Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Иран в сезоне 2015/16 сократит импорт пшеницы в 3,5 раза.

Иран в сезоне 2015/16 (в Иране он длится с марта по март) импортирует 2 млн. тонн пшеницы. Об это сообщает агн. IRNA со ссылкой на заместителя министра сельского хозяйства страны.

Внутреннее производство составит до 8 млн. тон, что вместе с импортом полностью покроет потребности Ирана по сезону.

В сезоне 2014/15 Иран, по данным USDA, импортировал 7 млн. тонн пшеницы.

На ирано-турецкой границе создается новая ОЭЗ

Губернатор провинции Западный Азербайджан Горбан Али Саадат во время встречи с послом Турции в Иране сообщил о создании в шахрестане Урмие на ирано-турецкой границе особой экономической зоны «Серв». При этом он указал на давние и тесные связи между Ираном и Турцией и отметил, что создание ОЭЗ в приграничных районах представляется важным шагом в плане укрепления торговых связей между двумя странами и обеспечения занятости местного населения.

По словам губернатора, под ОЭЗ «Серв» выделен земельный участок площадью 70 га с возможностью увеличения его площади до 300 га. Напомнив о том, что в текущем году объем товарооборота между Ираном и Турцией должен быть доведен до 30 млрд. долларов, Горбан Али Саадат подчеркнул, достижению этой цели во многом будет способствовать устранение препятствий, мешающих осуществлению взаимных экспортно-импортных поставок, и развитие торговли в приграничных районах.

Посол Турции в Иране, в свою очередь, выразил удовлетворение результатами своей поездки в провинцию Западный Азербайджан и заявил, что развитие приграничных районов представляет собой важный шаг на пути расширения сотрудничества между двумя странами в области торговли, культуры и туризма.

В Тегеране открывается международная нефтяная выставка

Председатель совета по проведению 20-ой выставки «Нефть, газ, нефтепереработка и нефтехимия» Акбар Нематоллахи в ходе пресс-конференции сообщил, что в выставке помимо иранских компаний примут участие компании из 29-ти стран. По его словам, она проводится под лозунгом «Развитие отечественного производства на принципах экономики сопротивления».

Как уточнил Акбар Нематоллахи, в 20-ой выставке «Нефть, газ, нефтепереработка и нефтехимия» примут участие более 1,2 тыс. иранских компаний и около 600 компаний из 29-ти зарубежных стран, и экспозиции выставки займут площадь в 50 тыс. кв. м.

На выставке будут представлены такие страны, как Франция, Бельгия, Англия, Сингапур, Монако, Южная Корея, Украина, Испания, Австрия, Китай, Казахстан, Швейцария, Италия, Германия, ОАЭ, Турция и Россия. По количеству зарубежных участников выставка этого года практически не отличается от выставок предыдущих лет, однако ряд стран, такие как США и Саудовская Аравия, не примут участие в 20-ой выставке.

Акбар Нематоллахи отметил, что церемония открытия выставки состоится 6 мая и в ней примут участие первый вице-президент ИРИ, министр нефти и руководители целого ряда отраслевых и военных ведомств и организаций.

Зарубежные инвесторы активизируют свою деятельность в иранской ОЭЗ «Серахс»

Директор особой экономической зоны (ОЭЗ) «Серахс» Ахмед Садеки Гольмекани в интервью агентству ИРНА сообщил, что после достигнутых в Лозанне договоренностей по поводу иранской ядерной программы на переговорах между Ираном и «шестеркой» международных посредников существенно выросло число зарубежных инвесторов, желающих участвовать в реализуемых в ОЭЗ проектах.

Как уточнил А.С.Гольмекани, с начала года в ОЭЗ «Серахс» с инвестиционными предложениями обратились представители России, Молдовы, Китая и Турции, и в настоящее время с ними ведутся переговоры об их участии в промышленных проектах. На данный момент в ОЭЗ реализуется 10 таких проектов с участием зарубежных инвесторов. Всего со времени основания названной зоны в нее инвестировано около 3 трлн. 320 млрд. риалов (примерно 100 млн. долларов при курсе 33 тыс. риалов за 1 доллар), и при этом зарубежные инвестиции составляют 1 млн. 485 тыс. 714 долларов. В ОЭЗ «Серахс» при участии частных и зарубежных инвесторов построено 12 производственных предприятий, специализирующихся в разных отраслях промышленности.

Следует напомнить, что ОЭЗ «Серахс» занимает площадь в 5 тыс. 290 га и находится в 150 км к востоку от Мешхеда и в 15 км от Серахса. Она граничит с Туркменистаном, и через нее проходят транспортные маршруты, связывающие иранские порты на побережье Персидского и Оманских заливов со странами Центральной Азии, Кавказа и Россией.

Иран занимает 4-ое место в мире по производству промышленной керамики

Заместитель министра промышленности, рудников и торговли Али Асгар Тоуфик на первой международной конференции по вопросам производства керамики в научно-исследовательском институте материаловедения и энергетики, расположенном в Мешкиндеште провинции Альборз, заявил, что Иран обладает большим потенциалом в самых разных областях промышленного производства и ему принадлежит 4-ое место в мире по производству промышленной керамики. По экспорту названной продукции в страны Азии и Ближнего Востока Ирану также принадлежит 4-ое место.

По словам А.А.Тоуфика, в Иране исследованиями в области производства самой современной промышленной керамики занимаются около 10-ти университетов и 15-ти научно-исследовательских центров, и на данный момент над двумя совместными проектами в данной области работают научно-исследовательский институт материаловедения и энергетики и министерство промышленности, рудников и торговли.

Коснувшись вопроса о производстве цемента, А.А.Тоуфик сообщил, что в Иране производится 67 млн. т названной продукции в год, примерно 20 млн. т из которых поставляется на экспорт. В текущем году производственная мощность цементной промышленности страны достигнет 70 млн. т.

Следует отметить, что трехдневная первая международная конференция по вопросам производства керамики начала свою работу в понедельник, 4 мая, и в ней принимают участие специалисты из 11-ти стран, в том числе из Японии, Канады, Малайзии и Индии.

В Иране производится самый чистый в странах Ближнего и Среднего Востока этиловый спирт

Директор спиртового завода «Рази» в Абадане (провинция Хузестан) Эхтешами заявил, что на возглавляемом им предприятии производится самый чистый в странах Ближнего и Среднего Востока этиловый спирт. Ежегодно на заводе производится более 33 млн. т этилового спирта путем переработки около 10 млн. т отходов сахарного тростника, выращиваемого в провинции Хузестан.

Эхтешами подчеркнул, что названное количество этилового спирта, производимого на спиртовом заводе «Рази», полностью обеспечивает потребности страны в данной продукции. Кроме того, иранский спирт поставляется в Южную Корею, Китай, Германию, Австралию, Канаду и Ирак. Ежегодно валютные доходы Ирана от реализации спирта превышают 10 млн. долларов.

Эхрешами напомнил, что 96-процентный этиловый спирт применяется в оборонной, медицинской и пищевой промышленности.

МИД Ирана выступает против чрезмерного контроля ядерных объектов

Заместитель министра иностранных дел Ирана Аббас Аракчи выступил с заявлением, согласно которому контроль ядерной деятельности страны не подразумевает постоянных инспекций ядерных объектов и является чрезмерным.

Подобные комментарии высокопоставленного иранского дипломата поступили в ответ на недавнее заявление госсекретаря США Джона Керри о том, что инспекции на ядерных объектах Ирана «будут проводиться постоянно».

При этом, заместитель министра отметил, что одним из принципов Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) является возможность для стран-членов договора иметь доступ к мирной ядерной энергии, подразумевающих проверки на объектах, в связи с чем заявления госсекретаря США звучит «по меньшей мере странно».

По информации Iran.ru , кроме того, АббасАракчи в очередной раз подчеркнул, что одним из основных требований Тегерана на ядерных переговорах является снятие с Ирана всех экономических и финансовых санкций одновременно с подписанием всестороннего соглашения.

США планируют контролировать иранскую промышленность

В рамках контроля ядерной программы Ирана, Вашингтон заявил о необходимости осуществления инспекции деятельности всех промышленных объектов, связанных с ядерной программой страны. С таким заявлением выступил официальный представитель Белого дома Джош Эрнест.

«Мировое сообщество, включая соединенные Штаты, не доверяют Ирану», — отметил пресс-секретарь Барака Обамы, добавляя, что готовящееся соглашение должно включать в себя инспекции «всех объектов, которые могут быть связаны с ядерной программой».

При этом официальный представитель Белого Дома пояснил, что подобные меры позволят исключить «нечестность» со стороны Тегерана. «Мы возьмем под контроль не только ядерные реакторы, но и предприятия, производящие их», — добавил Эрнест.

По информации Iran.ru, вместе с тем, представитель Белого Дома в очередной раз напомнил, что Администрация ослабит санкции в отношении Исламской Республики только в случае наличия со стороны Тегерана «конкретных шагов» в рамках будущего соглашения с «шестеркой».

Аракчи: черновик соглашения содержит много спорных вопросов

Согласно комментариям заместителя министра иностранных дел Ирана Аббаса Аракчи, Иран и "шестерка" международных посредников официально начали оформление проекта будущего соглашения по иранской ядерной программе.

"Нас ожидает сложная работа, поскольку черновик соглашения будет содержать большое количество не решенных вопросов, решение по которым будет принято в будущем", - пояснил Аракчи, выражая надежду на то, что стороны приложат максимум усилий для составления соглашения, включающего в себя все пункты.

Подобное заявление представителя иранского МИД прозвучало по итогам трехдневного раунда переговоров с замглавы дипломатии ЕС Хельгой Шмидт. Как ожидается, обсуждения на уровне экспертов и представителей внешнеполитических ведомств продлятся до четверга.

Как сообщал Iran.ru, с 30 апреля в Нью-Йорке замминистра иностранных дел ИРИ Аббас Аракчи и Маджид Тахт-Раванчи совместно с заместителем главы Внешней политики ЕС Хельгой Шмид провели обсуждение проекта всестороннего ядерного соглашения по ядерной программе Ирана.

Турецкий чиновник подтвердил важность ирано-турецких отношений

Представитель президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана Ибрагим Калин подтвердил, что Анкара придает большое значение развитию региональных отношений с Исламской республикой Иран.

«Учитывая значительную региональную роль Ирана взаимодействие с Тегераном обладает огромной важностью для Анкары», - заявил Калин, добавляя, что Турция по -прежнему стремится к развитию двусторонних отношений с Ираном.

Кроме того, в рамках встречи с Послом Ирана в Анкаре Али-Резой Бигдели, представитель турецкого президента прокомментировал недавнее посещение Ирана Реджепом Тайипом Эрдоганом, характеризуя данный визит как «конструктивный и успешный»

По информации Iran.ru, иранский дипломат со своей стороны подчеркнул важность дальнейшего развития ирано-турецких отношений, способствующих, по мнению Тегерана, установлению стабильности « как в регионе, так и во всем мусульманском мире.

Только Евразийская Антанта может остановить США и НАТО

Владимир Алексеев

В настоящее время все чаще появляются исследования о продолжающемся смещении мировой экономики и основных политических событий с Запада на Восток. Это происходит из-за усиливающегося действия объективных обстоятельств, связанных с ослаблением роли США как мирового жандарма, продолжающегося морального заката Европы в лице ЕС, явного страха Запада перед растущей мощью не только КНР, Индии, азиатских «тигров», но и АТР в целом, возрастающей самостоятельности арабского мира, Ирана, Турции, разочарованных двуличием Вашингтона и Брюсселя и т.д. Россия и ведущие страны Востока не могут не понимать смысла западной политики вокруг украинского кризиса, игры с санкциями, еще раз показавшими контрпродуктивность, опасность опоры на институты, организации (НАТО, МВФ, МБРР) и режимы, как финансово-экономические, так и военно-политические, созданные и управляемые Западом. Равно как и опору США и ЕС на одиозные страны с консервативными режимами типа Саудовской Аравии, Катара, азиатские и африканские военные диктатуры, где правят методами террора и подавления гуманитарных прав, и которые все чаще выступают в качестве региональных «жандармчиков» (как в случае агрессии Саудовской Аравии против Йемена), разжигающих этноконфессиональные и межгосударственные конфликты.

Требование перемен

В России это осознали ранее других, если не считать Иран, который еще раньше стал объектом несправедливых санкций и даже целью военной агрессии, что требует срочного принятия мер коллективного плана с другими евразийскими партнерами Москвы для того, чтобы хотя бы остановить процесс ее деградации до уровня регионального игрока в международных отношениях. Уже ясно, что в ближайшие годы, если не навсегда, абсолютно бесперспективно возвращение к партнерским отношениям с ЕС, ее ключевыми игроками в лице Германии и Франции, и тем более с США.

В Тегеране также должны понимать, что Запад никогда не допустит превращения Ирана в равноправного партнера в случае окончательного решения ядерной проблемы ИРИ и снятия с нее всех санкций. Смена режимов в обеих странах с заменой их на прозападные правительства – главная цель Запада. Это позволит обеспечить контроль над богатейшими энергетическими ресурсами РФ и ИРИ, тем более что нефть и газ арабских государств Персидского залива уже давно находятся под «опекой» США. А энергоресурсы – это на сегодня главный козырь Запада в попытках притормозить быстрый рост экономической мощи и политического влияния Китая как основного конкурента США в ближайшей перспективе в мире в целом, и в Евразии в частности.

В Пекине это тоже понимают, хотя пока китайцы предпочитают «огрызаться» в ответ на напористые действия США и их союзников главным образом в АТР, избегая острой конфронтации в Евразии, и тем более на Ближнем Востоке. Но Китай «дойдет», и весьма скоро, до понимания того, что пора переносить зону «противодействия» Западу подальше от своих границ, прежде всего на Ближний и Средний Восток. Иначе США скоро будут сами решать, сколько нефти и газа ему дать из этого региона. А это означает полный контроль над китайской экономикой.

Новое евразийское сообщество или евразийская Антанта?

Понятно, что противостоять агрессивной линии Запада, прикрывающегося различными коллективными структурами в лице НАТО, ЕС, МВФ, «G-7» и т.д., Россия, Иран, Китай и другие страны-партнеры на Востоке могут только на коллективной основе. Действовать поодиночке – значит проиграть. Американцы и европейцы – мастера закулисных интриг и знают, как можно разобщить потенциальных союзников и партнеров, объединение которых станет мощным противовесом Западу, и затем поодиночке с ними «разобраться». Конечно, в направлении создания Объединений определенный инструментарий уже наработан: это и ШОС, и ОДКБ, и ЕАЭС, и даже БРИКС, не говоря уже о механизмах двустороннего взаимодействия. Однако нужна единая, мощная, монолитная структура с жестким и вместе с тем понятным управлением.

Естественно, идеальным вариантом стало бы создание единого Нового евразийского союза (условно – НЕАС) с военно-политической и экономической составляющими. Что-то вроде евразийского сплава НАТО и ЕС в одном котле. Причем ядром нового образования стали бы Россия, Китай, Иран и Индия. Недавно с подобной идеей выступил министр обороны ИРИ на конференции по безопасности, но, назвав Индию, он явно поторопился. Там еще не готовы. Еще не решены разногласия между Китаем и Индией. Да и внутри этой страны идет борьба между теми, кто свое будущее видит в Востоке, и теми, кто ориентируется на западные ценности и привязан, в том числе в культурном плане, к Западу. А так идея очень правильная, хотя немного и преждевременная.

Поэтому на данном этапе нужна более мягкая структура, объединяющая как можно большее число евразийских государств, более того – открытая для тех стран Европы, которые уже смертельно устали от полной зависимости от США или же чересчур жесткими правилами ЕС. Ярким примером может служить принятие ЕС санкций против России. Многие члены ЕС не хотели присоединяться к этим санкциям, т.к. они наносят серьезный ущерб их экономикам, но, тем не менее, не смогли противостоять давлению со стороны США и их основных партнеров в ЕС - Великобритании, Германии и Франции. ЕС впал в такую зависимость от США, что превратился в машину по штамповке решений в угоду США практически по любому вопросу. Это обстоятельство угнетает и унижает многие страны ЕС, и на каком-то этапе они могут захотеть перейти в Новое евразийское сообщество, которое неизбежно будет обходить во всех отношениях изжившие себя структуры Запада. Признаки этого уже налицо. Показательным стало массовое бегство ряда западных стран, вопреки окрикам Вашингтона, к создаваемому Китаем Азиатскому банку инфраструктурных инвестиций. Да и внутри НАТО и ЕС постоянно всплывают расхождения в подходах к России в связи с украинским кризисом.

Запад, включая ЕС, – это сообщество стран, сплотившихся исключительно вокруг грубо материалистических ценностей, где стремление к наживе и потребительству убивает идентичность человеческого плана, которая в Европе всегда вращалась вокруг христианства. Отсюда – постепенное исчезновение европейского «компонента» в ЕС и США, и его замена иммигрантскими потоками из Азии, арабского мира, Африки и Латинской Америки. А это – совсем иная культура и идентичность. А на Востоке еще сильны традиции, религиозные ценности, национальная компонента, философское восприятие мира, общинность, семейные ценности, отвержение гомосексуализма и педофилии, которые ведут к вырождению. Евразийские страны, несмотря на то, что многие из них существенно беднее западных государств, привлекательны именно своей культурно-гуманитарной составляющей. Это их объединяет, а не стирание, как на Западе, всех человеческих различий, исчезновение любых видов идентичности человека – национальной, религиозной, культурной, половой.

Кто будет инициатором?

Судя по тому, кто является основной мишенью Запада, тот и должен стать инициатором создания нового евразийского союза. А именно – Россия, Китай и Иран. В последние несколько лет именно эти три страны находятся в прицеле США, НАТО и других союзников Вашингтона – Японии и Австралии. На Москву наступление идет с запада – через Украину и с юга – через Кавказ и Центральную Азию.

Китай подвергается атакам также по различным направлениям, с упором на экономические альянсы, которые Обама пытается создать в зоне АТР без участия Пекина, через пограничные споры, прежде всего с Японией по островам Дяоютай, и через внутреннюю ситуацию. Налицо попытки разжечь «цветные протесты» в Гонконге, подстрекательство к сепаратизму и терроризму в Синцзянь-Уйгурском АО, где к этому ЦРУ привлекает экстремистские и террористические структуры с Ближнего Востока, финансируемые на саудовские и катарские деньги. Искусственно разогревается тематика Тибета. Все время будируется вопрос с Тайванем и т.д.

Об Иране и говорить не приходится. Страна на протяжении многих лет обложена международными санкциями, отключена от системы международных финансовых расчетов SWIFT, страна, которая на протяжении 36 лет постоянно подвергается угрозам нанесения ракетно-бомбовых ударов в любую минуту по ее ядерным и стратегическим объектам.

Что касается Индии, то против нее Западом не проводится открытая враждебная политика. Наоборот, ее пытаются оторвать от тесного партнерства с Россией, особенно в военно-технической сфере, в области ядерной энергетики и политической координации. Исподволь разжигаются и индо-пакистанские разногласия.

Поэтому на данном этапе именно ось Москва – Тегеран – Пекин может реально стать основным стержнем, вокруг которого и будет формироваться новый союз. У этого «треугольника» явно выраженные общие интересы по противодействию агрессивной линии Запада и уже налаженные каналы и механизмы совместной работы в самых различных сферах.

Евразийская Антанта

Как представляется, на данном этапе проходным стало бы что-то вроде союза евразийских государств по типу Антанты – то есть военно-политического и экономического союза открытого типа без жесткого преобладания в нем кого-либо из участников, как это имеет место с США в НАТО, или же Германией в ЕС. Конечно, ключевая роль России, Китая, Ирана и других евразийских стран, таких как Индия, Турция, Казахстан, Индонезия, Пакистан, Малайзия, если они захотят в него войти, неоспорима. Но без статуса «старшего» и «младшего» партнера. То есть реализация проекта формирования евразийского пространства сотрудничества, развития, обороны и безопасности. Похожую идею выдвигал лидер КНР Си Цзиньпин на 4-м саммите Совещания по взаимодействию и мерам доверия в Азии (СВМДА) в Шанхае в 2014 году. Где-то стыкуется с этим и евразийская инициатива корейского президента Пака.

При этом нет необходимости ликвидировать уже действующие евразийские институты типа ШОС, ЕАЭС, ОДКБ и т.д., которые постепенно будут интегрированы в НЕАС по мере его организационной кристаллизации. Важно и то, чтобы Россия, двигаясь на Восток, не «подпадала» под Китай. Иначе случится то, что уже произошло в ходе развития партнерства по линии Россия – Запад, что и привело к нынешнему кризису в отношениях с ним.

В основу НЕАС можно положить реализацию таких задач, как взаимодействие по отражению внешних и внутренних угроз безопасности, в особенности терроризма (включая борьбу с ИГИЛ), религиозного терроризма, наркотрафика, предотвращение региональных конфликтов, но главное – это противодействие дестабилизирующей деятельности Запада, включая его попытки спровоцировать «цветные революции», остановка продвижения НАТО на Восток. В экономической сфере – это постепенное создание зоны свободной торговли путем обмена инвестициями, содействия устойчивому экономическому развитию, налаживания отраслевых связей, формирования общего финансового пространства без доллара и евро, защиты от либерализации экономик по западным рецептам и рекомендациям МВФ. Очень важно, чтобы серьезным направлением сотрудничества стало бы и поддержание суверенитетов государств-участников и его защита от западных «демократических» посягательств, уважение политической системы каждого с учетом национальных и исторических особенностей, выработка общей модели развития с учетом лучших и наиболее эффективных примеров как Запада, так и Востока, уважение демократии и свобод без навязывания извне чуждых схем, тем более насильственным путем и без учета национально-религиозной специфики каждого государства.

Место НЕАС в мире

Понятно, что формирование подобного сообщества – это не наступательная задача, а наоборот – создание механизма защиты от агрессивной линии Запада. Поэтому данный проект не должен быть направлен против Европы и уже существующих европейских структур типа ОБСЕ, Совета Европы, ПАСЕ и т.д. Наоборот – Новое евразийское сообщество должно быть открыто для вступления в нее всех азиатских и европейских стран, которые решат разделить его цели и задачи.

Конечно, в этих условиях России придется постепенно ослаблять вектор своей европейской политики, постепенно сворачивая свое участие в ОБСЕ, СЕ и ПАСЕ. Постепенно должен происходить процесс сокращения торгово-экономических и технологических связей с ЕС и США, их переориентации на АТР, Индию, Иран, Турцию и арабский мир. Особенно это касается увеличения поставок нефти и газа Китаю, Корее, Японии и другим азиатским государствам за счет их поэтапного уменьшения в ЕС. Иначе ЕС, подстегиваемый США, будет навязывать Москве менее выгодную чем сейчас модель взаимодействия в энергетической сфере.

Тут у Москвы должно быть четкое понимание: Европа полностью утратила доверие к себе как к надежному партнеру, и возврат к прежнему уровню и формату сотрудничества ЕС с РФ просто не возможен, кроме как в ущерб России. Точно также и Ирану не стоит строить иллюзий относительно европейских и западных перспектив. Израиль и Саудовская Аравия – как были, так и останутся в ближайшее десятилетие главными союзниками и партнерами Вашингтона на Ближнем и Среднем Востоке. Поэтому направление нефтяных и газовых потоков ИРИ надежнее ориентировать на азиатские рынки, прежде всего Пакистана, Индии и ЮВА, где потребность в энергоресурсах быстро растет. Иначе ЕС просто заманит Тегеран с помощью Турции и Азербайджана в европейские «газовые объятия» исключительно для использования этого против России и Китая, а потом, привязав к себе, сделает то же самое, что сделал с РФ.

Судя по тому, как ведут себя ведущие страны ЕС в развитии отношений с Китаем, там понимают неизбежность перемещения центра мировой экономики и политики на Восток. Поэтому европейцы не смогут, да и скорее всего не будут препятствовать евразийской интеграции из боязни испортить сотрудничество с КНР и окончательно испортить остающееся энергетическое взаимодействие с Россией. Кроме того, они ничего не теряют от партнерства с НЕАС. Другое дело США и их канадская марионетка. Они единственные, кто реально может потерять от продвижения к евразийскому сообществу. Судя по их действиям, они уже встали на путь самоизоляции, не поняв, что уход США с места ведущей мировой державы неизбежен. Отсюда – линия на дестабилизацию всех регионов, откуда предстоит им уходить, чтобы как можно дольше замедлить этот процесс. На сегодня США должны уйти сначала с Ближнего Востока, а затем из Европы. Чтобы как-то сохранить свои позиции США уже ни перед чем не остановятся. Им удалось испортить партнерство Россия-Германия и развалить всю структуру безопасности на Ближнем Востоке, в том числе за счет интересов своих главных союзников в лице Израиля и Саудовской Аравии. США – основной враг любого евразийского проекта, как и всего того, что пытается изменить Китай в АТР. Поэтому здесь необходимо отслеживать любые, даже вроде бы самые незначительные шаги Вашингтона по отношению к такого рода проектам, включая маневры, направленные на создание иллюзии, будто США готовы к ним присоединиться.

**************

В любом случае, появления идеи НЕАС с ядром в виде России, Китая, Ирана (кстати, если была бы и Индия, то Москва, Дели и Тегеран вместе уравновесили бы доминирующую роль Пекина) будет сводить на нет попытки США создавать новые союзы и альянсы на всем евразийском пространстве. Пусть речь идет о попытке создать «арабское НАТО» или реализовать проект Транстихоокеанского партнерства. Понятно, что это вызовет яростное сопротивление Вашингтона. Но не евразийские страны начали агрессивную линию против Запада во главе с Вашингтоном, а наоборот. Поэтому пора начать платить по счетам. Ведь результатом политики США с использованием НАТО стало не только ослабление экономик России и Ирана, разрушение многих ближневосточных государств, но и сотни тысяч убитых мирных граждан арабского мира, Афганистана, Пакистана, Африки в ходе войн, конфликтов и «цветных революций», развязанных Вашингтоном, миллионы потерявших родину и жилье беженцев и т.д. А это квалифицируется как преступление и международный терроризм на государственном уровне.

Страны, входящие в Совет взаимодействия государств Персидского залива, сообщили США, на каких условиях они будут готовы поддержать соглашение о судьбе иранских ядерных разработках. Об этом сообщает американская телекомпания Fox News.

В мае 2015 года лидеры умеренных арабских монархий проведут встречу с президентом США Бараком Обамой. На ней главы Саудовской Аравии, Объединенных Арабских Эмиратов и других стран потребуют поставить им новейшие системы вооружений.

По сведениям канала, речь идет о боевых самолетах, ракетных установках, разведывательном оборудовании. Они также будут добиваться американских гарантий безопасности, с указанием, как будут действовать США при том или ином варианте развития ситуации.

Для администрации США заключение договора с Ираном может стать едва ли не единственным внешнеполитическим достижением. При этом эксперты утверждали, что за соглашением последует гонка вооружений, и Ближний Восток станет еще менее стабильным.

Представители республиканской партии в Конгрессе уже заявили, что откажут этому предложению в поддержке. Одна из причин – стремление сохранить за Израилем качественное превосходство Израиля в вооружениях. Напомним, что еврейское государство выступает против договора с Ираном.

Саудовская Аравия сжигает свои валютные резервы рекордными темпами на фоне того, как щедрость нового короля Сальмана в отношении своих подданных и нестабильность в регионе усиливают давление на и без того пострадавшие от спада цен на нефть государственные финансы.

Королевство уже истратило 36 миллиардов долларов или пять процентов чистых иностранных активов центрального банка в феврале и марте, что явилось самым большим двухмесячным падением в истории. Падение было частично обусловлено тем, что король Сальман решил дать государственным служащим и пенсионерам двухмесячную доплату по поводу своего восхождения на трон монархической державы, являющейся крупнейшим в мире экспортёром нефти.

Первые месяцы правления Сальмана были отмечены серьёзным обострением отношений с Ираном – главным образом из-за воздушных налётов авиации Саудовской Аравии на Йемен и нарастания угроз внутренней безопасности королевства, что уже привело к росту военных расходов в 2014 году. 48-процентное падение цен на нефть в прошлом году побудило правительство активно использовать резервы и прибегнуть к заимствованиям у отечественных банков для поддержания расходов на заработную плату и инвестиции.

Доходы от нефти

Задача корректировки экономического курса и региональной политики Саудовской Аравии всё больше ложится на плечи нового поколения принцев, в том числе сына короля принца Мохаммеда бен Сальмана. Принц, который стал в среду вторым в очереди на престол, возглавляет вновь созданный экономический совет и в качестве министра обороны играет определяющую роль в бомбардировках повстанцев Хути и их союзников в Йемене.

Нефть марки Брент частично восстановила свои потери, повысившись на 15 процентов в этом году до 66 долларов за баррель. Доходы от экспорта нефти составляют около 90 процентов всех государственных доходов королевства.

Саудовская Аравия сумела накопить десятки миллиардов долларов в резервах, благодаря высоким ценам на нефть. Предшественник Сальмана король Абдалла увеличил расходы в социальной сфере и инфраструктуре после революций в 2011 году, приведших к свержению правителей в ряде стран региона.

Военные расходы

Военные расходы монархии увеличились задолго до формирования коалиции суннитских государств для военной кампании против Йемена.

По мнению профессора Джорджтаунского университете в Катаре Ибрагима Фрехата, стремление Саудовской Аравии играть большую роль в регионе означает, скорее всего, дальнейшее наращивание военных расходов.

В прошлом году королевство стало крупнейшим покупателем оружия, увеличив поставки военной техники на 54 процента и тем самым опередив Индию.

«Мы увидим, как такая политика будет продолжена и даже активизирована», что полностью отражает «видение короля быть региональным лидером», сказал Фрехат.

Сергей Лукавский

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в ходе совместной пресс-конференции по итогам переговоров с Федеральным министром европейских, интеграционных и иностранных дел Австрии С.Курцем, Москва, 5 мая 2015 года

Уважаемые дамы и господа,

Мы удовлетворены состоявшимися переговорами с Федеральным министром европейских, интеграционных и иностранных дел Австрийской Республики С.Курцем. Они были конструктивными и содержательными.

Отношения между нашими государствами традиционно характеризуются взаимным уважением, учетом интересов друг друга. Несмотря на непростую ситуацию в Европе, продолжается российско-австрийский политический диалог. В 2014 г. состоялся официальный визит Президента России В.В.Путина в Вену. Сегодня мы обсудили, как выполняются достигнутые тогда договорённости. Развиваются межпарламентские и межрегиональные контакты, сотрудничество между ведомствами, включая министерства иностранных дел.

Мы заинтересованы в том, чтобы восстановить позитивную динамику товарооборота, который пока сокращается. Уверены, что свою роль в этом процессе должна сыграть Межправкомиссия по торговле и экономическому сотрудничеству. Активизации наших контактов также вполне может помочь российско-австрийский деловой совет. Как рассказал С.Курц, 4 мая он встречался с австрийскими бизнесменами, работающими в России, которые заинтересованы в такой активизации и хотят продолжать эту работу.

Отметили успешное проведение в 2013-2015 гг. «перекрестных» Сезонов культуры России и Австрии. Дали высокую оценку деятельности двусторонней Комиссии историков, очередное заседание которой в июле текущего года будет посвящено 200-летию Венского конгресса. Приветствуем предстоящий выход в свет обновленного издания «Книги памяти», подготовленной австрийскими активистами поисковой работы и содержащей сведения о 80 тысячах погибших на территории Австрии советских граждан. Такие усилия особенно востребованы в период празднования 70-летия Великой Победы. Видим в этом дань памяти советским воинам, которые внесли решающий вклад в освобождение Европы и мира от нацизма. Сегодня мы также вспоминали, что Победа открыла путь к возрождению австрийской государственности. В мае отмечается 60-летие подписания Государственного договора о восстановлении независимой и демократической Австрии, историческое значение которого подтверждено временем.

Из международной проблематики особое внимание уделили ситуации на Украине. Исходим из абсолютной необходимости неукоснительно соблюдать все без исключения положения Минских договоренностей от 12 февраля. Разумеется, такая работа не может быть эффективной и дать результат без налаживания прямого диалога Киева с Донецком и Луганском, без решения острейших гуманитарных проблем Донбасса. В Российской Федерации исходят из того, что преодолению кризиса не способствуют принимаемые в Киеве законы, в том числе о «декоммунизации» и героизации нацистских приспешников, что искажает историю Второй мировой войны, историю самого украинского государства и вызывает справедливое возмущение в Европе.

Обменялись мнениями о перспективах отношений между Россией и Европейским союзом. Исходим из того, что политика не должна вмешиваться в экономику, а отношения должны развиваться, исходя из правильно понятых естественных интересов стран-участниц ЕС. Приятно, что такие подходы разделяют многие политики в Европе, в т.ч. в Австрии, а также деловые круги. Уверены, что если опираться на принципы равноправия, взаимного уважения, учёта интересов друг друга, то любые проблемы в отношениях между Россией и Европейским союзом могут быть решены.

Мы нашли позитивный отклик у наших австрийских коллег в том, что касается важности начала работы по гармонизации процессов интеграции на европейском и евразийском пространствах с прицелом на формирование в перспективе единого экономического и гуманитарного пространства от Атлантики до Тихого океана. Видим в этом и роль, которую могла бы сыграть Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе, которая призвана делать всё, чтобы в Европе и в Евро-Атлантике не было военно-политических, экономических и гуманитарных разделительных линий.

С будущего года Австрия войдёт в «тройку» ОБСЕ, а в 2017 г. будет председателем Организации. В этой связи мы рассчитываем на тесное сотрудничество с тем, чтобы согласовывать и делиться мнениями о наших подходах к развитию сотрудничества на пространстве ответственности ОБСЕ.

Ведём обмен мнениями с австрийскими коллегами по линии министерств иностранных дел в том, что касается различных кризисов на Ближнем Востоке и Севере Африки, которые всё больше сопряжены с нарастанием угроз, затрагивающих в том числе европейский континент, интересы Евросоюза и Российской Федерации.

В целом удовлетворены итогами переговоров, которые подтвердили готовность и заинтересованность в развитии нашего сотрудничества.

Вопрос: Надеется ли Россия на помощь Австрии в смягчении или снятии санкций, введённых Евросоюзом?

С.В.Лавров: Никаких надежд мы не высказываем. Нужно работать, исходя не из надежд и расчётов, а из реальности, которая такова, что нам нужно становиться максимально самообеспеченными и самодостаточными в тех отраслях, которые до настоящего времени во многом зависели от взаимодействия с зарубежными партнёрами. Причём это не изоляция или попытка уйти в какую-то автаркию, а вынужденная необходимость – мы не можем полагаться на ситуацию, когда отрасли нашей экономики, включая те, от которых зависят перспективы ускоренного, высокотехнологичного развития страны, будут зависеть от возможности получения из-за границы определённых комплектующих и технологий. Это для нас теперь неприемлемо. Хотя, повторю, если односторонние санкции, которые никогда не были легитимными и контрпродуктивность которых уже всем понятна, не будут продлены Евросоюзом, то мы продолжим наше сотрудничество, но, вероятно, с поправкой на то, о чём я уже сказал – на необходимость оценивать надёжность наших партнёров в том, что касается выполнения обязательств и недопустимости происходящего сейчас в позиции ЕС. Они публично заявили, что в данном случае политика должна довлеть над экономикой. И это говорят те, кто всегда зазывали нас в мир свободного рынка и призывали не вмешиваться в механизм его функционирования.

Повторю, никаких надежд с моим коллегой С.Курцем я не обсуждал, не высказывал никаких просьб. Некоторые другие страны Евросоюза иногда нас пытались заманить в дискуссию о согласовании критериев снятия санкций. Мы не будем этим заниматься – это было не наше решение, не нам его и отменять. И уж тем более мы не будем бегать и кого-то о чём-то просить. Исходим из одной надежды – при рассмотрении (если не ошибаюсь, летом с.г.) истечения очередного срока действия санкций и во всех других случаях члены ЕС будут руководствоваться национальными интересами своих стран и народов, а не чем-то иным. Вот и всё.

Вопрос (адресован С.Курцу): Даже если частичный прогресс по Минским договорённостям будет достигнут в срок до июля с.г., секторальные санкции Евросоюза всё равно могут быть продлены? Какую позицию займёт Австрия по этому вопросу?

С.В.Лавров (отвечает после С.Курца): Мы обсуждали эту тему, прежде всего, в контексте взаимосвязи, установленной Евросоюзом между выполнением Минских договорённостей и снятием санкций, о чём сейчас сказал С.Курц. Нас это интересует совсем не потому, что мы хотим упрашивать европейских партнёров не продлевать санкции, а поскольку хотим знать, какую позицию занимает ЕС в отношении урегулирования украинского кризиса и самих Минских договорённостей. Из подтверждённой только что моим коллегой С.Курцем позиции получается, что в Брюсселе и, соответственно, других столицах стран-членов ЕС исходят из того, что Минские договорённости должна выполнять только Россия. О том, что ждёт Украину в случае дальнейшего саботирования Минских договорённостей, Европейский союз молчит. Как молчал он 21 февраля 2014 г., когда украинские оппозиционеры нарушили свои обязательства, засвидетельствованные тремя министрами иностранных дел крупных европейских стран, совершив государственный переворот. Украинской оппозиции разрешили это сделать, потому что она стремилась в Европу. Разрешили пришедшим в результате госпереворота властям в Киеве не выполнить ещё одно своё обязательство от 17 апреля 2014 г., взятое в Женеве, в рамках которого новые украинские власти обязались немедленно начать конституционную реформу с участием всех регионов и политических сил страны. Сейчас – я очень не хотел бы в это верить – но по некоторым признакам кое-кто внутри ЕС хотел бы, чтобы Евросоюз позволил украинским властям не выполнить в том числе и Минские договорённости.

В эти дни возобновились обстрелы. Мы говорили с Федеральным министром европейских, интеграционных и иностранных дел Австрийской Республики С.Курцем о докладах специальной мониторинговой миссии ОБСЕ, которой мы доверяем, поддерживаем и выступаем за её расширение, считаем её объективным источником информации о происходящем «на земле». Полагаем неприемлемыми попытки украинских властей вмешиваться в её работу, обвиняя в необъективности или настаивая на том, чтобы сотрудники миссии, имеющие российское гражданство, дискриминировались в доступе на те или объекты на территории, где действует мандат наблюдателей ОБСЕ.

Мы добиваемся объективности и никогда не скрываем наших взглядов по поводу нарушений Минских договорённостей с обеих сторон. Да, возобновились обстрелы, но сейчас, когда их интенсивность стала угрожающей, остались ли у кого-то сомнения в отношении источника этого насилия? Там работают наши журналисты – в отличие от других европейских стран, представители СМИ которых появляются эпизодически, от случая к случаю. Есть доклады наблюдателей ОБСЕ, но есть и просто следующий объективный факт, и я сегодня попросил моего коллегу его учесть. Представьте себе линию соприкосновения сторон на Юго-Востоке Украины: к востоку – это территории самопровозглашённых республик, к западу – территория, подконтрольная украинским властям, по крайней мере, в теории, поскольку там есть и т.н. добровольческие батальоны, которые то ли подчиняются, то ли нет МВД или Минобороны. Ясность отсутствует. Представьте себе эту линию и сопоставьте с тем, что вы видели за последний год. Где разрушается гражданская инфраструктура? К западу или к востоку от этой линии? Где мы ежедневно слышим печальные новости о гибели мирных граждан? Всё это – разрушение гражданской инфраструктуры и гибель гражданских лиц – практически на 100% наблюдается к востоку от линии разграничения. На западной стороне, т.е. на территории, контролируемой украинскими силовиками, есть регулярные новости о гибели военнослужащих и участников добровольческих батальонов, когда возобновляется насилие. Вот вам и ответ на вопрос о том, кто кого бомбит и кто кого «выцеливает». Это относительно выполнения Минских договорённостей.

