Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Российский гроссмейстер Сергей Карякин в интервью специальному корреспонденту агентства РИА Новости Олегу Богатову поделился впечатлениями от проходящего титульного матча между чемпионом мира норвежцем Магнусом Карлсеном и американцем Фабиано Каруаной, посоветовал претенденту не доводить дело до тай-брейка, оценил изменения в игре чемпиона мира и подвел итоги завершающегося года.

Карякин в ноябре 2016 года завершил вничью со счетом 6-6 поединок за мировую корону с Карлсеном в классические шахматы, но уступил на тай-брейке в быстрые шахматы - 1-3. Десять из 12 партий текущего матча за корону Карлсен и Каруана завершили вничью. Встреча проходит в Лондоне.

- Сергей, ожидали ли вы такого уровня соперничества и того, что после девяти партий счет будет равным (интервью состоялось перед 10-й партией)?

- Я допускал, что равенство в счете возможно. Однако то, что будет девять ничьих и часть из них очень скучных, меня чуть-чуть расстроило. Но, как профессионал, я прекрасно понимаю Магнуса и Фабиано. На них очень сильно давит ответственность за результат.

И, несмотря на железный характер обоих шахматистов, они не могут абстрагироваться от того, что это матч за звание чемпиона мира. И что от твоих действий очень многое зависит. На ближайшие два года ты можешь или стать чемпионом мира с миллионными рекламными контрактами, огромной поддержкой и узнаваемостью, либо ты останешься претендентом, а это уже чуть-чуть не то.

Поэтому шахматисты зажались, это очевидно. Но при всем этом достаточно посмотреть статистику: у Карлсена большое преимущество над Каруаной в игре в быстрые шахматы и блиц. Поэтому очевидно, что Каруане нужно в трех последних партиях, в двух из которых он будет играть белыми, обязательно ставить максимальные проблемы перед чемпионом мира и не доводить дело до тай-брейка.

- Вы не считаете, что во второй половине поединка Каруана обрел определенную уверенность? И уже старается не только защищаться, но и диктовать свои условия?

- Да, с одной стороны это действительно так. Но, с другой - достаточно вспомнить о девятой партии, в которой у него была очень неприятная позиция. И просто случилось чудо - то, что Карлсен поспешил. А если бы Магнус в среду не допустил довольно грубую ошибку, то мог бы на протяжении семи часов мучить соперника. И вполне возможно, что мог выиграть партию - все предпосылки для этого у него были.

- Если бы у вас сейчас, как у человека, который два года назад играл такой же матч с Карлсеном, была возможность дать совет Фабиано, что бы вы сказали?

- Повторюсь - за три партии и дважды играя белым цветом, Каруана должен ставить очень серьезные проблемы перед Магнусом при игре в классические шахматы. Потому что в быстрых шахматах ему будет значительно тяжелее это сделать.

- Если дело дойдет до тай-брейка, Карлсена можно будет назвать явным фаворитом, или шансы соперников все же сопоставимы?

- Нет, у Каруаны, бесспорно, будут шансы - нельзя сказать, что их совсем не будет. Все-таки тай-брейк пройдет в течение одного дня, а Карлсен может встать не с той ноги, а Каруана - с правильной ноги (с улыбкой). Никогда нельзя так зарекаться, потому что в четырех партиях за один день всякое возможно. Но я бы оценил шансы в пользу Карлсена - как семьдесят процентов на тридцать.

- Бытует мнение, что в этом поединке мы наблюдаем совсем не того Карлсена, какого привыкли видеть в последние годы. Вы с этим согласны?

- Скорее всего, речь даже идет не конкретно об этом матче, а об отрезке примерно в последний год, или даже два - после нашего матча в Нью-Йорке. И дело даже не в том, что я как-то хочу распиарить себя. Но я слышал такое мнение, что Карлсен очень долго приходил в себя после нашего матча в США. Та встреча отняла у него очень много сил, и после нее у него наступил спад, связанный с большими нервными и физическими затратами.

Уже прошло два года, спад должен был пройти. Но сейчас складывается такое ощущение, что соперники начали лучше приспосабливаться к игровому стилю Магнуса, манере его игры, знают, чего от него можно ожидать. И мне кажется, что сейчас для Карлсена очень важно привнести в свои шахматы что-то новое. Потому что на тех же трюках, которыми он пользовался последние, скажем так, десять лет, не всегда получается добиться желаемого результата - шахматисты уже начинают их раскусывать.

И выигрывать на одном и том же арсенале не всегда удается, ему нужно чуть-чуть добавить в шахматном отношении. А потенциал-то у Карлсена - колоссальнейший.

Мог бы быть на месте Каруаны

- Вы были главным конкурентом Каруаны на мартовском турнире претендентов в Берлине, который американец выиграл и завоевал право на чемпионский матч. Сейчас вы не ловите себя на мысли, что, возможно, могли бы быть на месте Фабиано?

- Конечно, мог бы, и, конечно, ловлю себя на этом (с улыбкой). Достаточно вспомнить о том, что на турнире в Берлине я до последнего тура претендовал на первое выходящее место. Причем во втором круге я выиграл личную и довольно интересную партию у Каруаны. В концовке соревнования меня не хватило, но, конечно, стоит отметить потрясающую игру Фабиано в том турнире.

А сейчас уже что об этом говорить… Я смирился с тем, что есть. Я думаю уже о том, в каких турнирах мне надо играть и как нужно отбираться в следующий турнир претендентов.

- От чемпионского поединка всегда ждут каких-то откровений, находок, дебютных новинок. Вам удалось их увидеть за прошедшие партии?

- К сожалению, в этом плане этот поединок существенно отстает от таких исторических матчей как Гарри Каспаров - Владимир Крамник, Гарри Каспаров - Анатолий Карпов. В которых люди действительно приносили что-то новое в игру.

А здесь, особенно когда Карлсен играет белыми фигурами, он пытается просто чуть-чуть удивить соперника и выйти на сложную борьбу. Но он не демонстрирует сколь-нибудь серьезной дебютной подготовки, что меня, как профессионала, немного расстраивает.

- Огорчает несколько поверхностное отношение к шахматам?

- Да, слишком уж такое. Одно дело - когда ты действительно подготовился и применил какую-то идею, но тебе не удалось извлечь из нее пользы и получилась ничья. И совсем другое, когда ты выходишь на одноходовую ловушку, которую Каруана знает, и потом ты делаешь ничью. Это не соответствует нашим представлениям о матчах за звание чемпиона мира. Хотя, конечно же, современные шахматы уже очень хорошо изучены.

- У вас нет ощущения, что Карлсен в какой-то степени утратил интерес к шахматам? Что ему не хватает определенной свежести и новизны ощущений?

- По поводу новизны - я считаю, что Карлсену было бы неплохо придумать какую-ту глобальную идею, за счет которой он хочет обыгрывать конкурентов и будет сильнейшим на протяжении следующих лет. Потому что действительно люди сейчас значительно лучше готовы к его манере игры, за счет которой он побеждал раньше.

Но, с другой стороны, я не придерживаюсь мнения, что Магнусу все приелось. Считаю его достойнейшим чемпионом мира. И если он выйдет из такого временного кризиса, который у него немножечко подзатянулся, то, конечно, мы вновь можем увидеть Карлсена, который выигрывает почти каждый турнир.

- В числе возможных кандидатов на участие в следующем титульном матче 2020 года называют вас, китайца Дин Лижэня, француза Максима Вашье-Лаграва, некоторых других шахматистов. Как вы считаете, насколько широк круг претендентов?

- Все будет зависеть от того, кто лучше подготовится к отборочным соревнованиям. Потому что даже попасть в турнир претендентов очень сложно, не говоря уже о том, насколько тяжело его выиграть. Кто лучше пройдет этот путь в ближайшие полтора года, тот и станет претендентом на чемпионский титул. Но можно назвать любого гроссмейстера из первой по рейтингу мировой двадцатки - каждый из них может дать бой. Сейчас в мире есть довольно много равных по силе шахматистов.

- Как вы оцениваете свои шансы пробиться в турнир претендентов?

- В этом плане самый болезненный для меня вопрос - то, что я за последнее время потерял в рейтинге, поэтому мне будет сложно попасть в турнир по рейтингу. Соответственно, надо будет отбираться через Кубок мира (2019 года), а это всегда тяжело. В 2015 году мне это удалось, но в целом добиться такого результата очень сложно.

- Поскольку в Кубке мира есть всего два выходящих места...

- Да, поэтому надо доходить до финала турнира. Безусловно, я проведу всю необходимую подготовку и, как говорится, всем дам бой (с улыбкой). Но я прекрасно понимаю, что пробиться в число двух сильнейших шахматистов будет крайне сложно.

- На протяжении многих лет сборной России не удается победить на Всемирных шахматных олимпиадах. В этом году команда заняла третье место. В чем видите главную причину неудачи, чего нам не хватает?

- В последние годы очень вырос общий уровень команд. И если раньше, в том же 2002 году, кроме сборной России были только две-три команды, которые составляли конкуренцию, то сейчас их просто огромное количество.

Очень сильна, например, сборная США. Но говоря о ней, стоит сделать небольшое примечание - часть шахматистов они просто переманили к себе из других стран.

- Вы имеете в виду Каруану, раньше имевшего итальянское гражданство, и Уэсли Со, выступавшего за сборную Филиппин?

- Да, они пригласили двух сильнейших шахматистов из первой мировой десятки. К тому же за последние десять лет очень выросла сборная Китая, я вижу, как прогрессирует команда Индии. Также очень сильны сборные Франции, Англии, Украины, Азербайджана, Армении.

А где слабые-то команды (смеется)? Их просто не осталось. И уже каждый матч воспринимается как серьезнейший бой. И уже не идет речи о сборной России, как о безоговорочном фаворите Всемирной олимпиады. Мы по-прежнему являемся одними из основных претендентов на победу, но уже не безоговорочными.

Выступление Лагно на чемпионате мира - подвиг

- Сергей, сейчас финальный матч за звание чемпионки мира играет Екатерина Лагно, которую вы знаете много лет. Как оцениваете ее выступление и шансы на победу?

- Мы с Катей знакомы с самого детства и занимались в одной шахматной школе в Краматорске. У нас великолепные отношения и мы перешли из украинской шахматной федерации в российскую, что нас еще больше сближает. Мы дружим, а с ее нынешним супругом (Александром Грищуком) играем в сборной России.

Я очень за нее болею, Катя - мама четырех детей, это подвиг. А то, что она всего полтора месяца назад вышла из роддома и сразу играет в таком серьезном турнире, это подвиг вдвойне. И выход в финал чемпионата мира - даже втройне.

Но я чувствовал, что в четвертой партии ей будет психологически непросто. Ведь осталось сделать один шаг и ты - чемпионка мира, сбудется твоя мечта. Но вместо спокойного и надежного варианта в дебюте Катя выбрала острое продолжение. И как вышло, так и вышло.

Хочу пожелать ей удачи на тай-брейке и призываю болеть за Катю всех россиян. Ведь она впервые с 2008 года может выиграть для страны мировую шахматную корону (10 лет назад чемпионкой мира стала Александра Костенюк).

Семья помогает переносить неудачи

- Каким для вас получился уходящий год - как в шахматном плане, так и в семейном?

- В семье у нас, слава богу, подрастает второй ребенок, недавно ему исполнился годик. А что касается шахмат, то начало года получилось довольно многообещающим - я хорошо сыграл на турнире в Вейк-ан-Зее, потом прекрасно выступил на мемориале Михаила Таля в Москве и достаточно хорошо провел турнир претендентов.

Затем я выиграл два турнира по быстрым шахматам и блицу в Европе, но на этом, к сожалению, череда хороших выступлений закончилась. Может быть, накопилась некоторая усталость, не было постоянной подготовки, и конец года прошел под знаком моего спада. Но сейчас у меня будет большой перерыв. Я надеюсь преодолеть спад за счет большого объема проделанной работы.

- Ваша семья является той отдушиной, которая позволяет легче переносить временные неудачи?

- Да, безусловно, с семьей это переживается гораздо легче. Когда есть надежный тыл, то чувствуешь себя спокойнее.

Олег Богатов.

Россия > СМИ, ИТ > ria.ru, 23 ноября 2018 > № 2825147 Сергей Карякин

Очередной пляжный курорт в ОАЭ пережил масштабное обновление

Известный в Объединенных Арабских Эмиратах пляжный курорт прошел через масштабную реконструкцию и модернизацию.

Курорт Barracuda Beach Resort в эмирате Умм-аль-Кувейн, ОАЭ, открылся после модернизации. В рамках проведенных работ все 40 гостевых комнат и 11 вилл были обновлены, а бассейн превратился в пейзажный.

Харикришнан, генеральный менеджер Barracuda Beach Resort, сказал: «Реконструкция знаменует собой новую главу в жизни Barracuda Beach Resort. Мы не только улучшили качество наших предложений, но и создали дополнительные удобства, которые, по нашему мнению, сделают пребывание для гостей более приятным».

Курортный отель Barracuda Beach расположен у лагуны эмирата, рядом с аквапарком Dreamland.

Курорт состоит из 20 студий, 12 двухкомнатных, восьми трехкомнатных апартаментов и 11 вилл на набережной. На курорте также есть два ресторанных заведения, в том числе Aquarius, круглосуточный ресторан, предлагающий разнообразные блюда средиземноморской, азиатской и арабской кухонь, а также итальянский ресторан Thunder Road.

Помимо недавно открытого пейзажного бассейна, в отеле есть детская игровая площадка, площадка для волейбола и баскетбола, площадка для крикета и закрытый игровой центр со столами для настольного тенниса и бильярда.

На курорте также есть большой банкетный зал и комната для переговоров.

Источник: Arabian Business

По новой технологии

Ведущий производитель бетона в Калужской области начинает выпуск готовых изделий по принципиально новой технологии

Активное развитие строительной сферы региона привело к изменениям рыночной конъюнктуры в смежных отраслях. Широко применяемые в строительстве готовые железобетонные изделия в достаточном количестве на территории Калужской области не производятся, из-за чего потребности строителей в данной продукции частично удовлетворяются поставщиками из других регионов.

Качество изделий также зачастую оставляет желать лучшего: на большинстве заводов ЖБИ изготавливаются по традиционной агрегато-поточной технологии, имея очевидные недостатки — низкую производительность и дефекты поверхности. В развитых странах мира железобетонные изделия изготавливаются совершенно иначе: в качестве сырья используется бетон, обладающий повышенной пластичностью при низком содержании воды. В специальных машинах он заполняет форму при помощи высокочастотной вибрации, обеспечивая равномерное уплотнение и высокую механическую прочность.

Если при традиционном способе время формовки может доходить до недели, то в такой машине составляет от полутора до шести минут, причем для работы достаточно двух человек — оператора и вспомогательного рабочего. Соответственно, заметно снижается себестоимость готового изделия при его более высоком качестве, ведь метод виброформования дает идеально гладкую поверхность и абсолютно точную геометрию изделия.

Компания «Виталан» прибрела и установила в Калуге самоходную виброформовочную машину итальянской компании CGM. Зарубежные специалисты произвели полный цикл пусконаладочных работ, провели обучение персонала. В компании утверждают: до настоящего времени в области такого оборудования не было ни у одного производителя. Таким образом, выпуск бетонных изделий по технологии виброформования налажен в регионе впервые.

Собственная аттестованная лаборатория постоянно совершенствует рецептуру бетона с применением инновационной строительной химии.

Доставка готовой продукции осуществляется при помощи собственного автопарка из более 50 единиц техники, среди которых автобетоносмесители, цементовозы и самосвалы.

Компания имеет патент на собственную рецептуру самоуплотняющегося бетона.

Оборудование позволяет изготавливать такие виды продукции, как дорожные плиты для постоянных и временных дорог, кольца для колодцев, перемычки для дверных и оконных проемов и фундаментные блоки. Новую продукцию «Виталана» можно сразу узнать по идеально гладкой поверхности. При этом изделия имеют точнейшую геометрию, высочайшую прочность при сравнительно невысокой цене.

Потребителями новой продукции в компании видят в первую очередь действующих бизнес-партнеров. Это крупные промышленные компании, торгово-коммерческие и муниципальные предприятия, строительные организации области.

«Нам не нужно искать новых клиентов, мы и так их всех знаем, сотрудничаем и дружим с ними», — утверждает генеральный директор ООО «Компания Виталан» Андрей Линков.

Вместе с тем, новая продукция позволит компании шагнуть за пределы области. Железобетонные изделия, изготовляемые из сырья собственного производства, не только покроют существующий дефицит в области, но и станут известными во всем ЦФО.

Справочно:

ООО «Компания «Виталан» работает на рынке стройматериалов на протяжении 15 лет, являясь лидером по объемам производства товарного бетона и цементного раствора в Калужской области. Объемы производства составляют 160 куб. в час бетона и 60 куб. в час цементного раствора. Внедрена технология «теплого» бетона, при температуре воздуха минус 30, температура бетона до плюс 20.

На правах рекламы

№46 от 23.11.2018

Автор: Виктор БОКОВ

Всем наука

В МГСУ прошла международная научная конференция

В НИУ МГСУ прошла международная научная конференция «Интеграция, партнерство и инновации в строительной науке и образовании». В мероприятии, организованном при содействии Министерства науки и высшего образования РФ и Фонда поддержки строительного образования и науки, приняли участие эксперты из разных стран. На церемонии торжественного открытия конференции выступил ректор МГСУ Андрей Волков и почетные гости. Они отметили важность обсуждения проблем строительного комплекса в связи с реализацией задач, поставленных президентом России.

В программный комитет конференции вошли представители России, Великобритании, Германии, Италии, Канады, Китая, Польши, Швеции. Научная программа конференции включала в себя несколько семинаров, на которых обсуждались актуальные вопросы развития строительной отрасли, в том числе инженерные и автоматизированные системы, машины и механизмы в строительстве; инжиниринг и управление проектами в строительстве; геотехническое, энергетическое и гидротехническое строительство; системотехника строительства и др.

Темами научных секций конференции стали строительные материалы, надежность и безопасность в строительстве, инженерные и «умные» системы в строительстве, моделирование и механика строительных структур, управление в строительстве.

На конференции было сделано более 300 докладов, которые будут опубликованы в журнале MATEC Web of Conferences, индексируемом Scopus и Conference Proceedings Citation Index (Web of Science). Все участники отметили высокий уровень докладов, профессиональное обсуждение и доброжелательную атмосферу, а также активное участие в конференции студентов МГСУ.

В день закрытия конференции проректор НИУ МГСУ Андрей Пустовгар вручил участникам памятные дипломы. «От лица организационного комитета конференции мне хотелось бы поблагодарить всех, кто смог принять участие в нашем мероприятии и обсудить с коллегами свои научные результаты, — сказал Пустовгар. — Отдельно хотелось бы отметить огромную работу, проделанную нашими молодыми волонтерами по подготовке и сопровождению работы мероприятия».

№46 от 23.11.2018

Автор: Максим КУБАЙ

$100 млрд ущерба: Лавров рассказал про санкции

Лавров призвал Россию научиться жить в условиях санкций

Россия должна привыкнуть существовать в условиях международных санкций, заявил глава МИД РФ Сергей Лавров. Он напомнил также, что общий ущерб зарубежных стран от антироссийских санкций составляет $100 млрд. За последние семь лет США ввели против России санкции 62 раза, посчитало российское внешнеполитическое ведомство.

Россия не должна оглядываться на ненадежных партнеров на внешних рынках, а также привыкнуть существовать и развиваться в условиях международных ограничительных мер, заявил глава МИД РФ Сергей Лавров по итогам переговоров с итальянским коллегой Энцо Моаверо-Миланези.

«Мы сделали один вывод для себя: в ситуации, когда политизированные решения принимаются с целью то ли наказать Россию, то ли, как в случае с американскими санкциями, ослабить конкурентов <...> научиться, и мы уже во многом научились, жить в этой ситуации. Жить так, чтобы не зависеть от людей, которые доказали свою ненадежность как торговые и экономические партнеры», — сказал он.

При этом, по словам Лаврова, целый ряд стран, включая Италию, считают санкционный режим в отношении России ненормальным, передает ТАСС.

«Мы приветствуем это, но не можем делать в этой сфере первые шаги навстречу нашим коллегам. Они должны сами определиться. Итальянские сельхозпроизводители потеряли вследствие санкций три миллиарда евро», — детализировал российский дипломат.

Глава российского внешнеполитического ведомства добавил, что согласно подсчетам экспертов Восточного комитета германской экономики, общий ущерб зарубежных стран от антироссийских санкций составляет $100 млрд, передает ФАН.

«Мы понимаем, что санкции — это реальность. Не мы заваривали эту кашу, и мы не будем умолять наших коллег в Европе или где бы то ни было еще их отменять. Конечно, они наносят ущерб и тем, и другим. По подсчетам экспертов, общий ущерб для всех от санкций составил около ста миллиардов долларов», — резюмировал Лавров.

Днем ранее постоянный представитель США в Европейском союзе Гордон Сондленд заявил, что «сговор» между Россией и Соединенными Штатами невозможен. Данное заявление дипломат сделал на слушаниях в комитете по иностранным делам Европарламента.

Сондленд отметил, «без секрета», что Белый дом на «ежедневной основе» принимает меры в отношении России — в частности, общегосударственные санкции и санкции в отношении отдельных физических и юридических лиц.

«Поэтому любой, кто был бы в сговоре с Россией, конечно, не был бы озабочен тем, как остановить Россию. Я думаю, что эти действия говорят сами за себя», — заключил Сондленд.

За два дня до этого Управление по контролю за иностранными активами министерства финансов США (OFAC) заявило, что вскрыло «международную сеть, через которую иранский режим, работая с российскими компаниями, предоставляет миллионы баррелей нефти сирийскому правительству».

А режим президент Сирии Башара Асада, в свою очередь, якобы «способствует перемещению сотен миллионов долларов США в Корпус стражей исламской революции для дальнейшей передачи ХАМАС и «Хезбалле». В итоге Соединенные Штаты расширили сирийский санкционный список.

Под ограничительные меры минфина США попали две российские компании: ООО «Глобальные концепции Групп» (Global Vision Group) и ФГУП «Промсырьеимпорт». Кроме того, туда внесен первый заместитель директора «Промсырьеимпорта», гражданин РФ, Андрей Догаев.

Экономисты Bloomberg также оценили урон, который нанесли санкции экономике РФ с 2014 года. Они полагают, что Россия не досчиталась примерно 6% ВВП. Всего же за последние семь лет США ввели против России санкции 62 раза.

Об этом на брифинге заявила официальный представитель МИД России Мария Захарова.

«В Вашингтоне продолжают нарастающим темпом принимать санкции против России. Их недавнее расширение стало 11-м за последние три с половиной месяца, и все больше превращается в рутину. При этом основные причины введения санкций кроются во внутриполитическом раздоре в США, когда каждая из сторон стремится заработать очки любым способом, в том числе на международном направлении», — так отреагировал МИД РФ на новые ограничительные меры.

О том, что россиянам необходимо готовиться к усилению санкционного давления на страну в ходе выступления в Госдуме заявляла и глава Центробанка Эльвира Набиуллина. Она указывала, что не исключает развития сценария, при котором торговые войны рискуют перерасти в валютные в случае неблагоприятного развития ситуации в мировой экономике.

В то же время глава регулятора заострила внимание на том, что ограничительные меры сами по себе вызывают негативный эффект, однако они имеют ограничение по времени. Как следствие, в конечном итоге экономика и финансовая система адаптируются, передает НСН.

ХXII Международный профессиональный конкурс вин и спиртных напитков, который проходил во Всероссийском научно-исследовательском институте пивоваренной, безалкогольной и винодельческой промышленности, определил победителей 2018 года — золотые медали достались российским винам, а виноделы Крыма и Кубани взяли даже Гран-при.

Состязание виноделов проходит под эгидой Международной организации винограда и вина (OIV), регулирующей производство напитка по всему миру, и при поддержке Российской академии наук. В жюри конкурса, помимо отечественных специалистов, независимые эксперты из винодельческих стран, в том числе признанные лидеры — французы.

В этом году на конкурсе были представлены вина и крепкие напитки из 17 стран: России, Австралии, Азербайджана, Армении, Аргентины, Грузии, Греции, Италии, Испании, Ливана, Португалии, Франции и других. Всего профессиональная комиссия изучила почти 300 образцов, отмечается в материалах к конкурсу.

Гран-при в номинациях "Игристые вина" по классическому способу взяли "ИП Волошин" (Крым, бренд Cock t'est belle) и за резервуарный метод компания "Кубань-Вино" (Краснодарский край). Золотые медали в номинации "игристые вина" взяли "Агрофирма "Золотая Балка" из Севастополя, "Завод шампанских вин "Новый Свет" и "ИП Волошин" из Крыма, "Игристые вина" из Санкт-Петербурга и другие производители, включая виноделов Белоруссии ("Минский завод игристых вин"). Компания "Вина и воды Абхазии" получила серебряную медаль в этой номинации.

"Напитки оценивала международная комиссия. Игристые вина, например, оценивала главный энолог Института энологии Шампани, единственного института шампанского в мире, Аврора Жеди", — рассказал РИА Новости один из победителей профессионального соревнования, представитель винодельни в Коктебеле Cock t'est belle Илья Волошин.

В категории "виноградные и плодовые вина" независимое жюри отметило золотой медалью винодельни "Кубань-Вино" и "Мысхако" из Краснодарского края, винодельческое хозяйство Alma Valley из республики Крым, "Гранд вайн коллекшн" из Московской области (фруктовые вина) и ряд других.

Награду за спиртные напитки получили "Кизлярский коньячный завод" из республики Дагестан, "Завод Первомайский" из республики Крым. Так, "Кизлярский коньячный завод" получил Гран-при в номинации "спиртные напитки"; вместе с ним награду получили коньячный завод "Арегак" (Армения), "Дербентский коньячный комбинат" (Дагестан), а также компании "Прасковейское" (Ставропольский край) и Sarajishvili (Грузия). Гран-при в номинации "вина виноградные и плодовые" получило ООО "НПП "Виски России".

"Этот конкурс многое мне дал: я пообщался с коллегами, обменялся опытом. Я узнал про новые методы идентификации фальсификата у своих российских коллег и сотрудников института. Мне очень понравилось", — поделился впечатлениями начальник лаборатории "Кизлярского коньячного завода", выпускающего коньяки, виски и бренди, Морис Куркиев.

Глава МИД России Сергей Лавров в пятницу в Риме обсудил с новым президентом Ирака Бархамом Салехом вопросы двустороннего сотрудничества стран, а также международную повестку дня, сообщило российское внешнеполитическое ведомство.

"В ходе беседы состоялся заинтересованный обмен мнениями по широкому кругу актуальных вопросов международной и региональной повестки дня", — говорится в сообщении на сайте МИД РФ.

В ведомстве добавили, что с российской стороны была подтверждена неизменная поддержка единства, суверенитета и территориальной целостности Ирака, непреложности разрешения всех внутрииракских проблем и противоречий самими иракцами в рамках всеохватывающего национального диалога с учетом интересов всех этноконфессиональных групп иракского общества, в том числе в свете завершившегося недавно процесса формирования нового правительства страны.

"Были также затронуты ключевые аспекты двустороннего российско-иракского сотрудничества, обсуждены пути его дальнейшего наращивания. Акцентирована важность активного задействования ресурса межправительственной российско-иракской комиссии по торговле, экономическому и научно-техническому сотрудничеству, очередное восьмое заседание которой намечено на первый квартал 2019 года в Багдаде", — отметили в МИД РФ.

Группа «ПЦБК» (г. Пермь) в 2019 г. планирует увеличить объемы выпуска продукции на 30%.

Об этом со ссылкой на генерального директора Александра Сухановского сообщает пресс-центр группы.

«Предприятие находится в активной фазе развития, ведется модернизация производства, — отметил Александр Сухановский. — Мы готовы к выходу на экспорт, проводили исследования рынков Европы, Африки, Ближнего Востока, Средней Азии, и выбрали три страны, куда хотели бы поставлять свою продукцию — это Италия, Турция и Египет. Мы понимаем, какие требования есть на этих рынках. Сейчас для нас важно завершить модернизацию картоноделательной машины, чтобы увеличить выпуск продукции, в том числе на экспорт».

На экспорт ПЦБК намерена поставлять бумагу для гофрирования из полуцеллюлозы Prime-Fluting.. Для продвижения на экспортные рынки группа продолжит участие в крупнейших международных выставках, бизнес-миссиях, а также планирует пройти систему добровольной сертификации и маркировки РЭЦ, чтобы продукция маркировалась знаком «Made in Russia».

Группа «ПЦБК» основана в 1959 г., является крупнейшим предприятием гофроупаковочной отрасли России. ПЦБК — вертикально интегрированная компания, оказывающая услуги широкого спектра: от переработки сырья и производства полуфабриката до выпуска и реализации готовой продукции.

5 декабря 2018 года состоятся праздничные мероприятия в рамках «Встречи поколений», посвященной 100-летию Российского государственного геологоразведочного университета имени Серго Орджоникидзе, прямого наследника Московской Горной Академии.

На праздновании 100-летия МГА-МГРИ-РГГРУ будут присутствовать представители Правительства РФ, члены Совета Федерации и депутаты Государственной Думы, руководители профильных министерств и ведомств Российской Федерации, в том числе Министерства науки и высшего образования РФ, Министерства природных ресурсов и экологии РФ, академики и члены-корреспонденты РАН, руководители предприятий и организаций геологической отрасли, коллеги из высших учебных заведений.

В числе приглашенных ученые-геологоразведчики из Австрии, Австралии, Азербайджана, Алжира, Анголы, Армении, Афганистана, Белоруссии, Болгарии, Вьетнама, Грузии, Египта, Италии, Ирака, Казахстана, Канады, Катара, Киргизии, Колумбии, КНР, Монголии, Нидерландов, Польши, Саудовской Аравии, Судана, США, Таджикистана, Узбекистана, Украины, ФРГ и других стран.

В программе праздничных мероприятий 5 декабря 2018 года, которые будут проводиться в здании МГРИ-РГГРУ на улице Миклухо-Маклая, дом 23, встреча выпускников Университета. Выпускники смогут посетить Музей истории, ознакомиться с интерактивными площадками, сфотографироваться в 3D. В рамках празднования юбилея также запланирован круглый стол, посвящённый проблемам кадрового и научного обеспечения геологоразведочной отрасли. Кроме того, состоятся юбилейное заседание и праздничное театрализованное представление.

Два международных учреждения настоятельно призвали страны проявлять бдительность в отношении возможного повторного появления смертельной болезни крупного рогатого скота.

В 2011 году было объявлено об искоренении чумы крупного рогатого скота, что сделало ее первой болезнью животных, которая была полностью искоренена в истории человечества. За несколько веков чума привела к гибели миллионов голов крупного рогатого скота, буйволов, яков и диких животных, что спровоцировало хроническое голодание среди населения. ФАО и Всемирная организация охраны здоровья животных (МЭБ) призывают страны ликвидировать последние оставшиеся образцы вируса чумы, которые все еще хранятся в некоторых лабораториях по всему миру. Чтобы предотвратить повторное наступление этой болезни, два учреждения представили сегодня Глобальный план действий. Этот план призван служить руководством для стран, в котором прописана ответственность всех сторон.

«Искоренение чумы крупного рогатого скота внесло огромный вклад в обеспечение продовольственной безопасности и улучшение питания во всем мире, и мы должны приложить совместные усилия, чтобы удержать этот результат, - сказал Букар Тиджани, заместитель Генерального директора ФАО по вопросам сельского хозяйства и защиты прав потребителей. - Мы должны проявлять бдительность и быть уверенными в том, что у нас есть возможность предпринять оперативные действия, если по какой-либо причине болезнь снова появится»

«Текущее отсутствие чумы крупного рогатого скота на полях на самом деле означает, что стада более чем когда-либо уязвимы в случае его повторного появления, что нанесет серьезный удар по безопасности продуктов питания и продовольственной безопасности в мире», - сказал Мэтью Стоун, заместитель Генерального директора МЭБ по международным стандартам и науке.

Глобальный план действий охватывает пять этапов: подготовка, предупреждение, выявление, реагирование и восстановление. План действий по устранению риска повторного возникновения чумы крупного рогатого скота отличается от других планов, направленных на борьбу с трансграничными болезнями животных.

Он включает информирование субъектов на местах о болезни и возможности ее повторного появления. Для достижения этой цели уже предпринято несколько важных шагов, таких как кампания "Не возвращайся никогда", связанная с работой лабораторий, ветеринаров и студентов.

План также подразумевает оптимизацию возможностей для предоставления при необходимости диагностических инструментов и вакцин, активизацию по первому подтвержденному случаю скоординированного плана неотложной помощи, гарантируя быстрое восстановление пострадавших средств к существованию. Все эти фазы требуют внимания на национальном, региональном и международном уровнях.

Избавиться от того, что осталось

Поскольку что в ходе кампании по искоренению чумы крупного рогатого скота было запрещено использование вируса, за исключением тщательно контролируемых экспериментов под наблюдением МЭБ и ФАО, диагностические и вакцинные мощности оказались на крайне низком уровне.

Тем не менее, в мире остались еще некоторые учреждения, в которых хранятся биоматериалы вируса чумы, включая вакцины. Эти образцы либо должны быть уничтожены, либо перемещены в безопасные лаборатории. Например, образцы вируса оспы, еще одно инфекционное заболевание, которое формально было полностью искоренено, существуют только в двух обозначенных безопасных зонах хранения.

В идеале странам рекомендовано уничтожить свои образцы RVCM (x), а ФАО и МЭБ запускают программу, помогающую им сделать это. Обе организации также поддерживают лаборатории, где образцы, которые могут понадобиться для получения вакцин в чрезвычайной ситуации, могут быть безопасно сохранены. В качестве альтернативы страны могут модернизировать свои объекты хранения в соответствии с протоколами наблюдения ФАО и МЭБ.

Однако до настоящего времени прогресс в устранении остаточных запасов шел медленными темпами. Только в Африканском союзе существует региональное соглашение о хранении всех образцов вирусов в одной выбранной лаборатории.

Искоренение болезни

Чума крупного рогатого скота или степная мурена была бедствием на протяжении тысячелетий и уничтожила миллионы животных, включая некоторые дикие виды. Она является частью группы вирусов, в которую входят также собачья чума, чума мелких жвачных и вирус кори, распространяющийся среди людей.

После хаоса, который свирепствовал на протяжении веков в Европе и Азии, колониальные вторжения привели к попаданию вируса в Африку, где в конце 19-го века она нанесла огромный ущерб, уничтожив целые животноводческие общины, что спровоцировало кризис, который одна из общин назвала «концом всего» (ciinna). Согласно оценкам ФАО, искоренение вируса позволяет континенту избежать экономические потери в размере 920 млн. долл. США ежегодно.

Вакцина была создана в середине 20-го века, но потребовалось еще несколько десятилетий для того, чтобы разработать версию, которая могла бы выдержать колебания температуры в тропических странах. Сами животноводы играли решающую роль в кампании по искоренению, благодаря их глубоким знаниям на местах и готовности перемещаться в непростых условиях в отдаленные районы.

ФАО и МЭБ используют успешную программу искоренения чумы крупного рогатого скота в качестве модели новой кампании по избавлению мира от чумы мелких жвачных животных, которая поражает овец и коз, и приводит к убыткам в размере до 2,1 млрд. долл. США ежегодно, при этом в основном страдают мелкие фермеры.

(Не)определенность безопасности

Военно-политическая стратегия России в долгосрочной перспективе

Прохор Тебин – кандидат политических наук, эксперт Международного дискуссионного клуба «Валдай» и Российского совета по международным отношениям.

Резюме Россия в будущем продолжит наращивать военную активность в дальнем зарубежье. Однако преувеличивать такие перспективы не стоит. Ключевые национальные интересы и угрозы безопасности России сосредоточены на постсоветском пространстве.

Высшей целью существования любого государства является обеспечение безопасности и процветания образующего его народа (нации). Причем, очевидно, именно в таком порядке – безопасность тесно связана с процветанием, но все же имеет первоочередное значение. При этом речь должна идти о долгосрочной перспективе, то есть об устойчивом существовании, сохранении и преумножении народа, развитии его и территории, им занимаемой.

Роль долгосрочного стратегического планирования в области национальной безопасности имеет сейчас для России особенно важное значение. История страны (в особенности в XX веке) – череда великих потрясений. Необходимость обеспечения безопасности всегда была важна для российского государства и отвлекала ресурсы, сдерживая экономическое и общественное развитие. Достаточно сравнить историю, например, Англии и США с российской, чтобы увидеть, насколько отличается степень влияния фактора внешнего вторжения на жизнь. Для России XIII–XVI века были эпохой практически непрестанной борьбы с иноземными захватчиками. В XVII–XX веках жестокие войны с иностранными державами перемежались с не менее суровыми внутренними потрясениями.

Ни период 1950–1970-х гг., ни 2000–2010-е гг. не дали России тех «двадцати лет внутреннего и внешнего покоя», о которых говорил Пётр Столыпин. Нет оснований полагать, что следующие двадцать лет окажутся легче. И хотя пока угроза новых «великих потрясений» неочевидна, стране предстоит столкнуться с рядом вызовов социального, внутриполитического, экономического и демографического характера. России необходимо гарантировать проведение независимой политики, минимизировать или нейтрализовать внешние угрозы и обеспечить возможности для эффективного экономического развития. Ключевым условием является разумное использование имеющихся ресурсов и четкое соизмерение выделяемых на цели национальной безопасности средств с экономическими и демографическими возможностями.

Одна из наиболее распространенных формул, описывающих суть понятия стратегии, гласит, что она является совокупностью целей, инструментов их достижения и методов использования инструментов (strategy=ends+means+ways). Эту упрощенную формулу следует дополнить описанием среды или окружения, а также ввести в рамки, соответствующие ограниченным ресурсам.

Непредсказуемое будущее?

В последнее время все чаще звучит идея, что-де стратегическое планирование в современном мире невозможно на сколь-либо значимом промежутке времени. Число, разнообразие и взаимосвязанность акторов международных отношений столь велики, а экономические, социальные и технологические процессы так усложнились, что попытки выстроить стройную и эффективную стратегию на срок более пяти лет обречены на провал. Отчасти подобная мысль справедлива, но ведет в тупик.

В начале 1990-х гг., после холодной войны и распада Советского Союза, одним из любимых слов в лексиконе американских стратегов была «неопределенность» (uncertainty). Несмотря на осознание неопределенности будущего и международной обстановки, что было четко прописано в руководящих документах, США оказались во власти иллюзии «конца истории» и наступления мира американского превосходства. Стратегия Соединенных Штатов не только не предвосхитила события 11 сентября 2001 г. и последовавшие за ними изменения в политике национальной безопасности, но очень долгое время отказывалась признавать неизбежность возникновения многополярного мира, а также возврат к противостоянию великих держав.

Неопределенность значительно ограничивает попытки понять долгосрочную ситуацию в мире. Но ряд ключевых изменений можно просчитать, опираясь на существующие тенденции. В числе важнейших – изменение численности населения и ВВП. Так, по прошлогоднему прогнозу ООН, население планеты вырастет с 7,6 млрд человек в 2017 г. до 8,6 млрд человек в 2030 г. и 9,8 млрд человек в 2050 году. Население Африки к 2050 г. увеличится более чем вдвое, Северной Америки – на 20%, Азии – на 17%, Европы – сократится примерно на 4%. Население России по прогнозу ООН уменьшится на 2% к 2030 г. и на 8% к 2050 году. По прогнозу Росстата на февраль 2018 г., наиболее оптимистичный сценарий предполагает рост населения России к 2035 г. на 6% до 156 млн человек, а самый пессимистичный – падение на 6% до 137 млн человек.

Не углубляясь в демографические прогнозы, отметим ключевые тенденции:

рост населения стран – членов НАТО, прежде всего за счет США, Канады, Франции и Великобритании;

падение численности населения стран Восточной Европы и Прибалтики, включая Украину, Белоруссию и Польшу;

значительный рост населения стран Среднего Востока и Центральной Азии;

увеличение демографического разрыва между Арменией и Азербайджаном;

стабилизация и тенденция к снижению численности населения Китая, резкое сокращение населения Японии, сохранение неустойчивого баланса численности населения Южной Кореи и КНДР.

Радикально изменится экономическая ситуация в мире. По прогнозам PricewaterhouseCoopers 2017 г., к 2050 г. доля стран G7 в мировом ВВП по ППС резко сократится, а доля стран E7 (КНР, Индия, Индонезия, Бразилия, Россия, Мексика и Турция) – столь же существенно вырастет, прежде всего за счет Индии и Китая, чья доля в мировом ВВП поднимется с 25 до 35%, а доля США и Евросоюза сократится с 31 до 21 процента. В рейтинге стран по показателю ВВП по ППС существенно поднимутся Индонезия, Бразилия, Вьетнам, Филиппины, Нигерия, а Германия, Япония, Италия, Испания, Австралия и Польша, напротив, заметно упадут. Россия имеет шансы сохранить к 2050 г. шестое место в мире по показателю ВВП по ППС.

Таким образом, центр мировой экономики окончательно сместится в Азиатско-Тихоокеанский или, скорее, Индо-Тихоокеанский регион. Значительно увеличатся диспропорции между Соединенными Штатами, которые останутся в тройке крупнейших мировых экономик, и их союзниками, причем не только по НАТО, но и азиатскими – Австралией, Японией, Южной Кореей. Повысится роль стран Юго-Восточной Азии и ряда африканских государств.

Можно отметить риск замедления темпов экономического роста Белоруссии, а также нестабильности восстановления экономики на Украине. На Кавказе и в Центральной Азии возможно нарастание диспропорций между странами – экспортерами и импортерами нефти, риск роста бедности и безработицы в Армении, Киргизии, Таджикистане. Страны региона зависят от экспорта углеводородов (особенно Туркмения и Азербайджан) или денежных переводов трудовых мигрантов (прежде всего Таджикистан и Киргизия). На фоне стабильного роста населения и достаточно слабой и несбалансированной экономики существует опасность нарастания социальной нестабильности вследствие резких колебаний цен на энергоресурсы, опережения роста населения над экономическим ростом и затрудненности пропорционального увеличения числа трудовых мигрантов.

На снижение неопределенности в прогнозировании стратегической обстановки в долгосрочной перспективе влияет неизменность географических условий. Однако и здесь есть нюансы. Один из ключевых факторов – потепление в Арктике, которое достигло рекордного темпа в 2017 г. и, вероятно, продолжится дальше.

Опираясь на общее понимание демографических и экономических тенденций, климатических изменений и политических особенностей, можно попытаться спрогнозировать, как будет выглядеть обстановка на каждом из стратегических направлений. Их четыре, и они соответствуют нынешним военным округам:

западное;

юго-западное, включая Украину, Средиземное море и Ближний Восток;

центральноазиатское;

восточное.

Пятым направлением можно считать арктический район (Объединенное стратегическое командование Северного флота).

Западное стратегическое направление

В долгосрочной перспективе экономический и демографический разрыв между европейскими странами НАТО и США будет нарастать, что чревато обострением отношений внутри блока. На этом фоне продолжится курс на формирование «европейской стратегической автономии», однако маловероятно появление многонациональных военно-политических структур, способных заметно снизить зависимость Европы от НАТО и Соединенных Штатов в вопросах обороны. Выход Великобритании из Евросоюза ослабит Европу. Британская политика будет ориентироваться на Вашингтон, а Франция окончательно примет на себя роль неофициального, а возможно и официального, лидера «европейской стратегической автономии». Постепенное снижение экономического и демографического разрыва между Францией и Германией осложнит для Берлина обретение роли второго полноценного военно-политического центра Европы. Это может быть отчасти компенсировано или, напротив, усугублено успехом или провалом попыток модернизации и обновления Бундесвера.

Одним из ключевых вызовов для Европы останется нарастание миграционного давления со стороны африканского континента с его стремительно растущим населением. Приоритетными в рамках «европейской стратегической автономии окажутся проблемы миграции, терроризма, безопасности. Другое ключевое направление – поддержание конкурентоспособности европейской оборонной промышленности, особенно в наиболее значимых областях – авиакосмической, ракетной, кораблестроительной и создания систем контроля, управления и связи. Это обусловит снижение интереса большинства стран Европы к пресловутой «русской угрозе», за исключением находящихся в американской орбите Великобритании, Польши и стран Прибалтики.

России не следует ждать ослабления санкционного давления. В наиболее благоприятном сценарии можно добиться некоторого его снижения за счет Евросоюза, но со стороны США и Великобритании санкции сохранятся, а возможно и усугубятся. Более того, политическая инерция, «блоковая дисциплина» и принуждение Вашингтона и Лондона способствуют удержанию в рамках санкционного режима и менее заинтересованных в нем государств.

