, а с другой – имел бы сколь-либо реальные шансы на успех.

Первый способ – переговоры, то есть попытка повторить сценарий, реализованный в свое время в Ливии, который до определенной степени применяется в Иране (надо, конечно, иметь в виду, что ни Иран, ни Ливия не имели ядерного оружия, а разговор шел о свертывании его разработки). В рамках этого сценария речь идет о том, что КНДР отказывается от ядерного оружия в обмен на серьезные экономические и политические уступки Соединенных Штатов. На практике, однако, крайне маловероятно, что Пхеньян пойдет на подобное соглашение. Северокорейская политическая элита, наученная горьким опытом международной жизни последних 20–30 лет, рассматривает отказ от ядерного арсенала как вариант коллективного политического самоубийства, и принять этот вариант не готова ни при каких обстоятельствах.

Вдобавок надо помнить, что заинтересованность северокорейской элиты в подобных вознаграждениях невелика. Иностранная помощь при грамотном использовании могла бы существенно улучшить жизнь большинства населения, но она не оказывает влияния на принятие политических решений. Для руководства сохранение режима куда более важная задача, чем экономический рост или повышение уровня жизни – и поэтому ставить под угрозу безопасность страны и режима ради шансов на улучшение экономического положения они не хотят (как наглядно показал пример Каддафи, такие шансы могут оказаться иллюзорными).

Вторым теоретически возможным вариантом решения ядерной проблемы по-американски (то есть путем достижения полной денуклеаризации) является политика санкций. Расчет на то, что Пхеньян, столкнувшись с вызванным санкциями жестким экономическим кризисом и перспективами массового (или элитного) недовольства, решит пожертвовать ядерным оружием. Однако и это имеет мало шансов на успех.

Главную проблему для США, конечно, создает Китай, который, стремясь к сохранению статус-кво как наименьшему из зол, не собирается создавать в Северной Корее кризисную ситуацию и поэтому не только участвует в санкциях без излишнего энтузиазма, но и продолжает оказывать КНДР ощутимую помощь. Главной формой ее являются субсидируемые поставки жидкого топлива по так называемым «ценам дружбы». Однако китайская пассивность, вполне оправданная и понятная, – лишь один из факторов, обрекающих на провал политику санкций. Даже если предположить, что Китай по тем или иным причинам согласился принять полное участие в режиме международных санкций по американскому сценарию, это обстоятельство, скорее всего, мало повлияет на политику Пхеньяна в ядерном вопросе. Спора нет: прекращение субсидируемых поставок топлива из Китая, а в самом худшем случае – и введение Китаем частичного эмбарго на торговлю с Северной Кореей, станет для КНДР сильнейшим ударом. Однако резкое ухудшение экономической ситуации и даже новая вспышка голода едва ли заставит Пхеньян изменить позицию. В случае введения Китаем под давлением США «эффективных» санкций (то есть таких, которые могут привести к экономической дезинтеграции в КНДР) экономическая катастрофа обрушится на население, а не на элиту. И нет оснований думать, что сколь угодно сложное положение народа заставит Пхеньян отказаться от ядерного проекта.

В последнее время, особенно после прихода к власти Дональда Трампа, рассматривается и третий теоретически возможный вариант – военное решение. В качестве прецедента обычно вспоминают удары израильских ВВС по ядерным объектам в Ираке (1981 г.) и Сирии (2007 г.). Подразумевается, что Соединенные Штаты путем нанесения высокоточных ударов по ядерным объектам сумеют парализовать северокорейскую ядерную программу.

Подобная идея, пользующаяся особой популярностью у американских ястребов, на практике не выдерживает критики. Главная проблема связана с тем, что северокорейские вооруженные силы в состоянии отреагировать на подобные удары. Речь не о том, что их удастся предотвратить (силы ПВО в КНДР сильно устарели), но в ответ на такую атаку Пхеньян, вероятнее всего, нанесет удар по Сеулу и другим приграничным территориям Южной Кореи – в первую очередь концентрируясь на расположенных там американских военных объектах, но не ограничиваясь ими. Результатом станет южнокорейской контр-контрудар, после которого на полуострове начнется Вторая корейская война. Перспективы тяжелой и кровавой наземной операции в Азии не вызывают энтузиазма в Вашингтоне, прежде всего у руководства американской армии.

Есть и практические сомнения в том, что серия точечных ударов остановит ядерную программу. Большинство объектов, связанных с ракетной и ядерной промышленностью, надежно замаскированы и находятся в защищенных подземных сооружениях. В стране действует беспрецедентный по своей жесткости контрразведывательный режим. Шанс того, что в распоряжении американских спецслужб имеется достоверная информация о расположении необходимых объектов, невелик. И тем менее вероятно, что эти цели удастся успешно поразить.

Полностью исключить возможность конфликта нельзя. Как уже говорилось выше, Ким Чен Ын, в отличие от своего отца, настроен на создание т.н. «потенциала второго удара», основой которого должны стать МБР, способные поразить территорию континентальных США. Когда в новогодней речи в январе 2017 г. Ким Чен Ын открыто выразил намерение разработать такие ракеты, Трамп отреагировал твитом, сказав, что, дескать, «этого не случится». Но КНДР, скорее всего, завершит разработку ракет еще в период правления Трампа, который, как ясно из изложенного выше, недвусмысленно заявил, что не допустит появления у Пхеньяна такого оружия. Вдобавок сам факт превращения КНДР в страну, способную нанести ядерный удар по Соединенным Штатам, стал бы серьезным вызовом для любой американской администрации. Нельзя совсем исключать и того, что Трамп и его окружение проигнорируют риски большой войны и атакуют военные объекты КНДР. Впрочем, едва ли – готовность людей из окружения Трампа обсуждать возможность силового вмешательства резко снизилась в последние два-три месяца, главная надежда возлагается на попытки уговорить Китай занять более жесткую позицию (с сомнительными шансами).

Таким образом, ни один из возможных сценариев решения северокорейской проблемы – переговоры, санкции, военное решение – не может считаться приемлемым и удовлетворительным. Значит, США и весь мир с большой долей вероятности вынуждены будут долгое время сосуществовать с ядерной Северной Кореей. Решить проблему может только смена режима в Пхеньяне, но вероятность такого поворота событий не представляется особо высокой.

Вместо заключения: контуры неудобного компромисса

Злорадствовать по поводу беспомощности Вашингтона не следует: успех северокорейской ядерной программы не радует никого. Превращение КНДР в ядерную державу действительно создает опасный прецедент и в перспективе подрывает режим ядерного нераспространения. В долгосрочной перспективе стабильность режима семьи Ким вызывает сомнения. Получается, ядерным оружием обзавелась страна, способная впасть в хаотическое состояние, при котором контроль над ядерным оружием и средствами его доставки будет нарушен. Наконец, учитывая достаточно низкий уровень северокорейских средств разведки и связи, равно как и (предположительно) исключительную концентрацию власти в руках высшего руководителя, нельзя исключить и возможность применения ядерного оружия в результате неправильной оценки ситуации, паники или технической ошибки.

В долгосрочной перспективе частичным решением может стать компромисс, который условно можно назвать «замораживанием северокорейской ядерной программы». Соединенные Штаты и другие заинтересованные страны согласились бы предоставить КНДР щедрые политические и экономические уступки в обмен на введение моратория на испытания ядерного оружия и средств его доставки. Разумеется, учитывая опыт последнего десятилетия, выплаты должны проводиться не одноразово, а ежемесячно, ежеквартально или ежегодно и прекратятся, если Северная Корея сочтет себя свободной от обязательств, взятых по такому соглашению.

По большому счету, Женевское Рамочное соглашение 1994 г. можно считать первым договором подобного рода, так как оно предусматривало именно приостановку северокорейской ядерной программы в обмен на экономическую помощь. То обстоятельство, что оно успешно проработало восемь лет и было разорвано по инициативе США, говорит о том, что подобный компромисс теоретически возможен. Более того, частные разговоры с американскими официальными лицами показывают, что на уровне по крайней мере среднего дипломатического персонала существует понимание того, что замораживание является наиболее приемлемым из всех реалистически мыслимых вариантов. Впрочем, на настоящий момент вероятность заключения такого соглашения невелика.

Проблемы с обеих сторон. Американской администрации по внутриполитическим соображениям будет трудно признать Северную Корею де-факто ядерной державой – а именно такое признание является частью «замораживания». Вдобавок сделка подразумевает, что Соединенные Штаты будут выплачивать субсидии КНДР, сохраняющей ядерный статус (а без таких выплат Северная Корея на соглашение не пойдет). Оппозиция в Конгрессе и средства массовой информации, скорее всего, представят подобные договоренности как капитуляцию и уступку международному шантажисту. Понятно, что президент может пойти на подобный компромисс только при наличии серьезных и весомых соображений, причем особо это относится к Дональду Трампу.

С другой стороны, северокорейское руководство тоже, кажется, пока не намерено всерьез говорить о замораживании. Сейчас главная задача – создать «потенциал второго удара», и компромисса не будет до тех пор, пока Пхеньяну не удастся разработать и развернуть МБР, способные поражать цели на территории США. С другой стороны, развертывание МБР сделает переговоры еще более трудными для американцев, по крайней мере на первом этапе.

Никаких других контуров, кроме описанных выше, не просматривается. В долгосрочной перспективе именно соглашение о замораживании решит (на какое-то время, а не навсегда) северокорейскую ядерную проблему – или, скорее, снизит ее остроту. Однако сейчас до такого соглашения еще очень и очень далеко.

КНДР > Армия, полиция > globalaffairs.ru, 4 июля 2017 > № 2258198 Андрей Ланьков

НАТО в мире переоценки

Как вернуть альянсу смысл и перспективу

Станислав Белень – профессор Института международных отношений Варшавского университета, специалист по внешней политике России. В 1999–2014 гг. главный редактор журнала Stosunki Mi?dzynarodowe-International Relations.

Резюме Странам НАТО следует задуматься, быть ли альянсу наступательным оружием в глобальной идеологической войне (под лозунгом «тотальной демократии») или выполнять региональные (трансатлантические) оборонительные функции, для которых он и был создан.

Западное геополитическое и цивилизационное сообщество переживает сложную фазу переоценки своей роли в международной системе. Запад по-прежнему обладает мощью, чтобы жить хорошо, но у него больше нет сил, чтобы назидательно рассказать другим, как жить – такая точка зрения означает, что динамика цивилизационной экспансии утрачена, приоритет – защита своих активов, а не вычерчивание геополитической карты мира. На фоне кризиса западных ценностей стоит задуматься о том, выдержит ли сообщество испытание конфронтацией с реальностью. В конце концов десуверенизация Западной Европы произошла именно в рамках НАТО – главного альянса Запада. Европейские союзники США потеряли геополитическую субъектность. Их роль в международных отношениях деградировала до уровня пешек на глобальной шахматной доске. Все ходы определяются более сильным игроком из-за океана.

Западноевропейские союзники находятся в комфортной безопасности не только благодаря тесным связям с Соединенными Штатами и размещению американских войск на своей территории. Горячие точки и угрозы потенциального агрессора далеко. Страны же, расположенные на восточной границе Североатлантического блока, ощущают большую уязвимость и имеют меньше гарантий безопасности. Такое разделение нелогично и опасно для стабильности.

Страны Центральной и Восточной Европы безоговорочно поддерживали Америку во всех вмешательствах (в Югославии, Афганистане, Ираке), итог которых оказался противоположен заявленным целям. Стремление американцев к мировой гегемонии не только привело к катастрофе в Ираке и Ливии, но и подорвало веру в способность Запада и его институтов обеспечивать международный порядок. Под именем «гуманитарных интервенций» имело место самоуверенное применение силы, чтобы «потушить пожары», которые спровоцировал сам Запад.

При этом путь к полному преодолению противоречий, которые являлись смыслом существования двух основных военно-политических блоков во время холодной войны, так и не был найден. Не удалось создать единую систему международной безопасности. После того как Организация Варшавского договора прекратила существование, Запад взялся расширять свое геополитическое доминирование, ступив на территорию бывшего восточного блока. Это раздражало Россию, которая, вернувшись в игру, стала серьезным препятствием для Североатлантического альянса, стремившегося к дальнейшей экспансии, на этот раз на постсоветском пространстве. Россия продемонстрировала решимость защищать интересы своей безопасности силой – примером стали конфликты в Грузии и на Украине. Москва заявляет, что США вместе с европейскими союзниками нарушили обещание, данное Михаилу Горбачёву во время переговоров об объединении Германии: Североатлантический альянс не будет претендовать на страны Центральной и Восточной Европы. И рассекреченные документы из американских дипломатических архивов подтверждают версию России.

Саммит НАТО в Варшаве в июле 2016 г. дал пищу для размышлений по поводу функций альянса в современном мире. Из-за негативного опыта американской гегемонии и роста внутренних противоречий, парализующих принятие решений в блоке, многие страны-члены не настроены поддерживать свои обязательства в существующем объеме и даже хотят их сократить. На фоне обострения террористической угрозы и смены акцентов с военной безопасности на миграционную растут изоляционистские настроения, причем в первую очередь они исходят от Америки. Ее президент, еще будучи кандидатом, ставил под вопрос целесообразность участия США в дорогостоящем альянсе и призывал вернуться к традициям обособления, а, вступив в должность, совершенно смутил союзников своими противоречивыми заявлениями.

Трудно сказать, являются ли эти тенденции естественным результатом разрушения «старого альянса» или следствием близорукости и популизма политических лидеров, теряющих инстинкт самосохранения и неспособных отличать угрозы стратегического характера от воздействия постоянных террористических атак. Страх и паника, вызванные терактами, могут иметь более серьезные последствия для оборонных стратегий уязвимых государств, чем угроза ядерной атаки со стороны недружественных стран.

Проблема идентичности в альянсе

После окончания холодной войны Североатлантический альянс постепенно отходил от своей главной роли – оборонительного блока. Будучи региональной организацией коллективной безопасности, основанной на принципе «один за всех и все за одного», НАТО подчинилась глобальным интересам американского гегемона, стала инструментом укрепления глобального доминирования США за счет европейских союзников. Не все поддерживали интервенции, выходящие за территорию альянса и даже за рамки обязательств, записанных в статье 5 Вашингтонского договора (так, Франция выступила против ударов по Югославии в 1999 г., а вместе с Германией и Бельгией была против американского вторжения в Ирак в 2003 г.). Конфликт между ключевыми членами альянса парализовал процесс принятия решений, в результате произошло ослабление всей коалиции.

Причиной проблем Североатлантического альянса стало, с одной стороны, размывание общности стратегических целей из-за навязывания односторонней политики безопасности Соединенных Штатов и игнорирование существующих механизмов координации и консультаций (например, формирование так называемых «коалиций доброй воли»). С другой стороны, на единстве и эффективности блока негативно сказалось расширение НАТО. Чрезмерное количество участников создает проблемы координации и умножает противоречия и конфликты. В конечном итоге чем больше альянс, тем менее важным выглядит вклад отдельных, особенно небольших государств. Падает и значимость обязательств каждого участника.

Все это соответствует известному правилу, что оборонительные возможности не являются простой суммой слагаемых, т.е. потенциалов стран-участниц. Конечно, высокая степень интеграции, особенно в военной сфере (общая стратегическая доктрина, командование, механизмы коммуникации, схожесть оснащения, одинаковая военная структура, согласованная огневая мощь боевых подразделений, сочетаемость подготовки, совместные учения и т.д.), обеспечивает значительное качественное увеличение мощи и потенциала блока в целом по сравнению с арифметической суммой вкладов отдельных стран. Из-за несопоставимости возможностей лидера организации и ее новых членов, не имевших значения с чисто военной точки зрения, в НАТО естественным образом стала доминировать держава-гегемон. Соединенные Штаты провозгласили себя не только полностью ответственными за эффективность альянса, но и бесспорным лидером Запада, продвигающим свои идеологические ценности на новых геополитических пространствах.

Это привело к возражениям извне (в основном со стороны России) и разногласиям внутри альянса (критика Франции, Германии и некоторых стран Центральной Европы). Оказалось, что общая идеология, безусловно, укрепляющая внутреннюю коммуникацию и единообразие оценок, может вызвать напряженность и непонимание, если участники несоразмерны, а их связи асимметричны.

Пример НАТО показывает, что, вопреки широко распространенному убеждению, расширение союзнического взаимодействия не происходит автоматически. Дебаты по поводу легитимности запуска механизма, предусмотренного статьей 5 Вашингтонского договора, после атак «Аль-Каиды» на США в 2001 г. доказали, что обстоятельства, когда может быть востребована помощь союзников, неоднозначны. И положений, прописанных в учредительном договоре, недостаточно. Нужна воля стран выполнить взятые на себя обязательства.

Яркими примерами слабости системы принятия решений в НАТО можно назвать споры о безопасности Турции в случае вторжения в Ирак и отсутствие реакции на реальную угрозу энергетической безопасности во время российско-украинского газового конфликта в конце 2008 – начале 2009 годов. Следует, однако, признать, что благодаря инерции НАТО удалось избежать необдуманных шагов после аннексии Крыма и вспышки сепаратизма на востоке Украины в 2014 году. Разница в восприятии рисков, которые этот конфликт несет для альянса, еще раз продемонстрировала, что евроатлантическое сообщество путает реального врага с источниками других угроз (сепаратизм, реваншизм, терроризм, восстания).

До недавнего времени казалось, что после холодной войны конфликты между странами или их коалициями перейдут на другой уровень («межцивилизационные войны», по выражению Сэмюэла Хантингтона). На самом деле это лишь отвлекало внимание от реальных явлений, требующих нового определения противника. На смену старым экспансионистским тоталитарным державам пришли гибридные структуры – псевдогосударства, несостоявшиеся государства и страны-изгои. Столкнувшись с такими противниками, которые скрываются, например, под лозунгами джихадизма, действуют изнутри и извне, на неизученных пространствах, самый мощный западный альянс обнаружил необходимость новых стратегий и новых методов определения реальных угроз.

Странам НАТО следует задуматься, быть ли альянсу наступательным оружием в глобальной идеологической войне (под лозунгом «тотальной демократии») или выполнять региональные (трансатлантические) оборонительные функции, для которых он и был создан. В конце концов демократизация не является фундаментальной целью Североатлантического блока.

Наивная убежденность американских неоконсерваторов и интервенционистов в том, что делегитимация авторитарных режимов принесет человечеству счастье посредством переноса универсальных демократических моделей, к сожалению, ведет к усугублению хаоса и конфликтов. Это показали последствия «арабской весны» и различных «цветных революций». Даже если авторитарные режимы в Москве или Пекине утратят легитимность, им на смену необязательно придут демократии. Потому что демократия не является в современном мире универсальной ценностью или единственной политической моделью. Геополитически она также не предопределена.

Многие азиатские страны доказали возможность постепенных преобразований, которые не всегда ведут к воспроизведению западных образцов, но способствуют эволюционному восстановлению политических отношений и обретению властью новых форм социальной легитимности (как в Японии, Южной Корее, Малайзии, Индонезии, Турции, на Тайване и Филиппинах). В некоторых регионах, например в Латинской Америке, волны демократизации часто вызывали активное противодействие. Экономические кризисы и политические противоречия, сопровождающие системные преобразования, показывают, что население многих стран еще долго будет воспринимать демократию через призму страха перед обрушением уровня жизни, а также негативного опыта самих западных держав, переживающих экономические, демографические или миграционные кризисы.

Уклоняясь от определения своего цивилизационного противника (терроризм – лишь его инструмент), Запад совершает серьезную ошибку, и воспроизводит стратегическую нацеленность на Россию. Фактов, подтверждающих, что Москва намерена объявить войну Западу, нет. Россия, безусловно, не откажется от своего геополитического статуса и будет решительно защищать интересы безопасности. Тот, кто не хочет этого понимать, выбирает бессмысленную конфронтацию с Москвой. Руководствуясь старыми предрассудками, Североатлантический альянс под влиянием Вашингтона предпочел расширение на восток, вступив в борьбу за постсоветское пространство. Это вызвало антагонизм России по отношению к Европе и, что еще хуже, дестабилизировало и ослабило способность эффективно противодействовать угрозам цивилизационного характера.

Время идеологических крестовых походов во имя демократии и прав человека заканчивается. Неолиберальная доктрина на спаде, капитализм вступил в стадию повторяющихся кризисов и отсутствия перспектив, особенно с точки зрения тех, кто отвергнут или исключен. Понимание ценностного многообразия и признание системных различий – первый шаг для членов НАТО на пути к строительству modus vivendi с такими странами, как Россия или Китай. От мирных отношений с ними зависит стабильность мирового порядка. Нужно отказаться от наступательных стратегий на постсоветском пространстве и принять идею нового добрососедства между государствами на восточной границе НАТО и России. Стороны должны рационально развивать и свой потенциал сдерживания, чтобы избежать соблазна совершить неожиданное нападение, но это не означает отказа от совместного решения многочисленных общих проблем путем диалога и компромиссов.

Такая политика потребует от НАТО глубокой, кардинальной переоценки, и в первую очередь отказа от дальнейшей экспансии на восток. Для Польши и стран Балтии, выбравших конфронтацию с Россией, это станет сложно преодолимым психологическим барьером, особенно после того как эти государства встали на сторону Украины в конфликте с Россией, лишив себя пространства для маневра, которое понадобится в случае смены приоритетов. Но когда восприятие угрозы в Европе изменится, возможно, им удастся приспособиться к новым условиям без истерии, как это было в период разрядки. Пока для таких изменений нет эмоциональных и личностных оснований, но усугубление миграционного кризиса и проблем энергетической безопасности очень скоро потребует адекватных мер.

Сейчас время работает против НАТО, потому что альянс не в состоянии пересмотреть свой ошибочный анализ источников угроз. Пропагандистские тезисы, что «Путин играет мускулами» и «агрессивность России растет», лишь повышают градус эмоций и ведут к эскалации напряженности. Такая ситуация отвечает интересам США, стремящихся сохранить глобальную гегемонию, основанную на догме времен холодной войны о необходимости защищать «свободный» мир от произвольно выбранных противников. Это отвлекает внимание от поражений Соединенных Штатов в разных уголках мира, пока Вашингтон пытается сдерживать амбиции России и Китая и контролировать мировую торговлю энергоресурсами. Но в итоге Запад окажется в конфронтации со многими потенциальными союзниками в противодействии угрозам экстремистов.

После деструктивного опыта нарушения международного права самими Соединенными Штатами НАТО нужно заняться переоценкой ключевых стандартов, лежащих в основе мирового порядка. В первую очередь восстановить веру в верховенство международного права, которое подразумевает обязательства каждого государства соблюдать обычные и договорные нормы, в особенности императивные нормы и принципы Устава ООН.

Один из ключевых принципов – невмешательство во внутренние дела, подразумевающее уважение компетенций власти и автономности принятия решений отдельных стран, в особенности когда речь идет об их юрисдикции. Однако в рамках альянса непонятно, как отделить национальные политические интересы от союзнической солидарности и контроля. Когда и как позволительно давать инструкции другим государствам по поводу внутреннего политического выбора и необходимых реформ? Интервенции в любой форме нарушают классический принцип суверенного равенства государств. Поэтому союзники не имеют права оказывать давление с целью подчинить своим интересам суверенные страны. Они также не правомочны использовать прямое или косвенное содействие (террористического, подрывного, дискредитирующего или иного характера) для свержения политических режимов. В конце концов «цветные революции» не входят в число инструментов оборонительного альянса, а геополитическая экспансия ограничена интересами безопасности других участников международных отношений.

Угроза ослабления альянса

Заключая союзы, страны расширяют возможности реализовывать свои внешнеполитические и военные цели. Уровень безопасности повышается, как и уверенность в том, что в случае прямой угрозы их не бросят. Но чтобы защита союзников была эффективной, необходима общность интересов. В первую очередь речь идет об одинаковом восприятии источников угроз и уверенности в том, что жизненно важные интересы участников будут отстаиваться коллективными усилиями. Однако общность внутриблоковых интересов подрывается большим числом участников и многообразием их ожиданий. Адам Бромке сформулировал это следующим образом: союзники с разным статусом «хотят извлечь максимальную выгоду, заплатив минимальную цену. Слабый партнер нацелен на получение максимальных гарантий безопасности, минимизировав ограничения своей свободы в реализации собственной политики. Сильная страна стремится взять на себя минимальные обязательства по отношению к слабому партнеру, максимально контролируя его действия». Компромисс между двумя противоречащими тенденциями определяет характер альянса – будет ли он тесным и длительным или непрочным.

Безопасность небольших государств всегда зависит от гарантий, предоставляемых крупными державами. Последние способны обходиться без союзников, но для небольших стран единственная возможность защитить свои ключевые интересы – заключить союз с сильными. Они хотят непосредственного военного присутствия защитников, которое становится стимулом для их армий и политиков, позволяя участвовать в совместных учениях или консультациях по различным вопросам.

Страны, вносящие реальный вклад в эффективное функционирование альянса, называются его опорами. Те, кто пользуется защитой патронов, – просто клиенты. Чем прочнее связи между патронами и клиентами, основанные на общности угроз, тем эффективнее альянс. Но если восприятие угроз патроном и клиентом различаются, возможны два сценария. Клиент, ощущающий угрозу, становится все более зависимым от патрона. Или неуверенный, ощущающий угрозу патрон может потерять контроль над клиентом, несмотря на предоставленную помощь. Такая ситуация чревата распадом или перераспределением сил в альянсе (скажем, двустороннем), как случилось с Египтом в 1970-е годы. Интересен вариант Румынии в бывшем восточном блоке – несмотря на серьезную зависимость от СССР, страна пользовалась определенной свободой и проводила собственную политику по многим вопросам, например, в отношениях с Израилем, арабскими странами или Движением неприсоединения. Поведение Израиля, в свою очередь, показывает, что помощь, полученная от Вашингтона (по двусторонним договоренностям), не мешала ему предпринимать собственные инициативы. Об этом примере стоит помнить, учитывая частые сравнения Израиля и Польши, которая, мол, призвана выполнять роль форпоста в отношениях с Россией, как Израиль – в отношениях с арабскими странами и Ираном.

Лидеры альянса требуют абсолютной лояльности и преданности от небольших государств в обмен на свою помощь и защиту. История альянсов в Европе, с покупкой расположения патронов и нередко циничного культивирования чувства благодарности у более слабых, доказывает значимость экономической взаимозависимости как рычага для повышения эффективности. Можно сказать, что именно по этим причинам Западная Европа, чтобы сохранить высокий уровень жизни и экономический рост, отказалась от геополитической субъектности. Иерархический характер союза с Америкой и суперподчинение лидеру позволили снять ответственность за международную безопасность с плеч европейских политиков.

Качество руководства альянса всегда зависит от способности и решимости лидера защищать общие интересы. Богатая держава оказывает помощь союзникам и берет на себя ответственность за поддержание готовности к выполнению боевых задач коалиции без ущерба для собственного развития, в то время как слабеющая держава старается переложить затраты на небольшие государства. Как отмечалось выше, падение престижа и ослабление мощи Соединенных Штатов начинают негативно сказываться на других участниках НАТО и блока в целом. Поэтому во время недавней президентской кампании в США так много говорилось о необходимости восстановить волю к действию и чувство уверенности. Ослабление лидера требует консолидации против четко определенного противника. Поэтому Владимир Путин служит главным объектом пропаганды, хотя возникают угрозы совсем иного характера. Но чтобы сопротивляться «путинофобии», сегодня необходима особая интеллектуальная смелость. А между тем наиболее серьезную опасность представляют не стабильные автократии, а несостоявшиеся государства, на территории которых разрастаются явления, несущие угрозу всему цивилизованному миру (системные патологии, террористические армии, массовый исход населения).

Более важная тема, чем интервенции во имя распространения демократии и защиты прав человека, – ответственность за восстановление разрушенных государств, чтобы смягчить радикальные настроения среди обездоленных. Важно уменьшить миграционную нагрузку, подрывающую стабильность евроатлантической зоны. НАТО не угрожает агрессия. Опасность со стороны России скорее обусловлена неправильным восприятием и навязчивой идеей о «бандитском» поведении Путина. Главная проблема связана с отсутствием эффективной защиты западных культурных и цивилизационных достижений и необходимостью создать условия для реализации стратегических целей сотрудничества между членами сообщества.

Пример конфликта на Украине в 2013–2014 гг. и продолжающаяся деградация украинской государственности показывают, что НАТО концептуально и логистически не готова предотвращать кризисные ситуации вблизи своих границ, сдерживать конфликты, угрожающие перерасти в войну, или стабилизировать обстановку после конфликта. Лозунги о необходимости сочетать политические и военные шаги, которые провозглашались много лет, забыты, а идея сотрудничества в целях безопасности, предполагающая контакты со странами и организациями, даже если они занимают иную позицию, канула в Лету. Осенью 2013 г. превентивные дипломатические шаги закончились провалом – Запад решил воспользоваться ситуацией и ускорить вовлечение Украины в сферу Евросоюза. То, что такие действия вызовут недовольство России, можно было прогнозировать, но, как видим, США действительно были настроены на негативный сценарий. Был создан противник, чтобы консолидировать НАТО и вдохнуть в нее новую жизнь.

В любом альянсе есть две ловушки – слабого и сильного союзника. Первая подразумевает риск для крупных держав, прежде всего для лидера блока, оказаться втянутыми в конфликты из-за безответственной политики небольших государств. В НАТО такой непокорной сейчас стала Турция, амбиции которой на Ближнем Востоке (конфликты с региональными соперниками – Ираном, Саудовской Аравией, Израилем и особенно с Россией) опасны возможностью эскалации напряженности, которая затронет весь альянс. Точно так же антироссийские фобии в Польше и прибалтийских государствах и их стремление к размещению баз НАТО на своей территории чреваты вовлечением крупных держав альянса, прежде всего Германии и Франции, в конфронтацию с Россией.

Ловушка сильного союзника касается стран-клиентов, зависящих от флагмана альянса. Небольшие страны часто становятся жертвами иллюзорной уверенности в наличии «особых» отношений с государством-лидером, что якобы делает их равноправными партнерами. Но на самом деле асимметрия интересов и существенное различие потенциалов ведет к тому, что более сильный продвигает собственные цели за счет слабых. Если у слабых хватает смелости и решимости, они могут призвать сильного союзника пойти на уступки, рискуя быть обвиненными в отсутствии лояльности и преданности. Страх перед подобными упреками парализует волю политиков, считающих потерю расположения могущественного защитника самым главным риском, в том числе для себя лично.

В качестве примера можно привести польско-американские отношения после 1989 года. Ни одна правящая группа не решилась назвать цену, которую Варшава заплатила за безусловную поддержку Вашингтона. Польские политики, независимо от идеологической принадлежности, стали заложниками убеждения, что любое выступление против США будет означать возвращение к аффилированности с Россией. В политических кругах и СМИ была создана такая атмосфера, что у Польши просто не осталось пространства для маневра в отношениях с Соединенными Штатами. К примеру, польские правительства долгое время клали под сукно вопрос о смягчении визовых требований для граждан Польши, отправляющихся в США, что можно считать проявлением глубокой неравновесности в отношениях. Правящая элита не сумела побороть комплекс неполноценности и не понимает, что требуются прагматические, а не идеологические аргументы.

Запад и его крупнейший альянс нуждаются в обновлении лидерства. В свете нынешних и будущих угроз международной безопасности НАТО нужна новая стратегия, которая позволит отказаться от максималистских задач идеологического характера и даст возможность сосредоточиться на стабилизационных операциях. Североатлантический блок не сможет восстановить свою оборонительную роль, не прекратив повсеместно защищать интересы державы-гегемона. Не удастся сочетать функции оборонительного альянса с территориально ограниченными обязательствами и задачи института глобальной безопасности с экспансионистскими амбициями.

На фоне кризиса западных ценностей стоит задуматься, выдержит ли евроатлантическое сообщество испытание быстро меняющимися международными реалиями. Пока члены НАТО действуют как клиенты лидера-гегемона и не могут сообща выступить против его идей об устройстве мира, альянс будет оставаться инструментом экспансионистской и милитаристской политики, находясь в зависимости от большого капитала и оружейного лобби за океаном. Пора вернуться к уважению исторического суверенитета и геополитической идентичности соседних стран. НАТО не может оказывать давление на государства, не готовые сделать осознанный выбор своей принадлежности к кому-то на международной арене. Пример Украины особенно показателен. Многочисленные пороки в политической и экономической сферах (кумовство, кланово-феодальные связи, политическое покровительство, откаты, отчуждение общественных институтов, клептократия) ведут к предательству ценностей, проповедуемых Западом, а не приближают к ним. Чем быстрее Запад осознает необходимость пересмотра существующей стратегии, тем быстрее мир освободится от призрака глобальной катастрофы.

Россия. Евросоюз. Польша > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 4 июля 2017 > № 2258197 Станислав Белень

На реках Вавилонских

Ближневосточный миропорядок в состоянии полураспада

Дмитрий Ефременко – доктор политических наук, заместитель директора Института научной информации по общественным наукам РАН.

Резюме Момент, когда Москва могла ориентироваться на «стратегии выхода», похоже, в прошлом. Гарантировать мирное урегулирование сирийского конфликта или хотя бы обеспечить устойчивое перемирие теперь невозможно без существенного военного присутствия России.

Минуло более века с тех пор, как державы Антанты произвольно поделили обширные территории Османской империи на зоны собственного послевоенного доминирования. Соглашение Сайкса–Пико положило начало выкраиванию на Ближнем Востоке государственных образований, разрезавших ареалы проживания арабов и тюрок, курдов и ассирийцев, суннитов и шиитов, христиан и иудеев… Границы перекраивались затем многократно, причем константой оставалась вовлеченность в эти процессы великих держав. Но, несмотря на искусственность границ и высокий внутренний конфликтный потенциал, ближневосточное мироустройство функционировало почти столетие (если брать за точку отсчета Севрский мирный договор 1920 г.), а созданные в его рамках государства развивались иногда достаточно успешно. Качество управления и функциональность государств, однако, никогда не достигали высокого уровня, а способность противостоять центробежным тенденциям обеспечивалась жесткими, в ряде случаев – откровенно репрессивными режимами. Но американская интервенция в Ирак с целью свержения Саддама Хусейна и «арабская весна» создали настолько мощную турбулентность, что ближневосточный миропорядок затрещал по швам, а Ирак, Сирия, Ливия и Йемен оказались на грани распада.

Парадокс в том, что краха существующих государств Ближнего Востока не хочет почти никто. И дело не только в защите важнейших принципов суверенитета и территориальной целостности, но и в том, что распад нынешнего регионального устройства порождает слишком много угроз и для соседних государств, и для более удаленных держав. Однако вместе с рисками неизбежно появляются новые геополитические возможности. И во всех столицах, где заявляют о приверженности территориальной целостности Сирии, Ирака, Йемена, Ливии и других стран региона, эти возможности просчитывают. В частности, калькулируются варианты, когда процессы хаотизации и внутреннего противостояния наберут такую силу, что их блокировка извне окажется заведомо неэффективной, а сторонние игроки предпочтут на время «умыть руки». В числе лежащих на переговорном столе вариантов деэскалации сирийского кризиса – обособление неподконтрольных правительству в Дамаске территориальных анклавов, которым могут быть предоставлены гарантии безопасности со стороны международных посредников.

Сегодня достаточно высока вероятность того, что военный разгром формирований запрещенной в России террористической группировки «Исламское государство» (ИГ), в частности, освобождение Мосула, Ракки и других захваченных экстремистами территорий Ирака и Сирии, окажется катализатором окончательного распада ключевых государств арабского Машрика. В этом смысле происходящую сейчас реконфигурацию внутренних и внешних сил, прямо или косвенно вовлеченных в конфликты в регионе, можно рассматривать и как подготовку к более масштабным трансформациям.

Америка возвращается

На протяжении последних полутора лет динамика вооруженного конфликта в Сирии и – шире – геополитических процессов на Ближнем Востоке претерпела радикальные изменения в результате операции Военно-космических сил России, направленной на поддержку правительственных войск. К концу лета 2016 г. начал складываться новый формат взаимодействия между Россией, Турцией и Ираном, основной задачей которого стало согласование позиций сторон по вопросам урегулирования сирийского конфликта и координации усилий по борьбе с запрещенной в России террористической группировкой «Исламское государство» (ИГ). В условиях снижения активности США на сирийском направлении, что во многом было обусловлено предвыборной ситуацией и неожиданной победой Дональда Трампа, треугольник «Россия–Турция–Иран» перешел из разряда гипотез в политическую реальность, а результатом стало начало переговорного процесса в Астане, дополняющего Женевские переговоры. В контексте взаимодействия между Россией, Турцией и Ираном следует рассматривать и успешное завершение операции Сирийской Арабской Армии (при поддержке России и Ирана) по вытеснению из Алеппо вооруженных группировок антиасадовской оппозиции, и формирований ИГ из г. Эль-Баб силами Свободной Сирийской Армии, опирающейся на поддержку Анкары. За исключением усилий, направленных на полное уничтожение ИГ, интенсивность вооруженного противостояния в Сирии значительно снизилась.

Приход в Белый дом 45-го президента США Дональда Трампа сопровождался надеждами на формирование широкого фронта сил во главе с Америкой и Россией, который сумеет в сжатые сроки завершить военный разгром ИГ. Однако эти надежды по меньшей мере преждевременны. Достижение договоренностей с Россией было заблокировано вследствие ожесточенной информационной кампании по обвинению окружения нового президента в «неподобающих» связях с Москвой. Вместе с тем Вашингтон предпринял действия, показывающие, что Америка «весомо, грубо, зримо» возвращается в Ближневосточный регион.

Трамп предпочел, чтобы возвращение было обставлено максимально эффектно – ракетным ударом по базе ВВС правительства в Дамаске. Достаточно успешно решив этим ударом ряд тактических задач, администрация Трампа тем не менее не только не прояснила, как она собирается одолеть ИГ, но, пожалуй, породила еще больше вопросов относительно долгосрочной стратегии. Тем не менее новая система координат начинает формироваться. В ее рамках важнейшее значение имеет возрождение полномасштабной поддержки Израиля и радикальный пересмотр политики Барака Обамы в отношении Ирана. Между Вашингтоном и Тегераном вновь формируются антагонистические отношения. Собственно, сам удар по авиабазе Эш-Шайрат во многом следует рассматривать в контексте выбора Ирана в качестве основного американского оппонента в регионе. Силы режима Башара Асада рассматриваются как мишень, поскольку новая администрация в первую очередь видит в Дамаске союзника и клиента иранских аятолл. Это, разумеется, серьезный сигнал и для России, которая отреагировала на действия США весьма сдержанно. Сдержанность Москвы не только позволила сохранить каналы российско-американского взаимодействия по проблемам кризисного урегулирования в регионе, но и разработать инициативы, которые, очевидно, учитывают новые подходы администрации Трампа. Однако сами эти подходы могут оказаться весьма проблематичными с точки зрения сохранения государственности Ирака и Сирии.

Американо-иранское противостояние и будущее Ирака

Парадоксальным результатом операции США по свержению режима Саддама Хусейна стало резкое укрепление позиций Ирана как в самом Ираке, так и в регионе Персидского залива. Как справедливо заметил бывший глава немецкого внешнеполитического ведомства Йошка Фишер, «Америка была достаточно сильной, чтобы дестабилизировать существующий порядок в регионе, но недостаточно сильной, чтобы установить новый». Тегеран во многом сумел заполнить этот вакуум. В результате уже в конце правления Джорджа Буша-младшего и особенно при Бараке Обаме сложилось фактическое разделение влияния в Ираке между Вашингтоном и Тегераном. Заключенная в 2015 г. сделка по ядерной программе Ирана не только открыла путь к снятию международных санкций в отношении этой страны, но, как казалось, создала предпосылки для начала диалога между Вашингтоном и Тегераном по вопросам устройства Ближнего Востока, к чему достаточно давно призывали Збигнев Бжезинский, Роберт Гейтс и ряд других ведущих внешнеполитических экспертов Соединенных Штатов.

Сегодня мы наблюдаем новый резкий поворот в американской политике по отношению к Тегерану. Возвращение к курсу на «отбрасывание» и изоляцию Ирана будет означать и попытку разорвать иракский сектор шиитской дуги. Но насколько это возможно? Разумеется, нельзя ставить знак равенства между Ираном и шиитским арабским большинством в Ираке. Последнее не является консолидированным, Тегеран занимает позицию не только союзника и покровителя, но также и своеобразного арбитра по отношению к иракским шиитам. США могут попытаться опереться на какую-либо из шиитских сил в Ираке, но, скорее всего, это приведет к нарастанию внутреннего конфликта между шиитами, в результате чего большинство из них сделает выбор в пользу единоверцев на востоке. Иначе говоря, новая конфронтация с Ираном приведет к тому, что центральное правительство в Багдаде, где преобладают шииты, сначала окажется еще более ослабленным, а затем станет все явственнее сближаться с Тегераном.