Завтра С.Курц будет в Киеве, мы с ним подробно прошлись по всему списку Минских обязательств, презентовали свои оценки, однозначно свидетельствующие о том, что Киев не хочет выполнять пункты договоённостей, прежде всего, по причине нежелания вступать в прямой диалог с Донецком и Луганском, хотя такой диалог напрямую предусмотрен Минскими соглашениями. Рассчитываю, что на предстоящих переговорах в Киеве наши австрийские коллеги привлекут внимание к этим обязательствам Киева своих собеседников из украинского руководства. Также надеюсь, что Евросоюз, учитывая, прежде всего, роль Германии и Франции как гарантов Минских договорённостей наряду с Россией, всё-таки возвысит свой голос и не будет делать вид, что Минские договорённости написаны исключительно для того, чтобы все без исключения пункты выполняла Россия. Наверное, это всё-таки не очень корректно.

Мы также говорили о расследовании различных преступлений, которые совершаются на территории Украины. Я упомянул о журналистах, которые, рискуя жизнями, работают в «горячей» зоне. Один из сюжетов последних дней был посвящён трагедии в Одессе 2 мая 2014 г. Европейскими СМИ это освещалось мало. Телеканал «Евроньюз», который я часто цитирую потому, что Россия является одним из его акционеров, посвятил годовщине одесской трагедии удивительный и очень короткий репортаж. Там было сказано, что в Одессе отмечают годовщину события, когда в результате столкновений сторонников и противников «евромайдана» были жертвы среди мирного населения. Потом в течение 15 секунд женщина политкорректно сказала: «Мы все за Европу, и не надо нам мешать». И ещё 15 секунд – мужчина сказал: «Мы против «майдана» потому, что не хотим, чтобы наш народ разрывался». Вот и всё. То есть было сказано о жертвах в результате столкновений сторонников и противников «евромайдана». А о том, что эти люди были сожжены заживо и когда они пытались выпрыгивать из окон горящего здания, по ним прицельно стреляли, ни слова. Как будто это был какой-то случайный эпизод во всей этой истории.

Рассчитываю, что и это будет доведено до сведения наших украинских коллег – а именно необходимость полноценного, открытого, непредвзятого расследования всех преступлений, совершённых, начиная с т.н. «дела снайперов на «майдане»», а также событий в Одессе, Мариуполе, крушения малайзийского «Боинга». Не успел сказать г-ну С.Курцу, что у нас до сих пор нет данных о том, что записи переговоров украинских диспетчеров с пролетавшими над Украиной самолётами были преданы гласности и предоставлены в распоряжение международной комиссии по расследованию. Это очень серьёзный вопрос. Рассчитываю, что наши европейские коллеги всё же будут побуждать украинских партнёров к тому, чтобы они обеспечили полное сотрудничество по всем этим направлениям, как они давно и многократно обещали.

Вопрос: Остаётся меньше двух месяцев до «дедлайна» в урегулировании ситуации вокруг иранской ядерной программы. В то же время глава МИД Ирана М.Дж.Зариф говорит, что никакой предельный срок не является священным. Какова позиция России? Могут ли быть продлены переговоры?

С.В.Лавров: Относительно Ирана у нас есть полное ощущение, что переговоры движутся в правильном направлении. Рамочная политическая договорённость насыщается сейчас конкретными правовыми и техническими текстами по всем аспектам в части как обязательств Ирана, так и обязательств по снятию санкций. У меня нет оснований делать сейчас какие-то прогнозы, что установленный «шестёркой» и Ираном срок – 30 июня – будет необходимо продлевать. Но на первое место мы, конечно, ставим качество договорённостей, а не какой-то искусственный «дедлайн».

Вопрос: Многие главы государств отказались принять приглашение России приехать в Москву на празднование юбилея Победы. Какие Вы делаете из этого выводы и разочарованы ли?

С.В.Лавров: Мы уже многократно публично говорили на эту тему. Прежде всего, это наш праздник. Это великий праздник нашего народа – 70-летие Победы в Великой Отечественной войне. Мы регулярно направляли приглашения нашим друзьям. Приглашение – не повестка в военкомат. Если кто-то не может его принять, мы относимся к этому с пониманием. Повторю, это наш праздник, мы всегда будем рады тем, кто хочет разделить его с нами. Если у кого-то другие планы, мы воспримем это также с пониманием.

Вопрос: Как Вы можете прокомментировать тот факт, что накануне каждой встречи Контактной группы по урегулированию конфликта на Юго-Востоке Украины наблюдается усиление активности со стороны вооружённых сил Украины?

С.В.Лавров: К сожалению, трудно интерпретировать это иначе, как попытку сорвать Минские договорённости. Сегодня мы об этом уже говорили. Не знаю, по каким причинам – то ли есть ощущение, что пока война продолжается, не будут требовать выполнения социально-экономических планов по решению внутриукраинских проблем, то ли боятся, если война закончится, какие-то добровольческие батальоны переберутся в Киев. Такие прогнозы высказываются различными политологами и аналитиками. Закономерность такая есть, и она настораживает.

Исходим из того, что Минские договорённости – это обязательства Украины, Луганска и Донецка, заключённые при участии России, Германии, Франции и поддержанные ЕС, США и другими странами, и их нужно неукоснительно выполнять. Не буду подробно повторять то, что я говорил, отвечая на предыдущий вопрос. Достаточно прочесть текст этого важного документа и сопоставить обязательства, которые в нём содержатся для украинского руководства, с тем, что оно на самом деле делает или не делает на практике.

Очень рассчитываю, что, как и договаривались в ходе недавнего телефонного разговора президенты России, Украины, Франции и канцлер Германии, будут предприняты дополнительные шаги по обеспечению прогресса в выполнении минского комплекса мер по урегулированию украинского кризиса. На это нацелена реализация российского предложения о создании рабочих подгрупп Контактной группы. Завтра в Минске состоится заседание самой Контактной группы и первая встреча четырёх подгрупп по вопросам безопасности, политическому процессу, экономике и гуманитарным аспектам кризиса. Всё это очень важно и должно продвигаться параллельно. Экономическая блокада более неприемлема, и европейцы это понимают. Необходимо восстанавливать социальные платежи, банковские услуги, в чём обязались помогать Франция и Германия в соответствующих разделах Минских договорённостей, активизировать политический процесс, включая конституционную реформу, должны быть незамедлительно предприняты шаги по децентрализации в том, что касается Луганской и Донецкой провозглашённых республик. Рассчитываем, что предпринимаемые сейчас действия по укреплению режима прекращения огня так же дадут результат, и, возможно, мы услышим какие-то новости после завтрашней встречи в Минске.

Проблемы внедрения исламского банкинга в России

В настоящее время исламская банковская система рассматривается во всем мире как перспективное направление. // "Банковское Дело", №4, апрель 2015 года

Из нишевого бизнеса исламский банкинг превратился в один из самых быстрорастущих сегментов финансового рынка. Применяются исламские продукты и в Российской Федерации, однако в рамках действующего законодательства исламский банкинг не может полноценно развиваться. В Государственной Думе 18 марта 2015 г. состоялся круглый стол, на котором его участники обсудили вопросы создания нормативно-правовой базы для работы исламских финансовых институтов.

Открывший заседание заместитель председателя Комитета ГД СФ РФ по финансовому рынку Дмитрий Иванович САВЕЛЬ­ЕВ отметил, что эта тема периодически обсуждается в Российской Федерации, но результатов пока мало. Для внедрения исламского банкинга в России необходимо внести изменения в законодательство Российской Федерации, поскольку исламский банкинг функционирует на совершенно других философских, религиозных и технологических принципах.

Первые законопроекты уже находятся в работе в Государ­ственной Думе. Начало положено. Но впереди еще много работы.

Статс-секретарь, заместитель председателя Банка России Алек­сандр Порфирьевич ТОР­ШИН, подчеркнув важность обсуждаемой темы, отметил, что она имеет и свои подводные камни. Он напомнил, что в Российской Федерации проживает примерно 20 млн мусульман. Но вопрос внедрения исламских финансов интересует не только их, но также и традиционные банки, ищущие источники длинных средств.

«У Банка России, – сказал А. Тор-­ шин – прямого отторжения этой идеи нет. В принципе некая часть исламского банкинга, его особенностей, вполне вписывается в действующее банковское законодательство. Однако необходимо проработать этот вопрос поглубже».

Появление исламских банков будет способствовать повышению доверия к банковской системе. Человек, исповедующий ислам, может чувствовать себя комфортнее, спокойнее в исламском банке, понесет свои сбережения туда, и они будут работать не только на него, но и на страну. Необходимо задействовать в экономике страны финансовые ресурсы мусульманского населения.

Россия является наблюдателем при Организации Исламская Кон­ференция. А преимущество такого, пусть ассоциированного, членства пока никак не используется.

А. Торшин отметил большую работу по внедрению исламского банкинга Республики Татарстан. В то же время он предупредил, что нельзя ожидать с появлением исламских банков ливня финансирования из-за рубежа, из исламских стран. Это консервативная, очень острожная банковская система. Поэтому обсуждение вопроса должно рассматривать обе стороны – и положительную, и отрицательную: что приобретает банковская система, что теряет.

В лице Центрального банка, заверил выступавший, заинтересованные участники рынка имеют надежного партнера, готового рассматривать инициативы, направленные на укрепление банковской системы, участвовать в дискуссиях.

А. Торшин напомнил и о плане создания в Москве международного финансового центра, который подразумевает наличие и исламских институтов.

Дорогу осилит идущий

По мнению Д. Савельева, даже если и нельзя ожидать сразу дождя инвестиций, надо начинать с ручейка, двигаться в этом направлении. Санкции Америки и Европы против России будут действовать долго. В связи с этим Россия активнее налаживает отношения со странами Азии, в том числе с Китаем, а работа с арабскими странами ведется пока недостаточно интенсивно.

Директор Департамента исламского банкинга Международного банка Азербайджана Бехнам Бай­зад-оглы ГУРБАНЗАДЕ поделился опытом развития исламского банкинга в Азербайджане, а также своими инициативами по его внедрению в России и на территории стран СНГ.

В Азербайджане еще в 2004 г. была создана рабочая группа. Дело продвигалось трудно, потому что не было исламского «окна» – зарубежные партнеры не понимали, как после принятия пассивов будут создаваться дальнейшие активы. Только в 2010-м была структурирована первая большая сделка. На сегодня общие активы исламской финансовой системы в стране составляют около 620 млн долл. – и это результат деятельности за два года.

Для развития исламских институтов были подготовлены сертифицированные специалисты, которые прошли обучение в университетах Великобритании и Малайзии по специальным программам. Между­народный банк Азербайджана (МБА) создал отдельно фронт-офис, бэк-офис, казначейство. На сегодня привлечено около 600 млн долл. активов, которые управляются департаментом, инвестируются в проекты МБА в рамках исламского банковского законодательства.

Портфель диверсифицирован, на 85% его составляют корпоративные клиенты, на 15% – физические лица. Корпоративные проекты – это в основном крупные государственные инфраструктурные проекты: строительство дорог, рефинансирование производственных мощностей.

Чистая прибыль по результатам годовой деятельности составляет примерно 11,5 млн долл. Благодаря тому, что портфель в основном был сформирован в долларах, учтены валютные риски, во время девальвации банк потерял немного. Началось обслуживание в регионах, в таких крупных городах Азербайджана, как Гянджа, Сумгаит и Ленкорань.

Полноценной работе исламских банков в РФ препятствует законодательство – необходимо, чтобы банковская система, налоговая, таможенная, а также Гражданский кодекс позволяли применять исламские финансовые инструменты. Пока же используются лимитированные продукты и услуги, которые могут применяться в рамках действующего законодательства.

Сегодня под эгидой МБА создана государственная рабочая группа, которая анализирует законодательство. Уже готов первый пакет документов для представления в парламент, и можно надеяться, что до следующего года законопроект будет принят. Планируется также внести изменения в единое банковское законодательство и кодекс банковских институтов.

Сегодня МБА применяет исламские инструменты в основном для торгового, а также проектного финансирования, в котором участвует равноправно с клиентами, это означает участие в прибылях и потерях. Кроме того, исламские инструменты используются в доверительном управлении, выпущены исламские банковские карточки для финансирования розничных продаж, осуществляются лизинговые операции и финансирование коммерческой и жилой недвижимости.

В московском дочернем банке «МБА-МОСКВА» открыт отдел альтернативного финансирования, действующий в рамках законодательства и согласно нормам шариата. Пилотный проект начинает действовать в апреле: будет привлечен миллион долларов и затем рефинансируются 3-4 корпоративных проекта в Москве. В дальнейшем планируется привлечение средств населения.

В Баку уже привлекаются депозиты, они составляют около 82 млн долл. Это депозиты не только местного населения. Большой интерес проявили физические лица стран Персидского залива и Турции, потому что ставки по ним высокие. Таких ставок нет на рынках тех стран.

Б. Гурбанзаде отметил положительные стороны исламского финансирования. Во-первых, отсутствие ссудного процента. Во-вторых, участие в рисках. Клиент сегодня должен рассматриваться как партнер – он и банк вместе зарабатывают, но и вместе теряют. При этом существенно возрастает доверие клиентов к банковской системе. Клиенты могут приносить банку проекты, новые идеи, научно-технические разработки.

Говоря о перспективах, выступавший выразил уверенность, что вполне реально учредить исламский финансовый центр стран СНГ. Нужно создать рабочую группу и разработать план мероприятий по работе в странах СНГ с учетом опыта Казахстана, Киргизии, где уже есть соответствующее законодательство. Компаний и лиц, заинтересованных в сотрудничестве с Россией, Азербайджаном, Казах­станом, со странами СНГ, много. Диверсификация источников привлечения инвестиций, выход на новые рынки капиталов обусловливают экономическую безопасность.

Как конечную цель, по мнению Б. Гурбанзаде, можно было бы рассматривать создание единого исламского банка развития стран СНГ. Его участниками могут быть крупные финансовые институты республик. Такой институт может служить хорошей платформой для дальнейшего развития экономических и финансовых отношений в рамках стран СНГ.

Член Комитета Совета Федера­ции по бюджету и финансовым рынкам Сергей Леонидович БАТИН не видит необходимости «плодить» новые рабочие группы для внедрения исламского банкинга. Он говорил о наболевших проблемах, с которыми столкнулись созданные рабочие группы. К примеру, группа, работавшая в Совете Федерации, столкнулась с проблемой так называемого двойного налогообложения, т. е. вынужденной оплаты НДС. Эту проблему, как и ряд других, в рамках действующего законодательства сегодня в соответствии с законами о налогах, банковской деятельности в Российской Федерации преодолеть пока крайне сложно. В связи с этим необходим федеральный закон, который позволял бы работать на территории Российской Федерации исламским банкам.

С. Батин напомнил, что в 2014 г. на саммите в Казани была поставлена задача подготовить работоспособный документ уже к очередному экономическому саммиту России и стран Организации исламского сотрудничества. Он состоится в Казани 15–16 июня. Срок близится, но дело не продвинулось.

Вопросы технико­экономического обоснования создания исламского банка или «исламского окна»

Советник премьер-министра Республики Татарстан по вопросам взаимодействия с исламскими фи-­ нан­совыми институтами Линар Габдельнурович ЯКУПОВ отметил, что в Российской Федерации сложились предпосылки для развития исламского финансирования. Республика Татарстан как регион с большой долей мусульманского населения, а также ввиду того, что Россия является наблюдателем при Организации исламского сотрудничества, начала активно взаимодействовать как с институтами этой организации, так и непосредственно с Исламским банком развития.

Рабочие взаимоотношения начались в 2006 г., а в 2007-м было подписано соглашение между Татар­станом и Исламским банком развития (ИБР) по изучению возможностей внедрения исламских финансовых инструментов, структур, институтов в рамках существующего российского законодательства.

В 2008 г. впервые с Исламским банком развития была проведена международная инвестиционная конференция, показавшая интерес обеих сторон к взаимодействию.

У инвесторов из стран Персидского залива есть заинтересованность участвовать в различных проектах российских регионов. У отечественных бизнесменов также есть интерес к выходу на эти рынки, взаимодействию по вопросам торговли, инвестиций. При этом исламские финансы рассматривались как некий инструментарий, позволяющий более активно налаживать эти процессы.

В 2008 г. был создан Российский центр исламской экономики и финансов, который стал образовательным центром подготовки специалистов в области исламского финансирования. Подготовка человеческих ресурсов и сегодня стоит на повестке дня как один из самых важных вопросов, ведь даже изменение законодательства, подготовка любых документов в этой отрасли, конечно, связаны с наличием необходимых специалистов.

С 2009 г., учитывая потребность в площадке для постоянного взаимодействия с инвесторами из стран Персидского залива и со всеми компаниями, банками, которые практикуют исламские финансовые инструменты, в Казани начали проводить ежегодные международные экономические саммиты – так называемые Казань-Саммиты. Бизнес понимает, что исламское финансирование – это востребованный продукт. Растет число граждан, которые категорически не хотят пользоваться традиционной банковской системой. И соответственно появляются альтернативные продукты, которые даже в рамках существующего законодательства Российской Федерации могли бы удовлетворять потребности этой части населения. Ярким примером является Финансовый дом «Амаль», который сегодня в рамках существующего законодательства использует исламские инструменты иджара, мурабаха, чтобы предоставлять услуги населению.

Но значимым шагом в отношениях с ИБР было совместное создание в 2010 г. Татарстанской международной инвестиционной компании. Эта компания, в свою очередь, создала Евра­зий­скую лизинговую компанию (иджара).

В 2011 г. Ахбаш-банк впервые привлек, используя инструментарий мурабаха, 60 млн долл. с рынков Ближнего Востока, а в 2013-м еще 100 млн долл.

Таким образом, сегодня с исполь­зованием различных исламских финансовых механизмов через лизинговую, инвестиционную компании, ряд проектов в Республику Татарстан привлечено 180 млн долл., из которых, конечно, львиная доля приходится на Ахбаш-банк.

Однако отставание нормативно-правовой базы препятствует развитию отрасли. Полностью подготовленных документов, разрешающих исламским банковским структурам начать функционировать на территории Российской Федерации, нет, отметил Л. Якупов.

Чтобы можно было обсуждать конкретный документ, представители Татарстана в прошлом году вышли с инициативой подготовить технико-экономическое обоснование создания исламского банка или исламского банковского «окна» на территории Российской Федера­ции. Цель технико-экономического обоснования – изучить спрос и предложение на рынке для запуска исламской банковской и финансовой индустрии в Российской Федерации. Такое техническое обоснование служило бы базой для подготовки изменений законодательства.

С этой целью при поддержке и содействии Исламского банка развития и Малайзии был создан российско-малазийский консорциум. Прошли переговоры на региональном уровне с участием президента Республики Татарстан, переговоры в Совете Федерации. При активном взаимодействии с Ассоциацией российских банков, Ассоциацией региональных банков России решается задача до сентября закончить работу над технико-экономическим обоснованием, чтобы затем рассматривать его как документ, который позволял бы вносить необходимые изменения в законодательство.

Что касается этапов развития в стране исламского финансирования, то Л. Якупов напомнил: в 2010 г. на саммите была представлена так называемая дорожная карта, где было предложено два подхода. Первый – тот, который применил Казахстан. Он стал первой страной в СНГ и Центральной Азии, принявшей законы и изменения к ним, позволяющие осуществлять деятельность исламским банкам и исламским инвестиционным фондам. Для Российской Федерации этот вариант был не совсем приемлем.

Второй подход заключается в том, что вначале нарабатывается определенная практика в рамках существующего законодательства. Такая практика использования инструментария исламских финансов уже наработана, убежден

Л. Якупов.

Теперь требуется дать возможность исламским финансовым структурам полноценно работать на территории Российской Федера­ции. Здесь тоже есть два варианта. Можно создать отдельное законодательство об исламских банках, но для этого нужно длительное вре­мя – на рассмотрение, изучение, а также принятие. Второй путь, который, по мнению Л. Якупова, более приемлем, – внести изменения в действующее законодательство, чтобы все существующие сегодня барьеры были устранены. Здесь главную роль должен играть регулятор. «Мы, – сказал Л. Якупов, – готовы содействовать в налаживании взаимоотношений с ведущими международными организациями, которые сегодня регулируют исламский финансовый рынок. Есть также договоренность с центральными банками Малайзии, Объединенных Арабских Эмиратов о принятии специалистов Банка России, Министерства финансов, других банковских структур для обучения».

Выступавший подчеркнул, что исламский банкинг, исламские финансы рассматриваются прежде всего как экономический инструментарий для той части населения, которая не хочет и не может использоваться традиционными банковскими продуктами.

Исламские инструменты предназначены не только для привлечения иностранных инвестиций. Прежде всего это полноценные экономические механизмы, позволяющие населению участвовать в развитии экономики страны, и, соответственно, для этих людей устанавливаются правила игры (правовые и пр. ).

Для мусульманского мира и стран Ближнего Востока, Юго-Восточной Азии наличие в стране-партнере соответствующего законодательства служит сигналом, что туда можно направлять инвестиции. Таким образом, подчеркнул Линар Габдельнурович, сначала исламский банкинг преследует цель обслуживания людей, а потом – привлечение иностранных инвесторов.

Возвращаясь к теме создания технико-экономического обоснования, Л. Якупов отметил, что оно позволит подготовить детальную программу и технический документ для внесения изменений.

Он призвал рассмотреть вариант запуска пилотного проекта «Открытие исламского банка» или исламского банковского окна в Республике Татарстан, подчеркнув, что она по сравнению с другими регионами в этом вопросе продвинулась дальше, а также имеет кадровые ресурсы.

Исламские инструменты включают и микрофинансирование и исламское страхование. Сделаны первые шаги на рынке исламского страхования – казанский филиал компании «Альянс страхование» при активном участии немецких акционеров и Республики Татар­стан запустил исламский страховой продукт такафул.

Л. Якупов обратил внимание участников заседания на то, что на Азербайджанском инвестиционном форуме обсуждалось предложение представителей Казах­стана, Киргизстана, Азербайджана ис­поль­зовать евразийскую площадку для того, чтобы исламские финансовые инструментарии стали связующим звеном между этими регионами. В связи с этим предложено создать координационный совет стран СНГ.

В перспективе – интернационализация сферы исламских финансов, повышение конкурентоспособности путем внедрения новых технологий, развитие стрессоустойчивости путем выхода на новые рынки и работа над нехваткой специалистов в области исламских финансов, а также минимизация системного риска.

В плане работы – изучение банковских продуктов и банковской операционной среды, разработка рекомендаций по созданию операционной модели банковской системы, не противоречащей исламским принципам, инструкций и пособий по исламским банковским продуктам и услугам, по внедрению процессов и процедур; проведение тренингов для персонала, вовлеченного в процесс внедрения новых банковских продуктов и услуг. Кроме того, предоставление годовой программы консультирования по вопросам соответствия шариатскому праву после этапа внедрения.

Линар Габдельнурович выразил уверенность, что пилотный проект станет важным этапом в развитии российской финансовой системы, плавного интегрирования ее в международную финансовую систему.

Изменение законодательства: необходимость и достаточность

Председатель отраслевого отделения по исламским финансам Общероссийской общественной организации «Деловая Россия» Ренат Анварович Едиханов считает, что не следует ассоциировать исламский банкинг с кредитной организацией, с банком, это скорее принцип, по которому деньги привлекаются и размещаются. Поэтому инфраструктура рынка исламских финансов – это исламские торгово-финансовые компании. В связи с этим, если менять банковское законодательство, то в части, связанной не только с активами, но и с пассивами. Одно­временно с этим потребуются изменения в резервировании, нормативах и т. д. То есть фактически надо создавать аналог действующего банковского законодательства, но полностью адаптированный к требованиям исламской экономической модели.

Целесообразнее предоставить возможность работы на рынке исламским торгово-финансовым компаниям по аналогии с компаниями, которые лицензируются на рынке ценных бумаг. Шариатский совет в этом случае будет контролировать соблюдение норм шариата и законодательные инициативы, связанные с возможностью разработки новых продуктов. Центро­банк как мегарегулятор, ответственный за все финансовые рынки, – анализировать предложения шариатского совета и реализовать их по возможности.

Выступающие справедливо отмечали, что есть вопросы, связанные с налогообложением. Принятие изменений, позволяющих решить эти вопросы, в частности единовременной уплаты НДС при совершении сделки купли-продажи в рассрочку и другие, может привести к тому, что очень большое число компаний в России внезапно сделается «исламскими» и перестанет платить НДС. Таким образом, одномоментное введение в действие изменений, меняющих и банковское законодательство, и налоговое, и ряд сопутствующих, сопряжено с большими проблемами, в том числе с согласованием в разных ведомствах. По мнению

Р. Едиханова, на начальном этапе следует применить точечное воздействие на законодательную базу.

Точечные изменения законодательства, которые позволят предоставлять населению и организациям исламские финансовые услуги, не затронут весь пласт законодательства (поскольку это может повлечь за собой целую лавину дальнейших изменений), но при этом дадут возможность собирать статистическую информацию по участникам рынка. В дальнейшем по результатам анализа этой информации возможна проработка более обширных изменений законодательства, в том числе и банковского.

К примеру, в рамках действующего российского законодательства можно совершать сделки лизинга и купли-продажи в рассрочку. НДС платится по факту начисления ежемесячного платежа, никаких проблем с налогообложением у компаний, находящихся на упрощенной системе налогообложения, не возникает. Однако при совершении сделок купли-продажи в рассрочку, если организация находится на общей системе налогообложения, возникает проблема с НДС.

Поэтому для розницы целесообразно использовать упрощенную систему налогообложения. Но есть ограничения – выручка компании не может превышать 60 млн руб. с применением мультипликатора на каждый год. Здесь возможен такой вариант: предусмотреть вид экономической деятельности для организаций, занимающихся торгово-финансовой деятельностью, связанной с религиозными ограничениями. Одновременно внести поправки в две статьи Налогового кодекса, чтобы отменить ограничения в 60 млн для данных компаний. Ежеквартальная отчетность покажет средний взвешенный первоначальный взнос, средневзвешенную эффективную ставку наценки, средневзвешенный срок по всему портфелю. Анализ этой информации, собранной со всех участников рынка, позволит в дальнейшем изменять законодательство. При этом оно будет опираться на конкретные данные, показывающие, как люди пользуются исламскими финансами, что им необходимо.

Изменения, которые касаются пассивных операций, т. е. привлечения средств – речь идет не только о привлечении средств населения, но и крупных капиталов, в том числе в странах Персидского залива. Необходимо, чтобы законодательная база позволяла свободно выпускать долговые ценные бумаги, соответствующие принципам шариата, но при этом не приходилось бы слишком творчески подходить к законодательству, чтобы эти бумаги можно было выпустить без специальных надстроек и схем. Соответственно потребуются изменения в Налоговом кодексе, которые бы регулировали обложение налогом на добавленную стоимость при передаче имущества в случае, если выпускаются бумаги сукук «аль Мурабаха» или сукук «Алиджара».

Оценка рисков при внедрении исламского банкинга в России

Ответственный секретарь Ко-­ ор­дина­ционного совета российской ассоциации экспертов по исламскому финансированию, директор Департамента экономики Совета муфтиев России Мадина Эмировна Калимуллина предложила обсудить ключевые вопросы внедрения исламского банкинга, которые могут вызвать негативные последствия при неправильном подходе.

Опыт различных стран показывает, сказала она, что нет единой идеальной формы, которую просто нужно принять и реализовать – есть разные подходы к тем или иным вопросам. Россия может исходить как из опыта некоторых стран, так и выработать свой подход.

Один из вопросов – это терминология: должен ли финансовый институт, работающий с исламскими инструментами, обязательно именоваться исламским? В Турции, например, эти банки называются «банки участия», в Великобритании тоже в законодательстве нет слова «исламский». С точки зрения требований шариата вопрос в сути, а не в форме, т. е. дело не в названии, а в принципах. Но есть один нюанс. Как показывает мировая практика, развитие исламских финансовых институтов нуждается во всесторонней поддержке на уровне правительства. Для потенциальных партнеров из стран Персидского залива важно наличие официальных заявлений, в том числе первых лиц государства, о том, что страна открыта для этого рынка. Например, в Великобритании первые лица неоднократно на разных престижных форумах говорили именно об открытости в отношении исламского банкинга. Формулировка «принципиальных возражений со стороны российского регулятора нет», может иметь не лучшие последствия с точки зрения расположенности потенциальных партнеров и инвесторов к работе с Россией, считает М. Калимуллина.

Терминология важна не только в названии закона или финансового института, но и в наименовании финансовых продуктов. В законе или документах не обязательны арабские названия, но в целях рекламы, каких-то иных потребностей, конечно, эти термины можно использовать.

Другой вопрос – определение правового статуса продукта. Так, в Великобритании, прежде чем принимать поправки к финансовым законам, очень внимательно смотрели на то, к какой области законодательства относится продукт, чтобы понимать, под какое регулирование он подпадает. Отчасти это связано с предотвращением злоупотреблений.

Заслуживает внимания и вопрос создания «исламских окон» в традиционных банках. Может ли традиционный банк открывать исламское подразделение или же банк должен выбирать – либо он осуществляет традиционную деятельность, либо получает лицензию исламского банка и согласно этому регулируется. Многие страны, в частности Малайзия, вводя закон об исламском банкинге, не предусматривали возможности создания «исламских окон», но затем меняли свою позицию. Проблема «исламских окон» в том, что сложно разграничить движение средств внутри одного банка.

При работе с исламскими финансами основной риск заключается в том, что по прошествии времени операции финансового института могут признать не соответствующими требованиям шариата, т. е. вся проделанная работа не будет иметь положительного результата. Поэтому очень важно четко понимать, что на любом уровне не должно быть незаконных, запретных операций с точки зрения как законодательства, так и шариата. То есть это очень важный репутационный риск для банка, для региона или страны в целом.

Многие международные эксперты выделяют необходимость гибкости законодательства, и здесь нельзя не согласиться с предложенным Ренатом Едихановым точечным подходом к изменению законодательства, поэтапному, пошаговому, считает М. Калимуллина. Вполне возможно, что впоследствии, после сбора статистической информации, появится необходимость внесения последующих поправок, формирования базы, например, для развития такого понятия, как исламское страхование, выпуск ценных бумаг и т. д.

Важно обратить внимание на повышение финансовой грамотности населения и защиту прав потребителей. К сожалению, сегодня как в России, так и во многих странах СНГ среди определенной части населения бытует представление, что исламские банки – это финансовые организации, где можно получить беспроцентный кредит или какую-то помощь. Клиенты должны знать специфику исламского банкинга, понимать, что такое инвестиционные вклады. Например, понимать, что есть вероятность того, что общая результативность деятельности бизнеса, с которым работает исламская финансовая организация либо банк, будет неприбыльна или убыточна, и соответственно вкладчики-соинвесторы тоже не получат прибыли.

При разработке законодательной среды должны быть учтены интересы всех участников рынка: в вопросах привлечения инвестиций, открытости работы зарубежных исламских банков в России, возможности работы на рынке российских банков, дальнейшего развития уже существующих исламских финансовых компаний. А для привлечения иностранных исламских банков в нашу страну нужны четкие решения с российской стороны – не только встречи, обсуждения, а конкретные действия, показывающие, что есть соответствующие инфраструктура, правовое поле.

Комплекс рисков, помимо странового риска, связанного с несоответствием требованиям шариатской этики, включает инвестиционный риск, которого боятся все инвесторы в отношении нашей страны. При разработке правовой среды нельзя забывать о создании и развитии международного финансового центра, инфраструктуры для инвесторов, в частности беспрепятственного получения въездных виз.

Все эти вопросы неоднократно ставились Российской ассоциацией экспертов по исламскому финансированию. Ассоциация создала площадку – MOSCOW HALAL EXPO. Выставка объединяет не только финансовую сферу, но и производственную. Сегодня Россия предоставляет уникальные возможности для потенциальных партнеров из-за рубежа, в том числе для инвестиций в целые кластеры, связанные с халяль-производством. В частности, это могут быть комплексы, включающие животноводство, мясопереработку, логистику и торговлю, в том числе на экспорт, например, в Объединенные Араб­ские Эмираты, которые сегодня предъявляют спрос на российскую продукцию питания и готовы в этом плане сотрудничать.

Интеграция исламских финансов в российскую правовую систему

Андрей Викторович ЕМЕЛИН, председатель Национального совета финансового рынка, осветил юридические аспекты проблематики. Для финансовых институтов, предоставляющих исламские продукты и услуги, нужны корректировки с точки зрения установления дополнительных требований или каких-либо регламентных ограничений, зафиксированных в законодательстве. Как наиболее оптимальное решение целесообразны точечные изменения. Однако важно понимать суть «точечности». Речь должна идти не об отдельных выхваченных поправках, а о комплексном урегулировании каждого института, может быть, по отдельности. Потому что все вместе они представляют собой большой блок вопросов, которые одновременно решить почти нереально. В то же время, если на основе упомянутого технико-экономического обоснования будет экономически четкое понимание того, как этот институт должен функционировать нормативно, то разрабатывать отдельные блоки изменений будет несложно.

Для реализации модели с учетом не очень богатого опыта работы таких институтов можно начать с создания «исламских окон». Это стало бы, во-первых, проверкой функциональности конкретных продуктов, а во-вторых, подготовкой для надзорного органа, в частности для адаптации определенных надзорных механизмов.

Сразу выбрать модель, по мнению А. Емелина, очень сложно – можно поставить либо чрезмерные преграды, либо слишком низкие. Баланс поймать удастся только на практике. В то же время это наиболее комфортно для участников рынка. В дальнейшем можно, как было предложено, реализовать модель небанковских кредитных организаций, что является более удачным вариантом, чем торговая финансовая компания, потому что законодательство о ценных бумагах – специализированное. Есть опыт специализированных НКО, созданных для ведения конкретных видов операций. Поэтому выделение блока операций с исламскими продуктами, которые будут разрешены небанковским кредитным организациям конкретного вида без изменения в целом построения банковской системы, представляется наиболее целесообразным.

Следует отметить, что в странах СНГ применялись две модели регулирования. Законодательство Казахстана детально регулировало все институты, но это оказалось малодейственным. Принятый закон содержал огромное число отсылочных норм – многое было отдано на откуп Центральному банку. Однако с учетом новизны предмета правильнее в Госдуме принимать решение о том, как тот или иной инструмент внедрять.

А. Емелин, как и Н. Калимул­лина, считает необязательным использовать религиозную терминологию. В многоконфессиональной России вопрос специализированных институтов решается по сути, без акцентирования на том, с какими религиозными постулатами нужно сверять эти решения.

Банковское регулирование в светском государстве

Советник президента Ассоциа­ции российских банков Эльман Октай-оглу МЕХТИЕВ изложил консолидированное мнение банковского сообщества. Светский характер российского государства и отдаленность любых религиозных объединений от государства не позволяет любым религиозным институтам использовать функцию, которая принадлежит государству – функцию принуждения, чтобы обеспечить безусловное исполнение религиозных, моральных и прежде всего экономических принципов, напомнил Э. Мехтиев. Если менять закон, предоставляя конкретным религиозным экономическим принципам и финансовым институтам, действующим в соответствии с этими принципами, какие-то частные исключения из общих правил регулирования, то такое нерыночное преимущество приведет к появлению огромного числа финансовых институтов, использующих такую ситуацию для того, чтобы зарабатывать.

Ассоциацию тревожит нерыночный характер таких преимуществ – на рынке должны быть одинаковые правила для всех, а законодательство не может быть частным. И регулирование в светском государстве не должно уповать на частный контроль деятельности финансового института. Но должно позволять экономическим агентам, которые хотят себя ограничить, осуществлять деятельность в соответствии со своими религиозными и экономическими принципами, проводить ее без формального нарушения норм законов и регулирования.

В США во время Великой депрессии был принят закон, разделявший банки на коммерческие и инвестиционные. Деньги физических лиц не должны были уходить в инвестиции. Закон отменили только через 70 лет. Есть такое разделение банковской и иной деятельности в нашей стране. Привлекаемые средства физических лиц не могут оказаться на торговом рынке. Статья 5 Закона «О банках и банковской деятельности» – именно то, что надо менять.

Банк России готов к таким изменениям, если они будут учитывать сохранность вкладов частных лиц. То есть законодательство надо менять так, чтобы оно не навредило риск-ориентированным ограничениям. В светском государстве менять закон надо с учетом интересов любых конфессий, потому что в конечном счете все принципы нравственности – одинаковые.

Практика работы исламского финансового учреждения в Республике Татарстан

Генеральный директор Финан­сового дома «Амаль» Рашид Алма­зович НИЗАМЕЕВ прежде всего постарался раскрыть понятие исламского банка. Финансовый дом «Амаль» – организация, с 2010 г. предоставляющая исламские финансовые услуги на территории Российской Федерации, преимущественно в Республике Татарстан. Исламский банк, отметил Р. Низа­меев, не религиозное, а светское учреждение.

Деятельность исламского банка не является каким-либо ноу-хау. Так, товарный кредит практикует практически каждое юридическое лицо в нашей стране; а также лизинговые операции, хотя исламский лизинг имеет небольшие ограничения; доверительное управление; частное инвестирование. По сути все это – основные продукты, которые использует исламский банк.

Ноу-хау исламского банка состоит только в одном, каким образом он их компилирует в своей деятельности. Во всем остальном ничего нового исламский банк не привнес. Эти финансовые продукты используются всеми кредитными учреждениями как на Западе, так и в Российской Федерации.

Есть ограничения – очень короткий список отраслей, которые исламский банк не может финансировать, например, алкогольную, табачную промышленность.

На примере опыта Финансового дома «Амаль» его генеральный директор рассказал, как сегодня в рамках действующего законодательства может функционировать исламское финансовое учреждение в Российской Федерации.

Цель создания Финансового дома – предоставлять населению и юрлицам исламские финансовые услуги при условии работы в рамках законодательства России и без противоречия с нормами ислама. Источником исламского права служат стандарты, которые выпустила авторитетная международная организация «Айофи». Особенность предоставления услуг – справедливость договора с точки зрения ислама, равное соблюдение интересов обеих сторон. В деятельности нет элементов ростовщичества и неопределенности. Клиентами являются в основном мусульмане, но, как и во всем мире, есть доля клиентов – не мусульман.

Финансирование получают резиденты Российской Федерации, а размещают средства и резиденты, и не резиденты, например иностранцы, приехавшие в Республику Татарстан на обучение или работу из мусульманских стран.

Структура Финансового дома «Амаль» следующая: есть банковская «ячейка» и небанковская.

В небанковской ячейке предоставляются услуги и используются инструменты, упомянутые выше, – рассрочка, товарный кредит, лизинговая операция, долевое финансирование и инвестиционные вклады. То есть клиент приносит инвестиционный вклад в доверительное управление, а выдаются денежные средства через инструменты товарного кредита, лизинга и также долевого финансирования. На банковской площадке это делать невозможно. Банковская ячейка – это специальный филиал, открытый казанским банком «Булвербанк» для Финансового дома, где оказываются услуги, которые не противоречат нормам ислама. Прежде всего расчетно-кассовое обслуживание.

Таким образом, благодаря совмещению на одной площадке банковской ячейки и коммерческих организаций клиент может получить основной спектр услуг современного исламского банка.

Клиенты-инвесторы размещают денежные средства через инвестиционные договоры, получая долю прибыли от операций: через инструмент лизинга, инструменты товарной рассрочки эти денежные средства размещаются непосредственно у населения и юридических лиц.

Почему расчетно-кассовое об-­ служивание предоставляется в банковской ячейке? Специфика в том, что для мусульманина важно, чтобы денежные средства, которые он положил в банк, не использовались в запретных с точки зрения норм ислама операциях. Исламом запрещено кредитование, поэтому денежные средства клиентов хранятся на отдельном субкорсчете и не смешиваются с обычной банковской деятельностью. Благодаря этому клиент получает гарантию, что его средства не участвуют в недозволенных исламом операциях и на остатки на счетах не начисляется ссудный процент.

