Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Украина. Евросоюз. Россия > Внешэкономсвязи, политика > expert.ua, 26 августа 2013 > № 917073 Сергей Глазьев

Контргамбит Глазьева

Сергей Глазьев рассказал «Эксперту» о будущем украино-российской торговли

О том, какими могут быть следующие санкции Москвы в отношении Украины, и чем, по мнению российской политической элиты, это может закончиться для украинской экономики, «Эксперт» расспросил Сергея Глазьева, академика Российской академии наук, советника президента Российской Федерации по вопросам евразийской интеграции.

— Сергей Юрьевич, Таможенный союз (ТС) России, Беларуси и Казахстана работает уже два года. Можно ли сейчас говорить об очевидных позитивных и негативных итогах этого объединения?

— За первые два года работы единой таможенной территории товарооборот между странами ТС вырос в два раза. Особенно между Беларусью и Казахстаном — тут рост пятикратный. И сейчас, несмотря на общий спад в международной торговле, взаимная торговля внутри ТС продолжает расти.

Можно говорить, что эффект снятия таможенных барьеров получили тысячи предприятий, и этот процесс был ощутим фактически мгновенно. В особенности это касается приграничного сотрудничества, где сейчас наиболее интенсивно развиваются новые кооперационные связи. Ощутимый эффект у машиностроительного комплекса: там у России с Беларусью сейчас очень разветвленная кооперация. Мы также наблюдаем динамичный прирост прямых иностранных инвестиций, которые теперь, заходя в каждое государство ТС, очевидно, ориентируются уже на общий рынок Единого экономического пространства (ЕЭП).

Что касается негативных эффектов, то, конечно, есть предприятия, которые столкнулись в своей отрасли с ростом конкуренции. Скажем, конкурентная борьба обострилась на продовольственном рынке — белорусские предприятия сейчас всё активнее наращивают присутствие на рынке России. Были трудности у компаний Казахстана, которые занимались импортом автомобилей. Дело в том, что рост импортных пошлин и снятие внутренних торговых барьеров повлекли за собой изменение структуры казахстанского авторынка.

Что касается наших украинских коллег, я, честно говоря, не очень понимаю, что же они так долго изучают. Ведь специалистов в вашем правительстве, которые с нами работают, много, и наша договорная база в Украине хорошо изучена. Николай Азаров лично участвовал в формировании пакета документов по формированию Единого экономического пространства еще в начале 2000-х. Наши расчеты говорят, что чем позже страна вовлекается в интеграционный процесс, тем меньше она получит от этого экономических эффектов.

Принуждение к дружбе

— С начала года почти на 15 процентов сократился товарооборот Украины и РФ. Летом российский рынок был закрыт для компании Roshen, а в августе под маской введения новых таможенных правил Москва и Киев вошли в состояние холодной торговой войны. Это превентивная защита России от ЗСТ нашей страны и ЕС или экономико-политическое принуждение Украины вступить в ТС?

— Причины, я думаю, на вашей стороне, и связаны они с нерешительностью украинского руководства в части присоединения к Таможенному союзу. Многие проекты, реализация которых осуществлялась последние 15 лет, теперь просто стоят. Многие инвесторы просто не понимают, куда же на самом деле пойдет Украина. Если ваше руководство примет решение присоединяться к ТС, думаю, оживление товарооборота и снятие любых барьеров страна ощутит моментально. Сегодня украинский рынок переполнен продовольственными товарами, которые с трудом преодолевают таможенную границу из-за санитарных и ветеринарных мер контроля в рамках ТС. Снятие этих мер контроля для ваших предприятий автоматически увеличивает экспорт из Украины на два-три миллиарда долларов.

Что касается машиностроения, оно у нас, как известно, по целому ряду отраслей просто общее. Это грандиозные совместные проекты в сфере ракетостроения, авиакосмического машиностроения, судостроения. Заказы с нашего рынка могли бы, скажем, разом загрузить сейчас простаивающие мощности украинских машиностроительных предприятий. Эти проекты только и ждут политического решения.

Наконец, возьмем химико-металлургический комплекс, который сегодня задыхается из-за сужения рынков сбыта и остро нуждается в коренной модернизации, в повышении ценовой конкурентоспособности. Чтобы этого достичь, сектору достаточно выйти на цены газа и других энергоносителей, аналогичные действующим сейчас расценкам внутри ЕЭП. Но покупая газ по цене, которая сейчас почти втрое выше, чем внутри ТС, ваш химико-металлургический комплекс находится в кризисе, не имея рынков сбыта, а также возможностей как-либо повысить свою ценовую конкурентоспособность. Поэтому нашим украинским коллегам мы говорим очевидные истины: присоединение к Таможенному союзу даст толчок вашей экономике уже сегодня — вследствие расширения взаимной торговли внутри нашего таможенного пространства. Прежде всего это позволит Украине наконец достичь стабилизации платежного баланса и стабильности ее финансовой системы.

— На днях вы заявили, что Украину в ближайшее время ждет падение притока прямых иностранных инвестиций (ПИИ). На чём основано такое утверждение?

— На самом деле доминирующими на украинском рынке являются российские, а не мифические кипрские инвесторы. Одно из исследований Евразийского банка развития показывает: более половины ПИИ, которые сегодня получает Украина, на самом деле инвестиции российского бизнеса, поступающие из различных офшоров. Во-первых, это Кипр, который занимает первое место среди стран-инвесторов в вашу экономику. За ним следуют остальные офшорные территории — Виргинские острова, Люксембург, другие. Не последнюю роль в потоке российских денег в вашу страну играют и компании, зарегистрированные сегодня в Голландии. Иными словами, около 40 процентов ПИИ, которые получает Украина, это на самом деле российский капитал.

Инвесторы других стран тоже столкнулись с неопределенностью в связи с намерением украинского руководства подписать соглашение об ассоциации с ЕС. Как известно, Украина по этому соглашению делегирует свои суверенные полномочия в области торговой политики, а также санитарно-ветеринарного контроля и технического регулирования Евросоюзу. То есть все полномочия, которые мы отдали ТС, ваша страна намерена передать ЕС, присоединяясь к его системе регулирования, но не имея в дальнейшем возможностей как-то влиять на законодательство союза. Всё это у наших инвесторов вызывает ступор, потому что теперь будет меняться вся нормативно-правовая база Украины, и это может повлечь пересмотр договоренностей со всеми странами ТС. Скажем, нам непонятно, какова вероятность реимпорта европейских товаров на нашу территорию. Далее — целый шлейф вопросов, на которые нет ответов. Поэтому если соглашение о ЗСТ с ЕС всё-таки будет подписано, я думаю, эта инвестиционная пауза для вас растянется на годы.

— Допустим, по итогам вильнюсских договоренностей в ноябре Украина создала зону свободной торговли с Евросоюзом. Каким будет дальнейший формат торговли между Украиной и Россией?

— Во-первых, мы будем вынуждены и далее ужесточать таможенный контроль, поскольку должны обезопасить свой рынок от реимпорта европейских товаров. Контроль будет ужесточен по проверке страны происхождения товара и его таможенной стоимости. Это, безусловно, вызовет удлинение и усложнение таможенных процедур.

Во-вторых, если мы столкнемся с массированными случаями перетока товаров с украинского рынка на рынок ТС вследствие именно этого соглашения с ЕС, может быть запущена процедура вывода Украины из зоны свободной торговли стран СНГ, которая четко предусмотрена в соответствующем соглашении. В договоре о ЗСТ СНГ сказано, что если какая-либо из сторон заключает с третьей стороной режим свободной торговли и это влечет за собой негативное для других стран-участниц изменение структуры торговли, то другие страны-участницы вправе вывести это государство из ЗСТ. В таком случае на любой таможне — российской, белорусской, казахстанской — вам следует ждать взимания таможенных пошлин.

Наконец, мне хотелось бы еще раз подчеркнуть, что при заключении столь серьезных соглашений, как ассоциация с ЕС, все существующие международные правила и сам дух нашего многостороннего соглашения о ЗСТ в рамках СНГ предполагают как минимум проведение консультаций с партнерами. Таких консультаций попросту не было. Правда, по договоренности с НиколаемАзаровым в последний месяц мы создали совместную экспертную группу, которая наконец начала анализировать последствия подписания этого соглашения для наших торгово-экономических связей.

Цивилизационный выбор

— Насколько верно, на ваш взгляд, истолковывают и понимают власти в Украине эти ваши недвусмысленные предостережения?

— Не могут не понимать. Хотя меня удивляет в целом очень легкомысленное отношение вашего общества к соглашению с ЕС. Иногда кажется, что российскую сторону негативные последствия для вашей экономики волнуют гораздо больше, чем украинскую. Имею в виду, конечно, чиновников в ваших министерствах и ведомствах. А вот настроения украинских промышленников, на мой взгляд, сегодня находятся между растерянностью и паникой — особенно с того момента, когда проект соглашения Украины и Евросоюза наконец стал доступен и бизнес смог ознакомиться с ним. Неясно, как теперь вашему бизнесу исполнять европейские технические регламенты и сколько вообще на это потребуется денег. Также неясно, как скажется снятие таможенных пошлин на европейские товары на вашей экономике и бюджетной сфере. Насколько я владею информацией, у вас до сих пор этого никто не считал и не анализировал.

Я боюсь, что значительную часть украинских предприятий ждет в таком случае банкротство. Но, увы, их голос в публичной дискуссии мы не слышим — ведь мы ведем диалог с вашими чиновниками, работающими в основном на дипломатическом поприще. Как мне показалось, многие из них давно оторвались от реального сектора украинской экономики.

— Расчеты экономистов показывают: зона свободной торговли с ЕС позволяет существенно расширить рынки сбыта для наших производителей. Логично, что многие политики хотят этого добиться.

— Честно говоря, логически объяснить то, что мы сейчас наблюдаем, я не могу. Почему, скажем, руководство Украины собирается подписывать экономически очень невыгодное для страны соглашение, причем в том числе невыгодное политически? Откуда такое странное рвение передать свой суверенитет ЕС? Может, чтобы снять с себя некую ответственность за дальнейшее положение дел в стране? Но это мне кажется еще более странным, поскольку украинский народ вряд ли готов снимать ответственность со своего руководства и политиков.

Более того, для еврочиновников создается четкий механизм контроля над социально-экономической политикой Украины — ваше правительство теперь будет отчитываться на регулярной основе перед комитетом, состоящим из представителей всех стран ЕС. Еврочиновники станут вам, как школьникам, регулярно ставить двойки за невыполнение тех или иных указаний, наказывая Украину ограничениями доступа ее товаров на европейский рынок. Наш анализ проекта соглашения, который вы можете подписать с ЕС, показывает, что расширения доступа украинских товаров в Европу почти не будет. Более того, по ряду товаров (например, зерно, сахар и другие чувствительные для вашей экономики позиции) квоты будут даже меньше, чем Украина имеет сегодня.

Далее совершенно нетрудно спрогнозировать, что начало работы этого соглашения обрекает вашу страну на дефолт, потому что делает невозможным улучшение ситуации с торговым балансом: цены на газ останутся такими же, а возможности наращивания внешних заимствований государство уже фактически исчерпало.

Да и, насколько мне известно, не менее 40 процентов населения Украины хотели бы интегрироваться с ТС, а это значит, что украинская власть идет на соглашение, которое только на первый взгляд можно считать популярным. Если копнуть глубже, ЗСТ с ЕС наглухо, если не навсегда, закрывает вашей стране двери в Таможенный союз.

— Но в проекте договора с ЕС есть 39-я статья — о том, что Украина имеет право вступать и в другие интеграционные объединения.

— Данная статья четко говорит, что Украина сохраняет возможность входить в региональные таможенные союзы, но лишь в той части, в которой это не противоречит соглашению с ЕС. Согласно статье 39, Киев не сможет войти в ТС, поскольку теряет правомочие вести переговоры по тем вопросам, которые находятся в ведении ТС, — например, по таможенно-тарифному регулированию. Всё техническое регулирование Украина тоже отдаст Брюсселю. То же касается санитарного и ветеринарного контроля. То есть, как только ваша страна подписывает это соглашение с Европой, она полностью связывает себе руки в части изменений условий торговли. А у России и других стран Таможенного союза не предвидится никаких изменений в торговле с ЕС. Уже по этому принципу Украина не сможет попасть в ТС: у нас в отношении Европы действует другой режим торговли.

Это просто абсурд, со стороны напоминающий какое-то наваждение политической элиты, которая почему-то считает, что невыгодное экономическое соглашение и есть тот самый европейский выбор. Многие украинские коллеги мне говорят, что, мол, теряем экономически, но приобретаем многое в некоем ценностном плане: «Европа — наш цивилизационный выбор». Позвольте, но если они имеют в виду европейские законы, то в этом смысле таковые уже приняты в Украине. Ваша страна — член Всемирной торговой организации и подчиняется международным правилам торговли. Украина — демократическое государство с Конституцией, которая включает все основы современного законодательства. Поэтому, когда мне говорят, что европейский выбор — это прежде всего европейское право, такое звучит смешно. Особенно если учесть, что украинские олигархи в основном предпочитают работать через офшорные территории, где преобладает английское право, которое к праву самого ЕС относится отдаленно.

Наконец, если уж речь идет о каких-то моральных или культурных ценностях, то, как известно, сегодня Европа сама уходит от своей традиционной морали и ценностей. Даже более того — борется с ними. Нынешний цивилизационный код Украины по-прежнему идентичен России и, как и много столетий назад, он намного дальше от того, что мы называем Европой. Тем более, в ее нынешнем виде.

Газ, оборонка и пищепром

— Если Украина подпишет соглашение в Вильнюсе, как это повлияет на цену российского газа для нашей страны и перспективы украинской газотранспортной системы?

— Подписывая этот договор с ЕС, Украина автоматически закрепляет свое следование европейским нормам по транзиту энергоносителей, что делает украинский транзит для «Газпрома» делом еще более рисковым. В таком случае украинская труба в перспективе нескольких последующих лет оказывается без российского газа. «Газпром» по имплементируемым в ваше законодательство европейским нормативам просто потеряет право прокачивать свой газ. Таковы ваши обязательства перед ЕС по части энергетики. Что касается цены, она останется такой, как и предусмотрена в действующем контракте, — никаких оснований для попыток ее пересмотра больше не будет.

— Намерены ли страны ТС ужесточать свою антидемпинговую политику по отношению к Украине?

— Хочу заметить, что все защитные меры применяются не по политическим мотивам, а по мотивам бизнеса. Есть стандартная процедура, по которой действуют крупные предприниматели как в России, так и в Украине или ЕС. Избежать таких процедур можно только находясь в единой таможенной территории. Если Украина находится внутри Таможенного союза, никакие защитные меры ни со стороны России, ни со стороны остальных стран Единого экономического пространства применяться просто не могут, поскольку таможенных границ между ними нет и некому эти меры администрировать. Но если при этом Киев находится в ассоциации с ЕС, то Брюссель всё-таки оставляет за собой право применять любые защитные меры к Украине.

Возможно, защитных мер к Украине в Таможенном союзе станет больше просто потому, что наши товаропроизводители будут еще более внимательно относиться к тому, что происходит на пересечении границы с вашей страной. Повторюсь: мы видим риск массированного перетока к нам европейских и турецких товаров.

— Россия этим летом закрыла свой рынок для продукции крупнейшей в Украине кондитерской компании Roshen. Как долго, по вашим оценкам, будет действовать этот запрет и не последуют ли за ним новые ограничения для других украинских экспортеров пищевой продукции, в частности, мясо-молочных изделий?

— Если вы находитесь вне единой таможенной территории с нами и начинаете применять у себя европейские технические регламенты, что опять же предусмотрено проектом договора с ЕС, то это означает, что наше с вами техническое регулирование будет всё дальше и дальше расходиться. Если сейчас у нас всё еще много общего — ведь изначально были общие ГОСТы и техрегламенты, то после подписания соглашения этого общего будет всё меньше и меньше. Кстати, далеко не во всех сферах европейские техрегламенты настолько жесткие и современные, как сейчас внутри ТС. То же касается и норм ветеринарного и санитарного надзора. На практике потребуется еще больше проверок.

— Если ли шансы у украинской продукции высокого передела вне ТС?

— Таможенный союз и создавался прежде всего для улучшения кооперации производств в высокотехнологических отраслях. Ведь здесь кооперация у нас наиболее разветвленная: товары, пока превратятся в конечное изделие, по несколько раз пересекают одну и ту же границу. Главный эффект от снятия таможенных границ получает как раз машиностроение, работающее в системе кооперационных связей. Неслучайно Беларусь сейчас является абсолютным лидером по темпам взаимной торговли стран ТС — имея пять процентов экономического потенциала в регионе, она занимает четверть рынка взаимной торговли. То есть она с нами торгует в пять раз больше, чем составляет ее экономический вес.

БОльшая часть белорусского машиностроения собирается со значительной долей российской комплектации. То же самое касается и украинского машиностроения. Поэтому снятие таможенной границы резко поднимет эффективность российско-украинской кооперации, даст возможность многим предприятиям расширять ассортимент, снижать издержки, работать эффективнее и зарабатывать больше.

Киеву пора понять, что внутри самой России, по законам рыночной конкуренции, не дремлют структуры, лоббирующие импортозамещение, особенно если государство готово стимулировать эффективные проекты в этой сфере. Импортозамещение нынче вообще очень модно в глобальном масштабе и в случае углубления мирового кризиса тема замещения, в том числе украинской продукции, может оказаться, я бы сказал, безграничной. Особенно в оборонно-промышленном комплексе: соглашение с ЕС имеет недвусмысленные намеки на то, что Украина должна расширять взаимодействие с западными странами в области оборонного сектора, а также участвовать в военных конфликтах под руководством Евросоюза, координировать работу с его оборонными ведомствами. Мы усматриваем в этом явные признаки того, что и дальше будут предприниматься попытки по втягиванию Украины в НАТО.

Одна страна — один голос

— Каковы дальнейшие планы развития самого ТС? Что будет дальше на уровне трех стран в денежной и налоговой политике?

— У нас есть официальный план работы, и он опубликован. Согласно ему, предполагается принять несколько десятков новых соглашений, которые обеспечат нам выход на единую транспортную и энергетическую политику, включая унификацию правил доступа на рынки естественных монополий, унификацию тарифов вначале внутри стран, а потом и в целом на единой таможенной территории. В налогах мы будем дальше двигаться по пути унификации акцизов, но в целом отличия будут сохраняться, поскольку налоговая и бюджетная сферы у нас остаются сугубо компетенцией национальных правительств.

— В Украине многие противники интеграции с ТС утверждают, что, вступив в это объединение, наша страна утратит суверенитет в своей внешнеторговой политике, поскольку четыре пятых общего ВВП будет давать российская экономика. По какому принципу сегодня принимаются ключевые решения на уровне Евразийской экономической комиссии (ЕЭК)? Верно ли то, что вы отказались от квот, пропорциональных экономическому весу страны в ТС?

— Как раз квотный принцип работает внутри Европейского союза. Что же касается ТС, то с 2012 года у нас реализован принцип абсолютного равенства всех участников. Механизм работает следующим образом: каждое государство делегирует по три человека в Коллегию ЕЭК, а также по одному вице-премьеру — в Совет ЕЭК, который является политическим органом. На уровне руководящих органов ТС все решения принимаются исключительно консенсусом. Более того, у каждого национального правительства есть право вето, если оно сочтет, что решение ЕЭК противоречит национальным интересам страны-члена Таможенного союза.

Автор: Юрий Лукашин

Украина. Евросоюз. Россия > Внешэкономсвязи, политика > expert.ua, 26 августа 2013 > № 917073 Сергей Глазьев

Россия > Финансы, банки > bankir.ru, 8 августа 2013 > № 870003 Павел Самиев

Рейтинговые агентства зачастую владеют панорамным видением ситуации в стране, поскольку анализируют смежные рынки. О жизни в условиях замедляющейся экономики, мегарегуляторе, влиянии коррупционных и офшорных скандалов на кредитные организации и «надстройках», мешающих банкам жить, в интервью Bankir.Ru рассказал заместитель генерального директора рейтингового агентства «Эксперт РА» Павел Самиев.

- Павел, как вы оцениваете состояние российской экономики? И особенно интересно, как на фоне размышлений о стагнации, куда «вплывает российская экономика» (по ряду заявлений), выглядит банковский сектор? К чему нужно готовиться?

- Уже в конце зимы – начале весны 2013 года всем стало очевидно, что в России действительно складывается неблагоприятная экономическая ситуация, в том числе и для банков. Все показатели, которые демонстрировали позитивную динамику в первые несколько лет после кризиса, как оказалось, являлись только признаками восстановления, а ведь многие их принимали за начало нового роста. Делались громкие заявления, что уровень ВВП нашей страны может оказаться даже выше прогнозов, сделанных в 2009–2010 годах. Однако на самом деле такие оптимистичные утверждения не оправдались. Как мы видим, весь рост, фактически, ушел в потребительский сектор. В банках резко увеличился объем потребительского кредитования. Если говорить о бизнесе, то росло, прежде всего, кредитование предприятий торговли, и, что всегда характерно для нашей страны, показатели добывающих отраслей.

Но если проанализировать ситуацию глубже, то в большинстве случаев потребительский спрос стимулировал только импорт. В остальных отраслях промышленности, не связанных с торговлей и добычей полезных ископаемых, стагнация наблюдается довольно-таки давно: она началась еще в прошлом году. Никаких поводов для оптимизма сейчас нет. Другими словами, нет никаких оснований для того, чтобы экономика начала оживать в сложившихся условиях.

Сейчас дискуссия о стимулировании экономического роста, фактически, свелась к тому, что мегарегулятор должен взять на себя эту функцию, а коммерческие банки должны снижать ставки и больше кредитовать реальный сектор, причем дешево и активно.

В принципе, с этим можно согласиться, но действительно ли проблема только в банковском секторе? Мне в голову приходит следующее сравнение. Мы имеем дело с больным человеком на костылях и, прежде чем давать ему какие-то спортивные препараты, чтобы он пробежал марафон, необходимо его вылечить. Попытка сдвинуть отечественную экономику с места только за счет «революционного» смягчения, только через денежно-кредитную политику – малоэффективна и неправильна. В России искаженная структура экономики, очень слабые стимулы для предпринимательской деятельности и еще, плюс ко всему, неблагоприятный налоговый режим, особенно для предприятий малого и среднего бизнеса (МСБ). Если в сложившихся условиях снизить ставку и расширить денежное предложение, то деньги пойдут на краткосрочные операции, что логично. Иначе говоря, опять кредитное предложение будет направлено в тот самый потребительский сектор, на расширение розничного кредитования и торговли, в основном импортом. И это не стимул для экономики.

- Другими словами, вы против того, чтобы снижать ставку рефинансирования в целях стимулирования российской экономики?

- Реформа денежно-кредитной политики не заключается только в снижении ставки. Это очень примитивный взгляд: вот ставку снизят, и экономика начнет развиваться. Кроме того, ставка рефинансирования не является у нас ни индикатором, ни главной базовой ставкой, которая определяет стоимость пассивов в банке. Ставка рефинансирования – фискальная, точнее, индикативная, но она не является основой для стоимости денег в экономике. Допустим, ставка по долгосрочным РЕПО – это действительно та ставка, которую можно снижать. Но само по себе это снижение, проведенное отдельно от других мер, не имеет никакого смысла. К ослаблению рубля также нужно относиться с осторожностью. В принципе, его стоимость на уровне 33–34 рублей за $1 является нормальной и соответствует параметрам нашего внешнеторгового баланса, стоимости нефти на рынке и т.д. При таком курсе наши экспорто- и импортозамещение реально получили бы стимулы. То, что происходит плавная девальвация, уже неплохо.

- Вам не кажется, что смена главы ЦБ в том виде, в котором она произошла, связана с желанием властей в том числе произвести ослабление рубля?

- Возможно, хотя это не настолько глобальный фактор для смены руководства, конечно. И меры должны проводиться в комплексе: необходима другая валютная политика, новый налоговый режим. В принципе, сейчас уже идет речь о реформах в данном направлении, хотя бы в отношении малого бизнеса. Проведение системных институциональных и структурных реформ очень важно для нашей страны. Такие шаги очевидны, все об этом говорят, но реально по-прежнему ничего не происходит.

Вот только что в Китае приняли программу стимулирования экономики, там все разумно, и аналогично нужно делать и у нас. Но мы лучше будем всем рассказывать, что у нас «тихая гавань», хотя это уже «тихое болото», скорее.

Когда в комплексе реализуются все меры, вот тогда расширение денежного предложения, в том числе снижение ставки, может также сыграть свою роль. Например, снижение ставок РЕПО. Такой шаг станет дополнительным катализатором, который на фоне других реформ действительно простимулирует кредитование. Но применяемый отдельно, без других мер, он приведет только к спекуляции и еще большему дисбалансу и в кредитном секторе, и в экономике.

Как все уже видели в период кризиса, когда нет возможностей, когда спрос со стороны экономики на кредиты либо некачественный, либо отсутствует во многих отраслях, то банкам ничего не остается, как при увеличении денежного предложения пускать лишнюю ликвидность на спекуляции. Это логично, продиктовано законами экономического выживания, и здесь обвинять банки бессмысленно.

Меня всегда очень удивляли упреки в сторону финансовых организаций. Например, в кризис банки обвиняли в том, что, после того, как им дали «дешевые» деньги, они, вместо кредитования экономики, направили их на валютный рынок. Интересно, а как в тот момент нужно было действовать? Если бы тогда банки направили деньги в экономику, то они просто увеличили бы количество стрессовых активов, то есть выдали бы кредиты тем, кто реально не сможет расплачиваться рано или поздно. И вот именно этот шаг серьезно бы усугубил финансовую устойчивость, и они бы «подставили» и регулятор, и вкладчиков, и инвесторов, то есть всех. А затем государству пришлось бы эти плохие активы выкупать или как-то еще с ними разбираться. Итак, они сыграли на валюте, может быть, это было не очень этично, но иного разумного выхода не было. По крайней мере, убытки от других операций были закрыты валютной прибылью. Но и сейчас, если стимулировать экономику России исключительно методами снижения валютной ставки, можно получить то же самое. Если цель заключается в том, чтобы дать банкам краткосрочно заработать на спекулятивных операциях, то так и следует поступить. А если целью является стимулирование экономики, то без других мер, которые относятся к макроэкономике, фискальной и промышленной политике, это невозможно.

И еще: нельзя перегружать задачами мегарегулятор. Он не может взять на себя все функции правительства в сфере экономики – одновременно и инфляцию, и валютный курс, и платежные системы, и экономический рост, и занятость, и регулирование финансового рынка, и работу фондового рынка. Простите, а чем будет заниматься правительство, министерства? Они за экономический рост перестали отвечать? Необходима, прежде всего, другая экономическая политика от правительства, тогда экономика может сдвинуться с мертвой точки.

- Для того, чтобы достичь этой здоровой цели, необходимы меры, эффект от которых экономика ощутит только через несколько лет, получается?

- Я бы не сказал, что так долго. Мне кажется, что эффект проявится уже через полгода или девять месяцев – это достаточно быстрая реакция. Мы все были свидетелями того, как быстро проявился негативный результат повышения налогов, которое произошло в начале 2013 года. Заключался он в резком падении рентабельности малого и среднего бизнеса. В первом квартале, после нововведений, налоговые поступления увеличились за счет крупных налогоплательщиков, а уже через два квартала начали снижаться, поскольку предприятия стали «уходить в тень», закрываться, банкротиться и т.д.

А еще один эффект от данного шага ощущался том, что очень резко усилился отток капитала. Но все эти последствия проявились уже через полгода. Да, негативные последствия проявляются быстрее, чем позитивные: ломать – не строить. Но если позитивные для экономики сдвиги осуществлять комплексно, то год для созревания первых результатов – вполне оптимальный период.

Кстати, хочу немного акцентировать внимание на том, что отток капитала также является показательным индикатором. Он свидетельствует, что избыточная ликвидность, которая создается в экономике, не востребована внутри государства не потому, что у нас нет проектов, а потому, что люди, фонды, финансовые институты, которые имеют такие возможности, не хотят вкладывать куда-либо свои средства по причине, никак не связанной с дороговизной кредита. Они владеют средствами не кредитными, а заработанными внутри экономики, но предпочитают их не вкладывать в проекты внутри страны. Причина такого положения давно известна: плохой инвестиционный климат, несовершенства налоговой системы и т.д. Именно поэтому, даже если бы кредитная ставка была существенно ниже, то от оттока капитала это бы не спасло, а скорее увеличило его. А именно эти деньги нужны как инвестиции, на них должны реализовываться новые проекты.

- Каким образом будет трансформироваться российский банковский рынок под воздействием неблагоприятной внешней среды? По вашим оценкам, насколько сократится объем потребительского кредитования (в этом году, как свидетельствуют эксперты, его объемы уже не те, что в прошлом году)? Увеличится ли корпоративное кредитование? И возрастет ли доля МСБ?

- Наш прогноз на этот год достаточно умеренный. Конечно же, активы банков вырастут. Очевидно, что даже при каких-то неблагоприятных изменениях во втором полугодии по его результатам к концу года все равно будет прирост. Предварительно можно сказать, что, согласно нашим прогнозам, банковский сектор вырастет на 15–20%. Как видите, развитие выше уровня инфляции практически гарантировано. Что станет источниками роста? Очевидно, что даже несмотря на торможение потребительского кредитования, спрос в этой области все равно обеспечит банки прибылью и в этом году.

- Торможение спроса в области потребительского кредитования происходит по объективным причинам?

- Да, это нормальный процесс, ведь отчасти произошло насыщеннее того отложенного спроса, который фиксировался в кризис. Одновременно с этим ЦБ РФ ужесточил требования к кредитным организациям и дал совершенно четко понять, что дальнейший рост такими темпами, как он происходил в 2010–2012 годах, нежелателен. С другой стороны, многие банки и сами ужесточили требования к заемщикам, проанализировав свой портфель, отметив увеличение просроченной заложенности и т.д. База неохваченных заемщиков становится все меньше, уже начался процесс, когда каждый следующий заемщик хуже, чем средний состав портфеля банков и т.д. Спрос сам по себе несколько иссякает, поскольку эффект такого роста потребительского кредитования был продиктован в том числе посткризисным восстановлением. То, что потребительская активность в данный момент падает, явление нормальное. Если бы она и дальше расширялась, то пропорция бы еще сильнее увеличивалась, и здесь мог бы появиться «пузырь».

Кроме того, потребительская активность в нашей стране стимулирует, прежде всего, импорт, в то время как во многих странах со здоровой экономикой аналогичное явление способно простимулировать собственный экономический рост. В их ситуации получается, что пусть через «пузырь», через рост инфляции, но такое явление способно увеличить ВВП страны. Однако в России такого эффекта практически не наблюдается, потому что в кредит население покупает в массовом порядке импортные товары, в основном. Соответственно, то, что наметившийся «пузырь» начал «сдуваться» – это хорошо.

В принципе, темпы прироста в сегменте потребительского кредитования сократятся и составят по итогам 2013 года «всего» 25–30%. На 2014 год прогноз еще более скромный – около 20%. Но торможение в этом сегменте – нормальный процесс, подчеркиваю. Я бы, кстати, не стал абсолютизировать риск бесконтрольного роста потребительского кредитования для устойчивости банковского системы. На сложившуюся ситуацию нужно смотреть глубже: такая активность потребительского кредитования ничего не дает нашей экономике для роста, и поэтому это плохо.

А вот риски потери устойчивости в связи с этим немного преувеличены, поскольку платежная дисциплина у физических лиц, даже в случае кризиса, шока на рынке, не сильно упадет. Как мы видели в период кризиса, главной задачей, которую поставило государство перед бизнесом, стало поддержание через разные механизмы среднего класса. А именно здесь сосредоточена большая часть заемщиков, оформивших потребительские кредиты. Благодаря мерам по сохранению рабочих мест, поддержанию занятости в моногородах, обеспечению всех социальных выплат, даже в самую острую фазу кризиса просрочка по физическим лицам, как показывают исторические данные, не увеличивалась такими разрушительными темпами, как ожидалось. Увеличение происходило очень небольшое и не скачкообразным образом, а плавно. В самый пик кризиса просрочка была умеренная, а затем снова начала падать. И сейчас просрочка по физическим лицам самая низкая среди всех сегментов – чуть более 4% по РСБУ (только просроченный платеж) и около 10% по МСФО (включая «тело» долга с просрочкой). Со временем, когда портфель будет «стареть», просрочка постепенно увеличится.

Однако исторические данные свидетельствуют, что в кризис серьезно ухудшается просрочка у юридических лиц – представителей среднего бизнеса. Более того, предприятия еще и сознательно этим пользуются, потому что у них переговорная позиция по отношению к банку более сильная. А крупные компании буквально могут «выкручивать руки» банку, требуя для себя пролонгации, реструктуризации и т.д., шантажируя невозвратом.

По малому бизнесу ситуация по просрочке схожа с той, что у физических лиц складывается. Вот поэтому честной просрочкой в отчетности кредитных организаций можно назвать только ту, что указана в отношении физических лиц и предприятий малого бизнеса. В кризис она увеличивается, но не радикально. А вот просрочку по корпоративу честной назвать нельзя, поскольку в отчетности она «не видна», скрыта в различных видах пролонгации, реструктуризации и т.д. И банк вынужден идти на подобный шаг. Соответственно, основной риск в кризис заключается не в том, что платежеспособность потеряют банки, работающие с розницей, а в том, что корпоративные участники банковского рынка из-за поведения своих партнеров потеряют устойчивость. Кстати, если проанализировать примеры, которыми снабдил нас кризис, то в первую его половину «попадали» банки, которые активно работали на фондовом рынке, а во вторую – речь шла уже о Межпромбанке, Петрофф банке и ряде других – проблемы у этих организаций были целиком связаны с корпоративным портфелем, причем зачастую он был аффилирован. Никакого отношения к розничным рискам это не имеет. Сейчас аналогичная ситуация.

- Получается, что мы находимся не в «одномоментном» кризисе, а каком-то длинном, «размазанном».

- Да, «размазанном». Самое неприятное – это конечно то, что неопределенность долго продолжается. Причем чем дольше это продолжается, тем меньше каких-либо действий производится в этом плане. Но я хочу подчеркнуть, что не имею в виду Центробанк. Как раз все необходимое со стороны Банка России осуществляется: банковский рынок поддерживается регулятором весьма эффективно. Нужно понимать, что регулятор не может и не должен «заставлять» банки держать какую-то определенную ставку по кредитам. Возможно, не стоит торопиться с Базелем-3 прямо сейчас, правда это отдельная тема. Но все, что делалось до сих пор, в том числе и проведение антикризисных мер, было грамотным. Вопросы к другим ведомствам и регуляторам направлять нужно.

- Вы имеете в виду действия Минфина?

- В том числе и Минфина. Вот, кстати, сложилось впечатление, что в кризис мы потратили на поддержку банковского рынка значительную часть наших резервных фондов, и именно это спасло банки, фактически, за счет «народного достояния». На самом деле – ничего подобного! Банковский рынок был поддержан беззалоговыми кредитами исключительно на возвратной, платной основе. Другими словами, это были не деньги налогоплательщиков, не бюджетные деньги, и не деньги резервных фондов, Банк России выдавал кредиты на возвратной основе и под процентную ставку. А то, что три банка не смогли вернуть средства вовремя – другой вопрос, касающийся кредитного риска. И это нормальная ситуация, ничего страшного в этом нет. Так куда же в таком случае были пущены деньги из накопленных на черный день «кубышек»? На попытку поддержать наш фондовый рынок. Был ли от этого эффект? Нет. Немного странная ситуация сложилась с валютными интервенциями: сначала курс зачем-то сдерживали, а первые лица страны обещали, что девальвации не будет, а потом резко отпустили и случилась та самая девальвация.

Сейчас же ситуация действительно неприятна тем, что долго продолжается неопределенность, и никто не понимает, чего ожидать. И чем дальше так продолжается, чем ситуация становится хуже. Чем дольше длится эта неопределенность, тем все ожидают все более мрачного исхода. У ЦБ РФ при этом есть все инструменты, чтобы в случае шока поддержать. Но ведь вопрос не в том, есть ли у нас ресурсы на случай «черного дня», а в том, что делать, чтобы его вообще избежать. Как плавно выбраться из сложившейся ситуации? И вот это вопрос уже не к Банку России, а к правительству.

- В связи с последними событиями на банковском рынке хотелось бы задать вопрос о том, как способен повлиять коррупционный скандал на рейтинг банка? Вы рейтинговали Росбанк? Вообще, «Эксперт РА» отслеживал ситуацию вокруг этой кредитной организации?

- Росбанк у нас не рейтинговался. Конечно же, мы отслеживаем ситуацию, мы делаем много аналитики по рынку, где в ряде сегментов Росбанк очень хорошо представлен. По ряду признаков эту кредитную организацию даже можно отнести к системообразующим, хотя официального признания такого статуса нет. Ситуация, которая произошла, очень неприятная. Я не могу давать каких-то оценок здесь – кто прав, кто виноват, какая на самом деле сложилась ситуация. Если бы мы рейтинговали Росбанк, то, безусловно, рассмотрели бы вопрос о том, как на имидж банка может повлиять такой случай.

- Я и не прошу вас давать каких-то окончательных оценок. Мне интересно, как сам факт коррупционного скандала способен сказаться на рейтинге кредитной организации.

- Скандал, безусловно, влияет на имидж. Если бы мы отслеживали ситуацию, то рассмотрели бы вопрос о том, может ли из-за подобного случая банк потерять каких-то клиентов. Как такое происшествие скажется на репутации кредитной организации среди корпоративных клиентов? Насколько ослабляет подобный скандал конкурентную позицию банка на рынке? И т.д.

В нашей практике были случаи других скандалов, когда, например, в банк приходили правоохранительные органы на основании претензий клиента к каким-то менеджерам. Или же банк попадал в какой-то «черный список», информация об этом просачивалась в прессу, и начинался массовый отток вкладчиков. В подобных случаях мы отслеживали имиджевый эффект. Если ситуация говорила о том, что начинался отток клиентской базы, «плыли» нормативы, в том числе и по отношению к ликвидности, «отваливались» крупные клиенты, у банка резко менялись показатели, то в таком случае мы принимали решение по снижению рейтинга банка в целом или по снижению его прогноза. С другой стороны, если мы видели, что, несмотря на сгустившиеся тучи, все стабильно, несмотря на негативные публикации, клиенты никак не реагируют, значит все нормально. Однако если банку или кому-то из руководства предъявлено обвинение, конкретные претензии выявлены, обоснованы и доказаны, если проверка ЦБ РФ выявила существенные нарушения, то это сразу является основанием для снижения рейтинга кредитной организации. В случае Росбанка мне говорить сложно, но, по большому счету, момент очень неприятный. Однако у меня создалось впечатление, что сам банк из-за этого финансовой устойчивости не утратил. Грубо говоря, все сделали вывод, что это «такой акционер» оказался. Понятно, что это никак не повлияло на самого акционера, на его платежеспособность, да и банк, по-моему, сейчас работает в штатном режиме. Соответственно, вывод можно сделать такой: влияние имиджевое есть, но оно не критичное.

- Давайте обсудим еще одно событие весны, также интересное как прецедент. Как вы рейтингуете банки, связанные с офшорами. В целом, вы каким-то образом отслеживаете подобные взаимодействия? Как может сегодня повлиять на рейтинг банка его связь с Кипром или другими подобными юрисдикциями?

- Не секрет, что в России много банков, принадлежащих бенефициарам, находящимся в офшорах. Для присвоения рейтинга мы требуем той же степени раскрытия информации, что и ЦБ РФ, и нас, конечно же, интересует конечный бенефициар. Самый плохой случай в практике, когда конечных бенефициаров вообще невозможно найти. Но это редкая история: я могу припомнить всего два таких прецедента. Либо все «упирается» в какой-то ЗПИФ, и тогда банк имеет право не раскрывать информацию для Центробанка по закону. Либо речь идет об очень «туманном» варианте, когда конечным бенефициаром является конкретный гражданин Греции, Кипра или острова Мэн с греческой же фамилией и вроде бы всеми правами собственности, но все прекрасно понимают, что на самом деле владельцы – другие люди с российским гражданством и т.д. Когда нам показывают структуру, где в цепочке находится какая-то офшорная компания, но в конечном итоге за всем этим стоит конкретный человек, то нам понятна такая структура. Если же сразу видно, что нам показывают каких-то подставных лиц, то мы сильно снижаем оценку такой кредитной организации за прозрачность, за неясную структуру собственности, ставим отрицательный фактор за поддержку акционера. В совокупности у такой финансовой организации рейтинги будут на 1–2 уровня ниже, чем могли бы быть при прозрачной структуре собственности.

Но я должен подчеркнуть, что как раз в банковской сфере проблем гораздо меньше, чем в остальных видах бизнеса. Мы выставляем рейтинги и инвестиционным, и страховым компаниями, и многим другим. И в банках раскрытие информации по акционерам одно из самых прозрачных на рынке. А, допустим, в страховых компаниях структура собственности часто бывает более формальная, и даже ФСФР может не видеть конечного бенефициара. Мы требуем такое раскрытие информации, чтобы видеть конечного владельца – физическое лицо, а ФСФР достаточно видеть список юридических лиц – различных «ООО» для осуществления контроля за деятельностью организации. Я думаю, что требования к раскрытию в отношении страховых компаний будут также унифицированы в связи с переходом к мегарегулированию, и это правильно.

В общем-то, если банк связан с офшорной зоной, и при этом там начинаются проблемы, то на рейтинге кредитной организации такая ситуация сказывается негативно. Юниаструмбанк мы рейтингуем. Но это не тот случай, когда через офшор финансовой организацией владеют российские граждане. Это иностранный банк, который имеет «дочку» в России. Сейчас рейтинг Юниаструмбанка у нас находится на уровне «B++». Риск ситуации на Кипре сильно влияет на финансовое положение этого банка, что и находит отражение в нашем рейтинге. В своих позициях мы опираемся на то, что пока не будет решена проблема у акционера, а Юниаструмбанк сильно от него зависит, то пересмотр рейтинга в сторону повышения затруднителен. Мы ожидаем, как будет дальше развиваться ситуация.

- Целый ряд вопросов также касается новой системы регулирования банковской системы. Сегодня уже появились исследования о том, что до половины крупнейших банков (даже из топ-50) не удовлетворяют требованиям «Базеля-3» по капиталу. Как вы считаете, готова ли российская банковская система к введению новых стандартов?

- Для правильного ответа на этот вопрос нужно понимать два основных момента. Во-первых, любая жесткость законов, а в нашем случае стандартов и нормативов, как известно, компенсируется необязательностью их исполнения, либо наличием каких-то исключений. Во-вторых, наша система может быть готова к введению любых стандартов, но все зависит от того, как их внедрять. Здесь мы затрагиваем аспект сроков. И вот в соотношении двух координат отсчета – степени жесткости и сроков исполнения – можно искать ответ на вопрос, готова ли наша банковская система к такому шагу. Если внедрять Базель-3 прямо до конца года, при этом реально жестко отслеживать все коэффициенты рисков по всем их видам, как это предусматривает Базель-3, то я считаю, что банки к такому не готовы. Такое развитие событий ударит даже по сектору крупных частных банков. А игроки такого уровня занимают ключевую роль в кредитовании реального сектора, в том числе и потому, что они весьма активно ведут свою деятельность. Если же внедрение будет происходить постепенно, требования по достаточности капитала будут установлены такие же, как на Западе, но при этом будут делаться исключения (например, если банк сейчас немного не вписывается в нормативы, но нужно дать ему какой-то период на восстановление), то переход на Базель-3 вполне возможен. Аналогичная ситуация была с внедрением МСФО. Пессимисты говорили, что в связи с новыми стандартами международной отчетности многие банки покинут рынок. Однако практика показала обратное: если банки потом и уходили с рынка, то происходило это не из-за бухгалтерских нововведений. Этот случай продемонстрировал, что если жесткие требования внедрять аккуратно, постепенно и не делать резких движений, то все вполне реально и достижимо.

Соответственно, мне кажется, что внедрять Базель-3 в течение полутора лет с тем, чтобы посмотреть, что происходит в других странах, обнаружатся ли там какие-то нестыковки, потребуется ли оперативное вмешательство и т.д., это вполне нормальный процесс.

- Хотелось бы продолжить тему законодательных изменений. Как вы считаете, способен ли такой инструмент, как мотивированное суждение защитить от преднамеренного банкротства российские банки?

- Проблемы введения мотивированного суждения заключатся сразу в нескольких моментах. Во-первых, должна быть сохранена беспристрастность. Тот, кто выносит мотивированное суждение, причем все равно в какую сторону – в положительную или в отрицательную для банка – не должен иметь какой-либо заинтересованности. Во-вторых, решение человека основывается на какой-то логике, однако, она может быть ошибочной. Желательно, конечно, чтобы таких ситуаций не возникало. Однако в жизни можно столкнуться и с фактором, который не лежит на поверхности, который сложно вычислить, например, злой умысел акционеров, сложно выявляемое искажение отчетности и т.д. В этом случае нужно помнить, что мотивированное суждение, с одной стороны, призвано минимизировать какие-то моменты искажения.

С другой стороны, в случаях, когда на самом деле сложно выявить тот же злой умысел акционеров или менеджеров, нужно как-то минимизировать риски для специалиста, который это суждение вынес. Нужно так простроить систему ответственности за вынесенное мотивированное суждение, чтобы потом не было неоправданных обвинений. Разумеется, когда ошибка была совершена сознательно лицом, выносившим мотивированное суждение, либо решение было принято в личных интересах, то подобное должно со всей строгостью наказываться. Однако если мотивированное суждение оказалось ошибочным просто как гипотеза, то за подобную ситуацию ответственности человек нести не должен. Именно в таких тонкостях кроется сложность применения такого инструмента, как мотивированное суждение.

- Вас послушать, так в нем скрыто столько бюрократических «но»...

- Так это сложный вопрос и есть. Ситуация в том, что мы повсеместно пытаемся бороться с человеческим фактором, а такой инструмент, как мотивированное суждение, как раз его и вносит, со всеми его плюсами и минусами. Допустим, у банка зафиксирован искажающий фактор в сфере отчетности. Мотивированное суждение как инструмент в таких случаях нужно, чтобы его нивелировать. Но при этом необходима и страховочная система, которая бы не допускала, чтобы мотивированное суждение внесло еще больше искажающих факторов. При этом специалист, выносящий мотивированное суждение, должен не бояться делать свою работу: он должен выносить суждения обоснованно, добросовестно, корректно и без страха.

Я считаю, что в связи со всеми этими особенностями, мотивированное суждение как инструмент должно применяться ограничено, только в тех случаях, когда отчетность не показывает объективную ситуацию, не срабатывает риск-менеджмент почему-то и т.д. В мире вопрос применения мотивированного суждения до сих пор остается сложным. Таким образом, мой ответ на вопрос, нужно ли применять мотивированное суждение, звучит так: скорее да, чем нет, но очень аккуратно.

- Что изменится на банковском рынке в связи с появлением мегарегулятора? Как повлияет на финансовую сферу в целом появление такого ведомства? Вы делали какие-то прогнозы?

- Мы подробно изучали этот вопрос на опыте других стран. В целом, мы весьма детально анализируем финансовые рынки и нефинансовые тоже. Мировой опыт свидетельствует, что явной какой-то зависимости эффективности регулирования от наличия или отсутствия мегарегулятора на рынке нет. В конце 2009 года, еще до начала этой дискуссии, в разгар кризиса мы исследовали влияние глубины и жесткости кризиса и связи его с тем, есть ли какая-то взаимосвязь с форматом регулирования. Другими словами, действуют ли на рынке данной страны отдельные регуляторы, или внедрены ли там новые правила Базеля-2 и т.д. Выяснилось, что реальной связи с форматом регулирования никакой нет. Страны с разными форматами регулирования попадали в разные по жесткости стадии кризиса и по-разному выходили из него. Аналогичные результаты показал и анализ действующих стандартов: какой Базель действует на рынке, было не важно, поскольку все по-разному проходили кризисные годы.

- Так от чего же зависит на самом деле эффективность рынка? От качества самого регулирования?

- Да, во-первых, от качества регулирования, а не от его формата или уровня надзора. Во-вторых, от прозрачности отчетности самого рынка. Чем выше степень прозрачности, тем лучше. В-третьих, чем меньше вокруг банковского рынка финансовых «надстроек», тем лучше и проще. Как в России, так и на Западе вокруг банковского рынка есть большие «надстройки», при этом во многих развивающихся странах таких надстроек нет. На Западе это так называемый «shadow banking» – теневой рынок, то есть, помимо квазибанков и всяких фондов, которые непонятно, чем занимаются, как оценивают свои риски, функционирует еще и огромный пласт производственных инструментов.

Ярким примером здесь может быть судьба страховой компании AIG. Почему она получила такие проблемы в кризис? Дело в том, что, как выяснилось, AIG превратилась в инвестиционный банк, точнее, инвестиционный фонд, да еще почти весь «теневой», но при этом для регулятора продолжала быть страховой компанией. Менеджмент компании начал вкладываться в инновационные инструменты, страховали большой объем кредитных и финансовых рисков, то есть они вошли в ту зону, которой страховая компания не занимается в принципе. И сложилась ситуация, оказавшаяся вне понимания регулятора даже в США. Вот результат функционирования «надстройки». А в Бразилии, к примеру, такой большой надстройки не было на финансовом рынке, ситуация была прозрачная и понятная, поэтому и последствий таких не было.

В России своя специфика: «надстройка» у нас по-другому выглядит. У нас теневого банкинга нет. А проблемы все заключаются в том, что вокруг банка сосредотачивается большое количество нефинансовых компаний – девелоперов, строителей, промышленных организаций, которые банк обслуживает. В результате у нас самая высокая степень кэптивности банковской системы в мире среди крупных развитых стран. Периодически возникают дискуссии на этот счет. Почему это можно назвать ключевым моментом, описывающим ситуацию в нашей банковской системе?

Допустим, на рынке существуют банки А и Б. У банка А много аффилированных промышленных, торговых и строительных активов. У банка Б также свои активы. Если бы банк А кредитовал активы банка Б и наоборот, то в такой системе мог бы функционировать здоровый и эффективный риск-менеджмент, нормальная оценка и адекватный контроль. Правильная оценка была бы заложена в ставку, предлагалось бы нормальное обеспечение по кредитам, в том числе залоговое и т.д. Происходил бы постоянный мониторинг финансового состояния заемщиков, более прозрачной была бы такая ситуация и для регулятора. В самой финансово-промышленной группе не было бы «замыкания» денежного потока на своих компаниях и т.д. А от этого риск всей системы снизился бы. Однако у российских банков все с точностью до наоборот. К примеру, что случилось в Петрофф банке? Банк кредитовал собственные активы, то есть акционера. Межпромбанк, кстати, тоже кредитовал в основном аффилированные компании. Пока кредитование собственных активов идет за счет того, что на счетах избыточная ликвидность от своих же активов (прибыльный бизнес ведут заводы, предприятия и т.д.), то это не страшно. А вот когда появляется внешний кредитор, когда пассивы в банк поступают извне, то система разрушается и наносит урон вкладчикам, держателям облигаций т.д. Другими словами, такие организации, как Петрофф банк и Межпромбанк оказались открытыми только в пассивах, а активы продолжали кредитовать свои. И когда возникает ситуация с тем, что один из заводов или бизнесов акционера перестает быть прибыльными и снабжать банк избыточной ликвидностью, то сам банк ради спасения предприятий акционера первым приносится в жертву. В таких ситуациях первым банкротят именно банк, спасая другие активы. И в этом заключается российская особенность «надстройки» над банковской системой. У нас не «shadow banking», а огромный массив финансово-промышленных групп, большая концентрация активов и высокая степень кэптивности, и это плохо, потому что стимулирует отсутствие настоящего риск-менеджмента. Если такой банк начинает привлекать пассивы извне, то все риски за неэффективный бизнес акционера перекладываются на тех, кто дает деньги банку. А в случае ухудшения ситуации, акционер жертвует именно банком, а не другими своими предприятиями. В результате пострадавшими становятся вкладчики и кредиторы банка.

Идея создания мегарегулятора заключается в том, что только он может увидеть комплексно все риски, которые создает финансовый рынок России внутри себя. Важно, что такая серьезная структура сможет отслеживать движение средств внутри финансовых групп, их вложения в ценные бумаги, видеть схемы работы с аффилированными банками. Это во многом будет содействовать оздоровлению и повышению прозрачности финансового рынка. Однако ключевой риск, который связан с «надстройкой», что я описал, с кэптивностью банков, создание мегарегулятора не снимает, поскольку никаких дополнительных условий в отношении нефинансовых активов не вводит.

В целом же, опираясь на наши исследования, я не могу сказать, правильное или неправильное решение было принято по созданию мегарегулятора. Четкой исторической практики здесь нет. Ответ на вопрос заключается в эффективности самого надзора, а не в типе его оформления.

- Давайте теперь отвлечемся от банковской тематики. «Эксперт РА» также проводит анализ страхового рынка. Насколько сильно, по вашему мнению, ухудшиться ситуация у страховщиков в связи с повышением выплат по ОСАГО (как известно, подобный закон уже прошел первое чтение в Госдуме)?

- Про страховой рынок я могу рассказывать очень долго, тем более что ситуация там действительно очень сложная. Последние полгода я отмечаю, что практически все госорганы, связанные с ним, начиная с ФСФР и заканчивая министерствами, которые к страховому рынку имеют косвенное отношение, заявили о своей негативной оценке деятельности страховых компаний. В данном недовольстве выражена и объективная и субъективная сторона вопроса. В связи с тем, что страховой рынок в России менее прозрачный, чем банковский, там действительно наблюдаются моменты, которые банки давно уже прошли. Я имею в виду и мощный демпинг, и неразбериху с посредниками, большие расходы, общую неэффективность – в общем, целый пласт проблем. Действительно, акционеры многих страховых компаний не видят себя на рынке через 3–4 года, и они работают для того, чтобы сейчас «все собрать» и сбежать. Постепенно таких компаний остается все меньше, что хорошо, но до конца этот негативный подход не изжит пока. Ко всему этому добавляется еще и то, что рынок страховой очень неоднородный. Одни компании проводят очень качественный риск-менеджмент, качественное управление организуют, а другие – такое ощущение, что «застряли» и 90-х годах прошлого века. В совокупности все это привело к тому, что рынок, действительно, со стороны выглядит очень неблагоприятно. Хочу также напомнить, что к страховым компаниям во всем мире отношение сложное, поскольку, в отличие от банка, их обязательство перед клиентом неоднозначное. Споры о составе и определении «страхового случая» ведутся постоянно. Если компания не платит, а клиент считает, что он обижен необоснованно, то он начинает жаловаться. И вот сейчас коэффициент подобных обращений граждан за защитой стал очень высоким. С одной стороны, ряд жалоб можно назвать объективным, когда компания реально занижает выплаты, отказывает необоснованно в исполнении своих обязательств, всех сразу отправляет в суд и никому никаких денег не платит.

Это один случай. Но, с другой стороны, бывают случаи, когда клиент просто искренне уверен, что прав, но на самом деле это не так. Бывают ситуации и хуже, когда клиент знает, что он не прав, но все равно подает жалобу, чтобы «отбить страховку». В таких вариантах, если человек внес 30 тыс. рублей страховых взносов, то считает, что должен получить с компании как минимум 40–50 тыс. рублей, то есть «отбить страховку» с прибылью. Но на самом деле страхование же работает по-другому. Клиент вносит 30 тыс. рублей, и если происходит негативное событие, то он получит 600 тыс. рублей, а если нет, то он, таким образом, гарантировал свое собственное спокойствие.

Но есть и реальная проблема с занижением выплат страховых компаний на рынке. Сначала были скандалы, связанные с КАСКО. Компания РОСТРА, реально работавшая на рынке, занимавшая 14–15 места по взносам, превратилась в пирамиду. Уже за три года до того, как они рухнули, была понятна система их работы. Мы ставили им очень низкий рейтинг, предупреждали регулятора о том, что все идет к дефолту, предупреждали и Российскую страховую ассоциацию (РСА), но никто не слушал. В оправдание нам говорили: «Ну, они же исполняют регулятивные требования». В итоге, компания рухнула, сейчас находится на санации, ею занимается РСА. Был еще скандал со страхованием сельхозпроизводителей и много других случаев. В общем-то, в совокупности все это и настроило негативно органы власти в отношении страхового рынка. Разумеется, так долго продолжаться действительно не может, поскольку ситуация создалась неравновесная: какие-то компании действительно нужно убирать с рынка, это будет правильным, особенно учитывая, что в ряде компаний «дыра» в активах, и мегарегулятор должен произвести чистку этого рынка, но ряд игроков вполне состоятелен и надежен, и здесь нужно быть аккуратными.

- Ну а если перейти к сути вопроса, как вы относитесь к ситуации с ОСАГО?

- Конечно, это удар для рынка. Заниматься ОСАГО пока прибыльно, но далее ситуация может измениться. Учитывая, что выплаты повысятся в два раза, можно ожидать уход с рынка ряда компаний. Это может спровоцировать кризис на рынке, а при всей его критике именно благодаря ОСАГО теперь нет разборок на дороге. По-моему, нужно пересмотреть такую позицию.

- Вы производите и оценку рынка факторинга в России. Расскажите, пожалуйста, о последних тенденциях в этой сфере бизнеса.

- Факторинговый рынок показывает весьма хорошую динамику. Он вырос в прошлом году более чем в полтора раза; правда, в основном за счет крупнейшего участника – компании «ВТБ Факторинг». Тем не менее, факторинг, торговое финансирование, таможенные гарантии – вот сегменты, которые и в этом году покажут существенный прирост.

Это, кстати, снова отражение трендов в нашей экономике: роста торговли при стагнации производства.

Впрочем, факторинг все же не просто увеличивает обороты, но растет качественно: во-первых, технологически, во-вторых – увеличивается доля безрегрессного факторинга (когда все риски берет на себя именно фактор). Ну и конечно, конкуренция на рынке жесткая, что заставляет оптимизировать процессы и снижать ставки.

Наталия Трушина, Bankir.Ru

Россия > Финансы, банки > bankir.ru, 8 августа 2013 > № 870003 Павел Самиев

Россия > Финансы, банки > bankir.ru, 25 июля 2013 > № 863785 Алексей Симановский

Алексей Симановский: «Если владельцы бизнеса и топ-менеджеры не испытывают чувства ответственности, если их цель - разорить банк, то помешать им методами надзора и регулирования невозможно.

Почему российские банки не готовы создавать фонд системной взаимопомощи, из которого они могли бы получать поддержку в случае возникновения у них проблем с капиталом или ликвидностью? Удалось ли регулятору рынка в лице ЦБ добиться снижения доли «связанных» кредитов в кредитных портфелях банков?

Будет ли переход банков на Базель II и Базель III способствовать снижению рисков в системе в целом? На эти и другие вопросы ответил в интервью НБЖ в кулуарах XXIV съезда Ассоциации российских банков первый заместитель председателя Банка России, глава Комитета банковского надзора Алексей Симановский.

- Алексей Юрьевич, в прошлом году Банк России, как регулятор банковского рынка, неоднократно выражал опасения по поводу слишком быстрых темпов роста потребительского кредитования. Как обстоят дела сейчас в этой сфере, удалось ли «охладить» этот сегмент рынка с помощью ужесточения требований к резервированию?

- Решения Банка России связаны в нашем представлении с более точной оценкой риска при потребительском кредитовании. Пока эти решения еще не вступили в силу, поэтому делать какие-то выводы преждевременно. Посмотрим, как повлияет на развитие ситуации установление новых требований по резервированию, и после этого сделаем выводы: были предпринятые меры достаточными или избыточными, а возможно, есть необходимость принятия дополнительных мер.

- Как вы относитесь к аргументам, которые в связи с этим высказывают руководители многих финансово-кредитных организаций, о том, что банки оказались «вытолкнутыми» в сферу потребительского кредитования? Они были вынуждены активно заняться этим направлением бизнеса, поскольку многим игрокам рынка не нашлось места в сегменте корпоративного кредитования.

- Не знаю, насколько состоятельны такие утверждения. В моем понимании банки идут в нишу потребительского кредитования не потому, что их кто-то откуда-то выталкивает, а потому что эта ниша выгодная. Прибыль, которую могут получить финансовые учреждения, занимаясь потребительским кредитованием, очень хорошая, и, как сейчас кажется многим участникам рынка, достается она очень легко.

Моя позиция по данному вопросу такова: банки могут работать в любой нише, разрешенной законодательством, при этом каждый из них обязан нормально управлять рисками. Решения, которые принял Банк России в части потребительского кредитования направлены на приведение регулятивной оценки рисков в соответствие с фактическим положением дел, не более того. Кто-то куда-то выталкивается или кто-то сам себя куда-то выталкивает - это тема другого порядка. Возможно, это проблема развития конкуренции, которая тоже очень важна. Но мне, как представителю регулирующего органа, все же ближе тема устойчивости банковских организаций и системы в целом.

- А эти две темы - устойчивости и развития конкуренции - следует разделять?

- В моем представлении они взаимосвязаны. Там, где развита конкуренция, устойчивость участников рынка обычно выше, потому что в условиях конкуренции приходится бороться за выживание и развитие и, соответственно, думать о качестве управления бизнесом, о снижении издержек и т.д. А там, где высокая устойчивость (не искусственная, а реальная), конкуренция выше: чем больше игроков на площадке, тем активнее они борются за клиента.

- На заседании Совета АРБ, состоявшемся 2 апреля 2013 года, руководитель одного из банков внес предложение законодательно закрепить верхнюю планку процентной ставки по кредитам физическим лицам. По его мнению, это спасло бы и рынок, и потребителей банковских услуг от игроков, которые выдают потребительские кредиты под 60-70% годовых. Как вы относитесь к этой идее, считаете ли необходимым законодательное введение верхней планки по ставкам?

- Я не считаю это целесообразным. Другой вопрос: в моем понимании уровень процентной ставки по кредитам и депозитам характеризует уровень рисков, которые банк принимает на себя. Собственно говоря, именно эта позиция нашла свое отражение в теме предъявления дополнительных требований по оценке рисков в необеспеченном потребительском кредитовании. Ретрансляция уровня рисков в требования, например, по капиталу - это совершенно нормальный способ экономического воздействия. А вот что касается установления запретительной планки, то формально это можно сделать. Но степень эффективности такого решения будет очень низкой.

- В своем выступлении на XXIV съезде АРБ вы говорили о страховании вкладов и о предложении привязать размеры взносов в страховой фонд к тем рискам, которые банки берут на себя, проводя процентную политику по вкладам. Но было и другое мнение -привязать размер этих взносов вообще ко всем рискам, которые банки принимают на себя, прежде всего к кредитным рискам. Хотелось бы узнать ваше отношение к такому предложению.

- Я его не скрываю. Если говорить об устойчивости банка как о критерии дифференциации взносов в систему страхования, то в моем понимании теоретически это правильный подход. Если говорить о практическом применении этого подхода, то я вижу здесь определенные дефекты, связанные со следующим. На сегодняшний день, как показал кризис, подходы к оценке рисков - не только в нашей стране, но и во всем мире -не идеальны, даже не оптимальны.

Соответственно, ориентироваться на результаты применения этих подходов было бы некорректно. А внедрение новой системы оценки, идущей на смену существующей, потребует несколько лет, например реализация Базеля III, а для нашей страны - реализация Базеля II. Ждать столько времени и не предпринимать никаких действий, связанных с введением дифференциации, я считаю нецелесообразным. Я не понимаю, почему процесс не может идти в поэтапном режиме, шаг за шагом, эволюционно, почему нельзя сначала внедрить менее совершенный, но более реалистичный подход, а затем - более совершенный и сложный подход?

- На практике это означает сначала привязать размеры взносов в страховой фонд к одним рискам, а потом добавить в качестве привязки другие?

- На практике это означает использование в качестве критерия рисков той цены, которую кредитная организация готова платить за привлечение ресурсов. Если банк готов обеспечить вкладчику высокий доход, значит он принимает на себя повышенные риски: он должен будет отрабатывать те расходы, которые несет, выплачивая вкладчику проценты по вкладу. Поэтому данный подход к определению размеров взносов в страховой фонд не противоречит логике и концепции оценки рисков. Более полный, совершенный подход - привязка размеров взносов к другим рискам, например кредитным, - тоже возможен. Но здесь не следует упускать из вида важный момент, связанный с публичностью информации об оценке регулятором устойчивости регулируемого субъекта.

- Это, насколько нам известно, конфиденциальная информация.

- Да, причем не только у нас, но и во всем мире. Тут, честно говоря, доходит до смешного: поскольку эта информация является чувствительной для банков, крайне затруднен процесс ее передачи между различными регуляторами в одной стране и между регуляторами разных стран. Например, регулятор одного государства запрашивает у своего «коллеги» в другом государстве информацию о состоянии «дочки» или «матери». Вроде бы ничего секретного, но обмениваться информацией при этом не получается.

Это не единичный случай, а история развития отношений на протяжении как минимум 15 лет. Сейчас вопрос ставится еще шире: публика должна знать, что думает регулятор о состоянии того или иного банка, о его устойчивости. Но регулятор всегда имеет какие-то критические суждения по поводу тех или иных аспектов деятельности основной части регулируемых банков, это совершенно естественная часть его работы. Делать эти суждения достоянием общественности рискованно, ведь реакция публики может быть неадекватной. Я не исключаю, что развитие процесса оценки ситуации в банках когда-нибудь может прийти к тому, что оценки регулятора станут открытыми, публичными. Но для того чтобы это стало возможным, необходима большая подготовительная работа, связанная и с восприятием широкой общественностью такого рода информации, и с психологией самих банкиров. И не только банкиров - речь ведь идет обо всех компаниях, подлежащих регулированию и оценке.

- Еще год назад, а может и раньше, вы говорили о том, что было бы желательно, а может и необходимо, для российских банков создать нечто вроде фонда взаимопомощи, из которого они могли бы получать поддержку в случае возникновения у них проблем. Я так понимаю, банковское сообщество не прислушалось к вашей рекомендации?

- Я не думаю, что банкиры добровольно будут создавать подобный фонд системной безопасности, как я его называю. Точно так же банковское сообщество не было готово создать несколько лет назад систему страхования вкладов. И тогда, и сейчас господствовал один и тот же стереотип мышления: руководство каждой кредитной организации думало и думает, что у них все в порядке. А если это так, то почему оно должно помогать «соседу», у которого явно не все хорошо? При этом банкиры не отдают себе отчета в том, что каждый из них в той или иной ситуации может оказаться на месте «соседа».

- Если они не желают думать об этом, значит тема создания такого фонда неактуальна?

- Она актуальна. Но здесь мы сталкиваемся с той проблемой, которую уже обсуждали, -с проблемой разумной дифференциации взносов.

- Еще один вопрос, не утративший актуальности, - это кредитование банками аффилированных лиц, бизнесов своих собственников. В рамках своего выступления на прошлом, XXIII съезде АРБ вы приводили впечатляющие цифры, свидетельствовавшие о том, насколько наши банки увлечены «связанным» кредитованием. Недавно вы сказали, что за прошедший год эти цифры не сильно изменились.

- Да. Этот факт, конечно, вызывает сожаление, но не удивление.

- Одного года недостаточно для того, чтобы изменить ситуацию к лучшему?

- Года, вне всякого сомнения, недостаточно. Но проблема тут не только в том, что прошло мало времени, но и в том, что банкам предлагается изменить профиль своего бизнеса. Это затрагивает интересы владельцев кредитных организаций, так сказать, в обеих ипостасях: и как владельцев банков, и как владельцев бизнесов. Сами понимаете: тема фундаментальная, но если мы не решим эту проблему, то не добьемся существенного снижения уровня рисков, лежащих на банках. Соответственно, не обеспечим повышения стратегической устойчивости банковского сектора.

Можно говорить о подходах, которые позволили бы добиться желаемого результата. У меня в этом плане идеалистические, даже романтические, соображения: я исхожу из того, что если при одиночном кредитовании «связанных» заемщиков возникают высокие риски, то самое время озвучивать лозунг «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!». Пусть банки объединяют свои усилия и вместе кредитуют такой бизнес. Другой вопрос, если владелец одной кредитной организации не будет кредитовать бизнес владельца другой не потому, что это бизнес конкурента, а потому что он этого бизнеса не знает и в него не верит. Возникает следующий вопрос: насколько такого рода конструкции банковского бизнеса являются безопасными и перспективными?

- Недавно появилась информация, что ЦБ вместе с Федеральной налоговой службой составил список фирм-однодневок. Эксперты выражают опасения, как бы в этот перечень не попали нормальные компании. Насколько, с вашей точки зрения, оправданны эти опасения? Если фирма нормальная, но попала в этот список, может ли она это включение оспорить?

- Я не имел отношения к подготовке этого перечня, но исхожу из того, что он, во-первых, был составлен аккуратно, а во-вторых, были определены критерии, по которым соответствующие фирмы попадают в список фирм-однодневок. Если же вдруг произошла ошибка и в спи­сок попала хорошая компания, которая занимается реальным бизнесом, то она, конечно, всегда может оспорить свое включение, предоставить образцы своей продукции и т.д. Правда, повторюсь, я не очень верю, что такие прецеденты возможны.

- Вопрос, который хотелось бы задать, касается нынешней ситуации на Кипре и ее возможных последствий для нашей банковской системы. Там в качестве антикризисной меры прибегли к «стрижке» депозитов. Как вы считаете, не подорвет ли это доверие не только к кипрским банкам, но и к банкам других стран, и к системам страхования вкладов, и, возможно, даже к Базельским стандартам? Ведь банки Кипра, как участники европейского банковского рынка, выполняли их, а результаты этого очевидны для всех.

- Я не эксперт по части внедрения и выполнения кипрскими банками Базеля II. Что касается вашего вопроса в целом, то он многоаспектен, и при ответе надо идти сверху вниз. Я исхожу из того, что события на Кипре не подорвут доверия к банкам в целом и к системам страхования вкладов в различных странах, за исключением той страны, в которой будут приняты аналогичные решения. Полагаю, что негативные ощущения, вызванные «стрижкой» депозитов, рассеются и доверие восстановится, хотя это, наверное, потребует достаточно длительного времени.

Что касается Базеля II, его внедрения и того, можно ли ему доверять после событий на Кипре: любая регулятивная система рассчитана на добросовестное применение, но в то же время ни одна регулятивная система не гарантирует этого добросовестного применения. Более того, надзор всегда и везде носит последующий характер: он улавливает проблемы, когда они уже возникли. Иначе и быть не может. Если проблема еще не возникла, что делать проверяющему? Смотреть банкиру в глаза и говорить: «Не верю!» Это несерьезно.

Еще один момент: современный надзор, как я уже сказал, рассчитан на добросовестность поднадзорных субъектов и на инспектирование. Но инспектор не может приходить в банк ежемесячно. Как правило, проверки осуществляются раз в полтора года, в крайнем случае раз в год. Исключение составляют самые крупные банки, где инспекторы сидят на постоянной основе, но даже это не может являться стопроцентной гарантией отсутствия проблем: как мы помним, некоторые из этих кредитных организаций попали в неприятную ситуацию во время прошлого кризиса. В основном инспекции проводятся с интервалом в год-полтора. Практика показывает, что за это время можно накопить довольно много проблем и можно достаточно успешно их скрывать. Поэтому ответственность за устойчивость банка (об этом, кстати, написано во всех документах, в том числе и в документах Базельского комитета), конечно, несут собственники и менеджмент. Это достаточно важная сторона дела. Если владельцы бизнеса и его топ-менеджеры не испытывают чувства ответственности, более того, если их цель - разорить банк, то, к сожалению, помешать им методами надзора и регулирования просто невозможно. Если качество управления рисками не соответствует реальной ситуации, если это несоответствие камуфлируется, то до поры до времени это не будет вскрыто. А за это время в банке может накопиться столько проблем, что он просто «крякнется» при первом же удобном случае.

Это с точки зрения практики. А с точки зрения теории ни одна регулятивная модель не является идеальной, потому что человечество постоянно учится, в том числе и банковскому регулированию и надзору. Мы часто сталкиваемся с несовершенством существующих принципов, используемых моделей. Что ж, жизнь так устроена.

- Но сейчас принимаются какие-то решения или, во всяком случае, пред­полагаются какие-то меры по ужесточению ответственности собственников и топ-менеджеров, если они довели кредитную организацию до банкротства. Эти меры будут носить превентивный характер?

- Я надеюсь, что они могут иметь превентивный характер, но он будет проявляться только в том случае, если будет неотвратимость наказания, а это уже вопрос правоприменения, а не закона как такового. Тем не менее есть надежда, что злоупотреблений станет меньше с учетом новых обстоятельств - внедрения Базеля II, Базеля III, новых подходов и принципов к оценке рисков.

Анастасия Скогорева, «Национальный Банковский Журнал»

Россия > Финансы, банки > bankir.ru, 25 июля 2013 > № 863785 Алексей Симановский

Россия > Нефть, газ, уголь > bfm.ru, 24 июня 2013 > № 840353 Леонид Федун

ЦЕНА НА НЕФТЬ НЕ УПАДЕТ НИЖЕ $100, "ГАЗПРОМ" ОСТАНЕТСЯ МОНОПОЛИСТОМ

ДМИТРИЙ ЛАНИН

Компания ЛУКОЙЛ подготовила публичный прогноз развития топливного рынка. Почему нефть не упадет ниже 100 долларов за баррель, и как России удержать первенство на газовом рынке рассказал Business FM вице-президент ЛУКОЙЛа Леонид Федун

Вот уже несколько лет миллиардер Леонид Федун, вице-президент и второй по величине акционер ЛУКОЙЛа, отвечает за стратегию компании. Это ощущается даже в разговоре: в его ответах практически на любой вопрос проскальзывает "гигантский", "масштабный", "огромный" - с помощью этих эпитетов Федун описывает будущее и настоящее нефтяной отрасли.

ЛУКОЙЛ первым среди российских компаний подготовил и опубликовал долгосрочный прогноз цен на нефть и описал будущее глобального топливного рынка. О том, почему компания сделала это, на какой срок России хватит нефти, сколько лет нужно футбольному клубу для победы в Лиге Чемпионов, Леонид Федун рассказал в интервью Business FM.

- Что заставило ЛУКОЙЛ подготовить собственный долгосрочный прогноз цен на нефть?

- Наша инвестиционная программа объемом почти 20 млрд долларов. Чтобы инвестировать столь крупные средства, необходимо понимание того, что будет с мировой экономикой, поскольку окупаемость таких проектов - 20-30 лет.

- Что будет с ценами на нефть в ближайшие 10 лет?

- Цены не упадут ниже 100 долларов за баррель. Динамика будет определяться несколькими факторами. Ключевой из них - смягчение или, наоборот, ужесточение политики ФРС США и поведение американской валюты. Второй - растущий спрос на нефтепродукты со стороны развивающихся рынков, в первую очередь азиатских, стран. И третий фактор - стабилизирующие усилия ОПЕК.

- Какими темпами будет расти потребление нефти и нефтепродуктов?

- В ближайшие 15 лет примерно от 1 до 1,5 млрд людей получат возможность приобрести транспортное средство. Значит, появится от 650 до 700 млн новых автомобилей. Чтобы их заправить, понадобится дополнительно 9 млн баррелей. Эта потребность и сформирует устойчивый рост потребления нефти на 1% ежегодно.

Леонид Арнольдович Федун родился 5 апреля 1955 года в Киеве. В 1977 году окончил Ростовское высшее военное командное училище им.М.И. Неделина. В 1993-1994 годах - генеральный директор АО "ЛУКОЙЛ-Консалтинг". С 1994 года - вице-президент ЛУКОЙЛа, начальник управления стратегического развития, совладелец компании. Владеет около 9,3% акций нефтяной компании, группой ИФД "КапиталЪ" и футбольным клубом "Спартак". Журнал Forbes оценил его состояние в 7,1 млрд долларов. Кандидат философских наук. Женат, имеет сына и дочь.

Для нефтяного рынка есть три страшилки

- И где эти 9 млн баррелей нефти можно найти?

- Как показывает практика - везде. Если вернуться к ценам на нефть, то для этого рынка сейчас существует три основных страшилки. Страшилка номер один - сланцевый бум в США. Небольшие нефтяные компании и работающие с ними банки рисуют головокружительные объемы добычи: шесть, семь и даже девять миллионов баррелей. Те технологии, которые применяются в Северной Америке, действительно позволяют получить очень сильный первоначальный дебет - три-пять тысяч баррелей в сутки. Но проблема в том, что проницаемость сланцевых пород низкая и впоследствии дебиты также стремительно падают. Поэтому наши прогнозы не совпадают с ожиданиями экспертов из Северной Америки. Мы гораздо осторожнее.

- Возможно ли перенесение сланцевой революции за пределы США и Канады?

- По нашим ощущениям, это две - три страны: Мексика, Аргентина и Китай. Но в тех объемах, как это было в США, не случится. У США было несколько важных отличий: большое количество квалифицированного персонала, наличие необходимой инфраструктуры. И что важно, эти обстоятельства совпали с ростом цен на газ и нефть, что дало возможность экспериментировать с методами бурения.

- То есть ОПЕК сланцевая революция не страшна?

- С точки зрения жидких углеводородов не страшна, поскольку рынок будет расти медленно и не успеет перестроиться. С точки зрения газа система совсем другая, поскольку текучесть газа выше.

- ОПЕК по-прежнему будет главным игроком на мировом рынке?

- В последние 30 лет доля ОПЕК на мировом рынке нефтедобычи колебалась от 30% до 42%. Сейчас доля около 40%. Позиция картеля полностью согласована, и он будет стабилизировать добычу, поскольку экономики большинства стран ОПЕК не выдержат цен на нефть ниже 100 долларов в силу социальных обязательств.

- Чего еще стоит опасаться нефтяному рынку?

- Вторая страшилка - замедление спроса в Китае. Сегодня в стране на 1000 семей приходится около 40 автомобилей. До 2025 года этот показатель вырастет до 200 автомобилей. Это ниже, чем в США и Европе, но достаточно, чтобы Китай утроил потребление моторных топлив.

Третья страшилка - это Ирак. Первые планы страны по добыче составляли 12 млн баррелей. Но, работая в регионе, мы видим, что добыча не будет превышать 6 млн баррелей. Поэтому мы не видим факторов, которые обеспечили бы перепроизводство нефти в мире.

В 2015 или 2016 году в России добыча начнет падать

- Возможна ли сланцевая революция в России?

- На том горизонте, о котором мы говорим, она бессмысленна. Традиционных ресурсов вполне достаточно для поддержания добычи. Хотя по своим внутренним характеристикам наша Баженовская свита очень похожа на эталонный для сланцевой добычи регион - Северную Дакоту.

- На сколько лет в России хватит нефти?

- По геологическим оценкам, запасы превышают 200 млрд тонн. Сумма гигантская. Но если посмотреть на извлекаемые запасы по требованиям международной классификации, то это всего 10 млрд тонн. Здесь есть важный момент - это низкий коэффициент извлечения нефти (КИН). В России в лучшем случае КИН составляет 25-30%. По США средний показатель - 40-45%, по Европе - 50%. Повышение КИН до этого уровня позволит удвоить извлекаемые запасы, и мы будем вровень по запасам с Ираком или Ираном.

- Как можно повысить коэффициент извлечения нефти?

- Рецепты простые. Применение новых технологий. Но это повышает стоимость проектов.

- В правительстве идут споры о введении налога на добавочный доход (НДД) для нефтяников. Что мешает воплощению этой идеи на практике?

- Мы такую идею всячески поддерживаем. Во всем мире система налогообложения нефтяной отрасли напоминает горку: на первоначальной стадии разработки налоги низкие; когда месторождение выходит на пик - налоги максимальные; добыча начинает падать - налоги снова снижаются. У нас шкала абсолютно ровная. И рентабельность, и поддержание добычи регулируются в ручном режиме, когда правительство принимает соответствующее решение. Введение НДД позволило бы иметь понятную и простую систему разработки. Пока у тебя нет нормального потока наличности, ты налоги платишь небольшие. Как только начинаешь зарабатывать хорошие деньги, большую часть отдаешь государству.

- Минфин боится, что нефтяники будут завышать расходы.

- Боятся все. Сегодня 50-60% доходной части бюджета формируется нефтяниками. ТЭК - очень деликатная сфера для правительства. Но жизнь заставит. В 2015 или 2016 году в России добыча начнет падать. В то же время нужно и правительству отдать должное. Если бы не льготы для Восточной Сибири и Каспия, то падение началось бы уже в этом году.

- Ранее вы заявляли, что рады тому, что ЛУКОЙЛ не попал на арктический шельф. В чем повод для радости?

- Это как у Лафонтена про лисицу и виноград. Конечно, глядя, какие там льготы, мы хотели бы попасть. Но как финансист понимаю, какой там гигантский риск потерять деньги. Любое газовое открытие, по примеру Штокмана, будет отложено в долгий ящик, а все расходы на геологоразведку - списаны. Для "Роснефти" такой риск невысокий, поскольку траты на разведку берут ее иностранные партнеры. Но за это она отдает им значительную часть прибыли в случае открытия.

Я не верю, что монополия "Газпрома" будет отменена

- Судя по всему, газовый рынок становится рынком покупателя.

- Уже стал. В начале тысячелетия еще доминировали представления о том, что ресурсы газа ограничены. Сейчас обстоятельства изменились, и в последние годы был открыт целый ряд крупных месторождений в Восточной Африке и Восточном Средиземноморье. Израиль и Кипр давно искали нефть и газ, и нашли гигантские запасы объемом более 1 трлн куб. м. Этот газ будет прямым конкурентом газу из Северной Африки и "Газпрому".

Огромное развитие получила технология сжижения газа. В результате сформировался абсолютно другой рынок, и у потребителей появилась возможность выбирать поставщика.

- Тем не менее, вы считаете, что цены на газ будут расти быстрее цен на нефть?

- При цене газа в 350 долларов за тысячу кубов и ниже, газ является самым предпочтительным источником энергии.

- Что нужно российскому газу, что бы быть конкурентоспособным?

- Соблюдать конкурентоспособную цену. Как раз судьба многострадального Штокмана связана с тем, что заложенные в первоначальную модель экономические параметры не выдерживали конкуренции. В связи с этим есть опасения и по "Южному потоку".

- Эпоха трубопроводного газа ушла в прошлое?

- Нет. Качать газ на расстояния до полутора тысяч километров эффективнее по трубе. На больших расстояниях выгоднее СПГ. Но и здесь есть вопросы: как тогда поставлять газ по континенту? Все континентальные транспортировки все равно пойдут по трубе.

- В правительстве ходят слухи о либерализации экспорта СПГ. Если это случится, ЛУКОЙЛ такие проекты заинтересуют?

- Во-первых, я не верю, что монополия "Газпрома" будет отменена в ближайшее десятилетие. Во-вторых, я не верю в проекты СПГ в Российской Федерации. За исключением, может быть, Дальнего Востока. Очень сложно конкурировать с уже заложенными СПГ-проектами из Катара, Восточной Африки и Северной Австралии.

ОАО "ЛУКОЙЛ" создано в 1993 году. Крупнейшими акционерами компании являются президент Вагит Алекперов и вице-президент Леонид Федун, контролирующие 20,6% и 9,08% акций соответственно. ЛУКОЙЛ - вертикально интегрированная нефтегазовая компания. По итогам 2012 года выручка составила 139,171 млрд долларов, чистая прибыль - 11,004 млрд долларов.

Заводы, работающие на нефти, начнут отмирать

- Есть альтернативы нефти и газу как источникам энергии в принципе?

- В настоящий момент нет. Но вызовы есть, например технологии GTL.

- Вы имеете в виду технологию синтеза жидких топлив из метана?

- Да, эта технология был разработана еще в годы Первой мировой войны, но лишь сейчас в ее развитие начали инвестировать. Благодаря технологии синтеза из метана можно производить дизельное топливо с нулевым содержанием серы. Пока такие производства дорогие, но крупные проекты запущены в Катаре и Китае. Ситуация напоминает то, что было несколько лет назад с СПГ, когда технология заморозки и транспортировки только-только была разработана.

Возможно, через десятилетие мы увидим совсем другой рынок топлив, сделанных на метане. Вот тогда и начнется эпоха сближения цены нефти и газа. Скорее всего, заводы, работающие на нефти, начнут отмирать и заменяться площадками, специализирующимся на переработке газа. Но это через 30-40-50 лет.

- Какое-то время в Европе был спрос на биотопливо. Ренессанс возможен?

- Скорее, закат. Данный феномен был обусловлен ощущением энергозависимости США и Европы от развивающихся стран и России, в начале нулевых годов. Государства тогда субсидировали производителей биотоплив для получения ощущения независимости и для развития сельского хозяйства. Цены на сельхозпродукцию выросли, а вот производство топлив оказалось бессмысленным. Если продажа литра бензина в Европе дает бюджету страны 50-70 евроцентов, то продажа тонны биотоплива требует 20-30 центов субсидий. Все-таки топливо, производимое из нефти, обладает уникальным качеством - оно очень дешевое.

Выживает сильнейший

- На какие виды нефтепродуктов спрос будет расти быстрее?

- Традиционный ответ - на "дизель". Это экологичное топливо, эффективное в производстве. В глобальной нефтепереработке также произошла революция. Традиционно американо-европейский рынок нефтепродуктов работал на арбитраже: бензин из Европы везли в США, а в Старом Свете, наоборот, потреблялся дизель. Теперь все изменилось. Благодаря сланцевой революции, американские заводы получают большое количество нефти, из которой производится бензин, и, скорее всего, мы скоро увидим его экспорт из США. А дизельное топливо, потребление которого в Америке небольшое, уже идет в Европу. Поэтому ситуация в Европе с переработкой тяжелая.

Но возникает еще один вызов - строительство качественных заводов в Персидском заливе. Цифра для рынка ужасающая - 150 млн тонн переработки - будет введено в ближайшие годы. Формируется совсем другая архитектура рынка.

- В Европе у российских нефтяников есть целый ряд перерабатывающих активов. Не продавать же их обратно?

- Продали бы, да никто не купит. Мы модернизируем заводы, чтобы они были сильнее, чем площадки, которые их окружают. И те заводы, которые будут лучше, начнут получать прибыль, поскольку слабые вымрут, а маржа стабилизируется.

- Когда слабые вымрут?

- Примерно через пять лет. 17 заводов уже закрыты. Необходимо закрыть еще десяток.

Привычка к бесплатным трансляциям убивает бизнес

- Вам принадлежит футбольный клуб "Спартак". Что нужно, чтобы он стал прибыльным?

- Абсолютно другая ситуация с контрактами на вещание. В России стоимость таких контрактов самая низкая в Европе. Хотя стоимость наших игроков сопоставима, например, с Францией, где все вместе футболисты стоят около 1,2 млрд евро. А вот контракты на трансляцию, по сравнению с Францией, у нас в шесть раз дешевле. Привычка к бесплатным трансляциям убивает бизнес. Это первое.

Второе - это отсутствие нормальной футбольной инфраструктуры. В России пока только три стадиона, которые соответствуют зарубежным требованиям. В следующем году мы свой стадион запустим. И после этого доходы клуба, по сравнению с тем, что есть сейчас, вырастут более чем в четыре раза.

- Есть какие-то ориентиры по выходу на прибыльность?

- К 2018 году. Я пытаюсь сделать так, чтобы клуб стал безубыточным. В первую очередь за счет вложений в инфраструктуру. Это академия, которая будет готовить игроков и создавать стоимость. Это инфраструктура вокруг стадиона. Плюс, надеюсь, изменение в системе трансляции. Люди постепенно привыкают платить.

- Как долго должен развиваться российский футбольный клуб, чтобы выиграть Лигу Чемпионов?

- Как правило, такой цикл - пять лет.

- То есть через пять лет "Спартак" сможет выиграть этот турнир?

- В футболе есть три составляющих успеха. Первое - наличие звезд, которые могут сделать результат. Второе - удача. И третье - хороший менеджмент

Россия > Нефть, газ, уголь > bfm.ru, 24 июня 2013 > № 840353 Леонид Федун

Россия > Финансы, банки > itogi.ru, 17 июня 2013 > № 859232 Олег Тиньков

Здесь и сейчас

В проекте StartUp «Итоги» продолжают рассказ о самых успешных и харизматичных предпринимателях, которые создали свой бизнес с нуля. Итак, знакомьтесь: Олег Тиньков, глава банка «Тинькофф Кредитные Системы», который продал пельмени Абрамовичу и придумал бизнес-терминатора

Олег Тиньков не любит сидеть на месте. Он вообще человек подвижный. За двадцать лет предпринимательства перепробовал практически все: продавал технику, лепил пельмени, варил пиво имени себя — и каждый раз умудрялся вовремя и прибыльно продать свое детище. Но банковский бизнес, коим увлекся в последнее время, — это, как он утверждает, надолго.

— Олег, вы верите в случай? Или везет тому, кому везет?

— Я верующий человек: и в судьбу, и в случай верю. А еще верю в упорную тяжелую работу и не верю в талант. Считаю, что когда ты пашешь по 12—14 часов, тогда приходит результат. Иначе ничего не получится. Я вот живу по соседству с Михаилом Фридманом. Так вот он уезжает на работу спозаранок, даже раньше меня. И возвращается порой позже. Вообще богатых людей, которые бы мало работали, я не видел. Хотя, может, Абрамович… Но я с ним практически незнаком…

— Как сказать... Пельмени-то «Дарья» вы ему продали…

— Мы с ним встречались всего раз, в 2001 году в офисе «Сибнефти». Перекинулись парой слов, он поинтересовался моими дальнейшими бизнес-планами после продажи «Дарьи» и велел своей команде переговорщиков согласиться на мою сумму — 21 миллион долларов. За вычетом долгов компании получалось, что на руках у меня оставалось 14 миллионов, которые я потом пустил в создание пива «Тинькофф».

Кстати, о случае. Я ведь пельменями занялся совершенно случайно. Как-то раз в один из осенних дней 97-го года напился и пошел по совету в баню отеля «Европа», чтобы прийти в себя. В парилке сидел человек, мы разговорились. Выяснилось, что он занимался поставкой оборудования для продуктов питания, в том числе и для лепки равиоли. К тому времени я уже продал долю в сети потребительской электроники «Техношок» и искал другие возможности для вложения денег. Поразмыслив, решил, что на пельменном рынке можно хорошо разыграться. Так и появились пельмени «Дарья».

— Первый миллион долларов когда заработали?

— Мне кажется, что это был 1995 год, то есть время, когда я развивал сеть «Техношок». За год до этого я открыл счет в банке в Берлине на полмиллиона долларов, а в 95-м заработал уже миллион. Тогда это были космические деньги! А первые свои кровные заработал еще до института. Будучи профессиональным велосипедистом, однажды поехал вместе с командой в Ленинабад. Перед возвращением домой мы закупились в местном магазине шапками, куртками алясками и джинсами. Привез все это к себе в Ленинск-Кузнецкий и продал одноклассникам. Я взял деньги у матери и еще что-то собрал, работая летом на мебельной фабрике. Плюс у одного из соседей занял. В итоге вложенные в дело 400 рублей после продажи товара превратились в 1400. Чистая прибыль составила тысячу рублей! Для сравнения: мой отец, работая в шахте, получал 300 рублей в месяц. На эти деньги купил итальянский велосипед.

— Перед поступлением в Горный институт какие-то деньги имели?

— Как только вернулся из армии, продал тот итальянский велосипед, плюс что-то накопилось во время службы. Но, послушай, я ведь поехал поступать в Питер, а там столько соблазнов: развлечения, девки… Первого сентября приехал, привез 2000 рублей, а через месяц ничего не осталось…

— Как ваша жена относилась к вашей бизнес-карьере?

— Тогда, в начале 90-х, воздух был пропитан духом предпринимательства, все были бизнесменами. Сейчас я смотрю на молодежь...

Вот они сидят, зарабатывают свою копеечку. Но в основном все какие-то безвольные. Обленились! А мы в 90-е хотели что-то покупать, продавать, развивать. К тому же мы были бедными студентами, жили в общаге. Моему соседу Андрюхе из Кингисеппа мать привозила мешок картошки, вот мы ее и ели до стипендии. Когда ты жрешь постоянно одну жареную картошку и при этом тебе 22 года, тогда реально начинаешь думать, что бы такое замутить.

— С силовиками или криминалом проблем в 90-е не было?

— Нет, мой бизнес понятный, он построен на бренде, на удовлетворении потребителя и маркетинговом уникуме. Мутные истории начинаются там, где кончаются рыночные отношения и в процессы вмешивается государство — госконтракты, лицензии... Это сфера интересов приближенных к власти чиновников и правоохранителей, поскольку там есть необходимая для этого среда. А в чистой конкуренции что они смогут? Вот придите и возьмите мой банк, без меня он будет работать совершенно иначе! Но в крайнем случае, если что, мне есть кому позвонить. Я же в Питере прожил больше половины своей жизни!

С реальным криминалом тоже не сталкивался. Посмотрев на печальный опыт некоторых своих знакомых, я перестал держать кэш. Никогда не держал в руках больше 20 тысяч долларов, все провожу через счета. Это существенно снижает риски. Я до сих пор не понимаю людей, которые сейчас получают все в конвертах. Это же просто дикость!

Впрочем, стоит оговориться. В последний раз я держал 100 тысяч долларов в руках несколько лет назад, когда мой друг вернул мне долг. Да и то я пошел и сразу все сдал в кассу. У меня и в кошельке, может, тысяча рублей найдется, а все остальное на пластике.

— Кстати, почему, на ваш взгляд, наши бизнесмены предпочитают все хранить вне России?

— Раз на раз не приходится. Более того, не являясь апологетом нынешней власти, тем не менее считаю, что более надежного места для хранения денег, чем наша страна и Швейцария, просто нет. В Европу или Америку вообще не верю. Наши банки поддерживаются государством, нефть дорогая, сегодня мы очень безопасная страна.

— А верите, что наш бизнес начнет возвращать деньги на родину?

— Верю, к тому же я сам очень много своих денег держу в России. У меня есть знакомый из Питера, у него на Кипре застряли 10 миллионов евро, и он сейчас не знает, что делать. Наверняка в итоге в «Сбер» пойдет и откроет там счет.

— Вы сторонник принципа главного удара: то есть заниматься не всем понемножку, а вкладывать все силы в развитие какого-то одного дела. А тут выясняется, что уже и в интернет-проекты вкладываетесь, и с авиакомпанией всем голову заморочили. Концепция изменилась?

— То, о чем вы говорите, это не шаги в сторону, а движение в рамках того, чем я занимаюсь последние семь лет, — банковского дела. Я вообще не понимаю некоторых своих коллег, которые управляют одновременно несколькими разными бизнесами — сетью салонов, банком и так далее. Ума не приложу, где они находят время. Совсем недавно мы приобрели страховую компанию и сейчас будем развивать ее в рамках банковской структуры. А подразделение Tinkoff Digital при банке позволяет накапливать знания в области рекламных технологий для того же банка. Так что все развивается в рамках моего банковского бизнеса.

— И собственная авиакомпания тоже?

— Это была обычная провокационная реклама нашей пластиковой карты, один из вариантов маркетинга. Чувствую, что мы немного перебрали с тизером. Сначала написали Tinkoff Airlines, а потом заменили мою фамилию на All. Это карта, которая позволяет накапливать мили и использовать их при полетах всеми авиакомпаниями мира. Если бы мы просто запустили карточный продукт, он бы не привлек такого внимания. А поскольку мы использовали слово airlines — в России же новые авиакомпании практически не появляются, — это вызвало интерес. Я с ума не сошел и никаких авиакомпаний запускать не собираюсь. Это очень плохой бизнес.

— В таком случае о главном. Какие цели ставите, будучи основателем собственного банка?

— Вон в соседнем кабинете сидят парни из J.P. Morgan, а сейчас вот-вот начнется встреча с Morgan Stanley. Все вокруг нас ходят-бродят... А все потому, что мы построили компанию-разрушитель. И это не праздные слова. В мире только три компании смогли создать бизнес с возвратом на капитал свыше 40 процентов, да чтобы к тому же еще и расти такими же темпами в год. Фактически мы открыли новую нишу: не нужно ходить в банк, чтобы получить финансовые услуги, достаточно иметь Интернет. В этом году мы заработаем 200 миллионов долларов. Аналогичные публичные компании торгуются сейчас с коэффициентами 16—20 годовых прибылей, так что мы, по нашим субъективным подсчетам, стоим никак не меньше 4—5 миллиардов.

Мы в восходящем тренде. Если последние три года росли по 100 процентов, то в этом году собираемся подняться еще на 70. Потом будем расти процентов на 40 ближайшие 4—5 лет.

— Вы основали сеть магазинов «Техношок», вывели на рынок пельмени «Дарья», пивной бренд «Тинькофф» — все это вам удалось продать на пике популярности брендов. Но после вашего ухода эти бизнесы как-то заглохли. Если вы перестанете владеть банком «Тинькофф Кредитные Системы», не повторится ли та же история?

— Я не выйду из числа владельцев просто потому, что сейчас нет покупателя на мою долю. Это мой бизнес, я стратегический инвестор, и я должен с этим бизнесом жить. Конечно, я могу продать какой-то кусок, но весь банк невозможно, потому что рынки слияний и поглощений по разным причинам закрыты для России. Никто не хочет платить десятилетнюю прибыль вперед. У нас в стране краткосрочный тип мышления. Мы все продумываем максимум на пять лет, а раньше было и того хуже... Мне нравится создавать стоимость, мне нравится, что многие сотрудники работают со мной с самого начала. Мне нравится создавать продукты, которые любят люди.

В России, когда начинаешь говорить о создании качественного продукта, все думают, что это гон, политический стейтмент. Мне вообще политика и сами политики не нравятся как класс. Я повторюсь: мне нравится создавать продукты, которые нравятся людям. Конечно же, я на этом зарабатываю деньги. Огромные деньги. Но ведь я их поэтому и зарабатываю, что моими продуктами пользуются. У нас же какая модель бизнеса наиболее развита — втюхать что-нибудь и на этом наварить. Я же пропагандирую продажу хорошего продукта, как это делает Apple, — то есть с гигантской наценкой.

— Вы тут политику упомянули. Не тянет в верхние эшелоны?

— Абсолютно нет! Почему меня должно туда тянуть? Журналисты мне часто задают этот вопрос — на мой взгляд, глупый. А я понятия не имею, зачем мне идти в политику.

— Ради власти, например…

— Мне этого не надо, у меня нет комплексов. Я люблю деньги, они дают мне достаточно свободы. Мне не нужна мигалка на крыше. У меня наркотик в виде велогонки в Тоскане, а не мигания синим ведерком на встречной полосе.

— Вот вы говорите «втюхать». А почему у нас в бизнесе так развито стремление выехать за счет другого? Все друг друга норовят обмануть, подставить...

— Тут переплетается много факторов. Во-первых, российский бизнес — молодой, ему всего лишь 20 лет. Во-вторых, у нас в стране нет качественного бизнес-образования, никто предпринимателей не учит тому, что партнерам нужно не бороться друг с другом, а увеличивать сам пирог, чтобы потом при дележке получить более крупные куски. В-третьих, в нашем информационном пространстве доминирует все еще советское телевидение... Я вот недавно прочитал статью, в ней рассказывается фантастическая история становления американского брокера, который просто по воле случая помог припарковать машину трейдеру и в результате через несколько лет стал миллионером, построив брокерский бизнес. Но такая история возможна только в США, поскольку там есть культ зарабатывания денег, люди там мыслят другими категориями. А у нас все просто — наколоть… Да к тому же по телевизору только и твердят, что все предприниматели воруют. И показывают кадры с решеткой. Вопрос государственной политики — убедить обывателя, что не все предприниматели жулики.

— Тянет на национальную идею. Сколько, по-вашему, для этого потребуется времени?

— Раньше я называл сроки в 3—5—10 лет, сейчас стал старше и мудрее. Теперь считаю, что должно смениться поколение.

— Идею амнистии по экономическим статьям поддерживаете?

— Безусловно! В мире нет ни одной страны, в которой сидело бы столько бизнесменов, осужденных по экономическим статьям. Теперь, слава богу, стали прибегать к домашним арестам... Возьмите нашумевшее дело топ-менеджера Росбанка. Пусть он сто раз неправ, но назначить ему меру пресечения в виде домашнего ареста — вещь правильная. А где-нибудь еще — так вообще под залог бы отпустили. А у нас чуть что — сразу за решетку! Если человек не нанес физического вреда никому, зачем его прятать в камеру? Я периодически живу в Италии и, например, никогда не слышал, чтобы какой-то предприниматель там сел в тюрьму за экономические преступления. Все обсуждают дело Берлускони. Я разговаривал со знакомым итальянским адвокатом, и он меня заверил: «Олег, его не посадят, будет суд-пересуд. Он умрет, а его все судить будут...»

Так что за амнистию голосую двумя руками. К тому же за решеткой находится большой процент людей, которых подставили конкуренты в сговоре с правоохранительными органами. То есть без вины виноватые.

— Вы не изменили мнения о том, что детям не стоит оставлять наследство?

— Да, я действительно не собираюсь оставлять все детям. Я также не считаю, что деньги и активы нужно отдавать в какой-то благотворительный фонд, о чем публично заявляют некоторые олигархи. Вы должны понимать, что их компании — многие по крайней мере — это наши с вами компании. Это предприятия, которые построили наши деды, отцы, а они просто в нужный момент подсуетились.

Свои заработанные деньги я хочу потратить при жизни сам. К тому же у меня не такое состояние, как у Билла Гейтса или Владимира Потанина.

Понятно, что я готов купить своим детям дома, машины и помочь построить свой бизнес, инвестировать в их начинания. Но ни в коем случае не оставлять кэш. И я считаю, что любой здравый человек со мной согласится. Представьте, что вам 80 лет, у вас 20 миллионов долларов и двое детей, которые занимаются непонятно чем. Если вы просто передадите им наличные, ничем хорошим это не закончится.

— Олег, бросить все к чертям за эти 20 лет желания не возникало?

— У меня это желание возникает постоянно. Предприниматели ведь тоже люди, хочется порой уйти на покой. Возможно, это из-за накопившейся усталости. В такие моменты я беру велосипед и еду кататься. Вон недавно проехал пять этапов на «Джиро д'Италия» — и опять работать хочется!

Константин Полтев

Анкета

Имя Олег Тиньков.

Компания «Тинькофф Кредитные Системы».

Должность Председатель совета директоров.

Род бизнеса Розничный банк, кредитные и дебетовые карты, депозиты, страхование.

Возраст 45 лет.

Место рождения Ленинск-Кузнецкий, Кемеровская область.

Образование Маркетинг, Калифорнийский университет в Беркли, США.

Год и возраст вступления в бизнес 1992 год, в 25 лет.

Когда получили первый миллион В 1995 году, в то время я активно развивал сеть магазинов бытовой электроники «Техношок», свой первый крупный бизнес-проект.

Нынешнее состояние 700 миллионов долларов.

Цель в бизнесе Создавать продукты, которые нравятся людям.

Место жительства Москва.

Отношение к политике Индифферентное. Не тянет.

Россия > Финансы, банки > itogi.ru, 17 июня 2013 > № 859232 Олег Тиньков

Норвегия. Россия > Внешэкономсвязи, политика > premier.gov.ru, 4 июня 2013 > № 870767 Дмитрий Медведев, Йенс Столтенберг

Переговоры с Премьер-министром Норвегии Йенсом Столтенбергом

В ходе рабочего визита Дмитрия Медведева в Норвегию состоялась морская прогулка с Йенсом Столтенбергом по акватории фьорда Бёк

Премьер-министры России и Норвегии совершили короткое путешествие по акватории Бек на научном судне Helmer Hanssen и наблюдали учения по спасению на море.

Во время поездки директор Норвежского института полярных исследователей Ян Гунар Виннер рассказал Дмитрию Медведеву и Йенсу Столтенбергу о состоянии льдов и климата в Арктике.

Достигнув точки проведения учений, главы правительств России и Норвегии наблюдали за тем, как норвежский корабль береговых сил Kystvak и вертолёт спасли из воды «терпящего бедствие».

* * *

Переговоры с Премьер-министром Норвегии Йенсом Столтенбергом

По итогам переговоров подписаны два документа:

– Соглашение между Федеральным агентством по обустройству государственной границы Российской Федерации и Министерством юстиции и по чрезвычайным ситуациям Королевства Норвегия о взаимодействии и обмене информацией в сфере функционирования и развития пунктов пропуска через государственную границу.

– Меморандум между Правительством Российской Федерации

и Правительством Королевства Норвегия о подготовке управленческих кадров для организаций народного хозяйства Российской Федерации

и Королевства Норвегия.

* * *

Совместная пресс-конференция Дмитрия Медведева и Йенса Столтенберга

Д.Медведев: Мы действительно провели в очень доброй, товарищеской атмосфере переговоры с моим коллегой. Они, как всегда, были содержательными и подробными, что, мне кажется, важно для того, чтобы между странами было полноценное партнёрство.

Встретились мы по очень хорошему поводу. Я ещё раз, пользуясь случаем, хотел бы поблагодарить Норвегию за прекрасную организацию нашего саммита, за те решения, которые были приняты, за декларацию, которую мы все согласовали. В общем, мы все понимаем, что Евроарктический регион – это наш общий дом. За эти 20 лет мы очень сильно продвинулись вперёд и научились друг друга слушать, что, мне кажется, залог того, что мы и дальше будем договариваться по всем сложным вопросам.

Такие саммиты, такие встречи – всегда повод для того, чтобы обсудить двустороннюю повестку дня. Мы за последние годы сделали целый ряд просто прорывных шагов навстречу друг другу. Прежде всего это договор о разграничении морских пространств и сотрудничестве в Баренцевом море и Северном Ледовитом океане, который вступил в силу в июле 2011 года. Мы тем не менее не останавливаемся на этом – мы обсуждали, что делать дальше. И сегодня мы всё-таки немножко поспособствовали укреплению договорной базы. Были подписаны в вашем присутствии новые два документа – между Росграницей и Минюстом Норвегии о взаимодействии и обмене информацией в сфере функционирования и развития пунктов пропуска через государственную границу. А это важная тема, потому что она касается огромного количества людей, которые перемещаются туда и обратно и которые хотят получать нормальные услуги при перемещении границы. Желательно, чтобы такое перемещение вообще было безвизовым, но в любом случае пока этого нет в полной мере, мы должны заниматься упрощением этих процедур и создавать комфортные условия. После этой пресс-конференции мы с моим коллегой Йенсом поедем и посмотрим, как все эти объекты работают.

Теперь в отношении второго соглашения, оно касается подготовки кадров, что тоже на самом деле очень полезно. Мы рассчитываем на то, что оно принесёт свою пользу, свой вклад внесёт.

Д.Медведев: « Были подписаны в вашем присутствии новые два документа – между Росграницей и Минюстом Норвегии о взаимодействии и обмене информацией в сфере функционирования и развития пунктов пропуска через государственную границу».

Вообще, находясь здесь, в губернии Финнмарк, которая граничит с Российской Федерацией, понимаешь, насколько тесно взаимосвязаны наши страны, и какой потенциал содержит в себе межрегиональное партнёрство. Мой коллега только что рассказал о тех вопросах, которые мы обсуждали. Конечно, у нас есть такие большие темы, как энергетика, рыболовство, по которым у нас налажена кооперация, сотрудничество, и даже те спорные вопросы, которые возникают (а они будут возникать, это нормально, это хозяйственные отношения, это экономика), мы разрешаем самым наилучшим образом – путём переговоров или на уровне министров, или, если требуется, общаемся тогда уже лично. Сегодня тоже такие вопросы обсуждали, они касались некоторых сложных моментов регулирования рыболовства, методик различных, которые используются, и других вопросов. Надеюсь, что мы дали правильные импульсы нашим правительствам, нашим ведомствам, чтобы они нашли окончательные развязки.

Мы нацелены на сотрудничество по всем направлениям. Я говорил о необходимости налаживать практическое сотрудничество, и мы рассчитываем на поддержку наших норвежских друзей по вопросам российского хозяйственного участия на Шпицбергене. Мы договорились, что продолжим соответствующие коммуникации на эту тему, которые, как мне кажется, в настоящий момент необходимы.

Обсуждали самые разные другие вопросы, и такие, казалось бы, не вполне двусторонние, как проблемы налогообложения, которые сегодня, действительно, обсуждает весь мир и которые будут обсуждаться и в формате «двадцатки», которые обсуждаются и на других международных площадках. Что здесь можно сказать? Конечно, до тех пор пока крупнейшим компаниям мировым, в том числе американским, будет выгоднее открывать дочерние структуры в других юрисдикциях и там платить налоги, порядка в этом вопросе не будет. Тогда будут появляться и новые Кипры, и вообще новые проблемы в мировой экономике.

Д.Медведев: «Мы нацелены на сотрудничество по всем направлениям. Я говорил о необходимости налаживать практическое сотрудничество, и мы рассчитываем на поддержку наших норвежских друзей по вопросам российского хозяйственного участия на Шпицбергене».

Как решить эту задачу? Я сказал: мне кажется, задача очень сложная, потому что бизнес всё равно будет искать возможности для оптимизации своих налогов. Но здесь очень многое зависит от консолидированной позиции государств. Всё-таки что нам нужно? – чтобы наши компании платили налоги на территории наших стран или мы считаем абсолютно легальной схему, когда наши компании создают структуры в других благоприятных налоговых юрисдикциях и там уплачивают основную долю своего налога, пусть даже по минимизированной шкале? Это в конечном счёте вопрос выбора, который стоит сегодня перед всеми крупнейшими экономиками.

Человеческие контакты и гуманитарные связи – очень важные составляющие. Мой коллега уже сказал о важности и неправительственных организаций в контактах, которые принято называть people to people. На мой взгляд, ещё важнее сами по себе контакты people to people – они идут и без неправительственных организаций, потому что главное, чтобы сами люди общались. И этому нужно уделять особое внимание, естественно, развивая и сеть общественных структур, но в то же время помогая обычным нашим гражданам делать всё, что они хотят, – общаться, дружить, вступать в брак (о чём сегодня тоже на этой сцене говорили) и другими делами заниматься.

Я ещё раз хотел бы поблагодарить господина Премьер-министра за открытую, тёплую, дружескую атмосферу и сказать, что мы всегда готовы к продолжению нашего диалога.

Вопрос: Добрый день, Дмитрий Анатольевич! Я хотел задать вопрос по поводу сегодняшнего заявления Премьер-министра Столтенберга, касающегося ускоренного графика по развитию норвежского шельфа в Баренцевом море. Мы знаем, что несколько месяцев назад раздавались голоса в российском обществе, которые Вас критиковали за то, что Вы в качестве Президента тогда подписали этот договор о разграничении морских пространств с Норвегией и отдали огромные природные ресурсы. Жалеете ли Вы сегодня, что подписали этот договор? И второй вопрос: ожидаете ли Вы, что сопротивление в России против того, что случилось, против этого договора, усилится после сегодняшнего заявления Йенса Столтенберга?

Д.Медведев: Какое может быть сопротивление? Договор этот равноправный, и в соответствии с известным принципом международного права «пакта сунт серванда» (лат. pacta sunt servanda – договоры должны соблюдаться) договоры должны исполняться как норвежской, так и российской стороной. Подписанию этого договора предшествовала огромная работа, заключавшаяся в том, чтобы всё сделать наиболее качественным образом. Всё и было сделано соответствующим образом, и теперь мы получили взаимовыгодную конструкцию, сняв очень сложный пограничный вопрос, не оставляя его новым поколениям.

Д.Медведев: «Мы выработали справедливую схему, по которой эксплуатация экономических богатств, находящихся как на территории российской части шельфа, так и на территории норвежской части шельфа, в том случае, если эти участки попадают на две территории, возможна только по взаимному согласию».

Что же касается обсуждения, кто что выиграл или кто что потерял, знаете, такое обсуждение всегда будет идти – и по этому договору, и, например, по нашему договору с Китайской Народной Республикой, и по договорам с другими странами, с которыми мы подписывали соответствующие документы. Для меня важно то, что мы работали хорошо, мы выработали справедливую схему, по которой эксплуатация экономических богатств, находящихся как на территории российской части шельфа, так и на территории норвежской части шельфа, в том случае, если эти участки попадают на две территории, возможна только по взаимному согласию. Так что в этом смысле никто ничего не потерял, все только приобрели – и российские компании, и норвежские. И сейчас наши компании к этому готовятся. Йенс только что сказал в отношении тех решений, которые должны быть приняты стортингом и впоследствии должны воплотиться уже в управленческие решения. Так что мы ждём их точно так же, как ждём и наших норвежских партнёров. Тем более (или наконец) эти проекты такие огромные, что одному государству или одной компании с ними, как правило, не справиться – нужно аккумулировать экономическую и интеллектуальную мощь, для того чтобы их реализовывать.

Вопрос: Мой вопрос посвящён такой теме, как рыболовство. Не ошибусь, наверное, если предположу, что вы говорили об этом сегодня.

Д.Медведев: Не только говорили, даже ели.

Вопрос: Тема крайне важная для всего региона. Не секрет, что какое-то время назад у нас были дискуссии с нашими соседями в этой сфере. В каком аспекте сегодня шла дискуссия? Можно ли говорить о кооперации, о сотрудничестве в этих вопросах?

Д.Медведев: На самом деле то, о чем мы договорились, очень важно и для рыболовства, потому что рыба не знает своих хозяев, она не принадлежит сама по себе автоматически ни Норвегии, ни России, ни какой-либо другой стране, она мигрирует, но наша задача – позаботиться, чтобы этой рыбы было достаточно.

Мы сегодня с господином Премьер-министром послушали очень интересную презентацию о том, как российские и норвежские учёные работают над темой возобновления запасов рыбы. На мой вопрос, который я задал одному из коллег, учёных, который докладывал о нашей кооперации: как вообще относились к запасам селёдки или трески некоторое время назад, мне сказали, что их считали такими огромными, что нечего об этом и разговаривать. Но оказывается, что это всё не так, как мы воспринимали это 50 или 100 лет назад. Поэтому мы должны сделать всё для того, чтобы биологическое разнообразие сохранилось, и мы могли заниматься нормальным рыболовством. Для этого мы ведём совместные научные изыскания, должны контролировать уловы и заниматься борьбой с браконьерством. Мне кажется, то, что мы договорились именно о всех этих вещах, помогает нам сотрудничать и в этой сфере.

Я сегодня разговаривал с российскими коллегами, они говорят, что сотрудничество налажено. В этом смысле и претензий взаимных стало гораздо меньше, то есть в этом плане всё развивается неплохо.

Последнее, что я хотел бы сказать. На мой прямой вопрос – как всё-таки с известными сортами рыбы, которые мы вместе ловим, – учёные сказали, что их стало больше. Это радует. Значит, мы сможем эту рыбу потреблять.

Вопрос (как переведено): И в коммюнике, и в заявлениях Премьер-министра Норвегии важная роль была отведена развитию гражданского общества и неправительственным организациям. Но недавно в России был принят закон о неправительственных организациях. И теперь те неправительственные организации, которые имеют финансирование из-за рубежа, обязаны заявлять о себе как об иностранных агентах. И это вызывает беспокойство у определенного круга людей. Существует ли гарантия того, что этот закон не будет препятствовать межграничному сотрудничеству и вообще сотрудничеству с Россией?

Д.Медведев: Мы сегодня обсуждали вопросы, которые касаются и наших общественных структур, и контактов между людьми, о чём я уже сказал во вступительном слове. Мне кажется, что эта тема, безусловно, важная, хотя она не является темой номер один в наших взаимоотношениях и вряд ли будет ею когда-то являться.

Д.Медведев: «Ещё важнее просто прямые контакты между людьми, а неправительственные организации должны вступать в дело там, где у правительств не хватает полномочий, компетенций или где они не могут этим заниматься».

Что же касается прямого общения между нашими людьми, между теми, кто живёт по две стороны границы, в самых разных целях – и в бытовых целях, и для обсуждения разных вопросов, – наверное, НКО должно быть отведено надлежащее место. Но ещё раз говорю: на мой взгляд, ещё важнее просто прямые контакты между людьми, а неправительственные организации должны вступать в дело там, где у правительств не хватает полномочий, компетенций или где они не могут этим заниматься. Эта тема относится к числу тех, о которых (я своему коллеге сказал) нас всегда спрашивают, даже если это совсем не интересно, но нужно обязательно об этом спросить. Раз эта тема существует, естественно, мы на эти вопросы всегда будем отвечать. На ваш вопрос о том, повлияет ли как-то новое законодательство или сверхновое законодательство на наши отношения, на отношения между общественными структурами, мой ответ: никак не повлияет, потому что это внутренний вопрос Российской Федерации – как контролировать неправительственные организации, которые являются юридическими лицами по российскому праву. К норвежским организациям, естественно, наши законы не относятся. Но те структуры, которые мы у себя создаём, мы должны иметь право контролировать, так и раньше было.

Что касается самих правил, которые сейчас внедрены, пока ничего сверхъестественного не произошло, хотя разговоров на эту тему много. Мне кажется, что любой законодатель обязан следить за применением соответствующего закона. Если он видит, что закон разумный, что он действует во благо развития гражданского общества, этот закон должен быть сохранён, даже если он кому-то не нравится, а если закон всё-таки ограничивает развитие гражданского общества, если он направлен против общественных инициатив, он может быть и скорректирован. Так поступали разные страны, в том числе и Российская Федерация. Напомню, что и наше законодательство о неправительственных структурах меняется. Мы пока ищем те контуры, в рамках которых эта активность будет регулироваться.

Вопрос: Правильно ли мы поняли, что Норвегия в ближайшее время откроет свой шельф для геологоразведки и, соответственно, там смогут работать российские компании «Лукойл» и «Роснефть»?

Дмитрий Анатольевич, только что стало известно о том, что мэр Москвы Сергей Собянин собирается просить Президента о досрочных выборах столичного градоначальника. Я хочу Вас спросить как человека, который вернул прямые выборы губернаторов, и как человека, который является сейчас лидером «Единой России»…

Д.Медведев: И который предложил Собянина.

Вопрос: Да. Как Вы относитесь к его нынешнему решению баллотироваться на досрочных выборах, поддержит ли это решение «Единая Россия»?

Д.Медведев: Я очень рассчитываю на то, что наше сотрудничество и по таким крупным проектам будет успешным, что все необходимые юридические решения будут приняты с правительственной стороны, со стороны парламента. А остальное – это действительно коммерческие решения, решения компаний, и вопрос в выгодности тех или иных проектов: они действительно очень большие, сложные, но в конечном счёте способны принести огромную пользу и Российской Федерации, и Норвегии.

Д.Медведев: «Сами москвичи должны в конечном счёте ответить на вопрос, кого они считают наиболее достойным для того, чтобы управлять городом в соответствии с новой процедурой наделения должностными полномочиями».

Теперь в отношении нашего внутриполитического вопроса, о котором вы спросили. Что я могу сказать? Любая политическая жизнь подчиняется законам этой политической жизни и соответствующей тактике, которая вырабатывается. Я считаю, что любое должностное лицо или политическая сила может использовать ту или иную ситуацию для достижения политического результата. Так поступают во всех странах, так можно поступать и у нас.

Если действующий мэр обратился с соответствующим предложением и тем самым, по сути, подал заявку на участие в избирательной кампании – значит, так тому и быть, он таким образом рассчитал свой политический ресурс, ресурс поддержки, что рассчитывает на победу. Мне кажется, это абсолютно нормально. Не скрою, мы этот вопрос обсуждали с Сергеем Семёновичем (С.Собянин) несколько раз – о том, какой момент может быть удобен для выборов или для принятия каких-то других решений, – поэтому я к этому отношусь с пониманием. Как председатель партии «Единая Россия» я желаю своему коллеге по партии, естественно, победы на соответствующих выборах, и уверен, что такой результат может быть достигнут. Ничего сверхъестественного в этом нет. Мне кажется, что сами москвичи должны в конечном счёте ответить на вопрос, кого они считают наиболее достойным для того, чтобы управлять городом в соответствии с новой процедурой наделения должностными полномочиями. Мне, не скрою, очень хотелось бы, чтобы Сергей Семёнович эту работу уже в результате всенародного московского голосования продолжил.

* * *

Возложение венка к мемориалу советскому воину-освободителю

Премьер-министры России и Норвегии Дмитрий Медведев и Йенс Столтенберг возложили венки к памятнику советскому воину-освободителю в Киркенесе.

В 2014 году Россия и Норвегия отметят 70-летие освобождения Красной армией Северной Норвегии от гитлеровских захватчиков.

* * *

Символическая церемония пересечения российско-норвежской границы

По завершении переговоров в Киркенесе российский и норвежский премьеры совершили символическое пересечение норвежско-российской границы и посетили единственный на сухопутной границе двух стран автомобильный пункт пропуска «Борисоглебск».

В сопровождении пограничных комиссаров России и Норвегии Дмитрий Медведев и Йенс Столтенберг осмотрели пункт пропуска и вернулись на норвежскую территорию.

Прибывших на границу глав правительств поприветствовал сводный хор «Крещендо» жителей Киркенеса и учеников музыкальной школы российского приграничного города Заполярный. В начале церемонии хор исполнил песню «Катюша», а когда Дмитрий Медведев и Йенс Столтенберг вернулись на норвежскую территорию, встретил их норвежской песней «Элинор».

С мая прошлого года между Россией и Норвегией действует соглашение о безвизовом передвижении для жителей приграничных территорий, проживающих в 30-километровой зоне по обе стороны границы. Российскому и норвежскому премьерам для пересечения границы были выданы специальные разрешения.

Норвегия. Россия > Внешэкономсвязи, политика > premier.gov.ru, 4 июня 2013 > № 870767 Дмитрий Медведев, Йенс Столтенберг

Франция > Госбюджет, налоги, цены > globalaffairs.ru, 30 мая 2013 > № 885410 Пьер Копп

Хрупкая устойчивость

Экономическая ситуация во Франции

Резюме: Несмотря на последствия финансового кризиса и долговой проблемы, способность Франции к восстановлению, а затем – устойчивому экономическому росту значительна.

В ситуации ухудшения экономической конъюнктуры, вызванной глобальным финансовым кризисом, экономика Франции продемонстрировала большую устойчивость, чем экономики других европейских государств. Спад ВВП в 2009 г. не превышал 3% – против 4,4% в Великобритании, 5,1% в Германии и 5,5% в Италии. Рецессия экономики также оказалась слабее, чем в Соединенных Штатах (-3,5%) и в странах ОЭСР (около -3,8%).

В первом триместре 2009 г., в разгар кризиса, снижение ВВП во Франции составило 4,3% в годовом исчислении (первый триместр 2009 г. по сравнению с первым триместром 2008 г.), тогда как в Германии этот показатель равнялся 6,8%, в США – 4,6% (второй триместр 2009 г.) и примерно 5,5% в странах ОЭСР.

ПРИЧИНЫ УСТОЙЧИВОСТИ ФРАНЦУЗСКОЙ ЭКОНОМИКИ

Относительно высокая сопротивляемость кризису объясняется сочетанием нескольких факторов:

• прочные позиции банковского сектора страны;

• диверсифицированная структура производства, благодаря которой экономика меньше зависит от секторов, серьезнее всего пострадавших от кризиса – финансов, строительства и автомобильной промышленности;

• уменьшение процента задолженности домохозяйств (73,5% от валового располагаемого дохода в 2008 г., 78,9% – в 2010-м, в отличие от Испании и Великобритании, где показатели превышают 100%) как результат, во-первых, разумной банковской политики по предоставлению кредитов и, во-вторых, ощутимого увеличения нормы сбережений (около 15,5% в 2008 г. и 15,9% – в 2010 г.);

• меры по решению внутренних проблем, такие как План по оживлению экономики, на который выделено 34 млрд евро; принятый в конце 2008 г., он позволил поддержать потребление домохозяйств и в то же время сделал возможными инвестиции в наиболее пострадавшие отрасли;

• наличие «автоматических стабилизаторов», особенно системы социальной защиты (в 2008 г. расходы на социальную сферу составили 29,5% от ВВП, в то время как в Германии – 26,9%, а в Соединенном Королевстве – 25,3%), которые сыграли существенную роль в антициклическом регулировании и в поддержке внутреннего спроса.

КРИЗИС «СУВЕРЕННЫХ» ДОЛГОВ

Подъем, начавшийся со второго триместра 2009 г., шел примерно теми же темпами, что и во время прежних рецессий, отмеченных во Франции в 1980 и 1993 годах. Однако его интенсивность была явно меньшей, чем в Германии и других странах ОЭСР, что не позволило полностью преодолеть спад активности, зафиксированный в 2008/2009 годах.

Если внутреннее потребление быстро достигло докризисного уровня после довольно умеренного спада, то инвестиции со второго триместра 2008 г. начали резко сворачиваться. В конце 2010 г. инвестиционные показатели оказались на девять с лишним процентов ниже докризисного уровня, несмотря на ежеквартальный прирост (приблизительно 2%) с конца 2009 г. по начало 2011 года. Пассивность капиталовложений объясняется, с одной стороны, общим ухудшением экономической ситуации, которая делает неясной перспективу сбыта, а с другой – синхронизацией экономического спада в глобальном масштабе. Последнее обстоятельство оказало отрицательное влияние на внешний спрос и привело к снижению экспорта (-15% с первого триместра 2008 г. по второй триместр 2009 г., который был временем наибольшего спада экспорта).

Кризис «суверенных» долгов и ухудшение ситуации с публичными финансами затормозили вялый рост французской экономики. Утверждение властями стран еврозоны первого плана помощи Греции в мае 2010 г. привело к явному замедлению процессов, лежащих в основе экономического роста (потребление, инвестиции, экспорт). Проекты содействия Ирландии (в сентябре 2010 г.), Португалии (в апреле 2011 г.) выявили проблемы других стран – членов еврозоны, таких как Италия, Испания, Кипр, в которых наблюдался серьезный экономический спад.

Государственные финансы Франции тоже в значительной степени пострадали от ухудшения экономической конъюнктуры. Попытки решить данную проблему в макроэкономическом ключе, особенно в рамках Плана по оживлению экономики, и резкое замедление экономической активности привели к увеличению доли дефицита и публичного долга в ВВП.

Удельный вес государственного долга стабилизировался на уровне 65% ВВП и в течение 2007 г. медленно уменьшался, но с первого триместра 2008 г. он снова начал расти и с конца 2008 г. все больше набирал обороты, и так продолжалось до середины 2010 года. С первого триместра 2008 г. по второй триместр 2010 г. государственный долг увеличился на 27,3%, достигнув отметки в 1 600 млрд евро. Из-за замедления экономического роста удельный вес долга достиг во втором триместре 2010 г. 83% ВВП, хотя два года назад он составлял 66,2 процента. После короткого периода стабилизации суммы долга и технического снижения ее доли в ВВП (что стало следствием наметившейся тенденции роста валового продукта) сумма долга к началу 2011 г. снова начала увеличиваться под воздействием кризиса «суверенных» долгов. Во втором триместре 2012 г. государственный долг достиг 92% ВВП, составив 1 832 млрд евро.

Осложнение ситуации с финансами привело не только к замедлению экономической активности в национальном и международном масштабах, но и ухудшило условия участия государства в рынке ценных бумаг. Размер т.н. «премии за риск» в связи с государственной задолженностью Франции, равно как и с подобными долгами других стран – членов еврозоны, стремительно увеличивался на протяжении всего 2011 г., свидетельствуя о растущем беспокойстве рынков относительно жизнеспособности государственных финансов и риска распространения на другие страны кризисов в Греции, Италии и Испании.

Это недоверие выразилось, например, в растущем расхождении (спрэде) между доходностью французских и немецких облигаций (со сроком погашения в 10 лет). Подобный «спрэд», являющийся индикатором доверия держателей ценных бумаг к способности государства в нужный срок выплатить проценты по ним, достиг в ноябре 2011 г. отметки в 200‰ (два процентных пункта), хотя в начале лета он составлял лишь 40 базисных пунктов, а до кризиса 2008 г. – всего только 10‰. Данная тенденция отражает растущее недоверие вкладчиков к способности французского государства выплачивать долги (кредитный риск) и проявляется в выборе людьми активов, которые можно считать более надежными с точки зрения «flight to quality», – например, немецких ценных бумаг.

МАКРОЭКОНОМИКА ПОД УДАРОМ ПУБЛИЧНЫХ ФИНАНСОВ

Усугубляющееся недоверие к французской экономике привело к ожидаемому понижению суверенного кредитного рейтинга страны, опустившегося, по оценке агентства Standard & Poor’s (январь 2012 г.), на одну ступень – с позиции «ААА» до уровня «АА+» – и сохранившего, по прогнозам того же агентства, тенденцию к отрицательному росту. Спустя месяц агентство Moody’s, не понижая кредитный рейтинг Франции, тем не менее дало отрицательный прогноз, тогда как агентство Fitch сообщило, что не станет рассматривать возможность понижения рейтинга Франции, если в текущем году не произойдет серьезного ухудшения экономической конъюнктуры.

Прямое воздействие на государственные финансы проявилось в виде увеличения долгового пресса (рост процентных ставок по долгосрочным облигациям на 100‰ утяжелил бремя публичных долгов в первый год кризиса примерно на 2 млрд евро, или 0,1% от ВВП, а во второй – на 4 млрд евро, или 0,2% ВВП). Рост процентных ставок сказался и на реальном секторе экономики, особенно посредством повышения заемных процентов на приобретение недвижимости, что сопровождалось замедлением темпов жилищного строительства – сферы, которая способна предоставить много рабочих мест.

Этот эпизод вернул к жизни старые традиции, реанимации которых способствовала также и ситуация на рынках; с одной стороны, государственный долг Франции сохранил тенденцию к более быстрому росту, нежели рост национального дохода, а с другой, бюджетный дефицит снижался медленнее, чем у ее основных партнеров. Кроме эффекта расширения кризиса, регресс в области государственных финансов в конечном счете привел к усилению тренда, отмеченного еще с середины 1970-х годов. События последних лет, связанные с ухудшением конъюнктуры, только усугубили ощутимую склонность к наращиванию дефицита, что объясняется структурными причинами.

Впрочем, правительство осознало масштаб проблемы и опасность, связанную с недоверием рынка, и с августа 2011 г. принят ряд мер по бюджетному оздоровлению. Они предусматривали снижение на три пункта структурного дефицита в течение двух лет (2011 и 2012 гг.) и возвращение к трехпроцентному уровню дефицита в 2013 году. Это необходимо для стабилизации долга в пределах 90% ВВП (как предусмотрено Маастрихтскими соглашениями). Вместе с тем определены способы ограничить воздействие подобных бюджетных манипуляций на экономический рост (снижение на один пункт ВВП структурного дефицита автоматически приравнивается к потере 0,5% роста). Поэтому решили не проводить общего повышения основной процентной ставки НДС (19,6%), ограничившись увеличением пониженной ставки (с 5,5 до 7%) и только на некоторую продукцию. Фискальные меры (деиндексация подоходного налога и солидарного налога на состояние, увеличение налога на процентный доход и дивиденды, повышение налога CSG на доход от капитала, расширение налогообложения капитала, полученного от операций с недвижимостью, и т.д.) коснулись в основном зажиточных домохозяйств, отличающихся наибольшей предельной склонностью к потреблению, чтобы не затрагивать покупательной способности домохозяйств со средним и низким доходом.

ПЕРЕХОДНЫЙ ГОД ДЛЯ ПОЛИТИКИ И ЭКОНОМИКИ

Замедление экономической активности в мировом масштабе и особенно в Европе потребовало новых мер, чтобы выполнить обязательства по снижению дефицита. Если американская экономика во втором триместре 2012 г. развивалась примерно теми же темпами, что и в предыдущем (соответственно, +0,3 и +0,5%), что обуславливалось успешным поддержанием внутреннего спроса и экспорта, то экономика европейских государств переживала спад, вызванный снижением спроса на внутреннем рынке. Хотя в Германии во втором триместре 2012 г. экономический рост остается положительным (+0,3%), во Франции он нулевой, а в Великобритании – отрицательный (-0,4%), равно как в Испании (-0,4%) и в Италии (-0,8%).

Чтобы компенсировать последствия недостаточного экономического роста, в первый раз пересмотренного в сторону понижения, новое правительство Франции представило в июле 2012 г. план, на который предполагалось выделить 20 млрд евро (1,1 процентный пункт ВВП). Предусматривается увеличение социальных налогов с доходов на капитал (с 13,5% до 15,5%), ограничение налоговых льгот на капитал, полученный от операций с недвижимостью вне места основного проживания, повышение налога на процентный доход и дивиденды, солидарного налога на состояние и на наследство, отмена освобождения служащих и предпринимателей от взносов за сверхурочную работу.

Индекс деловой активности в промышленности, опубликованный в сентябре, фиксирует значительные колебания и скромные показатели (ниже средних). А общий индекс деловой активности опустился до самого низкого уровня с сентября 2009 года. Значит, активность, по-видимому, останется столь же незначительной по крайней мере до конца года. При таких обстоятельствах перспектива экономического роста на 2012 г. была вновь пересмотрена в сторону понижения и должна, по прогнозам, составить 0,2% (0,1%, согласно последним данным МВФ): обзоры рыночной конъюнктуры демонстрируют уверенность в продолжении застоя по крайней мере до конца года. Если прогнозы подтвердятся, экономика страны не сможет достичь своего докризисного уровня.

Сдержанному прогнозу экономического роста сопутствуют мрачные перспективы для рынка труда. После года и четырех месяцев последовательного роста число безработных (исключая заморские территории), не занятых ни в какой деятельности, преодолело в августе символический порог в 3 млн человек. Во Франции безработица (если определять ее в соответствии со стандартами МОТ) может в четвертом триместре достичь 10,2%, т.е. отметки, которая ниже среднего уровня по странам еврозоны (11,2%), но соответствует уровню развитых стран (по стандартам МВФ) и почти в два раза превышает уровень безработицы в Германии (5,2%).

ПЕРСПЕКТИВЫ НА 2013 ГОД

Проект бюджета, предложенный на рассмотрение в прошлом сентябре, подтверждает задачу снижения бюджетного дефицита в 2013 г. на 3% (против 4,5% в 2012 г.) и предусматривает новые меры экономии (38 млрд евро, т.е. на 1,9 пункта ВВП). Это повлечет за собой ощутимое сокращение публичных расходов (1/3 всей суммы) и увеличение налогов и социальных взносов (равномерно распределяемых между домохозяйствами и предприятиями).

На основании анализа текущей ситуации в проект бюджета закладывается рост экономики на уровне 0,8%, тогда как МВФ оценивает перспективы роста не столь оптимистично (0,4%). Следовательно, экономический подъем будет оставаться в 2013 г. очень умеренным.

Подобный прогноз основан на нескольких факторах:

• постепенный выход из кризиса «суверенных» долгов;

• восстановление экономического роста в еврозоне (+0,2% сравнительно с -0,4% в 2012 г., по оценке МВФ) и в целом по Европе (+0,8% сравнительно с +0,1% в 2012 г.), а также благоприятная мировая конъюнктура (динамичный рост стран БРИКС), которая может активизировать международную торговлю, а следовательно, и экспорт;

• несмотря на налоговый гнет, который давит на доход домохозяйств (затрагивая главным образом высокие доходы), потребление домашних хозяйств может остаться на прежнем уровне благодаря некоторому оживлению на рынке занятости и уменьшению норм сбережений;

• возможен постепенный рост инвестиций в реальный сектор при условии достаточного внешнего спроса, в то же время предпринимателям придется тщательно просчитывать тактику ввиду таких обстоятельств, как наличие больших производственных мощностей, традиционно низкая валовая прибыль и увеличение налогов (которыми облагаются, впрочем, скорее крупные предприятия, нежели малый и средний бизнес).

Однако прогнозирование экономического роста в 2013 г. остается довольно шатким вследствие тумана, которым окутаны все определяющие факторы такого подъема. Недостаток доверия со стороны домохозяйств и бизнеса – следствие пяти лет кризиса – может вылиться в пассивное ожидание и помешать активизации спроса и инвестиций, которые традиционно остаются главными движущими силами экономического роста во Франции. Кроме того, некоторые меры бюджетной экономии способны отрицательно сказаться на этом росте, если он превысит прогнозируемый уровень. В расчеты экономического подъема закладывается т.н. «умноженное воздействие» на доход в размере 0,5%; следовательно, фискальная консолидация, эквивалентная одному процентному пункту ВВП, будет означать замедление роста на половину процентного пункта. У специалистов нет единого мнения по поводу нужного размера данного коэффициента; вероятно, его можно было бы без ущерба для дела повысить (от 0,8 до 1,7) – так, чтобы при режиме экономии, заложенной в бюджет, предусматривались бы бÓльшие расходы на стимулирование роста и на борьбу с безработицей.

НА ЧТО МОЖЕТ ОПЕРЕТЬСЯ ЭКОНОМИЧЕСКИЙ РОСТ ВО ФРАНЦИИ

Хотя французская экономика имеет ряд структурных дефектов (таких как повышенные ставки обязательных выплат, прежде всего социальных, излишне жесткая регламентация, особенно на рынке труда, недостаточная ценовая конкурентоспособность, финансовая слабость, сдержанность развития сети предприятий малого и среднего бизнеса), она тем не менее стоит на прочном фундаменте, что дает возможности для экономического роста.

Среди внутренних рычагов подъема экономики фигурируют многочисленные факторы, оказывающие прямое влияние на привлекательность страны для бизнеса. Качество инфраструктуры университетского образования, мировое лидерство в целом ряде ключевых областей, находящихся в процессе постоянного подъема (производство электроэнергии, телекоммуникации, гражданская и военная авиация, транспорт, производство предметов роскоши, продовольственная промышленность и т.д.), надежная степень социальной защиты и впечатляющие темпы демографического роста – вот что характеризует современную Францию. Демографическая динамика представляет собой ключевой фактор экономического развития и возвращения к сбалансированным государственным финансам, потому что обеспечивает обновление трудовых ресурсов и позволяет обуздать увеличение расходов, связанное со старением населения. Кроме того, почасовая производительность труда во Франции является одной из самых высоких в мире и на 30% превосходит средний уровень стран ОЭСР.

К указанным факторам следует добавить потенциал, связанный с выбором публичной политики.

В этом контексте речь может идти о важных реформах, направленных на совершенствование пенсионного обеспечения служащих (постепенное повышение установленного законом возраста выхода на пенсию) и на стимулирование научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ в частном секторе (налоговый кредит на 30% расходов на НИОКР, если их сумма не превышает 100 млн евро, и на 5%, когда речь идет о большей сумме).

Франция также располагает достаточно большими возможностями маневра для оздоровления государственных счетов и завоевания доверия рынков. Из-за налоговых льгот («налоговых ниш»), предоставляемых предпринимателям и домохозяйствам, Франция, по некоторым оценкам, недополучила в 2013 г. 70 млрд евро. Кроме того, публичные расходы в 2011 г. достигли 56,1% ВВП, в то время как в странах ОЭСР сумма расходов в среднем составляет 43,2%. Рационализация существующих льгот и расходов могла бы помочь освободить для государства значительную часть финансовых ресурсов.

Последствия новых мер экономии и повышения обязательных взносов, предложенных в рамках бюджета на 2013 г., можно легко компенсировать уменьшением норм сбережений домашних хозяйств, которые по-прежнему слишком высоки. Потребление, продолжающее оставаться главным фактором экономического роста, могло бы тогда сохраниться на прежнем уровне, если бы только домохозяйства окончательно не утратили доверие к государству.

С самого начала кризиса рост безработицы во Франции обнаружил серьезные изъяны в функционировании рынка труда. Стране пришлось столкнуться с такими проблемами, как низкая степень занятости населения, двойственность рынка труда (полюсами которого являются контракты с установленным сроком и контракты с неустановленным сроком) и высокий уровень «застойной» безработицы. Все это отрицательно сказывается на экономическом росте, подчеркивает противоречия и усугубляет ситуацию с государственными финансами. Необходимо как можно скорее провести реформы, направленные на поиск баланса между гарантиями занятости и гибкостью рынка труда (политика, получившая название «flexicurisation»).

Надо заметить также, что высокая стоимость трудовых ресурсов является препятствием к получению работы и снижает конкурентоспособность предприятий. Делаются попытки найти способ снизить бремя социальных взносов работодателей; планируется частичный перевод финансирования социальной сферы на широкую налоговую базу, чтобы более равномерно распределить фискальное бремя.

ВНЕШНИЕ ИСТОЧНИКИ ЭКОНОМИЧЕСКОГО РОСТА

С 2003 г. у Франции сохраняется дефицитный торговый баланс (-69,5 млрд евро в 2011 году). Подобная ситуация позволяет увидеть две определяющие черты экономического роста: с одной стороны, недостаточная ориентация французских предприятий на экспорт, и с другой – постепенное вытеснение отечественных товаров импортными. Усилия, направленные на улучшение ценовой конкурентоспособности (уменьшение стоимости трудовых ресурсов с помощью более рационального распределения взносов – см. выше), позволили бы стимулировать производство. Они благоприятствовали бы переориентации французских домохозяйств на потребление отечественной продукции и способствовали улучшению позиций французских товаров на внешних рынках.

Наряду с этим необходимы меры по увеличению внеценовой конкурентоспособности, чтобы подстегнуть экспорт, а следовательно, и рост занятости. С этой целью уместно было бы поддерживать инновации и стимулировать частные и государственные исследовательские инициативы (вроде т.н. «Большого национального займа», налоговых льгот для исследовательских проектов, создания «конкурентоспособных полюсов»), что необходимо для развития секторов с высокой добавленной стоимостью, которые не зависели бы от конкуренции с развивающимися странами. Впрочем, подобные меры возымеют действие только в среднесрочной/долгосрочной перспективе.

Несмотря на экономические и социальные последствия финансового кризиса и государственной задолженности, способность Франции к восстановлению, а затем – поиску путей устойчивого экономического роста кажется значительной. Польза потрясений последних четырех лет заключается по крайней мере в том, что они показали настоятельную необходимость сконцентрировать экономическую политику вокруг двух главных целей. Во-первых, добиваться, чтобы состояние государственных финансов не угрожало макроэкономической стабильности, во-вторых, начать структурные преобразования, позволяющие сохранить высокий уровень социальной защиты и вместе с тем сделать налоговую систему более восприимчивой к экономическим изменениям с тем, чтобы стимулировать производственный потенциал экономики и рынок труда.

Пьер Копп – профессор факультета права и экономии Университета Пантеон-Сорбонна (Париж 1), член научного совета Франко-российского аналитического центра Обсерво.

Разница в процентной ставке между Францией и Германией

Франция > Госбюджет, налоги, цены > globalaffairs.ru, 30 мая 2013 > № 885410 Пьер Копп

Россия > Внешэкономсвязи, политика > premier.gov.ru, 22 мая 2013 > № 870799 Дмитрий Медведев

Дмитрий Медведев дал интервью газете «Комсомольская правда»

Вопрос: Дмитрий Анатольевич, каковы для Вас главные итоги этого года? Что было самым важным, а заодно самым трудным, может быть, неожиданным и интересным?

Д.Медведев: Первое ощущение – Председателем Правительства работать не легче, чем Президентом. Правительство – это такая машина, которая крутится 24 часа: гигантское количество нормативной документации, которую оно обрабатывает и выпускает, оперативное управление экономикой, ежедневные проблемы страны. Это естественно, так работают Правительства во всех странах. Но это, наверное, первое эмоциональное наблюдение. Что касается года, то он, конечно, был совсем не простым. Не скрою, общая экономическая ситуация заставила принимать те решения, которые, может быть, в иной ситуации я предпочел бы не принимать.

Сейчас довольно активно обсуждается так называемое бюджетное правило – принесло ли оно пользу или же сковало экономику. Это правило обеспечивает выполнение социальных обязательств независимо от колебаний цен на нефть и газ. Уверен, что это правильное решение, но оно было принято в том числе потому, что нет уверенности в перспективах развития мировой экономики. Решение по бюджетному правилу было сложным, но важным. Оно позволяет нам жить исходя из реальных возможностей, а не так, как многие любят, – прожигая государственные средства.

Что касается общеэкономической ситуации в целом, я бы не хотел нагонять страстей. Все более-менее приемлемо. Другое дело, что нам нужно несколько другое качество роста. В прошлом году он был приблизительно 3,4%. Наверное, это не очень много, но в то же время всё-таки гораздо лучше, чем рост в Европе. Там даже не рост, а рецессия. У нас хорошие показатели по госдолгу. Ведь все должны жить по средствам. У нас долг по отношению к ВВП всего 10%. Большинство самых развитых стран – и Америка, и Британия, и Италия – имеют соотношение долга к ВВП практически 100%, а в Японии даже больше.

У нас весьма приличные показатели по безработице. Если в 2011 году безработица была выше 6%, то прошлый год мы закончили с показателем 5,5% – это ниже любого государства Европы и многих других стран мира, а это очень важно, от этого зависит социальное самочувствие людей. Я помню настроения людей, когда в 2008–2009 годах у нас резко стала расти безработица: они не были праздничными. И очень хорошо, что мы тогда смогли с этой безработицей справиться, задушили эту отрицательную тенденцию и создали много новых рабочих мест. Поэтому, если говорить о макроэкономических показателях, то они в целом приемлемые. Не могу сказать, что они меня очень радуют, потому что для развития нам нужны другие показатели, не менее 4–5% роста в год.

На одном из последних заседаний Правительства мы рассматривали три сценария развития российской экономики на перспективу 2014–2016 годов. Консервативный, когда мы растём приблизительно так же, как сейчас. Есть вариант умеренно оптимистичный – 4–5% в год, что позволяет нам решать важнейшие задачи, его мы и приняли за основной. И есть вариант прогрессивный, радикальный с темпами роста до 7% в год. Не уверен, что он имеет сейчас шансы на реализацию.

Вопрос: То есть вариант нулевого роста вы даже не рассматриваете?

Д.Медведев: Нет.

Вопрос: А критики Правительства говорят, что нам угрожает спад.

Д.Медведев: Бесконечного роста не бывает, рано или поздно возникает спад. Вопрос в том, к чему этот спад ведёт. Нельзя допустить не технической, а настоящей рецессии. Вот с этим Правительство будет бороться, и я думаю, что у нас есть все шансы этого не допустить. Притом что мировая экономика стоит на грани рецессии, нам нужно таким образом разогреть внутренний спрос, чтобы мы смогли справляться с неприятными тенденциями.

Вспомните, что происходило буквально три-четыре года назад. Наши нефть, газ, другие сырьевые товары, металлы упали в цене, и, естественно, поступление валютной выручки, за счёт которой мы в значительной мере формируем бюджет, снизилось. То же самое произошло с Бразилией, отчасти Китаем, хотя у них темпы роста были выше. А вот в Индии этого не произошло, потому что у них очень хорошо развит внутренний спрос. В то же время нельзя перегревать экономику, как это сделали американцы накануне кризиса, когда любой желающий мог получить ипотеку за полпроцента, и потом все лопнуло, как большой мыльный пузырь.

Вопрос: Мы много лет говорим о создании внутреннего спроса, но по-прежнему сидим на нефтяной игле.

Д.Медведев: Сидим, но давайте вспомним, сколько лет мы на неё подсаживались. Это как привычка к разным пагубным вещам. Она возникла не за один год, мы целенаправленно раздували свой углеводородный сектор. И, кстати, я не говорю, что это так плохо. За счёт этого в советский период мы смогли развить страну. Но нельзя жить только этим, мы обязаны поменять структуру нашей экономики. 1990-е годы не беру – это был бесконечный вялотекущий, а иногда и бурный кризис. За последние 13–14 лет мы просто не успели этого сделать. К тому же несколько последних лет было потрачено на выход из мирового кризиса, поэтому задача остается актуальной.

Вопрос: С начала года в России прекратили работу 400 тыс. индивидуальных предпринимателей. Почему рабочие места у нас увеличиваются в основном за счёт чиновников и проверяющих, которые только и думают, кого бы им ещё придушить?

Д.Медведев: Да, проверять мы умеем. Что касается ухода из бизнеса, я пока не вижу ничего фатального, люди сами для себя принимают решение, чем им заниматься. Конечно, если люди чувствуют, что у них нет перспектив, они будут уходить. Это создаёт необходимость корректировать и отдельные решения Правительства, и предлагать изменения в законы. Вы ведь имеете в виду ситуацию, которая сложилась с так называемым самозанятым населением? Люди начали считать, что для них выгоднее: сохраняться в качестве индивидуальных предпринимателей или работать по найму. Эти подходы могут быть скорректированы, в том числе и за счёт введения дифференцированной ставки страхового взноса, а также поддержки тех, чей доход не превышает 300 тыс. в год. Но главное – создавать условия, для того чтобы люди хотели быть в бизнесе. Нельзя ориентировать всю страну на переход в чиновники или в представители какого-то нового управленческого сословия, в сферу услуг, притом что в мире эти процессы идут. Объективности ради надо сказать, что в сфере государственных услуг трудится огромное количество людей и в других странах, но мы крайне заинтересованы в росте среднего класса, то есть малого и среднего бизнеса.

Вопрос: Мы можем говорить о каких-то конкретных мерах, которые были приняты за этот год, чтобы изменить настроения в обществе к лучшему?

Д.Медведев: Можем. Мы приняли 40 государственных программ, за ними содержательные решения и большие деньги. Конечно, нужно, чтобы они ещё были эффективно потрачены. Пример. Одна из программ касается поддержки научных кадров. Речь идёт о выделении в течение несколько лет сумм, измеряемых сотнями миллиардов рублей. Но это обычно людей не впечатляет. Говорят: ну вот, эти миллиарды опять неизвестно куда пойдут. Но важно, что мы разработали реальные инструменты поддержки людей, которые только окончили университет и выбрали для себя путь в науке. Предусмотрены очень приличные по размеру гранты, но ещё должно быть жильё. Нужна специальная социальная ипотека, чтобы университет или Академия наук планировали на это средства. То же самое касается инженерных кадров и стипендий от Президента и Правительства по различным инженерным специальностям, включая тех, кто занимается оборонкой.