Очевидно, что вплоть до разгрома или по крайней мере вытеснения ИГ из Ирака американцы не смогут создать для себя надежную опору среди иракских суннитов. Конечно, Вашингтон может попытаться сформировать новый, постигиловский баланс сил в Ираке, который учитывал бы интересы умеренных суннитов, предоставлял бы им долю влияния в центральном правительстве и контроль над частью территорий, которые пока находятся под властью ИГ. Но эта задача чрезвычайно сложна сама по себе, даже без отягощения антииранскими установками. Собственно, очередная задержка наступления на Мосул связана не столько с военно-тактическими и гуманитарными соображениями, сколько с острыми противоречиями вокруг того, кто займет и будет контролировать этот город. Стремление США ослабить иранское влияние и укрепить позиции суннитов с достаточно высокой степенью вероятности приведет к подрыву позиций правительства Хайдара аль-Абади. Основной оппонент нынешнего правительства в Багдаде – бывший премьер-министр Ирака Нури аль-Малики, несмотря на усилия сформировать вокруг себя новую, достаточно широкую коалицию, остается фигурой, провоцирующей противоречия между основными конфессиональными и этническими группами.

Не завершив разгром ИГ и провозглашая курс на «отбрасывание» Ирана, американцы делают все более призрачным сохранение единства Ирака. И ключом к будущему не только этого государства, но и всего Большого Ближнего Востока становятся курды. Сегодня именно курды в Ираке и Сирии являются наиболее ценными союзниками Соединенных Штатов в борьбе против ИГ. Иракский Курдистан с 1991 г. остается важнейшим форпостом американского присутствия в Месопотамии. Союз между США и иракскими курдами обеспечил последним сначала выживание (при Саддаме Хусейне), а затем автономный статус, близкий к фактическому суверенитету, и ряд экономических преимуществ. При этом Вашингтон удерживал иракских курдов от провозглашения полной независимости. Однако теперь, после изменения приоритетов американской политики в этом регионе, ситуация становится чрезвычайно благоприятной для достижения Иракским Курдистаном суверенитета. Подталкивать к форсированию независимости иракских курдов будет и то обстоятельство, что сейчас под их контролем находятся многие спорные территории, в том числе и крупнейшие нефтяные месторождения Киркука. Вполне возможно, что уже через несколько месяцев ситуация в Ираке начнет меняться не в пользу курдов.

В связи с этим с полной серьезностью следует рассматривать заявление президента Иракского Курдистана Масуда Барзани о проведении в ближайшие месяцы референдума о независимости. По всей видимости, взаимопонимание по этому вопросу практически достигнуто между двумя основными партиями Иракского Курдистана и стоящими за ними племенами Барзан и Талабани. Центральному правительству в Багдаде, скорее всего, придется принять итоги референдума, поскольку для этого есть конституционные основания. Но оспариваться могут границы независимого Курдистана, так как, согласно действующей Конституции Ирака, курдская автономия локализована в провинциях Дохук, Хавлер (Эрбиль), Сулеймани и Халабджа. Принадлежность Киркука остается открытым вопросом по причине огромной ценности этого нефтеносного региона, а также из-за смешанного этнического состава населения. Идея провозгласить Киркук столицей Иракского Курдистана популярна у курдов, но ее практическое воплощение может привести к новой конфронтации между Демократической партией Курдистана (Барзани) и Патриотическим союзом Курдистана (Талабани), контролирующим этот город. Возможность того, что Багдад даже после разгрома ИГ попытается силой вытеснить курдов из Киркука, представляется маловероятной.

Соединенные Штаты официально поддерживают территориальную целостность Ирака. Однако при Трампе готовность Вашингтона инвестировать значительные ресурсы и влияние в предотвращение распада Ирака, скорее всего, будет куда меньшей, чем при Обаме и Буше-младшем. Следует учесть, что, с точки зрения Израиля, к голосу которого более чем внимательно прислушиваются в Вашингтоне, появление курдского государства является желательной опцией. Если лидеры Иракского Курдистана сумеют выбрать правильный момент для референдума и провозглашения независимости, то США, скорее всего, признают распад Ирака свершившимся фактом и сосредоточат внимание на закреплении своих доминирующих позиций в новом государстве Машрика. В случае дальнейшего укрепления иранского влияния в Багдаде именно Курдистан останется важнейшим американским плацдармом на территории, в настоящий момент входящей в состав Ирака.

Основную угрозу независимости любой части Большого Курдистана представляет Турция. Однако, если независимость будет провозглашена Эрбилем, Анкара едва ли решится на ее силовое подавление. Пешмерга – серьезная сила, и развязывание полномасштабной войны против иракских курдов неизбежно приведет к дестабилизации в Турецком Курдистане, а также вовлечению в конфликт курдов сирийских. По всей видимости, и США, и Россия используют свое влияние, чтобы удержать Реджепа Тайипа Эрдогана от чрезмерно жесткой реакции на появление первого курдского независимого государства. В то же время Турцию и Иракский Курдистан связывает нефтяной бизнес, который может стать еще более прибыльным в случае его полной легализации на уровне межгосударственного торгового взаимодействия. Разумеется, для успокоения Эрдогана лидерам Иракского Курдистана вновь придется отмежеваться от Рабочей партии Курдистана и вообще от идеи собирания курдских земель. От этих заверений, впрочем, сама курдская ирредента никуда не исчезнет.

Провозглашение независимости Иракского Курдистана (условно это государство можно называть Южным Курдистаном), с одной стороны, будет означать крах регионального устройства, начало которому было положено договором Сайкса–Пико. С другой стороны, уже в среднесрочной перспективе Южный Курдистан может стать фактором нового регионального равновесия, своеобразным балансиром, предотвращающим чрезмерное усиление как Турции, так и Ирана. В этом смысле появление Южного Курдистана может рассматриваться позитивно и с точки зрения Москвы.

Положение суннитов в Ираке выходит на первый план в связи с приближающимся поражением ИГ. Отделение от Ирака контролируемых курдами территорий приведет к тому, что доля шиитов среди населения оставшейся части страны возрастет еще больше. Соответственно, предпочтительным для шиитов окажется государственное устройство, исключающее территориальное деление по религиозным и этническим признакам. Суннитам будут предлагаться посты в центральном правительстве (возможно, по принципу квотирования) независимо от того, кто из шиитских политических лидеров будет его возглавлять. Могут быть скорректированы договоренности о распределении других значимых постов. В частности, должность президента, закрепленная в настоящее время за курдами, может стать частью «суннитской квоты». Но этот компромиссный вариант будет испытываться на прочность с обеих сторон. Радикальные шиитские группы продолжат настаивать на максимальной реализации преимуществ, связанных с доминированием шиитов. В свою очередь, многие сунниты потребуют контроля над населенными пунктами и территориями, где сохраняется их преобладание. Причем маловероятно, что сторонники создания «суннистана» ограничатся только политической борьбой. Если же власти в Багдаде смирятся с обособлением суннитских территорий, то это откроет путь к окончательному распаду Ирака.

Внешние силы, безусловно, окажутся вовлечены в эти процессы, причем основное противостояние развернется между Ираном и аравийскими монархиями; существенный вклад в динамику конфликта также внесут США и Турция. Что касается России, то в ее интересах укрепление политического, экономического и военно-технического сотрудничества с правительством в Багдаде, а также с автономным (сегодня) либо независимым Южным Курдистаном. Москве нежелательна прямая вовлеченность в процессы, результатом которых может стать появление «суннистана» на территории Ирака. В то же время уже сейчас важно поддерживать каналы коммуникации с теми суннитскими силами в Ираке, которые заинтересованы в поиске политических решений существующих проблем.

Территориальное обособление суннитов в Ираке, конечно, затронет Москву, но не напрямую, а через Сирию. Появление «суннистана» аукнется и в других частях Машрика и Аравийского полуострова. Но появится ли вместо нынешней карты Большого Ближнего Востока что-нибудь вроде карты полковника Петерса? Здесь надо исходить из того, что проведение границ в соответствии с этноконфессиональным делением возможно, когда ведущие внутренние и международные акторы не готовы привлечь необходимое количество ресурсов для противодействия такому сценарию. Специфика ситуации вокруг Ирака состоит в том, что основные игроки едва ли захотят в ближайшее время аккумулировать и задействовать ресурсы, достаточные для предотвращения его частичного или полного распада. Ситуация в Сирии имеет ряд существенных отличий хотя бы потому, что крупные внешние игроки уже вложили в поддержку противоборствующих сторон значительные средства для достижения своих геополитических целей.

Сирийские альтернативы

Подобно тому как освобождение Мосула станет рубежом для определения будущего Ирака, контуры будущего Сирии начнут проявляться после освобождения от ИГ Ракки и других сирийских территорий, контролируемых этой экстремистской группировкой. Хотя органы управления ИГ уже передислоцированы из Ракки в окрестности Дейр-эз-Зора, ее взятие будет иметь большое политическое и символическое значение. Судя по всему, между США и Россией достигнуто принципиальное понимание, что освобождение Ракки пройдет под американским контролем. Соответственно, за Вашингтоном остается и выбор ударной силы, которой предстоит вести действия «на земле». И основная ставка, похоже, сделана на сирийских курдов. А это, в свою очередь, задает серьезные ограничения для американо-турецкого взаимодействия в Сирии и в регионе в целом.

Такой выбор Вашингтона вполне приемлем для Москвы, поддерживающей с сирийскими курдами рабочее взаимодействие и выступающей за предоставление конституционных гарантий автономного статуса подконтрольных им территорий. При молчаливом согласии Соединенных Штатов и России курдские районы могут быть объединены в один массив. В то же время международные игроки в обозримом будущем не поддержат независимость Рожавы либо ее объединение с Иракским Курдистаном. Рожава может стать очень важным фактором стабилизации в Сирии, выступив заодно и фактором сдерживания для неoосманистских устремлений руководства Турции.

Скорее всего, после вытеснения ИГ из Ракки контроль над этим городом и частью прилегающих территорий будет передан одной или нескольким суннитским группам, выступающим против Башара Асада. К этому моменту должны проясниться и перспективы реализации договоренностей относительно создания зон деэскалации в Сирии. Дальше события могут развиваться по четырем сценариям:

Резкое возрастание интенсивности конфликта, перегруппировка сил и формирование широкой коалиции, направленной на свержение режима Асада.

Поддержание тлеющего конфликта, в котором будут сковываться силы режима Асада, противостоящих ему суннитских группировок, Ирана и «Хезболлы», России, Турции, аравийских монархий.

Новые усилия по урегулированию конфликта, основой которых станет согласование принципиальных позиций сначала Москвой и Вашингтоном, а затем и другими внутренними и внешними акторами.

Молчаливое согласие основных игроков на распад Сирии вслед за возможным распадом Ирака.

Первый вариант будет означать разрастание кризиса вплоть до большой региональной войны, поскольку широкая антиасадовская коалиция практически неизбежно вступит в противостояние с Ираном и Россией. Второй вариант гораздо менее рискован и для США, и для Израиля, хотя в его рамках тоже неизбежны обострения и перегруппировки сил. Кроме того, он не дает никаких гарантий от реинкарнации ИГ или ей подобных террористических структур.

Поиск политического решения может дать результаты, если контуры компромисса согласуют Москва и Вашингтон, причем в случае российско-американского диалога речь должна идти не только о Сирии, но обо всем Ближневосточном регионе. Также весьма вероятно, что формула компромисса включит договоренности, связанные с российскими и американскими интересами в других регионах мира. Следует, однако, учесть, что достижение договоренностей между Москвой и Вашингтоном – необходимое, но недостаточное условие для прорыва в мирном урегулировании сирийского кризиса. Оборотной стороной многополярного мира является то, что даже согласие между США и Россией не гарантирует достижения желаемого ими результата в такого рода региональных конфликтах.

В общих чертах политическое решение сирийского кризиса может состоять в выработке такой формулы политического устройства, распределения сфер экономического влияния и решения проблем безопасности, которая позволит обеспечить длительное мирное сосуществование различных этноконфессиональных групп при широкой автономии контролируемых ими территорий и инклюзивном характере центрального правительства. Здесь, в частности, можно использовать опыт Таифской «Хартии национального примирения», положившей конец гражданской войне в Ливане, а также Конституции Ирака 2005 года. Однако в случае с современной Сирией более высока непосредственная вовлеченность в конфликт таких игроков, как Россия, США, Иран, Турция, аравийские монархии. Соответственно, сирийское урегулирование потребует компромисса относительно характера их дальнейшего присутствия в стране, если все-таки удастся сохранить хотя бы формальное единство Сирии. Можно предположить, что та или иная форма присутствия части этих внешних игроков станет одним из элементов системы гарантий безопасности для различных сторон сирийского конфликта, причем создание зон деэскалации, фактически неподконтрольных центральному правительству, все процессы существенно ускорит. Территориальная конфигурация, очевидно, будет меняться, но уже сейчас можно ожидать, что американцы закрепятся в сирийском Курдистане, россияне – на средиземноморском побережье и на территориях с преобладанием алавитов, турки – в провинции Идлиб. Ключевой вопрос – военное присутствие в Сирии подразделений Корпуса стражей исламской революции и отрядов «Хезболлы». Для администрации Трампа, Израиля, Саудовской Аравии это неприемлемо, для Турции – весьма нежелательно. Вместе с тем для правительства Башара Асада именно эти силы служат надежнейшей опорой.

Если здесь в принципе возможен компромисс, заключаться он может в том, что роль основного гаранта для алавитов и контролируемых ими политических и силовых структур перейдет к России. Добровольный или вынужденный какими-либо чрезвычайными обстоятельствами уход России из Сирии означал бы возникновение вакуума силы, который постараются заполнить США, Турция, страны Залива, с одной стороны, и Иран – с другой. Негативные последствия для всего региона не заставят себя ждать. Иначе говоря, момент, когда Москва могла ориентироваться на разработку и реализацию «стратегии выхода», похоже, остался в прошлом. Гарантировать мирное урегулирование сирийского конфликта или по крайней мере обеспечить достаточно устойчивое перемирие теперь практически невозможно без существенного военного присутствия России.

Долгосрочное нахождение в Сирии российской военной группировки более приемлемо для Турции и Израиля, чем иранское присутствие. Вместе с тем только российское присутствие позволит обеспечить приемлемое для Ирана соотношение сил в Сирии, если под давлением других игроков и внутренних проблем ему придется отказаться от дислокации в Сирии собственных формирований и отрядов «Хезболлы».

Вопрос о судьбе Башара Асада способен затянуть переговорный процесс на неопределенный срок. Однако в конечном счете только его цивилизованное решение откроет путь к созданию инклюзивного центрального правительства в Сирии. В настоящий момент лишь Россия и Иран, действуя совместно, в состоянии продиктовать Асаду, сколь долгим может быть его нахождение у власти и как оно должно завершиться. Убедить Тегеран поддержать в этом Москву можно, если иранские лидеры увидят возможности обеспечить свои интересы при появлении новых фигур в сирийском руководстве. В целом Иран в Сирии стоит перед серьезной дилеммой. В Тегеране, разумеется, хотели бы закрепления нынешнего положения вещей, при котором иранское влияние в той или иной мере распространяется на Ирак, Сирию, Ливан и Йемен как составляющие единого «фронта исламского сопротивления». Естественно, там были бы не прочь увидеть укрепление позиций последователей шиитской ветви ислама на Аравийском полуострове, основным препятствием чему служит монархия Саудитов. Но в то же время острой проблемой становится перенапряжение сил, необходимых для достижения этих целей. Если, несмотря ни на что, Тегеран сделает ставку на сохранение и даже расширение военного присутствия в Сирии (включая создание военно-морских баз на средиземноморском побережье), в конечном итоге он может оказаться в опасной изоляции. Альтернатива состояла бы в получении гарантий политического влияния в Дамаске при одновременном выводе сил Корпуса стражей исламской революции, других вооруженных подразделений и отрядов «Хезболлы» с территории Сирии. Приемлемые для Ирана политические руководители в Дамаске должны сохранить силовые рычаги. Если говорить по существу, то речь идет о недопущении политически мотивированного переформирования эффективных в военном отношении подразделений Сирийской Арабской Армии (включая вновь создаваемый 5-й штурмовой корпус), «Республиканской гвардии», а также служб безопасности, где доминируют алавиты. По всей видимости, именно это будет «красной линией» и, соответственно, ценой, которую придется заплатить противникам режима в Дамаске, если они действительно стремятся к политическому урегулированию и сохранению территориальной целостности Сирии.

Распад Сирии будет означать признание ведущими акторами двух невозможностей – победы какой-либо из сторон конфликта и нахождения взаимоприемлемой формулы мирного сосуществования представителей основных этноконфессиональных групп. При этом присутствие внешних сил в различных частях нынешней Сирии сохранится и после ее фактического распада.

Частичная дезинтеграция соседнего Ирака (отделение Курдистана) может послужить внешним фактором разрушения Сирии, но по-настоящему серьезной проблемой станет обособление «суннистана» на территории Ирака. Вслед за этим резко возрастет вероятность его объединения с частью подконтрольных суннитским формированиям областей Сирии, причем конфигурация нового образования может практически совпасть с конфигурацией территории, подконтрольной ИГ до начала наступления на Мосул и Ракку. Но даже если мировое сообщество признает распад Сирии свершившимся фактом, относительное умиротворение будет достигнуто лишь на части ее территории. «Суннистан» будет претендовать на Дамаск и Алеппо, а внешнее давление на «алавистан» не спадет до тех пор, пока там будет сохраняться значительное иранское военное присутствие. Наконец, после краха Сирии трудно будет остановить распространение цепной реакции распада на Ливан и Иорданию, а также на Аравийский полуостров. Под угрозой дестабилизации окажутся турецкий Курдистан и иранские провинции с высокой долей курдского, азербайджанского и арабского населения.

Баланс сотрудничества/соперничества между Россией, Турцией и Ираном

В этом контексте стоит вновь взглянуть на перспективы трехстороннего взаимодействия Москвы, Тегерана и Анкары. Уровень сотрудничества, который они продемонстрировали во второй половине 2016 – начале 2017 гг., может показаться беспрецедентным. Но сама идея такого сотрудничества отнюдь не нова. Так, Исмаил Гаспринский – выдающийся крымско-татарский просветитель и идеолог джадидизма – еще в 1896 г. написал работу «Русско-восточное соглашение», где выдвинул идею позитивного и взаимовыгодного сближения Российской империи как с Турцией, так и с Персией. Исмаил-бей весьма критичен насчет целей Запада: «Действуя то против России, то против мусульман, европейцы в том и другом случае извлекают выгоду и идут вперед… Если же посмотреть, с какой бессердечностью Европа угнетает весь Восток экономически, делаясь зверем каждый раз, когда дело коснется пенса, сантима или пфеннига, то становится очевидным, что Востоку нечего ждать добра от Запада». Гаспринский предлагал достичь соглашения с Османской империей и Персией о создании российских военно-морских баз на Средиземном море и «где-то вблизи» Индийского океана. Для Турции и Персии, по мнению Исмаил-бея, такое соглашение дало бы возможность «спокойнее заняться внутренним возрождением, перенимая формы не с Запада, а из России, как из страны, более близкой им по цивилизации и складу народной жизни».

Спустя 120 лет Россия, Турция и Иран имеют достаточно сложные отношения с Западом, и в этом смысле идеи Исмаила Гаспринского как будто обретают новую жизнь. В определенных обстоятельствах можно ожидать, что отдельные элементы этого дискурса будут воспроизведены в современной политической риторике. Однако реальной основой для формирования треугольника «Россия–Турция–Иран» стало временное сближение разнонаправленных интересов каждой из трех стран, обусловленное совокупностью внутренних и внешних факторов. В конечном счете сплочение России, Турции и Ирана в основном будет происходить не на почве антизападных сантиментов, а возможное разобщение – не в силу внезапно пробудившейся у кого-либо из них любви к ценностям «свободного мира».

Устойчивость «треугольника» в среднесрочной и долгосрочной перспективе далеко не гарантирована. Даже частичное изменение комбинации факторов и условий, способствовавших сближению Москвы, Тегерана и Анкары, может сначала подорвать эффективность трехстороннего взаимодействия, а то и вовсе его разрушить. В частности, достаточно податливой давлению Вашингтона, направленному на подрыв «треугольника», может оказаться Анкара. Если это давление вступит в резонанс с внутренними изменениями, сопровождающими становление персоналистского режима Реджепа Тайипа Эрдогана, то пересмотр позиции Турции приведет к распаду «треугольника».

Вместе с тем ряд важных обстоятельств пока работает на сохранение трехстороннего формата, поскольку альтернативой астанинскому процессу является возобновление с новой силой вооруженной конфронтации в Сирии. Следует к тому же учесть, что вне рамок трехстороннего формата стороны утратят важные механизмы контроля действий друг друга. Дефицит взаимного доверия между Москвой, Анкарой и Тегераном может быть компенсирован при условии, что каждая из сторон предпочтет стратегию, обеспечивающую всем участникам позитивный баланс выигрышей/потерь при сведении сопутствующих рисков к приемлемому уровню.

Цели российской политики в регионе Большого Ближнего Востока

В целом для России актуальным становится переопределение целей своей политики на Большом Ближнем Востоке. Если решение осени 2015 г. о прямой военной поддержке Башара Асада принималось в значительной степени в контексте украинского кризиса и усилий Запада по изоляции России, то в 2017 г. закрепление позиций Москвы в качестве одного из центров силы в регионе может быть отнесено к числу приоритетных задач нашей внешней политики.

Речь идет именно о ключевой позиции, позволяющей оказывать влияние и иметь точки опоры в различных частях региона. Это означает, что Москва не должна рассматриваться только в качестве союзника Башара Асада или негласного покровителя шиитской дуги. Принципиально важно исключить ситуацию, когда действия России будут интерпретироваться как якобы пристрастные по отношению к тем или иным религиозным или этническим группам в регионе. России необходимо сохранить партнерские отношения с Ираном, Турцией, Израилем, Египтом и Иорданией, а также поднять диалог с Саудовской Аравией, Катаром и ОАЭ до уровня партнерства. И, разумеется, достичь приемлемого уровня взаимопонимания с Соединенными Штатами и их основными партнерами по НАТО относительно путей разрешения конфликтов в регионе (включая и координацию действий на случай распада Ирака и Сирии). В сущности, это можно рассматривать как попытку трансформировать треугольник «Россия–Турция–Иран» в многосторонний контур, включающий всех основных акторов Большого Ближнего Востока. Без России эту задачу решить просто невозможно.

Обеспечение длительного российского присутствия в регионе потребует привлечения значительных ресурсов. Очевидно, что России необходимо уравновесить затраты серьезными экономическими преференциями как в самой Сирии, так и в других частях Большого Ближнего Востока, включая участие в послевоенном восстановлении и разработке природных ресурсов. Политические и военно-стратегические достижения нужно конвертировать в экономические дивиденды.

В конечном счете наша политика в регионе должна стать составной частью комплексной стратегии, нацеленной на обеспечение благоприятных условий для развития России в качестве державы, обеспечивающей наряду с Китаем переформатирование геоэкономического и геополитического ландшафта Большой Евразии. Этот процесс связан с сопряжением развития Евразийского экономического союза и китайского проекта Экономического пояса Шелкового пути, расширением Шанхайской организации сотрудничества, выстраиванием в континентальном масштабе транспортно-логистических цепочек и коридоров развития в широтном и меридиональном направлениях. Треугольник «Россия–Турция–Иран» мог бы стать опорой этого процесса на Большом Ближнем Востоке. К тому же заинтересованность стран Ближневосточного региона в мегапроектах, связанных с геоэкономикой Большой Евразии, может стать важным фактором, побуждающим к поиску компромиссов и снижению уровня конфронтации. А Большая Евразия обретет целостность лишь тогда, когда стабилизированный Большой Ближний Восток станет ее органичной частью. Впрочем, последнее обстоятельство предвещает, скорее, новую турбулентность, поскольку глобальные геополитические трансформации неизбежно встретят сопротивление ряда национальных и наднациональных акторов, стремящихся сохранить привилегированные позиции в нынешнем мировом порядке.

Россия. Ирак. Сирия. Ближний Восток > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 4 июля 2017 > № 2258195 Дмитрий Ефременко

До основания, а затем…

Устарел ли контроль над ядерными вооружениями?

Алексей Арбатов – академик РАН, руководитель Центра международной безопасности Института мировой экономики и международных отношений им. Е.М. Примакова Российской Академии наук, в прошлом участник переговоров по Договору СНВ-1 (1990 г.), заместитель председателя Комитета по обороне Государственной думы (1994–2003 гг.).

Резюме Если откажемся от наработанных за полвека норм и инструментов контроля над ядерным оружием, останемся у разбитого корыта. Необходимо срочно спасать эту сложную и бесценную конструкцию и, опираясь на такой фундамент, продуманно ее совершенствовать.

Противостояние России и Запада и начало нового цикла гонки вооружений вернули проблемы ядерного оружия на авансцену мировой политики после двадцати лет забвения. Администрация Дональда Трампа не считает приоритетом прогресс в контроле над ядерным оружием, что по идее должно послужить стимулом для Москвы к существенному пересмотру курса в данной области. Но в какую сторону? Этот вопрос остается открытым.

Ядерный романтизм в консервативную эпоху

На Валдайском форуме в октябре 2016 г. президент России Владимир Путин заявил: «Ядерное оружие является фактором сдерживания и фактором обеспечения мира и безопасности во всем мире», его нельзя «рассматривать как фактор какой бы то ни было потенциальной агрессии». Следует отметить, что столь положительная и в чем-то даже романтическая оценка роли ядерного оружия высказывается у нас на самом высоком государственном уровне впервые – такого не было ни во времена СССР, ни в демократической России.

Впрочем, многое зависит от интерпретации. Если эти слова – пожелание того, как должно быть, пока ядерное оружие существует в качестве объективной реальности, на это нечего возразить. Возможно, имелось в виду, что ядерное оружие должно быть предназначено только для ответного удара, и этой возможностью следует сдерживать агрессора от нападения («фактор сдерживания»). И что его недопустимо применять в первом ударе («как фактор потенциальной агрессии»). В таком случае мы имеем дело с одним из вариантов формулировки концепции стратегической стабильности как состояния стратегических взаимоотношений сторон, при котором сводится к минимуму вероятность ядерной войны, во всяком случае – между двумя сверхдержавами.

Однако если приведенное высказывание отражает представление о существующем порядке вещей, то с ним нельзя согласиться без существенных оговорок.

Фактор агрессии или ее сдерживания?

Первая оговорка состоит в том, что все девять нынешних государств, имеющих ядерное оружие, в своих официальных военных доктринах или по умолчанию допускают применение его первыми.

До недавнего времени КНР и Индия были единственными двумя странами, принявшими обязательство о неприменении ядерного оружия первыми. Но в Китае идет дискуссия об отказе от этого принципа ввиду растущей возможности США поражать китайские ядерные средства высокоточными неядерными системами большой дальности. А Индия, судя по всему, изменила свое прежнее обязательство, заявив, что оно распространяется только на неядерные государства, и это сближает ее стратегию с доктринами России и Соединенных Штатов.

Американские союзники по НАТО – Великобритания и Франция – всегда доктринально допускали применение ядерного оружия первыми, хотя их ядерные силы в сокращенном составе технически более всего соответствуют концепции сугубо ответного удара, во всяком случае в отношении России (а до того – СССР).

Пакистан открыто и безоговорочно придерживается концепции первого применения ядерного оружия (как оперативно-тактического, так и средней дальности) против Индии, имеющей большое превосходство по силам общего назначения.

Израиль не признает и не отрицает наличия у него ядерного оружия. Но ввиду специфики его геополитического окружения ни у кого нет сомнений, что Тель-Авив негласно придерживается концепции первого ядерного удара.

У Северной Кореи вместо доктрины – идеологические декларации с угрозами применения ядерного оружия. В свете малочисленности и уязвимости ее ядерных средств в противоборстве с ядерной сверхдержавой в лице США первый удар – единственный способ применить ядерное оружие (и после этого погибнуть).

Тем более сказанное выше относится к двум ведущим ядерным державам. Российская официальная военная доктрина недвусмысленно предусматривает не только ответный ядерный удар (в качестве реакции на нападение на РФ и ее союзников с использованием ядерного и других видов оружия массового уничтожения, ОМУ), но также и первый ядерный удар: «Российская Федерация оставляет за собой право применить ядерное оружие… в случае агрессии против Российской Федерации с применением обычного оружия, когда под угрозу поставлено само существование государства». В таком случае ядерный удар будет иметь целью «нанесение неприемлемого ущерба агрессору в любых условиях обстановки».

В военной политике Соединенных Штатов тоже всегда допускалась возможность использования ядерного оружия первыми, как гласит американская ядерная доктрина от 2010 г., «для узкого набора сценариев». Обеспечивая гарантии безопасности союзникам в Европе и Азии, США имеют варианты ядерного ответа на нападение на них с использованием обычного оружия или других видов ОМУ и потому «не готовы в настоящее время принять безоговорочную политику сдерживания ядерного нападения как единственного предназначения ядерного оружия…».

Таким образом, Россия, Соединенные Штаты и другие государства, обладающие ядерным оружием, допускают, помимо ответного удара, те или иные варианты применения ядерного оружия первыми (т.е. как «фактор агрессии»). Такие варианты включены в их понимание ядерного сдерживания (т.е. «фактора обеспечения мира и безопасности во всем мире»). Объясняется этот доктринальный симбиоз тем, что все они без исключения считают «фактором агрессии» только первый ядерный удар вероятного противника. А сами намерены применить ядерное оружие первыми исключительно в ответ на агрессию с использованием других видов ОМУ или обычных вооружений.

В связи с этим следует подчеркнуть, что исторически во многих войнах, особенно после 1945 г., каждая сторона считала, что, даже ведя наступательные операции, она обороняется, отражая реальную или неминуемо грозящую агрессию. Это влекло за собой или могло повлечь эскалацию конфликта. Карибский ракетный кризис октября 1962 г. наглядно продемонстрировал возможность ядерной войны из-за потери контроля над событиями, а не в результате спланированной агрессии. Несколько раз чистое везение спасало мир от ядерной катастрофы, хотя тогда уже существовало взаимное ядерное сдерживание (пусть асимметричное) и ни одна из сторон не хотела прямого конфликта.

Похожие, хотя и не столь опасные ситуации эскалации взаимных оборонительных действий имели место во время берлинского кризиса 1961 г., в ходе вьетнамской (1964–1972 гг.), афганской (1979–1989 гг.) и первой иракской войн (1990 г.). То же можно сказать о четырех ближневосточных войнах (1957, 1967, 1973 и 1983 гг.), фолклендском конфликте (1982 г.), индо-пакистанской и ирано-иракской войнах (1971 и 1980–1988 гг.) и ряде других событий такого рода. Причем некоторым из них сопутствовали открытые угрозы применения ядерного оружия и повышение уровней его готовности ведущими государствами.

Нынешняя конфронтация России и НАТО в Европе, многосторонний характер кризисов на Ближнем Востоке в сочетании с развитием новейших ядерных и обычных высокоточных вооружений и изощренных информационно-управляющих систем порождают угрозу быстрой непреднамеренной эскалации обычного (даже локального) конфликта между великими державами к ядерной войне. Эта угроза усугубляется «новаторскими» концепциями применения ядерного оружия в стратегиях ведущих государств.

Опасные новации

Во времена прошлой холодной войны вероятность быстрой (и даже изначальной) эскалации крупного вооруженного конфликта в Европе к применению ядерного оружия со стороны НАТО и Варшавского договора принималась как данность (а на континенте было развернуто в общей сложности до 17 тыс. единиц тактических ядерных средств). После окончания холодной войны тактические ядерные силы сторон были многократно сокращены, а апокалипсические сценарии были на четверть века забыты.

Но кризис вокруг Украины и наращивание вооруженных сил по обе стороны новых границ между Россией и НАТО вернули прежние страхи в европейскую политику. Масштабные военные учения сторон стали регулярно проводиться с имитацией применения тактических ядерных средств. Оружие такого класса в количестве нескольких сотен единиц все еще размещено вместе с силами общего назначения на передовых базах России и в американских хранилищах на территории стран НАТО.

Однако есть и новшества, чреватые не меньшей опасностью: концепции избирательного применения стратегических ядерных вооружений. Соединенные Штаты с начала 1960-х гг. экспериментировали со стратегией контрсиловых ядерных ударов – поражения стратегических сил и других военных объектов СССР, избегая разрушения городов (во всяком случае, на первых этапах войны). Но все эти планы разбивались о вероятность массированного ядерного ответа другой стороны.

Перемены начались много лет спустя: в 2003 г. в официальных российских документах появились планы «деэскалации агрессии... угрозой нанесения или непосредственно осуществлением ударов различного масштаба с использованием обычных и/или ядерных средств поражения». Причем предполагалась возможность «дозированного боевого применения отдельных компонентов Стратегических сил сдерживания».

С тех пор издания военной доктрины РФ не упоминали подобных концепций, и на время они ушли в тень. Но в условиях нынешнего обострения напряженности в профессиональную печать стали периодически просачиваться сходные идеи, возможно, отражая закрытые стратегические изыскания уполномоченных организаций. Можно в связи с этим предположить, что в России, США (и, видимо, в КНР) прорабатываются концепции избирательного применения стратегического ядерного оружия.

Например, военные профессионалы из закрытых институтов Минобороны РФ подчеркивают «…ограниченный характер первого ядерного воздействия, которое призвано не ожесточить, а отрезвить агрессора, заставить его прекратить нападение и перейти к переговорам. При отсутствии желательной реакции предусматривается нарастающее массирование использования ядерного оружия как в количественном отношении, так и по энерговыделению. Поэтому… первое ядерное воздействие Российской Федерации может носить ограниченный характер. Реакция противника просчитывается в форме как массированного, так и ограниченного ядерного удара. Более вероятным, на наш взгляд, можно считать второй вариант. В его пользу говорит тот факт, что США являются страной, где родилась концепция ограниченной ядерной войны». В качестве возможных средств таких действий рассматриваются, в частности, новые тяжелые наземные ракеты шахтного базирования типа «Сармат», поскольку уязвимость пусковых установок не позволяет полагаться на них для осуществления ответного удара в случае массированной контрсиловой атаки США.

Судя по всему, и Соединенные Штаты, в свою очередь, реанимируют концепции ограниченной стратегической ядерной войны в виде «подогнанных (tailored) ядерных опций». Как оружие таких ударов обсуждаются, например, перспективные ядерные авиационные крылатые ракеты большой дальности (LRSO – long-range stand-off missile) и управляемые авиабомбы с вариативной мощностью заряда (В-61-12).

Чаще всего в России подобные избирательные удары предлагаются как ответ на массированную неядерную «воздушно-космическую агрессию» США и НАТО (вроде многократно расширенного варианта налетов на Югославию, Афганистан или Ирак). А в США такие «опции» прорабатываются как реакция на ограниченное «ядерное воздействие» со стороны России (а также имея в виду Китай). В реальности Соединенные Штаты не имеют ни планов, ни достаточных средств для неядерной «воздушно-космической агрессии» против России, особенно если речь идет об ударе по ее стратегическим ракетным силам. Эти сценарии существуют в воображении российских стратегов. Однако взаимная разработка планов избирательных стратегических ударов угрожает молниеносно перевести на глобальный уровень любое локальное (и даже случайное) вооруженное столкновение двух сверхдержав.

Хотелось бы спросить авторов российской концепции: почему они думают, что Соединенные Штаты в ходе обмена ограниченными ударами, в конце концов, первыми дадут «задний ход»? Видимо, подсознательно здесь присутствует стереотип: в США живут богаче и ценят жизнь выше, а патриотизм – ниже, чем в России. Возможно, применительно к большой и долгой обычной войне это не лишено оснований (достаточно сравнить отношение общества двух стран к войнам во Вьетнаме и Афганистане). Однако упускается из вида, что ядерное оружие и в этом смысле является «великим уравнителем»: и богатым, и бедным одинаково не хочется, чтобы они сами, их дети и внуки превратились в «радиоактивную пыль». Во всяком случае, исторический опыт кризисов холодной войны не подтверждает представления о трусливости американцев, а с тех пор уровень жизни в России и на Западе стал менее контрастным.

Сопутствующая идея, набирающая ныне обороты, состоит в том, что после большого сокращения ядерных арсеналов за прошедшие четверть века ядерная война снова стала возможна и не повлечет глобальной катастрофы. Вот один из образчиков такого прогнозирования: «Решившись на контрсиловой превентивный удар по России… США имеют основания рассчитывать на успех… В итоге до 90 процентов российского ядерного потенциала уничтожается до старта. А суммарная мощность ядерных взрывов составит около 50–60 мегатонн… Гибель миллионов американцев, потеря экономического потенциала будут перенесены относительно легко. Это умеренная плата за мировое господство, которое обретут заокеанская или транснациональная элиты, уничтожив Россию…» В качестве спасительной меры, утверждает автор, создание 40–50 «боеприпасов (в 100 МТ) в качестве боеголовок для тяжелых МБР или сверхдальних торпед гарантирует доведение до критически опасных геофизических зон на территории США (Йеллоустонский супервулкан, разломы тихоокеанского побережья США)... Они гарантированно уничтожат США как государство и практически всю транснациональную элиту».

Можно было бы отмахнуться от таких идей как не составляющих предмет стратегического анализа и требующих услуг специалистов другого профиля, но не все так просто. Их автор (Константин Сивков) много лет служил в Генеральном штабе Вооруженных сил РФ и принимал участие в разработке военно-доктринальных документов государства. В других работах этого специалиста, как и в публикациях упомянутых выше экспертов, вопреки официальной линии Москвы, приводятся вполне убедительные расчеты невозможности массированного поражения не только российских ракетных шахт, но и значительной части промышленности высокоточным неядерным оружием. Также следует напомнить, как пару лет назад один из центральных каналов российского телевидения в репортаже о заседании военно-политического руководства самого высокого уровня как бы «случайно» показал картинку именно такой суперторпеды, вызвав немалый ажиотаж на Западе.

Приведенные примеры не позволяют безоговорочно принять тезис известного российского политолога Сергея Караганова: «Наличие ядерного оружия с имманентно присущей ему теоретической способностью уничтожения стран и континентов, если не всего человечества, изменяло мышление, “цивилизовало”, делало более ответственными правящие элиты ядерных держав. Из этих элит вымывались или не подпускались к сферам, связанным с национальной безопасностью, люди и политические группы, взгляды которых могли бы привести к ядерному столкновению». И дело не в том, что до «ядерной кнопки» могут добраться экстремисты или умалишенные, а в том, что замкнутые институты имеют склонность генерировать узко технико-оперативный образ мышления, совершенно оторванный от реальности и чреватый чудовищными последствиями в случае его практической имплементации.

Так или иначе, приведенные концепции насколько искусственны, настолько и опасны. Россия и США уже второй год не могут договориться о координации обычных авиаударов даже по общему противнику в Сирии, а что уж говорить о негласном взаимопонимании «правил» обмена избирательными ядерными ударами друг по другу! Касательно приемлемости ядерной войны при сокращенных потенциалах, даже если принять крайне спорные прогнозы минимального ответного удара России мощностью в 70 мегатонн (10% выживших средств), надо обладать экзотическим мышлением для вывода, что российский ответ (5 тыс. «хиросим») не будет означать полного уничтожения Cоединенных Штатов и их союзников вместе со всеми элитами.

В реальности нет никаких оснований полагать, что ядерное оружие теперь и в будущем может стать рациональным инструментом войны и ее завершения на выгодных условиях. Однако есть риск (особенно после смены руководства США), что государственные руководители, не владея темой, не имея доступа к альтернативным оценкам и тем более не ведая истории опаснейших кризисов времен холодной войны, поверят в реализуемость подобных концепций. Тогда в острой международной ситуации, стремясь не показать «слабину», они могут принять роковое решение и запустить процесс неконтролируемой эскалации к всеобщей катастрофе.

Банализация и рационализация ядерного оружия и самой ядерной войны, безответственная бравада на эти запретные ранее темы – опаснейшая тенденция современности. Парадоксально, что отмеченные стратегические новации выдвинуты в условиях сохранения солидного запаса прочности паритета и стабильности ядерного баланса России и США. Похоже, что даже классическое двустороннее ядерное сдерживание в отношениях двух сверхдержав (не говоря уже о других ядерных государствах) «поедает» само себя изнутри. Впредь едва ли можно надеяться только на него как на «фактор обеспечения мира и безопасности».

Нельзя не признать, что традиционные концепции и методы укрепления стратегической стабильности не способны устранить данную опасность. Для этого нужны новые принципы стратегических отношений великих держав и механизмы обоюдного отказа от опасных стратегических новаций. Но их невозможно создать в условиях распада контроля над ядерным оружием и неограниченной гонки вооружений.

Спасло ли мир ядерное сдерживание?

Вторая оговорка в отношении упомянутой в начале статьи «валдайской формулы» заключается в том, что ядерный «фактор сдерживания» реализуется исключительно в рамках системы и процесса контроля над вооружениями и их нераспространения – и никак иначе. Сейчас, на кураже ниспровержения прежних истин, по этому поводу высказываются сомнения. Например, цитировавшийся выше Сергей Караганов пишет, что «…баланс полезности и вредности контроля над вооружениями подвести крайне трудно». Тем не менее это сделать легко – при всей сложности проблематики ядерных вооружений.