Компания является прибыльной, что доказывает: исламский финансовый институт может быть успешным коммерческим проектом.

Но есть и проблемы. В России отсутствует специальная нормативная законодательная база, а налоговая среда – неблагоприятная, в результате чего услуги являются более дорогими, наценка облагается НДС, компании имеют свои ограничения, и из-за этого возникает много проблем.

В Российской Федерации нет никакой исламской финансовой структуры, нет доступа к рынкам капитала, возможности размещать на рынках капитала средства. Есть дефицит специалистов, и нет программного обеспечения, адаптированного под РСБУ.

Эти проблемы обусловливают высокую стоимость исламских банковских услуг, минимум на 30% выше традиционных, а также ограничения в развитии.

Регулирование исламских финансов

Заместитель директора Центра исследований международной торговли Института прикладных экономических наук РАНХиГС Мекхан Вакхаевич ЧЕККАЕВ посвятил свой доклад некоторым аспектам регулирования, связанным с отличием исламских финансов от традиционной финансовой деятельности. Целью регулирования является, во-первых, обеспечение финансовой стабильности и надежности всей финансовой системы и уменьшение системных рисков. Во-вторых – защита прав потребителей, клиентов банков и уменьшение асимметрии информации. При формулировании норм и положений деятельности регулирующие органы стран мира, в том числе Банк России, опираются на методические рекомендации по банковскому регулированию Базельского комитета.

Некоторые нормы для исламских финансовых организаций будут существенно отличаться от норм, установленных для традиционных банков, прежде всего в отношении рыночного риска. Известно, что исламские финансовые компании основываются на операциях с реальными активами. Исламские банки должны брать на баланс реальные активы, покупать, продавать. Поэтому изменение рыночной стоимости активов приведет к увеличению или к уменьшению рыночных рисков. В связи с этим подход к оценке рыночного риска Центральным банком должен существенно отличаться от требований к традиционному банку.

Есть особенность и в оценке риска ликвидности, т. е. риска недостатка в какой-то ситуации ликвидности, чтобы расплатиться по обязательствам, прежде всего перед вкладчиками. Вкладчиков исламских компаний можно разделить на две группы – имеющих депозиты до востребования и инвестиционные вклады, на которые начисляется доходность и по которым они несут риски получения убытков вместе с банком. Так как это совершенно новый инструмент, то, соответственно, по-новому нужно подходить к оценке риска ликвидности. В данном случае, с точки зрения М. Чеккаева, именно наличие инвестиционных вкладов приведет к уменьшению риска ликвидности по сравнению с традиционным банком, так как вкладчик не может в любой момент прийти и потребовать свой вклад – существуют конкретные сроки.

Однако фактор, который приводит к увеличению риска ликвидности для исламских компаний по сравнению с обычными банками, – это отсутствие рынка исламского межбанковского кредитования в России и в мире в целом. То есть, с одной стороны, риск ликвидности должен быть меньше, с другой стороны – больше. Подход к оценке этого риска должен быть другим.

Следующий риск – операционный. Вся деятельность исламских финансовых компаний должна соответствовать шариатским принципам, и существует риск их нарушения. То есть это не что иное, как риск нарушения прав потребителя, реализация которого приведет к подрыву доверия к финансовым организациям. Причем устанавливается внешний и внутренний шариатский контроль за соблюдением шариатских требований, т. е. контролируют два комитета – внешний шариатский комитет и внутренний. В российских условиях, при большой нехватке специалистов, может быть создан национальный внешний шариатский совет.

Международная организация, которая занимается изданием стандартов, – Совет по исламским финансовым услугам выпустил 16 стандартов. Они основываются на стандартах, которые издает Базель­ский комитет по банковскому регулированию и надзору.

К исламским банкам нужно применять совершенно другой подход и в отношении требования по достаточности капитала. Потому что принцип привлечения средств в исламские банки совершенно иной – они принимают вклады на основе разделения прибыли и убытков. Если у исламского банка будет довольно большой собственный капитал, который ему надо вкладывать в те же инструменты, что и привлеченные средства, то стимулы для принятия на себя больших рисков будут меньше.

Дорожная карта исламских финансов в России

Директор по развитию ПАО «Мир Бизнес Банк» Алексей Георгиевич Коваленко определил организационные аспекты – каким образом все воплотить в закон. По его мнению, здесь требуется решить три ключевых вопроса.

Первый – кто будет организовывать работу по законопроекту, рутинную работу по всем этим законам? Второй – как координировать эту работу с госорганами и экспертами? Третий – кто будет финансировать? Логично было бы создать какой-то орган, возможно, при Комитете Совета Федерации, отметил А. Коваленко.

Кроме того, есть еще важные вопросы, которые нужно отрегулировать, – координация работы между системой шариатских советов и Центральным банком и проведение политико-психологической подготовки общества.

СПРАВКА

В 2014 г. суммарные активы исламских коммерческих банков в мире выросли почти до 1 трлн 800 млрд долл. Общие активы исламской экономики – в основном это страны арабской лиги, а также Турция и Иран – превышали почти 2,5 трлн долл.

Ежегодный прирост активов исламского банкинга составляет порядка 17–18%, это больше, чем прирост мировой банковской системы, примерно в 10 раз.

Рентабельность капитала первой двадцатки исламских банков 12,5%, у традиционных банков – 15%. Интересно, что как только исламский банкинг начал развиваться, такие крупные финансовые институты, как JPMorgan, Сити, Эйч­эс­би­си Банк (РР), Barclays Plc., Ллойдс банк, Bank of America, Дойче Банк начали открывать исламские дочерние структуры только для того, чтобы использовать те свободные средства, которые были направлены из стран Персидского залива. Исламское финансирование было избрано этими крупными финансовыми институтами по причине стабильности самой системы, а также экономической и политической стабильности исламских центров, таких как Лондон, Малайзия, Дубай.

По данным анализа исламской банковской системы, в 2018 г. ожидается увеличение рентабельности собственного капитала исламских банков до 15%, а общий рост активов до 15–16%. То есть ежегодно активы исламского финансирования увеличиваются на 15–16%, темпы роста значительно превышают аналогичный показатель в традиционной мировой системе.

Сегодня 40% исламских банковских активов приходится на исламские банки Ирана, 16% – Королевства Саудовская Аравия, 8% – Малайзии, 5% – Объединенных Арабских Эмиратов и 2% – Турции.

Крах мультикультурализма

Кенан Малик

Общины против общества в Европе

Кенан Малик – колумнист The International New York Times, автор книги «В поисках морального компаса: глобальная история этики».

Резюме Тридцать лет назад многие европейцы считали ответом на социальные проблемы Европы мультикультурализм – идеи инклюзивного, многообразного общества. Сегодня все больше людей полагают, что в них – причина неурядиц.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 2, 2015 год. © Council on Foreign Relations, Inc.

Тридцать лет назад многие европейцы считали ответом на социальные проблемы Европы мультикультурализм – идеи инклюзивного, многообразного общества. Сегодня все больше людей полагают, что в них – главная причина неурядиц. Такие настроения вынудили некоторых ведущих политиков, включая британского премьер-министра Дэвида Кэмерона и германского канцлера Ангелу Меркель, публично осудить мультикультурализм и выступить против его опасностей. Это способствовало успехам крайне правых партий и политиков-популистов по всей Европе – от «Партии свободы» в Нидерландах до Национального фронта во Франции. В экстремальных случаях дело дошло до отвратительных актов насилия: так, в июле 2011 г. Андерс Беринг Брейвик совершил массовое убийство на норвежском острове Утейя.

Как произошла эта трансформация? Критики мультикультурализма полагают, что Европа приняла слишком много иммигрантов, не требуя от них интеграции, что привело к разрушению социального единства, подрыву национальной идентичности и резкому снижению общественного доверия. В свою очередь, сторонники мультикультурализма утверждают, что проблема не в чрезмерном многообразии, а в слишком очевидном расизме.

Но правда о мультикультурализме гораздо сложнее, чем хотят представить обе стороны, а дискуссии часто превращаются в пустопорожние рассуждения. Мультикультурализм стал квинтэссенцией других социально-политических вопросов: иммиграция, идентичность, политическое разочарование, упадок рабочего класса. Кроме того, страны пошли разными путями. Великобритания стремилась предоставить разным этническим общинам равное участие в политической системе. Германия позволила иммигрантам вести обособленную жизнь вместо предоставления им гражданства. Франция политике мультикультурализма предпочла ассимиляцию. Результаты тоже различны: в Великобритании возникло межобщинное насилие, в Германии турецкая община еще больше отдалилась от основной части общества, а во Франции отношения между властями и североафриканскими общинами стали очень напряженными. Но ключевые последствия везде одинаковы: фрагментация общества, отчужденность меньшинств и недовольство граждан.

Мультикультурализм как политический инструмент являлся не только ответом на многообразие, но и использовался как средство его сдерживания. И тут мы видим парадокс. Политика мультикультурализма принимает как данность многообразие общества, но предполагает, что оно заканчивается на границах общины меньшинства. Предпринимаются попытки институционализировать многообразие, поставив людей в этнические и культурные рамки – например, отдельную, однородную мусульманскую общину – и соответствующим образом определить их нужды и права. Иными словами, эта политика способствовала разделению общества, для преодоления которого и была предназначена.

Миф о многообразии

Чтобы разобраться в самых сложных моментах дискуссии о мультикультурализме, нужно понимать суть концепции. Термин «мультикультурный» используется для определения общества, которое особенно многообразно, обычно в результате иммиграции, а также политики, необходимой для управления таким обществом. Т.е. термин содержит описание общества и одновременно предписания, как с ним обращаться. Переплетение двух аспектов – осознаваемой проблемы и предполагаемого решения – еще больше запутало дискуссию. Чтобы развязать этот узел, нужно внимательно рассмотреть оба аспекта.

И сторонники, и критики мультикультурализма в целом согласны, что массовая иммиграция трансформировала европейское общество, сделав его куда менее однородным. В определенной степени тезис кажется очевидным. Сегодня Германия – второе по популярности направление иммиграции в мире после США. По данным 2013 г., свыше 10 млн человек, или чуть более 12% населения Германии, родились за границей. В Австрии этот показатель составляет 16%, в Швеции – 15%, во Франции и Великобритании – около 12%. Однако с исторической точки зрения утверждение, что эти страны более гетерогенны, чем когда-либо раньше, не так однозначно, как кажется на первый взгляд. Европейское общество XIX века выглядит однородным с современной точки зрения, но тогдашние европейцы воспринимали ситуацию иначе.

Возьмем Францию. В годы Французской революции, к примеру, только половина населения говорила по-французски и лишь около 12% говорили грамотно. Как отмечал Юджин Вебер, для модернизации и унификации Франции после революции потребовался длительный и болезненный процесс культурной, образовательной, политической и экономической самоколонизации. Благодаря этим усилиям было создано современное французское государство и родилось представление о превосходстве Франции (и Европы) над неевропейскими культурами. Однако социальная и культурная разрозненность сохранялась. В 1857 г. в обращении к Парижскому медико-психологическому обществу христианский социалист Филипп Бюше удивлялся, как случилось, что «внутри такого населения, как наше, могли сформироваться расы – не одна, а несколько рас – настолько убогие, неполноценные и испорченные, что их можно классифицировать ниже самых неполноценных племен дикарей, потому что их неполноценность иногда неизлечима». «Расы», вызвавшие тревогу Бюше, – это не иммигранты из Африки или Азии, а сельская беднота во Франции.

В викторианскую эпоху многие британцы тоже воспринимали городской рабочий класс и сельскую бедноту как «других». Описание жизни рабочего класса в Бетнал Грин, районе Восточного Лондона, появившееся в 1864 г. в The Saturday Review, популярном либеральном журнале того времени, символизирует типичное отношение викторианского среднего класса. «Беднота Бетнал Грин, – пояснялось в журнале, – это отдельная каста, раса, о которой мы ничего не знаем, жизнь этих людей совершенно отличается от нашей, и у нас нет с ними точек соприкосновения». То же самое, отмечалось в статье, «можно сказать и об огромной массе сельской бедноты». Хотя разница между рабами и их хозяевами более «очевидна», чем различия между состоятельными людьми и бедняками, сравнение этих отношений допускает «вполне справедливую параллель». В действительности различия были настолько глубокими, что препятствовали любым «контактам или дружескому общению».

Сегодня Бетнал Грин – центр бангладешской общины в Восточном Лондоне. Многие белые британцы считают жителей района новой беднотой, которая в культурном и расовом отношении отличается от них самых. Однако только радикальные политики стали бы сравнивать различия белых британцев и их соседей-бангладешцев с положением хозяев и рабов. Социально-культурные различия между джентльменом викторианской эпохи или владельцем фабрики, с одной стороны, и сельским работником или фабричным рабочим – с другой, на самом деле были значительней, чем между белым жителем и выходцем из Бангладеш сегодня. 16-летний житель Бетнал Грин бангладешского происхождения и 16-летний белый лондонец скорее всего носят одинаковую одежду, слушают одну и ту же музыку и болеют за один футбольный клуб. Их объединяют торговый центр, спортивная площадка и интернет, создающие общий набор жизненных и культурных впечатлений, чего не было раньше.

Такая историческая амнезия характерна для дискуссий об иммиграции. Многие критики мультикультурализма полагают, что сегодняшняя иммиграция в Европу не похожа на то, что происходило в прошлом. В книге «Размышления о революции в Европе» Кристофер Колдуэлл предполагает, что до Второй мировой войны иммигранты в европейские страны приходили практически только с континента и поэтому легко ассимилировались. «Использовать слово “иммиграция” для описания внутриевропейских передвижений, – утверждает Колдуэлл, – имеет немногим больше смысла, чем называть ньюйоркца иммигрантом в Калифорнии». По мнению Колдуэлла, довоенное передвижение людей между европейскими странами отличается от послевоенной иммиграции с других континентов, потому что она «не вызывала таких тревожных вопросов: смогут ли иммигранты приспособиться, действительно ли они хотят ассимилироваться» и, главное, «будут ли они лояльны».

Однако именно эти вопросы стояли перед европейскими иммигрантами в предвоенные годы.

Как пишет Макс Силверман, представление о том, что до Второй мировой войны Франция с легкостью ассимилировала выходцев из других европейских стран, является «историческим заблуждением». То же самое можно сказать о Великобритании. В 1903 г. свидетели, выступавшие в Королевской комиссии по иммиграции, высказывали опасения, что иммигранты «будут жить в соответствии со своими традициями, привычками и обычаями». Как отмечал газетный редактор Дж. Л. Силвер, беспокойство также вызывало то, что «истощенные, больные и порочные продукты Европы» могут «проникнуть на английскую землю». Закон об иностранцах 1905 г. – первое иммиграционное законодательство в Британии – был направлен на ограничение потока европейских евреев. Без этого закона, как утверждал тогдашний премьер-министр Артур Бальфур, «британская нация не будет прежней, не будет нацией, которую мы хотим видеть в будущих поколениях». Отчетливо слышится эхо современных тревог.

Раса прежде всего

Является ли современная Европа более плюралистичной, чем в XIX веке, остается предметом дискуссий, но тот факт, что европейцы считают ее более многообразной, неоспорим. В значительной степени это связано с изменениями в идентификации социальных различий. 150 лет назад класс представлял собой более важные рамки для понимания социального взаимодействия. Сейчас это сложно представить, но тогда многие определяли расовые различия не по цвету кожи, а по принадлежности к классу и социальному положению. Большинство мыслителей XIX века беспокоили не чужестранцы, пересекающие границы их стран, а жители темных уголков внутри этих границ.

Однако в последние десятилетия значение класса как политической категории и маркера социальной идентичности в Европе снизилось. В то же время культура стала главным фактором восприятия социальных различий. Это изменение отражает более масштабные тенденции. Идеологические противоречия, которые были характерны для политики на протяжении последних 200 лет, ослабли, и старые различия между правыми и левыми стали менее значимыми. Рабочий класс потерял экономическую и политическую власть, профсоюзы и идеологии коллективизма оказались в упадке. Рынок проник практически во все сферы социальной жизни. А институты, традиционно объединявшие людей, – от профсоюзов до церкви – постепенно уходят в прошлое.

В результате европейцы стали иначе воспринимать себя и свои социальные различия. Все чаще они определяют социальную солидарность не в политических терминах, а с точки зрения этнической принадлежности, культуры и религии. Им важно установить общину, к которой они принадлежат, а отличительные черты общества, которое они хотят построить, волнуют европейцев все меньше. Эти два вопроса, конечно, тесно связаны, и чувство социальной идентичности должно учитывать оба аспекта. Но поскольку идеологический спектр сузился, а механизмы изменений оказались размыты, политика идеологии уступила место политике идентичности. На этом фоне европейцы стали рассматривать свои страны как чрезвычайно, даже невозможно разнообразные и начали формулировать варианты ответной реакции.

Под моим зонтом

Итак, с описанием современного европейского общества как чрезвычайно многообразного мультикультурализм, очевидно, не справился. А как обстоит дело с предписаниями мультикультурализма по управлению предполагаемым многообразием? В последние 30 лет многие европейские страны проводили политику мультикультурализма, но по-разному. Сравнив только два варианта, британский и германский, и выявив общие черты, можно многое понять о самом мультикультурализме.

Один из распространенных мифов европейской политики заключается в том, что правительства проводят мультикультурную политику, потому что меньшинства хотят утвердить свои отличия. Хотя вопросы культурной ассимиляции безусловно заботили политическую элиту, до недавнего времени они не беспокоили самих иммигрантов. Когда огромное количество выходцев из Карибского региона, Индии и Пакистана в конце 1940-х и в 1950-х гг. приехали в Великобританию, чтобы восполнить нехватку трудовых ресурсов, британские власти опасались, что это подорвет идентичность страны. Правительственный доклад 1953 г. предупреждал: «Значительные цветные общины как заметный элемент нашей социальной жизни… могут ослабить концепцию Англии или Великобритании, к которой привыкли люди британского происхождения по всему Содружеству».

Иммигранты привезли с собой традиции и нравы своей родины, которыми они обычно очень гордились. Но их не занимала проблема сохранения культурных отличий, и чаще всего они не считали культуру политическим вопросом. Их беспокоило не желание, чтобы к ним относились по-другому, а тот факт, что к ним действительно относятся по-другому. Расизм и неравенство, а не религия и этническая принадлежность являлись для них главными проблемами. В последующие десятилетия новое поколение чернокожих и азиатских активистов создавало такие объединения, как Движения азиатской молодежи и «Раса сегодня», и пытались решить проблемы, организовывая забастовки и протесты против дискриминационных условий труда, депортации и жестокости полиции. Эти усилия достигли взрывоопасного пика, когда в конце 1970-х – начале 1980-х гг. по британским городам прокатилась волна беспорядков.

В тот момент британские власти осознали, что если не обеспечить участие меньшинств в политической системе, напряженность продолжит расти и это поставит под угрозу стабильность в городах. В этих условиях и возникла мультикультурная политика. Государство как на национальном, так и на местном уровне начало реализовывать новую стратегию, вовлекая темнокожее и азиатское меньшинство в политический процесс – конкретные организации и лидеры общин получили право представлять их интересы. По сути такой подход давал новое определение концепциям расизма и равенства. Теперь расизм означал не просто отрицание равных прав, но и отрицание права быть разными. А равенство больше не подразумевало обладание правами, выходящими за рамки расы, этнической принадлежности, культуры и вероисповедания, равенство означало закрепление разных прав именно из-за них.

Рассмотрим пример Бирмингема, второго по численности населения города Великобритании. В 1985 г. район Хэндсуорт охватили беспорядки, вызванные недовольством по поводу бедности, безработицы и, главное, произвола полиции. Два человека погибли, десятки были ранены в столкновениях. После беспорядков городской совет попытался вовлечь меньшинства в политический процесс, создав девять так называемых зонтичных групп – организаций, представляющих интересы своих членов в вопросах городской политики. Эти группы обсуждали нужды каждой общины, решали, кому и сколько средств выделять, как распределять политические полномочия. Они действительно превратились в суррогатный голос территорий, разделенных по этническому признаку.

Городской совет надеялся вовлечь меньшинства в демократический процесс, но группы боролись за определение своих личных и коллективных мандатов. Некоторые из них, например Африканское и Карибское движение, представляли этнические сообщества, другие, как Совет церквей чернокожего населения, были еще и религиозными. Многообразие этих групп дополнялось многообразием внутри каждой из них. Так, не все жители, которых должен был представлять Консультативный комитет бангладешских исламских проектов, были одинаково религиозны. Тем не менее в соответствии с планом городского совета всякий член меньшинства был приписан к конкретной общине, нужды каждой группы были определены, а различные организации вели борьбу за городские ресурсы. Если кто-то выпадал из четко определенных общин, то вообще оказывался исключенным из мультикультурного процесса.

Джой Уормингтон, директор Бирмингемского партнерства расового действия (BRAP), благотворительной организации, нацеленной на уменьшение неравенства, отмечал в 2005 г., что проблема заключалась в том, что этническую принадлежность «сделали ключевым фактором предоставления прав. Стало считаться хорошей практикой распределять ресурсы по этническому или религиозному принципу. Поэтому вместо того чтобы думать об удовлетворении нужд людей или о равном распределении ресурсов, организации вынуждены заботиться о распределении этничности». Последствия оказались катастрофическими. В октябре 2005 г., спустя 20 лет после беспорядков в Хэндсуорте, насилие вспыхнуло вновь в соседнем районе Лозеллс. В 1985 г. демонстранты-азиаты, черные и белые вышли на улицы вместе, протестуя против бедности, безработицы и полицейского произвола. В 2005 г. столкновения происходили между черными и азиатами. Поводом стал так и не подтвердившийся слух о том, что группа азиатов изнасиловала ямайскую девочку. Беспорядки продолжались все выходные.

Почему две общины, боровшиеся бок о бок в 1985-м, вступили в противостояние в 2005-м? Ответ кроется в мультикультурной политике Бирмингема. В исследовании, посвященном ситуации в Бирмингеме, отмечалось: «Модель вовлечения в политику посредством зонтичных групп ведет к соперничеству между общинами этнических меньшинств за ресурсы. Вместо того чтобы сделать приоритетом нужды людей и межобщинное сотрудничество, различные зонтичные группы обычно стремятся максимально удовлетворить собственные интересы».

Иными словами, политика городского совета Бирмингема не только сильнее привязала людей к конкретной идентичности, но и заставила их бояться и ненавидеть другие группы как соперников в борьбе за власть и влияние. Идентичность индивидуума формулировалась как отличие от идентичности представителей других групп: быть бангладешцем в Бирмингеме также означало не быть ирландцем, сикхом или афрокарибцем. Следствием стало возникновение «плюралистического монокультурализма», по выражению экономиста Амартии Сена. Такая политика основана на мифе, что общество состоит из отдельных однородных культур, которые стараются избегать друг друга. В Бирмингеме результатом стало углубление противоречий между черной и азиатской общинами до такой степени, что это переросло в насилие.

Обособленность и неравенство

Путь Германии к мультикультурализму отличался от британского, хотя отправная точка была той же. Как и многие страны Западной Европы после Второй мировой войны, Германия столкнулась с резкой нехваткой трудовых ресурсов и активно привлекала иностранных работников. В отличие от Великобритании, новые работники приезжали не из бывших колоний, а из стран Средиземноморья: сначала из Греции, Италии и Испании, а потом Турции. Их не воспринимали как иммигрантов или тем более потенциальных граждан, их считали гастарбайтерами (приглашенными иностранными работниками), и предполагалось, что как только германская экономика перестанет нуждаться в их услугах, они вернутся домой.

Однако постепенно наличие этих гостей, в основном турок, превратилось из временной необходимости в постоянное присутствие. Отчасти это произошло потому, что Германия продолжала нуждаться в их труде, а с другой стороны, иммигранты и в большей степени их дети стали считать Германию своим домом. Но германское государство продолжало относиться к ним как к чужакам и отказывало в гражданстве.

До недавнего времени германское гражданство базировалось на принципе крови, т.е. человек мог получить гражданство, если его родители являлись гражданами Германии. Этот принцип лишал паспортов не только первое поколение иммигрантов, но и родившихся в Германии их детей. В 1999 г. новый закон облегчил получение гражданства иммигрантами. Тем не менее большинство турок остаются чужаками. Из трех миллионов человек турецкого происхождения, живущих в Германии, лишь около 800 тыс. смогли получить гражданство.

Вместо того чтобы принять иммигрантов как равных, так называемая «турецкая проблема» решалась посредством политики мультикультурализма. Начиная с 1980-х гг. правительство поощряло сохранение турецкими иммигрантами своей культуры, языка и образа жизни. Эта политика не подразумевала уважения к многообразию, а скорее являлась удобным способом избежать ответа на вопрос, как создать общую, инклюзивную культуру. И ее главным следствием стало возникновение параллельных общин.

Основная масса иммигрантов первого поколения была светски настроенной, а те, кто сохранял религиозность, редко придерживались ортодоксальных взглядов. Сегодня треть взрослого турецкого населения в Германии регулярно посещает мечеть, этот показатель выше, чем в турецких общинах в других странах Западной Европы и даже в некоторых районах Турции. Точно так же турецкие женщины из первого поколения иммигрантов практически никогда не носили мусульманских платков, а большинство их дочерей носят. Не имея стимулов для участия в национальной общественной жизни, многие турки не утруждают себя изучением немецкого языка.

Мультикультурная политика в Германии способствовала тому, что турки стали относиться к германскому обществу с безразличием, а немцы, в свою очередь, испытывают все больший антагонизм к турецкой культуре. Представление о том, что значит быть немцем, в значительной степени определяется через противопоставление традициям и ценностям исключенной иммигрантской общины. Исследование, проведенное в 2011 г. французской фирмой Ifop, показало, что 40% немцев воспринимают присутствие исламских общин как «угрозу» своей национальной идентичности. По данным опроса, проведенного Билефельдским университетом в 2005 г., три четверти немцев считают, что мусульманская культура не встраивается в западный мир. Наблюдается подъем антимусульманских групп, таких как PEGIDA («Патриотические европейцы против исламизации Запада»), а протесты против иммиграции, прокатившиеся по стране в январе этого года, стали крупнейшими за последнее время. Многие германские политики, включая Меркель, заняли жесткую позицию по отношению к антимусульманским движениям, но ущерб уже был нанесен.

Политика субподряда

Ни в Великобритании, ни в Германии правительства не смогли осознать сложность, эластичность и своенравие идентичности. Идентичность индивидуума возникает из отношений – не только личных, но и социальных – и постоянно мутирует.

Возьмем мусульманскую идентичность. Сегодня в европейских странах много говорят о так называемой мусульманской общине – ее взглядах, нуждах и стремлениях. Но концепция совершенно новая. До конца 1980-х гг. немногие иммигранты-мусульмане в Европе думали о принадлежности к такой общине. И дело было не в их немногочисленности. Во Франции, Германии и Великобритании к 1980-м гг. уже сформировались значительные общины выходцев из Южной Азии, Северной Африки и Турции.

Первое поколение иммигрантов из Северной Африки во Франции в основном было светски настроено, как и выходцы из Турции в Германии. Иммигранты первой волны из Южной Азии, приехавшие в Великобританию после Второй мировой войны, напротив, были более религиозны. Но даже они в первую очередь считали себя не мусульманами, а пенджабцами, бенгальцами или силхетцами. Они были набожными, но относились к своей вере легко. Многие мужчины употребляли алкоголь. Немногие женщины носили хиджаб, не говоря уже о бурке или никабе, которые полностью закрывают лицо. Большинство посещало мечеть лишь время от времени. Ислам для них не был всеобъемлющей философией. Вера определяла их отношения с Богом, а не священную идентичность в обществе.

Представители второго поколения британцев мусульманского происхождения, казалось, были еще меньше склонны идентифицировать себя со своей религией. То же самое касалось и тех, чьи родители были индуистами или сикхами. Религиозные организации оставались практически невидимыми в общинах. Организации, объединяющие иммигрантов, преимущественно были светскими и часто политическими: в Великобритании к таким группам относились Движение азиатской молодежи, боровшееся против расизма, и Ассоциация индийских работников, сосредоточившаяся на трудовых правах.

Лишь в конце 1980-х гг. вопрос культурных различий приобрел значимость. По иронии судьбы, более интегрированное и вестернизированное поколение оказалось более настойчиво в поддержании своих якобы имеющихся отличий. Причины этих перемен сложны. Отчасти они вызваны переплетением целого ряда масштабных социальных, политических и экономических процессов, которые протекали последние 50 лет, включая крах левых и подъем политики идентичности. Отчасти они обусловлены международными событиями, такими как иранская революция 1979 г. и война в Боснии в начале 1990-х годов. Эти факторы сыграли важную роль в становлении мусульманского самосознания в Европе. Отчасти они обусловлены европейской мультикультурной политикой.

Групповая идентичность не является естественной категорией, она возникает из социального взаимодействия. Но поскольку некоторые культурные категории получили официальный мандат, идентичность отдельных групп была закреплена. Создав каналы финансирования и политического влияния через этнические организации, правительства обеспечили некую форму аутентичности одних этнических групп, а другие были ее лишены.

Мультикультурная политика нацелена на возведение моста между государством и общинами меньшинств, при этом организации конкретной общины и их лидеры должны действовать как посредники. Вместо того чтобы обратиться к мусульманам или другим меньшинствам как к гражданам, политики склонны полагать, что меньшинства по-настоящему преданы только своей вере или этнической общине. Фактически правительства передают свои политические обязательства лидерам меньшинств как субподрядчикам.

Однако такие лидеры редко бывают типичными представителями своих общин. Это неудивительно: ни одна группа лидеров не может адекватно представлять единую общину белых. Некоторые белые европейцы являются консерваторами, многие – либералами, другие – коммунистами или неофашистами. Большинство белого населения не идентифицирует свои интересы именно как «интересы белых». У белого христианина, вероятно, больше общего с черным христианином, чем с белым атеистом; белый социалист скорее всего рассуждает так же, как социалист-бангладешец, а не как белый консерватор и т.д. У мусульман, сикхов и афрокарибцев все точно так же; в этом и заключается фундаментальный порок мультикультурализма.

Ассимилируйтесь сейчас

Французская политика ассимиляции обычно рассматривается как полярная альтернатива мультикультурализму, который французские политики гордо отвергли. В отличие от остальной Европы, настаивают они, Франция относится к каждому индивидууму как к гражданину, а не как к представителю расовой, этнической или культурной группы. Однако в действительности Франция так же социально разобщена, как Германия или Великобритания, и удивительно схожим образом.

Вопросы французской социальной политики и социальных противоречий вновь оказались в центре внимания в январе этого года, когда в Париже группа исламистов застрелила 12 человек в редакции сатирического журнала Charlie Hebdo и четырех евреев в кошерном супермаркете. Французские политики уже давно считали, что именно мультикультурная политика взрастила доморощенных джихадистов в Великобритании. Теперь им пришлось отвечать на вопрос, почему такие же террористы появились во Франции, которая придерживается политики ассимиляции.

Часто утверждают, что во Франции около пяти миллионов мусульман – это крупнейшая мусульманская община в Западной Европе. На самом деле выходцы из Северной Африки, которых обычно включают в эту группу, никогда не представляли единую этническую или религиозную общину. Иммигранты из Северной Африки были вполне светскими и часто враждебно относились к религии. Доклад Исследовательского центра Pew 2006 г. показал, что 42% мусульман во Франции в первую очередь идентифицируют себя как французских граждан – этот показатель выше, чем в Германии, Испании или Великобритании. В последние годы ислам привлекает все больше людей. Но даже сегодня, по данным Ifop 2011 г., лишь 40% идентифицируют себя как правоверных мусульман и лишь 25% посещают пятничную молитву.

Выходцев из Северной Африки во Франции часто называют иммигрантами. На самом деле большинство из них – французские граждане во втором поколении, они родились во Франции и являются такими же французами, как избиратели, голосующие за Национальный фронт. Однако использование терминов «мусульманин» и «иммигрант» в отношении французских граждан североафриканского происхождения неслучайно. Это часть процесса, посредством которого государство отталкивает таких граждан как чужаков, реально не входящих во французскую нацию.

Как и в Великобритании, первое поколение иммигрантов, приехавших во Францию после Второй мировой войны, столкнулось с расизмом, а второе поколение уже не склонно мириться с социальной дискриминацией, безработицей и жестокостью полиции. Они организованы, в основном через светские организации, готовы выйти на улицы, и часто протесты заканчиваются насилием. Мятежи, прокатившиеся по Франции осенью 2005 г., продемонстрировали раскол в обществе так же очевидно, как беспорядки в Великобритании за 20 лет до этого.

В 1970-е и начале 1980-х гг. французские власти заняли довольно спокойную позицию по мультикультурализму, проявляя толерантность к культурным и религиозным различиям во времена, когда немногие представители меньшинств формулировали свою идентичность с точки зрения культуры или религии. Президент Франсуа Миттеран даже ввел слоган «право на различия» (le droit à la différence). Но когда напряженность внутри североафриканских общин стала открытой, а Национальный фронт превратился в политическую силу, Париж отказался от этого подхода и занял более жесткую позицию. Беспорядки 2005 г. и недовольство, которое они выражали, были представлены не как реакция на расизм, а в большей степени как проявление растущей угрозы ислама в стране. В принципе французские власти отвергали британский мультикультурный подход. Однако на практике они относились к североафриканским иммигрантам и их потомкам «мультикультурным» образом – как к единой, преимущественно мусульманской общине. Опасения по поводу ислама стали отражением более глубинных тревог, связанных с кризисом ценностей и идентичности во Франции.

Широко обсуждаемый опрос 2013 г., проведенный группой Ipsos и Центром политических исследований при Парижском институте политических исследований, показал, что 50% населения Франции считают, что экономический и культурный «упадок» страны был «неизбежен». Менее трети полагали, что французская демократия функционирует хорошо, а 62% считали «большинство» политиков «коррумпированными». Исследование показывало раскол во Франции, разделенной по племенному признаку, отчужденность от основной политики, недоверие национальным лидерам и недовольство мусульманами. В заключение говорилось, что преобладающее настроение в обществе – страх.

В Великобритании мультикультурная политика являлась признанием более фрагментированного общества и одновременно – причиной этой фрагментации. Парадоксально, но во Франции политика ассимиляции имела тот же эффект. Столкнувшись с не доверяющим им и не вовлеченным в политический процесс обществом, политики попытались утвердить единую французскую идентичность. Но поскольку четко определить идеи и ценности, характерные для страны, не удалось, они действовали путем распространения враждебности к чужеродным символам – например, запретив ношение бурки в 2010 году.

Вместо того чтобы принять североафриканцев как полноценных граждан, французская политика старательно игнорировала расизм и дискриминацию, с которыми они сталкиваются. Многие во Франции воспринимают граждан североафриканского происхождения не как французов, а как арабов или мусульман. Но второму поколению североафриканцев одинаково чужды культура и традиции их родителей, в том числе традиционный ислам, и французское общество в целом. Они оказались не между двух культур, как часто утверждают, а без какой-либо культуры. В результате некоторые из них обратились к исламизму, а часть выражает зародившуюся ненависть через джихадистское насилие.

В то же время французская политика ассимиляции усугубила ощущение невовлеченности среди рабочего класса. Социогеограф Кристоф Гилюй ввел термин «периферийная Франция» для обозначения людей, «вытесненных деиндустриализацией и джентрификацией из центров городов» и «живущих вдали от центров принятия экономических и политических решений в состоянии социальной неинтегрированности». Поэтому они испытывают чувство «социальной исключенности». Периферийная Франция возникла в результате экономических и политических изменений. Но, как и некоторая часть североафриканских общин, она склонна рассматривать свою маргинализацию сквозь призму культурной и этнической идентичности. По данным упомянутого опроса 2013 г., семь из десяти человек полагают, что «во Франции слишком много иностранцев», а 74% считают ислам несовместимым с французским обществом. Представление ислама как угрозы французским ценностям не только усилило политическую роль культуры, но и обострило разочарование общества в современной политике.

В прошлом недовольство внутри североафриканских или белых общин рабочего класса привело бы к прямым политическим действиям. Но сегодня обе группы выражают свои жалобы через политику идентичности. Расистский популизм и радикальный исламизм являются выражением одной и той же проблемы – социальной невовлеченности в эпоху политики идентичности.

Другой путь

Мультикультурализм и ассимиляция – разные варианты ответа на одну и ту же проблему – фрагментация общества. Однако оба варианта только ухудшили ситуацию. Поэтому пора прекратить бесплодные дискуссии о двух подходах и двигаться дальше. Для этого нужно провести три разграничения.

Во-первых, Европа должна отделить многообразие как существующее явление от мультикультурализма как политического процесса. Опыт жизни в обществе, ставшем многообразным из-за массовой иммиграции, нужно приветствовать. Попыткам институционализировать многообразие путем формального признания культурных различий нужно сопротивляться.

Во-вторых, Европе следует отличать невосприимчивость к цвету кожи от слепоты к расизму. Большую ценность имеет стремление сторонников ассимиляции относиться ко всем как к равноправным гражданам, а не как к носителям специфической расовой или культурной истории. Но это не означает, что государство должно игнорировать дискриминацию по отношению к конкретной группе. Гражданство не имеет смысла, если к разным классам граждан относятся по-разному, и неважно, происходит ли это из-за политики мультикультурализма или из-за расизма.

Наконец, Европе пора провести разграничение между людьми и ценностями. Сторонники мультикультурализма утверждают, что социальное многообразие разрушает возможность существования общих ценностей. Точно так же сторонники ассимиляции полагают, что такие ценности возможны только в более однородном в культурном – а в некоторых случаях в этническом – отношении обществе. И те и другие воспринимают общины меньшинств как однородные группы, объединенные определенным набором культурных характеристик, верований, взглядов и ценностей, вместо того чтобы видеть в них составные части современной демократии.

Реальная дискуссия требуется не между мультикультурализмом и ассимиляцией, а между двумя формами первого и двумя формами второго. Идеальная политика возьмет от мультикультурализма принятие реального многообразия, а не тенденцию институционализировать различия. От ассимиляции – стремление относиться ко всем как к гражданам, а не тенденцию строить национальную идентичность, определяя некоторые группы как чуждые нации. На практике европейские страны поступили наоборот. Они реализовывали мультикультурную политику, помещая общины в ограничительные рамки, или проводили политику ассимиляции, дистанцируя меньшинства от основной части общества.

Двигаясь вперед, Европе нужно вновь открыть для себя прогрессивное чувство универсальных ценностей, от которых отказались многие либералы, хотя и по разным причинам. С одной стороны, существует левый сектор, сочетающий релятивизм и мультикультурализм и утверждающий, что сама идея универсальных ценностей в определенном смысле является расистской. С другой стороны, есть другие, например, французский сторонник ассимиляции Бернар-Анри Леви, который настаивает на продвижении традиционных ценностей Просвещения, но предлагает делать это таким дикарским образом, что обрекает на столкновение цивилизаций.

В Европе также преобладает мнение, что иммиграцией и интеграцией нужно управлять через государственную политику и институты. Но реальная интеграция – неважно, иммигрантов или коренного населения – редко происходит по решению государства; она формируется благодаря гражданскому обществу, личным связям между людьми и организациям, которые создаются этими людьми для продвижения общих политических и социальных интересов. Именно подрыв таких связей и институтов, оказавшихся столь проблемными, объединяет крах политики ассимиляции и мультикультурализма и объясняет, почему социальная невовлеченность стала характерной чертой не только иммигрантских общин, но и общества в целом. Чтобы восполнить ущерб, нанесенный невовлеченностью, и возродить прогрессивный универсализм, Европе необходима не столько новая государственная политика, сколько обновление гражданского общества.