Вопрос: Кстати, про оборонку. Не слишком ли много денег мы в неё всё-таки вкладываем?

Д.Медведев: Самое неприятное, что есть в работе Правительства, – это необходимость бесконечно делить деньги. Никогда не бывает ситуации, когда все всем довольны, и денег не бывает столько, чтобы все задачи решить. Мы недофинансировали государственный оборонный заказ и в 1990-е годы, и в нулевые, и только буквально в последние пять-семь лет на это появились средства. Да, деньги большие. Надо смотреть, чтобы их не растаскивали, чтобы они тратились на современные виды вооружений. При этом, во-первых, мы поддерживаем огромные коллективы, которые занимаются выпуском оборонной техники. И, во-вторых, эти инженерные решения потом используются для создания гражданских образцов техники, поэтому я считаю правильным, что мы на это тратим значительные средства. Но, конечно, определённый бюджетный маневр мы всё равно будем проводить, и то, что сейчас нельзя немедленно выпустить, мы можем сдвинуть на другой период или кредитные схемы использовать. Но ещё раз говорю: это очень важное направление реанимации российской промышленности.

Реплика: Людям важно услышать, что создаются рабочие места, кроме всего прочего.

Д.Медведев: И сохраняем, и создаём новые.

Вопрос: Нет ли при этом угрозы социальным программам? То есть знаменитое «пушки вместо масла».

Д.Медведев: Этого нет и не будет. Несмотря на то, что мы вынуждены ограничивать себя в условиях мирового экономического спада, ни одна социальная программа не свёрнута, ни одно социальное обязательство не остаётся неисполненным. Финансирование идёт в полном объёме. Это стратегический курс государства, курс Президента, курс Правительства. Так и останется!

Вопрос: Но ведь кому-то всё же придётся затянуть пояса?

Д.Медведев: Мы уже вводим режим экономии. Принято решение, что каждое ведомство должно отказаться от 5% поставок для государственных нужд или выполнения государственных услуг. В масштабах страны это миллиарды рублей. Это один из элементов жёсткой экономии. Я напомню, что ещё в 2010 году мною был подписан указ Президента о сокращении количества должностей в правительственном блоке на 20%. С известными оговорками это решение исполнено, хотя сокращаться всегда очень сложно. И я, и Владимир Владимирович получаем большое количество обращений с обоснованием того, что сократиться нельзя, иначе рухнет мир. Иногда мы это поддерживаем, а иногда всё-таки говорим: нет, ребята, надо сокращаться. Ну и целый ряд других решений, направленных на то, чтобы наша государственная служба не превышала необходимого размера. За последние годы количество госслужащих росло, это правда. Несмотря на сокращения, есть ещё чем заниматься, и не только на федеральном, но и на региональном уровне.

Вопрос: Когда Правительство наконец разберётся с реформой пенсионной системы?

Д.Медведев: Мы долго создавали действующую пенсионную модель. Она работает, но она не идеальная. Уравниловки многовато, и люди не до конца понимают, что и как происходит. И, конечно, все хотят, чтобы пенсии были больше, и коэффициент замещения (то есть то, что ты получишь после перехода на пенсию по отношению к той зарплате, которую ты получал) был максимально высоким. Стремиться нужно к тому, чтобы коэффициент был, как во многих странах, не менее 40%. Что же касается текущей ситуации, мы приняли законы, которые формируют контуры новой пенсионной системы. В настоящий момент идёт обсуждение пенсионной формулы, для того чтобы она была понятна людям. Мы даже решили сделать такую модельку, пенсионный калькулятор, чтобы можно было в интернете или в Пенсионном фонде вбить туда свою зарплату и получить сумму пенсии, которую человек будет иметь по формуле. Тогда пенсионная система будет понятна и прозрачна. Но нам нужно, чтобы в её формировании участвовали все. С чем, например, связана проблема с малым бизнесом и самозанятым населением? Зачастую они практически не участвовали в формировании своей пенсии, а это не очень правильно. Они же не сверхбогатые люди, которые могут не думать о своей пенсии. Сейчас мы предложили людям сделать выбор, как будут делиться деньги, которые в последнее время шли на формирование накопительной системы. Появится возможность, чтобы часть денег шла в солидарную часть пенсии, а часть – в накопительную, но люди должны сами решить, интересно им это или не интересно.

Вопрос: Получается, вначале людей заставили поверить в одну пенсионную систему, а теперь её решили сломать и хотят заставить поверить в другую?

Д.Медведев: Мы её не ломаем. Общий смысл изменений заключается в том, что никто ничего не теряет. Выбор сохраняется. Скорее, это расширение возможностей по использованию своих пенсионных накоплений, а не какая-то модель, когда говорят: знаешь, вот у тебя было так, а теперь, мы решили, будет совсем по-другому. Мне кажется, основное достоинство пенсионной модели, которую мы предложили, в том, чтобы у людей было право выбора – или так, или иначе.

Вопрос: Есть три вопроса, касающиеся работы Правительства, которые вызывают в народе резонанс. Зимнее время – это просто хит. Второй – миграция. Третий – промилле. Какие новости нас тут ждут?

Д.Медведев: Если бы все наши проблемы сводились к этим хитовым вопросам, думаю, мы бы жили в очень счастливое время и в сверхкомфортных условиях. Основные-то проблемы другие. По зимнему времени все исследования, которые проводились, показывают, что приблизительно 50% людей за то, чтобы жить в старой системе координат, 50% – в новой. Конечно, есть и плюсы, и минусы. Когда-то я давал поручение предыдущему составу Правительства принять соответствующее решение. Оно было принято, и сейчас Правительство не видит смысла его пересматривать, потому что количество людей, которые будут недовольны, окажется приблизительно таким же. Но я не считаю, что этот вопрос вообще раз и навсегда закрыт. На протяжении ХХ столетия мы же многократно всё с часовыми поясами меняли. Но бесконечно тасовать нельзя. Тем более, ещё раз говорю, как только мы это сделаем, другая половина жителей скажет: зачем поменяли?

Вопрос: А промилле?

Д.Медведев: Эта тема очень серьёзная. У нас чудовищная ситуация с травматизмом и гибелью людей на дорогах, и в значительной степени это связано с употреблением алкоголя за рулём. Я бы хотел напомнить тем, кто подзабыл, что в советские времена никаких промилле не было, никто даже не ставил вопрос ни о точности приборов, ни о том, что, мол, мы хотим бокал-другой пропустить, а потом за руль сесть. Норма в Правилах дорожного движения о допустимости 0,3 промилле в отношении водителей появилась буквально несколько лет назад, а потом была отменена. Я свою позицию не изменил: она заключается в том, что за рулем пить нельзя, особенно в условиях специфических привычек, присущих значительной части наших людей. Если нарисовано какое-то промилле, человек это воспринимает как команду «можно выпить», а выпить у нас умеют. Чуть-чуть для начала, но многие на достигнутом не останавливаются, поэтому нам пока рано переходить к той системе, которая есть в других странах. Я не знаю, может быть, через много лет мы и будем такими же законопослушными. Хотя далеко не все страны разрешают выпивать за рулём так, как это, например, делается в США – у них 0,8 промилле. Но с чем я не могу не согласиться: измерительных приборов стало больше, какие-то из них более чувствительные, и, видимо, возможны манипуляции, поборы, в том числе и со стороны сотрудников правоохранительных структур. Никто не без греха, что называется, поэтому в законе должна быть позиция, связанная с отклонением точности приборов, чтобы из-за этого фактора люди не понесли ответственности.

Вопрос: То есть кефир можно пить?

Д.Медведев: Да кефир ничего не даёт! Это всё страшилки, которые распространяют разные люди, в том числе и лоббирующие интересы производителей алкоголя. Мои коллеги, не буду их называть, проводили над собой страшный эксперимент. Они пили кефир, пили лекарства, пили квас и дышали в алкотестеры. Жуть! Говорят, даже квас, который на самом деле содержит некоторое количество алкогольной субстанции, практически через полчаса после употребления не даёт никаких отклонений приборов, кефир и лекарства не дают вообще. Но чтобы исключить саму эту возможность, я, выступая в Государственной Думе, сказал: хорошо, давайте поговорим с учёными и выработаем максимальное отклонение приборов, которое не будет основанием для наказания. Всё остальное, мне кажется, от лукавого и просто основано на желании устранить ответственность за управление транспортным средством в состоянии алкогольного опьянения.

Реплика: И, наконец, миграция...

Д.Медведев: Эта тема не является ни позитивной, ни негативной, это просто наша жизнь. Во-первых, мы живём в условиях открытой страны, когда люди приезжают-уезжают. Во-вторых, мы живём в условиях сложной демографии, когда нам нужны дополнительные рабочие руки. Вряд ли Россия в ближайшие годы и десятилетия сможет полностью отказаться от услуг приезжих, потому что сами мы уже не хотим работать, например, дворниками (я, кстати, подметал улицы, будучи студентом). Это неквалифицированная работа, не очень хорошо оплачиваемая. Но нужно, чтобы все, кто приезжает, соблюдали наши правила, наши законы, традиции, чтобы они владели русским языком – тогда будет спокойная ситуация. Нужно сделать процесс контроля над миграцией управляемым. Я недавно был в службе по миграционной политике в Нижнем Новгороде (там в режиме реального времени отслеживается число приезжих) и был удивлён, какое количество людей приезжает к нам работать из развитых государств – сотни тысяч человек из Германии, Нидерландов, Британии. Не туристов, не в Эрмитаж. Это те, кто приехал по рабочим визам. Это означает, что наша страна привлекательна для людей, которые получают неплохой заработок у себя дома. Огромное количество приезжает с Украины, Белоруссии, их число в отдельные дни измеряется миллионами. Ну и, конечно, из государств Центральной Азии, больше всего из Узбекистана и Таджикистана. Но самое главное – создать систему, которая позволит контролировать эти процессы. На это и направлены последние решения, в том числе связанные с необходимостью пользоваться международными заграничными паспортами, а не ездить по каким-то справкам и левым документам. Мы должны понимать, кто к нам приезжает – это проблема санитарно-эпидемиологическая, экономическая, это проблема безопасности. Так и будем этим заниматься.

Вопрос: Россия размещает средства своих суверенных фондов за границей под 1,5%, при этом займы за рубежом нам в среднем обходятся под 6,6%, а внутри страны – минимум под 14%. Почему мы кормим не свою экономику, а чужие?

Д.Медведев: Такая вроде бы нехитрая арифметика даже специалистов приводит к выводу, что мы на этом теряем большие деньги.

Реплика: Их даже посчитали – 35 млрд долларов убытков в год!

Д.Медведев: Да, их считают, а потом говорят, что мы кормим иностранные экономики. Это, конечно, совсем не так. Во-первых, мы тратим свои деньги, размещая их в иностранных долговых инструментах, потому что так поступает весь мир. Россия, Норвегия, некоторые арабские страны размещают деньги суверенных фондов в заграничные активы, чтобы снизить свои страновые риски. Наша страна очень сильно зависит от нефти и газа, поэтому мы стараемся класть деньги в высоконадёжные инструменты, которые хорошо защищены и не подвержены большим рискам колебаний. Конечно, могут произойти самые разные и весьма сложные события. И резервные валюты могут сдуться. Проблемы были у доллара. Сейчас он чувствует себя достаточно прилично. Теперь проблемы у евро. Но это не значит, что мы не должны хранить резервы в самых пока надёжных иностранных валютах.

Второе. Когда ведут такие подсчёты, забывают о том, что кредиты, которые наши компании получают на Западе под больший процент, и деньги, которые мы размещаем там под меньший процент, не носят абсолютно встречного характера. Обычно мы размещаем в долговых бумагах деньги на более короткий срок, а, например, кредиты получаем на более длительный срок, поэтому считать проценты, как вы сказали, один против шести – это неправильный экономический счёт.

Реплика: Мы не строим скоростные магистрали, не строим дороги, не развиваем Дальний Восток – оттуда все уезжают, а наши денежки лежат в кубышке.

Д.Медведев: Мы строим дороги, и с каждым годом всё больше и больше. Но мы не должны забывать, что живём в самой крупной стране в мире. Одно дело – покрыть сетью дорог, например, Голландию, а другое дело – Россию. У нас реально гораздо более сложные задачи, это, я надеюсь, все понимают. Мы строим много. Достаточно посмотреть на то, что происходило на Дальнем Востоке, на то, что происходит в Сочи и вокруг Москвы, где мы решаем очень сложные транспортные задачи. Но мы не должны все деньги, которые зарабатываем, переводить, например, в дороги. Нужно соблюдать макроэкономические пропорции. Мы не должны просто накачивать экономику деньгами. Давайте вспомним начало 1990-х годов, когда наша инфляция была 1500%. А сейчас инфляция составляет 6,5%. В этом году, надеюсь, будет ниже 6%. Мы защищаем накопления наших людей, а если мы сейчас возьмём и бухнем все деньги во внутренние проекты, то раскочегарим инфляцию, и она будет не 6%, а 10–15%. И наши же люди придут и скажут: «Слушайте, а что вы не защищаете наши накопления? Почему они каждый год так уменьшаются?» – и будут правы. У нас есть ещё более амбициозная цель – мы должны инфляцию задавить, вывести на уровень европейских государств, чтобы она стала 2–3 %. Тогда и ипотека будет других денег стоить, поэтому тот, кто говорит, что мы свои деньги размещаем задешево, а чужие получаем задорого, рассуждает непрофессионально.

Реплика: Вы говорите об удешевлении ипотеки, а у нас даже предприятия получают кредиты минимум под 12–14% годовых.

Д.Медведев: Это признак несовершенства работы нашей финансовой системы. Мы добились ситуации, когда инфляция у нас около 6%, а банки закладывают такую плату за риск, которая выводит кредитную ставку на уровень в 2 раза больший, чем инфляция, и существенно более высокий, чем ставка рефинансирования Центрального банка. И вот это уже неправильно. Об этом несколько раз в последний месяц был разговор. Мы, конечно, не можем банкам просто приказывать…

Вопрос: А если всё-таки банкирам позвонить и, так скажем, уговорить?

Д.Медведев: Это не рыночный метод, но всё-таки немножко погрозить им нужно. Мы сказали им: знаете, вы давайте соразмеряйте плату за риск с реальным состоянием экономики, а мы будет совершенствовать условия работы банков. Как меня информируют, банковское сообщество определённые сигналы услышало, тем более что у нас значительная часть банков государственная. Наверное, нам в будущем нужно будет более активно развивать частные банки, но сейчас значительная часть денег у нас, как известно, находится в Сбербанке, в ВТБ, в нашем институте развития – Внешэкономбанке. С руководством этих банков мы, конечно, разговаривали. Надеюсь, нам удастся улучшить условия кредитования на территории России. Это одна из амбициозных задач, которую предстоит решать новому руководству Центрального банка. Вперёд!

Вопрос: К осени можно надеяться?

Д.Медведев: Цыплят по осени считают (смеётся).

Реплика: Сегодня это ведь, по сути, запретительные ставки.

Д.Медведев: Очень большие, я согласен. Помню рассуждения на тему того, что как только у нас инфляция будет низкая, то плата за кредит, ипотека также будут низкие. У нас сейчас инфляция низкая (для России, конечно), а кредитные ставки достаточно высокие.

Вопрос: Ещё один парадокс: уже несколько лет доллар и евро практически не меняются в цене. Зачем мы держим искусственно сильный рубль? Ведь это бьет по отечественному производителю.

Д.Медведев: Не скрою, недавно в непубличной части заседания Правительства у нас шёл серьёзный разговор на эту тему. Позиции расходятся. Например, Центральный банк считает, что у нас нет избыточного укрепления рубля, другие ведомства – что рубль укрепляется слишком сильно. Мы сейчас с вами рассуждаем как макроэкономисты, но если бы мы начали рассуждать так, как рассуждает огромное число наших людей, то пришли бы к другому выводу: хорошо, что рубль такой крепкий. Помните, что у нас происходило в 2009 году, когда рубль ослаб? Люди заволновались, потому что одно дело, когда доллар, все знают, стоит около 25–30 рублей, а другое дело, когда он уже 35–37. Люди тогда не понимают, что происходит, не верят в национальную валюту и начнут избавляться от рублей, а это для нашей экономики тоже плохо. Тенденции на укрепление национальной валюты и на её мягкое ослабление всегда будут бороться, и это задача управления в текущей ситуации. Что выгоднее – поддержать экспортёров или импортёров? Что выгоднее – не допускать вообще никакой девальвации или немножко ослабить рубль?

Вопрос: Эксперты пугают россиян новым кризисом. Пора ли уже запасать тушёнку, гречку и спички?

Д.Медведев: С учётом того, что читателями вашей газеты являются очень разные люди с очень разными представлениями (это хорошо, значит, издание популярное), я должен ответить простыми словами. Кризиса в том смысле, который был в 2008–2009 годах, я уверен, нам удастся избежать. Никакую тушёнку, мыло и спички с солью запасать не надо! Но то, что мы находимся в условиях очень сложной международной экономической ситуации, никаких сомнений не вызывает. Не помогает нам и то, что у нас действительно тяжёлая структура российской экономики, которая нам досталась ещё с советских времен, поэтому будем справляться с этими вызовами, будем уходить от неприятных последствий, которые связаны с замедлением развития экономики. А людям нужно спокойно смотреть в будущее. Все социальные программы, все пенсионные накопления находятся под защитой закона и, на мой взгляд, управляются в достаточной мере эффективно.

Вопрос: Перед вступлением России в ВТО тоже было много страшилок, обещали экономический конец света. Какие результаты Вы сейчас видите как глава Правительства?

Д.Медведев: Во-первых, конца света не произошло. Ничего не развалилось, даже самые уязвимые отрасли, такие как сельское хозяйство, живут. И сейчас основной вызов для села – это не вступление в ВТО, а всё-таки виды на урожай, потому что аграрный бизнес очень сильно зависит от того, какие решения принимаются на небесах, от солнца и дождей. Тем не менее село должно получать более мощную государственную поддержку. Я имею в виду прежде всего производителей свинины и мяса птицы. Мы много денег и сил потратили на то, чтобы у нас была своя свинина и своя курица, и сейчас мы практически на 100% покрываем свои потребности. Нам не нужны больше ни «ножки Буша», ни, в ряде случаев, даже мясо, которое производится в других странах, хотя всегда важно поддерживать некоторый баланс, чтобы цена зависела не только от внутренних факторов. Но мы обязаны поддержать в первую очередь своих производителей, и поэтому мною было принято решение найти в бюджете дополнительные 42 млрд рублей, что совсем не просто, на поддержку селян. Есть проблемы и в некоторых других отраслях, но в целом никакой катастрофы не случилось.

Вопрос: Ну а плюсы мы хоть какие-то получили?

Д.Медведев: Плюсы ВТО на самом деле не в том, что это тарелка с голубой каёмочкой, на которой приносят вкусный кусок торта. Плюсы заключаются в том, что мы начали жить по общим правилам и наша продукция не сейчас, а, может быть, через год, два, три, пять лет будет отвечать основным критериям, которые существуют в странах – участницах ВТО, и мы сможем управлять себестоимостью этой продукции. Многие виды нашей продукции оказываются неконкурентоспособными именно из-за того, что мы наращиваем издержки, а мы должны научиться управлять ими так, чтобы наша продукция хорошо продавалась. Почему наши китайские друзья весь мир забросали своей продукцией? Потому что у них низкая себестоимость. И мы тоже должны предпринимать усилия, для того чтобы наша продукция могла продаваться. Мы можем делать очень многое и хорошего качества, но если это будет дороже не только китайского, но и европейского, вряд ли мы что-то продадим. ВТО – это свод правил. Как только мы погружаемся в них, мы становимся частью цивилизованной мировой торговли.

Реплика: Такое ощущение, что Правительство не подаёт достаточное количество сигналов экономике о том, что производительность труда – это сейчас самое главное для выживания.

Д.Медведев: Не могу с вами согласиться. Правительство подаёт эти сигналы.

Реплика: Это мнение высказал Михаил Прохоров.

Д.Медведев: Михаил Прохоров у нас представляет другую политическую силу. Вот когда он будет сидеть в этом кабинете, вы ему зададите такой же вопрос: а что же ты производительностью труда не занимаешься? Но пока у нас другая ситуация...

В целом проблема производительности труда действительно существует. За последние 10–12 лет мы смогли решить многие задачи, которые касаются большого количества людей. Мы увеличили зарплату и в бюджетной сфере, и на производстве, в коммерческом секторе. Но наша зарплата росла гораздо быстрее, чем производительность труда, и знаете, у меня нет к этому однозначного отношения. Многие коллеги-экономисты говорят: это неправильно, так нельзя, это противоречит экономическим законам. С этой точки зрения это, наверное, справедливо. Действительно, мы должны сейчас заниматься упреждающим ростом производительности труда. Но давайте вернёмся на землю: а какая зарплата-то была? Стыдно вспомнить. Я напоминаю тем, кто уже забыл. В 2000 году средняя зарплата по стране была 100 долларов, а сейчас в среднем она выше в 8–10 раз. Понятно, она отличается по регионам, но тем не менее. Я считаю, что задачей государства в последние 10–12 лет было вырваться из нищеты, чтобы наши люди стали получать бо?льшие деньги. Сейчас наши средние заработные платы абсолютно сопоставимы с заработной платой людей в странах Восточной Европы и уж точно куда выше, чем заработная плата на Украине, в Белоруссии, тем более в Средней Азии. Теперь нам нужно сконцентрироваться именно на производительности труда, но эта задача в полной мере не решается из этих кабинетов. Производительностью труда должны заниматься представители бизнеса, в том числе и упомянутый вами Прохоров, потому что, если человек занимается бизнесом, он должен прежде всего навести порядок у себя на производстве. Это задача для государственно-частного партнёрства в широком смысле этого слова.

Вопрос: Глава Совфеда Валентина Матвиенко предложила децентрализовать экономически страну, а то 10 % населения России скопилось в Москве. Как Вы к этому относитесь?

Д.Медведев: Идея правильная, и она, кстати, возникла не сегодня. В бытность Валентины Ивановны губернатором Петербурга часть крупных компаний переехала именно туда, то есть децентрализация хотя бы между двумя столицами произошла. В Петербург уехал орган власти – Конституционный суд, сейчас в стадии решения задача по переезду других судов. А вот офисы крупных компаний, конечно, желательно распределить по всем регионам. Если взять западные страны, ту же Германию, США, куда ни приедешь, в любом городе есть штаб-квартиры крупнейших компаний. Но для этого руководители регионов должны создавать нормальные условия, включая школы, университеты, театры и музеи, определённый уровень инвестиционной привлекательности.

Реплика: Так говорят, что денег нет, всё Москва забрала.

Д.Медведев: В Москве действительно самое большое количество финансов сконцентрировано, но сегодня ситуация уже не такая, как была в 1990-е годы. Всё-таки регионы тоже научились зарабатывать, и у нас есть примеры сверхуспешных регионов, причём далеко не все из них являются нефтегазоносными провинциями. Например, в Белгородской области отличные животноводческие комплексы.

Вопрос: Составляется ли уже какой-то список по переезду, например, госмонополий?

Д.Медведев: Частным структурам по понятным причинам приказывать мы не можем, а на государственные структуры влияние имеем. По госкомпаниям, по всей вероятности, можно было бы принимать директивы Правительства.

Вопрос: То есть это поддержано на самом верху?

Д.Медведев: Мне кажется, это правильная идея. И потом, это должно сопровождаться разумным перераспределением доходных источников, потому что когда все налоги платятся по столицам, это, конечно, не очень хорошо.

Вопрос: Вы создали Министерство Дальнего Востока со штаб-квартирой в Хабаровске. А будет ли образована госкорпорация?

Д.Медведев: Надо найти наиболее приемлемый способ, как продвигать проекты на Дальнем Востоке. Хорошо идёт инвестирование, когда есть конкретная цель. Вот был АТЭС. Кто бы что ни говорил, но он позволил превратить Владивосток в современный город. Когда я туда приезжал пять лет назад, в нём, простите, канализации не было. Мы когда-то БАМ прокладывали, это позволило решить целый ряд задач. Нужны крупные инфраструктурные проекты и правильный механизм. Это может быть или тот фонд, который есть сейчас (но он пока не очень быстро раскручивается), или создание какой-то новой структуры. Госкорпорация, на мой взгляд, не нужна – госкорпорации объединяют в себе и управленческие начала, и коммерческие, а нам нужно именно продвигать бизнес. Есть идея создания так называемой публичной компании, которая работала бы по-новому.

Вопрос: А что это такое?

Д.Медведев: Публичная компания – это структура, которая создаётся государством для решения специальных задач, по сути, по заданию государства, но в то же время действует на коммерческих принципах. Аналог в значительной степени взят из практики стран англосаксонского права. У нас таких компаний пока нет, но нужно ещё взвесить, стоит ли её специально создавать для Дальнего Востока. Я не сторонник того, чтобы умножать количество различных инструментов. Компании создаются, деньги тратятся, а толку нет. У нас и так есть фонд, есть крупные инфраструктурные компании, включая РЖД, есть Министерство Дальнего Востока для реализации стратегии.

Вопрос: Вы предложили создать офшор на Дальнем Востоке. А это нам зачем?

Д.Медведев: Предложил, для того чтобы встряхнуть некоторых наших иностранных партнёров, а то они очень вольно ведут себя применительно к нашим банкам, нашим компаниям, к деньгам российских граждан. Знаете, можно по-разному относиться к тем, кто деньги хранил на Кипре, но там же были и деньги официально задекларированные, вполне честные, которые люди заработали в России. Ну да, они не очень верили в нашу банковскую систему, разместили свои средства в кипрских банках, а они взяли и всё это в одностороннем порядке, по-большевистски, рубанули. Я сказал: раз так, давайте тогда думать о таких налоговых режимах у себя. Наши зарубежные партнёры, которые обвиняют Кипр в том, что он стал прибежищем для разных денег, в том числе и из России, пусть прежде всего свои офшоры позакрывают. Пусть закроют Багамы, Британские Виргинские острова. Они на этом свои деньги зарабатывают, а нам говорят: нет, не смейте и у себя ничего открывать, и с Кипра валите. Поэтому я считаю, что можно рассматривать разные варианты. Другое дело, что специальная налоговая юрисдикция – штука небезопасная. У нас были такие места, как, например, Калмыкия, освобождённая от налогов, которые легко превращались в чёрную дыру.

Я, когда говорил об офшоре, имел в виду такой специальный режим, при котором низкие налоговые ставки применялись бы только для проектов, реализуемых на Дальнем Востоке, и тогда бизнес не в Белгород поедет и не в Ростов-на-Дону, а в этот регион. Сейчас этот вопрос не получил пока своего окончательного решения. Прежде всего мы должны ориентироваться на наши национальные интересы, а не на то, что нам скажут наши партнёры из-за рубежа. Они о нас особо не думают, когда принимают решения, например, в рамках Евросоюза. Мы с ними дружим, у нас хорошие отношения, но они руководствуются своими, евросоюзовскими интересами, а мы должны руководствоваться российскими.

Вопрос: Вы настаиваете на продолжении приватизации госпредприятий. Где гарантия, что на этот раз они не уйдут задарма, как это было в 1990-е годы?

Д.Медведев: Я считаю, что приватизацией заниматься надо, но разумно. У нас очень много неиспользуемых или плохо используемых государственных объектов, и мы за последнее время сумели вполне эффективно часть из них реализовать, а смысл двоякий. Во-первых, деньги в бюджет получить. Некоторые из объектов (это и порты, и транспортные предприятия, такие как «СГ-Транс») мы продали с коэффициентом в 5–10 раз против начальной суммы торгов – это миллиарды рублей. Но второе не менее важно: они должны получить эффективного хозяина. Я не говорю, что любой частник заведомо эффективнее государства, но в целом всё-таки частники более внимательно относятся к своим компаниям, чем это происходит в государственных структурах, поэтому я рассчитываю на этот эффект. Я, правда, не знаю, касается ли это средств массовой информации, которых у нас тоже хватает государственных.

Реплика: Вы говорили о том, что органы власти должны уходить из СМИ, а в итоге финансирование государственных СМИ выросло в 3 раза, во всех без исключения регионах страны созданы государственные холдинги. Рынок СМИ фактически разрушился, так как никакая конкуренция частных СМИ с госвливаниями в сотни миллионов рублей (даже в самых дотационных регионах) невозможна. Государственные СМИ прямо плодятся!

Д.Медведев: Жаль, что мы эту тему не довели до конца. Присутствия государства в СМИ не становится меньше, а в чем-то становится больше. Причём очень часто региональный руководитель хочет обязательно иметь своё государственное СМИ, а в конечном счёте это не способствует авторитету медиа. Люди начинают говорить: да там наш Иван Иванович в основном себя любимого показывает и лакирует действительность. Доверие и интерес к таким газетам и телеканалам падает.

Реплика: Ещё пять лет назад ничего подобного не было.

Д.Медведев: Знаете, у нас принято было на этот вопрос отвечать таким образом: у нас 88 или 90 тыс. СМИ, и из них 3% государственные, что вам ещё надо? А вся правда в том, какое СМИ мощнее. Это, конечно, зависит и от того, насколько удачным является частное СМИ. Вот ваше удачное, ну и слава богу. Я считаю, что в регионах уж точно вполне можно было бы обойтись без накачки государственных медиахолдингов. Тем более что у нас есть могучий федеральный ресурс, который мы можем использовать везде – ВГТРК способна донести государственную позицию до любого региона.

Вопрос: За год в кабмине произошло три отставки. Недавно его внезапно покинул вице-премьер – глава Аппарата Правительства Владислав Сурков. С чем это связано и будут ли продолжаться отставки?

Д.Медведев: Мы как-то забываем, что за последние годы (я не беру 1990-е) в Правительство люди приходили, уходили, увольнялись, по некоторым из уволенных (я сейчас не хочу никого упоминать) открывались уголовные дела. Я подчеркиваю – это было все годы работы нынешней власти, и в этом нет ничего необычного, потому что Правительство – это живой организм. Что же касается Владислава Суркова, то хочу сказать, что он хорошо работал руководителем Аппарата Правительства и очень многое сделал для укрепления дисциплины, что, на мой взгляд, очень важно. Это первое. Второе. Знаете, у каждого человека есть свои эмоции, свои ощущения, которые он может игнорировать, а может и прислушиваться к ним в разные периоды в жизни. В сложные периоды один человек сжимает зубы и работает дальше: я знаю, что я прав, я потерплю, я буду работать. А другой человек думает: а я всё поменяю в своей жизни, хватит. И это не означает, что первый прав, а второй не прав. Каждый у нас имеет право своей судьбой распоряжаться. Владислав Юрьевич Сурков принял решение уйти и написал заявление об уходе. К этому нужно относиться уважительно, это его выбор и такое событие, которое в любом Правительстве регулярно происходит. Ещё раз говорю, он хорошо и много работал, и у меня к нему претензий нет.

Вопрос: Министр образования Дмитрий Ливанов стоит в списке на выбывание?

Д.Медведев: Я уже об этом говорил: министр не должен нравиться всем и каждому, иначе возникает ощущение, что он просто играет на публику, занимается самопиаром. Вообще Правительство – это сложная управленческая команда, которая зачастую занимается непопулярными вещами. Я всё-таки имею право об этом судить, я и Президентом работал, и Председателем Правительства работаю. Президент должен быть над схваткой, защищён от суеты и рутины, потому что Президент – носитель государственного суверенитета, гарант Конституции, а Правительство – это, если хотите, такая рабочая лошадь. Правительство ни от чего не забронировано – ни от претензий, ни от критики, это нормально абсолютно. И Ливанова критикуют. Наверное, где-то правильно критикуют, потому что ему нужно быть в постоянных коммуникациях со всеми, в том числе, кстати, и с родной партией, «Единой Россией». Где-то, наверное, не вполне справедливо критикуют, потому что у него есть собственное видение и, я скажу честно, он пытается проводить реформы, которые нужны. Но, конечно, всё, что ты делаешь, ты должен объяснять, быть в диалоге без ненужных эмоциональных заявлений. Люди везде люди, и вот этому – многому мои коллеги, члены Правительства, должны ещё научиться.

Вопрос: Когда депутаты Госдумы потребовали отставки Ливанова, Вы за него просто грудью встали. Вы так за каждого министра готовы биться?

Д.Медведев: Правительство – это команда. Я их предложил Президенту для утверждения, и он всех поддержал, но я за них отвечаю. Если я считаю, что человек нормально работает, я, конечно, буду за него стоять, во всяком случае стараться объяснять его позицию и помогать ему, даже если этот человек вызывает на себя огонь критики. Мне кажется, это правильно для Председателя Правительства.

Вопрос: Но есть ли такие министры, которых Вы всё-таки готовы поменять?

Д.Медведев: Которых я готов отдать на заклание? Нет таких.

Вопрос: По Вашей инициативе чиновники стали отчитываться о своих доходах, а вскоре начнут подавать декларации о расходах. Как Вы относитесь к тому, что на свои скромные зарплаты чиновники покупают виллы за границей и ездят на шикарных авто, а Ваш первый заместитель Игорь Шувалов даже держал деньги в оффшорах? Каким же образом декларации помогают бороться с коррупцией?

Д.Медведев: Начну с того, что хорошо, что эти декларации есть. Когда-то я эту кашу заварил. Я бы мог этого не делать, но сказал: знаете, ребята, пора уже.

Реплика: И все говорили тогда: да ладно, декларации – это ерунда.

Д.Медведев: А вот не ерунда. Все за этим смотрят. Знаете, оказалось, что не так всё просто спрятать. Вот вы Игоря Шувалова упомянули. Вообще-то он долгое время занимался бизнесом, у него есть свои накопления. И те деньги, которые он где-то использует, насколько я понимаю, были заработаны им и членами его семьи, супругой, абсолютно законно. Другой вопрос, что члены Правительства, депутаты Госдумы, чиновники из администрации всё-таки должны разделять со своей страной, своей экономикой все риски. Если ты живёшь в России и управляешь ею, тогда отвечай за её экономику, понимая, что твои деньги в полной зависимости от того, как ты управляешь. Это же отчасти касается и недвижимости, хотя здесь ситуация более гибкая – нужно просто декларировать источники, на которые приобретена недвижимость. Я считаю, что это тоже правильно.

Более сложный вопрос касается иностранных активов. Мне кажется, мы всё-таки не должны отсекать в полной мере тех людей, которые, приходя на госслужбу, становясь депутатами, попадают в сложную ситуацию. Такому человеку говорят: немедленно продавай бизнес или мы тебя выгоним. Он, может быть, этим занимался долгое время и просто потеряет деньги... Но сейчас такая модель избрана, посмотрим, насколько она окажется работоспособной.

Вопрос: А не получится так, что эти люди просто уйдут из Правительства и других госструктур, чтобы сохранить свои деньги?

Д.Медведев: Я ничего не могу исключать, но это будет определённый сигнал об эффективности этих правил. Ведь наша цель не в том, чтобы обеспеченных людей из Правительства (включая регионы и муниципалитеты) или парламента выдавить. Мы хотим видеть в Правительстве, в числе депутатов успешных людей, а не людей, которые что-то спрятали и говорят: нет-нет, у нас всё хорошо, всё тихо, не волнуйтесь, мы зарабатываем три копейки.

Вопрос: Вы – первый премьер, такой активный в интернете. Ваш пресс-секретарь Наталья Тимакова недавно сказала, что Вас задевает панибратское отношение блогеров. Это правда?

Д.Медведев: Я думаю, что Наталья Александровна просто меня защищала как пресс-секретарь. Если совсем откровенно, меня вообще это не задевает. Есть вещи, которые мне не нравятся, это понятно. Но когда меня в интернете называют Димоном, это нормально абсолютно, по-человечески. Там же среда такая... Что Димон? Меня так и в детстве называли. Да ну, ерунда это. У нас, конечно, свои традиции в обращении – «Дмитрий Анатольевич», «Владимир Владимирович»... Это ещё с давних времён. Считалось, что если ты к кому-то обращаешься по отчеству, это означает, что ты очень уважаешь человека. Но во многих странах принято вообще обращаться к министрам, премьерам, президентам по имени, и это часть политической культуры. Может быть, на протокольных мероприятиях как-то иначе, но в принципе почти любой человек может обратиться к ним по имени. У нас в России свои традиции.

Вопрос: Ваш сын Илья в прошлом году поступил в МГИМО. Он посещает вуз или учится на дому? Приоткройте завесу.

Д.Медведев: Никакой завесы нет. По понятным причинам у детей руководителей государства есть свои сложности в жизни. Но для меня было очень важно, чтобы мой сын чувствовал себя обычным современным парнем. Он нормальный студент. Я считаю, что это полезно прежде всего для него.

Вопрос: Жениться не собирается?

Д.Медведев: Нет пока, слава богу. Надеюсь, что доучится хотя бы.

Реплика: Дмитрий Анатольевич, спасибо за то, что нашли время для подробного разговора с «Комсомольской правдой»! С первой годовщиной Вашего Правительства!

Д.Медведев: Спасибо!

Россия > Внешэкономсвязи, политика > premier.gov.ru, 22 мая 2013 > № 870799 Дмитрий Медведев

Россия > Транспорт > mn.ru, 19 мая 2013 > № 916496 Игорь Свинаренко

Особый русский тупик

Наши дороги не для того, чтобы ездить друг к другу в гости, а чтобы враг не прошел

В каникулы я совершил важный автопробег, который нанес мне заметную психотравму. Дело было так. Под занавес майских праздников, когда уже прошла вся политика, все дефиле — и за, и против, когда уже попугали кого надо показом и ракет, и автозаков, я, увидев что Москва вся пустая, машин на улицах ну как в 1974 году, поехал на авто в Шереметьево-2. Чего уже не делаю сколько-то лет по причине непредсказуемости нашего трафика. Тем более что электрички легко подвозят ко всем воздушным воротам столицы. И вот, пролетев элегантно и легко Москву, я из нее выехал — и застрял. И дальше полз в худших традициях здешнего движения.

Впрочем, чего ныть, и двух часов не прошло, как из центра столицы я добрался до аэропорта! Подумаешь. При том, что по Москве — быстро, по так называемому Международному шоссе, от Ленинградки до поворота на второе Шереметьево — еще быстрее! Всего-то кусочек, от МКАД до поворота, да сколько там, за час пешком пройдешь! Но это было не движение, а как бы антидвижение, когда медленнее пешехода, это как если бы самолет летел и не мог догнать ползущий поезд, как Ахиллес черепаху. Антисмысл. Антискорость. Антимир. Вот бывают платные дороги, а тут, наоборот, хозяева трассы должны платить путешественникам — за то, что те едут здесь!

И от нечего делать я катал в голове рассуждения на тему ситуации, в которую попал. Как так вышло? Отчего? И вчера ли это началось? Ох не вчера. Этот гиблый кусок дороги, который из области продолжается еще и в Москву, по обеим сторонам забит зданиями. Заправки, какие-то НИИ, офисные центры, из которых счастливые арендаторы вываливаются прям на проезжую часть. И строились те здания значительно позже 1147 года, в котором Москва впервые засветилась на карте мира. А кто-то же подписывал бумаги на строительство, разрешения всякие, это ж не Шанхай, не Воронья слободка, как мне представляется. И вот те люди, партийные, ответственные, которые подмахивали, — они что, идиоты были клинические? Или диверсанты, иностранные какие-нибудь агенты, которые поганили Москву в свободное от отравления колодцев время? А может, им заносили, и они могли б маму родную продать за пачку резаной бумаги? Хотя, может, это были просто чистые мечтатели-дебилы, которые полагали, что через 10, ну максимум 15 лет граждане будут летать на дачу собирать колорадских жуков на персональном вертолете или, бери выше, звездолете? В противном случае, если бы застройкой руководил чиновник с интеллектом ну хотя бы на уровне третьего класса (не табели о рангах, а начальной школы), он бы предложил ребятам построиться не на тротуаре трассы, а в 100 хотя бы метрах от. А если б он мог решать задачи за пятый класс, то и вовсе бы сдвинул пятна под застройку — метров аж на 300. Какая разница, кругом же пустырь. Он бы пригодился потомкам, то есть даже нам уже. Трассу расширить, развязки любые, парковки перехватывающие, стоянки с кафе, мотели, что угодно.

Но нет, не видит наш народ будущего, не заглядывает в него, смысла в этом не усматривает. Какое там будущее! Так сейчас молодежь смотрит на нищих пенсионеров и не осознает, что сама выйдет на пенсию. Не выйдет она, потому что не больше чем на два-три года смотрит в будущее в лучшем случае.

Не видит наш народ будущего, не заглядывает в него, смысла в этом не усматривает

Но вернемся в наше светлое настоящее. Не будем сейчас про Сочи, про остров Русский, про нефтянку и Кипр — возьмем скромную, незатейливую эту Ленинградку. Господи, какая она короткая, вся! Люди за день доезжают до Питера, смешно сказать. А какая она важная! Связывает оба русских города. Оба. После того как мы повидали кой-чего и знаем, что города — это Нью-Йорк с Гонконгом или на худой конец Париж. Нету больше городов в России, кроме этих двух недолюбливающих друг друга столиц. Я не говорю уж про то, что тут приличествовала б трасса типа автобанов, по которым немцы сейчас спокойно передвигаются легко со скоростью 200 км в час, почему нет. По такой трассе можно было б нам обгонять даже и сам «Сапсан». Однако фюрера как подрядчика мы не сможем нанять по целому ряду причин. Из которых главная — это не та, что вы подумали, а невозможность откатов, все остальное менее важно.

Нет, я человек трезвомыслящий и потому не фантазирую на темы настоящей инновационной трассы, какие строили 90 лет назад в довольно бедной стране, где курица раз неделю была мечтой рабочего класса. Нет, у нас свой путь, и немцы нам, конечно, не указ.

Но хоть кусок-то в пять километров — от кольцевой до поворота на Шереметьево-2 — сделать бы можно?

А сколько было разговору, сколько пиара и шума еще при прежнем мэре! Ленинградка-Ленинградка, ах-ах! Какие тоннели, эстакады и развязки, самые дорогие в мире! Ленинградка то, Ленинградка се, какие там ленточки перерезали, какая помпа была в новостях! Понятно, это ж очень и очень на виду. И как же так после всего этого получилось, что я ехал по этой дико дорогой дороге со скоростью 3,5 км в час? Причем не вечером рабочего дня в область и не утром из области — но поздним утром 10 мая, ближе к обеду. Как жаль, что запретили нецензурную брань в СМИ, — вы не узнаете, о чем я думал и что чувствовал.

У меня вопрос: отчего нельзя — после всех вложений в эту проклятую трассу — отделить одну правую полосу от Москвы до поворота бетонными блоками? Это встанет в копейки. Чтоб человек понимал: если встал он на Тверской еще под указатель «Шереметьево», то так до него и доедет, считай, бессветофорно и беспробочно. И чтоб он знал, что ни дальнобойщики, ни мусорки, ни трактора не перекроют ему дорогу в аэропорт.

Понимаю, что вменяемому нормальному человеку такие мысли в голову не придут, поскольку он, как всякий уважающий себя гражданин, ездит с мигалкой и с крякалкой. А мне в той медитации, когда мир застыл и все движение в нем остановилось, мне открылась суть всего.

Да здесь же просто проклятое место, тут русский бермудский треугольник! Химки и подступы к ним. Тут дыра, пропасть, мрак и гибель смыслов и безумие. Тут Радищев выскочил из колеи, вот на этой как бы дороге-недодороге, сорвало ему резьбу. Тут немцы застряли в 41-м — хотя, казалось бы, ничто не предвещало, и мудрый Сталин блестяще и безошибочно подпустил немцев к Москве и уже готов был ее сдать фашисту. Здесь даже русская коррупция, самая непобедимая и самая метастазная, проиграла постыдно бой: это когда начальник из IKEA, которая тут, в наших русских Бермудах, построила свой первый русский магазин, объявил на пресс-конференции, что взяток платить не будет, лучше закроет бизнес в России и уедет в свою Швецию. Магазин, видите, все еще открыт, наши взяточники показали себя безответственными сопляками, а не мужественной несгибаемой опорой власти и ее духовной скрепой.

А после еще был в этих краях Михаил Бекетов, который погиб как солдат. Не победив, правда, противника. Битва за Химкинский лес продолжается и сегодня — типа если не дадут вырубить, так Россия погибнет. Чирикова стоит под Москвой, на шагу назад, она смелее многих мужиков, которые постыдно признаются в любви к любой власти, если она хорошо за это платит.

Вот еще что важно: на Ленинградке стоят гипертрофированные противотанковые ежи, во много раз больше оригиналов. Нету танков такого размера. Это символ, которым, кажется, пытаются ослабить подсознательный страх перед Западом, ужас перед ним. И только тут, доехав до этих ежей, я все понял: дорога не для того, чтоб свои ездили друг к другу в гости, она чтоб враг застрял на ней и не прошел, снова не прошел! И страх этот — мистический, глубинный, неосознанный. Так что не будет вам автобана.

Игорь Свинаренко

Россия > Транспорт > mn.ru, 19 мая 2013 > № 916496 Игорь Свинаренко

Россия. Весь мир. СЗФО > Внешэкономсвязи, политика > premier.gov.ru, 15 мая 2013 > № 870788 Дмитрий Медведев

III Петербургский международный юридический форум

Петербургский международный юридический форум был учреждён в 2011 году распоряжением Президента Российской Федерации.

За 3 года существования форум успел зарекомендовать себя в качестве площадки высшего уровня для диалога представителей государственной власти, бизнеса, юридического и судейского сообщества, а также экономистов и ведущих научных сотрудников академических учреждений всего мира.

Стенограмма:

А.Коновалов (Министр юстиции): Уважаемые дамы и господа! Рад приветствовать вас на открытии III Петербургского международного юридического форума!

В этот раз пленарное заседание форума проходит в уникальном месте – в новом здании Мариинского театра Санкт-Петербурга, в здании, которое было открыто всего лишь две недели назад. Исторически неподалеку от этого места находился первый постоянно действующий, так называемый Каменный театр в Санкт-Петербурге, ставший прообразом знаменитого Мариинского театра, который известен в том числе не только великолепным подбором исполнителей и великолепной школой, но и умелым сочетанием консервативности, верности традициям, бережного хранения наследия, классики мировой культуры и новых, в том числе подчас революционных, подходов и совершенно свежих взглядов на прочтение как классики, так и современных произведений.

Специалисты говорят, что в этом зале великолепная акустика, которая позволяет раскрывать все без исключения оттенки и аспекты музыкальных произведений, которые в нём звучат. Но какими бы ни были прекрасными залы, какой бы ни была великолепной акустика в них, какими бы ни были прекрасными инструменты оркестра и мастерство музыкантов, которые исполняют музыкальные произведения, в конечном счёте смысл всего этого оправдывается только тем, что содержание музыкальных произведений, которые исполняются оркестром, востребовано людьми, если они говорят о вечных, неизменно интересных людям темах и проблемах, о человеке, о его поиске и стремлении к истине, о его любви. Равным образом и право и закон оправданны только в том случае, если (какими бы ни были великолепными инструменты юристов, каким бы ни было высоким их профессиональное мастерство) они служат вечным, базовым ценностям права, если они защищают человека, его свободу, его безопасность, если они пресекают беззаконие и защищают справедливость.

Дамы и господа! Мы уверены в том, что все без исключения участники III Санкт-Петербургского юридического форума и все те, кто находится в этой аудитории, разделяют именно это понимание права и правоприменения. Именно поэтому для нас так важно видеть всех участников форума здесь. В третий раз Санкт-Петербург предоставляет площадки для исключительно компетентной живой дискуссии разных специалистов, представителей разных юридических специализаций и правовых школ на самый широкий спектр вопросов правоприменения.

Сегодня мы ожидаем дискуссии на площадках форума – почти 60 секционных круглых столах по широчайшему спектру вопросов, начиная от ядерного права и заканчивая спортивным, начиная от регулирования отношений в области искусства и культуры и заканчивая регулированием недропользования. Мы рассчитываем на то, что качество дискуссии, которая будет проходить ежегодно на Международном юридическом форуме в Санкт-Петербурге, обеспечит его постепенное превращение в своеобразный бизнес-инкубатор для новых подходов и новых идей в правоприменении, которые будут использоваться не только в России, но и во всех уголках нашей планеты.

Дамы и господа, мы считаем, что первые два форума, которые прошли в Санкт-Петербурге, стали неплохой увертюрой, и сейчас настаёт время для основных партий. Добро пожаловать в Санкт-Петербург – и творческих успехов!

Ведущий: Уважаемые дамы и господа! На сцену приглашаются модератор пленарного заседания Вершинин Александр Павлович – генеральный директор Президентской библиотеки имени Бориса Николаевича Ельцина, доктор юридических наук; участники пленарного заседания III Петербургского международного юридического форума: Валерий Дмитриевич Зорькин – председатель Конституционного суда Российской Федерации; профессор Тимоти Эндикотт – декан юридического факультета Оксфордского университета; его превосходительство господин Питер Томка – председатель Международного cуда; его превосходительство господин Иво Опстелтен – министр безопасности и юстиции Нидерландов; господин Майкл Рейнольдс – президент Международной ассоциации адвокатских образований; Берик Мажитович Имашев – министр юстиции Республики Казахстан.

Председатель Правительства Российской Федерации Дмитрий Анатольевич Медведев.

Д.Медведев: Добрый день, уважаемые дамы и господа! Добрый день, уважаемые коллеги! Начну, конечно, тоже со слов приветствия всех, кто приехал в Петербург на III Международный юридический форум. Мне кажется, что сама по себе идея организаторов – чтобы этот форум стал традиционным, чтобы он в известной степени стал обязательным в расписании значительного количества юристов, – воплощена в жизнь. И мне приятно отметить, что сегодня в этом зале присутствуют мои коллеги, ведущие эксперты из самых разных стран и, конечно, представляющие самые разные области права и юридической науки. Здесь много и новых лиц (благо этот прекрасный зал это позволяет), и тех, кто приезжал к нам в прошлом и позапрошлом годах. Ещё раз говорю: мне кажется, это свидетельство востребованности форума. Ещё могу добавить, наверное, к тому, что уже было сказано о месте проведения нынешнего форума: это только что открывшаяся сцена Мариинского театра, и вы, практически одни из первых, кто сегодня в этом зале находится, можете оценить его уникальность и высочайший мировой уровень по акустике. Во всяком случае, я надеюсь, то, что я говорю, слышно и на том конце зала, и на балконе.

Создать такой современный комплекс сложно, вдохнуть в него, в новые стены жизнь – ещё сложнее. Это в чём-то напоминает ту задачу, которая стояла перед Россией два десятилетия назад, когда формировался правовой каркас нашего государства и права и, конечно, создавалась новая экономика.

В этом году исполняется 20 лет российской Конституции и новому российскому парламенту. Принято значительное, я бы даже сказал, огромное число законов, которые определили развитие страны за эти два десятилетия. Приняты фундаментальные документы, кодексы, включая такой важнейший, как Гражданский кодекс, и, конечно, это заслуга юристов, которые в том числе присутствуют в зале. Нельзя сказать, что всё удалось на 100%, но так и не бывает. Я убеждён, что законодательство (думаю, вы тоже со мной согласитесь) всё равно будет совершенствоваться, всё равно будут меняться определённые правила, да и жизнь будет взывать к необходимости совершенствовать нашу юридическую систему.

Год назад пленарное заседание форума было посвящено новым вызовам права в глобальном мире. Мы также обсуждали вопросы конкуренции и сотрудничества правовых систем. С тех пор произошли определённые события, и, скажем так, общая нестабильность в мировой экономике лишь подтверждает те позиции, которые были сформулированы в прошлом году. И одновременно выявляются новые тенденции, в том числе связанные с взаимозависимостью национальных правовых систем и их соотношением с международным правом. Об этом когда-то ещё Иммануил Кант писал. Кстати, недавно как раз смотрел книжку нашего очень крупного учёного, которого совсем недавно не стало (я имею в виду Сергея Сергеевича Алексеева), очень интересную книжку, посвящённую именно этой проблематике. Он, конечно, был очень сильный учёный.

Теперь несколько аспектов, которые мне хотелось бы выделить. Первое – конкурентоспособность национальных правовых систем или национальных юрисдикций, которая важна как для людей, так и для бизнеса – идёт ли речь о небольшой фирме или о глобальной, транснациональной компании.

Развитие коммуникационных технологий, международная интеграция, глобализация бизнеса – всё это создало, может быть, какую-то иллюзию, будто государственная принадлежность человека или компании больше не имеют решающего значения. Люди зачастую живут в одной стране, имеют бизнес в другой стране, а недвижимость, допустим, в третьей стране, и не секрет, что именно условия ведения бизнеса становятся определяющими для выбора гражданства, тому есть и совсем свежие, современные примеры.

Аналогичные вещи, аналогичные позиции происходят и с транснациональными корпорациями, которые уже не чувствуют себя связанными юридическими узами со страной, где начиналась их история или находятся органы управления и центр деловых интересов. Однако экономическая рецессия, которая уже достаточно долго продолжается на планете, показала, что такие предположения во всяком случае преждевременны. Мы видим, как необходимость поддержки национального бизнеса приводит к попыткам ренационализации правовых систем, а в некоторых случаях и к снижению темпов интеграции и даже к восстановлению пограничных юридических барьеров. Неудивительно, что в таких условиях граждане и компании ищут поддержки и защиты своего конкретного государства. Катаклизмы на глобальных рынках заставляют предпринимателей более внимательно изучить возможности, которые создаёт именно своя, национальная правовая система, причём это движение носит взаимный характер. Государство, предоставляя различные налоговые послабления, льготные кредиты, субсидии, рассчитывает, что предприниматели будут следовать определённым правилам, соблюдать баланс частных и общественных интересов, а не уходить в так называемые серые схемы.

При этом неизбежная национализация правовых систем затронула и те страны, которые традиционно распахивали свои двери для зарубежных субъектов. Это, кстати, касается и многих стран Европы. Поэтому именно право становится конкурентным преимуществом для государства при возвращении экономической деятельности под его юрисдикцию. Это, безусловно, хороший импульс для каждого национального законодателя – развивать свою правовую систему и создавать благоприятные условия как для ведения бизнеса, так и для улучшения инвестиционного климата. Важно принимать нормы, которые исключали бы недобросовестную конкуренцию юрисдикций (а это случается) и устанавливали бы правила поведения при конкуренции правовых систем и пределы как, что называется, национализации, так и либерализации этих самых юрисдикций. Такие нормы должны охватывать не только разрешение конфликтов юрисдикций судов, но и взаимное признание и приведение в исполнение решений иностранных судебных инстанций, а также правовые гарантии при изъятии собственности, при лишении личной свободы, при уголовном преследовании. Соответствующие правовые конструкции должны быть тщательно продуманы и носить взвешенный характер.

Если говорить о наших конкретных действиях, мы в последние годы достаточно последовательно, внимательно совершенствовали наше корпоративное законодательство. Мы стремимся повысить привлекательность российской юрисдикции для предпринимательской деятельности и сделать правила игры для бизнеса понятными и прозрачными. В рамках так называемой дорожной карты по оптимизации процедур создания юридических лиц подготовлен проект федерального закона. В соответствии с ним сокращаются сроки регистрации юридических лиц в государственных внебюджетных фондах с 5 до 3 рабочих дней. Результат этой дорожной карты, конечно, должен в целом сказаться на наших позициях и улучшить позиции России в международных рейтингах, которыми, как известно, мы, мягко говоря, не вполне довольны. Мы ставим задачу продвинуться в двадцатку лучших юрисдикций по простоте открытия нового бизнеса. В Госдуму внесены поправки в Гражданский кодекс, которыми предусмотрена значительная либерализация законодательства о непубличных акционерных обществах. Речь идёт о вопросах и перераспределения корпоративного контроля по соглашению участников, и совершенствования механизмов ответственности контролирующих лиц компаний, в том числе так называемых теневых директоров.

Кроме этого идёт довольно значительная работа по развитию института, альтернативного судебному рассмотрению споров. Я имею в виду, конечно, коммерческий арбитраж, третейский суд, который востребован бизнесом как средство быстрого, качественного и профессионального урегулирования, разрешения гражданско-правовых споров, как гарантия защиты прав предпринимателей и их интересов. Хотя надо признаться откровенно: пока в этом плане наше третейское разбирательство не вышло на тот уровень, которым заслуженно пользуется этот формат рассмотрения споров в других странах. И чем активнее мы будем продвигаться в этом направлении, тем, на мой взгляд, лучше и для бизнеса, да и для судебной системы, которая в значительной мере перегружена рутинными делами.

Очевидно, что привлекательность национальной юрисдикции, благоприятная бизнес-среда во многом зависят от открытости власти, качества государственного управления и предоставления государственных услуг. В нашей стране всё больше данных о работе министерств и ведомств, как и в других странах, естественно, погружается в глобальную сеть, доступно становится в интернете. Проекты законов и других нормативных актов, подготовленные Правительством Российской Федерации, проходят общественное обсуждение, что, конечно, усиливает контроль за законотворчеством со стороны гражданского общества.

Правительство внесло в парламент законы, которые направлены на повышение прозрачности судебной системы и обязывают судей, в частности, публиковать сведения обо всех так называемых внепроцессуальных обращениях по делам, которые находятся в их производстве (что существует в целом ряде весьма успешных юрисдикций), также этот законопроект дополнительно регулирует порядок привлечения судей к дисциплинарной ответственности. Планируется оборудовать суды средствами аудио- и видеозаписи и расширить доступ к информации об их деятельности в интернете.

Мы видим положительный эффект от этой работы и обязательно будем её продолжать. Конечно, есть и свои трудности: в частности, это касается разграничения публичной информации и персональных данных граждан. Наиболее успешно в этой сфере действуют арбитражные суды, которые сегодня предоставляют практически полный доступ ко всем судебным актам и готовы открыть многие материалы дел. Сложнее ситуация с судами общей юрисдикции, которые в значительной мере взаимодействуют с нашими гражданами. И здесь приоритетом, как и в любой судебной системе, является всё-таки конфиденциальность персональной информации. И для того чтобы эту информацию опубликовать – информацию о судебных делах, её, эту персональную информацию, необходимо удалить, а это непростая и трудоёмкая работа, особенно имея в виду, что очень трудно зачастую определить границы частной сферы в условиях глобального информационного общества. Это задача, которую мы сейчас обсуждаем и с экспертами, и с законодателями. Принципиально важно, чтобы она была разрешена не в ущерб правам личности.

Ещё один момент, который я хотел бы обозначить, – это открытость, ясные и чёткие правила игры, которые должны соблюдаться как внутри страны, так и в глобальном масштабе. Принцип суверенного равенства государств и вытекающего из него имущественного иммунитета, мне кажется, остаётся императивом международного права.

Многие российские компании (непосредственно или через иных лиц) работают на территории иностранных государств. Всем известны случаи, когда эти компании подвергаются дискриминации или используются в недобросовестных внешнеполитических играх, создаётся угроза их имуществу. И судопроизводство (это тоже не секрет) зачастую используется как инструмент политического давления на то или иное государство, которое представляет то или иное юридическое лицо. Это, конечно, ведёт к напряжённым отношениям между странами, дискредитирует общую идею верховенства права, подрывает доверие к международному праву и в конечном счёте наносит ущерб и тем, кто допускает односторонние действия и нарушает международные правила. Мы отслеживаем подобные ситуации. Как и любое государство, мы на них будем реагировать, будем применять в необходимых случаях и соразмерные меры, безусловно, опираясь на международное право. Кроме того, мы думаем и о защите интересов самого российского государства, его интересов на территории иностранных государств. В свою очередь готовы к тому, чтобы ответные шаги в этом направлении предпринимались на территории нашей страны. В частности, сейчас идёт подготовка специального закона об имущественном иммунитете государства. Он позволит установить современные, достаточно чёткие правила обращения взыскания на имущество иностранного государства в рамках российской юрисдикции, что также, надеюсь, будет способствовать повышению её конкурентоспособности.

Ещё одна тема, которую хотел бы обозначить, связана с международным регулированием инвестиций. Недостатки современного международного права в области инвестиций, которые в основном формировались ещё в доглобальную эпоху, то есть, скажем, в 70-е годы прошлого века, стали особенно очевидны во время последнего экономического кризиса. Я имею в виду правовую ситуацию, когда внешний инвестор оказывается в более привилегированном положении, чем внутренний. Такие привилегии раздавались во многих государствах, и у нас есть такие привилегии, в частности, небезызвестная «дедушкина оговорка», как её называют, которая позволяет иностранному инвестору избегать действия новых законодательных актов в налоговой и иной сферах – вплоть до изъятия из национальной юрисдикции при разрешении споров между компаниями с иностранными инвестициями. В результате, естественно, процветают различного рода офшорные схемы, создаётся видимость иностранного происхождения того капитала, который ввозится на территорию нашей страны, и предпринимаются попытки манипулировать судебной юрисдикцией. Всё это не помогает, а скорее препятствует реальным инвестициям и, конечно, искажает суть международных договоров, которых мы немало подписали и ратифицировали, – о международной защите и поощрении иностранных инвестиций.

Мы, безусловно, заинтересованы в иностранных инвестициях в российскую экономику, делаем, надеюсь, довольно много для их привлечения. По объёмам инвестиций мы, кстати, находимся среди быстрорастущих экономик практически на одном из первых мест. Однако убеждён: права внешних и внутренних инвесторов должны защищаться одинаково. И здесь нужны какие-то новые правовые механизмы стран – получателей инвестиций, их разработка и будет нашей задачей на ближайшую перспективу.

Кстати, многие из тех вопросов, которые я поднимаю сейчас в этом выступлении, мы обсуждали на «двадцатке», других международных форумах, а также при формировании правовой базы Таможенного союза и Единого экономического пространства. И здесь в полной мере стараемся учитывать международный опыт, в частности опыт Европейского союза по созданию транснационального права. Оно сближает, гармонизирует системы стран-участников, но в то же время не вводит полного единообразия. Важно, чтобы и в нашем евразийском проекте сохранялось всё лучшее, что было создано в национальных юрисдикциях, наших национальных правовых системах.

По всем названным проблемам идут довольно серьёзные споры, в том числе на экспертных площадках Организации Объединённых Наций, Гаагской конференции по международному частному праву и других международных судебных институтов, представители которых сегодня есть в этом зале. Очевидно, что конструктивные решения могут быть выработаны только на основе консенсуса, при учёте позиций всех заинтересованных сторон. Я очень рассчитываю, что и обсуждение, которое будет проходить здесь, в зале, и на полях форума, окажется позитивным и будет способствовать решению этих вопросов.

Уважаемые коллеги, я, естественно, затронул лишь часть вопросов, которые будут предметом обсуждения на форуме. Сложных и очень интересных тем для юристов сейчас множество. Скажем, одна из них, о которой я говорить не буду – наверное, другие расскажут, – это возрастающее влияние на право новейших технологий, интернета, социальных сетей. Я думаю, что и наш форум может внести свой вклад в соответствующую проблематику.

Я искренне желаю всем присутствующим интересных, продуктивных дискуссий и, конечно, приятных впечатлений от пребывания в Санкт-Петербурге – в одном из самых красивых городов нашей планеты.

Спасибо.

А.Вершинин (модератор пленарного заседания форума, генеральный директор ФГБУ «Президентская библиотека имени Б.Н.Ельцина»):

Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Уважаемые дамы и господа! Коллеги! Пленарное заседание, таким образом, у нас открыто вводным выступлением к теме форума, напомню – «Конкуренция и сотрудничество правовых систем: роль права в обеспечении развития общества, государства и экономики».

Наши докладчики на пленарной сессии представляют судейское и адвокатское сообщество, национальные органы юстиции, различные юридические школы. Как я вижу – и как видите вы, – они явно не чувствуют себя дебютантами на этой сцене, на сцене Мариинского театра, на суперновой сцене Мариинского театра. Поэтому мы вправе рассчитывать на самые авторитетные оценки и актуальные идеи в правовой сфере. На всё это у нас есть 1 час 20 минут, то есть до 10, максимум – 11 минут для каждого выступающего. Если у участников пленарного заседания будут вопросы и комментарии по поводу выступлений друг друга, прошу дать мне знать об этом.

По сложившейся практике черту под дискуссией в ходе пленарного заседания подведёт его председатель – Председатель Правительства Российской Федерации Дмитрий Анатольевич Медведев в своём завершающем выступлении.

Уважаемые коллеги! В 2013 году в целях развития российско-нидерландских отношений проводятся Год Российской Федерации в Королевстве Нидерландов и Год Королевства Нидерландов в Российской Федерации. Поэтому я рад предоставить слово политику, который неоднократно избирался мэром ряда голландских городов, конечно, юристу по образованию, а сегодня министру безопасности и юстиции Нидерландов. Пожалуйста, господин Опстелтен!

И.Опстелтен (как переведено): Уважаемый господин Премьер-министр, Ваше превосходительство! Для меня огромная честь и удовольствие иметь возможность выступать перед Вами на сессии открытия Международного юридического форума, который набирает всё больший вес в международном сообществе. В прошлом году мой бывший британский визави Кеннет Кларк сказал, что такой форум свидетельствует о приверженности российского Правительства верховенству права. Верховенство права, сотрудничество в юридической сфере также являются ключевыми элементами текущего Года России в Нидерландах и Нидерландов в России, поэтому вы увидите целый ряд выступающих из Нидерландов в программе на предстоящие несколько дней. Я надеюсь, что они внесут вклад в успех этого форума.

Когда Президент Путин посещал Нидерланды 8 апреля в рамках нашего Года России в Нидерландах и Нидерландов в России, его приветствовала наш тогдашний глава государства королева Беатрикс, и, наверное, вы видели эти кадры по телевидению. Вы видели коронацию нашего нового короля Виллема-Александра в прошлом месяце. Вы, наверное, заметили его жену – королеву Максиму. Её предшественницей была великая княгиня Анна Павловна, дочь российского царя. В 1816 году она вышла замуж за кронпринца Виллема, который потом стал королём Виллемом II. И наш новый король – один из прямых потомков – прапраправнук – Анны Павловны. Как вы знаете и видите, наши страны связаны самыми разнообразными связями. В своём выступлении в голландском парламенте наш новый король сказал: «Демократия основана на взаимном доверии. Люди уважают то правительство, которое уважает закон. И очень часто это также даёт перспективы гражданам на будущее. Кроме того, правительство должно доверять людям, гражданам, которые должны чувствовать общую ответственность за реализацию общественных интересов и быть готовы защитить интересы друг друга». Эти слова описывают суть демократического государства в условиях верховенства права: закон создаёт гарантии для людей прежде всего в отношениях с правительством. И закон также даёт людям и компаниям юридическую определённость, в рамках которой они могут жить и работать в условиях свободы. Наш новый конституционный монарх в своих действиях руководствуется нашей конституцией, демократической конституцией, и он также подчеркнул необходимость доверия. Он сказал: если правительство хочет завоевать доверие народа, оно должно начать с доверия к народу. Правительство должно рассматривать общество как часть демократического процесса. Ответственные граждане могут говорить всё, что они хотят, чтобы укрепить это взаимное доверие. И правительство в свою очередь должно действовать прозрачно, оно должно быть подотчётно в своих действиях, должно позволять гражданам свободно выражать свои мысли. Последние исследования показали, что верховенство права, правовая определённость, взаимное доверие совершенно необходимы для устойчивого экономического роста. В наши времена глобализации доверие между государствами и сотрудничество между правовыми системами также являются ключевыми факторами развития, потому что они создают правовую уверенность – и в торговле, и в сфере услуг, и в сфере промышленности. Необходима правовая защита граждан, которые пересекают границы, выезжая на работу, или по каким-то семейным причинам, или в качестве культурных туристов.

Россия и Нидерланды, конечно, имеют в этой области очень тесные связи. Например, мы работали вместе в течение определённого времени над модернизацией российского Гражданского кодекса. Это тема, которая будет обсуждаться на одном из круглых столов. Я также хочу подчеркнуть, что здесь есть круглые столы, посвящённые новым и очень перспективным формам сотрудничества в судебно-правовой сфере и в сфере кибербезопасности, в сфере доказательной базы, судебно-медицинской экспертизы. Это всё очень сложные проблемы, в одиночку их не решишь. Судебно-медицинский институт Нидерландов находится на переднем крае в своей научной области, особенно в области киберсудебной экспертизы, в области использования ДНК. Наши эксперты будут сравнивать свои достижения, изучать возможности сотрудничества с российскими партнёрами, партнёрами из других стран. Нидерланды очень рады тому, что очень много российских компаний высоко ценят наш бизнес-климат, нашу стабильную правовую систему, и качество нашей правовой системы является неотъемлемой частью этого климата. Совсем недавно стало очевидно, что строительство российского нефтяного терминала в порту Роттердама состоится. Это инвестиция на 800 млн евро, которая позволит увеличить перевалку российских нефти и нефтепродуктов через порты Роттердама. Это также является подтверждением нашего взаимного доверия, нашей веры в выгоду от работы вместе в области экономики и права.

Друзья также должны иметь возможность конструктивно критиковать друг друга. Когда Нидерланды совершают ошибки, мы с удовольствием их обсуждаем. Мы не только хотим их исправить, мы хотим на них научиться, для того чтобы они снова не произошли. Мы с удовольствием принимаем критические замечания и рекомендации от Страсбурга и Женевы. Иногда это неприятно и дорого, но мы считаем, что это совершено необходимо, поскольку это инвестиция в будущее. Мы будем настаивать на том, что целый ряд фундаментальных ценностей совершенно необходим для устойчивого социально-экономического развития, а именно: уважение к правам отдельных людей, к свободе слова, независимость судов.

Несмотря на все различия между нашими странами, несмотря на различия между нашими обществами или политическими взглядами, у нас много общего – у нас есть общие интересы и перед нами стоят общие вызовы. Мы ведём открытый диалог, основанный на договорах, которые мы подписали. Договоры подписаны в рамках таких организаций, как ООН, как Совет Европы, которые основываются на универсальных, всеобщих ценностях, которым мы все преданы. Одно дело – сформулировать ценности в форме законов и договоров, провести их в жизнь – это совсем другое дело. Есть разница между законом в книгах и законом в жизни, и мы гордимся, что в Гааге находится множество органов, которые претворяют эти ценности в жизнь в рамках международных отношений. Они включают целый ряд международных судов (Питер Томка, председатель Международного суда ООН, безусловно, более подробно будет об этом говорить в своём выступлении), и с удовольствием завтра приглашаю вас в 9 часов на представление этих институтов. Я также с нетерпением жду продолжения конструктивного диалога и укрепления сотрудничества между Россией и Нидерландами на основе таких инструментов, как Меморандум о взаимопонимании между российской прокуратурой и моим министерством. Спасибо большое за внимание.

Ведущий: Спасибо большое, господин министр! Следующее выступление – тоже взгляд из Голландии, но только от форума, так как в дискуссию вступает у нас руководитель упомянутого Международного суда ООН. Суд, как известно, находится в Гааге, считается, что он единственный из главных органов ООН не в Нью-Йорке. С 2012 года его председателем является Питер Томка, выпускник, кстати, пражского Карлова университета. При этом должен подчеркнуть, что он избран судьёй от Словакии уже на второй девятилетний срок. У нас есть уникальная возможность узнать точку зрения председателя Международного суда по вопросу развития практики разрешения межгосударственных споров, а может быть, и создания новых механизмов их предупреждения. Прошу.

П.Томка (председатель Международного суда): Уважаемый господин Премьер-министр, дамы и господа! (говорит по-русски)

(Далее как переведено): Высокие гости! Я очень рад обратиться к участникам пленарной сессии Петербургского международного юридического форума в качестве представителя Организации Объединённых Наций, а именно его высшего судебного органа – Международного суда в Гааге. Идеалы, лежащие в основе Устава ООН, внесли значительный вклад в формирование концепции верховенства права (особенно в сфере соблюдения законности), которая (эта концепция) стала одним из краеугольных камней современного миропорядка. И сегодня уже никто не будет отрицать, что ценности, заложенные в Уставе ООН, способствовали развитию более справедливого и демократического общества.

В том, что Устав ООН действительно отстаивает фундаментальные ценности и убеждения, нетрудно убедиться: достаточно заглянуть в преамбулу этого документа, чтобы увидеть: такие понятия, как основные права человека, достоинство и ценность человеческой жизни, равноправие мужчин и женщин, возведены в этом документе в ранг священных.

Далее. В тексте устава содержится призыв использовать международный аппарат для содействия экономическому и социальному прогрессу всех народов.

Таким образом, международное право, верховенство права, которое, вне всякого сомнения, является частью архитектуры ООН наряду с поддержанием международного мира и безопасности, способствовало формированию международного сообщества, нацеленного на улучшение жизни людей во всём мире.

Несомненно, что этой цели легче всего достичь или хотя бы стремиться к её достижению путём укрепления верховенства права на международной арене, что в свою очередь будет способствовать становлению общества, основанного на равенстве и справедливости. По сути дела, в самом уставе указано на симбиоз этих идеалов и соблюдение принципов международного права, основанного на стремлении «создать условия, при которых могут соблюдаться справедливость и уважение к обязательствам, вытекающим из договоров и других источников международного права, и содействовать социальному прогрессу и улучшению условий жизни при большей свободе».

В значительной степени благодаря Уставу ООН международное право сегодня приобретает всё большую значимость. Прошли те времена, когда решения большинства государств о своих действиях на международной арене принимались без учёта его принципов. Сегодня международное право нередко учитывается и при выработке внутренней политики государства, но его принципы зачастую ложатся в основу решения национальных судов, особенно в делах, касающихся международных норм в области прав человека или иных международных аспектов, в частности в области экономики. На международное право постоянно ссылаются политики, его нормы часто цитируют представители гражданского общества и другие стороны, отстаивающие те или иные права. Действительно, Устав ООН проложил путь к выработке существенных норм и принципов международного права, но не менее важную роль в обеспечении того, чтобы право стало основой развития международного сообщества, государства и экономики, играют механизмы мирного урегулирования споров, число которых постоянно растёт. Другими словами, субъекты международного права нуждаются в органах, в которые они могли бы обратиться со своими претензиями с целью защиты своих прав. Создание механизмов, урегулирование споров в различных сегментах международного сообщества следует всячески приветствовать, поскольку такие органы являются надёжным средством соблюдения правовых стандартов и принципов, которые высоко ценит всё международное сообщество.

Международный суд ООН со своей стороны, который нередко называют всемирным судом, имеет в соответствии с Уставом ООН уникальные полномочия главного судебного органа Организации Объединённых Наций. Другими словами, главная задача суда заключается в том, чтобы вершить международное правосудие в рамках системы ООН путём мирного урегулирования двусторонних споров между обращающимися в суд государствами – членами организации.

В своей работе суд всегда действует в пределах своей юрисдикции и стремится выносить взвешенные и справедливые решения на основе представленной доказательной базы и юридических аргументов, выдвигаемых сторонами, а также в соответствии с применимыми нормами и принципами международного права. Кроме того, судебная функция подчинена основополагающей цели, предусмотренной Уставом ООН, а именно (цитата): «проводить мирными средствами в согласии с принципами справедливости и международного права улаживание или разрешение международных споров или ситуаций, которые могут привести к нарушению мира» (конец цитаты). Эта цель является своего рода зеркальным отражением принципа, в соответствии с которым, согласно уставу, все члены Организации Объединённых Наций разрешают свои международные споры мирными средствами таким образом, чтобы не подвергать угрозе международный мир и безопасность и справедливость.

В своей повседневной деятельности суд способствует повышению роли права в международных отношениях путём урегулирования споров, поступающих к нему на рассмотрение, однако значимость его решений этим отнюдь не ограничивается. Судебная практика суда самым непосредственным образом влияет на развитие международного права. Хорошо аргументированные решения суда воспринимаются многими как авторитетный источник международного права и самым внимательным образом изучаются теоретиками права, юридическими службами министерств иностранных дел, международными организациями, государствами – членами ООН. Подчас решения суда становятся тем эталоном, при помощи которого оценивается законность тех или иных действий членов международного сообщества. Кроме того, судебная практика суда сыграла немалую роль в работе арбитражных и иных международных судов, которые с достаточной степенью гибкости используют решения суда при подготовке собственной аргументации. Кроме того, немалую роль судебная практика суда сыграла в реализации проектов в сфере кодификации, инициированных комиссией по международному праву.

Генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун приложил усилия к тому, чтобы повысить роль суда в урегулировании международных споров. Так, недавно он дал старт кампании, направленной на то, чтобы увеличить число государств, в одностороннем порядке признающих юрисдикцию суда обязательной для себя. Мы всецело поддерживаем эту инициативу, которая является весьма дальновидной, поскольку стимулирует государства – члены ООН к тому, чтобы рассматривать мирное разрешение международных споров в судебном порядке в качестве плодотворной модели урегулирования разногласий, что в свою очередь способствует достижению целей, предусмотренных уставом ООН.

Ваше превосходительство, дамы и господа! Конечно, перед нами возникают различные вызовы, иногда возникает необходимость прибегать к механизмам мирного урегулирования споров, и мы вступаем в эпоху, изобилующую новыми вызовами. Но в то же время мы видим стремление участников международного процесса разрешать споры между собой с помощью инструментов мирного урегулирования. Эта обнадёживающая тенденция подтверждается ростом числа механизмов разрешения споров. Все эти механизмы роднит одно хорошее качество – стремление к противодействию односторонним действиям отдельных государств, оказавшихся в конфликтной ситуации, к ослаблению напряжённости между конфликтующими сторонами и к использованию мирных средств разрешения разногласий, основанных на правовых принципах.

В свете сказанного выше очевидно, что международное право можно считать инструментом стимулирования государств к более полному выполнению ими принятых на себя обязательств, формирования у политиков и представителей исполнительной власти устремлений, в большей степени соответствующих идеалам справедливости и демократии, и в конечном счёте – улучшению жизни людей во всём мире. Международный суд будет продолжать играть свою роль в процессе достижения обозначенных мною целей, вынося решения по переданным нам на рассмотрение делам добросовестно, в высшей степени беспристрастно, независимо, в соответствии с нормами международного права и в пределах предоставленных ему юрисдикционных полномочий. Спасибо большое.

А.Вершинин: Большое спасибо. Следующий выступающий – представитель английской правовой системы профессор Тимоти Эндикотт – специалист в области философии и теории права. Его научные труды переведены на итальянский, испанский, китайский языки. Я знаю, что он с лекциями объездил, наверное, все континенты. При этом профессор Эндикотт уже более пяти лет возглавляет юридический факультет одного из старейших вузов мира – Университета Оксфорда.

Половина магистрантов этой правовой школы – иностранцы, наверное, это ещё один способ экспорта правовых инструментов. Господин Эндикотт, вам слово.

Т.Эндикотт (декан юридического факультета Оксфордского университета) (как переведено): Спасибо, профессор Вершинин. Ваше превосходительство, дамы и господа! Я преподаю право, а у преподавателя права есть определённые обязанности. Как невозможно преподавать уроки и знания лидерам правовой науки, которые собрались здесь, на форуме в Санкт-Петербурге… Поэтому для меня большая честь присутствовать здесь. Мы видим, что в нашем университете учатся талантливые студенты и из Санкт-Петербурга, и из других стран мира. Я знаю, что господин Медведев, а также многие другие собравшиеся в этом прекрасном зале также преподавали право. Господин Медведев преподавал римское право, а это предмет, который также активно преподаётся в моём университете. Мы хотели бы, чтобы наши студенты узнавали об истоках гражданского права. Они узнают о том, что такое юстиниановское право, кодекс, написанный полторы тысячи лет тому назад. И это желание, постоянное желание оплатить свои долги, выполнить свои обязанности... Надо отметить, что мы можем многое взять из гражданского права Византийской империи, но также мы можем многое взять и из гражданского права сегодняшнего дня. Мы можем говорить о преодолении границ между географией, геополитикой и культурой, мы можем научиться мудрости друг у друга, но также можем учиться и на ошибках друг друга. Я надеюсь, что представители России и других стран гражданского права могут узнать и научиться на ошибках государств, основанных на общем или частном праве, а также воспользоваться преимуществами взаимных систем юридической подготовки.

Кроме того, мы можем развивать право гибко, при этом используя доктрину прецедента, для того чтобы придать закону бóльшую стабильность. И преимущество стабильности общего права очевидно в поведении сторон, которые являются участниками международного процесса, где лондонское право, нью-йоркское право. Английское право в целом является отличным экспортным товаром Великобритании, но нет никаких гарантий того, что английские судьи или другие судьи смогут добиться нужного баланса между гибкостью и стабильностью. Фактически, если вы будете присутствовать на лекции по договорному праву в моём университете, вы увидите, что профессор будет критиковать судей, объясняя, почему последние решения были неправильными. И это, собственно, говоря, работа студентов – понять, в чём ошибались судьи, и каковы должны быть более оптимальные решения. Так что наши студенты учатся и на провалах, и на удачах судей. И даже читая Habeas Corpus Act (законодательный акт, принятый парламентом Англии в 1679 году, составная часть конституции Великобритании), мы видим, что судьями этого частного права был изобретён процесс защиты и обвинения, и этот процесс затем использовался для того, чтобы привлечь истцов к суду. Но я всегда говорю своим студентам в Оксфорде о том, что 400 лет назад судьи допустили ошибку: король не смог добыть достаточно денег для войны с французами, и дворяне отказались предоставлять такие средства, но их привлекли к суду, и тогда судья сказал, что на самом деле мы не можем их привлекать, потому что это касается только низших должностных лиц, а не высших должностных лиц. Таким образом, Habeas Corpus Act не мог быть использован для контролирования действий самого государства. Если судьи не могут использовать те полномочия, которые были им предоставлены, то возникает проблема... Государство основано на общем праве, и Habeas Corpus Act в коммерческом праве обеспечивает устойчивость культуры, где судьи на самом деле ведут себя бесстрашно, тем не менее подчиняясь роли закона.

Мы должны учиться на неудачах и успехах. Мы обсуждаем различные диспуты и конфликты и обсуждаем, как их можно разрешать. Ведь именно учитывая традицию развития общего права и опыт судей в разрешении различных споров, студенты должны изучать работу судей. Результат заключается в том, что студенты понимают, что разрешение споров – это инструмент развития права, это поддерживает судебную независимость, а также независимость в мышлении судей, адвокатов. Я думаю, что полезно обучать студентов противоречить. Юристы сами должны принимать решение, что им думать. Студенты обучаются в условиях системы подготовки общего права не соглашаться с профессорами только потому, что они являются преподавателями, однако есть и недостатки – мы не хотим отражать это в наших рекламных материалах и в учебных материалах. Мы учим студентов, каким образом представлять убедительные доказательства. Мы даём студентам возможность получить те инструменты, которые позволят им успешно действовать в рамках профессии, и они смогут таким образом построить защиту против аргументов, которые невозможно отстоять.

Но верховенство права не всегда высшее благо. Я, конечно, хотел бы сказать, что верховенство права абсолютно необходимо для развития общества в любой стране в рамках международной правовой системы в XXI веке, но необходимо также признавать не только хорошие стороны этой концепции, но и плохие. Вы как юристы должны также дать какие-то инструменты юристам, для того чтобы понять недостатки концепции верховенства права. И если убийца, например, требует высшей справедливости, судья может в силу каких-либо причин попытаться не реализовывать такую концепцию. Однако верховенство права обеспечивается за счёт высоких издержек. И в вашей стране, и в моей стране очень много юридических процедур, и, может быть, адвокаты слишком мало подотчётны, слишком мало отвечают перед своими заказчиками... Таким образом, урок, который мы можем вынести из системы подготовки судей в рамках общего права: мы должны признавать недостатки системы общего права и быть готовыми платить соответствующую цену.

В любом случае мы можем говорить о том, что в рамках любой юридической системы можно добиться больших результатов. Не все мы заслуживаем золотых звёзд за то, что действуем справедливо в отношении наших граждан. Задайте себе вопрос, чего заслуживает ваша юридическая система, правовая система, чего заслуживает система международная, правовая и регулирования споров. Я думаю, что в любом случае всегда можно говорить о том, что мы можем добиться более оптимальных, лучших результатов. Конечно, это не извиняет систему, но если ваша система достаточно хорошая, в любом случае вы можете добиться лучших результатов.

А.Вершинин: Благодарю вас, господин Эндикотт. Политический и правовой мир внимательно следит за развитием государств на постсоветском пространстве. Правовая система Казахстана одна из самых динамично развивающихся, её значение, конечно, особенно ощутимо в рамках Евразийского экономического сообщества и Содружества Независимых Государств.

Как вы понимаете, я хотел бы теперь предоставить слово Берику Имашеву, кандидату юридических наук, министру юстиции Республики Казахстан. Пожалуйста.

Б.Имашев (министр юстиции Казахстана): Глубокоуважаемый Дмитрий Анатольевич! Уважаемые участники форума!

Ежегодно интерес к Петербургскому юридическому форуму возрастает. Несомненным подтверждением сказанного мной является география стран – участников форума, и это закономерно, так как век глобализации диктует необходимость интеграции национальных правовых систем. Отсюда интерес государственных должностных лиц и юристов неправительственного сектора к этому форуму.

Благодаря такому форуму мы имеем возможность проанализировать состояние и динамику развития национального законодательства, степень его взаимосвязи с международными правовыми актами. В этой связи хочу особо поблагодарить его организаторов и участников за высокий профессиональный уровень обсуждения поднимаемых вопросов.

Как известно, в современном мире наблюдается устойчивая тенденция к различным формам взаимодействия международного и внутреннего права. Изменение одного из них совершенствует и изменяет другое, отставание любого из них от требований современного мира способно затормозить процесс развития государств и международной интеграции. В своём послании «Стратегия “Казахстан – 2050”: новый политический курс состоявшегося государства» Президент Республики Казахстан Нурсултан Абишевич Назарбаев отметил, что законодательство должно не только защищать национальные интересы, но и синхронизироваться с динамично развивающейся правовой средой. Безусловно, в данном случае под развивающейся правовой средой понимаются в том числе и международные правовые обязательства государства. Правительство Казахстана принимает меры, направленные на повышение конкурентоспособности казахстанской правовой системы во всех базовых отраслях. Так, идея о евразийской интеграции, выдвинутая впервые в 1994 году главой нашего государства в стенах Московского государственного университета имени Ломоносова, сегодня воплотилась в создании Единого экономического пространства. Залогом успешного формирования Евразийского экономического союза с участием Республики Казахстан, Российской Федерации и Республики Беларусь должна стать общая международная договорная база гармонизации и унификации экономического законодательства этих стран. Сегодня понятия дефиниций «гармонизация законодательства» и «унификация законодательства» определены только в теоретических исследованиях, в национальных законодательствах Республики Беларусь, Республики Казахстан и Российской Федерации они пока не нашли должного закрепления. Между тем эти понятия являются основными формами правовой интеграции. В этой связи возникает вопрос: следует ли их правовое определение закрепить нормативно? Если да, то на каком уровне документа – во внутреннем законодательстве либо в рамках конкретных международных публичных договоров?

Акцентируя на этом ваше внимание, хочу подчеркнуть важность изначального определения единой позиции государств в этом вопросе, а именно нормативного понимания этих понятий. Например, в настоящее время в рамках Единого экономического пространства широко обсуждается проект модельного закона о конкуренции. Этот закон определяет организационные и правовые основы защиты конкуренции и обеспечения свободного перемещения товаров путём предупреждения и пресечения монополистической и недобросовестной конкуренции, недопущения ограничений и ущемления добросовестной конкуренции органами государственной власти.

Принятие такого закона повлечёт за собой приведение в соответствие с ним национальных законодательств трёх государств. Однако возникает вопрос о том, каким способом такая работа должна проводиться? Путём сближения, гармонизации или унификации национальных законодательств в области конкурентной политики? Как известно, в теоретических работах под сближением законодательства понимается процесс, при котором определяется общий курс государств в данной сфере; под гармонизацией понимаются общие правовые принципы, подходы и концепции развития национальных законодательств; унификация означает согласованное введение в действие несколькими государствами идентичных, одинаковых норм.

Между тем в разработанном модельном законе о конкуренции в качестве его цели определено только сближение норм правового регулирования экономических отношений в области конкурентной политики, хотя по своему содержанию он содержит общие принципы и подход государств в этой сфере. Этот пример, по нашему мнению, показывает необходимость нормативного закрепления единых для трёх государств определений – сближения гармонизации и унификации законодательства. Как это будет решаться – через принятие отдельного национального закона в каждом из трёх государств, через заключение международного договора об этом либо закрепление этих понятий в каждом отраслевом модельном законе, – покажет дальнейшая правоприменительная практика.

Полагаем, что работа в этом плане должна найти логическое завершение с учётом национальных интересов. При этом очень важно, чтобы речь шла о тех национальных приоритетах, которые закреплены в конституциях наших стран, а они связаны с законодательной волей той или иной страны подчинить международные нормы внутреннему праву и своей национальной юридической технике. Впрочем, это отдельная тема для научных и практических дискуссий, в том числе и на Санкт-Петербургском юридическом форуме. Благодарю за внимание и честь выступить на открытии сессии!

Ведущий: Спасибо, господин министр.

2013 год – это также год и 20-летия Конституции России. Конституция во многом определяет развитие общества и государства, законодательства и судебной практики. Сверяет это развитие с Основным законом Конституционный суд России. Не случайно его председатель, доктор юридических наук, профессор Валерий Зорькин, можно сказать, на постоянной основе участвует в Санкт-петербургском международном юридическом форуме. Пожалуйста, Валерий Дмитриевич (обращаясь к В.Зорькину).

В.Зорькин (председатель Конституционного Суда России): Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Уважаемые коллеги, дамы и господа! Я не буду выступать тут в качестве председателя Конституционного суда и говорить о наших делах, но скажу о том, на что подвигают размышления на Сенатской площади в Конституционном суде. А именно хочу сказать о праве в условиях глобальных перемен – то, чем я занимаюсь в последние годы как исследователь.

Современное право находится в условиях глобальных перемен, однако в любом случае всем нам предельно ясно, что перемены означают не только новые возможности, но и одновременно высокие риски неопределённого будущего. Однажды Вольтера спросили, чем отличается осёл от человека? Он сказал: осёл ходит по кругу, а человек развивается по спирали. Но спираль идёт и туда, куда указывал Данте, – на круги ада и вверх. И ещё одно очень большое различие, говорил Вольтер, заключается в том, что у осла нет выбора, а у человека есть выбор между этими двумя спиралями. И в нашей сегодняшней действительности мы видим, что есть движение и в хорошую и в плохую сторону. Во всяком случае исследователи и практики констатируют крайне опасное разрушение международной правовой системы.

Всё более частые и активные попытки крупных держав, а также формальных и неформальных государственных коалиций подменять функции ООН и Совета Безопасности своими решениями, а также попытки навязывать суверенным государствам внутреннюю экономическую и социальную политику, прямо противоречащую конституциям этих государств... То есть мы видим, что в мире возникает всё больше держав и государственных коалиций, стремящихся де-факто присваивать себе прерогативы международного правотворчества и правоприменения и в итоге нарушающих договорный характер международного правотворческого процесса и деятельность международных и национальных судов, основанную на этих договорах и конвенциях. По сути дела, это означает подмену правовых методов решения проблем силовыми методами.

Осмелюсь утверждать, что искусственно созданная одной из таких неформальных коалиций государственная катастрофа в Ливии пока что недостаточно осознана и оценена международным сообществом с правовой точки зрения. Не осознано в полной мере ни значение этой катастрофы как долговременного генератора хаоса в самой Ливии – в огромном регионе Африки, ни значение кампании против Ливии для глобального мира как неправового прецедента силового вмешательства нового типа в дела национальных государств.

И ещё осмелюсь утверждать, что и события в Ливии, Египте, Сирии, и события, связанные с экспроприацией денег вкладчиков на Кипре – это ведь не просто приметы новой эпохи глобальной турбулентности, о которой говорила госпожа Кондолиза Райс, а это фактическая заявка на полное отрицание тех принципов жизни человечества, которые принесла эпоха модерна и которые мы привыкли считать столь же неотъемлемыми условиями нашего существования, как воздух, которым мы дышим. Я говорю о правах человека, о верховенстве права, о законности Конституции.

Размывание нормативности происходит не только на международном уровне, новизна ведь бывает разная. История учит, что если этот поток новизны не вводится в берега продуманными и своевременными правовыми мерами, то практически неизбежно наступает хаос, смуты, войны, революции. Хаос в конечном счёте приходится усмирять тем более жёсткими и болезненными правовыми мерами, чем глубже и шире открывший этот хаос поток новизны. Поэтому правовые реформы – один из важнейших аспектов институционального оформления любых сколько-нибудь серьёзных социальных преобразований, причём оформления очень настороженного, продуманного и, подчеркну, обязательно опережающего.

Этот мой вывод, возможно, кому-то покажется парадоксальным, ведь чаще всего большинство правовых норм институционализирует, юридически оформляет задним числом те отношения, которые естественным путём складываются в обществе. Но это справедливо лишь в ситуациях относительно спокойной исторической динамики, когда прошлый опыт помогает планировать, прогнозировать, в какой-то мере регулировать будущее, а в кризисных, переходных ситуациях опыт оказывается помощником далеко не всегда, и это касается не только опыта житейского, социального, политического, но и опыта правового. Здесь юрист рискует уподобиться тем генералам, которые готовятся к прошлым войнам и проигрывают следующие. Потому сейчас я буду говорить не об опыте, а о методологии реформирования как (извините за, может быть, смелую метафору) о методологии управления будущим, ведь методологически именно так проводились все исторически успешные реформы. Они опирались на огромную подготовительную законотворческую работу и имели чёткое правовое оформление. Последний пример – сингапурское чудо, осуществлённое реформами Ли Куан Ю.

Кроме такого свойства успешного реформирования, которое я назвал бы эффективным управлением будущим, у подобных реформ есть ещё одно очень важное качество: они выстраиваются на прочной социальной опоре, без такой опоры любое реформирование повисает в воздухе. На этапе реформ всегда востребуется гибкая, но одновременно очень сильная и строгая правовая регулярность. История учит: если действия реформаторов не идут вразрез с массовыми представлениями о справедливом и должном, то у них формируется социальная опора, которая позволяет осуществлять реформирование в русле того, что специалисты называют авторитарной модернизацией.

Сейчас уже проведены широкие исследования успешных модернизаций как западных обществ (от Голландии и Англии до Франции и Германии), так и восточных обществ (от Японии и Кореи до Тайваня и Сингапура). И эти исследования убедительно показывают, что модернизация требует усиления регулятивных функций государства и лишь по итогам успешной модернизации возможно ослабление этих функций и частичная передача обществу. Распространённые представления, я бы сказал, сказки, об ослаблении государственно-правовой регуляции как о предпосылке реформ пришли от идеологии некорректного использования идеи рыночной экономики, причём пришли не как научный вывод, а именно как некорректное использование аналогий со знаменитой концепцией невидимой руки рынка, которой якобы нужно просто не мешать. Я не спорю, что рынок успешен – во многих случаях именно невидимая рука рынка и ослабление регулятивных функций. Но я уже как исследователь говорю: назовите мне одну страну, где реформы бы осуществлялись с ослаблением вот этой регулирующей роли государства. Разве мы не видим на сегодняшнем глобальном экономическом кризисе, к чему привело это так называемое ослабление, когда манипуляции с финансовыми рынками привели к глобальному не только экономическому, но и политическому кризису, и, я бы сказал, к всеобщему кризису доверия. Признаки этой глобальной турбулентности превращают человечество в совокупность обществ глобального риска с неопределённым будущим, если пренебрегают советом, который в своё время дал ещё господин Вольтер.

Что следует из того, что я сказал? Нужно, о чём я уже говорил и писал ранее в своих работах, начать осторожную, продуманную, но обязательно системную ревизию международного права, включая нормы ООН и её конвенции. Обычно говорят: не трогайте. Но я говорю сейчас не как судья, хочу сказать как исследователь. Ну хорошо, не трогайте, а как быть, если есть два принципа из десяти ооновских, с одной стороны, принцип государственного суверенитета и нерушимости государственных границ, а с другой стороны, право на самоопределение. Кто как будет выбирать? Одному нравится одно, другому нравится другое. Но невозможно, если мы едим сладкий торт с кофе, поставить соль и сахар и говорить: «Вот, выбирайте, пожалуйста: соль очень вкусная». Может быть, вкусно, но другому понадобится съесть хороший бифштекс, а ему говорят: «Вот тебе сахар и соль, выбери сахар, он подойдёт к бифштексу удивительным образом». Великий американский писатель О.Генри устами своего героя Билла Дрисколла, говорил таким образом: есть песок для строительства, для того чтобы делать дом, насыпать и так далее, а есть овёс для лошади. Плохая замена овса песком для лошади. Возникает вопрос, что мы хотим сделать, и в зависимости от этого должен быть выбор на этапе тех реформ, которые должны быть опережающими, но самое главное, – не только опережающими, но и учитывать социальную поддержку и массовую социальную опору. Нужно, мне кажется, помнить, что главным социальным регулятором во все времена всё же является не само по себе юридически оформленное право, а тот лежащий в его основе нравственный закон внутри нас, о котором писал Иммануил Кант. Разрыв между правом и этим нравственным законом делает неработоспособными любые, даже юридически безукоризненные, правовые нормы. Каждое общество и государство – это сверхсложная система со своей совокупной специфической культурой, традицией, моралью, со всеми нюансами нравственного закона внутри нас.

Безусловно, во всех таких системах очень много общего, однако при валовом регулировании никогда нельзя упускать из вида то уникальное и особенное, которое присуще именно данной системе. Далее, нужно понимать, что любые реформы – это системные, социальные и государственные трансформации, которые неизбежно ставят под вопрос устойчивость системы к разрушению. Право – это всегда баланс гибкости и мощности регулятивных функций, но именно в периоды реформ категорически недопустимо отпускать правовые вожжи, то есть жертвовать мощностью правового регулирования в пользу так или иначе понимаемой гибкости. Мы на этом уже сильно обожглись в эпоху перестройки и постперестройки, потеряв единую страну и принеся неисчислимые беды её гражданам. Этот урок ни в коем случае нельзя забывать.

И последнее. Как в массовом сознании общества, так и тем более в правовой системе категорически недопустимы противопоставления человека и государства, человека и гражданского общества, гражданского общества и государства. Целью и результатом нашего правового регулирования должна быть такая социальная ситуация, в которой гражданин, гражданское общество и государство существуют в неразрывном, конструктивном, синергийном единстве.

Сегодняшнее российское государство, осуществляя реформы, движется к тому, чтобы взять правовой барьер. Я надеюсь, с учётом мирового опыта и генералов юриспруденции Россия, на собственном горбу преодолевшая многие трудности и набившая шишки, выйдет на правильную правовую дорогу.

Спасибо.

Ведущий: Уважаемые коллеги, ещё одним постоянным партнёром форума является Международная ассоциация юристов. Два года на форуме ассоциацию представлял господин Акира Кавамура. В этом году на должности президента ассоциации его сменил Майкл Рейнольдс. Как практикующий юрист господин Рейнольдс специализируется в области антимонопольного законодательства, в том числе в сфере информационных технологий. А в качестве президента он активно продолжает работу по укреплению взаимодействия IBA (International Bar Association – Международная ассоциация юристов) с юристами по всему миру и, в частности, в странах БРИКС. Прошу вас, господин Рейнольдс!

М.Рейнольдс (председатель Международной ассоциации адвокатских образований) (как переведено): Большое спасибо! Господин Премьер-министр, уважаемые коллеги, как президент Международной ассоциации юристов я должен сказать, что для меня невероятное удовольствие –принимать участие в третьем форуме. И я хочу поздравить вас – и Министерство юстиции, и организаторов этого замечательного форума с прекрасной работой, с тем, что вам удалось объединить такое количество великолепных юристов, академиков, исследователей, экономистов более чем из 16 стран мира. Но совсем немного городов есть в мире, как говорил Премьер-министр, которые столь же красивы и прекрасны для проведения конференции, как Санкт-Петербург. И особенно великолепно это здание, где мы проводим нашу конференцию.

Совсем недавно Американская ассоциация юристов на заседании совета директоров приняла решение в 2015 году провести заседание нашего совета здесь, в Петербурге. Это привлечёт основных специалистов и ведущих игроков правого поля сюда, в Петербург, и нам это чрезвычайно приятно. Я как представитель Американской ассоциации юристов должен постараться сказать что-то на вашем языке, хотя понимаю, что будет немало ошибок.

Господин Уинстон Черчилль, бывший премьер-министр Британии, говорил, что никогда нельзя отказываться от затеянного на основании того, что вы можете сделать какие-либо ошибки, всё равно нужно двигаться вперёд. Он говорил, что успех в политике выражается в том, что вы переходите от одной ошибки к другой ошибке, не показывая никакого проявления потери энтузиазма.

(Говорит по-русски): Это большая честь – участвовать в столь важной, престижной конференции в Санкт-Петербурге... Как президент IBA, я очень рад видеть здесь много российских юристов. Мы с удовольствием представляем четыре сессии от IBA на этом форуме. Желаю всем успешной конференции!

(Как переведено): Международная ассоциация юристов была основана в 1947 году в Нью-Йорке, в её создании принимали участие 34 национальные ассоциации юристов, и мы в 1980 году стали принимать в ассоциацию отдельно практикующих юристов. В 2013 году IBA состоит из 200 различных национальных ассоциаций юристов, юридических обществ из 160 стран мира. 50 тыс. частных членов работают у нас, наше членство распространяется на 170 ведущих юридических фирм мира. Сегодня в это число входят и юридические фирмы России.

Что же я вижу за время моей работы в IBA? В 1947 году очень большое количество юристов или ассоциаций юристов были европейскими и происходили из Европы или США. Сейчас мы видим огромный рост на рынке юридических услуг, видим огромный рост присоединения к нам юристов из стран БРИКС, из стран с развивающейся экономикой. Тогда возникает самый интересный вопрос: где страна, в которой наибольшее количество юристов в мире? США, скажут многие. Нет, Индия! 1,3 млн юристов в Индии. И вторая страна после Индии – это США, там где-то 860 тыс. юристов. И третьей в этом списке является Бразилия – 700 тыс. юристов там. Четвёртой, что любопытно, является Мексика, где юристов много, порядка 500 тыс., мне кажется. Ну а дальше мы очень близко подходим к Китаю (там стремительно растёт количество юристов, юридических фирм) и к России. И, действительно, на конференции, где мы работали вчера с Российской палатой адвокатов, господин Евгений Семеняко (президент Федеральной палаты адвокатов) сказал, что 20 тыс. российских юристов сегодня находятся в возрасте до 40 лет, то есть мы видим, что правовая среда очень стремительно меняется. Это юристы, которые очень активно задействованы в работе различных практических направлений Международной ассоциации юристов. Сюда входят и слияние, и приобретение, и интеллектуальная собственность, и антитраст. Есть направления, которые касаются профессиональных интересов, этики, есть направления, которые касаются становления и укрепления ассоциаций юристов во всём мире. И очень важная работа ведётся нашим институтом правозащитным, который в мире известен как институт, который защищает права частного человека и который укрепляет потенциал юридических ассоциаций в этой области.

С начала своей деятельности Международная ассоциация юристов была ориентирована на продвижение верховенства закона. Это действительно фундаментальное право граждан, их должно услышать судейское сообщество, с другой стороны, юристы должны действовать без всякого политического вмешательства. Фундаментально здесь речь идет об установлении хорошо отрегулированных условий для работы в рамках права. И наша ассоциация посредством своего объединённого опыта, а работаем мы через сеть юридических ассоциаций мира, смогла помочь многим юридическим ассоциациям в создании сильной системы внутреннего управления, в которую входит и установление крепких этических стандартов, и исполнение требований, которые являются справедливыми и прозрачными. Мы вырабатываем дисциплинарные правила и защищаем всех наших членов от преследования со стороны правительства, государства.

В течение многих лет мы видели, что качество работы юристов мира улучшается. Не всегда это было так. Когда-то, например, один персонаж у Чехова говорил, что врачи и юристы никогда не меняются, но юристы вас обкрадывают, а врачи вас обкрадывают и убивают. Я думаю, что с тех пор мы прошли немалый путь.

Юридическая профессия в России переживает крупнейшую реформу. Это имеет колоссальную важность и для нашей ассоциации. Мы работаем с Министерством юстиции России по проведению этой огромной работы. Эта крупнейшая реформа окажет очень сильное воздействие на российскую правовую среду, когда чёткий, хорошо отрегулированный статус юриста получит должное признание и будет опираться на работу ассоциаций юристов, которые в равной степени будут предоставлять защиту и помощь всем юристам. Мы будем базироваться на основных принципах применения юридической профессии, на них работают все юридические ассоциации: защита конфиденциальности клиента, конфиденциальность и подход к регулированию конфликтов интересов. Мы хотим поблагодарить Министерство юстиции за важную работу, которую вы провели, которая вносит огромный вклад в утверждение и укрепление верховенства права. Действительно, как уже было указано господином Премьер-министром, есть очень прямая и чёткая связь между верховенством права и экономическим развитием. Здоровая законодательная и судейская система, которая обеспечивает эффективность и транспарентность правовой среды, открывает двери для экономического благосостояния. Совсем недавно было сказано, что в контексте Европейского союза верховенство права и его исполнение напрямую связаны с процветанием экономики и с уверенностью в инвестициях в экономику.

В нашей ассоциации работают эксперты из 160 стран мира, все они являются ведущими лицами в своей области. Господин Премьер-министр говорил, что мы живём в глобализированном мире и наши действия, наши транзакции очень часто действительно глобальные, но право остаётся национальным, а управление правовыми рисками остаётся темой национального права. Именно поэтому сотрудничество между юристами различных юрисдикций имеет такое колоссальное значение. Это то, что мы стремимся максимально соблюсти в нашей ассоциации. Мы будем работать очень тщательно и тесно с различными службами, государственными органами, для того чтобы обеспечить максимальную профессиональную поддержку практикам нашей профессии и проводить юридические реформы, правовые реформы, которые, как сказал господин Премьер-министр, проходят и здесь, в России, для того чтобы укрепить правовую уверенность. Можно привести здесь такой пример: в рамках одного из заседаний, которые наша ассоциация проводит на этом форуме, мы очень тесно работаем с Федеральной антимонопольной службой Российской Федерации и стараемся привлечь сюда очень важных, ведущих международных сотрудников в области применения антимонопольного законодательства. Принципы защиты прав человека и укрепления независимых ассоциаций юристов во всём мире для нас имеют принципиальное значение, в особенности в обществах, которые пережили экономические, политические трансформации, тем более в определённых политических контекстах. Пример: сейчас у нас проходит тренинг для членов тунисской судейской системы, а также для парламентариев в столь различных странах, как Мозамбик, Великобритания и Ливан. В Афганистане в 2008 году наша ассоциация сыграла ведущую роль в установлении новой независимой ассоциации юристов, которая работает уже четыре года. И очень многие юристы Российской Федерации помогали и помогают нам в том, чтобы убедить афганских юристов, что им действительно необходима сильная юридическая ассоциация, которая будет иметь избранный сильный демократический совет. И сейчас мы горды тем, что 1,2 тыс. членов работают в рамках Афганской независимой ассоциации юристов.

Также мы утвердили делегацию Института прав человека в Мьянму, для того чтобы изучить состояние прав человека там. Я был в этой стране вскоре после визита президента, и увидел очень существенные вызовы, с которыми сталкивается ассоциация там, чтобы помочь действительно ввести основные принципы верховенства права и заставить функционировать гражданские институты в стране, которая с 1961 не имела этой возможности.

Для меня было очень большой честью совершить мой визит. Я был в прекрасном доме Аун Сан Су Чжи (бирманский и мьянманский политический деятель, лауреат Нобелевской премии мира), которая лично объяснила мне, насколько велика сейчас потребность в Бирме в изменениях и введении крепких механизмов обеспечения верховенства права. Она рассказывала о том, что у судов нет ресурсов, что им не выдают ресурсы, как их действительно игнорируют и как молодые граждане не хотят становиться юристами, потому что к юристам применяется практически военный режим. Именно поэтому она просила проводить тренинги для судей, юристов, молодых юристов, равно как и оказывать материальную помощь судейской системе. Конечно, на основании всех этих запросов мы и действуем.

И в заключение. Российские юристы, российские юридические фирмы всё больше участвуют в международных транзакциях, тем более после вступления России в ВТО. Международная ассоциация юристов даёт этим юристам право работать с отдельными юристами из других юрисдикций в других частях мира, которые являются ведущими профессионалами в своих направлениях и могут поделиться своими ноу-хау. Здесь, в России, ассоциация организовала и продолжит организовывать большое количество конференций по арбитражу, антитрастовому управлению, слияниям и приобретениям. В Москве будет проходить очень важная конференция по управлению юридической фирмой, которая будет касаться основных тем руководства юридической фирмой, лучших практик руководства юридической фирмой: какие ошибки делались и что можно из них вынести на основании опытов в других точках мира.

И ещё раз хотел бы отметить, насколько мы активно поддерживаем реформу юридической профессии в России, над которой мы тесно работаем с Министерством юстиции. Реформы не всегда проходят легко и гладко. Пётр I, основатель этого города, был великим реформатором и однажды сказал (мне кажется, это было после того, как он побывал в Роттердаме и Амстердаме, чтобы понять, как строят корабли), он сказал: Я понимаю, что при тех огромных изменениях, которые я осуществил, я не смог изменить себя самого. И также Пётр Великий сказал: Судьба может быть с нами. Она может мешать нам на нашем пути, но она не может помешать нам двигаться.

И на этом я заканчиваю. Спасибо.

А.Вершинин: Большое спасибо, господин Рейнольдс. Я ещё раз благодарю всех участников дискуссии за очень содержательные и интересные выступления. И для заключительного слова я хотел бы пригласить Дмитрия Анатольевича Медведева.

Д.Медведева: Уважаемые коллеги! Темы, которые были подняты в выступлениях наших коллег, весьма и весьма разноплановые и интересные, хотя очень много было и объединяющих моментов, в частности дискуссия о роли принципа верховенства права, дискуссия о rule of law. Она прослеживалась в выступлениях практически всех наших коллег – и господина Опстелтена, и господина Томка, и господина Рейнольдса, и в других выступлениях тоже звучала. Я думаю, что для нас, вне всякого сомнения, интересен любой опыт, тем более что мы вплотную начали заниматься этой проблемой сравнительно недавно – буквально 20 лет назад. И сейчас наша правовая система действительно находится в стадии очень бурного развития. Она подвергается критике, иногда абсолютно заслуженной, иногда совершенно незаслуженной, но в любом случае для нас такого рода выступления весьма и весьма полезны и интересны, потому что нам ещё очень многое предстоит сделать.

Вообще нужно признать, что многие вещи, которые нам, юристам, казались незыблемыми в прошлом столетии, в этом году, в прошлом году и, может быть, за период кризиса, – нам уже не кажутся такими незыблемыми. Но тем не менее есть всё-таки краеугольные юридические позиции, важнейшие фундаментальные ценности, которые, как мне представляется – и мне приятно было это слышать также от моих коллег, – не подлежат никакому переосмыслению и в нынешнем столетии. Например, принципы международного права. Человечество очень много потратило времени и сил в XIX веке и в ХХ веке для того, чтобы эти принципы создать, и, конечно, мы ни в коем случае не должны их похоронить, даже в период любых международных кризисов или по каким-либо другим причинам.

Мои коллеги (и спасибо им за внимательное прослушивание моего выступления) уловили то, что я хотел сказать о двух тенденциях, которые в настоящий момент борются в национальных правовых системах, а именно тенденция к национализации ряда вопросов и, естественно, тенденция к глобализации целого ряда проблем, которые существуют. Я не думаю, что одна из этих тенденций поборет другую, и не хотел бы, чтобы моё выступление воспринималось как заявка на то, что национальный тренд и национальные юрисдикции будут доминировать. Нет, конечно. Обе эти тенденции будут развиваться, но при понимании, конечно, что суверенитет государств никто не отменял и принцип государственного суверенитета остаётся одним из фундаментальных принципов международного права.

Наша Конституция достаточно молодая, Валерий Дмитриевич (В.Зорькин) об этом говорил (как он сказал – не как председатель Конституционного суда, а как учёный, но это трудно разорвать, во всяком случае я, прослушивая выступление Валерия Дмитриевича, понимал, что он выступает и как председатель Конституционного суда). В любом случае мы не должны раздёргивать Конституцию, мы должны внимательно изучать все конституционные процессы, которые в нашей стране идут, тем более что в мире есть блестящие примеры того, как долго работают соответствующие законы.

Господин Эндикотт (Т.Эндикотт – декан юридического факультета Оксфордского университета) говорил, вспоминал Habeas Corpus Act, который действует с 1679 года. Мне кажется, что в целом, несмотря на всю разницу наших правовых систем, это и для нас очень хорошая индикация того, каким образом должна развиваться правовая система. Хотя, конечно, я уверен, у самих британцев есть масса претензий к собственной правовой системе, а с другой стороны, есть масса возможностей для тех, кто занимается правовой практикой, зарабатывать деньги, помогая развивать эту систему.

Интересную цифру привёл господин Рейнольдс (М.Рейнольдс – председатель Международной ассоциации адвокатских образований), когда говорил про количество юристов, в частности в Индии. Честно говоря, я думал, что в нашей стране их уже больше, чем 1,3 млн, как в Индии, оказалось, что всё-таки нет. Могу по собственному ощущению сказать: наше юридическое братство, конечно, растёт очень быстро. Когда я уезжал из Санкт-Петербурга в Москву, у нас, по-моему, было два или три учебных заведения в Санкт-Петербурге (одно – то, которое мне является родным, моей альма-матер), а сейчас их порядка 50, наверное. Естественно, есть разница и в образовании. Нам всем нужно заниматься юридическим образованием, потому что мы все понимаем: от подготовки студентов на юридических факультетах очень многое зависит. Но в любом случае я уверен, что мы обязаны налаживать и международное сотрудничество в этой сфере, и мы обязательно этим будем заниматься, тем более что Россия сейчас находится не только в процессе преобразований ­– мы вместе с нашими партнёрами из Казахстана и Беларуси создали свою интеграционную систему, она ещё пока только развивается. Мы внимательно наблюдаем за тем, что происходит в Европейском союзе, будем стараться учиться на ошибках наших европейских друзей, чтобы их не совершать. А нашим европейским друзьям, естественно, желаем преодолеть ту сложную полосу, которая в настоящий момент есть внутри Европейского союза. Потому что, на мой взгляд, это всё равно очень хорошая идея – создать интеграционное объединение. Она принесёт и экономические плоды, и, конечно, ещё долгие годы будет служить своим государствам и своим народам.

Уважаемые друзья! Мне очень приятно, что мы с вами встретились на этой сцене, в этом зале. Я ещё раз хотел бы сказать, что уверен: дискуссии, которые здесь будут, сослужат хорошую службу и нашим правовым системам, да и просто нам самим, потому что юристам очень важно общаться, у нас специальность с вами такая. Всего вам доброго! До свидания!

Россия. Весь мир. СЗФО > Внешэкономсвязи, политика > premier.gov.ru, 15 мая 2013 > № 870788 Дмитрий Медведев

США. Евросоюз. Кипр > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 14 мая 2013 > № 2911771 Леонид Вальдман

Кредит ценою в будущее

Леонид Вальдман - экономист, специалист по финансовым рынкам.

Резюме Экономист Леонид Вальдман о том, есть ли перспективы у еврозоны и чем обернется катастрофа с финансами в США

Ограбить, чтобы спасти

— Множество суждений прозвучало в последнее время по Кипру. От обвинений, что решение Еврокомиссии было в пользу тех, кому оно выгодно, то есть Германии, до призывов к Кипру срочно выходить из зоны евро. Как вам видится ситуация?

— Состояние, в котором находятся публичные финансы западных стран, уже ставит под сомнение саму способность государств обеспечивать устойчивость и защищенность финансовых систем. И пример с Кипром показывает: очень соблазнительной может показаться мысль совершить набег на депозиты. Евросоюз готов предоставить часть денег, если на другую часть будут ограблены владельцы крупных депозитов.

— Которые имеют репутацию сомнительных русских олигархов.

— Пока да. Но если грянет еще одна подобная буря и под рукой не окажется олигархов, пострадать могут вклады добропорядочных граждан. Аргумент, который будет приведен: а какая у нас альтернатива? Либо пострадают богатые, у которых эти деньги, вероятно, не последние, либо дефицитный бюджет нашего и без того обремененного долгами государства будет направлен не на поддержку детей и стариков, а на спасение депозитов этих не столь уж социально незащищенных граждан.

— Уже возникли предположения, что после Кипра ввиду слабости банковской системы такая идея может возникнуть в отношении Испании. Если из прежнего опыта вспоминается лишь прецедент Бразилии более 20 лет назад, то теперь это может стать практикой западного мира?

— Думаю, по возможности от этого будут удерживаться. Но даже если бы не было Кипра, вскоре все равно возникло бы обсуждение альтернативы: грабить владельцев депозитов или побуждать государства вновь спасать банкиров. Прецедент на Кипре эту дискуссию облегчает, и теперь какое-нибудь правительство может сказать: конечно, мы постараемся этого опыта не повторить, если и возьмем, то не 70, а всего 20%. А еще 25% депозитов мы лишь позаимствуем, скажем, на 20 лет под низкий процент. И потом обязательно вернем.

Если под вопросом окажется платежеспособность государства, оно может сказать: решаем вопрос вовсе без привлечения госфинансов либо с частичным привлечением. В противном случае мы прекращаем целый ряд социальных программ или идем на банкротство — больше взять денег неоткуда.

Джи-Пи Морган как федеральный резерв

— Кризис 2008–2009 годов — это прежде всего кризис экономики домохозяйств. Кто бросается на помощь? Правительства. Они резко увеличивают собственный дефицит, пытаются спасти банки. Даже хорошо управляемый банк в случае финансового кризиса оказывается не в состоянии вернуть депозиты, если начинается их массовый отток, как, скажем, было в Англии в 2008 году, когда несколько банков столкнулись с набегом вкладчиков.

Проблема панического изъятия вкладов из банков частично решилась через систему страхования депозитов. У вкладчиков исчезла мотивация немедленно бежать забирать деньги, потому что депозиты до 100 тыс. евро, что бы ни случилось, им вернут.

— Именно то, что обсуждалось во время кипрского кризиса, когда Евросоюз отказался гарантировать вклады свыше этой суммы. Но в Америке ведь гарантии больше чем на 100 тысяч?

— Когда начался кризис, размер страхования депозитов подняли со 100 до 250 тыс. долл. в расчете на одного человека в одном банке. Если супруги держат в одном банке общий счет, он застрахован государством на 500 тыс. долл. Однако в кризис эти меры необходимы, но недостаточны. Такие гарантии не защищают, например, малый и средний бизнес, чьи денежные средства превышают этот уровень.

Требования, которые предъявляются к банкам в острой фазе кризиса, наполнены ожиданиями ужаса, которые, как правило, не сбываются. Поэтому так важно снять первый приступ паники. И система не может преодолеть кризис без помощи государства или третьего лица.

На заре XX века гарантом банковских обязательств в период кризисов в США выступал один из крупнейших финансистов эпохи Джон Пирпонт Морган. А потом уже разбирался с последствиями…

Но это не было системным решением, поэтому в 1913 году его место заняла созданная Федеральная резервная система с главной функцией: в опасные фазы кризиса выступать в качестве кредитора «последней руки» и спасать финансовую систему, резко расширяя ликвидность и уверяя рынок, что угрозы для депозитов нет. Эту работу ФРС выполняла в течение почти ста лет, включая кризис 2008 года.

Однако ныне государственные финансы приведены в столь опасное состояние, что не приходится рассчитывать на то, что в случае следующего кризиса правительство вновь будет в состоянии выполнить большие программы по стимулированию экономики и дальнейшему увеличению госдолга. Иными словами, грядущие кризисы будут ощущаться всеми куда острее без привычной «анестезии», обеспечиваемой властями.

2%

составит реальный рост ВВП в США в 2013 году. Благодаря оживлению на кредитных рынках и в секторе жилья укрепляется спрос. Рост мог бы быть и больше, но меры бюджетного регулирования оказались выше ожидаемых

0,25%

на столько сократится реальный ВВП в зоне евро, прежде чем снова начнет расти в 2014 году. Кредитные каналы разрушены: домохозяйства и компании не могут воспользоваться пока лучшими финансовыми условиями, так как у банков по-прежнему низкая доходность и небольшой капитал

1,5%

таков ожидаемый рост ВВП Японии. Такова должна быть отдача от новых стимулов фискального и монетарного характера

Три четверти пенсии

— В ходе кипрского кризиса обсуждался и другой вариант — национализация пенсионных схем. Этот компонент также может быть затронут?

— Это отдельная, громадная и очень тяжелая тема. Пенсионные перспективы в западном мире вообще выглядят ужасными. И это последствия политики низких процентных ставок в Европе и США.

Особенность пенсионных денег в том, что их нельзя терять. Следовательно, фонды должны вкладываться в бумаги высокой надежности, пусть и с небольшим доходом. Но с 2008 года процентная ставка стремится к нулю, ФРС продолжает выкупать инструменты с фиксированным доходом, и вкладывать становится некуда. Пенсионные фонды, у которых помимо сокращения инструментов вложения надвигается пик изъятий из-за демографии и старения населения, оказываются в резком недофинансировании своих планов. Чтобы заработать, они должны вкладывать в более рискованные активы. В результате куда больше денег уходит в хедж-фонды, деривативы, на рынок акций. По сути, фонды ходят с пенсионными деньгами в казино.

— Чем это обернется в перспективе для западных пенсионных схем?

— Пенсионные планы уже сейчас недофондированы примерно на четверть. Это означает, что в дополнение ко всем прочим трудностям пенсионеры будут жить на куда более скромные деньги, чем они предполагали.

Поколение next и его уровень

— Пару лет назад вы писали, что этот кризис «может стать кризисом европейской модели цивилизации». Последует восстановление макроэкономических пропорций, западному миру придется снизить уровень жизни, в котором он существовал последние полвека. Это в том числе конец модели кейнсианства?

— Думаю, Кейнс, гениальный экономист, в нынешних условиях наверняка сказал бы: «Я не кейнсианец». Он работал в эпоху, когда деньги обеспечивались золотым стандартом, что уже само по себе ограничивало способность правительств иметь высокую задолженность. Вряд ли та модель может работать точно так же в условиях, когда правительства находятся по уши в долгах.

— Что это означает для домохозяйств, для повседневной жизни людей?

— Если государство предъявляет пониженный спрос, начинает сокращать долги через секвестр или иным, более разумным способом, это означает, что либо наступает рецессия, либо кто-то другой должен взять палочку эстафеты и, соответственно, предъявить дополнительный спрос. Домохозяйства слишком мало сократили накопленные долги и потому могут лишь немного увеличить спрос, корпоративный сектор может обслужить спрос, но не создать его в сколько-нибудь существенных масштабах.

И здесь необходимо говорить о глобальной конкуренции за рабочие места и ставить вопрос так: какова в западных обществах перспектива роста рабочих мест, их качества и оплаты? Без этого невозможно поднять спрос домашних хозяйств настолько, чтобы не слишком болезненно для экономики дать возможность государствам сократить свои долги.

За прошедшие 10–15 лет по большому числу видов работ стало ясно: те же китайцы могут выполнять их не хуже американцев. Перенос рабочих мест в Китай позволил корпорациям резко сократить затраты на рабочую силу и получить невиданную прежде норму прибыли. А раз так, нет никакого смысла сохранять эти рабочие места в Америке или Европе.

В США стоимость рабочей силы превышает 50% в структуре себестоимости. При переносе производств в Китай она падает раз в 30. В начале 2000-х данные по сравнительной стоимости рабочей силы были таковы: в США средняя часовая ставка промышленного рабочего — 15,50 долл., в Китае — 57 центов. Спустя десять лет: в Китае стоимость рабочей силы уже не 57, а 75 центов, в Америке — 19,90 доллара.

То есть Европа и Америка проигрывают в конкурентной борьбе за рабочее место развивающимся странам. Да, всегда делаются оговорки: высокотехнологичные позиции испытывают дефицит кадров. Это правда, но таких рабочих мест куда меньше, чем тех, что исчезают с не столь высокотехнологичных производств. Да и самих кандидатов на эти места Китай сейчас генерирует не меньше, если не больше, чем Америка, испытывающая кризис образования. То есть с учетом призрачных перспектив сколько-нибудь значительного роста числа рабочих мест и их качества будущие доходы домохозяйств Европы и Америки выглядят неблестящими.

Это и есть глобальное ребалансирование экономики. А процесс осознания своего будущего западному миру еще предстоит пройти. Полагаю, это вопрос поколения.

Справка

65% капитала в совокупном богатстве (все, чем владеет семья, за вычетом долгов) обеспеченных домохозяйств — доходы от финансовых активов, и лишь 17% — дома. Различия в темпах восстановления богатства — следствие бурного оживления рынка акций и облигаций, в то время как рынок жилья в 2009–2011 годах оставался стабильным. Богатые (совокупное богатство — $500 тыс. и более) обычно держат активы в кредитных инструментах, а зажиточность остальных в значительной степени определяется стоимостью дома

Хочу быть иррациональным

— Получается, что осознание не пришло ни в Европу, ни в Америку даже с кризисом. Что же должно подвигнуть людей к этому?

— Люди не хотят вести себя рационально, если им это неприятно. Они предпочтут жить в сказке, говоря: да, кризисы случаются, экономисты ими пугают, но потом же все восстанавливается. Люди готовы себя обманывать и поддерживать уровень жизни, даже не имея для этого достаточных средств.

Это хорошо было видно еще в нулевые, когда рабочие места уезжали в Китай, а люди, даже когда их доходы уже сильно упали, перезакладывали свои дома, чтобы, получив деньги, пойти с ними в магазин и поддержать привычный уровень жизни. Кончилось, как вы помните, тем, что однажды им перестали давать в кредит, потому что более они были не в состоянии платить по долгам. Но эта ситуация показывает, что ожидать рациональности от человеческого поведения не приходится. Люди будут вести себя иррационально настолько, насколько им это позволят.

— Значит, надо апеллировать к рациональности правительств, чтобы те двигались в сторону выправления балансов?

— Правительства сами по себе тоже никуда не двигаются, пока что-нибудь не заставит их шевелиться, как произошло в Греции, Испании, Италии. Когда рынок вдруг начинает нервничать и оказывается, что рефинансировать долг можно лишь под существенно более высокий процент, правительство начинает действовать. До этого оно будет подыгрывать избирателю. Но даже когда экономические проблемы очевидны, политический процесс, как мы видим в Италии, далеко не однозначен.

Только под «дулом пистолета» рынка или чего-либо еще правительство может начать санацию своих финансов. В Америке, думаю, это произойдет в последнюю очередь. Сначала Италия с Испанией и Португалией, Европа в целом, затем, возможно, Япония. И лишь в конце этого процесса, быть может, начнет расхлебывать свои несчастья Америка. Она может продолжать накапливать проблемы довольно долго. Однако от этого они не становятся недействительными, они становятся нерешаемыми.

С кого спрос

— США на фоне Европы выглядят много лучше. Но это если брать не абсолютные, а сравнительные степени. На самом деле ситуация может быть хуже европейской. Чем это может грозить США?

— Тем, что накопившиеся проблемы будут решаться уже не через рациональный механизм, а через рыночную катастрофу. Но, к сожалению, так устроена Америка: она часто ждет катастрофы, чтобы разобраться с проблемой. Раньше договориться не удается.

— Следовательно, рано или поздно будет новый кризис. Кто пострадает в нем?

— У меня нет сомнений, что следующей жертвой станет корпоративный сектор, потому что ресурс спасения всех и вся с помощью государства исчерпан.

Часть проблем могли бы взять на себя домохозяйства, если бы восстановили платежеспособность. Но это происходит крайне медленно: по сравнению с точкой максимальной задолженности по кредитам за недвижимость на первый квартал 2008 года сейчас этот показатель снизился лишь на 10%.

При слабости финансов домашних хозяйств и правительства корпорации вынуждены будут поступиться частью прибыли либо им грозит длительная стагнация. Угроза дефляции — это угроза того, что тренд, который уже неявно присутствует в экономике, реализуется, несмотря на все попытки его предотвратить.

Конец офшорной экономики

— Говоря о санации финансов, вы назвали несколько европейских стран, но среди них не было Кипра. Ему удастся санировать себя или он все же уйдет из еврозоны и заживет спокойной девальвированной жизнью?

— Это открытый вопрос. Кипр — нетипичная страна. Вообще непонятно, как такой офшор мог находиться в составе группы стран Евросоюза. Тем не менее это так, и сегодня решения в отношении Кипра означают не просто попытки разрешить кризис. Это разрушение модели, которая позволила киприотам иметь небольшую в абсолютных размерах, но очень большую на душу населения, процветающую экономику.

— Очевидно, Кипр перестанет быть офшором.

— Да, это плата. Европа будет цедить Кипру деньги только при условии принятия им мер, которые разрушат его привлекательность как офшора.

— Куда же податься бедному олигарху?

— Для некоторых операций — за пределы Евросоюза. Но может статься и так, что жизненное время офшоров как экономической модели заканчивается и они вообще перестанут существовать. Почему это вероятно? Мы наблюдаем государственные бюджеты в невиданно ужасном виде и понимаем: в большинстве стран понизить уровень правительственных долгов можно, лишь рискуя очередной рецессией, которая еще больше затруднит проблему санации. А это означает, что все правительства будут исключительно чувствительны к любым попыткам уклонения от налогов.

Ценность, которая не по карману

— На последней встрече «двадцатки» как раз говорилось о том, что вместо программ жесткой экономии нужно больше внимания уделять мерам, стимулирующим экономический рост.

— Ситуация в Греции, Испании, Италии, да и в Англии показывает: решительные меры правительств по наведению порядка в публичных финансах и режим строгой экономии могут привести к рецессии. В этих условиях достичь поставленных целей снижения долгов невозможно. С рецессией падают налоговые поступления. Сокращать расходы бюджета? Но во время рецессии срабатывают так называемые автоматические стабилизаторы, например программы соцзащиты. Скажем, люди теряют работу, но начинают получать пособие. Получается, что в рецессию бюджетные расходы возрастают и программы экономии работают не на снижение дефицита, а даже на его увеличение. Поэтому сейчас делается поворот: не столь агрессивно сокращать дефицит, а придавать большее значение экономическому росту.

Но есть и другой смысл в этих решениях: готовность населения терпеть меры бюджетной экономии, чтобы сохранить еврозону, — это не заданный раз и навсегда общественный выбор. Если понуждать людей делать то, что они уже не в состоянии вытерпеть, они махнут рукой на европейскую валюту как ценность и скажут: да, это, конечно, ценность, но нам она не по карману.

— Неужели если даже кто-то выйдет из евро, это будет означать конец единой Европы со всеми ее ценностями, политическим, экономическим пространством, внешнеполитическим потенциалом?

— Хотя идея объединения Европы очень давняя, реализовываться она начала лишь после Второй мировой войны и очень постепенно. В этом немалая причина нынешнего кризиса. Объединить Европу можно только шаг за шагом, слишком уж трудный проект. Но если он делается не комплексно, каждый шаг порождает новые трудности и противоречия. Скажем, евровалюту ввели, а банковский надзор, бюджеты и налоговые системы оставили на усмотрение суверенных правительств. Разрыв между единой валютой и неединым бюджетным процессом и лег в основу проблем, наблюдаемых сейчас. Хорошо, когда историческая обстановка позволяет это перетерпеть. Но мы дожили до кризиса, который перетерпеть не позволяет.

Европейский процесс может двигаться вперед до полного завершения и создания единого государства, а может и вспять. Если произойдет разрушение зоны единой валюты, под угрозой могут оказаться и другие институты.

— Что, НАТО развалится или национальные визы снова введут?

— Насчет виз не знаю, но положение Европейского центрального банка, например, станет сомнительным. В случае распада европейской валюты противоречия между государствами будут нарастать. В этом кризисе Германия накопила достаточно отрицательных эмоций со стороны периферийных стран. И если не со стороны истеблишмента, который достаточно прагматичен, то со стороны рядовых избирателей Греции, Италии или Испании негативное отношение к Германии может нарастать.

В политическом процессе могут появиться силы, использующие националистическую риторику. Тренд на протекционизм довольно естествен и в условиях кризиса, и в рамках глобализации, когда происходит утрата рабочих мест. Это самозащита.

Можно представить, как пришедшие к власти протекционистски настроенные политики, используя националистические настроения, чувство накопленной обиды, начинают торговаться с Германией с позиции страны, которая уже находится за пределами единой европейской зоны.

Сейчас для немцев все европейские рынки почти как домашние, но они запросто могут перестать быть таковыми. Немцы оперируют в Европе под защитой законов, которые в значительной степени написаны с их участием и с учетом их интересов. Это все может оказаться обратимым. Я не утверждаю, что так случится. Больше того, надеюсь, что нет.

— Вы как-то говорили, что санация госфинансов Европы вкупе с оздоровлением бюджетов домохозяйств может стать «фатальной для всего ЕС». Почему?

— Я не верю, что можно гомогенизировать Европу и превратить всех в немцев. И сейчас происходит еще большее расслоение. Несмотря на все меры правительств по спасению еврозоны, очень по-разному формируется доступ к банковским кредитам у малых и средних предприятий на периферии и в благополучном центре. Что это означает? А то, что в секторе предпринимательской активности, который создает максимальное количество рабочих мест, итальянские или испанские предприятия не могут получить доступ к кредитам на условиях, на которых запросто получают их германские коллеги. И это лишь усиливает диспаритет в Европе на уровне производительной активности и создания рабочих мест.

Еще один фактор. В рамках единой монетарной политики и валюты ЕЦБ устанавливает единую процентную ставку для всей Европы. Но это как средняя температура по больнице. Она может оказаться слишком жесткой для слабых стран и слишком мягкой для крепких. Это вновь будет означать, что выиграют сильные и проиграют слабые. Даже если ситуация с финансами нормализуется, гомогенности производственной деятельности и экономической активности в Европе не возникнет. Таким образом, модель еврозоны содержит в себе условия для воспроизводства кризиса.

С другой стороны, кризис и есть проверка жизнеспособности политических и экономических моделей. Именно тогда их и надо проверять, а не в тепличных условиях, когда все хорошо.

Неприкосновенность недостатков

— А где во всем этом Россия? Вы писали, что в случае ослабления ЕС «значительные стратегические преимущества» открываются для России и США. Прямо как Бродель, который говорил, что «успех зависит от твоего включения в круг тех шансов, какие предоставляет данная эпоха». В чем для нас эти преимущества и шансы?

— Для России ситуация, конечно, двояка. В лице Евросоюза Россия имеет и сильного оппонента, и сильного партнера. Ухудшение европейской экономической конъюнктуры может отразиться на России негативно. Но в более широком контексте ослабление Европы повышает значение России как регионального игрока. Ей может противостоять уже не монолитная Европа, а ряд государств, которые заново формируют представление о своем политическом пространстве. Политически Россия может выступать и интересным союзником, и опасным соседом. Экономически же выгода, которую Россия может получить, идет от снижения стоимости европейских активов. Их оценка связана с географией их деятельности и режимом операций на международной арене. С разрушением или даже эрозией еврозоны оценка пострадает. Соотносительно с ними российские активы не должны претерпевать большей девальвации. Наоборот, в соотношении с удешевляющимися европейскими активами российские имеют шанс получить более высокую оценку.

— Что это означает на практике? Что «Газпром» удвоит капитализацию?

— И «Газпром», и другие компании могут приобрести более высокую капитализацию. Россия как место инвестиций станет более интересной в условиях глубокого европейского кризиса. Представьте, разрушается еврозона, вводятся национальные валюты. Инвестиции в Германию или Италию в условиях единой валюты и разных валют выглядят по-разному, теперь инвестор включает и валютные риски. В этих условиях инвестиционная привлекательность России автоматически повышается.

Другой аспект. В силу разной истории экономических отношений российскому населению много в долг не давали. И домохозяйства в России имеют сегодня достаточно низкий уровень долговой нагрузки по сравнению с европейскими странами. В этом смысле Россия свободна от проблем, которые испытывает Западная Европа. Если Россия в состоянии улучшить инвестиционную привлекательность, то низкая долговая нагрузка домохозяйств делает ее очень перспективным рынком продаж любого типа потребительских товаров, переноса производств для обслуживания растущего и не очень обремененного долгами рынка. Все это работает на стратегическую перспективу. Россия может ею воспользоваться, может не воспользоваться. Мы говорим лишь о шансе, который ей предоставляется.

— Если внутри страны не улучшается ни один из факторов экономической привлекательности — защита права собственности, прозрачность сделок, стоимость инвестиций, то можем ли мы говорить о том, что «не было бы счастья, да несчастье помогло»?

— В определенном смысле да. Даже если Россия со всеми своими недостатками останется такой, какая она сейчас, в то время как инвестиционная привлекательность Европы будет сокращаться, Россия автоматически повысится в рейтингах.

Можно сказать даже так: европейский кризис дает России возможность не только сохранить свои недостатки в неприкосновенности, но отчасти даже увеличить их и при этом не ухудшить инвестиционную привлекательность по сравнению с сегодняшним днем. Кроме того, ее недостатки можно считать и неиспользованными резервами.

— Больно долго не используем.

— Настолько, насколько позволяют обстоятельства.

США. Евросоюз. Кипр > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 14 мая 2013 > № 2911771 Леонид Вальдман

Евросоюз > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 14 мая 2013 > № 2907492 Светлана Бабаева

Изнанка хорошей жизни

Светлана Бабаева - член Совета по внешней и оборонной политике.

Резюме Из-за кризиса Европа может столкнуться и с политическими проблемами, поскольку избиратель захочет рецептов быстрого счастья.

За обсуждением экономических перспектив Европы и цены выхода стран еврозоны из кризиса несколько на втором плане оказались последствия политические, с которыми в ближайшие месяцы и годы могут столкнуться многие страны континента.

***

Континентальная Европа — традиционно более левая, чем страны протестантской трудовой этики. Они, конечно, совсем разные — северная Европа и англосаксонский мир, но главное в данном случае — их модус операнди разительно отличается от Франции и всего Юга от Испании до Португалии.

Социал-демократы, а где-то и коммунисты, как в Италии середины XX века, не просто составляют неотъемлемую часть политического ландшафта, а являются его центром. Бывает и совмещение партийно-идеологической принадлежности. Скажем, недавно переизбранный президент Итальянской республики Джорджио Наполетано 20 лет был коммунистом, затем "поправел" до Соцпартии рабочих под влиянием идей "мильоризма", проросших внутри партии, усомнившейся в победе коммунизма. Хотя суть философии была той же и заключалась в улучшении жизни рабочего класса.

В предательстве интересов трудящихся уже в современной коннотации — то есть среднего класса и ниже — и обвиняют сегодня левых по всей Европе.

В противоположность ему Энрико Летта, ставший премьером после мучительных двухмесячных дебатов, принадлежит к демократам-левоцентристам. Однако, как поспешили отметить наблюдатели, кандидатура "юнейшего" для итальянской политики премьера (47 лет) "прошла" лишь благодаря тому, что его дядя — давний друг и союзник Сильвио Берлускони.

Не исключено, что новый левый премьер обречен так же, как его предшественник Марио Монти. Опытный технократ, он, однако, не смог удержать любовь итальянского избирателя. Чем кончилось дело? Вновь победой Берлускони. Но это еще полбеды. Вторым на выборах стал комик, в прямом смысле, Беппе Грилло — яркий, дерзкий, несистемный.

О чем этот пример? Хотя Италия давно и регулярно повергает своим электоральным выбором в недоумение другие, более сдержанные части континента, сейчас уже уместно говорить о том, что перспектива роста популярности разнообразных и по большей части странноватых правых — серьезная угроза для всей Европы.

Это — реакция на кризис. На неэффективность левых. Это цена, которую могут заплатить политические системы Греции, Италии, Франции, даже Германии.

Кризис порождает трагедии, от которых вздрагивает западный мир. Хозяин малого бизнеса повесился. Он не нашел денег заплатить своим работникам, и не мог более смотреть им в глаза… Престарелая пара отравила себя в гараже угарным газом — обложенные долгами, они сломались под натиском налоговиков…

И одновременно Европейский Центробанк выпускает в апреле громадное исследование, результаты которого удивили многих. Оказалось, что по базовым экономическим индикаторам — свой дом или в аренде, выплачена ипотека или еще нет, средний доход домохозяйства и т.д. — кризисные страны типа Испании или Греции выглядят не то что не хуже, а даже лучше и зажиточнее, казалось бы, всех кормящей Германии. Так, чистый актив домохозяйств в Германии — около 51,400 евро, тогда как во Франции — 113,500, в Греции — 101,900, в Испании — 182,700, а на Кипре и вовсе 266,900.

Это, конечно, не означает, что каждый отдельно взятый киприот — Ротшильд по сравнению с отдельно взятым немцем. Это как в России — миллионеров много, а в стране — нищета, неухоженность, беды…

Скорее, это говорит о серьезных диспропорциях как между европейскими странами, так и внутри каждой в отдельности, особенно по южной Европе.

***

Понятно, что все эти дисбалансы возникли не без участия самих граждан. Где-то присутствует значительная доля теневой экономики, как в Греции и Италии. Это значит, через скрытую занятость у людей деньги, может, и есть, а в бюджете на социальные или инфраструктурные программы их нет. Где-то вроде и налоги приличные, но владельцы основного жилья имеют огромные льготы. Как в Москве: для квартиры, в которой кто-то прописан, — одни тарифы по коммуналке, а где нет никого, кроме собственника, — другие. Где-то люди не хотят пахать по 15 часов в сутки, предпочитая пособия, при которых вообще можно не работать.

Франция однажды решила преодолеть себя, избрав энергичного, необычного Саркози. Он действительно встряхнул страну, после чего французы сказали спасибо, достаточно, и избрали Франсуа Олланда.

В кризисе Франция выглядит гораздо лучше южных соседей, однако и у нее не все блистательно с точки зрения бюджета, рынка труда, производительности экономики. Сами французы разгневаны. С выборов прошел год. И что? Отмечен рекордный за полтора десятка лет уровень безработицы, опросы зафиксировали самый низкий рейтинг поддержки президента в новейшей истории Франции.

Коммунисты обвиняют Олланда в предательстве левых идей, а правые — в левизне, которая и не позволяет наладить жизнь в республике.

***

Независимо от страны, осознание того, что многие проблемы возникли не без участия самих граждан, — слишком некомфортно. А потому — вину удобнее переложить. На кого? На тех же левоцентристских политиков, которых сами долгое время и выбирали, в том числе потому, что те обеспечивали спокойное комфортное существование своим избирателям. Южане начинают думать: какого черта, где наши деньги? Северяне задумываются: а нам какого черта кормить этих ленивых южан?

Понятно, что в реальности все намного сложнее, но избиратель, да еще и в кризис, не задумывается над сложными макроэкономическими дилеммами. Он смотрит на цену, которую платит за весь этот общий европейский дом. Не взвешивает, кормят ли его другие или он кормит других. Он хочет хорошо и спокойно жить.

А значит — присматривается к политикам, которые быстро и красочно обещают привести его к счастью. Человеку свойственно верить в хорошее, и он голосует. Наконец, аргумент "а он прикольный" для избирателя часто тоже оказывается не последним. По российской политической палитре можем видеть…

Затем произойдет разочарование, потому что быстро и безболезненно счастье наступить не может. Будут новые выборы, новые лица и лозунги.

Наступит эпоха одноразовых политиков, результатом которой станет еще большая эрозия и экономических, и политических систем.

***

То, что происходит с правыми в Америке, то, что происходит с левыми в Европе, — с отсутствием уважаемых лидеров и осмысленных, реализуемых программ — следствие очень многих факторов. От допуска к избирательному праву всех, кто попросту не может — в силу узости интересов и кругозора — оценить, что важно для страны, а что нет, до — как следствие — снижения качества политического процесса и планирования. От печальной демографии западных стран до тяги к обеспеченной жизни при не такой уж активной отдаче.

К хорошему привыкают быстро. Но если потерять меру, — потом придется привыкать к плохому. Долго, мучительно, без выбора.

Евросоюз > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 14 мая 2013 > № 2907492 Светлана Бабаева

ЮАР. Китай. БРИКС. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 30 апреля 2013 > № 2907540 Леонид Григорьев, Александра Морозкина

Экономики разные – проблемы общие

БРИКС: время для консолидации

Л.М. Григорьев – ординарный профессор, заведующий кафедрой мировой экономики факультета мировой экономики и политики Высшей школы экономики; главный советник руководителя Аналитического центра при правительстве РФ.

А.К. Морозкина – специалист Экономической экспертной группы.

Резюме Обострение проблемы неустойчивости мирового развития в 2008–2013 гг. показало, что глобальные решения не обязательно будут найдены в Бреттон-Вудских институтах или ОЭСР. Это подтолкнуло БРИКС к активизации.

Саммит БРИКС в Дурбане в марте 2013 года имеет шанс стать поворотным пунктом в судьбе этого объединения разнородных государств с рядом общих проблем и интересов. Этеквинская декларация и Этеквинский план действий охватывают широкий диапазон политических и социально-экономических вопросов. Важно, что приняты эти документы в период явного обострения мировых проблем – экономических (замедленное восстановление экономики в ЕС), политических (Северная Корея), финансовых (Кипр). По сути, пять стран выразили вежливое недовольство состоянием дел в мире, в том числе процессом преодоления рецессии: «Мы отмечаем проведение в Европе, США и Японии политики, направленной на уменьшение побочных рисков для мировой экономики. Некоторые из предпринимаемых действий ведут к “переливу” негативных последствий в другие экономики мира. Сохраняются значительные риски, и функционирование мировой экономики все еще не отвечает нашим ожиданиям».

Конечно, это еще далеко не создание параллельных Бреттон-Вудсу институтов, однако развернутая декларация о необходимости усовершенствования мирового управления. Перспективы развития и взаимодействия в рамках БРИКС породили за последнее десятилетие широкий диапазон комментариев: от сарказма до ожидания чудес. Но обострение проблем с устойчивостью мирового развития в 2008–2013 гг. выявило новые роли этих государств и показало, что глобальные решения не обязательно будут найдены в Бреттон-Вудских институтах или ОЭСР. Это подтолкнуло БРИКС к интенсификации консультаций, академическим контактам, разработке ряда общих тем.

«Неизбежность» БРИКС

БРИКС – страны, находящиеся на этапах развития от индустриализации до ранней постиндустриализации. Для всех них характерно огромное социальное и региональное неравенство и нахождение в ловушке среднего уровня развития. Их общая цель – относительно быстрый прорыв к устойчивому и более высокому социально-экономическому уровню.

Изначально, после появления работы Goldman Sachs, давшей путевку в жизнь аббревиатуре БРИК, внимание к этой группе было приковано благодаря прогнозам их будущей доли в мировом ВВП. Однако упор на ВВП, полученный путем экстраполяции темпов роста на период через два поколения, уводит от существа проблемы. При любом выравнивании развития (скажем, по теории Роберта Солоу) рост доли самых крупных стран – явление естественное.

Для государств БРИКС проблема будущего – это не тривиальный рост объема ВВП, а выход на траекторию развития от сравнительно низкого, среднего уровня с массой диспропорций к более устойчивому в социальном отношении и качественно более высокому, сравнимому со странами ОЭСР. Существенно, какое качество жизни стоит за цифрами ВВП и личного потребления, как обстоят дела с технологическим прогрессом, гражданским обществом, насколько демократична система. На протяжении жизни двух поколений предстоит не полная смена живущих, а постепенное изменение поведения и стандартов нынешней молодежи. Определяющую роль будет играть характер политических и финансовых элит. Их устойчивость, эволюция, легитимность на протяжении поколений определят качество развития. И тема не ограничивается вопросом зрелости демократической системы, на котором принято сосредотачивать внимание. От того, какие институты сформируются в БРИКС, какое влияние они будут оказывать на смежные страны, зависит конфигурация мира в ближайшие десятилетия. Эта большая ответственность на фоне стремительных перемен в мире и в собственных государствах толкает элиты стран БРИКС к взаимодействию ради движения вперед при сохранении собственной идентичности.

Представим себе, что в результате «Великого разделения» XVI–XVII веков лидерами прогресса (включая социальное развитие и технологии) оказались Китай, Индия, прибавим Бразилию и даже Россию. Что стали бы сейчас делать США, Германия, Япония (последняя это делала фактически в эпоху Мейдзи) для догоняющего развития? Если бы Соединенные Штаты, Германия и Англия догоняли Китай и Индию, им нужен был бы банк для финансирования всего того, что они (в реальной истории) построили во время Великой депрессии (дороги), войны или последовавшей конверсии (как Япония после войны – с авиа- на автозаводы), европейского госкапитализма (инфраструктуру).

Странам догоняющего развития приходится концентрировать ресурсы на критических направлениях, совершенствовать общественные институты. То же самое необходимо и странам БРИКС, но не за 200 с лишним лет со времени Промышленной революции, а за 30–40 лет или даже быстрее. Преимуществом сегодня является относительный мир на планете и отсутствие колонизаторов. С другой стороны, интересы развитых стран и в части использования ресурсов, и в части правил торговли, доступа к рынкам не во всем совпадают с интересами БРИКС.