НАТО останется наиболее опасным противником России по своему военному потенциалу, но вероятность сценария, который побудит Россию или альянс вступить в открытый военный конфликт в Европе, ничтожно мала. Вместе с тем военные возможности блока, включая ядерное оружие, вынуждают Москву поддерживать военный потенциал, достаточный для обеспечения стратегического сдерживания.

Другим риском является дестабилизация ситуации в Белоруссии, например в рамках неизбежного в среднесрочной перспективе политического перехода. Это государство весьма значимо для России, в том числе в военно-политическом отношении. Экономический или политический беспорядок в Белоруссии может иметь пагубные последствия для Союзного государства, внешней политики России, ее безопасности и формируемой Россией региональной системы международных организаций (ОДКБ и Евразийский экономический союз).

Юго-западное стратегическое направление

Ключевой вопрос безопасности на юго-западном направлении – Украина. Длительная заморозка конфликта на Донбассе по аналогии с конфликтами на постсоветском пространстве начала 1990-х гг. затруднительна. Антагонизм между Москвой и Киевом продолжит нарастать. Евросоюз и США и далее сохранят политическую поддержку киевского режима, но экономическая и военная помощь будет оказываться неохотно и опосредованно. Вместе с тем с течением времени риск крупномасштабной войны между Россией и Украиной возрастет. Социально-экономические проблемы и политическая нестабильность способны подвигнуть Киев на авантюристичную попытку решить проблему Донбасса решительным наступлением, что практически неизбежно вынудит Москву пойти на открытую операцию по принуждению к миру.

Угрозой для национальных интересов России на юго-западном стратегическом направлении является и риск крупномасштабного конфликта вокруг Нагорного Карабаха. Гонка вооружений между Арменией и Азербайджаном обострится в условиях возрастающего разрыва в численности населения, экономическом и военном потенциале. Перспектив мирного решения конфликта не видно. Появление у обеих сторон оперативно-тактических ракетных комплексов (ОТРК «Искандер-Э» у Армении, ОТРК LORA, а также РСЗО «Полонез» у Азербайджана) не способствует взаимному сдерживанию, а напротив, может выступать дестабилизирующим фактором. Вероятность экономического и/или политического кризиса высока и в Армении, и в Азербайджане, что повышает опасность новой армяно-азербайджанской войны. Начать ее могут обе стороны.

Москва заинтересована в развитии отношений и с теми, и с другими. При этом Армения, несмотря на членство в ОДКБ и присутствие российской военной базы, делает шаги, ведущие к охлаждению отношений с Россией. Напротив, возможность развития политических и экономических связей с Баку растет. В случае резкого обострения ситуации вокруг Нагорного Карабаха Россия попадет в цугцванг.

Другие угрозы на юго-западном направлении не столь остры. Ситуация на Северном Кавказе сравнительно стабильна. То же можно сказать и о Грузии. Реальной угрозы Абхазии и Южной Осетии не предвидится. Возможность Грузии вступить в НАТО без отказа от этих республик низка. Определенные проблемы связаны с необходимостью экономической поддержки Абхазии и Южной Осетии, их де-факто интеграции в состав Российской Федерации на правах автономных протекторатов. Однако эти издержки – наименьшее из зол. Более того, значимое военное присутствие в Абхазии и Южной Осетии способствует поддержанию стабильности и в российских республиках Северного Кавказа.

Ситуацию на Каспии также можно оценить как достаточно стабильную. Этому способствует господствующее положение Каспийской флотилии и российской армии в целом. Важнейшим событием стало подписание в августе 2018 г. Конвенции о правовом статусе Каспийского моря.

Немаловажно, что юго-западное стратегическое направление является ключевым плацдармом проецирования силы в Средиземное море и на Ближний Восток. Это позволяет отодвинуть зону противостояния с США и международным терроризмом от российских границ, а также защищать национальные интересы в данных регионах. Важнейшими политическими условиями для этого является сдерживание Украины с юга и дальнейшее сближение с Турцией.

Центральноазиатское стратегическое направление

В обозримой перспективе роль центральноазиатского стратегического направления возрастет. Рост населения стран Центральной Азии, высокий риск экономической и политической нестабильности, отсутствие четких путей решения проблемы Афганистана повышают вероятность локальных кризисов – как внутри-, так и межгосударственных. Распространение идей радикального исламизма повышает террористическую угрозу и опасность экспорта терроризма на территорию России. Дестабилизация в Центральной Азии способна спровоцировать стихийное увеличение миграционных потоков. Положение усугубляется протяженной и открытой границей с Россией, а также проблемами наркотрафика и контрабанды. Центральная Азия должна быть объектом пристального внимания Москвы. Кризисы в регионе представляют угрозу для национальных интересов России, ее безопасности и престижа. Стоит помнить, что два государства Центральной Азии входят в Евразийский экономический союз, три – в ОДКБ, четыре – в ШОС.

К угрозам российским интересам наблюдатели иногда причисляют проникновение в регион Китая и повышение его влияния. Однако это не так. Россия не обладает ресурсами, чтобы обеспечить экономическое развитие всех стран региона, и не заинтересована в неконтролируемом увеличении миграционных потоков. В этих условиях КНР является для России ключевым партнером в Центральной Азии. Совместные экономические проекты, развитие инфраструктуры, торговли и производства, дополненные мерами военно-политического характера, способствуют предотвращению кризисов и минимизации угроз. Проблемой остается поиск справедливого и взаимовыгодного разделения ответственности и выгоды между Россией и Китаем.

Восточное направление

На Дальнем Востоке стратегическую обстановку по-прежнему определяют малая численность населения, протяженность территории, оторванность от наиболее густонаселенных регионов страны, где сосредоточена большая часть экономического и военного потенциала. В среднесрочной перспективе нерешенными останутся северокорейская проблема и вопрос о Курильских островах. Однако вероятность резкого обострения ситуации на Корейском полуострове или в отношениях России и Японии достаточно низка.

Не относится к числу ключевых угроз и так называемая ползучая миграционно-экономическая экспансия Китая, о которой часто говорят отдельные наблюдатели. Как отмечалось выше, в обозримом будущем численность китайского населения стабилизируется и начнет сокращаться. Приоритетным же для Пекина является юго-восточное, а отнюдь не северное направление. Ключевым вопросом для России на Дальнем Востоке будут отношения с Китаем, а также развитие связей в треугольнике США–КНР–Россия. Нарастание стратегического противостояния Вашингтона и Пекина играет на руку Москве, однако главным вызовом остается риск возрастания неравенства с Китаем. В настоящее время Россия сохраняет преимущества в сфере энергоресурсов, ряда технологий и военно-политического потенциала. Есть перспектива укрепления позиций и за счет транспортных путей – Северного морского пути и транссибирского железнодорожного сообщения. Однако это вряд ли компенсирует разрыв в экономических возможностях и финансовых ресурсах. В условиях санкций Китай становится для России источником финансов, отдельных технологий и важным экономическим партнером. Есть риск попасть в зависимость от КНР и утратить статус равноправного стратегического партнера.

Арктический район

Уменьшение ледового покрова в Арктике сопряжено для России с существенными вызовами и возможностями. Развитие добычи углеводородов на шельфе Северного Ледовитого океана и в районах Крайнего Севера, а также рост интенсивности использования Северного морского пути в качестве важной международной транспортной артерии благоприятны для российской экономики. Но неизбежен ряд осложнений военного и международно-правового характера. Ключевые – рост активности военно-морских сил иностранных государств, прежде всего США, а также попытки оспорить особый статус Северного морского пути как исторически сложившейся национальной транспортной коммуникации России.

Сейчас присутствие военно-морских сил стран НАТО в российском секторе Арктики ограничено и представлено преимущественно сравнительно редкими и скрытными походами американских атомных подводных лодок. В случае дальнейших климатических изменений нельзя исключать проведения американскими ВМС т.н. «операций по утверждению свободы мореплавания» по аналогии с теми, что они уже проводят в Южно-Китайском море.

В условиях претензий на право транзитного и мирного прохода и в целом оспаривания национального регулирования Россией судоходства на Северном морском пути может расшириться военное присутствие Соединенных Штатов и других стран НАТО вблизи российского сектора Арктики. Это чревато существенными рисками, связанными с протяженностью и слабой защищенностью российского Крайнего Севера, близостью районов патрулирования российских стратегических ракетоносцев, а также географическими преимуществами нанесения ударов из арктического района в случае проведения воздушно-космической операции против России.

Противостояние с «коллективным Западом»

Угрозы, источником которых является «коллективный Запад» (США и их союзники по НАТО, а также Япония и Австралия), просматриваются на всех стратегических направлениях, но наиболее явно – на западном и в арктическом районе.

Прежде всего следует сделать важную оговорку об аморфности понятия «коллективный Запад». Как отмечалось ранее, союзники США имеют различные взгляды относительно реалистичности российской угрозы и, несмотря на влияние Вашингтона и «блоковую дисциплину», склонны по-разному строить отношения с Россией. К ядру «коллективного Запада» помимо Соединенных Штатов можно отнести Великобританию, Канаду, Польшу, Норвегию и страны Прибалтики. «Коллективный Запад» – источник ряда угроз для национальной безопасности России, ни одна из которых не потеряет актуальности в обозримом будущем:

Экономическое давление и попытки международной изоляции России, прежде всего посредством санкций, с целью ослабить экономику страны, ее оборонно-промышленный комплекс, спровоцировать социальную и политическую нестабильность.

Расшатывание ключевых институтов контроля над вооружениями, разработка и развертывание новых систем противоракетной обороны, гиперзвукового оружия, ракет средней и меньшей дальности. В перспективе это может поставить под угрозу всю систему стратегической стабильности между Россией и США, в том числе посредством вооружений в неядерном оснащении.

Поддержка политической нестабильности в странах на постсоветском пространстве, поддержка антироссийских сил в Грузии и на Украине и вовлечение этих стран в орбиту НАТО, сохранение напряженности вокруг

Абхазии, Южной Осетии, Нагорного Карабаха и Приднестровья.

Оспаривание статуса Крыма, южных островов Курильской гряды, Абхазии и Южной Осетии, а также Северного морского пути.

У дальних берегов

Начало полномасштабной операции в Сирии резко изменило ситуацию 1990-х – 2000-х гг., когда возможности применения Россией Вооруженных сил ограничивались ближним зарубежьем, не считая эпизодической демонстрации флага и несущих боевое дежурство сил стратегического ядерного сдерживания. Наиболее вероятно, что Россия в будущем продолжит наращивать военную активность в дальнем зарубежье. Однако преувеличивать такие перспективы не стоит. Ключевые национальные интересы и вызовы безопасности России находятся на постсоветском пространстве. Действия в дальнем зарубежье сосредоточатся в восточной части Средиземного моря и Сирии. За пределами данного региона страна по-прежнему ограничится дальними походами сил флота (операции по борьбе с пиратством, оказание гуманитарной помощи, участие в совместных учениях с флотами Китая, Индии и других государств) и полетами стратегической авиации.

Вероятность и целесообразность участия России в операциях, сопоставимых с сирийской кампанией за пределами Средиземного моря и Ближнего Востока, невысока. Приоритетом будет окончание сирийской кампании, обеспечение устойчивости оперативного соединения ВМФ в Средиземном море. В более отдаленном будущем не стоит исключать переход к постоянному присутствию ВМФ России и в районе Красного моря, Аденского и Персидского заливов, а также западной части Аравийского моря.

Сдерживание и гибкое реагирование a la russe

Анализ перспектив развития международной стратегической обстановки выявил ряд ключевых угроз национальной безопасности, которые в соответствии с вероятностью их реализации и тяжестью возможных последствий можно ранжировать в следующем порядке:

Резкая дестабилизация в странах Центральной Азии, активное проникновение международных террористических организаций, распространение идей радикального исламизма.

Полномасштабное открытое военное столкновение с Украиной.

Противостояние с США и «коллективным Западом», включая санкционные риски, угрозу деградации системы контроля над вооружениями, опасность утраты технологического паритета в системах стратегического сдерживания.

Дестабилизация в Белоруссии.

Полномасштабное военное столкновение Армении и Азербайджана.

Следует учитывать изменение характера военных конфликтов. Ключевые особенности суммировал еще в 2013 г. в своей широко известной и зачастую превратно понимаемой на Западе статье начальник Генерального штаба Вооруженных сил России генерал Валерий Герасимов:

стирание грани между состоянием войны и мира;

повышение роли невоенных способов достижения политических и стратегических целей;

повышение роли высокомобильных межвидовых группировок войск, действующих в едином разведывательно-информационном пространстве;

использование протестного потенциала населения, дополняемого военными мерами скрытого характера, включая мероприятия информационного противоборства, действия сил специальных операций и ЧВК;

достижение целей преимущественно через дистанционное бесконтактное воздействие на противника. Поражение объектов на всю глубину территории.

Перечень главных угроз для национальной безопасности определяет и стратегические приоритеты в военной сфере:

Поддержание и развитие инструментов сдерживания, стратегического и нестратегического, ядерного и конвенционального; поддержание технологического паритета в системах стратегического сдерживания.

Развитие возможностей оперативного и эффективного реагирования на возникающие кризисы.

К ним следует добавить приоритеты, выделенные в упомянутой выше статье Герасимова:

Развитие системы воздушно-космической обороны (по сути, оборонительной компоненты стратегического сдерживания).

Совершенствование действий в информационном пространстве.

Развитие системы вооруженной защиты интересов государства за пределами его территории, включая определение форм и способов оперативного использования Вооруженных сил и подготовку к миротворческим операциям.

Развитие системы территориальной обороны, в том числе с учетом необходимости противодействия силам специальных операций противника, диверсионно-разведывательным и террористическим силам.

Анализ крупномасштабных учений российской армии и опыта сирийской кампании позволяет выделить ключевые особенности применения Вооруженных сил России в будущем. Особые акцент делается на развитии межвидового взаимодействия, координации действий ВКС с наземными силами, ССО и ВМФ. Постепенно развивается мобилизационный потенциал и система территориальной обороны. Приоритет отдается вопросам логистики и материально-технического снабжения в самом широком смысле слова с привлечением гражданской инфраструктуры и транспорта, включая железнодорожный и воздушный. Осуществляется подготовка к действиям совместно с союзниками и партнерами (странами ОДКБ, Китаем, Монголией и т.д.). Проводится отработка развертывания протяженных (до 1000–3000 км и более) линий связи для обеспечения управления войсками и силами.

На ключевых стратегических направлениях формируются самодостаточные межвидовые группировки. Однако в военном планировании акцент – на быстрое усиление региональных группировок за счет оперативной переброски сил и средств из других военных округов. Здесь следует особо отметить функцию военно-транспортной авиации. Сохраняется роль воздушных десантов, прежде всего тактических и оперативно-тактических, но ключевой задачей ВТА является именно перевозка личного состава, техники и грузов.

Наблюдается тенденция к развитию системы т.н. «бастионов» – укрепленных и насыщенных войсками районов на передовых рубежах России (Крым, Калининградская область, Мурманская область, Курильские острова, в меньшей степени остров Котельный, Новая Земля, а также, с определенными оговорками, военные базы России в Абхазии, Южной Осетии, Сирии, Армении и Таджикистане). Одной из ключевых целей этой политики является создание оборонительного кольца на подступах к наиболее населенным и промышленно развитым регионам.

Сирийская кампания продемонстрировала важность Вооруженных сил в борьбе с международным терроризмом. Примечательно, что ВС взяли на себя часть задач полицейского и дипломатического характера (имеется в виду работа военной полиции и Центра по примирению враждующих сторон). Также показательны совместные антитеррористические учения силовых структур государств – членов СНГ «Иссык-Куль – Антитеррор-2018». В учениях в Киргизии с российской стороны приняли участие военнослужащие 55-й отдельной мотострелковой бригады, предназначенной для действий в горной местности и оснащенной колесной техникой, а также оперативно-тактические ракетные комплексы «Искандер-М» и фронтовые бомбардировщики Су-24М.

Накопленный за 20 лет опыт продемонстрировал преимущества опоры на местные силы при проведении операций за пределами России. Аппарат военных советников обеспечивает подготовку местных войск, планирование и проведение войсковых операций. Активное привлечение ССО, ВКС, ствольной и реактивной артиллерии, крылатых ракет воздушного, морского и наземного базирования позволяет значительно повысить эффективность местных сил и в то же время снизить потери российских военнослужащих.

Развивается потенциал неядерного сдерживания. Здесь ключевая роль отводится ракетным комплексам большой дальности воздушного и морского базирования. Особо стоит отметить роль тактического ядерного оружия, обеспечивающего еще один уровень сдерживания между стратегическими ядерными силами и неядерным сдерживанием.

Наиболее значимые проблемы российского оборонно-промышленного комплекса и программ военного строительства:

Технологическая сложность и дороговизна программ нового поколения (ПАК ФА, ПАК ДА, ПАК ВТА, бронетехника на базе платформ «Бумеранг», «Курганец-25», Т-14 и Т-15, неатомные подлодки пр. 677, фрегаты пр. 22350 и т.д.) вынуждает переносить сроки реализации программ и не позволяет рассчитывать на серийное производство для замены вооружения нынешнего поколения.

Проблемы и ограничения в развитии нижних уровней кооперации (комплектующие и материалы).

Серьезные трудности в создании авиационных и морских силовых установок.

Неудовлетворительная реализация ряда ключевых программ военного кораблестроения, включая ремонт и модернизацию существующих кораблей первого и второго рангов.

Угроза резкого сокращения парка самолетов военно-транспортной авиации всех основных классов.

Недостаточное развитие программ гражданского авиастроения, что препятствует созданию самолетов специальной авиации деривативов (типа P-8A Poseidon, KC-46A Pegaus, Airbus A330 MRTT).

Отставание в создании тяжелых и стратегических ударно-разведывательных БПЛА (типа MQ-9A Predator, RQ-4 Global Hawk, MQ-4C Triton, MQ-25 Stingray).

Процесс создания современных систем вооружений становится настолько сложным, длительным и дорогостоящим, что ни одно государство, включая США, не способно обеспечить полную автономность оборонно-промышленного комплекса. В условиях противостояния с Западом и антагонизма в российско-украинских отношениях политика импортозамещения стала неизбежной. Однако не следует строить иллюзий относительно возможности достижения полной самодостаточности российского ОПК. Количество партнеров не так велико, прежде всего это Китай и Белоруссия. России предстоит развивать и расширять новую международную кооперацию в сфере оборонных технологий.

Россия > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 22 ноября 2018 > № 2826793 Прохор Тебин

Найден фрагмент, предположительно принадлежащий Антикитерскому механизму

Фрагмент, предположительно принадлежащий Антикитерскому механизму, был найден на дне Эгейского моря, сообщает газета Haaretz.

Эксперты, которые исследовали находку, уверены в том, что речь идёт об одной из шестерён механизма, известного как старейший аналоговый компьютер в мире, с помощью которого производились астрономические наблюдения.

Антикитерское кораблекрушение датируется IV-м - I-м в.в. до нашей эры. Затонувший корабль был случайно обнаружен в 1900-м году ныряльщиками за губками на глубине от 40 до 64 метров. Он был поднят на поверхность в два этапа, в 1900-1901 годах и затем в 1976 году с помощью «Калипсо» - океанографического корабля Жака Ива Кусто. Его частичный подъем характеризовался как первое в мире масштабное подводное исследование, положившее начало подводной археологии.

Корабль, потерпевший кораблекрушение в районе острова Антикитира, являлся торговым судном, способным перевозить 300 тонн грузов, и роковое путешествие, во время которого он затонул вместе со своими драгоценными грузами около 60-50 г.г. до нашей эры, было далеко не первым для корабля.

Учёные утверждают, что он направлялся из порта Эгейского моря, возможно, с о.Делоса, в один из итальянских портов, перевозя ценные статуи и утварь римским аристократам.

Поставки газа арабским странам начинает Израиль

Израиль в 2019 году начнет поставлять газ в Египет и Иорданию, сообщил министр энергетики, водоснабжения и инфраструктуры Израиля Юваль Штайниц, выступая на дипломатической конференции в Иерусалиме. «Согласно подписанному соглашению, с 2019 года Израиль станет поставщиком энергоносителей для двух арабских государств», — сказал он.

Министр сообщил также, что Израиль строит самый протяженный газопровод по дну Средиземного моря в Европу. Протяженность газопровода — 2 тыс. км. «Поскольку пропускная способность газопровода будет относительно скромной — всего 12 млрд кубических метров газа в год, — Израиль планирует выйти с энергоносителями лишь на небольшую часть европейского рынка», — уточнил Штайниц. Газопровод соединит месторождение Левиафан на шельфе Израиля и месторождение Афродита на шельфе Кипра с потенциальными потребителями в Европе — Грецией, Италией, а также с Турцией.

Япония и Южная Корея возобновят импорт иранской нефти в декабре-январе

Япония и Южная Корея планируют возобновить импорт нефти из Ирана в декабре – январе, сообщила Национальная иранская нефтяная компания (NIOC). Ранее США выдали этим и другим шести странам временные разрешения на закупки иранской нефти в условиях санкций.

«В Японии крупнейшая нефтеперерабатывающая компания JXTG Holdings планирует восстановить закупки нефти с декабря. Fuji Oil Co начнет закупать нефть и конденсат с января», – говорится на сайте NIOC. Южная Корея возобновит закупки иранской нефти также с января, поскольку большинство танкеров зарезервированы до этого времени. Азиатские покупатели могут забирать нефть из иранских хранилищ в китайском порту Далянь, указывается на сайте NIOC.

Ранее о возможном возобновлении импорта сообщал Reuters со ссылкой на источники. По данным агентства, Япония сможет закупать с января до 100 тыс. б/с, тогда как до введения санкций объемы импорта составляли 160 тыс. б/с.

Санкции США против Ирана вступили в силу с 5 ноября. При этом американские власти выдали восьми странам и территориям временные разрешения на 180 дней на импорт иранской нефти, среди них Индия, Япония, Республика Корея, Италия, Греция, Турция и Китай, а также входящий в его состав Тайвань.

Товарооборот между Ираном и 28 государствами-членами ЕС вырос на 7,5%

Товарооборот между Ираном и 28 государствами-членами Европейского союза в течение первых трех кварталов 2018 года составил 14,89 млрд. евро, что на 7,5% больше, чем в аналогичном периоде прошлого года.

Иран экспортировал в страны ЕС товаров на более чем 8,3 млрд. евро, что свидетельствует о 25,1-процентном росте, в то время как импорт товаров составил 6,59 млрд. евро, что на 8 % меньше по сравнению с аналогичным периодом прошлого года, сообщает Financial Tribune.

Пятью крупнейшими торговыми партнерами Ирана за этот период были Италия, Испания, Германия, Франция и Греция с товарооборотом более 3,78 млрд. евро, 2,31 млрд. евро, 2,28 млрд. евро, 2,25 млрд. евро и 1,11 млрд. евро, соответственно.

«Долгий мир» и ядерное оружие

Удержит ли оно от большой войны?

Алексей Фененко – доктор политических наук, доцент факультета мировой политики МГУ им. М.В. Ломоносова.

Резюме Ядерное оружие сегодня, как и химическое в 1930-е гг., не может предотвратить начало войны, но способно не допустить его применения противником. В этом смысле наличие ядерного оружия может пока создавать «предел экскалации», но не в силах предотвратить саму возможность расширения межгосударственных войн.

Заявление Дональда Трампа о намерении выйти из Договора о сокращении ракет средней и меньшей дальности (ДРСМД) и последовавшая за ним волна прогнозов о скором развале системы контроля над вооружениями побудили автора суммировать наблюдения о роли ядерного оружия (ЯО) в современном мире. Участвуя в многочисленных дискуссиях по данной проблеме, я удивлялся, что экспертное сообщество часто некритически повторяет аксиомы 1980-х годов. Во-первых, в ядерной войне не может быть победителя – она приведет к гибели всей цивилизации; во-вторых, любой прямой конфликт между ядерными державами завершится ядерной эскалацией и потому в принципе невозможен; и в-третьих, взаимное ядерное сдерживание обеспечило беспрецедентно долгий мир.

Между тем ЯО, строго говоря, пока не состоялось как оружие. После нанесения американцами атомных ударов по Хиросиме и Нагасаки в 1945 г. в мире не было случаев его применения. Использование ЯО против японских городов было скорее политической демонстрацией, чем отработкой реальных военных возможностей. Мы не видели применения ЯО в боевой обстановке и, соответственно, не можем оценить результаты: число реально пораженных целей и степень их разрушения, воздействие на вооруженные силы противника и эффективность мер защиты, предпринятых им. Оценки поражающей мощи ЯО опираются либо на неоднозначные материалы ядерных испытаний, либо на теоретические расчеты. Все концепции «ядерного сдерживания» являются, по сути, теорией, игрой ума – гипотетическими размышлениями на тему: «Что будет, если мы применим оружие, поражающие функции которого нам неизвестны». В современном мире корректнее говорить не о «ядерной стратегии», а о философии ядерного оружия как совокупности представлений о нем политических элит.

Но если это так, то тезис, что ЯО обеспечивает современный «долгий мир», сомнителен. Само по себе оружие не способно обеспечить ни мир, ни войну: все решает намерение политических элит ведущих держав. Никто не может гарантировать, что отношение политиков к ЯО не изменится. Поэтому в данной статье я попытаюсь дать ответ на два вопроса: 1) действительно ли ЯО обеспечивает «долгий мир», 2) почему прямая война между ядерными державами не состоялась до сих пор и может ли она состояться в будущем.

Уникален ли «долгий мир»?

Термин «долгий мир» (long peace) предложил американский политолог Джон Гэддис для обозначения периода холодной войны. С тех пор ученые используют его для всего периода от окончания Второй мировой войны до настоящего времени. В 1980-е гг. популярность обрело мнение, что «долгий мир» обеспечивается ЯО, которое в силу колоссальной разрушительной мощи принуждает великие державы к миру, «украв у них категорию победы». Однако история знала периоды «долгого мира» и без наличия у великих держав ЯО.

Еще в 1820-е гг. Клаузевиц разделил войны на тотальные и ограниченные. Они отличаются друг от друга не масштабами военных действий и не числом погибших, а целями противников. Цель тотальной войны – ликвидировать неприятеля как политический субъект; цель ограниченной – принудить его к компромиссу. Тотальные войны обычно ведутся массовыми мобилизационными армиями; ограниченные – небольшими контингентами профессионалов.

Но тотальные войны чрезвычайно редки. В новейшей истории можно вспомнить всего четыре: Тридцатилетняя война (1618–1648), Войны Французской революции и продолжившие их Наполеоновские (1792–1815), Первая мировая (1914–1918) и Вторая мировая (1939–1945). Каждая завершалась сломом мирового порядка и формированием нового. Большая часть истории человечества была временем ограниченных войн, в которых преследовались локальные цели. То, что мы называем «долгим миром» – фактически периоды отсутствия тотальных войн при одновременном ведении ограниченных войн и силовых демонстраций. И здесь ядерная эра не уникальна.

Вестфальский порядок, сложившийся по итогам Тридцатилетней войны, казалось бы, нарушался множеством войн. Однако они носили ограниченный характер, представляя собой серию силовых демонстраций в пограничных районах или колониях. К началу XVIII века сложился новый тип «войн за наследство». В стране, охваченной кризисом государственности, формировались две партии – «профранцузская» и «антифранцузская», которые соответственно приглашали Францию (или ее младших партнеров) либо ее противников ввести войска на свою территорию. Результатом становилась война на землях кризисного государства, в ходе которой Франция и ее противники старались не задевать напрямую территории друг друга. Соответственно и мир представлял собой «большую сделку», чуть более удачную для победителя и чуть менее удачную для побежденного.

Вестфальская эпоха была расцветом того явления, которое мы называем «гибридными войнами». Создателем «гибридных войн» был король Франции Людовик XIV (1643–1715 гг.). В период подготовки войны за Пфальцское наследство (1688–1697 гг.) он решил, что Версалю удобнее действовать в германских землях не напрямую, а с помощью зависимых от него немецких князей. В случае поражения Франция может без ущерба для престижа откреститься от них; в случае победы – приписать ее себе. Отсюда следовал главный принцип французской политики: формировать региональные балансы сил за счет использования малых стран (вплоть до совершения в них дворцовых переворотов) и их натравливания на великие державы. Противники Франции, уступавшие ей по совокупности ресурсов, усваивали этот стиль войн. Широкое распространение получили «гибридные» формы военных действий: использование наемников, каперство на морях, ведение войн младшими партнерами одних великих держав против младших партнеров других.

Причин такого «долгого полумира» было как минимум три. Во-первых, монархи Европы не желали повторить разрушительную Тридцатилетнюю войну. Во-вторых, ни одна из европейских держав не стремилась к немедленному изменению соотношения сил, установленного Вестфальским миром 1648 года. В-третьих, средством ведения войн были небольшие контингенты профессионалов, которые могли действовать только вблизи от баз и на ограниченной территории. Ситуация изменилась только в 1792 г., когда во Франции установился внесистемный режим, нацеленный на кардинальный слом всего Вестфальского порядка. Именно революционная (а за ней и наполеоновская) Франция вернулась к подзабытой с середины XVII в. практике тотальных войн на основе массовой мобилизации, видя в них инструмент для сокрушения старого порядка. Другие державы были вынуждены перенять эту систему, коль скоро они не соглашались с гегемонией Парижа.

Венский порядок, существовавший от конца Наполеоновских войн (1815) до Первой мировой войны (1914–1918), был периодом полноценного «долгого мира». За сто лет между великими державами произошли всего четыре ограниченные войны: Крымская (1853–1856), Австро-французская (1859), Австро-прусская (1866) и Франко-прусская (1870). Крымская война была набором силовых демонстраций в отдаленных от центра Европы регионах: в Крыму, на Кавказе, на Белом море и на Камчатке, а на Балтийском море стороны ограничились малыми силовыми демонстрациями. Франко-австрийская и Австро-прусская войны были по современной терминологии короткими вооруженными конфликтами в пограничных регионах. Они больше напоминали конфликты холодной войны (в Корее, Вьетнаме или Афганистане), чем Наполеоновские войны или мировые войны ХХ века. Локальные конфликты – между Австрией и итальянскими государствами, Пруссией и Данией – мы сегодня и вовсе оценили бы как «полицейские операции» или «межэтнические столкновения».

Единственной полноценной войной в Европе XIX века стала Франко-прусская 1870 года. Однако и она была короткой трехмесячной кампанией на основе мобилизационных армий. По своему характеру эта война также была ограниченной: завершилась провозглашением Германской империи (т.е. завершением объединения Германии) и отторжением от Франции Эльзаса и Восточной Лотарингии. После этого в Европе на 44 года вновь установился мир.

В рамках российско-британской Большой игры XIX века впервые произошло вытеснение конфликтного потенциала великих держав на периферию. Объектом соперничества было пространство на Среднем и Дальнем Востоке, где развернулась серия опосредованных войн. Именно здесь сформировался тип войн как военных экспедиций против младших партнеров другой державы (русские походы в Среднюю Азию, карательные экспедиции западных держав против Японии) или с целью улучшения собственных стратегических позиций (Опиумные войны или англо-афганские войны). Великобритания и Россия сохраняли при этом состояние мира и дипломатические отношения, то есть формально «долгий мир». Похожая система опосредованного соперничества сложилась и в Западном полушарии. Великобритания и Франция стремились подорвать американскую доктрину Монро, но не прямой войной с США, а с помощью опосредованных силовых акций, не прерывая дипотношений с Соединенными Штатами.

В конце XIX века регионом для вынесения конфликтов из центра стали Балканы. Россия и Австро-Венгрия, формально сохраняя мир, постоянно боролись за влияние в Сербии, Болгарии, Румынии и Греции. В это соперничество втягивались Германия (на стороне Австро-Венгрии) и Великобритания (сближавшаяся с Россией). Военные конфликты между балканскими странами – от Сербо-болгарской войны (1885) до Балканских войн (1912–1913) – были превращенной формой соперничества великих держав. Европейские страны 35 лет поддерживали мир, вынося свои противоречия на Балканский полуостров.

В последней трети XIX века в общественности великих держав царили настроения, похожие на современные. Большая война в Европе казалась немыслимой – преобладала уверенность, что Франко-прусская война была «последней войной белых людей», а «цивилизация уже не допустит войны»: она стала слишком разрушительной и невыгодной ни победителям, ни побежденным. Будущее человечества казалось веком науки – построением нового общества, в котором сотрутся границы между народами и странами благодаря свободе передвижения и средствам связи.

Распад «долгого мира» XIX века был вызван политическими причинами. Германия после прихода к власти императора Вильгельма II в 1888 г. взяла курс на ревизию сложившихся правил игры. Система баланса сил распалась на долгосрочные военно-политические блоки: Антанту и Тройственный союз. В такой ситуации конфликтное пространство на Балканах стало не стабилизирующим механизмом, а средством эскалации межблокового противостояния. Военное здесь в полном соответствии с формулой Клаузевица дополняло политическое: разработка концепции тотальной войны на основе мобилизационных армий велась ради ревизии Венского порядка. Апробация этой концепции, разработанной еще в 1880-х гг., на практике произошла в 1914 году.

Нынешний Ялтинско-Потсдамский порядок, существующий с различными модификациями после 1945 г. до настоящего времени, развивается по логике Вестфальского и Венского порядков. Великие державы установили набор правил по итогам Второй мировой войны. Эти правила действуют до сих пор: формально ведущая роль ООН, состав постоянных членов СБ ООН и наличие у них права вето, сохранение ограничений суверенитета Германии и Японии, силовой отрыв (ракетно-ядерный паритет) США и России от остальных стран мира. Соперничество между великими державами пока происходит в этих рамках. Конфликты и ограниченные войны выносятся на периферию, стабилизируя при этом саму систему.

Можно, конечно, возразить, что в рамках Ялтинско-Потсдамского порядка великие державы формально не объявляют друг другу войн. Но это связано не с наличием ЯО, а скорее с изменением самой системы ведения войны. С середины XIX века продолжается общий процесс удорожания вооружений и возрастания фактора времени при принятии военных решений. Лучшим сценарием начала войны становится нанесение упреждающего удара для уничтожения политического руководства противника и блокировки развертывания им вооруженных сил. Прежде кризис порождал войну: возникала конфликтная ситуация, дипломаты обменивались угрожающими нотами, и в какой-то момент следовало объявление войны. Теперь действует обратная схема: внезапный удар и силовая акция, после которой дипломаты пытаются осмыслить, а что, собственно, произошло. Впервые такая модель была опробована Японией в Маньчжурии в 1931 г., и с тех пор стала эталоном военно-штабного планирования.

В этом смысле эффективность англосаксонской теории «ядерного сдерживания» под вопросом. В ее основе лежал постулат американского дипломата Джорджа Кеннана: СССР можно сдерживать потому, что его руководство не хочет новой большой войны. Субъектов, которые стремятся развязать войну, сдерживать невозможно по определению: угрозы только подарят им долгожданный повод ее объявить. Мы не можем говорить об эффективности или неэффективности «ядерного сдерживания», коль скоро в мире после Второй мировой не было глобальных ревизионистов – политических режимов, стремящихся к слому мирового порядка и готовых развязать с этой целью войну. Только если ядерная угроза удержит их от этого, мы можем сказать о ее эффективности. Пока же сдерживание выступало скорее «самоубеждением»: угрозами в адрес субъектов, которые и так не желали войны.

Химический прецедент

История дает нам и обратные примеры: наличие оружия массового поражения (ОМП) отнюдь не гарантирует мир. Именно это доказывает история химического оружия (ХО) в период между мировыми войнам.

В Первой мировой войне Германия впервые в истории использовала отравляющее вещество (ОВ). Общее число жертв от ХО в Первой мировой войне оценивается в 1,5 млн человек. Параллельно расширялся опыт применения ХО в локальных войнах. Красная армия под командованием Михаила Тухачевского применила ОВ при подавлении Тамбовского восстания в 1921 году. Румынская армия – при подавлении Татарбунарского восстания в Буковине. Во время войны в испанском Марокко в 1921–1927 гг. объединенные испанские и французские войска использовали горчичные газовые бомбы. В ходе Второй итало-эфиопской войны 1935–1936 гг. от итальянских химических атак (прежде всего горчичным газом) погибли около 275 тыс. эфиопов. (Для сравнения: суммарные потери от атомных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки к 1951 г. составили 110–140 тыс. человек с учетом умерших от вторичных поражающих факторов). Япония в 1937–1945 гг. широко применяла ХО в Китае, как против Гоминьдана, так и против коммунистов, что привело к гибели, по разным оценкам, 60–130 тыс. человек.

В 1920-е и 1930-е гг. широко распространилась точка зрения, что будущая война станет химической. В Европе строились специальные убежища, военнослужащих и гражданских обучали пользоваться средствами индивидуальной защиты. В большинстве стран проводились городские учения по защите и оказанию первой помощи при нанесении противником химических ударов. (Как, например, известные учения ОСОВИАХИМа в СССР.) Однако при этом военные эксперты признавали невысокие способности вооруженных сил и населения противостоять масштабным химическим атакам.

В июне 1925 г. представители 37 стран подписали в Женеве под эгидой Лиги Наций бессрочный Протокол о запрещении применения на войне удушающих, ядовитых или других подобных газов и бактериологических средств (Женевский протокол). Это положение распространялось на все существовавшее в то время ОМП. Вопрос о последствиях Женевского протокола остается дискуссионным: есть две точки зрения. Согласно первой, протокол носил гуманистический характер и позволил избежать применения ХО в годы Второй мировой войны. Согласно второй, запрет на применение ХО был пролоббирован командованием создававшихся в то время бронетанковых сил. Свободное применение ХО могло бы оставить танки без пехотного прикрытия, что сделало бы невозможным появление крупных механизированных формирований. Женевский протокол 1925 г. позволил создать основное ударное оружие Второй мировой войны – бронетанковые силы.

Во Второй мировой войне ни одна из сторон не пошла на применение ХО даже под угрозой полного поражения и капитуляции. (Имели место только локальные инциденты вроде попыток польской армии использовать ОВ под Варшавой в сентябре 1939 г. или Германии пустить газ в катакомбы под Севастополем и Керчью.) Историки иногда объясняют это необычное явление неудобством использования ХО против рассредоточенных войск противника, слабой контролируемостью распространения ОВ и зависимостью от погодных условий. Однако опыт применения ХО Японией против китайских сил позволяет опровергнуть эти тезисы. Гораздо большую роль играла, видимо, логика взаимного удерживания от применения ХО. В межвоенный период ХО применялось против неприятеля, не имевшего этого оружия. Зато использование ХО против противника, обладавшего аналогичными возможностями, привело бы к ответному удару.

В середине 1950-х гг. португальский военный мыслитель Фердинанд Отто Микше попытался смоделировать ход военных действий во время атомного конфликта. За основу он взял кампанию 1940 г., предположив, что стороны обладали в тот момент атомными боезарядами. По сценарию Микше, Германия и ее противники сначала использовали бы «атомную артиллерию», затем перешли бы к позиционной войне, не спеша заключать мир даже после обмена с противником атомными ударами по ключевым городам. Однако при этом Микше вывел за скобки тот факт, что и Германия, и западные державы уже обладали ХО. Следуя его логике, на Западном фронте весной 1940 г. союзникам было бы выгодно предпринять химическую атаку на Кельн и Берлин, а немцам – на Париж и Лондон. Аналогично и советское командование в момент фактического развала фронта в июне 1941 г. теоретически могло бы использовать ХО, чтобы приостановить немецкое наступление.

На деле в годы Второй мировой войны противники удерживали друг друга от применения ХO. 12 мая 1942 г. премьер Уинстон Черчилль выступил по радио с заявлением, что Великобритания примет адекватные меры, если Германия и Финляндия применят ядовитые газы против СССР. Заявление Черчилля вызвало панические настроения в Берлине: по расчетам от масштабной химической атаки англичан из-за недостатка газоубежищ и защитных средств могло погибнуть 40-60% населения Германии. Ответная химическая атака Люфтваффе могла предположительно уничтожить только 15-20% населения Великобритании. Германия так и не примерила ХО против СССР, а осенью 1943 г. вывезла его с восточного фронта. Стороны, ведя тотальную войну, отказались от применения обоюдоострого ОМП.

«Химический прецедент» позволяет усомниться в четырех стереотипах современной теории «ядерного сдерживания».

Угроза нанесения неприемлемого ущерба может заставить агрессора отказаться от войны. Германию и Японию не остановило наличие у их противников больших запасов ХО и угроза нанесения химических ударов. (Гарантировать, что этого не произойдет, в конце 1930-х гг. не мог никто.)

Локальные конфликты между ядерными державами обязательно завершатся его применением. Советско-японские конфликты конца 1930-х гг. доказывают обратное. В 1937–1939 гг. СССР и Япония вели необъявленную войну в Китае: 3,5 тыс. советских военнослужащих участвовали в военных действиях с японцами. Во время конфликта у озера Хасан (июль-август 1938 г.) 15 тыс. бойцов Красной армии противостояли 20 тыс. японцев, причем СССР бросил на японские силы авиацию дальнего действия. В мае-августе 1939 г. 65-тысячная советско-монгольская группировка вела боевые действия против 75-тысячной японско-баргутской армии в районе реки Халхин-Гол. Однако ни один из противников, говоря современным языком, не нажал на «химическую кнопку».

Любое государство обязательно использует ЯО при угрозе полного военного разгрома. Но Франция в 1940-м и Германия в 1945-м капитулировали, так и не воспользовавшись ХО. Великобритания и СССР в критические для себя дни осени 1940-го и осени 1941 гг. также не прибегли к ХО. Иногда политические режимы предпочитают капитулировать, не применяя имеющееся у них ОМП.

Во время ядерной войны противники обязательно нанесут друг по другу контрценностные ядерные удары. Однако люфтваффе «битве за Британию» (август 1940 – май 1941 гг.) не нанесла контрценностный удар ХО по британским городам. Германия не попыталась использовать ХО в 1944–1945 гг. даже под угрозой скорого военного поражения. Не нанесли химического удара по Германии и Королевские ВВС в период воздушного наступления 1943–1945 годов.

Возникает вопрос, не попытаются ли великие державы таким же образом однажды «вывести из игры» и ядерные системы. Во всяком случае, «химический прецедент» делает всю теорию «ядерной эскалации» гораздо менее однозначной, чем мы привыкли думать. Опыт Второй мировой войны позволяет представить конфликт между великими державами, в котором они не применяют ЯО.

Что мешает «ядерному блицкригу»?

В экспертном сообществе принято делить историю международных отношений на «доядерную» и «ядерную» эпохи. Но это заблуждение. Современное понимание роли ЯО опирается на концепцию воздушной мощи, разработанную итальянским генералом Джулио Дуэ в 1918 году. Она предусматривает достижение победы посредством стратегических бомбардировок – поражение авиацией ключевых городов противника в условиях недостигнутого господства в воздухе. Концепция «воздушной мощи» постулировала, что противник капитулирует после уничтожения его ключевых городов и промышленных объектов, независимо от успехов на фронтах. В этом смысле вся современная ядерная стратегия носит не новаторский, а архаичный характер. Она опирается на стратегические идеи первой половины прошлого века, унаследовав и все присущие им проблемы.

Реализовать идеи Дуэ во время Первой мировой войны было невозможно в связи с низкой грузоподъемностью и малой дальностью полета авиации. На протяжении последующих двадцати лет шло подтягивание технических средств к концепции воздушной войны. Они развивались по линии совершенствования отдельных компонентов: 1) увеличение радиуса действия и грузоподъемности бомбардировщиков; 2) создание истребительной авиации; 3) развитие систем ПВО, призванных защитить другие составляющие вооруженных сил от авиации противника. Только Вторая мировая война стала апробацией этих теорий на практике.

Концепция стратегических бомбардировок впервые опробована в «битве за Британию» осенью 1940 года. Германия попыталась принудить Великобританию к капитуляции с помощью регулярных бомбежек британских городов. Однако осуществить эту операцию не удалось из-за слабой грузоподъемности немецких бомбардировщиков, высокой маневренности британских истребителей и использования англичанами систем ПВО, включая локаторы.

Опыт англичан оказался более успешным. Начальник штаба Королевских ВВС Чарльз Портал предложил премьер-министру Черчиллю концепцию стратегических бомбардировок Германии. Ее суть состояла в поражении авиацией важнейших экономических и административных центров противника. И хотя эта идея в целом соответствовала теории Дуэ, она содержала момент новизны, поскольку предполагала действие в условиях недостигнутого господства в воздухе. Акцент смещался с «нокаутирующего удара» противнику на его «воздушную осаду».