Евросоюз. Великобритания. Франция > Миграция, виза, туризм > globalaffairs.ru, 4 мая 2015 > № 1363840 Кенан Малик

Фиаско Обамы в Ливии

Алан Куперман

Как интервенция с добрыми намерениями окончилась неудачей

Алан Куперман – профессор факультета публичной политики Техасского университета в Остине и редактор книги «Конституции и управление конфликтом в Африке: предотвращение гражданской войны посредством институционального планирования».

Резюме Великие державы используют силу за рубежом по разным причинам. И не стоит притворяться, что война носит гуманитарный характер, либо удивляться, когда жертвами оказываются многочисленные и ни в чем не повинные гражданские лица.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 2, 2015 год. © Council on Foreign Relations, Inc.

17 марта 2011 г. по настоянию президента США Барака Обамы Совет Безопасности ООН принял Резолюцию 1973, тем самым дав разрешение на интервенцию в Ливии. Обама объяснил, что цель интервенции – спасение жизни мирных, демократически настроенных демонстрантов, ставших мишенью ливийского диктатора Муаммара Каддафи. Каддафи не только ставил под угрозу набиравшую силу «арабскую весну», которая смела незадолго до этого авторитарные режимы в Тунисе и Египте, но и был твердо намерен устроить кровавую баню в Бенгази, где началось восстание, сказал американский президент. «Мы знали, что если промедлить хотя бы день, в Бенгази – городе, сопоставимом по размерам с американским Шарлотт, – может быть устроена бойня, которая потрясет весь регион и запятнает совесть всех людей доброй воли в мире», – заявил Обама. Через два дня после разрешения ООН Соединенные Штаты и другие страны НАТО установили бесполетную зону над Ливией и начали бомбить войска Каддафи. Через семь месяцев, в октябре 2011 г., повстанцы при поддержке Запада завоевали страну и убили Каддафи.

Американские официальные лица торжествовали. Иво Даалдер, тогдашний постоянный представитель США в НАТО, и Джеймс Ставридис, главнокомандующий союзными войсками в Европе, писали на страницах Foreign Affairs в 2012 г.: «Операция НАТО в Ливии справедливо ставится в пример в качестве образцовой интервенции».

Обама с гордостью заявил, выступая в Розовом саду сразу после смерти Каддафи: «Не введя в страну ни одного солдата, мы добились поставленных целей». Казалось, что Соединенным Штатам удался хет-трик: они поддержали «арабскую весну», помогли избежать геноцида, подобного тому, что имел место в Руанде, и не допустили превращения Ливии в спонсора международного терроризма.

Однако подобные суждения оказались преждевременными, и сегодня, оглядываясь назад, есть все основания сказать, что интервенция в Ливии закончилась полным провалом даже с американской точки зрения. Страна не только не стала демократией, но деградировала до состояния разваливающейся государственности. Количество насильственных смертей и другие нарушения прав человека выросли в несколько раз. Вместо того чтобы помогать США вести борьбу с терроризмом (Каддафи делал это в последнее десятилетие пребывания у власти), Ливия стала пристанищем для боевиков, связанных как с «Аль-Каидой», так и с «Исламским государством Ирака и Леванта» (ИГИЛ). Интервенция нанесла урон и другим интересам Соединенных Штатов, подорвав режим нераспространения ядерного вооружения, резко снизив готовность русских сотрудничать с Вашингтоном в ООН и подлив масла в огонь гражданской войны в Сирии.

Что бы ни говорили сегодня защитники военной миссии, гораздо разумнее было бы вообще не вмешиваться, потому что мирные граждане Ливии не были мишенью Каддафи. Если бы Соединенные Штаты и их союзники пошли этим путем, можно было бы предотвратить наступивший в стране хаос и дать Ливии шанс на прогресс при преемнике Каддафи – его сравнительно либеральном сыне Саифе аль-Исламе, получившем образование на Западе. Вместо этого Ливию сегодня терзают злобные банды и террористы. Это служит серьезным предостережением – гуманитарная интервенция может рикошетом ударить по интервенту и по тем, кому он хочет помочь.

Разваливающаяся государственность

Оптимизм в отношении Ливии достиг апогея в июле 2012 г., когда в результате демократических выборов к власти пришло умеренное светское коалиционное правительство, принципиально отличавшееся от диктатуры Каддафи, длившейся четыре десятилетия. Но страна быстро начала сползать в хаос. Первый премьер-министр Мустафа Абу-Шагур продержался у власти менее одного месяца. Его изгнание стало предвестником грядущих бед: на момент написания данной статьи в Ливии менее чем за четыре года сменилось семь премьер-министров. В первом послевоенном парламенте – Генеральном национальном конгрессе – доминировали исламисты. Между тем новому правительству не удалось разоружить незаконные военные формирования, возникшие во время семимесячной интервенции НАТО (прежде всего исламистов), что спровоцировало смертоносные бои между соперничающими племенами и боевыми командирами, которые продолжаются до сих пор. В октябре 2013 г. сепаратисты на востоке Ливии, где сосредоточены основные нефтяные месторождения, объявили о формировании собственного правительства. В том же месяце был похищен тогдашний премьер-министр страны Али Зейдан. В свете растущего влияния в правительстве Ливии исламистов весной 2014 г. США отложили план по подготовке и обучению 6–8 тыс. ливийских военных.

К маю 2014 г. Ливия оказалась на грани новой гражданской войны – между либералами и исламистами. Именно в это время светский генерал-перебежчик Халифа Хифтер взял под контроль ВВС, нанеся удар по исламистским боевикам в Бенгази. Затем он расширил список мишеней, включив в них законодательное собрание в Триполи, в котором доминируют исламисты. Выборы в июне прошлого года не вывели страну из хаоса. Большинство ливийцев уже разочаровались в демократии – явка избирателей упала с 1,7 млн на прошлых выборах до 630 тыс. человек на последних. Светские партии объявили о победе и сформировали новое законодательное собрание, Палату представителей, но исламисты не признали эти итоги. В результате образовалось два парламента, причем каждый претендует на легитимность.

В июле исламистские ополченцы из города Мисурата отреагировали на действия Хифтера, атаковав Триполи, что привело к эвакуации западных посольств. В августе, после шестинедельной битвы, исламисты захватили столицу от имени так называемой «Коалиции Рассвета Ливии», которая вместе с «мертвым» законодательным собранием сформировала то, что они назвали «правительством национального спасения». В октябре вновь избранный парламент, возглавляемый светской коалицией «Операция “Достоинство”», бежал в город Тобрук на востоке страны, где создал временное правительство, которое Верховный cуд Ливии впоследствии объявил неконституционным. Таким образом, Ливия разрывается на части двумя враждующими правительствами, каждое из которых контролирует лишь часть территории и боевиков.

Каким бы плохим ни было положение дел с правами человека при Каддафи, после его изгнания оно стало еще хуже. Сразу после захвата власти повстанцы совершили десятки жестоких убийств, не говоря уже о пытках, избиениях и незаконном аресте тысяч людей, подозреваемых в поддержке Каддафи. Мятежники изгнали 30 тыс. преимущественно чернокожих жителей из города Таверга, а затем разграбили или сожгли их дома и магазины на том основании, что некоторые из них предположительно были наемниками. Через шесть месяцев после начала войны международная организация, стоящая на страже соблюдения прав человека, Human Rights Watch, заявила, что в Ливии «настолько систематически и повсеместно нарушаются права человека, что речь может уже идти о преступлениях против человечности». Подобные массовые нарушения не прекращаются. В октябре 2013 г. Верховный комиссар ООН по правам человека докладывал, что «большинство из задержанных во время конфликта 8 тыс. человек (по примерным оценкам) лишены судебно-правовой поддержки, и в отношении них не соблюдается никакого процессуального кодекса». Еще более тревожные данные содержались в докладе организации Amnesty International, авторы которого вскрыли факты жестокого обращения с арестованными: «Задержанные подвергались длительному избиению пластиковыми трубами, палками, металлическими прутьями или проводами. В некоторых случаях их пытали током, подвешивали в неудобной позе на несколько часов, надевали на глаза повязки и заключали в кандалы со связанными за спиной руками. Их также лишали еды и питья». В докладе упомянуты 93 случая нападения на ливийских журналистов за первые девять месяцев 2014 г., «включая похищения, необоснованные аресты, убийства, покушения на убийство и избиения». Непрерывные нападения на западе Ливии, делают вывод авторы доклада, «можно приравнять к военным преступлениям». Вследствие такого повсеместного насилия примерно 400 тыс. ливийцев, по оценке ООН, вынуждены были бежать из своих домов, причем четвертая их часть вообще покинула страну.

Качество жизни в Ливии резко снизилось вследствие обвала экономики. Продолжительный конфликт парализовал нефтедобычу, от которой зависит благополучие страны. До революции Ливия добывала 1,65 млн баррелей нефти в сутки, а во время интервенции НАТО нефтедобыча снизилась до нулевой отметки. Хотя добыча временно восстановилась до 85% от объема добываемой при Каддафи нефти, но с тех пор как сепаратисты в августе 2013 г. захватили нефтяные месторождения и терминалы на востоке, добыча нефти в среднем составляет 30% от довоенного уровня. Непрекращающиеся боевые действия привели к закрытию аэропортов и морских портов в двух крупнейших городах Ливии: Триполи и Бенгази. Во многих городах жители страдают от частого отключения электричества – в Триполи света иногда не бывает до 18 часов в сутки. Лишения последних лет привели к резкому снижению уровня жизни, хотя, согласно Индексу человеческого развития ООН, Ливия считалась одной из наиболее процветающих стран Африки.

Как это отражается на людях

Хотя Белый дом оправдывал свою миссию в Ливии гуманитарными соображениями, интервенция увеличила число жертв на порядок. Карательные меры Каддафи, как оказалось, унесли меньше человеческих жизней, чем об этом писали средства массовой информации. В Восточной Ливии, где восстание начиналось как смесь мирных и насильственных протестов, Human Rights Watch документально зафиксировала только 233 смерти в первые дни сражений, а не 10 тыс., как сообщал саудовский новостной канал «Аль-Арабия». В статье, опубликованной в журнале International Security в 2013 г., я писал, что документально подтверждена смерть 1 тыс. ливийцев, погибших с середины февраля 2011 г., когда началось восстание, до середины марта 2011 г. – начала интервенции НАТО. В это число входят солдаты и повстанцы. В материале «Аль-Джазиры», растиражированном западными средствами массовой информации в начале 2011 г., говорилось, что ВВС Каддафи бомбили гражданское население в Бенгази и Триполи, однако, как выявило исчерпывающее расследование Хью Робертса из Университета Тафта, опубликованное в London Review of Books, «эта информация была ложной». На самом деле, стремясь свести к минимуму жертвы среди гражданского населения, войска Каддафи воздержались от неразборчивого применения карательных мер.

Human Rights Watch выявила, что из 949 человек, раненных в третьем по величине городе Ливии Мисурата, где в течение первых семи недель восстания шли самые ожесточенные бои, лишь 30 (чуть более 3%) были женщины и дети. Это ясно показывает, что мишенью войск Каддафи были боевики, среди которых практически не было женщин. В это же время в Мисурате погибло всего 257 человек, то есть ничтожно малая доля населения города, насчитывающего 400 тыс. жителей.

Та же сдержанность была очевидна и в Триполи, где использовались большие силы лишь два дня до начала интервенции НАТО, чтобы оттеснить демонстрантов, которые жгли правительственные здания. Ливийские врачи впоследствии рассказали Следственной комиссии ООН, что видели более 200 трупов в городских моргах 20–21 февраля, но среди них было всего две женщины. Эта статистика опровергает измышления о том, что войска Каддафи без разбора стреляли по мирным гражданам.

Более того, к моменту вторжения альянса насилие в Ливии уже почти закончилось. Хорошо вооруженная армия Каддафи обратила в бегство плохо организованных повстанцев. К середине марта 2011 г. правительственные войска готовились захватить последний оплот мятежников, Бенгази, тем самым положив конец месячному конфликту, унесшему чуть более 1 тыс. жизней. Но в то же самое время ливийские эмигранты в Швейцарии, связанные с повстанцами, начали предупреждать о предстоящей в Бенгази «кровавой бане». Западные средства массовой информации поспешили растиражировать эту информацию, хотя теперь, задним числом, понятно, что это была пропаганда. В действительности 17 марта Каддафи обещал защитить гражданское население Бенгази, как он защищал население других отвоеванных городов, добавив, что его войска «оставили открытым путь» для отступления мятежников в Египет. Попросту говоря, боевики терпели поражение в войне, поэтому их заокеанские покровители подняли на щит призрак геноцида для оправдания вмешательства НАТО. Нет доказательств того, что Каддафи планировал массовые убийства гражданского населения, и у него не было для этого никаких мотивов.

Да, правительство действительно пыталось запугать мятежников, пригрозив, что будет беспощадно их преследовать. Но Каддафи никогда не угрожал мирному гражданскому населению. С 5 по 15 марта 2011 г. правительственные войска отвоевали крупные города, занятые повстанцами, кроме одного, и нигде они не убивали гражданских лиц из мести, не говоря уже о том, чтобы устроить кровавую баню. На самом деле, когда войска приблизились к Бенгази, Каддафи выступил с публичными заверениями, что не тронет гражданское население и мятежников, которые добровольно сложат оружие. 17 марта он напрямую обратился к повстанцам Бенгази: «Сложите оружие, как это сделали ваши братья в Адждабии и других городах. Они сложили оружие и находятся в безопасности. Мы их не преследовали и не будем преследовать».

Однако двумя днями позже началась военная кампания НАТО, которая остановила наступление войск Каддафи. В результате Бенгази не вернулся под государственный контроль, мятежники не бежали, и война не закончилась. В конечном итоге 20 октября 2011 г. мятежники нашли Каддафи, долго пытали его, а затем казнили. Через три дня пали последние остатки режима. Но факт остается фактом: интервенция продлила гражданскую войну в Ливии с шести недель до восьми с лишним месяцев.

Называются самые разные цифры погибших. На совещании за закрытыми дверями в ноябре 2011 г., организованном Институтом Брукингса, один американский чиновник назвал окончательное число жертв: «около 8 тыс. человек». С этой оценкой резко расходится информация, озвученная в сентябре 2011 г. министром здравоохранения повстанцев еще до окончания войны – он заявил, что уже погибло 30 тыс. ливийцев. Однако Министерство по делам мучеников и пропавших без вести лиц послевоенного правительства снизило эту цифру до 4,7 тыс. гражданских лиц и мятежников, а также аналогичного числа солдат официальной армии. Еще 2,5 тыс. человек были отнесены к числу пропавших без вести. Таким образом, итоговая оценка жертв – 11,5 тыс. человек.

В течение двух последующих лет вялотекущего конфликта учет общих потерь не велся. Однако имеются сведения о нескольких серьезных столкновениях, таких как сражение соперничающих племен в городе Сабха на юге Ливии, которое имело место в марте 2012 г. и унесло 147 жизней. В свете этой статистики логично предположить, что в результате конфликта в 2012 и 2013 гг. погибло примерно по 500 жителей. Более точные данные имеются по возобновившейся в 2014 г. гражданской войне. На сайте «Счет тел в Ливии», где ежедневно публикуются документальные свидетельства о потерях, сообщается, что общее число ливийцев, убитых в прошлом году, превысило 2750 человек. Более того, в отличие от войск Каддафи, ополченцы, воюющие сегодня в Ливии, неразборчивы в применении силы. Например, в августе 2014 г. Медицинский центр в Триполи сообщил, что из ста жертв недавнего насилия – 40 женщин и по меньшей мере девять детей. В следующем месяце было совершено вопиющее военное преступление, когда ополченцы обстреляли из ракетной установки медицинское учреждение.

Мрачная арифметика приводит к удручающему, но неизбежному выводу. До интервенции НАТО гражданская война в Ливии была близка к окончанию и унесла чуть более тысячи жизней. Однако с тех пор вследствие непрекращающегося конфликта Ливия потеряла еще как минимум 10 тыс. своих граждан. Иными словами, операция НАТО привела к увеличению числа жертв более чем на порядок.

Территория для террористов

Еще один непреднамеренный итог интервенции в Ливии – рост угрозы терроризма, исходящей из этой страны. Хотя несколько десятилетий назад Каддафи поддерживал терроризм, о чем свидетельствуют выплаты репараций за сбитый в 1988 г. над Локерби самолет, еще до событий 11 сентября ливийский лидер стал союзником США в борьбе с мировым терроризмом. Отчасти он изменил позицию, столкнувшись с угрозой Группы ливийских боевиков-исламистов, связанных с «Аль-Каидой». Шеф внешней службы безопасности Каддафи Мусса Куса много раз встречался с высокопоставленными чинами ЦРУ для передачи разведданных о ливийских боевиках в Афганистане и о пакистанском торговце ядерными материалами Абдуле Кадыре Хане. В 2009 г. генерал Уильям Уорд, главнокомандующий силами США в Африке, хвалил Ливию как «главного партнера в противодействии транснациональному терроризму».

Однако после интервенции НАТО в 2011 г. Ливия и соседняя с ней Мали стали безопасным пристанищем для террористов. Радикальные исламистские группировки, которые подавлял Каддафи, под прикрытием с воздуха со стороны НАТО стали авангардом мятежников. Ополченцы, вооруженные до зубов сочувствующими странами, такими как Катар, отказались разоружаться после падения Каддафи. Исходящая от них угроза наиболее явно проявилась в сентябре 2012 г., когда джихадисты, включая группу «Ансар-аль-Шария», напали на американскую дипломатическую миссию в Бенгази, убив посла Соединенных Штатов в Ливии Кристофера Стивенса и трех его коллег. В прошлом году ООН формально объявила «Ансар аль-Шария» террористической организацией по причине ее связи с «Аль-Каидой» в исламистском Магрибе.

Сегодня ливийские исламисты сражаются за контроль над всей страной и добиваются успехов. В апреле 2014 г. они захватили секретную военную базу возле Триполи. Ирония в том, что войска особого назначения США создали эту базу летом 2012 г. для обучения и подготовки контртеррористических сил Ливии. Катар и Судан в сентябре 2014 г. снабдили исламистов оружием. В ответ на это более светские правительства ОАЭ и Египта нанесли удары с воздуха по боевикам-исламистам в Триполи и Бенгази в августе и октябре прошлого года. Среди джихадистов Ливии не только сообщники «Аль-Каиды»; по состоянию на январь 2015 г. группировки, связанные с ИГИЛ, известной также как «Исламское государство», совершили убийства или похищения в трех традиционных административных зонах Ливии.

Интервенция НАТО также усилила позиции террористов в других частях этого региона. После падения Каддафи этнические туареги из Мали, служившие в силах безопасности, бежали на родину со своим оружием и там подняли собственное восстание. Это восстание было моментально подхвачено местными исламистскими силами и «Аль-Каидой в Магрибе», которые объявили о создании независимого исламского государства на севере Мали. К декабрю 2012 г. эта область Мали стала «крупнейшей территорией в мире под контролем экстремистов-исламистов», по словам сенатора Кристофера Кунза, председателя Подкомитета Сената США по Африке. Эта опасность была подробно проанализирована в The New York Times, которая сообщила, что «союзная “Аль-Каиде” группировка в Северной Африке руководит лагерями подготовки террористов на севере Мали и снабжает воинственную исламистскую группировку в Северной Нигерии оружием, взрывчаткой и финансами». Но расползание террора из Ливии на этом не остановилось, вызвав смертоносный этнический конфликт в Буркина-Фасо, а также рост радикального ислама в Нигере. Для сдерживания этой угрозы Франции в начале 2013 г. пришлось развернуть многотысячную военную группировку в Мали, причем некоторые из французских солдат по сей день воюют с джихадистами на севере страны.

Проблема терроризма усугубляется утечкой опасного оружия из арсенала Каддафи, которое попадает в руки радикальных исламистов в Северной Африке и на Ближнем Востоке. По оценке Питера Букерта из Human Rights Watch, в Ливии в десятки раз больше бесхозного оружия, чем в Сомали, Афганистане или Ираке. Наверно, наибольшее беспокойство вызывает бесконтрольное распространение переносных зенитных ракетных комплексов (ПЗРК), потому что в умелых руках они могут использоваться для поражения гражданской и военной авиации. По состоянию на февраль 2012 г., согласно сотруднику Госдепартамента США, которого процитировала The Washington Post, до 15 тыс. таких установок оставались неучтенными; из этого количества удалось выкупить лишь 5 тыс., за которые уплачено 40 млн долларов. В этом же номере говорилось, что сотни комплексов остаются без присмотра, в том числе в Нигере, где некоторые ПЗРК приобрела радикальная исламистская группировка «Боко Харам», действующая также и на территории Нигерии. Еще несколько десятков комплексов обнаружены в Алжире и Египте.

Эти установки попали даже в сектор Газа через территорию Египта. В октябре 2012 г. боевики произвели первый залп по израильскому вертолету, но не попали. Израильские официальные лица заявили, что страна происхождения этого смертоносного оружия – Ливия. В начале 2014 г. исламисты в Египте сбили военный вертолет ракетой, выпустив ее из ПЗРК. Ливийские ПЗРК и морские мины всплыли на рынках оружия в Западной Африке, где сомалийцы активно скупали их для исламистских мятежников и пиратов на противоположном Северо-Восточном побережье Африки.

Более широкие последствия

Вред от интервенции в Ливии выходит далеко за пределы соседних стран. С одной стороны, оказав помощь в свержении Каддафи, Соединенные Штаты поставили под угрозу достижение провозглашенной ими цели недопущения расползания ядерного оружия. В 2003 г. Каддафи добровольно прекратил реализацию программ по наращиванию ядерных и химических боеприпасов и отдал накопленные арсеналы Соединенным Штатам. В награду от США через восемь лет он получил насильственную смену режима, кульминацией которой стала его гибель. Это чрезвычайно осложнило задачу убеждения других государств остановить или повернуть вспять свои ядерные программы. Вскоре после начала бомбежек Ливии Северная Корея опубликовала заявление неназванного чиновника из МИДа, что «ливийский кризис преподал хороший урок международному сообществу» и Пхеньян не поддастся на ту же уловку американцев и «не позволит себя разоружить». Точно так же верховный лидер Ирана аятолла Али Хаменеи отметил, что Каддафи «опрометчиво упаковал все свои ядерные установки, погрузил их на корабль и отправил на Запад». Еще один иранец с хорошими связями по имени Аббас Абди заметил: «Когда в Ливии поднялось восстание против Каддафи, все западные лидеры легко отказались от него. Из этого наши лидеры делают вывод, что компромисс не идет на пользу».

Интервенция в Ливии могла также подхлестнуть насилие в Сирии. В марте 2011 г. восстание там все еще было по большому счету ненасильственным, и реакция правительства Асада, будучи преступно диспропорциональной, все же оставалась сравнительно ограниченной – за неделю менее 100 сирийских граждан стали жертвой операции правительственных войск. Однако летом 2011 г., после того как при помощи НАТО ливийские повстанцы одержали верх, революционеры в Сирии решили прибегнуть к насилию – возможно, надеясь на международное вмешательство. «У нас происходит то же самое, что и в Бенгази», – сказал в то время сирийский мятежник корреспонденту The Washington Post, добавив: «Нам нужна бесполетная зона». В результате произошла быстрая эскалация сирийского конфликта, что привело к 1,5 тыс. жертв в неделю в начале 2013 г., то есть число жертв выросло в 15 раз!

Миссия НАТО в Ливии также помешала миротворческим усилиям в Сирии, крайне отрицательно настроив Россию. С согласия Москвы Совет Безопасности ООН одобрил введение бесполетной зоны в Ливии и другие меры для защиты гражданского населения. Но НАТО превысила выданный ей мандат, осуществив смену режима. Коалиция семь месяцев атаковала войска Каддафи, даже когда те отступали, не представляя никакой угрозы гражданским лицам, а также вооруженным и обученным мятежникам, которые отказались от мирных переговоров. Владимир Путин горько посетовал на то, что войска НАТО «откровенно нарушили резолюцию Совета Безопасности ООН, когда вместо ввода так называемой бесполетной зоны над воздушным пространством страны они начали бомбить ее». Министр иностранных дел России Сергей Лавров объяснил, что после этого Россия «никогда больше не позволит Совету Безопасности давать добро на нечто такое, что случилось в Ливии».

В начале «арабской весны» сторонники интервенции в Ливии утверждали, что этим путем можно поддержать динамику сравнительно мирных восстаний в Тунисе и Египте. На самом деле своими действиями НАТО не только не способствовала распространению мирной революции, но и поощрила милитаризацию восстания и конфликта в Сирии, а также затруднила перспективы миссии ООН. Для Сирии и соседних государств главным последствием стало трагическое усугубление трех патологий: человеческих страданий, религиозной вражды и радикального ислама.

Отвергнутый путь

Несмотря на страшный хаос, вызванный интервенцией, некоторые нераскаявшиеся ее сторонники утверждают, что альтернатива – сохранение у власти Каддафи – была бы еще хуже. Но 69-летний Каддафи, имеющий проблемы со здоровьем, в любом случае не был для Ливии будущим. И он уже вел подготовку для передачи власти своему сыну Саифу, который давно мечтал о реформах в стране. «Я не приму ни одну должность, если не будет принята новая конституция, новые законы и не будут проведены прозрачные выборы, – заявил Саиф в 2010 г. – Все должны иметь доступ к государственным должностям. У нас не должно быть монополии на власть». Саиф также убеждал отца признать вину за печально известное тюремное побоище 1996 г. и выплатить компенсацию семьям сотен жертв. Кроме того, в 2008 г. Саиф опубликовал свидетельство бывших узников о пытках революционных комитетов – неофициальных сторожевых псов режима – и требовал их разоружения.

С 2009 по 2010 гг. Саиф убедил отца отпустить почти всех политических заключенных, создав программу дерадикализации исламистов, которую западные эксперты считали образцово-показательной. Он также настаивал на упразднении Министерства информации Ливии в пользу частных средств массовой информации. Он даже пригласил известных американских исследователей, включая Фрэнсиса Фукуяму, Роберта Патнама и Кассу Санстейна, читать лекции о гражданском обществе и демократии. Наверное, самым убедительным доказательством серьезности намерений Саифа реформировать страну можно считать тот факт, что в 2011 г. политическими лидерами революции стали люди, которых он ранее пригласил работать в правительстве. Махмуд Джибрил, премьер-министр Национального переходного совета повстанцев во время войны, возглавил Национальный совет по экономическому развитию, созданный Саифом. Мустафа Абдель Джалил, председатель Национального переходного совета, был избран Саифом в 2007 г. для проведения юридических реформ на посту министра юстиции и вел эту работу до тех пор, пока не перешел на сторону повстанцев.

Конечно, мы не знаем, хватило ли бы Саифу желания и возможностей для преобразования Ливии. Могущественные кланы противостояли ему, как и его отцу, всякий раз, когда они затевали реформы. В 2010 г. консерваторы временно закрыли средства массовой информации, которыми владел Саиф, потому что одна из газет раскритиковала действия правительства. Однако в конце 2010 г. Каддафи-старший уволил другого своего сына, Мутассима, – сторонника более жесткой линии, и казалось, что это проложит путь для Саифа с его реформаторскими планами. Хотя Саиф не собирался в одночасье превратить Ливию в демократию по стандартам Джефферсона, он был твердо намерен ликвидировать наиболее вопиющую неэффективность и несправедливость режима своего отца.

Даже после начала войны уважаемые наблюдатели выражали уверенность в Саифе. В редакционной колонке The New York Times Курт Уэлдон, бывший конгрессмен-республиканец от штата Пенсильвания, который избирался в Конгресс десять раз подряд, написал, что Саиф «мог бы сыграть конструктивную роль как член комитета, предложив новую структуру правительства или конституцию». Вместо этого ополченцы, поддерживаемые НАТО с воздуха, арестовали и посадили в тюрьму сына Каддафи. В октябре 2014 г. в интервью, которое у него взял журналист Франклин Лэм в тюрьме, Саиф выразил сожаление: «Мы уже начали осуществлять широкие реформы, и отец поручил мне довести их до конца. К сожалению, случился мятеж, обе стороны допустили ошибки, которые теперь позволяют экстремистским исламистским группировкам, таким как Дайиш (ИГИЛ), собрать осколки, оставшиеся от страны, и превратить Ливию в экстремистское фундаменталистское государство».

Уроки Ливии

Обама выразил сожаление в отношении Ливии, но, к несчастью, извлек неправильный урок. «Думаю, мы недооценили… необходимость ввода войск, – сказал президент обозревателю The New York Times Томасу Фридману в августе 2014 г. – Если уж взялись за это дело, то нужно было доводить его до конца и быть более напористыми в перестройке общества».

Но это совсем не тот урок, который нужно было вынести из случившегося. Ошибка в Ливии заключалась не в том, что не было приложено достаточно усилий для реформирования страны после интервенции, а в самом решении ее осуществить. В таких странах, как Ливия, где правительство подавляет восстание, военное вмешательство с большой долей вероятности ударит рикошетом, поощряя насилие, развал государственности и терроризм. Перспектива интервенции также порождает у ополченцев нездоровое желание отомстить правительству, а затем кричать на каждом углу о геноциде, чтобы получить иностранную помощь и дать предлог для гуманитарной интервенции.

Подлинный урок Ливии в том, что если государство делает своей мишенью мятежников и не причиняет ущерба гражданскому населению, международному сообществу нужно воздерживаться от военной кампании по гуманитарным соображениям для оказания помощи ополченцам. Западной аудитории также следует остерегаться цинизма мятежников, преувеличивающих не только насилие со стороны государственных сил, но и собственную поддержку со стороны местного населения. Даже если режим глубоко порочен, как, например, режим Каддафи, существует высокая вероятность того, что интервенция лишь подольет масла в огонь гражданской войны, дестабилизировав страну, поставив под угрозу жизни мирных граждан и создав благоприятную почву для экстремистов. Гораздо более благоразумный путь – это путь мирных реформ, к которому стремился Саиф Каддафи.

Гуманитарную интервенцию следует припасти для тех редких случаев, когда мишенью становятся мирные граждане и военная операция может принести больше блага, чем вреда, как это было в Руанде в 1994 г., где, по моим оценкам, своевременное вмешательство могло бы спасти более ста тысяч жизней. Конечно, великие державы иногда могут использовать войска за рубежом по другим причинам – чтобы бороться с терроризмом, не допустить распространения ядерного оружия или свергнуть зарвавшегося диктатора. Но в этом случае не надо притворяться, будто это гуманитарная операция, или удивляться, когда в результате боевых действий гибнет большое число невинных граждан.

США. Ливия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 4 мая 2015 > № 1363837 Алан Куперман

ИГИЛ – не группа террористов

Одри Курт Кронин

Почему антитеррористическая деятельность не остановит джихадистов

Одри Курт Кронин – почетный профессор и директор международной программы в области безопасности в Университете Джорджа Мейсона, а также автор книги «Как заканчивается терроризм: понимание упадка и затухания террористических кампаний».

Резюме У США нет военных вариантов борьбы с ИГИЛ. Ни антитеррористические операции, ни стратегия противодействия повстанческим выступлениям, ни полномасштабные военные действия не позволят одержать решительную победу.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 2, 2015 год. © Council on Foreign Relations, Inc.

После 11 сентября многие в системе государственной безопасности США были обеспокоены тем, что после десятилетий подготовки к столкновению с традиционными противниками Вашингтон оказался не готов к вызовам необычного врага, каким оказалась «Аль-Каида». Поэтому в течение следующих 10 лет Соединенные Штаты выстраивали сложную бюрократическую конструкцию для противодействия этой исламистской организации, приспосабливая армейские, разведывательные и правоохранительные органы к новым задачам борьбы с терроризмом и повстанческими движениями.

Однако сегодня на смену «Аль-Каиде» в качестве главной джихадистской угрозы пришла другая группировка – «Исламское государство Ирака и Леванта» (ИГИЛ), также называющая себя «Исламским государством». Идеология, риторика и долгосрочные цели ИГИЛ и «Аль-Каиды» схожи, и когда-то они формально были союзницами. Поэтому многие наблюдатели полагают, что сегодня Вашингтону нужно просто перенастроить грозный антитеррористический аппарат на новую цель. Но ИГИЛ – это не «Аль-Каида», не ее порождение, не часть старой радикальной исламистской организации и не следующая стадия ее эволюции. Хотя «Аль-Каида» по-прежнему опасна (особенно филиалы в Северной Африке и Йемене), ИГИЛ является ее преемницей и представляет главную джихадистскую угрозу пост-алькаидовского мира.

В своей речи в сентябре прошлого года, которая транслировалась по телевидению, президент Барак Обама, объясняя свой план «разложения и полного уничтожения» ИГИЛ, провел прямую параллель между этой группировкой и «Аль-Каидой», заявив, что ИГИЛ – «не что иное как террористическая организация». Но это ошибочная точка зрения: ИГИЛ едва ли подходит под такое описание, хотя использует терроризм в качестве тактического инструмента. В действительности это вовсе не террористическая организация. Террористические сети, подобные «Аль-Каиде», в целом насчитывают лишь десятки или сотни членов, совершают теракты против гражданского населения, но не удерживают территории под своим контролем и не могут напрямую противостоять вооруженным силам. А в рядах ИГИЛ примерно 30 тыс. бойцов, оно контролирует территории в Ираке и Сирии, обладает серьезными военными возможностями, контролирует линии связи, руководит инфраструктурой, само себя финансирует и участвует в сложных военных операциях. То есть ИГИЛ – не что иное как псевдогосударство, возглавляемое армией с обычными вооружениями. Вот почему стратегии борьбы с повстанцами и тактика антитеррористической деятельности, которые позволили существенно снизить угрозу, исходящую от «Аль-Каиды», вряд ли сработают против ИГИЛ.

Вашингтон не сразу приспособил свою политику в Ираке и Сирии к истинному характеру угрозы, исходящей от ИГИЛ. В Сирии Соединенные Штаты, проводя антитеррористические операции, сделали приоритетом бомбежки союзников «Аль-Каиды», что дало ИГИЛ определенные преимущества, а также предоставило режиму Асада возможность сокрушить умеренных сирийских повстанцев – союзников США. В Ираке Вашингтон по-прежнему делает ставку на разновидность борьбы с повстанцами, но при этом зависит от способности центрального правительства в Багдаде восстановить утраченную легитимность, объединить страну и укрепить вооруженные силы, чтобы нанести решительное поражение ИГИЛ. Эти подходы разрабатывались для противостояния совершенно другим угрозам. Сегодня, чтобы остановить экспансию ИГИЛ, изолировать группировку и снизить ее возможности, нужна стратегия «наступательного сдерживания» – сочетание ограниченных военных действий и широкой дипломатии.

Явные различия

Различия между «Аль-Каидой» и ИГИЛ отчасти коренятся в их истории. «Аль-Каида» возникла после советского вторжения в Афганистан в 1979 году. Мировоззрение ее лидеров и стратегическое мышление формировались в процессе 10-летней войны против советской оккупации, когда в этой стране встретились тысячи мусульманских боевиков, включая Усаму бен Ладена. А когда были созданы организационные структуры, «Аль-Каида» стала всемирной сетью, осуществляющей громкие теракты против западных мишеней для объединения мусульман в противостоянии светским властям во всем мире.

ИГИЛ возникла как реакция на вторжение Соединенных Штатов в Ирак. В своем первом воплощении она являлась одной из многочисленных суннитских групп, сражающихся с американскими войсками и нападающих на мирных шиитов, чтобы спровоцировать религиозную гражданскую войну. В те годы она называлась «Аль-Каидой в Ираке» (АКИ), а ее руководитель Абу Мусаб аль-Заркави поклялся в верности бен Ладену. Заркави был уничтожен ударом с воздуха в 2006 г., и вскоре после этого, когда суннитские племена решили помочь американцам в борьбе с джихадистами, АКИ почти полностью разгромили. Но поражение было временным. АКИ обновилась внутри американских тюрем в Ираке – именно там самопровозглашенный халиф Абу Бакр аль-Багдади впервые объявил себя лидером организации.

В 2011 г., когда восстание против режима Асада в Сирии переросло в полномасштабную гражданскую войну, группировка воспользовалась хаосом, захватив территорию на северо-востоке Сирии, создав там оперативную базу и переименовав себя в ИГИЛ. В Ираке она продолжала использовать слабость центрального государства и эксплуатировать религиозную вражду, которая обострилась после того, как Соединенные Штаты вывели войска из страны. С уходом американцев иракский премьер-министр Нури аль-Малики занял жесткую прошиитскую позицию, еще больше настроив против себя суннитских арабов. Теперь в рядах ИГИЛ числятся вожди суннитских племен Ирака, бывшие повстанцы против США и даже офицеры армии Саддама Хусейна, стремящиеся восстановить былую власть и безопасность.

Территориальные завоевания группировки в Ираке стали настоящим шоком. Когда в январе 2014 г. ИГИЛ захватила Фаллуджу и Рамади, большинство аналитиков предсказывало, что обученные американцами силы безопасности Ирака будут сдерживать эту угрозу. Но в июне, на фоне массового дезертирства из иракской армии, ИГИЛ выдвинулось к Багдаду, взяв по дороге Мосул, Тикрит, Эль-Кайм и многие другие иракские города. К концу месяца ИГИЛ переименовало себя в «Исламское государство» и провозгласило территорию, находящуюся под его контролем, новым халифатом. Тем временем, по оценкам американской разведки, где-то 15 тыс. иностранцев из 80 стран прибыли в регион, чтобы вступить в ряды ИГИЛ – в среднем около тысячи бойцов в месяц. Хотя большинство новобранцев приехали из стран, где мусульмане составляют большинство, – например, из Туниса и Саудовской Аравии, – некоторые прилетели из Австралии, Китая, России и западноевропейских стран. ИГИЛ даже удалось привлечь американских подростков – как парней, так и девушек – из среднего класса Денвера, Миннеаполиса и окраин Чикаго. По мере разрастания ИГИЛ стали понятнее цели и намерения. «Аль-Каида» считала себя авангардом мирового повстанческого движения, мобилизующего мусульманские общины против светских режимов. ИГИЛ же стремится к контролю над территорией и созданию «чистого» суннитского исламского государства под управлением шариата в его наиболее фанатичной трактовке. Оно хочет немедленно убрать политические границы на Ближнем Востоке, созданные западными державами в XX веке, а также позиционировать себя в качестве единственной политической, религиозной и военной власти над мусульманами всего мира.

Не те, на кого обычно думают

Поскольку история возникновения и цели ИГИЛ коренным образом отличаются от истории и целей «Аль-Каиды», две группировки действуют совершенно по-разному. Вот почему американская стратегия борьбы с террором, «заточенная» под «Аль-Каиду», совершенно не годится для противодействия ИГИЛ.

После 11 сентября США потратили триллион долларов на создание разведывательной и правоохранительной инфраструктуры, а также на военные операции, направленные против «Аль-Каиды» и ее союзников. Согласно расследованию The Washington Post, в ответ на теракты 11 сентября создано или реорганизовано 263 государственные организации, включая Департамент внутренней безопасности, Национальный центр по противодействию терроризму и Управление безопасностью транспортных перевозок. Разведслужбы ежегодно готовят 50 тыс. докладов по терроризму. В стране насчитывается 51 организация и военные командования, которые отслеживают движение денежных средств вокруг террористических сетей. Эта структура позволила снизить до минимума число терактов, совершаемых на территории Соединенных Штатов. Система работает неплохо, но не годится для борьбы с ИГИЛ, представляющего собой вызов совсем другого рода.

Вспомним о грандиозной военной и разведывательной кампании по поимке и уничтожению главных лидеров «Аль-Каиды» с помощью ударов беспилотных летательных аппаратов и рейдов Сил специального назначения. Примерно 75% главарей были убиты посредством БПЛА и после удачных рейдов. Эти технологии идеально соответствуют задачам выявления и поражения целей в сельской местности, где риск случайного уничтожения гражданских лиц не высок.

