Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Греческая круизная компания признана Лучшей круизной компанией в Восточном Средиземноморье

Греческая круизная компания Variety Cruises выиграла титул Лучшей круизной компании в Восточном Средиземноморье премии Cruise Critic Cruisers’ Choice Awards 2018, присуждаемой крупнейшим порталом круизной индустрии Cruise Critic.

Variety Cruises была основана в 2006 году Лакисом Венетопулосом и на сегодняшний день управляет 11 собственными кораблями с количеством кают от 5 до 36, предлагая своим пассажирам насладиться комфортом и уникальными преимуществами небольшой яхты, плавающей по морям.

В сезоне 2018-2019 Variety Cruises совершает круизы у берегов Греции, Египта, Израиля, Иордании, Хорватии, Черногории, Албании, Исландии, Испании, Португалии, Кубы, Коста-Рики, Панамы, Индонезии, Кабо-Верде, Сейшельских островов и Британских островов. 87% пассажиров характеризуют предлагаемый компанией опыт на «отлично», а 93% заявляют о желании ещё раз поплавать под парусами компании.

Cruise Critic - крупнейшее в мире круизное интернет-сообщество, предлагающее более 350 000 обзоров круизов, а также советы и информацию от команды экспертов по всем вопросам, связанным с круизами - от выбора корабля до планирования вашего времени в порту. Сайт также предлагает информацию о маршрутах и ценах, предложения и советы по экономии средств. Cruise Critic был приобретен TripAdvisor в 2007 году и является частью крупнейшего туристического сообщества в мире.

ЗАО «Лесозавод 25», которое входит в ГК «Титан», в начале августа этого года получило разрешения департамента градостроительства Администрации МО «Город Архангельск» на ввод в эксплуатацию объектов, возведенных в рамках реализации приоритетного инвестиционного проекта (ПИП) в области освоения лесов «Строительство лесопильно-деревообрабатывающего комплекса в Маймаксанском округе г. Архангельска, ул. Родионова,25».

Напомним, что третий Маймаксанский участок ЗАО «Лесозавод 25» вышел на проектную мощность 1 апреля текущего года, когда новый лесопильный цех стал работать в две смены с соответствующей полной загрузкой сушильных камер, а с начала мая 2018 года перешла в трехсменный режим работы линия сортировки сухих пиломатериалов.

Проекту ЗАО «Лесозавод 25» - «Строительство лесопильно-деревообрабатывающего комплекса в Маймаксанском округе г. Архангельска, ул. Родионова 25» на базе производственной площадки ОАО «ЛДК-3» - был присвоен статус ПИП в июле прошлого года.

Объем инвестиций в проект составил около 4,2 млрд рублей.

На третьем участке ЗАО «Лесозавод 25» создано 500 высокопроизводительных рабочих мест с улучшенными условиями труда.

Ожидаемые налоговые поступления в бюджеты всех уровней – около 500 млн рублей в год.

Справка Бумпром.ру:

ЗАО «Лесозавод 25» - крупнейший лесопильный комплекс в Европейской части России. Мощности трех участков предприятия позволяют перерабатывать в годовом исчислении свыше 1,5 млн куб. м пиловочника. Объем производства пиломатериалов составляет 750 тыс. куб. м, пеллет – до 200 тыс. т.

99% производимого объема продукции ЗАО «Лесозавод 25» реализуется по экспортным контрактам. В основном, в страны Западной Европы (Германия, Франция, Великобритания, Нидерланды), Северной Африки (Египет) и Китай. Основной объем экспорта пеллет ЗАО «Лесозавод 25» направлен в страны Западной Европы.

ЗАО «Лесозавод 25» является членом Ассоциации экологически ответственных лесопользователей России. Имеет сертификат Forest Stewardship Council®(FSC).

Источник: Бумпром.ру

Сегодня, 3 сентября, в России вспоминают жертв террористических актов. Федеральные дорожники принимают участие в мероприятиях, посвященных важной дате.

В Москве в церемонии возложения цветов к памятнику сотрудникам транспортного комплекса, погибшим в результате террористических актов, принял участие заместитель начальника Управления транспортной безопасности Федерального дорожного агентства Александр Корнеев. Напомним, что мемориал был открыт на территории Российского университета транспорта (МИИТ) 3 сентября 2017 года.

В Чите сотрудники ФКУ Упрдор «Забайкалье» совместно с участниками общественного совета краевого управления МВД России и студентами Забайкальского государственного университете отпустили в небо белые шары в память о мирных жителях и сотрудниках правоохранительных органов, погибших при исполнении служебного долга. Кроме того, дорожники Забайкалья организовали выпуск и раздачу буклетов о том, как вести себя при угрозе теракта.

Сегодняшняя дата имеет особое значение для всех жителей Северной столицы. В 2015 году трагически прервался авиарейс сообщением Шарм-эль-Шейх – Петербург, в 2017 году произошел террористический акт в петербургском метрополитене. Представители ФКУ Упрдор «Северо-Запад» почтили память погибших в терактах, возложив цветы к памятнику жертвам авиакатастрофы над Синаем «Сложенные крылья» на Серафимовском кладбище Санкт-Петербурга.

В центре Улан-Удэ прошла селфи-акция «Я против терроризма», которую поддержал коллектив ФКУ Упрдор «Южный Байкал». Сотрудники управления вместе с другими волонтерами подготовили небольшие плакаты, написав на них свои мысли о том, как защититься от терроризма. Важная часть акции – размещение фотографий мероприятия в социальных сетях со специальными хештегами, один из них звучит так: «Нет террору».

Сказать «нет» террору в этот день решили дорожники практически всех регионов страны. Памятные мероприятия также пройдут сегодня в Екатеринбурге и Тамбове, Уфе и Нижнем Новгороде, Иркутске и Барнауле. Дорожники уверены, что только объединившись, можно противостоять любым угрозам, обеспечивая безопасную мирную жизнь.

СПРАВКА

Ежегодно 3 сентября в России отмечается День солидарности в борьбе с терроризмом. Эта памятная дата была установлена в 2005 году федеральным законом «О днях воинской славы России» и связана с трагическими событиями в Беслане (Северная Осетия, 1 - 3 сентября 2004 года), когда боевики захватили школу №1. В результате теракта погибли более 300 человек, среди них более 150 детей.

Месторождение было открыто на крупном перспективном нефтегазовом проекте Melehia.

Итальянская Eni объявила об обнаружении газового месторождения в египетской Западной пустыне. По данным новостного портала «Масрави», запасы газа залегают на глубине 17 тыс. футов. «При бурении на целевой глубине 17 тыс. футов были обнаружены несколько газоносных слоев», – уточняет издание. Месторождение было открыто в рамках работ на крупном перспективном нефтегазовом проекте Melehia в Западной пустыне.

Eni, которая работает в 83 странах мира, присутствует в Египте с 1954 года. Суточная добыча компании в Египте по итогам 2015 года составила около 200 тыс. баррелей нефтяного эквивалента. Через свою «дочку» International Egyptian Oil Company (IEOC) владеет 100-процентной долей в проекте South West Melehia. На участке добывается 55 тыс. б/с нефти.

В 2015 году Eni открыла крупнейшее газовое месторождение Zohr на шельфе Египта. Его площадь составляет 231 квадратный километр, потенциальные запасы оцениваются в 850 млрд кубометров. В разработке месторождения участвуют партнеры по концессионному соглашению Шорук (Shorouk), в котором 30% принадлежит «Роснефти», 10% — британской BP, 10% — эмиратской Mubadala Petroleum и 50% у IEOC.

Трудная дорога в будущее

Андрей СТОЛЯРОВ

Опубликовано в журнале: Дружба Народов 2018, 9

Столяров Андрей Михайлович — прозаик, автор многочисленных статей по аналитике современности и книги по философской аналитике «Освобожденный Эдем» (2008). Постоянный автор «Дружбы народов».

Статья расширяет круг тем, поднятых автором в последних номерах «ДН»: «Война миров. Исламский джихад как историческая неизбежность» (№ 9, 2017); «Разноликий ислам» (№ 12 2017); «Четыреста лет вместе» (№ 2, 2018).

Бурное движение в пустоту

Будущее — это не «продолженное настоящее». Это принципиальная новизна — то, чего еще нет. Будущее не «надстраивает» настоящее, а разрушает его, создавая принципиально иной цивилизационный пейзаж.

Наиболее ярко это заметно на примере истории.

В свое время знаменитый западный футуролог Элвин Тоффлер предложил выделить в историческом развитии три четкие фазы, обладающие собственными базовыми параметрами: аграрная фаза, символом которой является мотыга, промышленная фаза, символ которой — сборочный конвейер, и информационная фаза, ее символ — компьютер.

На наш взгляд, однако, это слишком крупные таксономические единицы. Удобнее пользоваться теми историческими периодами, которые в свое время были выделены марксизмом, — разумеется, освободив их от идеологической упаковки. Перед аграрной фазой добавить архаическую, которая характеризуется присваивающей экономикой (охота и собирательство), а от самой аграрной фазы, которая у Тоффлера чересчур велика, отделить период Средневековья, где впервые в европейской истории утвердилась глобальная трансценденция (христианство).

Тогда последовательность исторических фаз будет выглядеть следующим образом: архаическая фаза (символ — каменный топор), аграрная фаза, заканчивающаяся вместе с античностью (символы — плуг и меч), фаза Средневековья (символ — икона), индустриальная фаза (символы — механизм и машина), информационная фаза, которую иначе можно назвать когнитивной (символ — компьютер).

Символика фаз, конечно, весьма условна. Она отражает лишь знаковую, эмблематическую, «внешнюю» сторону каждого исторического периода: то, что является для него наиболее характерным. Однако сами фазы (онтологические периоды) в истории несомненно наличествуют и образуют собой ступени, по которым медленно, но неуклонно продвигается единая человеческая цивилизация.

Причем, поскольку фазы эти структурно несовместимы, поскольку каждая представляет собой самостоятельную функциональную целостность, движение между ними носит революционный, скачкообразный характер. По аналогии с агрегатными превращениями вещества (твердое — жидкое — газообразное — плазменное), известными физике, такой процесс можно назвать фазовым переходом. Суть явления здесь та же самая: «историческое вещество», сохраняя свой первоначальный состав, приобретает иное агрегатное состояние.

Другими словами, фазовый переход представляет собой системную катастрофу: демонтаж практически всех старых цивилизационных структур и возникновение новых — принципиально иных.

Исторически это выглядит как распад прежнего социального мироустройства, что в координатах обыденного человеческого сознания воспринимается как конец света.

В действительности же это означает наступление будущего.

Современный мир находится сейчас именно в таком состоянии. Мы вступили в период очередного фазового перехода, в период цивилизационного хаоса, который, судя по всему, будет лишь нарастать.

Это проявляется на всех уровнях индустриальной реальности.

Метафизический хаос обнаруживает себя как появление в современности множества маргинальных течений — от религиозного «Белого братства» до исламского терроризма и движения антиглобалистов. Данная ситуация соответствует множественности религиозных доктрин, «ересей», расплавлявших католицизм в позднем Средневековье.

Социальный и экономический хаос представлен, согласно определению аналитиков, «областями демодернизации» — целыми регионами, где современность редуцируется до архаических, родоплеменных форм хозяйствования: Афганистан, Ирак, Нигерия, Сирия, Судан, Сомали. Это тоже вполне соответствует цивилизационной редукции, которую когда-то переживала Европа — и после крушения Римской империи, и во времена Реформации.

Этнический хаос можно диагностировать по громадным антропотокам, перемещающим сейчас миллионы людей с континента на континент. Аналогии здесь — миграция первобытных племен в период неолитической революции, «великое переселение народов» при переходе от античности к Средневековью, экспансия в Новый свет (Северную Америку) при трансформации средневековой фазы в индустриальную.

Более того, в связи с формированием техносферы, чего ранее не было, нынешний фазовый переход отягощен еще и таким явлением, как технологический хаос, который проявляет себя в нарастании динамики техногенных катастроф: увеличении их частоты, масштабности, количества жертв. Технохаос, спонтанная деструкция техносферы становится сейчас одной из главных опасностей.

Как видим, сходство с двумя прежними фазовыми переходами (от античности к Средневековью и от Средневековья к Новому времени) поразительное. Нынешний фазовый переход, как в зеркале, отражает фазовые переходы прошлого.

Но есть и принципиальная разница.

В прежние периоды трансформаций, когда рушился старый мир, внутри него уже существовала некая новая трансценденция, некий метафизический оператор, который начинал сборку новой реальности. В момент распада античности (Римской империи) уже наличествовало христианство, и оно тут же начало сборку новой глобальной целостности — христианской цивилизации. Когда в период Реформации обрушился католический мир, уже существовала доктрина протестантизма, и она тоже немедленно начала сборку новой протестантской цивилизации. Когда в результате Первой мировой войны (очередной фазовый переход) обрушился мир классического капитализма, уже существовали либеральная и социалистическая доктрины, и они — каждая в своем ареале — опять-таки начали сборку новых реальностей.

То есть мир, пройдя эпилепсию хаоса, вновь обретал системную целостность.

В нынешнем фазовом переходе (от индустриализма к когнитивизму) такой трансценденции, такого метафизического оператора, такой социальной доктрины — нет. Движение идет в пустоту. Зоны хаоса расширяются, старый мир рушится, соскальзывая в небытие, но до сих пор не проступила идея, способная образовать новую системную целостность.

Существуют лишь три проекта, претендующих на глобальную универсальность. Однако пока непонятно, имеет ли хоть один из них необходимый для этого потенциал.

Американский проект предполагает, что весь мир следует переустроить по американскому образцу, а сама Америка (США) в этом случае образует его консолидирующий (управляющий) центр.

Европейский проект, в свою очередь, предлагает в качестве образца западноевропейскую «гражданскую, договорную цивилизацию», и в этом случае Западная Европа предстанет как ее основополагающая модель.

И наконец исламский проект, в противоположность американскому и европейскому, подразумевает, что роль глобального оператора в мире предназначена для ислама, а основой будущей государственности должен стать шариат.

Есть, правда, еще мощный китайский проект, но он не обладает качествами универсальности. Китайцы не стремятся сделать весь мир китайским, они лишь добиваются для Китая статуса сверхдержавы. Это не универсальный, это национальный проект.

Таковыми же, то есть по сути национальными, являются проекты Бразилии, Индии, Японии и России. Они тоже не претендуют на универсальность.

Только три глобальных проекта конкурируют сейчас между собой — американский, европейский, исламский. Лишь они подали заявки на формирование нового мира.

Каковы их шансы на успешную реализацию?

Трио для трех времен

На наш взгляд, все три проекта неосуществимы.

Американский проект представляет будущее в виде Большой Америки. Причем эта «Америка» будет четко разделена на три геополитических сектора: Америка первого сорта, то есть собственно США, руководящий и управляющий центр; Америка второго сорта, западные союзники Соединенных Штатов, послушно следующие за ними; и Америка третьего сорта — весь остальной мир, который с легкой руки С.Хантингтона так и именуется ныне полупрезрительным термином «остальные» («the Rest»).

Этот проект обречен. «Остальные» вовсе не хотят становиться ни второсортными, ни — тем более — третьесортными американцами. Чем больше Соединенные Штаты будут стремиться осуществить свой проект, тем большее сопротивление они будут встречать.

Мы в данном случае не пророчим «гибель Америки». Мы говорим лишь о том, что шансов на интеграцию мира американский проект не имеет.

В свою очередь, не имеет шансов и европейский проект. Пусть даже это лучший проект, к настоящему времени выдвинутый человечеством. Пусть даже «Большая Европа» по сравнению с «Большой Америкой» имеет явное преимущество: европейцы свой проект силой никому не навязывают, они лишь представляют его как версию всепланетного будущего.

Однако европейский проект не пассионарен. Фактически весь он сводится к максимизации бытового комфорта. Это идеал среднего класса, который в России XIX столетия назывался мещанами. Европейский проект не ставит перед собой сверхзадачи. Он не обладает «энергетикой подвига», необходимой для продвижения за горизонт. Вероятно, Шпенглер был все-таки прав: «каждая культура проходит возрастные ступени отдельного человека. У каждой есть своё детство, своя юность, своя возмужалость и старость». Европа пребывает сейчас в состоянии старости. Она хочет только спокойствия и более ничего. И, вероятно, главная ошибка Европы заключается в том, что она реализовывала свой проект исключительно в социальных координатах. Она редуцировала метафизическое (духовное) измерение, которое и является источником пассионарной энергии. Она замкнулась на быт, вычеркнув из него бытие. Европейская трансценденция выродилась. Из формы, обозначающей нечто, она превратилась в форму, обозначающую ничто. Идея нового мира не стала национальной идеей Европы, и европейцы не превратились в новый народ, обретший «новое небо и новую землю». Они остались конгломератом старых народов, замкнутых в своих эгоистических интересах. Европейцы так же не готовы к будущему, как и американцы.

Зато чрезвычайно высокой пассионарностью обладает радикальный исламский проект. Правда, точней его было бы называть не исламским, а исламистским, но поскольку в литературе утвердилось именно это именование, мы тоже будем называть его так. Тем более что всемирная исламская умма достаточно активно этот проект одобряет. Можно даже сказать, что — в противоположность Европе — он стал национальной идеей Мира ислама, образуя ныне внутри него, как и положено национальной идее, совершенно новую нацию — сетевую или виртуальную умму.

Цели исламского проекта поистине грандиозны. Это возвращение «исконных исламских земель», тех территорий, куда хотя бы однажды ступила нога мусульманина. «А нога мусульманина Европу сильно потоптала. Арабская конница дошла до центра нынешней Франции (Битва при Пуатье — 732 г.). С VIII в. мусульмане — арабы и берберы оккупировали Пиренейский полуостров. Турки в 16 — 18 вв. оккупировали земли, заселённые венграми (так наз. “Османская Венгрия”). И т.д. — любой мусульманский историк выкатит длинный список. И включит туда Кубу и всю Америку. Через любую поисковую систему в Интернете, задав фразу “Америку открыли мусульмане” (Muslims Discovered America), читатель может узнать весьма любопытные вещи — о том, что доколумбова Америка была открыта и освоена мусульманами. “Руины мечетей и минаретов с высеченным текстом аятов Корана были обнаружены на Кубе, в Мексике, Техасе и Неваде… В Неваде, Колорадо и Нью-Мексико — остатки существовавших здесь когда-то медресе”. Это — типичный текст подобного рода (не имеющий абсолютно никакого отношения к реальности, но ему верят или делают вид, что верят, даже некоторые президенты…). Если мусульмане, по этой логике, открыли и освоили Америку раньше Колумба и, естественно, раньше отцов-основателей Северо-Американских Соединенных Штатов, то это означает, что США (а также Куба и другие американские государства) расположились на «исламских землях». И теракты 11 сентября 2001 года были битвой за “освобождение исламских земель” в Америке»1 .

Понятно, что радикальный исламский проект тоже неосуществим. Человечество — в глобальном масштабе — никогда не примет ислам. И тем не менее этот проект находится в фазе экспансии: растет число террористических актов, совершаемых джихадистами, растет число радикальных исламистских групп. Расширяется физическая территория исламизма, что заметно не только в Азии, но и в Африке, непрерывно усиливается давление ислама на Запад. Фактически идет исламский Армагеддон, и результаты его могут стать катастрофой для всего человечества.

Эту же ситуацию можно изложить на другом языке. Американский проект пытается удержать настоящее — доминирующую роль США в глобальном мире. Европейский проект предлагает перспективную версию будущего, но пока не способен эту версию осуществить. Исламский проект стремится возродить прошлое, эпоху «праведного халифата», и распространить его на весь мир.

Идет ожесточенная борьба трех времен. Причем все три проекта, воплощающие эти три статуса времени, геополитически несовместимы. К взаимному согласованию они не способны.

Примирение, на наш взгляд, невозможно. Для этого либо Запад должен перестать быть Западом — по крайней мере, в нынешнем понимании этого слова — либо Исламский мир должен перестать быть Миром ислама.

Это — цивилизационный тупик. Главное — нет идеи, которая была бы способна интегрировать распадающуюся реальность. Выражаясь метафорически, нет «света по дороге в Дамаск». И потому главный вопрос, который стоит ныне перед международным сообществом — как с этим быть?

Можно ли все же согласовать имеющиеся проекты?

Можно ли перевести энергию разрушения в энергию созидания?

И обращен этот вопрос прежде всего к Исламскому миру.

Государство — это ислам

Существуют две точки зрения на современный Исламский мир.

Первая точка зрения предполагает, что поскольку исламская цивилизация возникла лишь в VII веке нашей эры, то есть на шесть веков позже, чем христианская, то она представляет собой точно такую же, но просто более раннюю фазу развития. Шестьсот лет назад европейская цивилизация переживала период крестовых походов, порожденных демографическим взрывом, резким увеличением численности населения, которое, в свою очередь, было вызвано климатическим оптимумом X — XIII веков. Исламский мир ныне переживает аналогичный период, и его экспансия — тоже следствие резкого демографического взрыва, в данном случае обусловленного общим подъемом уровня жизни после Второй мировой войны и приходом в исламские страны современной медицины и фармацевтики.

Эта точка зрения имеет отчетливый негативный аспект. Она позволяет Западу рассматривать исламскую цивилизацию как безнадежно «отсталую», как архаический, увязший в прошлом реликт, главная задача которого — учиться правильной жизни у западных стран. Естественно, что для Мира ислама такое отношение психологически неприемлемо и вызывает протест.

Приверженцы другой точки зрения утверждают, что Исламский мир — это совершенно особая, самостоятельная цивилизация, и при оценке его надо исходить из этой «особости», а не искать сомнительных аналогий. В частности, сам А.А.Игнатенко считает, что исламский радикализм обусловлен «эндогенными факторами», то есть он неизбежно порождается исламом как таковым.

На наш взгляд, принципиальных различий между двумя этими точками зрения нет. Мы основываемся на том, что законы развития универсальны и представлены на каждом онтологическом уровне. Они едины для унигенеза (развития всей Вселенной), для биогенеза (развития жизни на Земле), для социогенеза (развития человеческих обществ) и даже для онтогенеза (развития отдельной человеческой особи). Другое дело, что эти закономерности опосредуются средой — совокупностью обстоятельств, влияющих на развитие. Таким образом и возникают особенности, которые, вне всяких сомнений, необходимо учитывать.

Ислам как религия полностью соответствует этим рамкам. Например, любая сложная динамическая система после своего возникновения проходит состояние так называемых «осцилляций» — создает множество различных конфигураций, из которых по-настоящему — как базисная — утверждается только одна. Так осцилляции христианства порождали в свое время арианство, несторианство, монофизитство, монофелитство и т.д. и т.п., пока не утвердилась та версия, которую ныне мы называем «ортодоксальной». Точно так же осциллировал в свое время социализм, представая в версиях Маркса, Ленина, Троцкого, Бухарина, Сталина, в версиях «европейского коммунизма», в различных социал-демократических версиях.

Ислам здесь исключением не является. Уже в ранний период своего существования он предстал в версиях суннитов, шиитов и хариджитов, а затем не раз образовывал различные «параллельные конфигурации». Сейчас они наличествуют в виде мазхабов — религиозно-правовых школ, по-своему толкующих шариат. То есть ислам реализует вполне стандартный сюжет. Ну а то, что хариджиты отличаются от несториан — так это и есть «особость», которую необходимо учитывать.

Или еще пример. В свое время христианство прошло период тотальной национализации. После Вестфальского договора (1648 года), завершившего эпоху религиозных войн и провозгласившего суверенитет национальных культур (на языке того времени «cuius regio, eius religio»: «чья земля — того и вера»), в Западной Европе, а затем и во всем мире, образовалось множество национальных государств и, соответственно, множество национальных церквей, по своей практике довольно существенно отличающихся друг от друга. Появились «французский католицизм», «испанский католицизм», «польский католицизм», «латиноамериканский католицизм» и так далее, это не считая многочисленных протестантских деноминаций. И совершенно схожим путем произошла национализация мирового ислама. Оставаясь — в теории — целостной и единой религией, он сначала распался на арабский, османский, персидский, индийский ислам, а затем раздробился на индонезийский, турецкий, алжирский, саудовский, иранский, пакистанский, российский… Причем даже российский, достаточно изолированный, ислам сейчас представлен московской, кавказской, татарской и крымско-татарской версиями.

Собственно говоря, образование виртуальной исламской уммы — это тоже своего рода национализация, доктринальное выделение особого вида ислама, которую произвел исламский радикализм. В этом смысле еще большой вопрос: «существует ли Исламский мир в качестве консолидированного субъекта международной политики»2 или таковым субъектом является сейчас лишь радикальный ислам, вытеснивший «большой ислам» из сознания мирового сообщества?

Как бы то ни было, развитие Исламского мира идет стандартным путем. Хочет того Мир ислама или не хочет, но он вовлечен в процесс глобальной модернизации. В нем происходит тот же структурный метаморфоз, что на триста — четыреста лет раньше происходил в Западном мире: разорение крестьянства, урбанизация, индустриализация, образование больших масс маргинализованной молодежи, распад традиционного общества, спонтанное утверждение новых жизненных практик. Ничего принципиально нового здесь нет. Подобный метаморфоз испытало — и, между прочим, тоже с большим опозданием — уже множество стран. Другое дело, что в Мире ислама все это происходит очень медленно и болезненно, порождая коррупцию, автократии, нищету и чрезвычайно острые социальные пертурбации. Главное, что Исламский мир никак не может завершить данный этап и образовать стабильные развивающиеся государства современного типа.

И вот тут от общего мы перейдем к частностям. От всеобщих законов развития — к их индивидуальному воплощению. А индивидуальное воплощение нынешнего ислама заключается в том, что он как религия по-прежнему остается тотальным. Ислам пронизывает и определяет собою все — и политику, и государственное устройство, и социальные отношения, и экономику, и личную жизнь. Он в принципе не создает светских пространств, где могла бы рождаться творческая, независимая и свободная мысль, представляющая собой драйвер развития. Причем данная ситуация является для него имманентной, и это сразу заметно при сравнении ислама и христианства.

Христианство возникло в свое время в Римской империи, в зрелом, иерархическом государстве, расчерченном четкими и неукоснительными законами. Поэтому, предложив миру новый философский и социальный концепт, христианство сразу же стало в оппозицию к этому государству — оно принципиально отвергало его и более трехсот лет боролось с ним за право на существование. То есть здесь с самого начала произошло разделение светских и духовных властей, что и закрепилось во всей последующей истории. Вспомним европейское Средневековье: для защиты от своеволия феодала горожане могли обратиться к епископу, а для защиты от притязаний епископа — к феодалу. Причем каждый раз выторговывая для себя какие-нибудь преференции. В этом зазоре, в этом интервале неопределенности, который существовал сотни лет, и зародилось Магдебургское право — городское самоуправление, трансформировавшееся затем в гражданское светское общество. В христианской цивилизации ни одна из властей не смогла окончательно победить, и в конце концов сферы их влияния были четко разделены: у государства — социальное управление, у церкви — спасение души. Церковь и власть могли друг с другом сотрудничать, они могли упорно соперничать между собой, но ни одна из сторон не могла возвести себя в абсолют. Светская сфера жизни хоть и соотносилась с основными принципами христианства, но не была им полностью подчинена.

Совсем по-другому обстояло дело с исламом. Он возник в «благословенной Аравии», когда никаких государств там еще и в помине не было. Собственно государство в этом пробуждающемся регионе образовал сам ислам, и с тех пор власть и вера в Исламском мире не могли быть друг от друга отделены. Они представляли собой единое целое. Отсюда — онтологическая тотальность ислама, в принципе не допускающего наличия в обществе чуждых ему светских пространств. А поддерживается и воспроизводится эта тотальность мощным механизмом индоктринации, выраженным исламской религиозной обрядностью. Обратим в этом смысле внимание на Россию. В России большую часть ее государственного существования власть и церковь тоже были объединены — это качество называлось «симфонией» и досталось нам в наследство от Византии; светское, социальное и политическое пространство в России также было не слишком большим, и Россия тоже развивалась медленнее, чем западные европейские страны.

Вывод из сказанного, на наш взгляд, следует сам собой. Поскольку ислам как религия обладает экзистенциальной тотальностью, то и модернизация Исламского мира невозможна без трансформации самого ислама. Нынешняя конфигурация ислама препятствует естественному развитию, она создает среду, где любые преобразования даются с колоссальным трудом. Против них работает «таклид», то есть воспроизведение мнения предшественников, отклоняться от которого нельзя и который категорически отрицает всякие новшества3 . Более того, в поле тотальной веры, пронизывающей собою всё, любые инновации, даже если их вводить авторитарным путем, как правило, искажаются и потому порождают не столько позитивные, сколько негативные следствия. Именно поэтому, по образному замечанию Е.Сатановского, Исламский мир, как заколдованный, ходит по кругу: коррумпированный военный режим — коррумпированный гражданский режим — коррумпированный исламский режим, и затем — все сначала. Что, как пишет этот автор, «составляет основу политического цикла, повторяющегося на протяжении десятилетий». А промежутки между режимами довольно часто заполняются гражданской войной.

В общем, без трансформации религиозной доктрины Исламский мир обречен оставаться в тягучем прошлом. Никакие попытки Запада внедрить туда свободу и демократию не будут успешными. И не только лишь потому, что инсталляция демократии — это чрезвычайно трудоемкий и долгий процесс, требующий, как показывает история, смены нескольких поколений, но также и потому, что его будет непрерывно блокировать сам ислам. Прав, вероятно, тот же Е.Сатановский, который в книге «Россия и Ближний Восток» замечает, что по отношению к Миру ислама «благие идеи о демократии как основе построения гражданского общества современного модернизированного типа, копирующего западные образцы, хорошо звучат в университетских аудиториях и на международных форумах, но не имеют никакого отношения к действительности».

В этих координатах, как нам представляется, не обладает реалистической перспективой и «концепт диалога» между Западом и Исламским миром, на который сейчас возлагается столько надежд.

Показательно, что сама идея такого межцивилизационного диалога была выдвинута в 1998 году никем иным как президентом Ирана Мохаммадом Хатами и представляла собой политическую альтернативу известной концепции С.Хантингтона о «столкновении цивилизаций». Но еще показательней здесь было другое: когда на волне общественного энтузиазма Организация Объединенных Наций (ООН) объявила 2001 год — первый год третьего тысячелетия — «Годом диалога цивилизаций», то уже осенью этого же года, 11 сентября, исламские радикалы нанесли удар по башням-близнецам на Манхэттене. Естественно, что после этой трагедии концепт «диалога цивилизаций» приказал долго жить. Не имел успеха и план создания «Альянса цивилизаций» под эгидой ООН, предложенный в 2005 году Турцией и Испанией. Причем, как считает известный российский дипломат В.В.Попов, неудача уже этого плана в немалой степени явилась «следствием скептического, а по сути негативного отношения американцев к возможности равноправно­го диалога со слабыми государствами, представляющими иные цивилизации».

Это, разумеется, не означает, что диалог цивилизаций не нужен. Он, несомненно, оказывает благотворное влияние на ситуацию в мире. Однако этот механизм имеет и очевидные недостатки. Прежде всего он — чрезвычайно медленный, гносеологически инерционный, и результаты такого межцивилизационного согласования в лучшем случае проявят себя лишь через несколько десятков лет. Кроме того, вполне очевидно, что современный Исламский мир представлен в нынешнем международном дизайне вовсе не сообществом мусульманских стран, каждая из которых имеет свои собственные интересы, а скорей — «радикальной уммой», исламскими экстремистами, объявившими непримиримую войну Западу. Это в настоящий момент — авангард Мира ислама, и это всечеловеческая угроза, ликвидировать которую надо не когда-нибудь, через многие поколения, но — прямо сейчас. А с радикальными исламистами никакой диалог невозможен. Разве можно о чем-либо договариваться с людьми, которые открыто и недвусмысленно заявляют: «Мы разрушим европейские города, сравняем их с землей. Мы устроим водопады крови. <…> Мы не прекратим наши атаки до тех пор, пока вы не образумитесь и не вернетесь на праведный путь». Это строки из заявлений организации «Бригады Абу Хафса аль-Масри», которая уже осуществила теракты в Ираке, Испании, Турции, акции саботажа в Англии и США, но точно таких же воззрений придерживается и множество других радикальных исламских групп.

Самостоятельно Исламский мир справиться с радикалами не способен. Даже те правительства мусульманских стран, которые надвигающуюся опасность осознают, находятся под сильным давлением «улицы», то есть ислама «народного», формирующегося в мечетях и медресе. Они вынуждены с ним считаться, поскольку он инсталлирован в сознание масс.

А «народный ислам» за последние десятилетия приобрел очень специфические черты.

Трансформация

Здесь нам придется вновь вспомнить о ваххабизме, который является официальной религией Королевства Саудовская Аравия. Правда, сами саудиты именование «ваххабизм» отвергают, называя себя салафитами, то есть сторонниками «чистого», «истинного» ислама. Но терминология не так уж важна, главное, чтобы было понятно, о чем идет речь.

Идеология ваххабизма очень проста. Аллах через пророка Мухаммеда указал человечеству, как следует жить, и людям надо исполнять волю Аллаха, а не выдумывать «от себя» всякие новшества, искажающие божественное предначертание. Коран надо воспринимать буквально, поскольку законы создаются Богом, а не людьми. Ислам надо очистить от всех позднейших напластований и понимать его так, как понимали его пророк Мухаммед и праведные халифы.

По сути, это идеология исламского фундаментализма, которую исповедует множество самых различных организаций и групп. Однако от других фундаменталистских течений современные ваххабиты отличаются тем, что проявляют крайнюю нетерпимость ко всем, кто не разделяет их взглядов.

Два принципа движут их религиозной активностью: такфир и джихад.

Такфир — означает обвинение в неверии. А «неверным» считается всякий, кто не соблюдает исламский религиозный канон. Это один из самых тяжких грехов с точки зрения классического ислама. Причем обвинение в неверии ваххабиты предъявляют не только всей западной цивилизации, которая, по их мнению, безбожием и развратом пытается уничтожить ислам, но и тем мусульманам, которые сотрудничают с «кафирами». Ваххабиты квалифицируют их либо как «отступников» (муртаддун), либо как «лицемеров» (мунафиккун). А наказание за неверие или вероотступничество может быть единственное — смерть. Ведь сказано в священном Коране: «Не уступай неверным, но <…> воюй с ними великой войной» (25:54). И сказано в священном Коране, кто такие неверные, — это «те, которые не судят по тому, что ниспослал Бог» (5:48). И сказано в священном хадисе: «Убейте того, кто поменяет свою религию»4 (имеется в виду, конечно, отвергнет ислам). И провозглашено в другом священном хадисе, что неверующий (атеист) — это тоже «вероотступник, который должен быть приведен к покаянию и [если не покается] убит»5 .

Причем всех «неверных» ваххабиты считают людьми настолько презренными, что такой же презренной должна быть и их смерть. «Модой» среди джихадистских террористических групп ныне является обряд нахр: это когда «неверному» перерезают горло, точно скоту. В свое время в экстремистской медийной среде даже была развернута целая идеологическая кампания, проходившая под лозунгом: «Соверши нахр со словами “Во имя Аллаха!”». Таким именно образом в ноябре 2004 года был убит голландский режиссер Тео ван Гог, снявший десятиминутный фильм «Покорность», осуждавший насилие над женщинами в мусульманском мире: убийца (гражданин и уроженец Голландии, по происхождению — марокканец) сначала его подстрелил, а потом перерезал ему горло. «Были и другие убийства по ритуалу нахр <…> которые снимались на видеокамеры или мобильные телефоны, а видеоклипы выставлялись в Интернете»6 . Причем смертью вероотступникам грозят не только подпольные группы. Сейчас в Организацию Исламская Конференция входят 57 государств, из которых пять рассматривают отступничество от ислама как преступление, наказуемое смертной казнью. Это Афганистан, Иран, Йемен, Саудовская Аравия и Судан.

Аналогичным образом обстоит дело с тезисом о большом и малом джихаде. Хадис, на который опирается этот тезис, многими мусульманскими теологами признается недостоверным: у него слабый иснад7 . Тем не менее на него активно ссылаются те, кто пытается доказать мирный характер ислама. Однако идеологи ваххабитов этот хадис вообще отвергают: для них не существует никакого другого джихада, кроме вооруженной борьбы. Причем участвовать в таком джихаде — обязанность каждого мусульманина. Ведь сказано в священном Коране, что «Воюющих за веру <…> Бог поставил выше остающихся дома» (4:96). И сказано в священных хадисах, что «быть один час в боевых порядках на пути Бога лучше, чем быть [на молитве] шестьдесят лет»8 . Вот — глас божий! И никаких сомнений тут просто не может быть! Ислам всегда распространялся мечом, подчеркивал Мухаммед абд аль-Салам Фарадж, осуществивший убийство президента Египта — Анвара Садата. Вести джихад против неверных — священный долг слуг Аллаха, и тот, кто уклоняется от него, тот — изменник, ему может быть предъявлен такфир.

Таковы основные принципы ваххабизма.

А теперь заново оценим ту ситуацию, которая сложилась в мире в результате «Войны Судного дня». Тогда, после введения в 1973 году нефтяного эмбарго арабскими странами, цены на «черное золото» фантастически возросли и колоссальные деньги хлынули в нефтяные монархии Персидского залива — в Катар, Объединенные Арабские Эмираты, в Кувейт, но прежде всего — в Королевство Саудовская Аравия. Доходы их в этот период были просто чудовищными. По некоторым данным, с 1970-х годов до конца ХХ века в нефтедобывающих мусульманских странах скопилось около 10 триллионов долларов избыточного капитала. И значительная часть этих денег была вложена в распространение и пропаганду ислама. Арабские нефтяные монархии строили по всему миру мечети и медресе, финансировали исламские университеты и начальные курсы для мусульман, вкладывали громадные средства в радио, телевидение и СМИ, поддерживали множество экстремистских групп, борющихся за то, чтобы в их странах воцарился «настоящий ислам».

Масштабы этой деятельности поражают. Одна только Саудовская Аравия организовала примерно 6 000 фондов, распространяющих в разных странах исламскую литературу. Считается, что за последнюю четверть века она израсходовала на эти цели не менее 70 миллиардов долларов. Американские исследователи вообще «утверждают, что Саудовская Аравия истратила на ваххабитскую пропаганду за последние четверть века больше средств, чем Советский Союз на коммунистическую пропаганду за все время своего существования»9 . А ведь, помимо нее, «вкладывались» в этот проект и Катар, и Кувейт, и Объединенные Арабские Эмираты. Причем распространялся по миру именно ваххабизм, вытеснявший собой все другие религиозные форматы ислама. Его преподавали в университетах и медресе, его пропагандировали саудовские эмиссары в различных исламских объединениях, он утверждался в «шариатских зонах» Европы, он служил идейной основой боевиков в тренировочных лагерях Афганистана и Пакистана.

В общем, можно, вероятно, сказать, что за последние десятилетия ислам претерпел колоссальную мировоззренческую трансформацию. Современный ислам (по крайней мере его «новая умма») обрел отчетливый ваххабитский формат, и именно это, как нам представляется, в значительной мере обостряет конфликт между Западным миром и Миром ислама. Зарубежный исследователь Мухаммад Хасан даже считает, что «салафизм (читай: ваххабизм — А.С.) — полностью и радикально иная культура, иной менталитет и, в конечном счете, иная религия, нежели традиционный ислам». А американский обозреватель Томас Фридман конкретизирует эту мысль. Он полагает, что «ничто так значительно не подрывает стабильность и модернизацию арабского мира и мусульманского мира в целом, как те миллиарды и миллиарды долларов, которые саудовцы с 70-х годов прошлого века инвестировали в то, чтобы полностью стереть все следы плюрализма в исламе — будь то суфистская, умеренно суннитская или шиитская версии — и навязать вместо него пуританский, антимодернистский, антизападный, антиплюралистический, направленный против женщин, ваххабитский, салафитский бренд ислама, пропагандируемый саудовским религиозным истеблишментом. Далеко не случайно несколько тысяч саудовцев присоединились к “Исламскому государству”, а благотворительные фонды Арабского залива переводят ИГ финансовые средства. Именно поэтому все суннитские джихадистские группировки — ИГ, “Аль-Каида”, “Джебхат ан-Нусра” — это идеологические ответвления ваххабизма, впрыснутого Саудовской Аравией в мечети и религиозные школы от Марокко до Пакистана и Индонезии».

Да что там Пакистан или Индонезия! «В настоящее время в Британии, число мусульман в которой составляет 5 % населения, — около 3 миллионов человек, более трети мусульман, обучающихся в университетах, считают оправданным убийство во имя интересов религии»10 . Вот неисчерпаемый резерв «спящих кротов», которые могут проснуться и начать действовать в любой момент.

С конца 1970-х годов, еще с афганских и пакистанских военно-тренировочных лагерей, нефтяные монархии Персидского залива взращивали чудовище. Они надеялись, что оно пожрет «кафиров», «безбожников», советские войска, вторгшиеся в Афганистан. В этом им помогали Соединенные Штаты, в свою очередь рассчитывавшие использовать «борцов за веру» против СССР. Непрерывным потоком шли деньги, инструкторы, оборудование, военное снаряжение. И вот наконец чудовище выросло, возмужало, окрепло и внезапно дохнуло огнем на своих «родителей». Первый удар пришелся как раз на Америку: обнаружилось, что из 19 террористов, ответственных за трагедию 9/11 на Манхэттене, пятнадцать были гражданами Саудовской Аравии, а еще двое — гражданами Объединенных Арабских Эмиратов. Более того, выяснилось, что 80 процентов мечетей в Соединенных Штатах контролируется ваххабитами, пропаганда ваххабизма свободно осуществляется многочисленными саудовскими исламскими культурными центрами и ваххабитские материалы обильно представлены даже на сайте посольства КСА в Вашингтоне.

Вряд ли верна точка зрения, полагающая, что исламский радикализм — это вынужденный ответ Мира ислама на цивилизационное давление Запада. То есть, быть может, она и верна, но только отчасти. Экспансия радикального исламизма началась бы и без этого фактора. Ведь не случайно девизом Королевства Саудовская Аравия является символ веры ислама — шахада: «Нет Бога кроме Аллаха, и Мухаммед — посланник его». А государственный гимн этого государства звучит так: «Да здравствует король! Стремись к славе и превосходству»!

Вот и стремятся.

Трансформация действительно осуществилась. Ислам от лица всего Исламского мира представляют в настоящий момент почти исключительно приверженцы ваххабизма. В полном соответствии с известным тезисом В.И.Ленина ваххабитская идея овладела массами и стала революционной силой. Монархии Персидского залива радикализовали ислам, и «процесс пошел» со все нарастающей интенсивностью. Терапевтические меры, которые предпринимают сейчас Соединенные Штаты и сама Саудовская Аравия, на него практически не влияют — феномен радикализма стал самодостаточным, самоподдерживающимся, поглощающим одну исламскую страну за другой. Разгром конкретного «халифата», в Сирии например, ничего не даст: пока в мировоззренческом дискурсе ислама главенствует ваххабизм, он будет воспроизводить по всему миру все новые и новые «исламские государства». Война Запада с исламскими радикалами станет «дурной бесконечностью», и нельзя поручиться, что Запад в этой войне победит. Тем более, что — парадоксально, но факт! — Соединенные Штаты по-прежнему являются надежной защитой для нефтяных ваххабитских монархий. На что здесь Америка рассчитывает, непонятно. Фактически она сама пестует свою смерть.

Единственная возможность погасить данный конфликт — это трансформировать нынешний религиозный дискурс Мира ислама. Предложить вместо ваххабизма иную теософскую конфигурацию — более современную, более энергичную, но главное — имеющую прикладной социальный характер. То есть способную создать эффективное мусульманское государство: политически стабильное, уверенно развивающееся, своевременно отвечающее на вызовы новой эпохи — государство, которое стало бы социальной моделью для других мусульманских стран, государство, которое могло бы наглядно продемонстрировать всему миру, что у ислама есть не только безнадежное прошлое, но и перспективное будущее.

Понятно, что Запад решить такую задачу не в состоянии. Он хочет превратить Исламский мир во второсортный, эрзацный аналог себя, перелицевать его в Соединенные Штаты или в Европу — более ничего.

Других рецептов спасения у Запада нет.

Но, может быть, используя свой исторический опыт, это способна сделать Россия?

Война в Зазеркалье

Правда, ситуация с российским исламом тоже не внушает особых надежд. Следует, как нам кажется, честно признать, что несмотря на очевидные достижения в этой сфере, мусульманские республики, входящие в состав РФ, так и не стали по-настоящему органической частью России. А российские этнические и верующие мусульмане так и не начали ощущать себя настоящими россиянами.

Нет, внешне все выглядит благополучно. Уважение к исламу и этническим мусульманам демонстрируется непрерывно. Выступая в октябре 2013 года в Уфе на торжественном собрании, посвященном 225-летию Центрального духовного управления мусульман России, президент В.В.Путин сказал, что «ислам — это яркий элемент российского культурного кода, неотъемлемая, органичная часть российской истории. Мы знаем и помним много имен последователей ислама, составивших славу нашего общего Отечества, — государственных и общественных деятелей, ученых, предпринимателей, представителей культуры и искусства, доблестных воинов».

Причем это отнюдь не политические декларации. Они неуклонно воплощались на практике. Вот что пишет об этом доктор Луай Юсеф, координатор Всемирного союза мусульманских ученых в России и СНГ, чье мнение особенно ценно как мнение наблюдателя со стороны: «Весьма примечательно, что за короткий промежуток времени они (российские мусульмане — А.С.) сумели получить такие права, каковых не имеется у мусульман, живущих в исламских странах, во главе которых стоит правитель-мусульманин». Доктор Юсеф приводит интересный факт: несколько лет назад власти Республики Татарстан обратились в Государственную Думу РФ с предложением сделать день принятия ислама государственным праздником России. Тогдашний «президент Дмитрий Медведев одобрил это предложение. Примечательно, что этот проект горячо приветствовала и Русская Православная Церковь, которая призвала не медлить с его осуществлением».