Соединенные Штаты, вступив во Вторую мировую войну, приняли британскую концепцию стратегических бомбардировок. В январе 1943 г. на встрече в Касабланке Черчилль и Рузвельт решили приступить к стратегическим бомбардировкам Германии совместными силами. Операция «Пойнт-бланк» началась летом 1943 г. и (с отдельными перерывами) продолжалась до конца войны. Осенью 1943 г. США начали также стратегические бомбардировки городов и промышленных объектов Японии. (Наиболее масштабной была атака на Токио 9-10 марта 1945 г., в результате которой погибло около 100 тыс. человек.)

На рубеже 1944–1945 гг. в Соединенных Штатах созданы специальные комиссии для оценки последствий стратегических бомбардировок Германии и Японии. Их выводы были неутешительны. Оказалось, что стратегические бомбардировки не вынудили Германию и Японию прекратить сопротивление. Во-первых, стратегические удары мало повлияли на военно-промышленные потенциалы этих стран. (Достаточно отметить, что 1944 г. стал пиком военного производства Германии в ходе Второй мировой войны.) Во-вторых, даже на завершающем этапе войны Третий рейх проводил крупные и успешные наступательные операции вроде разгрома союзников в Арденнах в декабре 1944 года. В-третьих, относительно успешные бомбардировки больших городов (Дрездена или Токио) требовали достаточного парка бомбардировщиков и проводились без серьезного противодействия истребительной авиации и/или ПВО противника. Косвенно содержался тревожный вывод, что в борьбе с таким противником, как СССР, союзники не смогут эффективно использовать воздушную мощь. Выходом из тупика должно было стать создание более разрушительных средств поражения, способных с небольшими издержками достичь крупных целей.

На исходе Второй мировой войны американские военные аналитики пришли к выводу, что в будущем для успешных стратегических бомбардировок лучше всего иметь компактную, но очень мощную авиабомбу. Таким оружием должны были стать протестированные в августе 1945 г. атомные боезаряды. В США в середине 1940-х гг. зародилась концепция «атомного блицкрига» – быстрого подавления воли и способности противника к сопротивлению с помощью ВВС и массированного использования атомного оружия. 15 сентября 1945 г. генерал-майор Лорис Норстед, отвечавший за планирование в штабе ВВС США, направил соответствующий меморандум генерал-майору Лесли Гровсу, руководителю Манхэттенского проекта. В документе излагались взгляды на применение ВВС с учетом появления нового оружия, содержались результаты расчетов потребности в атомных боеприпасах, и главное – ВВС хотели знать, сколько бомб имеется у Соединенных Штатов. Базовые положения американской стратегии выглядели следующим образом:

США должны быть готовы проводить наступательные операции против любой мировой державы или коалиции держав.

Они должны иметь достаточное количество баз и сил авиации для нанесения удара в «стратегическое сердце» любого потенциального врага.

Важнейшей задачей стратегической авиации с началом боевых действий является немедленное подавление воли и способности противника к сопротивлению.

Эксперты созданного в 1946 г. Стратегического авиационного командования (САК) США рассматривали возможность нанести в случае начала войны немедленный сокрушающий удар против СССР с использованием атомного оружия. Однако, как вскоре выяснилось, выполнить стратегические задачи на основе атомного оружия 1940-х гг. было невозможно. По расчетам, проведенным в конце сороковых, оно обладало ограниченной мощностью (в частности, не могло уничтожить железобетонные конструкции) и доставлялось к цели только авиационными носителями. Опыт Корейской войны (1950–1953) доказал, что авиационные силы могут быть блокированы системами ПВО и истребительной авиации. Доставить к цели много атомных боезарядов ранга «хиросимского» было проблематично из-за способности СССР помешать действиям ВВС.

Ситуация как будто изменилась после создания в 1952–1953 гг. термоядерного оружия. Обладая в принципе неограниченной мощностью, оно могло уничтожать стратегические объекты и доставляться к цели как авиационными, так и ракетными средствами. Военные доктрины не только сверхдержав, но и ядерных держав «второго эшелона» переориентировались на ракетные носители как более эффективные средства доставки. Во-первых, в случае войны задача ЯО – поражение административных центров и промышленных объектов. Во-вторых, оно может быть применено только сразу и целиком, путем нанесения массированного удара, призванного уничтожить большую часть промышленного потенциала противника. На этой основе администрация Дуайта Эйзенхауэра приняла концепцию «массированного возмездия»: тотального ядерного удара по городам противника в случае начала войны. Технической основой «массированного возмездия» стал одобренный в 1960 г. Единый комплексный оперативный план (Strategic Integrating Operation Plan, SIOP), предусматривавший использование 3,4 тыс. стратегических ядерных боезарядов для нанесения массированного удара.

Но проработка в Соединенных Штатах сценариев тотальной ядерной войны наталкивалась тогда на три ограничения: 1) сложность защиты территории самих США от ответных (хотя и более слабых) советских ударов; 2) недостаточное влияние ядерных ударов на способность СССР быстро занять Западную Европу и Восточную Азию; 3) невозможность поддерживать действия своих вооруженных сил вблизи от территории Советского Союза. Война оказывалась без политической цели: она не могла сделать неуязвимой Америку и принудить к капитуляции Москву. Иначе говоря, у Соединенных Штатов не было средств для быстрой переброски в Евразию мощной сухопутной армии, чтобы подкрепить воздушное наступление успехами на земле. Напротив, в случае начала войны американские базы в Европе и Восточной Азии становились заложниками СССР.

Похожие проблемы возникли и у Советского Союза, когда в конце 1950-х гг. он создал средства доставки ЯО к территории Соединенных Штатов. Даже поражение ЯО ключевых американских городов не способно привести к капитуляции и позволить Москве перебросить сухопутную группировку на Североамериканский континент. Такая задача была тем более малореалистичной в отсутствии у Советского Союза мощного океанского флота. Единственным вариантом применения стратегического ЯО мог быть массированный ответный удар по американским городам и промышленным объектам для нанесения им адекватного ущерба в случае ядерного удара по СССР. Все сценарии советских военных учений времен холодной войны предусматривали наступление до Рейна или до Ла-Манша, но никак не до Вашингтона или Лос-Анджелеса.

Для выхода из стратегического тупика американские эксперты с конца 1950-х до начала 1970-х гг. предложили несколько вариантов обновленного ядерного блицкрига:

нанесение разоружающего удара по пусковым установкам противника;

использование систем противоракетной обороны для защиты своей территории;

поражение центров управления ракетами средней дальности за счет выигрыша в подлетном времени;

нанесение комбинированных (ядерных и неядерных) ударов с использованием высокоточного оружия.

Последующие американские ядерные концепции (включая «быстрый глобальный удар» начала XXI века) были по сути повторением идей комбинированных контрсиловых ударов 1970-х годов. Их главной проблемой оставалась низкая способность капитализировать применение ЯО в политическую победу. Сам по себе обмен ядерными ударами не решает исход войны. Поражение ключевых административных и промышленных центров, военной инфраструктуры и пусковых установок должно дополняться переброской сухопутных войск на вражескую территорию, чтобы солдат-победитель установил там желанный порядок. Но ни СССР, ни США не могли сделать этого ввиду: 1) предельной географической удаленности друг от друга; 2) сложного рельефа для ведения военных действий; 3) отсутствия технических средств для быстрой переброски миллионных армий через океаны.

Современная военная наука по-прежнему опирается на разработанную в конце 1920-х гг. теорию «глубокой операции». Ее основная идея заключается в нанесении удара по всей глубине обороны противника с использованием артиллерии, авиации, бронетанковых войск и воздушных десантов, чтобы поразить всю оперативную группировку противника. Роль ударной силы отводилась механизированным корпусам, достигавшим двух целей: прорыва фронта обороны противника на всю его тактическую глубину и немедленного ввода группировки подвижных войск для развития тактического прорыва в оперативный успех. Географический лимит такого планирования составляет примерно 200–250 км, после чего необходима пауза для перегруппировки войск и подготовки новой «глубокой операции». Но географическая отдаленность и океанские просторы не позволяют Советскому Союзу (России) и Соединенным Штатам достичь территории друг друга даже при совершении трех-четырех успешных «глубоких операций». Подкрепить результаты ядерных ударов проведением «глубоких операций» ни США, ни Россия, ни Китай не могли, да и не могут до сих, при существующим уровне развития военно-технических сил.

В 1970-е гг. Вашингтон и Москва попытались сгладить это затруднение за счет создания крупнотоннажных грузовых кораблей, военно-транспортных самолетов большой подъемной мощи, десантных подразделений, способных к автономных действиям в течение определенного времени. Однако в результате появились лишь экспедиционные силы, готовые наносить поражение заведомо более слабому противнику. Их действия могут опираться только на массированное прикрытие ВВС и ПВО, то есть на наличие стационарных военных баз на региональном ТВД.

О нерешенности проблемы свидетельствует история с системой «быстрого глобального удара» (Prompt Global Strike – БГУ). Официально о запуске программы Белый дом объявил в феврале 2010 года. В идеале БГУ была призвана дополнять соединения Сил передового развертывания Экспедиционных воздушных сил (которые могут быть развернуты в течение 48 часов) и Авианосных ударных групп (Carrier battle groups). Здесь, однако, сразу встал важный вопрос. До настоящего времени точно не определено, против кого и в каком формате можно использовать такой удар. На территории «государств-изгоев» и террористических анклавов нет достойного списка целей для применения столь дорогих и технически сложных средств. Для поражения объектов противника такого ранга проще и эффективнее использовать крылатые ракеты в неядерном оснащении. Теоретически с помощью новых технических средств (например, неядерных баллистических ракет подводных лодок) можно поразить группу целей на территории других ядерных держав, но это не гарантирует, что противник, во-первых, не ответит ядерным ударом, а во-вторых, прекратит сопротивление и пойдет на мир. И главное: поражение соответствующих целей невозможно подкрепить масштабной наземной операцией на территории России и/или КНР.

Таким образом, не теория «ядерного сдерживания», а неспособность сверхдержав перебросить многомиллионные армии в другое полушарие и поддерживать там их действия гарантировала «долгий мир» после 1945 года. На сегодняшний день сценарий нанесения стратегических ядерных ударов не дает ни одной из сторон победы в войне. Ситуация может измениться только при двух вариантах. Первый: решение задачи переброски крупных армий через океаны и поддержания их действий в течение длительного времени. Второй: появление помимо США, России и КНР других сухопутных держав с мощными обычными вооружениями.

«Ограниченность» без цели

Здесь, однако, возникает ключевая проблема: а можем ли мы вести ограниченные войны с использованием ЯО? Современная военная наука как будто допускает такой тип войн. Ограниченная ядерная война определяется как «война с применением различных видов оружия, в том числе ядерного, использование которого ограничивается по масштабам, районам применения и видам ядерных средств». Такая война теоретически возможна в течение ограниченного времени на одном или нескольких ТВД с использованием преимущественно тактических и оперативно-тактических (или части стратегических) ядерных средств для поражения. С военной точки зрения целями для такой войны могут быть: 1) защита своих войск, оказавшихся в кризисном положении; 2) поражение вооруженных сил и инфраструктуры противника, не обладающего ЯО или неспособного к ответному удару.

Пионерами в развитии теории ограниченного применения ЯО были британские стратеги. Именно они еще в 1945–1946 гг. разработали концепцию использования ЯО на ограниченном ТВД для отражения масштабной сухопутной операции противника. Но полноценная теория «ограниченной ядерной войны» разработана в конце 1950-х гг. Генри Киссинджером, Робертом Осгудом и Германом Каном. Они исходили из возможности ограниченного применения ЯО на одном или нескольких ТВД. Такая война, по их мнению, предполагала бы:

борьбу за четко определенные политические уступки противника;

ограничение целей для поражения преимущественно военными объектами;

признание возможности заключить с противником своеобразную конвенцию (гласную или негласную) об ограниченном характере применения ЯО.

Теоретики «ограниченной ядерной войны» открыто обращались к наследию раннего Нового времени. Киссинджер призывал обратить внимание на две особенности войн эпохи Людовика XIV: 1) ограниченное применение силы для выполнения определенной политической задачи; 2) стремление максимально не затрагивать гражданское население военными действиями. Осгуд полагал, что опыт «войн за наследство» XVIII века может быть полезным в ядерную эпоху: ограниченное применение тактического ЯО вынудит противника сесть за стол переговоров. На отсылке к кампаниям XVIII столетия строилась и концепция Кана. Предложенные им понятия «эскалационный контроль» и «эскалационное доминирование» означали, что противник, увидев американское превосходство, пойдет на переговоры, а не превратит ограниченное столкновение в тотальную войну.

Эти наработки легли в основу принятой в 1961 г. американской концепции «гибкого реагирования». Она базировалась на трех постулатах. Первый: признание возможности поражения ЯО ограниченного круга целей для принуждения противника к политическому компромиссу. Второй: допустимость ведения военных действий между ядерными странами на основе обычных вооружений («высокий ядерный порог»). Третий: смещение центра тяжести на ограниченные военные конфликты в регионах. Последнее означало возможность ведения опосредованной войны через доверенных субъектов. Такой подход был фактически отсылкой к стратегии второй половины XVII века, когда великие державы искусственно ограничивали ТВД.

Похожие процессы происходили и в советской стратегической мысли. Официально СССР отрицал концепцию «ограниченной ядерной войны». Но в 1960-е гг. на страницах советских военных журналов развернулась полемика о возможности удержать будущий военный конфликт на доядерном уровне. Советские военные эксперты, наряду с американскими, признали возможность ограниченного применения ядерного оружия и локализацию военных действий одним или несколькими ТВД.

Теоретически в свете опыта Хиросимы, Нагасаки, учений на Тоцком полигоне и в Неваде ограниченное применение ЯО вполне вероятно. Главной проблемой было, однако, отсутствие политических целей. Что, собственно, могла дать такая война советским и американским лидерам? Первым ее следствием стал бы крах мирового порядка, который обеспечивает привилегированное положение как США, так и СССР за счет их статуса постоянных членов Совбеза ООН. Эти издержки не окупил бы захват отдельных территорий вроде Западной или Восточной Германии, которые затем пришлось бы восстанавливать ценой крупных финансовых и людских потерь.

Не было и механизма эскалации такого рода конфликта. Как, собственно, могла начаться подобная ограниченная война? В рамках блоковой структуры мира спорных пространств по сути не было. Теоретически триггером стало бы столкновение двух Германий. Но германский вопрос был стабилизирован комплексом международных соглашений начала 1970-х годов. В конфликтах на периферии сверхдержавы научились использовать союзников и обычные вооружения. В Индокитае, Никарагуа, Анголе, Мозамбике, Афганистане просто не было высокозащищенной инфраструктуры, для поражения которой требовалось бы применить ЯО.

Согласно доктринам времен холодной войны, все сценарии использования тактического ЯО оставались предупредительно-оборонительными. Характеристики тактического ЯО также позволяли его использовать, скорее, для отражения атаки противника, чем для подготовки собственного наступления. В середине 1970-х гг., причем синхронно и в СССР, и в США, начали склоняться к тому, что задачи, которые возлагались на ЯО, можно решить с помощью неядерного высокоточного оружия. Одним из пионеров в этом направлении был начальник Генерального штаба Вооруженных сил СССР маршал Николай Огарков, допускавший увеличение дальности «глубокой операции» благодаря прогрессу в средствах вооружений. В этой связи в Соединенных Штатах его принято считать одним из авторов «революции в военном деле», суть которой заключается в решении задач ТЯО высокоточным оружием.

В минувшие 70 лет мир поддерживался не наличием ЯО и не какими-то особыми его характеристиками. Он обеспечивался нежеланием Москвы и Вашингтона воевать друг с другом и дефицитом технических возможностей для ведения не только тотальной, но и ограниченной войны. ЯО не применялось, поскольку у политических элит не было не только мотивов, но и рационального сценария для его применения.

Истощение «долгого мира»

Исторический опыт позволяет смоделировать ситуацию, при которой заканчивается «долгий мир». Для этого необходимо не создание сверхнового оружия, а изменение политической мотивации элит. Для начала тотальной войны необходимы:

разочарование элит в действующем мировом порядке;

появление ярко выраженных государств-ревизионистов, нацеленных на слом существующих правил игры;

согласие политических элит и общественности решить проблемы с помощью тотальной войны (т.е. появление «нации войны»);

наличие технических возможностей для сокрушения противника, то есть уничтожения его вооруженных сил и оккупации его территории для установления желанного для победителя порядка.

наличие механизмов эскалации – кризисных пространств, где может начаться война (как, например, Балканы накануне Первой мировой, а Восточная Европа – накануне Второй мировой войны).

В современном мире еще не созрели предпосылки для распада «долгого мира». Однако как минимум три из них уже присутствуют: разочарование элит в действующем мировом порядке, растущее представление элит и общественности о том, что крупный военный конфликт возможен, а также появление механизмов эскалации в виде кризисных пространств. В мире пока нет ярко выраженных ревизионистов («нации войны») и военно-технического прорыва, способствующего тотальным войнам. Однако у ведущих игроков (США, России, возможно КНР) накапливаются причины для крупного военного конфликта.

Заявка Соединенных Штатов на построение нового мирового порядка, сделанная еще в 1990 г., требует решения трех задач: ликвидации Совбеза ООН в его нынешнем виде, демонтажа российского военно-промышленного потенциала и международного признания права на вмешательство во внутригосударственные конфликты. Минувшую четверть века американцы создавали череду прецедентов, пытаясь утвердить концепции «гуманитарных интервенций», «смены режимов» (с последующим осуждением лидеров суверенных государств) и «принудительного разоружения» определенных стран. Но без решения «российской проблемы» американский проект глобального мира обречен на пробуксовку.

Россия, в свою очередь, пытается (насколько позволяют возможности) затормозить американское продвижение. Еще в 1997 г. лидеры России и КНР подписали Декларацию о многополярном мире, заявив о непризнании «однополярного мира». Были попытки Москвы и Пекина привлечь на свою сторону ряд стран ЕС, иногда успешные. Россия также пытается реализовать интеграционные проекты в СНГ, что расценивается в Вашингтоне как попытка взять реванш за 1991 год. Присоединение Крыма к России и последующий конфликт на Украине восприняты в Белом доме как начало пересмотра итогов распада СССР. Между тем вся идеология современного мирового порядка строилась на признании незыблемости итогов 1991 года. Напряженность усилилась после успеха российской кампании в Сирии 2015–2018 гг.: она продемонстрировала лишение США монополии на проведение операций в отдалении от своих границ и с использованием информационно-космических систем. Американцам необходимо снизить значение российского успеха.

Ситуация разительно отличается от холодной войны. Тогда у каждой сверхдержавы был собственный мир: лагерь капитализма и лагерь социализма. В XXI столетии происходит соперничество двух глобальных проектов: «американского лидерства» и «многополярного мира». Разойтись по домам, как в 1960-е гг., невозможно: проекты великих держав связаны с их жизненными интересами. Каждой из сторон требуется крупный успех в противостоянии. США – для восстановления позиций потускневшего за последние десять лет проекта глобализации (возможно, несколько видоизмененного) и собственной гегемонии. России и Китаю необходима победа, демонстрирующая успех многополярного мира.

Дополнительным толчком к военному противоборству могут стать проблемы внутренней политики. Во-первых, для консолидации элит необходим образ не просто врага, но реалистического врага, в которого верит население. Во-вторых, во всех великих державах нарастает апатия политических систем: граждане все меньше воспринимают указания центральной власти как руководство к действию. В-третьих, длительная экономическая стагнация во всех ведущих государствах также требует какого-то крупного потрясения, которое может перекрыть негатив.

Концепция подобного конфликта сформировалась еще в 1990-е годы. Именно тогда в США стала утверждаться идея «принуждения»: заставить противника принять определенные политические условия посредством молниеносной военной операции – поражения некоего выборочного комплекса целей. Такой вариант мог бы быть опробован в виде столкновения с другими ядерными державами на территории третьего государства. В это же время в России появилась концепция «нанесения заданного ущерба» – поражения ряда целей, после чего условный агрессор сядет за стол переговоров. Война в Сирии с ее пограничными ситуациями (от использования беспилотников против российских баз до ликвидации инструкторов и участников частных военных компаний), возможно, представляет собой попытку апробации подобных конфликтов. Примечательно, что в Соединенных Штатах в унисон с сирийской войной идет широкое обсуждение проблем преодоления мощных зон ПВО противника.

Формируются и условия для ведения крупных региональных войн. На протяжении последних десяти лет между Россией и США появились как минимум два конфликтных пространства – Балто-Черноморский регион и Ближний Восток, где стороны разворачивают военную инфраструктуру в непосредственной близости друг от друга. В перспективе к ним может добавиться и Афганистан, где американские базы – потенциальная мишень для ответного удара России в случае поражения ее объектов где-то в другом месте. Совершенствуются технические средства для ведения подобной войны – крупнотоннажные корабли, транспортные самолеты большой грузоподъемности и большие воздушно-десантные подразделения, способные в течение длительного времени вести военные действия на удаленной от базы территории. США и Россия активно разрабатывают, а теперь и развертывают в кризисных регионах, различные типы систем ПВО и региональной ПРО. В эту логику вписывается и стремление американцев воссоздать парк ракет средней и меньшей дальности. Именно они выступают идеальным средством взятия в заложники как можно большего числа региональных объектов.

В этом отношении можно согласиться со словами генерал-полковника Виктора Есина о том, что «период президентства Дональда Трампа станет той эпохой, когда режим контроля над ядерными вооружениями рухнет». Крах Договора РСМД и завершение СНВ-3 поставят под вопрос и перспективы сохранения Договора о нераспространении ядерного оружия 1968 года. Тем самым риски применения ЯО неизмеримо возрастут. Но это – закономерный результат развития стратегических тенденций последних 25 лет.

Ключевой вопрос стратегии XXI века: а существует ли другое применение ЯО за рамками концепции «воздушной мощи»? До настоящего времени у нас не было подобных стратегий. И все же минувшие двадцать лет выявили новые интересные поиски на этом направлении.

«Минимизация» ЯО. В начале 2000-х гг. в США появилась литература о создании «миниатюрного ЯО» мощностью в 1–5 килотонн. Такое оружие теоретически можно использовать для уничтожения заглубленных и высокозащищенных целей с минимальными экологическими последствиями. В перспективе может произойти стирание грани между конвенциональными и ядерными вооружениями. ЯО повторит эволюцию артиллерии в раннее Новое время – от тяжелых осадных орудий Столетней войны до легких скорострельных пушек XVI века.

Сочетание тактического ЯО с действиями пехоты. Подобные опыты отрабатывались на учениях в США и СССР в 1950-е годы. Судя по опубликованным данным, в то время они были признаны неэффективными. Однако подобная идея возродилась в американской концепции «объединенных операций» 2005 года. Она предусматривает возможность взаимодействия сил быстрого реагирования с нанесением локальных ядерных ударов. Данных о продолжении поисков на этом направлении пока нет, но, возможно, они не происходят открыто.

«Оружие геноцида». Российский эксперт Андрей Кокошин еще в 2003 г. указал, что ядерная война может иметь политическую цель как война ядерного государства против неядерного. В этом случае ЯО превращается в оружие для геноцида определенных народов. Идеальным средством для решения этой задачи станет, видимо, какой-то «облегченный вид» ЯО вроде нейтронного оружия, поражающего органическую материю при минимальном вреде инфраструктуре. Геноцид, который был технически затруднен еще в первой половине ХХ века, становится более доступным. (Притом что общественность государств, осуществляющих геноцид, будет лишена необходимости видеть его результаты и участвовать в процессе его осуществления.) Что касается мотивации, то он может быть обоснован, например, желанием ликвидировать общество, которое из поколения в поколение «рождает террористов».

Возникает необычная на первый взгляд перспектива. Не ЯО удерживает стабильность, а постепенный распад «долгого мира» поставит вопрос о трансформации ЯО, возможно, в некий иной вид вооружений. Современные типы ЯО мало годятся для больших региональных войн. Соответственно они могут или отмереть (как по сути это и произошло с ликвидируемым на наших глазах ХО), или приспособиться к новым условиям, став составной частью будущих региональных конфликтов. Наличие ЯО уже выступает не столько гарантией от начала войны, сколько гарантией от его неприменения против вас противником – как ХО во Второй мировой войне.

Технически и политически наземная региональная война между Россией и Соединенными Штатами более вероятна, чем в 1960-е годы. Значит, она может стать большим искушением для политиков. В такой ситуации ЯО едва ли явится сдерживающим фактором. Мы часто забываем о том, что применение ЯО – ситуация не военная, а политическая: для его использования необходима санкция высшего руководства. Маловероятно, что санкция будет дана не только в ходе ограниченной войны на территории третьего государства, но и во время полномасштабной войны. Уместно вспомнить «химический прецедент», когда великие державы воюют, не прибегая к имеющемуся у них ОМП.

Россия. Весь мир > Армия, полиция > globalaffairs.ru, 21 ноября 2018 > № 2826790 Алексей Фененко

Ядерное табу исчезает?

Нина Танненвальд

Как разрушилась система разоружения

Нина Танненвальд – директор программы международных отношений Института Уотсона в Бостонском университете. Автор книги «Ядерное табу: США и неиспользование ядерного оружия с 1945 года» (The Nuclear Taboo: The United States and the Non-Use of Nuclear Weapons Since 1945).

Резюме После десятилетий, когда крепло понимание того, что ядерное оружие неприемлемо, мир движется в противоположном направлении. Государства вновь стали ценить ядерное оружие. Ядерное табу теряет силу. Но это нельзя считать необратимым, таков выбор лидеров.

Пятого апреля 2009 г. президент США Барак Обама, выступая в Праге, подтвердил свою приверженность «миру без ядерного оружия». Для достижения этой цели он обещал согласовать договор о сокращении вооружений с Россией, ратифицировать Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ) и провести глобальный саммит по проблеме полного уничтожения ядерных арсеналов. Он признал, что мир вряд ли станет безъядерным в обозримом будущем, тем не менее американский президент впервые в истории представил план поэтапного отказа от ядерного оружия. Предшественник Обамы Джордж Буш-младший, напротив, увеличил ядерные запасы и отказался от контроля над вооружениями.

Мировое сообщество ликовало. Ядерное разоружение вновь вернулось в мировую повестку. В сентябре того же года Совет Безопасности ООН единогласно принял резолюцию, одобряющую идеи Обамы и подтверждающие различные меры разоружения и нераспространения ядерного оружия. В октябре Нобелевский комитет присудил Обаме премию мира за его стремление к ядерному разоружению. Спустя 60 лет после того, как человечество впервые увидело разрушительную силу ядерной реакции, единственная страна, когда-либо применявшая ядерное оружие, представила миру план, как вернуть джинна в бутылку.

Но вернемся в 2018 год. Спустя почти 10 лет ядерное разоружение остается далекой мечтой. Все ядерные державы тратят огромные средства на усовершенствование своих арсеналов. США и Россия лидируют, проводя масштабные программы модернизации, предусматривающие разработку новых боеголовок и средств их доставки. Китай стабильно увеличивает арсенал и разрабатывает новые системы доставки, включая ракеты с многозарядными боеголовками. Подобные разработки оказывают дестабилизирующее воздействие, поскольку у других стран появляется стимул ударить первыми, чтобы вывести эти системы из строя. Индия и Пакистан, давно соперничающие друг с другом, тоже расширяют и модернизируют арсеналы. Если нынешние тенденции сохранятся, в ближайшие 10 лет суммарные ядерные запасы Китая, Индии и Пакистана могут вырасти на 250 боеголовок – с 560 до 800. Кроме того, некоторые страны одобрили опасно агрессивные ядерные доктрины и смягчили правила применения ядерного оружия.

Одновременно начала разваливаться система соглашений по контролю над вооружениями. Сокращение вооружений США и России, на долю которых приходится 90% мирового ядерного оружия, застопорилось из-за роста напряженности между двумя странами. На многостороннем уровне глобальные усилия по предотвращению распространения ядерного оружия – в том числе предусмотренные Договором о нераспространении (ДНЯО) – тоже терпят крах. Нормы и механизмы мониторинга ДНЯО помогли остановить распространение ядерного оружия, благодаря им в мире сегодня всего девять ядерных держав – гораздо меньше, чем предсказывал Джон Кеннеди, который в 1963 г. говорил о «15, 20 или 25 государствах». Но основы этого договора рушатся. Государства, не обладающие ядерным оружием, согласились таковыми и оставаться в обмен на обязательство ядерных держав стремиться к разоружению, но сегодня возникло ощущение, что последние нарушили свою часть сделки.

Еще большую тревогу вызывает восхваление самого разрушительного оружия человечества некоторыми мировыми лидерами. Президент России Владимир Путин и северокорейский лидер Ким Чен Ын вновь превратили ядерное оружие в символ национальной мощи – они рассказывают о возможностях своих стран, проводят военные парады и даже прибегают к ядерным угрозам. Есть еще президент США Дональд Трамп, который хвастался размерами своей «ядерной кнопки», угрожал ответить КНДР «с яростью, которой мир никогда не видел», и поддержал масштабную программу наращивания американского арсенала.

Как после речи в Праге о «мире без ядерного оружия» мы оказались в нынешней ситуации? Дело не только в Трампе. При всем стремлении к ядерному превосходству он не создавал нынешний кризис в сфере разоружения и нераспространения, он лишь усугубил уже возникшие тренды. Еще до прихода Трампа к власти рост геополитической напряженности, агрессивные действия России, модернизация оружия и доминирование в Конгрессе республиканских «ястребов», враждебно относящихся к принципам международного права и многосторонним соглашениям, затруднили дальнейшее сокращение вооружений. Мощная волна противодействия поглотила идеи Обамы о безъядерном мире.

С момента наступления ядерной эпохи мир постепенно шел к консенсусу относительно того, что ядерное оружие настолько разрушительно и ужасающе, что его использование неприемлемо. Эту идею часто называют ядерным табу. Но сегодня нормы и институты ядерного нераспространения рушатся. Соглашения по контролю над вооружениями разорваны. На смену сотрудничеству пришел односторонний подход. На смену сдержанности пришла избыточность. Человечество рискует столкнуться с будущим, в котором ядерное табу – выстраданная норма, обеспечивающая мир на планете, – окажется забыто.

Долгосрочная стратегия

Усилия Обамы по разоружению стартовали успешно. В 2009 г. он отказался от плана администрации Буша-младшего разместить перехватчики системы ПРО в Европе, предложив более умеренную альтернативу, которая не так пугала Россию. В 2010 г. Соединенные Штаты и Россия заключили новый договор по СНВ – относительно скромное, но значимое соглашение, по которому стороны обязались сократить количество размещенных стратегических ядерных боеголовок почти на треть, до 1550. Договор должен был ознаменовать новый этап сокращения вооружений. Вскоре после его подписания администрация Обамы провела первый из четырех глобальных саммитов по ядерной безопасности, который принес ощутимые результаты в обеспечении сохранности ядерных материалов. В 2011 г., подчеркнув, что США сохранят потенциал для нанесения упреждающего ядерного удара, администрация Обамы пообещала не разрабатывать новые боеголовки. С 2012 г. американцы начали переговоры по иранской ядерной программе, которые через несколько лет завершились подписанием Совместного всеобъемлющего плана действий.

Предпринятые Обамой шаги также способствовали изменению представлений о применении ядерного оружия. В Обзоре состава и количества ядерных сил, опубликованном его администрацией в 2010 г., существенно сужены условия, при которых Соединенные Штаты допускали применение ядерного оружия. Речь шла лишь о «чрезвычайных обстоятельствах» для защиты жизненно важных интересов США и их союзников. В документе впервые официально одобрялось ядерное табу: «В интересах Соединенных Штатов и всех стран мира – продлить 65-летний период неприменения ядерного оружия навсегда».

Однако Обаме не удалось достичь амбициозных целей, заявленных в Праге. У Договора СНВ-3 не было продолжения. Несмотря на умеренную ядерную доктрину администрации, Пентагон продолжил мыслить категориями холодной войны и отдавал приоритет нанесению упреждающего ядерного удара. В конце 2010 г. администрация Обамы одобрила масштабную модернизацию арсенала, предполагалось выделить до 1 трлн долларов на разработку нового поколения бомб и систем доставки. Речь в том числе шла о небольших боеголовках для точечных ударов, которые, как опасались сторонники разоружения, проще использовать. Сотрудники делали вид, что наращивание ядерного потенциала не противоречит идеям разоружения, в результате неядерные государства стали более цинично относиться к заявлениям США.

Особенно удивительно, что администрация, говорившая о необходимости «моральной революции» в ядерной сфере, отказалась поддержать кампанию ООН, призванную привлечь внимание к «гуманитарным последствиям» применения ядерного оружия. Запущенная в 2012 г. отчасти под влиянием пражского выступления Обамы, она объединила активистов гражданского общества и неядерные государства. Была проведена серия конференций в поддержку уничтожения ядерного оружия. США вместе с другими постоянными членами Совбеза ООН бойкотировали мероприятия. Тем не менее в результате кампании под эгидой ООН начались переговоры и состоялось голосование по полному юридическому запрету ядерного оружия. К документу присоединились уже 60 подписантов. Сторонники запрета не ждут, что ядерные державы в ближайшее время подпишут документ. Их цель – осудить обладание ядерным оружием и его применение. Проигнорировав кампанию, США и другие постоянные члены Совета Безопасности упустили возможность возглавить движение за полный запрет ядерного оружия и сосредоточиться на мерах, позволяющих снизить ядерные риски, но при этом приемлемых для них самих.

Что пошло не так

Почему Обама не смог выполнить обещания по безъядерному миру? Ответ во многом связан с ухудшением отношений с Россией, главным партнером США в сфере разоружения. Для российского руководства решение администрации Буша-младшего о выходе из Договора по ПРО в 2002 г. означало начало новой гонки вооружений – причем качественной, основанной на новых возможностях, а не количественной. К 2011 г. Россия приступила к модернизации систем времен холодной войны – как стратегических, так и тактических. Началась разработка нового вооружения, в том числе крылатых ракет морского и воздушного базирования, способных нести обычные и ядерные боеголовки. Кроме того, Россия проводила военные учения с использованием обычного и нестратегического ядерного вооружения.

Ситуация ухудшилась после возвращения Владимира Путина на пост президента в 2012 году. Российское руководство давно выступало против расширения НАТО на Восток и размещения элементов американской системы ПРО в Европе. Но теперь упорство в ядерных вопросах достигло пика. (Из-за давления консерваторов Обама не был готов идти на уступки, ограничиваясь заверениями в том, что система ПРО не направлена против России.) В 2013 г. Обама предложил новое соглашение о дальнейшем сокращении стратегических ядерных вооружений, но Путин не заинтересовался этой идеей, а через год вторгся на Украину. Затем Россия вышла из программы Нанна-Лугара «Совместное уменьшение угрозы», в рамках которой США помогали России обеспечивать безопасность хранения ядерных материалов. Периодически Москва угрожала другим странам применением ядерного оружия. Так, посол России в Дании заявил в 2015 г., что, если Копенгаген присоединится к системе ПРО НАТО, датские военные корабли станут целью российских ракет. В 2016 г. Россия бойкотировала саммит по ядерной безопасности – глобальный форум, впервые организованный администрацией Обамы в 2010 году. Именно так были вбиты последние гвозди в гроб российско-американских отношений в сфере безопасности.

Но не только Россия блокировала инициативы Обамы, то же самое делали союзники Соединенных Штатов. На базах НАТО в Бельгии, Германии, Италии, Нидерландах и Турции насчитывается от 180 до 200 ядерных бомб. Некоторые члены альянса, в частности Германия и Нидерланды, с энтузиазмом отнеслись к идее отказа от ядерного оружия, но из-за агрессивных действий России европейские правительства перестали поддерживать уменьшение роли ядерных вооружений в политике безопасности НАТО. Особенно пренебрежительно к стратегии Обамы отнеслась Франция – Париж отказывался обсуждать предложения по разоружению в рамках НАТО, опасаясь, что речь пойдет и о его собственном арсенале. Польша и прибалтийские государства, напуганные действиями России, не поддержали отказ от ядерного сдерживания.

Американские союзники блокировали ядерные инициативы Обамы до конца его президентского срока. Когда летом 2016 г. Обама предложил политику «неприменения первым», Франция, Япония, Южная Корея и Великобритания высказались против изменения ядерной доктрины США и начали лоббировать свою позицию. Учитывая растущую напряженность в отношениях с Россией и КНДР, военные ведомства американских союзников опасались, что отказ от упреждающего удара будет воспринят как слабость. Белый дом отступил.

Повестка Обамы по контролю над вооружениями вызвала противодействие и внутри страны, особенно со стороны «ястребов» с Капитолийского холма и из Пентагона. В обмен на поддержку республиканцами в Конгрессе договора по СНВ 2010 г. Обама выделил миллиарды долларов на модернизацию ядерных вооружений, которую республиканцы считали давно назревшей. Контролируемый республиканцами Сенат выступил против ратификации ДВЗЯИ, хотя Соединенным Штатам не нужно проводить ядерные испытания, учитывая возможность симулировать их на суперкомпьютерах.

Пентагон никогда не поддерживал стратегию безъядерного мира Обамы. Там продолжали считать, что внушительный ядерный арсенал необходим, чтобы сохранить уверенность союзников в том, что США способны их защитить. Пентагон и Госдепартамент выступили против гуманитарной кампании ООН, расценив ее как попытку делегитимации ядерного сдерживания, от которого зависела безопасность Соединенных Штатов и их союзников. Сотрудники Госдепа отнеслись к пражской повестке с большим энтузиазмом, чем их коллеги из Пентагона, но опасались, что, поскольку кампания требует быстрых результатов, придется отказаться от терпеливого, пошагового подхода к разоружению. Белый дом хотел сохранить единство союзников и считал, что участие в кампании даст неверный сигнал и продемонстрирует слабость. (В итоге США приняли участие в одном мероприятии в Вене в 2014 году.) Даже американские эксперты по контролю над вооружениями в частных беседах признавали, что, поскольку Соединенным Штатам не удается добиться заявленных громких целей по разоружению, включая ратификацию ДВЗЯИ и дальнейшее сокращение вооружений совместно с Россией, пошаговый подход выглядит неубедительно.

Обама столкнулся с международными и внутриполитическими препятствиями при реализации пражской повестки, но на самом деле его действиям мешали внутренние противоречия. Во-первых, трудно сочетать масштабную программу модернизации и разоружение. Более того, продвигая стратегию безъядерного мира, администрация отдавала приоритет безопасности США, а основой американской оборонной политики оставалась угроза ядерного возмездия. Сотруднику Совета национальной безопасности удалось сформулировать это противоречие в беседе с колумнистом The Washington Post: администрация «постоянно ищет дополнительные пути достижения прогресса» по пражской повестке Обамы и при этом пытается «обеспечить надежный сдерживающий фактор для США, наших союзников и партнеров». Поэтому администрация выступила против гуманитарной кампании ООН, реальная командная работа – самый сложный аспект разоружения.

Заинтересованность Обамы в разоружении была искренней и глубокой, она возникла еще во время учебы в Колумбийском университете, когда в кампусе набирало популярность движение за замораживание ядерного оружия как ответ на военную программу Рейгана. На старших курсах, в 1983 г., он написал доклад о том, как договориться с СССР о сокращении вооружений, доклад был опубликован в студенческом журнале. К моменту прихода в Белый дом идеи ядерного разоружения зрели в его голове уже 26 лет.

Новая ядерная чрезмерность

Став президентом, Трамп открыл новый период – пугающей ядерной избыточности. Он не только с энтузиазмом поддержал программу модернизации Обамы, но и запланировал масштабное наращивание ядерного потенциала. Практически все элементы американского ядерного арсенала будут усовершенствованы за баснословную сумму – 1,7 трлн долларов за 30 лет. В частности, 100 млрд пойдут на программу межконтинентальных баллистических ракет, включая создание 666 новых ракет, разработку новейших «взаимозаменяемых» боеголовок, которую отложила администрация Обамы, создание 80 новых видов начинки для боеголовок в год. Кроме того, предусмотрено увеличение расходов на разработку, испытание и размещение нового ядерного вооружения. Эти изменения закреплены в доктрине, опубликованной в феврале 2018 г., а очередной Обзор состава ядерных сил США содержит призыв к разработке двух новых боеголовок и расширению способов использования ядерного оружия. Сегодня Соединенные Штаты активно наращивают военную мощь – самыми агрессивными темпами с момента окончания холодной войны.

Вряд ли стоит ожидать, что Трамп займется переговорами по контролю над вооружениями. Когда после избрания его спросили об увеличении арсенала, Трамп ответил: «Пусть это будет гонка вооружений. Мы опередим и превзойдем всех». Его советник по национальной безопасности Джон Болтон является последовательным критиком Договора СНВ-3, который он называл «односторонним разоружением», как и «ястребы» в Сенате. Пока администрация Трампа не отказывается от договора, срок действия которого истекает в феврале 2021 г., но США нужно начинать переговоры с Россией о его продлении. Если соглашение не будет продлено, американские и российские ядерные силы останутся без регулирования впервые с 1972 года.

В то же время Трамп разрушает нормы ядерной безопасности. Судя по различным интервью, он плохо понимает роль ядерного оружия и не беспокоится по поводу правил неприменения, нераспространения и разоружения. Трамп намекал, что у Японии и Южной Кореи должно появиться собственное ядерное оружие. Он не подтверждал обязательства США в качестве участника ДНЯО заниматься разоружением, как это делали все президенты с 1970-х годов. Его заявление о выходе Соединенных Штатов из иранской ядерной сделки нанесло еще один удар по режиму нераспространения. Если Иран решит разорвать сделку и вернется к работе над ядерной программой, на Ближнем Востоке развернется гонка вооружений. Решение Трампа также разрушило перспективы аналогичной сделки по ядерной программе КНДР, Пхеньян вряд ли может ожидать, что достигнутое соглашение просуществует долго. А эксцентричное поведение и агрессивная риторика Трампа заставляет опасаться, что США способны неожиданно нажать на ядерную кнопку. По сообщениям СМИ, Трамп как-то спросил эксперта по внешней политике, зачем ядерное оружие, если его нельзя применить. Впервые после окончания холодной войны вероятность того, что американский президент может всерьез задуматься о применении ядерного оружия, превратилась в пугающую реальность.

Основания для разоружения

Неприменение ядерного оружия с 1945 г. – единственное и самое важное достижение ядерной эпохи. Лидеры должны приложить максимум усилий, чтобы сохранить эту 73-летнюю традицию. Несмотря на некоторые отступления после обнародования пражской повестки Обамы, разоружение по-прежнему остается правильной целью для Соединенных Штатов.

В мире насчитывается 15 тыс. единиц ядерного оружия, многие из них – в состоянии повышенной боевой готовности. Риск ядерного пуска или обмена ударами из-за случайности или ошибки остается высоким, а последствия даже одного подобного инцидента окажутся катастрофическими. С начала ядерной эпохи произошло достаточно много потенциально опасных происшествий, которые могли привести к ядерной детонации или к ядерной войне. Происходящая сегодня качественная гонка вооружений, сочетающая усовершенствование обычного и ядерного вооружения в рамках стратегии сдерживания, повышает риск применения ядерного оружия. Новые технологии увеличивают вероятность того, что обычный удар спровоцирует ядерную атаку из-за неправильного восприятия или ошибочных расчетов. Угроза уничтожить миллионы людей ради национальной безопасности – плохая политика и моральное банкротство.

Многие утверждают, что ядерное оружие – это американский «инструмент мира», который удерживает великие державы от большой войны и поэтому необходим как гарантия безопасности. Но не нужно быть яростным противником ядерного оружия, чтобы прийти к тому же выводу, что и бывшие госсекретари Генри Киссинджер и Джордж Шульц, бывший министр обороны Уильям Перри и экс-сенатор Сэм Нанн: в 2007 г. они публично заявили, что разоружение – стремление к «глобальному нулю» – отвечает интересам США. Эти государственные деятели осознали, что ядерное сдерживание несет с собой огромные риски и затраты. Аргументы в пользу сдерживания не всегда оказываются обоснованными. Что случится, если сдерживание не сработает?

Растущие риски катастрофической ядерной войны перевешивают неопределенные преимущества сдерживания для Соединенных Штатов. Учитывая подавляющую обычную военную мощь США, реальный вызов им может бросить только другая держава, обладающая ядерным оружием. Это означает, что Соединенным Штатам будет комфортнее существовать в мире, где ни у кого не будет такого оружия.