Однако подобная тактика не слишком перспективна для борьбы с ИГИЛ. Бойцы и лидеры сконцентрированы в городских кварталах, где они смешиваются с гражданским населением, находятся среди жилых домов и административных зданий. Это крайне затрудняет применение БПЛА. Да и простое убийство лидеров ИГИЛ не приведет к его исчезновению. Они управляют вполне функциональным псевдогосударством со сложной административной структурой. На вершине военного командования находится эмират, состоящий из Багдади и двух заместителей, причем оба были генералами в Ираке времен Саддама Хусейна. Это Абу Али эль-Анбари, контролирующий операции ИГИЛ в Сирии, и Абу Муслим эль-Туркмани, который руководит операциями в Ираке. Во главе гражданской бюрократии 12 администраторов, управляющих территориями в Ираке и Сирии. Они возглавляют советы, в ведении которых финансы, средства массовой информации и религиозные вопросы. Хотя эту структуру едва ли можно назвать образцовым правительством, каким его изображают пропагандистские видеоматериалы, псевдогосударство останется дееспособным и без Багдади или его ближайших сподвижников.

ИГИЛ также бросает серьезный вызов традиционной антитеррористической тактике США, направленной против финансовых потоков, контролируемых джихадистами, их пропаганды и набора новобранцев. Перекрытие каналов финансирования «Аль-Каиды» было одной из самых успешных и впечатляющих антитеррористических операций Соединенных Штатов. После терактов 11 сентября ФБР и ЦРУ начали тесно координировать действия в области финансовой разведки, и к ним вскоре присоединилось Министерство обороны. Агентов ФБР внедрили в военные подразделения американской армии во время вторжения в Ирак в 2003 г., а также допросили подозреваемых в терроризме лиц, содержащихся в американской тюрьме в заливе Гуантанамо на Кубе. В 2004 г. Казначейство США создало Управление по терроризму и финансовой разведке, которое выявило все механизмы, используемые «Аль-Каидой» для отмывания денег и получения средств под прикрытием пожертвований на благотворительность. При поддержке ООН, ЕС и сотен национальных правительств появилась глобальная сеть противодействия финансированию террористов. В итоге перекрыты основные источники поступления средств на счета лидеров «Аль-Каиды», и в 2011 г. Министерство финансов доложило, что «Аль-Каида» «испытывает серьезные затруднения в получении устойчивого финансирования с целью планирования и осуществления терактов».

Но все это не годится для борьбы с ИГИЛ, потому что оно не нуждается во внешнем финансировании. Удержание территории позволяет этой группировке для обеспечения своих нужд выстраивать финансовую модель, которая немыслима для большинства террористических групп. Начиная с 2012 г. ИГИЛ постепенно прибирало к рукам крупные нефтяные активы в восточной Сирии и сегодня контролирует около 60% нефтедобывающих мощностей. В процессе оккупации северного Ирака прошлым летом ИГИЛ также захватило семь нефтеносных провинций. Ему удается продавать часть этой нефти на черном рынке Ирака и Сирии, в том числе, согласно некоторым сообщениям, режиму Асада. ИГИЛ также занимается контрабандой нефти из Ирака и Сирии в Иорданию и Турцию, где находит множество покупателей, которые рады платить ниже рыночной цены за нелегально импортируемую нефть. С учетом всего вышесказанного, доходы ИГИЛ от продажи нефти составляют от одного до трех миллионов долларов в сутки.

Но нефть – лишь один актив. В июне прошлого года, когда ИГИЛ взяло под контроль северный иракский город Мосул, оно ограбило центральный банк провинции, а также другие банки. Похитило антиквариат, продав его на черном рынке. Крадет драгоценности, машины, оборудование и домашний скот у покоренных жителей, а также контролирует крупные транспортные артерии в западном Ираке, облагая налогами перевозимые товары и взимая плату за провоз. Доходы приносят также хлопок и пшеница, выращиваемая в Раке, житнице Сирии.

Как и другие террористические группировки, ИГИЛ берет заложников, требуя за них десятки миллионов долларов выкупа. Но еще более важный источник финансирования – это рэкет и вымогательство у владельцев и производителей на подконтрольных территориях. Налогами облагаются все – от мелких фермеров до крупных предприятий, таких как провайдеры сотовой связи, компании, осуществляющие доставку пресной воды, поставщики электроэнергии. Все это предприятие настолько сложное по структуре, что Казначейство США отказалось оценивать суммарные активы и доходы ИГИЛ. Однако ИГИЛ – в высшей степени диверсифицированная структура, намного превосходящая по финансовым активам любую другую террористическую организацию. И нет доказательств того, что Вашингтону удалось сократить активы этой группы.

Секс и джихадист-холостяк

Еще один аспект контртеррористической деятельности США, хорошо работавший против «Аль-Каиды», – это усилия по лишению ее легитимности путем афиширования ошибок в выборе целей и избыточности насильственных действий. Американцы также помогали в этом своим союзникам. Не секрет, что в результате терактов «Аль-Каиды» нередко гибли мусульмане, и лидеры группы крайне болезненно реагируют на угрозу своему имиджу как авангарду массового мусульманского движения. Теракты в Марокко, Саудовской Аравии и Турции в 2003 г., в Испании в 2004 г., Иордании и Великобритании в 2005 г. унесли жизни многих мусульман, что вызвало негодование всего исламского мира. Группа неуклонно теряла всенародную поддержку с 2007 г.; сегодня «Аль-Каиду» поносят во всем мусульманском мире. В 2013 г. исследовательский центр Pew опросил почти 9 тыс. мусульман в 11 странах и выявил высокий уровень неодобрения действий «Аль-Каиды»: 57 процентов. Во многих странах эта цифра еще выше: 96% мусульман, опрошенных в Ливане, 81% – в Иордании, 73% – в Турции и 69% – в Египте придерживаются негативного мнения об «Аль-Каиде».

Однако ИГИЛ, похоже, не подвержено риску навлечь на себя праведное негодование мусульман. Провозгласив себя халифом, Багдади выступил со смелыми (пусть и абсурдными) притязаниями на духовный авторитет. Но главный посыл ИГИЛ – это грубая сила и месть, а не легитимность. Зверства организации – снятое на видео обезглавливание заложников и массовые казни – призваны запугать врагов и подавить несогласие. В конечном итоге отвращение мусульман при виде подобных сцен насилия может подорвать позиции ИГИЛ, но до недавнего времени акцент Вашингтона на его жестокости лишь помогал группировке усилить свою ауру силы. По тем же причинам американцы и их партнеры не смогли противодействовать наплыву новобранцев в ряды ИГИЛ, включая многих молодых мусульман. Основная группировка «Аль-Каиды» привлекала последователей религиозными аргументами и псевдонаучным призывом к альтруизму во имя «уммы» – мирового сообщества мусульман. Бен Ладен и Айман аль-Завахири, который долгое время был его правой рукой и преемником, кропотливо создавали образ благочестия и религиозной легитимности. В своих пропагандистских видеоматериалах эти люди предстают воинами-аскетами, скрывающимися в пещерах, изучающими важные материалы в библиотеках или находящими пристанище в удаленных лагерях. Хотя некоторые филиалы «Аль-Каиды» используют более эффективные методы для привлечения новобранцев, основная группа отложила создание халифата на далекое будущее, считая это почти несбыточной мечтой: на первый план вышла задача обучения и мобилизации «уммы». В «Аль-Каиде» нет места спиртным напиткам или женщинам.

В этом смысле образ «Аль-Каиды» глубоко асексуален; на самом деле для молодых воинов секс возможен только после брака – или мученической смерти. Даже для самого свирепого мусульманина это может стать нелегким выбором. Привлекательность лидеров «Аль-Каиды» ограничена их попытками изобразить себя нравственными деятелями, поучающими других. Успешные программы дерадикализации в таких странах, как Индонезия и Сингапур, акцентируют внимание на несоответствии между тем, что «Аль-Каида» предлагает, и тем, что интересует молодежь. Антитеррористическая пропаганда призывает боевиков вернуться в нормальное общество, где они смогут удовлетворить свои более прозаичные чаяния и желания.

ИГИЛ предлагает юношам, а иногда и девушкам, нечто совершенно иное. Оно привлекает молодежь, жаждущую не только религиозной праведности, но и приключений, личной власти, самоутверждения и общения со своими сверстниками и единоверцами. Конечно, некоторые просто хотят убивать неверных, и таких тоже привечают. Жестокость и насилие, практикуемые группировкой, привлекают внимание, демонстрируют ее доминирующее положение и побуждают к действию.

ИГИЛ действует в городских кварталах и предоставляет новобранцам возможность сразу вступить в бой. Оно рекламирует себя, распространяя веселые клипы, снятые отдельными бойцами на передовой линии фронта. Группа также находит молодых девушек и женщин для новобранцев-мужчин – некоторые из этих женщин добровольно соглашаются на роль их сожительниц, но большинство делают это по принуждению или их даже превращают в рабынь. Лидеры группировки особо не обеспокоены поиском религиозного оправдания подобных деяний; их фирменный знак – завоевание в любых проявлениях, включая секс. «Исламское государство» уже создало самопровозглашенный халифат, в котором Багдади является халифом. Тем самым оно воплотило в жизнь (пусть пока и ограниченно) то, что «Аль-Каида» в целом считала утопическим будущим.

Короче, ИГИЛ предлагает примитивное удовольствие в ближайшей перспективе. Оно не занимается радикализацией молодежи, которую можно легко опровергнуть логическими доводами. Подростки охотно присоединяются, даже не понимая сути, а бойцы старшего возраста просто хотят быть частью успеха ИГИЛ. Вашингтону было сравнительно легко найти противоядие от «Аль-Каиды» с ее призывом к аскетизму, но намного труднее противостоять «свирепому» очарованию ИГИЛ по одной простой причине: вся американская культура пропитана стремлением к власти, влиянию, мгновенным результатам; Америка также преклоняется перед силой и корпоративной солидарностью.

2015 ≠ 2006

Контртерроризм – не единственный элемент национальной безопасности, который Вашингтон заново открыл и возродил после 11 сентября; борьба с повстанческими выступлениями также пережила ренессанс. Когда Ирак погрузился в хаос после американского вторжения и оккупации 2003 г., армии США пришлось задуматься о противодействии повстанцам, хотя со времен войны во Вьетнаме эта тема была непопулярна в американских ведомствах, отвечающих за национальную безопасность. Самой успешной реализацией американской доктрины борьбы с повстанческими выступлениями стало наращивание контингента в Ираке под руководством генерала Дэвида Петреуса в 2007 году. Годом ранее, когда насилие в провинции Анбар с компактным проживанием суннитов достигло апогея, официальные лица в Вашингтоне пришли к выводу, что могут проиграть эту войну. Тогда президент Джордж Буш решил направить дополнительно 20 тыс. американских солдат в Ирак. Генерал Джон Аллен, служивший тогда заместителем главнокомандующего многонациональными силами в провинции Анбар, налаживал отношения с местными суннитскими племенами и вызвал к жизни так называемое суннитское пробуждение. В итоге примерно 40 суннитских племен перешли на сторону законного правительства и решили вместе с усиленным американским воинским контингентом выступить против АКИ. К лету 2008 г. количество нападений со стороны повстанцев снизилось более чем на 80 процентов.

Глядя на последние завоевания ИГИЛ в суннитских областях Ирака, которые по сути свели на нет успехи, достигнутые после укрепления воинского контингента, некоторые аналитики начали призывать Вашингтон ответить на это второй волной решительной борьбы с повстанческими выступлениями. И, похоже, им удалось хотя бы отчасти убедить в этом Белый дом: в прошлом году Обама попросил Аллена стать его специальным представителем для создания коалиции против ИГИЛ в регионе. В таком подходе есть определенная логика, поскольку ИГИЛ во многом опирается на поддержку тех же самых мятежных групп, которые удалось нейтрализовать за счет укрепления американского воинского контингента и суннитского пробуждения. Эти группы снова стали угрозой из-за вакуума, образовавшегося после вывода американских войск в 2011 г. и шиитской диктатуры Малики в Багдаде.

Однако нынешняя ситуация совершенно не похожа на ту, с которой Вашингтон столкнулся в 2006 г., и американская логика борьбы с повстанческими выступлениями сейчас не подходит. Соединенным Штатам не удастся завоевать умы и сердца иракских арабов-суннитов, потому что правительство Малики уже потеряло их. Иракское правительство с доминированием в нем шиитов до такой степени подорвало свою политическую легитимность, что ее будет невозможно восстановить. Более того, США вывели войска из Ирака. Конечно, можно снова направить их туда, но нельзя вернуть доверие правительству, которое американцы больше не контролируют. ИГИЛ – не просто группа повстанцев, сражающихся с сильным правительством, но одна из сторон в традиционной гражданской войне между отколовшейся территорией и слабой центральной властью.

Разделяй и властвуй?

Соединенные Штаты опирались на стратегию борьбы с антиправительственными выступлениями не только для того, чтобы предотвратить распад государственности в Ираке, но и чтобы показать, как противодействовать джихадистскому движению в целом. «Аль-Каида» расширялась, убеждая воинственные мусульманские группировки по всему миру трансформировать свои более узкие националистические кампании в узлы мирового джихада под своим управлением, иногда даже в качестве филиалов. Однако между чеченскими, филиппинскими, индонезийскими, кашмирскими, палестинскими и уйгурскими боевиками мало общего в смысле целей и задач, и «Аль-Каиде» было трудно объединить все группировки под одним «шатром» и командованием, поскольку ей было сложно полностью примирить и согласовать собственные цели с интересами разбросанных и удаленных отделений.

Это делало всю сеть уязвимой, чем стремились воспользоваться США с союзниками. Правительства Индонезии и Филиппин одержали решительные победы над филиалами «Аль-Каиды» в своих странах, сочетая контртеррористические операции и укрепление связей с лидерами местных общин, разрабатывая государственные программы дерадикализации, обеспечивая религиозное образование в тюрьмах, используя бывших боевиков-террористов, прошедших курс реабилитации, в качестве официальных представителей государства. В некоторых случаях они также устраняли причины недовольства политикой властей на местах.

Некоторые наблюдатели призвали Вашингтон применить ту же стратегию к ИГИЛ, попытавшись посеять рознь между светскими офицерами бывшей иракской армии времен Саддама, суннитскими племенными вождями и бойцами суннитского сопротивления, с одной стороны, – и закоренелыми джихадистами, с другой. Но сегодня слишком поздно прибегать к подобной тактике. Во главе ИГИЛ стоят хорошо обученные, дееспособные бывшие иракские военачальники, знакомые с американскими приемами ведения боевых действий, поскольку Вашингтон помогал в свое время обучать их. После обращения в бегство иракских воинских подразделений и захвата боевой техники, завезенной из США, ИГИЛ располагает американскими танками, артиллерией, БМП и противоминными вездеходами.

Наверное, суровый религиозный фанатизм ИГИЛ в конце концов оттолкнет его светских союзников, бывших членов партии Баас. Но пока офицеры времен Саддама более чем охотно воюют на его стороне, успешно руководя военными операциями. Их руками ИГИЛ создало изощренную армию, опирающуюся на легкую и маневренную пехоту, вооруженную американским оружием.

Конечно, остается третий возможный подход, помимо контртеррористической деятельности и нейтрализации повстанческих выступлений: полномасштабная война против группировки с применением обычных вооружений с целью ее полного уничтожения. Это было бы большой глупостью. После десяти с лишним лет непрерывных войн американская общественность просто не поддержит долгосрочную оккупацию и интенсивные боевые действия, которые потребуются для уничтожения ИГИЛ. Полноценная военная кампания истощила бы ресурсы Соединенных Штатов и вряд ли бы достигла поставленной цели. Нельзя победить в войнах, идущих вразрез с политической реальностью.

Сдерживание угрозы

Отрезвляющий факт заключается в том, что у США нет военных вариантов борьбы с ИГИЛ. Ни антитеррористические операции, ни стратегия противодействия повстанческим выступлениям, ни полномасштабные военные действия не позволят одержать решительную победу над этой группировкой. По крайней мере еще какое-то время наиболее действенной политикой, отвечающей целям и средствам Соединенных Штатов и имеющей самые высокие шансы защитить их интересы, останется «наступательное сдерживание» – сочетание ограниченной военной кампании с серьезными дипломатическими и экономическими усилиями для ослабления ИГИЛ и согласования интересов многих стран, которым угрожает наступление этой группировки.

ИГИЛ – головная боль не только Америки. В военных действиях, идущих в Ираке и Сирии, помимо региональных игроков участвуют и крупные мировые державы, такие как Россия, Турция, Иран, Саудовская Аравия и другие страны Персидского залива. Вашингтон должен перестать вести себя так, как будто он может решить все проблемы региона военной силой; пусть лучше возродит свою роль дипломатической сверхдержавы.

Конечно, военная сила США была бы важной составляющей политики наступательного сдерживания. Удары с воздуха способны подавить наступательный порыв ИГИЛ, и если перекрыть каналы поставок технологий, вооружений и боеприпасов, блокировав маршруты движения контрабанды, это еще больше ослабит «Исламское государство». Тем временем Соединенным Штатам следует продолжать консультировать и поддерживать иракскую армию, помогать региональным силам, таким как курдская «Пешмерга», и предоставлять гуманитарную помощь гражданскому населению, бежавшему с территорий, оккупированных ИГИЛ. Вашингтону также нужно расширять помощь соседним странам, таким как Иордания и Ливан, которые пытаются как-то справиться с массовым потоком беженцев из Сирии. Но отправка американских солдат для участия в боевых действиях контрпродуктивна, поскольку это означало бы втягивание в войну, которую невозможно выиграть и которая будет тянуться десятилетиями. США не могут восстанавливать иракскую государственность или предопределять исход гражданской войны в Сирии. Хотя кого-то это разочарует, когда речь заходит о военных действиях, Вашингтону требуется реалистичный курс, который исходил бы из ограниченных возможностей вооруженных сил – в качестве долгосрочного решения.

Весьма полезным был созванный недавно администрацией Обамы «саммит по противодействию насилию и экстремизму», на который в Вашингтон съехались мировые лидеры, чтобы обсудить способы борьбы с радикальным джихадизмом. И, хотя угроза, исходящая от региональных филиалов «Аль-Каиды», освещена должным образом, ИГИЛ снова охарактеризовали как вызов для антитеррористической деятельности. На самом деле ИГИЛ – более серьезный риск: оно бросает вызов мировому порядку и, в отличие от значительно уменьшившегося центрального ядра «Аль-Каиды», «Исламское государство» гораздо ближе подошло к достижению этой цели. США не могут в одиночку защищать регион и весь мир от агрессивного ревизионистского теократического государства, и им не следует этого делать. Крупным державам нужен общий дипломатический, экономический и военный подход, чтобы жестко и решительно сдерживать новое псевдогосударство и относиться к нему как к мировому изгою. Хорошая новость в том, что ни одно правительство не поддерживает ИГИЛ; эта организация ухитрилась настроить против себя все страны региона и весь мир. Чтобы воспользоваться данным обстоятельством, Вашингтону стоит предпринимать более агрессивные дипломатические усилия на высшем уровне, взаимодействуя с крупными державами и региональными игроками, включая Иран, Саудовскую Аравию, Францию, Германию, Великобританию, Россию и даже Китай, а также соседей Ирака и Сирии, и вместе дать отпор ИГИЛ.

Этот отпор должен выйти за рамки взаимных обязательств препятствовать радикализации и новому набору предполагаемых джихадистов и не ограничиваться созданной США региональной военной коалицией. Крупным державам и региональным игрокам необходима договоренность об ужесточении уже введенного международного эмбарго на поставки оружия ИГИЛ, введении более жестких санкций, совместном патрулировании границ, большей гуманитарной помощи перемещенным лицам и беженцам, а также укреплении миротворческих контингентов ООН в странах, граничащих с Ираком и Сирией. Хотя некоторые из этих инструментов дублируют контртеррористические операции, их нужно поставить на службу стратегии борьбы с неприятелем, больше напоминающим организованное государство. У ИГИЛ нет ядерного оружия, но эта организация несет угрозу стабильности в мире наподобие Северной Кореи, и к ней нужно относиться не менее серьезно.

Принимая во внимание, что политические игры вокруг внешней политики США будут только усугубляться по мере приближения президентских выборов, которые должны пройти в 2016 г., Белый дом, вероятно, столкнется с многочисленными нападками на политику сдерживания, не устраивающую ни ястребов, настаивающих на силовом решении, ни голубей, выступающих против всяких интервенций. Обе группы присутствуют в системе национальной безопасности. Перед лицом такой критики Соединенные Штаты должны быть готовы к длительной борьбе с ИГИЛ, приведя в соответствие средства и цели. Необходимо совершенствовать методы сдерживания этой организации, оставляя в прошлом неактуальные и устаревшие формы антитеррористической деятельности и борьбы с повстанческими выступлениями, а также сопротивляться искушению перейти черту и начать полномасштабную войну. Со временем успешное сдерживание ИГИЛ может открыть двери для более действенной политики. Но в обозримом будущем для США нет лучшей альтернативы, чем политика наступательного сдерживания.

США. Ирак > Армия, полиция > globalaffairs.ru, 4 мая 2015 > № 1363836 Одри Курт Кронин

Будущее Центральной Евразии

Новый вектор международной стратегии России

Резюме Подъем Центральной Евразии должен быть одной из трех составляющих новой глобальной стратегии России, наряду с отношениями с Европой и уже начавшимся поворотом к тихоокеанской Азии. Внутреннее развитие должно быть содержательно привязано к основным векторам внешней политики.

Материал излагает основные положения доклада «К Великому океану-3. Создание Центральной Евразии. Транзитный потенциал России, “Экономический пояс Шелкового пути” и приоритеты совместного развития евразийских государств». Подготовлен под эгидой Международного дискуссионного клуба «Валдай» научным коллективом во главе с С.А. Карагановым. Руководитель проекта по подготовке доклада – Т.В. Бордачёв.

Для России 2014 г. ознаменовался настоящим «поворотом на Восток», становлением подлинно стратегического партнерства с Китаем и не менее радикальной трансформацией отношений с Западом. Эти исторические сдвиги совпали с выходом на новую ступень процесса евразийской интеграции и выдвижением ряда стратегических инициатив Пекином. Важнейшей из них стала предложенная в 2013 г. концепция Экономического пояса Шелкового пути (ЭПШП) – масштабного инвестиционного и транспортно-логистического проекта.

Первые шаги по практической реализации инициативы сделаны уже в ноябре 2014 г., когда создан инвестиционный «Фонд Шелкового пути» с капиталом в 40 млрд долларов. Цель китайского проекта – превратить регион в один из мировых центров экономического роста и глобального влияния. «Шелковый путь» призван связать северо-западные районы Китая с рынками Европы и Передней Азии. Однако значимость проекта не исчерпывается перевозкой грузов, в нем заложен стратегический план развития региона через создание новой инфраструктуры, промышленности, торговли, сферы услуг.

Москве нужна активная позиция по этой инициативе КНР, поскольку ее реализация повлияет и на перспективы сохранения за Россией лидерства в регионе, и в целом на ее положение в мире. Необходимо сотрудничество России и Китая по совместному творческому развитию ЭПШП и расширению его возможностей за счет взаимодействия с проектом евразийской интеграции. На этой основе Россия не только придаст новый импульс развитию собственной экономики, но и укрепит Евразийский экономический союз (ЕАЭС), используя приток в Казахстан и Центральную Азию китайских инвестиций, работающих на социально-экономическую стабильность.

Географически российские и китайские интересы пересекаются, а серьезных противоречий между странами нет. Политика США и их союзников толкает Москву и Пекин друг к другу, приближает страны Центральной Евразии к осознанию того, что для обеспечения долгосрочной безопасности и устойчивого роста им нужно работать вместе. Возникает «момент Центральной Евразии» – уникальное стечение международных политических и экономических обстоятельств, позволяющих реализовать потенциал сотрудничества и совместного развития государств этого макрорегиона.

Фундамент евразийского будущего

Евразия – колыбель множества народов и цивилизаций, место зарождения и триумфа нескольких великих империй – китайской, монгольской, империи Тамерлана и российской. Несмотря на славную историю, в XXI веке Евразия не является целостным политико-экономическим образованием. Она разрывается между Европой и Азией, не обрела собственного лица и наднациональной идентичности, а многие воспринимают ее как пространство конкуренции между ведущими державами региона – Россией и Китаем.

Это провоцирует внешние силы на усилия по дестабилизации, попытки вбить клин между Москвой и Пекином, поставить другие государства Евразии перед выбором между якобы взаимоисключающими альтернативами. Однако ни одно из обсуждаемых в политических и научных кругах противоречий не является объективным либо непреодолимым. Более того, древняя земля Евразии предлагает уникальные возможности для развития безопасных и высокорентабельных транспортно-логистических хабов и коридоров, которые соединяют производственные и потребительские потенциалы таких важнейших центров мирового развития, как Европа и Азия.

Стратегическая задача регионального многостороннего взаимодействия – превратить Евразию в зону совместного развития, не менее интенсивного, чем в Европейском союзе. Субъектность Евразии в мировых делах может быть основана только на реализации масштабных экономических проектов, которые свяжут континент воедино. Сотрудничества требует и необходимость противодействия общим трансграничным и внерегиональным угрозам. Это перепады на рынках углеводородов, санкции как феномен новой политико-экономической реальности, наркотрафик, экологическая миграция и общие угрозы в связи с ухудшением обстановки в Афганистане, фактором «Исламского государства», общей угрозой исламизма, которая для Китая сопряжена с сепаратистскими настроениями в Синьцзяне. К решению этих проблем Россия, Китай, страны – участницы ЭПШП могли бы более активно подключать уже существующие механизмы ОДКБ и ШОС.

Естественный центр Евразии – Сибирь, Казахстан, регион Центральной Азии, западные провинции Китая. Здесь расположены колоссальные природные ресурсы, включая такие важные, как нефть, газ, редкоземельные цветные металлы, через эти регионы проходят кратчайшие, наиболее рентабельные и безопасные транспортные маршруты, соединяющие два колосса современной мировой экономики – Европу и Восточную/Юго-Восточную Азию.

С точки зрения государств, которые участвуют в региональном взаимодействии (в первую очередь Россия, Китай, Казахстан), Центральная Евразия – это территория сотрудничества и гармонии, а не конкуренции моделей развития или направлений экономической ориентации. Чтобы создать условия для собственного роста и процветания, все стороны готовы искать взаимоприемлемые компромиссы, учитывать интересы друг друга в любых сферах сотрудничества. Подобная договороспособность является важным гарантом международно-политической стабильности региона – основы долгосрочного межгосударственного сотрудничества.

Учитывая все эти преимущества, центр Евразии способен стать новым центром притяжения капитала и инвестиций, а в геополитическом и геоэкономическом смыслах – ключевым элементом Большой Евразии, включающей в себя Европейский союз, собственно сам центр Евразии, Восточную и Юго-Восточную Азию, Южную Азию и регион Персидского залива.

Пространство совместного развития

Главными движущими силами трансформации Евразии в макрорегион совместного развития должны стать наиболее перспективные и взаимодополняющие межгосударственные проекты: Евразийская экономическая интеграция и масштабное партнерство в рамках Экономического пояса Шелкового пути.

Евразийская интеграция и ее институциональная оболочка – Евразийский экономический союз (ЕАЭС), начавший действовать с 1 января 2015 г. – поможет формировать рамочные правовые условия для совместного рывка, превратившись в эффективный инструмент предупреждения и разрешения межгосударственных споров. Кроме того, участие в ЕАЭС Казахстана и Киргизии создает условия, при которых Китай и рынок Евросоюза будет разделять всего одна таможенная граница. Функционирование единого таможенного и тарифного пространства дает евразийскому проекту соразвития неоспоримые преимущества.

В то время как ЕАЭС будет формировать правовые условия для создания транспортно-логистической инфраструктуры и совместного развития, ЭПШП придаст ему колоссальный торгово-инвестиционный импульс. Опыт Китая по развитию экономических поясов внутри страны пригодится при создании новых международных и трансконтинентальных экономических зон, обеспечивающих связь между ресурсами, производствами и рынками сбыта.

Учитывая исключительную роль этих двух начинаний, важнейшим фактором успешности евразийского проекта является синергия российских и китайских усилий в деле экономического возвышения центра Евразии. Опыт двусторонних отношений показывает, что Москва и Пекин способны воплощать в жизнь множество направлений кооперации на основе «игры с позитивной суммой».

Интересы России, вступившей в период продолжительного ухудшения отношений с США и их союзниками, состоят в том, чтобы обеспечить себе возможности, в наименьшей степени зависимые от Запада. Россия нуждается в дальнейшем укреплении евразийского интеграционного проекта и присоединении к нему новых стран, создании региональных институтов развития, дополняющих уже существующие международные финансово-экономические институты, обеспечении свободы от военных вызовов и угроз по своему юго-восточному периметру, особенно в регионе Казахстана и Центральной Азии. Важнейшая задача – ускорение курса на подъем экономического и политического значения Сибири и Дальнего Востока, а также создание условий для придания стратегическому партнерству с Китаем необратимого характера.

Интересы Китая состоят в постепенном формировании такой системы международного торгово-экономического и политического взаимодействия в Евразии, которая позволила бы обеспечить относительно независимый от традиционных морских путей транспортный коридор между КНР и европейскими рынками. Пекину важны благоприятные политические условия для инвестиционных проектов в Казахстане, Центральной Азии, Сибири и на Дальнем Востоке, он стремится минимизировать риски и угрозы исламского экстремизма и оптимизировать усилия по развитию западных районов собственной страны.

Внешние факторы пока скорее способствуют, нежели препятствуют реализации масштабного евразийского проекта соразвития. Давление, которому Россия подвергается с запада, а Китай – с востока, делают их сотрудничество наиболее рациональной стратегией. Инициативы Китая (экономические) и России (институционально-правовые) различны по своей природе и, следовательно, взаимодополняемы. Государства Центральной Евразии – Казахстан, Узбекистан, Киргизия, Таджикистан, Туркменистан, Монголия, а также отчасти Азербайджан, Афганистан и Пакистан – могут обеспечить свою международно-политическую субъектность и социально-экономическую стабильность только через участие в масштабных трансграничных проектах.

Транспортно-логистический потенциал региона колоссален, как и потенциал соразвития государств Евразии (создание трансграничных инвестиционных кластеров и регионов опережающего развития). Реализация ЭПШП позволит сократить путь транспортировки грузов по сравнению с маршрутом через Суэцкий канал. Длина трассы составляет 8400 км, из которых 3400 км уже проложено по территории Китая, а 2800 км и 2200 км строятся или модернизируются в Казахстане и России соответственно.

На сегодняшний день наиболее разработан транспортный коридор Западный Китай – Западная Европа, проходящий через города Ляньюнган, Чжэнчжоу, Ланьчжоу, Урумчи, Хоргос, Алма-Ату, Кызылорду, Актобе, Оренбург, Казань, Нижний Новгород, Москву и Санкт-Петербург с выходом к портам Балтийского моря. Этот маршрут – единственный из всех – уже действует, и большая часть транзитного потока идет именно через него. Важным его преимуществом является наличие лишь одной таможенной границы – между Китаем и Казахстаном.

Перенос сюда основных торговых потоков позволит существенно снизить издержки и страховые расходы за счет повышения уровня безопасности транспортно-логистических маршрутов, сокращения фактора угрозы природных катастроф и международно-политической нестабильности, присущей акватории южных морей. Переориентация существенной части российского экспорта энергоресурсов на растущие азиатские рынки также будет способствовать повышению рентабельности инвестиций в сопутствующие инфраструктурные проекты.

Евразийская стратегия России

Важность экономического возвышения центра Евразии для России очевидна и предоставляет не только прямые, но и косвенные выгоды для государства, бизнеса и страны в целом.

Во-первых, проект обустройства центра Евразии экономически наиболее перспективен. С одной стороны, он объединит интересы государства и частного бизнеса в развитии российских регионов, а с другой – создаст долгосрочную инфраструктуру для прибыльной деятельности многочисленных частных компаний, заинтересованных в производстве и торговом сотрудничестве с другими странами региона.

Во-вторых, экономически сильный и инвестиционно привлекательный центр Евразии – необходимое условие подъема российских регионов – Сибири и в определенной степени Дальнего Востока. При этом Сибири, располагающей масштабным человеческим и ресурсным потенциалом, участие в Шелковом пути не только и не столько позволяет расширить транзит, сколько обеспечивает интеграцию региональной экономики в открытую международную систему.

Главными объектами первичных инвестиций (со стороны государств и специализированных финансовых институтов, таких как Азиатский банк инфраструктурных инвестиций, Фонд развития Шелкового пути и пр.) станут транзит и ресурсодобывающая отрасль. На втором этапе они будут дополнены перерабатывающей промышленностью и другими производствами, вплоть до высокотехнологичных. Здесь требуется активное привлечение частных инвестиций, способных дать быстрый экономический эффект ввиду высокого потенциала и пока еще низкой конкуренции в регионе. Создание новых транспортных маршрутов не противоречит российским инициативам, таким как Северный морской путь.

Проект обустройства центра Евразии – важная опора России в мировой политике, фактор ее становления и укрепления в качестве международного центра силы, связанного с игроками, нацеленными на стабилизацию, а не расшатывание региона. Для России укрепление международного сотрудничества вокруг центра Евразии полностью отвечает задаче становления Евразийского экономического союза в качестве состоявшегося межгосударственного объединения с элементами наднациональной интеграции, а для целого ряда небольших государств Евразии снимает проблему выбора.

Кроме того, политическое усиление России в контексте экономического развития центра Евразии позволит «развернуть» многие другие государства, находящиеся в поисках своего места в мире или же не удовлетворенные этим местом, навстречу большому евразийскому проекту. Москва сможет предложить выгодную кооперацию в большом экономическом проекте странам Восточной Европы и Кавказа (а также некоторым другим партнерам, таким как Турция и Монголия). В случае успеха проекта и запуска ускоренного экономического развития Центральной Евразии, можно будет ожидать преумножения человеческого капитала и возникновения новой евразийской идентичности, о которой, кстати, так много писали и говорили русские философы: Николай Трубецкой, Георгий Флоровский, Петр Савицкий и другие. В 20-х гг. прошлого века это казалось умозрительными размышлениями, но теперь под ними может оказаться реально существующий геополитический и экономический фундамент.

Экономическое развитие центра Евразии на условиях максимального соблюдения российских интересов и реализации отечественного потенциала – дело не только государства, но и деловых кругов. Стимулирование частной инициативы, превращение Зауралья в «российский фронтир», территорию неограниченных возможностей, должно стать неотъемлемой частью процесса. Если бизнесу и государству удастся оперативно выработать необходимую повестку, Россия имеет все шансы стать лидером этого возвышения – сосредоточением ресурсных, производственных и интеллектуальных потоков.

Особое место в национальной стратегии евразийского соразвития должно занять раскрытие уникального потенциала Западной Сибири, которая располагает не только богатыми природными ресурсами и развитой промышленной базой, но и великолепным человеческим капиталом. Развитие в рамках большого евразийского проекта не только широтных, но и меридиональных транспортных путей способствует решению проблемы, связанной с удаленностью Сибири от внешних рынков.

Великие сибирские города, в первую очередь Красноярск и Новосибирск, имеют все предпосылки для того, чтобы стать крупнейшими евразийскими транспортно-логистическими узлами, а также центрами региональных проектов развития, включая научно-технологическую, производственную и образовательную составляющие. Велик экономический потенциал водных ресурсов Сибири и ее сельскохозяйственных земель. Поэтому евразийская стратегия России, нацеленная на использование не только ее транзитного потенциала, но и в первую очередь стабилизацию и долгосрочное развитие всей центральной Евразии, должна предусматривать международное позиционирование Западной Сибири и ее лидерство в целом ряде трансграничных проектов.

Многообещающей является и тема общего рынка электроэнергетики. Большая зона покрытия, число генерирующих мощностей и их сопряженность обеспечивают его эффективность. К этому стоит прибавить решение проблемы зимнего и летнего энергоснабжения в Центральной Азии за счет поддержки гидроэнергетики атомной энергией. Возможно, уже на нынешнем этапе необходимо проработать возможность подключения к общему энергорынку запада Китая с 22 млн населения. В будущем правомерен вопрос о создании кольцевой энергосистемы, включающей Сибирь, Казахстан, страны Центральной Азии и западные районы Китая.

Чтобы не упустить «евразийский момент», России следует обсудить с основными региональными партнерами, в первую очередь Китаем, новую стратегию совместного развития в Евразии. Необходимо сформировать комиссию высокого уровня по вопросу взаимодействия в сфере развития транспортно-логистических коридоров в Евразии и реализации проектов соразвития. Требуется создание Рабочей группы ЕАЭС по транспортно-логистической, включая авиатранспортную, инфраструктуре с возможным подключением представителей Киргизии. А самой Евразийской экономической комиссии следует выступить с инициативой (Белая книга) транспортно-логистической стратегии ЕАЭС – единой позиции стран-участниц. Целесообразно подготовить совместный российско-казахстанско-китайский стратегический документ «Энергетический пояс Евразии», определяющий долгосрочные приоритеты международного взаимодействия в торговле энергоресурсами с учетом объективных трансформаций этого рынка.

Новая программа «Диалог Центральной Евразии» содействовала бы созданию политического формата системного взаимодействия между институтами евразийской интеграции и региональными партнерами (Китай и остальные не участвующие пока в ЕАЭС государства). На экспертном и политическом уровнях пора проработать долгосрочную программу укрепления других институтов международного сотрудничества, таких как ШОС и ОДКБ в новом контексте региональной кооперации.

Также стоит инициировать экспертно-аналитическую проработку проекта международного сотрудничества по реке Иртыш, которую делят и активно используют Китай, Казахстан и Россия, на основе принципа «общая река», по аналогии с Меконгcкой инициативой, включая создание эффективной бассейновой комиссии и привлечение пакетного инвестора.

Воплощая в жизнь проекты совместного развития в Евразии, Россия, Китай, государства Центральной Азии, Монголия и в перспективе Индия, Турция, Иран и Южная Корея смогут найти ответ на целый ряд внутренних и международных вызовов, заложить основу устойчивого развития региона и исключить возможность его «взрыва изнутри». Центральная Евразия должна стать безопасным и крепким домом для населяющих ее народов, стабильно развивающимся общим тылом России и Китая, необходимым для решения стратегических задач их внешней политики.

Подъем Центральной Евразии – одна из трех составляющих новой глобальной стратегии России, другими опорами которой являются отношения с Европой как наиболее цивилизационно близким регионом, по-прежнему важным источником технологий и социального опыта, и уже начавшийся поворот к тихоокеанской Азии. Внутреннее развитие России должно быть содержательно привязано к основным векторам ее внешней политики. Именно это наряду с модернизацией государственного управления, изменением выработавшей свой потенциал модели экономики и увеличением военно-политических возможностей позволит упрочить позиции России как мировой державы XXI века.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 4 мая 2015 > № 1363832 Сергей Караганов

«Большая семерка» и БРИКС в мире после Крыма

Оливер Стункель

Ожидать ли противостояния?

Оливер Стункель – профессор международных отношений в Фонде Жетулио Варгаса (FGV) в Сан-Паулу, Бразилия.

Резюме Отказ БРИКС присоединиться к Западу и обеспечить изоляцию России можно считать победой Кремля. Но в целом страны объединения будут поддерживать Москву постольку, поскольку это не затрагивает их отношений с Западом.

Статья представляет собой несколько сокращенную версию материала, написанного по заказу Валдайского клуба и опубликованного в серии «Валдайских записок» в апреле 2015 года. Полный текст по-русски и по-английски со справочным аппаратом – http://valdaiclub.com/publication.

