Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Россия. Германия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 13 июля 2017 > № 2252966 Сергей Лавров

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в Фонде им.К.Кербера, Берлин, 13 июля 2017 года

Уважаемые дамы и господа,

Рад возможности выступить в Фонде им.Кербера перед столь представительной аудиторией. Ценим конструктивное взаимодействие с вашим Фондом, в мероприятиях которого принимают активное участие представители Министерства иностранных дел Российской Федерации, ученые и политологи.

В ситуации, которая сегодня сложилась на мировой арене и в европейских делах, диалог, конечно, необходимо активизировать. Мы всегда открыты для дискуссий, в том числе по самым острым, неоднозначным сюжетам.

К сожалению, до сих пор приходится слышать утверждения, как на политическом, так и на экспертном уровнях, о том, что Москва виновата в нынешней напряженности в Европе и в целом во всем мире. Хотел бы напомнить, что все годы после падения «Берлинской стены» мы действовали с «открытыми картами», стремились делать максимум возможного для утверждения в международных делах ценностей равноправного партнерства, основанного на уважении интересов друг друга, на готовности выходить на выверенные, сбалансированные компромиссы.

В данной аудитории вряд ли стоит подробно говорить о том, что именно наша страна сыграла, без преувеличения, решающую роль в процессе объединения Германии, чему, кстати, до конца пытались препятствовать некоторые участники антигитлеровской коалиции. Еще в начале 1990-х мы вывели войска из Восточной и Центральной Европы, из государств Балтии, резко уменьшили военный потенциал у своих западных рубежей. Подчеркну, на своей собственной территории.

Мы неизменно были открыты к сближению с Евросоюзом по самому широкому спектру вопросов – от ликвидации визовых барьеров и создания энергоальянса до выработки совместных решений в сфере безопасности и антикризисного регулирования. Мы активно работали над реализацией Соглашения о партнерстве и сотрудничестве и одобренных на саммите Россия-Евросоюз в Москве в 2005 г. «дорожных карт» по формированию четырех общих пространств. Вносили конкретные предложения, призванные сделать наше партнерство подлинно стратегическим.

Когда эпоха «холодной войны» подошла к концу, в России надеялись, что это станет нашей общей победой – и стран бывшего социалистического лагеря и Запада. Мечты об установлении всеобщего мира и сотрудничества, казалось, были близки к материальному воплощению. Однако США и их союзники решили провозгласить победителями только себя, отказавшись от взаимодействия по созданию архитектуры равной и неделимой безопасности. Сделали выбор в пользу переноса разделительных линий к нашим границам – через расширение НАТО, а потом и через реализацию программы Евросоюза под названием «Восточное партнерство». При этом откровенно ставили «восточных партнеров» перед выбором – либо с Россией, либо с Западом. Примеров тому множество. Прямым следствием такой близорукой линии Вашингтона и Брюсселя стал во многом спровоцированный извне украинский кризис.

В то время, как элиты западных государств проводили политику политического и экономического сдерживания России, в мире усиливались старые и появлялись новые вызовы и угрозы, справиться с которыми так и не удалось. Основная причина, на мой взгляд, заключается в том, что модель «западноцентричной» глобализации, которая сформировалась после демонтажа биполярной архитектуры и заточена на обеспечение процветания лишь одной седьмой части населения земли за счет остальных, оказалась неэффективной. Все яснее становится, что узкая «группа избранных» неспособна самостоятельно обеспечить устойчивый рост мировой экономики, решить такие масштабные проблемы, как бедность, изменения климата, нехватка продовольствия, других жизненно важных ресурсов. Неравномерность в развитии отдельных регионов и стран в последние десятилетия только усилилась. Главные выгоды от плодов научно-технического прогресса продолжают получать самые развитые государства, а внутри этих государств – далеко не все слои населения.

Увеличение числа недовольных и обездоленных в национальном и глобальном масштабе на фоне нерешенности многих проблем безопасности подстегивает экстремистские настроения, обесценивает человеческую жизнь.

Грубое вмешательство в дела региона Ближнего Востока и Севера Африки повергло в глубокий кризис Ирак, Ливию, Сирию и многие другие страны, спровоцировало небывалый рост террористической угрозы, нелегальные потоки боевиков и оружия, глубокий миграционный кризис.

Крайне деструктивную роль играет резкое усиление недобросовестной конкуренции в мировой политике и экономике. Применение такой открытой формы протекционизма, как односторонние рестрикции, не просто незаконны, не просто ппротиворечат нормам международного права и принципам ВТО, но и подрывают доверие в международных делах, мешают налаживанию коллективной работы по преодолению общих насущных проблем, а зачастую бьют по инициаторам таких односторонних рестрикций. Напомню еще раз, хотя это очевидно, что введение санкций – прерогатива СБ ООН, которая используется исключительно в интересах поддержания международного мира и безопасности.

Хотел бы еще раз подтвердить, что мы не будем ввязываться в переговоры о неких условиях снятия санкций. Как вам известно, мы были вынуждены ответить взаимностью и приступить к решению задач развития России, исходя из необходимости освободиться от зависимости от тех, кто оказался ненадежным партнером и кто готов приносить (как выяснилось) свои национальные интересы в жертву блоковой дисциплине и геополитическим играм.

Печально, что расплачиваться европейцам за это во многом приходится разрушением качества связей с нашей страной, которые на протяжении десятилетий бережно укрепляли наиболее прозорливые и ответственные лидеры континента.

Кто знает россиян, тот поймет, что не в нашем характере обижаться, держать зло на кого-нибудь. Если и когда в Евросоюзе осознают необходимость вернуться к нормальным отношениям с Россией, мы в долгу не останемся, будем продвигать сотрудничество теми темпами и на ту глубину, на которые будут готовы партнеры. Но «страховочную сетку» от возможных новых рецидивов конфронтации, думаю, сохраним.

Сегодня важно четко представлять ключевые тенденции глобального развития и руководствоваться этим пониманием при принятии внешнеполитических решений. События последнего времени – наглядное свидетельство того, что настойчивые попытки сформировать однополярную модель мироустройства потерпели неудачу. Объективный характер процессов формирования многополярной архитектуры глобального управления трудно подвергать сомнению. Новые центры экономического роста и связанного с этим политического влияния берут на себя ответственность за положение дел в своих регионах. Повторю еще раз, становление полицентричности – это факт, реальность. Стремление затормозить этот процесс, удержать свои несправедливо привилегированные позиции ни к чему хорошему не приведет. Мы видим все больше примеров, когда народы стран мира все громче говорят о своем праве самим распоряжаться своей судьбой.

Для того, чтобы в этих условиях обеспечить подлинную «полифонию» в международных делах, считаем необходимым соблюдать общие для всех правила игры, кодифицированные в нормах международного права, укреплять авторитет ООН, обладающей уникальным мандатом и универсальной легитимностью, имеющий в своем распоряжении действенные механизмы решения ключевых международных проблем. Востребовано возвращение к сформулированным в Уставе Всемирной организации несущим принципам межгосударственного общения, включая суверенное равенство государств, невмешательство в их внутренние дела, мирное урегулирование споров.

Однако вопреки здравому смыслу опять приходится слышать заявления о том, что Россия хочет ослабить Евросоюз, чуть ли не расколоть его. Заявления абсурдные. Еще раз напомню (мы говорили об этом не раз), что мы хотим видеть ЕС единым и крепким игроком, способным самостоятельно, без подсказок или указаний со стороны, определять свои внешнеполитические приоритеты на основе подлинного баланса интересов всех своих членов. Надеюсь, что европейцы найдут в себе силы отказаться от выстраивания своей российской политики по принципу «наименьшего знаменателя», когда очевидные выгоды от сотрудничества приносятся в жертву малочисленной, но, к сожалению, агрессивной группе русофобов, которых используют для того, чтобы под лозунгом «трансатлантической солидарности» тормозить процессы взаимовыгодного сотрудничества в подлинно общеевропейском масштабе, препятствовать сложению естественных конкурентных преимуществ России и Евросоюза, Европы и Евразии, в том числе в такой стратегической сфере, как энергетика. Насколько воскрешение мифа об «угрозе с Востока» соответствует европейским интересам? Решать самим европейцам. Но подчеркну, что к вопросам безопасности нельзя подходить безответственно. Когда уже не таблоиды, а политики, занимающие определенные должности в своих странах, начинают вводить в публичный оборот сценарии военного конфликта между НАТО и Россией, это становится не просто тревожным, а опасным.

Со своей стороны по-прежнему исходим из того, что потенциал мирного и созидательного взаимодействия между Европой и Россией в самых разных областях – от торговли и энергетики до гуманитарных обменов и совместной борьбы с терроризмом огромен. Главное – его правильно реализовать. Хотел бы напомнить, что о необходимости широкого партнерства с нашей страной говорили такие политические гранды, как Ш. де Голль и Г.Коль. Г.Коль в своей книге «Беспокоясь о Европе» отмечал, что «для стабильности системы безопасности в Европе привлечение России жизненно необходимо».

Снижению напряженности на нашем общем континенте могло бы способствовать разрешение внутриукраинского кризиса посредством полного, последовательного и честного выполнения минского «Комплекса мер». Пока способность Киева пройти свою часть пути вызывает большие сомнения. Надеемся, что Германия и Франция в качестве партнеров по «нормандскому формату», а также США, имеющие особое влияние на киевский «истэблишмент», используют имеющиеся у них рычаги, чтобы изменить эту ситуацию.

Уважаемые дамы и господа,

Напряженность последних лет между Россией и государствами Запада дорого обходится для мира и международной стабильности. Это не наш выбор. Мы по-прежнему выступаем за формирование общего пространства безопасности и развития в Евразии и Евроатлантике, как об этом договаривались семь лет назад на саммите ОБСЕ в Астане. Будем и далее продвигать предсказуемую, доброжелательную, устремленную в будущее повестку с нашими зарубежными партнерами. Именно таким образом выстраиваем взаимодействие в рамках ЕАЭС, ШОС, БРИКС, ОДКБ, СНГ, со многими государствами АТР, Латинской Америки и Африки. Надеюсь, что политическая мудрость позволит восстановить наши отношения с Евросоюзом и его членами на основе подлинного добрососедства, предсказуемости и открытости.

Спасибо за внимание. Готов ответить на ваши вопросы.

Вопрос: Наше кредо – говорить друг с другом, а не друг о друге. Мы так и будем делать. Вы говорили, что не в характере русских быть злопамятными. В чем, на Ваш взгляд, заключается наиболее предпочтительный сценарий развития отношений между Россией и ЕС в ближайшие три года?

С.В.Лавров: Я, по-моему, уже сказал, как мы видим перспективы наших отношений с точки зрения интересов наших народов. И на три года вперед мы будем думать о принципах, о которых я говорил, которые неоднократно провозглашались и в ОБСЕ, и в Совете Россия – НАТО, и в документах между Россией и ЕС. Эти принципы абсолютно непреходящи, нужно только руководствоваться тем, что в них отражено, их сутью – это равноправие, взаимное уважение интересов, баланс интересов как способ договариваться, невмешательство во внутренние дела и ненауськивание наших общих соседей к тому, что они должны делать выбор – либо Запад, либо Восток. Примеров тому множество.

Поэтому ничего революционного я предложить не могу. Это принципы, выстраданные всей историей человечества, которое прошло через многие войны и старается (не всегда успешно) извлекать уроки из тех событий, которые приносили страдания миллионам людей. Но, по крайней мере, в том, что касается принципов, еще раз скажу, что они все известны и содержатся в Уставе ООН, в других основополагающих документах международного права и общеевропейского сотрудничества.

Вопрос: Действительно ли у нас есть общее понимание этих принципов? Вы говорили, что безопасность в Европе должна быть неделимой, поэтому нам нужна общая архитектура безопасности. Европа говорит, что у неё есть принципы, есть Хельсинки, Париж и ничего нового ей не надо. Как прийти к общему знаменателю?

С.В.Лавров: Я, честно говоря, не очень понимаю, что отвечать, потому что это не я говорю об этих принципах. Принцип неделимости безопасности был провозглашен на саммитах Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ). Лидеры всех стран Евроатлантики записали обязательство каждого из них о том, что никто не будет укреплять свою безопасность за счет безопасности других. А вот насчет имплементации был интересный момент, кстати, связанный конкретно с этим принципом. Когда было понятно, что политическая декларация, пусть даже на самом высоком уровне, относительно необходимости обеспечивать неделимость безопасности не работает, когда возникли проблемы (помните, США вышли из Договора о противоракетной обороне, мы высказывали свою озабоченность и предъявляли конкретные оценки того, как это будет нарушать принцип неделимости безопасности), на каком-то этапе, в том числе после того, как расширение НАТО не привело к успокоению некоторых наших соседей, а наоборот спровоцировало их на то, чтобы они весь Североатлантический альянс и Европейский Союз тянули за собой в таком русофобском направлении, мы, по-моему, в 2009 году, честно поговорили с нашими партнерами из НАТО, коллегами из ОБСЕ и предложили сделать еще один шаг и кодифицировать принцип неделимости безопасности. Мы подготовили проект соответствующего договора, передали его членам ОБСЕ, членам Совета Россия – НАТО. В ответ мы услышали очень простую фразу о том, что мы должны об этом забыть и что никакой юридической обязательности в плане обеспечения безопасности за пределами НАТО быть не может. Западный Альянс юридические гарантии безопасности может предоставлять только тем, кто будет вступать в НАТО. По-моему, совершенно очевидная позиция, которая говорит о том, что ни о какой неделимости безопасности Запад никогда и не собирался разговаривать. Сделали красивый лозунг, произнесли декларацию, а как только дошло до того, чтобы сделать это обязательство юридическим, сразу сказали, что только те, кто вступит в НАТО, будет иметь их «зонтик». Как в этой ситуации быть? Нужно, наверно, проверять готовностью на практические шаги приверженность той или иной страны к тому или иному провозглашенному принципу.

Вопрос: В Берлине в преддверии выборов в бундестаг многие думают, что Россия каким-то образом попытается вмешаться в предвыборный процесс. Президент России В.В.Путин в кулуарах «Большой двадцатки» сказал, что Россия не вмешивались в выборы в США и не будет это делать в Германии. Но он также сказал, что не может исключить, что это делали т.н. «патриотически настроенные хакеры». Возможно ли, что такие хакеры будут также активно действовать и в Германии?

С.В.Лавров: Наверное, в политологических кругах времена сильно изменились, если не только немецкая пресса, но и такой солидный аналитический фонд занимает себя этим вопросом. Мне нечего добавить к тому, что сказал Президент России В.В.Путин. Нам, конечно, лестно, что нас преподносят, как страну, которая может вершить судьбы мира и в США, и в Германии. Если бы это было так, то все наши бывшие советские республики были бы иногда далеко не так настроены по отношению к Москве, как это происходит, не было бы ни украинского кризиса, ни других проблем, в том числе с приднестровским урегулированием. Россия посадила бы везде своих людей. Если мы такие мощные и справились с Америкой, неужели не справимся с кем-то, кто поменьше и поближе к нам?

Я считаю, что такое смакование утечек, фальшивок и ситуаций – это разрушительный подход. Если взять США, то за восемь месяцев разбирательств, которые там идут, не было предъявлено ни единого конкретного факта, только то, что кто-то из команды нового президента с кем-то – то ли журналистом, то ли бизнесменом, то ли адвокатом – когда-то встречался. Честное слово, я не могу представить, что серьезные взрослые люди занимаются этим с такой ожесточенностью.

(Вынужден был ответить немного дольше, чем просто «нет», поэтому не беспокойтесь.

Вопрос: Если говорить об «эрозии доверия» между Россией и ЕС, может быть, этот разговор о вмешательстве является только симптомом, а не причиной утраченного доверия? Как Вы считаете, что могли бы сделать Россия и Евросоюз для восстановления доверия?

С.В.Лавров: Я уже сказал, здесь дело не за нами. Мы не обижаемся на абсолютно противоправные решения, которые принимал Евросоюз. Догадываемся, кто был драйвером этих решений изнутри и извне ЕС. Еще раз подчеркну, что сейчас мы принимаем все меры, чтобы дальнейшее развитие нашей страны в будущем не зависело от подобных возможных конфронтационных, противоправных решений наших партнеров.

Но при всем этом у нас развиваются торговые отношения. Евросоюз наш самый крупный торговый коллективный партнер. В России остаются инвестиции в очень большом количестве. Ни одна западноевропейская компания не покинула российский рынок. Я регулярно встречаюсь с бизнесменами. Они далеко не в восторге от того, что происходит. Если Вы вспомните, на самом раннем этапе, когда произошел государственный переворот на Украине (кстати, о нем можем поговорить, потому что в общественном мнении складывается не очень фактологическая картина о его корнях) и когда на абсолютно легитимные действия России по защите людей, которые отказались подчиняться путчистам и видели свое будущее и будущее своих детей вместе с российской культурой и русским языком, были введены санкции, германский бизнес призывал к тому, чтобы экономика не приносилась в жертву политике. Но руководство ФРГ тогда четко заявило, что это как раз то самый случай, когда Россию нужно проучить, поэтому политика будет довлеть над экономикой. Этот подход нас не приведет туда, где мы все хотели бы быть. Я говорю о поступательном развитии нашего сотрудничества.

Вопрос: Я рада, г-н Министр, что вы затронули тему Украины. Давайте начнем с основополагающих моментов. Как бы Вы определили три самых главных стратегических интереса России на Украине?

С.В.Лавров: У нас их там может быть и больше и меньше, смотря как формулировать. Мы очень хотим, чтобы Украина была нормальным демократическим государством, чтобы власть, которая сейчас в значительной степени находится в руках радикалов, не подчиняющихся никому, включая своего верховного главнокомандующего, была ликвидирована, чтобы была монополия на силу в этом государстве. Там сейчас действуют добровольческие батальоны, состоящие из ультрарадикалов, которые, кстати, и организовали блокаду Донбасса. Президент Украины П.А.Порошенко заявил торжественно, что он эту блокаду ликвидирует, но у него не получилось это сделать. Тогда он эту блокаду просто легализовал своим указом.

Мы хотим видеть Украину стабильной страной, в которой все, языковые, религиозные и этнические меньшинства живут свободно и пользуются всеми правами, которые предусмотрены международными конвенциями, в том числе конвенциями Совета Европы, страной, в которой искусственно не создается русофобская политика. Мы не хотим видеть Украину страной, которая хочет забыть свою историю и написать новую, поставив на одну доску тех, кто спасал Европу от фашизма, и тех, кто служил нацистам.

На эту тему можно говорить много. Со своей стороны, мы очень хотим добрососедства с Украиной, хотим, чтобы наши западные коллеги, которые выстраивают целый ряд программ, включая «Восточное партнерство», не ставили наших соседей, включая Украину и любые другие страны, перед выбором – либо вы с Западом, либо с Россией.

Это ведь давно началось. В 2004 г. произошел первый майдан. В то время в Бельгии министром иностранных дел был К. де Гюхт, который, когда этот майдан стал закипать, публично говорил, что Украина обязана решить с кем она – с Европейским Союзом или с Россией.

Последний пример. В 2013 г., когда начинался нынешний кризис (вы помните, об этом Президент России В.В.Путин многократно говорил), ЕС отказался согласовывать интеграционные устремления Украины в Европу и в СНГ, заявив, что всё, что записано в Соглашении об Ассоциации, Объединение менять не собирается, а на то, что у России возникли какие-то вопросы, ему наплевать. У России не то, чтобы возникли вопросы – просто обязательства, которые брала на себя Украина, подписывая Соглашение об Ассоциации с Европейским Союзом, вступали в противоречия с её же обязательствами и правами по зоне свободной торговли в СНГ. Мы попросили только об одном – сесть и посмотреть, чтобы не было так, что мы поставим Украину в ситуацию, когда у нее будут противоречивые обязательства по торговым и инвестиционным вопросам. Нам буквально ответили, что это не наше дело, что они не лезут в наши отношения с Китаем, и чтобы мы не лезли в их отношения с Украиной.

Потом был переворот, стыдливая неспособность наших коллег и друзей из Германии, Франции и Польши настоять на том, чтобы соглашение В.Ф.Януковича с оппозицией, которое они сами завизировали и гарантами которого они же и выступали, «растоптанное» на следующее утро, всё-таки сработало. Никто не старался говорить с оппозиций на тему того, что она вела себя предательски, в том числе по отношению к Европе. Ведь Европа гарантировала это соглашение. Нам потом сказали, что В.Ф.Янукович уехал из Киева, поэтому они умывают руки. Если вы читали соглашение, то помните, что оно было не про В.Ф.Януковича. В этом соглашении В.Ф.Янукович обязался вообще не использовать вооруженные силы и силы безопасности ни для каких-либо целей, кроме охраны правительственных зданий. Соглашение начиналось с интересного параграфа о том, что президент и оппозиция обязуются создать правительство национального единства. Когда соглашение было «растоптано», А.П.Яценюк пошел на майдан и сказал: «Поздравьте нас, и мы вас поздравляем - мы создали правительство победителей». Есть разница между правительством национального единства и правительством победителей?

Европа и США, которые поддерживали это соглашение, просто «проглотили» действия, которые последовали. Я сейчас закончу, есть просто интересный факт насчет двойных стандартов, о которых мы говорим периодически.

Примерно в то же время, когда произошел государственный переворот на Украине, произошел переворот в Йемене. Президент М.Хади бежал из страны в Саудовскую Аравию, в которой он находится до сих пор. Но в отличие от украинского случая, несмотря на то, что и тот и другой президенты покинули свои столицы, всё мировое сообщество требует, чтобы бывший президент Йемена вернулся обратно в свою страну и приступил к выполнению своих обязанностей президента. Почему такая разница? Чем Йемен лучше Украины, чем Украина хуже Йемена? Это так, для анализа. В выборы в Йемене мы не вмешивались.

Вопрос: Можно ли создать позитивный прецедент сотрудничества России и ЕС в стране, находящейся где-то от нас по-соседству и которая видит себя частью Русского мира, без конфронтации, которая могла бы расколоть эту страну? Как Вы думаете, в случае с Белоруссией мы могли бы выполнить такой сценарий, который не получился с Украиной?

С.В.Лавров: Могли бы, конечно. Но я пока не вижу готовности Европейского Союза отказаться от игры в одни ворота и от выбора, перед которым он хочет ставить все страны.

Республика Беларусь - наш ближайший союзник. У нас совместное Союзное государство, договоры, которые выравнивают права граждан России и Белоруссии. В течение последних многих лет мы многократно разъясняли нашим западным коллегам, в том числе в ЕС и НАТО, пагубность курса на изоляцию Белоруссии, выступали за её вхождение в основные европейские структуры (пока Белоруссия не член Совета Европы). На это наши коллеги на Западе весьма прохладно смотрели, продлевали санкции против белорусского руководства.

Мы же видим, что последние позитивные жесты в сторону Минска последовали только в тот момент, когда разразился украинский кризис. Я не буду даже дальше комментировать причины таких позитивных жестов. Я думаю, все люди взрослые и все понимают.

Я уже сказал, что генезис украинского кризиса заключается в грубейшем нарушении принципов международного права. Когда переворот на Украине состоялся, из Киева прозвучали громкие заявления, что русских надо убрать из Крыма, потому что русские никогда не будут думать, как украинцы. Постпереворотный парламент даже принимал закон, резко ограничивающий права русскоязычных, который, правда, не вступил в силу. Но намерения этого парламента, который первым своим актом ввел дискриминацию в отношении русских, прозвучали.

Не забудьте, что те, кого сейчас Киев называет террористами, ни на кого не нападали. Они лишь сказали, что не приемлют государственный переворот и просили оставить их в покое и дать им понять, как жить дальше и к чему приведет то, что было затеяно в Киеве. Тогда их объявили террористами, была объявлена т.н. антитеррористическая операция, в ходе которой напали на них. Они ведь никого не трогали, они просили дать жить им по конституции. Кстати, Верховный совет Крыма, который провел референдум на основе своих полномочий, избирался еще в 2010 г.

К вопросу о том, кто как к кому относится. Когда был кризис на майдане и пролилась кровь, наши западные коллеги, включая А. Ф.Расмуссена, который тогда был генеральным секретарем НАТО, многократно и публично требовали от В.Ф.Януковича не применять силу против собственного народа. Когда произошел путч и была объявлена т.н. антитеррористическая организация против собственного народа, Североатлантический альянс призывал новые власти применять силу пропорционально. Разница небольшая, но существенная – не применять и применять пропорционально. Как эта сила там применяется, мы тоже видели.

Движение в сторону поиска развязки кризиса, которое началось в Нормандии в июне 2014 г., мы, безусловно, приветствовали. Мы увидели в этом (особенно потому, что это инициировали Германия и Франция) желание всё-таки установить справедливость по отношению к Украине. Повторю, что соглашение об урегулировании в этой стране было гарантировано Германией, Францией и Польшей.

«Нормандский формат» сыграл и продолжает играть очень важную роль. Это пример того, как надо искать общеприемлемые компромиссы. Минские договоренности всеми признаны как единственный путь к урегулированию, они одобрены СБ ООН и надо их выполнять. «Нормандский формат» работает параллельно с важнейшим механизмом, который называется Контактная группа – единственная структура, в которой украинское правительство напрямую разговаривает с представителями Донбасса. У них есть перед глазами решение, которое открывает путь к урегулированию. Минские договорённости должны выполняться. Мы очень ценим, что Федеральный Канцлер Германии А.Меркель подтверждает своё намерение добиваться выполнения этих документов, а Президент Франции Э.Макрон сразу после своего избрания также проявил живой интерес – не ослаблять усилия на этом направлении. Мы это приветствуем. Будем вместе сотрудничать.

Вопрос: Между НАТО и Россией сложились сложные отношения. Обе стороны обвиняют друг друга в провокациях. Говорится о ремилитаризации Европы. В сентябре этого года Россия планирует масштабные учения «Запад-2017» вместе с Белоруссией. Если говорить о восстановлении доверия, можно не проводить эти учения или сдвинуть их?

С.В.Лавров: Чтобы договариваться о масштабах учений, разрабатывать меры, которые позволяют укреплять доверие, снижать подозрения, нужно сотрудничать. 8 августа 2008 г., Олимпиада в Пекине, М.Саакашвили нападает на Южную Осетию. Российская Федерация, у которой там были миротворцы по мандату ОБСЕ, срочно просит созвать Совет Россия-НАТО (СРН). Занимавшая тогда пост Госсекретаря США К.Райс отвечает отказом, говорит, что они его закрывают, что мы туда больше ходить не будем, разговаривать они с нами не будут. В конце 2008 г. все признали, что это была ошибка, собрались, приняли решение, что Совет Россия-НАТО должен работать при любой погоде, и, наоборот, в моменты кризисов его польза только еще выше.

После майдана эту ошибку повторили снова. Запад заморозил все сотрудничество, контакты в Совете Россия-НАТО. У нас были развернуты программы, в том числе по совместной борьбе с терроризмом. Россия, Германия, Франция работали над системой «СТАНДЭКС», которая позволяет выявлять взрывчатку при входе в общественные места. Это была уникальная разработка, но все «заморозили». «Заморозили» сотрудничество по Афганистану. Сейчас опять пытаются немного возродить СРН – по-моему, сегодня встречаются послы. Мы знаем, как в НАТО обсуждается подготовка заседаний с Россией. Превалирует не стремление начать деловой разговор, найти пути снижения напряженности и нормализации отношений, а желание того самого русофобского меньшинства в НАТО, которое говорит, что русских надо отчитать по Украине, сказать им, что это неприемлемо, что это агрессия, аннексия и оккупация. Если использовать Совет Россия-НАТО для этого, то лучше туда вообще не приходить. Сегодня пройдет заседание, посмотрим, насколько здравые голоса там пробьются сквозь антироссийский хор.

Конечно, нам не хочется создавать напряженность в Европе. Мы понимаем, что развертывание военной инфраструктуры происходит прямо на наших границах: в Прибалтике – Канады, ФРГ, Великобритании, а в Польше – США, размещается огромное количество тяжелой техники. Здесь даже дело не в том, что это всего-навсего батальон (нам говорят, что не стоит опасаться, там всего по одному батальону), в дело вступают уже какие-то символы и аналогии.

Год назад Президент Финляндии С.Нийнистё выдвинул инициативу (не будучи членом НАТО, Финляндия тем не менее заинтересована в том, чтобы в районе Балтийского моря была спокойная обстановка), чтобы Россия и НАТО договорились летать со включенными транспондерами. Наша сторона эту инициативу положила на бумагу. Мы еще дополнительно разработали некоторые идеи и распространили их год назад на Совете Россия-НАТО. Но дело не движется. Натовцы, которые постоянно призывали снижать напряженность и о чем-то договариваться, не проявляют особого энтузиазма. Нас обвиняют в том, что мы что-то нарушаем, а мы говорим, что НАТО наращивает свои силы, выходя далеко за пределы объемов, которые были согласованы в Основополагающем акте Россия-НАТО. Мы давно спрашиваем, почему нельзя, чтобы в рамках Совета Россия-НАТО военные, профессионалы наших стран сели, разложили карту, показали друг другу и провели инвентаризацию, где и что конкретно у кого есть в Европе. Тогда мы сможем сопоставить эти потенциалы. Можно будет профессионально, а не демагогически подходить к этим вопросам.

Очень важно возобновить работу по анализу и сопоставлению военных доктрин, которую НАТО тоже прервал. Это все тоже заморожено. Мы открыты и готовы. Насколько готовы наши партнеры? Мы же не будем уговаривать, чтобы они вернулись за стол переговоров. Каждый должен решать сам.

Вопрос: Я читала, что Вы на досуге любите писать стихотворения. Если бы Вы написали стихи о взаимоотношениях между Россией и Евросоюзом, как бы Вы их назвали?

С.В.Лавров: Может выйти не очень цензурная рифма, поэтому я воздержусь.

Вопрос: В чем Вы видите корни феномена русофобии? Что Вы подразумеваете под этим словом?

С.В.Лавров: Под этим я обозначаю абсолютно голословные, агрессивные попытки изолировать нашу страну. Никогда не будет ситуации, когда крупные игроки на мировой арене во всем будут соглашаться друг с другом. Мы не раз об этом говорили. Президент России В.В.Путин излагал свое видение этой ситуации. После того, как перестал существовать СССР, Запад решил, что Россия у него «в кармане». Вы помните, как тогда Россия выглядела. Поскольку это ощущение перестало подтверждаться через какое-то время, с начала двухтысячных годов и Россия стала выстраивать свою самостоятельную политику, в ней увидели конкурента. Конечно, помогли тучные экономические годы, экономика быстро росла, мы смогли полностью перевооружить и модернизировать на современных основах армию. Наверное, это то самое ощущение сильного конкурента, которое подогревает стремление изолировать нас и держать в раздраженном состоянии, постоянно создавая какие-то раздражители вокруг. Мы это понимаем. Я это говорю без всяких эмоций. Но, наверное, должны быть какие-то правила игры, приличные, «неподковёрные» методы ведения внешней политики. В принципе, мы за то, чтобы, когда возникают какие-то проблемы, садиться и излагать их своему партнеру, договариваться о том, как выйти из ситуации таким образом, чтобы был соблюден баланс интересов, чтобы искать взаимовыгодные решения. Я уже приводил примеры, когда мы предлагали начать работу с НАТО по договору о неделимости безопасности, укреплению безопасности над Балтикой. Еще год назад в Санкт-Петербурге Президент России В.В.Путин передал на бумаге Председателю Европейской Комиссии Ж.-К.Юнкеру наши идеи о том, как проинвентаризировать то, где мы есть в отношениях между Россией и ЕС. Больше года назад Евразийский экономический союз передавал предложения Еврокомиссии о том, как установить контакты между двумя организациями. Ответов нет. Если будет нормальный процесс, когда мы будем друг друга слушать и слышать с обеих сторон, тогда, наверное, мы выйдем на правильную траекторию.

Что касается русофобии, то достаточно почитать газеты, в том числе, и здесь, в Германии. Я регулярно слежу, как описываются украинская, российская и сирийская темы. Сейчас не осталось ни одного конфликта, в котором в качестве главного зла не обвиняли бы Россию. Это печально. Потому что конфликты можно решить только на основе сложения сил, как мы это делаем, по крайней мере, пытаемся в «нормандском формате» и по Сирии. Надо просто подходить без чувства, без комплекса собственного превосходства к отношениям со своим партнером.

Вопрос: Как член бундестага я долго боролся за то, чтобы выплачивать компенсации тем, кто был в немецком плену – русским, украинским и белорусским ветеранам. Считаю, что это важный фактор в дружбе между Германией и народами бывшего СССР.

С.В.Лавров: Хочу напомнить, что с фашистской Германией сражались и пострадали не только русские, украинцы и белорусы, но и все народы СССР. Представители всех национальностей также являлись и военнопленными, узниками концлагерей. Мы ценим, что сейчас у нас с ФРГ налажена очень интенсивная мемориальная работа. Она охватывает поддержание в достойном виде памятников тем, кто освобождал Европу. Мы искренне ценим такое отношение германских властей, тем более, что по соседству есть абсолютно возмутительный пример иного рода. Надеюсь, что Евросоюз тоже не пройдет мимо решений, которые принимаются в Польше по сносу памятников. Вроде бы недавно там были какие-то решения Еврокомиссии – Польша еще сделала что-то, за что ее ругали. А вот за отношение ее к итогам Второй мировой войны Евросоюз почему-то проявляет пассивность.

У нас есть целый ряд программ, германскими коллегами были осуществлены разовые выплаты. Говоря о ветеранах и о том, как нам все-таки отдать им свой долг, упомяну один эпизод. Надеюсь, официальные представители МИД ФРГ не будут обижаться. Какое-то время назад в Германии было принято решение осуществить разовые выплаты тем, кто пережил блокаду Ленинграда. Не понятным для меня образом эта программа реализовывалась по линии компенсаций жертвам Холокоста, поэтому компенсации были выплачены только блокадникам Ленинграда еврейской национальности. Я считаю, что это несправедливо. Я говорил с Ф.-В.Штайнмайером и З.Габриэлем на эту тему, они понимают несправедливость этой ситуации, но почему-то существуют какие-то правовые препятствия для того, чтобы отблагодарить этих людей, хотя бы отдать им дань, которую они явно заслужили наряду со всеми, кто был в Ленинграде независимо от того, еврейская у него кровь или какая-то другая.

Вопрос: Существуют ли совместные принципы между НАТО и Россией для обеспечения безопасности в Европе? Каковы эти принципы? Относится ли сюда целостность границ государств? Будапештским меморандумом была гарантирована целостность границ Украины. Однако, к сожалению, в последние годы Россия не соблюдает эти принципы.

С.В.Лавров: Вы упомянули Будапештский меморандум, в котором Россия, США и Великобритания (позже присоединилась Франция) взяли на себя обязательства не применять ядерное оружие против Украины, как это было сделано и в отношении других республик Советского Союза, которые отказались от ядерного оружия. В Будапештском меморандуме, действительно, было подтверждение принципов ОБСЕ. Один из этих принципов – нерушимость границ кроме как по обоюдному согласию. Но там есть и другие принципы – демократия, верховенство закона, которые тоже нужно уважать. Я надеюсь, все понимают, что подписывая Будапештский меморандум, Россия не дала карт-бланш на совершение государственных переворотов ни Украине, ни кому-либо еще.

В Африканском союзе и Латинской Америке в рамках СЕЛАК есть норма, которая требует не признавать правительства, пришедшие к власти путем антиконституционных и тем более государственных переворотов. Поэтому здесь я не вижу каких-либо причин обвинять Россию в том, что мы нарушили наши обязательства. Мы не ставили свою подпись под договоренностями В.Ф.Януковича с оппозиций. Я уже сказал, как был согласован этот договор и как потом его разорвали при полном молчании и попустительстве Запада.

Вопрос: Каково положение с правами человека в Чечне? Мы слышали, что 27 молодых людей, находившихся там в тюрьмах, погибли. Мы получаем постоянные сообщения о гомосексуалистах в Чечне, которые были переданы родственниками впоследствии убиты. Что делает Российская Федерация для соблюдения прав человека в своем субъекте? Судя по поступающей информации, эти действия не приносят ощутимых результатов.

С.В.Лавров: Мы открыты к любому диалогу. Как только появились сообщения о том, что притесняют лиц нетрадиционной сексуальной ориентации в Чеченской Республике, Президент Российской Федерации В.В.Путин поручил Уполномоченной по правам человека Т.Н.Москальковой разбираться с этим вопросом, что она и делает. Отмечу лишь, что разбирательство затрудняется тем, что, несмотря на перечисленные Вами события и обилие сведений, 27 человек пропали, убиты, куда-то уехали родственники, представители ЛГБТ сбежали из России к своим родственникам. До сих пор в публичном пространстве и в рамках расследования, порученного провести нашему омбудсмену, не было ни единого имени или факта, который привязывал бы эти сообщения к какому-то городу, месту или какой-то дате. Меня многие спрашивают об этом, когда я общаюсь с прессой или коллегами. Я это все объясняю и спрашиваю, если у них есть такие данные, почему они ими не поделятся. Они говорят, что вроде не хотят подвергать рискам жизни этих людей. А если человек уже уехал или сбежал из России к родственникам на Запад? Понимаете, если будут факты, мы обязательно будем реагировать. У нас нет каких-либо законов, запрещающих гомосексуализм, в отличие от целого ряда стран, где это уголовное преступление, за которое лишают жизни. Единственное, в нашем законе прописан запрет пропаганды гомосексуализма среди несовершеннолетних, потому что, в конце концов, есть не только право на выражение мнений, но и права родителей воспитывать своих детей в той религиозной и философской концепции, которую они сами разделяют. Есть Конвенция о правах ребенка, почитайте. Если любые нарушения прав человека в отношении представителей ЛГБТ будут фиксироваться в Российской Федерации, смею вас заверить, наш закон достаточно жесткий.

Вопрос: Почему Россия поддерживает режим Б.Асада? Вы думаете, что с Б.Асадом эта страна вновь обретет мир? Вы говорите, что страна должна сама решать. Но с Б.Асадом не будет свободных выборов, с моей точки зрения. Почему Вы его поддерживаете?

Какие возможности влияния имеет Россия на Северную Корею для того, чтобы прекратить бесконечные запуски ракет?

С.В.Лавров: Корею на нас теперь повесите, я так понимаю. По Северной Корее есть решения Совета Безопасности, они вырабатываются всеми членами этого Совета. Мы им полностью привержены. Мы категорически против тех провокаций, которые устраивает Северная Корея. У нас нет каких-либо особых каналов связи с Пхеньяном, хотя это наш близкий сосед. Учитывая традиции, которые установились при новом лидере, я не думаю, что у кого-то есть какие-то устойчивые каналы воздействия. Тем более, важно найти пути деэскалации этой ситуации и сделать все-таки шаг назад от опасной черты. Китайское предложение заморозить любые ядерные и ракетные испытания в Северной Корее и крупномасштабные учения США и Южной Кореи, чтобы все немножко остыли и сели за стол переговоров и начали договариваться, мы активно поддерживаем, потому что иной путь – это очень, я бы сказал, страшно. Неслучайно какое-то время назад Министр обороны США Дж.Мэттис прямо сказал, что применение силы для решения проблемы Корейского полуострова будет катастрофой. Это правда.

Что касается Б.Асада, то мы его не поддерживаем. Мы привержены резолюциям Совета Безопасности ООН. В случае с Сирией там черным по белому записано, и за это голосовали все (проект, кстати, готовился в рамках Международной группы поддержки Сирии, где и Германия является полноправным членом, потом его одобрил Совет Безопасности), что судьбу Сирии может решить только сирийский народ. Что касается конкретных шагов в этом направлении, то там также сформулированы несколько принципов, которые должны лежать в основе реформ. Параллельно с прекращением огня и решением гуманитарных вопросов должна идти разработка новой конституции при параллельном обеспечении взаимодействия Правительства и оппозиции. После принятия новой конституции – проведение выборов под контролем ООН, в том числе во всех лагерях беженцев. Если лицензия ООН смущает, и вы думаете, что это по-прежнему могут быть нечестные выборы…Но так было решено.

Что касается Б.Асада, то мы его не поддерживаем. Мы просто категорически не хотим повторять то, что произошло в Ираке, когда почти у всех наших западных партнеров (Германия и Франция были в стороне) было кровожадное желание ликвидировать этого диктатора. Я боюсь, как бы страну не ликвидировали вместе с ним, потому что там сейчас очень непростые процессы. В Ливии просто государство было подорвано, потому что тоже хотели ликвидировать М.Каддафи.

Здесь сидит В.Ишингер. Недавно я прочел его интервью одной из наших газет, где он назвал российскую внешнюю политику катастрофой. Интересно, как он охарактеризует политику тех, кто устраивал «Большой Ближний Восток» в Ираке, Сирии, Ливии, Йемене. Наверное, там триумф.

Мы не гонимся за какими-то похвалами, но мы вполне можем объяснить, ради чего мы делаем те или иные внешнеполитические вещи. Мы не могли оставить ультрарадикалам украинцев, которые хотели сохранить свою русскую культуру. Мы не могли пойти против воли народа Крыма, который высказался на основе решений абсолютно легитимного парламента (кстати, парламент Крыма тогда был единственным легитимным органом на всей Украине) в пользу воссоединения с Россией. Точно также мы не могли допустить того, чтобы эта череда агрессий, начавшаяся в Ираке, а потом в Ливии, продолжалась с превращением этого важнейшего региона мира в постоянную «пороховую бочку», откуда бегут экономические и неэкономические мигранты, через который в Черную Африку проникают бандиты всех мастей, идет оружие и наркотрафик.

Как сказал один герой в известном фильме, «никто не совершенен». По крайней мере, мы готовы честно объяснять ради чего мы делаем те или иные вещи в нашей международной политике, нам скрывать нечего. Если аналитики смогут объяснить, где те благородные цели, которыми были движимы люди, вторгшиеся в Ирак и Ливию, буду признателен. Пока я таких благородных целей не вижу.

* * *

Я тоже хотел бы поблагодарить всех присутствующих и особенно руководство Фонда им.Кербера за это приглашение. Мне кажется, что откровенно задавать любые вопросы и ожидать откровенного ответа – это абсолютно нормальное состояние общения между людьми, которые всерьез озабочены тем, как дальше будет развиваться положение дел в Европе.

Мне приятно, что сразу после этого мероприятия я буду участвовать в церемонии закрытия российско-германского Года молодежных обменов. В рамках Года состоялось несколько сотен мероприятий, работал российско-германский молодежный парламент, проходили научно-практические конференции, были организованы образовательные, культурные и спортивные мероприятия. Мне кажется, это очень правильные инвестиции в будущее наших стран.

Надеюсь, что Год регионально-муниципальных партнерств, который стартовал две недели назад, когда мы с Вице-канцлером, Федеральным министром иностранных дел ФРГ З.Габриэлем были в Краснадаре, также будет насыщен мероприятиями, в которых участвует молодежь. По-моему, сейчас самое главное не позволить подорвать то историческое сближение, которое произошло между нашими народами и странами после Второй мировой войны.

Спасибо вам большое.

?

Россия. Германия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 13 июля 2017 > № 2252966 Сергей Лавров

Россия. ДФО > Рыба > fishnews.ru, 11 июля 2017 > № 2239813 Игорь Редькин

Люди хотят работать.

Сейчас основное внимание в отрасли приковано к новым проектам: каждая закладка судна, открытие нового предприятия по рыбопереработке – большое событие, в том числе и на волне интереса к инвестиционным квотам. Почему при этом важно не забывать о тех производственных программах, которые бизнес реализовал ранее, в интервью журналу «Fishnews – Новости рыболовства» рассказал председатель наблюдательного совета ООО «Витязь-Авто» Игорь Редькин. У компании семь современных рыбоперерабатывающих предприятий на западном побережье Камчатки.

КАК ВСТРЕЧАЮТ ЛОСОСЬ

– Игорь Владимирович, начать нашу беседу хотелось бы с лососевой путины. Ежегодно на Дальневосточном научно-промысловом совете (ДВНПС) власти Камчатки отмечают, что бассейновый принцип организации лова оправдывает себя. Вы как считаете, действительно ли удобно, когда объем добычи выделяется на группу рыбопромысловых участков?

– Этот принцип используется уже давно. На мой взгляд, он достаточно удобен, в том числе с точки зрения оперативного регулирования промысла.

Хотелось бы отметить, что у нас в принципе хорошо работает рыбоохрана. Мы, рыбопромышленники, оказываем ей содействие – привлекаем общественных инспекторов, помогаем с техникой. Тяжело, конечно, приходится органам рыбоохраны, правоохранительным органам: браконьерство носит массовый характер. А законодательство таково, что трудно доказать причастность человека к нелегальному промыслу.

– Я так полагаю, рыбопромышленники уже определили принципы, на которых будут в этом году сотрудничать с Северо-Восточным территориальным управлением Росрыболовства?

– Да, конечно. Мы также взаимодействуем с Южно-Камчатским заказником, он помогает нам в рыбоохране. На трех реках – Кошегочек, Голыгина, Явина – промысел вообще производить не будем, так как запасы рыбы на этих водных объектах малы – это решение нашей ассоциации. Многие реки на Камчатке истощены, и им надо давать отдых. К сожалению, у науки сегодня нет средств на тот контроль за запасами, который осуществлялся ранее: облет нерестилищ в 500 часов, работа в море. Поэтому мы, рыбопромышленники, помогаем ученым, обеспечиваем возможность осуществлять авиационный учет для оценки ситуации на нерестилищах.

– Путина в ваших районах развернется в июле?

– У нас на Западной Камчатке – да. Основной же промысел в крае в этом году прогнозируется на восточном побережье, для него нынешний год – урожайный. Отмечу, что на Западной Камчатке вот уже 17 лет ежегодно стабильные показатели по добыче нерки. Мы – предприятия, которые осуществляют рыбохозяйственную деятельность на реке Озерная, – понимаем, что лосось должен пройти на нерестилища. Случалось, что рыбаки сознательно останавливали промысел, чтобы обеспечить пропуск. В нынешнем году Ассоциация рыбопромышленных предприятий Озерновского региона приобрела электронный счетчик – эхолокационный комплекс. Между временем, когда рыба заходит в реку и когда добирается до озера Курильское, минует несколько дней. Установка нового устройства позволит оперативнее регулировать прохождение лосося, чтобы специалисты понимали, когда нужно увеличить количество пропускных дней, когда – сократить. Мы стараемся поддерживать баланс между промыслом и естественным воспроизводством, поэтому у нас хорошие показатели по подходам рыбы.

В целом на тех реках, где рыбопромышленники обеспечивают охрану, есть возврат лосося. На водных объектах, где предприятия о сохранении ресурса не заботятся, существуют проблемы. На реках, которые проходят по территории населенных пунктов, тоже тяжело работать рыбинспекторам.

ОЦЕНИТЬ ВКУС РОССИЙСКОЙ РЫБЫ

– «Витязь-Авто» участвует в выставках за границей в рамках общенационального российского стенда. Такое представительство на площадках за рубежом – часть программы, которую Федеральное агентство по рыболовству воплощает по продвижению бренда «Русская рыба». Как вы оцениваете: важно проводить такую работу по позиционированию?

– Это нужная работа, и правильно, что Росрыболовство ее осуществляет. Нужно пропагандировать российскую рыбу, чтобы люди знали о ее полезных свойствах, достоинствах. Конечно, для успешного продвижения важно выпускать качественный продукт. Многие предприятия по части технологий продвинулись далеко вперед. Мы уже научились всему у наших западных партнеров, теперь им стоит поучиться у нас.

– Дальнему Востоку действительно есть чем гордиться в сфере рыбопереработки. Современные производства, модернизированные цеха.

– Мы уже давно отстроили процессы. Безусловно, положительно сказалось закрепление за пользователями РПУ на 20 лет. Для рыбаков очень важно, что у них появилась возможность планировать работу, получать кредиты, видеть завтрашний день. Впереди – перезакрепление долей квот на вылов. Хотелось бы, чтобы при распределении квот добычи белорыбицы власти все-таки обратил внимание на береговые предприятия, которые успешно работают.

– Несколько лет назад в интервью Fishnews вы отмечали, что в основном компания ориентирована на внутренний рынок и много продукции идет именно в Россию, этот курс сохранился?

– Около 90% нашей продукции реализуется в Российской Федерации. Икра, горбуша, кета, донно-пищевые виды рыб – все это внутренний рынок. Сейчас на нем в принципе хорошие цены. И нерка стала практически переориентироваться на продажу в РФ, мы прорекламировали эту рыбу, чтобы люди узнали, что это за продукт. Если бы не курс доллара к рублю, мы бы обеспечили внутренний рынок, но ситуация изменилась. Отечественным переработчикам в центральной части страны стало дорого покупать нерку. Хотя они все равно ее приобретают, работают с ней.

– На Камчатке, насколько я знаю, налажена торговля рыбными товарами от производителя, без посредников.

– Да, у нас очень много торговых точек в Петропавловске-Камчатском, открыты продажи в Москве. В Санкт-Петербурге сейчас ведем переговоры по аренде помещения, чтобы где-то к сентябрю открыть торговлю. Планируем работать и в Краснодарском крае, также сейчас обсуждаем аренду. Двигаемся вперед.

Рыбака подчас обвиняют, что он дорого продает свой товар. Но это не так. Например, минтай, который мы реализуем оптом по 60 рублей, в Москве в нашей торговой точке будет стоить порядка 100 рублей, б/г. Это не та цена, которую покупатель увидит в столичном супермаркете.

С сетями, кстати, тяжело договориться – вы знаете эту проблематику. А так мы открываем каждый год свои торговые точки, чтобы наши граждане могли приобретать качественный пищевой продукт. По этому пути идут и другие компании.

– На сайте краевого правительства в феврале прошла информация, что вы заинтересовались режимом территории опережающего развития и собираетесь реализовать проект по созданию современного рыбоперерабатывающего комплекса в Соболевском районе – зону ТОР предлагалось распространить на это муниципальное образование. Какие там планы?

– У нас давно назрел вопрос строительства нового завода в Соболевском районе. У компании есть рыбоперерабатывающее предприятие в районе Западно-Камчатской подзоны, а квоты на белорыбицу – в том числе и в Камчатско-Курильской подзоне. Поэтому через открытие нового завода мы планируем решить вопрос со скоростью доставки сырца. Почему бы при этом не воспользоваться теми льготами, которые предлагает государство?

СЫРЬЕ – ЗАВОДАМ

– В отрасли каждый день происходит множество событий. Вы, как руководитель рыбопромышленных предприятий, какие вопросы выделили бы как ключевые? Что сейчас больше всего интересует бизнес, в частности камчатский?

– Я могу сказать только по поводу береговых предприятий, потому что наша компания занимается прибрежным рыболовством. На всей практически территории Камчатки – и на западном, и на восточном побережье – созданы прекрасные заводы с современной переработкой, восстанавливался маломерный флот, но сегодня не хватает квот на добычу белорыбицы. Это насущная проблема. Ждем, каким будет перезакрепление долей на новый период в 2018 году.

Важно, чтобы государство обратило внимание на этот вопрос, если есть стремление сохранить береговые рыбацкие поселки. В этих населенных пунктах люди и работают либо в муниципальных учреждениях – школах, больницах, детских садиках, администрации, – либо на рыбоперерабатывающих предприятиях. Раньше, при Советском Союзе, предприятия оставляли сырец и постепенно производили продукцию, работа шла круглый год, теперь она носит сезонный характер, по несколько месяцев в году. Хотелось бы, чтобы власти проконтролировали этот вопрос, сделали реестр судов, мощностей и рассмотрели возможность добавить квоты именно береговым предприятиям.

Вторая проблема, которую я уже неоднократно поднимал, это использование жаберных сетей при добыче лосося. Дрифтерный лов мы закрыли, а этот промысел остался – он достаточно эффективный, но, к сожалению, и более губительный для рыбы. На одном РПУ шириной 300 метров и длиной 2 км устанавливают десятки разномастных сетей в самом разном порядке или хаотично. В результате полностью перекрываются миграционные пути лосося и страдает естественное воспроизводство рыбы.

– Вы упомянули распределение долей квот на новый период. Я так понимаю, речь идет о белорыбице, о ресурсах прибрежной зоны, вылов которых квотируется?

– Да. Когда мы в 2000 году вышли на промысел, за регионами закреплялись специальные квоты и при строительстве судна государство гарантировало выделение на него объемов ресурса. Сейчас тоже нужно каким-то образом решать проблему обеспечения сырьем береговых предприятий – смотреть мощности заводов, наличие флота (причем не просто тех судов, которые зарегистрированы, а тех, что действительно работают). Потому что сегодня, повторюсь, квот на белорыбицу просто не хватает.

У «Витязь-Авто» из семи заводов шесть работают на лососе, один – на белорыбице и на лососе. Хотя белорыбицы мы можем осваивать в два раза больше. На сегодня, я считаю, у нас самое современное предприятие – производим и филе, и фарш, и другие продукты, у нас достаточно большие холодильные мощности. То есть можно спокойно хранить рыбу и выпускать из нее продукцию, соответствующую мировым стандартам.

– А белорыбицу вы добываете в режиме прибрежного рыболовства?

– Да, и я считаю, что доля «прибрежки» должна быть несколько больше, чем океанического рыболовства. Или надо закрывать береговые поселки, честно сказав об этом людям. И пусть тогда большой флот осваивает ресурс в исключительной экономзоне.

Кроме того, нужно, чтобы уловы прибрежного рыболовства действительно шли на переработку на береговую базу. А то получается, что судно прибыло, коснулось стенки, продукцию выгрузили из трюма на холодильник и на следующем судне отправили в Китай. То есть требование о поступлении на российский берег выполняется только формально.

– Вы сказали о планах строительства новых заводов. Есть ли в связи с этим интерес к механизму инвестиционных квот? Правительство как раз выпустило подзаконные акты по их закреплению.

– Интерес есть, но, на мой взгляд, на Камчатке немного будет предприятий строиться. Знаю, что есть проекты в Петропавловске-Камчатском, по западном побережью – два-три предприятия. Надо понимать, каким будет объем инвестквот. У нас сейчас среди известных компаний промысловая нагрузка на МРС – от 1000 до 1200 тонн квоты, тогда как, по моему мнению, на единицу маломерного флота должно быть 2000 тонн.

– То есть сейчас пользователи будут просчитывать экономические показатели, смотреть, целесообразно ли им использовать механизм инвестквот?

– Да, конечно. Постановления только подписаны, еще много непонятного, много вопросов. Будем изучать эти правовые акты, консультироваться, в любом случае у нас назрела необходимость строительства завода в Соболевском районе.

Но зачем, например, компании создавать предприятие в поселке Озерновский, где мы и так выпускаем больше ста наименований продукции и весь улов перерабатываем на берегу? Современные заводы построили Озерновский РКЗ № 55, «Восточный берег», «Рыбхолкам», «Зюйд», «Народы Севера» и другие. Выходит, надо сносить производства и строить новые, чтобы получить дополнительные объемы?

Мощности по сравнению с тем, что было в 2008 году, когда проходило распределение долей, увеличились в два-четыре раза. Камчатский край даже по приемке лосося перешел по большей части на береговую переработку. И сегодня, я считаю, на берегу выпускается продукция из лосося более качественная, чем на судах.

Так что квоты на инвестиционные цели – это хорошее подспорье, но основной проблемы они не решают. Надо учитывать историю береговых заводов, их модернизацию. Ведь это рабочие места, это люди. Молодежь уезжает, потому что не видит перспектив роста, предприятия действуют сезонно. А люди хотят работать.

Справка: Сегодня у компании «Витязь-Авто» семь современных заводов на Западной Камчатке. Суммарно они выпускают 1200 тонн продукции в сутки. В распоряжении компании 16 единиц рыбопромыслового флота и 10 – вспомогательного. Холодильные мощности рассчитаны на хранение 10 тыс. тонн. В пик промысла на предприятиях работает до 3000 человек.

Около 90% продукции «Витязь-Авто» реализуется в Российской Федерации. Икра, горбуша, кета, донно-пищевые виды рыб – все это внутренний рынок. И даже нерка стала переориентироваться на продажу в России.

Маргарита КРЮЧКОВА, журнал «Fishnews – Новости рыболовства»

Россия. ДФО > Рыба > fishnews.ru, 11 июля 2017 > № 2239813 Игорь Редькин

Россия. Китай > Госбюджет, налоги, цены. Внешэкономсвязи, политика > economy.gov.ru, 11 июля 2017 > № 2238411 Максим Орешкин

Максим Орешкин: Достижение объемов товарооборота с Китаем в 200 млрд.долларов - вполне возможно

Интервью Министра экономического развития РФ Максима Орешкина телеканалу "Россия 24" в ходе форума ИННОПРОМ-2017.

Максим Станиславович, спасибо большое, что нашли время ответить на наши вопросы. Я знаю, что вы к нам пришли с круглого стола, который только что закончился. Там вы обсуждали инфраструктурную ипотеку. Что это такое и чем она отличается от ипотеки, к которой привыкли большинство россиян?

Действительно, когда мы смотрим на целевой сценарий развития экономики нашей страны, который предполагает рост ВВП в 3-3,5% уже через несколько лет, мы понимаем, что та инфраструктура, которая сейчас есть в Российской Федерации, ее недостаточно. Развитие с более высокими темпами означает, что и инфраструктура должна развиваться более активно: она должна стать как частью этого роста, так и фактором, обеспечивающим этот рост. Поэтому вопрос о том, как профинансировать рост инфраструктуры темпами, опережающими текущие уровни, он очень важен и здесь – и президент говорил об этом в Санкт-Петербурге, когда выступал на экономическом форуме: речь идет об активном привлечении частных инвестиций, создание возможности приобретения инфраструктуры, не оплачивая ее одномоментно на стартовом этапе, а поэтапно, как это делается при покупке квартиры в ипотеку, оплачивая ее поэтапно. По сути, платежи, которые в дальнейшем можно вносить, они могут финансироваться за счет тех эффектов, которые приносит развитие инфраструктуры. Создается новый проект, вокруг него образовываются новые производства, повышается уровень жизни людей, и соответственно государство собирает больше налогов и в дальнейшем может финансировать те или иные проекты.

Также здесь представлены и китайские компании. Китай был партнером форума "Иннопром" в прошлом году. Недавно Си Цзиньпин приезжал с официальным визитом в Россию. На ваш взгляд, цель в 200 млрд долларов по объему товарооборота между Россией и Китаем к 2020 году – насколько она достижима? Не кажется ли эта цифра завышенной?

Здесь много факторов. Например, мы видим, что в этом году благодаря и восстановлению на рынках нефти и газа, и благодаря восстановлению темпов роста российской экономики, и благодаря тому, что продолжается рост китайской экономики, у нас товарооборот между нашими странами растет порядка 30–40%, в зависимости от разных групп. То есть, если этот темп сохранять – даже можно иметь темп чуть меньше, – мы будем постепенно выходить на те цели, которые заявлены лидерами. Что нужно делать? Нужно, конечно, уменьшать барьеры, упрощать движение товаров и услуг между нашими экономиками.

А дорожная карта уже есть, как к этой цели идти?

Это то, о чем президент Путин говорил, выступая недавно на форуме "Один пояс – один путь", проходившем в Пекине. Это снятие барьеров между двумя экономиками по принципу TFA (Trade Facilitation Agreement, глобальное соглашение об упрощении торговли). На основе ВТО есть специальный документ, который описывает снятие барьеров, и области, в которых нужно снимать барьеры. Мы здесь с китайской стороной решили пойти глубже того формата, который принят на международном уровне: на двустороннем уровне будем максимально упрощать движение товаров и услуг. Если российская компания захочет что-то поставить на китайский рынок – это будет сделать проще. Вот над этим мы сейчас работаем.

Укрепление валюты к концу года – будет ли оно являться важным фактором для компаний при принятии решений об инвестиций в Россию или Китай?

Что касается прогнозов, в том числе динамики валютных курсов, то здесь изменения полностью соответствуют тому прогнозу, который мы делали в апреле. Если помните, тогда доллар торговался на уровне 56–57 рублей, евро был на уровне 59 рублей. Мы говорили о том, что то укрепление рубля во многом вызвано разовыми факторами и не может носить устойчивого характера. Многие нам не верили, но то, что мы видим сейчас на валютном рынке, полностью соответствует той траектории, которая была у нас продемонстрирована в прогнозе: рубль ослабевает. Сейчас это уже 61 рубль за доллар, 69 рублей за евро. Причем евро уже практически достиг тех значений, которые у нас в прогнозе стояли на конец года. Ничего особенного не происходит, просто курс у нас является плавающим, реагирует на изменение сезонности, изменение потоков капитала. То есть, как мы и ожидали, исчезновение влияния разовых факторов привело к тому, что курс рубля ослаб. В принципе, мы говорили о том, что июль-август должны оказаться самыми слабыми месяцами для рубля. Именно это мы сейчас и наблюдаем.

То есть на инфляции это скажется уже в будущем году из-за отложенного эффекта?

Нет, влияние на инфляцию происходит довольно быстро: весь эффект укладывается в период максимум до 6 месяцев. Но, опять же, так как это изменение курса уже было заложено в нашем прогнозе, это уже было учтено в нашем прогнозе инфляции. Несмотря на движение вверх валютного курса, мы сохраняем прогноз по инфляции на уровне в 3,8% на конец года. Есть отдельная история с инфляцией, связанная с изменением цен на плодоовощную продукцию: у нас из-за холодной погоды урожай таких видов овощей, как картофель, морковь, капуста, сейчас поступает на рынок с большим опозданием, и поэтому по итогам июня мы увидели рост инфляции на уровне в 4,4%. Но, там, если посмотреть отдельные цены по отдельным товарам – они поднялись на очень высокий уровень, и как только новый урожай поступит, мы увидим возвращение цен к нормальным уровням, и инфляция довольно быстро опустится ниже уровня в 4%.

Россия. Китай > Госбюджет, налоги, цены. Внешэкономсвязи, политика > economy.gov.ru, 11 июля 2017 > № 2238411 Максим Орешкин

Россия > Образование, наука > ras.ru, 10 июля 2017 > № 2238495 Виктор Садовничий

Виктор Садовничий: «Мы должны показать всем, что мы – великая научная страна»

В МИА «Россия сегодня» состоялась мультимедийная пресс-конференция ректора МГУ, академика РАН Виктора Садовничего.

«Конкурс среди поступающих в МГУ на бюджет на сегодняшний день в среднем составляет два человека на место, а всего в этом году планируется принять на бюджет 10 тысяч абитуриентов», - сообщил ректор вуза Виктор Садовничий. «Но это средняя цифра, есть факультеты, где конкурс на бюджетные места будет пять и семь человек – такова статистика, но поступить реально можно», - заявил Виктор Садовничий на пресс-конференции в МИА «Россия сегодня».

По его словам, он всегда был противником отмены медалей и льгот, которые предусматривает медаль, и всегда выступал за то, чтобы льготы были больше, а роль медали была значительнее. А если возникают сомнения по объективности оценки выданной медали, вполне возможно провести параллельное тестирование знаний по присуждению медали по подобию проведения процедуры с ЕГЭ. Поэтому Виктор Садовничий обратился к главе Роспотребнадзора Сергею Козлову с предложением «навести порядок в стране с присуждением медали».

«Идея проведения олимпиад – это реализация идеи нашего университета, и она себя хорошо зарекомендовала. Олимпиадное движение ширится. Если на начальном этапе в олимпиадах участвовало 600 тысяч ребят, то теперь счет идет о двух миллионах. Что очень отрадно, в олимпиадах принимают участие школьники не только 11-х классов, но и 5-х, 6-х, 8-х классов. Они хотят пробовать себя, побеждать. Из участвующих до победы доходит чуть больше одного процента. Поэтому проведение олимпиад – это не самоцель победить и заработать медаль, а прежде всего возможность себя проявить. Каждая заявка на олимпиаду проходит экспертизу. В результате экспертиз утверждено 97 олимпиад на следующий год. Появились различные направления по интересам, всевозможные соревнования, кружки, школы робототехники, юных биологов, математиков. Из наших олимпиад выросло 11 международных олимпиад, то есть они получили статус международных. И мы гордимся, что наши команды побеждают за рубежом», - подчеркнул ректор МГУ.

Особое внимание на пресс-конференции было уделено перспективам международной деятельности, в том числе сотрудничеству с Пекинским политехническим институтом и Муниципальным народным правительством Шэньчжэня. По словам Виктора Садовничего, руководство Китайской Народной Республики очень заинтересовано в подготовке кадров - именно так возникла идея создания совместного университета.

«Наши китайские партнеры строят такое же высотное здание, как наша высотка МГУ на Воробьевых горах, строительство планируется завершить через год. Создана инфраструктура, ректор будет назначаться московским университетом, по окончании будет выдаваться диплом МГУ. Сейчас идет подготовка к приему. В начале августа мы примем 250-300 студентов. Занятия будут вестись на русском языке, магистерские программы – на английском, часть программ – на китайском. Конкурс большой, на балакавриат он составляет 5 человек на место. Китайцы очень заинтересованы в обучении и сотрудничестве, поэтому мы приглашаем абитуриентов из Таджикистана, Узбекистана, Баку, Еревана, впоследствии ждем желающих обучиться из дальнего зарубежья. С окончанием строительства такой же высотки в Китае, как наше здание МГУ на Воробьевых горах, можем обучать неограниченное количество.

6-7 сентября начнутся занятия в совместном университете в Шеньчжене. Это уникальный, ответственный проект, и наши китайские партнеры должны понять, что наш университет для них интересен», - заключил ректор МГУ Виктор Садовничий.

На пресс-конференции речь зашла о перспективах создания при МГУ Научно-технологической долины, о которой в прессе сообщалось ранее.

«Что касается проекта создания Научно-технологической долины, то на днях в Государственной Думе РФ начнется обсуждение в первом чтении принятия необходимых решений, необходимого закона для создания Научно-технологической долины. И мы надеемся, что до завершения этой сессии закон будет принят. Тогда, согласно закону, начнется привлечение инвесторов. Предполагается, что в нашей стране возникнет возможность развития новых территорий, примыкающих к университетам, когда эти территории могут быть предназначены для развития самого университета и для развития бизнеса и технологий на этих территориях. Это не научные парки, где фирмы арендуют территории и как-то координируют деятельность, а это территории развития университета, где научные школы, лаборатории создают возможности поиска новых технологий с новыми возможностями бизнеса. Ведь в современной ситуации уже невозможно мыслить без приложения технологий к научным идеям, без контакта с госкорпорациями, а также структурами, которые занимаются выпуском тех или иных изделий. Если все получится, как задумано, то через два года появятся новые проекты, которыми мы будем восхищаться. Это новое слово в глубоком понимании строительства университета, как структуры. Это не строительство учебного корпуса в прямом смысле слова, это строительство полигонов, лабораторий, может создание каких-то центров коллективного пользования, создание уникальных установок, типа супервычислителя и тому подобное. А я, как ректор, мечтаю, что там будут парки, аллеи, пешеходные тропы и велосипедные дорожки», - пояснил Садовничий.

Поскольку МГУ является одним из ведущих учебных заведений страны в развитии фундаментальных наук, то на пресс-конференции зашла речь о взаимосвязи вузовской и фундаментальной науки.

«Начну с того, что совсем недавно, 27 июня в МГУ состоялось совместное заседание Президиума РАН и Российского союза ректоров, в котором принимало участие 200 ученых, в основном - академиков. Встреча состоялась по моей инициативе, при поддержке исполняющего обязанности президента РАН академика Валерия Козлова. Эта многочасовая встреча показала, как важно академии и университетам работать вместе. Был сделан анализ результатов в выполнении совместных работ. К сожалению, было очевидно, что не хватало необходимой координации. Так получилось, что университетам удалось сделать больше за последнее время. Но академия-то уникальная! Академия - это ценность, которую страна никогда не должна потерять! Поэтому академия сейчас нуждается в поддержке и в новых концептуальных подходах. Президент России Владимир Путин дважды встречался с академиками, он придает огромное значение вопросам, связанным с деятельностью академии. Первый этап – выборы президента РАН, которые намечены на сентябрь. Сейчас зарегистрировано 7 кандидатов в президенты. На нашем совместном заседании мы определились и приняли решение, где мы можем фундаментально сотрудничать сообща – и кафедры и лаборатории и Научно - технологические долины и центры коллективного пользования. Мне кажется, что пора объединить фундаментальную науку идеологически и концептуально в один кулак. Сейчас есть определенный вызов перед академией и вузовским сообществом. После встреч Президента Владимира Путина с академическим сообществом и нашего совместного заседания академиков на базе МГУ я убежден, что будет намечена программа по развитию РАН, будет оказана необходимая поддержка государства. Мы должны показать всем, что мы великая научная страна», - сказал в заключение Виктор Садовничий.

Научная Россия

Россия > Образование, наука > ras.ru, 10 июля 2017 > № 2238495 Виктор Садовничий

Россия. УФО > Госбюджет, налоги, цены > kremlin.ru, 9 июля 2017 > № 2240864 Евгений Куйвашев

Рабочая встреча с врио губернатора Свердловской области Евгением Куйвашевым.

Е.Куйвашев информировал Президента о социально-экономической ситуации в Свердловской области. Владимир Путин также передал временно исполняющему обязанности губернатора обращения жителей региона, поступившие главе государства в ходе «Прямой линии».

В.Путин: Евгений Владимирович, вопросы традиционные: социально-экономическая обстановка, здравоохранение, ЖКХ, аварийное жильё. Пожалуйста.

Е.Куйвашев: Уважаемый Владимир Владимирович! Во-первых, хочу поприветствовать Вас и поблагодарить за приезд, внимание к нашему региону и к нашей выставке ИННОПРОМ, которая традиционно проходит в июле.

Действительно, Свердловская область по итогам 2016 года остаётся в десятке регионов России – лидеров по основным социально-экономическим показателям, в том числе благодаря проведению этой выставки.

Что касается выполнения майских указов Президента, то они являются, безусловно, приоритетом в работе органов государственной власти. Сегодня все «дорожные карты» связаны с повышением заработной платы бюджетников и выполняются в полном объёме.

Капитальный ремонт жилья. Принята региональная программа. Сегодня одновременно в капитальном ремонте находятся более 2,5 тысячи домов, и работы будут выполнены в соответствии с требованиями контрактов, заключённых с ремонтными и управляющими компаниями.

Сегодня налаживается контроль за ходом работ, и я сам лично разбираюсь в каждом случае недобросовестного выполнения капитального ремонта. И, конечно же, принимаем соответствующие меры.

Что касается переселения из ветхого и аварийного жилья – в соответствии с Вашим Указом выполняем. Всё в соответствии с заданными параметрами: к 1 сентября должно быть переселено 15 тысяч семей. Мы эту задачу выполним.

Безусловно, будет несколько, в том числе и судебных, разбирательств, в частности, из-за невыполнения гарантийных обязательств по устройству домов. Но мы каждую ситуацию держим на контроле.

Сегодня мы продолжаем вводить более двух миллионов квадратных метров жилья в год, это достаточно серьёзные цифры. По итогам 2016 года мы ввели 2 миллиона 102 тысячи квадратных метров жилья – нового, современного и доступного.

Мы разработали ряд программ, которые будут стимулировать строительство жилья для работников бюджетной сферы, корпоративного жилья. И, конечно же, мы обязательно эти программы примем и реализуем.

Что касается развития экономики и промышленности в целом, то должен сказать, что рост индекса промышленного производства по итогам 2016 года у нас составил почти 5 процентов к 2015 году, за 5 лет мы привлекли инвестиций на 1 триллион 811 миллиардов рублей.

За 5 лет мы реализовали более 30 крупнейших инвестиционных проектов по модернизации и строительству. В работе находятся ещё 7 крупных проектов.

После каждой выставки ИННОПРОМ мы обязательно подводим итоги. Должен Вам сказать, что, начиная с 2015 года, когда мы провели совместную выставку с Китайской Народной Республикой, наш внешнеторговый оборот увеличился почти в три раза. А после того, как в 2016 году провели совместную выставку с Индией, товарооборот увеличился почти на 50 процентов.

Безусловно, экономика и наличие финансов являются основой для выполнения Ваших поручений, Ваших задач, в том числе и в социальной сфере. Мы этому уделяем самое серьёзное внимание, и сегодняшний ИННОПРОМ с нашими японскими партнёрами тоже обещал быть продуктивным на серьёзные проекты, которые принесут нашему региону и рабочие места, и деньги в бюджет.