Конечно, в нынешнем международном контексте ядерное разоружение вряд ли возможно. Сегодня все ядерные державы используют стратегию ядерного сдерживания. Но они могут предпринимать шаги по разоружению. Во-первых, им нужно вновь взять на себя обязательства по ядерным ограничениям. Например, отменить повышенную боевую готовность ядерных сил и начать диалог о переходе к политике взаимного отказа от упреждающего удара. США и Россия должны начать переговоры о продлении СНВ-3. Кроме того, ядерным державам пора искать пути конструктивного участия в договоре о запрете ядерного оружия, а не просто игнорировать его. Например, они могли бы предложить большую прозрачность и рассказать, насколько их планы ядерной войны соответствуют гуманитарным критериям. Эти шаги вписались бы в масштабные усилия – возможно, под эгидой ООН, – которые позволили бы возложить на ядерные державы ответственность за последствия реализации их ядерных доктрин и решений о применении оружия. Наконец, должно измениться само представление политиков и дипломатов об «ответственной ядерной державе»: это понятие может относиться только к государству, которое демонстрирует выполнение конкретных обязательств по разоружению.

После десятилетий действия соглашений о контроле над вооружениями, сотрудничества и растущего понимания неприемлемости ядерного оружия мир движется в противоположном направлении. Геополитическая напряженность обострилась. Возобновилась гонка вооружений. Государства вновь стали ценить ядерное оружие. Ядерное табу теряет силу. Но все эти тренды нельзя считать необратимыми, это выбор наших лидеров. Ядерное разоружение должно быть долгосрочным проектом. Сегодняшние политики, возможно, не реализуют поставленную задачу, но они обязаны к этому стремиться.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 6, 2018 год. © Council on Foreign Relations, Inc.

Россия. США. Весь мир > Армия, полиция > globalaffairs.ru, 21 ноября 2018 > № 2826789 Нина Танненвальд

Международная ярмарка интеллектуальной литературы

28 ноября – 2 декабря 2018 года Центральный дом художника, Москва, Крымский Вал, 10

28 ноября в Центральном доме художника на Крымском Валу откроется ХХ ярмарка non/fictio№20.

В ней примут участие 300 издательств, книготорговых предприятий и институтов культуры из 24 стран мира, включая «Альянс независимых издателей и книгораспространителей», на стендах которого будут представлены 35 малых региональных издательств. И, конечно, участников ждут самые яркие произведения научной и научно-популярной, публицистической, мемуарной, деловой и художественной литературы.

В программе юбилейной non/fictio№20 – более 400 мероприятий, которые будут проходить нон-стоп на протяжении пяти дней. Пройдут многочисленные встречи с известными отечественными и зарубежными прозаиками, поэтами, драматургами, иллюстраторами, переводчиками, литературными критиками, учёными, деятелями культуры и другими интересными людьми. Среди российских участников – Александр Архангельский, Дмитрий Быков, Алексей Варламов, Михаил Веллер, Игорь Волгин, Виктор Ерофеев, Александр Ливергант, Эдуард Лимонов, Юрий Рост, Наталия Солженицына, Леонид Юзефович и другие известные авторы.

Впервые за историю ярмарки почётным гостем станет Италия: специальная программа «Итальянский проспект» разработана по инициативе Центра книги и чтения совместно с посольством Италии и Итальянским институтом культуры в Москве. «Итальянский проспект» включает разнообразные творческие встречи, чтения и дискуссии, участие в которых примут известные итальянские писатели, представители профессиональных сообществ и официальные лица. Также в рамках специальной программы будут организованы две выставки «Где искать Элену Ферранте. Район, место мировой литературы» и «Иллюстрация детской литературы. Лучшие итальянские образцы».

Ещё гостей ждёт тематический День Норвегии, который пройдёт 30 ноября, а 1 декабря посольства Латвии, Литвы и Эстонии совместно с журналом «Иностранная литература» проведут «Балтийский день в литературном кафе». Специальную программу представит также Польша.

Традиционно на non/fictio№20 будут работать полюбившиеся гостям площадки «Территория познания», «Гастрономическая книга», «Книжная антикварная ярмарка» и ярмарка виниловых пластинок Vinyl Club.

XX юбилейная ярмарка интеллектуальной литературы non/fictio№20 проходит под патронатом Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям.

В штаб-квартире АНТКОМ состоялись плановые мероприятия

Состоялась Рабочая группа АНТКОМ по оценке рыбных запасов (WGFSA), в заседаниях которой приняли участие 52 специалиста из 16 стран-членов АНТКОМ (Австралия, Великобритания, Чили, Китай, Украина, Российская Федерация, Франция, Германия, Япония, Республика Корея, Новая Зеландия, Южная Африка, Испания, США, Евросоюз, Южная Африка).

Российскую Федерацию представляла Касаткина С.М., зав. лабораторией ФГБНУ «АтлантНИРО», представитель РФ в Научном Комитете АНТКОМ.

Группа рассмотрела обновленные оценки запасов и представила рекомендации по всем промыслам ледяной рыбы, патагонского и антарктического клыкача в соответствии с регулятивной системой АНТКОМ, рассмотрела результаты выполненных исследований и новые научные программы на поисковых промыслах и в районах с недостаточным объемом данных (в том числе, в районах с нулевыми ограничениями на вылов), а также рассмотрела вопросы международного научного наблюдения.

Объектом наиболее острых дискуссий являлись вопросы оценки состояния действующих многолетних научных программ и предложений по новым научным программам. Позиция российской стороны – эти вопросы должны рассматриваться в контексте научной обоснованности методологии и оценки эффективности программ. Российской стороной был поднят вопрос о необходимости стандартизации исследований клыкача, показав, что влияние типа ярусного порядка и его конструкции отражается на величинах вылова на усилие, размерном и видовом составе уловов, результатах выполнения программы по мечению.

Позиция российской стороны отражена в 4-х документах, представленных на Группу.

С 22 октября по 03 ноября 2018 г. состоялись совещания XXXVII сессии Научного Комитета (22-26 октября) и Комиссии АНТКОМ (29 октября – 3 ноября). В завещаниях Научного Комитета и Комиссии АНТКОМ приняли участие представители 26 стран-участниц, включая представителей Австралии, Аргентины, Бельгии, Бразилии, Германии, Европейского союза, Франции, Испании, Италии, Китая, Республики Корея, Новой Зеландии, Норвегии, Польши, Российской Федерации, Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии, Соединенных Штатов Америки, Украины, Уругвая, Франции, Чили, Швеции, Южной Африки и Японии. Другие Договаривающиеся Стороны – Болгария, Канада, Финляндия, Греция, Маврикий, Нидерланды, Республика Панама, Перу и Вануату, Нидерланды, Люксембург и Эквадор - были приглашены в качестве наблюдателей. На совещании также присутствовали наблюдатели от межправительственных организаций: Научный Комитет по антарктическим исследованиям (СКАР), Научный Комитет по океаническим исследованиям (СКОР), Международный союз охраны природы и природных ресурсов, и от 8-ми неправительственных организаций, в том числе, Ассоциация ответственных крилевопромысловых компаний (АОК), Коалиция по Антарктике и Южному океану (АСОК), Коалиция законных операторов промысла клыкача (СОLTO), Организация по рыболовству в Юго-Восточной Антарктике и др. В общей сложности в совещаниях Научного Комитета и Комиссии АНТКОМ приняли участие 300 человек.

В состав делегации Российской Федерации входили два представителя Росрыболовства, включая Касаткину С.М., и два представителя МИД РФ. Руководитель делегации – Кременюк Д.И., зам. начальника Управления международного сотрудничества Росрыболовства.

Научный Комитет обсудил такие вопросы как: состояние ресурсов криля, антарктических рыб и крабов и рекомендации по их управлению; достижения в области статистики, оценок, моделирования и методологии съемок; система АНТКОМ по международному научному наблюдению; предложения по созданию новых морских охраняемых районов (МОР) в зоне действия Конвенции; отчеты Рабочих групп и подгрупп, состоявшихся за отчетный год.

Основными вопросами, обсуждавшимися на совещании Комиссии, являлись отчет совещания Постоянного Комитета по выполнению и соблюдению (СКИК), отчет XXXVIIсессии Научного комитета АНТКОМ, ННН промысел в зоне действия Конвенции; создание репрезентативной системы морских охраняемых районов в зоне Конвенции; новый и поисковый промыслы; соблюдение действующих мер по сохранению; пересмотр существующих мер по сохранению и принятие новых мер по сохранению; процедура, связанная с Системой мониторинга судов; сотрудничество с другими международными организациями, в том числе в рамках системы Договора об Антарктике.

Наиболее дискуссионными темами заседаний Научного Комитета и Комиссии являлись вопросы, связанные с управлением ресурсами криля, оценкой эффективности научных программ, выполняемых на промыслах клыкача «с недостаточным объемом данных», а также и вопросы, связанные с установлением новых и функционированием существующих морских охраняемых районов в зоне Конвенции.

В отношении управления ресурсами криля Российская Федерация выступила против научно-необоснованного подхода к управлению ресурсами криля, исходя из наличия экосистемного воздействия промысла и необходимости ограничения вылова в традиционных районах промысла, проводимой рядом стран, прежде всего, не участвующих в промысле. Позиция Российской Федерации - управление ресурсами криля должно обеспечить гибкость пространственного квотирования вылова с учетом интересов стран океанического лова, исходя из оценки рисков от воздействия предлагаемых схем пространственного распределения вылова на показатели работы флота и разработки научно-обоснованных критериев и диагностики для оценки возможного экосистемного воздействия промысла, принимая во внимание смешанные последствия промысла, условий окружающей среды (или климатические изменения) и конкурентных взаимоотношений между зависимыми от криля хищниками (пингвины, котики и др.).

Российская Федерация и Китай не поддержали предложения по установлению новых морских охраняемых районов (МОР), включая МОР в море Уэдделла, МОР в районе Антарктического полуострова и южной части моря Скотия, МОР в Восточной Антарктике, представив научно-обоснованные замечания.

Российская Федерация представила 16 рабочих документов на XXXVII сессию Научного Комитета и Комиссии АНТКОМ, отражающих ее позицию по ключевым вопросам повестки дня.

Научный Комитет и Комиссия поддержали выполнение российской научной программы по исследованию жизненного цикла, биологии и ресурсного потенция крабоидов (Anomura, Decapoda) в море Амундсена и море Беллинсгаузена. Эта программа начнет реализовываться в сезон 2018/19 г. на двух российских промысловых судах.

Источник: Рыбоводство

«Турецкий поток» обернется большими потерями для Украины

Транзит газа через Украину сократится примерно на 12-13 млрд кубометров в год после пуска первой нитки газопровода «Турецкий поток», считает глава экспертного Совета по вопросам газовой промышленности и рынка природного газа Леонид Униговский.

«Теперь Украине, – отметил он, – нужно направить наши усилия, чтобы не допустить строительства второй нитки “Турецкого потока”. Потому что тогда это еще больше уменьшит объемы перекачки газа через Украину в Европу». По мнению Униговского, Киеву необходимо привлечь иностранных партнеров для участия в управлении своей газотранспортной системой (ГТС), в приоритете – операторов из Италии, которая получает через Украину 23 млрд кубометров газа ежегодно.

«Но шансов сохранить прокачку нашей ГТС на 70-90 млрд кубометров мало. Реально 40-60 млрд, если мы решим сейчас вопрос об иностранных партнерах», – резюмировал он.

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в ходе совместной пресс-конференции по итогам переговоров с Министром иностранных дел Республики Беларусь В.В.Макеем, Минск, 21 ноября 2018 года

Уважаемые дамы и господа,

Прежде всего хотел бы ещё раз выразить нашу искреннюю признательность Министру иностранных дел Республики Беларусь В.В.Макею и всем белорусским друзьям за организацию нашей работы на самом высоком уровне и традиционное тёплое белорусское гостеприимство.

В нынешнем году Белоруссия стала местом проведения целого ряда важных двусторонних встреч – заседания Высшего Госсовета Союзного государства в Минске в июне, пятого Форума регионов с участием глав государств в Могилеве в октябре, заседания Группы высокого уровня под председательством заместителей глав правительств двух стран в Минске в ноябре. Приветствуем инициативную, конструктивную позицию наших друзей по укреплению российско-белорусской интеграции на всех уровнях. 13 декабря в Бресте состоится заседание Совета министров Союзного государства, на котором также будут приняты очень важные решения, углубляющие нашу интеграцию.

Мы даём положительную оценку интеграционному сотрудничеству в рамках Евразийского экономического союза. Договорились продолжать содействовать расширению и укреплению его внешних связей, в том числе с ШОС, государствами АСЕАН и Китайской Народной Республикой в рамках сопряжения евразийских интеграционных процессов с китайской программой «Один пояс, один путь». На этом пути уже достигнуты конкретные результаты. В итоге мы будем двигаться к тому, что Президент России В.В.Путин назвал «Большим евразийским проектом», открытым не только для участников ЕАЭС, ШОС и АСЕАН, а в перспективе, если на то будет их желание, – членов ЕС.

На совместном заседании коллегии рассмотрели также очень важную тему совместных усилий в интересах противодействия фальсификации истории Великой Отечественной войны и попыткам пересмотра итогов Второй мировой войны. Мы едины в недопустимости героизации фашистов, нацистов и их прихвостней.

Предметно рассмотрели роль наших министерств в деле наращивания гуманитарного сотрудничества. Условились и далее энергично работать над укреплением общего культурно-духовного пространства, продвижением совместного исторического наследия.

Решено способствовать расширению молодежных контактов на различных площадках. Россия, в частности, по линии Россотрудничества продолжит оказывать содействие инициативам белорусских общин в третьих странах, которые проводятся нашими друзьям с целью отметить годовщины Великой Отечественной войны, Дни славянской культуры и другие события.

Отдельным пунктом повестки дня мы рассмотрели вопросы международной информационной безопасности. Отметили нашу дружную, слаженную работу в ООН по продвижению очень важных инициатив по выработке правил ответственного поведения государств в сфере международной информационной безопасности и разработки норм противодействия киберпреступности. Обе эти инициативы сейчас были одобрены в комитетах Генассамблеи ООН и в скором времени будут вынесены на утверждение пленарным заседанием Генассамблеи ООН.

Мы также коснулись других аспектов нашего тесного взаимодействия в ООН, включая его правозащитный сектор. Обсудили наши отношения в контексте подготовки к Совету министров иностранных дел ОБСЕ, который состоится в начале декабря в Милане, проблематику нашего взаимодействия с ЕС и другими европейскими структурами.

Говорили о ситуации в сфере военно-политической безопасности в Европе и Евроатлантике в целом. В этой связи мы выразили озабоченность ростом напряжённости на европейском континенте, во многом в силу наращивания военной активности НАТО вблизи наших границ, а также в связи с намерением Вашингтона, о чём было заявлено, выйти из Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности. Это создаёт вызовы нашей безопасности, которые требуют соответствующей реакции, как по линии Союзного государства, так и Организации Договора о коллективной безопасности.

О результатах нашей работы я сегодня доложил Президенту Республики Беларусь А.Г.Лукашенко. Он подтвердил высокую оценку взаимодействия по линии внешнеполитических ведомств в рамках реализации программы согласованных действий в сфере внешней политики Союзного государства Российской Федерации и Республики Беларусь.

Будем продолжать тесную координацию на основе Плана консультаций, который был только что подписан, и на основе тех решений, которые закреплены в протоколе заседания коллегий двух министерств.

В заключение, хотел бы поздравить присутствующих здесь работников телевидения с Всемирным днём телевидения и пожелать вам всего самого доброго.

Вопрос: Накануне члены ОЗХО отклонили все предложения России по обеспечению сбалансированной работы организации и одобрили увеличение ее бюджета для придания Техническому секретариату атрибутивных функций. В свете этих событий как Вы видите будущее организации и взаимодействие между Россией и ОЗХО?

С.В.Лавров: Мы уже комментировали эту нездоровую и крайне опасную ситуацию как по линии МИД, так и по линии российской делегации, которая участвовала в заседании Конференции государств-участников (КГУ) Конвенции о запрещении химического оружия (КЗХО). Ситуация тревожная. Вопреки всем нормам – КЗХО, нормам международного права относительно конвенционных документов – решение о наделении Технического секретариата функциями установления и назначения виновных было принято голосованием путем слома имеющихся правил процедуры. Наделять технический орган функциями, которые являются прямой прерогативой СБ ООН, означает начать наступление на основы международного права. Неслучайно наши западные коллеги сейчас все реже употребляют термин «международное право». Они говорят о неком «порядке, основанном на правилах». КЗХО, которая четко и недвусмысленно расписывает, как нужно действовать Техническому секретариату ОЗХО, – это и есть международное право. Менять его можно только на основе процедур, предусмотренных самой Конвенцией – внесением поправок, их обсуждением, принятием и ратификацией. То, как сейчас обходятся с этой проблемой наши западные коллеги, как они меняют суть самой Конвенции путем продавливания решений и голосованием (а мы знаем, что этому сопутствовала целая серия шагов, включая шантаж и подкуп) – это уже не международное право, а тот самый «порядок, основанный на правилах». Его западные коллеги хотели бы установить по своему усмотрению, абсолютно не считаясь с мнением других. Позиция наших единомышленников очень четко была изложена в совместном заявлении на заседании КГУ. Это 27 государств, серьезная группа стран. Это заявление зафиксировало категорическое неприятие действий, которые предприняли западные страны.

Теперь придется проанализировать сложившуюся ситуацию, наши дальнейшие отношения с ОЗХО. Я не думаю, что нужно делать какие-то поспешные выводы. Сейчас необходимо с трезвой головой посмотреть, как можно и можно ли вообще спасти важнейший инструмент международного права, нераспространения массового оружия – КЗХО. С нашими союзниками по ОДКБ, которые тоже сделали коллективное совместное заявление на вчерашнем заседании, мы будем консультироваться об оптимальных шагах в этой ситуации.

Вопрос: Сегодня мы становимся свидетелями опасной тенденции – девальвации общепринятых норм и принципов международного права, беспрецедентного дефицита доверия в мире. Каково Ваше видение будущей системы обеспечения глобальной и региональной безопасности? Есть ли «свет в конце туннеля»?

С.В.Лавров: Я уже касался рисков, с которыми сталкивается международное право в условиях линии Запада на искусственное удержание своего доминирования в международных делах. Это печально, потому что в интересах всего международного сообщества было бы коллективно вырабатывать подходы к современным угрозам, а не подстраивать всех остальных под свое собственное видение, односторонние подходы. Эти риски сохраняются. Более того, они нарастают.

Я упоминал, как универсальный инструмент международного права – КЗХО – пытаются превратить в послушное орудие для продвижения западной политики путем вторжения в прерогативу СБ ООН. Что-то похожее может произойти и с Конвенцией о запрещении биологического и токсинного оружия (КБТО), которая уже много лет как принята, ратифицирована и вступила в силу. Но мы никак не можем вместе с целым рядом других стран, которые ответственно подходят к биологическому вопросу, проблемам нераспространения биологического оружия и его уничтожения, добиться создания механизма верификации этой Конвенции – того, как страны-участницы соблюдают свои обязательства. Главная причина, по которой мы не можем создать такой механизм, – это позиция США, которые категорически заблокировали все предложения России и других стран о формировании такой структуры еще в начале 2000-х гг. Сейчас США через Секретариат ООН начинают продвигать инициативу, чтобы там создать некую структуру, наделив ее такими полномочиями, которые по идее должны быть у межгосударственного, межправительственного механизма. Опять делается попытка оказывать давление на международных чиновников для того, чтобы продвигать свои собственные подходы в обход легитимных процедур. Это тревожная практика.

Примеров подобных действий в других сферах достаточно много. Мы будем об этом и дальше откровенно разговаривать, задавать вопросы нашим западным партнерам. Они пытаются уходить от серьезного разговора на эту тему, но я убежден, что «замотать» и «замести под ковер» эту ситуацию у них не получится. Придется отвечать на вполне легитимные озабоченности, которые существуют не только у России, но и у многих

Россия. Белоруссия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 21 ноября 2018 > № 2799193 Сергей Лавров

«Мы больше не мечтаем о будущем, мы его скорее боимся»

Иван Крастев – председатель Центра либеральных стратегий в Софии, постоянный научный сотрудник Института гуманитарных наук в Вене и автор статей для многих периодических изданий

Светлана Бабаева - член Совета по внешней и оборонной политике.

Резюме Прежде существовало право на собственную интерпретацию, но факты были общие. Теперь у каждого право на собственные факты. Это жизнь в комнате зеркал. Мы пребываем в разных пространствах, никто ничего не признает и ни в чем не раскаивается. Поэтому мы так сильно друг друга боимся, полагает Иван Крастев.

Почему мир больше напоминает жизнь в комнате зеркал, что общего у Путина и Трампа, какой будет идентичность человека в XXI веке – об этом размышляет Иван Крастев, глава Центра либеральных стратегий в Софии, Kissinger Fellow в Библиотеке Конгресса США. Беседовала Светлана Бабаева.

Не свергнуть правительство, а поменять страну

– На недавней сессии Валдайского клуба, посвященной теме идентичности, Вы сказали, что по всему миру идет «подъем большинства». Это хорошо или опасно?

– Как писал Самюэль Хантингтон, «идентичность – как грех: мы можем сопротивляться, но избежать не в силах». О политике идентичности стали говорить как о новом явлении, на самом деле она – результат культурной революции 1968 года. Есть два типа идентичности. Один от нас не зависит – кем мы родились. То, что я болгарин, не мой выбор, но часть моей идентичности. Второй тип – та, которую я выбираю. Человек сам выбирает, как будет жить, за кого голосовать, верить или не верить в Бога. Ныне людей больше заботит приобретенная идентичность. Вокруг нее они создают свою историю, жизнь. Отчасти это связано с тем, что люди стали более образованны, подвижны.

– Но, если больше разнообразия, должен быть подъем разных меньшинств, а не большинства!

– Подъем меньшинств в политике был в 1960–1990-е годы, когда феминистки, сексуальные и этнические меньшинства хотели стать заметными и быть представлены в политическом процессе. Они говорили: «Хотим, чтобы нас услышали, мы существуем!». У групп же большинства, этнических, религиозных, расовых, не было драйва говорить «мы тут», потому что было ощущение, что у них и так власть.

Что произошло потом? Я прежде всего говорю о западном мире. Возникает демографическая проблема. Общества стареют, миграция меняет этнический состав общества, а следом страх: мы большинство сегодня, но будем ли мы большинством завтра?

И люди психологически начали вести себя как меньшинства. Возникло ощущение, что их власть уже хрупкая, неустойчивая. Особенно это ощущается в маленьких государствах. Скажем, ты всегда думал, что тебе не нужно доказывать, что ты болгарин, потому что таких у вас в стране – 80–90 процентов. А теперь ты боишься: мир другой, дети вообще могли уехать и уже плохо говорят на родном языке. И начинается паника: а что, если через сто лет моей этнической группы, моей нации вообще не будет?

– Тогда в политике той же Европы мы бы видели процесс, который отвечал бы интересам французов, немцев, чехов в пятом колене. Мы же видим, что политики, наоборот, все больше работают с новыми слоями избирателей, включая недавних мигрантов.

– Популистские партии как раз антимиграционные. Италия для итальянцев. В США Трамп говорит: мы, белые, теряем власть, это наше общество или нет?

Людей всегда пугали сдвиги, но теперь всё происходит стремительно, люди двигаются намного быстрее и проще. И ты понимаешь: если ты родился в Африке в бедной стране, самое радикальное, что можно сделать – нет, не свергнуть свое правительство, а просто поменять страну. И эта перемена в одном поколении. Не нужна идеология, политическая партия, революция.

Страх часто возникает не в отношении того, что происходит, а что может произойти. Скажем, в Болгарии иммигрантов почти нет. Но ты видел по телевизору, как легко люди пересекают границы. И начинаешь бояться не людей, которые приехали, а тех, которые могут приехать. И еще ты боишься тех, кто уехал…

Это главное, что случилось в Восточной Европе и о чем мало говорят. Революция 1989 г. была революцией нормальности. Мы хотим жить как нормальное общество, наше будущее – это Германия. Но если наше будущее – Германия, зачем ждать, когда мы ею станем? Можно просто уехать в Германию! Учиться, работать, жить. Сегодня огромный процент граждан Восточной Европы живут и работают вне своих государств. В балтийских республиках это вообще более 20 процентов. Румынию за последние 10 лет, когда страна стала членом ЕС, покинуло 3,5 млн человек. И везде это молодые и активные люди.

Правители, которым некуда уезжать

– Можем ли мы тогда в принципе в XXI веке говорить об идентичности и ценностях при таком движении людей?

– Когда идентичность становится проблемой? Когда возникает ощущение, что ты ее теряешь. Сперва становится намного труднее понимать, что такое русский, болгарин, поляк в XXI веке. А потом ты не знаешь, правильно ли вообще на этом настаивать или нет?

Что произошло, помимо прочего, благодаря технологическим переменам и новым коммуникациям? Они изменили отношения между поколениями. В 1960-е гг. была революция детей против консервативных родителей. А в 1990-е гг. детям стало жалко своих родителей, которые потеряли не только достаток, но и смысл жизни. Родители не просто перестали быть примером, которому нужно следовать. Сами родители уже не знали, какую модель жизни предложить своим детям…

В результате возникает странная ситуация. Я долго пытался понять, откуда появился ужас от «гейропы». Россия, прямо скажем, не самая консервативная в мире страна ни в сексуальном, ни в социальном отношении, процент абортов на тысячу женщин, процент разводов выше, чем на «загнивающем» Западе. Тогда откуда этот довольно истеричный запрос на консервативные ценности?

Думаю, появилось много родителей, включая элиту, которые не верят, что свои ценности они смогут передать детям. И они захотели, чтобы за них это сделало государство. Что произошло с элитой в девяностые? Их дети поехали учиться на Запад. Многие вернулись, но уже с другой социальной восприимчивостью. Дети жили в среде, где тот же гомосексуализм – уже не проблема. И у старшего поколения возникло ощущение, что твои дети – уже не твои дети. Будто их там кто-то украл, заложил в них другие ценности.

Я думаю, это во многом объясняет, откуда возник призрак традиционализма. Это не просто русская проблема, то же самое я вижу в Восточной Европе. Это кризис родительской власти, когда ты не знаешь, есть ли у тебя что-то, чему ты можешь научить своих детей. Потому что у тебя проблемы и с собственной жизнью.

Запрос на консерватизм и попытка ренационализации следующего поколения элит – вот каким стал ответ на эти страхи и на глобализацию.

– То есть элиты стали апеллировать к более традиционным вещам, потому что не знали, за что еще им зацепиться?

– Да. Проблема, которая возникла в результате глобализации, – у людей появилось ощущение, что ими правят иностранцы. Особенно в маленьких государствах. Появилась элита, которая говорит на языках, ездит по миру. И ты думаешь: может, эти правители даже умные, но как они относятся лично ко мне? В результате возникают популистские движения и делается ставка на элиту, у которой нет exit option – возможности выхода.

– Пусть наши правители не смогут никуда деться?

– Людям нравится в популистах то, что они не говорят на иностранных языках, у них мало международных контактов, за рубежом их не любят. Голосуют за них даже не потому, что им верят, а потому, что они не убегут, если случится кризис.

– Получается, в мире сейчас запрос не на лидеров, а на «своих»?

– Которые никогда нас не покинут, потому что им некуда уезжать.

Сегодня политики представляют стиль жизни

– Режиссер Константин Богомолов на Валдае сказал, что у России, в отличие от Запада, остается «право на безумие». То есть в России еще возможно проявление разных чувств и эмоций, а не только любви и толерантности. Но мы видим, это происходит во всем мире. Вместе с запросом на «своих» востребованным становится безумие в политическом и социальном процессе.

– Право на безумие – священное право, но им не надо злоупотреблять. Мы живем в какое-то пограничное время, Збигнев Бжезинский называл его «глобальное политическое пробуждение». Мы наблюдаем рост социального неравенства, сопровождающийся торжеством эгалитарной культуры. Элита перестала быть примером для подражания. Ценностью стала аутентичность. Я лучше знаю, что для меня хорошо, может, я и говорю какие-то идиотские вещи, но это я. И вы не можете мне это запретить.

А упор на аутентичность радикально меняет характер политического представительства. Сегодня политики представляют не интересы, а стиль жизни и миропонимание. Многие удивляются: как стало возможно, что бедные проголосовали за миллиардера Tрампа? Представьте, вы не знаете, кто черный – Барак Обама или Дональд Трамп, вы видите лишь, как они одеваются, что говорят, как себя ведут. И получится, что Обама – это классический WASP, белый англосаксонский протестант. Никакой драмы, полный самоконтроль, образованность. А с другой стороны – человек, который по-другому говорит, подскакивает, даже немного распущен.

Главное, что произошло, на мой взгляд, в мире, – из политической жизни, которая была сосредоточена на экономике, мы перешли в политическую жизнь, которая сосредоточена на культуре.

– Получается, президент Путин со своим знаменитым «мочить в сортире» просто на 15 лет опередил время…

– Да, и ему даже не нужно было ничего изображать, потому что российское общество было, с одной стороны, сильно травмировано после распада Союза, а с другой – не было структурировано. И появилось путинское большинство. Сплоченное общими страхами, но не совместным проектом будущего.

Но на такой культурной идентификации нельзя построить долгосрочную политику. Легитимность Путина связана с опытом большинства, которое прошло ломку девяностых. Но следующее поколение уже никаких девяностых не знает. Как быть с ним? Что предложить этим людям, что с ними разделить?

Но и со знакомым поколением возникла проблема – пенсионная реформа. Я думаю, дело даже не в том, что люди потеряли деньги. Люди потеряли то ощущение стабильности, которое лежало в основе социального договора путинской России. После принятия этой реформы население в провинции, мне кажется, испытывает то, что горожане испытали после «рокировки» 2011 года (Решение о том, что Владимир Путин возвращается на пост президента, а Дмитрий Медведев возглавит правительство. – Ред.). Их обидели. Несколько месяцев назад была кампания по выборам президента. Но там о пенсионной реформе не говорили. Потом был футбол, а потом вдруг – мы будем делать реформу.

Мне кажется, если бы тема обсуждалась в ходе избирательной кампании, может, президент и потерял бы 3–4 процента голосов, но люди были бы уже готовы. Возник бы новый контракт. Теперь же появилось другое ощущение: дело даже не в том, что вы что-то меняете, а меняете так, будто мы не существуем. Это обида.

– Но Вы сами говорите, это скорее уходящее поколение. Новые поколения пока вряд ли думают о пенсии. Им нужно что-то иное.

– И здесь начинается самое интересное. Возьмите Россию, США, Великобританию, Евросоюз. Что у всех нас теперь общего – это отсутствие видения будущего. Будущее, которое можно представить, исчезло.

Ныне разговор о будущем – это разговор о технологиях. Но это не будущее. Ты остаешься человеком и должен знать, чего ты хочешь. Иначе ты все время будешь бояться того, что происходит. Потому что не понимаешь, это для тебя плохо или хорошо.

Мы больше не мечтаем о будущем, мы его скорее боимся. Даже в Советском Союзе такого не было. Там боялись настоящего, но надеялись, что в будущем будет другая жизнь, легитимность советского строя была построена на том, что дети будут жить лучше. А теперь человек боится, что его дети не будут жить лучше, даже если будут жить дольше. Больше того, мы уже не можем представить, как они в принципе будут жить… У вас, например, никто не хочет обсуждать постпутинскую Россию.

Они умирали как равные

– И это не потому, что Путин никогда не уйдет?

– Думаю, уйдет. Но и те, кто его любит, и те, кто ненавидит, страдают параличом воображения… Что характерно для избирателей популистских партий Европы? На сей счет есть много исследований, так вот эти люди намного больше других убеждены, что 50 лет назад мы жили лучше.

Но исследования выявили еще одну любопытную вещь. Когда у людей появляется университетское образование, это способствует толерантности общественной жизни. Это верно, когда мы говорим об этнической и религиозной толерантности. Но не о политической, где происходит ровно обратное. Более образованные люди менее толерантны к тем, кто не разделяет их политические взгляды. Я много инвестировал в то, чтобы у меня эти взгляды были, и когда их кто-то не разделяет, возникает обида.

У всего этого есть и другая сторона. Что исчезло? Коллективный опыт и коллективное пространство. Главным коллективным опытом у нас у всех была война. Война отвратительна, но невозможно представить, скажем, процесс эмансипации афроамериканцев в США без Второй мировой.

– Почему невозможно?

– Белые и черные умирали вместе, как равные. И потом было легче объяснить, почему и жить надо вместе, как равные.

Теперь идея нации больше напоминает клуб болельщиков. Мы – будто зрители собственной истории. Да, есть эмоциональная привязанность, но никто не ожидает от тебя, что ты станешь рисковать жизнью. Просто надо, чтобы ты болел за своих. Но гражданин – это нечто другое.

– От человека больше не требуется ни подвига, ни самоотверженности?

– Да, и в этом аспекте какая разница между Крымом и Второй мировой? На войне десятки миллионов потеряли жизни. Мы помним военное поколение, это было поколение победителей, и они хотели, чтобы к ним относились по-другому. Крым был скорее подарком от руководства страны. Это как победа сборной России над Испанией в 1/8 финала Чемпионата мира по футболу.

– То есть другая цена?

– Да, и это не только российская проблема.

Мы живем в комнате зеркал

– Но если страны стали так похожи во многих страхах и проблемах, почему именно Россия стала для всех едва не главным врагом?

– В России была более сложная ситуация, чем во многих других странах, соответственно, все проходило более радикально. Но что мы видим сегодня? Мне кажется, многие боятся не того, что «Россия будет владеть миром», а того, что собственное общество начинает выглядеть не таким уж другим. Ты начинаешь быть похожим на того, кто тебе не нравится. Вот где настоящий страх... Мир населяется двойниками.

– Россия вроде и часть западного мира, но все равно какая-то другая. А теперь получается, не такая уж и другая?

– Абсолютно. Ты всегда думал, что «это только у русских такие проблемы». И вдруг они возникают дома. И рождается вопрос, почему у нас проблемы, как у русских? Одни отвечают, что русские нам эти проблемы и создали, другие – что русское правительство сделало всё возможное, чтобы мы сами в это поверили.

Что действительно сделало русское правительство после 1990-х годов? Его политикой стало всё отрицать. Возникла устойчивая неспособность признать то, что сделано. Сегодня Россия отрицает даже самое очевидное. И другие тоже научились. Это серьезная проблема. Мы получаем саудовского журналиста, которого убили и разрезали на куски, а саудиты десять дней говорили, что ничего такого не было, это фейк.

Такой подход переходит на внутреннюю политику, даже на межличностные отношения. Все труднее становится убедить людей признать, что что-то не получилось, но будем пробовать дальше. Не слышат…

Так не может продолжаться долго. Получается, каждый живет в своем мире и не позволяет реальности проникнуть в этот мир. Потому что всё отрицается. Люди говорят о традиционных ценностях, но главная ценность – это всё же фактическая истина. Сегодня же получается, что истины как бы и нет.

– На этом мир, видимо, и осыплется, о чем говорили на валдайской дискуссии… На всеобщем отрицании.

– Есть известный фильм 1947 г. «Леди из Шанхая». Финальная сцена – в устрашающей комнате с зеркалами героиня в исполнении блистательной Риты Хейворт наводит револьвер на мужа, точнее, на множество его отражений в зеркалах и говорит: я убью тебя. Но и у него револьвер, и он тоже готов стрелять.

Сегодня мы живем в зале зеркал. Исчезло ощущение единой реальности, каждый – в своем мире. Прежде было право на собственную интерпретацию, но факты были общие. Теперь у каждого есть право на собственные факты. Это жизнь в комнате зеркал. И это нехорошая жизнь. Все мы живем в разных пространствах, никто ничего не признает и ни в чем не раскаивается. Поэтому мы так сильно друг друга боимся.

Россия. США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 20 ноября 2018 > № 2907488 Иван Крастев

Юбилей с неоднозначными выводами

Наследие 1968 года: от постмодернистского эскапизма к городским герильям

Сергей Соловьёв – кандидат философских наук, доцент МГППУ, главный специалист РГАСПИ, редактор журнала «Скепсис».

Резюме Эффект косметической операции, которую европейский капитализм проделал над собой после 1968 г., закончился. Опыт поколения-1968 не останется невостребованным. В том числе и в России, которая выходит из состояния идейной «безальтернативности», наступившей после СССР.

Автор благодарен Александру Николаевичу Тарасову и Павлу Ткачеву, в свое время познакомившим его с малоизвестными аспектами истории западного левого радикализма 1960-х – 1980-х годов.

Вокруг наследия 1968 г. продолжаются дискуссии, и не только по причине полувекового юбилея «студенческой революции». Массовая политизация студенческой молодежи в, казалось бы, благополучной Европе, ставший нормой антикапитализм, изменения в системе образования – все это привлекает внимание. С точки зрения культурных изменений события 1968 г. до сих пор во многом определяют нашу жизнь. Достаточно вспомнить кризис традиционной семьи, который начался раньше, но именно в конце 1960-х гг. патриархальная модель стала уходить в прошлое. Но в этом тексте речь пойдет прежде всего не о культуре, а о политике, причем прежде всего европейской.

Еще перед предыдущим юбилеем «красного мая» Александр Тарасов писал: «Основное содержание нового мифа уже понятно: шестьдесят восьмой – это, дескать, “победившая революция”, “изменившая лицо капитализма”, сделавшая его предельно свободным, предельно демократическим, предельно толерантным, обращенным лицом к нуждам всего населения, включая молодежь, женщин, меньшинства». Этот миф призван как-то завуалировать факт: движение 1968 г. в целом потерпело неудачу. Революции не произошло, Система победила, капитализм изменился, но в целом косметически. Политическое поражение привело не только к политической стагнации и деградации большей части левых движений. В области мысли поражение еще более ощутимо. Структуралисты увидели его причину, источник победы власти в самом языке – и капитулировали политически и теоретически. Этот вывод, ставший пессимистическим итогом «революции-1968», буквально парализовал социальную философию вплоть до конца ХХ века.

Упадок социальной философии

Началась деградация еще до событий «красного мая». Рауль Ванейгем, один из двух создателей ситуационизма, еще до поздних работ Мишеля Фуко, пришел к выводу о необходимости гедонизма как отказа от отчуждения. «Беспрепятственное наслаждение» – вот его принцип, разумеется, поставленный вне всякого исторического контекста. Но эти мотивы есть и в знаменитой «Революции повседневной жизни» – в идеях «радикальной субъективности» Ситуационистского Интернационала. Ванейгем предлагает стандартный анархистский набор: отказ от организации, постоянная революция в повседневной жизни (без расшифровки, разумеется). В книге звучат мантры, способные увлечь часть молодежи, но далекие от какого-либо анализа действительности: «Новая невинность – это строгое здание абсолютного уничтожения»; «Варварство бунтов, поджоги, дикость толпы, излишества, повергающие в ужас буржуазных историков – вот лучшая вакцина против холодной жестокости сил правопорядка и иерархизированного угнетения». И т.п.

Сочинения второго лидера ситуационистов – Ги Дебора – отличаются большей системностью, но также пронизаны словесным радикализмом и своего рода наивным анархизмом. Ги Дебор, например, традиционно обвиняет большевиков в том, что они становятся «группой профессионалов по абсолютному руководству обществом», разумеется, не указывая, что им следовало делать в ситуации 1917 г. и Гражданской войны. Общий вывод Дебора таков: «Сплоченность общества спектакля определенным образом подтвердила правоту революционеров, поскольку стало ясно, что в нем нельзя реформировать ни малейшей детали, не разрушая всей системы». Но этот вывод оказался далек от действительности. Зеленые движения, в которые мигрировали многие участники протестов 1968 г., феминистское движение, борьба за права ЛГБТ показали, что там, где реформа не угрожает капитализму как таковому, она может быть проведена и даже вполне встроится в «спектакль».

Представления о тотальности «спектакля» сыграли с интеллектуалами 1968 г. злую шутку, парадоксальным (на первый взгляд, а на деле вполне логичным) образом облегчив им встраиваемость в Систему. Правда, Дебор в конце жизни справедливо констатировал, что «общество спектакля превратило и восстание против себя в спектакль». Но вся проблема именно в том, что сам протест в значительной степени и оказался изначально просто спектаклем. На самом деле во многих революционных актах содержался элемент театральности или даже карнавала – достаточно заглянуть в воспоминания о событиях 1905 г. или 1917 г. в России. Но в настоящих революциях спектакль был лишь элементом глубинных процессов, а не самодостаточным явлением. Спектаклем, очевидно, никакую систему не сломать.

Борис Кагарлицкий верно заметил, что постмодернизм в виде «недоверия к большим нарративам» (слова Франсуа Лиотара) выгоден тем интеллектуалам, которым надо было примирить карьеру при капитализме с увлечениями молодости. Кроме того, постмодернизм фактически означал категорический, агрессивный отказ от самой идеи преобразования общества – от целостного проекта его преобразования. Что взамен? Фуко ясно высказался в названии одной из последних книг – «Забота о себе». То есть – эскапизм. Бегство в личную жизнь, в том числе – в алкоголизм и наркоманию, либо откровенно циничная позиция интеллектуалов, которые, сознавая порочный, эксплуататорский характер капиталистического общества, готовы мириться с ним при условии личной выгоды, конечно.

В этой связи нельзя не вспомнить блистательную книгу Жана Брикмона и Алана Сокала «Интеллектуальные уловки». Она демонстрирует полную бессмысленность постмодернистского дискурса с помощью научного рассмотрения терминологии, используемой последователями Жиля Делеза, Феликса Гваттари, Жака Лакана, Жана Бодрийяра. В постмодернизме авторы видят «смешение странных недоразумений и непомерно раздутых банальностей». И хотя авторы специально отмечают в начале книги, что их мишенью был «эпистемологический релятивизм, а именно идея, которая, по крайней мере когда выражена отчетливо, состоит в том, что современная наука есть не более чем “миф”, “повествование” или “социальная конструкция” среди прочих», и они не затрагивают «более деликатных вопросов морального или эстетического релятивизма», тем не менее от самого способа постмодернистского философствования здесь не остается камня на камне.

Новый скандал 2018 г. из-за принятия к публикации рядом научных журналов набора заведомо бредовых текстов по гендерной теории, сознательно сконструированных авторами (Джеймсом Линдси, Хелен Плакроуз и Питером Богоссяном) в соответствии с «правильными» идеологическими заповедями – новое доказательство деградации гуманитарных наук. И все многочисленные попытки как-то оправдать ситуацию лишь затушевывают очевидность: научные журналы опубликовали полную чушь только потому, что она укладывалась в систему определенных идеологических ожиданий. Это ровным счетом то же самое, что публикация в советских официозных изданиях бессмысленных текстов с набором ссылок на классиков марксизма и решения последнего съезда КПСС. Разумеется, фальсификации встречаются и в естественнонаучных журналах. Но псевдонаука получила распространение в гуманитарных исследованиях именно потому, что оказались сбиты принципы научного знания – далеко не только в гендерных исследованиях.

Дискредитация понятия истины и науки как процесса ее постижения – при всех необходимых оговорках об отличиях гуманитарных наук от естественных, «теоретической нагруженности факта», неизбежной ангажированности ученых – приводит к деградации науки, ее отрыву от реальности и распространению откровенного шарлатанства как в масс-медиа и книжных магазинах, так и в рейтинговых научных журналах с высоким индексом цитируемости. Либо наука ищет истину – и тогда можно вести содержательные дискуссии о самом этом процессе, либо наука вырождается в схоластику и чисто коммерческое предприятие, не имеющее никакого отношения к приращению человеческого знания и общественной пользе.

Но дело не только в тупиковости и беспомощности постмодернистской гносеологии. С политической точки зрения постмодернизм оказался не менее опасен для социалистов. «Постмодернистские левые» не могут ответить на вопрос: как можно надеяться на борьбу с Системой, если заведомо опираться исключительно на меньшинства, как того требовали Маркузе в «Эросе и цивилизации», Фуко, Делез и Гваттари и многие другие их последователи? Меньшинства, безусловно, должны были получить свои права, но это могло состояться и состоялось в рамках капиталистической системы. Ничего специфично революционного тут не было. Такая же ситуация была и с еще одной группой, которую нельзя назвать меньшинством – с женщинами. Феминизм на Западе в целом одержал победу – пусть с серьезными оговорками (например, женское тело в массовой культуре остается прежде всего сексуальным объектом) – без демонтажа капиталистической системы. Капитализм перестроился, местами болезненно, но перестроился. Но только в странах центра, для граждан стран «золотого миллиарда», а в остальном мире – при наличии переходных форм – господствует самая зверская эксплуатация, в том числе и женского труда. Да и в странах Европы сверхэксплуатации подвергаются трудовые мигранты.