До начала практического контроля над вооружениями (ведя отсчет с Договора 1963 г. о частичном запрещении ядерных испытаний) мир неоднократно приближался к грани ядерной войны. Характерно, что упомянутый выше самый опасный эпизод – Карибский кризис – помимо конфликта СССР и США из-за Кубы, был главным образом вызван именно динамикой ядерного сдерживания. Отвечая на большой блеф советского лидера Никиты Хрущева о ракетном превосходстве после запуска спутника в 1957 г., Соединенные Штаты начали форсированное наращивание ракетно-ядерных вооружений. Администрация Джона Кеннеди, придя к власти в 1961 г., унаследовала от предшественников 12 старых межконтинентальных баллистических ракет (МБР) и две первые атомные подводные лодки с баллистическими ракетами (БРПЛ). Однако уже в 1967 г. американские стратегические ядерные силы (СЯС) увеличились по числу ракет в 40 раз (!). Поняв, куда идут процессы, Хрущев санкционировал переброску ракет средней дальности на Кубу, чтобы хоть замедлить быстро растущее отставание от США. Остальное хорошо известно.

Так ядерное сдерживание чуть не привело к ядерной войне. Можно до бесконечности спорить, спасло ли мир ядерное оружие или нет. И то и другое недоказуемо, поскольку, слава Богу, ядерной войны в те годы не случилось. Но в течение ста лет после битвы при Ватерлоо и до августа 1914-го большой войны в Европе тоже не произошло, хотя ядерного оружия не было, как и на протяжении полутора веков между Тридцатилетней войной и наполеоновским нашествием. А малых войн случалось множество, как и в годы холодной войны, причем через своих клиентов великие державы воевали и друг с другом.

После Договора 1963 г. в течение последующего полувека была создана обширная система ограничения и нераспространения ядерного оружия. Последний кризис холодной войны произошел осенью 1983 г., причем тоже из-за динамики ядерного сдерживания: развертывания новых ракет средней дальности СССР, а в ответ и аналогичных ракет США и провала переговоров по ограничению ядерных вооружений. Вывод очевиден: международные конфликты на фоне неограниченной гонки ядерных вооружений периодически подводят мир к грани ядерного Армагеддона. А в условиях процесса и режимов контроля над вооружениями – нет.

Отрицать прямую и обратную корреляцию мира и контроля над вооружениями можно, только если не желать признавать очевидного. Именно соглашения об ограничении и сокращении ядерного оружия стабилизировали военный баланс на пониженных уровнях и сыграли решающую роль в спасении мира от глобальной войны. Точно так же четко прослеживается взаимосвязь успехов и провалов диалога великих держав по ядерному разоружению и соответственно – прогресса или регресса режима нераспространения ядерного оружия.

Тем не менее, если исходить из того, что сдерживание, наряду с соглашениями великих держав, явилось одним из факторов спасения мира от ядерной войны в прошлом, то это отнюдь не значит, что так будет продолжаться в будущем. Отношения стабильного стратегического паритета сложились исключительно между СССР/Россией и США, хотя и здесь сейчас нарастают возмущающие факторы. Но нет оснований рассчитывать на тот же эффект в отношениях других ядерных государств, например, Индии и Пакистана. Тем более это относится к Северной Корее и возможным будущим обладателям ядерного оружия, если продолжится его распространение, что неизбежно в случае провала переговоров по дальнейшему сокращению ядерных арсеналов.

А через новые ядерные государства это оружие или оружейные материалы и экспертиза неизбежно рано или поздно попадут в руки террористов, что положит катастрофический конец роли ядерного оружия как «фактора обеспечения мира и безопасности». Ядерное сдерживание, согласно вечным законам гегелевской диалектики, убьет само себя. Это тем более так, поскольку в настоящее время разворачивается беспрецедентный кризис системы контроля над ядерным оружием.

Распад системы: есть ли повод для волнения?

Впервые за более чем полвека переговоров и соглашений по ядерному оружию (после Договора 1963 г.) мир оказался перед перспективой потери уже в ближайшее время договорно-правового контроля над самым разрушительным оружием в истории человечества.

Наиболее слабым звеном в системе контроля над ядерным оружием является Договор РСМД между СССР и США от 1987 года. Стороны уже несколько лет обвиняют друг друга в нарушении Договора, и после смены администрации в Вашингтоне в обозримом будущем он может быть денонсирован. В России к этому соглашению относятся скептически, что регулярно проявляется в высказываниях государственных руководителей. Еще более настораживает, что в новой «Концепции внешней политики» от 2016 г. он даже не упомянут в числе договоров, которым привержена Москва.

Обычно в вину Договору РСМД вменяется, что согласно его положениям было ликвидировано в два с лишним раза больше советских, чем американских ракет (соответственно 1836 и 859), и этой арифметикой до сих пор возмущаются многие российские эксперты в погонах и без. Но дело не просто в том, что советских ракет было развернуто намного больше и соответственно до «нуля» пришлось больше их сокращать. Еще важнее, что по высшей стратегической математике СССР все равно остался в выигрыше по качеству. Ведь для него был устранен, по сути, элемент стратегической ядерной угрозы, особенно ракеты «Першинг-2», способные с коротким подлетным временем (7 минут) наносить точные удары по подземным командным центрам высшего военно-политического руководства в Московском регионе. А непосредственно для американской территории Договор никак угрозу не уменьшил, поскольку советские ракеты средней дальности ее по определению не достигали.

Другой аргумент против Договора состоит в том, что ракеты средней дальности нужны России для ударов по базам ПРО США в Европе. Между тем все непредвзятые оценки показывают, что эти системы не способны перехватить российские МБР ни на разгонном участке, ни вдогонку. Кстати и президент Путин заявлял, что новые системы РФ могут преодолеть любую ПРО США.

Довод о том, что нужно отвечать на ядерные ракеты средней дальности третьих стран, не участвующих в Договоре, тоже неубедителен. Поскольку Великобритания и Франция не имеют ракет такого класса, из пяти остальных ядерных государств КНР и Индия – стратегические союзники России, Пакистан нацеливает ракеты только на Индию, Израиль – на исламских соседей, а КНДР – на американских дальневосточных союзников, а в перспективе – на США.

В любом случае Россия обладает большим количеством достратегических ядерных средств для сдерживания третьих стран, помимо стратегического потенциала для сдерживания Соединенных Штатов, часть которого может быть нацелена по любым другим азимутам. И уж если этой огромной мощи недостаточно для сдерживания третьих ядерных государств, то дополнительное развертывание наземных баллистических и крылатых ракет средней дальности делу не поможет. Придется рассчитывать на противоракетную оборону в составе модернизированной Московской ПРО А-235, новейших систем С-500 и последующих поколений подобных средств. А заодно пересмотреть позицию о необходимости отказа от систем ПРО или их жесткого ограничения.

Вопреки критике Договора при современном геополитическом положении России он намного важнее для ее безопасности, чем 30 лет назад. В случае его краха и в ответ на развертывание ныне запрещенных российских систем оружия возобновится размещение американских ракет средней дальности, причем не в Западной Европе, как раньше, а на передовых рубежах – в Польше, Балтии, Румынии, откуда они смогут простреливать российскую территорию за Урал. Это заставит Москву с огромными затратами повышать живучесть ядерных сил и их информационно-управляющей системы.

Кризис контроля над ядерным оружием проявляется и в том, что вот уже шесть лет не ведется переговоров России и США по следующему договору СНВ – самая затянувшаяся пауза за 47 лет таких переговоров. В 2021 г. истечет срок текущего Договора СНВ, и в контроле над стратегическими вооружениями возникнет вакуум. Времени для заключения нового договора, в свете глубины разногласий сторон по системам ПРО и высокоточным неядерным вооружениям, все меньше. При этом новая администрация Белого дома не проявляет заинтересованности в заключении нового договора СНВ до 2021 г. или в его продлении до 2026 года.

Именно с середины 2020-х гг. Соединенные Штаты приступят к широкой программе обновления своего стратегического ядерного арсенала (стоимостью до 900 млрд долл.), а также, вероятно, расширят программу ПРО, на что Россия будет вынуждена отвечать. Причем в отличие от периода холодной войны эта ракетно-ядерная гонка будет дополнена соперничеством по наступательным и оборонительным стратегическим вооружениям в неядерном оснащении, а также развитием космического оружия и средств кибервойны. Новейшие системы оружия особенно опасны тем, что размывают прежние технические и оперативные разграничения между ядерными и обычными, наступательными и оборонительными, региональными и глобальными вооружениями.

К тому же гонка вооружений станет многосторонней, вовлекая, помимо США и России, также КНР, страны НАТО, Индию и Пакистан, Северную и Южную Кореи, Японию и другие государства. Геополитическое положение России обуславливает ее особую уязвимость в такой обстановке.

Уже два десятилетия по вине Вашингтона в законную силу не вступает Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ). По их же вине недавно «заморожено» соглашение о ликвидации избыточного запаса плутония. Переговоры по запрещению производства разделяющихся материалов (оружейного урана и плутония) в военных целях (ДЗПРМ) много лет стоят в тупике на Конференции по разоружению в Женеве. По российской инициативе за последние три года прекратилось сотрудничество РФ и США по программам безопасной утилизации, физической сохранности и защите ядерных вооружений, материалов и объектов.

Конференция по рассмотрению Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) в 2015 г. закончилась провалом. Северная Корея, которая вышла из ДНЯО в 2003 г., продолжает испытания ядерного оружия и баллистических ракет. В апреле 2017 г. от нее дистанцировался даже главный покровитель – Китай. Настрой новой администрации и Конгресса против многостороннего соглашения об ограничении иранской ядерной программы от 2015 г. может нанести окончательный удар по ДНЯО. Дальнейшее распространение ядерного оружия будет происходить главным образом рядом с российскими границами (Иран, Турция, Египет, Саудовская Аравия, Южная Корея, Япония).

Если и когда это оружие попадет в руки террористов, Россия – с недавнего времени лидер в борьбе с международным терроризмом – может стать одним из первых объектов их мщения, тем более в свете уязвимости ее геополитического положения и проницаемости южных границ.

Рецепты летального исхода

Традиционный контроль над ядерным оружием зиждился на ярко выраженной биполярности миропорядка, примерном равновесии сил сторон и согласовании классов и типов оружия в качестве предмета переговоров. Ныне миропорядок стал многополярным, равновесие асимметричным, а новые системы оружия размывают прежние разграничения. Контроль над вооружениями и предотвращение ядерной войны необходимо своевременно адаптировать к меняющимся условиям. Но надстраивать здание нужно на твердом и испытанном фундаменте – таково элементарное правило любой реконструкции.

В упоминавшейся выше статье Сергей Караганов пишет о необходимости выработки «новых схем ограничения вооружений». В качестве таковых он предлагает «не традиционные переговоры по сокращению (ликвидации) ядерного оружия... Пора и в расчетах, и в переговорах, если их все-таки вести, отходить от бессмысленного принципа численного паритета… Вместо этого стоит начать диалог всех ядерных держав (в том числе, возможно, даже Израиля и Северной Кореи…) по укреплению международной стратегической стабильности. Сопредседателями диалога могут быть Россия, США и Китай. Цель – предотвращение глобальной войны, использования ядерного оружия. Он должен быть направлен именно на повышение стабильности, предсказуемости, донесения друг до друга опасений, предотвращения новых дестабилизирующих направлений гонки вооружений. Особенно основанных на новых принципах средств противоракетной обороны в динамическом взаимодействии с наступательными вооружениями. Естественно, диалог должен включать и обсуждение неядерных, но де-факто стратегических вооружений. А также средств кибервойны… Таким образом, – пишет этот авторитетный специалист, – цель диалога – не собственно сокращение арсеналов, а предотвращение войны через обмен информацией, разъяснение позиций, в том числе причин развертывания тех или иных систем, доктринальных установок, укрепление доверия или по крайней мере уменьшения подозрений».

Прежде всего по поводу приведенного подхода следует отметить, что у Москвы и Вашингтона уже есть совместная концепция стратегической стабильности, предметно согласованная в первый и, к сожалению, последний раз в 1990 году. Ее суть (состояние стратегических отношений, устраняющее стимулы для первого удара) вполне актуальна. Что касается конкретных способов укрепления стабильности (взаимоприемлемое соотношение наступательных и оборонительных средств, снижение концентрации боезарядов на носителях и акцент на высокоживучие системы оружия), они, безусловно, требуют обсуждения и дополнения. Нужно учесть появление новейших наступательных и оборонительных вооружений, затронутые выше опасные концепции их применения, киберугрозы, распространение ядерного и ракетного оружия. Но расширение круга участников таких переговоров преждевременно. В обозримом будущем было бы величайшим успехом достичь взаимопонимания хотя бы в двустороннем формате, а уже затем думать о его расширении.

Кроме того, отвлеченное обсуждение стратегической стабильности сродни популярным в Средние века схоластическим диспутам. Это не приведет к конкретному результату, вроде упомянутого Карагановым «предотвращения новых дестабилизирующих направлений гонки вооружений». Едва ли можно рассчитывать, что оппоненты просто силой аргументов убедят друг друга отказаться от вызывающих беспокойство программ – без достижения взаимных компромиссов в виде ограничения и сокращения конкретных вооружений. А раз так, то и «численному паритету» нет альтернативы: ни одна из сторон не согласится юридически закрепить свое отставание.

Это суждение подтверждает практический опыт. Ведущиеся в течение последних лет американо-китайские консультации по стратегической стабильности при неравенстве потенциалов не породили ничего (кроме совместного словаря военных терминов). Та же участь постигла переговоры «большой ядерной пятерки», начавшиеся с 2009 г.: ничего конкретного, кроме общих благих пожеланий, согласовать не удалось. Наконец, есть опыт диалога России и Соединенных Штатов, который шел до 2012 г. по системам ПРО в контексте стратегической стабильности. Интеллектуальное взаимодействие потерпело фиаско, поскольку США не соглашались ни на какие ограничения ПРО, а Россия их и не предлагала, требуя «гарантий ненаправленности».

Если бы удалось организовать предлагаемый Сергеем Карагановым форум «девятки» по стратегической стабильности, он в лучшем случае вылился бы в бесплодный дискуссионный клуб, а в худшем – в площадку для взаимной ругани (тем более с участием таких своеобразных стран, как Израиль и КНДР).

Единственное содержательное определение стабильности от 1990 г. потому и состоялось, что согласовывалось в рамках переговоров о Договоре СНВ-1 и нашло воплощение в его статьях и обширнейшей интрузивной системе верификации и мер доверия. Поэтому паритет, количественные уровни, подуровни и качественные ограничения являются самым оптимальным и доказавшим свою практичность фундаментом соглашений по укреплению стабильности. В достигнутых с начала 1970-х гг. девяти стратегических договорах сокращение и ограничение вооружений, меры доверия и предсказуемости – отнюдь не самоцель, а способ практического (в отличие от теоретического) приближения к главной цели – предотвращению ядерной войны.

Разрушить существующую систему контроля над вооружениями проще простого, для этого даже не надо ничего делать – без постоянных усилий по ее укреплению она сама разрушается под давлением политических конфликтов и военно-технического развития. А вот создать на ее обломках нечто новое невозможно, тем более если предлагается привлечь скопом все ядерные государства и говорить одновременно обо всех насущных проблемах.

Об интересах России

После смены власти в Вашингтоне сохранение и совершенствование режимов контроля над ядерным оружием впредь могла бы обеспечить только Россия. Конечно, в том случае, если бы она этого захотела. Однако ни на США, ни на КНР или НАТО/Евросоюз рассчитывать не приходится. Помимо ответственности России как великой державы и ядерной сверхдержавы за эту кардинальную область международной безопасности, побудительным мотивом могут быть и другие соображения. При трезвом анализе ситуации, избавленном от политических обид и «ядерного романтизма», Москва должна быть больше всех заинтересована в этом с точки зрения национальной безопасности.

Во-первых, потому что гонку ядерных вооружений теперь намерены возглавить Соединенные Штаты, так зачем предоставлять им свободу рук? В интересах России понизить стратегические «потолки», загнать под них гиперзвуковые средства, вернуться к вопросу согласования параметров и мер доверия применительно к системам ПРО. Тем более что РФ интенсивно строит такую систему в рамках большой программы Воздушно-космической обороны (ВКО).

Другой мотив в том, что, как отмечалось выше, Россия находится в куда более уязвимом геостратегическом положении, чем США и страны НАТО, не имеет союзных ядерных держав и вообще не богата верными военно-политическими союзниками. Соответственно, продуманные и энергичные меры контроля над вооружениями способны устранить многие опасности, которые нельзя снять на путях гонки вооружений.

И, наконец, последнее: новое военное соперничество потребует колоссальных затрат, тогда как российская экономика сегодня явно не на подъеме (в этом году грядет серьезное сокращение российского военного бюджета). Ограничение стратегических сил и другие меры позволят сэкономить изрядные средства и обратить их на другие нужды страны.

Тот факт, что от Вашингтона впредь не следует ждать новых предложений или готовности с энтузиазмом принять российские инициативы, должен рассматриваться как дополнительный аргумент в пользу активизации политики РФ на данном треке. Если со стороны России поступят серьезные предложения (но не такие, как в случае с утилизацией плутония), от них не получится просто так отмахнуться. Более того, с учетом трудностей в отношениях двух ядерных сверхдержав на других направлениях (Украина, Сирия, Иран, Северная Корея), указанная сфера способна быстро стать триггером возобновления их взаимодействия, о котором много говорил Дональд Трамп в ходе избирательной кампании. К тому же он сможет поставить себе в заслугу достижение успеха там, где прежнего президента постигла неудача. (В истории были прецеденты: Никсон и Джонсон, Рейган и Картер.)

Возобновление активных усилий Москвы в данной сфере, безусловно, вызовет поддержку всех стран «Старой Европы», Китая, Японии, мира нейтральных и неприсоединившихся стран, широких общественных движений (вроде кампании за запрещение ядерного оружия, ведущейся в ООН), а также среди либеральных кругов США, в основном настроенных ныне против России. В известном смысле наша дипломатия в сфере контроля над ядерным оружием может стать важнейшим направлением использования «мягкой силы» в российской политике расширения своего глобального влияния.

Первоочередной задачей является спасение Договора РСМД. Вместо бесплодного обмена обвинениями сторонам следует совместно выработать дополнительные меры проверки, чтобы устранить взаимные подозрения. Разумеется, это возможно, только если Россия сама для себя признает ключевое значение Договора в обеспечении собственной безопасности и отбросит недальновидные взгляды на это соглашение.

Затем – заключение следующего договора СНВ на период после 2021 г. и на этой основе – согласование мер в области систем ПРО и новых стратегических вооружений в обычном оснащении. Далее – шаги к закреплению практического эффекта, а затем и вступлению в законную силу ДВЗЯИ. Потом – прогресс по линии ДЗПРМ и утилизации плутония, возобновление сотрудничества России и других стран по физической защите ядерных объектов и сохранности ядерных материалов. Параллельно – укрепление ДНЯО и режима контроля над ракетными технологиями. После этого – ограничение достратегического ядерного оружия и в этом контексте поэтапное и избирательное придание процессу сокращения ядерного оружия многостороннего характера.

* * *

Как показал исторический опыт нашей страны в других общественных сферах, в реальной жизни (в отличие от идеальной) не удастся до основания снести старое, а затем на чистом месте воздвигнуть нечто новое и прекрасное. На деле, если откажемся от наработанных за предшествующие полвека норм и инструментов контроля над ядерным оружием, то в итоге останемся «у разбитого корыта». Вместо этого необходимо срочно спасать эту сложную и бесценную конструкцию и, опираясь на такой фундамент, продуманно совершенствовать систему, приспосабливая к новым вызовам и угрозам российской и международной безопасности. Как сказал великий русский историк академик Василий Ключевский, «где нет тропы, надо часто оглядываться назад, чтобы прямо идти вперед».

США. Россия > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 4 июля 2017 > № 2258189 Алексей Арбатов

На пути к исламскому глобальному проекту

Война в Сирии как катализатор его появления

Руслан Халиков – кандидат философских наук, научный сотрудник Украинского института стратегий глобального развития и адаптации

Резюме В ближневосточном исламском проекте можно выделить три мощных центра, которые еще до прихода ислама относились к различным ойкуменам, а после исламизации образовали оригинальные религиозно-политические пространства – иранское, турецкое и арабское.

Восток – условное название, применяемое в отношении бывших колоний европейцами, даже теми, от кого эти земли лежат на юг или даже на юго-запад. Прежние метрополии до сих пор считают себя ответственными за состояние дел на Востоке, поэтому не видят проблемы во вмешательстве в дела ближневосточных государств для их оптимизации. В самих государствах региона между тем происходит пересмотр универсальной ценности западной цивилизации и все более громко заявляют о себе движения, противостоящие Западу, но не готовые отказаться от его технологических достижений. Именно на пересечении антиколониализма, исламского модернизма, Web 2.0, управляемых ракет и происходят нынешние события на Ближнем Востоке.

В этих событиях принимают участие несколько субъектов: во-первых, официальные правительства и местные повстанцы; во-вторых, иностранные вооруженные формирования и сетевые сообщества их сторонников; в-третьих, государства, претендующие на региональное лидерство, и, наконец, международные коалиции, сформированные вокруг глобальных проектов. Еще один субъект – местное население, вынужденное жить под ударами со всех сторон.

Постсекулярные глобализационные проекты в исламском мире

Середина 2010-х гг. показала, что переход от двуполярного к однополярному миру был в большей степени гипотезой, предложенной западными аналитиками в силу неполной осведомленности или чрезмерной самоуверенности. Сейчас можно говорить о многополярном мире, или о конкуренции нескольких проектов, претендующих или на глобальную экспансию, или по крайней мере на транснациональное региональное лидерство. Характерной особенностью этих проектов является постсекулярный характер вдохновляющих их идеологических программ. Впрочем, нередко внутреннее соперничество оказывается едва ли не более жестким, чем конкуренция с традиционным врагом в лице Запада.

В ближневосточном исламском проекте можно выделить три мощных центра, которые еще до прихода ислама относились к различным ойкуменам, а после исламизации образовали оригинальные религиозно-политические пространства (иранское, турецкое и арабское). В XIX–XX веках все они подверглись насильственной секуляризации, сопровождавшейся распадом традиционного общества, появлением национальных государств и национализма; частичной политической и идеологической колонизацией Западом. Национализм стал важной интеграционной силой в арабском обществе, объединив усилия арабов-суннитов и других арабов ради общего блага. Вместе с тем как национальные государства ни Турция, ни арабские страны, ни Иран не могли претендовать на доминирование на пространствах бывших империй Аббасидов, Османов, Сефевидов или Моголов. С конца ХХ века эти три центра начали возвращаться к религиозному самоопределению, в связи с чем возродились планы доминирования в мусульманском мире.

На месте шахского Ирана в результате революции возникла Исламская Республика Иран, в Турции происходит более или менее бескровный демонтаж режима Ататюрка, а в арабских странах секулярные диктаторские правления соревнуются с различными проектами политического ислама. Стоит отметить, что другие политические исламские проекты – крупнейшая по численности населения мусульманская страна Индонезия, единственное ядерное мусульманское государство Пакистан, центральноазиатские постсоветские государства – пока не претендуют на доминирование в исламском мире, и тем более не создали альтернативного глобализационного проекта.

Иранский проект

Первым успешным цивилизационным проектом, который начал притязать на глобальный характер, стала Исламская Республика Иран (ИРИ). Вследствие контрсекулярной шиитской революции иранский глобализационный проект стал первым претендентом на альтернативу проекту западному. Впрочем, следует отметить, что секулярный проект Пехлеви, против которого и выступил Рухолла Хомейни, был гораздо более лояльным к традиционно влиятельному мусульманскому духовенству, чем турецкий проект Ататюрка.

Реза Пехлеви долгое время не притеснял шиитских религиозных деятелей, способствовал развитию духовных учебных заведений. Противостояние иранских богословов и пехлевийской династии обострилось в 1960-х гг., когда новый шах Мухаммад Пехлеви начал вытеснять шиитских лидеров и попытался вывести политическую власть из-под влияния религиозных деятелей. Одновременно проводились экономические реформы, неодобрительно воспринятые духовенством. Впоследствии иранские мусульмане почувствовали и более значительные притеснения, хотя режим Пехлеви-младшего лишь частично можно было бы назвать секуляристским. На самом деле шах был сторонником традиционалистского мировоззрения и интересовался доисламскими имперскими традициями Персии, а также элитаристскими мистическими движениями в исламе. Так или иначе, его отношения с шиитским духовенством испортились, и в середине 1960-х гг. возникли протестные движения под руководством Хомейни. В 1970-е гг. режим Пехлеви начал претендовать на региональное лидерство, наладил отношения с СССР и западными странами, но речь шла скорее о желании шаха восстановить влияние древней Персидской империи, а не о лидерстве в исламском мире.

Вследствие богословско-политической деятельности движения во главе с Хомейни появилась новая концепция власти, которая принципиально вышла за пределы национального светского государства, отказалась от вестернизации, а также от монархического строя. С другой стороны, современная политическая элита Ирана является не политическим крылом религиозной структуры шиитских богословов, а вполне модерным правительством, многие из членов которого защищали диссертации в США, Великобритании и т.д. Проект ИРИ методологически ориентирован на западные образцы, хотя в вопросах идеологии и отсылает к традиционалистской терминологии. Цивилизационное и глобализационное значение выбора шиизма в качестве государственной религии осознают и сами иранские публичные деятели. Так, бывший президент Мохаммад Хатами отмечал, что после революции новая исламская цивилизация стоит на пороге своего рождения. Хатами считает, что именно шиитская цивилизация должна восстановить величие исламского мира, поскольку суннитский глобализационный проект уже существовал во времена халифата и теперь так же устарел, как и цивилизация Запада.

Провозглашение ислама государственной религией, устранение светских основ из публичной политики, культуры и науки позволило Ирану сэкономить энергию и сконцентрировать усилия на региональной гегемонии и экспансии, тогда как в суннитском мире до последнего времени самым крупным проектом выхода за пределы отдельного государства был панарабский национализм, который в итоге не объединил арабские страны и тем более не имел перспектив стать альтернативным глобализационным проектом.

Арабский проект

Вторым важным контрсекулярным проектом в исламском мире стала деятельность организации «Братья-мусульмане», которая не связана с отдельным государством и в этом смысле изначально имела возможность экспансии за пределы Египта. В начале своей деятельности «Братья-мусульмане» ориентировались, во-первых, на идеи исламского модернизма, а во-вторых – на антиколониалистскую политику. Именно ислам в очищенном и первозданном виде, по мысли идеологов этой организации, должен стать фундаментом как для освобождения арабского мира от колониальной зависимости, так и для развития глобальной цивилизации. Так, Саид Кутб, один из идеологов движения середины ХХ века, остро критиковал европейский мир за бездуховность, тогда как ислам считал единственной силой, способной направить развитие человечества правильным путем. Вместе с тем Кутб высоко ценил технические приобретения Запада, но призывал их переосмыслить в исламском духе. Согласие использовать технические достижения западной цивилизации в целом присуще исламским модернистам. Вследствие того, что даже сами европейцы не считали технические и методологические успехи неразрывно связанными с постхристианской западной культурой и ее ценностями, представители т.н. мира «вторичной секуляризации» также отделяли ценностную матрицу просветительского Запада (которую они считали ошибочной) от технических средств (которые они готовы использовать).

Однако движение «Братьев-мусульман» в ХХ веке не стало весомым политическим фактором, прежде всего из-за наличия конкурирующего проекта – панарабского национализма. Как отмечает Талал Асад, арабский национализм иногда соглашается с политическим исламом, прежде всего в плане оппонирования Западу. Впрочем, чаще эти проекты относились друг к другу враждебно – национализм был региональной секулярной идеологией, стремящейся создать общество западного образца, тогда как политический ислам предлагал вернуться к шариатскому правлению, причем на всей территории мусульманского мира, а не в отдельных государствах. Но к началу XXI века ситуация несколько изменилась, свидетельством чему стала «арабская весна», в результате которой на несколько лет «Братья-мусульмане» если и не обрели политическую власть в нескольких влиятельных арабских странах, то по крайней мере ограничили секулярные диктаторские режимы. Быстрое распространение революции исследователи связывают с мобилизационным потенциалом ислама как общей культурной матрицы для всех народов региона и понятного для всех кода, использованного в борьбе против националистских режимов. Хотя в большинстве стран политический ислам в лице «Братьев-мусульман» продержался недолго, он успел продемонстрировать свою перспективность как глобализационного проекта.

Турецкий проект

Третий глобализационный проект в рамках исламской цивилизации постепенно набирает обороты в посткемалевской Турции, и генетически он также связан с организацией «Братья-мусульмане» и исламским модернизмом суннитского толка. Около века назад Османская империя из наиболее влиятельной мусульманской державы мира, имевшей статус халифата, за десять лет превратилась в светскую националистическую республику. Одним из важнейших факторов, приведших к такой радикальной смене, было стремление военно-политической элиты перенять западный способ развития государства, модернизировать Турцию, чтобы та смогла на равных конкурировать с западными державами в военном и экономическом плане. И самым большим врагом новой Турции стала религиозная идентичность населения.

Политика Ататюрка и его последователей в конце концов сделала из Турции государство, которое начало претендовать на достойное место в семье европейских стран, а также в ЕС. В свою очередь, отказ европейцев признать Турцию европейским государством привел к стремлению турецкой элиты стать лидером в исламском мире, и на этой волне к власти пришла Партия справедливости и развития. Характерно, что ее больше поддерживали жители сельской местности, тогда как в крупных городах, прежде всего в Стамбуле, ее исламский вектор сталкивался с неприятием населения. В Египте исламский модернизм «Братьев-мусульман» также опирается на более традиционное и религиозное сельское население. Постепенно, особенно после монополизации власти в Турции режимом Эрдогана, государство стало приобретать черты альтернативного глобализационного проекта, зазвучали призывы отказаться от представления о Турции как о мосте между Востоком и Западом, создавать собственную «регионально-глобальную систему».

Предпосылки войны

Вторая половина ХХ века в Ираке и Сирии прошла в условиях доминирования секулярных военных режимов, главными идеологическими ориентирами которых были вестернизированные национализм и социализм. Хотя противостояние между суннитами и шиитами подавлялось, оно постепенно росло и в Ираке, и в Сирии. После падения режима Хусейна в Ираке у власти оказалось проиранское шиитское правительство, а затем иранское влияние простерлось от Индийского океана до Средиземного моря. В свою очередь, часть иракских суннитов начала вести террористическую борьбу с новым правительством, в том числе и в рамках «Аль-Каиды», а в 2006 г. возникло «Исламское государство Ирака», которое стало самым большим врагом западного мира. В Сирии ситуация обострилась только после поражения «арабской весны», в начале 2013 г. там начали действовать отряды ИГИШ («Исламского государства Ирака и Шама»), а через год это формирование провозгласило восстановление халифата, имея к тому же собственную территорию и глобальные экспансионистские устремления.

Правительства Сирии и Ирака в условиях вооруженного противостояния с местными и международными противниками ведут себя по-разному. Политика Ирака в отношении населения неподконтрольных правительству территорий более мягкая – правительство долго продолжало соцвыплаты в неподконтрольных городах, во время военных операций для беженцев создавались палаточные городки, накануне операций местных жителей старались предупредить, чтобы они не покидали домов. В Сирии же гражданское население постоянно страдает не только от действий джихадистов, но и от контратак правительственных войск. В сирийском конфликте участвует больше сторон, и наиболее ожесточенная борьба происходит в основном между проправительственной Сирийской арабской армией и оппозицией, включая джихадистов, но не только из «Исламского государства», тогда как в Ираке существует хоть и не идеальная, но взаимодействующая коалиция правительственных войск, международных союзников и курдских формирований, которые вместе противостоят ИГ и планомерно вытесняют его с территории государства.

Иностранные бойцы и новые союзы

С популяризацией и повышением медийности «Исламского государства» (запрещено в России. – Ред.) как успешного антизападного проекта росло и число иностранцев, стремящихся вмешаться в дело. К середине 2014 г. к ИГ присоединилось около 12 тыс. бойцов из разных стран, а на 2016 г. их насчитывалось уже более 30 тыс., почти из 90 стран мира. Иностранные сторонники джихадистского движения имеют собственных авторитетных проповедников, которые мало связаны с Ираком или Сирией, а нередко и не известны в среде традиционной мусульманской иерархии.

Важно, что для европейцев миграция в ИГ не является поездкой в ??один конец, и от 20% до 30% из них возвращались домой, вливаясь в уголовную и радикальную среду. Возвращение иностранных бойцов домой, скорее всего, гораздо больше, чем наплыв беженцев, способствовало тому, что в 2015 г. количество религиозно мотивированных терактов в Евросоюзе выросло почти в 10 раз по сравнению с 2014 г. (17 против 2, и со значительным числом жертв). Стоит заметить также, что речь идет не о мигрантах в первом поколении, а о гражданах ЕС, которые большую часть жизни, а то и всю жизнь провели в Европе.

Иностранцы отправляются в Сирию и Ирак не только для того, чтобы присоединиться к «Исламскому государству» и другим джихадистам. Согласно исследованиям турецкого Центрального стратегического института, только из Турции по состоянию на середину 2016 г. в Сирию выехало около 8 тыс. будущих бойцов курдских «Отрядов Народной самообороны» (YPG), часть из них – граждане Турции, часть использовали ее как транзитную страну. В середине 2015 г. в рядах союзников YPG уже насчитывалось около 400 бойцов из Америки, Австралии и Западной Европы. Осенью 2016 г. поток иностранцев увеличился, когда YPG провозгласили операцию по освобождению Ракки от ИГ. Левая идеология YPG и их политического крыла PYD (партия «Демократический союз») не только притягивает сторонников со всего мира, но и делает очень сложными их отношения с турецким правительством, в августе 2016 г. начавшим вместе с местными повстанцами операцию «Щит Евфрата». Хотя главной целью операции является борьба с ИГ, курдские формирования к западу от Евфрата также попадают под огонь как сторонники Рабочей партии Курдистана (РКК). Стоит добавить, что некорректно отождествлять всех курдских активистов и бойцов в Сирии с антитурецкими PYD и YPG. В Сирии действуют также лояльные Турции военно-политические курдские объединения, в частности, Курдский национальный совет (KNC, или ENKS) и его боевые отряды из Роджавской пешмерги.

Турция включилась в сирийский конфликт одной из последних среди стран, претендующих сегодня на глобальную экспансию, но выбрала очень символическую дату для начала операции «Щит Евфрата» – 24 августа 2016 г., т.е. ровно через 500 лет после известной битвы турок с египетскими мамлюками вблизи Дабика. Отвоевание Дабика стало не менее важным символическим актом для неоосманского проекта турецкого правительства, чем потеря этого города – для «Исламского государства». Вместе с тем амбиции Турции не являются чисто реваншистским стремлением к восстановлению империи, так же как и амбиции Ирана. Речь идет о лидерстве в исламском мире, для которого обе стороны создают коалиции как с другими мусульманскими государствами, так и с внерегиональными партнерами. Эти коалиции имеют скорее тактический характер, тогда как в далекой перспективе просматривается создание единого исламского проекта глобального развития, включающего не только традиционно мусульманские страны, но и западный мир.

Присутствие иностранцев в рядах YPG поднимает важную тему отношений между джихадистскими и ультралевыми формированиями и идеологиями. Противостояние ИГ и ближневосточных левых можно понять, если учесть, что последние исходят из идеи революционного преобразования общества и свержения капиталистического строя. Если шире, то речь идет об идеологии, противостоящей современному западному устройству и предлагающей альтернативное ему видение общества, которое основывается на коммунистической утопии. Противостояние с Западом, но на этот раз уже не капиталистическим, а секулярным, является краеугольным камнем также и исламистской идеологии. Общий враг мог бы сблизить джихадистов и коммунистов, но это невозможно в силу того, что оба направления пытаются реализовать свои проекты на одной и той же территории. Поэтому и западные бойцы, общей мотивацией которых может быть борьба с западным мирозданием, попадая в Сирию, могут присоединиться к той группе, идеология и утопия которой им ближе.

Несколько отличается ситуация с западными левыми. Часть из них поддерживает левые движения Ближнего Востока и даже отправляет добровольцев в Сирию. С другой стороны, среди западных левых есть сторонники джихадизма, именно в силу его антизападной направленности. Левые обращали внимание на мусульман как социальную базу и до возникновения ИГ. Призвал поддержать джихадистов и легендарный Ильич Рамирез Санчес, который в своей книге «Революционный ислам» (2003) писал о том, что революция говорит на языке ислама. В январе 2015 г. был опубликован манифест «Черные флаги над Европой», где от имени ИГ авторы призвали европейских левых объединиться в борьбе против западного капитализма, неонацизма и сионизма. Впрочем, в манифесте говорится о взаимодействии в Европе, а не на территории, подконтрольной «Исламскому государству».

Интерес джихадистов в развертывании европейского фронта подтверждается не только призывами к европейским союзникам вести террористическую деятельность, но также и постоянным напоминанием о Европе как символе успешности мусульманской экспансии в эсхатологические времена. Из-за упадка реального квазигосударственного образования в Сирии и Ираке «Исламское государство» пытается взять на себя полномочия новой «Аль-Каиды», то есть международной сетевой структуры, цель которой заключается не в создании мусульманского государства, а в перманентной борьбе с неисламским миром. Таким образом, реальная война на Ближнем Востоке постепенно переходит к гибридному глобальному состоянию.

* * *

Подводя итоги, стоит отметить, что все исследуемые глобализационные проекты являются следствием сочетания современной цивилизационной парадигмы в тактическом и техническом аспекте и переосмысленных традиционных мусульманских ценностей в стратегическом и содержательном аспекте. Само их появление свидетельствует о том, что полное копирование западного проекта нежизнеспособно в пространстве «вторичной секуляризации», и вестернизированные режимы в течение нескольких десятилетий отошли в прошлое, оставив по себе латиницу, ядерную физику и автомат Калашникова. Эти средства стали использоваться в пределах нескольких новых проектов, которые уже не калькируют западные национальные формы, а стремятся создать глобальную цивилизацию, которая станет альтернативой, а в конечном итоге победит Запад в конкурентном состязании. Впрочем, пока каждый из этих проектов существует в эксплицитном виде относительно непродолжительное время, и пока не определился лидер, который выступит от имени всего исламского мира.

Сирия. Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 3 июля 2017 > № 2258194 Руслан Халиков

Прогноз: нефть готова к смене тренда?

На этой неделе, очевидно, выяснится, было ли предыдущее повышение цен на нефть обусловлено временным отскоком или же оно ознаменовало смену тренда, также реализующего позитив от новых договоренностей ОПЕК+.

Квартальная экспирация

На минувшей неделе цены на нефть, прервав нисходящую динамику, пошли вверх. В пятницу цена нефти марки Brent превысила уровень $47,7 за баррель. Неделю назад планка фиксировалась на отметке $45,48 за баррель, а двумя днями ранее опускалась ниже $45.

Поддержку котировкам, в частности, оказало снижение добычи нефти в США.

По данным Управления энергетической информации (EIA), за предыдущую неделю она сократилась на 100 тыс. баррелей в сутки до 9,3 млн баррелей в сутки. Хотя запасы сырой нефти, по последним данным Министерства энергетики США, увеличились на 118 тыс. баррелей при прогнозируемом снижения на 2,6 млн баррелей, а запасы бензина снизились на 900 тыс. баррелей при ожидании отсутствия изменения.

Изменение ценовой траектории породило споры аналитиков о том, обусловлено ли оно локальным отскоком или же свидетельствует о смене тренда.

Например, аналитик ИХ "Финам" Василий Олейник считает, что последнее восстановление котировок пока не стоит воспринимать как окончательный слом понижательного тренда. Тут сработали лишь временные факторы.

Так, на рынке деривативов был побит новый исторический рекорд по коротким позициям на фьючерсных контрактах нефти. А после выхода отчета от Министерства энергетики США с информацией о падении добычи на 100 тыс. баррелей, львиная доля этих коротких позиций начала закрываться, что и привело к росту нефтяных цен. Однако и столь существенное падение добычи обусловлено лишь временными причинами.

Уже на следующей неделе данные могут оказаться противоположными, что приведет к новому снижению котировок. К тому же надо учитывать фактор экспирации и закрытие месяца, квартала и полугодия. В такие дни и недели без манипуляций по многих инструментам не обходится, указал Олейник.

По его оценке, хотя локальный рост цен на 2-3% еще возможен, фундаментальные условия содействуют дальнейшему снижению. При том, что пока страны ОПЕК не намерены обсуждать возможность более значительного ограничения квот, а избыточное предложение с рынка не уходит. Добыча в Ливии, Нигерии, России продолжает расти, а автомобильный сезон в США так и не увеличил спрос на бензин, и его запасы ощутимо не снижаются, подчеркнул аналитик ИХ "Финам".

Однополярный сентимент

Старший аналитик ИК "Арбат Капитал" Виталий Громадин, напротив, заметил, что на нефтяном рынке, похоже, выбрали направление для дальнейшей динамики, что для Brent означает возвращение к уровню $52 за баррель. При благоприятных данных Минэнерго США в среду эта цель может быть достигнута уже на текущей неделе, допустил Громадин.

С начала года, констатировал он, на рынке наблюдались периоды однополярного сентимента, когда цена двигалась в определенную сторону и все новости, не соответствующие избранному направлению, просто игнорировались. Так было с высокими темпами роста американской добычи (на 130 тыс баррелей в сутки) в начале этого года, и то же произошло с резко возросшими недавно геополитическими рисками, которые не смогли остановить Brent от падения до $45 за баррель.