Вместе с тем, если рассмотреть ситуацию более объективно, выясняется, что все не так радужно. Да, действительно «в России живет больше мусульман, чем в любой другой европейской стране, и процентная доля мусульман среди населения быстро растет»11 . Да, действительно в истории России не было религиозных войн, а в новейшей истории — серьезных религиозных конфликтов. Да, российские мусульмане очень лояльны к российской власти, можно даже сказать, что это ее надежный электоральный ресурс. Во всяком случае, количество голосующих на выборах за «партию власти» в мусульманских республиках всегда значительно выше, чем в русских регионах России. Последнее, впрочем, объясняется тем, что «традиционные мусульмане» лояльно относятся к любой сильной власти, какой бы она ни была. К тому же российский ислам в определенной части своей имеет отчетливый суфийский характер (не только у мусульман Северного Кавказа, но и у татар Урало-Поволжья), а суфии — это их базовая черта — стремятся не вмешиваться в политику. Имеет значение и сравнение образов жизни: благодаря электронным СМИ российские мусульмане прекрасно знают, как живут их собратья по вере в государствах Средней Азии или на Ближнем Востоке, и вовсе не жаждут оказаться в условиях диктатуры или — что еще хуже — гражданской войны.

И однако то состояние «исламского инобытия», о котором мы говорили ранее, никуда не исчезло. Российские мусульмане по-прежнему пребывают как бы в «мире ином». Формально являясь полноправными российскими гражданами, активно участвуя в гражданской и экономической жизни страны, они как религиозная общность существуют в некой параллельной реальности, которая неведома подавляющему большинству россиян. Русские россияне почти ничего не знают ни об исламе, ни о «своих» мусульманах. Отношение к ним формируется в основном электронными и печатными СМИ, уже давно поставившими знак равенства между исламом и терроризмом. Как начали российские журналисты еще с середины 1990-х годов писать о «полчищах ваххабитов», которые угрожают России, так это продолжается до сих пор. Об исламе в российской русскоязычной прессе вспоминают только тогда, когда происходит очередной террористический акт. Ситуация усугубляется и наплывом мигрантов из среднеазиатских республик — отношение к ним, очевидно «чужим», также переносится и на «своих» мусульман. И вообще, большинство россиян считает Россию европейской и христианской страной и поэтому искренне не понимает — при чем тут ислам?

Можно констатировать весьма неприятный факт. Нация «россияне» до сих пор реально не сформировалась. В России, конечно, наличествует определенная гражданская консолидация, вызванная прежде всего обстановкой «враждебного окружения» (конфликтом с Западом, который по отношению к России — «чужой»), но отсутствует то внутреннее, деятельностное и мировоззренческое, единство, которое можно было бы назвать «национальной общностью».

Термин «россияне», используемый в течение последних десятилетий, обозначает не столько собственно нацию (государственно-этнокультурную общность), сколько формальную гражданскую принадлежность людей, проживающих в пределах определенных границ. Фактически нынешняя Россия представляет собой разнородный, противоречивый этнокультурный конгломерат, по-настоящему не сплоченный в единую нацию и потому потенциально готовый к различным геополитическим метаморфозам.

Вообще есть некий простой индикатор. Любая нация, если она действительно существует, формирует определенную онтологическую модель, «национальную аватару», выражающую представление нации о самой себе. Можно также сказать, что аватара — это концентрат национального (или этнического) характера, предъявление нации (этноса) в виде образа (эталона), который воплощает ее базисные черты. Это выделение нацией (народом) «себя» среди множества «других» этносоциальных культур.

В бытийной механике нации аватара играет чрезвычайно важную роль. Она непрерывно воспроизводит национальный характер, воспроизводит четкий национальный стереотип, утверждая нравственные, культурные и социальные нормы, специфические для него: «русские не сдаются», «англичанин никогда не будет рабом», «немцы не боятся никого, кроме Бога».

Классическим примером такой аватары является «образ советского человека», целенаправленно сформированный в СССР.

Значительно раньше в имперском сознании Великобритании возникла другая национальная аватара, которую можно определить как «образ белого человека». Здесь также нетрудно выделить набор главных характерологических черт. Это существо высшего порядка по отношению к колониальным аборигенам: он относится к ним как отец к неразумным детям — воспитывая и направляя их, поощряя, а если требуется, то и наказывая. Кроме того, «белый человек» никогда не отступает перед опасностью, он всегда, несмотря ни на какие препятствия, достигает поставленной цели, и он также всегда готов прийти на помощь другому «белому человеку». Энергетика этой внятно сформированной национальной модели, как нам представляется, сыграла не последнюю роль в становлении огромной Британской империи, «над которой никогда не заходило солнце».

Можно также вспомнить начальную американскую аватару, которая обозначалась аббревиатурой WASP (по первым буквам английских слов): белый, англо-саксонец, протестант. Ее типовой канон выглядит так: индивидуализм, протестантизм, пассионарная предприимчивость, стремление к успеху, личная ответственность за свою судьбу. Наличие такой аватары, которая, насколько можно судить, возникала в значительной мере спонтанно, определило и лицо нации (американский национальный характер) и специфику складывающейся американской государственности, где не власть формирует и направляет народ, а народ формирует и контролирует власть.

Понятно, что аналогичной национальной модели в современной России нет. Никто не может сказать, что представляет собой нынешний «россиянин», какие наличествуют у него базисные характерологические черты, каков его нормативный поведенческий репертуар. Нет точки сборки. Нет эталона «российскости», естественно объединяющего в себе разнообразные онтологии этносов, верований и социальных групп.

Между тем — повторим еще раз — ваххабитский ислам сумел за последние годы создать яркую аватару, притягивающую к себе мусульманскую молодежь. Это — мужественный воин ислама, сражающийся во имя всех истинно верующих на земле. Он бесстрашен и справедлив. Он презирает слабость и смерть. Он грозен со своими врагами: перед ним трепещут мягкотелые американцы и европейцы. Он призван освободить мир от зла. Он исполняет вышнюю волю Аллаха, и потому правда на его стороне.

Что может противопоставить ему традиционный российский ислам, не имеющий ни яркого образа, ни вдохновляющей цели? Что может противопоставить ему рыхлая нынешняя «российскость», не могущая определить даже саму себя?

И потому традиционный российский ислам постепенно глобализуется. В него медленно, но упорно просачиваются общемировые ваххабитские ингредиенты. Выступая в феврале 2013 года на заседании Национального антитеррористического комитета в Пятигорске, директор ФСБ России генерал А.В.Бортников сказал, что идеология радикального исламизма продолжает распространяться, причем «не только на Северном Кавказе, но и в ряде субъектов Приволжского, Уральского и Сибирского федеральных округов».

Вот в чем специфика нынешней ситуации. В России идет невидимая россиянам война. Идет громадное по масштабам сражение в Зазеркалье — за то, каким будет новый российский ислам.

Собственно — какой будет сама Россия.

И главное сражение этой войны разворачивается вовсе не в сфере экономики или социальной политики, которые, разумеется, тоже очень важны. Главное сражение разворачивается в мировоззренческой сфере, которая определяет собою все. Чей флаг будет развиваться на этой господствующей высоте, тот и выиграет сражение. Чья национальная аватара окажется привлекательнее, тот и будет претендовать на реальное место в формирующейся сейчас новой истории.

Пока Россия ведет в этой войне лишь чисто оборонительные бои.

Но как нам представляется, у нее есть все возможности, чтобы перейти в стратегическое наступление.

Точка сборки — «приоритет знаний»

Формирование новой нации, модернизация идентичности, создание аватары, которая воплощала бы собой национальный канон, — вполне реальный процесс. Уже в наше время, в ХХ веке, были сконструированы такие новые нации, как «советский народ», с очевидностью отличающийся от классических европейских и азиатских народов, или «израильтяне», которые тоже достаточно сильно отличались от диаспоральных евреев, или «кемалистские турки», выделенные из населения Османской империи, или «арийская раса» в Германии во время правления Гитлера.

Преобразование нации — осуществимый процесс, и занимает он не такое уж долгое время. Другое дело, что тут сразу же возникает главная тема: каким должен быть новый национальный формат, чтобы соответствовать современности, каких целевых параметров при этом необходимо достичь?

Оценим в этих координатах потенциал России. Понятно, что путь классического «догоняющего развития», путь «вторичной индустриализации» как основы создания национальных богатств не является для нас перспективным. Против этого работает российская «географическая специфика», которая заключается в том, что в России более холодный климат, чем в большинстве развитых западных и восточных стран, и более обширная, с трудными коммуникациями территория, во многом не освоенная до сих пор. При любой экономической деятельности Россия вынуждена будет платить дополнительные налоги — транспортный и климатический, — исключить которые из накладных расходов нельзя. И если до периода интенсивной глобализации, когда национальные экономики в определенной степени были разобщены, это принципиального значения не имело, то теперь, в мире всеобщей экономической взаимосвязанности, любая, даже самая незначительная, добавочная нагрузка на производство порождает ощутимые конкурентные трудности.

В классическом варианте, в сюжете обычного догоняющего развития Россия всегда будет экономически опаздывающей страной, что в общем и наблюдалось в значительной части ее истории. При прочих равных мы ни по уровню технологий, ни по уровню жизненных благ никогда не сумеем сравняться с мировыми лидерами Запада и Востока.

Мы будем все время хотя бы чуть-чуть отставать.

Путь простого количественного развития приведет нас в тупик.

Единственная возможность для нас вновь оказаться в авангарде истории — это резко поднять качество нации, создать новый народ, способный на принципиальный цивилизационный прорыв. Причем критерий такой «национальной модернизации», точка сборки, на основе которой могла бы возникнуть новая российская аватара, должны — вне всяких сомнений — иметь универсальный характер. Ни «русскость», ни «православность» в чистом виде здесь не годятся, поскольку представляют собой изолирующие доктрины.

Мы не можем, следуя классическим западным образцам, стать самой богатой, самой развитой и самой сильной державой мира, сколько бы мы ни напрягались, — здесь существуют четкие географические ограничения. Зато мы можем стать самой образованной в мире страной — страной, лидирующей прежде всего в когнитивном, интеллектуальном пространстве. Заметим, что это полностью отвечает вызову будущего: в информационной эпохе знания ценятся выше, чем металл, газ или нефть. К тому же интеллектуальный вектор развития имеет явное преимущество: в среде концентрированных и возобновляемых знаний, при высокой когнитивной температуре, которая в подобной среде возникает сама собой, новые идеи и новые технологии (то есть собственно инновации) зарождаются как бы из ничего. Они представляют собой «воздух существования». А появившись на свет, эти идеи уже влекут за собой и динамичное сбалансированное развитие, и ощутимые экономические преференции.

Добавим, что это не есть сугубо умозрительная концепция. В 1866 году, когда прусские войска разгромили армию Австрийской империи при Садове, канцлер Бисмарк сказал, что «эту войну выиграли немецкие учителя». Подразумевалось, что качественный уровень немецкого солдата был значительно выше австрийского, что являлось следствием немецкого школьного образования. Заметим также, что политические, экономические и военные успехи Соединенных Штатов не в последнюю очередь были обусловлены тем, что они целенаправленно ассимилировали в себе образованных, творческих, энергичных людей — эмигрантов со всего мира. Или еще пример. Когда Япония, разгромленная во Второй мировой войне, в качестве национальной идеи выдвинула цель «выиграть мир», то фундаментом для реализации этой идеи стало именно образование. «Рабочий день» японского школьника длился тогда 12 часов: с 8 утра до 3 дня — собственно школа, с 6 до 9 вечера — занятия с репетитором, а потом до полуночи — выполнение домашних заданий. Средняя японская семья тратила на образование детей до четверти своего дохода. Культ образования в Японии и сейчас чрезвычайно высок. Аналогичную ставку — на образование — сделали в свое время также Сингапур и Тайвань, совершившие победный рывок от отсталости к передовым технологиям.

Есть что с чем сравнить.

Вот мощный ресурс, не требующий (по крайней мере на первых порах) ни глобального экономического переустройства, ни резких политических сдвигов, чреватых потрясениями и революциями.

Когнитивная трансформация нации, повышение ее качества за счет резкого повышения уровня образования — это путь, который современной России и вполне доступен, и остро необходим. Более того, на наш взгляд, это вообще единственный путь, обеспечивающий России реальное продвижение в будущее.

Главное же, что эта стратегия опирается на русский национальный характер, для которого свойственно скептическое отношение к материальным благам, но зато повышенное внимание к благам нематериальным — духовным. А образованность, умение думать, интеллектуализм — это как раз воплощение светской, современной духовности (во всяком случае, интерпретировать ее можно именно так), и потому здесь весьма вероятен архетипический резонанс, который придаст данной стратегии дополнительную энергетику.

А дальше следует самое интересное.

Точно такая же идеологема присутствует и в изначальной форме ислама. Причем в отличие от не слишком определенной «русской духовности» в исламе этот концепт имеет гораздо более четкие когнитивные характеристики.

Действительно, если обратиться к Корану с этих позиций, то можно заметить его сильную акцентированность на ценности и приобретение знаний. «Символично, что первым словом, с которым архангел Гавриил обратился к Мухаммаду, призывая его на пророческое служение, было: “Читай!” и что в начальных строках первой (в хронологическом порядке) суры-главы Корана прославляется Бог именно как творец, научивший человека письму (96:1-5). Также и последующую суру (68-ю) открывает Божья клятва орудиями письма — чернилами и пером. Превосходство знания/разума Бог отмечает в таких коранических откровениях: “Неужели равны знающие и незнающие?!” (39:9); “На высшую ступень Бог поднимает уверовавших и знающих” (58:11); “Из рабов Божьих подлинно боятся Его / Именно люди ученые (35:28)”». Или вот еще вполне однозначное повеление: «Назидайтесь, обладающие зрением!» (59:2).

«В свою очередь, пророк Мухаммад назвал разум первым и наивысшим творением Божьим, а ученых мужей (‘уляма’) — наследниками пророков. Поиск знания/науки он объявил “обязанностью каждого мусульманина и мусульманки”; говорил об учебе как о непрерывном процессе, длящемся от колыбели до могилы и требующем от человека отважных поисков мудрости “даже в далеком Китае”. Мухаммаду принадлежат также слова о том, что “чернила ученого так же драгоценны, как кровь мученика, павшего за веру”; или “один час размышления лучше семидесяти лет богослужения”»12 .

Примеры можно было бы продолжить, но, как нам представляется, сказанного достаточно. Ориентированность на познание — это специфика ранней коранической теософии, несомненно, выделяющая ислам среди других мировых религий. Средневековые авторы не случайно указывали, что в исламском обществе той эпохи существовали две отчетливые социальные группы: «люди пера» и «люди меча». Причем «мусульманская цивилизация отдавала перу предпочтение перед мечом, ставила ученого выше солдата, в чем выражался характерный для классического ислама культ знания»13 . Именно этот гносеологический вектор, вероятно, и вывел ислам в число лидирующих цивилизаций Средневековья — обеспечив ему подъем, какого не знал тогдашний Запад, то есть европейские страны.

Однако «врата иджтихада» начали закрываться уже в XI веке. Свободное высказывание, основанное на разуме, стало считаться грехом. Соответственно трансформировался и исламский гносеологический вектор: из познания мира он превратился исключительно в познание Бога. Наука была подменена богословием, и расцветшая было исламская цивилизация начала «тормозить» — чем дальше, тем больше. Отдельные попытки выдающихся исламских философов возродить рациональное знание успеха уже не имели: время было упущено…

Такая ситуация сохраняется до сих пор. Яркой иллюстрацией тому может послужить практика перевода. Еще в VIII веке в Мире ислама возникло знаменитое «переводческое движение», особенное активизировавшееся после «учреждения в Багдаде халифом аль-Мамуном (813 — 833) “Дома Мудрости”, который одновременно совмещал в себе библиотеку, академию и переводческое бюро. На арабский язык, ставший языком науки и культуры для всего населения мусульманской империи, были переведены многие произведения античной, иранской и индийской мудрости…» Исламский мир впитал в себя знание предшествующих цивилизаций, и естественно, что «за эпохой переводов, длившейся около столетия, вплоть до середины IX в., последовал период собственного творческого развития унаследованных культурных традиций»14 . По мнению американского ориенталиста Франца Роузентала, знание в арабо-мусульманской культуре приобрело ценность, не имевшую равных в других цивилизациях.

А что мы видим теперь? В одной Греции ежегодно переводится и издается в пять раз больше книг, чем во всех арабских странах вместе взятых.

«Наследники пророков» — ученые — перестали быть в Исламском мире уважаемыми людьми. Их совершенно вытеснили со статусных пьедесталов муллы и улемы. Творческую мысль заменила религиозная догма, и барьер этот, поставленный тысячу лет назад, по сю пору непреодолим.

Если же обратиться к исламу в современной России, то положение здесь нисколько не лучше. Оно даже хуже: в зарубежных мусульманских странах духовные наставники, «окормляющие» паству, имеют хотя бы профессиональное богословское образование. Российский ислам делает в этой сфере лишь первые неуверенные шаги. Ощутимых результатов пока не видно, и, вероятно, прав Юрий Михайлов, который пишет, что «сегодня редко встретишь муфтия, имама или муллу, занимающегося саморазвитием. В мечетях на пятничных проповедях звучит порой такая ахинея, что, если ее пересказать, никто не поверит, что подобное возможно не где-нибудь, а в столице государства, претендующего на цивилизационное лидерство. Духовенство меж тем и не скрывает, что ничего не читало и читать не желает». По подобию «духовных наставников» формируется и их паства — с низким уровнем образования, совершенно не соответствующая требованиям современности. А отсюда вытекают и главные трудности во взаимоотношениях с российским исламом: он все больше и больше отрывается от настоящего, погружаясь в догматическое средневековое прошлое.

Превратить российский ислам в активный цивилизационный ресурс, на наш взгляд, можно лишь одним способом. Следует создать «точку сборки» новой российской нации — причем в той области, которая является пересечением обеих социокультурных систем. Такой точкой сборки может стать «приоритет знаний» — идеологема, вырастающая, с одной стороны, из архетипической «русской духовности», а с другой — из архетипической «познавательной» сути ислама.

Вот здесь и может вспыхнуть настоящий архетипический резонанс — взаимодополняющая энергетика обеих цивилизационных культур.

Русская «духовность» в этом случае обретет конкретный смысловой формат.

В свою очередь, в российском исламе возродятся истинные «наследники пророков». В России возникнет нация, способная ответить на вызов будущего.

Лишь одна трудность возникает на этом пути — поставить такую задачу гораздо проще, чем реально ее решить.

Коранический гуманизм

Значительная часть нового профессионального духовенства в российском исламе получает образование за рубежом. Молодые российские мусульмане едут на учебу в иностранные исламские центры, а потом, возвращаясь оттуда, привозят с собой ваххабитский ислам. Причем во многих случаях его и везти не надо: агрессивный ислам просачивается в Россию сам. А.И.Маточкина, изучавшая положение мусульман в Петербурге, прямо пишет, что «большую роль в преподавании ислама играют выходцы из арабских стран — студенты, приехавшие на учебу в Санкт-Петербург и оставшиеся жить в городе после окончания обучения». Традиционный российским ислам не может этому противостоять: у него нет той яркой пассионарности, которой в настоящее время обладает зарубежный ваххабитский ислам.

Показателем низкого когнитивного уровня нынешнего исламского образования служит и отсутствие в публичном пространстве России мусульманской интеллигенции, хотя именно наше время, как отмечает Н.В.Полякова, «ознаменовалось выходом на авансцену современного мира фигуры публичного интеллектуала как нового активного участника не только внутренней, но и международной политики». Мы, конечно, не имеем в виду представителей разных российских народов, в том числе «этнических мусульман», активно участвующих в общественной жизни России. Таких в нашей стране достаточно. Но слышал ли кто-нибудь по радио или видел по телевизору выступление блестящего исламского интеллектуала, который на доступном слушателям/зрителям языке демонстрировал бы актуальность и современность своей религии? Главное — показывал бы совместимость «исламскости» и «российскости», их взаимодополняемости как цивилизационных культур? В собственно мусульманских СМИ такие публикации изредка попадаются, но мусульманская пресса является «параллельным пространством» для большинства россиян, на основную массу российских граждан она никакого влияния не оказывает. В общем приходится констатировать, что в России нет мусульманской интеллигенции, которая могла бы грамотно объяснять россиянам, что такое ислам.

Как нам представляется, опять-таки ясно, о чем идет речь. И об этом уже не раз весьма настойчиво говорили специалисты. России необходима единая, унифицированная система исламского образования — от самых начальных курсов при медресе до современных, интеллектуально насыщенных исламских университетов, способных не просто готовить профессиональные кадры, но и выдержать образовательную конкуренцию с крупнейшими зарубежными центрами.

Для многонациональной России это особенно актуально. У нас ведь, не забывайте, наличествует не только «татарский», «кавказский», «крымский» и «башкирский» ислам. Картина религиозной специфики намного более сегментирована. Например, южные регионы России представляют собой сложнейший коктейль как в конфессиональном, так и в этническом отношении. Здесь проживают представители более 170 народов, исповедующие более 40 направлений и вариантов религий: по разным оценкам, это от 11 до 22 млн. мусульман, принадлежащих более чем к 40 самостоятельным этносам. Ислам, пропитанный своеобразной местной культурой, дифференцированный в «мозаику» на протяжении двух последних веков, является здесь даже не региональным, а районным и областным, и потому социальные противоречия мгновенно обретают религиозную и этническую окраску.

Единство, противостоящее этой изначально конфликтной среде, осознание общности при сохранении местных культурных различий тут может обеспечить только строго унифицированный ислам, внедряемый через систему единого исламского просвещения.

Осуществимо ли это на практике? Или это сугубо схоластическая теория, обреченная оставаться чисто умозрительным построением?

На наш взгляд, подобная трансформация вполне осуществима. «Суверенная демократия», сложившаяся в России, имеет не только очевидные недостатки, но и достаточно очевидные инструментальные преимущества. Она представляет собой один из видов «государственного дирижизма», то есть такую социально-политическую систему, при которой власть напрямую управляет наиболее важными сферами общественного развития. «Дирижизм» не является чисто российской особенностью. Когда Шарль де Голль на волне алжирского кризиса пришел к власти во Франции, то для спасения страны он использовал именно дирижистские методы — собственно тогда и возник сам этот термин. На дирижизм, проводя системную модернизацию, опирались также Китай, Южная Корея и Сингапур. Правда, в России предпочитают определять это как «государственный патернализм», но суть не меняется: власть осуществляет преобразования под своим жестким контролем.

Так вот, при «суверенном» характере власти в современной России данный процесс действительно осуществим, причем даже во вполне обозримые сроки. Власти требуется лишь проявить политическую волю к преобразованиям. Тем более что действия эти встретят понимание у мусульман. «Мусульманская духовная элита на разных уровнях стремится к взаимодействию с государством, апеллируя к нему при решении своих проблем. “Несмотря на принцип отделения государства от религии, государство не должно игнорировать духовные потребности общества”, — считает <председатель Совета муфтиев России> Равиль Гайнутдин, и под этими словами подписались бы, пожалуй, все официально признанные мусульманские пастыри. Например, муфтий Дагестана Ахмад-хаджи Абдуллаев, выступающий за “сотрудничество и совместные с государством усилия по духовному оздоровлению общества”. По мнению имама ингушского села Галашки Умара Арапханова, “необходима государственная поддержка исламской жизни в республике, исламской мысли в России”. Глава ДУМ Мордовии Рашит-хазрат Халиков в обращении к президенту республики Николаю Меркушкину подчеркивает, что “...мусульмане всегда могут рассчитывать на помощь и понимание со стороны властных структур. Такой положительный опыт сотрудничества необходим очень многим регионам нашей страны”. А глава Координационного центра мусульман Северного Кавказа Исмаил Бердиев неоднократно подчеркивал: “...Без тесного взаимодействия с властью невозможно обуздать ваххабизм и терроризм. Нам нужно работать в одной упряжке, если мы хотим побороть это зло”. И подобных высказываний не счесть»15 . Ведь «традиционные мусульмане», как правило, лояльно относятся к власти. Впрочем так же относится к ней и большинство традиционно мыслящих россиян.

Однако «заточенность» российского ислама на образование отнюдь не гарантирует его мирный характер. Уже замечено, что руководителями террористических групп довольно часто становятся люди именно с высшим образованием — инженеры, менеджеры, врачи. И уж тем более — выпускники богословских университетов. Конечно, без «массы» рядовых исполнителей они оказались бы в пустоте, но сборку той или иной экстремистской организации обеспечивает именно их идеологическая направленность. Многое здесь зависит от поставленной цели. Это как с атомным производством: можно строить электростанции, освещающие города, а можно накапливать бомбы, способные превратить эти города в радиоактивную пыль.

То есть когнитивный вектор ислама, который необходимо сформировать, должен еще иметь и соответствующее мировоззренческое содержание.

Обратим в этой связи внимание на идею «коранического гуманизма», которую выдвинул главный научный сотрудник Института востоковедения РАН, доктор философских наук, профессор Тауфик Ибрагим. Под кораническим гуманизмом, если охарактеризовать его в самых общих чертах, он понимает представление «о человечестве как о единой семье», а также «о религиозном плюрализме и о свободе вероисповедания», представление о том, что приверженцы иных «религий, во-первых, тоже могут идти своим истинным путем к Богу и, во-вторых, что Бог осенит их своей милостью наравне с твоими единоверцами, даруя им вечное спасение», поскольку, например, христианин, если, конечно, он истинный христианин, в определенном смысле — также и мусульманин.

Причем особенно интересно, что акцент профессор Т. Ибрагим делает прежде всего на разуме. Он пишет: «Коран не выдвигает никаких догматов, которые надо принимать вопреки своему разуму. И это есть один из главных моментов коранического гуманизма. Картина мира в Коране существенно рационализируется, фактически отгораживается от вмешательства сверхъестественных сил, притом не только злых духов, таких как демоны и джинны, но и добрых — ангелов. Пророк Мухаммад стал “печатью пророков”, последним из них именно в том смысле, что к тому времени человечество вышло из религиозного детства, достигло умственной зрелости, а потому больше не нуждается в прежних, относительно примитивных способах Божьего просвещения и водительства. Отныне ты сам, своим разумом будешь устраивать свою жизнь, — такое высокое доверие к человеческому разуму и есть величайший гуманизм»16 .

Фактически речь здесь идет о той самой «рационалистической революции», которая в свое время в исламе завершена не была.

Эти идеи профессор Т. Ибрагим подтверждает громадным философско-историческим материалом. Причем он считает, что принципы коранического гуманизма были заложены в Коран изначально, то есть провозгласил их сам Аллах, но в дальнейшем, при восприятии их, они были искажены средневековым сознанием. Теперь пришло время вернуться к их истинному толкованию.

И тут важен вывод, к которому приходит Т. Ибрагим. Он полагает, что «подобающее (то есть гуманистическое — А. С.) будущее ислама будет сформулировано не в собственно мусульманских странах. Идеология выхода появится только на периферии исламского мира — в той же Европе, к которой я отношу и Россию», поскольку «более открытое понимание религии — мусульманской, иудейской, христианской — возможно только там, где люди существуют друг с другом на более или менее равноправных основаниях. Только эта атмосфера создает нормальную обстановку для такой идеологии и для восприятия такой идеологии».

Сходные мысли высказал и председатель Совета муфтиев России Равиль Гайнутдин на VIII Международной теологической научно-образовательной конференции с характерным названием: «Коранический гуманизм как фундамент мусульманского образования». Он определил коранический гуманизм как «совокупность коранических истин о человеке как о высшем творении Всевышнего», и поэтому «аксиомой коранического гуманизма является утверждение о разумности человека, о необходимости рационального подхода к миру». В свою очередь, «рациональный подход к действительности предполагает получение знаний, а творческий созидательный подход — преобразование, совершенствование человека и мира». При этом под образованием, по его мнению, следует понимать «систему интегрального знания, включающего и богословие, и право, и философию, и естественные, и гуманитарные науки».

И, наконец, с предельной четкостью сформулировал данный тезис президент В.В.Путин на встрече с муфтиями духовных управлений мусульман России в Уфе. «Одна из важнейших задач, — сказал он, — воссоздание собственной исламской богословской школы, которая обеспечит суверенитет российского духовного пространства и, что принципиально важно, будет признана большинством мусульманских ученых мира. Эта школа должна откликаться на самые актуальные события и в России, и в мире в целом, давать свои оценки, которые будут понятными и авторитетными для верующих».

Заметим, что ситуация для подобных преобразований складывается в России чрезвычайно благоприятная. Отсутствие у большинства россиян каких-либо знаний о современном исламе имеет не только негативный аспект. Эту «гносеологическую пустоту» может — вполне естественно — заполнить внятное позитивное содержание. И не только заполнить, но и создать в российском сознании столь необходимую ныне русско-исламскую гармонизирующую среду.

С другой стороны, неопределенный статус, в котором пребывает нынешний российский ислам, предполагает, что ему все равно предстоит испытать некий метаморфоз, и лучше если данный процесс будет не спонтанным, сопровождающимся различными инцидентами, а контролируемым, мягким, цивилизованным, направленным в сторону высоких коранических идеалов.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Игнатенко А.А. Недокументированные заметки о «гуманитарном джихаде». Часть 1 // Институт Ближнего Востока. — http://www.iimes.ru/?p=25700.

2 Игнатенко А.А. Самоопределение исламского мира // Игнатенко А. А. Ислам и политика: Сборник статей. — М.; 2004. С. 53.

3 О противостоянии таклида и иджтихада в истории Исламского мира см.: Андрей Столяров. Война миров. Исламский джихад как историческая неизбежность. // Дружба народов. 2017, № 9.

4 Ислам против терроризма. Фетвы имамов по вопросам, касающимся тяжких бедствий. — М.; 2003. С. 141.

5 Игнатенко А.А. Эпистемология исламского радикализма // Религия и глобализация на просторах Евразии. — М.; 2009. С. 209.

6 Игнатенко А.А. Ислам в XXI веке: главные направления исследования // Полития. 2007. № 4 (47). С. 21—22.

7 Определение «слабый иснад» означает, что у данного хадиса не слишком авторитетные источники.

8 Игнатенко А.А. Эндогенный радикализм в исламе. С. 17.

9 Игнатенко А.А. Вашингтон и Эр-Рияд: союз против ваххабизма // Независимая газета. 13.02.2004.

10 Сатановский Е. Россия и Ближний Восток. Котел с неприятностями. — М.; 2012.

11 Попов В.В. Почему пробуксовывает диалог цивилизаций // Вестник МГИМО Университета. Вып. № 4. 2012. С. 153.

12 Ибрагим Т.К. Классическая мусульманская цивилизация (ценности и институты). // Исламская цивилизация в глобализирующемся мире. — М.; 2011. С. 10—11.

13 Там же.

14 Ибрагим Т.К. Классическая мусульманская цивилизация… С. 12.

15 Малашенко А. Ислам для России. — М.; 2007. С. 42—43.

16 Профессор Тауфик Ибрагим: Коранический гуманизм // Медина аль-Ислам. 2015. № 8 (166).

Зачем патриарх собрался в Стамбул

Сергей Бычков, обозреватель «Труда»

Константинопольский патриархат готовится даровать автокефалию Украинской православной церкви

Патриарх Московский и всея Руси Кирилл прибудет 31 августа в Стамбул для встречи с Вселенским патриархом Варфоломеем. Тема встречи — предоставление автокефалии Украинской православной церкви, о которой просит президент Украины и которую ей готовится даровать Константинопольский патриархат. По нашим сведениям, этот вопрос будет рассматриваться Синодом Константинопольской Церкви в начале сентября.

Это не первая встреча двух патриархов: 6 октября 2013 года патриарх Кирилл встретился с патриархом Варфоломеем в столице Черногории на торжествах по случаю освящения собора Воскресения Христова в Подгорице. Среди прочего там предстоятели Константинопольской и Русской православных церквей обсуждали вопрос о Всеправославном соборе 2016 году. Предполагалось, что РПЦ примет в нем участие, однако в последний момент, когда наша делегация была уже сформирована, патриарх Кирилл все отменил. И это вызвало у остальных Православных церквей большое раздражение. Так что, кроме украинской темы, на предстоящих переговорах речь явно пойдет о восстановлении нормальных отношений между Москвой и Константинополем.

Вопреки ожиданиям, 28 июля патриарх Варфоломей не посетил Украину и не возглавил торжества в честь крестителя Руси, святого равноапостольного князя Владимира. Делегацию Константинопольского патриархата в Киеве возглавил митрополит Галльский Эммануил. Выступая на торжествах, он подчеркнул, что «Вселенский патриарх не может оставаться слепым и глухим к обращениям, которые повторяются уже более четверти века. Чада Украинской церкви и ее руководители имеют право на свое место среди Православных церквей». Намек на готовность предоставить Украинской православной церкви автокефалию прозвучал более чем прозрачно.

Суть разногласий между РПЦ и Константинопольским патриархатом коренится в истории и связана с понятием «пентархии». Этим термином именуются пять древнейших христианских Церквей, четыре из которых основаны учениками Христа еще в первом веке. К ним причисляют Рим, Иерусалим, Антиохию и Александрию. В IV веке в это число вошла пятая, Константинопольская церковь, поскольку император Константин Великий сделал Константинополь столицей своей империи. С тех пор патриарх Константинопольский считается «первым среди равных» епископов, только ему всегда принадлежало право дарования автокефалии (автономности). Этот порядок был нарушен в ХХ веке, когда РПЦ в 1970 году даровала автокефалию Американской православной церкви. Константинополь не признал это шаг Москвы до сих пор.

Сегодня с просьбой о даровании автономии в Константинополь обратились сразу две Православные церкви — Украины и Македонии. Так что переговоры двух патриархов будут нелегкими. Делегации обеих Церквей в период с апреля этого года уже провели переговоры с предстоятелями 12 Церквей.

Депутат сейма: новые направления не заменили Польше российский рынок

Польские производители яблок лишились своего крупнейшего экспортного рынка — российского — четыре года назад, когда в ответ на западные санкции Россия ввела свое продовольственное эмбарго. О том, куда теперь и по каким ценам продают свою продукцию польские садоводы, о видах на урожай текущего года РИА Новости рассказал глава Союза польских садоводов, депутат сейма Мирослав Малишевский.

— Каковы в этом сезоне прогнозы на урожай? Много ли яблок соберут польские садоводы?

— В текущем году в Польше будет собрано намного больше яблок, чем в минувшем. В прошлом году весной наблюдались заморозки, были повреждены завязи и урожай получился значительно ниже. В этом году мы прогнозируем, что урожай яблок может превысить четыре миллиона тонн. Это хороший, высокий урожай, который превысит прошлогодний.

— Нельзя не порадоваться за хороший урожай, но удастся ли его весь продать?

— Продать-то мы, конечно, продадим, потому что спрос в мире есть как на свежее яблоко, так и на яблочный сок. Но здорово было бы еще и получить хорошие цены на свою продукцию.

Проблема состоит в том, что в данный момент мы видим очень низкие цены. Это может плохо отразится на экономической ситуации в отрасли. Цены будут еще ниже, чем в прошлом году. В прошлом году цены были достаточно высокие потому, что был низкий урожай и не только в Польше, а и в других европейских странах. В этом году цены, конечно, упадут. Они уже низкие. Сейчас уже цены ниже примерно наполовину, чем в этот же период прошлого года.

— Цены так и не вернулись на прошлый уровень из-за потери российского рынка?

— Мы по-прежнему сожалеем о том, что не можем торговать с Российской Федерацией и экспортировать свою продукцию в Россию. Это был рынок, на котором мы всегда продавали большое количество яблок. Теперь отсутствие этой возможности спровоцировало ситуацию, когда цены на хорошие, качественные, свежие яблоки находятся на неудовлетворительном уровне.

Мы активно ищем новые рынки, в том числе работаем с Китаем, Вьетнамом, Саудовской Аравией, Египтом. Там мы продаем большое количество яблок, но в Польше мы имеем огромное производство этих фруктов и эти рынки пока не в состоянии заменить российский рынок. Этой ситуаций пользуются польские производители соков и концентратов. Конечно же, они резко снизили закупочные цены.

— Раз цены на яблоки такие низкие, почему производители не перепрофилируются?

— Речь идет о хозяйствах, много лет выращивающих фрукты. Яблоня, как мы знаем, это многолетнее растение, и не так легко изменить свой профиль на какой-либо иной. Да и другая продукция, кроме яблок, тоже не доходная по тем же самым причинам. Так что садовники, которые десятки лет выращивают яблоки, не начнут резко выращивать что-то другое.

— С другой стороны, низкие цены и высокий урожай могут дать возможность выйти на новые рынки.

— Это будет год низких цен, и польские яблоки наверняка будут экспортироваться во многие страны Европы и мира, потому что будут дешевыми. Жаль, что в Россию мы не можем поставлять. Конечно, садовников это не удовлетворяет, садовники хотели бы, чтобы цены были выше, но мы не в состоянии что-то сделать.

Но мы уже видим сигналы, имеем такую информацию, что в Китае урожай будет намного ниже, чем в прошлом году. Это подтвердили эксперты в ходе недавней конференции Prognosfruit в Варшаве. Там присутствовали лучшие эксперты, и они подтвердили прогнозы о том, что в Китае урожай будет ниже до 30% по сравнению с прошлым годом.

Это открывает пространство, определенные возможности для польских яблок. Похоже на то, что Китай не будет экспортировать большое количество яблок и сока и даже, наоборот, могут покупать яблоки.

— Неурожай в Китае может увеличить объем поставок в Россию из Белоруссии?

— В прошлом году Россия должна была искать альтернативных поставщиков яблок, раз нельзя импортировать непосредственно из Польши. Мы знаем, что поставщиками были Китай, Белоруссия. В то же время в этом сезоне боюсь, что Россия не сможет покупать яблоки в Китае, так как у них будет плохой урожай и они не будут его экспортировать.

Таким образом, Россия будет искать возможность купить яблоки в других регионах. И, возможно, закупки в Белоруссии станут еще больше.

Не спят курганы темные.

В ходе строительства трассы М-4 обнаружены захоронения IV тысячелетия до н. э.

Государственная компания «Автодор» выступила заказчиком археологических изысканий в зоне будущего строительства обхода города Аксая в Ростовской области на трассе М-4 «Дон».

Специалисты и прежде предполагали, что здешние места очень интересны с точки зрения археологии, но средств для масштабных раскопок не было. И вот теперь в результате раскопок ученые обнаружили под курганом Фигурин древнейшее на Дону захоронение. Археологическая экспедиция ООО «ИТЦ Специальных работ» приступила к исследованиям древностей, находящихся в зоне реконструкции и строительства участков автодороги М-4 всего несколько недель назад, но уже обнаружила интереснейшие находки. Как рассказал профессор кафедры археологии и истории древнего мира ЮФУ Алексей Кияшко, в основе кургана была обнаружена каменная конструкция, построенная из крупных блоков отесанного песчаника, которая окружала древнее погребение. В хорошем состоянии сохранились сосуды, в которые по традиции клали пищу для покойного, а также элементы конских уздечек и медные орудия. Захоронение датируется примерно IV тысячелетием до н. э., то есть, относится к эпохе до первых египетских пирамид! По мнению археологов, эту уникальную находку можно назвать настоящей научной сенсацией. По словам профессора Кияшко, это большая удача, что объект оказался в полосе отчуждения строящегося участка трассы М-4 «Дон».

В ходе археологических работ предстоит раскопать еще семь курганов и два древних поселения. Древний курган — это искусственный могильный холм над захоронениями, которые совершались на одном и том же месте иногда на протяжении тысячелетий.

В ГК «Автодор» заявили, что уделяют особое внимание сохранению исторической памяти при проектировании и строительстве скоростных автомобильных дорог. В этом году госкомпания была удостоена почетной грамоты Главгосэкспертизы России за вклад в сохранение объектов культурного наследия.

№32 от 17.08.2018

Автор: Владимир ТЕН

Проливы, нефть и геополитическое противостояние.

Эскалация напряженности на Ближнем Востоке – привычный сценарий для американских республиканцев при возникновении внутриполитических проблем в США.

65 лет назад, в августе 1953-го, ЦРУ и британская МИ-6 организовали переворот в Иране, свергнув демократически избранного в 1951 году премьер-министра Мохаммеда Моссадыка, национализировавшего после прихода к власти нефтяную промышленность страны (ранее в ней доминировала Англо-персидская нефтяная компания, ставшая впоследствии BP). В результате в Иран вернулся шах Мохаммед Реза Пехлеви, находившийся у власти вплоть до Исламской революции 1979 года.

Сейчас президент США Дональд Трамп, исходя из интересов ближневосточных союзников и стремясь укрепить свою власть на фоне возможного импичмента, находится в жестком противостоянии с одним из самых прозападных за последние десятилетия режимов Ирана, возглавляемым с 2013 года президентом Хасаном Роухани.

Эскалация напряженности на Ближнем Востоке – привычный сценарий для республиканцев при возникновении внутриполитических проблем.

Непрочность положения президента США Дональда Трампа вынудила главу американской администрации заговорить об импичменте – он заявил о крахе мировой экономики в случае реализации негативного сценария в отношении его президентства.

«Все станут бедными», – предрек Дональд Трамп в интервью телеканалу Fox News, а его адвокат Рудольф Джулиани пообещал восстание в Штатах, если Демократическая партия инициирует импичмент и добьется его.

Пока результатом действий Трампа может стать обеднение ряда стран – экспортеров нефти: США распродают запасы из стратегического резерва. Возможные объемы поставок на мировой рынок в октябре – ноябре 2018 года, по данным Reuters, составят 11 млн баррелей, но, по информации Bloomberg, они могут вырасти до 30 млн баррелей, что станет одной из крупнейших распродаж такого рода. До этого 30 млн баррелей Штаты распродавали в 1991 году, во время «Бури в пустыне» – первой войны Штатов с Ираком из-за вторжения войск Саддама Хусейна в Кувейт в 1990-м; нефтяные поставки из региона тогда были прерваны.

Напомним, что стратегический запас был создан в 1973 году, когда страны ОПЕК отказались поставлять сырье на Запад, протестуя против поддержки Штатами Израиля в ходе «войны Судного дня» в октябре того же года.

В наши дни выброс американской нефти на рынок может вызвать обвал котировок. В Соединенных Штатах пройдут выборы в Конгресс, и Трамп хочет повлиять на цены на заправках в США и настроения избирателей. Кроме того, для президента одной из задач является максимальная ликвидация политического наследия демократа Барака Обамы, заключившего ядерное соглашение с Ираном в числе других государств, включая Россию.

У конфликта есть военная подоплека: иранцы поддерживают режим Асада в Сирии и Йемен в противостоянии с Саудовской Аравией.

Администрация США, согласно американским СМИ, не хочет допускать военного присутствия Ирана в Сирии и поддержки иранцами региональных антиизраильских сил. Но американцы заинтересованы и в иранской поддержке стабильности в соседних Ираке и Афганистане, тогда как Иран – в западных инвестициях и поставках современного оборудования. Поэтому даже на пике обострения отношений сохраняется широкое поле для переговоров.

Тем временем в начале ноября 2018 года вступит в силу решение Трампа по повторному введению санкций в отношении Ирана. Американцы предполагают, что могут добиться ими сокращения экспорта иранской нефти на 1 млн баррелей в сутки (б/с). По итогам июля 2018 года Иран экспортировал 2,32 млн баррелей нефтяного эквивалента в сутки. Штаты не могут навязать эмбарго иранской нефти Китаю. Однако КНР пообещала не наращивать поставки из Ирана, стараясь сохранить диверсифицированный и сбалансированный по объемам и поставщикам нефтяной импорт. Сейчас Саудовская Аравия и Иран сражаются за рынки АТР: активно конкурируют и демпингуют, развязав в Азии настоящую «ценовую войну».

Обострение в проливах

В качестве одной из ответных мер, на которую могут пойти иранские власти, называется возможное перекрытие Ормузского пролива. Иран летом провел в районе пролива учения ВМС. Они проходят ежегодно, но на этот раз привлекли особое внимание экспертов и СМИ на фоне повторного введения санкций США.

Между тем по проливу из Ирана, Саудовской Аравии, ОАЭ, Кувейта и Ирака экспортируется примерно 18,5 млн баррелей нефти, конденсата и нефтепродуктов в сутки.

85% поставок приходится на импорт в АТР: Китай, Индию, Японию и Южную Корею. Катар поставляет по тому же маршруту свой СПГ. Контролирует пролив базирующийся в Бахрейне Пятый флот США.

У Саудовской Аравии и ОАЭ есть альтернативные трубопроводные маршруты, позволяющие частично решить проблему возможной блокировки поставок. Так, Восточно-западный нефтепровод, или Petroline, может обеспечить поставки 5-8 млн б/с нефти до Баб-эль-Мандебского пролива. Saudi Aramco планирует в 2018 году вновь запустить нефтяной терминал Muajjiz в Красном море, что позволит нарастить экспортные возможности страны до 15 млн б/с (11,5 млн б/с в настоящее время). Терминал использовался для экспорта иракской нефти, поставлявшейся по нефтепроводу из Ирака в Саудовскую Аравию (Iraqi Pipeline in Saudi Arabia – IPSA). Но он не эксплуатировался в 1990 году, когда Саддам Хуссейн начал агрессию против Кувейта. IPSA был построен в 1980-х годах, когда в ходе ирано-иракской войны обе стороны охотились за танкерами в Персидском заливе.

ОАЭ недавно построила нефтепровод Abu Dhabi Crude Oil Pipeline мощностью 1,5 млн б/с, что позволяет перенаправить значительную часть экспорта на нефтяной терминал в Фуджейре на побережье Индийского океана.