События 2014 г. вывели на первый план проблему кардинального расхождения позиций России и Запада по вопросам европейской безопасности и в целом баланса сил вблизи российских границ. Политические последствия будут ощущаться еще многие годы и предопределят сближение Москвы с такими быстроразвивающимися странами, как Китай, Индия, а также Бразилия, входящими в объединение БРИКС.

От экономики к политике

Принимая в июне 2009 г. первый саммит БРИК, президент России Дмитрий Медведев назвал Екатеринбург, где проходило мероприятие, «эпицентром мировой политики». Необходимость новых форматов взаимодействия ведущих развивающихся стран «очевидна», сказал Медведев. Реакция западных СМИ тогда сводилась к пренебрежению и неприятию. Вот что писал по этому поводу The Economist: «Этот отчаянный квартет явно не смог составить конкуренцию “Большой восьмерке” как экономический форум… Что действительно поражает, так это то, что четыре страны из аббревиатуры, придуманной главным экономистом Goldman Sachs, вообще решили встретиться, и то, что встреча прошла на таком высоком уровне».

Другие стали доказывать, что от объединения можно «ждать проблем». Профессор Принстонского университета Гарольд Джеймс сделал следующий прогноз: «Страны БРИК будут пытаться использовать демонстрацию силы, военного и стратегического влияния и авторитета для решения внутренних проблем. 1990-е гг., когда в течение непродолжительного периода сразу после завершения холодной войны казалось, что мир будет вечным, а вопросы власти канули в Лету, остались далеко позади. Многие обозреватели были поражены тем, насколько быстро трения возобновились. Хотя многие обвиняют в этом США, на самом деле эти трения связаны с формированием в международной политике новой логики».

Однако анализ действий стран БРИКС явно свидетельствует о том, что они гораздо больше стремятся к сохранению статус-кво, чем можно было бы подумать по их заявлениям. К примеру, призывы реформировать избирательную систему в МВФ вовсе не нацелены на подрыв Бреттон-Вудской системы. Напротив, БРИКС сыграл ключевую роль в обеспечении ее жизнеспособности. Президент Бразилии Лула да Сильва постоянно представлял МВФ в черном свете, но он же вносил средства в Фонд, тем самым его укрепляя. Таким образом, быстроразвивающиеся страны стремились не столько добиться нового баланса сил несиловыми методами, сколько присоединиться к клубу высокоразвитых. Иными словами, не раскачивать лодку, а сделать ее чуть более просторной.

Как отметил Медведев на саммите БРИК в 2009 г., необходимо «сделать более справедливым порядок принятия решений по самым актуальным вопросам международной, экономической и внешнеполитической повестки дня, а также по вопросам безопасности», а «саммит БРИК должен создать условия для такого нового мироустройства». Особый акцент был сделан на том, что необходимо покончить с негласной договоренностью между Соединенными Штатами и Европой о назначении глав Всемирного банка и директора-распорядителя МВФ, соответственно. Претенденты должны отбираться на основе «открытого, прозрачного и основанного на заслугах кандидата отбора». Страны БРИК продолжали в один голос повторять эту мысль в последующие годы, находя отклик во всех быстроразвивающихся странах.

Во время саммита 2009 г. президент Лула заявил: «Наши страны объединились, поскольку в последние годы мы демонстрировали высокие темпы экономического роста. С 2003 г. товарооборот вырос на 500%. Это объясняет, почему на нас сейчас приходится 65% мирового роста. Именно с нами связаны надежды на быстрое восстановление после глобальной рецессии. Страны БРИК играют все более важную роль в международных делах и готовы брать на себя ответственность пропорционально их положению в современном мире».

Демонстрация уверенности и стабильности на фоне глобального экономического хаоса имела особое значение, поскольку члены БРИК осознали, что существует вакуум лидерства. Экономика этих стран росла в 2006–2008 гг. в среднем на 10,7%, значительно превышая показатели развитых стран. В итоге одной из основных тем саммита стал вопрос о создании нового миропорядка, который находился бы в меньшей зависимости от Запада.

Тогда даже наиболее благожелательные наблюдатели не могли подумать, что БРИКС станет одной из наиболее авторитетных политических структур не-Запада. В конце 2010 г. приглашение присоединиться к группе получила Южная Африка, что сделало объединение еще более заметным и легитимным представителем быстроразвивающихся стран. При этом расширение состава не стало препятствием для выработки общих позиций. Напротив, на состоявшемся в 2011 г. первом саммите с участием Южной Африки удалось достичь даже большего, чем в ходе двух предыдущих форумов в 2009 и 2010 годах. В 2014 г. БРИКС создал совместный валютный резерв (Contingency Reserve Arrangement) и Банк развития, который должен начать функционировать в 2016 году.

Не меньшее удивление у многих вызвал отказ представителей объединения исключить Россию из «Большой двадцатки» после крымского кризиса. В конце марта 2014 г. министры иностранных дел БРИКС провели встречу в Гааге, в ходе которой приняли совместное заявление, выразив «озабоченность» словами министра иностранных дел Австралии Джулии Бишоп о том, что Путин может быть не допущен на саммит в ноябре. «Ни один член G20 не имеет права в одностороннем порядке определять ее деятельность и функции. Это вправе делать все члены G20», – говорилось в заявлении. Аналогичным образом поступили Бразилия, Индия и Китай, воздержавшись в ходе голосования по резолюции Генеральной ассамблеи ООН по осуждению действий России в отношении Украины, что также подорвало эффективность попыток Запада изолировать президента Путина. Наконец, ни один руководитель БРИКС не осуждал Россию за вторжение в Крым, ограничившись призывами к разрешению ситуации мирным путем. По итогам заседания было сказано, что «распространение недружественной риторики, санкций, ответных санкций, а также применение силы не способствует сбалансированному и мирному решению кризиса, соответствующему международному праву, в том числе целям и принципам, закрепленным в Уставе ООН». Кроме того, Китай, Бразилия, Индия и Южная Африка, а также еще 54 страны воздержались при голосовании по резолюции Генеральной ассамблеи ООН по осуждению крымского референдума.

Как отметил Закари Кек, поддержка России странами БРИКС была «полностью предсказуема», несмотря на расхождения между участниками объединения, а также «отсутствие общей цели» у таких разных и географически отдаленных друг от друга государств. «Страны БРИКС нередко пытались преодолеть внутренние расхождения на основе объединяющей их антизападной или как минимум постзападной позиции. В том, что это объединение выступило против попыток Запада изолировать одну из стран БРИКС, нет ничего удивительного».

Пожалуй, наиболее пророссийское заявление кого-либо из высокопоставленных чиновников крупной державы сделал советник по национальной безопасности Индии Менон Шившанкар, который признал наличие у Москвы «легитимных интересов» в Крыму. Индия четко дала понять, что не поддержит какие-либо «односторонние меры» против России, своего крупнейшего поставщика вооружений, отметив, что Россия играет важную роль в урегулировании проблем, связанных с Афганистаном, Ираном и Сирией.

Такая позиция стала сюрпризом для многих западных обозревателей, некоторые даже заговорили о формировании миропорядка, в основе которого лежит противоречие между странами «Большой семерки» и БРИКС. Действительно, связи внутри БРИКС, скорее всего, будут только крепнуть. Попытки же улучшить отношения между Россией и Западом осложняет тот факт, что их состояние – результат не сиюминутных противоречий или расхождений по конкретному политическому вопросу, а кардинального несогласия по вопросам архитектуры европейской безопасности и в целом влияния на соседние с Россией страны. Шансы на перезагрузку в отношениях невелики, разве что опасения экономического краха заставят российского лидера отступить. Но и в этом случае сближение не гарантировано. Даже если украинские власти достигнут перемирия с ополченцами, глубокое недоверие сохранится многие годы. Это сделает страны БРИКС ключевыми союзниками Москвы, незаменимыми для поддержания экономических и дипломатических связей России с остальным миром.

Диалектика отношения к Западу

Однако в реальности наверняка все будет сложнее, ведь оба объединения гораздо менее однородны, чем многие считают. «Большая семерка» пока проявляла относительное единство в том, что касается реагирования на действия России. Но европейские страны по экономическим причинам могут не поддержать Соединенные Штаты в том, что касается сохранения санкций надолго. Между участниками «Большой семерки» наблюдаются расхождения и по другим важным вопросам, включая урегулирование палестино-израильского конфликта, реформу Совета Безопасности ООН или события в Ливии в 2011 году. Сейчас мир в большей степени можно считать многополярным, и «Большая семерка» играет гораздо меньшую роль, чем двадцать лет назад, когда она могла диктовать международную повестку дня. Сейчас Запад в одиночку уже не может эффективно решить ни одну глобальную проблему.

Несмотря на отказ стран БРИКС критиковать Россию из-за крымского кризиса, у них есть существенные расхождения, что не позволяет им занимать общую позицию по многим вопросам. Например, хотя советники по национальной безопасности проводят ежегодные встречи, в рамках БРИКС пока не наблюдается углубления военного сотрудничества или проведения совместных учений наподобие инициатив в рамках ИБСА (Индия, Бразилия, Южная Африка). Ни Россия, ни Китай не высказывали явной поддержки притязаниям Индии и Бразилии на получение статуса постоянных членов Совета Безопасности ООН, а в случае более прямой конфронтации между Россией и Западом ни одна из стран БРИКС не станет открыто поддерживать Москву.

Чтобы понять, почему страны БРИКС отказались критиковать Москву, необходимо учитывать общий геополитический контекст. Нежелание осуждать Россию или добиваться ее изоляции связано не столько с самой позицией по присоединению Крыма к России, сколько со скептическим отношением к идее Запада о санкциях как адекватном способе наказания тех, кто, по его мнению, неправильно ведет себя на международной арене. Все страны БРИКС всегда выступали против санкций. Они осуждали введенное Соединенными Штатами экономическое эмбарго против Кубы. Не поддержали предложение об ужесточении экономических санкций против Ирана. Сравнительно недавно, в 1980-х гг., Конгресс США ввел санкции против Бразилии за обогащение урана и переработку ядерного топлива. Индия также оказалась в международной изоляции после проведения ядерных испытаний, а против Китая нередко направлены исходящие из Вашингтона заявления, да и эмбарго на поставку оружия действует с 1989 года. С точки зрения стран БРИКС, такие способы давления редко оказываются конструктивными.

Кроме того, события на Украине навевают воспоминания о селективной поддержке Западом демонстраций и переворотов в других странах. Западные лидеры часто критикуют государства БРИКС за снисходительное отношение к диктаторам, называя их безответственными участниками международной жизни, не желающими реагировать на угрозы демократии и правам человека. Однако в Бразилии, России, Индии, Китае и Южной Африке не забыли, что Запад быстро признавал лидеров, пришедших к власти в результате переворотов, в том числе в Венесуэле (2002), Гондурасе (2009) и Египте (2013), а также активно поддерживал власти, применявшие силу против участников протестного движения, например в Бахрейне. В таком контексте критика России означала бы поддержку Запада и его возможного участия в киевских событиях.

Страны БРИКС критически настроены по отношению к очевидным противоречиям современного миропорядка. Почему, спрашивают они, в 2003 г. никто не предлагал исключить из «Большой восьмерки» США, которые вторглись в Ирак, отлично понимая, что тем самым нарушают международное право, и даже пытались ввести своих союзников в заблуждение недостоверными данными о наличии в Ираке оружия массового уничтожения? Почему Иран стал страной-изгоем, тогда как к наличию у Израиля ядерного оружия относятся снисходительно? Почему Соединенные Штаты признали ядерную программу Индии, хотя она так и не подписала Договор о нераспространении? Почему систематические нарушения прав человека и отсутствие демократического правопорядка в странах, поддерживающих США, допустимы, а в других нет? По мнению обозревателей в странах БРИКС, такие двойные стандарты гораздо более вредны для международного порядка, чем политика России. Так, в глазах наиболее критически настроенных по отношению к Соединенным Штатам экспертов озабоченность Запада проблемой Крыма доказывает, что господствующие державы считают свою трактовку международного права истиной в последней инстанции и не осознают своего лицемерия. На вопрос о том, какая страна представляет наибольшую угрозу для международной стабильности, большинство государственных деятелей и обозревателей из стран БРИКС, специализирующихся на внешней политике, укажут не на Россию, Иран и Северную Корею, а на США.

Во время присоединения Россией Крыма чувство антиамериканизма, охватившее весь мир из-за шпионских скандалов с Агентством национальной безопасности, еще не пошло на спад. В результате поддержка позиции Соединенных Штатов представлялась для многих невыгодной по внутриполитическим соображениям. Особенно это относится к Бразилии, где решение США установить слежку за президентом Дилмой Русеф и, что еще более важно, за компанией Petrobras стало подтверждением мнения, что американские политики, выступая за соблюдение международного права и норм, сами не желают соблюдать их.

Отчасти позиция БРИКС по украинскому кризису объясняется стремлением развивающихся стран предусмотреть различные варианты развития событий. Для этого они стремятся сохранить отношения с Вашингтоном, поскольку миропорядок становится более сложным и многополярным, и необходимо поддерживать конструктивные отношения со всеми полюсами власти. И хотя державы БРИКС готовы обеспечить России определенную защиту и поддержку, поддерживать Москву они будут постольку, поскольку это не затрагивает их отношений с Западом.

«Семерка» сплоченнее

Политические события прошлого года могут способствовать укреплению и сплочению «Большой семерки», а также сделать отношения между западными странами более гармоничными, а их позицию – более решительной. Символом изменений станет саммит-2015 «Большой семерки» в германском Эльмау. Второй раз подряд в его работе не будет принимать участие Россия. Ангела Меркель, которая стала ключевой фигурой в выработке позиции Запада по отношению к России, попытается активизировать координацию макроэкономической политики в рамках «Большой семерки», а также способствовать выработке единой позиции по таким проблемам, как борьба с глобальными эпидемиями и обеспечение энергетической безопасности. «Большая семерка» не в состоянии самостоятельно решать глобальные проблемы, но взаимодействие в таком формате продолжается, встречи в верхах не теряют своей важности, и по некоторым вопросам западные страны еще долго будут придерживаться единой позиции. Вопреки очевидным ограничениям, которые были указаны ранее, «Большая семерка» остается влиятельной силой при условии единства ее участников, даже с учетом неминуемого снижения ее доли в мировом ВВП.

Темпы экономического роста в странах БРИКС в 2015 г. будут гораздо ниже, чем в 2009 году. По этому показателю Соединенные Штаты уже опережают Бразилию, Россию и Южную Африку. В этом смысле у развивающихся держав меньше возможностей, чем несколько лет назад, когда ведущие страны и институты переживали острый кризис легитимности, а государства БРИКС спасали мировую экономику от окончательного краха. В то же время ослабления организации ожидать не стоит. Переизбрание Дилмы Русеф на пост президента Бразилии было воспринято, например, российскими и индийскими СМИ как залог продолжения неспешного процесса институционализации объединения. Неясно, насколько ее главный оппонент Эсио Невес был бы в случае своего избрания привержен таким инициативам, как создание Банка развития БРИКС, который некоторые считают конкурентом западных институтов.

Источник: Статистические данные Конференции ООН по торговле и развитию (UNCTAD)

Принцип, согласно которому участие в БРИКС приносит ощутимую выгоду практически без затрат, остается в силе. Но VII саммит может стать серьезным испытанием. Россия занимает все более антизападные позиции и может вынести на обсуждение форума вопросы, которые вызовут жесткую критику Запада. Например, предложить вывести Международную корпорацию по управлению доменными именами и IP-адресами (ICANN) из ведения США и переподчинить ее Международному союзу электросвязи, действующему в рамках ООН. Китай эту идею поддерживает, но вряд ли на это пойдет Бразилия, учитывая ее активную позицию по этому вопросу на состоявшейся в Сан-Паулу в 2014 г. конференции NetMundial.

Россия может попытаться политизировать встречу лидеров БРИКС и по ряду других вопросов, а также использовать саммит как антизападную площадку, особенно если санкции не будут отменены к следующему году. Эта стратегия вызовет сопротивление других участников, которые не заинтересованы в том, чтобы занимать враждебную позицию по отношению к США. Бразильские политики будут следить за тем, чтобы в итоговой декларации не было слишком категоричных утверждений, препятствующих реализации главной цели Бразилии на 2015 год: улучшить изрядно пошатнувшиеся отношения с Соединенными Штатами.

В ряде других областей повторения сценария холодной войны, когда крупнейшие страны четко заявляли о поддержке одного из двух лагерей, ожидать не стоит, даже если отдаление России от Запада окажется длительным. Анализ товарооборота между странами БРИКС показывает, что для России полная ориентация на страны БРИКС вряд ли когда-нибудь станет реальностью.

К такому же выводу можно прийти на основе анализа данных по товарообороту Бразилии:

В то время как для Бразилии основным торговым партнером с 2009 г. является Китай, вклад других стран БРИКС в экономику страны ничтожно мал. И Соединенные Штаты, и Европа продолжают оказывать огромное влияние на экономику Бразилии, как и других стран БРИКС, включая Россию. Поэтому ни один член БРИКС не поддержит предложения, способные привести к введению против них экономических санкций наподобие тех, что действуют против России. Показательно и то, что страны «Большой семерки» смогли достичь определенного единства в том, что касается санкций против России, тогда как в Москве хорошо понимают, что не смогут убедить другие страны БРИКС присоединиться к контрсанкциям.

Источник: Статистические данные Конференции ООН по торговле и развитию (UNCTAD)

И тем не менее саммит БРИКС останется ключевым элементом системы глобального управления вопреки стремлению Соединенных Штатов и Европы выставить это объединение несуразным и маловлиятельным. Даже если не удастся убедить другие страны БРИКС принять решения по управлению интернетом, саммит все равно будет успешным для Владимира Путина. Всего за несколько дней российский президент примет не только лидеров стран БРИКС, но и глав государств – членов Шанхайской организации сотрудничества (ШОС). В то же время в ходе VII саммита могут появиться новости о создании Банка развития БРИКС, который должен начать функционировать.

Россия. Бразилия. ЮФО > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 4 мая 2015 > № 1363789 Оливер Стункель

Саудовская Аравия: срочное латание режима

Виктор Михин

Все течет, все меняется – гласит хорошо известная во многих языках поговорка. Правдивость этой поговорки иллюстрируют те коренные изменения, которые уже добрались и до Саудовской Аравии, до недавнего времени казавшейся оплотом Средневековья. Саудовский король Салман ибн Абдул Азиз Аль Сауд неожиданно сменил наследника престола и произвел несколько значительных перестановок в правительстве.

Титула кронпринца, как было объявлено по телевидению, лишился младший брат короля, вместо него этот титул присвоен племяннику Салмана – Мухаммеду ибн Наифу, который в случае смерти короля должен будет занять трон. Поста министра иностранных дел лишился принц Сауд ибн Фейсал, возглавлявший это министерство все последние 40 лет, а его место занял Адель аль-Джубейр, ранее бывший послом в Вашингтоне. 29-летний сын монарха Мухаммед бин Салман, который сейчас руководит военной операцией против йеменских повстанцев, получил титул второго наследного принца. Сменились руководители еще ряда ведомств. 79-летний министр нефти Саудовской Аравии Али Али ибн Ибрагим ан-Нуайми сохранил свой пост, в то же время освободился пост главы государственной нефтяной компании Saudi Aramco.

Все эти кадровые изменения наводят на ряд серьезных размышлений и приводят к мысли, что не все в порядке в средневековом королевстве. При этом особое внимание приковано к личности кронпринца Мухаммеда ибн Наифа ибн Абдель Азиза Аль Сауд. Дело в том, что он родился в 1959 году – через шесть лет после смерти основателя Саудовского королевства Ибн Сауда – и не является его сыном, а приходится лишь племянником нынешнему королю. И таким образом, нынешний король Салман является последним королем, который возглавляет Саудовскую Аравию, согласно завещанию Ибн Сауда, что только его сыновья будут саудовскими королями. Саудовская традиция, длившаяся более 60 лет и которая обеспечивала стабильное положение в королевстве, вскоре отомрет, а вместе с этим начнется безумная гонка за престол, учитывая огромный сонм принцев крови и их алчное желание стать первым лицом в королевстве.

Что же из себя представляет нынешний наследный принц, который вскоре возглавит Саудовское королевство, учитывая весьма престарелый возраст нынешнего короля? И самое главное, удастся ли ему удержать в руках бразды правления, так как со смертью последнего королевского сына Ибн Сауда рухнут те средневековые оковы, в которые было зажато огромное по территории Саудовское королевство. Навряд ли новая правящая элита захочет жить по законам, а скорее по тем ограничениям, которые возложил на страну еще Ибн Сауд.

Принц Мухаммед ибн Наиф учился в США, где проучился несколько классов в колледже Льюиса и Кларка, но не закончил учёбу. Видимо, обычная учеба ему не давалась. Но зато с 1985 по 1988 годы он успешно посещал курсы по безопасности ФБР, с 1992 по 1994 год проходил подготовку в антитеррористических частях Скотланд-Ярда. Другими словами, новый наследный принц не только продукт влияния Запада, но и опытный специалист в области жандармерии и наведения внутреннего порядка в королевстве.

Не случайно, что уже в 1999 году он был назначен помощником министра внутренних дел, где с успехом применял на практике жандармские знания, полученные у своих заокеанских учителей. Он также считается создателем правительственной программы по борьбе с мятежниками. Правда, не ясно каких же мятежников он нашел в любимом ему королевстве и среди кого. Находясь на посту помощника министра, он также исполнял обязанности директора по гражданской обороне. Как отмечено в его официальной биографии, считается, что он успешно выполнял обязанности помощника министра.

В 2004 году Мухаммед ибн Наиф достиг ранга министра и стал вторым человеком в министерстве внутренних дел. 5 ноября 2012 тогдашний король Абдалла издал приказ о назначении на пост министра внутренних дел Мухаммеда ибн Наифа, ставшего десятым по счёту министром Саудовской Аравии. Активисты по защите прав человека уже тогда не очень позитивно восприняли это назначение в связи с профессиональным опытом принца, бросившего в тюрьмы тысячи подозреваемых в участии в беспорядках. В феврале 2014 принц Мухаммед принял ответственность за сирийские дела, сменив главу саудовской разведки – пресловутого принца Бандара ибн Султана. Тогда пресса писала, что в этом ему помог принц Мутаиб ибн Абдалла, министр национальной гвардии Саудовской Аравии.

Следует сказать, что в отличие от большинства членов королевской семьи принц Мухаммед ибн Наиф активно общается с прессой. Но рассуждая о борьбе против терроризма, к какому он относит любое выступление населения против существующего строя, принц одобряет политику железного кулака. Он, как и другие решительные представители элиты, считает, что к терроризму надо относиться как к серьезному виду преступления и бороться с ним, используя безжалостные политические, военные и полицейские методы. Правда, к последним он испытывает, судя по его высказываниям, большее предпочтение.

Характерно, что разведывательные управления стран Запада с похвалой отзываются о принце Мухаммеде за саудовские антитеррористические программы и считают его весьма успешным своим учеником. Он призывал к созданию «канала безопасности» с США для содействия обмену не только информацией, но и проведению совместных полицейских операций. Примечательно, что Мухаммед ибн Наиф считает Йемен «несостоявшимся государством», становящимся все более серьёзной угрозой для Саудовской Аравии. Видимо, на этой почве он хорошо сошелся с Мухаммедом ибн Салманом, сыном нынешнего короля, который, как пишет саудовская пресса, «отвечает за йеменские события». Наследный принц полагает, что бывшие йеменские президенты Али Абдалла Салех и Мансур Хади являются слабыми личностями, которые не смогли удержать надлежащий контроль над страной. В связи с этим он предлагает, как это делали в свое время английские колонизаторы, стратегию работы напрямую с йеменскими племенами и натравливания их одно на другое с тем, чтобы осуществлять над ними полный контроль. Правда, «молодому» принцу можно напомнить о бесперспективности такой иезуитской политики XX века и к какому печальному результату она привела.

В связи с последними событиями следует напомнить, что региональная конъюнктура, особенно события в Йемене, пока, да и дальнейшем, складываются не в пользу Саудовской Аравии, что, как мы уже видим, вызывает запоздалые телодвижения в Эр-Рияде. Несмотря на саудовское активное противодействие, на Ближнем Востоке крепнут силы, в перспективе способные стать угрозой самому существованию саудовского государства. Во-первых, шииты, возвращающие «должок» в Ираке и странах Персидского залива при поддержке Ирана, стабилизировавшего свое внешнеполитическое положение при президенте Рухани. Во-вторых, это крупные террористические группировки, распространяющие влияние по всему региону и занимающие отдельные территории суверенных государств. Следует и тут напомнить, что все они были созданы, финансировались и ныне финансируются тем же Эр-Риядом.

Нагнетаемое нарастание шиитско-суннитского конфликта в этой связи крайне невыгодно саудитам, так как усиливает наиболее радикальных представителей обоих лагерей, оставляя Саудовскую Аравию в группе «умеренных» суннитского лагеря — возможно, к удивлению самих саудитов. В такой ситуации Эр-Рияду необходимо приложить все усилия для стабилизации региона, сплочения его основных игроков, укрепления интеграционных группировок, в том числе Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ). Неудивительно, что на встрече в Каире министры иностранных дел Лиги арабских государств (ЛАГ) по предложению генерального секретаря Набиля аль-Араби достигли принципиального соглашения о создании единой армии. В случае реализации проекта единых арабских вооруженных сил при активном содействии Эр-Рияда они станут третьей объединенной армией, возникшей после подобных сил ООН и НАТО.

Однако силовое решение йеменского вопроса, инициатором которого выступил Эр-Рияд, в данном контексте представляется крайне сложным вызовом, требующим в равной степени настойчивости и тонкого понимания возможных последствий военного вторжения, которое неизбежно приведет к дополнительному нагнетанию напряженности в «подбрюшье» Саудовской Аравии. И последние изменения в Саудовском королевстве красноречиво говорят о том, что, возможно, йеменские события станут тем катализатором, который спровоцирует и дальнейшие резкие изменения как в руководстве, так и в территориальном плане самой Саудовской Аравии.

Интервью Сергея Иванова телеканалу Russia Today.

В преддверии празднования 70-летия Победы в Великой Отечественной войне Руководитель Администрации Президента Сергей Иванов дал интервью телеканалу Russia Today.

Вопрос: В преддверии Дня Победы – в этом году отмечается круглая дата, 70 лет, – первый вопрос, конечно, о том, как идёт подготовка к празднику с учётом нынешних экономических трудностей и неизбежного сокращения расходов. Это как–то отразится на масштабе торжеств?

С.Иванов: Подготовка к празднованию Дня Победы идёт полным ходом. Я возглавляю оргкомитет, так что с полным правом могу заверить Вас, что всё по плану. Не буду перечислять сейчас все мероприятия, а их запланировано несколько тысяч, иначе это займёт целый день. Вы упомянули, что в России сейчас сложилась непростая экономическая ситуация. Это действительно так. Но мы сознательно приняли решение не сокращать расходы на празднование Дня Победы. Всего выделено 28,5 миллиарда рублей, это огромная сумма. Но хочу подчеркнуть, что львиная доля этих денег будет потрачена не на праздничные мероприятия, а на материальную помощь ветеранам. Из них 12,5 миллиарда рублей – на обеспечение жильём ветеранов и участников войны, которых в России осталось 2,5 миллиона. Ещё 12,3 миллиарда рублей пойдут на единовременные выплаты ветеранам к празднику. Так что непосредственно на юбилейные мероприятия, которых, как я уже сказал, предстоит несколько тысяч, будет потрачена минимальная часть этой суммы.

Вопрос: Что особенного запланировано на этот год? Мероприятия, конечно, пройдут с размахом, ведь это 70-я годовщина. Чего нам ждать?

С.Иванов: Я помню, десять лет назад, когда я занимал пост министра обороны, празднование Дня Победы тоже было важным событием, тогда мы отмечали 60-летие. В этом году праздничные мероприятия пройдут с ещё большим размахом. Военные парады состоятся в 150 городах, причём не только в России, но и за рубежом. Российские войска примут участие в парадах в столице Киргизии Бишкеке, столице Белоруссии Минске, столице Армении Ереване и в городе Цхинвале в Южной Осетии, которая является независимым государством, и мы это признаём. Также состоятся пять парадов кораблей ВМФ в российских городах-портах и пять авиашоу. Но основными, конечно, станут мероприятия в Москве.

Вопрос: Можете поделиться с нами какими–нибудь секретами?

С.Иванов: Всех деталей замысла не раскрою – может быть, лишь некоторые. Конечно, парад в Москве – главное событие, он начнётся 9 мая в 10 часов утра. В нём примут участие более 15 тысяч человек. Парад состоит из двух частей: современной и исторической. Во время второй из них некоторые солдаты будут одеты в форму Советской армии времён войны. Они пронесут штандарты фронтов и знамёна частей и соединений Красной армии. И, конечно, будет представлена военная техника того времени: знаменитые танки Т-34, военные грузовики, на которых передвигались 70 лет назад. В этом состоит историческая часть парада.

Вопрос: Но будет и современная техника?

С.Иванов: Да. Что касается современного военного оборудования, будут представлены новые, ранее не демонстрировавшиеся образцы вооружений и военной техники, например ракетный комплекс РС-24 «Ярс», БТРы, высокоточные артиллеристские установки. Всё это будет показано впервые. В ходе парада мы также увидим знаменитые «Су-30» и «Су-35». Это новейшие, ультрасовременные истребители.

Вопрос: Давайте поговорим об иностранных гостях, которые приедут на парад. Вы довольны их количеством в этом году или хотели бы, чтобы иностранных делегаций было больше, в особенности европейских?

С.Иванов: Прежде всего это российский праздник. День Победы имеет огромное значение для российского народа: люди гордятся им, хотят подчеркнуть, что СССР сыграл решающую роль в победе над нацизмом. Поэтому мы готовы оказать радушный приём всем, кто откликнулся на наше приглашение, но, подчеркну, прежде всего это наш праздник, наш День памяти.

Но Вы спросили об иностранных гостях. Конечно, в нынешних условиях у нас не самые тёплые отношения с некоторыми странами Западной Европы и Северной Америки, и в связи с этим в Москву приедет не так много мировых лидеров, как, скажем, 10 лет назад, когда на параде присутствовал Джордж Буш, британский премьер-министр и другие. Но всё это не так принципиально. Своё участие официально подтвердили 26 лидеров стран. Кроме того, прибудут руководители ряда международных организаций включая ООН. В этом году мы ждём в гости Пан Ги Муна. Среди участников – главы государств СНГ, стран Азии, стран – членов БРИКС, а также главы ряда европейских государств: Чехии, Словакии, балканских стран, Кипра. Канцлер Германии Ангела Меркель прибудет в Москву 10 мая, то есть на следующий день после парада Победы.

Вопрос: День Победы – великий праздник, особенно в России, где он объединяет представителей всех поколений и возрастов в значительно большей степени, нежели в Западной Европе. Более того, на Западе роль России в победе над фашизмом представляют в несколько ином свете, и чем дальше, тем сильнее тенденция к умалению этой роли. Не кажется ли Вам, что некоторые страны несправедливо преувеличивают свой вклад в победу? И должна ли Россия, на Ваш взгляд, настоять на правильной трактовке исторических фактов, сказать: «Нет, всё было по–другому, давайте с уважением относиться к исторической правде»?

С.Иванов: Я с Вами согласен, недопустимо переписывать историю. Ведь существует великое множество исторических документов, подтверждающих, что Советский Союз сыграл ключевую роль в положительном исходе этой самой страшной в мировой истории войны. И сегодня, Вы совершенно правы, я тоже обеспокоен тем, что в США и некоторых странах Западной Европы политики намеренно пытаются переписать историю, исказить факты, ставят, например, коммунизм и фашизм на одну ступень. Это всё не соответствует действительности, это просто неправда. И наши ветераны, как и большая часть россиян, никогда с этим не согласятся. И чем дальше, тем с большей настойчивостью западные страны прибегают к этому, я бы сказал, не очень–то этичному приёму, чтобы изолировать Россию. При этом они предают забвению миллионы погибших советских людей, а также британцев, американцев, всех представителей англосаксонского мира, которые сложили головы в борьбе с Гитлером.

Вопрос: Можно ли сказать, что некоторые страны используют ужасные события Второй мировой войны в целях пропаганды?

С.Иванов: Да, я думаю, это пропаганда. Я знаю, что сегодня западные СМИ чаще всего обвиняют в пропаганде нас, однако в данном случае это, конечно, пропаганда западная.

Вопрос: В преддверии празднования Дня Победы особенно остро воспринимаются новости о росте неонацистских настроений в некоторых странах Европы: Германии, Англии, Греции и пр. Видит ли Россия в этом угрозу, и если да, то как Москва может ей противостоять?

С.Иванов: Это определённо угроза, очевидная угроза.

Вопрос: Может, её масштаб преувеличен?

С.Иванов: В некоторых странах эта угроза более явная, чем в других. В странах Балтии, на Украине нацисты проводят марши в открытую: с факелами, фашистской символикой, у всех на виду. И мы очень обеспокоены бездействием местных властей, которые даже не пытаются положить этому конец. Кроме того, сегодня прослеживается некоторый рост неонацистских настроений и в Европе. И, буду откровенен, существует неонацистское движение и в России. Оно не пользуется популярностью, но оно существует. И мы очень строго на это реагируем как в правовом, так и в нравственном отношении. Необходимо, чтобы большинство россиян имело правильное представление о сути фашистской идеологии, бесчеловечной идеологии, тогда у народа будет иммунитет против этой чумы. Эти меры необходимы для защиты истинной истории, чтобы все знали, что же на самом деле произошло 70 лет назад.

Вопрос: А почему же всё так легко забылось, ведь не так давно это и было – всего–то в пределах одного-полутора поколений? И что может сделать Россия, чтобы напомнить об ужасах Второй мировой?

С.Иванов: Частично потеря исторической памяти происходит из–за того, что современная молодёжь не интересуется историей, частично – из–за того, что само общество не обращает должного внимания на такие факты и события. Я недавно почитал, что пишут на эту тему в европейских странах. Так вот, 60 % считают, что решающую роль в военной победе над нацизмом сыграли США и Великобритания. Заметьте, 10 лет назад эта цифра составляла всего 40 %, а большинство людей полагало, что наибольший вклад в победу внёс СССР. Как видите, за 10 лет в восприятии людей произошёл кардинальный сдвиг. Очень жаль, и вообще–то стыдно должно быть.

Вопрос: Вы говорите об отношениях между Россией и США, Россией и Европой. Европа – естественный сосед России, и друг от друга им никуда не деться. Надо признать, что перед Европой по–прежнему остро стоят как экономические проблемы, так и угроза терроризма. Может ли Москва чем–либо помочь Европе, ведь Россия сталкивается с теми же трудностями? Настанет ли снова тот день, когда стороны наладят сотрудничество?

С.Иванов: Посмотрите на Организацию Объединённых Наций. Она была создана по итогам Второй мировой войны и до сих пор остаётся основным международным органом, отвечающим за безопасность на планете. Изначальная цель ООН – предотвращать такие явления, как нацизм, и мировые войны в целом. С тех пор прошло немало времени, появились новые угрозы и вызовы, например терроризм, распространение оружия массового поражения, региональные конфликты. Россия активно участвует в разрешении всех этих проблем, при этом мы сотрудничаем с США, Западной Европой, и свой принципиальный подход к решению этих проблем мы никогда не изменим: будем и дальше работать совместно с нашими зарубежными партнёрами, если, конечно, они в этом по–прежнему заинтересованы.

Вопрос: Увидим ли мы примеры такого сотрудничества в ближайшее время?

С.Иванов: Наглядным подтверждением эффективности сотрудничества служит достигнутая в начале апреля в Лозанне рамочная договорённость по урегулированию иранской ядерной проблемы. Это серьёзный прорыв.

С другой стороны, давайте посмотрим, что происходило на Ближнем Востоке, например в Ливии. ООН не принимала резолюции, которая бы разрешала бомбардировки этой страны. А сейчас мы видим лицемерные попытки остановить поток незаконных иммигрантов из Ливии, которые пытаются добраться, например, до Италии. Давайте задумаемся, какова была основная причина, побудившая людей уехать из родной страны? Ответ: бомбардировки Ливии. Таким образом, сейчас европейские страны столкнулись с результатами своей же политики.

Вопрос: Это уже вызвало серьёзное недовольство в Италии.

С.Иванов: Разумеется, это ужасная человеческая трагедия: погибли сотни людей. Но основная причина такой нелегальной иммиграции – в бомбардировках Ливии и убийстве Каддафи. При Каддафи никакой незаконной иммиграции не было.

Вопрос: Давайте вернёмся к предстоящим мероприятиям, посвящённым 70-летию Победы. Ваше напутствие зрителям RT?

С.Иванов: Прежде всего, хотел бы поздравить всех россиян, всех бывших граждан СССР, а также наших союзников из США, Великобритании и других стран, включая такие удалённые, как Австралия и Новая Зеландия, которые тоже сражались с нацистской Германией. Я хотел бы пожелать, чтобы люди никогда не забывали того, что произошло на самом деле.

(Перевод с английского языка).

Россия > Госбюджет, налоги, цены > kremlin.ru, 2 мая 2015 > № 1357993 Сергей Иванов

Европа намерена получать газ из региона Каспийского моря.

Президент Туркменистана Гурбангулы Бердымухамедов в четверг принял заместителя председателя Европейской комиссии по вопросам энергетики Мароша Шефчовича, подтвердившего в ходе встречи заинтересованность Евросоюза в укреплении плодотворных отношений с Туркменистаном. Об этом сообщают местные СМИ.

После переговоров с главой государства еврокомиссар в интервью туркменскому телевидению сообщил, что стороны обсудили вопросы укрепления партнерства Туркменистана и ЕС в энергетической сфере, а также обменялись мнениями о программе Евросоюза по диверсификации поставок энергоресурсов на европейский рынок. Евросоюз надеется, что поставки природного газа из Прикаспийского региона в Европу начнутся в 2019-2020 годах.

По словам М. Шефчовича, Туркменистан обладает политической волей для участия в этих проектах, а у Европы есть политическое желание диверсифицировать свои энергопоставки. Туркменский газ может поставляться в Европу по газопроводу через Каспийское море и через территорию Ирана. Дипломатические отношения с Ираном развиваются в благоприятном направлении. Евросоюз надеется, что переговоры шестерки с Ираном завершатся положительно.

Как сообщил М. Шефчович, Еврокомиссия обратится к крупным европейским газовым компаниям, чтобы определить их коммерческие интересы и желание участвовать в этих проектах. Он также отметил, что прокладка газопровода по дну Каспия не несет экологических угроз морю.

Вопросам реализации проекта поставок природного газа из Прикаспийского региона в Европу будет посвящена сегодняшняя встреча глав энергетических ведомств Азербайджана, Турции, Туркменистана и Евросоюза, на которой намечено обсуждение вопросов сотрудничества сторон в рамках этого проекта.

Сейчас Туркменистан экспортирует газ по трем направлениям -- в Китай, Россию и Иран, и рассматривает возможность поставок газа в Индию через Афганистан и Пакистан, а также в Европу.

Что означают перемены в Саудовском королевстве?

Петр Львов

Теперь, когда улеглись первые страсти после произведенных 29 апреля перемен в высшем звене саудовского руководства, можно в более спокойной атмосфере проанализировать, почему это произошло и попробовать спрогнозировать, чего следует ожидать от Эр-Рияда. Как известно, утром 29 апреля Саудовское информационное агентство (СИА) распространило срочное сообщение об указах короля Сальмана, в которых говорилось об отставке принца Мукрина бен Абдель Азиза с поста наследного принца («второго лица» в государстве) якобы по «его личной просьбе» и назначении на этот пост принца Мухаммеда бен Наифа (сохранившего за собой пост министра внутренних дел и ставшего одновременно заместителем председателя Совета министров, возглавляемого по традиции самим монархом), а также председателем Совета по делам политики и безопасности, который при предыдущем короле Абдалле назывался Советом национальной безопасности. Пост заместителя (по-арабски в данном случае используется термин «наследник») наследника престола, ранее занимавшийся принцем Мухаммедом бен Наифом, занял принц Мухаммед бен Сальман, сохранивший пост министра обороны и ставший вторым заместителем председателя Совета министров, а также руководителем Совета по экономике и развитию.