И сейчас, когда падающий тренд оказался сломлен, практически незаметно для рынка прошла новость о росте ливийской добычи вплоть до 1 млн баррелей в сутки, уточнил старший аналитик ИК "Арбат Капитал".

Хотя теперь, вероятно, предположил он, на рынке вспомнят о премиях за геополитические риски, в том числе связанные с неспокойной ситуацией в Ливии и обещанием нигерийских повстанцев возобновить атаки на нефтяные объекты в дельте реки Нигер в июле, а также с истекающим дедлайном требований к Катару, вкупе с известным боевым характером будущего молодого короля Саудовской Аравии Мухаммеда ибн Салмана.

Конечно, главный риск связан с блокадой Катара: срывом нефтяного экспорта из этой страны в 600 тыс. баррелей в сутки возможно нивелировать восстановление добычи в Нигерии и Ливии. Также в Катаре добывается легкая нефть, переизбыток которой сегодня наблюдается в мире. Тогда как выдвинутые к Дохе требования выглядят невыполнимыми, а значит конфликт продолжится, оговорил эксперт.

Напомним, 5 июня 10 арабских государств во главе с ведущим экспортером нефти - Саудовской Аравией - прервали дипотношения с Катаром, обвинив его в поддержке терроризма. 22 июня Саудовская Аравия, ОАЭ, Бахрейн и Египет предъявили Дохе 13 требований, на выполнение которых отвели 10 дней (истекают 2 июля). В частности, от Катара потребовали снизить уровень дипотношений с Ираном, закрыть телеканал Al Jazeera и ликвидировать находящуюся в стране турецкую военную базу. Как заявил в субботу министр иностранных дел Катара Мухаммед бен Абдель Рахман Аль Тани, в Дохе отвергают выдвинутые требования, но готовы к диалогу при соответствующих условиях. За политико-дипломатическое урегулирование кризиса в этот же день в телефонном разговоре с эмиром Катара Тамимом бин Хамадом Аль Тани высказался и президент России Владимир Путин.

Энергетическое доминирование

Между тем, история с Катаром, также являющимся одним из ведущих поставщиков газа, может получить дополнительную трактовку с учетом заявленных Вашингтоном новых амбиций.

В четверг, выступая в министерстве энергетики перед представителями профильных компаний, президент США Дональд Трамп объявил старт новой энергетической политики, призванной обеспечить мировое лидерство страны в данной сфере.

Как разъяснили во вторник в Белом доме, добиться энергетического доминирования предполагается за счет обильных природных ресурсов. В распространенной по этому поводу справке уточнялось, что в США сегодня на 20% больше нефти, чем в Саудовской Аравии (общей стоимостью свыше $13 трлн при среднем уровне цен в $50 за баррель), также страна располагает масштабными запасами природного газа (способными удовлетворять внутренний спрос в течение столетия) и вторыми по величине запасами угля в мире.

Одновременно и глава "Роснефти" Игорь Сечин в опубликованной в минувший вторник статье, упомянув запланированное стратегией "Роснефть 2022" увеличение капитализации на 25-30% при наращивании добычи дополнительно на 500 млн тонн за 20 лет и существенном повышении конкурентоспособности, сообщил, что все это гарантирует компании и российской нефтегазовой отрасли лидерство в мировой энергетике.

А следом и председатель правления "Газпрома" Алексей Миллер на собрании акционеров в пятницу рассказал о наращивании добычи и экспорта газа, оговорив, что к 2022 г. за счет одного Бованенковского месторождения будет добываться до 115 млрд куб. м в год, что сопоставимо с суммарными поставками газа на европейский рынок из Великобритании, Катара и Нидерландов в 2016 г. Попутно глава "Газпрома" отметил, что СПГ в условиях реального рынка проигрывает: снижение его поставок в Европу в 2016 г. составило почти 2%, или более 1 млрд куб. м.

В настоящее время, ответила главный аналитик "Промсвязьбанка" Екатерина Крылова, Соединенные Штаты активно развивают нефте- и газодобычу. Однако, чтобы "доминировать", необходимы масштабные инвестиции, но на них, с учетом нынешнего состояния американской экономики и затягивания с обещанными мерами стимулирования Трампа, рассчитывать не приходится. "Мы не ожидаем, что США в ближайшем обозримом будущем смогут стать экспортером нефти и поставлять объемы, сравнимые с объемами из РФ или ОПЕК. Несмотря на активное развитие сланцевых месторождений нефти, собственная добыча в Штатах пока не в состоянии обеспечить внутреннее потребление", – пояснила Крылова.

По ее словам, учитывая повышенную истощаемость сланцевых месторождений, говорить о сохранении двузначных темпов роста внутренней добычи в течение нескольких лет подряд также не приходится. Впрочем, даже при наращивании добычи и уменьшении импорта нефти выбывающие объемы спроса в США с лихвой могут быть поглощены азиатским рынком. Кроме того, при появлении американской нефти на рынке европейские НПЗ не смогут сразу ее принять: понадобятся серьезные затраты на переоборудование. Сейчас российская нефть занимает 28% в потреблении Европы, и более трети европейских НПЗ работает только на российской нефти Urals.

Более серьезно, по мнению аналитика, выглядят перспективы США по газу, учитывая предполагаемые экспортные объемы. Но пока большинство проектов по экспорту СПГ существуют лишь на бумаге. При оперативном получении разрешений на строительство типовой проект по созданию терминала СПГ занимает несколько лет, то есть в лучшем случае это удастся в 2019-2020 гг.

Причем более вероятным представляется ориентация американского газа на премиальный азиатский рынок. Что же до России, то, если говорить об уровнях добычи, она уже в апреле была мировым лидером по нефтедобыче (10,65 млн баррелей в сутки). В более же отдаленной перспективе Россия, так же как и США, хотя и в большей степени, будет нуждаться в оживлении инвестиций для развития нефтегазовых проектов, в том числе перспективных, но дорогостоящих на арктическом шельфе, заключила главный аналитик "Промсвязьбанка".

И, между прочим, обозначила ожидаемый на текущей неделе ценовой диапазон в пределах $48-50 за баррель.

Наталья Приходко

Мал малыш, да крепок. Катар проигнорировал ультиматум, предъявленный квартетом стран во главе с Саудовской Аравией. Более того, вытребовал еще отсрочку на 48 часов. Только ничего это не изменит.

После десяти дней Дохе дали еще двое суток. Или "Другие 48 часов". Известный фильм с Эдди Мерфи. И здесь все, как в кино. Тоже намешаны все жанры: боевик, триллер, драма, криминал, комедия. Толпа охотится за головой главного героя. Автобус, в котором он едет, переворачивается 17 раз. Его дорогой "Порше" превращается в груду металла. Это – метафора. Ни перевороты, ни потеря благосостояния Катару пока не грозят. А что ему грозит кроме дипломатического бойкота соседей по Персидскому заливу, он и сегодня не узнает. Несмотря на то, что срок ультиматума, выдвинутого арабскими государствами, истек в минувшее воскресенье.

Небоскребы в столице Катара Дохе

Но Кувейт на правах посредника в этом конфликте уговорил квартет под предводительством Саудовской Аравии еще подождать хотя бы до среды. Согласились. А ведь тоже, наверное, понимают, что вряд ли за это время что-то серьезно изменится. Если Доха и за прежние дни не ударила палец о палец. А очень даже наоборот: окрепла в своем упорстве и даже обзавелась международным сочувствием. По крайней мере, и в США призывают "ребят" жить дружно и урегулировать спор полюбовно. И в европейских столицах совсем не склонны делать из Катара изгоя. И в ООН назвали требование закрыть телеканал Al Jazeera посягательством на свободу слова.

Всего эмирату предъявили тринадцать пунктов. В их числе понижение уровня отношений с Ираном, закрытие турецкой военной базы, отказ от финансирования террористов. Кроме того, от него ждут компенсацию, сумма которой не указана. Как, кстати, и последствия в случае отказа выполнить все запросы соседей. Но, чтобы узнать, как там после смерти, надо как минимум умереть. И не то чтобы Катар ради праздного любопытства сознательно загонял себя в гроб. Однако руководствуясь, похоже, именно этим принципом, он терпеливо и вызывающе спокойно ждет: а что будет-то?

Тем более, уже начал потихоньку привыкать к тому, что есть. В смысле, нечего было бы, если бы не Иран с Турцией. Без них Катар бы понял, что значит сидеть впроголодь и умирать от жажды. А так ничего – держится. И даже переходит в наступление. Ведь финансирование терроризма при всей кажущейся очевидности и уверенности в том, что кто-то же должен этим заниматься, если не Эр-Рияд, коль он первым обвинил в этом Доху, еще надо доказать. Понятно, что дыма без огня не бывает. Тем паче, что боевики не прекращают его ни в Сирии, ни в Ливии с Афганистаном. Но есть сомнения в том, что тот же Эр-Рияд действительно переживает за эти страны.

Наверное, в ассортименте санкций Саудовской Аравии, ОАЭ, Бахрейна и Египта есть что-то более серьезное, чем дипломатический бойкот или продовольственное эмбарго. В чем эксперты уверены, так это в том, что до военных действий точно не дойдет. Вместе с тем квартет загоняет себя в ситуацию, когда ему уже придется что-либо предпринимать. Можно, конечно, дать Катару еще одни 48 часов, но это уже будет не боевик, а комедия.

Автор Михаил Шейнкман, радио Sputnik

Состоялось первое заседание Рабочей группы высокого уровня по подготовке предстоящего 4-го Газового саммита Форума стран-экспортеров газа в Санта-Крус-де-ла-Сьерра.

Директор Департамента международного сотрудничества Министерства энергетики Российской Федерации Роман Маршавин возглавил российскую делегацию на 1-м заседании Рабочей группы высокого уровня по подготовке 4-го Газового саммита Форума стран-экспортеров газа, который состоится 24 ноября 2017 г. в Санта-Крус-де-ла-Сьерра (Боливия).

На заседании Рабочей группы стороны обсудили различные организационные вопросы, касающиеся Саммита, а также проект итоговой Декларации Глав Государств и Правительств.

В заседании приняли участие представители Боливии, России, Алжира, Египта, Ирана, Ливии, Нигерии, Тринидада и Тобаго при участии Генерального секретаря и сотрудников Секретариата ФСЭГ.

"Спорынья раздора: почему грибок на пшенице грозит последствиями Египту и России"

Из-за новых требований импортирующей стороны, Россия может потерять четверть экспорта пшеницы. Египту же придется искать новых поставщиков - пока наша страна поставляет 65% от общего импорта

Ужесточение требований Египта к импортируемой пшенице грозит серьезными последствиями, как для России, так и для самого Египта. Импортирующая сторона настаивает, что на товаре не было спорыньи (грибка, произрастающего, в том числе на ржи и на пшенице). Если требования не смягчатся, то российским экспортерам будет сложно быстро найти новые рынки сбыта, а Египту, для которого доля импорта российской пшеницы достигает 65%, - новых поставщиков, считают опрошенные ТАСС экспортеры и эксперты.

Между тем российские аграрии говорят, что у них уже есть опыт отправки зерна, отвечающего требованиям Египта, а власти регионов уверяют, что очагов распространения грибка нет. Кроме того, эксперты считают необходимым развивать переработку зерна и экспортировать готовую продукцию, а не отправлять за границу дешевое сырье.

Ранее египетский суд в предварительном порядке удовлетворил иск частного юриста, потребовавшего вернуться к нулевому содержанию спорыньи, а также отменил ноябрьское решение правительства о передаче функций по техническому контролю за импортом сельскохозяйственных культур от главного управления по фитосанитарному контролю при Минсельхозе к управлению по контролю за экспортом и импортом при Министерстве торговли Египта. Однако это решение - еще неокончательное, четвертого июля состоятся новые слушания по делу.

С 2010 года Египет придерживался международных стандартов на зерно, допускавших содержание спорыньи не более 0,05%. Однако в августе прошлого года требования были ужесточены до "нулевого присутствия грибка". Введение ограничений сразу привело к отмене ряда закупок пшеницы, так как в списке стран с выявленными признаками наличия грибка в зерне оказались Россия, Румыния, Украина, Аргентина, Франция и Австралия. Через несколько недель нововведение было отменено, а за технический контроль за экспортом и импортом сельхозкультур стал отвечать Минторг. Тогда же специалисты заверили население, что столь ничтожное содержание грибка в пшенице, исключить наличие которого практически невозможно, не несет никакого вреда здоровью населения.

Египет является крупнейшим импортером российской пшеницы - на эту страну приходится четверть российского экспорта, и в текущем сезоне в эту страну было отгружено около 6 млн тонн пшеницы.

Ключевое направление

По данным Россельхознадзора РФ на середину июня, с начала года основными компаниями-экспортерами пшеницы были "МЗК" (1,3 млн тонн, доля 12%), ТД "Риф" (1,1 млн тонн, 10%), "Каргилл" (923 тыс. тонн, 9%), "Астон" (736 тыс. тонн, 7%), "Луис Дрейфус" (706 тыс. тонн, 7%). При этом Египет является ключевым направлением по поставкам пшеницы - туда отправляется 15% российского экспорта по этой культуре.

Как отмечает директор департамента внешнеэкономической деятельности компании "Астон" Николай Герасимов, пока отечественные поставщики не готовы найти другие рынки сбыта для пшеницы.

Например, у нас Египет - крупнейшее направление, куда мы поставляем пшеницу. На втором месте Турция, на третьем - Бангладеш, затем идет Иран. В случае если Египет не принимает продукцию - это большие риски и вряд ли будет возможность перенаправить (экспорт - прим. ТАСС). В этом году пшеницы мы отгрузили около 1 млн тонн - это около половины всех поставок по пшенице от нас, значительные поставки в Египет идут и от других российских компаний", - говорит Герасимов.

В случае введения требований по "нулевой спорынье" у отечественных экспортеров не останется иного выхода, кроме как искать другие рынки, отмечает старший аналитик компании "Альпари" Анна Бодрова.

"Покупатель всегда прав, а поставщику придется искать альтернативные рынки сбыта. У ростовских зерновиков на Египет уходит около половины всего производства, поэтому в случае потери такого покупателя стресс будет серьезным", - поясняет Бодрова.

Пострадает и Египет

При этом генеральный директор Института конъюнктуры аграрного рынка (ИКАР) Дмитрий Рылько, убежден, что египетской стороне придется либо отказаться от идеи введения "нулевой спорыньи", либо искать компромисс, поскольку Египет не сможет быстро найти замену российской пшенице в нужном объеме.

"Египет не введет эмбарго на ввоз российской пшеницы, потому что Египет не сможет без российской пшеницы - она самая дешевая, наиболее для них привлекательна по качеству в регионе. Доля Египта в нашем экспорте (пшеницы - прим. ТАСС) 15%, а доля РФ в импорте пшеницы Египтом - 65%", - рассказывает Рылько.

Новые требования Египта к импортной пшенице, если они будут приняты, не продержатся больше нескольких недель и их придется отменить. Об этом ранее журналистам сообщал президент Российского зернового союза (РЗС) Аркадий Злочевский. Он назвал решение по спорынье "внутренними разборками в Египте", а также "глупым и необоснованным, потому что нулевую спорынью исполнить невозможно".

По мнению эксперта по ценообразованию Торгово- промышленной палаты (ТПП) Ростовской области Юрия Корнюша, Египет, напротив, ничем не рискует и создает подобными ограничениями удобные для себя условия.

"В Египте знают нашу ситуацию, знают, что у нас много зерна лежит с урожая прошлого года. И знают, что у нас большая часть экспорта к ним идет, а не в Турцию, как было в прошлые годы. Бизнес есть бизнес, и это эмбарго повод повлиять на цену, чтобы выгоднее купить: они сейчас могут начать включать любые механизмы для того, чтобы мы согласились как угодно, каким угодно образом, но продать свое зерно. Египет не рискует, он может таким образом выгадать себе цену", - считает Корнюш.

Нулевая спорынья

Спорынья - паразитарный грибок, произрастающий на злаковых растениях, в том числе на ржи и на пшенице. Он токсичен, вызывает у человека сильнейшее отравление. Спорынья невосприимчива к нагреванию и потому сохраняет свои опасные свойства даже при выпечке хлеба. Поэтому старший аналитик компании "Альпари" Бодрова считает, что со стороны Египта требование по нулевой спорынье вряд ли можно назвать прихотью.

"Египет не капризничает, вводя жесткие рамки относительно спорыньи: он просто очищает свой рынок от некачественного сырья. Египет может ввести подобные меры в этом году для России, если ему покажется, что сырье недостаточного качества", - поясняет Бодрова.

По словам представителя "Астон" Герасимова, компания уже имеет опыт отправки пшеницы с нулевым показателем по содержанию спорыньи.

"Осенью прошлого года, когда был введен нулевой порог по спорынье, Египет фактически остался без предложений по тендерам GASK (государственный импортер товаров первой необходимости, является ответственным за большую часть импорта в Египет, прим. - ТАСС). В тот момент мы отгружали один теплоход, и нам удалось выдержать порог спорыньи на нулевом уровне, около 60 тыс. тонн. Фактически это можно сделать (достичь нулевого показателя уровня содержания спорыньи - прим. ТАСС), но, когда мы говорим об абсолютном нуле по содержанию спорыньи, мы прекрасно понимаем, что это очень спорное понятие. Потому что две лаборатории на одном и том же образце могут дать разные результаты, порог в 0,05% - очень пограничное понятие, на уровне погрешности", - отмечает Герасимов.

Битва за урожай

Для Краснодарского края Египет - вторая страна по количеству зерна на экспорт, для Ростовской области - первая. Чтобы не подвергать свои поставки в эту страну дополнительным рискам, в этих регионах максимально тщательно следят за состоянием полей. В пресс-службе Министерства сельского хозяйства Ростовской области отмечают, что в регионе сейчас нет очагов этого вида заболевания.

"На территории области сейчас отсутствуют очаги распространения этого опасного заболевания. Кроме того, в 2016 году ростовским филиалом ФГБУ "Федеральный центр оценки безопасности и качества зерна и продуктов его переработки" проведены работы по обследованию зерна мягкой пшеницы - озимой и яровой. Партий с содержанием спорыньи не выявлено", - рассказывают в пресс-службе.

В управлении Россельхознадзора по Краснодарскому краю и Республике Адыгея заверяют, что продукция, отправленная с начала года в Египет из России, отвечала всем требованиям принимающей стороны. "Специалистами управления на данный подкарантинный груз выданы фитосанитарные сертификаты, которые свидетельствуют, что сертифицированная продукция соответствует фитосанитарным требованиям страны-импортера", - поясняют в пресс-службе ведомства.

В Россельхознадзоре также уточняют, что перед отправкой зерно тщательно проверяется в лаборатории, а затем уже решается, выдавать партии фитосанитарный сертификат или нет. С начала года, по данным ведомства, через морские рты Краснодарского края ("Ейск", "Кавказ", "Новороссийск", "Тамань", "Темрюк" и "Туапсе") отгрузили на экспорт в Египет более 3 млн тонн пшеницы.

По данным Минсельхозпрода Краснодарского края, в прошлом году через порты Кубани в Египет отгрузили более 1,1 млн тонн зерновых, за первые три месяца 2017 года - 133,6 тыс. тонны. "В целом с 1 января по 30 марта 2017 года через порты Краснодарского края экспортировано 5,2 млн тонн зерна и продуктов его переработки", - отмечают в ведомстве.

Слезть с зерновой "иглы"

Старший аналитик компании "Альпари" Анна Бодрова считает, что снизить содержание спорыньи можно. "Спорынью называют болезнью запущенных полей - нужно инвестировать, обрабатывать, смотреть за созреванием и вовремя снимать урожай. В данной ситуации бессмысленно кивать на местами слишком жесткие требования покупателя, тем более что они возникли не вчера - гораздо проще избегать подобных проблем", - оценивает ситуацию аналитик.

По мнению президента Ассоциации крестьянско-фермерских хозяйств и сельхозкооперативов Ростовской области Александра Родина, решение этой проблемы лежит совсем в другой плоскости - властям и агрохолдингам нужно инвестировать в российские обрабатывающие производства.

"Нам нужно действовать иначе - поставлять готовую продукцию, муку, макароны и другие продукты. На мой взгляд, в том что мы крупные экспортеры пшеницы - ничего хорошего в этом нет. Это сырье, как и нефть", - отмечает Родин.

Этой же точки зрения придерживается и эксперт по ценообразованию ТПП Ростовской области Юрий Корнюш. Он считает, что России сейчас надо обратить внимание на внутренние процессы.

"Самое главное, что нам сейчас нужно, это развитый внутренний рынок, чтобы заниматься централизованной торговлей. Налаживать производства внутренние и начать заботиться о качестве пшеницы. В первую очередь - для себя. Когда Египет видит нашу ситуацию на внутреннем рынке, он может строить ценовую политику любыми методами", - считает Корнюш.

Новороссийск: июньский экспорт зерна – самый низкий в сезоне

За июнь 2017г. через порт Новороссийска, по данным компании ТРАНСАГЕНТ, было отгружено на экспорт (по дате отплытия) 446,768 тыс. тонн российского зерна. Это на 47,5% меньше, чем за май. Это самый низкий объем отгрузки в сезоне 2016/17. И это самый низкий июньский объем отгрузок за последние годы (не считая сезонов, когда действовало эмбарго на экспорт или ограничительные пошлины). Сообщает агн. Зерно Он-Лайн.

В том числе пшеницы было отгружено 280,77 тыс. тонн, кукурузы 116,575 тыс. тонн, ячменя 49,413 тыс. тонн.

Июньский объем новороссийского экспорта пшеницы почти на 60% меньше отгрузок мая. На 1-м месте по отгрузкам пшеницы вышел Судан с долей около 23%. Второе место, как и в мае, занял Йемен с 20,2%. На третье с первого опустился Египет с непривычной для себя долей 19,5%. Всего через НМТП пшеница была экспортирована в 6 стран Ближнего Востока, Северной, Западной и Восточной Африки (9 стран в мае).

Отгрузки кукурузы по сравнению с маем выросли почти на 69%. Лидером июня среди стран-покупателей стала Южная Корея (51%). Следом идут Турция, Сирия, Кипр и Греция.

Отгрузки ячменя по сравнению с маем сократились на 42%. Единственное карго отправилось в Иорданию.

В рэнкинге 10-ти отправителей зерна на первом месте находится компания Cargill-Yug (около 28%), на втором - Rif (16,7%), на третьем – Artis Agro (13,4%)…

В 2016 г. Зеленодольский фанерный завод сократил валовый выпуск продукции на 10,1%

В 2016 г. валовый выпуск основного вида продукции на предприятии ПАО «Зеленодольский фанерный завод» (г. Зеленодольск, Республика Татарстан) снизился по сравнению со значением 2015 г. на 10,1% до 35,5 тыс. м3, об этом свидетельствует годовой отчет компании.

Доля экспорта составила 66% от общего объема производства (в 2015 г. — 72%).

Основными рынками сбыта продукции ПАО «Зеленодольский фанерный завод» по итогам 2016 г. стали Египет (38,3%) и Россия (34,2%).

Как сообщал Lesprom Network ранее, выручка ПАО «Зеленодольский фанерный завод» в 2016 г. снизилась на 0,2% до 761,785 млн руб.

Турция в июне вышла на первое место по закупкам российского зерна, Египет откатился на третье место.

Как сообщил "Интерфаксу" директор департамента стратегического маркетинга ЗАО "Русагротранс" Игорь Павенский, на долю Турции в российском зерновом экспорте в июне пришлось 13,9%. На второе место вышел Иран (10,1%). Доля традиционного лидера - Египта - составила 7,3%, затем следует Ливан (7%).

По предварительным данным, с 1 по 28 июня Россия экспортировала 1,62 млн тонн зерна, что на 85% превышает уровень июня прошлого года (716 тыс. тонн). В том числе экспорт пшеницы составил 1,1 млн тонн (на 53% больше), ячменя - 224 тыс. тонн ( в 26 раз больше), кукурузы - 314 тыс. тонн (в 2 раза больше).

По прогнозу И.Павенского, перевалка зерна в глубоководных портах в июне составит 762,9 тыс. тонн против 240 тыс. тонн в июне прошлого года. Остальная часть заявленных объемов будет перенесена на июль.

По предварительной оценке, экспорт зерна в завершающемся в пятницу сельхозгоду составил 35,26 млн тонн против 33,9 млн тонн годом ранее, сообщил он. В том числе экспорт пшеницы - 26,9 млн тонн (24,57 млн тонн), ячменя- 2,85 млн тонн (4,29 млн тонн), кукурузы - 5,07 млн тонн (4,65 млн тонн). Эти данные не учитывают вывоз в страны ЕАЭС, а также экспорт зернобобовых и муки, пояснил эксперт.

По его оценке, всего за сельхозгод через глубоководные порты может быть отправлено 17,4 млн тонн зерна против 15,3 млн тонн годом ранее. В том числе перевалка пшеницы составит 14 млн тонн против 11,4 млн тонн соответственно.

И.Павенский также сообщил, что котировки российской пшеницы нового урожая (содержание протеина более 12,5%) с поставкой в августе составляют $181-183 за тонну (на условиях FOB), что ниже, чем неделю назад на $2-3 за тонну. Снижение происходит на фоне роста предложений нового урожая из Причерноморского региона.

ОАЭ, Саудовская Аравия, Бахрейн и Египет уведомили ВТО (Всемирная торговая организация) о том, что не нарушают ее требований при блокаде Катара, сообщает эмиратское информагентство WAM.

Четыре страны заявили, что разрыв отношений с Катаром "основан на их суверенном праве", не нарушает международного права и предпринят для защиты их национальной безопасности.

В совместном заявлении страны подчеркнули, что их резолюции приняты согласно с правилами ВТО, которые позволяют государствам-членам действия против другого государства, если оно создает угрозу их безопасности и стабильности. В этом случае страны-участницы могут предпринимать необходимые меры для защиты своих национальных интересов, отмечает агентство.

Саудовская Аравия, ОАЭ, Бахрейн и Египет 5 июня разорвали дипломатические отношения с Дохой и прекратили с Катаром всякое сообщение, обвинив его в поддержке терроризма и вмешательстве в их внутренние дела. К решению позднее присоединился ряд других государств. Вступившие в конфронтацию с Катаром государства через посредничество Кувейта передали властям Катара список своих требований, необходимых для прекращения изоляции.

В воскресенье, 2 июля вечером истекает срок ультиматума, который, по данным СМИ, выдвинули в адрес Катара три арабские монархии Персидского залива — Саудовская Аравия, Объединенные Арабские Эмираты и Бахрейн, а также Египет.

Ультиматум содержит 13 требований к Дохе, среди которых понижение уровня дипломатических и военных отношений с Ираном, закрытие турецкой военной базы, прекращение финансирования террористических организаций, отказ от вмешательства во внутренние дела арабских стран, поддержки оппозиционных деятелей, а также закрытие всей спутниковой телевизионной сети "Аль-Джазира".

Согласно заявлениям катарских представителей, Доха выполнять эти требования не собирается, считая их нарушением суверенитета, но допускает при этом возможность переговоров с арабскими соседями.

Министр связи и массовых коммуникаций Российской Федерации Николай Никифоров принял участие в работе Четвертого форума регионов России и Беларуси. Сегодня форум проходил под руководством лидеров двух стран, Президента РФ Владимира Путина и главы Республики Беларусь Александра Лукашенко. Тема пленарного заседания «Векторы интеграционного развития регионов России и Беларуси в сфере высоких технологий, инноваций и информационного общества». Также был затронут вопрос возможной отмены роуминга между странами.

В ответ на предложение Председателя Совета Федерации Федерального Собрания Валентины Матвиенко о необходимости проработки вопроса отмены роуминга глава Минкомсвязи Николай Никифоров заявил: «Мы поддерживаем эту идею, но окончательное решение вопроса зависит от самих операторов. Необходим договор между каждым из операторов с его партнером с другой стороны. В настоящее время уже идет проработка с операторами связи, мы запрашиваем их позицию».

Минкомсвязь России ведет системную работу, нацеленную на снижение цен на роуминг с другими государствами. К настоящему моменту по инициативе министерства такие меморандумы подписаны уже с 14 странами: Абхазией, Аргентиной, Данией, Египтом, Израилем, Китаем, Латвией, Литвой, Норвегией, Польшей, Словенией, Финляндией, Швецией, Эстонией.

Напомним, что вчера также прошла секция «Сотрудничество российских и белорусских ИТ-компаний на рынках России и Беларуси, а также третьих стран» по информационным технологиям с участием министра связи и массовых коммуникаций РФ Николая Никифорова и министра связи и информации Республики Беларусь Сергея Попкова.

Грецию выбирают этим летом для отдыха европейцы

По данным европейских туроператоров, Греция этим летом является одним из самых популярных направлений для отдыха.

Как сообщают туроператоры Австрии, Греция и в этом году лидирует в рейтинге самых любимых туристических направлений у австрийцев, демонстрируя рост бронирований до 40% по сравнению с прошлым годом, в том числе, бронирований в последнюю минуту. Согласно недавней публикации в крупнейшей австрийской газете «Oesterreich», этим летом большинство австрийцев предпочитают отдых в Греции (19,6%), затем следуют Испания (15,6%) и Италия (8,7%). Впрочем, это касается не только нынешнего сезона: как пишет Афинско-Македонское агентство новостей, в среднем, 400 000 австрийцев ежегодно отдыхают в Греции, и, следовательно, Австрия, пропорционально численности её населения (8,8 млн. человек) занимает первое место по объему иностранных туристов в Греции.

Одним из лидеров по бронированиям является Греция и в Германии. Как подчёркивают немецкие туроператоры, Греция, особенно Корфу и Кос, демонстрирует высочайший уровень заполняемости отелей на определённые даты. Кроме Греции, немцы предпочитают путешествовать в этом году в Египет, Хорватию и Португалию.

В свою очередь, бельгийская газета «De Standaard» в свежем выпуске отмечает, что «после нескольких трудных лет» популярность Греции среди бельгийских туристов восстанавливается, и она «уступает» только Испании, которая до сих пор удерживает лидерство в бронированиях, сделанных бельгийскими туристами. Особенно упоминаются Родос, Кос и Крит, которые считаются «самыми популярными направлениями».

Наконец, как сообщает «Вестник АТОР», опросивший российских туроператоров о трендах спроса и предпочтениях российских туристов, спрос на греческие острова среди российских туристов этим летом значительно вырос по сравнению с прошлым сезоном. Среди самых популярных греческих островов сезона упоминаются Крит, Родос, Корфу, Тасос, Закинтос и Кос.

Россия планирует заключить временное соглашение с Ираном о зоне свободной торговли

Министерство экономического развития России планирует заключить временное пилотное соглашение с Ираном и начать переговоры о зоне свободной торговли (FTZ) с Индией и Египтом.

Как сообщает Iran Daily со ссылкой на ТАСС, заместитель министра Алексей Груздев заявил журналистам, что переговоры обычно продолжаются два-три года. Чиновник отметил: "Мы, конечно, не в настроении затягивать этот процесс, но в то же время мы не можем прогнозировать, сколько времени потребуется".

В настоящее время ведутся переговоры между Евразийским экономическим союзом (ЕврАзЭС) и Ираном по пилотному преференциальному соглашению.

"Действительно, это не классические разговоры о зоне свободной торговли, потому что Иран не является членом Всемирной торговой организации. Развитие льготного соглашения, ведущего к созданию зоны свободной торговли, имело место с самого начала", - сказал Груздев.

В настоящее время страны ведут переговоры о перечне товаров, чтобы иметь особые условия торговли. Список будет содержать 200-300 позиций, соответствующих интересам Ирана и ЕврАзЭС, на начальном этапе. По словам Груздева, Иран в основном интересуется сельским хозяйством и некоторыми позициями в машиностроении.

"Интерес к Союзу, безусловно, намного шире, учитывая дифференциацию нашей экономики, поэтому переговоры продолжаются", - отметил он. Пилотное соглашение с Ираном может быть подписано в этом году, добавил Груздев.

Си Цзиньпин, председатель КНР: Совместно продвигать строительство «Одного пояса и одного пути»

Си Цзиньпин, председатель КНР

Строительство «Одного пояса и одного пути» - дело великое, которое невозможно без великой практики

Более 2000 лет назад наши предки, преодолевая неимоверные трудности, пересекая степи и пустыни, проложили Шелковый путь на суше, соединяющий Азию, Европу и Африку. Наши прадеды на парусных судах совершали походы в далекие моря, сквозь бурю и девятый вал, открыли Морской шелковый путь, объединяющий Восток с Западом. Благодаря Великому шелковому пути открылись окна-коридоры дружественных связей между разными странами планеты, была вписана новая страница в летопись человечества. На Великом шелковом пути закалился и сформировался дух Шелкового пути, в основе которого лежат мир и сотрудничество, открытость и инклюзивность, взаимообмен и взаимозаимствование, взаимовыгода и всеобщий выигрыш. Вот это и есть самое ценное наследие человеческой цивилизации.

Мир и сотрудничество. В период династии Хань (примерно 140-е годы до нашей эры) отряд смелых первопроходцев из города Чанъань с мирной миссией отправился в далекие западные страны. При династиях Тан, Сун и Юань параллельное развитие получили шелковые пути на суше и море, где свои следы оставили китайский путешественник Ду Хуань, итальянец Марко Поло. А в начале XV века, во времена династии Мин, известный китайский флотоводец Чжэн Хэ семь раз возглавлял легендарную морскую экспедицию. Воспевались эти исторические подвиги потому, что там шли в поход не боевые кони и копья, не военные корабли и пушки, а караваны верблюдов и торговые суда с добрыми намерениями. Это они, «шелкопутийцы», из поколения в поколение создавали узы сотрудничества и мост между Востоком и Западом.

Открытость и инклюзивность. Великий шелковый путь проходил через бассейны рек Нил, Тигр, Евфрат, Инд, Ганг, Хуанхэ и Янцзы, тянулся до колыбелей цивилизаций Египта, Вавилона, Индии и Китая, простирался до мест компактного проживания буддистов, христиан и мусульман, проходил земли разных народов. Стараясь достигать взаимопонимания при сохранении разных точек зрения, в духе открытости и инклюзивности, различные цивилизации, конфессии и этносы вместе создали грандиозную и великолепную картину взаимоуважения и общего развития.

Старинные города Цзюцюань, Дуньхуан, Турфан, Кашгар, Самарканд, Багдад и Константинополь, древние порты Нинбо, Цюаньчжоу, Гуанчжоу, Пакхой, Коломбо, Джидда, Александрия считаются наглядным свидетельством этой истории. История учит, что цивилизация развивается в открытости, а нации сосуществуют в сближении.

Взаимообмен и взаимозаимствование. Великий шелковый путь — не столько путь торговли, сколько путь обмена знаниями. Китайский шелк, фарфор, лаковые и железные изделия были перевезены по нему на Запад, и обратно китайцы привозили душистый перец, лен, специи, виноград и гранат. По этому пути в Китай вошли буддизм, ислам, арабская астрономия, летосчисление и медицина. А компас, порох, бумага, книгопечатание и шелководство Китая получили распространение по всему миру. Более того, обмен товарами и знаниями сопровождает еще и развитие мышления. Например, буддизм брал начало в Индии, получил развитие в Китае и распространение в Юго-Восточной Азии. Конфуцианство родилось в Китае, но его высоко ценили, очень уважали и европейские мыслители, такие как Лейбниц, Вольтер. В этом отражаются привлекательность обмена и заметные плоды взаимозаимствования.

Взаимовыгода и всеобщий выигрыш. По Великому шелковому пути по суше непрерывно ходили посланцы и торговцы, а по морю плавали бесчисленные суда. По этим магистралям свободно передвигались капиталы, технологии, трудовые ресурсы и другие производственные элементы, в результате стали доступными товары, ресурсы и блага развития. Поднялись крупные города, такие как Алматы, Самарканд и Чанъань, бурно развивались морские порты, такие как Сур и Гуанчжоу. Процветали Римская империя, Парфия и Кушанское царство, Китай пережил расцвет династий Хань и Тан. Великий шелковый путь принес в регион колоссальное развитие и процветание.

Осенью 2013 года в Казахстане, а затем в Индонезии я выдвинул инициативу о совместном строительстве экономического пояса Шелкового пути и Морского шелкового пути XXI века. То есть «Один пояс и один путь». За минувшие 4 года более 100 государств и международных организаций активно откликнулись на строительство «Одного пояса и одного пути», инициатива как таковая включена в резолюции Генеральной Ассамблеи и Совета Безопасности ООН. Строительство «Одного пояса и одного пути» постепенно переходит от идеи к практике и приносит плоды.

Прошедшие 4 года — это годы углубления политических контактов. Строительство «Одного пояса и одного пути» отнюдь не означает разрушение существующего и создание всего заново. Смысл этой идеи в сопряжении стратегий и взаимодополнении друг друга своими преимуществами. Речь идет о консолидации политики, включая российскую инициативу о Евразийском экономическом союзе, «Взаимосвязанность АСЕАН-2025», казахстанскую программу «Нурлы Жол», турецкий проект «Центральный коридор», монгольский «Степной путь», вьетнамский «Два коридора и один экономический цикл», Industrial Powerland Англии, польский «Янтарный путь» и т. д. Заключено соглашение о сотрудничестве с больше чем 40 государствами и международными организациями. Партнерами по регулярному сотрудничеству в сфере производственных мощностей стали больше 30 стран.

Прошедшие 4 года — это годы наращивания взаимосвязанности инфраструктуры. Мы с партнерами ускоренно продвигаем такие проекты, как высокоскоростная железная дорога Джакарта — Бандунг, железная дорога Китай — Лаос, железная дорога Аддис-Абеба — Джибути, железная дорога Белград — Будапешт, строим порты Гвадар, Пирей, разрабатываем целый ряд проектов в области транспорта и коммуникаций. В настоящее время формируется мультимодальная инфраструктурная сеть, базирующаяся на железных дорогах, портах и трубопроводных системах, включающая экономические коридоры Китай — Пакистан, Китай — Монголия — Россия и новый евразийский континентальный мост, с опорой на сухопутные, морские, воздушные сообщения и телекоммуникационную сеть.

Прошедшие 4 года — это годы активизации торговых связей. Вместе с участниками инициативы «Один пояс и один путь» мы всемерно способствуем облегчению торговли и инвестиций, улучшаем деловой климат. Время доставки сельскохозяйственной продукции до китайского рынка (с учетом таможенного оформления) из стран Центральной Азии, включая Казахстан, сократилось на 90%. За 2014-2016 годы товарооборот между Китаем и странами вдоль «Одного пояса и одного пути» превысил 3 трлн долларов. Совокупные инвестиции Китая в экономику этих стран превысили 50 млрд долларов. Китайские предприятия создали 56 зон торгово-экономического сотрудничества более чем в 20 странах, обеспечив 1,1 млрд долларов налоговых поступлений и 180 тысяч рабочих мест в этих странах.

Прошедшие 4 года — это годы роста финансовых потоков. Китай осуществляет разные формы финансового сотрудничества с участниками «Одного пояса и одного пути». Азиатский банк инфраструктурных инвестиций (АБИИ) выделил кредит странам-участницам в объеме 1,7 млрд долларов для девяти проектов, инвестиции Фонда Шелкового пути составляют 4 млрд долларов. Официально учрежден финансовый холдинг Китая и стран Центральной и Восточной Европы в формате «16+1». Эти новые финансовые институты и традиционные многосторонние финансовые структуры имеют каждый свои особенности, дополняют друг друга и вместе формируют сеть финансового сотрудничества «Одного пояса и одного пути» с четкими иерархиями и достойным масштабом.

Прошедшие 4 года — это годы душевного сближения. Страны-участницы «Одного пояса и одного пути» создают «интеллектуальный Шелковый путь» и «здоровый Шелковый путь», развивают сотрудничество в областях науки, образования, культуры, здравоохранения, народных связей, укрепляют общественную и социальную основу для «Одного пояса и одного пути». Ежегодно правительством Китая предоставляются правительственные стипендии «Шелковый путь» на региональном уровне, направленные на активизацию международного обмена в области культуры и образования. Осуществляются разнообразные проекты культурно-гуманитарного сотрудничества, такие как Год культуры «Шелковый путь», Год туризма, фестивали, киномосты, семинары и диалоги мозговых центров.

Как говорят, лиха беда начало. Следует использовать эту благоприятную ситуацию, шаг за шагом двигаться вперед и дальше к прекрасному будущему. В этой связи хотел бы высказать следующие предложения.

Во-первых, «Один пояс и один путь» должен вести к миру. Древний Шелковый путь пережил расцвет в мирные годы, а в период войны — упадок. Строительство «Одного пояса и одного пути» немыслимо без мирной и спокойной обстановки. Необходимо создать международные отношения нового типа в духе взаимовыгодного сотрудничества, сформировать партнерские отношения в пользу диалога и кооперации без конфронтации и блоков. Важно взаимно уважать суверенитет, достоинство, территориальную целостность, уважать путь развития и социальный строй друг друга, учитывать коренные интересы и ключевые озабоченности.

Во-вторых, «Один пояс и один путь» должен вести к процветанию. Важно углублять производственное сотрудничество, продвигать совмещение стратегий разных стран в развитии производственных отраслей. Важно сформировать стабильную, устойчивую и контролируемую систему финансового обеспечения, обновить модель инвестиций и финансирования. Важно прилагать усилия к формированию мультимодальной связанности, включающей сухопутную, морскую, воздушную и сетевую, сфокусировать внимание на ключевых коридорах, городах и проектах с целью объединить сеть автодорог, железных дорог и морских портов.