Особая ситуация у России, которая несколько превысила объем ВВП 1989 г., не достигла объема капиталовложений того времени и утратила значительную часть своих позиций в области технологий. Ей нужно одновременно решать ряд проблем, оставшихся от времен плановой экономики, компенсировать потери 1990-х гг. (и ошибки того периода), пытаться догнать развитые страны и не отстать от быстро развивающихся по мере выравнивая экономического уровня социальных структур и технологий.

Разумеется, не журнальная статья 2001 г. сдвинула с места процесс становления БРИК в 2005–2008 годы. Это были текущие политические интересы в мире, где доминируют развитые страны, их международные институты и правила игры, ими установленные. Четыре государства БРИК обладают огромным населением (3,2 млрд из 7 млрд на Земле), представляют две древнейшие мировые цивилизации, одну из важнейших мировых цивилизаций (Россию) и укрепляющуюся цивилизацию Нового времени. За два десятилетия растущие четыре (и Россия – восстанавливающаяся) державы обнаружили, что увеличение веса не означает автоматического повышения их ролей в мировом управлении.

Все они не удовлетворены своим фактическим положением в экономической и политической архитектуре современного мира. На старте процесса формирования БРИКС они уже разделяли общие взгляды, соглашались по ряду принципов современного миропорядка, включая оппозицию гегемонии, уважение к интересам всех участников и поддержку многополярного мира. Чрезмерная ригидность и инерция сложившегося развитого мира с доминированием идей «конца истории», установлением (и фиксацией на практике) господства неолиберализма радикального толка вызвали естественную реакцию. Четыре страны наметили совместные действия для изменения мирового экономического порядка, ситуации с безопасностью и политической конфигурации. Присоединение к четырем крупнейшим странам Евразии и Латинской Америки Южно-Африканской Республики, весьма схожей по набору стоящих перед ней проблем, существенно активизировало координацию.

Практика показывает, что развитые страны не готовы идти навстречу «великим развивающимся державам» в том, что касается распределения ролей на мировой арене. Основные решения и характер подходов определяются странами ОЭСР или «великими развитыми державами», в том числе в Бреттон-Вудских институтах. Но после Великой рецессии 2008–2009 гг. страны с относительно быстрым ростом оказались опорой для развитых. Стало ясно, что в долгосрочном плане вес БРИКС будет увеличиваться, и в дальнейшем будет очень сложно или просто невозможно поддерживать устойчивый мировой порядок без этих ключевых государств, демонстрирующих здравый и ответственный подход к мировым событиям и процессам.

Общие параметры ситуации типичны и не раз повторялись в истории: доминирующая элита вызывает к жизни контрэлиту, предлагающую свое видение мира. Последняя требует учесть ее интересы и вырабатывает собственные принципы взаимодействия как внутри себя, так и с другими силами, дабы выйти на новое жизнеспособное «креативное» равновесие.

Структура экономики и стадия развития

Государства БРИКС стремятся совместно повысить свою роль в глобальной политике и экономике, но это означает, что настало время для более серьезной институционализации. Трудности с адаптацией существующих институтов, неготовность развитых держав в полной мере учитывать новую роль быстрорастущих стран в существующих финансовых структурах заставляет последних задуматься о создании собственного банка развития.

За прошедшее десятилетие значительно вырос приток (в три раза) и отток (в 20 раз) прямых иностранных инвестиций в страны БРИКС. Сами они в основном инвестируют в развитом мире (США, ЕС), а также в государствах, наиболее близких по географическому положению. Однако сотрудничество друг с другом, взаимные инвестиции, совместное использование средств, технологий и знаний может дать более значительные результаты.

В настоящий момент основным направлением прямых иностранных инвестиций (ПИИ) в страны БРИКС является обрабатывающая промышленность – 45% в Китай и 34% в Бразилию. Но в эту ключевую отрасль идет только 10% в России и 8% в Индии. Иностранные вложения в здравоохранение находятся на высоком уровне только в Индии (11% притока ПИИ), а в финансовый сектор – только в России (47% притока инвестиций) при 19% в Индии и 10% в Бразилии. Последнее указывает не столько на нехватку национальных сбережений в России, сколько на «карусель»: вывоз огромных сбережений государством (покупка облигаций денежными властями) и капиталом (прямые вложения). В основном все же ввозятся именно портфельные инвестиции, а часть прямых вложений в Россию – это возврат из офшоров российских частных капиталов, защищенных иностранным статусом.

Таблица 1. Ключевые индикаторы развития технологий для стран БРИКС и некоторых развитых стран, 2007

Источник: Мировой банк

Расходы на НИОКР в странах БРИКС отстают технологически от развитых стран (таблица 1) – их доля в ВВП находится на уровне около 1%, тогда как в развитом мире данная величина достигает 2% и выше. Поэтому при выборе проектов рабочая группа по созданию Банка БРИКС должна ориентироваться именно на те, которые связаны с созданием собственных высоких технологий стран БРИКС или массовое производство еще неиспользованных технологий.

Модернизация экономики России и других стран группы требует не только обновления основных фондов в существующих предприятиях, но и создания принципиально новых знаний и технологий. Поэтому в качестве возможных направлений инвестирования можно предложить приоритетные отрасли стран БРИКС в соответствии с национальными стратегиями. Первоочередными среди них являются научные и исследовательские разработки (биотехнологии, защита окружающей среды, ядерные технологии, новые материалы); информационные технологии (программное обеспечение); высокие технологии (авиастроение, судостроение, ракетно-космическая техника); образование (предоставление грантов, обмен опытом высших учебных заведений).

Таблица 2. Показатели неравенства в группе БРИКС, США, Германии и Японии

Источник: Мировой банк

Странам БРИКС присуще сейчас значительное внутреннее (социальное и региональное) неравенство, которое несет серьезную угрозу устойчивости развития. Поэтому общей задачей является выход из «ловушки среднего уровня развития» с перспективой перехода в категорию развитых держав. Банк развития БРИКС мог бы сыграть роль интегрирующего института в ряде вопросов экономики и политики, став и разработчиком стратегических вопросов, и координатором финансирования стратегических высокотехнологичных проектов.

Финансы – старт кооперации

Именно в финансовой сфере наблюдается очевидное единство интересов. Ряд скоординированных шагов можно рассматривать как заявку на создание элементов конкурирующего глобального управления. В условиях мировой рецессии взаимодействие стран БРИКС стартовало в МВФ и в области международных финансов: реформы архитектуры и в пр.

Основой для этого стали золотовалютные активы государств БРИКС, которые являются крупнейшими держателями международных резервов – 4,5 трлн долл. в 2012 г. (41% мировых резервов, 62% резервов развивающихся стран), наибольшую долю в валютных резервах занимает доллар (58%). Правда, почти две трети резервов Китая (более 3 трлн долл. на 2011 г.) не раскрыты официально по составу валют (у других стран – в меньшей степени), что создает неопределенность. Но ясно одно – повышение спроса на долларовые активы в результате расширения мировой экономики, в частности экономик стран БРИКС, приводит к избыточному накоплению американского долга и усугубляет мировые дисбалансы. Это ставит под сомнение долгосрочную устойчивость системы. Повышение роли других валют в качестве резервных активов и снижение роли доллара США – возможные направления реформирования мирового финансового устройства.

Международные институты развития призваны быть источниками ликвидности для проблемных и развивающихся стран. В последние годы все больше развивающихся государств, в том числе и члены БРИКС, становятся нетто-кредиторами, однако их роль в управлении не соответствует месту в мировой экономике и финансировании организаций. Текущая реформа распределения квот в МВФ увеличивает совокупную долю БРИКС с 10,71% до 14,8%, но так и не отражает вклад стран в развитие мировой экономики. Многие эксперты считают, что требования БРИКС при реформировании системы квот в МВФ недостаточно радикальны. Если доля резервов в расчете квоты увеличится до 0,3 за счет сокращения доли степени открытости экономики, суммарная квота пяти стран возрастет до 25,3%, если же за счет одновременного сокращения доли волатильности и доли степени открытости экономики – до 25,41%.

При обоих сценариях Соединенные Штаты теряют способность наложить вето на наиболее важные решения МВФ, для принятия которых требуется 85% голосов. Суммарная доля 27 стран ЕС снизится в первом случае с 30,01% до 22,16%, во втором – до 22,8%. Учитывая более быстрый темп роста развивающихся экономик по сравнению с развитыми государствами, развивающиеся также заинтересованы в том, чтобы ввести механизм автоматического пересмотра квот в будущем в соответствии с изменением экономических показателей.

Дальнейшие изменения в мире финансов и валют будут связаны с укреплением позиций юаня, а проблемы зоны евро не позволяют ожидать «контригры» ведущих резервных валют. Китайский юань теоретически может стать мировой резервной валютой через 10–15 лет, но для этого необходимо более активное развитие зарубежных рынков юаня. Сейчас они сконцентрированы в основном в странах Южной и Юго-Восточной Азии. Россия, Бразилия и Индия предпринимают определенные шаги, чтобы стать крупными зарубежными рынками юаня в будущем. Так, на ММВБ в 2010 г. начали торговаться валютные контракты на юань. В конце марта 2013 г., перед саммитом стран БРИКС, лидеры Бразилии и Китая объявили о частичном переходе на собственные валюты в торговых расчетах между странами и заключили соглашение о валютных свопах на 30 млрд долларов.

Зарубежные рынки валют стран БРИКС могут развиваться на базе биржевого альянса, в который входят основные биржи пяти стран: бразильская фондовая биржа BM&FBOVESPA, ОАО Московская Биржа, индийская фондовая биржа BSE Ltd, корпорация бирж и клиринговых организаций HKEx (Гонконг), представляющая интересы Китая, и фондовая биржа Йоханнесбурга JSE Limited. Биржи уже начали осуществлять кросс-листинг фьючерсных контрактов на ключевые фондовые индексы стран БРИКС, далее планируется разработка новых продуктов на основе валют этих государств. Саммит в Дурбане подтвердил желание ускорить реформы в МВФ, изменения квот стран. Разумеется, мощность финансовых рынков мира огромна по сравнению с финансовыми возможностями БРИКС (хотя валютные резервы достаточно велики), но последние будут расширяться.

Банк развития

До последнего момента саммита загадочной оставалась судьба Банка развития БРИКС. Специфические задачи и цели стран объединения – завершение индустриализации, выход (или начало его) в постиндустриальную стадию на фоне одновременного сотрудничества и соперничества с развитым миром. Эти задачи грандиозны не только по капиталовложениям, но и по необходимому масштабу мышления. Конечно, каждая страна руководствуется своей стратегией развития, которые не всегда сочетаются. На наш взгляд, Банк БРИКС в финансовом плане не будет иметь решающего значения, превышать по мощности национальные средства стран – участниц группы или другие банки развития. Страны БРИКС объединяет даже не столько интерес, сколько необходимость повышения уровня развития за пределы первоначальных проблем индустриализации или бедности. Речь идет о значительном шаге вперед в сфере модернизации, как отражено, в частности, в российских национальных программах, планах других стран группы и решениях недавнего Съезда КПК. Группа БРИКС не ставит перед собой цели противостоять существующим банкам, а создаваемый Банк развития не должен дублировать Мировой банк и уже действующие региональные банки. Однако Таблица 3 показывает, что эти институты практически отошли от финансирования промышленности и торговли. Поэтому принципиально важно заниматься той специфической проблематикой, которой другие аналогичные институты не уделяют должного внимания.

Кредитный рейтинг стран БРИКС находится на уровне от BBB- (Индия) до A (ЮАР) и AA- (Китай), так что Индия и ЮАР не могут занимать уж очень значительные средства. Создание Банка развития БРИКС не только способствовало бы финансированию строительства инфраструктуры в странах – участницах форума, но и содействовало расширению практики расчетов в национальных валютах. Осуществление проектов в третьих странах может стать одним из инструментов повышения роли национальных валют в международных расчетах. «Учреждение нового Банка развития возможно и целесообразно. Мы согласились создать новый Банк развития, – говорится в документах саммита в Дурбане. – Первоначальный взнос в капитал Банка должен быть существенным и достаточным для того, чтобы Банк мог эффективно финансировать инфраструктурные проекты».

Банк должен способствовать переходу от среднего уровня развития к высокому и, в частности, уменьшению уровня неравен

ства в странах-членах. Сферы деятельности могут включать, например, преодоление демографических рисков, нехватки продовольствия, решение проблем урбанизации и управления водными и земельными ресурсами. Все большее значение придается повышению энергетической эффективности, технологического уровня экономики, развитию инфраструктуры, подъему человеческого капитала. Банк развития Бразилии (BNDES) – второй в мире банк такого профиля по объему выданных кредитов после Банка развития Китая, и он успешно решает национальные проблемы развития. Его можно рассматривать как модель возможных операционных полномочий Банка развития БРИКС.

Индия в первую очередь заинтересована в реализации крупных инфраструктурных проектов на своей территории, поскольку именно данное направление является на настоящий момент одним из приоритетов. Алок Шил, секретарь департамента экономических отношений министерства финансов Индии, сделал акцент на необходимости финансирования инфраструктурных проектов Банком БРИКС. Инфраструктура в Индии находится на низком уровне не только относительно развитых держав, но и по сравнению с другими государствами объединения – по-прежнему меньшинство населения имеет доступ к санитарным средствам (34%), к средствам связи (три телефонных линии на 100 человек). Собственные инвестиции Индии в инфраструктуру в следующей пятилетке (2013–2017 гг.) должны составить до 1,5 трлн долл., что почти в три раза превышает инвестиции в текущей пятилетке (542 млрд долларов). Правительство Индии взяло курс на активное привлечение частного капитала и развитие государственно-частного партнерства (ГЧП). Средства банка БРИКС могли бы стать дополнительным источником инфраструктурных проектов. Схожие задачи развития у ЮАР и такие же огромные потребности в инфраструктуре, образовании, технологиях.

Отдельный вопрос о том, для чего такой банк нужен России. Мы полагаем, что и экономические, и геополитические интересы страны требуют, чтобы она была вовлечена в коллективную перестройку мирового экономического порядка. Вложение частных и государственных ресурсов в проекты, повышающие уровень развития, оказание определенной помощи в развивающемся мире – элементы такой политики. Однако односторонние возможности России ограничены. Так что Банк развития БРИКС может намного повысить эффективность участия и расширить присутствие России на международной арене. Это касается как инвестиционных проектов, так и в еще большей степени – совместной с другими странами группы выработки стратегий развития.

Приоритетными должны стать начинания, связанные со снижением уровня неравенства, предоставлением грантов на исследования в этой области и проведением собственных исследований. В существующих банках развития наибольшую долю по выданным кредитам занимают именно проекты в области инфраструктуры. Государственные инфраструктурные проекты занимают первое место по объему выданных кредитов в Межамериканском банке развития (21,5%) и Мировом банке (18,4%). Проекты в сфере транспорта и телекоммуникационных технологий занимают первое место в Азиатском банке развития (33,4%).

Таблица 3. Распределение кредитов, выданных некоторыми банками развития, по отраслям, 2010 г., в % к общему объему кредитов

Источник: отчетность ЕБРР, МБР (Межамериканского банка развития), АБР (Азиатского банка развития), Мирового банка

Деятельность Банка БРИКС может включать в себя инвестиционную и аналитическую составляющую. Поэтому следует предусмотреть следующие направления: анализ проблем развития и выработка эффективных решений; финансирование проектов; предоставление грантов; оказание консультационных услуг; анализ тенденций развития и рисков мирового и регионального роста. Банк развития БРИКС способен осуществлять финансирование инициатив стран-членов по решению сложных проблем перехода на более высокий организационный уровень, в частности для снижения социального неравенства. Он не должен вкладывать в начинания, которые могут быть полностью профинансированы коммерческими или государственными институтами. Предпочтительно стремиться к планированию и реализации проектов с синергетическим эффектом и в региональном, и в отраслевом плане.

Цель грантов Банка развития – стимулирование сотрудничества в приоритетных областях, в том числе на исследования в сфере энергоэффективности, продовольственной безопасности, урбанизации. Средства предоставляются напрямую или в рамках партнерских соглашений с другими финансовыми институтами. Банк развития должен выступать в качестве не только финансового агента, но и консультанта по вопросам проводимой политики. Подразделения банка могут заниматься стратегическими исследованиями в интересах учредителей и партнеров на темы, связанные с финансируемыми банком проектами (развитие инфраструктуры, энергоэффективность, биотехнологии, защита окружающей среды и пр.). Команды аналитиков Банка развития в идеале работают с лучшими университетами пяти стран.

Каждых из учредителей Банка БРИКС должен иметь право участвовать в управлении, согласно доле в уставном капитале. Сергей Сторчак, заместитель министра финансов России, отметил, что «корпоративное управление Банка развития стран БРИКС может быть похоже на структуру Всемирного банка, где есть совет управляющих, совет директоров и менеджмент». По его словам, это не исключает и иную структуру, наподобие той, что действует в банках, доставшихся от Совета экономической взаимопомощи. Руководящие должности там распределены по квотам, а процесс принятия решений основан на принципе консенсуса.

Уставный капитал может финансироваться за счет валютных резервов учредителей. Банку нужно дать право заимствования на открытом рынке. Финансирование операций возможно за счет продажи облигаций банка на мировых финансовых рынках, а также совместно с другими институтами. Например, в случае реализации крупного проекта одной из стран Банк развития способен выступать в качестве стратегического агента и осуществлять финансирование совместно с заинтересованной страной и другими партнерами. Иными словами, банку нужна возможность быть только консультантом и проводить переговоры с потенциальными инвесторами, заинтересованными банками, агентствами, компаниями. Возможны крупные постоянные партнеры, например, из числа существующих банков развития и правительств государств, не входящих в БРИКС.

На стартовом этапе полноправное членство в Банке развития БРИКС следует, видимо, ограничить только странами-членами. По примеру других аналогичных институтов (например, Азиатский банк развития) возможно привлечение постоянных инвесторов без предоставления права голоса. Для того чтобы мнения всех учредителей по ключевым вопросам были учтены вне зависимости от их доли в уставном капитале, целесообразно создать двухуровневую систему принятия решений. По группе стратегических вопросов нужны консенсусные решения или решения большинством в 90% голосов в совете директоров, круг данных вопросов должен быть четко определен.

Банк развития БРИКС, как и другие аналогичные институты (Мировой банк, Азиатский банк развития, Межамериканский банк развития), может иметь форму международной некоммерческой организации. Зарегистрировать его следует в стране с наиболее благоприятным налоговым режимом, но различные функциональные офисы могут располагаться во всех пяти странах.

* * *

В Дурбане сделан важный шаг к координации усилий: «Наша цель – поступательное развитие БРИКС и его трансформация в полноформатный механизм текущей и долгосрочной координации по широкому кругу ключевых проблем мировой экономики и политики». Теперь вопрос в том, способны ли правительства (элиты) пяти стран довести координацию и сотрудничество до практических шагов. В частности, Банк развития мог бы стать важным инструментом не столько по финансированию проектов, сколько по выработке подходов к развитию пяти стран – местом выработки стратегий.

ЮАР. Китай. БРИКС. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 30 апреля 2013 > № 2907540 Леонид Григорьев, Александра Морозкина

Россия > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 25 апреля 2013 > № 807092 Владимир Путин

В прямом эфире «Первого канала», телеканалов «Россия 1» и «Россия 24», радиостанций «Маяк», «Вести FM» и «Радио России» вышла специальная программа «Прямая линия с Владимиром Путиным».

В рамках программы Президент ответил на более чем 85 вопросов россиян по самым актуальным общественно-политическим темам.Общая продолжительность программы составила 4 часа 47 минут.

* * *

К.КЛЕЙМЁНОВ: Добрый день!

В прямом эфире Президент Владимир Путин.

(Аплодисменты.)

М.СИТТЕЛЬ: В студию, Владимир Владимирович, мы сегодня пригласили людей, которые хорошо известны всей России, часть из них – это Ваши доверенные лица. Другие, может быть, не так хорошо знакомы всем, но это тоже настоящие герои дня, это люди, которым мы посвящали свои телерепортажи. Это не министры и артисты, это инженеры, врачи, фельдшеры – все, кто является, так сказать, настоящим героем дня, и те, кто живёт в России.

К.КЛЕЙМЁНОВ: По традиции в прямом эфире нашей программы сегодня города и сёла. В этом году мы побываем в посёлке Новошахтинский (это Приморский край), будем в легендарной Прохоровке (Белгородская область), в Липецке, в Сочи, в Новосибирске и в Санкт-Петербурге.

Готовясь к программе, мы приглашали на площадки, где развёрнуты передвижные спутниковые станции, людей, которые составляют своего рода целевые группы, чтобы обсудить с ними самые актуальные, самые злободневные вопросы нашей жизни: от роста цен, коррупции, проблем в ЖКХ до ситуации в образовании, медицине, науке.

М.СИТТЕЛЬ: И другие темы, их будут формировать именно наши телезрители. Поэтому звоните, посылайте вопросы с помощью СМС-сообщений, оставляйте вопросы на интернет-портале, а мы, пожалуй, будем начинать.

В.ПУТИН: Позвольте я тоже поприветствую всех, кто собрался в студии, и всех наших граждан, которые проявили такой живой интерес к сегодняшней встрече.

Это формат уже известный. Конечно, в чём-то, может быть, формальный, но всё-таки очень полезный. Это совершенно точно и очевидно. Такие прямые контакты с гражданами дают очень верный срез того, что на данный момент времени волнует и интересует общество. Поэтому такой прямой обмен мнениями, прямая информация, получение обратной связи из регионов – чрезвычайно важно и в высшей степени полезно.

М.СИТТЕЛЬ: Итак, Владимир Владимирович, год назад Вы вновь вступили в должность Президента Российской Федерации. Тогда же Вы подписали свои указы. Они в народе получили название «майские указы». В них те цели, которых должна достичь страна в течение пятилетнего срока.В какой степени Вы довольны графиком исполнения этих указов? Если можно, какой процент из поставленных задач в первый год Вашего президентства реализован Вашими подчинёнными?

В.ПУТИН: Я бы не стал сейчас говорить в процентном отношении, это достаточно сложная вещь. Но сразу же могу сказать, что задачи, которые были поставлены сразу же после вступления в должность Президента, они, безусловно, являются чрезвычайно сложными для исполнения. И сделал я это сознательно. Сознательно завысил планку, признаюсь, несколько завысил планку того результата, который должен быть достигнут исполнительной властью, и не только в центре, но и в регионах Российской Федерации. Потому что, если мы не будем работать напряжённо, результаты будут гораздо более скромными.

Чего удалось сделать, чего не удалось сделать, и удовлетворён ли я этим? В целом удовлетворён. Считаю, что работа идёт удовлетворительно. Есть и сбои, я сейчас о них тоже скажу. Наверняка сегодня в ходе нашей встречи будет много вопросов проблемного характера, а это значит, есть сбои. Но что сделано? Прежде всего я бы обратил внимание на повышение уровня доходов граждан. У нас растут заработные платы, и вот недавно мы собирались в Сочи не только с членами Правительства, но и с экспертами. Многие эксперты, и, в общем, с теоретической точки зрения справедливо обращают внимание на то, что зарплата растёт опережающими темпами, быстрее, чем уровень производительности труда. Это с точки зрения экономики далеко не самый лучший показатель, но с точки зрения социальной справедливости, конечно, мы двигаемся в правильном направлении, и эта зарплата и доходы граждан выросли не только благодаря повышению денежного довольствия военнослужащих и военных пенсионеров, но и в экономике в целом. Вот это первое.

Мы дважды проиндексировали пенсии – в феврале и в апреле. И пенсия по старости впервые перешагнула рубеж в 10 тысяч рублей. Мы, как и договаривались, сразу же после мая прошлого года вышли на очень важное решение с точки зрения поддержки темпов демографии, а именно: наряду с материнским капиталом мы ввели ещё оплату за рождение третьего ребёнка в демографически сложных регионах. И такие выплаты начались. Она, эта выплата, находится на уровне прожиточного минимума ребёнка. В разных регионах это по-разному, но в среднем по стране – в среднем, хочу подчеркнуть – это около 7 тысяч рублей. Для семей, имеющих детей, это реальная поддержка.

В целом демографическая ситуация улучшается. У нас рекордные показатели по рождаемости. Несколько ухудшилась ситуация по снижению смертности, это я бы отметил, с этим нужно разбираться. Но в целом демографическая ситуация развивается позитивно.

У нас повышены стипендии студентам, как мы и договаривались, сделан ещё ряд положительных шагов в социальной сфере.

Одно из важнейших направлений – улучшение условий ведения бизнеса. Здесь тоже есть положительные тенденции, и международные организации в том числе это отмечают. В так называемых рейтингах, хотя я им не очень-то доверяю, в целом всё-таки и бизнес-сообщество отмечает, что есть движение вперёд с точки зрения улучшения условий бизнеса. Здесь и регистрация собственного дела, и подключение к инфраструктуре, хотя с точки зрения подключения, скажем, к электроэнергетике ещё очень и очень много проблем. Это в целом.

Развивается, конечно, и всё, что связано с масштабной программой по переоснащению армии и флота современным оружием.

Ещё раз хочу сказать: полагаю неправильным сейчас в процентах что-то измерять, но в целом ситуация удовлетворительная.

М.СИТТЕЛЬ: Владимир Владимирович, тогда, если позволите, давайте по пунктам. Вы заговорили в самом начале о зарплатах. У нас есть фельдшер. Пожалуйста, давайте выслушаем вопрос от представителя медицинской общественности.

В.КОРАБЛЁВА: Я хотела двумя словами рассказать о том, кто такая Наталья. Наталья Осипова – рядом со мной – фельдшер из Кузбасса, она совершила настоящий подвиг, она прошла до села пешком три километра в буран, потому что машина застряла на нечищеной дороге, и в итоге она спасла от гибели целую семью.

Н.ОСИПОВА: Вот Вы говорите, что зарплата поднимается, но как медработник я на себе не почувствовала поднятие зарплаты, особенно работников «скорой помощи». Мне кажется, вообще она не поднимается.

Поэтому у меня такой вопрос. Работая фельдшером, работая в экстремальных условиях, отвечая за каждую человеческую жизнь, федеральные ежемесячные выплаты мы получаем 3,5 тысячи, а медсестра, которая работает с врачом и не отвечает за жизни, получает 5 тысяч. Почему у фельдшеров снизили ниже уровня медсестер? Такой вопрос.

В.ПУТИН: В целом зарплата повышается – это очевидный факт.

Что касается медработников, то средняя зарплата медицинских работников в стране чуть выше, чем, скажем, педагогических работников.

Вы сейчас обозначили проблему, которая, судя по всему, действительно существует. Я сейчас попробую для себя и для Вас поговорить вслух об этом и понять, в чём дело.

На мой взгляд, это заключается в следующем. Как вы помните, в своё время мною были назначены доплаты из федерального бюджета: 10 тысяч плюс 5 тысяч для врачей общей практики, плюс 5 тысяч для среднего персонала; и три плюс шесть – для врачей – медиков «скорой помощи»: три – для фельдшеров и шесть – для врачей «скорой помощи».

С 1 января текущего года Правительство передало эти полномочия вместе с деньгами на региональный уровень. Объём средств примерно 40 миллиардов рублей. Все они перечислены в систему ОМС, медицинского страхования, и доведены до регионов Российской Федерации. Полагаю, что здесь проблема не денежная, а управленческая. Меня частенько ругают за то, что многие вещи мне приходится – и приходилось, и сейчас приходится – делать в так называемом ручном режиме, в режиме ручного управления. Полагаю, что в данном случае имеет место сбой как раз в системе управления. Увеличение даже произошло в ОМС – 61 процент, потому что эти деньги переданы из федерального бюджета в систему ОМС и доведены до регионов. Повторяю, в абсолютных величинах – 40 миллиардов рублей. Эти деньги регионы должны были выплатить медицинским работникам, потому что средства были, по сути, «окрашены» и переведены именно для этих целей.

Что произошло и почему эти деньги не выплачены, с этим нужно разбираться. На мой взгляд, на первую вскидку, Правительство недоработало, министерство соответствующее. В данном случае Министерство здравоохранения должно было, к сожалению, тоже в ручном режиме отследить, заложены ли эти деньги в выплаты регионов на эти цели, для которых они переведены, и доводятся ли они до получателей, то есть до таких работников, как Вы. Очевидно, этого не было сделано. Это первое.

Второе. Регионы, когда эти деньги получили, – я своим коллегам в Правительстве говорил об этом, – у них много задач и проблем, и не факт, что они в автоматическом порядке, в автоматическом режиме всё это доведут до медицинских работников, а могут направить и на другие цели. И на это тоже надо посмотреть, куда ушли эти деньги, если они ушли, они должны быть возвращены и выплачены и Вам, и всем Вашим коллегам. Этим займёмся отдельно. Так, скажу аккуратно, есть основания полагать, что все причитающиеся медицинским работникам деньги будут вами получены.

М.СИТТЕЛЬ: Спасибо, Владимир Владимирович, потому что заняться этим отдельно стоит постольку, поскольку у нас огромный массив вопросов, связанных именно с заработной платой врачам, огромный массив. И для меня лично не очень понятно, как так можно было Правительству, региональным властям просто попросту упустить эту ситуацию, деньги, как всегда, у нас перечислены, но они не дошли.

В.ПУТИН: Не всегда перечисляются, в данном случае они точно перечислены, я даже называл суммы…

М.СИТТЕЛЬ: И где-то на депозитах.

В.ПУТИН: …И «окрашены» именно на эти цели, до людей не доведены, не выплачены в значительном количестве регионов. Допускаю, что где-то и выплачены на самом деле.

М.СИТТЕЛЬ: Государство рискует не выполнять свои социальные обязательства – это называется именно так.

К.КЛЕЙМЁНОВ: Может быть, просто наказывать руководителей регионов, где люди должны жить на 5 тысяч рублей, кормить семьи месяц, для ускорения процесса?

В.ПУТИН: Да, абсолютно точно. Надо посмотреть, особенно если они зависли на счетах, и региональные власти ждут, что будет, – это одно, а если они ещё и истрачены на другие цели – это другое, это административное нарушение.

М.СИТТЕЛЬ: Вы уже упомянули о том беспрецедентном совещании по экономике, которое Вы провели в Сочи. Что это было? Это было похоже и на «совещание отчаяния» ввиду экономического кризиса, и на «совещание надежды», поскольку всё-таки там искались какие-то точки роста, точки надежды, пути какого-то решения, выхода – что это было, на Ваш взгляд? И насколько лично Ваши оценки экономической ситуации совпадают с оценками Правительства?

В.ПУТИН: Это не отчаяние никакое и не надежда. Это просто рабочая встреча руководителей соответствующих министерств, ведомств, руководителя Центрального банка и представителей экспертного сообщества. Мы не ограничились только чиновниками высокого уровня.

Мы говорили о проблемах, которые имеются в мировой экономике, говорили о том, как это отражается на нашей. Но, конечно, поводом послужили тревожные сигналы, связанные с замедлением темпов экономического роста в нашей стране. Ничего необычного и неожиданного здесь нет. Эксперты уже давно, да и мы сами понимали (мы уже сами стали давно экспертами), – мы все прекрасно понимали, что тот спад в мировой экономике, который наблюдается, особенно в еврозоне, на нас особенно отражается серьёзно, потому что это наш основной торгово-экономический партнёр.

У нас свыше 50 процентов товарооборота с Европой. Но если там из года в год уже в течение нескольких лет во многих странах просто рецессия, падение, то это не может на нас не отражаться. В конце концов нас это затронуло напрямую. И мы собрались для того, чтобы ещё раз оценить эту ситуацию, послушать друг друга, послушать разные точки зрения, понять, есть ли в этом спаде наша собственная доля (я говорю «наша» условно, обобщая, имея в виду все уровни власти: и Правительство, и регионы, и президентские структуры), внесли ли мы в этот спад своей политикой какой-то негативной вклад или нет.

Должен сразу сказать, никакого секрета здесь нет: часть членов Правительства считает, что наш вклад здесь есть, и он заметный. Часть членов Правительства считает, что никакого нашего вклада здесь нет, это результат негативного развития мировой экономики, и нам нужно просто внимательно смотреть за тем, что там происходит, и иметь на всякий случай инструменты реагирования, если кризис будет разрастаться. Это спор не между Администрацией Президента и Правительством, это спор внутри общего сообщества по управлению страной.

Среди экспертов мнения тоже разделились. У нас нет водораздела между Правительством и Президентом, Администрацией и Правительством. Водораздел проходит по сущностным вопросам, по сути, как относиться к тем событиям, которые происходят.

Но я вам скажу (здесь не надо быть большим специалистом), в чём, собственно, суть проблемы, в чём суть спора, не спора даже, дискуссии. Некоторые коллеги считают, что сложились несколько факторов.

Во-первых, мировой экономический кризис, который продолжается, в том числе в еврозоне. И на нас он тоже влияет.

Второе, уже такая рукотворная вещь, – это слишком жёсткая кредитно-денежная политика внутри самой Российской Федерации. Она в значительной степени обоснованная, потому что направлена на таргетирование инфляции, на подавление инфляции, то есть на борьбу с ростом цен, по сути. Это в интересах граждан проводится и в интересах экономики.

Но некоторые считают, что это слишком зажало денежную массу, что Центральный банк перешёл к плавающему курсу, перестал выходить с закупками валюты на внутренний рынок; значит, объём денежной массы уменьшился. Считают, что мы ввели так называемое бюджетное правило и начали в большем объёме изымать с рынка так называемые нефтедоллары. Объём денежной массы в конечном итоге тоже уменьшился.

Затем банки наши, несмотря на снижение инфляции, продолжают под высокий процент кредитовать и физических лиц, и юридических лиц – всех участников экономической деятельности, у нас 14–15 процентов, а между тем инфляция сократилась, сейчас она семь с небольшим, к концу года ожидается около шести – 5,9 процента. И некоторые коллеги говорят: нет, нужно внести определённые коррективы. Собственно говоря, здесь водораздел споров.

Наверное, коррективы нужны, но я хочу подчеркнуть и хочу обратить ваше внимание: фундаментальные основы нашей экономической политики останутся без изменения. Мы будем и дальше уделять внимание прежде всего макроэкономическим показателям и ориентировать реальную экономику на удовлетворение социальных потребностей населения.

К.КЛЕЙМЁНОВ: Владимир Владимирович, но если коротко, Вы довольны тем, какие меры предпринимает Правительство, чтобы противостоять возможному кризису?

В.ПУТИН: Но пока особых мер-то и не было.

К.КЛЕЙМЁНОВ: Дело в том, что про Правительство у нас очень много вопросов, которые мы получаем и сейчас, и в последние дни, когда была открыта «прямая линия». Позволю себе процитировать один из вопросов, который мы получили через интернет: «Владимир Владимирович, не считаете ли Вы, – спрашивает Павел Захарченко из Белгорода, – что кабинет министров в данном составе не способен выполнять свои обязанности в полном объёме? А следовательно, не пора ли заменить некоторых из этих министров?»

Ну и, естественно, достаётся тут и Министру образования Ливанову, которого сейчас активно критикуют, Дума потребовала отправить его в отставку. Хочется из Ваших уст всё-таки услышать.

В.ПУТИН: Как зовут этого человека?

К.КЛЕЙМЁНОВ: Павел Захарченко, Белгород.

В.ПУТИН: Молодец, Павел Захарченко.

Надо, чтобы все руководители любого ранга: и в президентских структурах, и в Правительстве – чувствовали и понимали, что рядовые граждане внимательно следят за результатами нашей работы и дают свои оценки. Ориентироваться нужно именно на мнение граждан.

Что касается непосредственно отдельных членов Правительства либо Правительства в целом, я уже, конечно, многократно слышал различные призывы то одного министра уволить, то другого, то Правительство целиком отправить в отставку.

Уважаемые друзья и коллеги, разделяю вашу точку зрения по поводу того, что спрос со всех уровней власти должен быть жёстким. Вместе с тем обращаю ваше внимание на то, что Правительство не работает ещё и года, года не прошло. Даже инаугурация Президента… вот Маша сказала, что год прошёл, а года не прошло ещё – 7 мая была инаугурация, а Правительство сформировано после этого. Люди года не проработали. Конечно, претензий наверняка и за это время накопилось немало, но нужно дать людям реализовать себя или понять, что кто-то не в состоянии этого делать, но за год это невозможно. Это колоссальный объём ответственности и работы.

Повторяю, претензий может быть много, но нужна ли такая кадровая чехарда, не знаю. Скорее это принесёт больше вреда, чем пользы.

М.СИТТЕЛЬ: Про отставки наверняка сегодня ещё поговорим, потому как тоже очень много вопросов у телезрителей.

Возвращаясь к экономическому кризису… Владимир Владимирович, мы пригласили в нашу студию Алексея Кудрина, давайте дадим ему возможность высказать свою экспертную точку зрения.

М.МОРГУН: Позвольте напомнить, что Алексей Кудрин в течение 11 лет отвечал за финансовый сектор России, с 2000 года возглавлял Министерство финансов.

Алексей Леонидович, пожалуйста.

В.ПУТИН: Знаете, я бы даже не об этом сказал сейчас. Он возглавлять-то возглавлял, но он дважды международным экспертным сообществом признавался лучшим министром финансов в мире.

А.КУДРИН: Спасибо, Владимир Владимирович. Спасибо, что пригласили сюда.

Я бы продолжил Ваши слова о том, что повлияло в прошедшем году на то, что у нас экономический рост стал снижаться, а в I квартале этого года составил всего 1,1 процента. И вот в этом соотношении внешних факторов, которые на нас, конечно, очень сильно влияют, и внутренних – в этом году всё-таки главными факторами такого снижения остались внутренние. Потому что внешние мы в первую очередь чувствуем через высокую цену на нефть. Она сохранилась, и получилось, что при высокой цене на нефть мы имеем такие низкие темпы роста. Таких не было в среднем в предыдущие годы, до кризиса, например.

И вот что, мне кажется, главным в работе Правительства тогда должно было бы быть? Это разворот нашей экономики от нефтяной зависимости, от добычи природных ресурсов, от её влияния на все стороны нашей жизни. Такого поворота по-настоящему, мне кажется, всё-таки не происходит. Принимаются некоторые меры, но эти факторы остаются серьёзными в нашей экономике.

Второе. Правительство всё-таки должно быть более понятным и давать чёткие ориентиры бизнесу. Сегодня мы даже не знаем, какие будут очередные страховые взносы для бизнеса. Вы знаете, что в прошлом году малый бизнес пострадал от страховых взносов. Сегодня нужно принимать какое-то решение, чтобы спасать эту ситуацию.

Третье. Были обещания, что будут больше поддерживать регионы. Вот я поддерживаю. Многие считают, что мы способствовали в прошлом Правительстве централизации расходов. С этим можно согласиться. Мы очень много стали увеличивать расходы на федеральном уровне, включая военные, дефицит пенсионной системы. Здесь нужны другие меры. Часть расходов и доходов нужно передать регионам, чтобы они себя свободнее чувствовали, и рост пойдёт зачастую из регионов.

Я, конечно, сейчас не могу говорить обо всех факторах, но очень важный, Владимир Владимирович, фактор – это понимание той части активного общества, которая как раз создаёт рабочие места, инвестирует, того, какие у нас будут общественные отношения, какая будет политическая система. Сегодня этот новый фактор доверия, который в нашей стране как в стране вполне зрелой, способной находить консенсус по ключевым вопросам, пока беспокоит общество, тех, кто готов сегодня работать и инвестировать, создавать новые рабочие места.

И, может быть, пополемизирую, Владимир Владимирович, с Вами ещё по одному вопросу. Действительно, эксперты отмечали, что заработная плата у нас растёт быстрее производительности труда. Нам, конечно, приятно, когда зарплата растёт. Наверное, многие здесь скажут, это правильно. Но мы должны понимать, что у такого роста заработной платы есть абсолютно объективные ограничения. Мы меньше тогда будем инвестировать, и впоследствии экономический рост даже будет ещё и снижаться. Поэтому всё-таки модель должна быть: более высокий темп роста производительности труда, а за ним высокий темп роста зарплат. Всё-таки в таком порядке должно происходить это.

И то совещание, которое у Вас прошло, поставило некоторые точки над «i» по некоторым проблемам, вот по ним надо было это сделать год назад.

Спасибо.

В.ПУТИН: Мы с Алексеем Леонидовичем знакомы давно и полемизируем с ним постоянно, но поскольку он в двух правительствах был министром финансов, вы понимаете, что я всегда с большим уважением относился к его мнению. Я уже сказал, что он был признан дважды международным экспертным сообществом лучшим министром финансов в мире, это действительно я подтверждаю. Уверен, что так оно и было, но хочу сказать: лучшим министром финансов, а не министром по социальным вопросам.

Мы с ним много полемизируем и часто. Я, безусловно, согласен с последним выводом по поводу того, что темпы производительности труда должны расти более высокими темпами, чем уровень заработной платы. В некоторых отраслях это имеет место быть, например, на железнодорожном транспорте – там им как-то удаётся сохранить вот этот тренд положительный. Не знаю, за последнее время, но вот в прошлом году это было так.

Конечно, важнейшая задача – перевод нашей экономики на инновационный путь развития. Непросто это делать при высоких ценах на энергоносители, когда легче добиваться положительного результата. Перевести туда основные денежные потоки достаточно сложно, для этого нужно создавать наиболее благоприятные условия для развития перерабатывающих отраслей производства. То есть как? Нужно льготировать, по сути дела, перестраивать налоговую систему. В этом направлении Министерство финансов, в том числе и тогда, когда Алексей Леонидович его возглавлял, всегда проявляло крайнюю аккуратность и осторожность, потому что это – потеря федерального бюджета, а на нём висят и «оборонка», и социальные обязательства, и пенсии, и так далее. Это первое.

Второе. Децентрализация финансов, перевод источников получения этих ресурсов в регионы. Министерство финансов всегда очень консервативно к этому подходит и подходило раньше, но в целом это правильный тренд. И нам, безусловно, нужно идти по этому пути. Надеюсь, что преемники Алексея Леонидовича при его профессиональном сопровождении будут в эту сторону двигаться постепенно. Я с этим абсолютно согласен.

Что касается того, что у нас исчерпываются возможности того экстенсивного роста в связи с высокими ценами на энергоносители, – это тоже правда. Правда, Алексей Леонидович сейчас про это не сказал, хотя он постоянно об этом мне говорит, когда мы с ним встречаемся и в приватном порядке. Я с этим тоже согласен. Вот только на одно хочу обратить внимание. Дело не только в высоких ценах на нефть. Благоприятные внешние условия или неблагоприятные – зависит ещё от состояния наших партнёров. Скажем, цены на нефть высокие, а на металлы упали, потому что сократилась потребность в металлах на мировом рынке. И это очень существенный фактор, который целую цепочку за собой тянет. Меньше потребность в углях и так далее. Меньше перевозят, транспорт начинает страдать, целая цепочка возникает. Поэтому внешние экономические факторы пока остаются удовлетворительными, но сказать, что они уж совсем благоприятные, видимо, тоже нельзя. Но в целом мы в контакте и с Алексеем Леонидовичем, с его коллегами, командами. Он занимается сегодня преподавательской работой, насколько я понимаю, достаточно эффективно. Надеюсь, что такое экспертное сопровождение того, что делает ваше ведомство, то, которому Вы отдали много лет своей жизни (я знаю, Вы так живо переживаете за это, в контакте находитесь с коллегами), сохранится.

А по поводу доверия общества – это тоже правда, потому что от того, насколько общество доверяет действиям власти, конечно, зависит наша общая эффективность и конкурентоспособность.

К.КЛЕЙМЁНОВ: Владимир Владимирович, Вы дважды за последние несколько минут упомянули о ценных качествах Алексея Кудрина. Когда Вы его вернёте во властные структуры?

В.ПУТИН: Он не хочет.

К.КЛЕЙМЁНОВ: То есть предложение всё-таки было сделано?

В.ПУТИН: Было.

К.КЛЕЙМЁНОВ: Отказался?

В.ПУТИН: Отказался.

К.КЛЕЙМЁНОВ: Что ж, я полагаю, что гости в нашей студии готовы вслед за Алексеем Кудриным активно включиться в дискуссию.

Валерия, пожалуйста.

В.КОРАБЛЁВА: Когда мы готовились к эфиру…

В.ПУТИН: «Сачок», работать не хочет. Чувствует, что тяжело, он раз – сразу «на крыло».

В.КОРАБЛЁВА: Системная проблема многих.

А.КУДРИН: Разрешите, Владимир Владимирович?

Знаете, я долго работал вице-премьером и отвечал за экономику, но система полумер и полуреформ сегодня не сработает, Россия не развернётся тогда от нефтяной зависимости.

Я не говорю, что моё мнение самое важное или истинное, но должна быть эта программа. Сегодня мы не имеем программы разворота страны от нефтяной зависимости, где бы мы чётко отдали каждой мере: и деньгам, и институциональным реформам, и структурным, и роли регионов должное место. Вот в чём проблема, Владимир Владимирович. Выполнять другие, инерционные процессы и ручное управление, всё-таки я этим не готов заниматься, а заниматься – реальными делами.

В.ПУТИН: Я не знаю, насколько гражданам это интересно, такая дискуссия, но она имеет большой смысл. Это не пикировка наша с Алексеем Леонидовичем, которого я очень ценю.

Я не случайно сказал, что он был признан лучшим министром финансов, но не министром социального развития. В этом большой смысл. Понимаете, правильно он сказал или неправильно по поводу вредоносности опережающего роста заработных плат по сравнению с производительностью труда? Правильно! Нам что, надо было сдержать это, если некоторые вещи уже запредельными были? Скажем, у нас уровень пенсий военных пенсионеров стал ниже, чем на гражданке. Нужно было их поднять, а их невозможно поднять просто так. И уже пора было поднимать и уровень денежного довольствия военнослужащих. Я знаю позицию Алексея Леонидовича, она взвешенная по этому вопросу.

В своё время именно Алексей Леонидович и ещё некоторые коллеги, которые сейчас большими деньжищами ворочают в банках, были инициаторами перевода льгот на деньги. И мы тогда долго спорили, я говорю: «Алексей, вы не сделаете это корректно, не получится». – «Нет, мы сделаем». К чему привело это, мы знаем. Пришлось потом деньгами засыпать эти проблемы и нести большие социально-политические издержки. Я, откровенно говоря, и думал, что так и будет на самом деле. Но, действительно, если там совсем ничего не делать, транспорт бы, наверное, остановился в некоторых регионах, потому что количество людей, которые пользовались льготами, было уже в некоторых регионах гораздо больше, чем тех, которые ездили за полную цену. И транспорт просто начал бы разваливаться. Но я к чему это говорю? К тому, что эти жёсткие действия в сфере экономики без оглядки на то, каковы последствия в социальной сфере, они не всегда оправданны, особенно в нашей стране, где доходы наших граждан пока остаются очень скромными.

К.КЛЕЙМЁНОВ: Владимир Владимирович, спасибо.Я хотел бы всё-таки дать слово Валерии Кораблёвой. Пожалуйста.

В.КОРАБЛЁВА: Пока мы готовились к нашему эфиру и общались с гостями, выяснили, что сегодня, пожалуй, одна из самых обсуждаемых тем – это коррупция. Десятки тысяч звонивших в центр обработки информации интересовала именно эта тема. У нас в студии известный военный эксперт – полковник в отставке Виктор Николаевич Баранец.

В.БАРАНЕЦ: Доверенное лицо Президента России.

Владимир Владимирович, я знаю, что Вы иногда прислушиваетесь и к моему мнению, потому я буду говорить ровно столько, сколько говорил Кудрин.

Владимир Владимирович, уже на протяжении полугода Россия и её армия с разинутым ртом наблюдают за тем, как разворачивается расследование той кучи уголовных дел, которое постигло «Оборонсервис» и маячившую над ним фигуру бывшего министра обороны Сердюкова. Занимаясь расследованием этого дела, Владимир Владимирович, я столкнулся с парадоксальной проблемой: с одной стороны, десятки и сотни высочайших профессионалов добыли факты, доказательства, свидетельства, документы, которые неопровержимо доказывают вину этих мошенников, пригревшихся в структурах Министерства обороны. С другой стороны, мы слышим, что никакой фактологической базы, для того чтобы привлечь их к ответственности, нет, а некоторые фигуранты до сих пор ходят в статусе свидетеля. Это одна сторона вопроса.

Другая сторона вопроса для меня, как эксперта, как журналиста, как Вашего доверенного лица, совершенно непонятна. Почему у нас двойные стандарты существуют в правосудии? Многие из фигурантов уголовных дел уже лежат в Бутырке на нарах, некоторые уже успели выйти, а другие находятся в каком-то элитном состоянии, находятся дома, и более того, они там, как в насмешку над нами, ещё пишут стихи. Хотя вообще-то стихи лучше всего пишутся «во глубине сибирских руд» и в мордовских лесах. (Аплодисменты.)

Владимир Владимирович, у меня к Вам два небольших вопроса. Въедливый российский народ просил меня задать их Вам. Народ говорит, что какая-то сильная, могучая, тайная рука манипулирует расследованием этого громаднейшего уголовного дела, и просил Вам задать вопрос: Вы не знаете, чья это рука?

И второй вопрос. Как Вы, Владимир Владимирович, как гарант нашей Конституции, видите свою роль в том, чтобы расследование вот этой кучи уголовных дел, расследование и по «Оборонсервису», и по Васильевой, и по Сердюкову шло в нормальном, честном, открытом, принципиальном русле, а не превращалось в какую-то пародию, над которой смеётся народ?

В заключение моего выступления позвольте выразить уверенность, что, в отличие от Сердюкова, отвечая мне, Вы не прибегнете к 51-й статье нашей Конституции.

Спасибо. (Аплодисменты.)

В.ПУТИН: Вам бы не журналистом, Вам бы в судебную систему, только в адвокатуру.

В.БАРАНЕЦ: Я помогу, Владимир Владимирович.

В.ПУТИН: Виктор Николаевич, я очень дорожу Вашей поддержкой в качестве моего доверенного лица, знаю, что Вы человек, который болеет за страну, за армию.

Вы сказали по поводу того, что факты доказывают вину всех Вами перечисленных лиц. Доказывают эти факты вину кого бы то ни было или не доказывают, может определить только суд. При всём моём к Вам уважении, ни газета, ни отдельные представители средств массовой информации, ни отдельные наши граждане – никто не может человека заранее объявить виновным. Это может сделать в соответствии с Конституцией, о которой Вы сейчас вспомнили, только суд.

По поводу того, чья рука. Не знаю по поводу рук, ног и других частей тела, но обращаю Ваше внимание на то, что не прошло много времени после того, как я вернулся к должности Верховного Главнокомандующего, как эти дела были возбуждены. И я думаю, что само по себе понятно, что никто не мешал их возбуждать, если не сказать больше, что правоохранительным органам не было указано на то, что там есть проблемы. И это расследование идёт объективно и будет доведено до конца. И объективно будет сделан вывод о том, кто виноват, а кто не виноват, если виноват, то в чём. И будет принята соответствующая мера, предусмотренная законом.

Теперь по поводу справедливости того, что кто-то стихи пишет, а кто-то в Сибири сидит. Мы много уже в последнее время, в последние годы особенно, говорили о гуманизации нашего уголовного законодательства. Она не всегда обоснованна. Если человек совершил тяжкое преступление, он должен получить по заслугам. В экономических преступлениях часто заключение под стражу считается избыточным, потому что людей, которые не могут помешать расследованию, заранее определять в места лишения свободы и заранее признавать виновными нет необходимости.

«Кто-то сидит, а Васильева разгуливает в своей шикарной квартире» и так далее. Вы знаете, ведь от того, что кто-то сидит, особенно если сидит не правосудно, не значит, что Васильеву и иже с ней нужно посадить. Нужно посмотреть не на то, сидит ли она, а нужно посмотреть на то, справедливо ли сидят другие люди, нет ли там злоупотреблений со стороны органов власти и правопорядка. Вот на что надо обратить внимание.

А если следствие считает, что там, где и когда она находится, она находится на своём месте и не мешает ведению следственных действий – ну и пускай. Это следователь принимает на самом деле решение. Если это ему не мешает, она сидит там у себя в квартире, а следователь вызывает на допросы, допрашивает и её, и её коллег бывших, и так далее, то тогда пускай так и будет. Но в чём Вы абсолютно правы, и я в этом абсолютно не сомневаюсь: дело будет доведено до конца. Это совсем не значит, что мы должны из политических соображений, для того чтобы красиво выглядеть перед возмущёнными гражданами, любой ценой засадить их за решётку. Не надо нам возвращаться к этому мрачному периоду 37-го года. Если виноваты – будут наказаны. А если в какой-то части не виноваты – значит, об этом нужно будет сказать ясно и понятно. И объяснить людям и показать это. То, что таких дел, как их называют – общественно-резонансных, сейчас много, я считаю, что это тоже неплохо: люди должны знать, что происходит. И, может быть, чиновники различных уровней тоже поймут в конце концов, что у нас нет людей, которые могут действовать вне рамок закона.

Что касается самой судебной системы. К ней тоже очень много претензий. Но я обращаю ваше внимание вот на что. Из всего объёма дел только 15 процентов участников процесса обращаются в вышестоящую инстанцию, для того чтобы попробовать пересмотреть дело. Все остальные удовлетворены качеством работы судов и результатами судебных заседаний. В отношении судов тоже много критики, но цифры сами говорят за себя: только 15 процентов. Это в целом нормальная мировая практика. И это дело тоже доведём до конца. Ну а то, что «армия, разинув рот…» – я думаю, что это преувеличение. Армия занимается у нас боевой подготовкой и освоением новых видов вооружений и техники.

К.КЛЕЙМЁНОВ: Владимир Владимирович, вопросов по делу «Оборонсервиса» очень много. Я полистал, нашёл несколько СМС, которые к нам поступили. Например, одна такая: «Почему Главнокомандующий не знал, что делает Министр обороны?» И ещё спрашивают, не превратится ли эта борьба в очередную кампанейщину.

В.ПУТИН: Я уже сказал, что Главнокомандующим я стал 7 мая прошлого года. Посмотрите, когда дело было возбуждено. Так что как только я начал знакомиться с делами, как только мне показали, в том числе показали результаты работы Счётной палаты, стало ясно, что одной Счётной палатой там не обойтись, её недостаточно и нужно подключать правоохранительные органы, – материалы тут же были переданы в прокуратуру и в Следственный комитет.

К.КЛЕЙМЁНОВ: Я правильно Вас понимаю, что в предыдущий срок этому делу не давали ход?

В.ПУТИН: В предыдущий срок не было результатов работы Счётной палаты. Появились результаты работы Счётной палаты, в это время я стал и Президентом, и Верховным Главнокомандующим. Мне доложили – я тут же дал команду передать это в Следственный комитет.

К.КЛЕЙМЁНОВ: А по поводу кампанейщины?

В.ПУТИН: Вы знаете, я считаю, что коррупция вообще, и в нашей стране в частности, есть везде – везде, хочу вас заверить. Вопрос в уровне этой коррупции. Не скрою, что у нас особенно бытовая коррупция носит запредельный характер и, по сути дела, представляет угрозу для общества в целом. Поэтому будем с ней бороться с не меньшим упорством, чем с инфляцией в экономике, будем её добивать настолько, насколько это возможно.

М.СИТТЕЛЬ: И борьба уже идёт. По Вашей в том числе инициативе чиновникам разного уровня выставляются, так сказать, заслоны, препоны, новые требования: запрет иметь счета за рубежом, необходимость декларировать доходы и расходы. Очень многие в этом видят хорошее, доброе, позитивное начало, а очень многие, в том числе, например, и в Правительстве, говорят о том, что в борьбе с коррупцией есть перегибы. Владимир Владимирович, это что – перегибы или, может быть, всё-таки «недогибы»?

В.ПУТИН: Мы только что с Виктором Николаевичем дискутировали. Он считает, что «недогибы», что надо всех хватать и не пущать. Я полагаю, что никаких перегибов здесь нет.

Что касается «недогибов», посмотрим на результаты той борьбы с коррупцией, которая ведётся. Кстати сказать, в целом в прошлом году к уголовной ответственности было привлечено свыше 800 человек, которые имеют особый правовой статус. Имеются в виду представители правоохранительной системы, депутаты различных уровней, чиновники самого высокого ранга – более 800 человек. И это не отдельные дела, которые приняли такой большой общественный резонанс, их много по стране. Эта работа, как я уже сказал, будет продолжаться.

Есть ли здесь перегибы – вы слышали мою позицию по поводу, скажем, дела по «Оборонсервису»: только суд может определить, есть вина человека или нет. Поэтому надеюсь, что никаких перегибов не будет. Безусловно, есть злоупотребления в самой правоохранительной системе. Это всегда было и, к сожалению, пока есть. И то, о чём Виктор Николаевич сказал, что некоторые сидят за решёткой, может быть, не совсем обоснованно, с этим тоже нужно разбираться в каждом конкретном случае.

Я недавно был (месяц или полтора назад) на коллегии Генеральной прокуратуры, мы там с коллегами самым подробным образом об этом говорили. Моя позиция хорошо известна: никаких нарушений в правоохранительной системе быть не должно, а если есть – их надо выявлять, выявлять и реагировать на это.

М.СИТТЕЛЬ: Велики уловки, потому как, например, мы же знаем, порядка 30 депутатов в Государственной Думе развелись (фиктивный развод) для того, чтобы не декларировать совместно нажитое имущество.

В.ПУТИН: Что касается того вопроса, Маша, который Вы задали, по поводу декларирования доходов, декларирования расходов, к чему мы тоже перешли, затем – запрет на счета. Некоторые наши либеральные экономисты считают, что запрет на счета – это плохо, что это ограничение для некоторых российских граждан.

Хочу подчеркнуть, у нас разрешено всем гражданам Российской Федерации хранить свои средства там, где они посчитают нужным, в том числе и в иностранных финансовых учреждениях. Я в своё время не только с этим согласился, я это поддержал. Почему? Потому что слишком часто наши граждане сталкивались с проблемами, когда их просто надували жёстко и жестоко, я бы сказал. В начале 90-х обманули, когда «сожгли» все накопления граждан, потом в 1998 году они опять всё потеряли. Нужно дать людям свободу выбора. Но есть особая категория людей, которые сознательно выбирают для себя государственную службу, и пусть они для себя решат, что для них важнее: или деньги хранить за границей, или служить гражданам Российской Федерации на тех высоких постах, до которых они доросли по службе.

И есть ещё один момент, на мой взгляд, чрезвычайно важный. Если человек хранит деньги за границей и если это немалые деньги, он всегда находится в состоянии зависимости от той государственной системы, где у него хранятся деньги. И надо людей от этой зависимости освободить. Человек должен выбрать для себя: хочет быть на госслужбе – пусть деньги (никто же не отбирает) переводит сюда, особенно люди, которые работают в экономической сфере, в правительственной сфере, депутаты обеих палат парламента: от них в конце концов зависит экономическое состояние государства. Если они не доверяют своей собственной экономической системе, так что же они тогда здесь делают? Пусть денежки сюда тащат, тогда будет больше шансов того, что настойчивее будут работать над укреплением нашей финансово-экономической системы.

К.КЛЕЙМЁНОВ: Владимир Владимирович, громкая история последних недель – смерть в Лондоне Бориса Березовского. У нас много вопросов на эту тему. Давайте прежде всего попросим Вас прояснить историю с письмом. Оно было? Березовский писал Вам это письмо?

В.ПУТИН: Знаете, я вообще не хотел бы говорить на эту тему, но и уклоняться вроде неудобно.

Первое письмо я получил от него в начале этого года – где-то в феврале, по-моему, а второе письмо совсем недавно, уже после его смерти. Текст один и тот же. Так что письма были, не одно письмо.

К.КЛЕЙМЁНОВ: А какие-то подробности можно? Во-первых, это было рукописное письмо?

В.ПУТИН: Одно полностью рукописное, второе частично: шапка рукописная, потом печатный текст, потом опять рукописный. Первое письмо мне передал один из его бывших партнёров по бизнесу, российский гражданин, а второе передал совсем недавно тоже его партнёр по бизнесу, но из числа иностранных граждан.

К.КЛЕЙМЁНОВ: Вы можете какие-то детали этого письма раскрыть?

В.ПУТИН: Собственно говоря, уже это есть в прессе. Да, он пишет о том, что, считает, совершил много ошибок, нанёс ущерб, просит его простить и дать возможность вернуться на Родину.

К.КЛЕЙМЁНОВ: А почему это письмо не показали? Вы знаете, что на Западе звучали обвинения в том, что это…

В.ПУТИН: Вы понимаете, эти письма носили достаточно личный характер, хотя у меня никогда не было с ним никаких близких отношений, мы были знакомы, разумеется, но близких отношений не было. И всё-таки он обращался с просьбой. Были в моём окружении коллеги, которые меня просили немедленно его предать гласности. Я очень благодарен Господу за то, что он меня от этого уберёг.

К.КЛЕЙМЁНОВ: Ещё хочу уточнить всё-таки, это важный момент: на первое письмо, которое Вы получили в феврале, Вы ответили?

В.ПУТИН: Нет. Понимаете, ведь дело в чём: дело в том, что он просил дать ему возможность вернуться в Россию. Конечно, глава государства может помиловать, может ещё какие-то провести акции, но для этого нужно было провести юридический анализ (я уже не говорю о моральной стороне дела), нужно было проконсультироваться, наверное, с Верховным Судом, с прокуратурой. Надо было понять юридическую сторону дела.

К.КЛЕЙМЁНОВ: А Вы бы разрешили похоронить Березовского в России, если бы родственники обратились с такой просьбой?

В.ПУТИН: Послушайте, давайте мы… Конечно. От меня разве требуется какое-то разрешение на этот счёт? Это дело семьи.

М.СИТТЕЛЬ: Ещё буквально один вопрос. Насколько правдоподобной Вам кажется версия об операции зарубежных спецслужб, что касается смерти?

В.ПУТИН: Ну, с них станется. Я не знаю. Всё возможно, но у нас такой информации нет.

М.СИТТЕЛЬ: Спасибо.

К.КЛЕЙМЁНОВ: Владимир Владимирович, если возвращаться к разговору о спецслужбах, а, действительно, в связи со смертью Березовского об этом много говорили, у нас в последние дни произошли две кровавые трагедии: спецслужбы сейчас расследуют теракты в Бостоне, и в России расследуется чудовищное преступление в Белгороде. Вал вопросов и по Белгороду тоже. Применительно к нашей печальной истории самый часто задаваемый вопрос звучит так, я процитирую сообщение Аллы Иваниной, она спрашивает Вас: «Почему для таких, как этот рецидивист, нельзя вернуть смертную казнь? Ведь нет никакой уверенности, что, отсидев и выйдя на свободу, он не повторит этот кошмар вновь. Получается, что у нас в стране всё безнаказанно, и такие психи и убийцы ничего не боятся».В.ПУТИН: Вопрос о смертной казни давно дискутируется в обществе. Знаете, когда иногда сталкиваешься с такими вещами, так рука сама тянется к авторучке, чтобы подписать какие-то документы, направленные на возвращение смертной казни, или попросить об этом депутатов. Но надо поговорить со специалистами, с криминологами. А специалисты считают, что само ужесточение наказания не ведёт к его искоренению, к снижению уровня преступности.

Я уже приводил этот пример чуть ли не на «прямой линии» когда-то. В Римской империи за карманную кражу приговаривали к смертной казни, и больше всего краж было во время этих смертных казней, потому что больше всего народу скапливалось на площадях. Это такой хрестоматийный пример из криминологии.

Я понимаю возмущение граждан и желание наказать преступников – вопрос в эффективности. Преступники, о которых идёт сейчас речь, и иже с ними такие же почему обязательно выйдут на свободу? У нас есть такая мера наказания, как пожизненное тюремное заключение. Уверяю вас, условия содержания там далеко не санаторно-курортные.

К.КЛЕЙМЁНОВ: Но здесь есть важная ремарка: если это пожизненное без права досрочного освобождения, которое преступники могут получить через 25 лет.

В.ПУТИН: Оно практически так и есть, но об этом можно подумать и поговорить. Об этом можно подумать. Честно говоря, я тоже об этом думал.

К.КЛЕЙМЁНОВ: В продолжение американской истории я процитирую ещё одно, мне кажется, довольно важное сообщение. Судя по всему, его прислал наш соотечественник, который живёт в Соединённых Штатах, зовут его Михаил Смурыгин. «После теракта в Бостоне многие американцы ополчились на Россию, так как террористы оказались выходцами с Кавказа. Весь американский интернет наполнен антироссийскими комментариями. У нас с США и так натянутые отношения, а тут ещё и нас обвиняют в теракте. Как Вы собираетесь решать данную проблему?» – спрашивает Михаил Смурыгин.

В.ПУТИН: Я думаю, что рядовые граждане США здесь совершенно ни при чём, они не понимают, что происходит. Я хочу обратиться и к нашим гражданам, и к гражданам Соединённых Штатов, да и ко всем людям, которые следят за этими проблемами международного характера, и сказать следующее: Россия сама является жертвой международного терроризма, одна из первых таких жертв.

Меня всегда возмущало, когда наши западные партнёры, да и ваши коллеги из средств массовой информации Запада наших террористов, которые совершали зверские, кровавые, омерзительные преступления на территории нашей страны, называли не иначе как «повстанцы». И никогда почти их не называли террористами. Им же оказывали помощь, информационную поддержку, финансовую, политическую – когда-то впрямую, а когда-то косвенно, но она всегда сопровождала их деятельность на территории Российской Федерации. А мы всегда говорили о том, что нужно не декларациями заниматься по поводу того, что это общая угроза – терроризм, а делом нужно заниматься, сотрудничать нужно более тесно друг с другом. Но вот сейчас эти два преступника лучшим образом подтвердили правильность нашего тезиса.

Можно бесконечно спекулировать на трагедии чеченского народа в период выселения их из Чечни сталинским режимом. Но разве только чеченцы были жертвами этих репрессий? Да первой, самой крупной жертвой этих репрессий был русский народ, больше всего пострадал от этого. Это наша общая история. Спекулировать можно сколько угодно – ну при чём здесь Соединённые Штаты, они чего им плохого сделали? Дело не в национальности абсолютно и не в вероисповедании, мы тысячу раз об этом сказали, – дело в экстремистских настроениях этих людей.

Они приехали в Штаты. Ведь им дали там гражданство. Младший – гражданин Соединённых Штатов. Сейчас там до чего договорились некоторые (это, конечно, не руководство США, но всё-таки политические деятели) – до того, чтобы объявить этого выжившего преступника военнопленным. Совсем сбрендили. Какой военнопленный? Там что, гражданская война между Севером и Югом, что ли, восстановилась? Ну, чушь какая-то. Несут бредятину просто.

Но я это сейчас всё говорю не для того, чтобы кого-то в чём-то обвинить, – я просто призываю к тому, чтобы эта трагедия подтолкнула нас друг к другу в купировании общих угроз, одной – наиболее важной и опасной – из которых является терроризм. Если мы действительно будем объединять усилия, мы не будем пропускать эти удары и нести такие потери.

М.СИТТЕЛЬ: Предлагаю перейти к теме ЖКХ. Тема, которая волнует миллионы граждан вне зависимости от пола, достатка и положения.

Рост цен на воду, свет, газ, рост квартплаты.

Одна из наших героинь – Алефтина Васильевна Рапацевич, живёт в посёлке Береговой, это Омская область, сама родом из Ленинграда. Блокадница, ей 85 лет.

Несмотря на свой возраст, она создала управляющую компанию в сфере ЖКХ. И сегодня она в нашей студии.

Дмитрий, передайте, пожалуйста, микрофон Алефтине Васильевне.

А.РАПАЦЕВИЧ: Здравствуйте, Владимир Владимирович.

В.ПУТИН: Здравствуйте.

А.РАПАЦЕВИЧ: Я из Омска, живу в посёлке Береговой. Учитывая тот момент, что наша управляющая компания занималась большим мошенничеством, мы подали в суд, выиграли и ликвидировали эту управляющую компанию. Правда, нужно сказать, что за ними осталось ещё несколько домов, но я полагаю, что мы это дело докончим.

Мы учитывали тот момент, когда Вы дали задание Генеральной прокуратуре разобраться в жилищно-коммунальном хозяйстве. Я была вместе с нашей инициативной группой на приёме 7 ноября прошлого года, но результатов не было никаких.

Теперь следующий вопрос. Чтобы попасть к кому-то на приём, нужно обязательно идти в атаку – другого нет, кроме как в атаку. Берёшь как будто Берлин, вот так. (Аплодисменты.)

А то, что они нас ограбили, так это только, скажем, в нашем доме (я живу в двухэтажном доме) по двум позициям (это мытьё полов и ремонт подъездов, что мы делаем сами) они с нас собрали и увезли куда-то 21 миллион. Это четыре компании вместе взятые. Вот так грабят народ эти управляющие компании.

Есть очень большая просьба, чтобы вышел закон, который намечается на 2014 год (это будет поздно), чтобы в 2013 году этот закон был, где бы были определены точно их функции. И чтобы они не грабили, а делали всё, что заложено в тарифе. Они в тариф закладывают, а ничего не делают. Посёлок наш становится уже старым, многие дома разобрали, но, по крайней мере, нового строительства нет. У нас 10,5 тысячи население в посёлке, живут в основном люди и молодые, и старые, работы нет, после того как ликвидировали Береговой лесокомбинат – прибыльное предприятие, очень прибыльное, я там работала 40 лет.

В.ПУТИН: Алефтина Васильевна, на какой приём Вам не попасть, к кому Вам не попасть на приём?

А.РАПАЦЕВИЧ: К мэру города.

В.ПУТИН: Вот поросёнок. (Аплодисменты.)

М.СИТТЕЛЬ: Вот так вот! 10 тысяч человек живёт в Береговом, а на приём не попасть.

А.РАПАЦЕВИЧ: 10 тысяч человек. И, чтобы попасть на приём, я вынуждена была… Мне отказали в приёме (такая есть Лошаченко, у него работает), сказали: «Мы Вас не записываем на приём, Вы очень опасный человек». И после того, как я подала телеграмму на имя Двораковского, они мне звонили каждый день – дело это было 22 ноября, а приём был 5 декабря, – они мне звонили каждый день, что «Вы записаны, Вы записаны». А Прокуратура написала, что они нарушили мои конституционные права. Так они дали мне такой ответ: «Но Вы же всё-таки попали на приём».

В.ПУТИН: Алефтина Васильевна, в мировой истории был политик очень известный немецкий – Бисмарк. Когда он начал заниматься европейской политикой, объединять Германию, о нём пошла такая байка: он очень опасный человек, потому что он говорит то, что думает. Видимо, Вы по этому признаку тоже очень опасный человек. (Аплодисменты.)

По поводу Прокуратуры. Генеральный прокурор Чайка Юрий Яковлевич ждёт Вас на приём. Уверен, он сейчас смотрит нашу передачу. (Смех в зале. Аплодисменты.) И потирает руки по поводу того, что и как он мог бы сделать.

Это Омская область, да?

М.СИТТЕЛЬ: Да.

А.РАПАЦЕВИЧ: Да.

В.ПУТИН: Я понял.

А.РАПАЦЕВИЧ: Я была в областной прокуратуре, было их два человека. Со мной работала капитан.

В.ПУТИН: Хорошо.

А.РАПАЦЕВИЧ: Но ничего, никаких эмоций, ничего!

В.ПУТИН: Понятно.

Говорят, она уже лейтенант, но не будем спешить. (Смех в зале.) Не будем спешить, пускай Юрий Яковлевич разберётся с этим. Но и губернатор Омской области, я думаю, найдёт общий язык с мэром. Я Вам обещаю, что это будет развиваться, во всяком случае, тем темпом, который бы Вы хотели видеть.

Что касается сути вопроса. Безусловно, это чрезвычайно важная вещь. Почему? Потому что нам нужны в этой сфере такие заинтересованные люди. Чувствуется вообще, старая гвардия востребована. В Италии Джорджо Наполитано, ему 87 лет, избрали Президентом опять. Гвардия, старая гвардия востребована не только в нашей стране, но и в мире вообще в целом.

Тема, которой Вы занимаетесь, чрезвычайно важна и может быть исправлена только… не только, но в значительной степени при активной позиции гражданского общества.

На одной из встреч с доверенными лицами звучало уже предложение от некоторых моих коллег по поводу организации соответствующих общественных структур по контролю за ситуацией в ЖКХ. И вот то, что Алефтина Васильевна делает, чрезвычайно важно и правильно. Ведь мы знаем, что там происходит. Я об этом тоже говорил уже многократно и публично.

После принятия соответствующих решений, а они в целом-то в правильном направлении выстроены по поводу этих управляющих компаний, по поводу ТСЖ ... но, к сожалению, эти управляющие компании слишком аффилированы, «слишком» – вообще плохое слово в данном случае, просто аффилированы часто с местным муниципальным руководством, на рынке их недостаточно. Они являются микроквазимонополистами на рынке, забивают в тариф, в оплату, точнее, в конечном итоге всё, что можно забить, даже не имеющее ничего общего с тем, за что надо платить. Скажем, в отапливаемые помещения включают неотапливаемые чердаки и прочие площади. Наворачивают на этом огромные деньги, абсолютно неподъёмные для граждан.

Алефтина Васильевна, не уезжайте быстро из Москвы. Обязательно не только Чайка… но вот Вы упомянули о законе, который в Думе идёт, уточняющем функции управляющих компаний. Я Вам обещаю, коллеги и в Государственной Думе тоже с Вами с удовольствием встретятся и обсудят все эти нюансы, так же как и в Правительстве обратят на это внимание.

А.РАПАЦЕВИЧ: А в «Российской газете» была статья, что этот закон должен выйти в 2014 году, но это поздно.

В.ПУТИН: Хорошо, я посмотрю сам ещё внимательно, что обновляется в этом законе, и, насколько возможно, ускорим эту работу. Обязательно встретятся с Вами и мои коллеги из Государственной Думы.

К.КЛЕЙМЁНОВ: Владимир Владимирович, у нас буквально вал вопросов о росте тарифов в сфере ЖКХ. И перед этим эфиром я попросил наших зрителей прислать платёжные документы. Вот из Петербурга, люди живут на улице Белградской, пять человек в квартире 77 квадратных метров, видимо, трёхкомнатная. Если в декабре 2012 года счёт был на 3442 рубля, то за февраль 2013-го, нынешнего (естественно, та же жилплощадь), они получили счёт на 8090 рублей.

В.ПУТИН: А был три?

К.КЛЕЙМЁНОВ: А был 3442. Это улица Белградская. И совершенно уже из области фантастики – счета, которые прислали нам наши зрители из Перми, улица Петропавловская. Там дом из так называемого маневренного фонда, где живут, видимо, погорельцы, люди, которые лишились жилья, и это не квартиры даже, это комнаты. Я Вам просто назову цены: 1258 рублей было, а сейчас женщина, её фамилия Морозова (не знаю, к сожалению, имени, в квитанции нет), она получила счёт на 6657 рублей. Это комната одна. А её соседка, Владимир Владимирович, живущая через две комнаты от неё, получила счёт на 13 551 рубль. Ведь существует правило шестипроцентного роста. Эта система вообще полностью непрозрачная.

В.ПУТИН: Безобразие полное! Я уже говорил об этом. Более того, после получения такой квитанции, кстати говоря, из Петербурга, указал на это и Правительству, и региональным властям: такой рост является неприемлемым. Естественно, накопилось очень много проблем в системе ЖКХ, ясно, что там больше 60 процентов находится в неудовлетворительном состоянии, что отрасль в целом нуждается в обновлении и в инвестициях в неё. Но это не значит, что можно делать это таким варварским способом, перекладывая всю нагрузку на плечи граждан. Когда-то, в какие-то годы местные власти не делали своевременных шагов по повышению тарифов, накопили огромный разрыв между необходимыми доходами и уровнем оплаты, а потом бухнули в одночасье на людей. Это неправильно, это невозможно.

Кроме того, Правительство приняло решение – вышло соответствующее постановление Правительства, согласно которому можно в отопительный сезон повышать, а в неотопительный сезон цены и тарифы сдерживать. Но это привело к тому, что в отопительный сезон пошёл обвальный рост этих тарифов. Я не говорю, что Правительство обязано сейчас немедленно отменить [постановление], но нужно отрегулировать как-то такие вещи. Простому гражданину, честно говоря, до фени постановление Правительства, люди-то не знают на самом деле, что в отопительный сезон будут резко повышаться стоимость и тарифы, никто специально на это денег не откладывает, люди не думают об этом. Когда пришёл момент платить, выкатили счёт, а денег нет. Платежи должны быть более мягкими в течение года.

Что касается Петербурга, мы совсем недавно разговаривали на этот счёт с губернатором Полтавченко. Он сказал: «Мы уже тоже приняли такое решение. Мы выстроим». Пускай выстраивает, только побыстрее. Это первое. Это касается и других регионов.

Но и второе, самое главное. Мы договорились, и Правительство дало мне обещание, что среднее повышение тарифов по году, хочу это подчеркнуть, не будет более шести процентов. Но сразу оговорюсь, среднее по году. В некоторых регионах, допустим, в бывших военных городках, других замкнутых системах, где годами не индексировали ничего, там может быть рост и побольше. Вот в Петербурге, допустим, Полтавченко мне сказал, что мы не справимся с шестью процентами и у нас где-то будет семь с небольшим. Но это тоже приемлемо. То есть чуть поменьше, чем шесть, в некоторых регионах чуть поменьше, чем шесть, и таких регионов, кстати говоря, немало. В некоторых – чуть побольше. Но в среднем должно быть шесть. Не должно стрелять в разы. Надеюсь, что Правительство с этим обещанием справится. Это второе.

И третье обстоятельство. Оно заключается в том, что там, где люди переплатили, им должны либо деньги вернуть, либо засчитать эти платежи в будущие платежи, платежи будущего времени. Мы так когда-то делали, несколько лет назад, когда я ещё был Председателем Правительства. Ничего не мешает сделать это ещё раз.

М.СИТТЕЛЬ: Как бы подытоживая эту тему, хочу ещё раз сказать большое спасибо Алефтине Васильевне за Вашу активную гражданскую позицию, за Ваше неравнодушие. Вы теперь можете, пользуясь беспрекословной поддержкой Президента России, организовывать общественное движение в рамках Омской области, подавая хороший пример другим регионам.

Спасибо.

(Аплодисменты.)

Мы в эфире час с небольшим, и давайте передадим слово нашему центру, где работает Татьяна, центру обработки информации, узнаем, как дела.

Т.РЕМЕЗОВА: Коллеги, большое спасибо, что дали слово. Количество звонков растёт буквально в геометрической прогрессии. Мы перевалили за двухмиллионный рубеж – 2 миллиона 300 тысяч обращений к этой минуте. И ежеминутно мы получаем 3556 звонков. Представьте себе, какая нагрузка ложится на наших операторов.

Один из наиболее часто задаваемых вопросов – про дороги, причём практически из всех регионов страны. Видимо, у людей действительно наболело. Один из таких вопросов у нас как раз сейчас есть на линии. Мне подсказывают, что на связи с нами город Ижевск.

Добрый день! Вы в эфире. Мы Вас слушаем внимательно.

ВОПРОС ИЗ ИЖЕВСКА: Здравствуйте! Меня зовут Евгений. И хотел бы задать вот такой вопрос. Наши дороги растаяли вместе со снегом. Создаётся такое впечатление, что властям более выгодно списывать деньги на ремонт, нежели делать нормальные дороги.

Т.РЕМЕЗОВА: Владимир Владимирович, прежде чем Вы ответите, позвольте мне зачитать ещё несколько СМС на эту же тему.

«Состояние дорог в Волгограде схоже с кадрами военной хроники». Причём из Волгограда действительно огромное количество звонков на тему дорог.

И ещё одна короткая СМС: «Я плачу налоги. Где мои дороги?»

В.ПУТИН: Дороги, как известно, относятся к традиционным проблемам России, имея в виду нашу огромную территорию и, прямо скажем, неурегулированность решения этих вопросов.

Вместе с тем хотел бы обратить внимание вот на что. Мы пару лет назад приняли решение о формировании региональных дорожных фондов, с чем в своё время активно боролись наши некоторые коллеги. И на каком-то этапе эти фонды прекратили своё существование, но в конечном итоге мы вынуждены были к ним вернуться. И определили источники формирования этих фондов – это акцизы и транспортный налог.

Вот что любопытно. Объём денег, которые поступают на цели дорожного строительства, неуклонно растёт. В этом году, правда, есть некоторые нюансы. Они заключаются в том, что объём средств в федеральные дорожные фонды увеличился, не намного, но всё-таки стал больше, всё равно это больше 400 миллиардов рублей. А в региональные дорожные фонды этот объём несколько уменьшился: он был там 543, стал 445, по-моему. Связано это с уменьшением сборов от акцизов на бензин.

Я сейчас не буду вдаваться в эти детали, но нефтяники, как только получили льготу на высокооктановые бензины, раньше они говорили, что у них нет возможности перейти на эти высокооктановые бензины (Евро-4 и Евро-5), а теперь, как только льготу получили, так мгновенно все возможности у них появились, и они все перешли в значительной степени – не все, но в значительной степени перешли – на эти высокооктановые бензины, и объём средств, получаемых от акцизов, несколько уменьшился. Но это не значит, что их там не хватает.

Почему? Потому что большое количество региональных руководителей и ко мне раньше приходили – сейчас, я знаю, приходят в новое Правительство Российской Федерации – с просьбой разрешить им переориентировать эти средства, предусмотренные для дорожного строительства, на другие цели. Аргумент: денег много, у нас нет мощностей, для того чтобы все их реализовать на дорожное строительство. Поэтому эта проблема в данном случае не столько уже становится финансовой, сколько организационно-технической. Я очень рассчитываю на то, что Правительство не пойдёт на то, чтобы разрешать переориентировать эти средства.

Но есть и другой аспект этого дела, а именно контроль за качеством, о чём наши зрители и слушатели только что сказали. И здесь тоже так же, как в случае с ЖКХ, не обойтись без строгого общественного контроля.

Вот, например, в Пскове, мы знаем, есть очень хорошие общественные структуры, которые родились в интернете, а потом получили распространение уже и в реальной жизни. Это «Дороги Пскова». По-моему, так называется эта организация, причём молодёжная организация. Они достаточно эффективно и последовательно работают над контролем за качеством дорожного строительства.

Я призываю такую работу развернуть во всех регионах Российской Федерации.

М.СИТТЕЛЬ: И всё-таки, Владимир Владимирович, прежде чем опять вернуться в информационный центр. Скажите, я правильно Вас понимаю, деньги есть на строительство?

В.ПУТИН: Да. Но если губернаторы приходят и говорят, что им не освоить даже того, что у них есть, то, значит, денег достаточно.

М.СИТТЕЛЬ: Но я не понимаю, откуда тогда эта проблема? Кто виноват? Ну кто виноват, Владимир Владимирович? Не может себе позволить такая страна, как Россия, жить в условиях бездорожья, но ведь это же всем известно, даже первоклашкам!

В.ПУТИН: У нас территория огромная, а дорожная сеть очень маленькая. Вы же знаете, мы совсем недавно только построили дорогу Чита – Хабаровск. У нас не было даже дороги, связывающей восточную и европейскую часть Российской Федерации.

М.СИТТЕЛЬ: И это наш позор! И у нас теперь есть деньги, и теперь мы говорим о том, что нужно переориентировать эти дорожные фонды неизвестно куда.

В.ПУТИН: Да. Нужно развивать дорожную отрасль, и дальше её развивать, и следить за качеством.

М.СИТТЕЛЬ: Вот кто в Правительстве ответственный чиновник за…

В.ПУТИН: Министерство транспорта Российской Федерации.

К.КЛЕЙМЁНОВ: А ещё нужно бороться с коррупцией в дорожной отрасли, потому что дороги, построенные к саммиту АТЭС, уже местами пришли в негодность.

В.ПУТИН: И не только АТЭС. Есть и другие примеры неблагополучия. Я ещё должен посмотреть вот эту самую дорогу Чита – Хабаровск, о которой мы говорили. Мне тоже пишут письма и говорят о том, что там тоже не всё благополучно с качеством. Я уже, конечно, вряд ли смогу проехаться по ней ещё раз, с учётом дефицита времени, но я использую другие виды транспорта, скажем, вертолётную технику, ещё какие-то. Я посмотрю, что там делается. Но я не могу, конечно, посмотреть на все дороги. Это должно быть налажено на уровне Правительства и региональных властей.

М.СИТТЕЛЬ: Но, видимо, без Вашего личного вмешательства, к сожалению, к великому, Владимир Владимирович, тогда не получится.

В.ПУТИН: Это вечная проблема России. Нужно только наладить ритмичную работу.

М.СИТТЕЛЬ: Другие страны её достаточно успешно решают.

В.ПУТИН: Знаете, другие страны решали её по-разному, в том числе в период кризиса. В Германии, например, в 30-е годы строили тоже в борьбе с безработицей. Принимались экстраординарные меры по дорожному строительству. И как антикризисная мера, как мера борьбы, повторяю, с безработицей и с раскруткой экономики, такие варианты у нас тоже рассматриваются.

М.СИТТЕЛЬ: Спасибо.

Вернёмся в информационный центр. Таня!

Т.РЕМЕЗОВА: Да, спасибо большое.

Тысячи людей пытаются к нам пробиться. Давайте возьмём ещё один звонок. С нами на связи Пермский край.

Добрый день! Говорите, вы в эфире.

ВОПРОС ИЗ ПЕРМСКОГО КРАЯ: Здравствуйте, Владимир Владимирович!

В.ПУТИН: Здравствуйте!

ВОПРОС ИЗ ПЕРМСКОГО КРАЯ: Меня зовут Мария Леонидовна. У меня такой вопрос. Что будет с материнским капиталом после 2016 года?

В.ПУТИН: Мария Леонидовна, Вы наверняка знаете, что эта программа была инициирована вашим покорным слугой. В 2006-м начали об этом говорить, в 2007-м, она была введена с 2007-го, по-моему, года и рассчитана действительно на период до 2016 года включительно. Что это значит? Это значит, что семьи, мамы, у которых родился второй ребёнок в этот период времени, до 2016 года включительно, имеют право на участие в программе «Материнский капитал».

Мы изначально и осознанно выбрали именно этот период, потому что мы должны быть уверены абсолютно в том, что федеральный бюджет справится с теми обязательствами, которые у него возникают по выплатам этого материнского капитала. Кстати говоря, он, как мы и обещали, регулярно индексируется. В этом году он составляет, по-моему, 407 или 408 тысяч рублей. Я могу ошибиться там в рублях, в копейках, но свыше 400 тысяч рублей. Это в целом заметная сумма, которая является существенным подспорьем для многодетных семей.

Так вот мы не знали и до сих пор не знаем, потому что проследить динамику демографии с точностью до каких-то долей невозможно, мы же не знаем, сколько у нас родится детей, мы можем только предполагать, мы примерную тенденцию знаем, но точный объём нам неизвестен, и поэтому неизвестно, сколько денег потребуется из федерального бюджета после 2016 года, для того чтобы выполнить безусловно обязательства, взятые федеральным бюджетом, государством перед нашими гражданами.

Что будет после 2016-го года? Я считаю, что мы в той или иной форме должны будем продолжить программы поддержки рождаемости детей в нашей стране, но они должны быть более адресными, они должны быть более целевыми. Какие это будут формы? Пока не знаю, так что те, кто планирует свою семью и хотят иметь второго, третьего ребёнка, должны быть уверены, во всяком случае, в том, что до 2016 года включительно «материнский капитал» будет как программа работать, и люди, которые будут иметь второго и последующих детей, эти деньги получат так, как это делает Маша, допустим. Маша, у Вас?

М.СИТТЕЛЬ: Трое.

В.ПУТИН: Трое. Вот молодец Маша.

М.СИТТЕЛЬ: Но пока не получила «материнский капитал».

В.ПУТИН: Она получит.

М.СИТТЕЛЬ: До 2016-го года время есть, спасибо.

К.КЛЕЙМЁНОВ: Владимир Владимирович, тема «материнского капитала» на самом деле интересует многих наших зрителей, и особенно она интересует многодетные семьи, потому что у них действительно каждая копейка на счету. Но ведь многодетные семьи – это ещё и семьи, где есть приёмные дети, где позаботились о тех, кто остался без собственных родителей, и кто берёт под опеку этих детей. У нас сейчас есть возможность оказаться буквально в гостях, в одной такой большой замечательной семье. Нам поможет познакомиться с этой семьёй моя коллега Алиса Романова. Итак, у нас на связи посёлок Новошахтинский, это Приморье.

А.РОМАНОВА: Добрый день! Точнее, добрый вечер, ведь мы находимся сейчас на Дальнем Востоке, а время тут опережает московское на семь часов.

Это дом семьи Кузьменко. Они воспитывают 15 детей, причём трое из них – родные, все остальные – приёмные. Сейчас быстро посмотрим, кто как тут живёт. Вот это комната девочек. Это Галя, а это маленький Матвей. Матвей, пойдём в комнату мальчиков. Вот здесь живут сыновья Кузьменко – Данила и Федя. Мама вас не путает по именам?

Д.КУЗЬМЕНКО: Нет.

А.РОМАНОВА: Надо сказать, что, если бы эти дети не попали к Елене и Сергею Кузьменко, многих ожидала бы незавидная судьба. Взять хотя бы маленькую Полину. Ей сейчас шесть лет. Её забрали в годовалом возрасте с диагнозом детский церебральный паралич. В один год она весила всего 4 килограмма, не издавала ни звука, не ходила и даже не ползала. Зато какая она сейчас, не узнать. (Аплодисменты.)

Итак, я Вам представляю главу семейства – Сергея Кузьменко, Елену Кузьменко, а это та самая маленькая Полина, о которой я рассказывала. Тебе сейчас шесть лет?

П.КУЗЬМЕНКО: Да.

А.РОМАНОВА: А скажи, как ты называешь своих любимых маму и папу?

П.КУЗЬМЕНКО: Принцесса, королева, Золушка, а папа – принц.

А.РОМАНОВА: Вы видите, что семья огромная. Мы насчитали, что у нас здесь сейчас 20 человек, причём нет старшего сына, он не смог приехать, он учится сейчас в другом городе. Здесь сразу несколько поколений есть, семья старшей дочери, а это самый маленький представитель семьи – маленький Давид, ему всего лишь один годик.

Елена, Сергей, мы видим, что вы – семья огромная, многодетная; разумеется, вас не оставляют без внимания, но тем не менее проблем много, как мы узнали. И сейчас у вас есть возможность рассказать, что это за проблемы, и задать свой вопрос. Елена, пожалуйста.

Е.КУЗЬМЕНКО: Владимир Владимирович, здравствуйте!

В.ПУТИН: Здравствуйте!

Е.КУЗЬМЕНКО: Хочу задать вопрос по льготам. Мы – приёмная семья, но мы не пользуемся льготами многодетных. У нас нет вообще никаких льгот.

И ещё мы хотим о пособиях сказать, прожиточный минимум в Приморском крае – 8 тысяч, а мы получаем пособие на содержание ребёнка – 5400 рублей. Невозможно существовать на эти копейки! И дети немного ущемлены.

И я ещё хочу сказать о бюджете. В нашем бюджете половина денег уходит за квартиру, за телефон, за воду, за свет. Очень много мы платим, но мы не имеем никаких льгот.

Сейчас о наших проблемах ещё скажет глава семьи.

С.КУЗЬМЕНКО: Да, конечно. Когда мы берём детей из детских домов, они болеют разными болезнями, и на это уходит, конечно, много денег. И Вы знаете, что в наших аптеках дорогостоящие лекарства. Но мы всё равно лечим детей. Например, позавчера у моей дочки заболел зуб. Так как у нас в Новошахтинском нет детского стоматолога, мы обратились в платную клинику. Мы вылечили зуб, но мы заплатили 5 тысяч рублей за это. Для нас это большие деньги, и зуб обошёлся очень дорого, но зуб нужно было лечить.

Е.КУЗЬМЕНКО: Владимир Владимирович, видите, какие у нас проблемы. И мы хотим, чтобы Вы решили как-то этот вопрос, потому что жить просто больше так невозможно. В Приморском крае очень много приёмных семей, и они хотят, они тоже ждут, что что-то решится, чтобы мы имели какие-то льготы, чтобы где-то нас могли в больницах принимать, потому что мы в больницах очень много стоим в очереди, нас нигде не принимают без очереди. И говорят: «Мы ничего не знаем – в порядке очереди». И мы стоим везде в очередях.

У нас недавно был приступ эпилепсии у ребёнка, и я простояла в очереди с ней полтора часа, нас никто не пропустил.

И сейчас хочет задать вопрос Вам дочка моя, хочет к Вам обратиться.

В.ПУТИН: Пожалуйста.

ВОПРОС: Я хочу попросить от всех детей нашей семьи, чтобы нам выделили детскую площадку, потому что у нас много детей. У нас площадки нет. Как переехали, так до сих пор у нас её нет. Мы думаем, что наша мечта сбудется.

В.ПУТИН: Хорошо. Елена, а вы въехали в это жилище когда и на каких условиях?

Е.КУЗЬМЕНКО: Я военнослужащая, бывший старший прапорщик. Я получила сертификат на своих родных детей, на мужа, потому что у нас очень много детей и мы хотели купить большой коттедж. Мы в городе не смогли купить – купили в посёлке Новошахтинский. Мы его купили за сертификат, потому что у нас средств не было, личных средств у нас нет.

В.ПУТИН: Сертификат Вы использовали?

Е.КУЗЬМЕНКО: Да.

В.ПУТИН: Понятно. Видите, всё не так плохо, кое-что делается всё-таки.

Что касается пособия на детей, оно у нас было совсем ничтожным, было всего 1200 рублей, и в соответствии с Указом Президента конца прошлого года это пособие увеличилось до 5500 рублей. Правда, до сих пор, к сожалению, Правительство не выпустило соответствующего постановления, которое бы вводило определённый порядок этих выплат.

Но совсем недавно, буквально на днях, можно сказать, эти выплаты начались. Обращаю внимание моих коллег из Правительства, всё-таки постановление Правительства – как нормативный акт – необходимо, нужно это сделать. Так что пособия будут увеличены так же, как увеличиваются деньги на детей-инвалидов. Я уже параллельно скажу, между прочим, ещё упомяну о том, что увеличивается социальная пенсия до 8800 рублей с небольшим на инвалидов I группы.

Кроме всего прочего, сейчас в Государственной Думе находится проект закона, который вводит новую единовременную выплату при усыновлении ребёнка – 100 тысяч рублей. Надеюсь, что эта норма будет принята как можно быстрее.

И, наконец, самый важный, один из важных вопросов, о котором Елена сказала, – это приравнять приёмные семьи к многодетным. Думаю, что это абсолютно справедливо. И Правительство получит такое поручение. (Аплодисменты.) Какая разница, родные это дети, то есть рождённые родителями, или принятые в семью? Все говорят о том, что эти дети становятся родными. И люди – такие, как Лена, такие, как Сергей, выполняют важнейшую моральную, нравственную и общегосударственную функцию, и, конечно, они должны быть поддержаны.

Лена, я обещаю Вам, что такое поручение Правительство получит. Надеюсь, вместе с депутатами Государственной Думы отработают детали.

К.КЛЕЙМЁНОВ: А детская площадка?

В.ПУТИН: Да, детская площадка, само собой разумеется.

У нас на всё учёт и контроль здесь ведущие осуществляют.

Детскую площадку я тебе, моя дорогая, обещаю. Мы этот вопрос решим. Не проблема.

К.КЛЕЙМЁНОВ: Спасибо, Новошахтинский. Спасибо, Приморье.

Давайте дадим возможность задать вопрос…

М.СИТТЕЛЬ: Одну секунду буквально. Вот тема усыновления – мне попалась Марина из Владивостока.

Владимир Владимирович, возможно ли законодательно рассмотреть вопрос о доступе к личным данным усыновлённым детям после их совершеннолетия. По запросу. То есть эта ситуация в том, что в России люди 30–40–60 лет, будучи усыновлёнными в детстве, не могут узнать имена своих кровных родственников, потому что им отказывают госорганы. Вот такая существует проблема.

В.ПУТИН: Это проблема и юридическая, и морально-нравственная. Вот, например, почему американцы так стремились и до сих пор ещё стремятся к усыновлению именно российских детей. Одна из причин, не единственная, но одна из них заключается в том, что, насколько я понял, когда знакомился с американским законодательством, там запрещено распространять информацию о биологических родителях. То есть наоборот, простите, там можно получить информацию о биологических родителях. И были случаи в юридической практике, когда у приёмных родителей потом ребёнка биологические родители забирают назад. А когда ребёнок усыновляется из-за границы в Соединённые Штаты, в том числе из России, получить данные о биологических родителях невозможно. И это уберегает приёмные семьи от того, что будут в будущем какие-то конфликты.

Поэтому это вопрос, повторяю ещё раз, не только юридический, но и морально-нравственный. И мне кажется, что если его решать, если пойти по такому пути, о котором Вы сказали, то предварительно нужно с обществом посоветоваться, с людьми посоветоваться, провести такую открытую, прямую дискуссию по этому вопросу.

М.СИТТЕЛЬ: Во всяком случае, это нужно индивидуально, каждый отдельный случай разбирать, согласитесь.

В.ПУТИН: Нет, нам нужны общие правила, которые можно было бы, наверное, индивидуально применять, но должен быть какой-то общий подход.

М.СИТТЕЛЬ: Спасибо.

К.КЛЕЙМЁНОВ: У нас много вопросов в студии, давайте дадим возможность задать их.

Пожалуйста, Ольга.

О.УШАКОВА: Да, Кирилл, спасибо. Несколько минут назад у нас на связи было Приморье. Как мы видели, там уже вечер. А у нас в студии есть человек, который просил дать ему возможность задать вопрос именно по поводу времени. Это Лавриненко Алексей Фёдорович, председатель колхоза, приехал к нам из Ставрополья. Пожалуйста.

А.ЛАВРИНЕНКО: Владимир Владимирович, добрый день.

В период избирательной кампании неоднократно Вам задавался вопрос по поводу зимнего времени. Вы пообещали подумать, посоветоваться и принять решение. Какое всё-таки решение будет принято?

В.ПУТИН: Я ведь сказал, что это вопрос, который находится в компетенции Правительства Российской Федерации. Я не хочу, чтобы это выглядело так, что я как бы уклоняюсь от решения этого вопроса, но в своё время Дмитрий Анатольевич принял это решение, Правительство его исполнило, но оно находится в компетенции Правительства, и Правительство должно принять это решение. Я не считаю, что это такой случай, когда с уровня Президента (а это, конечно, формально можно сделать) нужно вмешиваться в компетенцию Правительства. Наверное, надо посмотреть, что происходит. Алексей Фёдорович, Вы – директор совхоза, да?

A.ЛАВРИНЕНКО: Колхоза.

В.ПУТИН: Коровы-то как доятся, по часам, не по часам, как?

A.ЛАВРИНЕНКО: Мы время не переводим, у меня всё-таки власть есть в колхозе. Мы живём по старому времени.

В.ПУТИН: По старому? Серьёзно?

А.ЛАВРИНЕНКО: Дети в школу, мы их несём в садики, это просто убийство.

М.СИТТЕЛЬ: Огромное количество таких писем было сегодня.

В.ПУТИН: То есть Вы на новое время не перешли даже?

А.ЛАВРИНЕНКО: Нет. Мы на работу ходим по старому.

В.ПУТИН: А Вам там известно в колхозе, что Ленин умер уже, нет? (Смех.)

A.ЛАВРИНЕНКО: Нет, мы время просто на час передвинули.

В.ПУТИН: Понятно. Вы знаете, давайте всё-таки туда адресовывать эти вопросы. Я понимаю и тех, кто хотел бы просыпаться, когда уже светло, и ложиться спать, когда стемнело. Есть проблема с бизнес-сообществом, особенно с теми, кто работает с Европой, есть проблема с болельщиками.

К.КЛЕЙМЁНОВ: И будут ещё. Сочинская Олимпиада надвигается.

В.ПУТИН: Ну да. Но МОК подстроится под нас. Давайте посмотрим.

К.КЛЕЙМЁНОВ: Владимир Владимирович, а у Вас есть вопросы туда? Вам удобно?

В.ПУТИН: Вы знаете, если я сейчас скажу: удобно – не удобно, я сразу определю свою позицию. Я повторяю, мне бы не хотелось вмешиваться в компетенцию Правительства. Давайте дадим это решить Правительству Российской Федерации.

М.СИТТЕЛЬ: Давайте возьмём из зала вопрос. Мария?

М.МОРГУН: Владимир Владимирович, для участия в этой программе мы пригласили в студию некоторых Ваших доверенных лиц. Из Пермского края приехал журналист, политический эксперт Сергей Маленко. Пожалуйста, Ваш вопрос.

С.МАЛЕНКО: Добрый день, Владимир Владимирович! Тут уже говорили про перегибы и «недогибы» в антикоррупционной тематике. Я немного всё-таки хотел бы ещё погнуть эту тему. Более того, добавить щепотку про эффективность госуправления.

В.ПУТИН: Неэффективность.

С.МАЛЕНКО: Давайте я услышу Ваш ответ и пойму, что Вы думаете.

Есть такая фигура, зовут его Анатолий Чубайс. Поскольку я слышал уже Вашу позицию относительно «Оборонсервиса», про приватизацию и про реформу РАО «ЕЭС» говорить не будем, хотя некоторые результаты реформы РАО «ЕЭС» мы видим в своих квитках на оплату коммунальных услуг. А вот относительно «Роснано», большой государственной компании, на которую возлагаются огромные надежды: диверсификация экономики, нанотехнологии, вопрос, связанный с венчурными инвестициями, – колоссальные финансовые вливания получила эта компания в течение последних лет. И вот в апреле Счётная палата говорит о серьёзных нарушениях в работе менеджмента компании. При этом заработные платы менеджмента в разы выше, чем заработные платы некоторых коммерческих компаний, более того, транснациональных корпораций, они собираются зафиксировать убытки в этом году в 20 миллиардов рублей, а это сравнимо с бюджетом хорошего города – миллионника типа Перми. И в этом отношении у меня к Вам достаточно простой вопрос как у доверенного лица: когда кончится этот беспредел, сколько лет Вы ещё собираетесь Чубайса терпеть во власти? Ну и традиционный вопрос для огромного количества россиян: когда его посадят, наконец, за решётку?

(Аплодисменты.)

В.ПУТИН: Анатолий Борисович Чубайс остаётся такой нужной очень для нас фигурой, на которую постоянно общественное мнение отвлекается, когда что-то не нравится. Я считаю, что и он, и ряд тех людей, которые с ним работали тогда, конечно, совершили много ошибок, и образ определённый сформировался.

Но кто-то должен был сделать то, что они делали. Они изменили всю структуру российской экономики и, по сути, изменили тренд развития. Повторяю, на мой взгляд, можно было бы сделать и по-другому, с меньшими социальными потерями и затратами, не так жёстко. Но задним числом всегда легко рассуждать на эти темы. А вот когда люди идут впереди и непонятно, какой должен быть следующий шаг, будет ли он верным или ошибочным, нужно иметь мужество, чтобы эти шаги сделать. Много было всего ошибочного, но то, что эти люди имели такое мужество, это факт очевидный. Имели мужество на преобразования.

Там много всего смешного. Например, в окружении Анатолия Борисовича в качестве советников, как выяснилось сегодня, работали кадровые сотрудники ЦРУ США. Но смешнее то, что по возращении в США их привлекали к суду за то, что они в нарушение законов своей страны обогащались в ходе приватизации в Российской Федерации. И не имели на это права как действующие офицеры разведки. Им по закону внутри США запрещено было заниматься какой бы то ни было коммерческой деятельностью, но они не удержались – коррупция, понимаешь.

Но надо отдать должное американской судебной системе, они ни на что не посмотрели, даже вскрыли тот факт, что в окружении Чубайса работали кадровые сотрудники ЦРУ. Вы сказали: как долго терпеть его во власти? Его нет во власти, он возглавляет государственную, но всё-таки коммерческую структуру и во властных структурах не присутствует.

Теперь по поводу ответственности. Они ведь сами сказали о том, что разместили деньги неэффективно. Я отслеживаю, конечно, что там происходит, сегодня они сами указывают на убытки в объёме 2,5 миллиарда рублей. Деньги, конечно, немаленькие. Можно ли в этой сфере безошибочно, копейка…

К.КЛЕЙМЁНОВ: Владимир Владимирович, 22.

В.ПУТИН: Нет, нет, 2,5 миллиарда. 22 – это первоначальная цифра неэффективных вложений, сегодня они показывают убытки 2,5 миллиарда. Можно ли в такой сфере, как нанотехнологии, всё сделать безошибочно, с абсолютной прибылью, мне трудно сказать, но – наверное. Ведь они на чём там «горят»? «Горят» на нетрадиционной энергетике, на кремнии. Но надо ли было в кремний вкладывать, особенно в нашей стране, богатой углеводородами, где у нас ещё время не поменяли, встаёшь – темно, ложишься – темно. Когда эти батареи-то работают? Я не знаю и сейчас не хочу давать никаких оценок, но это сложная сфера. Это совсем не значит, что там, в рамках этой компании нанотехнологий, а, не скрою, это одна из моих инициатив в своё время была – создать эту компанию, потому что нанотехнологии – это один из генеральных путей развития науки, техники, технологий. И там, в общем, немало сделано и полезного. Я там был пару раз, и с материалами знакомлюсь их работы. Есть и проколы, провалы. Но это не уголовщина. Пронимаете? Это абсолютно разные вещи. Даже когда у нас в регионах вкладывают деньги не по назначению, это не значит, что их украли. В данном случае вложили неэффективно. Но это не воровство.

Я совершенно не собираюсь защищать Чубайса. Больше того, по многим вопросам (хотя он мне много рассказывал, что он в политику не лезет, а я вижу, что лезет) он в известной степени является моим оппонентом по некоторым вопросам. Но взять так огульно человека, заявить, что он преступник, что он что-то украл – это не по-честному, это неправильно. И мы так делать не будем.

М.СИТТЕЛЬ: У нас на очереди очередное включение.

В этом году мы отмечаем несколько юбилеев героических сражений времён Великой Отечественной: 70-летие Сталинграда, и приближается 70 лет великой битвы на Курской дуге. Поэтому сегодня у нас в прямом эфире та самая легендарная Прохоровка, где Красная Армия дала решающий отпор фашизму.

Итак, Прохоровка. И наш корреспондент Ольга Скабеева.

О.СКАБЕЕВА: Здравствуйте, Москва! Здравствуйте, Владимир Владимирович!

Вас приветствует легендарная Прохоровка, Белгородская область, место крупнейшего танкового сражения в мировой военной истории. Но, прежде чем мы представим те доблестные дни, прежде чем мы представим наших уважаемых ветеранов – страшную трагедию в соседнем Белгороде переживала вся наша область: шесть человек убиты. Спустя фактически сутки был найден преступник. Вчера в нашей области закончился двухдневный траур.

И вот сейчас мы вместе с нашими уважаемыми ветеранами находимся на территории грандиозного мемориального комплекса «Третье ратное поле России – Прохоровское поле».

Сражение под Прохоровкой – это 1,5 тысячи танков с обеих сторон: 900 советских, 600 немецких. Такого не было ни до, ни после. 1943 год – Сталинград, Курская дуга – переломный год в ходе Великой Отечественной войны, дальше немцы лишь отступали.

В этом году 12 июля здесь, на Белгородчине, мы отмечаем 70-летний юбилей сражения под Прохоровкой. И вот сейчас здесь реальные свидетели тех событий, участники тех страшных событий, наши ветераны. Мы попытались разместиться как можно комфортнее, у нас хорошая погода. Самому младшему из здесь присутствующих ветеранов 88 лет.

Итак, слово нашим ветеранам. Ехилевский Абрам Львович. У Абрама Львовича в этом году свой собственный юбилей, ему исполняется 90 лет. Вся грудь в орденах и медалях. Абрам Львович освобождал Орёл, штурмовал Кёнигсберг, дошел до Берлина. Абрам Львович по-настоящему любимый, почитаемый, уважаемый человек в Белгородской области.

Абрам Львович, Вам слово, вот Ваша камера, Президент Вас слушает.

А.ЕХИЛЕВСКИЙ: Здравствуйте, уважаемый Владимир Владимирович!

В.ПУТИН: Здравствуйте!

А.ЕХИЛЕВСКИЙ: Несмотря на почтенный возраст, мы вместе с активистами ветеранского движения проводим большую работу по духовно-нравственному и военно-патриотическому воспитанию молодёжи, доводим до их сознания историческую правду о Великой Отечественной войне, о стойкости, мужестве и героизме, проявленном на фронте, и трудовом подвиге в тылу, нашим народом.

Приближается главный праздник нашей страны – 68-летие Победы. В это время, в эти дни мы вспоминаем наших боевых товарищей, друзей, которые отдали свою жизнь за свободу и независимость нашей Родины, за нашу Победу. Память о них вечно будет в наших сердцах.

И сегодня, к сожалению, ещё находятся отдельные регионы, в которых разгильдяи устраивают акции вандализма, устраивают на памятниках, на нашей памяти. Например, в Волгограде молодой человек справлял нужду, во Ржеве один молодой человек разделся почти до трусов и стал плясать на памятнике. Много и других есть примеров.

Уважаемый Владимир Владимирович! Нам, участникам войны, очень горько и больно всё это видеть и слышать. И мне хочется узнать Ваше мнение, что можно ещё сделать, чтобы защитить нашу память, как можно провести ещё дополнительную работу среди молодого поколения, чтобы они помнили и уделяли особое внимание нашей славной истории защиты Отечества и Великой Победе? И, пользуясь случаем, мы находимся на земле прохоровской, которая в годы войны обильно была полита кровью наших воинов, приближается 12 июля – юбилейное 70-летие танкового сражения, и мы от имени 4 тысяч участников Великой Отечественной войны нашей области, в числе которых имеются и участники танкового сражения и Курской битвы, приглашаем Вас, по возможности найти время и принять участие в этом юбилейном торжестве. Приезжайте!

Спасибо за внимание. (Аплодисменты.)

В.ПУТИН: Уважаемый Абрам Львович! Уважаемые ветераны! Прежде всего поздравляю всех вас: и тех, кто сегодня на Прохоровском поле собрался, тех, кто живёт в других регионах Российской Федерации, – всех поздравляю с приближающимся праздником Победы. Хочу сказать и проинформировать вас о том, что Указ мною подписан сегодня – о праздновании 70-летия Победы в Великой Отечественной войне, оно у нас состоится через два года, но уже сейчас нужно начать подготовку, для того чтобы встретить этот юбилей достойно.

Совсем недавно мы отмечали 70-летие Сталинградской битвы, после которой стратегическая инициатива полностью перешла в руки Советской Армии. И вот скоро будем отмечать Прохоровское сражение, сражение на Курской дуге. Обязательно приеду. Спасибо Вам большое за приглашение.

Что касается актов вандализма и недостойного поведения некоторых наших граждан, прежде всего, конечно, из числа молодых людей, – что можно сказать? Во-первых, так ведут себя и так думают далеко не все молодые люди. Подавляющее большинство молодых людей страны понимают тот подвиг, который вы совершили во имя человечества и во имя нашей Родины. Уверяю Вас, что это так. И лучшим примером тому является подвиг, скажем, роты, известной роты псковского десанта во время кровавых событий на Кавказе, когда из 90 человек, хочу это подчеркнуть, из 90 человек в живых остались только четверо! До конца исполнили свой священный долг перед Родиной эти ребята. И вот это лучшее подтверждение того, что есть абсолютная преемственность поколений. Но, к сожалению, мы встречаемся и с теми проблемами, о которых Вы только что сказали. И думаю, что здесь, конечно, вина и на конкретных исполнителях этих варварских акций, но это и наша общая вина. Вина заключается в том, что мы недостаточно внимания уделяем молодым людям, недостаточное внимание уделяем изучению своей собственной истории. Это вина всего общества, это вина и властных структур. Вы нас за это простите. Мы сделаем всё, для того чтобы ситуацию поменять.

И не только из уважения к нашим ветеранам, хотя это чрезвычайно важная вещь, – из интересов будущего нашей страны. В этой работе мы, безусловно, будем рассчитывать и на вашу поддержку. Несмотря на преклонный возраст, подавляющее большинство ветеранов остаётся в строю и самым благотворным образом влияет на патриотическое воспитание общества в целом и молодых людей.

Ещё раз большое вам спасибо за приглашение. (Аплодисменты.)

М.СИТТЕЛЬ: Владимир Владимирович, вопрос нашей общей исторической памяти напрямую и тесно увязан с образованием, со школой. Вы совсем недавно предложили создать единый учебник истории. Эта Ваша инициатива вызвала бурную дискуссию в обществе. Сегодня у нас присутствуют и учителя, и учёные, академики РАН. Справедливо было бы им сейчас дать слово, давайте передадим. Дмитрий?

Д.ЩУГОРЕВ: Спасибо.

Мы днём ранее действительно говорили об этом с преподавателями истории московских школ. И судя по тому, что мы услышали, мнения существуют разные. Давайте выясним, что думают учителя московских школ.

Слово Антону Молеву, учителю истории Московской гимназии № 1505.

А.МОЛЕВ: Спасибо.

Владимир Владимирович, в связи с тем предложением и идеей, которую Вы высказали, даже конкретные выдали поручения относительно создания единой концепции единого учебника истории, дискуссия разразилась нешуточная, и Вы наверняка об этом знаете.

Есть два полярных мнения. С одной стороны, это вполне объяснимый страх перед возможным единообразием и возвращением к тоталитарным каким-то аспектам, а с другой стороны – представление о том, что единообразие или, точнее, единый подход и концепция хороши были бы не только в рамках исторического образования, но и вообще всей линейки учебников и единого подхода к новому образованию.

В связи с этим, мне кажется, принципиально важным для профессиональной общественности понять, в чём, собственно, заключается позиция власти, лично Ваша как Президента и какие риски в реализации этой идеи Вы видите, как их вообще можно было бы преодолеть. Спасибо.

В.ПУТИН: Могу только повторить то, что уже однажды формулировал. Полагаю, что должна быть единая концепция этого учебника, линейка этих учебников, которая бы показывала нам хронологию событий и их официальную оценку. Без официальной оценки не будет самого хребта понимания того, что происходило с нашей страной в течение прошлых столетий и прошлых десятилетий.

Разброс в понимании ключевых аспектов нашей истории приводит в том числе к таким негативным последствиям, о которых сейчас сказал ветеран – Абрам Львович, когда молодые люди не понимают, в какой стране они живут, и не чувствуют своей связи с предыдущими поколениями. Они не понимают, что то, что сделали, допустим, ветераны во время Второй мировой войны, – это предмет их собственной гордости. Они не понимают этой связи с героями прошлых лет.

У нас в прошлом году был, по-моему, 41 вариант учебников истории для 10 класса, а в этом году рекомендованных вариантов учебников истории для 10 класса – 65. Разве это нормально? Я помню, даже люди очень либеральных взглядов, которые сейчас критикуют вовсю, занимаются критикой и критиканством даже отчасти, – некоторые из них ко мне приходили, открывали учебник несколько лет назад ещё и показывали: смотрите, что пишут, совсем сбрендили. Вообще непонятно, кто войну выиграл: африканский корпус Роммеля там воевал с англичанами, а миллионы солдат фашистской Германии воевали на Восточном фронте. Кто переломил хребет нацизму? Кто перелопатил вот эти дивизии, которые воевали на Восточном фронте? Кто знает, что у нас под Сталинградом единственная битва за всю историю Второй мировой войны, когда противник понёс большие потери (1,5 миллиона человек потерял), чем советские войска. Советские войска тоже огромные потери понесли: миллион 200 тысяч – миллион 250 тысяч, но противник понёс ещё больше – миллион 500 тысяч. Вот это кто знает у нас? Только специалисты. Но, не зная этого, невозможно понять ценности тех памятников, которые эти люди оскверняют сегодня.

Это совсем не значит, что мы должны вернуться к тоталитарному мышлению. Если есть какая-то общая канва, официальная точка зрения, в учебнике вполне может быть изложена и такая позиция, и такая, и такая, а дело учителя (а учителя у нас талантливые люди) обратить внимание своих учеников на то, что есть разные оценки того или другого события, и научить, как я уже говорил, молодых людей думать и мыслить. В этом, собственно, суть современной системы образования не только по истории, но и по другим дисциплинам. Я думаю, что это вполне возможно и реализуемо.

М.СИТТЕЛЬ: Давайте вернёмся в Прохоровку и дадим возможность задать ещё один вопрос.

Ольга, Вы нас слышите?

О.СКАБЕЕВА: Да. Сейчас мы предоставим слово нашим аграриям. Белгородская область – знаменитый сельскохозяйственный регион, 12 тысяч мелких ферм, крупные хозяйства. В отрасли так или иначе задействованы 150 тысяч человек. Вопрос у всех один.

Мы предоставим слово Наталье Корольковой, она руководитель местного мясокомбината. Наталья, Вам слово.

Н.КОРОЛЬКОВА: Здравствуйте, Владимир Владимирович!

Наш сельскохозяйственный регион боится сегодня встать на границы банкротства. После вступления в ВТО мы ежедневно терпим убытки. Только за I квартал текущего года убытки составили порядка 13 миллиардов рублей, и это только в животноводстве. Вы всегда говорите о том, что наша отрасль требует особого, пристального внимания со стороны государства. До 2015 года – понятно, это субсидии. Но, уверяю Вас, нам и сегодня с субсидиями живётся несладко. А что же дальше? Спасибо.

В.ПУТИН: Наталья Валерьевна, вопрос о вступлении в ВТО и самочувствие такой важнейшей отрасли, как сельское хозяйство, конечно, между собой очень тесно связаны. Но присоединение к ВТО не означает для сельского хозяйства конец его развития. Я несколько слов сейчас скажу об этом.

Ведь в чём опасность для сельского хозяйства при вступлении в ВТО? Сокращение возможной поддержки со стороны государства, сокращение субсидирования. Это первое. И второе – доступ на наши рынки дешёвого, но достаточно качественного товара.

Что касается доступа дешёвого и качественного товара, то в целом идея заключается в том, чтобы подталкивать нашего производителя – и не только в области сельского хозяйства, но и в других отраслях производства – к тому, чтобы он выпускал товары по ценам, приемлемым для наших граждан, а по качеству желательно лучше мировых. Очень рассчитываю, что так же будет вести себя сельское хозяйство.

Но, конечно, есть и угрозы. Для того, чтобы эти угрозы купировать, и для сельского хозяйства в частности, разработана целая система мер защиты. Прежде всего она в чём выражается? В продолжении субсидирования. Как вы знаете, в этом году начали субсидировать ещё и на гектар. И, более того, объём поддержки в этом году для сельского хозяйства по сравнению с прошлым (и в прошлом-то году он был немаленьким, но в этом году он ещё увеличится) достигнет 180 миллиардов рублей только из федерального бюджета. Совсем недавно Правительство объявило о том, что приняло решение дополнительно направить нашим сельхозпроизводителям поддержку в объёме 42 миллиардов рублей. И вместе, хочу это подчеркнуть, вместе с региональной поддержкой в этом году она составит где-то примерно 260 миллиардов рублей.

Обращаю ваше внимание на то, что 260 миллиардов рублей – это где-то около 8 миллиардов долларов. А мы в рамках переговорного процесса с ВТО получили право в этом году, в следующем субсидировать наше сельское хозяйство не на 8, а на 9,5 миллиарда долларов – на 9,4. Так что мы даже не выбрали тех квот, которые нам предоставляют наши договорённости при вступлении в ВТО. Просто есть бюджетные ограничения, хотя и значительный рост всё-таки продолжается. Но и это не всё.

У нас сохраняются те меры поддержки, которые были и раньше для сельского хозяйства, а именно, допустим, по некоторым видам животноводства, скажем племенному животноводству, мы сохраняем низкую ставку по НДС – 10 процентов – до 2017 года. Вы знаете, что сельхозтоваропроизводители пользуются правом платить налоги по упрощённой схеме. И по одной из них, которой сельхозтоваропроизводители пользуются очень активно, у нас полностью снят налог на прибыль.

Есть и другие формы поддержки. Они все будут сохранены. Очень интересная позиция заключается в том, что согласно правилам ВТО те регионы, в которых сельхозпроизводство считается рискованным, они вообще могут быть выведены за рамки требований Всемирной торговой организации. Так что инструментов защиты собственного товаропроизводителя у нас много. У нас сохранились и квоты на мясо птицы, на свинину и на говядину. Я не знаю, какое именно мясо вы производите, но обращаю Ваше внимание на то, что объёмы закупаемого товара по импорту, скажем по мясу птицы, у нас существенным образом сократились. Если пять лет назад мы закупали по импорту миллион 400 тысяч – миллион 600 тысяч тонн, то в прошлом-позапрошлом году всё это свелось к 200 тысячам, а потом и к 100 тысячам тонн. Но знаю, что наши птицефабрики могут закрыть и это целиком. Квоты тем не менее сохранились.

И всё-таки Вашу озабоченность я понимаю. Я сам – и будучи Председателем Правительства, и сегодня в новом качестве Президента России – обращаю внимание Министерства сельского хозяйства и всего экономического блока Правительства на то, что, скажем, по свинине есть определённые проблемы, которые требуют внимательного рассмотрения. Сейчас я просто публично не хочу об этом говорить, чтобы ситуацию не усугубить в переговорных процессах с нашими партнёрами, прежде всего из европейских стран. И по свинине, допустим, требуется отдельный план поддержки.

Надеюсь, что на уровне Министерства сельского хозяйства эти вопросы не только будут находиться под контролем, но и будут приниматься адекватные и своевременные решения.

М.СИТТЕЛЬ: Спасибо, Владимир Владимирович, за ответ.

Спасибо, Прохоровка, за включение. Низкий поклон ещё раз нашим ветеранам и пожелания им долгих лет.

Давайте теперь возьмём звонок с телефонной линии. Татьяна Ремезова работает в Центре обработки информации.

Т.РЕМЕЗОВА: Спасибо большое. Работа кипит.

Давайте прямо сейчас возьмём звонок. У нас на линии, мне подсказывают, Московская область.

Добрый день! Пожалуйста, Ваш вопрос. Вы в эфире.

ВОПРОС: Здравствуйте!

Владимир Владимирович, у меня к Вам такой вопрос: почему для мигрантов хотят ввести загранпаспорта в 2015 году? А почему не сейчас? Так как с мигрантами в страну прибывает поток наркотиков, убийств, люди боятся выйти вечером на улицу. И очень страшно становится за наших детей.

И можно задать Вам второй вопрос?

В.ПУТИН: Пожалуйста.

ВОПРОС: Такая вот ситуация. Мы – бюджетники, у нас минимальный оклад. У меня в пределах 9 тысяч оклад минус подоходный налог в размере 13 процентов у нас по стране идёт. Вот как можно жить на такие средства?

Такие вопросы интересуют меня и очень многих жителей в Московской области.

Спасибо большое. Ждём Вашего ответа.

В.ПУТИН: Спасибо.

Прежде всего что касается иммигрантов. Я тоже считаю, что нам нужно цивилизовывать и ужесточать порядок въезда на территорию Российской Федерации иностранных граждан, прежде всего и всегда речь идёт о гражданах среднеазиатских республик.

Почему 2015 год? Многие уже находятся здесь. Для того, чтобы всё это приобрело цивилизованный характер, для того, чтобы наши партнёры имели возможность в прямом смысле этого слова напечатать паспорта, выдать соответствующие бланки, им нужно время. Такой объём, который им нужно изготовить, можно сделать только года за полтора. Можно, конечно, постараться ускорить этот процесс, но мы тогда не сможем предъявить какие-то претензии к нашим партнёрам. А чтобы он был цивилизованным, нам придётся просто из своего федерального бюджета оказать им финансовую помощь на изготовление этих бумаг. Ну, наверное, можно подумать и об этом, хотя это будут дополнительные для нас расходы, которые мы могли бы потратить, в том числе и на повышение заработных плат бюджетникам.

Кстати говоря, что касается заработных плат бюджетникам, то мы уже здесь говорили по поводу опережающего роста зарплат по отношению к производительности труда. Это, правда, имеет отношение прежде всего к производственному сектору, но всё в экономике взаимосвязано. И как только повышаются зарплаты в бюджетном секторе, так и производственный сектор тоже на это обращает внимание и вынужден так или иначе реагировать. Скажем, повышение заработных плат в армии, денежных доходов в армии неизбежно сразу начинает фиксироваться в других секторах и, так или иначе, влиять на рост заработной платы.

В бюджетной сфере, к сожалению, этот уровень остаётся достаточно скромным. Но именно поэтому и я в своих указах от 7 мая прошлого года в значительной степени уделил внимание в социальных вопросах повышению уровня заработных плат в бюджетной сфере.

Обращаю ваше внимание на то, что, скажем, учителя в 15 регионах уже вышли на уровень средней заработной платы по экономике региона, в 34 регионах Российской Федерации этот уровень составил 90 процентов. Очень рассчитываю на то, что в течение этого года все субъекты Российской Федерации справятся с задачей доведения уровня заработных плат преподавателей, точнее, учителей в школах до средней по экономике. Это очень непростая задача, это напряжение практически всех сил региональных бюджетов, многие из которых нам приходится поддерживать из федерального центра. То же самое касается преподавателей вузов, других сфер деятельности.

Что касается, допустим, дошкольного образования, там задача стоит вывести этот уровень заработной платы на средний по отрасли, преподавателям вузов на 200 процентов к 2018 году повысить и так далее. То есть значительная часть всех наших задач в социальной сфере связана именно с повышением заработных плат в бюджетной сфере, за что нас очень критикуют наши либеральные коллеги.

Мы будем действовать аккуратно, но всё-таки по этому пути будем идти дальше.

К.КЛЕЙМЁНОВ: Ну что, мне кажется, у нас давно не было вопросов из зала. Давайте послушаем гостей студии. Валерия Кораблёва, пожалуйста.

В.КОРАБЛЁВА: Рядом со мной представитель Магнитогорского металлургического комбината. У него вопрос.

И.МАКОВЧУК: Здравствуйте, Владимир Владимирович!

Зовут меня Маковчук Игорь. Челябинская область, Магнитогорск.

В последнее время в наших школах мы всё чаще видим девушек в хиджабах. Франция уже на законодательном уровне запретила это. Что у нас? Исламизация?

В.ПУТИН: Ничего хорошего в этом нет. Есть, конечно, национальные особенности в национальных республиках. Но то, о чём Вы сказали, это не национальные особенности, а это демонстрация известного отношения к религии.

В нашей стране и в мусульманских регионах никогда такой традиции не было. Действительно, кстати говоря, в некоторых даже мусульманских государствах ношение хиджаба запрещено законом.

Вы привели пример Франции, где тоже принят соответствующий закон. Я считаю, что в нашей стране (и я уже об этом говорил) можно и нужно идти по пути возврата к школьной форме. Такая работа уже идёт. Рассчитываю на то, что она в регионах не будет забыта, заброшена, а наоборот, будет активным образом внедряться.

В.ЯКУШЕВ: Владимир Владимирович, боюсь, что до меня очередь не дойдёт.

В.ПУТИН: Такое бывает.

В.ЯКУШЕВ: При каждой встрече, Вы знаете, что я с Вами разговариваю.

Я очень отношусь к Вам – мне жалко Вас. Почему?

В.ПУТИН: Почему это?

В.ЯКУШЕВ: Сегодня 90 процентов заданных вопросов и по «бегущей строке» – это вопросы социального характера. Почему губернаторы не собирают так же, как Вы, жителей своих регионов, не слушают, не отвечают и не чувствуют ответственность за полученные вопросы? Ведь сегодня Россия слушает, смотрит, и потом будут говорить: «Это вам Путин пообещал, спрашивайте с него». А народ судит по качеству своей жизни о Правительстве, а Правительство – это Вы. Это не министры – Вы. И все ссылаются на Путина. Поэтому заставьте губернаторов, чтобы они Вас не нагружали, а сами работали.

Спасибо. (Аплодисменты.)

В.ПУТИН: Вы правы абсолютно. Никто не должен уклоняться от ответственности. Вы знаете, что я этого никогда не делал. Я считаю, что это формат полезный и очень нужный и мне, и стране.

Что касается губернаторов, то многие из них не в такой форме, но всё-таки достаточно активно работают с гражданами, проживающими на их территории. Но я с Вами согласен. Согласен в том, что нужно искать всё новые и новые формы и нужно быть ближе к людям. Только тогда можно понять, что нужно делать для решения их проблем.

М.СИТТЕЛЬ: Предлагаю теперь всем перенестись в Липецк: 4-й Центр боевого применения и переучивания лётного состава ВВС России. Там работает наш коллега Евгений Рожков.

Е.РОЖКОВ: Добрый день, коллеги! Здравствуйте, Владимир Владимирович!

Это Липецк, Центр боевого применения ВВС. Именно так этот центр назывался 60 лет назад, когда и был создан. Сейчас это государственный центр переучивания и подготовки лётчиков, высшая лётная школа России. Мы здесь работаем всего несколько дней, приехали и работаем здесь, на площадке, но совершенно ответственно могу заявить: такого искусства пилотирования, такого искусства управления боевыми летающими машинами в воздухе я не видел больше нигде.

Пилотажная группа, которая называется «Соколы России», творит просто чудеса. Ею руководит генерал-майор Александр Харчевский. Александр Николаевич, здравствуйте!

Во-первых, Вам, Владимир Владимирович, наверное, представлять Александра Николаевича не надо, вы хорошо знакомы, в 2000 году вместе летали на истребителе Су-27, практически таком же, который стоит сейчас рядом с нами.

Александр Николаевич, кстати, откройте «военную тайну»: откуда и куда тогда летели?

А.ХАРЧЕВСКИЙ: Это было 20 марта 2000 года, с аэродрома «Краснодар» на аэродром «Северный», Грозный, по маршруту туда и обратно.

Е.РОЖКОВ: А вот если честно, какие перегрузки испытываешь, когда находишься внутри этой летающей машины?

А.ХАРЧЕВСКИЙ: Максимальная перегрузка девять единиц. Это вес тела лётчика увеличивается в девять раз.

Е.РОЖКОВ: Я добавлю лишь одно: Александр Николаевич, кстати, он ещё не знает, его подчинённые сейчас готовят документы, чтобы включить Александра Николаевича в Книгу рекордов Гиннеса, поскольку он 43 года уже летает на истребителях. Это действительно абсолютный рекорд.

Пожалуйста, Вам слово.

А.ХАРЧЕВСКИЙ: Здравия желаю, товарищ Верховный Главнокомандующий!

В.ПУТИН: Добрый день!

А.ХАРЧЕВСКИЙ: Сегодня в Военно-воздушных силах идёт процесс обновления самолётно-вертолётного парка новой сложной, современной авиационной техникой, требующей от лётного состава более высоких профессиональных качеств, способных реализовать боевые возможности этой техники в полном объёме. Но складывается парадоксальная ситуация: техника становится всё сложнее, а качество профессионального отбора курсантов всё снижается из-за отсутствия конкурса. Минимальный конкурс необходим 10–12 человек на одно место. К тому же создающаяся ситуация с дефицитом лётного состава с 2014 года ещё более усугубится из-за отсутствия трёхлетнего набора в лётные училища.

Как нам выходить из этого создавшегося положения? Ведь от этого зависит будущее нашей военной авиации.

В.ПУТИН: Александр Николаевич, прежде всего ещё раз Вас приветствую. Мне очень приятно Вас видеть в добром здравии, видеть, что Вы в строю, на службе. Прекрасно помню наш с Вами полёт тогда в Чечню. Благодарен Вам за то, что Вы научили меня делать «бочку». Помню, как уже при посадке, при возвращении назад, Вы мне показали, как это делают мастера, со всеми перегрузками. Это для меня была хорошая школа. Повторяю ещё раз, приятно видеть Вас в строю.

Что касается дефицита лётного состава. Вы не говорите, но я так понимаю, что скрытый вопрос заключается в том, что были оптимизированы военные училища, многие из них были не то чтобы закрыты, но укрупнены, слиты друг с другом. Я сейчас не хочу давать оценку тому, что было сделано в предыдущие годы, но в целом объём подготовки офицеров должен соответствовать численному составу Вооружённых Сил. И объём подготовки офицеров не должен и не может ориентироваться на переразмеренную армию советского периода.

Вместе с тем и для российских Вооружённых Сил нужно готовить столько специалистов, сколько нужно, а не меньше.

Все эти годы набор не прекращался. Я знаю, что по отдельным специальностям он действительно сокращён был. Вам виднее, вы работаете в Центре боевого применения, в учебном центре. Если вы чувствуете, что есть проблема с подготовкой пилотов, то, наверное, на это нужно обратить внимание, и я так и сделаю. В этом вы можете не сомневаться. Но в целом укомплектованность Вооружённых Сил Российской Федерации кадровыми офицерами составляет 98 процентов. Думаю, что вряд ли есть какое-нибудь другое ведомство, в котором такая высокая степень укомплектованности имеет место быть.

Что касается пилотов – посмотрим на это отдельно. Я вам обещаю!

И хочу пожелать Вам и всем Вашим коллегам, всем офицерам успехов в службе! Спасибо Вам большое. (Аплодисменты.)

М.СИТТЕЛЬ: Женя, есть ещё у вас вопросы?

Е.РОЖКОВ: Конечно, есть.

М.СИТТЕЛЬ: Пожалуйста.

Е.РОЖКОВ: Липецкий центр очень большой, даже огромный, его часто называют авиагородом. Здесь работают, трудятся больше 10 тысяч человек. Это и лётчики, и инженеры, и штурманы, как вот, например, Павел Лыков, правильно? Павел Лыков, он штурман, старший штурман-инспектор по боевой подготовке. Он сказал, что у него очень много вопросов Президенту, но все они так или иначе связаны с военной техникой, рядом с которой мы и стоим. Павел, пожалуйста.

П.ЛЫКОВ: Здравия желаю, товарищ Верховный Главнокомандующий!

В.ПУТИН: Добрый день!

П.ЛЫКОВ: Мой вопрос следующий. Мы осваиваем успешно самолет Су-34, используем его. Ждём в этом году поступления новой авиационной техники, это Су-30СМ, Су-35. Но не секрет, что данные самолёты были разработаны ещё при Советском Союзе, и эти самолёты так называемого поколения «четыре плюс плюс». Для того чтобы поддержать обороноспособность страны на высшем уровне, необходимо, чтобы мы использовали самолёты пятого поколения. Мой вопрос в следующем: когда данная техника поступит на вооружение в наш Липецкий центр и в Вооружённые Силы в целом?

В.ПУТИН: Я думаю, что Вы, как специалист, специалист высокого класса, можете дать оценку той технике, которая сейчас имеется в войсках. Был период времени, когда у нас были большие тревоги за авиацию. Сегодня положение меняется, и меняется к лучшему. Думаю, что Вы это тоже замечаете. И дело не только в денежном довольствии, дело и в переоснащении Вооружённых Сил, в том числе и боевой авиации. Самолёты «четыре плюс», «четыре плюс плюс», они отвечают современным требованиям. Но, конечно, мы должны думать о будущем. И известная машина, её специалисты называют ПАК ФА, это перспективный авиационный комплекс фронтовой авиации, он сейчас находится в работе. Уже четыре машины проходят испытания. Одна из них совсем недавно совершила перелёт из Комсомольска-на-Амуре сюда, в европейскую часть, проходит обкатку.

Спросите у Ваших коллег, испытателей, как они оценивают эту машину, Т-50 по-другому её называют специалисты. Я думаю, что она по очень многим параметрам: по маневренности, по другим показателям – будет превосходить своего основного конкурента американский Ф-34 – могу ошибиться, но, по-моему, Ф-34 или Ф-35. По очень многим показателям. Правда, есть вопросы, над которыми ещё надо работать. Это и двигательная установка, это и вооружение. С тем чтобы двигатель позволял нам решать те задачи, которые ставятся перед этим комплексом, перед этим самолётом. И чтобы вооружение было мощным и точным. Есть ли у нас такие возможности? Они есть.

Самолет Т-50 пятого поколения должен поступать в войска, должен быть поставлен на производство в серию и поступать в войска в 2016 году.

М.СИТТЕЛЬ: Спасибо.

К.КЛЕЙМЁНОВ: Спасибо, Липецк.

Владимир Владимирович, у нас в студии тоже есть прославленные лётчики. Я вижу Магомеда Толбоева, лётчика-истребителя.

О.УШАКОВА: Герой России.

М.ТОЛБОЕВ: Добрый день, Владимир Владимирович.

Я как президент Международного авиационно-космического салона МАКС, который Вы всегда открываете, хотел отметить, что для нас это высокая честь, и надеюсь, в этом году также будет Ваше участие. Но прежде чем задать вопрос, Владимир Владимирович, я несколько проблем озвучу коротко.

Первая. Международный авиационно-космический салон существует уже 20 лет, из них последние 5 лет передан «Оборонэкспорту». Создано ещё одно промежуточное звено – ТВК, Транспортно-выставочный комплекс, то есть авиасалон – ТВК – «Оборонэкспорт». Землю передали, это государственная земля, техническая зона, 242 гектара, передана ТВК. Мы построили столько павильонов за свой счёт. Кстати, государство нам не давало ни рубля, и не брали мы, это все привлечённые средства. Вы видели масштаб постройки? Теперь земли нет, это всё переходит, здания остаются нашими – естественно, налогообложение. И по результатам всей этой деятельности авиасалон уже банкрот.

О.УШАКОВА: Какой у Вас вопрос к Президенту?

М.ТОЛБОЕВ: Вопрос я хотел задать ещё после нескольких слов, Владимир Владимирович.

В.ПУТИН: Пожалуйста, пожалуйста.

О.УШАКОВА: У нас, к сожалению, очень мало времени, поэтому я бы попросила Вас сформулировать вопрос.

М.ТОЛБОЕВ: Давайте продолжим вот эту тему, которую ребята подняли, о подготовке лётного состава. Вы, наверное, в курсе, готовится проект Правительства по инициативе Министерства транспорта о привлечении иностранных лётчиков, пилотов на наш авиарынок. Вопрос возникает: как это может быть? Не является ли это целенаправленным действием, таким как подрыв национальной безопасности?

РЕПЛИКА: Речь о гражданских линиях.

В.ПУТИН: Это речь о гражданской авиации?

РЕПЛИКА: Да.

В.ПУТИН: Командиры гражданской авиации, да?

Первое. Давайте мы поразбираемся по поводу самой структуры МАКСа, авиакосмического салона. Я в первый раз слышу о том, что там возникли проблемы, связанные с финансами и материальной частью. И, если вам передана какая-то земля, 242 гектара земли, вы должны за неё платить – и это вызывает какие-то проблемы, Вы мне просто дайте тогда соответствующую бумагу с деталями. Потому что здесь нужно разобраться. Я готов и Сергею Викторовичу Чемезову об этом сказать, и Правительству тоже. И если необходима поддержка самой структуре МАКСа, то мы найдём вариант этой поддержки, потому что Вам и всем коллегам, которые организуют МАКС, я должен высказать слова благодарности, поскольку МАКС стал действительно одной из крупных международных площадок подобного рода, уважаемой площадкой в мире. И это то место, где мы действительно можем презентовать свои достижения в области авиации и космоса. Точно совершенно будем поддерживать. Просто нужно понять, в чём нужна поддержка.

Теперь по поводу подготовки пилотов. Да, действительно, такое решение готовится Правительством Российской Федерации. С чем это связано? Это связано с тем, что у нас парк гражданских воздушных судов растёт. К сожалению для меня, растёт и доля иностранной техники. К сожалению почему? Потому что наши производители пока не могут произвести авиационную технику нужного качества и в нужном объёме, особенно, вы это хорошо знаете, речь идёт о широкофюзеляжных самолётах.

Сейчас у нас есть планы по развитию среднемагистральных самолётов «М-21», вы знаете про «Суперджет-100» и так далее. Но широкофюзеляжных мы пока не делаем, поэтому вынуждены приобретать. Это всегда очень опасно – приобретать, с экономической точки зрения. Потому что как только начинаешь что-то приобретать – это значит закрываешь своё собственное производство либо создаёшь проблемы с реализацией планов в этом направлении. Но мы вынуждены это сделать. И дефицит пилотов у нас, к сожалению, растёт. Мы увеличиваем количество выпускаемых пилотов. Их готовят в 6 учебных заведениях. Но их недостаточно.

Года полтора назад мы вышли на 600 выпускников. В прошлом году это было уже, по-моему, почти 800. В этом году готовится выпуск, по-моему, 940 человек. А нам нужно в год 1200, в год нужно 1200!

Практически во всех рыночных экономиках доступ иностранных пилотов на рынок труда разрешён, кроме Российской Федерации, где есть запрет, установленный в Воздушном кодексе. Имея в виду дефицит, первое, и, второе, что парк иностранных судов у нас достаточно большой, и нам нужно привлекать людей, которые умеют летать на этих самолётах, на этой технике, Правительство и вышло с инициативой разрешить внедрить квоту на доступ на наш рынок труда двухсот, хочу это подчеркнуть – двухсот человек в год на 5 лет, но не командирами воздушных судов, а членами экипажей.

РЕПЛИКА: Это только командиры.

В.ПУТИН: Нет, речь идёт о членах экипажей.

Но они могут быть и командирами. Члены экипажей могут быть и командирами. Поэтому это ещё обсуждается, но мы должны исходить из интересов отрасли, но, конечно, и из интересов людей, которые работают в этой отрасли, прежде всего из числа пилотов. Здесь должен быть найден баланс, имея в виду и качество обслуживания, и безопасность, то есть использование тех людей, которые умеют эффективно использовать эту иностранную технику. Надеюсь, что баланс будет найден.

М.СИТТЕЛЬ: Спасибо, Владимир Владимирович. Давайте сейчас переключаться на наш телефонный центр.

Татьяна, кто наиболее активен из регионов?

Т.РЕМЕЗОВА: Спасибо, Маша.

Наиболее активен Центральный федеральный округ, каждый десятый позвонивший – москвич. Но я сейчас хочу дать слово Дальнему Востоку, есть оттуда вопрос, который нас очень заинтересовал. Мы сами перезвонили его автору. Надеемся, связь сейчас нас не подведёт.

На связи Комсомольск-на-Амуре. Добрый – у вас уже – вечер. Слышите ли вы нас?

П.УЛАНОВ: Да, прекрасно слышу. Спасибо.

Т.РЕМЕЗОВА: Пожалуйста, Ваш вопрос.

П.УЛАНОВ: Здравствуйте, Владимир Владимирович!

В.ПУТИН: Здравствуйте!

П.УЛАНОВ: Меня зовут Уланов Павел Николаевич, и у меня такой вопрос.

Почему на сегодняшний день в Комсомольске-на-Амуре 92-й бензин стоит 34 рубля, а дизтопливо ещё больше – 36 рублей? С чем связана такая разница в цене – и вообще цена, при том что в такой же нефтедобывающей стране, Венесуэле, бак бензина в 40 литров стоит 2 доллара?

В.ПУТИН: Павел Николаевич, вопрос цен, вопрос ценообразования, вопрос экономического обоснования этих цен и социальной справедливости всегда на повестке дня у нас находится. В общем и целом, безусловно, это правильно, мы должны за этим следить.

Насколько я знаю, сейчас у нас в среднем в европейской части цена высокооктановых бензинов АИ-95 – где-то 31 рубль с чем-то: 31,40 примерно литр бензина стоит. Литр летнего дизельного топлива – где-то 32 примерно – могу ошибиться, но примерно 32 рубля за литр.

На Дальнем Востоке всегда традиционно чуть-чуть подороже. Смотрите, здесь, в Европейской части, 31 с половиной, 31,03–31,04, а у вас – 34. Разница – два с половиной рубля. Это тоже деньги, конечно. То же самое касается «дизельки». Связано это с несколькими причинами, но прежде всего с монополизмом одной из крупнейших наших компаний. Это компания «Роснефть». Она в основном поставляет на рынок Дальнего Востока нефтепродукты. Но они объясняют это удалённостью, большими расстояниями, сложностями и дороговизной доставки до потребителя и так далее. Всегда, конечно, с этим нужно разбираться. Уже не один раз указывал на это не только руководству компании, но и Федеральному антимонопольному ведомству. Сделаю это ещё раз с тем, чтобы они держали эти вопросы на контроле.

Но что касается того, что в некоторых государствах нефте- и газодобывающих углеводородные ресурсы распродаются очень дёшево либо по бросовым ценам, то такой вопрос, разумеется, можно поставить и можно его обсуждать.

Кстати говоря, обращаю ваше внимание, что в Соединённых Штатах эти цены чуть-чуть выше, чем у нас. Правда, там доходы граждан выше. И поэтому в целом для потребителя исходя из общей корзины это обходится дешевле. Но в Соединённых Штатах государство практически не берёт налог с нефтепродуктов, он минимальный. Там государство получает налоги по другим направлениям, там очень высокий транспортный налог и другие составляющие.

Что касается европейских стран, то, скажем, в Германии тот же самый бензин в рублёвом эквиваленте ровно в два раза дороже, чем у нас, и в целом цены сопоставимые. Что касается стран нефте- и газодобывающих, то да, в некоторых этих государствах, действительно, бензин, нефтепродукты и газ продаются по чрезвычайно низкой цене. К сожалению, для них это ведёт, как правило, к большим проблемам в самих отраслях: и в нефтяной, и соответственно в газовой. Недостаточно ресурсов для их развития, недостаточно ресурсов для вскрытия новых месторождений, для их освоения. И эти страны так или иначе вынуждены потом в авральном порядке резко, на что хочу обратить ваше внимание, поднимать цены или на газ, или на нефть и нефтепродукты.

Я не думаю, что мы должны идти по этому нерыночному пути. У нас должен быть другой путь – путь контроля за ценами, здесь Вы абсолютно правы, и правильного ценообразования.

К.КЛЕЙМЁНОВ: Владимир Владимирович, я сейчас зашёл на сайт прямой линии, посмотрел, нашёл вопрос как раз в развитие темы Дальнего Востока. Человек спрашивает и ссылается при этом на Министра по Дальнему Востоку Ишаева, что мы продаём китайцам киловатт электроэнергии по полтора рубля, а своему населению на Дальнем Востоке – по три-четыре. Как так получается?

В.ПУТИН: Виктор Иванович, видимо, готовится уже к выборам губернатора одного из регионов Дальнего Востока, он был губернатором и достаточно успешным, но я посоветовал бы ему повнимательнее смотреть на то, о чём он говорит. Сколько, Вы сказали?

К.КЛЕЙМЁНОВ: Полтора рубля китайцам продаём электроэнергию, а населению своему в два раза дороже получается.

В.ПУТИН: Значит, что касается населения, то это так называемые конечные потребители. То есть сначала генерирующая компания продаёт это на опте, а потом оптовые компании несут различные издержки и доводят до потребителя по определённым ценам. И на каждом звене цена немножко увеличивается.

Что касается цен в Китай, я сейчас не берусь судить, надо посмотреть повнимательнее. Но там речь идёт о продаже на опте. И сколько сами китайские компании потом уже продают своим потребителям, это неизвестно. Вряд ли это ниже, чем на территории Российской Федерации.

М.СИТТЕЛЬ: На несколько минут вернёмся ещё к автомобильной теме. Дима, передайте, пожалуйста, микрофон Вячеславу Лысакову.

Д.ЩУГОРЕВ: Хорошо. Только у меня одна просьба. Мы уже почти три часа в эфире, поэтому максимально лаконично.

В.ЛЫСАКОВ: Спасибо.

Владимир Владимирович, мы…

В.ПУТИН: Промилле сейчас будут, да?

В.ЛЫСАКОВ: Точно, точно.

В.ПУТИН: Я так и знал. Как Вы только взяли микрофон…

В.ЛЫСАКОВ: Это беспокоит миллионы автомобилистов. Здесь тоже их много. Подавляющее большинство из нас – это нормальные, адекватные, законопослушные люди. Но мы в Госдуме планируем усиление ответственности за управление автомобилем в состоянии опьянения и проектируем в том числе уголовную ответственность. И многих беспокоит вопрос, как эти санкции, насколько они справедливо будут применяться по отношению к людям.

Мы, Владимир Владимирович, и мои коллеги по ОНФ так же, как и Вы, за справедливость. Поэтому мы подготовили законопроект, мы пригласили специалистов, экспертов, это Институт метрологии имени Менделеева в Санкт-Петербурге…

Д.ЩУГОРЕВ: В чём вопрос?

В.ЛЫСАКОВ: Вопрос… Я говорю об информации, которая на сегодняшний день имеется. Подготовлен законопроект, который учитывает… Во-первых, вводят «сухой закон» в законодательное поле – то есть пить нельзя ни грамма абсолютно, руль и алкоголь несовместимы. Но в этом законодательстве будет прописано: учёт с возможной суммарной погрешностью. То есть сам факт употребления алкоголя будет наказуем, но с учётом возможной суммарной погрешности. То есть цифра, которую показывает прибор, не может быть меньше, чем суммарная погрешность.

Д.ЩУГОРЕВ: Спасибо. Я так понимаю, это просто новость была, а не вопрос.

В.ПУТИН: Вопрос в чём? Есть вопрос?

В.ЛЫСАКОВ: Владимир Владимирович, не вопрос, а просьба всё-таки благословить такой научный подход в этом вопросе, потому что это беспокоит миллионы людей.

В.ПУТИН: Просьба просто изменить эти правила и ввести промилле?

В.ЛЫСАКОВ: Можно сказать, что так, но такой законопроект в Госдуме уже готов, подписан многими депутатами и нашей фракцией «Единая Россия», и другими коллегами из других фракций.

В.ПУТИН: На сегодняшний день действует ноль?