В.Путин: Евгений Владимирович, Вы правильно сказали, что вовремя выплачивать зарплаты бюджетникам – это хорошо.

Вы сказали про капитальные ремонты. Мы с Вами говорили про развитие здравоохранения. На что бы хотел обратить внимание.

Вы уже, наверное, слышали, что Администрация сейчас проводит анализ вопросов, которые поступили от граждан в ходе телевизионной «Прямой линии». Немало вопросов и по Свердловской области, и по Екатеринбургу.

Я Вам это всё передам и хочу, чтобы Вы лично этим занимались. Некоторые заявители пишут такие вещи, которые, прямо скажем, не могут не вызывать удивление.

Вы сказали про своевременные выплаты заработной платы в бюджетной сфере, причём в соответствии с намеченными планами в указе от 2012 года. Но в целом люди фиксируют большое количество случаев невыплаты и задержек заработной платы.

Вот, скажем, одно из обращений. Нижнетагильский завод теплоизоляционных изделий, владелец якобы – надо, конечно, всё проверять, нельзя ручаться за достоверность подобных заявлений, тем не менее, если так было на самом деле, это звучит странно, – так вот, владелец заявил рабочим: «Пока Президент лично ко мне не обратится, ничего не получите». А заработную плату не выплачивают достаточно долго.

Во-первых, надо понять: если это так, то откуда такая «борзота», такое хамство по отношению к людям. Вы и сами на это посмотрите, но, думаю, что, может быть, этого будет недостаточно, я ещё попрошу не местную, а именно Генеральную прокуратуру разобраться. Может быть, этого и нет, я не знаю, но нужно понять, что там реально происходит.

Теперь по самому Екатеринбургу, по маршрутам движения гостей во время чемпионата мира по футболу. Якобы от людей требуют в обязательном порядке отремонтировать за свой счёт фасады домов. С этим точно надо разобраться, посмотреть, какова структура собственности, почему к этим людям предъявляются такие претензии, даже если они собственники. Надо посмотреть, насколько это законно. И с мэром поговорить. Кто у нас мэр?

Е.Куйвашев: Глава администрации – Александр Эдмундович Якоб.

В.Путин: Разберитесь, поговорите с ним.

Потом, город Ирбит, мотоциклетная столица. Вышли из строя очистные сооружения, это вообще серьёзный вопрос. Экологи бьют тревогу, но дело не в экологах, а в людях. Надо немедленно с этим разобраться, просто немедленно.

И по поводу медицины. Нерегулярное получение льготных лекарств, муниципальные единицы переводятся в платные учреждения. Так мы не договаривались никогда. Что это такое?

Может расти объём предоставляемых платных услуг, но они должны быть добровольными и не снижать объём предоставляемых бесплатных услуг. А в-третьих, муниципальные медицинские учреждения – это же муниципальная собственность. Это практически скрытая приватизация, если там открывают чисто платные клиники. Поэтому я Вас прошу на это обратить внимание.

Что касается нехватки специалистов – это общая проблема всей страны, нужно вместе с Минздравом напряжённо работать, и, надеюсь, результат будет. Но такая оценка, как здесь звучит, просто настораживает. Я Вам прочитаю: «Так плохо, как сейчас, не было никогда».

Мы привыкли к крупным цифрам, и действительно, если просмотреть в целом на развитие здравоохранения, оно у нас развивается хорошими темпами. Об этом говорят и многие объективные данные, в том числе рост продолжительности жизни, снижение материнской, детской смертности и много других положительных показателей.

За этими обобщёнными показателями нельзя забывать всё-таки конкретные проблемы, с которыми люди сталкиваются. На это, пожалуйста, обратите внимание, хорошо?

Е.Куйвашев: В каждом случае, которые Вы назвали, разберусь лично.

В.Путин: Я Вам это отдаю и жду от Вас отчёт.

Есть и приятная информация. В соответствии с Вашим обращением мы сегодня подписываем Указ о праздновании 300-летия основания города Нижний Тагил.

Е.Куйвашев: Спасибо большое.

Россия. УФО > Госбюджет, налоги, цены > kremlin.ru, 9 июля 2017 > № 2240864 Евгений Куйвашев

США. Норвегия. Китай. Арктика. СЗФО > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика. Нефть, газ, уголь > mirnov.ru, 7 июля 2017 > № 2509684 Александр Храмчихин

ВОЙНА ЗА АРКТИКУ НЕИЗБЕЖНА

Почему по Красной площади 9 мая вдруг прошли арктические войска?

Отчего президент Владимир Путин на недавней прямой линии заговорил о подлодках США, которые дежурят на севере Норвегии? Неужели Арктика всерьез рассматривается не только как территория с огромным экономическим потенциалом, но и как возможный театр военных действий?

Об этом «Мир Новостей» поговорил с Александром ХРАМЧИХИНЫМ, заместителем директора Института политического и военного анализа.

- Александр Анатольевич, проблемами Арктики не занимались десятилетиями и вдруг...

- Из-за глобального потепления началось быстрое таяние покрова Северного Ледовитого океана (причем быстрее всего ото льда освобождается именно российский сектор Арктики). В обозримой перспективе здесь может произойти все что угодно - от полного исчезновения ледового покрова летом и значительного сокращения зимой до малого ледникового периода. Отсюда и тема.

- А что можно сказать о военном аспекте?

- ВМФ России имеет единственный открытый выход в Атлантику - только через Баренцево и Норвежское моря (Северный флот РФ, по сути, является не столько арктическим, сколько атлантическим).

В последнее время в связи с быстрым развитием в США высокоточного оружия появился еще один момент - возможность нанесения кораблями ВМС США (совместно со стратегической и, возможно, палубной авиацией) массированного неядерного удара с помощью крылатых ракет морского базирования «Томагавк» по объектам РФ. Для выполнения этой задачи американские корабли должны наносить удар именно из Арктики.

- Неужели нам нечем будет ответить?

- Ну такой сценарий действительно имеет ряд существенных рисков и ограничений для США. Во-первых, обезоруживающий удар должен быть единственным: возможности нанести второй удар по понятным причинам не будет. Следовательно, в первом и единственном ударе должен быть задействован максимальный потенциал ВМС и ВВС США. Однако концентрация крейсеров и эсминцев ВМС США вблизи российских вод автоматически уничтожит внезапность.

Не будем входить во все тонкости военного искусства, отметим только, что дивизии РВСН, дислоцированные в Сибири, остаются вне зоны досягаемости «Томагавков» даже при стрельбе по ним из арктических вод. Или понадобится увеличение количества топлива за счет сокращения массы боевой части, что не обеспечит поражения высокозащищенной цели даже при прямом попадании.

- Наиболее популярным сценарием вооруженного конфликта является борьба за раздел месторождений углеводородов на арктическом шельфе.

- Однако надо иметь в виду, что сама по себе добыча нефти и газа с океанского дна в условиях даже временного ледового покрова несет такие технологические и финансовые риски, что делает рентабельность проекта весьма сомнительной.

Ни одна нефтяная или газовая компания не пойдет на реализацию подобного проекта, если не будут урегулированы риски юридического, политического и тем более военного характера. То есть никто не начнет явочным порядком добывать нефть и газ на тех участках шельфа, которые являются спорными.

- А борьба за Северный морской путь?

- По аналогичным причинам иллюзорен и сценарий конфликта из-за нерешенности проблем судоходства в Арктике. Кстати, в 2010 году коммерческое транзитное судоходство по Северному морскому пути (СМП) уже началось. Его пионером стал газовоз, доставивший партию сжиженного природного газа из Мурманска в Китай. Его прохождение обеспечивали три атомных ледокола.

С тех пор по СМП было организовано более 30 транзитных рейсов (как внутрироссийских, так и международных) в обоих направлениях, причем некоторые из них были безледокольными. Ни к каким конфликтам это не привело.

Более того, военный потенциал европейских стран, имеющих выход к Арктике и, следовательно, теоретически заинтересованных в ее переделе, сокращается значительно быстрее, чем у России, лишая их возможности какого-либо силового воздействия на ситуацию.

- То есть войны в Арктике не будет?

- При нынешней геополитической конфигурации нет. Но... Ситуация может измениться в том случае, если таяние льдов продолжится, при этом в мире будет нарастать дефицит природных ресурсов, который невозможно будет покрыть за счет разработки месторождений в других частях земного шара. В этом случае цены на ресурсы резко повысятся, что сделает рентабельными проекты по их добыче в Арктике.

- Вы верите в такой поворот?

- Такое развитие событий неизбежно, если продолжится нынешними темпами рост экономики Китая. Если Китай к 2031 году по доходу на душу населения догонит США, то он будет съедать две трети мирового урожая зерна, потребление им нефти поднимется на 500 процентов по сравнению с 2006 годом, что приведет к нехватке 800 млн тонн в год мировой добычи.

Процитирую одного из экспертов: «Та расточительная модель, на которой базируется модернизация Китая, может не только обрушить его экономику, но и истощить мировые запасы ресурсов. То, что было достаточным еще недавно для удовлетворения потребностей «золотого миллиарда», окажется в крайнем дефиците, если к клубу потребителей полноправно присоединится 1,3-миллиардный Китай».

Вот почему китайское руководство и китайские компании уже сейчас проявляют значительный интерес к освоению Арктики, хотя с географической точки зрения Китай никоим образом не может считаться арктической страной. Именно Китай более всего заинтересован в свободном судоходстве через Арктику, поскольку это позволит резко сократить путь из его портов к портам Европы и Северной Америки.

Китай в ближайшие 10-20 лет может создать свои военно-морские базы на побережье Атлантики (например, в Венесуэле, на Кубе, в Анголе), откуда его ВМС получат выход в Арктику.

- Есть ли еще игроки в этой глобальной игре?

- В ресурсах Арктики заинтересованы еще три азиатские страны: это Индия, Республика Корея и Япония. Однако все они значительно отстают от Китая и по размерам вооруженных сил, и в плане влияния.

Совершенно точно можно сказать лишь то, что если Арктика когда-нибудь станет театром военных действий по последнему великому переделу мира, то одним из участников этих военных действий обязательно будет Китай.

Александр Губанов

США. Норвегия. Китай. Арктика. СЗФО > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика. Нефть, газ, уголь > mirnov.ru, 7 июля 2017 > № 2509684 Александр Храмчихин

Россия. Швейцария > Внешэкономсвязи, политика > trud.ru, 7 июля 2017 > № 2234084 Ив Россье

«Россия неотделима от Европы. Чтобы понять это, достаточно побывать в европейском Владивостоке»

Олег Шевцов, политический обозреватель «Труда»

В начале 2017-го к работе в Москве приступил новый посол Швейцарии в РФ Ив Россье. До своего назначения он был вторым лицом швейцарского МИДа — пожалуй, впервые дипломат такого высокого уровня представляет Конфедерацию в России. А еще про него говорят (и даже критикуют!), что Ив Россье придерживается «необычно открытого и прямолинейного для высокопоставленного дипломата стиля». Впрочем, сам господин посол в одном из интервью ответил на это так: «Образ застегнутого на все пуговицы дипломата, который, отставив мизинчик, пьет шоколад из чашечки, является устаревшим... Важнейшую роль в его работе играют постоянные дискуссии и переговоры с целью нащупать какое-то решение проблемы. Точность и ясность могут оказаться очень полезными». В чем мог убедиться и обозреватель «Труда», с которым господин Россье поделился мыслями о своем назначении, о восприятии России, санкциях и о других не менее интересных и важных материях.

— Господин посол, для начала общий вопрос: что вас, юриста по профессии, успешного адвоката, толкнуло во внешнюю политику?

— Вот вам общий ответ: мне нравится работать на государство. Считаю, что государство — главный фактор политического и социального сплочения в Швейцарии. У нас так говорят, причем на латыни: «Конфедерацией управляет людской хаос и божественное провидение». А провидению помогает государство. Ну а я помогаю государству.

— А почему Москва, а не, скажем, Вашингтон? Это ваш выбор?

— Да, это мой выбор, и вот почему. Начнем с того, что Россия всегда играла определяющую роль в европейской истории. Ваша страна меня зачаровывает. Во многом воспринимаю ее через историю и русских писателей, особенно XIX века. И для меня это отличная возможность перейти от книжных впечатлений к реальным. К тому же позиция Швейцарии по отношению к России — особая, что являлось для меня дополнительным соображением при выборе назначения. Есть и личные причины. У меня пятеро взрослых детей, и мне хотелось сохранять связь с семьей, не уезжать от нее далеко. Вот и получилось, что Москва — это единственное место, где я бы хотел работать послом.

— И какие задачи вы считаете для себя приоритетными в сфере двусторонних отношений?

— Общая линия — упрочение связей между нашими странами, ведение диалога по самым актуальным проблемам — например, в борьбе с терроризмом. Вторая большая задача — поддержка швейцарских граждан и предприятий в РФ, развитие экономических отношений с Россией. У вас огромная страна, и нам важно не заклиниваться на Москве и Санкт-Петербурге, а идти в центры российских регионов, которые развиваются хорошими темпами. Есть Ростов и Краснодар, Дальний Восток, Сибирь, Казань... Я буду прилагать усилия для дальнейшего укрепления наших связей с регионами, в том числе на уровне губернаторов, мэров, местных властей. Первая задача посла — обеспечивать швейцарское присутствие, по возможности, на всей территории России. Вот, к примеру, сейчас еду на Северный Кавказ. А наш министр экономики Йоханн Шнайдер-Амман в июле побывает помимо Москвы в Екатеринбурге, на выставке «Иннопром».

— Какие сферы экономического сотрудничества наших стран вам кажутся особенно интересными и перспективными?

— Например, энергоэффективность и альтернативные источники энергии. Постепенный отказ от ядерной составляющей предполагает переход к возобновляемым источникам. Вы начали этим заниматься недавно, мы же, не имея ископаемых ресурсов, на это давно обречены. Так что просматривается очевидный резерв для технологических обменов. В области энергосбережения — это прежде всего эффективность транспортировки, энергосетей, минимизация потерь. Кроме того, в Год экологии в России важная тема — утилизация отходов с использованием вторсырья и производством энергии при сжигании. Мы в Швейцарии утилизируем все отходы, а в России еще есть свалки. Тут есть потенциал.

— «Швейцария» и «нейтралитет» — синонимы или уже не совсем? И как на практике осуществить сближение между нашими странами в контексте нынешних, весьма неблагоприятных отношений России и Запада?

— Понятие «нейтралитет» широкое, оно имеет отношение к целому ряду стран: Монголия, Туркменистан, Ирландия, Швейцария, Кипр, Австрия... Объединяющий, базовый принцип: нейтральная страна не входит в военные союзы. Швейцария ведет политику нейтралитета, которая выходит за рамки этой формулы. Исторически усилия Швейцарии, особенно на площадке Женевы, были гуманитарными, направленными на то, чтобы уменьшить негативные последствия военных конфликтов, и дипломатическими — с предоставлением места для облегчения контактов между конфликтующими сторонами. Пример — Сирия, где мы поддерживаем усилия ООН, предоставляя экспертов и площадку для переговоров, и оказываем помощь беженцам.

Что касается отношений России и стран Западной Европы или США, то между ними сегодня нет военного конфликта. Но есть глубокий политический кризис, и, в частности, санкции — лишь результат этого кризиса. Проблема не в них, а в ситуации, которая вызревала годами и достигла апогея с украинским кризисом и аннексией Крыма. Ошибочно думать, что со снятием санкций уйдет проблема. Только решив проблему, мы избавимся от санкций. А ее решение займет время.

— Но как выйти из тупика, в который загоняют диалог с Западом новые санкции против РФ, принятые недавно Конгрессом США?

— Надо продолжать искать выход. Что касается санкций, Швейцария, не входящая в экономические и политические союзы, не применяет автоматически решения, одобренные группой стран — у нас независимая внешняя политика. Каждый раз мы задаем себе вопрос, оправданны ли санкции, позволят ли они достичь цели, нужны ли они нам. В случае с санкциями против России по Крыму, на наш взгляд, имело место нарушение международного права, и мы ввели ограничения на инвестиции в Крыму. В том, что касается украинского кризиса, мы сами не вводили санкций, но для Швейцарии важно, чтобы наша страна не использовалась западноевропейскими или российскими компаниями для обхода санкционного режима. И мы ведем мониторинг сделок, которые потенциально могут совершаться в нарушение этого правила. Нас прежде всего интересует работа по преодолению кризиса, но и каналом обхода санкций мы быть не хотим.

— Известно, что США имеют привычку настаивать на обязательности своих рестрикций. Как в случае с Ираном, можно ожидать применения штрафов против иностранных банков, не присоединившихся к санкциям. Швейцария устоит?

— Проблема в поведении самих банков. Решения американской юстиции зачастую носят экстра-территориальный характер. Возможность свободно работать в долларах через американский рынок для большинства финансовых операторов в мире жизненно необходима. Поэтому банки очень осторожны, опасаются перейти красные флажки, выставленные в США. Проблема касается всех — не только европейцев, но и китайских банков, и коллег из Персидского залива, и российских банков за рубежом. В банках начинают перестраховываться, при сделках с Россией зажигается красный свет, и все начинают судорожно перепроверять параметры операции. Это увеличивает сроки и издержки. Во избежание риска легче отказать клиенту. Это психологический эффект американских санкций, замораживающий деловую активность на российском направлении.

— А разве мир не многополярен, тем более для нейтральной Швейцарии?

— Политический мир может быть многополярен, но финансовые рынки замыкаются на Нью-Йорк. Даже при наличии таких центров, как Лондон, Франкфурт и Сингапур, центр тяжести находится на рынке США.

— Тогда ваш проект по развитию экономических отношений с Россией едва ли реализуем, не так ли?

— Для швейцарских компаний, уже действующих в России (а таких немало), опасности нет. Их больше заботят слабый рубль и падение цен на нефть, что тормозит дальнейшее развитие наряду с ограниченностью доступа России к кредитованию. А вот для прихода в Россию новых игроков, возможно, риски покажутся завышенными. И здесь может помочь наше посольство, информируя о реалиях рынка и выступая в роли проводника для сомневающихся.

Я уверен в необходимости нормализации делового климата, так как Россия и остальная Европа взаимодополняемы. Россия — это не Китай и не Азия. Чтобы понять это, достаточно побывать в европейском Владивостоке. Мы исходим из того, что для Европы и России как ее неотъемлемой части политический кризис как-то разрешится. Это произойдет не так быстро, но здесь как раз и понадобится Швейцария в роли посредника, помогающего сохранить диалог и искать новые, взаимоприемлемые решения.

— Но Крым останется российским. Значит, полная нормализация отношений с Россией исключается на десятилетия?

— Когда нужно выйти из тупика, в дипломатии важно суметь разделить проблемы. Проблема Крыма очень серьезна. Но ситуация на востоке Украины и Минские соглашения — отдельная от Крыма проблема. Это две раздельные повестки, которые следует рассматривать самостоятельно. Если мы хотим остановить ухудшение российско-европейских отношений, то надо эти вещи разделять. Иначе из этого клубка никогда не выбраться. Подход, что все должно быть преодолено сразу в один прием, — это тупиковый путь.

— А может ли Швейцария стать альтернативой для российских денег, завязших в бондах казначейства США, если Москва озаботится санкционными рисками и выведет их?

— Думаю, здесь больше нужна не банковская, а крупная биржевая площадка, где сосредоточены большие сделки и денежные потоки. Проблема с размещением средств в нашем банковском секторе в том, что у нас переизбыток депозитов. Сейчас у нас отрицательная ставка по депозитам в национальной валюте. Нацбанк пытается ограничить приток инвестиций, так как репутация надежной гавани привлекает избыточные средства в экономику страны. Переоцененный швейцарский франк, особенно по отношению к евро, тормозит темпы роста и экспорт прежде всего на европейский рынок, основной для нас... Я ответил на ваш вопрос?

— Вполне, господин посол. И спасибо за откровенный разговор.

Россия. Швейцария > Внешэкономсвязи, политика > trud.ru, 7 июля 2017 > № 2234084 Ив Россье

Корея. США. Китай > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > russiancouncil.ru, 6 июля 2017 > № 2239339 Глеб Ивашенцов

Южная Корея — США: Трамп, Мун и THAAD

Приход к власти в США импульсивного Д. Трампа с установкой «Америка прежде всего» не мог не привнести нюансы в американо-южнокорейские отношения и по-новому расставить акценты в обстановке вокруг северокорейской ракетно-ядерной программы.

Д. Трамп крайне жестко отреагировал на испытания Пхеньяном новых ракет, которые, будь они снаряжены ядерными боеголовками, могли бы, по мнению экспертов, представить угрозу безопасности Соединенных Штатов. Вслед за целым рядом угрожающих заявлений в адрес Пхеньяна к берегам Кореи была направлена американская армада, в центре которой находился авианосец «Карл Винсон», сопровождаемый эсминцами с ракетами «Томагавк». В американских СМИ появились высказывания о возможности нанесения превентивного «точечного удара» по ядерным объектам КНДР. В Южной Корее якобы для защиты от северокорейских ракет началось развертывание американской системы противоракетной обороны THAAD.

«Табачок врозь»

В отношении Южной Кореи полностью проявился объявленный Д. Трампом курс на «табачок врозь» с союзниками. Намерение США поставить перед Южной Кореей вопрос о полной оплате расходов по содержанию американских войск, находящихся на территории страны, вызвало активное неприятие в Сеуле. Весьма примечательной была напряженность вокруг требования Д. Трампа в апреле 2017 г. заплатить 1 млрд долл. за размещаемую США систему ПРО THAAD и отказа Южной Кореи его удовлетворить.

Отрицательное отношение Сеула к линии Д. Трампа в международных делах вызвали и его протекционистские заявления по торгово-экономическим вопросам. Южнокорейцы, в частности, были весьма обеспокоены угрозой пересмотра заключенного в 2012 г. соглашения о свободной торговле (ССТ), крайне выгодного для южнокорейского бизнеса. Заключая соглашение, американцы рассчитывали, что их экспорт в Республику Корея будет расти на 10 млрд долл. в год. На практике в 2016 г. он оказался на 3 млрд долл. ниже, чем в 2011 г. Дефицит США в торговле с Южной Кореей вырос с 13,2 млрд долл. в 2012 г. до 27,7 млрд долл. в 2016 г. В интервью агентству «Рейтер» в апреле 2017 г. Д. Трамп назвал такое положение дел «ужасным» и заявил, что он добьется пересмотра соглашения или вообще его отмены.

Массу неприятностей Южной Корее может принести выход США из NAFTA, североамериканской зоны свободной торговли, в которую входят также Мексика и Канада. Даже просто радикальный пересмотр существующих в рамках NAFTA договорённостей может серьезно ударить по интересам южнокорейских фирм, которые построили в Мексике ряд крупных предприятий, работающих в основном на американский рынок.

Мун Чжэ Ин: ставка на диалог с КНДР

Новые значимые обстоятельства в корейские дела привнесла победа на президентских выборах в Южной Корее в мае 2017 г. представителя либеральных кругов Мун Чжэ Ина. Важное место в предвыборной программе президента занимали ставка на прямой диалог с Северной Кореей и поэтапное решение вопроса о северокорейской ракетно-ядерной программе. В то же время новый глава изначально дал понять, что он отнюдь не пацифист и не намерен сдавать позиций Пхеньяну в военном противостоянии. Высказываясь за диалог с КНДР — а речь шла в том числе о заключении мирного договора и поиске экономической интеграции двух Корей при условии денуклеаризации, — Мун Чжэ Ин одновременно подчеркивал необходимость скорейшего выполнения всех прежде разработанных программ южнокорейского военного строительства в тесном взаимодействии с США, с которыми Республика Корея находится в военном союзе согласно Договору о взаимной обороне 1953 г.

Подтверждая приверженность альянсу с Вашингтоном, Мун Чжэ Ин, тем не менее, дал понять, что выступает за большую автономию Сеула в этом альянсе. Характерный пример: в настоящее время Вооруженные силы Южной Кореи и находящаяся на территории Южной Кореи группировка войск США численностью 28,5 тыс. человек подчинены Объединенному американо-южнокорейскому командованию (ОАЮК). Сейчас, по двусторонним договорённостям, в мирное время ОАЮК возглавляет южнокорейский генерал, однако в случае войны командование ОАЮК автоматически перешло бы к США. Президент Республики Корея как Верховный главнокомандующий вооружёнными силами своего государства оказался бы в подчинении у генерал-лейтенанта Вооружённых сил США. Мун Чжэ Ин поставил вопрос о скорейшей передаче южнокорейской стороне командования ОАЮК в период военных действий.

THAAD между Вашингтоном и Сеулом

Другой острый вопрос касается развертывания в Южной Корее американской системы противоракетной обороны THAAD. Договоренность по THAAD была достигнута в июле 2016 г., когда у власти находилась президент Пак Кын Хе, позднее подвергнутая импичменту. Представители ее администрации и Вашингтона заверяли, что THAAD установлена с целью отражения северокорейских ядерных и ракетных угроз и не направлена против каких-либо других стран. «Даже если бы THAAD и был нацелен на Китай и Россию, он смог бы сработать только в случае запуска этими странами ракет малой или средней дальности в сторону Южной Кореи. Перехватчики THAAD не могут поразить китайскую или российскую ракету в случае, если они летят в другом направлении, например, в сторону США», — сказал в интервью «Известиям» американский эксперт Ричард Вайц, возглавляющий Центр военно-политического анализа в The Hudson Institute.

Тем не менее в Москве и Пекине сочли, что дело THAAD выходит далеко за северокорейские горизонты. Размещая THAAD в Южной Корее, США, по сути, дополняют свою восточноевропейскую ПРО дальневосточным сегментом. Помимо шести пусковых установок, 48 ракет-перехватчиков, а также пульта управления и электрогенератора, комплекс THAAD включает мощный радар TPY-2 TM, способный уверенно обнаруживать такие цели, как ракеты и самолёты на расстоянии до 1200 км, а в идеальных условиях — до 1500 км. Разместив такой радар в Южной Корее, американцы получили бы возможность держать под своим наблюдением акваторию Восточно-Китайского моря, Северо-Восток Китая и часть российского Дальнего Востока.

Но дело не только в этом. Ничто не мешает в дальнейшем развернуть эту систему до более совершенного ряда, сделав ее одним из компонентов стратегической ПРО США. Поэтому не случайно появление в Совместном российско-китайском заявлении по итогам официального визита В. Путина в Пекин 25 июня 2016 г. положения о том, что «Россия и Китай выступают против наращивания внерегионального военного присутствия в Северо-Восточной Азии, развёртывания там нового позиционного района ПРО как тихоокеанского сегмента глобальной ПРО США под предлогом реагирования на ракетно-ядерные программы КНДР. Стороны не приемлют эскалацию военно-политической конфронтации и раскручивание в регионе гонки вооружений».

Появление ПРО THAAD в стране вызвало сопротивление немалой части южнокорейцев. Они понимают, что THAAD — реальная угроза их безопасности. Речь может пойти о контрмерах со стороны КНДР, а также других государств. Жители района Сонджу, где размещаются установки THAAD, неоднократно выходили на акции протеста, заявляя, что не желают становиться целями для северокорейских ударов. Однажды они даже забросали бывшего премьер-министра Южной Кореи Хван Гё Ана бутылками и куриными яйцами, когда тот приехал к ним, чтобы убедить в безопасности THAAD.

Реакция Пекина

Особую остроту в вопрос о THAAD вносит кризис, возникший у Южной Кореи с КНР. О резко отрицательном отношении Пекина к поощрению Сеулом наращивания американского военного присутствия в Южной Корее свидетельствует целая серия прозвучавших из Пекина в течение последнего года заявлений на разных уровнях. Примером может служить заявление агентства «Синьхуа» от 31 июля 2016 г.: «То, что Сеул, предположительно, осознаёт все последствия размещения на своей территории THAAD, но всё равно выбирает сторону Вашингтона, руководствуясь пока не выясненными причинами, говорит о его близорукости и слабой способности к дипломатии».

За заявлениями политического характера со стороны Китая последовали и практические меры. Значительно уменьшился поток китайских туристов, а в последние годы на китайцев приходилось около половины всего турпотока в Южную Корею (в 2016 г. — 48%). Причина проста: руководство КНР «посоветовало» своим туроператорам прекратить продажу групповых туров в Южную Корею. «В мае 2017 г., — указывает сеульская газета Chosun Ilbo, — по данным Национальной организации туризма Кореи, в страну приехали 253 тыс. китайских туристов, что на 64,1% меньше, чем за тот же период прошлого года. А в целом за период с января по май 2017 г. число китайцев, посетивших РК, уменьшилось на 34,7%». Отменяются авиарейсы, китайские круизные суда минуют Пусан.

Ограничен бизнес южнокорейских компаний. Больше всего пока пострадала хорошо известная в России «Лотте», которая предоставила для размещения системы THAAD территорию принадлежавшего ей гольф-клуба. Агентство «Синьхуа» предупредило, что это «станет катастрофой» для южнокорейской компании, и к началу марта 2017 г. под предлогом нарушения санитарных и других норм власти закрыли 23 принадлежащих ей магазина в Китае. Остановлена также и кондитерская фабрика «Лотте». Причиной послужили многочисленные нарушения техники безопасности.

Китай — крупнейший торговый партнер Южной Кореи. По объемам товарооборота он превосходит США и Японию вместе взятых. С 1992 г. торговля РК с Китаем выросла с 6,4 млрд долл. до 235,4 млрд долл. в 2014 г. и сейчас едва ли не определяет экономическое благосостояние страны. Не исключено, что по мере наращивания китайских санкций, наносимый экономический ущерб станет по-настоящему ощутимым — Южную Корею накроет волна банкротств, увольнений, экономического спада. Это заставляет и южнокорейский бизнес, и широкие общественные круги задумываться над вопросом, нужна ли им вообще система THAAD. К тому же ее чисто военная отдача вызывает вопросы.

Находясь при правлении Пак Кын Хе в оппозиции, Мун Чжэ Ин заявлял, что если он придёт к власти, то проведёт независимую экспертизу, чтобы убедиться, насколько эффективно THAAD может защитить РК от северокорейских ракет и в чём польза этой системы для безопасности страны. 6 июня 2017 г. он принял решение о приостановке размещения и функционирования этой системы на территории страны. Причиной, по которой Мун Чжэ Ин пошел на такой шаг, названа необходимость «проведения экологической экспертизы». Южная Корея — страна с ограниченной территорией и очень высокой плотностью населения. Мощное излучение, исходящее от системы ПРО, представляет реальную угрозу здоровью жителей близлежащих территорий. Соответствующая проверка может занять до года.

Американо-южнокорейский саммит

Линия Мун Чжэ Ина на разрядку напряженности вокруг Северной Кореи позволяет надеяться на появление положительных подвижек на этом направлении. В любом случае воинственность Д. Трампа в отношении Пхеньяна, похоже, приглушена. Об этом свидетельствует, в частности, саммит Д. Трампа и Мун Чжэ Ина в Вашингтоне 29–30 июня 2017 г. В совместном заявлении по его итогам говорится, что стороны окажут максимум давления на Северную Корею. Однако отмечается, что «дверь для диалога с Северной Кореей остается открытой», правда, «при соответствующих обстоятельствах». Лидеры выразили намерение взаимодействовать в том, чтобы достичь денуклеаризации Корейского полуострова мирным путем и заявили, что они «не придерживаются враждебной политики в отношении Северной Кореи».

Мун Чжэ Ин, выступая на совместной пресс-конференции с Д. Трампом, отметил: «Мы согласны совместно работать над коренным разрешением северокорейской ядерной проблемы на основе поэтапного и всеобъемлющего подхода, используя как санкции, так и диалог». Поэтапный и всеобъемлющий подход к северокорейской ядерной проблеме, как отмечает сеульская «Ханкере», означает план Мун Чжэ Ина, предполагающий, что на первом этапе Северная Корея приостановит осуществление своей ядерной программы, чтобы в дальнейшем ее окончательно закрыть. Важно также, что президент Южной Кореи сумел добиться публичного согласия Д. Трампа на возобновление межкорейского диалога и предоставление Сеулу ведущей роли в создании условий для мирного объединения Корейского полуострова.

США в ходе саммита пошли навстречу целому ряду пожеланий Сеула по двусторонним вопросам, в том числе в отношении ускорения передачи южнокорейской стороне командования Объединенными вооруженными силами двух стран на Корейском полуострове в военное время. Вместе с тем Д. Трамп прямо призвал Сеул «справедливо разделить расходы по военному присутствию США в Южной Корее», т. е. взять на себя более весомую часть этих расходов. Острым вопросом в отношениях между Сеулом и Вашингтоном осталась проблема размещения в Южной Корее ПРО THAAD — она не затрагивалась ни в совместном заявлении, ни в выступлениях президентов двух стран на совместной пресс-конференции.

В Сеуле отмечают, что Д. Трамп не преминул на совместной пресс-конференции упомянуть, что после подписания в 2012 г. американо-южнокорейского ССТ ежегодный дефицит США в торговле с Южной Кореей вырос больше, чем на 11 млрд долл., что, по его словам, «не очень здорово». Сложившаяся ситуация, по мнению наблюдателей, указывает на намерение президента США под давлением американского бизнеса пересмотреть ССТ, хотя он и отметил, что «был рад услышать о новых инвестициях, которые южнокорейские компании делают в США». Отметим, что предвидев подобную постановку вопроса, Мун Чжэ Ин взял с собой в поездку представителей 52 ведущих южнокорейских компаний, которыми на встрече в Торговой Палате США на полях американо-южнокорейского саммита было заявлено, что в течение ближайших пяти лет они вложат в экономику США инвестиции на сумму 12,8 млрд долл.

Глеб Ивашенцов

Чрезвычайный и Полномочный Посол России, член РСМД

Корея. США. Китай > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > russiancouncil.ru, 6 июля 2017 > № 2239339 Глеб Ивашенцов

Россия. США > Образование, наука. Медицина > ras.ru, 6 июля 2017 > № 2234046 Александр Кабанов

Научная диаспора России нужна?

В мае 2017 года Совет по науке при Минобрнауки принял заявление об использовании потенциала научной диаспоры в развитии приоритетных направлений российской науки [1]. О том, почему Совет обратился к этому вопросу, Наталия Демина побеседовала с членом Совета Александром Кабановым, зав. лабораторией «Химический дизайн бионаноматериалов» МГУ, заслуженным профессором и содиректором Института наномедицины Университета Северной Каролины (США).

— Почему Совет по науке обратился к этой теме?

— Мы считаем, что взаимодействие с научной диаспорой является важным ресурсом усиления науки и образования в России. В этом направлении уже делаются значительные усилия, но их на нынешнем этапе совершенно недостаточно. Об этом четко и кратко сказано в заявлении Совета .

Если говорить более подробно, то надо сначала определиться с термином «диаспора». Этот термин используется в аналитических документах для обозначения людей, которые могут быть гражданами разных государств, но являются выходцами из какой-то определенной страны или носителями определенного языка. В данном случае мы говорим о российской научной диаспоре — то есть о русскоговорящих ученых-соотечественниках, работающих за границей, многие из которых являются «продуктами» еще советской научной школы. В какой-то степени Россия во взаимодействии со своей научной диаспорой следует логике ряда зарубежных стран, в частности Китая.

Китайцы давно озаботились тем, как ученые китайского происхождения могут способствовать «поднятию» их науки фактически с нуля, на котором она находилась после «культурной революции», до сегодняшнего уровня — мировой научной державы, которая, вероятно, скоро будет почти на равных конкурировать с США. Лет восемь назад мне довелось прочитать один из аналитических докладов на эту тему, названный «Переоценивая „утечку мозгов“: Вариант диаспоры», который произвел на меня очень большое впечатление [2]. В этом докладе детально разбирался состав ученых и специалистов, вышедших из Китая и работающих в ведущих научных державах мира, и анализировался потенциал воздействия этих людей на науку и технологии в Китае. И один из выводов мне показался очень интересным и парадоксальным.

Дело в том, что среди огромного числа китайцев с высшим образованием, работающих в других странах, можно выделить относительно небольшую популяцию тех, кто достиг, как сказано в докладе, «исключительных» позиций tenured professor в университете или директора исследований в крупной компании. Если не ошибаюсь, на тот момент только в США их насчитывалось около двух тысяч. В отношении этих людей был сделан вывод, что они настолько интегрированы в зарубежную жизнь, что их «физически вернуть» в Китай в массе своей, скорее всего, невозможно. Но именно они представляют наибольшую ценность для китайской науки в силу своего опыта, квалификации, авторитета и, если хотите, независимости, дающей им определенную свободу помогать науке Поднебесной. Причем, чем больше они были интегрированы в зарубежную жизнь, являясь перманентными резидентами или гражданами своих новых стран, тем в большей степени они могли оказать помощь своей «исторической родине».

И правительство Китая давно озаботилось тем, как правильно построить систему отношений с такими людьми и вообще всей научной диаспорой. Начали они с программ типа наших мегагрантов, но это далеко не все механизмы, которые они успешно применили и продолжают применять. И мне кажется, что главная особенность их подхода в том, что они рассматривают всех ученых китайского происхождения как часть единого научно-культурного пространства, не деля их на «своих» и «чужих». И в этом они преуспели.

В этой связи интересно сравнить опыт Индии и Китая. Размер интеллектуальной диаспоры индусов не меньше, чем у китайцев, а может, даже больше. Она тоже сверхкрупная. И во всех сферах научного бизнеса, и в академии выходцы из Индии занимают ведущие и растущие позиции. По крайней мере в США. Но если вы посмотрите на успешность Индии как научной державы, то она существенно уступает Китаю, хотя экономически Индия — страна с либеральной экономикой. Возможно, это связано с тем, что Китай и Индия по-разному взаимодействуют с диаспорой и диаспора по-разному влияет на индийскую жизнь, и для нас это серьезный и важный урок.

— Успех общества зависит от того, насколько бережно оно относится к своей диаспоре?

— Если говорить конкретно о России, наша научная диаспора очень крупная — число «исключительных» ученых в терминах упомянутого Китайского доклада в ней, по-видимому, измеряется тысячами. При этом население России на порядок меньше, чем в Китае. Причина этого, конечно, в том, что наша диаспора во многом сформирована благодаря Советскому Союзу, который был научной сверхдержавой. Со временем китайская диаспора будет расти за счет роста числа ученых китайского происхождения за рубежом. А российская — будет скорее уменьшаться, так как мощной подпитки больше не будет. Хотя наша научная диаспора продолжает пополняться молодыми людьми, ее ядро — это уже зрелые люди. Эта диаспора — временное явление, но она очень высококачественная.

Можно с уверенностью утверждать, что никогда еще в истории России не было столь хорошо образованной, преуспевшей и, в общем-то, сплоченной диаспоры ученых и технических специалистов, работающих вне России. Эти люди, полностью интегрированные в новую жизнь, обладают огромным опытом работы в ведущих научных державах мира. При этом они не только сохранили русский язык и культуру, но, в массе своей, имеют желание так или иначе взаимодействовать с российскими учеными, что может принести России большую пользу.

В 1990-е и 2000-е годы из России уехала большáя часть ключевого для интеллектуального развития страны поколения ученых. Я нахожусь в центре этого поколения — мне 55 лет, а наша диаспора, в основном люди 40–65 лет. И что происходит, когда из страны уезжает столь значимая часть поколения? Мы с вами об этом как-то говорили: «распадается связь времен». Сила творческих людей в преемственности между поколениями. То, что из страны уехало столько представителей моего поколения, в значительной степени эту связь времен утончило. Это огромная демографическая травма не только для российской науки, но и для всего российского общества.

Ключевой вопрос в том, а что эти уехавшие из России ученые могут ей дать. И ответ на него объемный, он не ограничивается только передачей передового зарубежного опыта и проведением конкретных исследований на мировом уровне. И до мегагранта я бывал в России часто, но, когда я приехал сюда в качестве мегагрантника, я вдруг ощутил, что, помимо того что здесь нужно восстанавливать или формировать целые области науки, которые здесь не возникли или перестали развиваться, очень важно восстановить общение всех поколений ученых.

Есть вещи, о которых уехавшие ученые нашего поколения могут с большой пользой говорить с тридцати- и сорокалетними людьми и быть с ними «на одной волне». Здесь и передача опыта, и рассказ о том, как организована наука в разных странах, и то, как надо отвечать на большие вызовы, и многое другое. Разговор с пятнадцати- и двадцатилетними людьми будет совершенно другим. С другой стороны, наше поколение — связующее со старшим поколением, которое, к сожалению, уходит и которому я безмерно благодарен за то, что они воспитали нас.

Мне некоторые писали в «Фейсбуке»: «Вот, ты не понимаешь, у вас в Америке свой мир, а у нас — свой мир. Мы страна, которая победила во Второй мировой войне…» Но Вторая мировая давно закончилась…

— Более того, Великобритания и США вместе с нами победили во Второй мировой.

— Да, это так. Есть очень много вещей, которые другие страны тоже хотят перенять у своей диаспоры. И будет чудовищной ошибкой для России не воспользоваться этим временным, но колоссальным преимуществом! Нельзя быть столь расточительными. Когда мы говорим сегодня о диаспоре, кто-нибудь может сказать, что нам надо привлекать всех зарубежных ученых, безотносительно к их национальности. Правильно! Но у диаспор есть особенность: они — «Аватары» локальных культур. Они знают жизнь там, знают жизнь здесь. В этом смысле диаспора — особое культурное явление.

— На чем концентрировался Совет по науке, готовя свое заявление по диаспоре?

— Наше заявление говорит о том, что, конечно, хорошо, что начались программы мегагрантов, после которых многим в диаспоре стало ясно, что в России можно заниматься успешной научной работой. Был разрушен негативный стереотип, что очень важно. Но в силу конечности грантов, ограниченности рамками поставленных в грантах задач и других факторов не удается полностью раскрыть потенциал диаспоры в России.

И в заявлении говорится о том, что надо создавать новые механизмы или расширять имеющиеся, чтобы ученые диаспоры могли привлекаться, в том числе, для проведения независимой экспертизы, участия в наблюдательных и консультационных научных советах, формирования международных связей, подготовки аспирантов и постдоков, чтения лекций и других важных для российской науки и образования вещей.

Заявление Совета по науке обращено к российским университетам, к Российской академии наук, российским научным фондам. Мы не предлагаем конкретных форм, мы говорим о том, что должно происходить, а конкретные формы надо вырабатывать. Формы взаимодействия могут быть различны. Необходим системный подход к вопросу — об этом нужно думать, это нужно делать сейчас.

И еще — и это очень важно: мы призываем всё российское научное сообщество воспринимать ученых-соотечественников, работающих за границей, как часть единого русскоговорящего научно-культурного пространства вне зависимости от места проживания, гражданства и политических взглядов. Как говорится, «мы с тобой одной крови, ты и я», поэтому наши жизни и заботы не должны быть чужими и непонятными друг другу.

— Вы не боитесь, что ваше заявление останется пустой декларацией?

— Надеюсь, что нет. Знаю, что есть много людей, которые хотят и будут работать, чтобы наши предложения и идеи не остались только на бумаге. К сожалению, сегодня у Российской академии наук нет единой политики в отношении того, как взаимодействовать с учеными-соотечественниками, но я надеюсь, что такая политика появится.

У Министерства образования этот вопрос на виду. Они продолжают программу мегагрантов, привлекают представителей диаспоры к обсуждению ряда вопросов организации науки и научного образования. Но нельзя стоять на месте, нужно расширять это сотрудничество, нужны новые системные инициативы. В этой связи хорошо, что в обсуждении вопроса о диаспоре приняли участие замминистра образования и науки РФ Валентина Переверзева и Григорий Трубников, и мне кажется, что позиция Совета встретила у них понимание.

Ясно также, что и к мнению ученых-соотечественников, работающих сейчас в России, прислушиваются. Примером может служить встреча десяти мегагрантников с Владимиром Путиным в сентябре прошлого года, в результате которой появилась Президентская программа поддержки ученых, реализуемая через Российский научный фонд. Я думаю, что тогда залогом успеха нашего разговора с президентом было то, что мы ничего не попросили «для себя», а сосредоточились на том, что важно для российских ученых, в первую очередь молодых российских ученых. Другим примером реального взаимодействия ученых-соотечественников с российскими учеными служат междисциплинарные научные центры, созданные при участии Русскоговорящей академической научной ассоциации — RASA.

— Знаю, что такой центр есть в Томске. А где-то еще есть?

— В Томске, Казани и Санкт-Петербурге. И хотелось бы, чтобы и число таких центров, и количество иностранных ученых, участвующих в научной и образовательной деятельности в России, росло. Вообще говоря, таких ученых уже сейчас немало. Помимо мега-грантников есть сотрудники Сколтеха. Привлечение ведущих иностранных ученых предусматривается в различных грантовых механизмах РНФ. Проводятся международные конкурсы РФФИ совместно с фондами других стран. Действуют различные программы международного сотрудничества и обмена. Ну и, конечно, многие ученые приезжают в российские учреждения читать лекции в индивидуальном порядке.

Интересно, что в России не существует единого центра, организации, представляющей иностранных ученых, работающих в России. Вместе с тем у этих ученых периодически возникает множество схожих вопросов, иногда проблем, с которыми им некуда обратиться на регулярной, а не случайной основе. Когда был проведен первый конкурс мегагрантов, у первых 40 мегагрантников было немало вопросов. Мы решали многие вопросы между собой, объединялись и, когда надо было, обращались в министерство, шли к министру или другим чиновникам. С тех пор мегагрантников стало 200. Некоторые закончили свою работу в России. Некоторые вернулись в Россию насовсем. Как я уже говорил, появились другие ученые. Вопросов стало больше, они стали более разнообразными.

— Вы хотите, чтобы появился какой-то новый департамент в Минобрнауки?

— Не знаю, это надо детально обсуждать. Я лишь хочу сказать, что существующих механизмов взаимодействия недостаточно, и в заявлении Совета мы ставим вопрос о том, что необходимо эти механизмы создать. Это заявление, направленное в адрес российских организаций.

— Может быть, Совету по науке в будущем имеет смысл предложить механизмы работы с диаспорой?

— Я думаю, что это не дело Совета по науке. Совет — это совещательный орган, он может лишь рекомендовать какие-то вещи, а разрабатывать механизм должен исполнительный орган. Возможно, такой орган нужно создать. Кстати, после того как мегагрантники встретились с Владимиром Путиным и обсуждали с ним те предложения, которые впоследствии получили воплощение в Президентской программе, мы обратились в Совет по науке, чтобы учесть мнение постоянно работающих в России ученых. С участием членов Совета по науке и мегагрантников была создана специальная рабочая группа по этому вопросу.

Я хотел бы еще сказать о том, что, когда соотечественники, приезжающие в Россию и чувствующие себя абсолютно комфортно в среде родных и друзей, пытаются что-то предложить или сделать в научной сфере здесь, они часто чувствуют совсем другое отношение. Многие говорили мне, что «нас здесь не хотят». Каким-то образом российское научное сообщество проецирует, что соотечественники здесь не нужны. Конечно, это отношение с годами меняется. Появилась программа мегагрантов, которую вначале многие вообще категорически не хотели, но сейчас с ней уже смирились, когда увидели, что от нее есть польза.

— Проблема в том, что те, кто работает на мировом уровне в России, кто по той или иной причине не уехал или не собирался уезжать, получают недостаточное финансирование. Недавно, когда объявили новую волну мегагрантов, один хороший физик, членкор Академии наук, сказал: «Лучше бы они поддерживали существующие научные группы». Недофинансирование — реальная проблема.

— Да, это проблема, но я могу лишь сказать, почему я считаю, что программа мегагрантов успешна, и как ее надо дальше развивать. Уж не говоря о том, что сегодня многие гранты Российского научного фонда не уступают по размерам мегагрантам. И кстати, сам этот фонд и такие его большие гранты в некоторой степени появились благодаря успеху программы мегагрантов. Их создавали одни и те же люди.

Понятно, что есть разные мнения, на что можно тратить деньги. Но большая проблема еще и в том, в России не в полной мере востребованы такие ученые и не развиты такие формы их деятельности, которые не требуют больших денег. Международная экспертиза, наблюдательные советы организаций всех уровней, менторство, совместное руководство аспирантами, работа в редколлегиях, рецензирование диссертаций и т. д. — возможностей для взаимодействия масса.

Но эти возможности не реализуются так, как должны были бы. Наиболее успешные страны, в первую очередь США, как раз и отличаются тем, что готовы перенимать, впитывать в себя как губка любой полезный опыт. Мне кажется, что здесь это культурное. Отчасти — нежелание впускать «чужаков» в свои дела, отчасти — неуверенность в себе. Иногда — мысли типа «понаедут, увезут наших молодых».

Некоторые представители российского научного «истеблишмента» мне говорили, что им кажется, что ученые из диаспоры «смотрят на них свысока», что они «задаются» и. т. д. Это абсолютно не так! Я не знаю никого из уважающих себя членов диаспоры, которые свысока смотрят на своих коллег в России. Так что есть проблемы взаимодействия с двух сторон. А времени на раскачку нет. Своим обращением Совет, по существу, призывает поскорее устранить такие ненужные и искусственные барьеры между русскоговорящими учеными всего мира.

— Несмотря на сложную политическую ситуацию, в которой сейчас оказалась Россия?

— Ну что теперь поделаешь с политической ситуацией? Как говорил мой отец, академик Виктор Кабанов, памятью которого я очень дорожу: «Нужно выносить за скобки то, на что ты не можешь повлиять». Что интересно, несмотря ни на какую ситуацию, у многих представителей диаспоры появляется и растет понимание, что можно и нужно действовать сейчас в России. Если раньше, лет пять — десять назад, такая идея мало кем рассматривалась, то сейчас об этом гораздо больше говорят. Это связано с тем, что действительно за границей у людей наряду со многими ново-приобретениями остаются незаполненными какие-то культурные валентности, так что их тянет к своей культуре. И еще у многих есть ощущение важности передачи своего навыка молодежи там, где они родились. Это никакая не знаменитая «российская ностальгия». Порой говорят, что «если он едет в Россию, то это потому, что хочет на России заработать». Да чушь собачья! Для кого-то, может быть, это и правда, но в отношении людей, которые успешны и полностью себя реализовали, — нет. Есть чувство служения, служения «не маммоне, а Богу».

— Борис Штерн так описал итоги первого конкурса мегагрантов: «Дурные деньги достались достойным».

— Ну, дай бог. Главное, что достойным. Но, как я уже сказал, эти деньги уже перестают быть «дурными».

— Ведь для Вас это не «дурные деньги», правда?

— Конечно, нет, с точки зрения количества денег это разумные были деньги. Мы купили много оборудования. Главное, чтобы созданная лаборатория осталась функциональной. Чтобы фокус был на воспитании молодых. Поэтому, как когда-то было сказано, очень важно, чтобы «деньги не ушли, как вода в песок».

А что касается «достойных», то для меня лично было потрясающе важно оказаться в одной комнате с первыми 39 мегагрантниками. Случилось это в мае 2011 года во время нашей встречи с Дмитрием Медведевым, и я подумал тогда, что встретиться с такими замечательными учеными из разных стран не меньшая честь, чем впервые встретиться с президентом России. И я до сих пор так думаю.

— Интересно, что Вы лично прекрасно «встроены» в Америку, спокойно можете жить там, не возвращаясь сюда, но Вы всё равно ведете «дипломатическую работу», пытаясь находить слова, чтобы наша власть услышала мнение диаспоры.

— Если вы начинаете с кем-то говорить, то главная задача — не дать диалогу прерваться, поэтому нужно фокусироваться на вещах, которые вас объединяют, а не разъединяют. В общем, несмотря на события, которые произошли в России и мире, несмотря на еще большее дробление российского интеллектуального общества в последние годы, идея «в России можно и нужно заниматься наукой» среди представителей научной диаспоры не исчезла. И мы должны создать механизмы ее реализации.

В конечном счете, в идеале нам всем хотелось бы, чтобы наши граждане жили в добром здравии, богато, счастливо и мирно. А для этого необходимо, чтобы российские ученые создавали интеллектуальный капитал и новые технологии, которые двигали бы страну вперед, к этой цели.

Александр Кабанов, Троицкий вариант

Россия. США > Образование, наука. Медицина > ras.ru, 6 июля 2017 > № 2234046 Александр Кабанов

Россия. ДФО > Рыба. Образование, наука > fishnews.ru, 6 июля 2017 > № 2232702 Вячеслав Шунтов

Что ждать рыбакам от лосося в путину-2017?

НИС «Профессор Кагановский» закончило траловую съемку вдоль Курильских островов, в том числе за пределами российской экономзоны. Объект исследований — стада горбуши, идущие в реки Дальнего Востока. Не все итоги еще подведены, но о первых результатах корреспонденту Fishnews рассказал доктор биологических наук, главный научный сотрудник ТИНРО-Центра Вячеслав Шунтов.

– Вячеслав Петрович, в чем особенность прогноза по лососевым?

– Методика прогноза по лососям по морским данным заметно отличается от прогноза, например, по минтаю или сельди, где оценивается одно стадо. А лососи, если говорить в целом о Дальневосточном бассейне, от Чукотки до Южных Курил и залива Петра Великого, – это десятки стад пяти видов. С разной динамикой численности, с разным поведением и т.д.

Лососи перезимовали в открытом океане (а кета дошла даже до залива Аляска) и сейчас направляются к нашим берегам широким фронтом. Эти стада идут вперемешку, причем из разных исходных пунктов и разными путями.

Раньше, когда у нас было лучше с финансированием, на траловые съемки лососевых выходили сразу два научно-исследовательских судна. Тогда одно из них охватывало район вдоль Курил, второе – вдоль Камчатки и в Беринговом море.

В этом году мы делали съемку одним судном в прикурильских водах. Этой съемкой мы охватили примерно на 90% стада горбуши, идущие в Охотское море. Захватили и кету, но немного, потому что примерно 80% ее находится еще в Беринговом море, восточнее Камчатки и южнее Алеутских островов. Нерка в основном также мигрирует, но по более северным широтам.

Поэтому фактически этой съемкой мы можем подкорректировать прогноз только по горбуше – самой «капризной» из всех лососевых.

– Почему вы ее называете «капризной»?

– У других видов лосося в промысловом стаде не менее трех возрастных групп, и получается, что разные поколения друг друга как бы подстраховывают. А горбуша живет полтора года, поэтому у нее два поколения – четное и нечетное, которые не зависят друг от друга. В результате у горбуши более четко обозначены всплески или снижения численности, связанные с удачным или неудачным размножением.

– И что рыбакам обещает научное лососевое сообщество?

– Еще в начале этого года, как и в предыдущие, Росрыболовство приняло годовой прогноз. Он составлен рыбохозяйственной наукой по опыту прошлых путин, наблюдений за ходом нереста, скату потомства из рек в море и морских учетов горбуши в Охотском море. Отдельно вышел путинный прогноз «Лососи-2017», где также приведены цифры рекомендуемого вылова на бассейне – 320 тыс. тонн.

– Как вы считаете, это много или мало?

– Ну, скажем, Северный рыбохозяйственный бассейн, второй по промысловому значению, всех видов морепродуктов, включая водоросли, добывает всего 500-600 тыс. тонн в год. Для Дальнего Востока рекордными были 2009 и 2011 годы, когда вылавливали порядка 500-550 тыс. тонн лососевых. Это был исторический рекорд. А, скажем, лет 15 назад считалось большим успехом выловить за путину 200 тыс. тонн. Поэтому 320 тыс. тонн – это показатель добротного среднего уровня.

– Но эти изменения являются следствием какого-то единого цикла?

– Единого цикла нет. У разных стад разные циклы. Если численность горбуши уже начало «лихорадить», то уловы кеты и нерки до последнего времени были относительно стабильными, при этом высокими. Циклы зависят не только от видов лососевых, но и от мест обитания.

На подходах лосося сказываются и природные условия, и промысел, и браконьерство. Сказывается гидрология рек, где идет нерест, – уровень воды, процент грунтовых вод, промерзаемость, таяние снега… Далее – молодь скатилась по рекам в море, начинает приспосабливаться к морской воде, а это сложный процесс, не все особи его выдерживают. Влияют приливы-отливы, пригон воды – то она в устье и лиманах соленая, то пресная. Также выживаемость зависит от развития кормовой базы. А есть еще хищные рыбы, для которых молодь лосося – желанная добыча. Но тон всему задает климат, – и у нас, и на американском континенте.

Так или иначе, согласно накопленному опыту, я считаю, что спрогнозированные 320 тыс. тонн – это хороший показатель и можно только пожелать, чтобы в ближайшие лет пять он сохранялся. Но рыбаки могут считать нынешний прогноз не очень хорошим, потому что помнят и 500, и 550, и 400 тыс. тонн. Таково свойство человеческой памяти — запоминаются именно выдающиеся уловы.

– Опишите, пожалуйста, прогноз и ситуацию по основным промысловым районам Дальнего Востока.

– По Приморью. На горбушу здесь был урожайным прошлый год, в этом году ее почти не будет. Кета – на минимуме, ее поймают несколько сотен тонн. Сима традиционно находится на низком уровне, ей «подняться» не дадут браконьеры, которые ловят не только крупную рыбу, но и молодь-пестрятку в речках. Это все известные факты, так что Приморью в этом году больших уловов ждать не стоит.

Чукотка. Незаселенный край, рыбаков мало. Здесь в основном добывается анадырская кета, нерка – южнее мыса Наварин. Нерки вылавливают несколько сотен тонн, кеты – полторы-три тысячи тонн. Если рыбы придет много больше – ее не освоят, потому что некому осваивать. Чукотка – второстепенный промысловый район, как и Приморье.

Магаданская область – от залива Шелихова до Охотска - тоже незаселенный край. По горбуше у них в этом году будет неплохо. Но максимум они могут освоить 5-10 тыс. тонн. Это тоже второстепенный район.

Главных районов, «делающих погоду» в промысле лосося у нас три. Самый главный – это Камчатка, и западное, и восточное побережья. Здесь ловят все основные виды лосося, причем массово добываются горбуша, кета, нерка, частично – кижуч. Второй район – это Сахалин с Южными Курилами. Там всего два массовых объекта – горбуша и кета. Третий район – это Амурский бассейн - окрестности устья Амура и воды Татарского пролива, примыкающие к Хабаровскому краю. Там тоже главными объектами являются горбуша и кета.

– И какова ситуация с ключевыми лососевыми регионами?

– Основные стада только подходят к промысловым районам. Главная часть путины на Камчатке начинается в конце первой декады июля – сначала в Карагинском заливе на восточном побережье, потом на западе. Сейчас массово добывают только раннюю нерку в районе Усть-Камчатска на восточном побережье. Добыли уже более 12 тыс. тонн. Она идет пока по прогнозу.

На Сахалине и в других районах Охотского моря кета еще по существу не начала идти. Горбуша пойдет в основном в конце первой – начале второй декады июля, – это показала наша траловая съемка научно-исследовательским судном, которая только что закончилась.

– Что еще показала съемка?

– Сразу оговорюсь: наши экспедиции почти не бывают посвящены одному объекту. Мы ведем мониторинг не только промысловых популяций, но и состояния сообществ, в которых они обитают. Кроме лососей, на НИС «Профессор Кагановский» учтено было более 4 млн тонн сардины-иваси и скумбрии, которыми рыбаки пока слабо интересуются.

По горбуше на охотоморском направлении получен хороший результат – 337 млн экземпляров. Но это не запас, так как не вся учтенная горбуша будет в реках. Пока она идет к своим рекам, ее поедят и хищные рыбы, и тюлени свой урожай снимут. Потом – браконьеры.

Но, тем не менее, если с учетом двухгодичной цикличности мы сравним с 2015 годом, то получим неплохие результаты. Тогда было учтено 240 млн., в этом году в 1,5 раза больше. Это хорошая прибавка.

Однако важно, как она распределится по промрайонам. В Сахалинской области размножаются летняя и осенняя формы. Осенней, как и в 2015 году, будет мало. Это отрицательно отразится на промысле на Южных Курилах и на юго-востоке Сахалина.

Большая часть - не менее 80% - летняя форма. Ее основная часть подойдет к Восточному Сахалину (преимущественно к северо-востоку) и на материковое побережье Охотского моря – от Сахалинского залива до залива Шелихова.

По западному побережью Камчатки прогноз не очень большой, но там добавили 10 тыс. тонн и получилось 20 тыс. тонн. Но, скорее всего, столько не возьмут. У Магадана прогноз всего 5 тыс. тонн, если придет больше – смогут освоить еще несколько тысяч тонн.

Только на Сахалине горбушу обычно осваивают в полной мере (здесь даже привыкли перелавливать). Ранее считалось правилом: пропускать на нерест 40 млн экземпляров. Сейчас бывает, что пропускают только 10 млн. или около того. На материковом побережье Охотского моря горбушу недоосвоят из-за слабой рыболовной базы. Поэтому основная добыча придется на западную часть моря и Сахалин.

Общий официальный прогноз горбуши по всему бассейну Охотского моря в принципе небольшой – 64 тыс. тонн. На практике с учетом данных нашей экспедиции смогут выловить под 100 тыс. тонн или немного больше, если смогут все освоить. Удовлетворительной должна быть рыбалка по горбуше в Карагинском заливе (по данным КамчатНИРО).

Итак, наша съемка по идущей в Охотское море горбуше (дающей обычно 60-70% вылова на лососевой путине) показала обнадеживающие результаты.

– Вы упомянули влияние на численность климатических условий. Как они сказываются?

– В последние годы наблюдается снижение количества рыбы в ранее многочисленных стадах в южных районах - на Южных Курилах и на юге Сахалина и одновременный рост численности в северных районах. И у американцев та же картина – южные районы постепенно теряют свое значение для промысла, зато растет значение северных районов (на Аляске, даже в Арктике).

– Так глобальное потепление – это не миф?

– Глобальное потепление через парниковый эффект — это вопросы большой политики и больших денег. Я нынешнее потепление объясняю чередованием климатических циклов. Циклы бывают разные. Есть большие, в тысячи и сотни лет, внутри них – циклы поменьше. Те изменения, что мы наблюдаем сейчас – это в пределах 60-70-летнего цикла. В 1920-30-х годах наблюдалось наступление тайги на тундру, а тундры - на Арктику. Все природные зоны смещались на север со скоростью почти 1 км ежегодно. А в 1940-50-е шел обратный процесс. Со второй половины 1980-х годов до настоящего времени идет процесс потепления.

К примеру, в заливе Петра Великого обитает 300 с небольшим видов рыб. В последние годы сюда на лето заходит не менее 105 южных видов – то есть треть фауны. Это результат потепления. Но появление в наших водах сардины-иваси, которая ушла в начале 90-х, - это не результат потепления. Ее урожайные поколения в водах Куросио появляются чаще всего при отрицательных аномалиях температуры воды.

К сожалению, рыбаки не очень заинтересованы ловить сардину и скумбрию, хотя уже четыре года, как мы отмечаем их подходы. Чтобы задействовать свои мощности, им достаточно минтая, крабов, сельди. Это уже известная покупателям продукция, для которой есть стабильные рынки сбыта. А со скумбрией и сардиной все обстоит сложнее. Везти ее в европейскую часть мешают высокие тарифы, дальневосточный рынок забит другой рыбой, и если горбушу, минтая и крабов можно сколько угодно продать в Китай, Японию и Южную Корею, то сардина и скумбрия им не нужна, она из их вод и мигрирует к нам.

- Когда лосося больше, в четный год или нечетный?

-–Смотря где, в разных местах по-разному. Скажем, Западная и Восточная Камчатка по горбуше находятся в противофазе – в нечетные годы на восточном побережье больше, а в четные – на западном.

По Охотоморью раньше было больше в нечетные, но сейчас эта разница сглаживается. Через какое-то время, лет 20-25, происходит смена – тоже циклы разнятся в зависимости от места. Например, в Приморье в настоящее время много горбуши в четные годы, а 25 лет назад – было наоборот. Смена произошла в 1984 году. 1985 год застал врасплох рыбаков Камчатки: был прогноз 80 тыс. тонн, а реально добыли 4 тысячи. Но со следующего года циклы поменялись. Существует 30 различных версий, почему это происходит.

– Как сказался на результатах прогноза тот факт, что в этом году на съемке участвовало одно судно вместо двух?

– Мы не охватили кету, нерку. Средств, к сожалению, не хватает не только на прогнозные съемки, но и на мониторинг. В советское время в нерестовый период многие реки Дальнего Востока обследовались с самолетов и вертолетов. Было много точек, где велся учет скатывания по рекам молоди, было много наблюдателей. А сейчас из основных регионов только на Камчатке рыбаки скидываются и оплачивают хотя бы ограниченный мониторинг с самолетов. А ведь эти оценки обязательно нужны, чтобы построить прогноз на следующий год. В советское время были свои проблемы, но рыбохозяйственная наука имела большой флот и охватывала весь Тихий океан от Арктики до Антарктики. А сейчас последние пароходы заканчивают свою жизнь, а дальше исследования свернутся до «прибрежки». Это называется кризис, и мы в него уже уверенно вступили.

Андрей ДЕМЕНТЬЕВ, Fishnews

Россия. ДФО > Рыба. Образование, наука > fishnews.ru, 6 июля 2017 > № 2232702 Вячеслав Шунтов

Россия > Финансы, банки > bankir.ru, 5 июля 2017 > № 2232896 Алина Назарова

Алина Назарова, банк «Открытие»: «Клиента интересует не ставка, а надежность банка»

Алина Назарова, управляющий директор по private banking банка «Открытие»

Беседовал: Николай Зайцев, корреспондент

В чем причина роста популярности российских банков в глазах состоятельных клиентов? Какие продукты сейчас их интересуют? На эти и другие вопросы портала Bankir.Ru отвечает управляющий директор по private banking банка «Открытие» Алина Назарова.

— Какие основные тенденции в private banking, по вашим оценкам, характерны для текущего года?

— В первую очередь, это снижение ставок по вкладам, которое, безусловно, диктует рынку private banking переориентацию на инвестиционные продукты. При высокой ставке - валютной или рублевой, и в отсутствие какого-либо риска, кроме банковского, можно было бы спокойно продолжать жить за счет депозитов. Однако текущий уровень ставок по депозитам такую возможность не обеспечивает, в то время как даже консервативные инвестиционные инструменты дают более высокую доходность.

Также, в силу ситуации вокруг мелких игроков банковского сектора и действий регулятора, мы все чаще видим, что частные лица сегодня предпочитают работать с крупными и надежными игроками. Имеет место переток средств состоятельных клиентов из небольших банков в банки первой десятки.

Безусловно, растет и конкурентная среда, игроки на рынке private banking находят какие-то новые решения и новые продукты. В этом плане мы наблюдаем частичную миграцию клиентов из западных банков в российские. Не могу сказать, что это поток, но тем не менее. Так что внутренний рынок активно развивается и борется за клиента, стремясь предоставлять ему полный спектр услуг в рамках одного банка.

— Влияют ли на российский рынок private banking мировые глобальные тренды?

— Безусловно. Мы видим, что в западных банках имеет место ужесточение в сфере compliance. Аналогичный тренд присутствует и на российском рынке, если говорить об изменениях в законодательстве. Такие вещи, конечно, накладывают свой отпечаток на сервис private banking и за рубежом, и в России. Это вообще одна из причин того, что некоторые клиенты возвращаются обратно в Россию.

— Какого типа сделки сегодня наиболее распространены? Насколько клиенты из вашего сегмента интересуются услугами в области M&A?

— Если говорить о private banking, то базовая часть — это стандартные банковские услуги, депозиты и расчетно-кассовое обслуживание, а также инвестиционное, юридическое и налоговое консультирование. Сейчас основной акцент, конечно, делается на формирование инвестиционного портфеля, выбор стратегии, понимание того, какой риск клиент готов принимать, — исходя из этого мы помогаем сделать правильный выбор инструментов для успешных капиталовложений.

Более половины клиентов сегмента private banking — это собственники бизнеса с характерным менталитетом, и их предпочтения в части обслуживания во многом определяются историей их бизнеса, приобретения и управления капиталом. Например, эти клиенты часто делают выбор в пользу различных венчурных проектов, причем если для одних это вариант инвестирования, то других они больше интересуют как продолжение развития собственного бизнеса.

Если говорить о рынке сделок слияния и поглощения, то в последние два года мы не видим здесь активного тренда. В «Открытие Private Banking» мы работаем со сделками средней ценовой категории, и сегодня разница между предложением и спросом очевидна, то есть цена продавца не всегда соответствует пожеланиям покупателя. Это связано, в том числе, и с курсовой переоценкой, которая наблюдалась с 2014 года, потому что многие развивали свой бизнес на валютные деньги, и, соответственно, рассчитывают на ту же выручку при продаже.

Если сравнить два направления, сделки слияния и поглощения и венчурные инвестиции, то венчурные инвестиции все-таки в приоритете.

— Каковы на сегодня главные критерии выбора банка у клиентов private banking? Изменилось ли что-то принципиально в плане выбора?

— Первое, что диктует рынок, — это, однозначно, надежность банка. И от этого никуда не деться. Клиенты из небольших банков все больше переходят в крупные. Это еще один тренд, и он характерен не только для текущего года, но и для предыдущего. Люди идут, в первую очередь, за надежностью, которая интересует их уже больше, чем размер процентной ставки.

Второй тренд — это та инфраструктура, которая позволяет формировать инвестиционные портфели, управлять ими. Для клиента очень важно наличие профильных специалистов, которые могли бы проконсультировать, наличие инфраструктуры для открытия брокерских счетов; наконец, наличие всех сопутствующих услуг юридического и налогового консалтинга, актуальных как с точки зрения декларации счетов, так и контролируемых иностранных компаний. Если в вашем подразделении private banking это все имеется, это всегда плюс.

— Сегодня настало то время, когда собственники первых возникших в России коммерческих предприятий начинают задаваться вопросом, что делать: передать бизнес по наследству детям, продать, направить на благотворительность или на какие-то другие цели. Вы ощущаете запрос на обслуживание подобных сделок среди клиентов?

— Действительно, клиентами private banking сейчас, в основном, являются первые владельцы капиталов. И многие из них (на сегодняшний день – каждый четвертый, и эта доля постоянно растет) активно привлекают детей и внуков к участию в собственном деле и планируют впоследствии передать бизнес в управление детям и внукам. В связи с этим вопрос наследования и передачи капитала будет важным для всей индустрии в течение ближайших 10-20 лет.

В этой сфере у нас есть несколько проектов.

Первый мы запустили полтора года назад, и он идет практически по сей день — это ТВ-программа «Семейный капитал». В ней мы рассказываем даже не столько об историях успеха российских предпринимателей, хотя и о них тоже, сколько о том, как они вовлекают детей в бизнес, как совместно с ними работают, то есть о преемственности первых российских династий бизнесменов, о том, что мы наблюдаем в Америке и Европе, и чего пока мало в России.

Также у нас есть совместная программа со «Сколково» и еще рядом партнеров. В рамках этой программы мы рассказываем нашим клиентам о наследовании и инструментах передачи наследства. Также проводим интерактивные опросы, чтобы понять планы клиентов на будущее — хотят ли они передавать капиталы по наследству, вовлекать детей в бизнес или хотят оставить детям деньги, или вообще все отдать в благотворительный фонд, а детям дать возможность строить карьеру самостоятельно с нуля. Это очень актуальная и животрепещущая тема, и все больше состоятельных людей задумываются о теме наследования, о том, как обеспечить благополучие своим детям и внукам. Одновременно встают вопросы филантропии и меценатства, потому что многие из них хотят оставить какой-то след в жизни.

— Каким вы видите новое, молодое поколение клиентов?

— Молодое поколение — это уже другой клиентский профиль. Этот клиент не менее взыскателен, чем его предшественник, но уже ориентирован на проактивное развитие, digital, быстроту и сервис. Если раньше многие, в основном, вкладывали средства в развитие собственного предприятия, то сейчас примерно 40% от общей базы — это люди типа «инвестор», которые распределяют средства между бизнесом и инвестициями в ценные бумаги и другие проекты. Также важным и специфическим моментом является срок горизонта планирования — менее 10% респондентов планируют свои действия более чем на 10 лет, средний горизонт планирования находится в пределах от года до 5 лет.

Здесь надо отметить, что в рамках нашего спектра услуг мы работаем не столько лично с клиентом, а в целом с его семьей и о многих представителях «молодого поколения» знаем не понаслышке. Например, некоторым родителям мы когда-то помогали выбрать школу или вуз для обучения детей.