Главной пострадавшей стороной в случае продолжительного конфликта может стать Катар, крупнейший мировой производитель и экспортер СПГ в мире.

Возможное прекращение поставок катарского СПГ на руку США, выводящим в настоящее время свой СПГ на мировой рынок. Что касается нефти, главным пострадавшим от блокировки пролива окажется сам Иран, выполняющий по нему большую часть поставок.

Пока о возможном перекрытии маршрута заявлял верховный лидер Ирана аятолла Али Хаменеи: «Если экспорт иранской нефти будет блокирован, никакая другая страна в регионе тоже не будет ее экспортировать». Президент Хасан Роухани говорил об ответственности, которая лежит на его стране как гаранте стабильности, и предупреждал Вашингтон о том, что возможный конфликт будет «матерью всех войн»: «Не дергайте льва за хвост, будете об этом жалеть до скончания века». Иранский президент настаивал: «Америка должна понять, что Иран будет беспощадным противником в войне и самым благородным партнером в созидательных деяниях».

В конце июля Саудовская Аравия временно приостанавливала поставки по другому направлению – через Баб-эль-Мандебский пролив: как сообщали власти страны, два экспортных танкера были атакованы в Красном море у берегов Йемена хуситами, поддерживаемыми иранцами. В начале августа израильский премьер Беньямин Нетаньяху выступил с заявлением, что если Иран заблокирует пролив, то страна столкнется с международной коалицией, в которую войдут и израильские вооруженные силы.

С августа 2014 года в Йемене продолжается конфликт между правительственными силами и хуситами, захватившими столицу страны. В марте 2015 года Саудовская Аравия начала против хуситов операцию «Буря решимости». Официальные йеменские власти обвинили Иран в поддержке мятежников и создании угрозы судоходству в Баб-эль-Мандебском проливе. Под контролем хуситов находятся основные порты на западном побережье Йемена: Ходейда, Эс-Салиф и Рас-Ису.

Блокировка Баб-эль-Мандебского пролива приведет к остановке движения по Суэцкому каналу, основному экспортному коридору мировых поставок нефти. Трубопровод SUMED, проложенный параллельно Суэцкому каналу и связывающий Средиземное и Красное море, может принять лишь 2,34 млн б/с.

По данным Управления энергетической информации США, через Баб-эль-Мандебский пролив идет до 4,8 млн б/с нефти и нефтепродуктов (по информации Reuters – 500-700 тыс. б/с в сутки). Угроза мореплаванию может отразиться на поставках и других грузов, идущих по Суэцкому каналу, альтернативой которому является плавание в обход Африки, что значительно увеличивает расстояние и затраты на поставки нефти.

Мария Кутузова

«Газпром нефть» на 20% увеличила объем продаж смазочных материалов

«Мы изначально ставили себе цель стать серьезным игроком отрасли и сегодня обладаем всеми ресурсами для вхождения в ТОП-10 поставщиков смазочных материалов на мировом рынке», — отмечает генеральный директор «Газпромнефть — смазочных материалов» Александр Трухан.

Оператор бизнеса масел «Газпром нефти» — «Газпромнефть — смазочные материалы» — в первом полугодии 2018 года нарастил продажи продукции на 20% относительно аналогичного периода 2017 года — до 319 тыс. тонн. При этом реализация различных типов масел премиум-класса составила почти половину объема — 143 тыс. тонн. Продажи масел флагманского бренда G-Energy также выросли и достигли 24,4 тыс. тонн.

Объем реализации продукции за рубежом в первом полугодии 2018 года вырос на 13% относительно аналогичного периода 2017 года — до 110 тыс. тонн. Был осуществлен выход на новые рынки — начались поставки в Танзанию и Сингапур.

Смазочные материалы производства «Газпром нефти» сегодня доступны потребителям в 75 странах мира. Продукцию под брендами G-Energy, G-Profi, Gazpromneft и Gazpromneft Ocean используют индустриальные и сельскохозяйственные предприятия, судоходные компании, а также рядовые автовладельцы в Италии, Венгрии, Греции, Египте, Китае, Индии, Колумбии и др.

В России за отчетный период реализовано 210 тыс. тонн продукции, что на 23% превышает показатели прошлого периода. Драйверами продаж на отечественном рынке являются: растущая дистрибьюторская сеть, активная маркетинговая и техническая поддержка. Дополнительный эффект обеспечивает участие в программе импортозамещения.

Новая авиакомпания "Чингисхан Эйрлайнс" (Genghis Khan Airlines) создана в автономном районе Внутренняя Монголия на севере Китая. Первый полет самолет новой авиакомпании совершит в начале 2019 г.

Создание новой компании санкционировано Управлением гражданской авиации Китая в марте 2018 г. В авиапарке Genghis Khan Airlines представлены реактивные самолеты китайского производства ARJ21. Через пять лет в распоряжении авиакомпании будут 25 таких лайнеров.

Планируется, что к 2023 г. самолеты авиакомпании будет выполнять рейсы по 60 направлениями внутри региона.

Напомним, что за пять лет, прошедшие со дня выдвижения инициативы "Пояса и пути", Китай заключил двусторонние межправительственные соглашения об авиаперевозках со 125 странами и районами мира, включая 62 государства нового Шелкового Пути. Китайские власти также заключили первое региональное соглашение об авиаперевозках со странами АСЕАН. Состоялись переговоры на эту тему с Россией, Арменией, Индонезией, Камбоджей, Бангладеш, Израилем, Монголией, Малайзией и Египтом.

Египетские ученые раскопали в западной части античной Александрии несколько ранее неизвестных каменных гробниц времен поздних Птолемеев, выточенных в скалах. Их первые фотографии были представлены на сайте журнала Luxor Times.

"Эти гробницы использовались очень долгое время древними египтянами, большая часть которых была, по всей видимости, бедняками. Их стены покрыты известковым раствором и частично расписаны, причем часть гробниц перестраивали, вскрывали и расширяли. Это говорит о том, что ими пользовались несколько поколений жителей Александрии", — рассказывает Айман Ашмави (Aiman Ashmawi), один из участников раскопок.

Его команда, как отмечает археолог, открыла огромный сегмент античного кладбища во время раскопок, которые египетские ученые вели на месте постройки новой железной дороги к западу от города, чья предшественница была частично разрушена во время Второй мировой войны.

В этой точке им удалось найти сразу несколько архитектурных комплексов, построенных во времена Клеопатры и других поздних Птолемеев. Каждый из них представлял собой набор из нескольких небольших гробниц, выточенных в толще скал, и более просторного общего зала, где находились входы в эти усыпальницы.

Внутри этих помещений археологи нашли несколько сотен артефактов, в том числе большое количество глиняных сосудов, украшенных различными узорами, а также лампады, стеклянную утварь и множество других следов цивилизации. Останки жителей античной Александрии тоже сохранились, но многие из них сейчас находятся в критическом состоянии из-за бомбардировок и постройки железной дороги в первой трети XX века.

В ближайшее время археологи вывезут большую часть артефактов и останков и попытаются защитить их от дальнейшего разрушения.

Президент Ирана выразил готовность помочь Катару выполнить строительные проекты для ЧМ по футболу 2022 года

Президент Ирана Хасан Роухани выразил готовность Ирана помочь Катару выполнить строительные проекты для чемпионата мира по футболу 2022 года.

В ходе телефонного разговора с эмиром Катара шейхом Тамимом бин Хамадом Аль Тани в воскресенье, Роухани подчеркнул инженерные возможности Ирана и сказал: "Иранские компании полностью готовы к экспорту технических и инженерных услуг, особенно для партнерства в осуществлении строительных проектов в Катаре для чемпионата мира по футболу 2022 года".

Роухани также призвал к более тесным экономическим и политическим отношениям между Тегераном и Дохой, сообщает информационное агентство Tasnim News.

Он призвал к усилиям по содействию деятельности иранских и катарских торговцев и инвесторов и предложил идею более тесного сотрудничества морских портов и "создание единой судоходной линии" для развития двусторонней торговли. "Нет препятствий на пути более тесного взаимного сотрудничества", - добавил президент Ирана.

Катарский эмир повторил призыв Роухани к усилению двусторонних связей. Аль Тани также высоко оценил Иран за поддержку его страны в отношении жестоких санкций и блокады, введенных Саудовской Аравией и тремя другими арабскими странами.

Он подверг критике выход США из ядерной сделки с Ираном, заключенной в мае 2015 года, и восстановление санкций в отношении Ирана. Эмир сказал, что Доха ищет тесные связи с Тегераном и выступает за мирное урегулирование политических конфликтов.

В августе 2017 года Доха отправила своего посла в Тегеран, спустя более 20 месяцев после его отзыва, и принялась укреплять отношения с Тегераном на фоне дипломатического раскола между Катаром и четырьмя другими арабскими странами - Саудовской Аравией, ОАЭ, Египтом и Бахрейном.

Арабские страны обвиняют Катар во вмешательстве во внутренние дела других государств и в поддержке терроризма. Катар отвергает эти утверждения.

Россия начнет отказываться от доллара в торговле оружием

Глава "Рособоронэкспорта" Александр Михеев заявил о последовательном отказе от доллара при расчетах c партнерами за оружейные поставки на фоне западных санкций. Это самое логичное и безболезненное решение, ведь технологии и производство локализовано в России, и у российских вооружений зачастую нет западных аналогов.

"Мы вместе последовательно уходим от доллара во взаиморасчётах в пользу национальных валют, тем более, что в "Рособоронэкспорте" накоплен колоссальный опыт успешного сотрудничества в самых разных внешнеэкономических обстоятельствах", - заявил Михеев в пятницу.

На сегодняшний день С-400 является лучшим зенитно-ракетным комплексом в мире, и превосходит любой аналогичный комплекс, стоящий на вооружении США, отмечает директор Центра стратегической конъюнктуры Иван Коновалов.

Благодаря такому предложению Россия стремительно восстанавливает свои позиции на ближневосточном рынке вооружений. Контракты России с Турцией, Ираком и Египтом, а также переговоры с Саудовской Аравией и Катаром привели к тому, что американцы начали опасаться за свои позиции на рынке, где раньше могли действовать безраздельно.

А как показывает опыт Турции, военные контракты успешно реализуются даже под угрозой возможных санкций со стороны США

"Сегодня самые разные страны, которые отличаются между собой политическими позициями, отношением к России и США, проявляют интерес к С-400 и пытаются их приобрести. Тем самым происходит вытеснение американских производителей с этого рынка. Но в Госдепе продолжают попытки реализовать установку, ранее данную Трампом. Ее цель – отбить рынок вооружений для своих производителей, чтобы создать рабочие места и получить новые заказы. Именно поэтому американские политики и шантажируют санкциями весь мир",- считает аналитик.

"Многие в мире, в том числе в Европе, откровенно возмущены действиями США, которые пытаются мешать другим странам развивать ВТС с Россией", - заявил глава "Рособоронэкспорта".

Используя санкции по любому поводу, США обесценили этот элемент давления, поэтому их перестали бояться и замечать.

Ранее "НИ" писали, что российское оружие и военную технику закупает более 100 стран, а портфель заказов на них составляет около 45 миллиардов долларов, так что предприятия оборонной отрасли обеспечены работой на несколько лет.

«На Украине так и не сформировалась патриотическая элита»

Леонид Кравчук назвал украинцев рабами и холуями‍

Жители Украины в 1991 году получили право выбирать свою судьбу, но не сумели им правильно распорядиться, заявил первый президент Украины Леонид Кравчук. Он также назвал украинцев «рабами и холуями, предавшими своих нанимателей».

Первый президент Украины Леонид Кравчук в эфире местного телеканала ZIK заявил, что украинцы были образованными и культурными во времена СССР, но утратили эти качества за последние 25 лет.

Политик посетовал на то, что жители Украины в 1991 году получили право выбирать свою судьбу, но не сумели им правильно распорядиться. По его словам, в советские годы на тысячу человек «девятьсот с хвостиком» имели среднее и высшее образование — в СССР этот показатель был даже выше европейского.

Кравчук признался, что в 90-е годы был уверен: украинцы устали от советской власти и после развала СССР смогут быть по-настоящему свободными, передает НСН.

«Но большинство из них, к сожалению, оказались рабами и холуями. Они начали исполнять заказы, служить неправдой тем, кто их нанял на эту службу. На Украине так и не сформировалась эрудированная, патриотическая элита, которая заботится о стране и ее гражданах» — цитирует бывшего главу государства ФАН.

Чуть ранее лидер украинской политической партии «Батькивщина», бывшая председатель правительства Украины Юлия Тимошенко заявила о бедственном положении жителей страны и сравнила их с рабами Древнего Египта. По ее словам, отношение нынешних властей Украины к населению является «издевательством».

«В украинских деревнях начали принимать яблоки с приусадебных участков и садов. Цена феноменальная: 30-40 копеек за килограмм. Рабы в Древнем Египте во времена Тутанхамона имели большие заработки», — пояснила Тимошенко.

Она также подчеркнула роль, которую играют в экономике страны украинцы, работающие на территории Польши. Их денежные переводы позволяют существовать тем, кто остался в стране. Тимошенко заявила, что нужно создавать на Украине такие условия, чтобы гражданам не приходилось уезжать за границу.

Десять дней назад другой бывший президент Украины Виктор Ющенко заявил, что причиной отделения Крыма от Украины, а также конфликта в Донбассе стало отсутствие сплоченности украинского народа.

Он подчеркнул, что в военных конфликтах ключевую роль играет дух народа. При этом политик указал, что быстрого пути разрешения конфликта на востоке Украины не существует.

«С войны всегда ведут два пути. Есть путь победы, а есть путь капитуляции, третьего не дано. Мир наступает и после первого пути, и после второго. Только это мир оккупации, когда у вас нет своей Родины, своей страны, народа», — сказал бывший украинский лидер.

Ющенко также посетовал на то, что у действующего украинского руководства нет четкого плана действий в нынешней кризисной ситуации, а также отсутствует правовая база, которая помогла бы «одержать победу».

Политик также обратил внимание на несоответствие заявлений Киева в отношении Москвы и реальных внешнеторговых показателей Украины, передает РИА «Новости».

«Россия в 2014 году первый торговый партнер Украины, в 2015, в 2016, в 2017. Вы уточните, вы правда воюете? Вы правда собираетесь освобождать территории? Такие действия несимметричны и неадекватны», — пояснил политик.

По его заверению, украинские власти пренебрегают дипломатическими инструментами для решения своих проблем.

«В таком состоянии нет плана победы. Потому что вы ведете себя не как народ, который требует победы. Вы уже рабы», — резюмировал Ющенко.

В прошлом месяце еще один бывший президент Украины Леонид Кравчук обвинил нынешние власти страны в обмане простого народа, и сказал, что не хочет иметь ничего общего с украинским лидером Петром Порошенко.

Кравчук указал, что он и другие бывшие президенты Украины — Виктор Ющенко и Леонид Кучма – «порой, но не часто» проводят встречи с Порошенко. Но сам Кравчук не участвует в проведении государственной политики и «даже доволен» этим, поскольку «привык выполнять обещанное».

«А на сегодняшний день, к сожалению, слова и дела не совпадают. При этом обещают и обманывают откровенно и цинично. Я не хочу участвовать в формировании политики с такими обещаниями», — пояснил политик.

В мае нынешнего года Петр Порошенко заявил, что Украину ожидает европейское будущее, поэтому он подписал указ об отзыве украинских представителей из всех уставных органов Содружества независимых государств.

«Нам больше нечего там делать (в СНГ — Газета.Ru), мы двигаемся дальше в Европу. Украина непременно станет членом большой европейской семьи. И украинцы, несомненно, — европейская нация, которая сделала свой цивилизационный выбор: не менее 70% наших граждан поддерживают идею вступления Украины в Европейский союз. Уверен, Украина непременно станет членом большой европейской семьи! Празднуем День Европы вместе!» — заявил украинский лидер.

В этой связи руководитель пресс-службы исполкома СНГ Владимир Никаноров указал, что Украина не может отозвать своих представителей из руководящих органов содружества, потому что их там нет.

«Дело в том, что в аппарате исполкома СНГ сейчас нет сотрудников от Украины. Прежде, до 2014 года, в исполкоме представители Украины занимали достаточно высокие должности: заместитель председателя, директор департамента, заместитель директора департамента. Это серьезные были должности. Но в 2014 году они предыдущих отозвали, а новых не назначили», — указал дипломат.

Как сделать, чтоб не загорелось?

Ученые разрабатывают рекомендации, как подготовить промышленность к возможным изменениям климата

Рекомендации по адаптации к изменениям климата - это цель нового проекта, руководит которым доктор технических наук, профессор, зампредседателя ФИЦ КНЦ РАН Владимир Маслобоев. В фокусе внимания ученых - горнопромышленный комплекс как один из столпов экономики региона.

«Зоны интенсивного природопользования в российской Арктике в условиях изменения климата: природные и социальные процессы в долгосрочной перспективе» - так звучит полное название проекта. Это междисциплинарное исследование в рамках гранта Российского фонда фундаментальных исследований по программе «Арктика». Проводить его будут ученые Института проблем промышленной экологии Севера и Института экономических проблем ФИЦ КНЦ РАН. Его реализация предполагается на стыке биологии, экологии, региональной экономики и североведения.

Мурманская область выбрана в качестве примера как одна из зон наиболее интенсивного природопользования в Арктике. Ученые исследуют наземные экосистемы и отходы горно-металлургического комплекса в районах воздействия крупных предприятий (АО «Кольская горно-металлургическая компания», АО «Апатит» и других), а также социально-экономические процессы в моногородах области в их взаимосвязи с текущими и ожидаемыми изменениями климата.

- В нашей стране изменения климата не очень учитываются в практической деятельности, - говорит Владимир Алексеевич. - Исходя из научных предпосылок, я считаю, что любые такие изменения могут оказать разрушительное воздействие на экосистемы Арктики. Общепринято говорить о хрупкой природе Арктики, но она на самом деле хрупкая. Баланс складывается годами, столетиями, и резкие изменения легко нарушают его. Пример нынешнего лета очень характерен: июльская засуха. Годовое количество осадков в Мурманской области составляет примерно 450-500 миллиметров, это как на Синайском полуострове. Но в Египте пустыня, а у нас - тундра, лесотундра, бореальные леса… Потому что испарение у нас меньше, чем выпадение осадков. А если этот баланс нарушается, мы попадаем как бы в условия пустыни, и для многих природных систем это губительно. Могут исчезнуть отдельные холодолюбивые виды, зацветают водоемы - сине-зеленые водоросли выделяют токсины, смертельно опасные для всего живого.

Будут ли ученые исходить из теории о глобальном потеплении? По словам исследователей, последние тренды показывают, что Арктика теплеет быстрее обычного, но это может смениться похолоданием. Ведущие климатологи мира и нашей страны осторожно относятся к заявлениям о глобальном потеплении, тут, скорее, можно говорить, по крылатому выражению метеоролога академика Юрия Израэля, о растущей нервозности климата, что выражается в большом количестве аномальных природных явлений, смерчах, дождях, наводнениях…

- Мы будем рассматривать разные сценарии, за основу возьмем тренды, которые сложились в период надежных изменений, то есть это примерно последние пятьдесят лет, - говорит руководитель проекта.

Кстати сказать, у нас в стране нет стратегии по адаптации к глобальным изменениям климата. Такие попытки только недавно стали появляться на региональном уровне - для Москвы, Санкт-Петербурга. Так что ученые КНЦ идут не по проторенной дорожке, а прокладывают свою - вот уже несколько лет работают над стратегиями адаптации к изменениям климата для Баренц-региона.

- Пока тенденция к адаптации, как у пожарных: загорелось - тушим. То есть ликвидация последствий аномальных природных катаклизмов пока считается дешевле, чем предотвращение в глобальном масштабе, - заключает Владимир Маслобоев. - Такой подход сейчас во всем мире. Но все же мы будем вырабатывать инструменты и механизмы - как сделать, чтобы не загорелось.

Кабыш Зоя

Источник: Мурманский Вестник

Кирпичная библиотека.

В Ростове-на-Дону действует один из крупнейших в России музеев кирпича.

Почему в качестве экспоната выбран именно кирпич? Создатель музея Борис Талпа (на фото) отвечает на этот вопрос так: «Кирпич — одна из важнейших инноваций в истории, материал, который полностью преобразил жизнь человека. Если хлеб — это основа питания, то кирпич — это основа строительства. Кирпич позволил людям расселиться в неблагоприятных для проживания климатических условиях, дал толчок развитию архитектуры и технологии строительства. А потребность в качественном керамическом сырье привела к зарождению таких дисциплин, как геология и минералогия».

Долгие годы кандидат геолого-минералогических наук, доцент института наук о Земле Южного федерального университета Борис Талпа исследовал различные виды минерального сырья для производства кирпичей. В 1986 году он создал на геолого-географическом факультете лабораторию технологической минералогии и новых видов минерального сырья, которую возглавляет до сегодняшнего дня. К 2013 году в лаборатории и в хранилище образцов собралось около сотни кирпичей. В том же году Борис Васильевич узнал о существовании в Санкт-Петербурге в Академии строительства и архитектуры музея старинного кирпича, созданного профессором Всеволодом Инчиком. В петербургском музее были собраны образцы кирпича, произведенного в Северной столице и ее окрестностях. Побывав в 2014 году в Петербурге, Борис Талпа решил создать в Ростове-на-Дону музей кирпича, но с более широкой географией и историей. Эту идею поддержал директор Института наук о Земле ЮФУ Андрей Кузнецов. Так появился музей «Кирпичная библиотека».

В это же время Борис Талпа познакомился с российскими коллекционерами Владимиром Смирновым, Любомиром Бакиным, Марией Ковзалиной и другими и стал обмениваться с ними образцами кирпичей. С этого момента во время всех поездок по России и за границу Борис Талпа искал новые образцы для музейной коллекции, которые привозил в Ростов-на-Дону. Большую помощь в работе ему оказывают студенты Института наук о Земле ЮФУ. Все привезенные кирпичи изучаются, доводятся до выставочного состояния, каталогизируются и выставляются на выставочных стеллажах. В результате сегодня на стеллажах музея представлено для осмотра около тысячи образцов кирпичей. В собрании есть раритетные кирпичи из Карнакского храма Египта, возраст которых составляет 4000 лет, из Китай-города, Помпей, Рима, Вены, Лондона, Сиены, Ливорно, Риги, Санкт-Петербурга, Валаамского монастыря и других исторических мест. Имеются в коллекции и образцы современных кирпичей со всей России — от Норильска до Анапы, с заводов, с которыми Борис Талпа длительное время сотрудничал, помогая найти сырье для производства. Всего за свою жизнь Борис Васильевич побывал в сорока странах мира и отовсюду привозил образцы кирпичей, песков (более 1100 образцов), минералов и горных пород. Собранные им коллекции активно используются на учебных занятиях и в научной работе студентов и аспирантов ЮФУ. Сегодня Борис Талпа вместе с коллегами из Москвы и Санкт-Петербурга мечтает создать большой музейный комплекс истории кирпича и технологий его производства и занят поиском заинтересованных в этом ведомств, организаций и спонсоров. А пока он подал заявку на участие в конкурсе Русского географического общества.

Справочно

Музеев кирпича в мире немного. Самым популярным считается Всемирный музей кирпичей в городе Майзуру (Япония), открывшийся в 1993 году. Ежемесячно его посещают более десяти тысяч туристов. В США есть три музея кирпича — в городах Орхард-Парк, Хаверстро и Джонсон Сити. Свои кирпичные музеи есть также в Австрии, Венгрии, Германии, Англии и на Тайване. В России музеи кирпича возникли из частных коллекций в постсоветское время. Первый Музей истории кирпичного производства основан в Санкт-Петербурге в 1991 году на кафедре химии архитектурного университета. Сегодня здесь собрано около 500 кирпичей от IX века до наших дней. В октябре 2002 года в Санкт-Петербурге открылся второй музей при ОАО «Победа ЛСР». В коллекции 500 экспонатов, в основном это санкт-петербургские дореволюционные клейменые кирпичи. Первый сибирский музей кирпича был создан в Омске. В 2006 году в его коллекции было 130 оригинальных образцов.

№31 от 10.08.2018

Автор: Наталья ЕМЕЛЬЯНОВА

За пять лет, прошедшие со дня выдвижения инициативы "Пояса и пути", Китай заключил двусторонние межправительственные соглашения об авиаперевозках со 125 странами и районами мира, включая 62 государства нового Шелкового пути. Таковы официальные данные.

Китайские власти также заключили первое региональное соглашение об авиаперевозках со странами АСЕАН. Состоялись переговоры на эту тему с Россией, Арменией, Индонезией, Камбоджей, Бангладеш, Израилем, Монголией, Малайзией и Египтом.

КНР имеет прямое авиасообщение с 45 странами "Пояса и пути". По открытым в этом направлении маршрутам совершается до 5 100 рейсов в неделю. К концу лета 2018 г. 29 китайских авиакомпаний обслуживают регулярные рейсы в обоих направлениях из 47 городов Поднебесной в 81 город, расположенный в 37 странах Шелкового пути. При этом 90 авиакомпаний из указанных стран выполняют регулярные рейсы из 84 городов зарубежья в 52 города КНР.

Напомним, что инициатива "Пояс и путь" выдвинута Китаем в 2013 г. Она предусматривает строительство экономического пояса Шелкового пути и Морского Шелкового пути XXI века.

Смотр оборонных достижений

В Конгрессно-выставочном центре «Патриот» стартовал Международный военно-технический форум «Армия-2018».

100 тысяч квадратных метров откры­тых площадок Главного выста­вочного павильона, 40 тысяч «квадратов» Центрального выставочного комплекса, 37 тысяч метров площадей Павильона предприятий и 11 тысяч метров выставочной инфраструктуры экспозиции Меж­дународного форума «Неделя национальной безопасности» – таковы масштабы главной выставки российской оборонки, в которую за все эти годы превратился МВТФ «Армия». 1,5 тысячи предприятий и ор­ганизаций демонстрируют в этот раз свыше 26 тысяч экспонатов.

Церемония открытия

Хороших контактов и хороших контрактов пожелал участникам Международного военно-технического форума «Армия-2018» на церемонии открытия министр обороны России генерал армии Сергей Шойгу. Он обратил внимание на то, что своих специалистов и свои делегации на выставку в Россию направили ни много ни мало 102 страны! Форум позволил ещё раз убедиться в том, что «наши двери открыты», отметил министр обороны РФ.

– Когда к нам приезжают друзья, мы готовы делиться всем тем, что у нас есть, что мы сумели создать за это время, – подчеркнул глава российского военного ведомства, открывая форум. – Мы постарались сделать всё, чтобы показать сде­ланное и созданное нашей наукой, нашей промышленностью для защиты рубежей нашей страны, для обеспечения безопасности. Сделанное за очень короткий срок, который был отведён решением нашего Верховного Главнокомандующего при утверждении Государственной программы вооружения на ближайшие 10 лет.

Генерал армии Сергей Шойгу особо отметил тот факт, что большая часть представленного на «Армии-2018» прошла про­верку в боевых условиях – в борьбе с международным терроризмом.

Как считает министр, продукция оте­чественного ОПК не только подтвердила свои характеристики, но и показала, что российская промышленность вышла на самый современный, самый высокий уровень.

Одной из крупнейших мировых выставок назвал МВТФ «Армия» заместитель председателя Правительства РФ, курирующий вопросы оборонно-промышленного комплекса, Юрий Борисов (в недавнем прошлом – замглавы военного ведомства).

– Мы должны сказать огромные слова благодарности Министерству обороны России, которое своими усилиями три года назад открыло первую выставку, создав самую лучшую инфраструктуру, доступную логистику, позволяющую сотням тысяч гостей ознакомиться со всеми достижениями наших оборонщиков, – подчерк­нул вице-премьер. – Здесь, на этой площадке, можно увидеть самые современные и перспективные образцы вооружения – как в статике, так и непосредственно в работе. Уверен, что гости форума смогут получить исчерпывающие представления о передовых разработках российского оборонно-промышленного комплекса. Мы будем рады установлению новых деловых контактов, заключению взаимовыгодных соглашений, дальнейшему укреплению военно-технического сотрудничества. Всё это, безусловно, будет способствовать поддержке экспортного потенциала нашего ОПК.

Некоторые из перспективных образцов вооружения и техники продемонстрируют свои ходовые и огневые возможности в ходе динамического показа, причём для некоторых изделий это выступление станет премьерным

Встречи высокого уровня

Форум начался во вторник, однако с первого дня наступившей недели у министра обороны РФ генерала армии Сергея Шойгу начались встречи с иностранными коллегами, принявшими приглашение российской стороны и приехавшими на МВТФ «Армия-2018».

Так, в понедельник он встретился с министром обороны и военной промышленности Египта Мухаммадом Ахмедом Заки. Их беседа прошла в закрытом формате, а сразу после неё началось заседание совместной российско-египетской комиссии по военно-тех ническому сотрудничеству (ВТС). Нынешнее заседание этой комиссии было уже пятым по счёту.

«Двустороннее сотрудничество (России и Египта. – Авт.) основывается на многих аспектах, – отметил в ходе заседания Мухаммад Ахмед Заки. – Среди них – исторический аспект, связывающий наши народы и страны, прочные отношения между главами наших стран, а также сближение мнений и оценок при столкновении с вызовами в области безопасности, которые сказываются на безопасности и стабильности региона в последние годы. Это такие вызовы, как борьба с терроризмом и экстремизмом, представляющие собой угрозу не только для стран региона, но и глобальной безопасности и миру».

Обращаясь к министру обороны РФ генералу армии Сергею Шойгу, египетский военачальник отметил: «То, что было достигнуто в области военного и военно-технического сотрудничества за последнее время, побуждает поблагодарить вас за принятие мер для преодоления любых препятствий и подтверждает наше стремление продолжить развитие и углубление совместных отношений между вооружёнными силами наших дружественных стран».

Высокий египетский гость особо отметил, что прибыл в РФ для раз­вития дружбы и совместного сотрудничества, которые отражают прочность стратегических отношений между двумя странами и их во­оружёнными силами, установленных благодаря поддержке политического руководства России и Египта.

От себя и от имени членов египетской делегации, вооружённых сил Египта он поблагодарил Сергея Шойгу за приглашение принять участие в заседании совместной российско-египетской комиссии по ВТС и в Междуна­родном военно-техническом форуме «Армия-2018», а также «за положительные результаты совместного двустороннего сотрудничества на протяжении последнего времени».

Подчеркнув, что Египет был и остаётся важнейшим партнёром России в Северной Африке и на Ближнем Востоке, генерал армии Сергей Шойгу заявил, что Россия заинтересована в лидирующей позиции Каира в вопросах укрепления региональной безопасности и стабильности на севере Африки. Он также выразил уверенность, что взаимовыгодное сотрудничество между оборонными ведомствами в сфере антитеррора будет способствовать укреплению безопасности и стабильности в регионе. «Полагаем, что в нынешних условиях вооружённым силам и правоохранительным органам отводится одна из ведущих ролей в борьбе с террористической угрозой», – сказал министр обороны России и отметил, что «для усиления их боевых возможностей намерены активно развивать российско-египетское военное и военно-техническое сотрудничество».

Одним из направлений двустороннего военного сотрудничества вполне может стать ознакомление египетских коллег с тем опытом борьбы с терроризмом, который получен нашими Воздушно-космическими силами в Сирии. Генерал армии Сергей Шойгу заявил о готовности поделиться этим опытом с вооружёнными силами Египта. Он отметил, что Россия поддерживает усилия руководства Египта в борьбе с международным терроризмом и по нормализации ситуации на Синайском полуострове.

На заседании совместной российско-египетской комиссии по военно-техническому сотрудничеству обсуждались результаты деятельности за прошедший период и были определены первоочередные задачи военно-технического сотрудничества.

Встречи с высокими зарубежными гостями у министра обороны России продолжились во вторник на площадке открывшегося в этот день форума «Армия-2018». Так, в ходе переговоров с министром национальной обороны и реконструкции армии Центральноафриканской Республики (ЦАР) Мари-Ноэль Коярой глава российского военного ведомства подписал межправительственное соглашение о военном сотрудничестве, реализация которого будет способствовать укреплению связей в оборонной сфере. Сергей Шойгу заметил, что в России Центральноафриканскую Республику рассматривают «в качестве перспективного партнёра на Африканском континенте».

«Важный импульс двусторонним отношениям, – сказал глава российского военного ведомства, – придала беседа президентов наших стран, состоявшаяся 23 мая этого года на полях Петербургского международного экономического форума. Активизация связей по линии военных ведомств, по нашему мнению, отвечает интересам двух государств».

Кстати говоря, нынешний импульс развития отношений между нашими странами имеет под собой исторические корни – в России, как сказал генерал армии Сергей Шойгу, помнят о сотрудничестве с ЦАР в 60–70-е годы прошлого века, когда в республике одновременно работало до 150 советских специалистов в области медицины, сельского хозяйства, геологии, образования и спорта.

Высокую оценку российскому оружию дал на встрече с генералом армии Сергеем Шойгу глава военного ведомства Буркина-Фасо. «Я думаю, что нет никакой необходимости напоминать, что в моей стране есть давняя традиция использования российского вооружения и военной техники, высочайшее качество которых не подлежит сомнению», – заявил министр обороны и по делам ветеранов Буркина-Фасо Жан-Клод Буда на встрече с министром обороны РФ на полях МВТФ «Армия-2018». Он также отметил, что две страны на протяжении 50 лет поддерживают «содержательные и плодотворные» отношения, поблагодарил Сергея Шойгу за приглашение на форум «Армия-2018» и «Неделю национальной безопасности».

В свою очередь, генерал армии Сергей Шойгу поблагодарил коллегу за то, что он принял приглашение посетить с визитом Россию и участвовать в форуме, который наряду с Армейскими международными играми и Московской конференцией по безопасности стал традиционным местом встречи военных руководителей различных государств.

«Считаем Буркина-Фасо перспективным партнёром России в Западноафриканском регионе», – сказал российский министр и напомнил, что в феврале 2017 года два государства отмечали 50-летний юбилей установления дипотношений.

Важное значение в программе «Армии-2018», как всегда, уделено научно-деловым мероприятиям: их спланировано свыше 150

«Ценим их традиционно дружественный характер, базирующийся на принципах взаимного уважения, близости подходов ко многим проблемам международной африканской повестки дня, прежде всего в борьбе с терроризмом. Сегодня Буркина-Фасо постоянно сталкивается с этой угрозой, – отметил глава российского военного ведомства. – Знаем, что международный терроризм и региональный экстремизм широко распространены в Сахаро-Сахельской зоне. С этим общим злом мы должны бороться вместе».

В день открытия форума у министра обороны России состоялась встреча и с главнокомандующим вооружёнными силами Мьянмы старшим генералом Мин Аунг Хлайном.

«Рассматриваем Мьянму в качестве стратегического партнёра России в Юго-Восточной Азии и Азиатско-Тихоокеанском регионе», – отметил в начале встречи генерал армии Сергей Шойгу и предложил собеседнику кратко обменяться мнениями по первоочередным вопросам двустороннего военного и военно-технического сотрудничества.

Кроме того, министр обороны России подчеркнул, что взаимодействие в оборонной сфере является ключевой составляющей всего комплекса российско-мьянманских отношений.

В свою очередь, старший генерал Хлайн с удовлетворением констатировал, что военное и военно-техническое сотрудничество России и Мьянмы укрепляется из года в год. «Мне приятно отметить, что наша команда участвовала в Армейских международных играх. Для нас участие в этих соревнованиях даёт огромную базу для получения опыта по взаимодействию с Российской армией», – добавил он.

Оружие и техника будущего

Перед открытием форума «Армия-2018» министр обороны России Сергей Шойгу осмотрел выставку новейшей авиатехники на аэродроме Кубинка. Руководители предприятий промышленности представили главе военного ведомства многоцелевой истребитель пятого поколения Су-57, сверхзвуковой истребитель МиГ-31БП с комплексом «Кинжал», военно-транспортный вертолёт Ми-171Ш с расширенными возможностями и доложили тактико-технические характеристики нового вооружения и военной техники.

«С Силами специальных операций создана рабочая группа с целью «соединить» оборудование вертолёта Ми-171Ш со снаряжением спецназа и обеспечить повышение эффективности его высадки и применения», — рассказал министру исполнительный директор Московского вертолётного завода имени Миля Сергей Романенко. По его словам, вертолёт оснащён штатным неуправляемым ракетным вооружением, бомбардировочным вооружением, стрелково-пушечным. Также имеется возможность использования управляемых ракет «Атака-В», имеющих дальность применения до 6 км.

Кроме того, на аэродроме генерал армии Сергей Шойгу ознакомился с работой мобильного стартового диспетчерского пункта «Сварог», который предназначен для организации временного диспетчерского обслуживания на необслуживаемых аэродромах и временных вертолётных площадках. Также министру представили работу комплекса технических средств охраны «Стрелец-Часовой» для обеспечения безопасности режимных объектов.

Ключевой элемент выставочной части форума получил название «Армия России – завтра». Речь идёт о новейших и перспективных образцах вооружения и военной техники – таких как танк «Армата», бронемашина Т-15 с новым боевым модулем, самоходная артиллерийская установка «Коалиция-СВ», самоходный зенитный артиллерийский комплекс «Деривация-ПВО», БТР «Бумеранг», БМП «Курганец», боевая машина «Тор-М2ДТ», ЗРПК «Панцирь-С1», армейские снегоходы. Всего Мин­обороны России выставляет на открытой площадке КВЦ «Патриот» 295 единиц вооружения, военной и специальной техники. Некоторые из перспективных образцов продемонстрируют свои ходовые и огневые возможности во время динамического показа, причём для ряда изделий это выступление станет премьерным. В частности, будут впервые продемонстрированы модернизированные танки Т-90М «Прорыв-3» и Т-80БВМ «Мотобол-2», БМП-1АМ «Басурманин».

С некоторыми образцами из будущего, представленными на МВТФ «Армия-2018», генерал армии Сергей Шойгу ознакомился в ходе посещения экспозиций в КВЦ «Патриот». В частности, министр обороны осмотрел площадку научных рот.

Одно из подразделений представило здесь свои разработки в области беспилотной авиации. Станция радиоразведки, смонтированная на платформе БПЛА вертолётного типа (работа научного подразделения Военного учебно-научного центра ВВС

«Военно-воздушная академия имени профессора Н.Е. Жуковского и Ю.А. Гагарина), предназначена для определения коор­динат местоположения источника радиоизлучения. Ещё одна не менее интересная новинка авторства этого же коллектива – система автоматического сопровождения и целеуказания наземных объектов. Оптико-элект­ронная система этого устройства предназначена для захвата и сопровождения наземных целей в автоматическом режиме, при этом она обладает небольшими массогабаритными характеристиками, стабильно работает в условиях изменения ориентации и формы объекта, смены условий освещённости.

Научная рота Главного управления Генштаба Вооружённых Сил РФ представила на форуме экспериментальный макет автономного комплекса исследования местности, также выполненного на базе БПЛА. Система позволит выполнять патрулирование и исследование местности, производить поиск людей и техники без использования спутниковых систем картографирования. Как заявляют разработчики, применение данного оборудования повышает эффективность обследования территории, поскольку система искусственного интеллекта автоматизирует процессы, освобождая оператора от необходимости непрерывного управления полётом БПЛА, привлекая его только в непредвиденной ситуа­ции или при обнаружении объекта.

Ключевой приметой нынешнего форума является акцент на научную, инновационную составляющую. Не случайно немалое количество экспозиций связано с развитием IT-технологий, информационных систем, комплексов и средств связи

Генерал армии Сергей Шойгу также ознакомился с продукцией компаний «Воентелеком», «Радар ммс», «Гефест и Т». Научно-производственное предприятие «Радар ммс» – признанный системный интегратор бортового радиоэлектронного оборудования, представляющего интерес для Вооружённых Сил России. На МВТФ «Армия-2018» предприятие экспонирует новую линейку радиолокационных систем авиационного (самолётного и вертолётного) базирования различного диапазона. Скажем,

РЛС бокового, кругового и секторного обзора, предназначенные для решения различных задач, позволяют выполнять радиолокационную съёмку обширных территорий в высоком разрешении. Ещё из новинок выставки – РЛС кругового обзора «Флюгер» Х-диапазона, созданная по традиционной технологии полотна «зеркало».

На стенде предприятия «Радар ммс» также представлены усовершенствованные разработки в области беспилотной авиа­ции. Речь, в частности, о воздушном судне вертолётного типа «Бриз», отлично зарекомендовавшем себя при проведении поис­ковых мероприятий МЧС, в операциях ледовой и геологоразведки, для решения логистических задач. К форуму «Армия-2018» разработчики увеличили взлётную массу вертолёта, что позволило улучшить показатели по целевой нагрузке.

ЗАО «Гефест и Т», созданное в 1992 году в городе Жуковском Московской области, представило на «Армии-2018» принципиально новые возможности для решения навигационных и боевых задач, в том числе прицель­но-на­вигационные комплексы для самолётов и вертолётов ВКС России, позволяющие повысить точность и могущество авиационных боеприпасов. Так, разработанная и установленная на самолёты Су-24М (МК) специализированная вычислительная подсистема (СВП-24) авторства компании «Гефест и Т» значительно повысила боевой потенциал этих машин.

Сергей Шойгу также уделил внимание экспозициям иностранных партнёров, принявших участие в работе форума. Так, на выставке белорусских оборонщиков внимание главы российского оборонного ведомства привлекла разработка беспилотника. На стенде Индии министру обороны рассказали о новых разработках вертолётной техники. Заинтересованный диалог на тему авиации состоялся и в китайском павильоне: здесь внимание было уделено перспективам дальнейшего сотрудничества двух стран в области авиастроения. Авиационная тематика продолжилась и на стенде военно-промышленного комитета министерства обороны Республики Армения, где был представлен макет БПЛА собственной разработки. А вот в экспозиции Пакистана, которую посетил Сергей Шойгу, доминировали вопросы, имеющие отношение к развитию бронетанковой техники. На выставочной площадке Исламской Республики Иран российскому министру продемонстрировали образцы специальных тканей для изготовления армейского обмундирования.

Говоря об авиации, стоит отметить, что для размещения статической экспозиции авиационного кластера задействованы демонстрационная зона и зона показа авиатехники аэродрома Кубинка площадью свыше 50 тысяч квадратных метров. Специализированную экспозицию здесь представили «Объединённая авиастроительная корпорация» и «Вертолёты России».

Интересно, что в показательных выступлениях предполагается участие не только лётчиков ВКС России и подразделений Воздушно-десантных войск, но и пилотажной группы The August 1st военно-воздушных сил Народно-освободительной армии Китая.

К слову, впервые в рамках демонстрационной программы форума примут участие подразделения МВД России. Речь о показательных выступлениях конной полиции «Конный котильон» и пилотажной группы водительского мастерства «Каскад».

Важное значение в программе «Армии-2018», как всегда, уделено научно-деловым мероприятиям. Их спланировано свыше 150. При этом основными направлениями для дискуссий выбраны важнейшие вопросы межгосударственного сотрудничества в области глобальной безопасности, приоритетные направления развития военной науки, техники и технологий в интересах создания научно-технического задела для разработки перспективных и модернизации существующих образцов ВВТ, организации эффективного взаимодействия предприятий и организаций ОПК, научно-исследовательских организаций и органов военного управления при решении вопросов в сфере обороны и защиты национальных интересов. Для модерирования этих встреч приглашены известные учёные, эксперты, общественные деятели. А с целью расширения географии мероприятий используются современные виды коммуникаций, прежде всего видео-конференц-связь.

В целом, ключевой приметой нынешнего форума является акцент на научную, инновационную составляющую. Не случайно немалое количество экспозиций связано с развитием IT-технологий, информационных систем, комплексов и средств связи. Как и в прошлом году, на полях «Армии» вновь открылся «Инновационный клуб», где аккумулируются идеи и проекты.

Вот и Юрий Борисов в числе особенностей форума также называет сделанный в этом году упор на инновации.

– Современные технологии серьёзно влияют на характеристики вооружения и военной техники, – подчёркивает вице-премьер. – Эпоха «площадного» оружия отходит в прошлое, сегодня на повестке дня стоит оружие высокоточное. Это революция в военном деле. Но это и новая элементная база, новые системы обработки данных, передачи информации, управления. Кроме того, это вопросы искусственного интеллекта. Естественно, что на форуме «Армия-2018» этому направлению уделено особое внимание.

В то же время востребованы и обычные виды вооружений, представленные на нынешнем форуме, отмечает Юрий Борисов. В особенности это касается боевых машин принципиально новых типов: «Армата», «Бумеранг», «Курганец».

– Эти современные платформы по своим тактико-техническим характеристикам на 30 процентов превосходят своих «одноклассников», в том числе аналогичные зарубежные образцы, – отмечает зампред российского правительства. – Но чтобы запустить эти новые платформы в серию, нужно пройти серьёзный цикл опытно-боевой эксплуатации. На этом этапе проходит апробация новой техники, выявляются все нюансы, все возможные конструкторские ошибки. Хочу заметить, что практически все платформы начиная с 2014 года уже законтрактованы. То есть армия уже получила необходимое количество образцов для опытно-боевой эксплуатации. Эти испытания идут и сегодня, причём полным ходом.

При этом, как напоминает вице-премьер, решение о постановке в строй тех или иных видов вооружений, об их серийных закупках – прерогатива Минобороны России.

– Каждый вид оружия должен соответствовать востребованности, доктрине, стратегии развития Вооружённых Сил, сценариям возможных конфликтов, – обращает внимание Юрий Борисов. – Именно поэтому право определять приоритеты дано только военным.