В.ЛЫСАКОВ: Вот смотрите, если человек погиб, у него кровь берут, и он признаётся пьяным, если у него более 0,5 промилле. До 0,5 – он трезвый. А по отношению к живому, нормальному водителю – всё, что не ноль, это значит состояние опьянения. Это подход совершенно не научный.

В.ПУТИН: Понял. Вы знаете, перед тем как перейти к этому вопросу, я всё-таки не закончил ответ на предыдущий. Это очень важно. За сколько у нас продают киловатт-час на Дальнем Востоке и за сколько продают в Китае. Я, надеюсь, объяснил, в чём разница. Но это не значит, что цены на электроэнергию на Дальнем Востоке являются оптимальными. Я считаю, что они слишком высокие всё равно для нашего Дальнего Востока.

В чём может быть выход: нужно наращивать собственные энергетические возможности. Нужно строить новые электростанции, новые НПЗ и так далее. Это всё есть в программе развития Дальнего Востока.

И теперь по поводу промилле. Вы мне уже говорили – по-моему, в Ростове-на-Дону подходили именно с этим вопросом. Ясно, и я хочу ещё раз подчеркнуть свою позицию, здесь у нас нет никаких расхождений с Вами: пить за рулём нельзя.

И нужно добиться того, чтобы никто не садился за руль в нетрезвом виде.

Есть, наверное, люди, которые с этим не согласятся, но подавляющее большинство граждан, уверен, с этим согласны, потому что пьяный за рулём человек теряет над собой контроль, он теряет реакцию. И если у нас разрешить выпить 1–2 бокала, знаете, бокалы у нас разные – вот от такого и до такого. Поэтому пить нельзя!

Вы правы, после нашей встречи с Вами в Ростове-на-Дону я, конечно, тоже об этом задумался, посмотрел материалы. Действительно, действующие приборы по обнаружению этих промилле в организме человека, они даже выпускаются с известными погрешностями. И в открытых материалах фирмы-производители прямо на эту погрешность указывают.

Поэтому давайте мы с вами поступим следующим образом: давайте поручим Росстандарту провести реальное исследование применяемой техники. Одно дело, что они пишут в своих проспектах, когда выпускают технику, а другое дело, что на практике. Росстандарт может и должен это сделать. И в соответствии с его заключением примем решение о том, какое количество промилле можно или нельзя допустить в законе.

В.ЛЫСАКОВ: Институт метрологии – это подразделение Росстандарта, у нас это заключение есть. Они говорят о том, что не только надо учитывать погрешность прибора, но и погрешность, которая вызывается температурой, влажностью и газовым составом воздуха. Сейчас это не учитывается. У нас такое заключение есть на руках.

В.ПУТИН: Надо, чтобы оно у меня было и в Правительстве было.

М.СИТТЕЛЬ: Спасибо, ещё один вопрос из зала. Мария!

М.МОРГУН: Спасибо, коллеги.

Владимир Владимирович, я предлагаю передать слово, дать возможность задать вопрос человеку, который во время предвыборной кампании Вашим доверенным лицом стать не захотел, отказался, человеку, который уже 15 лет возглавляет известную радиостанцию «Эхо Москвы», – Алексею Венедиктову слово.

Алексей Алексеевич, пожалуйста, покороче.

В.ПУТИН: А ему предлагали быть моим доверенным лицом?

М.МОРГУН: Говорят, что да. Можно спросить.

В.ПУТИН: Я предлагал Вам быть моим доверенным лицом?

А.ВЕНЕДИКТОВ: Владимир Владимирович, я вижу, Ваши доверенные лица какие-то кровожадные: один требует посадить Сердюкова, другой – посадить Чубайса. Хорошо, что я от этой компании отошёл.

В.ПУТИН: Хорошо.

А.ВЕНЕДИКТОВ: Мне кажется, что отношения Президент – журналист не нуждаются в формализации, честно говоря, так же, как и человеческие отношения.

Мой вопрос вот какой. Три года тому назад на такой прямой линии Вы сами отвечали на вопрос о своём отношении к Сталину. Вы сказали, что этот вопрос важный, что это вопрос-засада, и очень аккуратно ответили. Но вот в Вашем третьем появлении в качестве Президента мне и некоторым моим товарищам видятся некие сталинские нотки. Я хотел бы, чтобы Вы их откомментировали.

В стране появились политические процессы, например, «Пусси Райот», Алексей Навальный, процессы по 6 мая, в стране стало огромное количество людей, которых подозревают в том, что они иностранные агенты, я имею в виду закон про НКО. Дума принимает, а Вы подписываете законы, которые резко сужают свободу общения, в частности в интернете.

Скажите, пожалуйста, Вы действительно считаете, что Россия в XXI веке с помощью таких приёмов эффективного менеджера Сталина может быть передовой державой?

Спасибо большое.

В.ПУТИН: Мы с Вами неоднократно дискутировали по всем этим вопросам. Я не считаю, что здесь есть какие-то элементы сталинизма. Сталинизм связан с культом личности и с массовыми нарушениями закона, с репрессиями и лагерями. Ничего подобного в России нет и, надеюсь, уже больше никогда не будет. Общество просто у нас другое и никогда этого не допустит. Но это не значит, что у нас не должно быть порядка и дисциплины. Это значит, что все граждане Российской Федерации вне зависимости от своего служебного положения должны быть равны перед законом. И вот эти девушки из «Пусси Райот», и вот эти пацаны, которые оскверняют могилы наших солдат – они все должны быть равны перед законом и отвечать за это. Никто никого специально за решётку не прячет из каких-то политических соображений. Не за политические взгляды и даже за действия люди осуждаются в судебном заседании, а за нарушение закона. Все должны его соблюдать. Я уже неоднократно говорил и по массовым мероприятиям. Можно их проводить? Можно. Даже нужно. Но в рамках закона, чтобы не нарушать нормальную жизнь других людей. Ведь современные средства массовой информации могут и в состоянии, и Ваша радиостанция тоже, осветить любое событие и донести позицию людей, которые настроены оппозиционно, до миллионов наших граждан. Зачем для этого лезть на рожон и срывать погоны с представителей правоохранительных органов? Это делается только для чего? Для того чтобы привлечь к себе внимание, но недолжным способом. И все, кто нарушает закон, должны отвечать.

Что касается НКО. Я уже много раз на этот счёт говорил. Мы приветствуем работу НКО. Более того, и даже оппозиционных наших коллег приветствуем. Почему? Я лично в этом крайне заинтересован, потому что и в центре, и на местах много проявлений беспардонного отношения к людям, много нарушений законодательства со стороны чиновников и власти, и власть сама на это реагирует слабо или вообще не реагирует. И поэтому, конечно, для меня как для гаранта Конституции, для меня как человека, который избран подавляющим большинством наших граждан, крайне важно знать, что же происходит на местах, и реагировать на это своевременно. Но если эта деятельность направлена не на оздоровление общества, а на самопиар, во вред обществу, это плохо. Если это деятельность, которая претендует на то, чтобы быть частью внутриполитической процедуры и финансируется из-за границы, это не плохо, но мы должны тогда об этом знать, пусть нам тогда об этом скажут – что здесь плохого? Эту же деятельность не запрещают. Кто запрещает организациям, которые занимаются внутриполитическими делами и получают деньги из-за границы, работать? Никто, закон не запрещает. Но пусть они скажут, откуда они получили деньги, сколько получили денег, на что и куда они их истратили. Что здесь плохого? В США этот закон действует с 1938 года, и не только действует, потому что он был принят в борьбе с нацистской угрозой, сегодня нет никакого нацизма, а он действует, реально применяется в том числе и к нашим организациям, которые пытаются там наладить какую-то работу, в Соединённых Штатах Америки. Примеры есть буквально месячной давности. Почему мы такого себе не можем позволить? И что здесь недемократичного?

Или, например, Вы сказали: ограничение свободы общения в интернете. Послушайте, Алексей, уважаемые друзья, находящиеся в этом зале, и те, которые сидят сейчас у телевизоров, какое ограничение общения в интернете? Интернет – это действительно пространство свободы, там невозможно ничего ограничить и запретить. Но общество может и должно ограничить себя от чего? От педофилии, от детской порнографии, от распространения наркотиков и от суицидов, от обучения суицидам. Но ведь только эти три-четыре позиции, на которые мы обратили внимание и указали на них в законе, и что, там сразу всё закрывается? Нет! Закон ведь как выстроен? Если появились элементы, связанные с детской порнографией или педофилией, или обучение суициду, скажем, то провайдер должен просто сам обратить на это внимание и закрыть. Ему должны на это указать, и он должен сделать. Ничего после принятия этого закона по ограничению деятельности в интернете не произошло. Во всех развитых странах такие законы давно уже приняты. Давно приняты! Позвольте мне сказать, и я убежден, что противники таких ограничений действуют не по соображениям свободы интернета, а прежде всего по коммерческим соображениям, связанным с получением прибыли от размещения там рекламы. Объём размещения рекламы в интернете сравнялся с ведущими федеральными каналами. Там идёт борьба, в том числе за деньги. Деньги – это хорошо, надо за них бороться, но общество обязано и должно ограничить себя от таких явлений, как педофилия, как детская порнография и обучение суицидам. Мы обязаны это сделать во имя будущего нашей страны. (Аплодисменты.)

К.КЛЕЙМЁНОВ: Владимир Владимирович, очень короткий вопрос. Алексей Венедиктов упомянул процесс над Алексеем Навальным. Я нашел вопрос в интернете: «Алексея Навального затаскали по судам. Это означает, что власть его боится?»

В.ПУТИН: Вы знаете что? Люди, которые борются с коррупцией, а нужно всем бороться с коррупцией… Здесь женщина, участница нашей сегодняшней дискуссии, из Омска, она борется по-своему, кто-то по-своему. Но люди, которые борются с коррупцией, сами должны быть кристально чистыми, иначе это всё приобретает форму самопиара и политической рекламы. А перед законом должны быть все равны, вот это хочу подчеркнуть. И ни у кого не должно быть иллюзии, что если кто-то громко кричит «держи вора!», то это не значит, что ему самому позволено воровать. Но это в то же время не означает, что, если человек имеет какие-то взгляды, отличные от действующих властей, не значит, что нужно искать любой повод для того, чтобы тащить его в суд или потом в тюрьму.

Уверен, что разбирательство по этому и по другим вопросам будет предельно объективным – я, кстати говоря, обратил на это внимание и Генеральной прокуратуры, и других правоохранительных органов, – предельно объективным.

М.СИТТЕЛЬ: Владимир Владимирович, три реплики в продолжение темы из интернета. «Вы Президент пенсионеров и работяг, а думающая молодёжь – на Сахарова и Болотной. Вы с этим согласны?», «Почему Вы так негативно относитесь к оппозиции? Вы её боитесь?» И ещё один на ту же тему: «Вы готовы сейчас разговаривать с оппозицией и искать с ней общие духовные скрепы?»

В.ПУТИН: Я с оппозицией не только готов – я и разговариваю постоянно.

Что касается так называемой несистемной оппозиции, мы и им предлагаем этот диалог. Некоторые оппозиционные деятели просто уклоняются от этих диалогов. Но сейчас это понятие «несистемная оппозиция», мне кажется, должно постепенно утрачивать свою актуальность. Предоставлено право с минимальными бюрократическими издержками образовывать политические партии. Можно полностью легализоваться (сколько нужно – по-моему, 500 человек, чтобы партию создать), создать партию и бороться за своего избирателя. Ведь одно дело – кричать «караул», а другое дело – предложить позитивную повестку дня. И это можно сделать только легальной формой, используя возможности, данные законом. Это можно сделать – пожалуйста, действуйте, боритесь, входите в парламент, доказывайте свою правоту. Знаете, когда начинаешь говорить конкретно, сразу возникают проблемы.

Сейчас начало дискуссии было какое у нас: у вас плохо это, это, это. Да, плохо, а что надо сделать? Не надо так повышать заработную плату, слишком большими темпами. Не надо. Но пускай тогда скажут об этом народу. Пенсионный возраст надо повысить, говорят. Ну, скажите тогда. Да, трудно решить проблемы сбалансированности пенсионной системы, это очень сложная экономическая и социальная проблема. Давайте предложите, что вы хотите сделать. Просто так языком трепать каждый горазд. Сделать чего предлагаете?

Поэтому мы не просто готовы, а хотим этой дискуссии, но цивилизованной и профессиональной, открытой и понятной. И тогда очень многое встанет на свои места. Больше того, я, например, считаю, что власть в этом заинтересована. Может быть, некоторые вещи, о которых говорят оппозиционные деятели, станут больше понятны обществу. Может быть, некоторые из них и необходимы; может быть, они тогда и власть подтолкнут к каким-то жёстким, не очень популярным, но нужным вещам в сфере экономики? Это полезная вещь, но только тогда, когда она приобретает здоровые и цивилизованные формы.

Так что я надеюсь, что этот диалог будет продолжаться.

М.СИТТЕЛЬ: Ну а в какой степени Вы Президент разных поколений? Вы Президент пенсионеров и работяг?

В.ПУТИН: По поводу того, что я Президент пенсионеров и работяг. Вы знаете, я сам из семьи рабочих, и я отношусь к этим людям с огромным уважением. На их плечах вся страна держится, прежде всего. Это первое.

Второе. Пенсионеры, сейчас ветеранов мы видели – у меня и родители были блокадниками, и отец воевал, был инвалидом Великой Отечественной войны, – я чувствую кожей, что это за люди. А чего же здесь плохого-то? Я только хочу сказать им спасибо за то, что они меня поддерживают.

Но если говорить о людях труда, то сегодня так называемые работяги – это далеко не люди, которые работают по принципу «Хватай больше – кидай дальше». Сегодня труд, труд рабочего, становится всё более и более квалифицированным и требует большого интеллектуального включения. Кстати сказать, и некоторые публичные дискуссии показывают, что представители сегодняшнего рабочего класса, представители элиты рабочего класса ни в чём не уступают другим категориям наших граждан. Да и, скажем, те же учёные, врачи, педагоги – они кто такие? Они и есть работяги. Я и на их поддержку тоже опираюсь.

М.СИТТЕЛЬ: А электоральную поддержку молодёжи ощущаете?

В.ПУТИН: Да. Молодёжь – люди очень активные и люди, которые входят в жизнь. И я уверен, что наши молодые люди в состоянии оценить, что было сделано, что делается сейчас, что возможно сделать в будущем. И, конечно, от их позиции очень многое будет зависеть.

РЕПЛИКА: Владимир Владимирович, Вы просто Президент умных людей.

В.ПУТИН: Спасибо большое!

К.КЛЕЙМЁНОВ: Владимир Владимирович, кстати говоря, информационные агентства уже сейчас сообщают, что пресс-секретарь главы Приморья докладывает о том, какая площадка будет построена во дворе у многодетной семьи, как это будет сделано.

РЕПЛИКА: Давайте чаще встречаться!

В.ПУТИН: Молодец! Между прочим, в Приморье очень интересный и, очень, надеюсь, подготовленный к этой работе человек, которого мы взяли на эту должность из ректоров Дальневосточного федерального университета, а до этого он практически всю свою жизнь работал в высшей школе. Надеюсь, что эта интеллектуальная составляющая поможет в его работе. Край очень интересный, богатый, но очень сложный.

К.КЛЕЙМЁНОВ: Давайте дадим возможность ещё задать вопрос гостям нашей студии.

Ольга Ушакова, пожалуйста.

О.УШАКОВА: Да, спасибо. У нас в студии сегодня писатель, председатель Изборского клуба Александр Проханов. Прошу, Ваш вопрос. Александр Андреевич, только максимально коротко.

А.ПРОХАНОВ: Владимир Владимирович, страна стремится к развитию и стремится реализовать рывок, о котором Вы говорили. Но такой рывок может осуществить консолидированный народ, народ, объединённый общим делом. Нас же расчленяет и разрывает несправедливость и неравенство – как материальное, так и статусное, социальное неравенство. Не пора ли ввести налог на роскошь? Это первый шаг для устранения этой чудовищной и раздирающей нас неправды. Налог на эти золотые дворцы, на эти бриллианты, которыми осыпают себя с ног до головы жёны и возлюбленные наших олигархов. Ибо развитие и справедливость – это синонимы.

В.ПУТИН: Как Вы отличаете жён от возлюбленных – по запаху?

РЕПЛИКА: По возрасту.

В.ПУТИН: А, по возрасту.

Вы наверняка знаете мою позицию. Я сам об этом говорил неоднократно – и в Послании, по-моему, об этом упоминал. Я считаю, что это правильно. Вообще вопрос социальной справедливости, вопрос разрыва в доходах является крайне острым и крайне важным – кстати говоря, не только для нашей страны. И в некоторых других странах с развитой экономикой, в тех же Штатах, этот вопрос становится острее и острее. Европа, надо отдать ей должное в этом смысле, социализирует свою экономику, и, в общем, там более сглажено. Поэтому нам лучшие практики и традиции из Европы не мешало бы у себя применить.

Что касается налога на роскошь, повторю ещё раз, я сам считаю, что он должен быть введён. Сейчас уже есть предложения, связанные с автотранспортом, а именно, по-моему, двукратное увеличение базовой налоговой ставки на шикарные автомобили стоимостью свыше 5 миллионов рублей и трёхкратное увеличение базовой ставки на автомобили стоимостью свыше 10 миллионов рублей. Такими машинами пользуется не так уж и много людей у нас. И думаю, что скорее это носит даже не столько фискальный, сколько моральный характер.

Что касается недвижимости, то думаю, что и на неё надо ввести дополнительный налог. Правда, в Правительстве в этой связи есть заминка. Несмотря на мои многократные разговоры с членами Правительства, как-то они всё не могут найти должного и нужного возможного варианта внедрения этой системы применительно к недвижимости. В чём заминка: в кадастровой оценке земли. Вот её, к сожалению, пока нет. Надо подталкивать к тому, чтобы она состоялась как можно быстрее, и вводить те же налоговые системы регулирования для крупных, дорогостоящих объектов недвижимости, Вы правы абсолютно, полностью согласен.

М.СИТТЕЛЬ: И к нам готов сейчас присоединиться Петербург, культурная столица России, и новая Мариинская сцена, которая буквально в ближайшие дни должна предстать во всей красе. Дмитрий Витов и Петербург!

Д.ВИТОВ: Добрый день, Москва! Здравствуйте, Владимир Владимирович! Здравствуйте, коллеги! Мы не случайно выбрали новое здание Мариинского театра для включения из Петербурга. А всё потому, что ещё с середины XIX века шли разговоры о расширении театра. Уже тогда артистам не хватало репетиционных помещений, негде было хранить, например, уникальный нотный архив или уникальные костюмы, многие из которых – настоящие произведения искусства, музейные экспонаты. А самое главное – маловато было места для зрителей. И вот наконец Мариинка готовится отметить новоселье. А пока в этом зале ещё не было зрителей, мы сюда пригласили деятелей культуры, для того чтобы обсудить проблемы в этой сфере. И, не откладывая в долгий ящик, позвольте мне передать слово Борису Яковлевичу Эйфману, знаменитому балетмейстеру, руководителю театра балета и замечательному педагогу.

Б.ЭЙФМАН: Уважаемый Владимир Владимирович! Прежде всего хочу сообщить Вам о радостном событии. В этом году 1 сентября в Санкт-Петербурге начнёт работу Академия танца. Это уникальное образовательное учреждение, которое будет готовить универсальных артистов балета нового поколения. У Академии танца очень серьёзная социальная программа: мы будем учить детей-сирот, детей из неблагополучных семей, они смогут получить образование и прожить счастливую творческую жизнь.

Позвольте теперь обратить Ваше внимание на острейшую проблему нашего театра.

Вы поддержали идею создания Дворца танца, и я искренне верю, что в 2016 году в Санкт-Петербурге откроется уникальный балетный мировой центр, в котором смогут реализовать себя не только профессионалы, но и любители, те, для кого танец является частью жизни.

Но сегодня наш театр находится в критическом положении – нам просто негде показывать свои спектакли. Коммерческие структуры выдавливают нас из федеральных театров, сцены которых мы арендуем, в результате петербуржцы и гости города лишены возможности общения с современным балетным искусством новой России.

Владимир Владимирович, прошу Вас помочь Санкт-Петербургскому театру балета вернуться в наш город.

Спасибо.

В.ПУТИН: Борис Яковлевич, мы действительно с Вами многократно, во всяком случае, несколько раз обсуждали эту проблему. Но прежде чем сказать несколько слов о проблеме как таковой, хочу Вас поблагодарить за Ваше творчество и за то, что в России не только поддерживается традиция классического балетного искусства, но и развиваются новые формы. В значительной степени это сделано благодаря Эйфману. Мы Вам за это очень признательны и благодарны.

А теперь что касается здания театра. Я догадываюсь, чем продиктован Ваш вопрос и Ваша озабоченность. Связана она с тем, что на том участке земли, где планировалось банком ВТБ реализовать девелоперский проект, связанный с элитным жильём, теперь планируется возвести сооружение для размещения Высшего Арбитражного и Верховного судов Российской Федерации.

Кстати говоря, я думаю, что это очень позитивный шаг для самого Петербурга, потому что мы хоть и называем его северной столицей, но в этом случае, имея в виду разместившийся там Конституционный Суд, безусловно, у Петербурга появляются ярко выраженные столичные функции, и он действительно становится одной из столиц, в данном случае северной столицей России.

Но догадываюсь, что Ваша озабоченность связана с тем, не исчезнет ли та часть, которая предназначалась для вашего театра из общей конструкции освоения этой строительной площадки. Борис Яковлевич, не исчезнет. Совсем недавно мы встречались с губернатором Петербурга, с нашими коллегами из Правительства, из банков и окончательно договорились. Пока ещё не очень понятно, в какой пропорции город поучаствует и Федерация поучаствует, но все договорились, что проект создания вашего театрального центра будет исполнен.

М.СИТТЕЛЬ: Теперь культурный вопрос из Москвы. Ирина Александровна Антонова у нас здесь, директор Музея изобразительных искусств имени Пушкина, пожалуйста.

И.АНТОНОВА: Владимир Владимирович, вот мой вопрос тоже связан с Петербургом. Дело в том, что 65 лет тому назад в 1948 году был ликвидирован в Москве замечательный и всемирно известный музей нового западного искусства. Этот музей был основан двумя совершенно феноменальными московскими коллекционерами: Сергеем Ивановичем Щукиным и Иваном Абрамовичем Морозовым. Они первыми в Европе сумели оценить и поверить в те новые направления в искусстве, которые в это время возникали. Они собрали коллекцию импрессионистов, постимпрессионистов, и сегодня без преувеличения можно сказать, что это самый, по качеству, во всяком случае, если не по количеству, сильный и крупный музей этого раздела мирового искусства.

Музей был ликвидирован на основании постановления Сталина. Причиной были идеологические аргументы – обвинялся музей в формализме, в собирании антинародного искусства. Это была та же аргументация, которая примерно в эти же годы, второй половины 40-х годов, применялась к определению творчества Шостаковича, Прокофьева, Хачатуряна, к поэзии Анны Ахматовой, к творчеству Зощенко и так далее. Музей этот, о котором идёт речь, был создан в 1923 году. Надо сказать, что это был первый в мире музей современного искусства. Знаменитый Музей современного искусства в Нью-Йорке был создан на пять лет позже – в 1928 году. То есть наши вот эти гениальные коллекционеры угадали и поняли, оценили процесс.

В.ПУТИН: Музей Гугенхайма в Нью-Йорке, или какой Вы имеете в виду?

И.АНТОНОВА: Музей современного искусства, называется сокращённо МоМА.

И коллекции его действительно потрясающие, причём они очень обширные, вот тот музей, который был. Большое число произведений Моне, Ренуара, Сезанна, Ван Гога и более 50 картин Матисса, почти 50 картин Пикассо. Когда это было всё вместе, это был, безусловно, самый первый музей мира в этом разделе.

Один из коллекционеров – Сергей Иванович Щукин, писал о том, что он собирал музей [нового западного искусства] по примеру Третьякова и имел намерение оставить его Москве.

Владимир Владимирович, новая Россия сделала очень многое, может быть, сегодня не до конца оценённое, в реабилитации граждан России. Я напомню о том, что были реабилитированы имена великих деятелей культуры, наконец, был восстановлен храм Христа Спасителя. Нельзя разрушать церкви.

И теперь я хочу Вас спросить: согласны ли Вы рассмотреть этот вопрос, имея в виду, что там есть сложная позиция – возвращение той части, которая… Все коллекции были переданы в наш музей, но потом часть из них, половина, была отдана в Эрмитаж в Петербурге. Согласны ли Вы рассмотреть вопрос о возвращении этой части, восстановлении этого музея, который станет украшением Москвы?

В.ПУТИН: Это, слава богу, возвращение не из-за границы и не передача за границу, это наш внутренний вопрос. Насколько я понимаю, все эти произведения или основные из этих произведений, они экспонируются и в Эрмитаже представлены, они не спрятаны от народа. Я, разумеется, поддержу любое решение, связанное с возрождением музея. Но это должно быть сделано в результате дискуссии в самом музейном сообществе, среди специалистов.

Я не знаю, мы Питер уже отключили? Михаил Борисович Пиотровский…

М.СИТТЕЛЬ: Нет, Петербург ещё на связи.

В.ПУТИН: Сейчас Михаил Борисович скажет, что «никогда не отдам ничего, и этому не бывать». Михаил Борисович, Вы готовы вернуть часть коллекции в Москву и воссоздать музей современного искусства?

Я не знаю, но эти произведения, они, насколько я понимаю, экспонируются. Матисс, «Девочка на шаре» Пикассо, Моне. Там очень красивые вещи есть, очень ценные, там «Париж после дождя». Там много всего, огромная коллекция, она же, по-моему, вся в залах.

М.ПИОТРОВСКИЙ: Они, разумеется, все экспонируются, они все были переданы в Эрмитаж в обмен на около 200 шедевров старых мастеров, которые были изъяты из Эрмитажа и переданы в Музей имени Пушкина в 20-е годы. Но я не об этом. (Смех. Аплодисменты.)

Во-первых, Владимир Владимирович, мы сейчас находимся… Вокруг нас три чуда, которые создал Валерий Абисалович [Гергиев]…

В.ПУТИН: Я так и знал.

М.ПИОТРОВСКИЙ: И создал с Вашей помощью. Я очень благодарю Вас за это, потому что это совершенно потрясающе и необыкновенно.

Первое. Я хотел говорить об общем таком вопросе, который повсюду важен, но важен очень в культуре, о злости. Злость и злоба присутствуют в нашем информационном поле, повсюду: и в средствах массовой информации, и в информационном поле, интернет – и повсюду. Понятно, и справа, и слева, и сбоку, и маргиналы, и либералы – все поливают друг друга грязью, это нормально, понятно. Но есть следующая тенденция. Появляются такие тенденции как бы, когда уже заявления, интервью переходят в донос, запрос депутатский переходит в донос, когда людей ссорят, сбивают друг с другом. И это уже немножко другая сфера, поскольку это вымывает интеллигентность из наших отношений.

И у меня такой вопрос к власти. Вот какое отношение к власти? Дескать, вот это и есть настоящая демократия, и хорошо, пусть так это и идёт. Либо пускай подерутся, посмотрим, кто победит. Либо «лают, караван идёт». И, в общем, каравану вперёд дорога. Такой, простите, как в ЕГЭ вопрос. А музейные дела – мне стыдно, что музейные дела выносятся на такое обсуждение с Президентом.

В.ПУТИН: Во всяком случае, я хочу сказать, меня просили обозначить свою позицию, – я не против. Но нужно, чтобы на уровне Министерства культуры, с привлечением экспертов, музейных работников, этот вопрос был обсуждён как следует, глубоко проработан.

К.КЛЕЙМЁНОВ: Речь идёт, по сути, о создании нового музея, Владимир Владимирович.

В.ПУТИН: О возрождении.

К.КЛЕЙМЁНОВ: Не о том, чтобы вернуть в Пушкинский коллекцию…

В.ПУТИН: Михаил Борисович это сказал сейчас. Видите, я же не знаю об этом ничего. Оказывается, часть коллекций из Эрмитажа была переведена в Москву. Надо всё это посмотреть, надо проработать это на уровне экспертов.

А что касается моральной стороны дела, я не думаю, что здесь что-то особенное есть. Когда требуют того или другого в тюрьму упрятать, это, конечно, хуже. Но думаю, что и с этим мы справимся, спокойно, в нормальном режиме мы всё обсудим. Это рабочий вопрос. Хотя он интересный и подлежит [рассмотрению].

И.АНТОНОВА: Это нравственный вопрос.

В.ПУТИН: Хорошо. Ладно. Не забудем.

К.КЛЕЙМЁНОВ: Владимир Владимирович, у нас ещё очень много вопросов в студии.

Ольга, пожалуйста.

О.УШАКОВА: Спасибо, я хотела бы передать слово нашему коллеге, главному редактору «Независимой газеты» Константину Ремчукову.

К.РЕМЧУКОВ: Владимир Владимирович, я хотел бы задать вопрос из области внешней политики. Моя оценка ситуации за последний год такова, что, мне кажется, у России ухудшились отношения с Соединёнными Штатами Америки и с Западом в целом. Произошло значительное сокращение уровня доверия между нами и Западом. Ваш последний визит в Германию и Нидерланды был очень, с моей точки зрения, показательным, потому что Вы большую часть времени, по крайней мере, то, что нам показывали, рассуждали об однополых браках, о педофилах, и вообще невозможно было понять, какой традиционный содержательный компонент в российско-германских или в российско-голландских отношениях.

Я отношусь к тому числу россиян, которые убеждены, что нормальные отношения России с Западом могут служить на благо россиянам. Это и технологический обмен, обмен знаниями, в области здравоохранения и медицины, лекарств. С этой точки зрения не считаете ли Вы разумным во время Вашей возможной встречи в сентябре с Президентом Обамой обсудить комплекс мер по восстановлению доверия между нами? Потому что нельзя даже одной встречей восстановить доверие, это многоплановый такой процесс, это первое.

И второе, согласны ли Вы с моей оценкой о том, что уровень отношений временами напоминает период «холодной войны» – с этими обменами списков Магнитского, «антимагнитского», обвинениями в зажиме демократии, политической свободы в России, с ответными обвинениями в том, что Запад финансирует нашу оппозицию?

В.ПУТИН: Прежде всего хочу сказать о том, что некоторое охлаждение у нас началось с событий в Ираке. Это не вчера возникло и не в прошлом и не в этом году. С событий в Ираке, когда нас наши коллеги, прежде всего американские коллеги, призывали активно включиться в события в Ираке. И мы тогда сказали, что мы считаем, что этот шаг является ошибочным, и мы делать этого не будем.

Кстати сказать, мы были поддержаны и рядом стран – членов НАТО, и Федеративная Республика Германия нас поддержала, и Франция. Но, тем не менее, возник некоторый холодок. Хотя наша позиция была открытой, честной. И мой тогдашний партнёр мне неоднократно говорил: «У нас к вам претензий нет, у нас был честный диалог». Но всё равно определённое охлаждение возникло.

Потом возникли события в Ливии, возникли события в других частях света. Я уже многократно свою позицию на этот счёт высказывал. Мы наблюдаем там хаос везде. И не считаем, что позиция наших партнёров является безусловно правильной. Почему мы должны поддерживать то, что мы считаем неверным? Но это не значит, что нам не нужен комплекс мер, направленных на выстраивание отношений в нужном ключе.

Действительно, Вы правы, в ходе моей последней поездки много времени в переговорах было уделено и правам сексуальных меньшинств, и другим вопросам подобного рода. Но, понимаете, у них свои стандарты, я там высказывался и здесь могу повторить: если в Голландии суд разрешил действие организации, которая занимается распространением педофилии, ну почему мы себе-то должны брать эти стандарты?

Если они хотят размножаться за счёт эмигрантов, пусть делают. Мы же не лезем к ним. Почему мы должны всё это переносить к нам? У нас другое общество. У нас попробуй разреши это. Я там сказал и здесь хочу повторить: попробуй что-нибудь разреши. У нас же такая разная страна – и Северный Кавказ, и Дальний Восток, и Север, и центральная часть. У нас невозможно внедрить всё, что там возможно. Нереально. А почему они от нас должны требовать внедрения их стандартов? А может, мы давайте потребуем внедрения наших стандартов у них? Давайте не будем друг от друга ничего требовать. Давайте будем с уважением друг к другу относиться. Но это не значит, что мы не должны искать пути сближения, пути к тому, чтобы лучше понимать друг друга.

Кстати говоря, страны, в которых я был, – это наши ведущие торгово-экономические партнёры. Несмотря на то, что у нас есть некоторые разногласия по этим вопросам, о которых я только что упомянул, и Вы сейчас сказали, тем не менее у нас с Федеративной Республикой Германия оборот – 74 миллиарда долларов, а с Голландией ещё больше – 82 миллиарда. Правда, немецкие эксперты считают, что часть в 82 миллиардах всё равно к ним относится, потому что идёт просто наш импорт-экспорт через территорию Голландии. Может быть, не важно. Во всяком случае, эти две ведущие страны – наши ведущие партнёры. Эти некоторые недопонимания в гуманитарной сфере нам никак не мешают сотрудничать. Но согласен с Вами в том, что работать над улучшением самого климата отношений нужно. Мы к этому готовы.

Но хочу Вам сказать, что мы ничего не провоцируем к ухудшению. Мы, что ли, приняли этот «список Магницкого»? С какого рожна это было сделано, объясните, пожалуйста? Никто не может объяснить, вы понимаете! Ведь никто не может сказать, зачем. Была поправка Джексона – Вэника, ограничивающая, дискриминирующая Советский Союз в торговле с Соединёнными Штатами в связи с ограничением выезда советских евреев в Израиль на постоянное место жительства. Она была введена десятилетия назад. Сейчас мы подошли к какому рубежу? Что Россию начали принимать во Всемирную торговую организацию не без помощи самих Соединённых Штатов, за что мы благодарны администрации Обамы. Нас начали принимать. Но фокус заключается в том, что если бы они сохраняли поправку Джексона – Вэника в своём законодательстве, то при вступлении России в ВТО они начали бы сами нести убытки экономического характера. Они вынуждены были её отменить. Но был хороший повод это сделать, забыть всё, что было во времена «холодной войны», и пойти дальше. Нет! Надо было обязательно втащить другой, антироссийский в данном случае, «акт Магнитского». Ещё никто не расследовал даже, что там произошло. Зачем это было сделано? Просто для того, чтобы жабры раздуть: мы самые крутые здесь. Зачем? Это такое имперское поведение на внешнеполитическом поле. Кому это понравится? Мы предупредили, что мы ответим. Но, видимо, они ожидали, что ответ будет такой, знаете, вялый. Но хороший он или плохой – наверное, не без издержек, наверное, да. И у депутатов наших тоже возникли определённые эмоции. Будет ошибкой считать, что в какой-то другой стране, в Штатах, абсолютно неуправляемый конгресс и верхняя палата, а у нас он такой ручной. Ничего подобного, это не соответствует практике нашей политической жизни. У нас есть правящая партия, у которой во власти большинство, но и там люди с разными взглядами. И для того, чтобы убедить их в необходимости действовать так или иначе, надо ещё поработать.

Но Вы правы в том, что нам с обеих сторон нужно относиться друг к другу с уважением и искать пути взаимопонимания.

К.КЛЕЙМЁНОВ: Владимир Владимирович, у нас установлена связь ещё с одним городом. Это олимпийская столица России.

Итак, Антон Верницкий из города Сочи.

А.ВЕРНИЦКИЙ: Добрый день, Москва!

В эфире – Сочи. «Адлер–Арена» – самый современный в России конькобежный комплекс, где пройдут Олимпийские игры. Здесь будут разыграны 12 комплектов наград. В центре этой уникальной арены, которая расположена буквально в 400 метрах от моря (там за стеной пахнет морем, а здесь у нас настоящий снег), мы собрали наших знаменитых спортсменов: Илья Авербух, Ирина Лобачёва, наш знаменосец паралимпийской сборной Алексей Ашапатов. Мы наших паралимпийцев оторвали от тренировочного процесса, они пришли задать вопрос. Также здесь присутствуют замечательные волонтёры, строители, кто строил этот комплекс, во многом действительно уникальный. Здесь даже, обратите внимание, потолок зеркальный – для того, чтобы здесь создавался специальный микроклимат внутри.

Мой коллега Виктор Гусев, спортивный комментатор, который проводит здесь, наверное, больше времени, чем в Москве, уже осматривает комментаторские позиции.

И, повторюсь, здесь строители, которые строили не только этот уникальный комплекс, но и остальные объекты Олимпийских игр. Дмитрий Морозов – человек, который строил и этот стадион, а также строит сейчас, я так понимаю, уже не олимпийскую трассу – трассу «Формулы-1». И, наверное, первый вопрос от строителей, от всех строителей Олимпиады.

Д.МОРОЗОВ: Владимир Владимирович, здравствуйте.

В.ПУТИН: Здравствуйте.

Д.МОРОЗОВ: Вопрос – не вопрос, но хочу сказать следующее. В последнее время в средствах массовой информации, интернет шумит, подобные высказывания: олимпийские стройки не успевают, строят плохо, воруют там, ничего не готово, опозоримся.

Но это же не так. Владимир Владимирович, Вы и сами могли убедиться в этом, что куча объектов построена уже, провели тестовые мероприятия, причём успешно провели. Могу сказать, что тысячам людей, которые уже не первый год вдали от родных и близких трудятся на олимпийских стройках, по крайней мере обидно слышать такое.

Хотелось бы знать, как Вы относитесь к подобного рода высказываниям, что думаете об этом?

В.ПУТИН: Вы знаете, все эти критические высказывания ожидаемы, и в целом на это нельзя обижаться. Потому что, во-первых, они не относятся к строителям непосредственно – они относятся к организаторам строек, они относятся к финансовым учреждениям и к финансовым потокам, к которым строители не имеют никакого отношения.

Но, действительно, Вы правы, в целом работа идёт в графике, в целом объекты сдаются в срок, проводятся все запланированные тестовые соревнования. И я абсолютно убеждён в том, что всё, что нужно для подготовки Олимпиады, будет завершено с должным качеством и вовремя.

Но на последнем этапе подготовки Олимпиады – и представители Международного олимпийского комитета указывали нам на это – нельзя расслабляться. Здесь нужно, наоборот, сконцентрировать все усилия: и административные, и финансовые, и организационные – с тем, чтобы подготовиться к Олимпиаде на должном уровне. Уверен, у нас для этого все возможности есть. Убеждён, так оно и будет.

М.СИТТЕЛЬ: Владимир Владимирович, а дорого обходится стране Олимпиада?

В.ПУТИН: Недёшево. Эти, по-моему, цифры уже звучали, могу их повторить.

М.СИТТЕЛЬ: Разные цифры звучали.

В.ПУТИН: Разные, потому что по-разному считают и разные вещи считают. Если говорить о стоимости самой Олимпиады, из федерального бюджета – 99 миллиардов рублей, из привлечённых средств – где-то, по-моему, 144 миллиарда.

К.КЛЕЙМЕНОВ: Это с учётом трамплинов, Владимир Владимирович?

М.СИТТЕЛЬ: Подорожавших.

В.ПУТИН: С учётом сейчас скажу чего: это с учётом двух медиадеревень внизу, в Имеретинской долине, и в горной части; это с учётом 14 спортивных объектов и с учётом, по-моему, 22 объектов обеспечения.

М.СИТТЕЛЬ: Спасибо. Возвращаемся в Сочи.

Антон, ещё вопрос от вас.

А.ВЕРНИЦКИЙ: Да, конечно.

Дело в том, что у нас стоят волонтёры здесь, у них сейчас ответственный момент – они тренируются по-своему, они работают на чемпионате мира по хоккею. Сегодня наши юниоры играют в четвертьфинале со сборной Германии. Я подхожу к Илье Авербуху, у него вопрос, наверное, от бывших спортсменов (хотя бывших спортсменов, наверное, не бывает) и от будущих зрителей. Пожалуйста.

И.АВЕРБУХ: Уважаемый Владимир Владимирович! Как действительно бывший спортсмен, хотя бывших спортсменов не бывает, хочу спросить Вас об имидже нашей страны. Бесспорно, Олимпиада в Сочи – это грандиозное событие, и, приезжая сюда, переполняешься гордостью за нашу страну, и спасибо Вам большое, что у нас есть такая Олимпиада.

Мы с ребятами, олимпийскими чемпионами, создали ледовый проект, и Вы не раз его видели, который может быть действительно имиджевым проектом, чтобы говорить, что у нас страна новая, инновационная, красивая, современная, богатая талантами и олимпийскими чемпионами. Но поддержки таким проектам, которые рассказывают о нашей стране именно за рубежом, как стране современной, найти достаточно сложно. Инновационные проекты, имиджевые проекты не так приветствуются. И поэтому хотелось бы спросить Вас, как получить такую поддержку, с кем общаться, а также как и чего Вы ждёте от этой Олимпиады.

В.ПУТИН: Я сделаю Вам встречный комплимент. Вы специалист замечательный, организатор прекрасный, у Вас замечательный коллектив собран, я уж сейчас не говорю про Ваши личные достижения когда-то. Но, разумеется, такие люди, как Вы и ваши коллеги, должны получать поддержку.

Единственное, о чём я хочу сказать, это о том, что такие проекты, как Олимпиада, носят грандиозный характер, и нам нельзя разбрасываться, нам нельзя, во всяком случае из федерального бюджета, тратить дополнительные деньги на какие-то вещи, даже привлекательные, но попытка реализации которых предпринимается до того, как мы закончим все свои расходы, связанные с подготовкой самой Олимпиады. Нам нужно сконцентрировать усилия на этом крупном проекте.

Чего мы от него ждём? Прежде всего, мы ждём даже не рекламы нашей страны за рубежом, что на самом деле тоже важно, – прежде всего, я жду от этого мероприятия всплеска интереса к спорту, к массовому спорту. Надеюсь на то, что миллионы (миллионы!) наших граждан разных возрастов, но прежде всего, конечно, молодые люди, обратятся к спорту и сделают его неотъемлемой частью своей собственной жизни. Я надеюсь на то, что это приведёт к позитивным тенденциям с точки зрения здоровья нации, приведёт, в конце концов, к улучшению ситуации с демографическими проблемами, и так далее, и так далее.

Конечно, все эти объекты, о которых Вы сейчас говорите, – когда я на них смотрю, у меня у самого чувство гордости за нашу страну, за наших инженеров, за строителей. Им, конечно, огромное спасибо, что они в таком качестве и в такие сроки все делают. Это грандиозные сооружения! Далеко не каждая страна в мире способна справиться с таким объектом. А мы можем, мы сделаем это.

И конечно, будем рассчитывать на успех наших спортсменов. Хотя, разумеется, это важно, если приходишь на соревнование не для того, чтобы попотеть. А если пришёл на соревнование – нужно выигрывать. Но спорт есть спорт, и, прежде всего, я жду от наших атлетов самоотдачи, понимания того, что за ними – огромная страна и миллионы болельщиков.

К.КЛЕЙМЁНОВ: Спасибо, Сочи! Мы уже больше трёх с половиной часов в прямом эфире двух главных федеральных телеканалов страны и в эфире радиостанций «Маяк», «Вести FM» и «Радио России».

Сейчас мы возвращаемся в телефонный центр, там работает наша коллега Татьяна Ремезова.

Татьяна, пожалуйста, Вам слово.

Т.РЕМЕЗОВА: Спасибо, Кирилл.

Сегодня много говорили о зарплатах, о зарплатах именно бюджетников. А я хотела бы сейчас немного другой аспект этой проблемы затронуть.

У нас сейчас на линии индивидуальный предприниматель из Нижегородской области. Добрый день! Вы в эфире. Пожалуйста, задавайте Ваш вопрос.

ВОПРОС ИЗ НИЖЕГОРОДСКОЙ ОБЛАСТИ: Здравствуйте, Владимир Владимирович! Я обращаюсь к Вам от лица всех предпринимателей, пожалуйста, помогите нам. Нам подняли очень высокие налоги.

Мы проживаем в сельской местности, у нас просто нет возможности платить такие большие налоги, Пенсионный фонд очень вырос. Я Вас очень прошу, помогите, пожалуйста.

В.ПУТИН: Это не налоги, это отчисления в социальные фонды так называемые. В том числе и прежде всего речь идёт, коллега сказал об этом, об отчислениях в Пенсионный фонд. Понятно, что эти решения принимались для того, чтобы сбалансировать пенсионную систему. Но я согласен с тем, что эти отчисления оказались очень сложными для выплаты. И не столько даже для средних предприятий, я уж не говорю о больших предприятиях, сколько для самозанятых людей и особенно в сельской местности.

Вы не представились, я, к сожалению, не знаю, как Вас зовут, но я с Вами полностью согласен. Мы совсем недавно обсуждали эту проблему на встрече в Ростове-на-Дону с Общероссийским народным фронтом. И там тоже ваши коллеги, представители самозанятой части нашего бизнеса, а это очень скромные люди, они реально сами вкалывают, сами работают, говорили о том, что вот эти отчисления в социальные фонды стали для них неподъёмными, поэтому два выхода: либо уходить в тень, прятаться от этих отчислений, либо сворачивать свою деятельность. И то, и другое очень плохо, особенно второе. И первое, конечно, плохо, но второе – просто запредельная вещь, потому что нам нужно этих людей сохранить. Чем им вставать на очередь на биржу труда или за социальными пособиями, лучше создать им условия, для того чтобы они могли работать и обеспечивать работой себя, свои семьи, а может быть, даже ещё и кого-то из своих знакомых, близких и просто людей, которые ищут возможность применения своим силам.

Сейчас рассматривается несколько вариантов решения этой проблемы. Один – я считаю его основным – заключается в том, чтобы вернуться к той системе, согласно которой исчисление этих денег, перечисляемых в социальные фонды, будет происходить на базе одного МРОТ для тех самозанятых людей, для тех предпринимателей, оборот которых составляет не более 300 тысяч рублей в год. Для тех, у кого оборот составляет больше 300 тысяч, применить повышающуюся шкалу – один МРОТ плюс один процент к той величине, которая будет больше 300 тысяч. Она несложная, но там есть, конечно, и проблема, которая вызывает до сих пор споры в Правительстве.

Социальный блок Правительства считает, что люди, которые отчисляют только один МРОТ с 300 тысяч, они не смогут формировать свои пенсионные права, и это несправедливо, поскольку все остальные плательщики в эти фонды как бы будут соучаствовать в их пенсионных правах.

Министерство финансов считает, что, таким образом понизив сегодняшние ставки отчислений, мы получим выпадающие доходы бюджетов.

И одна озабоченность справедлива, и вторая. Но всё-таки важнее сохранить этот сектор нашей экономики и поддержать таких, как Вы.

Поэтому попрошу коллег в Правительстве ускорить это решение на основе той формулы, которую я только что изложил.

М.СИТТЕЛЬ: Возьмем ещё один вопрос из зала, да, Дмитрий, из вашего сектора.

Д.ЩУГОРЕВ: Мне сейчас хочется слово передать Михаилу Леонтьеву, нашему коллеге.

М.ЛЕОНТЬЕВ: Владимир Владимирович, Вы говорили, что «сланцевая революция» – это угроза и вызов для России, для российской экономики, и на неё надо дать адекватный ответ. Алексей Миллер, уважаемый глава «Газпрома», сказал, что никакой «сланцевой революции» нет, поэтому ответа никакого давать не надо, при этом компания теряет рынки, компания теряет капитализацию. И вот что мы будем делать, во-первых, с Алексеем Миллером, во-вторых, со «сланцевой революцией» и со структурной перестройкой экономики, за которую теперь даже вот Алексей Кудрин выступает, хотя «высосал» все деньги из экономики, которые бы на такие реформы могли бы быть использованы? (Аплодисменты.)

В.ПУТИН: Спасибо, Миша, что и Кудрину досталось, и до Миллера добрались, вот Чубайса уже покритиковали. Кстати говоря, я считаю, что надо дифференцировать всегда такие вещи: одно дело говорить в отношении, скажем, того же Анатолия Борисовича об ответственности административной, говорить о его эффективности как менеджера, а другое дело говорить о криминальной стороне дела, если она существует или не существует.

В отношении такой компании, как «Газпром», вот сейчас я вспомнил про «Роснано», а «Газпром» – наша ведущая компания наряду с «Роснефтью», которая стала, безусловно, одним из самых крупных мировых игроков в сфере производства углеводородов. Так вот что касается того, проспал «Газпром» «сланцевую революцию» газовую или не проспал – сложный вопрос, пока ответа на него нет. Почему? Потому что себестоимость добываемого газа из сланца гораздо выше, в разы, чем себестоимость газа, добываемого традиционным путём. Пункт раз.

Пункт два. У нас достаточно так называемых газовых пузырей, чтобы добывать традиционным способом. У нас их пока достаточно. Мы пока не можем даже реализовать всего того, что у нас есть. Это пункт два.

И пункт три. Добыча сланцевого газа и сланцевой нефти, а это тоже возможно, связана с огромными, я хочу это подчеркнуть, природоохранными издержками. Там, где добывается сланцевый газ, у очень многих людей, которые проживают в этих регионах, из кранов вместо воды идёт чёрная жижа. Как минимум эти технологии требуют очень серьёзной доработки.

И, наконец, пункт четыре. Это совсем не значит, что мы отказались полностью от сланцевого газа. Даже международные эксперты, которые изучают эту проблему, говорят о том, что у России очень большие перспективы с точки зрения добычи сланцевого газа. У нас есть огромные неосвоенные территории и достаточно минералов, чтобы там поработать с точки зрения добычи углеводородов.

Я не думаю, что мы что-то проспали, но следить за этим нужно самым внимательным образом, здесь Вы правы абсолютно.

М.СИТТЕЛЬ: Владимир Владимирович, много вопросов по поводу процессов на постсоветском пространстве.

Например, будет ли таможенный союз с Украиной? Речь идёт о присоединении Украины к Таможенному союзу.

В.ПУТИН: Понятно. Это зависит не от нас, это зависит от Украины.

Кстати говоря, сами украинские эксперты в лице, скажем, Академии наук, одного из институтов Академии наук Украины, это Институт экономического прогнозирования, по-моему, так называется это учреждение, – Академия наук Украины считает, что в случае присоединения Украины к Таможенному союзу и к Единому экономическому пространству экономические выгоды Украины будут исчисляться в процентах к ВВП. Не в каких-то там минимальных значениях, а прямо в процентах к ВВП. По нашим оценкам, это в денежном выражении где-то 9–10 миллиардов долларов в год плюсом.

Сама Украина, украинский народ, украинское руководство должны определиться, нужно им это или нет, имея в виду, что украинскую и российскую экономики, как и экономики Украины и Белоруссии, Украины и Казахстана, связывает огромная и очень разветвлённая кооперация, отказ от которой повлечёт за собой невосполнимые потери для участников этой кооперации. И если Россия ещё в состоянии как-то восстановить эти потери, то для Украины это будет крайне сложно. Я боюсь, что это может привести в отдельных отраслях производства к деиндустриализации. Но выбор в конечном итоге всегда за Украиной. Мы будем с уважением относиться к любому из этих выборов. Шар на стороне наших партнёров.

М.СИТТЕЛЬ: Мария, в вашем секторе вопрос есть?

М.МОРГУН: Да, я хочу дать слово гражданину Франции.

У нас в студии Дмитрий Кошко, эмигрант в четвёртом поколении, журналист, человек, который возглавляет Координационный совет Союза российских эмигрантов во Франции.

Дмитрий Борисович, пожалуйста, Ваш вопрос.

Д.КОШКО: Здравствуйте, Владимир Владимирович!

Координационный совет Соотечественников во Франции. У меня вопрос именно о гражданстве соотечественников. Моему двойному соотечественнику Жерару Депардье повезло, можно сказать. Он получил гражданство почти за сутки, скажем. Но другие соотечественники есть во многих странах, которые любят Россию, которые говорят по-русски, болеют за Россию, но им приходится иногда ждать много лет, перед тем как получить ответ, а иногда даже они его не получают.

Вы говорили в декабре перед Федеральным Собранием, что будет упрощение рассмотрения. Мы все обрадовались, конечно. Но на какой это теперь стадии? Притом Вы тоже сказали, что те, которые будут переселяться в Россию с российским гражданством, должны отказаться от другого своего гражданства. Требуется ли это тоже от тех, кто остаётся жить в других странах? Потому что это вопросы, которые очень часто нам задают в координационных советах.

Спасибо.

В.ПУТИН: Пока это требуется. Что касается господина Депардье, то ему гражданство предоставлено в особом порядке в соответствии с действующей Конституцией, имея в виду его заслуги перед российской культурой. А он у нас очень известный человек, и не только потому, что он мастер эпатажа, но он известен и у нас, и в мире как выдающийся артист. И вот совсем недавно он снялся, и этот фильм скоро пойдёт на экраны, «Распутин», по-моему, называется, где он играет одну из главных ролей. И это такая работа, которая имеет отношение ко всему российскому кинематографу, к российской культуре в целом. Поэтому я считаю, что такое решение обоснованно.

Кстати говоря, такие обращения носят не единичный характер. Сейчас не буду говорить о том, кто и как, во всяком случае, со мной обсуждал эти вопросы. Но люди не хотят, чтобы это приобретало какой-то скандальный характер. Что касается Жерара, то он человек импульсивный, я уже об этом говорил, он такое желание сформулировал своё без всяких консультаций, это не какой-то там кремлёвский проект. Но когда человек об этом сказал публично на весь мир, что мы должны были сделать? Сказать: нет, мы не будем это делать? Почему? С какой стати-то? Это просто смешно, понимаете? Конечно, мы с удовольствием дали ему паспорт и даже поблагодарили его за это.

Что касается наших соотечественников, то я считаю, что для них действительно должен быть определён упрощённый порядок, так же как и для всех людей с постсоветского пространства – минимум с постсоветского пространства, – которые находятся в репродуктивном возрасте, имеют хорошее здоровье, хорошее образование и могут легко быть адаптированы нашей культурной средой. Нам нужны такие люди.

Во многих странах мира – Канада хороший тому пример – по всему миру ищут таких людей. Министерство иностранных дел имеет квоту и задание даже на то, чтобы привлекать таких людей в Канаду. А почему мы-то должны от этого отказываться? Но всё это должно идти на благо самой России и на благо её жителей и не раскачивать рынок труда ни в коем случае. Все эти схемы наработаны, и мы можем, и должны принимать их у себя.

Что касается этой категории людей, о которых Вы сказали и к которой Вы сами относитесь, то я думаю, что такие люди, как Вы, Ваши предки, Ваши родители, отцы, деды, не по своей воле оказались, как правило, за границей, не по своей воле стали иностранцами. И для них тоже должен быть разработан особый порядок.

Совсем недавно я возобновил своё поручение Правительству и Миграционной службе. Надеюсь, что эти инструменты будут разработаны и использованы.

К.КЛЕЙМЁНОВ: Я предлагаю перенестись прямо сейчас за тысячи километров от Москвы. Там своей возможности задать вопрос Президенту ждут учёные Академгородка.

Итак, на связи Игорь Кожевин из Новосибирского технопарка Сибирского филиала Российской академии наук.

И.КОЖЕВИН: Москву приветствует Новосибирский технопарк. Это одно из его зданий, где созданы максимально комфортные условия для реализации самых новых бизнес-проектов. Все желающие задать свой вопрос Президенту России находятся в одном из цехов технопарка, где собрано суперсовременное оборудование, построенное по последнему слову науки. Вообще к науке здесь относятся по-особому, и мы, собственно говоря, почувствовали это за всё то время, пока находимся в этом городе. И поэтому на нашу встречу мы пригласили учёных, аспирантов, студентов и непосредственно тех, кто работает в технопарке. Рядом со мной прямо находятся учёные, и я предлагаю им предоставить слово. Пожалуйста, представьтесь.

В.БУХТИЯРОВ: Добрый день, Владимир Владимирович! Разрешите представиться. Меня зовут Валерий Иванович Бухтияров, я являюсь членом-корреспондентом Российской академии наук и заместителем директора Института катализа, расположенного здесь, в Новосибирске. Неслучайно поэтому мой вопрос будет связан с непрекращающейся полемикой в обществе об эффективности работы научного сектора России и прежде всего Российской академии наук.

Вам хорошо известна, и это было озвучено некоторое время назад, точка зрения, что гордиться Академией наук, как это было в Советском Союзе, когда страна реализовывала космические и атомные проекты, теперь не приходится. Не вдаваясь в данную полемику, не пытаясь доказать необоснованность аргументации этой точки зрения, хотелось бы отметить, что в те времена, которые сейчас можно признать золотым веком академической науки, была организована системная поддержка науки государством. Речь прежде всего идёт о формировании или чётком определении научных приоритетов, которые, собственно, и привели к появлению таких крупномасштабных проектов. И о создании системной инфраструктуры реализации крупномасштабных проектов. Речь идёт о реализации всей цепочки – от лабораторных разработок до внедрения технологий производства.

К сожалению, в настоящий момент это не так, и в связи с этим мой вопрос. Не считаете ли Вы необходимым усилить активность государства, государственных структур, именно по инфраструктурной поддержке?

Я специально оговорился: инфраструктурной, а не конкурсной. В этом направлении уже много сделано в науке – с тем, чтобы создать действительно возможность реализации подобных крупномасштабных проектов, таких, как, например, актуальная в настоящее время глубокая переработка ресурсов. Речь идёт не только об увеличении финансирования, субсидий научных разработок в России, хотя это тоже имело бы смысл обсуждать, а прежде всего о создании всей цепочки и не хватающего самого главного звена – государственных центров инжиниринга, целью которых было бы масштабирование научных разработок. Без этого звена реализация всего крупномасштабного проекта невозможна.

Я хотел бы отметить, что примеры таких государственных учреждений есть. Можно привести в качестве примера Французский институт нефти, который отвечает за внедрение «под ключ» технологий нефтепереработки и нефтехимии во Франции. Спасибо за внимание.

В.ПУТИН: Валерий Иванович, вопрос чрезвычайно важный, он большой. Я узнаю стены, в которых Вы сейчас находитесь, мне здесь пришлось, по-моему, один раз быть. Мы даже здесь проводили совещание. И Сибирское отделение Академии наук, кстати говоря, демонстрирует в этом отношении хорошие показатели в работе. У вас и руководство Сибирского отделения – люди, заточенные на результат.

Что касается сравнения с советским периодом и с сегодняшним – мы всегда сравниваем, и люди всегда сравнивали и будут сравнивать всё, что было до нас, и то, что сейчас происходит.

Вы сказали о необходимости выработки приоритетов. В то же время вспомнили золотой век, как Вы выразились, советской науки с его ядерными и ракетными проектами. Но давайте согласимся, учёные не определяли эти приоритеты. Эти приоритеты были определены необходимостью решения проблем в сфере безопасности государства. Именно поэтому на эти цели были направлены огромные, просто колоссальные государственные ресурсы – и интеллектуальные, и финансовые, и другие специальные ресурсы, и задачи были решены, причём решены блестяще и вовремя.

Сегодня ситуация другая. Но для того, чтобы это сравнение было объективным, я всё-таки вспомню и другие составляющие, которые характеризовали советскую науку. Давайте вспомним «продажную девку империализма генетику», давайте вспомним про кибернетику и так далее, которые подвергались гонениям, и учёные, защищавшие самые передовые идеи и теории, преследовались. Это тоже было в советской науке. Были плюсы и минусы. Слава богу, ничего подобного в российской науке нет. Это первое.

Второе. Вопрос с развитием инфраструктуры. Инфраструктура развивается, и развивается успешно. Может быть, не такими темпами, как нам бы хотелось. Имею в виду, что в 90-е годы, к сожалению, российская наука решала другую задачу – просто выживание. Сейчас всё больше и больше мы говорим (да и делаем, собственно говоря, в этом плане немало) о необходимости развития инфраструктуры научных исследований. И свидетельством того, что мы находимся на верном пути, является признание уровня развития российской науки, которое выражается в том, что мы участвуем практически во всех крупнейших международных научных проектах – ЦЕРН возьмите и другие исследовательские центры. Мы и физически присутствуем, и интеллектуально. Везде. И Вы об этом знаете лучше, чем кто-либо другой.

Развиваются, как Вы знаете, и фонды, фондовая, грантовая поддержка. Вы об этом сказали, вроде бы предлагали как бы об этом не говорить, но всё-таки это есть. Об этом тоже нельзя забывать.

Что касается прикладной науки, а Вы сейчас сказали именно об этом, прежде всего, в частности, сказали о конкретном проекте, связанном с глубокой переработкой сырья, что чрезвычайно важно для нашей страны, просто очень важно, то я на что хотел бы обратить внимание? Конечно, нужна инфраструктурная поддержка со стороны государства. Нужно создавать эти инжиниринговые центры, которые продвигали бы эти разработки. Но и на вас, на ваших плечах, тоже должна быть определённая часть ответственности за продвижение того продукта, который вы предлагаете на рынок, на рынок интеллектуальных услуг, интеллектуальных продуктов. Он у нас ведь есть. У нас ведущие мировые компании работают, именно в нашей стране. Да и другие мировые компании, с которыми мы в контакте находимся – американские, европейские, азиатские, – они тоже у нас все присутствуют. Докажите им, что ваши разработки являются лучшими и что на них можно опираться и повысить норму прибыли – да они к вам бегом побегут сами, если это так. Но это, конечно, особая работа – продвижение товаров и услуг на рынок. Вы правы, без поддержки государства, наверное, решить эту проблему трудно.

У нас создаются и технопарки, кстати говоря, в одном из них Вы находитесь сейчас (судя по всему, работаете), у нас создаются другие структуры, которые призваны решать эту задачу. Наверное, пока недостаточно. Нам нужно брать пример с наших европейских партнёров, в том числе с соседей с северо-запада, из Финляндии, где эта система очень развита. Мы будем работать, будем ещё больше уделять этому внимания.

К.КЛЕЙМЁНОВ: Спасибо, Новосибирск.

У нас, кстати, в Москве тоже есть свой инноград – «Сколково», правда оттуда в последнее время приходят новости, больше связанные не с инновациями, а с финансовыми скандалами. Вот последний вокруг сколковского лектора Ильи Пономарёва, депутата, который прочитал десять лекций за 300 тысяч долларов.

Владимир Владимирович, скандалов много. Можно услышать Вашу оценку. Вы в будущее вообще этого проекта верите?

В.ПУТИН: Верю. Ведь когда-то это всё начиналось с чего? Когда-то мною было инициировано два проекта: один в Москве, один – в Петербурге. «Сколково» – и второй, на площадке недалеко от центра на берегу Финского залива. Вот эту площадку мы передали Петербургскому государственному университету (этот проект патронирует Сергей Борисович Иванов), а «Сколково» с первых шагов занимался Дмитрий Анатольевич Медведев.

Мы пришли к выводу о том, что на «Сколково» нужно сосредоточить внимание, связанное с частными вложениями. Если первая площадка отдана университету, там государство патронирует и там постепенно всё в таком вялотекущем режиме развивается. Дай бог, что это тоже будет реализовано.

Первоначально и то, и другое планировалось как бизнес-школа. Потом, позднее, три-четыре года назад, этот проект начал преобразовываться в инновационный центр. Я считаю, что это хорошая идея, вопрос в том только, чтобы другие участники этого инновационного процесса, в том числе и наши признанные наукограды, такие как Дубна и другие тоже, не оказывались на положении бедных родственников, и нельзя создавать эксклюзивные условия для одного из участников этого процесса. А сам по себе проект, на мой взгляд, заслуживает поддержки, но это не значит, что кому-то позволено так же, как по олимпийскому проекту, быть вне рамок действующих законов. Это не значит, что можно нарушать, – это значит, что за всем будем налажен строгий контроль, в том числе и здесь. И если кто-то получил непонятно за что деньги – не знаю, был ли этот гражданин на тот момент, когда эти деньги получил, имел ли он даже высшее образование, но, даже если имел, никаких лекций, как говорят правоохранители, не читал фактически, а все его труды являются компиляцией из интернета, дешёвые, три копейки не стоят, тогда надо с этим разбираться. Я, кстати, этого не утверждаю, просто нужно, чтобы соответствующие компетентные органы дали правовую оценку юридическую: так – значит, нужно с этим что-то делать. А вдруг это не так? Я ещё не знаю. Тогда молодец, пусть продолжает дальше читать лекции. Стоят ли они 650 тысяч долларов, я этого не знаю.

М.СИТТЕЛЬ: Продолжая тему «Сколково», Владимир Владимирович, – две эсэмэски: «Почему, вкладывая такие деньги в «Сколково», государство не ставит конкретных задач для решения?» И вот ещё о чём пишут: «Когда разворуют все деньги «Сколково?» (Аплодисменты.)

В.ПУТИН: Вы наверняка знаете, что этот проект не находится под непосредственно моим управлением, но исхожу из того, что порядок там будет соблюдаться такой же, как и по всем другим проектам подобного рода, я уже только что об этом сказал. И внимательно будем следить за тем, как расходуются деньги, куда они направляются, на какие цели. И уверен, что никакого разворовывания там никто не допустит.

А первая часть вопроса была?

М.СИТТЕЛЬ: Почему не ставит государство конкретных задач, вкладывая деньги?

В.ПУТИН: Что касается конкретных задач, это нужно спросить, конечно, прежде всего у Министерства образования и науки. Вот в этом проекте, насколько я себе представляю, применяется способ управления не путём постановки конкретных задач для достижения результата, а создаются как раз условия для того, чтобы люди с различными проектами могли туда прийти и, используя создаваемые условия, предъявить результат своей работы. Вот примерно то, о чём Валерий Иванович говорил, – о том, что нужно развивать инфраструктуру науки, вот это одна из попыток создать элементы этой инфраструктуры. Насколько это удаётся или не удаётся сделать, это другой вопрос.

К.КЛЕЙМЁНОВ: Владимир Владимирович, у нас ещё очень много вопросов, мы почти не говорили о ситуации в медицине. Люди многие не могут разобраться в смысле перемен, которые происходят в этой отрасли. Я позволю себе прочитать одно из сообщений, которое пришло на прямую линию: «Непонятно зачем был придуман полис ОМС (обязательного медицинского страхования), если по нему можно только взять талончик на приём к врачу, а далее всё лечение, рецепты, лекарства, операции – только успевай отстёгивать наличные». И в дополнение люди спрашивают вообще, что будет бесплатным и на что хватит полиса ОМС?

В.ПУТИН: Чрезвычайно важный вопрос и очень острый. Изначально задумывалось, что реформа в сфере здравоохранения будет проходить путём внедрения новых стандартов так называемых на лечение, которые должны привести к тому, что… Примитивно скажу – для людей, которые не погружены в этот материал. Укол раньше стоил от государства 100 рублей условно, при повышении стандарта он будет стоить, тоже условно, не 100 рублей, а 150. И за это государство платит через систему ОМС. Это в том числе должно было привести и к повышению уровня заработных плат среди медицинских работников за счёт прямого государственного финансирования. Это первая часть.

Вторая часть заключается в том, что у нас коечный фонд в Российской Федерации сопоставим, а в некоторых случаях – даже больше, чем в развитых экономиках мира. И по мере роста технологичности оказываемых медицинских услуг количество койко-дней должно сокращаться, потому что больничные койки – это не социальные койки, где люди просто отдыхают и поправляют здоровье, а это койки, предназначенные для определённого курса лечения, который должен закончиться положительным результатом, основываясь на современных методиках, и новых материалах, и новой медицинской технике. И в целом этот процесс правильный. Но что произошло? У нас не разработано основное количество вот этих медицинских стандартов. Это первое.

Второе. Поскольку они не разработаны, эти стандарты, то на местах местные власти начинают что делать? Вот стандарт не разработан, но должен быть разработан, – и начинают внедрять по своему усмотрению, что является платным, а что бесплатным. То есть в целом мы наблюдаем довольно тревожный элемент, связанный с произволом в этой сфере, на что граждане справедливо обращают своё внимание, и Правительство должно на это очень быстро отреагировать. Нужно завершить работу по этим стандартам, чтобы было точно и ясно для всех понято, что является обязательным и бесплатным, а на что медицинское учреждение может претендовать с точки зрения платности тех или иных услуг. Но эти стандарты связаны с поддержанием здоровья нации, они должны быть, в конце концов, сделаны.

Что касается коечного фонда, ведь там что происходит: начали сокращать не то, что нужнее, а то, что легче сокращать. И количество койко-дней уменьшают не по росту технологичности услуг, а чисто механически. В каком-нибудь отдалённом посёлке или в деревне просто медицинские работники беззащитны, и легче там сократить. А попробуй в какой-нибудь крупной больничке что-нибудь сократи – шум, гам, близость к начальству, и вот там процесс заторможен.

А где людям вообще не к кому обратиться – фельдшерские пункты, – вместо того, чтобы развивать эту систему, их начинают сокращать. Я тоже обратил на это внимание, в том числе и в ходе подготовки к сегодняшнему мероприятию. У нас ведь одной из целей преобразований в медицине за последние годы было как раз развитие фельдшерско-акушерских пунктов на селе. А их сокращать начали. Обращаю на это внимание и Правительства, и региональных властей.

К.КЛЕЙМЁНОВ: У нас есть возможность, наверное, вернуться в центр обработки телефонных звонков. Продолжают поступать звонки. Татьяна Ремезова, наша коллега, пожалуйста.

Т.РЕМЕЗОВА: Да, Кирилл, спасибо большое.

Предварительные итоги: по состоянию на 16:00 общее количество обращений приблизилось к 3 миллионам. Это абсолютный рекорд, такого не было ни на одной прямой линии за все предыдущие годы. И судя по загрузке наших операторов, я могу сказать, что через час будет уже 4 миллиона, это абсолютно точно.

В.ПУТИН: Через час мы все здесь уже, по-моему, должны будем к врачам как раз идти. Надо потихонечку заканчивать.

Т.РЕМЕЗОВА: Посмотрим, как пойдёт.

И, Владимир Владимирович, что интересно, за последний час почему-то резко возросло количество вопросов на тему роста цен, просто вал звонков. Давайте сейчас попробуем взять один из звонков на эту тему. Мне подсказывают мои редакторы, что на связи у нас сейчас должен быть Хабаровский край, и Иван Владимирович должен быть у нас на связи. Иван Владимирович, здравствуйте. Вы слышите нас хорошо? Пожалуйста, задавайте Ваш вопрос. Владимир Владимирович Вас слушает.

ВОПРОС ИЗ ХАБАРОВСКОГО КРАЯ: Здравствуйте, Владимир Владимирович!

У меня к Вам такой вопрос: почему газ, вода, хлеб, продукты – всё дорожает? Когда цены перестанут расти такими темпами?

В.ПУТИН: Вы знаете, я сейчас скажу, что происходит в среднем, хотя, если остаться в сфере медицины, «средняя по больнице» мало кого интересует, но тем не менее. Рост цен отражает прежде всего такой показатель, как инфляция. И в целом он у нас находится на исторически низких показателях. В позапрошлом году он был вообще рекордно низким – шесть и, по-моему, две или три десятых процента. Сейчас он чуть повыше. В конце этого года должен быть около шести – пять и девять, как мне вчера сказал Министр экономического развития, планируется во всяком случае. Сейчас он где-то семь с небольшим, на данный момент времени.

В целом по стране, повторяю, рост достаточно умеренный. По некоторым позициям, Иван Владимирович сказал про газ, про воду, про свет, это связано не с ростом тарифов, а с ростом норм, как правило, и с тем же самым положением неблагополучным в системе ЖКХ, о котором мы уже говорили в начале нашей сегодняшней беседы. Что там происходит? Я уже об этом упоминал, ещё раз хочу сказать. Ведь мы подзаморозили для начала года рост тарифов так называемых естественных, или, по-другому, инфраструктурных, монополий: и на газ, и на перевозки, и на электроэнергию. Но, когда людям приходят платёжки, они этого не чувствуют, а видят всё наоборот: рост, и рост очень большой. Связано это с тем, что частенько в регионах пересматривают сами нормы. Если раньше была норма икс, то нормой теперь становится икс плюс игрек, а это ведёт к удорожанию самой услуги. И вот это недопустимо. Надеюсь, что и Правительство, и региональные власти на это отреагируют соответствующим образом.

Но что касается всё-таки роста этих тарифов, всё равно он планируется. Он даже планируется. Это вызывает и инфляционные ожидания в том числе. На той встрече в Сочи, о которой мы только недавно вспоминали, на том совещании, о котором я говорил, были предложения и дальше пойти по пути удержания роста тарифов естественных монополий на ещё более низком уровне, чем планировалось. Это палка о двух концах – имея в виду и инвестиционные планы этих монополий. Тем не менее, скорее всего, мы и здесь, наверное, немножко подожмём. Правительство подготовит соответствующее решение.

Что касается ЖКХ, то я уже свою позицию определил. Будем в этом направлении работать, чтобы избавить людей от необоснованных платежей.

М.СИТТЕЛЬ: Спасибо, Татьяна.

Владимир Владимирович, а что у нас с пенсионной реформой происходит? Читаю СМС-сообщение: «Президент говорит о пенсионной реформе одно, Дмитрий Медведев – другое, Правительство делает третье. Расскажите, пожалуйста, что будет с пенсионным возрастом и трудовым стажем».

В.ПУТИН: И Президент, и Председатель Правительства говорят одно и то же. Просто можно взять, наверное, разные позиции из того, что говорится, но расхождений здесь никаких нет. Подготовило ли Правительство определённые шаги, которые должно было сделать? Не подготовило пока. У меня было поручение, как вы знаете, подготовить так называемую пенсионную формулу к марту текущего года. Она не готова. Целью пенсионной реформы является безусловное обеспечение достойным уровнем пенсий граждан Российской Федерации и сегодня, и на среднесрочную, и на более отдалённую историческую перспективу. Целью пенсионной реформы является сбалансированность самой пенсионной системы.

Как вы знаете, был принят закон, который должен вступить в действие с 1 января 2014 года, – об изменении шкалы отчислений в пенсионные фонды. Сейчас не буду вдаваться в детали, чтобы вас не утомлять никого, тем более людей, которые сидят у телевизора. Но для того, чтобы этот закон с 1 января 2014 года вступил в силу, Правительство должно подготовить предложения по изменению самого порядка исчисления пенсий – так называемую пенсионную формулу, потому что сейчас перераспределять доходы пенсионной системы и пенсионных фондов от государственных к частным или, наоборот, без понимания того, как будет исчисляться сама пенсия, крайне опасно или почти невозможно. Правительство должно было это сделать к марту текущего года. К сожалению, пока ясных предложений нет.

М.СИТТЕЛЬ: Какие новые сроки?

В.ПУТИН: Мы будем говорить ещё с коллегами. Думаю, что работа должна быть завершена в самое ближайшее время. И если они этого не сделают, то тогда придется им признать, что они не выполнили этого поручения, и тогда вряд ли с 1 января текущего года мы сможем что-то изменить в действующей пенсионной системе.

К.КЛЕЙМЁНОВ: Владимир Владимирович, не все вопросы на эту прямую линию мы получили через наш центр обработки телефонных звонков, посредством СМС или на сайт программы.

В.ПУТИН: Извини, Кирилл, но чтобы закончить с этим… Знаете, это вопрос очень важный и очень тонкий. И мы не будем предпринимать никаких шагов до тех пор, пока не поймём, что они все проработаны, взвешены и могут быть реализованы на пользу граждан Российской Федерации.

К.КЛЕЙМЁНОВ: Я хотел сказать, что не все вопросы мы получили через наш сайт и посредствам СМС или через центр обработки телефонных звонков. Некоторые воспользовались средствами массовой информации, в частности, телезритель из Москвы Геннадий Андреевич Зюганов спрашивает Вас, сейчас он ждет ответа на следующий вопрос: как Владимир Путин собирается создать в обозримой перспективе 25 миллионов новых рабочих мест, если учесть тот факт, что в последние годы почти не строятся крупные наукоёмкие производственные предприятия, наукой и образованием почти 10 лет руководят министры, которые в этом плохо разбираются.

В.ПУТИН: У нас Правительство было обновлено чуть ли не на 60 процентов – пришли совершенно новые люди, в том числе из регионов, достаточно молодые. Но в начале нашей сегодняшней встречи уже раздаётся предложение их всех поменять, разогнать. Я свою позицию на этот счёт уже определил. Так что утверждение о том, что это люди, которые там десять лет работают, не соответствует действительности. Хотя преемственность, конечно, в таком ключевом органе исполнительной власти, как Правительство, должна быть. Если её не будет, то мы вообще можем столкнуться с серьёзными негативными последствиями в управлении.

А как создавать 25 миллионов рабочих мест? Это сложная задача. Кстати говоря, не я это придумал, хотя активным образом её поддержал. Это инициатива самого бизнес-сообщества, по-моему, это «Опора России» – такая у нас есть предпринимательская организация, – которая впервые сформулировала эту задачу, и я её действительно поддержал. Это чрезвычайно сложная задача. Но хочу ещё раз сказать: если мы будем ставить перед собой лёгкие задачи, то мы двигаться в развитии не будем. Как решать эти задачи? Разумеется, мы совсем новых 25 миллионов не создадим, это запредельная величина. Но мы можем создать 25 миллионов новых рабочих мест – это значит преобразовать в новые высокотехнологичные рабочие места то, что уже было, путём реконструкции предприятий, обновления производства, и, конечно, создания нового. Это то, о чём говорил Алексей Леонидович сегодня, – нужно нам переводить нашу экономику на инновационные рельсы. Это ключевая задача всей нашей экономической политики. И я исхожу из того, что мы, если не 25, то 24 с половиной сделаем. Мы ведь работаем в достаточно сложной конкурентной среде, и тем не менее у нас целые отрасли создаются заново.

Давайте вспомним советское время. У нас были свои фармацевтические препараты, но их было всё-таки достаточно мало, в основном получали из Восточной Европы: югославские препараты, польские…

К.КЛЕЙМЁНОВ: Индийские…

В.ПУТИН: Сейчас индийских дженериков тоже достаточно. Были свои, но маловато. А потом, в 90-е годы, вообще всё развалилось. У нас сейчас, по существу, создаётся целая новая отрасль фармацевтической промышленности, причём на современной базе, с привлечением ведущих мировых фирм – лидеров в этой области. Практически по всей территории, во многих субъектах Российской Федерации, создаются совершенно новые предприятия. У нас новые предприятия создаются в области электроэнергетики, в том числе и в атомной энергетике. У нас задача – столько же примерно блоков построить, сколько за весь период атомной энергетики Советского Союза. Там 28 крупных блоков было сделано, мы ставим перед собой задачу – где-то около 25. Конечно, опираясь на то, что было сделано в советское время. Но это новые предприятия: в гидроэнергетике новые предприятия, в авиастроении новые предприятия и в той же оборонке. Вот мы сейчас, по сути, приступили к строительству двух новых заводов по производству новейших наших комплексов противовоздушной обороны С-400, которые нарасхват, как горячие пирожки, расходятся по всем нашим потребителям во всём мире. Во всём мире! Мы просто даже не можем обеспечить этот спрос.

Поэтому шансы на то, что мы создадим 25 миллионов рабочих мест, есть, и они велики. Надо напряжённо работать над реализацией этой задачи.

М.СИТТЕЛЬ: Друзья, обращаю ваше внимание, что пошёл уже пятый час нашей работы. Может быть, выйдем на финишную прямую? Да? Финишный рывок?

В.ПУТИН: Давайте.

М.СИТТЕЛЬ: Владимир Владимирович, можно Вам предложить традиционный уже для подобных прямых линий блиц-турнир, у нас есть специально отобранные вопросы: короткий вопрос – короткий ответ.

В.ПУТИН: У вас есть?

М.СИТТЕЛЬ: У нас есть. У Вас есть свои? Пожалуйста, Вы можете отвечать на свои. Можем по очереди. У всех есть папки.

В.ПУТИН: Давайте. Мы, правда, раньше этого не делали.

Вот короткий вопрос. Дайте, пожалуйста.

Н.КОРНИЛОВ: Уважаемый Владимир Владимирович!

Корнилов Николай Александрович, вице-президент Ассоциации полярников, Санкт-Петербург.

Мы благодарим Вас за поддержку наших полярников и всегда рады Вас видеть и в Арктике, и в Антарктике среди нашего коллектива.

В.ПУТИН: Спасибо.

Н.КОРНИЛОВ: В своё время Вы поручили написать указ о Дне полярника, 21 мая. 21 мая – День полярника. Это связано с тем, что 21 мая, если кто помнит, 1931 года была впервые организована дрейфующая станция «Северный полюс-1». Четыре папанинца там были.

И вот просьба к Вам. Мы хотели бы 21 мая отметить День полярника. Когда Вы подпишете этот указ?

Спасибо большое.

В.ПУТИН: Начинайте отмечать. Хорошо.

М.МОРГУН: Дмитрий Кокарев, трёхкратный паралимпийский чемпион по плаванию.

Д.КОКАРЕВ: Да, трёхкратный паралимпийский чемпион. И я здесь выступаю от имени, я так понял, всех паралимпийцев летних видов спорта. И хотелось бы Вам сказать слова благодарности за то, что Вы нас так поддерживали, хорошо встретили в Кремле. Если помните, на флаге Вас попросил расписаться.

У меня вопрос вот в чём. Чтобы нам в 2016 году в Рио-де-Жанейро хорошо выступить, нам катастрофически не хватает специализированных спортивных баз именно для спортсменов-колясочников, то есть инвалидов, по плаванию. Наша команда является одним из лидеров вообще всех сборных паралимпийских летних команд. И нам бы хотелось свой центр, в котором мы могли бы спокойно тренироваться и улучшать свои спортивные результаты.

Хотелось бы ещё отметить, что документы на такой спортивный центр уже подписаны, документы отправлялись в Москву, но в дальнейшем что-то там затормозилось, спустилось на тормозах. Он должен был быть построен совместно с правительством Нижегородской области и Министерством спорта Российской Федерации. Будет ли он всё-таки у нас построен? Потому что в Европе такие центры существуют, и в том числе даже на Украине. Неужели мы хуже Украины? (Аплодисменты.)

В.ПУТИН: Знаете, если мы считаем, что мы кого-то уважаем, то мы должны признать, что этот кто-то в чём-то лучше нас, в том числе и Украина может быть в чём-то лучше нас, почему нет? Я люблю украинскую культуру, украинский народ, это часть нашей души, по-моему. Поэтому что же здесь удивительного, если они в чём-то нас обогнали?

Но, Дима, как Вы считаете, что-то в поддержке паралимпийского спорта изменилось в последнее время?

Д.КОКАРЕВ: Да, постепенно меняется, но именно хотелось бы, чтобы такой центр был.

В.ПУТИН: Бассейн.

Д.КОКАРЕВ: Да, бассейн.

В.ПУТИН: Я понял.

Д.КОКАРЕВ: Пускай он будет даже многопрофильный, для всех паралимпийцев, потому что я могу Вам привести пример, если у нас такой разговор. У нас есть спортбаза на Круглом. Все о ней знают, всё хорошо там.

В.ПУТИН: Вы там тренировались?

Д.КОКАРЕВ: Да, мы там тренировались. Но нам просто не хватает места. И здоровые у нас отнимают очень много времени. А чтобы был результат, Вы сами знаете, сами спортсмен, занимались дзюдо, нужно тренироваться.

В.ПУТИН: Да. Дима, я, во-первых, хочу поблагодарить Вас за Ваши результаты и ещё раз сказать, что мы с огромным уважением относимся к нашим героям-паралимпийцам, именно героям, потому что они достойны такого определения. (Аплодисменты.)

Дима сейчас упомянул о базе на озере Круглом. Там действительно мирового класса создана база. В Сочи в том же сделана база, где и паралимпийцы могут тренироваться. Есть другие проекты, часть из них реализована, часть находится в стадии реализации. Я откровенно вам скажу, я не знаю, конечно, о договорённости Минспорта непосредственно с Нижегородской областью, но обещаю…

Д.КОКАРЕВ: Есть, договорённость есть. Но почему-то…

В.ПУТИН: Я обязательно вернусь к этому. Сейчас просто не могу Вам ничего сказать. Но постараюсь сделать так, чтобы этот проект был реализован, мы его подтолкнём. Хорошо?

А Вам успехов хочу пожелать. (Аплодисменты.)

Д.КОКАРЕВ: Можно ещё пару слов?

В.ПУТИН: Давайте.

Д.КОКАРЕВ: Вы упомянули общие расходы на зимнюю Олимпиаду, а нам нужно всего полтора миллиарда. То есть что это?

М.СИТТЕЛЬ: Это немного.

В.ПУТИН: Да, паралимпийцы считать умеют. И выступать умеют, добиваться побед умеют и считать умеют. (Аплодисменты.)

Давайте вернёмся к вопросам. Кто начнёт?

М.СИТТЕЛЬ: Давайте я.

В.ПУТИН: А Вы откуда их взяли?

М.СИТТЕЛЬ: Всё исключительно с сайта, из телефонных звонков и СМС-сообщений. Есть телефоны, если Вас заинтересуют какие-то вопросы, то есть обратная связь.

«Вы рассматриваете Сергея Шойгу как Вашего будущего преемника на пост главы государства?»

В.ПУТИН: Народ Российской Федерации будет выбирать моего преемника.

К.КЛЕЙМЁНОВ: Владимир Владимирович, вопрос: «Вы ездите по стране, где всё хорошо и идеально. Приезжайте в какой-нибудь городок в Сибири, не предупреждая чиновников, и Вы увидите настоящую Россию. Вас это шокирует».

В.ПУТИН: Я постоянно бываю в таких местах, и действительно меня иногда это шокирует. Совсем недавно, кстати сказать, вы, наверное, видели, был в Бурятии ровно в таком же месте на малых предприятиях, которые занимаются лесопереработкой. Некоторые вещи действительно вызывают, мягко говоря, удивление. Полезно там бывать. Сам, во-первых, продолжу эту практику и очень рекомендовал бы членам Правительства и региональным властям почаще бывать в таких местах.

Я тоже здесь отобрал вопросы. Мне кажется, что это просто вопросы, которые могут представить интерес: «Вам сейчас легче работать, чем было десять лет назад или раньше?»

Вы знаете, почему я отобрал этот вопрос? Каждый период развития страны сталкивается со своими вызовами. Десять лет назад мы стояли перед очень тяжёлой ситуацией, связанной с необходимостью сохранения самой российской государственности. Но это не значит, что сегодня вопросы менее сложные и менее важные. Запросы людей растут, потребности растут. Каждый из нас смотрит на свои запросы, исходя не из того, что было десять лет назад, а из того, что достигнуто сегодня. И это правильно. В этом есть определённая социальная справедливость и логика. Так что были свои сложности тогда, есть и сегодня. Если будем вместе работать, мы добьёмся результата.

М.СИТТЕЛЬ: «В Дербенте на улице Мамедбекова при работах по закладке труб для ливневых отводов обнаружены древние захоронения, имеющие историческую ценность для России. Пока их не разграбили, необходимо вмешательство».

В.ПУТИН: Дербент – один из самых древних городов на территории Российской Федерации и вообще один из самых древних городов в мире. Безусловно, обратим на это внимание. Потом передайте мне, пожалуйста. Министерство культуры должно будет обязательно обратить на это внимание.

К.КЛЕЙМЁНОВ: Вопрос, судя по коду, видимо, из Кузбасса: «Выработал шахтёрский стаж, а орден Почёта получили Максим Галкин и Анита Цой». (Аплодисменты.)

В.ПУТИН: Передайте мне, пожалуйста, Кирилл, тоже это сообщение.

Что могу сказать? Что я, к сожалению, чаще по трагическим случаям бывал в шахтёрских регионах. Но не только по трагическим, слава богу, – ездил туда и просто в рабочие поездки. И, должен сказать, что шахтёры – это люди, конечно, особой закваски. Вы знаете, кто там не побывал, тот не может себе даже представить. Спуститься на лифте, залезть в эту шахту и всегда знать, что метан там где-то может скопиться и грохнуть в любую секунду, – это нужен особый характер. Это элита рабочего класса. И заслуживает уважения и внимательного отношения.

Но Анита Цой и Максим Галкин – тоже люди работающие. Они, уверен, тоже заслужили свои награды.

Что же касается людей труда, то совсем недавно (в третий раз возвращаюсь к Ростову-на-Дону) один из наших коллег по Общероссийскому народному фронту, сам из рабочих, предложил восстановить орден Героя труда. Мы это сделали, это восстановлено, будем вручать его 1 мая каждый год. (Аплодисменты.)

Дайте мне тоже эту бумагу.

К.КЛЕЙМЁНОВ: Владимир Владимирович, Ваша очередь.

В.ПУТИН: «Когда примут федеральный закон о пчеловодстве, защищающий покусанных граждан?» (Смех.)

На самом деле в этом вопросе есть значительный резон, потому что люди, которые занимаются отдельными сферами производства в сельхозотрасли, постоянно указывают на то, что нормативной базы для их эффективной работы недостаточно.

Губернатор Краснодарского края мне постоянно – по-моему, уже в третий раз, присылает проект закона о вине. Есть люди, у которых особую озабоченность вызывает животноводство, вот одна из женщин сегодня в ходе нашего мероприятия указала на эту проблему – справедливо, между прочим, указала, в связи со вступлением в ВТО. Люди из сельхозсферы обращают внимание на это производство.

Может быть, следует обратить внимание и на пчеловодство, а может быть, имея в виду, что проблема существует, упаковать этот вопрос в более общие законодательные нормативные акты.

М.СИТТЕЛЬ: «Почему Кипру кредит под 4 процента годовых, а нам за 20?»

В.ПУТИН: Я уже говорил. Считаю, что коммерческие банки в России слишком увлеклись своей собственной выгодой и маржой и слишком преувеличивают риски в экономике Российской Федерации. И на этот счёт мы ещё в абсолютно рыночном режиме, без всякого административного нажима поговорим, проанализируем ситуацию. Но тот вопрос, который задаётся, – он из разных сфер. Внутри страны кредиты выдают коммерческие финансовые организации физическим лицам в данном случае. А на межгосударственной основе кредиты выдаются не физическим лицам, а государствам – под государственные гарантии. И соответственно ставки там совершенно другие. Можно даже полагать, что это в известной степени как бы диверсификация наших резервов. Но, конечно, пример с Кипром говорит о том, что это не всегда надёжные вложения. Это первое.

И второе. Есть ещё одно соображение, которое заключается в том, что когда мы размещаем наши, допустим, обязательства финансовые, мы размещаем их под 1,5–2 процента, а даём кредиты под 4, и это выгодно.

К.КЛЕЙМЁНОВ: Владимир Владимирович, с Вами уже в интернете спорят. Вы в начале программы заявили, что люди наши верят в российский суд, а вот приводят данные опросов, что только 20 процентов доверяют суду. Что Вы намерены сделать, чтобы всё-таки суд стал независимым по-настоящему в России?

В.ПУТИН: Нужно, безусловно, совершенствовать судебную систему, повышать доверие к ней со стороны граждан. Но в интернете люди разных взглядов присутствуют, интернет – это особая сфера общения между людьми. Там есть и высокопрофессиональные люди, есть люди, которые действуют и говорят часто под влиянием эмоций. К судебной системе, безусловно, много претензий, и часто – обоснованных. Но говорить о том, что она у нас находится в загоне, – факты не дают права так говорить. Я уже приводил этот пример, хочу повторить: только 15 процентов из всех участников судебных споров обращаются в вышестоящую судебную инстанцию для того, чтобы оспорить принятые решения.

К.КЛЕЙМЁНОВ: Может, потому, что не верят как раз?

В.ПУТИН: Отнюдь. Если человек не верит – и если человек не верит той инстанции, которая приняла решение, он обращается в вышестоящую.

Кроме того, российская судебная система развивается. У нас с прошлого года введена система апелляционных судов по уголовным делам, и с этого года введена система апелляционных судов по гражданским. Так что в целом система развивается. Но, конечно, нужно уделять развитию этой системы больше внимания.

Надеюсь, что в том числе, скажем, и удаление Верховного Суда России и Высшего Арбитражного Суда из Москвы, где сосредоточие всяких коммерческих интересов наблюдается, даже географическое смещение немножко в сторону не помешает, а будет способствовать развитию судебной системы. Хотя мы прекрасно понимаем, что долететь до Петербурга – труда не составляет. И тем не менее это тоже имеет значение.

«Мы, ученики 11 класса Санкт-Петербургского лицея…» – это школа, где я учился, они меня в гости приглашают. Я хотел просто сказать в эфире, что я никогда не забуду о том, что закончил эту школу, и бесконечно благодарен педагогическому коллективу, который много мне дал в жизни и поддержал на очень важном этапе. Если будет такая возможность, с удовольствием как-нибудь школу тоже посещу.

М.СИТТЕЛЬ: «Возможно ли отменить «двойки» по физкультуре?»

В.ПУТИН: Да, вы знаете, вопрос непраздный – двойки по физкультуре, потому что в некоторых вузах двойка по физкультуре не даёт возможность получить стипендию, а в некоторых случаях даже ведёт к отчислению.

Моя позиция заключается в том, что физкультурой должны заниматься все, и никто не должен прикрываться справкой о здоровье для того, чтобы не заниматься физкультурой. А если действительно ограничения по здоровью есть, то с этими студентами нужно работать отдельно. Должны быть разработаны специальные методики, которые бы не убивали человека, а наоборот, помогали бы ему восстанавливать своё здоровье. На мой взгляд, можно было бы ограничиться и зачётом. Но это – дело специалистов, во всяком случае перегибы в любом случае, в любой сфере недопустимы.

К.КЛЕЙМЁНОВ: Почему мы не знаем наших народных национальных героев – в отличие от США, где в Бостоне простые люди рукоплескали полицейским, когда там завершилась операция?

В.ПУТИН: Насколько мне известно, сейчас опять там трагедия произошла, в одном из штатов опять какой-то преступник расстрелял на этот раз пять человек.

К.КЛЕЙМЁНОВ: Да, в Иллинойсе, по-моему.

В.ПУТИН: Очередная трагедия. Правда, похоже, это никакой не теракт, а чисто криминальное преступление.

Что касается наших героев – я согласен с автором этого письма или, что там, СМС.

К.КЛЕЙМЁНОВ: Это звонок.

В.ПУТИН: Очень просил бы наши средства массовой информации обращать на этих людей больше внимания, они этого заслуживают. Они подчас рискуют своей жизнью для того, чтобы обеспечить интересы наших граждан.

Допустим, тот сотрудник полиции, который задерживал известного убийцу, преступника, совершившего это злодеяние в Белгороде…

К.КЛЕЙМЁНОВ: Фамилия полицейского Седых.

В.ПУТИН: Он сам пострадал, ему было нанесено ранение. Я вчера обратил внимание Министра внутренних дел на то, чтобы он представил его и его коллег к государственным наградам.

«Очень просил бы Вас помочь построить в нашем дворе хоккейную коробку» – конкретный вопрос. Просто хочу сказать, что мы это сделаем обязательно.

М.СИТТЕЛЬ: «Вы счастливы?» Очень часто звучит такой вопрос: Вы счастливы?

В.ПУТИН: Я?

М.СИТТЕЛЬ: Да.

В.ПУТИН: Это философский вопрос. Я бесконечно благодарен судьбе и гражданам России за то, что они доверили мне быть главой Российского государства. (Аплодисменты.) В этом вся моя жизнь. Достаточно ли этого для счастья, я не знаю, это отдельная тема.

К.КЛЕЙМЁНОВ: Спрашивают: как Вы думаете, Россию не уважают, потому что боятся, либо потому что считают невежественной и бедной?

В.ПУТИН: Это штамп, который кто-то пытается навязать международному общественному мнению. Уверен, что это не так. Кому-то хотелось бы так думать и навязать своё мнение другим людям. Я не считаю, что нас не любят или считают невежественными. Во всём мире признаются достижения российской культуры. Без российской культуры невозможно себе представить ни европейскую, ни мировую: без нашей музыки, без нашей литературы. Не знать об этом стыдно.

А что касается того, как люди относятся… Вы знаете, я многократно слышал в разных средах, от разных людей, наиболее ярко это проявилось в период нашей борьбы за право проведения Олимпийских игр, когда мне разные люди совершенно, независимые абсолютно говорили: мы вас поддержим, потому что нам нужна такая Россия – независимая, самостоятельная и самодостаточная. И мы, безусловно, будем укреплять её именно в этих качествах.

М.СИТТЕЛЬ: «Не могу не сказать: я люблю Россию, мои внуки будут восхвалять, а не хаять свою прекрасную Родину. Так держать, Владимир Владимирович!» – реплика.

В.ПУТИН: Ну замечательно, вы видите! Мне это очень приятно. Спасибо. (Аплодисменты.)

К.КЛЕЙМЁНОВ: Ваш вопрос.

В.ПУТИН: Да. «Прошу оказать настоятельную помощь Президента к чемпионату мира по футболу: снять кинофильм «Яшин». Зиновьев написал.

Вы знаете, видимо, это реакция на фильм, который сейчас выходит на экраны, вышел на экраны, «Легенда номер 17». Здесь речь шла не только о Харламове, но и выдающихся тренерах, которые сделали нашу сборную таковой и воспитали такого человека, как Харламов. Но, безусловно, Лев Яшин – это тоже одна из наших легенд, такой фильм был бы востребован. И мы подумаем над этим, конечно.

М.СИТТЕЛЬ: «Почему озвучивают вопросы, удобные власти?»

В.ПУТИН: Я так не считаю. Сегодня было, на мой взгляд, очень много проблемных вопросов, на которые и ответить-то непросто, сложно. И я с такой постановкой вопроса не согласен.

К.КЛЕЙМЁНОВ: Владимир Владимирович, много личных вопросов. Вот спрашивают, кто Ваш любимый эстрадный исполнитель.

В.ПУТИН: Это вопрос из серии «за какую команду вы болеете». Мне кажется, некорректно об этом говорить. У меня много любимых эстрадных исполнителей, некоторые здесь в зале присутствуют, я вижу, со многими из них я дружу лично, в течение многих лет, и очень рад этому. У нас не только на эстрадной сцене, у нас и на политической сцене, и в театрах очень много ярких, выдающихся людей. Вот сегодня 85 лет Юрию Яковлеву, которого любят миллионы наших зрителей, я хочу его поздравить с этим праздником. (Аплодисменты.)

Сегодня на политической сцене у нас тоже много ярких людей, у Владимира Вольфовича Жириновского сегодня день рождения, давайте и его тоже поздравим. (Аплодисменты.)

К.КЛЕЙМЁНОВ: Ваш вопрос.

В.ПУТИН: «Требую вернуть ГОСТ на продукты питания». ГОСТы на продукты питания есть.

М.СИТТЕЛЬ: «Легализуют ли в России коноплю?»

В.ПУТИН: Нет, но конопля как производная для сельского хозяйства, для тканей, она может быть использована, но как лёгкий наркотик – категорически против. В некоторых странах – сегодня вот упоминали о моей поездке, скажем, в ту же Голландию – лёгкие наркотики давно легализованы, и смысл этой легализации и заключался в том, чтобы оттащить людей от тяжёлых наркотиков. Практика показывает, что этого не происходит, а, наоборот, это только как шаг первый к тяжёлым, к тяжёлой зависимости, и нам не нужно этого делать.

К.КЛЕЙМЁНОВ: Владимир Владимирович, вопрос тире упрёк: «Как же Вы, работник КГБ со стажем, позволили министрам, сидящим рядом с Вами, воровать по-крупному? За страну обидно».

В.ПУТИН: А по-маленькому можно, что ли? Нельзя ни по-крупному воровать, ни мелкими партиями. Конечно, я значительное число своих лет трудовых провел в системе Комитета государственной безопасности, но в основном это было связано с внешней разведкой, в основном. Но должен вам сказать, что мы и не позволяем никому, если поступает какая бы то ни была информация о том, что есть основания подозревать любого чиновника, даже самого высокого ранга, в нарушении действующих правил и законов, это моментально становится предметом рассмотрения в правоохранительных органах.

Я уже говорил, ведь я в должность Президента вернулся 7 мая прошлого года – года не прошло. Но после того, как ознакомился с некоторыми материалами, они тут же были переданы в Следственный комитет.

«Сын неуправляемый. Что посоветуете как отец?» И имя у женщины – Надежда. Телефон есть.

Специально выбрал этот вопрос. Хочу сказать, что, конечно, государство несёт значительную часть ответственности на своих плечах за воспитание молодых людей. Но нельзя забывать и об ответственности родителей. В каждом конкретном случае возможны какие-то советы. Но нужно знать этот случай, нужно знать семью, нужно знать ребёнка, условия, в которых он живёт, воспитывается. И я очень желаю этой семье и Надежде справиться с такими проблемами, если они возникают. Уверен, что это возможно. И желаю ей успехов.

М.СИТТЕЛЬ: У меня, наверное, последний вопрос: «Когда всё будет хорошо?» И я этим ограничусь в своей папке.

В.ПУТИН: Когда всё будет хорошо?

М.СИТТЕЛЬ: Да. «Когда всё будет хорошо?»

В.ПУТИН: Люди, которые любят выпить, у нас говорят так, что всю водку выпить невозможно, но стремиться к этому надо.

Всё, наверное, никогда не будет хорошо. Но мы будем к этому стремиться. (Аплодисменты.)

К.КЛЕЙМЁНОВ: Владимир Владимирович, я ещё один вопрос задам, он, по-моему, такой очень светлый: «Хочу служить народу и Родине, поможете?»

В.ПУТИН: Спасибо Вам за то, что Вы выбрали в общем массиве этот вопрос, даже не вопрос, а обращение. Я уверен, что у нас подавляющее большинство наших граждан именно так и относятся к своей стране: они хотят ей служить, хотят служить своему народу. И, безусловно, такие порывы нужно поддерживать.

Ведь Президент не может в каждом конкретном случае разобраться, и человек сам для себя должен определить, где он может быть максимально полезен своей собственной стране, для какого рода деятельности он себя готовил либо хотел бы подготовить. Человек добивается успеха там, где он чувствует себя успешным, где он чувствует, что может приложить свои таланты, свои способности. Это в значительной степени работа человека над собой. Но то, что люди говорят об этом и говорят вслух – это очень хороший сигнал, очень хороший знак.

Передадите мне потом эту бумажку, мы поговорим с автором этой записки.

К.КЛЕЙМЁНОВ: Отложил.

В.ПУТИН: И я тоже завершу вопросом: «Как стать президентом?» Можно образовать свою собственную партию, нужно, безусловно, доказать, что вы хотите и можете эффективно служить своей стране и дерзать, двигаться по этому направлению. (Аплодисменты.)

Спасибо!

Россия > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 25 апреля 2013 > № 807092 Владимир Путин

Россия > Финансы, банки > bfm.ru, 17 апреля 2013 > № 799625 Герман Греф

ГЕРМАН ГРЕФ В ЭКСКЛЮЗИВНОМ ИНТЕРВЬЮ BUSINESS FM: КРЕДИТНЫЕ СТАВКИ УПАДУТ, А РАЗМЕР СОЦВЗНОСОВ ДЛЯ МАЛОГО БИЗНЕСА НЕОБХОДИМО СОКРАТИТЬ

Эксклюзивное интервью главы Сбербанка Business FM

Кредитные ставки в этом году неизбежно упадут, а размер социальных взносов для малого бизнеса необходимо сократить, такое мнение в эксклюзивном интервью Business FM высказал глава Сбербанка Герман Греф. Так он комментировал официальное признание сокращения производства.

С Германом Грефом беседовал главный редактор Business FM Илья Копелевич.

О спаде экономического роста

- Владимир Путин, встречаясь с премьером, уже на самом высшем уровне признал, что планы по экономическому росту в районе 5% невыполнимы. В то же время он сказал, что необходима широкая дискуссия с экономистами, чтобы найти рецепты для того, чтобы этот спад роста или вообще спад в реальном секторе прекратить. Какова ваша общая оценка, в чем причина происходящего, и в какую сторону должны вестись эти дискуссии?

- На тему экономического роста дискутировать тяжело в таком коротком формате, потому что это все-таки достаточно многоуровневая и охватывающая целый ряд причин комплексная проблема, которой нужно специально заниматься. Именно поэтому президент озвучил идею широкого "брейнсторма" по возможным поискам каких-то новых идей. Причины понятны, во-первых, ситуация остается очень волатильной в мировой экономике, мы не можем уже расти таким темпом за счет роста цен на сырьевые товары. Мы видим, что не будет такого прироста добычи нефти и газа, который был в предыдущие годы. Более того, добыча газа даже несколько снижается, и не будет также промышленного роста за счет загрузки производственных мощностей. Сейчас на повестке дня стоит вопрос об эффективности и производительности, это касается всех без исключения. Этот вопрос упирается в качество корпоративного управления и в качество правительственного управления. Поэтому дискуссии должны идти вокруг темы - качество управления, институциональные реформы, создание благоприятного инвестиционного климата, поддержка малого и среднего бизнеса и увеличение эффективности всех структур, начиная от средних, крупных компаний и всех правительственных структур.

- Есть конкретные элементы, по которым и Вы, в том числе, раньше высказывались. Кстати, вместе с Андреем Костиным вы критиковали ЦБ за недостаточное денежное предложение, за излишне высокие ставки. Это, кстати, и промышленники одним из элементов называют, деловые ассоциации постоянно ссылаются на возросшие страховые взносы как фактор, который понижает производство. Хотя бы по этим двум вопросам на данный момент Вы могли бы позицию сформулировать?

- Что касается ставок, мы в этом году все-таки придем к тому, что ставки будут снижены. Немножко жалко, что мы опаздываем: ситуация была очевидна еще прошлой осенью, нужно было идти на снижение ставок, даже не осенью, а прошлым летом. Но радикально мы бы здесь все равно ничего бы не изменили, мы могли бы немножко поддержать инвестиционную активность предприятий и сделать кредитную нагрузку на предприятия легче, но, тем не менее, ставка не решает корневых причин.

- Что касается уровня страховых взносов, о которых два года назад спорили, и сейчас промышленники говорят, что это один из весомых факторов фактического сокращения промышленного производства?

- С учетом того, что я категорически выступал против, я имел публичную позицию на эту тему и считал, что это нанесет существенный урон малому бизнесу, я бы сейчас не объяснял эту меру как меру, которая вдруг привела к тому, что промышленный рост резко замедлился. Это комплекс причин, но, конечно, такая вещь как повышение страховых взносов - причина достаточно веская, она, в первую очередь, ударила по малому бизнесу. К сожалению, мы фиксируем сокращение малых предприятий в стране. Это очень негативный факт, и, на мой взгляд, конечно, нужно возвращать для малых предприятий ситуацию обратно. Для крупных компаний не очень понимаю, как это можно сделать сейчас, уже после того, как есть явный дефицит Пенсионного фонда и социальных фондов. Я не думаю, что об этом сейчас всерьез можно говорить. А для малого бизнеса нужно открыто и публично признать эту ошибку и вернуть ставку на прежнее место, потому что мы ничего с точки зрения доходов не получили, а потери очевидны.

Первый совместный год Сбербанка и "Тройки Диалог": $280 млн чистой прибыли

- Наверняка об этом будет дискуссия на форуме - Sberbank CIB - он впервые именно под таким брендом проводится. Прежде, я хотел спросить, как завершается сделка по приобретению Сбербанком "Тройки Диалог", интеграция структуры Sberbank CIB. В первую очередь, завершена ли сделка, потому что говорилось о планах завершить досрочно? Состоится это или нет, и каковы результаты Sberbank CIB уже в составе Сбербанка?

- Мы приняли согласованное решение о том, что эту сделку целесообразно завершить досрочно. Я надеюсь, что в самое ближайшее время мы ее закроем, пока она еще не закрыта. Потому что, когда мы учитываем каждую копейку в двух кошельках и возникают противоречия по поводу того, что чем больше Sberbank CIB заработает, тем больше Сбербанк должен будет заплатить последний платеж - это, конечно, не очень приятная дилемма. Мы договорились с владельцами "Тройки" о том, что мы завершим эту сделку досрочно. Сейчас остались только технические вопросы, мы их в течение ближайшего времени решим.

- О результатах можете рассказать? Потому что мы знаем, что до слияния для "Тройки Диалог" год был трудный, это компания с прекрасной историей, но, тем не менее, в последний год ее самостоятельного плавания у нее были не лучшие результаты, едва ли не убытки.

- Действительно, и первый год работы совместно со Сбербанком был очень непростой для компании. Этот первый год - 2012-й, когда наши две команды работали уже на полную силу и, на мой взгляд, они достигли очень хороших показателей - 280 млн долларов чистой прибыли.

- Таких прогнозов не было, мне кажется, вообще, когда заключалась сделка. Тогда говорилось о каком-то пороге в 80 млн прибыли за год?

- Средний за три года считали - 100-120 млн. На 2012 год план самый оптимистичный составлял 170 млн долларов. Результаты превзошли все наши самые оптимистичные прогнозы.

- А какие направления бизнеса дали такой всплеск прибыли?

- Они выполнили по всем направлениям: и по направлению IB ( инвестиционный банкинг) - бизнес-плану, но больше всех - работа на глобальных рынках .

- После того, как сделка будет завершена, Sberbank CIB станет просто дочерней компанией или подразделением Сбербанка?

- Ничего не поменяется, потому что вся конечная конфигурация уже сейчас сформирована, есть отдельное юридическое лицо Sberbank CIB со своими дочерними предприятиями за рубежом, и такой же структура останется. Она будет упрощаться немножко. Она была очень сложной, поэтому мы за два года ее очень сильно причесали, будет она еще больше упрощаться, опрозрачиваться. Если говорить о конечной конфигурации двух юридических лиц, ничего не поменяется.

- Каковы основные задачи, которые перед этим инвестиционным подразделением будут стоять на ближайшие годы?

- В первую очередь, это предоставление комплекса услуг для наших крупнейших клиентов. Мы не могли считаться универсальным коммерческим банком, потому что у нас просто не было компетенции к предоставлению огромного спектра наших услуг и наших продуктов. Сегодня на рынке практически не существует такой услуги, которую мы не умеем предоставлять, причем, предоставлять очень высокого качества. Команда Sberbank CIB - одна из самых сильных на рынке, результаты говорят об этом. Мы собирали команду и из "Тройки Диалог", и по всему миру - по одному человечку, поэтому сегодня там собран очень звездный состав. Все это дает кумулятивный эффект для наших клиентов, как коммерческий эффект для нас.

Философия и футуризм: форум Сбербанка и "Тройки Диалог" состоится в новом формате

- Форум достается Сбербанку в наследство от "Тройки Диалог". Он всегда проходил сразу после форума в Давосе: мы к этому привыкли, как продолжение Давоса. В этом году с таким двухмесячным лагом. С чем это связано, как будет меняться формат?

- Мы экспериментируем. Экспериментируем по датам, много экспериментируем с форматами, поэтому пока мы еще не нашли окончательно наиболее подходящую точку, наиболее подходящий формат. В этом году мы изменили на апрель: и погода получше, и все-таки уже чуть-чуть побольше от начала года, и тренды все понятны, и есть что обсуждать после Давоса. Уже много событий произошло, и посмотрим, насколько дата будет удачной. С точки зрения формата: будет две пленарные сессии в первый день. Первая сессия будет посвящена линиям разлома. В 20 веке Россия ответила на ключевые вызовы, на ключевые линии разлома в мире коммунизмом, и мы поставили провокационный вопрос в повестку дня, каким будет ответ России на линии разлома 21 века.

- Историко-философская тема.

- Историко-философская, но и футуристическая тема. Участников, которые там будут присутствовать, мы собирали со всего мира, это очень интересные люди. Начну с бывшего премьер-министра Великобритании Тони Блэра, бывшего министра обороны США Колина Пауэлла, бывшего президента Чехии Вацлава Клауса, профессора Чарльза Виплоша, гарвардского - Ричарда Пайпса.

- Насколько помню, год назад тоже был большой и значимый статусный состав иностранных участников, и они довольно жестко, кстати, критиковали политическую ситуацию в России. Все будет продолжаться также?

- Это вопрос адресовывать надо не мне, а участникам. Мы стараемся ставить те вопросы, которые являются наиболее интересными для российских предпринимателей и международных инвесторов. Это иногда очень острые вопросы, и не надо их бояться. Если будут политические темы, значит, нужно будет давать разъяснения по принципам политики России. Там будут все крупнейшие мировые фонды, под управлением которых находятся сотни миллиардов долларов США, люди, которые принимают решения о начале или остановке инвестиций в Россию. Поэтому очень важно с ними составить откровенный разговор. Нам есть что показать, с точки зрения привлекательности России, у нас много недостатков, это правда, но мы были и остаемся одним из очень привлекательных инвестиционных регионов, об этом нужно не бояться говорить.

Россия в ВТО: "Там нет учеников, там есть конкуренты, и нам не надо демонстрировать свою слабость"

- Возвращаясь к острым дискуссиям на форумах - в начале года, традиционный тоже Гайдаровский форум в Академии народного хозяйства - Вы упрекнули членов правительства в том, что они плохо знакомы с правилами ВТО. Там тоже завязалась такая дискуссия по поводу пошлин на автомобили. После этого, на ваш взгляд, те, кто занимаются сейчас в правительстве этими вопросами, изучили весь свод правил ВТО?

- Я понимаю подначку вашего вопроса, все-таки это была публичная, но дискуссия, я попытался таким образом обратить внимание на то, что Россия уже находится в составе ВТО, и там нет учеников, там есть конкуренты, и нам не надо демонстрировать свою слабость тем, что мы еще не подготовились к тому, чтобы быть внутри ВТО. Нужно как можно скорее обучать людей формировать команду и пользоваться всеми инструментами, которые дает ВТО для защиты интересов, рынка и местных производителей. На это я пытался обратить внимание.

- Но выучили или не выучили?

- На мой взгляд, сейчас правительство активно занимается формированием команды. Просто команда для переговоров и команда, которая будет управлять взаимоотношениями с партнерами в рамках ВТО - это две разные задачи. И вот сейчас, насколько мне известно, активно приступили к формированию команды, которую нужно будет заточить под защиту наших интересов, защиту интересов рынка. Должна быть такая же квалифицированная команда, как есть во всех странах - членах ВТО. Благо, что практически все ключевые страны являются членами ВТО, поэтому мы играем на одной площадке со всеми, по одним и тем же правилам, и очень важно, чтобы наши игроки были настолько же квалифицированы и компетентны, как игроки наших конкурентов.

"23% по потребкредитам - это далеко не самая высокая ставка. Системного риска в буме потребкредитования нет"

- Теперь еще к одной публичной сцене, уже недавней. Министр финансов на Съезде Ассоциаций российских банков поведал, его это шокировало, что он получил сообщение c предложением потребительского кредита под 23%. Журналисты тут же нашли: такие кредиты есть, кстати, и в линейке Сбербанка. Вас не шокируют эти ставки? Не кажется ли вам, что потребительское кредитование, которое переживало бум по очень высоким процентным ставкам на фоне далеко невысоких темпов роста ВВП и, следственно, зарплаты, это может быть реально опасная ситуация для банковской системы уже в ближайшем времени? Что будет со ставками?

- Ставка 23% по необеспеченным потребительским кредитам - это нормальная ставка, причем, далеко не самая высокая. Для определенных категорий кредитов и клиентов - это нормальные ставки, которые есть сегодня на рынке. Это потребкредит, это короткий кредит на покупку, если у вас не хватает денег на что-то. Эти ставки меня не удивляют, потому что я их знаю хорошо. Но не надо путать ставки по потребкредиту и ставки по ипотеке.

- 13-14% - это гораздо дороже, чем в Европе или Америке.

- Только депозитов под 9-10% годовых, которые мы платим сегодня, в Америке и Европе тоже не найдешь. Наши европейские банки платят от 1,25 до 2,5% годовых по депозитам. Там и инфляция другая, и ставки по кредитам другие. Поэтому мы работаем и в тех условиях, и нам те условия нравятся больше, честно говоря, низкоинфляционные, чем ставки, по которым нам приходится работать здесь. Необеспеченное потребкредитование - это всегда повышенный риск. Почему такая высокая ставка, потому что там повышенный риск. Вопрос, будут ли страдать эти портфели в случае возникновения кризисной ситуации.

- Системного риска они не представляют, на ваш взгляд?

- На мой взгляд, нет. Если они хорошо упакованы, если у банка хорошая система риск-менеджмента, то это не страшно. Российские банки вынесли суровый урок из кризиса 2008 года, и сейчас у ключевых игроков система риск-менеджмента достаточно надежная. Поэтому я не думаю, что там будут уж очень большие новости.

"Правительство должно помогать компаниям вернуть деньги с Кипра, но ни в коем случае не компенсировать их потери из бюджета"

- Последняя из самых актуальных тем, "АвтоВАЗ" - это один из клиентов Сбербанка, более того, Сбербанк через "Тройку Диалог" являлся и акционером "АвтоВАЗа" до недавнего времени, в общем, у вас тесные отношения. У "АвтоВАЗа" зависли деньги на Кипре, он это открыто признает. Вопрос к вам, как к банкиру и к министру экономики в прошлом, в этой ситуации, правительство должно вообще помогать тем или иным нашим экономическим субъектам, кто оказался в таком форс-мажоре? Четкого решения никакого принято не было, ничего не прозвучало, поэтому просто ваше личное мнение?

- Мне очень неприятно, если, действительно, у "АвтоВАЗа" застряли там деньги, потому что "АвтоВАЗ" демонстрирует очень хорошие темпы развития в последние годы. За многие годы существования "АвтоВАЗа" наконец там появился очень сильный менеджмент, и, на мой взгляд, они сделали колоссальную работу за последние годы, как с точки зрения и финансовых показателей компании, так и с точки зрения модельного ряда.

- Не все, конечно, у них там зависли деньги, но деньги, как они объясняют, той структуры, которая занималась экспортом автомобилей.

- Если вы имеете в виду, должно ли правительство помогать вернуть деньги в такого рода случае, то мне кажется, тут случай, когда нужно помогать, конечно.

- А помогать - значит, компенсировать хотя бы частично тем или иным субъектам, считая это форс-мажором? Другой вопрос, почему и по каким причинам даже такие крупные компании, как "АвтоВАЗ" для определенных своих операций держали деньги именно там.

- Вы знаете, это не эксклюзивная ситуация с "АвтоВАЗом". Ведь и у нас есть там компании, и у любой крупной российской структуры есть там компании, поэтому "АвтоВАЗ" не находится в каком-то исключительном положении. Дело в том, что мы там не держали денег и понятно, мы видели, куда развивается ситуация, поэтому мы никогда не использовали эту структуру более чем, как транзитную. На мой взгляд, бизнес - это риск, и всегда бизнесмены должны быть готовы и заработать, и потерять. И если ты недооценил риск, ты теряешь деньги. Это нормально. Было бы смешно, если бы в случае каждого возникшего коммерческого риска компании бы приходили к правительству за какими-то компенсациями. Все бегут к правительству: мама, дай денег. Нет, конечно. Это нормальный коммерческий риск. Более того, я хочу сказать, что это контрпродуктивно. Нельзя помогать коммерческим структурам в таких ситуациях, потому что все очень быстро привыкнут бегать за помощью к правительству. Нужно помнить также, что правительство должно поддерживать равные условия конкуренции. Если одни конкуренты платят налоги, а потом эти налоги возвращаются другим конкурентам в виде помощи в закрытии их коммерческих ошибок - это неправильно. На мой взгляд, в этой ситуации АвтоВАЗу нужно помогать вернуть деньги, но не возвращать деньги из бюджета.

- Компания деофшоризации принимает всемирный характер. После событий на Кипре, например, в Люксембурге предприняли уже шаги, которые, как минимум, ухудшат положение офшорных вкладчиков. На ваш взгляд, нужна ли России офшорная зона, потому что неспроста тот же "АвтоВАЗ" использует кипрскую юрисдикцию для определенного вида операций. Могла бы российская банковская система, в ее нынешнем виде, привлечь хотя бы часть выводимых из офшоров денег в себя?

- Кипр - это не только налоги, а для большого количества компаний не столько налоги - это все-таки хорошо-развитое, приспособленное к традициям международного делового оборота законодательство. Но дело в том, что ключевое все-таки - это хорошо работающее судебное законодательство, легко применяющееся английское право и очень адаптированная местная правовая система к английскому праву. В этом смысле, мне кажется, что нам из кипрской ситуации нужно извлечь уроки. Нам нужно ликвидировать все пробелы, которые мешают российским компаниям работать в нашей юрисдикции.

Если говорить о создании некоего офшора, с точки зрения снижения налогов, вы знаете, я столько лет потратил своей жизни с Алексеем Кудриным на закрытие внутренних офшоров, что я не могу поддержать создание новых налоговых офшоров. А вот создание юрисдикции, столь же удобной, как эти офшоры, которые сейчас подвергаются давлению и, в том числе, сейчас гарантии и максимально либеральное отношение к возврату капиталов и к тем, кто возвращает эти капиталы в Россию, мне кажется, что сейчас очень удобный момент. Нам нельзя опять опоздать, нам важно сейчас сделать шаги к тому, чтобы привлечь потенциальных владельцев депозитов в офшорных зонах в нашу российскую юрисдикцию.

- Спасибо, большое. Держитесь курса

Россия > Финансы, банки > bfm.ru, 17 апреля 2013 > № 799625 Герман Греф

Россия > Внешэкономсвязи, политика > mn.ru, 1 апреля 2013 > № 799631 Николай Левичев

ПРИНТЕР И ШРЕДЕР

СВЕТЛАНА БАБАЕВА

Приложение "Большая политика" Об угрозе появления кухарок в Думе

Что происходит с Думой с ее депутатами

Есть ли будущее у партии "Справедливая Россия" и семьи Гудковых или всех подавит "Народный фронт", почему Дума штампует столько резонансных законопроектов или их не так понимают? О взбесившемся принтере и шредере, будущем правых и левых, а также о Юрьевом дне в интервью "МН" рассуждает зампред Госдумы, председатель партии "Справедливая Россия" Николай Левичев.

Четвертый пункт - В последние полторы недели почему активно пошла тема, что якобы скоро разгонят Думу. Где предпосылки и источники для этого?

- Есть лишь один первоисточник - Конституция. Если мы обратимся к ней, то увидим: роспуск Думы происходит всего в трех ситуациях, и все они так или иначе связаны с правительством.

Когда президент внес законопроект о выборах в Госдуму, отозвав предыдущий проект Дмитрия Медведева, все начали обсуждать, что возвращается смешанная система, что проходной барьер все-таки пять, а не семь процентов, что будет с одномандатниками и новыми партиями. Обсуждалось пять-шесть позиций. А текст закона между тем насчитывает 493 страницы. Как человек, которому предстоит использовать документ как руководство к действию, - ведь нужно будет составлять списки, формировать региональные группы, думать, где кого выдвигать по одномандатным округам, я прочитал весь документ. Не мог не заглянуть и в статью, которая гласит, что закон вступает в силу с 1 января 2014 года. Кроме пункта 4, который вступает в силу в случае роспуска Государственной думы с момента подписания президентом соответствующего указа о роспуске.

Документы такого рода тщательно готовятся. В них случайностей не бывает. Вот и задумайтесь: для кого была выбрана именно такая форма?

- Ну и для кого?

- Мне представляется так: коль скоро других оснований роспуска Думы по Конституции нет и новелл на сей счет не появилось, вопрос не в роспуске Думы. Нужно повесить дамоклов меч над правительством.

- Зачем такая изощренность?

- Наверное, просто для того, чтобы кое-кто не забывал о том, что отставка правительства возможна.

- Слухи об отставке правительства вспыхивают с завидной регулярностью едва не с момента его формирования. Но насущной необходимости не просматривается. С чего вы допускаете такую возможность?

- Взгляните на события на Кипре.

Эта модель показывает, как возникают катаклизмы, которые могут снести не только правительство, но и иметь более серьезные последствия и для Европы, и для России. Ситуация показала, как опасно держать активы государства и госкомпаний в финансовых учреждениях и ценных бумагах некоторых государств. При инвестировании все исходят из надежности, и вдруг едва не в одночасье оказывается, что ситуация не столь стабильна и одномоментно вытащить активы нельзя ни в какой форме. Шишки за созидание - Недавно один бывший кремлевский чиновник сказал: "Справедливая Россия" не очевидна. Имея в виду, что вы не есть неотъемлемая часть палитры системных партий, которые обязательно должны быть в законодательной власти. Вообще ваша партия выглядит странно с момента появления: то вы двойник "Единой России", то вдруг становитесь альтернативой ей и почти угрозой, скажем, на стыке 2007-2008 годов, то вдруг главный думский бунтарь. Извините, вы кто?

- Мы то же, что были при образовании партии в 2006 году. Именно чтобы не зависеть от мнения чиновников администрации, именно чтобы вписаться в современный политический контекст в надежде, что в начале XXI века в России возникнет устойчивая политическая система, которая обеспечит эффективную конкуренцию и воспрепятствует реинкарнации застоя, партия создавалась и седьмой год существует. Устойчивую систему, как показывает мировой опыт, могут составлять лишь партии идеологического, а не вождистского плана, не зависящие от персоналий, харизмы и мнения отдельных чиновников.

Мировой опыт показывает, что, как правило, политический спектр заполняется системными партиями, которые работают по следующим направлениям: консервативное, социал-демократическое, либеральное. Мы заняли социал-демократическую нишу, достаточно успешно, как я считаю, в ней работаем и не собираемся из нее уходить. - Это, знаете, не только от вас зависит...

- Все в мире зависит не только от нас. Но, к счастью, мы с первого дня понимали: чтобы как можно меньше зависеть от чиновников, нужно как можно больше работать самим.

- Вы сказали, выживают только идеологические партии. В целом справедливо. Однако стартовавшая активность "Народного фронта" свидетельствует о том, что и там большое значение придают идеологическому компоненту. В конце прошлой недели ОНФ, как и обещал, собрался по весне и какой спектр социальных ниш намерен охватить! По большому счету необходимость в вас снижается. Упрямые уйдут к Зюганову, маргинальные - к ЛДПР. Остальные разместятся по окопам "фронта".

- В этом смысле "Справедливая Россия" одна из самых, я бы сказал, перспективных сил. Мы нарастили депутатский корпус, сейчас это больше семи тысяч депутатов разных уровней. Люди, которые бытовому комфорту предпочли деятельность в соответствии со своими убеждениями. Получая за это лишь шишки и неприятности.

Повестка "фронта" - Ваш героизм еще не означает, что вы выживите. Уже на последних выборах у вас были проблемы в регионах с сильными, яркими представителями. Не понимая "высшей воли", люди опасались идти к вам в партию. Какие основания думать, да еще на фоне активности ОНФ, что за лето вас не ослабят по людям так, что на осенние выборы просто некому будет идти? - У нас мы видим, что президент Путин, получив на выборах солидную поддержку голосов, дистанцировался от "Единой России", передав руль управления Дмитрию Медведеву. Теперь эта история с созданием "фронта". Учредительный съезд, как мы узнали, намечен на 11-12 июня. Лишь тогда станет ясно, что это будет, движение или иная сущность. Хотя он продолжает позиционироваться как надпартийная структура, в которую могут войти политические партии. Пока мы видим, что ОНФ - это скорее большая дискуссионная площадка. И, кстати, какая тема выбрана для первой серии дискуссий? Абсолютно наша! Как ликвидировать бедность, как выработать схему социальной справедливости.

- Это лишний раз доказывает, что вы не нужны. У вас даже повестку перехватывают.

- Нет пока никаких оснований считать, что "Народный фронт" будет регистрироваться как партия. А значит, в выборах - отсылаю вас к уже упомянутому закону - участвовать не будет. Соответственно, появляется шанс, что ничто не будет мешать дальнейшему становлению ответственных политических партий.

Главная опасность, которая мешала нормально развиваться, - маргинализация всех партий в стране, кроме одной. Эта опасность будет устранена. Формирование "Народного фронта" в любом виде наибольший удар наносит по партии "Единая Россия", которая на сегодня не столько партия, сколько "партизированный" административный ресурс вертикали власти.

- Вы немного перескочили во времени и перешли сразу к федеральным выборам 2016 года. Я же говорю о более приближенном к настоящему времени моменту, а именно о региональных выборах этой осени. Ваша диссипация может начаться именно с регионального уровня, вас постепенно выдавят с поля, особенно если еще либеральный компонент добавят. - Если в наших рядах есть люди, которым ближе либеральные взгляды, туда им и дорога. Для нас ценность представляют те, кто разделяет социал-демократические идеи и готовы тратить свой жизненный ресурс на то, чтобы претворить их в жизнь. Да, по ходу разных кампаний бывают и "попутчики" - люди, которые "забегают" за преференциями, которые имеют большие партии. Случайные это люди или постоянные, выясняется по ходу электоральной и партийной деятельности, с "попутчиками" мы с легким сердцем расстанемся.

Но я хотел бы обратить ваше внимание на другое: в "Единой России" много людей с социал-демократическими взглядами. В партии они оказались в силу исторических обстоятельств. И как только будет объявлен Юрьев день...

Юрьев день для собственности - Юрьев день может быть очень разным. Одни говорят, что скоро пройдет некий "съезд ВКП(б)", на котором окончательно будет разгромлена любая потенциальная альтернатива действующему курсу. Есть другой слух: грядет еще одна антикоррупционная встряска. Элиты лихорадит. В этой связи видите ли вы дальнейшее сплочение элит, которое, видимо, сложится не в вашу пользу? Или же, наоборот, Юрьев день обернется скорее расколом в элите и поиском альтернатив, в том числе в рядах вашей партии.

- Что я имел в виду? Если 11-12 июня вслух будет объявлено, что необязательно принадлежать партии "Единая Россия", чтобы тебя не считали врагом страны, это и будет Юрьев день. Потому что с коррупцией бороться надо, но посягать на право собственности не должно быть позволено ни- кому. Между теми, кто обогатился незаконно, и теми, кто обладает значимой собственностью, должна пройти граница.

- Граница не проходит. Власть продолжает лихорадить, и нет оснований полагать, что кампания по чистке элит скоро закончится.

- С кем бы я ни говорил, причем из разных сфер, все ждут, как дальше будет вести себя следствие с г?жой Васильевой. Получается, на сегодня это своего рода лакмусовая бумажка. Почему гражданка, которой уже предъявили обвинение в хищениях сумм со многими нулями, продолжает вести остаточно комфортный для такого обвинения образ жизни? Все с интересом ждут, куда подует ветер. И таких "лакмусовых бумажек" несколько.

- То есть вы не ожидаете расколов в элите, которые могли бы существенно изменить весь политический контекст?

- Моя позиция такова: нужно формировать культуру лоббизма, в этой сфере слишком много темных пятен. Цивилизованный лоббизм - это представительство интересов различных групп: профессиональных, отраслевых, корпоративных, социальных. Нужно четко прописать правила лоббирования, которое сегодня происходит на уровне неформального подковерного общения.

- Идее придать лоббистской деятельности полноценное правовое регулирование уже более 15 лет. Получается, вам самим, законодателям, это не очень нужно. - Нужно очень. Сейчас, когда возникают вопросы к правовым аспектам депутатства, оказывается, что на сей счет в законе есть одна строчка: депутату нельзя заниматься предпринимательской и иной оплачиваемой деятельностью, кроме преподавательской и творческой. При этом одновременно речь идет о том, чтобы в Госдуме работали люди, которые разбираются в той или иной проблематике, а не просто кричат на улице.

Пять лет люди должны работать в профильных комитетах, и не баранами там быть, а специалистами. Понятно, что депутат не может знать все, но желательно, чтобы в какой-то узкой сфере он был профессионалом. Предположим, человек приходит из бизнеса, имеет опыт взаимодействия с госструктурами, сам натыкался на законодательные, коррупционные, ведомственные и межведомственные барьеры. Он понимает, что и как нужно менять для развития страны. Понятно, что он может иметь собственность. Он что, должен слить ее в канаву? Значит, должно быть более четко прописано, какие институты управления собственностью являются допустимыми.

- Что же вы тогда Гудкова изгнали?

Там как раз по бизнесу были обвинения. - Гудкова изгнали из Думы не мы, и ситуация мрачным анекдотом так и войдет в историю. 170 страниц набралось у комиссии, и она вынесла вердикт: недостаточно для принятия решения. Через три дня появилась одна страничка ксерокопии, и этого вдруг стало достаточно...

Сегодня в законе не определено, ни кто устанавливает факт управления хозяйственной деятельностью, ни на основании каких документов, устных или письменных распоряжений, это может быть сделано, ни какова процедура проверки, с привлечением или без привлечения суда или иного полномочного органа должна осуществляться проверка. Мы имеем огромные правовые лакуны, которые необходимо заполнять, если мы хотим спокойно работать. Или в Госдуме будут только кухарки.

Зачем гнать с листа - Тема идет с осени. Но вместо заполнения лакун мы видим молниеносное принятие тонны плохо прописанных законов и легкое расставание с коллегами. Что происходит с законодательным сегментом? Почему вместо работы над качественными законами, которые необходимы и вам, - взбесившийся принтер? - Никакого принтера не появилось. По большому счету законотворческий процесс Думы двух предыдущих созывов ничем не отличался от нынешнего. И раньше на пленарных заседаниях иногда в течение дня рассматривалось до 50 законопроектов, причем огромное число - поправки к уже действующему законодательству, а не новые объемные документы.

- Разве было такое количество законов, вызывающих общественный резонанс, и ситуаций, вызывающих столько скандалов?

- Общественный резонанс, к моему большому сожалению, вызывают зачастую совсем не те законопроекты, которые на самом деле бьют по жизненным интересам российских граждан.

Устроили истерию по поводу проекта новосибирского заксобрания о запрете пропаганды гомосексуализма среди несовершеннолетних. Смотрите, что произошло. Сразу отвалилось "среди несовершеннолетних", и вся кампания в СМИ проходила под знаком "Ополчились против гомосексуализма". Но это же подмена поднятий! Затем начали говорить: "Ага, все делается для того, чтобы на какой-нибудь популярный интернет-ресурс подсунуть пакостный комментарий и на этом основании закрыть весь ресурс".

- Увы. Нет причин думать иначе.

- Но пока ведь никаких трагедий не произошло! Буквально на днях обнаружили что-то на каком-то сайте, сделали предупреждение. Сняли эту публикацию, и все.

- Скажите, а у новосибирских законодателей других проблем в регионе нет, кроме пропаганды гомосексуализма среди подростков?

- Не надо так ставить вопрос! Региональные парламенты вообще плодят много инициатив. И только наша фракция, как правило, старается поддерживать инициативы региональных законодателей. А Госдума в целом выступает здесь не принтером, а скорее шредером: подавляющее большинство региональных инициатив под предлогом того, что они недостаточно проработаны, отправляются именно в шредер.

- Может, и спасибо ей за это... Зачем нужны все эти экстравагантные проекты? Почему проблемы нельзя решать в рамках действующего законодательства? Норм предостаточно.

- Закон активно обсуждался сначала на слушаниях, затем в рамках трех чтений. Были внесены поправки, которые минимизировали возможные издержки применения закона. Я просто привел его как пример того, что в СМИ была поднята волна с очевидной подменой понятий.

Далее. Не надо думать, что в Госдуме полное единодушие. Мы неоднократно говорили: одни законы, внесенные еще в прошлом созыве, маринуются, в то время как другие гонятся "с листа" без всякой экспертизы на социальные последствия. Мы не уставали говорить об этом на встречах с президентом. Потому что считаем: значительное число правительственных законопроектов, которые "по зеленой волне" проходят через Думу, опираясь на фракцию большинства, тоже не просчитаны.

Возьмите ситуацию с донорством.

Чиновники продолжают бубнить, что надо просто немного подождать, пока все привыкнут и пойдут сдавать кровь бесплатно. Этих чиновников не волнует, что инициатива уже приводит к ужасающему дефициту крови. Лео Бокерия говорит, что в медицинских учреждениях сейчас начнутся катастрофы! Последний пример: 27 врачей были вынуждены сдать свою кровь, чтобы спасти больного!

Возьмем сферу образования. Вдруг все вцепились в диссертационный плагиат. Министр образования в разгар конфликта с Академией наук на совещании произносит: давайте посмотрим, как с 1993 по 2007 год разрослась опухоль. И приводит пример: количество диссертаций по политологии увеличилось в десять раз, по социологии - в шесть раз, а по техническим наукам практически не увеличилось. Для тех, кто не понимает, цель, возможно, достигнута. Но для тех, кто понимает... У нас, извините, до 1991 года был научный коммунизм, и только потом появилась политология как наука. Еще пару лет нужно, чтобы подготовить хотя бы кандидатскую. Становится понятно: если было три диссертации, а стало 30, да, это рост в десять раз. Социологии тоже практически не было до начала 1990-х. Как можно обвинять в кратном росте, если мы начали фактически с нуля!

Значимость притчи - Возвращаясь к политической поляне, видите ли вы перспективы для либералов? Пошли разговоры, что Прохорову дадут зеленый свет и в этой связи даже прочат большое будущее семейству Гудковых. - Я начал с того, что сказал: в рамках стабильной системы либеральный компонент должен присутствовать. Вижу в этом политическую целесообразность, потому что идеи живут, имеют носителей. Дать людям возможность легально работать в политическом поле - благородная задача. Другое дело, что в сегодняшнем российском обществе это направление не получит значительной электоральной поддержки.

- А Гудковы? Вы видите будущее для этой семьи?

- Во всяком случае не меньшее, чем у любой другой российской семьи...

Они имеют политический опыт, способности. Правда, несколько лет они били себя в грудь, говоря, что являются истинными социал-демократами...

Ну это уже их проблема, как позиционироваться в качестве истинных либералов. История знает много витиеватых политических судеб, поэтому ничего нельзя исключать. Но как писал Пастернак: "Позорно, ничего не знача, быть притчей на устах у всех..." - Жестоко... Сначала вы говорили, что надо достойно защищать тех, у кого был бизнес, а теперь свели бывших коллег к ничтожествам...

- Я совершенно разделяю ситуацию с изгнанием Гудкова из Госдумы, потому что именно я писал заявление фракции о конституционном произволе в ситуации с лишением Гудкова депутатского мандата и продолжаю солидаризироваться с двумя членами Конституционного суда, высказавшими особое мнение. Это ситуация позорна для российского парламентаризма.

Что же касается истории, которая произошла год спустя - исключение из партии, то это совсем другая история...

Россия > Внешэкономсвязи, политика > mn.ru, 1 апреля 2013 > № 799631 Николай Левичев

Латвия. Евросоюз > Финансы, банки > itogi.ru, 1 апреля 2013 > № 791773 Андрис Вилкс

Средства существования

«Лат — валюта неполноценная», — признает министр финансов Латвии

О том, что даст экономике Латвии переход на единую европейскую валюту, «Итогам» рассказал министр финансов этой прибалтийской республики Андрис Вилкс.

— Господин министр, присоединение любой страны к валютному союзу ЕС — серьезный шаг. Каковы мотивы, толкающие Латвию в еврозону?

— Мы полагаем, такой шаг окажет стимулирующее воздействие на экономическое развитие страны. Конечно, в еврозоне мы сейчас наблюдаем разную ситуацию. Многие страны сумели воспользоваться преимуществами единой валюты, некоторые — нет. Но думаю, что наша страна накопила достаточный опыт, который не позволит повторить ошибки тех, кто оказался в ситуации долгового кризиса. О намерении войти в еврозону мы говорили еще в 2003—2004 годах, когда Латвия только что стала членом Евросоюза. Ведь этот шаг сделает нашу экономику еще более открытой. А значит, и более эффективной.

Второй мотив заключается в том, что во время кризиса 2008 года у иностранных инвесторов появлялись сомнения, будет ли Латвия в дальнейшем способна поддерживать стабильность своей собственной национальной валюты — лата. Многие граждане нашей страны, опасаясь девальвации, спешили занять очередь к банкоматам или в обменные пункты, чтобы приобрести евро. Тогда нам совместно с Банком Латвии удалось поддержать стабильность валютного курса. Но и урок мы получили серьезный. Как это ни грустно признавать, лат — валюта неполноценная. Такoй же в свое время была и эстонская крона. А латвийская экономика слишком маленькая, чтобы мы могли позволить себе роскошь иметь собственную сильную и конкурентоспособную денежную единицу. Наконец, третье соображение имеет не менее важное значение. Те же испанские граждане, работающие за рубежом, не платят банкам такие же высокие комиссии за перевод на родину заработанных ими в евро средств, как наши.

— О намерении вступить в еврозону правительство Латвии громко заявило в тот момент, когда валютный союз переживает нелучшие времена. Долговой кризис в Греции, фактическое банкротство Кипра... Вы уверены, что ваша инициатива найдет единодушное одобрение в Брюсселе и Франкфурте?

— Вы задали очень сложный вопрос. Причем для Латвии он сегодня является даже более сложным, чем для Эстонии или Словении, которые вступали в еврозону в куда более спокойные времена. Им было достаточно для этого соблюсти лишь технические параметры. Например, по дефициту бюджета и инфляции. Но при этом мы видим, что и в период кризиса с нашим соседом — Эстонией не произошло ничего катастрофического. Наоборот, отказавшись от кроны и перейдя на евро, Эстония увеличила показатели по притоку иностранных инвестиций. Самое главное, там снизилась безработица. И в этом смысле Эстония является для нас лучшим примером. Сейчас наша страна полностью соответствует Маастрихтским критериям. Поэтому мы надеемся, что латвийский евро появится уже с 1 января будущего года. А если это вдруг не произойдет, то мы все равно будем добиваться включения нашей страны в еврозону в будущем. Потому что более глубокая интеграция Латвии в европейскую экономику нам выгодна.

— Получается, Латвия готова в рамках европейской солидарности за свой счет вытаскивать из долговой ямы такие страны, как Греция? Притом что средняя зарплата в государствах Южной Европы намного выше, чем в Прибалтике. Вам денег не жалко?

— Мы и сейчас ежегодно направляем на эти цели порядка 40 миллионов евро. В случае усугубления кризиса в той или иной стране Евросоюза мы должны будем увеличить нашу помощь. Но надеемся, это не понадобится. Хотя, должен признать, сейчас на эту тему в Латвии очень много политических спекуляций. Но я уверен, что наше участие в этой программе делает весомее и нашу заявку на вступление в валютный союз.

— Торговый баланс у Латвии отрицательный. Не создаст ли переход на евро дополнительные риски? Не придется ли, допустим, резко повышать налоги?

— Наш торговый баланс всегда был отрицательным. Правда, сегодня ситуация не такая критическая, как была до кризиса. До 2008 года латвийский импорт превышал экспорт в среднем на 25—28 процентов ВВП. Сейчас мы имеем лишь минус 2—3 процента ВВП. Мы не производим очень многих товаров, в которых нуждаемся, — автомобилей, станков, оборудования... Мы не добываем нефть. Но наш экспорт растет, и его доля в ВВП увеличивается. Мы успешно используем наши преимущества для развития экспорта услуг, связанных с транзитом, финансами, туризмом и так далее. Поэтому не видим особых сложностей в этой сфере. Наоборот, присоединение к еврозоне, скорее, позволит еще больше сократить отрицательный баланс внешней торговли. Что касается налогов, то наше правительство, наоборот, последовательно снижает налоговое бремя на бизнес. Налоги будут сокращаться и дальше.

— Не боитесь, что отказ от суверенного лата замедлит экономический рост?

— По итогам прошлого года латвийская экономика выросла на 5,2 процента. Это очень хороший результат. В этом году мы ждем роста не менее трех процентов. Это наши самые осторожные прогнозы. Просто не хотим быть излишними оптимистами. Однако даже эти показатели являются самыми высокими в Евросоюзе. Экономика Латвии будет расти. Я разговаривал со своими коллегами из Испании и Греции. Они говорили, что сразу после присоединения к еврозоне их экономики росли столь быстрыми темпами, что казалось, можно вовсе не контролировать бюджетные расходы. Но выяснилось, что это далеко не так. Нам будет необходимо учесть тот урок, который они получили. Мы в Латвии умеем считать деньги и жить по средствам.

Константин Угодников

Латвия. Евросоюз > Финансы, банки > itogi.ru, 1 апреля 2013 > № 791773 Андрис Вилкс

Кипр. Россия > Госбюджет, налоги, цены > bfm.ru, 26 марта 2013 > № 787214 Игорь Шувалов

И. ШУВАЛОВ В ИНТЕРВЬЮ BUSINESS FM: КРИЗИС НА КИПРЕ, СКОРЕЕ ВСЕГО, НЕ СТАНЕТ СЕРЬЕЗНОЙ ПРОБЛЕМОЙ ДЛЯ КРУПНЫХ РОССИЙСКИХ КОМПАНИЙ

Эксклюзивное интервью Business FM первого вице-премьера России

Все были уверенны, что Россия обязательно подключится к решению кипрской проблемы: предоставит средства и покроет все долги, так как там, якобы много российских денег. Однако это большое преувеличение, заявил в эксклюзивном интервью Business FM первый вице-премьер Игорь Шувалов. Банковский кризис на Кипре, скорее всего, не станет серьезной проблемой для крупных российских компаний.

- Кипр. Решение принималось в течение недели и вызвало всеобщую панику. Принятые решения, как бы вы оценили?

- Решения еще не до конца приняты. В пакете все эти решения должны быть, наверное, одобрены парламентом Кипра и решением Европейского ЦБ, МВФ и Еврокомиссии. Когда в совокупности мы увидим весь пласт законодательства всех решений, тогда точно будем знать, что поставлена точка, и как будут развиваться события. Пока мы только видим, что по основным проблемным точкам идет дискуссия. Сказано, что крупнейшие два банка будут санированы, что правительство Кипра отказалось сейчас от идеи введения специального налога для всех вкладов, но это пока только обсуждение. Мы должны увидеть конечную процедуру и законодательное оформление, чем дело заканчивается.

- Но все равно, это решение за счет вкладчиков в той или иной форме принимается впервые. Насколько мы знаем, Россия вела с Кипром тоже переговоры, несколько недель назад Кипр обращался за помощью. Какие-то иные варианты, комбинированные, более справедливые могли бы быть найдены, скажем, совместно Евросоюзом, Россией и другими заинтересованными сторонами?

- Вы говорите за счет вкладчиков: когда происходит санация банка, всегда клиенты банка что-то теряют. Если это граждане, например, России, где вклады гарантированы - сумма подлежит страхованию, вкладчики точно понимают, что их интересы не пострадают свыше этой суммы, в зависимости от того, как будет проходить эта санация. Поэтому каких-то волшебных средств здесь нет, и то, что у этих двух банков появились проблемы после приобретения бумаг Греции, а потом после того, как было принято в ЕС решение, что с долгом Греции делать, то это, по сути, предложенное проблемное решение для Кипра. Они оказались в очень сложной ситуации. Мы знали об этой ситуации, к нам уже заблаговременно правительство Кипра обращалось с тем, чтобы мы предоставили дополнительный кредит, запрашивали кредит около 5 млрд долларов еще год назад. Мы внимательно следили за ситуацией, мы не понимали, зачем нам свой долг увеличивать: 2,5 млрд мы уже предоставили Кипру - этот долг должен быть погашен в 2016 году. К нам обращались с тем, чтобы долг увеличить, мы смотрели на то, какова модель экономического развития Кипра, что меняется, может быть, там появляются какие-то дополнительные источники, которые откроются, и потом позволят вернуть этот долг. Мы ничего этого не видели: и наши рекомендации, и Министерства финансов, и других ведомств были всегда, что долг увеличивать не стоит. Можно ли было эту ситуацию по-другому решить?

- Скажем, санировать банки, создать некий пул инвесторов, в том числе с участием суверенных фондов, сделать более мягкий вариант санации?

- Решений было множество: приватизировать часть экономики, которая принадлежит или контролируется государством, там, где после принятия решения по греческому долгу, если нужна была докапитализация банковского сектора, то искать частного инвестора для этих банков, который бы поправил ситуацию, либо иным способом вводить процедуру санации для этих банков. Но правительство не пошло по этому пути. Дождались, когда пройдут выборы: появилось новое руководство страны, и они оказались перед немедленным выбором. Нужно было немедленно какие-то принимать решения. Решение, которое было предложено со стороны ЕС - не самое лучшее. Теперь уже для банковского сектора Кипра хорошего выхода нет. Даже после того, когда операции будут возобновлены, мы увидим, кто пострадает, будет ли введен на широкий круг инвесторов этот налог или это только будут вкладчики этих двух банков. Тем не менее, к финансовой системе и к банковскому сектору Кипра уже такого доверия не будет как раньше. Решение это может быть более широким, иметь последствия для всего европейского банковского сектора. Все разговоры о праве собственности, о том, что необходимо защищать права инвесторов, даже критикой в адрес России, теперь это даже выглядит немного смешно, потому что так решить проблему в сложный период в стране, означает самый циничный подход и никакого права собственности и незыблемости этого права, и о защите этого права речи не идет. Находят самые разные аргументы, почему это правильно. А это неправильно, поскольку, если есть проблемные банки, надо решать проблему с этими банками: невозможно вкладчиков, которые имеют отношения со здоровым, хорошо работающим банком, просто обязать потерять часть своей собственности. Еще один аргумент, что многие прячут деньги на Кипре, что они не выплачивают в своих национальных юрисдикциях налоги, и справедливо было бы тогда у этих компаний, людей часть дохода изъять. То есть доход такой можно обложить вплоть до 100%, предлагалось ведь просто взять тело любого депозита, вклада и его просто разделить на большую и меньшую часть, и меньшую часть на благо и во имя спасения банковского сектора направить. Но здесь очень много вопросов. Я думаю, что это будет для правовой системы Европейского Союза, для банковского сектора Европейского Союза иметь очень отрицательное значение. При всех проблемах, которые есть в России, при том, что у нас очень много вопросов к самим себе и к нашему инвестиционному климату, не все то хорошо, что находится в Европе и за границей.