Характерна в этой связи история антиглобалистского движения. В момент расцвета его поддерживали десятки миллионов человек. Борьба против транснациональных корпораций и защищающих их интересы правительств объединила весьма разнородные политические силы. Но отказ от конкретных политических целей, от борьбы за власть, продиктованный как раз «традициями» и идеалами революции 1968 г., быстро вызвал стагнацию. Более того, вскоре выяснилось, что интересы антиглобалистов из стран «золотого миллиарда» и стран бывшего «восточного блока», Африки, Латинской Америки – различаются. А в этом сказались как раз новые классовые различия, не проанализированные и проигнорированные большинством антиглобалистских лидеров и участников движения. Примечательно, что в его рамках было создано немало ярких работ, посвященных анализу и критике неолиберализма. Однако из анализа неолиберализма выводов сделано не было – если не считать общегуманистического и очевидного тезиса о необходимости устранения этой чудовищной и угрожающей самой жизни на планете системы. В результате отсутствия политической программы, непонимания организационных перспектив, расколов и дрязг антиглобализм к концу первого десятилетия XXI века бесславно сошел на нет. И причина этому (помимо прочих факторов), повторюсь – некритическое принятие худшей части «наследия 1968 года» – отказ от иерархии в организационной работе и от борьбы за власть. Неслучайно в Европе и США настолько силен рост правых популистских движений – они занимают нишу, добровольно оставленную левыми.

Радикализация протеста

Как известно, многие участники событий 1968 г. благополучно вросли в капиталистическую систему – их радикализм на самом деле оказался и возрастным, и временным. Часть полностью изменила идеалам молодости и резко поправела – вплоть до неолиберализма. Часть примкнула к существовавшим левым политическим силам (в основном поначалу к компартиям), часть сохранилась в сравнительно немногочисленных радикальных политических группах (например, троцкистских), также претендовавших на участие в традиционной политике. Но помимо «политики меньшинств» и разных форм встраивания в парламентскую систему с потерей собственного политического лица, был другой вектор развития левой идеологии и практики после 1968 года. Он привлек меньшее число людей, но пользовался куда большим влиянием, чем это многим кажется сейчас. Речь о леворадикальных боевых группах, взявших на вооружение партизанскую тактику городской герильи. Вдохновленные антиимпериализмом, сторонники и участники этих групп попытались перенести неоколониальные войны из третьего мира в первый, руководствуясь тезисом Че Гевары: «Создать два, три… много Вьетнамов». Один из лидеров французской группы «Аксьон директ» («Прямое действие») писал уже в 2000-е гг., отбыв 25-летний срок заключения: «Занимая подобную антиавторитарную позицию, мы порвали с теми, кого тогда называли “старыми левыми” (парламентариями и ревизионистами) и “новыми левыми” (интегрированными в систему, разбитыми на группки, законопослушными и пацифистски настроенными). Мы решительно покончили с буржуазными формами политической деятельности». Они пытались вернуть войну туда, откуда ее вывели – в города метрополий. И для этого развернули в Германии, Италии, Франции, Бельгии и других странах боевые действия. Но к такому решению эти люди пришли далеко не сразу, тут важна предыстория.

Огромное влияние на европейских радикалов оказали три события в третьем мире: революция на Кубе, произошедшая без вмешательства СССР, и общий подъем латиноамериканского революционного движения, война во Вьетнаме и «культурная революция» в Китае, воспринятая как решительное разрушение молодежью государственного бюрократического аппарата. Эти события послужили не только катализатором, но и руководством к действию. Отсюда и популярность Мао, Че Гевары и Фиделя Кастро среди бунтарей 1960-х гг., и попытка взять из третьего мира организационные формы борьбы: от ассамблей до городской герильи. Левые ультрарадикальные группы использовали как руководство к действию теорию герильи бразильского коммуниста Карлоса Маригеллы и работы Мао по тактике партизанской войны.

Радикализация студентов была для властей и традиционных партий тем более неожиданной, что происходила на фоне очевидного экономического роста – спад начнется уже в 1970-е годы. Жесткие меры подавления: исключения из университетов, дисциплинарные запреты, разгоны собраний и митингов, сопровождавшиеся арестами, чем дальше, тем больше убеждали студентов в справедливости леворадикальных идей о необходимости уничтожения всей капиталистической системы. А власти воспринимали все, даже относительно мирные инициативы пацифистов, противников атомного вооружения, экологистов и борцов за права меньшинств как «коммунистическую угрозу» – и действовали соответственно жестоко, отталкивая молодежь все дальше в радикализм.

Этот процесс выдавливания внепарламентской молодежной оппозиции с политического поля происходил почти во всех западных странах: Франции, Италии, Испании, Португалии и США. Но наиболее показательным он был в Германии.

Западная Германия 1960-х гг. – не благополучное демократическое социальное государство. ФРГ в то время – страна, в которой нацизм и нацисты еще не ушли в прошлое, оппозиция фактически отсутствует, а власть поделена внутри «олигархии партий». Под давлением сторонников ХДС (Аденауэр прямо заявлял, что социал-демократы представляют опасность для государства), отступая перед травлей желтой прессы, СДПГ все больше превращалась в формальную «оппозицию ее величества». Всего три партии – две основных и небольшая Свободная демократическая – разыгрывали каждый раз между собой парламентские выборы, при том что большая часть прессы находилась в руках «черных» – ХДС/ХСС. Выдвижение кандидатов проходило под полным контролем партийной верхушки, несогласие с которой приводило к исключению бунтарей. В политике активную роль играли бывшие высокопоставленные нацисты: советником канцлера Аденауэра был Ханс Глобке – один из разработчиков «расовых законов», канцлер времен «большой коалиции» Курт Кизингер работал при Гитлере в ведомстве радиопропаганды министерства иностранных дел, видные нацисты занимали посты в системе юстиции, армии, промышленности.

На свет появилась Внепарламентская оппозиция (ВПО), которая выступала против попыток введения чрезвычайного законодательства, фактически отменяющего демократические права, против участия бундесвера во вьетнамской войне, против американских баз на германской территории, против участия (нео)фашистов в политике – и за соблюдение Конституции ФРГ. Кстати, в 1968–1969 гг. именно массовые протесты внепарламентской оппозиции и немецкой интеллигенции не позволили неофашистам из Национал-демократической партии стать парламентской силой и присоединиться в качестве правого крыла к ХДС/ХCC. А впоследствии именно протесты молодежи и интеллигенции заставили отказаться от попыток реабилитации нацизма и вынудили германское общество мучительно размышлять о проблеме ответственности немцев за преступления Третьего рейха.

Ядром внепарламентской оппозиции был Социалистический союз немецких студентов (СДС) и его печатный орган – журнал Konkret. Однако, несмотря на активность своих действий, молодежь из ВПО не воспринималась всерьез ни властями, ни «официальной» оппозицией в лице СДПГ; более того, радикализирующийся СДС уже в 1960 г. был выведен из СДПГ (а Konkret лишился поддержки партии еще годом раньше!) – социалисты попросту испугались слишком «решительных» молодых союзников. Точно также от них дистанцировалась компартия – к СССР молодежь относилась критически, контролировать СДС из Москвы не могли, соответственно, воспринимали его скорее как угрозу. Газеты концерна Шпрингера, поддерживающие ХДС, травили ВПО в лучших традициях нацистской пропаганды, и закончилось это тем, что в 1968 г. вдохновленный этой пропагандой неофашист тяжело ранил лидера СДС и ВПО Руди Дучке. Полиция боролась с акциями левых гораздо жестче, чем с неофашистскими (в 1967 г. при разгоне демонстрации полицией был убит случайно оказавшийся там студент-католик Бенно Оннезорг).

Эти выстрелы были восприняты молодежью не как случайность, а как закономерное продолжение полицейского произвола. В ответ на выступления студентов и Внепарламентской оппозиции против войны во Вьетнаме, против нацистов в руководстве государства, против чрезвычайных законов, против ядерного вооружения – полицейское насилие все возрастало, пресса развязывала самую настоящую травлю антифашистов. В демократической с виду – но не по содержанию – Западной Германии Внепарламентской оппозиции не нашлось места, политическое поле было уже поделено, а большинство населения «не боялось потерять политическую свободу, но зато опасалось снижения жизненного уровня» (Карл Ясперс). Молодежь, стремящаяся к настоящей демократии, в конце 1960-х гг. увидела, что, несмотря на наличие формальных институтов демократии, эти институты не работают.

В итоге многие молодые защитники германской конституции пришли к выводу, что она представляет собой фикцию, фашизм уже почти вновь пришел к власти в Германии – и необходимо «выманить фашизм наружу», заставить фашистское государство проявить свою сущность – с помощью вооруженной борьбы. Вскоре на свет появилась леворадикальная террористическая организация Фракция Красной Армии (Rote Armee Fraktion – РАФ).

Карл Ясперс – представитель религиозной версии экзистенциализма – написал в 1965 г. книгу с критикой аденауэровской Германии, а на следующий год в ответе своим противникам еще более ужесточил позицию. Статьи одного из лидеров РАФ, ведущей журналистки Konkret Ульрики Майнхоф из изданного в России сборника «От протеста к сопротивлению» во многом буквально повторяют тезисы книги Ясперса «Куда движется Федеративная республика?». В 1966 г. позиция пожилого консервативного философа Ясперса отличается от взглядов молодой журналистки Майнхоф, во-первых, большей систематичностью, а во-вторых, как ни странно, большей радикальностью. Характеризуя ситуацию в ФРГ, он пишет: «Если ликвидируется республиканский путь самоубеждения и развития событий в результате бесед и споров между силами, борющимися легальными методами, если политика в полном смысле слова прекращается, то остается самоотречение или гражданская война. <…> Народ, который в таком случае не предпочтет гражданскую войну отсутствию свободы, не является свободным народом». Генрих Бёлль в 1977 г. – в разгар деятельности РАФ – заявляет о… необходимости включить в школьную программу пьесу Майнхоф «Бамбула», которая была завершена незадолго до перехода ее автора на нелегальное положение, а также об обязательности изучения всего ее печатного наследия дорафовского периода. Очевидно, Бёлля – а также Гюнтера Грасса, Зигфрида Ленца и многих других немецких писателей, защищавших права арестованных рафовцев, трудно обвинить в кровожадности или безнравственности. Германская интеллигенция понимала, что, во-первых, леворадикальный терроризм – прямое следствие выбрасывания за пределы политической системы радикальной оппозиции, отказ считаться с ней в легальном политическом пространстве, а во-вторых, борьба с ним ведется совершенно неправовыми и антидемократическими методами, заставляющими вспомнить о фашистских режимах.

РАФ – только самая известная из леворадикальных террористических организаций. В одной Германии также существовали «Движение 2 июня», «Тупамарос Западного Берлина», «Революционные ячейки» и т.д. Вслед за РАФ по степени известности идут итальянские «Красные бригады». Во Франции в конце 1970-х – первой половине 1980-х гг. действовала организация «Аксьон Директ», а в Бельгии – «Сражающиеся коммунистические ячейки», леворадикальная вооруженная группа была даже в мирной Дании. И несмотря на различия в идеологии и практике, сам факт появления этих организаций был симптоматичен. Деятельность их остановилась во второй половине восьмидесятых, но последнее поколение РАФ прекратило вооруженную борьбу только в 1994 году.

Вслед за внесистемной молодежью и в Германии, и во Франции, и в Италии, и в США поднимается рабочее движение. Легальные профсоюзы и рабочее движение в целом, присоединившись к студенческому движению, поняли, что могут требовать гораздо больше, чем раньше. И власти пошли на уступки: повышалась заработная плата, улучшались условия труда. Но как только уступки были сделаны, рабочие оставили радикалов без поддержки. Тем не менее под воздействием студенческого движения часть рабочих также оказалась во внесистемной оппозиции. Во Франции в мае 1968 г. возникли «комитеты самоуправления» и «комитеты действия», ставшие вместе со студенческими ассамблеями центрами сопротивления. В отличие от официальных профсоюзов они были органами прямой, а не представительной демократии. Но после спада забастовочной волны их легко ликвидировала полиция.

В Италии с ее синдикалистскими традициями внесистемная оппозиция оказалась гораздо в большей степени связана с рабочим движением. Вслед за студенческими протестами именно в Италии произошли самые мощные рабочие выступления. «Жаркая осень» 1969 г. напоминала знаменитое «красное двухлетие» 1918–1920 гг., когда Италия стояла на грани революции. На заводах возникали фабрично-заводские советы – органы рабочего самоуправления, основу которых составляли ассамблеи – собрание рабочих одного предприятия или цеха. Ассамблеи выбирали делегатов, которым принадлежало право «вето» по любым вопросам, затрагивающим интересы трудящихся. Ассамблеи через делегатов должны были контролировать деятельность хозяев предприятия и дирекции. Разумеется, итальянские предприниматели и власти боролись с системой советов, но ни аресты, ни уголовные дела (в 1970 г. – более 10 тыс. дел против рабочих делегатов) не дали эффекта.

В Италии сказалась еще одна особенность: из всех западных компартий Итальянская коммунистическая партия была самой самостоятельной по отношению к Москве, опиралась на мощную теоретическую традицию (прежде всего работы Антонио Грамши) и готова была вступать в контакты с внесистемной оппозицией. В результате забастовочной деятельности в 1970 г. был принят закон о рабочем контроле, а в 1972–1973 гг. коллективные договоры рабочих с предпринимателями фактически закрепили права ФЗС. Но затем чем дальше, тем больше ФЗС встраивались в систему в качестве низовых организаций профсоюзов, что, с одной стороны, обеспечило рабочим резкое улучшение условий труда, а с другой – заставило перейти от захватов предприятий к традиционным формам борьбы.

Специфика рабочего движения в Италии диктовала и особенности террористической организации «Красных бригад». «Красные бригады» первые годы деятельности осуществляли террор против начальников заводской администрации, управляющих, руководителей предприятий – тех, кто агрессивно мешал развитию ассамблей и рабочего контроля (одна из первых акций «Красных бригад» – взрыв на заводах «Пирелли» в 1970 г.). Этим же объясняется массовая поддержка «Красных бригад» – в их деятельности принимало участие более 25 тыс. человек (для сравнения – в РАФ счет идет на десятки участников и сотни вовлеченных).

Во Франции в период возникновения «Аксьон директ» (АД) предпринимаются жестокие антииммигрантские меры, призванные отнюдь не прекратить миграцию, а лишь держать мигрантов в неполноправном положении как дешевую рабочую силу. Франция ведет активную и агрессивную неоколониальную политику, особенно в Африке (вторжение в Чад в 1983 г. – отнюдь не единственный пример) и, наконец, поддерживает остальные страны НАТО и США в холодной войне. Многие создатели АД в 1970-е гг. активно участвовали в борьбе с режимом Франко в Испании, который, в отличие от часто повторяемых штампов, в конце своего существования отнюдь не остыл и отличался садистской жестокостью к оппозиции. Пуч Антик, один из ближайших друзей лидера АД Жан-Марка Руйяна, был арестован и казнен (его судьбе посвящен известный фильм Мануэля Уэрги «Сальвадор»). Именно опыт подпольной вооруженной борьбы с фашизмом подготовил участников АД к борьбе с французским правительством, в деятельности которого они также увидели скрытый фашизм по отношению к колониям, мигрантам и рабочим. Самая известная жертва «Аксьон Директ» – Жорж Бесс, генеральный директор «Рено», инициатор массовых увольнений и притеснений (более 21 тыс. уволенных, сокращения зарплат и репрессии против рабочих). Всего с 1979 по 1987 г. было проведено более 100 различных операций, в организации состояли несколько сот человек. Среди акций АД – акты саботажа на производстве военной продукции, экспортируемой для колониальных войн в странах третьего мира.

Ультрарадикалы не смогли создать единый антиимпериалистический фронт. Поднять массовое движение рабочих и мигрантов в Европе против неолиберальных реформ тоже не удалось. Руйян писал: «С выдвинутым нами лозунгом “Вернем войну сюда!” пролетарии “Третьего мира” должны были убедиться в том, что в метрополиях существуют не только откормленные “левые” и бесчувственные, беспомощные перед лицом массовой бойни люди, поставки тонн оружия и поддержка разрушительных войн. <…> Вот это и есть самое существенное, и именно это нужно показать миру». В этом смысле деятельность леворадикальных групп, занимавшихся городской герильей, отчасти можно считать успешной. Но они не сумели и не могли получить массовой базы. Одной из причин стала начавшаяся в 1970-е гг. деиндустриализация Запада – перевод промышленного производства в страны третьего мира, который некоторые модные и малограмотные политологи приняли за появление постиндустриального общества. Численность рабочего класса стала резко сокращаться.

Левый ультрарадикализм 1970–1980-х гг. стал следствием слабости массового левого движения, деградации просоветских компартий, борьбы против инкорпорирования в капиталистическую систему ценой отказа не только от коммунистической идеологии, но и от этики протестного движения. Участники европейской городской герильи стояли перед выбором: продаваться, уходить в сектантские микроорганизации – либо все-таки бороться.

Политический террор, если он не является частью мощного политического движения, неизбежно заставляет участников групп самоизолироваться, догматизироваться, изначальная цель постепенно утрачивается. Наиболее храбрые, преданные, самоотверженные бойцы террористических групп гибнут в первую очередь. Этот фактор осознавали еще народовольцы, это стало одной из причин поражения партии эсеров после Февральской революции – лидеров уровня тех, кто погиб в терроре, не хватило для консолидации партии и удержания власти в 1917 году. В этом смысле традиционная социал-демократическая критика индивидуального террора в основном справедлива и для 1970-х – 1980-х годов. Но участники европейской городской герильи не могли смириться ни с отчуждением при капитализме, ни с чудовищной эксплуатацией стран периферии, ни с поражением левых – и потому выбирали борьбу.

Невыученные уроки

Торжество идеологов свободного рынка, ставшее очевидным после краха СССР, казалось, похоронило перспективы левого и тем более внесистемного движения. Фрэнсис Фукуяма в 1989 г. объявил о «конце истории» и победе либеральной системы. Казалось, внесистемные элементы поглощены и переварены Системой, но 1 января 1994 г., когда вступил в силу Договор о Североамериканской зоне свободной торговли (НАФТА), в мексиканском штате Чьяпас началось вооруженное восстание Сапатистской армии национального освобождения (САНО). Летом 1996 г. в Чьяпасе состоялась первая всемирная встреча против глобализации, положившая начало антиглобалистскому движению. Дальнейшее известно: появление социальных форумов, развитие антиглобалисткого движения среди молодежи из среднего класса в развитых странах, сражения антиглобалистов с полицией в Сиэтле, Генуе, Праге, Гетеборге. Но, как было сказано выше, поскольку это движение так и не поставило вопроса о власти и об изменении системы собственности, его ожидал бесславный закат.

Венгерский историк Тамаш Краус писал: «Неолиберальный поворот был украшен такими перьями из наследия 1968 года, как антирасизм, мультикультурализм, защита прав меньшинств, защита прав человека, хотя при этом у общества были отняты возможности самообороны, шестьдесят восьмой год и кейнсианские идеи были преданы забвению, и логика капитала “вызвала к жизни” антисоциальную систему свободного рынка, которая превознесла до небес социальное неравенство. <…> Таким образом, в действительности капитал и его институты извлекли прибыль из антигосударственных устремлений 1968 года, <…> цель заключалась в том, чтобы урезать или полностью ликвидировать не само государство, а только его общественные функции, его учреждения и меры в сфере социального благоденствия».

Задолго до бурных событий XX века Александр Герцен поставил диагноз: «Консерватизм, не имеющий иной цели, кроме сохранения устаревшего status quo, так же разрушителен, как и революция. Он уничтожает старый порядок не жарким огнем гнева, а на медленном огне маразма». Известный исследователь американского анархизма и африканских культур Николай Сосновский высказался проще: «Система без антисистемных элементов впадает в идиотизм». Так как большая часть наследия шестьдесят восьмого оказалась частью этой системы, нового подъема внесистемной левой оппозиции стоит ожидать хотя бы потому, что основные проблемы, которые пытались решать участники движений 1968 г. и леворадикальных групп 1970-х – 1980-х гг., не исчезли. Несмотря на период слабости и организационной и идеологической деградации, левое движение способно возродиться и вновь выступить против капитализма, стремительно теряющего человеческое лицо.

В «третьем мире» события 1968 г. не были ни началом, ни концом революционного подъема, который ведет отсчет с 1950-х гг. и вписывается в промежуток между Кубинской (1959) и Никарагуанской (1979) революциями. Там были другие этапы борьбы, другие герои и лидеры, которые подчас больше влияли на европейских левых, чем наоборот. Там, в «третьем мире», шли массовые движения, борьба против местных диктатур и западного неоколониализма, в которой погибли десятки тысяч. И один из уроков 1968 г. заключается в том, что Запад окончательно перестал быть источником и центром антикапиталистической борьбы.

Еще один урок – карательные меры и запреты не могут предотвратить массовый протест, а сытость сама по себе не предохраняет от радикализма. Выталкивание протеста за пределы легальности приводит к обратному результату – не в 1968 г. впервые это произошло, но самые разные режимы продолжают наступать на те же грабли.

Слово «левый» стало после событий конца 1960-х гг. очень удобным – оно лишено конкретики и подразумевает лишь очень условную политическую окраску. Вроде бы все знают, кто такие «левые», но под этим наименованием могут уживаться не просто различные, но прямо противостоящие друг другу феномены. И одно из последствий 1968-го в теории и политике заключается именно в том, что из «левизны» постепенно вымывалось конкретное содержание, делая ее, говоря языком «новых левых», все более безопасной для Системы.

Но эффект косметической (читай: идеологической) операции, которую европейский капитализм проделал над собой после 1968 г., закончился. Поэтому опыт – в том числе негативный – поколения-1968 не может остаться невостребованным. В том числе и в России, которая выходит из состояния идейной «безальтернативности», наступившей после исчезновения СССР.

Россия. Евросоюз. США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 20 ноября 2018 > № 2826785 Сергей Соловьев

Эпоха странных заблуждений

1989–2019: самоосмысление и история

Брюс Питкерн Джексон – ведущий научный сотрудник Гудзоновского института.

Резюме Самоосмысление деградирует, а недавняя история не поддается пониманию. В глобальной политике исчезла перспектива. Поскольку американские и российские лидеры неверно интерпретируют недавнюю историю, создание мира и реконструкция институтов кажется невыполнимой задачей.

Отношения с Россией – самая обсуждаемая тема в американской внешней политике и одновременно одна из самых сложных. Представления о состоянии отношений с ней знаменуют определенные вехи нашей собственной истории. Нынешнее поколение отсчитывает срок современного периода с момента «падения стены», характеризует его как «постсоветский», так же как предыдущее использовало слово «послевоенный», чтобы обозначить возобновление нормальной жизни. Конечно, термин «послевоенный» более понятен. Он напоминает о жертвах, достижениях и историческом значении поколения Второй мировой войны. Термин «постсоветский» не предполагает аналогичной исторической уверенности. Осознание недавнего прошлого поможет понять, где мы сейчас и куда движемся. Опираясь на знания о XX веке, американцы обычно соотносят важные события и исторические изменения с началом или концом конфликта. Слова, ассоциирующиеся с нынешней ситуацией, подразумевают некоторую неопределенность, постоянный конфликт, политическую статичность и историческую растерянность.

Америка почти столетие очень внимательно относилась к России, но это не принесло значимых результатов. Сегодня отношения двух стран, возможно, хуже, чем когда-либо. Если внимательно взглянуть на период 1989–2019 гг., что важного мы обнаружим в нашем недавнем прошлом и как оно связано с настоящим? Найдем ли общую историю, которая поможет понять сегодняшние вызовы? Или нынешнее положение дел станет еще менее внятным?

Строго говоря, американо-российские отношения – клубок гносеологических проблем. Достаточно ли мы знаем о событиях, которые произошли с 1989 по 2019 год? Насколько уверены в своей интерпретации? В какой степени восприятие недавнего прошлого влияет на оценку нынешней ситуации? Можно ли по-другому взглянуть на последние 30 лет, чтобы найти более тесную связь с настоящим? Например, почему постсоветская Россия все больше напоминает СССР в 1989 г., а Западная Европа сегодня столь разительно отличается от уверенной в себе Европы после падения Берлинской стены?

Самоосмысление и политическое настоящее

Считается, что живущие в определенную историческую эпоху не до конца понимают все ее обстоятельства. Так, накануне Первой мировой войны в Вене, казалось бы, должны были предвидеть грядущую дезинтеграцию Австро-Венгерской империи и хотя бы в общих чертах прогнозировать последствия этого для войны и мира. Иными словами, сто лет спустя мы полагаем, что жившие тогда должны были прочитать «Марш Радецкого» Йозефа Рота за десятилетия до написания книги. Мы убеждены, что невозможно было тогда не понимать того, что очевидно для нас сегодня. На самом деле никто из очевидцев тех знаменательных периодов европейской истории не был способен предсказать свою судьбу. Как правило, люди не понимают значимости исторических событий, разворачивающихся на их глазах, и не осознают причин разрушения собственной жизни.

Сегодня мы полагаем, что современный период начался в 1989 г. с упадка СССР в результате морального и политического триумфа США. После этого начался расцвет демократий. Благодаря глобализации демократия стала неизбежной, и потому наступил конец истории. Это, в свою очередь, повлекло за собой «цветные революции», ставшие нормой в системе, которой управляли Соединенные Штаты при минимальной поддержке Евросоюза. После 1989 г. опасность для миропорядка мог представлять только ревизионизм России, наращивание военной мощи Китая и стремление диктаторских режимов «третьего мира» получить ядерное оружие. Хотя конец истории так и не наступил, для нас период с 1989 г. по настоящее время – целая эпоха.

Какие ее аспекты считать достоверными? Вероятно, детального рассмотрения заслуживают три: распад Советского Союза, «большой взрыв» демократий и триумф Запада.

Исчезновение Советского Союза

Обычно оно воспринимается как драматический политический крах, положивший конец холодной войне, поскольку исчез один из полюсов биполярной системы миропорядка. Возникшую пустоту заполнила американская гегемония. Киссинджер первым заявил, что главная задача современности – заполнить вакуум, образовавшийся после распада СССР, с помощью преимущественно европейских институтов, в которые можно было бы интегрировать Россию. Но этого не случилось. В 1990-е гг. на территории бывшего СССР в основном происходила дальнейшая фрагментация и разрушение экономики.

Норман Дэвис в книге «Исчезнувшие царства: подъем и падение наций и государств» предлагает альтернативную интерпретацию. Если говорить просто, после распада империи, который в большей степени событие экономическое, а не политическое, наступает постимперский упадок, когда следующее поколение занимается имитацией старого режима из обломков империи. Например, после распада Римской империи вестготы основали королевство в Аквитании, максимально похожее на Рим по языку, законам и политической модели. Советский Союз, по этой логике, тоже не был побежден политической идеей. Правящая геронтократия просто утратила силы и энергию. Но основные атрибуты советской империи не исчезли в одночасье. В постсоветских государствах они сохранились в прежней, узнаваемой форме и отчасти напоминают фарс:

Неумелые руководители управляют постсоветскими государствами в стиле старой номенклатуры и под контролем Кремля.

Россия и Украина не способны реформировать свою экономику, неэффективность которой привела к краху советской системы.

В России остались незыблемыми прочные политические позиции военных.

Изоляция от Европы и Запада, характерная для советского периода с 1917 по 1989 г., по-прежнему является определяющим фактором для России и постсоветских государств.

Наконец, национальный вопрос доминирует в политике Москвы и Киева так же, как национальная идентичность, этническая принадлежность, язык и религия в 1930-е гг. при Сталине.

Что изменилось с политической точки зрения? Имена политических стратегов, ответственных за большевистскую революцию, хорошо известны. А где же гиганты мысли, которые предвидели и смогли объяснить мировой порядок после окончания холодной войны? Их нет, если не считать нескольких малоизвестных неоконов с другой стороны земного шара. Самым простым объяснением изменений после 1989 г. можно назвать геоэкономику, которая вышла на первый план и разрушила устаревшую идеологию. События 1991 г. в большей степени были обусловлены давно назревшей экономической коррекцией, а не политическим вымиранием, завершившим эпоху жестокости.

Триумф демократии и конец истории?

Высокопоставленный сотрудник Белого дома сказал мне как-то, что если бы он осознавал последствия объединения Германии в 1990 г., то начал бы выступать за расширение НАТО гораздо раньше и более агрессивно. Это признание позволяет судить о смятении, которое вызвал крах СССР, и непонимании последствий этого неожиданного события для остальной Европы. Спустя несколько лет собеседник понял свою ошибку и решил, что современный период постсоветского мира – благоприятное время для глобального распространения демократии, «цветные революции» будут происходить спонтанно, и Соединенные Штаты смогут расширить демократический мир до пределов человеческого воображения.

Уверены ли мы, что обновленная интерпретация объединения Германии правильнее первоначального впечатления? Факты жестоко обошлись с гегельянской точкой зрения на историю, которая была в моде в начале 1990-х годов. С июля 1997 г. (приглашение в НАТО) до саммита блока в Праге в 2002 г. Североатлантический альянс, а затем ЕС распространились на 120 млн граждан стран Восточной Европы. Масштабная экспансия демократии продлилась менее пяти лет. Европейская интеграция завершилась задолго до саммита НАТО в Стамбуле в 2004 году. Преумножение демократий в Европе, проходившее под эгидой американского расширения НАТО, резко оборвалось 1 марта 2003 г., когда парламент Турции отказался поддержать планы США по вторжению в Ирак.

После того как впервые сформировалась коалиция несогласных, ни одна «цветная революция» не достигла заявленной цели – социальных преобразований, и ни одна революция в евроатлантическом мире радикально не изменила существующую модель управления в национальных государствах. В свете этих провалов «цветные революции» начала 2000-х гг. напоминают революции 1848 г., которые обещали либеральную демократию, а привели к возврату автократии. На самом деле, после того как переходные демократии были признаны годными в 2003 г., автократии продемонстрировали лучшие результаты по сравнению с основанными на реформах демократиями во всем мире. Потенциально более сильные демократии в Центральной Азии и Закавказье, а также Турция, отказались от европейских амбиций, так и не найдя постоянного места в институциональной Европе.

В ретроспективе пятилетний период стремительной европейской интеграции выглядит исключением в контексте почти 30-летнего отрезка между 1989 и 2018 годом. Замедление европейской интеграции не стало следствием изменений в Советском Союзе или расцвета демократий на Западе. Ослабленная Европа с ее недугами сегодня больше напоминает заключительную фазу холодной войны или прелюдию постсоветского упадка. Небольшие государства, связанные Варшавским договором после Второй мировой войны, воспользовались шансом и вернулись в Европу, в которой жили на протяжении столетий. Этот феномен вряд ли стоит считать фундаментальным геополитическим изменением или предвестником совершенно нового мироустройства. Скорее номинальное расширение Европы напоминает возврат к ситуации перед Первой мировой войной, когда либеральные демократии соседствовали в Восточной Европе с националистическими автократиями.

Вашингтон и Москва неверно истолковали перегруппировку стран, увидев диаметрально противоположные причины этого процесса. Вашингтон был убежден в бесконечной экспансии демократий, освобожденных в результате краха «империи зла», а Москва видела лишь надвигающееся удушение России Североатлантическим альянсом с его новыми членами. Фактически это был наиболее вопиющий вакуум власти у границ России с царских времен, и его так и не удалось заполнить с помощью демократической экспансии. Демократического цунами не произошло, а география постсоветского мира практически не изменилась. Мы знаем лишь, что в отсутствие Версальского договора или оккупационных войск Красной армии небольшие государства, расположенные вокруг Северо-Германской низменности, возвращаются к европейской отправной точке, но не дальше – как в географическом, так и в политическом смысле.

Хаотичное настоящее Запада

Два основных события нашего политического поколения – исчезновение Советского Союза и триумф западных демократий – оказались истолкованы ложно, став продуктом массового заблуждения. Мы живем в хаотичном, политически волатильном мире. А если судить по приведенным выше безосновательным идеям и массовым заблуждениям – мы живем в эпоху идиотов.

Умеренные политики и реалисты полагают, что необъяснимый рост популизма, нативизма и меркантилизма лишил Запад политического воображения, что привело к грубой политике и торговым войнам. Более идейные утверждают, что Россия дестабилизирует демократии, вмешиваясь во внутренние дела других государств с помощью соцсетей или бессмысленных заговоров. По какой-то причине обе школы политической мысли считают эти опасности равнозначными с политической и геополитической точки зрения. Однако стоит отметить, что обособленность, как правило, возрастает в периоды экономического спада, а Россия нередко действует агрессивно. С исторической точки зрения это нормальные явления.

Вера в то, что нынешний период – чрезвычайно опасный или невероятно триумфальный, кажется ошибочной, как и наши искаженные взгляды на недавнее прошлое. То, как мы описываем наше время, в большей степени определяется расплывчатыми представлениями о прошлом, а не анализом настоящего. Даже лозунг «Вернем Америке величие» ретроспективен и регрессивен.

Последние 30 лет характеризовались фрагментацией государств, крахом институтов и массовой экономической миграцией. Обиды и ревизионизм России никак с этим не связаны. В XIX веке национализм и языковая общность обусловили создание национальных государств, в XXI веке национализм стал причиной разобщенности и нестабильности в государствах. Украинцы потеряли сон, переживая, настоящие ли они украинцы. Русские пролили много крови и потратили огромные средства, чтобы сохранить завоевания Екатерины Великой. Но реальность заключается в том, что Запад, неотъемлемой частью которого является Россия, – нравится это кому-то или нет – сегодня меньше и слабее в экономическом и военном отношении, чем был на протяжении нескольких столетий.

Симметричные заблуждения

В наши дни историческое самоосмысление становится редким явлением, гораздо больше распространены взаимные и даже массовые заблуждения. Например, такие разные лидеры, как Дональд Трамп и Владимир Путин, придерживаются одинаковых ошибочных взглядов на происходящее:

Оба рассматривают экономическую конкуренцию как злонамеренную политику.

Оба не разбираются в экономической теории и путают экономическое и политическое.

В результате Трамп говорит об экономическом восстановлении как о своей заслуге, а Путин заявляет, что предотвратил события, которые и не могли случиться, как, например, экспансия Европы на постсоветском пространстве.

Оба не могут обеспечить стабильных экономических реформ, а Трампу они вообще неинтересны.

Оба предпочитают изоляционизм взаимодействию в сложном мире.

Оба верят в меркантилизм.

Оба считают многосторонние институты опасными.

Оба полагают, что обиды и непредсказуемое поведение – хороший способ борьбы с глобализацией.

Оба находят в прошлом ответы на проблемы настоящего.

Оба оторваны от времени, в котором обладают значительной властью.

Чем хаотичнее период, тем сложнее его интерпретация и выше потребность в когнитивном единстве, которое подталкивает людей к общим ошибкам – это аксиома. Конечно, такой феномен не внушает оптимизма. Многие влиятельные люди, не осознавая исторических обстоятельств, бегут в противоположных направлениях. На этой минорной ноте коснемся нескольких тем, политическое восприятие которых может существенно отличаться от реальности. Многие из них связаны с американо-российскими отношениями, для которых характерно взаимное недопонимание.

Традиционное сдерживание и география

Принято считать, что ревизионизм и реваншизм России лишил силы стратегию ядерного сдерживания, а Европа оказалась уязвимой для атак «вежливых людей» и киберпреступников. От всеобщей войны якобы удерживает наращивание военных сил США и милитаризация НАТО. В свою очередь Москва считает, что Североатлантический альянс уже окружил Россию и начинает ее душить. Это креативный, но ошибочный подход.

Всего два года назад президент Обама заявил, что Соединенные Штаты не намерены воевать с Россией, и назвал аннексию Крыма ужасающим проявлением буйного государственного поведения. Что изменилось за последние 24 месяца?

Североатлантический альянс ослаблен как никогда в своей истории. Инджирлик, Авиано и Рамштайн уже не являются надежными базами, с которых можно атаковать российские войска. Даже доступ США в воздушное пространство ЕС в военное время нельзя считать решенным вопросом. В случае конфликта в районе Курска или Ростова американской армии потребуется около года, чтобы перебросить на поле боя бронетанковую дивизию. По той же причине военные операции России в Чечне, Грузии, Донбассе и у границ Эстонии не впечатлили никого, кроме местных политиков, карьера которых зависит от того, насколько они напуганы перспективой атаки со стороны России.

Силы США и НАТО не могут сблизиться с российскими войсками, не подвергнув себя неприемлемым рискам, а Россия не может приблизиться к Европе, не подставив себя под удар превосходящей силы. Традиционное сдерживание вполне стабильно сегодня. Если перефразировать советскую поговорку, Россия делает вид, что угрожает прибалтийским государствам, а США притворяются, что защищают их.

Гибридные войны и их непредвиденные последствия

В контексте стабильного сдерживания возобновление опосредованной войны на Украине и гибридные боевые действия в зонах вакуума между державами – опасное отклонение. Если сдерживание действительно стабильно, теоретически противники должны согласовать механизм, который позволит контролировать противостояние и не допустить дорогостоящих авантюр. Мир и прекращение враждебности должны быстро становиться послевоенным институтом. На Украине этого не произошло. Минские соглашения, предложение о размещении миротворцев ООН и даже договоренность о сбалансированном транзите газа, которые потенциально могли стать подобными институтами, появились и исчезли. Осталась лишь системная нестабильность и риск распада государства в центре Европы. По идее и Соединенные Штаты, и Россия должны предпочесть независимую и суверенную Украину по образцу нейтральной и процветающей Финляндии, а не балканский вариант.

Экономические санкции и моральные риски

Санкции – еще один проблемный феномен нашего времени. Чтобы избежать войны (такой вариант неприемлем), мы разработали экономическое оружие, которое оказывает давление на противников, но не связано с кровопролитием. Но экономические санкции не дадут значительных результатов, хотя эти меры безболезненны, незатратны и чрезвычайно популярны. Однако при отсутствии ограничительных условий санкции представляют серьезную опасность для международной системы. Конфликт – очень увлекательное дело, если армии не нужно воевать, чтобы победить противника. Какое-то время ответом на санкции становятся новые санкции, потому что нет причин отказываться от такого удобного оружия. Но затем возникают моральные риски геополитического эквивалента Великой рецессии. Неограниченные экономические санкции не способны стать стабилизирующим институтом. Санкции по определению односторонни и носят принудительный характер.

Контроль над вооружениями как институт

Поскольку политические лидеры и обыватели склонны преувеличивать военные угрозы и опасность политических конфликтов, они обычно игнорируют такие возможности, как переговоры по контролю над вооружениями, которые ограничивают дорогостоящие и опасные виды оружия. Когда традиционное сдерживание стабильно, а количество экзистенциальных вопросов в отношениях великих держав минимально, бенефициарам мирового порядка имеет смысл сокращать вооружение, которое может быть использовано против них. Обычно победители стремятся закрепить свои приобретения с помощью удобных институтов. Это касается и контроля над вооружениями.

Стабильность и процветание

Мы уже говорили об игнорировании геоэкономических условий, торговых отношений и экономических реформ в хаотичный период истории. В нормальных условиях благополучие населения является ключевым элементом стабильности государства и его способности защищать себя. Тем не менее Россия не пыталась проводить значимые экономические реформы в последние 30 лет, а президент США прилагает максимум усилий, чтобы разрушить существующие торговые отношения и задавить союзников пошлинами и санкциями. Мне это кажется полным непониманием экономических основ Запада.

* * *

То, что считается судьбоносными событиями недавнего прошлого и основой политического настоящего, возможно, происходило совсем не так, как представляется нам. Советская империя не исчезла, наступил постсоветский упадок, закрепивший неспособность к реформам и модернизации. Общемирового ренессанса демократии тоже не случилось. Новая Европа – Турция, Венгрия, Польша, Украина и Россия – продолжают жить в прошлом даже больше, чем сама Старая Европа. Мы не увидели триумфа Запада и появления глобальной системы международного порядка.

Последние 30 лет стали периодом дезинтеграции, фрагментации, сепаратизма, миграции и ухода в изоляцию. Как и жители Вены накануне Первой мировой войны, современные политические лидеры и избиратели не понимают реальных обстоятельств и не видят тревожных признаков катастрофы. Реализм стал редкостью. Саморазрушающие решения могут привести к необратимому экономическому упадку, и это станет концом исторического периода, который мы никак не можем понять.

По-видимому, распад последних тоталитарных государств Европы XX века, как сталинистских, так и Югославии, продолжился и в XXI веке. По-прежнему подавляются права человека, происходят организованные властями покушения и убийства, военные агрессии, но на смену ГУЛАГу и идеологии пришли сектантская борьба и этнический национализм, которые стали определяющими характеристиками распадающихся государств.

Роберт Кейган считает, что демонические джунгли задушат институты либеральной демократии, но на самом деле эти институты вышли из употребления из-за пренебрежения и апатии их бенефициаров, а не из-за козней внешних сил. Вряд ли эти сбои и наше замешательство обусловлены падением великих империй и неизбежным триумфом демократии. Американо-российские отношения остаются прежними: не очень хорошими, не такими плохими, как мы представляем, но неизменно вызывающими беспокойство. Изменился человеческий фактор, играющий важную роль в демократии. Самоосмысление падает, а недавняя история не поддается пониманию. В глобальной политике исчезла перспектива. В случае с американо-российскими отношениями остались две изолированные, обиженные державы, которые заблудились в мелких конфликтах. Поскольку американские и российские лидеры неверно интерпретируют недавнюю историю, создание мира и реконструкция институтов кажется невыполнимой задачей. Идея о том, что в наших хаотичных реалиях невозможно установить порядок, также не имеет исторических оснований.

Россия. США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 20 ноября 2018 > № 2826784 Брюс Джексон

«Мы больше не мечтаем о будущем, мы его скорее боимся»

Иван Крастев – председатель Центра либеральных стратегий в Софии, постоянный научный сотрудник Института гуманитарных наук в Вене и автор статей для многих периодических изданий

Светлана Бабаева - член Совета по внешней и оборонной политике.

Резюме Прежде существовало право на собственную интерпретацию, но факты были общие. Теперь у каждого право на собственные факты. Это жизнь в комнате зеркал. Мы пребываем в разных пространствах, никто ничего не признает и ни в чем не раскаивается. Поэтому мы так сильно друг друга боимся, полагает Иван Крастев.

Почему мир больше напоминает жизнь в комнате зеркал, что общего у Путина и Трампа, какой будет идентичность человека в XXI веке – об этом размышляет Иван Крастев, глава Центра либеральных стратегий в Софии, Kissinger Fellow в Библиотеке Конгресса США. Беседовала Светлана Бабаева.

Не свергнуть правительство, а поменять страну

– На недавней сессии Валдайского клуба, посвященной теме идентичности, Вы сказали, что по всему миру идет «подъем большинства». Это хорошо или опасно?

– Как писал Самюэль Хантингтон, «идентичность – как грех: мы можем сопротивляться, но избежать не в силах». О политике идентичности стали говорить как о новом явлении, на самом деле она – результат культурной революции 1968 года. Есть два типа идентичности. Один от нас не зависит – кем мы родились. То, что я болгарин, не мой выбор, но часть моей идентичности. Второй тип – та, которую я выбираю. Человек сам выбирает, как будет жить, за кого голосовать, верить или не верить в Бога. Ныне людей больше заботит приобретенная идентичность. Вокруг нее они создают свою историю, жизнь. Отчасти это связано с тем, что люди стали более образованны, подвижны.

– Но, если больше разнообразия, должен быть подъем разных меньшинств, а не большинства!

– Подъем меньшинств в политике был в 1960–1990-е годы, когда феминистки, сексуальные и этнические меньшинства хотели стать заметными и быть представлены в политическом процессе. Они говорили: «Хотим, чтобы нас услышали, мы существуем!». У групп же большинства, этнических, религиозных, расовых, не было драйва говорить «мы тут», потому что было ощущение, что у них и так власть.

Что произошло потом? Я прежде всего говорю о западном мире. Возникает демографическая проблема. Общества стареют, миграция меняет этнический состав общества, а следом страх: мы большинство сегодня, но будем ли мы большинством завтра?

И люди психологически начали вести себя как меньшинства. Возникло ощущение, что их власть уже хрупкая, неустойчивая. Особенно это ощущается в маленьких государствах. Скажем, ты всегда думал, что тебе не нужно доказывать, что ты болгарин, потому что таких у вас в стране – 80–90 процентов. А теперь ты боишься: мир другой, дети вообще могли уехать и уже плохо говорят на родном языке. И начинается паника: а что, если через сто лет моей этнической группы, моей нации вообще не будет?

– Тогда в политике той же Европы мы бы видели процесс, который отвечал бы интересам французов, немцев, чехов в пятом колене. Мы же видим, что политики, наоборот, все больше работают с новыми слоями избирателей, включая недавних мигрантов.

– Популистские партии как раз антимиграционные. Италия для итальянцев. В США Трамп говорит: мы, белые, теряем власть, это наше общество или нет?