По мнению заместителя председателя Правительства России, форум «Армия-2018» – уникальная возможность для предприятий ОПК представить свою продукцию. Кроме того, это шанс для структур малого и среднего биз­неса установить новые партнёрские отношения с оборонкой, показать свою продукцию основному заказчику – военному ведомству. К тому же продукция малых и средних предприятий в своей массе как раз и является инновационной.

– Как правило, после каждого форума те предприятия, которые работают с Минобороны России, расширяются, – отмечает Юрий Борисов. – И это хорошо, ибо это конкурентная среда, свежая кровь, новые решения, новые идеи.

Юрия ШИПИЛОВА

и Алексея ЕРЕШКО

Юрий АВДЕЕВ, «Красная звезда»

Дмитрий СЕМЁНОВ, «Красная звезда»

Александр ТИХОНОВ, «Красная звезда»

Поражение Трампа: присяжные признали вину Манафорта

Присяжные признали Манафорта виновным по восьми пунктам из 18-ти

Присяжные заседатели признали экс-главу избирательного штаба Трампа Пола Манафорта виновным по восьми пунктам из 18-ти. Финальный вердикт будет объявлен позже, однако даже этих обвинений хватит, чтобы отправить Манафорта в тюрьму на десятки лет. Решение жюри присяжных можно условно назвать успехом спецпрокурора Роберта Мюллера, хотя ему и не удалось доказать большинство пунктов обвинения.

Члены жюри присяжных суда Александрии (штат Вирджинии) в ходе заседания по делу бывшего руководителя предвыборного штаба президента США Дональда Трампа Пола Манафорта признали его виновным по восьми пунктам обвинения из восемнадцати.

Манафорта обвиняют в сокрытии иностранных банковских счетов, отмывании денег, сговоре против США, даче ложных показаний, несоблюдении законов о раскрытии информации и налоговых махинациях, передает CNN.

Также Манафорт был признан виновным в налоговом мошенничестве по пяти эпизодам, двух случаях банковского мошенничества и одному эпизоду с непредоставлением информации о банковских счетах за рубежом.

За эти преступления он может быть осужден на десятки лет тюрьмы, так как в США наказания плюсуются.

Однако финальный приговор будет вынесен позже.

Суд над Манафортом начался 31 июля 2018 года. Первым, кто выступил в ходе заседания был спецпрокурор США Роберт Мюллер, занимающийся расследованием «российского вмешательства» в американские выборы в 2016 году. Команда Мюллера обвиняла Манафорта в открытии более 30 иностранных счетов в трех государствах с целью «спрятать» деньги, полученные от Украины.

Следствие полагает, что Манафорт получал деньги от украинских политиков и бизнесменов и осуществлял в США лоббистскую деятельность от имени экс-президента Виктора Януковича.

Незадолго до начала судебного разбирательства были опубликованы документы 2013 года, в которых, в частности, указывалось, что Манафорт якобы оказывал влияние на дебаты в конгрессе и американских СМИ в связи с тюремным заключением экс-премьер-министра Украины Юлии Тимошенко.

Манафорт работал руководителем группы американских политтехнологов, работавших в период президентской кампании Виктора Януковича.

Более того, следствие полагает, что в течение последних 10 лет основным источником доходов Манафорта стали поступления от политических консультаций, которые тот оказывал украинским политикам и бизнесменам.

По версии обвинения, таким образом Манафорт обогатился на $60 млн.

Среди его клиентов значатся экс-премьер Украины Сергей Тигипко, экс-глава администрации Януковича, а ныне – заместитель главы фракции «Оппозиционного блока» в Раде Сергей Левочкин, Ринат Ахметов и другие.

Бывший партнер Манафорта — Рик Гейтс, — проходящий в деле как свидетель, даже называл имя действующего главы Украины Петра Порошенко в ряду клиентов Манафорта. Правда, украинская администрация всячески отнекивается от этих обвинений.

Однако это не единственное, в чем обвиняют Манафорта — его подозревают в подделке документов для приобретения недвижимости, а также в получении крупных кредитов в обмен на обещания должности в администрации Трампа одному из руководителей кредитной организации.

Кроме того, Мюллер обвиняет Манафорта в попытке оказать давление на свидетелей по своему делу, когда он находился под арестом. 4 июня был опубликован судебный отчет, согласно которому Манафорт нарушил условия освобождения из-под стражи, поскольку пытался связаться со свидетелями по своему делу. До этого — в декабре 2017 года — Манафорт был освобожден из-под стражи под залог в $10 млн

В то же время в сентябре начнутся слушания по другому делу — о предполагаемом российском вмешательстве в выборы президента США 2016 года, где Манафорт также проходит одним из фигурантов.

В настоящее время Манафорт — самая крупная «добыча» спецпрокурора. Кроме того, 20 августа Мюллер попросил суд арестовать еще одного фигуранта — экс-советника президента США Дональда Трампа Джорджа Пападопулоса. По его мнению, Пападопулос должен быть заключен в тюрьму на срок до шести месяцев за дачу ложных показаний.

«Это (расследование в отношении Манафорта) началось как поиск «сговора с Россией». Это абсолютно не имеет к этому никакого отношения. Это охота на ведьм и это позор», — цитирует РИА «Новости» слова президента США Дональда Трампа.

Расследования по «российскому делу» ведутся с 1 октября 2017 года, а сама комиссия спецпрокурора работает с мая прошлого года.

В докладе опубликованы данные о тратах Мюллера по 31 марта 2018 года. Согласно отчету минюста, около $2,7 млн было потрачено на зарплаты сотрудникам и другим работникам. Личные траты Мюллера на расследование составили $4,5 млн.

При этом министерство юстиции США уже планирует свои траты на 2019 год — в бюджете заложена сумма в $10 млн, отмечает агентство Bloomberg.

Президент США Дональд Трамп заявил, что его бывший адвокат Майкл Коэн, обвиняемый в нарушении финансовых и иных законов, лжет, чтобы договориться с обвинением, об этом он написал в среду в своем Twitter аккаунте.

"Мне очень неприятно за Пола Манафорта (экс-глава избирательного штаба Трампа, признанный виновным в финансовых преступлениях) и его прекрасную семью. "Правосудие" взялось за дело по уклонению от налогов 12-летней давности, применило к нему огромное давление и, в отличие от Майкла Коэна, он отказался "раскалываться" — придумывать истории, чтобы получить "сделку" (со следствием – ред.)", — написал президент утром в среду.

Коэн, бывший адвокат Трампа, признал себя виновным в нью-йоркском суде в восьми нарушениях банковских, налоговых и финансовых законов и законов о выборах. Коэн согласился на сделку со следствием и заявил, что действовал по указанию президента. Практически одновременно с этим в суде Александрии (штат Виргиния) экс-глава избирательного штаба Трампа Пол Манафорт был признан судом присяжных виновным в ряде финансовых преступлений.

В апреле ФБР провело обыски у Коэна. Между тем, как отмечает CNN, обвинение затрагивает и действия Коэна во время предвыборной кампании Трампа. Бывший защитник навлек на себя гнев Трампа после того, как в ходе расследования распространил аудиозапись своих разговоров с будущим президентом. Трамп в Twitter задавался вопросом, что это за адвокат, который записывает своего клиента на диктофон. Речь в записанных разговорах предположительно шла о выплате денег женщинам, обвинявшим Трампа в супружеской неверности.

ЗАО «Лесозавод 25» в I полугодии 2018 года увеличило объем производства экспортных пиломатериалов на 17,88%

ЗАО «Лесозавод 25», которое входит в ГК «Титан», в январе–июне этого года увеличило объем распиловки пиловочного сырья по отношению к аналогичному периоду прошлого года на 18,9% до 706 тыс. куб. м, объем производства экспортных пиломатериалов – на 17,88% до 298 тыс. куб. м.

Объем производства древесных гранул в I полугодии текущего года возрос по сравнению с аналогичным периодом прошлого года на 54,74% до 89 тыс. т.

Объем производства технологической щепы за январь–июнь 2018 года составил 140 тыс. куб. м.

Справка Бумпром.ру:

ЗАО «Лесозавод 25» - крупнейший лесопильный комплекс в Европейской части России. Мощности трех участков предприятия позволяют перерабатывать в годовом исчислении 1,5 млн куб. м пиловочника. Объем производства пиломатериалов составляет 750 тыс. куб. м, пеллет – до 200 тыс. т.

99% производимого объема продукции ЗАО «Лесозавод 25» реализуется по экспортным контрактам. В основном, в страны Западной Европы (Германия, Франция, Великобритания, Нидерланды), Северной Африки (Египет) и Китай. Основной объем экспорта пеллет ЗАО «Лесозавод 25» направлен в страны Западной Европы.

ЗАО «Лесозавод 25» является членом Ассоциации экологически ответственных лесопользователей России. Имеет сертификат Лесного Попечительского Совета (FSC).

Источник: Бумпром.ру

Власти Бахрейна приняли решение прекратить выдачу виз гражданам Катара из-за продолжения Дохой "враждебных действий", приводит заявление МВД официальное агентство BNA.

Год назад Саудовская Аравия, Бахрейн, ОАЭ и Египет разорвали дипотношения с Дохой, обвинив ее в поддержке терроризма и прекратив с Катаром всякое сообщение. Доха тогда отвергла обвинения и отказалась выполнить требования "четверки" арабских стран.

"На основании решения о разрыве отношений с государством Катар от 5 июня 2017 года и в рамках исполнения распоряжений совета министров… МВД объявляет, что из-за безответственного продолжения властями Катара враждебных действий в отношении королевства Бахрейн решено остановить выдачу въездных виз гражданам Катара", — сообщили в МВД.

Как отметило министерство, исключения будут сделаны только для катарских студентов, обучающихся в Бахрейне, а также тех, кто уже имеет действующие визы.

В ведомстве при этом добавили, что не действуют против народа Катара и стремятся сохранить "братские отношения между двумя народами в условиях безответственного поведения катарских властей, которые не соблюдают права своих соседей и принципы международного права".

В июне сообщалось, что Катар подал в Международный суд ООН иск против ОАЭ за введение дискриминационных ограничений в отношении катарских подданных с момента объявления о разрыве дипотношений с Дохой.

В частности, Доха обвиняет Абу-Даби в изгнании катарских подданных из страны, лишении их приобретенной в ОАЭ недвижимости и активов, запрете на продолжение учебы для студентов и завершение лечения для больных из Катара, а также в закрытии воздушного пространства для катарских самолетов и портов для катарских кораблей.

Ищите женщину: советника Трампа поймали на связи с Бутиной

Конгрессмены требуют от Болтона объяснить съемку в клипе Бутиной

Конгрессмены просят проверить связи советника президента США по национальной безопасности Джона Болтона с арестованной в США российской гражданкой Марией Бутиной. Речь идет о рекламном ролике возглавляемой Бутиной организации «Право на оружие», в съемке которого Болтон в свое время принял участие.

Двое членов подкомитета палаты представителей по национальной безопасности США Элайдж Каммингс и Стивен Линч обратились к главе администрации президента США Джону Келли с требованием предоставить документы о сотрудничестве советника Дональда Трампа по национальной безопасности Джона Болтона с российской неправительственной организацией «Право на оружие», которую возглавляла Мария Бутина.

В своем письме, текст которого опубликовал Politico, конгрессмены указывают на один достоверный случай сотрудничества Болтона с этой организацией. Речь о рекламном ролике, в котором Болтон снялся в 2013 году.

На видео Болтон говорит следующее:

«Если бы российское государство дало право людям носить оружие, оно бы создало с гражданами партнерские отношения. Оно бы дало им возможность защищать матерей, детей и свои семьи, и ни в каком бы случае не затронуло целостность российского государства. Это мой совет вашему великому народу».

Как пишут конгрессмены, Болтон в том же году принял участие в «круглом столе» о праве на оружие, которое было организовано Бутиной. Просьба прийти на заседание была направлена будущему советнику Трампа президентом Национальной стрелковой ассоциации (National Rifle Association, NRA) Дэвидом Кином. В свое время Болтон, уже не работая на госслужбе, занимал пост советника по международным связям в этой организации.

NRA — влиятельная организация, основанная в 1871 году и объединяющая владельцев оружия в США. Одно из важнейших направлений ее деятельности — политический лоббизм: из $250 млн ежегодных трат организации на нужды лоббизма уходит $3 млн.

Конгрессмены отмечают, что при поступлении на госслужбу кандидаты обязаны предоставлять сведения о своих контактах с иностранными гражданами и правительствами.

В этой связи они выдвинули требование к Келли предоставить к 4 сентября 2018 года документы, касающиеся контактов Болтона с иностранными правительствами в течение семи лет. Кроме этого сенаторы просят предоставить документы, на основании которых Болтону был дан секретный допуск.

Авторы также приводят в качестве примера предшественника Болтона на посту советника Трампа по нацбезопасности — экс-генерала военной разведки Майкла Флинна, уволенного с поста в связи с тем, что он не сообщил о своей встрече тогдашним послом России в США Сергеем Кисляком.

Встреча произошла, когда Флинн работал в предвыборной кампании Трампа. Конгрессмены напоминают, что Трамп не снял с Флинна допуск к секретным материалам, когда стало известно об эпизоде встрече. При этом Флинн был уволен Трампом не сразу, а под давлением своего аппарата.

Конгрессмены также отмечают, что гражданка России Мария Бутина, которая была арестована по подозрению в ведении незаконной деятельности в США, по версии следствия устанавливала контакты с американскими организациями «с целью продвижения повестки Российской Федерации».

Авторы письма также говорят, что Бутина якобы работала вместе с пожизненным членом Национальной стрелковой ассоциации США Александром Торшиным, который в настоящее время занимает пост замглавы ЦБ РФ.

В данный момент Бутина находится в следственной тюрьме города Александрия, в штате Вирджиния. Уполномоченный по правам человека в России Татьяна Москалькова заявила, что в условиях тюремного содержания в США россиянки Бутиной имеются все признаки жестокого, бесчеловечного и унижающего человеческое достоинство обращения, передает РИА «Новости».

Вместе с тем неизвестно, знакомы ли Торшин и Болтон лично, хотя у американского политика немало знакомых в высших эшелонах российской власти. Он неоднократно бывал в Москве, где вел переговоры о разоружении во времена администрации Джорджа Буша-младшего.

В беседе с «Газетой.Ru» Болтон рассказал что бывал в Москве по делам и после ухода с госслужбы. Когда во время недавнего визита в Москву один из журналистов спросил у Болтона об одной из его статей, написанной много лет назад, политик сказал, что не собирается обсуждать, что он делал и говорил раньше.

Стоит отметить, что письмо конгрессменов было направлено Келли за несколько дней до встречи Болтона с главой Совбеза России Николаем Патрушевым в Женеве, которая должна пройти в четверг, 23 августа. На ней стороны, как рассказал журналистам пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков, стороны проведут «обмен мнениями по наиболее острым международным проблемам».

Оргкомитет премии «Читай Россию/Read Russia» опубликовал короткий список соискателей премии по итогам 2016–2018 годов. В него вошли 19 переводов произведений русской классической и современной литературы на 12 языков.

Длинный список соискателей был обнародован 2 августа 2018 года, в него вошли 43 книги в переводе на 21 язык. Всего к участию в конкурсе было подано 178 заявок из 33 стран мира.

Короткий список премии «Читай Россию/Read Russia» по итогам 2016–2018 годов

Номинация «Классическая литература XIX века»

1. Настасья Даюрон, Анн Годар и издательство Stoсk за книгу «“Степной король Лир“ и другие повести» Ивана Тургенева (Бельгия–Франция)

2. Жарко Миленич и издательство Connectum за сборник «“Смерть Ивана Ильича“ и другие повести» Льва Толстого (Босния и Герцеговина, боснийский язык)

3. Ганна-Мария Браунгард и издательство DTV за перевод романа Ивана Тургенева «Отцы и дети» (Германия)

4. Марта Санчес и издательство Alba за перевод «Севастопольских рассказов» Льва Толстого (Испания)

Номинация «Литература ХХ века (произведения, созданные до 1990 года)»

1. Борис Дралюк и издательство Pushkin Press за перевод «Одесских рассказов» Исаака Бабеля (США – Великобритания)

2. Абдулла Хаба и Национальный центр перевода Египта за перевод романа «Белая гвардия» Михаила Булгакова (Ирак)

3. Фернандо Отеро Масиас и издательство Automática за перевод цикла новелл «Сандро из Чегема» Фазиля Искандера (Испания)

4. Орнелла Дискаччати и издательство Einaudi за перевод рассказа «Один день Ивана Денисовича» Александра Солженицына (Италия)

5. Ван Цзясин и Издательство Пекинского университета за перевод романа «Пушкинский дом» Андрея Битова (Китай)

6. Анн Кольдефи-Фокар в сотрудничестве с Женевьевой Жоаннэ и издательство Fayard за перевод книги «Апрель Семнадцатого» Александра Солженицына (Франция)

Номинация «Современная русская литература (произведения, созданные после 1990 года)»

1. Оливер Реди и издательство Dedalus Publishers за перевод романа «Репетиции» Владимира Шарова (Великобритания)

2. Ян Чихоцкий и издательство «Адам Маршалек» за перевод романа «Похождения Кукуева» Михаила Кураева (Польша)

3. Любинка Милинчич и издательство «Руссика» за перевод романа Владимира Шарова «Возвращение в Египет» (Сербия)

4. Анн Кольдефи-Фокар и издательство Actes Sud за перевод романа Владимира Сорокина «Теллурия» (Франция)

5. Мод Мабиллар и издательство Noir sur Blanc за перевод романа «Зулейха открывает глаза» Гузели Яхиной (Швейцария, французский язык)

Номинация «Поэзия»

1. Эухенио Лопес Арриасу и издательство Dedalus за перевод сборника стихов «Все дальше в снега» Геннадия Айги (Аргентина)

2. Кирил Кадийски и издательство «Нов Златорог» за книгу «Избранное» Федора Тютчева (Болгария)

3. Сабри Гюрсес и Çeviribilim Publishing House за перевод «Евгения Онегина» Александра Пушкина (Турция)

4. Иван Миньо и издательство Verdier за перевод книги «Произведения: 1919–1922» Велимира Хлебникова (Франция).

Премия «Читай Россию/Read Russia» присуждается переводчику (группе переводчиков) за лучший перевод прозаического или поэтического произведения с русского на иностранный язык, опубликованный одним из зарубежных издательств в течение последних двух лет.

Целями премии являются популяризация произведений русской литературы, поощрение зарубежных переводчиков русской литературы на иностранные языки, поощрение зарубежных издательств, публикующих переводы русской литературы, и укрепление и развитие культурных связей России с зарубежными странами.

Премия присуждается в четырёх номинациях: «Классическая русская литература XIX века», «Литература ХХ века (произведения, созданные до 1990 года)», «Современная русская литература (произведения, созданные после 1990 года)» и «Поэзия».

Победителями в каждой номинации становятся переводчик (переводчики) и издательство, в котором была выпущена книга. Победители получают специальные дипломы и медаль, а также денежное вознаграждение в размере 5 000 евро – переводчик (переводчики) и 3 000 евро – издательство (в виде гранта на покрытие расходов, связанных с переводом другого произведения русской литературы – по согласованию с учредителем премии).

В Попечительский совет премии входят известные российские государственные и общественные деятели: Наталия Солженицына, Владимир Спиваков, Михаил Сеславинский, Вадим Дуда, Пётр Авен, Наина Ельцина, Михаил Пиотровский, Вячеслав Никонов, Кирилл Разлогов и Сергей Филатов.

В 2018 году в работе жюри премии принимают участие известные переводчики, филологи, слависты, преподаватели, редакторы и составители книг, лауреаты переводческих премий:

Тахсин Раззак Азиз, переводчик, главный редактор журнала «Зарубежная культура» (Ирак),

Всеволод Багно, директор Института русской литературы (Пушкинский Дом) Российской академии наук (Россия),

Вера Бишицки, филолог, славист, редактор и составитель книг, переводчик с русского и английского языков (Германия),

Гжегож Вишневский, писатель, переводчик, заместитель председателя Общества «Польша–Россия» (Польша),

Лю Вэньфэй, профессор, президент Китайской ассоциации по исследованию русской литературы, директор Пекинского центра славистики, переводчик, лауреат премии «Читай Россию/Read Russia» 2014 года (Китай),

Владимир Григорьев, заместитель руководителя Роспечати, лауреат Государственной премии Российской Федерации в области литературы и искусства (Россия),

Адриано Дель Аста, профессор, доцент кафедры русской литературы Католического университета Sacro Cuore Брешии и Милана (Италия),

Александр Дроздов, исполнительный директор Фонда «Президентский центр Б.Н. Ельцина» (Россия),

Александр Ливергант, переводчик, главный редактор журнала «Иностранная литература», член Попечительского совета Всероссийской государственной библиотеки иностранной литературы им. М.И. Рудомино, член Наблюдательного совета Института перевода (Россия),

Жорж Нива, историк литературы, профессор Женевского университета (Франция – Швейцария),

Рафаэль Гусман Тирадо, член Президиума Международной ассоциации преподавателей русского языка и литературы (МАПРЯЛ), профессор Отделения славянской филологии Гранадского университета, доктор наук, главный редактор журнала Cuadernos de rusistica española,

Роберт Чандлер, переводчик, поэт, лауреат премии Read Russia English Translation Prize 2018 года, научный сотрудник Лондонского университета королевы Марии (Великобритания).

Имена победителей будут названы в Москве, 8 сентября 2018 года, в Доме Пашкова Российской государственной библиотеки, на четвёртой Торжественной церемонии награждения лучших переводчиков русской литературы.

Премия учреждена Автономной некоммерческой организацией «Институт перевода» в 2011 году. Вручается раз в два года при поддержке Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям. Официальный организатор – Президентский центр Б.Н. Ельцина.

За дополнительной информацией обращайтесь в оргкомитет премии: тел./факс: +7-495-229-75-89, e-mail: nasha@ycenter.ru

Россия. Весь мир > СМИ, ИТ. Образование, наука > fapmc.gov.ru, 21 августа 2018 > № 2708418

Дмитрий Шугаев: Россия нашла способы привлечения новых партнеров по ВТС

В конце августа в России пройдет Международный военно-технический форум "Армия-2018", ставший в последние годы крупнейшей российской площадкой, где демонстрируются натурные образцы вооружений и военной техники, а также заключаются контракты как с российскими силовыми структурами, так и с зарубежными партнерами.

В преддверии этого мероприятия директор Федеральной службы по военно-техническому сотрудничеству (ФСВТС) Дмитрий Шугаев в интервью обозревателю РИА Новости Алексею Паньшину рассказал о новинках отечественной оборонки, которые будут представлены на форуме, новых партнерах России по ВТС и способах их привлечения в условиях санкций, а также раскрыл подробности переговоров с Индией по системам С-400.

- Дмитрий Евгеньевич, на прошлом форуме было подписано контрактов по линии ВТС на общую сумму порядка 300 миллионов долларов. На что рассчитываете в этом году?

— Прежде всего хочу сказать, что форум действительно стал крупнейшей в России площадкой для демонстрации военной техники. Более того, наверное, не будет преувеличением сказать, что он завоевал большую популярность и в мире в целом. На сегодняшний день уже более тысячи организаций подтвердили участие в этом мероприятии. Цифра, касающаяся количества экспонатов, тоже впечатляет — порядка 26 тысяч, что почти в два раза больше, чем в прошлом году.

Интерес со стороны партнеров к форуму "Армия-2018" растет. Эта площадка очень плотно используется нами, чтобы проводить переговоры по линии ВТС. В этом году запланировано значительное количество мероприятий официального характера. Речь идет прежде всего о межправительственных комиссиях, которые мы приурочили к этому форуму. Такие комиссии пройдут с Египтом, Узбекистаном, Туркменистаном, Ботсваной. Кроме того, будет подписано несколько межправсоглашений, коммерческих документов. Но пока форум не начался, я бы не хотел раскрывать все подробности.

- Какие новейшие и наиболее популярные экспортные образцы российской военной техники будут демонстрировать иностранцам на форуме в этом году?

— Мы сегодня имеем оружие, которое реально в боевых условиях показало свою эффективность, и это поспособствовало росту интереса к нему со стороны наших иностранных партнеров. Задолго до форума мы стали получать обращения от иностранных делегаций с просьбой ознакомиться с возможностями той или иной продукции военного назначения в рамках предстоящего форума. В частности, намечены несколько демонстрационных полетов на самолетах Су-30 и Су-34 с участием иностранных пилотов, в частности из Иордании.

На форуме будут также представлены самолеты Су-35, Як-130, самые востребованные современные ударные вертолеты Ка-52 и Ми-28, которые работают в любое время суток, в сложных метеоусловиях. Нельзя не сказать про систему С-400, аналогов которой в мире нет. Сравнение С-400 с другими системами ПВО, как, например, Patriot, в принципе некорректны, так как наш комплекс способен работать в намного большем диапазоне и позволяет создать реальный щит против практически всех воздушных целей. Конечно, будет показан и "Панцирь-С1", который используется, в частности, для защиты тех же "четырехсоток".

Не могу не сказать про новейшие "Бук-М3" и "Тор-Э2", которые совсем недавно получили паспорта экспортного облика и теперь могут продвигаться на экспорт. Для наших партнеров немаловажно, что все эти системы могут быть интегрированы в единый контур противовоздушной обороны. Это большое преимущество России в данном сегменте рынка вооружений: мало кто, кроме нас, сегодня может предложить такие комплексные решения. Новинки наверняка привлекут внимание потенциальных заказчиков. Я не сомневаюсь, что на форуме нам будут задавать много вопросов, в хорошем смысле этого слова, по данным комплексам ПВО.

- Сколько иностранных компаний и делегаций планируется в этом году на "Армии-2018"? Из каких стран?

— Как я уже сказал, в форуме будут участвовать порядка тысячи организаций. Что касается иностранцев, то это 84 организации из 18 стран, и это также превосходит показатели прошлого года. Важно отметить, что в этом году на форуме будет 8 национальных экспозиций из Армении, Белоруссии, Индии, Казахстана, Китая, Пакистана, Словакии, Турции. Из иностранных делегаций свое участие подтвердили эксперты, представители военных ведомств и военные атташе из 96 государств, причем порядка 20 стран будут представлены министрами обороны и столько же заместителями министра и начальниками генеральных штабов. Своих представителей отправили на форум в том числе Германия и Испания. Они будут участвовать на том уровне, на котором им, очевидно, разрешили, хотя, возможно, они хотели бы и шире. Впервые на "Армии-2018" выступит с показательным полетом пилотажная группа ВВС НОАК "1 августа". Названные мной цифры лишь подтверждают масштабы выставки, и, конечно, на этом фоне аргументы о якобы существующей изоляции России не выдерживают никакой критики.

- Что можно сказать о новых партнерах России по ВТС? Есть ли они? Какие регионы сейчас в приоритете?

— Говорить о том, что у нас есть приоритеты, это по меньшей мере не очень корректно. У нас нет вторых ролей, мы общаемся с партнерами абсолютно на равных, и они все у нас в приоритете. Особенно на фоне того, что, несмотря на практически неприкрытое давление стран Запада, все-таки здравый смысл и прагматизм торжествуют и многие страны по-прежнему делают выбор в пользу проверенного российского оружия. Мы стремимся этот диалог и уровень отношений поддерживать. Есть страны, которые закупают нашу технику регулярно и в значительных объемах, в их числе Китай, Индия, Египет, страны Ближнего Востока, Юго-Восточной Азии. Но нельзя также не сказать о странах ОДКБ, отношения с которыми носят стратегический характер, и мы прекрасно осознаем, что должны этому сотрудничеству уделять внимание.

Есть, конечно, новые и перспективные партнеры. Прежде всего это те страны, которые видят результаты хотя и вынужденного, но весьма успешного применения наших вооружений в ходе контртеррористической операции в Сирии. В связи с обострением политической обстановки интерес к нашей технике растет, особенно в ближневосточном регионе. Это такие государства, как, например, Катар, с которым недавно подписано межправительственное соглашение по ВТС. Королевство Марокко также проявляет интерес к нашим вооружениям, Бахрейн с нами активно сотрудничает, с ним, кстати, в этом году проведено первое заседание межправительственной комиссии по ВТС. Среди новых партнеров вне ближневосточного региона могу назвать Филиппины, отношения с которыми находятся на старте, но мы рассчитываем на расширение сотрудничества. Нельзя не упомянуть страны Африки, в частности, Анголу, Эфиопию, Танзанию, Нигерию, Кению, Мозамбик, Экваториальную Гвинею. В частности, на форуме планируем подписать соглашение о ВТС со Сьерра-Леоне, что тоже является шагом вперед с точки зрения укрепления сотрудничества со странами этого региона.

- Меняется ли география поставок российских вооружений в условиях давления Запада?

— География у нас достаточно стабильная, если она и меняется, то происходит это не резко, что само по себе хороший показатель. Процентные соотношения от года к году могут немного меняться. По состоянию на данный момент на страны Северной Африки и АТР, включая Индию и Китай, приходится по трети нашего портфеля заказов. На страны Ближнего Востока и Аравийского полуострова вместе порядка 20 процентов, на Африку южнее Сахары около 10, на страны СНГ — 5 процентов.

- Возвращаясь к прошлому форуму, на нем было объявлено о подписании межправсоглашения о ВТС с Нигером. Что хочет покупать у нас эта страна? Какая конкретная работа велась с партнерами в течение года? Когда можно ожидать подписанных соглашений/контрактов?

— Мы готовы оказать этой стране всяческое содействие в вопросах оснащения национальных вооруженных сил, провести освидетельствование и организовать ремонт уже имеющейся техники российского и советского производства. Проведена серьезная работа по реализации договоренностей, которые у нас есть по поставке российских вертолетов. Сегодня на повестке дня рассмотрение интересующих их тем по авиационной тематике, в области приобретения стрелкового оружия, в том числе гранатометов и боеприпасов к ним. Поверьте, год это не очень большой промежуток времени в масштабах ВТС, поэтому для реализации всех намеченных планов нужно набраться терпения. Мы ведем с партнерами активную работу, и уверен, что выйдем на хороший результат.

- Традиционно сильные стороны российского оружия — эффективность, надежность в эксплуатации и стоимость в сравнении с конкурентами. Насколько эти параметры помогают продавать технику в непростых для России внешнеэкономических условиях или сегодня приходится дополнительно привлекать покупателей другими способами?

— Наши партнеры подтверждают, что российская техника действительно отличается надежностью, неприхотливостью, высокой ремонтопригодностью, что тоже очень важно. Не случайно все больше стран стремятся покупать именно ту технику, которая прошла боевое крещение и имеет опыт боевого применения. Одновременно с этим мы не стоим на месте и работаем по новым направлениям — создаем робототехнику, беспилотники, оружие нелетального действия, средства радиоэлектронной борьбы и так далее. В частности, на этом форуме будет представлен первый в России беспилотник большой продолжительности полета "Орион-Э", предназначенный для выполнения воздушной разведки в любых погодных условиях. Он работает надежно, продолжительность его полета 24 часа, взлетная масса достигает тонны, сделан полностью из композитов. К этому беспилотнику проявляют интерес наши инозаказчики, к слову говоря, мы уже получили первую заявку от одной из ближневосточных стран. Это говорит о том, что мы находимся в тренде и стараемся занимать новые и перспективные ниши оружейного рынка.

- Раскрывать алгоритм поиска новых партнеров и методы продвижения отечественной ПВН за рубеж — значит лишать себя конкурентных преимуществ, но тем не менее уже неоднократно говорилось и про возможность расплачиваться за технику в национальных валютах, и про встречную торговлю, и про скидки партнерам. Есть ли еще какие-то интересные способы, к которым вы прибегаете, чтобы сохранить объемы продаж военной техники?

— Я скажу так: чудес, конечно, не бывает, так или иначе методы всем известны, я хотел бы акцентировать внимание на другом. Сегодня к основной валюте расчетов по экспортным контрактам — доллару США — очень много вопросов. В первую очередь — насколько надежна эта денежная единица. Происходящее в мире говорит о том, что доллар нестабилен, поэтому нет никакой уверенности в том, что с ним будет завтра. Вся эта ситуация вкупе с санкциями, вводимыми против нас и наших партнеров, заставляет задуматься о необходимости поиска других способов расчета. Ведь ВТС — это та же экономика. Переход на национальные валюты — вопрос фактически решенный, только нужно понимать, в каких объемах его можно осуществлять. В целом мы сегодня говорим о диверсифицированном подходе к партнерству, тем более что многие государства стремятся создавать собственные производства, покупать не конечный продукт, а технологии. Таким образом, наше взаимодействие выходит на стадию индустриального партнерства. Мы готовы к обсуждению любых форм сотрудничества, готовы к предоставлению льгот, широко используем систему кредитования. Однако важно, чтобы эти формы были взаимовыгодны.

- Сказывается ли как-то на экспорте вооружений отказ России от участия в ряде зарубежных выставок, в частности в Фарнборо? Планируется ли и дальше сокращать российское участие в подобных мероприятиях. Несет ли такая смена географии выставочной деятельности угрозу имиджевых потерь?

— Конечно, такие выставки, как "Фарнборо", имеют давнюю историю, мы никогда их не игнорировали, но сегодня из-за известных весьма недружественных действий некоторых западных стран мы вынуждены ограничить свое участие в этих мероприятиях. Мы понимаем, что должны сконцентрироваться на других регионах, где выставки, пускай пока не такие крупные, но уже набирают обороты. Так, например, в прошлом году мы участвовали в выставке в Республике Кот-д'Ивуар, в Мексике, в Бахрейне, в Колумбии. Начинаем осваивать новые площадки, которые, по нашему мнению, будут развиваться. В декабре этого года в Каире состоится оружейная выставка, в которой мы планируем принять участие, на Филиппинах будет в сентябре подобное мероприятие. Мы не стали замыкаться и обижаться, это не в наших интересах. Ну не будет нашего участия на "Фарнборо" или где-то еще не по нашей вине, мы найдем другие выставки. В этой связи наш форум "Армия-2018" приобретает все большее значение, тем более что к нам едут, мы двери открыли для всех. Сегодня наша, российская, выставка становится одной из наиболее зрелищных и ключевых, поэтому если подводить какой-то итог, то ничего мы не теряем.

Российская техника на выставке вооружений "ArmHiTec-2018"

- Как прошло для России первое полугодие 2018 года? Выдерживаются ли графики поставок законтрактованной техники? На какую сумму уже продали оружия? Каков портфель заказов?

— Наверное, начну с последнего вопроса. Наш портфель заказов держится в среднем на уровне более 45 миллиардов, а это один из самых важных показателей. Если он стабилен, то это говорит о том, что по мере исполнения существующих контрактов заключаются новые, то есть идет постоянная и плодотворная работа. Что касается итогов первого полугодия, то я могу сказать, что мы находимся в графике и даже его немного опережаем. Это свидетельствует о том, что, вопреки всем санкционным воздействиям, мы являемся надежным партнером и свои обязательства перед партнерами полностью исполняем.

- Давайте немного поговорим о конкретике. Индия. Наш давний партнер по ВТС. Сейчас с ним ведутся переговоры по разным направлениям, но хотелось бы внести ясность в некоторые из процессов. В частности, когда все же будет заключен контракт на поставку ЗРС С-400 и строительство фрегатов проекта 11356?

— Индия сегодня, несомненно, находится под сильным прессингом. Несмотря на то, что ее внесли в список стран, которые якобы не будут подвергаться санкциям, давление все равно продолжается. Что касается "четырехсотки", то у нас уже подготовлена вся база, чтобы этот контракт подписать. Все основные технические и коммерческие аспекты согласованы, и я думаю, что мы близки к тому, чтобы это произошло. Оба контракта до конца года мы надеемся с нашими индийскими партнерами подписать.

- Как вы оцениваете шансы подписать данные контракты в ходе российско-индийского саммита в октябре?

— Да, это было бы логично и красиво. Тем более октябрь — это уже все-таки ближе к концу года. Мы со своей стороны полностью к этому готовы.

- Проходила информация, что стоимость контракта около 6,5 миллиарда долларов. Правда ли, что в результате переговоров стоимость контракта была существенно снижена?

— Индия для нас партнер стратегический, поэтому мы учитывали пожелания наших партнеров, пошли на уступки, не в ущерб себе, как говорится, но да, мы учли их пожелания в части ценовых вопросов.

- Удалось ли определить форму сотрудничества в рамках проекта по созданию производства автоматов Калашникова сотой серии на территории Индии? Кого из индийских компаний Россия видит в качестве партнера "Калашникова" по данному проекту?

— Мы предварительно договорились, что это будет совместное предприятие (СП). Предполагается участие Рособоронэкспорта и "Калашникова" в этой истории. Мы готовы работать как с государственной, так и с частной компанией, которую выберет Индия. Абсолютно уверены, что потребность в этих автоматах целесообразно удовлетворить именно с помощью СП. Это позволит не только в короткие сроки получить данный вид стрелкового оружия в необходимом для Индии количестве, но и в перспективе продавать этот вид современного оружия в третьи страны. Такая возможность не исключается.

- Индия сегодня планирует наращивать сотрудничество в области обороны в рамках парадигмы "Делай в Индии"? Получила ли Россия список уполномоченных индийских компаний и что вообще означает этот перечень? Понятна ли российским производителям схема будущего сотрудничества?

— Мы поддерживаем эту инициативу. Этот принцип давно реализуется нашими странами. За годы сотрудничества с помощью нашей страны Индия успешно освоила производство не одного наименования высокотехнологичных образцов ПВН. Однако до этого мы сотрудничали только с государственными компаниями. Программа "Делай в Индии" предполагает широкое привлечение индийских частных компаний. Да, мы действительно получили от индийской стороны перечень компаний, с которыми можно осуществлять сотрудничество, они именуются стратегическими партнерами министерства обороны. С рядом этих компаний мы уже работаем, но перед тем, как начинать реализацию проекта по созданию СП, любому инвестору нужны гарантии заказчика, в данном случае это Минобороны Индии. Если министерство обороны Индии постарается обеспечить так называемые якорные или твердые заказы, тогда эта сфера будет действительно привлекательной для российских субъектов ВТС.

- Правда ли, что Индия отказалась от проекта FGFA?

— Он пока заморожен. Но надеемся, что мы еще вернемся к диалогу по истребителю пятого поколения. К слову, наш самолет пятого поколения

Су-57 совершит демонстрационные полеты на "Армии-2018", уверен, вызовет большой интерес и станет предметом внимания многих иностранных партнеров.

- Еще одна интересная тема — это сотрудничество с Египтом. Мы выиграли тендер на поставку корабельных вертолетов со своим Ка-52К, они приобрели экс-наши "Мистрали" без необходимого оборудования связи и навигации. Когда можно ожидать подписания соответствующих контрактных документов?

— Мы тендер действительно выиграли, но теперь вопрос дооборудования корабля системами связи и навигации — один из основных. Это предполагает достаточно большой объем работ, включая необходимость сопряжения. Переговоры продолжаются, да, они не всегда простые, но тем не менее обе стороны подтверждают заинтересованность в скорейшей практической реализации этого проекта.

- Заключен ли контракт с Кувейтом на поставку танков Т-90МС/МСК?

— Нет, пока этого контракта нет, и эта тема тоже непростая.

- В прошлом году сообщалось, что с ОАЭ готовится к подписанию ряд крупных контрактов. Каков статус этих проектов? Действительно ли обсуждается возможность поставки в эту страну ракеты совместного российско-индийского производства "Брамос" и даст ли Россия разрешение на первый возможный экспорт этой техники в третью страну?

— У нас немало тем с Объединенными Арабскими Эмиратами, на сегодняшний день по всем направлениям идет переговорный процесс. Это касается авиации и сухопутных вооружений. Что же касается "Брамоса", то это продукция совместного российско-индийского предприятия, поэтому чтобы ее продать куда-то, нужно разрешение двух сторон. Сейчас действительно на повестке стоит вопрос о поставках продукции этой компании третьим странам, поэтому как только будет твердая заявка на покупку этих ракет, мы будем принимать совместное решение. Среди потенциальных клиентов ОАЭ тоже есть, но сказать, что сегодня что-то реализуется, не могу, так как заявки твердой нет.

- Когда планируется реализовать контракт на поставку С-400 в Китай?

— Мы работаем сегодня по Китаю в том графике, который утвержден, — и по поставкам самих установок, и по ракетам, и по вспомогательному оборудованию. Контракт поэтапный, и мы все сделаем вовремя в рамках наших договоренностей и установленных сроков его реализации.

- Будут ли в этом году завершены поставки в Китай истребителей Су-35?

— До конца года планируем завершить контракт.

- А в какие сроки можно ожидать поставок С-400 в Турцию и когда эти системы может начать получать Индия, если до конца года подпишем контракт?

— Турция обратилась к нам с просьбой ускорить процесс производства и поставки систем, мы пошли навстречу, и я надеюсь, в 2019 году они получат первые системы, так как и партнеры должным образом исполняют свои обязательства. Что касается Индии, то если до конца года подпишем контракт, то я думаю, что в 2020 году поставки реальны.

- В китайских СМИ нередко звучит информация о том, что образцы вооружений китайского производства более технологичны, чем российские. Мы как-то отвечаем на этот негатив?

— С точки зрения ведения бизнеса, это понятно, конкуренция — принцип рыночной торговли. Мы относимся к этому спокойно, знаем, какого качества наша техника, а главное, это знают наши партнеры. Поэтому реагировать на подобного рода публикации, наверное, можно, но сильно переживать по этому поводу смысла нет.

- Ну и в целом, несмотря на непростую и не всегда в пользу России конъюнктуру мирового рынка вооружений, как вы оцениваете перспективы России? Оптимистичны ли вы в оценках возможностей российских экспортеров ПВН в этом году?

— Оптимист — это информированный реалист. Я отношусь к такому типу людей. Понятно, что все предугадать невозможно, так как нам каждый день мир преподносит какие-то сюрпризы. В любом случае мы работаем в достаточно жестких условиях, и нам нужно быть готовыми, что неблагоприятная конъюнктура сохранится и в будущем.

Российская Федерация — один из крупнейших игроков на рынке вооружений. Наши партнеры уверены в надежности поставляемой техники. Новые контракты заключаются, о чем говорит портфель заказов, и спрос на нашу технику остается стабильным. Плюс к тому сохраняется и расширяется рынок модернизации, ремонта, послепродажного обслуживания, который точно никуда не денется. Этому сегменту мы уделяем повышенное внимание, понимая, что эта область весьма перспективна. Конечно, не все субъекты ВТС сразу одинаково хорошо справляются с новыми вызовами, нелегко резко выйти из зоны комфорта.

Но нам есть что предложить с технологической точки зрения, поэтому очень важно, чтобы субъекты ВТС научились это все красиво упаковывать, предлагать комплексные решения. Такие мероприятия, как "Армия-2018", позволяют нам создать с точки зрения маркетинговой работы полный цикл — продемонстрировать современные вооружения российского производства и провести переговоры с потенциальными заказчиками.

Россия. Весь мир. ЦФО > Армия, полиция > ria.ru, 20 августа 2018 > № 2712059 Дмитрий Шугаев

Отказ от мечты: ВМФ обойдутся без вертолетоносцев

В России отказались от строительства собственных вертолетоносцев

Россия отказывается от идеи строительства собственных вертолетоносцев, сообщили в Минпромторге. ВМФ России ждал этих кораблей с 2011 года, когда был подписан контракт с Парижем на поставку «Мистралей». От попыток импортозамещения в этой сфере, которые должны были принести результаты к середине 2020-х годов, судя по всему, было решено отказаться.

Министр промышленности и торговли Денис Мантуров заявил, что в России не будут строить собственные вертолетоносцы, передает «Интерфакс».

«Вопросы, связанные со строительством авианосца для ВМФ России, в настоящее время находятся в стадии обсуждения, а по вопросу строительства вертолетоносца могу точно сказать, что вертолетоносцев в чистом понимании этого слова строить не будут», — сказал Мантуров.

При этом Мантуров заверил, что корабли, которые способны нести вертолеты, будут присутствовать в Военно-морском флоте страны. Министр уточнил, что авианесущие корабли должны быть оснащены также вертолетным крылом.

Стоит отметить, что до этого вертолетоносцы были одним из приоритетных направлений развития ВМФ России. Первые вертолетоносцы, которые рассчитывала получить Россия — французские корабли класса «Мистраль».

Контракт на строительство двух «Мистралей» для ВМФ России был подписан в июне 2011 года между французской DCNS/STX и российским спецэкспортером вооружений — «Рособоронэкспортом». Стоимость его составила €1,2 млрд. Передача первого УДК «Владивосток» должна была состояться осенью 2014 года, а второго — «Севастополя» — осенью 2015 года. Но президент Франции 25 ноября 2014 года принял решение приостановить поставку кораблей России по геополитическим причинам — из-за событий на юго-востоке Украины.

Занимавший на тот момент должность замминистра обороны России по вооружениям Юрий Борисов тогда заявил, что Россия будет ждать окончательного решения Парижа и не будет выдвигать претензий, а лишь действовать в строгом соответствии с контрактом. Официально контракт был расторгнут 5 августа 2015 года. Выплаты по расторжению договора составили около €950 млн. Как поясняли в Минпромторге и «Рособоронэкспорте», оказалось, что в рублевом эквиваленте Россия получила почти вдвое больше суммы, выплаченной авансом за корабли: на руку сыграло ослабление рубля.

Всего пару месяцев после расторжения контракта с Москвой, Париж подписал договор с Каиром и перепродал Египту созданные изначально для России вертолетоносцы.

Более того, между Парижем и Каиром заключена сделка о создании для Египта четырех корветов Gowind, причем три из них соберут на верфи в Александрии. В общей сложности к 2020 году DCNS поставит Египту до семи кораблей.

Впоследствии Россия даже смогла выиграть от потери «Мистралей». В 2017 году российский производитель вертолетов Ка-52К выиграл тендер на поставку ударных вертолетов для египетских «Мистралей».