- На ваш взгляд, если бы, скажем, "евротройка" вступила в контакты с Москвой, могло бы быть найдено иное решение, в котором бы участвовали и ЕС, и какие-то российские структуры: суверенные фонды, либо частный бизнес, либо государство, плюс еще какой-то круг инвесторов?

- А мы всегда говорили, что мы были открыты к диалогу, но только вместе с ЕС.

- А диалога с ЕС не состоялось?

- У нас диалога не было, поскольку мы брать на себя обязательства по оздоровлению экономики Кипра не должны, это было бы ошибкой. Кипр входит в Евросоюз, и это зона ответственности Евросоюза. Можем ли мы и должны ли мы? Мы можем, понимая, что проблемы Кипра могут выйти за границы Кипра и влиять на зону евро. Нам эта проблема не нужна. В связи с этим, мы могли подключить свои собственные ресурсы, но не предоставляя их для того, чтобы они пропали. Мы не видели ответа на изменение экономической модели. Должна еще появиться модель, которая будет в состоянии долговое бремя обслуживать, экономика должна будет развиваться. Такого диалога не было. Почему-то у всех подспудно была уверенность, что Россия обязательно рано или поздно в проект вступит: поскольку на Кипре очень много российских денег, как всем кажется, а мне представляется, что это преувеличено, что в какой-то момент Россия обязательно предоставит деньги, покроет все долги, и чтобы спасти российские деньги и деньги, которые будут выведены из России, и все будет для Кипра хорошо.

- То есть нас провоцировали на решение за наш счет?

- Да. А мы постоянно говорили - на рабочем уровне, на официальном и на высшем, что мы готовы подключиться к решению этой проблемы. Но решение проблемы искать за счет только России - неправильно.

- Когда-то все-таки Кипр был инвестором номер один в России.

- Вы же понимаете, что это российские деньги.

- Российские деньги, да. Сейчас на четвертом месте. То есть мы понимаем, что объем этих денег за последнее время сокращался и, тем не менее, не только какие-то личные хорошие или нехорошие деньги там, но и наши корпоративные деньги. Есть ли какие-то сигналы от бизнеса о том, что там застряли, возможно, надолго, оборотные средства, которые были зарезервированы именно для инвестиций в Россию. Если есть такие сигналы, то, возможно, что наше правительство будет оказывать помощь пострадавшим от этой форс-мажорной ситуации нашим российским экономическим субъектам?

- Законодательство Кипра, которое к настоящему моменту стало достаточно развитым экономическим и финансовым законодательством, позволяло российским предпринимателям осуществлять сделки через Кипр. У нас есть соглашение об избежании двойного налогообложения, и многие уже привыкли работать через эту возможность соглашения, плюс через то законодательство, которое очень часто похоже на английское. По сути, восприняты основные институты от английского права при осуществлении сделок, это очень удобно. И это не имеет никакого отношения к тому, что это просто прикрывается бегство капитала. Там, где деньги воруются, уводятся и не уплачиваются налоги - это отдельная история. Но если посмотреть, например, на наш крупнейший банк "Русский коммерческий банк", дочку ВТБ, то это абсолютно понятная и открытая операция - по приобретению, слиянию , приобретению новых активов, сделки по привлечению ценных бумаг. Для этого в свое время, достаточно с большой церемонией открывали этот банк на Кипре, потому что считалось, что это русские деньги, но нам была важна юрисдикция. Можем ли мы свое право подтянуть и сделать таким же удобным? Наверное, можем, в какой-то перспективе. Наше банковское законодательство сегодня не то, что было 10 лет назад. Но сказать, что это все понятно для тех, кто работал с кипрской юрисдикцией, пока такого нет.

Все это такая иллюзия. Нельзя сейчас говорить о том, что собственность или денежные средства россиян, даже если они прикрываются другим зарубежным юридическим лицом, больше защищены, чем в России. Мы с вами все эти примеры видели. Но мы, при всей этой сложной ситуации, которая есть сейчас на Кипре, в среднесрочной перспективе выиграем. Вся эта программа, которая была объявлена президентом по деоффшоризации, по совершенствованию российского корпоративного, финансового права будет проводиться еще более активно. У российских банков есть очень хорошая перспектива.

- Пострадавшим может быть оказана какая-то помощь?

- Сигналы от компаний есть. В правительство обращались те компании, которые либо как раз приготовили деньги для осуществления каких-то крупных сделок (это были не депозиты. Деньги аккумулировались на счетах для того, чтобы совершить какую-то сделку); либо это межбанк, либо это корреспондентские счета. Сигналов, что у кого-то из корпораций очень тяжелое положение в связи с тем, что деньги пока заморожены, мы ни от кого таких не получали. Те деньги, которые находились в качестве депозитов, - конечно, риск. Но, по заявлению самого ВТБ и РКБ, у банка очень устойчивое положение, и когда операции будут для банков разрешены, они надеются, что без каких-либо потерь, или с минимальными, они начнут возобновлять свою деятельность. Поэтому мы пока, к настоящему моменту не получали никакой острой информации или острых просьб о помощи, что российское правительство должно немедленно вмешиваться. Мы работаем в штатном режиме, ежедневно отслеживаем ситуацию, следим за тем законодательством, которое обсуждается между Кипром и ЕС, но не видим пока необходимости быстро вмешиваться.

- Значит, все-таки этому кризису уже более недели, если за неделю какие-то крупные компании в наше правительство не обратились за помощью, значит можно предварительно делать вывод, что серьезного влияния для наших крупных компаний и корпораций этот кризис не имеет.

- Я поддержу такой вывод и добавлю что, в принципе, это было наивно, оперировать большими суммами через кипрские банки. Людям, которые следят за развитием финансовой ситуации во всех частях мира, и особенно тем, кто работает с Кипром, было понятно, что ситуация там крайне неустойчивая, и аккумулировать большие денежные средства было не совсем разумно.

Кипр. Россия > Госбюджет, налоги, цены > bfm.ru, 26 марта 2013 > № 787214 Игорь Шувалов

Россия > Внешэкономсвязи, политика > itogi.ru, 25 марта 2013 > № 791756 Александр Шохин

Глобально говоря

Российский бизнес вливается в «большую двадцатку»

Неделя российского бизнеса (НРБ) в основном была посвящена подготовке к главному событию 2013 года — саммиту «большой двадцатки» в Санкт-Петербурге. Впервые за пятилетнюю историю этого форума на формат G20 будет влиять бизнес. О том, чего ждут предприниматели от участия в этом глобальном форуме, «Итогам» рассказал президент РСПП Александр Шохин.

— Александр Николаевич, ситуация на Кипре повестку дня Недели российского бизнеса подкорректировала?

— В кулуарах участники форума комментировали эти события очень активно. Непосредственное же влияние она имела на нашу финансовую конференцию, где речь шла как раз о восстановлении доверия к финансовой системе. И здесь все совпало, что называется, один к одному. Эта тема повлияла на дискуссию с точки зрения того, готовы ли «двадцатка» и международные фининституты разработать набор инструментов, которые разные страны могли бы использовать при чрезмерном суверенном долге, угрозах банкротства банковской системы и так далее. Сейчас для разных случаев принимаются разные меры, причем зачастую спонтанно. Мы же теперь хотим понять, можно ли это как-то унифицировать, выработать для разных ситуаций дорожные карты.

— Вообще вышло так, что глобальные проблемы в дискуссиях преобладали над внутренними. Рискну предположить, что на Неделе российского бизнеса это впервые.

— В нашем постоянном диалоге с правительством, администрацией президента, Госдумой достаточно актуальных внутренних тем. Но в этом году мы решили обсуждать глобальную тематику, причем уже сейчас, в марте. Слишком уж жесткий график диктует председательство России в «большой двадцатке».

— Но ведь сам саммит G20 состоится в Санкт-Петербурге только в начале осени…

— Совершенно верно. Если быть более точным, то 5—6 сентября. Но дело в том, что хотя этот клуб и считается неформальным, внутри него существует очень сложная процедура согласования проектов документов, которые выносятся на итоговое заседание. Если мы хотим, чтобы нас, то есть бизнес-сообщество, услышали, мы должны пройти большой путь. У нас семь целевых групп. Каждая из них в рамках Недели российского бизнеса провела конференцию. Темы: торговля, инвестиции, инновации, рынок труда, противодействие коррупции. К концу марта, в том числе по итогам публичного обсуждения на НРБ, мы получим от каждой группы рекомендации. Затем надо будет понять, насколько они совместимы между собой не только по жанру, но и по существу. На это уйдет весь апрель и начало мая. В середине мая в Москве состоится заседание шерп глав государств и правительств стран «двадцатки». К нему мы хотим представить уже сводный проект наших рекомендаций. А уже после этого начнем новую серию консультаций. В том числе с учетом корректировок шерп. И эту, уже уточненную версию мы хотели бы представить на Петербургском международном экономическом форуме как официальный проект рекомендаций «бизнес-двадцатки» (B20). И донести его до президента Владимира Путина как председателя G20. А дальше останется еще полтора месяца, чтобы инкорпорировать наши рекомендации в финальные документы «двадцатки».

— Успеваете?

— На мой взгляд, да. И, что самое главное, на этом работа не закончится. Надо будет передать наработанный механизм следующему председателю в G20 — Австралии. Мы уже сейчас начали плотно с ними работать. Представители этой страны присутствовали на конференциях Недели российского бизнеса. И я думаю, если нам удастся создать такой постоянно действующий формат привлечения бизнеса к работе «двадцатки», это будет одно из достижений председательства нашей страны.

— До сих пор интересы бизнеса представлялись на «двадцатке» как-то иначе?

— Какого-то единого механизма не было. Некоторые председатели B20 просто привлекали консультантов, таких как McKinsey, Всемирный экономический форум, Международная торговая палата. В рамках нашего председательства создается более сложная конструкция, большую роль в которой играют организации бизнеса в странах — членах G20. Они должны консолидировать интересы национального бизнеса и выносить их на уровень «бизнес-двадцатки». Конечно, к этой работе должны быть подключены ведущие глобальные компании. Поэтому с российской стороны сопредседателями целевых групп являются члены правления и вице-президенты РСПП, демонстрируя, что в этом процессе должны участвовать не просто лидеры крупных компаний. Они должны представлять ведущие бизнес-ассоциации. Раньше как было? По-разному. В Торонто, к примеру, главы государств сами решали, кто будет участвовать в «бизнес-саммите» — по три представителя бизнеса с каждой стороны. В Мексике президент страны посылал приглашения бизнес-лидерам по рекомендации консультантов. Мы все эти форматы объединяем.

— Саммитам «двадцатки» уже пять лет. Решений принималось много. Однако их эффективность вызывает сомнения. Не боитесь, что и с вашими рекомендациями произойдет то же самое?

— Мы осознаем эту проблему. Поэтому важнейшим направлением работы стал своеобразный управленческий аудит. Нам важно понять, почему в предыдущие годы те или иные рекомендации не срабатывали. Почему одни страны их реализуют, как тот же «Базель III» в банковской сфере, а другие нет. Ведь начиная с первой «двадцатки» все страны подписались под тем, что не будут пользоваться протекционистскими мерами для борьбы с кризисом. 18 стран из 20 такие меры ввели почти сразу после встречи в Вашингтоне. Важно оценить, почему это происходит. То ли потому, что в «период тушения пожара» не всегда находились оптимальные решения. Или принимаемые решения быстро становились неактуальными. Мы создали каталог решений предыдущих саммитов G20. И сейчас наши целевые группы их анализируют. В будущем это должно стать постоянной темой для «двадцатки».

Константин Угодников

Россия > Внешэкономсвязи, политика > itogi.ru, 25 марта 2013 > № 791756 Александр Шохин

Россия. Евросоюз > Внешэкономсвязи, политика > premier.gov.ru, 21 марта 2013 > № 870786 Дмитрий Медведев

Интервью Дмитрия Медведева европейским СМИ

Стенограмма:

Д.Медведев: Всем добрый день. Я, что называется, в вашем распоряжении. Пожалуйста, коллеги, давайте начнём работать.

Вопрос (как переведено): Первый вопрос касается Кипра. Вы и Президент Путин критиковали решения, принятые ЕС. Не думаете ли Вы, что ЕС будет недоволен этим, что последние события могут подорвать доверие между Россией и Европейским союзом в долгосрочной перспективе, подорвать взаимоотношения между Брюсселем и Москвой?

Д.Медведев: Я думал, какие у меня ощущения, и они у меня следующие: пока действия Европейского союза, Европейской комиссии вместе с Правительством Кипра по урегулированию долговой проблемы, к сожалению, мне напоминают действия слона в посудной лавке. То ли по кризисам соскучились, забыли, что происходило несколько лет назад... Мне кажется, все возможные ошибки, которые можно было совершить в этой ситуации, уже совершены, включая подрыв в целом доверия к финансовым институтам, и не только киприотским институтам, не только находящимся на Кипре. Именно с этим связана наша жёсткая оценка.

Мы сами, естественно, за то, чтобы наводить порядок в финансовой сфере, для того чтобы проводились мероприятия по оздоровлению банков, чтобы была более прозрачная информация о владельцах счетов, о бенефициарах. Всё это нормально абсолютно, но это не должно приводить к обрушению банковской системы. К сожалению, сейчас банковская система на Кипре находится в очень сложном положении, она по сути остановлена, не говоря уже о том, что финансовая ситуация у этого члена Евросоюза преддефолтная. Поэтому, как нам представляется, подобные переговоры и решения всё-таки нужно было бы обсуждать с разными заинтересованными сторонами, а не скрываться за формулировкой, что Кипру негоже обсуждать это с кем-либо другим. Тогда пусть все решения и принимаются только в рамках Евросоюза, но я не уверен, что это хорошо.

Отразится ли это как-то на наших будущих отношениях? Мы должны дождаться окончательных решений. Вне всякого сомнения, эта ситуация сейчас волнует всех в Евросоюзе и может быть спусковым крючком для начала новой серии локальных финансовых кризисов.

Теперь по поводу того, что в целом происходит. Я уже давал свою оценку, вы её воспроизвели. Мера, которая предложена, носит явно экспроприаторский, конфискационный характер, абсолютно беспрецедентна по своей природе. Я вообще не могу её ни с чем сравнить, кроме отдельных решений, которые предпринимались в определённый период советскими властями, которые не особенно церемонились с накоплениями населения. Но мы вообще-то живём в XXI веке в условиях глобальной рыночной экономики, и все настаиваем на том, что должны соблюдаться права собственности и основные положения, касающиеся банковского регулирования. Причём удивительно то, что наряду с идеей произвести это изъятие, по сути, была заблокирована деятельность всех банков на Кипре, включая самые крупные банки и банки с российским участием, которые абсолютно нормальные и здоровые, у которых нет никаких проблем с балансом, нет никаких проблем с налогами. Тем не менее они не только не могут ничего делать, по сути, остановлена операционная деятельность, остановлена текущая деятельность по операциям - подчеркиваю, не изъятия с депозитов какого-то процента, а текущая операционная деятельность. Там совершается огромное количество операций, сделок, все эти сделки абсолютно находятся под контролем банковских властей. Если эти операции не будут разморожены, то это грозит очень большими убытками, не говоря уже о том, что можно будет смело похоронить всю киприотскую систему банков. Её просто не будет, о чём, кстати, некоторые наши коллеги по Евросоюзу прямо говорят. Видимо, цель такая, чтобы её разрушить. По их мнению, это пойдёт на пользу экономике Евросоюза и будет способствовать урегулированию этого кризиса. Есть и другие последствия: если такого рода проблемы возникнут, огромное количество клиентов, представляющих и государственные структуры, и, наверное, какие-то частные структуры, будет обращаться с исками, и эти иски пойдут, я уверен, и в отношении самой Республики Кипр, и в отношении других лиц, которые причастны к началу этого довольно сложного периода.

У нас есть здесь, естественно, и свои резоны, и, конечно, свои интересы государственные, потому что у нас и банки там держат свои активы, и большое количество российских бизнесменов, и вовсе не все они пытаются скрыться за какой-то ширмой специальной юрисдикции Кипра. Нет, это просто удобная форма работы. Вы все знаете, что значительная часть фирм работает через SPV, и это обычная международная практика. У нас есть договор об избежании двойного налогообложения с Кипром, но я не знаю, нужен ли нам такой договор в этом случае, может встать вопрос о расторжении этого договора, его денонсации. Последствий может быть очень и очень много, поэтому ещё раз говорю: нужно действовать максимально внимательно. На территории России находится делегация из некоторого количества министров Республики Кипр – министра финансов, некоторых других должностных лиц. По моему поручению с ними встретился первый вице-премьер Шувалов. В настоящий момент они продолжают обсуждение этой темы. Но я надеюсь, что в конечном счёте будет принято максимально выверенное решение, которое и Кипру поможет, и не расстроит наших отношений с Евросоюзом. Я напомню, что мы встречаемся с Еврокомиссией буквально завтра вечером и послезавтра проводим переговоры. Конечно, ситуация вокруг Кипра с учётом этих факторов будет обсуждаться весьма активно.

Вопрос: Господин Премьер-министр, в переговорах о безвизовом сообщении между Россией и Евросоюзом достигнут определённый прогресс. Какое значение, на Ваш взгляд, может иметь фактор Союзного государства Белоруссии и России для дальнейших переговоров? Потому что имеются разные оценки и взгляды в Белоруссии на этот процесс. Какое значение будет иметь этот фактор?

Д.Медведев: Сначала про визы. Мы находимся в диалоге по визам с нашими партнёрами из Евросоюза уже достаточно давно, по-моему, этот диалог начался в 2007 году. Мы старались его активизировать, и я лично этим занимался и продолжаю по определённым вопросам заниматься. Здесь два трека. Первый касается безвизового общения, то есть возможности ездить на территорию государств Евросоюза из России без виз и наоборот. По этому направлению у нас есть и определённые достижения – мы смогли согласовать так называемый список совместных шагов (это было сделано в 2011 году), – и определённые проблемы, потому что движение по целому ряду направлений не идёт. Наши партнёры, наши коллеги ссылаются на то, что есть отдельные позиции у отдельных государств, увязки с различными нашими процессами. Мой ответ прежний: я считаю, что это в интересах и Европейского союза, и Российской Федерации, интерес здесь абсолютно взаимный. Каждый год из России приезжает 5 млн человек и не меньшее количество людей приезжает из Евросоюза в Российскую Федерацию. Поэтому это наш взаимный интерес, и в настоящий момент, как принято говорить, шарик находится на стороне Европейского союза. Мы ждём формулирования окончательной позиции и действий на этом направлении, это будет полезно с учётом того, что мы крупнейшие партнёры экономические, у нас масса связей… В общем, что тут друг друга агитировать?

Что касается второго трека, то это так называемое визовое упрощение, то есть возможность ездить с визами, но в облегчённом порядке, для отдельных категорий лиц, которые приезжают на нашу территорию. Здесь процессы тоже идут. В общем и целом мы смогли вроде бы выйти на определённые договорённости, касающиеся отдельных категорий лиц, которые будут приезжать на территорию России и наоборот. Но второй трек не подменяет первый. Это, скорее, вспомогательное направление и не главная задача. Тем не менее мы продолжаем общение и на этом направлении.

Союзное государство. Строго говоря, у нас Союзное государство с нашими белорусскими соседями, с нашими белорусскими партнёрами появилось уже довольно давно. Какие-то процессы в рамках Союзного государства идут быстрее, какие-то – медленнее. Но мы проводим мероприятия: совсем недавно состоялся Высший государственный совет России–Белоруссии, который прошёл с участием всех основных должностных лиц – и российских, и белорусских. Мы продолжаем сотрудничество, это форма интеграции, которая позволяет нам решать целый ряд задач. Она не подменяет интеграцию, скажем, в Таможенном союзе и в едином экономическом пространстве, но это наш с белорусами путь развития.

Оказывает ли это какое-то влияние на визовый диалог? Я всегда исходил из того, что здесь такого прямого влияния нет. Потому что, в конце концов, мы ведём разговор с Евросоюзом от имени Российской Федерации, а не от имени Союзного государства. У нас нет на это никакого поручения со стороны белорусских коллег, ну и потом Союзное государство по вполне понятным причинам не прекращает международную правосубъектность Российской Федерации, которая будет продолжать свой визовый диалог с Евросоюзом. Белоруссия, естественно, вправе выстраивать свой диалог – это тоже нормально.

Вопрос: Дмитрий Анатольевич, хотела бы спросить про другого нашего ближайшего соседа – про Украину. Украина сейчас нам уже не настолько интересна как страна транзитная – у нас «Северный поток» строится, «Южный поток». Но тем не менее на повестке дня стоит вопрос участия России в газотранспортной системе Украины. Скажите, пожалуйста, интересна ли нам вообще сегодня эта тема? И какая форма участия в этом газотранспортном консорциуме была бы приемлема? И согласны ли вы с трёхсторонней формой участия, то есть с привлечением европейских партнёров?

Д.Медведев: Первое. Украина нам, безусловно, весьма интересна как партнёр. Интерес мы не потеряли ни к чему, потому что Украина – это наш ближайший сосед и близкое нам государство, с которым у нас тоже существует особое партнёрство по самым разным направлениям. Но газовая тема действительно несколько изменилась за последнее время. Надо признаться, что после ввода в строй и выхода на полную мощность «Северного потока», что произошло в прошлом году, после начала строительства «Южного потока», что также началось в прошлом году, имея в виду другие перспективы развития наших газовых отношений с Европой, наверное, сейчас эта тема не столь актуальна, как была несколько лет назад, при том что мы всё равно, естественно, готовы обсуждать с нашими украинскими партнёрами любые интегральные вопросы.

Что же касается темы консорциума, то здесь, мне кажется, сами украинцы должны понять, что им надо. Если им этот консорциум нужен двусторонний, трёхсторонний, они должны нас заинтересовать в том, чтобы мы в нём участвовали. Для нас сейчас это не то, что принято характеризовать коротким словом must. Это вовсе не то, к чему мы немедленно стремимся, но если будут интересные идеи о том, как работать, если мы почувствуем, что нас в этом смысле рассматривают как полноценных долгосрочных партнёров, мы, конечно, с нашими украинскими партнёрами этот разговор продолжим.

У меня на эту тему относительно недавно был разговор с премьером украинским и с соответствующим профильным вице-премьером. Естественно, этот разговор продолжается и на президентском уровне – не так давно Президент Янукович (В.Янукович – Президент Украины) приезжал к нам. Но ещё раз говорю: это предложение должно быть интересным. А в каком случае оно будет интересным? Только в том случае, если мы будем понимать, что наши интересы, в данном случае интересы «Газпрома» и интересы государства в целом, гарантированы. А когда они могут быть гарантированы? Когда мы не попадём в ситуацию, при которой нас при определённых событиях просто выставят из этого консорциума или признают его несоответствующим тем или иным, например, европейским правилам, или, условно, договору, который оформляет отношения с энергетической хартией. Так вот, поэтому альянс между Россией и Украиной в этом случае может быть только при условии выхода Украины из целого ряда соответствующих институтов, включая договор о присоединении к Энергетическому союзу, если, ещё раз подчёркиваю, это Украине интересно. Не интересно, пожалуйста, значит, мы будем развиваться своим путём, а Украина может оставаться в любых международных соглашениях, это её суверенное право. Но если мы о чём-то договариваемся, мы должны обеспечить свои интересы. Переговоры на эту тему продолжаются, наши украинские коллеги нам периодически посылают сигналы, но дальше этих сигналов пока процесс не идёт. Поживём – увидим.

Вопрос: В отношении Кипра. Готова ли Россия оказывать ещё дополнительную помощь Кипру, может быть, через Газпромбанк или другие российские банки? И чего Россия будет ожидать взамен? Может быть, офшорные операции с природным газом на Кипре?

Д.Медведев: Кипр – это член Европейского союза, государство–участник Европейского союза, и Европейский союз формулирует свои предложения. Другое дело, как я уже сказал, их нужно формулировать аккуратно, а то мы действительно можем стать свидетелями нового этапа международного финансового кризиса. Мы изначально договаривались с нашими европейскими партнёрами следующим образом: они предлагают меры по восстановлению платёжеспособности Кипра (а ситуация там очень тяжёлая, не просто тяжёлая, а крайне тяжёлая), мы рассматриваем пакет предложений наших европейских коллег и после этого будем, естественно, думать о том, должны ли мы здесь что-то делать или нет. Я напомню, что ещё по моему указанию несколько лет назад мы выдали Кипру кредит в 2,5 млрд долларов, так что мы так или иначе участвуем в поддержке штанов, что называется, то есть в поддержании ликвидности и платёжеспособности Республики Кипр. Но мы не отказываемся обсуждать этот вопрос. В какой форме это может быть сделано? Сегодня наши партнёры приехали и привезли целый набор предложений, действительно включая некоторый набор материальных активов, который, они считают, можно было бы рассмотреть для приобретения Российской Федерацией. Но последовательность именно такая: предложения Евросоюза, причём желательно, чтобы они всё-таки как-то сообразовывались с нормами цивилизованного общежития и общепризнанными нормами международного права и внутреннего законодательства, конституций соответствующих государств, гражданских кодексов государств Евросоюза, в которых гарантируется неприкосновенность собственности, – а после этого мы, естественно, свои предложения сделаем. Но пока ничего сверхнового мы не услышали.

Вы упомянули месторождения, включая газовые месторождения. Это непростой вопрос. Во-первых, я не очень понимаю их стоимость, и, во-вторых, мы знаем, там есть свои проблемы, существующие с Турцией. Поэтому, ещё раз говорю, это очень непростой вопрос для обсуждения. Но естественно, мы готовы выслушать любые идеи, которые исходят от киприотов, мы будем стараться понять и их аргументацию.

Ситуация очень сложная, потому что… отвечая на первый вопрос, я об этом не сказал, но совершенно очевидно, что какое бы решение ни было принято – изымать часть вкладов, что, на мой взгляд, выглядит, как грабёж, или не изымать часть вкладов – деньги с Кипра побегут, и их банковская система будет ослаблена. Ещё раз говорю: если в этом цель решения Евросоюза, то тогда это очень странное решение. Очень странное решение. В любом случае негативные последствия уже будут точно. Сейчас, мне кажется, задача состоит в том, чтобы их минимизировать и для Кипра, и для всей международной финансовой системы. Мы так её пытались выстраивать последние годы, возрождали доверие внутри финансовой системы. Я помню эти бесконечные разговоры на «двадцатке» и на «восьмёрке»: «Что главное?» – «Доверие! Надо восстановить доверие, надо восстановить доверие…» Ну вот и восстановили. Разрушить всё это очень легко, а восстанавливать придётся потом годами.

Вопрос: В том, что касается военно-морской базы на Кипре, Вы принимали во внимание этот аспект?

Д.Медведев: Мы готовы рассматривать разные варианты, но мне бы хотелось, чтобы у нас здесь тоже было понимание – и с вашей стороны, и со стороны ваших читателей, и со стороны вообще всех, кто этим интересуется: проблема Кипра должна решаться самим Кипром – это первое. Проблема Кипра должна решаться Европейским союзом, коль скоро Кипр входит в Европейский союз. И только в третью очередь в проблеме Кипра могут участвовать другие государства, которые по разным причинам имеют там свой набор интересов. Ну а так-то можно всё, что угодно, обсуждать.

Вопрос: Дмитрий Анатольевич, Вы неоднократно говорили о том, что верите в перспективы евро, что не надо пересматривать долю евро в ваших резервах. Тем не менее прецедент Кипра – не повод ли задуматься ещё раз?

Д.Медведев: Знаете, мне бы хотелось сказать столь же оптимистично, но я вынужден сказать, что это повод задуматься. Ну, если это можно на Кипре, то почему это нельзя в Испании, в Италии, в некоторых других странах, где есть проблемы с финансами? Завтра там начнут вклады конфисковывать. Это повод задуматься. Это пока ничего не изменило, я действительно неоднократно говорил: у нас 41 или 42 % в запасах номинировано в евро – это большие деньги, но для нас, как и для любой страны, важна предсказуемость, а то предложение, которое было сделано, не просто непредсказуемое, оно – свидетельство некоторой неадекватности. Дальше я в это погружаться не буду, я лучше всё это скажу моему старому приятелю Жозе Мануэлу Баррозу, которого увижу завтра с утра.

Вопрос: Считаете ли Вы, что Россию шантажируют теми мероприятиями, которые собирается проводить Кипр и теми мерами, которые предполагает ЕС? Какой может быть выход из этой ситуации?

Д.Медведев: Думаю, что слухи о вкладах, которые носят специфический характер и свидетельствуют о серых схемах вывода денег из России, их объёмы всё-таки не столь значительны, как об этом принято говорить, потому что огромное количество наших публичных компаний имеют счета и в наших банках, и не в наших банках – это просто удобно в силу понятных причин. Потому что это всегда была достаточно удобная для работы юрисдикция, для совершения стандартных операций, включая приобретение акций, обслуживание текущей финансовой деятельности, обслуживание текущей хозяйственной деятельности. Поэтому это вопрос, который подлежит уточнению. Но я могу сказать точно: для нас, для Российского государства, крайне важно было бы, чтобы они предъявили нам всю эту информацию для того, чтобы те, кто выводил деньги из нашей экономики, как минимум получили бы надлежащую оценку со стороны государства и понесли бы ответственность. И, может быть, деньги эти вернулись бы. Поэтому в целом вся эта кампания в конечном счёте может пойти и на пользу нам, потому что какие-то деньги вернутся. Но я ещё раз подчёркиваю: я сейчас не говорю о капиталах, переправленных незаконным путём. Пусть с ними разбираются, устанавливают бенефициаров, разыскивают их – мы только за, мы не просто так начали говорить о необходимости деофшоризации международной жизни.

Кстати, apropos, надо посмотреть на Кипр, но надо посмотреть и на другие места, вообще-то специальных юрисдикций в мире много. Надо понять: BVI (Британские Виргинские острова), например, лучше Кипра или хуже, или Багамы, или ещё что-то? Не должно быть здесь двойных стандартов. А то нам самим когда-нибудь придётся принять решение о том, чтобы создать специальную офшорную зону, и тогда в эту зону с удовольствием поедут различные капиталы. Это я пока просто рассуждаю вслух по поводу офшоров, но тем не менее…

Поэтому, если говорить о том, чтобы эта ситуация стала более прозрачной, – мы всецело за, но главное, чтобы не было нарушено нормальное существование финансовой системы, потому что у нас большое количество открытых публичных структур работает через Кипр. У них сейчас там заблокированы деньги по непонятным причинам, потому что источник этих денег очевиден, эти деньги везде предъявлены, это и государственные структуры. Именно поэтому мы вынуждены занимать такую достаточно твёрдую позицию в отношении событий вокруг Кипра и урегулирования задолженности Республики Кипр.

Может, ещё о чём-то поговорим? Или будем только про Кипр?

Вопрос: Последнее, в том, что касается этого вопроса. Он, может быть, звучал немножко провокационно, но для немецкой общественности… Почему немецкие налогоплательщики должны спасать российские активы и счета на Кипре?

Д.Медведев: Дело вот в чём. Мне кажется, вопрос нельзя ставить таким образом, почему вы должны за кого-то платить. Вопрос должен стоять по-другому: мы вообще правила-то соблюдаем или нет? Мы для чего создавали правила банковской деятельности и международные конвенции? Для чего мы участвуем в Международном валютном фонде? И для чего мы встречаемся и обсуждаем основы развития международной финансовой системы? Мне кажется, для того чтобы она была понятной, прозрачной и цивилизованной. Считать, что это платёж за каких-то русских держателей депозитов столь же оправданно, как считать, что это платёж за британских держателей депозита, там их тоже очень много. Количество? Ну, надо уточнить. Поэтому мне кажется, что это досужие разговоры, к сожалению, идущие от эмоций, а не от понимания реальной проблемы, а она именно в том заключается, что сломать финансовое равновесие легко, а восстанавливать его будет крайне сложно. И вот об этом, мне кажется, должны помнить все – и те, кто принимает решения в государствах Европейского союза, и отдельные налогоплательщики, живущие в странах Евросоюза.

Вопрос: Я хотел бы спросить про взгляд России на третий энергетический пакет – это важная проблема, по-моему, Россия не соглашается с ним. По Вашему мнению, почему европейцы должны от него отказаться? По крайней мере уже сейчас третий пакет предоставляет возможность, например, Польше покупать газ в Германии дешевле, чем у «Газпрома», и даже Украина теоретически может использовать возможности европейских газовых хабов. Почему Россия не хочет приспособиться к третьему пакету в торговле газом?

Д.Медведев: Мы не против того, чтобы приспособиться. Более того, мы не против самого третьего энергопакета. Мы понимаем, что это суверенное право Евросоюза – регулировать поставки газа на свои территории. Но мы против отдельных положений энергопакета, которые, на наш взгляд, ущемляют наши интересы, что естественно, и которые, кстати, противоречат некоторым базовым документам, включая базовое соглашение между Россией и Евросоюзом, и некоторые двусторонние соглашения тоже затрагиваются.

Вот мы говорим о третьем энергопакете именно как о способе решить какие-то задачи. Если это так, то, как нам представляется, мы не пытаемся влезать в юрисдикцию Евросоюза, но какие-то вещи нам казалось бы правильным просто обсудить с нами, потому что мы достаточно всё-таки важный поставщик энергоресурсов в Европу, мы поставляем до трети газа и нефти. Но мы не эксклюзивный партнёр, конечно, потому что у Европы, у всех государств Евросоюза есть возможность приобретать оставшиеся 70% в других местах. Поэтому у нас нет монополии, хотя мы и весомые участники европейского энергорынка. Именно поэтому я неоднократно говорил своим коллегам во время встреч на саммитах Россия – Евросоюз, во время встреч Правительства Российской Федерации с Евросоюзом, что мы просто хотим, чтобы вы нас услышали. Мы не против того, чтобы в ряде случаев в результате применения этого энергопакета отдельные государства получали дешевле газ – да пожалуйста! Конечно, мы заинтересованы в том, чтобы наш газ сто?ил столько, сколько мы считаем, он сто?ит исходя из существующих правил. Но если возникают какие-то схемы, которые позволяют минимизировать затраты – пожалуйста! Мы тоже следим за трендами, которые существуют на энергорынке, за новыми идеями, поэтому мы не можем требовать от Евросоюза отказа от третьего энергопакета, но мы всё-таки обращаемся с настоятельной рекомендацией к нашим партнёрам обратить внимание на наши аргументы. Потому что если некоторые позиции мы подправим, включая, допустим, поставки по территории стран Евросоюза, включая возможности участия наших компаний и создание холдингов, вертикально интегрированных компаний так называемых, причём не в ущерб интересам отдельных потребителей, – нам кажется, это будет гораздо справедливее и это снимет наши опасения в смысле долгосрочного сотрудничества. А мы-то заинтересованы в долгосрочном сотрудничестве с Евросоюзом, сотрудничестве, которое рассчитано на десятилетия.

Мы же понимаем с вами, что, конечно, можно сколько угодно ругать углеводороды и с точки зрения экологии, и с точки зрения того, что это не самый современный вид энергии. Но что есть ещё? Атомная энергия не во всех странах используется, хотя мы за. Водородное топливо – дай бог нам дожить до того времени, когда мы увидим первую станцию, работающую на водородном топливе. Альтернативы-то нет пока на ближайшие 30–50 лет, так давайте тогда просто вести себя взаимовежливо.

Вопрос: Каков будет ваш аргумент, если эти вопросы будут затронуты уже в контексте ВТО?

Д.Медведев: Я вас не очень понимаю. Имеется в виду наше участие в ВТО? Что вы имели в виду?

Вопрос: Вы, как мне показалось, сказали, что Европейский союз пытается либерализировать рынок, и вы пытаетесь использовать международные принципы закона, для того чтобы обеспечить соблюдение ваших интересов в рамках ВТО. Можете ли Вы ответить на этот вопрос?

Д.Медведев: Нет никаких противоречий между нашим присоединением к ВТО и попытками либерализовать торговые режимы, бороться, например, с протекционизмом, с перекосами во взаимной торговле. Потому что есть всё-таки особенности рынка, в том числе, например, особенности газового рынка, которые невозможно не учитывать. Мы не можем применять, допустим, универсальные схемы ко всем энергетическим форматам сотрудничества. Если вернуться к газу, существуют одни правила торговли трубным газом. Нас всё время упрекают (у «Газпрома», например, возник этот спор) по поводу того, как определяется формула цены на газ. Вообще-то эту формулу создали много лет назад голландцы, и она на протяжении 30 лет не вызывала ни у кого никаких сомнений, а сейчас говорят, что это «Газпром» всё изобрел, это тайное оружие русских, для того чтобы последние соки вытягивать из бедных европейцев. Всегда работали по этой формуле все страны.

Совершенно другие правила торговли, допустим, LNG (сжиженный природный газ), там свой рынок, он тоже развивается. На очереди, видимо, формулирование каких-то подходов к сланцевому газу. Мы пока не видим там особых перспектив для нас, но тем не менее какие-то, видимо, правила будут возникать, тем более что этот продукт весьма сложный. Он, с одной стороны, помогает отдельным государствам, с другой стороны, там есть свои экологические проблемы, поэтому единой модели быть не может.

Вопрос: Ожидаете ли Вы каких-то революционных изменений в газовом секторе? Вы не боитесь, что эти изменения, в частности сланцевый газ, несут определённую угрозу для российского рынка и российских интересов?

Д.Медведев: Технология извлечения сланцевого газа методом гидроразрыва – что-то подобное нужно было придумать, для того чтобы сама Россия думала о том, что будет дальше. Поэтому считать, что это вселенская катастрофа, после которой у России закончатся деньги от экспорта, я считаю неправильным и потому, что мы сами должны работать над улучшением структуры нашего экспорта и думать не только о поставках углеводородов (но это уже наша проблема, мы должны просто экономику менять), и потому, что пока сланцевый газ – это довольно сложная, спорная тема. Мы не знаем, что в конце концов получится. Что бы там ни говорили, но пока всё-таки цена его добычи весьма высока и несопоставима с добычей газа из месторождений. Но я допускаю, что технологии будут меняться, главное – чтобы в результате этих технологий мы не испортили матушку-природу, потому что всё-таки риски, которые существуют, весьма высоки. Все, кто хоть немножко погружался в эту технологию добычи путём вот этого гидроразрыва так называемого, понимают, что в какой-то момент это может просто создать ситуацию, когда будет отравлена экология на большой территории. Дай бог, чтобы мы этого избегли, конечно, – все страны, которые этим занимаются, и американцы, например, те же самые. Просто очевидно, что эта технология гораздо сложнее и опаснее, чем что-то другое, и нужно думать о том, чтобы она не нанесла вреда природе.

Точно так же, как мы обязаны совершенствовать, например, ядерные технологии применительно к развитию атомной энергетики. Случай с «Фукусимой» показал, что вроде мы всем этим управляем (я имею в виду мировое сообщество), но отдельные технологические решения недостаточны, и все начали шевелиться, все начали проверять свои атомные станции. Я считаю, что это, несмотря на трагизм самой аварии, в целом имело положительное, оздоравливающее значение для атомной энергетики в мире.

Вопрос: Сравнивая АЭС и технологии извлечения сланцевого газа, – разные ли последствия могут быть от применения таких технологий?

Д.Медведев: Я не считаю себя специалистом по технологиям газодобычи, хотя восемь лет был председателем совета директоров «Газпрома». Я лишь говорю, что это всё равно езда в неведомое. Мы уже много-много лет добываем газ из месторождений таких, а сланцевый газ – это всё-таки нечто новое, и там довольно сложные методы. Я не хочу сказать, что это столь же опасно, например, может быть, как авария на атомной станции. Но это тем не менее достаточно сложная технология. И нам нужно просто всем разобраться, что она несёт. Чтобы вы понимали: это не ради того, чтобы сказать, что Россия против этого. Значит, вот только трубный газ, который мы добываем, – это и есть путь к счастью, а всё остальное вредит нашим экономическим интересам, поэтому мы будем этому сопротивляться. Нет, конечно, прогресс не остановить.

Вопрос: Если будет резкое падение цен на нефть и газ, справится ли ваша экономика с такой ситуацией? Вот первый вопрос, который я хотел бы задать.

Д.Медведев: Конечно, мы не заинтересованы в том, чтобы это было rapidly, чтобы это было лавинообразно, потому что любые экстремально низкие и экстремально высокие цены на энергоносители одинаково плохи для мировой экономики и для нашей экономики. Потому что, когда они низкие, понятно, нет развития, когда они высокие – то же самое в конечном счёте происходит. Мы считаем, что нынешняя ситуация с ценами плюс-минус отражает баланс, сформировавшийся на рынке, и способна обслужить развитие мировой экономики в целом и помогает нам в целом тоже справляться с этими задачами. Но, конечно, быстрое снижение цен для нашей экономики весьма и весьма проблематично. Это показал опыт 2008 года и обнажил слабые стороны нашей экономики, о чём мы должны откровенно говорить, собственно, все это понимают. Но не только нашей – вообще экономик, которые зависят от поставок сырья, они, конечно, сильно пострадали. Экспортоориентированные экономики – с ними происходили проблемы, поэтому мы должны менять структуру экспорта и мы должны заниматься внутренним спросом, с тем чтобы международные события не в такой всё-таки степени отражались на наших интересах.

Вопрос: Хотел бы немного отойти от таких сложных технических дискуссий и перейти к политическим вопросам. Европейский союз и Россия планируют осуществить ряд проектов, у которых нет окончательного срока реализации. Это переговоры о новом базовом соглашении между Россией и государствами–членами Европейского союза. Какова причина отсрочки реализации этих проектов? Видите ли Вы какую-нибудь возможность выхода из такого тупика?

Д.Медведев: Мне нравится идея партнёрства для модернизации и по сути, и потому, что я в какой-то момент вместе с господином Баррозу эту идею озвучил. Я напомню: она возникла, по-моему, в 2009 году, когда был саммит «Россия–Евросоюз» в Стокгольме, а потом через некоторое время она была формализована, и мы заключили довольно большое количество соглашений и меморандумов с европейскими странами о партнёрстве для модернизации. Считаю ли я, что это партнёрство не состоялось? Нет, конечно, не считаю, потому что мы работаем и работаем довольно активно. Но я напомню, что у нас три направления, собственно, работы.

Первое направление – это участие в технологической модернизации по разным направлениям: связь, космос, промышленность, в общем всё, что интересно нам, и всё, что может быть интересно нашим партнёрам, энергоэффективность, кстати, та же самая, где у европейцев очень хороший опыт и где у нас есть большие проблемы.

Второе направление – это партнёрство в различных социальных проектах, что мне кажется тоже вполне разумным и интересным, когда речь идёт особенно о крупных гуманитарных проектах.

Ну и, наконец, третье направление партнёрства – это партнёрство профессиональных сообществ, это партнёрство тех, кто работает в университетах, специалистов, то есть это межчеловеческие, скажем, связи. Здесь тоже в общем и целом я считаю, что у нас есть неплохие достижения: за последние годы бóльшее количество наших студентов и преподавателей стало выезжать, для того чтобы учиться в европейских университетах. Что для нас очень важно – гораздо большее количество европейской профессуры стало приезжать в Российскую Федерацию именно потому, что мы начали выделять на это деньги, выдавать гранты, для того чтобы приезжали учёные и преподаватели и преподавали у нас.

Так что, мне кажется, что в целом эта идея состоялась, но она, конечно, не идеальна, эта ситуация. В ряде случаев, может быть, и наши партнёры чем-то недовольны, и нам кажется, что нет развития. Но я в любом случае буду стараться и завтра эту тему обсуждать. Мне кажется, что это тот позитив, скажем прямо, который мы наработали за последние несколько лет, от него отказываться нельзя.

Вопрос: От вопросов Кипра, энергоэффективности, визовых вопросов… Думаете ли Вы, что можно было выработать более гладкую, линейную процедуру принятия решений во взаимодействии между Россией и Европейским союзом?

Д.Медведев: Я начал наш разговор с такой, наверное, резкой критики в адрес некоторых решений, но я, конечно, прекрасно понимаю, насколько трудно нашим европейским партнёрам сформировать единую позицию. Я неоднократно на эту тему говорил с коллегами – и с господином Ван Ромпеем, и с господином Баррозу, и с другими еврокомиссарами, и с лидерами государств, конечно, входящих в Евросоюз. 27, да, у васгосударств? Это реально очень сложный процесс – достичь каких-то решений, особенно если они касаются таких щепетильных моментов, как, например, экономическая ситуация, финансовая ситуация или безработица. Об этом думает любой руководитель любой европейской страны. Поэтому мы не недооцениваем тех сложностей, с которыми сталкивается Евросоюз. Мы желаем Евросоюзу находить адекватные, мудрые и быстрые решения всех вопросов. Мы в этом кровно заинтересованы: у нас колоссальный товарооборот с Евросоюзом. Евросоюз – наш главный партнёр, мы живём в одном европейском доме, у нас в целом одна европейская идентичность, поэтому для нас очень важно, чтобы Евросоюз быстро справлялся со своими трудностями. Как, наверное, надеюсь, и для Евросоюза важно, чтобы Россия не завязла в каких-нибудь проблемах, потому что это в конечном счёте будет мешать развитию российско-европейской интеграции, нашим отношениям.

Мы периодически, если говорить о коммуникациях, по телефону созваниваемся, говорим с нашими партнёрами. Каждую неделю практически это происходит – с отдельными еврокомиссарами, с руководством Евросоюза, Еврокомиссии. У нас много саммитов, может быть, даже иногда кажется, что слишком много, но, с другой стороны, нам это позволяет решать задачи. Недавно был саммит руководства Евросоюза на уровне Президента, главы Европейской комиссии и Президента Российской Федерации. Сейчас у нас межправительственный саммит, где участвуют Комиссия и Правительство Российской Федерации. Всё это происходит в границах двух-трёх месяцев. В июне у нас будет новый саммит Россия – Евросоюз, то есть мы каждые три месяца встречаемся. Это часто, главное – чтобы это было продуктивно.

Вопрос: Возвращаясь к конфликтным ситуациям: присоединение к ВТО, налог на утилизацию автомобилей, завышение тарифов... Как Вы реагируете на угрозы, которые поступают со стороны Европейского союза в ряде случаев?

Д.Медведев: Мы внимательно реагируем на все вопросы, которые поступают со стороны Европейского союза. Мы же партнёры, а не непримиримые конкуренты. Конечно, мы будем обсуждать все вопросы, которые ставят наши европейские коллеги, и на этой встрече глав правительств, которая будет, включая те, которые вы назвали, – и тарифные вопросы, если они волнуют наших коллег, наших друзей, и вопросы так называемого утилизационного сбора, который мы, естественно, не рассматриваем как меру по борьбе с конкурентами, а считаем что это всё-таки решение вынужденное, связанное с необходимостью улучшить общую экологическую ситуацию. Но мы слышим и ваши аргументы и, конечно, будем принимать решения под влиянием разных факторов, включая, естественно, и перспективы нашей работы, нашего сотрудничества с Евросоюзом и наших обязательств в рамках Всемирной торговой организации, которые мы на себя приняли. По этим вопросам сейчас формулируется наш подход, и мы его в ближайшее время тоже предъявим.

Вопрос: Дмитрий Анатольевич, я хотела задать ещё вопрос по Украине. Вы сказали, что формула «три плюс один» для вас неприемлема. Поле этого премьер Азаров сказал, что Украина думает над статусом наблюдателя с правом совещательного голоса. Такой вариант участия Украины в деятельности Таможенного союза приемлем ли? И насколько справедливы слова Азарова о том, что при таком статусе Украина сможет влиять на решения внутри Таможенного союза?

Д.Медведев: Ответ простой. Мы, конечно, рады будем видеть Украину. И сейчас мы формируем как раз подходы к членству в Таможенном союзе и в Евразийском экономическом союзе, там будет полноценное членство и статус наблюдателя, скорее всего, так, как это и в других международных интеграционных объединениях.

По поводу того, может ли наблюдатель влиять на какие-то процессы, –конечно, нет. Он же наблюдатель. Мы будем очень уважительно относиться к его позиции, естественно, её анализировать, но наблюдатель не участвует в голосовании, и у наблюдателя нет никаких специфических прав, которые есть у участников Евразийского экономического союза или же, например, участников Европейского союза. Там тоже есть всякие различные институты – ассоциированные, неассоциированные, – но в голосовании эти институты не принимают участия, и в конечном счёте влияние их на ключевые, судьбоносные решения крайне незначительно. Поэтому каждая страна для себя должна понять, что ей важно, потому что обычно статус наблюдателя проистекает из двух соображений: либо просто, что называется, нюхать воздух и понимать, что происходит. В этом нет ничего обидного, но тогда и никаких преимуществ не будет. А второе – это, конечно, просто первая стадия присоединения к какому-то интеграционному объединению. Но если это в таком ключе рассматривается – то пожалуйста. Но тогда мы должны ещё раз нашим украинским друзьям сказать, что, до тех пор, пока они не присоединятся целиком, – не по формуле «три плюс один», а целиком – на них не будут распространяться все возможности и привилегии Таможенного союза. Они для нас будут посторонней стороной.

Вопрос: Президент Путин заявил об увеличении расходов на военный сектор экономики с целью модернизировать экономику России. Каковы же угрозы, с которыми, возможно, впоследствии вы будете бороться, нарастив военную мощь?

Д.Медведев: Хотел бы отвести это от Президента Путина, потому что решение о наращивании военного сектора ещё я принимал как Президент. Это правда. Я наращивал всё это, так что основной милитарист – я, и я спорил с некоторыми членами Правительства по этому поводу, они выражали своё несогласие. Одного из них мне даже пришлось в какой-то момент отправить в отставку, потому что он сказал, что не согласен с некоторыми расходами. Но, если говорить прямо и просто, мы же понимаем, что такое военный сектор в любой стране, а тем более в такой стране, как Российская Федерация, которая является огромной страной, ядерной державой. Это не просто повод нарастить какие-то мускулы военные, а это, по сути, шаг к модернизации самой экономики. Я сегодня выступал на мероприятии, посвящённом развитию нашего оборонно-промышленного комплекса. Во всём мире – в России, в Соединённых Штатах Америки, в Великобритании, да где угодно – так называемая оборонка, оборонно-промышленный комплекс всегда подталкивал развитие самых современных технологий. У нас с вами есть реактивные самолёты, космическая связь и всеми горячо любимый интернет только потому, что когда-то это придумали военные для своих военных целей, но потом это оказалось очень полезным для всей экономики. Поэтому, развивая оборонно-промышленный комплекс, мы, конечно, развиваем экономику в целом. Плюс, если говорить прямо, у нас были очень тяжёлые 1990-е годы, мы просто отстали, у нас старое вооружение, нам нужно его поменять. Мы же нормальная большая страна, поэтому сейчас стоит задача – поменять вооружение к 2020 году на 70%, мы должны это сделать. Все это проводят, и мы это делаем. Мы этого не делали в 1990-е годы, сейчас нужно восполнить этот пробел.

Поэтому я здесь не вижу никакого противоречия с модернизацией экономики. Другое дело, что здесь не должно быть перекосов и необходимо обязательно направлять деньги и в другие сектора. Но здесь на что я хотел бы обратить внимание: во всём мире всё-таки оборонно-промышленный сектор так или иначе связан с государством. В Соединённых Штатах он связан меньше, хотя тоже связан, в других странах – больше. Поэтому государство всегда бóльшее количество денег из национального бюджета направляет по статье «национальная оборона» и по статье, связанной с перевооружением, скажем так, а значительная часть других экономических проектов идёт за счёт частного партнёрства, за счёт частных инвестиций. Поэтому мне кажется, что мы никакой баланс пока не сломали.

И самое последнее: очень важно, чтобы эти деньги расходовались эффективно. И это задача государства, это задача контрольных структур, задача Правительства – следить за тем, чтобы эти деньги шли на реальные программы, чтобы они расходовались в соответствии с теми установками, которые мы сами себе поставили.

Вопрос: Я хотел бы спросить, господин Премьер-министр, об одном российском регионе, очень специфическом – это Калининградская область. Он со всех сторон, кроме моря, окружён Европейским союзом. Европейский союз, конечно, очень заинтересован, чтобы этот регион развивался динамично. Скажите, пожалуйста, про энергетику. Правда ли, что с вашими коллегами в Евросоюзе обсуждается возможная интеграция энергетической системы Калининграда, линий передач? Возможна интеграция в систему ENTSO-E, то есть европейскую?

Д.Медведев: Мне кажется, что, если бы мы дошли до такой степени интегрированности наших энергетических систем и экономик, это было бы очень хорошо для России, для Европейских стран, потому что проблема энергодефицитов, она есть, она есть у нас в отдельных территориях, она есть в некоторых европейских территориях. И в принципе мы готовы обсуждать с нашими европейскими партнёрами и вопросы ликвидации локальных энергодефицитов, включая поставку нашей электроэнергии в европейские страны. Мне кажется, это было бы неплохо.

Вопрос: И отношения России и ЕС. Есть одна тема, которая связана со многими противоречиями – это права человека, демократия. Есть ли дефицит прав человека и демократического управления в России? Если да, то как его решать?

Д.Медведев: На этот вопрос очень трудно отвечать коротко, но я попробую более или менее коротко ответить. Упрёки мы самые разные слышим. Какие-то упрёки, на мой взгляд, абсолютно несправедливы и даже обидны для нашей страны, какие-то упрёки, наверное, частично справедливы – мы же не идеальны, мы где-то ошибаемся, когда принимаем те или иные решения, и вынуждены потом их корректировать.

Вопрос в фундаментальных моментах. Мы исходим из того, что с точки зрения наших подходов к развитию политической системы – защита прав и свобод человека, основных конституционных свобод – мы ничем не отличаемся от европейских стран. Мы не видим для себя никакого отдельного, специального пути демократии, которая основана на каких-то особых подходах России. Мы считаем, что демократия – это в целом вполне универсальная вещь. Но демократия и конституционный порядок, политическая система – это тоже правда – в каждой стране носят национальный характер. Даже в странах, которые имеют общую историю, совместную, совмещённую историю, переживали разные периоды, всё равно есть специфика в конституционном устройстве, в форме правления (будь то президентская республика или парламентская республика), в политической системе – имею в виду наличие тех или иных политических партий, специфику их образования, их участия в политической жизни и так далее. Нюансы есть у всех.

С чем связаны, может быть, наши нюансы? Всё-таки что бы там ни говорили, но Россия прожила очень трудный ХХ век. Да, некоторые государства, допустим, восточноевропейские, тоже очень трудный век прожили, да и вообще весь мир, конечно, прожил непростое столетие. Но всё-таки степень их интегрированности, скажем, в такие тоталитарные схемы управления, была существенно меньшей, чем в Российской Федерации. И весь советский период, что там скрывать, у нас не было никакой демократии, а это много лет. А если ещё обратить свой взор на дореволюционную жизнь, там тоже по понятным причинам был абсолютизм и никакой демократии не было. Была революция, была борьба за современное политическое устройство, но никакой демократии не было.

Это означает только одно – мы делаем только самые первые шаги, развивая свою политическую систему, развивая институты демократии в нашей стране, и нас нельзя судить по гамбургскому счёту, с самых высоких позиций. Давайте так: если, например, пройдёт 100 лет и будут какие-то проблемы, значит, тогда, наверное, что-то не так происходило эти годы. Но я всегда об этом говорил и сейчас говорю: нашим демократическим институтам всего по 20 лет. При понимании того, что до этого даже традиций многих не было. И в этом специфика Российского государства. И это нельзя не учитывать.

В этом плане я хотел бы, чтобы мои европейские коллеги, друзья и партнёры эти аргументы тоже от нас слышали. Но мы, кстати, никогда не закрываемся от конструктивной критики. На что-то способны и спокойно реагировать. Я всегда слышал и слышу то, что мне говорят партнёры по Евросоюзу. Например, судебная система – очевидно, что нам ещё многое надо выстроить в судебной системе, и в этом плане то, как работают судебные структуры в европейских странах, для нас очень интересный опыт. Нечего стесняться: некоторые традиции и подходы, правовые и политические традиции нужно воспринимать.

Вопрос: Технический вопрос. Есть российский гражданин Жерар Депардье, и я хотел узнать Ваше отношение к нему.

Д.Медведев: Мне, как телезрителю, он казался очень талантливым актёром. Мне кажется, что он таким и остаётся, с каждым годом становится всё более и более колоритным, если взять его внешний облик. Что же касается его решения, ну это его решение было. Мне кажется, что оно было, конечно, с одной стороны, эмоциональным, с другой стороны, наверное, продуманным. Он взрослый человек и состоявшийся актёр - если он его принял, значит, на то были какие-то резоны. В любом случае в том решении, которое принимала российская сторона, в данном случае это Президент у нас предоставляет гражданство, нет никакого специального политического умысла. Ну обратился известный человек к нам, я думаю, в этой ситуации нам было трудно ему отказать. Я надеюсь, что у него будет насыщенная жизнь в различных местах и территориях Российской Федерации.

Я единственное, что бы сказал, но это уже не к Депардье относится, конечно, у него всё нормально, я бы всё-таки рекомендовал некоторым нашим губернаторам аккуратнее дарить квартиры, потому что у нас большая очередь на жильё, люди далеко не всегда могут воспользоваться ипотекой, и когда не самые бедные люди получают в дар квартиру, это, конечно, вызывает социальное напряжение, хотя я понимаю желание сделать приятное известному человеку.

Вопрос: Дмитрий Анатольевич, сегодня Президент внёс кандидатуру Набиуллинойна пост главы Центробанка. Вы уже сказали, что рассчитываете на тесное сотрудничество в случае её избрания на этот пост, а каких-то изменений в политике Центробанка Вы ждёте?

Д.Медведев: Вы знаете, мы действительно с Президентом консультировались по поводу оптимальной фигуры, которая могла бы сменить господина Игнатьева (С.Игнатьев – председатель Центрального банка России). Он опытный человек, но уже по закону не может претендовать на эту должность. И вот результат этих консультаций. Мне кажется, это хорошая, абсолютно правильная кандидатура, потому что Эльвира Набиуллина – опытный человек. Она была министром, она работала и работает помощником Президента по экономике. И у неё хороший опыт, что мне кажется важным.

Знаете, председатель Центрального банка – кстати, теперь возвращаюсь к теме Кипра – это человек, который должен не только понимать, как выглядят нормативы резервирования или в чём состоят второй и третий базельский пакет, а это человек, который должен иметь широкое макроэкономическое мышление, чтобы его решения не привели к разбалансировке ситуации.

Что же касается общих подходов, – я говорил с Эльвирой Сахипзадовной, с Сергеем Михайловичем Игнатьевым – конечно, базовые подходы не должны меняться. Хотя бы потому, что мы за последние годы прошли очень-очень серьёзный путь. В целом наша финансовая система в последние годы, во всяком случае пока Банк возглавлял Игнатьев, продемонстрировала свою устойчивость. Даже в период глобального финансового кризиса нам удалось достаточно быстро привести её в нормальное чувство, и в этом заслуга Сергея Михайловича Игнатьева и, наверное, тех людей, которые имели отношение к принятию этих решений. Зачем же отказываться от проверенных подходов?

Вопрос: Могли бы Вы сказать с точки зрения юриста, а не Премьер-министра, я имею в виду вопрос, связанный с рухнувшим самолётом под Смоленском…

Д.Медведев: Вы знаете, мне всё-таки представляется, что несмотря на трудности межгосударственного диалога между Россией и Польшей, несмотря на сложные страницы истории и трагические события совсем недавнего времени, включая гибель Президента Качиньского и большого количества польских должностных лиц, нам удалось, если хотите, создать некую новую рамку отношений. Мне на самом деле отчасти приятно, что я к этому причастен. И тот визит, который был у меня, и другие встречи с руководителями Польши позволили откровенно и по-новому взглянуть на многие проблемы. Да, мы не обо всём договорились, но у нас в целом развивается экономическое сотрудничество, у нас идёт политический диалог, в общем и целом всё абсолютно нормально. И если мы и дальше так себя будем вести, то мы, мне кажется, можем в какой-то момент констатировать, что былые проблемы в наших отношениях исчезли и у нас всё нормально. Во всяком случае мы на это очень рассчитываем – и Правительство Российской Федерации, как, конечно, и Президент, который у нас по Конституции определяет международную политику, будут для этого всё делать.

Россия. Евросоюз > Внешэкономсвязи, политика > premier.gov.ru, 21 марта 2013 > № 870786 Дмитрий Медведев

Россия > Госбюджет, налоги, цены > globalaffairs.ru, 28 октября 2012 > № 735521 Сергей Дубинин

Шаткое благополучие

Российская экономика в контексте глобального кризиса

Резюме: Россия потеряла преимущества, характерные для стран БРИКС, но не достигла позиций наиболее технологически развитых стран. Только рост производительности труда на базе инвестиций в новые технологии может компенсировать накопленную отсталость и снижение конкурентоспособности.

Заявление французского банка BNP Paribas в августе 2007 г. о колоссальных потерях на рынке саб-прайм ипотеки, а затем банкротство американского банка Lehman Brothers в сентябре 2008 г. стали общепризнанными точками отсчета начала глобального финансового кризиса. Миновало пять лет. Мир стал иным. Экономическая жизнь теперь жестче, тяжелее и временами не поддается рациональному управлению на базе привычных, наработанных в течение многих десятилетий решений. Россия не исключение. Ее экономические проблемы также усугубляются и далеки от разрешения. Но уже сегодня понятно, что решать их мы должны в тесном взаимодействии с партнерами и учитывая глобальные тенденции развития.

Не БРИКС и не развитый мир

Летом 2012 г. Министерство экономического развития (МЭР) выступило с прогнозами экономического роста на ближайшую перспективу. Основным явился инерционный сценарий, который с высокой степенью вероятности предсказывал рост ВВП на уровне 3,5–4% ежегодно. Вместе с тем МЭР опубликовал и «кризисный сценарий», указывавший на угрозу спада экономики начиная с 2013 года.

Факторами потенциального кризиса называются неблагоприятные внешнеэкономические условия в случае резкого обострения кризиса в Европейском сообществе. Углубление рецессии в периферийных южных странах Евросоюза, перерастание долгового кризиса в кризис банковских систем и полный или частичный распад еврозоны грозят значительным снижением спроса на российские нефть, газ, металлы и химическую продукцию. Результатом может стать падение цен на нефть примерно до 60 долл./баррель. (Для справки: 9 августа 2012 г. нефть Urals стоила 114 долл./баррель.) По оценке МЭР, даже в этом случае спад в России не должен быть глубоким, менее –3% ВВП, а вероятность реализации такого сценария – менее 20%.

Хотя многие аналитики считают основной (инерционный) сценарий развития экономики излишне оптимистичным, суть проблемы – не в споре о конкретных показателях. Характерным является сам подход, т.е. признание того факта, что внешнеэкономические риски имеют решающее значение и рост в нашей стране прямо зависит от развития экономики ведущих партнеров по внешней торговле.

Эльвира Набиулина, бывшая в то время министром экономического развития, так оценивала факторы экономического развития России в начале 2012 г.: «Именно внешнеэкономическая конъюнктура обеспечивала России половину темпов прироста. Средние темпы прироста были 7%, и примерно 3,5% приходилось на внешнеэкономическую конъюнктуру». В то же время она констатировала, что в скором будущем данная благоприятная ситуация более не повторится.

В период 2000–2007 гг. инвестиционный бум на основе использования доходов от внешнеэкономической деятельности являлся мотором роста экономики, он позволил качественно изменить не только уровень индивидуальных доходов населения (в среднем они увеличились в 2,5 раза), но и вывел Россию в число среднеразвитых стран. В 2008 г. ВВП по ППС на душу населения составлял 14 767 долларов. В 2012 г. прирост инвестиций в российской экономике равнялся примерно 8%, на ближайшие годы прогнозируется около 7% в год. Двузначные показатели прироста инвестиций недостижимы, а с ними российская экономика теряет и потенциал опережающего роста в сравнении с наиболее развитыми экономиками мира.

Инвестиции в проекты, ориентированные на внутренний спрос, должны стать новым источником роста, повысить устойчивость перед угрозами глобального кризиса. Вступление России в ВТО делает инвестиции в национальную экономику особенно актуальными.

Механизм формирования национальных сбережений и их трансформации в инвестиции должен быть полностью обновлен. В этом и будет заключаться подлинная модернизация российской экономики. Современная экономика не может быть изъята из глобального контекста. Напротив, умелое использование международных финансовых механизмов – единственный реалистичный вариант модернизационной стратегии. России нужно, с одной стороны, быть привлекательной для инвесторов сферой капиталовложений, а с другой – бизнесу и правительству следует освоить методы работы на мировых финансовых и торговых рынках, позволяющие занимать сильные позиции во взаимодействии с иностранными партнерами.

Речь идет, разумеется, не о возврате к ведению хозяйства закрытого советского типа, оно не только оказалось неэффективным, но и не смогло противостоять внешним негативным факторам. Экономический хаос в СССР начался именно со снижения мировых цен на нефть. Российская экономика сохраняет исключительно высокую зависимость от волатильности нефтяных цен. Предстоит решать застарелую проблему наращивания конкурентоспособности экономики и ее инвестиционной привлекательности. Вместе с тем необходимо учитывать, что цена нефти на мировом рынке сегодня определяется сложным набором факторов, среди которых спрос на нефть как энергоноситель – важный, но далеко не единственный. Функция формирования товарных цен на сырье, включая нефть, на мировом рынке в значительной степени перешла на финансовые рынки производных инструментов – контракты типа опцион или фьючерс на биржевую цену сырья. Таким образом, цена на нефть определяется аналогично, например, цене на золото. При достаточно значительном снижении цен финансовые инструменты становятся привлекательными для инвесторов, и приток денег стабилизирует их уровень.

Результат двух туров количественного смягчения, осуществленных ФРС США, парадоксален. Существенное увеличение предложения долларовой денежной массы не вызвало заметных инфляционных последствий для американской экономики. Вместе с тем именно накачка ликвидности сыграла решающую роль в предотвращении коллапса цен на глобальных финансовых рынках.

Кроме того, нефть является весьма «политизированным» товаром. Бюджетные доходы и расходы ведущих экспортеров нефти, Саудовской Аравии и России, определяются в зависимости от избранной ими прогнозной цены нефти. В России этот уровень – выше 100 долл./барр., в Саудовском королевстве – примерно 70 долл./баррель. Всегда существует вероятность воздействия правительства на экспортеров нефти с целью сдерживания предложения товара. Не способствует снижению цены и общеполитическая ситуация в странах Центрального Востока, особенно напряженность вокруг Ирана, его поставки нефти уже исключены из рыночного контекста.

Зависимость российского бюджета от нефтегазовых доходов является, возможно, наиболее яркой иллюстрацией значения именно внешнеэкономической конъюнктуры. В 2012 г. ненефтегазовый дефицит федерального бюджета достиг уровня –11,5% ВВП. В 2008 г., накануне кризиса, он составлял –2,7% ВВП. Доля нефтегазовых поступлений в общем объеме доходов бюджета выросла с 46,5% до 52,8%.

Федеральный бюджет не в состоянии сегодня обеспечивать крупные инвестиции. Вся инвестпрограмма сводится к набору нескольких «демонстрационных» проектов – Олимпиада в Сочи, заседание АТЭС во Владивостоке и т.п. По данным Росстата, основным источником внутренних инвестиций являются ресурсы корпоративного сектора (42% капитальных вложений в основной капитал), государственный бюджет обеспечивает вдвое меньший объем капиталовложений (18%). Основная нагрузка на федеральный бюджет – это перераспределение собираемых доходов по социальным программам (покрытие дефицита Пенсионного фонда, рост зарплат бюджетников) и перераспределение средств между регионами.

Летом 2012 г. министерства представили в правительство документ «Основные направления бюджетной политики на 2013 г. и на плановый период 2014–2015 гг.». Прогнозируемые изменения только подтверждают указанные тенденции. Предстоит существенно увеличить (с 29% до 35% всех расходов) долю бюджетных ассигнований на оборону и безопасность. Ответственность за затраты бюджетов всех уровней на здравоохранение и образование намечено сместить на местные (региональные) уровни. Но объем субсидий из федерального бюджета подвергнется сокращениям. Это значит, что сохранение уровня социальных выплат будет обеспечиваться за счет еще большего урезания расходов инвестиционного характера.

Конкурентоспособность производителей и поставщиков экспортной продукции определяется в настоящее время либо низкими удельными издержками производства единицы традиционной продукции (производительность труда и удельные затраты на заработную плату), либо инновационным характером самой продукции и предоставляемых услуг, аналогов которых конкуренты предложить не в состоянии. Приходится констатировать, что низкие социальные затраты – уровень заработной платы, расходы на пенсионное обеспечение и социальное и медицинское страхование, – в странах развивающихся рынков предопределяют уровень их конкурентоспособности на фоне конкурентов из числа наиболее развитых стран. Развивающиеся экономики, по сути, определяют сегодня мировые социальные стандарты.

Исследование динамики конкурентных преимуществ в период выхода из кризиса в 2008–2011 гг., проведенное институтом «Центр развития» НИУ ВШЭ с использованием данных МВФ, дало следующие результаты. По сравнению с 2008 г. заработная плата в промышленности России в номинальном выражении выросла на 58%, а с учетом изменения валютного курса к корзине «доллар–евро» рост зарплаты составил 35%. Россия потеряла преимущества, характерные для стран БРИКС, но не достигла позиций технологически наиболее развитых стран. Таким образом, мы не имеем права более терять время. Только рост производительности труда на базе инвестиций в новые технологии в состоянии компенсировать накопленную отсталость и снижение конкурентоспособности, стать мотором экономического роста.

Как повысить силу притяжения

Домохозяйства, фирмы в период кризисного спада уменьшали расходы, прежде всего инвестиции. Одновременно они стремились сократить или по крайней мере не наращивать задолженности. Показателем завершения кризиса в России должен был стать рост потребления населением товаров долгосрочного пользования, инвестиции домохозяйств в недвижимость, рост ипотечного кредитования. Такие процессы действительно происходят на протяжении 2010–2012 годов. Однако еще большее значение для восстановления экономического роста имел бы рост инвестиций и привлечение долгосрочного кредитования со стороны корпоративного сектора экономики. Данные об инвестициях и задолженности предприятий свидетельствуют об обратной тенденции. Они явно осторожничают.

Российские предприниматели и в так называемом реальном секторе производства товаров и услуг, и в финансовом секторе проявили недостаточное понимание самого процесса глобализации экономики и оказались плохо подготовлены к ответу на ее вызовы. Еще в меньшей степени российские деловые и политические элиты готовы рассматривать глобализацию с точки зрения потенциальных возможностей. Преобладающей является сугубо оборонительная консервативная политика и бизнес-практика, которая в лучшем случае направлена на сохранение ранее занятых позиций на мировых рынках.

Сегодняшний экономический кризис начался с обвала глобальных финансовых рынков. Немедленная и далеко не всегда продуманная реакция правительств и центральных банков ведущих стран – финансовых центров была оправдана и в целом успешна. Банк Японии, Банк Англии, Федеральная резервная система США приступили к программам «количественного смягчения», осуществив масштабное увеличение денежного предложения. Эти чрезвычайные меры сработали. Удалось не допустить повторения ситуации 1929–1932 гг., когда «реальный сектор» ведущих мировых экономик стоял в целости и сохранности, готовый к эксплуатации, но бездействовал, т.к. никто из владельцев основных производственных фондов не мог реализовать с прибылью продукцию предприятия.

Восемьдесят лет назад оценка финансового риска оказалась чрезвычайно трудным делом. Невозможно было получить кредит, да и непонятно, как его можно будет вернуть. Примерно то же самое творится и сегодня. Серия рыночных «пузырей» и последующих кризисных падений стоимости ценных бумаг привела к осознанию необходимости более надежных методов оценки рисков операций с финансовыми инструментами. Тем не менее в период выхода из кризиса ускоренный рост объемов наиболее рисковых операций с производными инструментами продолжился. Если в 2007 г. объем деривативов пяти крупнейших банков США превышал объем их иных активов в 33,6 раза, то в 2011 г. это превышение составило 50,8 раза. Однако операции хеджирования финансовых рисков с помощью производных инструментов больше не признаются безусловно надежными. Система рейтинговой оценки рисков потеряла доверие инвесторов.

В этих кризисных условиях перед Россией стоит задача выработки наиболее надежных способов подключения к мировым финансовым потокам. Выгодное для нашей страны присоединение к системе глобальных финансовых рынков необходимо и бизнесу, и правительству. При этом речь идет в первую очередь об оптимизации уже сложившихся каналов включения российской экономики в глобальный финансовый контекст, а далее о наращивании собственного потенциала в качестве одного из мировых финансовых центров.

Международное движение финансовых (денежных) потоков зависит от «силы притяжения» национальных финансовых систем, выражающейся в оценке сочетания рисков и доходности инвестиций на местных финансовых рынках, т.е. зависит от зрелости финансовых институтов, от привлекательности инвестиционного климата и конкурентоспособности. Российское правительство достаточно недвусмысленно демонстрирует понимание этих задач. Первый заместитель председателя правительства Игорь Шувалов говорит: «Необходимо создать деловой климат и сформировать социальную среду, которая была бы более дружественной и по отношению к бизнесу, и по отношению к человеку, к его потенциалу самостоятельности и креативности».

К рассмотрению ставшего привычным перечня негативных явлений, включающего коррупционную «административную ренту», забюрократизированность всех процедур регистрации нового бизнеса, риски правоохранительной и судебной системы, стоит добавить такие тормозящие инвестиционный процесс явления, как неконкурентную высокомонополизированную структуру российских рынков. Речь идет как о скрытых картельных соглашениях на товарных рынках, так и о сохранении излишнего влияния естественных монополий на развитие экономики. Именно это делает накачку совокупного спроса малоэффективным способом стимулирования экономического роста в России.

Существенную роль в привлечении отечественных и иностранных инвесторов призвана сыграть государственная программа приватизации, которую намечено реализовать в ближайшие годы. Для каждой группы предприятий должны быть свои процедуры и правила приватизации. Политика приватизации в различных отраслях будет непосредственно зависеть от тех задач, которые ставит перед собой руководство страны при ее осуществлении.

Горячие споры идут по поводу возможности или невозможности приватизации так называемых стратегических секторов и предприятий. Стратегические объекты далеко не обязательно должны находиться в непосредственной собственности государства. Принципиально важно четко описать в законодательных актах сами стратегические отрасли и определить методы их государственного регулирования. Например, необходимо использовать долгосрочные методы определения тарифов и цен на услуги и продукцию в отраслях естественных монополий. Утверждение таких долгосрочных (на ближайшие 10–15 лет) четко определенных формул создаст условия для дальнейшей приватизации и привлечения капиталов. Это даст инвестору понимание того, как у него будет формироваться денежный поток, а также как он сможет окупить свои вложения.

Общая либерализация условий привлечения иностранных инвесторов в сочетании со льготным режимом для тех, кто приходит в высокорисковые отрасли высоких технологий, представляется наиболее логичным и эффективным подходом для преодоления трудностей российской экономики.

Офшор без пристрастия

Российская экономика генерирует сбережения в крупном масштабе. Вместе с тем они не находят должного применения непосредственно в национальной экономике. В результате чистый отток капитала из России в 2011 г. составил 80,5 млрд долларов. Оценки оттока в 2012 г. колеблются от 40 до 90 млрд долларов.

Превышение вывоза капитала над его ввозом происходит на протяжении последних двух десятилетий и, видимо, продолжится в предстоящие несколько лет. Разворот данной тенденции к чистому притоку кредитов и инвестиций, желательно в форме прямых капиталовложений (сегодня доля прямых инвестиций не более 10% прихода капитала в Россию), является важной стратегической задачей. Она не может быть решена административными методами. Прямые иностранные вложения в российскую экономику излишне жестко контролируются правительством. В 42 отраслях экономики, признанных стратегическими, потенциальный зарубежный инвестор должен получать предварительное одобрение правительственной комиссии на участие в инвестиционном проекте, если его доля превышает 10%.

Никакой запрет перевода средств в адрес иностранных партнеров или законодательное решение о выходе компаний, принадлежащих родственникам госчиновников, из иностранных активов и о возврате капитала, делу не поможет. Сегодня крупнейшим каналом притока денег из-за рубежа является наращивание иностранной задолженности. Величина корпоративного иностранного долга достигла 545 млрд долларов. Государственный долг правительства России на конец 2012 г. официально прогнозируется в объеме 48,4 млрд долларов. Аналитики называют в качестве максимума около 57 млрд долларов.

Сами по себе данные об оттоке капитала необходимо правильно понимать с учетом экономического смысла происходящих процессов. В настоящее время значительная часть российских крупных и средних корпораций входит в состав бизнес-групп, головные холдинговые компании которых имеют офшорную юридическую регистрацию. Покупка облигаций, векселей и кредитование таких компаний или банков другими российскими банками и финансовыми компаниями отражается на бухгалтерских балансах кредиторов как кредит нерезидентам. Следовательно, в общей статистике платежного баланса России эти операции могут отражаться в качестве оттока капитала, несмотря на внутреннюю экономическую природу этих сделок.

Особого внимания заслуживают предложения о легализации активов российских резидентов, размещенных в офшорных юрисдикциях. Условиями применения такой меры могли бы стать, во-первых, добровольная декларация владельцев активов об их величине и месте регистрации, во-вторых, четкое указание конечных бенефициаров, в-третьих, уплата единовременного налога (сбора) в российский бюджет, равного налогу на дивиденды акционерных обществ, в-четвертых, регулярная уплата налогов на прибыль и на доходы физических лиц в дальнейшем. В свою очередь российское государство должно принять на себя недвусмысленное обязательство не прибегать к юридическому или хозяйственному преследованию владельцев зарубежных активов, а также не использовать раскрытую добровольно информацию о них в качестве причины для возбуждения такого преследования или в качестве доказательства в судебных процессах.

В результате всего происходящего «белый» офшор Кипр превратился в крупнейший источник инвестиций в российскую экономику. То есть это вложение в экономику России отечественных же денег, пропущенных через офшорную юрисдикцию. Систему нельзя ломать, иначе такие инвестиции не будут поступать вовсе. Предстоит не разрушать, а укреплять международные каналы привлечения инвестиций в экономику России.

Использование офшоров, само имя которых в российской дискуссии звучит как нечто заведомо криминальное, давно стало в международной практике делом абсолютно нормальным. Без офшорных компаний невозможно реализовать крупные транснациональные проекты – такие, например, как экспортные газопроводы «Голубой поток» или «Северный поток». Для подъема (мобилизации) необходимых финансовых ресурсов путем выпуска ценных бумаг создаются «специальные целевые компании» в «белой» офшорной юрисдикции, что является обычной международной практикой инвестиционных банков.

В списке «черных» офшоров ОЭСР в настоящее время не осталось ни одной юрисдикции. В «сером списке» еще несколько лет назад было 40 стран, теперь лишь две. Правительства офшорных территорий приняли на себя обязательства соответствовать стандартам ОЭСР по прозрачности налоговых систем, информационной прозрачности. Все страны ОЭСР провели работу по заключению межправительственных договоров об обмене налоговой информацией. Нет уже тайн и в определении бенефициаров тех или иных холдинговых компаний, необходимо только заключение соглашений об их раскрытии по требованию уполномоченных регуляторов. Власти России этого не делают.

Мировая деловая практика создания специальных экономических зон с офшорным статусом оправдала себя не только в Китае с его фактическим офшорным режимом для Гонконга и других странах формирующихся рынков, но прежде всего в США (штат Делавэр), Великобритании (острова Джерси, Виргинские и т.д.), Нидерландах. Отечественные попытки предложить инвесторам специальный налоговый режим помогли резко ускорить развитие автомобилестроения. Специальный налоговый режим для технопарка Сколково позволяет уже сегодня привлекать исследовательские подразделения инновационных фирм.

Имеет смысл двигаться в этом направлении и дальше. Свои технопарки надо создавать во всех крупных университетских центрах. Но их работа невозможна без финансовой системы, способной поднять необходимые деньги. Внутренний офшорный статус будет, например, очень полезен для реализации программы развития международного финансового центра в нашей стране.

Если российские финансовые регуляторы всерьез намерены развивать международную рыночную инфраструктуру, они должны проработать как технические (электронные системы коммуникации), так и организационные и правовые аспекты. Участники торгов должны иметь возможность не только заключать сделки по рыночным репрезентативным ценам, но и получать комплексное послепродажное обслуживание. Регистрация итогов сделок в центральном депозитарии с оформлением в течение нескольких часов, высокие стандарты оперативного рассмотрения споров, страхование от потери информации – без этого невозможна современная организация финансовых рынков.

При этом регулирование рынка желательно строить на опережение – предусматривать возможность проведения операций, которые получили массовое развитие на международной арене, но не имеют в настоящее время большого применения в России. К числу таких сделок относятся операции с деривативами и сделки хеджирования. Если данный сегмент рынка не будет обеспечен юридически и технически на российском рынке, уход значительной части рынка на зарубежные платформы неизбежен.

Инновации в финансовых услугах – рынок деривативов, срочных товарных инструментов, операции по хеджированию рисков, сделки по венчурным инвестициям, – весь данный инструментарий тесно связан с высокими технологиями. Один вид инноваций – технических, теряет смысл без другого – финансовых инноваций.

Финансовые инновации в сфере деривативов на финансовом и товарном рынках создали за два предкризисных десятилетия необходимые и достаточные условия для наращивания инвестиций в странах развивающихся рынков. Инновации в финансовом секторе позволили наращивать денежные потоки, без которых невозможно было бы построить инновационные современные промышленные предприятия и обеспечить спрос на их продукцию.

Российской экономике нелегко преодолевать спад инвестиций и замедление роста, если финансовый сектор, и прежде всего банковская система как его стержневая конструкция, не преодолеют свою очевидную неспособность надежно оценивать риски кредитования и инвестиций, не повысят надежность балансов банковских учреждений.

Банковской системе России предстоит справиться с такими застарелыми болезнями, как скрытое внутригрупповое кредитование связанных между собой предприятий, недостоверное преувеличенное отображение в банковских балансах объема собственного капитала. Для этого требуются дополнительные инвестиции. Участие иностранных инвесторов часто позволяет рассчитывать на привнесение определенных управленческих инноваций. Они достаточно жестко следят за тем, чтобы соблюдались правила корпоративного управления, правила управления рисками, complains. Это центральные вопросы развития банковской системы России. Такой подход полностью отвечает и требованиям Банка России.

Уровень достаточности собственного капитала в 10% банковских активов признается нормальным Банком России. Примерно сто ведущих банков страны вполне надежно укладываются в данное надзорное требование. Средний показатель достаточности капитала (норматив Н-1) равняется в 2012 г. 14,3%. Просроченная задолженность несколько возросла, но составляет всего 4,2%. Вместе с тем международные рейтинговые агентства гораздо более скептически оценивают состояние банковской системы России. По оценке S&P, в России почти все из ведущих 30 банков нуждаются в докапитализации.

Банк России ищет возможность активизировать надзорную практику в целях укрепления банковской системы. В качестве инструментария избраны принципы Базель-2 и Базель-3. Надзорные органы не в состоянии абсолютно точно оценить риски кредитного портфеля банковской системы, следовательно, в качестве основной меры укрепления банков избирается наращивание собственного капитала. Одновременно применяется новый инструмент – стресс-тестирование состояния конкретных банков при моделировании экономической ситуации на базе различных сценариев ее развития. Такой подход позволяет выработать оценку рисков и предложить ясные требования по любому конкретному банковскому институту.

* * *

Степень подготовленности российской экономики к общемировому замедлению экономического роста не может быть оценена на основе данных о накопленных государством резервах. Золотовалютные резервы Банка России, составляющие около 510 млрд долл., стабилизационный и резервный фонды правительства, равные соответственно около 4% ВВП страны, могут быть израсходованы за неполные два-три года неблагоприятной конъюнктуры. Необходим надежно работающий механизм генерации сбережений и трансформации их в инвестиции в конкурентоспособные проекты в отечественной экономике.

С.К. Дубинин – доктор экономических наук.

Россия > Госбюджет, налоги, цены > globalaffairs.ru, 28 октября 2012 > № 735521 Сергей Дубинин

Россия > Приватизация, инвестиции > kremlin.ru, 2 октября 2012 > № 659606 Владимир Путин

Владимир Путин принял участие в пленарном заседании Инвестиционного форума «Россия зовёт!», организованного «ВТБ Капитал».

Программа форума 2012 года рассчитана на три дня и включает в себя сессии, посвящённые обсуждению стратегических приоритетов развития России в условиях изменений на глобальных экономических рынках, созданию Единого экономического пространства и вступлению России в ВТО.

Форум «Россия зовёт!» проводится ежегодно с 2009 года и направлен на развитие эффективного диалога между российским бизнесом и международными инвесторами, а также на привлечение иностранных инвестиций в российскую экономику.

* * *

Стенографический отчёт о пленарном заседании Инвестиционного форума «Россия зовёт!»

В.ПУТИН: Добрый день, уважаемые дамы и господа!

Я очень рад вас видеть и приветствовать вновь в Москве представителей ведущих компаний, крупных предпринимателей, инвесторов.

Несмотря на свою молодость, форум, организованный по инициативе банка ВТБ, уже стал заметным событием и в экономической жизни нашей страны, да и в международном календаре подобных мероприятий. Он служит хорошей площадкой для прямого обсуждения комплексных вопросов развития экономики, для выработки новых подходов к реализации инвестиционной политики.

Девиз Форума «Россия зовёт!» отражает характер нашей политики открытости, партнёрства. Мы стремимся к тому, чтобы вкладывать капиталы в Россию, работать в России, создавать здесь новые рабочие места, производства было максимально выгодно. Видим в этом показатель реальной конкурентоспособности нашей страны, эффективности всех основных государственных и экономических институтов.

Главный вопрос в том, что нужно сделать в первую очередь, чтобы Россия стала центром притяжения иностранных, да и не только иностранных, а в первую очередь и наших собственных внутренних инвестиций и капиталов, получила необходимые ресурсы для модернизации и дальнейшего подъёма экономики. У нас сегодня накоплен внушительный потенциал для стабильного развития. Мы в числе мировых лидеров по ключевым показателям макроэкономической устойчивости. Госдолг, как вы знаете, составляет всего около 10 процентов от ВВП, а долг иностранным инвесторам, нашим кредиторам – 2,5 процента всего. Золотовалютные резервы к концу сентября достигли 522 миллиардов долларов США. Инфляция опустилась ниже 7 процентов: в прошлом году, мы неоднократно называли эти цифры, – 6,1 процента, самая низкая инфляция за последние 20 лет. И мы планируем, что к 2014 году она не должна превысить 5 процентов. Подавление инфляции, таргетирование её остаётся для нас одной из приоритетных задач.

Даже в период глобального кризиса мы не ограничивали свободу движения капитала, хотя, конечно, искушения такие были, и эксперты нам говорили об этом, что в принципе, чтобы защитить себя, можно было бы пойти на эти ограничения, но мы не сделали этого, потому что считали, что тактические потери могут обернуться стратегическими. И лучше потерпеть, лучше собраться с силами, но выстоять в этой сложной ситуации.

В 2009 – 2011 годах приток инвестиций составил около 3 процентов ВВП. Это выше среднемирового уровня. Для сравнения, в европейских странах, в Бразилии, в Китае, в Индии значение этого показателя за тот же период не превысило двух процентов ВВП. При этом основными источниками поступления инвестиций в Россию помимо традиционных оффшорных зон стали Германия, Франция, Швеция, Нидерланды. Мы понимаем, что Нидерланды наряду с Кипром – это тоже такой транзит наших собственных капиталов, репатриация. Собственно говоря, и это тоже неплохо.

Сегодня, несмотря на замедление роста практически во всех соседних регионах, наша экономика продолжает расти. По данным Минэкономразвития, за первые 8 месяцев текущего года ВВП увеличился на 4 процента, и, по мнению экспертов, такая динамика в среднем сохранится в ближайшие три года. Это ниже, чем было до кризиса, однако этот рост гораздо более сбалансированный, более качественный. И вообще, он есть – это уже хорошо, что в современных условиях не так часто наблюдается. Хочу особо подчеркнуть, этот рост не основан на постоянном увеличении цен на нефть и наращивании внешнего долга и банками, и корпорациями. То есть это рост в значительной степени вычищенный от сырьевых доходов и долговых «пузырей». Естественно, не буду здесь дурака валять, конечно – сырьевой рынок держится неплохо, оказывает положительное влияние на нашу экономику, но всё-таки так катастрофически не растёт, а держится ровно.

Вместе с тем мы учитываем и серьёзные риски, связанные с неопределённой ситуацией на внешних рынках. Нас не может не беспокоить, что экономика некоторых европейских стран, а Евросоюз, как вы знаете, наш крупнейший торговo-экономический партнёр: более 50 процентов торгового оборота приходится на страны Евросоюза, – так вот, в некоторых европейских странах мы наблюдаем абсолютно очевидную рецессию. Снижаются темпы роста промышленного производства и ВВП в Китайской Народной Республике, в целом ряде государств нарастает социальная напряжённость, что само по себе плохо, но это и на экономике отражается негативным образом.

Конечно, мы рассчитываем, что принимаемые нашими партнёрами меры позволят улучшить положение дел. Но, со своей стороны, будем максимально страховаться от любого негативного развития событий и в европейской, и в глобальной экономике.

Так, при подготовке бюджета на 2013 год и на период до 2015 года впервые было применено так называемое бюджетное правило. Мы начали его разрабатывать ещё года два назад, говорили об этом. Фактически основные параметры этого правила выработали ещё к концу прошлого года, и вот сейчас Правительство его сформулировало окончательно и приняло. Его логика заключается в том, что зависимость российского бюджета от мировых цен на нефть должна снижаться. И это будет долгосрочной, устойчивой тенденцией.

Так, уже в ближайшие три года ненефтегазовый дефицит снизится с 10,5 процента ВВП в 2012 году до 8,5 процента в 2015 году. Надо сказать, что это бюджетное правило – это и необходимость для нас, потому что доходы от нефтегазового сектора так или иначе всё равно будут снижаться, и мы просто обязаны это учитывать в нашей бюджетной политике.

В случае серьёзного изменения внешних условий в 2013 году предусмотрены антикризисные страховочные меры включая механизмы перераспределения бюджетных ассигнований – например, возможность докапитализации в банковской системе в объёме до 150 миллиардов рублей. Повторяю, это если потребуется это сделать в условиях кризиса. Но будем рассчитывать, что этого вообще не произойдёт. Но, если потребуется, это может быть сделано путём обмена облигаций федерального займа на ценные бумаги банковских кредитных организаций. Кроме того, в отдельных значимых и стратегических отраслях компаниям могут быть предоставлены и дополнительные госгарантии.

В комплексе эти меры позволят стабилизировать экономику практически при любом развитии ситуации. Но главную гарантию стабильности мы, конечно, видим в поддержке курса на экономический рост, на поощрение деловой активности, торговли и инвестиций.

И в этой связи отмечу важнейшее событие этого года – вступление России во Всемирную торговую организацию. Для нас участие в этой организации является одним из ключевых внешнеэкономических приоритетов. Рассчитываем, что этот шаг позитивно повлияет на настрой инвесторов, откроет дорогу перспективным долгосрочным проектам. Мы исходили всегда из того, что вступление в ВТО делает нашу экономику и правила, по которым она функционирует, более прозрачными и понятными для инвесторов из любой страны мира – члена организации. В ближайшие годы намерены вступить и в Организацию экономического сотрудничества и развития.

Уважаемые дамы и господа! Сегодняшняя позитивная динамика российской экономики, накопленный запас прочности и резервы позволяют нам ставить новые масштабные задачи. При этом мы понимаем, что простых решений, лёгких факторов роста нет. Ещё три-четыре года назад в мире сохранялись иллюзии, что глобальные проблемы можно развязать достаточно быстро. Но сейчас практически все понимают и говорят об этом вслух: для того, чтобы выйти из существующих проблем, нужны время и нетривиальные подходы. Чтобы окончательно выйти из сложившейся ситуации, нужно серьёзно менять саму модель экономического развития. Такие изменения коснутся практически всех экономик мира. И попытки цепляться за старые рецепты будут только консервировать проблемы. Необходимо стимулировать структурные изменения, создавать условия для возникновения новых секторов экономики, искать современные источники роста.

Мы прекрасно понимаем, что это требование прямо относится и к нашей экономической политике. На фоне глобальных изменений, в том числе и в энергетическом секторе, мы должны кардинально ускорить процессы диверсификации национальной экономики и её технологическое обновление, что чрезвычайно важно.

Нужно переходить к новому технологическому укладу. Ресурсы роста за счёт использования ранее созданных мощностей практически исчерпаны. Об этом говорит и низкая по масштабам последних 20 лет безработица. Это, мы считаем, конечно, достижение экономическое и социальное, но это и указывает нам на то, что на прежних ресурсах дальше работать уже не представляется возможным. У нас 5,1 процента безработица, один из самых низких показателей в Европе, да и в мире, наверно, тоже. Дальнейший рост возможен только за счёт инвестиций как в создание новых производств, так и модернизацию действующих, и, конечно, вложений в развитие человеческого капитала.

Мы ставим задачу к 2020 году создать или обновить не менее 25 миллионов рабочих мест. Кстати говоря, это инициатива одного из предпринимательских объединений – полагаю, абсолютно правильная. На первый взгляд, это выглядит очень сложно, может быть – даже неподъёмно, но мы вместе с этой организацией и наши эксперты посчитали – это вполне возможно. Имеется в виду не создание совершенно новых, а обновление, реструктуризация уже имеющихся рабочих мест. Всё это вместе может привести к такой большой цифре – 25 миллионов, причём и качественных, и хорошо оплачиваемых.

К 2018 году намерены увеличить производительность труда в 1,5 раза относительно уровня 2011 года, а долю высокотехнологичных и наукоёмких отраслей в ВВП – в 1,3 раза. К 2015 году объём инвестиций должен вырасти не менее чем до 25 процентов ВВП, а к 2018 году – до 27 процентов.

Для достижения заявленных целей мы уже развернули активную работу. Так, совместно с бизнес-сообществом готовятся «дорожные карты» по конкретным направлениям улучшения делового климата. И контролировать их выполнение мы также будем вместе с бизнесом совместно.

Центральная роль в совершенствовании бизнес-климата и привлечении инвесторов принадлежит регионам Российской Федерации. Перед кризисом у нас появилась здоровая конкуренция регионов в стремлении привлечь инвестиции. Регионы-лидеры смогли кардинально поменять структуру своей экономики. В прошлом году Агентство стратегических инициатив под контролем бизнеса приступило к важному пилотному проекту, речь идёт о внедрении в нескольких регионах Стандарта деятельности органов исполнительной власти субъектов Федерации по улучшению инвестиционного климата.

Лучшие практики [работы] с инвесторами должны стать нормой для всех региональных администраций. Приглашаю инвесторов активно сотрудничать и с территориями, и с Агентством стратегических инициатив, вместе определять наилучшие с точки зрения бизнеса подходы к развитию деловой среды.

Ещё раз подчеркну, Россия открыта для прямых иностранных и отечественных инвестиций: инвестиций в промышленность, в сферу услуг, сельское хозяйство, в инновационный сектор экономики. И конечно, мы рассчитываем, что вместе с капиталами на российский рынок будут приходить технологии, управленческий опыт, современные модели организации производств, сетей дистрибуции и обслуживания, которыми обладают наши зарубежные партнёры.

Важнейший приоритет для нас – развитие инфраструктуры национального финансового рынка. Речь идёт о повышении его устойчивости, о создании в Москве международного финансового центра, формировании современных инструментов инвестирования. Всё это позволит нашим компаниям быстрее и проще привлекать капитал как из внутренних, так и из внешних источников.

Уже к ноябрю текущего года должен начать действовать Центральный депозитарий. Его цель – обеспечить иностранным инвесторам вход на внутренний финансовый рынок, сделать систему учёта прав на ценные бумаги более прозрачной и понятной.

С принятием законов «О клиринге и клиринговой деятельности» и «Об организованных торгах» созданы все правовые условия для развития инфраструктурных организаций финансового рынка: бирж и центрального контрагента. Они будут работать в соответствии с международными стандартами, значительно снижая риски для участников рынка.

На повестке дня – отмена полной предоплаты ценных бумаг. В мировой практике технология поставки ценных бумаг и их оплаты через несколько дней после сделки распространена давно. Большинству инвесторов так удобнее. И мы также заинтересованы ввести эту систему как можно скорее. Конечно, я очень надеюсь, что при введении системы будут учтены все минусы и плюсы, и эти нововведения не допустят создания каких-либо финансовых «пузырей».

Подобные новации между тем сокращают стоимость капитала для российских компаний и экономики в целом, увеличивают ёмкость внутреннего финансового рынка.

Среди решений, определяющих российский финансовый рынок, – объединение бирж ММВБ и РТС. В перспективе это позволит создать единую, в полном смысле слова конкурентоспособную торговую площадку мирового уровня, где будет формироваться цена на российские активы и ресурсы. Отмечу, что многие вопросы совершенствования этой сферы сейчас прорабатываются рабочей группой по созданию в Москве международного финансового центра. Готовится обновлённая «дорожная карта». Рассчитываем, что до конца текущего года она будет утверждена.

На диверсификацию инвестиционных проектов в нашу экономику направлена и деятельность Российского фонда прямых инвестиций. Мы договаривались о том, что будем ежегодно его дофинансировать в объёме 62 миллиардов рублей: в прошлом году направили туда 62 миллиарда, в этом году направим 62 миллиарда. И на следующий год тоже изучим такую возможность. В бюджете 2013 года пока этих денег нет, но мы должны это сделать обязательно. Потому что, я уже об этом говорил, у нас бюджет должен быть не только социальной направленности, но и бюджетом развития. А как это делать без использования таких инструментов, как Фонд прямых инвестиций? Это самый правильный, самый эффективный инструмент, который доказал свою эффективность во всём мире. И у нас он будет работать.

Начиная с момента своего образования в июле 2011 года он уже выделил на финансирование инвестпроектов 7,7 миллиарда рублей, а привлечённые им инвестиции от соинвесторов превысили 25 миллиардов рублей. Серьёзным шагом вперёд стало образование консорциума, в который вошли РФПИ и ряд международных инвестиционных фондов – практически все крупнейшие мировые инвестфонды. Он уже начал вкладывать средства в российские компании, которые планируют разместить акции на объединённой бирже ММВБ–РТС.

Мы намерены стимулировать и внутреннего инвестора – и преодолеть дефицит так называемых длинных денег. Этот вопрос волнует всех. Наша финансовая система пока не готова предложить такие инвестиционные ресурсы в том объёме, в каком это необходимо для развития экономики, но мы хорошо понимаем, что это не только экономический вопрос: от его решения во многом зависит доверие людей к финансовым институтам, к возможностям бизнеса реализовать множество проектов.

Один из источников всем хорошо известен: это накопительная часть пенсий. И надо сказать, что хотя бы в этом большой плюс того, что мы делали в предыдущие годы, когда создали эту накопительную часть. Деньги там накоплены немалые: в этом году там будет около двух триллионов рублей. И нам уже и прежний Министр финансов обещал, и действующий, что мы хотя бы часть этих средств будем направлять на развитие инфраструктуры путём выпуска инфраструктурных облигаций под эти накопленные средства. Надеюсь, что до конца этого года будут сделаны конкретные предложения. Во всём мире такие деньги предоставляются «игроками №1», их на фондовом рынке легко пересчитать: это страховые компании, пенсионные фонды и так далее.

Сейчас широко обсуждается вопрос о создании так называемого мегарегулятора. Это ещё одна проблема, которую я хотел бы затронуть. Правительство предлагает объединить ФСФР на базе Центрального банка в структуру мегарегулятора. У этой идеи много и сторонников, есть и оппоненты (мы только что с коллегами сейчас это обсуждали ещё раз). Я предлагаю банковскому и инвестсообществу, всем заинтересованным сторонам подключиться к обсуждению этого вопроса. Сделать это нужно оперативно. Вопрос кардинального улучшения системы регулирования давно назрел, и с его решением, конечно, лучше не затягивать.

Надо признать, пока наши граждане не обладают достаточной информацией о роли и возможностях финансового рынка. В результате, как правило, вкладывают средства в единственное, что им понятно и чему они привыкли доверять, – в недвижимость либо в иностранную валюту, а в лучшем случае или чаще всего – в кубышку. Поэтому мы будем работать над повышением финансовой грамотности людей, укреплять доверие граждан к финансовому сектору страны, создавать здесь новые инструменты, в том числе защищённые от инфляции.

Актуальной задачей остаётся улучшение корпоративного управления в госкомпаниях. Очевидно, что для компаний это дополнительный бонус. Пока в большинстве компаний, во многих во всяком случае из них, менеджмент явно не дотягивает до лучших показателей. Поэтому Правительству поставлена задача в ближайшее время определить критерии эффективности менеджмента госкомпаний, в том числе используя лучший мировой опыт.

И, наконец, ещё один принципиальный момент. Государство продолжит приватизацию предприятий, но будет делать это продуманно. Госактивы будут продаваться по открытым понятным правилам лучшему и самому эффективному собственнику – естественно, по справедливым, рыночным ценам и с учётом текущей экономической конъюнктуры.План приватизации федерального имущества утверждён. В конечном счёте предстоит реализовать госпакеты и доли практически во всех несырьевых компаниях. Исключение составят некоторые естественные монополии, предприятия ОПК, где государство в обозримой перспективе останется контролирующим акционером.

Особо отмечу, что первое место в программах приватизации крупнейших «голубых фишек» занимают финансовые учреждения – банки. Вы знаете, что в феврале 2011 года был успешно приватизирован 10-процентный пакет акций ВТБ на сумму 3,3 миллиарда долларов США, а в сентябре нынешнего года в частную собственность перешли 7,6 процента акций Сбербанка стоимостью свыше 5,2 миллиарда долларов США. Это одна из самых хороших сделок за последние 10 лет. Насколько я помню, на вложенные 10 лет назад 100 долларов Сбербанк получил, по-моему, 700 – реально, по объективным показателям, одна из лучших сделок за последние 10 лет. Обе эти продажи прошли в условиях хорошего для нынешнего рынка спроса и по достаточно высоким ценам. Это наглядно показывает, что российские финансовые институты сохраняют привлекательность даже в условиях глобальных проблем мирового финансового рынка.

Уважаемые дамы и господа! Стало аксиомой, что капитал стремится туда, где соотношение риска и доходности считается инвесторами оптимальным. И мировая, и российская экономика сегодня нуждаются в доверии. Завоевать доверие инвесторов – значит открыть новые горизонты развития, именно к этому мы и стремимся.

Рассчитываем, что иностранные и российские инвесторы оценят достижения нашей экономики и сделают ставку на долгосрочное и масштабное инвестиционное сотрудничество. Мы будем к этому стремиться, мы открыты для этого, как я уже сказал.

И в заключение хочу поблагодарить организаторов форума, банк ВТБ, за продолжение традиции проведения столь важных и полезных встреч на нашей территории, в России – в столице России, Москве.

Спасибо большое за внимание.

<...>

В.ПУТИН: Здесь коллеги выступали, начну с нашего друга из Китая. Просто обращаю внимание на то, что им было сказано и потом наш европейский коллега подтвердил: хороший плюс для нас, для нашей экономики, – у нас не только госдолг небольшой (всего 10 процентов, из них 2,5 перед иностранными кредиторами), но у нас ещё дефицит минимальный. Вот что важно. А в прошлом году вообще был профицит 0,8 процента. То есть у нас нет оснований наращивать этот долг. Хотя это совсем не значит, что Минфин не может, используя благоприятную конъюнктуру сегодняшнего дня и относительно небольшие стоимости заимствований для России, выходить с этими заимствованиями, имея в виду как раз возможные турбулентные процессы в будущем, чтобы тогда, когда они станут дороже, уже уходить с рынка заимствований и опираться на внутренние резервы. Такой манёвр вполне возможен. Но фундаментальным преимуществом является соотношение низкого долга и низкой инфляции или отсутствие таковой.

Китайский наш коллега ещё говорил о необходимости для китайской экономики опираться на внутренний спрос. Хороший пример нам в этом смысле даёт Индия. Её ведь практически не затронули все мировые кризисные процессы недавнего времени. Она хороший пример того, как можно опираться на внутренний спрос. Сможем ли мы так замкнуться у себя? У меня большие вопросы в этой связи, потому что для того, чтобы себя чувствовать так уверенно, нам нужно сделать очень важный шаг по диверсификации нашей экономики. А пока она ещё настолько зависит – сейчас об этом ещё скажу – от продаж нефти и газа, как сказал наш американский друг, то всё-таки возможностей опираться на внутренний спрос пока немного. Но тем не менее это одна из задач, и не только для наших китайских друзей, но и для нас самих.

Надо сказать, что с Китаем у нас развиваются отношения отлично. Торговый оборот [составил] 83,5 миллиарда долларов в прошлом году, и думаю, в этом году будет ещё больше (это номер один сегодня; Китай намного обогнал уже Федеративную Республику Германия), и он растёт, что приятно. Непросто идёт этот процесс, но всё-таки он движется в направлении диверсификации наших торгово-экономических связей. Продукция машиностроения, других отраслей, энергетика – не только углеводороды, а ещё и атомная энергетика, то есть высокие технологии – всё это становится достаточно серьёзной составляющей наших экономических связей. И дальше, конечно, мы должны двигаться именно по этому пути. И у нас хороших проектов много, крупных совместных проектов. Над этим, конечно, нужно не только думать, их нужно реализовать.

Что касается ситуации в Европе. Все на Европу нападают, хозяин нашего мероприятия тоже начал с того, что напал. А между прочим, в Европе не хуже ситуация, чем, скажем, в Штатах: и долг там тоже большой, и другие макроэкономические параметры не лучше. Единственное, что европейцев отличает в сторону наибольшей проблематичности, это то, о чём наш европейский коллега сказал, – 17 «капитанов». Вот это, конечно, сложно, потому что очень трудно урегулировать, найти какие-то приемлемые решения для всех. Но дело даже не в том, что там 17 «капитанов», а дело в том, что у этих 17 «капитанов» «паруса» разные: кто-то ездит на шикарной яхте, а кто-то на шлюпке, и всё это вместе – одна флотилия. А у некоторых шлюпка течёт ещё, нужно постоянно воду вычерпывать. Поэтому сложно добиться консенсуса. Ведь в ситуации, при которой – я могу ошибиться немножко, но в целом где-то правильно цифру назову – если во Франции доход на душу населения где-то примерно 3600–3800 евро на человека, а в Румынии 260–280, то найти консенсус очень сложно.

Наш европейский друг сказал, что надо бы консолидировать бюджеты. Надо. Границ-то нет, пространство-то единое. И люди хотят жить в Румынии так же, как во Франции, они же в едином сообществе находятся. А им говорят: «Нет. Вы же плохо жили и живите ещё хуже». Но они не согласны с этим. Сложно убедить в этом и греков, и уже почувствовавших вкус к дешёвым деньгам граждан, или подданных, Испании либо граждан Португалии. Это очень сложный процесс, требующий, конечно, ясного понимания, в чём общий интерес. И в этом смысле я не завидую нашим европейским партнёрам, перед ними сложные задачи стоят.

<...>

В.ПУТИН: Что меня всё-таки настраивает на такой, позитивный лад: я смотрю за дискуссиями, которые происходят в Евросоюзе, знаю позицию многих лидеров европейских стран – всё-таки общие фундаментальные понятия понимаются единообразно. Вот это очень важно. И я уверен, что, опираясь на эту консолидацию, на понимание проблем и на понимание пути выхода из кризиса, Европа, безусловно, выйдет на стабильный путь развития, на изменение ситуации к лучшему.

Я не думаю, что всё нужно перекладывать и можно переложить на ведущие экономики, у них ведь тоже есть ограничения, в том числе и внутренние, политические, социальные.

Всем хорошо известно, что у меня, допустим, много друзей в Германии. Вот сейчас приезжала одна знакомая. Дочка у неё работает медсестрой, по-моему, трое детей, муж учится, она получает, по-моему, две с небольшим тысячи евро – и всё. И таких людей, между прочим, в Федеративной Республике немало, и налоги большие, за жильё надо платить. Поэтому перенапрягать социальную сферу даже ведущих экономик тоже контрпродуктивно, это может плохо закончиться.

Но всё-таки настрой европейских лидеров и настрой Еврокомиссии на серьёзный подход к решению макроэкономических проблем, консолидацию финансов, на структурные реформы, он, безусловно, является очевидным. И мы желаем успехов нашим европейским партнёрам. Уверен, что у них всё получится.

Что касается России: вот здесь коллега сказал о том, что у нас четыре процента рост, мы выгодно отличаемся от других экономик. Да, но нам этого недостаточно. Я уже об этом многократно говорил, и наши эксперты это знают, мы все это понимаем. Нам для того, чтобы безусловно решить стоящие перед экономикой страны задачи, нужно увеличить темпы экономического роста. Мы пока даже в наших планах реальных рисуем четыре процента, четыре с небольшим – к 2015–2016 годам, но нам нужно больше.

По поводу нашей зависимости коллега из Штатов сказал, зависимости от энергоресурсов. Да, она сохраняется, и доходы увеличились. Но вы знаете, доходы бюджета от продажи энергоресурсов увеличились в последнее время, но добыча несильно увеличилась, хотя тоже произошло увеличение добычи и нефти и газа. В период кризиса немножко подсела, но в целом, вы знаете, мы в прошлом году были страной номер один в мире по объёмам добычи. Наши нефтяные компании начали добывать нефти, именно нефти, больше, чем мировые лидеры, в том числе больше даже, чем ExxonMobil, я имею в виду именно по нефти. Потому что по нефтепродуктам, если взять совокупные продукты ExxonMobil, она добывает больше.

Но самое главное не в этом, самое главное не в росте добычи, самое главное в росте цен. Но они, правда, приподнялись на известную планку и держатся там. Естественно, было бы нелепо нам продавать ниже рынка. Другое дело, что мы должны часть этих нефтяных доходов консолидировать в резервных фондах, но я об этом и сказал. Во-первых, мы и раньше так делали, во-вторых, сейчас начали применять так называемое бюджетное правило, о котором я говорил в своём выступлении. Главное, чтобы Правительство, конечно, удержалось в рамках этого бюджетного правила. Это жёсткое требование к формированию бюджета, но абсолютно правильная и надёжная система защиты от возможных кризисов в будущем.

Что касается инфраструктуры, здесь мне трудно с Вами не согласиться: все хорошо знают, какие беды в России были издавна. Они, к сожалению, сохранились, некоторые из них – во всяком случае, плохие дороги – сохраняются. Зимой дорога «растаяла», Вы сказали, и всё. Что делать? Два выхода: либо лето отменить, либо дороги строить. Лето отменить мы не можем, поэтому нужно, чтобы Министерство финансов не жадничало, а пустило вот эти средства, накопленные хотя бы в пенсионных фондах, на выпуск инфраструктурных облигаций.

Но есть и другой способ, мы сейчас его тоже начали применять. Вы упомянули господина Кудрина, который когда-то предложил плоскую шкалу подоходного налога в 13 процентов, и правильно это было сделано, мы приняли это решение, и действительно собираемость налогов резко возросла. Здесь вот табличка его есть, а его самого нет, он из исполнительных органов власти удрал и теперь думает, что ему можно нарушать дисциплину, где-то разгуливает. Но это именно он убедил меня когда-то отменить дорожные фонды, так что свои претензии Вы к нему тоже при очередной встрече обратите. Мы сейчас их вернули, правда, несколько в другом формате, и другие там немного источники финансирования, но дорожные фонды восстановлены: и федеральный дорожный фонд, и региональные дорожные фонды. Средства, которые там будут скапливаться, достаточно большие: они в разы больше, чем было в распоряжении субъектов Федерации на эти цели. Надеюсь, что если мы будем двигаться по всем этим направлениям: и инфраструктурные облигации будем выпускать, и будем увеличивать прямое финансирование из федерального бюджета, и формировать региональные дорожные фонды – то мы, безусловно, и эту проблему постепенно, но всё-таки решим.

Спасибо.

А.КОСТИН: Спасибо большое.

Коллеги, у нас есть время на несколько вопросов. Я бы просил коротко, предметно и живенько, только чтобы вопросы не были скучными, пожалуйста, могут быть более острыми, менее, но чтобы они были настоящими, дискуссионными.

ВОПРОС (как переведено): Уважаемый господин Президент! Благодарю за Ваше выступление. У меня один вопрос – относительно инфляции.

В первой половине инфляция достигла рекордно низкого уровня – 3,6 процента. Сейчас она поднялась до 6 процентов. Готово ли Правительство пожертвовать краткосрочными экономическими преимуществами, для того чтобы обеспечить долгосрочную экономическую стабильность и снизить инфляцию? Благодарю Вас.

В.ПУТИН: У Вас какой-то иезуитский вопрос.

А.КОСТИН: Иезуитских просил не задавать, кстати.

В.ПУТИН: Но не слушаются Вас здесь.

Вы знаете, ведь почему инфляция была низкой в первом полугодии? Потому что, как Вы знаете, мы приняли решение повышать тарифы на услуги естественных монополий только со второй половины года. Но с июля тарифы должны были вырасти. Так и произошло. И мы исходили из того, что тарифы вырастут, денежная масса увеличится, и это повлияет на рост инфляции во втором полугодии. Это первое.

Второе. Сейчас мы что наблюдаем? Мы наблюдаем рост цен на продукты питания. Это связано с засухой в основных продуктопроизводящих странах, в том числе в Соединённых Штатах. И это существенным образом влияет и на нашу ситуацию внутри страны. У нас ведь тоже стоимость зерна подрастает – я, кстати, обращаю на это внимание Правительства, – в прошлом году, в позапрошлом мы достаточно энергично реагировали на это, в том числе с помощью резервных фондов, зерновых резервных фондов. Нам надо подумать, что с этим делать, но это естественные причины.

Должны ли мы в ущерб, должны ли мы чем-то пожертвовать, сохранить во что бы то ни стало макроэкономические показатели, в том числе низкий уровень инфляции, и пожертвовать ростом? Но это выбор, перед которым все европейские страны стоят сегодня. Мой коллега, наверное, не даст мне соврать, весь спор идёт об этом, когда некоторым странам говорят: «Вы давайте консолидируйте бюджет, меньше тратьте». А они говорят: «А у нас роста не будет. Ну не будет, пока потерпим». Вы знаете, это сложный выбор очень. Вот чтобы далеко нам не ходить, если в Европу не забираться, – наши соседи в Украине. У них инфляция уже в другую сторону свалилась, нет никакой инфляции, а банковские ставки под 20 процентов, и рост нулевой. Хорошо это или плохо? Ну, наверное, это проблема.

Поэтому, я думаю, нам нужно будет пройти, как в таких случаях говорят, между Сциллой и Харибдой, сдерживать, конечно, инфляцию, но смотреть, как оперативные действия Правительства отражаются на реальном секторе экономики. Мы если говорим о том, что мы должны внутренний спрос поднимать, как же мы будем поднимать внутренний спрос, если не будем развивать экономику? Поэтому это на уровне искусства, надо чувствовать это на кончиках пальцев. Можно ли это сделать? Можно. Но в конечном итоге самое главное для нас, конечно, это подавление инфляции.

А.КОСТИН: Спасибо большое.

Коллеги, есть ещё вопросы? У Вас вопрос не иезуитский?

ВОПРОС: Живенький, как просили.

У меня тоже к Вам вопрос, Владимир Владимирович. Думаю, что большинство здесь собравшихся – это финансовые инвесторы, и нас всех очень волнует вопрос корпоративного управления. Это разные сделки с заинтересованностью, трансфертные цены, добросовестность на рынке кредитов и так далее. Как Вы знаете, эти институты продолжают работать со скрипом.

И вот в рамках создания Международного финансового центра, который Вы упомянули, в прошлом году были подготовлены поправки в Гражданский кодекс, они были приняты в первом чтении в начале этого года. Но после этого разгорелись жаркие споры, в основном со стороны крупных компаний имеются возражения. Эти компании, как в принципе можно было ожидать, сопротивляются наведению порядка в этой сфере, аффилированные лица и так далее. И поэтому я хотел спросить у Вас: есть ли у Вас позиция по этому вопросу и можно ли рассчитывать на Вашу поддержку? Спасибо.

В.ПУТИН: Позиция, конечно, есть. Я очень хорошо знаю об этой дискуссии. Мы собирались в окончательном виде принять эти поправки в Гражданский кодекс ещё в прошлом году, и действительно многое для этого сделали, активно работали и в Правительстве, и в президентской Администрации. Но Вы правы, возникло много сомнений и замечаний. Гражданский кодекс – это конституция экономики, и здесь суета неуместна. Мы должны самым внимательным образом рассмотреть все озабоченности участников рынка, портфельных инвесторов и наших крупных инфраструктурных компаний. Я знаю детально все их озабоченности, они мне все приносят, говорят об этом. Но в конечном итоге решение, безусловно, будет принято. То, что мешает нашим портфельным инвесторам, а мы хотим, чтобы они чувствовали себя здесь предельно комфортно, мы постараемся самым тщательным образом вычистить, но сделать это таким образом, чтобы это не наносило ущерба другим участникам рынка. Решения будут приняты.А.КОСТИН: Спасибо большое.

Есть ещё вопросы? Пожалуйста.

ВОПРОС (как переведено): Спасибо большое за то, что приехали сюда обсудить очень сложные вопросы. Ваша открытость – это хороший пример для нас всех, отношение российских властей.

Про бюджет спрошу. В прошлом году Вы обещали повысить выплаты на социальные нужды, зарплаты в госсекторе. Это, конечно, понятно, потому что, мы обсуждали, очень чувствительные времена сейчас с точки зрения экономики. Если у вас будут дальше проблемы, как вы будете финансировать социальные выплаты? Налогообложение? Какие ещё будут у вас источники?

В.ПУТИН: Мы действительно решаем все социальные вопросы, которые считаем актуальными и наиболее важными. Но я обращаю Ваше внимание на то, что всё-таки уровень доходов граждан Российской Федерации пока значительно отличается от доходов граждан стран ведущих экономик. Да, сначала в разгар кризиса мы повысили пенсии, но пенсионеры наши так мало получали, что это существенным образом, несмотря на наши опасения (а такие опасения были), не отразилось ни на инфляционных процессах, ни на бюджете. Всё осталось в тех рамках, на которые мы рассчитывали. Мы повысили уровень материального обеспечения наших военнослужащих.

Если посмотреть в общем объёме денежной массы, это не влияет никак на макроэкономические показатели. Естественно, мы теперь к этим параметрам, так или иначе ориентируясь на них, должны подтаскивать другие сферы экономики, прежде всего бюджетную сферу. И вот сейчас, только что приняли решение, я уже говорил о стипендиях, говорил о заработках профессорско-преподавательского состава, а сейчас приняли решение повысить заработную плату со следующего года в сфере культуры. Вы знаете, сколько люди там получают? Если посмотреть в реальном выражении, это совсем небольшие деньги, это в среднем 8–9 тысяч рублей в месяц. Поэтому это те шаги, которые мы должны предпринять в любом случае, потому что если люди начинают воспринимать общество как несправедливое социально, то тогда в целом оно эффективным быть не может. И люди не будут тогда верить тому, что мы делаем в сфере экономики. Вот говорим о том, что у нас такие макроэкономические показатели хорошие, резервы растут, а люди на себе это не ощущают совершенно, но это неприемлемо абсолютно. А для чего мы тогда живём и работаем? Поэтому всё должно быть сбалансировано, и от повышения заработных плат, стипендий макроэкономика не страдает. Здесь другие вопросы есть, над которыми мы должны думать и которые мы должны решать.

У нас общий уровень заработной платы в прошлом году (не в бюджетной сфере, не из бюджета мы платим эту заработную плату) был около 24 тысяч рублей в среднем по России (23 700, по-моему, или 23 800), а в этом году это будет почти 29 тысяч, 28 800 – 29, считай. Но это естественный рост, средний по экономике, и само собой разумеется, что мы, зная это, не можем не подтягивать уровень доходов работников в социальной сфере, скажем, в таких сферах, как учительская среда либо медицинские работники. Потому что было бы большой ошибкой, если бы мы вернулись к тем временам, когда люди, работавшие в этих сферах, говорили: «Вы делаете вид, что вы нам платите, тогда мы будем делать вид, что мы вас учим или лечим». Это неприемлемо. Решение вопросов подобного рода должно быть сбалансированным и должно соотноситься с реальными доходами в экономике страны в целом.

А.КОСТИН: Прошу ещё один вопрос, наверное.

В.ПУТИН: Ну можно ещё парочку вопросов.

ВОПРОС (как переведено): Создание Центрального депозитария и счетов депо делают российский фондовый рынок более удобным для иностранных инвесторов. Но и без изменения законодательства в области налогообложения процедура уплаты налогов станет даже более сложной для иностранных инвесторов. Вы как-то планируете упростить это дело?

В.ПУТИН: Мы внесём изменения в Налоговый кодекс. Мы это понимаем.ВОПРОС: Годовой оборот коррупции в России приблизительно 25 процентов ВВП, а то и гораздо более. Как мы читаем в газетах, например, компания «Газпром» закупает трубы большого диаметра не напрямую, а через определённую компанию, которая, по данным Интерфакса, делает наценку порядка 30 процентов, и так далее и тому подобное. Примеров можно привести много.

Вопрос. У Вас пять с половиной лет президентства впереди. Хотели ли бы Вы войти в историю как человек, который реструктурировал «Газпром» так, чтобы инвесторы стали счастливы, государство зарабатывало нормально, всё было прозрачно и так далее? Спасибо.

В.ПУТИН: Наши инфраструктурные компании не лишены недостатков, которые присущи всей экономике, вообще состоянию общества. Это само собой разумеется.

Вместе с тем, и мы это тоже хорошо понимаем, сейчас против «Газпрома» развернули целую компанию в европейских странах: выискивают там якобы монопольные положения на рынке, некоторое время раньше проводили выемки документов. Кстати, я хочу обратить ваше внимание на то, что «Газпром», по-моему, 27 процентов занимает на рынке Европы, а, скажем, норвежские компании – 29. Какой монополизм? И в этой связи мы чаще и чаще слышим претензии к тому, как «Газпром» ведёт бизнес, что там и какие-то коррупционные составляющие есть. Наверное, есть, но за это милиция, или, как сейчас модно говорить, полиция, должна ловить и сажать. И я считаю, что это было бы очень правильно. Это первое.

Но этого недостаточно. Нужно, конечно, вот если так по-серьёзному подходить, нужно менять экономику компаний подобного рода и обеспечить доступ к транспортным системам, прежде всего к трубопроводному транспорту. Это основное, что мы должны сделать. Но мы не должны поступать так, как поступают наши коллеги в Европе, принимая «третий энергетический пакет», когда они делят на отдельный бизнес – добыча, на отдельный бизнес – транспорт, на отдельный бизнес – распределение, полагая, что это приведёт к снижению цен на энергоресурсы, в том числе и на газ в европейских странах. Если выделить отдельно транспорт, то транспортная составляющая просто умрёт сама по себе. Это, как правило, существует в результате так называемого «перекрёстного» субсидирования, потому что она живёт за счёт добычи и продажи. Транспортная составляющая как бизнес интереса не представляет, а «третий энергопакет» её выделяет. Очень опасная вещь, мы много раз об этом говорили нашим партнёрам. Поэтому надо внимательно смотреть на такие вещи.

Что касается возможного снижения цен для конечного потребителя, в том числе в европейских странах, рекомендую посмотреть на структуру ценообразования. Посмотрите, какая там налоговая составляющая. Конечный потребитель платит цену, в которой сидит процентов 60 налогов. Почему наши партнёры хотят, чтобы мы понизили доход наших компаний, а они эту налоговую составляющую оставили. Я понимаю, что хочется, потому что с этих налогов собираются денежки и потом решаются социальные задачи, особенно в условиях сегодняшнего дня не хочется этого терять.

Вы мне сейчас сказали про закупки «Газпрома». Я уже знаю об этом, и поручение давал неоднократно правоохранительным органам. Там они постоянно работают, накопают что-нибудь, дай бог, – кого-нибудь посадят. Вы знаете, в европейских странах, чтобы газ дошёл до конечного потребителя, он проходит через несколько компаний-перекупщиков. А, может быть, их оттуда убрать? Кто на этом получает?

Так что давайте мы будем смотреть на всю цепочку: от добычи до конечного потребителя. И если мы с вами так консолидированно и беспристрастно на всё посмотрим, то, наверное, добьёмся результата. Конечно, мне бы хотелось сделать за пять с лишним лет работы на посту Президента для страны всё, что я смогу сделать, по максимуму. Я из этого исхожу и так намерен строить свою работу.

А.КОСТИН: Коллеги, два вопроса – и, наверное, будем тогда подводить черту.

Пожалуйста.

ВОПРОС: Владимир Владимирович, вопрос в контексте того, что Вы сказали о диверсификации российской экономики от сырьевой зависимости. Немаловажная часть – это внедрение современных индустриальных технологий. Многое государством делается в последние несколько лет в этом направлении, но такое впечатление, что ни частный российский бизнес, ни компании с госучастием активно инновациями на практике, не на бумаге, не занимаются, а России в этом направлении нужно «бежать, чтобы оставаться на месте».

Вопрос такой: планирует ли государство увеличивать какое-то стимулирование инновационности российской экономики, в том числе в комбинации с каким-то «кнутом»? Спасибо.

В.ПУТИН: С кнутом в экономике сложно, так мы результата не добьёмся точно. Стимулы нужны, и, конечно, мы многократно об этом говорили, и в документах у нас написано: «диверсификация экономики, придание ей инновационного характера развития являются ключевой задачей всей нашей экономической деятельности».Существует много направлений работы, которая, как мы полагаем, должна нас привести к желаемому результату. Первое и самое главное (и об этом мы сегодня говорим, с разных сторон подходим к этому) – это обеспечение макроэкономической стабильности (номер один) и подавление инфляции. Мы создаём налоговые стимулы для компаний, которые работают в сфере инноваций. Может быть, этого недостаточно, и я понимаю наше Министерство финансов, когда Министерство экономического развития, коллеги постоянно настаивают на том, чтобы в этом секторе снижать, а в других увеличивать. Это постоянная борьба за фискальные интересы бюджета, но всё-таки в этом направлении мы будем действовать дальше.

И, наконец, специальные меры поддержки. Например, мера поддержки высокотехнологичного экспорта – это одно из направлений, которое мы должны сохранить. Мы должны сохранить поддержку конкретных направлений, которые как локомотив тянут за собой инновационное развитие экономики в целом. Что я имею в виду? Скажем, ракетно-космическую отрасль. Вы знаете, что даже в условиях жёсткого падения промышленного производства в России в 2009 году, когда всё упало на семь с лишним процентов, даже больше, чем в других странах, – 7,8, 7,7, космическая отрасль выросла на 17 процентов, выросла на 17 процентов. То же самое происходило в некоторых других отраслях экономики, куда государство целенаправленно вкладывало ресурсы. Мы намерены поступать так и в будущем. Ну и, конечно, разработки, надо поддерживать инновационные разработки. Это отдельная большая тема, в которой мы явно недорабатываем.

ВОПРОС (как переведено): Я работаю в «Трэйдвингс Глобал Инвесторс» в Соединённых Штатах Америки, я отвечаю за все капиталовложения в сфере ЖКХ. Я хотела бы, чтобы Вы сказали несколько слов об этом секторе, потому что он, кстати, прецедент для всех других секторов, где вы пытаетесь привлечь инвестиции.

Пять лет назад промышленность была структурирована по лучшим практикам приватизации, дерегуляции, обо всём этом говорилось. А сегодня эта отрасль, к сожалению, очень плохо поддаётся инвестированию, планы по капиталовложениям плохие, инвесторы не знают, чего ждать дальше в этой отрасли экономики, очень высокая степень неэффективности сферы ЖКХ в России.

Есть ли у вас планы по восстановлению статуса этой отрасли до инвестиционного и хотите ли вы привлекать частных инвесторов для этой цели?

В.ПУТИН: Да, попался я к вам здесь на растерзание, я чувствую. Один из самых таких тяжёлых и болезненных вопросов.

Вы знаете, в чём проблема этой отрасли? В том, что она ещё в советские времена создавалась как абсолютно неэффективная и затратная. Вот в чём проблема. Ведь тепло-, энергоснабжение никак не рассчитывалось, строили так, как бог на душу положит, никто не считал никогда в Советском Союзе вот эти килокалории или тонны топочного мазута. Это всё реалии. Для того чтобы всё это переоснастить, перевести на другие, более современные рельсы, требуются, конечно, огромные инвестиции. Это первая часть проблемы.

Вторая заключается в том, что государство в разовом порядке не в состоянии это сделать. Если это всё перекладывать на плечи граждан, то дело не в том, что люди будут недовольны, я просто считаю, что это несправедливо, это невозможно. Это такая нагрузка на людей, которая не то что не по карману будет – не по плечу. Это очень тяжело. Поэтому если это делать, то нужно это делать постепенно, и лучше всего делать это в новых кварталах.

И третья составляющая, которая заключается в том, что нам не удалось, я хочу сказать прямо и откровенно, нам не удалось выработать эффективных, действенных механизмов преобразования этой сферы. Всё, что принималось до сих пор, – товарищества собственников жилья и прочее-прочее – так эффективно, как кто-то рассчитывал, что это будет работать, не работает. Но потенциальная инвестиционная привлекательность этой сферы чрезвычайно высока.

Для того чтобы всё, что задумывалось и что сейчас ещё дальше планируется, работало эффективно, нужно решить ещё одну очень важную задачу, на которую обращала внимание наша коллега из Финляндии. Нужно кардинально понизить там степень коррупции, потому что эти всякие возможные конторы и прикормленные фирмы в единичном экземпляре существуют на рынке и напрямую финансируются, как правило, из муниципальных бюджетов. Никого другого туда не допускают. Это такой муниципальный мини-монополизм убивает всю эту систему на корню, потому что поднимает издержки и не улучшает качество обслуживания. Это огромный пласт работы, над которым ещё предстоит работать. Но совершенно очевидно, что это одна из самых серьёзных задач и для бюджета, поскольку из бюджета туда идут огромные деньги, и для экономики в целом, и для людей.

А.КОСТИН: Спасибо большое.Владимир Владимирович, я хотел бы Вам один вопрос задать, но ответ на него попросить дать несколько позже. Не секрет, что у Вас скоро юбилей. Юбилей – это всегда повод для того, чтобы, конечно, отметить его, но ещё это, наверное, повод для того, чтобы по-настоящему осмыслить пройденный путь и подумать, чего же человек хочет в будущем.

Вопрос такой. Что самое главное, Вы считаете, сделали в жизни к Вашему юбилею и что самое главное Вы хотели бы ещё в жизни сделать? Чтобы у Вас было время подумать, я хочу пригласить Вас на следующий наш форум выступить и там дать ответ на этот вопрос, если будет такая возможность.

Спасибо огромное Вам. Спасибо всем другим участникам нынешней панели и всем успехов, здоровья, счастья.

В.ПУТИН: Спасибо большое. Я хочу вас поблагодарить за такой деловой и очень доброжелательный подход к обсуждению даже самых сложных вопросов и проблем, которые мы с вами сегодня обсуждали.

Россия > Приватизация, инвестиции > kremlin.ru, 2 октября 2012 > № 659606 Владимир Путин

Люксембург. Россия > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 25 сентября 2012 > № 655918 Владимир Путин, Жан-Клод Юнкер

Совместная пресс-конференция с Премьер-министром Люксембурга Жан-Клодом Юнкером.

В.ПУТИН:Уважаемые дамы и господа! Добрый вечер!Сегодня у нас с господином Юнкером состоялся содержательный разговор по ключевым вопросам сотрудничества и по международной повестке дня.

Взаимодействие России и Люксембурга развивается успешно, ему присущ явно партнёрский характер. Мы ведём регулярный и доверительный политический диалог, на взаимовыгодной основе сотрудничаем в торгово-экономической, научно-технической, гуманитарной сферах.

Люксембург – крупнейший инвестор, вместе с Кипром и Нидерландами входит в тройку лидеров по объёму капиталовложений в российскую экономику. Цифра серьёзная – 36,7 миллиарда долларов. Мы прекрасно отдаём себе отчёт в том, что это в значительной степени репатриация российских капиталов. Но тем не менее, если это проходит через финансово-банковскую систему Люксембурга и приходит, возвращается в экономику России, это тоже плюс.

Инвестиции идут в том числе на внедрение новых технологий, такие важные секторы российской экономики, как инфраструктура, связь – включая спутниковую и космическую, металлургическая промышленность, медицина. Среди новаторских проектов – производство энергосберегающего стекла, разработка современных лекарственных средств и многое-многое другое. Многие из них реализуются на многосторонней основе.

Банковские круги Люксембурга оказывают содействие развитию российского рынка ценных бумаг, его полноценной интеграции в глобальные финансовые рынки. Это очень важное направление нашего сотрудничества. Будем и дальше расширять российско-люксембургские экономические связи. Особая роль в этом принадлежит Смешанной комиссии. Мы условились с господином Юнкером, что новые сопредседатели и с российской, и с люксембургской стороны проведут очередное заседание этой комиссии в ближайшее время.

Мы намерены поощрять тесное взаимодействие Люксембурга с российскими регионами. Уже значительное количество регионов находится в прямом взаимодействии с партнёрами из Люксембурга. Мы знаем, что в ходе нынешнего визита господин Премьер-министр посетит и Татарстан, и Тамбовскую область. Мы очень рады тому, что взаимодействие в региональном масштабе, в региональном разрезе развивается. Уверен, это пойдёт на пользу двусторонним отношениям.

В ходе переговоров мы обсудили ситуацию в еврозоне. Очень благодарен господину Юнкеру. Господин Премьер-министр – не просто Премьер-министр Люксембурга. Я в этом убеждён, это моя точка зрения, он это знает: это крупный европейский политик. Он возглавляет еврогруппу в течение многих-многих лет – группу, в которую входят министры финансов, министры экономик, и, конечно, для нас было очень важно получить из первых рук оценку ситуации в еврозоне.

Затрагивались и проблемы отношений России и ЕС. С нашей стороны была подчёркнута заинтересованность в скорейшем переходе к безвизовому режиму. Мне очень приятно, что господин Премьер-министр разделяет такой подход. Надеюсь, что и другие наши коллеги, в том числе коллеги из Еврокомиссии, будут активнее работать над реализацией этих совместных целей.

Я искренне благодарю люксембургских коллег, всех наших коллег и лично господина Премьер-министра за сегодняшний очень конструктивный диалог и совместную продуктивную работу.

Спасибо вам большое за внимание.

Ж.-К.ЮНКЕР (как переведено): Действительно, дамы и господа, отношения между Россией и Великим Герцогством Люксембург являются отличными, также как и отношения между Президентом Российской Федерации и Премьер-министром Люксембурга.

Мы уже в течение многих лет поддерживаем богатый диалог. Есть и расхождения, есть и совпадения наших взглядов. Конечно, больше совпадений, чем расхождений. Поэтому мы обсуждали двусторонние проблемы, которые существуют в наших отношениях.

Я очень признателен российскому Президенту за его согласие улучшить воздушное сообщение между нашими странами, и, естественно, наши ведомства продолжат работу над этим вопросом. Благодарю российского Президента за понимание люксембургских озабоченностей в области отмены виз. И мы прекрасно понимаем позицию России, поскольку этот вопрос должен найти адекватное решение, принимая во внимание те амбициозные задачи, которые стоят между Россией и Европейским союзом в их сотрудничестве.

И я очень рад, что Государственная Дума в октябре ратифицирует соглашение об избежании двойного налогообложения между Россией и Люксембургом, как сообщил Президент.

Мы долго обсуждали проблемы, связанные с теми вопросами, которые ещё не решены в том, что касается долгового бремени еврозоны. И как председатель еврогруппы я благодарю Россию за то, что в прошедшие годы российская политика характеризовалась верностью и последовательностью в отношении зоны евро, что имеет для нас решающее значение.

Мы также поговорили о ситуации в регионе. Россия является важным региональным игроком в этом, скажем так, сложном регионе мира. Мы также обсудили вопрос о правах человека в России и в других странах. Мы также обсудили вопросы, касающиеся ситуации в Сирии и в Афганистане.

Я благодарю российского Президента Владимира Путина за то, что он нашёл время для сегодняшней встречи, что является ещё одним проявлением нашей дружбы.

ВОПРОС (как переведено): Господин Президент, господин Премьер-министр! Хотел бы задать множество вопросов: и по Сирии, и по напряжённости между Китаем и Японией, по зоне евро, но ограничусь, пожалуй, вопросом о правах человека. Вы говорили, что в начале встречи с господином Путиным обсуждался вопрос о том, что должно сделать федеральное Правительство России и что оно сделает для того, чтобы улучшить ситуацию с правами человека в России, учитывая критику таких организаций, как «Human Rights Watch» или других организаций европейских парламентариев.

Ж.-К.ЮНКЕР: Мы действительно касались вопроса прав человека в ходе личных встреч с российским Президентом или телефонных разговоров с ним. Честно говоря, я не люблю читать нотации по вопросу прав человека, но обсуждаю этот вопрос. Чтобы меня правильно поняли, чтобы быть эффективным в решении этих вопросов, я об этом с удовольствием говорю, но не на пресс-конференциях. Мы по этому вопросу поговорили, подняли этот вопрос, но я, честно говоря, вовсе не хочу повторять все темы нашей дискуссии здесь перед вами. Вам, мне кажется, должно быть достаточно знать, что мы коснулись этого вопроса.

В.ПУТИН: Мы действительно обсуждали эти проблемы. Мы знакомы с господином Юнкером давно, и, я думаю, он согласится с тем, что у нас с ним товарищеские отношения, приятельские. Он мне откровенно говорит свою точку зрения по всем вопросам, в том числе и по проблемам, касающимся прав человека. Мы с ним дискутируем открыто, свободно, без всяких ограничений.

Что касается оценок международных правозащитных организаций, то они разные и делаются в отношении многих стран. Я уже приводил примеры. Достаточно посмотреть эти оценки по некоторым странам Европейского союза, скажем, по пенитенциарной системе, по тюремной системе. Мы же видим, что там происходит. Есть проблемы и в нашей стране. Я только всегда возражаю против того, чтобы концентрировать внимание исключительно на каких-то российских проблемах. Есть проблемы общего характера. Допустим сейчас во многих исламских, мусульманских странах люди протестуют против того, что нарушены их права в связи с выпуском известного фильма антиисламского содержания. Что-то я не слышал, чтобы кого-то за это наказывали. Есть всегда некоторые противоречия в понимании того, где права человека естественным образом ограничены определёнными культурными, историческими, традиционными рамками, где они должны пониматься однообразно и действовать абсолютно без всяких ограничений, где наши общие моральные и нравственные ценности, которые являются абсолютными и которые мы вместе должны защищать. Но я исхожу из того, что у нас, также как и в любой стране, такие проблемы есть, и мы всегда их открыто обсуждаем с нашими партнёрами, в том числе и с господином Юнкером.

ВОПРОС: Вопрос к обеим сторонам. Он касается одной из тех проблем, которые вы обсуждали, – это проблема еврозоны. Прежде всего, господин Юнкер, Вы как специалист, как один из тех, кто наиболее плотно занимается этой проблемой: каковы, по-вашему, временные перспективы кризиса? Насколько велика вероятность его усугубления? Какие возможные выходы Вы видите из него?

Владимир Владимирович, в связи с этим вторая часть вопроса: мы не боимся за наши активы? Насколько велики риски для наших активов?

И позвольте вдогонку вопрос тоже про отношения с Европой, но вопрос имеет несколько косвенный характер. Существующий сейчас порядок исчисления времени – мы перешли на зимнее время – несколько создаёт препятствия для общения: там время одно, здесь другое. В России в последнее время будируется вопрос об обратном переходе на летнее время. Не могли бы Вы высказать своё отношение к этому переходу? За Вы или против?

Ж.-К.ЮНКЕР: Друзья, этот вопрос, по-моему, не касается напрямую Люксембурга. Часовые пояса и разделение времени нас не очень касаются в связи с недостаточной протяжённостью нашей территории. Поэтому разрешите не отвечать.

Что касается зоны евро, то я объяснил господину Президенту, также как и его Премьер-министру, что все те, кто считает, что через некоторое время зона евро развалится или рухнет в краткосрочной перспективе, страшно ошибаются. В еврозоне есть безусловное желание сохранить единую монету, единую валюту и финансовую стабильность зоны евро. Мы гораздо сильнее, чем кажется, и готовы справиться со всеми трудностями, которые могут перед нами встать.

Мы лучше подготовлены, чем несколько лет назад. Мы ввели механизм финансовой стабильности, о котором я объявлю 8 октября как об официально начатой программе. Это инструмент, который позволит нам реагировать на немедленные краткосрочные риски, изменения конъюнктуры, которые могут неблагоприятно сказаться на нашей финансовой стабильности. Я абсолютно убеждён в том, что можно и нужно обеспечивать финансовую стабильность зоны евро, что мы сможем с этим справиться. Я бы не сказал, что это будет просто, но честно говорю вам, что именно к этому мы стремимся и на это направлены все наши чаяния.

В.ПУТИН: Что касается наших золотовалютных резервов, то действительно значительная их часть (чуть меньше половины, но всё-таки большая часть) у нас находится в евро. Мы прекрасно отдаём себе отчёт во всех рисках, но исходим из того, что фундаментальные основы европейской экономики (а это, в конечном итоге, самое главное) таковы, что позволят сохраниться и единой валюте. Во всяком случае мы видим настрой еврокомиссии и ключевых игроков зоны евро на то, чтобы ситуацию изменить кардинально и к лучшему. Мы доверяем этой политике. Первое.

Второе, что касается часовых поясов. Знаете, я сейчас не слежу за дискуссией – конечно, именно сейчас, но знаю, что это вопрос, который привлекает внимание российской общественности. Это решение тоже было хорошо известно, принято Дмитрием Анатольевичем Медведевым, когда он был Президентом России. Мы с ним недавно обсуждали, и он не держится за это решение, просто вопрос в целесообразности перемен, возвращения к прежней системе.

Я уже говорил, и в ходе предвыборной кампании такие вопросы поднимались. Мы ещё раз проанализируем, как работает ранее принятое решение, и после этого, чтобы это всё было без спешки, без суеты, будет принято окончательное решение. Но оно может быть принято и на уровне Правительства Российской Федерации. Думаю, что это будет самый корректный способ решения этой проблемы.

Спасибо.

Люксембург. Россия > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 25 сентября 2012 > № 655918 Владимир Путин, Жан-Клод Юнкер

Россия. УФО > Внешэкономсвязи, политика > mn.ru, 14 сентября 2012 > № 642908 Игорь Холманских

Холманских: «Голодающих хотят сделать пешками в чужой игре»

Полпред президента на Урале ответил рабочим, обвинившим его в предательстве

 Александра Белуза 

В сентябре Свердловскую область захлестнула волна социальных протестов рабочих. Голодовку объявили сотрудники сразу нескольких промышленных предприятий, люди требуют погашения многомесячных долгов по зарплате и сохранения рабочих мест. О том, куда смотрит власть, «МН» рассказывает полпред президента на Урале, выходец из рабочей среды Игорь Холманских. 

— Следите ли вы за ситуацией на заводах, где голодают рабочие?

— Конечно. Аппарат полпреда ведет мониторинг ситуации не только на тех заводах, где имеют место открытые социальные конфликты, но и на всех потенциально проблемных предприятиях. Информацию получаю из различных источников – от федеральных и региональных органов власти до профсоюзов и движения «В защиту человека труда». Обстановкой полностью владеют главные федеральные инспекторы в субъектах Российской Федерации. Поэтому конфликтные ситуации, о которых вы говорите, не стали для меня неожиданностью.

— Со стороны голодающих раздаются упреки в ваш адрес – они говорят, что обращались к вам, рассчитывая на вашу помощь как лидера движения «В защиту человека труда», но пока не видят поддержки. Почему вы молчите?

— Пока мне известно только одно официальное обращение – от рабочих Богословского алюминиевого завода. Причем адресовано оно президенту Российской Федерации. Без ответа это обращение, конечно, не останется.

Теперь о позиции движения «В защиту человека труда». Оно не молчит и молчать не собирается. Представители движения участвовали в митинге рабочих Богословского алюминиевого завода, который состоялся 2 сентября. А 7 сентября наша организация выступила с заявлением по поводу проходящих в Свердловской области акций протеста.

Во всех конфликтных ситуациях движение всегда на стороне наемных работников. Но в то же время оно против искусственного разжигания социальной напряженности. Если можно решить проблему путем переговоров (а в 90% случаев это именно так), то так ее и нужно решать.

Тем более наше движение категорически против политических спекуляций на проблемах людей. А такие примеры есть. Взять хотя бы город Новоуральск, где сейчас проходит голодовка работников автозавода «Амур». Среди ее организаторов – местное отделение ЛДПР. Между тем, 14 октября в этом городе проходят выборы мэра. И на них баллотируется кандидат ЛДПР. Как говорится, выводы делайте сами.

Столкнувшись с политиканством, мы считаем своим долгом настойчиво разъяснять людям, что их пытаются сделать пешками в чужой игре. Такого нельзя допускать.

— В конечном счете, могут ли участники голодовки рассчитывать на вашу помощь?

— Помощь работникам проблемных предприятий, в том числе тех, где проходят голодовки, уже оказывается. Как полномочный представитель я держу принимаемые меры под постоянным контролем. И результаты уже есть. Прекращена голодовка работников Верхнесинячихинского металлургического завода, которым погашена задолженность по зарплате. Начата выплата долгов работникам новоуральского завода «Амур». Пока денег поступило немного, но продвижение уже есть. В любом случае, никто не собирается оставлять людей наедине с их проблемами.

— Как именно людям можно сейчас помочь?

— Если говорить о голодающих в связи с невыплатой зарплаты, то помощь может быть только одна. Все долги необходимо погасить. Ничего другого люди не поймут и не примут.

Другое дело, что саму проблему таким способом не решить. Потому что имя ей – это отсутствие эффективного собственника. Причем отсутствует он нередко в прямом смысле слова. Так, владелец упомянутого мной Верхнесинячихинского завода сейчас скрывается от российского правосудия на Кипре. Естественно, до своих рабочих ему дела нет.

На сегодня единственным законным способом решения проблемы неэффективных собственников является банкротство. С экономической точки зрения это обоснованно, но в социальном плане чаще всего неприемлемо. Убежден, что государству необходим законодательный механизм вмешательства в деятельность неэффективных собственников, если их действия угрожают социальной стабильности. Иначе приходится действовать в «ручном режиме». А это зачастую малоэффективно.

Россия. УФО > Внешэкономсвязи, политика > mn.ru, 14 сентября 2012 > № 642908 Игорь Холманских

Россия > Госбюджет, налоги, цены > ria.ru, 15 августа 2012 > № 621535 Евгений Ясин

Экономика России: куда укажет стрелка индикаторов?

Колебания цен на энергоресурсы и серьёзные скачки курса российского рубля на фоне непрекращающегося кризиса еврозоны дают повод задуматься о состоянии национальной экономики России. Каковы прогнозы относительно дальнейшего развития ситуации в еврозоне? Возможен ли её распад? Как это отразится на состоянии российской экономики? Каковы причины колебаний российской национальной валюты? Стоит ли ждать падения курса рубля и беспокоиться за свои вклады? Сможет ли экономика России устоять при резком падении цен на нефть и чем может быть вызвано это падение? На эти и другие вопросы ответил научный руководитель Высшей школы экономики, член Экономического совета при Президенте РФ, доктор экономических наук, профессор Евгений ЯСИН.

Ответы на вопросы

Вступительное слово Ясина Евгения: Дорогие друзья, я скажу несколько вводных слов, у нас общественное мнение очень настороженно следит за тем, что происходит в экономике, задает много вопросов, и они, как правило, касаются ближайшего кризиса, который может наступить, вторая волна, и так далее. Это, на мой взгляд, следствие того, что Россия в течение последних десятилетий была подвержена очень большим кризисным явлениям. Но на мой взгляд, ничего подобного нас не ожидает в ближайшее время, никаких крупных кризисных явлений, которые превышали бы те события, которые происходят в Европе. Более того, я считаю, что ближайшие последствия мирового кризиса, который действительно грозит быть длительным, для нас не опасны. Для нас важны стратегические последствия, которые в том, что институты и политическая система не выстроены и обладают серьезными недочетами. Поэтому нам грозит то обстоятельство, что мы не сможем по уровню развития приблизиться к основным центрам современного мира. Но в остальном, я думаю, мы будем справляться.

Лана , Москва: Минэкономразвития подготовил кризисный сценарий на 2013-2015 годы. Минфин считает, что он недостаточно пессимистичен, и кризис продлится несколько лет, а не год, как прогнозирует МЭР. Ваше мнение? Если цена на нефть упадет до 60 долларов за баррель в 2013 году, то какие будут макропоказатели, по вашему прогнозу (ВВП, отток капитала, инвестиции)?

Я полагаю так, что наши министерства обязаны давать консервативные прогнозы с тем, чтобы общество было в состоянии готовности и должного напряжения. Но моя точка зрения по отношению к Минэкономразвития в том, что те показатели, которые там приводятся, соответствуют ожидаемым. Уровень темпов экономического развития будет не выше 4%, а вероятнее всего, будет ниже. И нам придется с этим смириться, потому что мировая экономика вступает в другую фазу развития, минеральные ресурсы исчерпаны или оказались слишком дороги. Поэтому упор надо делать на инновации. Что касается прогноза Минфина, то они еще более должны быть пессимистичны, чем Минэкономразвития, потому что им надо формировать бюджет, и лучше, чтобы он был бездефицитный, и поэтому здесь тоже есть своя логика. Но безусловно, что кризис продлится несколько лет, я имею в виду мировой кризис. А это означает, что для многих отраслей российской экономики будет недостаток спроса. По части инноваций мы не являемся лидерами, и об этом надо помнить тем, кто находится власти. Потому что они отвечают не только за те сроки, в которые действуют результаты выборов, но с позиции садовника, который, может, и не увидит плодов, но несет ответственность за то, что происходит в обществе. Цены на нефть 60 долларов за баррель не будет, или будет на год - на два. Потому что ситуация изменилась, и длительная тенденция ведет к повышению цен на нефть, потому что это один из важнейших невоспроизводимых минеральных ресурсов, а люди думают о нем именно в таком плане, как о дешевом ресурсе, который можно получить усилением давления на слаборазвивающиеся страны. Но сейчас время изменилось, и вряд ли этот эффект можно получить.