Главное состоит в том, что оба наследника – это внуки, а не сыновья короля Абдель Азиза, основавшего саудовское королевство. А Мукрин был его сыном. Тем самым прервана традиция передачи власти в династии Аль Сауд от брата к брату, хотя еще живы несколько сыновей Абдель Азиза. Это означает, что теперь власть будет унаследована после ухода Сальмана представителем не второго, а третьего «эшелона» Аль Саудов, то есть существенно более молодым поколением королевской семьи. Наследнику престола – 55 лет, а его заместителю – всего 30.

Второй важный момент: оба принца являются «силовиками», возглавляя соответственно МВД и Минобороны. Тем самым недовольным членам династии послан ясный сигнал – любые их возможные протестные действия или попытки организовать оппозицию, будут подавлены силовым путем. Тем более, что некоторые уже выразили недовольство тем, что заместитель наследника, мало того, что он сын короля, так еще в свои 30 лет является министром обороны.

Кроме того, наследный принц известен как ярый борец с терроризмом, прежде всего с «Аль-Каидой». Он даже пережил покушение с их стороны, с трудом уцелев. А это очень важно, так как предыдущие «силовики» в лице принцев Турки и Бандара, уволенные еще при предыдущем короле, но сохранившие влияние в правящей верхушке, известны как раз именно своими связями с международными террористическими организациями. Более того, принц Турки во многом считается основателем движения моджахедов для борьбы с СССР в Афганистане, арабских джихадистских группировок в Чечне в 90-х годах и «Аль-Каиды», причем будучи руководителем СОР (Службы общей разведки) КСА с 1977 до 2011 года. Затем он работал послом КСА в Англии и США и потом ушел в тень. Тем не менее, 16 марта 2015 года принц Турки бин Фейсал Аль Сауд в интервью телекомпании BBC сделал наглое заявление о том, что Саудовская Аравия может отказаться от безъядерного статуса в том случае, если «посредникам» не удастся убедить Иран полностью отказаться от обогащения урана. По его словам, в случае если Иран продолжит разработку своей ядерной программы, то на Ближнем Востоке, а позже и во всем мире, начнется ядерная гонка.

А принц Бандар, пробыв 22 года послом Саудовской Аравии в Вашингтоне, в 2005 году становится генеральным секретарем Совета национальной безопасности королевства, а в 2012 – 2014 гг. возглавлял СОР. Именно на его совести «цветные революции» в арабском мире, создание таких террористических группировок как ИГИЛ и «Джабхат ан-Нусра», поощрение экстремизма на российском Северном Кавказе, включая организацию терактов в Волгограде накануне Олимпиады в Сочи, попытки нагло шантажировать Россию, фактически предлагая подкуп за прекращение помощи Сирии, Ирану и доступ в ядерную промышленность России.

Так что, судя по всему, Эр-Рияд берет курс на отказ от взаимодействия с террористическими структурами ради достижения политических целей во внешнем мире.

Назначения двух принцев – наследников также подтвердило тенденцию к укреплению в высшем правящем эшелоне позиций двух судейридских ветвей семьи Аль Сауд, связанных с наследным принцем Наифом (скончался в 2012 году) и правящим монархом Сальманом. Ас-Судайри — влиятельный аравийский род, находящийся в родстве с королевской династией Аль Сауд, занимающий значительное положение в политической системе Саудовской Аравии с момента создания королевства. Принцы из династии Аль Сауд, начиная с XIX века часто берут в жёны представительниц рода ас-Судайри, поэтому матерями многих членов саудовской королевской династии были женщины ас-Судайри (в их числе основатель Саудовского королевства король Абдель Азиз, а также его сыновья король Фахд и бывший наследный принц Наиф). Очевидно, что произведенные перемены дались не так просто, поскольку нужно было добиться согласия на них других кланов династии Аль Сауд. Ведь нарушился баланс власти: ветви «абдуллахидов», состоящие из членов семейного клана покойного короля Абдаллы, который не входил в «семерку Судейри» существенно потеряли в своем влиянии на политику королевства. («Семёркой Судайри» называли политическую группировку — «клан» — внутри династии Аль Сауд, состоящую из семи сыновей короля Саудовской Аравии Абд аль-Азиза от его жены Хиссы бинт Ахмад Ас-Судайри).

Помимо ухода принца Мукрина, знаковой стала и отставка находившегося на посту министра иностранных дел с 1975 г. принца Сауда аль-Фейсала. Новым главой саудовского внешнеполитического ведомства стал посол в Соединенных Штатах — «восходящая звезда саудовской дипломатии» — Адиль аль-Джубейр. Второй раз в саудовской истории один из ключевых министерских постов перешел от члена королевской семьи к выходцу из рода, не имеющего примеси королевской крови «образованного класса». Похоже, это становится уже тенденцией — включать в саудовский политический истеблишмент выходцев из рядов богатых образованных семей, не являющихся родственниками Аль Сауд. Они при Сальмане заняли также посты министров труда, экономики и планирования, здравоохранения и председателя Комитета по делам радиовещания и телевидения. Ясно, что начатое Сальманом обновление политического руководства происходит под давлением внутренних и внешних вызовов, иначе страна долго не продержится, живя устоями ваххабитского кодекса 18-го века. Это настоятельно диктует отказ от концентрации монополии на управление страной исключительно в руках семьи Аль Сауд и ее главной религиозной опоры и союзника в лице семьи потомков Мухаммеда ибн Абдель Ваххаба Ааль аш-Шейха, выпустившего бедуинский клан Аль сауд в большую политику. Однако все это потребует времени.

Сейчас же обновленному руководству страны, укрепившему свою власть, придется решать массу проблем внешнеполитического, внутреннего и социально-экономического плана. Это — прежде всего необходимость свернуть саудовское участие в разжигании конфликтов в Сирии и Ираке, прекратить агрессию против Йемена, при этом не потеряв свое лицо перед арабскими союзниками, спасать Египет от распада и коллапса, наладить нормальные отношения со всеми партнерами по ССАГПЗ, прежде всего Катаром, найти пути для запуска диалога с Ираном вместо продолжения с Тегераном конфронтации, которая только ослабляет КСА. И что особенно важно – выработать новый формат партнерства с США, которые явно уходят с Ближнего Востока и уже не столь заангажированы на свои обязательства обеспечивать безопасность Саудовской Аравии. А для этого Эр-Рияду придется искать взаимопонимания с Москвой, отношения с которой оказались почти на нуле по вине королевства. Без наличия партнера в лице России КСА не выжить в условиях бурно меняющегося Ближнего Востока.

Главная задача внутреннего плана – сохранить стабильность, которая резко пошатнулась в результате саудовской агрессии против Йемена, всколыхнувшей шиитское население королевства, составляющее до 15% от общей численности населения страны. Возникли и центробежные силы, которые могут привести к распаду Саудовской Аравии на прежние исторические образования, такие как Хиджаз, Аль-Асир (тяготеет к Йемену), Аль-Хисса (именно там находится Восточная провинция с ее нефтяными богатствами и преобладающим шиитским населением) и т.д.

И, конечно же, настало время для прекращения игры на понижение стоимости нефти на мировом рынке: резкое снижение нефтяных котировок нанесло Эр-Рияду убытков на десятки миллиардов долларов. На сегодня национальная экономика не имеет средств, чтобы компенсировать столь значительную сумму и закрыть «дыру» дефицита госбюджета в размере 38 миллиардов долларов. В связи с этим в стране увеличилось и без того значительное количество безработных граждан и тех, кто проживает за чертой бедности. Расширение далее социальной пропасти становится критичным.

Все это — при наличии политической воли, а она, судя по последним кадровым решениям, у короля Сальмана имеется, можно решить. Однако остается одна небольшая, но при некоторых обстоятельствах весьма серьезная интрига: а как будут строиться отношения между двумя Мухаммедами – наследным принцем и его заместителем? Ведь нельзя исключать, что они перерастут в конфронтацию, учитывая, что многие обиженные кланы династии Аль Сауд затаили злобу на короля Сальмана. Так что главная интрига еще впереди. Как и неизбежные изменения в Саудовской Аравии. В этих условиях, как представляется, России не следует упускать такой шанс и стоит пойти навстречу КСА, если ее руководители протянут руку навстречу Москве без всяких задних мыслей.

В консультациях по Сирии, которые начнутся в Женеве 4 мая, примут участие более дюжины стран, в том числе Иран и Саудовская Аравия, сообщил заместитель официального представителя генерального секретаря ООН Фархан Хак.

"Представители более дюжины стран будут присутствовать (на встречах в Женеве) в течение нескольких недель. Мы пригласили представителей правительства, оппозиции и гражданского общества", — сказал Хак на брифинге в пятницу.

Он не огласил список приглашенных, однако уточнил, что это, "главным образом, заинтересованные страны в регионе, члены Совета Безопасности и другие".

Он также подтвердил, что к участию в консультациях в Женеве были приглашены представители Ирана и Саудовской Аравии.

Ранее в пресс-службе ООН сообщили, что консультации по Сирии, организованные спецпредставителем генсека ООН Стеффаном ди Мистурой, начнутся в понедельник, 4 мая, во Дворце Наций и продлятся от пяти до шести недель.

Ди Мистура намерен обсудить катастрофическую ситуацию в Сирии и предоставить возможность обменяться взглядами на то, "где мы сейчас находимся относительно женевского коммюнике, принятого почти три года назад", — говорится в заявлении пресс-службы всемирной Организации.

"Спецпосланник и его заместитель, Рамзи Эззелдин Рамзи, будут вести закрытые и отдельные консультации с каждой стороной", — отмечается в распространенном сообщении.

Ольга Денисова.

США не доверяют Ирану и намерены осуществлять проверки его деятельности по ядерной программе на всех промышленных объектах, связанных с его ядерной программой, заявил в пятницу представитель Белого дома Джош Эрнест.

"США и мировое сообщество не доверяют Ирану", — сказал пресс-секретарь президента США.

Он отметил, что условиями готовящегося соглашения подразумеваются инспекции "не только ядерных объектов, но и других объектов, которые могут быть связаны с ядерной программой". "Мы будем инспектировать не только ядерные объекты, на которых есть ядерные реакторы, но и производящие их предприятия", — сказал Эрнест. По его словам, это является "ответом на нечестность, которую Иран демонстрировал в этом вопросе ранее".

Участники продолжающихся переговоров "шестерки" международных посредников и Тегерана по иранской ядерной программе 2 апреля договорились, что две трети иранских мощностей по обогащению урана будут приостановлены в течение десяти лет, а Иран обязуется поставить все программы по обогащению урана под международный контроль на 25 лет. Подготовку соглашения планируется завершить к 30 июня.

Обещание о снятии санкций с Ирана касается только тех санкций, которые связаны с его ядерной программой, заявил в пятницу на брифинге пресс-секретарь президента США Джош Эрнест.

"Соглашение не решит проблем с действиями Ирана по другим вопросам", — сказал Эрнест. "Санкции не будут сняты пока иранцы не предоставят достойные доверия сведения (о своей ядерной программе). По его словам, "взаимодействие иранцев с мировым сообществом по готовящемуся соглашению снимет только те санкции, которые связаны с ядерной программой". Он отметил, что санкции, которые касаются других действий, вызывающих озабоченность мирового сообщества, в том числе оказание поддержки терроризму, останутся в силе.

"Шестерка" международных посредников ведет с Тегераном переговоры, целью которых является получение гарантий мирного характера ядерной программы Ирана в обмен на снятие международных санкций. Ранее на этой неделе глава МИД Ирана Мохаммад Джавад Зариф заявил, что санкции против его страны должны быть сняты сразу после заключения соглашения с группой "пять плюс один".

Сирия-Ирак-Йемен: ключ к умиротворению «арабской бури»

А.Г. Аксенёнок – кандидат юридических наук, Чрезвычайный и Полномочный Посол, опытный дипломат, арабист, долго работавший во многих арабских странах, в том числе в качестве посла России в Алжире, а также спецпредставителем на Балканах и послом Российской Федерации в Словакии.

По прошествии четырёх лет после начала революционных взрывов на Ближнем Востоке об «арабской весне» в мире, если и вспоминают, то с иронической улыбкой или лёгкой тоской по лучшим временам. Теперь «весна» обернулась настоящей «бурей». И в этом смысле «Буря решимости» – название операции, проводимой в Йемене коалицией во главе с Саудовской Аравией, глубоко символично.

Арабский мир, охваченный жестоким насилием, чередой братоубийственных гражданских войн и эпидемией распада государственности, погружается в пучину беспрецедентных гуманитарных катастроф. Из этого хаоса, собственно, и вышел такой средневековый монстр, как «Исламское государство».

Арабский мир, охваченный жестоким насилием, чередой братоубийственных гражданских войн и эпидемией распада государственности, погружается в пучину беспрецедентных гуманитарных катастроф. Из этого хаоса, собственно, и вышел такой средневековый монстр, как «Исламское государство». Борьба с международным терроризмом, до тех пор нацеленная на «Аль-Каиду», теперь приобретает многие другие измерения – идеологическое, социальное, теологическое, культурологическое, то есть не только военно-оперативное, чисто силовое. Возрождение «арабского халифата», ассоциирующегося в исторической памяти мусульман с временами могущества ислама, находит питательную почву не только на Ближнем Востоке, но и среди мусульманского населения Европы, Азии и Африки. Многие воспринимают проект «исламского государства» не как терроризм, а как ответ Западу, который, мол, виновен во всех бедах и несчастьях мусульманского мира. Такие настроения получили дополнительный импульс после того, как течение «политического ислама», поддержанное Западом, потерпело фиаско. Воинствующий исламизм стал альтернативой умеренности и современному толкованию ислама. Тупиковая ситуация на переговорах по палестинской проблеме также сыграла свою роль.

Развитие внутригосударственных конфликтов и вызванное ими нарушение межгосударственных балансов на Ближнем Востоке подошло к опасной черте. Порочный круг насилия приобрёл свою внутреннюю инерцию. Международные миротворческие усилия каждый раз терпят неудачу, а внешнее вмешательство только ожесточает внутренние противоборства, как это видно на примере Ирака, Сирии и Ливии. Сами государства региона тем временем ведут собственные рискованные игры, возлагая ответственность на мировое сообщество. То на Россию, то на Соединённые Штаты, которые каждый раз вольно или невольно оказываются в заложниках чужих интересов. Это относится в равной степени и к государствам, и к негосударственным политическим субъектам, считающимися союзниками России или США. Дамаск и Тегеран продолжают рассчитывать на безграничную поддержку России, в том числе в ущерб её глобальным интересам, а умеренная сирийская оппозиция – на то, что США и Саудовская Аравия не допустят победы Башара Асада, хотя бы из соображений престижа. Отсюда бескомпромиссность непосредственных участников конфликта. Дамаск не желает придерживаться на деле буквы и духа Женевского коммюнике от 30 июня 2012 г. о начале переговоров по созданию переходного органа власти и запуску политического процесса. Оппозиция, со своей стороны, отказывается от партнёрства с сирийским правительством в борьбе с терроризмом. А ведь после провозглашения халифата в рядах вооруженной оппозиции произошло укрупнение террористических организаций и их исламизация. Боевики из «Исламского государства» и «Джабхат Ан-Нусра» доминируют теперь на поле военных действий.

К четырёхлетнему кровопролитию в Сирии и расползанию влияния джихадистов на части сирийской и иракской территорий в последнее время добавился йеменский кризис, где задействованы те же региональные игроки. В первую очередь Саудовская Аравия и Иран. Резкий разворот от общенационального политического диалога в Йемене к односторонним силовым действиям со стороны одного из его участников – движения хуситов в союзе с бывшим президентом Али Абдаллой Салехом встретил жесткую ответную реакцию. Саудовская Аравия, традиционно проводившая теневую дипломатию, открыто поддержала свергнутого йеменского президента Абд Раббо Мансура Хади, начав кампанию воздушных ударов по «хуситским мятежникам», которых, хотя и с некоторой долей преувеличения, относят к креатуре Ирана в силу их близости к шиитскому толку ислама.

После Ирака и Сирии катастрофическая эскалация насилия в Йемене стала ещё одним свидетельством того, что современная борьба за сферы влияния на региональном уровне уходит корнями не столько в соперничество внерегиональных держав, сколько в эпоху становления и распространения ислама как мировой религии. До последнего времени считалось как бы неприличным затрагивать столь деликатную тему, как шиитско-суннитские отношения, принимавшие на отдельных отрезках истории враждебный характер. И Саудовская Аравия, претендующая на лидерство среди мусульман-суннитов, и шиитский Иран старались не заострять внимание на этой стороне межгосударственных отношений. Однако «арабские революции» внесли свои коррективы в региональный баланс сил. По мере того, как в эпицентре арабского мира раскручивался виток гражданских войн, становилось понятным, что межобщинные факторы играют не последнюю роль. Скрывавшееся прежде стало явным. Йеменский кризис, если рассматривать его под углом зрения саудовско-иранских отношений, является продолжением противостояния двух крупных религиозных центров в мусульманском мире. Если в Сирии и Ираке Тегеран и Эр-Рияд напрямую не принимают участие в вооружённом конфликте, оказывая поддержку своим союзникам, сирийскому правительству и оппозиции исламистского толка, то в Йемене саудовцы решились на прямое вмешательство в защиту «конституционной законности».

Такая реакция не была спонтанной. К этому вела вся цепочка бурных, порой неожиданных перемен, потрясающих регион с начала «арабских революций».

Укрепление позиций Ирана в Ираке после ухода оттуда американцев и подключения шиитского ополчения к операциям иракской армии против ИГИЛ, провал расчётов на быстрое падение режима Башара Асада в Сирии наряду с превращением шиитского военно-политического движения «Хезболла» во влиятельный фактор ливанской политики… Всё это воспринималось в Эр-Рияде как создание Ираном подконтрольной ему «шиитской оси» на Ближнем Востоке, угроза национальной безопасности Королевства, хранителя святых мест ислама. Начавшееся сближение между Ираном и Соединенными Штатами на фоне переговоров по «ядерному досье» ещё усилило у саудовцев чувства беспокойства и неопределённости. Возникли опасения, что США готовятся к уходу из региона, а Иран воспользуется образовавшимся вакуумом силы.

Свержение близкого к Эр-Рияду президента Мансура Хади в Йемене и провал проводимого им политического процесса стало последней каплей, которая укрепила решимость Саудовской Аравии применить силу. Угроза в понимании официального Эр-Рияда теперь возникла не только с севера, но и с юга.

Целью операции «Буря решимости» объявлено подавление «мятежа» и создание условий для продолжения политического процесса на основе национального диалога. Вместе с тем, приняв такое решение, новое саудовское руководство во главе с королём Салманом отдаёт себе отчёт в том, что затяжную войну в Йемене Королевству не выдержать. Кардинально изменить ситуацию в свою пользу можно только с помощью военной операции, на которую Саудовская Аравия в военном плане не способна. Поэтому с самого начала был взят курс на привлечение союзников из числа суннитских государств таких, как Египет и Пакистан. Срочно приняты дипломатические шаги по наведению мостов с Турцией, отношения с которой были основательно испорчены из-за поддержки Анкарой египетских «братьев-мусульман», отстранённых от власти не без помощи саудовцев. В международном плане Саудовская Аравия добилась принятия Советом Безопасности «сильной» резолюции 2216 по 7-ой главе Устава ООН, предусматривающей возможность операции по принуждению к миру.

Саудовская печать приписывает Ирану имперские амбиции времён правления династии «сефевидов» в XVI веке, когда шиизм был объявлен государственной религией. Некоторые иранские комментаторы также используют подобную риторику, навешивая на саудовское Королевство ярлык «такфирии», то есть государства, считающего мусульман другого толка неверными.

Одна из отличительных особенностей йеменского кризиса в том, что именно на этой волне общинно-религиозный контекст в отношениях Саудовской Аравии и Ирана приобрел громкое и опасное звучание. Саудовская печать приписывает Ирану имперские амбиции времён правления династии «сефевидов» в XVI веке, когда шиизм был объявлен государственной религией. Некоторые иранские комментаторы также используют подобную риторику, навешивая на саудовское Королевство ярлык «такфирии», то есть государства, считающего мусульман другого толка неверными.

Следует отметить, что союзники Саудовской Аравии из числа суннитских государств, оказавших ей политическую поддержку, как, например, Пакистан, Турция, Оман, осторожно отнеслись к нагнетанию арабо-персидской вражды. Вместо игры на историческом соперничестве внутри ислама они предпочли взять на себя умиротворяющую и даже посредническую роль.

Этому во многом способствовала осмотрительность в поведении Ирана на официальном уровне. Осудив «агрессию» и предупредив о её серьёзных последствиях, Тегеран воздержался от прямого вмешательства. Ставка была сделана на дипломатические усилия, призывы ко всем воюющим сторонам прекратить огонь и дать новый старт национальному диалогу. В момент, когда тяжёлые переговоры по ядерной программе вступили в решающую стадию, Иран показывает Соединённым Штатам, России и мировому сообществу, где находятся его стратегические приоритеты.

В обстановке патриотического подъёма, смешанного с тревогами неизвестности из-за затягивания конфликт, Саудовская Аравия занимает двойственную позицию. Публично она отклонила мирный план, предложенный Ираном. Как заявил посол Саудовской Аравии в США, «Иран не должен играть никакой роли в определении будущего Йемена». За кулисами официальной дипломатии саудовцы дают между тем понять, что они не против посреднических усилий. Главное – найти такую формулу урегулирования, которая позволила бы всем участникам «сохранить лицо».

В политических кругах Персидского залива последнее время запускаются пробные шары для зондирования шансов на пакетные договорённости, включающие в себя урегулирование внутренних конфликтов в Сирии и в Ираке, в том числе координацию в борьбе с ИГИЛ. Характерно, что осторожный намёк на такую возможность прозвучал также из Тегерана. Причём из уст самого верховного лидера аятоллы Али Хоменеи. «Если другая сторона будет вести себя на ядерных переговорах более определённо, этот опыт покажет, что с ними можно иметь дело и по другим вопросам», - заявил он 9 апреля.

Становится заметно, что в ближневосточной стратегии администрации Обамы возобладал региональный подход. Окончательное соглашение с Ираном должно способствовать переформатированию отношений между соперничающими центрами силы – военно-политическим блоком арабских государств Персидского залива во главе с Саудовской Аравией и Ираном, имеющим в регионе своих союзников. В последнее время Соединённые Штаты изменили тональность в отношении сирийского президента Асада. Госсекретарь США Джон Керри рассуждал в том смысле, что никто не хочет развала государственных институтов в Сирии и поэтому на каком-то этапе переговоров о разделе власти в соответствии с Женевским коммюнике придётся иметь дело с Башаром Асадом. В этом же пакетном ключе, видимо, можно рассматривать и состоявшийся по инициативе саудовской стороны телефонный разговор президента России с королём Саудовской Аравии Сальманом, в ходе которого король высоко оценил усилия России по урегулированию ситуации в Йемене и выразил признательность за позицию России при принятии СБ ООН 14 апреля резолюции 2216 ( в отличие от голосования санкционных резолюций по Сирии, когда Россия применяла свое право вето, по Йемену она воздержалась, и Совет Безопасности ООН принял резолюцию, налагающую эмбарго на поставки вооружений хуситам и содержащую жёсткие к ним требования под угрозой применения международных санкций). С региональным подходом к конфликтному урегулированию связана также предстоящая встреча Обамы в Кэмп-Дэвиде с главами Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива.

С учётом объективной природы конфликтных очагов в Сирии, Ираке и в Йемене, их взаимосвязанности поиск решений именно в таком ключе имеет свою логику и немалый смысл. Оба полюса стратегического и религиозно-общинного соперничества в регионе используют двойные стандарты. Саудовская Аравия тратит миллиарды и прилагает настойчивые политические усилия к смене конституционно законного режима в Сирии через поддержку лояльных к ней сил в составе сирийской оппозиции, но в то же время она решается на вооружённое вмешательство в Йемене под лозунгом восстановления той же «конституционной законности». Подобный подход в значительной мере просматривается и в региональной политике Ирана, который в силу тех же соображений встал на сторону хуситского движения, решившегося на незаконный захват власти. Если бы не его глобальные интересы в выходе из международной изоляции, реакция на саудовскую акцию могла быть более жесткой, на грани военной конфронтации. Эта горькая реальность так или иначе признаётся в самих мусульманских государствах, не желающих перерастания этих «клиентских войн» (proxy wars) в открытую суннитско-шиитскую войну.

Именно ведущие региональные игроки должны нести свою долю ответственности через достижение исторического компромисса в мире ислама. Международные усилия, безусловно, важны, но после целого ряда неудач во многом из-за отсутствия согласия на региональном уровне их роль видится скорее как вспомогательная и балансирующая.

В специфических условиях Йемена международная операция по принуждению к миру не принесет успех. Скорее наоборот. Российский представитель в своём выступлении по мотивам голосования в Совете Безопасности от 14 апреля подчеркнул, что принятая резолюция не должна использоваться для дальнейшей эскалации вооружённого конфликта. Исход проходящих в настоящее время закрытых дипломатических контактов по Йемену имеет ключевое значение в более широком плане – в поиске путей к политическому урегулированию затяжных и кровопролитных конфликтов в Сирии и Ираке и к координации действий в борьбе с террористическими вызовами.

В интересах России сохранить влиятельное участие в этом новом раунде многосторонней ближневосточной дипломатии, используя свои широкие доверительные отношения со странами этого региона. Взаимодействие между Россией и США в скреплении множества нитей, ведущих к умиротворению «арабской бури», по-прежнему имеет решающее значение. Если не полноценная координация миротворческих усилий, чему мешает разлад вокруг Украины, да и сама Украина, то, по крайней мере, работа на параллельных курсах.

Не подлежит сомнению, что в интересах России не только поддержать такие подходы, но и сохранить влиятельное участие в этом новом раунде многосторонней ближневосточной дипломатии, используя свои широкие доверительные отношения со странами этого региона. Взаимодействие между Россией и США в скреплении множества нитей, ведущих к умиротворению «арабской бури», по-прежнему имеет решающее значение. Если не полноценная координация миротворческих усилий, чему мешает разлад вокруг Украины, да и сама Украина, то, по крайней мере, работа на параллельных курсах. Это, безусловно, поможет постепенному восстановлению утерянного доверия и в спорных вопросах европейской повестке дня.

Сирия. Ирак. Йемен. Ближний Восток. Россия > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 30 апреля 2015 > № 2913957 Александр Аксененок

В марте поставки иранской нефти в страны Азии сократились на 9,2%

Согласно опубликованным данным, в марте этого года Индия впервые за последние как минимум 10 лет под давлением со стороны США не импортировала из Ирана никакого количества нефти, и, в результате, поставки иранской нефти в страны Азии по сравнению с аналогичным периодом прошлого года сократились на 9,2%.

Вместе с тем, Япония и Южная Корея существенно увеличили импорт иранской нефти. Они практически удвоили закупки черного золота в Иране по сравнению с мартом прошлого года. В общей сложности основные потребители иранской нефти на азиатском континенте, к числу которых относятся Китай, Индия, Япония и Южная Корея, в марте этого года импортировали из Ирана в среднем по 1,04 млн. баррелей в день. Это самый высокий показатель за последние три месяца.

По прогнозам, в связи с достигнутыми в Швейцарии договоренностями по иранской ядерной программе между Ираном и «шестеркой» международных посредников в апреле ожидается дальнейшее увеличение закупок иранской нефти. В настоящее время партнеры Ирана предпринимают шаги по продлению нефтяных контрактов и изучают возможности по инвестированию иранских проектов. Кроме того, накануне возможного подписания окончательного соглашения по иранской ядерной программе они ведут переговоры по поводу увеличения закупок иранской нефти. Иран, в свою очередь, решительно настроен на то, чтобы восстановить прежние объемы экспортных поставок.

В иранской ОЭЗ «Порт Амирабад» завершена реализация 10-ти важных проектов

В особой экономической зоне (ОЭЗ) «Порт Амирабад» в провинции Мазендеран завершена реализация 10-ти важных проектов, и, в результате, введены в эксплуатацию зерновой элеватор вместимостью 42 тыс. т, нефтехранилище вместимостью 16,2 тыс. т нефтепродуктов, 6 разгрузочно-погрузочных портовых кранов. Кроме того, в названной ОЭЗ открыт филиал Национального банка, новая мечеть и спасательная станция.

В ОЭЗ «Порт Амирабад» началось также строительство четырех зерновых элеваторов общей вместимостью 188 тыс. т, двух крытых складов общей площадью 10 тыс. кв. м, топливное хранилище вместимостью 24 тыс. т.

На церемонии по случаю окончания реализации перечисленных проектов директор Организации портов и мореходства Ирана Мохаммед Саиднежад заявил, что одним из главных приоритетов возглавляемой им компании является сокращение сроков проведения разгрузочно-погрузочных работ. Так, по его словам, к концу этого года время стоянки судов в иранских портах сократится с 4-х до 3-х дней.

Вашингтон заявляет о возможности силового урегулирования ситуации вокруг задержанного Ираном судна

США не исключают возможности применения военных мер для освобождения торгового судна датской компании «Maersk», шедшее под флагом Маршалловых островов, которое накануне было задержано кораблями ВМС Ирана в Ормузском проливе.

« В соответствии с положением об ассоциации, существующем между США и Маршалловыми островами, мы имеем полное право и ответственность за вопросы безопасности, включая безопасность судов. В этой связи Соединенные Штаты имеют полное право предпринять все необходимые меры, не исключая и военные», - заявила официальный представитель госдепартамента Мари Харф.

При этом, она указала на то, что Вашингтон получил запрос от властей Маршалловых островов с просьбой о содействии в освобождении торгового судна. Однако Харф при этом не уточнила, содержится ли в запросе просьба о применении военных мер.

По информации Iran.ru, ранее официальный представитель Белого дома Джош Эрнест выступал с заявлением о том, что Вашингтон «продолжает пристально следить» за развитием событий вокруг задержания ВМС ИРИ грузового судна Tigris. «По ситуации на данный момент судно остается под контролем Ирана, никаких сообщений о наличии раненых среди членов экипажа не поступало», - добавил Эрнест.

Тегеран и Москва утвердили трехлетний план двухсторонних консультаций

Представители министерства иностранных дел Ирана и России подписали документ, содержащий трехлетний план двухстороннего сотрудничества. Данное соглашение предусматривает проведение регулярных консультаций по вопросам двустороннего и многостороннего взаимодействия на различных уровнях.

Как сообщается, подписанию договора предшествовали переговоры заместителя министра иностранных дел Игоря Моргулова с замглавы МИД Ирана по вопросам Азии, Океании и СНГ Ибрагимом Рахимпуром.

Согласно Отделу СМИ Министерства иностранных дел России, в ходе двухсторонней встречи министры также обсудили двусторонние, региональные и международные проблемы. При этом Рахимпур охарактеризовал данную встречу как «плодотворную», добавляя, что изменение ситуации в регионе делает сотрудничеством между Ираном и Россией неизбежным.

Согласно утвержденному плану сотрудничества, правительства двух стран проведут консультации под руководством министров, либо заместителей министров иностранных дел в Тегеране, (либо в Москве) в целях рассмотрения двусторонних проблем и определения повестки дня следующей встречи.

По информации Iran.ru, комментируя подписание данного документа Ибрагим Рахимпур отметил, что утверждение подобного плана является особенно важным в свете усилий, которые прикладывают Тегеран и Москва для расширения двухстороннего сотрудничество в различных областях.

ВМФ ИРИ:иранская флотилия не входила в территориальные воды Йемена

Согласно заявлению командующего ВМФ Ирана контр-адмирала Хабиболлы Сайяри, 34-я флотилия иранского военно-морского флота присутствует в Аденском заливе в соответствии с международным правом, для защиты торговых судов страны от морских пиратов.

Данное заявление поступило в качестве комментариев в связи с недавними сообщениями Пентагона о якобы начавшемся отходе иранских кораблей в северо-восточном направлении от Йемена, что в США расценили как "знак, вселяющий надежду".

"Информация Пентагона о том, что флотилия ВМФ Ирана покидает данную область после получения иранскими военными кораблями предупреждения со стороны США, не соответствует действительности», - подчеркнул Сайяри.

При этом командующий ВМФ Ирана напомнил, что иранский военно-морской флот поддерживает непрерывное присутствие своих флотилий в Аденском заливе и в Баб-эль-Мандебском проливе с 2008 года.

По информации Iran.ru, опровергая информацию Пентагона, контр-адмирал повторил, что иранский флот не входит в территориальные воды других стран, но присутствует в международных водах, чтобы гарантировать безопасность для иранских торговых судов.

Фирузабади: военная мощь Ирана оказывает положительное влияние на ход переговоров с «шестеркой»

Согласно мнению начальник штаба Вооруженных сил Ирана генерал-майора Хасана Фирузабади, военная мощь Ирана обеспечивает поддержку команды ядерных переговорщиков страны на переговорах по иранской ядерной программе.

«Когда министр иностранных дел Исламской республики Иран чувствует за спиной поддержку министерства обороны страны, он может вести переговоры более решительным тоном»,- пояснил Фирузабади, отмечая полное одобрение иранских вооруженных сил стратегии ядерных посредников Ирана на переговорах с "шестеркой."

При этом представитель командования ВС ИРИ отметил, что противоположная сторона вынуждена продолжать ядерные переговоры, поскольку чувствуют неспособность применения в отношении Ирана военных мер. «Понимая бессмысленность развязывания войны, отдельные представители шестерки вынуждены по крайней мере, попытаться защитить свои интересы посредством участия в переговорах», - подчеркнул генерал-майор.

По информации Iran.ru, отмечая, что вооруженные силы Ирана являются поддержкой политических сил страны, представитель командования отметил, что "в ситуации, когда дипломатия и логика способны к предотвращению угроз, нет никакой потребности в применении силы".

Представитель Красного креста обсудил с Ираном возможность оказания помощи нуждающимся странам

В Тегеране состоялась встреча заместителя министра иностранных дел Ирана Хосейна Амира-Абдоллахиана с главой управления оперативной деятельности в странах Ближнего Востока Международного комитета Красного креста (МККК) Робертом Мардини.

Встреча высокопоставленных представителей МИД Ирана и МККК была направлена на обсуждение возможностей оптимизации помощи населению региональных стран, пострадавших в результате военных действий, включая Сирию, Ирак и Йемен.

В рамках двухсторонней встречи Амир-Абдоллахиан приветствовал усилия Красного Креста для преодоления тяжелой гуманитарной ситуации в Йемене, сложившейся в результате военной операции Саудовской Аравии и союзников Эр-Рияда.

При этом представитель МККК подчеркнул, что организация пытается сделать все возможное, чтобы помочь йеменцам, испытывающим серьезный дефицит в пищевых продуктах и лекарственных средств в результате саудовской агрессии.

По информации Iran.ru, Роберт Мардини со своей стороны также выразил благодарность Ирану за регулярные поставки гуманитарной помощь жителям Ирака и Сирии, пострадавшим вследствие деятельности террористических группировок.

В течение двух лет в Иране будет реализовано 15 нефтехимических проектов

Исполнительный директор нефтехимических проектов Иранской национальной компании нефтехимической промышленности Марзие Шахдаи сообщила, что к весне 2017 года в Иране будет реализовано 15 нефтехимических проектов, что позволит увеличить объем производства нефтехимической продукции на 8,5 млн. т в год.

Как отметила Марзие Шахдаи, всего должно быть реализовано 60 нефтехимических проектов, и 15-ти из них придается приоритетное значение. Для реализации всех 60-ти проектов потребуются инвестиции в размере более 30 млрд. долларов. Они позволят удвоить объем производства нефтехимической продукции с сегодняшних 60 млн. т до 120 млн. т в год. Что касается приоритетных проектов, то часть новых предприятий общей производственной мощностью около 2,7 млн. т будут построены к весне будущего года, а часть производственной мощностью 5,8 млн. т – к весне 2017 года.

Марзие Шахдаи подчеркнула, что основная проблема при реализации нефтехимических проектов связана с источниками их финансирования. Однако есть и другие трудности, связанные с привлечением инвесторов, обеспечением предприятий сырьем, передовыми технологиями, производственным оборудованием и техникой, получением инженерно-технических услуг от зарубежных компаний.

Марзие Шахдаи выразила надежду на то, что с отменой антииранских санкций развитие нефтехимической промышленности страны получит существенное ускорение и доля нефтехимической продукции в ненефтяном экспорте еще больше увеличится.

В Иране выделено около 3,5 млрд. долларов на модернизацию газовых электростанций

Заместитель министра энергетики по вопросам планирования Али Реза Даеми сообщил, что в текущем 1394 году по иранскому календарю (21.03.15 г. – 20.03.16 г.) выделено 10 трлн. туманов (примерно 3,5 млрд. долларов при официальном курсе Центробанка ИРИ в 28,3 тыс. риалов за 1 доллар) на переоборудование газовых электростанций в электростанции комбинированного типа.

Али Реза Даеми подчеркнул, что энергетической отрасли выделены достаточно большие средства с учетом экономической положения в стране. На данный момент газовые электростанции вырабатывают электроэнергию при довольно низком КПД, и выделенные средства позволят реализовать проекты по модернизации этих электростанций, в результате которой тепловая энергия, вырабатываемая на электростанциях, с помощью паровых энергоблоков будет преобразовываться в электроэнергию, что существенно повысит КПД электростанций без использования дополнительного топлива.

Иран и Чехия выступают за расширение двустороннего сотрудничества

Министр экономики и финансов Ирана Али Тайебния по прибытии в Чехию заявил о необходимости расширять между двумя странами торгово-экономическое сотрудничество. По словам иранского министра, в последние годы объем товарооборота между Ираном и Чехией существенно сократился, и сегодня необходимо создать все условия для расширения двустороннего сотрудничества.

Следует отметить, что Али Тайебния в ходе пребывания в Чехии встретится со своим коллегой, а также с министром иностранных дел и министром промышленности и торговли Чехии, а также рядом руководителей других ведомств и организаций. В ходе визита будет подписано двустороннее соглашение об избежании двойного налогообложения.

Али Тайебния совершает поездку в Чехию во главе иранской делегации с целью проведения переговоров с представителями чешского руководства. Он вылетел в Прагу утром 29 апреля.

В иранской провинции Фарс дан старт строительству крупнейшего в стране алюминиевого завода

Вечером 29 апреля в шахрестане Ламерд провинции Фарс по команде президента ИРИ, переданной в режиме видео-конференции, и в присутствии министра нефти Бижана Намдара Зангене был дан старт строительству крупнейшего в стране алюминиевого завода производственной мощностью 300 тыс. т продукции в год.

В ходе состоявшейся по этому случаю официальной церемонии Б.Н.Зангене заявил, что шахрестан Ламерд располагает большим энергетическим потенциалом и новый алюминиевый завод позволит наилучшим образом использовать этот потенциал. По словам министра, в строительство данного предприятия планируется инвестировать 1,2 млрд. долларов. При этом он напомнил, что значительная часть добываемого в стране газа используется не эффективно, и строительство алюминиевого завода, а также налаживание нефтехимического производства позволит использовать природный газ с большей пользой.

Заместитель министра промышленности, рудников и торговли, директор Организации развития и модернизации горной и горноперерабатывающей промышленности Ирана (ИМИДРО) Мехди Карбасиян, в свою очередь, сообщил, что вся необходимая для будущего завода инфраструктура уже построена и в случае своевременного финансирования стабильный процесс строительства данного предприятия будет обеспечен.