Людей всегда пугали сдвиги, но теперь всё происходит стремительно, люди двигаются намного быстрее и проще. И ты понимаешь: если ты родился в Африке в бедной стране, самое радикальное, что можно сделать – нет, не свергнуть свое правительство, а просто поменять страну. И эта перемена в одном поколении. Не нужна идеология, политическая партия, революция.

Страх часто возникает не в отношении того, что происходит, а что может произойти. Скажем, в Болгарии иммигрантов почти нет. Но ты видел по телевизору, как легко люди пересекают границы. И начинаешь бояться не людей, которые приехали, а тех, которые могут приехать. И еще ты боишься тех, кто уехал…

Это главное, что случилось в Восточной Европе и о чем мало говорят. Революция 1989 г. была революцией нормальности. Мы хотим жить как нормальное общество, наше будущее – это Германия. Но если наше будущее – Германия, зачем ждать, когда мы ею станем? Можно просто уехать в Германию! Учиться, работать, жить. Сегодня огромный процент граждан Восточной Европы живут и работают вне своих государств. В балтийских республиках это вообще более 20 процентов. Румынию за последние 10 лет, когда страна стала членом ЕС, покинуло 3,5 млн человек. И везде это молодые и активные люди.

Правители, которым некуда уезжать

– Можем ли мы тогда в принципе в XXI веке говорить об идентичности и ценностях при таком движении людей?

– Когда идентичность становится проблемой? Когда возникает ощущение, что ты ее теряешь. Сперва становится намного труднее понимать, что такое русский, болгарин, поляк в XXI веке. А потом ты не знаешь, правильно ли вообще на этом настаивать или нет?

Что произошло, помимо прочего, благодаря технологическим переменам и новым коммуникациям? Они изменили отношения между поколениями. В 1960-е гг. была революция детей против консервативных родителей. А в 1990-е гг. детям стало жалко своих родителей, которые потеряли не только достаток, но и смысл жизни. Родители не просто перестали быть примером, которому нужно следовать. Сами родители уже не знали, какую модель жизни предложить своим детям…

В результате возникает странная ситуация. Я долго пытался понять, откуда появился ужас от «гейропы». Россия, прямо скажем, не самая консервативная в мире страна ни в сексуальном, ни в социальном отношении, процент абортов на тысячу женщин, процент разводов выше, чем на «загнивающем» Западе. Тогда откуда этот довольно истеричный запрос на консервативные ценности?

Думаю, появилось много родителей, включая элиту, которые не верят, что свои ценности они смогут передать детям. И они захотели, чтобы за них это сделало государство. Что произошло с элитой в девяностые? Их дети поехали учиться на Запад. Многие вернулись, но уже с другой социальной восприимчивостью. Дети жили в среде, где тот же гомосексуализм – уже не проблема. И у старшего поколения возникло ощущение, что твои дети – уже не твои дети. Будто их там кто-то украл, заложил в них другие ценности.

Я думаю, это во многом объясняет, откуда возник призрак традиционализма. Это не просто русская проблема, то же самое я вижу в Восточной Европе. Это кризис родительской власти, когда ты не знаешь, есть ли у тебя что-то, чему ты можешь научить своих детей. Потому что у тебя проблемы и с собственной жизнью.

Запрос на консерватизм и попытка ренационализации следующего поколения элит – вот каким стал ответ на эти страхи и на глобализацию.

– То есть элиты стали апеллировать к более традиционным вещам, потому что не знали, за что еще им зацепиться?

– Да. Проблема, которая возникла в результате глобализации, – у людей появилось ощущение, что ими правят иностранцы. Особенно в маленьких государствах. Появилась элита, которая говорит на языках, ездит по миру. И ты думаешь: может, эти правители даже умные, но как они относятся лично ко мне? В результате возникают популистские движения и делается ставка на элиту, у которой нет exit option – возможности выхода.

– Пусть наши правители не смогут никуда деться?

– Людям нравится в популистах то, что они не говорят на иностранных языках, у них мало международных контактов, за рубежом их не любят. Голосуют за них даже не потому, что им верят, а потому, что они не убегут, если случится кризис.

– Получается, в мире сейчас запрос не на лидеров, а на «своих»?

– Которые никогда нас не покинут, потому что им некуда уезжать.

Сегодня политики представляют стиль жизни

– Режиссер Константин Богомолов на Валдае сказал, что у России, в отличие от Запада, остается «право на безумие». То есть в России еще возможно проявление разных чувств и эмоций, а не только любви и толерантности. Но мы видим, это происходит во всем мире. Вместе с запросом на «своих» востребованным становится безумие в политическом и социальном процессе.

– Право на безумие – священное право, но им не надо злоупотреблять. Мы живем в какое-то пограничное время, Збигнев Бжезинский называл его «глобальное политическое пробуждение». Мы наблюдаем рост социального неравенства, сопровождающийся торжеством эгалитарной культуры. Элита перестала быть примером для подражания. Ценностью стала аутентичность. Я лучше знаю, что для меня хорошо, может, я и говорю какие-то идиотские вещи, но это я. И вы не можете мне это запретить.

А упор на аутентичность радикально меняет характер политического представительства. Сегодня политики представляют не интересы, а стиль жизни и миропонимание. Многие удивляются: как стало возможно, что бедные проголосовали за миллиардера Tрампа? Представьте, вы не знаете, кто черный – Барак Обама или Дональд Трамп, вы видите лишь, как они одеваются, что говорят, как себя ведут. И получится, что Обама – это классический WASP, белый англосаксонский протестант. Никакой драмы, полный самоконтроль, образованность. А с другой стороны – человек, который по-другому говорит, подскакивает, даже немного распущен.

Главное, что произошло, на мой взгляд, в мире, – из политической жизни, которая была сосредоточена на экономике, мы перешли в политическую жизнь, которая сосредоточена на культуре.

– Получается, президент Путин со своим знаменитым «мочить в сортире» просто на 15 лет опередил время…

– Да, и ему даже не нужно было ничего изображать, потому что российское общество было, с одной стороны, сильно травмировано после распада Союза, а с другой – не было структурировано. И появилось путинское большинство. Сплоченное общими страхами, но не совместным проектом будущего.

Но на такой культурной идентификации нельзя построить долгосрочную политику. Легитимность Путина связана с опытом большинства, которое прошло ломку девяностых. Но следующее поколение уже никаких девяностых не знает. Как быть с ним? Что предложить этим людям, что с ними разделить?

Но и со знакомым поколением возникла проблема – пенсионная реформа. Я думаю, дело даже не в том, что люди потеряли деньги. Люди потеряли то ощущение стабильности, которое лежало в основе социального договора путинской России. После принятия этой реформы население в провинции, мне кажется, испытывает то, что горожане испытали после «рокировки» 2011 года (Решение о том, что Владимир Путин возвращается на пост президента, а Дмитрий Медведев возглавит правительство. – Ред.). Их обидели. Несколько месяцев назад была кампания по выборам президента. Но там о пенсионной реформе не говорили. Потом был футбол, а потом вдруг – мы будем делать реформу.

Мне кажется, если бы тема обсуждалась в ходе избирательной кампании, может, президент и потерял бы 3–4 процента голосов, но люди были бы уже готовы. Возник бы новый контракт. Теперь же появилось другое ощущение: дело даже не в том, что вы что-то меняете, а меняете так, будто мы не существуем. Это обида.

– Но Вы сами говорите, это скорее уходящее поколение. Новые поколения пока вряд ли думают о пенсии. Им нужно что-то иное.

– И здесь начинается самое интересное. Возьмите Россию, США, Великобританию, Евросоюз. Что у всех нас теперь общего – это отсутствие видения будущего. Будущее, которое можно представить, исчезло.

Ныне разговор о будущем – это разговор о технологиях. Но это не будущее. Ты остаешься человеком и должен знать, чего ты хочешь. Иначе ты все время будешь бояться того, что происходит. Потому что не понимаешь, это для тебя плохо или хорошо.

Мы больше не мечтаем о будущем, мы его скорее боимся. Даже в Советском Союзе такого не было. Там боялись настоящего, но надеялись, что в будущем будет другая жизнь, легитимность советского строя была построена на том, что дети будут жить лучше. А теперь человек боится, что его дети не будут жить лучше, даже если будут жить дольше. Больше того, мы уже не можем представить, как они в принципе будут жить… У вас, например, никто не хочет обсуждать постпутинскую Россию.

Они умирали как равные

– И это не потому, что Путин никогда не уйдет?

– Думаю, уйдет. Но и те, кто его любит, и те, кто ненавидит, страдают параличом воображения… Что характерно для избирателей популистских партий Европы? На сей счет есть много исследований, так вот эти люди намного больше других убеждены, что 50 лет назад мы жили лучше.

Но исследования выявили еще одну любопытную вещь. Когда у людей появляется университетское образование, это способствует толерантности общественной жизни. Это верно, когда мы говорим об этнической и религиозной толерантности. Но не о политической, где происходит ровно обратное. Более образованные люди менее толерантны к тем, кто не разделяет их политические взгляды. Я много инвестировал в то, чтобы у меня эти взгляды были, и когда их кто-то не разделяет, возникает обида.

У всего этого есть и другая сторона. Что исчезло? Коллективный опыт и коллективное пространство. Главным коллективным опытом у нас у всех была война. Война отвратительна, но невозможно представить, скажем, процесс эмансипации афроамериканцев в США без Второй мировой.

– Почему невозможно?

– Белые и черные умирали вместе, как равные. И потом было легче объяснить, почему и жить надо вместе, как равные.

Теперь идея нации больше напоминает клуб болельщиков. Мы – будто зрители собственной истории. Да, есть эмоциональная привязанность, но никто не ожидает от тебя, что ты станешь рисковать жизнью. Просто надо, чтобы ты болел за своих. Но гражданин – это нечто другое.

– От человека больше не требуется ни подвига, ни самоотверженности?

– Да, и в этом аспекте какая разница между Крымом и Второй мировой? На войне десятки миллионов потеряли жизни. Мы помним военное поколение, это было поколение победителей, и они хотели, чтобы к ним относились по-другому. Крым был скорее подарком от руководства страны. Это как победа сборной России над Испанией в 1/8 финала Чемпионата мира по футболу.

– То есть другая цена?

– Да, и это не только российская проблема.

Мы живем в комнате зеркал

– Но если страны стали так похожи во многих страхах и проблемах, почему именно Россия стала для всех едва не главным врагом?

– В России была более сложная ситуация, чем во многих других странах, соответственно, все проходило более радикально. Но что мы видим сегодня? Мне кажется, многие боятся не того, что «Россия будет владеть миром», а того, что собственное общество начинает выглядеть не таким уж другим. Ты начинаешь быть похожим на того, кто тебе не нравится. Вот где настоящий страх... Мир населяется двойниками.

– Россия вроде и часть западного мира, но все равно какая-то другая. А теперь получается, не такая уж и другая?

– Абсолютно. Ты всегда думал, что «это только у русских такие проблемы». И вдруг они возникают дома. И рождается вопрос, почему у нас проблемы, как у русских? Одни отвечают, что русские нам эти проблемы и создали, другие – что русское правительство сделало всё возможное, чтобы мы сами в это поверили.

Что действительно сделало русское правительство после 1990-х годов? Его политикой стало всё отрицать. Возникла устойчивая неспособность признать то, что сделано. Сегодня Россия отрицает даже самое очевидное. И другие тоже научились. Это серьезная проблема. Мы получаем саудовского журналиста, которого убили и разрезали на куски, а саудиты десять дней говорили, что ничего такого не было, это фейк.

Такой подход переходит на внутреннюю политику, даже на межличностные отношения. Все труднее становится убедить людей признать, что что-то не получилось, но будем пробовать дальше. Не слышат…

Так не может продолжаться долго. Получается, каждый живет в своем мире и не позволяет реальности проникнуть в этот мир. Потому что всё отрицается. Люди говорят о традиционных ценностях, но главная ценность – это всё же фактическая истина. Сегодня же получается, что истины как бы и нет.

– На этом мир, видимо, и осыплется, о чем говорили на валдайской дискуссии… На всеобщем отрицании.

– Есть известный фильм 1947 г. «Леди из Шанхая». Финальная сцена – в устрашающей комнате с зеркалами героиня в исполнении блистательной Риты Хейворт наводит револьвер на мужа, точнее, на множество его отражений в зеркалах и говорит: я убью тебя. Но и у него револьвер, и он тоже готов стрелять.

Сегодня мы живем в зале зеркал. Исчезло ощущение единой реальности, каждый – в своем мире. Прежде было право на собственную интерпретацию, но факты были общие. Теперь у каждого есть право на собственные факты. Это жизнь в комнате зеркал. И это нехорошая жизнь. Все мы живем в разных пространствах, никто ничего не признает и ни в чем не раскаивается. Поэтому мы так сильно друг друга боимся.

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 20 ноября 2018 > № 2826783 Иван Крастев, Светлана Бабаева

С 1 января 2019 г. пять китайских городов введут шестидневный безвизовый транзит для иностранных граждан 53 стран. Среди этих китайских мегаполисов – Сямэнь, Циндао, Ухань, Чэнду и Куньмин, сообщило Государственное управление КНР по делам иммиграции.

Таким образом, на территории указанных городов Китая срок безвизового пребывания иностранных граждан увеличен с 72 до 144 часов. Ранее безвизовый транзит был увеличен в регионах Пекин-Тяньцзинь-Хэбэй и Цзянсу-Чжэцзян-Шанхай, а также в городах Шэньян и Далянь на территории провинции Ляонин.

В перечень стран, граждане которых могут воспользоваться возможностью безвизового транзита в Поднебесной, входят: Австрия, Бельгия, Чехия, Дания, Эстония, Финляндия, Франция, Германия, Греция, Венгрия, Исландия, Италия, Латвия, Литва, Люксембург, Мальта, Нидерланды, Польша, Португалия, Словакия, Словения, Испания, Швеция, Швейцария, Монако, Россия, Великобритания, Ирландия, Кипр, Болгария, Румыния, Украина, Сербия, Хорватия, Босния и Герцеговина, Черногория, Македония, Албания, Беларусь, США, Канада, Бразилия, Мексика, Аргентина, Чили, Австралия, Новая Зеландия, Республика Корея, Япония, Сингапур, Бруней, ОАЭ и Катар.

ИТАЛИЯ ГОТОВИТСЯ К ВЫХОДУ ИЗ ЗОНЫ ЕВРО

Итальянские банки рассматривают возможность возвращения национальной валюты.

Противоречия между Италией и руководством ЕС увеличиваются с каждым днем. Брюссель грозит Риму крупным штрафом, если Италия примет отвергнутый ЕС бюджет. В свою очередь руководство Италии занимает бескомпромиссную позицию и не желает отказываться от выполнения предвыборных обещаний своему народу.

Брюссель еще не сталкивался с подобным неповиновением среди европейских стран, в Берлине, во многом определяющим финансовую политику Европейского Союза не желают уступать итальянцам.

Если до конца ноября Рим не согласится изменить бюджет в соответствиями с требованиями ЕС, то он будет жестоко наказан. Финансовый стратег Марк Грант считает, что возникают условия, в которых итальянские банки могут запустить процесс ухода из зоны евро.

«Думаю, что Европа окажется в очень затруднительном положении», - говорит Грант. Но многое зависит и от того, как на эту ситуацию отреагирует остальная Европа. Один из итальянских лидеров Маттео Сальвини пожаловался, что Брюссель каждые 15 минут шлет в Рим свои депеши.

Сальвини жестко осудил торговую и экономическую политику ЕС, навязываемую другим странам Европы. «Они разрешают нам делать вино без винограда, получать рис из Камбоджи, пшеницу из Турции и гнилую рыбу из другой части мира», - высказался Сальвини в адрес чиновников из Брюсселя, убивающих сельское хозяйство Италии.

Николай Иванов

США ввели санкции против двух российских компаний по подозрению в поставках иранской нефти в Сирию, сообщило американское министерство финансов.

Под ограничения попали ФГУП "Промсырьеимпорт" и ООО "КГК" (английское название Global Vision Group).

Кроме того, в список внесли иранскую компанию Tadbir Kish и шесть физических лиц. Среди них замдиректора "Промсырьеимпорта" Андрей Догаев.

В качестве организатора поставок иранской нефти в Сирию называют сирийского гражданина Мохаммеда Амер аш-Швики и его компанию Global Vision Group, расположенную в России.

Высокопоставленный представитель администрации США отметил, что благодаря "ирано-российской сети" сирийское правительство получает миллионы баррелей нефти из Ирана, а тот — сотни миллионов долларов из Сирии на финансирование Корпуса стражей иранской революции, а также на группировок ХАМАС и "Хезболлах".

По его данным, нефть скрытно доставляют в Сирию на судах, которые выключают систему GPS, чтобы избежать огласки поставок.

"Ирано-российская сеть"

Чиновник добавил, что Центробанк Ирана напрямую вовлечен в перевод крупной суммы в Россию для поддержки поставок нефти в Сирию.

Для этого Иран использует компании, которые вовлечены в торговлю товарами для гуманитарных нужд, в том числе медицины. Ранее Вашингтон сделал исключение для гуманитарных поставок.

Представитель администрации добавил, что у США "нулевое терпение" по отношению к использованию "полугуманитарных организаций для проведения незаконных транзакций".

"ЦБ Ирана и другие институты иранского режима и официальные лица продолжают эксплуатировать природные ресурсы для спонсорства терроризма, насилия и кровопролития практически каждый день в Сирии", — заявил он.

Список возможных участников поставок

Кроме того, Минфин США опубликовал список из 16 судов, в том числе четырех российских, которые, по его мнению, причастны к поставкам иранской нефти в Сирию в 2016-2018 годах.

В частности, в него вошли суда "Альметьевск", "Трувор" (ранее называлось "Мухалатка"), "Волга" (ранее "Маршал Жуков") и "Язь". По данным сервиса MarineTraffic, это российские суда.

В ведомстве отметили, что это не исчерпывающий список кораблей, к которым могут иметь отношение находящиеся под санкциями люди.

Отдельно оговаривается, что наличие судна в этом списке не означает, что оно однозначно определено как собственность кого-то из санкционного списка.

Санкции за поставку нефти

В мае президент США Дональд Трамп объявил, что Вашингтон выходит из соглашения о ядерной программе с Ираном. Он также сообщил о восстановлении всех санкций против Тегерана, в том числе вторичных, то есть в отношении других стран, ведущих бизнес с Ираном.

Часть ограничений против Ирана вступили в силу 7 августа. Вашингтон заявил о цели довести экспорт иранской нефти до нуля и призвал ее покупателей отказаться от таких закупок.

Дополнительные санкции США в отношении Ирана, которые охватили экспорт нефти, вступили в силу 5 ноября.

При этом Вашингтон предоставил временные исключения из нефтяных санкций Китаю, Индии, Италии, Греции, Японии, Южной Корее, Тайваню и Турции.

В Вооруженных силах возродят институт сестер милосердия, сообщил представитель Главного военно-политического управления Анатолий Карасев.

Готовить их будут в Главном храме российской армии в парке "Патриот". По его словам, храм будет уникальным сооружением, совмещающим функции церкви и "учебно-методического, образовательного, культурного и мемориального центра". В частности, в нем планируют обучать военное духовенство.

"Духовная мощь православия и доблесть русской армии неразрывно связаны на протяжении многих веков и нашли свое отражение в создании воинских православных храмов", — заявил Карасев в Венеции, где ранее презентовали проект Главного храма.

Он добавил, что сначала после ратных подвигов в уже существующие храмы свозились "воинские реликвии, победные хоругви, иконы, награды", а позже "стали возводить храмы в честь великих побед".

Карасев отметил, что идея создания собора Воскресения Христова принадлежит министру обороны Сергею Шойгу.

"Она нашла поддержку общественности, органов государственной власти, военного управления, благословлена Патриархом Московским и всея Руси Кириллом", — резюмировал он.

Всемирный день китайской медицины теперь будет отмечаться по всей планете 11 октября. Решение об этом принято на закрывшейся накануне в Италии 15-ой Международной конференции по вопросам традиционной китайской медицины. Также участниками принята "Римская декларация".

Выступая на церемонии закрытия конференции, вице-председатель Всемирной федерации обществ китайской медицины Лян Биншэн отметил, что подписанный документ призывает всех работников китайской медицины содействовать подъему этого направления лечебного дела, а также фармакологии, на более высокий уровень во имя блага человечества.

В рамках конференции также состоялась церемония вручения международной премии за выдающийся вклад в области китайской медицины. Лауреатами стали бывший премьер-министр Венгрии Петер Медьеши и научный сотрудник Научно-исследовательского института фармакологии Шанхая при Академии наук КНР Го Дэань.

Работа конференции продлилась два дня. Участие приняли около тысячи представителей из более чем 30 стран и регионов мира. Было представлено 218 научных статьей и 208 докладов.

В Литве на 66 году жизни умер известный театральный режиссер Эймунтас Някрошюс. Об этом в социальной сети Facebook сообщил его родственник, член литовского парламента Арвидас Някрошюс.

"Эймунтас Някрошюс (21 ноября 1952 года – 20 ноября 2018 года). Покойся с миром", — говорится в публикации политика.

Режиссеру стало плохо после возвращения из поездки, ночью он скоропостижно скончался в вильнюсской больнице Сантарос.

Соболезнования семье выразила президент Литвы Даля Грибаускайте. "Это огромная потеря для всего театрального мира, в котором выдающийся талант Эймунтаса Някрошюса представлял нашу страну и постоянно прославлял имя Литвы. В течение четырех десятилетий каждый новый созданный режиссером спектакль становился большим событием как на наших сценах, так и мировых", — отметила литовский лидер.

Эймунтас Някрошюс родился 21 ноября 1952 года в одной из деревень Расейняйского района Литвы. В 1978-ом окончил курс Андрея Гончарова в ГИТИСе, после чего работал в Вильнюсском Молодежном и Каунасском драматическом театрах.

В 1992–1998 годах был режиссером Международного театрального фестиваля LIFE, в рамках которого создал спектакли "Моцарт и Сальери. Дон Жуан. Пир во время чумы", "Три сестры", "Гамлет".

В 1998-ом Някрошюс возглавил собственный театр Meno Fortas, на сцене которого поставил спектакли "Макбет", "Отелло", "Времена года", "Песнь песней", "Фауст", "Идиот", "Божественная комедия" и многие другие.

Среди других постановок Някрошюса — "Чайка" в итальянском "Театро Метастазио", "Иванов" в Teatro di Roma, опера Верди "Макбет" в Teatro Comunale и в Большом театре, "Калигула" в московском Театре Наций, "Фауст" в миланском Ла Скала.

Някрошюс — обладатель множества наград, в их числе — премии Союза театров Европы, европейской премии "Новые театральные реалии", призы ведущих профильных фестивалей.

Названы лучшие города для жизни в Италии

Ни один из крупных городов страны не вошел в ТОП-10.

Тройка лидеров не изменилась по сравнению с прошлым годом, как показывает ежегодный исследование римского Университета Ла Сапиенца для ItaliaOggi Sette. Аналитики изучили города страны по критериям трудоустройства, здоровья, образования, отдыха, уровня преступности и условий окружающей среды, пишет The Local.

Как и в прошлом году, лидером стал городок Больцано, а за ним следуют Тренто и Беллуно. Эти три города получили наивысшие оценки за возможности трудоустройства, туристическую инфраструктуру, высокие доходы населения, низкий уровень преступности и отсутствие перенаселенности.

Из крупных городов выше всего в рейтинге расположилась Флоренция (54-е место). Милан занял 55-ю строчку, Венеция – 62-ю, Турин – 78-ю, Рим – 85-ю, Палермо – 106-ю, а Неаполь – лишь 108-ю.

А тем временем в Италии появились признаки воссстановления рынка недвижимости.

ТОП-10 лучших городов для жизни в Италии:

1. Больцано

2. Тренто

3. Беллуно

4. Сиена

5. Порденоне

6. Парма

7. Аоста

8. Сондрио

9. Тревизо

10. Кунео

Лауреаты Демидовской премии 2018 года

12 ноября состоялась пресс-конференция, на которой были названы имена лауреатов Демидовской премии 2018 года.

Эта премия является одной из самых престижных российских наград для ученых. Она учреждена в 1831 году Павлом Николаевичем Демидовым — уральским промышленником, как он сказал — «желая содействовать преуспеянию наук, словесности и промышленности в своём отечестве». Есть два исторических периода, когда премию вручали — ежегодно до 1866 года (считалась самой почетной неправительственной наградой России) и после 1993 года по сей день — традиция была возобновлена в Екатеринбурге по инициативе Уральского отделения РАН и крупных бизнесменов. Премия присуждаются за личный выдающийся вклад в нескольких областях: науки о Земле, физика и математика, экономика и предпринимательства, гуманитарные науки.

Первоначально круг претендентов на премию определяют путем опроса специалистов в каждой области, далее решение выносят пять комиссий и комитет по премиям, крупнейшие ученые России. Средства на выплату премий поступают из Научного Демидовского фонда.

В этот раз заседание по поводу вручения Демидовской премии вели — известный научный журналист В.С. Губарев, председатель попечительского совета Демидовского фонда академик РАН Г.А. Месяц и исполнительный директор Демидовского фонда академик РАН В.Н. Чарушин.

Лауреатами за 2018 год объявлены — вице-президент Российской академии наук академик РАН математик В.В. Козлов, академик РАН химик В.И. Минкин, академик РАН историк и этнограф В.А. Тишков. Лауреатам вручаются диплом и золотая медаль в малахитовом футляре-шкатулке.

Награжденные обратились к присутствующим с краткими выступлениями — приводим их здесь.

Демидовский лауреат Валерий Васильевич Козлов

— Хочу поблагодарить за оказанную честь Демидовский фонд, комиссию, которая присуждала эту премию. Особенно хочу поблагодарить академика Геннадия Андреевича Месяца: так получилось, что мы работали с ним вместе в Высшей аттестационной комиссии, в Комиссии по присуждению Государственных премий Российской Федерации, в Президиуме Академии наук. Я был избран вице-президентом РАН в 2001 году и хорошо себе представляю положение дел в Академии наук, проблемы, с которыми мы сталкиваемся — и глобально, и каждодневно. Прошло пять лет с момента, как началось реформирование Академии Наук — надо сказать, что, к сожалению, ничего существенного, положительного мы от этого не получили, проблем стало еще больше. Мне показалось целесообразным, чтобы в этих условиях Академию возглавил наш коллега, который по-новому посмотрит на многие проблемы, которые нас существуют. Таким человеком стал Александр Михайлович Сергеев — человек активный, который привнес новую струю в работу в нашей Академии наук.

Об академике В.В. Козлове. Выдающийся российский математик, специалист в области классической механики и динамических систем. Его работы оказали существенное влияние на развитие и современный облик этих дисциплин. Родился 1 января 1950 года в деревне Костыли Михайловского района Рязанской области. В 1972 году окончил механико-математический факультет МГУ им. М.В. Ломоносова. В 1974 году защитил кандидатскую диссертацию, в 1978 — докторскую. Работал в МГУ им. М.В. Ломоносова и в Математическом институте им. В.А. Стеклова РАН. В 1997 году избран членом-корреспондентом, в 2000 — действительным членом РАН. В 2004–2016 годах возглавлял МИАН им. В.А. Стеклова, в настоящий момент — главный научный сотрудник института. С 2001 года В.В. Козлов — вице-президент Российской академии наук, с 2017 — академик-секретарь Отделения математических наук РАН.

Академик В.В. Козлов внес выдающийся вклад в современную математическую науку. Он автор около 300 научных работ, опубликованных в ведущих физико-математических журналах, и 8 монографий. Сфера его научных интересов включает исследования динамики твердых тел и интегрируемости динамических уравнений, теорию устойчивости и вариационные методы, аналитическую механику и теорию удара, а также теорию интегральных инвариантов, статистическую механику и различные области математической физики. Им решены классические задачи о существовании тензорных инвариантов уравнений динамики: проблемы Пуанкаре об отсутствии дополнительных первых интегралов в динамике тяжелого твердого тела и нетривиальных интегральных инвариантов задачи трех тел, проблема Пенлеве о связи полной интегрируемости уравнений Гамильтона с ветвлением решений в плоскости комплексного времени. Валерий Васильевич открыл топологические препятствия к существованию первых интегралов, полей симметрии и интегральных инвариантов, развил первый метод Ляпунова для сильно нелинейных систем, дал полное доказательство теоремы Ирншоу о неустойчивости равновесия в поле с гармоническим потенциалом. Демидовский лауреат разработал новый конструктивный метод в теории удара, позволяющий эффективно решать задачи об эволюции и устойчивости ви­броударных систем. Он также развил общую вихревую теорию, в рамках которой предложены новые подходы к точному интегрированию гамильтоновых систем, и теорию слабой сходимости решений кинетического уравнения Лиувилля, позволившую решить старые задачи об условиях возрастания грубой энтропии, поставленные еще Гиббсом.

Академик В.В. Козлов заведует кафедрой дифференциальных уравнений МГУ им. М.В. Ломоносова. Под его руководством защищено 30 кандидатских диссертаций, 9 его учеников стали докторами наук, двое избраны членами РАН. Он главный редактор журнала «Известия РАН, серия математическая», входит в состав редколлегий нескольких ведущих российских журналов по математике и теоретической механике. Иностранный член Сербской академии наук и искусств, Черногорской академии наук и искусств, а также Европейской академии наук и искусств.

Лауреат Государственной премии РФ, премии Правительства РФ, премии Ленинского комсомола, премий им. С.А. Чаплыгина АН СССР и С.В. Ковалевской РАН, премии Агостинелли Туринской академии наук и российской независимой премии поощрения высших достижений в области науки «Триумф», награжден золотыми медалями им. Л. Эйлера и С.А. Чаплыгина РАН.

х х х

Демидовский лауреат Владимир Исаакович Минкин

— Благодарен руководству Фонда за то, что довелось увидеть свое имя в этом замечательном списке — это высочайшая честь, благодарю тех, кто меня выбирал.

Несколько слов относительно Ростова-на-Дону — Ростовский университет был основан еще в XIX веке Александром II и основан был в Варшаве как Императорский университет. В Ростове-на-Дону он оказался в условиях Первой мировой войны, когда немцы оккупировали Варшаву и из Варшавы он должен был быть перенесён в Тифлис и в Саратов. Но когда поезд достиг Ростова-на-Дону, донские казаки объявили: с Дона выдачи нет! Они предоставили любые помещения для Университета и он остался на все время. Ряд профессоров приехал из Варшавы — там были такие ученые, как русский химик А.М. Зайцев (вспомним «правило Зайцева»), там же работал знаменитый русский ботаник-физиолог и биохимик растений М.С. Цвет — основатель хроматографии, Университет гордится и другими именами известных ученых. Ситуация на периферии в нашей страны — далеко не всегда так замечательна и не так гладка, как хотелось бы.

Несколько слов о своей науке — она связана с химией, с молекулами. С юношеских лет у меня была влюбленность в молекулы, а предмет химии — это молекулы. Они имеют очень сложные названия, конкурируют с теми пассажами, которыми говорят математики. Но и не случайно жизнь для своего функционирования выбрала молекулы, природа не ошибается. Химия и молекулярная наука — это именно та наука, которая объединяет физику, биологию и саму химию. И, естественно, она требует для своей интерпретации понимание математики.

Возможно — это центральная наука, я готов выдвинуть этот тезис, хотя с ним можно поспорить. То, чем занимаюсь я и мои ученики — это динамическая химия, это дизайн, конструирование таких молекул, которые могут при определенных условиях менять свою структуру соответственным образом, менять свои свойства и служить переключателем. Переключатели — это те же самые транзисторы. Несколько лет назад в этом же зале я имел честь на заседании Президиума РАН рассказывать о молекулярном компьютере. Если мы имеем такие молекулярные переключатели, а ведь это даже не микро-, а нано- структура, то мы могли бы построить компьютер, который по своим возможностям и эффективности не уступал бы, а даже превосходил бы те современные компьютеры, которые очень хорошо работают.

Наш лучший суперкомпьютер «Ломоносов», хотя среди мировых суперкомпьютеров занимает лишь 80 место — обслуживается электростанцией, которая могла бы обеспечивать энергией небольшой город. Здесь же мы имеем такие структуры, которые работают замечательным образом и не требуют совершенно никаких избытков энергии — это энергонезависимые структуры. В тоже время такие динамические структуры можно использовать для того, чтобы иметь чрезвычайно высокоемкую молекулярную память. И теоретически, и даже практически мы смогли это доказать. И сейчас — это в мире известно — можно иметь в одном кубическом сантиметре до ста триллионов бит. Такие вещи состоят из трех элементов — переключателей, молекулярной памяти и проводников. И все эти компоненты есть в отдельности, они органической химией, которой я занимаюсь, уже созданы. Но проблема в том, чтобы собрать их и объединить — это гигантская научная проблема в настоящее время не решена.

Когда несколько лет назад я выступал здесь, в этом зале, считалось что молекулярный компьютер будет работать в 2015 году. Нет, молекулярный компьютер не работает, хотя все его элементы работают. Такие замечательные химики работают у нас в Уральском Отделении РАН, у которых я многому смог научиться. Хочется сказать слова благодарности моим коллегам. Вспоминаю: Ростов-на-Дону, периферия и вдруг на мою кандидатскую диссертацию присылает отзыв знаменитый академик Исаак Яковлевич Постовский, основатель Уральской школы — для меня этот момент остался в памяти, он стал стартом к нашей дружбе, к научному общению и я этим горжусь. Еще раз благодарю Фонд и моих уральских друзей за это выдвижение, за эту награду.

Об академике В.И. Минкине. Выдающийся российский химик, специалист в области теоретической и физической органической химии, изучения строения и молекулярной динамики органических и металлоорганических соединений, один из самых цитируемых российских ученых. Он автор более 1 100 научных работ, среди которых 36 обзоров и 25 монографий, а также около 100 международных и российских патентов.

Родился 4 марта 1935 года в Ростове-на-Дону. Окончил химический факультет Ростовского государственного университета, остался там преподавать. В 1959 году защитил кандидатскую диссертацию, в 1966 — докторскую. В 1981–2012 годах возглавлял НИИ физической органической химии РГУ (ныне Южный федеральный университет). В 2004–2009 годах заведовал кафедрой природных и высокомолекулярных соединений ЮФУ. С 2003 года — заместитель председателя Южного научного центра РАН, с 2012 года — научный руководитель Южного федерального университета.

К числу развитых академиком В.И. Минкиным научных направлений относятся исследования проблем ароматичности, открытие новых типов динамических таутомерных перегруппировок (научное открытие № 146). Он разработал рациональную стратегию конструирования новых структурных типов неклассических органических и элементоорганических соединений, исследовал бистабильные фотомодулируемые молекулярные системы как основу элементной базы молекулярного компьютера и нового поколения информационных систем, разработал методы синтеза и изучения строения новых классов теллуроорганических соединений.

В 1974 году ученый совместно с Л.П. Олехновичем и Ю.А. Ждановым открыл явление ацилотропии — быстрой обратимой миграции ацильных групп между нуклеофильными центрами в органических молекулах. Развил новое научное направление — химию структурно нежестких молекул в основном и возбужденных состояниях, разработал теорию орбитальной стабилизации «неклассических» структур органических соединений.

Под его руководством защищены более 60 кандидатских и 18 докторских диссертаций. Почетный профессор Санкт-Петербургского технологического университета, химического факультета Санкт-Петербургского госуниверситета, почетный доктор Казанского и Уральского федеральных университетов, член Королевского химического общества (Великобритания), иностранный член Итальянской академии наук, доктор honoris causa Средиземноморского университета (Франция).

Входит в состав редакционных коллегий 11 авторитетных международных и академических российских журналов, в том числе «Advances in Heterocycles Chemistry», «Mendeleev Communications». С 1990 по 2006 год он представлял нашу страну в Международном союзе теоретической и прикладной химии (IUPAC) в качестве титулярного члена.

Лауреат Государственной премии СССР (1989), Международной премии имени А. фон Гумбольдта (1999), премий имени А.М. Бутлерова (2000), Л.А. Чугаева (2003) и А.Н. Несмеянова (2009) Российской академии наук, премии Фонда поддержки российской науки в номинации «Выдающиеся ученые РАН» (2003, 2004).

х х х

Демидовский лауреат Валерий Александрович Тишков

— Безмерно рад решению Фонда о присуждении мне премии. Наверное, потому, что я родился на Урале, в маленьком городке Нижние Серьги в 90 км от Екатеринбурга, там завод уральской династии промышленников Демидовых, там мои корни, там похоронены мои родители и многие родственники. Родители были школьными учителями и все лучшие выпускники школ, кто получили золотые медали, всегда поступали в УПИ — в Уральский политехнический институт. А я дерзнул и поехал в Москву, в МГУ, на истфак. Закончил и с тех пор моя жизнь связана именно с гуманитарной наукой, с историей, потом уже больше с этнологией и социально-культурной антропологией. И поэтому для меня Демидовская премия означает связь с моей родиной, с Уралом, который я безмерно люблю. Мой город вообще считается «Уральской Швейцарией» — я и мои братья очень за него переживаем, мой младший брат-художник воспел эти места. Разумеется, мы будем и дальше сотрудничать с Екатеринбургом — у нас хорошая связь с Уральским Научным центром, с головным Институтом истории и археологии Российской академии наук.

После окончания МГУ я уехал работать в Магаданский пединститут, работал там даже деканом историко-филологического факультета. Потом уехал в Москву и заканчивал аспирантуру, докторантуру, занимаясь северными регионами Канады и Северной Америки, коренным населением, аборигенами, национальным вопросом. Когда в 1989 году был избран директором Института этнографии, я перешел на нашу отечественную тематику — и этим институтом руководил 26 лет до 2014 года. Сейчас перешел на должность научного руководителя Института, изменив его название — теперь он называется Институт этнологии и антропологии имени Н.Н. Миклухо-Маклая РАН. Это — изучение этнического, этнокультурного многообразия мира, но прежде всего России. Я, конечно, ушёл из зарубежной тематики и в последние четверть века занимаюсь историей и этнографией народов России, в моей редакции подготовлена 35-томная серия фундаментальных историко-этнографических трудов «Народы и культуры». Мы сейчас завершаем фундаментальные труды, которые написаны сотнями ученых-специалистов, не только московских центральных институтов, но и региональных центров. Я сам написал несколько книг на эту тему.

У меня, действительно, была вовлеченность в начале 90-х в проблему межнациональных отношений и конфликтов, поэтому меня пригласили создать тогда Государственный комитет по национальной политике (я был второй после Сталина комиссар по этому государственному управлению). Одновременно я сохранял за собой должность директора Института. Получалось: с утра я приезжал в Государственный комитет, а после обеда в академический институт и столкнулся с двумя разными стилями работы и общения, с двумя разными культурами. Если в министерстве ты должен говорить одним голосом — голосом министра — так устроена политика, государственное управление, то академический Институт — это многоголосие, тут надо уважать мнение своих коллег, не навязывать только свою волю, свое представление. Я испытывал некоторый разлад. Как ученый я привык по-другому мыслить, по-другому работать, ориентироваться на другую дисциплину труда. Были у меня и некоторые стратегические разногласия с теми, кто тогда отвечал за национальную политику, особенно в связи с конфликтами на Кавказе, в Чечне. Потом написал книгу «Общество в вооруженном конфликте» — про чеченскую войну, она издана, в частности, Калифорнийским университетом в США, а также на Западе и в Китае.

Очень доволен, что вознаграждение в виде этой замечательной премии — за то, за что мы в свое время имели много шишек, критика раздавалась и в мой адрес. Это касается выдвигаемых мною концепций — касающейся сценариев национализма, против радикальных идеологий-практик, и даже моей основной концепции — формирования российского народа как многоэтничной гражданской политической нации, она тоже долго приживалась.

Я пришел к выводу, что есть определенная дистанция между ученым, его рецептом, его формулой — и тем, что приходит в политику, реализуется. Ученому надо иметь определенное терпение на какой-то конкретный отрезок времени, в политике должно быть не всё и не сразу по нашему идеальному рецепту, который представляется в науке. Политическая жизнь сложнее, у политиков действуют разные факторы — и ресурсы, и время, и желание переизбраться, и многое другое. Но я уверен, что без хорошей научной проработки любая политика — это нищая политика. Я считаю, что если учёный хочет добиться каких-то перемен, он не может стоять в стороне от государства, от властей и сотрудничество здесь возможно. По крайней мере, что касается меня, я вхожу в коллегию нашего профильного Министерства, сейчас возглавляю общественный Совет по делам национальностей и вхожу в Президентский совет при Президенте РФ по межнациональным отношениям — совсем недавно выступал в Ханты-Мансийске и излагал свои представления. Что касается управления наукой и отношениями с Российской академии наук — здесь у меня есть серьезные разногласия, я их тоже высказываю.

Об академике В.А. Тишкове. Известный российский историк и этнолог, специалист в области истории и этнографии народов России, историографии стран Северной Америки, аборигенных народов и культур, теории этничности, проблем национализма и конфликтов, национальной политики в России и зарубежных государствах.

Родился 6 ноября 1941 года в г. Нижние Серьги Свердловской области в семье учителей. В 1964 году окончил исторический факультет Московского государственного университета. По распределению начал преподавательскую деятельность в Магаданском государственном педагогическом институте, в 1965 году стал самым молодым деканом историко-филологического факультета. С 1972 года работал в Институте всеобщей истории АН СССР (Москва). В 1976–1982 годах был ученым секретарем Отделения истории АН СССР. В 1982–1992 годах заведовал сектором народов Америки Института этнографии АН СССР, в 1989–2015 годах возглавлял Институт этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая РАН.

В 1992 году В.А. Тишков занимал должности председателя Государственного комитета по делам национальностей, министра по делам национальностей РФ. В 1993–1997 годах был консультантом в Международном институте по изучению мира (Осло). В 2006–2010 годах в составе Общественной палаты РФ руководил Комиссией по толерантности и свободе совести. В настоящее время — член коллегии Министерства регионального развития РФ, научных советов Министерства иностранных дел РФ и Совета безопасности России, Национальной комиссии РФ по делам ЮНЕСКО, Общественного совета при Федеральной миграционной службе РФ.

С 2000 года — директор учебно-научного Центра социальной антропологии Российского государственного гуманитарного университета. С 2013 года — академик-секретарь Отделения историко-филологических наук РАН. С 2015 года — научный руководитель ФГБУН Института этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая РАН.

Академик В.А. Тишков — основатель и лидер отечественной научной школы интерпретивной социально-культурной антропологии. Автор более 400 научных работ, в том числе 12 монографий. Под его редакцией и при авторском участии опубликовано около 40 книг, в том числе фундаментальные историко-этнографические энциклопедии «Народы России» (1994) и «Народы и религии мира» (1998), а также 35-томная серия фундаментальных историко-этнографических трудов «Народы и культуры». Большим вкладом В.А. Тишкова в науку стали монографии «Освободительное движение в колониальной Канаде (1978), «Этничность, национализм и конфликты в СССР и после его распада» (1997, издана на английском и китайском языках), «Очерки теории и политики этничности в России» (1997), «Общество в вооруженном конфликте. Этнография чеченской войны» (2001, издана на английском языке), «Реквием по этносу. Исследования по социально-культурной антропологии» (2003), «Российский народ. История и смысл национального самосознания» (2013) и др. В этих трудах изложены новые теоретические подходы к изучению феномена этничности, национализма и конфликтов. В.А. Тишков — автор исследований по истории национального вопроса в Российской империи и в СССР, по проблемам постсоветской этнополитики.

Академик В.А. Тишков награжден орденом Почета (2009), орденом Дружбы (2013), другими государственными и общественными наградами.

Преодоление периферийности

Как Центрально-Восточная Европа разочаровалась в успехах

Александр Носович – аналитик Центра общественно-политических исследований «Русская Балтика» (Калининград), автор книг «Задворки Европы. Почему умирает Прибалтика», «История упадка. Почему у Прибалтики не получилось», «Почему Беларусь не Прибалтика».

Резюме Страны Центральной и Восточной Европы подошли к своему столетнему юбилею, добившись всех целей, которые они перед собой ставили. Эти страны перешли на западные рельсы, внедрили рыночную экономику и демократические институты, вступили в НАТО и Евросоюз.

Страны Центральной и Восточной Европы подошли к своему столетнему юбилею, добившись всех целей, которые они перед собой ставили. Эти страны перешли на западные рельсы, внедрили рыночную экономику и демократические институты, вступили в НАТО и Евросоюз. Однако успехи ЦВЕ порождают разочарование этими успехами. Главная причина – сохраняющаяся вопреки всем достижениям периферийность региона по отношению к романо-германскому «ядру» ЕС. Сверхзадача новых лидеров Центрально-Восточной Европы – преодолеть эту периферийность.