В-третьих, «Один пояс и один путь» должен вести к открытости. Необходимо создать открытую платформу сотрудничества, развивать открытую мировую экономику. Важно формировать благоприятную среду, способствовать созданию справедливой, рациональной и прозрачной системы правил международной торговли и инвестиций, содействовать организованному передвижению производственных элементов, эффективному распределению ресурсов и глубокой интеграции рынков. Нужно отстаивать многосторонность механизмов торговли, продвигать строительство зон свободной торговли, стимулировать либерализацию и облегчение торговли и инвестиций.

В-четвертых, «Один пояс и один путь» должен вести к инновациям. Важно встать на путь инновационного развития, активизировать сотрудничество в передовых областях, в том числе цифровой экономики, искусственного интеллекта, нанотехнологий и квантовых компьютеров, содействовать развитию больших данных, облачных вычислений и умных городов. Необходимо стимулировать глубокую интеграцию науки и техники, как с производством, так и с финансами, оптимизировать инновационный климат. В эпоху интернета нужно создать поле и пространство для предпринимательской деятельности молодежи всех стран, помочь будущему поколению воплотить в жизнь молодежную мечту.

В-пятых, «Один пояс и один путь» должен вести к цивилизации. Целесообразно создать многоярусный механизм гуманитарного сотрудничества, наладить больше платформ и каналов взаимодействия. Важно увеличить обмен студентами и повышать уровень совместного обучения. Необходимо задействовать роль мозговых центров и потенциал культурно-исторического наследия, совместно разрабатывать свойственные Шелковому пути туристические продукты. Предлагаем активизировать контакты по линии парламентов, политических партий и неправительственных организаций, обмены между женщинами, молодежью, людьми с ограниченными возможностями, усиливать борьбу с коррупцией.

Накануне нового старта развития Китай углубленно реализовывает концепцию инновационного, согласованного, зеленого, открытого и общедоступного развития, последовательно адаптируется и идет вперед в духе новой нормы экономического роста, активно продвигает структурные реформы в сфере предложения, нацеленные на устойчивое развитие.

Китай готов на основе пяти принципов мирного сосуществования развивать дружбу и сотрудничество со всеми странами-участницами. Готовы делиться опытом развития без вмешательства во внутренние дела других стран. Мы не экспортируем социальный строй и модели развития, тем более их не навязываем. В ходе строительства «Одного пояса и одного пути», вместо того чтобы повторить стереотипы геополитической игры, будем создавать большую семью гармоничного сосуществования без вредных для стабильности замкнутых групп.

В рамках ОПОП Китай заключил со многими партнерами соглашение о сотрудничестве по строительству «Одного пояса и одного пути». Речь идет о проектах в области транспорта, инфраструктуры, энергетики, а также в коммуникационной, таможенной, санитарно-карантинной и т. д. Туда также входят программы и проекты по торговле, индустрии, электронной коммерции, морской и зеленой экономике и т. д. Будем работать над скорейшей реализацией и отдачей от всех этих проектов.

Китай намерен увеличить финансовую поддержку строительству «Одного пояса и одного пути». Будет вложено дополнительно 100 млрд юаней в Фонд Шелкового пути. Поддерживаем финансовые структуры развития за счет фондов за рубежом в китайских юанях, предполагаемый размер достигнет 300 млрд юаней. Государственный банк развития Китая, Эксим банк Китая предоставляют целевые кредиты на сумму 250 млрд и 130 млрд юаней для поддержки инфраструктурного, производственного и финансового сотрудничества в рамках «Одного пояса и одного пути».

Китай готов активно развивать со странами-участницами «Одного пояса и одного пути» взаимовыгодное торгово-экономическое партнерство, создать благоприятные условия для торговли и инвестиций, строить сеть свободной торговли в интересах экономического роста региона и всего мира. На полях недавнего форума «Один пояс и один путь» были подписаны соглашения о торгово-экономическом сотрудничестве с более чем 30 странами, доработаны с заинтересованными странами соглашения о свободной торговле. С 2018 года в Китае будет проводиться международная Экспо по импорту.

Китай готов со всеми странами укреплять инновационное сотрудничество. В течение предстоящих пяти лет 2500 молодых ученых будут приглашены на краткосрочную научно-исследовательскую работу в Китае, будут обучены у нас 5000 научно-технических и управленческих специалистов и введены в действие 50 совместных лабораторий. Будем создавать платформу сервиса для обработки больших данных охраны экосистемы, выступать с инициативой о создании международного союза зеленого развития «Одного пояса и одного пути» и оказывать заинтересованным странам помощь в противодействии климатическим изменениям.

На ближайшие 3 года Китай предоставит грант в размере 60 млрд юаней для реализации проектов по улучшению жизни населения. Предоставим развивающимся странам вдоль «Одного пояса и одного пути» оперативную продовольственную помощь на 2 млрд юаней, увеличим взнос в Фонд помощи кооперации «Юг — юг» на 1 млрд долларов, реализуем 100 проектов «Очаг счастья», 100 проектов «Помощь малообеспеченным», 100 проектов «Выздоровление». Соответствующим международным организациям будет выделен 1 млрд долларов в виде помощи в реализации проектов для стран-партнеров вдоль «Одного пояса и одного пути».

Китай готов создать механизм последующих контактов нынешнего форума, учредить центр исследования финансово-экономического развития, центр содействия строительству «Одного пояса и одного пути», вместе с многосторонними банками развития открыть центр финансового сопровождения многостороннего развития, с МВФ открыть центр по укреплению потенциала, создать сеть сотрудничества общественных объединений, образовать новые площадки гуманитарного сотрудничества вдоль Шелкового пути, в том числе пресс-союз, лигу музыкального образования.

Строительство «Одного пояса и одного пути» имеет глубокие корни в истории Шелкового пути. Оно обращено к Евразии и Африке, открыто для всех друзей. Вне зависимости от места происхождения все страны, пусть азиатские и европейские, африканские и американские, могут в нем участвовать. Строительство «Одного пояса и одного пути» реализуется путем совместного согласования, а результаты, разумеется, будут доступны для всех его участников.

Строительство «Одного пояса и одного пути» — дело великое, которое невозможно без великой практики. Давайте шаг за шагом двигаться вперед, по крупице накапливая позитивные результаты, приносить ощутимую пользу миру и народам всех стран.

Китай > Внешэкономсвязи, политика > trud.ru, 30 июня 2017 > № 2227584 Си Цзиньпин

Стратегия «Роснефть-2022»

Мария Золотова

Компания планирует совершить технологический прорыв и повысить рыночную стоимость

На прошлой неделе в Сочи состоялось общее собрание акционеров «Роснефти», на котором были подведены итоги работы компании в прошлом году и представлены планы на ближайшие годы. «Отчетный год стал для нас знаковым в части завершения пятилетней программы преобразований компании, в результате которой «Роснефть» приобрела свой современный облик, — заявил в своем докладе главный исполнительный директор, председатель правления Игорь Сечин. — Мы существенно нарастили операционные и финансовые показатели. За пять прошедших лет объемы добычи жидких углеводородов и нефтепереработки были увеличены примерно в два раза, а добыча газа — более чем в пять раз, что позволило «Роснефти» стать лидером среди публичных нефтяных компаний по уровню добычи и запасам углеводородов».

Основой роста, по словам главы компании, стало технологическое лидерство «Роснефти» не только в российской, но и в мировой отрасли, ускоренная модернизация производственных мощностей. Игорь Сечин отметил, что у компании один из лучших в мире показателей эффективности удельных операционных и капитальных затрат в добычном бизнесе и залогом этого успеха является внедрение новых технологий (за пять лет доля горизонтальных скважин в бурении увеличилась втрое, превысив 30%).

Новые технологии позволили компании приступить к эффективной разработке трудноизвлекаемых запасов нефти, добыча которых в 2016 году выросла в 15 раз. Глава «Роснефти» сообщил также, что компания на протяжении уже 20 кварталов подряд продолжает демонстрировать устойчивый положительный свободный денежный поток и сохраняет уровень долговой нагрузки на комфортном для себя уровне (отношение чистого долга к показателю EBITDA составляет около 1,56).

Ключевым событием в международной нефтегазовой отрасли Игорь Сечин назвал проведенную по поручению правительства РФ сделку по приватизации 19,5% пакета акций «Роснефти», которая позволила в окончательном виде завершить формирование структуры акционеров компании. «Этой работой мы занимались последовательно в течение 11 лет, — отметил он. — И теперь достигли уникального результата, когда наряду с государством, обладающим контрольным пакетом, в составе акционеров компании присутствуют мировые технологические, инвестиционные лидеры, признанные участники мирового нефтегазового рынка — такие как ВР, QIA, Glencore, Petronas, Fidelity, Blackrock. Наша совместная работа по приватизации акций компании позволила обеспечить поступление общим итогом средств в бюджет Российской Федерации в размере 30% от всех приватизационных доходов России с 1991 года».

Знаковые проекты

По словам главного исполнительного директора «Роснефти», компания также существенно повысила качество портфеля активов, осуществив приобретение 69,3% голосующих акций «Башнефти» и оперативно интегрировав этот бизнес. В результате интеграции «Башнефти» добыча жидких углеводородов объединенной компании увеличилась на 8%, объем переработки нефти — на 20%, качественно улучшился портфель перерабатывающих активов. «Мы будем работать над максимизацией синергетического эффекта, — пообещал Сечин. — Только за первые два квартала 2017 года синергетический эффект от интеграции «Башнефти» в денежной форме составит более 40 млрд рублей».

Глава «Роснефти» также подчеркнул, что в прошлом году в жесточайшей конкурентной борьбе компания заключила договор на приобретение 49-процентной доли в Essar Oil, владеющей одним из самых крупных и технологически сложных НПЗ мира в индийском городе Вадинар, и проинформировал акционеров, что уже было оформлено юридическое решение, гарантированно обеспечивающее вхождение «Роснефти» в капитал и управление активами этой компании.

В докладе отмечалось также, что в 2016 году компания активно привлекала зарубежных стратегических партнеров мирового класса в свои проекты: индийские компании стали миноритарными акционерами Ванкора и Таас-Юряха, с китайской Beijing Gas было подписано соглашение о вхождении в ВЧНГ, а суммарные средства, получаемые «Роснефтью» в результате этих сделок, составляют около 6 млрд долларов.

Еще одним знаковым проектом компании стал, по словам Сечина, проект Zohr, в котором она участвует вместе с ENI и BP. После выхода в 2020 году этого высокоэффективного проекта по разработке гигантского газового месторождения на шельфе Египта на запланированную мощность объемы добычи газа"Роснефтью" увеличатся на 9 млрд кубометров в год. Эффективность монетизации этого объема газа обеспечивается близостью к важным рынкам сбыта. «Газ со стратегического проекта Zohr, — поясняют в «Роснефти», — мы, безусловно, будем экспортировать, в том числе и на европейский рынок, и в страны Ближнего Востока в зависимости от экономической привлекательности вариантов экспорта. Мы говорим о существенных объемах производства: 9 млрд кубометров — это только базовая модель разработки без потенциала доразведки. А месторождение имеет очень серьезный потенциал доразведки».

Инвестиции и дивиденды

В своем докладе Сечин отметил, что утвержденная инвестиционная программа «Роснефти» на 2017-2018 годы предполагает ежегодные инвестиции в размере свыше 1 трлн рублей, причем около половины из них приходятся на новые проекты, большинство из которых находятся в завершающей стадии строительства. Такая программа позволит компании своевременно подготовиться к возможным изменениям мирового рынка. По словам Сечина, уже в этом году планируется ввести в полномасштабную разработку Юрубчено-Тохомское месторождение, а в следующем запустить Русское и Тагульское месторождения, а также вторую очередь Среднеботуобинского. «Мы глубоко убеждены в качестве нашей инвестиционной программы, потому что больше чем наполовину она фондирует проекты, которые находятся на завершающей стадии строительства или в самом начале разработки, — отмечают в компании. — Если говорить о количестве новых проектов, которые запускает «Роснефть» в ближайшие два-три года, это почти по месторождению в квартал. Мы убеждены, что доходность и рентабельность наших инвестиционных проектов создают существенную стоимость для акционеров. Качество ресурсной базы «Роснефти», низкие операционные затраты — все это позволяет нам постоянно генерировать денежный поток, с помощью которого мы можем не только удовлетворять свои финансовые и инвестиционные потребности, но и фондировать дивидендную политику. Исходя из комфортного уровня долговой нагрузки и понимания оптимальной структуры капитала, а также остаточного денежного потока, который мы видим в перспективе, можно сделать вывод, что планируемые изменения дивидендной политики являются абсолютно правильным шагом, который крайне привлекателен для наших акционеров».

Размер дивидендов «Роснефти», начиная с выплат акционерам за 2017 год, будет увеличен до 50% от прибыли. На собрании акционеров Игорь Сечин напомнил, что с предложением обсудить такой вариант выступил президент Владимир Путин: «Мы поддерживаем такое решение. Оно придаст важный тренд по повышению дивидендной доходности для наших акционеров и окажет, с нашей точки зрения, положительное влияние на капитализацию компании», — заявил глава «Роснефти». Причем для увеличения уровня дивидендов компании не потребуются заимствования.

Открытие новой провинции

Стратегическим направлением развития «Роснефти» Сечин считает освоение шельфа. Работы, ведущиеся на шельфе Сахалина, подчеркивает глава «Роснефти», создают технологические и организационные компетенции, которые станут основой для успешной реализации портфеля шельфовых проектов. В 2016 году «Роснефть» ввела в эксплуатацию четвертую и пятую скважины на Северной оконечности месторождения Чайво с горизонтальной протяженностью по стволу 11 километров, увеличив добычу до 6,2 тысячи тонн в сутки. В настоящее время ведется заканчивание новой рекордной скважины в рамках проекта «Сахалин-1», имеющей самые большие в мире протяженность по стволу — 15 тысяч метров и отход от вертикали — более 14 тысяч метров. В этом году компания открывает новую страницу в истории освоения российского шельфа, приступая к бурению первой поисковой скважины на структуре «Мария» на лицензионном участке «Западная-Черноморская площадь».

В середине июня «Роснефть» в процессе бурения самой северной скважины на шельфе Восточной Арктики в районе Хатанги «Центрально-Ольгинская — 1» подняла керн, который характеризуется высокой насыщенностью коллектора углеводородами легких маслянистых фракций. Эксперты говорят, что Хатангское месторождение может оказаться крупнейшим на шельфе.

«Роснефть» с 2014 года провела в море Лаптевых колоссальные во всех смыслах работы по геологоразведке. Благодаря им удалось выявить более 100 нефтегазоносных перспективных структур. По предварительным оценкам, общий ресурсный потенциал моря Лаптевых составляет до 9,5 млрд тонн в нефтяном эквиваленте.

«Сама процедура бурения скважины «Центрально-Ольгинская — 1» очень сложна, но мобилизация работ прошла в очень короткое время, — отмечает заместитель директора Института проблем нефти и газа РАН, член-корреспондент РАН Василий Богоявленский. — Я с радостью присоединяюсь к поздравлению в адрес компании «Роснефть», сделанному министром природных ресурсов и экологии России Сергеем Донским: это действительно очень значимое событие, поскольку на шельфе моря Лаптевых это первое открытое месторождение. Мы не сомневаемся, что за ним последуют другие открытия».

На собрании акционеров Сечин заявил, что «мы стоим на пороге открытия новой нефтегазоносной провинции». По его словам, эта группа месторождений с удобной логистикой до азиатского рынка станет наиболее эффективным и крайне привлекательным проектом в портфеле компании.

Стратегия будущего

На собрании акционеров глава «Роснефти» пообещал представить до конца года на рассмотрение совета директоров стратегию развития компании до 2022 года. Документ будет предусматривать рост долгосрочной конкурентоспособности по всем ключевым направлениям, в частности увеличение годового объема добываемой нефти на дополнительные 30 млн тонн.

Через несколько дней после собрания акционеров глава «Роснефти» выступил с программной статьей в газете «Известия», в которой изложил ключевые тезисы той части своего доклада, которая была посвящена новой стратегии. «Изменения, происходящие в мире, — отмечает Сечин, — приводят к обострению борьбы нефтегазовых компаний за рынки сбыта, к необходимости поиска стратегий, которые позволят быть устойчивыми при любом сценарии спроса и цен на нефть. «При достаточно длительном сохранении цен на нефть на уровне 40 долларов за баррель, — продолжает он, — половина производства нефти в мире будет убыточна. Добыча будет нерентабельна на глубоководных песках Бразилии, на нефтяных песках Канады. Возникнут сложности у производителей сланцевой нефти, за исключением высокоэффективных участков Пермского бассейна. Только производители России, Саудовской Аравии, ряд эффективных проектов в США, Иране и проекты в некоторых других странах, которые имеют относительно низкие издержки, способны сохранить устойчивость при низких ценах на нефть. Остальные производители вынуждены будут уйти».

Все это, по мнению Сечина, создает новые возможности для «Роснефти» и для России в целом. «Наша компания за последние пять лет из регионального игрока превратилась в мирового мейджора, — пишет глава «Роснефти», — крупнейшую публичную компанию по добыче, запасам и масштабам бизнеса, а также самую эффективную по операционным затратам. И я уверен, что она должна стать еще успешнее, еще эффективнее. Это потребует новой стратегии и новой организационно-штатной структуры».

О какой стратегии идет речь? О той, которая обеспечит добычу с наименьшими издержками и наиболее эффективное продвижение продуктов к рынкам потребления. «Мы должны найти инструменты, которые позволят повышать эффективность компании на всех этапах производственной цепочки, — подчеркивает Сечин, — от разведки нефти и газа до розничной реализации нефтепродуктов». «Основой новой стратегии развития, — объяснял он на собрании акционеров, — должно стать качественное изменение бизнеса компании за счет технологического прорыва, полномасштабного применения цифровых технологий во всех сферах деятельности компании, постоянной работы по снижению затрат, повышению маржинальности перерабатывающего сегмента за счет гибкости корзины».

Умные технологии добычи

Начнем с добычи. «Наше стратегическое преимущество, — пишет Сечин в «Известиях», — огромные традиционные запасы нефти на суше в регионах с развитой инфраструктурой. Наши стратегические перспективы — колоссальные запасы шельфа. Наш анализ показывает, что существующие запасы позволяют нам за 20 лет добыть на 500 млн тонн нефти больше, чем предполагают существующие технические планы. Но это можно сделать только при условии повышения эффективности процессов добычи».

Какие меры он предлагает для реализации этой цели? Прежде всего — повышение коммерческой скорости бурения, применение многостадийных гидроразрывов пласта, увеличение доли горизонтального бурения скважин как минимум до 40%, повышение эффективности внутреннего сервиса, применение типовых решений в процессах строительства, пересмотр стандартных решений в пользу инновационных.

«Благодаря развитию технологий, — отмечает глава «Роснефти», — мы планируем обеспечить 98% успешности геолого-разведочных работ. Мы проводим и будем проводить углубленные экспериментальные исследования внутрипластовых давлений для развития технологий «умного заводнения» и повышения нефте- и газоотдачи. Мы ищем пути внедрения технологических решений нового уровня для добычи «тяжелой» нефти. Это и «безводные» технологии повышения продуктивности скважин, технологии «внутрипластовой нефтепереработки», технологии улучшенного апгрейдинга».

Сечин призывает также сфокусироваться на повышении коэффициента извлечения нефти (КИН) месторождений. «Мы проведем анализ всего фонда скважин, чтобы выделить бездействующие и низкодебитные скважины, которые для нас как большого бизнеса малорентабельны, — заявляет он. — Мы готовы передать такие скважины в аренду/эксплуатацию предприятиям малого и среднего бизнеса, которые могут искать пути повышения эффективности на каждой отдельно взятой скважине».

Новая стратегия позволит еще больше расширить возможности «Роснефти» в нефтесервисе. Компания планирует инвестировать в IT-решения в бурении. «Мы понимаем, — пишет Сечин, — что в строительстве скважин будущее за масштабным использованием высокоавтоматизированных буровых комплексов, за роботизацией процессов строительства, за развитием технологий заканчивания высокотехнологичных скважин сложной архитектуры. Это сверхдлинные горизонтальные, горизонтально разветвленные и многозабойные скважины. Нам нужно изменить подход к нашим сервисам, поменять их стратегию «иждивенчества» и заставить сервис перестроиться с учетом тенденций нефтяных рынков к снижению цен на нефть и все большей конкуренции по издержкам. В конечном итоге наш нефтесервисный бизнес должен стать более независимым, развивать сотрудничество со сторонними заказчиками. В свою очередь, заказчики внутри компании должны иметь возможность получать предложения по сервисным услугам на рынке».

Ставка на нефтехимию

Не менее важные направления бизнеса «Роснефти» — переработка, нефтехимия, коммерция и логистика. Здесь также огромный задел для получения дополнительной доходности. За последние годы, кстати, в результате модернизации переработки была решена главная задача — компания ликвидировала дефицит на внутреннем рынке автобензинов и перешла на новые, более экологичные виды топлива. Новая стратегия «Роснефти» должна помочь сделать ее портфель активов в переработке устойчивым при любом сценарии цен на нефть. И при любом сценарии налогового регулирования. «Основной стратегической задачей компании, — заявил Игорь Сечин в докладе на собрании акционеров, — станет повышение маржинальности по всей цепочке создания стоимости. В условиях высокой конкуренции на глобальных рынках важно сблизиться с конечным потребителем. Только так «Роснефть» сохранит премиальность продаж и будет максимально быстро реагировать на изменения рыночной конъюнктуры. Поэтому компания определит приоритетом развитие перерабатывающих активов на развитых и растущих рынках потребления, создание трейдинговых и сбытовых хабов. Примером станет создаваемый европейский хаб — «Роснефть» не только будет поставлять российскую нефть на собственные НПЗ в Германии, но и куда более плотно работать с конечными потребителями нефтепродуктов. Индийский «Эссар» со своей логистикой и развитой розничной сетью станет основой для хаба, ориентированного на быстрорастущие рынки АТР. Создание региональных хабов и сокращение дистанции до конечного потребителя позволят в полной мере использовать потенциал своповых операций, открыть возможности для совместного использования инфраструктуры партнеров компании (в том числе мощностей хранения и резервирования)».

Особую роль в своей стратегии «Роснефть» отводит нефтехимии. Компания ожидает, что мировой спрос на нефтехимическую продукцию будет расти быстрее, чем рост ВВП и потребление нефтепродуктов. И это создает дополнительные перспективы для этого направления бизнеса. «Концентрация на нефтехимической отрасли — это мировой тренд, — говорит руководитель аналитического управления Фонда национальной энергетической безопасности Александр Пасечник. — И неслучайно «Роснефть» актуализирует все свои перспективные нефтехимические проекты».

В программной статье в «Известиях» Игорь Сечин перечисляет их: «Это проект в Восточной Сибири по конверсии природного газа в полиолефины. Мощность производства около — 2,2 млн тонн в год, завод будет построен в Богучанах или на другой площадке. Проект в Поволжье по конверсии сжиженного углеводородного газа (СУГ) и нафты в полиолефины мощностью около 2,6 млн тонн в год, который планируется реализовать в Самаре. На Дальнем Востоке на базе Восточной нефтехимической компании (ВНХК) мы ожидаем показатель выработки полиолефинов до 1,6 млн тонн в год. Нефтехимический комплекс будет создан также на площадке Новокуйбышевской нефтехимической компании. Большие перспективы в этой области и у наших зарубежных активов: «Эссара» в Индии, «Тубана» в Индонезии, «Тяньцзина» в Китае. Мы ставим перед собой цель довести долю нефте- и газохимии до 20% от общего объема перерабатывающих мощностей «Роснефти». И эта цель вполне достижима, особенно учитывая тот факт, что инвестиции будут реализовываться с привлечением проектного финансирования, а также квалифицированных партнеров, обладающих необходимыми технологиями, развитыми каналами сбыта продукции». На собрании акционеров Сечин предложил даже создать новое подразделение «Роснефти» — департамент нефтехимии.

Что касается логистики и трейдинга, компания уже научилась получать наибольшую маржу при продаже своей нефти и нефтепродуктов, осваивает новые рынки сбыта, продолжает развивать международный трейдинг, планирует открыть новый офис в Сингапуре.

В прошлом году «Роснефть» превратилась в крупнейшего независимого производителя газа в России и вышла по добыче газа на шестое место в мире среди публичных компаний. «Газовый бизнес — это одна из точек роста нашей компании, — заявил Сечин на собрании акционеров. — Значительные запасы и высокоэффективный портфель газовых проектов позволят нам и дальше активно наращивать добычу газа со среднегодовым темпом роста более 10% и войти в тройку крупнейших производителей газа в мире уже в начале следующего десятилетия. Также в 2018 году мы запустим вторую стадию крупнейшего нового проекта компании по добыче углеводородов — «Роспан», на котором уже в 2019 году планируется добывать около 20 млрд кубометров газа».

К 2020 году «Роснефть» планирует нарастить добычу газа до 100 млрд кубометров и долю на российском рынке — до 20%. Одновременно компания расширяет свой газовый бизнес на международном уровне — стратегический проект Zohr на шельфе Египта, перспективные проекты в Венесуэле, Бразилии, Мозамбике, Вьетнаме и Норвегии. Отдельная тема — расширение рынков сбыта газомоторных топлив, в том числе для бункеровки судов, например танкерного флота.

«Роснефть»-холдинг

«В рамках новой стратегии «Роснефть» перейдет на холдинговую структуру управления с выделением бизнес-сегментов, ответственных за финансовый результат, — заявил Игорь Сечин акционерам. — В качестве пилотного проекта на первом этапе до конца этого года мы предлагаем реализовать проект по выделению розничного бизнеса «Роснефти». Это позволит кристаллизовать финансовый результат «Роснефть-розницы», существенно увеличить капитализацию этого бизнеса и привлечь стратегических инвесторов. Сегодня только в России «Роснефть» обладает крупнейшим автозаправочным розничным бизнесом с 2929 АЗС, 152 нефтебазами, сильным брендом, стоимость которого не в полной мере отражается в консолидированных финансовых показателях компании. Поэтому выделение этого бизнеса позволит реализовать целый ряд целей в интересах акционеров «Роснефти».

В «Известиях» Сечин также рассказал о переходе от централизованной структуры управления к холдинговой. «Розница» — это пилотный проект реорганизации, — отметил он, — уже сейчас в единый субхолдинг консолидировано почти 90% ретейла, и объединение розничных активов доказало свою эффективность».

«С учетом роста масштабов бизнеса, — продолжил глава «Роснефти», — решение о переходе на холдинговую модель абсолютно логично. Во-первых, это большая ответственность бизнес-блоков за финансовый результат и более гибкая система принятия решений, которая упростит внедрение инноваций на уровне бизнеса. Во-вторых, это возможность для отдельных сегментов бизнеса конкурировать за капитал, что упрощает привлечение проектного финансирования на отдельные проекты. В итоге мы рассчитываем, что холдинговая структура позволит нам более эффективно распределять финансовые ресурсы, повышать отдачу на вложенный капитал и увеличивать доходность для наших акционеров».

«В случае если совет директоров поддержит наши предложения по пилотному проекту на основе «Роснефть-розницы», — отмечают в компании, — мы достаточно быстро сможем двигаться вперед с возможной сделкой, может быть, даже уже в перспективе 2018 года. Безусловно, «Роснефть-розница» будет бизнесом, связанным с «Роснефтью». «Роснефть» будет якорным поставщиком топлива, будет зарабатывать оптовую маржу на этих поставках с учетом долгосрочных контрактов. Компания начнет получать доход в виде дивидендов на долю акций, которые у нее останутся. А с учетом того, что ретейл оценивается по своим рыночным мультипликаторам, доля этого бизнеса кристаллизуется в нашу общую консолидированную оценку. В случае успеха выделения ретейла в рамках пилотного проекта мы будем изучать возможность выделения в отдельные бизнес-структуры и других активов, что также может способствовать росту капитализации».

К цифровой модели

«Роснефть» также планирует добиваться технологического лидерства. Напомним, что президент поручил правительству подготовку программы развития цифровой экономики, опираясь на инновационные ресурсы российских компаний. «Хочу отметить, — пишет Игорь Сечин в «Известиях», — что «Роснефть» — именно такая компания: у нас 26 научных институтов, это 12 тысяч высококвалифицированных специалистов — огромный научно-технический комплекс, ядром которого является Центр технологических компетенций («РН-ЦИР»), колоссальный опыт внедрения новейших технологий и инновационных решений». «Роснефть» понимает, что в мире, где информация становится все более ценным активом, будет трудно конкурировать без передовых IT-технологий. Будущее, по словам Сечина, за технологиями удаленного мониторинга, диагностики и управления производством на основе обработки больших массивов данных (Big data), предиктивной аналитики, самообучающихся нейросетей.

«Роснефть» рассчитывает перейти к новой, цифровой модели работы компании. На прошлой неделе компания договорились с лидером отрасли — General Electric — о создании совместного предприятия, которое займется внедрением современных цифровых технологий и новых стандартов промышленного интернета на активах «Роснефти». Внедрение новейших цифровых решений на основе платформы «Предикс» и «Меридиум» позволит оптимизировать системы сбора, обработки и анализа промышленных данных «от скважины до пистолета на АЗС». «Для нас важным элементом стратегии, краеугольным камнем является ускоренная цифровизация бизнеса, технология промышленного интернета, — отмечают в компании. — У нас будет приватное облако данных на территории России, максимально передовые подходы, чтобы ускоренно оцифровывать наш бизнес и благодаря этому принципиально усилить контроль материальных потоков, исключить фактор человеческих ошибок».

На собрании акционеров Сечин выступил с предложением о создании Технологического совета «Роснефти», целью которого станет «поиск и определение перспективных технологий, усиление внутренних технологических компетенций, эффективное внедрение новых технологических решений на активах «Роснефти». В совет войдут такие уважаемые представители бизнеса и науки, как президент BP Роберт Дадли, президент «GE нефть и газ» Лоренцо Симонелли, ректор МГУ Виктор Садовничий.

По мнению Сечина, реализация стратегии «Роснефть-2022» позволит компании увеличить капитализацию на 25-30%. «Главное — это существенное повышение эффективности и конкурентоспособности. Мы поставили перед компанией цель добиться в долгосрочном плане себестоимости на уровне Saudi Aramco. Это гарантирует «Роснефти» и российской нефтегазовой отрасли лидерство в мировой энергетике», — резюмирует глава «Роснефти».

По итогам июня Аргентина увеличит экспорт соевого масла

Согласно оценкам аналитиков Oil World, по итогам июня т.г Аргентина нарастит экспорт соевого масла из страны до 580 тыс. тонн против 492 тыс. тонн за аналогичный месяц годом ранее, что также превзойдет объем отгрузок мая т.г.

Как ожидается, высокий спрос на растительные масла со стороны Индии, приведет к увеличению июньских поставок аргентинского соевого масла в данном направлении - до 340 (315) тыс. тонн. Кроме того, росту экспорта будет способствовать увеличение спроса на продукт со стороны Ирана, стран Северной Африки и ЮАР.

В то же время, по итогам I полугодия т.г. экспорт соевого масла из Аргентины будет ниже уровня аналогичного периода годом ранее – 2,76 млн. тонн против 3,1 млн. тонн, что обусловлено низкими объемами отгрузок в январе-марте т.г.

При этом поставки в Египет и Алжир в январе-июне сократятся до 92 (323) тыс. тонн и 33 (117) тыс. тонн соответственно, тогда как в Иран - увеличатся до 140 (63) тыс. тонн. Объем экспорта аргентинского соевого масла в Индию останется на уровне прошлого сезона – 1,62 (1,63) млн. тонн.

Революция - русская мечта

«круглый стол» к 100-летию Великого Октября

Редакция Завтра Константин Сёмин Валерий Коровин Георгий Малинецкий Сергей Черняховский Геннадий Животов Александр Нагорный Иван Вишневский Владимир Винников

Александр НАГОРНЫЙ, заместитель председателя Изборского клуба.

Уважаемые коллеги!

Так получилось, что мы начинаем рассматривать тему Октябрьской революции 1917 года, великой и социалистической, уже сейчас, в начале лета, — и рассматривать, прежде всего, в двух ракурсах. Во-первых, её влияния на нашу страну и на мир в целом. А во-вторых — причин, по которым был уничтожен Советский Союз и созданная им мировая система социализма, "красный проект", который на протяжении многих десятилетий противостоял западному неолиберальному проекту. Несомненно, социализм — как идея и как политическая реальность — продолжает существовать и бороться. Но это пока оборонительные сражения, поскольку сохранившиеся в ряде стран мира правящие коммунистические партии функционируют в рамках глобального либерального рынка и пока не являются ясной политической альтернативой доминирующей системе империализма. Конечно, компартия Китая в русле неизбежного обострения своих противоречий с США рано или поздно придётся занять позицию лидера социалистических сил, но это дело будущего. Пока же и КПК, и другие компартии работают в матрице Западного мира, внешне не претендуя на иную всемирно-историческую перспективу. Но нам необходимо ради будущего взвесить и суммировать наследие Великого Октября и советского образца, советского проекта. Но пока самое, пожалуй, главное — это реставрация капитализма на территории Российской Федерации и на всём "постсоветском пространстве", причём порой — в самых диких и отвратительных его формах, неофашистских, неонацистских. Я имею в виду не только Украину или республики Прибалтики, где эти реакционные политические процессы идут на фоне социально-экономической деградации, и не только бывшие союзные республики Закавказья и Средней Азии, где те же, по сути, националистические процессы смягчаются формами традиционного общества, — я имею в виду и период 90-х годов прошлого века, когда либерально-рыночный фашизм господствовал в России и продолжает лелеять перспективы реванша.

Октябрьская революция 1917 года — мы уже касались этой темы на одном из наших "круглых столов", посвященных феномену её идеолога и вождя Владимира Ильича Ленина, — была уникальным явлением, поскольку позиционировалась как прорыв в будущее — в социалистическое и коммунистическое будущее, предсказанное Марксом и Энгельсом, — отсталой аграрной страны, более чем на три четверти населенной крестьянами, не имевшими ни земли, ни средств производства, необходимых для ведения минимального товарного хозяйства. Такой социалистической революции, вопреки тезисам "классического марксизма", ни тогда, ни потом не произошло в куда более развитых и прогрессивных странах мира. А в России она не просто произошла — она победила и помогла стране под названием Советский Союз: многонациональной, многоукладной, многоконфессиональной, — в кратчайшие сроки проделать путь от деревянной сохи до атомной бомбы и космических ракет, одержать Победу 1945 года, во многих сферах науки и техники выйти на передовые рубежи развития человечества. Великий Октябрь, кроме всего прочего, можно считать кульминацией и апофеозом деятельности русского народа, который вряд ли будет им превзойдён в обозримом будущем. В советском опыте мы находим пролог и воплощение того ценностного ядра русской цивилизации, который можно назвать Русской Мечтой. Однако уже в середине 50-х годов начался, а в 80-х—90-х годах ХХ столетия был окончательно завершён и оформлен практически не имеющий в истории человечества аналогов по своим масштабам и глубине социально-культурный регресс и распад советского общества, который выглядит чуть ли не закономерной коррекцией прорыва совершённого в ходе реализации ленинско-сталинского "красного проекта". Так ли это? Каковы причины, закономерности, следствия и перспективы "короткого" ХХ века, который уместился в период 1917-1991 годов, для России? Эту проблематику я предлагаю обсудить в рамках нашей дальнейшей дискуссии.

Сергей ЧЕРНЯХОВСКИЙ, доктор политических наук, профессор МГУ.

Для начала приведу данные социологических опросов, проведенных в марте-апреле 2017 года "Левада-центром". Положительно оценили Октябрьскую революцию 48% респондентов, отрицательно — 31%. При этом выяснилось, что почти половина считает революцию тогда лучшим вариантом для России, а за оружие на стороне "красных" сейчас взялось бы в 5-6 раз больше, чем на стороне "белых".

Если же сравнивать исторические траектории соответствующих обществ, заданные тремя великими революциями "модерна": Английской XVII века, Французской XVIII века и Великой Октябрьской, то в первом случае данная траектория имеет вид линии, во втором — синусоиды с общим восходящим трендом, а у нас — гиперболы с явным разворотом вниз. При желании это можно даже выразить соответствующими математическими формулами. Но для нас важно, как эта траектория будет вести себя дальше. И здесь, на мой взгляд, есть три возможных варианта. Либо она продолжает падение, как самолёт в пике и разбивается — причём не только Россия—СССР, а вся цивилизация, как это мы видим сейчас на примере Украины. Либо начинаются синусоидальные колебания вокруг некоей "средней линии", с выходом на "плато" гораздо ниже "пика", то есть мы попадаем в огромный исторический тупик на десятилетия, на века, как это описано у Стругацких и видно, скажем, в республиках Средней Азии. Либо произойдёт "отскок" с подъёмом на новую высоту.

И понятно, что сейчас мы стремительно приближаемся к некоей "точке бифуркации", после которой вся система перейдёт в один из названных выше режимов, а два других станут достоянием "альтернативной истории". На этот счёт никаких иллюзий быть не должно, и нужно понимать, что основные объективные задачи Великого Октября: обеспечение социального прогресса при соблюдении социальной справедливости, несмотря на войну и прочие препятствия, были решены уже к середине 70-х годов, когда в Советском Союзе было построено общество модерна: индустриальное, в основном урбанистическое, практически с полным циклом научных исследований и производственных технологий.

Я очень сдержанно отношусь к понятию "справедливости", потому что для египетского феллаха "справедливость" одна, для американского рабочего она другая, для Сороса — третья. И в советском обществе после указанного рубежа общественный консенсус по содержанию данного понятия начал таять. С прогрессом, то есть с развитием, тоже стало не всё ладно, а принцип свободы в этих условиях вообще стал играть разрушительную роль — и буквально через десять-пятнадцать лет советское общество стало восприниматься им самим в целом как несправедливое, несвободное и отсталое. Речь зашла уже не о том, чтобы "перегнать Америку" или хотя бы "догнать" её, а о том, чтобы к этой самой Америке "прицепиться" — "хоть тушкой, хоть чучелом" — и всё тогда решится само собой, "невидимой рукой рынка". Что из этого получилось, все мы сейчас хорошо видим и знаем. Было разрушено общество социальной демократии, в котором мы жили, что запустило процесс уничтожения практически всех "точек роста" постиндустриального общества, общества "сверхмодерна", которые надо было развивать. Это как атомоход, у которого перестал давать нормативную мощность реактор, распилить на части по отсекам и на каждый отдельно поставить паруса — далеко не уплывёшь. Всё это сварить заново или даже достроить свой отсек, заделав самые зияющие дыры, — адская работа.

Возвращаясь собственно к Октябрьской революции, повторю, что это была, во-первых, русская технократическая революция, обеспечившая переход от цивилизации постоянства к цивилизации прогресса на основе превращения науки в непосредственно производительную силу; а во-вторых, это была социальная революция, переход власти в руки производящих классов на демократической основе, где "вертикаль власти" выстраивалась "снизу вверх". И эта революция повлияла не только на Россию, но и на весь мир, поскольку "перевела стрелки" исторического развития капитализма на "запасной путь", о котором говорится в третьем томе "Капитала" Карла Маркса. И сегодня капитализм существует лишь постольку, поскольку он перестаёт быть капитализмом, поскольку он перенимает достижения социализма.

Валерий КОРОВИН, политолог, член Общественной палаты РФ.

Октябрьская революция 1917 года, если использовать геополитические категории, безусловно отвечала интересам евразийского Хартленда, то есть выражала собой чаяния и некую квинтэссенцию развития цивилизации суши. В то время как оппоненты Октябрьской революции, включая "белое" движение, выступившее в ходе гражданской войны против красного проекта стояли на позициях геополитического атлантизма, получая поддержку Антанты, американцев и других атлантистских сил. И в этом смысле, конечно, "красный проект", проект Октябрьской революции, имел под собой геополитически континентальную основу, что в значительной степени определило весь советский проект дальше реализовался как имперский и континентальный.

И здесь я обратил бы внимание на то, что Сталин не был марксистом, а был национал-большевиком. Конечно, он не отказывался номинально от марксистской догматики, от марксистского учения в его ленинском изложении, поскольку Ленин в значительной мере адаптировал марксизм под российскую действительность. В частности, заменил пролетарский класс пролетарской партией, добавил к рабочим крестьян и сделал ставку на некий бланкистский заговор, а не на социалистическую революцию, которая невозможна была без пролетарского класса. Сталин пошёл дальше Ленина и выдвинул, как известно, тезис о построении социализма в отдельно взятой стране, который уже категорически противоречил марксизму. Сталин выработал и осуществил абсолютно не марксистскую формулу синтеза левой, социалистической экономики с правой этатистской политикой. То есть политикой государственнической, державной, ставящей в основу ценность государства, а не класса. Таким образом, Сталин реализовал чаяния евразийцев, сменовеховцев и национал-большевиков, находившихся в тот момент в эмиграции и принявших русскую революцию именно в сталинской версии, а не в троцкистской. То есть Сталин строил национал-большевистское государство, не отказываясь формально от марксизма и ленинизма. Поэтому провозглашённый Хрущёвым на ХХ съезде КПСС "возврат к ленинским принципам" стал началом конца советского "красного" проекта, у которого была совсем другая, не марксистская "анатомия".