— Насколько для этого клиентского сегмента актуально развитие дистанционных сервисов?

— Очень актуально! Это молодые коммуникабельные «люди мира», которые сегодня в Гонконге, а через пару дней в Лос-Анджелесе. Им необходим дистанционный доступ к счетам и многое другое. Хотя, безусловно, какая-то часть клиентов по-прежнему остается консервативной с точки зрения digital. При этом мы понимаем, что весь мир движется в направлении дигитализации, и, конечно, развиваем соответствующие сервисы. Когда настанет время исключительно цифрового банкинга, это уже будет поздно делать, нужно готовиться заранее.

— Как изменился объем средств под вашим управлением в прошлом году? Какие прогнозы вы можете дать на текущий год?

— Начиная с 2013 года мы продолжаем неуклонно расти. Например, ключевой критерий, на который смотрит любой банк, занимающийся private banking, — это рост проникновения инвестиционных продуктов в клиентскую базу. Российский рынок начинался с клиентов, которые пользовались только депозитами. А поскольку тренд и этого, и следующего года — все-таки инвестиционная линейка, то нам важно понимать, какая доля клиентов пользуется инвестиционными услугами. У нас эта доля уже превысила 20%. В частности, мы достаточно активно развиваем направление Life Style Management. По сравнению с первым кварталом 2016 года спрос на такие сервисы вырос практически вдвое. В ответ мы вкладываем существенные ресурсы в это направление, стараясь всегда на шаг опережать спрос. Пока мы управляем финансами, у клиента должно появиться свободное время, которые мы же и поможем организовать качественно и с комфортом.

— Появились ли у вас новые сервисы для клиентов private banking в прошлом и этом году? Какие из них вы считаете наиболее удачными?

— В принципе, с точки зрения продуктовой линейки в целом наше направление достаточно консервативно, кардинально новые продукты появляются на рынке не каждый день. Однако мы активно развиваем существующие, комбинируем их, адаптируем к потребностям каждого конкретного клиента, «заряжаем» уникальными идеями – поиск инвестиционных решений у нас идет без остановок, и практически каждые две недели мы готовы предложить что-то интересное. Во многом благодаря этому мы вошли в топ-5 на российском рынке private banking в 2017 году - по версии Frank Research Group, победив в номинации «Лучший портфель инвестиционных идей».

— Какие проекты для клиентов private banking вы планируете запустить до конца этого года?

— Мы по-прежнему сохраним фокус на обслуживании семьи, и все, что у нас будет развиваться, будет двигаться в этом направлении. Так, для нас достаточно интересна сфера услуг Life Style Management, и в этом году мы будем делать на нее акцент. Мы также планируем и дальше совершенствовать инвестиционную линейку и предлагать новые решения.

Одновременно мы продолжим развивать digital-каналы и «приучать» наших клиентов пользоваться хотя бы минимальным набором дистанционных сервисов. Однако тут, конечно, все зависит от характера конкретной операции. Если говорить о ребалансировке инвестиционного портфеля или о венчурных инвестициях, здесь клиент в любом случае предпочтет общаться с человеком, а не с машиной, а вот тем, кто имеет личные брокерские счета и сам управляет своими инвестициями, хороший digital-сервис просто необходим.

— Насколько сложно сейчас с кадрами, которые могли бы качественно работать в private banking?

— Весьма сложно. Именно поэтому такие кадры мы растим самостоятельно — достаточно много вкладываем в обучение и развитие сотрудников. Вообще вся наша стратегия основана на том, чтобы самим формировать надежный и профессиональный кадровый состав.

— Одной из новинок прошлого года стало открытие «Академии Private Banking». Интересен ли оказался проект для клиентов?

— О, это очень интересная история! «Академии Private Banking» — это ежеквартальные клиентские мероприятия, на которые мы приглашаем разных спикеров, как правило, из числа мировых звезд, таких как Йохан Эрнст Нильсон. Он - известный путешественник, исследователь, рекордсмен Книги Гиннеса — прошел от Северного полюса к Южному без использования современных видов транспорта. Или Дэн Вальдшмидт – легендарный предприниматель, маркетолог и консультант, разработавший 28 уникальных стратегий по выводу бизнеса на новый уровень. Последним нашим гостем была известный ученый и популяризатор науки баронесса Сьюзен Гринфилд, которая рассказывала о влиянии digital на нервную систему человека: с одной стороны, соцсети и поисковые системы упрощают нам жизнь, с другой, так или иначе, меняют человека и мир, в котором он живет. Тема очень актуальная и вызвала живой интерес у клиентов, многие из которых приходили с детьми.

Россия > Финансы, банки > bankir.ru, 5 июля 2017 > № 2232896 Алина Назарова

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 4 июля 2017 > № 2906786 Алексей Арбатов

До основания, а затем…

Алексей Арбатов

Устарел ли контроль над ядерными вооружениями?

Алексей Арбатов – академик РАН, руководитель Центра международной безопасности Института мировой экономики и международных отношений им. Е.М. Примакова Российской Академии наук, в прошлом участник переговоров по Договору СНВ-1 (1990 г.), заместитель председателя Комитета по обороне Государственной думы (1994–2003 гг.).

Резюме Если откажемся от наработанных за полвека норм и инструментов контроля над ядерным оружием, останемся у разбитого корыта. Необходимо срочно спасать эту сложную и бесценную конструкцию и, опираясь на такой фундамент, продуманно ее совершенствовать.

Противостояние России и Запада и начало нового цикла гонки вооружений вернули проблемы ядерного оружия на авансцену мировой политики после двадцати лет забвения. Администрация Дональда Трампа не считает приоритетом прогресс в контроле над ядерным оружием, что по идее должно послужить стимулом для Москвы к существенному пересмотру курса в данной области. Но в какую сторону? Этот вопрос остается открытым.

Ядерный романтизм в консервативную эпоху

На Валдайском форуме в октябре 2016 г. президент России Владимир Путин заявил: «Ядерное оружие является фактором сдерживания и фактором обеспечения мира и безопасности во всем мире», его нельзя «рассматривать как фактор какой бы то ни было потенциальной агрессии». Следует отметить, что столь положительная и в чем-то даже романтическая оценка роли ядерного оружия высказывается у нас на самом высоком государственном уровне впервые – такого не было ни во времена СССР, ни в демократической России.

Впрочем, многое зависит от интерпретации. Если эти слова – пожелание того, как должно быть, пока ядерное оружие существует в качестве объективной реальности, на это нечего возразить. Возможно, имелось в виду, что ядерное оружие должно быть предназначено только для ответного удара, и этой возможностью следует сдерживать агрессора от нападения («фактор сдерживания»). И что его недопустимо применять в первом ударе («как фактор потенциальной агрессии»). В таком случае мы имеем дело с одним из вариантов формулировки концепции стратегической стабильности как состояния стратегических взаимоотношений сторон, при котором сводится к минимуму вероятность ядерной войны, во всяком случае – между двумя сверхдержавами.

Однако если приведенное высказывание отражает представление о существующем порядке вещей, то с ним нельзя согласиться без существенных оговорок.

Фактор агрессии или ее сдерживания?

Первая оговорка состоит в том, что все девять нынешних государств, имеющих ядерное оружие, в своих официальных военных доктринах или по умолчанию допускают применение его первыми.

До недавнего времени КНР и Индия были единственными двумя странами, принявшими обязательство о неприменении ядерного оружия первыми. Но в Китае идет дискуссия об отказе от этого принципа ввиду растущей возможности США поражать китайские ядерные средства высокоточными неядерными системами большой дальности. А Индия, судя по всему, изменила свое прежнее обязательство, заявив, что оно распространяется только на неядерные государства, и это сближает ее стратегию с доктринами России и Соединенных Штатов.

Американские союзники по НАТО – Великобритания и Франция – всегда доктринально допускали применение ядерного оружия первыми, хотя их ядерные силы в сокращенном составе технически более всего соответствуют концепции сугубо ответного удара, во всяком случае в отношении России (а до того – СССР).

Пакистан открыто и безоговорочно придерживается концепции первого применения ядерного оружия (как оперативно-тактического, так и средней дальности) против Индии, имеющей большое превосходство по силам общего назначения.

Израиль не признает и не отрицает наличия у него ядерного оружия. Но ввиду специфики его геополитического окружения ни у кого нет сомнений, что Тель-Авив негласно придерживается концепции первого ядерного удара.

У Северной Кореи вместо доктрины – идеологические декларации с угрозами применения ядерного оружия. В свете малочисленности и уязвимости ее ядерных средств в противоборстве с ядерной сверхдержавой в лице США первый удар – единственный способ применить ядерное оружие (и после этого погибнуть).

Тем более сказанное выше относится к двум ведущим ядерным державам. Российская официальная военная доктрина недвусмысленно предусматривает не только ответный ядерный удар (в качестве реакции на нападение на РФ и ее союзников с использованием ядерного и других видов оружия массового уничтожения, ОМУ), но также и первый ядерный удар: «Российская Федерация оставляет за собой право применить ядерное оружие… в случае агрессии против Российской Федерации с применением обычного оружия, когда под угрозу поставлено само существование государства». В таком случае ядерный удар будет иметь целью «нанесение неприемлемого ущерба агрессору в любых условиях обстановки».

В военной политике Соединенных Штатов тоже всегда допускалась возможность использования ядерного оружия первыми, как гласит американская ядерная доктрина от 2010 г., «для узкого набора сценариев». Обеспечивая гарантии безопасности союзникам в Европе и Азии, США имеют варианты ядерного ответа на нападение на них с использованием обычного оружия или других видов ОМУ и потому «не готовы в настоящее время принять безоговорочную политику сдерживания ядерного нападения как единственного предназначения ядерного оружия…».

Таким образом, Россия, Соединенные Штаты и другие государства, обладающие ядерным оружием, допускают, помимо ответного удара, те или иные варианты применения ядерного оружия первыми (т.е. как «фактор агрессии»). Такие варианты включены в их понимание ядерного сдерживания (т.е. «фактора обеспечения мира и безопасности во всем мире»). Объясняется этот доктринальный симбиоз тем, что все они без исключения считают «фактором агрессии» только первый ядерный удар вероятного противника. А сами намерены применить ядерное оружие первыми исключительно в ответ на агрессию с использованием других видов ОМУ или обычных вооружений.

В связи с этим следует подчеркнуть, что исторически во многих войнах, особенно после 1945 г., каждая сторона считала, что, даже ведя наступательные операции, она обороняется, отражая реальную или неминуемо грозящую агрессию. Это влекло за собой или могло повлечь эскалацию конфликта. Карибский ракетный кризис октября 1962 г. наглядно продемонстрировал возможность ядерной войны из-за потери контроля над событиями, а не в результате спланированной агрессии. Несколько раз чистое везение спасало мир от ядерной катастрофы, хотя тогда уже существовало взаимное ядерное сдерживание (пусть асимметричное) и ни одна из сторон не хотела прямого конфликта.

Похожие, хотя и не столь опасные ситуации эскалации взаимных оборонительных действий имели место во время берлинского кризиса 1961 г., в ходе вьетнамской (1964–1972 гг.), афганской (1979–1989 гг.) и первой иракской войн (1990 г.). То же можно сказать о четырех ближневосточных войнах (1957, 1967, 1973 и 1983 гг.), фолклендском конфликте (1982 г.), индо-пакистанской и ирано-иракской войнах (1971 и 1980–1988 гг.) и ряде других событий такого рода. Причем некоторым из них сопутствовали открытые угрозы применения ядерного оружия и повышение уровней его готовности ведущими государствами.

Нынешняя конфронтация России и НАТО в Европе, многосторонний характер кризисов на Ближнем Востоке в сочетании с развитием новейших ядерных и обычных высокоточных вооружений и изощренных информационно-управляющих систем порождают угрозу быстрой непреднамеренной эскалации обычного (даже локального) конфликта между великими державами к ядерной войне. Эта угроза усугубляется «новаторскими» концепциями применения ядерного оружия в стратегиях ведущих государств.

Опасные новации

Во времена прошлой холодной войны вероятность быстрой (и даже изначальной) эскалации крупного вооруженного конфликта в Европе к применению ядерного оружия со стороны НАТО и Варшавского договора принималась как данность (а на континенте было развернуто в общей сложности до 17 тыс. единиц тактических ядерных средств). После окончания холодной войны тактические ядерные силы сторон были многократно сокращены, а апокалипсические сценарии были на четверть века забыты.

Но кризис вокруг Украины и наращивание вооруженных сил по обе стороны новых границ между Россией и НАТО вернули прежние страхи в европейскую политику. Масштабные военные учения сторон стали регулярно проводиться с имитацией применения тактических ядерных средств. Оружие такого класса в количестве нескольких сотен единиц все еще размещено вместе с силами общего назначения на передовых базах России и в американских хранилищах на территории стран НАТО.

Однако есть и новшества, чреватые не меньшей опасностью: концепции избирательного применения стратегических ядерных вооружений. Соединенные Штаты с начала 1960-х гг. экспериментировали со стратегией контрсиловых ядерных ударов – поражения стратегических сил и других военных объектов СССР, избегая разрушения городов (во всяком случае, на первых этапах войны). Но все эти планы разбивались о вероятность массированного ядерного ответа другой стороны.

Перемены начались много лет спустя: в 2003 г. в официальных российских документах появились планы «деэскалации агрессии... угрозой нанесения или непосредственно осуществлением ударов различного масштаба с использованием обычных и/или ядерных средств поражения». Причем предполагалась возможность «дозированного боевого применения отдельных компонентов Стратегических сил сдерживания».

С тех пор издания военной доктрины РФ не упоминали подобных концепций, и на время они ушли в тень. Но в условиях нынешнего обострения напряженности в профессиональную печать стали периодически просачиваться сходные идеи, возможно, отражая закрытые стратегические изыскания уполномоченных организаций. Можно в связи с этим предположить, что в России, США (и, видимо, в КНР) прорабатываются концепции избирательного применения стратегического ядерного оружия.

Например, военные профессионалы из закрытых институтов Минобороны РФ подчеркивают «…ограниченный характер первого ядерного воздействия, которое призвано не ожесточить, а отрезвить агрессора, заставить его прекратить нападение и перейти к переговорам. При отсутствии желательной реакции предусматривается нарастающее массирование использования ядерного оружия как в количественном отношении, так и по энерговыделению. Поэтому… первое ядерное воздействие Российской Федерации может носить ограниченный характер. Реакция противника просчитывается в форме как массированного, так и ограниченного ядерного удара. Более вероятным, на наш взгляд, можно считать второй вариант. В его пользу говорит тот факт, что США являются страной, где родилась концепция ограниченной ядерной войны». В качестве возможных средств таких действий рассматриваются, в частности, новые тяжелые наземные ракеты шахтного базирования типа «Сармат», поскольку уязвимость пусковых установок не позволяет полагаться на них для осуществления ответного удара в случае массированной контрсиловой атаки США.

Судя по всему, и Соединенные Штаты, в свою очередь, реанимируют концепции ограниченной стратегической ядерной войны в виде «подогнанных (tailored) ядерных опций». Как оружие таких ударов обсуждаются, например, перспективные ядерные авиационные крылатые ракеты большой дальности (LRSO – long-range stand-off missile) и управляемые авиабомбы с вариативной мощностью заряда (В-61-12).

Чаще всего в России подобные избирательные удары предлагаются как ответ на массированную неядерную «воздушно-космическую агрессию» США и НАТО (вроде многократно расширенного варианта налетов на Югославию, Афганистан или Ирак). А в США такие «опции» прорабатываются как реакция на ограниченное «ядерное воздействие» со стороны России (а также имея в виду Китай). В реальности Соединенные Штаты не имеют ни планов, ни достаточных средств для неядерной «воздушно-космической агрессии» против России, особенно если речь идет об ударе по ее стратегическим ракетным силам. Эти сценарии существуют в воображении российских стратегов. Однако взаимная разработка планов избирательных стратегических ударов угрожает молниеносно перевести на глобальный уровень любое локальное (и даже случайное) вооруженное столкновение двух сверхдержав.

Хотелось бы спросить авторов российской концепции: почему они думают, что Соединенные Штаты в ходе обмена ограниченными ударами, в конце концов, первыми дадут «задний ход»? Видимо, подсознательно здесь присутствует стереотип: в США живут богаче и ценят жизнь выше, а патриотизм – ниже, чем в России. Возможно, применительно к большой и долгой обычной войне это не лишено оснований (достаточно сравнить отношение общества двух стран к войнам во Вьетнаме и Афганистане). Однако упускается из вида, что ядерное оружие и в этом смысле является «великим уравнителем»: и богатым, и бедным одинаково не хочется, чтобы они сами, их дети и внуки превратились в «радиоактивную пыль». Во всяком случае, исторический опыт кризисов холодной войны не подтверждает представления о трусливости американцев, а с тех пор уровень жизни в России и на Западе стал менее контрастным.

Сопутствующая идея, набирающая ныне обороты, состоит в том, что после большого сокращения ядерных арсеналов за прошедшие четверть века ядерная война снова стала возможна и не повлечет глобальной катастрофы. Вот один из образчиков такого прогнозирования: «Решившись на контрсиловой превентивный удар по России… США имеют основания рассчитывать на успех… В итоге до 90 процентов российского ядерного потенциала уничтожается до старта. А суммарная мощность ядерных взрывов составит около 50–60 мегатонн… Гибель миллионов американцев, потеря экономического потенциала будут перенесены относительно легко. Это умеренная плата за мировое господство, которое обретут заокеанская или транснациональная элиты, уничтожив Россию…» В качестве спасительной меры, утверждает автор, создание 40–50 «боеприпасов (в 100 МТ) в качестве боеголовок для тяжелых МБР или сверхдальних торпед гарантирует доведение до критически опасных геофизических зон на территории США (Йеллоустонский супервулкан, разломы тихоокеанского побережья США)... Они гарантированно уничтожат США как государство и практически всю транснациональную элиту».

Можно было бы отмахнуться от таких идей как не составляющих предмет стратегического анализа и требующих услуг специалистов другого профиля, но не все так просто. Их автор (Константин Сивков) много лет служил в Генеральном штабе Вооруженных сил РФ и принимал участие в разработке военно-доктринальных документов государства. В других работах этого специалиста, как и в публикациях упомянутых выше экспертов, вопреки официальной линии Москвы, приводятся вполне убедительные расчеты невозможности массированного поражения не только российских ракетных шахт, но и значительной части промышленности высокоточным неядерным оружием. Также следует напомнить, как пару лет назад один из центральных каналов российского телевидения в репортаже о заседании военно-политического руководства самого высокого уровня как бы «случайно» показал картинку именно такой суперторпеды, вызвав немалый ажиотаж на Западе.

Приведенные примеры не позволяют безоговорочно принять тезис известного российского политолога Сергея Караганова: «Наличие ядерного оружия с имманентно присущей ему теоретической способностью уничтожения стран и континентов, если не всего человечества, изменяло мышление, “цивилизовало”, делало более ответственными правящие элиты ядерных держав. Из этих элит вымывались или не подпускались к сферам, связанным с национальной безопасностью, люди и политические группы, взгляды которых могли бы привести к ядерному столкновению». И дело не в том, что до «ядерной кнопки» могут добраться экстремисты или умалишенные, а в том, что замкнутые институты имеют склонность генерировать узко технико-оперативный образ мышления, совершенно оторванный от реальности и чреватый чудовищными последствиями в случае его практической имплементации.

Так или иначе, приведенные концепции насколько искусственны, настолько и опасны. Россия и США уже второй год не могут договориться о координации обычных авиаударов даже по общему противнику в Сирии, а что уж говорить о негласном взаимопонимании «правил» обмена избирательными ядерными ударами друг по другу! Касательно приемлемости ядерной войны при сокращенных потенциалах, даже если принять крайне спорные прогнозы минимального ответного удара России мощностью в 70 мегатонн (10% выживших средств), надо обладать экзотическим мышлением для вывода, что российский ответ (5 тыс. «хиросим») не будет означать полного уничтожения Cоединенных Штатов и их союзников вместе со всеми элитами.

В реальности нет никаких оснований полагать, что ядерное оружие теперь и в будущем может стать рациональным инструментом войны и ее завершения на выгодных условиях. Однако есть риск (особенно после смены руководства США), что государственные руководители, не владея темой, не имея доступа к альтернативным оценкам и тем более не ведая истории опаснейших кризисов времен холодной войны, поверят в реализуемость подобных концепций. Тогда в острой международной ситуации, стремясь не показать «слабину», они могут принять роковое решение и запустить процесс неконтролируемой эскалации к всеобщей катастрофе.

Банализация и рационализация ядерного оружия и самой ядерной войны, безответственная бравада на эти запретные ранее темы – опаснейшая тенденция современности. Парадоксально, что отмеченные стратегические новации выдвинуты в условиях сохранения солидного запаса прочности паритета и стабильности ядерного баланса России и США. Похоже, что даже классическое двустороннее ядерное сдерживание в отношениях двух сверхдержав (не говоря уже о других ядерных государствах) «поедает» само себя изнутри. Впредь едва ли можно надеяться только на него как на «фактор обеспечения мира и безопасности».

Нельзя не признать, что традиционные концепции и методы укрепления стратегической стабильности не способны устранить данную опасность. Для этого нужны новые принципы стратегических отношений великих держав и механизмы обоюдного отказа от опасных стратегических новаций. Но их невозможно создать в условиях распада контроля над ядерным оружием и неограниченной гонки вооружений.

Спасло ли мир ядерное сдерживание?

Вторая оговорка в отношении упомянутой в начале статьи «валдайской формулы» заключается в том, что ядерный «фактор сдерживания» реализуется исключительно в рамках системы и процесса контроля над вооружениями и их нераспространения – и никак иначе. Сейчас, на кураже ниспровержения прежних истин, по этому поводу высказываются сомнения. Например, цитировавшийся выше Сергей Караганов пишет, что «…баланс полезности и вредности контроля над вооружениями подвести крайне трудно». Тем не менее это сделать легко – при всей сложности проблематики ядерных вооружений.

До начала практического контроля над вооружениями (ведя отсчет с Договора 1963 г. о частичном запрещении ядерных испытаний) мир неоднократно приближался к грани ядерной войны. Характерно, что упомянутый выше самый опасный эпизод – Карибский кризис – помимо конфликта СССР и США из-за Кубы, был главным образом вызван именно динамикой ядерного сдерживания. Отвечая на большой блеф советского лидера Никиты Хрущева о ракетном превосходстве после запуска спутника в 1957 г., Соединенные Штаты начали форсированное наращивание ракетно-ядерных вооружений. Администрация Джона Кеннеди, придя к власти в 1961 г., унаследовала от предшественников 12 старых межконтинентальных баллистических ракет (МБР) и две первые атомные подводные лодки с баллистическими ракетами (БРПЛ). Однако уже в 1967 г. американские стратегические ядерные силы (СЯС) увеличились по числу ракет в 40 раз (!). Поняв, куда идут процессы, Хрущев санкционировал переброску ракет средней дальности на Кубу, чтобы хоть замедлить быстро растущее отставание от США. Остальное хорошо известно.

Так ядерное сдерживание чуть не привело к ядерной войне. Можно до бесконечности спорить, спасло ли мир ядерное оружие или нет. И то и другое недоказуемо, поскольку, слава Богу, ядерной войны в те годы не случилось. Но в течение ста лет после битвы при Ватерлоо и до августа 1914-го большой войны в Европе тоже не произошло, хотя ядерного оружия не было, как и на протяжении полутора веков между Тридцатилетней войной и наполеоновским нашествием. А малых войн случалось множество, как и в годы холодной войны, причем через своих клиентов великие державы воевали и друг с другом.

После Договора 1963 г. в течение последующего полувека была создана обширная система ограничения и нераспространения ядерного оружия. Последний кризис холодной войны произошел осенью 1983 г., причем тоже из-за динамики ядерного сдерживания: развертывания новых ракет средней дальности СССР, а в ответ и аналогичных ракет США и провала переговоров по ограничению ядерных вооружений. Вывод очевиден: международные конфликты на фоне неограниченной гонки ядерных вооружений периодически подводят мир к грани ядерного Армагеддона. А в условиях процесса и режимов контроля над вооружениями – нет.

Отрицать прямую и обратную корреляцию мира и контроля над вооружениями можно, только если не желать признавать очевидного. Именно соглашения об ограничении и сокращении ядерного оружия стабилизировали военный баланс на пониженных уровнях и сыграли решающую роль в спасении мира от глобальной войны. Точно так же четко прослеживается взаимосвязь успехов и провалов диалога великих держав по ядерному разоружению и соответственно – прогресса или регресса режима нераспространения ядерного оружия.

Тем не менее, если исходить из того, что сдерживание, наряду с соглашениями великих держав, явилось одним из факторов спасения мира от ядерной войны в прошлом, то это отнюдь не значит, что так будет продолжаться в будущем. Отношения стабильного стратегического паритета сложились исключительно между СССР/Россией и США, хотя и здесь сейчас нарастают возмущающие факторы. Но нет оснований рассчитывать на тот же эффект в отношениях других ядерных государств, например, Индии и Пакистана. Тем более это относится к Северной Корее и возможным будущим обладателям ядерного оружия, если продолжится его распространение, что неизбежно в случае провала переговоров по дальнейшему сокращению ядерных арсеналов.

А через новые ядерные государства это оружие или оружейные материалы и экспертиза неизбежно рано или поздно попадут в руки террористов, что положит катастрофический конец роли ядерного оружия как «фактора обеспечения мира и безопасности». Ядерное сдерживание, согласно вечным законам гегелевской диалектики, убьет само себя. Это тем более так, поскольку в настоящее время разворачивается беспрецедентный кризис системы контроля над ядерным оружием.

Распад системы: есть ли повод для волнения?

Впервые за более чем полвека переговоров и соглашений по ядерному оружию (после Договора 1963 г.) мир оказался перед перспективой потери уже в ближайшее время договорно-правового контроля над самым разрушительным оружием в истории человечества.

Наиболее слабым звеном в системе контроля над ядерным оружием является Договор РСМД между СССР и США от 1987 года. Стороны уже несколько лет обвиняют друг друга в нарушении Договора, и после смены администрации в Вашингтоне в обозримом будущем он может быть денонсирован. В России к этому соглашению относятся скептически, что регулярно проявляется в высказываниях государственных руководителей. Еще более настораживает, что в новой «Концепции внешней политики» от 2016 г. он даже не упомянут в числе договоров, которым привержена Москва.

Обычно в вину Договору РСМД вменяется, что согласно его положениям было ликвидировано в два с лишним раза больше советских, чем американских ракет (соответственно 1836 и 859), и этой арифметикой до сих пор возмущаются многие российские эксперты в погонах и без. Но дело не просто в том, что советских ракет было развернуто намного больше и соответственно до «нуля» пришлось больше их сокращать. Еще важнее, что по высшей стратегической математике СССР все равно остался в выигрыше по качеству. Ведь для него был устранен, по сути, элемент стратегической ядерной угрозы, особенно ракеты «Першинг-2», способные с коротким подлетным временем (7 минут) наносить точные удары по подземным командным центрам высшего военно-политического руководства в Московском регионе. А непосредственно для американской территории Договор никак угрозу не уменьшил, поскольку советские ракеты средней дальности ее по определению не достигали.

Другой аргумент против Договора состоит в том, что ракеты средней дальности нужны России для ударов по базам ПРО США в Европе. Между тем все непредвзятые оценки показывают, что эти системы не способны перехватить российские МБР ни на разгонном участке, ни вдогонку. Кстати и президент Путин заявлял, что новые системы РФ могут преодолеть любую ПРО США.

Довод о том, что нужно отвечать на ядерные ракеты средней дальности третьих стран, не участвующих в Договоре, тоже неубедителен. Поскольку Великобритания и Франция не имеют ракет такого класса, из пяти остальных ядерных государств КНР и Индия – стратегические союзники России, Пакистан нацеливает ракеты только на Индию, Израиль – на исламских соседей, а КНДР – на американских дальневосточных союзников, а в перспективе – на США.

В любом случае Россия обладает большим количеством достратегических ядерных средств для сдерживания третьих стран, помимо стратегического потенциала для сдерживания Соединенных Штатов, часть которого может быть нацелена по любым другим азимутам. И уж если этой огромной мощи недостаточно для сдерживания третьих ядерных государств, то дополнительное развертывание наземных баллистических и крылатых ракет средней дальности делу не поможет. Придется рассчитывать на противоракетную оборону в составе модернизированной Московской ПРО А-235, новейших систем С-500 и последующих поколений подобных средств. А заодно пересмотреть позицию о необходимости отказа от систем ПРО или их жесткого ограничения.

Вопреки критике Договора при современном геополитическом положении России он намного важнее для ее безопасности, чем 30 лет назад. В случае его краха и в ответ на развертывание ныне запрещенных российских систем оружия возобновится размещение американских ракет средней дальности, причем не в Западной Европе, как раньше, а на передовых рубежах – в Польше, Балтии, Румынии, откуда они смогут простреливать российскую территорию за Урал. Это заставит Москву с огромными затратами повышать живучесть ядерных сил и их информационно-управляющей системы.

Кризис контроля над ядерным оружием проявляется и в том, что вот уже шесть лет не ведется переговоров России и США по следующему договору СНВ – самая затянувшаяся пауза за 47 лет таких переговоров. В 2021 г. истечет срок текущего Договора СНВ, и в контроле над стратегическими вооружениями возникнет вакуум. Времени для заключения нового договора, в свете глубины разногласий сторон по системам ПРО и высокоточным неядерным вооружениям, все меньше. При этом новая администрация Белого дома не проявляет заинтересованности в заключении нового договора СНВ до 2021 г. или в его продлении до 2026 года.

Именно с середины 2020-х гг. Соединенные Штаты приступят к широкой программе обновления своего стратегического ядерного арсенала (стоимостью до 900 млрд долл.), а также, вероятно, расширят программу ПРО, на что Россия будет вынуждена отвечать. Причем в отличие от периода холодной войны эта ракетно-ядерная гонка будет дополнена соперничеством по наступательным и оборонительным стратегическим вооружениям в неядерном оснащении, а также развитием космического оружия и средств кибервойны. Новейшие системы оружия особенно опасны тем, что размывают прежние технические и оперативные разграничения между ядерными и обычными, наступательными и оборонительными, региональными и глобальными вооружениями.

К тому же гонка вооружений станет многосторонней, вовлекая, помимо США и России, также КНР, страны НАТО, Индию и Пакистан, Северную и Южную Кореи, Японию и другие государства. Геополитическое положение России обуславливает ее особую уязвимость в такой обстановке.

Уже два десятилетия по вине Вашингтона в законную силу не вступает Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ). По их же вине недавно «заморожено» соглашение о ликвидации избыточного запаса плутония. Переговоры по запрещению производства разделяющихся материалов (оружейного урана и плутония) в военных целях (ДЗПРМ) много лет стоят в тупике на Конференции по разоружению в Женеве. По российской инициативе за последние три года прекратилось сотрудничество РФ и США по программам безопасной утилизации, физической сохранности и защите ядерных вооружений, материалов и объектов.

Конференция по рассмотрению Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) в 2015 г. закончилась провалом. Северная Корея, которая вышла из ДНЯО в 2003 г., продолжает испытания ядерного оружия и баллистических ракет. В апреле 2017 г. от нее дистанцировался даже главный покровитель – Китай. Настрой новой администрации и Конгресса против многостороннего соглашения об ограничении иранской ядерной программы от 2015 г. может нанести окончательный удар по ДНЯО. Дальнейшее распространение ядерного оружия будет происходить главным образом рядом с российскими границами (Иран, Турция, Египет, Саудовская Аравия, Южная Корея, Япония).

Если и когда это оружие попадет в руки террористов, Россия – с недавнего времени лидер в борьбе с международным терроризмом – может стать одним из первых объектов их мщения, тем более в свете уязвимости ее геополитического положения и проницаемости южных границ.

Рецепты летального исхода

Традиционный контроль над ядерным оружием зиждился на ярко выраженной биполярности миропорядка, примерном равновесии сил сторон и согласовании классов и типов оружия в качестве предмета переговоров. Ныне миропорядок стал многополярным, равновесие асимметричным, а новые системы оружия размывают прежние разграничения. Контроль над вооружениями и предотвращение ядерной войны необходимо своевременно адаптировать к меняющимся условиям. Но надстраивать здание нужно на твердом и испытанном фундаменте – таково элементарное правило любой реконструкции.

В упоминавшейся выше статье Сергей Караганов пишет о необходимости выработки «новых схем ограничения вооружений». В качестве таковых он предлагает «не традиционные переговоры по сокращению (ликвидации) ядерного оружия... Пора и в расчетах, и в переговорах, если их все-таки вести, отходить от бессмысленного принципа численного паритета… Вместо этого стоит начать диалог всех ядерных держав (в том числе, возможно, даже Израиля и Северной Кореи…) по укреплению международной стратегической стабильности. Сопредседателями диалога могут быть Россия, США и Китай. Цель – предотвращение глобальной войны, использования ядерного оружия. Он должен быть направлен именно на повышение стабильности, предсказуемости, донесения друг до друга опасений, предотвращения новых дестабилизирующих направлений гонки вооружений. Особенно основанных на новых принципах средств противоракетной обороны в динамическом взаимодействии с наступательными вооружениями. Естественно, диалог должен включать и обсуждение неядерных, но де-факто стратегических вооружений. А также средств кибервойны… Таким образом, – пишет этот авторитетный специалист, – цель диалога – не собственно сокращение арсеналов, а предотвращение войны через обмен информацией, разъяснение позиций, в том числе причин развертывания тех или иных систем, доктринальных установок, укрепление доверия или по крайней мере уменьшения подозрений».

Прежде всего по поводу приведенного подхода следует отметить, что у Москвы и Вашингтона уже есть совместная концепция стратегической стабильности, предметно согласованная в первый и, к сожалению, последний раз в 1990 году. Ее суть (состояние стратегических отношений, устраняющее стимулы для первого удара) вполне актуальна. Что касается конкретных способов укрепления стабильности (взаимоприемлемое соотношение наступательных и оборонительных средств, снижение концентрации боезарядов на носителях и акцент на высокоживучие системы оружия), они, безусловно, требуют обсуждения и дополнения. Нужно учесть появление новейших наступательных и оборонительных вооружений, затронутые выше опасные концепции их применения, киберугрозы, распространение ядерного и ракетного оружия. Но расширение круга участников таких переговоров преждевременно. В обозримом будущем было бы величайшим успехом достичь взаимопонимания хотя бы в двустороннем формате, а уже затем думать о его расширении.

Кроме того, отвлеченное обсуждение стратегической стабильности сродни популярным в Средние века схоластическим диспутам. Это не приведет к конкретному результату, вроде упомянутого Карагановым «предотвращения новых дестабилизирующих направлений гонки вооружений». Едва ли можно рассчитывать, что оппоненты просто силой аргументов убедят друг друга отказаться от вызывающих беспокойство программ – без достижения взаимных компромиссов в виде ограничения и сокращения конкретных вооружений. А раз так, то и «численному паритету» нет альтернативы: ни одна из сторон не согласится юридически закрепить свое отставание.

Это суждение подтверждает практический опыт. Ведущиеся в течение последних лет американо-китайские консультации по стратегической стабильности при неравенстве потенциалов не породили ничего (кроме совместного словаря военных терминов). Та же участь постигла переговоры «большой ядерной пятерки», начавшиеся с 2009 г.: ничего конкретного, кроме общих благих пожеланий, согласовать не удалось. Наконец, есть опыт диалога России и Соединенных Штатов, который шел до 2012 г. по системам ПРО в контексте стратегической стабильности. Интеллектуальное взаимодействие потерпело фиаско, поскольку США не соглашались ни на какие ограничения ПРО, а Россия их и не предлагала, требуя «гарантий ненаправленности».

Если бы удалось организовать предлагаемый Сергеем Карагановым форум «девятки» по стратегической стабильности, он в лучшем случае вылился бы в бесплодный дискуссионный клуб, а в худшем – в площадку для взаимной ругани (тем более с участием таких своеобразных стран, как Израиль и КНДР).

Единственное содержательное определение стабильности от 1990 г. потому и состоялось, что согласовывалось в рамках переговоров о Договоре СНВ-1 и нашло воплощение в его статьях и обширнейшей интрузивной системе верификации и мер доверия. Поэтому паритет, количественные уровни, подуровни и качественные ограничения являются самым оптимальным и доказавшим свою практичность фундаментом соглашений по укреплению стабильности. В достигнутых с начала 1970-х гг. девяти стратегических договорах сокращение и ограничение вооружений, меры доверия и предсказуемости – отнюдь не самоцель, а способ практического (в отличие от теоретического) приближения к главной цели – предотвращению ядерной войны.

Разрушить существующую систему контроля над вооружениями проще простого, для этого даже не надо ничего делать – без постоянных усилий по ее укреплению она сама разрушается под давлением политических конфликтов и военно-технического развития. А вот создать на ее обломках нечто новое невозможно, тем более если предлагается привлечь скопом все ядерные государства и говорить одновременно обо всех насущных проблемах.

Об интересах России

После смены власти в Вашингтоне сохранение и совершенствование режимов контроля над ядерным оружием впредь могла бы обеспечить только Россия. Конечно, в том случае, если бы она этого захотела. Однако ни на США, ни на КНР или НАТО/Евросоюз рассчитывать не приходится. Помимо ответственности России как великой державы и ядерной сверхдержавы за эту кардинальную область международной безопасности, побудительным мотивом могут быть и другие соображения. При трезвом анализе ситуации, избавленном от политических обид и «ядерного романтизма», Москва должна быть больше всех заинтересована в этом с точки зрения национальной безопасности.

Во-первых, потому что гонку ядерных вооружений теперь намерены возглавить Соединенные Штаты, так зачем предоставлять им свободу рук? В интересах России понизить стратегические «потолки», загнать под них гиперзвуковые средства, вернуться к вопросу согласования параметров и мер доверия применительно к системам ПРО. Тем более что РФ интенсивно строит такую систему в рамках большой программы Воздушно-космической обороны (ВКО).

Другой мотив в том, что, как отмечалось выше, Россия находится в куда более уязвимом геостратегическом положении, чем США и страны НАТО, не имеет союзных ядерных держав и вообще не богата верными военно-политическими союзниками. Соответственно, продуманные и энергичные меры контроля над вооружениями способны устранить многие опасности, которые нельзя снять на путях гонки вооружений.

И, наконец, последнее: новое военное соперничество потребует колоссальных затрат, тогда как российская экономика сегодня явно не на подъеме (в этом году грядет серьезное сокращение российского военного бюджета). Ограничение стратегических сил и другие меры позволят сэкономить изрядные средства и обратить их на другие нужды страны.

Тот факт, что от Вашингтона впредь не следует ждать новых предложений или готовности с энтузиазмом принять российские инициативы, должен рассматриваться как дополнительный аргумент в пользу активизации политики РФ на данном треке. Если со стороны России поступят серьезные предложения (но не такие, как в случае с утилизацией плутония), от них не получится просто так отмахнуться. Более того, с учетом трудностей в отношениях двух ядерных сверхдержав на других направлениях (Украина, Сирия, Иран, Северная Корея), указанная сфера способна быстро стать триггером возобновления их взаимодействия, о котором много говорил Дональд Трамп в ходе избирательной кампании. К тому же он сможет поставить себе в заслугу достижение успеха там, где прежнего президента постигла неудача. (В истории были прецеденты: Никсон и Джонсон, Рейган и Картер.)

Возобновление активных усилий Москвы в данной сфере, безусловно, вызовет поддержку всех стран «Старой Европы», Китая, Японии, мира нейтральных и неприсоединившихся стран, широких общественных движений (вроде кампании за запрещение ядерного оружия, ведущейся в ООН), а также среди либеральных кругов США, в основном настроенных ныне против России. В известном смысле наша дипломатия в сфере контроля над ядерным оружием может стать важнейшим направлением использования «мягкой силы» в российской политике расширения своего глобального влияния.

Первоочередной задачей является спасение Договора РСМД. Вместо бесплодного обмена обвинениями сторонам следует совместно выработать дополнительные меры проверки, чтобы устранить взаимные подозрения. Разумеется, это возможно, только если Россия сама для себя признает ключевое значение Договора в обеспечении собственной безопасности и отбросит недальновидные взгляды на это соглашение.

Затем – заключение следующего договора СНВ на период после 2021 г. и на этой основе – согласование мер в области систем ПРО и новых стратегических вооружений в обычном оснащении. Далее – шаги к закреплению практического эффекта, а затем и вступлению в законную силу ДВЗЯИ. Потом – прогресс по линии ДЗПРМ и утилизации плутония, возобновление сотрудничества России и других стран по физической защите ядерных объектов и сохранности ядерных материалов. Параллельно – укрепление ДНЯО и режима контроля над ракетными технологиями. После этого – ограничение достратегического ядерного оружия и в этом контексте поэтапное и избирательное придание процессу сокращения ядерного оружия многостороннего характера.

* * *

Как показал исторический опыт нашей страны в других общественных сферах, в реальной жизни (в отличие от идеальной) не удастся до основания снести старое, а затем на чистом месте воздвигнуть нечто новое и прекрасное. На деле, если откажемся от наработанных за предшествующие полвека норм и инструментов контроля над ядерным оружием, то в итоге останемся «у разбитого корыта». Вместо этого необходимо срочно спасать эту сложную и бесценную конструкцию и, опираясь на такой фундамент, продуманно совершенствовать систему, приспосабливая к новым вызовам и угрозам российской и международной безопасности. Как сказал великий русский историк академик Василий Ключевский, «где нет тропы, надо часто оглядываться назад, чтобы прямо идти вперед».

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 4 июля 2017 > № 2906786 Алексей Арбатов

США. Россия. Весь мир > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 4 июля 2017 > № 2258200 Александр Колбин

От стратегической к тактической стабильности

Почему контроль над вооружениями больше не работает?

Александр Колбин - консультант ПИР-Центра, советник президента группы- компаний «Волга-Днепр».

Резюме Новое определение стабильности, которая должна поддерживаться на нескольких тактических уровнях гонки вооружений для достижения общей стратегической цели предотвращения войны, могло бы служить концептуальным обоснованием контроля над вооружениями.

Контроль над вооружениями помогал сохранять стратегическую стабильность во время холодной войны. Однако после ее окончания понятие стратегической стабильности перестало быть заложником советско-американского противостояния и гонки ядерных вооружений между СССР (Россией) и Соединенными Штатами. В понятие стратегической стабильности стали включаться дополнительные международные игроки и угрозы безопасности. В результате сегодня Россия и США по-разному смотрят на факторы, влияющие на стратегическую стабильность, а границы этого понятия стали размытыми. Вместе с общим пониманием стратегической стабильности исчезло и общее понимание необходимости контроля над вооружениями как фактора, который должен способствовать ее сохранению. Нужен перезапуск стабильности в российско-американских отношениях на нескольких тактических уровнях – или реализация идеи «тактической стабильности» как новой концептуальной основы для двустороннего контроля над вооружениями.

Чем была холодная война?

Большинство исследователей соглашаются с тем, что советско-американское соперничество было центральным вопросом холодной войны, закончившейся исчезновением Советского Союза. Как пишет английский историк Оливер Эдвардс, «термин “холодная война” означает состояние постоянной вражды между двумя державами, которая не перерастает в вооруженную конфронтацию или горячую войну». Сходное определение давал в 1951 г. и будущий лидер британской лейбористской партии Ричард Кроссман: «Определение термина “холодная война” кажется довольно очевидным. Термин описывает тот факт, что мы не находимся в состоянии войны и не находимся в состоянии мира с Советским Союзом, но находимся в состоянии необъявленной вражды». Однако до сих пор среди ученых нет единства в оценках содержания, сроков и причин данной «вражды».

Как пишет американский историк Ури Раанан, «немного терминов использовалось столь непоследовательно, как “холодная война”. В случае почти каждой смены советского руководства после смерти Сталина западные комментаторы говорили о “холодной войне” для описания почти всего, что делалось предыдущим советским правительством, и противопоставляли этому период предполагаемой “разрядки”, который ожидался от новой советской администрации».

Советские исследователи определяли холодную войну как «политику реакционных и агрессивных кругов Запада в отношении Советского Союза и других социалистических стран, а также народов, борющихся за национальную независимость, мир, демократию и социализм». Определение, данное американским философом Роландом Вегсо, делает акцент на идеологическом противостоянии: «Фундаментальный конфликт был не между двумя враждующими идеологиями, а между идеологией зла, с одной стороны, и идеологически нейтральной концепцией универсальной человеческой природы и генерализированной концепцией свободы – с другой».

Еще одной характеристикой периода холодной войны, по мнению британских историков Дэйла Уолтона и Колина Грея, было то, что «большая часть исследований концентрировалась на советско-американской конкуренции в гонке ядерных вооружений». Вместе с тем, продолжают они, фокус на ядерных вооружениях был понятен, но ограничен в способности дать определение термину «холодная война»: «Нужно помнить, что советско-американские отношения никогда не определялись ядерным оружием – ядерное оружие было средством, которое каждая сверхдержава, глубоко не доверяя своему противнику, аккумулировала в огромном количестве. Однако более глубокие причины недоверия были идеологическими, историческими и геополитическими по своему характеру: ядерное оружие не являлось причиной холодной войны – точно так же, как танки и авианосцы не являлись причиной Второй мировой войны».

Существует и множество других определений. Я буду подразумевать под термином «холодная война» период идеологического, военно-политического, экономического и культурного противостояния СССР и США, который продолжался с 1945 по 1991 годы. Данное противостояние не дошло до прямого вооруженного столкновения благодаря наличию у Советского Союза и Соединенных Штатов арсеналов ядерного оружия, способных многократно уничтожить жизнь на Земле.

Стратегическая стабильность во время холодной войны

Как пишет сотрудник вашингтонского Центра новой американской безопасности Элдридж Колби, «стратегическая стабильность возникла как концепция в период холодной войны в рамках усилий по поиску modus vivendi для двух враждующих сверхдержав. Базовой логикой этой концепции была стабилизация биполярной конфронтации путем обеспечения того, чтобы каждая сторона имела возможность эффективного ответного удара даже после попытки первого обезоруживающего удара со стороны противника».

В то же время бывший старший научный сотрудник американского Совета по международным отношениям и колумнист газеты The Washington Post Майкл Герсон считает, что «стратегическая стабильность является – и всегда являлась – широко используемой концепцией без общепринятого понимания. Не существует единого, общепризнанного определения понятия “стабильности”, факторов, оказывающих на нее влияние, или средств измерения уровня стабильности. Соответственно, есть значительные пробелы в понимании в Соединенных Штатах и других странах того, как ядерные державы определяют требования к стабильности». В то же время Герсон подчеркивает взаимосвязь между наличием у СССР и США ядерного оружия и возникновением ситуации стратегической стабильности. В частности, он пишет, что «ключевые идеи, лежащие в основе концепции стратегической стабильности, возникли еще в начале 1950-х, когда и Соединенные Штаты, и Советский Союз начали создавать арсенал атомных бомб». Известный теоретик международной безопасности, профессор Калифорнийского университета Марк Трачтенберг добавляет, что «теория стабильности возникла довольно неожиданно в конце периода правления Эйзенхауэра, или, если быть более точным, в 1959 и 1960 годах».

Дэвид Холловэй, автор бестселлера «Сталин и бомба», называет два признака стратегической стабильности в период холодной войны: конфронтация между двумя сверхдержавами и наличие у них ядерного оружия. По его мнению, «стратегическая стабильность в годы холодной войны определялась в терминах сдерживания: отношения между Соединенными Штатами и Советским Союзом были стабильными настолько долго, насколько обе стороны знали, что каждая способна ответить самым серьезным образом на ядерную атаку противника».

При этом и Холловэй, и ведущие российские эксперты согласны в том, что одним из основных источников определения термина «стратегическая стабильность» в годы холодной войны могли бы служить двусторонние документы по контролю над вооружениями, прежде всего – Договор о ПРО 1972 г. и Совместное Заявление двух стран 1990 года. Холловэй утверждает, что хотя термин «стратегическая стабильность» не используется в Договоре о ПРО, базовые элементы этого термина отражены в преамбуле к нему: «Эффективные меры по ограничению систем противоракетной обороны явились бы существенным фактором в деле сдерживания гонки стратегических наступательных вооружений и привели бы к уменьшению опасности возникновения войны с применением ядерного оружия».

Коллектив российских ученых под руководством Алексея Арбатова в исследовании под названием «Стратегическая стабильность после холодной войны», опубликованном в 2010 г., приводит в пример другой двусторонний документ. В частности, авторы пишут о том, что, согласно названному выше Заявлению 1990 г., стратегическая стабильность – «это такое соотношение стратегических сил США и СССР (или состояние стратегических отношений двух держав), при котором отсутствуют стимулы для нанесения первого удара».

Даже несмотря на то что в 1972 г. и в 1990 г. СССР и США смогли договориться об общем толковании стратегической стабильности, советские (российские) исследователи (как в период холодной войны, так и после ее окончания) имели собственное понимание термина. Как пишет Арбатов, среди них «распространилось определение стратегической стабильности в широком и узком смыслах. В широком смысле стратегическая стабильность рассматривалась как результирующая политических, экономических, военных и других мер, проводимых противостоящими государствами (коалициями), вследствие которой ни одна из сторон не имеет возможностей для осуществления военной агрессии. В узком смысле под стратегической стабильностью понималось состояние стратегических группировок вооруженных сил и военных отношений между государствами (коалициями), характеризующееся примерно равными военными потенциалами, отсутствием попыток одной из сторон изменить военный баланс сил и добиться реализуемого путем военных операций превосходства над другой стороной на достаточно продолжительный период времени».

Документы 1972 г. и 1990 г. демонстрируют, что до окончания холодной войны российские и американские эксперты практиковали «узкое» понимание стратегической стабильности, выделяя две концепции внутри стратегической стабильности – кризисную стабильность и стабильность гонки вооружений. Как пишет Арбатов, «в первом случае подразумевалось, что ситуация является стабильной, когда даже в кризисной ситуации у каждой из противостоящих сторон отсутствуют серьезные возможности и стимулы для нанесения первого ядерного удара. Во втором случае стабильность оценивалась по наличию стимулов для резкого наращивания своего стратегического потенциала».

При этом Трачтенберг, описывая в 1991 г. американский подход к проблеме стратегической стабильности, считал интересным то, «сколько веса продолжает придаваться теории стабильности по сей день», и объяснял это «отсутствием интеллектуально проработанных альтернатив». Ниже я представлю свою точку зрения, согласно которой причина того, что в мире после холодной войны не находится былого места концепции стратегической стабильности, кроется не в «интеллектуальной слабости» западных и российских теоретиков, а в том, что после окончания холодной войны исчезли условия для существования стратегической стабильности в ее «узком» понимании.

Наконец, я склонен согласиться с определением стратегической стабильности в годы холодной войны, данным Арбатовым в упомянутой работе. Тогда стратегическая стабильность была определена как «устойчивость стратегического ядерного равновесия, которое сохраняется в течение длительного периода времени, несмотря на влияние дестабилизирующих факторов».

Контроль над вооружениями в период холодной войны

Английский исследователь Стюарт Крофт в работе, опубликованной в 1996 г., предлагает «широкое» определение понятия «контроль над вооружениями», не проводя границы между контролем над вооружениями, разоружением и нераспространением. По его мнению, контроль над вооружениями включает в себя не только «ограничения на использование и обладание вооружением», но также «договоры о разоружении», «законы военного времени», «ограничения на распространение», «разоруженческие усилия ООН». Взгляд Крофта контрастирует с традиционным подходом, выразителем которого в частности является Хедли Булл, считающийся одним из отцов-основателей контроля над вооружениями. По Буллу, разоружением следует называть «сокращение или уничтожение вооружений», тогда как контроль над вооружениями подразумевает «ограничение, накладываемое на международном уровне, на политику в отношении вооружений, включая уровень вооружений, их характер, развертывание или использование». Я склонен соглашаться с определением, предлагаемым Буллом.

Однако подходы и Крофта, и Булла не противоречат оценке Трачтенберга о том, что «какие бы иные функции ни имел контроль над вооружениями, его основной целью является предотвращение войны». В этом смысле контроль над вооружениями предотвратил эскалацию холодной войны между сверхдержавами в вооруженный конфликт с возможностью применения ядерного оружия. Другими словами, в годы холодной войны контроль над вооружениями помогал сохранять стратегическую стабильность. Как пишет Трачтенберг, в период холодной войны контроль над вооружениями перестал быть самоцелью. Его целью стала стратегическая стабильность, «определяемая как ситуация, в которой ни одна из сторон не стремится к началу кризиса».

Наконец, согласно Крофту, контроль над вооружениями, призванный укрепить стратегическую стабильность, имел (как и сама стратегическая стабильность) два измерения – укрепление кризисной стабильности и укрепление стабильности гонки вооружений. Эта логика работала до окончания холодной войны и перестала работать после ее окончания.

Контроль над вооружениями и стратегическая стабильность после холодной войны

Логика, согласно которой контроль над вооружениями способствует сохранению стратегической стабильности, после окончания холодной войны дала сбой. Это произошло, по моему мнению, по трем причинам.

Во-первых, с точки зрения кризисной стабильности новая Россия в 1990-е гг. больше не рассматривалась Соединенными Штатами в качестве противника, сравнимого с СССР. Любой возможный кризис в отношениях с Россией, возглавляемой демократической администрацией Бориса Ельцина и стремящейся к интеграции в «западный мир», представлял бы собой нечто слишком отличное от, скажем, Кубинского или Берлинского кризисов, просто потому что у России не было бы ресурсов для подобного рода противостояния.

Во-вторых, с точки зрения стабильности гонки вооружений, из-за кризисных явлений в российской экономике США и их союзники в 1990-е гг. могли не опасаться наращивания ядерных вооружений со стороны России. Скорее речь была о том, чтобы уничтожить «излишки» в ядерном арсенале России и обеспечить безопасность оставшегося оружия, чему и были посвящены несколько двусторонних программ сотрудничества.

В результате после окончания холодной войны из-за ухода на второй план в отношениях России и США этих двух элементов – кризисной стабильности и стабильности гонки вооружений – контроль над вооружениями в отношениях двух стран потерял одну из своих функций – сохранение стратегической стабильности. Соединенные Штаты вышли из договора по ПРО, возникли кризисы вокруг договоров РСМД, ДОВСЕ, в сотрудничестве в сфере ядерной безопасности, а также появились новые сферы потенциальной гонки вооружений (включая наступательные операции в киберпространстве, размещение оружия в космосе, стратегические вооружения в неядерном оснащении), практически не покрытые сегодня мерами контроля над вооружениями.

Третьей причиной кризиса в сфере контроля над вооружениями стало то, что после окончания холодной войны само понятие стратегической стабильности перестало быть заложником российско-американского противостояния и гонки ядерных вооружений между СССР (Россией) и США. Обе страны значительно расширили свое понимание стратегической стабильности как с точки зрения географии, так и с точки зрения влияющих на нее факторов. Фактически возобладал тот «широкий подход» к определению стратегической стабильности, который упоминался выше.

От стратегической стабильности к стабильности на тактическом уровне

Российские официальные документы, описывающие текущую стратегию в области внешней политики и национальной безопасности, в настоящее время перечисляют среди факторов, способствующих сохранению стратегической стабильности, не только «действия, направленные на реализацию соглашений в сфере ограничения и сокращения вооружений», но также усилия по предотвращению появления «новых типов вооружений», «сохранению стабильности международной правовой системы», «формированию системы международной информационной безопасности» и «меры по противостоянию природным и техногенным катастрофам». Кроме того, даже санкции, введенные США против России, также называются в числе факторов, создающих угрозу стратегической стабильности.

Что касается Соединенных Штатов, то акцент на роли стратегических ядерных сил в сохранении стратегической стабильности остается актуальным. С другой стороны, Вашингтон считает необходимым выстраивать отношения стратегической стабильности не только с Россией, но и с Китаем, а также с «другими крупными державами». Последняя редакция Обзора ядерной доктрины США 2010 г. гласит: «Учитывая, что Россия и Китай в настоящее время модернизируют свои ядерные силы, а также то, что оба государства утверждают, что программы США по развитию ПРО и конвенциональных ракетных вооружений являются дестабилизирующими, сохранение стратегической стабильности с этими двумя странами будет важным вызовом в ближайшие годы». В то же время целью диалога о стратегической стабильности с Китаем должно быть «предоставление площадки и механизма для каждой стороны для обсуждения их взглядов на стратегии, политики и программы друг друга в сфере ядерных вооружений и других стратегических возможностей».

Очевидно, что и в России, и в Соединенных Штатах сегодня размываются старые (времен холодной войны) географические и содержательные границы концепции стратегической стабильности, в которую начинают инкорпорироваться «другие крупные державы» и «другие стратегические возможности». В отсутствие общего понимания стратегической стабильности, хотя бы на двустороннем уровне, одно из традиционных обоснований для контроля над вооружениями – сохранение стратегической стабильности – исчезает. В то же время появляются новые сферы потенциальной гонки вооружений между двумя государствами, которые до сих пор не покрыты сколько-нибудь существенными мерами контроля над вооружениями, но которые определенно оказывают влияние на стратегическую стабильность. Оказывают потому, что эти новые сферы гонки вооружений, не будучи контролируемыми, могут создать условия, благоприятные для нанесения первого удара.

Учитывая все это, пришло время найти новое обоснование необходимости контроля над вооружениями как фактора, важного для сохранения стабильности в межгосударственных (и прежде всего в российско-американских) отношениях. Перефразируя определение стратегической стабильности, данное Арбатовым, в контексте сегодняшних российско-американских отношений стабильность могла бы быть определена как «устойчивость равновесия стратегических возможностей, которое сохраняется одновременно в нескольких сферах гонки вооружений в течение длительного периода времени, несмотря на влияние дестабилизирующих факторов, с целью уменьшения возможностей для нанесения первого удара».

Такое новое определение стабильности, которая должна поддерживаться одновременно на нескольких тактических уровнях гонки вооружений для достижения общей стратегической цели предотвращения войны, могло бы служить новым концептуальным обоснованием для контроля над вооружениями. В рамках такой концепции «тактической стабильности» и Россия, и США могли бы перезапустить совместную работу по отдельным «тактическим» направлениям контроля над вооружениями и в перспективе включить в эту работу третьи страны.

США. Россия. Весь мир > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 4 июля 2017 > № 2258200 Александр Колбин

КНДР > Армия, полиция > globalaffairs.ru, 4 июля 2017 > № 2258198 Андрей Ланьков

Темнота в конце туннеля

Ядерная программа КНДР и перспективы решения вопроса

Андрей Ланьков – историк, кореевед, преподаватель Университета Кукмин (г. Сеул)

Резюме Ни один из сценариев решения северокорейской проблемы – переговоры, санкции, военное решение – не может считаться приемлемым и удовлетворительным. Значит США и миру придется сосуществовать с ядерной Северной Кореей.

Девятого октября 2006 г. сейсмические станции во всем мире зарегистрировали подземный толчок, центр которого находился вблизи селения Пунге-ри в северокорейской провинции Северная Хамгён. Так прошло испытание первого северокорейского ядерного заряда. С того момента вопрос о ядерной программе КНДР перешел в качественно другую фазу.

Истоки

Полной неожиданностью это не стало ни для кого. Интерес к созданию собственного ядерного оружия Северная Корея проявляла по меньшей мере с 1960-х годов. Еще в 1956 г. КНДР подписала с Советским Союзом соглашение о научно-техническом сотрудничестве в области ядерных исследований, и вскоре после этого северокорейские студенты, практиканты и ученые стали регулярно появляться в Дубненском Объединенном институте ядерных исследований.

Северокорейские ядерные поползновения, которые стали очевидными к началу 1960-х гг., немало беспокоили Москву, так что советское руководство стало использовать программы сотрудничества с Пхеньяном, чтобы отчасти взять северокорейские ядерные исследования под контроль и снизить вероятность использования их результатов в военных целях. В 1960-е гг. северокорейская сторона была вполне готова пойти на подобный компромисс. Руководство КНДР, никогда не питавшее особых симпатий к Советскому Союзу, рассчитывало использовать сотрудничество, чтобы ускорить развитие собственных ядерных исследований, и ради этого было готово идти на временные уступки. СССР согласился оказать техническое содействие в строительстве ядерного исследовательского центра и экспериментального реактора в Ёнбёне (установлен в 1965 г.).

Северокорейская ядерная программа стала набирать темп в 1970-е годы. С большой долей вероятности можно предположить, что немалое влияние на Ким Ир Сена и его окружение оказала попытка Южной Кореи создать собственное ядерное оружие. Работы над южнокорейским ядерным проектом были остановлены в конце 1970-х гг. в результате активного вмешательства Соединенных Штатов, но сам факт работ был известен в Пхеньяне.

В начале 1980-х гг. КНДР и СССР подписали соглашение о строительстве в Северной Корее атомной электростанции (проект этот так и не был осуществлен). По-прежнему обеспокоенный потенциальной угрозой, которую представляла ядерная программа Пхеньяна, Советский Союз настоял на том, что строительство АЭС начнется только в том случае, если Северная Корея подпишет Договор о нераспространении ядерного оружия. Выбора у Пхеньяна не было, и в 1985 г. Северная Корея стала участником ДНЯО.

Случилось это как раз в тот момент, когда в Советском Союзе появились первые признаки внутриполитической нестабильности, и мир вокруг КНДР стал стремительно меняться (не в лучшую для северокорейской элиты сторону). В подобной ситуации Пхеньян решил ускорить ядерную программу. К началу 1990-х гг. мало кто сомневался, что северокорейские ученые и инженеры активно работают над созданием ядерного оружия плутониевого типа, используя плутоний из топливных стержней имевшихся у КНДР реакторов. Понятно, что новость не вызвала энтузиазма у мирового сообщества, и в первую очередь у США. Результатом стал кризис 1993–1994 гг., который иногда называют «первым северокорейским ядерным кризисом». По просочившимся впоследствии данным, американское военно-политическое руководство всерьез размышляло о нанесении превентивного удара по северокорейским ядерным объектам. С другой стороны, именно во время этого кризиса северокорейцы обещали «превратить Сеул в море огня» – эта угроза стала впоследствии стандартной частью риторики Пхеньяна.

Ядерная программа становится реальностью

Первый северокорейский ядерный кризис завершился, когда в 1994 г. в Женеве было подписано т.н. Рамочное соглашение. Оно предусматривало строительство на территории Северной Кореи двух ядерных реакторов на легкой воде. Последние технически малопригодны для производства оружейного плутония, но могут использоваться для выработки электричества. Строительство реакторов брал на себя специально созданный с этой целью международный консорциум KEDO, в финансировании которого решающую роль играли Южная Корея, Япония и США (соответственно, 57,9%, 19,8% и 16,1% всего бюджета организации – в то время как совокупный взнос всех остальных участников составил 6,2%). В соответствии с условиями Рамочного соглашения, до завершения строительства реакторов Северная Корея должна была регулярно получать от KEDO бесплатные поставки сырой нефти в объеме 500 тыс. тонн в год.

Главная из причин, по которой Соединенные Штаты и союзники подписали Рамочное соглашение, заключалась в распространенной тогда уверенности, что полностью выполнять договоренности не придется. Только что произошел распад мировой социалистической системы, многие аналитики не только в Вашингтоне, но и в иных столицах (включая, кстати, и Москву) были уверены, что у северокорейского режима нет будущего, а Ким Ир Сена ждет судьба Николае Чаушеску.

Однако, несмотря на жесточайший голод 1996–1999 гг., который унес от 600 до 900 тыс. жизней, и международную изоляцию, режим устоял. Более того, северокорейские ученые, вынужденно приостановив работу над плутониевой программой, замороженной по условиям Рамочного соглашения, начали разработку ядерного заряда с использованием обогащенного урана. Разумеется, урановая программа являлась нарушением Рамочного соглашения, и когда о ней стало известно в 2002 г., американцы потребовали объяснений. Так начался «второй ядерный кризис».

Скорее всего, Пхеньян изначально рассчитывал на то, что и по урановой программе удастся добиться компромисса, в целом сходного с Рамочным соглашением 1994 г., – обратимого замораживания программы в обмен на экономическую помощь и политические уступки со стороны США. Однако администрация Джорджа Буша от переговоров отказалась и в одностороннем порядке вышла из KEDO. Рамочное соглашение прекратило существование.

На протяжении нескольких лет северокорейцы отрицали сам факт наличия у них урановой программы, но в 2010 г. они пригласили американскую делегацию во главе с бывшим директором Лос-Аламосской лаборатории Зигфридом Хеккером в Центр обогащения урана, который к тому времени, насколько можно судить, уже давно работал на полную мощность.

После развала Рамочного соглашения КНДР начала интенсивную подготовку к ядерным испытаниям, первое из которых и состоялось в октябре 2006 года. За ним последовали еще четыре подземных взрыва – в 2009, 2013 и, дважды, в 2016 году.

Точные размеры северокорейского ядерного арсенала неизвестны, по оценкам ведущих американских экспертов, на начало 2016 г. в распоряжении КНДР предположительно находилось от 20 до 40 кг оружейного плутония (достаточно для изготовления 4–8 ядерных зарядов) и от 200 до 450 кг обогащенного урана (достаточно для 10–25 зарядов). Производительность оценивалась в 6 кг плутония и 150 кг урана в год – то есть ежегодно количество зарядов увеличивается на 8–10 единиц.

Параллельно Северная Корея начала активно работать над средствами доставки ЯО. Долгое время разведка КНДР пыталась получить доступ к советским ракетным технологиям, которые Москва им не предоставляла, и по меньшей мере дважды усилия увенчались успехом. Около 1980 г., предположительно через Египет, северокорейцы получили несколько советских ракет Р-17 (по классификации НАТО – SCUD). Вскоре в Северной Корее началось производство копий Р-17, которые были не только приняты на вооружение, но и экспортировались – в частности, этими ракетами активно пользовался Иран в период ирано-иракской войны 1980–1988 гг. (сейчас официально признано Тегераном).

Второй успех северокорейской разведки, скорее всего, случился в начале 1990-х гг., когда удалось получить чертежи и какую-то технологическую информацию, связанную с ракетой Р-27. Эта твердотопливная ракета, разработанная в СССР в середине 1960-х гг., предназначалась для запуска с подводных лодок. Именно Р-27 стала основой северокорейских твердотопливных ракет, созданных в 2000-е годы. Первую попытку запустить искусственный спутник Земли, отрабатывая таким образом технологию запуска ракет большой дальности, КНДР предприняла еще в 1998 году. Северокорейская пресса сообщила, что запуск прошел успешно; в действительности и эта, и несколько последующих попыток окончились неудачно.

Первых серьезных успехов северокорейские ракетчики добились уже при Ким Чен Ыне, третьем правителе семьи Кимов, который унаследовал власть в декабре 2011 года. В декабре 2012 г. северокорейцам удалось вывести на орбиту искусственный спутник и провести успешные испытания целого ряда ракет. В настоящее время ракетные системы способны уверенно поражать цели на территории всего Корейского полуострова, а также на значительной части территории Японии. Важно, что в феврале 2017 г. Северная Корея успешно испытала твердотопливную ракету дальностью около 1200 км, которая легко маскируется, может запускаться с подвижных установок, трудно обнаруживаемых техническими средствами разведки, и готовится к запуску за несколько минут (учитывая высокие темпы развития северокорейских ракетных систем, не следует удивляться тому, что информация о них быстро устаревает; обзоры текущего состояния дел регулярно публикует Владимир Хрусталев). Вскоре после этого, в мае 2017 г., проведен успешный запуск новой баллистической ракеты максимальной дальностью около 3 тыс. км, способной нанести ядерные удары по Аляске и Гуаму, а также американским базам в АТР.

Параллельно велись работы над созданием баллистических ракет для подводных лодок. Весьма трудная с технической точки зрения задача решена в рекордно короткие сроки, существенно быстрее, чем ожидали иностранные эксперты. В августе 2016 г. КНДР провела успешный запуск баллистической ракеты с подводной лодки, находящейся в подводном положении – и, судя по данным анализа спутниковых фотографий, в ближайшее время работа над баллистическими ракетами подводных лодок ускорится.

В начале 2017 г. Северная Корея недвусмысленно заявила о том, что собирается в самое ближайшее время разработать и принять на вооружение межконтинентальную баллистическую ракету, способную наносить удары по территории континентальных Соединенных Штатов. Это заявление отражает новый курс Ким Чен Ына и его окружения. Если покойный Ким Чен Ир был в целом готов ограничиться небольшим ядерным арсеналом, его сын настроен обзавестись полноценными ядерными силами, скажем так, второго эшелона. Ким Чен Ын стремится к обладанию тем, что именуется «потенциалом второго удара». Иначе говоря, он намерен создать ядерные силы, которые, даже подвергшись внезапной неядерной атаке, будут в состоянии пережить ее и сохранить некоторое количество зарядов и средств доставки для нанесения удара возмездия. В настоящий момент основными компонентами подобных ядерных сил мыслятся МБР, размещенные на подвижных пусковых установках, и подводные лодки, вооруженные ракетами с ядерными боезарядами и находящиеся на патрулировании у берегов США.

Задачи и надежды Пхеньяна

С момента возникновения северокорейский ядерный проект преследовал три основные стратегические цели. С течением времени их порядок и сравнительная важность менялись, однако сами цели, скорее всего, неизменны уже почти полвека.

Первая и главная (на настоящий момент) цель ядерного проекта – сдерживание. Ким Чен Ын и его окружение хорошо помнят, что в свое время Джордж Буш отнес Северную Корею к «оси зла», причем оказалась она в этом списке вместе с Ираком и Афганистаном, впоследствии атакованными и оккупированными США. Важным уроком для северокорейского руководства послужила печальная судьба Муаммара Каддафи – единственного правителя в истории, согласившегося обменять ядерную программу на экономические льготы Запада. В том, что Пхеньян извлек серьезные уроки из ливийского опыта, сомневаться не приходится. Смерть Каддафи от рук повстанцев наглядно продемонстрировала северокорейской элите, что она была права: обладание ядерным оружием – важнейшее условие сохранения существующего режима (или, если хотите, государственности). По мнению Пхеньяна – скорее всего, оправданному, – наличие ядерного оружия резко снизит вероятность вмешательства внешних сил в случае внутреннего конфликта.

Во время ливийской революции, в марте 2011 г., представитель МИД КНДР заявил: «Ливийский кризис... наглядно продемонстрировал, как ядерное разоружение Ливии, широко разрекламированное США, закончилось агрессией. Вероломное нападение произошло после того, как агрессор сладкими посулами гарантий безопасности и улучшения отношений уговорил свою жертву разоружиться, а затем поглотил ее при помощи силы. Что еще раз доказало простую истину: мир можно сохранить, только если у страны хватит собственных сил обеспечить сдерживание».

Второй стратегической целью северокорейской ядерной программы является укрепление «дипломатического потенциала». Северная Корея – страна маленькая и бедная. Даже по оптимистическим оценкам CIA World Factbook (КНДР не публикует никакой экономической статистики уже более полувека), уровень ВВП на душу населения составляет всего 1800 долларов, примерно в 20 раз меньше такого же показателя в Южной Корее. Учитывая численность населения и размеры ВВП, наиболее близкими аналогами являются Мадагаскар и Мозамбик. Однако в последние 25 лет КНДР неизменно привлекает к себе внимание международного сообщества – в первую очередь благодаря ядерной программе.

Ядерная программа сыграла немалую роль в том, что в голодные 1996–1999 гг. Северная Корея получала заметную иностранную продовольственную и гуманитарную помощь. Главными поставщиками продовольствия тогда являлись страны, с которыми КНДР находится во враждебных отношениях, а формально – вообще в состоянии войны. По данным WFP, на протяжении 1996–2011 гг. из 11,8 млн тонн бесплатной продовольственной помощи формально дружественный Китай поставил только четверть – 3 млн тонн. Остальными главными поставщиками бесплатного продовольствия являлись «враждебные» США (2,4 млн тонн), Япония (0,9 млн тонн) и Южная Корея (3,1 млн тонн).

Формально, конечно, помощь Соединенных Штатов или Японии не была увязана с желанием Северной Кореи выполнять условия Рамочного соглашения 1994 г. и временно заморозить ядерную программу. На практике в существовании подразумевающейся связи между ядерным проектом и гуманитарной помощью сомневаться не приходится. Коллапс Рамочного соглашения в 2002 г. привел к почти полному прекращению американских и японских поставок.