Лана, Москва: Сейчас активно обсуждаются основные направления пенсионной реформы, в том числе отмена или сохранение накопительной части пенсии, изменение стратегии инвестирования накоплений пенсионными фондами, сокращение числа досрочников, размеры страховых вносов, пенсионный возраст и тд. Вы ранее высказывали свою точку зрения по различным аспектам реформы. Не могли бы вы сейчас вкратце, тезисно, описать ту реформу, которую на ваш взгляд, надо провести в России?

Евгений Ясин: С моей точки зрения, те предложения, которые идут от Правительства, Минтруда относительно того, что нужно отменить накопительную часть пенсии и вообще обязательные взносы, перейти к добровольным взносам в пенсионный фонд, и это определит нашу будущую стратегию. Что касается накопительной части - я однозначно за то, чтобы ее оставить. Нам, во-первых, нужны накопления для будущих пенсионеров, тех работников, которые должны были бы содержать будущих пенсионеров, будет меньше, намного меньше, и они в прежних масштабах кормить пенсионеров не смогут. Поэтому пенсионеры должны думать, что они должны делать. Российские граждане привычны к прежней системе, системе солидарности поколений. И они на добровольных началах вносить взносы в достаточных количествах поначалу не будут. Поэтому нужно думать, как мы решим проблемы будущего пенсионного фонда. Во-вторых, я хочу напомнить, что когда ставилась задача пенсионной реформы с самого начала, то предполагалось, что пенсионные фонды будут не только источниками высоких пенсий, но что они будут также источниками длинных денег, и что мы сможем с их помощью финансировать большие проекты. Если мы сегодня отказываемся от обязательной накопительной части и обязательных платежей, то мы отказываемся от этих идей. Я должен признать, что для этого есть определенные основания, потому что в результате кризиса мирового доходы на длинные инвестиции, в том числе пенсионные фонды, страховые компании, снизились, поэтому прежние надежды на длинные деньги могут оказаться напрасны. Но это если быть большими пессимистами. А если исходить из того, что у человечества хватит изобретательности для новых масштабных инноваций, то это все будет по-другому, а денег у нас не будет. Поэтому мы должны искать способы для создания крупных пенсионных фондов, в которых будут длинные деньги. Для этого нам нужно решить проблему двойного платежа, это термин, который придумал Егор Гайдар, и он означает, что мы живем в эпоху, когда работающие люди должны делать взносы для нынешних пенсионеров и одновременно делать взносы для себя на будущее. С моей точки зрения, сами работающие ныне люди эту проблему не решат, и мы столкнемся с проблемой очень низких пенсий. Если не будем искать решения этой проблемы, отдавая себе отчет, что она так или иначе будет решена. Решение Егора Гайдара заключается в том, что мы должны деньги, которые получаем от дорогой нефти, использовать в качестве целевого капитала пенсионных фондов, я имею в виду в первую очередь фонд национального благосостояния, в котором сегодня более 2 триллионов рублей, плюс обязательные взносы в накопительную часть самих пенсионеров. Третий момент, который является наиболее сложным. Если мы будем решать проблему формирования необходимых средств в пенсионный фонд только за счет сокращения числа людей, которые выходят досрочно на пенсию, если мы будем решать проблему за счет повышения пенсионного возраста - мы все равно эту проблему не решим. Во всех странах мира, кроме России и Австралии, в пенсионные фонды делают взносы не только работодатели, но и сами работники. Это означает, что должны быть взносы в пенсионные фонды от основной заработной платы всех работающих граждан. Прежде всего наемных работников, потому что платежи будут на их пенсионные счета и их работодателей. А если мы будем брать остальных, а у нас 22 миллиона людей самозанятых, за них никто не вносит в пенсионный фонд, есть предприниматели, которые сами платят в пенсионный фонд - это те, кто все равно будет делать эти взносы, может быть, через приобретение акций, каких-то активов, через внесение денег на депозиты в банке, возможности для этого у всех граждан должны быть. Но для наемных работников, пусть в меньших масштабах, чем мы собирались бы, все-таки обязательные взносы должны быть. Теперь о добровольных взносах. Это решение каждого гражданина, и он только одно должен знать - что если его обязательные взносы малы, по общему решению, то он должен будет делать еще добровольные взносы, если он хочет иметь хорошую пенсию в преклонном возрасте.

Станислав: В прошлом году в одном из обзоров "вышки" был опубликован прогноз того, что с середины 2012 года из-за ускоренных темпов роста импорта мы можем увидеть сокращение профицита счета текущих операций платежного баланса, и, как следствие, под угрозой может оказаться стабильность рубля. Насколько это актуально сегодня?

Евгений Ясин: Мои наблюдения за состоянием счета текущих операций показывают, что тогда, когда сокращается экспорт, доходы становятся меньше, цены падают, то одновременно сокращается и импорт. Не исключено, что если дело будет касаться жизненно важных товаров, например, у нас будет неурожай, или будут большие кризисы с товарами первой необходимости, то там возникнет дефицит, или будет маленький профицит счетно-текущих операций. Но если вы посмотрите эти операции за несколько лет, то увидите: сокращается экспорт - сокращается импорт. И мы имеем торговый баланс положительный.

Станислав: Последнее время со стороны Минэкономразвития звучат противоположные прогнозы относительно величины оттока капитала в 2012 году. В середине июля министр завил, что отток может смениться притоком, а потом практически сразу один из его замов сказал, что годовой прогноз оттока будет повышен до 50 млрд. долларов. Ваше мнение?

Евгений Ясин:

На сегодняшний день ситуация складывается благоприятно для России. Я уже сказал, что в стратегическом плане перед нами очень большие проблемы, и должны были бы предпринимать серьезные усилия для их разрешения. Но в тактическом плане, когда имеет место острый кризис в Европе, когда в США растет государственный долг, когда сокращаются темпы роста экономики Китая, которая в последние годы служила для нас всех образцом - Россия выглядит не так плохо, потому что она имеет серьезные природные ресурсы, которые пользуются спросом. Во-вторых, она имеет потребительский рынок довольно существенный, что привлекает бизнесменов в Россию. Есть факторы, которые снижают эту привлекательность: это прежде всего политические факторы, а также неблагоприятный климат инвестиционный, который создает угрозу вмешательства властей или угрозы коррупции, это проблема для нас. Есть люди, которые уверены, что проблемы коррупции и наши политические проблемы будут сильнее, чем факторы привлечения. Лично я по итогам последним предполагаю, что факторы, обусловливающие прирост, в течение какого-то времени будут превалировать. Я не уверен, что это выльется в большой поток капитала к нам, но я уверен, что некая сбалансированность будет. Если мы не создадим здесь благоприятные условия для деловой активности, то у нас нет перспектив. Это как раз главная стратегическая проблема. Потому что бизнес вообще в России привык бояться власти. Я недавно прочитал впечатления английского путешественника Флетчера за 200 лет до Петра Первого, и он описывает ситуацию на российских рынках примерно так, как ее сегодня описывают наши бизнесмены. Этот вопрос мы должны обязательно взять во внимание.

Влад, Пермь: В какой валюте, по Вашему мнению, лучше хранить сбережения?

Евгений Ясин: Я могу поделиться своим опытом. Свои не очень значительные накопления я поделил на три части: на доллары, на евро и на рубли, и храню во всех валютах, примерно поровну. Поскольку я не работаю на финансовых рынках, не слежу за их динамикой, и денег не так много. Я считаю, что обычный гражданин примерно так и должен поступать.

Алексей, Мурманск: Какой прогноз по ставке рефинансирования?

Евгений Ясин: Я бы хотел в связи с этим сделать важное замечание. Недавно я встретил в прессе такое суждение со стороны наших журналистов, что у нас ставка рефинансирования 8%, но она была снижена некоторое время назад на 0,25%, было 8,25%. И что это не стимулирует положительную динамику экономики, нужно брать пример с США, где ставка рефинансирования составляет примерно 0,25, чтобы стимулировать экономику. Я хочу обратить внимание, что речь идет о совершенно разных вещах. Учетная ставка процента - это некий финансовый норматив, который центральный банк задает как самую низкую ставку кредитора последней инстанции, который отвечает за пополнение денежного предложения в экономике. Это самая низкая ставка. Ставка рефинансирования в России играет такую роль: это верхний предел ставки, которую указывает ЦБ, чтобы сдержать инфляцию. А она у нас все последние годы была высокой. Когда шла речь в 90-е годы о ставке рефинансирования, то речь шла о 13%, 14%, и это была величина, выше которой ЦБ не одобрял установление ставок, поскольку они подталкивали инфляцию. Таким образом, учетная ставка процентов в США или Европе и наша ставка рефинансирования - это совершенно разные вещи. Я хочу дожить до времени, когда у нас учетная ставка процента будет 1%. Если вы хотите строить инновационную экономику, вы должны предлагать такие проценты, которые будут привлекательны для инвесторов. Инновации создаются в проектах с высокой конечной доходностью, если вы хотите отбирать такие инновации, то у вас должен быть соответствующий инструмент. В 1980 году господин Пол Уокер, который был предшественником Алана Гринзмана на посту председателя федеральной резервной системы США, поднял учетную ставку процента с 1% до 6. Таким образом он сделал более дорогой кредит США. Он позволил президенту Рейгану снизить налоги и создать необходимые стимулы для роста экономики. В-третьих, он привлек иностранных инвесторов. Деньги из арабских стран потекли в Америку с целью получить доходы от американских ценных бумаг. Поэтому разговоры, что снижение ставки рефинансирования нам обеспечит улучшение делового климата, не соответствуют действительности. Повторяю еще раз, у нас есть ставка рефинансирования, она традиционно означает желаемый уровень инфляции, а учетная ставка процента должна быть установлена.

Станислав: Добрый день! Последний год наша банковская система переживает постоянный дефицит ликвидности. Как вы считаете, увидим ли мы его дальнейшее ухудшение, вырастут ли еще ставки на депозитной и кредитной сторонах из-за роста стоимости фондирования?

Евгений Ясин: С учетом того, что я только что уже говорил, я полагаю так, что российская банковская система в определенном смысле в последнее время жила слишком вольготно. Она имела большую маржу, разницу между ставками кредитования и ставками по депозитам, и поэтому довольно легко получала значительные прибыли. Сейчас она оказывается перед новой ситуацией. Ситуация необходимости получения депозитов. В России, по-моему, сейчас есть 10 банков, которые платят реально положительные ставки по депозитам. Реально положительные - это означает, что ставка по депозитам превышает темп инфляции. Если вы платите меньше, то вас кредитуют ваши инвесторы, те, кто вкладывает деньги на свои счета в ваших банках. И те 10 банков, которые уже это поняли, я надеюсь, будут иметь достаточный приток вкладов, расширят состав своих инвесторов. Это важно. Потому что в дальнейшем банки будут не просто опираться на суммы средств на счетах своих контрагентов, корпораций, но и на суммы средств, привлеченных на депозит. Второе, они должны предлагать более дешевый депозит. Таким образом, чтобы с учетом реальных рисков предлагаемые кредиты были привлекательны. Это значит, что относительная маржа будет сокращаться, и чтобы ее поддерживать, нужно будет повышать уровень работы банков.

Ирина: Здравствуйте, отразится ли распад еврозоны на импорт товаров и продуктов из европейских стран? Станут ли они дороже или, наоборот, дешевле?

Евгений Ясин: Ситуация на рынках Европы довольно сложная. В значительной степени она объясняется тем, что европейские товары относительно дороги в сравнении с трудовомы издержками. Поэтому во многих странах они сталкиваются с сильной конкуренции со стороны развивающихся стран. Россия является одним из главных рынков для европейских товаров. Поэтому я не ожидаю роста цен на европейские товары. Во всяком случае, решение о повышении цен не будет исходить от Европы, оно будет исходить от российских оптовиков, торговцев, которые и так поддерживают слишком высокие цены на товары, импортируемые из Европы.

Ольга, Ижевск: Как Вы считаете, может быть, мы уже живем "в кризисе", раз постоянно говорим о нем и ожидаем его скорейшего наступления? Можете прокомментировать на примере Европы? Спасибо!

Евгений Ясин:

Дорогие друзья, мир, начиная где-то с 2001 года, после нападения террористов на Всемирный торговый центр, вступил в полосу кризиса. Кризиса, который имеет довольно серьезное значение для всей мировой экономики. И он состоит в том, что закончилась эра индустриального развития, и началась инновационная стадия. С другой стороны, этот переход был связан с бурным ростом экономик развивающихся стран, которые проникли на все мировые рынки. Действия федерального резерва США в 2001 году создали видимость спокойного развития посредством снижения учетной ставки процента и создания условий для бурного роста долгов и финансовых операций с долгами. В 2008 году этот период закончился. А сам по себе кризис остался и продолжается. Источники его не находятся в рамках России, но тем не менее, она сейчас является членом мирового экономического сообщества и тоже несет относительные потери. Наша беда заключается в том, что к этому моменту мы оказались не в высшей лиге мировой экономики. Мы долгое время накапливали отставание, и теперь должны были бы его ликвидировать, но много лет находились под обаянием высоких цен на нефть. Основа для модернизации российской экономики еще не заложена. Кризис в этом смысле будет продолжаться достаточно долго, но ожидать, что мы будем сталкиваться с какими-то очень большими проблемами, снижением уровня жизни и так далее, не следует. Опасностью для нас является то, что мы не сможем проводить модернизацию из-за того, что наш бизнес не будет реагировать на призывы нашей власти и будет опасаться действий государства и правоприменительных органов.

Пётр, Сердобольск: Здравствуйте! Ваше мнение о налоговом ограничении рентабельности (внутреннего рынка товаров и услуг), как средстве обуздания инфляции?

Евгений Ясин: Спасибо большое, Петр, за Ваш вопрос. Я категорически против. Нужно понимать, что мы сегодня, я имею в виду государство, проводим достаточно масштабную практику ограничения цен, в том числе посредством ограничения рентабельности. Проблем инфляции это не решит. Мы должны содействовать росту конкуренции, повышению эффективности рыночных механизмов, а не наоборот. Это как раз одна из проблем, которая мешает привлечения инвестиций в Россию.

Пётр, Сердобольск: Как относитесь к необходимости ввести ограничение (налогом или декретом) зарплаты (сверху и снизу) и "13-й зарплаты" руководителей всех рангов и чиновников? Не кажется ли Вам, что зарплата выше ста тысяч рублей чиновника - грабёж государства, а хозяина предприятия - грабёж подчинённых и "грабёж" развития?

Евгений Ясин: Я считаю, что также как ограничение рентабельности, ограничение зарплаты, устанавливаемое официально, налогом или декретом - нежелательно. Потому что зарплата - это тоже цена рабочей силы, в данном случае высокопоставленных руководителей. Руководителям и чиновникам устанавливается величина заработной платы, но обстоятельство, когда они имеют право сами себе устанавливать зарплату, должно быть устранено. Я прошу учесть то обстоятельство, что таким образом вы добиться справедливости, скажем, того, чтобы никто не получал больше 100 тысяч рублей, не сможете - потому что есть сто других способов. Если человек ощущает, что он высококвалифицированный специалист, от него много зависит, и что он должен получать больше - то он найдет способ это сделать. Поэтому я бы этого делать не стал, никакой это не грабеж. Есть случаи нарушения этики и справедливости. Я считаю, что врач, который получает низкую заработную плату в нашей бюджетной системе, и люди, которые уважают его профессионализм и несут ему какие-то подношения - это не коррупция, это гонорар и оценка его вклада. Если вы хотите вернуться к уравниловке - я хочу сказать, что эта система у нас распространена и сегодня, и большой пользы она не приносит.

Станислав: Официальный прогноз инфляции в 2012 году пока на уровне 5-6%. Однако, в стране началась засуха и пожары, которые могут повлиять на цены продовольственных товаров. Ранее считалось, что сезонное снижение цен на плодоовощную продукцию нивелирует положительный вклад в инфляцию от индексации тарифов естественных монополий. Насколько сейчас актуален официальный прогноз ИПЦ?

Евгений Ясин: Я думаю, что мы можем не уложиться в 6%, которые планировали себе, именно из-за динамики продовольственных товаров, в особенности товаров летнего спроса, которая снижалась, как обычно. В этом году у нас вообще есть тенденция к снижению урожая, это может повлиять, в данном случае на то, что мы не получим желаемого эффекта от индексации тарифов естественных монополий. В этом году практика повышения тарифов в начале года была перенесена в середину году, чтобы она не повлияла негативно на результаты выборов президентских. Но я считаю, что эта практика себя изжила, по следующим причинам: после 1998 года цены на товары росли, и тогда правительство, пользуясь тем, что оно регулировало тарифы естественных монополий, несколько лет не повышало цен, и тем самым старалось установить ценовую практику и практику финансовую. Это свою роль сыграло, но обратите внимание, цены на другие товары уже не повышаются. Они повышаются, но намного меньше, мы говорим о 5-6%, иногда о снижении цен, а цены на услуги естественных монополий продолжают повышаться. Надо подумать, что предпринять, чтобы отказаться от этой практики. Один из ее источников - то обстоятельство, что цены на газ, на бензин у нас поддерживаются на более низком уровне, чем мировые цены. Но давайте подумаем, какими должны быть цены на эти товары, и добьемся того, чтобы специально ежегодное повышение тарифов естественных монополий не производилось.

Станислав: Всемирный банк оценил прирост ВВП России по итогам 2012 года в 3,8%. Какова Ваша оценка?

Евгений Ясин:

Я полагаю, что это показатель более или менее похожий на то, что может быть в действительности. Я уже имел случай, объяснял нашим гражданам, что сейчас такие темпы роста, которые были в тучные годы, до 2008 года - их больше не будет. И когда официальные руководители выступают и говорят - у нас будет 7%, 8% - они не представляют себе, что сейчас происходит. Тогда мы имели эффект от высоких цен на нефть, от возможностей заимствований за рубежом, сейчас мы их не имеем. Кроме того, тогда мы имели численность рабочей силы в среднем на 2,2%, с 2001 до 2008 года. Сейчас у нас численность трудовых ресурсов сокращается примерно на 1%. Поэтому в среднем для нас потолок роста, при ежегодном росте производительности труда на 5%, что наблюдалось в нулевые годы - при этих условиях максимальный рост будет составлять 5%, 5-1=4%, нетрудно посчитать. Это неприятно, но это факт. Эпоха экономических чудес закончилась, слава богу, как и эпоха экономических трагедий. А теперь надо работать, надо добиваться лучшего сотрудничества между партнерами по бизнесу, между товарищами по работе. Это главный фактор роста экономики, с учетом также внедрения инноваций. Так что Всемирный банк, я думаю, близок к истине.

Евгений, Смоленск: Здравствуйте. Последний год показал, что продовольственная проблема в мире становится всё острее. В 2012 году засуха коснулась не только России, но и США, Австралии, стран Африки, Украины и ряда других регионов. ЕС, США, Япония, Китай - производители преимущественно высокотехнологичных и потребительских товаров; Ближний Восток, Латинская Америка, Канада - поставщики нефти; США освоили и наращивают добычу сланцевого газа, за ними последует Канада и ЕС. Но в России, в отличие от вышеназванных стран, высокий потенциал для развития земледелия, много пресной воды, что не менее важно. Так может быть место России в мире - это быть мировой житницей? Не менее значимым может быть и экологическое земледелие, это важный сегмент рынка продовольствия, который Россия сможет занять при грамотной экономической политике руководства. Планируются ли шаги правительства в этом направлении? Может пора обратить внимание на то, почему буквально каждый день ходим и не замечаем (землю), чем пытаться угнаться за уже недосягаемыми для России технологиями? Земледелие не вернёт страну обратно к статусу "нищих, аграрных", напротив, за земледелием начнут развиваться такие отрасли как животноводство, лесное хозяйство и деревообработка, машиностроение (современная сельхоз техника), как следствие металлургия и энергетика. Как вы оцениваете такие перспективы национальной экономики?

Евгений Ясин: Я не ожидаю того, что Россия превратится снова в аграрную страну. Но Вы совершенно правы, я считаю, что одним из участков прорыва российской экономики является земледелие, в особенности производство зерновых. Поскольку для зерновых, с учетом современных технологий - весьма благоприятные условия. Но я бы говорил не о больших запасах пресной воды, они, к сожалению, размещены не в наиболее благоприятных районах для выращивания зерновых. Но слава Богу, есть возможности современных технологий. Я имею в виду биотехнологии, и возможности выведения новых сортов и гибридов, которые позволяют обеспечить рост засухоустойчивости зерновых. Это трансгенные технологии, ничего страшного в них нет, доказательств их вреда нет. Поэтому нужно экспериментировать. В первую очередь снижать применение инсектицидов, пестицидов, откровенно вредных веществ, которые портят нам воду, реки. И одновременно добиваться изменений. Надо сказать, что в последние годы определенный негативный климат для развития применения в сельском хозяйстве присутствует. Я могу совершенно ответственно заявить, что три крупнейших производителя зерна, сами крупнейшие корпорации, это объединения зернопроизводителей Канады, Австралии и США уже договорились о применении биотехнологий в производстве зерна. Я считаю, что Россия имеет все условия, чтобы добиться сдвигов, и в течение 10-15 лет выйти в ряд стран, передовых в этой области. Я считаю, что Россия должна добиться повышения объема зернового экспорта до 40-50 миллионов тонн в год. Если Евгений молод, то это перспективное направление, я ему желаю заняться этим. Информационный фонд относительно трансгенных технологий надо менять. Люди в правительстве над этим вопросом работают.

Галина Анатольевна, Кириши Лен. область: Стоит ли беспокоится за свои вклады?

Евгений Ясин: В одном отношении нужно беспокоиться - увеличивать.

Павел Седов, Иваново: Какие "Маны небесные" и какие проблемы обрушатся на Россию в случае все более вероятной войны в странах Персидского залива (Иран, Сирия, Ливия)? И вообще как может измениться мировая экономика с началом боевых действий?

Евгений Ясин: Говорят, что когда советские войска вошли в Афганистан, то с этого момента начались переговоры между США и Саудовской Аравией относительно акции по снижению цен на нефть. До этого политика Саудовской Аравии была направлена на повышение цен. Кризис потом повлиял на Россию, как вы знаете, и мы в течение 20 лет жили в эпоху низких цен на нефть. Я надеюсь, что мы больше не будем влезать в такого рода акции. Я считаю, что мы должны зарабатывать на нефти, но мы должны зарабатывать на инновациях, в том числе в сельском хозяйстве.

Павел Седов, Иваново: Почему мы не продаем нефть, газ, и другие полезные ископаемые за нашу национальную валюту (рубли)? Ведь она тоже является конвертируемой.

Евгений Ясин: Дорогой мой, Вы если будете за границей, зайдите в обменные пункты и посмотрите, какие обменные курсы рубля. Если хотите быть очень плохим бизнесменом, давайте продавать за национальную валюту. Ее курс немножко повысится, конкурентоспособность соответствующих отраслей упадет. Я не знаю, имеет ли смысл.

Валерий, Тиличики: Проблемы в еврозоне приведут к распаду Евросоюза с вытекающими отсюда негативными последствиями для России, какими именно последствиями и в какие сроки это произойдет?

Евгений Ясин:

Я думаю, что распада Евросоюза не будет. Во-первых, я просил бы Вас провести различие между Евросоюзом и еврозоной. Евросоюз - это практически вся Европа, кроме нескольких балканских стран. А относительно того, что случится с еврозоной, то это вопрос более конкретный, это зона, где применяется евро. Сейчас для сохранения имиджа, а также для сохранения своего суверенитета европейские страны стараются сохранить еврозону в нынешнем составе. Но нужно помнить, что туда входят страны с совершенно различным уровнем развития. Некоторые из них являются высококонкурентоспособными, некоторые нет, и они в течение многих лет получали субсидии от Евросоюза, чтобы повысить уровень конкурентоспособности своей экономики. Это означало бы, что у них в экономике были сектора, которые обеспечили бы более или менее равенство условий с другими странами еврозоны. Но реально этого не произошло. Если вы возьмете Грецию или Испанию, то все-таки различия в культуре оказали свое влияние, и эти субсидии не были использованы так, чтобы их экономика достаточно окрепла. Все бы ничего, если бы развивающиеся страны, которые начали бурно развиваться с последнего десятилетия 20-го века, не предложили большое количество своих товаров, по качеству не уступающих товарам этих стран, а по издержкам существенно дешевле. И тогда их слабости вылезли на поверхность. Я не могу утверждать, что в этих условиях остальные страны еврозоны согласятся до бесконечности поддерживать экономику таких стран, как Греция или Ирландия. Поэтому не исключаю таких изменений. Что касается России - если будет желание, то мы будем спасать некоторые экономики, как это делаем сейчас с экономикой Кипра. Но прежде всего мы торгуем с Европой, прежде всего с самыми сильными в экономическом плане странами, поэтому я не ожидаю больших опасностей. Если ситуация в Европе намного ухудшится, так, что они не станут покупать нашу нефть и газ - тогда вернемся к этому разговору.

Татьяна Самойлова, Москва: Профессор, как Вы считаете, сколько лет осталось нефти быть ведущим энергоносителем? И ведутся ли в России исследования по созданию альтернативного топлива?

Евгений Ясин: Насколько мне известно, исследования по созданию альтернативного топлива в России ведутся, так же, как и в других странах. Пока больших успехов они не приносят, и надежды на квантовый газ пока сильно преувеличены. Поэтому нефть долго будет оставаться основным энергоносителем еще по крайней мере на 50 лет. Конечно, она будет дорожать. Но если кто-то думает, что мы все станем богачами, и нам не надо будет иметь хорошую квалификацию и мы будем жить за счет ренты - то я просил бы вас на это не рассчитывать.

Юрий, Москва: У меня есть небольшие накопления в рублях и евро. В случае распада еврозоны не потеряю ли я евронакопления? Может, имеет смысл пока не поздно перевести все финансы в доллары. Вот только какой банк выбрать один из наших сильных или западный?

Евгений Ясин: Я, честно сказать, в таком же затруднении, как и Вы. Но что меня утешает - это то, что рынок есть рынок, и он будет урегулирован соответствующей диспропорцией. Поэтому Вы, ничего не делая с вашими евронакоплениями, ни в коем случае не потеряете все, а у вас появятся накопления во франках, драхмах. Во-вторых, накопления в долларах не менее опасны, потому что Америка имеет столь сильную экономику от того, что ее финансируют страны, которые имеют накопления в долларах. Если мы согласились жить в рыночной экономике, то мы должны принять, что риски на различных рынках нас подбадривают. Поэтому не беспокойтесь. Банк - конечно, выбирайте наш.

Станислав: Многие говорят о том, что бум потребительского кредитования (12 месячный прирост розничного кредитного портфеля в конце июня составил 44,4%) может иметь негативные последствия, т.к. рост доходов населения не настолько активен. Однако отношение величины кредитного портфеля к ВВП составляет всего 10,2%, в США оно около 90%. Возможны ли негативные явления при настолько низкой степени проникновения потребительского кредитования?

Евгений Ясин: Что касается США - то обстоятельство, что там кредитный портфель составляет 90% ВВП - это одно из выражений национального экономического кризиса. Это слишком много, люди привыкли жить в кредит, сбережения низкие. Но 10% - это тоже очень мало. Порядка 50 - было бы вполне нормальное соотношение. Проблема у нас в следующем. Средняя ставка процентов по депозитам в России является реально отрицательной, то есть она ниже, чем уровень инфляции. Сейчас ситуация меняется, в крупнейших банках ставка процентов по депозитам превысила нулевую отметку. Но теперь возникает другой вопрос: какая ставка процентов по депозитам заинтересует наших людей при уровне существующей инфляции? Нужно хорошо подумать нашим банкам. Пока объективные условия таковы, что они способствуют потребительскому уклону нашей экономике. Когда бы добьемся более благоприятных условий в соотношении между депозитами и кредитами, то мы тем самым будем содействовать росту инвестиций в российскую экономику, а это рост нашего благосостояния. При этом мы будем меньше бегать по магазинам, чтобы как-нибудь потратить наши деньги, а будем думать о каких-то более интересных вложениях.

Алексей: Евгений Григорьевич, с чем связано такое разнонаправленное колебание рубля? Каковы Ваши прогнозы по курсу на краткосрочную перспективу?

Евгений Ясин: У меня положительное отношение к разнонаправленному колебанию рубля. Потому что это обязательное явление в рыночной экономике. Мне часто говорят: у нас нет рыночной экономике, ничего не вышло. Ничего подобного. Зайдите на рынки, в банки. Курс рубля все время колеблется. Что это он колеблется? Отвечаю: так и будет колебаться курс рубля.

Станислав : При падении цен на нефть возможна существенная девальвация рубля. Минфин потребовал скорректировать прогноз Минэкономразвтия о глубине и продолжительности кризиса. Ведомство считает, что рубль может обвалиться до отметки 45 рублей за доллар при существенном снижении цен на нефть. Насколько это существенно может отразиться на устойчивости российской банковской системы? Ведь неизбежно произойдет резкое удешевление активов и ухудшение их качества.

Евгений Ясин: Зато как вырастет конкурентоспособность российской экономики. Всякую ерунду можно будет продавать, прежде всего в России. Я очень уважаю Минфин, но считаю его прогноз чрезмерно пессимистическим. В конце концов, задача Минэкономразвития заключается в том, что давать примерные оценки конъюнктуры, производства, потребления, но не угадывать показатели финансовой системы. Поэтому Минфин должен иметь свое право формировать прогноз. Желательно, чтобы негативные прогнозы осуществлялись гораздо реже.

Станислав: ЕС - основной внешнеэкономический партнер России. Насколько возможный распад еврозоны может повлиять на устойчивость показателей нашего платежного баланса? Или иметь другие негативные последствия для экономики России (рост волатильности внутреннего финансового рынка, ухудшение финансового состояния экспортоориентированных отраслей экономики и т.д.)?

Евгений Ясин: Вы будете смеяться, но это может вызвать улучшение показателей нашего платежного баланса. Я сегодня выгляжу таким оптимистом от того, что вы задаете мне такие вопросы. Представьте, что происходит распад еврозоны. Это не только Греция и Испания, это и Франция, и Германия, наши основные торговые партнеры. И средства для инвестиций будут направлены туда, где они смогут принести наибольший доход. Поэтому я не ожидаю негативных последствий, только в том случае, если существенно снизится со стороны этих стран спрос на нефть и газ. Все может быть, но особо тяжелых последствий я не ожидаю.

Завершающее слово Ясина Евгения: Дорогие друзья, наилучшие пожелания. Надеюсь, что никаких специальных чрезвычайных событий, которые в ближайшее время сделают полезной нашу скорую встречу, не произойдет, хотя я всегда рад. Закончить хочу тем, что главные проблемы российской экономики находятся не в сфере экономики, а в политической и правовой сферах. В следующий раз задавайте такие вопросы, потому что меня больше интересуют вопросы стратегические, вопросы развития более чем на 2 года.

Россия > Госбюджет, налоги, цены > ria.ru, 15 августа 2012 > № 621535 Евгений Ясин

Россия > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 20 июня 2012 > № 579467 Владимир Путин

В мексиканском Лос-Кабосе состоялась встреча глав государств и правительств стран – членов «Группы двадцати». Российскую делегацию на саммите возглавлял Владимир Путин.

Участники саммита приняли итоговую декларацию встречи на высшем уровне.

Позднее Владимир Путин дал пресс-конференцию. Глава государства сделал заявление и ответил на вопросы журналистов.

* * *

Пресс-конференция по итогам встречи глав государств и правительств стран – членов «Группы двадцати»

В.ПУТИН: Уважаемые дамы и господа, прежде всего хотел бы поблагодарить наших хозяев за огромную работу, которую они проделали, помогли всем нам собраться, создали замечательные условия для работы. Считаю, что в Лос-Кабосе лидеры двадцати стран сделали ещё один шаг на пути взаимопонимания. Работали слаженно, конструктивно и плодотворно, добивались компромиссов.

Это показали и двусторонние переговоры с главами государств и правительств, которые прошли на полях саммита, и, конечно же, рабочие заседания самой «Группы двадцати». Состоялась содержательная дискуссия по вопросам восстановления и стимулирования экономического роста. Особое внимание уделили проблемам глобальных дисбалансов и сокращения уровня задолженности развитых стран.

В числе основных результатов встречи отмечу решение увеличить ресурсную базу Международного валютного фонда на 430 миллиардов долларов США. Это необходимо для стабилизации мировой экономики и снижения рисков на финансовых рынках. Россия готова предоставить в распоряжение МВФ до 10 миллиардов долларов США из международных резервов Банка России.

При этом убеждены, что за увеличением ресурсной базы Фонда должна последовать и реформа его управления, целью которой в том числе станет повышение роли в МВФ динамично развивающихся экономик. Следует завершить реформу 2010 года, а затем пересмотреть формулу расчёта квот и голосов в МВФ. Это существенно повысит легитимность Фонда, позволит оперативнее реагировать на кризисные явления в глобальной экономике.

Важными итогами саммита стали решения в сфере реформы финансового регулирования. Условились принять новый устав Совета финансовой стабильности, который не только наделит Совет статусом международной организации, но и расширит его институциональные и экспертные возможности.

Утверждены принципы реализации национальных программ в сфере финансового образования. Они сформированы Организацией экономического сотрудничества и развития при активной поддержке Российской Федерации.

Особое место в дискуссии на саммите было отведено вопросам торговли, в первую очередь в контексте отказа от протекционистских мер как в области товаров и услуг, так и в области инвестиций. Особое внимание было уделено социальной тематике. В первую очередь, конечно, вопросам содействия занятости.

В ходе рабочих заседаний были затронуты и вопросы продовольственной безопасности. Среди негативных факторов здесь отмечены ограниченность ресурсов, проблемы изменения климата и волатильность цен на сырьё, на сырьевые товары. Стабилизировать ситуацию возможно, в том числе сосредоточив усилия на решении приоритетных задач в сельском хозяйстве. Речь идёт об увеличении объёмов производства и повышении качества сельхозкультур, о росте инвестиций в инфраструктуру и совершенствовании системы информационных данных о состоянии сельхозпроизводства и рынков. Условились продолжить совместную работу и исследования, разработки, обмениваться технологиями.Темы, обозначенные в Лос-Кабосе, безусловно, получат развитие и в ходе предстоящего российского председательства в «двадцатке». В целом намерены сохранить преемственность в работе форума, сконцентрироваться на обсуждении тех проблем, для решения которых и была создана «двадцатка». Говорю о реформировании международной валютно-финансовой системы, об укреплении международных финансовых институтов и, конечно же, о продолжении преобразований в сфере регулирования финансовых рынков.

Также продолжим дискуссию и по таким традиционным нефинансовым темам, как энергетика и климат, мировая торговля и содействие развитию. Конечно же, повестка следующего саммита, который пройдёт в Санкт-Петербурге осенью 2013 года, будет формироваться исходя из сценариев развития мировой экономики, положения дел в международных финансах. Но уже сегодня могу сказать, что мы обязательно проведём инвентаризацию всех обязательств, данных «двадцаткой» ранее.

Подчеркну, «Группа двадцати» принимает решения, которые касаются, по сути, всех стран мира, и не в праве руководствоваться только своими позициями и только своими интересами. В этой связи считаем важным создать максимально широкую дискуссию и дискуссионную площадку, на которой свои точки зрения смогут высказать страны, не входящие в «двадцатку», в том числе через авторитетные международные организации, через экспертов, представителей бизнеса и гражданского общества.

Мы нацелены на конструктивные результаты, способные оказать реальное влияние на стабильное развитие мировой экономики и рост благосостояния граждан наших стран. Рассчитываем, что совместными усилиями мы будем добиваться этих целей.

Уважаемые дамы и господа! Саммит дал хороший шанс пообщаться с основными международными игроками в ходе двусторонних встреч, с коллегами. Достаточно широкий круг вопросов обсудили с Президентом Соединённых Штатов Бараком Обамой, с Премьер-министром Японии господином Нодой, с Премьер-министром Дэвидом Кэмероном, с Премьер-министром Реджепом Эрдоганом, с Президентом Бразилии [ Дилмой Роуссефф], с Президентом Индонезии [ Сусило Бамбангом Юдойоно].

Отмечу, что все участники встреч настроены на активную совместную работу, и не только в решении проблем глобальной экономики, урегулирования кризисов и так далее. Работа была полезной и интересной. И конечно, в кулуарах, что называется, практически с каждым из участников были проведены небольшие беседы – достаточно конструктивные и содержательные. Спасибо большое ещё раз.

ВОПРОС: Владимир Владимирович, Вы за эти два дня очень много, наверное, говорили с Вашими партнёрами по сирийской проблеме. И многие Ваши партнёры считают, что эту проблему невозможно разрешить без смены режима, так сказать, без ухода Президента Асада. Вы неоднократно говорили, что Россия не держится за режим Асада, но необходимо знать ответ на вопрос, что будет дальше, что будет в постасадовской Сирии. Наверняка Вы задавали этот вопрос Вашим партнёрам. Что они Вам ответили? Устраивает ли это видение, которое было выражено Вашими партнёрами, Вас? Если устраивает, то готова ли Россия согласиться на уход и на смену режима?

В.ПУТИН: Я чувствую, что мне придётся повторить нашу принципиальную позицию. Она заключается в следующем: мы считаем, что никто не вправе решать за другие народы, кого приводить к власти, а кого от власти отстранять. Да, мы знаем, что часть сирийского народа, которая представлена вооружённой оппозицией, хотела бы, чтобы Президент Асад ушёл.

Но, во-первых, это ещё не весь сирийский народ. А во-вторых, и это самое главное, что я хочу сказать, важно, чтобы произошла не просто смена режима, а важно добиться такой ситуации, чтобы после смены власти, если она произойдёт (а произойти она должна только конституционным путём), чтобы после этого в стране наступил мир и прекратилось кровопролитие.

А чтобы добиться этой цели, нужно заранее и как следует поработать. Нужно добиться от всех участников вооружённого конфликта, чтобы они прекратили это кровопролитие, сели за стол переговоров и заранее договорились о том, как они будут жить дальше вместе в общей стране и как будут обеспечены интересы и безопасность всех людей, которые сегодня в этот конфликт вовлечены. Сделать это нужно заранее, а не так, как в некоторых странах Северной Африки, где до сих пор продолжается кровопролитие, несмотря на то что смена режима состоялась.

Вот в этом и заключается наша принципиальная позиция. На мой взгляд, наши партнёры, мои коллеги в ходе этих дискуссий по сирийской проблеме не только слышали, но и в известной степени согласились с таким подходом. Но различия в наших оценках пока ещё остаются. Мы договорились о том, что будем работать вместе, для того чтобы эту проблему решить.

ВОПРОС: Владимир Владимирович, Вы сказали о 10 миллиардах долларов, которые Россия выделяет Международному валютному фонду. Этой же дорогой идут и другие страны – выделяется более 400 миллиардов долларов. Но, выступая на ряде встреч, выступая в газетах, Вы высказали мысль, что вливание ликвидности – это мера, которая может на каком-то этапе стабилизировать ситуацию, но не является системной. Какие системные меры Вы видите для того, чтобы мировую экономику «привести в чувство» и улучшить ситуацию в ней?

В.ПУТИН: Во-первых, когда я говорил о вливании ликвидности, имел в виду вливание ликвидности в коммерческие банки, в реальную экономику и так далее, а не в международные организации.

Второе. Мы не предоставляем эти 10 миллиардов долларов так же, как и другие участники этого процесса. Мы резервируем эти деньги и готовы будем их предоставить, если они потребуются.

И третье. И мы, и другие участники этого процесса – мы не передаём эти деньги просто так, это возвратные ресурсы. По сути, это один из видов размещения наших золотовалютных резервов. А они, как известно, третьи в мире по объёмам – свыше 500 миллиардов долларов. В целом эта операция даже с точки зрения наших финансовых интересов имеет смысл для России.

И в то же время стабилизирует, конечно, расширяет возможности Международного валютного фонда. А он, действуя по своим правилам и по своим законам, достаточно эффективно работает для того, чтобы оказывать поддержку с точки зрения стабилизации мировой финансовой системы. В чём мы тоже заинтересованы, так же как и все участники международной жизни. Поэтому считаю это решение абсолютно обоснованным и правильным.

Что же касается фундаментальных подходов, то, конечно, для того, чтобы решить проблемы в мировых финансах, в мировой экономике, нужно не просто оперировать какими-то цифрами и оказывать поддержку в том числе и проблемным экономикам, проблемным странам, нужно менять условия функционирования международной финансовой системы, нужно менять принципы, консолидировать бюджеты, повышать финансовую дисциплину, снижать задолженности государств (запредельные вещи, когда в еврозоне свыше 80 процентов – госдолг в среднем по зоне, в США – 104 процента госдолг), снижать дефициты бюджетов. Если в еврозоне ещё стабильно этот параметр себя чувствует, то в некоторых других странах, в том числе в Штатах, – 9 с лишним процентов. Правда, есть тренд на снижение. И это очень хороший сигнал для всей мировой экономики.

Если мы добьёмся решения вопросов такого фундаментального характера, тогда можно сказать, что ситуация в мировой экономике, в мировых финансах существенным образом меняется. Но это непростые задачи. Главное заключается в том, что в ходе дискуссии по этим вопросам практически все участники сегодняшней встречи в том или ином виде так или иначе согласились с этими подходами.

Мы, возглавив «двадцатку» в предстоящий год, будем активно работать с нашими партнёрами, сделаем эти темы ключевыми при дискуссии в следующем году и уже в ходе подготовки, надеюсь, сможем договориться о совместной работе по этому основному направлению.

ВОПРОС: Мы тут гадаем, поедете ли Вы на летнюю Олимпиаду в Лондоне. Есть разные версии. Возможно, Вы обсуждали эту тему с господином Кэмероном. Не могли бы сейчас внести ясность? Спасибо.

В.ПУТИН: А чего гадать? Спросили бы – я бы давно сказал. Российскую делегацию при открытии Олимпийских игр в Лондоне будет возглавлять Председатель Правительства Российской Федерации Дмитрий Анатольевич Медведев. Я, скорее всего, тоже побываю на Олимпиаде. Я хочу приехать на соревнования по дзюдо, я об этом вчера господину Кэмерону сказал. Он заявил, что будет рад меня видеть в Лондоне. Может быть, и увидимся с ним. Во всяком случае, это будет частная поездка.

ВОПРОС: Владимир Владимирович, звучит, конечно, необычно, но Вы новичок на саммитах «большой двадцатки». С другой стороны, это даёт Вам возможность без излишнего политического, дипломатического этикета сказать, что Вам нравится, что не нравится, что надо поменять, тем более что Россия будет возглавлять следующий саммит «большой двадцатки». Вы считаете, что можно поменять, а что нужно оставить?

В.ПУТИН: Мне кажется, что можно было бы больше внимания уделить ключевым вопросам, ради которых «двадцатка» и создавалась. Я об этом сказал в самом начале. То есть уделить больше внимания вопросам архитектуры международных финансовых отношений, мировой экономики.

Мы должны понимать, что будет происходить в еврозоне. Мы должны не только понимать, но и договориться о том, что мы будем иметь определённое и большее влияние в МВФ, в других финансовых институтах. Если мы свои золотовалютные резервы размещаем в евро, в государственных облигациях некоторых европейских государств, большую половину или около половины – в долларах и в государственных облигациях Соединённых Штатов, нам бы хотелось знать, что будет происходить с долларом после выборов Президента Соединённых Штатов в ноябре текущего года, как Соединённые Штаты будут решать проблемы, с которыми они сталкиваются, и с вызовами, которые перед ними стоят, – долг-то государственный 15 триллионов. Что будет с основной мировой резервной валютой, и к чему мы должны быть готовы?

Я считаю, что эти вопросы должны быть в центре внимания «двадцатки». Должен вам сказать (я уже об этом упоминал), коллеги с пониманием относятся и к нашим озабоченностям, и к нашим предложениям расширить дискуссию по этим ключевым проблемам. Я в принципе удовлетворен.

ВОПРОС: У меня вопрос о Вашей встрече с Бараком Обамой. В последнее время появляются сведения о том, что США готовы в самое ближайшее время отменить поправку Джексона-Вэника, но ей на смену, скорее всего, придёт так называемый «закон Магнитского» со всеми вытекающими из этого последствиями для российско-американских отношений. Насколько подробно эта тема обсуждалась во время Вашей беседы с Президентом США, и какие доводы Вы привели ему в этом разговоре?

В.ПУТИН:Эту тему мы обсуждали. Никаких доводов я не приводил. Потому что какие могут быть доводы? Если Конгресс решит принять этот закон, значит, он его примет. Но это совершенно разные вещи. Поправка Джексона-Вэника негативным образом сказывается на торгово-экономических связях между Россией и Соединёнными Штатами. Ну что там говорить? У нас с Соединёнными Штатами объём торговли – 32 миллиарда. Это – ничто. Это, считай, ноль.У нас с Китаем объём торговли – 83 с половиной миллиарда, с ФРГ – 72 миллиарда, а с США – 30 с небольшим. Ну куда это годится? Да ещё поправка Джексона-Вэника или прочие ограничения действуют. Это во вред и экономике США, и экономике России, и во вред мировой экономике. Надеюсь, что эта поправка, дискриминирующая Россию на рынке США, будет отменена.

Тем более что мы вступили теперь во Всемирную торговую организацию, и её сохранение будет наносить только ущерб американским компаниям, работающим на российском рынке, потому что тогда те преференции, которые будут иметь другие страны ВТО в России, не будут распространяться на Соединённые Штаты. Соединённые Штаты сами заинтересованы в том, чтобы отменить эту поправку. Надеюсь, это произойдёт в ближайшее время.

Что же касается закона, связанного с трагедией Магнитского, – если будет принят, значит будет. Мы не считаем, что это требует такого внимания со стороны Конгресса, но если будут какие-то ограничения, связанные с какими-то гражданами России на въезд в Соединённые Штаты, значит будут и соответствующие ограничения на въезд в Российскую Федерацию энного количества американцев. Я не знаю, зачем и кому это нужно. Но если кто-то это сделает, значит так и будет. Но это не наш выбор.

ВОПРОС: На Ваш взгляд, есть ли у кризиса в еврозоне тенденция к серьёзному ухудшению, и не поэтому ли Россия, например, раздумывает о выделении кредита Кипру? Вторая часть вопроса: как Вы после совещания «двадцатки», на котором присутствовали, оцениваете действия коллег из Европы по преодолению этого кризиса?

В.ПУТИН: Я не думаю, что есть какие-то тенденции к ухудшению положения в еврозоне. Наоборот, я считаю, что мы вправе рассчитывать на изменение ситуации к лучшему, хотя, конечно, институциональные причины этого кризиса пока не устранены.

Но что меня настраивает на такой позитивный лад? Меня воодушевляет подход руководства Еврокомиссии, а мы не часто с ними соглашаемся, и ключевых стран еврозоны к тому, как они предполагают решать стоящие перед ними проблемы. Вот как бы там сложно ни было, но всё-таки Европа стремится, как мне показалось, разрешить кризис путём выхода на решение институциональных проблем экономики, путём наведения дисциплины и порядка в финансах. Там, конечно, идёт дискуссия внутри Евросоюза. Пока окончательные решения, я так понимаю, до конца не приняты, но думаю, что они состоятся в ближайшее время.

ВОПРОС: Относительно Ваших переговоров с Обамой. Хотела бы уточнить, какое у Вас сложилось впечатление, стоит ли нам рассчитывать на улучшение отношений с США, в случае если Обама победит на президентских выборах? И будет ли решена такая проблема, как ПРО в этом случае?

В.ПУТИН: Думаю, что проблема ПРО не будет решена вне зависимости от того, будет переизбран Обама или не будет. Соединённые Штаты идут по пути создания своей собственной системы противоракетной обороны уже не один год. Я пока не вижу ничего, что могло бы изменить их подходов.

Я считаю, что кардинально можно было бы изменить ситуацию только в том случае, если бы Соединённые Штаты согласились с нашим предложением: оно заключается в том, чтобы мы – и Россия, и Соединённые Штаты, и Европа – были бы равноправными участниками этого процесса.

Что это означает? Это означает, что все три участника этого процесса – Европа, США и Россия – совместно бы создавали эту систему, совместно бы имели возможность оценивать исходящие угрозы и могли бы совместно управлять этой системой, принимать решения по её использованию. Вот это кардинальным образом бы изменило ситуацию в сфере безопасности в мире. Но это совсем не значит, что мы не способны договориться о каких-то фрагментах этой совместной работы. Я думаю, что это возможно.

ВОПРОС: Я вчера прочитал Вашу статью, которая была опубликована в мексиканской газете «El Universal». В этой статье Вы подчеркнули необходимость улучшения, модернизации российской экономики для того, чтобы привлечь иностранные инвестиции. У меня такой вопрос: кто или какой политик для Вас является моделью? В последнее время Вы высоко оцениваете пример реформатора Петра Столыпина.

В.ПУТИН: Деятельность Столыпина мне очень нравится, он очень многое сделал для России. Но знаете, у нас есть такая поговорка: «Не делай себе кумира». У нас, в истории Японии есть выдающиеся люди, и в истории Европы, Соединённых Штатов очень много интересных людей, каждый из которых что-то сделал для своей страны и для укрепления ситуации в мире вообще. Поэтому у нас с вами много примеров для подражания.

Пожалуйста, завершающий вопрос, потому что как раз сейчас должен прийти мой коллега Барак Обама и у Вас будет возможность ему задать вопросы.

ВОПРОС: Как раз в продолжение темы о Бараке Обаме. Вы провели много встреч, не только с ним, у Вас здесь появились новые знакомые, в частности Премьер Нода [Премьер-министр Японии Ёсихико Нода]. Отталкиваясь от этого: с кем бы Вы пошли в разведку?

В.ПУТИН: Ни с кем: я в разведке уже давно не работаю, эта страница моей жизни перевёрнута – у меня теперь другие задачи. Я с ними пойду на следующее заседание «двадцатки» в 2013 году в Санкт-Петербурге. И вас всех тоже от всего сердца приглашаю принять участие в этой работе.

Всего доброго! До свидания.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 20 июня 2012 > № 579467 Владимир Путин

Сирия > Армия, полиция > mn.ru, 13 июня 2012 > № 571422 Федор Лукьянов

Дейтон для Сирии?

Полномасштабная операция по ливийскому сценарию маловероятна

Федор Лукьянов

События в Сирии перешли в новую стадию — война, по сути, возобновилась. Кто несет большую ответственность, уже неважно, обострение добавляет аргументов сторонникам силового вмешательства и выбивает почву из-под ног приверженцев дипломатического процесса. Полномасштабная операция по ливийскому сценарию маловероятна — резолюции Совбеза ООН воспрепятствует Россия, а воевать без санкции желающих пока не наблюдается, несмотря на воинственные заявления западных и арабских политиков. Поэтому возможны два сценария.

Первый — мощное наращивание внешней помощи сирийской оппозиции, с тем чтобы она одержала военную победу. Для этого потребуется признание Сирийского национального совета в качестве единственного легитимного органа власти. В марте прошлого года Франция, а затем Катар признали таковым Переходный национальный совет в Ливии, что позволило неограниченно снабжать повстанцев и оказывать им любую поддержку. На практике это означает эскалацию гражданской войны, которая может длиться долго, — в Ливии решающим фактором были авианалеты НАТО, а не действия противников Каддафи. К тому же сирийская армия, даже ослабленная дезертирством, качественно сильнее ливийской, в том числе по техническому оснащению, а Асад по-прежнему пользуется немалой поддержкой в стране.

Второй — международная политико-дипломатическая операция по созданию новой модели управления Сирией. В качестве примера чаще всего приводят йеменский сценарий — отставку президента Али Абдаллы Салеха в обмен на гарантии неприкосновенности. Но даже если Башар Асад на это согласится, на что пока не похоже, так просто сирийский кризис не разрешить. Сирия — страна намного более сложная по составу, главной задачей будет обеспечение безопасности не Асада и его сподвижников, а религиозных и этнических меньшинств, которые скорее всего станут объектом мести в случае прихода к власти суннитского большинства.

Наиболее близким аналогом того, что потребуется в Сирии, может служить Дейтонский договор, которым в декабре 1995 года завершилась трехлетняя боснийская война. Сегодня это соглашение обычно критикуют за то, что оно не решило политических проблем, а Босния и Герцеговина и поныне остается искусственным образованием, существующим, по сути, в режиме протектората. Критика во многом справедлива, но 17 лет назад предложенный план «кантонизации» под международным контролем позволил остановить жестокую междоусобицу, которая приводила в ужас всю Европу.

Боснийское урегулирование стало переходным случаем. Это была первая крупная миротворческая акция после окончания биполярной конфронтации, то есть в отсутствие глобального баланса сил и идеологий. Начиная с Боснии, сформировалась модель, согласно которой умиротворение локального либо междоусобного конфликта означало не поиск компромисса между сторонами, как прежде (например, на Кипре), а принуждение одной из сторон к определенному решению, одобряемому внешними силами, точнее Западом. В югославских войнах сразу был определен главный обвиняемый — сербы. К ним и применялись меры принуждения. Правда, в боснийском случае этот подход еще только формулировался, поэтому задействовались и классические дипломатические инструменты. А Слободан Милошевич, несмотря на резко негативное к нему отношение, стал равноправным участником переговоров, и с Белградом вели длительный торг, хотя и с демонстративным применением авиации НАТО против сербских подразделений.

Четыре года спустя в Косово подход был уже другим — с сербской стороной разговаривали методом ультиматумов, НАТО открыто воевало на стороне Освободительной армии Косово, переговоры велись исключительно о капитуляции. Кстати, непосредственным поводом к войне стала тогда резня в селе Рачак, ответственность за которую возложили на Югославскую народную армию, хотя впоследствии звучали сомнения в непредвзятости проведенных расследований. Происходящие в сирийских городах массовые убийства мирных жителей, расследовать которые в условиях информационной войны невозможно, заставляют вспомнить о событиях 1999 года.

В отличие от Дейтонского соглашения, которым завершилась война в Боснии, гипотетический «сирийский дейтон» имеет шанс стать более сбалансированным. В середине 1990-х Россия не играла заметной роли — страна с трудом выбиралась из глубочайшего кризиса. (Кстати, даже тогда Москва по мере своих ограниченных возможностей пыталась сдерживать односторонне антисербский настрой Запада и не следовала в фарватере только американской позиции.) Сегодня Россия — ключевой игрок на сирийском поле, и у нее достаточно влияния, чтобы отстаивать альтернативную позицию. Более того, если в Боснии архитекторами умиротворения стали европейцы (тогдашний спецпредставитель ЕС Карл Бильдт) и американцы (Ричард Холбрук по прозвищу Бульдозер), то сейчас инициатива вполне может исходить от российских дипломатов. Благо за несколько месяцев сирийского кризиса они доказали, что виртуозно владеют всем профессиональным инструментарием. Но действовать надо быстро, прежде чем события необратимо свернут в колею окончательного разрушения Сирии.

Сирия > Армия, полиция > mn.ru, 13 июня 2012 > № 571422 Федор Лукьянов

Евросоюз. Россия > Нефть, газ, уголь > globalaffairs.ru, 3 мая 2012 > № 735572 Светлана Мельникова

Какова цель «целевой модели»?

Новации на европейском газовом рынке и интересы России

Резюме: Поскольку разработка документов, развивающих Третий энергопакет в целом и Целевую модель рынка газа в частности, продолжится в Европейском союзе как минимум до конца 2013 г., важно использовать все возможности для постоянного мониторинга и взаимодействия с участниками этого процесса.

«Такое впечатление, что мы гребем против течения, и стоит прекратить грести, как нас немедленно затянет в противоположном направлении». Это высказывание комиссара ЕС Гюнтера Эттингера, прозвучавшее в сентябре 2011 г. на конференции по внутреннему энергорынку Евросоюза, относилось к судьбе Третьего энергетического пакета. Еврокомиссия очень обеспокоена заметным колебанием государств, продолжил он, министры не продвигают Третий пакет. Это заявление отражает вялый и довольно запутанный процесс внедрения нововведений в реальное правовое и деловое поле стран – членов Европейского союза.

Риски Третьего пакета

Третий энергопакет, направленный на развитие конкурентного энергетического рынка ЕС, вступил в силу в марте 2011 года. К 3 марта 2012 г. все государства-члены должны были перенести его требования в национальное законодательство. Однако дело идет медленно. После дискуссий, сопровождавших принятие этих документов летом 2009 г., европейские чиновники говорили на эту тему скупо и неоднозначно, умалчивая, что и Второй пакет (2003 г.) приняли лишь немногие страны.

На настоящий момент Еврокомиссия не имеет претензий к десяти государствам из 27, это – Бельгия, Венгрия, Германия, Греция, Дания, Италия, Мальта, Португалия, Франция и Чехия. Австрия и Латвия сообщили о внедрении директив только в отношении рынка газа. Сертификация сетевых операторов, что также является одним из требований, начата или уже завершена в Австрии, Венгрии, Дании и Франции (только для электроэнергетики).

В конце февраля 2012 г. оглашен и «черный список». Болгария, Кипр, Испания, Люксембург, Нидерланды, Румыния и Словакия вообще не проинформировали Еврокомиссию о шагах в заданном направлении. В их адрес направлены предупреждения о необходимости исполнить свои юридические обязательства в течение двух месяцев, в случае их неисполнения дело будет передано в суд. К неблагополучным относятся Великобритания, Ирландия, Литва, Польша, Словения, Финляндия и Эстония. С этими государствами, принявшими лишь частичные меры, Еврокомиссия будет разбираться в ближайшее время. В результате, по данным на 23 марта 2012 г., в отношении 17 стран начаты процедуры по устранению нарушений в переносе требований Третьего энергетического пакета из общесоюзного в национальное правовое поле. Вывод очевиден: даже под угрозой судебных разбирательств страны ЕС по сути саботируют принятие Третьего пакета. И не будь серьезного административного давления союзных структур, законопослушных стран оказалось бы еще меньше.

Минувший год показал, что намеченные преобразования легче идут в электроэнергетике, где выше уровень рыночной зрелости и не столь острым является конфликт интересов. Этот сектор менее монополизирован, чем газовый: в 14 странах по итогам 2010 г. на долю одного генератора приходится до половины рынка, в то время как газовый рынок почти всех стран Европы высоко или очень высоко концентрирован (индекс HHI от 2800 до 10 000). В электроэнергетике активнее идут и интеграционные процессы. Уже к концу 2012 г. должно закончиться ценовое объединение в рамках Северо-Западной Европы, окончательное формирование единой европейской ценовой зоны предполагается завершить к концу 2014 года.

Основные проблемы и риски Третьего энергопакета сосредоточены в газовом сегменте. Разделение вертикально-интегрированных компаний по видам бизнеса (добыча и транспортировка) разорвало сложившийся десятилетиями порядок исполнения договоренностей, породив контрактное несоответствие. Отныне объемы и сроки поставок газа по долгосрочным контрактам не связаны с контрактами на транзит, что всегда было решающим условием надежности поставок.

Подчеркнутый в Третьем энергопакете обязательный доступ третьих сторон к газотранспортной инфраструктуре не только снижает гарантии прокачки законтрактованных объемов газа, но и повышает риски для крупного проектного финансирования. Инвестору нужны твердые гарантии возврата вложений. А в таких долгосрочных и капиталоемких проектах, как сооружение газовых трубопроводов, где рыночные механизмы практически не работают, единственной надежной гарантией является наличие соответствующего контракта на транзит, что Третий пакет как раз и отменяет.

Национальные и европейские регуляторы получают беспрецедентные, в том числе и юридически обязывающие, полномочия, становясь менее зависимыми от национальных правительств и более подчиненными союзным структурам. Достаточно вспомнить недавние громкие имущественные споры в Литве и Польше по газотранспортной инфраструктуре, которая была сооружена еще в советские времена и частично принадлежит «Газпрому». Именно национальные регуляторы оказываются инструментом в достижении государствами своих политических целей, что резко увеличивает риски в этой сфере для всех игроков.

Участники газовой конференции в Вене (январь 2012 г.) подчеркивали, что волна регулирования несет в себе как позитивные, так и негативные влияния. Так, трансграничные инвестиции в развитие инфраструктуры со свободным доступом к ней становятся крайне неопределенными в силу неясности процесса их расширения, структуры собственности и воздействия национальных норм и требований.

Вся основная идеология Третьего пакета разрабатывалась восемь-десять лет назад. За эти годы произошли события, резко изменившие картину рынков. Глобальный экономический кризис затормозил крупные инвестиции в добычу, транспортировку и сжижение газа. Нестабильность в Северной Африке и на Ближнем Востоке, вероятнее всего долгосрочная, создала серьезные риски для поставок с юга. Ресурсная база собственно Европы и Северного моря необратимо сокращается. Трагедия в Японии перекроила маршруты СПГ, оттянув на себя значительные его объемы. Антиядерные настроения во многом оборачиваются выгодой для газового сектора, поскольку газ позволяет замещать выбывающие атомные мощности практически без дополнительной нагрузки на окружающую среду. Влияние всех этих событий будет сказываться многие годы, но ни одно из них не принималось в расчет при разработке основ Третьего энергетического пакета. Этот набор документов исходил из других, куда более комфортных для Европы реалий, и он не обнаруживает стремления к гибкому реагированию на смену декораций.

Сланцевые мечты

Немалую роль в пренебрежении позициями стран-поставщиков, очевидную в Третьем пакете, сыграли и надежды европейцев на собственный новый ресурс – сланцевый газ. Однако этим надеждам, скорее всего, не суждено сбыться. Первые изыскательские работы по обнаружению сланцевого газа Европа, вслед за Соединенными Штатами, начала еще в 2007 году. Наиболее перспективной в этом отношении считают Польшу, хотя одновременно работы шли и в Германии, Австрии, Венгрии. Международное энергетическое агентство, повторяя в своем прогнозе WEO 2009 крайне умозрительные, по его собственным словам, расчеты Ханса-Хольгера Рогнера, предположило, что на территории Европы залегают 15,6 трлн кубометров сланцевого газа. Эти обнадеживающие оценки повторялись вплоть до 2011 г., когда Министерство энергетики США опубликовало работу «Мировые запасы сланцевого газа: первичная оценка 14 регионов за пределами Соединенных Штатов», сделанную по его заказу консалтинговой компанией Advanced Resources International.

Удивительным образом значительная их часть предполагается в регионах с истощенными или небольшими собственными ресурсами традиционного газа – Европе, Китае, Южной Африке. Если прежде на долю Европы отводили чуть более 15 мифических триллионов кубометров сланцевого газа, то теперь – 72 трлн, из которых более 17 трлн технически извлекаемы. Польша (5,2 трлн), Франция (5 трлн), Норвегия (2,3 трлн), а за ними и Украина (1,2 трлн) получили от американского министерства щедрые авансы. Наиболее активно изучалась территория Польши. Разведочные работы по сланцевому газу идут там с 2008 г., к февралю 2012 г. выдано 109 лицензий 18 крупнейшим международным компаниям, но пока не сообщаются результаты. А им уже пора появиться: только в 2011 г. в Польше заложены 22 разведочные скважины, из них девять – с гидроразрывом, еще 14 запланированы на 2012 год.

Сделанная прежде геологическая съемка в Польше практически бесполезна для оценки перспектив сланцевой газодобычи, ибо не особенно учитывала важные для сланцевого газа характеристики пород, прежде всего – наличие органики. Силурийские граптолиты – так называются жившие 400 млн лет назад древнейшие животные, которым сегодня обязан своим существованием сланцевый газ.

Из двух скважин, пробуренных ранее польской компанией PGNiG, одна оказалась сухой, вторая (Вейхерово) дала положительный результат, однако говорить о промышленной добыче газа здесь можно будет только через год, после проведения всех лабораторных исследований. Скупые сведения, сообщаемые международными компаниями (Lane Energy, 3Legs Resources, BNK Petroleum, ExxonMobil), носят негативный характер: результаты разочаровывают.

21 марта 2012 г. опубликован правительственный доклад по итогам совместного исследования Польского института геологии и Геологической службы США, согласно которому извлекаемые запасы сланцевого газа в Польше составляют 346–768 млрд кубометров (в среднем – 557 млрд), а потенциальные – 1,92 трлн кубометров. Таким образом, прежняя американская оценка в 5,3 трлн кубометров снижена в десять раз. И этот результат нельзя назвать окончательным.

Надеждам европейцев на повторение у себя американского «сланцевого бума», скорее всего, не суждено сбыться. Даже если в итоге какие-то запасы и подтвердятся, а их извлечение окажется экономически оправданным, решающую роль могут сыграть протесты населения. Ведь гидроразрывы несут высокие экологические риски. Франция и Болгария уже запретили подобные работы, активные дискуссии идут и в других странах.

Еще один «ресурс надежды и свободы» для Европы – сжиженный природный газ (СПГ), доля которого в потреблении 2010 г. составила 24%, или 81,6 млрд кубометров, хотя уже сегодня мощности по регазификации построены с большим запасом – 186 млрд кубометров, к концу 2015 г. их станет 259 млрд, а в планах – еще на 439 миллиардов. Мощности по приему импортного СПГ явно избыточные. Средневзвешенная оценка для Европы по импорту СПГ к 2035 г. – до 35% от общего потребления, и вряд ли этот порог будет превышен. Около 70% импортного газа по-прежнему будет поступать к европейским потребителям по трубам, соответственно и Третий пакет останется доминирующим регулятивным инструментом.

Его положения должны полностью интегрироваться в законодательства государств – членов Евросоюза и в действующую практику бизнеса к марту 2014 года. За это время предполагается выпустить еще 12 новых и, что важно, юридически обязывающих документов (сетевых кодексов), детализирующих требования директив. Кроме того, разрабатывается ряд добровольных рамочных руководящих методик по управлению транспортными перегрузками и распределению мощностей. В этот же пакет развивающих документов должна войти и активно обсуждаемая Целевая модель газового рынка Европы, на чем остановимся подробнее в силу ее крайней значимости для будущего российского экспорта газа в Европу. Эти находящиеся в разработке документы пока оставляют пространство для маневра и корректировки условий работы российских компаний на европейском рынке.

Цель и средства

Впервые тему Целевой модели газового рынка ЕС подняли на 17-м заседании Мадридского форума (Европейский форум регулирования газового сектора) в 2010 году. Исходные предложения касались преимущественно форсированного перевода продаж газа в форму спотовой торговли на виртуальных хабах в рыночных зонах. С ноября 2010 г. прошло пять заседаний рабочих групп с участниками рынка, многочисленные переговоры, публичные слушания. Важно, что два минувших года идут консультации и с российской стороной. В итоговом документе 21-го заседания Мадридского форума, прошедшего в конце марта 2012 г., еще раз подчеркивается, как важно не терять темп подготовки новой архитектуры европейского рынка газа.

Предполагаемое деление европейского газового рынка на зоны «вход-выход»

Источник: материалы 21-го Мадридского форума, март 2012 г.

Основу Целевой газовой модели составляет деление рынка на зоны. Вместо традиционных национальных рынков предлагается создать несколько зон по принципу «вход-выход» с виртуальным торговым хабом в каждой. Инфраструктура должна позволять свободно доставить газ любому потребителю внутри зоны. Напомним, сейчас в Европе существует шесть национальных рынков газа с объемами от 40 до 100 млрд куб. м, четыре национальные системы с объемами от 12 до 18 млрд и 15 национальных систем от 1 до 9 млрд, которые предполагается превратить в десяток лишенных страновой привязки зон с перспективой создания в итоге единой для всей Европы зоны к 2014 году. Стремясь преодолеть национальные границы, которые тормозят потоки газа, авторы Целевой модели предлагают сократить число торговых зон с потреблением в каждой не меньше 20 млрд куб. метров. Разработка сетевых кодексов, руководящих методик по распределению мощностей и управлению перегрузками, баланс рынка в пределах одной зоны и между ними, развитие торговли в хабах, по замыслу авторов, должны окончательно снять все препятствия на пути газа к потребителю и максимально задействовать трансграничные мощности. Понятно, что государствам с небольшим потреблением придется объединяться или присоединяться к более крупному рынку. Ни количество, ни контуры будущих зон пока не определены.

В снижении трансграничных барьеров и формировании единого рынка можно усмотреть рациональное зерно, однако есть несколько принципиальных соображений. Первое видят и сами европейские регуляторы – текущее состояние рынка газа Европейского союза с его огромной страновой и ценовой дифференциацией, растущей зависимостью от импорта, отсутствием конкуренции, нехваткой мощностей, недостаточной развитостью рыночных механизмов далеко до запланированного на 2014 г. единого, отлаженного и конкурентного панъевропейского рынка.

Второе соображение, которое предпочитают не произносить вслух, может стать истинным ответом на вопрос, отчего большинство стран Евросоюза так сопротивляются принятию Третьего энергопакета. Чем глубже европейский финансовый кризис и очевиднее противоречия между государствами ЕС, тем менее они хотят размывать свои национальные границы в такой чувствительной сфере, как поставки природного газа, отдавая решение вопросов на откуп союзным структурам.

Есть и еще одна простая мысль, не принимаемая в расчет реформаторами, – никакая самая совершенная и новаторская модель не прибавит газа энергодефицитному рынку Европы с его падающей добычей и растущей зависимостью от внешних поставок. Нелогично создавать серьезные препоны традиционным поставщикам, лишь на словах заботясь о привлекательности своего рынка.

И, наконец, главное. Практическая реализация Целевой газовой модели означает радикальную перестройку рынка, когда устоявшиеся механизмы будут меняться на новые с неясными последствиями. Полных аналогов предлагаемой модели нет, американский рынок живет по своим законам. Многие европейские специалисты открыто признают, что реформы грозят Евросоюзу настоящим коллапсом поставок.

Первой реальной проверкой этих теоретических модельных построений стали холода в начале февраля 2012 г., когда резко возрос объем потребления. В этой острой ситуации бурно развивающийся спотовый рынок Европы, на который так уповают реформаторы, не помог потребителям – свободных объемов газа, которые можно было бы выбросить на рынок, ни в одном газовом хабе не было. Очевидно, что и спотовый рынок, и энергетика на основе возобновляемых источников энергии могут играть лишь балансирующую роль, а привязка газовых цен к спотовым отдает всю систему газовой торговли на волю биржевой спекуляции. Продвигаемая многими европейскими структурами идея полного перехода на спотовое ценообразование (в том числе и в долгосрочных контрактах) делает эту систему предельно уязвимой и подверженной рыночным манипуляциям с помощью выброса даже относительно небольших объемов газа или, наоборот, ограничений в поставках на спотовые рынки.

Предложение по структуре газового рынка Европы

Источник: Clingendael IEP

Однако, несмотря на уязвимость и противоречивость идеи, от нее не собираются отказываться. Пока до консенсуса по основным элементам будущей Целевой модели разработчикам и участникам рынка еще далеко. Совпадает позиция, пожалуй, лишь в одном: все консультанты кроме LECG (в отличие от законодателей) понимают, что единого европейского рынка газа к 2014 г. точно не будет. Одна из наиболее проработанных моделей, предложенная Clingendael IEP, подчеркивает необходимость долгосрочных координирующих структур, поскольку крен в сторону краткосрочных рынков создает серьезные вызовы структуре поставок и принятым стандартам.

Европейское объединение операторов газовой инфраструктуры (GIE) также высказывает куда более трезвые соображения, нежели многие законодатели. Операторы на деле озабочены привлекательностью европейского рынка для внешних поставщиков, поэтому ратуют за сохранение долгосрочных договоренностей на поставку и прокачку для стран-производителей на фоне предсказуемого регулирования во имя инвестиций в инфраструктуру. Более того, операторы предлагают делить риски по долгосрочным контрактам между инвесторами, пользователями сетей и конечными потребителями. Краткосрочные поставки, по их мнению, призваны лишь оптимизировать долгосрочные контракты.

Суммируя все обсуждения, объединение европейских регуляторов CEER опубликовало в июле 2011 г. черновой вариант Целевой газовой модели, ключевым условием реализации которой является полное введение в действие Третьего энергетического пакета. Согласно этому промежуточному документу, общая структура газового рынка Европы строится на связанных транспортными мощностями зонах «входа-выхода» с виртуальным хабом в каждой, при условии достаточности мощностей и свободного доступа к ним. Функционирование оптового рынка предполагает снижение индекса концентрации (HHI) ниже 2000, наличия трех различных источников газа (прежде говорили о двух) в зоне с потреблением в каждой не менее 20 млрд куб. метров. Регулирующий процесс должен стимулировать поставщиков к сооружению новых транспортных мощностей.

Пионером нововведений готова стать Австрия, где новую рыночную модель предполагается ввести уже с начала 2013 г., а также запустить пилотный проект по трансграничной торговле с Чехией и Словакией в рамках одного торгового региона. На территории Австрии предполагается появление трех рыночных зон с одним виртуальным торговым пунктом. Скорее всего, им станет австрийская биржа CEGH, с созданием на ее основе балансирующей платформы и постепенным переходом к торгам в течение дня.

***

Справедливости ради отметим, что в неоднозначном Третьем энергопакете кроются и немалые возможности, в том числе и для российской стороны. Так, непосредственное участие «Газпрома» в биржевых торгах на европейских площадках способно существенно повысить их ликвидность, особенно, что принципиально важно, в сегменте реальных поставок. Третий пакет провозглашает своей главной целью развитие конкурентного рынка при условии равных возможностей для всех участников. Последовательное соблюдение такого подхода открывает перед внешними производителями новые возможности для работы с конечными потребителями. Важно лишь выработать эффективные формы такого взаимодействия, помня о том, что конечный потребитель от этого только выиграет.

Новая газовая модель, запускаемая в Австрии с 1.01.2013

Источник: E-Control

Будущая конфигурация европейского рынка газа – вопрос для России отнюдь не праздный. Пересматривается не только система долгосрочных экспортных контрактов на поставку газа, но и договоры на использование инфраструктуры, сооружение новых мощностей, соотношения долгосрочной и краткосрочной торговли. Изменения могут коснуться всех без исключения сторон и аспектов взаимоотношений поставщиков и потребителей. Поскольку разработка документов, развивающих Третий энергопакет в целом и Целевую модель рынка газа в частности, продолжится как минимум до конца 2013 г., важно использовать все возможности для постоянного мониторинга и взаимодействия с участниками этого процесса.

У российской стороны хорошие позиции для конструктивного диалога в этой сфере, учитывая специфику газового рынка вообще, крайне импортозависимого европейского рынка, благоприятную для России конъюнктуру. Москва может мотивировать свои предложения снижением трансграничных рисков, неизбежностью интеграционных процессов и общим повышением энергобезопасности региона. Большинство обсуждаемых сегодня вопросов – будь то перспективы биржевой торговли или стимулирование инвестиций – не имеют готовых ответов и проверенных решений, и вырабатывать их разумно с учетом позиций всех заинтересованных сторон.

С.И. Мельникова – научный сотрудник Центра изучения мировых энергетических рынков ИНЭИ РАН.

Евросоюз. Россия > Нефть, газ, уголь > globalaffairs.ru, 3 мая 2012 > № 735572 Светлана Мельникова

Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 2 мая 2012 > № 735560 Дмитрий Ефременко

В ожидании штормовых порывов

Российская внешняя политика в эпоху перемен

Резюме: Российская недореволюция 2011–2012 гг. продемонстрировала индифферентность оппозиции к внешнеполитической проблематике. По сути, противники власти сохранили за Путиным монополию на определение и истолкование международной повестки.

Описание мировых процессов в терминах турбулентности стало широко распространенным. Росту популярности этого подхода способствовал мировой финансовый и экономический кризис, выход из которого и сегодня кажется не менее далеким, чем в 2008 году. Неуверенность в способности контролировать собственное будущее, о которой применительно к индивиду говорил Пьер Бурдьё на исходе XX века, сегодня распространяется на государства, их политические и экономические системы, а также транснациональные объединения. Ничего не исключено и не предрешено – вот та тревожная система координат, в которой мировым лидерам приходится принимать решения. Владимир Путин, продливший (но не гарантировавший) свое пребывание у власти до 2018 г., уже с основанием может считаться одним из старейшин среди них. Но мир и страна, в которой он третий раз становится президентом, радикально изменились по сравнению с тем временем, когда Борис Ельцин передал ему бразды правления. В том, что изменения оказались столь значительными, есть немалая заслуга самого Путина. Однако это не упрощает его будущую задачу.

О нашей недореволюции

Выбор российским руководством внешнеполитических опций в значительно большей степени, чем в начале прошлого десятилетия, будет определяться (или ограничиваться) внутриполитическими возможностями. В предыдущей статье в журнале «Россия в глобальной политике» (2011, № 3) автор уже высказывал предположение, что в период электоральных кампаний конца 2011 – начала 2012 гг. российская внешняя политика может оказаться заложницей неконтролируемого развития событий, которое связано с дефицитом легитимности власти, сформированной в результате выборов без реальной политической конкуренции. Теперь, когда драматический рубеж пройден, стоит задуматься о том, не превратится ли Россия в результате случившихся изменений в новый очаг мировой турбулентности. Но прежде нужно сказать несколько слов о том, что же все-таки произошло в период между 4 декабря 2011 г. и 4 марта 2012 года.

Наиболее уместным будет слово «недореволюция». В свое время такой термин использовали некоторые лидеры студенческих волнений 1968 г., оценивая масштаб воздействия молодежных протестов на социальный и политический строй в странах Запада.

Снижение электоральной поддержки правящей партии «Единая Россия» (согласно официальным результатам думских выборов) и особенно последовавшие за голосованием 4 декабря протестные выступления показали, что политический консенсус начала 2000-х гг. перестал существовать. Масштаб демонстраций на Болотной площади и проспекте Сахарова засвидетельствовал кумулятивный рост числа тех, кто имеет «стилистические» разногласия с существующей властью. Хотя детальный социологический портрет «людей с белыми ленточками» еще только предстоит создать, можно говорить о том, что система вертикали власти лишилась поддержки существенной части среднего класса крупных российских городов.

По всей видимости, осознание новой ситуации вызвало у правящего тандема Путин–Медведев определенную растерянность. Протестные выступления побудили дуумвират приступить к частичной политической либерализации, планы которой обсуждались задолго до декабрьских демонстраций. Одновременно произошли изменения в информационной политике государственных электронных СМИ, сопоставимые с прорывом к гласности в конце 1980-х годов.

Но уже в январе 2012 г. команда Путина изменила предвыборную тактику, перейдя к конфронтационной риторике по отношению к протестующим и сочувствующим им внешним силам (под раздачу попал и вновь назначенный американский посол Майкл Макфол). Тем самым удалось консолидировать новую базу электоральной поддержки Путина и создать предпосылки для существенного изменения соотношения сил на уровне политической элиты. Президентские выборы неожиданно оказались состязательными, но это было состязание власти с разнородной оппозицией, не представленной в избирательных бюллетенях. Уже в феврале пропутинские силы добились перевеса в масштабах митинговой активности. В итоге Владимир Путин впервые одержал победу в условиях политического противостояния, и этот факт будет иметь серьезные последствия для российской политики.

По всей видимости, для лидеров антипутинской оппозиции масштаб протестных выступлений оказался не менее неожиданным, чем для власти. Почти спонтанно возникла причудливая коалиция, объединяющая сторонников либеральных ценностей, левых радикалов и националистов. В этой конфигурации появление единого координирующего центра, способного сформулировать внутренне целостный набор политических требований, оказалось невозможным. Ради поддержания массовости демонстраций лидеры оппозиции упустили шанс своевременно дистанцироваться от сомнительных фигур и организаций, на начальном этапе присоединившихся к протестным выступлениям. В результате еще до выборов 4 марта протестная активность пошла на спад. В целом не только масштаб, но и интенсивность низовой поддержки оппозиционных выступлений оказались недостаточными для того, чтобы дестабилизировать режим. Однако ничего не кончено. Число противников системы, отождествляемой с Владимиром Путиным, не уменьшилось, и нельзя быть уверенным, что они будут спокойно дожидаться завершения его третьего президентского срока.

С момента инаугурации Владимир Путин окажется перед дилеммой – либо всячески укреплять прежнюю авторитарную модель власти, либо пойти на глубокие политические преобразования вплоть до конституционной реформы, которая, наконец, обеспечит встраивание института президентства в систему разделения властей, создаст гарантии независимости судов и средств массовой информации, сделает неизбежным проведение в полном смысле свободных выборов. Скорее всего, Путин и его окружение вначале попытаются консолидировать власть с учетом новых политических реалий. Недореволюция зимы 2011–2012 гг. выявила дисфункциональность прежней коалиции силовиков и системных либералов, на которую Путин опирался с 2000 года. В изменившихся условиях появится потребность в рекрутировании нового поколения управленческой и политической элиты, на которое Путин сможет опереться. В дальнейшем «новые люди» в нарастающей степени начнут определять будущее страны.

Практически все значимые шаги российской власти в ближайшее время будут делаться с оглядкой, поскольку высока вероятность очередного всплеска протестов. Политические противники Путина будут и впредь ставить под сомнение легитимность и его третьего президентского срока, и нынешнего состава Государственной думы. В случае новой волны экономического кризиса Путину вновь придется налаживать диалог с разными политическими силами, включая и сторонников либеральной демократии западного образца, и радикальных националистов. Задача политического руководства, очевидно, будет состоять в том, чтобы интегрировать в легальный политический процесс и тех и других, предоставив им возможность полноценного участия в региональных и муниципальных выборах, а затем и в электоральных кампаниях федерального уровня. Нормализации политических процессов мог бы способствовать недвусмысленный сигнал о том, что Путин и его окружение готовы ограничиться только шестилетним периодом президентства и не будут стремиться продлить его до 2024 года. В сущности, Путину уже сейчас следовало бы начать разрабатывать стратегию цивилизованного выхода из власти в определенные российской Конституцией сроки.

Российская недореволюция продемонстрировала индифферентность оппозиции к внешнеполитической проблематике. Реакция оппозиционеров на соответствующие высказывания Путина в период предвыборной кампании была довольно вялой, никто из них даже не пытался предложить какие-либо программные установки в этой области хотя бы в порядке реакции на статью кандидата, опубликованную в «Московских новостях». Маловероятно, что в сфере внешней политики существует широкий консенсус между сторонниками и противниками Путина. Нежелание оппозиционеров всерьез втягиваться в дискуссию по внешнеполитической проблематике было скорее связано с тем, что альтернативная платформа пока не выглядит достаточно привлекательной с точки зрения мобилизации электората и политических активистов. По сути дела, оппозиция сохранила за Путиным монополию на определение и истолкование российской внешнеполитической повестки.

Общественные процессы, разворачивающиеся в России с конца 2011 г., несомненно, соответствовали основным характеристикам политической турбулентности. Но если рассматривать выборы 4 марта 2012 г. как промежуточный рубеж, то к моменту его преодоления Россия все-таки избежала превращения в новый источник хаотизации мировой обстановки. Внешняя политика пока не превратилась в заложницу внутриполитических изменений, о чем свидетельствует хотя бы самостоятельная линия в сирийском вопросе в начале 2012 года. Тем не менее симпатии и антипатии основных внешних партнеров по отношению к акторам российского политического процесса уже обозначились. В будущем, особенно в условиях нарастания внутриполитической турбулентности, внешнее давление, направленное на поддержку тех или иных сил в России, будет усиливаться. В свою очередь, внешнеполитический выбор кремлевского руководства может оказаться производным от распознавания по принципу «свой-чужой», тогда как другие значимые факторы отойдут на второй план.

Евразийская (постсоветская) интеграция

В период нахождения у власти дуумвирата Путин–Медведев произошли значимые изменения в процессах межгосударственного взаимодействия на постсоветском пространстве. Фактически впервые с 1991 г. наметилась смена тренда. Конечно, слишком смело утверждать, что дезинтеграцию и строительство национальных государств окончательно сменил объединительный бум. Однако создание Таможенного союза и формирование Единого экономического пространства в составе России, Белоруссии и Казахстана все чаще рассматривается обозревателями как проект, шансы которого на успех уже отличны от нуля. Стоит заметить также, что именно Владимир Путин, в целом избегавший оспаривать внешнеполитические прерогативы Дмитрия Медведева, сыграл важнейшую роль в запуске этого начинания.

Почему это стало возможным? Внешние условия если и не благоприятствовали экономической интеграции России, Белоруссии и Казахстана, то, во всяком случае, фон был почти нейтральным. Мировой экономический кризис заметно снизил дееспособность ключевых мировых игроков на постсоветском пространстве. К тому же, как можно предположить, российско-американская перезагрузка включала неафишируемое сторонами понимание, что активность США в вопросах, связанных с политическим и экономическим развитием стран СНГ, будет меньшей, чем при президенте Джордже Буше. Не признавая за Россией права на зону привилегированных интересов, Соединенные Штаты при Бараке Обаме, видимо, не считали возможным слишком решительно препятствовать укреплению российских позиций на постсоветском пространстве. Что касается Европейского союза, то разработанная по инициативе Польши и Швеции программа «Восточное партнерство» так и не стала эффективным инструментом влияния на постсоветском пространстве. Таким образом, к 2012 г. Россия смогла добиться существенного продвижения интеграционной инициативы.

Эта инициатива, безусловно, остается преимущественно политическим проектом. Идея Евразийского союза, возрожденная к жизни Путиным осенью 2011 г., еще подпитывает политическую составляющую интеграционной активности. Однако в этом кроются и определенные опасности, чреватые подрывом объединительных усилий. Формирование в трехстороннем формате Таможенного союза и предполагаемое образование на его базе Евразийского союза – это проект трех персоналистских авторитарных режимов, из которых российский, особенно после бурной политической зимы 2011–2012 гг., оказывается наиболее мягким. Поэтому логично сконцентрировать усилия на максимальной экономизации проекта, позволяющей сделать интеграционный тренд необратимым и обеспечивающей устойчивость союзных структур вне зависимости от того, что будет происходить «после Назарбаева», «после Лукашенко» или «после Путина». Напротив, шаги в сторону пространственного расширения Таможенного союза и Евразийского союза, например, за счет Киргизии и Таджикистана едва ли способствуют укреплению экономической основы интеграции. Помимо увеличения экономической нагрузки это будет означать импорт нестабильности и конфликтов. В частности, учитывая напряженные отношения между Таджикистаном и Узбекистаном, было бы опрометчиво пойти на решительное сближение с Душанбе, тем самым значительно осложнив диалог с Ташкентом.

Создание крепкого и здорового (хотя бы экономически) интеграционного ядра постсоветского пространства – важнейшая задача на годы, если не десятилетия. За пределами «большой тройки» в составе России, Белоруссии и Казахстана оправдан выбор в пользу модели разноскоростной интеграции, позволяющей постепенно создавать экономические и политические предпосылки для более тесного сближения все большего числа стран постсоветского пространства. Оптимальный сценарий применительно к Украине мог бы состоять в ее нахождении во втором интеграционном эшелоне. Гипотетическое вхождение Украины в Таможенный союз, ЕЭП и далее – в Евразийский союз привело бы к значительному ослаблению интеграционного импульса, а в случае очередной смены власти в Киеве – и к деконструкции формирующихся объединений. Создается впечатление, что в Москве стремятся использовать слабость позиций нынешней украинской власти для решения задач, связанных с судьбой газотранспортной системы, а также для вовлечения Киева в какую-либо схему партнерских отношений, предотвращающую «окончательную переориентацию» Украины на Европейский союз. Однако развитие событий в соседней стране после «оранжевой революции» убедительно продемонстрировало невозможность там никаких «окончательных» решений. Для Москвы разумно исходить именно из этого понимания украинской специфики. И если всерьез рассматривать идею Большой Европы «от Лиссабона до Владивостока», то в таком европейском «концерте» у Киева могла бы быть скромная, но самостоятельная партия. России следовало бы признать это, и даже помочь Украине найти конструктивную роль связующего звена между Европейским и Евразийским союзом.

Европейский тупик

О том, что отношения между Москвой и Евросоюзом уже не первый год пребывают в тупике, не пишет разве ленивый. Усталость чувствуется даже у тех, кто еще готов предлагать рецепты преодоления застоя. России остается лишь наблюдать за тем, как ЕС будет искать выход из долгового и институционального кризиса. Безусловно, она может внести скромный вклад в решение долговых проблем, и в дальнейшем занять тактически выгодную позицию кредитора. В масштабах всего Европейского союза поддержка Москвы будет малозаметной, хотя и ощутимой для отдельных стран (например, Кипра). Возможно, что нынешний момент наиболее удобен для приобретения подешевевших европейских активов, но скупки на корню самых лакомых кусков, например, в высокотехнологичных отраслях, не произойдет.

В последней из своих предвыборных статей Владимир Путин дал ясно понять, что его симпатии на стороне той версии антикризисных реформ и институциональной трансформации, которую отстаивают Берлин и Париж. Точнее, дело даже не в самой версии, а в том, что ее реализация поможет закрепить германо-французское доминирование в единой Европе. Предполагается, что именно такая трансформация окажет благоприятное воздействие на отношения России и ЕС. Но если сдвиг и произойдет, то явно не в ближайшем будущем.

Долговой кризис Европы обнажил то, что и прежде было всем известно, но старательно камуфлировалось: если до кризиса экономическое лидерство Германии всячески прикрывалось механизмами консенсусного принятия политических решений (даже с известными коррективами, внесенными Лиссабонским договором), означающими распыление политической ответственности, то теперь Берлин просто вынужден брать на себя роль полноценного лидера. Осторожная канцлер Германии Ангела Меркель все еще пытается разделить бремя ответственности с Францией, но по сути это мало что меняет. Скорее всего, в момент наивысшей остроты кризиса большинство стран Европейского союза примут диктуемые Берлином условия выхода из долговой ямы, но укрепится и лагерь оппонентов, возглавляемый Лондоном. По мере выхода из кризиса число стран, готовых оспаривать ключевую роль Германии в решении разных проблем, будет возрастать. И здесь возможны разные варианты.

Один из них состоит в том, что механизм принятия решений в ЕС достаточно быстро приведут в соответствие с новыми экономическими реалиями, а принцип «Европа разных скоростей» закрепится на институциональном уровне. Это наиболее благоприятно для начала практических шагов в пользу реализации идеи «Европы от Лиссабона до Владивостока». Расслоение Евросоюза на несколько интеграционных эшелонов способствовало бы появлению дополнительных зон кооперации, служащих «мостиками» от Европейского союза (его основного ядра) к Евразийскому союзу. Реализация дифференцированной модели разноскоростной интеграции заложила бы основу нового мегапроекта с опорными точками в Париже, Берлине, Варшаве, Киеве и Москве. Пока, впрочем, такой сценарий выглядит чисто гипотетическим.

Другой вариант предполагает затягивание процесса переформатирования ЕС, при котором Берлину придется идти на уступки партнерам по второстепенным вопросам. Вероятно, одной из жертв окажется курс в отношении России и стран постсоветского пространства. Именно на восточном направлении симулякр единой внешней политики Евросоюза имеет шанс продлить свою жизнь. Тогда застой в отношениях между Москвой и претерпевающим внутреннюю трансформацию Европейским союзом затянется на годы. Европа будет заведомо неспособна всерьез обсуждать с Москвой вопросы стратегического партнерства, а самой России едва ли придется по душе бесконечное переминание с ноги на ногу у закрытого парадного подъезда европейского дома. Соответственно, партнерство Москвы с Брюсселем не станет значимым фактором, способствующим укреплению позиций России в Азиатско-Тихоокеанском регионе, как о том писал Владимир Путин в своей предвыборной статье «Россия и меняющийся мир». Скорее, напротив, решительная активизация российской политики в АТР рано или поздно заставит страны ЕС по-новому взглянуть на перспективы взаимоотношений с крупнейшей страной Евразии.

Третий вариант может быть связан с резким обострением военно-политической ситуации на Ближнем и Среднем Востоке, а также с его долгосрочными геополитическими и геоэкономическими последствиями. Кажущееся все более вероятным столкновение Израиля и США с Ираном актуализирует проблемы энергетической безопасности. Но долгосрочные вызовы связаны уже с последствиями этого столкновения – перспективой перекройки государственных границ на Ближнем и Среднем Востоке, потоками беженцев, борьбой Турции за реализацию амбиций регионального гегемона в Восточном Средиземноморье, на Южном Кавказе и в Центральной Азии, возрождением призрака суннитского халифата от Мекки до Касабланки. Осознание общности угроз, несомненно, является одним из самых мощных стимулов сближения государств.

Азиатско-тихоокеанское окно возможностей

Знаменательно, что приходящееся на 2012 г. председательство России в форуме Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества совпало с перемещением фокуса мировой политики в этот регион. Если определяющим фактором трансформации системы международных отношений становится борьба за глобальное лидерство между Соединенными Штатами и Китаем, то поле противостояния, очевидно, – пространство Восточной Азии и Тихого океана. Тем более что центр тяжести мировой индустриальной и финансовой активности сдвигается из Евро-Атлантики в АТР. Происходит перегруппировка сил, в которой Россия пока не принимает активного участия, избегая преждевременного встраивания в какую-либо политико-экономическую конфигурацию. Однако, несмотря на усиливающееся напряжение, связанное с этой перегруппировкой, АТР остается вполне стабильной и сравнительно экономически благополучной частью мира, присутствие в которой для Москвы есть важнейшее условие успешного развития в XXI веке. «Поворот на восток» сопряжен с рисками, но намного больше риск бездействия, когда окно возможностей просто-напросто захлопнется.

Радикальное изменение повестки российско-американских отношений вероятно только в том случае, если обе стороны сумеют совместно определить новый баланс интересов в АТР и именно его рассматривать в качестве контекстообразующего фактора для всего комплекса взаимодействий между Москвой и Вашингтоном. Во-первых, этот баланс интересов должен включать в себя экономическую кооперацию, в том числе формирование и развитие региональных зон свободной торговли. Во-вторых, он предполагает поддержку активного вклада России в обеспечение АТР энергоресурсами, включая широкую диверсификацию каналов и направлений этих поставок. Такое взаимопонимание в вопросах обеспечения АТР энергоносителями должно предполагать отход от конфронтационной политики в области европейской энергобезопасности, где до последнего времени США выступали в роли основного лоббиста альтернативных маршрутов поставок нефти и газа, позволяющих снизить зависимость Европы от России. В-третьих, для Соединенных Штатов и ориентированных на них стран АТР должны открыться широкие возможности участия в развитии Сибири и российского Дальнего Востока. По крайней мере такие же, как у КНР. В-четвертых, Россия могла бы признать, что существенное военное присутствие США в АТР не угрожает ее безопасности. Более того, перспектива дальнейшего наращивания американской военной мощи в регионе приемлема при условии, что она не будет вести к подрыву усилий самой России в области стратегической безопасности. Однако для этого и Соединенным Штатам придется продемонстрировать готовность учитывать интересы безопасности России на постсоветском пространстве, в Европе, на Ближнем и Среднем Востоке.

Впрочем, шансы на позитивную «перезагрузку перезагрузки» российско-американских отношений не очень велики, по крайней мере в ближайшие годы. Отношения с Россией давно перестали быть в Вашингтоне предметом двухпартийного консенсуса. Вероятно, еще долгое время серьезные усилия по российско-американскому сближению будут блокироваться влиятельной группой американских законодателей, заинтересованных в голосах антироссийски настроенных выходцев из стран Центральной и Восточной Европы. Возможно, риторическая составляющая российско-американских интеракций даже усилится. В частности, предлагаемый Джоном Маккейном и рядом его коллег «размен» винтажной поправки Джексона-Вэника на «Акт Сергея Магницкого», не решив ни одной практической проблемы, усугубит недоверие между сторонами. История со случайным обнародованием разговора Барака Обамы и Дмитрия Медведева в Сеуле и последовавшая антиобамовская и одновременно антироссийская кампания со стороны Митта Ромни и прочих республиканцев – еще одна иллюстрация невозможности вырваться за рамки клише.

Вместо совместного поиска возможностей сотрудничества в АТР как основы новой повестки российско-американских отношений произойдет дальнейшая эрозия скромных достижений перезагрузки. Нынешняя повестка двусторонних отношений, в которой центральную роль играет проблема ПРО, окажется законсервированной до конца текущего десятилетия. И тогда, особенно в условиях нарастания внутриполитической напряженности в России либо в случае очередного обострения отношений с Западом, Москва может сделать шаг в пользу еще более тесного сближения с Пекином.

Нынешний уровень российско-китайских отношений в целом оптимален. Попытка поиска баланса интересов и новых механизмов сотрудничества России и США в Азиатско-Тихоокеанском регионе могла бы позволить достичь большего равновесия, избежать односторонней зависимости от КНР. Москве равным образом опасно втягиваться и в антикитайские, и в антиамериканские альянсы. Просто сейчас было бы оправданно уменьшить диспропорцию в пользу Китая за счет активизации сотрудничества с Соединенными Штатами. Такое восстановление равновесия стало бы наиболее удобной платформой для дальнейшего продвижения интересов России в АТР.

К ним в первую очередь относятся возможности экономического взаимодействия и развития торговли. После вступления России в ВТО актуальна задача выбора партнеров для установления режимов свободной торговли. Уже сейчас обсуждаются соглашения о свободной торговле стран Таможенного союза с Новой Зеландией, Вьетнамом, Монголией (за пределами АТР консультации ведутся с государствами Европейской ассоциации свободной торговли). Переговоры могут послужить моделью для будущих более масштабных диалогов, нацеленных на установление взаимоотношений с существующими или формирующимися зонами свободной торговли или даже полноправное участие в одной из них. В отличие от Евросоюза, многосторонние структуры экономического сотрудничества и свободной торговли в АТР продолжают формироваться. Здесь возможно не только принятие выработанных ранее и другими условий сотрудничества, но и участие в определении правил игры.

В АТР пока нет лидирующего проекта многостороннего экономического сотрудничества, но имеет место конкуренция различных проектов. В конечном счете выбор заключается в том, какой проект предпочесть – с участием США или Китая. Эта ситуация не будет долговечной, но сейчас Россия имеет возможность рассматривать различные варианты. Режим свободной торговли – вещь далеко не безобидная, особенно для такой однобокой экономики, как российская. Тем не менее имеет смысл очень серьезно проанализировать существующие опции, прежде всего – возможность сближения с Транстихоокеанским партнерством (ТТП). Поскольку в этой формирующейся экономической группировке будут доминировать Соединенные Штаты, зондаж на предмет тесной кооперации с ТТП станет проверкой возможностей «перезагрузки перезагрузки» на основе баланса интересов Вашингтона и Москвы в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Не следует заведомо отбрасывать и возможность участия в какой-либо иной конфигурации, например, подключения к формату АСЕАН+6.

Нужно искать региональных партнеров (или шерпов, если использовать дипломатический сленг), готовых оказать содействие повороту России на Восток. Они не должны быть более мощными, чем сама Россия, а также иметь с ней какие-либо непреодолимые разногласия, наподобие территориального спора. Понятно, что и Москве следует создать серьезные стимулы для того, чтобы эти страны были готовы всерьез учитывать ее интересы. Такие стимулы могут быть различными – обеспечение энергоносителями, возможность совместной реализации инфраструктурных проектов, открытие российского рынка труда, создание благоприятных условий для экономической деятельности, содействие в разрешении конфликтов и т.д.

Такими региональными игроками вполне могут стать Вьетнам и Южная Корея. С Вьетнамом Россию связывает прежде всего политическое и экономическое наследие советской эпохи. Оно, разумеется, подверглось сильной эрозии, но, несмотря на годы взаимного дистанцирования, сохранился ряд успешных проектов экономической кооперации, а также немалое число людей в обеих странах, заинтересованных в возрождении на новой основе российско-вьетнамского сотрудничества. Во многом следуя китайской модели модернизации, Вьетнам в структурном отношении, а также с точки зрения качества рабочей силы похож на Китай 10–15 лет назад, но разрыв сокращается. Вместе с тем объем экономики Вьетнама составляет лишь малую часть китайской. К тому же Россия и Вьетнам не имеют общей границы, что снимает озабоченность, возникающую каждый раз, когда обсуждаются планы массированного привлечения в Россию китайской рабочей силы. Наконец, Вьетнам – не только член АСЕАН, но и один из участников ТТП, причем специфика вьетнамского политического режима не является для этого преградой.

Ситуация с Республикой Корея, разумеется, иная, но и в этом случае для России существуют потенциально благоприятные возможности. Прежде всего Москва искренне заинтересована в мирном урегулировании разногласий, связанных с ядерной программой КНДР. У России есть все основания демонстрировать поддержку конструктивного диалога между двумя корейскими государствами, поскольку он является необходимым условием реализации проектов развития транспортной и энергетической инфраструктуры на Корейском полуострове. В стратегическом отношении российским интересам соответствует и мирное объединение Кореи. Разумеется, предпочтительны не драматические сценарии, наподобие падения Берлинской стены, но постепенное и поступательное развитие межкорейского диалога на основе принципа «одна страна – две системы». У Москвы достаточно оснований стремиться получить в лице пока еще разделенной Кореи привилегированного партнера в Восточной Азии, подобно Германии в Европе. При этом Корея могла бы отчасти уравновешивать влияние Китая и Японии.

При всех благоприятных внешнеполитических возможностях «поворот на Восток» может быть обеспечен прежде всего за счет решительных внутриполитических действий. Планы создания государственной корпорации по развитию Дальнего Востока как будто свидетельствуют о серьезности намерений. Однако они, скорее всего, уже не соответствуют темпам истощения человеческого потенциала региона и масштабу внешних вызовов. В современных условиях переломить негативные тенденции мог бы перенос в этот регион центра политической власти. Прошлогодняя инициатива Дмитрия Медведева расширить территорию Москвы в два с лишним раза и перевести структуры политического управления на новую площадку решают лишь часть проблем столичного мегаполиса. Вместе с тем проект ведет к дальнейшему нарастанию диспропорций между столичным регионом и остальной Россией. Перенос столицы в азиатскую часть страны или по крайней мере географическое рассредоточение столичных функций могли бы не только подчеркнуть, что Россия стремится вписаться в новую конфигурацию мировой политической и экономической мощи, но и свидетельствовать о начале новой политической эры. Наконец, перенос на Восток центра российской власти позволил бы ей географически дистанцироваться от такого очага политической турбулентности, как московский мегаполис.

***

Турбулентность – это состояние, при котором ценность долгосрочных прогнозов снижается до предела. Малые причины могут запускать макропроцессы, в результате которых реализуются сценарии, еще совсем недавно казавшиеся экзотическими или невероятными. Большинство факторов глобальной турбулентности лежат за пределами России, и не во власти ее лидеров здесь что-то радикально изменить. Экономическая система глобального капитализма накопила огромный потенциал внутреннего разрушения и хаотизации, и этот потенциал не только не сократился, но и продолжал нарастать в годы экономического кризиса. Глобализация, положив предел пространственной экспансии мирового капитализма, побудила его к экспансии темпоральной, к попытке обеспечить экономический рост и благосостояние за счет будущего. Нынешний кризис представляется особенно опасным именно потому, что и этот ресурс, похоже, исчерпан. Неизвестно только, будут ли все счета предъявлены сразу или же нескольким поколениям придется погашать их в рассрочку.

Старый, американоцентричный мировой порядок одну за другой утрачивает свои опоры. Москва может наблюдать за этими процессами со смешанными чувствами удовлетворения и тревоги. Но оснований для тревоги больше, поскольку даже контуры еще не обозначились, и, следовательно, турбулентный переход затягивается надолго. Россия, разумеется, способна внести вклад в постепенную кристаллизацию нового мирового порядка, рассчитывая занять в нем достойное место. Нельзя, однако, исключить синергии внутренней дестабилизации и внешней турбулентности, как не раз бывало и прежде, например, во втором десятилетии XX века. Можно уверенно говорить лишь об отсутствии предопределенности того или иного направления исторической эволюции.

Описанные выше варианты действий России на международной арене в период третьего президентства Владимира Путина основываются на предположении об относительно инерционном характере трансформации мирового порядка, они ориентированы на умеренную турбулентность. При этом нет никаких гарантий, что в период 2012–2018 гг. мир и вместе с ним Россия не попадут в настоящий шторм. Причины и поводы могут быть разными – эскалация валютных войн, серия дефолтов национальных государств по суверенным долговым обязательствам, наконец, перерастание напряженности на Ближнем и Среднем Востоке в крупномасштабный военный конфликт. Сама безрезультатность антикризисных действий может усилить соблазн неконвенционального выхода из кризиса через военную встряску. Об этом писали и пишут многие, но показательно, что в последнее время такие варианты всерьез начинают рассматриваться и наиболее авторитетными аналитиками, к числу которых, в частности, относится Пол Кругман.

В многолетней эпопее вокруг ядерной программы Ирана наиболее угрожающей представляется именно динамика нарастания напряженности. Ее характерными особенностями являются сужение пространства маневра для принимающих решения политиков и резкое возрастание роли случайных факторов, способных привести к полной утрате контроля. Эта динамика в чем-то напоминает нарастание напряженности вокруг Балкан в период от Боснийского кризиса 1908 г. и вплоть до сараевского убийства. К счастью, в отличие от событий столетней давности, нынешняя ситуация дает основания рассчитывать, что России удастся избежать прямой вовлеченности в конфликт. Но и совсем остаться в стороне не получится, поскольку экономические последствия военного катаклизма будут глобальными. Соответственно, расчеты на сравнительно мягкую трансформацию мирового порядка окажутся опрокинутыми.

Хорошая новость состоит в том, что турбулентность не равнозначна предопределенности того или иного сценария. Сочетание факторов, благоприятствующих военному сценарию, является преходящим. Малый толчок может запустить цепную реакцию решений и действий, делающую конфликт неизбежным. Но возможно также, что «провоенная» комбинация факторов станет подвергаться эрозии, начнут усиливаться тренды, позволяющие отойти от опасной черты.

Однако планирование и принятие политических решений в условиях турбулентности все же должны учитывать возможность реализации наихудшего сценария. Пока нет уверенности, что политическое планирование осуществляется в России на соответствующем уровне. Еще меньше ее в том, что в период третьего президентства Владимира Путина страна окажется устойчивой к штормовым порывам. Назревшие преобразования политической системы, создавая дополнительные сложности в момент их осуществления, в долгосрочном плане могут способствовать большей устойчивости к внешним вызовам. Эти преобразования не гарантируют успехов Москвы на мировой арене, но по крайней мере уменьшат риски, связанные с внутренней политической поляризацией.

Д.В. Ефременко – доктор политических наук, зав. отделом социологии и социальной психологии Института научной информации по общественным наукам РАН.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 2 мая 2012 > № 735560 Дмитрий Ефременко

Франция > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 24 апреля 2012 > № 541668 Жан-Луи Бьянко

Жан-Луи Бьянко - ветеран французской политики: генеральный секретарь Елисейского дворца (1982-1991 гг.) и министр (1991-1993 гг.) при президенте-социалисте Франсуа Миттеране, депутат Национального собрания на протяжении последних 15 лет. Сейчас он отвечает за международную стратегию в команде кандидата-социалиста Франсуа Олланда, которого считают фаворитом накануне второго тура выборов президента Франции. В интервью корреспонденту РИА Новости Владимиру Добровольскому Бьянко рассказал о том, как может поменяться внешняя политика Парижа в случае прихода президента-социалиста в Елисейский дворец.

- Что предлагает Социалистическая партия для решения сирийской проблемы?

- Ситуация в Сирии практически безнадежна. Каждый день умирают десятки мужчин и женщин. Несмотря на заявления и благие намерения, почти ничего не меняется. Это очень трудно сделать. Смена французского президента не разрешит ситуацию по мановению волшебной палочки. Мы все еще надеемся на миссию Кофи Аннана. Президент Башар Асад взял ряд обязательств, которые он не сдержал, но я надеюсь на миссию наблюдателей.

Смена режима не является предварительным условием для разрешения конфликта. Необходимо, чтобы наступило прекращение огня и начался демократический процесс. Я хотел бы, чтобы Россия и Китай изменили свои позиции и позволили принять эффективные резолюции в Совете Безопасности ООН.

- Вы готовы вести диалог с Асадом, если он будет вновь избран?

- Мы будем действовать в рамках ЕС и ООН, у нас не будет обособленной линии поведения. Нужно продолжать давление, чтобы наблюдатели могли работать. Если этого не произойдет, усилить санкции: запретить визы, переводы средств, ввести финансовые и экономические санкции. Если план Кофи Аннана не будет выполнен, потребуются новые санкции.

- Каким может быть наилучшее решение сирийской проблемы?

- Демократический процесс. Он может проходить через прямой диалог или при посредничестве ООН, такого представителя, как Кофи Аннан.

- Если в результате этого процесса будут избраны сторонники Асада, вы будете вести с ними диалог?

- Если будут действительно демократические выборы, это вполне возможно, но мы пока далеки от этого.

- Продолжите ли вы участвовать в группе "Друзей Сирии"? Вам подходит такой формат?

- Да, это хороший формат. Коалиция "Друзей Сирии" не должна подпитывать военное соперничество, но она должна вместе с Лигой арабских государств (ЛАГ) и соседними государствами сделать все возможное, чтобы оказать прямую помощь населению.

- В чем будет общее отличие международной политики Франсуа Олланда от политики нынешнего президента?

- Он будет постоянен, надежен и предсказуем. Если бы мы были у власти, мы не стали бы с помпой принимать Башара Асада 14 июля 2008 года, а потом выставлять его врагом народа. Мы не поставили бы палатку Муамара Каддафи в государственных зданиях, мы не вынашивали бы планов продать ему АЭС, чтобы потом участвовать в военной операции. Позиция должна быть твердой, чтобы Францию услышали, больше уважали и чтобы наши собеседники знали, что мы не применяем двойные стандарты.

- Николя Саркози заявлял, что его лучший друг - это США. Какова ваша позиция?

- Мы друзья США, но мы не забываем также Великую Отечественную войну российского народа, мы многим обязаны одним и другим в освобождении от нацизма. Мы союзники американцев, но не подражатели. Мы заверим наших партнеров по НАТО, что объявленное Франсуа Олландом решение о выводе войск из Афганистана к концу 2012 года будет выполнено. Мы выступаем за большую координацию европейской политики и за углубление диалога с Россией.

- Афганская армия уже в состоянии контролировать всю территорию?

- Афганская армия и силы полиции и безопасности делают большие успехи. Она этнически многообразна, там служат профессионалы. Основная проблема - не в компетенции. Это проблема внедрения талибов, переодетых в служащих новой армии. Но эту проблему могут разрешить только сами афганцы, а не иностранное присутствие. В то же время вывод войск другими странами и заявление Барака Обамы о выводе войск в 2013 - 2014 годах требует удвоить усилия для обучения военных и служб безопасности.

- Будет ли изменяться политика в других странах, где служит французский контингент?

- Мы изменим соглашения об обороне, заключенные с рядом африканских стран. Эти соглашения были подписаны после обретения этими странами независимости в 1960-х годах, они засекречены. Мы хотим, чтобы они стали доступны публике, чтобы парламент мог обсудить их.

- Какую политику вы будете выстраивать в отношении НАТО?

- Действующий президент в 2007 году решил вернуть Францию в военные структуры НАТО без обсуждения и без консультаций с Национальным собранием. Это скороспелое решение не позволило Франции увеличить свое влияние в рамках Альянса, от этого пострадала идея европейской обороны. Настал момент подвести итоги этой реинтеграции.

- Военная операция в Ливии была для вас нежеланной?

- Проведение военной операции в Ливии было санкционировано Советом Безопасности ООН, поэтому для нас она является полностью законной.

- Но ведь ее поручили не НАТО?

- Действительно.

- Не считаете ли вы, что коалиция слишком быстро покинула Ливию и нынешняя напряженность в стране - это провал операции?

- Операция в Ливии была справедливой и необходимой. Ее санкционировал Совет Безопасности ООН, Франсуа Олланд поддержал ее.

Действительно, предполагалось, что после гибели Каддафи все разрешилось. Известно, что ливийская проблема непроста, поскольку единство страны очень хрупкое. Кроме того, многие военные, в прошлом - ливийские наемники, вернулись в Нигер, в Мали и вступили в ряды боевиков. Одним из приоритетных вопросов для нас будет обсуждение со всеми государствами региона Сахель их пожеланий и ожиданий и оказание им помощи в стабилизации ситуации.

- Готовы ли вы снизить напряженность в вопросе дислокации в Европе системы ПРО?

- Мы очень сдержанно относимся к системе ПРО, которую утвердил действующий президент. По многим причинам, которые, в частности, заставили Франсуа Миттерана отказаться от участия в "звездных войнах", идею которых предложил некогда Рональд Рейган. В первую очередь, эта система ПРО едва ли может быть на 100 процентов эффективной. Во-вторых, против кого направлена эта система? Идет ли речь о России? Нацелены ли мы против Ирана, КНДР или против безумного диктатора?

- Как вы можете выступить против этого проекта?

- Обсудить его и, если необходимо, отказаться в нем участвовать. Мы обсудим это также на европейском уровне.

- Как вы собираетесь разрешать иранскую проблему в свете возможной военной операции Израиля?

- Я возглавлял две многосторонние парламентские миссии по Ирану. Еще три года назад мы сказали, что, во-первых, программа Ирана однозначно преследует военные цели, а во-вторых, что необходимо вести переговоры, несмотря ни на что. Эту позицию Обама занял в начале своих президентских полномочий. Сейчас ситуацию ухудшилась. Я был в МАГАТЭ, когда Агентство обнародовало свой последний доклад, иранцы располагают новым подземным предприятием и продолжают развивать свою программу.

Односторонняя военная операция была бы несвоевременной и опасной. Никто не может гарантировать ее эффективность, все видят ее тяжелые последствия. Дипломатический путь должен оставаться открытым, чтобы позволить Ирану выполнить его международные обязательства в области ядерного нераспространения. Диалог с Ираном должен проходить на серьезных основаниях. С другой стороны, международное сообщество должно посредством санкций заявить о своей решимости: мы не можем позволить Ирану обзавестись ядерным оружием.

- Какие у социалистов предложения по палестино-израильскому урегулированию? Николя Саркози и глава МИД Ален Жюппе заявляли, что "четверка" посредников неэффективна, чем ее можно заменить?

- Палестино-израильский конфликт тяжело сказывается на двух народах, на регионе и на всем мире. "Квартет" действительно не очень эффективен, но чем его заменить?

Мы будем поддерживать любой процесс, который может привести к миру на Ближнем Востоке, к установлению жизнеспособного палестинского государств и безопасности Израиля. Европа, несомненно, должна более активно искать решение проблемы.

- Хотите ли вы расширить Совет Безопасности ООН, МВФ и Всемирный банк?

- Это необходимо для равновесия мира. Было бы полностью законно сбалансировать власти в МВФ и Всемирном банке. Нет никаких оснований для сохранения двухполюсной модели США - Европа.

Что касается Совета Безопасности, то нужно расширить состав его постоянных членов за счет Африки, Азии и Латинской Америки. Но нам известно, что каждому континенту будет нелегко выбрать представителя.

- Какова ваша позиция по отмене виз между Россией и ЕС?

- Это непростой вопрос, поскольку он касается ЕС, а не только двусторонних отношений. При этом нужно сделать все возможное, чтобы решить этот трудный вопрос и способствовать развитию сотрудничества между Европой и Россией, Францией и Россией.

- По вашему мнению, существует ли опасность неконтролируемой иммиграции из России?

- Нет, не думаю.

- Нужно ли изменить или сделать более мягкими Шенгенские соглашения?

- Нужно попытаться смягчить их, когда это возможно и необходимо, не меняя основополагающих принципов. Но необходим также более эффективный полицейский контроль на границах Европы.

- Как вы будете решать вопрос о нелегальной иммиграции?

- В вопросе нелегальной иммиграции мы будем крайне строгими. Несмотря на свои заявления, нынешнее французское правительство было недостаточно жестким в отношении работодателей и "продавцов сна" (расселяющих за небольшие деньги в тяжелых условиях нелегальных иммигрантов).

- Какими будут ваши основные ориентиры в европейской политике?

- Основной вопрос для нас - это вернуть нашим согражданам и соседям доверие к Европе. За последние годы уровень веры в Европу упал. Евро - несомненный успех, но для многих оно означает повышение цен. Что касается глобализации, то во Франции у многих категорий населения преобладает мысль, что Европы не защитила их от негативных результатов глобализации и даже способствовала распространению ультра-либерализма. Поэтому для нас важен пакт управления, экономического роста, ответственности, который направил бы Европу к политике общественного интереса, трансъевропейских сетей, к реформе энергетической политики, справедливой торговле (с другими странами) - к взаимоуважению правил и соблюдению общественных и экологических норм.

- Франсуа Олланд хочет включить в европейский бюджетный пакт обязательство способствовать экономическому росту. Что он имеет в виду?

- Если это соглашение останется в нынешней форме, оно не будет передано на ратификацию французскому парламенту. Оно должно включать настоящий налог на финансовые транзакции, пакт об экономическом росте и занятости. Я думаю, что консервативные правительства также могут это поддержать. Это вопрос европейской философии, здравого смысла. Если мы продолжим душить страны, которым и без того плохо, они не смогут вернуть свой долг. Если мы продолжим проводить политику, нацеленную только на сокращение долга, мы вступим в полосу рецессии, это путь к европейской катастрофе. Конечно, мы согласны, что нужно сокращать дефицит и долг. Франсуа Олланд отметил, что намерен принять закон о пятилетнем планировании, чтобы прийти к нулевому дефициту по истечении пяти лет.

- Станет ли Турция членом ЕС?

- Евросоюз предоставил Турции статус кандидата на вступление. Мы должны продолжать переговоры с добрыми намерениями и предоставить решать этот вопрос европейцам и туркам. Для этого потребуется долгий процесс, который не завершится в ближайшие пять лет, поскольку остается много препятствий: консолидация демократии в Турции еще не завершилась, не решен вопрос с Кипром, турецкие власти должны признать геноцид против армянского народа. Нам нужно продолжить или, скорее, вновь начать диалог с Турцией в мирной обстановке, Турция играет стратегическую роль в Сирии и в контексте продолжения "арабской весны".

- Легко ли будет Франсуа Олланду действовать на международной арене без опыта работы в правительстве и личных отношений с руководителями других стран?

- Он в течение 10 лет был первым секретарем Социалистической партии и встречался с руководителями других стран. Барак Обама тоже не был министром, это не помешало ему полноценно выполнять роль президента.

Франция > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 24 апреля 2012 > № 541668 Жан-Луи Бьянко

Россия > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > ria.ru, 13 марта 2012 > № 511767 Александр Ягодин

Преступления в экономической сфере в России все чаще совершаются хакерами с использованием высокотехнологичного оборудования или электронных программ. Значительная часть подобных дел находится в производстве Следственного департамента (СД) МВД. О тенденциях в сфере экономической преступности, о том, как происходит разграничение полномочий между СД и Следственным комитетом РФ и о новых шагах в расследовании ряда громких экономических дел в интервью РИА Новости рассказал заместитель начальника Следственного департамента МВД, полковник юстиции Александр Ягодин.

Беседовал Андрей Компанеец .

- Александр Анатольевич, вы курируете расследование дел, связанных с организованной преступной деятельностью. Какие есть особенности при расследовании этой категории дел, в каких сферах наиболее сильна организованная преступность?

- В первую очередь, все дела, расследуемые СД, весьма сложные, многоэпизодные, с большим количеством фигурантов. Только обвинительные заключения порой состоят из значительного количества томов, не говоря уже о самих уголовных делах. Расследуемые преступления носят межрегиональный, а порой транснациональный характер, имеют социальную значимость, вызывают повышенный резонанс в обществе. Соответственно, эта линия работы требует от следователей особого напряжения, высокой квалификации и глубочайших познаний. Огромный массив расследуемых дел - это преступления, имеющие экономическую направленность, а также наркобизнес и преступления в сфере высоких технологий.

- Давайте поподробнее остановимся на каждом виде. Для начала, скажите, что происходит с динамикой уголовных дел экономической направленности. Каковы особенности следствия по этим делам, какие суммы удалось вернуть государству?

- Дела данной категории - наиболее сложные. Сложность в том, что зачастую они находятся на грани гражданского и уголовного законодательства, постоянно появляются новые, все более запутанные схемы совершения преступлений, противодействия правоохранительным органам, и следователи должны прекрасно ориентироваться в ситуации, обладать поистине энциклопедическими познаниями в самых разных сферах.

Что касается возмещения, благодаря грамотным действиям наших следователей, на досудебной стадии по ряду уголовных дел был возмещен ущерб государству на сумму около 5 миллиардов рублей. Например, в полном объеме возвращены в федеральную казну средства, похищенные в Пенсионном Фонде Российской Федерации, а это 1 миллиард 250 миллионов рублей.

- Кстати, как повлияла на расследование дел этой категории недавняя либерализация уголовного и уголовно- процессуального кодексов?

- Могу только с положительной стороны говорить о введении в законодательство такого института, как досудебное соглашение о сотрудничестве. С одной стороны, это ведет к либерализации законодательства, позволяет облегчить участь тех, кто пошел на такое соглашение, сокращает сроки расследования, что является одним из основных требований не только российских, но и международных правозащитников. Таким образом, виновный неминуемо несет наказание, но либо это наказание не связано с лишением свободы, либо лишение свободы, но с меньшим сроком, чем применялось бы в общем порядке. В настоящий момент практика досудебного соглашения широко используется и имеет положительную динамику: в большинстве дел - это сокращение сроков расследования, возмещение причиненного ущерба, выявление новых эпизодов и соучастников преступления, и, тем самым, воссоздание полной и объективной картины преступления.

Относительно дальнейшей либерализации, декриминализации части статей я не могу сказать однозначно. Мы - правоприменители, мы не устанавливаем законодательные нормы, мы применяем их в тех пределах, в которых они установлены законодателями.

- Есть ли какие - то новые тенденции в совершении экономических преступлений?

- Денежные средства - это в большинстве своем конечная цель совершения преступления. Криминальный мир живет, если можно так сказать, в ногу со временем, учитывая все современные тенденции, и, поскольку все большее распространение получает интернет, экономические преступления "уходят" в глобальную сеть, совершаются с использованием высоких технологий. Сейчас широко применяется такая форма оплаты, как электронные расчеты в сети, например, покупка товаров и услуг с оплатой банковскими картами, с указанием реквизитов держателей. Соответственно совершаются хищения указанных реквизитов, установочных данных их владельцев. Для этого используются различные средства, как программные - программы - шпионы, так и технические средства, устанавливаемые на банкоматы и передающие данные карт преступникам. Большинство таких преступлений совершаются в крупных городах, где наиболее активно используется интернет. Например, совсем недавно Следственным департаментом МВД России окончено расследование уголовного дела по обвинению группы лиц в совершении преступлений, предусмотренных ч. 4 ст. 159, ч. 2 ст. 272, ч. 1 ст. 273 УК Российской Федерации ("мошенничество с причинением ущерба в особо крупном размере", "неправомерный доступ к охраняемой законом компьютерной информации, осуществленный группой лиц по предварительному сговору", "создание, использование и распространение вредоносных программ"). Один из обвиняемых, имея богатый опыт и широкие знания в компьютерных технологиях, создал уникальную в своем роде компьютерную программу - вирус "Троян". Данная программа позволяла получать с зараженных компьютеров сведения, сохраненные на их жестких дисках, в частности, различные учетные данные. Например, логины и пароли для работы с электронной почтой, информацию, содержащую коды доступа и управления электронными кошельками в глобальной сети интернет, работой платежных терминалов. Уникальность вируса состояла в том, что программа после активации и сбора сведений на зараженном компьютере зачищала все следы своего пребывания на нем, а после уничтожала сама себя. Злоумышленник не только сам использовал свое детище, но и распространял его на так называемых "хакерских" ресурсах в сети интернет с подробными инструкциями по применению. За короткое время программисту удалось собрать вокруг себя группу единомышленников, готовых участвовать в реализации преступной схемы.

Таким образом, с 2006 по 2009 годы, похищая учетные данные по управлению платежными терминалами с помощью "авторской" вредоносной программы, злоумышленникам удалось похитить у их владельцев денежные средства на общую сумму более 10 миллионов рублей. Мошенники анализировали полученные сведения, вычленяли коды доступа к терминалам, создавали их ложные копии и переводили деньги с легально функционирующих аппаратов на свои специально открытые электронные счета. Преступная схема охватывала почти всю территорию Российской Федерации. Фактически преступному посягательству могла подвергнуться любая компания - владелец терминала по оплате услуг, работники которой имели неосторожность активировать на своих компьютерах вирусную программу.

Похищенные денежные средства обналичивались с помощью специально зарегистрированных на подставных лиц банковских кредитных карт, телефонных сим-карт, либо виртуальных электронных кошельков различных платежных систем. Несмотря на запутанную и сложную преступную схему, правоохранительным органам удалось задокументировать незаконную деятельность мошенников и собрать доказательную базу. Материалы уголовного дела направлены в суд в Екатеринбурге. За совершение данных преступлений злоумышленникам грозит до 10 лет лишения свободы и крупные денежные штрафы.

- Какую-то статистику привести можете? Сколько похищается в России денег через интернет и банковские карты?

- Мы еще не формировали такой статистики, пока это проблематично. К тому же эти дела квалифицируются по ст. 159 Уголовного кодекса Российской Федерации - мошенничество. С течением времени, думаю, придем к этой необходимости: выделить и определить удельный вес дел по данным преступлениям. Еще раз отмечу, что это специфическая область, поэтому в правоохранительных органах созданы отдельные целевые подразделения, которые занимаются работой только в сфере высоких технологий.

- Еще одно из названных Вами направлений - наркобизнес...

- В 2011 году в суд направлено десять уголовных дел в отношении 16 членов международных организованных преступных групп, из незаконного оборота изъято 117 кг. кокаина, более 300 кг. гашиша, 3500 таблеток наркотического средства - галлюциногена 2С-В.

Как правило, расследуемые дела касаются крупных поставок наркотических веществ в Россию, связанных с пересечением границ, большим количеством задействованных лиц, в том числе иностранных граждан. Достаточно сказать, что сроки, которые были назначены судом, составляют от четырех до 18 лет лишения свободы.

Так, обвинительным приговором закончились в г. Санкт-Петербурге слушания уголовного дела по обвинению 4 участников международной организованной преступной группы в совершении преступлений, предусмотренных ч. 4 ст. 188 - контрабанда, ч. 3 ст. 228.1 -незаконный оборот наркотических средств, ч. 3 ст. 327 - использование заведомо подложного документа Уголовного кодекса Российской Федерации.

Нашими следователями было полностью доказано, что обвиняемые являлись участниками международной организованной преступной группы и занимались контрабандными поставками крупных партий кокаина из Республики Эквадор в Российскую Федерацию.

Для перевозки наркотиков использовались трансатлантические морские суда, регулярно доставляющие коммерческие грузы, в основном фрукты.

При погрузке фруктов в эквадорских портах соучастники-отправители проникали на судно и в тайне от экипажа прятали упаковки с кокаином в помещениях корабля. Затем сообщали российским компаньонам сведения о названии судна, передавали графическое изображение мест сокрытия кокаина. После швартовки судна в порту г. Санкт-Петербурга и прохождения таможенного контроля члены преступной группы под видом портовых рабочих или служащих, либо представителей компаний-грузополучателей по подложным документам проникали на борт судна, во время разгрузки бананов извлекали упаковки с кокаином из тайника и выносили их с корабля. За полтора года на территорию Российской Федерации таким способом доставлено около 50 кг кокаина, розничная цена которого на "черном" рынке составляет 7,5 миллионов долларов США.

Участники преступной группы приговорены к длительным срокам заключения: от 14 до 18 лет. В поставках наркотиков были задействованы граждане разных стран, в том числе прибалтийских государств. Кстати, в последнее время наблюдается тенденция роста участия граждан Прибалтики в контрабандных поставках наркотиков на территорию России. При расследовании мы очень тесно взаимодействуем с прибалтийскими коллегами, которые оказывают необходимую помощь. К сожалению, правоохранительные органы далеко не всех стран охотно идут на сотрудничество.

- Я как раз хотел поинтересоваться взаимодействием с иностранными правоохранительными органами.

- На самом деле такое взаимодействие происходит в 30% уголовных дел, находящихся в производстве Следственного департамента. Основная форма взаимодействия на стадии расследования - международные следственные поручения, когда сотрудник СД определяет объем информации и задачи, а далее через Генеральную прокуратуру Российской Федерации материалы направляются в компетентные органы иностранного государства. Уже там определяют исполнителя этого поручения. Другая практикуемая форма - проведение следственных действий на территории иностранного государства с участием наших следователей, но в данном случае необходимо согласование с компетентными органами этой страны, и только с согласия принимающей стороны наши следователи могут выехать туда.

В 2011 году только управлением по расследованию организованной преступной деятельности направлено в разные государства 35 международных поручений, но лишь десять из них были исполнены. В качестве положительных примеров могу отметить сотрудничество с Норвегией и Швейцарией: ответы на запросы, направленные в эти страны были получены в сжатые сроки, а реакции на наши международные поручения, направленные в 2011 году на Кипр, в Канаду, Францию, Великобританию, мы ждем до сих пор.

Все контакты и сотрудничество осуществляются на основе норм международного права, главным образом, Конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам и делам, находящимся на стадии судебного разбирательства. Кроме нее существует Конвенция, регламентирующая порядок уголовного преследования на территории иностранного государства по выделенному делу. Исходя из этих документов, ратифицированных многими странами и Российской Федерацией в том числе, строится наше взаимодействие.

- Александр Анатольевич, если контакты налажены, отрегулированы, то, поясните, почему многие наши соотечественники, интересующие в той или иной мере наши правоохранительные органы, в том числе и Следственный департамент МВД России, зачастую находят прибежище в Великобритании?

- С этой страной возникают определенные сложности. В последнее время эта проблема широко освещается, в том числе и в прессе. Мы направляем поручения и в Великобританию, но ответов нет. Второй, не очень положительный момент - Великобритания одна из немногих стран, не ратифицировавших Конвенцию об уголовном преследовании. К примеру, готовится к направлению в суд уголовное дело, одним из обвиняемых по которому является подданный Великобритании Уильям Браудер. Речь идет об уголовном деле, связанном с неуплатой налогов фондом "Эрмитаж Кэпитал". Было бы логично отправить материалы для преследования Браудера ему на родину, но здесь возникает пока неразрешимая проблема, связанная с не ратификацией Великобританией Конвенции об уголовном преследовании.

- А как часто иностранные граждане совершают экономические преступления в России? Уже упомянутый Вами "Эрмитаж Кэпитал" подозревался в хищении средств, насколько этот пример типичен? Много ли компаний, работающих в Российской Федерации, занимаются такой деятельностью?

- Это как раз нетипичный пример. Это единичный случай, когда иностранная компания, интегрируясь в экономическую деятельность государства, скупая акции бюджетообразующего предприятия, пыталась влиять на экономику России. Это одно из обоснований их активной деятельности по дискредитации российских правоохранительных органов, так как иностранным псевдокоммерсантам не дали влезть в Россию, похитить отсюда еще больше финансов. Но тенденции такой нет.

- Раз уж мы заговорили об этом деле, скажите, что сейчас происходит. Насколько я знаю, предварительное расследование уже закончено, и дело должно направляться в суд. Родственники Магнитского и его защитники по -прежнему отказываются знакомиться с материалами дела? Кто же тогда будет защищать его интересы в суде?

- В соответствии с действующим в России законодательством, уголовное дело подлежит направлению в суд независимо от того, изъявят ли они желание воспользоваться своим законным правом на ознакомление или нет. Впрочем, они могут изменить свою точку зрения вплоть до начала судебных слушаний. Я думаю, мотивы, которыми руководствуются адвокаты родственников Магнитского, отказываясь знакомиться с делом, вполне очевидны: у них будет новый повод заявить о том, что следователи якобы лишили близких родственников умершего обвиняемого права на защиту. В августе 2011 года постановление о прекращении уголовного дела в связи со смертью обвиняемого было отменено Генеральной прокуратурой России с учетом требований Конституционного суда. Мать и супруга Магнитского были признаны его законными представителями и допущены для участия в процессе. Однако они возражали против возобновления расследования, но так и не дали согласия на его прекращение. К слову, решение о возобновлении расследования основывалось, в том числе и на жалобах адвокатов самого Магнитского, настаивавших на незаконности прекращения дела за смертью и невиновности подзащитного. Ситуация и в этот раз возникает похожая.

- Некоторые правозащитники утверждают, что Сергей Магнитский вскрыл громкий коррупционный скандал, и в связи с этим задаются вопросом: способны ли правоохранительные органы, которые собираются судить уже мертвого человека, бороться с коррупцией?

- Поставленный вопрос не совсем корректен с точки зрения фактических обстоятельств. Во-первых, основываясь на результатах расследования, можно констатировать, что Магнитский не вскрывал и не выявлял никаких коррупционных скандалов. Он был арестован решением суда по обвинению в совершении тяжкого преступления, в то время как его соучастники и некоторые иные фигуранты по делу уже скрылись за границей, где до сих пор и находятся, не желая предстать перед российским правосудием. Магнитский совместно с У. Ф. Браудером обвиняются в совершении тяжкого преступления, в результате которого государству причинен ущерб на сотни миллионов рублей. В преступную схему вовлечены неосведомленные и неповинные инвалиды. Деятельность фигурантов фонда "Эрмитаж Кэпитал" в России камуфлировалась под видом благотворительности, и кто же после этого может взывать к морали и нравственности?

Во-вторых, правоохранительные органы никого судить не могут, это отнесено исключительно к полномочиям судебной ветви власти. В ходе расследования указанного уголовного дела, учитывая собранные по делу доказательства, оснований реабилитации умершего обвиняемого Магнитского нет. Законность процессуальных решений органов предварительного следствия проверена и подтверждена как Генеральной прокуратурой России, так и различными судами Российской Федерации. Однако, в соответствии с ч. 1 ст. 49 Конституции Российской Федерации и ч. 1 ст. 14 УПК Российской Федерации, обвиняемый считается невиновным, пока его виновность в совершении преступления не будет доказана в предусмотренном УПК порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда. При этом давайте не будем забывать, что суд, оценив результаты расследования правомочен вынести как обвинительный, так и оправдательный приговор. Тем непонятней позиция представителей фонда "Эрмитаж Капитал" и защитников Магнитского, в соответствии с которой они настойчиво противятся судебному рассмотрению дела, пытаясь придать обычному уголовному делу политическую окраску.

Что касается борьбы с коррупцией, ведущейся теми же подразделениями, которые расследовали уголовное дело в отношении Магнитского и Браудера, то они успешно справляются и с этой задачей. Только в прошлом году состоялся ряд обвинительных приговоров, по которым более 10 бывших чиновников и примкнувших к ним в "экономическом экстазе" предпринимателей были приговорены к длительным срокам тюремного заключения.

- А как обстоят дела с другим обвиняемым - Уильямом Браудером? Его защитники готовы ознакомиться с материалами дела? Если да, то скажите, когда это произойдет?

- Во всяком случае отказов не поступало. Уже направлено письмо всем защитникам с предложением воспользоваться своим правом на ознакомление.

- Еще одно громкое дело, которое расследуется Следственным департаментом - хищения денежных средств бывшим руководством ОАО "Банк Москвы". В какой стадии находится расследование, и все- таки состоится ли допрос Елены Батуриной? Соответствующий запрос был направлен в компетентные органы Австрии? Вам известно, получила ли она это извещение?

- Уголовное дело находится на стадии предварительного следствия. Официального ответа на наш запрос мы еще не получили.

- Он придет в письменном виде?

- Безусловно. Несмотря на неоднократные заверения не только о готовности, но и о своей заинтересованности в даче показаний, Батурина не спешит этого делать, предпочитая только публичные заявления.

- Что Вы можете сказать о ходе расследования и перспективах уголовного дела в отношении бывшего начальника московского метрополитена Дмитрия Гаева?

- Дело относится к разряду наиболее сложных дел, находящихся в производстве Следственного департамента. Сложность в том, что деяния базировались на нормах права, которое были наименее отрегулированы в российском законодательстве на тот момент. В настоящее время большинство этих "черных дыр" таковыми уже не являются. Стороной защиты представлено несколько экспертиз, подтверждающих правомерность действий Гаева. Нами также проводится ряд экспертиз, по результатам которых его действия получат правовую оценку. Пока говорить о судьбе этого дела преждевременно. Ждем экспертизы и только после получения результатов будем принимать решение.

- Гаев сейчас находится за границей. Вам известно, где он?

- Он проходит лечение за рубежом и территорию Российской Федерации покинул на законных основаниях с согласия следствия.

- С января 2012 года были изменены некоторые статьи УПК. Каким образом осуществляется разграничение полномочий при расследовании уголовных дел между органами предварительного следствия системы МВД России и подразделениями Следственного комитете РФ?

- Механизм распределения подследственности четко разделен и закреплен в Уголовно-процессуальном кодексе. Статья 151 определяет, какие уголовные дела подследственны Следственному комитету РФ, а какие - Следственному департаменту МВД России. В случаях альтернативной подследственности, выбор следственного органа зависит от того, кто выявил это преступление. С 1 января 2012 года в Следственный комитет России передано следствие по ряду статей. Это должностные и коррупционные преступления, но дела, возбужденные до первого января, остаются в производстве следователей, которые их вели. Если вдруг возникает спор о подследственности, то в соответствии с указанной статьей, решение принимает прокурор.

Россия > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > ria.ru, 13 марта 2012 > № 511767 Александр Ягодин

Иран. Россия > Внешэкономсвязи, политика > iran.ru, 29 декабря 2011 > № 461679 Виталий Чуркин

Россия приложит все силы для мирного решения иранской проблемы.

«Арабская весна», ядерная программа Ирана и продолжающиеся беспорядки на Ближнем Востоке – вот лишь три явления, над которыми весь мир ломает голову в 2011 году и которые стали причиной накала страстей в Совбезе ООН.

О том, как реакция на эти события повлияет на события 2012 года, расскажет человек, находящийся в самом центре событий, постоянный представитель России при ООН Виталий Чуркин. Он присоединяется к нам в прямом эфире из Нью-Йорка.

- Господин посол, спасибо, что нашли для нас время. Давайте начнем с Ливии. СБ ООН отверг предложение России расследовать случаи гибели мирных ливийцев в результате натовских бомбардировок. В чем дело? Члены Совета сознательно пытаются уклониться от подобного расследования? Или просто в данный момент они слишком заняты другими конфликтами?

- Прежде всего, предложение не отвергнуто. На самом дело было так: ряд делегаций в СБ, в том числе и делегация РФ, заявили, что необходимо прояснить ситуацию с жертвами среди гражданского населения в результате натовских бомбардировок. Натовцы на протяжении многих месяцев рассказывали нам о том, как они принимают всевозможные меры, чтобы исключить жертвы среди гражданского населения. И вот 18 декабря «Нью-Йорк таймс» публикует весьма тревожные результаты расследования, из которых следует, что жертвы были и счет идет на десятки.

С нашей точки зрения, в такой ситуации совершенно очевидно требуется провести непредвзятое расследование. Это вопрос не только политический, но и гуманитарный. Если есть пострадавшие в результате авианалетов – скажем, люди получили ранения или потеряли родственников – им необходимо оказать помощь, не дожидаясь окончания расследований, которые проводятся Советом по правам человека и Международным уголовным судом и где рассматриваются всевозможные преступления и нарушения, совершенные в ходе военной операции. Мы намерены продолжать эту работу. Мы считаем, что ситуацию можно прояснить за несколько недель. Не обязательно ждать несколько месяцев, пока закончатся другие расследования. Мы не считаем такой подход «антинатовским». НАТО является партнером ООН. В конце концов, натовцы действовали на основании мандата ООН. Мы считаем, что Совбез должен активно участвовать в этой работе.

Однако, если делать слишком сильный акцент на этом вопросе, мы можем упустить из виду, что Совет Безопасности слаженно работает по множеству вопросов, связанных с послеконфликтным урегулированием в Ливии. При поддержке Совбеза в Ливии работает миссия ООН. Совет Безопасности работает сейчас по резолюции, которая была принята по инициативе России и в которой высказывается озабоченность в связи с возможностью распространения оружия, оставшегося бесхозным в результате конфликта, и попадания его в другие страны. Кроме того, мы помогаем ливийцам восстанавливать их политическую систему и экономику. Таким образом, члены Совета Безопасности плодотворно сотрудничают по многим направлениям в Ливии. Сохраняются, конечно, некоторые идеологические и политические разногласия по поводу того, правильно ли претворялась в жизнь резолюция № 1973. Что же касается вопроса о возможных жертвах среди мирного населения, то, конечно, необходимо внести ясность и найти приемлемое для всех решение. Нужно оказать помощь тем людям, которые пострадали во время бомбежек.

- Вы уже коснулись этой темы, но я хотел бы более подробно спросить вас об арсеналах, которые остались в Ливии после конфликта. Каким образом ООН обеспечивает сохранность этих арсеналов? Как сделать так, чтобы это оружие не всплыло, скажем, в Сирии?

- Это оружие может оказаться где угодно. На самом деле, последствия конфликта в Ливии для региона более масштабны и не ограничиваются только распространением оружия. Конфликт стал причиной ухода из Ливии работавших там иностранцев. Возвращение мигрантов на родину было связано с возросшим социальным напряжением внутри этих стран. Что касается мер по предотвращению распространения оружия, большая работа проводится не только ООН, но и другими заинтересованными сторонами под эгидой ООН, хотя, разумеется, ООН играет здесь руководящую роль. Есть и определенные успехи: сообщается, что так называемые ПЗРК — переносные зенитно-ракетные комплексы — за пределами Ливии пока обнаружены не были. А ведь именно они представляют наибольшую опасность в случае попадания в руки террористов. Мы надеемся, что совместные усилия международного сообщества и правительства Ливии позволят не допустить вывоза оружия из этой страны.

- Известно, что ливийские повстанцы сейчас перебрались в Сирию. Что это говорит о природе волнений в этой стране и почему все-таки основные члены ООН пока так и не осудили подобные действия?

- Да, это действительно проблема. Две недели назад российская делегация внесла на рассмотрение в Совете Безопасности проект резолюции, которая бы помогла запустить политический процесс, поддержать наблюдателей от Лиги арабских государств, которые сейчас начали работать в Сирии. При разработке проекта резолюции мы исходили из положений заявления по Сирии, сделанного Председателем Совета и одобренного консенсусным голосованием в Совбезе 3 августа 2011 года. В заявлении содержится призыв к немедленному прекращению всяческого насилия. В нем также говорится, что выход из сложившегося кризиса можно найти только путем инклюзивного политического процесса, в котором главную роль играла бы сама Сирия.

Если бы все члены Совбеза ООН, если бы все авторитетные члены международного сообщества придерживались принципов, изложенных в заявлении Председателя Совета, ситуация нормализовалась бы еще несколько месяцев назад. Но на деле мы видим, как некоторые пытаются подлить масла в огонь, видим, как это обычно бывает во время подобных кризисов, как активизируются экстремистские и террористические группы. Несколько дней назад Дамаск подвергся ужасной террористической атаке. А за день до этого глава министерства обороны Ливана заявил, что отдельные отряды «Аль-Каиды» были замечены во время перехода границы из Ливана в Сирию. Поэтому я не удивлюсь, если мы скоро узнаем, что террористы из Ливии и других мест приехали в Сирию для нагнетания напряжения, для разжигания межнациональной розни и религиозной вражды. Основная цель террористов — это эскалация конфликта. Мы полагаем, что роль международного сообщества в кризисных ситуациях, подобных сирийской, должна заключаться в том, чтобы помочь жителям этой страны прийти к мирному политическому решению. Именно такой позиции придерживалась и придерживается Российская Федерация. Этого принципа мы придерживаемся и в работе в Совбезе ООН.

- Если учесть все то, что вы сейчас сказали, сколько еще, по вашему мнению, нужно дать Сирии времени, чтобы урегулировать ситуацию собственными силами, без вмешательства внешних сил?

- Дело не в количестве времени. Мы рассчитываем на то, что сирийское правительство будет вести себя исключительно благоразумно и воздержится от чрезмерного использования силы. Мы знакомы с тревожными сообщениями из Сирии о чрезмерном использовании силы со стороны сирийского правительства. Мы призываем сирийские власти добросовестно сотрудничать с миссией наблюдателей от Лиги арабских государств. Мы также настаиваем на том, чтобы все страны оказали давление и на разрушительные элементы — будь то оппозиция или другие силы, которые могут проникнуть в страну. Важно, чтобы их насильственные действия не осуществлялись при попустительстве международного сообщества. Именно в этом ключе должен вестись поиск мирного решения данного конфликта, и именно этой позиции мы придерживаемся при обсуждении с нашими коллегами по СБ ООН по проекту нашей резолюции.

- Раз уж мы заговорили о различных вооруженных формированиях и о возможных осложнениях в Сирии, не кажется ли вам, что те члены ООН, которые проталкивали санкции из-за невыполнения сирийскими властями своих обещаний, сегодня оказались в сложном положении — из-за того, что теперь им трудно будет сделать шаг назад?

- Нельзя так однозначно утверждать, что сирийские власти не выполнили свои обещания. Некоторые реформы все же были объявлены, в том числе довольно серьезные — внесение поправок в конституцию, отказ от политической монополии одной партии и т.д. Конечно, рассчитывать на осуществление этих реформ в ситуации, когда в стране кризис и она балансирует на грани гражданской войны, было бы наивно. Столь масштабные реформы не так легко осуществлять даже в обстановке мира. Я хочу сказать, что чем быстрее закончатся вооруженные стычки, тем легче международному сообществу будет потребовать, чтобы сирийские власти быстрее осуществляли реформы — проводили конституционную реформу, проводили открытые, демократические выборы. Но в ситуации, когда раздаются призывы к вооруженной борьбе и в Сирию незаконно ввозится оружие, все эти разговоры становятся чисто теоретическими.

- Хотелось бы подробнее поговорить в общем о прогнозах на 2012 год в регионе. В тех странах, где в 2011 году произошли революции, возросло влияние исламистских группировок. Чем это чревато для Ближнего Востока и Северной Африки? Какие действия в связи с этим потребуются в 2012 году от ООН?

- Я не хотел бы сейчас гадать относительно того, какую роль могла бы сыграть ООН. Разумеется, внутриполитическая ситуация в некоторых странах показывает, что демократический процесс, запущенный этими революциями, не всегда будет идти гладко или пройдет вообще. Какова будет роль ООН в регионе? Поживем — увидим. Могу сказать только, что, на мой взгляд, наибольшая опасность дестабилизации в будущем году будет исходить от растущей конфронтации между Западом и Ираном. Это очень опасный сценарий. Россия всеми силами старается предотвратить его. Мы полагаем, что еще не поздно найти мирное решение. Мы полагаем, что Иран может пойти на переговоры с МАГАТЭ по поводу остающихся вопросов в связи с предположениями о том, что Иран в прошлом мог вести военные разработки в рамках своей ядерной программы. Мы считаем, что на основе выдвинутых Россией инициатив переговоры между Ираном и «шестеркой», в которую входит и Россия, могут возобновиться. Мы считаем, что все, кто хотел бы избежать исключительно опасного роста напряженности во всем этом регионе, должны сосредоточить усилия на том, чтобы в 2012 году в отношении Ирана возобладал мирный подход, осуществляемый путем переговоров.

- Как известно, опасения по поводу Ирана высказывают в первую очередь США и Израиль. Насколько эти опасения обоснованы?

- Мы, безусловно, разделяем эти опасения. Нас тоже беспокоит возможность создания Ираном ядерного оружия. Именно поэтому мы так активно участвуем в работе «шестерки» и Совбеза ООН. Именно поэтому мы поддержали четыре резолюции СБ ООН, вводившие санкции против Ирана и направленные против ядерной и ракетной программ Ирана. Вместе с тем, мы не считаем, что лучший способ предотвратить войну — это начать ее самому. Любые военные действия в отношении Ирана в нынешней ситуации будут иметь самые печальные последствия. Это никоим образом не поможет укрепить безопасность в регионе, это не поможет Израилю обеспечить свою безопасность в долгосрочной перспективе, и последствия у такого шага будут самые трагические. Мы же давно и последовательно занимаем такую позицию. Наши усилия будут направлены на то, чтобы сделать все возможное для предотвращения сценария региональной катастрофы в 2012 году.

- Судя по новостям последних дней, одной из возможных горячих точек может стать Ормузский пролив. Есть ли у России серьезные опасения относительно возможной вспышки конфликта в этом районе?

- Да, сообщения очень и очень тревожные. Мы не считаем подобные действия адекватными. В последние недели мы услышали череду взаимных обвинений и контробвинений, и это не может не вызывать нашей озабоченности.

- Теперь давайте поговорим об отношениях между Израилем и Палестиной. Скоро начнется очередной год, однако переговорный процесс по-прежнему в тупике: Израиль продолжает строить новые поселения, а Палестина упорно добивается членства в ООН. Кстати, недавно она стала полноправным членом ЮНЕСКО. По Вашему мнению, стоит ли все-таки ожидать успехов на дипломатическом фронте в 2012 году и, если да, то в чем они будут выражаться?