Воображаемое пространство: Центрально-Восточная Европа

В 1984 г. великий чешский писатель Милан Кундера опубликовал статью в The New York Review of Books статью «Трагедия Центральной Европы». В ней он рассказал американской аудитории об особенном мире, который объединяла «лоскутная империя» Габсбургов. Этот мир в центре европейского континента, к которому принадлежали народы между Западной Европой и Россией, обладал особой культурной общностью и имел общую историческую судьбу. Пребывание в советском восточном блоке уничтожает неповторимую культуру Центральной Европы, подменяя в ней европейское влияние русским.

На выступление Кундеры отреагировал великий русский поэт Иосиф Бродский. В статье «Почему Милан Кундера несправедлив к Достоевскому», вышедшей в The New York Times, Бродский пишет, что чех пал жертвой геополитической детерминированности своей судьбы – концепции деления мира на Восток-Запад, согласно которому его Европа – это Запад, а Россия – Восток. Представление чешского автора о европейской цивилизации ограничено и кособоко, если Достоевский не только не вмещается в эту цивилизацию, но и рассматривается для нее как угроза – писал Бродский.

Этот «спор славян между собою», арбитром в котором были американцы, происходил в период, когда вокруг Восточной Европы концентрировалась вся мировая политика. Культурная география была одним из фронтов холодной войны и называть Восточной Европой страны, возникшие при распаде европейских империй по итогам Первой мировой войны, включенные в восточный блок по итогам Второй мировой войны, означало соглашаться на их принадлежность к Востоку.

Поэтому происходило возрождение концепции Центральной Европы, разрабатывавшейся в межвоенный период. После падения коммунистических режимов Центральная Европа официально стала самоназванием для стран бывшего восточного блока, а последовавшая в 1990-е гг. западная экспансия на восток породила понятие Центрально-Восточной Европы (ЦВЕ). Восточной Европой в этом регионе стали называть бывшие советские республики. Разумеется, кроме России, которая наряду с Германией воспринимается ЦВЕ как конституирующий Другой.

Геополитическое проклятье: периферийность ЦВЕ

Сто лет назад на развалинах Австрийской, Османской, Германской и Российской империй появились Чехия, Словакия, Румыния, Польша и еще порядка десяти стран, которые отмечают юбилей возникновения/восстановления независимости. Прерывистость государственности стран этого региона, его зависимость от геополитической конъюнктуры – это своего рода фатум Центрально-Восточной Европы, её ключевые особенности, воспроизводящиеся на каждом витке истории.

Сегодняшняя ситуация воспроизводит этот фатум. В нынешнем историческом цикле перед странами ЦВЕ стояли простые и понятные цели. Перейти к рыночной экономике, импортировать западные политические институты, войти в НАТО и Евросоюз, преодолеть отставание от Западной Европы в социальной сфере, соответствовать стандартам европейского уровня жизни.

Эта последовательность действий называлась Return to the West – Возвращение на Запад. Последние 30 лет восточноевропейские страны развивались в рамках этой генеральной стратегии, в соответствии с ней творчески интерпретировали своё недавнее прошлое и исходя из неё планировали отдаленное и не столь отдаленное будущее.

В год своего столетия Центрально-Восточная Европа имеет основания с гордостью заявлять, что проект Return to the West блестяще осуществлен. Большинство стран региона реализовали свою стратегическую цель и вошли в состав НАТО и ЕС. Присоединение к интеграционным структурам коллективного Запада стало для них результатом структурных реформ в экономике и демократического транзита в политике. После нескольких лет трансформации рыночная экономика заработала, а западные институты прижились на постсоциалистической почве.

Поэтому «Новая Европа» была провозглашена на Западе еще одним примером успешной вестернизации и в этом качестве навязывалась другим регионам и странам (и прежде всего России) в качестве примера для подражания.

Парадоксальность нынешней ситуации в том, что к разговорам западных союзников об их успехах перестают быть восприимчивы сами восточноевропейские страны. Тенденции развития этих стран никак не укладываются в западные концепции модернизации и демократического транзита.

К власти в Венгрии, Словакии, Чехии или Польше приходят политические силы, скептически оценивающие результаты постсоциалистического развития своих стран, критикующие Европейский союз и либеральную идеологию, оспаривающие незыблемые догмы стратегического курса своих стран в предыдущие два десятилетия.

Делегирование суверенитета наднациональным органам власти у них становится потерей независимости. Банкротство венгерского «Икаруса» или чешского ?KD вместо избавления от тяжкого индустриального наследия социализма предстает утратой национального достояния. Вступление в еврозону уже не вызывает того энтузиазма, который вызывало вступление в Евросоюз: правительства Чехии или Польши саботируют переход на евро. Наконец, эмиграция населения в Западную Европу из преимущества свободного перемещения по Европе начинает восприниматься угрозой существования нации.

Объявление выразителей подобных идей популистами только подчеркивает, что их идеи популярны у населения. Победы популистов на выборах еще более красноречиво свидетельствуют, что их взгляды востребованы в народе. Достижение поставленных целей парадоксальным образом приводит «Новую Европу» к разочарованию в этих целях.

По данным Eurostat, самый большой рост реального ВВП среди стран ЕС сегодня наблюдается в Польше (5%) и Венгрии (4,4%). И в этих же странах у власти находятся бунтари, отвергающие нынешний курс развития Европы и пытающиеся пересмотреть своё место в ней. Достигнутого кажется недостаточно, а ориентиры прошлых лет теряют свою привлекательность.

Периферия навсегда?

Отличие Центрально-Восточной Европы от других успешных проектов вестернизации последних десятилетий – Японии и Западной Европы после Второй мировой войны, Тайваня, Южной Кореи и прочих – в том, что модернизационный проект не превратил ЦВЕ в один из центров глобальной экономики. В том числе поэтому образ этого региона как отсталого захолустья живет и даже воспроизводится в продукции Голливуда.

ЦВЕ – периферия Западного мира. Это осознают и элиты, и население стран региона, и для них уже не является утешением сам факт принадлежности к этому миру, пусть даже в качестве отдаленных окраин. В этом отношении Return to the West не изменил сущности региона. Его историческое проклятье – периферийность – сохранилось. В экономико-географическом плане ЦВЕ периферией «Старой Европы», в политико-географическом плане – двойной периферией России и Запада.

От этого и разочарование.

Экономическое отставание Восточной Европы от Западной ученые исчисляют столетиями. Фернан Бродель связывал формирование отношений запада и востока Европы как центра и периферии открытием Америки и отсчитывал его с XVI века, когда начала формироваться мировая экономическая система. Отставая от Западной Европы технологически, но обладая неосвоенными природными ресурсами, Восточная Европа участвовала в формировании мировой экономической системы в качестве сырьевого придатка.

С этой точки зрения для Центрально-Восточной Европы спустя 500 лет сущностно ничего не изменилось. Она по-прежнему является источником дешевых ресурсов, только теперь основной экспортный продукт не продовольствие и древесина, а гастарбайтеры. Польские рабочие уезжают работать в Германию, украинские рабочие едут работать в Польше. Членство в ЕС и участие в программе Восточного партнерства ЕС в очередной раз превращают бывшие земли Первой Речи Посполитой в ресурсную базу.

Ловушка среднего дохода

При существующей экономической модели Восточная Европа в принципе не может догнать Западную. Если затраты на производство в Восточной Европе не будут кратно дешевле западноевропейских, крупный иностранный капитал уйдет из этого региона в регионы с более дешевой рабочей силой. Поэтому отставание по уровню жизни и доходам от западноевропейского «ядра» ЕС является непреодолимым.

Экономическая история знает много примеров стран, которые попадали в ловушку среднего дохода, но выходили на новый этап развития. Возможности выхода из ловушки среднего дохода известны. Необходимо наращивание производства, рынки сбыта для увеличения экспорта, инвестиции в науку и образование, и формирование инновационной экономики с высокой добавленной стоимостью, производством уникальной продукции и высокими зарплатами для уникальных специалистов.

Ирония судьбы в том, что все эти условия были у Восточной Европы на стадии перехода от социализма к рынку. Их утрата стала одним из условий Возвращения на Запад. Развитие в логике периферийного капитализма – плата Восточной Европы за европейскую интеграцию.

«Возвращение в европейскую семью» на деле вернуло восточноевропейские страны к их вековой роли периферии. От осознания этого рост критики в отношении Евросоюза, приход к власти евроскептиков и переоценка последних десятилетий своей истории. Деиндустриализация экономики признается стратегическим поражением, из-за которого затруднительны наращивание объемов производства, стимулирование внутреннего спроса и рост экспорта. При эмиграции образованной молодежи непонятно, как переходить к инновационной экономике.

Общее чувство недовольства своим положением в «Единой Европе» усиливает поведение еврограндов по отношению к «новым европейцам». В 2017 году лидеры Германии и Франции публично выступили в поддержку «Европы разных скоростей» – модели развития Евросоюза, при которой ведущие, наиболее развитые страны ЕС продолжат интеграцию друг с другом, а отстающие аутсайдеры останутся на обочине истории и в новых интеграционных проектах участвовать не будут. «Европа разных скоростей» – это институционализация разделения ЕС на центр и периферию, которая официально ставит словаков, поляков или прибалтов в положение провинциалов.

К этому добавляется сворачивание политики выравнивания и сокращение структурных фондов в новом финансовом периоде Евросоюз. Целью политики выравнивания было подтягивание новых членов ЕС до общеевропейского уровня. После 2020 г. субсидии для большинства «новых европейцев» сократятся почти на четверть, и Минфин Литвы в связи с этим уже заявляет, что уменьшение финансовой помощи загоняет страну в ловушку среднего дохода.

Разумеется, происходящее вызывает глухое раздражение Восточной Европы. Еще больше его усугубляет навязывание размещения беженцев из Азии и Африки, периодически вспыхивающие скандалы из-за того, что продукты одних и тех же торговых марок сильно различаются по качеству для Западной и для Восточной Европы. И у элит, и у населения от этого всё меньше желания мириться со сложившимся положением дел и все больше желания изменить статус-кво.

Консервативная фронда

Заводилой «праздника непослушания» против Брюсселя является Польша – крупнейшая страна региона, претендующая в нем на роль лидера. Польский опыт европейской интеграции оказался наиболее успешным из стран «Новой Европы». За 10 лет членства в ЕС Польша заняла восьмое место в Евросоюзе по товарообороту, вдвое увеличила протяженность автомагистралей, а польский аграрный импорт обогнал экспорт и вырос в семь раз.

Тем не менее польская правящая партия «Право и справедливость» оценивает постсоциалистическое развитие республики в духе Владимира Высоцкого: «нет, ребята, всё не так, всё не так, как надо». Ярослав Качиньский и другие лидеры «ПиС», не отрицая заложенных еще во времена «Солидарности» основ развития Польши (принадлежность к Западному миру, членство в ЕС и НАТО, союз с США), отрицают достигнутые результаты. Четверть века Третьей Речи Посполитой называются ими эпохой упущенных возможностей, и правоконсервативный курс «ПиС» провозглашается строительством Четвертой Речи Посполитой.

На практике «строительство Четвертой Речи Посполитой» сводится в активизации политики декоммунизации, которая проводилась и раньше. Но одна риторика правящей партии показывает, насколько востребовано в польском обществе критическое отношение к последним десятилетиям своей истории и запрос на системные изменения. Отвечая на этот запрос, правоконсервативное правительство Польши нарушает утвержденные для стран Восточной Европы либеральные аксиомы экономической и социальной политики, и проводит подчеркнуто нелиберальный курс.

Увеличение социальных расходов, попытки повлиять на негативные демографические процессы, эмиграцию и иммиграцию (льготная государственная ипотека для молодых семей, программа «500+» - 500 злотых за каждого второго и последующего ребенка, категорический отказ принимать беженцев из Азии и Африки), отказ от вступления в еврозону, дополнительное налогообложение для иностранного бизнеса – с такой политикой Польша не получила бы кредитов МВФ в 1990-е гг. и не вступила бы в Евросоюз в 2000-е. Теперь же польское правительство ощущает себя пионером правого поворота Западного мира.

Консервативный курс «ПиС» сопровождается обращением к католицизму и риторике христианских ценностей. «Демократия должна быть демократией с сердцем и государство должно быть государством с сердцем», – сказал премьер-министр Польши Матеуш Моравецкий, представляя программу государственной помощи пожилым людям, и выразил сожаление по поводу «некоторых твердолобых экономистов и либералов», которые этого не понимают.

Схожие действия, хоть и без клерикальной окраски, предпринимаются правительствами Чехии, Словакии, Венгрии. Вышеградская четверка, основа Центральной Европы, воспринимает себя консервативной альтернативой для Западного мира, зашедшему в тупик со своим либерализмом и мультикультурализмом.

Правда, в Западной Европе или в Скандинавии так не считают. Рост популистов там имеет собственные генезис и динамику, и новые правые вовсе не считают чешского президента Милоша Земана, венгерского премьера Виктора Орбана или депутата польского Сейма Ярослава Качиньского своими учителями и провозвестниками. Более того, среди евроскептиков Австрии, Италии или Швеции распространено стойкое неприятие «Новой Европы», которая развивается на деньги богатых стран – доноров ЕС, а помочь этим странам с нагрузкой на беженцев отказалась.

Это неприятие накладывается на неприятие старого либерального истеблишмента, которому бросила вызов восточноевропейская фронда.

Для отстаивания права на собственный голос «новые европейцы» усиленно ищут ресурсную базу, чтобы противостоять Брюсселю и Западной Европе. Среди возможных решений создание собственного геополитического блока в составе ЕС и НАТО, поддержка со стороны США и обращение к сотрудничеству с Евразией.

Междуморье

Идея объединения государств Восточной Европы в геополитический блок была популярна с момента формирования этих государств на обломках Австро-Венгерской, Российской и Османской империй. Лидер межвоенной Польши Юзеф Пилсудский в 1920-е гг. выдвинул проект Междуморья – конфедерации государств Балтийского, Черного и Адриатического морей. В современной Польше идея Междуморья получила новую жизнь, и снова она связана с попыткой преодоления роли двойной периферии между Россией и Западной Европой. С приходом к власти «Права и справедливости» проект Междуморья помимо традиционной направленности против России («санитарный кордон») получил направленность против ЕС. Консервативные политики и эксперты рисуют всевозможные конфигурации геополитической коалиции, рассуждают, как треугольник Варшава-Бухарест-Киев мог бы потеснить треугольник Берлин-Брюссель-Париж и сделать ЦВЕ из периферии альтернативным центром Европы.

Однако реализация мечты о Междуморье на практике невозможна. Альтернативой романо-германскому ядру ЕС союз восточноевропейских государств не может стать по объективным причинам. Амбиции Польши и её региональных союзников значительно превосходят их ресурсы. Совокупный ВВП государств «Новой Европы» не превышает трети от немецкого ВВП. Стратегические отрасли экономики этих стран контролируются иностранным бизнесом – зачастую той же Германией. Как военный блок, дублирующий НАТО, Междуморье не рассматривают сами его инициаторы, следовательно, об особых отношениях с Россией вне западного блока речи не идет.

Вдобавок, когда доходит дело до внутрирегиональной консолидации Восточной Европы, на поверхность выходят застарелые конфликты и противоречия, которые всегда маскируют и нивелируют большие интеграционные проекты, будь то империя Габсбургов, Организация Варшавского договора или Евросоюз. Попытки договариваться на двусторонней основе вызывают к жизни венгерско-словацкий, румынско-венгерский, польско-литовский, польско-украинский и другие межнациональные конфликты.

Наконец, большинство стран предполагаемого Междуморья конкурируют друг с другом за получение дотаций из бюджета ЕС. Такое положение вещей тем более не предполагает консолидации. Видимость этой консолидации создают только Россия в качестве общей угрозы и США в качестве общего покровителя.

Восточный фланг НАТО

Важнейшим элементом самоутверждения в составе западного блока для стран Центрально-Восточной Европы четверть века является выполнение функции сдерживания России. Эта функция повышают значимость ЦВЕ в глазах Запада и побуждают западных лидеров идти на скидки и уступки этим странам. Понимая это, восточноевропейские элиты сознательно повышают свои акции в Западном мире, раздувая тему угрозы со стороны России и требуя всё большей защиты от союзников по НАТО.

Центрально-Восточная Европа представляется ими восточным флангом НАТО, историческая миссия которого – сдержать российскую агрессию. Поэтому регион нуждается в форсированной милитаризации. Исходя из концепции «восточного фланга», восточноевропейские лидеры добиваются развертывания в своих странах систем ПРО, переоснащения своих армий новыми вооружениями и постоянного присутствия на российских границах войск НАТО.

Главная цель этой деятельности – не обезопасить себя от России, а повысить свою роль внутри Запада. Главный её недостаток – стратегия сдерживания России изводит восточноевропейские страны до функции производной в отношениях западных союзников и Москвы. Когда для США актуально противостояние с Россией, возрастает значение Польши, Прибалтики и Украины на международной арене. Когда в Белом доме задумываются о диалоге с Кремлем, тут же идут вниз акции Восточной Европы на международной арене. Тем самым, стратегия сдерживания России делает Восточную Европу заложником цикличности американо-российских отношений, что еще более отдаляет её от обретения геополитической субъектности.

Поворот на Восток

Появление на горизонте Китая – новая примета в жизни Центрально-Восточной Европы. Поднебесная начинает масштабную экономическую экспансию в Евразии, и в новых условиях страны региона оказываются перед традиционной для себя геополитической развилкой. Они могут избрать для себя роль моста между Востоком и Западом и привлечь за счет своего транзитного положения китайские инвестиции, либо опять выбрать функцию «буферной зоны» и повышать свои политические акции у западных союзников за счет сдерживания китайских инвестиционных проектов в Европе.

Пока что местные элиты медленно и осторожно склоняются к первому варианту. Китай создал в регионе формат «16+1» - инициативу, направленную на сближение и налаживание сотрудничества между КНР и странами Восточной Европы. Со стороны европейцев в китайской инициативе участвуют Албания, Болгария, Босния и Герцеговина, Венгрия, Латвия, Литва, Македония, Польша, Румыния, Сербия, Словакия, Словения, Хорватия, Черногория, Чехия и Эстония.

Формат «16+1» для перечисленных стран - это экспериментальный проект выстраивания отношений с Востоком вне рамок западных союзов. На саммитах «16+1» в Варшаве и Риге эти страны выступали не как члены Европейского союза и НАТО или кандидаты на вступление в эти структуры, а как национальные государства, которые не согласовывают свои решения в духе европейской и трансатлантической солидарности с Брюсселем, Монсом и Вашингтоном.

Центрально-Восточная Европа исторически была регионом с внешними центрами управления, поэтому для нее такая ситуация экстраординарна. Эта экстраординарная ситуация по мере расширения сотрудничества восточных европейцев с Китаем может столкнуться с противодействием нынешних управляющих центров – США и Евросоюза.

Расширение ЕС и НАТО на восток было заполнением геополитического вакуума, образовавшегося после распада Советской империи. Поэтому Запад не может оставаться лоялен к возникновению в ЦВЕ чужого присутствия. Это относится как к Германии, для которой экономическая экспансия в Восточную Европу является сублимацией классического военного Drang nach Osten, так и к Соединенным Штатам, истеблишмент которых видит в Китае нового глобального конкурента. Поэтому в перспективе реальна угроза того, что западные партнеры могут просто запретить развитие стратегического партнерства с Китаем.

Восточные европейцы в таком случае снова окажутся перед дилеммой: идти на неподчинение внешним управляющим центрам или смириться с участью «санитарного кордона», отделяющего Восток от Запада. И если бунт против Евросоюза с Германией для многих стран региона уже реальность, то на нелояльность к Америке ни одна страна ЦВЕ пока не решилась.

Ожидаемый куш от сотрудничества с Востоком велик. По оценкам Международного института прикладного системного анализа (IIASA), сотрудничество с евразийскими интеграционными проектами из всех европейцев наиболее выгодны странам Центрально-Восточной Европы. Только расширение экспорта на рынки государств Евразийского экономического союза даст прирост ВВП на 0,5% Польше, от 1,2% до 1,8% странам Балтии и 5% Украине.

Но очевидны и сдерживающие факторы. Сопряжение проектов «Нового шелкового пути» и ЕАЭС – ментальный вызов для Центрально-Восточной Европы. Бывшие страны восточного блока не признают ЕАЭС и воспринимают евразийскую интеграцию как проявление имперских амбиций Кремля и очередное возрождение Российской империи. При таком подходе невозможен поиск формата взаимодействия с ЕАЭС, следовательно, участие в китайских инфраструктурных проектах. Поведение восточноевропейских элит показывает, что на фоне маячащих китайских денег они готовы отбрасывать свои идеологические клише и стереотипы. Так, прибалтийские лидеры приглашают к себе руководителей Коммунистической партии Китая и сами посещают КНР – собственная идеология признания коммунизма преступной идеологией и приравнивания его к нацизму им не помеха. Однако остаётся открытым вопрос, что будут делать в той же Прибалтике, когда им об этой идеологии неизбежно напомнят в Вашингтоне?

«Новой Европе» придется делать выбор между дисциплинированным следованием роли проводников американских интересов в Евразии и кардинальным пересмотром своего позиционирования на мировой арене. В последнем случае у Восточной Европы появится реальный шанс преодолеть вековое проклятие периферийности и превратиться в один из новых центров Евразии и Европы XXI века. Если будет выбран инерционный сценарий, Восточная Европа закрепит за собой положение двойной периферии Запада и Востока.

Россия. Евросоюз. Белоруссия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 19 ноября 2018 > № 2826809 Александр Носович

Учреждение украинской национальной церкви, объявленное П. А. Порошенко в числе трех важнейших задач (две другие — национальный язык и национальная армия), поначалу шло, вроде бы, успешно. Вселенский Патриарх Варфоломей принял самое деятельное участие в украинской церковной смуте на стороне Порошенко, ради этой задачи нарушив все каноны. При очевидной поддержке смуты со стороны такого признанного защитника веры во всем мире, каким рекомендуют себя США, многим начало казаться, что против такого наката каноническая Украинская православная церковь не устоит.

Во всяком случае, так полагал Порошенко и так полагали многие украинствующие в самой Москве. "Стоит немного надавить, и начнется неизбежный переход паствы и пастырей УПЦ МП, куда скажут украинские власти".

Когда так рассуждают не верящие ни в Бога, ни в черта научные и ненаучные атеисты, это логично, ибо вытекает из их убеждения в том, что на самом деле священноначалию Христос совершенно безразличен, а религия нужна князьям церкви единственно для того, чтобы дурачить народ. Посредством чего священнослужители удовлетворяют два главных инстинкта нижней сферы: волю к власти и волю к богатству. А кроме нижней сферы, по мнению научных атеистов, священнослужителями ничто не движет. То есть все духовные особы (во всяком случае, все высокопоставленные) на самом деле думают в духе фразы, приписываемой ренессансному папе Льву X: "Quantum nobis prodest haec fabula Christi" ("Сколь полезна нам эта басня о Христе").

Когда так рассуждают о нынешней церковной смуте убежденные безбожники, они, по крайней мере, логичны. Если у священнослужителей нет ничего, кроме властолюбия и алчности, то, действительно, зачем им хранить верность московской кафедре, когда на сегодняшней Украине это не может принести ничего, кроме неприятностей, и уж точно не будет способствовать удовлетворению вышеназванных инстинктов. Гораздо рациональнее согнуться, куда гнут. "Плюнь и поцелуй злодею ручку".

Менее логичны были московские церковные либералы, внешне демонстрирующие приверженность православной вере или, по крайней мере, не отрекающиеся от нее открыто. Ибо они в своих прогнозах, а равно и в общей оценке ситуации, мыслили вполне заедино с безбожниками. Украинские-де епископы и плюнут, и поцелуют. А что до канонов, то все убедительно разъяснил П. А. Порошенко во время телефонного разговора с митрополитом Онуфрием, кричавший в трубку неблагим матом: "Каноны? Какие еще каноны?"

Но все получилось вопреки материалистическому мировоззрению ("премудроковарному домостроительству", как говорят духовные особы). Из девяноста епископов УПЦ лишь трое пошли целовать Порошенко ручку, да и из троих один затем отказался от содеянного. Учитывая, что из двенадцати апостолов один звался Иуда Искариот, то соотношение явно в пользу верных, оставшихся верными своему предстоятелю и его словам, сказанным на Соборе.

"Все рано или поздно предстанут пред Богом, и там ни наши политические аргументы, ни социальные не будут работать. У нас будут спрашивать, были ли мы верны истине, были ли мы верны Христу. А то, что нас обвиняют, что мы — Москва, то Христа ведь тоже обвиняли врагом Римской империи, врагом кесаря. Это схема, по которой обвиняют всех, кто идет за Христом… Я остаюсь с церковью гонимой, но стоящей на верной позиции, на позиции Истинной Церкви. И этим я счастлив. Потому что в этой Церкви остаются только верные Христу. И я с благоговением взираю на нынешних святых архиереев и священников, на мирян Украинской православной церкви, созидающих полноту святости своей верностью. И прошу их не отвергать меня, грешного".

И — сдулся Порошенко.

Удивительно случившееся только для тех, кто вовсе не знаком с церковной историей. Еще в Римской Империи гонения происходили, когда человек, верный Христу, оказывался совсем непонятлив. Все, чего от него требовали игемоны и проконсулы, — "Принеси жертву гению божественного императора, а про себя верь во что хочешь". Но вместо того, чтобы плюнуть и поцеловать, люди предпочитали остаться верными Христу.

Прошло более пятнадцати веков, и настали новые гонения. Было там прямое и ничего на разбирающее насилие, но были и утонченные комбинации, прямо под стать сегодняшним украинским. В 1922 году под патронатом ОГПУ было предпринято создание "Живой" (обновленческой) церкви, которой передавались храмовые здания (до 30 тысяч, в том числе и Храм Христа Спасителя) и епископат которой формировался Бог знает из кого: только приходите и присягните. Кстати, инициированный ОГПУ обновленческий раскол был деятельно поддержан Константинополем. В Фанаре рассудили, что от гонимой и растерзанной Русской церкви подачек и субсидий ждать больше не приходится, а от фейковой, как сказали бы сегодня, структуры — отчего бы и нет. У большевиков могут быть всякие комбинации, и почему бы не поиграть.

Глава юридического отдела УПЦ протоиерей Александр Бахов рекомендует епископам требовать от силовиков присылать приглашения по почте, а на "разговор" приходить с адвокатом.

Тогда в России было всякое: и мученичество за веру, и отступничество, ибо человек слаб. Но вот что поразительно. Дореволюционное духовенство было всяким. Даже самый рьяный апологет не станет утверждать, что все сословие по состоянию на 1913 год сплошь состояло из одних праведников и постников. Многие батюшки вполне подходили под нынешнее определение "жирные попы в "Мерседесах" — ну, разве что не в "Мерседесах", а в "Роллс-Ройсах", "Рено", на худой конец в каретах. Любили поиграть в преферанс, да и хорошо покушать тоже любили. Ветхозаветное "Бездна бездну призывает" тогдашние остряки переводили как "Один поп приглашает другого на обед".

И вот эти самые простоватые батюшки смиренно пошли тогда в ссылки, в лагеря, в сырую землю. Лишь бы не предать Христа.

Для тех, кто не верует в Христа, это необъяснимо. Отсюда и удивление Порошенко, его хозяев и его симпатизантов.

Максим Соколов.

Новый блок на шельфе Мексики начинает осваивать «ЛУКОЙЛ»

Пять буровых планов на 2019 год, представленных зарубежными шельфовыми операторами, одобрила Национальная комиссия по углеводородам Мексики. Один из этих планов принадлежит «ЛУКОЙЛу».

Российская компания и ее партнер по работе на шельфе Мексики итальянская Eni недавно заключили соглашение, в соответствии с которым «ЛУКОЙЛ» передал последней 40% в Блоке 12, оставаясь оператором проекта с долей 60%. Eni, в свою очередь, переуступила «ЛУКОЙЛу» 20% в Блоке 10 и 20% в Блоке 14, оставаясь оператором проектов.

«ЛУКОЙЛ» и Eni получили лицензии на Блоки 10, 12 и 14 в бассейне Cuencas de Sureste в мелководной части Мексиканского залива в 2017 году, победив на первом этапа второго лицензионного раунда в Мексике.

Теперь, получив одобрение Нацкомиссии, компании приступают к освоению своих участков. «ЛУКОЙЛ», по данным Reuters, намерен пробурить в 2019 году на Блоке 12 скважину Otomi-Oeste. Инвестиции в проект составят около $70 млн.

Eni, в свою очередь, планирует пробурить скважину Saasken-1 в Блоке 10, вложив в работы около $51 млн. В исследование 14-го блока итальянская компания инвестирует только $5 млн, поскольку бурение в 2019 году там проводиться не будет.

В Москве завершился международный конкурс для молодых композиторов «Новые классики»

18 ноября 2018 года в Рахманиновском зале Московской консерватории им. П.И.Чайковского прошел финальный концерт международного конкурса для молодых композиторов «Новые классики». Принять участие в конкурсе могли композиторы в возрасте от 14 до 35 лет, авторы любых инструментальных сочинений для состава от трех до 41 исполнителя в пределах заявленного инструментария. Всего на конкурс поступило 823 заявки из 35 стран мира.

В качестве гостя на церемонии присутствовал заместитель руководителя Федерального агентства по делам молодежи. Он поздравил победителей конкурса и зачитал приветственный адрес Председателя Правительства Российской Федерации Дмитрия Медведева: «Такие проекты как «Новые классики» очень важны. Они помогают молодым людям воплощать в жизнь свои идеи, находить свой путь в музыке, своего преданного слушателя. То, какой будет наша культура в будущем, во многом зависит именно от вас, талантливых композиторов».

По словам организаторов, уникальность Конкурса обусловлена установкой на сопоставление двух противоположных музыкальных направлений – современной академической и современной популярной музыки. Цель конкурса - создать платформу для сближения и взаимопонимания композиторов различных музыкальных стилей и слушательской аудитории.

Победителем в номинации Современная академическая музыка стал Яир Клартаг (Израиль) за сочинение There's no lack of void, а в номинации современная популярная музыка 1ю премию разделили Владимир Кошелев (Россия) за оркестровое сочинение Rebirth и Кок Юньфан (Сингапур) за сочинение для камерного ансамбля All Memories are Sodden. Наградой победителям стал призовой фонд конкурса - 1 миллион рублей.

В жюри конкурса «Новые классики» вошли известные композиторы и профессора консерваторий: Владимир Тарнопольский, профессор, заведующий кафедрой современной музыки Московской консерватории, художественный руководитель ансамбля «Студия новой музыки»; Эдуард Артемьев, советский и российский композитор, народный артист России; Александр Маноцков, российский композитор, автор инструментальных и вокальных сочинений, исполнявшихся в России и за рубежом; Йин Ван, композитор из Китая; Роберто Молинелли, известный итальянский композитор, дирижер и скрипач, лауреат национальных и международных конкурсов; Тристан Мюрай, композитор, исполнитель на волнах Мартено, музыковед и педагог (Франция) и Иван Феделе, профессор Миланской консерватории (Италия).

Помимо конкурсных мероприятий на базе Московской консерватории и Библиотеке искусств имени А.П. Боголюбова для участников организовали образовательную программу, в ходе которой молодым композиторам рассказали о новейших композиторских техниках, актуальных трендах композиторского искусства, взаимодействии с продюсерскими центрами и киноиндустрией, основах авторского права и других необходимых современному композитору темах.

Конкурс «Новые классики» состоялся при грантовой поддержке Федерального агентства по делам молодежи.

Учреждение украинской национальной церкви, объявленное П. А. Порошенко в числе трех важнейших задач (две другие — национальный язык и национальная армия), поначалу шло, вроде бы, успешно. Вселенский Патриарх Варфоломей принял самое деятельное участие в украинской церковной смуте на стороне Порошенко, ради этой задачи нарушив все каноны. При очевидной поддержке смуты со стороны такого признанного защитника веры во всем мире, каким рекомендуют себя США, многим начало казаться, что против такого наката каноническая Украинская православная церковь не устоит.

Во всяком случае, так полагал Порошенко и так полагали многие украинствующие в самой Москве. "Стоит немного надавить, и начнется неизбежный переход паствы и пастырей УПЦ МП, куда скажут украинские власти".

Когда так рассуждают не верящие ни в Бога, ни в черта научные и ненаучные атеисты, это логично, ибо вытекает из их убеждения в том, что на самом деле священноначалию Христос совершенно безразличен, а религия нужна князьям церкви единственно для того, чтобы дурачить народ. Посредством чего священнослужители удовлетворяют два главных инстинкта нижней сферы: волю к власти и волю к богатству. А кроме нижней сферы, по мнению научных атеистов, священнослужителями ничто не движет. То есть все духовные особы (во всяком случае, все высокопоставленные) на самом деле думают в духе фразы, приписываемой ренессансному папе Льву X: "Quantum nobis prodest haec fabula Christi" ("Сколь полезна нам эта басня о Христе").

Когда так рассуждают о нынешней церковной смуте убежденные безбожники, они, по крайней мере, логичны. Если у священнослужителей нет ничего, кроме властолюбия и алчности, то, действительно, зачем им хранить верность московской кафедре, когда на сегодняшней Украине это не может принести ничего, кроме неприятностей, и уж точно не будет способствовать удовлетворению вышеназванных инстинктов. Гораздо рациональнее согнуться, куда гнут. "Плюнь и поцелуй злодею ручку".

Менее логичны были московские церковные либералы, внешне демонстрирующие приверженность православной вере или, по крайней мере, не отрекающиеся от нее открыто. Ибо они в своих прогнозах, а равно и в общей оценке ситуации, мыслили вполне заедино с безбожниками. Украинские-де епископы и плюнут, и поцелуют. А что до канонов, то все убедительно разъяснил П. А. Порошенко во время телефонного разговора с митрополитом Онуфрием, кричавший в трубку неблагим матом: "Каноны? Какие еще каноны?"

Но все получилось вопреки материалистическому мировоззрению ("премудроковарному домостроительству", как говорят духовные особы). Из девяноста епископов УПЦ лишь трое пошли целовать Порошенко ручку, да и из троих один затем отказался от содеянного. Учитывая, что из двенадцати апостолов один звался Иуда Искариот, то соотношение явно в пользу верных, оставшихся верными своему предстоятелю и его словам, сказанным на Соборе.

"Все рано или поздно предстанут пред Богом, и там ни наши политические аргументы, ни социальные не будут работать. У нас будут спрашивать, были ли мы верны истине, были ли мы верны Христу. А то, что нас обвиняют, что мы — Москва, то Христа ведь тоже обвиняли врагом Римской империи, врагом кесаря. Это схема, по которой обвиняют всех, кто идет за Христом… Я остаюсь с церковью гонимой, но стоящей на верной позиции, на позиции Истинной Церкви. И этим я счастлив. Потому что в этой Церкви остаются только верные Христу. И я с благоговением взираю на нынешних святых архиереев и священников, на мирян Украинской православной церкви, созидающих полноту святости своей верностью. И прошу их не отвергать меня, грешного".

И — сдулся Порошенко.

Удивительно случившееся только для тех, кто вовсе не знаком с церковной историей. Еще в Римской Империи гонения происходили, когда человек, верный Христу, оказывался совсем непонятлив. Все, чего от него требовали игемоны и проконсулы, — "Принеси жертву гению божественного императора, а про себя верь во что хочешь". Но вместо того, чтобы плюнуть и поцеловать, люди предпочитали остаться верными Христу.

Прошло более пятнадцати веков, и настали новые гонения. Было там прямое и ничего на разбирающее насилие, но были и утонченные комбинации, прямо под стать сегодняшним украинским. В 1922 году под патронатом ОГПУ было предпринято создание "Живой" (обновленческой) церкви, которой передавались храмовые здания (до 30 тысяч, в том числе и Храм Христа Спасителя) и епископат которой формировался Бог знает из кого: только приходите и присягните. Кстати, инициированный ОГПУ обновленческий раскол был деятельно поддержан Константинополем. В Фанаре рассудили, что от гонимой и растерзанной Русской церкви подачек и субсидий ждать больше не приходится, а от фейковой, как сказали бы сегодня, структуры — отчего бы и нет. У большевиков могут быть всякие комбинации, и почему бы не поиграть.

Тогда в России было всякое: и мученичество за веру, и отступничество, ибо человек слаб. Но вот что поразительно. Дореволюционное духовенство было всяким. Даже самый рьяный апологет не станет утверждать, что все сословие по состоянию на 1913 год сплошь состояло из одних праведников и постников. Многие батюшки вполне подходили под нынешнее определение "жирные попы в "Мерседесах" — ну, разве что не в "Мерседесах", а в "Роллс-Ройсах", "Рено", на худой конец в каретах. Любили поиграть в преферанс, да и хорошо покушать тоже любили. Ветхозаветное "Бездна бездну призывает" тогдашние остряки переводили как "Один поп приглашает другого на обед".

И вот эти самые простоватые батюшки смиренно пошли тогда в ссылки, в лагеря, в сырую землю. Лишь бы не предать Христа.

Для тех, кто не верует в Христа, это необъяснимо. Отсюда и удивление Порошенко, его хозяев и его симпатизантов.

Максим Соколов.

Грегорио Де Феличе: ««Потенциал роста ВВП России в долгосрочной перспективе ограничен 1,5—2 процентами в год»

Грегорио Де Феличе, Intesa Sanpaolo

Беседовала: Милена Бахвалова, редактор Банки.Ру

Будет ли новый мировой финансовый кризис, как китайцы спасут Россию и остальной мир, есть ли рецепт против популизма. На эти и другие вопросы ответил главный экономист итальянского банка Intesa Sanpaolo Грегорио де Феличе.

Грозит ли России и миру новый кризис

— Одна из самых острых тем этой осени — вероятность глобального финансового кризиса из-за потрясений, которые были в октябре на американской бирже. На ваш взгляд, какова вероятность такого кризиса в ближайшее время?

— Мы находимся на длинной позитивной фазе экономического цикла, следующий год будет десятым годом роста американской экономики. Прогнозы на 2019 год для американской, а следовательно, и для мировой экономики позитивные. Глобальный рост продолжится, прибавив еще 0,5 процентного пункта к тем трем процентам, что мы должны увидеть по итогам этого года. Состояние экономики по-прежнему будет фактором поддержки для финансовых рынков.

Кроме того, если мы посмотрим на европейские биржи, то увидим: котировки ценных бумаг соотносятся с фундаментальными показателями компаний, что оставляет пространство для позитивного тренда.

Так что я не вижу риска кризиса финансовых рынков в ближайшем будущем.

— В таком случае, в чем вы видите главную угрозу для российской экономики?

— Традиционно это ваша зависимость от цен на сырьевые товары. Сейчас цена на нефть довольна хорошая, в районе 70 долларов за баррель, и это позитивный для вас фактор. Но вам надо продолжать усилия, направленные на диверсификацию экономики.

— О, мы постоянно об этом говорим.

— Я знаю. Но важно что-то и делать. Главный вызов, который крайне остро стоит сегодня перед Россией и всеми станами Евразийского экономического союза (организация, в которую входят Россия, Белоруссия, Армения, Казахстан и Киргизия. — Прим. Банки.pу), — это развитие инфраструктуры. Вам надо интегрировать российское производство в глобальную торговлю куда в большей степени, чем сегодня: это даст мощный стимул для экономического роста. Пока же для России потенциал роста ВВП в долгосрочной перспективе ограничен 1,5—2 процентами в год, в том числе из-за отсутствия инфраструктуры, отвечающей современным требованиям.

Так что инвестиции в крупные инфраструктурные проекты — это для вас и сложный вызов, и важная возможность одновременно.

Частично это можно сделать на государственные деньги, но необходимо также и партнерство с частным капиталом. России важно привлекать больше иностранных прямых инвестиций. Но, чтобы такое партнерство состоялось, необходимы правила, которые будут благоприятствовать иностранным инвесторам на российском рынке.

Желающие работать на российском рынке есть. В частности, главные строительные компании Италии — глобальные игроки в своем сегменте, работающие более чем в 90 странах, — очень заинтересованы в реализации крупных контрактов. Особенно те, что связаны с китайской инициативой One Belt One Road*. Главное, повторю, прозрачные правила и перспективы.

Для России очень важно принять участие в проекте One Belt One Road по созданию глобальной инфраструктурной сети, чтобы быть более задействованной в глобальной торговле. И с этой точки зрения очень интересен договор об экономическом и торговом сотрудничестве между ЕАЭС и Китаем, подписанный в Астане в мая этого года. Это часть более крупного проекта по созданию «Великого Евразийского партнерства» — коммерческого блока, в который, помимо ЕАЭС, войдут также Ассоциация государств Юго-Восточной Азии и Шанхайская организация сотрудничества. Этот проект может усилить взаимодействие между странами и снизить негативное влияние торговой войны между США и Китаем.

Когда отменят санкции

— Вы говорите, что России важно быть больше вовлеченной в международную торговлю. Но есть проблема — санкции. В декабре Европе будет в очередной раз голосовать за их автоматическое продление. Когда, на ваш взгляд, закончатся санкции?

— Сложный вопрос. Я думаю, что Европа должна действовать сообща в решении этой проблемы. Эти санкции и российские контрсанкции — огромный тормоз для итальянских компаний. Италия хочет инвестировать в Россию. Но Италия также является частью Европейского союза и некоторые вопросы не может решать в одиночку.

— Существует мнение, что санкции не будут сняты долго еще и потому, что за прошедшие четыре с половиной года их обход превратился в успешный бизнес. К тому же, если вспомнить, поправка Джексона — Вэника, запрещавшая экспорт технологий и высокотехнологичной продукции в СССР, была введена Штатами в 1974 году, а отменена только в 2012-м, когда СССР уже давно не существовало.

— Нет, сейчас это невозможно. Экономический рост базируется на международной торговле. Все, что происходит в мире в последние годы, — санкции и контрсанкции, Brexit, а теперь еще и торговые войны США и Китая — никоим образом не способствует глобальному экономическому росту.

Цепочка добавленной стоимости очень многих товаров становится сегодня весьма длинной. Сегодня именно глобализация — драйвер роста и для отдельной страны, и для всего мира. И все политические решения, направленные на то, чтобы укоротить цепочку добавленной стоимости, сделать ее более локальной (в особенности, думаю, действия администрации США в торговой войне), неизменно приводят к росту цен, что, в свою очередь, будет разгонять инфляцию и замедлять экономический рост.

Лекарство против популизма

— Многие страны сегодня сталкиваются со структурными проблемами: мы видим кризис пенсионной системы по всему миру, уменьшение среднего класса и растущее имущественное неравенство, риск безработицы из-за развития искусственного интеллекта. Какие из этих проблем самые сложные?

— Думаю, один из главных эпохальных вызовов — миграция: из Африки и в целом из бедных стран в более богатые. Другой критический вызов — инновации. Новые технологии, роботехника, искусственный интеллект несут с собой большой риск роста безработицы.

Но я сомневаюсь, что на эти глобальные вопросы можно дать локальный, национальный ответ. На данной стадии — огромных вызовов и огромных перемен в нашем укладе жизни — куда эффективнее приложить совместные усилия. Более того, борьба с этими проблемами на страновом уровне может быть даже опасной, так как конкретное государство будет думать о своих интересах и не думать об интересах других стран. Но в итоге это ударит по всем.

— Совместные усилия сейчас не в моде. Посмотрите, по всему миру мы видим всплеск популизма: США, Италия, Великобритания со своим Brexit… Население, наоборот, голосует за приоритет национальных интересов над международными.

— Это закономерный результат. Тот рост экономики, который мы наблюдаем по всему миру последнее десятилетие, очень избирательный. Плодами этого роста воспользовалась очень малочисленная группа людей. Целые классы, целые социальные группы и слои населения оказались исключены из этого экономического роста. И это стало большим ограничением в дальнейшем развитии разных стран. Такая ситуация спровоцировала специфический тип конфликта — суверенизм (политическая доктрина, провозглашающая приоритет национальных интересов над международными обязательствами, которые якобы ущемляют интересы данного государства. — Прим. Банки.ру).

Если мне говорят, что экономика моей страны растет, но моя жизнь от этого лучше не становится, я голосую в знак протеста. Суверенизм рассчитывает на этот протест.

Что надо делать в этой ситуации? Дать возможность людям, которые обеспечивают рост экономики, воспользоваться плодами этого роста. А не просто их эксплуатировать.

Я думаю, что проблему популизма, как и другие глобальные проблемы, о которых мы говорили раньше, можно решить только путем большего экономического роста. А чтобы получить более высокие темпы роста экономики, необходимо увеличивать объемы торговли и улучшить стандарты жизни людей.

— Но как можно ускорить экономический рост?

— Например, это можно сделать, развивая инфраструктурные проекты.

— Главный мировой инфраструктурный проект сегодня — вышеупомянутый китайский OneBeltOneRoad*. Он поможет увеличить рост мировой экономики?