Александр ЛЮБИНИН, доктор экономических наук.

Хотел бы обратить внимание участников дискуссии на три момента, которые, как мне представляется, принципиальны. Во-первых, революция в октябре 1917 года была направлена на окончательное разрешение давно перезревшего аграрного вопроса, который в условиях Первой мировой войны тесно сомкнулся с вопросом о мире. Это — тот ключевой вопрос, который не разрешила Февральская революция, вследствие чего социальное умиротворение в России не могло наступить ни при каких условиях. Неудовлетворенными, как и прежде, оставались жизненные требования крестьянства — самого многочисленного класса, который нёс основную тяжесть участия России в мировой войне. Но даже победа в этой войне ничего крестьянам не обещала и никаких послаблений не гарантировала, подвигая к насильственному переделу земельной собственности. Земельный вопрос, измучивший и обозливший крестьянство, решительно и без промедления был снят с политической повестки дня именно революционными актами большевистской власти, отвечавшими сокровенным чаяниям подавляющего большинства населения нашей страны. Они затем привлекли в ряды Красной Армии миллионы крестьян, что, в конечном итоге, обеспечило победу большевиков в Гражданской войне.

Во-вторых, для Ленина и большевиков всемирный, а не национальный лишь характер социалистического переустройства общества был аксиомой, но не догмой, а руководством к действию. Поэтому тезисы о том, что Октябрьская революция была осуществлена якобы вопреки "классическому" марксизму, выглядят, по большому счёту, столь же странно, как и удивления по поводу того влияния, которое эта революция оказала на весь мир, а не только на Россию. Это была первая революция, которая вдохновлялась не только религиозными и нравственными, но, в первую очередь, научными соображениями, которые во многом оправдались.

В-третьих, неоспоримый исторический факт заключается в том, что сто лет назад наша страна оказалась единой в стремлении к социализму. Уже символом Февраля был отнюдь не триколор, а красный флаг и красный бант. На выборах в Учредительное собрание более 90% голосов получили социалистические партии, пусть и расходящиеся между собой в том, как они видят социализм и каким путём предполагают к нему идти. В силу определенных характеристик русской цивилизации, в социально-экономической обстановке, обусловленной падением монархии и маловразумительной тяжелейшей войной, общественное мнение России развернулось в сторону социализма, оказавшись в этом отношении впереди самых развитых в социально-экономическом отношении стран мира. Для социалистической революции это давало уникальный шанс, использовать который большевики считали своим общественно-политическим долгом.

Но реализация задачи построения социализма в отдельной стране в условиях капиталистического окружения содержала внутреннее и опасное для дела социализма противоречие, в полной мере созревшее к середине 70-х годов и ставшее впоследствии главной причиной его гибели. То, что необходимо было делать в условиях существующего в России хозяйственного уклада и в сжатых границах отпущенного исторического времени для обеспечения суверенитета страны, требовало методов, которые не могли быть по своей сути вполне социалистическими. Необходима была сверхмобилизация населения — пусть даже как временная, продиктованная особыми внешними обстоятельствами мера в стране, которая хочет быть социалистической. Но не постоянной практикой, объявленного уже построенным, пусть и в основном, социализма. По определению социализм не должен лишать людей ни свободы выбора, ни возможности самовыражения, если те не носят асоциального характера и не задевают общественную нравственность. Командовать в этой сфере — значит, опускать планку самореализации индивида ниже того уровня, которого она, пусть и формально, достигает при капитализме. В конце 80-х гг. уже зримо проявившимися негативными результатами указанного выше противоречия в полной мере воспользовались противники всего советского в тесном союзе с противниками России.

В итоге советский социализм сошёл с исторической сцены, но он сохранил русскую цивилизацию, закрыв её, как щитом, на сложнейшем этапе борьбы за национальное существование, реализацией социалистического (антикапиталистического) проекта, деформировав при этом сам проект ради обеспечения суверенности страны.

Георгий МАЛИНЕЦКИЙ, доктор физико-математических наук, вице-президент Нанотехнологического общества России.

Полностью согласен с тем, что Октябрьская революция и весь советский "красный проект" формировались и осуществлялись с опорой на достижения и выводы науки, передовой науки того времени. И это привело к тому, что под её влиянием революции произошли в огромном количестве стран, а мировая система социализма, включая страны социалистической ориентации, объединяла два миллиарда человек. Можно сколько угодно говорить о том, что это была фикция, что в число "строителей социализма" у нас включали даже племена людоедов, но ведь не к людоедству мы их звали и вели. Наоборот, даже самые архаичные, отсталые общества благодаря Октябрьской революции и Советскому Союзу по всему миру получали структуры индустриального общества: промышленность, массовую культуру, массовое образование, всеобщее здравоохранение и так далее, вплоть до оружия массового уничтожения. Слово "массовый" здесь очень важно, оно ключевое на самом деле.

И второй момент: на что было ориентировано наше общество по итогам революции. Оно было ориентировано на максимальное знание и на вселенскую миссию человечества. И ещё очень важная вещь. Лейтмотивом здесь, наверное, были слова Циолковского о том, что наша планета, Земля — колыбель человечества, но нельзя же вечно жить в колыбели. Ленин, Сталин, Луначарский, Богданов, Красин — это были люди, опиравшиеся на знания, ориентированные на исследование реальности во всех её проявлениях. Известно, например, что ленинский план ГОЭЛРО опирался на исследования российских геологов, гидрографов, экономистов, инженеров. Сталин огромное количество времени провёл в беседах с академиком Владимиром Вернадским. Поэтому страна оказалась готова к большим проектам: к ядерному проекту., к космическому проекту, а до того — к коллективизации и индустриализации. Во время войны наши учёные, управленцы, инженеры, рабочие смогли превзойти — в тяжелейших условиях! — своих коллег из объединённой под свастикой Третьего рейха Европы, дав военную технику нужного количества и качества, дав образованных солдат и офицеров, которые могли эту технику эффективно использовать, дав им продовольствие, обмундирование, боеприпасы, медицинскую помощь, транспорт... Ничего подобного никакая "Россия, которую мы потеряли" дать не могла, не будем здесь за деревьями терять из виду лес. И надо признать, что без использования опыта революции мы обойтись не сможем. Мы чуть не потеряли свою оборонную промышленность, мы фактически теряем образование и здравоохранение. По уровню медицинского обслуживания несколько лет назад Россия была на 124 месте, а по средней ожидаемой продолжительности жизни мужчин — на 130-м. Наши школьники имеют, по мировым стандартам, уровень знаний уже ниже среднего. И у нас отобрали науку. Никто из "властной вертикали" — кроме Сергея Глазьева, у которого нет инструментов влиять на реальные процессы, идущие в государстве и обществе, — не говорит нам о том, что существующие технологии производства достигли предела, что больше нет возможности существенно поднять уровень жизни людей, — не только у нас в стране, а весь мир топчется на уровне начала 70-х годов. Поэтому сейчас вновь оказываются востребованы высокие гуманитарные технологии и нас, конечно же, я думаю, что и Россию и мир ждёт новая революция, революция антиолигархическая и в огромной степени возврат к идеям Октября.

Константин СЁМИН, журналист, телеведущий ВГТРК.

Первой, первейшей задачей большевиков было, конечно, изменение сознания людей после того, как прежнее время закончилось, а новое ещё не началось. И это было сделано — самое удивительное, что это было сделано! В октябре 1917 года началась не русская революция, а революция действительно мировая, которая продолжается и сегодня, причём в ней русский народ сыграл одну из ведущих ролей. И именно этой печатью он в мировой истории особым образом теперь отмечен. И когда мы сегодня отказываемся от революционного наследия, сшибаем таблички, рушим памятники — это такое историческое членовредительство и попытка самоубийства. Не только в России — везде, где был русский, советский мир: в той же Германии, в той же Польше, на той же Украине и так далее. Высшей точкой развития советской цивилизации, понятно, что точка отсчёта для этого развития была революция, стал момент, когда на русском языке говорило почти 350 миллионов человек по всему миру. Никогда до этого и никогда я боюсь после этого, по крайней мере, при нашей жизни этого уровня достигнуть будет нельзя. Это если смотреть на происходящее даже через узкие окуляры эгоистического национального сознания.

"Крот истории", о котором писал Карл Маркс, роет хорошо, и никто не знает, где он появится в следующий раз: может быть, снова в России, а может быть, и не в России. Некоторое время назад, незадолго до того, как вот этот околофашистский переворот случился в Турции, где глобалисты сцепились с тамошними реакционерами, я посещал Стамбул, разговаривал с турецкими марксистами, с турецкими левыми. Там мощнейшее коммунистическое движение, страна расколота пополам. И вот примерно то же самое, что я говорю вам сейчас, я слышал от них.

Революция неизбежна. Вопрос только в том, какой будет её цена. Постоянные заклинания, мантры эти про исключительно эволюционный путь развития, про необходимость отказаться от революций — это всё чепуха, которая не просто отрицается всем ходом развития природы и человечества, но и не имеет под собой никаких даже нравственных оснований. Нам со всех сторон кричат, что революция — это всегда кровь, это всегда жертвы. А про жертвы эволюции — почему-то молчат. Ну, представьте себе, что не было революции в 1917 году — пусть даже только Октябрьской. И вот, что было бы на руинах Российской империи после окончания Первой мировой войны, какая резня бы шла — не революционного, а "эволюционного" характера, кто-нибудь себе представляет?

А сколько стоит нам эволюция без революции сегодня? Сколько не родившихся людей? Сколько погибших в "локальных" конфликтах? А сколько будет стоить такая "эволюция", если завтра какое-нибудь тактическое ядерное оружие будет размещено в 500-600 км от Москвы? Сколько будет стоить милитаризации Украины? Сколько будет стоить милитаризации Прибалтики без всякой революции? Недавно мне на глаза попалось высказывание, уже не скажу, чьё именно: "Каждый раз, когда мы проливаем слезинку по поводу жертв революции, мы должны иметь мужество и совесть для того, чтобы хотя бы одной слезой оплакивать и тех, кто оказался жертвами эволюции, потому что революции не возникают из воздуха". Такая вот причинно-следственная связь.

Если подводить очень краткий итог моему выступлению, то Великая Октябрьская социалистическая революция — она действительно великая. Это величайшее достижение нашей цивилизации. Без Октябрьской революции невозможно представить себе красный флаг над Берлином. Без Октябрьской революции невозможно представить себе Юрия Алексеевича Гагарина. И без Октябрьской революции невозможно представить себе Изборский клуб, за "круглым столом" которого сидят более или менее образованные люди, изъясняющиеся более или менее связно литературным русским языком.

Иван ВИШНЕВСКИЙ, композитор.

Сразу определимся с понятиями. Музыкальное искусство, о котором я буду говорить, не имеет ничего общего с тем, о чём сегодня говорят на улице, произнося слово «музыка». Я буду говорить о творцах большой классической музыки. Именно о творцах, даже не об исполнителях. У нас сегодня культ исполнителя. Помимо контрреволюции политической, экономической, социальной и прочей, состоялась контрреволюция в сфере академической музыки, где исполнитель уничтожил творца. Кто создаёт музыку? Кто является её источником? Это очевидно. Публичная роль исполнителя, даже первой скрипки в лучшем оркестре и даже дирижёра, должна быть вторичной. Но виртуоз приносит бизнесу прибыль, автор – нет. Сейчас об авторах большой музыки вообще не вспоминают и не знают. На слуху – пианисты, певцы, капельмейстеры. А то, что касается композиторов – это глубочайший подвал, кочегарка и такой андеграунд, которого никогда не было у самых распоследних диссидентов советского времени.

Перевернём всё с головы на ноги: творцом музыки является великий композитор. Безусловно, в истории музыки вершиной остаётся Бах, ещё раньше – Монтеверди, позже –Бетховен, Берлиоз, Шопен, Глинка, Вагнер, Григ, Дворжак… Во второй половине XX века мировым Эверестом высится Свиридов. И не менее грандиозны свершения тех, кто работал в период Великой Октябрьской социалистической революции. Нам интересны здесь композиторы, потому что они продуцируют идеи, они продуцируют смыслы и они влияют на общество. А в период, предшествующий Октябрю, влияние композиторов на общество было колоссальным. В наше время представить это совершенно невозможно, когда сейчас и лучшие, грамотные люди порой не знают имён Модеста Петровича Мусоргского, Николая Андреевича Римского-Корсакова, Александра Порфирьевича Бородина, Александра Константиновича Глазунова. Но в их время эти имена звучали (конечно, в образованном сословии, процентов для 7-10 населения) похлеще, чем имена великих князей и полководцев и никак не меньше, чем имена великих литераторов того времени. Мы много знаем о влиянии на идеологическую подготовку революции, скажем, Льва Толстого. Мы все читали статью Владимира Ильича Ленина «Лев Толстой как зеркало русской революции» и конспектировали её ещё в школе. Но мы не знаем о влиянии великих творцов музыкального искусства.

Итак, чуть-чуть о ситуациях и персонах, которые предшествовали Великой Октябрьской социалистической революции и сделали для её победы, на мой взгляд, гораздо больше, чем все вместе взятые члены марксистских кружков. Почему? Потому что одна премьера опер «Псковитянка» или «Кащей Бессмертный» Римского-Корсакова делала для изменения общественного сознания, для просвещения значительно больше, чем даже выход тиражей газет «Искра» или «Правда».

Ключевая фигура предреволюционной эпохи – Николай Андреевич Римский-Корсаков (1844 – 1908). Сейчас его имя чрезвычайно малоизвестно. Для человека же той эпохи это был лидер абсолютно нового передового сознания. Несмотря на свою дворянскую родословную, он был человек, как тогда говорили, «демократических» убеждений (это слово и близко не носило тогда такого поносного характера, как сегодня). Что означало: человек понимает народные чаяния, разделяет их и служит народу. Николай Андреевич Римский-Корсаков жил, я бы сказал, сегодняшней жизнью пролетария умственного труда. У него не было никаких имений, никаких крепостных. Даже квартиру, которая сейчас представляет собой музей Римского-Корсакова в Ленинграде (Санкт-Петербурге), он снимал. Жил на зарплату от получки до получки. Если Петру Ильичу Чайковскому царь Александр III давал ежегодно шесть тысяч золотых рублей, финансировало композитора и семейство капиталистов фон Мекк, то демократ и духовный устроитель революции Николай Андреевич Римский-Корсаков всю жизнь ходил на службу за средствами к жизни. Сначала в военное ведомство, потом в Придворную певческую капеллу, и, в конце концов, в Петербургскую консерваторию – как нормальный наёмный работник, пролетарий. Сознание его было таким, какое у многих людей родилось уже после Октябрьской революции – может быть, в 30-е годы. Он был человек абсолютно научного сознания. Никакого мистицизма. Никакой «художественной», гуманитарной поверхностности. Кстати, один из его ближайших друзей и соратников, Александр Порфирьевич Бородин, помимо того, что сочинил оперу «Князь Игорь» и ряд других произведений, был одним из основоположников биохимии и тоже всю жизнь работал научным пролетарием. То есть это был круг людей научного, во многом скептического сознания. Там не было невежественного поля для представлений о «богоданном» царе и народе – смиренном сытом богомольце в нарядном армячке, бьющем только благодарственные поклоны.

Были ли Корсаков сотоварищи националистами? В смысле нынешней Украины и тупых скинхедов – конечно, нет. Они были национально ориентированные, а это совсем другое. Дело в том, что на тот момент родное музыкальное искусство в Российской империи, как и сейчас, находилось в угнетённом состоянии, русские музыканты были на десятом положении по сравнению с итальянскими, немецкими и прочими певцами, дирижёрами, теоретиками. Например, главным дирижёром главного императорского театра был чех Направник, который страстно ненавидел Римского-Корсакова, и, соответственно, судьба произведений Николая Андреевича в императорских театрах была печальной, вплоть до полного разрыва с ними, когда Римский-Корсаков ушёл ставить свои произведения в частную оперу Мамонтова. Царь Николай II от музыки Корсакова скучал и томился, предпочитал иностранное – в дневниках самодержца и придворных есть оскорбительные суждения об операх русского гения. Соответственно, по отношению к власти в круге Римского-Корсакова нормой была страстная стасовская презрительность. Критик, историк и знаток литературных древностей Владимир Васильевич Стасов, идейный отец и «Могучей кучки», и передвижников, был ближайшим другом и сподвижником Николая Андреевича Римского-Корсакова. Ближе к революции на смену «Могучей кучке» пришла уже новая, чисто корсаковская школа. К этой школе принадлежали Глазунов, Лядов, частично Рахманинов, а также позднейшие ученики Римского-Корсакова – Аренский, Асафьев, Ипполитов-Иванов, Гнесин, Гречанинов, Золотарёв, Мясковский, Прокофьев, Стравинский, Черепнин... Многие из них особенно ярко расцвели уже в СССР. Фактически Римский-Корсаков стал отцом советской музыки, хотя не дожил до Великой Октябрьской социалистической революции девяти лет. Ректором консерватории северной столицы до 1930 года был его ближайший друг и ученик Александр Константинович Глазунов. То есть дело Корсакова продолжалось, не было никакого перерыва.

Корсаков и его окружение, совершенно презирая царизм, не желали оставаться какими-то придворными «соловьями» в золотых клетках (которых они, впрочем, и не имели), хотели выйти и вышли, насколько они могли в своё время, на широкую публику. Скажем, премьеры опер Римского-Корсакова, таких, как «Кащей Бессмертный», превращались в народные студенческие демонстрации. Известен факт, что полиция была вынуждена опустить на сцену в прямом смысле слова железный занавес и силой разогнать людей, которые пришли приветствовать Римского-Корсакова в день премьеры его произведения. Это всегда были колоссальные манифестации, которые собирали десятки тысяч людей. Среди основных целей, которых хотел достигнуть Римский-Корсаков, уже впрямую в 1905 году приняв участие в революционных событиях, было создание просвещённого народа для восприятия тех откровений, которые создавались им, его друзьями и учениками. И это получилось. Великое чудо, наверное: каким образом небольшая группа людей, которые в собственном Отечестве находились для власти на положении изгоев, смогла так перелопатить ситуацию? Но вот она – сила идеи.

Важнейшим из идейных составляющих Римского-Корсакова и его друзей было глубочайшее почитание простого русского народа. До сих пор фольклористы и композиторы в Московской, Ленинградской консерваториях и Гнесинской академии учатся по сборникам народной песни Римского-Корсакова, Балакирева и Лядова. Именно с Римским-Корсаковым подлинное народное искусство вошло в жизнь образованного сословия. Ранее просвещённый класс мог слышать только вестернезированные обработки русской песни. Даже Глинка почти не сочинял по-русски, предпочитая итальянский стиль. Чайковский использовал язык немецкого романтика Шумана. Римский-Корсаков вместе с Бородиным и Мусоргским дали нашему Отечеству русский музыкальный язык. Их роль здесь сравнима с ролью Ломоносова и Пушкина в вербальном языке.

И, вооружённый всем этим могучим идейным содержанием, Римский-Корсаков был чрезвычайно важной фигурой в событиях 1905 года. Может быть, важнейшей на тот период, наряду со Львом Толстым. Во многом победа революции, в том числе и Великой Октябрьской социалистической, стала возможной благодаря событиям, которые развернулись вокруг фигуры Римского-Корсакова в 1905 году. Так как Николай Андреевич откровенно поддержал революционно-настроенных студентов, его уволили из петербургской консерватории. История, конечно, дикая даже для царской России, но ещё поразительнее история, которая последовала вслед за этим. После увольнения Римского-Корсакова из консерватории в знак протеста вышли более 300 студентов. Сейчас это представить совершенно невозможно: вот он, уровень гражданского сознания! Вслед за Римским-Корсаковым из консерватории ушли – в тот же день – Глазунов и Лядов (напомню, это великие русские композиторы); значительная часть профессорско-преподавательского состава – в ближайшие дни. И власть капитулировала. Решение принималось на уровне Николая II. Так Николай Андреевич утёр нос Николаю Александровичу. С извинениями и поклонами через несколько месяцев Римский-Корсаков был опять призван на службу в консерваторию. Таким образом царизму был нанесён мощнейший удар.

Можно было бы подумать, что после такого своего триумфа, такой революционной победы Николай Римский-Корсаков успокоится и станет к царизму и царям относиться лучше. Но не тут-то было. Как известно, незадолго до первой русской революции он сочинил оперу «Кащей Бессмертный», где Кащей Бессмертный – это понятно кто; Буря-богатырь, освободитель – та самая Русская революция; а Царевна Ненаглядная Краса, томящаяся в неволе – символический образ русского народа. Всё очень прозрачно читалось тогдашними людьми. Но в уже в 1907 году, перед смертью, Николай Андреевич сочинил оперу «Золотой петушок». Если вы думаете, что либретто повторяет сказочку Александра Сергеевича Пушкина – вы глубоко ошибётесь. Потому что, конечно, фабульно оно основано на сказке Пушкина, но текст примерно на порядок больше. Его по указаниям Николая Андреевича сочинял Владимир Иванович Бельский, замечательный либреттист ряда последних опер Корсакова.

Читаю текст – самые последние слова, которые пропел Николай Андреевич Римский-Корсаков. К кому он обращался и о чём пророчествовал, по-моему, очевидно.

(Подавленный тоскою, народ, наконец, разражается всеобщим надгробным рыданием.)

Умер царь.

Убит, сердечный.

Царь счастливый!

Царь беспечный!

Вечно незабвенный царь,

государям государь!

Он премудрый; руки сложа,

он народом правил лёжа.

Правда, как был царь в сердцах,

словно громы в небесах,

ударял в кого попало;

всем объявлена опала.

Но лишь туча пробежит,

томный воздух освежит, —

царь, денница золотая,

светит всем, не разбирая.

(с тихим отчаянием)

Что даст новая заря?

Как же будем без царя?

1907 год, Николай Андреевич Римский-Корсаков, Владимир Иванович Бельский. То есть всё было уже предсказано! А раз состоялась идея того, о чём написал Корсаков (человек, безусловно, гениального пророческого дара), то нечего было и ожидать, что после революции друзья и ученики Римского-Корсакова разбегутся в эмиграцию. Ничего подобного и не случилось. В нашем Союзе композиторов, есть, например, активный человек – Виктор Екимовский, который льёт либеральную слезу по поводу того, что за границу «уехали лучшие». В реальности уехал Рахманинов (это действительно была большая потеря). Стравинский из-за прозападных воззрений уехал ещё в 1913 году и эмигрантом считаться не может. Эмигрировали Метнер, Черепнин и Гречанинов. Трое последних по сумме наследия и влияния не являются композиторами уровня Глазунова, Мясковского (полузабытого гения), Кастальского, Штейнберга (зятя Корсакова), Прокофьева, Шостаковича, Шапорина, Шебалина, Асафьева, Александрова и многих других – все эти люди остались на родине. Остались вдова, многочисленные сыновья и дочери Николая Андреевича.

Не стали эмигрантами и большинство московских композиторов и хормейстеров, которые группировались вокруг Синодального училища церковного пения – А. Д. Кастальский, Н. С. Голованов, Н. М. Данилин, В. С. Калинников, П. Г. Чесноков. Так вот, никого не сослали, не арестовали, не расстреляли — профессора училища в полном составе создали дирижёрско-хоровой факультет Московской консерватории.

Конечно, музыкантам в молодой Советской республике поначалу было голодно и тревожно. Да, в первые послереволюционные годы музыкальные учреждения не отапливались. Но директор Ленинградской (сначала Петроградской) консерватории Александр Константинович Глазунов на службу ходил, как часы, до 1930 года. Потом консерваторию возглавил зять Николая Андреевича Римского-Корсакова – Максимилиан Осеевич Штейнберг. Именно корсаковская линия стала основой советской композиторской педагогики. Лично я в некотором роде являюсь музыкальным потомком Римского-Корсакова: Римский-Корсаков породил Штейнберга, Штейнберг породил Шостаковича, Шостакович породил Свиридова, Свиридов породил меня…

Сверхидея гиганта Корсакова в организационном плане реализовалась совершенно. Не стало итальянщины (предтечи омерзительной современной попсы), над которой ещё в кучкистские времена издевались Римский-Корсаков, Мусоргский, Бородин и Балакирев. Воздвигнуто было могучее здание национальной культуры. И, кстати, что очень важно, – национальных культур, потому что именно после Великой Октябрьской социалистической революции окраины Российской империи заимели собственные профессиональные культуры, и эти культуры достигли значительных высот. Например, именно по этой линии были воспитаны такие гиганты, как армянин Хачатурян, эстонец Тормис, грузин Тактакишвили – люди гениального разряда. Это всё – порождение Советского Союза. То есть духовно окраины были колоссально приподняты. Но и в центре России создалась идеальная ситуация для композитора, человека-творца, которая просуществовала до 1990 года, когда контрреволюция в Союзе композиторов СССР случилась чуть раньше, чем во всей стране.

В 1990 году наследники Римского-Корсакова во главе с Георгием Васильевичем Свиридовым были изгнаны со своих руководящих постов голосованием музыкального охлоса. Андрей Эшпай, Александра Пахмутова, Борис Чайковский и Георгий Свиридов, возглавлявшие творческие комиссии Союза композиторов СССР, подверглись не только изгнанию, но и шельмованию в перестроечной прессе и фактически запрету на профессию. Так завершилась история взлёта и падения корсаковских идеалов. Но то, что породила эта система, останется навсегда в истории человечества как единственный пример существования целого сообщества профессиональных музыкантов, творцов, которые жили не просто безбедно, но были поставлены в такие условия, когда не только могли, но и обязаны были – в ответ на народную любовь – выдавать бессмертные шедевры. Я не знаю, насколько могла бы быть возможной Победа в Великой Отечественной войне без музыки прямого ученика Римского-Корсакова, Глазунова и Лядова – Анатолия Васильевича Александрова, автора гимна Советского Союза и песни «Священная война». Без Шостаковича с 7-й симфонией. Без Прокофьева с «Войной и миром». То есть вклад их учителя Н. А. Римского-Корсакова – давно покойного человека – не только в нашу Революцию, но и в нашу Великую Победу оказался колоссален.

В чём крупнейшая – в целом и для музыкантов, и для художников, и для архитекторов, и для всех деятелей искусств – заслуга Великой Октябрьской социалистической революции? В том, что она дала творцам такую аудиторию, которой никогда не было и в обозримом будущем не будет порождено человечеством. Сегодня представляется фантастикой то, что было реальностью в советское время, когда Георгий Васильевич Свиридов в 1980 году после программы «Время» выступал на Первой программе отечественного телевидения и представлял Концерт для хора «Пушкинский венок», и сто или двести миллионов человек слушали и смотрели Всесоюзную премьеру шедевра. Когда я работал на Всесоюзном радио, программы о классической музыке слушали (есть замеры) 60 миллионов неравнодушных, заинтересованных людей. Они были воспитаны Великой Октябрьской социалистической революцией. Квинтэссенция: мечтой Римского-Корсакова была мечта об идеальном русском народе как народе-слушателе и творце, идеально постигающем высокие истины, открываемые классическим искусством. Эта мечта была реализована безусловно, и все очернители с этим поделать не могут ничего.

Геннадий ЖИВОТОВ, заслуженный художник России.

Да, Стасов был "отцом" не только новой русской музыки, но и нового русского изобразительного искусства. Художники, начиная с Федотова, описывали реальную картину того ужасающего положения народа, которое было в России. Не было никакого "потерянного рая" на картинах Перова, Репина, всей стасовской когорты "передвижников"!

Параллельно шла линия литературы. И вся великая русская литература была зеркалом, по определению Ленина, русской революции.

Блок говорил: «Побойтесь Бога, господа помещики и капиталисты, мелкие и большие буржуа! Как вы себя вели с этим народом? Забыли, как насиловали и пороли девок в своих барских усадьбах? Как показывали свою власть: тыкали в нос нищему — мошной, а дураку — образованностью?»

Революция была подготовлена, она была взлелеяна, она была нарисована, она была пророчески предвидена художниками. Вспомните Петрова-Водкина с его «Купанием красного коня»!

Революция буквально взорвала сознание. Изобразительное искусство вырвалось на улицы, к народу: крестьянам, которые были и солдатами, и рабочими. Ведь рабочие — это недавние крестьяне, которые вчера пришли в город.

Улицы наполнились революционным искусством. Конечно, все эти авангардисты были недоучками, они не прошли шестилетний курс образования в Академии художеств. Какие-то мастерские, объединения, частные студии выдали на гора множество всяких явлений в искусстве. Все это было взрощено революцией. Революция вспахала народное сознание. И молодое советское государство, не создав еще толком административных органов, объявило план монументальной пропаганды. Могучие народные силы влились в это.

Дмитрий Филиппович Цаплин — яркий пример плодов революции. Крестьянин Саратовской губернии страстно захотел стать скульптором, и его поддержала Советская власть. Цаплина отправили учиться в Европу, и зарубежные газеты вскоре с удивлением написали о «гениальном русском мужике с Волги», который нашел скульптурное «выражение для социалистической жизни». Цаплин буквально завоевал Париж, а затем и другие европейские столицы.

Многие говорят сейчас, что до 1913 года Россия расцветала. Ах, «серебряный век», Сомов, Бенуа, Добужинский… Но всё это — манерно-изысканные художники, художники душных комнат, где наркотики перемешивались с упадническими смертоносными тенденциями в искусстве.

Искусство царской России было аристократическим, и народу оно было не нужно. Народ не понимал тех картин. Даже музеи, Третьяковка и Эрмитаж, были для очень узкого круга людей. Третьяковка была более демократична, но не настолько.

Революция сломала все сословные и цеховые перегородки. Мейерхольд со своими постановками вылез на улицы, художники косяками пошли в театры - революционный вихрь объединял всех людей искусства. Великая поэзия была великой, потому что она была напоена революцией. И Есенин, и Маяковский неотторжимы от революции, хотя у революции было много и приживалок, как у Есенина — Мариенгоф или у Маяковского — чета Бриков.

Есенин был настолько живописен, он был художником, о нём нельзя говорить только как о поэте. Почему Есенин сам не стал рисовать? Ведь его всё время окружали художники! Мой учитель в Строгановке Комарденков иллюстрировал обложки есенинских сборников стихов. Комарденков знал и Маяковского, который был и поэтом, и художником: вспомним его «Окна РОСТА»!

Искусство вырвалось из гостиных «Серебряного века»! Дейнека, Фаворский, Филонов, Греков, Пластов — всё это художники, выросшие из революции.

Идеология революции, воспетая искусством и взращенная в русских художниках, уже советских художниках, стала притягательной звездой будущего счастья, которое может установиться на всём земном шаре, на всей планете.

Мы тогда выигрывали прежде всего образами, но мобилизация государства требовала дисциплины. Чтобы как-то упорядочить процессы, были созданы союзы художников, композиторов, писателей. Партия, которая была скелетом, хребтом нового государства, направила революционную стихию в гранитные берега Большого сталинского стиля.

Да и народу авангард не совсем лег на душу. Ему больше импонировала кустодиевская манера — она больше ложилась на крестьянское сознание человека улицы, рабочего, солдата. Крестьяне искали не мёртвых художественных схем, а истину: вспомните ходоков у Ленина!

Авангардисты Альтманы, Штеренберги и прочие были убраны, как убран был и «Чёрный квадрат» Малевича. Почему? Чтобы ответить на этот вопрос, я не стал бы рассматривать «Черный квадрат» как произведение изобразительного искусства, хоть он и написан маслом. Давайте лучше посмотрим на искусство с социально-классовой точки зрения. Тогда станет очевидным, что буржуазия, взяв власть в ходе английской, а затем французской буржуазных революций, все опошлила, все размыла, как серная кислота растворила все высокое. Биржа и рынок влезли в искусство, и началась эта цепочка: импрессионизм, постимпрессионизм, сезаннизм, фовизм, кубизм… В конце концов, всё это рухнуло в «Чёрный квадрат».

Биржа перемолола Ван Гога, Сезанна, Моне, создала из них мифы, повесила на них лейблы и ценники, на которых сейчас значатся сотни миллионов долларов. В данном контексте «Чёрный квадрат» — вершина всего этого маразма и одновременно — бунт против него.

«Чёрный квадрат» независимо от желания или нежелания самого Малевича стал символом троцкизма. Его «Черный квадрат» — это дверца той черной угольной топки, в которую готовы были бросить Россию троцкисты. И не случайно в 1930-х годах вместе с Троцким был убран и «Черный квадрат».

В эпоху «перестройки» его вытащили из запасников и активно использовали в проектах, подрывающих духовные основы советского строя. И сегодня «Чёрный квадрат» используют все для той же цели — бросить Россию в топку мирового процесса. Запад по-прежнему хочет использовать Россию как топливо, и в прямом, и в переносном смысле: и как поставщика углеводородов, и как горючее для мировой войны.

Современные провокаторы от искусства: гельманы, кулики и прочие, — включают «Чёрный квадрат» в свою игру по развалу смыслов. Предметами «искусства» у таких «художников» становятся консервная банка, унитаз и фекалии. Это один из способов навязать людям извращенную систему ценностей. Таких способов в западных лабораториях создали немало, и они держат мир в жутком наваждении, в мороке, по сути, приближая его к безумию «Чёрного квадрата».

И сегодня это безумие продолжается. В московском метро развернута ужасная, мерзкая акция. По стенам вдоль эскалаторов станции «Парк культуры», на рекламных щитах, разбросаны куски произведений авангардистов. При этом в авангард 1920-х годов «кураторы» от искусства пытаются вживить Коржева, Лактионова, его солнечное, святое «Письмо с фронта»! Все расчленить, все опошлить, наляпать, смешать фрагменты – разбить целостность, убить душу!

К нашему несчастью, все это началось не вчера. Авангард 1960-1970-х, как осетрина второй свежести, появился, когда партия ослабила внимание к искусству, надзор за ним. Начала заводиться диссидентская плесень. Все эти кабаковы и булатовы отлично устроились: они часть времени в зимние месяцы тратили на создание хорошо оплачиваемого государством продукта, делая иллюстрации к книгам, а для своего иронического авангарда они уже отыскали другого заказчика в лице дипломатических представительств зарубежных стран. Причем они шли уже проторенной дорогой: в свое время ходил по посольствам и Михаил Булгаков.

В этом контексте я всегда говорю: почему такого явления не было, например, во Владимире? Да потому, что там не было дипкорпуса, посольств и консульств. Поэтому там спокойно работал Союз художников России, который делал прекрасные выставки уникальной владимирской школы живописи.

В «оттепель» появился и Глазунов, и деревенщики в литературе. И были люди, были писатели, которые ощущали эти процессы, понимали. Вспомните знаменитый роман Шевцова «Тля»!

Постепенно шло разложение Союза художников, несмотря на то, что государство очень щедро оплачивало их работу. Пластов вспоминал, что как-то он стоял на природе и писал этюд. К нему подошел крестьянин и спросил: «Сколько ты за это получаешь?» Пластов не мог ему этого сказать, потому что он понимал, что разница оплаты труда была бешеной. Я сам после поездки в Афганистан, где оформлял Дом дружбы в Кабуле, получил такую сумму, на которую можно было купить три автомобиля! Но там был хоть какой-то риск, многие художники просто отказались ехать в воюющую страну. Но и за мирные натюрморты, сделанные в тихой московской мастерской, художники получали огромные деньги от государства!

Большие деньги порождали клановость, творческие союзы опустились до союзиков. Они оторвались от большой жизни, хотя по-прежнему посылали художников по всем городам и весям огромного Советского Союза. Я, благодаря своему старшему товарищу, художнику-фронтовику Анатолию Петровичу Болашенко, побывал в четырех изумительных поездках. А для моего друга художника Геннадия Ефимочкина такие поездки стали образом жизни. Создав сотни акварелей на Братской ГЭС, в Мурманске, на Чукотке и Курилах, он последние двадцать лет переносит их на холсты, воссоздавая Красную Атлантиду.

Но большинство художников перед 1991 годом были настроены иронично-скептически, смотрели на Запад и думали, что там их ждут золотые горы. По мастерским тогда поползли скупщики, они многое приобретали и увозили на Запад. И у меня многое купили, ведь, по сути, и я - жертва диссидентства. Я тогда в основном занимался печальными картинками на тему образа жизни советских людей: стоит девушка у окна химического комбината, смотрит вдаль...

Я понимал, что что-то надо улучшать, надо больше динамики, не должно быть кумовства. В нашей группе в Строгановке процентов семьдесят были блатные. А люди талантливые, но без связей, должны были по семь раз поступать в Строгановку! Причем ребята эти были хорошо подготовлены, имели за плечами отличные художественные училища, которые, благодаря революции, были созданы по всей стране.

Революция распространила культуру по всем городам, по всем провинциям. В каждом городе были или Дом пионеров, или училище, во многих городах появились отделения Академии художеств. И вот, молодые люди с хорошей школой приезжали в столицу, а здесь уже была другая настроенность: школа – это ерунда, нужно найти что-то такое…

В революцию все было ясно: государство четко формулировало свою идеологию. Оно дало платформу, дало надежду, дало мечту художникам, оно гарантировало свою чистоту и праведность. Это подобно тому, как Перикл дал духовные силы своим Фидиям.

И весь ужас нынешнего положения в том, что нет идеологии. Все болтается каким-то непонятным, как эта погода. Нет идей, нет модернизации, нет единства. Все чувствуют разницу состояний, а мы продолжаем идти по тем же тропам, которые приведут нас в ад. Наступаем на грабли неравенства! Если кто-то безумно богат, то для него все должно быть другое, чем для человека, который сам картошку окучивает. И совершенно разные зрительные образы. Я вот окучиваю, я вижу землю и свою тяпку, а он вообще о ней не думает. Он сидит на своей яхте с мобильником, единственным его орудием труда. Поэтому и нет идеологии. Откуда же тогда появится мобилизующее энергетическое искусство?

Но идеология должна быть обязательно!

Революция дала эту цель, эту звезду пленительного счастья, она дала всем художникам надежду, что счастье и рай возможны. Рай - в единении, который я лично испытываю, идя на демонстрации. Я это состояние очень люблю Мне приятно, что все люди, которые со мной в этой шеренге или в той шеренге, такие же, как я, мои братья и сестры. Мы идём совершенно свободно — единый народ, единое тело.

Когда художник отрывается от этого тела, с ним начинает твориться неладное. Я недавно попал на выставку Серебряковой. И вижу: какие-то жалкие пейзажи, какие-то дохлые портретики. Я подумал: «Боже мой, что это? Неужели это моя Серебрякова?» Обратился к смотрительнице: «Да Вы попали на конец экспозиции!». Это были работы парижского, эмигрантского периода. И даже портреты близких Серебряковой людей, Шаляпина и прочих, были какими-то жалкими. Я был со спутником, пришлось оправдываться и объяснять, что это — эмиграция.

И вот, наконец, начало экспозиции. Какое наслаждение, какое высочайшее искусство, какая мощь сильной руки! Я вижу шуршание этой пастели, этих купальщиц, этих жниц! Конечно, это все идеализация, но это, безусловно, великое европейское, мировое искусство. И любимый муж здесь! Когда человек на Родине, когда человеку светит звезда Родины, он достигает высочайшего уровня своего творчества.

Так было и со скульптором Цаплиным, потому что все его величие в Европе было напоено мечтой о возвращении в Россию. За границей он не продал ни одной своей работы, хотя их вожделели многие покупатели. Он все вернул на Родину, хотя, вы представляете, что значит перевезти гигантские скульптуры? Какие сложности, материальные, дипломатические и прочие его ждали? Но была идеология, был смысл, и государство его опекало.

Нет идеологии — и ничего нет. И сейчас на Земле есть Афины, и называются они так же, как и много веков назад. И Парфенон стоит на старом месте, но в современной Греции нет того величия, нет того качества, не создаются шедевры.

Наша революция вспахала всё поле искусства, а не только художников того направления, которые готовили революцию. Корин и Пластов — из династий иконописцев. Они славили Советскую власть и стали её основой в искусстве, чистом и праведном.

Владимир ВИННИКОВ, культуролог.

Литература и революция... Революция и литература... Чтобы в полной мере понять взаимосвязь и взаимодействие двух этих феноменов — тем более, применительно к русской литературе и к Октябрьской революции 1917 года в России, — нам придётся обратиться далеко в прошлое и в каком-то смысле даже вообще выйти за пределы времени. Потому что в начале и литературы, и революции в любом случае обнаруживается прежде всего язык, а значит — система слов и Слово как таковое. "В начале б? Слово и Слово б? къ Богу и Бог б? Слово", — как сказано в Евангелии от Иоанна.

Та литература и та революция, о которых идёт речь, состоялись в рамках другого языка, чем русский язык, существующий сегодня, — во всяком случае, его письменного варианта. Но Пушкин и Ленин говорили и писали по-русски практически идентично. И русская революция Октября 1917 года есть порождение: кровь от крови и плоть от плоти, — русской культуры и русского языка. Россия 1917-го и Россия 1950-го годов отличались друг от друга намного сильнее, чем, скажем, современная Россия и Россия 33 года назад, в 1984 году. И славить за это или винить в этом можно только русский народ, русскую культуру и русский язык.