- Да, я очень надеюсь на то, что сторонам удастся достичь если не прорыва, то хотя бы определенных подвижек. Но пока оптимизма для этого мало. Вы начали говорить о судьбе заявки Палестины о членстве в ЮНЕСКО и полноправном членстве в ООН. Мы не понимаем, как рассмотрение этого вопроса может повлиять на переговорный процесс между Израилем и Палестиной. С самого начала палестинцы заняли очень мудрую позицию: они не считают членство в ООН альтернативой диалогу с Израилем. Они признают, что в конечном итоге проблема должна быть решена путем прямых переговоров с Израилем. Но при этом они считают, что в переговорном процессе нужно придерживаться определенных параметров, в частности прекращения строительства еврейских поселений на Западном берегу и в Восточном Иерусалиме. В настоящее время Западный берег практически полностью застроен израильскими поселениями и блокпостами. Поэтому палестинцы вполне логично задаются вопросом: как можно решить проблему путем создания двух государств, если для них не хватает земли. На Западном берегу есть лишь отдельные участки, где живут палестинцы, а большую часть, фактически, контролирует Израиль.

При обсуждении вопроса границ Палестина исходит из того, что будущие границы должны в определенной степени соответствовать границам 1967 года. Международное сообщество придерживается данной позиции в течение долгого времени. Это было заявлено и арабской мирной инициативе, поддержано многочисленными резолюциями СБ ООН и многочисленными документами «Ближневосточного квартета». К сожалению, в 2011 году мы наблюдали попытку отхода от данного параметра процесса мирного урегулирования. Все это еще больше уменьшает шансы на перезапуск переговоров. «Квартет» по-прежнему занимает активную позицию. Правда, надо сказать, что среди членов Совбеза ООН растет чувство разочарования, многие члены недовольны тем, что СБ ООН ничего не сделал для решения палестинской проблемы. Это не относится к российской делегации. Некоторые члены говорят: нужно принять резолюцию, которая бы подтвердила параметры мирного урегулирования. Мы хотели принять подобную резолюцию некоторое время назад, но США наложили свое вето. Поэтому многие разочарованы, но, тем не менее, мы надеемся, что обе стороны займут сдержанную позицию.

Надо сказать, что определенные подвижки все-таки имеются: ХАМАС предпринял политические шаги по примирению с движением Махмуда Аббаса. Обе группировки стараются избегать крайностей в политических заявлениях. Мы подталкиваем их к работе в этом направлении, подталкиваем их к тому, что нужно признать право государства Израиль на существование в рамках границ 1967 года. К счастью, несмотря на продолжающиеся ракетные обстрелы со стороны Сектора Газа отдельными экстремистскими группами, ситуация между государствами в целом спокойная.

Президент Аббас выступил со смелым заявлением и осудил случаи использование силы в решении вопросов между Израилем и Палестиной. Безусловно, и в Совбезе ООН, и в рамках других форматов мы выступаем против террора как метода решения проблемы. Мы продолжаем оказывать давление на обе стороны, продолжаем подталкивать их к движению в этом направлении. Говоря о возможных успехах в переговорном процессе в 2012 году, мы не должны забывать, что это будет год выборов, в том числе выборов президента в США. Обычно в это время от Вашингтона не следует ожидать активных шагов по урегулированию конфликта между Палестиной и Израилем. Поэтому поживем — увидим. Разумеется, надо надеяться на подвижки, но вот на какие — увидим в 2012 году.

- Господин посол, наша беседа продолжается уже двадцать минут, но пока Вы у нас на связи, хотелось бы коротко задать еще несколько вопросов. ООН пока так и не отреагировал на доклад Совета Европы о незаконной торговле человеческими органами в Косово. Совет Европы обвиняет в этих преступлениях Армию освобождения Косово. Почему ООН так долго не начинает собственное расследование?

- Мы очень встревожены данным фактом. Мы не понимаем, почему наши западные коллеги по СБ ООН отказываются принять меры для того, чтобы подтвердить легитимность расследования, проводимого в Косово миссией ЕС по обеспечению верховенства закона и правопорядка (EULEX), чтобы приложить максимум усилий по поиску виновных в этих преступлениях. Работая вместе с российскими дипломатами, сербская делегация разработала проект довольно простой резолюции, которая бы всего-навсего учредила должность специального представителя Генерального секретаря и наделила его функциями контроля над работой миссии EULEX и над защитой свидетелей.

Мы считаем, что механизм EULEX недостаточен для проведения надлежащего расследования, для защиты свидетелей, для отчетности перед Совбезом ООН. Мы опасаемся, что после пяти-шести лет закрытого расследования они объявят, что ничего не смогли обнаружить, что свидетели либо умерли, либо были убиты за это время, и на этом все закончится. Мы не хотим, чтобы данное чудовищное преступление замолчали, но по непонятным причинам мы видим сопротивление со стороны наших западных коллег по вопросу проведения полноценного расследования. Но я думаю, что мы будет продолжать работу в этом направлении в 2012 году, и надеюсь, что эта резолюция все-таки будет принята, что об этом преступлении не забудут снова.

Напомню, что Международный трибунал по бывшей Югославии каким-то образом умудрился упустить это из виду. Сначала он обнаружил эти факты, но впоследствии ушел от проведения расследования. Международное сообщество не должно снова повторять эту, как мне кажется, ошибку. Это очень болезненный вопрос. Мы считаем, что решить его можно было без выделения дополнительных средств путем принятия Совбезом упомянутой мной резолюции. Это одна из ситуаций, когда мы сталкиваемся с необъяснимым сопротивлением со стороны наших коллег по СБ ООН, но мы будем стремиться это сопротивление преодолеть.

- В мире существует так называемые «спящие» конфликты, которые могут перейти в активную фазу при отсутствии должного внимания. Я имею в виду Кипр, Турция, Индия, Пакистан и другие. Чем будет заниматься Совбез в 2012 году — пытаться урегулировать уже существующие конфликты или избегать возникновения новых горячих точек?

- Мы будем действовать в обоих направлениях. Превентивная дипломатия играет большую роль в работе Совета Безопасности и ООН в целом. Но при этом мы ведем работу и по разрешению конфликтов, существующих уже в течение длительного времени. Кипр – один из таких примеров. Совбез следит за развитием событий, однако в данном случае обе стороны сами должны достичь соглашения.

Состояние переговорного процесса здесь во многом схоже с ситуацией между Израилем и Палестиной, хотя контекст совершенно другой. В течение многих лет Совет Безопасности принимал резолюции и фиксировал принципы, на основе которых должен вестись диалог. Основной принцип таков: страна должна быть едина и неделима. Насколько я понимаю, в 2011 году были попытки отойти от данного принципа и звучали предложения, которые в практическом и политическом плане означали бы деление острова на два государства. Это осложнило переговорный процесс, но, тем не менее, стороны участвуют в диалоге, он проходит при поддержке ООН, посредничестве генерального секретаря, Совет Безопасности следит за развитием событий. Поэтому мы рассчитываем на то, что в 2012 году стороны смогут добиться прогресса.

Иран. Россия > Внешэкономсвязи, политика > iran.ru, 29 декабря 2011 > № 461679 Виталий Чуркин

Евросоюз > Госбюджет, налоги, цены > mn.ru, 9 декабря 2011 > № 450245 Татьяна Щербина

Евро: ремонт

На декабрьском саммите Евросоюза решают, кого пора валить — единую валюту или саму Европу

Татьяна Щербина

Я присутствовала при рождении Евросоюза, в смысле жила тогда в Европе. Маастрихтский договор был подписан 1 февраля 1992 года; в Мюнхене эта новость не стала событием — все нервничали по поводу воссоединения Германии. Бавария — самая консервативная часть Германии, восточные немцы (одичавшие под советским протекторатом, тогда же появились и первые неофашисты — из гэдээровцев) вселяли в баварцев ужас.

Но немцам исторически свойственно объединять — не только соплеменников, но и всех европейцев. Под своим началом. От так называемой Священной Римской империи германской нации (просуществовала примерно 850 лет) до прямого военного захвата (при Гитлере). На этот раз, с Евросоюзом, немцы тоже оказались — тихо и мирно — сильным звеном. Все остальные — слабым или слабеющим на глазах. На днях в комментариях к опросу газеты Le Figaro «Считаете ли вы возможным исчезновение евро?» (большинство французов отвечает «да») читаю: «Евро — это просто другое название валюты по имени марка».

У французов своя генетическая память. Когда официальный Париж впервые пригласил немцев участвовать в параде Победы в начале 1990-х, для многих это был шок. В 1992–1993 годах французы отчаянно сопротивлялись Евросоюзу и потере родного франка. На референдуме идея объединенной Европы победила с перевесом в один процент. Находившиеся у власти социалисты давили со страшной силой, формируя через СМИ общественное мнение в пользу «будущего». Потому что иначе у старой Европы будущего нет. 51% «за» — это были левые. Левые всегда хотят объединяться, правые — обособляться. (Бессмысленно сравнивать с Россией, где пельмешки слиплись: православные коммунисты, левые националисты; в Европе так не бывает, там левые — атеисты, интернационалисты, интеллектуалы, культура, правые — христиане, националисты-традиционалисты, аристократы. Теперь, впрочем, и во Франции все слипается.)

— За кого голосовать будете? — спрашиваю (недавно была в Париже, там скоро президентские выборы).

— Против всех, — отвечают более или менее правые (voter blanc это называется по-французски, «голосовать за белое», ни за кого).

— Всегда голосовал за социалистов, теперь не знаю, — говорят в стане левых. Кандидат от социалистов Франсуа Оланд — скучный тип, так им кажется. Но не за Саркози же (его не любят, в соцопросах негативные оценки его президентства стабильно выше 60%, позитивные — в среднем 30%). Не за Марину же Ле Пен («Национальный фронт», ультраправые). Не уверена, что Марина была бы хуже Саркози, но фамилия Ле Пен (партию много лет возглавлял ее отец, у которого из известных людей сторонница одна — Брижит Бардо) невозможна не только для левых, но и для правых.

Предвыборное настроение унылое, как и у нас. И, как у нас, стала популярна фраза «пора валить» — я теперь слышу ее везде, даже у американских студентов. А уж в пылающей кризисом Европе

Очень люблю Грецию, много раз бывала. Во Франции Грецию почти возненавидели: мошенническое государство, подделывает финансовые показатели, греки перестали платить налоги, ленятся, жульничают, вот даже собираются судить Андреаса Георгиу, директора государственного института статистики, за то, что раскрыл реальные цифры, а не те, которые заявляет правительство, чтобы получить очередной транш. Но надо понять греков: жили себе, как им нравилось, со своей драхмой, прекрасными курортами, с ленцой. Да, южане, но кому какое дело. А теперь пришлось затянуть пояса, туже, еще туже — Евросоюз требует, иначе не даст денег и объявит суверенный дефолт. На очереди Португалия, Испания, Италия, Ирландия. Сразу за ними Франция.

Недавно агентство Moodys ошибочно понизило Франции рейтинг с высшего (ААА) на одну ступень, но и ошибка произвела на французов впечатление. Все уверены, что объективное понижение рейтинга — дело недолгого времени. Потому что французы по ощущению (это же фактор психологический) теперь не живут, а выживают, считают каждую копейку, мечтают свалить. Куда? Кто куда, но валить, как известно, некуда. Везде плохо. Морально плохо — если не атмосфера социальной тоски, этакий soul или fado, разлитые в воздухе, то цунами-вулканы-наводнения-революции, как в странах, которые еще недавно французы выбирали для ПМЖ: Египет, Юго-Восточная Азия.

В Париже я поселилась в начале лета 1992-го. Маастрихтский договор был ратифицирован 1 ноября 1993 года, и все это время до «окончательного решения» я слышала слово «Маастрихт» с утра до ночи. Фермеры были категорически против, перегораживали фурами трассы, но бравые левые через СМИ теребили любимую (начиная с 1960-х) мозоль французов: Франция несовременна, она была первой, а теперь США пионер, всем ребятам пример. И если Европу устроить по типу США — объединить, то страшнее Евросоюза зверя не будет, и новая ее монета, евро, заменит доллар в качестве мировой валюты, и будет всем счастье. Надо еще учесть, что у левых чувство солидарности было развито гораздо сильнее, чем у правых, склонных к обособлению. Но это пока не слиплось: вот уже «Левый фронт» считает социалистов главными врагами в предвыборной борьбе.

Итоги десятилетия единой валюты: общий долг еврозоны составляет 89% ВВП при оговоренных 60% ВВП по Маастрихтским соглашениям. Госдолг Греции — 166% ВВП, Португалии — 106%, Германии — 83% (но у нее самая сильная экономика), Франции — 87%, Италии — 121%, Испании — 67% (при малом доходе, потому критично). Во Франции подскочил уровень безработицы, новые драконовские законы всех повергают в депрессию. Так что теперь, валить ЕС, Шенген, где бегают по кругу беженцы из Африки, а главное евро? Выйти из Евросоюза Германии, на которую уже начали вешать всех собак (Саркози и его партия отреагировали на эти нападки гневной отповедью: они ставят на союз Франции и Германии, который будет рулить всеми остальными), или «проблемным странам», тем более что жить по старинке, наособицу, в своем стиле более не кажется постыдным? ЕС стал головной болью, выход из него — риском экономического краха. Все берегут нарыв, чтоб он не прорвался, боясь «окончательных решений». А бывший соцлагерь как раз размечтался, что его возьмут к «большим», те же, кого туда уже приняли, возгордились, хоть и «затягивают пояса».

Денежная единица — это ведь не «бумажка», монета вызревает веками. В Керкире, столице острова Корфу, я сходила в музей банкнот: в них — история бесконечного сопротивления Греции, начиная с первых купюр, появившихся в 1830 году (до того множество веков была монета драхма, самая древняя в мире). Платежные векселя, потом настоящие банкноты — лондонского банка, венецианской оккупации, британских военных властей, болгарского народного банка, рейхсмарки. Едва вернулась родная драхма, как пришел еврик.

Поначалу радовал — дитя всегда вселяет надежды на вечную жизнь. Нулевые были десятилетием беспечной (и преступной) политики: все проблемные поля заливались деньгами, а стоящим у власти и близко к ней как бы прощалось присвоение миллиардов в ходе заливки миллионами. Кризис ожесточил, и на вопрос «Если сегодня все всем безнадежно должны, то кто бенефициарии?» отвечать будут теми же словами: пора валить — тех или этих мубараков. Берлускони и Папандреу уже свалили, но в Европе дело не в персоналиях, тут нет вождей, сидящих по сорок лет, на кону — международная банковская система, транснациональные корпорации, и такой вот, сугубо виртуальной финансовой войны мир еще не знал.

Когда-то воевали за территории — теперь они никому не нужны, на своих бы выжить. Мир фактически переселился с земли на электронные носители, с расчетов солью, шелками, специями, золотом или валютами, обеспеченными золотом, на условные цифры, мелькающие на мониторах, — фьючерсы, кредиты, долги. Большие числа, чистая математика, от которой зависит жизнь всех. Защитить свою цифровую жизнь будет труднее, чем дома и границы. Мне кажется, что франк со своей долгой историей, как и гульден, песо, лиры, обладал большим запасом прочности, поскольку имел ценностный эквивалент. Ценностью считались труд, владение территорией, недвижимостью, производством, золото, даже простая соль. А сегодня все это условность: труд стоит копейки, его всемирно обеспечивают китайцы и гастарбайтеры. Фермеры разоряются, настоящим богатством владеет 1%, но пока не соблазнил еврик кучерявый, все еще могли управлять своими человеческого измерения странами. А теперь в Европу возвращается имперское сознание: одни начинают диктовать условия, другие вынуждены их терпеть. Либо — взрыв, а все европейские империи, включая отчасти европейский СССР, взрывались со страшным грохотом. Не будем забывать и то, что главная империя, США, тоже на грани. Тем самым «Фердинандом в Сараево» может стать Иран. И главное: «плохиши» — авторитарные режимы, качающие земные недра, — могут оказаться в выигрыше, раз «хорошие» утратили все свои «ценности». Да и Земля не молчит, тоже говорит свое «пора валить» — насылает разрушительные стихии, а отбиваться от экологического, ядерного, электронного и финансового апокалипсисов одновременно еще никто не пробовал. Потому все оберегают свои нарывы — только чтоб не прорвало.

Зона денег

Евро — официальная валюта семнадцати стран еврозоны (Австрии, Бельгии, Германии, Греции, Ирландии, Испании, Италии, Кипра, Люксембурга, Мальты, Нидерландов, Португалии, Словакии, Словении, Финляндии, Франции, Эстонии). Валюта используется еще в некоторых государствах, в настоящее время является валютой более чем 320 млн европейцев. В качестве расчетной валюты на мировых финансовых рынках евро используется с 1999 года, 1 января 2002-го введены в обращение наличные монеты и банкноты. Управление евро осуществляет Европейский центральный банк, находящийся во Франкфурте.

Евросоюз > Госбюджет, налоги, цены > mn.ru, 9 декабря 2011 > № 450245 Татьяна Щербина

Турция > Госбюджет, налоги, цены > globalaffairs.ru, 22 октября 2011 > № 738762 Илтер Туран

Турция на подъеме

От неразвитой страны к региональной державе

Резюме: По мере дальнейшего смещения центра силы с евро-атлантического региона в Азию Турция продолжит политику ревизионистской риторики и прагматичных каждодневных действий во внешней политике. Формируется средняя держава с честолюбивым руководителем, которая порой переоценивает свои возможности, но нацелена на усиление позиций и влияния в период мирового экономического кризиса и быстро меняющихся обстоятельств.

Турция сегодня у всех на устах, к ее развитию и политическим перспективам приковано всеобщее внимание, причем в нарастающей степени. В данной статье мы рассмотрим, каким образом за 80 лет Турция из неразвитой страны превратилась в региональную державу, а также проанализируем, как эти изменения влияют на региональную и мировую политику и экономику. Хотя Россия и Турция – очень разные страны, задачи, с которыми они сталкивались в ХХ и начале XXI века, во многом схожи, так что российский читатель найдет интересные параллели.

Годы с одной партией

Государственная модернизация и общество, сфокусированное на государстве. Турецкая модернизация, начинавшаяся как османская, была инициирована и проводилась государством. Она стала ответом на увеличивающееся военное превосходство Запада, которое со временем превратилось в постоянную угрозу целостности империи. В отличие от российской оборонной модернизации, где гораздо более выраженный акцент делался на индустриализацию, Турция сосредоточилась на культурном преобразовании общества и его вестернизации.

Военно-бюрократическая элита поставила перед собой задачу построения «современного» общества через повышение уровня образованности граждан, которым она стремилась привить «современные» ценности. Этот курс привел к созданию сильного, интервенционистского государства, для которого граждане оставались пассивными объектами восприятия перемен, необходимых с точки зрения высшего политического руководства. Правда, нередко государству не удавалось убедить значительные слои населения в выгодности этих реформ. Кроме того, подобная стратегия не приводила к мобилизации энергии и ресурсов разных слоев общества для поддержки, то есть отсутствовали важные элементы участия народных масс, которые незаменимы в процессе общественной трансформации.

Первое республиканское руководство пыталось добиться поддержки в первую очередь элит, планируя в долговременной перспективе расширить число своих сторонников настолько, чтобы в их число вошло практически все население. Военные, бюрократия, судейский корпус, учащиеся и преподаватели университетов, а также представители полуофициальных организаций, защищавших интересы людей свободных профессий, получали современное образование и становились опорой режима. С другой стороны, связь с массами осуществлялась через местную знать, объединившуюся с государственными элитами в Республиканской народной партии (РНП). Она не имела ни массового членства, ни ясной и определенной идеологии. Скорее просто олицетворяла собой современное мировоззрение и взгляды на жизнь. Вместо того чтобы нацеливаться на трансформацию всего общества, РНП предпочитала тактику контролируемых перемен. Главной ее заботой являлась защита основных ценностей республики, таких как лаицизм (движение за секуляризацию и устранение влияния религии в различных сферах жизни общества. – Ред.) и республиканство, поскольку они понимали, что если утратить бдительность, сторонники старого режима поднимут голову.

Внешняя политика нейтралитета, которая себя исчерпала. В области внешней политики первые республиканские правительства стремились разрешить вопросы, оставшиеся после подписания Лозаннского мирного договора, и изменить те его аспекты, которые Турции было труднее всего принять. Не располагая большими средствами для достижения внешнеполитических целей, страна предпочитала воздерживаться от активного участия в международных делах. Турция действовала через Международный суд или улаживала разногласия посредством переговоров. Это породило политику нейтралитета, которая проводилась до тех пор, пока не стало очевидно, что мир готовится к новой войне.

Турция заключила ряд оборонительных договоров, стремясь при этом не испортить отношения с крупными державами антигитлеровской или гитлеровской коалиции. С другой стороны, стратегическое расположение страны побуждало остальных искать ее расположения, и это дало Турции возможность после подписания Конвенции Монтрё 1936 г. восстановить суверенитет над турецкими проливами, утраченный по Лозаннскому миру, а также вернуть контроль над Антиохией-Александреттой, которую французы пытались включить в Сирийский мандат 1939 года.

К величайшему разочарованию стран антигитлеровской коалиции, Турция на протяжении всей Второй мировой войны сохраняла нейтралитет. Когда союзные войска захватили инициативу, они настаивали на использовании турецкой территории для борьбы с немцами, чтобы быстрее завершить боевые действия. Однако Анкара не дала согласия и потребовала предоставить ей вооружение, обещанное в соглашениях, чтобы самой позаботиться о своей защите. Многие турки считают, что нейтралитет спас страну от «освобождения» советскими войсками, поскольку в противном случае она бы стала частью «мира социализма».

Конечно, нейтралитет имел издержки. Советы утратили заинтересованность в расширении Договора о дружбе и ненападении 1925 года. Будучи черноморской державой, Советский Союз выражал настойчивое желание изменить режим турецких проливов и правила пограничного контроля между Турцией и Грузинской ССР. Рузвельт поддерживал первое из двух этих требований. Турция почувствовала угрозу, но ей не хватало друзей в новом мировом порядке.

Внешняя обеспокоенность, внутренние перемены и присоединение к НАТО. Отец-основатель республики Мустафа Кемаль Ататюрк умер в 1938 г., и через войну Турция прошла под руководством Исмета Инёню. Когда война подошла к концу, президент Инёню понял, что в условиях обостряющегося соперничества между западным и советским блоками Турции следует присоединиться к Западу. Решение объяснялось скорее интересами безопасности, чем соображениями идейного или духовного родства. Но оно потребовало перестройки внутренней политики. Президент Инёню рассудил, что Турция лучше ассимилируется в западный лагерь, если допустит политическую конкуренцию.

Два фактора облегчили переход к демократии. Во-первых, в военное время Турция экспортировала сельскохозяйственную продукцию и сырье. Активная коммерческая деятельность привела к появлению бизнес-элиты. Новая прослойка стремилась спроецировать свое экономическое влияние и силу на политическую арену, занятую местной знатью – приверженцами старых традиций, тесно связанных с РНП. Требование перемен поддержало и крестьянство, вынужденное в годы войны терпеть лишения, помогая обеспечивать полную военную мобилизацию.

Во-вторых, у режима не было идеологической опоры для сохранения однопартийной системы. Фактически нацеленность турецких руководителей на вестернизацию предполагала, что Турция захочет стать похожей на Западную Европу, для которой было характерно демократическое устройство.

Демократизация произошла довольно быстро. В 1946 г. в выборах было разрешено участвовать нескольким партиям. Демократическая партия (ДП) получила несколько мест в парламенте. За этим последовали либеральные перемены в избирательной системе, законы об ассоциациях, печати и полиции. Четыре правительства, сформированные РНП и находившиеся у власти с 1946 по 1950 гг., колебались между либерализацией и возвратом к однопартийному правлению. Однако Инёню не отклонялся от курса и привел страну к выборам 1950 г., на которых ДП одержала убедительную победу. К тому времени Турция начала получать экономическую помощь от Соединенных Штатов, сначала в соответствии с программой четырех пунктов (программа президента Трумэна, предусматривающая экономическую поддержку слаборазвитым странам. – Ред.), а затем с планом Маршалла. В 1949 г. Турция стала членом Совета Европы.

Гораздо труднее было вступить в Североатлантический альянс. Европейских членов НАТО беспокоило, что присоединение Турции не только отвлечет американские ресурсы от их стран, но и увеличит территорию, которую блоку придется защищать. Тем самым Западная Европа рисковала оказаться перед лицом новых угроз. С другой стороны, англичане считали Ближний Восток, в который включали и Турцию, зоной своего влияния, а потому не желали присоединения Анкары к организации, однозначно находившейся под управлением США. Кроме того, союзники считали, что турки зарекомендовали себя ненадежными партнерами, поскольку, по их мнению, во время войны не выполнили взятых обязательств. Чтобы опровергнуть этот аргумент, Анкара выделила в помощь американцам и их союзникам пехотную бригаду для участия в защите Южной Кореи, которую попыталась оккупировать Северная Корея.

Хотя многие члены организации без энтузиазма встретили членство Турции в НАТО, Соединенные Штаты понимали, что Анкара сможет заметно увеличить ее возможности. Речь шла о безопасности Восточного Средиземноморья, об образовании южного фланга и о том, что Турция наряду с Норвегией могла бы взять в клещи советские войска в случае их атаки на центральном направлении. В 1952 г. Турция вместе с Грецией стали членами НАТО.

Годы холодной войны

В разгар холодной войны отдельные члены альянса вынуждены были подчиниться американскому руководству. Для Турции это лидерство было более приемлемым, чем для некоторых других союзников, по двум причинам. Во-первых, она была более уязвима перед лицом угроз, исходивших от стран Варшавского договора, чем многие другие члены НАТО. Во-вторых, она была экономически слаба и зависима от военно-экономической помощи, которую ей оказывал блок. Связь с альянсом дала Турции возможность модернизировать военное оснащение, усовершенствовать подготовку военнослужащих и увеличить оборонные возможности. Она также помогала преодолевать кризисы, поражавшие турецкую экономику с почти прогнозируемыми интервалами.

Экономический аспект взаимодействия с западными союзниками нуждается в пояснении. Республика наследовала аграрную экономику, но отдельные деревни не были интегрированы в национальную систему хозяйствования. Еще до того, как Турция присоединилась к НАТО, американская экономическая помощь позволила начать строительство дорог, благодаря чему у аграрных провинций появилась возможность влиться в большую экономику. Крестьяне могли продавать свою продукцию на рынках турецких городов. Всего за несколько лет в стране сформировалась единая и постоянно расширяющаяся хозяйственная система. Резко вырос спрос на товары и услуги, удовлетворять который становилось труднее с каждым годом.

Первая мировая война высосала из страны и без того ограниченные ресурсы. Капитала, необходимого для восстановления, у Турции не было. Государство пыталось выделять фонды на промышленное развитие. В 1933 г. был даже принят соответствующий план, реализации которого помешала новая война. Коммерсанты, производившие, собиравшие и продававшие сырье и сельскохозяйственную продукцию, накопили во время войны определенный капитал, но эта общественная прослойка, сосредоточенная преимущественно в небольших городах, не могла стать застрельщиком индустриализации. После войны государство снова взяло на себя руководство индустриализацией, инвестируя в промышленность, а также предоставляя дешевые кредиты частным предпринимателям.

Главный посыл политики индустриализации заключался в замещении импорта. Сторонники этой линии стремились уменьшить зависимость Турции от внешнего мира. Однако этот подход не выдержал проверку практикой. Хотя производство росло, а потребность в импорте уменьшалась, это привело лишь к изменению структуры импорта, в котором стал преобладать капитал и промежуточные товары, а не конечная продукция. Неспособность финансировать подобного рода импорт могла обернуться закрытием заводов и массовой безработицей. А поскольку товары не отличались высоким качеством и конкурентоспособными ценами, единственным способом финансирования экономики стало заимствование.

Несоответствие между доходами от экспорта сырья и сельскохозяйственной продукции и внешними расходами приводило к периодическим кризисам. Экономический рост финансировался внешними заимствованиями до тех пор, пока не возникли сомнения в способности Турции возвращать долги. Когда необходимые средства найти не удавалось, начинался кризис. Будучи южным форпостом евро-атлантической безопасности, Анкара не раз убеждала союзников помочь ей в преодолении трудностей. Сложилась даже определенная традиция, по которой западные партнеры периодически просили Турцию начать реформы, ввести строгие меры экономии и осуществить девальвацию лиры под руководством МВФ. В ответ союзники во главе с США, а затем с Германией создавали консорциумы с целью восполнения потребностей Турции в твердой валюте. После стабилизации экономической ситуации повторялся тот же процесс расширения производства, который рано или поздно приводил к неспособности обслуживать займы и к новому кризису.

Нефтяной шок 1973 г. показал несостоятельность стратегии импортозамещающей индустриализации. В течение следующих семи лет попытки справиться с экономическими трудностями не давали результатов. Частные производители, со временем существенно укрепившиеся, пришли к пониманию необходимости серьезной корректировки экономической политики. В конце 1979 г. Турция не смогла импортировать достаточное количество топлива для удовлетворения своих внутренних потребностей и выплачивать жалованье дипломатам. Суровая реальность вынудила задуматься о смене экономического курса. 24 января 1980 г. совет министров изменил правила, введенные в годы Второй мировой войны для «защиты турецкой лиры». Были сняты многочисленные ограничения на владение, перемещение и продажу иностранной валюты.

Мало кто в Турции понимал, что это решение запускает механизм радикальной трансформации. Вскоре экспорт пошел в рост, появилась твердая валюта, экономика стала расти как на дрожжах. Произошедшие изменения положили начало росту на базе экспорта, который продолжается поныне. Спустя сравнительно небольшой промежуток времени турецкая экономика интегрировалась в международную и превратилась в 17-ю экономику мира и шестую экономику Европы по объему ВВП. Турция также стала членом «Большой двадцатки».

Трансформация

Выбор в пользу экспортно-ориентированного экономического роста в 1980 г. был первым из двух важных событий, вызвавших трансформацию внутренней и внешней политики. Турция превратилась в «торгующее государство», где главную роль играют экономические соображения, а не факторы безопасности в чистом виде. Говоря иначе, концепцию безопасности переосмыслили, признав, что экономика играет ведущую роль в ее обеспечении, тогда как в прежние годы этому не придавалось такого большого значения.

Второе важное событие – конечно, окончание холодной войны, ознаменовавшееся распадом Советского Союза и Варшавского договора. Исчезновение «врага» означало, что у стран НАТО стало меньше ограничений в выработке внешней политики и установлении более тесных отношений с бывшими противниками, включая Россию. Можно сказать, что 1991 г. явился точкой отсчета новой внешней политики.

Торговая ориентация побуждает Турцию искать новые рынки по всему миру. Помимо непосредственных соседей – России и бывших советских республик – это также балканские государства и страны Ближнего Востока, Африка, Китай и остальная Азия, а также крупные государства Латинской Америки. Все эти рынки стали важными мишенями для турецкой экономической экспансии. Когда экономические соображения приобрели гораздо большее значение для выработки внешнеполитического курса, турецкие правительства начали более чутко относиться к политическим интересам стран, с которыми Анкара расширяла или планировала расширять двустороннюю торговлю.

Во внутренней политике, что не менее важно, избиратели стали оценивать то или иное правительство в основном по экономическим успехам. Аргументы, основанные на идеологических клише и/или соображениях укрепления безопасности, которые сопровождаются призывами «потуже затянуть пояса», пользуются все меньшей популярностью. Кроме того, поскольку страна все более процветает, в основном благодаря частной инициативе, гражданское общество чувствует себя сильнее и увереннее, выдвигая требования к власти. Независимые организации гражданского общества также усиливаются и распространяются. Турецкая политика становится более демократичной, и общественное мнение играет растущую роль.

Если коротко обобщить сказанное, то после 1991 г. турецкая внешняя политика претерпела существенные изменения, которые можно разделить на два периода. На первом этапе Турцию можно охарактеризовать как лояльного союзника, интересы которого шире интересов альянса. На втором – как самостоятельного игрока на мировой арене. Первый период, начавшийся в 1991 г., продолжался до выборов 2007 года. Во втором периоде страна находится сейчас.

Лояльность с собственными интересами

С 1991 г. внешняя политика Турции была нацелена на развитие более тесных и многоплановых связей с бывшими противниками, а также странами, недавно получившими независимость. Должное внимание уделялось сохранению и совершенствованию хороших отношений с Западом, поскольку Анкара считала, что ее основные интересы находятся там.

О том, какое значение Турция придавала связям с Западом, лучше всего судить по ее настойчивому стремлению присоединиться к Европейскому союзу. Турция проявила заинтересованность в тесных отношениях с Европейским экономическим сообществом сразу после его возникновения. Кульминацией стало заключение в1963 г. Договора об ассоциированном членстве Анкары, в 1970 г. он был дополнен протоколом о трехступенчатом процессе, который подготовит страну к интеграции в ЕС. Нежелание быстро двигаться к цели было взаимным. С одной стороны, Турция опасалась, что полноценное членство серьезно подорвет независимость и хрупкую экономику. С другой – Европа не хотела, чтобы неразвитая экономика Турции тяжелым бременем легла на плечи более продвинутых европейских государств. Тем не менее в 1996 г. был заключен таможенный союз. Хотя Турцию в отличие от ряда восточноевропейских стран не пригласили присоединиться к ЕС на встрече 1997 г. в Люксембурге (что вызвало энергичные протесты с ее стороны), в 1999 г. в Хельсинки она была объявлена страной-кандидатом, и в 2005 г. начала переговоры о вступлении.

Турция с готовностью участвовала в совместных акциях с НАТО. Она выделяла войска для участия в миротворческих операциях в Ливане, Сомали, Боснии, Македонии, Косово и Афганистане. Также она оказала поддержку введению бесполетной зоны на севере Ирака в рамках военно-гуманитарной операции «Утешение», призванной помочь курдскому меньшинству. Единственное крупное разногласие этого периода имело место в 2003 г., когда Турция не позволила Соединенным Штатам использовать свою территорию для отправки войск в Ирак. Оглядываясь назад, можно понять и объяснить нежелание Турции сотрудничать с Вашингтоном в этом вопросе. Анкару беспокоило, что американская интервенция стимулирует курдский сепаратизм в юго-восточном регионе страны, граничащем с Ираком. Турция была также озабочена тем, что ее пособничество США подорвет улучшающиеся отношения с арабским миром. Однако вскоре Вашингтон и Анкара начали латать дыры, поскольку у них слишком много общих интересов. И если бы отказ Турции пропустить американские войска стал развилкой в двусторонних отношениях, это нанесло бы огромный ущерб обеим сторонам.

В этот период Турция прилагала усилия, чтобы развивать связи с соседями, а также улучшать взаимодействие со странами Ближнего Востока. Она начала выстраивать контакты с теми регионами, с которыми у нее раньше их не было – например, с Африкой к югу от Сахары и Латинской Америкой. Интенсифицировались и отношения с Россией – прежде всего за счет расширения экономических связей. Россия – не только обширный рынок для турецких товаров и услуг, но и важный источником поставок энергоносителей.

Турция как автономный игрок

Июльские выборы 2007 г., похоже, стали поворотным моментом во внутренней и внешней политике Турции. Они продемонстрировали растущую поддержку Партии справедливости и развития, а также тот факт, что оппозиция слишком слаба, чтобы бросить вызов правительству. К этому времени турецкая экономика стабильно росла шесть лет подряд. Став более уверенным в себе, правительство постепенно перешло к более независимому внешнему курсу, особенно после назначения министром иностранных дел Ахмета Давутоглу. Считается, что он оказывал большое влияние на выработку внешнеполитического курса еще до назначения, а получив министерский портфель, сформулировал новые принципы внешней политики.

В сжатом виде доктрина Давутоглу звучала так: «Никаких проблем с соседями» – мирно разрешать любые споры и конфликтные ситуации с соседними государствами. Давутоглу также провозгласил, что любое событие, происходящее в пограничных регионах, не может не волновать Турцию, и она непременно будет там присутствовать. Эта доктрина внешне не противоречит общей ориентации страны на поддержание связей с западными союзниками. Тем не менее, центр тяжести перемещается на соседние государства и регионы. Но, что важнее, Анкара начала проводить независимую внешнюю политику, не всегда совпадающую с приоритетами традиционных союзников.

Однако Турция по-прежнему намерена вместе со своими традиционными союзниками участвовать в построении такого мира, в котором преобладали бы демократические ценности и рыночные институты и где отношения не строились бы на применении силы. Именно эта ориентация на общие ценности составляла основу сотрудничества с союзниками по НАТО в прошлом и остается фундаментом партнерства со странами Запада. В частности, в последнее время Турция поддерживала западных союзников в Египте, Ливии и Сирии. Та же общая ориентация побудила Анкару дать согласие на размещение натовских радаров в Восточной Турции в рамках противоракетной обороны. Союзники Турции приветствовали ее инициативы по углублению мирного процесса. В частности, они одобрили посредничество Анкары на переговорах между Сирией и Израилем для сближения позиций по вопросу о Голанских высотах в 2008 году. Точно так же получили широкое одобрение усилия Турции по смягчению позиции в отношении Армении, хотя они и не принесли заметных успехов.

Однако продолжение союзнических отношений не позволяет закрывать глаза на серьезные проблемы. Это трения между Турцией и ЕС, между Турцией и США, а также стремление Анкары играть более заметную роль в мировой политике в связи с ростом ее экономической мощи и влияния. Наверно, стоит проанализировать эти три главные причины разногласий.

Турция и Европейский союз

Хотя трансформация турецкой экономики и ее интеграция в мировую экономику усилили желание Турции стать полноправным членом Евросоюза, окончание холодной войны и последовавшие изменения в области европейской безопасности снизили заинтересованность в этом Брюсселя. В турецко-европейских отношениях появилось три проблемных области.

Во-первых, политики ЕС указывают на проблемы в области соблюдения прав человека. Анкара пытается соответствовать ожиданиям Европейского союза, производя изменения на законодательном уровне, обучая чиновников более чуткому отношению к соблюдению прав граждан и создавая специализированные агентства для устранения недостатков, отмечаемых ЕС. В Турции даже ограничена власть военных, которая была постоянным поводом для критики со стороны Брюсселя. Это произошло благодаря судебным процессам, на которых за подготовку интервенции и за деятельность, дискредитирующую гражданские власти, были осуждены высокопоставленные военные чины.

Вторая проблема – это Кипр. Во время последнего крупного расширения Европейского союза Греция пригрозила сорвать весь процесс, если Кипр не войдет в состав объединенной Европы. Брюссель уступил давлению, тем самым нарушив фундаментальный принцип, гласящий, что кандидат на присоединение к ЕС должен прежде уладить все споры с соседними странами, чтобы они не оказались головной болью Брюсселя. Став членом Евросоюза, Кипр решил, что ему не нужно идти на компромиссы в деле объединения острова. Логика Никосии состоит в том, что, учитывая желание Турции присоединиться к ЕС, объединение и так произойдет рано или поздно.

Однако факты свидетельствуют об обратном. Хотя Кипр заблокировал восемь или более разделов на переговорах об интеграции Турции, позиция Анкары о характере приемлемого решения не изменилась, зато возникли другие «осложнения». Турция блокировала сотрудничество между ЕС и НАТО, поскольку Евросоюз не вправе представлять интересы Турции при планировании обороны Западной Европы. В свою очередь, Кипр не может быть допущен на советы НАТО. Не так давно между греческим Кипром, с одной стороны, и турецким кипрским государством и Турцией – с другой, разгорелся новый конфликт по поводу разведки нефтегазового месторождения в исключительной экономической зоне острова.

Хотя Кипр является одним из препятствий на пути дальнейшего строительства отношений между Анкарой и ЕС, имеются и другие помехи, усугубляемые склонностью некоторых членов Евросоюза использовать разделенный остров в качестве предлога для отказа в предоставлении Турции полноправного членства. Так что не следует переоценивать роль одной маленькой страны в этом деле.

Это приводит к третьей проблеме. Некоторые ключевые члены Евросоюза, такие как Франция и Германия, сомневаются в целесообразности интеграции Турции, предлагая ей в качестве альтернативы особые отношения. Хотя иногда главной причиной их позиции называют отсутствие культурно-религиозной общности, не следует упускать из виду, что присоединение Турции изменит баланс внутри единой Европы и бросит вызов франко-германскому кооперативу, которым Европейский союз сегодня является.

Турецко-европейские отношения сегодня находятся в состоянии стагнации. Анкара утратила первоначальный энтузиазм по поводу присоединения к европейской семье, хотя последние правительства Турции подтверждают преданность европейским ценностям. Со своей стороны, ЕС не сумел стать тем центром силы, которым стремился быть, и сегодня столкнулся с серьезными экономическими проблемами. Стороны делают все возможное для того, чтобы отношения не были окончательно испорчены. Турция строит важные двусторонние связи с отдельными членами Евросоюза, которые ей выгодны и интересны. Несмотря на разговоры о том, что Турция рано или поздно вольется в ЕС, в настоящее время нет убедительных доводов в пользу столь радужного будущего турецко-европейских отношений. И перспектива вступления в Евросоюз все в меньшей степени определяет проводимую Турцией внешнюю политику.

Турция и Соединенные Штаты

После окончания холодной войны в турецко-американских отношениях постепенно нарастало напряжение. Американское руководство, привыкшее определять стратегии и политический курс НАТО, полагало, что продолжит действовать в том же духе. Турция же считала себя вправе действовать более самостоятельно с учетом резко изменившихся обстоятельств.

Понимая общность интересов и желая сохранить тесные связи, установившиеся в годы холодной войны, Анкара и Вашингтон попытались подыскать подходящее выражение, чтобы описать свои взаимоотношения. Поначалу охарактеризовав их как «стратегические», они затем предпочли фразу «образцовое партнерство». Хотя это определение не указывает на конкретный характер отношений, ясно, что обе стороны хотели бы сотрудничать для продвижения общих интересов. Оба государства отличаются прагматизмом, они ориентированы на будущее и стараются не зацикливаться на прошлых разногласиях.

Однако наличие многочисленных центров силы и влияния в американской политической системе чревато возникновением неожиданных проблем во взаимоотношениях. Деятельность этнических лобби в Конгрессе США, особенно в Палате представителей, привела к принятию эмбарго на поставки вооружений в Турцию, которое длилось с 1974 по 1977 годы. Совсем недавно возникла напряженность в связи с принятием резолюций о геноциде армян. Хотя этот документ не дал конкретных результатов, подобные шаги крайне эмоционально воспринимаются турецкой общественностью, и она, в свою очередь, может заставить правительство предпринять радикальные шаги, которые станут настоящим испытанием для «образцового партнерства».

До недавнего времени Анкара могла рассчитывать на поддержку еврейского лобби, которое выступало противовесом армянскому и греческому влиянию в американском Конгрессе. Однако постепенное ухудшение отношений между Израилем и Турцией, начавшееся с жестких израильских бомбардировок сектора Газа, достигло кульминации, когда израильтяне убили девять турецких граждан на борту корабля, перевозившего гуманитарную помощь для жителей Газы. Американо-израильский комитет по общественным связям (AIPAC) осудил действия Турции как провокацию, так что Анкара больше не может рассчитывать на поддержку еврейского лобби в американском Конгрессе.

Несмотря на имеющиеся и потенциальные проблемы, обе страны зависят друг от друга, а значит, приложат силы к тому, чтобы сохранить дружеские, рабочие отношения. Турции не только нужны американские разведданные и некоторые передовые виды вооружений для противодействия курдскому терроризму на северо-востоке страны, но и более широкие гарантии безопасности, которые дает членство в НАТО. С другой стороны, Соединенным Штатам нужно работать с Турцией для стабилизации положения на Ближнем Востоке.

Турция как формирующаяся держава

В последние годы целый ряд факторов привел к тому, что турецкие политики и стратеги стали считать свою страну региональной державой, способной влиять на мировую политику. Прежде всего этому способствовали впечатляющие экономические достижения, страна постепенно перестала полагаться на поддержку и помощь других государств и международных организаций. С другой стороны, появившиеся экономические ресурсы дали Турции возможность оказывать помощь более бедным государствам, входящим в сферу ее интересов, таких как республики Центральной Азии, а также небольшим и сравнительно бедным балканским странам.

Притязаниям Турции на роль регионального лидера также способствовал отказ других стран, таких как Египет, от традиционной роли лидера арабского мира. Способность вести переговоры с конфликтующими сторонами только укрепила Анкару в новой роли. Наконец, лидерство Турции упрочилось благодаря наличию в ней дееспособной демократической системы, позволяющей на протяжении последнего десятилетия формировать стабильные и эффективные правительства.

Ни один из этих факторов не мог бы объяснить устремлений Анкары, если не принять во внимание желание примерить на себя роль регионального и мирового лидера в международной политике. Когда новое политическое руководство Турции стало увереннее действовать на международной арене, его посетило болезненное осознание того факта, что существует мировой порядок с устоявшейся философией, ценностями, кодексами поведения, основополагающими предпосылками и международными организациями. Оно также осознало, что мировой порядок устроен преимущественно в интересах победителей во Второй мировой войне, а новичкам нелегко стать частью этой системы и оказывать влияние, даже несмотря на возросший политический вес и экономическое влияние.

Турецкий премьер-министр Реджеп Тайип Эрдоган, разочарованный неэффективностью, неискренностью и двойными стандартами, присущими нынешнему мировому порядку, решил одновременно сотрудничать с его ключевыми игроками и бросать ему вызов. Соответственно, Эрдоган проголосовал против резолюции Совета Безопасности ООН о введении санкций против Ирана и выступил с резкой критикой Объединенных Наций на сессии Генеральной Ассамблеи в сентябре 2011 г., в то же время одобрительно высказавшись об операциях НАТО в Ливии.

Некоторые обозреватели назвали подобное поведение «самоутверждением третьего мира», другие говорят, что уместней вспомнить о «голлизме». Вместо того чтобы мучительно подбирать подходящий термин, лучше описать эту линию поведения по существу. Новая внешняя политика Турции ревизионистская по риторике, но вполне традиционалистская по фактическим действиям. Риторика частично может быть конвертирована в реальную политику, если будут подходящие условия на международной арене, но это прояснится лишь в среднесрочной перспективе.

Турецкому премьер-министру нравится бывать с визитами в странах региона, где ему удается заручиться поддержкой широких масс при помощи ревизионистской риторики и заявлений о поддержке демократизации. Он добился изоляции Израиля с целью принудить его положить конец бедствиям палестинского народа, но пока этот курс не принес реальных плодов. Если говорить о прагматичных действиях, Эрдоган добивается отмены визовых ограничений между Турцией и странами региона, а также роста торговли и инвестиций с соседями.

Похоже, что Анкара продолжит подобную политику по мере дальнейшего перемещения центра силы из евро-атлантического региона к Азии. Было бы ошибочно приписывать Турции такие грандиозные внешнеполитические цели, как руководство всем мусульманским миром или восстановление Османской империи. В действительности мы наблюдаем формирование средней державы с честолюбивым руководителем, которая порой переоценивает свои возможности, но нацеливается на усиление позиций и влияния в период мирового экономического кризиса и в условиях быстро меняющихся обстоятельств.

Несколько слов о российско-турецких отношениях

Как изменение турецкой внешней политики влияет на российско-турецкие контакты? Нынешний уровень отношений, при котором между двумя странами растет торговый оборот, отменены визовые ограничения и Россия намеревается построить атомную электростанцию в Турции, – неотъемлемая часть перемен. Нет оснований подозревать, что эти связи, особенно в сфере экономики, не получат развития в предстоящие годы. Однако можно смело предположить, что помимо сотрудничества между двумя странами будет развиваться и определенная конкуренция.

В чем суть этой конкуренции? Во-первых, претензии Турции на роль региональной державы подразумевают те территории, которые Россия склонна считать зоной своего исключительного влияния. Речь идет прежде всего о Кавказе и Центральной Азии. Во-вторых, если Россия заинтересована в монополизации поставок энергоносителей и маршрутов их доставки в Европу, то Турция заинтересована в их диверсификации. В-третьих, Россия отождествляет себя с авторитарными режимами на Ближнем Востоке, тогда как Турция привержена демократическим переменам. В-четвертых, Россия является бенефициаром мирового порядка, сложившегося после Второй мировой войны, который Турция оспаривает. Можно легко добавить и другие области соперничества, со временем неизбежно возникнут новые.

Психологический надлом, который России пришлось пережить в связи с ее низведением с позиций сверхдержавы до уровня державы средней, региональной, а также ощущение опасности в связи с подобными переменами; авторитарный характер российского политического строя, недостатки юридической и правовой системы, неспособность к развитию подлинно рыночной экономики, стремление использовать экономические инструменты для достижения политических целей – все это составляет фон, на котором любые незначительные проблемы способны легко перерасти в серьезные трудности. Турция, со своей стороны, может стать излишне самонадеянной из-за укрепления позиций на международной арене и недостаточно учитывать российскую психологию или озабоченности. Эти непростые обстоятельства требуют благоразумия, осторожности и терпения для поддержания и развития взаимовыгодных отношений.

Илтер Туран – профессор политологии стамбульского Университета Бильги.

Турция > Госбюджет, налоги, цены > globalaffairs.ru, 22 октября 2011 > № 738762 Илтер Туран

Азербайджан. Турция. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 11 июня 2011 > № 739729 Расим Мусабеков

На стыке полей притяжения

Азербайджан между Турцией и Россией

Резюме: Партнерство России и Турции не означает раздел между ними Южного Кавказа. В условиях глобализации такие планы, даже если они приходят кому-то в голову, обречены на провал. «Закрыть» регион от мира не в силах ни Россия, ни Турция и даже обе они вместе взятые. Но они вполне в состоянии предотвратить превращение Кавказа в ристалище геополитических игр.

На протяжении многих столетий геополитику Южного Кавказа определяло соперничество между Турцией, Ираном и Россией. В XIX–XX веках свое присутствие здесь обозначили и иные акторы. Сначала Великобритания, обладавшая в эпоху расцвета империи глобальным влиянием. А после распада Советского Союза – США и Европейский союз. Влияние Ирана, принимая во внимание его международную изоляцию и специфичность политико-идеологического режима, в настоящее время ослаблено. Поэтому при анализе региональных векторов стратегического притяжения и отталкивания на Южном Кавказе прежде всего следует рассматривать Турцию и Россию. По причинам национального, исторического, геополитического и культурного свойства наибольшее воздействие этих полей напряжения ощущает Азербайджан.

Становление Баку как партнера

Последние два столетия Азербайджан входил в состав Российской империи и Советского Союза, испытав их огромное культурное и цивилизационное влияние. И царская администрация, и советские чиновники всячески ограничивали контакты Азербайджана с близкородственной Турцией. Коренным образом ситуация изменилась после восстановления государственной независимости в начале 1990-x годов. Анкара первой из зарубежных стран объявила о признании этого акта, открыла дипломатическое представительство в Баку и начала активно развивать отношения с Азербайджаном по всем направлениям.

Процесс этот, начавшийся еще при первой постсоветской администрации президента Аяза Муталибова, приобрел всеобъемлющий характер в недолгий период правления Народного фронта Азербайджана (НФА) и президентства Абульфаза Эльчибея. В условиях провозглашенного курса на тюркизацию Азербайджана Турция была объявлена единственным союзником и эталонным образцом государственного строительства. Во всех учреждениях и структурах появились турецкие советники. Все связанное с бывшим СССР и Россией рассматривалось как наследие колониального прошлого, подлежавшее слому и устранению. Президент Эльчибей публично назвал себя «солдатом Ататюрка» и демонстративно дистанцировался от всего русского. Азербайджан первым из новых независимых государств добился вывода со своей территории частей бывшей советской, а ныне российской армии, авиации и флота. Торгово-экономические отношения резко пошли на спад. Баку не ратифицировал договор о Содружестве Независимых Государств и заморозил свое участие в нем. Непродолжительное правление Эльчибея и НФА на рубеже 1992–1993 гг. стало периодом безраздельного преобладания Анкары и стремительного ослабления влияния Москвы.

Запад в лице Соединенных Штатов и Евросоюза был тогда озабочен тем, чтобы без осложнений завершить вывод советских вооруженных сил из стран бывшего Варшавского договора, и не торопился вторгаться в сферу исключительного влияния России – постсоветское пространство, включавшее и Азербайджан. Что же касается Ирана, то правительство НФА и президент Эльчибей не скрывали негативного отношения к исламистскому режиму в Тегеране как угнетателю более чем 20 млн южных азербайджанцев.

В результате острого политического кризиса летом 1993 г. правительство НФА пало, Абульфаз Эльчибей покинул пост и к власти был призван многоопытный и авторитетный политик Гейдар Алиев. Он отказался от односторонней ориентации на Анкару и заложил основы современной многовекторной внешней политики Азербайджана. Страна вернулась в СНГ, и даже на время (до 1999 г.) стала членом созданной под эгидой Москвы Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ). Был подписан «Договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной безопасности между Российской Федерацией и Азербайджанской Республикой». После длительных переговоров удалось урегулировать условия использования Москвой Габалинской РЛС, являющейся важным компонентом стратегической системы слежения и раннего оповещения.

Однако известная еще со времени работы в Политбюро ЦК КПСС неприязнь к Гейдару Алиеву президента России Бориса Ельцина препятствовала укреплению доверия между ними, а это отрицательно сказывалось и на российско-азербайджанских отношениях. Тем более что в армяно-азербайджанском конфликте вокруг Нагорного Карабаха Москва негласно взяла сторону Еревана, оказывая армянам экономическую и военную поддержку. В результате Азербайджан так и не вернулся в сферу влияния России, а стал шаг за шагом сближаться с Евросоюзом и США. Президенту Алиеву также удалось несколько оживить диалог с Ираном.

Доверительные и тесные личные контакты Гейдара Алиева с турецким коллегой Сулейманом Демирелем способствовали тому, что партнерство Баку с Анкарой сохранило приоритетный характер. Формула азербайджано-турецких отношений нашла свое выражение в высказывании президента Алиева: «Одна нация – два государства». При этом Баку настойчиво проводил линию на равноправие без деления на «старшего и младшего брата». От услуг турецких советников вскоре отказались, в том числе и в армии. В крупном консорциуме на Каспийском шельфе Азербайджана «Азери – Чираг – Гюнешли» (нефть) и «Шахдениз» (газ) Турция, как и Россия, получила скромную 10-процентную долю, а основным акционером и оператором проектов стала англо-американская ВР.

Завершение президентской каденции Сулеймана Демиреля и его преемника Ахмета Недждета Сезера, установление в Турции долговременного правления умеренных исламистов из Партии справедливости и развития (ПСР), возглавляемой президентом Абдуллой Гюлем и премьер-министром Реджепом Тайипом Эрдоганом, наложило отпечаток на турецко-азербайджанские отношения. На уровне первых руководителей в них стало меньше доверительности, личной теплоты и больше прагматизма. Турецкие государственники-националисты в высших эшелонах власти и в армии, безусловно, больше подходили в качестве партнеров для светски ориентированного азербайджанского руководства, чем пусть умеренные, но исламисты из ПСР.

Обратная эволюция произошла в отношениях с высшим руководством России. Бориса Ельцина сменил выходец из советских спецслужб Владимир Путин, не скрывавший пиетета к президенту Гейдару Алиеву, в прошлом генералу КГБ и члену Политбюро ЦК КПСС. Хорошие личные контакты установились впоследствии и между новыми президентами Азербайджана и России Ильхамом Алиевым и Дмитрием Медведевым. Оба примерно одного возраста, хорошо образованны, современны и нацелены на модернизацию своих стран с опорой на жесткую властную вертикаль.

Личностный фактор во взаимоотношениях Баку, Москвы и Анкары хотя и играл важную роль, но еще более значимым обстоятельством стало изменение положения самого Азербайджана. С начала 2000-х гг. страна стала получать большие нефтяные доходы, что позволило достичь фантастических темпов роста экономики, резкого повышения жизненного уровня населения. Азербайджан, нуждавшийся во внешней финансовой и технической помощи, в политической и дипломатической поддержке, в рекомендациях и советах, трансформировался в стабильное, уверенное в себе, быстроразвивающееся государство. Такое повышение экономического и геополитического веса отразилось на отношениях со всеми внешнеполитическими партнерами, включая Турцию и Россию.

Баку и Анкара: диалектика отношений

Стратегическое партнерство с Анкарой сохранилось. А после того, как в августе 2008 г. Турция дистанцировалась от грузино-российской войны, Баку даже посчитал, что негласных военно-политических гарантий Анкары недостаточно, и настоял в 2010 г. на заключении «Договора о стратегическом партнерстве и взаимопомощи между Азербайджаном и Турцией». Статья 2 документа гласит, что в случае вооруженной атаки или агрессии третьего государства или группы государств каждая из сторон окажет другой помощь с использованием всех возможностей. Статья 3 предусматривает тесное сотрудничество в оборонной и военно-технической политике. Также предусмотрены совместные действия по устранению угроз и вызовов национальной безопасности. В соответствии с совместным заявлением, принятым президентами и ратифицированным парламентами, создан Совет стратегического сотрудничества высокого уровня между Азербайджаном и Турцией.

Торгово-экономические, транспортно-коммуникационные отношения Баку и Анкары развиваются по восходящей линии. Вопреки скептическим прогнозам, успешно реализованы проекты стратегического нефтепровода Баку – Тбилиси – Джейхан (мощность 50 млн. тонн в год с перспективой расширения); газопровода Баку – Эрзерум. Идут работы по соединению железнодорожных путей посредством нового строительства, а также реконструкции линии Баку – Тбилиси – Карс. В стадии разработки проекты газопроводов ITGI (Interconnector Turkey – Greece – Italy), TAP (Трансадриатический газопровод) и Nabucco.

Турция делит первое-второе места с Россией в импорте Азербайджана, является первым зарубежным инвестором в ненефтяной сектор его экономики. Многие тысячи бизнесменов из Турции открыли здесь свои малые и средние предприятия. В свою очередь, Азербайджан, используя солидные финансовые ресурсы, все чаще выступает в качестве крупного инвестора на территории Турции посредством Государственной нефтяной кампании (SOCAR). Достаточно и частных азербайджанских инвестиций.

Единственный зарубежный телеканал, который транслируется в Азербайджане на национальном метровом диапазоне – это турецкий государственный ТРТ-1. По плотности сети и охвату обучающихся турецкие учебные заведения (вузы, лицеи, детские сады) занимают в Азербайджане второе место после аналогичных заведений с русским языком обучения, но в отличие от них демонстрируют устойчивую тенденцию к росту. Тысячи студентов поступают в университеты Турции – по правительственной программе и самостоятельно.

Азербайджан и Турция тесно взаимодействуют в политической и военной сферах. Анкара безоговорочно выступает на стороне Азербайджана в споре с Арменией по поводу Нагорного Карабаха, а Баку неизменно поддерживает Турцию в вопросе так называемого армянского геноцида. Стороны координируют усилия на уровне правительственных учреждений, общественных институтов, а также зарубежных диаспор. На регулярной основе встречаются главы государств, правительств, парламентов, министры и военные. Азербайджанские офицеры обучаются в турецких академиях. Налаживается тесная кооперация в производстве вооружений. Анкара и Баку – наиболее активные проводники политики сближения и интеграции тюркских государств и народов. Азербайджанский представитель долгое время возглавлял организацию культурного сотрудничества ТЮРКСОЙ. В Баку расположена резиденция Парламентской ассамблеи тюркских государств.

Однако тесное стратегическое партнерство Азербайджана и Турции не исключает и определенного расхождения интересов. Так, Баку вежливо, но решительно отклонил намерения Анкары стать эксклюзивным продавцом азербайджанского газа на рынках третьих стран. Упорный торг идет о цене поставляемого Турции газа (около 6 млрд. куб. м в рамках первой фазы проекта «Шахдениз» и столько же по второй фазе) и его транзит в третьи страны. Хотя после встречи министра энергетики и природных ресурсов Турции Танера Йылдыза с министром промышленности и энергетики Азербайджана Натиком Алиевым в конце апреля 2011 г. объявлено о достижении окончательной договоренности, подписание документов откладывается.

Турция (кстати, как и Иран) в одностороннем порядке отменила визовый режим для граждан Азербайджана. Однако Баку не спешит отвечать соседям взаимностью. Газеты Стамбула и Анкары утверждают, что именно в связи с разногласиями по этому вопросу, а также из-за того, что не до конца подготовлен текст соглашений по газу, откладывается очередной визит турецкого премьера Эрдогана в Баку.

Есть расхождения и по ряду международных вопросов. Так, Баку не признал независимость Косово и солидаризировался с Сербией, тогда как Анкара безоговорочно и одной из первых встала на сторону албанцев-косоваров. Баку поддержал Соединенные Штаты в Ираке, выделил небольшой военный контингент в состав коалиции, Турция же демонстративно отказала Вашингтону даже в пропуске войск через свою территорию.

Ввиду нерешенности проблемы Нагорного Карабаха Баку так и не пошел на признание Республики Северный Кипр. Обращает на себя внимание, как по мере ухудшения отношений Турции с Израилем, Азербайджан и Казахстан становятся привилегированными союзниками Тель-Авива среди мусульманских стран. Наконец, Азербайджан в отличие от той же Грузии не форсирует вопрос интеграции в НАТО, важным членом которой является Турция.

Настоящим испытанием на прочность азербайджано-турецкого партнерства стало подписание в 2010 г. Цюрихских протоколов, предполагающих нормализацию отношений Турции и Армении. США, выступившие в роли вдохновителя и спонсора этих документов, так и не убедили азербайджанское руководство, что процесс нормализации армяно-турецких отношений и карабахское урегулирование могут протекать раздельно. Баку настоял на своем. Анкара заявила, что границы с Арменией откроются лишь после того, как армянские силы приступят к освобождению оккупированных азербайджанских территорий.

Общественное мнение Турции также заняло сторону Азербайджана. Недавний опрос, проведенный турецким фондом экономических и социальных исследований (TESEV) в 81 регионе страны, показал, что и сегодня за открытие границы с Арменией 39%, а против – 44% респондентов. Как выяснилось, официальная Анкара располагает более скромными возможностями для воздействия на политические силы и общественное мнение в Азербайджане, чем Баку в Турции.

У правящей ПСР нет авторитетных партий-партнеров в Азербайджане. В целом все последние годы Турция осмотрительно дистанцировалась от внутриполитической жизни братской страны. Оценки официальных турецких наблюдателей на выборах в Азербайджане, как правило, ближе к лояльным для местных властей выводам представителей стран СНГ, чем к критической позиции наблюдателей из США и ЕС.

Приведенные выше расхождения интересов Турции и Азербайджана, некоторые трудности во взаимоотношениях руководителей не могут поколебать стратегическое партнерство этих государств, фундамент которого составляет этническая и религиозная близость, чувство единения, связывающее народы. По данным социологического опроса, проведенного в текущем году Фондом политических, экономических и социальных исследований (SETA), с явной симпатией жители Турции относятся не к союзникам по НАТО, а к азербайджанцам, которым доверяют 82% опрошенных. Аналогичное отношение наблюдается и в Азербайджане. Согласно данным мониторинга общественного мнения, который на протяжении многих лет регулярно проводился под руководством автора статьи социологической службой Puls-R, от 80 до 90% респондентов называют Турцию самой дружественной Азербайджану страной.

Баку и Москва: извилистое сближение

Согласно данным того же мониторинга, Россия постоянно занимает второе место в списке наиболее дружественных Азербайджану стран. Но показатели существенно скромней, чем у Турции, они колеблются по годам в интервале от 17 до 25%. Одновременно 10–15% респондентов числят Российскую Федерацию среди недружественных Азербайджану государств. Разброс симпатий и антипатий – продукт истории и отношений, сложившихся после восстановления независимости.

Нахождение на протяжении почти двух веков в составе единого государства связало Азербайджан с Россией тысячами уз. При распаде СССР многие из них разрушились, особенно в сфере промышленной кооперации, но и сегодня стороны являются друг для друга важными внешнеэкономическими партнерами. Двусторонний товарооборот составил в 2010 г. 1,8 млрд долларов (спад из-за кризиса по сравнению с рекордными 2,4 млрд долларов в 2009 г.). Импорт из России составил 1,56 млрд долларов (первое место среди внешнеторговых партнеров Азербайджана), а экспорт из Азербайджана в Россию – 385,6 млн (увеличение на 23,8%). Поставки газа из Азербайджана в Россию, которые в текущем году превысят 1 млрд куб. м, позволят несколько выровнять торговый дисбаланс. В 2011 г. объем товарооборота должен достигнуть 2,7 млрд долларов.

В Азербайджане остается самая крупная русская община на Южном Кавказе, которая насчитывает порядка 160–170 тысяч человек. В свою очередь, число азербайджанцев, проживающих в России на временной и постоянной основе, достигло одного миллиона, а по неофициальным оценкам – двух миллионов человек. Среди них есть крупные предприниматели, обладающие многомиллионным состоянием.

В Азербайджане сохранен самый крупный на Южном Кавказе ареал русского языка и культуры. Более 200 средних школ, большинство вузов имеют русские отделения или полностью ведут обучение на русском языке. В российских вузах обучается около 6 тысяч граждан Азербайджана, из которых 800–900 человек – по государственным программам, а остальные самостоятельно. В Азербайджане издаются десятки газет и журналов на русском языке, функционирует Русский драматический театр, Русский культурный центр и т.д.

В отличие от экономических и культурных связей, в политической и военной сферах между Баку и Москвой имеются проблемы и существенные расхождения интересов. Отчасти они были порождены тем, что в силу имперского и советского прошлого Россия относилась к суверенитету Азербайджана, как и других стран СНГ, как к чему-то неполноценному. Новые независимые государства, естественно, стремились развивать экономические и военно-политические отношения с мировыми и региональными державами, что воспринималось Москвой как проявление неблагодарности и нелояльности. В Баку и других столицах новых независимых государств такая реакция Москвы выглядела как проявление высокомерия, диктата и вызывала отторжение.

Дополнительным раздражителем явилось то обстоятельство, что в конфликте вокруг Нагорного Карабаха Москва поддержала Ереван, оказав ему не только политическую, экономическую, но и военную мощь. Впоследствии Россия несколько выправила дисбаланс, взяв на себя посредническую миссию по прекращению военных действий и мирному урегулированию конфликта. Однако союзнические отношения между Москвой и Ереваном, наличие российской военной базы на территории Армении продолжали вызывать подозрения в Азербайджане, недоверие по поводу истинных намерений Москвы и беспристрастности ее посредничества.

Первоначально между Азербайджаном и Россией имелись существенные расхождения относительно Каспия. Москва категорически возражала против намерения Баку приступить при содействии западных кампаний к разработке морских месторождений и прокладке трубопроводов, позволяющих транспортировать энергоресурсы, минуя ее территорию. Однако и в этом вопросе удалось найти компромиссы. Российскому концерну «ЛУКОЙЛ» была выделена 10-процентная доля в крупномасштабных проектах «Азери – Чираг – Гюнешли» и «Шахдениз». В настоящее время Россия, Казахстан и Азербайджан договорились о размежевании национальных секторов на основе так называемой модифицированной средней линии и заняли консолидированную позицию по вопросу статуса Каспия.

Позитивные перемены произошли и в процессе карабахского урегулирования. Из-за разрыва отношений между Грузией и Россией российская военная база в Гюмри оказалась отрезана от коммуникаций. Для сохранения позиций на Южном Кавказе и открытия коридора с Арменией Москве нужно сдвинуть процесс урегулирования с мертвой точки и тем самым укрепить свои геополитические позиции. После подписания Майендорфской декларации Россия взяла на себя функции главного модератора переговорного процесса с участием лидеров Армении и Азербайджана по карабахскому урегулированию. За последние три года при непосредственном участии Дмитрия Медведева состоялись восемь встреч в трехстороннем формате. Москва декларирует готовность предпринять решительные усилия с тем, чтобы добиться одобрения конфликтующими сторонами так называемых Мадридских принципов и принять решение о начале работы над рамочным мирным соглашением.

Однако главная задача, которую решают все державы – сопредседатели Минской группы ОБСЕ и в первую очередь российское руководство, заключается в предотвращении новой войны между Азербайджаном и Арменией. Ведь при нынешних уровнях вооружения сторон она не только может стать разрушительной и кровопролитной, но и грозит вылиться в широкомасштабный региональный конфликт с рисками вовлечь в противостояние Россию и Турцию, чего, как очевидно, совершенно не желают как в Анкаре, так и в Москве.

Москва и Анкара: многообещающие перспективы

Гигантские геополитические сдвиги, произошедшие в результате распада СССР и роспуска Варшавского пакта, существенно изменили атмосферу между Анкарой и Москвой, а также отношение обеих столиц к восстановившим государственную независимость республикам Южного Кавказа. Блокового противостояния, в котором Турции отводилась роль прифронтового государства, нет уже два десятилетия. Между высшим руководством обеих держав идет интенсивный доверительный диалог, стремительно растет объем торгово-экономических отношений, гуманитарных контактов.

Россия стала главным торговым партнером Турции, а Турция – пятым по значению торговым партнером России. Турция закупает в России до четверти всей потребляемой нефти и более половины природного газа. Растут взаимные инвестиции. Миллионы российских туристов ежегодно заполняют морские курорты Антальи, Бодрума. Все это дало основание Дмитрию Медведеву заявить, что «Россия и Турция – стратегические партнеры». В свою очередь, Реджеп Тайип Эрдоган наделил «российско-турецкий диалог способностью положительно отразиться на мире и безопасности в регионе».

Обе державы, оказавшиеся в некотором смысле на периферии постиндустриального развития, в равной мере ощущают эгоизм самодовольного Запада. Они сталкиваются со схожими во многом проблемами, которые связаны с догоняющим характером модернизации и развития экономики, двойственным евразийским положением, то есть одновременной принадлежностью к разным культурным и геополитическим матрицам. И перед Турцией, и перед Россией стоит задача укрепления демократических институтов и нейтрализации этнического сепаратизма.

Москва и Анкара недовольны тем, что Соединенные Штаты и ведущие западные страны рассматривают их в качестве инструмента своей глобальной политики и не очень склонны считаться с их национальными интересами и устремлениями. Восстановление Россией и Турцией своей былой роли в качестве великих государств не входит в планы либерального Запада. Кампания признания так называемого армянского геноцида, косвенная поддержка курдского сепаратизма и намеренное задерживание Турции у порога Евросоюза вполне укладываются в эту схему. Да и Россию в Брюсселе не особо жалуют.

Для полновесного стратегического партнерства России и Турции чрезвычайно важно найти развязку существующих региональных проблем, которые, если оставить их без внимания, могут обостриться и не только подвергнуть риску мир и безопасность в регионе, но и вовлечь Москву и Анкару в опасное противостояние. Это самый негодный сценарий развития российско-турецких отношений, так как в соперничестве, к которому Москву и Анкару подспудно подталкивают ЕС и США, их силы будут не умножаться, а подвергнутся эрозии.

В Турции есть понимание этого. Накануне запланированных на 12 июня 2011 г. парламентских выборов премьер-министр Реджеп Тайип Эрдоган, возглавляющий правящую Партию справедливости и развития, обнародовал предвыборную программу. Примечательно, что в ней есть раздел, озаглавленный «Турция – Россия и Кавказ», то есть Анкара рассматривает отношения со странами и народами Кавказа (как Северного, так и Южного) в увязке с Россией. Отмечается, что развитие турецко-российских отношений привело к формированию основы для нового сотрудничества на Кавказе, в Центральной Азии и других регионах.

За крепнущим российско-турецким стратегическим партнерством без особого энтузиазма наблюдают из Тбилиси и с нескрываемым беспокойством, даже неприязнью – из Еревана. Ведь вся внешняя, а отчасти и экономическая политика этих стран построена на использовании противоречий и соперничества Запада и России, Турции и России. Они научились ловко извлекать дивиденды. Как только противоречия ослабевают, снижается значение «форпостов» и «маяков демократии». Иное отношение к углубляющемуся турецко-российскому сотрудничеству у Баку. В отличие от соседей по Южному Кавказу Азербайджан ничего не выигрывал от российско-турецкого соперничества, а, напротив, терял. Являясь в силу этнического, исторического, культурного и религиозного факторов естественным союзником Анкары, Баку в этой связи сталкивался с подозрительным, а иногда и репрессивным отношением Москвы. Российско-турецкое потепление избавляет Баку от трудного выбора между двумя необходимыми партнерами, может создать условия для продвижения в урегулировании застарелых конфликтов, и в первую очередь карабахского.

Азербайджану в качестве страны, располагающей значительными природными и финансовыми ресурсами и имеющей выгодное географическое положение, есть что предложить Турции и России. Для реализации собственных масштабных проектов Баку нуждается в мире, сотрудничестве и нормальной конкуренции, основанной на диверсификации, экономической привлекательности и эффективности. Прокладка стратегических нефте- и газопроводов через Грузию и Турцию избавила Азербайджан от односторонней зависимости от России. Но теперь использование построенной еще в советское время трубопроводной системы, связывающей Азербайджан с Россией и Ираном, позволяет диверсифицировать направления поставок энергоносителей к взаимной выгоде всех сторон. Значительные финансовые ресурсы от экспорта, знание и умение ориентироваться на турецком и российском рынке дает азербайджанскому бизнесу большие преимущества при организации и реализации масштабных трехсторонних проектов в сфере транспортировки и переработки углеводородного сырья, нефтехимии, а также в туристическом бизнесе, в области транспорта и связи.

Партнерство России и Турции не означает раздела Южного Кавказа на сферы влияния. В условиях глобализации такие планы, даже если они приходят в чьи-то головы, обречены на провал. «Закрыть» регион от мира не в силах ни Россия, ни Турция. Но вместе они способны предотвратить превращение Южного Кавказа в геополитическое ристалище нерегиональных сил.

Расим Мусабеков – доктор философских наук, депутат парламента Азербайджанской Республики.

Азербайджан. Турция. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 11 июня 2011 > № 739729 Расим Мусабеков

Армения. Турция > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 11 июня 2011 > № 739728 Сергей Маркедонов

Нелинейное примирение

Армяно-турецкая нормализация в прошлом и будущем

Резюме: Кризис и спад армяно-турецкого процесса не привел к его политической смерти. Идеи нормализации и примирения с соседом стали частью внутреннего дискурса и в Армении, и в Турции. Сближение перешло в плоскость сложных согласований и торга как внутри самих «мирящихся» стран, так и между «большими державами», от которых зависит внешний контекст.

Геополитические перспективы Южного Кавказа (Закавказья) во многом зависят от динамики армяно-турецких отношений. После распада Советского Союза взаимные конфронтационные настроения, распространенные в двух этих государствах, существенно затрудняют превращение Кавказского региона (и без того начиненного неразрешенными этнополитическими конфликтами) в территорию мира и поступательного развития. Армяно-турецкая нормализация создала бы дополнительные предпосылки для урегулирования застарелого конфликта между Арменией и Азербайджаном (стратегическим союзником Турецкой Республики) из-за Нагорного Карабаха. Открытие армяно-турецкой границы позволит Армении вырваться из региональной изоляции (сегодня две из четырех межгосударственных границ страны закрыты), стать транзитным государством и получить выход в Европу.

Для Турции же налаживание связей с Арменией способствовало бы движению к трем стратегическим целям ее внешней политики: сближению с Европейским союзом, широкому проникновению на Кавказ (не ограничиваясь кооперацией с Азербайджаном) и превращению в самостоятельный (менее зависимый от США и НАТО) центр в Евразии. Однако за два десятилетия, прошедших после распада Советского Союза и появления на карте мира Республики Армения, продвинуться от конфронтации к добрососедству не удалось.

Армяно-турецкая нормализация востребована и из-за внешних обстоятельств. Революционные потрясения в странах Ближнего Востока чреваты непредсказуемыми сценариями (рост политического исламизма, более активное вовлечение Ирана в ближневосточную геополитику, эскалация напряженности между Тегераном и Вашингтоном, ухудшение ирано-израильских и турецко-израильских отношений). Все эти «фоновые» факторы могут коснуться и Южного Кавказа. Перед лицом возможных угроз урегулирование старых конфликтов (или как минимум серьезное продвижение в этом направлении) позволило бы и Анкаре, и Еревану сосредоточиться на разрешении и предотвращении новых рисков и кризисов.

1990-е годы: первые шаги навстречу друг другу

По справедливому замечанию турецкого исследователя Мустафы Айдына, «отношения с Арменией были для Турции особенно сложным вопросом из-за наследия взаимного недоверия между обеими странами и народами, а также исторического багажа, от которого они не сумели освободиться». Однако изначально и Анкара, и Ереван проявили интерес к политике добрососедства. Турецкая Республика признала независимость Армении уже 16 декабря 1991 г. (через восемь дней после подписания Беловежских соглашений и за пять дней до принятия Алма-Атинской декларации, зафиксировавшей основные принципы Содружества независимых государств). Схожим образом армянская элита пыталась начать политический диалог «с чистого листа».

Еще в конце 1989 г. будущий первый президент Армении Левон Тер-Петросян говорил о пантюркизме как «об окончательно перевернутой странице в истории Турции». Первое постсоветское правительство, состоявшее из представителей Армянского общенационального движения (АОД), начало проводить в жизнь курс на «историческое примирение» с соседом. В июне 1992 г. Тер-Петросян встретился с тогдашним турецким премьер-министром Сулейманом Демирелем. Это произошло в рамках Организации черноморского экономического сотрудничества (ОЧЭС), инициированного Анкарой проекта по экономической интеграции стран Кавказа и Черноморского бассейна. Затем лидеры провели двустороннюю встречу. В апреле 1992 г. Ереван посетил посол Турции в России Волкан Вурал, а в августе 1992 г. делегация турецкого МИДа. Именно через Турцию в Армению (уже блокированную со стороны Азербайджана) было поставлено 100 тысяч тонн пшеницы, оттуда начались поставки электроэнергии.

Однако практически сразу же после распада СССР в армяно-турецких отношениях остро встал вопрос о границах. Ереван всегда испытывал неоднозначные чувства по поводу границы, определенной мирным договором 1921 года. Депутаты национального парламента вновь независимой Армении заявили об отказе от признания границ, установленных не Ереваном, а Москвой. В итоге уже весной 1992 г. Анкара заявила, что будущие дипломатические отношения возможны только после снятия всех пограничных споров и формально-правового признания Ереваном границ, сложившихся на 1991 год.

Помимо проблемы разграничительных линий напряженность между двумя странами усиливалась вследствие разных трактовок событий 1915 г. в Османской империи. В пункте 11 Декларации о независимости Армении (принята 23 августа 1990 г.) целью провозглашалось «международное признание геноцида армян 1915 г. в Османской Турции и Западной Армении». Таким образом, помимо гуманитарного аспекта (необходимость признания понесенных армянским народом жертв) в документе содержалось определение части территории современной Турецкой Республики как «Западной Армении».

Жирный крест на первой попытке нормализации поставила эскалация конфликта между Арменией, де-факто государством Нагорно-Карабахской Республикой (провозглашена в сентябре 1991 г.), с одной стороны, и Азербайджаном, с другой. После того как в 1993 г. попытки Баку подавить армянское вооруженное сопротивление в Нагорном Карабахе закончились неудачей (пиком военных успехов азербайджанской армии стало лето 1992 г.), формирования НКР при поддержке регулярной армии Армении предприняли ряд эффективных военных операций. Армянские силы вышли за пределы территории бывшей НКАО (Нагорно-Карабахской Автономной области в составе Азербайджанской ССР), занимая поочередно Кельбаджарский (апрель 1993 г.), Физулинский и Джебраильский (август 1993 г.), Кубатлинский (август-сентябрь 1993 г.), Зангеланский (ноябрь 1993 г.) районы. Все эти операции сопровождались эксцессами и преследованиями этнических азербайджанцев.

Наращивание вооруженного противостояния спровоцировало открытое выступление Турции на стороне тюркоязычного Азербайджана, связи с которым в Анкаре рассматривались как приоритетные. В апреле 1993 г. Турция закрыла сухопутную границу с Арменией (чуть более 300 км). Но хотя общественное мнение Турции требовало применить к Армении более жесткие меры и активнее поддержать Азербайджан, официальная Анкара ушла от прямого вовлечения в военное противоборство. Турецкая дипломатия прибегла по большей части к «мягкой силе», стремясь мобилизовать международное общественное мнение против действий Еревана. Именно тогда в широкий оборот были запущены такие понятия, как «армянское вторжение», «армянская агрессия» или «оккупация». В Турции также велась информационная кампания по обличению Армении, якобы оказывающей помощь Рабочей партии Курдистана (организации, которую в Турции рассматривают как террористическую).

После того как 12 мая 1994 г. вошло в силу Соглашение о бессрочном прекращении огня в зоне нагорно-карабахского конфликта, Анкара выступила с инициативой разместить в регионе международные миротворческие силы. Идея до сих пор не реализована. Нагорный Карабах представляет собой уникальную «горячую точку» постсоветского пространства, где противников не разделяют миротворцы, а перемирие держится на одном юридически обязывающем документе (хотя периодически и нарушается мелкими стычками и перестрелками). В итоге, по справедливому замечанию ереванских политологов Александра Искандаряна и Сергея Минасяна, армяно-турецкие отношения перешли в фазу «статики».

15 лет «застоя»

В 1993–2008 гг. в процессе армяно-турецкой нормализации наступила продолжительная пауза. Армения осталась единственным государством Южного Кавказа, с которым у Турции не было дипломатических отношений. Закрытием сухопутной границы с Арменией Анкара пыталась усилить геополитическую изоляцию последней (к этому времени сухопутная граница с Азербайджаном была уже закрыта). Изоляция усугубилась после того, как с помощью нефтепровода Баку–Тбилиси–Джейхан (открыт 13 июля 2006 г., общая протяженность 1773 км) и газопровода Баку–Тбилиси–Эрзерум (открыт 25 марта 2007 г., общая протяженность 970 км) Турция укрепила коммуникационные связи с двумя другими кавказскими республиками – Грузией и Азербайджаном. Эту же линию по углублению региональной изоляции Армении должен был продолжить и железнодорожный проект Баку–Ахалкалаки–Тбилиси–Карс (его реализация началась в 2007 г. при решающей финансовой роли Турции). Еще в 1996 г. турецкий МИД заявил, что «до тех пор, пока Армения не предпримет шаги в направлении достижения соглашений с Азербайджаном, решение держать на замке границу останется в силе».

Практически в течение всех лет «застоя» этот подход в той или иной мере воспроизводился. Позиция же Армении значительно ужесточилась, когда президентское кресло занял Роберт Кочарян (1998–2008 гг.). Как утверждают ереванские политологи, именно тогда тема международного признания геноцида армян стала рассматриваться как «неконвенциональное оружие» против Турции. Выступая на 53-й сессии ООН, Кочарян попытался вернуть в сферу международной политики «армянский вопрос». Позиция второго президента Армении по всему комплексу армяно-турецких отношений была в целом гораздо более жесткой. На саммит ОЧЭС, прошедший в Стамбуле в июне 2007 г., Кочарян не поехал, мотивировав свой отказ отсутствием дипломатических отношений между странами.

Между тем, даже резкое ухудшение двустороннего армяно-турецкого диалога не привело к его полной и окончательной «заморозке». В Турции звучали мнения о том, что сухопутная блокада не достигает своей цели. Об этом, в частности, говорили представители администрации пограничных с Арменией регионов. Так, губернатор Карса заявлял в одном из своих выступлений: «Жизнь в нашей провинции умирает на глазах из-за того, что нет прямого выхода за рубеж». В 1996 г. открылось авиационное сообщение Ереван–Стамбул (позже к нему добавится рейс Ереван–Анталия). В 1995 г. Стамбул посетил спикер национального парламента Армении Бабкен Араркцян. Заметим, что этот визит состоялся в год, который не только Армения, но и армяне диаспоры отмечали как восьмидесятилетие геноцида армян в Османской империи.

Несмотря на закрытие сухопутной границы в течение всего «застойного периода», регулярно осуществлялся торговый оборот (как правило, через третьи страны). По словам сопредседателя Турецко-Армянского делового Совета Каана Сояка (апрель 2009 г.), товарооборот между Турцией и Арменией в нынешних условиях (отсутствие дипломатических отношений и закрытая сухопутная граница) составляет 150 млн долларов, а в случае открытия границы может вырасти до 300 миллионов. В 2001–2004 гг. функционировала Турецко-Армянская комиссия по примирению, в процессе работы которой на уровне экспертов высказывалась идея о желательности нормализации двусторонних отношений (а в перспективе и исторического примирения). Все эти факты сами по себе и вместе взятые создавали предпосылки для выхода из застоя и перехода к новой попытке преодоления конфронтационного сценария.

2008–2009 годы: ветер перемен

9 июля 2008 г. во влиятельном издании The Wall Street Journal Europe вышла статья третьего президента Армении Сержа Саргсяна под заголовком «Мы готовы разговаривать с Турцией». Армянский лидер справедливо констатировал, что и турки, и армяне пытаются разными способами преодолевать закрытую сухопутную границу: «Они получают выгоду от регулярных рейсов из Еревана в Стамбул и Анталию. Есть многочисленные автобусные маршруты и такси через Грузию, и даже грузовики предпринимают долгие объезды, таким способом помогая торговле между нашими странами».

Статья привлекала к себе интерес не только потому, что глава Республики Армения призывал соседнюю страну к пересмотру внешнеполитических приоритетов. Автор – человек, никогда не принадлежавший к «либеральному лагерю» внутри Армении и ранее не замеченный в стремлениях к улучшению двусторонних отношений с Турцией. Напомним, что Серж Саргсян до своего президентства занимал ключевые позиции в силовых структурах Армении (то есть по определению более консервативной части республиканского истеблишмента, привыкшего хотя бы в силу профессии с подозрением смотреть на соседнюю державу). Впрочем, экспромт 9 июля был хорошо подготовлен. Двумя неделями ранее Саргсян пригласил своего турецкого коллегу Абдуллу Гюля посетить футбольный матч между командами двух стран в рамках отборочного цикла чемпионата мира. А это приглашение стало, в свою очередь, результатом начавшегося непубличного переговорного процесса между Ереваном и Анкарой.

Что же заставило третьего президента Армении констатировать: «Не существует альтернативы установлению нормальных отношений между нашими двумя странами. Я надеюсь, что наши правительства смогут пройти через порог новой открытой двери»? Существовало несколько причин для такой «смены вех». Одним из главных последствий нагорно-карабахского конфликта стала экономическая и геополитическая изоляция Армении. Республика имеет только два окна в мир через Иран и Грузию. И оба ненадежны. Первое слишком зависит от глобальной политической ситуации, которая все менее предсказуема, политики Соединенных Штатов и других ведущих держав в отношении Тегерана. Второе делает Ереван заложником российско-грузинских отношений. «Пятидневная война» в Грузии в августе 2008 г. воочию продемонстрировала эту зависимость (а также уязвимость позиций Армении). В этом плане определенное потепление армяно-турецких отношений могло бы оторвать весь комплекс связей между Анкарой и Ереваном от разрешения нагорно-карабахского конфликта. И Вашингтон, и Москва обозначили свою заинтересованность в таком развитии событий в 2007–2008 годах.

Что касается Турции, то, во-первых, попытки нормализации контактов с Арменией стали важной частью кавказской стратегии Анкары. В отличие от США и Евросоюза, Турция не новичок в кавказской «большой игре». В XVI–XVIII веках исторический предшественник Турецкой Республики – Османская империя – вела борьбу за доминирование на Кавказе с Персией, а в XVIII – начале ХХ века – с Российской империей. Значительная часть территорий нынешних государств Южного Кавказа в различные периоды входили в состав Турции.

В начале 1920-х гг. основатели современной Турецкой Республики и лидеры Советской России договорились о статус-кво в регионе. Турецкая Республика фактически выступала в роли гаранта автономии Нахичевани в составе Азербайджана и Аджарской АССР в составе Грузии. Однако в годы холодной войны Турцию оттеснили от разрешения этнополитических проблем Кавказа. Она играла роль главного партнера США и натовского плацдарма на Юге. Между тем относительная пассивность Анкары определялась не только геополитическими соображениями. Создатели республиканского строя Турции – кемалисты – стремились оборвать все связи с наследием Османской империи (включая и исторический нарратив, и представления об «османском геополитическом пространстве», которое включало Балканы и Кавказ). Отсюда и акцент на «национальных» началах в противовес региональным (в которых, как считали отцы-основатели республики и хранители ее идеалов, рисковала раствориться турецкая национальная «самость»).

После распада СССР в 1991 г. Турция вернулась в кавказскую геополитику. Этому способствовало, во-первых, образование тюркоязычного независимого государства – Азербайджанской Республики (Турция признала его 9 декабря 1991 г.) и этнонациональное самоопределение тюркских народов Северного Кавказа, а во-вторых, наличие многочисленной «кавказской диаспоры» в самой Турции. По различным оценкам, на территории Турецкой республики проживает сегодня от 2,5 до 7 млн выходцев из Кавказского региона. Для установления точной цифры существуют объективные трудности. В XIX веке (период массового наплыва выходцев из Кавказа в Турцию) иммигрантов называли «черкесами», хотя помимо адыгов в Османскую империю переселялись и чеченцы, и представители дагестанских этнических групп, и осетины. В-третьих, с окончанием холодной войны и распадом биполярного мира Турция столкнулась с многочисленными новыми вызовами. Региональные конфликты в Нагорном Карабахе, Южной Осетии, Абхазии, Чечне происходили в непосредственной близости от ее государственных границ. В-четвертых, значительную роль в активизации турецкой внешней политики на кавказском направлении сыграло политико-философское осмысление места и роли Турции в глобальном мире.

По мнению историка и журналиста Игоря Торбакова, новое внешнеполитическое освоение Кавказа Анкарой базируется на идеологии «неоосманизма»: «Его истоки уходят в начало 1990-х гг. – эпоху президента Тургута Озала. Однако подлинный расцвет течения совпадает с приходом к власти в Турции умеренно-исламистской ПСР (Партии справедливости и развития. – Ред.). Одним из основных идеологов неоосманизма является главный внешнеполитический советник Гюля и Эрдогана профессор Ахмет Давутоглу… В отличие от кемалистов, неоосманисты с готовностью включают в турецкое наследие и османское прошлое, и османское геополитическое пространство… По мнению Давутоглу и его последователей, Турция отнюдь не находится на обочине НАТО, Европейского союза или Азии. Турция, утверждают неоосманисты, расположена в самом центре Евразии и непосредственно – исторически и географически – связана с такими стратегически важными регионами, как Балканы, Ближний Восток и Кавказ. Неудивительно поэтому, что неоосманисты являются сторонниками гораздо более активной внешней политики – особенно на территориях, относящихся к османскому геополитическому пространству».

Эта стратегия уже принесла свои плоды на ближневосточном направлении турецкой политики. «Турция заново открывает Ближний Восток». С помощью этой метафоры аналитик RAND Corporation Стив Ларраби пытается описать усилия, которые в последние годы предпринимает Анкара в этом крайне сложном для глобальной повестки дня регионе. В последние пять лет Турция сделала серьезнейший прорыв в развитии двусторонних отношений с Сирией, хотя еще в начале 2000-х гг. Анкару и Дамаск было трудно заподозрить во взаимных симпатиях, а эксперты даже предполагали возможность осуществления военных сценариев. В 2004 г. впервые в истории сирийский президент посетил Турцию. Сегодня же дипломаты двух стран в конструктивном ключе обсуждают такие вопросы, как разделение водных ресурсов Евфрата или противодействие курдскому движению. Это, среди прочего, сделало Дамаск намного более осторожным в подходах к признанию геноцида армян. И последнее соображение (по порядку, но не по важности) – интерес Турции к Европе, который посредством «обнуления отношений с соседом» только усиливается, пишет Ларраби. Анкара пыталась (правда, без особого успеха) участвовать в урегулировании острого внутреннего кризиса в Сирии весной 2011 года.

В 2008–2009 гг. Армения и Турция пытались стремительно наверстать упущенные за 15 лет возможности. 6 сентября 2008 г. президент Турции Абдулла Гюль впервые посетил Ереван (его визит назвали «футбольной дипломатией»), а 22 апреля 2009 г. при посредничестве швейцарских дипломатов Ереван и Анкара подписали «Дорожную карту» конкретных мероприятий по нормализации отношений. Однако наибольшего продвижения в процессе нормализации Армения и Турция достигли 10 октября 2009 г., подписав в Цюрихе «Протокол о развитии двусторонних отношений» и «Протокол об установлении дипломатических отношений».

Подписание этих документов – не просто значительный шаг вперед в процессе примирения Армении и Турции, хотя бы потому, что две страны взяли на себя и политические, и юридические обязательства. Названы конкретные сроки реализации объявленных инициатив. Так, в «Протоколе о развитии двусторонних отношений» Анкара и Ереван «договорились открыть общую границу в течение двух месяцев после вступления в силу данного Протокола». В «Протоколе об установлении дипломатических отношений» стороны «договорились установить дипломатические отношения со дня подписания данного Протокола в соответствии с Венской конвенцией о дипломатических отношениях от 1961 года, обменяться дипломатическими представительствами». Оба документа могли вступить в силу «в один и тот же день – в первый день месяца, следующего за обменом инструментами ратификации». Создание же рабочей группы под руководством двух министров иностранных дел с целью разработки механизмов функционирования межправительственной комиссии (и подкомиссий в ее составе) планировалось через два месяца после вступления в силу «Протокола о развитии двусторонних отношений между Республикой Армения и Турецкой Республикой». Таким образом, в разговоре Еревана и Анкары изменился не только тон, но само содержание, от слов перешли к делу. Оба протокола дали свою интерпретацию такого критически важного для двусторонних отношений сюжета, как геноцид армян в Османской империи. Это – «диалог в исторической плоскости между двумя народами, направленный на восстановление взаимного доверия, в том числе с помощью научного беспристрастного изучения исторических документов и архивов для уточнения имеющихся проблем и формулирования предложений». Диалог планировалось развивать в формате «подкомиссии, занимающейся исторической плоскостью» (она будет работать внутри армяно-турецкой межправительственной комиссии).

От прогресса к новому «застою»?

Однако эти два юридически обязывающих документа не прошли фазу ратификации в национальных парламентах Армении и Турции. Парламент Турецкой Республики начал рассмотрение обоих протоколов практически сразу после их подписания 21 октября 2009 года. Оппозиция в знак протеста покинула зал заседаний, а многие представители правящей Партии справедливости и развития вели себя весьма сдержанно. Создалось впечатление, что немедленная ратификация документов не входит в число их приоритетов.

Естественно, снова зазвучал «карабахский фактор». Тема, которая была проигнорирована Турцией во время подписания двух протоколов, получила второе рождение после цюрихской церемонии. О необходимости совместить два мирных процесса турецкий премьер Реджеп Тайип Эрдоган заявил в ходе своих встреч с американским президентом Бараком Обамой (7 декабря 2009 г.) и главой российского правительства Владимиром Путиным (13 января 2010 года). По справедливому замечанию турецкого эксперта Митата Челикпала, «Эрдоган слишком сильно связал себя с этой проблемой (нагорно-карабахской. – Ред.), и люди, принимающие решения в Анкаре, возлагают всю ответственность на армянскую сторону».

В Армении же вхождение в фазу «застоя» также сопровождалось жесткими спорами и массовыми проявлениями публичного недовольства. Как бы то ни было, 12 января 2010 г. Конституционный суд (высшая судебная инстанция Армении) признал: два армяно-турецких протокола соответствуют Основному закону страны. Казалось бы, вот он, долгожданный шаг к укоренению армяно-турецкого примирения в массовом сознании граждан Армении. И этот шаг приветствовал Госдепартамент США. Однако это решение вызвало жесткую реакцию Турции. Все дело в том, что Декларация о независимости Армении (считающаяся составной частью Основного закона страны) содержит пункты о необходимости международного признания геноцида армян и упоминание «Западной Армении». Таким образом, получалось, что подписанные Анкарой и Ереваном документы соответствуют требованиям не просто признания геноцида, но и определенного признания «Западной Армении», то есть территориальной проблемы.

В обеих странах далеко не все оказались готовы к быстрому пересмотру сложившихся мифов, стереотипов, подходов. И Анкара, и Ереван не смогли реализовать задачи, которые ставились ими при запуске процесса «перезагрузки». Наивно полагать, что армянские и турецкие дипломаты начали примирение ради абстракций. Каждая сторона преследовала вполне конкретные прагматические цели. Армения пыталась вбить клин между Баку и Анкарой. Турция надеялась на отдаление Еревана от армянской диаспоры, которую демонизируют и в Анкаре, и в Баку. Турецкие дипломаты также просчитались, надеясь на то, что изоляция их визави сделает собеседников сговорчивее. По мере отдаления от поставленных целей обе стороны теряли интерес к мирному процессу. Как результат, замедление темпов ратификации и многократное воспроизведение на новом витке старых претензий и упреков.

Однако армяно-турецкое примирение никогда не было исключительно внутриполитической проблемой двух соседних республик, его нельзя свести к формату взаимоотношений Еревана и Анкары. Это – часть большой кавказской игры, в которой у «больших игроков» есть собственные соображения. И в Соединенных Штатах, и в России существовали свои резоны для участия в армяно-турецкой перезагрузке. В отличие от грузинской темы здесь позиции Москвы и Вашингтона полярно не отличаются друг от друга, каждый по-своему заинтересован в сотрудничестве с Турцией. Если у США налажен высочайший уровень кооперации с Турцией в сфере безопасности (от него весьма сложно отказаться), то у России имеются серьезные интересы в развитии совместных энергетических проектов («Южный поток» – наглядный тому пример). При этом Армения – важный партнер и Вашингтона, и Москвы. И в первом, и во втором случае нельзя сбрасывать со счета позиции армянского лобби.

Что же получилось в «сухом остатке»? Активизация поисков возможных схем по разменам. Как следствие, чем больше американские и российские политики говорили о невозможности сочетать армяно-турецкое примирение и нагорно-карабахское урегулирование, тем сильнее эти два процесса сближались и влияли один на другой. Точнее сказать, они мультиплицировали сложности, которых и без того хватает в каждом из них.

В итоге 22 апреля 2010 г. в преддверии девяносто пятой годовщины геноцида армян в Османской империи президент Армении Серж Саргсян выступил с обращением к нации. В этом обращении он заявил о необходимости приостановки двух протоколов об установлении дипломатических отношений и развитии двусторонних связей, подписанных его страной и Турцией в октябре 2009 г. в Цюрихе. По мнению армянского тюрколога Рубена Мелконяна, президент Армении лишь формализовал фактический кризис процесса нормализации.

Однако, констатируя спад в сложной динамике армяно-турецкой нормализации, нельзя говорить о ее полной остановке. Армянский лидер приостановил ратификацию протоколов, но так и не вышел из мирного процесса окончательно. Два цюрихских документа не аннулированы, а глава Армении готов к продолжению диалога. В конце концов, мирные процессы никогда не развиваются линейно. Для того чтобы идеи добрососедства, высказанные еще харизматическим президентом Турции Тургутом Озалом, сработали (например, в отношениях с Сирией или в меньшем объеме с Ираном и Грецией), потребовался не один год. Что же касается кипрского конфликта, прорыва так и не произошло, несмотря на определенную позитивную динамику начала 2000-х годов. Прошлогодняя победа на президентских выборах в непризнанной Турецкой Республике Северного Кипра Дервиша Эроглу, последовательного противника объединения острова, – яркое тому доказательство.

С армяно-турецким процессом та же история. Кризис и спад не означают политическую смерть. Идеи нормализации и примирения с соседом стали частью внутреннего дискурса и в Армении, и в Турции. Сегодня уже не турки с армянами, а армяне между собой и турки между собой спорят о том, что надо сделать, чтобы помириться. С меньшими издержками и затратами для себя, конечно же. Но в любом случае взаимоотношения вышли на иной уровень. Процесс нормализации перешел в плоскость сложных согласований и торга как внутри самих «мирящихся» стран, так и за их пределами между «большими державами». Однако примирение двух исторических противников уже не раз случалось, Армения с Турцией не открывают здесь ничего принципиально нового. Существует опыт и греко-турецких отношений, и болгаро-турецких, и польско-украинских, и польско-литовских, и германо-российских, и венгерско-румынских, не говоря уже об израильско-германском примирении, и превращении в ближайших союзников таких исторических противников, как Германия и Франция. Естественно, историческое примирение должно прежде всего соответствовать национальным интересам примиряющихся сторон, а также быть политически рентабельным. В противном случае ожидать нового «ветра перемен» придется еще долго.

С.М. Маркедонов – приглашенный исследователь Центра стратегических и международных исследований (CSIS, г. Вашингтон).

Армения. Турция > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 11 июня 2011 > № 739728 Сергей Маркедонов

Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 23 октября 2010 > № 2899034 Юрий Дубинин

Как озарение открыло путь к Хельсинкскому акту

Очерк об интуиции

Юрий Дубинин – заместитель министра иностранных дел РФ (1994–1999 гг.), заслуженный работник дипломатической службы РФ, профессор МГИМО (У) МИД России, член Союза писателей России, член научно-консультативного совета журнала «Россия в глобальной политике».

Резюме Классический путь решения возникающих в дипломатической практике проблем может состоять из суммы хорошо известных операций.

Классический путь решения возникающих в дипломатической практике проблем может состоять из суммы хорошо известных операций. Нужно собрать побольше информации, проверить и перепроверить ее, затем как можно глубже ее проанализировать. Спрогнозировать возможное развитие событий. На основании всего этого рассчитать один или несколько вариантов действий и… действовать. Вопрос только в том, охватывает ли это всю сложность обстоятельств, с которыми приходится сталкиваться дипломату? Думается, что ответ будет отрицательным. Что же тогда? Посмотрим, что на этот счет пишет такой корифей дипломатии как Андрей Андреевич Громыко.

«На любой встрече, – читаем мы, – многосторонней или двусторонней, играет свою роль и такой старый, незримо присутствующий “советник”, как политическая интуиция. А ее нельзя облечь ни в какие строгие формулы. Профессиональная подготовка и опыт – друзья интуиции.

В известном смысле это качество является таинственным, подобным тому, которое присутствует в работе, скажем, художника или человека, занимающегося любой другой творческой деятельностью. Казалось бы, люди одной творческой профессии делают в определенном смысле одно и то же: рисуют, ваяют, пишут, а результаты у них получаются разные. У одного – заслуживающие восхищения, у другого – “не ахти”. А то и скверные».

В словаре русского языка насчет интуиции сказано: «Безотчетное, стихийное, непосредственное чувство, основанное на предшествующем опыте и подсказывающее правильное понимание».

Казалось бы, остается после этого рассказать, как ее, интуицию, применять, и это оружие дипломата можно будет пускать, как говорится, на поток. Но тут может возникнуть загвоздка, потому что даже люди, познавшие блага интуиции, скорее всего, о своем опыте будут говорить совсем по-разному, потому что интуиция – качество очень персональное. И мы поэтому позволим себе в этом очерке сделать акцент на примере из собственного опыта.

Дело было в 1975 г. при подготовке Хельсинкского заключительного акта. Проект документа готовился в Женеве, и последней из крупных проблем, стоявших на пути его одобрения перед передачей на подпись руководителям государств-участников на встрече в Хельсинки, была кипрская.

Суть дела заключалась в том, что в конце марта 1975 г., то есть когда после почти двухлетней работы подготовка проекта Заключительного акта в Женеве была близка к завершению, делегация Турции поставила под сомнение правомочность кипрской делегации представлять Республику Кипр на совещании. Свою позицию Турция аргументировала тем, что эта делегация представляет не государство Кипр, а только греческую общину. Из такой посылки делался вывод, что нельзя обойти молчанием серьезную проблему возможного незаконного участия руководителей греческой кипр-ской общины или их представителей на встрече глав государств и правительств в Хельсинки. При этом подчеркивалось, что «если не в самое ближайшее время, то по крайней мере до окончания женевского этапа совещания должны быть приняты во внимание в интересах успешного завершения нашей работы серьезные осложнения, созданные этой проблемой».

Редакция журнала "Россия в глобальной политике" сердечно поздравляет постоянного автора и давнего друга нашего журнала Юрия Владимировича Дубинина с 80-летием и желает ему крепкого здоровья и продолжения активной деятельности на благо российской дипломатии.

Диспозиция, таким образом, была развернута. Речь шла о том, что Турция будет возражать против участия президента Кипра архиепископа Макариоса в работе третьего, основного, этапа совещания в Хельсинки, и этот вопрос Анкара предлагала рассмотреть и принять по нему решение до окончания женевского этапа, ставя в зависимость от этого одобрение проекта Заключительного акта. Вместе с тем Макариос твердо решил участвовать в работе встречи в Хельсинки лично. Делегация Греции со всей энергией поддерживала Кипр.

Кости, как говорится, были брошены. Совещание оказалось в деликатном положении. Конфликт нарастал и принимал затяжной характер. Без жарких схваток по этой проблеме не обходилось ни одно серьезное обсуждение, связанное с окончанием совещания. Причем каждая из сторон стремилась к принятию совещанием решения в ее пользу, но ни одна из попыток сформулировать какое-либо решение не проходила.

Наша делегация исходила из принципиальной позиции Советского Союза в пользу территориальной целостности и независимости Кипра, поддержки его законного правительства. Вопрос о представительстве Кипра мы считали искусственным, полагая, что его должно было решать само правительство Кипра. Позицию свою мы не скрывали, но стоило нам сказать хоть слово в этих дискуссиях, как число участвовавших в них незамедлительно расширялось за счет представителей какой-нибудь из натовских стран, что было делом привычным по тем временам. Развязки это не несло.

Напряжение достигло высшего пика, когда в ночь с 21 на 22 июля кресло председателя заседания занял автор данной работы. Мы вновь в который раз оказались лицом к лицу с кипрским вопросом. Время – далеко за полночь. Усталость делегаций очевидна. Но дискуссия вокруг этой проблемы вспыхивает с той же силой, как десять, двадцать, множество раз до этого.

Представитель Турции... Представитель Кипра... Представитель Греции... Кто-то еще. Не может, не должно быть даже попыток приостановить эту столь обычную перепалку. Любая такая попытка председателя вызовет удар по нему со стороны той делегации, которая сочтет себя ущемленной. Я ограничиваюсь стандартными фразами: «слово предоставляется уважаемому представителю...», «благодарю уважаемого представителя...» и т. д. В то же время у меня нарастает напряжение: рано или поздно все желающие выговорятся. Воцарится молчание. У всех в который раз возникнет вопрос: «А как же быть? Где развязка? Где выход из тупика, блокирующего окончание работы?»

Хорошо, если кто-нибудь вдруг предложит проект решения (наконец-то), с которым согласятся конфликтующие стороны. Но почему такое должно случиться в эту ночь, если не случилось в течение многих предшествующих месяцев работы? Надежды никакой.

Скорее всего, в той тишине, которая последует за схваткой, взоры всех устремятся на председателя, ожидая, что, может быть, избавление придет от него. Но у меня нет никаких заготовок. Потому что ни наша делегация, никто другой так и не смогли придумать ничего, дающего выход. Я жадно вслушиваюсь в перебранку делегатов в расчете уловить хоть какой-то новый поворот мысли, какой-то сигнал, ухватившись за который, можно было бы составить какой-нибудь текст, способный получить консенсус, то есть одобрение. Но ничего подобного не происходит. Известные непримиримые позиции. Все тот же набор аргументов. Ситуация, которая рискует через какое-то время превратиться в стандартный эпилог: «никакого решения не найдено, вопрос остается в повестке дня, следующее заседание состоится»... И тогда опять конца совещания не видно. Печально. С этим не хочется мириться...

И вот наступает тишина. Оглядываю зал. Никто больше не просит слова. Предложений тоже нет. Объявить перерыв? Скажем, минут на тридцать. Но на часах начало четвертого утра. Делать подобное предложение в таких условиях было бы обоснованно только тогда, когда есть надежда, что перерыв что-то принесет. Но откуда она, эта надежда? Нет, лучше постараться разрубить узел сходу. Пусть даже необычным способом.

Пододвигаю микрофон.

(Видимо, в этот момент и вступает в действие интуиция.)

Говорю:

– Уважаемые коллеги. Все вы слышали всё, что здесь только что было сказано.

Пауза. Тишина. Кто же с этим не согласится?

Эта фраза становится как бы констатирующей частью решения.

Продолжаю:

– Предлагаю перейти к следующему пункту повестки дня.

Это, как предполагается, должно стать резолютивной частью решения. Дело в том, что принятие в подобных условиях решения о переходе к следующему вопросу означает, что рассматриваемый вопрос повестки дня (в данном случае кипрский) совещание считает исчерпанным и закрывает его.

Председательский молоток уже занесен на виду у всех.

Я опускаю его через несколько секунд, потребовавшихся для того, чтобы мои слова были переведены синхронными переводчиками.

Полная тишина в зале сменяется нарастающим шумом. Застывшие было делегаты приходят в движение.

Я еще в напряжении. Нет ли поднятой руки с протестом против такого решения, вернее, против такой развязки остроконфликтной ситуации, не оспаривает ли кто, что консенсус был и решение принято?

Нет, гул в зале – это гул одобрения. Решение принято! Решение устное, не формализованное в каком-либо тексте, но решение, поскольку никто не возразил против того, чтобы кипрский вопрос на совещании был закрыт.

Что оно означало, это решение? Прежде всего то, что попытки Турции помешать поездке законного руководителя Кипра в Хельсинки для подписания Заключительного акта были отклонены. Путь в Хельсинки для архиепископа Макариуса был открыт. Крайне важным было и то, что тем самым решен последний спорный вопрос, и последнее препятствие к принятию проекта Хельсинкского Заключительного акта устранено. Воспользовавшись этим, я сразу же предложил одобрить документ и тем самым открыть путь в Хельсинки политическим руководителям государств – участников Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе.

Таким образом, интуиция, то есть то самое безотчетное чувство, способное подсказывать правильное решение, или, применяя терминологию Громыко, «незримо присутствующий “советник”» – сработала.

Выходим из зала заседаний в фойе. То самое, где в течение стольких дней и ночей нас встречали многочисленные журналисты, жаждавшие сенсации, то есть долгожданной новости о завершении подготовительного этапа совещания и одобрении проекта Заключительного акта. Там пусто. Совсем разуверились. Потеряли надежду. Даже самые стойкие и прозорливые не думали, что эта ночь может стать последней в столь длительном и изнурительном дипломатическом состязании.

Но нет. Вот кто-то появляется из дальнего конца фойе. Протирая глаза, приближается ко мне.

– Ну как, Юрий Владимирович, когда следующее заседание?

Это наш! Женевский корреспондент агентства ТАСС. Он оказался самым упорным в мире! Какой молодец!

– Все кончилось, – отвечаю. – Теперь надо ехать в Хельсинки.

Не верит. Неуверенно уточняет:

– И об этом можно сообщить?

– Конечно, сообщайте. Я еду писать телеграмму в Москву.

Журналист исчезает. Итак, телеграфное агентство нашей страны оказалось не только первым, но и единственным обладателем информации, которая интересовала весь мир. В этой связи мне рассказали позже следующее. Мы уже знаем: высшее руководство вестей из Женевы ждало с нетерпением. Поэтому, как только сообщение ТАСС поступило в столицу, его немедленно доложили руководителю агентства с вопросом, как им распорядиться. Это означало прежде всего – как доложить Брежневу, ну и, конечно, передавать ли на весь мир. Последовал вопрос: что сообщают другие агентства? Проверили. Оказалось – ничего.

– Так что же, есть только сообщение ТАСС?

– Да, только это.

Случай был столь необычным, что последовало указание: проверить в МИДе правильность информации. Действовать только после этого. Но это к слову. Женевский корреспондент ТАСС был награжден орденом.

Вернемся, однако, в Женеву. Быстро попрощавшись с коллегами, мы спешим в представительство. Шифровальщик обычно ждал возвращения делегации. Я написал краткую телеграмму: 21 июля в 3 часа 45 минут второй этап Общеевропейского совещания завершил свою работу. Подумав, добавил: под председательством делегации СССР. Какую же поставить подпись? Формально руководство делегацией уже поручено мне, но Анатолий Гаврилович Ковалев еще в Женеве. Будить его не хотелось. Зачем? Поставил подпись: А. Ковалев. Сказал, чтобы отправили немедленно.

Захваченный с заседания председательский молоток остался лежать на столе рабочего кабинета.

Утром нам предстояло проводить Ковалева в аэропорту, а пока мы отправились к себе передохнуть.

Я, конечно, не мог предполагать, что всего через несколько часов достигнутые столь необычным путем ночные договоренности будут подвергнуты серьезнейшему испытанию на прочность. Произошло это так.

За завтраком я рассказал Ковалеву о нашей бурной ночи. Вижу, что это произвело на него очень сильное впечатление. Однако от оценок он воздержался. Почему? Это стало ясно через несколько лет, когда в своих воспоминаниях Ковалев сделал попытку подретушировать историю и написал, будто то самое заседание, о котором я ему говорил утром 21 июля, проходило не под нашим председательством, а под председательством… Швейцарии!? Зачем же так? Но ведь проспал! Проспал звездный час одобрения проекта Заключительного акта. Впрочем, проспал ли?

Разве можно с уверенностью сказать, что, окажись он в ту ночь на председательском кресле, его тоже посетила бы интуиция?..

Итак, после завтрака, проводив Ковалева в Москву, все мы, члены делегации, прямо из аэропорта заехали в представительство. Нам оставалось сделать в Женеве совсем немного: отправить телеграмму с более развернутым, чем это было сделано мною ночью, изложением последних событий, собраться, дождаться спецсамолета, который должен был прибыть за нами, и, как говорится, снять лагерь. По дороге из аэропорта я обратил внимание на то, что, оказывается, стояла превосходная летняя погода и, как мне казалось, можно было, наконец, расслабиться.

Однако, едва члены делегации расселись за столом, как заговорил Лев Менделевич. О прошедшей ночи и баталии вокруг кипрского вопроса.

– Чем больше я думаю, – заявил он, обращаясь ко мне, – тем больше утверждаюсь во мнении, что в итоге вчерашнего обсуждения можно было найти и провести решение, в большей степени благоприятствующее Кипру.

Вот так сюрприз! Женевский этап совещания окончен, проект Заключительного акта одобрен. В столицах несомненное удовлетворение. Об этом через час-другой зашумит печать всего мира. Делегации собирают чемоданы. И вдруг такое заявление! И даже больше, чем заявление: поставлен вопрос о том, что мы, а точнее говоря, я, не все сделал для государства нам дружественного, позиции которого мы должны были всемерно поддерживать.

Как быть? Мои коллеги опустили головы. Отвечать надлежит мне. Председателем был я и за главу делегации СССР остался я. Деваться некуда. Но что ответить?

Можно было сказать, что успех совещания даст столь положительный эффект, что это сгладит сложности всех проблем, в том числе и кипрской. Но это Лев Исаакович знает и сам.

Или сказать, что мы же все, в том числе и вы, Лев Исаакович, были там вместе. Что же размахивать-то кулаками после драки.

Но это значило бы открыто высказать сомнение в искренности Менделевича, заявить о подозрении в том, что, ставя этот вопрос, он ищет чего-то иного, нежели наилучшего результата для нашей дипломатии. Нет, это не годилось. Лев Исаакович – дипломат с огромным опытом. В Женеве он вынес на своих плечах основную тяжесть разработки принципов взаимоотношений между государствами – участниками совещания. И, наконец, он был ответственным за кипрский вопрос. Не годятся все эти варианты. Вместе с тем ясно, что если я не приму брошенный вызов и не найду на него ответа, то никто не сможет гарантировать, что на другой же день после возвращения делегации в Москву в коридорах МИДа, да и не только МИДа, не пойдут гулять слухи. Все, мол, хорошо, но Дубинин не сумел воспользоваться возможностью и упустил случай помочь нашим киприотским друзьям, а жаль, дескать, очень жаль… Иди, лови эти слухи, эти вздохи, оправдывайся… Вообще-то в сравнении с достигнутым успехом и на фоне всей известной читателю ситуации такие чувства, такие рассуждения очень серьезными не назовешь, но, увы, дипломаты остаются людьми. Не получалось, даже чисто по-человечески не выходило, как говорится, проглотить укор, к тому же сделанный прилюдно.

– Хорошо, – говорю. – Заседание позади, и совещание закрыто. Но одна зацепка для продолжения действий здесь, в Женеве, все-таки еще остается.

Поясняю.

– Она, эта зацепка, в том, что я, как председатель заседания, еще не подписал его протокол.

Действительно, практика предусматривала такую формальность, как подписание председателем протокола заседания. Это была именно формальность, так как в протокол вносился минимум сведений о заседании и его решениях и, насколько я помню, никогда никаких проблем с этой операцией на совещании не возникало. Да об этом правиле мало кто вообще и помнил. Но в то же время, говоря строго юридически, до тех пор, пока протокол не подписан, председатель мог ставить вопрос о том, что заседание не закрыто, и поднимать вопрос о его возобновлении до истечения срока своих полномочий, то есть до полуночи, когда происходила смена председателей.

– Так вот, – продолжаю я, – опираясь на эту формальность, я могу постараться возобновить заседание где-то во второй половине дня, но для этого надо иметь хоть какую-то минимальную уверенность, что подобная экстравагантность может быть оправдана.

Я вижу, что этот разговор рассеял усталость моих коллег.

– Для этого, Лев Исаакович, я предлагаю вам срочно встретиться с главой кипрской делегации заместителем министра иностранных дел Кипра Мавроматисом. Один на один. У вас с ним прекрасные доверительные отношения. Выясните у него, чего бы он хотел добиться. Дайте обещание, что наша делегация сделает все, чтобы помочь достичь того, чего он пожелает в сложившейся ситуации. Я же назначу на несколько более поздний час встречу с главой делегации Турции, послом Бенлером (у меня с ним были хорошие отношения) с тем, чтобы еще до заседания, которое я постараюсь возобновить, обсудить возможные варианты.

Дерзкий это был ход. Подобный внезапному удару фехтовальщика, не без риска для него самого. Но другого выхода не было. Я предложил членам делегации высказаться по предложенному плану. Все согласились. Мы разошлись в ожидании новостей после разговора Менделевича с Мавроматисом. Заключительную телеграмму, стало быть, писать было рановато.

Прошла пара долгих часов. Наконец, последовал сигнал: Мавроматис, приглашенный Менделевичем к нам в представительство, уехал. Мы снова все вместе в кабинете. Все внимание к тому, что скажет Лев Исаакович. Он смущен.

– Мы говорили откровенно, – произносит он подавленным голосом, – с разных сторон анализировали обстановку. Говорили долго. Мавроматис сказал в завершение: «Исход вчерашнего заседания – наилучший из всех вариантов для Кипра, и ничего другого делать больше не следует».

Мудрый человек Мавроматис! Я даю отбой встрече с послом Турции. Гора с плеч!

Подсказанное интуицией решение экзамен выдержало!

Я отправляю телеграмму в Москву, не отягощая ее подробностями. Расходимся. Время запаковать и памятный председательский молоток. Но куда он запропастился? Не могу найти. Спрашиваю нашего ответственного секретаря, не видел ли он его. Тот, смешавшись, приносит молоток из своего кабинета. Сконфуженно объясняет, что, дескать, у него были свои планы насчет этого сувенира. Все бывает. Молоток этот долго пылился в моем кабинете и вызывал немалое любопытство внука, который норовил использовать его по прямому, как он думал, назначению: забить им гвоздь. Сейчас этот деревянный молоток хранится в музее Министерства иностранных дел.

Самолет уносит нас на родину.

Думается, что о таинствах интуиции наука сказала еще не все. Однако представляется бесспорным, что для дипломатического искусства, как, видимо, и для любого другого, это качество ума – не только эффективное оружие, но и путь к вдохновению.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 23 октября 2010 > № 2899034 Юрий Дубинин

Турция > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 7 августа 2010 > № 2911815 Александр Игнатенко

Молоко и мясо

Национальный прагматизм и имперский романтизм во внешней политике Турции

А.А. Игнатенко – д. ф. н., президент Института религии и политики, член Совета по взаимодействию с религиозными объединениями при президенте РФ, член Совета по внешней и оборонной политике.

Резюме Внешнеполитические действия Анкары иногда напоминают поведение не очень дальновидного человека, который хочет получить от коровы и молоко, и мясо одновременно. Имперский романтизм приходит в противоречие с национальным прагматизмом, который всегда был присущ кемалистской Турции.

Палестинская проблема – удобная «отмычка» для вторжения в арабский регион внерегиональных игроков. В ответ на попытки ее использовать арабские государства реагируют региональной консолидацией. Свидетельство тому – история с «Флотилией свободы» (июнь 2010 г.), снаряженной Турцией при поддержке Ирана для прорыва израильской блокады Газы, и в целом негативная реакция арабских государств на этот шаг, угрожающий сломать тщательно выстраиваемые ими балансы сил в регионе.

Турция в поисках курса

Все комментаторы говорят о прагматизме внешней политики Турции, которая ставит во главу угла реализацию национальных интересов. Об этом свидетельствует и стремление стать членом Европейского союза, и попытки нормализовать отношения с Арменией, и даже систематическое нанесение ударов по базам Курдской рабочей партии на территории Северного Ирака. Однако было бы своего рода экспертной слепотой не замечать того факта, что за два десятилетия после формального окончания холодной войны поведение Анкары менялось.

Турецкая элита пыталась реализовать и неоимперские проекты, направленные на консолидацию вокруг Турции тех зон, которые раньше находились под властью Османской империи. «Существует наследие, оставленное Османской империей, – заявляет глава турецкого внешнеполитического ведомства Ахмет Давутоглу. – Нас называют “неоосманами”. Да, мы “новые османы”. Мы вынуждены заниматься соседними странами. И даже идем в Африку. Великие державы наблюдают за этим с растерянностью».

Турция претендует на роль глобального игрока. «Сегодня Турция, – пишет глава турецкого МИДа в журнале “Россия в глобальной политике”, – проводит поистине многомерную и всеохватную внешнюю политику, участвуя в решении насущных вопросов в разных частях земного шара – от Африки до Южной Америки, от Восточной и Южной Азии до стран Карибского бассейна».

Внешнеполитические действия Анкары иногда напоминают поведение не очень дальновидного человека, который хочет получить от коровы и молоко, и мясо одновременно. Имперский романтизм приходит в противоречие с национальным прагматизмом, который всегда был присущ кемалистской Турции. Почему я говорю о романтизме? Потому что данное направление турецкой внешней политики не обеспечено достаточными ресурсами. Это хорошо видно в таких масштабных начинаниях, как стремление стать главным «углеводородным коннектором» между Азией и Европой при отсутствии собственных углеводородов и зависимости в этом вопросе от Ирана, Азербайджана и России. Или в безрезультатной турецко-бразильско-иранской «ядерной сделке» под патронатом Анкары – Турция не располагает ядерным потенциалом, и если бы Тегеран был серьезно настроен на обогащение урана за границей, ему все равно пришлось бы иметь дело с Россией, Францией либо, на худой конец, с Аргентиной.

Политика «неоосманизма» тоже не обеспечена ресурсами. Таковым могла бы быть «ностальгия» по Османской империи в элитах тех государств, которые ранее в нее входили, или хотя бы подобное настроение «улицы», как это имеет место в отношении раннего ислама, возвращение к которому является вожделенной мечтой «фундаменталистов». Однако у арабов полностью отсутствует стремление вновь оказаться под «отеческой дланью» «новых османов». Вряд ли можно всерьез воспринимать и рассуждения об «исторической ответственности» Турции перед территориями, которые ранее входили в Османскую империю. Это не особенно отличается от того, как если бы греческие политики говорили об «исторической ответственности» Греции за дела в Индии на том основании, что Александр Македонский некогда дошел до Индостана.

От неопантюркизма к неоосманизму

Отсчет «неоосманизма» нужно вести от 1991 г. – окончания холодной войны и развала Советского Союза. До этого Турция была юго-восточным флангом НАТО, обращенным к Восточному блоку, за счет чего, к слову сказать, нарастила большой военный потенциал. Но практически сразу после распада СССР Турция задумала собственный геополитический проект, тогда – неопантюркистский. В состав гипотетического политико-экономического союза предполагалось включить не только «тюркские» страны (Азербайджан, Узбекистан, Киргизия, Туркмения), но и «тюркоязычные» территории в составе новых независимых государств (Татарстан, Башкортостан, северо-кавказские субъекты Российской Федерации, Крым и даже Алтай).

На межгосударственном уровне проводились саммиты тюркских государств – первый прошел в 1992 г. по инициативе президента Тургута Озала. Одновременно Анкара обращалась «через голову» государств и правительств к тюркоязычным общностям внутри различных государств – проводились международные тюркские курултаи (первый – в 1993 г.).

В целом затея закончилась неудачей. Турция переоценила свои материальные возможности. Будучи динамично развивающимся государством, она тем не менее совершенно не обладала ресурсами, необходимыми для масштабной экспансии. Но главная причина, пожалуй, заключалась в том, что неопантюркизм рассматривался и продолжает рассматриваться государствами, затронутыми благом турецкой «исторической ответственности», как вмешательство в их внутренние дела. И если Россия и Украина переживали период ослабления и вынужденно смотрели сквозь пальцы на турецкую активность в Татарстане, Башкортостане, Крыму, то Китай после 1991 г. постоянно усиливался, и ему был совсем не по душе турецкий интерес к тюркам-уйгурам и, соответственно, Синьцзян-Уйгурскому автономному району. Шанхайская организация сотрудничества в некотором отношении может рассматриваться и как антитурецкий союз, заблокировавший Анкаре доступ в Центральную Азию.

Есть еще одно важное обстоятельство, серьезнейшим образом воздействующее на результаты реализации турецких неоимперских планов и проектов. У неопантюркизма в тех географических зонах, в которых он стремился воплотить свои проекты, был и есть конкурент, обладающий значительно бЧльшими ресурсами (нефтедоллары и ислам салафитского толка – ваххабизм, или «аравийский» ислам) – Саудовская Аравия и другие монархии Персидского залива. Турция пытается играть на том факте, что она является современным исламским государством, но не в силах всерьез противопоставить что-то «аравийскому» исламу, в результате только подстегивает формирование арабского исламского антитурецкого фронта.

Два последних десятилетия американцы, пытаясь решить «квадратуру круга» в своих сложных отношениях с мусульманским миром, предлагают исламским странам с авторитарными и тоталитарными режимами формулу «исламской демократии» – турецкий опыт. Это вызывает отторжение в арабских государствах типа Египта. Они никак не хотят под видом «демократизации» отдавать власть исламистам – тем же «Братьям-мусульманам», поскольку имеют перед глазами опыт движения ХАМАС в секторе Газа, который установил диктатуру с использованием избирательных процедур. К тому же в самой Турции в последние полтора десятилетия наметилось противоречие между тенденцией к демократизации, которую олицетворяют партии исламского толка, и кемалистской традицией светского государства, гарантом которой всегда выступала армия.

В середине 1990-х гг. предшественник нынешних турецких исламистов глава Партии благоденствия (Рефах) и кабинета министров Неджметтин Эрбакан пытался выстроить «Исламскую восьмерку» в пику «семерке» индустриально развитых стран Запада. Весьма интересен состав этой «восьмерки». В ней семь неарабских государств – Турция, Бангладеш, Индонезия, Иран, Малайзия, Нигерия и Пакистан, и только одна арабская страна – Египет. В 1997 г. состоялся первый саммит этой организации, но Эрбакан быстро сошел с политической арены по требованию турецких военных, будучи кроме всего прочего заподозрен в финансовой нечистоплотности. После авантюры с «Флотилией свободы» Анкара и Тегеран реанимировали «Исламскую восьмерку», и в июле 2010 г. в Абудже (Нигерия) состоялась встреча лидеров входящих в нее государств. Комментаторы сходятся на том, что прибывший туда президент Ирана Ахмадинеджад стремился мобилизовать общественное мнение в свою поддержку. Тот факт, что иранский президент ищет ее прежде всего в неарабском мире, не может не насторожить арабов. Косвенным образом иранские представители дают понять, что силовое решение иранской проблемы, если до этого дойдет, «напрямую ударит по Саудовской Аравии, Объединенным Арабским Эмиратам, Кувейту, Ираку».

На «постосманском» пространстве конкурируют два исламских «проекта».

Один можно условно назвать «арабским», точнее, «аравийским». Его олицетворяет суннизм-салафизм ваххабитского толка, сформировавшийся на Аравийском полуострове в XVIII веке в борьбе, между прочим, против Османской империи.

Другой – «неарабский» и даже «антиарабский» блок турецкого суфизма (представлен по преимуществу деятельностью секты «Нурджулар») и иранского шиизма, которые характеризуются резким антиваххабизмом. И когда министр иностранных дел Ахмат Давутоглу в приватной беседе на экономическом форуме в Стамбуле в июне 2010 г. сказал: «Скоро Иерусалим станет столицей Палестины, и мы, с помощью Аллаха, сможем молиться в мечети Аль-Акса», не исключено, что кто-то из его собеседников воспринял это как угрозу. В мечети Аль-Акса арабам не хватало только турецких суфиев и иранских шиитов… Противостояние этих двух исламских «проектов» выливается в столкновения на Кавказе, и не только там.

В качестве претензии выступать от имени ислама как такового можно рассматривать испано-турецкую инициативу «Альянс цивилизаций» (2005 г.). Цивилизации трактуются прежде всего в религиозном смысле, и Турция как соинициатор проекта брала на себя право представлять весь исламский мир. Примечательно, что особо не скрывалась генетическая связь «Альянса цивилизаций» с «Диалогом цивилизаций», который с конца 90-х гг. прошлого века продвигал тогдашний президент Ирана аятолла Сейед Мохаммад Хатами, позиционировавший свою страну в роли полномочного представителя ислама.

По-видимому, передача эстафеты с диалогом-альянсом цивилизаций была вызвана как раз тем, что шиитский Иран представляет миноритарное направление в исламе, а в Турции распространен суннитский ислам. («Альянс цивилизаций» готовит «отмычку» к арабскому региону: в докладе Группы высокого уровня израильско-палестинский конфликт представлен как ключевой вопрос современности.)

К тому моменту, когда «Флотилия свободы» двинулась в сторону Газы, сформировалась доктрина «неоосманизма», точнее, его апология для внешнего пользования. Вот как ее излагает советник турецкого кабинета министров Орхан Газигиль. Турция окружена странами Среднего Востока, Кавказа и Балкан. Во всех этих регионах, особенно после окончания холодной войны, наблюдается нестабильность. Она вызвана развалом Османской империи. Когда народы потребовали права самостоятельно определять свою судьбу, тогда и возникли проблемы, начались и продолжаются до сих пор межрелигиозные и межэтнические конфликты. На «постосманском» пространстве по-прежнему не разрешены территориальные споры. Всего этого не было во времена Османской империи, когда царила стабильность. Ни один народ, мусульманский или христианский, не потерял свою этническую или религиозную идентичность. Более того, Османская империя, хоть и была похожа на теократическое государство, но если проанализировать отношения государства и религии в ней, то она более соответствовала современной светской модели. Суть «неоосманизма» (в изложении Орхана Газигиля) заключается в «усилении внешнеполитической роли Турции в регионе во имя стабильности».

Если перевести все это на язык политического действия, то Ближнему и Среднему Востоку, Балканам, Кавказу, а также Аравии и Северной Африке ради достижения стабильности надо вернуться под власть «новых османов». Не думаю, что в арабском мире найдется хоть один политик, который примет эту программу всерьез. А поскольку и в военном отношении современная Турция не так сильна, как была в свое время Османская империя, в попытках расширить свою сферу влияния ей приходится вступать в фактический союз с Ираном.

Готовясь к 2011 году

«Отвратительной» назвал затею с «Флотилией свободы» Фетхуллах Гюлен, влиятельнейший турецкий религиозно-политический деятель, который продвигает «Нурджулар» на всем «постосманском» пространстве. Он утверждает, что прежде чем направлять «Флотилию свободы» в сектор Газа, следовало бы получить согласие израильских властей. Гюлена невозможно заподозрить в антитурецких и произраильских настроениях. Вероятно, он просто расценивает акцию как шаг в неправильном направлении, не приблизивший, а удаливший Турцию от реализации ее ближних и дальних интересов и целей в арабском регионе. Ни молока, ни мяса…

«Флотилия свободы» оказалась большой внешнеполитической ошибкой Анкары. На имперском романтизме Турции сыграл Иран, который преследует собственные и весьма далеко идущие внешнеполитические цели. Тегеран хотел бы разбить складывающийся неформальный антииранский арабо-израильский консенсус, стравив арабский мир с Израилем, что надолго отвлекло бы и евреев, и арабов от подготовки к возможному удару по Ирану. Программой-максимум, на реализацию которой, впрочем, трудно рассчитывать, было бы втянуть Турцию в военное противостояние с Израилем. Тегеран заинтересован в создании в юго-восточной части Средиземного моря очага военной напряженности, который бы отвлекал внимание мировой общественности от Персидского залива, что позволило бы выиграть время для выстраивания обороны против вероятного военного удара по иранским ядерным объектам.

Для Ирана и с логистической, и с военно-политической точки зрения важно закрепиться в Газе. Израильский премьер Биньямин Нетаньяху, возможно, был недалек от истины, когда сказал, что Тегеран стремится превратить Газу в иранский порт в Средиземноморье. Как бы там ни было, Ирану удалось (правда, ненадолго) переключить внимание арабских стран со своей ядерной программы, а также с освоения Ираном частей арабского мира – на Турцию.

Национальный прагматизм Турции тоже не забыт Ираном. Тегеран поддерживает Анкару (не забывая при этом о собственных интересах) в борьбе против Курдской рабочей партии, которая имеет базы и тренировочные лагеря на севере Ирака. По некоторым сведениям, Иран и Турция создали в Иракском Курдистане секретные «наступательные оперативные базы» для осуществления совместных военных действий против курдских боевиков. Кроме того, Иран обещает снабдить Турцию углеводородами для того, чтобы она могла сыграть роль межрегионального «углеводородного коннектора».

Но события в регионе заставляют думать, что есть более широкая платформа турецко-иранского сотрудничества, назовем ее «антиарабской» или, более узко, «антииракской». И Турция, и Иран готовятся к 2011 г., когда начнется твердо обещанный президентом США Бараком Обамой вывод американских войск из Ирака. При этом высока вероятность дестабилизации и дезинтеграции страны. Иран в этой ситуации наверняка будет претендовать на контроль над югом Ирака, которого он не смог добиться во время кровопролитной войны 1980–1988 гг. (Тегеран осуществил «пробную» оккупацию иракской территории в декабре 2009 – январе 2010 гг., когда демонстративно захватил нефтяное месторождение Эль-Факка.)

Анкара будет стремиться к контролю над Северным Ираком. В последнее время в Турции развернулась дискуссия об этой части соседней страны. По мнению многих ее участников, этот район является «естественным географическим продолжением Турции». Причем вопрос не в создании на иракской территории какого-то «санитарного кордона» против курдских боевиков, он и так уже есть шириной от 3 до 10 километров. Речь идет о Киркуке, нефте- и газоносном районе и предмете споров между курдами и арабами, а также проживающими там тюрками (туркоманами). После ухода американских войск почти неизбежна «битва за Киркук», если к тому времени его не передадут Иракскому Курдистану, как это обещали в свое время представители республиканской администрации Соединенных Штатов.

Но даже в этом случае велика вероятность того, что в Киркуке начнутся масштабные этнические «чистки», жертвами которых туркоманы станут при любом раскладе. Турция введет в Киркук войска для «защиты туркоманов от геноцида». И, вполне возможно, останется там столь же долго, как на Северном Кипре. Реализация этой задачи предполагает готовность сопротивляться дипломатическому (и, вполне возможно, иному) давлению США, которые станут препятствовать подобному развитию событий.

Турция уже удачно использовала антиамериканскую фронду, предложив России участвовать в «Кавказской платформе стабильности», которая декларативно исключала Соединенные Штаты из кавказской политики, вверяя ее Турции, России и государствам Южного Кавказа. Одним из результатов стало то, что Турция активно занялась «освоением» Абхазии, в достижении независимости которой большую роль сыграла Россия.

Арабские государства не поддержали, как это сделала Москва, антиамериканскую фронду Турции. Они тоже готовятся к 2011 г., имея в виду те опасности, которые грозят им со стороны нежелательных внерегиональных игроков – Турции и Ирана. По всему Аравийскому полуострову разбросаны американские, британские и французские военные базы, которые явно не предназначены для обороны от США или Израиля. Более того, поговаривают о том, чтобы расположить американскую базу на территории Израиля. После событий с «Флотилией свободы» главы пяти арабских государств (Египта, Ирака, Йемена, Катара и Ливии), а также генеральный секретарь Лиги арабских государств провели в Ливии саммит, на котором рассматривался проект нового межгосударственного объединения – Союза арабских государств. Союз предполагает более тесное, чем сейчас, военно-политическое сотрудничество и отражение агрессии против любого из членов альянса. Надо полагать, арабские государства больше не оставят Ирак без защиты.

Кстати, примечательно, что движение «Хезболла», несмотря на тесные связи с Тегераном, отказалось участвовать в дальнейших этапах акции под названием «Флотилия свободы». Логика понятна – эта группа не хочет выглядеть антиарабски, она стремится позиционировать себя не как иранский инструмент, а как организацию национального (арабского) сопротивления. Ливийцы же, также отправившие корабль «Надежда» с гуманитарным грузом для Газы, спокойно доставили его в египетский порт Эль-Ариш, преподав практический урок Турции и Ирану.

Соединенные Штаты не могли не отреагировать на турецко-иранское сближение. Госсекретарь Хиллари Клинтон призвала главу МИДа Турции Ахмета Давутоглу не вмешиваться в отношения между мировым сообществом и Ираном, на что, как сообщают СМИ, министр ответил согласием. Турция возвращается к своей роли юго-восточного фланга НАТО. В середине июля пришло сообщение о том, что Анкара временно откроет границу с Арменией для транспортировки техники, задействованной в проведении запланированных в сентябре в Армении учений натовского Евро-Атлантического координационного центра реагирования на стихийные бедствия и катастрофы.

Очень символично заявление Ахмета Давутоглу в начале июля 2010 г., которое дезавуировало его прошлое высказывание в ирано-хамасовских терминах: «Иерусалим является святым городом для каждого мусульманина, и я был бы счастлив совершить там намаз. Учитывая дипломатический этикет, я посчитал, что было бы некорректно публично говорить об этом. Но сейчас настало время говорить. Время придет, Восточный Иерусалим станет частью Палестины, и мы все совершим здесь намаз. Это не фантазии, а реальное положение вещей. Восточный Иерусалим принадлежит Палестине. Согласно резолюциям ООН это территория Палестины, и передача данной территории Палестине изначально являлась условием переговорного процесса». Это точно соответствует «Арабской мирной инициативе» по решению палестинской проблемы (создание палестинского государства в границах 1967 г.), которую поддерживает американская администрация.

Турция пока отступила. Однако перемены в турецком обществе и общие сдвиги в расстановке сил на Ближнем Востоке заставляют предположить, что это лишь передышка перед началом следующего этапа изменения политического позиционирования Анкары.

Турция > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 7 августа 2010 > № 2911815 Александр Игнатенко

США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 5 июля 2009 > № 2911783 Кристиан Вельцель, Рональд Инглхарт

Как развитие ведет к демократии

© "Россия в глобальной политике". № 3, Май - Июнь 2009

Кристиан Вельцель – профессор политологии Бременского университета им. Якобса (ФРГ). Роналд Ингелхарт – профессор политологии Мичиганского университета, директор проекта World Values Survey («Всемирный опрос о ценностях»). Они – соавторы книги Modernization, Cultural Change, and Democracy («Модернизация, культурные изменения и демократия»). © Council on Foreign Relations, Inc.

Резюме Демократические институты возникают только тогда, когда для этого складываются определенные социальные и культурные условия. Экономическое развитие и модернизация содействуют возникновению таких условий, повышая вероятность укрепления демократии.

В последнее время демократический бум сменился демократическим спадом. С 1985 по 1995 год множество стран совершили переход к демократии, что вызвало повсеместную эйфорию. Но впоследствии демократия сдала позиции в Бангладеш, Нигерии, на Филиппинах, в России, Таиланде и Венесуэле, а попытки администрации Джорджа Буша установить демократию в Афганистане и Ираке, по всей вероятности, ввергли обе страны в хаос. Эти события, наряду с растущей мощью Китая и России, подтолкнули многих наблюдателей к выводам, что демократия достигла высшей точки и ее подъем завершился.

Это – ошибочное заключение. Основополагающие условия во многих странах мира указывают на более сложные обстоятельства. Нереалистично полагать, что демократические институты можно без труда ввести почти везде и в любое время. Хотя перспективы никогда не бывают безнадежными, с наибольшей вероятностью демократия возникает и выживает при наличии определенных социальных и культурных условий. Администрация Буша проигнорировала эти реалии, когда попыталась внедрить демократию в Ираке, не укрепив предварительно внутреннюю безопасность и упустив из виду культурные условия, которые поставили эту попытку под угрозу.

Однако обстоятельства, ведущие к демократии, могут возникнуть и возникают, а многочисленные эмпирические данные свидетельствуют о том, что этому способствует процесс модернизации. Модернизация – совокупность социальных перемен, связанных с индустриализацией. Вступив в действие, она стремится проникнуть во все сферы жизни, неся с собой профессиональную специализацию, урбанизацию, повышение уровня образования, увеличение средней продолжительности жизни и быстрый экономический рост. Все это создает самоусиливающийся процесс, сопровождаемый подъемом массового участия в политике и – в долгосрочной перспективе – повышает степень вероятности установления демократических политических институтов. Сегодня мы имеем, как никогда, четкое представление о том, почему и как происходит процесс демократизации.

Долгосрочная тенденция к возникновению демократии всегда проявлялась в подъемах и спадах. В начале ХХ столетия существовала лишь горстка демократических стран, и даже они не соответствовали сегодняшним стандартам демократии. Число демократических государств резко возросло после Первой мировой войны, следующий пик наступил после Второй мировой, а третий – в конце холодной войны. За каждым из этих подъемов следовал спад, хотя число демократических стран никогда не опускалось до первоначального уровня. К началу XXI века около 90 государств можно было считать демократическими.

Хотя многие из этих демократий несовершенны, общая тенденция крайне убедительна: в долгосрочной перспективе модернизация ведет к демократии. Это значит, что экономический взлет Китая и России имеет положительный аспект: происходят сопутствующие перемены, которые повышают вероятность появления в будущем все более либеральных и демократических политических систем. Еще это значит, что нет причины для паники в связи с тем, что в настоящее время демократия, по-видимому, вынуждена перейти к обороне. Динамика модернизации и демократизации проявляется все отчетливее, и вполне вероятно, что она продолжит функционировать.

ВЕЛИКИЙ СПОР

Концепция модернизации имеет долгую историю. В XIX и ХХ веках марксистская теория модернизации провозглашала, что отмена частной собственности положит конец эксплуатации, неравенству и конфликтам. Согласно противостоявшей ей капиталистической версии, утверждалось, что экономическое развитие приведет к росту уровня жизни и к демократии. Эти два представления о модернизации яростно соперничали друг с другом на протяжении большего периода холодной войны. К 1970-м, однако, коммунизм начал переживать застой, а во многих бедных странах не наблюдалось ни экономического развития, ни демократизации. Казалось, что ни та, ни другая точки зрения не подтвердилась, и критики объявили о смерти теории модернизации.

Однако после окончания холодной войны концепция модернизации обрела вторую жизнь и возникла новая версия теории с ясным пониманием того, куда должно привести глобальное экономическое развитие. Освободившись от предшествующих упрощений, новая теория модернизации проливает свет на текущие культурные перемены, такие, например, как утверждение гендерного равенства, недавняя волна демократизации и видение демократического мира.

На протяжении большей части истории технологический прогресс протекал крайне медленно, а новые способы увеличения производства продуктов питания сводились на нет ростом населения. Аграрные экономики зажимались в капкан стационарного равновесия без повышения уровня жизни. Историю считали либо цикличной, либо постепенно приходящей в упадок после золотого века. Ситуация начала меняться после промышленной революции и наступления устойчивого экономического роста, что привело к появлению как капиталистического, так и коммунистического представлений о модернизации. Хотя эти идеологии яростно между собой, обе они опирались на экономический рост и общественный прогресс и привели народные массы в политику. Причем каждая из сторон верила, что развивающиеся страны Третьего мира выберут ее путь модернизации.

В разгар холодной войны в Соединенных Штатах возникла версия теории модернизации, которая описывала экономическую отсталость как прямое следствие психологических и культурных характеристик нации. Утверждалось, что такая отсталость отражает традиционные религиозные и общинные ценности, которые не поощряют достижений. Богатые демократии Запада, гласила теория, могли бы внедрить современные ценности и содействовать «недоразвитым» странам в том, чтобы идти по пути прогресса, оказывая им экономическую, культурную и военную помощь. К 1970-м годам, однако, стало ясно, что помощь не принесла народам этих стран ни процветания, ни демократии. Доверие к данной версии теории модернизации, которую всё настойчивее критиковали за этноцентризм и высокомерие, было подорвано.

Ее атаковали последователи теории зависимости, утверждавшие, что торговля с богатыми странами эксплуатирует бедные государства, замыкая их в положении структурной зависимости. Элиты в развивающихся странах приветствовали такой взгляд, поскольку из него следовало, что нищета не связана с внутренними проблемами или коррупцией местных лидеров, а во всем виноват мировой капитализм. К 1980-м теория зависимости стала крайне модной. Согласно ее аргументам, страны Третьего мира могли спастись от глобальной эксплуатации, только уйдя с международных рынков и приняв политику импортозамещения.

Позднее стало понятно, что стратегия импортозамещения провалилась: наименее вовлеченные в мировую торговлю страны – в частности, Бирма, Куба и Северная Корея – не стали наиболее успешными, так как в действительности они прогрессировали меньше всех. Стратегии, ориентированные на экспорт, куда больше содействовали устойчивому экономическому росту и в конечном счете демократизации. Маятник качнулся назад, и доверие начала внушать новая теория модернизации. Стремительный экономический рост Восточной Азии и последовавшая за этим демократизация Южной Кореи и Тайваня, казалось, подтверждали ее основные постулаты: производство для мировых рынков стимулирует рост экономик; инвестирование прибыли в человеческий капитал и повышение квалификации рабочей силы для производства высокотехнологичных товаров приносят более высокую прибыль и расширяют образованный средний класс; после того как средний класс становится достаточно многочисленным и способным четко выражать свои мысли, он начинает настаивать на либеральной демократии – наиболее эффективной политической системе для передовых индустриальных обществ.

Тем не менее даже сегодня, если упомянуть модернизацию на конференции по экономическому развитию, в ответ, скорее всего, можно услышать повторение критики в духе теории зависимости, в которой речь шла об «отсталых странах», как будто других аспектов модернизации не существует и как будто с 1970-х годов мы не получали новых данных.

НОВАЯ МОДЕРНИЗАЦИЯ

Если оглянуться назад, станет очевидна ошибочность ранних версий теории модернизации в нескольких пунктах. Сегодня практически никто не ждет пролетарской революции, которая отменит частную собственность, возвещая новую эру без эксплуатации и конфликтов. Никто не ждет и того, что индустриализация автоматически приведет к установлению демократических институтов, – коммунизм и фашизм тоже были порождением индустриализации. И все-таки большой массив данных указывает на то, что основная предпосылка теории модернизации была верной: экономическое развитие действительно ведет, как правило, к важным и в целом предсказуемым переменам в обществе, культуре и политике. Но в более ранние версии теории модернизации необходимо внести ряд поправок.

Во-первых, модернизация не линейна. Она не движется бесконечно в одном и том же направлении, а вместо этого процесс достигает переломных точек. Эмпирические данные показывают, что каждая фаза модернизации связана с особыми изменениями в мировоззрении людей. Индустриализация ведет к единому масштабному процессу перемен, результатом которого становятся бюрократизация, иерархия, централизация власти, секуляризация и сдвиг от традиционных ценностей к ценностям светским и рациональным. Постиндустриальное общество приносит набор культурных перемен, которые движутся в ином направлении: вместо бюрократизации и централизации новая тенденция направлена на то, чтобы усилить акцент на автономности индивида и ценностях самовыражения, что ведет к растущей эмансипации от власти.

Таким образом, при прочих равных условиях высокий уровень экономического развития обычно делает людей более терпимыми и доверчивыми, повышает стремление к самовыражению и участию в принятии решений. Этот процесс не является предопределенным, и любой прогноз может быть только вероятностным, поскольку на него влияют не только экономические факторы. Лидеры той или иной страны и ее внутренние события тоже формируют происходящее. Более того, модернизация не является необратимой. Ее может повернуть вспять тяжелый экономический спад, как случилось во времена Великой депрессии в Германии, Испании, Италии и Японии, а в 1990-х – в большинстве бывших советских республик. Если текущий экономический кризис превратится в Великую депрессию XXI столетия, мир может столкнуться с новой борьбой против возродившихся ксенофобии и авторитарности.

Во-вторых, социальные и культурные перемены зависят от пути, пройденного страной: история имеет значение. Хотя экономическое развитие обычно и приносит предсказуемые перемены в мировоззрении людей, историческое наследие общества, сформированное протестантизмом, католицизмом, исламом, конфуцианством или коммунизмом, оставляет продолжительный отпечаток на его мировоззрении. Система ценностей отражает взаимодействие между движущими силами модернизации и стойким влиянием традиции. Классики теории модернизации как на Востоке, так и на Западе думали, что религия и этические традиции отомрут, однако эти категории доказали свою высокую сопротивляемость. Хотя жители стран, вставших на путь индустриализации, становятся богаче и образованнее, это отнюдь не ведет к появлению единообразной мировой культуры. Культурное наследие удивительно долговечно.