— Когда один из главных игроков мировой сцены инвестирует свои деньги, чтобы построить инфраструктуру по всему миру, инициирует проект, в который будут вовлечены не только китайцы, но и американцы, европейцы, россияне и другие, это может стать мощным толчком для всей мировой экономики.

* Инициатива правительства КНР One Belt One Road («Один пояс, Один путь»), которую в российских СМИ чаще называют «Новый шелковый путь», — беспрецедентный инфраструктурный мегапроект, который втянет в свою орбиту, по некоторым оценкам, до 4,4 млрд человек, окружит планету сетью железных и автодорог, авиалиниями и морскими путями, трубопроводами и линиями электропередачи, соединив Австралию, Индонезию, Среднюю и Восточную Азию, Европу, Африку и Латинскую Америку.

Россия > Госбюджет, налоги, цены > bankir.ru, 19 ноября 2018 > № 2800585

Россия оказалась в числе худших стран по стоимости бизнеса

Такие выводы сделали эксперты из Московской школы управления «Сколково» и инвестгруппы UCP. Из 30 крупнейших экономик РФ заняла 27 место. Почему бизнес в России недооценен?

Россия — среди худших стран по стоимости бизнеса. Это значит, что отечественный предприниматель, продавая свою компанию, может рассчитывать лишь на сумму в два-четыре раза меньше, чем его коллеги в США, Западной Европе и в большинстве стран БРИКС.

Такие выводы сделали эксперты из Московской школы управления «Сколково» и инвестиционной группы UCP — текст исследования есть у РБК.

Изучили 30 крупнейших экономик, сравнили их на основе «индекса стоимости бизнеса». Учитывали показатели в пяти категориях: макроэкономика, безопасность инвестиций, процентные ставки, доступность капитала и налоговая политика.

Максимальное значение индекса — 100. Россия заняла 27 место с индексом чуть выше 29. Чуть лучше ситуация со стоимостью бизнеса в Бразилии и Италии. Хуже — в Нигерии, Египте и Аргентине. Насколько объективно сравнивать стоимость бизнеса в разных странах? Рассуждает руководитель комитета по экономике московского отделения «Опоры России» Алексей Каневский:

— Если представить, что брали аналогичные компании, вывод, скорее всего, верен. Компания, работающая в России, сталкивается с бесконечными изменениями в законодательство, с очень жестким регулированием. Средний и малый бизнес вообще очень сложно оценивать, он, в основном, не полностью прозрачен, в отличие от западных компаний.

— Не только США и Европе, но и странам БРИКС в этом отношении мы уступаем.

— Очень крупная страна, неравномерно распределены финансы, несмотря на то, что есть компании федерального значения, у них штаб-квартира находится в Москве и Санкт-Петербурге.

— Ценообразование тех, кто продает бизнес, из чего они исходят?

— В основном берут оборот или доход, или чистую прибыль, накладывается на это всегда главным образом желание собственника продать за те или иные деньги по каким-то личным соображениям. Просто человеку кажется, что он столько хочет получить и отойти от управления компанией.

Ориентируются ли россияне на стоимость аналогичных компаний за рубежом, когда продают свой бизнес? Об этом мы спросили Александру, которая недавно продала свой салон красоты на Никольской улице в Москве:

— С зарубежными бизнесами никто не сравнивает наш случай. Продали мы бизнес в полтора раза дешевле, чем вложили в него, но продали быстро. Стоял вопрос — или досидеть там еще один месяц и платить за аренду, или оперативно искать за меньшую стоимость. 600 тысяч мы вложили, за 400 продали.

— Почему не получилось?

— Очень большая конкуренция, очень сложно сейчас искать мастеров, потому что у мастеров очень большие запросы. Достаточно сложно, когда это не приносит того дохода, на который ты рассчитывал. Выходили в ноль, в прибыль не выходили.

— Если отталкиваться от исследования, которое «Сколково» провело, в частности, говорят, что негативный фактор — это большая зарегулированность.

— Мы работали полгода, за полгода к нам никто ни разу не пришел, хотя мы находились на центральной улице Москвы. Правда, не на первом этаже, может быть, это сыграло определенную роль.

Business FM поинтересовалась у успешных стартаперов, чего им стоило открыть собственный бизнес, стали бы они поступать так в будущем или купили готовый?

Дмитрий Степаненко

основатель компании Hot WiFi

«Мы занимаемся разработкой программного обеспечения, которое работает на WiFi-роутерах. Нам на старте нужны были эти WiFi-роутеры, мы смогли их купить на 50 тысяч рублей, которые я заработал, будучи студентом. А разработчиком был мой друг, который получил долю в компании и бесплатно по вечерам писал этот программный код, это был 2012 год. Мы в таком состоянии находились около трех-четырех месяцев, потом мы привлекли инвестиции уже от инвестора. У нас достаточно высокая маржинальность бизнеса, что позволяло просто из оборотных средств дальше инвестировать в какое-то развитие. Поэтому на старте этих 50 тысяч рублей и просто моего времени хватило для того, чтобы дожить до привлечения инвестиций. Я бы порекомендовал развивать свое, нежели покупать что-то готовое. Потому что есть большое количество ниш, которые не заняты, у нас низкая конкурентность в целом в стране, поэтому достаточно легко можно найти нишу и создать ее самому. В целом, я вижу больше даже не то, что чего-то не хватает предпринимателям, а то, что не пользуются всеми институтами, инструментами, которые дает государство малому бизнесу, просто об этом не знают и не используют те ресурсы, которые уже есть».

В компании по сопровождению детей Kidsway первые полгода поднимали бизнес за свой счет, рассказала основательница сервиса Анна Филиппова:

«Это было порядка полутора миллионов рублей, мы на эти деньги могли сделать какой-то сайт, оплатить аренду офиса, сделать какие-то предварительные буклеты. Мы достаточно быстро на первых месяцах создания компании попали в Фонд развития интернет-инициатив. По их программе там выделяется определенная сумма денег за процент от компаний. Безусловно, это вторая некая поддержка для компании. Далее мы уже привлекли достаточно крупное на тот момент финансирование. Интереснее, на мой взгляд, присмотреться к какой-то команде. Важна усидчивость, упорство, стремление развить эту компанию, посмотрела бы, как она развивается. Дальше я бы уже инвестировала. Всегда хороший бизнес и хорошая идея существуют во многом благодаря хорошей, сформированной команде, потому что команда оценивается не меньше, чем инвестиции в этот проект».

Дмитрий Борисов, основатель компании по онлайн-дизайну Rerooms, считает, что для крупного бизнеса самый ценый ресурс — это время, поэтому при наличии средств лучше покупать компанию.

Дмитрий Борисов

основатель компании по онлайн-дизайну Rerooms

«Были собственные средства, они растянуты во времени. У нас годовой горизонт вылился где-то в 20 млн рублей. У меня были и удачные бизнесы, и неудачные. Мы понимаем, что что-то взлетает, что-то не взлетает, что-то взлетает сразу, а что-то требует каких-то длительных инвестиций, чтобы взлетало. Если бы у меня были бы ресурсы денежные, проще, наверное, покупать. Потому что, если я — крупный бизнес, то для меня самым ценным ресурсом является время. Маленькие стартапы и маленькие бизнесы довольно гибко проходят этот период становления. Маленькие команды, маленькое количество различных операций на согласование, очень быстро реагируют на различную конъюнктуру рынка, очень чувствительны по цене, потому что это ресурсные деньги».

Если говорить о других исследованиях состояния бизнеса и экономики в России по сравнению с другими странами, то в сентябре Всемирный экономический форум опубликовал рейтинг конкурентоспособности государств. Там Россия за год поднялась на пять пунктов и теперь на 38-й строчке, обогнав Италию, Португалию, Польшу, Украину, Бразилию, Грецию.

Впереди России — не только развитые, но и развивающиеся страны, в том числе нефтезависимые — Катар, Саудовская Аравия, ОАЭ. Россия улучшила свои показатели за счет стабилизации макроэкономических показателей после рецессии 2015-2016 годов. Но наша экономика все еще сильно зависит от экспорта полезных ископаемых. Наиболее проблемные факторы для ведения бизнеса в России — коррупция, ставки налогов, доступ к финансированию и инфляция.

Добрались до Швеции: как националисты меняют Европу

Как правительственный кризис в Швеции стал отражением ситуации в Европе

Успех правых националистов на выборах привел к правительственному кризису еще одну европейскую страну. Парламент Швеции уже два месяца заблокирован и не может назначить правительство и премьер-министра. Подобные кризисы случаются в европейских странах все чаще, а шансы евроскептиков на приближающих выборах в Европарламент продолжают расти.

Правительственный кризис в Швеции продолжает развиваться. 14 ноября парламент страны, риксдаг, впервые в истории страны отклонил кандидатуру на пост премьер-министра, которую предложил спикер парламента.

Сформировать правительство было поручено лидеру Умеренной коалиционной партии Ульфу Кристерссону. Однако большинство депутатов — 195 — выступили против его кандидатуры, лишь 154 парламентария проголосовали за.

Умеренная коалиционная партия, которую возглавляет несостоявшийся премьер, наряду с партиями «Либералы», Христианских демократов и «Партией Центра», входят в правоцентристскую коалицию «Альянс за Швецию», которая по итогам выборов заполучила 143 места в риксдаге. При этом для простого большинства им требуется 175 мест.

Однако у их противников из партий левых и зеленых, а также социал-демократов, занявших по итогам выборов первое место, дела обстоят не лучше. Объединяющая эти три партии так называемая «красно-зеленая коалиция» контролирует 144 места.

Еще 62 места в риксдаге, необходимых обеим коалициям, контролирует партия правых националистов-популистов под названием «Шведские демократы», чей главный лозунг — «сохраним Швецию шведской».

Никто из классических партий не хочет сотрудничать с «радикалами», как они называют «Шведских демократов», что и привело страну к правительственному кризису.

Кристерссон был готов идти на сделку с националистами, однако именно это решение его и погубило. Против его кандидатуры проголосовали его союзники из «Партии Центра» и «Либералы».

Лидер либералов Ян Бьёрклунд назвал это решение «тяжелым». По его словам, его партия по-прежнему верна своим право-центристским союзникам и Кристерссону в качестве потенциального премьер-министра, но добавил: «Это голосование — не только о шведском правительстве, оно о чем-то большем. В Западном мире растет волна правого национализма, что является встречной реакцией на глобализацию, европейское сотрудничество, свободную торговлю, открытость — те либеральные идеи, которые создали нашу успешную модель общества».

Лидер «Партии Центра» Анни Леоф в свою очередь пояснила, что ее партия откажется присоединиться или поддержать любое правительство, которое полагалось бы на поддержку «Шведских демократов». По данным шведского телеканала SvT, именно

Леоф будет следующим политиком, кто попытается сформировать новое правительство. Впрочем, главный политический комментатор SvT Матс Кнютссон уже заявил, что «Леоф проиграла, еще не вступив в игру» и более вероятно, что парламент исчерпает три оставшихся попытки на назначение премьер-министра и объявит дополнительные выборы.

Однако как будут развиваться события в случае перевыборов, по словам заведующего Сектором региональных проблем и конфликтов Отдела европейских политических исследований ИМЭМО РАН, специалиста по странам Северной Европы Константина Воронова, предсказать крайне сложно.

«Страна и партии к досрочным выборам, мягко говоря, не готовы», — отмечает эксперт.

Политическая ситуация в Швеции развивается по примеру других европейских стран, таких как Италия и Германия, где увеличение числа мандатов у евроскептиков приводило к серьезным корректировкам устоявшихся политических систем.

При этом в этих странах кризис завершился по разному. В Германии традиционным политическим силам все же удалось найти компромисс между собой, не прибегая к сделкам с националистической «Альтернативой для Германии».

Тем не менее, разногласия Меркель и ее партнеров по правительству в миграционном вопросе сначала затянули формирование правительства почти на полгода, а потом — чуть не раскололи и без того хрупкую коалицию.

Вполне вероятно, что для партии Меркель ХДС/ХСС на следующих выборах в 2021 году ситуация сложится еще хуже.

Всего через год после последних выборов в бундестаг прошли региональные выборы, на которых ХДС и ХСС набрали рекордно низкие результаты, уступив часть электората националистам.

В Италии все сложилось несколько иначе. Там процесс формирования правительства в этом году занял три месяца и, несмотря на сопротивление со стороны традиционного истеблишмента, закончился оформлением союза партий «Движение 5 звезд» и «Лига» — неугодных Брюсселю правых популистов, евроскептиков и, по некоторым оценкам, питающих симпатию к Москве.

В итоге, новый премьер-министр Италии Джузеппе Конте на июньском саммите ЕС, посвященном проблеме мигрантов, угрожал наложением вето на итоговый документ саммита, добившись от европейских партнеров существенных уступок, касающихся принципа распределения миграционной нагрузки между странами союза.

Представители правящих элит в большинстве европейских стран опасаются, что более влиятельные партии националистического спектра могут составить им серьезную конкуренцию на выборах в Европарламент в мае 2019 года.

«Европейские демократы должны объединиться, чтобы предотвратить захват власти ультраправыми», — пишет в своей недавней статье обозреватель газеты The Guardian Натали Нойгайреде.

К парламентским выборам в ЕС активно готовятся такие силы правых националистов, как «Альтернатива для Германии», «Шведские демократы», французская партия «Национальное движение», итальянская «Лига Севера», а также венгерская националистическая партия «Йобик».

Все эти партии, у которых между собой есть множество различий, объединяют две вещи: неприятие массовой миграции в их страны и нелюбовь к Европейскому союзу.

Как отмечают большинство исследователей, именно миграционная повестка, которую старались обходить большинство традиционных сил, стала главным драйвером успеха националистов в таких странах, как Франция, Германия, Австрия и Швеция. Политики-националисты смогли оседлать волну народного недовольства после того, как в результате конфликтов в Сирии и на Ближнем Востоке в Европу массово хлынули потоки беженцев.

Тот факт, что почти все они были выходцами из мусульманских стран, подлил еще больше масла в огонь европейского национализма. Большинство правых были традиционно враждебно настроены к эмигрантам из мусульманских стран, которых они считали чуждыми европейской культуре.

Как отмечает Константин Воронов, меры по улучшению миграционной политики в странах ЕС, хотя и принимаются, необходимого эффекта все еще не имеют.

«Это все косметика. Коренные проблемы все-таки не решены. Пока Европейский союз не выработал единого подхода. Даже последние решения, которые были приняты, они показали большой разброс мнений. Не только у Центральной и Восточной Европы, но и у Старой Европы. Даже внутри таких евроэнтузиастов, как, например, Германия или та же Швеция. Поэтому пока проблема мигрантов не будет решена на уровне ЕС, популярность таких радикальных партий, как «Шведские демократы», будет только расти», — заключил эксперт.

ИНТЕРВЬЮ АЛЕКСАНДРА НОВАКА ТУРЕЦКОМУ АГЕНТСТВУ «АНАДОЛУ»

Министр энергетики РФ, сопредседатель Межправительственной смешанной Российско-Турецкой комиссии по торгово-экономическому сотрудничеству Александр Новак прокомментировал «Анадолу» тему двусторонних отношений в преддверии визита президента России Владимира Путина в Стамбул.

Глава российского государства посетит в понедельник Стамбул с целью участия в церемонии завершения строительства газопровода «Турецкий поток» в Черном море.

- Сколь значим «Турецкий поток» для связей Турции и России, а также для геополитической и экономической ситуации в регионе?

Безусловно, такой проект, как строительство газопровода, является одним из знаковых и крупнейших экономических проектов между нашими странами и носит стратегический характер, о чем неоднократно говорил и президент Владимир Путин, и президент Рэджеп Тайип Эрдоган.

Таким образом, закладываются экономические отношения на многие десятилетия вперёд. Реализация этого проекта позволит Турции полностью обеспечить себя газом напрямую из России.

Как вы знаете, у нас сейчас примерно половина газа экспортируется из России в Турцию по «Голубому потоку», напрямую из России, а вторая половина - через ряд транзитных стран. Строительство двух ниток общей мощностью 31,5 млрд кубических метров газа позволяет полностью обеспечить поставки газа для внутреннего потребления и экономического роста Турецкой Республики объёмом поставок в 15,75 млрд кубометров газа.

Кроме того, Турция становится страной, которая будет обеспечивать транзит газа для европейских потребителей юго-восточной Европы.

Сейчас рассматриваются разные варианты дальнейших поставок газа в Европу, тоже в объёме 15, 75 млрд кубометров газа. Один из вариантов - в направлении Болгарии, Сербии, Венгрии.

Также перспективные направления - Греция и Италия. Это, конечно, очень серьёзный проект, который в наших отношениях является одним из ключевых.

- Товарооборот между Турцией и Россией растет быстрыми темпами. Каковы перспективы углубления сотрудничества в таких сферах, как энергетика, сельское хозяйство, оборонная промышленность, туризм и машиностроение?

Действительно, мы наблюдаем увеличение торгового оборота.

Рост торговли, увеличение взаимных инвестиций между нашими странами - эта та задача, которая поставлена перед нашими экономическими операторами, перед министерствами.

Наряду со строительством газопроводной подводной инфраструктуры крупнейший знаковый проект - строительство атомной электростанции в Турции. Что касается торгового оборота, в этом году мы видим, что общеторговый оборот вырос на 26%.

При этом, что интересно и важно, увеличиваются поставки не только из России в Турцию, но более высокими темпами растут поставки из Турции в Россию.

Экспорт из России, за 9 месяцев этого года по отношению к периоду прошлого года, вырос на 24%, при этом импорт из Турции в Россию вырос на 36,6 % в целом.

Ключевой составляющей является энергетика. Тем не менее мы развиваем сотрудничество и в сельском хозяйстве, здесь тоже наблюдается рост торгового оборота и рост поставок из Турецкой республики в Россию.

Общие темпы роста для сельского хозяйства составляют примерно 30% за 3 квартала этого года по отношению к тому же периоду прошлого года. Это тоже очень большие показатели.

Созданы все необходимые условия, сняты все ограничения по поставкам, которые были ещё несколько лет назад, здесь мы видим большие перспективы. Конечно, мы работаем над развитием отношений и в других сферах - это и промышленность, и транспорт: те же перевозки автомобильным транспортом достаточно активны, осуществляется воздушное сообщение.

Развивается сотрудничество и в культурой сфере, в туризме.

В этом году, вероятно, побьем рекорд по количеству туристов, посетивших Турцию и ожидаем, что это количество вырастет с 4,7 млн человек в прошлом году до более чем 6 млн в текущем.

Конечно, надеемся, что и туристы из Турции будут активнее посещать наши города, наши достопримечательности.

- Многие эксперты считают, что США используют доллар как инструмент политического давления. Каковы, на ваш взгляд, возможности использования национальных валют в двусторонней торговле.

На встречах президентов России и Турции эта тема всегда была одной из основных.

Перед нами ставится задача и по увеличению торгового оборота, и расчетов в национальных валютах - турецкой лире и российском рубле.

Это направлено, в первую очередь, на развитие наших финансовых систем, снижение рисков, связанных с различными международными ограничениями. И мы уже достигли заметных результатов.

В экспорте российских товаров расчёты в национальных валютах занимают 12%, а в импорте из Турции в Россию - около 40% было обеспечено расчетами в национальных валютах.

Будем и дальше двигаться в этом направлении.

Мы также дали старт биржевой торговле парой российский рубль - турецкая лира на Московской бирже. Наше взаимодействие также идёт в рамках рабочей группы, в которой участвуют и центральные банки двух стран, министерств финансов. Будем эту работу продолжать, считаю, что это движение в правильном направлении.

- Ещё один важный вопрос - визовый режим для граждан Турции. Когда мы увидим прогресс в отношении визового режима для турецких граждан?

Наши министерства иностранных дел в постоянном контакте. Недавно, 1 ноября, были проведены соответствующие консультации, российские предложения по снятию ограничений, в том числе и для владельцев служебных паспортов, и для водителей автотранспортных средств, были направлены турецком партнёрам.

В этой части, мы движемся по направлению либерализации, что должно, в первую очередь, быть направлено на более свободное перемещение наших граждан, бизнеса, в целях развития отношений.

- Озвучивалось мнение о том, что Россия сможет профинансировать проект АЭС «Аккую», если это будет необходимо, а также о заинтересованности турецких и иностранных компаний к участию в проекте. Каковы на ваш взгляд перспективы строительства АЭС на юге Турции?

Как я уже отмечал, АЭС «Аккую» считается нашим знаковым проектом, ее строительство идёт по графику, готовится персонал, будущие кадры сейчас обучаются в Российской Федерации, в наших вузах.

Этот проект в целом реализуется полностью за счёт средств РФ, в частности, «Росатома».

Тем не менее, мы сохраняем свою заинтересованность в привлечении турецких партнёров в проект в качестве инвесторов, при условии, что российская компания сохранит 51% в проекте, как это предусмотрено соглашением.

На мой взгляд, появление турецких партнеров в проекте подтолкнёт развитие наших взаимооотношений, поможет диверсифицировать инвестиции, помимо прочего, наши турецкие партнёры получат соответствующий опыт в реализации подобных крупных проектов. В этом нас поддерживает и наше правительство. Это, конечно, предмет коммерческих переговоров соответствующих компаний.

- США усиливают давление на европейские страны с целью увеличения потребления американского СПГ и снижения закупок российского газа. Как вы оцените подходы США к европейским газовым рынкам?

Исходим из того, что мировой газовый рынок должен быть конкурентным. Европейский рынок достаточно большой, он диверсифицирован, у него много поставщиков - как трубопроводного, так и сжиженного природного газа. Весь вопрос заключается в условиях поставок.

Считаем, что трубопроводная транспортировка на сегодняшний день - наиболее надежный, наиболее эффективный способ доставки газа. Это подтверждается, в том числе, практикой наших 50-летних взаимоотношений с Европой.

Кстати, в последние годы именно российский газ был тем единственным источником дополнительных объёмов при наступлении непредвиденных холодов. И у нас сохраняются свободные мощности, возможность увеличить поставки газа в любой момент в соответствии с потребностями.

На нашей стороне - конкурентные цены, которые на сегодняшний день относительно американского газа меньше на 25-30%, иногда дисконт доходит и до 40%.

Недавно пришла новая информация, что за последнюю неделю из-за холодов на Генри Хаб цены выросли в полтора раза, то есть полтора доллара добавилось сразу. Это означает, что американский газ стал ещё менее конкурентоспособным.

Что касается действий США, которые проводят протекционистскую политику, то это противоречит законам рынка и противоречит в целом стимулам для развития экономики. Понятно, что они для этого используют давление, в том числе и политическое. Но страны-потребители должны сами определяться - на каких условиях и по каким ценам они могут покупать.

Мы выступаем за свободную торговлю, за свободные рынки на этом направлении. И только свобода выбора может обеспечить и конкурентоспособные цены, и долгосрочность взаимоотношений, понятные перспективы и долгосрочное планирование.

- Как Россия относится к договоренностями о сокращении добычи нефти в рамках ОПЕК+?

Во-первых, мы считаем, что соглашение, которое было заключено в декабре 2016 года, сыграло свою положительную роль в стабилизации ситуации на нефтяном рынке. Период спада, так называемую «яму» сокращения инвестиций и снижения цен, мы прошли за более короткий период, чем тот, которой мог бы быть, если бы мы совместно не приняли решения о сокращении объемов добычи.

Сейчас ситуация более стабильная на рынке, складывающиеся на рынке цены отвечают интересам экспортеров и импортеров.

В то же время мы видим, что на рынке сохраняются неопределённости, которые вызывают волатильность цен.

Конечно, это связано и с неопределённостями в санкционной политике США по Ирану - санкции и ожидания очень сильно дестабилизировали рынок.

Кроме того, мы видим ещё продолжающееся падение добычи в Венесуэле, в Мексике, очевидно, что эти страны ещё не оправились от нефтяного кризиса.

До конца неясно, когда остановится падение добычи и начнётся восстановление. Наконец, видим достаточно волатильную добычу в США - в последнее время добыча там существенно повысилась, хотя до этого была стагнация.

Все эти факторы нужно, безусловно, анализировать с тем, чтобы в дальнейшем они были использованы для принятия решений.

Мы, в целом, выступаем за сохранение сотрудничестваза рамками 2018 года, вместе со странами, которые входят в так называемое соглашение «ОПЕК плюс». До этого, в начале декабря, мы обсудим соответствующие подготовленные проекты документов о дальнейшем сотрудничестве. Ещё раз повторяю - этот инструмент показал свою эффективность, и он может быть задействован при необходимости

- Россия и Турция официально выступили против нового режима санкций США против Ирана. Какие шаги могут предпринять наши страны во избежание негативных последствий американских санкций?

Для нас это не новая ситуация, когда в отношении Ирана вводятся санкции. И до 2015 года, когда они были сняты, мы взаимодействовали с Ираном и развивали торгово-экономическое сотрудничество.

Я считаю, что мы и дальше сможем продолжить его.

Мы не признаем санкции, которые были введены в одностороннем порядке без одобрения Советом безопасности ООН.

Будем продолжать искать механизмы сотрудничества, один из них - это расчеты за поставленные товары в виде использования национальных валют. Думаю, это даст нам возможность также развивать сотрудничество с Ираном.

До 2015 года хозяйствующие субъекты использовали все существующие механизмы и инструменты, в том числе и бартерные схемы для расчетов.

Конечно, санкции все усложняют, поэтому мы переходим на расчеты в национальных валютах как наиболее простой способ.

Турция. Евросоюз. Россия > Нефть, газ, уголь. Электроэнергетика. Внешэкономсвязи, политика > minenergo.gov.ru, 18 ноября 2018 > № 2803628 Александр Новак

Более семи тысячам жителей итальянской Болоньи и ее пригородов в воскресенье пришлось покинуть свои дома из-за работ по обезвреживания авиаснаряда времен Второй мировой войны.

Бомба весом 52 килограмма американского производства была обнаружена в ходе раскопок в районе русла реки Савена несколько дней назад. Как отмечают мэрия итальянского города снаряд находился в плохом состоянии, в связи с чем было принято решение эвакуировать обитателей домов в радиусе 1,5 километров от места находки. Движение транспортных средств в опасной зоне было временно запрещено.

Операция по эвакуации семи тысяч жителей Болоньи и двух ее пригородов Пьяноро и Сан-Ладзаро-ди-Савена началась в воскресенье ранним утром. К 15.00 мск бомба была обезврежена силами военных саперов, после чего жителями было разрешено вернуться в свои дома, а движение транспорта в районе было восстановлено.

Также в воскресенье снаряд времен войны был обезврежен в городе Ночето неподалеку от Пармы. Речь шла о более крупной авиабомбе весом около 225 килограммов. Были эвакуированы 250 человек в радиусе 1,3 километра.

Александр Логунов.

Известная украинская оперная певица Диана Петриненко скончалась в субботу вечером в возрасте 88 лет, сообщил украинский режиссер Сергей Проскурня в Facebook.

"Отошла в вечность Диана Петриненко… мама Тараса (известного украинского исполнителя Тараса Петриненко — Прим. ред.)… Дианочка… люблю", — написал режиссер.

Диана Петриненко родилась в 1930 году в Черкасской области. Окончила Киевскую консерваторию. Была солисткой Государственной хоровой капеллы "Думка", а затем — солисткой Киевской филармонии.

Репертуар певицы был весьма разнообразным, она исполняла не только оперные арии, но и романсы, украинские и русские народные песни.

Также певица гастролировала во многих странах мира, включая США, Канаду, Францию, Италию, Нидерланды, Японию, Финляндию.

В 1970 году певице было присвоено звание народной артистки УССР. Через пять лет она получила почетное звание "Народный артист СССР".

17 ноября в Екатеринбурге (Свердловская область) прошла Эстафета Огня XXIX Всемирной зимней универсиады, которую в марте 2019 года примет Красноярск.

Факелоносцы стартовали около Уральского федерального университета имени первого Президента России Бориса Ельцина, пронесли огонь Международных студенческих игр по проспекту Ленина и финишировали на площади Кирова. Общая протяжённость маршрута составила 5 км.

Участников Эстафеты поприветствовал глава Екатеринбурга Александр Высокинский. «Екатеринбург гордится своими студентами, которые являются лидерами спортивного движения, – сказал он. – Наш город участвует в конкурсном отборе на право проведения Всемирной летней универсиады 2023 года, и мы уверены, что у нас получится победить! А сегодня мы поддерживаем Красноярск, где Студенческие игры пройдут уже в следующем году».

Огонь по улицам Екатеринбурга пронесли 25 факелоносцев. В их числе двукратный олимпийский чемпион по биатлону Сергей Чепиков, бронзовый призёр Олимпийских зимних игр по лыжным гонкам Иван Алыпов, трёхкратный паралимпийский чемпион по лёгкой атлетике Артём Арефьев, министр физической культуры и спорта Свердловской области Леонид Рапопорт.

Из Екатеринбурга Огонь зимней Универсиады-2019 доставят во Владивосток, где 24 ноября пройдёт следующий этап Эстафеты.

Масштабный проект стартовал 20 сентября в итальянском Турине, где прошла торжественная церемония зажжения Огня зимней Универсиады-2019. В рамках международного этапа факелоносцы пробежали по улицам Алма-Аты (Казахстан) – столицы XXVIII Всемирной зимней универсиады 2017 года и Харбина (Китай) – столицы XXIV Всемирной зимней универсиады 2009 года.

На территории России Огонь Студенческих игр уже побывал в Москве, Калининграде, Симферополе, Ростове-на-Дону, Ставрополе, Грозном, Санкт-Петербурге, Архангельске и Казани, а также в Ульяновске в рамках спецпроекта. Всего маршрут федерального этапа Эстафеты Огня охватывает 30 крупных городов страны.

Завершится Эстафета в Красноярске накануне начала XXIX Всемирной зимней универсиады 2019 года.

Дополнительная информация об Эстафете Огня зимней Универсиады-2019 для СМИ:

тел.: +7 929 358 2019, Анна Алексеева, АНО «Дирекция Красноярск-2019»

XXIX Всемирная зимняя универсиада пройдёт со 2 по 12 марта 2019 года в Красноярске. Ожидается, что в соревнованиях примут участие более 3000 спортсменов, которые разыграют 76 комплектов наград в 11 видах спорта.

В роскошном отеле Дубая каждую неделю проводятся изысканные гастро-вечера

Palazzo Versace в Дубае запускает вечера изысканных вкусов в своем ресторане.

Дубайский роскошный отель Palazzo Versace запускает новое предложение - «вечера вкусов». Каждый вторник по вечерам в итальянском ресторане Vanitas и баре La Vita гости смогут попробовать утонченные сочетания итальянской кухни.

Вечера, которые на итальянском языке носят название «Setata di Sapori», начинаются в ярком баре La Vita, где гостям подают вино и сыр. После вечер продолжается традиционной итальянской кухней в сочетании с аперитивами и напитками в ресторане.

Первый Serata di Sapori прошел 13 ноября.

Угощение сыром и вином в La Vite стоит 199 дирхамов ($US 54) на человека, а ужин в Vanitas - от 250 дирхамов ($US 68) до 459 дирхамов ($US 125) на человека.

Источник: Hotelier Middle East

29 ноября 2018 года откроется первая в Финляндии аутлет-деревня Zsar Outlet Village, которая расположена в 500 метрах от пограничного перехода Торфяновка-Ваалимаа. На территории нового торгового комплекса разместятся магазины десятков международных брендов класса премиум и люкс, которые будут предлагать своим посетителям продукцию со скидкой -30-70% от нормальной стоимости. На первом этапе строительства в Zsar Outlet Village откроется 65 магазинов, торгующих модной одеждой и аксессуарами, косметикой, товарами для дома и ювелирной продукцией. Среди брендов, представленных в Zsar Outlet Village, Adidas, Armani, Bagatt, Braccialini, Ecco, Flavio Castellani, Guess, Hugo Boss, Iceberg, Le Creuset, Lindt, Reima, Roberto Cavalli и Skechers. По данным Zsar Oy компании, объем инвестиций первого этапа Zsar Outlet Village составляет около 40 млн. евро. В финансировании проекта приняли участие частные финские инвесторы, Tesi – Промышленные инвестиции Финляндии, а также финский банк Oma Säästöpankki. Кроме того, арендаторы инвестируют в создание собственных магазинов дополнительные 15 – 20 млн. евро. На первом этапе Zsar Outlet Village создаст около 400 новых рабочих мест.

Основная целевая аудитория комплекса – жители Южной Финляндии и россияне, проживающие, в Санкт-Петербурге и Ленинградской области, отмечают в компании. Благодаря новой трассе E18 время в пути от Хельсинки до Ваалимаа составит около 75-80 минут. От Санкт-Петербурга до аутлет-деревни можно добраться за 2,5 – 3 часа.

Новости Финско-Российской торговой палаты

Ливия: работа над ошибками. Комментарий Георгия Бовта

Российская сторона говорит, что готова принять участие в восстановлении страны. Какие интересы она преследует?

В Италии завершился международный форум по ситуации в Ливии. Премьер-министр России Дмитрий Медведев заявил, что Москва готова принять участие в восстановлении страны, разрушенной в результате гражданской войны. Какие интересы преследует Москва на севере Африки и не приведет ли это к вовлечению ее еще в одну войну?

С точки зрения примирения враждующих сторон форум в Палермо нельзя считать успешным. Полноценных переговоров не вышло. В то же время Москва уже давно сделала свой выбор, поставив на нового «сильного человека» — фельдмаршала Халифу Хавтара, надеясь, что он, как некогда полковник Каддафи, объединит многоплеменную страну, которая до Каддафи никогда единой вообще и не была.

Хавтара также поддерживают Франция, Египет и некоторые монархии Персидского залива — прежде всего, за его решительную борьбу с исламистами. С ним Москва связывает надежды на восстановление своих некогда прочных позиций в Ливии, которая во времена СССР была едва ли не самой дружеской нам державой в Африке. К тому же, весьма платежеспособной.

Ливия всегда была крупным покупателем советских и российских вооружений и оборудования. Для российских компаний — нефтегазодобывающих и ряда других — и сейчас там есть перспективы. Уже сейчас идет конкуренция за право разрабатывать ливийские нефтегазовые ресурсы с крупнейшими западными корпорациям вроде итальянского концерна ENI, British Petroleum и французской Total.

Но сначала надо восстановить порядок в стране, которая играет столь важную роль в поддержании баланса на мировом рынке нефти. Кроме того, после свержения Каддафи и развала государства она превратилась в огромную перевалочную базу для потока нелегалов со всей Африки, которые оттуда на утлых судах переправляются в Европу, в первую очередь в Италию

В западной печати, главным образом британской, видимо, испытывающей в отношении Северной Африки некие постимперские «фантомные боли», в последнее время началась кампания вокруг российского военного вмешательства в Ливии. В частности, на Западе обратили внимание на то, что в ходе недавнего визита Хавтара в Москву во время его переговоров с Сергеем Шойгу за переговорным столом присутствовал предприниматель Евгений Пригожин, с именем которого связывают частную военную компанию «Вагнер». Ее бойцы наряду со значительным количеством российской военной техники уже присутствуют в североафриканской стране. С Хавтаром у России есть договоренности о поставках Национальной армии Ливии вооружений на 2 млрд долларов.

На всякий случай Москва поддерживает отношения и с рядом других группировок. В этом она следует своей традиционной ближневосточной модели поведения, в том числе в Сирии, где Россия доказала способность разговаривать и договариваться с наибольшим числом порой непримиримо враждующих между собой сил.

В свою очередь, некоторые британские политики видят в ливийской политике Москвы намерение взять под контроль идущие через эту страну миграционные потоки и тем самым шантажировать ими Европу. Лучше бы на Западе вспомнили о том, как они ожесточенно «валили» Каддафи, при котором, после того как он отказался от поддержки терроризма и создания оружия массового уничтожения ради сближения с Западом, от Ливии Западу вообще никаких угроз не проистекало.

В то же время для Москвы «ливийский вопрос» является принципиальным, и не случайно в Палермо поехал именно Медведев. В 2011 году Россия воздержалась при голосовании в ООН по резолюции о введении бесполетной зоны над Ливией, что стало поводом для военного вмешательства западной коалиции на стороне мятежников.

Решение не налагать вето на резолюцию Совбеза ООН было решением Медведева, который понадеялся на порядочность западных партнеров. Однако они, как это часто бывало, повели себя иначе и стали толковать резолюцию ООН расширительно, как право на агрессию и смену режима. Это был, пожалуй, единственный случай за все время президентства Медведева, когда премьер Путин выступил с публичной критикой принятого Верховным главнокомандующим решения.

Так что в Ливии в настоящее время Москва ведет работу над ошибками, в то время как те, кто в свое время поспособствовали развалу стабильного и процветавшего государства, своих ошибок не признают. Это ведь им в свое время Путин говорил по этому поводу с трибуны ООН: посмотрите, что вы натворили. Нет, не хотят признавать ошибки. Вместо этого снова ищут поводы для обвинений против России.

Финляндия и Норвегия официально обвинили Россию в нарушении сигнала GPS

Речь идет о севере Европы. Называется даже источник этой деятельности — база на Кольском полуострове. Согласно таким данным, помехи начались во время учений НАТО

Финляндия и Норвегия официально обвинили Россию в нарушении сигнала GPS. В заявлении финского МИД говорится, что помехи во время учений НАТО в Скандинавии поступили с территории России.

Непосредственные виновники или причастное ведомство или организация в заявлении не называются. Раскрывать конкретику по промежуточным итогам расследования финские дипломаты отказались.

В Осло сделали более прямолинейный выпад: Норвегия возлагает вину на российских военных в Арктике, а именно — в заполярном районе Кольского полуострова. Финские следователи передали информацию комитету парламента Финляндии по международным делам. Вопрос обсуждается с Россией по дипломатическим каналам.

Следует ли доверять информации финского МИД на данном этапе или у обвинений могут быть другие причины? Мнение заведующего кафедрой политологии и социологии РЭУ имени Плеханова Андрея Кошкина:

— Система GPS дает сбой и сама по себе. К тому же она хорошо работает в районе экватора, а ближе к полюсам, в общем-то, не столь устойчивая. Так провально прошли учения НАТО: Италия, Испания, Словения не в состояние были войти в эфир. Почему? Потому что столько говорят об унификации связи, а связи как таковой не было. Ну, давайте в этом обвиним Россию. С августа до ноября только лишь 10 тысяч несчастных машин переправляли, где ж военный шенген, где бросок? Даже теплой одежды не взяли — и за Полярный круг собирались. Так что столько много проколов, и один из них связан с GPS. Но нельзя же Россию обвинить, что голландцы забыли теплое белье? Нельзя. В том, что связь не работает в подразделениях, тоже нельзя, а вот GPS — это можно.

— Как вы думаете, теоретически могут ли быть какие-то последствия для России? Все-таки говорят они достаточно уверенно.

— Если у них есть желание, так они кого угодно [обвинят — в отравлении] Скрипаля, рухнула GPS, рано пришла зима. Что угодно можно теоретически обосновать под введение новых санкций.

От Кольского полуострова до границы Норвегии более 150 километров, а до Финляндии — более 200. Возможно ли создание помех GPS на таком расстоянии? Рассказывает эксперт Центра анализа стратегий и технологий Сергей Денисенцев:

— Вообще заглушить сигнал GPS может в принципе много кто. У вас навигатор в машине, периодически он теряет сигнал. То есть тот же самый принцип работы. Направленные помехи, конечно, создаются соответствующей аппаратурой. Это глушилки ближнего радиуса, они есть практически у всех более-менее крупных государств, потому что они используются для охраны важных объектов, первых лиц и так далее, чтобы какой-нибудь дрон не прилетел и не сбросил гранату, условно говоря. А глушилки системы радиоэлектронного подавления военного образца есть не у всех. Но, в принципе, у основных военных держав имеются: у США, есть у России, Израиля, Китая и так далее. Работают система GPS, ГЛОНАСС, спутники. С определенной частотой они отправляют сигнал на Землю. Если вы способны на той же частоте давать сигналы, уже, собственно, есть у вас возможность ставить помехи. Чем мощнее сигнал, чем больше интенсивность, чем больше источников разных этого сигнала, тем лучше с точки зрения подавления.

— Если вдруг Финляндия начнет в ответ глушить ГЛОНАСС у российской границы, чем это грозит России? Что у нас работает на этой системе?

— Много что: авиационный транспорт, наземный, военный. Но я, честно говоря, сомневаюсь, что Финляндия что-то там начнет отвечать. Возможно, на каких-то учениях в Калининградской области что-нибудь у нас поглушит в ответ.

О возможных ответных мерах пока не высказывались ни в Осло, ни в Хельсинки. Ранее сообщалось, что помехи, вину за которые Финляндия и Норвегия возлагают на Россию, затронули в том числе и гражданскую авиацию. В частности, потерю сигнала подтвердил региональный перевозчик Wideroe.

Если предположить, что скандинавы решат ответить тем же и начнут создавать помехи на территории России, существует ли опасность для российских перевозчиков? Комментирует летчик гражданской авиации Алексей Базеев:

— Зависит достаточно сильно гражданская авиация сейчас от спутниковой навигации. В общем, если не работает спутниковая навигация, то в каждом самолете есть резервная система, по которой можно лететь. На худой конец берешь карту и по земле летишь, согласно железной или шоссейной дороге — пониже спустился и летишь. Но это уже самый крайний случай. А так, стоят наземные станции, радиомаяки, диспетчер по локатору видит самолет, он может давать курсы, высоты, скорость задавать. Так что, если работает система УВД — управление воздушным движением, сложность просто небольшая появляется и все, не более того.

— То есть опасности для пассажиров нет?

— Нет, никакой. Когда не было еще 25 лет спутниковой навигации, летали, и ничего не было, все отлично. Причем интенсивность была чуть ли не больше, чем сейчас.

Пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков заявил, что Кремлю не известно о возможной причастности России к сбоям GPS. Он переадресовал вопрос в Минобороны России, там ситуацию не комментировали.

Прошедшие в Скандинавии учения Trident Juncture стали крупнейшими маневрами НАТО с 80-х годов. В них приняли участие около 50 тысяч военных из 30 стран, было задействовано более 10 тысяч единиц бронетехники, 150 самолетов и 60 кораблей.

В Тверском медицинском университете прошел конкурс студенческого творчества «Шанс»

С 7 по 9 ноября в Тверском государственном медицинском университете в шестой раз прошел конкурс студенческого творчества «Шанс» имени Л.М. Петровской. Два года этот конкурс собирает студентов не только Тверского ГМУ, но и медицинских вузов со всей страны. В прошлом году к нам приезжали студенты из Курска, Читы, Ярославля, Воронежа и Архангельска. В этом году в конкурсе приняли участие гости из Северного медицинского университета (г. Архангельск) и медицинского университета им И.П. Павлова (г. Рязань) и, конечно, студенты Тверского ГМУ, в том числе студенты-иностранцы. В течение двух дней участники состязались в хореографии, инструментальном исполнении, вокале и театральном искусстве.

Конкурс носит имя Люсии Максимовны Петровской - выдающегося человека, чье имя внесено в Зал фестивальной славы медиков нашей страны, отдавшего многие годы своей жизни делу воспитания талантов студентов-медиков! С 1987 года ее жизненный и творческий путь был неразрывно связан с Тверским медицинским вузом, где она являлась деканом факультета общественных профессий, директором Центра культуры и искусства, преподавателем классического вокала. В 2014 году Ученый совет университета учредил специальную стипендию им. Л.М. Петровской, присуждаемую студенту нашего университета, победившему в конкурсе!

Гала-концерт дипломантов и лауреатов конкурса 9 ноября стал настоящим праздником – жюри отобрало достойные наград творческие достижения студентов:

Сертификат на именную стипендию им. Л. М. Петровской и гран-при фестиваля «ШАНС»-2018 получил студент Тверского ГМУ Владислав Литераторов;

в номинации «Вокал» победителем стала Эль-Айди Надия Мустафовна (Тверской ГМУ);

студенты Тверского университета, исполнившие классические вокальные партии, Денис Павлов (ария Жермона из оперы Дж. Верди «Травиата») и Софья Орешенкова (ария Царевны_Лебедь из оперы Н. Римского-Кормакова «Сказка о царе Салтане) отмечены в номинации «Лидер классики»;

коллектив «ТАБИБ» из Архангельска представил отточенный зажигательный танец «Лезгинка» и по праву стал победителем в номинации «Хореография»;

диплом за оригинальный жанр в номинации «Театр» вручен Меружану Гогоряну (Тверской ГМУ).

Дипломантами конкурса стали тверские студенты - Анастасия Павлова, Ариадна Савосина, Юлия Минакова, Александра Бессуднова, Шринге Рашмимант и солист ВИА Кирилл Войнилов.