В последнее время северокорейская экономика находится в куда лучшем положении, чем 15–20 лет назад. Начатые Ким Чен Ыном реформы, попытка создать «рыночный авторитаризм» привели к оживлению экономической деятельности и, самое главное, к повышению уровня жизни большинства населения. В этих условиях потребность в ядерном оружии как средстве дипломатического нажима для получения продовольственной помощи объективно снизилась. Однако оно остается важным дипломатическим инструментом и, скорее всего, будет оставаться таковым в обозримом будущем.

Третьей стратегической целью, которой служит ядерная программа, является дальнейшая легитимация режима. В большинстве стран мира население позитивно относится к росту военной мощи своей страны, и КНДР не исключение.

Кроме того, сам факт работы над ядерной программой широко используется во внутренней пропаганде для объяснения экономических трудностей и явного отставания от соседей. Северокорейские пропагандисты активно апеллируют к ядерной программе, когда им надо объяснить населению причины голода 1996–1999 гг. (сам факт голода не скрывается, хотя статистики о количестве жертв в официальной печати не опубликовано). Голод теперь объясняют сочетанием беспрецедентных наводнений, «экономической блокады» империалистов и, конечно же, стратегической необходимостью создания ядерного оружия для сохранения страны и физического выживания населения. В рамках этой пропагандистской доктрины жертвы голода представлены как солдаты, отдавшие жизнь за сохранение северокорейской государственности и общественно-политической модели. Населению объясняют, что единственная сила, которая предотвращает разрушительную войну на Корейском полуострове, – ядерный потенциал сдерживания, для сохранения и развития которого необходимо идти на любые жертвы.

Международное сообщество: единство в теории, несогласованность на практике

Большинство стран мира отрицательно относится к северокорейской ядерной программе, причем особо негативно воспринимают ее ведущие державы, большинство из которых, в соответствии с ДНЯО, являются «официально признанными ядерными державами» и уже по этой причине враждебно смотрят на возможность распространения ЯО. Именно поэтому после каждого ядерного испытания Совет Безопасности ООН принимает очередную резолюцию, не только осуждая действия Пхеньяна, но и вводя санкции – с каждым разом все более жесткие. Однако на практике, несмотря на частичное совпадение интересов, создать единый фронт не удалось и едва ли удастся. Подавляющее большинство ключевых игроков, несмотря на желание предотвратить ядерное распространение, имеют и иные интересы, зачастую для них более важные, чем ядерное разоружение КНДР.

Пожалуй, наиболее последовательным сторонником денуклеаризации являются Соединенные Штаты. Ядерная программа с самого появления была направлена в первую очередь именно против США – обстоятельство, о котором Пхеньян не устает напоминать. Например, в конце марта 2013 г., во время очередного кризиса, северокорейская печать опубликовала фотографии Ким Чен Ына и северокорейских генералов на фоне карты Соединенных Штатов, где были нанесены цели ядерных ударов. Правда, на тот момент у КНДР не было ракет, способных поразить эти объекты, так что фотографии отчасти проходили по категории дипломатических демонстраций, а отчасти – заявлений о намерениях.

Кроме восприятия Северной Кореи как вероятного противника на позицию Вашингтона оказывает влияние и то, что действия Пхеньяна создают рискованный прецедент для политики нераспространения ядерного оружия. В отличие от других «новых ядерных держав» (Израиля, Индии, Пакистана), КНДР в свое время согласилась подписать Договор о нераспространении ядерного оружия и взяла на себя обязательства соблюдать налагаемые этим договором ограничения. Краткое пребывание в рамках ДНЯО Северная Корея, насколько известно, использовала, чтобы получить дополнительный доступ к ядерным технологиям, после чего заявила о выходе из режима нераспространения. В этих условиях признание КНДР ядерной державой де-факто – на которое, по индийскому или пакистанскому образцу, рассчитывают в Пхеньяне – неизбежно превращается в опасный прецедент, ставящий под сомнение стабильность системы контроля за нераспространением ЯО.

Остальные ведущие державы, надо признать, воспринимают северокорейскую ядерную программу куда спокойнее. Китай, например, в целом относится к ней негативно, ибо заинтересован в сохранении за собой привилегированного статуса. Однако на практике его куда больше занимают другие вопросы – в первую очередь поддержание стабильности у собственных границ, равно как и сохранение Корейского полуострова в его нынешнем разделенном состоянии. Ни серьезный хаос на территории КНДР, ни ее поглощение куда более развитым и богатым Югом не входят в планы Пекина.

Сеул в целом также относится к северокорейской ядерной программе на удивление спокойно, хотя, разумеется, ни в коем случае ее не одобряет. Парадоксальным образом появление в КНДР ядерного оружия пока не слишком сильно изменило баланс сил на Корейском полуострове. Около половины населения Южной Кореи так или иначе проживает на территории Большого Сеула, большая часть которого уже почти полвека находится в зоне досягаемости северокорейской тяжелой артиллерии, расположенной в непосредственной близости от мегаполиса, на противоположной стороне т.н. «демилитаризованной зоны». Появление на вооружении армии КНДР нескольких ядерных зарядов, конечно, до определенной степени меняет картину, но к жизни в этих условиях южнокорейцы давно привыкли. Поэтому для РК приоритетным является, во-первых, сохранение стабильности и статус-кво, а во-вторых, снижение напряженности в межкорейских отношениях. Некоторая часть общества по-прежнему всерьез относится к вопросу объединения и считает, что налаживание отношений с КНДР станет первым шагом к нему. Впрочем, среди южнокорейского населения, особенно среди молодежи, объединение с бедным Севером вызывает все меньше энтузиазма.

Подобные разногласия означают, что создание единого фронта держав по северокорейскому вопросу невозможно. Решающую роль играет позиция Китая, который, как говорилось выше, при всем своем негативном отношении к северокорейскому ядерному проекту, стремится к сохранению статус-кво на полуострове. КНР контролирует около 90% внешней торговли Северной Кореи, так что эффективное осуществление международных санкций без Пекина невозможно в принципе. Китай не заинтересован в введении максимально жестких санкций, ибо результатом может стать серьезный экономический кризис и последующая внутриполитическая дестабилизация в соседней стране. Нестабильная Северная Корея, равно как и объединенная по германскому образцу, то есть оказавшаяся под фактической властью Сеула, крайне нежелательна для Китая, и реализации именно этих двух сценариев в Пекине хотят избежать. Именно с этим связаны и крайняя осторожность, с которой китайцы относятся к режиму международных санкций, и их склонность игнорировать, а временами и прямо саботировать этот режим.

США: приемлемых вариантов нет

Вот уже много лет официальной позицией Соединенных Штатов является требование полного, проверяемого и необратимого ядерного разоружения Северной Кореи (complete, verifiable and irreversible denuclearization). Эта формула повторяется с такой же монотонной регулярностью, с которой Пхеньян говорит о неприемлемости ядерного разоружения.

Такой подход понятен, но, увы, его трудно считать реалистичным. Это, кстати, понимают и американские официальные лица, которые в частных беседах признают, что требование денуклеаризации не может быть реализовано в обозримом будущем. Полуофициальным выражением этой позиции, которой придерживается едва ли не большинство американских специалистов, стало заявление Джеймса Клэппера о том, что попытки добиться ядерного разоружения КНДР являются «проигранным делом».

Для такого скептицизма есть основания. С точки зрения США, задача ядерного разоружения Пхеньяна может быть теоретически решена тремя способами, но на практике нет ни одного, который бы, с одной стороны, являлся политически приемлемым, а с другой – имел бы сколь-либо реальные шансы на успех.

Первый способ – переговоры, то есть попытка повторить сценарий, реализованный в свое время в Ливии, который до определенной степени применяется в Иране (надо, конечно, иметь в виду, что ни Иран, ни Ливия не имели ядерного оружия, а разговор шел о свертывании его разработки). В рамках этого сценария речь идет о том, что КНДР отказывается от ядерного оружия в обмен на серьезные экономические и политические уступки Соединенных Штатов. На практике, однако, крайне маловероятно, что Пхеньян пойдет на подобное соглашение. Северокорейская политическая элита, наученная горьким опытом международной жизни последних 20–30 лет, рассматривает отказ от ядерного арсенала как вариант коллективного политического самоубийства, и принять этот вариант не готова ни при каких обстоятельствах.

Вдобавок надо помнить, что заинтересованность северокорейской элиты в подобных вознаграждениях невелика. Иностранная помощь при грамотном использовании могла бы существенно улучшить жизнь большинства населения, но она не оказывает влияния на принятие политических решений. Для руководства сохранение режима куда более важная задача, чем экономический рост или повышение уровня жизни – и поэтому ставить под угрозу безопасность страны и режима ради шансов на улучшение экономического положения они не хотят (как наглядно показал пример Каддафи, такие шансы могут оказаться иллюзорными).

Вторым теоретически возможным вариантом решения ядерной проблемы по-американски (то есть путем достижения полной денуклеаризации) является политика санкций. Расчет на то, что Пхеньян, столкнувшись с вызванным санкциями жестким экономическим кризисом и перспективами массового (или элитного) недовольства, решит пожертвовать ядерным оружием. Однако и это имеет мало шансов на успех.

Главную проблему для США, конечно, создает Китай, который, стремясь к сохранению статус-кво как наименьшему из зол, не собирается создавать в Северной Корее кризисную ситуацию и поэтому не только участвует в санкциях без излишнего энтузиазма, но и продолжает оказывать КНДР ощутимую помощь. Главной формой ее являются субсидируемые поставки жидкого топлива по так называемым «ценам дружбы». Однако китайская пассивность, вполне оправданная и понятная, – лишь один из факторов, обрекающих на провал политику санкций. Даже если предположить, что Китай по тем или иным причинам согласился принять полное участие в режиме международных санкций по американскому сценарию, это обстоятельство, скорее всего, мало повлияет на политику Пхеньяна в ядерном вопросе. Спора нет: прекращение субсидируемых поставок топлива из Китая, а в самом худшем случае – и введение Китаем частичного эмбарго на торговлю с Северной Кореей, станет для КНДР сильнейшим ударом. Однако резкое ухудшение экономической ситуации и даже новая вспышка голода едва ли заставит Пхеньян изменить позицию. В случае введения Китаем под давлением США «эффективных» санкций (то есть таких, которые могут привести к экономической дезинтеграции в КНДР) экономическая катастрофа обрушится на население, а не на элиту. И нет оснований думать, что сколь угодно сложное положение народа заставит Пхеньян отказаться от ядерного проекта.

В последнее время, особенно после прихода к власти Дональда Трампа, рассматривается и третий теоретически возможный вариант – военное решение. В качестве прецедента обычно вспоминают удары израильских ВВС по ядерным объектам в Ираке (1981 г.) и Сирии (2007 г.). Подразумевается, что Соединенные Штаты путем нанесения высокоточных ударов по ядерным объектам сумеют парализовать северокорейскую ядерную программу.

Подобная идея, пользующаяся особой популярностью у американских ястребов, на практике не выдерживает критики. Главная проблема связана с тем, что северокорейские вооруженные силы в состоянии отреагировать на подобные удары. Речь не о том, что их удастся предотвратить (силы ПВО в КНДР сильно устарели), но в ответ на такую атаку Пхеньян, вероятнее всего, нанесет удар по Сеулу и другим приграничным территориям Южной Кореи – в первую очередь концентрируясь на расположенных там американских военных объектах, но не ограничиваясь ими. Результатом станет южнокорейской контр-контрудар, после которого на полуострове начнется Вторая корейская война. Перспективы тяжелой и кровавой наземной операции в Азии не вызывают энтузиазма в Вашингтоне, прежде всего у руководства американской армии.

Есть и практические сомнения в том, что серия точечных ударов остановит ядерную программу. Большинство объектов, связанных с ракетной и ядерной промышленностью, надежно замаскированы и находятся в защищенных подземных сооружениях. В стране действует беспрецедентный по своей жесткости контрразведывательный режим. Шанс того, что в распоряжении американских спецслужб имеется достоверная информация о расположении необходимых объектов, невелик. И тем менее вероятно, что эти цели удастся успешно поразить.

Полностью исключить возможность конфликта нельзя. Как уже говорилось выше, Ким Чен Ын, в отличие от своего отца, настроен на создание т.н. «потенциала второго удара», основой которого должны стать МБР, способные поразить территорию континентальных США. Когда в новогодней речи в январе 2017 г. Ким Чен Ын открыто выразил намерение разработать такие ракеты, Трамп отреагировал твитом, сказав, что, дескать, «этого не случится». Но КНДР, скорее всего, завершит разработку ракет еще в период правления Трампа, который, как ясно из изложенного выше, недвусмысленно заявил, что не допустит появления у Пхеньяна такого оружия. Вдобавок сам факт превращения КНДР в страну, способную нанести ядерный удар по Соединенным Штатам, стал бы серьезным вызовом для любой американской администрации. Нельзя совсем исключать и того, что Трамп и его окружение проигнорируют риски большой войны и атакуют военные объекты КНДР. Впрочем, едва ли – готовность людей из окружения Трампа обсуждать возможность силового вмешательства резко снизилась в последние два-три месяца, главная надежда возлагается на попытки уговорить Китай занять более жесткую позицию (с сомнительными шансами).

Таким образом, ни один из возможных сценариев решения северокорейской проблемы – переговоры, санкции, военное решение – не может считаться приемлемым и удовлетворительным. Значит, США и весь мир с большой долей вероятности вынуждены будут долгое время сосуществовать с ядерной Северной Кореей. Решить проблему может только смена режима в Пхеньяне, но вероятность такого поворота событий не представляется особо высокой.

Вместо заключения: контуры неудобного компромисса

Злорадствовать по поводу беспомощности Вашингтона не следует: успех северокорейской ядерной программы не радует никого. Превращение КНДР в ядерную державу действительно создает опасный прецедент и в перспективе подрывает режим ядерного нераспространения. В долгосрочной перспективе стабильность режима семьи Ким вызывает сомнения. Получается, ядерным оружием обзавелась страна, способная впасть в хаотическое состояние, при котором контроль над ядерным оружием и средствами его доставки будет нарушен. Наконец, учитывая достаточно низкий уровень северокорейских средств разведки и связи, равно как и (предположительно) исключительную концентрацию власти в руках высшего руководителя, нельзя исключить и возможность применения ядерного оружия в результате неправильной оценки ситуации, паники или технической ошибки.

В долгосрочной перспективе частичным решением может стать компромисс, который условно можно назвать «замораживанием северокорейской ядерной программы». Соединенные Штаты и другие заинтересованные страны согласились бы предоставить КНДР щедрые политические и экономические уступки в обмен на введение моратория на испытания ядерного оружия и средств его доставки. Разумеется, учитывая опыт последнего десятилетия, выплаты должны проводиться не одноразово, а ежемесячно, ежеквартально или ежегодно и прекратятся, если Северная Корея сочтет себя свободной от обязательств, взятых по такому соглашению.

По большому счету, Женевское Рамочное соглашение 1994 г. можно считать первым договором подобного рода, так как оно предусматривало именно приостановку северокорейской ядерной программы в обмен на экономическую помощь. То обстоятельство, что оно успешно проработало восемь лет и было разорвано по инициативе США, говорит о том, что подобный компромисс теоретически возможен. Более того, частные разговоры с американскими официальными лицами показывают, что на уровне по крайней мере среднего дипломатического персонала существует понимание того, что замораживание является наиболее приемлемым из всех реалистически мыслимых вариантов. Впрочем, на настоящий момент вероятность заключения такого соглашения невелика.

Проблемы с обеих сторон. Американской администрации по внутриполитическим соображениям будет трудно признать Северную Корею де-факто ядерной державой – а именно такое признание является частью «замораживания». Вдобавок сделка подразумевает, что Соединенные Штаты будут выплачивать субсидии КНДР, сохраняющей ядерный статус (а без таких выплат Северная Корея на соглашение не пойдет). Оппозиция в Конгрессе и средства массовой информации, скорее всего, представят подобные договоренности как капитуляцию и уступку международному шантажисту. Понятно, что президент может пойти на подобный компромисс только при наличии серьезных и весомых соображений, причем особо это относится к Дональду Трампу.

С другой стороны, северокорейское руководство тоже, кажется, пока не намерено всерьез говорить о замораживании. Сейчас главная задача – создать «потенциал второго удара», и компромисса не будет до тех пор, пока Пхеньяну не удастся разработать и развернуть МБР, способные поражать цели на территории США. С другой стороны, развертывание МБР сделает переговоры еще более трудными для американцев, по крайней мере на первом этапе.

Никаких других контуров, кроме описанных выше, не просматривается. В долгосрочной перспективе именно соглашение о замораживании решит (на какое-то время, а не навсегда) северокорейскую ядерную проблему – или, скорее, снизит ее остроту. Однако сейчас до такого соглашения еще очень и очень далеко.

КНДР > Армия, полиция > globalaffairs.ru, 4 июля 2017 > № 2258198 Андрей Ланьков

Россия. Евросоюз. Польша > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 4 июля 2017 > № 2258197 Станислав Белень

НАТО в мире переоценки

Как вернуть альянсу смысл и перспективу

Станислав Белень – профессор Института международных отношений Варшавского университета, специалист по внешней политике России. В 1999–2014 гг. главный редактор журнала Stosunki Mi?dzynarodowe-International Relations.

Резюме Странам НАТО следует задуматься, быть ли альянсу наступательным оружием в глобальной идеологической войне (под лозунгом «тотальной демократии») или выполнять региональные (трансатлантические) оборонительные функции, для которых он и был создан.

Западное геополитическое и цивилизационное сообщество переживает сложную фазу переоценки своей роли в международной системе. Запад по-прежнему обладает мощью, чтобы жить хорошо, но у него больше нет сил, чтобы назидательно рассказать другим, как жить – такая точка зрения означает, что динамика цивилизационной экспансии утрачена, приоритет – защита своих активов, а не вычерчивание геополитической карты мира. На фоне кризиса западных ценностей стоит задуматься о том, выдержит ли сообщество испытание конфронтацией с реальностью. В конце концов десуверенизация Западной Европы произошла именно в рамках НАТО – главного альянса Запада. Европейские союзники США потеряли геополитическую субъектность. Их роль в международных отношениях деградировала до уровня пешек на глобальной шахматной доске. Все ходы определяются более сильным игроком из-за океана.

Западноевропейские союзники находятся в комфортной безопасности не только благодаря тесным связям с Соединенными Штатами и размещению американских войск на своей территории. Горячие точки и угрозы потенциального агрессора далеко. Страны же, расположенные на восточной границе Североатлантического блока, ощущают большую уязвимость и имеют меньше гарантий безопасности. Такое разделение нелогично и опасно для стабильности.

Страны Центральной и Восточной Европы безоговорочно поддерживали Америку во всех вмешательствах (в Югославии, Афганистане, Ираке), итог которых оказался противоположен заявленным целям. Стремление американцев к мировой гегемонии не только привело к катастрофе в Ираке и Ливии, но и подорвало веру в способность Запада и его институтов обеспечивать международный порядок. Под именем «гуманитарных интервенций» имело место самоуверенное применение силы, чтобы «потушить пожары», которые спровоцировал сам Запад.

При этом путь к полному преодолению противоречий, которые являлись смыслом существования двух основных военно-политических блоков во время холодной войны, так и не был найден. Не удалось создать единую систему международной безопасности. После того как Организация Варшавского договора прекратила существование, Запад взялся расширять свое геополитическое доминирование, ступив на территорию бывшего восточного блока. Это раздражало Россию, которая, вернувшись в игру, стала серьезным препятствием для Североатлантического альянса, стремившегося к дальнейшей экспансии, на этот раз на постсоветском пространстве. Россия продемонстрировала решимость защищать интересы своей безопасности силой – примером стали конфликты в Грузии и на Украине. Москва заявляет, что США вместе с европейскими союзниками нарушили обещание, данное Михаилу Горбачёву во время переговоров об объединении Германии: Североатлантический альянс не будет претендовать на страны Центральной и Восточной Европы. И рассекреченные документы из американских дипломатических архивов подтверждают версию России.

Саммит НАТО в Варшаве в июле 2016 г. дал пищу для размышлений по поводу функций альянса в современном мире. Из-за негативного опыта американской гегемонии и роста внутренних противоречий, парализующих принятие решений в блоке, многие страны-члены не настроены поддерживать свои обязательства в существующем объеме и даже хотят их сократить. На фоне обострения террористической угрозы и смены акцентов с военной безопасности на миграционную растут изоляционистские настроения, причем в первую очередь они исходят от Америки. Ее президент, еще будучи кандидатом, ставил под вопрос целесообразность участия США в дорогостоящем альянсе и призывал вернуться к традициям обособления, а, вступив в должность, совершенно смутил союзников своими противоречивыми заявлениями.

Трудно сказать, являются ли эти тенденции естественным результатом разрушения «старого альянса» или следствием близорукости и популизма политических лидеров, теряющих инстинкт самосохранения и неспособных отличать угрозы стратегического характера от воздействия постоянных террористических атак. Страх и паника, вызванные терактами, могут иметь более серьезные последствия для оборонных стратегий уязвимых государств, чем угроза ядерной атаки со стороны недружественных стран.

Проблема идентичности в альянсе

После окончания холодной войны Североатлантический альянс постепенно отходил от своей главной роли – оборонительного блока. Будучи региональной организацией коллективной безопасности, основанной на принципе «один за всех и все за одного», НАТО подчинилась глобальным интересам американского гегемона, стала инструментом укрепления глобального доминирования США за счет европейских союзников. Не все поддерживали интервенции, выходящие за территорию альянса и даже за рамки обязательств, записанных в статье 5 Вашингтонского договора (так, Франция выступила против ударов по Югославии в 1999 г., а вместе с Германией и Бельгией была против американского вторжения в Ирак в 2003 г.). Конфликт между ключевыми членами альянса парализовал процесс принятия решений, в результате произошло ослабление всей коалиции.

Причиной проблем Североатлантического альянса стало, с одной стороны, размывание общности стратегических целей из-за навязывания односторонней политики безопасности Соединенных Штатов и игнорирование существующих механизмов координации и консультаций (например, формирование так называемых «коалиций доброй воли»). С другой стороны, на единстве и эффективности блока негативно сказалось расширение НАТО. Чрезмерное количество участников создает проблемы координации и умножает противоречия и конфликты. В конечном итоге чем больше альянс, тем менее важным выглядит вклад отдельных, особенно небольших государств. Падает и значимость обязательств каждого участника.

Все это соответствует известному правилу, что оборонительные возможности не являются простой суммой слагаемых, т.е. потенциалов стран-участниц. Конечно, высокая степень интеграции, особенно в военной сфере (общая стратегическая доктрина, командование, механизмы коммуникации, схожесть оснащения, одинаковая военная структура, согласованная огневая мощь боевых подразделений, сочетаемость подготовки, совместные учения и т.д.), обеспечивает значительное качественное увеличение мощи и потенциала блока в целом по сравнению с арифметической суммой вкладов отдельных стран. Из-за несопоставимости возможностей лидера организации и ее новых членов, не имевших значения с чисто военной точки зрения, в НАТО естественным образом стала доминировать держава-гегемон. Соединенные Штаты провозгласили себя не только полностью ответственными за эффективность альянса, но и бесспорным лидером Запада, продвигающим свои идеологические ценности на новых геополитических пространствах.

Это привело к возражениям извне (в основном со стороны России) и разногласиям внутри альянса (критика Франции, Германии и некоторых стран Центральной Европы). Оказалось, что общая идеология, безусловно, укрепляющая внутреннюю коммуникацию и единообразие оценок, может вызвать напряженность и непонимание, если участники несоразмерны, а их связи асимметричны.

Пример НАТО показывает, что, вопреки широко распространенному убеждению, расширение союзнического взаимодействия не происходит автоматически. Дебаты по поводу легитимности запуска механизма, предусмотренного статьей 5 Вашингтонского договора, после атак «Аль-Каиды» на США в 2001 г. доказали, что обстоятельства, когда может быть востребована помощь союзников, неоднозначны. И положений, прописанных в учредительном договоре, недостаточно. Нужна воля стран выполнить взятые на себя обязательства.

Яркими примерами слабости системы принятия решений в НАТО можно назвать споры о безопасности Турции в случае вторжения в Ирак и отсутствие реакции на реальную угрозу энергетической безопасности во время российско-украинского газового конфликта в конце 2008 – начале 2009 годов. Следует, однако, признать, что благодаря инерции НАТО удалось избежать необдуманных шагов после аннексии Крыма и вспышки сепаратизма на востоке Украины в 2014 году. Разница в восприятии рисков, которые этот конфликт несет для альянса, еще раз продемонстрировала, что евроатлантическое сообщество путает реального врага с источниками других угроз (сепаратизм, реваншизм, терроризм, восстания).

До недавнего времени казалось, что после холодной войны конфликты между странами или их коалициями перейдут на другой уровень («межцивилизационные войны», по выражению Сэмюэла Хантингтона). На самом деле это лишь отвлекало внимание от реальных явлений, требующих нового определения противника. На смену старым экспансионистским тоталитарным державам пришли гибридные структуры – псевдогосударства, несостоявшиеся государства и страны-изгои. Столкнувшись с такими противниками, которые скрываются, например, под лозунгами джихадизма, действуют изнутри и извне, на неизученных пространствах, самый мощный западный альянс обнаружил необходимость новых стратегий и новых методов определения реальных угроз.

Странам НАТО следует задуматься, быть ли альянсу наступательным оружием в глобальной идеологической войне (под лозунгом «тотальной демократии») или выполнять региональные (трансатлантические) оборонительные функции, для которых он и был создан. В конце концов демократизация не является фундаментальной целью Североатлантического блока.

Наивная убежденность американских неоконсерваторов и интервенционистов в том, что делегитимация авторитарных режимов принесет человечеству счастье посредством переноса универсальных демократических моделей, к сожалению, ведет к усугублению хаоса и конфликтов. Это показали последствия «арабской весны» и различных «цветных революций». Даже если авторитарные режимы в Москве или Пекине утратят легитимность, им на смену необязательно придут демократии. Потому что демократия не является в современном мире универсальной ценностью или единственной политической моделью. Геополитически она также не предопределена.

Многие азиатские страны доказали возможность постепенных преобразований, которые не всегда ведут к воспроизведению западных образцов, но способствуют эволюционному восстановлению политических отношений и обретению властью новых форм социальной легитимности (как в Японии, Южной Корее, Малайзии, Индонезии, Турции, на Тайване и Филиппинах). В некоторых регионах, например в Латинской Америке, волны демократизации часто вызывали активное противодействие. Экономические кризисы и политические противоречия, сопровождающие системные преобразования, показывают, что население многих стран еще долго будет воспринимать демократию через призму страха перед обрушением уровня жизни, а также негативного опыта самих западных держав, переживающих экономические, демографические или миграционные кризисы.

Уклоняясь от определения своего цивилизационного противника (терроризм – лишь его инструмент), Запад совершает серьезную ошибку, и воспроизводит стратегическую нацеленность на Россию. Фактов, подтверждающих, что Москва намерена объявить войну Западу, нет. Россия, безусловно, не откажется от своего геополитического статуса и будет решительно защищать интересы безопасности. Тот, кто не хочет этого понимать, выбирает бессмысленную конфронтацию с Москвой. Руководствуясь старыми предрассудками, Североатлантический альянс под влиянием Вашингтона предпочел расширение на восток, вступив в борьбу за постсоветское пространство. Это вызвало антагонизм России по отношению к Европе и, что еще хуже, дестабилизировало и ослабило способность эффективно противодействовать угрозам цивилизационного характера.

Время идеологических крестовых походов во имя демократии и прав человека заканчивается. Неолиберальная доктрина на спаде, капитализм вступил в стадию повторяющихся кризисов и отсутствия перспектив, особенно с точки зрения тех, кто отвергнут или исключен. Понимание ценностного многообразия и признание системных различий – первый шаг для членов НАТО на пути к строительству modus vivendi с такими странами, как Россия или Китай. От мирных отношений с ними зависит стабильность мирового порядка. Нужно отказаться от наступательных стратегий на постсоветском пространстве и принять идею нового добрососедства между государствами на восточной границе НАТО и России. Стороны должны рационально развивать и свой потенциал сдерживания, чтобы избежать соблазна совершить неожиданное нападение, но это не означает отказа от совместного решения многочисленных общих проблем путем диалога и компромиссов.

Такая политика потребует от НАТО глубокой, кардинальной переоценки, и в первую очередь отказа от дальнейшей экспансии на восток. Для Польши и стран Балтии, выбравших конфронтацию с Россией, это станет сложно преодолимым психологическим барьером, особенно после того как эти государства встали на сторону Украины в конфликте с Россией, лишив себя пространства для маневра, которое понадобится в случае смены приоритетов. Но когда восприятие угрозы в Европе изменится, возможно, им удастся приспособиться к новым условиям без истерии, как это было в период разрядки. Пока для таких изменений нет эмоциональных и личностных оснований, но усугубление миграционного кризиса и проблем энергетической безопасности очень скоро потребует адекватных мер.

Сейчас время работает против НАТО, потому что альянс не в состоянии пересмотреть свой ошибочный анализ источников угроз. Пропагандистские тезисы, что «Путин играет мускулами» и «агрессивность России растет», лишь повышают градус эмоций и ведут к эскалации напряженности. Такая ситуация отвечает интересам США, стремящихся сохранить глобальную гегемонию, основанную на догме времен холодной войны о необходимости защищать «свободный» мир от произвольно выбранных противников. Это отвлекает внимание от поражений Соединенных Штатов в разных уголках мира, пока Вашингтон пытается сдерживать амбиции России и Китая и контролировать мировую торговлю энергоресурсами. Но в итоге Запад окажется в конфронтации со многими потенциальными союзниками в противодействии угрозам экстремистов.

После деструктивного опыта нарушения международного права самими Соединенными Штатами НАТО нужно заняться переоценкой ключевых стандартов, лежащих в основе мирового порядка. В первую очередь восстановить веру в верховенство международного права, которое подразумевает обязательства каждого государства соблюдать обычные и договорные нормы, в особенности императивные нормы и принципы Устава ООН.

Один из ключевых принципов – невмешательство во внутренние дела, подразумевающее уважение компетенций власти и автономности принятия решений отдельных стран, в особенности когда речь идет об их юрисдикции. Однако в рамках альянса непонятно, как отделить национальные политические интересы от союзнической солидарности и контроля. Когда и как позволительно давать инструкции другим государствам по поводу внутреннего политического выбора и необходимых реформ? Интервенции в любой форме нарушают классический принцип суверенного равенства государств. Поэтому союзники не имеют права оказывать давление с целью подчинить своим интересам суверенные страны. Они также не правомочны использовать прямое или косвенное содействие (террористического, подрывного, дискредитирующего или иного характера) для свержения политических режимов. В конце концов «цветные революции» не входят в число инструментов оборонительного альянса, а геополитическая экспансия ограничена интересами безопасности других участников международных отношений.

Угроза ослабления альянса

Заключая союзы, страны расширяют возможности реализовывать свои внешнеполитические и военные цели. Уровень безопасности повышается, как и уверенность в том, что в случае прямой угрозы их не бросят. Но чтобы защита союзников была эффективной, необходима общность интересов. В первую очередь речь идет об одинаковом восприятии источников угроз и уверенности в том, что жизненно важные интересы участников будут отстаиваться коллективными усилиями. Однако общность внутриблоковых интересов подрывается большим числом участников и многообразием их ожиданий. Адам Бромке сформулировал это следующим образом: союзники с разным статусом «хотят извлечь максимальную выгоду, заплатив минимальную цену. Слабый партнер нацелен на получение максимальных гарантий безопасности, минимизировав ограничения своей свободы в реализации собственной политики. Сильная страна стремится взять на себя минимальные обязательства по отношению к слабому партнеру, максимально контролируя его действия». Компромисс между двумя противоречащими тенденциями определяет характер альянса – будет ли он тесным и длительным или непрочным.

Безопасность небольших государств всегда зависит от гарантий, предоставляемых крупными державами. Последние способны обходиться без союзников, но для небольших стран единственная возможность защитить свои ключевые интересы – заключить союз с сильными. Они хотят непосредственного военного присутствия защитников, которое становится стимулом для их армий и политиков, позволяя участвовать в совместных учениях или консультациях по различным вопросам.

Страны, вносящие реальный вклад в эффективное функционирование альянса, называются его опорами. Те, кто пользуется защитой патронов, – просто клиенты. Чем прочнее связи между патронами и клиентами, основанные на общности угроз, тем эффективнее альянс. Но если восприятие угроз патроном и клиентом различаются, возможны два сценария. Клиент, ощущающий угрозу, становится все более зависимым от патрона. Или неуверенный, ощущающий угрозу патрон может потерять контроль над клиентом, несмотря на предоставленную помощь. Такая ситуация чревата распадом или перераспределением сил в альянсе (скажем, двустороннем), как случилось с Египтом в 1970-е годы. Интересен вариант Румынии в бывшем восточном блоке – несмотря на серьезную зависимость от СССР, страна пользовалась определенной свободой и проводила собственную политику по многим вопросам, например, в отношениях с Израилем, арабскими странами или Движением неприсоединения. Поведение Израиля, в свою очередь, показывает, что помощь, полученная от Вашингтона (по двусторонним договоренностям), не мешала ему предпринимать собственные инициативы. Об этом примере стоит помнить, учитывая частые сравнения Израиля и Польши, которая, мол, призвана выполнять роль форпоста в отношениях с Россией, как Израиль – в отношениях с арабскими странами и Ираном.

Лидеры альянса требуют абсолютной лояльности и преданности от небольших государств в обмен на свою помощь и защиту. История альянсов в Европе, с покупкой расположения патронов и нередко циничного культивирования чувства благодарности у более слабых, доказывает значимость экономической взаимозависимости как рычага для повышения эффективности. Можно сказать, что именно по этим причинам Западная Европа, чтобы сохранить высокий уровень жизни и экономический рост, отказалась от геополитической субъектности. Иерархический характер союза с Америкой и суперподчинение лидеру позволили снять ответственность за международную безопасность с плеч европейских политиков.

Качество руководства альянса всегда зависит от способности и решимости лидера защищать общие интересы. Богатая держава оказывает помощь союзникам и берет на себя ответственность за поддержание готовности к выполнению боевых задач коалиции без ущерба для собственного развития, в то время как слабеющая держава старается переложить затраты на небольшие государства. Как отмечалось выше, падение престижа и ослабление мощи Соединенных Штатов начинают негативно сказываться на других участниках НАТО и блока в целом. Поэтому во время недавней президентской кампании в США так много говорилось о необходимости восстановить волю к действию и чувство уверенности. Ослабление лидера требует консолидации против четко определенного противника. Поэтому Владимир Путин служит главным объектом пропаганды, хотя возникают угрозы совсем иного характера. Но чтобы сопротивляться «путинофобии», сегодня необходима особая интеллектуальная смелость. А между тем наиболее серьезную опасность представляют не стабильные автократии, а несостоявшиеся государства, на территории которых разрастаются явления, несущие угрозу всему цивилизованному миру (системные патологии, террористические армии, массовый исход населения).

Более важная тема, чем интервенции во имя распространения демократии и защиты прав человека, – ответственность за восстановление разрушенных государств, чтобы смягчить радикальные настроения среди обездоленных. Важно уменьшить миграционную нагрузку, подрывающую стабильность евроатлантической зоны. НАТО не угрожает агрессия. Опасность со стороны России скорее обусловлена неправильным восприятием и навязчивой идеей о «бандитском» поведении Путина. Главная проблема связана с отсутствием эффективной защиты западных культурных и цивилизационных достижений и необходимостью создать условия для реализации стратегических целей сотрудничества между членами сообщества.

Пример конфликта на Украине в 2013–2014 гг. и продолжающаяся деградация украинской государственности показывают, что НАТО концептуально и логистически не готова предотвращать кризисные ситуации вблизи своих границ, сдерживать конфликты, угрожающие перерасти в войну, или стабилизировать обстановку после конфликта. Лозунги о необходимости сочетать политические и военные шаги, которые провозглашались много лет, забыты, а идея сотрудничества в целях безопасности, предполагающая контакты со странами и организациями, даже если они занимают иную позицию, канула в Лету. Осенью 2013 г. превентивные дипломатические шаги закончились провалом – Запад решил воспользоваться ситуацией и ускорить вовлечение Украины в сферу Евросоюза. То, что такие действия вызовут недовольство России, можно было прогнозировать, но, как видим, США действительно были настроены на негативный сценарий. Был создан противник, чтобы консолидировать НАТО и вдохнуть в нее новую жизнь.

В любом альянсе есть две ловушки – слабого и сильного союзника. Первая подразумевает риск для крупных держав, прежде всего для лидера блока, оказаться втянутыми в конфликты из-за безответственной политики небольших государств. В НАТО такой непокорной сейчас стала Турция, амбиции которой на Ближнем Востоке (конфликты с региональными соперниками – Ираном, Саудовской Аравией, Израилем и особенно с Россией) опасны возможностью эскалации напряженности, которая затронет весь альянс. Точно так же антироссийские фобии в Польше и прибалтийских государствах и их стремление к размещению баз НАТО на своей территории чреваты вовлечением крупных держав альянса, прежде всего Германии и Франции, в конфронтацию с Россией.

Ловушка сильного союзника касается стран-клиентов, зависящих от флагмана альянса. Небольшие страны часто становятся жертвами иллюзорной уверенности в наличии «особых» отношений с государством-лидером, что якобы делает их равноправными партнерами. Но на самом деле асимметрия интересов и существенное различие потенциалов ведет к тому, что более сильный продвигает собственные цели за счет слабых. Если у слабых хватает смелости и решимости, они могут призвать сильного союзника пойти на уступки, рискуя быть обвиненными в отсутствии лояльности и преданности. Страх перед подобными упреками парализует волю политиков, считающих потерю расположения могущественного защитника самым главным риском, в том числе для себя лично.

В качестве примера можно привести польско-американские отношения после 1989 года. Ни одна правящая группа не решилась назвать цену, которую Варшава заплатила за безусловную поддержку Вашингтона. Польские политики, независимо от идеологической принадлежности, стали заложниками убеждения, что любое выступление против США будет означать возвращение к аффилированности с Россией. В политических кругах и СМИ была создана такая атмосфера, что у Польши просто не осталось пространства для маневра в отношениях с Соединенными Штатами. К примеру, польские правительства долгое время клали под сукно вопрос о смягчении визовых требований для граждан Польши, отправляющихся в США, что можно считать проявлением глубокой неравновесности в отношениях. Правящая элита не сумела побороть комплекс неполноценности и не понимает, что требуются прагматические, а не идеологические аргументы.

Запад и его крупнейший альянс нуждаются в обновлении лидерства. В свете нынешних и будущих угроз международной безопасности НАТО нужна новая стратегия, которая позволит отказаться от максималистских задач идеологического характера и даст возможность сосредоточиться на стабилизационных операциях. Североатлантический блок не сможет восстановить свою оборонительную роль, не прекратив повсеместно защищать интересы державы-гегемона. Не удастся сочетать функции оборонительного альянса с территориально ограниченными обязательствами и задачи института глобальной безопасности с экспансионистскими амбициями.

На фоне кризиса западных ценностей стоит задуматься, выдержит ли евроатлантическое сообщество испытание быстро меняющимися международными реалиями. Пока члены НАТО действуют как клиенты лидера-гегемона и не могут сообща выступить против его идей об устройстве мира, альянс будет оставаться инструментом экспансионистской и милитаристской политики, находясь в зависимости от большого капитала и оружейного лобби за океаном. Пора вернуться к уважению исторического суверенитета и геополитической идентичности соседних стран. НАТО не может оказывать давление на государства, не готовые сделать осознанный выбор своей принадлежности к кому-то на международной арене. Пример Украины особенно показателен. Многочисленные пороки в политической и экономической сферах (кумовство, кланово-феодальные связи, политическое покровительство, откаты, отчуждение общественных институтов, клептократия) ведут к предательству ценностей, проповедуемых Западом, а не приближают к ним. Чем быстрее Запад осознает необходимость пересмотра существующей стратегии, тем быстрее мир освободится от призрака глобальной катастрофы.

Россия. Евросоюз. Польша > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 4 июля 2017 > № 2258197 Станислав Белень

Россия. Ирак. Сирия. Ближний Восток > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 4 июля 2017 > № 2258195 Дмитрий Ефременко

На реках Вавилонских

Ближневосточный миропорядок в состоянии полураспада

Дмитрий Ефременко – доктор политических наук, заместитель директора Института научной информации по общественным наукам РАН.

Резюме Момент, когда Москва могла ориентироваться на «стратегии выхода», похоже, в прошлом. Гарантировать мирное урегулирование сирийского конфликта или хотя бы обеспечить устойчивое перемирие теперь невозможно без существенного военного присутствия России.

Минуло более века с тех пор, как державы Антанты произвольно поделили обширные территории Османской империи на зоны собственного послевоенного доминирования. Соглашение Сайкса–Пико положило начало выкраиванию на Ближнем Востоке государственных образований, разрезавших ареалы проживания арабов и тюрок, курдов и ассирийцев, суннитов и шиитов, христиан и иудеев… Границы перекраивались затем многократно, причем константой оставалась вовлеченность в эти процессы великих держав. Но, несмотря на искусственность границ и высокий внутренний конфликтный потенциал, ближневосточное мироустройство функционировало почти столетие (если брать за точку отсчета Севрский мирный договор 1920 г.), а созданные в его рамках государства развивались иногда достаточно успешно. Качество управления и функциональность государств, однако, никогда не достигали высокого уровня, а способность противостоять центробежным тенденциям обеспечивалась жесткими, в ряде случаев – откровенно репрессивными режимами. Но американская интервенция в Ирак с целью свержения Саддама Хусейна и «арабская весна» создали настолько мощную турбулентность, что ближневосточный миропорядок затрещал по швам, а Ирак, Сирия, Ливия и Йемен оказались на грани распада.

Парадокс в том, что краха существующих государств Ближнего Востока не хочет почти никто. И дело не только в защите важнейших принципов суверенитета и территориальной целостности, но и в том, что распад нынешнего регионального устройства порождает слишком много угроз и для соседних государств, и для более удаленных держав. Однако вместе с рисками неизбежно появляются новые геополитические возможности. И во всех столицах, где заявляют о приверженности территориальной целостности Сирии, Ирака, Йемена, Ливии и других стран региона, эти возможности просчитывают. В частности, калькулируются варианты, когда процессы хаотизации и внутреннего противостояния наберут такую силу, что их блокировка извне окажется заведомо неэффективной, а сторонние игроки предпочтут на время «умыть руки». В числе лежащих на переговорном столе вариантов деэскалации сирийского кризиса – обособление неподконтрольных правительству в Дамаске территориальных анклавов, которым могут быть предоставлены гарантии безопасности со стороны международных посредников.

Сегодня достаточно высока вероятность того, что военный разгром формирований запрещенной в России террористической группировки «Исламское государство» (ИГ), в частности, освобождение Мосула, Ракки и других захваченных экстремистами территорий Ирака и Сирии, окажется катализатором окончательного распада ключевых государств арабского Машрика. В этом смысле происходящую сейчас реконфигурацию внутренних и внешних сил, прямо или косвенно вовлеченных в конфликты в регионе, можно рассматривать и как подготовку к более масштабным трансформациям.

Америка возвращается

На протяжении последних полутора лет динамика вооруженного конфликта в Сирии и – шире – геополитических процессов на Ближнем Востоке претерпела радикальные изменения в результате операции Военно-космических сил России, направленной на поддержку правительственных войск. К концу лета 2016 г. начал складываться новый формат взаимодействия между Россией, Турцией и Ираном, основной задачей которого стало согласование позиций сторон по вопросам урегулирования сирийского конфликта и координации усилий по борьбе с запрещенной в России террористической группировкой «Исламское государство» (ИГ). В условиях снижения активности США на сирийском направлении, что во многом было обусловлено предвыборной ситуацией и неожиданной победой Дональда Трампа, треугольник «Россия–Турция–Иран» перешел из разряда гипотез в политическую реальность, а результатом стало начало переговорного процесса в Астане, дополняющего Женевские переговоры. В контексте взаимодействия между Россией, Турцией и Ираном следует рассматривать и успешное завершение операции Сирийской Арабской Армии (при поддержке России и Ирана) по вытеснению из Алеппо вооруженных группировок антиасадовской оппозиции, и формирований ИГ из г. Эль-Баб силами Свободной Сирийской Армии, опирающейся на поддержку Анкары. За исключением усилий, направленных на полное уничтожение ИГ, интенсивность вооруженного противостояния в Сирии значительно снизилась.

Приход в Белый дом 45-го президента США Дональда Трампа сопровождался надеждами на формирование широкого фронта сил во главе с Америкой и Россией, который сумеет в сжатые сроки завершить военный разгром ИГ. Однако эти надежды по меньшей мере преждевременны. Достижение договоренностей с Россией было заблокировано вследствие ожесточенной информационной кампании по обвинению окружения нового президента в «неподобающих» связях с Москвой. Вместе с тем Вашингтон предпринял действия, показывающие, что Америка «весомо, грубо, зримо» возвращается в Ближневосточный регион.

Трамп предпочел, чтобы возвращение было обставлено максимально эффектно – ракетным ударом по базе ВВС правительства в Дамаске. Достаточно успешно решив этим ударом ряд тактических задач, администрация Трампа тем не менее не только не прояснила, как она собирается одолеть ИГ, но, пожалуй, породила еще больше вопросов относительно долгосрочной стратегии. Тем не менее новая система координат начинает формироваться. В ее рамках важнейшее значение имеет возрождение полномасштабной поддержки Израиля и радикальный пересмотр политики Барака Обамы в отношении Ирана. Между Вашингтоном и Тегераном вновь формируются антагонистические отношения. Собственно, сам удар по авиабазе Эш-Шайрат во многом следует рассматривать в контексте выбора Ирана в качестве основного американского оппонента в регионе. Силы режима Башара Асада рассматриваются как мишень, поскольку новая администрация в первую очередь видит в Дамаске союзника и клиента иранских аятолл. Это, разумеется, серьезный сигнал и для России, которая отреагировала на действия США весьма сдержанно. Сдержанность Москвы не только позволила сохранить каналы российско-американского взаимодействия по проблемам кризисного урегулирования в регионе, но и разработать инициативы, которые, очевидно, учитывают новые подходы администрации Трампа. Однако сами эти подходы могут оказаться весьма проблематичными с точки зрения сохранения государственности Ирака и Сирии.

Американо-иранское противостояние и будущее Ирака

Парадоксальным результатом операции США по свержению режима Саддама Хусейна стало резкое укрепление позиций Ирана как в самом Ираке, так и в регионе Персидского залива. Как справедливо заметил бывший глава немецкого внешнеполитического ведомства Йошка Фишер, «Америка была достаточно сильной, чтобы дестабилизировать существующий порядок в регионе, но недостаточно сильной, чтобы установить новый». Тегеран во многом сумел заполнить этот вакуум. В результате уже в конце правления Джорджа Буша-младшего и особенно при Бараке Обаме сложилось фактическое разделение влияния в Ираке между Вашингтоном и Тегераном. Заключенная в 2015 г. сделка по ядерной программе Ирана не только открыла путь к снятию международных санкций в отношении этой страны, но, как казалось, создала предпосылки для начала диалога между Вашингтоном и Тегераном по вопросам устройства Ближнего Востока, к чему достаточно давно призывали Збигнев Бжезинский, Роберт Гейтс и ряд других ведущих внешнеполитических экспертов Соединенных Штатов.

Сегодня мы наблюдаем новый резкий поворот в американской политике по отношению к Тегерану. Возвращение к курсу на «отбрасывание» и изоляцию Ирана будет означать и попытку разорвать иракский сектор шиитской дуги. Но насколько это возможно? Разумеется, нельзя ставить знак равенства между Ираном и шиитским арабским большинством в Ираке. Последнее не является консолидированным, Тегеран занимает позицию не только союзника и покровителя, но также и своеобразного арбитра по отношению к иракским шиитам. США могут попытаться опереться на какую-либо из шиитских сил в Ираке, но, скорее всего, это приведет к нарастанию внутреннего конфликта между шиитами, в результате чего большинство из них сделает выбор в пользу единоверцев на востоке. Иначе говоря, новая конфронтация с Ираном приведет к тому, что центральное правительство в Багдаде, где преобладают шииты, сначала окажется еще более ослабленным, а затем станет все явственнее сближаться с Тегераном.

Очевидно, что вплоть до разгрома или по крайней мере вытеснения ИГ из Ирака американцы не смогут создать для себя надежную опору среди иракских суннитов. Конечно, Вашингтон может попытаться сформировать новый, постигиловский баланс сил в Ираке, который учитывал бы интересы умеренных суннитов, предоставлял бы им долю влияния в центральном правительстве и контроль над частью территорий, которые пока находятся под властью ИГ. Но эта задача чрезвычайно сложна сама по себе, даже без отягощения антииранскими установками. Собственно, очередная задержка наступления на Мосул связана не столько с военно-тактическими и гуманитарными соображениями, сколько с острыми противоречиями вокруг того, кто займет и будет контролировать этот город. Стремление США ослабить иранское влияние и укрепить позиции суннитов с достаточно высокой степенью вероятности приведет к подрыву позиций правительства Хайдара аль-Абади. Основной оппонент нынешнего правительства в Багдаде – бывший премьер-министр Ирака Нури аль-Малики, несмотря на усилия сформировать вокруг себя новую, достаточно широкую коалицию, остается фигурой, провоцирующей противоречия между основными конфессиональными и этническими группами.

Не завершив разгром ИГ и провозглашая курс на «отбрасывание» Ирана, американцы делают все более призрачным сохранение единства Ирака. И ключом к будущему не только этого государства, но и всего Большого Ближнего Востока становятся курды. Сегодня именно курды в Ираке и Сирии являются наиболее ценными союзниками Соединенных Штатов в борьбе против ИГ. Иракский Курдистан с 1991 г. остается важнейшим форпостом американского присутствия в Месопотамии. Союз между США и иракскими курдами обеспечил последним сначала выживание (при Саддаме Хусейне), а затем автономный статус, близкий к фактическому суверенитету, и ряд экономических преимуществ. При этом Вашингтон удерживал иракских курдов от провозглашения полной независимости. Однако теперь, после изменения приоритетов американской политики в этом регионе, ситуация становится чрезвычайно благоприятной для достижения Иракским Курдистаном суверенитета. Подталкивать к форсированию независимости иракских курдов будет и то обстоятельство, что сейчас под их контролем находятся многие спорные территории, в том числе и крупнейшие нефтяные месторождения Киркука. Вполне возможно, что уже через несколько месяцев ситуация в Ираке начнет меняться не в пользу курдов.

В связи с этим с полной серьезностью следует рассматривать заявление президента Иракского Курдистана Масуда Барзани о проведении в ближайшие месяцы референдума о независимости. По всей видимости, взаимопонимание по этому вопросу практически достигнуто между двумя основными партиями Иракского Курдистана и стоящими за ними племенами Барзан и Талабани. Центральному правительству в Багдаде, скорее всего, придется принять итоги референдума, поскольку для этого есть конституционные основания. Но оспариваться могут границы независимого Курдистана, так как, согласно действующей Конституции Ирака, курдская автономия локализована в провинциях Дохук, Хавлер (Эрбиль), Сулеймани и Халабджа. Принадлежность Киркука остается открытым вопросом по причине огромной ценности этого нефтеносного региона, а также из-за смешанного этнического состава населения. Идея провозгласить Киркук столицей Иракского Курдистана популярна у курдов, но ее практическое воплощение может привести к новой конфронтации между Демократической партией Курдистана (Барзани) и Патриотическим союзом Курдистана (Талабани), контролирующим этот город. Возможность того, что Багдад даже после разгрома ИГ попытается силой вытеснить курдов из Киркука, представляется маловероятной.

Соединенные Штаты официально поддерживают территориальную целостность Ирака. Однако при Трампе готовность Вашингтона инвестировать значительные ресурсы и влияние в предотвращение распада Ирака, скорее всего, будет куда меньшей, чем при Обаме и Буше-младшем. Следует учесть, что, с точки зрения Израиля, к голосу которого более чем внимательно прислушиваются в Вашингтоне, появление курдского государства является желательной опцией. Если лидеры Иракского Курдистана сумеют выбрать правильный момент для референдума и провозглашения независимости, то США, скорее всего, признают распад Ирака свершившимся фактом и сосредоточат внимание на закреплении своих доминирующих позиций в новом государстве Машрика. В случае дальнейшего укрепления иранского влияния в Багдаде именно Курдистан останется важнейшим американским плацдармом на территории, в настоящий момент входящей в состав Ирака.

Основную угрозу независимости любой части Большого Курдистана представляет Турция. Однако, если независимость будет провозглашена Эрбилем, Анкара едва ли решится на ее силовое подавление. Пешмерга – серьезная сила, и развязывание полномасштабной войны против иракских курдов неизбежно приведет к дестабилизации в Турецком Курдистане, а также вовлечению в конфликт курдов сирийских. По всей видимости, и США, и Россия используют свое влияние, чтобы удержать Реджепа Тайипа Эрдогана от чрезмерно жесткой реакции на появление первого курдского независимого государства. В то же время Турцию и Иракский Курдистан связывает нефтяной бизнес, который может стать еще более прибыльным в случае его полной легализации на уровне межгосударственного торгового взаимодействия. Разумеется, для успокоения Эрдогана лидерам Иракского Курдистана вновь придется отмежеваться от Рабочей партии Курдистана и вообще от идеи собирания курдских земель. От этих заверений, впрочем, сама курдская ирредента никуда не исчезнет.

Провозглашение независимости Иракского Курдистана (условно это государство можно называть Южным Курдистаном), с одной стороны, будет означать крах регионального устройства, начало которому было положено договором Сайкса–Пико. С другой стороны, уже в среднесрочной перспективе Южный Курдистан может стать фактором нового регионального равновесия, своеобразным балансиром, предотвращающим чрезмерное усиление как Турции, так и Ирана. В этом смысле появление Южного Курдистана может рассматриваться позитивно и с точки зрения Москвы.

Положение суннитов в Ираке выходит на первый план в связи с приближающимся поражением ИГ. Отделение от Ирака контролируемых курдами территорий приведет к тому, что доля шиитов среди населения оставшейся части страны возрастет еще больше. Соответственно, предпочтительным для шиитов окажется государственное устройство, исключающее территориальное деление по религиозным и этническим признакам. Суннитам будут предлагаться посты в центральном правительстве (возможно, по принципу квотирования) независимо от того, кто из шиитских политических лидеров будет его возглавлять. Могут быть скорректированы договоренности о распределении других значимых постов. В частности, должность президента, закрепленная в настоящее время за курдами, может стать частью «суннитской квоты». Но этот компромиссный вариант будет испытываться на прочность с обеих сторон. Радикальные шиитские группы продолжат настаивать на максимальной реализации преимуществ, связанных с доминированием шиитов. В свою очередь, многие сунниты потребуют контроля над населенными пунктами и территориями, где сохраняется их преобладание. Причем маловероятно, что сторонники создания «суннистана» ограничатся только политической борьбой. Если же власти в Багдаде смирятся с обособлением суннитских территорий, то это откроет путь к окончательному распаду Ирака.

Внешние силы, безусловно, окажутся вовлечены в эти процессы, причем основное противостояние развернется между Ираном и аравийскими монархиями; существенный вклад в динамику конфликта также внесут США и Турция. Что касается России, то в ее интересах укрепление политического, экономического и военно-технического сотрудничества с правительством в Багдаде, а также с автономным (сегодня) либо независимым Южным Курдистаном. Москве нежелательна прямая вовлеченность в процессы, результатом которых может стать появление «суннистана» на территории Ирака. В то же время уже сейчас важно поддерживать каналы коммуникации с теми суннитскими силами в Ираке, которые заинтересованы в поиске политических решений существующих проблем.

Территориальное обособление суннитов в Ираке, конечно, затронет Москву, но не напрямую, а через Сирию. Появление «суннистана» аукнется и в других частях Машрика и Аравийского полуострова. Но появится ли вместо нынешней карты Большого Ближнего Востока что-нибудь вроде карты полковника Петерса? Здесь надо исходить из того, что проведение границ в соответствии с этноконфессиональным делением возможно, когда ведущие внутренние и международные акторы не готовы привлечь необходимое количество ресурсов для противодействия такому сценарию. Специфика ситуации вокруг Ирака состоит в том, что основные игроки едва ли захотят в ближайшее время аккумулировать и задействовать ресурсы, достаточные для предотвращения его частичного или полного распада. Ситуация в Сирии имеет ряд существенных отличий хотя бы потому, что крупные внешние игроки уже вложили в поддержку противоборствующих сторон значительные средства для достижения своих геополитических целей.

Сирийские альтернативы

Подобно тому как освобождение Мосула станет рубежом для определения будущего Ирака, контуры будущего Сирии начнут проявляться после освобождения от ИГ Ракки и других сирийских территорий, контролируемых этой экстремистской группировкой. Хотя органы управления ИГ уже передислоцированы из Ракки в окрестности Дейр-эз-Зора, ее взятие будет иметь большое политическое и символическое значение. Судя по всему, между США и Россией достигнуто принципиальное понимание, что освобождение Ракки пройдет под американским контролем. Соответственно, за Вашингтоном остается и выбор ударной силы, которой предстоит вести действия «на земле». И основная ставка, похоже, сделана на сирийских курдов. А это, в свою очередь, задает серьезные ограничения для американо-турецкого взаимодействия в Сирии и в регионе в целом.

Такой выбор Вашингтона вполне приемлем для Москвы, поддерживающей с сирийскими курдами рабочее взаимодействие и выступающей за предоставление конституционных гарантий автономного статуса подконтрольных им территорий. При молчаливом согласии Соединенных Штатов и России курдские районы могут быть объединены в один массив. В то же время международные игроки в обозримом будущем не поддержат независимость Рожавы либо ее объединение с Иракским Курдистаном. Рожава может стать очень важным фактором стабилизации в Сирии, выступив заодно и фактором сдерживания для неoосманистских устремлений руководства Турции.

Скорее всего, после вытеснения ИГ из Ракки контроль над этим городом и частью прилегающих территорий будет передан одной или нескольким суннитским группам, выступающим против Башара Асада. К этому моменту должны проясниться и перспективы реализации договоренностей относительно создания зон деэскалации в Сирии. Дальше события могут развиваться по четырем сценариям:

Резкое возрастание интенсивности конфликта, перегруппировка сил и формирование широкой коалиции, направленной на свержение режима Асада.

Поддержание тлеющего конфликта, в котором будут сковываться силы режима Асада, противостоящих ему суннитских группировок, Ирана и «Хезболлы», России, Турции, аравийских монархий.

Новые усилия по урегулированию конфликта, основой которых станет согласование принципиальных позиций сначала Москвой и Вашингтоном, а затем и другими внутренними и внешними акторами.

Молчаливое согласие основных игроков на распад Сирии вслед за возможным распадом Ирака.

Первый вариант будет означать разрастание кризиса вплоть до большой региональной войны, поскольку широкая антиасадовская коалиция практически неизбежно вступит в противостояние с Ираном и Россией. Второй вариант гораздо менее рискован и для США, и для Израиля, хотя в его рамках тоже неизбежны обострения и перегруппировки сил. Кроме того, он не дает никаких гарантий от реинкарнации ИГ или ей подобных террористических структур.

Поиск политического решения может дать результаты, если контуры компромисса согласуют Москва и Вашингтон, причем в случае российско-американского диалога речь должна идти не только о Сирии, но обо всем Ближневосточном регионе. Также весьма вероятно, что формула компромисса включит договоренности, связанные с российскими и американскими интересами в других регионах мира. Следует, однако, учесть, что достижение договоренностей между Москвой и Вашингтоном – необходимое, но недостаточное условие для прорыва в мирном урегулировании сирийского кризиса. Оборотной стороной многополярного мира является то, что даже согласие между США и Россией не гарантирует достижения желаемого ими результата в такого рода региональных конфликтах.

В общих чертах политическое решение сирийского кризиса может состоять в выработке такой формулы политического устройства, распределения сфер экономического влияния и решения проблем безопасности, которая позволит обеспечить длительное мирное сосуществование различных этноконфессиональных групп при широкой автономии контролируемых ими территорий и инклюзивном характере центрального правительства. Здесь, в частности, можно использовать опыт Таифской «Хартии национального примирения», положившей конец гражданской войне в Ливане, а также Конституции Ирака 2005 года. Однако в случае с современной Сирией более высока непосредственная вовлеченность в конфликт таких игроков, как Россия, США, Иран, Турция, аравийские монархии. Соответственно, сирийское урегулирование потребует компромисса относительно характера их дальнейшего присутствия в стране, если все-таки удастся сохранить хотя бы формальное единство Сирии. Можно предположить, что та или иная форма присутствия части этих внешних игроков станет одним из элементов системы гарантий безопасности для различных сторон сирийского конфликта, причем создание зон деэскалации, фактически неподконтрольных центральному правительству, все процессы существенно ускорит. Территориальная конфигурация, очевидно, будет меняться, но уже сейчас можно ожидать, что американцы закрепятся в сирийском Курдистане, россияне – на средиземноморском побережье и на территориях с преобладанием алавитов, турки – в провинции Идлиб. Ключевой вопрос – военное присутствие в Сирии подразделений Корпуса стражей исламской революции и отрядов «Хезболлы». Для администрации Трампа, Израиля, Саудовской Аравии это неприемлемо, для Турции – весьма нежелательно. Вместе с тем для правительства Башара Асада именно эти силы служат надежнейшей опорой.

Если здесь в принципе возможен компромисс, заключаться он может в том, что роль основного гаранта для алавитов и контролируемых ими политических и силовых структур перейдет к России. Добровольный или вынужденный какими-либо чрезвычайными обстоятельствами уход России из Сирии означал бы возникновение вакуума силы, который постараются заполнить США, Турция, страны Залива, с одной стороны, и Иран – с другой. Негативные последствия для всего региона не заставят себя ждать. Иначе говоря, момент, когда Москва могла ориентироваться на разработку и реализацию «стратегии выхода», похоже, остался в прошлом. Гарантировать мирное урегулирование сирийского конфликта или по крайней мере обеспечить достаточно устойчивое перемирие теперь практически невозможно без существенного военного присутствия России.

Долгосрочное нахождение в Сирии российской военной группировки более приемлемо для Турции и Израиля, чем иранское присутствие. Вместе с тем только российское присутствие позволит обеспечить приемлемое для Ирана соотношение сил в Сирии, если под давлением других игроков и внутренних проблем ему придется отказаться от дислокации в Сирии собственных формирований и отрядов «Хезболлы».

Вопрос о судьбе Башара Асада способен затянуть переговорный процесс на неопределенный срок. Однако в конечном счете только его цивилизованное решение откроет путь к созданию инклюзивного центрального правительства в Сирии. В настоящий момент лишь Россия и Иран, действуя совместно, в состоянии продиктовать Асаду, сколь долгим может быть его нахождение у власти и как оно должно завершиться. Убедить Тегеран поддержать в этом Москву можно, если иранские лидеры увидят возможности обеспечить свои интересы при появлении новых фигур в сирийском руководстве. В целом Иран в Сирии стоит перед серьезной дилеммой. В Тегеране, разумеется, хотели бы закрепления нынешнего положения вещей, при котором иранское влияние в той или иной мере распространяется на Ирак, Сирию, Ливан и Йемен как составляющие единого «фронта исламского сопротивления». Естественно, там были бы не прочь увидеть укрепление позиций последователей шиитской ветви ислама на Аравийском полуострове, основным препятствием чему служит монархия Саудитов. Но в то же время острой проблемой становится перенапряжение сил, необходимых для достижения этих целей. Если, несмотря ни на что, Тегеран сделает ставку на сохранение и даже расширение военного присутствия в Сирии (включая создание военно-морских баз на средиземноморском побережье), в конечном итоге он может оказаться в опасной изоляции. Альтернатива состояла бы в получении гарантий политического влияния в Дамаске при одновременном выводе сил Корпуса стражей исламской революции, других вооруженных подразделений и отрядов «Хезболлы» с территории Сирии. Приемлемые для Ирана политические руководители в Дамаске должны сохранить силовые рычаги. Если говорить по существу, то речь идет о недопущении политически мотивированного переформирования эффективных в военном отношении подразделений Сирийской Арабской Армии (включая вновь создаваемый 5-й штурмовой корпус), «Республиканской гвардии», а также служб безопасности, где доминируют алавиты. По всей видимости, именно это будет «красной линией» и, соответственно, ценой, которую придется заплатить противникам режима в Дамаске, если они действительно стремятся к политическому урегулированию и сохранению территориальной целостности Сирии.

Распад Сирии будет означать признание ведущими акторами двух невозможностей – победы какой-либо из сторон конфликта и нахождения взаимоприемлемой формулы мирного сосуществования представителей основных этноконфессиональных групп. При этом присутствие внешних сил в различных частях нынешней Сирии сохранится и после ее фактического распада.

Частичная дезинтеграция соседнего Ирака (отделение Курдистана) может послужить внешним фактором разрушения Сирии, но по-настоящему серьезной проблемой станет обособление «суннистана» на территории Ирака. Вслед за этим резко возрастет вероятность его объединения с частью подконтрольных суннитским формированиям областей Сирии, причем конфигурация нового образования может практически совпасть с конфигурацией территории, подконтрольной ИГ до начала наступления на Мосул и Ракку. Но даже если мировое сообщество признает распад Сирии свершившимся фактом, относительное умиротворение будет достигнуто лишь на части ее территории. «Суннистан» будет претендовать на Дамаск и Алеппо, а внешнее давление на «алавистан» не спадет до тех пор, пока там будет сохраняться значительное иранское военное присутствие. Наконец, после краха Сирии трудно будет остановить распространение цепной реакции распада на Ливан и Иорданию, а также на Аравийский полуостров. Под угрозой дестабилизации окажутся турецкий Курдистан и иранские провинции с высокой долей курдского, азербайджанского и арабского населения.

Баланс сотрудничества/соперничества между Россией, Турцией и Ираном

В этом контексте стоит вновь взглянуть на перспективы трехстороннего взаимодействия Москвы, Тегерана и Анкары. Уровень сотрудничества, который они продемонстрировали во второй половине 2016 – начале 2017 гг., может показаться беспрецедентным. Но сама идея такого сотрудничества отнюдь не нова. Так, Исмаил Гаспринский – выдающийся крымско-татарский просветитель и идеолог джадидизма – еще в 1896 г. написал работу «Русско-восточное соглашение», где выдвинул идею позитивного и взаимовыгодного сближения Российской империи как с Турцией, так и с Персией. Исмаил-бей весьма критичен насчет целей Запада: «Действуя то против России, то против мусульман, европейцы в том и другом случае извлекают выгоду и идут вперед… Если же посмотреть, с какой бессердечностью Европа угнетает весь Восток экономически, делаясь зверем каждый раз, когда дело коснется пенса, сантима или пфеннига, то становится очевидным, что Востоку нечего ждать добра от Запада». Гаспринский предлагал достичь соглашения с Османской империей и Персией о создании российских военно-морских баз на Средиземном море и «где-то вблизи» Индийского океана. Для Турции и Персии, по мнению Исмаил-бея, такое соглашение дало бы возможность «спокойнее заняться внутренним возрождением, перенимая формы не с Запада, а из России, как из страны, более близкой им по цивилизации и складу народной жизни».

Спустя 120 лет Россия, Турция и Иран имеют достаточно сложные отношения с Западом, и в этом смысле идеи Исмаила Гаспринского как будто обретают новую жизнь. В определенных обстоятельствах можно ожидать, что отдельные элементы этого дискурса будут воспроизведены в современной политической риторике. Однако реальной основой для формирования треугольника «Россия–Турция–Иран» стало временное сближение разнонаправленных интересов каждой из трех стран, обусловленное совокупностью внутренних и внешних факторов. В конечном счете сплочение России, Турции и Ирана в основном будет происходить не на почве антизападных сантиментов, а возможное разобщение – не в силу внезапно пробудившейся у кого-либо из них любви к ценностям «свободного мира».

Устойчивость «треугольника» в среднесрочной и долгосрочной перспективе далеко не гарантирована. Даже частичное изменение комбинации факторов и условий, способствовавших сближению Москвы, Тегерана и Анкары, может сначала подорвать эффективность трехстороннего взаимодействия, а то и вовсе его разрушить. В частности, достаточно податливой давлению Вашингтона, направленному на подрыв «треугольника», может оказаться Анкара. Если это давление вступит в резонанс с внутренними изменениями, сопровождающими становление персоналистского режима Реджепа Тайипа Эрдогана, то пересмотр позиции Турции приведет к распаду «треугольника».

Вместе с тем ряд важных обстоятельств пока работает на сохранение трехстороннего формата, поскольку альтернативой астанинскому процессу является возобновление с новой силой вооруженной конфронтации в Сирии. Следует к тому же учесть, что вне рамок трехстороннего формата стороны утратят важные механизмы контроля действий друг друга. Дефицит взаимного доверия между Москвой, Анкарой и Тегераном может быть компенсирован при условии, что каждая из сторон предпочтет стратегию, обеспечивающую всем участникам позитивный баланс выигрышей/потерь при сведении сопутствующих рисков к приемлемому уровню.

Цели российской политики в регионе Большого Ближнего Востока

В целом для России актуальным становится переопределение целей своей политики на Большом Ближнем Востоке. Если решение осени 2015 г. о прямой военной поддержке Башара Асада принималось в значительной степени в контексте украинского кризиса и усилий Запада по изоляции России, то в 2017 г. закрепление позиций Москвы в качестве одного из центров силы в регионе может быть отнесено к числу приоритетных задач нашей внешней политики.

Речь идет именно о ключевой позиции, позволяющей оказывать влияние и иметь точки опоры в различных частях региона. Это означает, что Москва не должна рассматриваться только в качестве союзника Башара Асада или негласного покровителя шиитской дуги. Принципиально важно исключить ситуацию, когда действия России будут интерпретироваться как якобы пристрастные по отношению к тем или иным религиозным или этническим группам в регионе. России необходимо сохранить партнерские отношения с Ираном, Турцией, Израилем, Египтом и Иорданией, а также поднять диалог с Саудовской Аравией, Катаром и ОАЭ до уровня партнерства. И, разумеется, достичь приемлемого уровня взаимопонимания с Соединенными Штатами и их основными партнерами по НАТО относительно путей разрешения конфликтов в регионе (включая и координацию действий на случай распада Ирака и Сирии). В сущности, это можно рассматривать как попытку трансформировать треугольник «Россия–Турция–Иран» в многосторонний контур, включающий всех основных акторов Большого Ближнего Востока. Без России эту задачу решить просто невозможно.

Обеспечение длительного российского присутствия в регионе потребует привлечения значительных ресурсов. Очевидно, что России необходимо уравновесить затраты серьезными экономическими преференциями как в самой Сирии, так и в других частях Большого Ближнего Востока, включая участие в послевоенном восстановлении и разработке природных ресурсов. Политические и военно-стратегические достижения нужно конвертировать в экономические дивиденды.

В конечном счете наша политика в регионе должна стать составной частью комплексной стратегии, нацеленной на обеспечение благоприятных условий для развития России в качестве державы, обеспечивающей наряду с Китаем переформатирование геоэкономического и геополитического ландшафта Большой Евразии. Этот процесс связан с сопряжением развития Евразийского экономического союза и китайского проекта Экономического пояса Шелкового пути, расширением Шанхайской организации сотрудничества, выстраиванием в континентальном масштабе транспортно-логистических цепочек и коридоров развития в широтном и меридиональном направлениях. Треугольник «Россия–Турция–Иран» мог бы стать опорой этого процесса на Большом Ближнем Востоке. К тому же заинтересованность стран Ближневосточного региона в мегапроектах, связанных с геоэкономикой Большой Евразии, может стать важным фактором, побуждающим к поиску компромиссов и снижению уровня конфронтации. А Большая Евразия обретет целостность лишь тогда, когда стабилизированный Большой Ближний Восток станет ее органичной частью. Впрочем, последнее обстоятельство предвещает, скорее, новую турбулентность, поскольку глобальные геополитические трансформации неизбежно встретят сопротивление ряда национальных и наднациональных акторов, стремящихся сохранить привилегированные позиции в нынешнем мировом порядке.

Россия. Ирак. Сирия. Ближний Восток > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 4 июля 2017 > № 2258195 Дмитрий Ефременко

США. Россия > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 4 июля 2017 > № 2258189 Алексей Арбатов

До основания, а затем…

Устарел ли контроль над ядерными вооружениями?