Корабли класса «Мистраль» отвечают разным потребностям — как военным, так и гражданским и гуманитарным — благодаря своей многофункциональности.

Длина корабля составляет 199 м. Водоизмещение — более 22 тыс. тонн. Осадка — 6,42 м. Дальность плавания УДК — до 20 тыс. миль. Он способен развивать скорость более 18 узлов. На борту может размещаться до 480 человек, оборудование, бронетехника, до 16 боевых тяжелых вертолетов.

В России же идею получить вертолетоносцы не оставляли. Неоднократно сообщалось, что новые для российского флота корабли будут построены отечественными производителями.

В июле 2016 года сообщалось, что ВМФ России подготовил техническое задание на разработку универсального десантного корабля, аналогичного ранее заказанным во Франции вертолетоносцам типа «Мистраль». В январе 2016-го начальник управления кораблестроения ВМФ Владимир Тряпичников пояснял, что строительство такого корабля может начаться не ранее 2018 года.

Позже эту информацию подтверждал Юрий Борисов, говоря, что ВМФ получат вертолетоносцы к 2022 году. «Цикл строительства вертолетоносца — это минимум четыре года. Да, где-то к 2022 году», — говорил он.

Однако позже стали появляться менее благоприятные прогнозы. Источники различных изданий утверждали, что Россия сможет построить два десантных корабля-вертолетоносца не раньше, чем к концу 2026 года.

Планировалось, что вертолетоносцы будут иметь дизель-газотурбинную установку. Основу их авиагруппы должны были составить вертолеты Ка-52К.

«4-5 выстрелов»: атаковано посольство США в Анкаре

Неизвестные обстреляли посольство США в Анкаре

В Турции неизвестные обстреляли посольство США в Анкаре. По данным местных СМИ, огонь был открыт из проезжавшего мимо автомобиля. В результате атаки никто не пострадал, стрелки скрылись.

Нападение на посольство Соединенных Штатов Америки произошло в Анкаре в понедельник, 20 августа. Неизвестные обстреляли здание дипломатической миссии, проезжая мимо на автомобиле. После этого машина со стрелявшими покинула место происшествия, нападавшие до сих пор не пойманы.

Очевидцы сообщали, что слышали 4-5 выстрелов. Атака произошла, по данным телеканала CNN Turk, в 5 часов утра по местному времени (6 утра мск). В результате инцидента пострадавших нет, материальный урон также не зафиксирован.

Подразделения городской полиции занимаются поисками стрелков. Номера автомобиля никто из очевидцев происшествия заметить не сумел.

Это уже третий инцидент с американским посольством за лето 2018 года. В середине августа посольства США и Израиля, расположенные в Германии, получили по почте конверты с неизвестным белым порошком. Порошок был изъят берлинской полицией, после экспертизы стало ясно, что субстанция не представляет опасности для жизни и здоровья человека.

По данным немецких полицейских, конверты были отправлены около месяца назад. В израильском посольстве письмо было получено 24 июля, в американском — 26 июля.

В пресс-службе полиции Берлина заявили, что полицейским известен отправитель обоих писем, однако подробности раскрывать не стали, так как расследование продолжается. Подозреваемому вменяется в вину два эпизода нарушения общественного спокойствия. В посольствах США и Израиля отказались комментировать происшествие.

Более серьезная попытка нападения на посольство США произошла в Китае 26 июля. Уроженец региона Внутренняя Монголия подбежал к воротам посольства, попытавшись взорвать самодельную бомбу. По уточненным данным посольства США, в результате инцидента пострадал только нападавший, других жертв или материального ущерба причинено не было.

После атаки охрана дипломатической миссии была усилена. Китайские полицейские также оперативно отреагировали на эту экстраординарную ситуацию. Кроме того, на сайте представительства США в КНР указано, что «местная полиция среагировала» на нештатную ситуацию.

Посольства Соединенных Штатов Америки регулярно становятся целями нападений. Наиболее агрессивные атаки на американские дипломатические миссии происходили в 2012 году в связи со скандалом вокруг трейлера провокационного фильма «Невинность мусульман», в уничижительной и шовинистической форме представляющего ислам и пророка Мухаммеда.

Первые антиамериканские выступления разразились в египетском Каире и ливийском Бенгази, и вскоре весь мусульманский мир был охвачен массовыми акциями протеста — зачастую они сопровождались насилием. В Каире группа манифестантов-мусульман вскарабкалась на стену посольства и сорвала американский флаг, заменив его на черное знамя джихада.

В Египте в результате нападения на дипмиссию США один человек погиб и более двухсот получили разнообразные тяжелые ранения.

Более жесткое столкновение с летальными исходами произошло в ливийском Бенгази. Посольство посреди ночи было обстреляно с нескольких сторон из гранатометов и стрелкового оружия. В результате вспыхнувшего внутри здания пожара в огне погиб американский посол Кристофер Стивенс. Кроме того, в бою с исламистами погибли сотрудник отдела по управлению информацией дипломатической службы Шон Смит, частный американский охранник Глен Доэрти, экс-спецназовец ВМС США Тайрон Вудс и десять ливийских сотрудников полиции.

Разведывательное сообщество США предположило, что нападение не было связано с «Невинностью мусульман» и представляло собой заранее и тщательно спланированную антиамериканскую парамилитарную акцию.

Посольства Соединенных Штатов оказались в том году объектами нападения и в других государствах. Манифестанты в Тунисе перелезли через забор посольства США и подожгли деревья на его территории. По данным правительственных источников, по меньшей мере четыре человека были убиты и 46 человек получили ранения во время акций протеста в Тунисе в сентябре 2012-го.

В России на посольство США напали в 1999 году. На Малой Грузинской улице в Москве три злоумышленника похитили белый внедорожник Opel, после чего подъехали на Новинский бульвар к американскому посольству. Из салона машинывыскочил одетый в камуфляж мужчина с реактивным гранатометом в руках, после чего попытался выстрелить в здание дипмиссии.

Однако оружие не сработало, после чего один из офицеров оцепления предупредил коллег о том, что в руках у преступника гранатомет.

Сотрудник ГАИ открыл по машине огонь из табельного пистолета, после чего сидевшие в машине люди начали стрелять в ответ из автоматического оружия — по меньшей мере три очереди были выпущены в сторону здания посольства. Машина скрылась с места происшествия, но после плана «Перехват» все три подозреваемых были задержаны. Как стало известно впоследствии, атака была связана с началом бомбардировок авиацией НАТО городов Югославии.

Есть ли жизнь после доллара: удастся ли заменить американскую валюту в международных расчетах

Альберт Кошкаров

Готовы ли вы открыть депозит в алтынах? А сколько биткоинов вы купите для поездки на отдых? И по какому курсу стоит менять рубли на «евразы»? Все эти вопросы, возможно, нам придется задавать себе уже в недалеком будущем. Все большее число стран задумываются о создании собственных валют для транснациональных расчетов и отказа от расчетов в долларах.

Не в золоте счастье

Глава ВТБ Андрей Костин, предложивший президенту план «абсолютной дедолларизации», и первый вице-премьер, министр финансов Антон Силуанов, обнаруживший риски расчетов в долларах, отнюдь не одинокие фантазеры. Похожие высказывания можно найти у финансистов и политиков других стран. Например, тот же Джордж Сорос еще десять лет назад предлагал на роль мировой валюты SDR (специальные права заимствований), которые МВФ использует в своих расчетах. Другая альтернатива — варранты (ордер на покупку актива по фиксированной цене), привязанные к динамике мирового ВВП, или ВВП-облигации.

В 2009 году экономисты ООН открыто заявили, что существующая валютная система неэффективна, тормозит мировую экономику и порождает финансовые кризисы. Они предложили создать новую международную валюту, привязанную к золоту. Иначе говоря, вернуться к Бреттон-Вудской системе, которая действовала с 1957 года. К слову сказать, к тому времени золотой запас США превышал 20 тыс. тонн, что составляло около 70% мировых запасов! Пока с легкой руки президента Франции Шарля де Голля и другие страны, скопившие доллары, не стали требовать продать им золото. В августе 1971 года Ричард Никсон заявил об отмене прямой зависимости между золотом и долларом.

Несмотря на снижение золотого запаса, США и сейчас остаются крупнейшим его держателем: им принадлежит 8,1 тыс. тонн золота. Это в четыре раза больше, чем у России или Китая, и в 14 раз больше, чем у индийского ЦБ. Однако сила доллара не в этом: по большому счету его курс зависит от спроса других стран, а соответственно, и от состояния американской экономики и притока инвестиций в страну. С учетом того, что рост ВВП США в прошлом году составил 2,5%, а в этом году, по прогнозам, может ускориться до 3,1%( во II квартале американский ВВП вырос даже на 4%), неудивительно, что доллар последнее время укрепляется против других валют.

С другой стороны, за этот рост Штатам приходится платить увеличением госдолга. Сейчас он превышает 21,3 трлн долларов. Эта астрономическая цифра продолжает расти, причем опережая темпы экономического роста. «Проблемы в росте государственных расходов, которые покрываются за счет новых заимствований. Плюс свою лепту вносят и процентные расходы по обслуживанию долга», — говорит главный экономист Евразийского банка развития Ярослав Лисоволик. Сейчас объем долга США уже равен годовому ВВП страны, и многие эксперты ожидают, что это соотношение будет только увеличиваться в пользу долга.

Этот прекрасный мультивалютный мир

Наращивание госдолга США — это только один из факторов, который может повлиять на стабильность американской валюты. Гораздо больше другие страны беспокоит зависимость собственных валют (и в целом экономики) от политических решений Вашингтона. «США используют привилегированное положение своей валюты как для собственного национального обогащения, так и для прямого экономического давления на различные государства. Такое устройство финансовой системы порождает риски и недовольства у всех участников», — констатирует инвестиционный стратег «БКС Премьер» Александр Бахтин.

Как пример — недавний обвал турецкой лиры, спровоцированный введением санкций против госчиновников и экспортных пошлин на сырье. Министр финансов Турции Берат Албайрак (зять президента Эрдогана) открыто заявил, что все это «четкая и спланированная атака, проведенная крупнейшим игроком финансовой системы». При этом сами турецкие власти идут на обострение отношений с США — в частности, отказываясь отпустить из турецкой тюрьмы американского пастора Эндрю Брансона. Другой пример — законопроект американских конгрессменов с предложением «отключить» от доллара российские госбанки, что нанесет урон не только нашей финансовой системе, но и экономике в целом. В частности, экспортерам, которые проводят расчеты через те же ВТБ или Сбербанк. По информации агентства ТАСС, две компании, «АЛРОСа» и «Норильский никель», уже начали тестировать расчеты в рублях с покупателями в Китае и Индии.

Неудивительно, что в мире становится все больше проектов по созданию альтернативных средств международных расчетов. Избавиться от «долларовой зависимости» многие страны пытаются с помощью региональных валют.

ЭКЮ (ECU — European Currency Unit ) — с конца 70-х годов прошлого века использовался как средство безналичных расчетов между европейскими странами, а его курс рассчитывался как совокупность валют всех государств-участников. ЭКЮ могли использовать в качестве резервной валюты, а также для выдачи кредитов. В 1999 году на смену этой денежной единице пришел евро.

АКU — расчетная валюта на базе единой валютной корзины стран Азии (AMU). Проект был запущен в 2006 году, его участниками стали 16 государств, включая Индию, Китай и Японию. Курс этой валюты рассчитывается Азиатским банком развития. В перспективе на базе AKU может появиться азиатский аналог евро.

Амеро — единая валюта, которая должна объединить финансовую систему США, Канады и Мексики. Предполагалось, что эта валюта будет служить для расчетов между странами — участниками Североамериканского валютного союза. Любимая тема конспирологов: США заменят доллары на амеро и таким способом решат проблему с госдолгом. Даже есть дата — 2020 год.

Алтын — будущая валюта Евразийского экономического союза. Другое ее название — «евраз». По планам, она должна упростить расчеты между странами, снизив трансакционные издержки, и избавить от привязки к доллару при расчете цен на товары. Решения о том, кто будет ее эмитентом, как будет рассчитываться курс к другим валютам, до сих пор нет. Министр экономического развития России Максим Орешкин говорил, что единая валюта ЕАЭС может быть введена не ранее 2025 года.

Афро — единая африканская валюта, создание которой обсуждают с начала века. Цель — не только упростить межнациональные расчеты, но и «поддержать» наиболее бедные государства, используя единую кредитно-денежную политику на континенте. Предполагается, что для этого будет создан Африканский ЦБ. Правда, недавно глава ЦБ Египта Тарек Амер заявил, что объединенный банк и валюта Африки появятся только к 2043 году.

Почему создание единых валют растягивается на десятилетия? На это есть как политические, так и экономические причины. Например, по словам ведущего аналитика «Открытие Брокер» Андрея Кочеткова, введение единой валюты предполагает соблюдение участниками единых бюджетных параметров как по дефициту, так и по долгу. «Для евро стало большим испытанием пройти долговые кризисы Греции, а затем и периферийной Европы. Единый эмиссионный центр еврозоны принял основную ответственность за спасение, смягчив денежную политику и приняв количественную программу», — говорит он.

По словам известного экономиста, заведующего отделом международных рынков капитала ИМЭМО РАН Якова Миркина, чтобы создать единую валюту, страны должны отказаться от суверенного права эмиссии, от самостоятельной денежно-кредитной и валютной политики центрального банка. «Это очень тяжелое решение», — говорит он.

С политической точки зрения единая валюта — это усечение суверенитета. Это подразумевает политическую интеграцию стран-участниц. «Не только разная скорость экономического развития и вес экономик в будущем валютном союзе определяют скорость внедрения единой валюты, но и степень схожести внутренней и внешней политики неизбежно повлияют на перспективы такого объединения», — говорит Кочетков.

Деньги для миллениалов

Еще одна альтернатива доллару — криптовалюты. Их число уже подбирается к 2 тыс., капитализация рынка — 207,9 млрд. долларов. У виртуальных денег есть масса преимуществ перед традиционными, фиатными. Главное — децентрализованная система обращения: невозможно как-либо контролировать трансакции или выключить платежи. Чтобы расплачиваться криптоденьгами, нужен Интернет, а не центральный банк. Ко всему прочему еще почти нулевая стоимость трансакций, анонимность и невозможность подделать криптовалюту.

В некоторых странах (Великобритания, Швейцария, Эстония, ОАЭ, некоторые штаты в США) уже сейчас за токены можно купить недвижимость. Криптовалютой также можно расплатиться — например, за кофе, книги и даже акции. «Важно, что у миллениалов криптовалюта вызывает больше доверия, чем у старшего поколения. Для них цифровые активы стали нормой: большинство пользователей чаще используют безналичные расчеты и имеют электронные кошельки», — говорит основатель платежной системы PlasmaPay Илья Максименка.

Но, несмотря на все достоинства криптовалют и растущую популярность платежей, сами представители этой индустрии всерьез не рассматривают виртуальные валюты как реальную угрозу для существующей «доллароцентричной» финансовой системы. По крайней мере, в ближайшем будущем. Представитель криптобанка Wirex Роман Забуга уверен, что в среднесрочной перспективе использование криптовалюты для международных расчетов исключено. «У нас есть пример латиноамериканского петро, инициированного венесуэльскими властями, и огромные сомнения в его ликвидности. У нас есть более привычные криптовалюты — биткоин, эфир, риппл и прочие, волатильность которых попросту не предполагает их использование в качестве средства расчетов не то что на международном уровне, но даже и внутри страны на уровне b2b», — рассуждает он.

Криптовалюты сейчас больше используются не как средство расчетов, а как инвестиционный инструмент. Чтобы тот же биткоин или Ethereum стали в один ряд с долларом и евро, необходимо как минимум две вещи. Первое — единая и внятная политика регуляторов. По факту сейчас далеко не во всех странах даже разрешено их использование. В России, например, статус операций с криптовалютами вообще никак не отрегулирован. Хотя майнить и вкладывать деньги в биткоины гражданам никто не запрещает, однако у российских финансовых властей нет никакого желания придавать им легальный статус. «Мнение Банка России — не легализовывать использование криптовалют как законного платежного средства. Мы против частных денег, в какой бы форме они ни были — материальной или виртуальной. Криптовалюты — это частные цифровые деньги, — заявила глава ЦБ Эльвира Набиуллина в октябре прошлого года на сочинском форуме инновационных технологий.

Второе, что мешает криптовалютам стать международным платежным средством, указывает Илья Максименка, — отсутствие платежной инфраструктуры и доверия к ним. «Блокчейны, на базе которых и существуют криптовалюты, до сих пор технически слабы, чтобы говорить о глобальном вытеснении фиата цифровыми валютами. Однако в перспективе пяти лет крипторынок может достаточно развиться с технической точки зрения и получить широкое распространение как платежное средство, составив выгодную альтернативу доллару и евро», — считает он.

А как же рубль?

В мире уже есть вторая резервная валюта — евро, отмечает Яков Миркин. В евро номинированы 20—25% всех финансовых активов. Поэтому, как полагают многие эксперты, у европейской валюты больше всего шансов заменить доллар. Например, чтобы обойти американские санкции. «Если РФ подвергнется блокировке долларовых расчетов со стоны США, не исключены расчеты в евро, например, за поставки газа», — говорит аналитик ИК «Фридом Финанс» Валерий Безуглов.

Правда, евро пока существенно уступает доллару в плане надежности. Долговой кризис в Греции, выход Великобритании из Евросоюза, попытки отделить Каталонию от Испании, шотландский референдум о независимости (пусть пока и неудачный) — все эти события не добавляют стабильности европейской валюте. Плюс ко всему в ряде стран вновь заговорили о возвращении к национальной валюте. С этой точки зрения более перспективным многие эксперты считают юань. По данным Всемирного банка, доля Китая в мировой экономике уже составляет около 15%. Причем последние годы темпы роста ВВП страны превышают 6%.

«Китай уже запустил торги на бирже фьючерсами на нефть с расчетами за поставки исключительно в юанях», — напоминает аналитик «Альпари» Наталья Мильчакова. Если так пойдет и дальше, то через 10—15 лет Китай может стать лидером, вытеснив с этой позиции США, чей вклад в глобальный ВВП сейчас оценивается примерно в 25%. Это приведет к росту доверия и ликвидности юаня: именно этого не хватает китайской валюте, чтобы стать мировой.

А вот перспективы рубля как международной валюты эксперты пока оценивают более чем скромно. Для этого российская экономика слишком слаба, а наша национальная валюта слишком зависима от политики, цен на нефть, поведения инвесторов, колебаний других валют. И еще десятка других причин. Поэтому пока вряд ли кто-то из стран-партнеров готов воспринимать рубль как надежное средство расчетов и сохранения капитала. «Сколько бы ни говорили о нашем желании перейти на рубль, сегодня это возможно только в ограниченном формате», — говорит Александр Бахтин. Мильчакова не исключает, что часть расчетов в рублях можно будет использовать в рамках ЕАЭС, однако этому могут препятствовать валютные риски. В отличие от доллара, который считается самой стабильной валютой в мире, застрахованной от резких обвалов, российский рубль пока явно не может похвастать такой стабильностью.

Эфир закончен. Забудьте

Сергей Беднов

Пришла пора подвести итоги минувшего телесезона. Резонный вопрос: не поздновато ли?

Обычно к концу июня ТВ впадает в состояние анабиоза, все ведущие программы отправляются в отпуск. Но в этот год привычную картину нарушил сначала мундиаль, сильно поменявший традиционную картину рейтингов. Потом — ажиотаж вокруг пенсионной реформы, на продвижение идеи которой ТВ бросило лучшие силы. И, наконец, небывалое для лета количество громких сериальных премьер.

Время от времени на телевидении случаются скандалы. Некоторые кажутся резонансными. «Труд» же всегда придерживался той точки зрения, что не надо раздувать из мухи слона, через месяц случившееся все равно будет забыто. Сколько, скажем, велось разговоров вокруг перехода Андрея Малахова с Первого канала на «Россию 1», из «Пусть говорят» в «Прямой эфир». Но вот трансфер состоялся — и что? От перемены ведущих лицо отечественного ТВ не поменялось. Как копались программы в чужом белье, так и продолжают этим заниматься.

Хотя в личной конкуренции между экс-ведущими и нынешними увидеть некие результаты все же можно. Так, если при Малахове средний рейтинг ток-шоу «Пусть говорят» был 5,8%, то теперь при Дмитрии Борисове — 5,4%. Примерно та же картина и с «Прямым эфиром»: во времена Корчевникова проект «зарабатывал» 3,3%, сейчас — 4,1%. А поскольку цифры значат, что такой процент населения старше четырех лет (данные компании Mediascope) смотрел именно эту передачу, то даже десятые их доли подразумевают внушительную аудиторию. Любит народ Андрея, ох любит...

Вспомним другие широко обсуждаемые эксцессы сезона. Например, как Владимир Соловьев обиделся на Урганта, предположившего, что словосочетание «соловьиный помет» как нельзя лучше подходит к одной из программ «России 1». Помнится, Владимир Рудольфович предположил тогда следующее: подобная шутка не могла прозвучать в эфире «Первого» без санкции руководства канала. А значит, объявлена война! Ни больше ни меньше. Ну и где сейчас-то боевые действия? Растворились. Кажется, даже никаких извинений со стороны Ивана Андреевича не последовало.

Помнится, широко обсуждался и поступок ведущего программы «Место встречи» Андрея Норкина, который в прямом эфире НТВ кулаком пытался вразумить своего оппонента, украинского политолога. Либералы пришли в негодование: «Да как такое возможно?! Совсем докатились!» А теперь никто уже не удивляется ни потасовкам, периодически случающимся на политических ток-шоу, ни грязному лексикону пикейных жилетов, где слово «дерьмо» звучит уже вполне респектабельно.

Примеры забытых скандалов можно продолжить. Но вернемся к цифрам. Да, чемпионат мира по футболу изменил привычную картину рейтинговых топов. Раньше в них первое место всегда занимало новогоднее поздравление президента, далее следовал майский парад на Красной площади, потом все остальное. Сейчас же пятерка лидеров выглядит так. Первые четыре позиции занимает футбол: Россия — Хорватия, 1/4 финала — 20,2%; Россия — Испания, 1/8 — 18,6%; Франция — Хорватия, финал — 16,2%, Россия — Египет, групповой этап — 15,8%. И лишь на пятом месте с 15,1% разместилось новогоднее обращение главы государства. Вот так праздник спорта изменил предпочтения россиян.

И так хотелось, чтобы он, праздник, продолжался, но сладкие воспоминания о ЧМ были изрядно подпорчены темой пенсионной реформы, вываленной ТВ топорно и однообразно. Смотреть на активных и веселых пожилых людей, конечно, приятно, но когда они на всех каналах говорят примерно одно и то же... Нет уж, увольте.

Среди выпусков новостей у разных вещателей в лидерах оказались те, что выходили в дни вышеперечисленных матчей. Далее следовала тематика с кемеровской трагедией.

А вот как выглядит топ-10 сериалов: «Склифосовский», «Березка», «Тайны следствия — 17», «Диверсант», «Крепость Бадабер», «Пес-2», «Тайны следствия — 16», «Двойная жизнь», «Секретарша», «Лабиринты».

Тут следует обратить внимание на необычное явление. В, казалось бы, мертвое время «Первый» вдруг взял да и вывалил проекты, изрядное количество времени пролежавшие на полке: «Садовое кольцо», «Sпарта», «Красные браслеты»: К чему бы? Такое ощущение, будто руководство канала поторопилось сделать такой шаг, пока еще можно. Впрочем, это уже из области конспирологии. Дискуссии-то вокруг таких сериалов все равно кончаются уже через неделю после их показа.

Теперь десятка самых рейтинговых фильмов: «Последний богатырь», «Путин» (Оливера Стоуна), «Иван Васильевич меняет профессию», «Тренер», «Кавказская пленница», «Большой», «Москва слезам не верит», «Миропорядок-2018», «В бой идут одни «старики», «Салют-7». На 11-м месте — «Бриллиантовая рука». Нет, все-таки любовь к советской классике в нашем зрителе ничем не перешибить. Это, пожалуй, единственное, что он никогда не забывает. Скрепа, словом.

Саурат Сувейлям: проигрыш Египта на ЧМ — элементарное отсутствие удачи

Сборная Египта по футболу, ведомая звездой "Ливерпуля" Мохаммедом Салахом, проиграла все три матча на чемпионате мира в России, после чего шквал критики обрушился на тренерский штаб, футбольный союз Египта, а также самих игроков. Болельщики и журналисты требовали расследования провала "фараонов". Но страсти улеглись, египетский союз нашел нового тренера и уже ставит новые задачи перед сборной с учетом уроков мундиаля. При этом амбициозные египтяне не оставляют надежды выиграть право на организацию собственного ЧМ по футболу в ближайшее время и намерены в этих целях активно использовать российский опыт. Об этом в интервью РИА Новости рассказал исполнительный директор футбольного союза Египта Саурат Сувейлям.

— В Египте на днях стартовал национальный чемпионат по футболу. Как вы его оцениваете и считаете ли, что он будет отличаться от предыдущих, поскольку в этом сезоне конкуренция между клубами ожидается еще более жесткая?

— Каждый сезон мы наблюдаем сильную конкуренцию между клубами. Однако этот сезон особенный, поскольку в нем участвует клуб Pyramids, руководство которого хочет достичь новых высот в египетском футболе. Это и легионеры высокого уровня, и иностранный тренерский штаб. Я считаю очень удачным выбор Хусама аль-Бадри в качестве генерального менеджера клуба, учитывая его способности и талант руководителя. Кроме того, он обладает прекрасными возможностями как тренер. Повторюсь, в египетском футболе появилась новая структура с новыми идеями, поэтому и нынешний сезон, как я полагаю, будет отличаться от предыдущих сезонов и игроки покажут сильную игру.

— Поделитесь, пожалуйста, вашей оценкой участия в чемпионате мира 2018 года Египта, который впервые за 28 лет прошел отборочный тур и вышел в групповой этап турнира.

— Я считаю, что и положительные и отрицательные результаты этого чемпионата для Египта вполне закономерны. В числе положительных итогов — сам факт участия сборной Египта в чемпионате после 28 лет перерыва. Это пойдет в копилку национальной команды. Но отсутствие положительного результата на газоне и тот факт, что наша сборная показала себя не самым достойным образом, никоим образом нельзя списывать на ошибки футбольного союза. Это элементарное отсутствие удачи. Сборная сделала то, что должна была сделать… Ни игроки, ни тренерский штаб не хотели такого результата.

Футбольная федерация, со своей стороны, не жалела усилий для того, чтобы Египет занял более высокую строчку в итоговой таблице. С такими возможностями, которых раньше не было ни у одного поколения игроков национальной команды, результаты должны были быть получше.

— Египетский министр по делам молодежи и спорта Ашраф Собхи ранее заявил, что Каир хочет подать заявку на проведение финальной части чемпионата мира по футболу в 2030 году. Собираетесь ли вы воспользоваться опытом России при подготовке досье для конкурса и в проведении чемпионата в случае удачи?

— Мы увидели в России потрясающую организацию Кубка мира, все было сделано профессионально. Я лично не был на других чемпионатах мира, но судя по тому, что мы увидели как египетская делегация, а также увидел весь мир, это был лучший чемпионат за всю историю. Мы приветствуем заявление министра по делам молодежи и спорта Ашрафа Собхи рассмотреть вопрос организации ЧМ 2030 года. Приветствуем практические шаги для реализации этой идеи. Провести чемпионат мира по футболу в Египте — это наша мечта.

— Игры национального чемпионата Египта долгое время проводились без болельщиков при пустых трибунах из-за трагедии на матче в Порт-Саиде в 2012 году. Как ожидается, болельщики вернутся на трибуны в сентябре. Готовы ли к этому власти?

— Действительно, Египет, несмотря на свою инфраструктуру и возможности, долгое время оставался единственной арабской страной, где матчи проводились без болельщиков. Многие страны переживали еще большие трагедии на стадионах, но продолжали при этом пускать болельщиков на трибуны. Все это время МВД и министерство по делам молодежи и спорта делали все возможное для того, чтобы на трибунах вновь слышать голос футбольных фанатов. Приняты соответствующие решения, и футбольный союз как заинтересованная организация займется воплощением этих решений в жизнь.

Мы также хотим использовать успешный опыт России в организации посещения болельщиками матчей на стадионах, в частности, выдавать FAN ID. Этот очень удачный российский опыт стал для нас одним из уроков мундиаля в РФ. С начала сентября в Египте пять тысяч болельщиков смогут попасть на трибуны, и им предварительно будут выдаваться такие FAN ID.

— Какие задачи ставит перед собой футбольный союз Египта после участия в ЧМ в России?

— Само участие в финальной стадии чемпионата мира 2018 года было для нас мечтой. Эта мечта стала реальностью, но, к сожалению, египетский народ не увидел ту сборную, которую хотел увидеть. Футбол в Египте – это источник счастья и радости для большой части общества, поэтому на будущем этапе мы будем вновь стремиться пробиться на ЧМ-2022 и сделать так, чтобы сборная выглядела достойно, а ее игра порадовала египетский народ.

Китай и Россия уходят в отрыв от авианосцев США

Чаще, чем товарищ Си Цзиньпин, с российским президентом встречается, кажется, только израильский премьер Нетаньяху. Но встречи последнего с Путиным (при всех добрых отношениях, сложившихся между двумя лидерами) обычно носят "оперативный" характер. Си Цзиньпин же с Путиным подчеркнуто "текучкой" не занимаются, для этого есть специально обученные люди. А лидеры двух держав сосредоточены на тщательном выстраивании добрососедских отношений и решении вопросов исключительно стратегического характера.

В сентябре во Владивостоке снова ждут председателя КНР, где он совместно с Путиным будет участвовать в Восточном экономическом форуме. Что здесь интересно: товарооборот между нашими странами за первое полугодие 2018 года увеличился вполовину. "В прошлом году у нас товарооборот был 87 миллиардов долларов, а за первое полугодие этого года увеличился сразу на 50%, и в этом году мы, скорее всего, выйдем на рубеж в сто миллиардов", — заявил на днях глава российского государства.

Президент России, скорее всего, немного поскромничал. Как полагают большинство экспертов, "стомиллиардный рубеж", судя по товарным трендам, скорее всего, будет преодолен уже где-то к ноябрю. Достаточно просто отметить, что в традиционно мертвом для торговли июле наш совместный товарооборот составил 9,1 миллиарда долларов. Экспорт из Китая в Россию достиг 4,4 миллиарда долларов, импорт из России в Китай — 4,7 миллиарда долларов (заметьте — мертвый сезон). Всего же, согласно самым консервативным прогнозам, товарооборот между Россией и КНР за текущий год составит приблизительно 115-120 миллиардов долларов. Что весьма значимо уже не только для Российской Федерации, но и для КНР.

Но главное в экономических взаимоотношениях России и Китайской Народной Республики, как мы знаем, не рост товарооборота. Основной и во многом совпадающий интерес России и Китая лежит в отрасли транспорта и логистики. И имеет уже достаточно точное терминологическое определение — "русский транзит".

Основной специализацией китайских товарных рынков является масс-маркет. Российские рынки тут для китайских товаров, безусловно, представляют некоторый интерес — но именно что "некоторый". Во-первых, и рынок у нас для масс-маркета не слишком емкий ("всего" где-то плюс-минус 150 миллионов человек, включая приезжих). Во-вторых, отечественные и европейские производители внутренний рынок России тоже любят. В-третьих, "транспортное плечо" к наиболее густонаселенным регионам Российской Федерации почти такое же, как в страны ЕС. Поэтому отнюдь не торговля с Россией является по-настоящему определяющим фактором.

Тут все просто: взаимный интерес, помимо приведенного выше довольно "вульгарного" определения "русский транзит", имеет и другое, куда более наукообразное — "контроль глобальных товарных потоков".

И вот это уже — очень и очень всерьез.

Дело в том, что могущество нынешней западной цивилизации базируется не только на долларе и прочих бреттон-вудских системах. Оно зиждется на глобальном контроле мировой торговли. И авианосные группы США свою функцию контроля над путями мировой морской торговли выполняют. Как и контролируемые "условным Западом" Панамский и Суэцкий каналы.

Конкурировать с этими ребятами на море в нынешней ситуации пока трудно. А вот выстраиваемые Россией и КНР "сухопутные маршруты" (Великий шелковый путь, евразийский коридор Запад — Восток) плюс морской, но, по сути, каботажный и проходящий через территориальные воды Российской Федерации Северный морской путь и ирано-российский коридор Север — Юг собираются этот гигантский торговый пирог "переделить".

Вот и встречаются регулярно российский и китайский лидеры при каждой возможности и в любых подходящих местах. При нынешних глобальных раскладах им всегда найдется о чем поговорить.

Дмитрий Лекух

НЕУПРАВЛЯЕМАЯ АФРИКА

Президент Южно-Африканской Республики Джейкоб Зума выступил с инициативой изменить конституцию страны, чтобы разрешить экспроприацию земель у белых владельцев без выплаты компенсации, передав их беднейшему черному большинству.

Если Африканский национальный конгресс поддержит идею национального лидера, это приведет все еще удерживающую хоть какой-то порядок и законность страну к катастрофе.

Белые фермеры продолжают владеть большей частью земель, на которых ведут высокоэффективное сельское хозяйство, позволяющее стране не умереть с голоду. Пока что ЮАР является крупнейшим в Африке производителем кукурузного зерна и занимает второе место в мире по экспорту цитрусовых.

Если этих фермеров, обеспечивающих продовольственную безопасность, изгонят, то ЮАР превратится в еще одно Зимбабве. Воцарится анархия, и без этого в стране происходит около 20 тысяч убийств в год. В ряде районов полиция отказывается вмешиваться в вооруженные схватки.

В соседнем Зимбабве более или менее сносная жизнь закончилась после захвата земель белых фермеров. Местные революционеры привели к власти диктатора Роберта Мугабе, которого измученный народ в прошлом году свергнул.

На днях состоялись выборы президента, но долгожданного спокойствия они не принесли. Их победителем объявил себя Эммерсон Мнангагва, но и другой кандидат Нельсон Чамиза тоже настаивает на своей победе.

По его словам, полиция нагрянула в штаб-квартиру его партии, захватила компьютеры и уничтожила все свидетельства подтасовки голосов в пользу соперника. Страна вновь в состоянии вооруженного противостояния. На улицы вышли несколько тысяч манифестантов, вооружившихся железными прутьями и камнями, войска открыли огонь по людям, застрелив шесть человек.

Африка огромна, численность ее населения приближается к 1,3 млрд человек. Однако краю бескрайних саванн и пустынь выпала самая незавидная судьба. Во второй половине XIX века континент превратился в колониальные владения, поделенные между Великобританией, отхватившей самый большой и лакомый кусок землицы, наиболее богатой полезными ископаемыми, Францией, Германией, Бельгией, Италией, Португалией и Испанией.

Территория Центрально-Африканской Республики, где недавно были убиты российские журналисты, досталась Франции. В 1960 году она ушла из ЦАР, и с тех пор здесь нет мира. В стране находится более 2000 французских солдат, однако они бессильны остановить гражданскую войну.

Сегодня полевой командир группировки «Народный фронт возрождения», закрепившейся в городке Нделе, собирает силы для штурма столицы Банги. Повстанцы захватили золотые и алмазные месторождения. ЦАР поделена между 15 группировками, которые бьются с правительством, миротворцами и друг с другом.

Вместе с Францией вину за африканский ад несет Великобритания, чьи владения протянулись от Египта до ЮАР. Колонизаторы оставили после себя зерна кровавого хаоса, ведь границы между странами были искусственными и обозначены без всякого учета расселения народов и племен. И сегодня в Африке нет ни одного более или менее благополучного государства. Эксперты фиксируют, что уровень стабильности понижается здесь с каждым годом, возникают обширные неуправляемые центральной властью территории.

Самые горячие точки сейчас находятся в Конго, Центрально-Африканской Республике и Нигерии. В настоящее время вооруженные конфликты фиксируются в 15 африканских государствах.

Николай Иванов

Лауреат премии "Русский Букер" Владимир Шаров умер на 67-м году жизни, сообщили РИА Новости в пресс-службе издательства "Редакция Елены Шубиной".

"Владимир Александрович умер два часа назад", — сказали в издательстве.

Писатель и историк Владимир Шаров дебютировал с романом "След в след: Хроника одного рода в мыслях, комментариях и основных датах" в 1991 году. В романах Шарова история соседствует с фантастикой, а перед глазами читателя проходит огромное количество персонажей из разных эпох. Его авторству принадлежат произведения "Воскрешение Лазаря", "Будьте как дети", "Старая девочка" и многие другие. В 2014 году он удостоился премии "Русский Букер" за книгу "Возвращение в Египет".

15 разведочных скважин пробурят в Египте.

Три соглашения подписала Арабская Республика Египет с местными и иностранными компаниями о бурении в общей сложности 15 разведочных скважин на нефть и газ в различных частях страны на общую сумму $139,2 млн, сообщило египетское министерство нефти и минеральных ресурсов.

Одно соглашение заключило министерство с египетскими компаниями Egas и Tharwa, а также итальянский нефтегазовым концерном Eni о бурении 2 скважин в акватории Nour на шельфе Средиземного моря стоимостью $105 млн.

Второе соглашение египетское министерство подписало с Egyptian General Petroleum Corporation (EGPC), Eni и хорватской INA Naftaplin на бурение 9 разведочных скважин на сумму 11,7 млн в регионе Raas Gatara в Западной Сахаре.

Третье соглашение - между министерством нефти и минеральных ресурсов Египта, EGPC, Eni и британской BP - предполагает бурение 4 скважин на нефть и газ в районе скважины Nidoko, пущенной в эксплуатацию в конце мая 2018 года в Дельте Нила.

Инвестиции в бурение составят $22,5 млн.

Тоталитарные и авторитарные режимы

Хуан Линц

Опубликовано в журнале: Неприкосновенный запас 2018, 4

Перевод с английского Ольги и Петра Серебряных

Хуан Линц (1926—2013) — социолог и политолог, автор трудов по теории тоталитарных и авторитарных политических режимов.

[стр. 16—62 бумажной версии номера]

I. ВВЕДЕНИЕ [1]

Многообразие и широкая распространенность недемократических режимов

Все знают, что формы правления бывают разными и что быть гражданином или подданным одной страны совсем не то же самое, что быть гражданином другой — даже на повседневном уровне. Но известно также и то, что почти все правительства занимаются примерно одним и тем же, так что порой легко уподобиться чистым анархистом, для которых все государства одинаковы, просто потому что они государства. Это противоречие и является отправной точкой в общественно-политической науке.

Понятно, что при Сталине или Гитлере жизнь обычного гражданина — не говоря уже о верхушке общества — сильно отличалась от жизни в Великобритании или Швеции[2]. Даже если не брать крайние случаи, можно смело утверждать, что для многих, пусть даже и не для подавляющего большинства, жить в Испании при Франко совсем не то же самое, что жить в Италии — для глав коммунистических партий этих стран уж точно. Наша задача как ученых описать во всей его сложности отношение людей к правительству и понять, почему это отношение столь сильно меняется от страны к стране. Мы не будем рассматривать личные документы — мемуары политиков, генералов, интеллектуалов, заговорщиков и узников концлагерей, а также литературные произведения, посвященные столкновению человека с властью, зачастую жестокой и непредсказуемой. Мы ограничимся научными исследованиями общества, основанными на наблюдении, анализе законов, судебных и административных решений, бюрократических документов, на интервью с главами стран и опросах населения — то есть будем основываться на трудах, в которых предпринята попытка описать и объяснить функционирование разных политических систем в разных обществах.

Благодаря работам политических философов, у нас уже есть некоторое представление о том, какие вопросы следует задавать. Однако чисто дескриптивных исследований политической жизни в конкретном обществе в конкретное время, пусть даже очень хороших, нам будет мало. Нам, как и Аристотелю, который столкнулся с разнообразием правлений в греческих полисах, будет нужно свести всю эту сложность к ограниченному числу типов — достаточно разных, чтобы охватить весь спектр режимов, присутствующий в реальности, но в то же время позволяющих описать черты, общие для тех или иных сообществ. Классификация политических систем, как и других аспектов реальности — социальных структур, экономических систем, религий, структур родства, — составляет ядро социальных наук с момента их зарождения. Появление новых форм политической организации, учреждения власти и властных компетенций, распоряжения ими, а также изменение точки зрения, связанное с появлением новых ценностей, неизбежно приводит к созданию новых классификаций. Эта интеллектуальная задача не так проста, как может показаться, поскольку мы имеем дело с изменчивой политической реальностью. Старые понятия утрачивают адекватность. Как отмечает Токвиль, говоря об «опасной для демократических государств форме угнетения, не похожей ни на одну из ранее известных в мире форм»: «Это нечто новое, поэтому я попытаюсь описать ее, ибо имени у нее нет». К сожалению, нам всегда приходится как-то именовать реальность, которую мы пытаемся описать. Хуже того — мы в этом не одиноки, поскольку те, кто контролирует политическую жизнь в государствах ХХ века, тоже хотят определять, описывать и именовать свои политические системы, даже если при этом они выдают желаемое за действительное или просто хотят пустить пыль в глаза окружающим. Разумеется, подходы ученых и политических деятелей не всегда совпадают, одни и те же слова часто имеют разный смысл. Соответственно, ясность в понятиях — дело принципиальной важности. Кроме того, общества различаются не только тем, как в них организована политическая жизнь, но и устройством властных отношений в иных сферах. Естественно, те, кто считает, что внегосударственные аспекты общества для жизни людей важнее, будут стремиться к такой концептуализации разновидностей обществ, в которой политика будет лишь одним из аспектов и, наверное, даже не самым важным. Нас, однако, будет занимать именно проблема многообразия политических систем.

Простейший способ определить какое-либо понятие — указать, чем оно не является. Это, очевидно, предполагает, что мы знаем, чем является нечто другое, и, соответственно, можем сказать, что оно не совпадает с нашим понятием. В данном случае мы будем исходить из предположения, что мы знаем, что такое демократия, и сосредоточимся на политических системах, которые не подпадают под наше определение демократии. Джованни Сартори, анализируя примеры использования таких понятий, как тоталитаризм, авторитаризм, диктатура, деспотизм и абсолютизм, которые традиционно противопоставляются демократии, отмечает[3], что сейчас все сложнее понять, чем же не является демократия. Тем не менее присутствует ощущение, что благодаря работам множества ученых у нас все-таки есть описание демократии, соответствующее большому числу политических систем, достаточно схожих между собой по способу организации политической жизни и в отношениях между гражданами и правительством, чтобы подпадать под одно определение. Соответственно, здесь мы будем иметь дело с политическими системами, имеющими как минимум одну общую черту: все они не похожи на общества, к которым приложимо наше определение демократии. То есть мы будем иметь дело с недемократическими политическими системами.

Двойственность политических режимов традиционно описывалась противопоставленными терминами поликратия — монократия, демократия — автократия. С XVIII века дескриптивными и идеологическими понятиями для описания неограниченной власти (legibus solutus) стали абсолютизм и деспотизм, даже если это порождало такие неоднозначные выражения, как «просвещенный деспотизм». В конце XIX — начале ХХ века, когда в большинстве западных стран, по крайней мере на бумаге, установилось конституционное государство, а либерализм и правовое государство (Rechtstaat) стали символом политического прогресса, новые автократические формы правления обычно называли диктатурами. В 1920-е Муссолини заявляет о своей приверженности неоидеалистической концепции Джованни Джентиле об «этическом» и «тоталитарном» государстве: «Вооруженная партия ведет к тоталитарному режиму… Партия, тоталитарно управляющая нацией, — факт, новый в истории»[4]. В Германии это понятие найдет отклик лишь некоторое время спустя, причем не столько среди нацистского руководства, сколько у политических философов вроде Карла Шмитта, писавшего о повороте к тотальному государству в 1931 году[5]. Успех этого слова тесно связан с известной работой генерала Людендорфа «Тотальная война»[6], которая переворачивала старую формулу Клаузевица «война есть продолжение политики иными средствами», чтобы определить мир как подготовку к войне, а политику как продолжение войны иными средствами. Другой влиятельный автор, Эрнст Юнгер, примерно в это же время придумал выражение Totale Mobilmachung[7]. Вскоре эта идея тотальной мобилизации войдет в политический дискурс и даже в юридические документы — например в указы испанской правящей партии, где этот термин имел положительные коннотации. Уже в 1930-е политолог Джордж Сэбин использует это понятие для новых мобилизационных однопартийных режимов — и фашистских, и коммунистических[8]. Роберт Михельс в 1928 году отмечает сходство между фашистскими партиями и большевиками[9]. Троцкий пишет в 1936 году: «Сталинизм и фашизм, несмотря на глубокое различие их общественных основ, представляют собою симметричные явления. Многими чертами своими они убийственно похожи друг на друга»[10]. Многие фашисты, особенно фашисты левые, ощущали близость своих идеалов к сталинскому коммунизму[11]. Так что выявить это сходство и обнаружить, насколько полезно понятие, описывающее сразу оба политических феномена, выпало отнюдь не либеральным критикам фашизма и Советского Союза. Как мы увидим, борьба с излишне широким или неправильным толкованием этого понятия, а также сомнения в его интеллектуальной плодотворности возникли лишь недавно. Тем не менее еще в 1930-е ряд теоретиков, симпатизировавших авторитарным, антидемократическим политическим решениям, но при этом враждебно относившихся к активистским мобилизационным концепциям тоталитарного государства и видевших проблему в автономии государства от общества, ясно указали на разницу между авторитарным государством, тоталитарным государством и тем, что они называли нейтральным либерально-демократическим государством[12]. В послевоенной политологии их идеи отклика не нашли. Когда в ходе «холодной войны» отдельные автократические режимы вроде Турции и Бразилии перешли к демократии, а обретшие независимость страны выбрали демократическую форму правления, считалось, что дихотомия демократии и тоталитаризма может описать все многообразие политических систем или как минимум два полюса, к которым все эти системы тяготеют. Именно тогда режимы, которые нельзя было отнести ни к демократическим, ни к тоталитарным, считались либо покровительствующими демократии (то есть режимами, где демократические нормы формально приняты, а элиты стремятся демократизировать свои общества, даже если они не вполне представляют, что для этого требуется), либо сохранившимися до настоящего времени традиционными олигархиями[13]. Но и в данном случае для режимов, оказавшихся между этими двумя типами и ориентировавшихся либо на демократическое будущее, либо на традиционалистское прошлое, требовалось создать особый тип модернизирующихся олигархий. Примечательно, что описание в этом случае в большей мере сосредоточивалось на целях экономического развития, чем на природе политических институтов, которые нужно было создать и работу которых необходимо было поддерживать.