По словам М.Карбасияна, строительство алюминиевого завода будет вестись в два этапа, и непосредственно на предприятии будет занято около 1,4 тыс. специалистов.

Из аэропорта «Борисполь» возобновлен прямой регулярный рейс в Пекин

Сегодня, 29 апреля, из международного аэропорта «Борисполь» отправлен беспосадочный дальнемагистральный рейс в международный аэропорт «Шоуду» (Пекин). Рейс отбыл по расписанию — в 12:00.

Регулярное воздушное сообщение между Украиной и Китаем будет осуществлять авиакомпания МАУ три раза в неделю: из Киева в Пекин — по средам, пятницам и воскресеньям в 12:00, в обратном направлении — по понедельникам, четвергам и субботам (прибытие в Киев в 08:10), на широкофюзеляжных самолетах Boeing-767 с тремя классами обслуживания — бизнес, премиум-эконом и экономичным.

Отныне пассажирам международного аэропорта «Борисполь» путешествовать в Восточную Азию стало проще и комфортнее. Новый рейс позволит не только развить туристические потоки между странами, но и будет способствовать развитию бизнес-партнерства.

На торжественном открытии рейса присутствовали Чрезвычайный и Полномочный Посол КНР в Украине господин Чжан Сиюнь, И.о. генерального директора аэропорта «Борисполь» Евгений Дыхне, Президент авиакомпании «Международные авиалинии Украины» Юрий Мирошников и Председатель государственной авиационной службы Украины Денис Антонюк.

На встрече с прессой Чрезвычайный и Полномочный Посол КНР в Украине господин Чжан Сиюнь отметил: «Сегодня отношения между Украиной и Китаем находятся на «новом старте». Открытие авиасообщения между Киевом и Пекином является чрезвычайно важным, ведь оно отвечает темпам развития двустороннего сотрудничества между странами, является новым стимулом для развития бизнес-отношений и дополнительным каналом для развития туристического потенциала».

«Для аэропорта «Борисполь» сообщение со столицей Китая является серьезным шагом на пути дальнейшего развития не только нашего предприятия, но и авиационной отрасли в целом. — отметил И.о. генерального директора аэропорта «Борисполь» Евгений Дыхне. — Для «Борисполя» это якорный рейс,который благодаря удобным стыковкам, может дать толчок к активному развитию транзитного потенциала. Надеемся на открытие новых направлений и увеличение частот базового перевозчика, и, в свою очередь, приложим все усилия для надлежащего обеспечения обслуживания дальнемагистральных направлений».

Расписание полетов составлено таким образом, чтобы обеспечить максимальные удобства как для туристов, так и для бизес-путешественников.

В Киевском Международном аэропорту «Борисполь» рейсы в Пекин удобно стыкуются с рейсами МАУ из Амстердама, Парижа, Вильнюса, Москвы, Стамбула, Тель-Авива, Кишинева, Тегерана, Астаны, Алматы, Еревана, Баку, Тбилиси, а также из регионов Украины. Рейсы из Пекина стыкуются со всеми пунктами разветвленной маршрутной сети авиакомпании МАУ.

Также, совместно с авиакомпаниями-партнерами МАУ предлагает удобные возможности для путешествий из Киева в Пекин и далее – в Гуанчжоу, Шанхай, Урумчи и Сямэнь (Китай), Токио и Осаку (Япония), Тайбэй (Тайвань), Джакарту (Индонезия), Сеул (Южная Корея), а также Гонконг и Сингапур.

«Открытие прямого регулярного воздушного сообщения между столицами Украины и КНР однозначно одно из самых значимых для МАУ событий 2015-го года, – отметила корпоративный пресс-секретарь МАУ Евгения Сацкая. – Мы выполнили большой объем работы по подготовке к запуску данного рейса. МАУ углубила сотрудничество с китайскими авиакомпаниями-партнерами, благодаря чему наши пассажиры получили возможность приобретать единый сквозной билет на сложные маршруты, состоящие из рейсов разных перевозчиков, по самым привлекательным тарифам. Также для максимального удобства и эффективной коммуникации с нашими пассажирами с китайской стороны в конце февраля начали работу Контактный центр и Служба поддержки агентской продажи МАУ в КНР, обслуживающие клиентов на китайском языке. Мы надеемся, что пассажиры по достоинству оценят наши усилия по освоению нового рынка и будут с удовольствием пользоваться новыми возможностями для путешествий с Востока и на Восток».

Стоимость перелета из Киева в Пекин и из Пекина в Киев (экономический класс, в обе стороны, все сборы и налоги включены), составляет от 450 USD. Цена билета из регионов Украины – от 480 USD. Предложение действительно при условии приобретения билетов до 15 мая 2015 года.

Перемены в высшем руководстве Саудовской Аравии

Александр Орлов

Король Саудовской Аравии Сальман ибн Абдель-Азиз произвел неожиданные перестановки в руководстве страны и в линии престолонаследия. Своих постов лишились наследный принц Мукрин и министр иностранных дел принц Сауд, занимавший этот пост с 1975 года. Ключевым решением короля стало назначение наследным принцем его племянника Мухаммеда бен Наифа, который занимает пост министра внутренних дел и известен как ярый борец с террористами и близкий друг США. В то же время вторым в списке престолонаследников стал сын короля, министр обороны страны Мухаммед бен Сальман. А принц Мукрин, единокровный брат короля, согласно заявлению королевского суда, «попросил освободить его от должности наследного принца».

Совершенно ясно, что такими перестановками Сальман пытается консолидировать власть в руках третьего поколения королевской династии. Он хочет влить новую кровь в ряды верхнего эшелона и кабинета министров, сохранив при этом несколько опытных высокопоставленных деятелей, доставшихся ему от прежнего короля. Учитывая молодость и относительную неопытность, лишь назначение Мухаммеда бен Сальмана может показаться несколько неожиданным. Нельзя исключать, что на нынешнее решение короля повлияла не слишком удачная военная операция КСА против Йемена, которая лишь вызвала в стране протестные настроения и даже привела к ряду терактов.

Среди перестановок в рядах министров явно выделяется отставка принца Сауда аль-Фейсала, который возглавлял министерство иностранных дел королевства с 1975 года. На этом посту его сменит Адель аль-Джубейр, который является послом Саудовской Аравии в США. Скорее всего, здесь свою роль сыграл тот факт, что на саммите ЛАГ в конце марта с.г. Сауд аль-Фейсал допустил грубый публичный выпад в отношении послания президента В.В. Путина по Йемену, а также нагрубил президенту Египта. После этого его даже вызывали на королевскую «дисциплинарную» комиссию. Ведь всем известно: в нынешних условиях войны в Йемене, Сирии, Ираке и в деле решения вопроса с иранской ядерной программы, где роль России во многом носит ключевой характер, не в интересах Сальмана портить отношения с Москвой.

Министром экономики назначен Адель аль-Факих, а главой королевского двора станет Хамад ас-Сувайлем.

После прихода к власти в январе с.г. король Сальман уже проводил «чистку» правящего эшелона, но это не касалось верхней его части. Почти сразу же были выпущены более ста декретов правителя, ставшие неожиданными для саудовцев. Они привыкли к тому, что в прошлом подобные действия после смерти монархов проводились неспешно и занимали недели, а то и месяцы. На министерских постах появилось 11 новых лиц. Также были назначены новый начальник разведки и Совета национальной безопасности, сменены губернаторы городов Мекки и Эр-Рияда. Расформирован целый ряд отраслевых комиссий и ведомств, вместо них созданы два новых комитета по делам политики и безопасности, делам экономики и развития. Как было видно из самых первых кадровых перестановок, основным критерием отбора кандидатур на занятие важных государственных должностей, как и прежде, стала личная преданность новому правителю, а профессиональные и моральные качества претендентов отошли на второй план.

Саудовские лидеры, быстро обновившие механизмы государственного управления в стране, явно захотели доказать, что смерть прежнего короля вовсе не будет означать начала войны за власть между саудовскими принцами. Однако по сути внутри саудовской династии начался новый этап обострения конкуренции за власть. Основными противоборствующими сторонами в этом процессе стали Мохаммад бин Наиф и сын покойного правителя Мутаиб бин Абдуллах — представители двух соперничающих друг с другом кланов внутри правящей династии, известные также как «судайриды» и «абдуллахиды» (члены семьи Абдаллы). Бин Наиф, который еще раньше, чем Мутаиб, пользовался поддержкой Соединенных Штатов, благодаря своему назначению заместителем наследника получил серьезные шансы на занятие саудовского трона. Между тем Мутаиб был убежден, что любой расклад сил внутри правящей династии, который не признает его право на наследование власти, приведет к войне между принцами. Представители его клана сделали основную ставку на болезнь нового правителя и приход к власти нового наследника, что могло бы послужить прологом для того, чтобы королем стал сам Мутаиб.

Свою роль сыграл и социально-экономический фактор. Несмотря на то, что саудовская политика на мировом нефтяном рынке считается одним из важнейших факторов падения цен на «черное золото» на мировых рынках, колоссальный ущерб от этого снижения стал одной из основных проблем для экономики самого этого государства. Хотя Саудовская Аравия увеличила объемы добычи нефти до максимального уровня за все последние годы, резкое снижение нефтяных котировок нанесло Эр-Рияду убытков на десятки миллиардов долларов и национальная экономика не имеет средств, чтобы компенсировать столь значительную сумму. Официальные лица Саудовской Аравии открыто заявили о дефиците бюджета в размере 38 миллиардов долларов. В связи с этим в стране увеличилось и без того значительное количество безработных граждан и тех, кто проживает за чертой бедности. Согласно имеющимся статистическим данным, средний класс саудовского общества постепенно исчезает, и социум этой страны поляризуется, разделяясь на две категории: богачей и бедняков. Новый король Саудовской Аравии серьезно обеспокоился тем, что его приход к власти совпал с началом экономического кризиса, а его подданные будут связывать снижение уровня жизни с формированием новой государственной структуры.

Большую роль в переменах сыграли и внешнеполитические факторы. Вопреки всем усилиям Саудовской Аравии и Запада, мирным путем продолжается ползучая народная революция в Бахрейне, а общественное мнение до сих пор не может найти хотя бы одной причины для оккупации этой страны подразделением иностранных войск под названием «Островной щит». Тяжелым бременем лег на плечи саудовских политиков сирийский кризис, и чем больше они пытаются освободиться от него, отступив от своих притязаний в Сирии, но не потеряв при этом собственного лица, тем сложнее становится вся ситуация. Усилилась изоляция группировок, пользующихся поддержкой Саудовской Аравии, в разных странах региона, начиная с Ирака и заканчивая Ливаном и Йеменом, а к границам королевства приблизились военные части «Исламского государства», активизировавшие свою деятельность на иракской территории. В наследство от прежнего короля также остались проблемы, связанные с переговорными процессами регионального и глобального масштабов, прежде всего по ядерной программе Ирана – основного соперника КСА. В конечном счете Эр-Рияд развязал 25 марта с.г. агрессию против Йемена, сколотив коалицию из стран ССАГПЗ, Марокко, Египта и Судана. Но до сих пор успехов не видно. Хуситы продолжают контролировать большинство районов Йемена.

Еще одной проблемой, унаследованной Сальманом, можно считать неблагоприятную ситуацию, создавшуюся внутри Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива. Входящие в него государства, кроме Объединенных Арабских Эмиратом и Бахрейна, отвергают диктаторскую политику Эр-Рияда.

Сложной задачей короля Сальмана является и определение стратегии отношений Саудовской Аравии с Соединенными Штатами в условиях относительного их ухудшения в результате новой ближневосточной политики Вашингтона, включая отказ от прямого участия в сирийской войне и продолжение переговоров по ядерной проблеме Ирана.

В любом случае все последние кадровые решения нового короля вызвали недовольство некоторых влиятельных кланов этой страны, в том числе и семейства Ат-Тувейджри. Его представитель Халид Ат-Тувейджри, занимавший ранее должность секретаря «Верноподданнического совета» и возглавлявший королевскую канцелярию и гвардию, был снят со всех должностей и бежал из страны. А клан Ат-Тувейджри имеет много экономических рычагов власти, которые он в состоянии использовать против нового правителя. Так что Сальмана и все его королевство ждут сложные времена, более сложные, чем он полагает. Основные проблемы еще впереди, и перетряска верхнего эшелона их не решает.

Кто виноват в йеменской трагедии?

Виктор Михин

Искусственно созданный Западом и их креатурой – Саудовской Аравией йеменский кризис развивается по их заранее спланированному плану. Вместо того, чтобы оказать помощь братскому Йемену в мирном разрешении внутренних споров, Эр-Рияд по американским лекалам начал военными методами устанавливать свой диктаторский режим. Вначале, как и планировалось, была осуществлена первая фаза плана – бомбардировка самолетами так называемой арабской коалиции мирных городов, поселков и деревень. При этом отрабатывался боевой опыт летчиков по нанесению бомбовых ударов в условиях отсутствия какой-либо ПВО. В этой фазе США активно помогали саудовцам разведывательной информацией, обрабатыванием логистики и организацией боевых вылетов авиации. Но даже в таких условиях саудовские летчики особо себя не утруждали нанесением ударов по действительно боевым целям хуситов, а предпочитали бомбить крупные города, такие как Сана, Аден и ряд других.

«Воздушные налеты, в которых участвовали наши доблестные соколы наряду со своими братьями из стран, участвующих в коалиции, устранили все угрозы безопасности королевства и стран-соседей, уничтожив тяжелое вооружение и баллистическое оружие, которым завладели группировки хуситов и силы, подконтрольные Али Абдалле Салеху», – говорится в сообщении, которое цитируют государственные СМИ Саудовской Аравии. Однако фактом является то, что при этих бомбардировках «славных соколов» пострадало в основном мирное население – женщины, старики, дети. По данным ВОЗ, в Йемене в результате вооруженного конфликта с 19 марта по 17 апреля 2015 года погибло уже 944 мирных жителей, еще 3487 получили ранения.

После этого, согласно разработанному в Пентагоне плану, начался ввод саудовских войск на йеменскую территорию. Коалиция арабских стран объявила о начале в ночь с 21 на 22 апреля новой операции в Йемене под названием «Возрождение надежды». Ее задачей станет, как пишут саудовские СМИ, восстановление политического процесса и борьба с терроризмом, а также противодействие военной активности хуситов. Официальный представитель командования коалиции – бригадный генерал Ахмед Асири – сообщил, что силы альянса продолжат морскую блокаду Йемена для того, чтобы не допустить поставок оружия мятежникам. «Если потребуется, мы вновь прибегнем к силовым методам. В рамках новой операции мы будем всячески пресекать все маневры хуситов», – сказал Ахмед Асири.

Вполне естественно, что на помощь саудитам моментально бросились Соединенные Штаты. Газета Washington Post сообщила, что в воды Йемена были направлены авианосец «Теодор Рузвельт» и ракетный крейсер, чтобы присоединиться к остальным десяти американским военным кораблям в качестве предупреждения Ирана, якобы поставляющего оружие повстанцам. Администрация Барака Обамы начала демонстрацию силы, но признала, что флотилия может быть использована для пресечения поставок иранского вооружения повстанцам-хуситам. Военные корабли также предназначены для того, чтобы успокоить Саудовскую Аравию, союзника Америки, которая осуществляет бомбардировки повстанцев в Йемене и ввела свои части в Йемен.

Истинную подоплеку действий Вашингтона в йеменских событиях довольно точно охарактеризовал обозреватель немецкого издания Deutsche Wirtschafts Nachrichten под названием: «Ситуация в Йемене показывает, насколько непоследовательны США». Обозреватель пишет: «Таким образом, события в Йемене показывают, насколько непоследовательно действуют США на международной арене – они делают именно то, в чем обвиняют Россию, а именно защищают свою сферу влияния. Только в контексте России это называется «агрессией», а в случае с США – законной защитой безопасности». Тут не только неприкрытая демагогия, но и простое пренебрежение международными законами.

Заслуживает весьма пристального внимания тот факт, какие же войска были введены в Йемен? Как сообщила саудовская пресса, лично король Саудовской Аравии Салман ибн Абдул Азиз Аль Сауд направил бойцов Саудовской арабской национальной гвардии в Йемен. Стоит отметить, Национальная гвардия подчиняется непосредственно королю и занимает особое место в военной системе королевства. Она является важнейшей силовой структурой, обеспечивающей внутреннюю безопасность правящей в стране династии Аль Саудов, и гвардейцев власти рассматривают в качестве своеобразного противовеса вооруженным силам страны. Другими словами, саудовские правители не вполне доверяют своим сухопутным частям, набранным из обычных деревенских парней, которые вполне могли бы взбунтоваться, понеся большие потери в этой карательной операции.

Кроме того, саудовские правители хотят в деле проверить свою Национальную гвардию – элиту всех войск, на что Эр-Рияд тратит огромные деньги на самое современное вооружение, подготовку и оплату. Ведь вскоре Национальной гвардии придется активно действовать в полицейских операциях на самой саудовской территории. Сейчас Саудовская Аравия весьма похожа на бурлящий вулкан, который вот-вот взорвется. Особенно это касается многочисленного шиитского населения королевства, которое, проживая в основном на богатом нефтью побережье Персидского залива, не имеет и малой толики баснословных доходов. Кроме того, шииты резко ущемлены и в своих гражданских правах, когда Королевство возглавляют сунниты, а на хорошо оплачиваемые государственные должности назначаются только сунниты. Кстати, шиитов нет и в Национальной гвардии, а вот основу сухопутных частей они как раз и составляют. И поэтому нет ничего удивительного в том, что усмирять Йемен были посланы сунниты, а не шииты.

Следует сказать, что к данной провокации Эр-Рияд готовился заранее, резко повысив на 17% в 2014 году расходы на оборону. Крупнейшее арабское королевство не только наращивало военные расходы в пошлом году рекордными темпами среди первых 15 стран с наиболее высокими военными бюджетами, но и, согласно данным Стокгольмского института исследований проблем мира (SIPRI), почти догнало по этому показателю Россию – 80,8 млрд долларов и 84,5 млрд соответственно.

Наземная операция, безусловно, вызовет патриотическую реакцию йеменцев. Они славятся этим. Возможно, даже те, которые сейчас поддерживают в принципе этот удар и рассматривают хуситов как своих политических противников, ответят сопротивлением иностранной агрессии. Несомненно, в любом случае будет большое число жертв. Конфликт станет намного более серьезным и пойдет дальше. Именно в этом и состоит основная угроза происходящего. Причем решение об ударе было принято, когда не были исчерпаны мирные пути решения проблем страны, которая находится в глубоком кризисе с 2011 года.

Развитие событий в Йемене совершенно ясно показывает, что Соединенные Штаты, а теперь и Саудовская Аравия, в истерике пользуясь своей вооруженной мощью, вновь ставят мир на грань очередного конфликта. Искусственно создавая один очаг напряженности за другим в Афганистане, Ираке, Ливии, Сирии, а теперь и в Йемене, Вашингтон и его креатура пытаются «подмять» мир под себя, заставить народы жить в условиях своей «демократии», привносимой извне в условиях бомбардировок и запуска ракет. Однако, как показывают события, народы стремятся жить в своих суверенных странах по своим вековым законам, и ни один агрессор, как бы он не был силен, не в состоянии этому помешать.

Правоохранительные органы Таджикистана просят всех граждан помочь в поиске мошенников, продающих фиктивные документы на право ношения бороды и хиджабов.

"Неизвестные лица за 250 сомони (около 39 долларов) продают через социальные сети гражданам страны фальшивые удостоверения с гербовой печатью и подписью, которые якобы дают право на ношение бороды и хиджаба", — сообщил РИА Новости представитель комитета по религии.

"Документ", выдаваемый мошенниками, — это ламинированная карточка с гербом Таджикистана, где указаны имя, дата рождения, номер удостоверения и то, что оно дает право на ношение бороды и мусульманской одежды. В левом нижнем углу имеется фотография владельца "документа", заверенная гербовой печатью и подписью.

По данным МВД, мошенники сумели реализовать не менее 20 таких "удостоверений".

"Данные деяния неизвестных лиц направлены против государственной власти в стране и на очернение ислама, и эти фальшивки, которые якобы дают право носить мужчине бороду, а женщине — хиджаб, — это полнейший абсурд", — отметил представитель комитета по религии. Мошенники активизировались на фоне борьбы властей с "нетрадиционной" для менталитета таджикского народа одеждой. Были случаи насильственного сбривания бороды у молодых мужчин сотрудниками милиции.

Власти столицы Таджикистана усилили работу по предотвращению ввоза и изъятию из продажи одежды, не свойственной таджикской культуре и традициям, после заявления президента Эмомали Рахмона в преддверии 8 марта на встрече с женщинами-активистами. Он выразил обеспокоенность ростом числа таджикских женщин и девушек, появляющихся в общественных местах в черных нарядах, "не свойственных таджикской культуре и традициям".

После этого заявления, таджикская милиция усилила "разъяснительную работу" среди населения и на рынках. Мэр Душанбе Махмадсаид Убайдуллоев 20 апреля поручил Агентству по стандартизации, метрологии, сертификации и торговой инспекции по городу принять меры для предотвращения ввоза чуждой таджикской культуре одежды и изъятия ее из всех торговых точек.

В последние 10 лет в Таджикистане, в том числе и Душанбе, резко выросло число мужчин, носящих бороду, женщин и девушек в темных одеждах в арабском или иранском стиле, на голове которых одет сатр — покрывало, полностью закрывающее голову, волосы и шею.

Лидия Исамова.

Министерство иностранных дел Ирана в четверг вызвало поверенного в делах Саудовской Аравии в Тегеране, чтобы выразить протест относительно действий королевства, из-за которых иранский самолет с гуманитарной помощью не смог приземлиться в Йемене, сообщило агентство Ассошиэйтед Пресс.

Ранее сообщалось, что иранский самолет с гуманитарной помощью для граждан Йемена, подготовленной иранским отделением Международного Комитета Красного Полумесяца, не смог приземлиться в Сане из-за обстрелов ВВС арабской коалиции всех аэропортов в ближайшем районе.

Как говорилось в сообщении одного из иранских каналов, иранскому самолету с гуманитарной помощью пришлось вернуться обратно после того, как он не смог приземлиться.

Министерство иностранных дел Ирана уже вызывало поверенного в делах Саудовской Аравии в Тегеране 24 апреля, чтобы выразить протест в связи с перехватом направлявшихся в Йемен иранских самолетов, в одном из которых находилась партия гумпомощи.

В Йемене 21 апреля официально завершилась продолжавшаяся почти месяц военно-воздушная операция "Буря решимости" против шиитской группировки "Ансар Алла" (хуситы). Арабскую коалицию возглавляла Саудовская Аравия, участие в операции принимали также силы Кувейта, Катара, ОАЭ, Бахрейна, Египта, Иордании, Марокко и Судана. Однако после официального объявления о завершении "Бури решимости" силы коалиции продолжают наносить удары по позициям хуситов, в результате чего страдает местное население.

Экспертная коллегия ООН выявила данные о том, что Иран поставлял оружие йеменским шиитским повстанцам с 2009 года, сообщает агентство Франс Пресс со ссылкой на конфиденциальный документ международной организации.

По данным агентства, о поставках оружия хуситам говорится в докладе, который группа экспертов представила на прошлой неделе Комитету Совета безопасности ООН по санкциям против Ирана.

Как отмечает Франс Пресс, эксперты провели расследование по задержанию в 2013 году йеменским властями иранского судна Jihan, которое перевозило оружие. Информация, собранная специалистами, "дает основания полагать, что за случаем с Jihan последовала серия поставок оружия в Йемен морским путем, которые могут брать свое начало как минимум в 2009 году". Анализ, проведенный экспертами, предполагает, что "источником этих поставок была исламская республика Иран".

Ранее официальный представитель Белого дома Джош Эрнест заявил, что хуситы в Йемене действуют при поддержке Ирана. По его словам, в Вашингтоне считают возможным поставки вооружения и оборудования. При этом, по его словам, нет сведений о том, что иранские власти осуществляют командование силами хуситов. Позже начальник генерального штаба вооруженных сил Ирана генерал-майор Хасан Фирузабади назвал "смешными" обвинения США и Саудовской Аравии в том, что Иран поставляет в Йемен вооружение.

Военно-воздушная операция "Буря решимости" против шиитской группировки "Ансар Алла" (хуситы) в Йемене началась 26 марта и официально завершилась 21 апреля. Арабскую коалицию возглавила Саудовская Аравия. Участие в операции принимали силы Кувейта, Катара, ОАЭ, Бахрейна, Египта, Иордании, Марокко и Судана. Однако после официального объявления о завершении "Бури решимости" силы коалиции продолжают наносить удары по позициям хуситов, в результате чего страдает местное население.

Центральный банк Бахрейна взял на себя управление банком Future Bank с иранским капиталом и иранской страховой компанией, говорится в выпущенном в четверг сообщении Центробанка.

Банк начал работать в Бахрейне в 2004 году при поддержке Центробанка королевства как совместный проект двух иранских банков — Bank Saderat Iran и Bank Melli Iran, а также бахрейнского банка — Ahli United Bank.

При этом Центробанк Бахрейна указал, что решение по иранской страховой компании было особым и не имеет отношения к какому-либо другому банку или страховой компании в королевстве.

"Банковский и страховой сектора в Бахрейне отличаются финансовой стабильностью, наличием солидного капитала и устойчиво развиваются", — отмечается в заявлении Центробанка.

Как считают местные аналитики, наступление на иранские финансовые учреждения в Бахрейне может быть связано с осложнением отношений между Ираном и арабскими странами Персидского залива из-за ситуации в Йемене, где арабская коалиция во главе с Саудовской Аравией ведет военную операцию против шиитских повстанцев-хуситов, поддерживаемых Ираном.

Юлия Троицкая.

В составе экипажа задержанного в Иране за долги торгового судна Maersk Tigris под флагом Маршалловых островов есть россиянин, сообщило иранское информагентство ФАРС.

"Согласно имеющейся информации, капитан судна — болгарин, его помощник — россиянин, есть также 13 представителей Мьянмы, четыре румына, украинец, британец, два человека из Шри-Ланки и поляк", — говорится в сообщении.

В то же время, как заявила в минувшую среду вечером официальный представитель иранского МИД Марзие Афхам, "команда корабля находится в нормальном состоянии, никто не препятствует оказывать членам команды консульскую помощь".

Афхам также добавила, что Иран, согласно международным законам, отпустит корабль сразу после уплаты компанией-владельцем долгов.

Торговое судно Maersk Tigris под флагом Маршалловых островов было задержано иранскими военными в минувший вторник при попытке пройти Ормузский пролив. Как сообщила иранская сторона, задержание судна производилось на основании решения суда после жалобы Управления по делам портов Ирана, которому компания-владелец судна задолжала крупную сумму денег.

Маргарита Кислова.

Израильское лобби в США и в мире теряет влияние

Владимир Алексеев

В последнее время в Вашингтоне активно распространяются слухи о кризисе самого влиятельного органа, который в США ассоциируется с понятием «израильского лобби», − Американо-израильского комитета по общественным связям (AIPAC). В этой связи возникает вопрос – а какую стратегию США будут проводить на Ближнем Востоке, в том числе во взаимоотношениях с Израилем. Хотя ни одна администрация США не проводит внешнюю политику, не соответствующую её представлениям об американских национальных интересах, только из-за давления со стороны каких-нибудь лоббистов. Поэтому ближневосточная политика США в целом, и в отношении Израиля, Ирана, Саудовской Аравии в частности, мотивирована сугубо прагматическими соображениями. Речь идёт, прежде всего, о попытке сохранения американской гегемонии в стратегически важном регионе.

Механизм лоббирования

Естественно, AIPAC и близкие к нему группы способствуют корректировкам политики США. Но и без их влияния общее направление американской стратегии, скорее всего, осталось бы примерно тем же, что и сейчас. Дело в том, что влияние произраильских лоббистов ощутимо в Конгрессе, но не в исполнительной ветви власти, которая целиком и полностью определяет внешнеполитический курс. Что может сделать Конгресс в этом отношении? Он может отказаться профинансировать то или иное внешнеполитическое мероприятие − и всё. Но решающее слово во внешней политике всегда принадлежит исполнительной власти. Дело тут не в большей или меньшей степени влияния, а в том, что каждый конкретный президент считает правильным, и что с его точки зрения отвечает стратегическим интересам США.

В отличие от Буша или Клинтона, Обама занимает более сдержанную позицию в отношении Израиля. Но лишь настолько, чтобы искать союза с более умеренными элементами в самом Израиле. Он в любом случае настроен произраильски, но при этом Обама просто не поддерживает курс Нетаньяху. Как, например, тот же AIPAC. Так что если говорить об AIPAC в широком смысле − включая все близкие и дружественные группы − его влияние по-прежнему очень сильно.

Но в целом американское еврейство находится в состоянии крайней тревоги: «особые» взаимоотношения» между Соединенными Штатами и Израилем быстро распадаются. Те стратегические, культурные и демографические ориентиры, которые более полувека давали толчок и укрепляли отношения между США и Израилем, сегодня меняются. У этих изменений разные причины, и соответствующая динамика проявляется по-разному и разными темпами. Есть простое понимание того, как работают эти особые взаимоотношения. Евреи идут в американскую политику ради интересов Израиля, как они их понимают, поскольку считается, что израильские интересы неотделимы от еврейских интересов. Это и есть особенность модели «лоббирования» Израиля в США.

Раскол в AIPAC

Правда, при Обаме появился новый фактор − общественное мнение в США стало заметно меняться, в том числе среди американских евреев. Молодое поколение переходит на более взвешенную позицию, и к нему начинают прислушиваться. Поэтому демократическая фракция в Конгрессе, которая традиционно поддерживала AIPAC, столкнулась с растущей оппозицией среди собственного электората. На это накладывается и определенный раскол в самом AIPAC, который является отражением раскола во всей американской еврейской общине. Речь идёт даже о тех, кто считает себя сионистами и безоговорочно поддерживает Израиль. Теперь они говорят, что даже отвлекаясь от правовых и моральных аспектов политики, проводимой кабинетом Нетаньяху, нельзя не признать, что эта политика по большому счёту вредит Израилю и его долгосрочным интересам. Поэтому в еврейской общине США единства больше нет. Разве что один AIPAC так и остался непоколебимым, по крайней мере у себя на крайне правом фланге.

Иранский фактор – главная угроза для израильского лобби

В политических кругах США все четче выявляются разногласия в связи с иранским ядерным вопросом. После недавнего рамочного соглашения с Тегераном многие конгрессмены, в первую очередь члены израильского лобби в Конгрессе США, упорно противодействуют достижению какой-либо окончательной договоренности с Ираном. Этот лагерь считает, что за счет ужесточения санкций и даже угрозы применения военной силы американская команда переговорщиков может добиться от Ирана уступок в пользу США и Израиля. Американское министерство финансов продолжает штрафовать тех лиц и компании, которые, по мнению Вашингтона, нарушают санкции против Ирана. Навязывая многомиллиардные штрафы, оно фактически отбивает у многих банков охоту работать с иранскими фирмами. Главная причина этого кроется в усилиях израильского лобби в США. Одно из движений этого лобби под названием «Коалиция против ядерного Ирана» фактически представляет собой филиал израильской разведки в США. В эту группу входят неоконсерваторы и некоторые руководители американских спецслужб и дипломатических ведомств, известные своими тесными связями с Израилем. Эта коалиция, утверждая, что Иран стремится к созданию ядерного оружия, пытается представить ИРИ как угрозу для мировой безопасности. По мнению некоторых источников, именно эта группа оказывает давление на министерство финансов США и добивается наказания для тех компаний, которые пытаются наладить торговые связи с Ираном.

Так или иначе, США, используя санкции, в том числе запрет на поставки запчастей для авиалайнеров и автомобилей, инженерного оборудования и медикаментов, включают в черный список тех, кто, по мнению Вашингтона, нарушает эти односторонние санкции. Штрафам подвергаются также и европейские государства, и компании. В то же время усиливается мнение о том, что США в ядерном вопросе добиваются нечто большего, чем просто укрепления доверия к иранской атомной программе. Речь идет якобы о стремлении Обамы превратить Тегеран в партнера Вашингтона на Ближнем Востоке, что ослабит «потребность» США в Израиле и Саудовской Аравии. Это подтверждается сообщениями о закулисных действиях израильского Моссада и «Коалиции против ядерного Ирана». А ведь есть еще и сегодняшние усилия израильского правительства, пытающегося добиться от AIPAC и от других организаций американских евреев более активных действий в поддержку агрессивной политики по отношению к Ирану, чем та, которую считали и считают нужным проводить администрации Буша и Обамы. Недавнее выступление Нетаньяху по Ирану в Конгрессе – яркий пример этого.

Отношения Израиль – США

В любом случае, между США и Израилем при разных администрациях сохраняются прямые стратегические отношения, и в них между исполнительными ветвями власти всегда действовали жесткие и прагматичные соображения геополитики. После 1948 года эти стратегические взаимоотношения развивались поэтапно. Всего было два важных и крупных этапа, а между ними существовал переходный период. Президент Гарри Трумэн отверг рекомендации своего госсекретаря Джорджа Маршалла, а также многих других высокопоставленных членов администрации и с энтузиазмом поддержал рождение государства Израиль. По мнению Трумэна, евреи Америки выступали за еврейский народ на всем протяжении истории, и он смотрел на это через призму англо-американского протестантства.

Вторая фаза укрепления взаимоотношений, когда США стали считать Израиль стратегическим союзником, началась после июньской войны 1967 года, в ходе которой Израиль разгромил двух ближневосточных союзников Москвы – Египет и Сирию, и тем самым вызвал разочарование Советским Союзом в глазах арабов. Вашингтон расширил военную помощь Израилю по всем направлениям. Американская помощь Израилю в такой ситуации разрушала советскую стратегию на Ближнем Востоке. Именно после этой военной кампании Израиля Советский Союз начал терять Ближний Восток. Такой сдвиг в американской стратегии сначала привел к тому, что египетский президент Анвар Садат в июле 1972 года ликвидировал советское военное присутствие в Египте. Затем американская политика привела к израильско-египетскому мирному договору, заключенному в марте 1979 года. С тех пор и до окончания холодной войны усиление позиций США в регионе подтверждало правильность стратегической инициативы Никсона-Киссинджера 1974 года по примирению Израиля и арабских стран.

Является ли Израиль стратегическим активом для США и сегодня? Чтобы ответить на этот вопрос, следует проанализировать череду событий на Большом Ближнем Востоке после 1991 года. Это Ирак, Афганистан, снова Ирак, Ливия, Сирия, Египет, Йемен и Иран. В каком из этих случаев Израиль можно назвать полезным союзником Соединенных Штатов? В целом Израиль оказывает содействие по самым разным направлениям: делится разведывательной информацией, участвует в совместных учениях, испытаниях нового оружия, предоставляет свои портовые мощности. Однако в кризисных ситуациях он в большинстве случаев оказывается в роли стороннего наблюдателя или непреднамеренной помехи.

Отсутствие сегодня увязки между американскими интересами в регионе и полезностью Израиля в качестве союзника стало причиной того, что реального совпадения стратегических интересов в самых важных областях и реального геополитического взаимодействия сейчас очень мало. Это относится и к тезису об «израильском лобби», который в последнее время выдвигается очень активно.

Взаимоотношения между американскими евреями и американским обществом в целом также претерпевают изменения. Огромное количество американцев с самого начала заселения Северной Америки европейцами принадлежит к той англо-протестантской ветви, которая с большим сочувствием относится к идее об «избранности» и уникальности евреев, о предписанной свыше роли евреев в истории. Это получило название христианского сионизма. Однако и здесь неизбежно происходят изменения. Американское общество становится все менее английским, менее религиозным и особенно менее протестантским. И еще − Соединенные Штаты очень быстро приближаются к тому моменту, когда «небелое» меньшинство в своей совокупности численно превзойдет белое население, что уже произошло в некоторых штатах, а также во многих крупных городах и округах. И многие представители меньшинств думают, что евреи − «белые», а палестинцы и арабы − «цветные». О последних очень часто говорят, что их угнетают и подавляют «белые» евреи Израиля.

Усиление антиизраильских настроений можно увидеть даже в Демократической партии, которая со времен Рузвельта является политическим домом для огромного большинства американских евреев. Хорошо известно, что когда некоторые делегаты национального съезда Демократической партии в 2012 году выдвинули идею о переносе посольства США из Тель-Авива в Иерусалим и о включении этого предложения в партийную платформу, она была встречена свистом и неодобрительными возгласами. Между тем, евреи, как и большинство американцев, все чаще относят себя к независимым. Кроме того, евреи становятся все заметнее и в Республиканской партии, и это обстоятельство наверняка понизит политический вес еврейства сообразно уменьшению общей численности этой общины.

**********

Если все меньше американских евреев будет поддерживать все более религиозный и правоцентристский Израиль, то это приведет к уменьшению взаимного влечения американских евреев и еврейского государства. Такое ослабление близости вполне укладывается в стратегический контекст, в котором «жесткие» геополитические факторы уже не усиливают «мягкие» факторы культурной связи, как это было раньше. Уменьшение стратегической близости между США и Израилем также ведет к расширению внутренних американо-еврейских расхождений и расхождений между Америкой, еврейством и Израилем. Во многом это и объясняет то, что «израильское» лобби и далее будет терять свои позиции в Вашингтоне на фоне возрастания влияния других лобби, в том числе арабского, обладающего огромным финансовыми ресурсами.

Вахиди: иранские эксперты добились полной самостоятельности в создании современных истребителей

Согласно заявлению высокопоставленного представителя командования ВС Ирана, отечественные специалисты приобрели достаточно высокие навыки для производства различных типов реактивных истребителей внутри страны.

«Благодаря объединенным усилиям вооруженных сил Ирана и Организации Авиационной промышленности Министерства обороны, на вооружении у страны находятся различные типы отечественных реактивных истребителей», - пояснил глава научно-исследовательского центра стратегической защиты ИРИ бригадный генерал Ахмад Вахиди.

Комментарии высокопоставленного командующего поступили после того, как Иран представил вторую версию истребителя «Саэгэ» («Удар молнии»), разработанного отечественными специалистами, который подходит для поддержки сухопутных войск.

Как сообщал Iran.ru, истребители «Саэгэ» и «Азаракш» являются первыми отечественными военными саомлетами, разработаны на основе находящегося на вооружении ВВС ИРИ американского самолета F-5E Tiger. Первая эскадрилья истребителей-бомбардировщиков «Саэге» была представлена на авиашоу в 2010 году.

Евросоюз будет содействовать заключению соглашения с Ираном

Евросоюз заинтересован в подписании окончательного соглашения по иранскому атому и поэтому намерен содействовать успешному завершению переговоров Ирана и «шестерки» международных посредников. Об это заявила высокий представитель ЕС по иностранным делам и политике безопасности Федерика Могерини.

При этом представитель европейской дипломатии подчеркнула важную региональную роль Ирана, добавляя, что урегулирование иранской ядерной программы укрепит позиции страны в регионе. «Тот, кто пытался игнорировать Исламскую республику, был очень наивен», - заключила она.

Во время пресс-конференции в штаб-квартире ООН в Нью-Йорке Могерини также обратилась к Ирану с просьбой использовать свое влияние на Ближнем Востоке для урегулирования региональных проблем и прежде всего для содействия в преодолении кризиса в Сирии.

Затрагивая тематику ядерных переговоров Ирана и «шестерки», представитель Евросоюза также отметила наличие прогресса по результатам недавних заседаний в Вене. «Я уверена, что в ближайшее время мы сможем продолжить работу на хорошем уровне», - добавила Могерини.

По информации Iran.ru, в Нью-Йорке Фредерика Могерини планирует провести двусторонние встречи, касающиеся ядерных переговоров, с министром иностранных дел Мохаммадом Джавадом Зарифом, а также с госсекретарем США Джоном Керри.