Алексей Арбатов – академик РАН, руководитель Центра международной безопасности Института мировой экономики и международных отношений им. Е.М. Примакова Российской Академии наук, в прошлом участник переговоров по Договору СНВ-1 (1990 г.), заместитель председателя Комитета по обороне Государственной думы (1994–2003 гг.).

Резюме Если откажемся от наработанных за полвека норм и инструментов контроля над ядерным оружием, останемся у разбитого корыта. Необходимо срочно спасать эту сложную и бесценную конструкцию и, опираясь на такой фундамент, продуманно ее совершенствовать.

Противостояние России и Запада и начало нового цикла гонки вооружений вернули проблемы ядерного оружия на авансцену мировой политики после двадцати лет забвения. Администрация Дональда Трампа не считает приоритетом прогресс в контроле над ядерным оружием, что по идее должно послужить стимулом для Москвы к существенному пересмотру курса в данной области. Но в какую сторону? Этот вопрос остается открытым.

Ядерный романтизм в консервативную эпоху

На Валдайском форуме в октябре 2016 г. президент России Владимир Путин заявил: «Ядерное оружие является фактором сдерживания и фактором обеспечения мира и безопасности во всем мире», его нельзя «рассматривать как фактор какой бы то ни было потенциальной агрессии». Следует отметить, что столь положительная и в чем-то даже романтическая оценка роли ядерного оружия высказывается у нас на самом высоком государственном уровне впервые – такого не было ни во времена СССР, ни в демократической России.

Впрочем, многое зависит от интерпретации. Если эти слова – пожелание того, как должно быть, пока ядерное оружие существует в качестве объективной реальности, на это нечего возразить. Возможно, имелось в виду, что ядерное оружие должно быть предназначено только для ответного удара, и этой возможностью следует сдерживать агрессора от нападения («фактор сдерживания»). И что его недопустимо применять в первом ударе («как фактор потенциальной агрессии»). В таком случае мы имеем дело с одним из вариантов формулировки концепции стратегической стабильности как состояния стратегических взаимоотношений сторон, при котором сводится к минимуму вероятность ядерной войны, во всяком случае – между двумя сверхдержавами.

Однако если приведенное высказывание отражает представление о существующем порядке вещей, то с ним нельзя согласиться без существенных оговорок.

Фактор агрессии или ее сдерживания?

Первая оговорка состоит в том, что все девять нынешних государств, имеющих ядерное оружие, в своих официальных военных доктринах или по умолчанию допускают применение его первыми.

До недавнего времени КНР и Индия были единственными двумя странами, принявшими обязательство о неприменении ядерного оружия первыми. Но в Китае идет дискуссия об отказе от этого принципа ввиду растущей возможности США поражать китайские ядерные средства высокоточными неядерными системами большой дальности. А Индия, судя по всему, изменила свое прежнее обязательство, заявив, что оно распространяется только на неядерные государства, и это сближает ее стратегию с доктринами России и Соединенных Штатов.

Американские союзники по НАТО – Великобритания и Франция – всегда доктринально допускали применение ядерного оружия первыми, хотя их ядерные силы в сокращенном составе технически более всего соответствуют концепции сугубо ответного удара, во всяком случае в отношении России (а до того – СССР).

Пакистан открыто и безоговорочно придерживается концепции первого применения ядерного оружия (как оперативно-тактического, так и средней дальности) против Индии, имеющей большое превосходство по силам общего назначения.

Израиль не признает и не отрицает наличия у него ядерного оружия. Но ввиду специфики его геополитического окружения ни у кого нет сомнений, что Тель-Авив негласно придерживается концепции первого ядерного удара.

У Северной Кореи вместо доктрины – идеологические декларации с угрозами применения ядерного оружия. В свете малочисленности и уязвимости ее ядерных средств в противоборстве с ядерной сверхдержавой в лице США первый удар – единственный способ применить ядерное оружие (и после этого погибнуть).

Тем более сказанное выше относится к двум ведущим ядерным державам. Российская официальная военная доктрина недвусмысленно предусматривает не только ответный ядерный удар (в качестве реакции на нападение на РФ и ее союзников с использованием ядерного и других видов оружия массового уничтожения, ОМУ), но также и первый ядерный удар: «Российская Федерация оставляет за собой право применить ядерное оружие… в случае агрессии против Российской Федерации с применением обычного оружия, когда под угрозу поставлено само существование государства». В таком случае ядерный удар будет иметь целью «нанесение неприемлемого ущерба агрессору в любых условиях обстановки».

В военной политике Соединенных Штатов тоже всегда допускалась возможность использования ядерного оружия первыми, как гласит американская ядерная доктрина от 2010 г., «для узкого набора сценариев». Обеспечивая гарантии безопасности союзникам в Европе и Азии, США имеют варианты ядерного ответа на нападение на них с использованием обычного оружия или других видов ОМУ и потому «не готовы в настоящее время принять безоговорочную политику сдерживания ядерного нападения как единственного предназначения ядерного оружия…».

Таким образом, Россия, Соединенные Штаты и другие государства, обладающие ядерным оружием, допускают, помимо ответного удара, те или иные варианты применения ядерного оружия первыми (т.е. как «фактор агрессии»). Такие варианты включены в их понимание ядерного сдерживания (т.е. «фактора обеспечения мира и безопасности во всем мире»). Объясняется этот доктринальный симбиоз тем, что все они без исключения считают «фактором агрессии» только первый ядерный удар вероятного противника. А сами намерены применить ядерное оружие первыми исключительно в ответ на агрессию с использованием других видов ОМУ или обычных вооружений.

В связи с этим следует подчеркнуть, что исторически во многих войнах, особенно после 1945 г., каждая сторона считала, что, даже ведя наступательные операции, она обороняется, отражая реальную или неминуемо грозящую агрессию. Это влекло за собой или могло повлечь эскалацию конфликта. Карибский ракетный кризис октября 1962 г. наглядно продемонстрировал возможность ядерной войны из-за потери контроля над событиями, а не в результате спланированной агрессии. Несколько раз чистое везение спасало мир от ядерной катастрофы, хотя тогда уже существовало взаимное ядерное сдерживание (пусть асимметричное) и ни одна из сторон не хотела прямого конфликта.

Похожие, хотя и не столь опасные ситуации эскалации взаимных оборонительных действий имели место во время берлинского кризиса 1961 г., в ходе вьетнамской (1964–1972 гг.), афганской (1979–1989 гг.) и первой иракской войн (1990 г.). То же можно сказать о четырех ближневосточных войнах (1957, 1967, 1973 и 1983 гг.), фолклендском конфликте (1982 г.), индо-пакистанской и ирано-иракской войнах (1971 и 1980–1988 гг.) и ряде других событий такого рода. Причем некоторым из них сопутствовали открытые угрозы применения ядерного оружия и повышение уровней его готовности ведущими государствами.

Нынешняя конфронтация России и НАТО в Европе, многосторонний характер кризисов на Ближнем Востоке в сочетании с развитием новейших ядерных и обычных высокоточных вооружений и изощренных информационно-управляющих систем порождают угрозу быстрой непреднамеренной эскалации обычного (даже локального) конфликта между великими державами к ядерной войне. Эта угроза усугубляется «новаторскими» концепциями применения ядерного оружия в стратегиях ведущих государств.

Опасные новации

Во времена прошлой холодной войны вероятность быстрой (и даже изначальной) эскалации крупного вооруженного конфликта в Европе к применению ядерного оружия со стороны НАТО и Варшавского договора принималась как данность (а на континенте было развернуто в общей сложности до 17 тыс. единиц тактических ядерных средств). После окончания холодной войны тактические ядерные силы сторон были многократно сокращены, а апокалипсические сценарии были на четверть века забыты.

Но кризис вокруг Украины и наращивание вооруженных сил по обе стороны новых границ между Россией и НАТО вернули прежние страхи в европейскую политику. Масштабные военные учения сторон стали регулярно проводиться с имитацией применения тактических ядерных средств. Оружие такого класса в количестве нескольких сотен единиц все еще размещено вместе с силами общего назначения на передовых базах России и в американских хранилищах на территории стран НАТО.

Однако есть и новшества, чреватые не меньшей опасностью: концепции избирательного применения стратегических ядерных вооружений. Соединенные Штаты с начала 1960-х гг. экспериментировали со стратегией контрсиловых ядерных ударов – поражения стратегических сил и других военных объектов СССР, избегая разрушения городов (во всяком случае, на первых этапах войны). Но все эти планы разбивались о вероятность массированного ядерного ответа другой стороны.

Перемены начались много лет спустя: в 2003 г. в официальных российских документах появились планы «деэскалации агрессии... угрозой нанесения или непосредственно осуществлением ударов различного масштаба с использованием обычных и/или ядерных средств поражения». Причем предполагалась возможность «дозированного боевого применения отдельных компонентов Стратегических сил сдерживания».

С тех пор издания военной доктрины РФ не упоминали подобных концепций, и на время они ушли в тень. Но в условиях нынешнего обострения напряженности в профессиональную печать стали периодически просачиваться сходные идеи, возможно, отражая закрытые стратегические изыскания уполномоченных организаций. Можно в связи с этим предположить, что в России, США (и, видимо, в КНР) прорабатываются концепции избирательного применения стратегического ядерного оружия.

Например, военные профессионалы из закрытых институтов Минобороны РФ подчеркивают «…ограниченный характер первого ядерного воздействия, которое призвано не ожесточить, а отрезвить агрессора, заставить его прекратить нападение и перейти к переговорам. При отсутствии желательной реакции предусматривается нарастающее массирование использования ядерного оружия как в количественном отношении, так и по энерговыделению. Поэтому… первое ядерное воздействие Российской Федерации может носить ограниченный характер. Реакция противника просчитывается в форме как массированного, так и ограниченного ядерного удара. Более вероятным, на наш взгляд, можно считать второй вариант. В его пользу говорит тот факт, что США являются страной, где родилась концепция ограниченной ядерной войны». В качестве возможных средств таких действий рассматриваются, в частности, новые тяжелые наземные ракеты шахтного базирования типа «Сармат», поскольку уязвимость пусковых установок не позволяет полагаться на них для осуществления ответного удара в случае массированной контрсиловой атаки США.

Судя по всему, и Соединенные Штаты, в свою очередь, реанимируют концепции ограниченной стратегической ядерной войны в виде «подогнанных (tailored) ядерных опций». Как оружие таких ударов обсуждаются, например, перспективные ядерные авиационные крылатые ракеты большой дальности (LRSO – long-range stand-off missile) и управляемые авиабомбы с вариативной мощностью заряда (В-61-12).

Чаще всего в России подобные избирательные удары предлагаются как ответ на массированную неядерную «воздушно-космическую агрессию» США и НАТО (вроде многократно расширенного варианта налетов на Югославию, Афганистан или Ирак). А в США такие «опции» прорабатываются как реакция на ограниченное «ядерное воздействие» со стороны России (а также имея в виду Китай). В реальности Соединенные Штаты не имеют ни планов, ни достаточных средств для неядерной «воздушно-космической агрессии» против России, особенно если речь идет об ударе по ее стратегическим ракетным силам. Эти сценарии существуют в воображении российских стратегов. Однако взаимная разработка планов избирательных стратегических ударов угрожает молниеносно перевести на глобальный уровень любое локальное (и даже случайное) вооруженное столкновение двух сверхдержав.

Хотелось бы спросить авторов российской концепции: почему они думают, что Соединенные Штаты в ходе обмена ограниченными ударами, в конце концов, первыми дадут «задний ход»? Видимо, подсознательно здесь присутствует стереотип: в США живут богаче и ценят жизнь выше, а патриотизм – ниже, чем в России. Возможно, применительно к большой и долгой обычной войне это не лишено оснований (достаточно сравнить отношение общества двух стран к войнам во Вьетнаме и Афганистане). Однако упускается из вида, что ядерное оружие и в этом смысле является «великим уравнителем»: и богатым, и бедным одинаково не хочется, чтобы они сами, их дети и внуки превратились в «радиоактивную пыль». Во всяком случае, исторический опыт кризисов холодной войны не подтверждает представления о трусливости американцев, а с тех пор уровень жизни в России и на Западе стал менее контрастным.

Сопутствующая идея, набирающая ныне обороты, состоит в том, что после большого сокращения ядерных арсеналов за прошедшие четверть века ядерная война снова стала возможна и не повлечет глобальной катастрофы. Вот один из образчиков такого прогнозирования: «Решившись на контрсиловой превентивный удар по России… США имеют основания рассчитывать на успех… В итоге до 90 процентов российского ядерного потенциала уничтожается до старта. А суммарная мощность ядерных взрывов составит около 50–60 мегатонн… Гибель миллионов американцев, потеря экономического потенциала будут перенесены относительно легко. Это умеренная плата за мировое господство, которое обретут заокеанская или транснациональная элиты, уничтожив Россию…» В качестве спасительной меры, утверждает автор, создание 40–50 «боеприпасов (в 100 МТ) в качестве боеголовок для тяжелых МБР или сверхдальних торпед гарантирует доведение до критически опасных геофизических зон на территории США (Йеллоустонский супервулкан, разломы тихоокеанского побережья США)... Они гарантированно уничтожат США как государство и практически всю транснациональную элиту».

Можно было бы отмахнуться от таких идей как не составляющих предмет стратегического анализа и требующих услуг специалистов другого профиля, но не все так просто. Их автор (Константин Сивков) много лет служил в Генеральном штабе Вооруженных сил РФ и принимал участие в разработке военно-доктринальных документов государства. В других работах этого специалиста, как и в публикациях упомянутых выше экспертов, вопреки официальной линии Москвы, приводятся вполне убедительные расчеты невозможности массированного поражения не только российских ракетных шахт, но и значительной части промышленности высокоточным неядерным оружием. Также следует напомнить, как пару лет назад один из центральных каналов российского телевидения в репортаже о заседании военно-политического руководства самого высокого уровня как бы «случайно» показал картинку именно такой суперторпеды, вызвав немалый ажиотаж на Западе.

Приведенные примеры не позволяют безоговорочно принять тезис известного российского политолога Сергея Караганова: «Наличие ядерного оружия с имманентно присущей ему теоретической способностью уничтожения стран и континентов, если не всего человечества, изменяло мышление, “цивилизовало”, делало более ответственными правящие элиты ядерных держав. Из этих элит вымывались или не подпускались к сферам, связанным с национальной безопасностью, люди и политические группы, взгляды которых могли бы привести к ядерному столкновению». И дело не в том, что до «ядерной кнопки» могут добраться экстремисты или умалишенные, а в том, что замкнутые институты имеют склонность генерировать узко технико-оперативный образ мышления, совершенно оторванный от реальности и чреватый чудовищными последствиями в случае его практической имплементации.

Так или иначе, приведенные концепции насколько искусственны, настолько и опасны. Россия и США уже второй год не могут договориться о координации обычных авиаударов даже по общему противнику в Сирии, а что уж говорить о негласном взаимопонимании «правил» обмена избирательными ядерными ударами друг по другу! Касательно приемлемости ядерной войны при сокращенных потенциалах, даже если принять крайне спорные прогнозы минимального ответного удара России мощностью в 70 мегатонн (10% выживших средств), надо обладать экзотическим мышлением для вывода, что российский ответ (5 тыс. «хиросим») не будет означать полного уничтожения Cоединенных Штатов и их союзников вместе со всеми элитами.

В реальности нет никаких оснований полагать, что ядерное оружие теперь и в будущем может стать рациональным инструментом войны и ее завершения на выгодных условиях. Однако есть риск (особенно после смены руководства США), что государственные руководители, не владея темой, не имея доступа к альтернативным оценкам и тем более не ведая истории опаснейших кризисов времен холодной войны, поверят в реализуемость подобных концепций. Тогда в острой международной ситуации, стремясь не показать «слабину», они могут принять роковое решение и запустить процесс неконтролируемой эскалации к всеобщей катастрофе.

Банализация и рационализация ядерного оружия и самой ядерной войны, безответственная бравада на эти запретные ранее темы – опаснейшая тенденция современности. Парадоксально, что отмеченные стратегические новации выдвинуты в условиях сохранения солидного запаса прочности паритета и стабильности ядерного баланса России и США. Похоже, что даже классическое двустороннее ядерное сдерживание в отношениях двух сверхдержав (не говоря уже о других ядерных государствах) «поедает» само себя изнутри. Впредь едва ли можно надеяться только на него как на «фактор обеспечения мира и безопасности».

Нельзя не признать, что традиционные концепции и методы укрепления стратегической стабильности не способны устранить данную опасность. Для этого нужны новые принципы стратегических отношений великих держав и механизмы обоюдного отказа от опасных стратегических новаций. Но их невозможно создать в условиях распада контроля над ядерным оружием и неограниченной гонки вооружений.

Спасло ли мир ядерное сдерживание?

Вторая оговорка в отношении упомянутой в начале статьи «валдайской формулы» заключается в том, что ядерный «фактор сдерживания» реализуется исключительно в рамках системы и процесса контроля над вооружениями и их нераспространения – и никак иначе. Сейчас, на кураже ниспровержения прежних истин, по этому поводу высказываются сомнения. Например, цитировавшийся выше Сергей Караганов пишет, что «…баланс полезности и вредности контроля над вооружениями подвести крайне трудно». Тем не менее это сделать легко – при всей сложности проблематики ядерных вооружений.

До начала практического контроля над вооружениями (ведя отсчет с Договора 1963 г. о частичном запрещении ядерных испытаний) мир неоднократно приближался к грани ядерной войны. Характерно, что упомянутый выше самый опасный эпизод – Карибский кризис – помимо конфликта СССР и США из-за Кубы, был главным образом вызван именно динамикой ядерного сдерживания. Отвечая на большой блеф советского лидера Никиты Хрущева о ракетном превосходстве после запуска спутника в 1957 г., Соединенные Штаты начали форсированное наращивание ракетно-ядерных вооружений. Администрация Джона Кеннеди, придя к власти в 1961 г., унаследовала от предшественников 12 старых межконтинентальных баллистических ракет (МБР) и две первые атомные подводные лодки с баллистическими ракетами (БРПЛ). Однако уже в 1967 г. американские стратегические ядерные силы (СЯС) увеличились по числу ракет в 40 раз (!). Поняв, куда идут процессы, Хрущев санкционировал переброску ракет средней дальности на Кубу, чтобы хоть замедлить быстро растущее отставание от США. Остальное хорошо известно.

Так ядерное сдерживание чуть не привело к ядерной войне. Можно до бесконечности спорить, спасло ли мир ядерное оружие или нет. И то и другое недоказуемо, поскольку, слава Богу, ядерной войны в те годы не случилось. Но в течение ста лет после битвы при Ватерлоо и до августа 1914-го большой войны в Европе тоже не произошло, хотя ядерного оружия не было, как и на протяжении полутора веков между Тридцатилетней войной и наполеоновским нашествием. А малых войн случалось множество, как и в годы холодной войны, причем через своих клиентов великие державы воевали и друг с другом.

После Договора 1963 г. в течение последующего полувека была создана обширная система ограничения и нераспространения ядерного оружия. Последний кризис холодной войны произошел осенью 1983 г., причем тоже из-за динамики ядерного сдерживания: развертывания новых ракет средней дальности СССР, а в ответ и аналогичных ракет США и провала переговоров по ограничению ядерных вооружений. Вывод очевиден: международные конфликты на фоне неограниченной гонки ядерных вооружений периодически подводят мир к грани ядерного Армагеддона. А в условиях процесса и режимов контроля над вооружениями – нет.

Отрицать прямую и обратную корреляцию мира и контроля над вооружениями можно, только если не желать признавать очевидного. Именно соглашения об ограничении и сокращении ядерного оружия стабилизировали военный баланс на пониженных уровнях и сыграли решающую роль в спасении мира от глобальной войны. Точно так же четко прослеживается взаимосвязь успехов и провалов диалога великих держав по ядерному разоружению и соответственно – прогресса или регресса режима нераспространения ядерного оружия.

Тем не менее, если исходить из того, что сдерживание, наряду с соглашениями великих держав, явилось одним из факторов спасения мира от ядерной войны в прошлом, то это отнюдь не значит, что так будет продолжаться в будущем. Отношения стабильного стратегического паритета сложились исключительно между СССР/Россией и США, хотя и здесь сейчас нарастают возмущающие факторы. Но нет оснований рассчитывать на тот же эффект в отношениях других ядерных государств, например, Индии и Пакистана. Тем более это относится к Северной Корее и возможным будущим обладателям ядерного оружия, если продолжится его распространение, что неизбежно в случае провала переговоров по дальнейшему сокращению ядерных арсеналов.

А через новые ядерные государства это оружие или оружейные материалы и экспертиза неизбежно рано или поздно попадут в руки террористов, что положит катастрофический конец роли ядерного оружия как «фактора обеспечения мира и безопасности». Ядерное сдерживание, согласно вечным законам гегелевской диалектики, убьет само себя. Это тем более так, поскольку в настоящее время разворачивается беспрецедентный кризис системы контроля над ядерным оружием.

Распад системы: есть ли повод для волнения?

Впервые за более чем полвека переговоров и соглашений по ядерному оружию (после Договора 1963 г.) мир оказался перед перспективой потери уже в ближайшее время договорно-правового контроля над самым разрушительным оружием в истории человечества.

Наиболее слабым звеном в системе контроля над ядерным оружием является Договор РСМД между СССР и США от 1987 года. Стороны уже несколько лет обвиняют друг друга в нарушении Договора, и после смены администрации в Вашингтоне в обозримом будущем он может быть денонсирован. В России к этому соглашению относятся скептически, что регулярно проявляется в высказываниях государственных руководителей. Еще более настораживает, что в новой «Концепции внешней политики» от 2016 г. он даже не упомянут в числе договоров, которым привержена Москва.

Обычно в вину Договору РСМД вменяется, что согласно его положениям было ликвидировано в два с лишним раза больше советских, чем американских ракет (соответственно 1836 и 859), и этой арифметикой до сих пор возмущаются многие российские эксперты в погонах и без. Но дело не просто в том, что советских ракет было развернуто намного больше и соответственно до «нуля» пришлось больше их сокращать. Еще важнее, что по высшей стратегической математике СССР все равно остался в выигрыше по качеству. Ведь для него был устранен, по сути, элемент стратегической ядерной угрозы, особенно ракеты «Першинг-2», способные с коротким подлетным временем (7 минут) наносить точные удары по подземным командным центрам высшего военно-политического руководства в Московском регионе. А непосредственно для американской территории Договор никак угрозу не уменьшил, поскольку советские ракеты средней дальности ее по определению не достигали.

Другой аргумент против Договора состоит в том, что ракеты средней дальности нужны России для ударов по базам ПРО США в Европе. Между тем все непредвзятые оценки показывают, что эти системы не способны перехватить российские МБР ни на разгонном участке, ни вдогонку. Кстати и президент Путин заявлял, что новые системы РФ могут преодолеть любую ПРО США.

Довод о том, что нужно отвечать на ядерные ракеты средней дальности третьих стран, не участвующих в Договоре, тоже неубедителен. Поскольку Великобритания и Франция не имеют ракет такого класса, из пяти остальных ядерных государств КНР и Индия – стратегические союзники России, Пакистан нацеливает ракеты только на Индию, Израиль – на исламских соседей, а КНДР – на американских дальневосточных союзников, а в перспективе – на США.

В любом случае Россия обладает большим количеством достратегических ядерных средств для сдерживания третьих стран, помимо стратегического потенциала для сдерживания Соединенных Штатов, часть которого может быть нацелена по любым другим азимутам. И уж если этой огромной мощи недостаточно для сдерживания третьих ядерных государств, то дополнительное развертывание наземных баллистических и крылатых ракет средней дальности делу не поможет. Придется рассчитывать на противоракетную оборону в составе модернизированной Московской ПРО А-235, новейших систем С-500 и последующих поколений подобных средств. А заодно пересмотреть позицию о необходимости отказа от систем ПРО или их жесткого ограничения.

Вопреки критике Договора при современном геополитическом положении России он намного важнее для ее безопасности, чем 30 лет назад. В случае его краха и в ответ на развертывание ныне запрещенных российских систем оружия возобновится размещение американских ракет средней дальности, причем не в Западной Европе, как раньше, а на передовых рубежах – в Польше, Балтии, Румынии, откуда они смогут простреливать российскую территорию за Урал. Это заставит Москву с огромными затратами повышать живучесть ядерных сил и их информационно-управляющей системы.

Кризис контроля над ядерным оружием проявляется и в том, что вот уже шесть лет не ведется переговоров России и США по следующему договору СНВ – самая затянувшаяся пауза за 47 лет таких переговоров. В 2021 г. истечет срок текущего Договора СНВ, и в контроле над стратегическими вооружениями возникнет вакуум. Времени для заключения нового договора, в свете глубины разногласий сторон по системам ПРО и высокоточным неядерным вооружениям, все меньше. При этом новая администрация Белого дома не проявляет заинтересованности в заключении нового договора СНВ до 2021 г. или в его продлении до 2026 года.

Именно с середины 2020-х гг. Соединенные Штаты приступят к широкой программе обновления своего стратегического ядерного арсенала (стоимостью до 900 млрд долл.), а также, вероятно, расширят программу ПРО, на что Россия будет вынуждена отвечать. Причем в отличие от периода холодной войны эта ракетно-ядерная гонка будет дополнена соперничеством по наступательным и оборонительным стратегическим вооружениям в неядерном оснащении, а также развитием космического оружия и средств кибервойны. Новейшие системы оружия особенно опасны тем, что размывают прежние технические и оперативные разграничения между ядерными и обычными, наступательными и оборонительными, региональными и глобальными вооружениями.

К тому же гонка вооружений станет многосторонней, вовлекая, помимо США и России, также КНР, страны НАТО, Индию и Пакистан, Северную и Южную Кореи, Японию и другие государства. Геополитическое положение России обуславливает ее особую уязвимость в такой обстановке.

Уже два десятилетия по вине Вашингтона в законную силу не вступает Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ). По их же вине недавно «заморожено» соглашение о ликвидации избыточного запаса плутония. Переговоры по запрещению производства разделяющихся материалов (оружейного урана и плутония) в военных целях (ДЗПРМ) много лет стоят в тупике на Конференции по разоружению в Женеве. По российской инициативе за последние три года прекратилось сотрудничество РФ и США по программам безопасной утилизации, физической сохранности и защите ядерных вооружений, материалов и объектов.

Конференция по рассмотрению Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) в 2015 г. закончилась провалом. Северная Корея, которая вышла из ДНЯО в 2003 г., продолжает испытания ядерного оружия и баллистических ракет. В апреле 2017 г. от нее дистанцировался даже главный покровитель – Китай. Настрой новой администрации и Конгресса против многостороннего соглашения об ограничении иранской ядерной программы от 2015 г. может нанести окончательный удар по ДНЯО. Дальнейшее распространение ядерного оружия будет происходить главным образом рядом с российскими границами (Иран, Турция, Египет, Саудовская Аравия, Южная Корея, Япония).

Если и когда это оружие попадет в руки террористов, Россия – с недавнего времени лидер в борьбе с международным терроризмом – может стать одним из первых объектов их мщения, тем более в свете уязвимости ее геополитического положения и проницаемости южных границ.

Рецепты летального исхода

Традиционный контроль над ядерным оружием зиждился на ярко выраженной биполярности миропорядка, примерном равновесии сил сторон и согласовании классов и типов оружия в качестве предмета переговоров. Ныне миропорядок стал многополярным, равновесие асимметричным, а новые системы оружия размывают прежние разграничения. Контроль над вооружениями и предотвращение ядерной войны необходимо своевременно адаптировать к меняющимся условиям. Но надстраивать здание нужно на твердом и испытанном фундаменте – таково элементарное правило любой реконструкции.

В упоминавшейся выше статье Сергей Караганов пишет о необходимости выработки «новых схем ограничения вооружений». В качестве таковых он предлагает «не традиционные переговоры по сокращению (ликвидации) ядерного оружия... Пора и в расчетах, и в переговорах, если их все-таки вести, отходить от бессмысленного принципа численного паритета… Вместо этого стоит начать диалог всех ядерных держав (в том числе, возможно, даже Израиля и Северной Кореи…) по укреплению международной стратегической стабильности. Сопредседателями диалога могут быть Россия, США и Китай. Цель – предотвращение глобальной войны, использования ядерного оружия. Он должен быть направлен именно на повышение стабильности, предсказуемости, донесения друг до друга опасений, предотвращения новых дестабилизирующих направлений гонки вооружений. Особенно основанных на новых принципах средств противоракетной обороны в динамическом взаимодействии с наступательными вооружениями. Естественно, диалог должен включать и обсуждение неядерных, но де-факто стратегических вооружений. А также средств кибервойны… Таким образом, – пишет этот авторитетный специалист, – цель диалога – не собственно сокращение арсеналов, а предотвращение войны через обмен информацией, разъяснение позиций, в том числе причин развертывания тех или иных систем, доктринальных установок, укрепление доверия или по крайней мере уменьшения подозрений».

Прежде всего по поводу приведенного подхода следует отметить, что у Москвы и Вашингтона уже есть совместная концепция стратегической стабильности, предметно согласованная в первый и, к сожалению, последний раз в 1990 году. Ее суть (состояние стратегических отношений, устраняющее стимулы для первого удара) вполне актуальна. Что касается конкретных способов укрепления стабильности (взаимоприемлемое соотношение наступательных и оборонительных средств, снижение концентрации боезарядов на носителях и акцент на высокоживучие системы оружия), они, безусловно, требуют обсуждения и дополнения. Нужно учесть появление новейших наступательных и оборонительных вооружений, затронутые выше опасные концепции их применения, киберугрозы, распространение ядерного и ракетного оружия. Но расширение круга участников таких переговоров преждевременно. В обозримом будущем было бы величайшим успехом достичь взаимопонимания хотя бы в двустороннем формате, а уже затем думать о его расширении.

Кроме того, отвлеченное обсуждение стратегической стабильности сродни популярным в Средние века схоластическим диспутам. Это не приведет к конкретному результату, вроде упомянутого Карагановым «предотвращения новых дестабилизирующих направлений гонки вооружений». Едва ли можно рассчитывать, что оппоненты просто силой аргументов убедят друг друга отказаться от вызывающих беспокойство программ – без достижения взаимных компромиссов в виде ограничения и сокращения конкретных вооружений. А раз так, то и «численному паритету» нет альтернативы: ни одна из сторон не согласится юридически закрепить свое отставание.

Это суждение подтверждает практический опыт. Ведущиеся в течение последних лет американо-китайские консультации по стратегической стабильности при неравенстве потенциалов не породили ничего (кроме совместного словаря военных терминов). Та же участь постигла переговоры «большой ядерной пятерки», начавшиеся с 2009 г.: ничего конкретного, кроме общих благих пожеланий, согласовать не удалось. Наконец, есть опыт диалога России и Соединенных Штатов, который шел до 2012 г. по системам ПРО в контексте стратегической стабильности. Интеллектуальное взаимодействие потерпело фиаско, поскольку США не соглашались ни на какие ограничения ПРО, а Россия их и не предлагала, требуя «гарантий ненаправленности».

Если бы удалось организовать предлагаемый Сергеем Карагановым форум «девятки» по стратегической стабильности, он в лучшем случае вылился бы в бесплодный дискуссионный клуб, а в худшем – в площадку для взаимной ругани (тем более с участием таких своеобразных стран, как Израиль и КНДР).

Единственное содержательное определение стабильности от 1990 г. потому и состоялось, что согласовывалось в рамках переговоров о Договоре СНВ-1 и нашло воплощение в его статьях и обширнейшей интрузивной системе верификации и мер доверия. Поэтому паритет, количественные уровни, подуровни и качественные ограничения являются самым оптимальным и доказавшим свою практичность фундаментом соглашений по укреплению стабильности. В достигнутых с начала 1970-х гг. девяти стратегических договорах сокращение и ограничение вооружений, меры доверия и предсказуемости – отнюдь не самоцель, а способ практического (в отличие от теоретического) приближения к главной цели – предотвращению ядерной войны.

Разрушить существующую систему контроля над вооружениями проще простого, для этого даже не надо ничего делать – без постоянных усилий по ее укреплению она сама разрушается под давлением политических конфликтов и военно-технического развития. А вот создать на ее обломках нечто новое невозможно, тем более если предлагается привлечь скопом все ядерные государства и говорить одновременно обо всех насущных проблемах.

Об интересах России

После смены власти в Вашингтоне сохранение и совершенствование режимов контроля над ядерным оружием впредь могла бы обеспечить только Россия. Конечно, в том случае, если бы она этого захотела. Однако ни на США, ни на КНР или НАТО/Евросоюз рассчитывать не приходится. Помимо ответственности России как великой державы и ядерной сверхдержавы за эту кардинальную область международной безопасности, побудительным мотивом могут быть и другие соображения. При трезвом анализе ситуации, избавленном от политических обид и «ядерного романтизма», Москва должна быть больше всех заинтересована в этом с точки зрения национальной безопасности.

Во-первых, потому что гонку ядерных вооружений теперь намерены возглавить Соединенные Штаты, так зачем предоставлять им свободу рук? В интересах России понизить стратегические «потолки», загнать под них гиперзвуковые средства, вернуться к вопросу согласования параметров и мер доверия применительно к системам ПРО. Тем более что РФ интенсивно строит такую систему в рамках большой программы Воздушно-космической обороны (ВКО).

Другой мотив в том, что, как отмечалось выше, Россия находится в куда более уязвимом геостратегическом положении, чем США и страны НАТО, не имеет союзных ядерных держав и вообще не богата верными военно-политическими союзниками. Соответственно, продуманные и энергичные меры контроля над вооружениями способны устранить многие опасности, которые нельзя снять на путях гонки вооружений.

И, наконец, последнее: новое военное соперничество потребует колоссальных затрат, тогда как российская экономика сегодня явно не на подъеме (в этом году грядет серьезное сокращение российского военного бюджета). Ограничение стратегических сил и другие меры позволят сэкономить изрядные средства и обратить их на другие нужды страны.

Тот факт, что от Вашингтона впредь не следует ждать новых предложений или готовности с энтузиазмом принять российские инициативы, должен рассматриваться как дополнительный аргумент в пользу активизации политики РФ на данном треке. Если со стороны России поступят серьезные предложения (но не такие, как в случае с утилизацией плутония), от них не получится просто так отмахнуться. Более того, с учетом трудностей в отношениях двух ядерных сверхдержав на других направлениях (Украина, Сирия, Иран, Северная Корея), указанная сфера способна быстро стать триггером возобновления их взаимодействия, о котором много говорил Дональд Трамп в ходе избирательной кампании. К тому же он сможет поставить себе в заслугу достижение успеха там, где прежнего президента постигла неудача. (В истории были прецеденты: Никсон и Джонсон, Рейган и Картер.)

Возобновление активных усилий Москвы в данной сфере, безусловно, вызовет поддержку всех стран «Старой Европы», Китая, Японии, мира нейтральных и неприсоединившихся стран, широких общественных движений (вроде кампании за запрещение ядерного оружия, ведущейся в ООН), а также среди либеральных кругов США, в основном настроенных ныне против России. В известном смысле наша дипломатия в сфере контроля над ядерным оружием может стать важнейшим направлением использования «мягкой силы» в российской политике расширения своего глобального влияния.

Первоочередной задачей является спасение Договора РСМД. Вместо бесплодного обмена обвинениями сторонам следует совместно выработать дополнительные меры проверки, чтобы устранить взаимные подозрения. Разумеется, это возможно, только если Россия сама для себя признает ключевое значение Договора в обеспечении собственной безопасности и отбросит недальновидные взгляды на это соглашение.

Затем – заключение следующего договора СНВ на период после 2021 г. и на этой основе – согласование мер в области систем ПРО и новых стратегических вооружений в обычном оснащении. Далее – шаги к закреплению практического эффекта, а затем и вступлению в законную силу ДВЗЯИ. Потом – прогресс по линии ДЗПРМ и утилизации плутония, возобновление сотрудничества России и других стран по физической защите ядерных объектов и сохранности ядерных материалов. Параллельно – укрепление ДНЯО и режима контроля над ракетными технологиями. После этого – ограничение достратегического ядерного оружия и в этом контексте поэтапное и избирательное придание процессу сокращения ядерного оружия многостороннего характера.

* * *

Как показал исторический опыт нашей страны в других общественных сферах, в реальной жизни (в отличие от идеальной) не удастся до основания снести старое, а затем на чистом месте воздвигнуть нечто новое и прекрасное. На деле, если откажемся от наработанных за предшествующие полвека норм и инструментов контроля над ядерным оружием, то в итоге останемся «у разбитого корыта». Вместо этого необходимо срочно спасать эту сложную и бесценную конструкцию и, опираясь на такой фундамент, продуманно совершенствовать систему, приспосабливая к новым вызовам и угрозам российской и международной безопасности. Как сказал великий русский историк академик Василий Ключевский, «где нет тропы, надо часто оглядываться назад, чтобы прямо идти вперед».

США. Россия > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 4 июля 2017 > № 2258189 Алексей Арбатов

Россия > СМИ, ИТ > bfm.ru, 3 июля 2017 > № 2471784 Игорь Комаров

Игорь Комаров: «Мы переводим борьбу с аварийностью на Землю»

Чем ответит Россия на успехи Space X Илона Маска? Как Роскосмос планирует снизить стоимость полетов, и почему сборщики двигателей «Протонов» использовали неправильный припой? На эти вопросы глава Роскосмоса ответил в большом интервью Business FM

Главы Роскосмоса Игорь Комарова дал эксклюзивное интервью Business FM. С ним беседовал главный редактор радиостанции Илья Копелевич. Руководитель космической корпорации рассказал, чем ответит Россия на успехи Space X Илона Маска, а также как Роскосмос планирует снизить стоимость полетов, и почему сборщики двигателей «Протонов» использовали неправильный припой.

Игорь Анатольевич, как раз в начале недели началась программа запуска спутников «Иридиум» компании Илона Маска SpaceX. С помощью этих новых кораблей с многоразовой первой ступенью, с возвращаемой. Они говорят, что на 30% это понизит стоимость запусков. Когда я это услышал, стал беспокоиться: выдержим ли мы в перспективе ближайших пяти лет ценовую конкуренцию, не потеряем ли заказы на коммерческие запуски, которые играют очень важную роль в том, чтобы наш космос мог развиваться?

Игорь Комаров: Конечно, показатель стоимости контрактов и новые разработки являются серьезным вызовом не только для нас, но и для всех традиционных производителей ракетно-космической техники — тех, кто производит средства выведения и осуществляет пусковые услуги. Но на этом рынке есть и другие примеры: крупнейшие контракты для крупнейших создаваемых спутниковых систем, например, OneWeb — контракт на 21 пуск был заключен в конкурентной борьбе два года назад. В следующем году мы приступим к первым пускам — и с Куру (космодром во Французской Гвиане), а в дальнейшем и с Байконура, и с Восточного. Запуски спутников будут осуществляться самой эффективной в мире в своем классе ракетой-носителем и самой надежной (более 1800 успешных пусков с фантастическими показателями надежности) — ракетой-носителем серии «Союз». Недавно мы встречались, более того, подписали новое соглашение с OneWeb по сотрудничеству не только по средствам выведения, но и по операторским услугам. Мы будем партнерами и совместными операторами по их группировке. Этот создаваемый космический комплекс — крупнейший в мире, показывает, что мы достаточно конкурентоспособны. Конечно, те ориентиры, которые они ставят, я имею в виду SpaceХ...

Извините, я не знаю, что такое OneWeb, я боюсь, что многие тоже. Расскажите.

Игорь Комаров: OneWeb нужно знать. Это группировка спутников, планируемая известными английскими бизнесменами с участием инвесторов, которые занимаются спутниковыми услугами, спутниковой связью Intelsat, и одним из крупнейших банков SoftBank, он базируется в Японии. Они являются серьезными партнерами, которые собрали под этот проект несколько миллиардов долларов. Предполагается запустить на орбиту несколько сотен аппаратов, около 800. Контракты подписаны на 21 пуск, в перспективе больше будет использоваться ракет-носителей для формирования этой группировки, которая должна быть создана с 2018 по 2020 годы. Она обеспечит дешевую интернет-связь по всему миру. Конечно, это коммерческий проект, но они ставят благородную задачу — во всех школах мира, включая Африку, Азию, должен быть доступный интернет. Они хотят перевернуть понимание именно интернета в труднодоступных районах и в странах, которые не имеют развитой системы оптоволоконной связи и мобильных операторов, сделать интернет доступным для всего населения земного шара. Конечно, это колоссальные инвестиции. Два года назад размещался крупнейший контракт на пусковые услуги, который выиграл Роскомос с ракетой-носителем серии «Союз» производства самарского ракетно-космического центра «Прогресс». Это крупнейший контракт, и в следующем году мы начинаем его реализацию. Это к вопросу о примерах контрактов и нашей конкурентоспособности. Что касается повторного использования ступеней, то до этого была информация, насколько я помню от SpaceX, от 15% до 20% возможного снижения себестоимости, но в будущем. Ориентиры до этого были и 50%. Мы понимаем: для того, чтобы сделать возвращаемую ступень, топлива должно быть достаточно в том числе для безопасного возврата ступеней и мягкой посадки на платформу или в заданное место, что требует до 30% увеличения заправляемого объема топлива и существенно снижает массу выводимой полезной нагрузки. Кроме того, с учетом температурных и вибронагрузок при выведении аппаратов и возвращении первой ступени, существуют достаточно серьезные температурные и вибрационные воздействия, а также не всегда прогнозируемые затраты на восстановление этой ступени.

То есть, пока не накопится опыт, статистика, нельзя говорить о том, насколько это будет экономически эффективно?

Игорь Комаров: По нашим ощущениям, в ближайшие пять лет вряд ли будет больше 10-20% серьезного снижения. После совещания, которое у нас было в Сочи по космосу с Президентом России Владимиром Путиным, был одобрен наш проект по созданию перспективной ракеты-носителя «Союз-5». Наша задача стоит в похожих категориях, создавать похожего класса средства выведения. При этом есть также задача и удешевления на 20%.

Сама конструкция с возвращением первой ступени, есть ли единое мнение, что нужно стараться сделать всем так же?

Игорь Комаров:Я думаю, что в перспективе эта технология будет использоваться, вопрос только, насколько она далекая. Достаточно ли у нас сейчас развита технология, чтобы обеспечить материалы, которые бы позволили ее эффективно использовать, двигатели, которые отвечали бы всем этим требованиям. Есть серьезные сомнения, что при нынешнем уровне развития материалостроения и ракетного двигателестроения мы сможем это обеспечить. Задача у нас, на мой взгляд, прагматичнее. У нас по всем параметрам — по стоимости производства ракет-носителей, по стоимости двигателей, средств систем управления — по всему сделать на 20% более конкурентоспособные изделия, что мы и собираемся воплощать в пятом «Союзе». Если мы этой цели добьемся, то обеспечим свою конкурентоспособность. Для этого у нас есть двигатели, которые уже апробированы, это РД-170, которые использовались в проекте «Энергия-Буран». И опыт их разработки и производства у нас есть, а сейчас мы занимаемся их модернизацией. Они могут быть использованы до десяти раз, и они у нас существуют. Соответственно, и ракету-носитель мы создаем такой, которая позволит нам серьезно удешевить и стоимость вводимых услуг. Поэтому хочу заверить, что каждый из компонентов ракеты мы должны сделать на 20% дешевле. Если мы этого добьемся...

Можно не возвращать пока первую ступень…

Игорь Комаров: Во-первых, можно не возвращать первую ступень. Во-вторых, когда будет отработана и эта технология, мы опять же будем конкурентоспособны, потому что двигатели, которые обеспечивают возврат ступеней, у нас уже есть.

Раз уж мы заговорили о новых аппаратах, вы рассказали вкратце про ракету-носитель «Союз-5». Я знаю, что разрабатывается новый корабль для космонавтов — «Федерация», который будет уже принципиально иным по сравнению с тем, на чем мы до сих пор летаем. В целом, опишите, под какие задачи он создается, чем он будет принципиально отличаться, есть ли у наших конкурентов в космосе нечто подобное на столе?

Игорь Комаров: Надо сказать, что принципиальные отличия начинаются с методик разработки этого корабля и используемой технологии. Это принципиально другой, полностью цифровой корабль. Использовались совершенно другие методы разработки, другие материалы, предполагается серьезное использование композитных материалов при создании этого корабля, более комфортные условия для экипажа, предусмотрены более безопасные системы, совершенно другие возможности по системе связи, по работе экипажа.

Но это все равно капсула со спускаемым аппаратом?

Игорь Комаров: На самом деле, да, корабль состоит из понятных отсеков, и по функциям мы сейчас ведем разработку этого корабля в двух модификациях: корабль, который будет работать на низкой околоземной орбите, и мы будем использовать его и для МКС, и для околоземных полетов, а также другая более тяжелая и более энергооснащенная, по понятным причинам, модификация, которая сможет достигать Луны. Мы делаем так, чтобы этот же корабль мы могли использовать и в коммерческих целях, и для космического туризма, и к МКС, к орбитальным станциям. Мы сейчас прорабатываем вопрос увеличения количества мест с четырех до шести, и разрабатываем более простые и надежные механизмы управления, которые мы могли бы использовать и для туризма. То есть мы стараемся максимально расширить спектр использования этого корабля с учетом того, что необходимо будет сделать ряд модификаций.

Можно я буду какие-то простые вещи запоминать и доносить? Во-первых, сейчас мы знаем, что в наших «Союзах» летает до трех космонавтов, тут будет до шести. Я так понимаю, он будет больше.

Игорь Комаров: В базовой версии будет четыре члена экипажа.

Но в пассажирской — до шести.

Игорь Комаров: Для коммерческих целей — до шести.

Соответственно, я понимаю, что он будет больше, что на его же базе строится космический аппарат, который будет летать к Луне и Марсу. Это то, что далеко находится за рамками возможностей наших нынешних космических аппаратов, и американских, и китайских тоже, нет?

Игорь Комаров: Есть аналогичные разработки — и корабль Orion, и другие проекты, которые делают американцы. Китай сейчас также работает над кораблями, которые в перспективе будут реализовывать пилотируемые миссии — на Луну и Марс.

Я знаю, что 2022 год пока ориентир, это не так уж нескоро. Для космической техники пять лет — это чуть-чуть... Давно ли, вообще, идет работа по этому проекту, какая часть ее уже сделана, когда могут начаться испытания?

Игорь Комаров: Испытания должны начаться в конце 2021 года, это определено указом президента, и этот срок у нас не меняется.

Когда началась работа по этому проекту?

Игорь Комаров: Сейчас мы предполагаем, что корабль «Федерация» стартует с Байконура, да, вы правы, в 2022 году. Работа началась несколько лет назад, и надо сказать, что очень много сделано.

То есть это совсем уже именно российской эпохи разработка, это не то, что начиналось еще при СССР?

Игорь Комаров: Она совершенно новая, эта разработка делалась уже по другим принципам — по цифровому проектированию и с использованием современных методов и моделирования, другие материалы использовались. В этом плане современная цифровая разработка российского периода космонавтики. РКК «Энергия» традиционно у нас обладает наибольшей компетенцией в этом направлении.

А челнок? Я просто помню, что показывали макет челночного корабля на каких-то аэрокосмических салонах когда-то, перспективный — не стоит это в приоритетах?

Игорь Комаров: Вопрос технических возможностей. Понятно, что в истории у нас такие примеры были, есть вопрос эффективности его использования для существующих программ, окупаемости проектов и соотношения цены и эффективности — то есть тех целей, для которых необходимо его использовать. Но технические возможности у нас есть и для челнока.

Но никто вроде бы этим сейчас тоже не занимается — ни США, ни Китай, ни Европа, это направление вроде бы попробовали и отложили в сторону?

Игорь Комаров: Некоторые одноразовые корабли, которые используются для военных целей...

Ну, мы знаем, летал американский непонятный челнок для военных целей. Наблюдали мы за ним, что-то знаем об этом?

Игорь Комаров: Есть данные по использованию этого челнока в достаточно успешных экспериментах. Если не ошибаюсь, это был четвертый корабль, Х-37, который участвовал в этих экспериментах, с наибольшей продолжительностью полета и, наверное, наибольшими программами работ на околоземной орбите.

Мы знаем, что это был военный проект, поэтому дальше дела не совсем гражданские. Теперь посмотрим назад. Вы возглавили российский космос в тот момент, когда он переживал серию обидных неудач, которые даже сформировали определенное реноме, не самое лучшее, а потом занялись повсюду проверкой качества, потому что понятно — космические корабли, даже уже хорошо знакомые исторически, все равно строятся по несколько лет, поэтому все мины взрываются спустя три-четыре года. Вот началась эта большая проверка повсюду, были выявлены нарушения технологий в разных местах, эта работа завершилась, мы можем считать, что мы вернулись к технологическим требованиям, которые на протяжении десятилетий формировали очень хорошую, самую лучшую статистику космических запусков?

Игорь Комаров: Как обычно, тема качества напоминает вопрос: ну теперь-то все уже, все прошло? На самом деле мы знаем и часто забываем, что при разработке новых изделий и испытаний новых ракет-носителей и военных ракет во времена Королева, а на базе строилась вся наша пилотируемая программа, уровень аварийности был 30-40%, и когда мы испытываем — это одно, а когда идет ухудшение показателей, которые уже были достигнуты — другое.

У нас же падали именно хорошо отработанные корабли, которые раньше не падали…

Игорь Комаров: О чем это свидетельствует? Во многом эти проблемы, которые, в первую очередь были связаны с «Протонами», они, как мы видим, носили системный характер и отражали кризис и на предприятии, и на «смежниках», и в целом в отрасли, которые многие громко называли деградацией производственных процессов и потенциала отрасли. Конечно, это было. Мы знаем, насколько важна эта отрасль, и отдаем себе отчет, какое политическое, историческое и социальное и военно-стратегическое значение имеет космическая промышленность для нашей страны. И неудачи, мы понимаем, воспринимаются достаточно болезненно. Но надо сказать, что, конечно, мы сделали очень много и болезненных мероприятий, которые касались в том числе и административно-дисциплинарного воздействия на руководителей, которых надо было часто просто привести в чувство, а в некоторых случаях и заменить. Это касалось и тех процессов и процедур, которые во многом были отложены в сторону или просто забыты, но являлись необходимой частью технологического процесса. Это во многом касалось и тех изменений, которые объективно произошли в мире, с точки зрения используемых материалов, технологий, инструментов, в том числе методик контроля, применяемых во всем мире — автоматизации процессов качества, контроля качества. И в этом плане, конечно, работа была сделана большая. Но вы правильно сказали про длительный цикл производства и изменений. Мы понимаем: то, что сейчас запускается, начало производиться за два, а иногда и три года до этого. Но в целом надо сказать, что ключевые наиболее острые вопросы, часто связанные с остановкой производства и программами пусков, мы, наверное, завершили. Надо сказать также, что часто это приводило к непопулярным мерам. Как Вы знаете, в автопроме никто же не обращает внимания, что Toyota отзывает 300, 500 тысяч автомобилей. Пришлось и нам отозвать более 70 двигателей. В принципе, это было болезненно, имело широкий резонанс. Понятно, что люди болезненно относятся и считают: вот, какой же это провал. На самом деле, я хочу сказать, что мы были обязаны это сделать. Я считаю это правильной мерой, потому что мы переводим борьбу с аварийностью на Землю, избегая этой аварийности в космосе. Ведь что это позволило? Это позволило еще раз проверить один из критических элементов ракеты-носителя — двигатель, и благодаря этому избежать аварий. То есть мы заново сейчас начали пусковую кампанию, проверив наиболее рисковый узел, избежав рисков, которые, как мы увидели, были достаточно серьезные.

Вот сейчас прошел как раз запуск «Протона», после, по-моему, как раз длительной паузы. Это можно считать точкой отсчета, как говорится…

Игорь Комаров: Мы на это надеемся и верим, по крайней мере, те вещи, которые мы увидели и обнаружили, устранены. Но на этом мы не останавливаемся и продолжаем контроль качества по этим элементам. Знаете, ведь нужно не только устранить недостаток, а нужно убедиться, что устранены возможности появления его в будущем. То есть, безусловно, мы будем достаточно долгое время контролировать те процессы, которые мы поменяли, чтобы не появился этот недостаток в будущем. Параллельно мы подвергаем тотальной ревизии систему качества и основные процессы, проверяя наиболее критические процессы в двигателестроительном производстве, в первую очередь на Воронежском заводе. А также и в других производствах, на всех критических этапах.

Воронежский завод в какое-то время попал в новости. Там то ли не доложили золото, то ли переложили, в этом никто не разобрался до конца…

Игорь Комаров: Если интересно, могу более подробно рассказать.

Вы знаете, всем показалось просто по набору слов, что не докладывали драгоценного металла, то бишь себе в карман там что-то спиливали, золотую нано-стружку...

Игорь Комаров: Это как обычно, такая наиболее громкая и воспринимаемая версия, на самом деле, все, конечно, было по-другому. Это были два разных сплава, которые используются для пайки элементов агрегатов, и они имеют разную температуру плавления. В этот раз использовали сплав, содержащий больше драгметаллов, вместо другого, который имел другую температуру плавления, более высокую.

То есть перекладывали золото?

Игорь Комаров: То есть там речь идет буквально о каких-то граммах, там не может идти речь, во-первых, о каких-то серьезных хищениях. Там наоборот использовали более дорогостоящий припой. Мы понимаем, что во многом это не было злонамеренное хищение для получения драгметаллов по своей природе, а потому, что был утрачен контроль за качеством и производственными процессами — контроль за различными видами, в данном случае припоя, а в целом и материалов, которые поступают в производство. Конечно, это безобразие. Но сейчас эта система налажена, вплоть до маркировки припоя, вплоть до места его хранения, вплоть до оборота, чтобы это не повторилось.

Это все-таки было связано с квалификацией людей?

Игорь Комаров: В принципе, когда с людьми беседуешь, говоришь: «Ну, как же так?», они все понимают, объясняют. Это было во многом связано с организацией работы и отношением к делу. Потому что, знаете, во многих ошибках мы понимаем часто: делать что-то нельзя. Знаете, как улицу переходить в неположенном месте. Все это понимают, только не делают или не делают должным образом.

То есть, грубо говоря, вот этого материала просто под рукой было в данный момент больше?

Игорь Комаров: Немножко не так, потому что просто хранился один и второй материал достаточно близко друг от друга. В какой-то момент при пересменке что-то перепуталось и поменялось. Хотя понятно, что они должны храниться в разных местах, понятно, что они должны маркироваться так, чтобы было заметно и понятно, какой материал может быть использован. Понятно, что должна проводиться регулярная инвентаризация. Это элементарная дисциплина и порядок на производстве. Поверьте, я в разных отраслях работал, и это во многом беда не только ракетно-космической промышленности. Здесь она очень ярко высвечивается, потому что малейшая ошибка — во многих тысячах узлов, агрегатов и систем, которые в ракетах-носителях существуют, приводит к непоправимым последствиям. Но вот эта вещь, она, к сожалению, воспитывается достаточно долго и не только вбивается палкой, но должна иметь и определенные стимулы, и культуру производства, которая, к сожалению, во многих местах была в определенном смысле утрачена.

Мы знаем, собственно, почему. Потому что много лет продолжали работать на космических предприятиях ветераны-энтузиасты, которые просто не видели для себя другого продолжения карьеры, кроме как работать, уже независимо от зарплаты. А новых молодых, подготовленных специалистов, конечно, за эти деньги трудно было сыскать. Сейчас идет, что называется, экономическая реструктуризация отрасли, это сложный процесс. Самое главное вот на данный момент, удалось ли выйти на уровень зарплат для рабочих и инженеров на наших предприятиях, которые обеспечат приток ответственных, заинтересованных и квалифицированных людей?

Игорь Комаров: Вы знаете, практически на всех предприятиях мы вышли на уровни зарплат, которые, скажем, соответствуют и являются выше, чем средние по регионам. По некоторым предприятиям, конечно, было удручающее состояние. Кстати, наверное, это не совпадение, по наиболее проблемным, как Воронежский механический завод, как Центр Хруничева, по некоторым другим, и там зарплаты повышались достаточно серьезно. Не в процентах инфляции, а гораздо выше. Это один из моментов, который нужно было решить. Второй и другие моменты — это, конечно, перспектива и будущее этих предприятий, перспектива работы, мотивация персонала, и не только материальная. И именно ответственное отношение к работе, чтобы люди дорожили местом, где они работают и хотели дальше трудиться и расти на своих предприятиях. Это непростая задача, но с появлением перспективных проектов, с новыми кадровыми и социальными программами, я думаю, эту проблему в целом мы решаем и в ближайший год-два окончательно решим.

Что касается бюджета космической отрасли: я не знаю, во сколько раз он меньше, чем бюджет НАСА, а теперь еще мы видим, что, например, в Америке частный бизнес огромные суммы активно инвестирует в разработку и создание новых космических аппаратов, в работу в космосе. Вот как сравнить наши денежные масштабы с их ресурсными масштабами, не только государственными, но еще и частно-капиталистическими?

Игорь Комаров: Это достаточно просто. Мы часто не любим об этом говорить, оно может быть и непопулярно, но надо сказать, что бюджет НАСА этого года — по-моему, 19,5 млрд долларов. Этот бюджет приблизительно равен бюджету нашей федеральной космической программы на десять лет. То есть соотношение приблизительно один к десяти. Когда ставят задачи перед отраслью, то у меня вопрос иногда возникает. Говорят: «А мы правда оцениваем, что мы в десять раз меньше, чем американцы по средствам выведения, космическим аппаратам, тем функциям и задачам, которые мы выполняем?» Конечно же, нет. Мы конкурируем, и больше того, мы проводим больше пусков. Вот был, правда, неудачный прошлый год, но в целом мы больше запускаем.

Мы знаем, почему. Потому что был отзыв двигателей.

Игорь Комаров: Это да. И в этом году, я думаю, вернемся опять на передовые рубежи. Мы, конечно, меньше производим и запускаем космических аппаратов, но точно не в десять раз.

Хорошо, с Америкой мы одну десятую от их объема ресурсов используем. А если с европейцами и с китайцами сравнить?

Игорь Комаров: Я думаю, с европейцами у нас бюджет примерно похожий. Если говорить о Китае, то там, конечно, очень серьезные средства тратятся, и очень быстро растут бюджеты. Они обогнали нас, они впереди находятся по составу группировки космических аппаратов и тратят очень серьезные деньги не только на практическую космонавтику на околоземной орбите, на телекоммуникации, навигацию, дистанционное зондирование Земли, но и реализуют программы и работают над полетами на Луну и на Марс.

Раз уж мы вспомнили про Америку, недавно американский сенат принимал санкции, в последний момент очень быстро проголосовал, чтобы изъять из санкционных законодательных текстов, чтобы сотрудничество с Роскосмосом могло продолжаться, потому что Пентагон сказал, что есть зависимость. Какая зависимость у них от нас на данный момент и на ближайшие годы?

Игорь Комаров: Вы знаете, тема действительно много обсуждается, я бы, честно говоря, не хотел, чтобы она была несколько провокационной, потому что на самом деле традиционно космос — это та сфера, где существует взаимная зависимость многих стран друг от друга. И мы являемся единственными, кто запускает космонавтов и, по всей видимости, останемся такими теперь уже до 2020 года. Мы поставляем уникальные ракетные двигатели в США.

Они до сих пор не готовы заместить это? Это же, как я слышал, сейчас считается не самым вроде бы сложным элементов космических технологий — двигатель…

Игорь Комаров: Я не хотел бы подробно комментировать эту ситуацию. На самом деле, понятно единственное — что благотворительности нет. Мы не собираемся у них что-то покупать, что у нас есть и что мы делаем лучше. Они точно не собираются что-то покупать у нас из целей благотворительности, если они могут сделать это лучше и дешевле, а, на самом деле, часто и дороже. Поэтому контракты — это такая чувствительная и обоюдоострая тема, потому что вводятся ограничения на различные сферы сотрудничества. Но в космосе мы очень тесно работаем, поверьте, очень регулярно общаемся. И с астронавтами по долгу своей работы я регулярно общаюсь, поскольку мы являемся лидерами пилотируемых программ. И с американскими астронавтами, и с НАСА все полеты обсуждаются достаточно подробно, так же как и все программы. Мы понимаем, что мы во многом зависимы друг от друга, даже не столько технологически. Сегодня есть такой объем космических задач, что лучше эти вопросы решать вместе и с европейцами, и с американцами, потому что мы просто народам своих стран и своим правительствам дадим гораздо больший результат. И традиционно, я не буду говорить громкие слова, но во время «холодной войны» был у нас и «Союз-Аполлон», и во времена карибского кризиса мы общались и беседовали. И как говорят многие космонавты и астронавты, когда находишься на МКС, то видишь, что на Земле-то границ особо нет, и там на высоте 400 километров от Земли в безвоздушном пространстве, в невесомости, люди несколько по-другому смотрят на вещи и на сотрудничество между нашими странами.

Я уже упомянул, что, конечно, американская космическая отрасль состоит как из государственного агентства, так и из частных компаний, которые финансируют свои разработки сами и достигают результатов, которые, в общем-то, близки к тому, что 40 лет назад могло еще сделать только государство. А у нас?

Игорь Комаров: Мы находимся, скажем так, несколько на другом полюсе этого состояния — участия частных инвесторов, потому что традиционно это была сфера, полностью контролируемая государством и в которой отсутствовали частные инвестиции. И, наверное, сейчас мы видим, что нет такого ажиотажа, и люди, которые заработали многие миллиарды, не сильно стремятся в космическую сферу. Но надо сказать, что появился интерес, и появились первые участники космической деятельности, а может быть, наши прообразы Илонов Масков, почему бы и нет? И этому примером является «Морской старт», который семья Филевых — (владельцы S7) — приобрела, и мы, на самом деле, очень оптимистично настроены. Хотя мы переживаем непростой период.

Вы в самом начале нашего интервью упомянули «Морской старт».

Игорь Комаров: Я там говорил про «Союз-5», что он будет и с «Морского старта», и с Байконура. Но, возвращаясь к «Морскому старту», в общем-то, мы видим, что есть большой интерес участия и в высокотехнологичных проектах. Сейчас непростое время, связанное с ситуацией с «Южмашем», который производил средства выведения — «Зениты», но мы рады сказать и им, и на самом деле всем, что одна из наших ключевых задач — это производство ракеты-носителя, это именно «Союз-5», которую мы обязательно будем адаптировать.

Это тяжелая ракета?

Игорь Комаров:Это ракета среднего класса.

Она заменяет «Зенит»?

Игорь Комаров: Да, и которую мы хотим сделать дешевле, чем американские аналоги, то есть серьезным таким, нашим ключевым ответом. То есть, действительно, мы считаем, что это будет лидер по пусковым услугам. Она обеспечит серьезную эффективность и конкурентоспособность пусковых услуг. И мы эту ракету хотим одновременно делать и для запуска на Байконуре, и для «Морского старта». Потому что одна из наших задач — это развивать частную космонавтику и привлекать тех людей, которые могли бы вложить не только деньги, но и свой потенциал. И, может быть, если это было бы делом их жизни, то это было бы вообще идеально. В этом плане «Морской старт» для нас — очень важный пример, который мы просто не должны упустить и, несмотря на непростой период, поддержать, и помочь в его реализации.

Я знаю про одну у нас компанию, которая изготовила собственный спутник, абсолютно частный, который запускается. Я не помню точно ее название, она, в том числе в «Сколково» была зарегистрирована. Вы знаете ее?

Игорь Комаров: Их несколько, я не знаю, какую вы имеете в виду. На самом деле, если говорить о компаниях, которые производят, то сейчас очень интересные есть стартапы в «Сколково». Более того, Роскосмос, в частности РКС, вот буквально было совещание, мы обсуждали, что решили инвестировать и участвовать в этих стартапах.

РКС тоже не все знают — Российские космические системы. Это то, что близко к ГЛОНАСС.

Игорь Комаров: Я, действительно, может быть, увлекаюсь и перехожу на аббревиатуру. Но если говорить в целом по рынку сервисов, то в ближайшее время мы видим очень серьезную перспективу инвесторов. Во-первых, потому что это не требует огромных капитальных вложений, может принести быструю отдачу и, на самом деле, дать очень полезную и нужную информацию как бизнесу, так и органам власти, и просто людям, которые пользуются этими сервисами. Поэтому одно из основных направлений — это будет как раз развитие рынка дистанционного зондирования Земли и сервисов, на основании которых будет этот рынок основываться. И у нас уже есть, например, заявки от, по крайней мере, двух крупнейших сельскохозяйственных холдингов, которые в перспективе готовы работать с нами для получения информации, которая позволит узнать, какие удобрения вносить, когда необходимо поливать или сеять, собирать урожай, какие прогнозы по урожаю. Представьте, что это все можно получать за счет данных из космоса. И более того, в перспективе пяти лет мы знаем, что это станет частью производственного процесса в сельском хозяйстве. С учетом наших пространств и территорий мы и бизнесмены уверены, что за счет космических данных и высокоточной навигации, можно вести рациональное, научно обоснованное земледелие. Кроме того, в этом случае возможно и использование роботизированных комплексов, которые позволят обрабатывать и проводить все эти операции. Можно не только серьезно поднять выработку и производство сельскохозяйственной продукции, но и снизить себестоимость не менее чем на 20%. Вот это задачи, которые не мы ставим, которые ставят перед собой сельхозпроизводители, но мы понимаем, что нам очень серьезно нужно поработать и свой вклад внести. Наконец-то, произошла смычка, как говорится, космоса и сельского хозяйства.

Напоследок очень короткий вопрос. Мы видим какую-то перспективу вывода на экспорт своих космических сервисов, помимо запусков? Сервисы ГЛОНАСС, зондирование, передача данных?

Игорь Комаров: У вас очень короткий был вопрос, у меня более короткий ответ. Конечно, да, и мы над этим работаем.

Илья Копелевич

Россия > СМИ, ИТ > bfm.ru, 3 июля 2017 > № 2471784 Игорь Комаров

США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 3 июля 2017 > № 2258204 Филип Гордон

Трамп в состоянии войны: реальная перспектива?

Как президент может оказаться случайно вовлечен в конфликт

Филип Гордон – старший научный сотрудник в Совете по внешним связям. В 2013–2015 гг. был Специальным помощником президента и координатором Белого дома по Ближнему Востоку, Северной Африке и региону Персидского Залива.

Резюме Если неудачная сделка в бизнесе позволяет сторонам выйти из нее и избежать серьезных последствий, то неудачный дипломатический гамбит способен привести к политической нестабильности, дорогостоящим торговым спорам, распространению опасных вооружений и даже к войне.

Администрация Трампа находится в Белом доме уже несколько месяцев, и до сих пор неясно, какой внешнеполитический курс выберет президент. Понятно, что импульсивность, воинственность и необдуманность, характерные для избирательной кампании, сохранились. Заняв президентское кресло, Трамп продолжил бросать вызов общепринятым нормам, нарушать дипломатические традиции и скатываться к оскорблениям или угрозам в ответ на то, что ему представляется неуважительным отношением или провокацией. Ключевой посыл состоит в том, что Соединенные Штаты больше не позволят друзьям или неприятелям пользоваться Америкой в своих интересах. После нескольких десятилетий «уступок» другим странам он намерен поставить интересы США на первое место и начать снова побеждать.

Вполне возможно, жесткие переговорные позиции просто тактическая уловка – подход к переговорам, который он характеризует как «искусство сделки». Когда-то давно президент Ричард Никсон разработал «теорию сумасшедшего», согласно которой можно напугать своих недругов и заставить их поверить в свою непредсказуемость и возможность совершить безумные шаги, если они не выполнят его требований. Трамп, который давно пользуется репутацией отвязанного, вполне может взять на вооружение эту тактику.

Однако проблема в том, что переговоры часто терпят неудачу, а неприятели сами нередко оказываются бесцеремонными и непредсказуемыми. В конце концов, теория сумасшедшего не помогла Никсону заставить Северный Вьетнам пойти на компромисс. Более того, претворение этой теории в жизнь предполагает умение действовать рассудительно, когда это требуется. Трампу как президенту еще нужно доказать, что он на это способен. И если неудачная сделка в бизнесе позволяет сторонам избежать серьезных последствий, то неудачный дипломатический гамбит может привести к политической нестабильности, дорогостоящим торговым спорам, распространению опасных вооружений и даже к войне. История пестрит примерами лидеров, которые, подобно Трампу, пришли к власти на волне народного недовольства, пообещав принудить недругов к покорности, но в итоге увязли в военном, дипломатическом или экономическом конфликте, о чем вынуждены были потом сожалеть. Случится ли нечто подобное с Трампом? Никто не знает. А что если бы, подобно Эбенезеру Скруджу из «Рождественской песни» Чарльза Диккенса, Трамп встретил Духа из будущего, показавшего, куда может завести его политика, прежде чем он решится ее проводить?

Может ли такой Дух показать ему вариант будущего, в котором его администрация после бурного старта со временем становится умереннее и более традиционной, нежели прогнозировалось, и даже добивается успеха в переговорах, заключив «более выгодные сделки»? Однако существует реальная опасность того, что все окажется гораздо хуже, если эксцентричный стиль и конфронтационная политика Трампа разрушат и без того хрупкий мировой порядок и приведут к открытому конфликту – скорее всего, с Ираном, Китаем или КНДР.

В нижеприведенном сценарии все, случившееся до середины марта 2017 г., имело место в действительности, а то, что происходит после этой даты – по крайней мере на момент публикации – художественный вымысел.

Скатывание к войне с Ираном

Сентябрь 2017 г.: Белый дом поглощен дебатами о вариантах эскалации конфликта с Ираном. Еще 10–12 американских солдат убиты в результате теракта в Ираке, спонсированного Ираном, и президент разгневан тем, что нанесенные ранее авиаудары по Ирану не смогли сдержать эту смертельно опасную агрессию. Он испытывает искушение ответить гораздо агрессивнее, но понимает, что, поступая таким образом, рискует еще больше втянуть Соединенные Штаты в дорогостоящую и непопулярную войну – тот самый «хаос», которого он обещал избегать. Оглядываясь назад, он понимает, что конфликт, вероятно, стал неизбежен, когда он назначил определенную команду во внешнеполитическое ведомство и начал реализовывать новый подход в отношении Ирана.

Конечно, еще задолго до выборов Трамп критиковал ядерное соглашение с Тегераном как «худшую из когда-либо заключенных сделок» и обещал положить конец «агрессивному стремлению Ирана дестабилизировать ситуацию на Ближнем Востоке и доминировать» в регионе. Некоторые из его главных советников крайне враждебно настроены в отношении Ирана и склонны к более конфронтационному подходу. Среди них первый помощник по национальной безопасности Майкл Флинн, директор ЦРУ Майк Помпео, главный стратег Стив Бэннон и министр обороны Джеймс Маттис. Некоторые из бывших коллег Маттиса по военному ведомству говорили, что он вот уже 30 лет буквально одержим Ираном. Как сказал один морской пехотинец в интервью журналу Politico, «складывается впечатление, будто он хочет поквитаться с иранцами».

Во время кампании и первых месяцев пребывания в должности Трамп всячески подпитывал антииранские настроения и последовательно вводил общественность в заблуждение по поводу того, что повлекла за собой ядерная сделка. Он настаивал на том, что Соединенные Штаты «абсолютно ничего не получили» от этой сделки, что она позволит Ирану в конце концов обрести бомбу и что она дала Тегерану 150 млрд долларов (очевидно, намекая на условие сделки, согласно которому Иран получил доступ к 50 млрд долларов, замороженных на иностранных счетах). Критики утверждали, что эта риторика напоминала намеренно преувеличенное описание администрацией Буша программ по созданию оружия массового уничтожения в Ираке, которое предшествовало вторжению. В феврале 2017 г., реагируя на испытание Ираном баллистической ракеты, Флинн дерзко заявил, что «делает официальное предупреждение Ирану». Спустя два дня администрация объявила о новых санкциях в отношении 25 иранских граждан и компаний, участвовавших в программе создания баллистической ракеты.

Наверно, не менее предсказуемым было и то, что Тегеран пренебрег жесткой риторикой администрации Трампа и продолжил испытания ракет, настаивая на том, что ни ядерная сделка, ни резолюции Совета Безопасности ООН не запрещают ему это делать. Верховный правитель Ирана Али Хаменеи, оказывающий военную помощь режиму Башара Асада в Сирии, утверждает, что это не слишком обременительно для иранской казны. Попытки США убедить Россию в необходимости ограничить роль Ирана в Сирии были также проигнорированы, и это еще больше раздосадовало Белый дом.