Всего несколько лет спустя рухнули огромные надежды на демократию в Латинской Америке — в первую очередь в более развитых южноамериканских республиках и странах, созданных путем успешного переноса британских и французских демократических институтов в бывшие колонии. Вместе с тем авторитарные режимы в Испании и Португалии неожиданно для всех пережили разгром стран «оси». Ученым стало ясно, что такие режимы нельзя понимать как безуспешные примеры тоталитаризма, поскольку многие — если не все — их основатели не разделяли тоталитарных взглядов на государство и общество, а сами эти режимы функционировали совсем не так, как нацистский или сталинский; при этом сами правители, особенно в странах «третьего мира», даже не делали вида, что авторитаризм — лишь временный этап подготовки страны к демократии. Они все чаще отвергали либерально-демократическую модель и при строительстве нового государства нередко прибегали к несколько видоизмененной ленинской модели правящей партии как авангарда пролетариата. Вскоре ученые обнаружат, что идеологические выступления и декларируемые схемы управления партий и массовых организаций почти никогда не соответствуют действительности, как в прошлом псевдофашизм балканских, восточноевропейских и балтийских государств не был похож на немецкий национал-социализм или итальянский фашизм. Эти наблюдения неизбежно привели к тому, что был описан — с теми или иными нюансами — третий тип режимов, то есть именно отдельный тип, а не точка на оси между демократией и тоталитаризмом. На основании анализа режима Франко, особенно после 1945 года, мы сформулировали понятие авторитарного режима, который отличается и от демократического правления, и от тоталитарной системы[14].

Наш анализ будет сосредоточен на тоталитарных и авторитарных режимах, имеющих как минимум одну общую черту, — это недемократические режимы. Поэтому мы должны начать с краткого эмпирического определения демократии, чтобы очертить область нашего исследования. Мы обратимся к многочисленным теоретическим и эмпирическим исследованиям тоталитарных политических систем, появившимся в последние десять лет, а также к недавней критике этого понятия, чтобы наметить типы режимов, которые мы от противного считаем тоталитарными. Однако упомянутыми тремя типами режимов многообразие политических систем ХХ века не исчерпывается. До сих пор существует ряд режимов, основанных на традиционной легитимности, и мы неверно поймем их природу, если будем классифицировать их по тем же признакам, что и современные авторитарные режимы, сложившиеся после слома традиционной легитимности или после периода демократического правления. Нам представляется, что отдельные виды тирании и деспотизма, осуществляемые лично правителем и его клиентами — с помощью преторианской гвардии при отсутствии каких-либо форм организованного участия населения в государственных институтах и сколь-нибудь значимых попыток легитимации на фоне преследования режимом своих частных целей, — будет не вполне плодотворно относить к той же категории, что и более институализированные авторитарные режимы, в которых правители считают, что действуют ради общего блага. Поэтому такие режимы — назовем их «султанскими» — мы рассмотрим отдельно, пусть даже у них есть общие черты с авторитарными. Отдельную проблему представляют общества, в которых один слой навязывает свою власть остальным — при необходимости и силой, — но при этом позволяет им участвовать в политической жизни в соответствии с демократическими нормами, исключая лишь возможность дискуссии об отношениях с правящей группировкой, причем по этому вопросу имеется широкий консенсус. Мы называем такой вид режимов «расовой демократией», поскольку они столь же парадоксальны, как и сочетание демократии с расовой дискриминацией. Недавние события в Восточной Европе, связанные с десталинизацией, и даже некоторые тенденции в Советском Союзе поставили отдельный вопрос о природе постсталинистских коммунистических режимов. Мы обнаружили, что режимы, развивающиеся в Восточной Европе, имеют много общего с теми, которые мы определяем как авторитарные, однако их более или менее отдаленное тоталитарное прошлое и приверженность элит отдельным элементам тоталитарной утопии наделяют их известным своеобразием. Мы будем говорить о них как о частном случае авторитаризма — посттоталитаризме.

Два главных измерения в нашем определении авторитарных режимов — степень или вид ограничения политического плюрализма, а также степень, в какой режим основывается на политической апатии и демобилизации, либо ограниченной и контролируемой мобилизации населения. На их основании можно выделить множество подтипов, различающихся тем, кто участвует в ограниченном плюрализме и как эти участники организованы, а также уровнем и типом их участия. Мы будем различать: бюрократическо-милитаристские авторитарные режимы; формы институционализации авторитарных режимов, которые мы называем «органическим этатизмом»; мобилизационные авторитарные режимы в постдемократических обществах, примером которых во многих отношениях является итальянский фашизм; мобилизационные авторитарные режимы в государствах, только что обретших независимость; наконец, посттоталитарные авторитарные режимы. Разумеется, эти идеальные (в веберовском смысле) типы не описывают в полной мере ни одного конкретного режима, поскольку в реальности политические режимы возникают усилиями лидеров и общественных сил, имеющих противоречивые представления о государственном устройстве, причем приоритеты и общие представления о цели у них постоянно меняются. Любой режим — результат явных и скрытых разнонаправленных тенденций, поэтому всегда представляет собой смешанную форму. Тем не менее близость к той или иной форме всегда имеется. В этом смысле в рамки нашей типологии трудно точно поместить даже какую-то одну страну в каждый конкретный момент.

Ученые предпринимали попытки[15] классифицировать независимые государства в соответствии с некоторыми операционными критериями[16]. Из-за политических изменений, особенно в неустойчивых странах «третьего мира», эти классификации быстро устаревают. Кроме того, немногочисленные попытки переработать классификацию политических систем в более сложную типологию не находят широкой поддержки в научном сообществе — главным образом из-за отсутствия систематического сбора материалов, относящихся к параметрам, на которых такие типологии строятся, а также потому, что политическая ситуация в ряде стран вообще не становилась предметом научных исследований. При этом существует довольно широкий консенсус в отношении стран, которые Данкварт Растоу считал демократическими, Роберт Даль — полиархиями, а авторы обзора 1960 года «Политика развивающихся регионов» — конкурентными. Многие из этих исследований показывают, что в любой момент времени не более четверти или даже трети мировых политических систем являются демократическими. Роберт Даль, Ричард Норлинг и Мэри Фрейз Уильямс, взяв за основу данные из «Кросс-политического обзора»[17] и других источников, касающиеся права на занятие государственной должности и допустимости нахождения в оппозиции к власти (всего семь показателей, связанных с выдвигаемыми для этого условиями), разбили 114 стран на 31 вид[18]. На основании этих данных, собранных примерно в 1969 году, 29 государств оказались полиархиями и шесть — близкими к полиархии. В списке Данкварта Растоу (за исключением Мексики, Цейлона, Греции и Колумбии, он совпадает со списком Даля) указана 31 страна[19]. В обоих списках не упоминаются некоторые карликовые государства, которые можно считать полиархиями.

Из 25 государств, население которых превысило к 1965 году 20 миллионов человек, лишь восемь относились на тот момент к полиархиям, при этом Даль считал Турцию близкой к полиархии, а Растоу добавлял к этому списку еще и Мексику[20]. Если принять во внимание, что из этих 25 стран Япония, Италия и Германия не были демократическими на протяжении существенной части первой половины XX столетия, а из пяти крупнейших государств мира только в США и Индии демократическое правление не прерывалось с момента обретения независимости, важность изучения недемократических политических систем станет очевидной. Вообще говоря, в определенных частях земного шара демократии находятся в меньшинстве. Из 38 африканских государств, обретших независимость после 1950 года, лишь в семи сохраняется многопартийная система и проводятся выборы, на которых партии могут конкурировать между собой. В 17 из этих 38 стран по состоянию на 1973 год главой государства был военный; под властью военных живут 64% 266-миллионого населения этих стран[21]. Даже в Европе, за вычетом СССР и Турции, лишь 16 из 28 государств были стабильными демократиям, а будущее еще трех — Португалии, Греции и Кипра — оставалось неопределенным. 61,5% населения Европы, за вычетом СССР, жили при демократии, 4,1% — при неустойчивых режимах, 34,4% — в недемократических политических системах.

Демократии могут существенно отличаться друг от друга: в США всеобщие выборы непрерывно проводятся с 1788 года, а Федеративная Республика Германии была основана лишь в 1949-м, после 12 лет нацистского тоталитаризма и иностранной оккупации; в Великобритании правление большинства, а в Ливане — сложная система договоренностей между этнорелигиозными меньшинствами, сочетающими конкурентную политику и принцип государственного единства; в Скандинавии эгалитарное общество, а в Индии царит неравенство. При всех этих различиях политические институты этих стран похожи в достаточной мере, чтобы мы могли считать их все демократиями. Основное сходство будет особенно хорошо заметно, если посмотреть на неоднородный список 20 крупнейших недемократических стран. Вряд ли кто-то усомнится, что Советский Союз, Испания, Эфиопия и ЮАР отличаются друг от друга больше, чем США и Индия (если брать крайний случай) или Испания и Восточная Германия (если брать только европейские страны). Задача этой главы — попытаться разработать понятийный аппарат, отражающий разнообразие политических систем, которые мы даже в самом широком смысле не можем назвать демократическими и в которых живет как минимум половина человечества.

Конечно, богатейшие страны, а именно 24 страны, где ВВП на душу населения составлял в 1965 году более 1000 долларов [на душу населения], были демократиями — за исключением Чехословакии, Советского Союза, Восточной Германии, Венгрии и Кувейта (представляющего собой особый случай); но уже из 16 стран с подушевым ВВП более 500 долларов демократиями можно было считать только семь. Таким образом, мы имеем дело не только с бедными, неразвитыми странами или странами с остановившимся экономическим ростом, ведь из 36 стран со средним экономическим ростом более 5,1% в 1960—1965 годах лишь 12 входят в составленный Далем список полиархий и близких к ним режимов. А если взять только страны с высоким ростом душевого дохода — то есть более 5%, — то из 12 стран в этот список входят лишь две.

Соответственно, несмотря на существенную связь между стабильностью демократии в экономически развитых странах и более высокой вероятностью, что страны с более высоким уровнем социального и экономического развития станут демократиями, количество отклонений от этой тенденции требует отдельного анализа различных типов политических, общественных и экономических систем. Некоторые формы политической организации и легитимации власти, несомненно, более вероятны в определенных типах общества и при определенных экономических условиях, а какие-то отдельные сочетания практически невозможны. Однако мы считаем крайне важным не смешивать две эти сферы и сформулировать отдельные типологии для общественных, экономических и политических систем. В противном случае мы не сможем поставить целый ряд важных теоретических вопросов: какой вид общественной и экономической структуры с большей вероятностью приведет к появлению режимов определенных типов и обеспечит их стабильность? Как тот или иной режим влияет на конкретную общественно-экономическую структуру и ее развитие? Повышается ли вероятность развития той или иной общественной, а может, и экономической системы при данном политическом режиме?

Разумеется, никаких однозначных соответствий между всеми этими аспектами социальной реальности не существует. Демократическое правление вполне совместимо с целым рядом общественных и экономических систем, и то же самое можно сказать об автократических режимах. Достаточно вспомнить недавнюю немецкую историю: в течение полувека общество находилось последовательно под властью нестабильной веймарской демократии, нацистского тоталитаризма и стабильной боннской республики. Несомненно, все эти режимы оказали глубокое влияние на социально-экономические структуры — хотя были и другие факторы, — однако политические различия между ними были явно сильнее, чем экономически и социальные. Поэтому мы сосредоточимся на всем многообразии политических систем и не будем в нашей классификации учитывать параметры, которые в больше степени относятся к типологии общественных и экономических систем.

Невозможно переоценить важность этих аналитических различий для осмысленного исследования связей между государством, обществом и экономикой (сюда следовало бы добавить и четвертый аспект — культурно-религиозный).

Демократическое правление и недемократические государственные устройства

Дать определение демократии, не пытаясь описывать общественные структуры и отношения в демократическом государстве, относительно просто[22]. Демократической мы будем называть политическую систему, которая позволяет свободно формулировать политические предпочтения посредством права на свободу собраний, информацию и коммуникацию с целью регулярного ненасильственного (пере)избрания лидеров на основании открытой конкуренции. Демократическая система при этом не исключает активных политических организаций из конкурентной борьбы, не запрещает членам политического сообщества выражать свои предпочтения и не вводит ради этого никаких норм, требующих применения силы. Либеральные политические права являются необходимым условием для этой общественной дискуссии и конкуренции в борьбе за власть, а также для расширения права участвовать в выборах для все большего числа граждан как неизбежного следствия. Условие регулярности выборов исключает любые системы, в которых правители в какой-то момент получили легитимность и поддержку избирателей в рамках открытой конкуренции, однако впоследствии воспрепятствовали осуществлению контроля над своими действиями. Это явным образом исключает некоторые основанные на плебисците авторитарные режимы, даже если мы принимаем, что выборы, приведшие их к власти, были честными и открытыми. Требование того, что все действующие политические посты должны прямо или косвенно зависеть от результатов всенародных выборов, исключает системы, в которых правитель получает власть через традиционное наследование и осуществляет ее без контроля или участия выборного органа, либо системы, где имеется пожизненный и несимволический пост, как в случае Франко на посту главы государства или Тито на посту президента республики. Чтобы назвать ту или иную систему более или менее демократической, в ней непременно должен наличествовать целый ряд политических свобод, гарантирующих право меньшинств на создание организаций и мирную, конкурентную борьбу за поддержку населения, даже если при этом действуют какие-то юридические или даже фактические ограничения[23]. Недемократические же режимы не просто de facto ограничивают свободу меньшинств, но и, как правило, четко прописывают юридические ограничения, оставляя простор для интерпретации таких законов не объективным независимым органам, а самим правителям, которые к тому же применяют их крайне избирательно. Требование того, что гражданам не может быть отказано в участии в выборах, если такой отказ сопряжен с применением силы, связано с тем, что расширение гражданских прав было процессом медленным и конфликтным: от имущественного ценза к всеобщему избирательному праву для мужчин до включения женщин и молодежи — по мере того, как эти общественные группы начинали требовать распространения избирательного права, в том числе и на них самих. Таким образом, исключаются системы, которые в какой-то момент допускали более или менее ограниченное участие в выборах, но отказались, прибегнув к силе, расширить это право на другие группы. ЮАР является ярким примером политической системы, которая несколько десятилетий назад могла считаться демократией, однако перестала быть таковой, полностью отказав в избирательном праве темнокожему и цветному населению. Даже если в условиях однопартийной системы в партии происходит некоторая демократизация, эксклюзивное предоставление гражданских прав членам одной партии — а именно тем, кто принимает основные политические ценности, подчиняясь партийному уставу под угрозой исключения из нее, — не позволяет считать такого режима демократическим. Безусловно, система с внутрипартийной демократией более демократична, чем без нее, когда партия управляется по принципам вождизма или «демократического центризма», однако недопуск к выборам тех, кто не хочет вступать в партию, не позволяет нам определить такую политическую систему как демократическую.

В нашем определении отсутствует упоминание политических партий, потому что теоретически можно представить, что борьба за власть осуществляется без них, даже если нам не известны такие системы, подпадающие под определение демократических. Теоретически конкурентная борьба за лидерство может иметь место в рамках мелких избирательных округов при отсутствии организаций, действующих на постоянной основе, приверженных определенным ценностям и объединяющих повестку множества избирательных округов, — а именно такие организации мы называем партиями. Это теория органической, или корпоративной, демократии, и она утверждает, что представителей надо выбирать в первичных социальных группах, в которых люди знают друг друга и объединены общими интересами, что делает политические партии ненужными. Ниже, говоря об органическом этатизме, мы подробно рассмотрим теоретические и эмпирические трудности в организации открытой конкурентной борьбы за власть в так называемых органических демократиях, а также авторитарные черты подобных режимов. Соответственно, право свободно образовывать политические партии и право партий бороться за власть во всей полноте, а не только частично, является первым признаком демократичности политической системы. Зато исключается любая система, в которой партия de jureобладает особым конституционным или юридическим статусом, ее отделения отвечают перед отдельным партийным судом, а закон наделяет их особой защитой так, что другие партии должны признавать за ней лидерство при том, что сами они могут участвовать в управлении, только если не оспаривают ее исключительного положения, либо обязательно поддерживают определенный общественно-политический порядок (помимо конституционного порядка, задающего свободную конкурентную борьбу за власть в рамках регулярных мирных выборов). Крайне важно четко отличать правящие de facto партии, регулярно получающие на выборах подавляющее большинство голосов в равной борьбе с другими партиями, от партий-гегемонов в псевдомногопартийной системе. Именно поэтому различие между демократическими и недемократическими режимами не совпадает с различием между однопартийными и многопартийными системами. Еще один часто выдвигаемый критерий отличия демократических режимов от недемократических — регулярная передача власти, однако это условие не является необходимым[24].

Приведенные выше критерии позволяют практически однозначно определить государство как демократическое, при этом не упуская из виду элементов демократии в государствах других типов или присутствия de facto адемократических либо антидемократических тенденций в демократических государствах. Сомнения возникали лишь в редких случаях, да и то в силу несогласия ученых в оценках фактического положения дел, касающихся свободы политических групп[25]. Дальнейшее свидетельство правильности нашего определения — это сопротивление недемократических режимов, называющих себя демократиями, введению перечисленных нами элементов и те идеологические изощрения, на которые они идут, чтобы это оправдать. Еще одно подтверждение состоит в том, что ни одна демократия не трансформировалась в недемократический режим, не изменив хотя бы одной из указанных нами характеристик. Лишь в редких случаях нетрадиционные режимы преобразовывались в демократические без конституционного переворота и насильственного свержения действующей власти. Таковыми можно считать Турцию после Второй мировой войны[26], Мексику (если принять аргументы тех, кто считает ее демократией) и, возможно, Аргентину после выборов 1973 года. Таким образом, граница между недемократическими и демократическими режимами довольно жесткая, ее нельзя преодолеть посредством медленной и незаметной эволюции; для этого требуется резкий слом, неконституционные действия, военный переворот, революция или иностранная интервенция. При этом черта, отделяющая тоталитарные системы от других недемократических режимов, гораздо менее четкая, известны наглядные примеры, когда система теряла определенные характеристики, позволяющие считать ее тоталитарной, но при этом не становилась демократией, причем процесс этот проходил малозаметно, и точно зафиксировать переход чрезвычайно сложно. Несмотря на всю важность сохранения различия между тоталитарными и недемократическими типами политического устройства, они походят друг на друга больше, чем на демократические формы правления, что позволяет выделить их в отдельную, пусть и обширную, категорию недемократических режимов. Рассмотрению таких режимов и посвящена эта работа.

Примечание о диктатуре

В специальной литературе[27] и повседневной речи для обозначения недемократических режимов и государства с особым типом, нетрадиционным, легитимации часто используется термин «диктатура». Если в Древнем Риме оно возникло в форме dictator rei gerundae causaдля обозначения чрезвычайного правления, предусмотренного конституцией на ограниченный срок в случае экстренной ситуации и ограниченного 6 месяцами без права продления или исполнением конкретной задачи, то теперь слово «диктатор» стало использоваться для осуждения и поругания. Неслучайно Карл Шмитт[28] и Сартори[29]отмечают, что Гарибальди и Маркс все еще употребляли это слово без негативных коннотаций.

Если этот термин и имеет смысл сохранить для современного научного использования, его употребление следует ограничить описанием чрезвычайного правления, приостанавливающего или нарушающего на время конституционные нормы, касающиеся исполнения и передачи власти. Конституционная диктатура как тип правления основывается на статьях конституции, описывающих чрезвычайное положение (например массовые беспорядки или война) и по решению легитимного конституционного органа расширяющих полномочия отдельных органов власти или дающих им право исполнять их, когда их срок уже истек и должны состояться новые выборы. Такая экстраконституционная власть не обязательно становится антиконституционной, навсегда меняя политический строй. Она вполне может служить его защите в кризисной ситуации. Из-за неоднозначности выражения «конституционная диктатура» Сартори и другие ученые предпочитают термин «кризисное управление»[30]. Вообще говоря, революционные комитеты, которые берут на себя власть после падения традиционного строя или авторитарного режима с целью проведения свободных выборов и восстановления демократии, пока они остаются временным правительством, не утвержденным путем выборов, можно считать диктатурой в узком смысле слова. Многие военные перевороты против традиционных правителей, автократических правительств или разваливающихся демократий ради поддержания видимости преемственности власти путем фальсификации или задержки выборов получают широкую поддержку именно на основании этого шага — при том, что изначально отдельные лидеры таких переворотов могли искренне желть восстановить конкурентную демократию. Трудность выхода из режима правления военных, как показывает прекрасный анализ Самюэля Файнера[31] и Самюэля Хантингтона[32], позволяет понять, почему в большинстве случаев военные создают авторитарные режимы, а не обеспечивают возвращения к демократии. Еще один очень особый случай — явное принуждение из-за рубежа с целью установления демократии путем изгнания недемократических правителей. Япония, Австрия и Западная Германия после Второй мировой войны — уникальные тому примеры, поскольку главнокомандующие и администрации союзников не являлись демократическими правителями этих государств[33]. Однако их успех может быть связан с уникальными обстоятельствами, сложившимися в данных обществах, — других подобных примеров скорее всего нет. В этом узком смысле мы говорим только о тех диктатурах, которые Карл Шмитт[34] называл Kommissarische Diktatur, в отличие от «диктатур суверенных».

Однако в реальном политическом мире возвращение к конституционной демократии после разрушения демократической легитимности — даже путем так называемой конституционной диктатуры или вмешательства монархов или армий, действующих в качестве модернизирующего инструмента в чрезвычайной ситуации, — остается весьма сомнительным. Исключением, пожалуй, может считаться правительство национального единства во время войны, когда все основные партии соглашаются перенести выборы или не допустить подлинно конкурентных выборов, чтобы обеспечить почти единодушную поддержку правительству, ведущему общую для всех войну. Диктатуру как чрезвычайную власть, временно ограничивающую гражданские свободы и/или усиливающую власть отдельных органов, трудно отличить от иных типов автократических режимов, когда она выходит за рамки конкретной ситуации. Ученые не могут не принимать во внимание заявлений того, кто принимает на себя такую власть, даже если они сомневаются в его искренности или реалистичности его намерения вернуть власть народу, поскольку эти заявления скорее всего будут иметь необратимые последствия для легитимности устанавливаемого подобным образом недемократического правления. Ученый не a priori, а только ex post factoделает вывод о том, действительно ли правление индивида или группы было диктатурой в узком, римском, смысле. Как правило, подобные диктатуры — лишь переходные этапы к иным формам автократического правления, поэтому неслучайно ситуацию балканских государств, где короли отошли от конституционного правления, следует считать королевскими диктатурами, а не возвращением к абсолютной монархии. Как только от преемственности традиционной легитимации отказываются ради демократических норм, возвращение к ней кажется невозможным. Диктатура как промежуточная, чрезвычайная власть слишком часто переходит в более или менее институализированные формы авторитаризма. Не будем забывать, что уже римское конституционное правление было разрушено и преобразовано в авторитарное, когда Сулла в 82 году до нашей эры стал dictator reipublicae constituendae, а Цезарь в 48 году до нашей эры стал диктатором на ограниченный срок, а в 46-м — на десять лет. С тех пор свержение конституционного правительства выдающимся лидером называют цезаризмом.

Мы закрепим термин «диктатура» за временным кризисным правительством, которое не институализировало себя и представляет собой разрыв с институциональными правилами передачи и отправления власти, принятыми предыдущим режимом, будь он демократическим, традиционным или авторитарным. Временную приостановку этих правил в соответствии с конституцией такого режима мы будем называть кризисным правительством или конституционной диктатурой.

II. ТОТАЛИТАРНЫЕ СИСТЕМЫ

К определению тоталитаризма

В свете того, что тоталитаризм занимает центральное место в изучении современных неконкурентных демократических режимов, полезно будет начать с некоторых уже ставших классическими определений тоталитарных систем, после чего попытаться продвинуться в нашем понимании их, прислушавшись к критике, которой они подвергались[35]. Не так давно Карл Фридрих следующим образом переформулировал описательное определение, к которому они с Бжезинским первоначально пришли в 1965 году:

«Шесть черт отличают этот режим как от других, более старых автократий, так и от гетерократий. На сегодня это в целом общепринятый набор фактов: 1) тоталитарная идеология; 2) единственная партия, приверженная этой идеологии, во главе которой обычно стоит один человек, диктатор; 3) разветвленная секретная полиция и три типа монополии, или, точнее, монопольного контроля, а именно: а) над массовыми коммуникациями, б) над боевым оружием и в) над всеми организациями, в том числе экономическими, что включает в себя всю плановую экономику. [...] Следует добавить, что ради простоты эти шесть черт можно свести к трем: тоталитарная идеология, партия, подкрепленная секретными службами, и монополия на три основные формы межличностного взаимодействия в массовом индустриальном обществе. Эта монополия не обязательно находится в руках партии — это следует подчеркнуть с самого начала, чтобы избежать недоразумений, уже возникших в критических замечаниях к моим предыдущим работам. Здесь важно, что этот монопольный контроль находится в руках элиты (какой бы она ни была), управляющей данным конкретным обществом и, соответственно, олицетворяющей собой режим»[36].

Бжезинский предлагает более сущностное определение, указывающее на конечную цель таких систем:

«Тоталитаризм — это новая форма правления, подпадающая под общее определение диктатуры; система, в которой центральное руководство элитного движения, имеющее в своем полном распоряжении высокотехнологичные инструменты политического влияния, употребляет их ради совершения тотальной социальной революции (затрагивающей базовые условия человеческого существования) на основе некоторых произвольных идеологических принципов, провозглашенных этим самым руководством в атмосфере насажденной силой единодушной поддержки всего населения»[37].

Франц Нейман представил[38] похожий набор определяющих характеристик.

Следует подчеркнуть, что во всех этих определениях элемент террора — роль полиции и принуждения — не является ключевым (каковым он был, например, для Ханны Арендт[39]). В самом деле, можно показать, что до тех пор, пока власть может рассчитывать на лояльность вооруженных сил, тоталитарной системе для существования в относительно закрытом обществе вполне достаточно того, что громадная часть населения идентифицирует себя с властью и принимает активное участие в контролируемых ею и служащих ее целям политических организациях; власть может пользоваться распыленным контролем над обществом, возможным благодаря добровольному манипулируемому участию и тактике кнута и пряника. В некоторых отношениях именно к такому типу тоталитаризма приблизился коммунистический Китай; этой же модели соответствует и хрущевский опыт популистской рационализации партийного контроля, как его описывает Пол Кокс[40].

Явно или неявно эти определения указывают на постепенное стирание границы между государством и обществом, на возникновение «тотальной» политизации общества через политические организации — чаще всего партию и связанные с ней объединения. Тем не менее эта черта, отличающая тоталитарные системы от различных типов авторитаризма и особенно от демократического правления, никогда не проявляется в реальности в чистом виде — соответственно, трения между обществом и политической системой обязательно будут присутствовать, пусть и в усеченной форме, и в тоталитарных системах. Еще менее вероятно в реальности тотальное формирование индивида, полное усвоение идеологии массами и возникновение «нового человека», о котором постоянно вещают идеологи, хотя следует признать, что мало каким общественным системам, если не считать религий, удалось продвинуться в этом направлении так же далеко, как тоталитаризму.

Чертами, без которых политическую систему нельзя назвать тоталитарной, являются идеология, единственная партия с массовым членством вкупе с иными мобилизационными организациями и власть, сосредоточенная в руках одного человека и его сподвижников или небольшой группы, которые неподотчетны никаким сколь-нибудь широким кругам и не могут быть смещены со своих позиций институциализованными, мирными методами. Каждую из этих черт в отдельности можно обнаружить и в других типах недемократических систем, но тоталитарную систему создает лишь их совместное присутствие. Это означает, что не все однопартийные системы являются тоталитарными, что какая бы то ни было система не является тоталитарной, если в ней наличествует честная борьба за власть между свободно создаваемыми партиями, и что нельзя называть тоталитарной недемократическую систему, которая не является однопартийной — точнее, не находится под контролем одной активно действующей партии. Как признает в своем уточненном определении Карл Фридрих, суть не в том, что окончательные решения всегда принимает партийная организация или что у нее достаточно власти, чтобы их предопределить, пусть даже нам трудно поверить, что единственная массовая партия этого типа вместе с контролирующей ее бюрократией не является самой могущественной институцией в обществе — по меньшей мере, когда речь идет об отдельных ее членах и обычных гражданах.

Конечно, бывают диктаторы — цезаристские вожди, мелкие олигархии вроде военных хунт или объединения элит в разных институциональных областях, неподотчетные институциям и собственным членам, — но правление этих диктаторов тоталитаризмом мы называть не будем. Если их власть не реализуется во имя идеологии, так или иначе подчиненной каким-то коренным идеям или Weltanschauung, если они не прибегают к определенным формам массовой организации и вовлечения членов общества, отличным от военной угрозы или полицейского давления, то речь идет вовсе не о тоталитарной системе, а, как мы увидим позже, об авторитарных режимах. Каким бы прочным ни было единство верхушки, между приближенными к правителю и в среде его непосредственных подчиненных вполне может идти борьба за власть — равно как и между организациями, этим самым правителем и созданными. Подобного рода групповая политика не возникает из потребностей общества, в ней не участвуют институции или организации, существовавшие до захвата власти. Власть вовлеченных в эту борьбу людей, фракций или организаций не имеет корней в общественных структурах, не являющихся в строгом смысле политическими, даже когда сами участники этой борьбы за власть оказываются тесно связанными с какими-то определенными слоями общества. В этом смысле, когда речь идет о тоталитаризме, говорить о классовой борьбе в марксистском понимании невозможно. Исходные государственные позиции — заняв которые, конкурирующие за власть лица начинают бороться за расширение своего влияния путем установления связей с разными существующими в обществе запросами, — являются частью политической системы, то есть политических организаций вроде партии или связанных с ней массовых организаций, региональных партийных структур, партийных военизированных ополчений, правительства или полицейского чиновничества. В стабильных тоталитарных системах традиционные институции — например деловые объединения, церковь или даже армия — в борьбе за власть играют лишь вспомогательную роль, и если они вообще в ней участвуют, то лишь в той мере, в какой их привлекают для поддержки того или иного лидера или группы внутри политической элиты. На политическую власть их руководство претендовать не может — в лучшем случае оно может влиять на определенные решения и крайне редко получает даже в этой сфере право вето. В этом отношении одной из черт, отличающих тоталитарные системы от других недемократических систем, является подчиненное положение армии. На сегодняшний день ни одна из тоталитарных систем не пала благодаря военному перевороту, вмешательство военных еще ни разу не привело к фундаментальным переменам в тоталитарных системах, даже когда в момент кризиса одной из враждующих фракций удавалось усилить свое влияние благодаря поддержке армейской верхушки.

Подобную роль могла бы сыграть лишь крайне политизированная Народно-освободительная армия Китая (НОАК)[41] или же армия на Кубе[42]. Говорить, что какие-то отдельные включенные во властные структуры лидеры, фракции или бюрократические группы представляют интересы управленцев, сельхозпроизводителей, отдельных языковых или культурных образований, интеллектуалов и так далее, можно лишь в очень относительном смысле. Даже если каким-то лидерам или группам случается до некой степени представлять интересы отдельных сегментов общества, они остаются этим социальным сегментам неподотчетными, эти общественные слои не становятся фундаментальным источником их власти, сами лидеры чаще всего не являются выходцами из этих слоев и даже во властные элиты попали отнюдь не в силу своего высокого положения внутри одного из таких слоев. Разрушение или как минимум решительное ослабление всех институций, организаций и групп влияния, существовавших до захвата власти новой политической элитой и создания ею собственных политических структур, — одна из важнейших отличительных черт тоталитаризма, если сравнивать его с другими недемократическими системами. В этом смысле можно говорить о монополии на власть, о монизме, однако будет большой ошибкой считать монолитной эту концентрацию власти в политической сфере, в руках людей и организаций, назначенных политическим руководством. Плюрализм тоталитарных систем — это не общественный плюрализм, а плюрализм политический, причем исключительно внутри правящей политической элиты. Один пример: конфликты между SA и SS, DAF (Германским трудовым фронтом) и партией, четырехлетним планом Геринга и Организацией Тодта (впоследствии перешедшей под начало Шпеера) были конфликтами внутри нацистской элиты, столкновениями между разными ее организациями. Разумеется, участники этих конфликтов искали и находили союзников среди военных, бюрократов и бизнесменов, но было бы большой ошибкой считать перечисленных выше людей или организации представителями донацистских структур германского общества. То же самое, вероятно, можно сказать и о борьбе разных фракций Политбюро или ЦК после смерти Сталина.

Тем не менее можно показать, что в полностью установившейся тоталитарной системе, удерживающей власть в течение долгого времени, отдельные члены политических организаций, особенно партии, начинают ассоциироваться — в процессе дифференциации и разделения труда — с особыми участками административной работы и могут все чаще и чаще отождествляться с конкретными экономическими или территориальными интересами, представлять их чаяния и мнения при выработке каких-то административных мер — особенно в мирное время, когда перед всеми без исключения не стоит какой-то одной задачи первостепенной важности, а также в моменты передачи власти или кризиса в руководстве. Как только приняты все базовые решения о природе политической системы, все существовавшие ранее общественные структуры уничтожены или решительно ослаблены, а их наиболее влиятельные лидеры смещены, в тоталитарной системе может произойти трансформация, дающая возможности для возникновения плюрализма, ограниченного в своих пределах и автономности. В этот момент решающее значение в том, останется ли система по сути своей тоталитарной или превратится в нечто другое, будет иметь степень жизнеспособности идеологии, а также партии или других организаций, занимающихся поддержанием ее господства, плюс устойчивость высшего руководства. Разумеется, подобные преобразования внутри тоталитарных систем не происходят без трений и напряженности, поэтому их следует понимать скорее как циклические изменения, а не как гладкую последовательную эволюцию.

Всякой типологии тоталитарных систем придется учитывать относительную важность идеологии, партии и массовых организаций, а также политического правителя или правящих групп, присвоивших себе власть, а также сплоченность или разобщенность руководства. Кроме того, при типологизации необходимо проанализировать, как эти три параметра соотносятся с обществом и его структурой, историей и культурными традициями. Разные тоталитарные системы или одна и та же система в разных своих фазах могут оказаться в большей или меньшей степени идеологизированными, популистскими или бюрократизированными в зависимости от типа единственной партии — или в большей или меньшей степени харизматическими, олигархическими или даже феодальными в зависимости от внутреннего устройства высшей власти. Отсутствие одного из этих трех факторов или их достигшее определенного предела ослабление приводят к коренному изменению самой природы системы. При этом разнообразие самих этих факторов, конечно же, допускает возникновение самых разных типов тоталитарных систем.

Именно сочетание трех этих факторов объясняет многие другие черты, вероятность столкнуться с которыми в тоталитарных системах гораздо выше, чем в иных недемократических системах. Тем не менее какие-то из этих черт не являются ни достаточными, ни необходимыми для того, чтобы признать систему тоталитарной, и могут быть обнаружены также и в других типах политических систем.

Итак, я буду считать систему тоталитарной, если она удовлетворяет следующим условиям:

1. Наличествует единый, однако не монолитный центр власти, и любой плюрализм институций или групп, если он существует, получает свою легитимность именно из этого центра, им опосредуется и возникает в большинстве случаев в силу политической воли центра, а не является результатом развития общества в дототалитарный период.

2. Имеется единственная, автономная и более или менее проработанная в интеллектуальном плане идеология, с которой идентифицирует себя правящая верхушка или вождь, а также обслуживающая высшее руководство партия. Политика, которую проводит правительство, опирается на идеологию, любые проводимые меры оправдываются ссылкой на нее. Идеология имеет определенные границы, и преступить их — значит вступить в сферу инакомыслия, которое не остается безнаказанным. Идеология не сводится к какой-то конкретной программе или определению общего политического курса, но претендует на окончательное осмысление общества, понимание его исторической цели и объяснение всех общественных явлений.

3. Звучат постоянные призывы к активной мобилизации и широкому участию граждан в реализации политических и коллективных общественных задач; это участие реализуется через единственную существующую партию и множество подчиненных ей групп, оно поощряется и награждается. Нежелательными считаются пассивное подчинение и апатия, отход на позиции маленького человека, «хата которого с краю», характерные для авторитарных режимов.

Именно последняя из перечисленных черт сближает тоталитарное общество с идеалом, да в общем, и с реальностью многих демократий и в корне отличает его от большинства «нетоталитарных недемократических систем». Именно это участие и чувство сопричастности обществу так восхищает в тоталитарных системах демократически мыслящих наблюдателей, именно благодаря ему они начинают думать, что имеют дело с демократией — демократией, даже более совершенной, чем та, в условиях которой граждане вспоминают об общественных проблемах только (или главным образом) в преддверии выборов. Однако фундаментальное различие между политическим участием в условиях мобилизационного режима и в условиях демократии состоит в том, что в первом случае для каждой сферы жизни и каждой задачи имеется лишь один возможный канал участия, а общие цель и направление задаются из центра, который определяет и цели, возможные для общественных организаций, и, в конечном счете, их контролирует.

Тоталитарную систему характеризует именно это постоянное взаимодействие между господствующим и более или менее монистическим центром принятия решений, опирающимся в своей работе на идеологические постулаты или ссылающимся на них для оправдания собственных действий, с одной стороны, и гражданами, участвующими в работе контролируемых организаций ради реализации идеологических целей.

Прочие черты, на которые часто указывают при описании тоталитарных систем, можно вывести из указанных нами трех, что мы и сделаем, когда перейдем к подробному обсуждению важнейших научных работ, посвященных анализу отдельных тоталитарных систем. Здесь стоит привести лишь несколько элементарных примеров. Причиной напряженных отношений между интеллектуалами, художниками и политической властью[43] является, очевидно, помимо личных пристрастий и неприязни вождей вроде Гитлера и Сталина, упор на идеологию: требование приверженности этой идеологии исключает все прочие идейные системы, а ставить под вопрос лежащие в основе этой идеологии ценности попросту страшно — в особенности, когда речь идет о противопоставлении коллективных, общественных целей целям, индивидуальным и частным. Частный, замкнутый на себя человек представляется скрытой угрозой, а многие формы эстетического выражения обращены как раз к такому человеку. То же самое можно сказать и об эскалации обычных конфликтов между церковью и государством до конфликта между религией и политикой[44]. Важность идеологии имеет и позитивные стороны: огромной ценностью наделяется образование, возникает большая потребность в определенных культурных инициативах и последующем их массовом распространении. Это резко отличает тоталитарные системы от большинства традиционных автократий, где поддержкой пользуется лишь внушение религиозных идей (в случае религиозных автократий) или естественно-научное и техническое образование (в светских автократиях). Пропаганда, образование, обучение кадров, дальнейшая проработка и развитие идеологии, вдохновленная ею научная деятельность, награды интеллектуалам, идентифицирующим себя с системой, чаще оказываются важными именно в тоталитарных, а не в иных недемократических системах. Если не принимать во внимание ограниченность этих усилий и забыть об ограничении или полном отсутствии свободы, можно обнаружить здесь определенное совпадение с демократическими системами, где массовое участие в политической жизни тоже требует массового образования и массовых коммуникаций и где интеллектуалам предназначается важная роль, которой они не всегда, впрочем, рады.

Сосредоточенность власти в руках вождя и его приближенных или обособленной группы, сформировавшейся благодаря общему участию в борьбе за власть и в создании режима, обязательная социализация в политических организациях или кооптация из других секторов (по критериям лояльности и/или идеологической благонадежности) неизбежно приводят к ограничению автономии других организаций: промышленных предприятий, профессиональных групп, вооруженных сил, интеллектуалов и так далее. Приверженность идеологии, признание ее символов и убежденность, что любые решения должны приниматься с оглядкой на идеологию или ею обосновываться, отделяет эту группу от людей, испытывающих определенный скептицизм или вообще не интересующихся идеологией, а также от тех, кто в силу своего призвания, как например интеллектуалы, склонен ставить под вопрос лежащие в основе идеологии принципы. В то же время властная группа сближается с теми, кто готов развивать идеологию, не претендуя при этом на власть. Элемент элитизма, на который постоянно указывают при анализе тоталитарных систем, есть лишь логическое следствие стремления к монополизации власти. Тем же объясняется и ожесточенность конфликтов внутри элиты, а также чистки и гонения на тех, кто эту битву за власть проиграл. Власть — в большей степени, чем в демократических обществах, — становится здесь игрой на выбывание.

Приверженность идеологии, стремление к монопольному контролю и страх утраты власти, разумеется, объясняют и тенденцию к использованию в таких системах насильственных методов, а также высокую вероятность непрекращающегося террора. Соответственно, именно террор — особенно террор, направленный на саму элиту, а не на противников или потенциальных оппонентов системы, — и отличает тоталитарные системы от других недемократических систем. При объяснении характерной для тоталитарных систем тяги к полной вовлеченности, когда власть не удовлетворяют ни апатичность подданных, ни простое соглашательство бюрократов, идеологическое рвение имеет более важное значение, чем размер общества, который подчеркивает Ханна Арендт, или степень модернизации в смысле технологической развитости, связанной с индустриализацией.

Очевидно, что при анализе влияния (в поведенческих терминах) тоталитарных систем на разные общества важнейшим параметром оказывается природа и роль единственной партии. Важность, которой наделены партийная организация, возникающие из недр партии специализированные политические организации и связанные с партией массовые организации, объясняет многие основные характеристики этих систем. В первую очередь их способность проникать в общество, присутствовать во многих институциональных сферах и оказывать на них влияние, мобилизовывать людей для решения масштабных задач на добровольной или псевдодобровольной основе (а не в ответ на материальные стимулы и поощрения) дает тоталитарным системам возможность осуществлять важные изменения при ограниченных ресурсах, в силу чего они служат инструментом для определенного типа экономического и общественного развития. Кроме того, партийные структуры сообщают тоталитарным системам некоторый демократический характер — в том смысле, что они дают желающим (то есть всем тем, кто разделяет основные цели, сформулированные руководством страны, а не выдвигает собственные) шанс принять активное участие в жизни страны и ощутить сопричастность с ней. Несмотря на бюрократический характер государства, многих организаций и даже самой партии, массовое членство в партии и организациях, которые она поддерживает, может дать смысл, цель и чувство сопричастности многим гражданам. Этим тоталитарные системы разительно отличаются от многих других недемократических систем — авторитарных режимов, где правители полностью полагаются на бюрократов, экспертов и полицию, отделенных от всего остального населения, имеющего мало шансов (или вообще никаких) почувствовать себя активными участниками общественных и политических событий (им остается только работа и личная жизнь).

Партийная организация и масса существующих внутри нее невысоких руководящих должностей дают многим людям шанс причаститься власти — порой даже над людьми, стоящими выше них в других социальных иерархиях[45]. Это очевидным образом привносит элемент равенства, подрывающий другие общественные стратификации, но вводящий при этом новый тип неравенства. Кроме того, активная партийная организация, члены которой искренне вовлечены в ее деятельность, способствует резкому росту возможностей для контроля и неявного принуждения по отношению к тем, кто не желает в нее вступать или оказывается из нее исключенным. Тоталитарные системы ставят себе на службу всю ту массу энергии, которая в демократических обществах направляется не только в политическую жизнь, но и распыляется по множеству добровольных объединений, направленных на достижение общего блага. Едва ли не весь идеализм, связанный с ориентацией на коллектив, а не на себя лично (идеализм, в прошлом находивший свою реализацию в религиозных организациях, а в современных либеральных демократиях реализующийся в добровольных объединениях), в тоталитарных системах уходит в партийную деятельность и работу в связанных с ней организациях — как, очевидно, и оппортунизм тех, кого привлекают щедрые награды, связанные с партийной активностью, или доступ к власти и надежда ее обрести. Этот мобилизационный аспект является важнейшим для тоталитарных систем и отсутствует во многих (если не в большинстве) других недемократических системах. Люди определенного типа, при тоталитаризме с энтузиазмом решающие задачи, поставленные перед ними руководством, в других недемократических системах были бы пассивными подданными, которые интересовались бы лишь реализацией своих узких личных целей или переживали бы отчужденность в виду отсутствия каких-либо возможностей для участия в работе, направленной на перемены в обществе. Соответственно, привлекательность тоталитарной модели во многом объясняется именно этим мобилизационным, поощряющим всеобщее участие характером партии и массовых организаций. В то же время причина отчужденности и чувства неприятия, которые такие системы вызывают, чаще всего состоит в том, что выбор общественных целей обычному гражданину недоступен, свобода в выборе руководства организаций либо ограничена, либо точно так же недоступна в силу бюрократизма, существование которого оправдывается принципами коллективного руководства или демократического централизма.

Другие характеристики, часто встречающиеся в описаниях тоталитарных систем — например их тенденция к экспансии, — вывести из ключевых свойств тоталитаризма не так просто. Некая косвенная связь здесь, очевидно, присутствует, поскольку упор на единственно верную идеологию превращает в скрытую угрозу существование всех прочих идеологий и систем убеждений. Тем не менее здесь многое будет зависеть от конкретного содержания идеологии — как минимум природа и направление экспансии будут определяться этим в большей степени, чем другими структурными характеристиками[46].