Если задаться вопросом о том, а как, собственно, возник тот русский язык, на котором готовилась и совершалась Октябрьская революция 1917 года, — ответ на него окажется неожиданным и однозначным: этот язык возник как результат, во-первых, перехода с церковно-славянского на «гражданский» алфавит, проведенного Петром I в 1708-1710 годах, а во-вторых — "пушкинской" литературной революции, начатой в 1820 году изданием его поэмы "Руслан и Людмила".

Эпоху этой революции, фактически завершившейся со смертью Лермонтова в 1841 году (формально — со смертью последнего великого писателя "пушкинского круга" Гоголя в 1852 году), обычно называют "золотым веком" русской литературы. Но сама она произошла вследствие прорыва российского общества к огромному объёму европейской литературы. То, что в Европе было разделено веками и культурными границами, «обрушилось» на образованное российское дворянство "всё и сразу": "открылась бездна, звезд полна, звездам числа нет, бездне — дна". Эту ситуацию можно назвать "эффектом звёздного неба": ведь мы видим фигуры созвездий — проекцию различных источников света, порой разделённых между собой миллионами световых лет, как единую и цельную картину...

Но нужно было, наверное, еще вторжение Наполеона в 1812 году и его изгнание из пределов России «дубиной народной войны», чтобы в перенасыщенном растворе франкоязычного дотоле российского дворянства началась кристаллизация новой национальной культуры и нового русского языка. Процесс оказался невероятно быстрым и фундаментальным — достаточно сравнить стихи Тредиаковского, Ломоносова или даже Державина со стихами Грибоедова, Пушкина и Лермонтова...

Одно из величайших произведений русской литературы, роман Льва Толстого "Война и мир", не случайно начинается болтовнёй в великосветском петербургском салоне — на французском языке. Эта "дворянская" русская литература на протяжении века трансформировалась в литературу общенародную. Но окончательно это качество общенародной она приобрела только после реформы русской письменности 1918 года, отменившей "яти" с "ерами", закрывшей тем самым, как и "петровская", одни русла развития языка , но настежь раскрывшей другие. Уже на этот новый письменный русский язык была фактически переведена вся прежняя русская литература и значительная часть литературы мировой, на нём создавалась советская литература, одновременно многоязычная и русскоязычная, на нём шёл единый образовательный процесс, "от Москвы до самых до окраин", на нём создавались постановления ЦК КПСС и техническая документация на атомные реакторы и космические корабли.

Одной из характерных и важнейших особенностей нового, советского варианта русского языка было массовое словообразование путём аббревиации — все эти «колхозы», «командармы», «комсомолы», вплоть до СССР, ВКП(б) и ЧК. Михаил Булгаков издевался над этой практикой, превращая в повести «Собачье сердце» (1925) слово «Главрыба» в абракадабру «абырвалг», Джордж Оруэлл пародировал его своим «новоязом» и «уткоречью» в романе «1984» (1949), в то же время американский писатель-фантаст Роберт Хайнлайн в рассказе «Залив» (1949) описывает «спидток» — вымышленный язык, в котором одно слово было способно вместить в себя множество смыслов, как предложение или даже несколько предложений.

Аналогичный приём использовался в джазовой музыке 20-х—30—х годов, построенной на синкопах.

После Великой Отечественной войны началась "подреформа" письменного русского языка, завершённая к 1956 году, и она, на мой взгляд, вовсе не случайно совпала с началом совершенно иного этапа жизни нашей страны и нашего общества — его, если можно так выразиться, "свития" в какое-то зерно новых смыслов, которым предстоит раскрыться в будущем. Возможно, не слишком отдалённом. И, с этой точки зрения, знаменитое лирико-философское стихотворение Пушкина "Осень" внезапно предстаёт перед нами как пророческое видение советского периода отечественной истории: от строк "Октябрь уж наступил..." до "Куда ж нам плыть?"

Александр НАГОРНЫЙ.

Как следует из ваших, коллеги, выступлений, Октябрьская революция действительно начала процесс перехода от одного типа цивилизации к другому, затронула все сферы жизни не только российского общества, но и мира в целом, придала человечеству новый импульс, стала "моментом истины" для реализации многих идей, планов и технологий, которые до этого казались сказкой, мифом, мечтой, утопией, неосуществимыми в реальности. Подводя итоги, могу сказать, что у нас состоялся далеко не исчерпывающий повестку дня, но весьма интересный и во многом нестандартный разговор, который, который, несомненно, будет продолжен, — не только в рамках Изборского клуба.

Найти и уничтожить

о романе Александра Проханова "Востоковед"

Татьяна Лестева

Новый роман Александра Проханова, как и некоторые его предыдущие, задуман как боевик или, точнее сказать, как шпионский детектив. Читать его необычайно интересно, потому что главный герой — советский разведчик "востоковед" Леонид Васильевич Торобов, полковник будто бы в отставке, но снова призванный на свою разведывательную службу, отправляется на поиски диверсанта Фарука Низара. Последний якобы осуществил диверсию российского самолёта над Синаем, при которой погибли свыше двухсот тридцати пассажиров. Существовал ли такой Фарук Низар, неизвестно, но из текста романа следует, что он один из организаторов Исламского государства ИГИЛ, запрещённого в России. Но главным в сюжете романа является то, что президент России дал личное поручение спецслужбам уничтожить диверсанта. Для выполнения этого спецзадания на службу вызывается вышедший в отставку по возрасту разведчик — спецагент, лично знакомый с Фаруком Низаром по прошлой деятельности: найти и уничтожить. Такие приказы не обсуждаются, а выполняются любой ценой.

В соответствии с жанром "экшн", в романе одно событие сменяется другим, благо, что многолетний опыт предыдущей жизни разведчика-востоковеда Торобова и многогранная журналистская судьба Александра Проханова позволяют весьма достоверно описать те страны, города и веси, где побывал в разные годы своей жизни автор. Герой романа — человек, уставший от постоянной смены масок, опаснейших приключений — разведчик в отставке, человек одинокий, у которого умерла жена, а выросшие и обзаведшиеся семьями дети весьма далеки от отца. Проханов не был бы Прохановым, если бы его герой не являлся правоверным христианином, обращающимся с молитвами к Всевышнему в самые опасные минуты своей жизни. Простим ему это, свобода совести — конституционное право каждого россиянина. Возможно, это вклад его личного "я" в душу героя, в котором, исключая остросюжетную фабулу романа, видятся автобиографические события и черты писателя, его личного восприятия природы, обычаев, жителей стран кипящего Ближнего Востока. И это ярко метафорическое описание жизни и быта не менее интересно читателю, чем развитие остросюжетного шпионского романа.

Герой романа — патриот России, человек долга. Какими бы ни были его предвидения об опасности и невыполнимости задания, каковым бы ни было его самочувствие ("Я не могу. Я не молод. Не хочу возвращаться к прежнему"), но он через тернии идёт к поставленной цели — найти и уничтожить террориста. В этом помогает ему периодически возникающие в его памяти точно кинематографические кадры падения взорванного над Синаем русского самолёта:

"У самолёта медленно отламывался хвост, и люди сыпались, как семена из головки мака. Девочка вцепилась в мать, ветер рвал на обеих юбки, и казалось, они танцуют. Младенец летел рядом с люлькой, как крохотная личинка, выставив руки с растопыренными тонкими пальчиками. (…) Все они летели, осыпались, ударялись о землю, превращались в мокрые кляксы".

Образность никогда не покидает прозу А. Проханова, впрочем, как и публицистические страницы, удачно вплетённые в ткань романа.

"Торобов слышал гул громадной воронки, в которой вращались изувеченные страны и обугленные города, регулярные армии и повстанческие отряды. Турецкая артиллерия била по сирийским горам, громя позиции курдов. Курды взрывали в Стамбуле рестораны и рынки. Растерзанная Ливия походила на тушу с окровавленными костями. Ирак озарялся факелами взорванных нефтепроводов. Ливан посылал отряды Хизбаллы под Алеппо, получал назад завёрнутые в саваны трупы. Русская авиация взлетела из Латакии, взрывала ИГИЛ, и отряды Джабхат-Нусра жгли христианские храмы. Агенты спецслужб сновали по воюющим странам, проводя караваны с оружием, устраняя неугодных правителей. Ближний Восток был похож на огромный котёл, в котором пузырилось жирное варево, всплывали обломки стран, раздробленные кости городов, гибнущие в муке народы".

И вот в этот огромный котёл попадает русский полковник Торобов, который должен использовать весь свой опыт, все свои личные связи с самыми различными людьми, весь свой ум, интуицию и предвидение для победного решения поставленной президентом задачи. Герой романа идёт к цели вопреки предательству тех лиц, с которыми он раньше сотрудничал. И первым его предаёт профессор Иерусалимского университета Шимон Брауде, курсировавший "между Москвой и Иерусалимом, искусно продвигая через еврейские круги политические интересы Израиля". Вот почему с первых минут вояжа разведчика по разным странам от Бельгии, Ливана, Египта, Турции до Сирии за ним идёт постоянная слежка. Но о предательстве герой романа узнаёт только на его последних страницах от Фарука Низара, встреча с которым вопреки всем преградам — арестам, тюрьме — всё-таки состоялась: "Израильская разведка, к которой ты обратился за помощью, очень коварна. Ни один еврейский самолёт не взлетел с аэродрома Хайфы, и ни одна еврейская бомба не упала на "Исламское государство". А “Исламское государство” не взорвало ни одной синагоги. (…) Израильская разведка запустила свой корень в разведку НАТО и в спецслужбы Бельгии. Брюссель не то место, где следует обсуждать с аналитиками НАТО местопребывание Фарука Низара". Так поучает "дорогого Леонида" "дорогой Фарук" прежде, чем дать приказ его убить.

Александр Проханов вкладывает в уста игиловца Низара обвинение против американцев, разрушивших благоденствующий Ирак, и то, что их политика на Ближнем Востоке привела к созданию ИГИЛа. И снова тема предательства: "Нас погубили предатели в гвардии и разведке. Саддам Хусейн до последнего не верил, что его предадут любимые генералы. Что они пустят американцев в Багдад. Он не верил даже тогда, когда на него надевали петлю. (…) Меня взяли в плен под Киркуком. И я год просидел в Гуантанамо вместе с моими друзьями-офицерами. Нас пытали (…) вкалывали препараты (…) страшнее которых я не знаю. Я согласился сотрудничать с американцами. Как и некоторые мои друзья. Американцы завербовали нас. Создали сеть диверсионно-разведывательных групп и перебросили в Сирию. Они дали нам деньги, оружие, и мы начали войну против Башара Асада. Но очень скоро мы истребили наших американских кураторов и с помощью богословов, историков и гениев разведки создали то, что теперь зовётся “Исламским государством”. (…) Аллах вдохнул в него Свою волю, и оно непобедимо".

Роман-предвидение Александра Проханова вышел в свет в 2016 году, но особенно актуально он звучит сегодня, когда по всему христианскому миру идут один за другим теракты, за которыми стоят исламисты "Меча пророка". В этом романе Проханов отметил и религиозную вражду исламистов к христианам — разрушение христианского храма, убийство священника, сцены дикого насилия над монашенками, сожжение русского пленного. Всё это описано ярко и красочно в присущем Александру Проханову образном метафорическом стиле. И через все эти сцены ада идёт главный герой романа "мужественный человек Леонид", русский полковник, разведчик Торобов.

В ближневосточной эпопее войн и конфликтов, которой посвящён роман, Александр Проханов, естественно, не может обойти тему героической борьбы жителей блокированного сектора Газа. Именно здесь "брат Леонид" встречается с "братом" Хабабом Забуром. Чтобы попасть туда, Торобову приходится воспользоваться туннелем, прорытым в песках под границей между Египтом и сектором Газа, находящимся под контролем ХАМАС. "Дно колодца было утрамбовано, от него уводил туннель. Лежал пластмассовый короб, похожий на открытый гроб. Стальной трос, привязанный к коробу, уводил в туннель. (…) Трос натянулся, дёрнулся. Узкая щель всосала Торобова. Гроб шелестел, дрожал. (…) В полном мраке, стиснутый со всех сторон, он испытал ужас. Ему показалось, что трос оборвётся, и он застрянет здесь, сдавленный могильной тьмой". Читаешь — и мурашки по коже. Но ведь это не триллерная фантазия автора, а жизнь палестинцев, борющихся за своё государство.

Автор рассказывает о героических судьбах этих людей, о матери, у которой погибли пять сыновей в боях за возвращение своей родины Палестины, и она привела шестого: "Вот мой последний сын. Он уже вырос. Забирай его, Хабаб. Пусть он сражается за Палестину". Трагическая сцена с матерью, сын которой — смертник, плывёт на рыбацкой лодке, чтобы взорвать израильский катер, блокирующий подходы к сектору Газа с моря. Погибает в бою с израильтянами и сын Хабаба Забура. Невозможно читать эти страницы без чисто человеческого сочувствия этим людям. Но ведь за этими действиями стоит ИГИЛ, враг России. И особенно остро понимаешь всю тяжесть и ответственность героя романа, который должен на словах, артистически, без капли фальши, поддерживать преступные для россиян деяния исламистов, чтобы достичь своей цели — найти и уничтожить главаря "Меча пророка" Фарука Низара.

Предательство, да, оно идёт рука об руку с Торобовым во время его странствий в поисках Низара, путь которого пролегает там, "где гремят взрывы". Но нет, порой военное братство сохраняется. В Бейруте Торобов встречается с Гассаном Абдуллой, руководителем военной разведки Хизбаллы, с которым он сотрудничал в советское время в войне против Израиля. Гассан пошёл вместе с ним на встречу с Фаруком Низаром, первым вошёл в дом и "перехватил летящую в Торобова смерть, принял её удар на себя", тем самым оставив русского разведчика для выполнения задания Кремля.

Трагически звучат последние страницы романа, когда встреча Леонида Торобова с создателем "Меча пророка" всё-таки состоялась. Фарук Низар бросает в лицо обезоруженному Торобову обвинение в предательстве, говорит, что Россия стала "жалким хвостом американской собаки", что над ней занесён меч пророка и что он разработал операцию, когда в Москве на всех одиннадцати вокзалах одновременно прозвучат взрывы.

"— Зачем ты мне об этом сказал, Фарук? Это ставит под угрозу всю операцию.

— Нет никакой угрозы. Ты об этом никому не скажешь. Ты будешь сейчас убит".

Александр Проханов оказался почти пророком: 3 апреля 2017 года была взорвана бомба в петербургском метро.

Но вернёмся к сюжету романа. Торобов выполнил свою миссию, убив Фарука Низара выстрелом из авторучки с символической надписью "70 лет Победы", в которую был вмонтирован пистолет с единственной пулей. Победа? Но герой погибает и сам от выстрела охранника Низара. Типичный финал поединка добра и зла. Вспомним хотя бы Шерлока Холмса и профессора Мориарти. Победителей нет. Терроризм не остановлен. Война продолжается. И, цитируя Забура Хабаба: "Эта война не знает милосердия", что подтверждают сегодняшние ракетные бомбардировки Сирии и Ирака..

Четвёртая политическая теория

главный редактор газеты «Завтра» беседует с лидером Международного Евразийского движения Александром Дугиным

Александр Проханов Александр Дугин

Александр ПРОХАНОВ.

Александр Гельевич, не я один полагаю, что вы являетесь очень крупным, может быть, даже единственным в России идеологом. Мы с вами познакомились, когда вы после 1991 года вбрасывали в российское сознание колоссальные идеи, как-то — евразийство, консервативная революция. Вам принадлежит возрождение и укоренение такой дисциплины, как геополитика.

И всё это проходило быстро, одно за другим, усваивалось обществом. Это было, конечно, странно, потому что эти идеи были настолько новы и громадны. Казалось, мы не были готовы к их усвоению, тем не менее всё это абсорбировалось моментально и теперь живёт как некая идеологическая обыденность. А что теперь у вас назрело? Какую идеологему вы готовы впрыснуть в наше русское, восприимчивое к вашим идеям тело?

Александр ДУГИН.

Благодарю, Александр Андреевич, за такую оценку. Я хочу напомнить, что мы познакомились ещё в конце 80-х. Я принёс вам в журнал "Советская литература" статью "Конец пролетарской эры", которую никто нигде в Советском Союзе, даже в самую открытую перестройку, не рискнул бы публиковать. Но вы, будучи сторонником советской империи, её поставили в журнал. Я тогда аж присвистнул от удивления.

С этого наше сотрудничество началось, и все те идеи, о которых вы говорили, термины, которые вошли в наш язык, в наш политологический дискурс — евразийство, геополитика, консервативная революция, традиционализм, конспирология — проходили в газетах "День" и "Завтра". То есть нас связывает фундаментальное единство. Конечно, ваши взгляды были гораздо шире, вы предоставляли трибуну самым разным мыслителям. В то время когда сектантство других патриотических изданий очень строго их делило — вы пытались объединить. Это была историческая миссия. Важно написать статью, книгу, но не менее важно её опубликовать.

Если же говорить о будущем, все вышеупомянутые элементы были некоторыми ступенями работы. То, что в 90-е годы звучало неожиданно, сейчас стало банальным. Я сейчас готовлю и достраиваю следующую ступень, которая тоже пока кажется невостребованной, но, возможно, и ей уготована та же судьба, что идеям, воплощённым в жизнь. Евразийский союз — наша реальность, геополитика повсеместно преподаётся, традиционализм — расхожая вещь. Да и тот режим, в котором мы живём, — отчасти реализация наших грёз, проектов...

Александр ПРОХАНОВ.

Вы — демиург, между нами говоря.

Александр ДУГИН.

Мы вместе с вами демиурги. Мы меняем ход истории в том направлении, в котором считаем нужным, и ничего не сравнится с этим вкусом. Ни богатство, ни успехи, ни власть. Всё это опьяняющие вещи, конечно. Но вкус творения истории — куда сильнее.

Кстати, ещё одна очень важная модель — национал-большевизм. Это же не только и не столько молодёжная инициатива, партия. Это идеология, это метод понимания нашей истории. Есть марксистское объяснение советского периода. Но как национальное явление советизм был не осмыслен. Именно национал-большевизм стал моделью национального осмысления советского периода.

Национал-большевизм привёл меня к мысли о том, что русская политическая модель определяется правой политикой и левой экономикой. Это сочетание правой политики (консерватизм, традиция, религиозные и семейные ценности) и левой экономики (социальная справедливость, сильное государство). Что характерно, современный либерализм выстроен наоборот — левая политика и правая экономика.

Завершив в какой-то момент национал-большевистскую, евразийскую модель, я стал придавать этому более формализованный научный характер. Шесть лет я возглавлял кафедру социологии международных отношений в МГУ и там проработал следующий этап. В результате сложилось две следующие ступени, на которые пока ещё никто внимания не обратил, но это карта завтрашнего дня. Я говорю про Четвёртую политическую теорию и Теорию многополярного мира. Это две стороны одной и той же теории. И это ещё более высокий уровень обобщения — Четвёртая политическая теория, которая утверждает, что мы должны выйти за пределы либерализма, коммунизма и фашизма. Все эти идеологии принадлежат эпохе европейского Модерна. Но Модерн исчерпан, либерализм победил коммунизм и фашизм. И когда он победил, то пришёл и к своему собственному концу. Либерализм обнаружил свою тоталитарную природу, с чем мы наглядно имеем дело. Современный либерализм тоталитарен, глобален.

И чтобы противостоять ему, ни в коем случае нельзя возвращаться ни к коммунизму, ни к фашизму, ни даже к их национал-большевистской помеси, потому что это тот же самый Модерн. Четвёртая политическая теория предлагает выйти за пределы политического Модерна, за пределы и либерализма, и коммунизма, и фашизма, и соединить будущее — постсовременность, постмодерн — с традицией, с возвратом к традиции, интерпретированной как вечное, а не как прошлое. В духе Нового времени мы обычно считаем, что настоящее отменяет прошлое. Это гипотеза времени, которая отменяет вечность. Но традиционное общество основано на гипотезе вечности, а не прошлого. Поэтому защищать вечное можно и сегодня, и завтра. Именно из вечности время берёт свой содержательный потенциал. Защита вечности через одновременное обращение к Премодерну и Постмодерну — в этом смысл Четвёртой политической теории.

Александр ПРОХАНОВ.

Вечность как изначальность? Вечность как неподвижность?

Александр ДУГИН.

Скорее — как подвижная неподвижность. То, что Аристотель называл недвижимым двигателем, — неподвижная ось, которая заставляет всё вращаться. И это не застывшая неподвижность, это живая неподвижность, которая организует вокруг себя время. Платон говорил, что время — образ вечности. Но когда образ с оригиналом утрачивает связь, то время начинает распоясываться, сходить со своей орбиты, впадает в либеральный постмодерн, рушится, начинает повторяться, рециклировать. Возникает феномен постистории, "конца истории", о чём говорил Фукуяма.

То, с чем мы имеем дело, — это время, отпавшее от своей оси. Возвращение к оси, по образу и подобию которой время и создано, есть задача Четвёртой политической теории. На этом основании строится проект будущего, который воплощается в теорию многополярного мира, поскольку каждый народ в ней являет главную ценность. Народ становится носителем той вечности, о которой идёт речь, поэтому пробиться к ней, минуя народ, невозможно. Универсализм здесь очень тонкий. Соединение всего происходит через углубление каждого народа в своё частное.

Александр ПРОХАНОВ.

Но как религиозная категория вечность — что это?

Александр ДУГИН.

Религии разные. Для нас это — Пресвятая Троица. Вечность — свойство Бога в нашей христианской православной традиции. И, по большому счёту, переход к политике, к культуре, основанный на времени и становлении, невозможен без атеизма, без демонтажа Бога, без свержения религии...

Александр ПРОХАНОВ.

Мы должны понимать, что угодно Богу, и реализовывать это в практике политической, семейной, духовной?

Александр ДУГИН.

Не совсем так. Думаю, самое главное в проекте Четвёртой политической теории — всерьёз обратиться к инстанции Вечности. Вечность говорит с нами очень многими способами. Она говорит с нами через религию. Христос — это вечный Бог, который стал человеком. В нём время и вечность пересекаются. Для нас, христиан, вечность вполне конкретна — это Христос, это Бог. И Он пришёл вовремя. Он пришёл в человечество. Соответственно, Церковь и есть некое развёртывание послания вечности. Это вечная Церковь, которая живёт сквозь земную Церковь. Поэтому для нас вход в вечность — это таинства. Наша Церковь — эксплицированная вечность. Но для других религий вечность излагается иначе.

Александр ПРОХАНОВ.

Но для того, чтобы осуществить богопознание, необходим мистический опыт. Мистическим опытом обладают отдельные индивидуумы и, может быть, целые народы. Как оперировать вечностью, чтобы она проецировалась в мир города, в мир асфальта и бетона? Нужны жрецы? Нужны проводники? Нужны трансляторы этого в политику, в культуру?

Александр ДУГИН.

Если мы внимательно посмотрим на то, как устроен наш мир, то заметим, что он построен на математической формуле, из которой вечность исключена, и где вечность заменена понятием времени. Дальше эта математическая формула обрастает другими, вторичными формулами: бетон, асфальт, демократия, парламент, рынок, столкновение цивилизаций, саммиты. Всё это в действительности не что иное, как развитие изначальной порочной формулы. Она исключает вечность как явление и говорит: а зачем нам вечность, она нас только сдерживает, давайте с ней порвём и построим новый мир. Сегодня этот мир уже в вещах. А вначале он был в идее. И победить его на уровне вещей, на уровне альтернативных технологий, например, экономического развития — невозможно, потому что пока мы находимся в этой системе координат, мы находимся в рамках абсолютно порочной формулы, основанной на исключении вечности.

И если мы введём просто эту формулу, даже без мистического опыта, то все уравнения перестроятся. Начиная с самого главного уравнения: время и вечность. Начнут выстраиваться иные политические, социальные, экономические, культурные модели. И, конечно, кто-то хочет получить опыт вечности. Они едут на Афон, на Валаам, в леса и монастыри. Культура, которая признаёт вечность, выделяет в том числе специальные институты для созерцания этой вечности. Это личный путь, но это далеко не всё. Более того, я бы сказал, что это не самое главное. В Четвёртой политической теории и в Теории многополярного мира я как раз и показываю: стоит всего лишь изменить теоретические установки, базовые параметры, и мы получаем совершенно иную философию, иную науку, иную технологию. Само понятие техники перестаёт быть тем, чем оно является в нашем мире, основанном на времени. И этот подход не совсем связан с мистикой, потому что на гипотезе вечности можно построить вполне рациональную научную модель.

Александр ПРОХАНОВ.

Пофантазируйте, как выглядит город, который построен согласно вашим взглядам.

Александр ДУГИН.

Он, во-первых, должен быть концентричен. Если мы сейчас предложим этот город, мы придём к Москве дораскольного периода. В центре находится ось — воплощение самой вечности в человеческом мире. Царь и патриарх, духовное и земное, связанное воедино. Этот город строится вокруг своего центра. Центр является священным. В нём находится дворец и храм. Два уровня вечности: вечности небесной, которая воплощена в патриархе, в церкви, и вечности земной, недвижимым двигателем которой является царь. Соответственно, вокруг него эта вечность расходится лучами, как солнце нисходит по вертикали. Создаётся сословное или вертикальное общество. Но только оно создаётся не по принципу, кто богаче, кто подлее или даже активнее. Но по принципу кто умнее, кто мужественнее. Поэтому монашеское сословие выполняет функцию интеллектуальной элиты, и чистота их опыта и вечности является залогом, что и научные труды у них будут выверены. Так же тот, кто готов жертвовать жизнью своей для всех, становится повелителем других, которые более трусоваты. Так складывается военная иерархия. Из этой военной и духовной иерархии складывается элита общества. Ещё одним традиционным сословием являются труженики, которые представляют собой третий уровень. Они живут, допустим, за пределами города-центра, создавая уже на земле дворцы, только из брёвен, и создавая такие же иерархические системы, только на уровне семьи или рода. Так мы приходим к идеалу Святой Руси. Есть Святая Русь — перемещаем в XXI век. Другие материалы, но вечные формы.

Александр ПРОХАНОВ.

Такие цивилизации существовали, скажем, и в Древнем Египте.

Александр ДУГИН.

Практически вечно существовали, по сравнению с Новым временем. Вообще Новое время — это некий мираж, помутнение сознания. Тысячелетиями существовали цивилизации. И вот на этом фоне появилась некая аномалия — Эпоха Просвещения. Цивилизация, основанная на просветительских моделях, существует три сотни лет, за которые просто загадила планету, испортила человеческие жизни, разрушила идентичности, технологическим развитием практически превратила людей в полуроботную массу. По большому счёту, превратило человечество в огромную помойку. За триста лет! А до этого те же самые фараоны в Египте со своими жреческими обрядами и священными животными веками существовали — менялись династии, государства, но принцип сохранялся. Была своя динамика, но везде это было традиционное общество.

И христианство привнесло в традиционное общество потрясающий аспект, практически стало венцом сакральной цивилизации. Греческая философия, иранский дух световой мистики, учение о царстве — всё это вошло в христианство. Поэтому христианство могло претендовать на универсальность традиционного общества. До какого-то момента так оно и было.

Думаю, что представить себе это в будущем очень легко. Именно потому, что это существовало всегда, можно сказать, всегда по-новому, но с основой вокруг оси вечности. Только в последние триста лет на Западе решили эту вертикаль завалить. И завалили успешно. Всего за триста лет модерна мы пробили дно! Тогда как египтяне, иранцы, индийцы существовали тысячелетиями. А тут появляются наглые европейцы и говорят: эти недоразвитые, эти тупые, у этих недостаточный ВВП на душу населения, поэтому "мы летим к вам". На основании собственного свинства стали судить древние культуры и перевернули всё вверх ногами. Но, как мне кажется, это время проходит.

Александр ПРОХАНОВ.

Значит, Четвёртая политическая теория — это возвращение к пратеории? Этакое снятие накипи, ржавчины, окалины?

Александр ДУГИН.

С одной стороны. С другой стороны, новое рождается из вечного, потому что вечное содержит в себе это новое. Но что произошло с эпохой модерна? Она посчитала, что время самодостаточно, что оно может питаться из самого себя, в самом себе несёт развитие и прогресс. А это было не так. Оно жило в эмпирическом поглощении старыми лучами вечности. То есть модерн — самая старая, самая древняя из форм цивилизации. Но вечность всегда свежа, всегда нова, всегда несёт в себе то неожиданное, чего ещё никогда не было. Каждая весна, каждое воскресение Христово, каждая Пасха — это Событие. Мы просто утратили понимание этого. Мы утратили понимание жизни как открытия вечности. Поэтому для нас и бессмертие души, и вечное созерцание Вечной Троицы, Её лучи — абстракция или принадлежащее прошлому. А это не так. Поэтому Четвёртая политическая теория — это не обращение к прошлому. Вечность — это совсем иное. Вечность — это всегда новое. Любое соприкосновение с вечностью порождает ощущение абсолютного творческого импульса. То есть будущее не просто содержится в вечности. Вечность давит на нас для того, чтобы мы это будущее создали. Вечность живёт нами, она не отдельна от нас.

Александр ПРОХАНОВ.

Значит, это иллюзия, что люди строят социум, создают города, политические системы, творят историю? Получается, что история творит людей. Вечность творит ситуацию. Время проецируется в человека и придаёт ему те или иные временные формы. А если это так, то смещение из области вечного в область временного — тоже каприз самой истории. Это не сделали изобретатели, алхимики, искатели философского камня. Это сделало само время. Ему было почему-то тесно в своей прежней чаше. Оно выплеснулось за её пределы. Теперь можно уповать на то, что оно вернётся в свои чертоги, и опять это — не проблема нашего конструирования, не проблема нашей людской революции, а проблема самого времени, самой истории. Станет тесно в общежитии, которое создано, и оно уйдёт из него. И этот улей станет пустым, и история переместится в другие объёмы.

Александр ДУГИН.

Когда мы рассуждаем так, получается, что есть человек, который что-то своё создаёт, и есть вечность, которая другая. Но ведь наши отношения с вечностью более тонкие. Наши отношения с вечностью и с логикой истории не просто такие, что кто-то творит свой проект, а мы лишь фигурки. На самом деле человек и есть представитель вечности, и он принимает решения.

У меня есть отдельное философское направление о Радикальном Субъекте. Конечно, здесь мы — пешки, но мы пешки даже не столько вечности или истории, а пешки парадигм, кодов. Но кто устанавливает этот код? Это мы и есть, только в нашем вечном измерении. Реально мы как раз и есть существа вечности, мы — световые души. А световые души, у которых есть полномочия на творение мира, могут сделать мир так или иначе. Они могут его сотворить в духе вечности и стать соучастниками Творца — тогда они строят традиционное общество, когда вся культура становится неким гимном вечности. Отсюда возвышенный характер: всё восходит вверх.

Но можно построить и ад на земле, мы свободны в этом. То есть от нас зависит очень многое именно потому, что мы являемся носителями того творческого начала, которое вечность вкладывает в людей. Мы когда-то приняли решение принести вечность в жертву времени, построить рай на земле без Бога. Это обернулось адом. Но это наша ответственность. А вот могущество, которое нам дали, — это наша свобода. И не просто всё само собой вернётся. Было испытание, и те, кто пошёл за Модерном, не выдержали испытания. Они предали самое важное, самое ценное, что делает человека человеком. В конечном счёте, они предали человека, и мы сейчас видим переход к постгуманистическим эпохам в постмодерне. Роботизация, киборгизация — последний шаг убийства человеческого в людях. Но началось это на заре Нового времени. И теперь то, что находится в конце этого периода, то, что уже живёт после катастрофы, то есть уже на пределе — это не просто жалкие человечишки, которые поднимают руки, взывают к Богу: спаси нас, построй нам новый мир. Нет, это и есть та самая вечность, которая в нас и которая подталкивает нас изменить ход истории в прямо противоположном направлении и участвовать в суде над историей. Это есть Четвёртая политическая теория. И построить тот мир, который будет основан не по человеческим лекалам, но как в Библии сказано в псалмах: "не нам, Господи, не нам, но имени Твоему дай славу". Это должно быть не человеческое творение, но сотворчество с Богом. То есть будущее строится не нами, но и не без нас. Мы должны построить это будущее не для себя, не для того, чтобы жить ещё более комфортно, с привилегиями — совершенно не для этого. Мы должны понять, что ориентация человека на самого себя есть не что иное, как убийство человеком самого себя, своего внутреннего достоинства. Обнаружение вечности внутри — вот в чём задача. Мы прошли испытание Модерном, всё потеряли, но что-то осталось верным, что-то не утратило связи с тем, что является человеческим архетипом. Хотя Запад решил утратить человеческое полностью. Новый президент Франции, похоже, реально претендует на роль мирового антихриста. Он — болт системы, возомнивший себя глобальным мошиахом. Это уже приближение к электронному мессии, который станет последним словом цивилизации, катящейся в бездну. Макрон напоминает киборга. Следующий Макрон, или Микрон, будет уже настоящим роботом.

Александр ПРОХАНОВ.

Вы уповаете на древние цивилизации, на традиционные общества. Но ведь что такое рождение христианства — это отрицание традиционных обществ. Традиционные общества завели человечество в тупик, привели его к Содому. Христос явился, чтобы изменить трагическую детерминированность — когда люди пришли к абсолютной тьме. Христос — это огромная духовная революция. Так зачем идеализировать эти дохристианские общества? Они сделали то, что сейчас делает постхристианское общество.

Александр ДУГИН.

И христианское общество дошло до такого же. Это некий закон — закон энтропии…

Александр ПРОХАНОВ.

Такого закона нет. Это физический закон. Закон энтропии — это физический закон.

Александр ДУГИН.

Не совсем так. Человек принимает решение об усилии или расслабленности. И, например, если содомляне приняли решение о расслабленности, то Авраам принял решение о собранности, решение о благочестии. И после Содома был период процветания духовной сакральной цивилизации. Поэтому нельзя сказать, что всё лишь деградирует. Просто в определённой ситуации и христианство, как это произошло на Западе и даже у нас, и другие религии принимают решение не поддерживать огонь священной традиции...

Александр ПРОХАНОВ.

Но это — дело рук человеческих?

Александр ДУГИН.

Дело выбора. Ведь человек — это тоже могущественное существо.

Александр ПРОХАНОВ.

Значит, вечность каждый раз отдаёт себя на растерзание?

Александр ДУГИН.

Да. Вечность создаёт свободу. Вечность проявляется в свободе. И свободой можно воспользоваться как в одном ключе, так и в другом. В этом и состоит открытость священной истории. История становится священной, когда этот выбор есть, когда мы можем идти путём Содома или путём Авраама. Когда мы можем идти путём Христа или путём Великого Инквизитора. Сама христианская традиция, как и любое сакральное общество, несёт в себе возможность подмены. Это и произошло. Старообрядцы напрямую указывают, где и когда это произошло. Западная церковь с точки зрения православных показывает ещё более древние ситуации отступничества. Ни одна религия от этого не застрахована. Здесь как раз и есть самая большая ответственность: выбрав священное учение, мы ещё не застрахованы от того, что, даже встав на правильный путь, не дойдём до правильной цели.

Александр ПРОХАНОВ.

Более того, поскольку мы имеем свободу выбора — эта свобода, в конечном счёте, приводит нас к Содому, и необходимо вмешательство извне. Значит, по существу, вечность приводит человечество, а значит, себя самоё в тупик — с тем, чтобы вечность вмешалась в вечность же. Значит, Второе пришествие?

Александр ДУГИН.

Конечно.

Александр ПРОХАНОВ.

Тогда Второе пришествие — это и есть воплощение Четвёртой политической теории?

Александр ДУГИН.

Это уже слишком будет. Я считаю, здесь надо быть скромнее. Я не пытаюсь создать новую эсхатологию, я православный человек и придерживаюсь тех норм, которые существуют в нашем Предании. Меня интересует другое. Четвёртая политическая теория ориентирована не столько на ожидание Второго пришествия, сколько на обращение к нему со стороны человека. Мы не можем ни ускорить, ни замедлить это пришествие. Но мы можем свободно поступить сами с собой. Второе пришествие от нас не зависит. Мы можем к нему быть готовы или не готовы, оно произойдёт тогда, когда Бог посчитает нужным. Но с самими собой мы можем поступить здесь и сейчас, ничего не дожидаясь. Можем сделать тот самый выбор, который сделали наши предки, но только в другом направлении, вступив в сторону Модерна. Или же обратиться к совершенно другой формуле, к формуле вечности, обратиться к традиции.

Александр ПРОХАНОВ.

Но что бы мы ни предприняли, всё равно Второе пришествие неизбежно. Мы же не о сроках говорим и не о временах. Значит, оно неизбежно. Как бы мы здесь ни изворачивались и ни пытались улучшить себя или наш мир, без Второго пришествия нам не обойтись.

Александр ДУГИН.

Не оно для нас — мы для него. Не то, что оно придёт как бы полностью независимо от нас. Оно придёт тоже в какой-то очень тонкой связи с тем, каковы мы, что мы делаем, как живём, на что ориентируемся. И Четвёртая политическая теория обращается к человеку, чтобы он изменил своё отношение к вечности. Это мы можем сделать, мы можем пересмотреть, сделать огромный разбор завалов Модерна. Можем вернуться к традиционному обществу сами по себе, и каждый может вернуться сам по себе. И если один вернётся, то он увлечёт за собой других. Значит, один человек воин, а два человека — это уже вообще всё…

Александр ПРОХАНОВ.

Армада.

Александр ДУГИН.

Да. Христос сказал: "Где двое или трое собраны во имя Мое, там и Я посреди них". А если Он с нами, то никто не против нас. Очень важно, что Четвёртая политическая теория в данном случае не затрагивает теологию. Она обращается к людям на таком языке, который понятен мусульманину, латиноамериканцу, индусу, европейцу. Я сознательно избегаю конкретики нашей с вами православной религии. Я пытаюсь описать ту форму, которая понятна всем. Любопытно, что Четвёртая политическая теория в России пока — закрытая книга. Она не вызвала никакого интереса. Ничего страшного. Зато эта моя книга переведена на пятнадцать языков. Я беседую с политиками, общественными деятелями, философами, религиозными деятелями разных стран, и каждый видит в ней своё. Каждый интерпретирует Четвёртую политическую теорию в том контексте, как он её понимает. То есть мне удалось самое главное — создать модель, которая обращает целые культуры, народы, системы против либеральной доминации. Это и есть настоящая глубинная теория антиглобализации. Причём для того, чтобы всех, кто выступает против либерализма, не запихнули опять в коммунизм или фашизм, люди, осознав эти три-четыре формулы и найдя в них своё собственное место, пользуются этим всё более эффективно.

Если первая часть моей деятельности была в значительной степени сосредоточена на России, то Теория многополярного мира и Четвёртая политическая теория гораздо больше влиятельны за пределами России. Я был поражён: встречаюсь со спикером иранского парламента, и два часа мы обсуждаем связь иранских мыслителей и Четвёртой политической теории. По деталям! Потому что в Иране есть традиция осмысления Хайдеггера в рамках шиизма. То есть мы друг друга прекрасно понимаем. И такие собеседники есть на Филиппинах, в Аргентине, не говорю про Францию, Италию, Штаты. Кстати, в Америке окружение Трампа читает Четвёртую политическую теорию, как раз люди из окружения Трампа опубликовали её и ряд других моих книг. Каждый видит в ней своё, интерпретирует по-своему. Получается, что мы можем, по крайней мере, на уровне формул создать серьёзный зазор в фундаменте либерального воззрения, продемонстрировать тоталитарность этой идеологии и отвоевать пространство для того, чтобы с ней полноценно и равновесно сражаться. Либералы отрицают возможность Четвёртой политической теории. Недавно в "Ньюсуик" против меня вышла статья: "вот Дугин — представитель фашизма-национализма, сторонник Путина" (а это для них всё равно, что фашизм). Дальше они цитируют книгу "Четвёртая политическая теория" и оговариваются, что сам Дугин пишет, что он против либерализма, коммунизма и фашизма. То есть теперь они вынуждены откровенно врать и приводить из "Четвёртой политической теории" те фрагменты, которые отрицают то, что они сами пишут. А люди в сети легко отыскивают сайт Четвёртой политической теории и не видят там никакого фашизма, наоборот, читают критику фашизма.

Четвёртая политическая теория предельно важна, ибо крайне правое или крайне левое восстание против либерализма будет сметено. Вот нынешний европейский бунт против либерализма — это либо левый популизм (СИРИЗА, "Подемос", "Пять звёзд"), либо правый (Марин Ле Пен, "Альтернатива для Германии"). И либерализм очень хочет загнать нарастающий глубинный протест в старые привычные схемы, в коммунизм или фашизм. Этого четвёртая политическая теория предлагает избежать. Даже не объединить коммунизм и фашизм, но отставить теории Модерна и двинуться в другом направлении. И это послание, которое оказывается крайне востребованным.

Александр ПРОХАНОВ.

У ваших идей интересная судьба. Вы вбрасываете их в мир, они не усваиваются адептами, но каким-то странным образом просачиваются в жизнь как таковую. И носителями этих идей становятся сами процессы, которые происходят в нашем обществе. Однако вам же не удалось создать школу, у вас довольно трагические или драматические отношения с учениками. Почему? Почему конкретные люди не доходят до высоких степеней понимания вас? При этом ваши представления вовсе не исчезают, наоборот, абсорбируются в реальные жизненные процессы.