Многих удивило, что растущее давление на Тегеран не сразу привело к расторжению ядерной сделки. Как только Трамп вступил в должность, он положил конец практике администрации Обамы побуждать банки и международные компании делать все, чтобы Иран получил экономическую выгоду от сделки. И поддержал планы Конгресса наложить санкции на иранские организации и компании за терроризм или нарушение прав человека, поскольку высокопоставленные чиновники настаивали на том, что это допускается условиями ядерной сделки. Иран посетовал на то, что эти закулисные санкции нарушают условия договора, но не предпринял никаких действий. К марту 2017 г. официальные лица в США пришли к выводу – и некоторые сторонники администрации начали торжествовать, – что более жесткий подход Трампа приносит плоды.

Если бы каждая из сторон вела себя иначе, то ухудшения отношений не произошло бы. Но в конце концов сделка не была надежной. В начале лета 2017 г. начали появляться первые признаки беды. Под давлением сторонников жесткой линии в Иране, преследовавших собственные интересы, торпедируя договоренность, Тегеран продолжал провокации, в том числе задерживая граждан с двойным иранско-американским гражданством. В июне, проанализировав свою иранскую политику, Трамп включил Корпус стражей Исламской революции в список иностранных террористических организаций и объявил, что облегчение режима санкций возможно только, если Иран отпустит всех задержанных граждан США и вернется к переговорам по устранению «изъянов» ядерной сделки. Вместо того чтобы подчиниться этим требованиям, Иран ответил дерзко. Его новый президент – сторонник жесткой линии, победивший Хасана Рухани на выборах в мае 2017 г. – заявил, что, поскольку Соединенные Штаты не соблюдают условия соглашения, Иран возобновит некоторые запрещенные ядерные исследования, включая испытание усовершенствованных центрифуг и увеличение запасов низкообогащенного урана. Вашингтон заговорил о необходимости новых усилий по экономическому подавлению Ирана или даже о превентивном военном ударе.

Администрация Трампа была уверена, что другие страны поддержат ее более жесткий подход, и предупредила союзников и недружественные страны, что им придется выбирать, с кем иметь дело: с Вашингтоном или Тегераном. Но давление не сработало. Китай, Франция, Германия, Индия, Япония, Россия, Южная Корея и Великобритания дружно заявили, что сделка приносила плоды до тех пор, пока Соединенные Штаты не попытались изменить ее условия, и возложили вину за кризис на Вашингтон. ЕС даже принял закон, запрещавший поддерживать вторичные санкции США против Ирана. Трамп вспылил и поклялся, что они ответят за свое предательство.

Пока Соединенные Штаты враждовали со своими ближайшими партнерами, напряженность в отношениях с Ираном продолжала нарастать. Раздраженный непрерывной поддержкой Ираном мятежников-хуситов в Йемене, Пентагон усилил патрули в Ормузском проливе и разрешил американским военным открывать огонь на поражение при первом подозрении. Когда иранский патрульный катер приблизился к американскому крейсеру при неясных обстоятельствах, корабль США открыл огонь, убив 25 иранских моряков.

В Иране инцидент упрочил поддержку режима и вызвал повсеместные призывы к мщению, которым новый президент страны не мог сопротивляться. Менее недели спустя военизированная группа «Катаиб Хезболла» убила шесть американских солдат в Ираке. Хотя американская общественность требовала отмщения, некоторые призвали к дипломатическим усилиям, вспомнив, как в январе 2016 г., когда американские моряки заплыли в иранские территориальные воды, государственный секретарь Джон Керри и иранский министр иностранных дел Мохаммед Джавад Зариф вели переговоры напрямую. На этот раз ЕС предложил посреднические услуги по урегулированию кризиса.

Но Белый дом не желал иметь ничего общего с тем, что считал унизительным умиротворением Ирана, предпринятым администрацией Обамы. Чтобы проучить Иран, Трамп велел нанести удар крылатыми ракетами по разведывательному штабу Стражей исламской революции, в результате чего были разрушены три здания, убито около 10 офицеров и неизвестное число гражданских лиц.

Советники Трампа предсказывали, что Иран отступится, но тот был охвачен националистической лихорадкой и решил пойти на эскалацию конфликта, прикинув, что у американской общественности нет желания проливать кровь или тратить финансы на Ближнем Востоке. «Катаиб Хезболла» и прочее шиитское ополчение в Ираке, частично действуя под управлением Ирана, но во многом самостоятельно, атаковали персонал США. Тегеран вынудил слабое багдадское правительство потребовать вывода американских военных из Ирака, что нанесло бы серьезный удар по кампании США против ИГИЛ.

Когда Вашингтон повторно ввел санкции, приостановленные ядерной сделкой, Иран отказался от ограничений в программе обогащения урана, изгнал наблюдателей ООН и объявил, что больше не считает себя связанным соглашением. После того как ЦРУ пришло к выводу, что Тегеран вернулся к наращиванию возможностей по созданию ядерного оружия, ведущие советники Трампа проинформировали его об этом. Некоторые советовали вести себя сдержанно, тогда как другие, во главе с Бэнноном и Маттисом, настаивали, что доверия заслуживает лишь вариант уничтожения иранской ядерной инфраструктуры с помощью массированного превентивного удара, а также расширение присутствия Соединенных Штатов в Ираке для отражения возможных нападений Ирана. Помпео, давнишний сторонник смены режима в Иране, доказывал, что подобный удар мог бы привести к народному восстанию и изгнанию верховного лидера. Эту ободряющую теорию сам Трамп уже слышал по телевидению в программе, где телеведущие брали интервью у экспертов исследовательских центров.

И опять-таки нервничающие союзники предложили посредничество в поисках дипломатического решения. Они попытались вернуть к жизни ядерную сделку 2015 г., утверждая, что она особенно актуальна в свете последних событий. Но было слишком поздно. Удары по ядерным объектам в Араке, Фордоу, Исфахане, Натанзе и Парчине привели к ответным ударам по войскам США в Ираке, к новым атакам возмездия против целей в Иране и очередным терактам против американцев в Европе и на Ближнем Востоке. Тегеран также поклялся возродить ядерную программу в больших масштабах, чем раньше. Президент, обещавший прекратить бессмысленную гибель американцев и растранжиривание средств на Ближнем Востоке, теперь недоумевал, как мог дойти до очередной войны в этом регионе.

Борьба с Китаем

Октябрь 2017 г.: эксперты считают, что это самая опасная конфронтация ядерных держав со времен Кубинского ракетного кризиса. После беспрецедентной эскалации торговой войны между США и Китаем – гораздо худшей, чем предсказывали обе стороны – стычка в Южно-Китайском море привела к потерям с обеих сторон и интенсивной перестрелке между флотами. Прошли слухи, что КНР привела ядерные силы в состояние повышенной боеготовности. Конфликт, которого многие так опасались, начался.

Китай был главным объектом критики Трампа во время избирательной кампании и в первые месяцы пребывания на президентском посту. Еще в роли кандидата Трамп то и дело обвинял Пекин в уничтожении американских рабочих мест и в краже американских секретных материалов. «Мы не можем и дальше позволять Китаю насиловать нашу страну», – сказал он. Бэннон, создавший теневой совет национальной безопасности в начале президентства Трампа, даже предсказывал конфликт с Китаем. «В течение следующих 5–10 лет мы будем воевать в Южно-Китайском море», – сказал он в марте 2016 года. – У меня нет на этот счет никаких сомнений».

Вскоре после своего избрания Трамп принял телефонный звонок с поздравлениями от президента Тайваня Цай Инвэнь, нарушив дипломатическую традицию и намекнув на возможные изменения в политике «единого Китая», которую до этого проводили Соединенные Штаты. Неясно, было ли это сделано неумышленно или сознательно. Но в любом случае Трамп оправдывал свой подход и настаивал на том, что политика будет зависеть от того, пойдет ли Пекин на уступки в торговле. «Разве Китай спрашивал у нас, хорошо ли обесценивать свою валюту (чтобы затруднить конкуренцию нашим компаниям), облагать наши экспортные товары высокими налогами (США не облагают такими же налогами китайские товары) или наращивать военную мощь в центре Южно-Китайского моря?» – написал он в Твиттере. – «Я так не думаю!» В феврале 2017 г., после звонка китайского президента Си Цзиньпина, Трамп объявил, что готов согласиться с политикой «единого Китая». Азиатские эксперты испытали облегчение, но президента привело в ярость то, что многие решили, будто он дал задний ход. «Трамп проиграл в первом сражении с Си и теперь будет восприниматься как бумажный тигр», – сказал в интервью «Нью-Йорк Таймс» профессор Народного университета Китая Ши Йнхун.

Были и другие ранние признаки грядущих столкновений. На слушаниях в связи с его возможным назначением на пост государственного секретаря Рекс Тиллерсон, похоже, провел красную черту в Южно-Китайском море, отметив, что «нельзя позволить Китаю иметь доступ к островам». Некоторые пропустили эти слова мимо ушей как надуманную риторику, но только не Пекин. Государственная газета China Daily предупредила, что любая попытка проводить подобную политику может привести к «губительной конфронтации», а Global Times заявила, что это может спровоцировать «крупномасштабную войну».

Затем начались торговые споры. Трамп выдвинул на пост руководителя нового Национального совета по торговле при Белом доме Питера Наварро, автора книги «Грядущие китайские войны, смерть от Китая» и других провокационных книг, описывающего отношения с точки зрения игры с нулевой суммой и настаивающего на необходимости повышения американских пошлин и введения торговых санкций. Подобно Бэннону, Наварро постоянно вызывал дух военного конфликта с Пекином и требовал более жестких экономических мер – не только для того, чтобы выправить торговый баланс между Соединенными Штатами и КНР, но и для ослабления военной мощи Пекина, которая, как он утверждал, будет неизбежно использована против США. Эта риторика встревожила многих наблюдателей, но они нашли успокоение в идее о том, что ни одна из сторон не может позволить себе конфронтацию.

Однако последовавшие решения действительно сделали войну неизбежной. В июне 2017 г. Северная Корея испытала еще одну ракету дальнего радиуса действия. Это приблизило ее к возможности нанести удар по Соединенным Штатам, и Трамп потребовал, чтобы Китай остановил своего маленького союзника, пригрозив «серьезными последствиями», если Пекин откажется. Пекин не был заинтересован в наращивании КНДР ядерного потенциала, но беспокоился по поводу того, что полная изоляция Пхеньяна, как этого требовал Трамп, может привести режим к краху, вследствие чего миллионы северокорейских беженцев устремятся в Китай. Более того, это было чревато образованием единого корейского государства под управлением Сеула, имеющего на вооружении ядерный арсенал Северной Кореи и состоящего в союзнических отношениях с Вашингтоном.

Китай согласился на новое заявление Совета Безопасности ООН с осуждением Северной Кореи, а также продлил запрет на импорт угля из КНДР, но отказался от более жестких мер. Разгневанный непрерывной критикой Трампа, а также конфронтацией по поводу торговли, Си счел Соединенные Штаты более серьезной угрозой для Китая, чем соседнее государство, и предупредил, что Вашингтону не удастся его запугать.

В то же время текущий торговый дефицит США в торговле с Китаем вырос, что частично объяснялось растущим дефицитом американского бюджета, который был вызван начатым Трампом массированным сокращением налогов. Этот факт в сочетании с упрямством Китая по поводу Северной Кореи убедил Белый дом, что пришло время для жестких действий. Внешнеполитические эксперты, наряду с госсекретарем и министром финансов, предупреждали о риске опасной эскалации, но президент не обратил на них внимания и заявил, что дни, когда Китай мог использовать американцев для собственной выгоды, окончены. В июле администрация официально заклеймила Китай как «манипулятора валютным курсом» (несмотря на имеющиеся доказательства, что фактически Пекин использовал свои валютные резервы для поддержания справедливой цены юаня) и ввела 45-процентную пошлину на китайские товары. К восторгу толпы, собравшейся на митинг во Флориде, Трамп объявил, что эти новые меры будут действовать до тех пор, пока Пекин не повысит курс своей валюты, не начнет покупать больше американских товаров и не введет более жесткие санкции против Пхеньяна.

Воинственно настроенные советники Трампа уверяли его, что реакция Китая будет умеренной с учетом его зависимости от экспорта и большого количества облигаций американского казначейства в авуарах Пекина. Но они недооценили волну национализма, поднятую действиями США. Си вынужден был показать силу и нанес ответный удар.

Через несколько дней Си объявил, что Китай подает иск против Соединенных Штатов во Всемирную торговую организацию по поводу импортной пошлины (он был уверен, что выиграет) и ввел ответную пошлину на импорт из США в размере 45%. Китайцы считали, что война пошлин причинит больше вреда Соединенным Штатам, чем Китаю (поскольку американцы покупали намного больше китайских товаров, чем китайцы американских), и знали, что последующая инфляция – особенно на такие товары как одежда, обувь, игрушки и электроника – настроит против Трампа «синие воротнички», голосовавшие за него. Что еще важнее, они сознавали, что готовы идти на жертвы в большей мере, чем американцы. Си также велел Центральному банку Китая продать облигации Казначейства США на сумму 100 млрд долларов, что сразу вызвало рост процентных ставок и привело к обвалу индекса Доу Джонса на 800 пунктов за один день. Тот факт, что Китай вложил какую-то часть наличных от продажи облигаций в крупные американские компании по сниженным ценам, только подогрел националистические настроения в Америке. Трамп воспользовался этим, потребовав принять новый закон для блокирования китайских инвестиций.

После обмена личными оскорблениями Трамп объявил, что, если Китай не начнет строить справедливые отношения с Соединенными Штатами, Вашингтон может пересмотреть политику «единого Китая». Воодушевляемый Бэнноном, доказывавшим в кулуарах, что лучше пойти на неизбежную конфронтацию с Китаем, пока есть военное превосходство, Трамп принялся публично рассуждать о приглашении президента Тайваня в Вашингтон и о продаже острову противоракетных систем и подлодок.

Китай ответил, что «отреагирует решительно» на любое изменение в политике Соединенных Штатов по отношению к Тайваню. По мнению экспертов, это как минимум означало прекращение торговли с Тайванем (который экспортирует 30% товаров в Китай) и, в крайнем случае, военные удары по острову. Поскольку более миллиарда жителей материкового Китая страстно привержены идее номинального единства страны, мало кто сомневался, что Пекин не шутит. Обычно вялые празднования Дня рождения нации 1 октября превратились в пугающую демонстрацию антиамериканизма.

Именно в этих условиях инцидент в Южно-Китайском море привел к эскалации, которой многие опасались. Подробности до конца неясны, но все началось с того, что американский разведывательный корабль, находясь в спорных водах в густом тумане, случайно протаранил китайский траулер. В последовавшем замешательстве фрегат ВМФ Народно-освободительной армии Китая открыл огонь по невооруженному кораблю США, американский эсминец потопил китайский фрегат, а китайская торпеда сильно повредила эсминец, убив трех американцев.

В регион устремляется американский авианосец с силами специального назначения на борту, а Пекин развертывает дополнительные ударные подлодки и начинает агрессивные облеты и патрулирование Южно-Китайского моря. Тиллерсон стремится связаться со своим китайским коллегой, но официальные лица в Пекине не уверены, что он выступает от имени администрации, и опасаются, что Трамп не примет ничего, кроме победы.

Просочившиеся из разведслужб США оценки свидетельствуют о том, что крупномасштабный конфликт может быстро привести к сотням тысяч жертв, в него будут втянуты соседние государства, и он причинит экономический ущерб, оцениваемый в триллионы долларов. Но, поскольку национализм свирепствует в обеих странах, ни одна из столиц не видит пути к отступлению. А ведь все, чего хотел Трамп – это получить от Китая более выгодную сделку.

Следующая корейская война

Декабрь 2018 г.: Северная Корея только что открыла тяжелый артиллерийский огонь по целям в Сеуле, убив тысячи или, возможно, десятки тысяч людей; пока еще слишком рано делать выводы. Американские и южнокорейские войска, теперь, по условиям Договора о взаимной обороне, объединенные под командованием США, открыли артиллерийский и ракетный огонь по позициям северокорейских военных и нанесли удары с воздуха по их передовой сети противовоздушной обороны. Из бункера близ Пхеньяна неуравновешенный диктатор Ким Чен Ын пообещал «сжечь Сеул и Токио дотла», намекая на запасы ядерного и химического оружия Северной Кореи, если «империалистические» силы немедленно не прекратят атаки. Вашингтон ожидал подобную реакцию от Северной Кореи, когда предусмотрительно нанес удар по пусковой установке межконтинентальной баллистической ракеты, способной доставить ядерную боеголовку до американского континента. Тем самым Трамп сдержал обещание не дать Пхеньяну такой возможности. Но мало кто думал, что КНДР пойдет так далеко, напав на Южную Корею и рискуя собственным уничтожением. Теперь Трамп должен решить, продолжать ли войну, чреватую эскалацией до ядерного противостояния, или согласиться с тем, что будет рассматриваться как унизительное отступление. Некоторые советники подначивают его быстро закончить дело, тогда как другие предупреждают, что, если он пойдет на этот шаг, это будет стоить жизни слишком многим из тех 28 тыс. американских солдат и офицеров, которые расквартированы на полуострове, не говоря уже о 10 млн жителей Сеула. Собравшись в Зале оперативных совещаний Белого дома, Трамп и его помощники размышляют об этом ужасном выборе.

Как могло дойти до такого? Даже самые суровые критики Трампа признают, что у США нет хороших вариантов тактики в КНДР. Параноидальный режим в Пхеньяне, находящийся в изоляции более 20 лет, получил на вооружение ядерный арсенал, ракеты для доставки боеголовок и казался невосприимчивым к положительным и отрицательным стимулам. Так называемые «Рамочные договоренности» 1994 г. для сворачивания ядерной программы Северной Кореи развалились в 2003 г., когда Пхеньян был уличен в их нарушении, что побудило администрацию Джорджа Буша отказаться от сделки в пользу ужесточения санкций. Многочисленные раунды переговоров не увенчались успехом. К 2017 г., по оценкам экспертов, Северная Корея имела более десятка ядерных боеголовок и накапливала необходимые ядерные материалы для производства новых бомб. Специалисты также полагали, что у Северной Кореи есть ракеты, способные доставлять эти боеголовки до целей по всей Азии, и что она испытывает ракеты, которые смогут уже в 2023 г. долететь до Западного побережья США.

После того как новая администрация заняла Белый дом, многочисленные внешние эксперты и бывшие высокопоставленные чиновники призывали Трампа сделать Северную Корею приоритетом во внешней политике. Соглашаясь с тем, что полное сворачивание ее ядерных и ракетных программ представляется нереалистичной долгосрочной целью, большинство призывало к переговорам, на которых следует предложить пакет экономических стимулов и гарантий безопасности в обмен на прекращение дальнейших испытаний и разработки ОМУ. Они утверждали, что важно установить связь с Китаем – единственной страной, способной повлиять на Северную Корею.

Но администрация предпочла более конфронтационный путь. Еще до того, как Трамп занял Белый дом, Ким хвастливо заявлял, что работает над возможностями нанесения ядерного удара по Соединенным Штатам. Трамп отреагировал на это, написав в Твиттере: «Этому не бывать!» Однако 12 февраля 2017 г. КНДР испытала ракету радиусом более 500 км, запустив ее в Японское море в тот момент, когда Трамп проводил встречу с японским премьер-министром Синдзо Абэ в своем имении Мар-а-Лаго, штат Флорида. На следующее утро старший советник Трампа Стивен Миллер объявил, что США вскоре отправят сигнал Северной Корее в виде наращивания военной группировки, которая продемонстрирует «бесспорную военную силу, превосходящую самое смелое воображение». В конце того же месяца Трамп объявил о планах увеличения оборонных расходов на 54 млрд долларов в 2018 г. при соответствующем снижении бюджета на дипломатию. И в марте 2017 г. Тиллерсон отправился в Азию и объявил, что «политические и дипломатические усилия последних 20 лет» не принесли результата, и нужен «новый подход».

В последующие месяцы критики призывали администрацию сопровождать наращивание военной мощи региональной дипломатией, но Трамп решил действовать иначе. Он дал ясно понять, что Вашингтон изменил внешнюю политику. В отличие от своего предшественника, пытавшегося умиротворить Иран, Трамп заявил, что не собирается награждать Тегеран за плохое поведение. Летом 2018 г. администрация объявила, что делает «официальное предупреждение» Северной Корее. Хотя Белый дом согласился с критиками, утверждавшими, что лучше всего оказывать давление на КНДР через Китай, оказалось, что с Пекином невозможно сотрудничать по причине ввода запретительных пошлин и обвинений в экономическом «изнасиловании» США.

Таким образом, проблема усугубилась в первые два года. Северная Корея продолжила испытание ракет и накопление ядерных материалов. Периодически она провоцировала Сеул, обстреливая демилитаризованную зону, хотя и промахиваясь по целям в море. Словесная война между Пхеньяном и Вашингтоном также нарастала – советники не могли убедить президента прикусить язык и не отвечать на возмутительные и провокационные высказывания Кима, и Трамп еще более красочно выразил предупреждение, сделанное в Твиттере, что не позволит Пхеньяну испытать ракету, способную донести ядерный заряд до Соединенных Штатов. Когда разведывательное сообщество доложило, что по всем признакам Пхеньян собирается это сделать, Совет национальной безопасности собрался на совещание, и председатель Объединенного комитета начальников штабов доложил президенту о возможных вариантах ответных действий. Он может попытаться сбить испытательную ракету в полете, но при этом высок риск промаха, и даже успешный перехват может спровоцировать военный ответ. Он может ничего не предпринимать, но это означало бы потерять лицо и придать больше смелости Северной Корее. Либо он мог бы уничтожить ракету вместе с пусковой установкой, обстреляв ее крылатыми ракетами, тем самым лишив Пхеньян ядерных средств сдерживания, проведя четкую «красную линию» и дав ясный сигнал остальному миру.

Источники, присутствовавшие на совещании, сообщали, что, выбрав третий вариант действий, президент сказал: «Пора нам уже снова побеждать в войнах».

Уроки из будущего

Это пугающее будущее отнюдь не неизбежно. Несмотря на первоначальную воинственную риторику и обещание резко порвать с прошлым, внешняя политика США вполне может оказаться не настолько революционной и опрометчивой, как многие опасаются. Трамп уже продемонстрировал способность менять курс без малейших угрызений совести по многим вопросам: от абортов до войны в Ираке, и здравые рекомендации наиболее искушенных советников могут умерить его пыл и склонность к поспешным и безрассудным действиям.

С другой стороны, с учетом темперамента президента, стиля принятия решений и его внешнеполитических предпочтений, подобные сценарии вполне правдоподобны: внешнеполитические катастрофы иногда случаются. Представьте себе, что Дух из будущего открыл бы мировым лидерам в 1914 г., к каким катаклизмам приведет их политика. Или что в 1965 г. президент Линдон Джонсон узнал, к чему через десять лет приведет эскалация во Вьетнаме. Или если бы в 2003 г. президенту США Джорджу Бушу были показаны последствия вторжения в Ирак. Во всех этих случаях неумные решения, ущербный процесс и принятие желаемого за действительное привели к катастрофе, которую можно было предвидеть.

Быть может, Трамп прав в том, что резкое наращивание военной мощи в том или ином регионе, репутация непредсказуемого политика, стиль переговоров с высокими ставками и отказ идти на компромисс убедят другие страны пойти на уступки, которые увеличат безопасность Америки, обеспечат ее процветание и снова сделают ее великой. Но он может и заблуждаться на этот счет.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 3, 2017 год. © Council on Foreign Relations, Inc.

США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 3 июля 2017 > № 2258204 Филип Гордон

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 3 июля 2017 > № 2258203 Александр Лосев

Неомеркантилизм, неомодернизм или неоимпериализм?

Что делать России?

Александр Лосев – член президиума Совета по внешней и оборонной политике, генеральный директор АО «УК "Спутник – Управление капиталом"».

Резюме На смену глобализации по-американски приходит не азиатский ее вариант, а очень жесткая геополитическая реакция и протекционизм как антитезис глобализации.

Глобализация – многолетний процесс преобразования национальных экономик и политических отношений между странами в единую геоэкономику. Ее концепция тесно связана с понятием мировой гегемонии, формирующей геополитическую надстройку над подконтрольным ей глобальным экономическим базисом. Любая трансформация гегемонии из-за внутренних причин или внешних вызовов влечет за собой изменения и в геоэкономическом пространстве.

Глобализация по-американски в силу ряда обстоятельств достигла естественных пределов. Современная мировая экономика концентрируется в трех основных мегарегионах: Северная Америка, Большая Европа (ЕС плюс пространство бывшего СССР) и Юго-Восточная Азия. И если еще 10 лет назад Соединенные Штаты и Евросоюз безусловно доминировали в глобальном ВВП, их общая доля достигала 54%, то сейчас Восточно-Азиатский мегарегион уже опережает по номинальному валовому продукту каждого из остальных лидеров на 1,5 трлн долларов, его доля в глобальном ВВП составляет 29%, а на ЕС и США приходится в сумме 46%. При этом номинальный ВВП КНР с 2007 г. вырос с 3,5 трлн долларов до 11 трлн долларов в 2016 году.

Получается, что восточноазиатский регион, и в частности «всемирная фабрика» Китай, стал в 2016 г. новым бенефициаром глобализации, а Соединенные Штаты вдруг осознали, что продолжение текущих геоэкономических процессов будет вести к ослаблению их гегемонии.

Итак, на смену глобализации по-американски и господству неолиберальной доктрины приходит то, что обобщенно можно назвать неомеркантилизмом, протекционизмом, неомодернизмом, возможно и чем-то иным, чему еще предстоит дать определение. В геополитической проекции это может породить полузабытый консервативный неоимпериализм или принять нестандартные гибридные формы соперничества за экономическое, а затем и политическое доминирование в мире.

Если отдельные части пока единой мировой экономической системы начнут замыкаться, следуя протекционистской политике правительств или промышленных групп, при неравновесном состоянии мировой экономики «энтропия» начнет возрастать в полном соответствии со Вторым началом термодинамики. А значит, усугубится хаос и возрастет неопределенность.

Одним из наиболее важных претендентов на право быть лидером Глобализации 2.0, а возможно и новым мировым гегемоном, является Китай, и здесь уместно привести цитату из трактата «Искусство войны» Сунь-цзы: «Беспорядок рождается из порядка, трусость рождается из храбрости, слабость рождается из силы. Порядок и беспорядок – это число; храбрость и трусость – это мощь; сила и слабость – это форма».

В начавшихся геоэкономических процессах эти три компонента формулы «великого дела государства»: количество, мощь (военно-политическая и экономическая) и форма будут определять результат.

Начавшиеся геополитические изменения несут в себе большую долю неопределенности, и логично предположить, что в мире возникнет потребность обратиться к проверенной системе координат, то есть вернуть авторитет «старым добрым» нормам международного права, потесненным в последние годы доктринами неолиберализма и неоконсерватизма и навязанной «легитимностью» гегемона. Последняя сочетала вмешательство во внутренние дела других государств с двойными стандартами внешней политики и патронированием интересов транснациональных корпораций.

На смену глобализации по-американски приходит не азиатский ее вариант, а очень жесткая геополитическая реакция и протекционизм как антитезис глобализации. И прежде чем перейти к возможным сценариям деглобализации и наступающей на некоторое время эпохи нового меркантилизма и экономического дирижизма, стоит обратить внимание на недавнюю историю глобализации и некоторые практические выводы.

К успеху и обратно

Межгосударственные политические и макроэкономические процессы последних 25 лет проходили по правилам, установленным нынешним гегемоном – Соединенными Штатами. Используя многократное превосходство военно-политической и экономической мощи над остальными державами и доминирование в глобальных финансах и технологических стандартах, они сформировали существующий порядок в мировой экономике.

На одной чаше весов при этом порядке – свободная конкуренция, открытые рынки, ликвидация барьеров, препятствующих перемещению товаров и капиталов, принципы демократии и социальной справедливости. А на другой – максимальный контроль геоэкономического и мирового информационного пространства транснациональными корпорациями и надгосударственными институтами, система глобального распределения ресурсов, факторов производства, прибавочной стоимости и центров прибыли, сосредоточение передовых технологий в руках американских компаний, проникновение их на потребительские рынки всего мира, торговые союзы неравноправных партнеров, новые барьеры и санкции, контроль над мировыми финансами, а также жесткий интервенционизм Соединенных Штатов, иногда прикрываемый идеями защиты демократии и соблюдением прав человека.

Мир за редким исключением не оспаривал гегемонию США, а принял их правила игры и систему глобального распределения труда, согласившись и с сокращением национальных суверенитетов в пользу контролируемых Америкой международных организаций и институтов, таких как МВФ, Всемирный банк, ВТО и пр., и с транснационализацией финансовых рынков, и с ролью ФРС США в качестве эмиссионного центра мировой резервной валюты – доллара, и с правилами международной торговли, и с неравномерным разделением доходов.

Именно глобализация обеспечила большинству регионов быстрый экономический рост и ускоренное технологическое развитие. Периферия геоэкономического пространства интегрировалась в глобальную экономику с международной системой разделения труда и распределения финансовых и сырьевых ресурсов на основе принципов «свободного рынка» и ценностей либеральной демократии. Между государствами, находившимися на разных уровнях экономического развития, складывались качественно новые производственные и торговые отношения. В развитых странах наступила «постиндустриальная» эпоха, и их реальная экономика тесно переплеталась с цифровой.

А растущие доходы от экспорта и сотни миллионов рабочих мест, возникшие вследствие резкого увеличения товарооборота, давали возможность развивающимся странам почувствовать выгоду от глобализации и служили экономической мотивацией не оспаривать «легитимность» установившегося миропорядка.

Соединенные Штаты, как и положено гегемону, стали главными бенефициарами. В одной из публикаций МВФ в декабре 2016 г. отмечено, что постоянное расширение международной торговли на протяжении десятилетий ежегодно увеличивало национальный доход США на 1 трлн долларов.

Борьба крупнейших корпораций, в первую очередь американских, за эффективность и расширение рынка сбыта привела к их производственной активизации за рубежом, распространению передовых технологий и массовому созданию современных производств в развивающихся экономиках с дешевыми трудовыми ресурсами, куда выводилась обрабатывающая промышленность и экологически небезопасные производства.

С 1990 по 2008 гг. доля развивающихся стран в мировом товарообороте увеличилась с 23% до 37%, а объем международной торговли вырос с 7,1 трлн долларов в год до 32,6 трлн долларов, ежегодно прирастая в среднем на 8%, что почти в 2,5 раза опережало темпы роста мирового ВВП.

Мир соглашался с глобальным распределением труда и прибылей. Привык рассчитываться долларами и играть на биржевых площадках по правилам американских регуляторов, международных рейтинговых агентств и англо-саксонского права. И казалось, что для достижения «конца истории» в определении Фрэнсиса Фукуямы или Фомы Аквинского осталось лишь как можно скорее завершить создание глобального рынка, установить абсолютную свободу торговли и полностью транснационализировать финансовую сферу.

Но в выстроенной годами мировой экономической системе обнаружилась серьезная уязвимость. В основе проблем оказалась так называемая финансиализация, постоянный и планомерный процесс превращения реальных товарных рынков в финансовые, когда цены на сырье, промышленные товары, сельхозпродукты определяются не только и не столько соотношением спроса и предложения, сколько стоимостью и объемом предложения денежных средств и относительной силой или слабостью валют отдельных государств к доллару. Товарные активы все больше превращались в финансовые инструменты, а объемы инвестиций стали зависеть от направлений потоков капитала.

Это устраивало гегемона, ведь так можно одновременно контролировать и инвестиционные потоки, и мировую торговлю. В процессе финансиализации трансформируются структура и принципы международной торговли, появляются деривативы со своими правилами и рисками, начинают доминировать игроки, никак не связанные с производством и потреблением товаров и сырья, а подконтрольная банковская система готова предоставить им финансовый рычаг (overleverage) или, напротив, сократить финансирование.

Но когда заемные средства на порядок превышают собственные, картина спроса и предложения искажается финансовыми спекулянтами, динамика цен на большинство товаров (а для развивающихся стран еще и уровень жизни населения) попадает в зависимость от временных трендов и волатильности на глобальных финансовых рынках. А распределение денежных средств и потоков капитала в мире теперь во многом обусловлено поведением доллара и монетарными циклами Соединенных Штатов. И именно финансиализация ставит практически все рынки в зависимость от колебаний монетарной политики ФРС США или от состояния американской экономики, что ведет к изменению объемов производства товаров и услуг в реальной экономике остального мира. Зачастую, чтобы компенсировать отток капитала, вызванный действиями американского Федрезерва, или для того чтобы выправить сальдо торгового и платежного баланса Китай и ряд стран – торговых партнеров Соединенных Штатов отвечали либо девальвациями национальных валют («валютные войны»), либо стимулирующими контрмерами и запускали товарный демпинг.

Процесс деглобализации, который сейчас проявляется уже явным образом, начался вовсе не с приходом Трампа в Белый дом, а гораздо раньше – с началом мирового кризиса 2008 года. В периоды финансовых кризисов потоки капиталов разворачиваются, производство сокращается, товарооборот падает – значит, резко снижается уровень глобализации. Более того, глобализация сама по себе усугубляет масштаб кризиса и негативные эффекты для всей мировой экономики.

По данным Всемирного банка, к 2008 г. оборот международной торговли достиг исторического максимума в 61% мирового ВВП, а затем резко снизился до 52,6 процента. В 2007 г. трансграничные потоки капитала находились на максимальных значениях в 21% мирового ВВП, но в 2008 г. мгновенно упали до 4% и с тех пор находятся в диапазоне 5–6%. Рост иностранных инвестиций в развивающиеся экономики также резко сократился за последние несколько лет и в 2016 г., например, составил лишь 3 процента. Последствия кризиса 2008 г. мир не преодолел до сих пор, а крупнейшие участники глобального экономического процесса с тех пор начали задумываться над альтернативами.

Динамика роста долга – как чисто государственного, так и общенационального – также несет серьезную угрозу для мировой экономики. По данным МВФ, в 2016 г. отношение государственного долга к ВВП составляло в США 104%, в Японии – 229%, в ЕС в целом – 85%, а в Китае – всего 44%. Если долговая нагрузка в развитых экономиках не будет снижена до приемлемого уровня, это грозит дальнейшим замедлением экономического роста.

Бегство финансового капитала вынуждает страны принимать меры для ограничения оттока средств, а сжатие международной торговли обостряет конкуренцию среди производителей и подталкивает их к протекционизму.

Соединенные Штаты предложили в качестве антикризисных мер так называемый Вашингтонский консенсус, требующий минимизировать дефицит бюджетов, осуществить еще большую либерализацию финансовых рынков и дерегулировать экономику. Страны, которые согласились на эти условия, обрекли экономики на длительную стагнацию. А те государства, которые не стали следовать рекомендациям МВФ и Всемирного банка и выбрали экономическую интеграцию при возможно более полном сохранении суверенитета, сейчас являются лидерами по темпам экономического роста.

Отсюда первый вывод: в «большой игре» преимущество получает тот, кто не боится играть не по правилам и последовательно отстаивает собственные интересы. Казалось бы, развивающиеся страны, и в частности БРИКС, должны были пострадать от кризиса 2008 г. больше всего. Но если проанализировать отчеты Всемирного банка по динамике мирового ВВП за 2007–2015 гг., можно увидеть совершенно иную картину. С момента кризиса 2008 г. Азиатско-Тихоокеанский регион сравнялся по экономической мощи с Северной Америкой и Старым Светом (включающим ЕС, Россию, Турцию и Средний Восток), при этом Евросоюз оказался самой пострадавшей от многолетних экономических проблем стороной. ВВП Северной Америки с 2007 по 2015 гг. вырос с 15,1 трлн долларов до 19,5 трлн долларов, при этом ВВП Юго-Восточной Азии и соседних стран увеличился почти в два раза с 11,1 трлн долларов до 21,3 трлн долларов, а Большая Европа с Россией, напротив, продемонстрировали слабо отрицательную динамику, потеряв за 8 лет около 100 млрд долларов номинального ВВП и показав в 2015 г. цифру в 19,95 трлн долларов.

Таким образом, из трех основных мировых экономических кластеров наилучший результат показала Восточная Азия (в основном за счет Китая и отчасти Южной Кореи). Туда сейчас смещается экономический вес, в то время как остальной мир заметно тормозит.

Вывод второй: пусть глобальное распределение труда и ресурсов, доходов и капитала было неравномерным и не вполне справедливым, колоссальные объемы международной торговли и накопленные резервы обеспечили страны Юго-Восточной Азии собственными инвестиционными ресурсами и позволяют им в какой-то степени игнорировать правила, установленные гегемоном.

Всемирный банк отмечает в обзоре «Глобальные экономические перспективы», что 2017 г. будет трудным для мировой экономики из-за стагнации в торговле, сокращения инвестиционной активности и политической неопределенности в крупнейших экономиках. Поэтому рост глобального ВВП может составить всего 2,7%, три четверти которого обеспечат Китай и Индия. До 2025 г. доля ЕС, например, в общем приросте мировой экономики не превысит 10 процентов. Еще 10 лет такой динамики – и гегемония Запада может остаться в прошлом. Правда, технологические стандарты, юридические нормы, основные биржевые площадки, крупные капиталы и логистические хабы за пределами Азии по-прежнему контролирует Запад.

Вывод третий: Китаю, чтобы стать бенефициаром новой глобализации и будущим гегемоном, необходимо перехватить лидерство в мировом управлении, самому начать писать правила и завоевать право на глобальное распределение власти. Но ему вряд ли дадут это сделать. И в ближайшие 20 лет соперничество за глобальное доминирование начнет резко обостряться, причем настолько, что возрастет вероятность ядерного конфликта.

Время реакции и меркантилизма

Если вновь обратиться к компонентам формулы «великого дела государства», а именно: «количество, мощь и форма», то стратегии гегемона и великих держав или государственных объединений будут строиться по трем направлениям.

Количество – ставка на рост национального благосостояния, возврат капитала и концентрация его на своей территории, а также развитие внутреннего рынка в ущерб союзникам и торговым партнерам, которые и так слишком усилились.

Мощь – военно-политическое, финансовое, технологическое, политическое (а возможно, и идеологическое) доминирование.

Форма – структура собственной экономики, границы и барьеры, установленные вокруг нее, а также система стимулирования и продвижения на внешние рынки.

В эпоху становления капитализма экономическая доктрина, которая может обеспечить выполнение этих стратегий, называлась «меркантилизм». Поскольку мир далеко ушел от реалий XVIII века, современную доктрину протекционизма, реиндустриализации национальных экономик и государственного вмешательства в геоэкономику можно для удобства назвать неомеркантилизмом.

Начавшиеся процессы деглобализации и рост протекционизма свидетельствуют, что в мире происходит перегруппировка сил перед новым противостоянием в привычном стиле конца XIX – начала ХХ века. Соединенные Штаты и Евросоюз попытаются сконцентрировать на своих территориях основные технологические цепочки, что позволит эффективнее использовать практику возведения торговых барьеров. США в обозримом будущем спровоцируют новый мировой финансовый кризис. В большей степени это окажется периферийный долговой кризис, похожий на ситуацию 1997–1998 гг., но намного превосходящий ее по масштабам и последствиям.

Поскольку главных геоэкономических акторов сейчас три – США, ЕС, немного уменьшившейся после Brexit, и Китай, следует постараться спрогнозировать их действия как минимум на 10–12 лет. За это время должна произойти перегруппировка производительных сил для укрепления собственного экономического базиса. Исходя из экономического опыта последних десятилетий, этим странам, скорее всего, потребуется год-два на подготовку нового экономического плана и внесение изменений в законодательство и внутреннее регулирование и минимум 10 лет на полную реализацию экономических стратегий. Острая фаза борьбы за доминирование может начаться уже после 2025 г., она будет меньше зависеть от электоральных циклов, поскольку общая политика станет склоняться к консерватизму, и продлится, скорее всего, примерно до 2040 года. На более длительную борьбу может не хватить ресурсов, и начнет проявляться усталость населения.

США: внутренняя консолидация мировой империи

В общих чертах тезисы того, в чем будет заключаться американская стратегия, сформулированы Дональдом Трампом и его командой. Предельный прагматизм и протекционизм, возможно, временный отказ от имперской роли поддержания миропорядка, то есть геополитического контроля над отдельными регионами мира и союзниками. Объем имперских обязанностей гегемона снизится, чтобы сократить риск перенапряжения. Уход Вашингтона «внутрь себя» поначалу, скорее всего, будет воспринят остальными с воодушевлением. И только по прошествии нескольких лет они поймут, что процесс внутренней консолидации сделает гегемона настоящей мировой империей, которая вернется в геоэкономику с усиленной мощью.

Не исключено введение заградительных тарифов на ввоз товаров, прежде всего из Юго-Восточной Азии, и новая реиндустриализация. Соединенные Штаты начинают возвращать выведенное за границу производство, поскольку сама возможность сконцентрировать на своей территории все технологические цепочки позволяет не опасаться ответных шагов со стороны торговых партнеров. Для этого США намерены существенно сократить налоги и смягчить регулирование в отношении предприятий на своей территории. При этом любой бизнес, который решит вывести производство за пределы Соединенных Штатов, уволить американских рабочих и создать промышленные мощности в странах с дешевой рабочей силой, а затем продавать созданную на заграничных предприятиях продукцию на внутреннем американском рынке, будет «наказан» повышенной ставкой налога в 35 процентов. Эта предлагаемая асимметрия уже получила название «корректирующего граничного налога на импорт» (border-adjustment tax for goods that are imported). Налоговая нагрузка на импорт возрастет, а экспорт, напротив, будет освобождаться от налога.

Правда, на первом этапе это приведет к негативному эффекту для производителей, поскольку доля импортных компонентов в продукции американских предприятий превышает 50 процентов. Серьезно пострадают потребители, поскольку, например, 95% одежды и обуви, продаваемых в Штатах, – импорт. Цены на товары повседневного спроса, а также на одежду и электронику, поставляемую в основном из Азии и Мексики, могут резко вырасти, а прибыль торговых компаний заметно сократится. Но со временем промышленность восстановится, причем на основе новых технологий и интеллектуальных ресурсов, что сделает американские товары конкурентоспособными не только на внутреннем, но и на мировом рынке.

Энергетическая независимость. Дневной объем потребления нефти в США – около 19 млн баррелей, собственное производство нефти обеспечивает лишь 40% от общей потребности, а 60% углеводородного сырья закупается за границей. Рост добычи сланцевой, шельфовой и обычной нефти заметно снизит зависимость от внешних поставок уже в течение пяти лет.

Все эти меры приведут к еще большему замедлению мировой торговли и сокращению производства в развивающихся странах, лишат государства Юго-Восточной Азии, Европы и Латинской Америки прежних возможностей заработка на глобализации. И чем меньше инвестиций будет уходить вовне, тем больше прибыли станет образовываться внутри США.

Но это еще не все. В феврале 2018 г. истекает срок полномочий нынешней главы ФРС Джанет Йеллен, после чего можно ожидать ужесточения монетарной политики. Резкий рост процентных ставок в сочетании с сокращением предложения долларов для внешнего мира может стать coup de grâce для финансовых рынков за пределами Соединенных Штатов и нанести серьезный ущерб инвестиционной активности. Кроме того, рост стоимости денег в мире, который, вероятно, начнется уже в начале 2018 г., ухудшит возможности для повсеместного рефинансирования долгов. А если учесть, что из 100 трлн долларов облигаций, торгующихся на мировом рынке, 12 трлн долларов гособлигаций имеют отрицательные величины доходностей, то, как отметил известный финансист и миллиардер Билл Гросс, это «сверхновая звезда, которая однажды взорвется». Логично ожидать, что уже в 2018 г. начнется мировой финансовый кризис, который вызовет мощное движение капиталов в сторону США, еще больше ослабляя периферию Pax Americana и расширяя внутренние инвестиционные возможности для американских компаний. Мировая торговля еще больше пострадает, а страны Юго-Восточной Азии (не только Китай, но и Япония) и Евросоюз будут вынуждены реагировать.

Имперская миссия Китая

Китай имеет универсальную структуру экономики и постарается осуществить интеграцию производственных цепочек на региональном уровне, предложив Японии и Южной Корее более тесное сотрудничество и определенные льготы. Экономику КНР уже сейчас можно сравнить с термоядерным реактором, поскольку там накоплены такие массы, температуры и энергии, что возможна самоподдерживающаяся реакция. Но если что-то пойдет не так, то спровоцированные неомеркантилизмом США процессы в геополитике и международной торговле окажут катастрофическое влияние на китайскую экономику.

Китай также постарается установить контроль над товарными потоками, но для этого необходимо реализовать сверхамбициозный проект «Один пояс, один путь», который пока движется слишком медленно. Китаю может просто не хватить времени. К тому же контроль над мировыми финансами – основа могущества современной Америки, и она вряд ли выпустит его из рук, поэтому КНР будет ограничена в механизмах влияния и сосредоточится на производственных и торговых отношениях.

Но уже сейчас Китай ведет себя предельно прагматично и достаточно жестко, например в сфере интернет-торговли, и мало кого просто так пускает работать на своей территории. И, как показал недавний случай с размещением в Южной Корее ракетного комплекса THAAD системы американской ПРО, Китай готов применять экономические меры воздействия на соседей за их недружественные шаги и игнорирование китайских интересов.

На возможный мировой финансовый кризис и перераспределение потоков капитала КНР, скорее всего, ответит жестким контролем за движением денежных средств и постарается защитить собственную банковскую систему от внешних атак.

Мировой валютный рынок также начнет лихорадить из-за сокращения международной торговли и турбулентности на фондовых площадках, и Пекин, используя накопленные резервы и торговые связи, постарается воспользоваться нестабильностью и предложить юань в качестве мировой резервной валюты.

А еще КНР постарается распространить свое геополитическое влияние на соседей, и Россия реально рискует лишиться части суверенитета, если не сможет через несколько лет ответить на экономические вызовы. Китай способен гарантировать инвестиции и помощь соседним регионам, но будет увязывать «процветание» соседей с собственными порядками. Имперская миссия Китая подразумевает не только проекцию вектора силы и включение периферии в зону своего влияния, но и контроль над политическим, экономическим и информационным пространством.

Отсюда еще два вывода:

Будущая политическая независимость России находится под угрозой из-за экономической слабости.

Исход противостояния Китая и США сейчас предсказать невозможно.

Европа: к вассальной зависимости

В мире, меняющемся в сторону неомеркантилизма и неомодернизма, Европа находится в самом слабом и уязвимом положении. Логично предположить, что ЕС начнет копировать действия Соединенных Штатов в области промышленной и торговой политики, тем более что у локомотивов Евросоюза – Германии и Франции – есть собственная индустриальная политика, как и у США и Китая.

Из трех компонентов успеха в борьбе (количество, мощь, форма) у Европейского союза в наличии только количество. Это накопленные капиталы, трудовые ресурсы, высокие технологии, интеллектуальный и научный потенциал и население в 500 млн человек (правда, после Brexit останется на 80 млн меньше).

Но у Европы нет такой военной мощи, как у Соединенных Штатов, и геополитического влияния, сравнимого с американским или китайским. К тому же Вашингтон сохраняет военно-политический контроль над Старым Светом через НАТО.

Еще хуже у Европы дела с компонентом «форма». Там отсутствует монолитное политическое пространство, а известная инертность евробюрократии, структурные проблемы и негибкость фискальных правил ограничили возможности европейских стран по стимулированию своих экономик в кризис, затруднили проведение стабилизационных антициклических мероприятий в недавнем прошлом и продолжат сдерживать принятие требуемых мер в случае кризиса. Придется не только менять экономические стимулы и ослаблять финансовое и фискальное регулирование, но и централизовать политическую власть, вероятно, под эгидой регионального гегемона – Германии. А дальше европейские страны ждет дальнейшее ослабление национальных суверенитетов, активизация дирижизма и вмешательство политического центра Евросоюза во внутригосударственные дела.

Но может осуществиться и иной сценарий, если США начнут проводить имперскую политику «разделяй и властвуй» и ослаблять Евросоюз с помощью стран Центральной и Восточной Европы, чьи элиты настроены проамерикански и блокируют многие процессы, в том числе связанные с отношениями с Россией. Влияние на Старый Свет также можно оказывать, провоцируя нестабильность у границ ЕС на ближней периферии. Участвовать в крупных военных конфликтах европейцы в обозримом будущем не способны. Временный уход Соединенных Штатов «в себя» и прекращение исполнения «имперских обязанностей» создадут для Евросоюза проблемы с безопасностью. По всей видимости, Евросоюз так и останется младшим партнером США и из союзника с равными правами рискует попасть в полное подчинение и покорно следовать за Америкой в ее будущем противостоянии с Китаем.

Итак, у ЕС два варианта: либо политическое единство и сохранение европейской идентичности плюс восстановление отношений с Россией, которая, обладая военной силой, реально способна снять с Европы ряд рисков и обезопасить восточные и юго-восточные границы Евросоюза, либо вассальная зависимость от гегемона.

Что делать России

У нас есть не больше 10–12 лет. Из трех компонентов формулы Сунь-цзы у России пока в наличии только мощь, прежде всего военная, а также возросший вес во внешней политике. Ни капиталов, ни технологий, ни контроля над экономическим, финансовым и информационным пространством прилегающего мира нет. Только огромная территория с растянутыми коммуникациями и устаревшей инфраструктурой. Слабо диверсифицированная экономика и многолетнее следование американским правилам мирового разделения труда, ресурсов и прибыли. И если в ближайшее время ничего не предпринимать в экономике и в сфере развития современных технологий, то через 10–15 лет можно утратить не только политический вес, но и суверенитет. Через 10 лет часть технологий устареет, как устареют системы вооружения, а ведь Россия еще не завершила модернизацию армии.

Несколько естественных и логичных ответов на вызовы находятся в области внешней политики.

Во-первых, Россия должна укрепить свою роль в качестве гаранта безопасности в Европе, на Ближнем Востоке и в Центральной Азии. Во-вторых, поддерживать восстановление норм международного права, нарушавшихся гегемоном в эпоху неолиберализма, и стремиться к позиции внешнего арбитра для мира, который сворачивает к протекционизму и торговым спорам. В-третьих, продолжить распространение наших культурных ценностей и культурного влияния на периферийные страны. Поддержка русского языка, телевещания, кино и литературы на русском языке обязательно даст плоды. И наконец, в-четвертых, способствовать репатриации капитала в Россию, оказывая профессиональную международную поддержку правительству в юридической борьбе по возврату незаконно выведенных капиталов и в защите и поиске собственности России за рубежом, и поиске документов, подтверждающих права собственности, даже если они относились к прошлому или позапрошлому веку.

Мы отдаем себе отчет в том, что ресурсы ограничены и рассчитывать можно только на собственные силы. России следует возвращать вывезенный капитал, предоставлять абсолютные гарантии прав собственности, запускать фискальные стимулы и снижать налоги. Либеральные подходы в экономике должен сменить современный разумный дирижизм, выражающийся в планировании производств, тотальном контроле за расходами, организации ценовой политики, распределении сырья и оборудования предприятиям. Это «токсичные» технологии, мобилизационные методы, отказ от либерального подхода в нишевом распределении труда, формирование и реализация собственной индустриальной политики. Формирование устойчивой к коррупции элиты.

В индустриальной политике необходимо сосредоточиться хотя бы на трех или четырех собственных технологиях, имеющих перспективы на десятилетия или даже столетия, и все ресурсы бросить на их развитие. Они должны быть достаточно наукоемкие и сложные для того, чтобы их невозможно было бы легко украсть, купить и быстро воспроизвести. Это могут быть ядерная, а впоследствии термоядерная энергетика; робототехника, двигателестроение и космические технологии, часть из которых конвертируются в биомедицинские, информационные, транспортные и энергетические технологии.

Самое важное – энергетика. Потребность в энергии в последние 100 лет растет пропорционально квадрату численности мирового населения. Эксперты прогнозируют 60-процентный прирост энергопотребления в следующие 15 лет. Энергогенерация до сих пор на 70% является тепловой, использует ископаемые виды топлива. Но уровень технологического развития цивилизаций зависит от количества энергии, которое население использует для своих нужд. И если впереди новая индустриализация и дальнейший рост энергопотребления, необходим прорыв в энергетике, который могут обеспечить только атомные технологии, а не локальные решения в виде солнечных панелей или ветряков. Страна, владеющая энергетическими технологиями, обеспечивает себе билет в будущее в бизнес-классе.

Робототехника. Роль роботов в современной экономике будет возрастать год от года. Для создания роботов не нужно много материалов и сырья, зато требуется интеллект, знание теоретической механики, программирования и математики – а в этом мы всегда были сильны. Роботы, в свою очередь, повысят производительность труда и могут стать заметной статьей экспорта. Роботы – не только андроиды. Это и военные технологии. Новый российский танк «Армата» начал выходить с заводов, а уже устарел на несколько десятилетий. В XXI веке в танках не должно быть экипажей, только искусственный интеллект, механика и эффективные боеприпасы, а также технологии защищенной связи машины с контролирующим ее оператором. Это же относится к авиации и подводной технике.

Двигателестроение. Водородные технологии, связанные с созданием реактивных двигателей для ракет и самолетов – технологии двойного назначения, водородные топливные элементы и двигатели для автомобилей. Плазменные и электроядерные двигатели для космических буксиров. Это также наиболее перспективные технологии будущего.

И наконец, космические технологии, на которых отрабатываются все доступные знания и инновации. Возможность контроля космического пространства – одна из гарантий сохранения суверенитета при любом сценарии будущего геополитики и геоэкономики. Нам невероятно повезло, что модные идеи постиндустриальных инноваций Кремниевой долины увели человечество в сторону, а развитие двинулось по тупиковому пути электромобилей и «зеленой» энергетики. Это отвлекает капиталы и интеллектуальные ресурсы, а нам дает фору в 10 или 20 лет. Для этого нужны три вещи: интенсификация образования и повышение качества преподавания естественных наук. Отбор одаренных детей по всей стране. Популяризация математики, физики, химии, информатики, шахмат. Возрождение высшей школы, стимулирование НИОКР и финансирование фундаментальных исследований. Не менее важно повышение общего благосостояния населения. Это решает несколько задач: снижает риск дестабилизации политической ситуации, стимулирует развитие экономики через потребление, увеличивает интерес к образованию и культуре, а это дает новые квалифицированные кадры будущей инновационной промышленности.

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 3 июля 2017 > № 2258203 Александр Лосев

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 3 июля 2017 > № 2258196 Николай Силаев, Андрей Сушенцов

Союзники России и геополитический фронтир в Евразии

Николай Силаев – кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Центра проблем Кавказа и региональной безопасности Московского государственного института международных отношений (Университета) Министерства иностранных дел Российской Федерации.

Андрей Сушенцов – кандидат политических наук, руководитель аналитического агентства «Внешняя политика», директор программ «Валдайского клуба», доцент МГИМО (У) МИД России.

Резюме В нарративах России о самой себе господствует мотив неполноты – по сравнению с Российской империей или СССР. Это вызывает у Москвы фантомные боли, связанные с исчезновением элементов геополитического статуса государств-предшественников.

С начала 2000-х гг. возрастает риск вовлечения Российской Федерации в военные конфликты низкой интенсивности. Нестабильность на многих участках протяженной границы России вынуждает Москву активно обозначать военное присутствие в поясе своих границ. Военные базы за рубежом размещены в регионах с высоким потенциалом конфликта – Южной Осетии и Абхазии, Молдавии, Армении, Киргизии и Таджикистане. Россия вовлечена в процессы внутри Афганистана, в Сирии и на Украине и не может позволить себе пустить ситуацию в этих странах на самотек. Возможное начало конфронтации на Корейском полуострове или в Иране, а также эскалация конфликта на Украине неизбежно приведет к ограниченному вовлечению России.

Российское руководство расширяет географию регионов, в которых защита национальных интересов требует военного присутствия. И не только в поясе российских границ, но и в регионах, косвенным образом относившихся к сфере военно-политической ответственности СССР. (Например, в 2013 г. Москва предложила разместить российских миротворцев на Голанских высотах – граница Сирии и Израиля. Идут переговоры о создании базы российских ВВС на Кипре, в непосредственной близости от базы ВМФ России в Тартусе на побережье Сирии.) Происходит ли этот процесс целенаправленно и осмысленно? Или российская мощь растет стихийно, без рационализации и долгосрочного планирования? Главная опасность заключается в риске преобладания идеологических приоритетов над рациональным расчетом и в итоге – в перенапряжении сил государства.

Геополитический фронтир в Евразии

В последние годы Россия обрела новый геополитический статус. Военная операция в Сирии позволила России стать ключевым участником постконфликтного урегулирования, продемонстрировав качественно новый военно-политический потенциал. Инициированный Москвой «астанинский формат» предполагает, что ключевой вопрос безопасности на Ближнем Востоке может быть разрешен без участия Запада. При этом Россия опирается на диалог с региональными державами – Турцией и Ираном, которые либо вовсе не получали права голоса от Запада, либо имели лишь ограниченное влияние.

Если в Мюнхенской речи Владимира Путина 2007 г. основной проблемой называлось расширение НАТО и приближение военной инфраструктуры альянса к российским границам, десять лет спустя перспектива экспансии альянса на постсоветском пространстве практически снята с повестки дня. Ни Грузия, ни Украина не могут вступить в Североатлантический блок, не создав для него серьезные стратегические риски.

Если отношения России и Запада в последние десятилетия представить в категории фронтира как подвижной и широкой пограничной линии, то за десятилетие он сдвинулся дальше от российских границ. Острые фазы кризисов на Кавказе (2008 г.) и на Украине (2014–2015 гг.) обозначили невозможность решения вопросов безопасности на постсоветском пространстве без решающего слова Москвы. Сирийская операция российских ВКС перенесла спор России и Запада по поводу международного статуса России на Ближний Восток. Далеко от определенности положение фронтира на противоположном краю евразийского континента: сближение России с КНР и российско-японские контакты последних лет указывают на то, что Москва будет играть новую роль в формировании баланса сил в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

России удалось перенести фронт противостояния с Западом дальше от своих границ. Теперь он пролегает на Ближнем Востоке, на Балканах, во внутренней политике США и стран ЕС. У многих постсоветских проблем безопасности пропало геополитическое измерение – они больше не обременены в прежней степени российско-западным противостоянием. Для многих постсоветских стран это шанс отложить беспокойство о собственной безопасности и определиться с приоритетами развития без спешки и внешнего давления.

Однако, заглядывая в будущее, можно представить себе ситуацию, в которой давление Запада на интересы России в Восточной Европе возобновится и даже усугубится, а требования Москвы о создании системы коллективной безопасности в Европе будут проигнорированы. В этом случае Москва будет вынуждена вернуть реализм в американские оценки проверенными способами – перенеся геополитический фронтир в Западное полушарие, подальше от «своих ворот». Создание военной базы в Венесуэле или на Кубе, участие в политической жизни Панамы или Мексики, поощрение формирования антиамериканских коалиций в Латинской Америке – несомненно, вынужденный, но на горизонте 2040–2050-х гг. единственно эффективный путь снижения американского давления на Россию в Европе.

Возросшие ресурсы и новое положение России ставит перед ней два взаимосвязанных вопроса. Первый: каков предел влияния на мировую политику, который можно счесть оптимальным с точки зрения интересов России и ее возможностей; какова разумная мера ее вовлеченности в международные дела? Второй: какой должна быть система союзов, посредством которой будет обеспечено и зафиксировано возросшее влияние России в мире? Оговорим, что мы будем обсуждать лишь военно-политические союзы, не вторгаясь в огромную и по многим меркам особую область экономической интеграции.

Трансформация союзничества

Так же, как в прошлое уходят прежние формы организации политики и хозяйственной жизни, ставшие приметой XX века, меняются и структуры международной политики. Крупные и устойчивые, «постоянные» структуры – политические партии, профсоюзы, призывные армии – сменяются калейдоскопом альянсов, заключаемых ad hoc. Влиятельные политические движения могут возникать за считанные дни вокруг конкретного вопроса и рассыпаются, исчерпав повестку дня, причем оказываются популярнее и успешнее старых политических партий или общественных организаций с их традиционной бюрократической структурой. Военная область профессионализируется параллельно с техническим усложнением, массовые призывные армии, исторически обусловившие расширение гражданства и создание современных наций, уходят в прошлое. Война, как в Средние века и раннее Новое время, становится делом элит, а не народов. Распространение частных военных кампаний – в сущности, современных кондотьеров – размывает саму основу современной демократии и современного суверенитета, исключающих приватизацию насилия. Государственная бюрократия, с одной стороны, благодаря наследию либерального дерегулирования Рейгана и Тэтчер, утрачивает рычаги контроля над обществом, а с другой – все сильнее прорастает вглубь этого общества через механизмы партнерства с корпорациями и неправительственными организациями. Стирается грань между гражданским обществом и государством. Корпорация, центральная организация современного капитализма, меняет свою природу. На место бюрократических иерархических структур приходят сетевые, юридическая структура компаний фрагментируется и усложняется. На рынке труда коллективные долгосрочные договоры уступают системам гибкого найма, делающим положение наемного работника все более неустойчивым. Понимание управления как набора повторяющихся процедур сменяется его трактовкой как серии проектов, для каждого из которых привлекается уникальная совокупность людей, решений, ресурсов.

«Проектность» как ключевая характеристика современного мира (Люк Болтански, Эв Кьяпелло) проявляет себя и в области международных отношений. Давно отмечается растущая популярность коалиций, создаваемых «по случаю», для решения строго ограниченной задачи. Подобно тому как гибкий найм позволяет компаниям избегать излишних обязательств перед профсоюзами или долгосрочных контрактов с работниками, такие коалиции дают наиболее могущественным государствам возможность избегать предоставления своим партнерам устойчивых гарантий. Бюрократические аппараты «традиционных» блоков, необходимость многоступенчатых и длительных согласований в рамках таких альянсов воспринимаются как препятствие к эффективному действию. Антииракская коалиция Соединенных Штатов в 2003 г., созданная ими коалиция против запрещенного в России ИГИЛ организовывались вне американской системы военных союзов. Дональд Рамсфельд с его знаменитым афоризмом «Миссия определяет коалицию» обозначил торжество проектной логики в деле войны и дипломатии.

Этот сдвиг ведет к самым разнообразным последствиям. Во-первых, понимание союза как проекта делает обязательства по нему менее надежными. Наглядным примером тому стали отношения трех прибалтийских государств с союзниками по НАТО в 2014–2016 годах. Размещение батальонов НАТО в Эстонии, Латвии и Литве, публично поданное как «защита от российской угрозы», сделало явным то обстоятельство, что сами по себе гарантии безопасности, предоставленные членам альянса, недостаточны. В критический, по мнению Таллина, Риги и Вильнюса, момент потребовалось подкрепить эти гарантии переброской войск.

Во-вторых, трансформация союзничества усиливает неравенство в международной системе. Крупные страны, обладающие большим военно-политическим потенциалом, начинают тяготиться союзничеством. Они могут брать на себя меньше формальных и неформальных обязательств, чем раньше, а сами обязательства зачастую ограничены сравнительно кратким периодом времени. Малые и относительно слабые страны лишаются гарантий, на которые могли рассчитывать ранее. Это толкает их к двум основным вариантам действий. Либо лавировать между крупнейшими центрами силы, рискуя сделать свое положение еще более неустойчивым. Либо добиваться дополнительных гарантий со стороны международных покровителей, представляя ради этого свое положение более «угрожаемым», чем на самом деле. Именно последний вариант избрали Эстония, Латвия и Литва, сделав решающий вклад в секьюритизацию балтийской повестки дня в последние годы.

В-третьих, стирается юридическая определенность союзов. Есть ли потребность обеспечивать сложным правовым фундаментом проект, который будет рассчитан на год-два, а лишних обязательств никто на себя брать не хочет? Если нет определенной правовой рамки, то только ли государства могут быть субъектами союза? В проект могут быть вовлечены и негосударственные политические и (или) военные организации, отдельные фракции элит внутри той или иной страны, наиболее влиятельные медиа, идеологические группы, религиозные лидеры. Необходимые участникам гарантии возможны через серию частных сделок, например, инвестиционных или кредитных. Наиболее явно этот феномен проявляется в отношениях между США и монархиями Персидского залива.

В-четвертых, возникает противоречие между проектным, то есть по определению непостоянным, характером коалиций и необходимостью поддерживать долговременную инфраструктуру международного сотрудничества. Так, транспортные маршруты, в том числе трубопроводные, существуют на протяжении десятилетий, организуя и связывая хозяйственную деятельность на всем пути их прохождения. Вопреки либеральному предсказанию, что нарастание плотности экономических связей сделает международную политику более предсказуемой и менее конфликтной, экономические расчеты все чаще приносятся в жертву политическим или идеологическим соображениям. Это, однако, не отменяет необходимости поддерживать инфраструктуру глобальных экономических связей. Помимо хозяйственной инфраструктуры сотрудничества имеется еще и военная, и здесь противоречие между растущим непостоянством союзов и долгим временем жизни этой инфраструктуры также дает о себе знать. Военная база за рубежом может быть источником силы, но может оказаться и фактором уязвимости, как это случилось, к примеру, с российскими военными базами на территории Грузии в 2004–2006 гг., когда военнослужащие и персонал эпизодически становились объектами провокаций со стороны Тбилиси.

Россия и ее союзники

Сеть альянсов, в которую включена Россия, уместно рассматривать не в сравнении с наиболее известными военно-политическими блоками, а с точки зрения ее адекватности глобальным трендам трансформации самого института международного военно-политического союзничества. В такой перспективе ряд свойств этой сети, в сравнении с традиционным союзом считающиеся слабыми ее сторонами, могут быть, напротив, источником силы.

Прежде всего мы полагаем, что следует говорить именно о «сети союзов» как о наборе многосторонних и двусторонних связей и обязательств, оформленных в разной форме и предполагающих различные сроки действия. В этой сети в некоторых случаях могут переплетаться военно-политические и экономические интеграционные связи. Многосторонние связи дополняются конкретизирующими и уточняющими их двусторонними.

У России немного военных союзников. Юридически обязывающие соглашения, при которых нападение на одну сторону приравнивается к нападению на другую, имеются только с Абхазией и Южной Осетией. Иные договоренности, в том числе со странами, считающимися наиболее близкими союзниками Москвы, не содержат подобных механизмов. Обязательства в рамках ОДКБ заметно мягче аналогичных обязательств в рамках НАТО. Это хорошо видно при сопоставлении формулировок двух документов о взаимных гарантиях безопасности.

Статья 5 Североатлантического договора от 4 апреля 1949 г.: «Договаривающиеся стороны соглашаются с тем, что вооруженное нападение на одну или нескольких из них в Европе или Северной Америке будет рассматриваться как нападение на них в целом».

Статья 2 «Договора о коллективной безопасности» от 15 мая 1992 г.: «В случае возникновения угрозы безопасности, стабильности, территориальной целостности и суверенитету одного или нескольких государств–участников либо угрозы международному миру и безопасности государства–участники незамедлительно приводят в действие механизм совместных консультаций с целью координации своих позиций, вырабатывают и принимают меры по оказанию помощи таким государствам–участникам в целях устранения возникшей угрозы».

Указанная разность гарантий безопасности объясняется тем, что главное свойство ОДКБ – это асимметрия. По военно-политическому потенциалу Россия многократно превосходит партнеров. А наиболее вероятные угрозы у ее партнеров не совпадают или совпадают частично. Трудно представить, перед каким общим вызовом окажутся, например, Армения и Таджикистан. Эти страны едва ли будут готовы оказывать практическую помощь друг другу, если одна из них будет вовлечена в вооруженный конфликт. В то же время все участники ОДКБ заинтересованы в поддержании общей военной инфраструктуры (например, системы ПВО), военно-техническом сотрудничестве, обмене информацией, профессиональной подготовке офицеров. По сути, ОДКБ предоставляет институциональную базу для такого сотрудничества, дополненную набором гарантий, которые Россия дает в рамках двусторонних договоренностей. В результате у России имеются военно-политические партнеры в регионах, где ей необходимо обеспечивать безопасность, но сами партнеры разделяют с ней ответственность только за свой регион. При этом в региональную систему безопасности могут входить страны, не связанные друг с другом союзническими и даже дипломатическими отношениями. Российская военная база в Армении, входящая в совместную российско-армянскую военную группировку, взаимодействует с российскими базами в Абхазии и Южной Осетии.

Российская операция в Сирии демонстрирует многообразие и трансформацию союзничества. С 1971 г. в Тартусе действует пункт материально-технического обслуживания кораблей ВМФ. Соглашение о размещении в Сирии российской авиагруппы (26 августа 2015 г.) содержит ссылки на советско-сирийский договор о дружбе и сотрудничестве от 8 октября 1980 г. и соглашение о военном сотрудничестве от 7 июля 1994 года. В то же время авиабаза в Латакии была развернута в краткие сроки, а заявление президента России в марте 2016 г. о выводе основной части российской группировки из Сирии указало на готовность при необходимости быстро сократить военное присутствие. Стороны не имеют юридических обязательств, предписывающих им вступать в войну в случае агрессии третьей стороны в отношении союзника. Но в их распоряжении большой набор инструментов сотрудничества – от координации дипломатических выступлений и поставок военного имущества до совместного ведения боевых действий. Российско-сирийский союз – если здесь уместно говорить о союзе – содержит и постоянные, и краткосрочные элементы и легко трансформируется в зависимости от политической задачи.

Об отношениях России с Ираном в военной области трудно судить по открытым источникам. Отметим, однако, что стороны тесно взаимодействуют в Сирии, Россия использовала воздушное пространство Ирана и (вероятно) его территорию для ударов по террористам в Сирии. При этом Москва и Тегеран юридически связаны лишь межправительственным соглашением о военном сотрудничестве. Заявление российских представителей о том, что Иран предоставил свою территорию для действий российской авиации против террористов в Сирии, вызвало резкую реакцию Тегерана. Назвать отношения сторон союзническими сложно.

Элементы новой геополитической реальности возникают на Балканах. Под предлогом надуманных обвинений России в попытке организации переворота власти Черногории ускорили движение в сторону НАТО. Делается это, вероятно, для того, чтобы четче провести различие с соседней Сербией, которая активно развивает военно-техническое сотрудничество с Москвой – закупает вооружение, участвует в военных учениях и синхронизирует военное планирование. Не исключено, что в обозримой перспективе Россия предоставит Белграду неформальные гарантии безопасности и де-факто сделает Сербию участником системы коллективной безопасности ОДКБ. Уже сейчас сербские эксперты говорят, что благодаря новому уровню связей с Россией агрессия НАТО против Югославии сегодня была бы невозможна.

Вероятно, новый статус-кво поддерживает надежды тех в Белграде, кто хотел бы пересмотреть результаты распада Югославии. На рубеже 2016–2017 гг. Белград сделал несколько значимых шагов, обозначая свой интерес в безопасности сербских анклавов в Косово и Боснии и Герцеговине. Несложно представить ситуацию, в которой снежный ком событий на Балканах – сербы вне Сербии начинают притесняться, и Белград вынужден за них заступиться – побудят Сербию воспользоваться неформальными гарантиями безопасности со стороны России и втянуть ее в нежелательный кризис. Новая война на Балканах вызывает слишком очевидные параллели, чтобы относиться к этому сценарию легкомысленно.

Россия поддерживает тесное, вплоть до совместных учений, военное сотрудничество с Китаем и Индией. Но речь здесь не идет о военном союзе. Уместнее говорить о «достройке» политических связей, маркетинге продукции российского ВПК и создании прозрачной и предсказуемой военно-политической среды в отношениях с партнерами. Одновременно Россия и Китай создают многополярный порядок как сеть «долговременных межгосударственных отношений нового типа, не направленных против третьих стран» и основанных на принципах равенства, невмешательства, уважения взаимных интересов. Москва и Пекин подкрепляют сотрудничество взаимными мерами доверия в военной сфере и предоставлением гарантий безопасности буферным государствам Центральной Азии. В совокупности это привело к тому, что Россию и Китай не разделяет геополитический фронтир, как это происходит в Восточной Европе между Россией и НАТО. А то обстоятельство, что Москва и Пекин одновременно сталкиваются с США на Украине и в Южно-Китайском море, только укрепляет их партнерство.