В-третьих, модернизация – это не вестернизация, вопреки более ранней, этноцентрической, версии теории. Процесс индустриализации начался на Западе, но в течение последних нескольких десятилетий самые высокие темпы экономического роста наблюдались в Восточной Азии, а Япония занимает первое место в мире по средней продолжительности жизни и по ряду других аспектов модернизации. Соединенные Штаты не являются образцом для глобальных культурных перемен, а индустриализующиеся общества в целом не становятся похожими на США, как предполагает популярная версия теории модернизации. На самом деле американское общество сохраняет больше традиционных ценностей, чем многие другие страны с высоким уровнем доходов.

В-четвертых, модернизация не ведет к демократии автоматически. Скорее она приносит социальные и культурные изменения, которые повышают степень вероятности демократизации. Простое достижение высокого уровня ВВП на душу населения не создает демократию: в противном случае Кувейт и Объединенные Арабские Эмираты превратились бы в образцовые демократии. (Эти страны не прошли описанный выше процесс модернизации.) Но возникновение постиндустриального общества сопровождается определенными социальными и культурными переменами, которые способствуют демократизации. Информационные общества не могут эффективно функционировать без высокообразованного населения, которое все больше привыкает думать самостоятельно. Более того, повышение уровня экономической безопасности переносит акцент на ценности самовыражения, ставя в число основных приоритетов свободу выбора и мотивируя политическую активность. Соответственно после определенного момента довольно трудно избежать демократизации, потому что подавление массового требования более открытого общества становится дорогостоящим и пагубным для экономической эффективности. Таким образом, на продвинутых стадиях модернизация связана с социальными и культурными переменами, которые способствуют повышению степени вероятности появления и расцвета демократических институтов.

Центральной идеей теории модернизации является то, что экономическое и технологическое развитие порождает комплекс взаимосвязанных социальных, культурных и политических изменений. Это подтверждается большим объемом эмпирических данных. Экономическое развитие действительно связано с повсеместными сдвигами в убеждениях и мотивации людей, а эти сдвиги в свою очередь изменяют роль религии, трудовую мотивацию, уровень рождаемости, гендерные роли и сексуальные нормы. А еще они вызывают растущий массовый спрос на демократические институты и куда более отзывчивую реакцию со стороны элит. Совокупность этих перемен делает возникновение демократии все более вероятным, а войну – менее приемлемой для населения.

ОЦЕНКА ЦЕННОСТЕЙ

Новые эмпирические данные позволяют лучше понять, как модернизация меняет мировоззрение и мотивацию. Одним из важных источников служат глобальные опросы о массовых ценностях и отношении к различным проблемам. С 1981 по 2007 год «Всемирный опрос о ценностях» (World Values Survey) и «Исследование европейских ценностей» (European Values Study) провели пять циклов репрезентативных общенациональных опросов во многих странах, охватив почти 90 % населения мира. (С данными опросов можно ознакомиться на сайте www.worldvaluessurvey.org.)

Результаты обнаруживают значительные кросснациональные различия в том, во что люди верят и что ценят. В некоторых государствах 95 % опрошенных утверждают, что Бог очень важен в их жизни; в других странах таких только 3 %. В одних обществах 90 % респондентов убеждены, что мужчины имеют больше прав на рабочее место, чем женщины; в других так считают только 8 %. Эти кросснациональные различия прочны и долговечны, и они тесно коррелируют с уровнем экономического развития. Население стран с низким доходом намного чаще делает акцент на религию и традиционные гендерные роли, чем жители процветающих стран.

Эти опросы о ценностях демонстрируют, что мировоззрение представителей богатых обществ системно отличается от мировоззрения жителей бедных стран, относительно широкого диапазона политических, социальных и религиозных норм. Различия касаются двух фундаментальных аспектов: противопоставления традиционных ценностей секулярно-рациональным и ценностей выживания ценностям самовыражения. (Каждый аспект отражает ответы на множество вопросов, задававшихся в ходе опроса.) Сдвиг от традиционных к секулярно-рациональным ценностям связан с переходом от аграрного общества к индустриальному. Традиционные общества делают упор на религии, на уважении и повиновении властям и на национальной гордости. Эти характеристики меняются по мере того, как общества становятся более секулярными и рациональными.

Переход от ценностей выживания к ценностям самовыражения связан с появлением постиндустриальных обществ. Он отражает культурный сдвиг, который происходит, когда появляются молодые поколения, считающие выживание само собой разумеющимся. Ценности выживания отдают приоритет экономической и физической безопасности и конформистским социальным нормам. Ценности самовыражения отдают приоритет свободе выражения, участию в принятии решений, защите политических прав, охране окружающей среды, гендерному равенству, терпимости к этническим меньшинствам, иностранцам и сексуальным меньшинствам. Все это порождает культуру доверия и терпимости, в которой люди дорожат личной свободой и самовыражением и ориентированы на активное участие в политике. Эти свойства жизненно необходимы для демократии – они же и объясняют, как экономический рост, ведущий к переходу от аграрных обществ к индустриальным, а впоследствии от индустриальных к постиндустриальным обществам, приводит к демократизации.

Беспрецедентный экономический рост в последние 50 лет означает, что бЧльшая часть мирового населения выросла в условиях гарантированного выживания. Данные временнЧго ряда, полученные при опросах о ценностях, указывают на то, что массовые приоритеты сдвинулись с повсеместного акцента на экономической и физической безопасности в сторону субъективного благополучия, самовыражения, участия в принятии решений и относительно доверительных и толерантных взглядов.

Оба измерения тесно связаны с экономическим развитием: системы ценностей в странах с высоким уровнем дохода резко отличаются от этих систем в странах с низким уровнем. Все государства, которые имеют высокий уровень дохода по методике Всемирного банка, отличаются относительно высокими показателями по обоим направлениям – с ярко выраженным упором и на секулярно-рациональных ценностях, и на ценностях самовыражения. Все страны с низким и средненизким уровнями дохода по обоим аспектам отличаются относительно невысокими показателями. Страны со средневысоким уровнем дохода располагаются где-то посередине. Ценности и убеждения каждого общества в примечательной степени отражают уровень его экономического развития, как и предсказывает теория модернизации.

Эта прочная связь между системой ценностей общества и ВВП на душу населения заставляет предположить, что экономическое развитие обычно порождает более или менее предсказуемые изменения в убеждениях и ценностях общества, и эту гипотезу подтверждают имеющиеся данные временнЧго ряда. При сравнении позиций отдельных государств в последовательных волнах опроса о ценностях обнаруживается, что почти всем странам, переживающим подъем ВВП на душу населения, свойствен и предсказуемый сдвиг в системе ценностей.

Вместе с тем результаты опросов показывают также, что культурные перемены зависят от предшествующего пути: культурное наследие того или иного общества формирует его место на культурной карте мира. На этой карте отражены отличные друг от друга группы государств: протестантская Европа, католическая Европа, бывшая коммунистическая Европа, англоговорящие страны, Латинская Америка, Южная Азия, исламский мир и Африка. Ценности, на которые ориентируются различные общества, складываются в удивительно связную схему, которая отражает и экономическое развитие, и религиозное и колониальное наследие. Тем не менее, даже если культурное наследие продолжает формировать превалирующие ценности, экономическое развитие несет с собой перемены, которые ведут к важным последствиям. Со временем оно преобразует самые разные убеждения и ценности, а также формирует растущий массовый спрос на демократические институты и куда более отзывчивую реакцию со стороны элит. И за более чем четверть века, в течение которых велись опросы о ценностях, люди в большинстве стран всё больше подчеркивали ценности самовыражения. Этот культурный сдвиг значительно увеличивает вероятность возникновения демократии там, где ее пока нет, равно как и вероятность повышения ее эффективности и полноты там, где она уже есть.

РАЗВИТИЕ И ДЕМОКРАТИЯ

Пятьдесят лет назад социолог Мартин Липсет отметил, что богатые страны с гораздо большей степенью вероятности становятся демократическими, чем бедные. Хотя это утверждение долгие годы оспаривалось, оно выдержало неоднократные проверки. Сомнению подвергалось и направление причинно-следственной связи – богатая страна является демократией, выше потому, что демократия делает страну богатой, или развитие ведет к демократии?

Сегодня представляется очевидным, что движение происходит в основном в направлении от экономического развития к демократизации. На раннем этапе индустриализации авторитарные государства способны добиться высоких темпов роста с той же степенью вероятности, что и демократические. Но после определенного уровня экономического развития повышается также степень вероятности появления и выживания демократии. Так, из целого ряда государств, демократизировавшихся около 1990-го, большинство относилось к странам со средним доходом: почти все государства с высоким доходом уже являлись демократиями, и немногие страны с низким доходом тоже совершили этот переход. Более того, среди государств, которые демократизировались в период с 1970 по 1990 год, демократия выжила во всех странах, находившихся на экономическом уровне сегодняшней Аргентины или выше. Среди стран, стоявших ниже этого уровня, средняя продолжительность жизни демократии составляла всего восемь лет.

Явная корреляция между развитием и демократией отражает тот факт, что экономические успехи содействуют появлению демократии. По вопросу о том, почему, собственно, развитие способствует демократии, велись интенсивные споры, но уже появляется ответ. Якобы благодаря некоей бестелесной силе демократические институты автоматически появляются, когда страна достигает определенного уровня ВВП. Скорее экономическое развитие влечет за собой социальные и политические перемены, только когда оно меняет поведение людей. Следовательно, экономическое развитие ведет к демократии в той степени, в какой оно, во-первых, создает многочисленный, образованный и четко выражающий свои мысли средний класс, состоящий из людей, привыкших думать самостоятельно, и, во-вторых, преобразует ценности и мотивы людей.

В настоящее время появилась возможность установить, в чем состоят ключевые перемены и насколько они продвинулись в той или иной стране. Анализ опросов о ценностях позволяет классифицировать факторы воздействия на социальные и культурные перемены, а его результаты позволяют заключить, что экономическое развитие ведет к демократии постольку, поскольку оно приносит с собой конкретные структурные изменения (в особенности подъем информационного сектора) и определенные культурные изменения (в особенности подъем ценностей самовыражения). Войны, депрессии, институциональные изменения, решения элит и конкретные лидеры тоже влияют на происходящее, но структурные и культурные перемены являются главным фактором появления и выживания демократии.

Модернизация способствует подъему уровня образования, создавая профессии, требующие независимого мышления, и делая людей более способными выражать свои мысли и лучше оснащенными для вмешательства в политику. По мере возникновения информационных обществ люди привыкают полагаться на собственную инициативу и суждения на работе и становятся более склонными подвергать сомнению жесткую и иерархичную власть.

Модернизация также делает людей более защищенными экономически. Ценности самовыражения распространяются все шире, когда большая доля населения вырастает с уверенностью, что ее выживание гарантировано. Желание свободы и автономии – это универсальные стремления. Когда выживание не гарантировано, они могут быть подчинены потребности в пропитании и порядке, но они поднимаются все выше в списке приоритетов по мере того, как выживание становится более обеспеченным. Основная мотивация для демократии – желание человека иметь свободу выбора – начинает играть более важную роль. Люди все больше и больше акцентируют свободу выбора в политике и требуют гражданских и политических прав, а также демократических институтов.

ЭФФЕКТИВНАЯ ДЕМОКРАТИЯ

С 1985 по 1995 год выборная демократия быстро распространилась по миру. В этом процессе важную роль сыграли стратегические договоренности элит, которым содействовала международная обстановка, когда окончание холодной войны открыло путь для демократизации. Изначально было принято считать демократией любой режим, проводивший свободные и справедливые выборы. Но многие новые демократии страдали от массовой коррупции и не смогли установить правовое государство, а именно это делает демократию эффективной. Поэтому все больше наблюдателей сегодня подчеркивают неадекватность «выборной демократии», «гибридной демократии», «авторитарной демократии», иных форм мнимой демократии, в которой предпочтения масс могут в основном игнорируются политическими элитами и в которых народ не может оказывать определяющее влияние на решения правительства. Соответственно важно отличать эффективную демократию от неэффективной.

Суть демократии состоит в том, что она дает власть и возможности рядовым гражданам. Эффективность либо неэффективность демократии определяется не тем, какие гражданские и политические права существуют на бумаге, а тем, как чиновники на самом деле соблюдают эти права. Первый из этих двух компонентов – существование прав на бумаге – измеряется ежегодным рейтингом Freedom House: если страна проводит свободные выборы, Freedom House обычно присваивает ей статус «свободной» и начисляет баллы, помещающие ее на верхние строчки рейтинга или рядом с ними. Таким образом, новые демократии Восточной Европы получают такой же высокий рейтинг, как и устоявшиеся демократии Западной Европы, хотя углубленный анализ показывает, что широкое распространение коррупции делает эти демократии куда менее эффективными в реагировании на предпочтения граждан. К счастью, рейтинг качества государственного управления Всемирного банка измеряет степень реальной эффективности демократических институтов. Следовательно, примерный индекс эффективной демократии можно получить, умножив эти два рейтинга – формальной демократии по измерениям Freedom House и рейтинг порядочности элит и институтов, устанавливаемый Всемирным банком.

Эффективная демократия – это гораздо более строгий стандарт, чем выборная демократия. Выборную демократию можно установить практически где угодно, но она, скорее всего, долго не продержится, если не передаст власть от элит народу. Эффективная демократия с наибольшей вероятностью будет существовать при наличии относительно развитой инфраструктуры, которая включает в себя не только экономические ресурсы, но и широко распространенную привычку к участию в политическом процессе, а также акцент на автономии. Соответственно она тесно связана с тем, в какой степени население заинтересовано в ценностях самовыражения. И действительно, корреляция между ценностями общества и природой политических институтов страны необыкновенно велика.

Буквально все стабильные демократии демонстрируют высокие ценности самовыражения. У большинства латиноамериканских государств результаты оказались ниже ожидаемых: это свидетельствует о более низком уровне эффективной демократии, чем можно было предсказать исходя из ценностей, которым отдают предпочтение жители данных стран. Можно предположить, что такие общества в состоянии поддерживать более высокий уровень демократии, если укрепить там правовое государство. Результаты Ирана тоже ниже ожидаемых: это теократический режим, который допускает куда более низкий уровень демократии, чем тот, к которому стремится народ. Как ни удивительно для тех, кто концентрируется на политике только на уровне элит, жители Ирана демонстрируют относительно высокую степень поддержки демократии. Напротив, Венгрия, Кипр, Латвия, Литва, Польша и Эстония показывают результаты выше ожидаемых, уровень демократии там выше, чем можно было бы предсказать исходя из ценностей, предпочитаемых жителями данных стран, – возможно, это отражает стимулы к демократизации, связанные с членством в Европейском союзе.

Но ведут ли ценности самовыражения к демократии, или же демократия служит причиной появления ценностей самовыражения? Результаты иследований указывают на то, что именно ценности приводят к демократии. (Полностью с данными, подкрепляющими это утверждение, можно ознакомиться в нашей книге «Модернизация, культурные перемены и демократия».) Для того чтобы появились ценности самовыражения, нет необходимости в уже существующих демократических институтах.

Данные временныЂх рядов, полученные при опросах о ценностях, указывают на то, что в период, предшествовавший волне демократизации в конце 1980-х и начале 1990-х годов, ценности самовыражения уже возникли в процессе поколенческой смены ценностей – не только в западных демократиях, но также и во многих авторитарных обществах. К 1990-м народы Восточной Германии и Чехословакии, жившие при двух из наиболее авторитарных режимов в мире, высоко подняли планку ценностей самовыражения. Важнейшим фактором была не политическая система, а тот факт, что эти страны относились к числу наиболее экономически развитых в коммунистическом мире, с высоким уровнем образования и передовой системой социального обеспечения. Таким образом, когда лидер Советского Союза Михаил Горбачёв отказался от доктрины Брежнева, устранив угрозу советского военного вмешательства, эти государства сразу же вступили на путь демократии.

В последние десятилетия ценности самовыражения распространялись и укреплялись, повышая вероятность прямого вмешательства народа в политику. (Действительно, беспрецедентное число людей принимало участие в демонстрациях, которые содействовали появлению последней волны демократизации.) Значит ли это, что авторитарные системы неминуемо рухнут? Нет. Акцентирование на ценностях самовыражения обычно подрывает легитимность авторитарных систем, но пока авторитарные элиты контролируют армию и тайную полицию, они способны подавлять продемократические силы. И все-таки даже для репрессивных режимов сдерживание подобного рода тенденций обходится дорого, ибо обычно это препятствует появлению эффективных информационных секторов.

СОВРЕМЕННАЯ СТРАТЕГИЯ

Такое новое понимание модернизации имеет немаловажные последствия для международных отношений.

В первую очередь оно помогает объяснить, почему передовые демократии не воюют друг с другом. Утверждение о невозможности вооруженного конфликта между ними восходит еще к Адаму Смиту и Иммануилу Канту, и недавние исследования обеспечивают солидную эмпирическую поддержку этого тезиса. После своего появления в начале XIX века либеральные демократии сражались в нескольких войнах, но практически никогда друг против друга. Эта новая версия теории модернизации указывает на то, что причиной феномена демократического мира являются скорее культурные ценности, связанные с модернизацией, чем демократия, как таковая.

В более ранние периоды истории демократии часто воевали друг с другом. Но превалировавшие в них нормы со временем эволюционировали, о чем свидетельствуют отмена рабства, постепенное распространение избирательных прав и движение к гендерному равенству практически во всех современных обществах. Еще одна культурная перемена, произошедшая в современных обществах, состоит в том, что война считается все более неприемлемой, а степень вероятности того, что люди будут выражать свои предпочтения и пытаться воздействовать на политику, повысилась. Данные проекта «Всемирный опрос о ценностях» показали, что жителям стран с высоким уровнем дохода присущ гораздо более низкий уровень ксенофобии, чем жителям стран с низким уровнем дохода, а граждане государств с высоким уровнем дохода в гораздо меньшей степени готовы сражаться за свою Родину, чем жители стран с низким уровнем дохода. Более того, экономически развитые демократии ведут себя по отношению друг к другу куда более мирно, чем бедные демократии, и гораздо меньше склонны развязать гражданскую войну, чем бедные демократии.

Для внешней политики США теория модернизации имеет как предостерегающие, так и ободряющие последствия. Предостерегающим уроком, конечно же, служит Ирак. Вопреки привлекательному мнению, что демократию можно без труда установить практически везде, теория модернизации утверждает, что демократия с гораздо большей степенью вероятности укоренится при определенных условиях. Ряд факторов, включая глубокие этнические противоречия, усугубленные режимом Саддама Хусейна, сделали нереалистичными ожидания того, что демократию в Ираке будет просто установить. А после поражения Саддама особенно серьезной ошибкой стала неспособность противодействовать снижению уровня физической безопасности.

Межличностное доверие и терпимость процветают, когда люди чувствуют себя в безопасности. Маловероятно, что демократия выживет в социуме, раздираемом недоверием и нетерпимостью, а Ирак сейчас отличается самым высоким уровнем ксенофобии из всех обществ, по которым имеются соответствующие данные. Наглядным показателем ксенофобии служит число людей, не желающих иметь соседями иностранцев. Средняя доля опрошенных из 80 стран, которые заявили об этом, составляет 15 %. Среди иракских курдов 51 % участников опроса тоже сказали, что не хотели бы соседствовать с иностранцами. 90 % иракских арабов-респондентов не хотели бы иметь соседей-иностранцев. Сообразно с этими условиями Ирак (вместе с Зимбабве и Пакистаном) демонстрирует очень низкие уровни как ценностей самовыражения, так и эффективной демократии.

Теория модернизации имеет для внешней политики Соединенных Штатов также и позитивные последствия. На основе большого количества данных она приводит к выводу, что экономическое развитие является фундаментальной движущей силой демократических перемен, то есть Вашингтон должен делать все что в его силах для поощрения развития. Если, например, он хочет добиться демократических перемен на Кубе, то изолировать ее контрпродуктивно. США должны снять эмбарго, содействовать экономическому развитию и поощрять социальное взаимодействие и другие внешние связи Кубы с остальным миром. Ни в чем нельзя быть уверенным, но эмпирические данные заставляют предполагать, что растущее там ощущение безопасности и акцент на ценностях самовыражения подорвут авторитарный режим.

Аналогичным образом тревожащее экономическое возрождение Китая влечет за собой долгосрочные позитивные последствия. Под видимой монолитной политической структурой возникает социальная инфраструктура демократизации. Китай сейчас приближается к тому же уровню массового внимания к ценностям самовыражения, достигнув которого такие страны, как Польша, Тайвань, Чили и Южная Корея совершили переход к демократии. И, как ни удивительно это может показаться тем исследователям, которые берут в расчет только политику на уровне элит, Иран тоже приблизился к этому порогу.

Пока Коммунистическая партия Китая и теократические лидеры Ирана контролируют армию и силы безопасности в своих странах, демократические институты на уровне государства не появятся. Но растущее давление масс в пользу либерализации уже начинает проявляться, и их подавление приведет к росту издержек с точки зрения экономической неэффективности и упадка морального духа общества. В целом рост благосостояния населения Ирана и Китая соответствует национальным интересам США.

В более широком смысле из теории модернизации следует, что Соединенные Штаты должны приветствовать и поощрять экономическое развитие во всем мире. Хотя экономическое развитие и требует сложной адаптации, но его долгосрочный эффект ведет к появлению более терпимых, менее ксенофобских и в конечном счете более демократических обществ.

США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 5 июля 2009 > № 2911783 Кристиан Вельцель, Рональд Инглхарт

Евросоюз > Госбюджет, налоги, цены > globalaffairs.ru, 27 октября 2007 > № 2911756 Ольга Буторина

Интеграция в стиле фанк

© "Россия в глобальной политике". № 5, Сентябрь - Октябрь 2007

О.В. Буторина – д. э. н., профессор, советник ректора МГИМО (У) МИД России, заведующая кафедрой европейской интеграции МГИМО (У) МИД России, член научно-консультативного совета журнала «Россия в глобальной политике».

Будущее принадлежит тем, кто выбивается за всякие рамки, тем, кто рискует, пренебрегает нормами и устанавливает новые правила. Будущее принадлежит тем, кто использует любую возможность, чтобы самому создавать это будущее.

Кьелль Нордстрём, Йонас Риддерстрале. Бизнес в стиле фанк

Европейский союз меняется. Меняются его география, институты и механизмы. Меняется сама философия региональной интеграции. Однонаправленное движение уступает место далеко не очевидной совокупности беспрестанно варьирующихся сюжетов.

Европейскую интеграцию привычно сравнивать с поездом, движущимся к единой и понятной всем пассажирам цели. Но сейчас наиболее адекватная метафора европейской интеграции – это гипермаркет с бесчисленными магазинами и кафе, интернет-центрами и салонами красоты, прачечными и кинозалами.

Больше нет вагонов, где пассажиры читают одну и ту же утреннюю газету и вместе рассматривают пейзаж за окном, нет расписания поездов. Но самое главное – отсутствует станция назначения.

Вместо этого появились общие часы работы, автостоянка, чистые полы и туалеты, исправные эскалаторы. А также фонтан, зимний сад и музыка, играющая по вечерам. Места здесь хватает всем: государственным служащим, бизнесменам, семьям с детьми, пенсионерам, подросткам. Отсюда можно выйти с плазменным телевизором или со связкой уцененных бананов, с модным маникюром или с двухтомником об этрусках, с банкой кофе или с уведомлением о покупке пая в инвестиционном фонде. Кому как нравится.

Трансформация поезда в гипермаркет произошла так быстро, что ее не успели осознать ни сами государства – члены ЕС, ни их соседи. Отсюда и частые сбои в интеграционных планах Евросоюза, и не имеющая рационального объяснения напряженность в отношениях с третьими странами, включая Россию.

ГЛОБАЛЬНАЯ ГОНКА

Начнем с того, что же представляет собой региональная интеграция и зачем она нужна. В современной европейской мысли можно выделить четыре основных определения этого феномена.

Первое отталкивается от фактического опыта Европейского союза, прежде всего в сфере экономики: интеграция – это процесс взаимного переплетения и сращивания национальных хозяйств.

Три других определения имеют в своей основе теоретические конструкции, принадлежащие тем или иным политическим школам.

Представители европейского федерализма, вдохновляемые вековыми мечтами о единстве Европы, видят конечную цель в создании сверхгосударства. Решающим признаком интеграции они считают наличие наднациональных органов, которым отдельные государства передают часть национального суверенитета.

Теория коммуникации понимает интеграцию как сплоченное сообщество, основанное на общих ценностях и ведущее к развитию совместной идентичности. Признаком интеграции считается наличие между его участниками более тесных связей, нежели с партнерами извне.

В рамках неофункционализма интеграция – коллективное средство решения практических задач. При этом национальные власти могут делегировать органам союза исполнительные полномочия, но не суверенитет. Население, видя полезность союзных институтов, признаёт их и проявляет к ним лояльность.

Существующие определения заметно отличаются друг от друга, но им присущи два общих недостатка. Они не дают ответа на главный вопрос – о стратегической миссии интеграции. И затушевывают разницу между целями и средствами.

Так, по федералистской концепции, ЕС, создав сильные наднациональные органы, уже прошел наибольшую часть пути. Однако заветная цель – федерация либо конфедерация – в обозримой перспективе недостижима. Значит ли это, что нынешняя деятельность Евросоюза лишена смысла? Конечно же нет.

С позиций теории коммуникации крупным успехом Европейского союза является укоренение общих ценностей. Однако идентичность ЕС пока крайне слаба, ее формирование тормозят не только культурные различия, но и отсутствие в Евросоюзе единой политической системы, а также примат национального гражданства над общеевропейским гражданством.

Еще сложнее дело обстоит с плотностью региональных экономических связей. Интенсивность торговых потоков – доля торговли между странами – членами Европейского союза в их общем внешнеторговом обороте – возрастала только на начальной стадии интеграции. С 1970-х годов и по сегодняшний день она составляет около 60 %. Это и понятно: дальнейшая ориентация партнеров друг на друга вывела бы их из системы международных отношений, отрезав от привлекательных рынков сбыта и источников сырья.

Не выдерживает проверки главный тезис экономистов-практиков о том, что целью интеграции является создание общего рынка и единого хозяйственного комплекса. Хотя единый внутренний рынок ЕС в целом функционирует с 1993-го, закон единой цены действует лишь частично. Любой турист знает, что в Швеции цены высоки, в Испании – умеренны, а в Болгарии – низки. Для многих видов услуг, а тем более для фондовых активов, конвергенция цен невозможна в принципе или ставится как задача для будущих поколений европейцев.

Потеряла актуальность схема известного экономиста Белы Балаши, согласно которой интеграция проходит в своем развитии четыре стадии – от зоны свободной торговли до валютного союза. Согласно этой логике, теперь у Евросоюза осталась одна цель – расширить зону евро до 27 членов, не расточая силы на общую оборонную идентичность либо на научно-техническую политику.

В 2005 году кафедра европейской интеграции МГИМО (У) выдвинула после серии научных семинаров новое определение региональной интеграции. Оно базируется на ее понимании в контексте процесса глобализации, который имеет два начала: объединяющее и разъединяющее.

С одной стороны, глобализация ведет к усилению взаимосвязей между странами и регионами, с другой – к разделению на страты и установлению жесткой иерархии. Страты формируются по уровню благосостояния, по степени мирового политического, экономического и культурного влияния, по доступу к ресурсам и информации, по использованию передовых технологий…

В этих условиях глубинной движущей силой региональной интеграции выступает стремление стран-участниц попасть в лучшую страту (или совместно сформировать лучшую страту), нежели та, к которой они объективно принадлежали бы без интеграции. Объединение Европы не случайно начинается после Второй мировой войны. Именно тогда колониальные империи, задававшие правила стратификации в предыдущую эпоху, рассыпаются, а США и СССР становятся главными мировыми силами.

Отсюда правомерно следующее определение: региональная интеграция представляет собой модель сознательного и активного участия группы стран в процессе стратификации мира, обусловленной глобализацией. Как уже было сказано, главная общая цель – создание максимально успешной страты, то есть укрепление позиций объединения в сферах, наиболее важных для данного этапа глобализации. Задача каждой отдельно взятой страны – обеспечить себе максимально благоприятную стратегическую перспективу. Интеграция позволяет наилучшим образом использовать преимущества глобализации и одновременно минимизировать ее отрицательное воздействие.

Таким образом, региональная интеграция представляет собой модель коллективного поведения в условиях глобальной стратификации. Создание наднациональных органов, расширение региональной торговли, введение единой валюты либо общего гражданства – все это ее инструменты или продукты. Если завтра мировое лидерство будет зависеть от того, умеет ли страна выращивать квадратные помидоры, ЕС немедленно примет подробный и жесткий план действий.

Важнейшим элементом региональной интеграции является идея об общей будущей судьбе народов. Именно будущей, а не прошлой. Общая история, схожесть культуры, политических и экономических систем – это необходимые, но недостаточные условия успешной интеграции. Ее незримый фундамент – общее представление о настоящей и будущей глобальной идентичности. Недаром европейская Конституция начинается со следующих слов: «Отвечая воле граждан и государств Европы построить общее будущее, эта Конституция учреждает Европейский союз…» (статья 1-1).

Интеграция – это мечта о светлом будущем для себя, своих детей и внуков. Как любая мечта, она может сбыться или нет. Но наличие мечты, тем более подкрепленной действенными планами, лучше, чем ее отсутствие. Поэтому интеграция – мечта и действующий проект одновременно.

Сегодняшний Евросоюз в данном смысле на самом деле сродни гипермаркету. Для человека с достатком – это место, где можно быстро и удобно решить бытовые проблемы. Для подростка с окраины – модель лучшей, желанной жизни. Выставка достижений мирового хозяйства, куда он может запросто войти, чтобы проехаться на сияющем эскалаторе, послушать диск модной группы, купить на распродаже стильную футболку либо обсудить с продавцом новую модель мобильного телефона. И быть как все! Как те уважаемые господа, что приезжают на красивых автомобилях и элегантно расплачиваются кредиткой за ворох покупок.

В этом – огромная притягательная сила Европейского союза.

СЛОМАННОЕ ЕДИНООБРАЗИЕ

После того как в 1992-м Маастрихтский договор разрешил отдельным странам не вводить евро, специалисты заговорили об интеграции на разных скоростях. В очередной раз возникло сравнение ЕС с поездом. Но только ли в динамике дело?

Чтобы ответить на этот вопрос, автор провела блиц-анализ социально-экономических показателей 34 стран Европы, Кипра и Турции на основе данных Всемирного банка. В обзор не включались государства с населением менее 1 миллиона человек, так как их социально-экономические показатели формируются иначе, чем в более крупных государствах. Все страны ранжировались по показателю благосостояния, в качестве которого был принят валовой национальный доход (ВНД) на душу населения в 2004 году (рис. 1).

Это позволило сформировать пять групп. В первую, наименее обеспеченную, вошли десять стран: шесть из Южной Европы (Албания, Болгария, Босния и Герцеговина, Македония, Румыния, Сербия и Черногория), три из СНГ (Белоруссия, Молдавия, Украина) и Турция. Во вторую группу попали семь новых членов Евросоюза из Центральной Европы (Венгрия, Польша, Латвия, Литва, Словакия, Чехия, Эстония) и Хорватия. Третью группу составили три отстающие страны ЕС-15 (Греция, Испания, Португалия) и два самых успешных новичка (Кипр, Словения). Четвертая группа включает в себя 11 сильнейших западноевропейских участников Европейского союза. Пятую группу представляют два богатейших аутсайдера – Норвегия и Швейцария.

Далее для каждой группы был рассчитан средний ВНД на душу населения (среднее арифметическое этих показателей для каждой из входящих в данную группу стран). В первой группе средний ВНД составил 2 077 дол., во второй – 6 913 дол., в третьей – 16 752 дол., в четвертой – 32 767 дол., в пятой – 50 705 долларов. Конечно, такой метод достаточно условен и имеет ограничения. Некоторую трудность создают малочисленность пятой группы, а также тот факт, что третья в основном состоит из средиземноморских стран. Вместе с тем избранный метод прост и дает ясные, легко интерпретируемые результаты. Его важное преимущество – отсутствие временных рядов, которые сильно затрудняют выявление тенденций из-за неравномерной инфляции и структурных изменений. Полученные данные предоставляют в наше распоряжение моментальный отпечаток экономического состояния Европы-2004. Они позволяют судить о переменах в обществе по мере роста душевого дохода, так же как семейная фотография дает представление о возрастных изменениях человека.

Человеческие ресурсы. По ожидаемой продолжительности жизни разница между первой и пятой группами составляет 16 лет, соответственно 65 лет и 81 год (рис. 2). При этом подъем на одну ступень, то есть переход из первой группы во вторую, дает половину искомого прироста – 8 лет, и еще 5 лет добавляется при втором шаге. Уже в третьей группе продолжительность жизни приближается к наивысшему европейскому и мировому уровню.

В беднейших странах (кроме Болгарии) не для всех взрослых оказалось доступным среднее образование. Но уже во второй группе эта проблема практически решена, а в четвертой каждый пятый гражданин имеет второе среднее образование. Распространение высшего образования во многом зависит от национальной модели. Больше всего людей с университетскими дипломами в Скандинавских странах – Норвегии, Швеции и Финляндии (80–87 % взрослого населения). В высокоразвитых государствах Западной Европы этот показатель в среднем составляет 62 % (в том числе в Австрии – 49 %, в Германии – 50 %). В беднейших странах Южной Европы и в Турции высшее образование имеют только 31 % взрослых, а в странах Центральной Европы – 53 %. Как и в случае с продолжительностью жизни, основной рывок наблюдается при переходе из первой группы во вторую.

Та же закономерность – важнейший первый сдвиг и значимый второй – характерна для показателей младенческой и детской смертности (рис. 3.) Уже в третьей группе (при душевом доходе от 14 тыс. дол.) общество теряет не более девяти из тысячи рожденных детей до достижения ими пяти лет. В первой группе этот показатель почти вдвое выше. Особенно сложная ситуация в Турции, где из тысячи родившихся детей до пяти лет не доживают 60. В Польше данный показатель равен 15, в Германии – 9, в Финляндии – 7, в Швейцарии – 10.

Интересны данные по числу новорожденных на одну женщину (коэффициент фертильности). Страны первой группы имеют две разные модели. Первая характерна для бывших социалистических государств – Белоруссии, Болгарии, Молдавии, Румынии и Украины. Там среднее число рождений на одну женщину колеблется от 1,2 до 1,4. В Албании и Турции (где сильны мусульманские традиции) этот показатель равен 2,2, в Македонии, Сербии и Черногории – 1,7. Зато вторая и третья группы в высшей степени однородны: на одну женщину в среднем приходится 1,2–1,4 ребенка.

Явное увеличение числа новорожденных в расчете на одну женщину происходит в четвертой группе. Тем самым опровергается распространенное мнение, будто с ростом доходов рождаемость только снижается. В Нидерландах и Финляндии рождаемость выше, чем в Греции и Испании. Возможно, более высокая рождаемость в благополучных странах обусловлена притоком иммигрантов из третьего мира, социальной моделью (особенно в Скандинавии) и программами поддержки семьи. Так или иначе, в Европе в богатых странах (кроме Германии и Италии) старение населения идет медленнее, чем в относительно бедных.

Модернизация и новые технологии. В наименее обеспеченных странах сельское хозяйство дает от 11 до 21 % ВВП, а в наиболее развитых – от 1 до 3 % (рис. 4). Но можно ли объяснить столь низкий процент аграрного сектора в ВВП Западной Европы огромными масштабами сферы услуг? Чтобы исключить этот фактор, для каждой страны была рассчитана доля промышленности в материальном производстве. Результаты убедительно показали, что развитие экономики сопряжено с неуклонным ростом индустриализации. Так, в Болгарии промышленность дает 74 % материального производства, в Португалии – 87 %, во Франции – 92 %.

Между странами ЕС существует значительный разрыв в качестве международной специализации. Высокотехнологичная продукция в общем экспорте обрабатывающей промышленности составляет 3 % в первой группе, 11 % во второй и третьей группах и 19 % в четвертой группе. Примечательно, что кривая экспорта технически сложных товаров зеркальна по отношению к графику доли сельского хозяйства в ВВП.

По степени развития телефонных сетей и распространения Интернета ведущие государства Евросоюза превосходят наиболее слабых участников в 3–4 раза (рис. 5). Численность стационарных телефонных линий и абонентов мобильной связи увеличивается по мере роста душевого дохода более равномерно, чем, например, продолжительность жизни либо охват населения высшим образованием. Хотя постепенное замедление темпов обнаруживается и здесь.

Необычная форма графиков, отражающих процесс индустриализации (рис. 4) и распространение Интернета (рис. 5), а именно равенство или даже превосходство показателей второй группы над показателями третьей группы, возможно, имеет следующее объяснение. Третью группу составили государства, являющиеся крупнейшими производителями продуктов средиземноморского земледелия. Сельское хозяйство имеет там глубокие исторические и культурные корни. Во вторую группу, напротив, вошли бывшие социалистические страны, где в период действия Совета экономической взаимопомощи проводилась активная индустриализация с ориентированной на экспорт специализацией. В Венгрии, например, на высокотехнологичную продукцию приходится 29 % экспорта промышленных изделий; наряду с Германией она занимает второе место в Европе по этому показателю.

Совершенно особую картину демонстрируют финансовые рынки. В отличие от большинства рассмотренных ранее показателей, капитализация фондового рынка растет не по горизонтально расположенной параболе, а по экспоненте (вверх). Отношение стоимости обращающихся в стране акций и облигаций к национальному ВВП увеличивается при переходе из первой группы во вторую на 11 процентных пунктов, из второй в третью – на 23, из третьей в четвертую – на 40 и из четвертой в пятую – на 53 пункта.

Кластерные стратегии. Проведенный анализ показывает, что внутри Европейского союза те или иные группы стран не только движутся к интеграции на разных скоростях, но и ставят перед собой разные первоочередные задачи этого движения.

Болгарии, Румынии и государствам-кандидатам предстоит завершить индустриализацию, поднять на более высокий уровень системы образования и здравоохранения, нарастить инфраструктуру. Им нужно провести реструктуризацию сельского хозяйства, повысить его рентабельность и усилить специализацию. Перспективы развития промышленности связаны с четким определением приоритетов, а также с привлечением зарубежных инвестиций и технологий. В ближайшие 10–15 лет данные страны не смогут заметно повысить технический уровень промышленности и увеличить экспорт высокотехнологичной продукции.

Государствам Центральной Европы также важно развивать здравоохранение и высшее образование. При взвешенной экономической политике они имеют реальный шанс догнать страны – лидеры ЕС по продолжительности жизни и уровню детской смертности. Однако, согласно прогнозам Европейской комиссии, до 2050 года старение населения в Центрально-Европейском регионе будет продолжаться. В Венгрии, Польше, Словакии, Чехии и государствах Балтии индустриализация практически завершена, но им предстоят многолетние усилия в целях модернизации промышленности и становления современных производств. Их возможности делать и осваивать масштабные вложения в НИОКР останутся в обозримой перспективе ограниченными.

В Греции, Испании, Португалии, Словении и на Кипре продолжительность жизни, показатели детской смертности, а также охват населения средним и высшим образованием практически соответствуют уровню ведущих стран Евросоюза. Приоритетная задача – завершить технологическое перевооружение промышленности, кардинально повысить в ней долю новейших, наукоемких производств. Судя по опыту Ирландии, это вполне возможно. В Испании, Португалии и Словении сложились предпосылки для нового рывка в развитии национальных НИОКР и современного информационного общества.

Группе из 11 наиболее обеспеченных стран Европейского союза выпадает особая миссия. Благодаря своему экономическому и политическому весу именно они задают приоритеты, формы и темп интеграционного движения. Они же несут наибольшую ответственность за судьбу объединения. Важнейшая задача – удержать занятые высокие позиции. Главные усилия направляются на то, чтобы не допускать снижения нынешних социальных стандартов, обеспечить стабильные (пусть невысокие) темпы экономического роста и преуспеть в глобальной конкуренции. Стратегические перспективы связаны с развитием общества знаний: улучшением качества образования, разработкой высоких технологий, совершенствованием информационных систем, повышением ликвидности финансовых рынков.

Итак, стратификация происходит не только во всем мире, но и внутри ЕС как следствие глобальной конкуренции и нарастающей дифференциации стран Евросоюза. В европейском гипермаркете одни запасаются стиральным порошком в экономичной упаковке, другие радуются пятидесяти сортам мороженого, а третьи придирчиво выбирают морепродукты. Только не надо думать, что жизнь первых тяжела, а третьих легка. Важно понять, что гипермаркет – не поезд, спешащий доставить пассажиров на станцию назначения. Гипермаркет – продукт глобализации. Он предлагает посетителям товары со всего света, отвечающие международным стандартам. В отличие от поезда, где выбор делается единожды, в гипермаркете бремя свободы постоянно. Каждый должен поминутно решать, на что потратить деньги и время.

ВЛАСТЬ ЭМОЦИЙ

Шестьдесят лет мира и окончание холодной войны повлияли на европейскую политику так же, как товарное изобилие – на поведение потребителей. Сегодня, покупая реперскую куртку либо кашемировый пиджак, человек в последнюю очередь думает о тепле, а в первую – о самоидентификации. Конкретной вещью он заявляет другим и себе о принадлежности к социальной группе, ценности разделяет. Если раньше главным вопросом политической повестки дня был вопрос о войне (реальной или вероятной), то теперь на первый план вышла проблема идентичности, а также связанные с нею эмоции.

В начале нового столетия задача строительства общей европейской идентичности приобрела первостепенное значение и одновременно резко усложнилась.

Во-первых, существенно возросла разнородность Европейского союза. Потоки иммигрантов изменили культурное и религиозное пространство многих европейских стран. Массовый прием новых членов не только увеличил число официальных языков ЕС, но и многократно усугубил экономическое неравенство. В 1951 году при подписании Договора об учреждении Европейского объединения угля и стали бельгийский ВВП на душу населения (по текущему обменному курсу) был в 2,3 раза выше, чем в Италии. Сегодня аналогичный разрыв между самой богатой и самой бедной страной Евросоюза (Дания и Болгария) увеличился почти до 15 раз. Кстати, на рис. 1 видно, что по уровню благосостояния государства – основатели ЕЭС до сих пор представляют собой удивительно сплоченную группу.

Во-вторых, после распада советского блока у Европейского союза исчез идеологический противник, наличие которого помогало европейским народам, непохожим и не всегда симпатизирующим друг другу, почувствовать себя некой общностью. Надо признать, что СССР был для Западной Европы идеальным комплиментарным «другим». И его не могут заменить ни США, ни прочие мировые силы или регионы.

В-третьих, механизмы ЕС усложнились настолько, что подавляющее большинство населения объективно не в состоянии в них разобраться. Но широкая общественная поддержка крайне важна в целях поступательного движения интеграции и становления общеевропейской идентичности.

Резкая смена глобальной системы координат породила у западноевропейцев два противоположных чувства. С одной стороны, гордость, подчас переходящую в самодовольство, за историческую правильность рыночной системы. С другой – растерянность и страх за свое будущее. Следует понимать, что приспосабливаться к новой стадии глобализации Западной Европе психологически труднее, чем любой другой части света. Европейская цивилизация держится на строгом рационализме, на стремлении к наиболее эффективным алгоритмам действий и на прямолинейной морали. А глобализация повсеместно ломает стереотипы, заставляет принимать неожиданные решения, требует креативности. Большинство простых европейцев чувствуют себя в этой обстановке крайне некомфортно.

Необходимость укрепить чувство безопасности и сформировать позитивную европейскую идентичность заставила Евросоюз обратить особое внимание на ценности. В 1993-м были впервые оглашены знаменитые Копенгагенские критерии, которые адресовались кандидатам на вступление. Так возник набор характеристик, позволяющих выделить страны – члены Европейского союза из огромного числа других государств мира. Среди этих характеристик демократия, правовое государство, соблюдение прав человека и меньшинств, рыночная экономика. Добавим, что утвержденная система ценностей дала ЕС еще одно важное средство глобальной стратификации – право требовать от других выполнения данных норм (и именно в том смысле, какой вкладывает в них официальный Брюссель).

Необходимость крепить общеевропейскую идентичность существенно повлияла на повседневную практику. Общие заявления лидеров Евросоюза и документы руководящих органов становятся в последнее время все более приглаженными. Открытые дебаты, создавшие славу европейской культуре, уступают место отполированным профессиональным текстам. В Европейском союзе говорят и пишут на особом языке. «Полностью реализовать потенциал» – значит устранить отставание. «Добиться лучшего баланса между гибкостью и защищенностью рынков труда» – сдержать рост зарплаты. «Обеспечить прочность государственных финансов» – ликвидировать дефицит госбюджета. «Внести новый динамизм» – преодолеть застой. Задача европейских функционеров – не допустить возникновения у граждан отрицательных эмоций. Что ж, им это неплохо удается.

Отдельным жанром стал «потребительский тюнинг» программ и ежедневных действий институтов ЕС. Так, агитационная кампания в пользу валютного союза строилась на том, что люди сэкономят на конвертировании и в Европе будут создаваться новые рабочие места. Первое – чистая правда, второе – сильная натяжка, но ни то ни другое не имеет отношения к настоящим целям проекта. Его главное предназначение – обеспечить Европе новые глобальные преимущества и ускорить модернизацию экономики за счет активизации рыночных сил. Но население этим не убедишь. Каждый раз, когда Европейский центральный банк (ЕЦБ) повышает ставку рефинансирования, он обосновывает это угрозой роста цен, хотя реальной причиной может быть снижение курса евро или изменение процентных ставок в США. Но публика должна верить, что ЕЦБ стоит на страже ее интересов.

Замечательным образцом той же практики стала финансовая стратегия Евросоюза на 2007–2013 годы. Ее главным приоритетом считается обеспечение устойчивого роста, в соответствии с которым действуют две бюджетные линии: «конкурентоспособность в целях роста и занятости» и «сплочение в целях роста и занятости».

На первую, куда входят научно-техническая политика и инновации, образование, трансъевропейские сети, социальная политика и функционирование единого внутреннего рынка, выделено 9 % всех расходов общего бюджета. На вторую, предполагающую помощь отстающим регионам, пойдут все 36 %. Так традиционная региональная политика Европейского союза (половина средств которой направляется отстающим районам весьма состоятельных западноевропейских стран) оказалась под респектабельной вывеской стратегии устойчивого роста. Гораздо больше лукавства во втором приоритете: под заголовком «сохранение и управление природными ресурсами» скрывается давно не соответствующая времени и непозволительно дорогая для ЕС (43 % всех расходов общего бюджета) сельскохозяйственная политика.

Еще один узел сильных и во многом скрытых эмоций связан с расширением на восток. Многие жители Западной Европы отнеслись к этому с недоверием: они резонно опасались перераспределения бюджетных средств в пользу новых бедных окраин. Жителей Центральной Европы перспектива вступления в ЕС окрыляла и вдохновляла. Они были полны самых светлых надежд, в том числе на значительный подъем уровня жизни. Членство в клубе преуспевающих стран решало и вопрос престижа, являлось источником национальной гордости, средством изжить комплекс «младшего брата».

В то же время философия Копенгагенских критериев и осуждение всего, что имело место в советском блоке, вызывали острое чувство неполноценности. Страны-кандидаты в лице своих лидеров и элит принялись доказывать Западу, что они всегда были стопроцентными европейцами. Перед сторонним наблюдателем представала по-настоящему грустная картина. В некоторых странах всплыли обиды по отношению к новым партнерам. На повестку дня вышли проблемы, уходящие корнями во Вторую мировую войну и послевоенное устройство мира.

Многие в государствах Центральной Европы оказались не в состоянии принять собственную историю. Это привело к распространению фантазий о старых добрых временах. А так как большинство рассматриваемых стран появились на карте после Первой мировой войны, то объектом воспевания стал межвоенный период, отмеченный разгулом национализма и жестокости. Подобными измышлениями обезболивались и более свежие обиды. Например, в официальном издании «Эстонский паспорт» говорилось, что в 1980 году олимпийскую регату в Таллине бойкотировали свыше 60 стран мира в знак солидарности с оккупированной Эстонской Республикой.

Вольно или невольно Брюссель совершает крупную ошибку, изымая из общественного дискурса тему социалистического прошлого стран ЦВЕ. Ее серьезное осмысление, как правило, подменяется идеологизированной карикатурой. По сути, жизнь двух либо трех поколений – отцов, дедов и прадедов нынешних молодых венгров, поляков, чехов – окружена заговором молчания или порицания. Но без уважения к своим предкам, к истории своей страны не может быть подлинного чувства собственного достоинства, дающего силы принимать жизненно важные решения.

Почему Евросоюз избегает данной темы, понятно. Дискуссия о советском прошлом лишит его нынешние ценности и с трудом формируемую европейскую идентичность четких контуров. Брюссель также не спешит выступить с собственной официальной позицией, избегает разногласий в обществе и очередной корректировки координат в отношениях с США, Россией, государствами СНГ.

Однако опасность данной практики заключается не только в том, что Европа играет своими ценнейшими активами – демократией и рациональным мышлением. Ее продолжение может привести к тому, что страны Центральной Европы не почувствуют себя полноценными участниками объединения, не проникнутся его общими целями и не сумеют нести ответственность за его будущее. Пока данное предположение подтверждается. Неоднократно на самых разных уровнях я задавала коллегам из стран Центральной Европы вопрос о том, какой вклад они готовы внести в достижение общих целей Европейского союза. Каждый раз он вызывал непонимание, удивление или растерянность. И ни разу я не получила ответа по существу.

Снижение инициативности, неготовность делать будущее собственными руками, неумение творчески осмысливать происходящее – величайшие грехи эпохи глобализации. Утверждение лучших мировых стандартов, инновации, способность к многомерному восприятию действительности, высокая степень принятия себя и других – ее важнейшие достижения. Это касается как ЕС в целом, так и всех стран-членов. Новая модель европейской интеграции отвечает условиям глобализации лучше, чем предыдущая, но и управление ею гораздо сложнее.

Евросоюз > Госбюджет, налоги, цены > globalaffairs.ru, 27 октября 2007 > № 2911756 Ольга Буторина

Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 10 марта 2007 > № 2911785 Георгий Вельяминов

Признание «непризнанных» и международное право

© "Россия в глобальной политике". № 1, Январь - Февраль 2007

Г.М. Вельяминов – д. ю. н., профессор, главный научный сотрудник Института государства и права РАН; арбитр Международного коммерческого арбитражного суда при Торгово-промышленной палате Российской Федерации.

Резюме Россия для начала могла бы признать «непризнанные» республики в «мягкой» форме de facto – возможно, в виде заключения договоров об экономических и торговых отношениях, о гуманитарной помощи и т. п. Для этого у Москвы, кроме формального права, имеются и веские политические основания.

Политико-юридическая коллизия вокруг автономного края Косово, а также события, связанные с так называемыми «непризнанными» республиками на постсоветском пространстве, сделали актуальным вопрос о современной трактовке права наций на самоопределение. В журнале «Россия в глобальной политике» (№ 5 за 2006 год) опубликована статья Чрезвычайного и Полномочного Посла РФ Александра Аксенёнка на точно сформулированную тему «Самоопределение: между правом и политикой». В этом материале резонно говорится о том, что одним из факторов проблемы «непризнанных» республик являются такие принципы, подлежащие соблюдению международным сообществом, как территориальная целостность и право на самоопределение.

Налицо противостояние между обоими этими принципами, с одной стороны, и реальной политикой – с другой. А вот противоречия между самими принципами нет. Согласно Заключительному акту Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕ, Хельсинки, 1975 г.), все зафиксированные в нем принципы (в том числе упомянутые выше) должны «одинаково и неукоснительно применяться при интерпретации каждого из них с учетом других». Для более четкого понимания политической и правовой ситуации стоит вернуться к истокам современной международно-правовой системы.

ЭВОЛЮЦИЯ ПРИНЦИПА САМООПРЕДЕЛЕНИЯ НАРОДОВ

Принцип самоопределения народов был включен в проект, а затем и в текст Устава ООН в 1945 году на Конференции Объединенных Наций в Сан-Франциско. Это событие знаменовало собой победу советской дипломатии: придание принципу самоопределения столь высокого статуса инициировал именно Советский Союз, и его делегации пришлось немало потрудиться, чтобы преодолеть жесткое сопротивление со стороны западных держав.

СССР боролся за деколонизацию и становление новых государственных режимов, которые, как он резонно предполагал, будут проводить антиимпериалистический курс и соответственно станут союзниками Москвы в противостоянии с Западом. Последний же – точнее, Великобритания, Франция, Бельгия, Нидерланды и другие страны, владевшие обширными колониями, – естественно, не был заинтересован в утверждении права народов на самоопределение.

Принцип самоопределения закреплен в статьях 1.2 и 55 Устава ООН. Кроме того в статье 76.8 (глава «Международная система опеки») (тоже по настоянию СССР), говорится о прогрессивном развитии населения территорий под опекой в направлении к самоуправлению и независимости.

Говоря точнее, в Уставе ООН фигурирует «принцип равноправия и самоопределения народов». Данная формулировка объединяет, по сути, два принципа, которые могут трактоваться и как самостоятельные. Такая увязка отнюдь не случайна. Нет равноправия между народами, если одни из них обладают государственностью, независимы и суверенны, а другие – нет. То же касается и самоопределения: поскольку все нации имеют на него равные права, любой самоопределившийся, вплоть до обретения государственной независимости, народ вправе, равно с другими народами, рассчитывать на признание своей государственности.

Между тем в Декларации принципов, которыми государства-участники будут руководствоваться во взаимных отношениях, содержащейся в Заключительном акте СБСЕ, с принципом самоопределения произошла некая метаморфоза.

Вместо привычной ооновской формулы «равноправие и самоопределение народов» находим иную: «равноправие и право народов распоряжаться своей судьбой» (принцип VIII Декларации). Правда, здесь же указывается, что, «исходя из принципа равноправия и права народов распоряжаться своей судьбой, все народы всегда имеют право в условиях полной свободы определять, когда и как они желают, свой внутренний и внешний политический статус (курсив мой. – Г.В.) без вмешательства извне…» Словосочетание «определять внешний политический статус», которое, очевидно, может пониматься и как определение суверенно-независимого государственного статуса, подменило собой, причем не вполне точно, слово «самоопределение».

Хельсинкское «право народов распоряжаться своей судьбой» может, казалось бы, интерпретироваться в качестве некой специальной нормы (lex specialis) по отношению к записанной в Уставе ООН общей формуле (lex generalis) «самоопределение народов». Причем юридически «специальный» закон перекрывает «общий» закон. Но, во-первых, уровень Устава ООН предполагает общепризнанный правовой принцип (jus cogens), не подлежащий произвольным изменениям отдельными (и даже многими) государствами. Посему формулировка в Заключительном акте может толковаться лишь как некий парафраз уставной формулы, но не ее изменение, а тем более отмена. Во-вторых, в широком смысле слова «право распоряжаться своей судьбой» не может исключать право и на самоопределение (разновидность «внешнего политического статуса»).

Кроме того, надо иметь в виду, что страны – участницы СБСЕ, подписавшие хельсинкский Заключительный акт, придавая ему статус официального документа ООН «с высоким политическим значением», постановили, что он не подлежит регистрации на основании статьи 102 Устава ООН, в силу чего не рассматривается как международный договор. Таким образом, изложенный в нем принцип самоопределения народов и соответствующие положения Устава ООН (который, напротив, является международным договором) далеко не равнозначны с точки зрения их обязательной силы.

Отсутствие в Заключительном акте формулы «самоопределение народов» – это своего рода реванш западной дипломатии. Охранительный, легитимистский крен документа особенно проявляется в четком установлении обязанности государств уважать территориальную целостность друг друга и воздерживаться от любых действий «против территориальной целостности, политической независимости и единства (курсив мой. – Г.В.) любого государства-участника». «Никакая оккупация или приобретение» не будут признаваться законными.

Невольно вспоминается легитимистский Священный союз первой половины XIX века с его аналогичным стремлением утвердить международный status quo. Вообще, в истории накопилось немало свидетельств тщеты и непрочности попыток законсервировать политическое равновесие. Так, николаевская Россия, выступая в роли «европейского жандарма», подавила (правда, по просьбе Австрийской империи) венгерскую национально-освободительную революцию 1847–1849 годов. В наши дни роль глобального жандарма (но уже без всяких приглашений) взяли на себя США. Результаты их вмешательства, например, в урегулирование ситуаций в Палестине, Югославии, Ираке представляются столь же бесперспективными и, по сути, антинародными, сколь и международная политика позапрошлого столетия.

Трансформация уставной формулы самоопределения народов, как и тот факт, что формально действие Заключительного акта распространяется только на страны – участницы СБСЕ (и на их государства-правопреемники), не умаляет значения этого документа, содержащего наиболее развернутое и авторитетное толкование записанных в этом акте основных десяти общепризнанных принципов международного права. Главное же для нас то, что Россия как страна – участница СБСЕ привержена соблюдению Заключительного акта; этого, впрочем, придерживаются и другие государства-участники.

САМООПРЕДЕЛЕНИЕ НА ПЕРЕЛОМЕ ВЕКОВ

Прошло более шестидесяти лет со дня принятия Устава ООН, более тридцати после Хельсинки – и политические декорации в мире, и в частности в Европе, к концу XX столетия резко изменились. В 1945 году принцип самоопределения задумывался и мыслился (прежде всего Советским Союзом) в категориях деколонизации, а в 1975-м на передний план выдвигается (уже Западом) идеологема защиты прав и свобод человека. В начале же 1990-х годов мир неожиданно столкнулся с быстрым распадом и всего социалистического блока, и таких государств, как Советский Союз, Чехословакия, Югославия. Но и в новой ситуации вопросы самоопределения народов регулируются тем же самым нормативно-правовым инструментарием, что применялся в послевоенное время.

Как и прежде, стабильность в таких взрывоопасных европейских регионах, требующих независимости, как Ольстер, Страна Басков и Корсика, более или менее успешно поддерживается на основе соблюдения принципа территориальной целостности государств (Великобритании, Испании, Франции). Менее эффективно решаются проблемы с разделом Кипра и отделением Тайваня от Китайской Народной Республики. В последних случаях хотя вроде бы и можно говорить о некоем «самоопределении», но оно вряд ли правомерно. Причем не столько ввиду того, что идет вразрез с принципом территориальной целостности и Республики Кипр, и КНР, сколько потому, что оно было скорее не «само»определением, а привнесением нового статуса извне.

Развал Югославии сопровождался вопиющим внешним вмешательством – вплоть до прямой вооруженной агрессии. По отношению к Сербии Соединенные Штаты, НАТО, Европейский союз откровенно придерживаются политики двойных стандартов. С одной стороны, когда речь идет о сужении территории Сербии, Запад демонстрирует ранее нетрадиционную для него приверженность идеологии «самоопределения» (Косово, отчасти Черногория). С другой – право Республики Сербской (в составе Боснии и Герцеговины) на присоединение к Сербии (точнее, к тогда еще сохранявшемуся остатку Югославии) было решительно отвергнуто.

Не менее острые проблемы возникли и при распаде СССР. После развала страны минуло более пятнадцати лет, а вопросы, связанные со статусом Абхазии, Нагорного Карабаха, Приднестровья, Южной Осетии, по-прежнему не урегулированы. Проблемы, возникшие вокруг принадлежности Крыма к Украине, были формально решены лишь благодаря российскому традиционному миролюбию.

Наверное, будь Россия столь же слаба в военном плане, сколь злосчастная Сербия, известные силы вряд ли упустили бы шанс применить и к нашей стране югославские схемы. У многих недругов России «чесались руки» признать «независимость» Ичкерии. Они не погнушались бы злоупотребить и формулой «самоопределения», несмотря на массированную интервенцию и боевиков-террористов, а также зарубежные финансовые вливания в котел сепаратизма.

Между тем Абхазия, Приднестровье, Южная Осетия открыто и настойчиво стремятся быть с Россией и даже в России, что выражается как в красноречивых результатах референдумов, так и в том факте, что значительная часть местного населения предпочитает иметь российское гражданство.

САМООПРЕДЕЛЕНИЕ В КОНТЕКСТЕ ТЕРРИТОРИАЛЬНОЙ ЦЕЛОСТНОСТИ

«Территориальная целостность государств» является одной из ипостасей главного международно-правового принципа уважения государственного суверенитета наряду с такими его составляющими, как принципы суверенного равенства, уважения прав, присущих суверенитету, нерушимости границ, невмешательства во внутренние дела. Все эти положения сводятся, по сути, к генеральной обязанности государства не вмешиваться в осуществление другими суверенными государствами их властных функций. Иначе говоря, речь идет о сугубо межгосударственных отношениях.

Напротив, проблема самоопределения решается прежде всего внутри того или иного государства. Его бенефициаром в реальности являются не сами государства, как таковые, а их народ, причем не обязательно весь, а, возможно, лишь один либо несколько из его «самоопределяющихся» этносов. Высшее проявление самоопределения – образование нового самостоятельного государства, то есть особой социальной общности людей, которая функционирует на отдельной территории и контролируется независимыми властями.

Как из Устава Организации Объединенных Наций (статьи 1.2 и 55), так и из Заключительного акта (принцип VIII Декларации) аналогично вытекает обязанность государств уважать равноправие и самоопределение народов (право распоряжаться своей судьбой), то есть обязанность проводить не только внутреннюю, но и внешнюю политику для обеспечения данного принципа. Более того, равноправие и самоопределение являются, согласно Уставу ООН, важнейшей основой всеобщего мира. Разумеется, каждая страна может суверенно определять условия, порядок и методы самоопределения внутри своей подвластной территории. Но это вовсе не значит, что такие условия и порядки могут нарушать принципиальные международно-правовые обязательства по уважению прав человека, основных свобод и права на самоопределение.

Наряду с этим международное право в силу принципа территориальной целостности запрещает любые действия, направленные на нарушение данного принципа в межгосударственных взаимоотношениях. Однако действие этой нормы отнюдь не распространяется на внутригосударственные пертурбации, влекущие за собой распад целостности и единства того или иного государства. Так, например, внутренние разделы бывших СССР и Чехословакии происходили без силового вмешательства извне, а поэтому не имели места и какие-либо нарушения международно-правовых обязательств в части территориальной целостности. Иное дело – развал Югославии под прямым воздействием иностранной интервенции.

Нельзя вмешиваться извне в процессы самоопределения, превращать территорию, связанную с этими процессами в объект оккупации, аннексии в любых формах. В этом, и только в этом – смысл принципа территориальной целостности применительно к ситуациям самоопределения. Иначе говоря, нет никаких правовых противоречий между принципами самоопределения народов и территориальной целостности государств.

ПРИЗНАНИЕ САМООПРЕДЕЛИВШИХСЯ ГОСУДАРСТВ

Международное право не содержит норм, которые ограничивали бы суверенное право любого государства признавать другое государство, возникшее в результате самоопределения. Не содержит оно и норм, препятствующих признанию нового государственного образования в случае, если последнее отделяется от другого государства невзирая на его несогласие. А вот любое вмешательство одного государства в процесс самоопределения в другой стране, тем более оккупация или приобретение (полностью либо частично) самоопределяющейся территории, является, как уже говорилось выше, несомненным нарушением международного права.

Например, Турция признала так называемую Турецкую республику Северного Кипра, отколовшуюся от единой Республики Кипр. Само по себе признание являлось бы законным, но противоправным было введение на Кипр турецких войск, обеспечивших возникновение в 1983 году сепаратистского государственного новообразования, что подрывало и правомерность самого самоопределения, как такового. Другой схожий пример – признание de facto Тайваня Вашингтоном, увязываемое с его активной военной поддержкой этого образования. Также и отделение Косово от Сербии не вполне самостоятельная акция, поскольку сопровождается военным вмешательством извне, в том числе прямой агрессией.

Но коль скоро и когда самоопределение фактически и правомерно свершилось в рамках того либо другого государства, другие страны вольны определять для себя, признаЂют ли они (в том числе, возможно, дипломатическим путем) новое возникшее государство. Признание имеет свои градации: различаются признание de jure или de facto, признание с оговорками, признание нации, борющейся за свою независимость, признание воюющей стороны и т. д. При этом признание de facto может быть не только формальным, но и подразумеваемым – в частности, выражаться в заключении крупного двустороннего договора, например, о торгово-экономических связях, всесторонне определяющего отношения между двумя государствами.

Формы и степени признания определяются требованиями реальной политики, что отчетливо проявилось, к примеру, в признании разными странами арабского государства Палестины.

В настоящее время немало говорится о возможном признании (со стороны Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе, ЕС, НАТО и пр.) независимости «албанизированного» Косово вопреки воле Белграда. Такое признание может оказаться важным прецедентом, но не правовым, а лишь политическим.

Во-первых, прецедент не является в международном праве источником нормотворчества, то есть не создает формально (ipso jure) новую универсальную правовую норму. Во-вторых, признание новых самоопределяющихся государств имело место и ранее, в том числе наперекор государствам, от которых отделялись их части. Так, еще в 1777 году Франция, а затем в 1779-м и Испания признали отколовшиеся от Англии Соединенные Штаты Америки, заключив с ними торговый и политический договоры. Наконец, касательно «казуса Косово» нельзя сбрасывать со счетов и то, что строго юридически, как уже отмечалось выше, дефектна правомерность самого самоопределения края.

РОССИЯ И ПРОБЛЕМА НЕПРИЗНАННЫХ ГОСУДАРСТВ

Непризнанные государства иногда несколько пренебрежительно именуют самопровозглашенными. Но ведь любая страна – это изначально самопровозглашенное государственное образование, даже когда оно возникает вследствие «внешних» решений (резолюция Генеральной Ассамблеи ООН от 1947 года о создании Государства Израиль и Палестины или Дейтонские соглашения 1995-го о создании конфедерации Босния и Герцеговина).

«Непризнанные», «самопровозглашенные»... В самих этих определениях звучат нотки несправедливости, высокомерного презрения к «несанкционированному» (со стороны неких международных организаций либо могущественных государств), но одновременно «просматривается» стремление к ясно выраженному и свободному волеизъявлению целого народа, желающего жить в собственном независимом государстве. Тем более когда речь идет о государстве, существующем и успешно функционирующем уже на протяжении многих лет.

Как же должна вести себя любая страна в отношении непризнанных государственных новообразований, если она стремится оставаться в рамках международного права?

Во-первых, она должна исходить из того, что в данном случае у нее есть полное право признавать или не признавать такое образование. Строго говоря, юридически с точки зрения равноправия народов – это не только право, но и обязанность, однако не безусловная обязанность. Государство само анализирует реальные параметры государственности самоопределившегося новообразования, определяет обоснованность, разновидности, формы признания и т. д. На практике это происходит с учетом собственных интересов, задач и требований реальной политики.

Во-вторых, недопустимо вмешиваться в процесс самоопределения. Тем более нельзя прибегать к оккупации нового государства, к присоединению его либо к объединению с ним (в том числе в форматах федерации, конфедерации, ассоциации, протектората и т. п.). Вместе с тем подписание с ним международного договора (о ненападении, сотрудничестве, взаимной помощи и пр.) не будет являться нарушением норм международного права. Сотрудничество, с одной стороны, и территориальная целостность, с другой, – это совершенно разные вещи.

Что же касается конкретно России, то изначально признание ею «непризнанных» республик предпочтительнее могло бы произойти в «мягкой» форме de facto – возможно, в виде заключения широкоформатных межгосударственных договоров об экономических и торговых отношениях, о гуманитарной помощи и т. п. В целом, как четко определено президентом РФ в его телевизионном выступлении 25 октября 2006 года, политика России, в частности, в отношении Абхазии и Южной Осетии основывается на двух постулатах: во-первых, мы «не можем допустить кровопролитие в этом регионе», во-вторых, мы отнюдь «не стремимся к тому, чтобы расширять нашу территорию».

Признание Россией «непризнанных» вполне вписывается в эту политику. Для подобного подхода к «непризнанным» республикам у Москвы помимо формального права имеются и веские политические основания. Прежде всего следует обеспечить гуманитарные права и потребности населения, в том числе значительного числа тамошних жителей, имеющих российское гражданство. Кроме того, необходимо не допускать у наших границ нестабильности и тем более военных действий и кровопролития, а для этого требуются сотрудничество и контакты с правящими режимами республик. К тому же их правительства в известной мере уже фактически легитимированы на международной арене и, по крайней мере отчасти, признаны в качестве сторон международных переговоров по вопросу своего статуса.

Практически заключение Россией международных договоров с «непризнанными» республиками, по сути, лишь оформляло бы уже реально сложившиеся взаимоотношения, то есть подводило бы более цивилизованные основы под существующее состояние, status praesens, не затрагивая при этом возможностей продолжения урегулирования отношений «непризнанных» республик с государствами, из которых они самоопределяются.

Другое дело – признание этих республик de jure. В нынешних условиях такое признание может принести им действительные выгоды только в том случае, если оно будет достаточно многосторонним.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 10 марта 2007 > № 2911785 Георгий Вельяминов

США. Весь мир > Госбюджет, налоги, цены > globalaffairs.ru, 3 июля 2006 > № 2906386 Эрик Гартцке

Экономическая свобода и международный мир

© "Россия в глобальной политике". № 3, Май - Июнь 2006

Эрик Гартцке – профессор Колумбийского университета (США), исследователь вопросов происхождения войн и конфликтов в современном мире. Данный материал представляет собой выдержки из главы II «Обзора экономической свободы в мире: доклад за 2005 год». Текст любезно предоставлен интернет-порталом www.cato.ru, где публикуется полный вариант обзора.

Резюме Свободный рынок так формирует сферу межгосударственной конкуренции, что возникающие конфликты могут быть урегулированы без обращения к военной силе. Преобразование торговли, как результат экономической свободы, также ведет к трансформации международных отношений.

Период сравнительно мирного существования продолжается на большей части нашей планеты уже довольно давно – с тех пор, как закончилась Вторая мировая война. Чтобы и впредь избежать губительных войн, необходимо выяснить причины, по которым сегодняшние державы менее склонны к конфликтам, чем их предшественники.

ЧТО ДВИЖЕТ МИРОМ?

Классическая либеральная теория обуславливает состояние мира между государствами двумя факторами. Первый из них связан с формой и практикой правления. Он был выявлен еще Иммануилом Кантом, который ошибочно считал, что республиканской форме правления свойственна наименьшая степень воинственности. Современные исследователи установили, что демократические страны, как правило, не воюют друг с другом, но в целом их готовность применить оружие не уступает боевому настрою других государств. Более того, оказалось, что развивающиеся демократические страны и развивающиеся диктаторские режимы одинаково воинственны. Политика, призванная сделать бедные страны демократическими, не может гарантировать ни политической стабильности, ни мира между народами.

Второе условие установления мира — наличие свободного рынка и частной собственности. Именно экономическая свобода является одним из немногих факторов, в целом препятствующих межгосударственным конфликтам. Капитализм позитивно сказывается на межгосударственном сотрудничестве, поскольку формирует ситуацию, когда война становится малопривлекательной или ненужной. Свободный рынок создает такую сферу межгосударственной конкуренции, в которой возникающие конфликты могут быть урегулированы без обращения к военной силе. Преобразование торговли, ставшее возможным благодаря экономической свободе, также ведет к трансформации международных отношений. Вооруженный захват становится делом дорогостоящим и неприбыльным: не так-то просто «присвоить» силой изобилие, порождаемое современной экономикой.

Ричард Кобден (британский политик XIX века, лидер движения за свободу торговли. – Ред.) называл торговлю «великой панацеей, которая, подобно благотворному медицинскому открытию, позволит привить здоровый и спасительный вкус к цивилизации всем странам мира». Кант верил, что «дух торговли, несовместимый с войной, рано или поздно возобладает в любом государстве». По мнению Джона Стюарта Милля, «именно торговля быстро делает войну ненужной, поддерживая и приумножая личные интересы, находящиеся в естественной оппозиции к войне». Проблема, конечно, заключается в том, что Милль был неправ. Многочисленные войны и локальные конфликты отделяют сегодняшний день от XIX столетия – эпохи целомудренного оптимизма либеральных политэкономистов.

Идеи приходят и уходят в зависимости от имеющих место событий. Когда на рынке царит изобилие, легко утверждать, что капитализм делает государства менее воинственными. Государственные деятели и мыслители конца XIX века связывали свободный рынок с миром между народами, но в результате в 1914 году Европу охватила война. Когда же миру угрожают экономические и политические кризисы, несложно принять точку зрения Томаса Гоббса («война всех против всех»).

Несмотря на свидетельства того, что свободные и трудолюбивые нации обычно оказываются менее воинственными, ученые времен холодной войны, сторонники так называемой «реалистической школы» в международных отношениях (такие, как Кеннет Уолтс и Джон Меерсхеймер) утверждали, что всемирные экономические связи не играют большой роли в делах государства. Гораздо более правдоподобной выглядит идея о том, что связи между экономической свободой и миром между народами и странами не носят абсолютного характера, а представляют собой тенденцию, которая осложняется вероятностной природой социальных явлений и которой противостоят многочисленные стимулы, побуждающие к войне.

На сегодняшний день существует множество доказательств того, что наличие стран со свободной экономикой содействует сокращению числа международных конфликтов. Разработана методология, позволяющая установить относительно прочную корреляцию между этими явлениями. Применяя статистический анализ к мировой политике, мы можем избавиться от постоянных столкновений между различными теориями, основанными лишь на многочисленных, не подтвержденных фактами гипотезах. Более глубокое понимание того, как свободный рынок освобождает государство от необходимости вступать в войну, способно упрочить и даже приумножить мир между развитыми капиталистическими государствами.

ЭКОНОМИЧЕСКАЯ СВОБОДА И МИРОВЫЕ ВОЙНЫ

Норман Энджелл, горячий сторонник либерализма, удостоенный Нобелевской премии мира (1934. – Ред.), полагал, что международный мир является результатом экономического прогресса. Мол, развитие приводит к таким изменениям в производственном процессе, которые делают вторжение и завоевание неприбыльным, а значит, и непривлекательным.

«За последнюю четверть X века, – писал Энджелл, – викинг Анлаф трижды вторгался в Эссекс и каждый раз хорошо на этом наживался. […] Помня о том, что движущие силы истории и мотивы человеческих поступков остались неизменными, я попытался представить себе британцев […] тысячу лет спустя: и вот наши моряки нагружают корабли сельскохозяйственными и промышленными товарами Скандинавского полуострова».

Трудно, однако, вообразить моряков британского военно-морского флота в роли мародеров-викингов. Гораздо легче представить себе на их месте Гитлера, Муссолини и Хидэки Тодзио. Эти лидеры заглядывались на эпохи, когда государственная мощь усиливалась благодаря территориальному росту. И все же можно утверждать, что в ходе Второй мировой войны экономическое развитие в определенных ситуациях удерживало страны от конфликтов. Война с Западной Европой была задумана из стратегических соображений — для запугивания Франции и Великобритании, а не для захвата ресурсов. Что касается территориальных претензий стран «оси», то они касались бедных государств на экономической периферии Европы.

За исключением Финляндии, ни одна из Скандинавских стран не была атакована с целью захвата территории. Германское вторжение в Норвегию имело целью прежде всего предотвратить запланированную высадку войск Англии и Франции. Последние со своей стороны стремились защитить северные морские пути и отрезать Германии доступ к сырьевым ресурсам, что приобретало смысл только в широком военном контексте.

Гитлер не ударил по Швеции – богатейшей стране и ключевому поставщику железной руды. Это не значит, что ее не затронула война. Нацистские чиновники использовали значительный дисбаланс сил, чтобы оказывать давление на шведское правительство по самым разным вопросам, особенно таким, как перемещение припасов и передвижение людей по нейтральной территории. Швеция сохранила независимость не только потому, что благоразумно и дипломатично смирилась, когда была покорена Норвегия. Гитлер не нападал на Швецию, поскольку торговля с ней приносила больше выгод, чем ее оккупация. Речь шла о простом расчете: покупать необходимые шведские ресурсы было дешевле, чем захватывать их силой.

Еще одно явление, на которое Энджелл указывает как на обстоятельство, усиливающее неприятие развитыми странами вооруженных действий, – это либерализация экономики. Растущая интеграция мировых рынков приводит к тому, что приобрести товары и услуги посредством торговли становится проще, а отделаться от беспокойных инвесторов путем ведения войны — сложнее.

Энджел задается вопросом о том, что случилось бы, если б Германия оккупировала Лондон. Какие бы преимущества ни получил германский бюджет от захвата британского золота, ущерб вследствие беспощадных шагов германского правительства все равно оказался бы гораздо более серьезным. Страна, которая способна прикарманить чужие банковские резервы, вряд ли привлечет иностранных инвесторов: сущность кредита заключается в доверии, а те, кто его не оправдывает, дорого платят за свои действия. Может быть, немецкий генералиссимус вел бы себя в Лондоне не более цивилизованно, чем сам Анлаф, но он быстро увидел бы, в чем различие между ним и его норманнским предшественником. Анлафу не было нужды беспокоиться о банковской процентной ставке и тому подобных вещах. Немецкий же генерал, попытавшийся присвоить резервы Английского банка, в один прекрасный день может обнаружить, что его собственный счет в Немецком банке опустел, а стоимость даже самых удачных его инвестиций снизилась.

На первый взгляд Энджелл ошибается – ведь Первую мировую войну, в конце концов, ничто не остановило. Однако вспомним: та война разразилась на Балканах – в наиболее отсталом в экономическом плане регионе Европы, тогда как серия кризисов в экономически взаимозависимых западных державах, длившаяся вплоть до 1914-го, не вылилась в вооруженные действия. Таким образом, балканский конфликт легко объяснить с точки зрения отсутствия экономической свободы. Быстрое распространение локальной войны, начатой Австро-Венгрией против Сербии, произошло благодаря налаженной системе союзных договоров.

В 1914 году проблема Европы состояла как раз в том, что процессы либерализации и интеграции шли неровно, а политические союзы сводили на нет значение экономической взаимозависимости стран Запада. Наиболее развитые нации активизировали свою политику на балканском направлении, чтобы получить дополнительные рычаги давления друг на друга. Пока соблюдались договоры о военном союзе, решения по мобилизации оказывались в руках тех самых стран, действия которых не были обусловлены принципами экономической взаимозависимости. Хотя эта взаимозависимость оказалась неспособна погасить вспыхнувшую войну, ей удалось отсрочить ее начало.

Послевоенные события, по-видимому, подтверждают правоту Энджелла: современная экономика уже не предрасположена к военным завоеваниям. Однако энджелловская теория мотивов возникновения межгосударственных конфликтов нуждается в расширении. Государства конкурируют на мировой арене не только за обладание ресурсами, но и по политическим и стратегическим соображениям. Важную роль играет географическое положение государства, особенно в случае, если оно находится между двумя протагонистами кризисной ситуации.

Имеют значение и притязания той или иной страны (независимо от ценности ее собственной территории или ресурсов), поскольку исходя из ее претензий другие государства решают, как ей противостоять и не стоит ли даже объявить ей войну.

«КАПИТАЛИСТИЧЕСКИЙ» МИР

Экономическая свобода подразумевает, что ее можно взять с собой. Когда внутренние условия ухудшаются, капитал может покинуть страну, что приводит к экономическому, а следовательно, и политическому истощению общества. Ясно, что государство не желает оттока денег. Однако, поскольку суверены не могут остановить утечку капитала, им приходится создавать условия, благоприятствующие добровольному нахождению денег в пределах страны.

Либеральная теория об экономической свободе как факторе отсутствия войны утверждает, что у капитализма есть немало возможностей для поддержания международного мира. Вероятно, наиболее универсальное обоснование этой идеи состоит в том, что экономическая взаимозависимость создает одинаково ценные условия для развития различных стран, и государства в дальнейшем не склонны воевать из-за опасения потерять имеющиеся у них экономические выгоды. Это объяснение выглядит убедительно, но оно предполагает, что эти общие ценности, как таковые, не разжигают войну и не способствуют конфликтам.

Томас Шеллинг рассказывает притчу о двух альпинистах, связанных одной веревкой, от которой зависит их общая судьба. Ученый показывает, как с помощью этой общей ценности один из партнеров манипулирует другим. Так и государства, связанные экономическими взаимоотношениями, могут использовать их для оказания давления друг на друга, для своеобразной «игры в гляделки»: чем более ценны связи, тем эффективнее и показательнее игра. Даже если государство не хочет поставить под удар потенциальные выгоды от благоприятных экономических связей, это не означает, что межгосударственного конфликта не будет. В уклонении от «драки» иные страны могут усмотреть уязвимость. Чтобы восторжествовал мир, все участники должны отказаться от «игры в гляделки» или, другими словами, отказаться от потенциального использования своей военной силы.

Индивиды, социальные группы и страны нередко расходятся во мнениях, но имея разные интересы, они, как правило, находят способы договориться, чтобы избежать более дорогостоящих или взрывоопасных последствий. От чего же тогда зависят дипломатические успехи и провалы?

Одна из основополагающих проблем в международных отношениях — распознать, когда оппонент говорит правду, а когда лукавит. Подобно тому как игроки в покер скрывают друг от друга свои карты, политические лидеры порой притворяются для того, чтобы выиграть, и часто блефуют, заявляя о готовности применить силу. Если оппонент решит, что война — это слишком затратный метод решения спора, он предпочтет ей переговоры. Но из-за стремления игроков к блефу и, следовательно, неопределенности ситуации дипломатические усилия могут оказаться неудачными, и тогда разгорается конфликт. Военные действия вынуждают игроков «раскрыть карты» (т. е. предоставить информацию об относительных возможностях государства и его намерениях).

Что в этих условиях может дать экономическая свобода? Во-первых, свободный рынок играет роль резонатора политической активности. Действия, вызывающие обеспокоенность рынка, отпугивают инвесторов, приводят к ухудшению экономических условий в стране, и поэтому ее лидеры, скорее всего, будут избегать подобных шагов. Использование военной силы за пределами страны часто ассоциируется с сокращением объема инвестиций в экономику и оттоком капитала. Исходя из того, насколько глава государства готов выступать с внешнеполитическими заявлениями, способными напугать фондовый рынок, и в какой мере сохраняется денежная политика, мешающая правительству влиять на потоки капитала, международное сообщество может делать выводы о действительных намерениях того или иного лидера. Представление об истинных помыслах оппонента позволяет проводить переговорный процесс более эффективно, так что обращение к силовым действиям становится все менее необходимым. Таким образом, свободный глобальный рынок создает механизм, посредством которого лидеры смогут добиться признания собственного авторитета (собственной надежности) без обращения к военной силе.

Во-вторых, страны, обладающие интеллектуальным и финансовым капиталом, в меньшей степени заинтересованы или нуждаются в оккупации чужих территорий. Как показали действия американской армии в Ираке, одержать военную победу — это самая легкая часть завоевания. Военные, нацеленные на быстрый и легкий разгром врага на современном поле сражения, всё в меньшей степени способны взять на себя трудоемкую работу по поддержанию общественного порядка в густонаселенной стране, особенно когда ее жители неоднозначно относятся к иностранной оккупации.

Исторически богатство создавалось за счет обладания плодородными землями. Страны, занимавшие обширные территории, считались богатыми. Быть другом короля означало иметь землю, а значит, и власть. Современные общества устроены иначе. Земля уже не является основным источником благосостояния. Теперь деньги делаются или сохраняются благодаря новаторским идеям и духу предпринимательства. Содержать оккупационную армию дорого, а доходы от использования завоеванных ресурсов падают. То есть при том что экономическая свобода препятствует завоеваниям, ее воздействие на другие виды конфликтов, в том числе в сфере международной политики, может оказаться незначительным или вообще отсутствовать. Экономическое развитие приводит к снижению вероятности военных действий на данной территории, но это же самое развитие способствует росту экстратерриториальных споров. Либеральные демократические режимы, как правило, не воюют друг с другом, но они не менее других склонны применять военную силу по отношению к тем, кого они называют «врагами демократии».

ВЗГЛЯД В БУДУЩЕЕ

В наступившем столетии страны со свободной и процветающей экономикой имеют хороший шанс сохранить и даже упрочить международный мир, характерный для второй половины XX века. Переход к постиндустриальному производству здесь уже произошел и снизил выгоды от ведения войны. Капитализм и свободный рынок также укрепили свои позиции. Но есть и серьезные проблемы, например существование коммерческих и финансовых систем, не отвечающих современным «глобальным» реалиям. Окончательно не изжит протекционизм. Соединенные Штаты должны удержать лидирующую роль в развитии глобального капитализма.

Перемены в природе производства, стимулирующие экономически благополучные страны к отказу от завоевательных войн, могут быть обращены вспять или сведены к минимуму последующими технологическими, социальными, военными или экологическими факторами. В настоящее время развитые страны обладают эффективными военными средствами, но находят задачу охраны правопорядка и государственного управления на завоеванной территории слишком трудоемкой и неприбыльной. Выгадать от захвата чужих территорий могут развивающиеся страны, но они зачастую оказываются не в состоянии содержать или развертывать достаточно мощные военные силы. Саддам Хусейн хотел оккупировать Кувейт, но не смог удержать его. Соединенные Штаты и их союзники по коалиции смогли овладеть Кувейтом, но он оказался им ненужен, по крайней мере в качестве недвижимого имущества. Если кража ресурсов вновь станет прибыльным делом, как это бывало в прошлом, мы снова увидим, как богатые государства завоевывают территории других стран.

Однако стоит помнить, что сырая нефть, как бы высоко ни поднималась ее цена, по-прежнему значительно дешевле соответствующего объема бутилированной воды, потребляемой солдатами оккупационных армий. Пентагон недавно подсчитал, что стоимость содержания одного солдата в течение его жизненного цикла превышает 4 миллиона долларов США. Снижение затрат на оккупацию решает только половину задачи. Главное, что страны с информационной экономикой будут в обозримом будущем оставаться малопривлекательной целью с точки зрения расширения территории; распространение глобальной информационной экономики само по себе способствует упрочению мира.

Перспективы развивающихся стран видятся не в столь радужном свете. Чтобы повлиять на их политический курс или стратегию, крупнейшие экономически развитые державы по-прежнему готовы взяться за оружие. Войны не исчезнут до тех пор, пока государства не перестанут по-разному вести себя на международной арене. Страны-«изгои» будут по-прежнему проявлять непокорность. Экономический и политический рост Китая делает вполне вероятным столкновение идеологий и сфер влияния в Азии. Опыт показывает, что курс на либерализацию экономики выбран верно. Политическая свобода должна прийти в Поднебесную, и это непременно произойдет, но сама по себе демократизация вряд ли сделает Китай более миролюбивым. В реальности рост националистических чувств в странах, ставших на путь демократизации, связан с их возрастающим военным авантюризмом.

«Капиталистический» мир не будет оказывать никакого воздействия на войны между развивающимися странами, пока экономика последних скована государственным контролем. Кроме того, без экономического развития не возрастет роль интеллектуального и финансового капитала, который не так-то просто приобрести с помощью силы. Проблемы возникают по мере того, как рост изобилия и внутренней политической стабильности дает развивающимся странам возможность действовать силовыми методами за пределами своих границ. БОльшая часть территории Африки и Южной Америки поделена на страны по прихоти давно умерших европейских дипломатов, и существующие границы не отражают ни исторических, ни современных этнических, лингвистических или культурных реалий. Экономическое развитие может обеспечить развивающиеся страны оружием, которое они будут использовать друг против друга.

Но Южное полушарие не обязательно превратится в очаг напряженности. Этого не случится, если повышение благосостояния совпадет как с относительным снижением ценности, приписываемой территории, так и с ростом зависимости Юга от всемирного капитала. Преимущество поздно индустриализовавшихся стран состоит в том, что они могут перескочить через самые опасные стадии индустриализации. Ранняя индустриализация формирует потребность в естественных ресурсах и в средствах их присвоения; в ходе войны ценные активы и ресурсы могут стать объектом мародерства. Затраты на рабочую силу низки, что позволяет укомплектовать оккупационную армию. Информационная экономика требует уже бОльших инвестиций капитала и человеческой изобретательности, но мало что в ней может быть присвоено захватчиками. Аутсорсинг (перенос производства за границу), вызывающий немало беспокойства в развивающихся странах, способствует созданию в них экономики, обуздывающей склонность к агрессии.

Конфликт между Индией и Пакистаном не раз приводил к кровопролитию, но лидеры обеих стран в конце концов поняли, что активные военные действия причиняют значительный ущерб их достаточно открытым экономикам. Растущая зависимость от международного капитала и снижение ценности спорных территорий по сравнению с ценностью технологических инноваций означают, что стимулы к мирному существованию возросли, а привлекательность войны снизилась. На Кипре на смену тридцатилетней напряженности постепенно пришло понимание того, что доступ к информационной экономике Европы гораздо более важен для процветания страны, чем владение садами и пастбищами.

У демократии много очевидных преимуществ, и текущие политические инициативы Соединенных Штатов и других стран по поддержанию — и даже принудительному установлению — демократии в принципе могут быть оправданы только внутриполитическими выгодами.

редставляется, что гораздо эффективнее мирное существование можно упрочить с помощью свободного рынка: во-первых, укрепляя, а во-вторых, используя его для поддержки распространения демократии. Предполагающие демократизацию усилия по укреплению мира на Ближнем Востоке и в других находящихся под властью автократических правительств регионах обладают весьма спорной эффективностью. Еще нет ясности в том, реально ли установить стабильную демократию в Ираке, но и успех такого предприятия вряд ли приведет к серьезному снижению накала и числа межгосударственных конфликтов, если параллельно не будут проведены значительные и действенные экономические реформы.

Учитывая ограниченность ресурсов, внимание развитых стран должно быть направлено на укрепление и пропаганду принципов свободного рынка и тех практик, которые уже привели к установлению мира на большей части Северного полушария. Соединенные Штаты чаще других в современной истории использовали свой статус мировой державы для продвижения капитализма и поощрения экономического развития. Эти усилия не должны ослабнуть в наши дни, когда терроризм и завершение холодной войны сделали ненужной политику сдерживания Советского Союза и подвигли Вашингтон к более активным шагам на международной арене. Демократию нужно поддерживать, но опыт свидетельствует о том, что, как таковая, она не обеспечивает мир на планете, а народное правление оказывается нестабильным при отсутствии определенного уровня экономического благосостояния. Короче говоря, если развитые страны хотят достигнуть мира и свободы, они не могут себе позволить прекратить спонсировать распространение капиталистических институтов и практик.

***

Мир во всем мире нельзя установить посредством одной только экономической свободы. Глупо разделять оптимизм либералов XVIII–XIX веков и верить, будто свобода во всех сферах – ключ к международному миру. Уже давно признано, что свобода позволяет проявляться не только лучшему, но и всему худшему, что есть в человечестве. Тем не менее не следует сбрасывать со счетов явные возможности экономической свободы способствовать усилиям по поддержанию мира.

Политика, направленная на распространение капитализма и свободного рынка, не «подкладывала бесчисленные мины под здание международного мира», как утверждают и утверждали многие критики. Напротив, глобализация капитализма и распространение свободного рынка создали условия, при которых применение силы перестало быть наиболее эффективным средством достижения цели.

На первый взгляд принцип «капиталистического мира» кажется парадоксальным. Фирмы конкурируют между собой, и эту конкуренцию часто сравнивают с военными действиями. Студенты в бизнес-школах буквально проглатывают такие книги, как «Искусство войны» Сунь Цзы и «О войне» Карла Клаузевица, в надежде поднабраться опыта в делах соперничества. Западная интеллектуальная традиция и борцы за мир привыкли видеть в своекорыстии один из главных корней мирового зла. Казалось бы, жизнь на Земле может стать лучше только благодаря альтруизму, но его, к сожалению, часто оказывается недостаточно. Утопические взгляды не могут быть воплощены в жизнь именно потому, что они рассчитаны на изменение индивидуальной и социальной природы человека. Современные исследователи, особенно те, кто отождествляет себя с неолиберальной школой, особо указывали на национальные и наднациональные институты как на возможные лекарства против межгосударственных конфликтов. Их логика мало отличается от логики сторонников расширения полномочий государства ради решения внутренних социальных проблем. Хотя мы не в силах изменить врожденную склонность людей (или стран) к неблаговидным поступкам, мы можем изменить поведенческие стимулы или ограничения. Можно показать, что международные институты способствуют миру, хотя эффект и невелик.

Двести лет назад Адам Смит сделал великое открытие: своекорыстие, т.е. личный интерес, не стесненный бюрократическими ограничениями, служит общему благу лучше, чем государственный контроль. Рыночные силы действуют как «невидимая рука», освобождающая производственный потенциал народов. Сегодня у нас накапливается все больше данных в пользу того, что «невидимая рука» также воздействует на внешнюю политику государств. Процветание экономической свободы, которую иные насмешливо именуют «погоней за наживой», начало приводить к снижению военной агрессии, которая казалась многим вечным и неотъемлемым элементом самой цивилизации.

США. Весь мир > Госбюджет, налоги, цены > globalaffairs.ru, 3 июля 2006 > № 2906386 Эрик Гартцке

Турция. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 13 декабря 2005 > № 2899031 Сергей Дружиловский

Турция: привычка управлять

© "Россия в глобальной политике". № 6, Ноябрь - Декабрь 2005

С.Б. Дружиловский – к. и. н., профессор кафедры востоковедения МГИМО(У) МИД РФ.

Резюме Идеи пантюркизма и проявления крайнего национализма уходят корнями в эпоху Османской империи. Стремление к созданию единого тюркоязычного пространства под патронатом Анкары в сочетании с исламским мессианизмом формирует специфическую идеологическую атмосферу.

Нынешней осенью Европейский союз приступил к официальным переговорам с Турецкой Республикой о ее вступлении в это объединение. Решение далось руководителям стран – членов ЕС с большим трудом: большинство жителей единой Европы не хотят видеть Турцию в составе главного клуба Старого Света. Брюссель уже пообещал жестко добиваться неукоснительного соблюдения всех многочисленных условий членства. По сути, от страны требуется прорыв, который по своему историческому масштабу был бы сопоставим с тем, что совершил в свое время Мустафа Кемаль Ататюрк – создатель новой турецкой государственности на обломках Османской империи. На пути в Европу XXI века Турции придется окончательно преодолеть имперское наследие, до сих пор накладывающее отпечаток на политическое сознание. Не случайно одной из самых болезненных проблем, которые придется решить туркам, станет переосмысление событий 1915 года. Европейский союз требует четко и недвусмысленно признать их геноцидом армянского народа, Анкара же от этого категорически отказывается.

Нежелание пересмотреть собственное прошлое – не единственное напоминание о былом великодержавном статусе. Идеи пантюркизма, которые до сих пор разделяет часть турецкого политического класса, и проявления крайнего национализма уходят корнями именно в эпоху Османской империи. Стремление к созданию единого тюркоязычного пространства под патронатом Анкары, с одной стороны, и исламский мессианизм – с другой, формируют специфическую идеологическую атмосферу.

ИСТОРИЯ И НАЦИОНАЛЬНЫЙ ХАРАКТЕР

Распад Османской империи после Первой мировой войны явился тяжелым испытанием для турок, привыкших рассматривать себя ядром и титульной нацией огромного государства, перед мощью которого некогда склонялись крупнейшие европейские державы. Однако в отличие, например, от коллапса СССР, это событие не стало неожиданностью. Об Османской империи как о «больном человеке» заговорили в Европе еще в начале XIX века, а к середине этого столетия появились первые планы ее раздела.

Все это время турецкие правящие круги предпринимали многочисленные попытки спасти агонизирующее государство. Им даже удалось осуществить ряд радикальных реформ – от ликвидации янычарского корпуса в 1826-м до принятия первой на Востоке Конституции в 1876 году.

Свои рецепты сохранения империи предлагали и турецкие интеллектуалы. Так, в середине XIX века возникло несколько тайных обществ, которые после своего объединения стали называться «Новые Османы». Они предлагали упразднить деление населения на различные этнические и конфессиональные группы и объединить народы империи в единую «османскую» нацию. В 1908 году к власти пришли младотурки (европейское название членов организации «Единение и прогресс», основанной в 1889-м. – Ред.). Осознавая неизбежность распада империи, они призвали объединить все тюркоязычные народы в единое государственное образование с центром в Анатолии. Именно эта идея во многом толкнула Турцию к вступлению в Первую мировую войну на стороне германского блока. Надежда воспользоваться ослаблением России и прибрать к рукам принадлежавшие ей территории с тюркоязычным населением рухнула с поражением в войне. Оно не только положило конец правлению младотурок, но и девальвировало саму идеологию пантюркизма.

Основатель Турецкой Республики (провозглашена в 1923 году) Мустафа Кемаль-паша (Ататюрк) отказался от имперской политики. Он выдвинул лозунг турецкого национализма – концепцию создания государства на территориях, исторически принадлежавших туркам. Политика Кемаль-паши способствовала сохранению государственности, а положение национальных меньшинств, оказавшихся включенными в состав Турецкой Республики, или было слишком ослабленным, или не входило в противоречие с выдвинутой Ататюрком концепцией. Даже курды, восставшие в 1925-м под предводительством шейха Саида, действовали скорее по указке Англии, чем руководствуясь собственным стремлением к независимости.

Руководство страны не поддерживало имперскую ностальгию. Выработке экспансионистских планов во внешней политике препятствовал провозглашенный Ататюрком принцип «Мир в Турции, мир во всем мире». Так, урегулирование кемалистами территориальных споров с Советской Россией позволило приступить к нормализации отношений и заключить Договор о дружбе и братстве (1921), заложивший основы добрососедства между давними непримиримыми противниками.

Тем не менее деятельности пантюркистов не был положен конец. Известный теоретик Зия Гек-Альп опубликовал в 1923 году свою работу «Основные принципы тюркизма», которая на долгие годы стала манифестом его сторонников и последователей. После смерти Ататюрка (1938) в условиях фашистской экспансии правительство страны стало отходить от внешнеполитических принципов, провозглашенных основателем Турецкой Республики. Нападение гитлеровской Германии на СССР всколыхнуло пантюркистские настроения. Анкара стояла на грани вступления в войну на стороне Германии, и только победы советских войск в сражениях под Москвой, а затем под Сталинградом удержали ее от этого шага. Лишь в 1944-м деятельность пантюркистской организации была запрещена, а ее руководители отданы под суд. Впрочем, все они в конечном итоге были оправданы и вскоре вышли на свободу.

Передача власти в Турции. Художник Мим Уйкусуз. 1966 г.

Возросшая военно-политическая мощь СССР даже теоретически не оставляла туркам шансов на ревизию послевоенного мирового устройства. Вступление в 1952 году в НАТО, а также присоединение спустя 11 с половиной лет к Европейскому экономическому сообществу в качестве ассоциированного члена превратило Турцию в младшего партнера европейских держав без права решающего голоса.

Почти с полным подчинением западному влиянию Анкару в какой-то степени должна была примирить ее лидирующая роль в СЕНТО (Организация центрального договора, до 1959-го известна под названием «Багдадский пакт») – антисоветской мусульманской военно-политической группировке из арабских стран, входивших ранее в состав Османской империи. Полностью эту идею реализовать не удалось, поскольку в Багдадский пакт (учрежден в 1955 году) кроме Ирака и Турции, а также Великобритании, принимавшей в нем формальное участие, вошли только два, причем не арабских, государства, никогда не имевших ничего общего с Османской империей, – Иран и Пакистан. Антимонархическая революция в Ираке способствовала его выходу из блока (1958), и штаб-квартира СЕНТО с 1959-го до распада этой организации в 1979 году находилась в Анкаре.

Активное участие в военном блоке вряд ли можно напрямую соотнести с проявлениями имперских амбиций Турции, но оно подчеркивает сложившуюся за века привычку турок управлять, а не быть управляемыми. Несомненно, стремление к господству и почитание «старых добрых времен» стало чертой национального характера, которая культивируется в послевоенной Турецкой Республике. Так, манифестации по случаю государственных праздников непременно возглавляет колонна солдат, одетых в янычарскую униформу, а ежегодно отмечаемая годовщина взятия Константинополя оформляется как костюмированное шествие.

Выйти из-под контроля своих западных союзников Анкара попыталась в период кипрского кризиса 1974 года. Несмотря на протесты Запада, Турция оккупировала северные области Кипра под предлогом оказания помощи тюркскому меньшинству, якобы притесняемому греческим большинством. Несколько десятков тысяч турецких добровольцев были перемещены на Кипр для «выравнивания» пропорции в этническом составе населения острова. Анкара единственная признала самопровозглашенную Турецкую Республику Северного Кипра (ТРСК) и оказала ей всю возможную, в том числе военную, помощь и поддержку в последующие годы. Сегодня судьба ТРСК является еще одним камнем преткновения на пути Анкары в Евросоюз.

НОВЫЙ «СТАРШИЙ БРАТ» ВМЕСТО СТАРОГО

С исчезновением СССР роль Турции в качестве южного фланга НАТО существенно снизилась. Это сопровождалось как сокращением экономической и военной помощи, так и болезненным для Анкары отказом ЕС ускорить принятие Турецкой Республики в свои ряды. Зато впервые с момента крушения Османской империи туркам представилась возможность распространить свое влияние за пределы собственных границ. С возникновением новых независимых тюркоязычных государств Центральной Азии и Закавказья перед Анкарой замаячил новый шанс на возрождение былого величия и повышение своей значимости в мировых делах. В начале 1990-х вновь возрождаются традиционные пантюркистские идеи о создании Великого Турана.

Турецкие руководители всерьез заговорили о новой тюркоязычной общности от Адриатического моря до Великой Китайской стены. При этом Анкара не сомневалась в своей способности не только заменить Москву в роли «старшего брата» тюркских народов, но и исключить возможность прямого влияния Запада в регионе. На страницах турецких СМИ стала настойчиво проводиться мысль об историческом шансе «восстановить тюркское единство». Вместо слов «узбек», «киргиз», «татарин» и прочих для обозначения этнической принадлежности стали употребляться такие словосочетания, как «узбекский турок», «киргизский турок», «крымский турок». В обращение вошел термин «внешние турки», под которыми стали подразумеваться тюркские народы, проживающие за пределами Турции.

Прогресс по-турецки: дополтопные орудия уступают место современной американской технике. Журнал "Стрышел" (Болгария), 1954 г.

В декабре 1991 года Анкара первой поспешила признать новые тюркоязычные государства Центральной Азии вскоре после провозглашения ими независимости. А уже в январе 1992-го премьер-министр Турции Сулейман Демирель на встрече с президентом США Джорджем Бушем-старшим заявил об изменении регионального статуса своей страны ввиду открывающихся перед ней возможностей определять политическое будущее мусульманских республик Содружества Независимых Государств (СНГ). В этой связи Турции, по мнению Демиреля, предстояло взять на себя решение двуединой задачи: обеспечить необходимый уровень контактов Запада с этими республиками и убедить их руководителей в том, что Анкара способна служить проводником интересов мусульманских стран СНГ на Западе.

В результате переговоров была достигнута очень важная для Турции договоренность: на нее возлагалось оказание материальной и финансовой помощи тюркоязычным республикам бывшего СССР, при этом понесенные затраты компенсировались Соединенными Штатами и другими западными странами, в том числе через предоставление торговых льгот. При турецком МИДе было создано Агентство тюркского сотрудничества и развития (ТIКА) с целью координации на государственном уровне всех видов деятельности, направленных на единение тюрок, а в правительстве появилась должность министра по связям с тюркоязычными республиками СНГ.

В октябре 1992 года по инициативе президента Турции Тургута Озала в Анкаре состоялась встреча на высшем уровне, в которой участвовали тогдашний президент Азербайджана Абульфаз Эльчибей, президент Казахстана Нурсултан Назарбаев, президент Киргизии Аскар Акаев, президент Туркменистана Сапармурат Ниязов и президент Узбекистана Ислам Каримов. Уже в самом начале переговоров обнаружились серьезные разногласия. Анкара ставила во главу угла вопрос о наднациональном тюркском экономическом пространстве, включая формирование общего рынка, единой региональной энергосистемы и системы транспортировки энергоресурсов, учреждение регионального банка развития, создание условий для безвизового передвижения граждан и капиталов, а также определение общего языка для тюркских государств. Лидеры же центральноазиатских республик видели главную задачу лишь в координации совместной деятельности с упором на развитие двусторонних отношений. Так, Назарбаев недвусмысленно заявил, что «создание обособленного национального сообщества по этническому и языковому принципу не сближает, а лишь разъединяет народы».

Анкара, тем не менее, не отказалась от политики, нацеленной на объединение тюркоязычных народов под своим патронатом. Особая роль возлагалась на так называемые курултаи братства и сотрудничества, которые с 1993-го постоянно проводились как в самой Турции, так и за ее пределами, включая субъекты Российской Федерации. Уже на первом таком форуме в Анталье, на котором кроме президента Озала и премьер-министра Демиреля присутствовали руководители других тюркоязычных государств и представители многочисленных общественных организаций, Турция добилась принятия решения о создании наднациональной общественной организации – Высшего совета тюркских республик. На шестом курултае в Бурсе в 1998 году, на котором Сулейман Демирель был провозглашен «отцом тюркского мира», присутствовало 550 делегатов; на восьмом, состоявшемся в марте 2000-го в Самсуне, зарегистрировалось уже 900 делегатов.

ЭКСПОРТ ТУРЕЦКОЙ МОДЕЛИ

С 1992 года на все тюркоязычные республики бывшего СССР транслируются передачи турецкого спутникового телевидения. Кроме уже упомянутого ТIКА свою деятельность в тюркских регионах активизировали Турецкий директорат по религиозным вопросам (TDRA), Образовательный центр религиозной общины Фетхуллаха Гюлена, Турецкий международный исследовательский центр Турана Язгана, фонд «Аврасия Бир» и др.

В активе этих организаций – пропаганда турецкой модели развития, противостояние арабским и иранским исламистам и, пожалуй, самое главное – подготовка кадров различного профиля для центральноазиатских и закавказских республик. Например, Турецкий директорат по религиозным вопросам ставит своей целью укрепление позиций Анкары в тюркоязычных республиках, а также противодействие экспансии здесь шиитского и ваххабитского толков ислама. В противоположность им тип ислама, пропагандируемый TDRA, включает аполитичность, секуляризм, ограничение религии рамками частной жизни граждан. Эта организация занимается также распространением исламских знаний, подготовкой священнослужителей, ремонтом и строительством культовых сооружений.

Из всех неправительственных организаций с наибольшим размахом действовал религиозный центр Фетхуллаха Гюлена. (В конце 1990-х годов Гюлен был вынужден покинуть родину, вскоре против него возбудили уголовное дело за пропаганду исламских взглядов, выходившую за рамки закона.) В Турции общине Гюлена принадлежат 88 фондов, 20 обществ, 128 частных школ, 218 фирм, а также 17 печатных органов, телестанция, две радиостанции, беспроцентный исламский банк и страховое общество. «Асия Финанс банк» с капиталом в 125 млн дол., которым Гюлен владеет с начала 1990-х, инвестировал в различные проекты в республиках Центральной Азии и в Азербайджане: было построено более 80 школ и 4 университета, где преподавание ведется по программам турецких учебных заведений. Турецкий аналитик Шахин Алпай указывает, что в последующем их выпускники, как правило, занимали видное положение в общественной и политической жизни своих республик. Вообще же Анкара ежегодно выделяет несколько тысяч стипендий для обучения студентов и преподавателей из тюркоязычных республик в высших учебных заведениях и научно-исследовательских центрах Турции.

Большую активность по консолидации тюркоязычных народов проявлял турецкий министр по связям с тюркоязычными республиками СНГ Абдульхалюк Чай. Российский МИД, а также руководство отдельных республик неоднократно критиковали его высказывания как вмешательство во внутренние дела суверенных государств. Однако какая-либо реакция со стороны турецкого правительства долгое время практически отсутствовала.

И все же политика Турции по созданию единого тюркского политического и культурно-идеологического пространства постепенно стала заходить в тупик. Руководители тюркоязычных республик открыто заговорили о нежелании менять русского «старшего брата» на турецкого и стали дистанцироваться от попыток Турции сблизиться на этой основе. Нурсултан Назарбаев в своей книге «На пороге XXI века», изданной в 1996 году, писал: «Многим казалось, что Турция сможет решить все наши проблемы… Но что это означало на деле? Это значило отказаться от только что обретенной независимости, разорвать традиционные отношения с соседями, вместо одного “старшего брата” посадить себе на шею другого». Приблизительно тогда же президент Азербайджана Гейдар Алиев заявил, что определенные круги в Турции поддерживают некоторых лидеров и их вооруженные группы, пытающихся дестабилизировать обстановку в Азербайджане. Как бы в подтверждение предъявленного обвинения турецкая пресса вслед за провалом попытки государственного переворота в Баку, предпринятого 17 марта 1995-го, сообщала, что отдельные министры и сотрудники Службы национальной безопасности Турции были осведомлены о готовившихся событиях.

Признаки охлаждения отношений между Ташкентом и Анкарой появились позже, но зато в более радикальной форме. В 2000 году правительство Узбекистана закрыло все школы, открытые религиозными организациями Турции, и прежде всего учебные заведения, опекаемые Фетхуллахом Гюленом. Из страны власти выслали турецкого атташе по образованию, а все узбекские студенты, обучавшиеся в Турции, были отозваны на родину.

Анкара осознала, что политическая и культурная близость, приверженность новых независимых тюркоязычных республик исламу и тюркизму были преувеличены, а реальностью является государственный национализм, глубоко укоренившийся в самосознании узбеков, туркмен, киргизов и казахов. Ни правящая элита, ни простые граждане не захотят жертвовать своей идентичностью во имя сверхнациональной общности, тюркской или исламской.

В конце 2000 года новый президент Турции Ахмет Неджет Сезер совершил поездку по тюркоязычным республикам и, как свидетельствовала пресса, с пониманием отнесся к предложению развивать дальнейшие отношения на принципах «равноправного партнерства». Конкретным проявлением готовности Анкары скорректировать политическую линию стала отставка в начале 2002-го Абдульхалюка Чая. Несмотря на возражения многих влиятельных членов правительства, он организовал в конце 2001 года очередной курултай тюркских народов, на котором фигурировали лозунги, не созвучные новой политической линии Анкары.

С начала 1990-х Турция пыталась проводить пантюркистскую политику не только в отдельных республиках, но и в других регионах на постсоветском пространстве с компактным проживанием тюркоязычного населения. Ярким примером тому явилось ее отношение к развитию ситуации на Крымском полуострове, куда к концу 1993 года вернулись около 250 тысяч крымских татар, депортированных во время Второй мировой войны. Созданный ими неправительственный орган крымско-татарского народа Меджлис потребовал провозглашения Крымско-татарской республики в составе Украины.

В 1995-м председатель этого Меджлиса Мустафа Кырымоглу опубликовал в Турции статью, в которой обвинил Россию в шовинистической, империалистической политике и попытках добиться контроля над полуостровом методом «демократического фашизма», призывами к русскоговорящему большинству населения провести референдум о дальнейшей судьбе Крыма.

Крымские татары с самого начала стали получать политическую и материальную поддержку. Анкара с пониманием относилась к их призывам возвратить на историческую родину 5 миллионов проживающих в Турции беженцев с целью изменить демографическую ситуацию на полуострове.

В 1994 году тогдашний президент Турции Сулейман Демирель побывал в Киеве, где впервые официально заговорил о российской угрозе на Черном море и предложил в целях «сдерживания» России предоставить всем, имеющим татарские корни, возможность возвратиться в Крым. По мнению Демиреля, число желающих могло достигнуть порядка 600 тысяч. При благоприятном решении данного вопроса Украине была обещана экономическая помощь и политическое содействие для ее утверждения на международной арене.

Как бы то ни было, пантюркистский натиск на Восток забуксовал, и наиболее оголтелые сторонники создания Великого Турана как в самой Турции, так и за ее пределами ушли в тень. Но от своих целей они отказываться не собираются. Об этом красноречиво свидетельствует статья в выходящем в Лондоне журнале «Тюркоман» за декабрь 1998-го под названием «Пантюркизм: прошлое, настоящее и будущее». «Пантюркизм неизбежно встречает враждебность и злобу в окружающих тюркский мир странах, – говорится в статье. – В России, Китае, Иране, Болгарии, Греции и Афганистане проживает значительное число тюркских меньшинств, всякое движение которых к единению эти страны склонны рассматривать как угрозу своей территориальной целостности. Над большинством государств Запада тяготеют исторические предрассудки в отношении тюрков. Учитывая данную ситуацию, развитие пантюркизма должно происходить поэтапно и скрытно. Россия и Запад всегда относились с подозрением к турецкому экспансионизму, поэтому было бы уместно ослабить политический аспект лидерства Турции на начальной стадии тюркской интеграции и за счет этого усилить культурный аспект».

ФАКТОР ИСЛАМСКОГО МЕССИАНСТВА

Немаловажным компонентом имперского прошлого, до сих пор оказывающим влияние на самосознание турецкого общества, является исламское мессианство. Авторы фундаментального труда «Турция между Европой и Азией» справедливо считают, что Османское государство, по сути, было теократическим. Критерием самоидентификации для подданных являлась принадлежность к последователям Мухаммеда, во-первых, и к приверженцам дома Османов, во-вторых. На протяжении столетий на территориях, вошедших затем в состав Турции, слово «мусульманин» напрямую ассоциировалось со словом «свой», и антитеза «мы – они» строилась по конфессиональному признаку. При этом прилагательное «турецкий» в европейской литературе того времени зачастую соответствовало понятию «мусульманский».

Проведение кемалистами секуляристской политики в начале ХХ века способствовало упразднению халифата, отделению мечети от государства и ограничению религии сферой частной жизни. Однако после смерти Ататюрка завещанные им принципы светского государства постепенно подверглись эрозии.

Вскоре после окончания Второй мировой войны создаются первые политические группировки исламистов, которые в 1960-е основывают Партию национального спасения во главе с Неджметтином Эрбаканом. Год от года его сторонники усиливали свое влияние, получая все больше голосов избирателей и неоднократно входя в правительственные коалиции. В 1995-м партия Эрбакана, называвшаяся в то время Партией благоденствия, впервые победила на парламентских выборах. Сам он возглавил правительство и в течение года (1996–1997) руководил государством. Предвыборная программа Партии благоденствия, привлекшая к ней симпатии турецких избирателей, ориентировалась на исламские ценности. На предвыборных митингах лидер партии призывал к объединению исламского мира от Казахстана до Марокко, к созданию исламского общего рынка, исламских НАТО и ООН. Кроме того, он требовал пересмотреть курс Турции на ее присоединение к Евросоюзу.

Впрочем, после прихода к власти Неджметтину Эрбакану пришлось отказаться под давлением военных от многих лозунгов. В результате по-прежнему выдерживался курс на интеграцию с Европой, оставались тесными союзнические отношения с США и НАТО и даже не изменился характер стратегического сотрудничества с Израилем. Вместе с тем Эрбакан добился создания «исламской восьмерки» в составе Турции, Ирана, Пакистана, Бангладеш, Малайзии, Индонезии, Египта и Нигерии, предлагая рассматривать ее в качестве альтернативы «семерке» развитых капиталистических государств. После этого турецкий генералитет объявил деятельность правительства Эрбакана несовместимой со светским характером государства. Кабинет был отправлен в отставку, Партия благоденствия распущена, а сам экс-премьер подвергся судебному преследованию.

Но политический ислам в Турции не утратил свои позиции. Напротив, в 2002 году вновь созданная происламская Партия справедливости и развития во главе с Реджепом Тайипом Эрдоганом победила на очередных парламентских выборах, получив абсолютное большинство в Великом национальном собрании. Это позволило ей сформировать однопартийное правительство и уже без особой оглядки на конкурентов проводить избранную политическую линию.

Нынешние турецкие исламисты извлекли урок из прошлого и отказались от экстремистских подходов. Главной своей задачей правительство Эрдогана видит полноправное членство Турции в Евросоюзе. Успешное решение поставленной задачи позволит Анкаре превратиться в одну из ведущих столиц Старого Света. 70-миллионное мусульманское население Турции единовременно вольется в состав пока еще не до конца интегрированной Европы, где уже проживает 20-миллионное мусульманское меньшинство (насчитывающее порядка 4 млн турок). Преодолев остатки старого имперского мышления, Турция имеет шанс выйти на новый уровень влияния.

Турция. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 13 декабря 2005 > № 2899031 Сергей Дружиловский

Россия. Евросоюз > Нефть, газ, уголь. Электроэнергетика > globalaffairs.ru, 16 июня 2003 > № 2908009 Леонид Григорьев, Анна Чаплыгина

Разговор о будущем

© "Россия в глобальной политике". № 2, Апрель - Июнь 2003

Материал подготовлен Л.М. Григорьевым и А.В. Чаплыгиной по итогам закрытой дискуссии, организованной журналом «Россия в глобальной политике». В ней принимали участие ведущие отечественные специалисты в энергетической области.

Резюме К началу XXI века Россия и Европа экономически больше привязаны друг к другу, чем когда-либо в истории. Энергетический экспорт впервые приобрел для континента столь серьезную роль, и в перспективе она будет возрастать. Россия при этом не меньше зависит от своего главного клиента, чем ЕС – от своего основного поставщика.

Рубеж тысячелетий ознаменовался ростом политических рисков в мировом энергоснабжении. Связаны они и с последствиями событий 11 сентября 2001 года, и с иракской кампанией. Эти факторы, наряду со структурными сдвигами в энергопотреблении (особенно от угля к газу), интеграционными процессами в Европе и на постсоветском пространстве, обусловили повышение интереса к России как крупнейшему в мире экспортеру углеводородов. Основные мировые потребители энергоресурсов (Европейский союз, США, Япония, Китай) потенциально могут даже оказаться конкурентами за право обеспечить будущие поставки газа и нефти из России, а также участвовать в развитии экспортной инфраструктуры страны.

Первым углубленный энергодиалог с Москвой начал Евросоюз. Диалог стартовал на фоне замедления экономического роста в развитых странах и обострения конкуренции на мировых рынках. Россия же после десятилетия упадка обрела к осени 2000-го политическую стабильность и продемонстрировала высокие темпы роста. Признание России страной с рыночной экономикой, хотя и затянувшееся до осени 2002 года, стало частью возврата нашей страны в мировое сообщество на новой пореформенной основе.

Конъюнктура на энергетическом рынке складывается в результате взаимодействия различных, часто противоречащих друг другу интересов стран, энергокомпаний и производителей энергоемкой продукции. Сложность ситуации требует от российских политиков поиска сбалансированного и ответственного решения в пользу долгосрочных национальных интересов. При этом в отношениях с ЕС Москва лишена возможности маневрировать между позициями различных стран: единственным партнером по переговорам выступает Еврокомиссия (исполнительный орган ЕС) выражающая консолидированную волю 15, а в скором будущем и 30 государств. Сама эта позиция – результат сложного согласования интересов правительств (бюджеты), различных директоратов Еврокомиссии (по энергетике и по конкуренции), потребителей, крупных компаний по торговле энергоносителями; и наконец, собственных производителей. Иллюзий быть не должно: партнер станет проявлять максимальное упорство и неуступчивость, отстаивая интересы европейцев в понимании Еврокомиссии. Вести успешный диалог с единой Европой Россия сможет только в том случае, если внутри страны, где тоже есть различные интересы (бюджет, экспортеры энергоносителей, экспортеры энергонасыщенных товаров, экономика в целом как область реинвестирования экспортных доходов), будет достигнут устойчивый консенсус относительно существа национальных интересов в области энергетики.

Европа и Россия – взаимозависимость

Диалог России и ЕС по энергетическим проблемам начался на саммите в Париже в октябре 2000-го, хотя сама идея интеграции нашей страны в европейское экономическое и социальное пространство была включена в Общую стратегию ЕС в отношении России от 4 июня 1999 года. Эти шаги последовали за Соглашением о партнерстве и сотрудничестве, которое вступило в силу в декабре 1997-го, однако не принесло значительных результатов. В мае 2001 и мае 2002 годов вице-премьером правительства России Виктором Христенко и главой генерального директората Еврокомиссии по энергетике и транспорту Франсуа Ламуре были подготовлены два «Обобщающих доклада». Основными целями ЕС в энергодиалоге являются устойчивость энергоснабжения в условиях жестких требований к экологии и повышение конкурентоспособности европейской промышленности.

В ближайшие годы в непосредственной близости от России образуется единый рынок, потенциально включающий в себя 30 стран. (Здесь и далее данные приведены в расчете на 30 стран будущего ЕС: нынешние 15 членов, 12 кандидатов от Центральной и Восточной Европы, Прибалтики и Средиземноморья, а также Турция, Норвегия, Швейцария, поскольку наша политика должна строиться с перспективой на поколения.) Этот массив с 450 миллионами жителей (около 8 % от мирового населения в 2001-м) и 22-процентной долей в мировом ВВП (по паритетам покупательной способности в 2001-м) ввозит преобладающую часть российского энергетического экспорта. Сложилась ситуация, когда столь важные поставки энергии идут из европейской страны, но не регулируются по европейским правилам. И если, например, нефть и газ из Африки, c Ближнего Востока Евросоюз может воспринимать как импорт из отдаленных источников, то близость России позволяет ЕС взглянуть на проблему под углом потенциальной интеграции.

В последние 12 лет реинтеграция России в глобальную экономику при распаде «социалистического лагеря» сопровождалась шоковой ликвидацией значительной части рынков для нашей обрабатывающей промышленности. На мировых рынках машиностроения страна сохранила конкурентные позиции лишь в сфере вооружений и в некоторых отдельных нишах.

Преодоление переходного кризиса, финансирование развития и достижение положительного торгового баланса обеспечиваются сегодня в России за счет небольшого набора энергоемких и энергетических товаров. Интеграция в Европейское экономическое пространство (ЕЭП) через энергетику важна для России как способ ускорения развития, модернизации и – в конечном итоге – относительного сокращения роли энергетического экспорта в национальной экономике.

В 1990-е годы сформировалась устойчивая модель торговых отношений России с Европой. В экспорте доминируют две группы товаров: энергоносители (преимущественно нефть и газ), а также такие энергоемкие товары, как металлы и химическая продукция.

Российский импорт из Европы включает товары потребления, машиностроительную продукцию, а также такую массовую и дорогостоящую услугу, как туризм. Миграция рабочей силы из России в Европу не столь существенна. Движение капиталов характеризуется вывозом его из России в различных формах и ввозом в форме кредитов и облигационных займов (частично собственно российских средств).

К началу XXI века Россия и Европа оказались более привязаны друг к другу экономически, чем когда-либо в истории. Энергетический экспорт впервые приобрел столь серьезную роль в экономике континента, и в перспективе она будет, скорее всего, возрастать. Одновременно ввиду чрезвычайно высокой доли энергоносителей в экспорте (65 %) возникает новый вид зависимости нашей страны. Посол ЕС в Москве Ричард Райт в целом прав, когда подчеркивает, что у России нет иного выбора, кроме постепенного сближения ее нормативной базы с ЕС. В то же время сближение с Европой не снимает вопроса о приспособлении российского бизнеса к реалиям рынков в Азии и других регионах мира, где роль экспорта продукции обрабатывающей промышленности России заметно выше, чем в Европе.

С российской стороны движение в сторону европейского законодательства во многом объективно задано как собственно рыночными реформами, так и ожидаемым вступлением во Всемирную торговую организацию. Правда, вряд ли стоит рассчитывать на возможность селективно брать от соседей те или иные положения вне системы. Но именно энергетические рынки в наименьшей степени подвержены регулированию в ВТО, что делает сферу энергодиалога более инновационной и двусторонней по своей природе. Ожидаемый рост спроса на энергоносители в Европе в последующие 20 лет предполагает капиталовложения со стороны компаний, которые (независимо от страны принадлежности) должны будут продавать энергоносители внутри ЕС, а добывать их вне его. Чем больше схожи условия инвестиционного климата, тем меньше издержки развития бизнеса, о чем заранее печется Еврокомиссия. Специфика многомиллиардных инвестиций в добычу и доставку больших масс энергоносителей на расстояния, исчисляемые в тысячах километров, требует учета политических факторов, коммерческих рисков, длительности строительства, конкуренции не только между компаниями, но и между странами, чье благосостояние зависит от экспорта энергоресурсов.

Существо диалога с Европой невозможно понять без учета объективных тенденций спроса на различные виды энергоносителей в «тридцатке» будущей большой Европы. Последние четверть века Европа быстро смещается от потребления традиционных видов топлива, прежде всего угля и нефти, к газу и отчасти атомной энергии. Если сравнить с 1973-м, последним годом дешевой нефти, то к 2000-му доля угля упала с 25 % до 14 %, нефти – с 60 % до 42 %, доля природного газа выросла с 10,5 % до 23 %; а атомной энергии – с полутора до 15 % с лишним. (Остальное приходится на гидроэлектроэнергию и прочее.) В 1990-х годах по экологическим причинам, а также в связи с требованиями эффективности резко усиливается тенденция к более интенсивному выводу угля и переходу на газ.

Внутри расширенной Европы только Великобритания, Голландия и Норвегия представляют собой величины сколько-нибудь значимые в энергетике. В Голландии пик добычи газа уже пройден. Великобритания, оставаясь экспортером нефти, станет к 2005 году или чуть позже нетто-потребителем газа. В Норвегии добыча нефти стабилизируется, хотя есть перспективы роста добычи газа.

Прогноз спроса на газ в Европе, млрд м3

	2000 г.	2010 г.	2020 г.
ЕС-15	400	470–550	540–660
Новые страны-члены	100	130–170	170–240
ЕС-30	500	600–720	700–900
Добыча в ЕС-30	310	300	250–310
Импорт в ЕС-30	190	300–420	450–590

Экспертная оценка – международные источники дают разброс показателей в пределах 10–15 %. Под новыми странами-членами подразумеваются Болгария, Венгрия, Кипр, Латвия, Литва, Мальта, Норвегия, Польша, Румыния, Словакия, Словения, Турция, Чехия, Швейцария, Эстония.

Если в мире потребление газа за последнее десятилетие выросло на 20 %, то в Европе – почти на 40 %. Правда, европейские страны прилагают усилия по развитию собственных возобновляемых ресурсов (энергия ветра, биомасса, солнечная энергия). Однако в обозримой перспективе использование возобновляемых видов энергоносителей не решит энергетические проблемы. Появились теории роста при стабильных, не увеличивающихся объемах энергии. Франция и Германия добились в этом направлении успехов, но темпы их роста оставались низкими, к тому же одновременно приходилось увеличивать долю газа. Так что повышения спроса на российский газ можно ожидать и в условиях стабильного общего потребления энергии.

Решение основных проблем своего энергетического сектора – повышение конкурентоспособности продукции ЕС и минимизация негативного влияния на окружающую среду – Европа видит в увеличении доли газа в энергобалансе. Это подразумевает переход на импортный ресурс: к 2020 году от 60 % до 70 % газоснабжения Европы будет обеспечиваться за счет импорта. И один из его главных источников – импорт из России и СНГ.

Реформы энергетических рынков Eвропы

Европейские рынки электроэнергии и газа переживают реформы, которые сначала назывались дерегулированием, а теперь – либерализацией. До недавнего времени в таких странах, как Франция и Италия, доминировали национальные монополии, защищенные государством. В Германии, где действует строгое антимонопольное законодательство, ключевые позиции занимали несколько крупнейших компаний. Подобная структура газовой отрасли была связана с тем, что ее развитие на протяжении последних 30 лет (активное использование газа в Европе началось в 70-е) происходило при непосредственном участии государства. Газ поступал преимущественно из внешних источников на основании межправительственных соглашений. Мощная инфраструктура доставки и потребления газа создавалась с помощью всевозможных преференций, в результате в данной сфере действовали экономические механизмы, от которых давно отказались в других отраслях.

Дорогие энергоресурсы – один из серьезнейших минусов для конкурентоспособности Европы. Решение этой проблемы пытаются найти на путях сокращения доли посредников, либерализации рынка и пр. Успешная либерализация газового рынка была проведена в Великобритании, но там этот процесс облегчало наличие собственных месторождений и отсутствие столь сложной налоговой системы, как на континенте.

Другой пример – либерализация электроэнергетики ЕС. Ранее каждая страна полагалась на самодостаточность: для Германии основой ее был уголь, для Италии – мазут и так далее. Это противоречило основополагающим принципам Европейского союза (единство рынков, конкуренция в масштабах ЕС и т.п.), и реформы в электроэнергетике в последние годы развивались стремительно. Там, где физически возможны перетоки, страны с избыточным внутренним производством электроэнергии стали экспортировать ее за границу, что привело к падению цен до 50 %. Избыток мощностей электроэнергетики существует сейчас во всей Центральной и Северной Европе. Сложившиеся в результате этого низкие цены (например, в Германии – 2,5 цента за кВт) отражают, видимо, только переменную часть затрат и не способствуют окупаемости новых мощностей. По оценкам, потребность в новых инвестициях в электроэнергетику ЕС может появиться не ранее 2010 года, тогда и цены могут вырасти. Именно поэтому в Европе пока не наблюдается серьезной активности в связи с вопросом о выходе на единый рынок РАО «ЕЭС России». Этот пункт энергодиалога пока в тени, но интерес к нему может повыситься, когда при нынешнем низком уровне инвестиций возникнет угроза нехватки мощностей. Важно, что либерализация электроэнергетического рынка ЕС произошла в условиях избытка мощностей и на базе собственного производства внутри ЕС – в этом существенное отличие от ситуации с газом.

Директивы ЕС, направленные одновременно на либерализацию и создание единого общеевропейского рынка (1996 год – электроэнергетика, 1998-й – газ), запустили процессы, которые на десятилетия вперед будут влиять на условия поставок энергоносителей. В 2002 году было принято решение, что процесс либерализации завершится в 2005-м (а не в 2008-м, как планировалось изначально). За разделением счетов по видам деятельности следует организационное разделение компаний, являющихся одновременно крупными газотранспортными и газосбытовыми, на два самостоятельных типа компаний.

Решение ЕС носило политический характер и предусматривало запуск процесса либерализации, не слишком вдаваясь в такие вопросы, как налоги, поведение поставщиков и др. Логика процесса предусматривала право потребителя на доступ к транспортным мощностям, на заключение и перезаключение любых контрактов. Но, как оказалось, газовый рынок нелегко вписать в подобные схемы. Он никогда не базировался на биржевой торговле, его основу составляют устойчивые долгосрочные связи. Торговля газом (кроме сжиженного природного газа) невозможна без системы крайне дорогостоящих трубопроводов, требует долгосрочных вложений как в трубы, так и в добычу. Переходя от рынка поставщиков к созданию рынка покупателей, Еврокомиссия рассчитывает одновременно решить две проблемы: добиться надежности долгосрочных поставок (с вероятным значительным ростом объемов импорта) и снижения цен на газ для крупных потребителей (химия и энергетика) и населения.

Либерализация газового рынка идет не слишком быстро и с трудом. Если в электроэнергетике производителями являются местные и довольно мощные компании, обладающие реальной конкурентоспособностью на общеевропейском рынке, то в газовой отрасли местные компании не склонны разрушать сложившиеся связи, а поставщики представляют собой внешний по отношению к ЕС фактор. Крупные покупатели и транспортировщики газа поняли, что им больше не гарантирована комфортная ситуация в рамках национальных границ, и стараются закрепиться на новом рынке. Но даже крупнейшие из этих компаний, такие, как Ruhrgas, недостаточно велики, чтобы легко стать общеевропейским игроком. Идет крупная реструктуризация, происходит покупка компаний, имеют место попытки создания альянсов. Рынок реагирует на либерализацию не лобовой конкуренцией и снижением цен, как это бывает в других случаях, а реорганизацией и укрупнением компаний. Для нас важно, что речь идет о начальной стадии длительного динамического процесса, а не о сложившейся системе, к которой можно было бы приспосабливаться. Внешним поставщикам трудно рассчитать саму эффективность крупных долгосрочных вложений в добычу и транспортировку газа, поскольку условия на европейском рынке постоянно меняются.

Готовится вторая газовая директива ЕС. Первая директива была нелегким компромиссом между отдельными странами, что нашло отражение в положении о взаимности (синхронизация степени открытости энергетических рынков страны А и страны Б друг другу). Сейчас это положение является частью внутреннего регулирования ЕС, затем может стать элементом единого экономического пространства (например, для Норвегии), а впоследствии важным элементом энергодиалога между ЕС и Россией.

Примером изменений в позиции ЕС в процессе внутренней трансформации может служить история с Транзитным протоколом к Энергетической хартии, подписанной Россией в 1994 году, но еще не ратифицированной. Комплекс вопросов регулирования транзита сам по себе сложен: положения о наличных мощностях, о тарифах за транзит, о «праве первого отказа» в отношении сторон действующего транзита и т. д. По существу, обсуждалась прозрачность для российского поставщика процедур доставки газа в страны ЕС в рамках долгосрочных контрактов, то есть де-факто «дедушкина оговорка».

Совсем иная ситуация сложилась в отношении вопроса о применимости Транзитного протокола к странам – членам ЕС. Вопрос этот возник достаточно неожиданно осенью 2001-го, когда делегация Евросоюза предложила внести в текст этого протокола конкретное указание о применении его к ЕС как единому образованию. Согласно этой поправке о «региональных экономических объединениях», под определение понятия транзита подпадают только такие случаи перемещения энергоносителей, когда они пересекают территорию ЕС как целое. Тем самым ЕС снимает с себя связанные с транзитом обязательства в отношении внешних поставщиков, поскольку движение газа должно будет регулироваться внутренними законами ЕС, а не международным договором. Такое понимание транзита означает, что в отношении экспорта газа из России оно будет применяться в считанном числе случаев – например, транзит через страны ЕС в Швейцарию. С учетом расширения ЕС в 2004 году в данном случае для экспортируемых российских энергоносителей сфера применимости положений Транзитного протокола практически сводится к транзиту через Белоруссию, Молдавию и Украину, а эти вопросы могут решаться и на двусторонней основе. В то же время вопросы транзита энергоносителей через Россию из третьих стран стали бы покрываться этим протоколом в полной мере, что сделало бы его международным договором о транзите через территорию России.

Попытки поставщиков сохранить долгосрочные газовые контракты и ясность своих перспектив вполне сродни желаниям западных инвесторов найти в России устойчивый инвестиционный климат, получить «дедушкину оговорку» по крупным контрактам или заключить контракт на условиях раздела продукции. Трудные переговоры о содержании будущего режима торговли газом в ЕС шли несколько лет. За это время со скрипом, но все-таки во «Втором обобщающем докладе» Христенко и Ламуре была подтверждена важность долгосрочности контрактов: «Комиссия ясно понимает незаменимость долгосрочных контрактов на условии “бери или плати”». (Неясно, является ли это окончательной позицией Еврокомиссии, – антимонопольный директорат имеет особое мнение.)

Важное отличие газового рынка от нефтяного – это очень высокая доля транспортных издержек. Прежний баланс интересов между поставщиками и потребителями базировался на том, что производитель газа имел гарантированный многолетний сбыт и мог рассчитывать на окупаемость инвестиций. Ценовой риск у поставщика оставался, поскольку газовые цены привязаны к нефтяной корзине, что не позволяет давать четких прогнозов. Но зато поставщику не приходилось думать о розничном сбыте. Теперь газотранспортные компании ожидает трудный период адаптации, сократится число посредников.

В будущем российские поставщики смогут вести конкурентную борьбу за конечного потребителя, но риск увеличивается. Это потребует высокой эффективности управления и проработки нового подхода, доступа к местной инфраструктуре. В принципе поставщики могут и остаться в выигрыше, но твердо предсказать это невозможно. Уход от долгосрочных контрактов, переход на биржевую торговлю, на краткосрочные сделки являются одной из основных целей либерализации. И хотя политически существование долгосрочных контрактов пока подтверждено в ходе энергодиалога, в будущем определение цены на основе краткосрочных сделок – как спотовый рынок на нефтяном рынке – может переложить риски на производителя. В этом случае газотранспортная компания берет свой тариф, а разница между спотовой ценой и тарифом окажется выручкой производителя газа. Последняя может колебаться столь же заметно, как и цена нефти. Если это цель либерализации ЕС, то для обеспечения такого рынка желателен избыток газа на основных региональных рынках. Цена поставки газа в Германию (115 дол.) при высокой цене на нефть (23 дол. за баррель) гарантирует достаточно высокую прибыль. Но в случае 16 дол. за баррель нефти цена газа опускается до 80 дол., что за вычетом стоимости доставки дает 10—15 долларов. На месторождении многие новые проекты этой цены уже не выдержат. Высокие риски поставщиков с учетом коммерческого риска неизбежно отражаются на желании инвестировать.

В настоящий момент определяется будущее инвестиций в снабжение развитых или быстро развивающихся стран с большой потребностью не столько в нефти, сколько именно в природном газе. Европейское пространство – попытка объединения ради повышения конкурентоспособности континента в соперничестве с Юго-Восточной Азией (включая Китай) и НАФТА. Либеральный рынок, конкуренция среди его участников – это принятые в Европе принципы. Однако высокая цена газа для конечных потребителей в Европе – результат не столько дорогого импорта, сколько внутриевропейской системы перераспределения и высокого налогообложения.

Газ, поставляемый в центр Европы примерно по 100 дол. за тысячу кубометров, доходит по цепочке до конечного потребителя по цене 120–150 для крупных и 300–350 дол. для отдаленных и мелких потребителей. Разница между ценой поставки энергетического сырья и конечными ценами для потребителей обусловлена налоговой и социальной политикой. За счет налогов на энергоносители частично решаются социальные задачи или поддерживаются капиталовложения в энергетику следующего поколения, хотя несбалансированность налоговых систем разных стран ЕС является очевидным препятствием для торговли энергоресурсами. В каком-то смысле за счет полученных прибылей и налогов осуществляется модернизация Европы. Этому надо учиться, и это надо использовать в целях собственного развития, сделать предметом энергодиалога.

Защита экономических интересов Европы должна превратиться во взвешенную и надежную защиту интересов всех участников единого экономического пространства, если уж Россия решает к нему присоединиться. Скорость внутренних изменений в ЕС растет, и требуется все более глубокий анализ ожидаемых последствий этих изменений для России и ее компаний, чтобы четко представлять себе состояние нашего основного рынка сбыта на следующее поколение.

Российские интересы и перспективы

Формулирование целей российской энергетической политики в Европе, масштабы нашего участия в снабжении ЕС, ограничения и риски в этом процессе, использование доходов от экспорта для развития страны – на все эти принципиальные вопросы четкие ответы еще не получены. Вряд ли кто-то в России сомневается в том, что цель торговли энергоресурсами – не максимизация объема экспорта того или иного отдельного энергоносителя, а получение и реинвестирование стабильных доходов в долгосрочном плане (на 20–30 лет). Изначально позиция России была проста: как часть Европы, Российская Федерация несет определенную долю ответственности за энергетическую безопасность континента. Поэтому она вступила в энергодиалог с ЕС и готова рассматривать возможности увеличения поставок энергии при определенных условиях:

* дополнительные поставки электроэнергии сопровождаются инвестициями и передачей России технологий;

* особое внимание уделяется технологиям сбережения энергии, которое рассматривается как самостоятельный источник расширения поставок;

* свобода транзита всех наших энергоносителей в ЕС-15 через Восточную Европу (которая сейчас растворяется в ЕС);

* расширение поставок энергии охватывает не только первичные энергоносители, но и электроэнергию (в том числе с АЭС), ядерное топливо, энергоемкие товары (удобрения, металлы), нефтепродукты и так далее.

В области нефти и угля значительное число частных российских компаний конкурируют на европейском рынке, стремясь закрепиться в Восточной Европе перед ее вхождением в ЕС. Доля бывшего СССР в европейском импорте нефти составляет примерно 37 %. С учетом проектов по выходу российской нефти на рынки США и Китая эта доля будет расти, скорее всего, за счет экспорта казахстанского сырья. Российские компании, видимо, будут увеличивать поставки нефтепродуктов, хотя не обязательно с российских НПЗ. В этом смысле врастание российского бизнеса в ЕЭП идет полным ходом.

В области электроэнергии Россия заинтересована в создании мостов в Европу для повышения устойчивости систем энергоснабжения, возможности маневрировать ресурсами в течение дня, обеспечивать выход вероятного (вследствие реформы электроэнергетики) избытка мощностей на рынки Европы. Программа строительства АЭС в России может иметь и экспортную составляющую. Ситуация по ядерному топливу – отдельная проблема, потому что в данном случае все соответствующие закупки лицензируются и тем самым искусственно сдерживается доля российского экспорта, хотя это и нарушает статью 22-ю СПС. Рано или поздно российская сторона должна будет сформулировать свои приоритеты в отношении всех видов и форм поставок на экспорт.

Внутренние интересы России по тарифам на электроэнергию и газ состоят в том, чтобы избежать серьезного конфликта между экспортерами металлов и удобрений, с одной стороны, экспортерами чистой энергии – с другой, и бюджетом – с третьей. Современная система ценообразования в газовой отрасли построена на том, что вся наша газовая инфраструктура была создана в 1970–80-е годы за счет государства и в ущерб другим социальным факторам. Чтобы создать экспортную отрасль, деньги «изымались» из других отраслей и из сферы потребления населения. Советский Союз ежегодно вкладывал в газовую промышленность порядка 10–12 млрд дол. Кажущаяся дешевизна тарифов сегодня – это игнорирование стоимости строительства тогдашней инфраструктуры. Условно можно сказать, что дешевый газ внутри страны есть не только результат наших естественных преимуществ (богатые ресурсы), но и «подарок» от жителей СССР: все построено на их скрытые сбережения.

Недавно Еврокомиссия выдвинула определенные требования именно в этой области по переговорам о вступлении в ВТО. Позиция ЕС выражена комиссаром по торговле Паскалем Лами: «Ключевым вопросом для ЕС является вопрос двойного ценообразования на энергопродукты. Стоимость энергии в России искусственно занижена. Стоимость природного газа составляет лишь одну шестую мировой цены. В результате низкие цены приводят к ежегодному субсидированию российской промышленности в размере около $5 млрд. Производители могут экспортировать свои товары по неоправданно низким ценам. Этот вопрос слишком важен для ЕС, чтобы игнорировать его» (цитируется по газете «Коммерсант»).

В Евросоюзе, судя по всему, хотят, чтобы российские энергонасыщенные товары стоили дороже. В печать просачивались неофициальные сведения, что целью переговоров со стороны ЕС является цена 45–60 дол. за тысячу кубометров для российской промышленности. В результате наши энергетики получили бы больше доходов для вложения в экспортные проекты, а конкуренция для европейской металлургической и химической промышленности снизилась бы.

Резкое повышение тарифов на газ стало бы в России, во-первых, разовым ценовым шоком внутри экономики, для которой крайне важно в ближайшие годы сократить уровень инфляции. Во-вторых, здесь не учитывается эффект кросс-субсидирования промышленностью российского частного потребителя в условиях колоссального социального неравенства. Заметим, что различие между уровнем ВВП на душу населения в ЕС и России (21 тысяча дол. к 2,5 тысячи по текущим курсам) слишком велико, чтобы его можно было бы игнорировать в контексте европейского экономического пространства. Наконец, для России важны процессы либерализации внутреннего рынка газа и электроэнергии, которые приведут к естественному росту тарифов, возможно, до уровня в 40 дол. против сегодняшней цифры в 21 дол., названной в неопубликованном докладе Всемирного банка по этому вопросу (приводится по The Financial Times).

Российская позиция состоит в том, что низкие внутренние цены на энергию – естественное преимущество богатой ресурсами страны. Иными словами, население, которое десятилетиями инвестировало (через плановую систему) в развитие энергетики, имеет право на более низкие энергетические цены. Россия сегодня в основном добывает еще «старый советский» газ, но замещает его частично «новым российским». Растет потребность в ремонте трубопроводов, а с 2010 года нужно будет осуществлять масштабные проекты – освоение новых регионов и строительство транспортных систем. Повторить вложения в советских масштабах при нынешних ценах (не только низких внутренних, но и экспортных, скажем, 100 дол.) сложно, поскольку значительная часть новых ресурсов газа пойдет на замещения выбытия, а не на прирост объемов.

Для долгосрочного планирования нужны ответы на целый ряд политических вопросов. Важно знать: как будет работать консорциум на Украине и сможет ли он обновить трубы в разумные сроки? Тянуть ли балтийскую трубу в обход всех стран, что приведет к росту начальной стоимости проекта, но позволит сократить территориальные тарифы? Получат ли в процессе реформы газовой отрасли нефтяные и другие компании приемлемые финансовые условия для добычи газа внутри России? Опыт США, например, подсказывает, что для рационального долгосрочного использования энергоресурсов целесообразно осваивать малые и средние месторождения. Новый газ нефтяных компаний или небольших месторождений, разрабатываемых независимыми компаниями, в будущем мог бы помочь упорядочить газовый баланс страны и разгрузить экспортные направления. Этой же цели объективно служит и программа строительства АЭС, которая снижает будущий спрос на газ в европейской части России.

Отдельной проблемой является вопрос о том, какую долю внутреннего потребления газа ЕС готов допустить из одного источника. Официально ограничений нет, но на уровне рекомендаций говорится о 30 %, особенно в связи с большой зависимостью от российского газа будущих членов ЕС. В Большую Европу Россия поставляет сейчас 36 % газа (31 % приходится на Великобританию, 16 % на Норвегию, далее по убывающей идут Алжир, Нидерланды, Нигерия), причем внутренняя добыча ЕС, скорее всего, не превысит в обозримом будущем 300 млрд кубометров. В целях сохранения своей доли (порядка 30 %) на расширяющемся европейском рынке требуется увеличение поставок с 130 млрд куб. м до 200–210 в 2010 году. Это означает необходимость строительства примерно трех ниток трубопроводов (по 30 млрд куб. м в год каждая) и расширение добычи до уровня обеспечения таких поставок плюс учет постепенного оживления спроса в России и СНГ. В этом случае остается неясной возможность одновременного выхода на другие экспортные рынки.

Трудным вопросом остается и соотношение между поставками собственных энергоресурсов и транзитом «чужих» в Европу. Россия, конечно, будет обеспечивать пропуск энергоресурсов через свою территорию. С точки зрения обслуживания старого «советского» капитала, вложенного в трубопроводный транспорт, при различных моделях ценообразования тарифы должны бы включать стоимость его обновления.

Учитывая будущую ситуацию в ЕС-30, Еврокомиссия пытается создать в перспективе «рынок покупателя» (то есть избыток предложения) газа в ЕС путем вывода на рынок максимальных объемов сырья из отдаленных регионов: Ирана, Катара, Нигерии, Центральной Азии. При этом создать избыток могут только сами страны или компании-поставщики, если они пойдут на «опережающие» долгосрочные инвестиции в расчете на быстро растущий европейский рынок. Альтернативой для поставщиков является переход на производство сжиженного газа, что позволит экспортировать его на весь мировой рынок, как это сложилось постепенно в нефтяной промышленности. Правда, стоимость доставки пока высока, а первоначальные вложения в строительство заводов и причалов сравнимы по стоимости с новыми газопроводами. Поскольку речь идет об огромных затратах, цена ошибки в прогнозе для инвесторов здесь поистине колоссальна.

Российский энергетический экспорт в Европу пока не имеет альтернативы для обеих сторон. Необходимо определиться с экспортными приоритетами, маршрутами, стоимостью и источниками финансирования проектов. До сих пор публично не проводилось сколько-нибудь детальной проработки схем и источников крупных европейских инвестиций в экономику России. При этом нужно четко понимать, что ответственные решения по стратегии сотрудничества придется принимать, не дожидаясь, пока российская правовая среда «дорастет» до европейских стандартов. Либо поставщики, желающие расширять экспорт, инвестируют сами и несут все риски, выбирая, на какой рынок им ориентироваться. Либо европейцы инвестируют свои средства, получив гарантии того, что добываемое сырье будет поступать именно в ЕС. Чем выше неопределенность с будущими условиями продаж в Европе, тем сложнее мобилизовать для таких проектов финансовые ресурсы.

Обязанности, которые накладывает на Россию участие в общем экономическом пространстве, должны дополняться правами. Например, инфраструктурные гранты ЕС на развитие бедных районов могли бы быть частью совместного финансирования в развитие России там, где вложения в добычу энергоресурсов затрагивают экологию и условия жизни местного населения.

Мы исходим из того, что в ближайшее десятилетие ЕС и Россия будут двигаться к формированию общего экономического пространства, предусматривающего более глубокую интеграцию. Но они сохранят различия, взаимно дополняя друг друга именно на энергетическом рынке. Россия имеет полное моральное право больше знать о будущем газового рынка в Европе, поскольку всегда, даже в условиях тяжелого кризиса 1990-х годов, оставалась абсолютно надежным партнером по устойчивому снабжению континента энергией.

Решение вопроса об инвестициях в добычу и экспорт энергоресурсов возвращает нас к целям Энергетической стратегии России в целом. В большинстве стран при выработке долгосрочной стратегии необходимо учитывать меньшее количество факторов. Это одна, максимум две энергетические отрасли, обрабатывающая промышленность (цена на энергоносители), интересы населения (тарифы) и государства (налоги). В России же полноценных энергетических отраслей сразу четыре (электричество, нефть, газ, уголь), их интересы где-то совпадают, а где-то конфликтуют, причем формы собственности на компании разных секторов различны.

Речь идет о существенных для населения вопросах, поэтому России жизненно необходима долгосрочная энергетическая политика, стратегия собственного развития, увязанная с ее внешнеэкономическими аспектами, а значит, и с энергодиалогом Россия – ЕС. В конечном итоге государство, озабоченное модернизацией экономики России в целом, будет интересовать не физический объем экспорта и даже не его стоимостной объем, а реинвестируемые в развитие российской экономики доходы от экспорта.

Россия. Евросоюз > Нефть, газ, уголь. Электроэнергетика > globalaffairs.ru, 16 июня 2003 > № 2908009 Леонид Григорьев, Анна Чаплыгина