Александр ДУГИН.

Я тоже об этом думаю. Я согласен, что это с индивидуальной точки зрения неприятно, хотя есть и удачные последователи. Но, конечно, такого масштаба, которым обладают идеи, эти школы не приобретают. Может быть, дело в том, что существует зазор между народом и населением, между человеком и индивидуумом. Может быть, я часто напрямую обращаюсь к человеку, народу, истории. И история меня слышит, и народ меня слышит, и те инстанции, к которым я апеллирую, меня слышат. А в отдельности — никто. То есть я нахожусь в этакой пустыне, но она живёт и откликается. Я постоянно с ней взаимодействую, я вижу, как реализуются мои проекты, как они воплощаются в жизнь. Но не в глобальном масштабе.

Раньше я возмущался и переживал. Последние несколько циклов я уже перестал и возмущаться, и удивляться. Я понял, что мой разговор не с ними, то есть мне вообще неважно, как ко мне люди относятся. Раньше я хотел быть капитаном корабля, который станет претворять планы в действительность. А теперь я вижу, что они воплощаются без команды, без корабля, просто исходя из моей мечты. Я не могу даже сказать, что смирился, — я увидел некоторую закономерность в этом, ведь чтобы быть носителем идеи, человеку надо очень много работать. А в наше время мир не даёт такой возможности. Сколько было и последователей, и врагов. Даже враги устают быть моими врагами. Они поорут, поорут... Есть некоторые бесноватые, которые держатся, и они вызывают у меня глубокое уважение. Долгая ненависть, как и долгая любовь, вызывает почтение.

Александр ПРОХАНОВ.

Ненависть — это та сила, которая превращает молоко в сметану.

Александр ДУГИН.

Это хорошая идея. Да, самое главное — долгая. Вспышка неприязни, плевок, какое-то хамство свойственны низким душам. А ненавидеть долго, язвительно, ядовито в течение всей жизни — одно из таких качеств, которые меня заставляют, по крайней мере, присвистнуть. В этом есть то внимание, которое и должно быть обращено на мои идеи. С плюсом или с минусом...

Александр ПРОХАНОВ.

Вы преодолели эту драму, повернулись к ней спиной. Но ведь есть драма познания. Для исследователя, для визионера очень большим испытанием является приближение к границе познания. Там, где кончаются возможности и ты изнемогаешь, а перед тобой огромная непознанность.

Александр ДУГИН.

Этой драмы я не знаю, потому что для меня мир метафизики представляет собой открытый мир. Секрет внутренней границы заключается в том, что его нет. Просто мы открыты полностью. Поэтому когда мы приближаемся к границе, мы приближаемся к новому пути. Мы приближаемся к новой возможности преодоления.

Александр ПРОХАНОВ.

Но эта граница ведь не только вовне, она и в вас. Эта граница ваших возможностей.

Александр ДУГИН.

Они бесконечны.

Александр ПРОХАНОВ.

Есть непознаваемые миры.

Александр ДУГИН.

И слава Богу. Это и делает процесс по-настоящему вечным. Всегда есть что-то, о чём сказано у Гумилёва: "Но в мире есть иные области, луной мучительной томимы. Для высшей силы, высшей доблести они навек недостижимы". И это не драма, это вызов. Как здорово, что есть такие миры, как здорово, что есть границы, как здорово, что трансцендентное никогда не будет доступно. Это делает наше бытие по большому счёту бесконечным. И пусть, ведь главной фигурой моей философии является Радикальный Субъект. Это не я и не вы, и не кто-то ещё. Это то человеческое, что абсолютно открыто и всегда заключается в преодолении самого себя. Радикальный Субъект выше, чем наша жизнь, поэтому он не начинается с нашим рождением, с нашими текстами, с нашей деятельностью. Когда обращаюсь к древним текстам, когда читаю философские и религиозные произведения, я вижу его присутствие. Иногда мне кажется, что будущее можно читать точно так же, как прошлое. Оно также есть, оно проистекает из вечности. И чтение этого будущего как текста, например, ненаписанной книги или картины, ещё не созданной художником, или города, построенного ещё не родившимся архитектором, может освящать меня, потому что всё это творение Радикального Субъекта. И этот Радикальный Субъект не имеет границ. Если мы на него ориентированы, если мы им живём и к нему движемся, то мы сами постепенно перестаём представлять какой-либо интерес. Мы больше уже не страдаем от того, что понимают или принимают, не радуемся, когда достигаем успехов, и особенно даже не заботимся о жизни своей и чужой, потому что это не так принципиально. То принципиальное, что составляет дух, смысл, цели, задачи и одновременно то колоссальное богатство ума и его свечения, которое мы косвенно можем увидеть, само по себе настолько прекрасно, полно, настолько драматично и настолько проблематично в самом себе! Потому что божественный мир я воспринимаю как вопрос, а не как ответ. Я не считаю, что это некая компенсация за наши поиски. Это начало пути. Я думаю, что божественное динамично. Вечность — не застывшая, она абсолютно живая. Более того, она — то, что делает нашу жизнь живой.

Александр ПРОХАНОВ.

Но вы же не можете поддерживать это состояние ежесекундно. Это момент. Вас посещает чудо, и вы встречаетесь с Радикальным Субъектом. А когда вы отпадаете от него, разве вас не посещает уныние, тьма, разве вы не плачете ночами?

Александр ДУГИН.

Дело в том, что эти вещи сосуществуют. Настоящее присутствие, о котором можно говорить, может быть, даже первичное присутствие, которое мы ещё не определяем в религиозных или каких-то других терминах, не покидает никогда. Оно сосуществует с драмой. Человек огорчается, теряется, грустит, впадает в отчаяние, радуется, веселится, и это не имеет никакого значения. То есть это некие события как бы на поверхности нас самих, наше внутреннее измерение не колеблется, как холодный наблюдатель за нами самими. И наша драма, наши страдания, слёзы или восторги — это просто ничто. Не в этом — человек. Человек — в том закрытом и глубинно недоступном нам самим измерении, в котором мы можем выступать лишь обратной стороной. Мы — тень самих себя. И в той степени, в которой мы — тень, всё теневое нам свойственно. Но в той степени, в которой мы то, что отбрасывает эта тень, — наоборот. У Плотина есть прекрасная формула: игру всерьёз воспринимают только игрушки. То есть в той степени, в какой мы игрушки, мы плачем и радуемся. Но как играющим в самих себя — нам это не так важно. Ну да, какой-то минимальный азарт есть, но совсем не такой, каким мог бы быть в иных случаях.

Александр ПРОХАНОВ.

Может быть, перемещаясь с одного уровня на другой, мы просто усложняем тип игры.

Александр ДУГИН.

Я не исключаю присутствие этого другого уровня, который воспринимает нас как шахматные фигуры. Целиком со всеми его качествами, со всеми его свойствами, со всей его ограниченностью. Это настолько меняет свойство игры, что у нас все пропорции становятся другими. Вызовы, удары, победы, поражения имеют совершенно своё значение. Я допускаю, что и там всё очень живо. У английских романтиков есть произведение о том, как боги оказываются шахматными фигурами, которыми двигает невидимая рука. И это созерцание богов, которые оказываются просто персонажами в руках ещё более высокой инстанции, в то время как для людей они — последняя инстанция судьбы, есть открытая система, она вполне возможна.

Александр ПРОХАНОВ.

Там, где кончаются игры, начинаются игрища.

Александр ДУГИН.

Может быть, да. Или то, что люди называют играми, — банальная рутина, механическое движение шариков.

Александр ПРОХАНОВ.

Я иногда думаю, что наше русское архаичное сегодняшнее — это наше спасение.

Александр ДУГИН.

И проклятье одновременно.

Александр ПРОХАНОВ.

Проклятье — нет. Потому что прогресс, к которому мы стремимся, уводит нас от традиции.

Александр ДУГИН.

Это верно. У меня есть важная работа "Мартин Хайдеггер: возможность русской философии". Я анализирую структуру нашего общества, где в знаменателе архаика, а в числителе модерн. Получается такой археомодерн. Архаика не даёт возможности проводить модернизацию, потому что надо всё время её переинтерпретировать. А модернизация не даёт возможность архаике высказаться, не даёт возможности породить Логос. И одно не спасает другое, одно мучает другое. Это, кстати, почувствовали славянофилы и западники. И они попытались это решить, одни — в сторону архаики, другие — в сторону модернизации.

И мы до сих пор с этим не справились. Я считаю, что архаика прекрасна, но мы должны её освободить, она в тюрьме. Над скованной, прикрученной к батарее архаической сущностью каждый день производятся омерзительные, бесчеловечные эксперименты по телевидению, в культуре, в политике. Наша архаика страдает. И представлять её в качестве девиц с балалайками или медведей с хлебом-солью — это издевательство. Архаике не дают расцвести, это бутон. Это наше всё, но модерн мешает раскрыть наш Логос.

Александр ПРОХАНОВ.

Я думаю, что наша архаика не в том, что нам предлагают на сковородке, а в том, что мы остаёмся по-прежнему душевными, наивными, доверчивыми, безумными, сердобольными, предельно жестокими. Мы живые, и наша архаичность делает нас способными к трансформации, о которой вы говорили. Отсутствие стальной железной структуры в душе русского человека, может быть, делает его очень привлекательным для других народов мира. И, наверное, по-прежнему Россия считается душой мира, которая нуждается в том, чтобы ей дали слово.

Александр ДУГИН.

Полностью согласен. Россия является душой мира. И она нуждается в том, чтобы ей дали возможность сформулировать собственный логос. Но этого права мы лишены. Это исток, то есть драма моей личной борьбы. Я считаю, что нашему архаическому началу необходимо стать словом. Не просто получить право голоса, мы должны выплеснуть из нашего русского мифа, из русского сновидения русское слово, русский логос. Исторически мы несколько раз подходили к этому. Я вижу, как это же самое движение повторяется: раз — железные ворота закрылись, второй раз — опять железные ворота закрылись. И здесь уже, поскольку я русский человек и для меня невозможно прорваться к субъекту, минуя русское начало, без русского субъекта не будет самой главной ступени. Соответственно, русский субъект для меня и является той главной целью, главной ставкой уже в экзистенциальном воплощении в жизни здесь, в России. И это составляет пафос моей борьбы: борьба за русского субъекта, за русский логос, за то, чтобы русское архаическое начало смогло заявить о себе не только этим предварением, о котором вы говорили, какой-то душевностью, открытостью, особенностью, которой мы действительно всех и пугаем, и привлекаем. Но есть ещё нечто, ради чего всё это. Ради чего наша тысячелетняя история. Мы не сказали самого главного слова в своей истории. Может быть, это как раз слово русской вечности. Мы подходили к этому несколько раз. Мы почти уже говорили наше слово, наши губы уже складывались таким образом, что формула русского логоса уже готова была сорваться с наших уст, и в это время нас сметал какой-то железный поток или катастрофа, нам стреляли в лицо. И это всё продолжается, только мы подходим — нас косит.

Александр ПРОХАНОВ.

Что это за моменты?

Александр ДУГИН.

Я думаю, самый ярчайший — это "Москва — Третий Рим". Когда мы освободились и от Византии, и от Орды, но одновременно взяли на себя их миссии. Мы стали оплотом православной империи, стали Катехоном, Третьим Римом. И Иван Грозный практически достиг этого. При нём русское приобрело характер уже отстроенного здания. Это самый презираемый в нашей модернистской историографии период, но это самое прекрасное, самое оболганное время, когда мы, русские, подходили к вечности. Мы уже почти сказали это слово. Может быть, с помазанием Ивана Грозного, со Стоглавом почти сказали, уже оставалось буквально чуть-чуть, но потом — Смутное время нас отбросило.

Второй период очень неплохой был после Смутного времени. Опять мы начинаем подниматься. Но происходит Раскол — кошмарная травма.

Конец XIX века, пробуждается русское сознание. Отступает синодальный петровский момент. Мы начинаем двигаться к Серебряному веку, к новой религиозной философии. Россия готова высказать своё Я, свою тайную мысль. Уже наши поэты, художники, музыканты (а все русские классические музыканты были славянофилами) отображали эту идею. Мы подходим к русскому логосу и — революция нас выбрасывает.

И вот, казалось бы, сейчас нет ни одного препятствия, ни другого, ни коммунистического, ни петровско-западнического. Казалось бы, мы свободны. Но мы никогда не были так закабалены, как сегодня. Если посмотрим на культуру, на политику, на государственность, на экономику, всё русское, которому, казалось бы, сам Бог велел сейчас проявиться, отстранено от участия в истории так, как никогда не было. При том, что у нас есть и исторические предпосылки, и народ, который сохранил своё Я. Вопреки всему. По сути дела, мы такие же русские, как были всегда, и у нас есть президент — наш шанс. Он отражает все русские структуры. Я прекрасно понимаю, он — часть русского народа. Но что между ним и нами? Что это за забетонированный бункер, в который русскому человеку, как в Санкт-Петербург XVIII века человеку с бородой, был запрещён вход? И бороды у наших царей появляются в конце XIX века под воздействием славянофильских идей. Славянофилы, кстати, тоже сначала всё проиграли, а потом практически всё выиграли. Последний царь Николай II был царём-славянофилом, но, к сожалению, тоже трагично всё получилось.

Александр ПРОХАНОВ.

Путин должен перестать бриться?

Александр ДУГИН.

Это уж как он хочет. Мы и так видим, что это русский человек. Но между ним и нами стоит бункер. Кто эти люди, которые находятся между ним и нами? Они и есть та железная хватка, которая держит мой народ в подвале. Формально тоже русские, но это обратная сторона русского человека. Я вижу вокруг Путина три типа, три партии: коррупционеры, которые любое действие превращает в собственную выгоду; шпионы, которые всё согласовывают с Западом; и дебилы — это все остальные. Ещё есть промежуточные формы. И эти люди, с одной стороны, часть нашей культуры, это русско-советские люди, они представляют собой антинарод. Они блокируют президента от его народа. И это продукт того отчуждающего модерна. Это бесконечное напластование ложных формул, выстроенных на изначальной ошибке. Нельзя сказать, что дебилы, шпионы и коррупционеры — это явление техническое, спонтанное, что они там оказались по случайным обстоятельствам. Наша элита есть некий негативный результат истории. И на Западе абсолютно такая же элита доминирует, только коррупционеров, думаю, поменьше.

Александр ПРОХАНОВ.

Несмотря на это, русская трава прорастает сквозь асфальт, и её пока не косят. Просто есть медленный и угрюмый рост этой травы. Сегодняшняя ситуация по сравнению с девяностыми, конечно, сильно изменилась. Русский фактор очистил себя от безумия постсоветского. Там исчезли мелкие группы, течения, общественные организации. Значит, это было просто очищение. А потом ядро, наполнение русского движения медленно и неуклонно выдавливает либерализм. Причём я с вами согласен, что одним из проявлений этого выдавливания является президент. Само появление Путина и его эволюция в русской истории — это, конечно, эволюция русского фактора в постсоветский период, я вижу четыре-пять периодов его самоощущения, самосознания. И я уверен, что не Путин строит государство, а оно его строит. Не Путин создаёт новую форму для поведения государства Российского, а оно вытачивает в нём, в Путине русло для своей реализации.

Александр ДУГИН.

Согласен с вами. Я думаю, что Путин — это народ. Его плюсы и минусы — наши плюсы и минусы. И мне кажется, что народ с Путиным общается теневым образом, на уровне бессознательном, на уровне сновидений. Когда ситуация становится жёсткой, Путин даёт русские ответы на любые вызовы. Другой вопрос, что политически в девяностые патриотическое движение проиграло, и Путин пришёл не от нас. Это не наш кандидат. Но именно он стал выразителем русской стратегии или русского ответа вопреки всему.

Александр ПРОХАНОВ.

Это свойство русской истории, которую не понять без категории чуда. Её не понять через рациональную последовательность явлений, через экономические факторы, через поведение элит. Русская история объяснима только через чудо.

Александр ДУГИН.

Да. И сейчас мне кажется, что элита, которая отделяет Путина от народа, — рациональная сторона, которая не нам принадлежит. То есть дискурс, уровень беседы, уровень осмысления — всё это фундаментально заминировано. Либо одним, либо другим, либо третьим. И разомкнуть систему, которая отделяет Путина от народа, на мой взгляд, — задача и его самого тоже. И он должен бурить, и мы должны бурить тоннель сквозь массу этого кошмара.

Александр ПРОХАНОВ.

Как бы не промахнуться.

Александр ДУГИН.

Вы правы, можно и промахнуться, потому что налицо очень твёрдая гранитная порода — коррупционеров, шпионов и дебилов. Каждый имеет свою собственную конфигурацию, свои собственные кланы. И уже существуют десятки тысяч кандидатов. Уже подрастают юные коррупционеры. На подходе юные дебилы. И, конечно, формируются либеральные поколения. Это такая гранитная плита политических элит России. Они обладают определённой жизненной, своего рода вампирической силой. Они втягивают новых людей. Независимо от смены руководителей этих магистральных направлений, к ним притягиваются новые и новые. Они меняются, а система нет. Система меняется только принципиально. Когда Путин сомкнётся с народом, то она должна иметь рациональный характер. Это та русская мысль. Уже не просто чувства и не просто надгосударственное управление, а именно мысль должна их объединить. Когда эта мысль возникнет, вокруг этой тоненькой нити образуется институт. Может быть, именно этот институт и является единственно важным. То есть надо создать некую четвёртую колонну между шпионами, дебилами и коррупционерами в общении нашего президента с его собственным народом.

Александр ПРОХАНОВ.

Тогда появится помазанник.

Александр ДУГИН.

Не знаю. Может быть. Что касается монархии в России, она ведь, согласно старцам, перед концом света будет восстановлена. Другое дело, что это будет за монархия. Если, например, приходить к монархии сейчас, то запросто возникнет чудовищная пародия, ибо всё нынешнее ворьё, которое представляет политическую элиту, присвоит себе статус наисветлейших князей, бояр и лишь добавит себе безнаказанности. Монархия в эпоху постмодерна — крайне опасная вещь, потому что в пародию она превращается легко. И то, что не может сделать президент, как мы знаем, монарх с точки зрения добивания страны спокойно делает.

Александр ПРОХАНОВ.

Помазание может происходить не в храме и не через венец. Помазание может происходить через победу — великую духовную победу. Мне кажется, что Путин чувствует свою миссию. У меня несколько недель назад была с ним личная встреча, и я рассказывал ему о нём самом, так, как я его вижу и понимаю через таинственные русские коды, которые в нём просыпаются. Он слушал это всё с интересом, вниманием и пониманием. Поэтому преодоление этого тромба, этого бункера — не просто возможно, оно неизбежно. Стоит провозгласить такую категорию, как русская мечта, и тромб рассосётся. Потому что это и есть смыкание двух тоннелей: идущего от него к нам, и тоннеля, который мы прокладываем к нему.

Александр ДУГИН.

Я полностью с вами согласен. Единственное: неизбежность — это не категория истории.

Александр ПРОХАНОВ.

Почему? Второе пришествие неизбежно.

Александр ДУГИН.

Да, но это другое. Я думаю, самое интересное — что в истории мы открыто рискуем тем, что это может случиться, и тем, что это может не случиться. Если это так, то жизнь приобретает по-настоящему терпкость. Например, успеем или нет? До какой степени наш президент понимает эту необходимость? Как он видит? Ведь его же мысли в этой системе политической элиты тут же преломляются. Он много раз говорил: дайте национальную идею. Но это задание он предоставлял либо коррупционеру, либо шпиону, либо дебилу. Либо всем троим. В итоге версия одного — надо распилить, другого — превратить всё в либерализм, ну, а третий просто не понимал, чего от него хотят.

Александр ПРОХАНОВ.

Детерминизм носит пасхальный характер. Русская история — это пульсар, в котором мы возникаем, расцветаем и потом гибнем, превращаемся в тьму, в ничто. И из этой тьмы, из ничто опять возникает цветение. Это напоминает въезд Христа в Иерусалим, бичи, распятие, смерть и восстание из гроба. В этом смысле русская история предопределена. Россия не исчезнет. Я этого не знаю, я просто в это верю. Я к этому пришёл не через понимание текстов и изучение летописей. Я верю, что русская история как часть надмирной, надвечной России неистребима, не подвержена смерти. И в контексте этого моего собственного сознания неизбежность путинского пришествия очевидна. Может быть, это уже свершилось, несмотря на существование тромба. Может быть, через Крым, может быть, через его последний срок. Путин ворвался в русскую историю, как чудо, и трансформировал эту историю. В очередной раз выхватил нас из пасти чёрного страшного зверя.

Александр ДУГИН.

То, что он сделал, — это настоящий подвиг. Это спасение страны. Поэтому Путин вполне может иметь статус национального спасителя в критический момент, он до сих пор держит всё на себе. И хрупкость ситуации именно в этом. Конечно, он не сам, он — народ. Он как народ держит. Битва за Крым, битва за Донбасс, битва за Сирию. Битва за Украину. Битва за Трампа. Битва за сохранение суверенитета. Каждый день такое впечатление, что Путина заставляют сдавать экзамен. Каждый день на протяжении этих семнадцати лет он получает чёрную метку — письмо от мирового правительства, которое говорит: всё, закончил, хватит, иначе мировая война, иначе — то. Это действительно подвиг — держаться в такой ситуации.

Но я не могу понять, почему не создать четвёртую линию, четвёртую колонну, о которой мы говорим. Ведь народ его поддерживает через этот гранит. Неслучайно рейтинги Путина зашкаливают, а рейтинги правительства — наоборот. Или Путин приходит на Конгресс семей для того, чтобы вместе с семьями протестовать против закона, который принимает. У меня даже гипотеза была, сейчас её политологи на Западе используют: солнечный и лунный Путин. Налицо раздвоение: Путин как государственная элита и Путин как русский человек. И между ними до сих пор идёт открытая борьба. И мы в ней тоже аргументы, мы в ней может что-то терять, что-то приобретать.

Александр ПРОХАНОВ.

Мы в ней — не только аргументы. У нас в этой борьбе есть место, есть задачи и миссии. Мне кажется, задача русских движений не в том, чтобы создать ещё одну партию, стремящуюся к власти, и не в том, чтобы навязать какой-то новый уклад. Она в том, чтобы пробиться к Путину. Пробить этот тромб.

Александр ДУГИН.

Я именно это и имею в виду. И здесь есть риск: мы ориентированы на победу, но нет победы без возможности поражения. То есть без риска потерять всё, ничего нет. Если мы будем считать, что всё за нас решено, мы ослабим нашу внутреннюю пробуждённость.

Александр ПРОХАНОВ.

Я-то говорю, что реальность такова, что мы проиграли, мы в поражении. Надо эту тьму, ощущение огромной неудачи трансформировать в ощущение победы. Нам не нужно бояться поражения — мы в нём.

Александр ДУГИН.

Более того, Путин сейчас держит на пределе. Это как на человека нагрузили двенадцатиэтажный дом, а он держит. Это подвиг реальный, но это не навсегда. Это рискованно. Мы должны понимать, что это всё может рухнуть. Поэтому, засучив рукава, каждый из нас должен действовать, от каждого из нас зависит всё. Вы правильно сказали: пишешь, и никто не обращает внимания. Но если ты опустил руки — тогда ты проиграл. Не обращают внимания — ничего страшного: работаешь, проигрываешь, опять встаёшь. Мы очень плохо переносим неудачи, начинаем грустить, впадаем в депрессию, пьём. Надо научиться стоять до конца. Полагая: да, хорошо, Путин. Но нужно взять часть с него на себя. И нести.

Александр ПРОХАНОВ.

Но мы это с вами и делаем.

Александр ДУГИН.

И все должны так делать. Русские люди, когда включатся — могут чудеса творить. Русские вообще границ не знают. Великий по-настоящему народ, но спит. Спит и во внутренних снах благословляет Путина.

Александр ПРОХАНОВ.

Народ-соня. Но не дай Бог, если его посетит бессонница. Тогда никакое снотворное не поможет.

Александр ДУГИН.

Я-то как раз считаю, что нам надо не бояться его пробуждения. Я со многими в окружении Путина говорил — они реально боятся народа. Боятся, что когда он проснётся, то будет совсем не таким, каким кажется. Будучи русскими людьми, мы понимаем, какая вселенная в нас содержится. Но надо решиться. Потому что — тут Ницше можно вспомнить — только тот, кто носит в душе хаос, может родить танцующую звезду. Мы родим из себя логос, только если освободимся.

Александр ПРОХАНОВ.

Мы с вами провели довольно мощный экскурс нашего Я — и нашего общего Я, и нашего отдельного друг от друга Я. Просто какое-то камлание было. Значит — работать и не сомневаться.

Александр ДУГИН.

Да.

Александр ПРОХАНОВ.

"Дроби, мой гневный ямб, каменья!" Спасибо за беседу.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 29 июня 2017 > № 2484209 Александр Дугин

Закон ноги

Станислав Александрович Белковский был кувшинкой и стоял одной ногой в воде

Александр Проханов

На атаку своей страницы в Фейсбуке, что Александр Проханов считает составной частью информационно-идеологической войны против России и Русского мира, писатель и главный редактор "Завтра" отвечает новым циклом под условным названием "Покайтесь, ехидны!".

Станислав Александрович Белковский был кувшинкой и стоял одной ногой в воде. Эта нога была в чулке, и на ней был сапожок. А другую свою ногу Станислав Александрович держал над водой, и эта нога была голая. Когда кто-нибудь хотел сорвать кувшинку, Станислав Александрович Белковский отплёвывался. Тогда этот неосторожный искатель кувшинок терял всякий интерес к своей затее.

На голую ногу, которую Станислав Александрович Белковский держал над водой, часто садились птицы. Это были журавли, и среди них Ольга Журавлёва. Едва она садилась на ногу, сразу начинала прогуливаться взад и вперёд. Это мешало Станиславу Александровичу сосредоточиться на своём. Это своё было тёплое, милое, нежное и называлось Ольгой Бычковой. И когда на ноге Станислава Александровича Белковского сидела Ольга Журавлёва, ему начинало казаться, что это Ольга Бычкова.

Однажды на ногу Станислава Александровича Белковского села большая тёмная птица. Некоторое время оба молчали. Затем Станислав Александрович осторожно спросил:

— Кто ты, о большая тёмная птица?

Та промолчала и продолжала сидеть. Тогда Станислав Александрович Белковский спросил её вторично:

— Кто ты, тёмная птица?

И та отвечала:

— Я — Евгения Марковна Альбац. Я лечу на север из тёплых стран.

— Чем славны эти тёплые страны? — спросил Станислав Александрович Белковский.

— В этих странах нет смерти, — ответила Евгения Марковна Альбац, — но там нет и жизни.

С этими словами она снялась и полетела, покинув голую ногу Станислава Александровича Белковского. И с тех пор он больше её не видел.

Станислава Александровича Белковского, который был кувшинкой, решили избрать в Академию наук за заслуги, потому что он вывел Закон ноги. Закон ноги, открытый Станиславом Александровичем, гласил, что две параллельные ноги в бесконечности пересекаются, и то место, в котором у Станислава Александровича Белковского пересекались обе ноги, называлось бесконечностью.

Многим он протягивал ногу помощи. Причём одному нуждающемуся он протягивал свою голую ногу, а другому нуждающемуся протягивал свою ногу, которая была в чулке и в сапожке. Для этого нуждающийся должен был нырнуть в воду и там под водой прикоснуться к сапожку, и тогда он испытывал блаженство. Ксения Ларина, нырнув в воду и припав к сапожку Станислава Александровича Белковского, уже не могла с ним расстаться, её приходилось отрывать. Майя Пешкова норовила стянуть с ноги Станислава Александровича Белковского сапожок, не зная, что кожа сапожка и кожа ноги Станислава Александровича срослись и являют собой одно целое. Станислав Александрович Белковский не мешал Майе Пешковой сдирать с себя сапожок. Он терпел боль и только отплёвывался.

В это время к Станиславу Александровичу Белковскому, который был кувшинкой, подкрадывалась Наргиз Асадова, которая тоже была цветком, но не кувшинкой, а белой лилией. Этой лилией фараоны древнего Египта умертвляли своих соперников, заставляя их нюхать лилию до посинения. И тогда из посинелых мёртвых соперников добывали синюю краску, которой пользовались финикийцы для раскрашивания своих кораблей. Другая, голая нога Станислава Александровича Белковского, которая находилась над водой, привлекала к себе внимание многих патриотических организаций, которые видели в этой ноге добрый знак. Закон ноги, открытый Станиславом Александровичем, предполагал медленное погружение в беспамятство, вне которого обитал Алексей Алексеевич Венедиктов. Ибо он, находясь в беспамятстве, был бредом или сладким сном — сном голой ноги. Эта голая нога никогда не видела другую ногу, погружённую в воду и обутую в сапожок. Их разделяла та невидимая грань, которая называлась поверхностью воды. Они знали о существовании друг друга, но только из древних книг, в которых говорилось о каком-то народе Ноги-магоги. Обе ноги Станислава Александровича Белковского, обнаружив своё родство, стремились к истоку своей родословной. Но там, где они сходились, обнаружилось нечто, не поддающееся описанию. Станислав Александрович Белковский, страдая раздвоенностью ног, мучился от невозможности прийти к единобожию и, видя неразрешимость этой проблемы, он от неё отплёвывался.

Между тем, к ногам Станислава Александровича Белковского припадало всё больше последователей. Оксана Чиж, как можно догадаться, из двух ног выбрала ту, что была голой и находилась над водой. Оксана Чиж присаживалась на эту ногу и легонько её обклёвывала, надеясь найти в ней притаившихся вкусных личинок. И каково же было её разочарование, когда вместо личинок она обнаружила в этой ноге останки древнего человека. Она разнесла эту сенсацию по всему Ближнему Востоку. Антон Орех, который был большим знатоком подводного мира и который разыскивал на дне морей затонувшие корабли, нырнул в глубину, туда, где находилась вторая нога Станислава Александровича Белковского. Достигнув дна, он убедился, что сапожок, фотографию которого распространили все крупнейшие издания мира, на самом деле был не сапожок, а древний затонувший галеон. В этом галеоне находился груз финикийского золота, и в трюме подле этого золота Антоном Орехом был найден скелет древнего финикийского царя. О нём сохранилось упоминание в русской Несторовой летописи. Там было сказано: "Утопивши свою ладью сам утопишися". Антон Орех добился у Лондонской королевской академии, чтобы галеон с грузом золота был поднят на поверхность. Галеон был поднят на поверхность, и Станислав Александрович Белковский остался без сапожка. Чулок, который всё ещё был надет на ногу Станислава Александровича, тоже вскоре исчез, разодранный на куски его обожательницами. Сбросив купальники, обожательницы ныряли в воду, чтобы прикоснуться к священной ноге. Вскоре эта нога, лишённая сапожка и чулка, тоже стала голой, и многим напоминала ту ногу, что, не касаясь воды, была на поверхности. Таким образом, появилась возможность сопоставить одну ногу с другой. Теперь их родство подтверждалось не только рукописными источниками, но и портретным сходством. Это были ноги-побратимы.

Между двумя ногами Станислава Александровича Белковского завязалась переписка. Письмо, которое подводная нога направляла своей надводной сестре, к поверхности воды доставляли мальки осетровых пород. Там, на поверхности, это письмо подхватывали морские чайки. Они с криком летели, неся в клювах письмо, садились на ногу и читали вслух полученные ими послания. Висящая над поверхностью нога, понимая язык птиц, слушала послание и целовала его драгоценные строки. Это могло продолжаться целую вечность, если бы не президиум Академии наук, который обнаружил ошибку в Законе ноги, автором которого был Станислав Александрович Белковский. Этот закон, претендовавший на универсальность, был весьма относителен: описывал ситуацию в мире двуногих и абсолютно не годился для описания жизни осьминогов и сороконожек. Ошибку в законе вскрыл сам президент Академии наук, который был Евгенией Марковной Альбац. Под видом птицы президент исследовал достояние научных разработок, которые вёл Станислав Александрович Белковский в Тимирязевских прудах. Там он прикидывался кувшинкой и девственницей.

О ВСПЫШКЕ ЛИХОРАДКИ ДЕНГЕ НА ШРИ-ЛАНКЕ

По информации Института Здравоохранения Шри-Ланки, в этой стране зафиксирована вспышка лихорадки Денге. С начала года зарегистрировано более 68 тыс. случаев заболевания, 205 из которых привели к летальному исходу.

В зоне риска находятся 10 из 25 округов страны. Особенно неблагополучная ситуация наблюдается в Западной провинции в районе Канутари. Рост заболеваемости связан с санитарно-эпидемиологической ситуацией в регионе.

В целях профилактики лихорадки Денге и других геморрагических лихорадок с трансмиссивным путем передачи среди российских туристов, выезжающих на Шри-Ланку и другие страны тропического климата, Федеральная служба по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека рекомендует:

• при выезде в страны тропического климата интересоваться о возможности заражения геморрагическими лихорадками с трансмиссивным путем заражения;

• использовать индивидуальные средства защиты, такие как: оконные противомоскитные сетки, пологи, одежда с длинными рукавами, обработанные инсектицидом материалы, репелленты;

• по возвращении при повышении температуры информировать врача о факте пребывания в стране с тропическим климатом.

Ростуризм рекомендует российским гражданам при планировании поездки в Шри-Ланку учитывать неблагоприятную эпидемиологическую ситуацию в стране и соблюдать рекомендации Роспотребнадзора.

Туроператоров, реализующих туры в Шри-Ланку и в близлежащие страны с тропическим климатом, Федеральное агентство по туризму настоятельно призывает информировать своих клиентов о рисках заражения и рекомендованных Роспотребнадзором правилах безопасного поведения.

Для справки:

Лихорадка Денге – вирусная инфекция, передающаяся укусами москитов (Aedes aegypti). Симптомами являются высокая температура, тошнота, сыпь, головные и поясничные боли. Геморрагический вариант лихорадки сопровождается сильными внутренними кровотечениями, вызванными коллапсом кровеносных сосудов.

Лихорадка Денге широко распространена в Юго-Восточной Азии (Таиланд, Индонезия, Китай, Малайзия, Япония, Вьетнам, Мьянма, Сингапур, Филиппины), Индии, Африке (Мозамбик, Судан, Египет), в тропическом и субтропическом поясе Северной, Центральной и Южной Америки (Мексика, Гондурас, Коста-Рика, Пуэрто-Рико, Панама, Бразилия и др.).

За последние годы в Российской Федерации стали регистрироваться завозные случаи лихорадки Денге, в том числе в 2012 году – 63 случая, в 2013 году – 170, в 2014 году– 105 случаев, в 2015 году – 136, за 11 месяцев 2016 года - 125. Заражение происходило при посещении Таиланда, Вьетнама, Индонезии, Индии, Бангладеш, Гонконга, Мальдивских островов.

Премьер-министр ОАЭ и эмир Дубая Мухаммед бен Рашид Аль Мактум обратился к Катару, с которым страна разорвала отношения, в стихах собственного сочинения и опубликовал произведение в Instagram.

"Мы вернемся к единству сердец и понятий и защитим друг друга без злобы и ненависти", — написал Аль Мактум в творении под названием "Дорога ясна".

Катарский телеканал "Аль-Джазира" отметил, что политик, ранее уже демонстрировавший талант поэта, избрал в отличие от некоторых коллег примирительный тон и подчеркнул в своих стихах единство арабских народов Персидского залива.

Саудовская Аравия, ОАЭ, Бахрейн и Египет в начале июня разорвали отношения с Катаром, обвинив его в поддержке терроризма и вмешательстве во внутренние дела стран. Через посредничество Кувейта власти передали Дохе список своих требований для прекращения дипломатической изоляции. По данным СМИ, четыре арабских страны требуют от Катара разорвать дипломатические отношения с Ираном, закрыть военную базу Турции на своей территории и спутниковый телеканал "Аль-Джазира". Катар назвал эти требования нереалистичными и призвал пересмотреть их.

В мае Аргентина снизила поставки соевых бобов на мировой рынок

Согласно данным аналитиков Oil World, в мае т.г. экспорт соевых бобов из Аргентины составил 1,68 млн. тонн против 2,19 млн. тонн за аналогичный месяц годом ранее.

Как уточняется, практически весь указанный объем - 1,61 (1,8) млн. тонн - был закуплен Китаем, еще 60 тыс. тонн (0,28 млн. тонн) были отгружены в Египет.

Что касается продуктов переработки аргентинской масличной, то экспорт соевого масла за отчетный период несколько превзошел уровень прошлого сезона, составив 536 (520) тыс. тонн, тогда как отгрузки шрота сократились – до 2,9 (3,3) млн. тонн. Основным покупателем аргентинского соевого масла, как и ожидалось, в мае являлась Индия, увеличившая объем закупок до 347 (228) тыс. тонн, также возросли отгрузки в Бангладеш – до 42 (7) тыс. тонн. В свою очередь, экспорт в направлении Египта не осуществлялся, тогда как в мае прошлого сезона страна закупила 43 тыс. тонн.

Что касается отгрузок аргентинского шрота, то неожиданно высокими стали показатели экспорта в Турцию – 101 (0) тыс. тонн, Австралию – 124 (41) тыс. тонн и Иран – 103 (48) тыс. тонн. При этом снизился экспорт в Египет - до 68 (332) тыс. тонн, а экспорт в страны ЕС-28 остался на уровне прошлого года – 916 тыс. тонн (0,1 млн. тонн).

Россия побила рекорд по экспорту зерна прошлого сезона

Цены ближе к концу сезона пошли вверх, активизировав рынок

В 2016/17 сельскохозяйственном году Россия экспортировала 35,1 млн т зерновых культур, на 3,8% больше, чем на ту же дату прошлого года, ссылается Минсельхоз на оперативные данные ФТС, пшеницы экспортировано 26,8 млн т, или на 9,3% больше.

В 2016 г. Россия собрала рекордный урожай – 120,7 млн т. Минсельхоз сначала прогнозировал, что на экспорт пойдет 40 млн т, затем прогноз снижался. В первой половине сезона соотношение внутренних и экспортных цен было невыгодным для экспортеров, крупные трейдеры жаловались, что их маржа близка к нулю.

То и дело возникали проблемы с основными покупателями. Египет в августе 2016 г. ввел нулевую норму содержания спорыньи в пшенице. Требование было отменено через месяц: продавцы пшеницы не смогли соответствовать, и Египет не купил более 500 000 т.

В середине марта Турция перестала выдавать лицензии на поставку российской сельхозпродукции без уплаты пошлины – поставки остановились. В начале мая решено было снять торговые ограничения, но возникла новая проблема: неофициально Турция стала квотировать российскую пшеницу. Проблема была решена за неделю, сейчас поставки в Турцию, а также в Египет восстановлены, говорят «Ведомостям» два российских экспортера.

К концу сезона Россия стала нагонять прошлогодний экспорт: ослаб рубль, выросли экспортные цены (за последний месяц – на 7% до $185 за тонну), говорит директор аналитического центра «Совэкон» Андрей Сизов: есть опасения, что в ЕС и на Украине будет плохой урожай.

Переходящие запасы зерна тоже будут рекордными: на 1 июня – 18,5 млн т, на 30% выше, чем год назад. В конце сезона 2010/11 г. было больше, напоминает «Совэкон», но тогда Россия ввела запрет на экспорт зерна.

Запасов много, но в экспортно-ориентированных регионах пригодного для экспорта зерна осталось немного, говорит директор департамента «Русагротранса» Игорь Павенский: давить на рынок они не будут, обвала цен не произойдет. Большие запасы, слабый рубль, хорошие виды на урожай и рост мировых цен создают предпосылки для мощного старта экспортной кампании в новом сезоне, пишет «Совэкон».

Крупный российский экспортер с этим согласен: на российское зерно есть спрос и из-за хороших цен производители активно продают зерно. Внутренняя цена на пшеницу 3-го класса выросла на 10% за последний месяц – до 9500 руб. за тонну, согласен председатель сельхозкооператива «Знамя Ленина» Юрий Хараман, – именно такая пшеница пользуется большим спросом у трейдеров, именно ее осталось немного. Гораздо больше пшеницы 4-го класса, за тонну которой дают 9000 руб., и приходится торговаться, сетует он.

Первые месяцы сезона будут не столь удачными, как ожидалось, предупреждает крупный экспортер: рынок перестраивается на работу по новой хартии, которая обязывает избегать работы с недобросовестными посредниками. Уже многие экспортеры покупают зерно напрямую у производителей, рассказывает он. Рынок будет перестраиваться два-три месяца, весь экспортный потенциал удастся реализовать, уверен он.

В 2017 г. урожай будет хоть и ниже, чем в 2016 г., но большой: по данным Минсельхоза, около 100 млн т. Россия сможет вывезти 35–37 млн т зерна в 2017/18 сельхозгоду, говорил министр сельского хозяйства Александр Ткачев.

Уборка зерновых и зернобобовых культур в этом году задержалась на две недели, сообщил в понедельник Минсельхоз. Это связано с неблагоприятной погодой, поэтому собрано лишь 117 900 т, что почти в 10 раз меньше, чем на ту же дату прошлого года. На юге страны более поздняя уборка может сулить более высокий урожай, надеется Хараман.