Размывание правовых основ устойчивых союзнических связей делает более актуальным обращение к культурному и историческому наследию в попытках отыскать и обосновать идеологическую общность. Советское наследие до сих пор привлекает к России левых лидеров Латинской Америки, рассчитывающих использовать в своих интересах стремление Москвы к самостоятельности в международных делах. Иную (прямо противоположную) сторону российского наследия пытаются эксплуатировать политики некоторых балканских стран, напоминающие о православии, имперском прошлом и историческом соперничестве с Османской империей и Западной Европой по поводу судьбы Балкан.

Наконец, у России имеются и «негосударственные союзники», отношения с которыми в настоящий момент не могут иметь правовых рамок. Донецкая и Луганская народные республики, которым оказывается широкая политическая и иная поддержка, Приднестровье, получающее разнообразную помощь от Москвы и проводящее совместные учения с российскими миротворцами, размещенными в регионе. Вероятно, в этой перспективе стоит сейчас рассматривать и контакты российских официальных лиц с лидерами различных политических и военных сил в Ливии.

Островная геополитика

Сравнение современной России и Советского Союза как международных игроков – отдельная и неисчерпаемая тема. Наметим здесь лишь несколько пунктов, важных для нашего вопроса.

Во-первых, у России нет стольких союзников, сколько было у Советского Союза; немногие имеющиеся не связаны с ней настолько тесными и жесткими обязательствами, какие объединяли Варшавский блок или ныне НАТО. У России нет и такого числа стран-сателлитов, какое было у СССР. Имеются несколько небольших государств, признанных и непризнанных, которым Россия оказывает помощь. Но это несравнимо с советским багажом.

Во-вторых, у России куда более сбалансированный курс в отношении региональных противоречий. Например, если ближневосточная политика советского Кремля строилась на основе масштабной помощи идеологически дружественным режимам при отсутствии дипломатических отношений с режимами идеологически враждебными (Израиль, Саудовская Аравия), то Кремль нынешний, затрачивая относительно небольшие ресурсы для помощи традиционному союзнику – Сирии, поддерживает активный диалог и с Израилем, и с арабскими монархиями Персидского залива: со всеми державами, оказывающими влияние на регион. На Дальнем Востоке Советский Союз находился в положении осажденной крепости: холодная война с США, отсутствие мирного договора с Японией, отсутствие дипломатических отношений с Южной Кореей и многолетний разрыв с Китаем. Сейчас Москва за счет доверительных отношений с Пекином и активного политического диалога с Токио претендует на роль одной из держав, обеспечивающих региональный баланс.

В-третьих, современный Кремль равнодушен к вопросам идеологии. Консервативный крен, который наметился в риторике Москвы в последние годы, имеет охранительный, в прямом смысле слова реакционный характер: он призван создать еще один заслон перед «прогрессистскими» попытками подрыва национального суверенитета и вмешательства во внутренние дела, а не предложить новую глобальную повестку. Попытки внести в курс Москвы более широкое идеологическое содержание предпринимаются (например, Русской православной церковью), но на внешнеполитическую практику почти не влияют. Впечатляющая гибкость государственной пропаганды – в течение полугода американский президент побывал символом врага, символом надежды, став, наконец, одним из многих политических деятелей зарубежных стран – хорошо иллюстрирует это равнодушие.

Если Советский Союз был континентальной империей, осмыслявшей себя в перспективе глобальной исторической миссии, то современная Россия – почти гомогенное по составу населения государство, управляемое прагматичным на грани цинизма политическим классом, лишенное идейных грез, которое не собирается звать мир к светлому будущему, но и свое в этом мире не намерено упустить. Парадоксальным образом государство, во многих отношениях более слабое, чем Советский Союз (меньше территория, население, армия, доля в мировом ВВП), сумело обрести и удерживает роль одного из мировых лидеров, успешно оспорившего гегемонию Запада во многих областях.

Причина в изменении самого характера российской геополитики: Россия успешно осваивает исторически новую для себя геополитическую нишу, которую описал еще в начале 1990-х гг. Вадим Цымбурский в статье «Остров Россия». Она отказалась от попыток заменить собой Европу (и себя – Европой), к чему ее на протяжении трехсот лет призывали политики и мыслители как консервативного (Тютчев), так и реформаторского (Петр I) толка. Она не пытается «отвердить», включив в свой состав или в свою жесткую сферу влияния, лимитрофные территории, отделяющие ее от иных цивилизационных платформ на Западе и на Юге; склонна принять как данность их идентификационную текучесть. Она с большой осторожностью смотрит на долговременную политическую и военную вовлеченность за пределами своих границ и допускает только точечное присутствие в наиболее важных для нее регионах.

Она по-прежнему не всегда и не везде имеет ясно очерченные «естественные» границы. Конечно, наиболее сложно их обозначить на западе, в полосе от Черного до Балтийского морей, где отсутствует четкая языковая и культурная граница. Но и на юге российский Северный Кавказ перетекает на южный склон хребта в Абхазии и Южной Осетии, а по другую сторону Каспия Россия очень плавно переходит в Казахстан. В то же время Россия довольно консервативна в попытках пересмотра границ государственных. Рассуждения о «российском экспансионизме» затемняют тот факт, что на протяжении четверти века после распада Советского Союза в стране так и не возникло массового и влиятельного политического движения за возвращение территорий бывших советских республик. Вернув себе Крым, Россия приняла противоположную позицию в отношении отколовшегося от Украины Донбасса и не пошла на масштабную перекройку территории соседней страны. У некоторых это вызвало разочарование, но политическим фактором оно не стало.

Российские союзы призваны решить несколько задач. Прежде всего обеспечить безопасность «острова»: Россия не допустит военного вторжения на свои земли. Превращение той или иной лимитрофной территории в плацдарм для возможного вторжения неприемлемо и будет предотвращаться всеми доступными средствами. Собственно, именно такова логика противодействия расширению НАТО на постсоветском пространстве. Так может быть истолковано и различие в подходах к странам Прибалтики, с одной стороны, и Грузии и Украине – с другой. Эстония, Латвия и Литва в силу своего географического положения не могут выступать в качестве плацдарма, Грузия и Украина – могут.

Также российская система союзов должна обеспечить присутствие России как влиятельной силы в важных для нее регионах мира. При этом ни в одном регионе не должна возникнуть коалиция, способная подорвать влияние Москвы. Оказывая помощь союзникам, Россия стремится не допустить возникновения подобных коалиций и в то же время избежать манипулирования со стороны союзников. Акцент на многосторонности в сирийской политике, резкие изменения в отношениях с Турцией отражают такой подход. Не всегда и не все враги Башара Асада – это враги России, российская военная сила в конечном счете служит укреплению влияния Москвы, а не Дамаска.

Уместны примеры из других регионов. Отношения с Арменией важны с точки зрения поддержания и укрепления влияния в Закавказье. Россия оказывает и будет оказывать Еревану военную помощь и содействовать экономическому развитию Армении посредством механизмов ЕАЭС. Однако будет избегать положения, когда (к примеру) в коалиции против нее окажется Азербайджан с одним или несколькими соседними государствами.

Нередко эта линия приводит к тому, что Россия говорит «через голову» своих союзников напрямую с провайдерами безопасности в противостоящем лагере – Турцией, Соединенными Штатами, странами Западной Европы. Это одинаково раздражает находящихся на линии фронтира союзников России (Белоруссию, Армению) и США (Польшу и страны Прибалтики).

Особое место занимает Белоруссия. Отношения с ней для России исключительно важны в контексте противодействия расширению НАТО. Белоруссия препятствовала созданию сплошной полосы враждебно настроенных к России государств между Балтийским и Черным морем. Но говорить об этом государстве как о сателлите России или сфере ее влияния затруднительно. Минск стал одной из многочисленных постсоветских столиц, которые сделали противостояние между Россией и Западом на постсоветском пространстве источником силы и средством извлечения политических и иных преимуществ. Отличие в том, что если другие, как, например, Тбилиси, пытались извлекать преимущества «со стороны Запада», то Минск это делал «со стороны России». Трудность для российско-белорусского союза заключается в том, что расширение НАТО остановлено, а регион, включающий в себя Калининградскую область, Белоруссию, страны Прибалтики и Польшу, Москва не рассматривает как наиболее угрожаемый, о чем свидетельствует военное строительство последних лет. При сравнительном снижении ценности союза его привычные механизмы начинают давать сбои. Гипотетическая договоренность России, США и ключевых стран ЕС о новой системе европейской безопасности может стать для политической модели Белоруссии еще более серьезным вызовом, чем текущие экономические трудности.

* * *

Источник рисков для российской внешней политики и системы союзов заключается в том, что отечественная политическая элита, которая в значительной части состоит из людей, сформировавшихся еще в Советском Союзе, не в полной мере осознала геополитический сдвиг, который пережила страна за последнюю четверть века. «Остров Россия» оказался не столько проектом, сколько предсказанием, между тем в нарративах России о самой себе господствует мотив неполноты – по сравнению с Российской империей или СССР. Это вызывает у Москвы фантомные боли, связанные с исчезновением элементов геополитического статуса государств-предшественников.

Перечислим несколько суждений, которые связаны с фантомными болями и, на наш взгляд, должны быть подвергнуты сомнению.

«У России мало союзников, ей необходимо укреплять имеющиеся союзы и создавать новые, включая в них жесткие юридические обязательства». Возможно, наоборот: нынешнее состояние «блестящей изоляции» и помогает России преследовать свои внешнеполитические цели со свободными руками.

«Россия должна создать идейную альтернативу Западу (исламскому радикализму)». Возможно, именно отсутствие определенного идеологического выбора, состоявшийся отказ от мессианства и позволяют России поддерживать высокий геополитический статус, затрачивая на это меньше ресурсов, чем Советский Союз.

«Россия должна всемерно укреплять свои позиции в традиционных сферах влияния – на постсоветском пространстве, на Балканах». Возможно, России нужно стабилизировать лимитрофные территории лишь в той мере, в которой это необходимо для обеспечения безопасности ее территории, и не допускать, чтобы союзники вовлекали ее в ненужные для нее конфликты.

Данный материал вышел в серии записок Валдайского клуба, публикуемых в рамках научной деятельности МДК «Валдай». С другими записками можно ознакомиться по адресу http://valdaiclub.com/publications/valdai-papers/

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 3 июля 2017 > № 2258196 Николай Силаев, Андрей Сушенцов

Россия > Финансы, банки. СМИ, ИТ > bankir.ru, 3 июля 2017 > № 2231050 Андрей Кондратьев

Эдриан Сето, FinTech Innovation: «Настоящий успех финтех-стартапа не в битве с гигантами, а в исправлении их недостатков»

Андрей Кондратьев, лидер команды ; Эдриан Сето, Директор глобального проекта акселерации финтех-стартапов

Беседовал: Сергей Вильянов, главный редактор Банкир.Ру

Директор глобального проекта акселерации финтех-стартапов компании Accenture Эдриан Сето (Adrian Seto) рассказал Bankir.ru о том, какая поддержка на самом деле требуется будущим модернизаторам устоев, чем Россия отличается от других стран, и почему он никогда не будет сотрудничать с желающими поскорее продать свой проект.

В интервью принял участие Андрей Кондратьев – лидер команды Accenture, работающей с первым российским межбанковским финтех-акселератором Fintech Lab. (Как мы уже рассказывали, российский Accenture выступает в качестве стратегического консультанта FinTech Lab).

— Эдриан, вы впервые приехали в Россию, и вы обладатель уникального сочетания качеств – большого международного опыта и свежего взгляда. Почему в России, несмотря на усилия частных и государственных инвесторов, движение стартаперов трудно назвать действительно массовым? Это какая-то особенность России, или есть аналогичные предметы… неторопливости развития в других странах?

Эдриан:

— Не думаю, что Россия в данном случае так уж уникальна. Должен произойти некий ментальный сдвиг, который заставит людей увидеть свое будущее не в работе на большую богатую компанию, а в создании собственного проекта. Хороший пример – Гонконг, где многие годы молодые люди мечтали стать врачами, адвокатами или финансистами. Но сегодня Гонконг превратился в один из мировых центров, где появляется больше всего стартапов. Молодым людям важны примеры. Трудно представить – скольких людей вдохновил один только Джек Ма. А ведь есть немало фигур несколько меньшего масштаба, но не менее вдохновляющих. Когда накапливается критическая масса таких историй, меняется и ментальность.

Андрей:

— По нашим впечатлениям - примерно то же самое уже начало происходить и в России.

По поводу драйверов: я бы добавил университеты. Мы полагаем, что они должны учить в том числе быть не только работниками, но и предпринимателями. Как сделать бизнес-план, наладить бизнес-процессы, какие риски возникают на разных этапах, как работать с государственными органами… Обладателю такого знания гораздо легче решиться на свой проект, нежели просто молодому программисту или финансисту.— Из фильмов молодые люди знают, что самое главное для стартапа – получить финансирование, а потом «все будет хорошо», если только инвестор не окажется вздорным сумасшедшим. А как на самом деле? В какой поддержке нуждаются стартапы?

Эдриан:

— Мы учим управлять компанией. За два года я работал примерно с пятью сотнями стартапов, и времени на объяснение каких-то технологических тонкостей ушло гораздо меньше, чем на помощь в создании работающей системы управления. Продукт, технологии можно изменить в любой момент, но изменить людей невозможно. Разве что уволить. Поэтому надо с самого начала находить правильных людей и налаживать процессы, чтобы потом конфликты и несоответствия не помешали развитию бизнеса.

И еще один очень важный момент. Мы знакомим стартапы с людьми, которые давно работают в профильных для них сферах, и занимают там весомые позиции. Мы даем опыт взаимодействия с реально работающими системами в финансовых компаниях и банках. Иногда профессионалы говорят стартаперам не самые приятные вещи. Но в ходе этого взаимодействия рождаются по-настоящему нужные рынку продукты.

Андрей:

— Очень много говорится и пишется о том, кто сколько «поднял» инвестиций. Но очень мало кто рассказывает о том, как создать с нуля хороший продукт. Конечно, мы тоже можем объяснить, например, на что следует обращать внимание, когда соглашаешься принять венчурный капитал. Но главный фокус российского акселератора - помощь в создании такого продукта, который заставит инвесторов обратить на вас внимание.

— Наверное, здесь уместно вспомнить цитату из Ли Якокки: «Если у тебя хороший продукт, тебе не обязательно быть хорошим продавцом». А какие направления в современном финтехе вызывают наибольший энтузиазм у инвесторов?

Эдриан:

— Инвесторы всегда проявляет повышенное внимание к новым технологиям, способным решить серьезную проблему. И их у финансовых институтов хватает.

Например, сегодня большой проблемой стал compliance. Требования надзорных органов неуклонно растут, и регуляторы не проявляют снисходительности к ошибкам даже неопытных новичков. Если бы кто-то смог существенно удешевить комплаенс-контроль, инвесторы просто выстроились бы к нему в очередь.

Андрей:

— Еще один момент – масштабируемость. Здесь все так же, как и в других отраслях. Можно ли будет применять продукт в смежных сферах? Можно ли распространить его на всю страну и выйти на международный уровень? Конечно, нишевые решения тоже пользуются спросом, если в этих нишах есть заинтересованные клиенты. Но глобальная история продается лучше.

— Одна из особенностей инвесторов в России – очень узкий горизонт планирования. Вам наверняка расскажут много историй, когда вложенные деньги хотели вернуть уже через год и с большим привеском. В этом мы тоже не уникальны?

Эдриан:

— Все зависит от того, на кого рассчитан продукт. Если это приложение или гаджет для рынка B2C, цикл возврата инвестиций действительно может быть довольно коротким, от полугода. Но финтех – совсем другое дело. Здесь быстро не бывает. И поэтому многие «мультиформатные» инвесторы сюда даже не заходят. Конечно, исключения есть, но все же обычно венчурные капиталисты, инвестирующие в финтех, занимаются только им. Они готовы ждать достаточно долго, пока решение будет обкатано в банках, получит одобрение регуляторов и выйдет на рынок. Справедливости ради стоит сказать: не все стартапы проходят этот путь, многие выдыхаются. Но это нормально.

— Вы представляете акселератор. Очень мало людей до конца понимает, что это на самом деле такое. Инкубатор – понятно. Венчурный фонд – понятно. А что делаете вы?

Андрей:

— Можно назвать это своего рода «производственной практикой». Мы полагаем, что наставничество часто важнее, чем деньги. По крайней мере, в начале пути. Причем в нашем случае наставничество не ограничивается экспертизой самой Accenture.

Мы знакомим стартапы с их будущими клиентами. Выступаем в роли «переводчика», объясняя многие вещи обеим сторонам на понятном им языке. Это действительно может оказаться полезнее, чем несколько тысяч долларов на посевном этапе. Когда у тебя есть прототип с положительными отзывами от банков, деньги придут с гораздо большей вероятностью, чем после зажигательной презентации с графиками и обещанием 300-процентного роста за год.

Презентацию нарисовать может кто угодно, и веры ей, как правило, немного.

— А вы учите, как сделать прототип и поскорее продать его?

Эдриан:

— Скажем так: если стартап говорит мне, что его цель скорее продаться и уйти с деньгами, я никогда не буду с ним работать. Все мы думаем о деньгах, однако они с моей точки зрения не могут быть самоцелью. Необходимо глубокое понимание реальных задач, стоящих перед финансовыми организациями, свое видение узких мест и желание избавиться от них. Нужны упорство и ответственность за результаты своей работы в течение долгого времени. В финтехе нужны не спринтеры, а стайеры.

— Все это звучит правильно и хорошо. Но можно ли привести пример такого взаимодействия со стартапом, принесшее правильные плоды?

Эдриан:

— Конечно. Совсем недавно к нам пришел стартап с идеей заменить SWIFT блокчейном. Причем с вполне обоснованной и продуманной идеей. Его с большим интересом слушали банки, работающие с акселератором, но уже на вторую неделю все хором сказали: отличная концепция, но мы не сможем внедрить ее в обозримом будущем из-за необходимости тотальной замены всей банковской системы. Чтобы решение заработало, его должны принять абсолютно все, иначе обладатель инновационной (действительно инновационной) платформы просто не сможет отправить платеж ретроградам. Может быть лет через 15-20…

Ребята это выслушали, и за 12 недель провели полную перестройку своего бизнеса. Они разработали решение, не заменяющее SWIFT, а переводящее систему сообщений внутри него на блокчейн. И теперь уже сама SWIFT сотрудничает со стартапом и приглашает на свои конференции. Представляете, сколько времени было сэкономлено? Если бы что-то подобное сказал всего один банк, можно было отмахнуться, как от частного времени. Но здесь была возможность услышать сразу многих.

Многие стартапы ставят перед собой большие красивые задачи, вроде перевода SWIFT или торговли акциями на блокчейн. Но настоящий успех финтех-стартапа не в битве с гигантами, а в исправлении их недостатков. На мелочах можно заработать очень много.

— Как сочетаются программы акселерации с другими формами поддержки стартапов?

Эдриан:

— Мне кажется, нет какой-то идеальной формулы. У каждого стартапа своя судьба, и мы приветствуем любые комбинации. Повторюсь, наша задача помочь стартапам нащупать свой собственный путь. Кроме взаимодействия с бизнесами и настройки менеджмента мы организовываем встречи с юристами, занимающимися вопросами венчурных инвестиций. Если надо, объясняем – как работает банковское регулирование и основные законы в этой области. Мы учим разговаривать с прессой. Помогаем с брендингом. Всему этому, конечно, можно научиться на собственных ошибках. Но лучше сэкономить время на что-то другое.

— У меня сложилось впечатление, что финтех-стартапы редко создаются бывшими студентами. Возможно, за пределами России все иначе, но у нас это довольно взрослые, а иногда и совсем зрелые люди с большим профессиональным бэкграундом.

Эдриан:

— Да, среди создателей стартапов действительно много людей, проработавших в банковской или финансовой сфере 10-15 лет. Это вполне логично: почти невозможно улучшить сложнейшие системы, если ты не знаешь их как свои пять пальцев. И когда ты все это изучил, может возникнуть мысль поработать на себя. Но даже у профессионала может быть множество «белых пятен», которые мы умеем устранять.

— А к чему приурочен первый визит Эдриана в Москву?

Эдриан:

— Четыре года назад я помогал запускать акселератор в Гонконге, потом были проекты в Лондоне, Нью-Йорке, в январе этого года запустился акселератор в Дубае. Теперь пришла очередь Москвы. Несмотря на то, что технология запуска акселераторов нами уже во многом отработана, в ней слишком много деталей, которые невозможно передать в виде руководства или презентации. У каждой страны свои особенности, и мне было необходимо наложить международный опыт на реальную информацию, предоставленную коллегами из московского офиса.

Андрей:

— За неделю мы провели десятки встреч с банками, представителями регулятора, потенциальными участниками программ, и, кажется, сделали больше, чем за месяцы удаленных консультаций.

— Ваши банки-партнеры в России очень-очень разные. Они предоставляют похожие услуги, но сильно отличаются по структуре бизнеса и общему видению дальнейшего развития.

Эдриан:

— Так это как раз и здорово! Если бы все банки в проекте имели одинаковую картину мира, пользы было бы гораздо меньше. А сейчас мы можем проверить гипотезы на широком спектре мнений. В Гонконге у нас было больше двадцати партнеров, также отличавшихся и по мировоззрению, и по масштабам деятельности. Так это работает!

Россия > Финансы, банки. СМИ, ИТ > bankir.ru, 3 июля 2017 > № 2231050 Андрей Кондратьев

Россия. Весь мир. ЦФО > Недвижимость, строительство > stroygaz.ru, 30 июня 2017 > № 2236663 Денис Бойков

Время больших городов.

Московский урбанистический форум 2017 года будет посвящен теме агломераций.

С 6 по 12 июля в столице состоится VII Moscow Urban Forum. Он объединит сразу несколько форматов: деловую программу, масштабную выставку, экспериментальные лаборатории и городской фестиваль. В этом году MUF впервые пройдет в 75-м павильоне ВДНХ, благодаря этому площадь экспозиции увеличится втрое — до 15 тыс. кв. метров. Это будет крупнейшая девелоперская выставка, открытая для всех желающих. Нынешний форум обещает побить и рекорды посещаемости: 40 стран, 400 спикеров, 15 000 участников деловой программы, около 30 000 посетителей, более 20 внешних городских площадок, которые принимают участие в фестивале городских сообществ. О том, чем будет интересен MUF 2017, в интервью «СГ» рассказал генеральный директор форума Денис БОЙКОВ.

«СГ»: Какие темы будут главными на нынешнем форуме?

Денис Бойков: Вот уже семь лет мы на форуме показываем мировому сообществу, чего достигла Москва, какими темпами и куда она движется. Но в то же время мы продолжаем учиться, стараемся быть в курсе процессов, идущих в крупнейших городах планеты. Мы внимательно изучаем такие городские агломерации, как Токио, Сеул, Нью-Йорк, Лондон, Пекин, Шанхай и Буэнос-Айрес. И тема форума этого года — «Эпоха агломераций. Новая карта мира» — инициирует диалог Москвы и мирового сообщества о развитии мегаполисов.

Мы будем затрагивать тему реновации, но только надо понимать, что снос пятиэтажек — это лишь часть такой большой проблемы. Другая важная тема — избавление от так называемого «ржавого» пояса Москвы — заброшенных промзон. Мы на примерах покажем, что этот процесс неизбежен и происходит во всем мире. Будем рассказывать, с какими проблемами, в том числе и за рубежом, сталкивались, реализуя подобные проекты. Важна и технологическая повестка форума, мы обсудим стартапы — набирающий силу тренд в предпринимательстве. А наши «Экспериментальные лаборатории» станут площадкой, где город сможет заявить о своих задачах и получить предложения по потенциально доступным технологическим решениям от предпринимателей. MUF — это, прежде всего, мероприятие в сфере B2B и B2G, диалог экспертов, бизнеса и государства на тему перспектив развития городов. Стоит отметить, что с каждым годом растет интерес международного сообщества к мероприятию.

«СГ»: Кого из иностранных экспертов мы услышим?

Д.Б.: Поскольку в области урбанистики Москва «конкурирует» с ведущими городами мира, такими как Нью-Йорк, Париж, Шанхай и другими, то и спикеры приглашены звездные. Среди именитых участников — экс-министр по вопросам городского развития Большого Парижа Морис Леруа, бывший вице-губернатор Токио Ясуши Аояма, руководитель проекта FLOATING CITY Рэндольф Хэнкен, американский экономист Саския Сассен, экс-мэр Лондона Кен Ливингстон, ведущий аналитик Канады в области технологий Леонард Броди, участник проектирования легендарного небоскреба «Бурдж Халифа» Ахмад Абделразак и другие.

«СГ»: Какие исследования будут представлены на форуме?

Д.Б.: Повестка форума строится вокруг интеллектуального продукта — исследования, которое легло в основу всей программы. Официальное исследование VII MUF будет посвящено анализу агломерационных процессов в мировой и российской экономике на примере моделей управления такими глобальными мегаполисами, как Токио, Сеул, Нью-Йорк, Лондон, Пекин, Шанхай и Буэнос-Айрес.

«СГ»: Ждут ли участников форума в этом году какие-нибудь сюрпризы?

Д.Б.: Главным сюрпризом станет масштабный фестиваль городских сообществ Muf fest. В его программе: встречи с международными экспертами форума, серия забегов и пеших экскурсий, концерт независимой музыки, выставка городского искусства, воркшопы и мастер-классы от лучших городских проектов. Фестивальная программа объединит более двадцати культурных площадок Москвы — Музей Москвы, Музей ММОМА, Институт русского реалистического искусства, институт «Стрелка», ВДНХ, Центр Digital October и другие.

Справочно

Moscow Urban Forum организуется при поддержке правительства Москвы с 2011 года. В 2016 году его посетили 17 000 человек. Форум ориентирован, в первую очередь, на экспертов, представителей бизнеса и власти. В первые два дня будет работать деловая программа. Подробнее о том, что будет происходить на MUF, можно узнать на сайте http://mosurbanforum.ru

Автор: Оксана САМБОРСКАЯ

Россия. Весь мир. ЦФО > Недвижимость, строительство > stroygaz.ru, 30 июня 2017 > № 2236663 Денис Бойков

Россия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 30 июня 2017 > № 2230846 Сергей Лавров

Выступление и ответы на вопросы Министра иностранных дел России С.В.Лаврова на втором Международном научно-экспертном форуме «Примаковские чтения», Москва, 30 июня 2017 года

Уважаемый Александр Александрович,

Уважаемый д-р Г.Киссинджер,

Дамы и господа,

Коллеги,

Для меня большая честь выступить на втором Международном научно-экспертном форуме «Примаковские чтения» под эгидой ИМЭМО РАН.

Хотел бы поприветствовать присутствующих здесь видных ученых, государственных деятелей, политиков, дипломатов – как из России, так и зарубежных государств.

В нынешней не самой простой ситуации на международной арене сопряжение интеллектуальных усилий, деполитизированный, действительно экспертный поиск оптимальных путей преодоления общих насущных проблем заслуживают искреннего уважения и поддержки.

Мы в Министерстве иностранных дел России отмечаем нацеленность «Примаковских чтений» на рассмотрение комплекса актуальных вопросов современности с опорой на опыт наших великих предшественников, в том числе, разумеется, с использованием многогранного творческого наследия Е.М.Примакова. Выдающийся государственный и общественный деятель современности, дипломат, ученый, мыслитель Евгений Максимович не только внес значительный вклад в выработку ключевых, прошедших проверку временем положений внешнеполитической доктрины современной России. Он всемерно способствовал комплексному осмыслению разворачивающихся в «постбиполярном» мире сложных процессов, которые, как показала жизнь, не вписываются в упрощенную логику «конца истории».

Россия честно выполнила свою часть «домашнего задания» по ликвидации наследия «холодной войны», много сделав для упрочения доверия и взаимопонимания в Евро-Атлантике, в мире в целом. В числе наиболее крупных шагов отмечу нашу без преувеличения решающую роль в деле объединения Германии, вывод войск из государств Центральной и Восточной Европы и стран Балтии. Все это время мы «играли с открытыми картами», действовали без скрытых мыслей и двойных повесток. Нелишне напомнить, что во многом благодаря нашей политике за последние четверть века европейцы смогли сэкономить колоссальные средства, сократив расходы на оборону и направляя их на социально-экономическое развитие своих государств, повышение благосостояния граждан.

К сожалению, мир не стал ни более стабильным, ни более предсказуемым. Мы неоднократно говорили о причинах деградации международной обстановки, о нежизнеспособности концепции однополярности, о контрпродуктивности односторонних действий, об опасности подрыва международного права и связанного с этим роста силового фактора в мировых делах.

Сегодня очевидно, что уходящая корнями в начало 1990-х годов прошлого века «либеральная» модель глобализации, прежде всего ее экономическая составляющая, ориентированная на обеспечение лидерства и процветания узкой группы государств за счет остального мира, себя исчерпала. Она продемонстрировала неустойчивость к различным вызовам, неспособность эффективно справляться с многочисленными проблемами, хотя внешние лозунги, казалось бы, благородные.

Дополнительные возможности, открывшиеся перед человечеством в связи с переходом на новый промышленный и технологический уклад, не привели к сокращению разрыва в уровне развития между богатыми и бедными странами. За последние десятилетия он увеличился. Сохраняется волатильность в мировой экономике и мировых финансах. Серьезными рисками чреваты изменения климата. Бедность, социальная незащищенность, обостряющаяся конкуренция практически по всем азимутам способствуют росту изоляционизма, протекционизма, национализма, экстремизма, неконтролируемой миграции.

Оборотной стороной «западноцентричной» модели глобализации, настойчивого стремления измерять других по шкале своих псевдолиберальных ценностей, внедрять извне преобразования без учета местной специфики, а то и применять силу для смены неугодных режимов стал всплеск международного терроризма. В свою очередь, непрекращающиеся кровавые теракты в различных регионах мира, поразивший Европу миграционный кризис говорят об иллюзорности попыток построить «отдельные островки безопасности», отсидеться «в тихой гавани» или решать свои проблемы без опоры на широкое многосторонне сотрудничество.

Особую тревогу вызывает масштабный рост киберпреступности, участившееся использование информационных и коммуникационных технологий в целях оказания воздействия на общественно-политическую и социально-экономическую обстановку и манипулирования общественным сознанием ради достижения и решения узкокорыстных задач. Не менее опасна пропаганда в киберпространстве идей экстремизма, вербовка граждан в ряды международных террористических организаций. Россия на протяжении многих лет последовательно добивается принятия под эгидой ООН универсальных правил ответственного поведения государств в киберпространстве. Ожидаем реакции на наши предложения.

Очевидно, что в обозримой перспективе мир продолжит сталкиваться с целым рядом проблем долгосрочного, поистине общецивилизационного характера. Президент России В.В.Путин, выступая недавно на заседании ПМЭФ, подчеркнул, что мы не должны, не имеем права размениваться, тратить силы и время на склоки, распри, геополитические игры. Востребованы мудрые, взвешенные подходы, подразумевающие отказ от ставки на единоличное глобальное доминирование, от порочной практики «двойных стандартов».

Сегодня все мы являемся участниками объективного процесса формирования полицентричного мироустройства, о котором много говорил и писал Е.М.Примаков. Его талант ученого, подлинно системный подход позволили вычленить главное, четко уловить смысл тектонических подвижек на международной арене. Вряд ли кто-то может оспаривать, что это естественная тенденция, связанная с перераспределением глобального баланса сил, с усилением фактора культурно-цивилизационной идентичности в современном мире. В наших общих интересах не сдерживать этот процесс, а обеспечивать его устойчивость и предсказуемость, сделать так, чтобы обновленный, очищенный на основе принципов Устава ООН миропорядок, был справедливым и демократическим, а глобализация играла объединительную роль, учитывая интересы всех без исключения участников международного общения, способствуя обеспечению стабильного и безопасного будущего всего человечества.

Появление новых, уверенных в своих возможностях центров экономической мощи и связанного с этим политического влияния подразумевает новый, более высокий уровень взаимного доверия, что невозможно без соблюдения таких основополагающих принципов международной жизни, как суверенитет государств, невмешательство в их внутренние дела, разрешение споров мирными средствами. Необходимо договориться о единообразном толковании принципов и норм международного права. Трудно переоценить в этой связи значение ООН, обладающей универсальной легитимностью. Практика последнего времени показала, что солидарные действия, подкрепленные авторитетом ООН в форме соответствующих резолюций ее Совета Безопасности, способны привести к значительному прогрессу в решении самых сложных и запутанных проблем.

Попытки приспособить к реалиям XXI века институты эпохи биполярного противостояния обречены на провал. В частности, Североатлантический альянс до сих пор остается в логике «холодной войны», пытаясь найти оправдание собственному существованию. При этом он оказался не в состоянии дать адекватный ответ на рост главной угрозы современности – террористической. И одновременно своими действиями НАТО серьезно раскачало и продолжает раскачивать структуру безопасности в Европе. Это, безусловно, противоречит чаяниям народов европейского континента.

Международные отношения подошли сегодня к крайне важной развилке. От того, по какому пути мы пойдем, зависит картина мира через 15-20 и более лет. Либо продолжится потеря времени, пустая трата ресурсов и средств, что чревато новой гонкой вооружений, дальнейшим расширением пространства нестабильности, хаоса, неуправляемости. Либо ведущим центрам цивилизации удастся договориться, объединить усилия на основе широкого международного партнерства при центральной координирующей роли ООН. Россия однозначно выступает за второй вариант. Мы неизменно открыты к совместной работе со всеми, кто проявляет встречную готовность в целях эффективного решения ключевых вопросов мирового развития. Этот наш подход – в пользу коллективных, многосторонних усилий по укреплению безопасности, налаживанию широкого равноправного взаимовыгодного сотрудничества – разделяется большинством членов мирового сообщества.

Россия будет и впредь действовать именно в таком ключе, продвигать мирную, позитивную, устремленную в будущее повестку дня в международных делах, выступать в качестве уравновешивающего фактора, гаранта глобальной стабильности. Продолжим наращивать взаимодействие с партнерами в таких объединениях нового типа как «Группа двадцати», БРИКС, ШОС, ЕАЭС, другие объединения на пространстве СНГ, где нет «ведущих» и «ведомых», где решения принимаются на основе выверенного консенсуса с учетом интересов всех без исключения участников.

Особое значение в сегодняшнем мире придается отношениям между Россией и Соединенными Штатами Америки, от которых зависит решение множества международных проблем – от обеспечения стратегической стабильности до урегулирования региональных кризисов. Мы видим, с какой озабоченностью большинство стран мира воспринимают нынешнее ненормальное состояние этих отношений, которые стали заложником внутриполитической борьбы в США.

Рассчитываем, что встреча президентов В.В.Путина и Д.Трампа в Гамбурге, о которой было объявлено, внесет ясность в вопрос о перспективах российско-американского взаимодействия. Лично я искренне надеюсь, что возобладает прагматизм, нацеленность на обеспечение национальных интересов реалистичными и наиболее эффективными методами. Именно такой подход всегда отличал «патриарха» американской внешней политики и большого друга Е.М.Примакова Г.Киссинджера, который вместе с нами сегодня участвует в этих очень важных «Примаковских чтениях».

Уважаемые коллеги,

Научно-экспертное сообщество призвано играть энергичную роль в деле всестороннего, комплексного анализа международной ситуации. Напомню, что Евгений Максимович придавал большое значение такой работе. По его инициативе были созданы Отделение глобальных проблем и международных отношений РАН и Центр ситуационного анализа РАН. Рассчитываю, что высокий потенциал «Примаковских чтений» будет и далее в полной мере востребован в интересах объективного осмысления многочисленных проблем современности, нахождения возможностей для их долгосрочного урегулирования, оздоровления обстановки в мире в целом.

Благодарю за внимание.

Вопрос: Как известно, планируется встреча между Президентом России В.В.Путиным и Президентом США Д.Трампом. Мы знаем, что атмосфера в отношениях довольно тяжелая. Каковы, на Ваш взгляд, ожидания от этой встречи у В.В.Путина?

С.В.Лавров: Полагаю, что как Президент России В.В.Путин, так и Президент США Д.Трамп в своей деятельности руководствуются национальными интересами своих стран и, наверное, лучше, чем кто-либо другой они понимают эти интересы.

Я вспоминаю, как очень давно я работал в Нью-Йорке, и Э.Барак, будучи министром обороны Израиля, приезжал в Нью-Йорк. В его честь Посол Израиля устроил ужин, на котором мы с Г.Киссинджером оказались за одним столом с хозяином и Э.Бараком. Это было через несколько дней после назначения Е.М.Примакова Министром иностранных дел России (январь 1996 г.). Кто-то из сидевших за этим столом спросил у Г.Киссинджера, как он относится к тому, что Е.М.Примаков был назначен Министром иностранных дел после достаточно либерального периода во внешней политике Российской Федерации. Г.Киссинджер ответил, что ему всегда было проще иметь дело с теми, кто понимает свои национальные интересы. Я исхожу из того, что президенты В.В.Путин и Д.Трамп понимают эти интересы. Ожидания предпочитаю не формулировать, потому что самое главное, что будет преодолен ненормальный этап в наших отношениях, когда лидеры двух ведущих держав общались между собой только по телефону и ни разу не встречались лично. Да, у нас был Госсекретарь США Р.Тиллерсон, в Белом доме меня принимал Президент США Д.Трамп, но все-таки личный контакт президентов в дополнение к их телефонным разговорам очень важен, тем более что, судя по телефонным разговорам, у них обоих есть желание преодолеть ненормальность, которая сегодня сложилась, и начать договариваться по конкретным вещам, от которых зависят двусторонние отношения, включая интересы бизнеса обеих стран, и решение международных проблем.

Когда мы обсуждаем с нашими европейскими и другими партнерами украинский кризис, задачи урегулирования в Сирии, последние события, связанные обвинениями Дамаска в том, что 4 апреля правительственные силы в Хан-Шейхуне использовали химическое оружие (в этой связи Организация по запрещению химического оружия (ОЗХО) очень невнятно реагировала, отказывалась ехать на место, не предоставила никакой информации, а вчера распространила доклад, в котором говорится, что они не уверены, что зарин, который вроде бы там обнаружен, был сброшен в бомбах с самолета; они не знают, как там оказался зарин, а все эти месяцы нагнеталась атмосфера), с кем бы мы ни говорили, какую бы тему ни обсуждали (надеюсь, не открою большого секрета), по любому из этих и многим другим вопросам, когда мы начинаем продвигать свои аргументы с европейскими партнерами, с представителями международных структур, нам шепчут, чтобы мы договорились с американцами, и все остальное очень легко и просто уляжется. Я не к тому, что это плохо. Жизнь такова, что по многим вопросам действительно нужно договариваться России и США, но, конечно же, мы не можем забывать и о других державах, которые имеют свои особые интересы в других районах мира. Это просто показывает, что сохранять эту ненормальность наших отношений дальше было бы огромной ошибкой, потому что от этого страдают многие.

Надеюсь, что на этой встрече возобладают прагматизм, реализм и осознание того, что каждая из наших стран может обеспечивать свои национальные интересы более эффективно «в концерте», а не через «сольное выступление».

Вопрос: У Г.Киссинджера есть фраза, что Россия в исторической перспективе зачастую не шла на компромисс и получала поражение по тем или иным вопросам. Не кажется ли Вам, что по целому ряду международной повестки мы «играем не в своей лиге»?

С.В.Лавров: Все зависит от того, кто смотрит на ту или иную ситуацию. Не знаю, воспринимается ли в политологическом сообществе, что мы «играем не в своей лиге». Я читал и до сих пор слышу критику о том, что мы зря ввязались в конфликт в Донбассе, в Сирийский конфликт. Наверное, здесь нужно комплексно подходить к тому, что из себя представляет та или иная нация и народ. Это люди, которые хотят исключительно «хлеба и зрелищ», и им все равно, как они воспринимаются на международной арене, в качестве каких игроков – серьезных, ответственных, самостоятельных, достойных – или те, которые ради «хлеба и зрелищ» готовы поддерживать любые капризы гегемона. Для меня очень важно, чтобы это было понято.

Я не хочу проводить параллели, но не так давно на одном из наших каналов были рассуждения о том, почему мы не сдали Ленинград немцам, и жили бы хорошо, и жизни бы спасли. Для меня не существует этого вопроса. Пускай все это определяют те, кто анализирует ситуацию, пускай определяют на основе критериев, которыми они руководствуются как политологи и аналитики.

Соответствовало бы тому весу, который мы имеем в мировой политике молчание и признание переворота, если бы мы на Украине бросили русских и русскоязычных после того, как организаторы антиконституционного вооруженного госпереворота, поддержанного из-за границы, первым своим актом объявили запрет на многие вещи, которые были связаны с русским языком, ввели дискриминацию русского языка, а потом объявили о том, что русские в Крыму никогда не будут думать по-украински, поэтому русских из Крыма надо выгнать? Это уже неважно. Если бы мы этого не сделали, мы бы предали свою цивилизацию, которую наши предки столетиями создавали, распространяли ее, как сказал Генри, на огромные пространства. То же самое происходит в Сирии. Некоторые из ведущих членов мирового сообщества взяли курс на то, чтобы любой ценой свалить Президента САР Б.Асада, в том числе, как это было с М.Каддафи, путем прямого блокирования с террористами в расчёте на то, что потом этих террористов как-то «урезонят». Стоит ли говорить, что это не наша лига, и пускай, мол, играют те, кто там привык, в ситуации, когда мы от террористов страдали больше, чем кто-либо еще за нашу постсоветскую историю, когда подобные рода грязные сделки с преступниками противоречат всем устоям международного права? В лиге, о которой я веду речь и на которую, как Вы сказали, может быть нам бы и не стоило претендовать, играют методами, которые подрывают все основы международного права и принципы Устава ООН. Я не знаю, наше ли это дело, но считаю, что наше дело – защищать то, о чем договорились после Великой Победы в 1945 г. У меня нет другого ответа на этот вопрос. Повторю, это дело вкуса, воспитания и политических взглядов. Я постарался изложить свои.

Вопрос: Сейчас настала пора, когда встреча президентов, к сожалению, не всегда достаточна для того, чтобы убедить народы стран, которые они возлглавляют. В частности, в США сейчас огромную роль в формировании в т.ч. внешней политики играет Конгресс США. Как Вы считаете, достаточно ли со стороны России коммуникации с членами Конгресса США, каждый из которых действует на основе информации, представленной определенными лоббистами и СМИ, которые не всегда хорошо информированы о России? Планируется ли новая волна коммуникации для того, чтобы напрямую донести правду и свою точку зрения, в т.ч. через каналы народной дипломатии?

С.В.Лавров: Конгресс США не только сейчас, но и всегда играл и продолжает играть очень важную предусмотренную Конституцией США роль во внешней политике, как и во многих других делах. Кроме того, каналов коммуникации сейчас практически нет. Я вижу здесь А.К.Пушкова и других наших парламентариев. Уже несколько лет, еще до того, как прошли новые выборы в США, были попытки установить такие контакты, даже состоялись результативные короткие встречи на полях различных международных форумов. Но сейчас, как нам сообщили из Вашингтона, американские законодатели, включая руководителей международных комиссий Конгресса, взяли паузу. Это я очень вежливо пытаюсь объяснить то, что нам сказали.

Считаю это неправильным, что межпарламентские связи, как показывает опыт наших отношений с подавляющим большинством государств, это очень важный канал, так как парламентарии являются представителями соответствующих стран, их избрали на соответствующих выборах. Замыкаться в себе, даже учитывая американскую традицию, согласно которой большинство членов Конгресса даже за границу не ездят, неправильно. Но там есть активные деятели – конгрессмены, сенаторы, члены палаты представителей, которые посвящают себя внешней политике. Многие из них внесли важный вклад еще в советско-американские, а теперь в российско-американские отношения. Там есть люди, которые понимают происходящее в мире и, я уверен, заинтересованы в том, чтобы каналы межпарламентского общения не были заблокированы.

Но в США сейчас царит такая атмосфера, идет такая «охота на ведьм», что никто не хочет делать то, что в иной атмосфере считалось бы совершенно нормальным, а в нынешней атмосфере будет воспринято как то, что ты «ведьма». Во многом люди были запуганы, но я думаю, что это пройдет, что это абсолютная аномалия, происходящая сейчас в политической жизни США, когда не предъявляя ни одного доказанного факта, по большому счету пытаются переиграть итоги выборов, не может долго продолжаться. Все-таки американское общество имеет инстинкт самосохранения, как и американская политическая система. Надеюсь на то, что это пройдет. А контакты по линии общественной дипломатии, различных неправительственных организаций, политологических центров, по-моему, продолжаются и сейчас, хотя наши коллеги в российских мозговых центрах ощущают небольшую сдержанность американских партнеров по той же самой причине. Никто сейчас не хочет быть на виду в контактах с нашей страной.

Вопрос: Вы справедливо сказали, что многое в мире будет зависеть от того, договорятся ли русские с американцами. Но выглядит так, что американцы уже договорились с китайцами. Это упрощает или усложняет нашу задачу?

С.В.Лавров: Это опять же игры с нулевой суммой, теория «большого международного заговора», «большая шахматная доска», как писал З.Бзежинский, или то, что написал Г.Киссинджер в своей книге «О Китае». Этот треугольник тасуется многими в разных конфигурациях. Помните, была Кимерика, предсказывалось, что она сложится и будет править миром. Мне кажется, все это нереалистично. Во-первых, это не прибавит устойчивости международной системе, которая после того, как однополярность ушла в прошлое, сейчас ищет новые опоры. Они примерно понятны – страны, которые наиболее быстро развиваются, дополняют круг ведущих мирового развития. Пока все это в движении и, наверное, будет еще долго оставаться в движении. Его остановить нельзя, но придать устойчивость ему нужно. Этим сейчас все занимаются. В этом контексте невозможно говорить, что модель, когда США и Китай объединятся против России или Россия и Китай выступят против США, будет продуктивна.

А вот втроем осознать, как наши три страны, с учетом их влияния на мировые дела и мировую экономику, могут помочь решать международные проблемы, вполне реально. Безусловно, в любой конкретной ситуации у политиков, особенно в странах, где многое зависит от электоральных циклов, как в США, всегда есть искушение сыграть в свою пользу, постараться немного обхитрить своих партнеров ради каких-то геополитических очков перед своими избирателями, союзниками, пойти на некие хитрости и не вполне добросовестно начать себя вести. Бывает такое, и не исключаю, что это может продолжаться. Наверняка в различных странах есть сторонники таких игр, когда с кем-то нужно работать против кого-то. Это жизнь, такое часто бывает в быту, в семейных отношениях, со знакомыми, товарищами. В этом ничего нового нет. Наверное, это никогда не искоренится.

Прошу понять меня правильно, всё-таки необходимо стремиться к тому, чтобы договариваться по-честному, как бы это ни было неестественно для человеческой натуры.

Помните, как В.И.Чапаев ездил в Монте-Карло? Когда раздали карты и игроки стали говорить, у кого сколько очков, кто-то сказал, что у него 21. Василий Иванович попросил, чтобы показали. На его просьбу заметили, что у них принято верить на слово. И тут В.И.Чапаеву «поперла» карта. Что-то похожее сейчас происходит и с обвинениями в наш адрес. Те, кто обвиняют нас в хакерских атаках, санкционированных государством, во вмешательстве в избирательную кампанию США и многих европейских стран, кто обвиняет Б.Асада в применении химического оружия, кто обвиняет нас и других во многих грехах, руководствуются этой самой максимой – в приличном обществе принято верить на слово.

Однако, во-первых, мировое сообщество является многоцветным и многогранным. Во-вторых, тот же самый Президент США Р.Рейган сказал великую фразу: «Доверяй, но проверяй». Мы будем доверять исключительно фактам, а не верить на слово.

Вопрос: Что Вы думаете относительно будущего Европейского Союза? Я знаю, что в Москве многие считают, что ЕС скоро распадется, другие - что он несовершенен. Что можно ожидать от отношений между Россией и Европейским Союзом? Насколько я помню, осенью на заседании Валдайского клуба Вы упомянули, что хорошо было бы, если бы Европа играла более активную роль. Какой должна быть эта роль в нынешней ситуации?

С.В.Лавров: Свой вопрос Вы начали с утверждения, что многие в Москве думают, что ЕС вот-вот распадется и что он несовершенен. Мне казалось, что эти сентенции высказывают лидеры целого ряда стран ЕС. В Москве мы просто слушаем, что там происходит, однако, об этом говорят европейские страны. Не буду сейчас их называть, чтобы их не обвинили в сговоре с русскими по подрыву единства Европейского Союза.

Повторюсь, об этом говорят члены ЕС, и уже даже есть некоторые инициативы действующих политиков, относительно того, чтобы повторить британский пример и провести референдум по выходу из Европейского Союза. Мы на это всё смотрим без какого-либо злорадства, точно не получаем от этого удовольствия, однако понимаем, что повлиять на то, что происходит сейчас в ЕС, мы не можем. Эти процессы, это «брожение» должно как-то успокоиться.

Мы были и есть заинтересованы в едином и сильном Евросоюзе, который говорит в один голос. К огромному сожалению, сейчас один голос ЕС выстраивается по самому низкому камертону, на основе самого низкого общего знаменателя и на основе той позиции, которую занимает русофобское меньшинство. Те же люди, которые конструктивно смотрят на отношения с Россией и понимают контрпродуктивность нынешней ситуации и дальнейшего нагнетания ЕС конфронтации по отношению к нам, разводят руками и говорят, у нас, мол, принцип солидарности и консенсуса. Консенсус, как я об этом уже говорил, предполагает встречу где-то посередине, между крайними позициями. Евросоюз же в своей российской политике последние годы действует не по этому принципу, а выстраивает консенсус путём ухода на экстремистские и антироссийские позиции небольшой группы стран. Мы все знаем, как она называется.

Мы хотим от Европейского Союза, чтобы политика, которую он проводит в отношении нас, да и вообще в отношении любого другого своего партнёра, основывалась на балансе интересов внутри ЕС, а не на диктате меньшинства по отношению к большинству.

?

Россия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 30 июня 2017 > № 2230846 Сергей Лавров

Китай > Внешэкономсвязи, политика > trud.ru, 30 июня 2017 > № 2227584 Си Цзиньпин

Си Цзиньпин, председатель КНР: Совместно продвигать строительство «Одного пояса и одного пути»

Си Цзиньпин, председатель КНР

Строительство «Одного пояса и одного пути» - дело великое, которое невозможно без великой практики

Более 2000 лет назад наши предки, преодолевая неимоверные трудности, пересекая степи и пустыни, проложили Шелковый путь на суше, соединяющий Азию, Европу и Африку. Наши прадеды на парусных судах совершали походы в далекие моря, сквозь бурю и девятый вал, открыли Морской шелковый путь, объединяющий Восток с Западом. Благодаря Великому шелковому пути открылись окна-коридоры дружественных связей между разными странами планеты, была вписана новая страница в летопись человечества. На Великом шелковом пути закалился и сформировался дух Шелкового пути, в основе которого лежат мир и сотрудничество, открытость и инклюзивность, взаимообмен и взаимозаимствование, взаимовыгода и всеобщий выигрыш. Вот это и есть самое ценное наследие человеческой цивилизации.

Мир и сотрудничество. В период династии Хань (примерно 140-е годы до нашей эры) отряд смелых первопроходцев из города Чанъань с мирной миссией отправился в далекие западные страны. При династиях Тан, Сун и Юань параллельное развитие получили шелковые пути на суше и море, где свои следы оставили китайский путешественник Ду Хуань, итальянец Марко Поло. А в начале XV века, во времена династии Мин, известный китайский флотоводец Чжэн Хэ семь раз возглавлял легендарную морскую экспедицию. Воспевались эти исторические подвиги потому, что там шли в поход не боевые кони и копья, не военные корабли и пушки, а караваны верблюдов и торговые суда с добрыми намерениями. Это они, «шелкопутийцы», из поколения в поколение создавали узы сотрудничества и мост между Востоком и Западом.

Открытость и инклюзивность. Великий шелковый путь проходил через бассейны рек Нил, Тигр, Евфрат, Инд, Ганг, Хуанхэ и Янцзы, тянулся до колыбелей цивилизаций Египта, Вавилона, Индии и Китая, простирался до мест компактного проживания буддистов, христиан и мусульман, проходил земли разных народов. Стараясь достигать взаимопонимания при сохранении разных точек зрения, в духе открытости и инклюзивности, различные цивилизации, конфессии и этносы вместе создали грандиозную и великолепную картину взаимоуважения и общего развития.

Старинные города Цзюцюань, Дуньхуан, Турфан, Кашгар, Самарканд, Багдад и Константинополь, древние порты Нинбо, Цюаньчжоу, Гуанчжоу, Пакхой, Коломбо, Джидда, Александрия считаются наглядным свидетельством этой истории. История учит, что цивилизация развивается в открытости, а нации сосуществуют в сближении.

Взаимообмен и взаимозаимствование. Великий шелковый путь — не столько путь торговли, сколько путь обмена знаниями. Китайский шелк, фарфор, лаковые и железные изделия были перевезены по нему на Запад, и обратно китайцы привозили душистый перец, лен, специи, виноград и гранат. По этому пути в Китай вошли буддизм, ислам, арабская астрономия, летосчисление и медицина. А компас, порох, бумага, книгопечатание и шелководство Китая получили распространение по всему миру. Более того, обмен товарами и знаниями сопровождает еще и развитие мышления. Например, буддизм брал начало в Индии, получил развитие в Китае и распространение в Юго-Восточной Азии. Конфуцианство родилось в Китае, но его высоко ценили, очень уважали и европейские мыслители, такие как Лейбниц, Вольтер. В этом отражаются привлекательность обмена и заметные плоды взаимозаимствования.

Взаимовыгода и всеобщий выигрыш. По Великому шелковому пути по суше непрерывно ходили посланцы и торговцы, а по морю плавали бесчисленные суда. По этим магистралям свободно передвигались капиталы, технологии, трудовые ресурсы и другие производственные элементы, в результате стали доступными товары, ресурсы и блага развития. Поднялись крупные города, такие как Алматы, Самарканд и Чанъань, бурно развивались морские порты, такие как Сур и Гуанчжоу. Процветали Римская империя, Парфия и Кушанское царство, Китай пережил расцвет династий Хань и Тан. Великий шелковый путь принес в регион колоссальное развитие и процветание.

Осенью 2013 года в Казахстане, а затем в Индонезии я выдвинул инициативу о совместном строительстве экономического пояса Шелкового пути и Морского шелкового пути XXI века. То есть «Один пояс и один путь». За минувшие 4 года более 100 государств и международных организаций активно откликнулись на строительство «Одного пояса и одного пути», инициатива как таковая включена в резолюции Генеральной Ассамблеи и Совета Безопасности ООН. Строительство «Одного пояса и одного пути» постепенно переходит от идеи к практике и приносит плоды.

Прошедшие 4 года — это годы углубления политических контактов. Строительство «Одного пояса и одного пути» отнюдь не означает разрушение существующего и создание всего заново. Смысл этой идеи в сопряжении стратегий и взаимодополнении друг друга своими преимуществами. Речь идет о консолидации политики, включая российскую инициативу о Евразийском экономическом союзе, «Взаимосвязанность АСЕАН-2025», казахстанскую программу «Нурлы Жол», турецкий проект «Центральный коридор», монгольский «Степной путь», вьетнамский «Два коридора и один экономический цикл», Industrial Powerland Англии, польский «Янтарный путь» и т. д. Заключено соглашение о сотрудничестве с больше чем 40 государствами и международными организациями. Партнерами по регулярному сотрудничеству в сфере производственных мощностей стали больше 30 стран.

Прошедшие 4 года — это годы наращивания взаимосвязанности инфраструктуры. Мы с партнерами ускоренно продвигаем такие проекты, как высокоскоростная железная дорога Джакарта — Бандунг, железная дорога Китай — Лаос, железная дорога Аддис-Абеба — Джибути, железная дорога Белград — Будапешт, строим порты Гвадар, Пирей, разрабатываем целый ряд проектов в области транспорта и коммуникаций. В настоящее время формируется мультимодальная инфраструктурная сеть, базирующаяся на железных дорогах, портах и трубопроводных системах, включающая экономические коридоры Китай — Пакистан, Китай — Монголия — Россия и новый евразийский континентальный мост, с опорой на сухопутные, морские, воздушные сообщения и телекоммуникационную сеть.

Прошедшие 4 года — это годы активизации торговых связей. Вместе с участниками инициативы «Один пояс и один путь» мы всемерно способствуем облегчению торговли и инвестиций, улучшаем деловой климат. Время доставки сельскохозяйственной продукции до китайского рынка (с учетом таможенного оформления) из стран Центральной Азии, включая Казахстан, сократилось на 90%. За 2014-2016 годы товарооборот между Китаем и странами вдоль «Одного пояса и одного пути» превысил 3 трлн долларов. Совокупные инвестиции Китая в экономику этих стран превысили 50 млрд долларов. Китайские предприятия создали 56 зон торгово-экономического сотрудничества более чем в 20 странах, обеспечив 1,1 млрд долларов налоговых поступлений и 180 тысяч рабочих мест в этих странах.

Прошедшие 4 года — это годы роста финансовых потоков. Китай осуществляет разные формы финансового сотрудничества с участниками «Одного пояса и одного пути». Азиатский банк инфраструктурных инвестиций (АБИИ) выделил кредит странам-участницам в объеме 1,7 млрд долларов для девяти проектов, инвестиции Фонда Шелкового пути составляют 4 млрд долларов. Официально учрежден финансовый холдинг Китая и стран Центральной и Восточной Европы в формате «16+1». Эти новые финансовые институты и традиционные многосторонние финансовые структуры имеют каждый свои особенности, дополняют друг друга и вместе формируют сеть финансового сотрудничества «Одного пояса и одного пути» с четкими иерархиями и достойным масштабом.

Прошедшие 4 года — это годы душевного сближения. Страны-участницы «Одного пояса и одного пути» создают «интеллектуальный Шелковый путь» и «здоровый Шелковый путь», развивают сотрудничество в областях науки, образования, культуры, здравоохранения, народных связей, укрепляют общественную и социальную основу для «Одного пояса и одного пути». Ежегодно правительством Китая предоставляются правительственные стипендии «Шелковый путь» на региональном уровне, направленные на активизацию международного обмена в области культуры и образования. Осуществляются разнообразные проекты культурно-гуманитарного сотрудничества, такие как Год культуры «Шелковый путь», Год туризма, фестивали, киномосты, семинары и диалоги мозговых центров.

Как говорят, лиха беда начало. Следует использовать эту благоприятную ситуацию, шаг за шагом двигаться вперед и дальше к прекрасному будущему. В этой связи хотел бы высказать следующие предложения.

Во-первых, «Один пояс и один путь» должен вести к миру. Древний Шелковый путь пережил расцвет в мирные годы, а в период войны — упадок. Строительство «Одного пояса и одного пути» немыслимо без мирной и спокойной обстановки. Необходимо создать международные отношения нового типа в духе взаимовыгодного сотрудничества, сформировать партнерские отношения в пользу диалога и кооперации без конфронтации и блоков. Важно взаимно уважать суверенитет, достоинство, территориальную целостность, уважать путь развития и социальный строй друг друга, учитывать коренные интересы и ключевые озабоченности.

Во-вторых, «Один пояс и один путь» должен вести к процветанию. Важно углублять производственное сотрудничество, продвигать совмещение стратегий разных стран в развитии производственных отраслей. Важно сформировать стабильную, устойчивую и контролируемую систему финансового обеспечения, обновить модель инвестиций и финансирования. Важно прилагать усилия к формированию мультимодальной связанности, включающей сухопутную, морскую, воздушную и сетевую, сфокусировать внимание на ключевых коридорах, городах и проектах с целью объединить сеть автодорог, железных дорог и морских портов.

В-третьих, «Один пояс и один путь» должен вести к открытости. Необходимо создать открытую платформу сотрудничества, развивать открытую мировую экономику. Важно формировать благоприятную среду, способствовать созданию справедливой, рациональной и прозрачной системы правил международной торговли и инвестиций, содействовать организованному передвижению производственных элементов, эффективному распределению ресурсов и глубокой интеграции рынков. Нужно отстаивать многосторонность механизмов торговли, продвигать строительство зон свободной торговли, стимулировать либерализацию и облегчение торговли и инвестиций.

В-четвертых, «Один пояс и один путь» должен вести к инновациям. Важно встать на путь инновационного развития, активизировать сотрудничество в передовых областях, в том числе цифровой экономики, искусственного интеллекта, нанотехнологий и квантовых компьютеров, содействовать развитию больших данных, облачных вычислений и умных городов. Необходимо стимулировать глубокую интеграцию науки и техники, как с производством, так и с финансами, оптимизировать инновационный климат. В эпоху интернета нужно создать поле и пространство для предпринимательской деятельности молодежи всех стран, помочь будущему поколению воплотить в жизнь молодежную мечту.

В-пятых, «Один пояс и один путь» должен вести к цивилизации. Целесообразно создать многоярусный механизм гуманитарного сотрудничества, наладить больше платформ и каналов взаимодействия. Важно увеличить обмен студентами и повышать уровень совместного обучения. Необходимо задействовать роль мозговых центров и потенциал культурно-исторического наследия, совместно разрабатывать свойственные Шелковому пути туристические продукты. Предлагаем активизировать контакты по линии парламентов, политических партий и неправительственных организаций, обмены между женщинами, молодежью, людьми с ограниченными возможностями, усиливать борьбу с коррупцией.

Накануне нового старта развития Китай углубленно реализовывает концепцию инновационного, согласованного, зеленого, открытого и общедоступного развития, последовательно адаптируется и идет вперед в духе новой нормы экономического роста, активно продвигает структурные реформы в сфере предложения, нацеленные на устойчивое развитие.

Китай готов на основе пяти принципов мирного сосуществования развивать дружбу и сотрудничество со всеми странами-участницами. Готовы делиться опытом развития без вмешательства во внутренние дела других стран. Мы не экспортируем социальный строй и модели развития, тем более их не навязываем. В ходе строительства «Одного пояса и одного пути», вместо того чтобы повторить стереотипы геополитической игры, будем создавать большую семью гармоничного сосуществования без вредных для стабильности замкнутых групп.

В рамках ОПОП Китай заключил со многими партнерами соглашение о сотрудничестве по строительству «Одного пояса и одного пути». Речь идет о проектах в области транспорта, инфраструктуры, энергетики, а также в коммуникационной, таможенной, санитарно-карантинной и т. д. Туда также входят программы и проекты по торговле, индустрии, электронной коммерции, морской и зеленой экономике и т. д. Будем работать над скорейшей реализацией и отдачей от всех этих проектов.

Китай намерен увеличить финансовую поддержку строительству «Одного пояса и одного пути». Будет вложено дополнительно 100 млрд юаней в Фонд Шелкового пути. Поддерживаем финансовые структуры развития за счет фондов за рубежом в китайских юанях, предполагаемый размер достигнет 300 млрд юаней. Государственный банк развития Китая, Эксим банк Китая предоставляют целевые кредиты на сумму 250 млрд и 130 млрд юаней для поддержки инфраструктурного, производственного и финансового сотрудничества в рамках «Одного пояса и одного пути».

Китай готов активно развивать со странами-участницами «Одного пояса и одного пути» взаимовыгодное торгово-экономическое партнерство, создать благоприятные условия для торговли и инвестиций, строить сеть свободной торговли в интересах экономического роста региона и всего мира. На полях недавнего форума «Один пояс и один путь» были подписаны соглашения о торгово-экономическом сотрудничестве с более чем 30 странами, доработаны с заинтересованными странами соглашения о свободной торговле. С 2018 года в Китае будет проводиться международная Экспо по импорту.

Китай готов со всеми странами укреплять инновационное сотрудничество. В течение предстоящих пяти лет 2500 молодых ученых будут приглашены на краткосрочную научно-исследовательскую работу в Китае, будут обучены у нас 5000 научно-технических и управленческих специалистов и введены в действие 50 совместных лабораторий. Будем создавать платформу сервиса для обработки больших данных охраны экосистемы, выступать с инициативой о создании международного союза зеленого развития «Одного пояса и одного пути» и оказывать заинтересованным странам помощь в противодействии климатическим изменениям.

На ближайшие 3 года Китай предоставит грант в размере 60 млрд юаней для реализации проектов по улучшению жизни населения. Предоставим развивающимся странам вдоль «Одного пояса и одного пути» оперативную продовольственную помощь на 2 млрд юаней, увеличим взнос в Фонд помощи кооперации «Юг — юг» на 1 млрд долларов, реализуем 100 проектов «Очаг счастья», 100 проектов «Помощь малообеспеченным», 100 проектов «Выздоровление». Соответствующим международным организациям будет выделен 1 млрд долларов в виде помощи в реализации проектов для стран-партнеров вдоль «Одного пояса и одного пути».

Китай готов создать механизм последующих контактов нынешнего форума, учредить центр исследования финансово-экономического развития, центр содействия строительству «Одного пояса и одного пути», вместе с многосторонними банками развития открыть центр финансового сопровождения многостороннего развития, с МВФ открыть центр по укреплению потенциала, создать сеть сотрудничества общественных объединений, образовать новые площадки гуманитарного сотрудничества вдоль Шелкового пути, в том числе пресс-союз, лигу музыкального образования.

Строительство «Одного пояса и одного пути» имеет глубокие корни в истории Шелкового пути. Оно обращено к Евразии и Африке, открыто для всех друзей. Вне зависимости от места происхождения все страны, пусть азиатские и европейские, африканские и американские, могут в нем участвовать. Строительство «Одного пояса и одного пути» реализуется путем совместного согласования, а результаты, разумеется, будут доступны для всех его участников.

Строительство «Одного пояса и одного пути» — дело великое, которое невозможно без великой практики. Давайте шаг за шагом двигаться вперед, по крупице накапливая позитивные результаты, приносить ощутимую пользу миру и народам всех стран.

Китай > Внешэкономсвязи, политика > trud.ru, 30 июня 2017 > № 2227584 Си Цзиньпин

Белоруссия. Россия. ЕАЭС > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 30 июня 2017 > № 2226771 Владимир Путин, Александр Лукашенко

IV Форум регионов России и Белоруссии.

Владимир Путин и Президент Республики Беларусь Александр Лукашенко приняли участие в работе Четвёртого форума регионов России и Беларуси. В этом году он посвящён развитию межрегиональной кооперации в сфере высоких технологий, инноваций и информационного общества.

На пленарном заседании также присутствовали Председатель Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации Валентина Матвиенко, Председатель Совета Республики Национального собрания Республики Беларусь Михаил Мясникович, Губернатор Санкт-Петербурга Георгий Полтавченко, Председатель Витебского областного исполнительного комитета Николай Шерстнёв.

Форум проходит в Москве 29–30 июня под эгидой Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации и Совета Республики Национального собрания Республики Беларусь. Форум организуется с целью содействия расширению прямых контактов между Российской Федерацией и Республикой Беларусь, в том числе по линии законодательной и исполнительной ветвей власти, деловых кругов двух стран, а также выработки рекомендаций по совершенствованию нормативной правовой базы для ускоренного развития экономики двух государств. I Форум состоялся в 2014 году в Минске, II Форум – в 2015 году в Сочи, III Форум – в 2016 году в Минске.

Позже сегодня В.Путин и А.Лукашенко проведут заседание Высшего Государственного Совета Союзного государства.

* * *

Выступления на IV Форуме регионов России и Белоруссии.

В.Путин: Уважаемый Александр Григорьевич! Валентина Ивановна! Уважаемые коллеги, друзья!

Очень рад приветствовать вас на Четвёртом форуме регионов России и Белоруссии. Наши страны действительно стратегические партнёры – в полном смысле этого слова – и самые близкие союзники. На прочном фундаменте дружбы и добрососедства поступательно развиваем двусторонние отношения практически по всем направлениям, и межрегиональные связи являются их важнейшей составляющей. Наш пример стимулирует работу с коллегами в рамках СНГ, евразийского экономического сотрудничества и ОДКБ.

Сегодня подавляющее большинство российских регионов тесно взаимодействует со своими друзьями в Белоруссии, в том числе на основе двусторонних соглашений о сотрудничестве, реализуют проекты как на межрегиональном уровне, так и по линии торгово-промышленных палат, научных центров, отдельных предприятий, о чём сейчас губернаторы и докладывали. Считаю, нам вместе удалось выстроить эффективную структуру кооперации, что создаёт надёжную базу для наращивания деловой активности, притока капиталов в экономики обоих государств.

Так, в 2016 году объём инвестиций из России в Белоруссию достиг 4 миллиардов долларов, причём основная их доля приходится на прямые капиталовложения – это 3,5 миллиарда долларов. Российский бизнес вкладывается в белорусский транспорт, обрабатывающую промышленность. В свою очередь, Белоруссия инвестировала в российское сельское хозяйство, в розничную торговлю, фармацевтику более 600 миллионов долларов.

Отмечу, что наиболее активно с белорусскими партнёрами работают в Московской области, Псковской, Смоленской, Свердловской, Тюменской областях, Башкортостане, Татарстане, а также в Москве и Санкт-Петербурге.

Набирает обороты взаимодействие Белоруссии и с российским Дальним Востоком. Один из примеров – совместное создание в Сахалинской области современного агрогородка. Рассчитываем, что число таких взаимовыгодных проектов будет только расти, в том числе за счёт возможностей, которые открываются для бизнеса и в новых регионах Российской Федерации.

Уважаемые коллеги!

Нынешний форум посвящён расширению сотрудничества регионов России и Белоруссии в сфере высоких технологий, инноваций, информационного общества. Об этом уже здесь только что говорили.

Сегодня буквально на глазах формируется новый промышленный уклад, основанный на активном внедрении цифровых технологий, инновационных материалов, роботизации, «зелёной» энергетике. И от того, как мы с вами сможем ответить на эти технологические вызовы, будет зависеть долгосрочная конкурентоспособность наших стран, их позиции в глобальном разделении труда. Позволю себе даже больше сказать: от того, как мы решим эту задачу, будет зависеть – в значительной степени – наша судьба.

Поэтому нужно наращивать наши усилия по созданию совместных высокотехнологичных промышленных кластеров, инжиниринговых центров, выстраивать гибкие кооперационные цепочки для производства наукоёмкой продукции, отвечающей самым высоким мировым стандартам.

Словом, объединяя наши производственные, научные, кадровые потенциалы, добиваться мощной практической отдачи. Для этого у нас, безусловно, есть всё, все условия для этого созданы.

Совсем недавно на заседании союзного Совмина было принято постановление «Об основных направлениях формирования единого научно-технологического пространства Союзного государства».

Хорошим инструментом координации усилий учёных и конструкторов наших стран стали совместные научно-технические программы «Новопол», «Компомат», в рамках которых создаются технологии для производства современных полимерных и композитных материалов.

Другим важным направлением совместной деятельности является инновационная медицина. Уже реализована программа разработки передовых методов и технологий восстановительной терапии с использованием стволовых клеток, на очереди – программа лечения детей с врождёнными повреждениями позвоночника.

Неотъемлемой частью экономики будущего должна стать мощная транспортная инфраструктура. Мы намерены и дальше развивать скоростное пассажирское сообщение на территории Союзного государства, совершенствовать сеть панъевропейских транспортных коридоров, проходящих через территории наших стран.

Большие перспективы открывает создание в Островце Белорусской АЭС. Уверен, что в недалёком будущем этот город станет таким же всемирно известным наукоградом, как российский Обнинск, где была сооружена первая в мире атомная электростанция.

Не раз говорил и хочу повторить: наши страны располагают значительными кадровыми, интеллектуальными и образовательными ресурсами. Ведущим российским и белорусским компаниям и университетам по силам разрабатывать уникальные технологические и программные продукты, которые могли бы конкурировать на мировых рынках.

Подчеркну: Россия готова к самому тесному сотрудничеству с партнёрами из Белоруссии для обеспечения устойчивого, долгосрочного роста наших экономик. Готовы вместе выстраивать промышленную и технологическую политику, развивать инфраструктуру, способствовать формированию комфортной деловой среды.

На это нацелена и работа Форума регионов России и Белоруссии. Рассчитываем, что состоявшиеся в эти дни содержательные дискуссии, подписанные соглашения и утверждённые совместные программы станут весомым вкладом в укрепление нашего Союзного государства и в целом в углубление интеграции на большом, огромном евразийском пространстве.