В тоталитарных системах практически неизбежны стремление подчинять, запрет едва ли не на любые формы несогласия (особенно на те, что способны захватить сравнительно большие сегменты населения и предполагают какую-либо попытку самоорганизации), сжатие сферы частного и значительный объем полусвободного, если не прямо насильственного, участия в общественной жизни. При этом масштабный и произвольный террор в форме концлагерей, чисток, показательных процессов, коллективного наказания целых социальных групп или сообществ обязательной чертой тоталитаризма вовсе не является. Тем не менее мы можем сказать, что подобные формы при Гитлере и Сталине возникли не случайно, что они были характерны для этих режимов и широко распространены, чего ни в одной демократической системе не случалось никогда, и, наконец, что они наверняка отличались качественно и количественно от форм принуждения, практиковавшихся в других недемократических системах, если не считать периодов консолидации власти, гражданской войны и времени непосредственно после нее. Террор не является ни необходимой, ни достаточной характеристикой тоталитарных систем, однако вероятность его применения в таких системах, судя по всему, выше, чем в любых других, причем определенные формы террора представляются характерными для определенных форм тоталитаризма. Тем не менее целый ряд авторов совершенно верно говорят о тоталитаризме без террора.

В первых исследованиях тоталитаризма, особенно в «Перманентной революции» Зигмунда Ноймана[47], особо подчеркивалась роль лидера. Фашистская приверженность вождизму (Führerprinzip) и возвеличивание Duce, а также культ личности Сталина сделали эту черту очевидным элементом любого определения тоталитаризма. Тем не менее в последние годы мы видим примеры систем, в целом подпадающих под определение тоталитарных, однако не обнаруживающих бесспорного лидера, какого-либо культа или персонификации высшего руководства. И есть масса недемократических систем, не соответствующих описанному нами типу, в которых при этом центральное место занимает вождь со сложившимся вокруг него культом. Соответственно, мы смело можем сказать, что единственный лидер, который сосредотачивает в своих руках огромную власть, вокруг которого складывается культ личности и харизматический авторитет которого так или иначе признается как членами партии, так и населением в целом, появляется в тоталитарных системах с очень высокой вероятностью, однако его появление не является неизбежным или необходимым для сохранения стабильности таких систем. Кризисы передачи власти, которые, по мысли многих исследователей, угрожали стабильности или даже самому существованию таких режимов, на практике не привели к падению или упадку тоталитарных систем, хотя были в этом отношении очень опасными[48]. Можно было бы думать, что упор на вождизм характерен для тоталитарных режимов фашистского типа, что со всей очевидностью верно в случае Италии, Германии и еще некоторых мелких фашистских систем, однако роль Сталина в Советском Союзе показывает, что эта черта характерна не только для них. Понятно, что, если мы станем доказывать на манер некоторых диссидентствующих коммунистов и левых фашистов, что чисто функционально сталинизм был русским эквивалентом фашизма, эта сложность сама собой разрешится. Но такое решение больше похоже на софизм. В настоящий момент можно ответственно утверждать лишь, что в тоталитарных системах такого рода лидерство появляется с большей вероятностью, чем в других недемократических системах. Изменения в отношении между лидерством, идеологией и организованным массовым участием — те переменные, на основании которых следовало бы строить типологию тоталитарных систем и за счет которых можно было бы попытаться понять процессы консолидации, стабилизации, изменения и — возможно, развала — таких систем. Выдвигать какие-либо предположения относительно взаимосвязи этих относительно независимых переменных в любой тоталитарной системе было бы, пожалуй, слишком смело; только теоретико-эмпирический анализ конкретных типов, или даже отдельных случаев, может помочь справиться с этой теоретической проблемой на более высокой ступени абстракции.

[…]

IV. АВТОРИТАРНЫЕ РЕЖИМЫ

К определению авторитарного режима

В одной из предыдущих работ я обозначил все многообразие недемократических и нетоталитарных политических систем как авторитарные при условии, что они являются политическими системами с ограниченным, не подотчетным политическим плюрализмом без выраженной правящей идеологии, но с определенной системой ценностей, без широкой или интенсивной политической мобилизации, за исключением отдельных периодов развития, где лидер или иногда небольшая правящая группировка управляет в рамках формально плохо определенных, но вполне предсказуемых границ[49].

Это определение было сформулировано так, чтобы противопоставить эти системы конкурентным демократиями и типичным тоталитарным системам[50]. Оно четко отделяет авторитаризм от демократий, тогда как разница с тоталитаризмом кажется более размытой, поскольку под это определение вполне подходят до- и посттоталитарные ситуации и режимы. Дальнейшее разграничение требует исключения традиционных законных режимов, отличающихся источником легитимации правителей, и авторитарных олигархий. Режимы, которые мы назвали «султанским авторитаризмом», во многом похожи на те, что подпадают под наше определение авторитарных; их отличие — в произвольном и непредсказуемом применении власти и слабости пусть даже ограниченного политического плюрализма (а это важная черта «султанского авторитаризма»). По ряду причин нам удобнее исключить из определения авторитарных режимов полуконституционные монархии XIX века, сочетающие в себе элементы традиционного легитимного и авторитарного правления, где монархические, сословные и даже феодальные элементы смешиваются с зарождающимися демократическими институтами, и цензовых демократий, в которых ограниченное избирательное право — шаг вперед в сторону современных конкурентных демократий, основанных как минимум на всеобщем избирательном праве для мужчин. Олигархические демократии, сопротивляющиеся — особенно в Латинской Америке — попыткам дальнейшей демократизации, настаивая на ограничении избирательного права из-за неграмотности, контроля или манипуляции выборами через касиков, регулярного обращения за помощью к военным и создания почти идентичных партий, часто оказываются на грани между современными авторитарными режимами и демократией. Они ближе к демократии конституционно и идеологически, однако социологически схожи с авторитарными режимами. Но даже при более жестком определении, исключающем все лишнее, мы обнаруживаем множество современных политических систем, под него подпадающих, — что потребует, как мы увидим, введения нескольких подвидов авторитаризма.

Наше определение авторитаризма сосредоточено на способе употребления и организации власти, на связях с обществом, природе коллективных представлений, на которые опирается власть, а также на роли граждан в политическом процессе; при этом за пределами рассмотрения остается само содержание политики, цели и raison d'êtreподобных режимов. Мы практически ничего не узнаем из него об институтах, группах или социальных слоях, составляющих ограниченный плюрализм этого общества, или о тех, кто из него исключен. Акцент на строго политических аспектах дает почву для обвинений этого определения в формализме, которые уже звучали, когда речь заходила о наших определениях тоталитаризма или даже демократии. Нам, однако, кажется, что характеризуя режимы отдельно от проводимой ими политики, мы более четко видим проблемы, стоящие перед любыми политическими системами, — например отношения между политикой, религией и интеллектуалами. Условия их возникновения, стабильности, трансформации и возможного упадка тоже в таком случае видятся более явственно. Общий и абстрактный характер этого определения заставляет нас спуститься по лестнице абстракций к изучению множественных подвидов, чем мы здесь и займемся.

Мы говорим скорее об авторитарных режимах, а не об авторитарных правительствах, чтобы показать относительно низкую выраженность политических институтов: они проникают в жизнь общества, препятствуя — порой силой — политическому выражению интересов некоторых групп (например духовенства в Турции и Мексике после революции или рабочих в Испании) или формируя их путем политического вмешательства, как это происходит в корпоративистских режимах. В отличие от некоторых исследователей тоталитаризма, мы говорим не об обществах, а о режимах, потому что даже сами правители не хотят полностью отождествлять государство и общество.

Наиболее характерной чертой таких режимов является плюрализм, однако крайне важно подчеркнуть, что, в отличие от демократий с их почти неограниченным и политически институализированным плюрализмом, здесь мы имеем дело с плюрализмом ограниченным. Звучали даже предложения считать такие режимы ограниченным монизмом. На самом деле эти два обозначения задают довольно широкий диапазон, в котором могут действовать такие режимы. Ограничение плюрализма может достигаться за счет соответствующих законов, а может обеспечиваться de facto, оно может быть более или менее строгим, касаться только определенных политических групп или более широких слоев интересантов — главное, чтобы оставались группы, не созданные государством или не зависящие от него, несмотря на явное вмешательство государства в политический процесс. В некоторых режимах допускается институализированное политическое присутствие ограниченного числа независимых групп и даже поощряется создание новых, однако ни у кого не возникает сомнений, что правители сами решают, каким группам позволено существовать и на каких условиях. Кроме того, даже если власти реагируют на деятельность таких объединений граждан, они им de jure и/или de facto не подотчетны. Это отличает их от демократического правления, при котором политические силы формально зависят от поддержки на местах при всех возможных фактических отклонениях, описываемых «железным законом олигархии» Михельса. В авторитарных режимах представители различных групп и институций попадают во власть не просто потому, что они пользуются поддержкой соответствующей группы, а потому что им доверяет правитель или властная группировка, и они, безусловно, учитывают статус и влияние последней. У них может быть поддержка на местах — назовем ее потенциальной избираемостью, — но это не единственный, и даже не главный, источник их власти. Посредством постоянной кооптации лидеров разные секторы или институции становятся элементами системы, и это определяет природу элиты: разнородное происхождение и карьеры, а также меньшая доля профессиональных политиков — тех, кто строил карьеру только в политических организациях, — по сравнению с бывшими бюрократами, технократами, военными, лоббистами и иногда религиозными деятелями.

Как мы увидим, в некоторых из таких режимов одна правящая или привилегированная партия — это единственный более или менее важный компонент ограниченного плюрализма. На бумаге такие партии часто заявляют, что обладают такой же монополией на власть, что и тоталитарные партии, и как будто бы исполняют те же функции, но в реальности их следует четко различать. Отсутствие или слабость политической партии часто делает спонсируемые церковью или связанные с ней светские организации (например «Католическое действие» или «Opus Dei» в Испании) колыбелью лидеров для таких режимов; подобным же образом поставляют кадры для элит христианско-демократические партии[51]. Однопартийная система обычно строится на parti unifié, а не на parti unique, как говорят в Африке, то есть на партии, в которой переплетаются различные элементы и которая не является, таким образом, единым жестко организованным органом[52]. Такие партии часто создаются сверху, а не снизу, причем не в тоталитарном захватническом стиле, а некой находящейся у власти группой.

В определении авторитарных режимов мы используем понятие менталитета, а не понятие идеологии, имея в виду различение, проведенное немецким социологом Теодором Гайгером[53]. Он считал идеологии более или менее проработанными системами мысли, часто изложенными на письме интеллектуалами или псевдоинтеллектуалами (или с их помощью). Менталитет же — это способ мышления и чувствования, скорее эмоциональный, чем рациональный; он лежит в основе непосредственной, некодифицированной реакции на различные ситуации. Гайгер использует яркое немецкое выражение: менталитет он определяет как subjektiver Geist, субъективный дух (даже когда речь идет о коллективе), а идеологию — как objektiver Geist. Менталитет — это интеллектуальная позиция; идеология — интеллектуальное содержание. Менталитет — психическая склонность; идеология — рефлексия, самоинтерпретация. Сначала менталитет, потом идеология. Менталитет бесформен и подвижен — идеология четко оформлена. Идеология — это понятие из социологии культуры; понятием менталитета пользуются при изучении общественного характера. В идеологиях заключен сильный утопический элемент; менталитет ближе к настоящему или прошлому. Для тоталитарных систем характерны идеологические системы, основанные на неизменных элементах, имеющие мощное воздействие и закрытую когнитивную структуру, а также серьезную сдерживающую силу, важную для мобилизации масс и манипуляций ими. Консенсус в демократических режимах, напротив, основан на согласии по поводу процедуры его достижения, приверженность которой имеет некоторые черты идеологической веры.

Боливар Ламунье ставит под сомнение действенность и полезность различения идеологии и менталитета[54]. Он отмечает, что если взять их как реальные политические переменные, как когнитивные формы сознания, действующие в реальной политической жизни, особенно в процессе коммуникации, то обнаружить разницу между ними будет сложно. Ему представляется, что это различие вводится лишь для того, чтобы показать: господствующие в авторитарных режимах идеи не представляют никакого интереса для политической науки. Но это как раз совершенно не входило в наши намерения! Ламунье верно отмечает эффективность символической коммуникации, множественность референциальных связей между символом и общественной реальностью в авторитарных режимах.

Разногласия во многом зависят от философских соображений, касающихся определения идеологии, и этот вопрос мы здесь обсуждать не будем. Как идеологии, так и описанные выше ментальности являются частью более широкого феномена идей: они ведут к идеям, ориентированным на действие, что в свою очередь является аспектом институализации властных отношений, для обозначения которой Ламунье предпочитает пользоваться термином «идеология».

Важный вопрос звучит так: почему идеи принимают разные формы, разную последовательность, артикуляцию, охват, разную степень эксплицитности, интеллектуальной проработанности и нормативности? По всем перечисленным выше параметрам, идеологии и ментальности различаются, и различия эти часто имеют последствия для политического процесса. Ментальности сложнее описать как обязывающие, требующие безоговорочной приверженности и со стороны правителей, и со стороны подданных, даже если их реализация достигается ценой принуждения. Ментальности сложнее распространить в массах, труднее включить в процесс образования, они с меньшей вероятностью вступят в конфликт с религией или наукой, ими сложнее воспользоваться для проверки на лояльность. Сильно различаются спектр вопросов, ответы на которые можно извлечь из идеологий и ментальностей, точность этих ответов, логика процесса их извлечения, а также наглядность противоречий между проводимой политикой, ментальностями и идеологиями. Они, кроме того, в совершенно разной степени способны сдерживать или ограничивать законные или незаконные действия. При исследовании авторитарных режимов нам будет трудно найти ясные отсылки к идеям, ведущим и направляющим режим, в правовых теориях и судебных решениях по неполитическим делам, в художественной критике и научных спорах; свидетельств использования таких идей в образовании будет очень немного. Мы совершенно точно не обнаружим богатого и специфического языка, новой терминологии и эзотерического использования идеологии — трудного для понимания со стороны, но очень важного для участников процесса. Не столкнемся мы и с длинными полками книг и других публикаций идеологического характера, посвященных бесконечному и всестороннему разбору этих идей.

Имеет смысл признать, что идеология и ментальность — вещи разные, но что разницу эту нельзя описать четко и однозначно; скорее это крайние точки, между которыми имеется огромная серая зона. Естественно, военно-бюрократические авторитарные режимы с большей вероятностью будут отражать ментальность своих правителей. В других типах мы скорее всего обнаружим то, что Сьюзен Кауфманн называет программным консенсусом[55], а в третьих — набор идей, взятых из самых разных источников и перемешанных между собой случайным образом ради того, чтобы они создавали впечатление идеологии в том смысле, в каком о ней говорится применительно к тоталитарным системам. Естественно, авторитарные режимы, находящиеся на периферии идеологических центров, часто бывают вынуждены имитировать господствующие идеологические стили, так или иначе их инкорпорировать и приспосабливать к своим нуждам. Часто это приводит к серьезным недоразумениям при изучении таких режимов, когда акценты расставляются совсем не там, где требуется. В действительности вопрос следует ставить так: какие особенности внутреннего устройства власти мешают внедрить четкую идеологию в таких режимах? С моей точки зрения, сложная коалиция сил, интересов, политических традиций и институтов — а все это и составляет ограниченный плюрализм — вынуждает правителей отсылать как к символическому референту к наименьшему общему знаменателю этой коалиции. Таким образом правителям в процессе захвата власти удается нейтрализовать максимальное число потенциальных оппонентов (при отсутствии высокомобилизованной массы сторонников). Размытость ментальности смягчает расколы в коалиции, в силу чего правители получают возможность сохранять лояльность в корне несхожих между собой элементов. Что ментальность не утверждает раз и навсегда каких-то особых, четко сформулированных и однозначных постулатов, облегчает задачу приспособления к меняющимся обстоятельствам в условиях отсутствия поддержки со стороны окружения — особенно это характерно для авторитарных режимов, находящихся в сфере влияния западных демократий. Ссылки на предельно общие ценности вроде патриотизма и национализма, экономического развития, социальной справедливости или порядка, а также прагматичное и незаметное включение идеологических элементов, заимствованных у главных на данный момент политических центров, позволяет правителям, добившимся власти без поддержки мобилизованных масс, нейтрализовать оппонентов, кооптировать самых разных сторонников и принимать административно-политические решения исходя из чисто прагматических соображений. Ментальности, полу- или псевдоидеологии ослабляют утопическую устремленность политики, а вместе с ней и конфликт, который иначе потребовал бы либо институализации, либо более масштабных репрессий, — чего авторитарные лидеры не могут себе позволить. Тогда как некоторая доля утопичности вполне совместима с консервативным уклоном.

За отсутствие идеологии авторитарным режимам приходится расплачиваться тем, что они практически лишают себя возможности мобилизовать массы, чтобы заставить их эмоционально и психологически отождествить себя с режимом. Отсутствие проработанной идеологии, ощущения общей осмысленности общественной жизни, далеко идущих замыслов, априорной модели идеального общества снижает привлекательность таких режимов для людей, ставящих во главу угла идеи, смыслы и ценности. Отчуждение от таких режимов — при всей их успешности и относительном (по сравнению с тоталитарными системами) либерализме — интеллектуалов, студентов, молодежи и глубоко религиозных людей отчасти объясняется как раз отсутствием или слабостью идеологии. Одно из преимуществ авторитарных режимов, имевших серьезный фашистский элемент, состояло в том, что характерная для них вторичная идеология оказывалась привлекательной для каких-то из этих групп. Однако это преимущество превращалось в источник напряженности, как только становилось очевидным, что для определяющих режим элит эти идеологические элементы ничего не значат.

В теории мы должны уметь различать идейное содержание режима, в том числе его стиль, от идей, направляющих или оформляющих политический процесс в качестве реальной политической переменной. Можно было бы показать, что первый аспект, в связи с которым мы будем искать объективизации, в конечном счете не так важен, как субъективно схваченное и усвоенное, то есть многообразие форм сознания, действующих в реальной политике. Нам тем не менее кажется, что разница между ментальностью и идеологией вполне приложима и к тому, как они влияют на действия и процессы коммуникации в политике и обществе. Сложность взаимодействия между этими двумя уровнями анализа не дает возможности априори предсказать направление, в котором будут развиваться эти отношения. Вероятно, в тоталитарных системах содержание идеологии оказывает гораздо более глубокое влияние на реальные политические процессы, тогда как в авторитарных режимах ментальности правителей, которые не обязательно формулируются столь же ясно и четко, вероятно, в большей степени отражаются общественные и политические реалии.

В силу неуловимости ментальностей, из-за подражательности и вторичности так называемых идеологий авторитарных режимов ученые сравнительно мало занимались этой стороной авторитаризма. Придать этой теме важность можно лишь путем интервьюирования элит и проведения опросов среди населения, что сильно затруднено в силу ограниченности свободы выражения и создаваемых при авторитаризме коммуникационных препятствий. Типология авторитарных режимов, которую предлагаем мы, опирается в большей степени не на анализ типов ментальностей, а на характер ограниченного плюрализма и степень апатии или мобилизации масс.

***

В нашем изначальном определении авторитаризма мы подчеркивали фактическое отсутствие широкой и интенсивной мобилизации, однако признавали, что на определенном этапе развития таких режимов подобная мобилизация возможна. Соответственно, низкая и ограниченная мобилизация — общая для всех таких режимов характеристика, и на это есть ряд причин. Когда мы ниже перейдем к обсуждению подтипов, мы увидим, что в некоторых режимах деполитизация масс входит в намерения правителей, совпадает с их ментальностью и отражает содержание ограниченного плюрализма, на который они опираются. В других типах систем правители имеют исходные намерения мобилизовать тех, кто их поддерживает, и население в целом, чтобы добиться активного участия в жизни режима и его организациях. К этому их подталкивают публичные обещания, часто вытекающие из каких-то идеологических предпосылок. Исторический и социальный контекст установления режима благоприятствует такой мобилизации или прямо требует ее через массовые организации в рамках однопартийной системы. Борьба за независимость страны от колониальной державы или за полную самостоятельность, желание включить в политический процесс те слои общества, до которых не дотягивались руки ни у одного из прежних политических лидеров, или победа над сильно мобилизованным оппонентом в обществах, где демократия допускала и поощряла такую мобилизацию, приводит к возникновению мобилизационных авторитарных режимов националистического, популистского или фашистского толка. На практике такие режимы со временем становятся неразличимыми, несмотря на разные стартовые условия и пути развития. Однако это не должно заслонять крайне важных различий в их происхождении с точки зрения типа возникающего плюрализма, выбранной формулы легитимности, реакции на кризисные ситуации, способности к трансформации, источников и типов оппозиции и так далее.

В конечном счете, степень политической мобилизации и, соответственно, возможности участия в режиме для поддерживающих его граждан являются результатом двух других аспектов, которые мы рассматривали при определении авторитарных режимов. Мобилизацию и участие со временем все труднее и труднее поддерживать, если режим не начинает развиваться в сторону большего тоталитаризма или большей демократии. Эффективная мобилизация, особенно посредством массовых организаций в рамках однопартийной системы, будет восприниматься как угроза другими составляющими ограниченного плюрализма — обычно армией, бюрократией, церковью или лоббистскими группами. Для преодоления подобных сдерживающих обстоятельств потребуются шаги в сторону тоталитаризма. Неудачные попытки такого прорыва и способность ограниченного плюрализма препятствовать возникновению тоталитаризма хорошо проанализировал Альберто Аквароне. Он приводит примечательный диалог Муссолини с его старым другом-синдикалистом:

«Если бы вы могли представить, сколько сил у меня ушло на достижение баланса, чтобы не сталкивались соприкасающиеся друг с другом антагонистические ветви власти, ревнивые и не доверяющие друг другу правительство, партия, монархия, Ватикан, армия, милиция, префекты, лидеры партии в регионах, министры, глава Confederazioni [корпоративных структур], крупнейшие монополисты и т.д., вы поняли бы, что они остались не переваренными тоталитаризмом, в них я не смог сплотить то “наследие”, что мне без всяких ограничений досталось в 1922 году. Патологическую ткань, связывающую традиционные и случайные дефекты этих великих маленьких итальянцев, после двадцати лет непрестанной терапии удалось изменить лишь на поверхности»[56].

Мы уже описывали, как поддержание равновесия между ограниченными плюрализмами сдерживает эффективность мобилизации в рамках единой партии и, в конечном счете, приводит к апатии ее членов и активистов, поскольку такая партия дает лишь ограниченный доступ к власти по сравнению с другими каналами. Недоразвитость — особенно большой массы сельского населения, живущего в изолированных частях страны и занятого натуральным сельским хозяйством, что часто связано с традиционными и непотическими властными структурами в рамках единой партии, — несмотря на все идеологические заявления, организационные схемы и механизмы плебисцита, не создает основанной на участии политической культуры, даже если речь идет о контролируемом или фиктивном участии.

Как мы детально покажем далее, авторитарные режимы, возникающие после периода конкурентной демократии, приведшей к появлению неразрешимого конфликта в обществе, порождают деполитизацию и апатию среди населения, которое воспринимает это с облегчением после всех трудностей предыдущего периода. Изначально апатия охватывает проигравших новому режиму, но в отсутствие террора и осуществляющих его дисциплинированной тоталитарной массовой партии и ее организаций никто и не пытается интегрировать их в систему. По мере того, как уменьшаются напряженность и ненависть, изначально способствовавшие мобилизации, сторонники режима тоже впадают в апатию — часто к радости правителей, поскольку в такой ситуации им больше не нужно выполнять обещания, которые они раздавали в ходе мобилизации.

Отсутствие идеологии, неоднородность и компромиссный, а часто и подражательный характер главной идеи и — главным образом — менталитет правителей, особенно военных элит, бюрократов, экспертов и допущенных во власть политиков из прорежимных партий оказываются серьезным препятствием для мобилизации и привлечения к участию в общественной жизни. Без идеологии трудно мобилизовать активистов для добровольных кампаний, регулярного посещения партийных собраний, индивидуальных пропагандистских мероприятий и так далее. Без идеологии с ее утопическими компонентами сложно привлечь тех, для кого политика есть цель сама по себе, а не просто средство для достижения сиюминутных прагматических задач. Без идеологии молодежь, студенты, интеллектуалы с меньшей вероятностью будут заниматься политикой и обеспечивать кадры для дальнейшей политизации населения. Без утопического элемента, без привлечения широких слоев населения, которым требуется реально работающий, а не ограниченный, контролируемый плюрализм допущенных в элиты, призывы, основанные на бесконфликтном обществе консенсуса (за исключением моментов всплеска национализма или ситуаций прямой угрозы режиму), сводят политику к администрированию общественных интересов и фактическому выражению чьих-то частных интересов.

Ограниченный плюрализм авторитарных режимов и разная доля допустимых для них плюралистических компонентов в отправлении власти в разные моменты создают сложные системы полу- и псевдооппозиций в рамках режима[57]. Полуоппозицию составляют группы, не занимающие доминирующего положения и не представленные в правительстве; они критикуют режим, но при этом готовы участвовать во власти, отказавшись от фундаментальной критики режима. Не будучи институализированными, такие группы не являются нелегитимными, даже если для их деятельности нет законных оснований. Они могут выступать с резкой критикой правительства и некоторых институтов, однако проводят четкую разницу между ними и лидером режима и принимают историческую легитимацию или как минимум необходимость авторитарной модели. Есть группы, которые ратуют за иные политические приоритеты и способы их достижения, они поддерживают установление режима, но при этом надеются достичь целей, которых не разделяют их партнеры по коалиции. Бывает несогласие между теми, кто изначально отождествлял себя с системой, но не участвовал в ее становлении (обычно это радикальные активисты, своего рода «младотурки режима»), и теми, кто находится внутри режима и хочет достигнуть целей, не являющихся нелегитимными, — например восстановить прежний режим, возвращение к которому было объявлено, но так и не состоялось. Бывают приверженцы идеологии, на время отказавшиеся от нее ради победы над врагом; встречаются сторонники иностранной модели и/или даже иностранного государства, от которых стараются дистанцироваться правители; на поздних этапах развития такого режима появляются и те, кто противится его трансформации, а точнее, либерализации и отказу от его ограничительного характера. Полуоппозиция обычно возникает среди старшего поколения, участвовавшего в установлении режима ради реализации целей, которые они поставили перед собой еще до всякого переворота. Однако встречается она и среди интеллектуалов и молодежи, особенно студентов, всерьез воспринявших риторику руководства, но не обнаруживших действенных каналов участия во власти. Нередко полуоппозиция внутри режима становится не подпадающей под действие законов, алегальной, оппозицией. Отказавшись от надежды реформировать режим изнутри, она не готова перейти к нелегальной или подрывной деятельности и пребывает в состоянии неустойчивой терпимости, нередко основанной на прежних личных связах. Слабость попыток политической социализации и индоктринации в авторитарных режимах объясняет и тот факт, что, когда третье поколение, у которого не было шанса стать частью режима, открывает для себя политику, оно может обратиться именно к алегальной оппозиции. Автономия, допускаемая режимом для определенных общественных организаций, ограниченные попытки либерализации и повышения участия в институциях режима, а также относительная открытость другим обществам создают условия для появления алегальной оппозиции, которая иногда служит ширмой для нелегальной оппозиции и готова проникать в институты режима, не испытывая, в отличие от других его оппонентов, моральных сомнений по этому поводу. Часто оппозиция действует через формально неполитические организации — культурные, религиозные, профессиональные. В многоязыковых, мультикультурных обществах, где режим отождествляется с одной из национальных групп, выражением оппозиционности становятся такие культурные жесты, как использование неофициального языка. Особое положение католической церкви во многих обществах с авторитарным правлением и легальный статус многих ее организаций на основании соглашений между Ватиканом и правителями дают священникам и некоторым представителям светского общества определенную автономию, позволяя им стать каналом для выражения оппозиционных настроений определенных социальных классов и культурных меньшинств или трансляции поколенческих проблем, что также может способствовать появлению новых лидеров. В случае католической церкви роль религиозных групп в авторитарных режимах определяет ее транснациональный характер, моральную легитимацию относительно широкого диапазона идеологических позиций из-за отказа папы их осудить, легитимацию морально-профетического гнева по поводу несправедливости, особенно после Второго Ватиканского собора, а также озабоченность церковной верхушки гарантиями автономии религиозных организаций и свободы священников. Парадоксальным образом церковь обеспечила авторитарные режимы элитами через светские организации, но в то же время занималась защитой диссидентов и время от времени, как указывает Ги Эрме[58], играла роль трибуна, выступая против коррумпированного режима с позиций носителя моральных ценностей. Являясь организацией, которая переживет любой режим, даже если она отождествляется с ним в какой-то исторический момент, церковь имеет тенденцию дистанцироваться от режима и восстанавливать свою автономию при первых же признаках кризиса. То же самое относится к другим постоянным институтам, способным сохранять существенную автономию при авторитарном режиме — например судейству и даже профессиональным чиновникам.

Здесь следует подчеркнуть, что полуоппозиция — алегальная, но дозволенная оппозиция, относительно автономная роль различных институтов в условиях полусвободы — создает сложный политический процесс, имеющий далеко идущие последствия для общества и его политического развития. Либерализация авторитарных режимов может зайти далеко, но без изменения природы режима, без институционализации политических партий она все равно останется довольно ограниченной. Полусвобода, гарантированная при таких режимах, имеет свои последствия (несравнимые, конечно, с преследованием нелегальной оппозиции), и это объясняет фрустрацию, разобщенность, а иногда и готовность сотрудничать с режимом, что порой способствует устойчивости этих режимов в ничуть не меньшей степени, чем репрессии. Неопределенное положение оппозиции при авторитарных режимах резко отличается от четкого разграничения режима и его врагов в тоталитарных системах. Подчеркнем, однако, что ограниченный плюрализм, процесс либерализации и существование дозволенной властями оппозиции в отсутствие институциональных каналов для участия оппозиции в политике и получения доступа к населению в его массе ярко отличают авторитарные режимы от демократических.

Завершая общее обсуждение авторитарных режимов, обратим внимание на одну трудность их изучения. В мире, где крупными и наиболее успешными державами были либо стабильные демократии, либо коммунистические или фашистские политические системы — с их уникальной идеологической привлекательностью, организационными возможностями, видимой стабильностью, успехами в индустриальном развитии или в преодолении экономической отсталости, а также способностью преодолеть статус страны «второго сорта» на международной арене, — в таком мире авторитарные режимы находятся в неоднозначном положении. Ни один из них не стал утопическим образцом для других — за исключением, пожалуй, насеровского Египта для арабского мира в силу особых исторических обстоятельств. Наверное, таким образцом могла бы оказаться Мексика с ее революционным мифом в сочетании с прагматической стабильностью режима гегемонии одной партии. Ни один авторитарный режим не захватил воображения интеллектуалов и активистов за пределами своей страны. Ни один не вдохновил на создание международных партий в свою поддержку. Лишь оригинальные решения югославов вызывали у интеллектуалов определенный некритический интерес. В таких обстоятельствах авторитарные режимы и их лидеры не впадали в искус и не начинали воспроизводить привлекательные тоталитарные образцы, поскольку не хотели или не могли воспроизвести их ключевые черты. Лишь 1930-е с их идеологией корпоративизма в сочетании с различным идеологическим наследием и связью с консервативной социальной доктриной католицизма предложили действительную нетоталитарную и недемократическую идеологическую альтернативу. Наблюдаемый нами крах таких систем, тот факт, что ни одно крупное государство не пошло по этому пути, размытые границы между консервативным и католическим корпоративизмом и итальянским фашизмом и, наконец, отход церкви от своей приверженности органическим теориям общества свели на нет эту третью политическую модель. Авторитарные режимы, как бы они ни были укоренены в обществе, каких бы успехов они ни добивались, в итоге всегда сталкиваются с двумя привлекательными альтернативами, что ограничивает возможности их полной и уверенной в себе институционализации и дает силу их противникам[59].

Перевод с английского Ольги и Петра Серебряных

[1] Перевод выполнен по изданию: Linz J.J. Totalitarian and Authoritarian Regimes. Boulder; London: Lynne Riener Publisher, 2000. P. 49—63, 65—75, 159—171. Первоначально эти главы были опубликованы в 1975 году.

[2] Превосходное сравнительное исследование двух обществ в условиях разных политических режимов, а также анализ того, как они отражались на жизни отдельных советских и американских граждан, см. в: Hollander G.D. Soviet Political Indoctrination. New York, 1972. Впрочем, в посвященных Америке разделах чувствуется чрезмерное влияние поколенческого либерального радикализма, характерного для интеллектуального протеста 1970-х.

[3] Sartori G. Democratic Theory. Detroit, 1962. P. 135—157.

[4] О Муссолини и значении термина «тоталитаризм» в Италии см. Jänicke M. Totalitäre Herrschaft. Anatomie eines politischen Begriffes. Berlin, 1971. S. 20—36. Эта работа также является лучшим обзором истории употребления термина, его вариантов и связанной с ним полемики и, кроме того, содержит исчерпывающую библиографию. Следует отметить, что для обозначения сразу и фашистских, и коммунистических режимов этот термин использовали не только либералы, католики или консерваторы, но и социалисты вроде Хильфердинга, который писал об этом уже в 1939 году. В 1936-м Хильфердинг отошел от марксистского анализа тоталитарного государства (см.: Ibid. S. 74—75; Hilferding R. StateCapitalism or Totalitarian State Economy // Modern Review. 1947. Vol. 1. Р. 266—271).

[5] Schmitt C. Die Wendung zum totalen Staat // Positionen und Begriffe im Kampf mit Weimar—Genf—Versailles 1923—1939. Hamburg, 1940.

[6] Ludendorff E. Der Totale Krieg. München, 1935. О понятии тотальной войны см.: Speier H. Ludendorff: The German Concept of Total War // Earle E.M. (Ed.). Makers of Modern Strategy. Princeton, 1944.

[7] Jünger E. Die totale Mobilmachung. Berlin, 1934.

[8] Sabine G.H. The State // Seligman R.A., Johnson A. (Eds.). Encyclopedia of the Social Sciences. New York, 1934.

[9] Michels R. Some Reflections on the Sociological Study of the Oligarchical Tendencies of Modern Democracy. New York, 1928. P. 770—772.

[10] Trotsky L. The Revolution Betrayed. New York, 1937. P. 278.

[11] Сходство в восприятии советского и фашистского режимов у итальянских фашистов и Троцкого обсуждается в книге: Gregor A.J. Interpretations of Fascism. Morristown, 1974. P. 181—188. Еще один пример подобного анализа у испанского левого фашиста см.: Ledesma Ramos R. ¿Fascismo in España? Discurso a las juventides de España [1935]. Barcelona, 1968.

[12] Ziegler H.O. Autoritärer oder Totaler Staat. Tübungen, 1932; Vögelin E. Der Autoritäre Staat. Vienna, 1936.

[13] Shils E. Political Development in the New States. The Hague, 1960.

[14] Linz J.J. An Authoritarian Regime: The Case of Spain // Allard E., Littunen Y. (Eds.). Cleavages, Ideologies and Party Systems. Helsinki, 1964.

[15] Shils E. Op. cit.; Almond G., Coleman J.S. (Eds.). The Politics of the Developing Areas. Princeton, 1960; Almond G., Powell G.B. Comparative Politics: A Developmental Approach. Boston, 1966; Hungtinton S.P. Social and Institutional Dynamics of One-Party Systems // Huntington S.P., Moore C.H. (Eds.). Authoritarian Politics in Modern Society. New York, 1970; Hungtinton S.P., Moore C.H. Conclusion: Authoritarianism, Democracy, and One-Party Politics // Ibid; Moore C.H. The Single Party as Source of Legitimacy // Ibid; Lanning E. A Typology of Latin American Political Systems // Comparative Politics. 1974. Vol. 6. P. 367—394.

[16] Обзор существующих типологий политических систем см. в: Wiseman H.V. Political Systems: Some Sociological Approaches. London, 1966. Указанная выше работа Габриэла Алмонда и Джеймса Коулмана была первой в своем роде: эти соавторы, а также их коллеги Вайнер, Растоу и Бланкстен занялись изучением политики в Азии, Африке и Латинской Америке. Разработанную Шилсом типологию Алмонд использует в связи с функциональным анализом. В указанной выше работе (главы 9—11) Алмонд и Пауэлл строят свою типологию в зависимости от структурной дифференциации и секуляризации — от примитивных политических систем до современных демократических, авторитарных и тоталитарных. У Файнера можно найти еще одну интересную попытку классификации (Finer S.E. Comparative Government. New York, 1971. P. 44—51). У Блонделя сравнительный анализ построен на различении традиционных консервативных, либерально-демократических, коммунистических, популистских и авторитарных консервативных систем (Blondel J. Comparing Political Systems. New York, 1972). Растоу выделяет системы: 1) традиционные, 2) модернизирующиеся — персонально-харизматические, военные, однопартийные авторитарные, 3) современные демократические, тоталитарные и 4) системы, в которых отсутствует какое-либо управление (Rustow D. A World of Nations: Problems of Political Modernization. Washington, 1967). Предложенная Органским типология режимов (Organski A.F.K. The Stages of Political Development. New York, 1965) берет за основу стадию экономического развития, на которой они находятся, роль политики в этом процессе, а также тип элитных альянсов и классовых конфликтов. Среди прочих у него присутствуют «синкратические» режимы (от древнегреческого σ?ν — вместе, и κρ?τος — власть) в среднеразвитых странах, где промышленные и аграрные элиты достигли компромисса под давлением снизу. Аптер, много изучавший Африку, создал очень интересную и получившую широкое признание типологию политических систем на основе двух основных параметров: типа власти и типа ценностей, к которым конкретная система стремится (Apter D.E. The Politics of Modernization. Chicago, 1965). По первому признаку системы разделяются у него на иерархические (где центр контролирует все) и пирамидальные (системы с конституционным представительством), по второму — на преследующие консумматорные (сакральные) и инструментальные (секулярные) ценности. Соответственно, возникают два типа систем с иерархической властью: 1) мобилизационные системы (как в Китае) и 2) либо модернизирующиеся автократии, либо неомеркантилистские общества (примерами, соответственно, будут Марокко и кемализм в Турции); типы с пирамидальным распространением власти подразделяются на: 3) теократические или феодальные системы и 4) примирительные системы (reconciliation system). Мобилизационные и примирительные системы противопоставляются по степени принуждения/информирования, находящихся в обратных отношениях друг с другом. К сожалению, в силу сложности проблемы здесь не место разбирать, как Аптер применяет эти умозрительные типы при анализе конкретных политических систем и проблем модернизации.

[17] Banks A.S., Textor R.B. A Cross-Polity Survey. Cambridge, 1963.

[18] Dahl R.A. Polyarchy: Participation and Opposition. New Haven, 1971. Р. 331—349.

[19] Rustow D. A World of Nations…

[20] В этом разделе я пользуюсь рейтингом стран по численности населения, валовому национальному продукту и темпам его роста, а также данными о количестве населения, живущего в условиях разных режимов в Европе, представленными в таблицах 5.1, 5.4 и 5.5 в: Taylor C.L., Hudson M.C. World Handbook of Political and Social Indicators. New Haven, 1972.

[21] Young W.B. Military Regimes Shape Africa’s Future. The Military: Key Force [неопубл.].

[22] Наши определения и разграничения, связанные с демократией, опираются на следующие основные источники: Sartori G. DemocraticTheory; Kelsen H. Vom Wesen und Wert der Democratie. Tübingen, 1929; Schumpeter J.A. Capitalism, Socialism, and Democracy. New York, 1950; Dahl R.A. Op. cit. О вкладе Даля в теорию демократии или, как он сам теперь предпочитает ее называть, полиархии, см. критический обзор: Ware A. Polyarchy // European Journal of Political Research. 1974. Vol. 2. P. 179—199. Там идет речь о критических замечаниях, высказанных в связи с так называемой «элитистской теорией демократии» (cм., например: Bachrach P. The Theory of Democratic Elitism: A Critique. Boston, 1967). Поскольку эта критика касается в основном «демократизации» полиархий, а не их отличий от неполиархических систем, мы не станем углубляться в эти важные дискуссии. Наше понимание демократии мы более подробно изложили в контексте обсуждения пессимистического и в конечном счете неверного анализа Михельса (см.: Linz J.J. Michels e il suocontributo alla sociologia politica // Michels R. La sociologia del partitopolitico nella democrazia moderna. Bologna, 1966).

[23] Dahl R.A. Op. cit.

[24] Sartori G. Democratic Theory. P. 199—201.

[25] Самым спорным случаем является Мексика, где кандидат в президенты лишь в 1952 году получил меньше 75% голосов, а обычно получает свыше 90%. Лидеры оппозиции прекрасно понимают, что они обречены на поражение — будь то в борьбе за одно из 200 губернаторских мест или за одно из 282 сенаторских кресел. Единственная надежда оппозиционной партии (и это относительно новое явление) в том, чтобы добиться, в обмен на депутатское кресло или муниципальные административные позиции, признания их лидеров со стороны правительства — в форме контрактов, займов или услуг. Во многих случаях партии финансируются правительством и поддерживают правительственных кандидатов или заранее вступают с ними в борьбу, чтобы получить преференции для своих сторонников. «Таким образом они принимают участие в политической игре и в ритуале выборов», — как выразился один мексиканский политолог (см.: González Casanova P. Democracy in Mexico. New York, 1970). Другой пример критического анализа: Cosío Villegas D. El Sistema político mexicano: las posibilidades de cambio. Mexico City, 1972. Более ранняя работа, подчеркивающая олигархические характеристики режима: Brandenburg H.-C. HJ-Die Geschichte der HJ. Köln, 1968. Лучшая монография об авторитаристском процессе принятия политических решений в Мексике: Kaufman S.B. Decision-making in an Authoritarian Regime: The Politics of Profit-sharing in Mexico. PhD dissertation. Columbia University, 1970. Выборный процесс анализируется в: Taylor P.B. The Mexican Elections of 1958: Affirmation of Authoritarianism? // Western Political Quarterly. 1960. Vol. 13. P. 722—744. Тем не менее есть и другие интерпретации, указывающие на демократический потенциал — либо внутри партии, либо в долгосрочной перспективе: Scott R.E. Mexican Government in Transition. Urbana, 1964; Scott R.E. Mexico: The Established Revolution // Pye L.W., Verga S. (Eds.). Political Culture and Political Development. Princeton, 1965; Needler M. Politics and Society in Mexico. Albuquerque, 1971; Padgett V. The Mexican Political System. Boston, 1966; Ross S.R. (Ed.). Is the Mexican RevolutionDead? New York, 1966. Тот факт, что выборы не дают доступа к власти и что Partido Revolucionario Institucional занимает привилегированное положение, не означает полного отсутствия свободы выражения и создания ассоциаций. Ведущей оппозиционной партии, ее электорату и препятствиям, с которыми она сталкивается, посвящена работа: Marby D. Mexico's Acción Nacional: A Catholic Alternative to Revolution. Syracuse, 1973. P. 170—182. О разногласиях ученых по поводу природы политической системы в Мексике см.: Needleman C., Needleman M. WhoRules Mexico? A Critique of Some Current Views of the Mexican Political Process // Journal of Politics. 1969. Vol. 81. P. 1011—1084.

[26] Karpat K.H. Turkey's Politics: The Transition to a Multiparty System. Princeton, 1959; Weiker W.F. The Turkish Revolution: 1960—1961.Washington, 1963; Idem. Political Tutelage and Democracy in Turkey: The Free Party and Its Aftermath. Leiden, 1973.

[27] Sartori G. Dittatura // Enciclopedia del Diritto. Vol. 11. Milano, 1962.

[28] Schmitt C. Die Diktatur: Von den Anfängen des modern Souveränitätsgedankens bis zum proletarischen Klassenkampf. München, 1928.

[29] Sartori G. Dittatura. P. 416—419.

[30] Rossiter C. Constitutional Dictatorship: Crisis Government in the Modern Democracies. Princeton, 1948.

[31] Finer S.E. The Man on Horseback: The Role of the Military in Politics.New York, 1962.

[32] Hungtinton S.P. Political Order in Changing Societies. New Haven, 1968. P. 231—237.

[33] Gimbel J.H. The American Occupation of Germany: Politics and the Military, 1945—1949. Stanford, 1968; Montgomery J.D., Hirschman A.O. (Eds.). Public Policy. Vol. 17. 1968 (см. опубликованные в этом сборнике статьи Фридриха, Кригера и Меркля о правлении военных и реконструкции).

[34] Schmitt C. Die Diktatur….

[35] См.: Jänicke M. Op. cit.; Friedrich C.J. (Ed.). Totalitarianism: Proceedings of a Conference Held at the American Academy of Arts and Sciences, March 1953. Cambridge, 1954; Friedrich C.J., Brzezinsky Z.K. Totalitarian Dictatorship and Autocracy. New York, 1965; Neumann S. Permanent Revolution: Totalitarianism in the Age of International Civil War.New York, 1942; Aron R. Democracy and Totalitarianism. London, 1968; Buchheim H. Totalitarian Rule: Its Nature and Characteristics. Middletown, 1968; Schapiro L. Totalitarianism. New York, 1972; Seidel B., Jenkner S. (Hg.). Wege der Totalitarismus-Forschung. Darmstadt, 1968.

[36] Friedrich C.J. The Evolving Theory and Practice of Totalitarian Regimes// Friedrich C., Curtis M., Barber B. (Eds.). Totalitarianism in Perspective: Three Views. New York, 1969. P. 126.

[37] Brzezinski Z. Ideology and Power in Soviet Politics. New York, 1962.

[38] Neumann F. The Democratic and the Authoritarian State. Glencoe, 1957. P. 233—256.

[39] Arendt H. The Origins of Totalitarianism. New York, 1966.

[40] Cocks P. The Rationalization of Party Control // Johnson C. (Ed.). Change in Communist Systems. Stanford, 1970.

[41] Joffe E. Party and Army-Professionalism and Political Control in the Chinese Officer Corps, 1949—1964. Cambridge, 1965; Idem. The Chinese Army under Lin Piao: Prelude to Political Intervention // Lindbeck J.M.H. (Ed.). China: Management of a Revolutionary Society. Seattle, 1971; Pollack J.D. The Study of Chinese Military Politics: Toward a Framework for Analysis // McArdle C. (Ed.). Political-Military Systems: Comparative Perspectives. Beverly Hills, 1974; Schurmann F. Ideology and Organization in Communist China. Berkley, 1968. P. 12—13; Gittings J. The Role of the Chinese Army.London, 1967.

[42] Domínguez J.I. The Civic Soldier in Cuba // McArdle C. (Ed.). Op. cit.; Dumont R. Cuba est-il socialiste? Paris, 1970.

[43] Об интеллектуальной и культурной жизни в Советском Союзе см.: Pipes R. (Ed.). The Russian Intelligentsia. New York, 1961; Swayze H. Political Control of Literature in the USSR, 1946—1959. Cambridge, 1962; Simmons E. The Writers // Skilling H.G., Griffiths F. (Eds.). Interest Groups in Soviet Politics. Princeton, 1971; Johnson P., Labedz L. (Eds.). Khrushchev and the Arts: The Politics of Soviet Culture, 1962—1964. Cambridge, 1965. Восточной Германии посвящена книга: Lange M.G. Wissenschaft im Totalitären Staat: Die Wissenschaft der Sowjetischen Besatzungszone auf dem Weg zum «Stalinismus». Stuttgart, 1955; коммунистическому Китаю: MacFarquhar R. The Hundred Flowers Campaign and the Chinese Intellectuals. New York, 1960; Chen S.H. Artificial Flowers During a Natural «Thaw» // Treadgold D.W. (Ed.). Soviet and Chinese Communism: Similarities and Differences.Seattle, 1967; случай Лысенко интересно разбирает Жорес Медведев: Medvedev Z. Rise and Fall of T.D. Lysenko. New York, 1969; нацистской Германии посвящены книги: Brenner H. Die Kunstpolitik des Nazionalsozialismus. Reinbek bei Hamburg, 1963; Mosse G.L. Nazi Culture: Intellectual, Cultural and Social Life in the Third Reich. New York, 1966; Wulf J. Literatur und Dichtung im Dritten Reich: Ein Dokumentation. Güterlosh, 1963; Idem. Die Bildenden Künste im Dritten Reich: Ein Dokumentation.Güterlosh, 1963; Idem. Musik im Dritten Reich: Ein Dokumentation.Güterlosh, 1963; Idem. Theater und Film Musik im Dritten Reich: Ein Dokumentation. Güterlosh, 1964; Strothmann D. Nazionalsocialistische Literaturpolitik. Bonn, 1963. Дальнейшая, очень поучительная библиография, касающаяся образования и сферы производства знания, представлена в: Tannenbaum E. The Fascist Experience: Italian Society and Culture, 1922—1945. New York, 1972. Теоретически не очень сильная работа, хотя представленные в ней иллюстрации прекрасно показывают разнородность и эклектичность официального итальянского искусства, что резко отличается от положения дел в Германии и еще раз ставит под вопрос тоталитарный характер итальянского фашизма: Silva U. Ideologia у Arte del Fascismo. Milano, 1973. Разница культурной политики при тоталитаризме и авторитаризме хорошо видна в исследовании интеллектуальной жизни франкистской Испании: Díaz E. Pensamiento español 1939—1973. Madrid, 1974.

[44] Об отношениях религии и государства в Советском Союзе см.: Curtis J.S. Church and State // Black C.E. (Ed.). The Transformation of Russian Society. Cambridge, 1960. Позднейшие изменения анализируются в: Bourdeaux M. Religious Ferment in Russia: Protestant Opposition to Soviet Religious Policy. New York, 1968; Idem. Patriarch and Prophets: Persecution of the Russian Orthodox Church Today. London, 1969. О коммунистическом Китае см.: Busch R.C. Religion in Communist China. Nashville, 1970; MacInnis D.E. Religious Policy and Practice in Communist China. New York, 1972; Welch H. Buddhism under Mao. Cambridge, 1972. Германии посвящены исследования: Conway J.S. The Nazi Persecution of the Churches, 1933—1945. New York, 1968; Zipfel F. Kirchenkampf in Deutschland. Berlin, 1965; Lewy G. The Catholic Church and Nazi Germany.New York, 1965; Buchheim H. Glaubenskrise im Dritten Reich: Drei Kapitel Nationalsozialistischer Religionspolitik. Stuttgart, 1953. Хорошо документированное региональное исследование: Baier H. Die Deutschen Christian Bayerns im Rahmen des bayerischen Kirchenfampfes. Nürenberg, 1968. Сравнить с Италией можно на материале: Webster R.A. The Cross and the Fasces: Christian Democracy and Fascism in Italy. Stanford, 1960.

[45] Уже в SA звания раздавали без учета армейских званий, до которых человек дослужился в военное время, см.: Gordon H.J. Hitler and the BeerHall Putsch. Princeton, 1972. Эта идеология прорыва сквозь все структуры общества нашла свое отражение в клятве SA: «Клянусь, что в каждом члене организации — невзирая на его классовое происхождение, профессию, богатство и собственность — я буду видеть только брата и настоящего товарища, с которым я буду связан и в радости, и в печали». Впоследствии это привело к тому, что высокопоставленный чиновник стал серьезно опасаться собственного дворника, занимающего в партии должность квартального (Blockwart).

[46] Здесь не место обсуждать сложную проблему взаимоотношений между политическими системами и внешней политикой. Разумеется, агрессивные действия, вмешательство во внутренние дела других стран, а также политический или экономический империализм не являются исключительными атрибутами какого-то одного режима. Но в то же время нельзя не согласиться с тем, что национал-социализм, его идеология и внутренняя динамика германского режима вели к агрессивной экспансии, войне и созданию гегемонистской системы эксплуатируемых и угнетенных стран и зависимых стран-сателлитов. В этой политике есть чисто нацистские элементы, особенно в том, что касается расистской концепции — ее не следует путать с идеями, восходящими к немецкому национализму (восстановление полного суверенитета после Версаля, аншлюс, аннексия приграничных территорий соседних государств с преимущественно немецким населением), и к политике обеспечения экономического господства Центральной Европы (Mitteleuropa). См.: Bracher K.D. The GermanDictatorship. New York, 1970. P. 287—329, 400—408 и библиографию на р. 520—523; Jacobsen H.-A. Nationalsozialistische Aussenpolitik 1933—1938. Frankfurt a.M., 1968; Hillgruber A. Kontinuität und Diskontinuität in der deutschen Aussenpolitik von Bismarch bis Hitler. Düsseldorf, 1971; Hildebrand K. The Foreign Policy of the Third Reich. London, 1973. Отношения между Гитлером и Муссолини прекрасно проанализированы в: Deakin F.W. The Brutal Friendship: Mussolini, Hitler and the Fall of Italian Fascism. Garden City, 1966; Wiskemann E. The Rome-Berlin Axis. London, 1966. Несомненно, фашистская Италия тоже проводила политику экспансии в Адриатике и Африке, однако, если абстрагироваться от чисто риторических заявлений, легко показать, что этот экспансионизм лежал целиком в русле еще дофашистского итальянского империализма. Обостренный национализм характерен для всех фашистских движений, но для них столь же характерны интернационализм, антипацифизм, одержимость военным величием, ирредентизм и часто даже паннационализм, которые противопоставляют идеологии левых и центристских демократических партий, даже когда некоторые из этих партий не оказывают никакого сопротивления колониализму, курс на рост национальной мощи и упор на политику престижа.

Вопрос о внешней политике коммунистических государств сталкивается с той же проблемой отделения национальных интересов СССР (унаследованных от Российской империи) от интересов, порожденных динамикой режима (главным образом опытом гражданской войны, иностранной интервенции, изоляции и блокады), и, наконец, от интересов, исходящих из соображений международной революционной солидарности и соответствующих продиктованному идеологией пониманию международного положения. Разные точки зрения на эту проблему см. в: Hoffmann E.P., Fleron F.J. (Eds.). The Conduct of Soviet Foreign Policy. Chicago, 1971. Part 3; а также в: Shulman M.D. Stalin’s Foreign Policy Reappraised. New York, 1969; Ulam A.B. Expansion and Coexistence: The History of Soviet Foreign Policy from 1917—1967. New York, 1968. Литература по советско-китайскому конфликту (Zagoria D.S. The Sino-Soviet Conflict 1956—1961. New York, 1969) демонстрирует сложное переплетение национальных интересов и политических трений. Вполне ожидаемо, работы, касающиеся коммунистических стран Восточной Европы (Seton-Watson H. Eastern Europe between the Wars 1918—1941.New York, 1967; Ionescu G. The Politics of the European Communist States.New York, 1967; Brzezinski Z. The Soviet Block. Cambridge, 1960), демонстрируют неотделимость формирования внешней и внутренней политики от советской гегемонии. В силу связей восточноевропейских коммунистических партий с КПСС, особенно когда Советский Союз был образцом социалистического государства, то есть в сталинскую эпоху, было невозможно отделить политику мирового революционного движения от политической линии единственной страны, где у власти находилась коммунистическая партия. Полицентризм очевидным образом поменял и усложнил эту ситуацию. Фашистские партии при всем их сходстве, взаимном влиянии и подражании друг другу никогда не связывала общая дисциплина, как это было в случае коммунистов. Идеологически связанные партии, не принимающие в расчет инстанции, от которых они зависят более прямым образом, несомненно, являются важным фактором внешней политики для опирающихся на массовые движения режимов. Режимы, обязанные считаться со свободной публичной критикой и открытым несогласием, не могут позволить себе тот же стиль и тот же тип международных политических реакций, что и режимы, подобным ограничением не обремененные. Тем не менее было бы ошибкой выводить внешнюю политику любого режима из идеологических убеждений, как наглядно показал пакт между Сталиным и Гитлером или отношения между США и коммунистическим Китаем, однако принимать их во внимание при анализе долгосрочных внешнеполитических стратегий вполне разумно. Связанная с этим тема, которой почти не уделяется внимания (и, пожалуй, зря), — это связь между внешнеполитическими кризисами и проблемами или полным упадком демократических режимов, особенно в случае подъема фашизма, но так же и при повороте к авторитаризму в странах «третьего мира». Упускается также и связь между готовностью к войне, а именно — тотальной войне, и разворотом к тоталитаризму.

[47] Neuman S. Permanent Revolution: Totalitarianism in the Age of International Civil War. New York, 1942.

[48] Проблема преемственности лидеров в недемократических конституционных режимах всегда рассматривалась как одна из их слабостей по сравнению с наследственными монархиями и парламентскими или президентскими демократиями (Rustow D.A. Succession in the Twentieth Century // Journal of International Affairs. 1964. Vol. 18. P. 104—113). На обсуждение этого вопроса серьезно повлияла последовавшая за смертью Ленина борьба за власть, а также личный характер власти и пожизненное руководство во многих однопартийных режимах. Уже в 1933 году Роберто Фариначчи в письме к Муссолини отмечал, что вопрос передачи власти от единственного в своем роде лидера, в окружении которого никакие другие лидеры возникнуть просто не могли, станет огромной проблемой для такого типа режимов (Aquarone A. L’organizzazione dello Stato totalitario. Torino, 1965. P. 173—175). По сути, считалось, что в отсутствие прямого наследника ожидать мирной передачи власти попросту не приходится и что можно институализировать действенный и законный метод смены пожизненных лидеров или ограничить их срок пребывания у власти. История не дала нам возможности проследить, как передают власть основатели фашистских режимов, а долголетие других основателей тоталитарных государств оставляет нам лишь возможности для спекуляций о будущем их режимов. При всех сопровождавших его конфликтах, приход к власти Хрущева (Swearer H.R., Rush M. The Politics of Succession in the U.S.S.R.: Materials on Khrushchev’s Rise to Leadership. Boston, 1964; Rush M. PoliticalSuccession in the USSR. New York, 1968) показал, что передача власти не обязательно приводит к краху системы и даже не сопровождается дополнительными чистками или новым периодом террора. Проблемы, связанные с передачей власти после смерти Мао, описаны в: Robinson T.W. Political Succession in China // World Politics. 1974. Vol. 27. P. 1—38. Тем не менее относительно институализированная передача власти от Хрущева, Хо Ши Мина, Насера или Салазара показывает, что институции в таких режимах способны справляться с этой проблемой лучше, чем предполагалось в политической науке. Еще более заметной является тенденция новых авторитарных режимов (как например в случае военной диктатуры в Бразилии) предотвращать появление вождей и ограничивать пребывание у власти определенным сроком. Предстоящий в недалеком будущем уход целого ряда основателей авторитарных режимов наверняка даст нам материал для сравнительного анализа в связи с этой проблемой.

[49] Linz J.J. An Authoritarian Regime: The Case of Spain // Allard E., Rokkan S. (Eds.). Mass Politics: Studies in Political Sociology. New York, 1970. P. 255.

[50] Ibid; Linz J.J. From Falange to Movimiento-Organización: The Spanish Single Party and the Franco Regime 1936—1968 // Hungtinton S.P., Moore C.H. (Eds.). Op. cit.; Linz J.J. Opposition In and Under an Authoritarian Regime: The Case of Spain // Dahl R.A. (Ed.). Regimes and Oppositions. New Haven, 1973; Linz J.J. The Future of Authoritarian Situation or the Institutionalization of an Authoritarian Regime: The Case of Brazil // Stepan A. (Ed.). Authoritarian Brazil: Origins, Policies, and Future. New Haven, 1973.

[51] Hermet G. Les fonctions politiques des organisations religieuses dans les régimes à pluralisme limité // Revue Française de Science Politique. 1973. Vol. 23. P. 439—472.

[52] Foltz W.J. From French West Africa to the Mali Federation. New Haven, 1965.

[53] Geiger T. Die soziale Schichtung des deutschen Volkes. Stuttgart, 1932.

[54] Lamounier B. Ideologia ens regimes autoritários: uma crítica a Juan J. Linz // Estudos Cebrap. Vol. 7. Sãn Paulo, 1974. P. 69—92.

[55] Kaufman S.B. Op. cit.

[56] Aquarone A. Op. cit. P. 302.

[57] Linz J.J. Opposition In and Under an Authoritarian Regime: The Case of Spain.

[58] Hermet G. Op. cit.

[59] Linz J.J. The Future of Authoritarian Situation or the Institutionalization of an Authoritarian Regime: The Case of Brazil.

Иран является четвертым крупным производителем инжира в мире

Официальный представитель министерства сельскохозяйственного развития Ирана заявил, что Иран является четвертым крупным производителем инжира в мире.

Генеральный директор Департамента тропических и субтропических фруктов Министерства сельскохозяйственного развития Ирана Масуд Латифиан заявил во вторник, что Иран ежегодно производит около 80 000 тонн инжира и занимает четвертое место в мире по его производству, сообщает Mehr News.

Далее он рассказал, что Турция, ежегодно производящая около 255 000 тонн инжира, занимает первое место в этом отношении, добавив, что в общей сложности около 1 миллиона тонн этого фрукта собирают в год по всему миру.

Как сообщает сайт World Atlas, Египет и Марокко являются вторыми и третьими крупными производителями инжира, в то время как Алжир, Греция, Сирия, США и Испания стоят ниже Ирана в этом рейтинге.

САМАЯ МАСШТАБНАЯ СОЛНЕЧНАЯ ЭЛЕКТРОСТАНЦИЯ В СКОРОМ ВРЕМЕНИ БУДЕТ ОТКРЫТА В ЕГИПТЕ

Сжигание топлива ведет к появлению выбросов парниковых газов таких, как водяной пар, углекислый газ, метан, озон и другие. Они воздействуют на климат, меняя тепловой баланс, что способствует глобальному потеплению на планете, вулканическому извержению, уничтожению лесов, негативно отражается на сельскохозяйственном производстве. Наибольший вред оказывают атомные электростанции. Всемирная организация здравоохранения активно разрабатывает способы снижения негативного влияния человеческой деятельности, промышленности и производства на экологическую ситуацию на планете.

Согласно ее данным, Каир является вторым в списке наиболее загрязненных городов в мире. После оглашения данной статистики правительство Египта всерьез задумалось и приняло решение обеспечить получение энергии именно из возобновляемых источников (минимум на 42%), таким образом, получить возможность сократить использование природного газа. Потребление газа планируется сократить вдвое к 2025 году. По подсчетам всемирной организации здравоохранения инвестирование в рынок чистой энергии увеличилось в 6 раз.

В Египте с давних пор используют только природное ископаемое топливо, в частности природный газ и нефть. Для египтян (96 миллионов человек) электроэнергия является достаточно дешевой и доступной за счет субсидирования правительством Египта. Но на этом развитие данной сферы в этой стране не останавливается.

В ближайшее время Египет приведет в действие солнечную электростанцию, которая является самой крупной в мире. В 2019 году по предварительным прогнозам откроется мегакомплекс Бенбан, строительство, которого осуществляется в Египте в Западной пустыне. Находится он в шестистах сорока километрах от Каира, в сторону юга. Это будет революция в области энергообеспечения для египетского народа!

Бенджамин Аттиа, аналитик из одной консалтинговой электрической компании, которая находится в Соединенных Штатах Америки, заявил, что данный проект, на его взгляд, достаточно перспективен. По его прогнозам результат будет ошеломляющим. Он отметил, что Международный валютный фонд сыграл немаловажную роль в поддержке процесса снижения потребления ископаемого топлива и вообще в процессе стабилизации экономической ситуации в стране. Велика роль и Соединенных Штатов, при поддержке этого государства в египетских технических школах проходит обучение солнечной и ветровой энергии. И, конечно же, Абдель Фаттах Сиси, президент Египта, вносит свою лепту в процесс развития и оптимизации области энергетики, внедряет новые масштабные проекты. Например, в Суэцком заливе Красного моря были построены несколько ветряных электростанций.

Планируется, что комплекс Benban, в состав которого входят тридцать солнечных электростанций, будет производить электроэнергию, объем которой составит до 1,8 ГВт. Четырех тысяч человек обеспечат рабочими местами. Сотни тысяч резиденций будут в достаточной степени обеспечены электроэнергией.

Федеральный закон № 96 обязует все предприятия, которые осуществляют выбросы загрязняющих веществ в воздух, разрабатывать проект предельно - допустимых выбросов, за отсутствие которого предприятию грозит штраф в размере до двухсот пятидесяти тысяч рублей. Компания ЭкоВиллеТрейд разработает для Вас проект любой сложности, свяжитесь с нами для получения более детальной информации!

«Рабы в Древнем Египте зарабатывали больше»

Тимошенко сравнила зарплаты украинцев и рабов в Древнем Египте

Юлия Тимошенко продолжает делать громкие высказывания об экономическом положении на Украине. На этот раз бывший премьер-министр страны сравнила заработки украинцев и жителей Древнего Египта. В преддверии выборов Тимошенко все чаще обращается к теме вынужденных уезжать на заработки граждан государства.

Лидер украинской политической партии «Батькивщина» Юлия Тимошенко заявила о бедственном положении жителей страны и сравнила их с рабами Древнего Египта. Об этом она написала на своей странице в фейсбуке.

По ее словам, отношение нынешних властей Украины к населению является «издевательством». «В украинских деревнях начали принимать яблоки с приусадебных участков и садов. Цена феноменальная: 30-40 копеек за килограмм.

Рабы в Древнем Египте во времена Тутанхамона имели большие заработки», — пояснила Тимошенко.

Она также подчеркнула роль, которую играют в экономике страны украинцы, работающие на территории Польши. Их денежные переводы позволяют существовать тем, кто остался в стране. Тимошенко заявила, что нужно создавать на Украине такие условия, чтобы гражданам не приходилось уезжать за границу.

«Речь сегодня идет не только об оттоке за рубеж мозгов и интеллекта, а о миграции большого количества украинских рабочих. Это те люди, которые должны поднимать национальную экономику Украины, но из-за безвыходного положения они поднимают чужую», — пишет Тимошенко.

Стоит отметить, что тему работающих за границей украинцев политик поднимает уже второй раз за неделю. До этого Тимошенко в том же фейсбуке писала, что экономика Украины еще держится на плаву именно благодаря украинцам, работающим за границей и перечисляющим деньги родственниками на территорию Украины. Она уточнила, что за 2018 год они перевели в бюджет страны примерно €5 млрд.

«Это как раз та сила, которая держит национальную экономику на плаву. Это простые люди, которые пытаются выжить наперекор «реформам» и реально заботятся о своей семье и стране», — написала Тимошенко.

Она также раскритиковала нынешнее руководство в Киеве, которое живет «все лучше и лучше», в то время как украинцы живут «все хуже и хуже».

Тимошенко подчеркнула, что власти не предпринимают конкретных шагов для улучшения ситуации, и предложила им съездить «на заработки» в другие страны.

Глава Украинского аналитического центра Александр Охрименко отмечает, что заявление Тимошенко является фактом, и без трудовых мигрантов «на Украине был бы коллапс». По его данным, за первое полугодие 2018 года украинские гастарбайтеры перечислили около $7 млрд, что в 3,5 раза превышает все зарубежные инвестиции.

«В этом году ВВП Украины вырос больше, чем на 3%, во многом благодаря деньгам трудовых мигрантов. Большинство людей трудятся на неквалифицированных работах. Условия не самые хорошие, но зарплаты выше, чем на Украине», — передает слова эксперта RT.

При этом Охрименко подчеркнул, что Тимошенко не может предложить ничего, чтобы люди работали на Украине, а не за рубежом, так как в стране недостаточно рабочих мест с достойной зарплатой.

Однако отсутствие экономической программы не мешает Тимошенко набирать политические очки за счет популистской риторики.

По данным опроса, проведенного социологической группой «Рейтинг», лидер партии «Батькивщина» заняла первую строчку в рейтинге кандидатов в президенты Украины.

Согласно результатам, за Тимошенко готовы отдать свои голоса 17,7% определившихся с выбором избирателей, и она возглавляет президентский рейтинг. Действующий глава государства Петр Порошенко занимает лишь пятую строчку с результатом 8,3%.

В пресс-релизе также сообщается, что за экс-министра обороны Анатолия Гриценко могут отдать свои голоса 10,7%, за лидера партии «Оппозиционный блок» Юрия Бойко — 8,9%, за лидера «Радикальной партии» Олега Ляшко — 8,5% избирателей. Причем почти каждый пятый украинец еще не определился с выбором.

Социологи также отметили, что антирейтинг президентской гонки продолжает возглавлять Петр Порошенко. Более половины респондентов не проголосовали бы за него «ни при каких обстоятельствах».

Социологический опрос был проведен с 20 июля по 3 августа 2018 года среди 2000 респондентов в возврате от 18 лет. Погрешность исследования составляет не более 2,2%.

Zohr осваивается опережающими темпами.

До 1,75 млрд куб. футов в сутки возрастет к концу августа 2018 года добыча газа на крупнейшем в Средиземноморье газовом месторождении Zohr на египетском шельфе, сообщил общеарабский телеканал Аль-Арабийя, ссылаясь на заявление министра нефти и, минеральных ресурсов Египта Тарика аль-Муллу.

Рост добычи, отметил министр, посещая месторождение, будет продолжаться в течение сентября и составит около 2 млрд куб. ф/с к концу месяца. Ранее предполагалось, что такой уровень будет достигнут лишь к концу года. По данным телеканала, на месторождении идут работы по пробной эксплуатации двух новых агрегатов на станции по подготовке газа.

В июне 2018 года итальянский концерн Eni сообщил о завершении продажи Shorouk Mubadala Petroleum, дочерней компании Mubadala из ОАЭ, 10% в проекте. В настоящее время Eni через свою дочернюю компанию IEOC владеет 50% в проекте, еще 30% принадлежит "Роснефти", а 10% - BP.

Месторождение Zohr на блоке Шорук в акватории Египта в Средиземном море) – одно из самых крупных открытий последних лет. Запасы месторождения могут составить до 30 трлн куб. футов газа, или 5,5 млрд баррелей в нефтяном эквиваленте. Месторождение было введено в эксплуатацию в декабре 2017 года. Геологические запасы месторождения - около 850 млрд кубометров газа.

В мае Eni ввела в эксплуатацию третий производственный комплекс на Zohr, увеличив производственные мощности до 1,2 млрд куб. ф/с (около 12,4 млрд кубометров газа в год). По данным на середину июня на месторождении добывалось 1,1 млрд куб. ф/с.

Президент США Дональд Трамп выдвинул кандидатуру Уильяма Мозера на должность американского посла в Казахстане, сообщил Белый дом.

Кандидатуры послов требуют утверждения сенатом США.

Мозер находится на дипломатической службе с 1984 года. Он служил в посольствах США на Украине, в Казахстане, Египте, Суринаме и в Мали. В 2011-2015 годах был послом США в Молдавии. В последние годы он работает первым замначальника управления госдепартамента, которое осуществляет строительство и эксплуатацию зданий диппредставительств США по всему миру.

Мозер свободно говорит по-русски, по-немецки и по-французски.

Транспортная группа FESCO и корейская компания Hyundai Glovis Co. Ltd. подписали соглашение о запуске совместного регулярного контейнерного сервиса из порта Пусан в Санкт-Петербург с перевалкой грузов во Владивостоке. Об этом сообщает пресс-служба администрации Приморского края.

Ранее грузы из Республики Корея шли по маршруту через Суэцкий канал в обход России за 40 дней. Новая транзитная линия поможет также развивать грузовые перевозки из Кореи в Европу.

Как отметил президент компании Hyundai Glovis Чжун Хун Ким, сегодня их предприятие стало пионером в сфере логистики северо-востока Республики Корея. Груз, прибывший во Владивосток из Пусана, после перевалки отправится в Санкт-Петербург. Это примерно 10 дней пути и около 10 тысяч километров. Таким образом, скоростной грузовой поезд соединит западную и восточную часть России.

Основу грузопотока составляют автозапчасти и комплектующие для завода Hyundai Motor Manufacturing Rus, расположенного в Санкт-Петербурге. В месяц по новому направлению планируется перевозить 500 TEU.

Руководство транспортной группы FESCO и корейской компании подписали соглашение о запуске совместного регулярного контейнерного сервиса. После этого собравшиеся перерезали красную ленточку, за которой стоял грузовой поезд из Южной Кореи, готовый к перевалке груза.

Мировой экспорт соевого масла в июле несколько вырос

По данным экспертов Oil World, в июле т.г. суммарный объем экспорта соевого масла из США и стран Южной Америки увеличился до 798 тыс. тонн в сравнении с показателем предыдущего месяца (около 690 тыс. тонн) и фактически соответствовал уровню июля 2017 г. (797 тыс. тонн).

В частности, экспорт соевого масла из США в июле оценивается в 92 тыс. тонн, из Аргентины – в 425 тыс. тонн, из Бразилии – в 216 тыс. тонн, из Парагвая – в 65 тыс. тонн.

Импорт продукта в отчетном месяце увеличил Египет - до 45 тыс. тонн, что на 33% превышает показатель в аналогичный месяц прошлого года, закупив с начала текущего сезона 226 тыс. тонн, а также Алжир - до 44 тыс. тонн в июле (+51%) и 272 тыс. тонн в текущем МГ. Также отмечается отгрузка в июле 30 тыс. тонн соевого масла в ЕС, что привело к росту отгрузок в указанном направлении с начала сезона до 72 (38) тыс. тонн.

В то же время, крупнейший мировой импортер соевого масла - Индия снизила закупку продукции до 341 тыс. тонн в июле (-11% в) и 2,5 млн. тонн (-12%). Бангладеш импортировал 63 тыс. тонн соевого масла в июле (-23% в год) и с начала сезона - 663 тыс. тонн (+7%).

В целом экспорт соевого масла из США и южноамериканских стран в текущем МГ (октябрь-июль) снизился до 6 млн. тонн, что на 14% уступает показателю аналогичного периода 2016/17 МГ (7 млн. тонн).

Источник: АПК-Информ

ЕГИПЕТСКАЯ МЕЖДУНАРОДНАЯ ТЕКСТИЛЬНАЯ ЯРМАРКА «EGYTEX».

Организационный комитет ярмарки "Egytex" приглашает на десятую международную ярмарку тканей, одежды и домашнего текстиля, которая пройдет в г. Каире, Египет, 28-30 октября 2018 г.

Мероприятие организует "Sahara Group" совместно с Текстильной палатой Египта и под эгидой премьер-министра Египта.

На ярмарке будет представлена полная цепочка производителей текстильной продукции от волокна и пряжи до готовой одежды и домашнего текстиля.

Организаторы приглашают российские компании, занимающиеся производством тканей, окрашиванием и отделкой, а также разработчиков ноу-хау для текстильной промышленности принять участие в мероприятии.

В случае заинтересованности просим обращаться в Торгпредство России в Египте:

Tel.: +20227361385;

Fax: +20227362996;

Email: russiaegypt@mail.ru

Website: www.egytexfairs.com

«Росатом» выпустил годовой отчет за 2017 год, демонстрирующий уверенный рост всех финансовых показателей госкорпорации. Выручка по МСФО в 2017 году увеличилась на 10,2%, до 967,4 млрд рублей. Зарубежная выручка достигла 6,1 млрд долл. США (на 9,4% больше, чем в 2016 году).

В 2017 году Росатом продолжил наращивать свое присутствие на международной арене. Было заключено 11 межправительственных соглашений и 16 крупных межведомственных договоренностей. Портфель зарубежных заказов на 10-летний период составил 133,5 млрд долларов США. К ключевым событиям года отнесено подписание генерального рамочного соглашения между Россией и Индией о сооружении энергоблоков № 5 и № 6 АЭС «Куданкулам» и вступление в силу пакета контрактов на сооружение четырехблочной АЭС «Эль-Дабаа» в Египте.

В течение года продолжалась реализация заключенных контрактов по сооружению АЭС за рубежом. Был осуществлен пуск энергоблока № 3 АЭС «Тяньвань» (Китай), произведена заливка «первого бетона» на энергоблоках № 3 и № 4 АЭС «Куданкулам» в Индии и на энергоблоке № 1 АЭС «Руппур» в Бангладеш, дан старт работ второй очереди на площадке строительства АЭС «Бушер» в Иране. На площадке АЭС «Аккую» в Турции состоялась торжественная церемония начала строительно-монтажных работ подготовительного периода.

В России атомные станции выработали 202,9 кВт?ч, 18,9% от общего объема электрогенерации страны. Продолжалось сооружение и ввод в эксплуатацию новых мощностей. Были произведены энергетические пуски блока № 1 Ленинградской АЭС-2 и блока № 4 Ростовской АЭС. В промышленную эксплуатацию был введен энергоблок № 1 Нововоронежской АЭС-2.

При этом, как и в предыдущие годы, все объекты использования атомной энергии работали безопасно и надежно. Не было зафиксировано отклонений, которые представляли бы опасность для персонала, населения и окружающей среды).

В 2017 году Росатом активно развивал и выводил на рынок свои новые продукты. В частности, портфель ветроэнергетических объектов Госкорпорации, которые будут введены на территории России до 2022 года, вырос до 970 МВт (43% от прогнозируемого объема отечественного рынка ветрогенерации). Росатом будет сооружать ветропарки на территории Краснодарского края, Республики Адыгея, Ставропольского края и Ростовской области.

Особое внимание при запуске новых продуктов Росатом уделяет повышению качества жизни людей. Одним из таких направлений уже стала ядерная медицина. В 2017 году Росатом начал оказывать услуги в области ядерной медицины населению на базе региональных медицинских учреждений в Челябинской области. При совместном финансировании Министерства образования и науки России начата разработка отечественного комплекса лучевой терапии на базе линейного ускорителя электронов. Выигран международный тендер на поставку в Таиланд циклотронно-радиохимического комплекса для производства радиофармпрепаратов.

В 2017 году госкорпорация «Росатом» определена одним из Центров компетенций государственной программы «Цифровая экономика Российской Федерации». Стартовала программа цифровой трансформации отрасли, реализуются перспективные проекты, связанные с суперкомпьютерами, аддитивными технологиями, управлением жизненным циклом сложных инженерных объектов.

В отчете указано, что по итогам 2017 года госкорпорация «Росатом» добилась значимых результатов по всем основным направлениям деятельности.

«Достигнутые результаты демонстрируют наш вклад в улучшение жизни людей и создание новых возможностей, при сохранении природы и окружающей среды. Мы обеспечиваем мир чистой, безопасной и доступной энергией и инновациями на основе атомных технологий. Говоря о приоритетах 2018 года, мне бы хотелось отдельно выделить важность многостороннего сотрудничества и партнерств. Мы открыты к конструктивному взаимодействию как на национальном, так и на глобальном уровне — с правительствами, бизнесом, международными организациями, общественностью и другими заинтересованными сторонами. Я убежден, что только вместе, совмещая и умножая компетенции друг друга, мы сможем добиться больших результатов для устойчивого развития планеты», — сказал генеральный директор госкорпорации «Росатом» Алексей Лихачёв.

В Израиле заявили о готовности свергнуть правление ХАМАС в секторе Газа

По словам израильского министра энергетики Юваля Штайница, не исключено физическое устранение лидеров движения

Израиль готов свергнуть правление ХАМАС в секторе Газа. Как сообщает The Times of Israel, об этом заявил израильский министр энергетики Юваль Штайниц. При этом даже обсуждается вопрос о физическом устранении руководства движения. Ранее, 9 августа, ХАМАС объявил о перемирии, но Израиль к нему пока не присоединился.

Заявление израильского министра — это, скорее, способ давления, чем настоящая угроза, считает председатель президиума Совета по внешней и оборонной политике Федор Лукьянов:

«Заявление министра энергетики Израиля, который одновременно входит в кабинет безопасности, где обсуждаются наиболее важные стратегические вопросы, пока все-таки превентивная мера, давление, попытка предупредить руководства сектора Газа, что если они немедленно не прекратят силовые действия, Израиль уже ничего не гарантирует. Не думаю, что сейчас вероятна полномасштабная военная операция, тем более что только что ХАМАС объявил о перемирии, которое активно пыталась организовать при посредничестве Египта ООН. Мне кажется, эти утечки о том, что терпение Израиля заканчивается, скорее, связаны с тем, что Израиль пытается продемонстрировать ХАМАСу, что перемирие, если уж они о нем объявили, надо действительно соблюдать и очень тщательно, а то будет очень плохо».

С начала апреля в Газе проходят массовые акции протеста за право возвращения на занятые Израилем территории. По данным палестинских медиков, за это время 130 палестинцев погибло, 15 тысяч получили ранения. Одновременно с этим территория Израиля за последнее время подверглась неоднократным обстрелам со стороны сектора Газа, на что следовали ответы со стороны израильской авиации.

Роскосмос подтвердил Анголе планы в срок изготовить и запустить спутник Angosat-2, создающийся взамен утраченного, сообщили РИА Новости в пресс-службе госкорпорации.

В конце апреля РКК "Энергия" признала потерю космического аппарата связи Angosat-1, построенного для Анголы и запущенного на орбиту в конце 2017 года. Как сообщалось, связь со спутником была потеряна практически сразу после запуска. Аппарат был застрахован на 121 миллион долларов при стоимости в 252 миллиона долларов. Взамен потерянного аппарата Россия обещала за свой счет построить новый спутник.

"Состоялись переговоры генерального директора госкорпорации "Роскосмос" Дмитрия Олеговича Рогозина с министром связи и информационных технологий Республики Ангола Жозе Карвалью да Роша. С российской стороны во встрече приняли участие представители госкорпорации "Роскосмос", АО "Рособоронэкспорт", ПАО "РКК "Энергия". Стороны подтвердили нацеленность на исполнение обязательств по запуску спутника "Ангосат-2" в установленные сроки", — сообщили в пресс-службе.

Там рассказали, что в ходе переговоров обсуждались и другие вопросы, в том числе связанные с формированием необходимой нормативно-правовой базы для развития двустороннего сотрудничества в области исследования и использования космического пространства в мирных целях.

Как ранее сообщалось, запуск Angosat-2 планируется провести в течение 30 месяцев с момента признания 24 апреля 2018 года факта потери первого аппарата.

Ранее сообщалось, что производитель спутника РКК "Энергия" направила в страховую компанию необходимые документы для получения страховой выплаты за вышедший из строя спутник Angosat-1.

Экспортный контракт на Angosat-1 суммой 327,6 миллиона долларов был заключен 26 июня 2009 года между министерством телекоммуникаций и информационных технологий Анголы и Рособоронэкспортом. Исполнителем работ была назначена корпорация "Энергия". В 2011 году Внешэкономбанк, Росэксимбанк, ВТБ и Газпромбанк заключили с минфином Анголы кредитное соглашение, согласно которому африканской стране была предоставлена кредитная линия на 278,46 миллиона долларов сроком на 13 лет. В итоге 252,5 миллиона долларов пошло на изготовление самого спутника, еще 20,8 миллиона долларов — на аренду орбитальной позиции. Полномасштабная разработка спутника началась в конце 2013 года. В 2015 году в Луанде началось строительство центра управления полетом спутника. Наземная инфраструктура строилась за счет Анголы и обошлась в 54,3 миллиона долларов.

Предыдущий спутник производства РКК "Энергия" вышел из строя в 2015 году. Это был изготовленный для Египта космический аппарат дистанционного зондирования Земли EgyptSat-2. Он вышел из строя из-за отказа бортового компьютера менее чем через год после запуска, находясь на управлении египетских специалистов. В настоящее время предприятие строит спутник ему на замену. Помимо EgyptSat-2, в 2015 году из строя вышли еще два спутника российского производства, построенных для иностранных заказчиков. Это были AMOS-5, созданный компанией "Информационные спутниковые системы" имени Решетнева" для Израиля, а также "Кондор-Э", изготовленный для ЮАР в корпорации "НПО машиностроения".

Переворот в Черногории: агент ЦРУ оставил русский след

Черногория объявила в международный розыск экс-сотрудника ЦРУ за попытку госпереворота

Власти Черногории объявили в международный розыск бывшего сотрудника ЦРУ Джозефа Ассада за участие в 2016 году в попытке государственного переворота, который, как утверждают в Подгорице, был инспирирован пророссийскими силами. Целью заговорщиков прокуратура страны называет устранение премьер-министра Мило Джукановича.

Согласно постановлению, которое процитировало телевидение Черногории, власти страны разыскивают Джозефа Ассада — американского гражданина, уроженца Египта. Он и его супруга Мишель работали в ЦРУ и занимались противодействием терроризму. О том, что Ассад якобы участвовал в попытке переворота в Черногории в октябре 2016 года, сообщил один из сотрудников ЦРУ.

Подгорица обвиняет Россию в причастности к организации государственного переворота. Под судом сейчас находятся 12 граждан Сербии.

Под подозрение Ассад попал еще в 2017 году, когда посещал Черногорию незадолго до выборов президента страны.

Как писало в 2016 году издание The Wall Street Journal, прокуратура Черногории выяснила, что Ассад обращался в расположенную в штате Флорида компанию Patriot Defense Group, справляясь там о специалистах, которые могли бы помочь «оппозиционным представителям» балканской страны.

Сам Ассад отрицает какую-то связь с попыткой переворота, его адвокат заявил WSJ еще в 2017 году, что его клиент находился в Черногории, чтобы оказать поддержку приятелю, который помогал вести кампанию оппозиционной партии.

При этом совсем недавно Ассад был героем американской прессы, когда помог организовать отъезд из Ирака почти 150 христиан, спасая их от боевиков террористической группировки «Исламское государство» (ИГ, запрещена в России) в Северном Ираке. В то время Ассад уже работал не в ЦРУ, а в частной компании, связанной с услугами безопасности. Супруги помогли христианам из Ирака переехать в Словакию, которая согласилась их принять.

Джозеф Ассад родился и вырос в Египте, однако его родители были вынуждены бежать из страны в США из-за религиозных преследований: семья Ассада — христиане. Уже во Флориде Джозеф изучал политологию и теологию, а вскоре женился на девушке, которая родилась в США.

В биографии Мишель Ассад говорится, что она работала на ЦРУ на Ближнем Востоке более 10 лет, а после ухода со службы вместе с супругом создала компанию для помощи христианам в регионе. До зачисления на госслужбу она училась в Джорджтаунском университете в Вашинтоне, где получила степень по арабским исследованиям. В феврале 2018 года в США вышла книга Ассад «Срывая маску. Моя тайная жизнь в ЦРУ, и как она меня научила, за что стоит бороться».

«Я провела многие годы, работая на ЦРУ в отделе антитеррора. И из-за моего знания арабского мира большая часть моей работы проходила в регионе Ближнего Востока. Лучшая школа — это быть среди таких ребят. Но если бы они тебя встретили на улице, они бы тебе голову отсекли вместо разговоров», — с улыбкой рассказывала Ассад в интервью телекомпании CBN.

Ассад рассказала, что они с супругом пошли на работу в ЦРУ после 11 сентября и что ей помогала вера.

Супруги, очевидно, имея «легенду», работали вместе — в репортаже было немало совместных фото в разных точках Ближнего Востока. На одном из них Ассад изображена в темных очках с винтовкой в руке. Фото сделано в Ираке — позади арка-памятник «Мечи Кадисси» в Багдаде.

«Сильная и агрессивная» Черногория

О том, что некоторые «российские госорганы» якобы оказались замешаны в попытке переворота во время выборов в октябре 2016 года, заявлял ранее прокурор Черногории Миливой Катнич.

Прокурор сказал, что во главе группы, которая собиралась убить премьера страны Мило Джукановича, был российский гражданин Эдуард Широков, настоящая фамилия которого — Шишканов.

Целью переворота и устранения премьера якобы был срыв вступления Черногории в НАТО. Сам Джуканович, управлявший страной более 20 лет, в конце прошлого года ушел в отставку с поста главы правительства, однако фактически остается теневым лидером страны.

«День за днем фиксируем какие-то абсурдные обвинения в адрес России, день за днем опровергаем эти обвинения. В том числе мы со всей ответственностью заявляем, что не может идти и речи о причастности официальной Москвы и официальной российской стороны к каким-то внутренним событиям в Черногории», — так реагировал на обвинения в адрес Москвы пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков.

Черногория вступила в НАТО в 2017 году. Москва изначально не скрывала, что выступала против членства Подгорицы в НАТО и поддерживала оппозиционные президенту Джукановичу партии страны.

Недавно президент США Дональд Трамп в интервью телеканалу Fox News заявил, что война может начаться из-за принципа коллективной обороны НАТО, согласно которому нападение на одного из участников альянса заставит остальные государства присоединиться к военным действиям. Ведущий задал президенту вопрос о ставшей в 2017 году членом НАТО Черногории: «Почему мой сын должен отправляться в Черногорию, чтобы защитить ее от нападения?»

«Черногорцы — сильный народ, очень агрессивный народ. Они могут разозлиться, и, — поздравляю! — начинается Третья мировая война!» — заявил Трамп.

Кронпринц Абу-Даби посетил Египет

Шейх Мухаммед бен Заед посетил Каир с официальным визитом.

Во вторник шейх Мухаммед бен Заед приземлился в Каире, тем самым начав свой официальный визит в Египет.

Кронпринц Абу-Даби и Заместитель верховного главнокомандующего ОАЭ прибыл в Международный аэропорт Каира, где его встретил президент Египта Абдул Фаттах Халил Аль-Сиси.

Высокопоставленные лица провели совещание в ВИП-ложе аэропорта, после чего направились в Etihadeya Palace в Каире, где обсудили пути укрепления и развития сотрудничества между двумя странами, а также проблемы регионального и международного уровня.

«ОАЭ и Египет объединяют давние стойкие отношения, которые с каждым днем становятся только крепче», – отметил шейх Мухаммед бен Заед в своем Твиттере.

«Вместе нашим странам удастся преодолеть все угрозы, нависшие над регионом».

Кронпринц Абу-Даби подчеркнул, что сотрудничество между двумя странами имеет огромное значение для стабильности в регионе, тем более в эпоху быстрых изменений, требующих постоянного взаимодействия между арабскими государствами.

Господин Сиси описал, что отношения между ОАЭ и Египтом представляют собой модель конструктивного сотрудничества.

В завершении встречи обе стороны подтвердили свое намерение развивать отношения между двумя государствами и подчеркнули возможность укрепления стабильности в регионе.

В делегации, возглавляемой шейх Мухаммедом, также присутствовали и другие высокопоставленные чиновники ОАЭ, например, Министр иностранных дел ОАЭ, Заместитель генерального секретаря Верховного совета по вопросам национальной безопасности и другие.

Источник: The National

РОССИЙСКАЯ ДЕЛЕГАЦИЯ ПОСЕТИЛА АРАБСКУЮ РЕСПУБЛИКУ ЕГИПЕТ.

 Заместитель Министра промышленности и торговли Российской Федерации Георгий Каламанов совершил рабочую поездку в Египет, в рамках которой был принят Президентом страны Абдельфаттахом Ас-Сиси.

В ходе встречи обсуждались актуальные вопросы двухстороннего сотрудничества в торгово-экономической, промышленной и инвестиционной сферах, в том числе в контексте договоренностей по итогам состоявшегося 23 мая 2018 г. в г. Москве 11-го заседания Совместной Российско-Египетской комиссии по торгово-экономическому и научно-техническому сотрудничеству (Российскую часть возглавляет Министр промышленности и торговли Российской Федерации Денис Мантуров).

Особое внимание было уделено ходу реализации совместных проектов по созданию Российской промышленной зоны в Египте, реконструкции Хелуанского металлургического комбината, поставкам 1300 пассажирских вагонов и российских гражданских самолётов.

Пресс-релиз Минпромторга