Благодарю Вас за внимание.

А.Лукашенко: Уважаемые Владимир Владимирович, Валентина Ивановна, Михаил Владимирович!

Уважаемые друзья, коллеги! Уважаемые участники нашего форума!

В нынешнем году мы отметили 20-летие Союза Беларуси и России. Эта дата символизирует выбор основного вектора развития – обоюдное стремление к интеграции и глубокому взаимодействию в социальной, экономической, гуманитарной и иных сферах. За два десятилетия сделано немало. По крайней мере сделано столько, сколько не сделало ни одно из государств планеты в плане интеграции. Разговоров было много, дел – не совсем. Поэтому здесь, можно сказать, мы хорошо поработали.

Производственная кооперация и реализуемая Союзная программа свидетельствуют об эффективности объединения материальных и интеллектуальных возможностей наших государств. В результате значительные выгоды получает экономика и Беларуси, и России. Важное место в этом процессе принадлежит межрегиональному сотрудничеству.

За прошедшее время форумы регионов Беларуси и России стали открытой площадкой для доверительного разговора о насущных проблемах. Не лести ради хочу поблагодарить руководителей двух верхних палат наших парламентов. Это не только их детище, можно сказать, они являются моторами этого хорошего интеграционного движения. И мне очень нравится их сотрудничество в этом плане, они просто болеют за то, чтобы наши мероприятия в рамках форума постоянно развивались. Они ищут новые формы и предлагают новые формы этого сотрудничества. Это хороший вклад в строительство Союзного государства.

Ежегодное проведение таких мероприятий позволяет поддерживать постоянные связи между представителями высших, местных органов власти наших стран. Посмотрите, сегодня на форуме, мне сообщали, около 80 регионов Российской Федерации и все регионы Беларуси. Конечно, важно, что мы показываем на этом форуме, чего мы достигли, даже тематические форумы проводим. А это не так просто – вычленить из всего объёма сотрудничества какое-то направление, причём Валентина Ивановна, Михаил Владимирович предложили (Владимир Владимирович об этом сказал) очень сложное направление, от которого, правильно, зависит судьба не только наших государств, а наших народов. Стоит вопрос: сможем ли мы выжить в перспективе? Если мы отстанем по этой теме, по которой мы сегодня ведём диалог, мы обречены плестись в хвосте, никто нас не спасёт, никто. Ни потенциалы, ни углеводороды, ничто. Потому что вы видите, в каком направлении и какими темпами развивается мир. Поэтому взяли такое узкое, очень перспективное направление, и есть о чём говорить. Больше 700 человек – специалистов, руководителей – присутствует на этом форуме. Это дорогого стоит.

К настоящему моменту у нас действует 70 соглашений на уровне Правительства Беларуси и администраций субъектов Российской Федерации. Каждое из них сопровождается конкретной программой мероприятий на 3–4-летний период. На предыдущих форумах обсуждались вопросы сельского хозяйства, промышленности, социальной политики. Сегодня, как я уже сказал, мы взялись за новый технологический уклад. Сотрудничество в сферах высоких технологий, информационного общества сейчас особенно актуально. В Беларуси мы уделяем этому вопросу серьёзнейшее внимание.

Одним из основных приоритетов в белорусской экономике является развитие промышленности – сектора, в котором создаётся четверть валового внутреннего продукта страны. При этом структура ВВП более чем на треть состоит из высокотехнологичных и наукоёмких отраслей. Достаточно сказать, что три года назад на общебелорусском народном собрании мы поставили перед собой, и, наверное, вовремя, амбициозную задачу по инновационному развитию Беларуси. И, как сейчас мы видим, мы угадали. Но, когда мы изучили мировой опыт, прослезились – мы отстали. Мы уже отстаём, передовые государства ушли вперёд в плане развития, инновационных форм развития и так далее. Мы отстаём, и нам надо успеть, для того чтобы сделать свою судьбу, как сказал здесь только что Президент России.

В январе этого года утверждена госпрограмма инновационного развития до 2020 года, в которую включено 75 проектов по созданию новых производств. Её целью является обеспечение качественного роста и конкурентоспособности национальной экономики с концентрацией ресурсов на формирование высокотехнологичных секторов. Думаю, что авторитетные научные школы и центры России всегда смогут найти в ней привлекательные для развития, сотрудничества с белорусскими коллегами направления, о чём уже губернаторы также говорили.

Убеждён, что нашим странам, обладающим уникальными возможностями и опытом взаимодействия, вместе будет проще сделать уверенный шаг в будущее, чтобы достойно конкурировать на мировом рынке. На современном этапе развития главным ресурсом является информация. Несколько перефразированный тезис «Кто владеет информацией, тот владеет миром!» отражает сегодняшние реалии в глобальной политике, экономике, да и во всех иных сферах жизнедеятельности человечества.

Сотрудничество наших стран в области информационных технологий становится одной из фундаментальных основ нашего стратегического партнёрства. Здесь можно выделить следующие направления. Во-первых, развитие человеческого потенциала. Во-вторых, повышение эффективности госуправления в экономике и социальной сфере. В-третьих, формирование цифровой экономики. В-четвёртых, обеспечение безопасности граждан и государства.

Отмечу, что динамичнее могли бы развиваться контакты в области информационных технологий на уже показавших свою эффективность площадках, например на базе широко известного парка высоких технологий в Минске. Мобильными приложениями компаний-резидентов парка сегодня пользуются более миллиарда человек в 193 странах мира. Свыше 90 процентов производимого в парке программного обеспечения идёт на экспорт в Россию, СНГ, страны Западной Европы, и особенно этим интересуются Соединённые Штаты Америки.

Мы перед собой поставили амбициозную задачу – превратить Беларусь в IT-страну. В ближайшее время мы примем правовые основы для подобного развития ситуации в Беларуси. И надо сказать, Владимир Владимирович, что эти правовые документы были подготовлены белорусами и россиянами и представлены на рассмотрение в высшие органы власти Беларуси. Уверен, что это будет наш с вами общий проект, и он внесёт достойный вклад в развитие самых современных направлений нашего общества и экономики.

Особый правовой режим для создания комфортных условий ведения бизнеса представлен китайско-белорусскому индустриальному парку «Великий камень», который находится в сплетении Великого шёлкового пути, о котором недавно говорили в Пекине, и на этом мероприятии мы с Президентом России присутствовали, выступали, высказывали свои мнения и серьёзные предложения. И хотел бы, пользуясь случаем, пригласить россиян, которые сегодня занимаются современными технологиями в разных сферах, работать в этом парке. Там беспрецедентные условия созданы для работы. Одно условие – чтобы это была продукция, которую будут выпускать предприятия в парке, пятого, шестого и прочих укладов, то есть продукция завтрашнего дня. Потому что, если создавать продукцию сегодняшнего дня, то мы её уже завтра не продадим. И сегодня, после этого мероприятия, «Шёлкового пути», очень активно пошли резиденты в парк. Мы договорились с Си Цзиньпином, что это будут не только китайские компании. Все желающие, и очень много из Западной Европы пришло компаний. И я полагаю, что за год-полтора мы полностью отстроим этот парк. Как-то ни шатко ни валко начинали, но сейчас темпы развили приличные. Очень бы хотелось, чтобы российские компании там работали, а лучше совместные – белорусско-российские компании. Нам есть что там создавать.

Залогом успешного преодоления глобальных вызовов в будущем является глубокая кооперация, ориентированная на выпуск высокотехнологичной, наукоёмкой продукции. Непременное требование к такой продукции – скорейшее внедрение в серийное производство в Белоруссии и России. Это особенно важно с учётом возрастающей конкуренции на мировом рынке. При этом формирование и проведение согласованной экономической политики Белоруссии и России будет в значительной степени стимулировать такое производство, способствовать повышению его экспортного потенциала, эффективному решению задач импортозамещения. Президент очень часто об этом говорил: «Не было бы счастья, да несчастье помогло». Всякие санкции и прочее нас подтолкнули, вас и нас, потому что у нас всё-таки кооперация мощнейшая, мы вообще единый экономический комплекс. Он не развалился после распада Советского Союза, мы просто добавили к тому, что было, что-то в России, что-то в Белоруссии, что-то вместе, но он функционирует. И ваше движение по импортозамещению, мы к этому подходили раза три на моей памяти, перед нами этот вопрос встал раньше, чем у вас, под санкциями мы находимся давным-давно. И вот это «несчастье», как я в кавычки беру, это не несчастье, оно подтолкнуло Россию в очередной раз к сильнейшему движению по импортозамещению. И мы оказались в тренде. Мы где-то подстроились под эти темпы, под это направление, и вместе с россиянами нам сегодня проще работать по импортозамещению. И в этом направлении мы должны двигаться, создавая совместные производства в Беларуси и в России.

Ключевым фактором остаётся кадровый потенциал науки. Мы не только его сохранили, но и из года в год преумножаем. Научными исследованиями и разработками в Беларуси сегодня занимаются почти 26 тысяч человек и более 0,5 тысячи организаций. В 2016 году в республике численность обучающихся аспирантов превысила 5 тысяч человек, в докторантуре обучались свыше 500 человек, докторами стали 50, кандидатами – 0,5 тысячи.

Здесь нужно отметить сотрудничество в подготовке молодых учёных. Обращаюсь к научному сообществу наших стран с предложением активизировать работу в этой сфере. Молодые учёные должны иметь все возможности для тесных контактов со своими коллегами. Необходимо усилить взаимодействие научных школ по самым перспективным направлениям. В пример можно привести сотрудничество Белорусского государственного университета с Московским государственным университетом. Основным локомотивом совместной научно-исследовательской деятельности традиционно выступают академии наук Беларуси и России. В Национальной академии наук Беларуси созданы и успешно действуют семь совместных белорусско-российских центров и лабораторий. В стадии формирования ещё три – с Курчатовским институтом в Москве, Институтом биологии гена Российской академии наук и Кузбасским государственным техническим университетом.

Примером успешной научной кооперации является совместный центр науки, инновационной деятельности Академии наук Беларуси и Сибирского отделения Российской академии наук. Это давнее сотрудничество, очень плодотворное. В его составе находится Научно-исследовательский центр нефти и лесохимических технологий, совместная лаборатория инновационных биоинженерных технологий и российско-белорусская лаборатория системной биологии. И работают успешно.

Убеждён, что высоким научным критериям в полной мере должны соответствовать и программы, которые мы финансируем в рамках Союзного государства. Нами уже реализовано более 40 союзных научно-технических программ в рамках разных отраслей. Это позволило объединить интеллектуальный, технический, производственный, финансовый потенциалы двух стран, укрепить национальную безопасность.

Безусловно в сотрудничестве с субъектами Российской Федерации мы делаем акцент на взаимодополнение наших возможностей в совместном участии в реализации проектов федеральных и региональных программ. Вы знаете, не бывает визита в Беларусь губернатора, с которым бы я ни встретился. Один, два, три раза – это практика моей работы и в принципе моей жизни.

И я очень рад, здесь Владимир Владимирович напомнил о нашем совместном проекте на Сахалине. Интересный проект. Я очень давно и дружен, и знаком с Кожемяко. Он работал в Амурской области, мы очень активно сотрудничали, поддерживали, помогали и наукой, и министры наши там много что сделали. И тут он уезжает на Сахалин. Приехал: «Александр Григорьевич, надо на Сахалине разворачиваться!» У меня понятие – что такое Сахалин? Ну, какие-то там скалистые горы, вулканы и прочее. Ни разу, к сожалению, там не был. Говорит: «Да нет, там и земли хорошие, и прочее. Но нам нужна наука, специалисты и так далее». Наш Министр сельского хозяйства, наверное, по совместительству там уже три года работает министром сельского хозяйства. И до Владимира Владимировича уже дошла информация, что мы, действительно, там создали не просто агрогородок, мы там создали образцово-показательное сельхозпредприятие и промышленность сельского хозяйства, для того чтобы можно было копировать, тиражировать и развивать на Сахалине. И мы с Кожемяко договорились, что дело нашей чести, чтобы Сахалин никогда не покупал никакую сельскохозяйственную продукцию, а возделывал и выращивал её там. И мы отвезли туда всё, наши специалисты, технику, семена, и недавно отправили туда высокопроизводительный скот, для того чтобы наши там развивать производства. И это на Сахалине. Что уже говорить о соседних областях?

Точно так и россияне сегодня работают в Беларуси. Мы просто наверху даже мало знаем этих примеров, но все вы шевелитесь в хорошем смысле слова, как муравьи, если это всё представить. И я вам за это очень благодарен. Вы просто молодцы, надо в этом темпе нам двигаться, создавая наше общее пространство и демонстрировать всем, что никакие санкции, никакое давление нам не помеха, мы преодолеем всё.

Уважаемые товарищи!

Благодаря братским отношениям наших народов у нас есть огромные возможности и ресурсы для дальнейшего наращивания взаимовыгодного сотрудничества Белоруссии и России во всех сферах. И в этом исключительно важную роль играют, как я уже сказал, регионы. Подчеркну, независимо от географической удалённости все российские регионы для нас, белорусов, близки. Мы надеемся, что и к белорусам в России будут относиться точно так, как здесь вот говорил витебский губернатор, везде. Пока мы проблем в этом отношении не имеем, мы друг друга не пугаем, мы едем друг к другу как братья, как родные. И это на уровне людей, а не только наших разговоров с высоких трибун, будь то вопросы социальных гарантий, прав граждан, поставок белорусской техники, сельскохозяйственной продукции, научных разработок, услуг. Именно такой подход позволит нам не только достичь современного уровня технологического развития, но и, самое главное, сохранить наше единство и уверенность в завтрашнем дне.

Благодарю вас за внимание.

Белоруссия. Россия. ЕАЭС > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 30 июня 2017 > № 2226771 Владимир Путин, Александр Лукашенко

Китай. ДФО. ЦФО > Рыба. Транспорт > mirnov.ru, 29 июня 2017 > № 2509722 Сергей Фокин

РЫБА «ВТОРОЙ СВЕЖЕСТИ» ДЛЯ РОССИЯН

Россельхознадзор предупредил россиян о появлении на прилавках несвежей рыбы. «Мир Новостей» опросил экспертов. Оказалось, другой рыбы наши граждане не видели уже много лет.

Началась лососевая путина, которая продлится до сентября. За это время планируется выловить около 320 тыс. тонн лососевых.

Однако Россельхознадзор по Приморскому краю и Сахалинской области выпустил предупреждение о том, что под видом свежего улова на прилавках может появиться прошлогодний лосось не лучшего качества.

«Не все уловы прошлого года проданы. Много прошлогодней рыбы осталось лежать на морозильных складах», - уверяет ведомство.

«Мир Новостей» обратился за комментарием к эксперту по развитию Дальнего Востока Сергею Фокину: «Очень странно, что продажа прошлогодней рыбы преподносится Россельхознадзором как некий нонсенс. На самом деле эта тенденция существует уже много лет. Если рыба залежалая, ее гонят на внутренний рынок».

Рыбку свежего улова продают китайцам. Они, что называется, с колес забирают 80% российского тихоокеанского лосося. Обходится он им недорого - всего $3 за килограмм. Сами китайцы нашего лосося почти не едят: они его перерабатывают и продают по всему миру, начиная от Европы и заканчивая Америкой.

«На внутренний рынок лосось идет по такой же цене. Но китайцы забирают рыбу и сразу платят валютой, а чтобы продать рыбу в России, надо через всю страну ее месяц везти, протухнет она или не протухнет, продадут ее потом или не продадут...» - объясняет Сергей Фокин.

Он приводит в пример свой собственный опыт. Переехав 12 лет назад из Москвы на Дальний Восток, занялся там выращиванием деликатесного рыбопродукта - гребешков и трепангов. Однажды отправил свою продукцию в Москву по железной дороге, вот только рефрижератор в пути следования разморозился, и все деликатесы пропали.

«После этого мы стали возить свою продукцию регулярными авиарейсами. Если доставка до Москвы по железной дороге обходится в 35-70 рублей за килограмм, то за перевозку даже регулярными авиалиниями мы платили 80-90 рублей. Если бы в России были налажены авиаперевозки грузовыми самолетами, то доставка той же рыбы стоила бы столько же, сколько и по железной дороге. И она бы прибывала в Центральный регион свежей, а не перемороженной», - продолжает Сергей Фокин.

Однако подобных перевозок нет, почти все грузовые самолеты принадлежат МЧС. Вот и получается странная ситуация: рыбы в России полно, но доехать с Дальнего Востока она не может.

«Никто не хочет этого «геморроя». Всего пару лет назад рыбу продавали китайцам в море прямо с танкера, и никто даже не знал, сколько ее поймали и продали. Тогда издали закон - обязали рыбу вначале привозить на берег», - комментирует Фокин.

Однако это решило проблему лишь отчасти. По оценке Сергея Фокина, этой осенью россиян ждет еще один неприятный сюрприз - цены на лососевые могут вырасти: путина в этом году началась с задержкой, рыбаки предсказывают, что улов будет небольшой. А значит, лосося еще интенсивнее будут раскупать китайцы.

Через несколько лет россияне и вовсе рискуют остаться без рыбы.

«Срок эксплуатации судна - примерно 30 лет, - рассказывает эксперт. - Наш рыболовецкий флот состоит из судов, построенных еще в СССР. Была принята концепция - построить к 2030 году тысячу новых судов. Но делать это должны коммерческие компании. Стоит судно очень дорого. Компаний, которые могли бы себе это позволить, у нас в стране просто нет. Государству давно пора понять - без его участия рыбная отрасль не может состояться. После того как «вышли на рынок», все разваливается, потому что расстояния огромные, суда дорогие. Рыбколхозы позакрывались, зверосовхозы, где скармливали непроданную и протухшую рыбу, тоже разорились. Теперь кому ее скармливать? Только населению. Рыба обрабатывается химией, приводится в более или менее достойный вид и отправляется на прилавки».

Аделаида Сигида

Китай. ДФО. ЦФО > Рыба. Транспорт > mirnov.ru, 29 июня 2017 > № 2509722 Сергей Фокин

Швейцария. Россия > Агропром. Медицина > bfm.ru, 29 июня 2017 > № 2471769 Сергей Слипченко

Вице-президент Philip Morris: «Мы формируем будущее без сигаретного дыма»

Сергей Слипченко пояснил, как в компании относятся к законодательным ограничениям продажи продукции с пониженным риском и внедрению в отрасли единой информационной системы

Табачный ЕГАИС и табачное право: о чем стоит задуматься тем, кто все еще не бросил вредную привычку, в интервью Business FM рассказал вице-президент по корпоративным вопросам аффилированных компаний Philip Morris International в России Сергей Слипченко. С ним беседовал главный редактор радиостанции Илья Копелевич.

Philip Morris — табачная компания, у которой, как говорят оптимисты здорового образа жизни, нет будущего. У нас даже если законопроект о том, чтобы лет через 15-20 лицам, которые родились после 2014 года, вообще никогда не продавали сигарет. Рассматриваете ли вы перспективу, что человечество полностью откажется от курения?

Сергей Слипченко: Одними запретами полностью проблему курения решить нельзя. Как лидеры табачной отрасли мы должны предложить альтернативы, которые могут внести вклад в снижение вреда от курения сигарет. Для нас как для компании сейчас, наверное, самое интересное время в нашей истории, потому что мы стоим на пороге самых грандиозных изменений в нашем бизнесе и перемен вообще всей парадигмы нашего бизнеса. Предлагая в качестве альтернативы курения сигарет инновационные продукты с пониженным риском, мы фактически формируем будущее нашего бизнеса без сигаретного дыма. Мы об этом заявили на весь мир в январе, когда наш главный исполнительный директор, выступая на телевидении, сказал, что компания встала на путь поэтапного отказа от производства сигарет, замещая эту продукцию производством инновационных никотиносодержащих продуктов с пониженным риском.

Какова ваша, может быть, не корпоративная позиция, а личная, веры или неверия, человечество откажется полностью от курения?

Сергей Слипченко: Правильнее всего основываться на фактах. Если мы посмотрим последние 30 лет активной борьбы с курением, то увидим, что действительно потребление снижается, особенно при введении жестких запретов. Но если смотреть в целом, глобально, количество курящих людей в мире особо не снижается. Сама Всемирная организация здравоохранения, которая глобально отвечает за борьбу с курением, табаком, говорит, что даже при всех ограничительных и жестких мерах через 25-30 лет на планете останется тот же миллиард с небольшим курильщиков, который есть и сегодня.

Это будет гораздо меньшая доля населения, поскольку мы ждем, что через 25-30 лет оно увеличится до 7,5-8 миллиардов. Как происходит приспособление к новой, более здоровой реальности? Я, честно скажу, к сожалению, курильщик. Когда-то появились сигареты lights, которые затем разоблачали все та же Всемирная организация здравоохранения и различные фонды, рассказывали и объясняли, что это не более чем уловка, маркетинг. Потребителю внушают идею, что эта сигарета менее вредная, чем та, которую он курил вчера, и он может курить даже больше. Так и происходило. В результате особенно росло потребление табака в Японии, Китае. Чем новые истории о понижении риска отличаются от истории lights?

Сергей Слипченко: Прежде всего тем, что они основаны на фундаментальной научной базе и исследованиях, которые мы начали проводить около семи лет назад, серьезно занявшись поиском решения о снижении вреда сигарет. Мы инвестировали более 3 млрд долларов в создание продуктов, а также в исследования, которые бы подтверждали наши выводы о том, что эта продукция — с существенно меньшим вредом и риском для здоровья по сравнению с сигаретами. Все наши исследования проводятся по самым жестким международным фармстандартам. Они строятся на принципе поэтапного исследования, начиная с токсикологических и заканчивая клиническими исследованиями, которые необходимы для того, чтобы увидеть влияние инновационных продуктов с пониженным риском на организм курильщика по сравнению с продолжением курения сигарет. Конечно же, они не полностью безвредны. Лучший способ полностью исключить риски и вред — это отказаться от употребления никотина в любом его виде и форме. Возвращаясь к фактам, сегодня в мире курит миллиард людей, и ВОЗ сама говорит о том, что этот же миллиард будет, скорее всего, курить через 25-30 лет. Мы как компания ставим себе задачу, в том числе и социальную, разработать, научно обосновать и предложить потребителю продукт, который в среднем на 90-95% снижает риск и вред по сравнению с курением сигарет.

Вы готовы к тому, что все-таки законодатели займутся и этим продуктом?

Сергей Слипченко: Мы не только готовы, мы считаем это одним из самых важных этапов на сегодняшний момент. Любая новая категория, инновация в бизнесе, а тем более в таком чувствительном, как табачный, должна иметь четко прописанный нормативно-правовой контур. Во-первых и прежде всего, данные изделия предназначены исключительно для курильщиков, доступ к ним некурящих и несовершеннолетних должен быть ограничен.

Сейчас по закону 15-летний юноша может подойти и приобрести это устройство, оно вообще ни в какой закон не попадает?

Сергей Слипченко: Сегодня никакой нормативно-правовой базы для этих изделий нет, хотя в своей практике при продаже мы убеждаемся в том, что потребитель совершеннолетний и является курильщиком.

Вы добровольно это делаете?

Сергей Слипченко: Добровольно и считаем это нашей обязанностью. Законодательство на сегодняшний день четко не регламентирует данные инновационные продукты, тем не менее мы понимаем: чтобы это стало нормой, правилом для всех участников рынка, необходимо законодательное закрепление и жесткое регулирование доступа к этой продукции исключительно курильщиков.

Продукт относительно новый. Россия, конечно, не первая страна, где он появился, его продают и в европейских странах. Вас еще нигде не отрегулировали, даже в Швейцарии, где других проблем-то нет, кроме как регулировать эти сферы жизни?

Сергей Слипченко: Поскольку это относительно новая категория, которая начала активно развиваться и выходить на рынки около трех-четырех лет назад, сегодня дискуссия с регулятором ведется во многих странах. Если взять Швейцарию, там уже есть определенное понимание на уровне исполнительной и законодательной власти, что это продукция другая по своему влиянию на здоровье и именно поэтому она требует отдельного регулирования. Подобный диалог происходит во многих странах Европы.

Но нигде пока ничего не принято?

Сергей Слипченко: Нигде пока отдельного законодательства нет, потому что многие страны в этом вопросе ориентируются на позицию Всемирной организации здравоохранения. ВОЗ в ноябре прошлого года на конференции сторон в рамках промышленной конвенции по борьбе с табаком в Нью-Дели, во-первых, признала факт появления этих продуктов, заявила в резолюции о том, что данные продукты в случае переключения на них большинства курящего населения имеют шанс существенным образом улучшить состояние общественного здоровья, а также сказала, что исследования в этом направлении и по этим продуктам должны быть продолжены на независимых научных площадках, чтобы можно было досконально убедиться в их реальном влиянии на здоровье.

Илья Копелевич

Швейцария. Россия > Агропром. Медицина > bfm.ru, 29 июня 2017 > № 2471769 Сергей Слипченко

Швейцария. Россия > СМИ, ИТ. Агропром. Медицина > bfm.ru, 29 июня 2017 > № 2226363 Сергей Слипченко

Вице-президент Philip Morris: «Мы формируем будущее без сигаретного дыма»

Сергей Слипченко пояснил, как в компании относятся к законодательным ограничениям продажи продукции с пониженным риском и внедрению в отрасли единой информационной системы

Табачный ЕГАИС и табачное право: о чем стоит задуматься тем, кто все еще не бросил вредную привычку, в интервью Business FM рассказал вице-президент по корпоративным вопросам аффилированных компаний Philip Morris International в России Сергей Слипченко. С ним беседовал главный редактор радиостанции Илья Копелевич.

Philip Morris — табачная компания, у которой, как говорят оптимисты здорового образа жизни, нет будущего. У нас даже если законопроект о том, чтобы лет через 15-20 лицам, которые родились после 2014 года, вообще никогда не продавали сигарет. Рассматриваете ли вы перспективу, что человечество полностью откажется от курения?

Сергей Слипченко: Одними запретами полностью проблему курения решить нельзя. Как лидеры табачной отрасли мы должны предложить альтернативы, которые могут внести вклад в снижение вреда от курения сигарет. Для нас как для компании сейчас, наверное, самое интересное время в нашей истории, потому что мы стоим на пороге самых грандиозных изменений в нашем бизнесе и перемен вообще всей парадигмы нашего бизнеса. Предлагая в качестве альтернативы курения сигарет инновационные продукты с пониженным риском, мы фактически формируем будущее нашего бизнеса без сигаретного дыма. Мы об этом заявили на весь мир в январе, когда наш главный исполнительный директор, выступая на телевидении, сказал, что компания встала на путь поэтапного отказа от производства сигарет, замещая эту продукцию производством инновационных никотиносодержащих продуктов с пониженным риском.

Какова ваша, может быть, не корпоративная позиция, а личная, веры или неверия, человечество откажется полностью от курения?

Сергей Слипченко: Правильнее всего основываться на фактах. Если мы посмотрим последние 30 лет активной борьбы с курением, то увидим, что действительно потребление снижается, особенно при введении жестких запретов. Но если смотреть в целом, глобально, количество курящих людей в мире особо не снижается. Сама Всемирная организация здравоохранения, которая глобально отвечает за борьбу с курением, табаком, говорит, что даже при всех ограничительных и жестких мерах через 25-30 лет на планете останется тот же миллиард с небольшим курильщиков, который есть и сегодня.

Это будет гораздо меньшая доля населения, поскольку мы ждем, что через 25-30 лет оно увеличится до 7,5-8 миллиардов. Как происходит приспособление к новой, более здоровой реальности? Я, честно скажу, к сожалению, курильщик. Когда-то появились сигареты lights, которые затем разоблачали все та же Всемирная организация здравоохранения и различные фонды, рассказывали и объясняли, что это не более чем уловка, маркетинг. Потребителю внушают идею, что эта сигарета менее вредная, чем та, которую он курил вчера, и он может курить даже больше. Так и происходило. В результате особенно росло потребление табака в Японии, Китае. Чем новые истории о понижении риска отличаются от истории lights?

Сергей Слипченко: Прежде всего тем, что они основаны на фундаментальной научной базе и исследованиях, которые мы начали проводить около семи лет назад, серьезно занявшись поиском решения о снижении вреда сигарет. Мы инвестировали более 3 млрд долларов в создание продуктов, а также в исследования, которые бы подтверждали наши выводы о том, что эта продукция — с существенно меньшим вредом и риском для здоровья по сравнению с сигаретами. Все наши исследования проводятся по самым жестким международным фармстандартам. Они строятся на принципе поэтапного исследования, начиная с токсикологических и заканчивая клиническими исследованиями, которые необходимы для того, чтобы увидеть влияние инновационных продуктов с пониженным риском на организм курильщика по сравнению с продолжением курения сигарет. Конечно же, они не полностью безвредны. Лучший способ полностью исключить риски и вред — это отказаться от употребления никотина в любом его виде и форме. Возвращаясь к фактам, сегодня в мире курит миллиард людей, и ВОЗ сама говорит о том, что этот же миллиард будет, скорее всего, курить через 25-30 лет. Мы как компания ставим себе задачу, в том числе и социальную, разработать, научно обосновать и предложить потребителю продукт, который в среднем на 90-95% снижает риск и вред по сравнению с курением сигарет.

Вы готовы к тому, что все-таки законодатели займутся и этим продуктом?

Сергей Слипченко: Мы не только готовы, мы считаем это одним из самых важных этапов на сегодняшний момент. Любая новая категория, инновация в бизнесе, а тем более в таком чувствительном, как табачный, должна иметь четко прописанный нормативно-правовой контур. Во-первых и прежде всего, данные изделия предназначены исключительно для курильщиков, доступ к ним некурящих и несовершеннолетних должен быть ограничен.

Сейчас по закону 15-летний юноша может подойти и приобрести это устройство, оно вообще ни в какой закон не попадает?

Сергей Слипченко: Сегодня никакой нормативно-правовой базы для этих изделий нет, хотя в своей практике при продаже мы убеждаемся в том, что потребитель совершеннолетний и является курильщиком.

Вы добровольно это делаете?

Сергей Слипченко: Добровольно и считаем это нашей обязанностью. Законодательство на сегодняшний день четко не регламентирует данные инновационные продукты, тем не менее мы понимаем: чтобы это стало нормой, правилом для всех участников рынка, необходимо законодательное закрепление и жесткое регулирование доступа к этой продукции исключительно курильщиков.

Продукт относительно новый. Россия, конечно, не первая страна, где он появился, его продают и в европейских странах. Вас еще нигде не отрегулировали, даже в Швейцарии, где других проблем-то нет, кроме как регулировать эти сферы жизни?

Сергей Слипченко: Поскольку это относительно новая категория, которая начала активно развиваться и выходить на рынки около трех-четырех лет назад, сегодня дискуссия с регулятором ведется во многих странах. Если взять Швейцарию, там уже есть определенное понимание на уровне исполнительной и законодательной власти, что это продукция другая по своему влиянию на здоровье и именно поэтому она требует отдельного регулирования. Подобный диалог происходит во многих странах Европы.

Но нигде пока ничего не принято?

Сергей Слипченко: Нигде пока отдельного законодательства нет, потому что многие страны в этом вопросе ориентируются на позицию Всемирной организации здравоохранения. ВОЗ в ноябре прошлого года на конференции сторон в рамках промышленной конвенции по борьбе с табаком в Нью-Дели, во-первых, признала факт появления этих продуктов, заявила в резолюции о том, что данные продукты в случае переключения на них большинства курящего населения имеют шанс существенным образом улучшить состояние общественного здоровья, а также сказала, что исследования в этом направлении и по этим продуктам должны быть продолжены на независимых научных площадках, чтобы можно было досконально убедиться в их реальном влиянии на здоровье.

Будете ли вы предлагать законодателям, чтобы эти устройства, в отличие от сигарет, не запрещали к использованию в общественных местах, поскольку, как вы утверждаете, они бездымные?

Сергей Слипченко: Как уже я говорил, регулирование этих продуктов должно учитывать научную базу, исследования и реальные факты о воздействии их на здоровье курильщика. Соответственно, регуляторную или нормативную базу по этим продуктам должны строить, с нашей точки зрения, исходя из трех принципов. О первом я уже сказал: законодательно ограничить доступ к этим продуктам только совершеннолетних курильщиков. Второй принцип: совершеннолетние курильщики должны получать информацию о наличии таких продуктов, об их сниженном воздействии на здоровье, о том, что эти продукты менее вредны, чем продолжающееся курение сигарет, чтобы этот выбор был осознанный и информированный. И третье — создание определенных условий, при которых будет мотивация потребителя перейти на данный тип изделий. Использование должно быть ограничено в общественных местах, где это просто неуместно со всех точек зрения. В местах, где собирается совершеннолетняя аудитория — места общественного питания, досуга, рестораны, бары — с учетом того, что эти продукты действительно не влияют на качество воздуха в помещении из-за отсутствия дыма и горения...

Допустим, что это еще предстоит доказать со временем.

Сергей Слипченко: Да, при условии, что это доказано, оставить использование на усмотрение руководства заведения. По этому принципу уже пошли некоторые страны.

Будем ждать, когда будут приняты первые законодательные акты, чтобы ориентироваться. Конечно, США — страна с одним из самых жестких законодательств в области борьбы с курением, так что это, безусловно, будет показательно. В России же идет острая дискуссия насчет распространения системы ЕГАИС (Единая государственная автоматизированная информационная система) на табачные изделия. Какова ваша позиция?

Сергей Слипченко: Действительно, буквально несколько недель назад была достаточно острая дискуссия по этому вопросу. Регулировать и отслеживать табачную продукцию очень важно со всех точек зрения, в том числе и с экономической, потому что отрасль в прошлом году дала в бюджет РФ более 650 млрд рублей — это уже около 4,5% федерального бюджета.

Это акцизы.

Сергей Слипченко: Это акцизы, налоги, все бюджетные уровни. Поскольку это чувствительная, подакцизная группа товаров, нужно четко понимать всю логистическую цепочку, отслеживать то, что в обороте находится исключительно легальный товар.

По вашим оценкам, контрафакт с ростом акциза растет?

Сергей Слипченко: Контрафакт растет, это тревожная тенденция, особенно последних двух лет, на фоне существенного увеличения цены легального продукта на рынке Российской Федерации, связанного с акцизами. Но структура контрафакта, нелегального рынка в России — это преимущественно продукция, которая приходит в Россию из сопредельных государств Евразийского экономического союза, поскольку там сегодня акцизная нагрузка в разы ниже, чем в Российской Федерации. Это проблема, которая полностью ЕГАИС не решается, потому что в случае с ЕГАИС мы отслеживаем только продукт, произведенный в России. Система нужна, но ее необходимо создавать с учетом отраслевой, производственной специфики.

В чем принципиальные отличия от алкогольной продукции, которая сжилась с ЕГАИС?

Сергей Слипченко: Первое — это скорость производства. Существующее оборудование на фабриках всех крупнейших производителей позволяет производить до тысяч пачек в минуту. При таком подходе нужны решения, которые позволяют наносить и сканировать носитель с такой скоростью, чтобы автоматически считывать и забивать в систему.

А нет такого технического решения?

Сергей Слипченко: Есть. На сегодняшний день они применяются и в фарминдустрии. Например Data Matrix или DOT код наносится непосредственно на упаковку товара и содержат всю необходимую информацию, чтобы можно было идентифицировать продукцию. Это первое и очень важное условие, потому что в противном случае мы замедляем производство, а это может привести к дефициту продукции на рынке, росту цен и так далее. Второе условие — это агрегация данных. Наш товар реализуется в основном в пачках, но при этом в логистической цепочке он существует от паллет до коробов, блоков. Возможность привязать пачку к блоку и далее к коробу и идентифицировать по такой цепочке производственную линию, на которой продукт был произведен, критична, чтобы видеть полностью всю цепочку.

То есть тару тоже нужно учесть, в отличие от бутылок?

Сергей Слипченко: Фактически да. Тогда можно видеть всю сбытовую цепочку и полностью контролировать оборудование.

И в результате?

Сергей Слипченко: В результате мы считаем, что система нужна, но она должна основываться на передовых современных технологиях.

Ваша позиция: она нужна, но вопрос времени, чтобы отрасль могла подготовиться?

Сергей Слипченко: Вопрос времени, вопрос выбранного носителя. Информацию нужно наносить не на специальные или акцизные марки, а непосредственно на упаковки, чтобы эта информация была неотделима от потребительской упаковки и соответствовала нашим техническим возможностям производства и сканирования. И необходима агрегация, о которой я сказал, чтобы можно было проследить всю цепочку, в том числе среднее звено, что ЕГАИС сегодня не позволяет делать в алкогольном бизнесе: мы видим бутылку только на выходе с завода, и дальше марка гасится в рознице.

Коль скоро разногласия сугубо технологические, диалог между отраслью и регулятором происходит в нормальном режиме?

Сергей Слипченко: Я бы сказал, с регуляторами, потому что в Российской Федерации нет единого регулятора. Мы де-юре находимся в Минсельхозе, хотя табак не выращивается в РФ, а полностью завозится из-за рубежа. Есть понимание и в правительстве, прежде всего в том, что в вопросе разработки системы необходимо учитывать новейшие технологии и специфику отрасли. Мы продолжаем на эту тему диалог и благодарны, что позиция отрасли воспринимается.

Через сколько времени, с вашей точки зрения, вы могли бы безболезненно ввести эту систему, без ущерба для текущего производства и без дефицита?

Сергей Слипченко: При условии, что технология будет выбрана с учетом нашей производственной специфики и тех технических моментов, о которых я сказал чуть раньше, я допускаю возможность внедрения такой системы к середине — второй половине следующего года. Мы уже начали процесс оборудования этих линий.

То есть вы своими предложениями никак не торпедируете идею законодателей, вопрос только в том, чтобы сформулировать технологические вопросы, решить технические вопросы. Спасибо!

Сергей Слипченко: Спасибо вам!

Илья Копелевич

Швейцария. Россия > СМИ, ИТ. Агропром. Медицина > bfm.ru, 29 июня 2017 > № 2226363 Сергей Слипченко

Россия. Весь мир. ДФО > Рыба. Внешэкономсвязи, политика. Транспорт > fishnews.ru, 28 июня 2017 > № 2225433 Алексей Ферт

Статус свободного порта привлечет инвестиции в Поронайск.

Остров Сахалин, щедро наделенный природными ресурсами, еще 10-15 лет назад представлял собой депрессивную, едва ли не полузаброшенную территорию. С развитием шельфовых нефтегазовых проектов островной бюджет стал пополняться углеводородными деньгами, позволившими развернуть масштабное дорожное строительство и возведение нового жилья. Кроме того, Сахалин давно уже входит в число главных рыбных регионов страны. Отрасль активно развивается, принося деньги в бюджет и оживляя местную экономику и социальную сферу. Однако осваивать природные богатства Сахалина приходится в экстремальных условиях. Сказываются слабая инфраструктурная обустроенность, отсутствие круглогодичной связи внутри самого региона, островное положение. Поэтому для Сахалина жизненно необходимо развитие портов. Одним из самых перспективных проектов в этой области является морской порт Поронайск, ранее практически разрушенный, но сменивший собственников полтора года назад. Новые владельцы готовы к солидным инвестициям, они уверены в том, что Поронайск в ближайшем будущем войдет в число основных портов острова. Об этом в интервью журналу «Fishnews – Новости рыболовства» рассказал управляющий директор компании «Порт Поронайск» Алексей Ферт.

– Алексей Викторович, на какой стадии реализации находится проект порта, сколько инвестиций уже фактически освоено?

– В 2016 году порт приступил к реализации первого этапа комплексной программы реконструкции и развития, о которой рассказывали ранее. На сегодняшний день размер вложенных инвестиций ООО «Порт Поронайск» в реконструкцию порта составил 100 млн рублей, создано более 20 рабочих мест. В настоящее время одним из лидеров рынка проектирования морских объектов (компанией «Балтморпроект») разрабатывается предпроектная документация.

– Когда предполагаете получить готовые документы? Готовится ли проект рыбного терминала?

– Ожидаем выхода документов осенью, в том числе и по строительству рыбного терминала.

– Сахалинская программа «Доступная рыба» достаточно много обсуждается в отраслевой рыбацкой среде. Участвует ли порт в этом проекте?

– Мы не участвуем в программе в том смысле, что не занимается непосредственно добычей и переработкой рыбы. Однако в дальнейшем готовы активно включиться в нее, предоставляя новые мощности и услуги компаниям – резидентам программы.

Это же касается и лососевой путины, проходящей в настоящее время в Сахалинской области. Конечно же, рано говорить о полномасштабном участии в ней порта Поронайск до окончания первого этапа реконструкции, однако порт оказывает рыболовецким компаниям услуги по хранению инвентаря и оборудования, а также неотложного ремонта судов, стараясь даже в условиях реконструкции предоставлять услуги высокого качества.

– Порт Поронайск ближе остальных портов расположен к основным местам разработки сахалинских шельфовых нефтегазовых проектов. Однако у операторов этих проектов уже сложилась «проторенная дорожка» в порты Пригородное, Корсаков, Холмск. Вы ощущаете интерес к вашему порту со стороны нефтяников и газовиков?

– Уникальное географическое расположение порта Поронайск и близость к шельфовым проектам обеспечивает минимальное время транспортировки к морским платформам – около 16 часов. Для сравнения: от портов Холмск – около 2,5 суток, Корсаков – около 2 суток, Ванино – 3 суток. Проект реконструкции и развития порта Поронайск был представлен в сентябре прошлого года на международной конференции «Нефть и газ Сахалина 2016» и вызвал неподдельный интерес у ее участников. Концепцией проекта предусмотрено создание на базе порта базы снабжения одного из операторов проектов на шельфе Охотского моря.

– Какой вы видите роль порта Поронайск в возрождении Северного морского пути?

– Опять же, само географическое положение порта Поронайск делает его перспективным объектом для включения в инфраструктуру Северного морского пути. После его реконструкции возможности порта позволят переваливать и обслуживать товарные потоки (доукомплектовывать, сортировать, перегружать и хранить перевозимые грузы), осуществлять стоянку судов на рейде, бункеровать топливом, пополнять запасы питьевой воды, провианта и прочих судовых припасов, проводить регламентные и ремонтные работы, аттестацию и обучение для судовых команд. Кроме того, в порту будут созданы условия для отдыха и смены экипажей.

Мы считаем это направление очень многообещающим. Кстати, по результатам 2016 года грузопоток по Севморпути впервые за последние десятилетия превысил пиковые показатели 1980-х годов (хотя пока и преобладает не транзит через Севморпуть, а обслуживание нефтегазовых проектов в Арктике). Кроме того, мы с интересом наблюдаем за развитием международных транспортных коридоров «Приморье-1» и «Приморье-2», которые предполагается включить в «Новый шелковый путь» китайских товаров в Европу. В этом случае существенное увеличение грузопотока по Севморпути тем более вероятно: ведь он на треть короче традиционного пути через Суэцкий канал. А это, в свою очередь, приведет к увеличению загрузки нашего порта благодаря тому спектру услуг, которые мы сможем предложить морякам.

– Весь мир увеличивает долю контейнерных перевозок в общем грузообороте. Есть ли перспектива для контейнерных перевозок через порт Поронайск, если учитывать относительно небольшую численность населения Сахалина и сравнительную удаленность порта от Южно-Сахалинска?

– Тенденции международного грузооборота, конечно же, учитывались при разработке концепции развития порта, и поэтому на этапе нового строительства рассматривается возможность создания контейнерного терминала для перевалки таких грузов. Однако окончательное решение по данному направлению будет принято чуть позже.

– Сахалинские порты постепенно встраиваются в структуру свободного порта Владивосток. Такой статус уже обрел Корсаков, на очереди – Шахтерск. Как региональные власти и полпред в ДФО смотрят в связи с этим на перспективы Поронайска?

– Руководство порта активно взаимодействует как с муниципальными, так и с региональными властями по вопросу распространения режима свободного порта Владивосток на Поронайский городской округ. Положительная оценка данной инициативы получена из администрации полномочного представителя Президента РФ в Дальневосточном федеральном округе. Уверены, что распространение статуса свободного порта Владивосток на Поронайский городской округ Сахалинской области создаст благоприятные условия для привлечения инвестиций как от ООО «Порт Поронайск», так и новых инвесторов в экономику округа. Создаст условия по совершенствованию существующей нормативно-правовой базы и механизмов государственно-частного партнерства, развитию конкурентной среды, а также формированию мер налоговой и финансовой поддержки субъектов хозяйственной деятельности. Мы ожидаем положительной реализации данной инициативы до конца 2017 года.

– Наверняка к вам как крупному инвестору уже обращались местные власти или общественные организации с просьбой о помощи в каких-то социальных проектах? Было ли такое сотрудничество?

– Руководство и собственники порта придают серьезное значение социальной ответственности бизнеса, поэтому в настоящее время рассматривается несколько социально значимых направлений работы. Однако прежде всего в условиях начатой реконструкции порта основной акцент сделан на создание новых рабочих мест в Поронайском городском округе и улучшение условий труда персонала.

Справка:

Краткая информация о модернизации морского порта Поронайск

Расположенный в заливе Терпения морской порт Поронайск был приобретен новыми собственниками в ноябре 2015 года. Модернизацией порта занялась компания «Порт Поронайск», входящая в холдинг «Развитие транспортных проектов».

В условиях дефицита на Сахалине современных морских терминалов, порт обладает перспективами в направлении обслуживания нефтегазовых шельфовых проектов и для развитого на Сахалине рыболовства.

Инвесторы намерены вложить в развитие порта более 20 млрд рублей. Предполагается реконструировать его в три этапа к 2025 году. На первом этапе к 2019 году запланирована модернизация инженерных систем и коммуникаций, а также строительство универсального и бункеровочного причалов. Второй этап (срок окончания – 2022 год) предполагает возведение международного логистического центра с крытыми складами и открытыми площадками, а также строительство судоремонтного центра и терминала сыпучих грузов. Третий этап программы модернизации предусматривает строительство нефтеналивного терминала.

Новые владельцы порта Поронайск намерены увеличить его грузооборот с практически нуля до 3-4 млн тонн в год.

Андрей Дементьев, журнал «Fishnews – Новости рыболовства»

Россия. Весь мир. ДФО > Рыба. Внешэкономсвязи, политика. Транспорт > fishnews.ru, 28 июня 2017 > № 2225433 Алексей Ферт

Россия. ПФО > Госбюджет, налоги, цены. Недвижимость, строительство > kremlin.ru, 27 июня 2017 > № 2224286 Александр Бречалов

Рабочая встреча с врио главы Удмуртии Александром Бречаловым.

Владимир Путин провёл рабочую встречу с временно исполняющим обязанности главы Удмуртской Республики Александром Бречаловым.

Обсуждалось социально-экономическое положение в регионе. Отдельно рассматривалась ситуация с расселением ветхого и аварийного жилья.

Ранее глава государства посетил аварийный дом в Ижевске, где проживает жительница города, обратившаяся к главе государства в ходе Прямой линии.

* * *

Начало встречи с временно исполняющим обязанности главы Удмуртской Республики Александром Бречаловым

В.Путин: Александр Владимирович, как долго Вы уже исполняете обязанности?

А.Бречалов: Почти три месяца.

В.Путин: Срок небольшой, конечно, тем не менее за это время Вы наверняка уже почувствовали, поняли, что это очень интересная республика, очень интересная территория, люди очень хорошие, высокая квалификация, промышленность, сельское хозяйство, культура – здесь всё есть.

Нужно, конечно, придать новый импульс, толчок развитию. Как Вы считаете, на чём нужно было бы сосредоточить внимание?

А.Бречалов: Владимир Владимирович, Вы совершенно правы.

Во-первых, хочу Вас поблагодарить за назначение. Это очень серьёзный вызов.

И Вы абсолютно правы – республика уникальная. Очень компактная территория: с севера на юг – 280 километров, с запада на восток – 180 километров.

Здесь не только огромный потенциал промышленности, сельского хозяйства. Здесь главный капитал и потенциал – это люди.

Действительно, здесь очень хорошие люди – творческие, креативные. Уникальная история, прекрасные национальные традиции – я в этом успел убедиться. Резерв именно мы видим в людях, в развитии, самореализации детей. И то, что мы сегодня подписали соглашение по «Кванториуму» с концерном «Калашников», – это первый шаг усиления наших позиций.

Хочу напомнить: Удмуртия занимает лидирующие позиции в России по количеству победителей в олимпиадах. Математика, физика, робототехника – наши ребята занимают стабильно призовые места, выигрывают в этих олимпиадах. Поэтому резерв и возможности очень большие.

С чего мы начали? Сначала мы определили, наверное, главное – нашу идеологию. Удмуртия – это часть глобального мира, это не где–то на окраине какой–то цивилизации. Здесь есть цивилизация, мы будем создавать для этого все условия.

Что удалось сделать? Во–первых, я Вам докладывал, очень большой государственный долг – он составляет практически весь объём доходной части.

В.Путин: Вы перекредитовались отчасти?

А.Бречалов: Нет.

В.Путин: Совсем нет?

А.Бречалов: Нет.

В.Путин: Из коммерческих банков никуда не перешли?

А.Бречалов: Мы сократили за счёт своих резервов два миллиарда рублей, чтобы, естественно, не платить проценты. Около полутора миллиардов мы уже нашли неэффективных расходов и начинаем очень активно работать в направлении эффективности.

В частности, проект, который Вы утвердили, приоритетный проект – безопасные и качественные дороги, важнейший проект, который в том числе реализуется в Удмуртской Республике, в ижевской агломерации.

Мы сэкономили 168 миллионов рублей на торгах. Вы знаете, у нас с дорогами очень большие вопросы и проблемы, и у населения это вызывало очень много вопросов. 168 миллионов рублей – это позволит отремонтировать большее количество дорог в городе, сделаем это всё публично и всё открыто. Вот основные шаги.

Основной фокус – на эффективность. Мы не только просим, естественно, [Российскую] Федерацию нам помочь, Вас. Мы в первую очередь обращаемся к коллегам – от муниципального до федерального уровня.

Мы готовим сейчас новую модель управления, основа – это, безусловно, проектный подход. Это крайне важно, принципиально важно, потому что, когда чиновник отвечает за все направления, он, получается, не отвечает ни за одно. Мы делим наши приоритетные проекты именно по проектному принципу и уже видим определённые результаты.

Конечно же, приоритеты – дети. Я докладывал Вам о проекте «Наставничество». Такие проекты, как сегодня мы подписали с «Калашниковым», у нас будут и в сфере спорта. В Удмуртии очень большие спортивные традиции: и хоккей, и биатлон, и лыжи. Мы, естественно, будем выводить это на совершенно иной уровень.

Особенно хочется отметить, конечно же, сохранение национально-культурного достояния. Здесь на очень высоком уровне проводится работа с национально-культурными объединениями. Удмуртию населяет более 130 национальностей, и те люди, которые занимаются этими вопросами, занимаются профессионально.

У нас есть прекрасный Дом дружбы, прекрасно взаимодействуют мусульмане, православные, в общем, все национальности, и мы поддерживаем и будем делать акцент на это. В частности, одно из важнейших решений, которые мы совсем недавно приняли. Вы знаете, что в Удмуртии почти 30 процентов – это непосредственно удмурты, они долгие годы просили в Ижевске сделать центр удмуртской культуры.

В.Путин: Деревню сделать?

А.Бречалов: Это второй проект. Именно центр удмуртской культуры. Мы встретились с ведущим удмуртским объединением «Удмурт Кенеш» и решили, что быть этому центру, сделаем мы его там, где был театр [имени В.Г.] Короленко – такая знаковая фигура для них. Это мы сделаем где–то к 100–летию государственности Удмуртской Республики, к 2020 году.

А то, о чём Вы сказали, совершенно верно: опыт Калуги, Калужской области, где реализован очень эффективно «этномир». Мы пообщались с национально-культурными объединениями. Они все поддержали как один. Вот такая, скажем так, «этнодеревня проживающих национальностей». Мы это будем делать в Удмуртии.

Мы сделаем пока акцент на проживающей национальности. В Удмуртии восприняли это прекрасно. И армяне, и чеченцы, и удмурты, и мариийцы. Сразу пошли инициативы. Вопросу сохранения национально-культурного наследия мы уделяем самое огромное внимание.

И конечно же, развитие сообществ. Моя предыдущая работа и в Общероссийском народном фронте, и в Общественной палате – Вы помните форум [активных граждан] «Сообщество», когда мы формировали фактически новую культуру взаимодействия.

Мы провели уникальный День России 12 июня, полностью сформировали его из предложений граждан. Они предложили провести 10 июня День двора, 11–го [июня] – День района, а 12–го [июня] – День города Ижевска, он совпал с Днём России.

У нас были попытки оппозиционных мероприятий. Никакого интереса со стороны к ним не было.

В.Путин: Все имеют право проявить инициативу.

А.Бречалов: Безусловно. Но у нас во дворах, в районах три дня проводились прекрасные мероприятия.

Экономика. Мы здесь видим огромный потенциал. У нас два направления.

Первое направление – «Сделано в Удмуртии». Мы сейчас достаточно активно продвигаем высокотехнологичную качественную продукцию не только в России, но и делаем акцент на экспорт.

Здесь наш регион – один из пилотных в Российском экспортном центре. Поэтому мы считаем, что здесь у нас есть существенные резервы для увеличения ВРП региона. Сюда мы направляем самые большие наши временные возможности.

И, конечно же, «Инвестируя в Удмуртию» – это второй проект. 2 августа – я надеюсь на поддержку Игоря Ивановича Шувалова – мы проводим серьёзное представление, презентацию, карту инвестиционных возможностей.

Мы провели полную инвентаризацию от поселения до города – все наши возможности. Это была огромная работа. Наши муниципалы и мэры городов были искренне удивлены, когда по каждому району…

Вы знаете, первая эмоция: «Слушайте, да у нас перспектив–то практически нет. Только сельское хозяйство да оборонка». Я Вам честно скажу, по каждому муниципальному району по 30 страниц: начиная от придорожного сервиса и заканчивая элементами событийного местного туризма, причём достаточно серьёзные проекты. Это второе направление, 2 августа мы будем делать презентацию.

Мы будем презентовать миру, можно смело сказать, инвестиционные возможности Удмуртской Республики. Мы изначально ориентируем и предприятия наши, бизнес, и чиновников, моих коллег, на то, что мы должны конкурировать в глобальном мире – не с соседней территорией и не с субъектами России, а в мире.

У нас уже была бизнес-миссия с Михаилом Викторовичем Бабичем по ПФО в Китае. Она прошла очень успешно. И там мы увидели свои очень серьёзные возможности. Это у нас отправная точка для более интенсивного развития Удмуртской Республики.

Всё это говорит о наших возможностях, которые помогут в том числе справиться с теми задачами, которые перед нами стоят.

В.Путин: Интересно. Мы сейчас об этом ещё поговорим, но – не хочу показаться занудой – с бараками разберитесь.

А.Бречалов: Это на особом контроле с первого дня.

В.Путин: Вы сказали, что там ещё есть люди с ограниченными возможностями – я имею в виду не только ту семью, которая до меня дозвонилась в ходе Прямой линии, но и других людей, которые живут в таких условиях.

И этот проект, о котором Вы сейчас сказали, когда мы сегодня встречались с людьми, – он хороший, имею в виду проспект. Но надо делать очень аккуратно, имея в виду пожелания людей: кто–то хочет остаться в этом микрорайоне, у кого–то другие пожелания. Индивидуально надо работать.

А.Бречалов: Безусловно. Я знаю, какое внимание Вы этому уделяете.

С первых дней своей работы мы подходим по такому принципу: не только существующая очередь из аварийных домов – мы обращаем внимание именно на тех, кто действительно наиболее нуждается.

Россия. ПФО > Госбюджет, налоги, цены. Недвижимость, строительство > kremlin.ru, 27 июня 2017 > № 2224286 Александр Бречалов

Россия. Белоруссия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 26 июня 2017 > № 2230839 Сергей Лавров

Интервью Министра иностранных дел России С.В.Лаврова белорусским СМИ по случаю 25-летия установления дипломатических отношений между Российской Федерацией и Республикой Беларусь, Москва, 23 июня 2017 года

С.В.Лавров: Рад вас приветствовать. Поздравляю с наступающей через два дня годовщиной – 25-летием установления дипломатических отношений.

Вопрос: Сергей Викторович, благодарим Вас, что согласились ответить на наши вопросы в канун 25-летия установления дипломатических отношений между нашими странами. Для большинства граждан России и Белоруссии это достаточно протокольная цифра, потому что отношения между нашими странами и народами гораздо глубже и дольше, чем четверть века. В то же время для журналистов и экспертов 25 лет – это знаковый период, насыщенный двусторонним взаимодействием, порой не совсем простым, но, безусловно, важным. Хотелось бы услышать Вашу объективную оценку того, что можно отнести к наиболее ярким успехам и достижениям нашего сотрудничества за четверть века.

С.В.Лавров: Вы, безусловно, правы. 25 лет - это, конечно, миг, песчинка в потоке истории наших отношений, которая действительно уходит корнями вглубь веков. Многие столетия мы вместе жили и отстаивали независимость наших земель, народов, духовную и культурную близость. Переплетение судеб людей в прямом смысле, российско-белорусские семьи и дети, – все это создает особую атмосферу и фундамент в наших отношениях, который очень прочный и, я считаю, очень надежный на далекое будущее.

Что касается того периода, который мы прожили как независимые государства после того, как перестал существовать Советский Союз, то, я думаю, что белорусы и россияне первыми поняли пагубность развала тех отношений, которые сформировались за предыдущий период и которые отвечали коренным интересам народов наших теперь уже независимых стран. Именно этим и было стимулировано движение к интеграции, которое затем, в общем-то, было подхвачено и в более широком географическом плане другими странами на пространстве Содружества независимых государств (СНГ). Договор о создании Союзного государства 1999 г. и Договор между Российской Федерацией и Республикой Беларусь о равных правах граждан 1998 г. были реальными кирпичиками в «здании» нашего Союзного государства, которые позволяют извлекать из наших продвинутых интеграционных планов и решений, большую выгоду. Поэтому Союзное государство как таковое, конечно, наше главное завоевание, хотя целый ряд планов, которые были обозначены в Договоре о создании Союзного государства, еще предстоит завершить. В любом случае какую-то инвентаризацию нужно провести, и мы это предложили нашим белорусским друзьям. Важно, что это сотрудничество опирается не только на взаимоотношения между Москвой и Минском. Практически все российские регионы (а их 80 с небольшим – т.е. практически все) так или иначе участвуют в связях с партнерами в Белоруссии, регулярно происходят обмены визитами не только на уровне правительств России и Республики Беларусь, но и между регионами. Взаимный поток не иссякает. Это позволяет поддерживать очень плотную «ткань» повседневного сотрудничества и союзничества.

У нас общие оборонные задачи. У нас есть объединенная группировка войск, которая надежно обеспечивает безопасность наших стран, нашего Союзного государства в дополнение к союзничеству в рамках ОДКБ, членами которой являются Российская Федерация и Республика Беларусь и где они наиболее активно продвигают дальнейшую гармонизацию наших союзнических действий.

Не могу не упомянуть гуманитарно-культурную сферу. В России и Белоруссии постоянно проводятся фестивали, где коллективы двух стран, общественные движения активно общаются друг с другом и укрепляют те самые человеческие контакты, которые столь важны в современном мире.

Если говорить о наших внешнеполитических делах, то самые плотные координация и взаимодействие у нас развиваются в контексте Программы совместных согласованных действий в области внешней политики, принимаемой на каждые два года, реализуются в полном объеме и позволяют нам буквально в повседневном режиме сверять все наши действия.

Это далеко не все, что характеризует наши отношения за последние 25 лет, но, наверное, основные блоки я постарался выделить.

Вопрос: Что Вы имели в виду под необходимостью провести инвентаризацию?

С.В.Лавров: Необходимо прочитать Договор о создании Союзного государства и будет понятно, что уже выполнено, а что нет. Не буду сейчас вдаваться в эти делали. Думаю, что все в состоянии это сделать самостоятельно.

Вопрос: Главная идея Союзного государства – это равные возможности для граждан России и Белоруссии. Спустя два десятилетия, как видим, еще остались сферы для усиления совместной работы в этом направлении. В каких отраслях в ближайшее время следует ожидать взаимную унификацию прав?

С.В.Лавров: Договор между Российской Федерацией и Республикой Беларусь о равных правах граждан 1998 г. предусматривает унификацию прав во всех областях. Понятно, что этих областей так много, что все за один присест сделать было трудно. Хотя прошло немногим более 10 лет, но сделано много и в сфере трудовой и хозяйственной деятельности, и в сфере тех методов, которые реализуют права на труд и отдых, в образовательной сфере и в области медицинского обслуживания. Если не на 100 процентов, то в очень большой степени сделаны шаги по выравниванию всех прав, включая, как я уже сказал, различные аспекты трудовой деятельности, выход на пенсию, обучение, получение стипендий. Поскольку жизнь не стоит на месте, у нас, например, был введен ЕГЭ. В Белоруссии есть похожие требования, которые отличаются несколько методологически. Сейчас есть решение гармонизировать эти два инструмента с тем, чтобы вообще не было никаких неудобств. В любом случае сейчас белорусы, которые заканчивают среднюю образовательную школу по своей методике, имеют полное право поступать без каких-либо ограничений в российские вузы и наоборот. Это очень важно.

Осталось сделать не так много. Необходимо уточнить кое-какие нюансы по медицине. Сейчас идет процесс расширения категории граждан, которые будут автоматически получать бесплатную медицинскую помощь в обеих странах. Есть вопрос, который связан с несовпадением законодательства о праве собственности на недвижимость, есть различия в том, что касается взимания платы за санаторное лечение и пребывание в гостиницах. Мы ставим эти вопросы перед нашими белорусскими друзьями. Есть соответствующие экспертные контакты. Думаю, что это все уже мелкие вопросы.

Иногда возникают вещи, которые требуют незамедлительного решения, как это произошло с вопросом о признании водительских удостоверений для тех, кто занимается индивидуальной или иной предпринимательской длительностью. 16 июня, через две недели после того, как этот вопрос стал вызывать опасения, в Санкт-Петербурге было принято Постановление Союзного кабинета министров. Этот вопрос уже полностью снят. Думаю, что любые другие нюансы, которые могут возникать (потому что законодательства при всей нашей скоординированности развиваются достаточно индивидуально), будут решаться оперативно без какого-либо неудобства для наших граждан.

Вопрос: Вы уже сказали о том, что Россия и Белоруссия согласовывают свои действия в области внешней политики. В этом году были отменены санкции Евросоюза в отношении Белоруссии, и можно наблюдать некоторое потепление отношений. В то же время у России нет потепления с Западом, скорее похолодание. Как Москва реагирует на такие действия союзника?

С.В.Лавров: Как я понимаю, не все санкции, которые были введены в отношении Республики Беларусь, были отменены, а лишь частично.

Что касается процесса сближения между Белоруссией и Европейским союзом, у нас к этому нет никакой аллергии, ощущения ревности. Это естественное стремление любой страны, в том числе и Российской Федерации искать взаимовыгодные связи со всеми своими соседями.

Отмечу, что с нашей стороны не было какого-либо охлаждения к Европейскому союзу. Мы по-прежнему убеждены в том, что Россия и Европейский Союз, как и Белоруссия и Европейский Союз и другие наши с вами соседи с ЕС должны сотрудничать транспарентно, равноправно и откровенно.

Мы никогда не ставили перед нашими партнерами на постсоветском пространстве вопрос о том, что они должны выбирать, с кем хотят быть – с Россией или с Западом. Такой вопрос неоднократно ставили перед странами постсоветского пространства наши западные коллеги. Чего стоит первый «майдан» на Украине 2004 г., когда министры иностранных дел стран Евросоюза публично требовали от Киева сделать выбор, с кем он хочет быть – с Россией или с Европой. Считаю, что это безобразная, подрывная политика, которая до сих пор аукается и украинскому народу, да и многим другим – она применялась и проводилась не только там.

В нашей Концепции внешней политики сказано, что мы выступаем за равноправное, продвинутое, стратегическое партнерство с Европейским союзом. Этот принцип остается в наших доктринальных установках. Как только Евросоюз будет готов изменить свою нынешнюю абсолютно тупиковую линию (а такие признаки уже проявляются), мы будем готовы вернуться на путь поступательного развития в интересах наших граждан и граждан стран Евросоюза.

Повторю, что есть целый ряд указаний на то, что осознание абсолютной бесперспективности нынешней линии приходит ко многим членам Европейского союза, которым уже давно не нравится, что политику в отношении России формирует русофобское меньшинство, злоупотребляющее тем самым принципом солидарности, который есть в ЕС, требующее всех солидаризироваться с их экстремистскими, категорически антироссийскими подходами. С подходами тех, кто выступает за разумные отношения с Россией, они не хотят солидаризироваться, не хотят искать ничего посередине.

Мы говорили нашим партнерам на постсоветском пространстве, в том числе нашим партерам из Республики Беларусь, и коллегам из Евросоюза в ходе контактов с ними, что мы не хотели бы, чтобы известная программа «Восточное партнерство» использовалась для того, чтобы ставить так называемые фокусные страны перед ложным выбором. С самого начала мы были готовы сотрудничать с этим проектом, предлагали Брюсселю поискать проекты, которые в рамках этой программы будут объединять страны ЕС, страны, являющиеся фокусными в рамках программы «Восточного партнерства» и которые также включали бы в себя участие Российской Федерации. К сожалению, с тех пор мало, что получилось. Но мы не делаем из этого трагедии. Хотя мы знаем, как кое-кто хочет этот процесс, нацеленный на достижение полезных результатов, опять превратить в некую антироссийскую затею.

Еще раз подчеркну, у нас не вызывает никакого отторжения стремление какой-либо страны сотрудничать с кем бы то ни было в сферах социально-экономического, гуманитарного и культурного развития. Это также закреплено в наших документах, и в нашей внешней политике это называется «принцип многовекторности». Исходя из своего географического положения Россия не может иначе подходить к выстраиванию своей внешней политики, равно как и Беларусь, учитывая её географическое и геополитическое положение, имеет полное право и, уверен, даже должна добиваться хороших отношений со всеми своими соседями.

То, что к соседям приходит озарение и они начинают отказываться от своей санкционной принудительной позиции в отношениях с Республикой Беларусь, можно только поприветствовать. Надеюсь, что они делают это не для того, чтобы опять попытаться оторвать Белоруссию от России, а просто потому, что убедились, что любые санкции – это путь в никуда, и ничего хорошего они никогда не приносят, в том числе и тем, кто их заказывает и осуществляет.

Вопрос: Соседи из Восточной Европы, не оглядываясь на приближение инфраструктуры НАТО к границам Союзного государства, часто достаточно нервно реагируют на любые плановые совместные военные учения России и Белоруссии. Недавно Президент Литвы Д.Грибаускайте назвала опасностью для Прибалтики соседство Белоруссии с Литвой. На Ваш взгляд, как мы должны реагировать на подобные заявления? Готовы ли мы к дальнейшему усилению позиций НАТО на нашем западном направлении?

С.В.Лавров: Во-первых, стенания и причитания по поводу наших учений с Республикой Беларусь наблюдаются уже не первый год. В настоящее время у нас готовятся учения «Запад – 2017». Пару лет назад были учения «Щит Союза – 2015». Раздавались те же самые крики, что сейчас российские войска якобы для проведения учений войдут, а потом останутся там навеки и оккупируют Республику Беларусь. Больший бред, наверное, трудно себе представить. Тем более, если речь идет о политиках, которые претендуют на какую-то респектабельность в Европейском Союзе.

Слухи о том, что мы якобы готовимся к введению войск в Белоруссию под видом учений и сохранению их там на веки вечные, были многократно опровергнуты как с российской стороны, так и со стороны руководства Республики Беларусь.

Наши коллеги из Североатлантического альянса прекрасно знают, что у них есть приглашение на эти учения, которые проводятся транспарентно, как и все предыдущие совместные военные учения Российской Федерации и Республики Беларусь. В Совете Россия-НАТО неоднократно проходили презентации по поводу тех учений, которые проводятся с участием Российской Федерации и её союзников и партнёров.

Всё, что необходимо делать для поддержания нормальной атмосферы в Европе, для укрепления доверия, недопущения обострения ситуации, недопущения нагнетания каких-либо конфронтационных тенденций, мы стараемся делать. Мы неоднократно убеждались в том, что все эти приготовления, которые сейчас реализуются на практике, когда инфраструктура НАТО приближается к нашим общим границам, когда новые подразделения направляются туда же, причем под лозунгом постоянной ротации, что означает постоянное развертывание во всех практических смыслах, что все эти предлоги, которые используются для оправдания подобного рода действий, надуманы. Не было бы государственного переворота на Украине, после которого мы были вынуждены прийти на защиту тех людей, которые отказались подчиняться путчистам неонацистского толка, было бы придумано что-то другое. Натовские планы никогда не менялись и с разной степенью интенсивности были нацелены на то, чтобы жадно осваивать то геополитическое пространство, которое, как они считали, оказалось «бесхозным» после распада Советского Союза.

Эта стратегия, к огромному сожалению, возобладала над теми, кто предлагал после распада Советского Союза идти не по пути укрепления Североатлантического альянса, его бесконечного расширения во все стороны, и прежде всего на Восток, не по пути углубления разделительных линий в Европе, а по пути выработки общего подхода, может быть, «под крышей» ОБСЕ, либо под какой-либо иной универсальной «крышей», который опирался бы на обеспечение равной неделимой безопасности для всех стран Североатлантического региона.

Когда Россия несколько лет назад предложила заключить соответствующий договор, чтобы уже в юридически обязывающей форме закрепить то, что торжественно произносили лидеры западного мира о необходимости избегать попыток укрепления собственной безопасности за счет безопасности других, нам сказали, что пусть этот политический лозунг остается политическим лозунгом, а юридические гарантии безопасности получат от Запада только те страны, которые вступят в НАТО.

Это откровенно провокационная политика, которая до сих пор сохраняется и отражает некую натоцентричность в мышлении. Это плохо и не помогает налаживать добрососедство, укреплять доверие, снимать озабоченность. Хотя мы по-прежнему делаем всё, что от нас зависит, даже в этих условиях.

Год назад Президент России В.В.Путин поддержал предложение Президента Финляндии С.Нийнистё о том, чтобы разработать дополнительные меры безопасности в воздушном пространстве Балтийского региона, включая решение вопроса о т.н. транспондерах. Предполагалось, чтобы все самолеты, включая военные, пролетали с включенными транспондерами. В июле прошлого года мы внесли соответствующее предложение в Совет Россия-НАТО, касающееся не только транспондеров, но и других мер доверия и транспарентности. Натовцы, которые постоянно призывали нас быть более предсказуемыми, уже скоро год думают над тем, как отреагировать на эти наши предложения. Как говорится, это проверка практическими делами тех позиций, которые излагаются публично.

Что касается наращивания контингентов и инфраструктуры прежде всего в Прибалтике и Польше на бывших модернизируемых советских базах и на вновь создаваемых базах, переброски контингентов стран НАТО, в т.ч. ведущих западных государств на границы с Российской Федерацией. Я высокого мнения о качестве военной мысли и подготовки в США, ФРГ, Великобритании и других странах Североатлантического альянса. Я не могу допустить, чтобы у них было хоть малейшее допущение возможности нападения России на НАТО. Все, что происходит, отражает линию, которая возникла в конце 80-х – начале 90-х гг., на освоение геополитического пространства, которое оказалось как бы «свободным». Разумеется, все это идет в нарушение заверений, которые давались руководству СССР о том, что не только НАТО не будет расширяться на Восток, но и на востоке Германии не будет никаких объектов натовской инфраструктуры. Я не предлагаю в этой связи вдаваться в какую-то панику, нагнетать конфронтацию, поддаваться на провокации, которые нацелены на то, чтобы втянуть нас в непомерную гонку вооружений. У нас есть достаточно уверенности в том, что Россия и Республика Беларусь в рамках объединенной группы войск обладает всем необходимым, чтобы никакие провокации не подорвали нашу безопасность.

Вопрос: Как и любые партнеры, Россия и Белоруссия в чем-то имеют схожие позиции, а где-то придерживаются разных точек зрения. Есть ли в отношениях между нашими странами какие-то проблемные вопросы и серьезные разногласия, или это все рабочие моменты, которые последовательно разрешаются?

С.В.Лавров: Нет ни одной пары государств, между которыми на сто процентов все было бы абсолютно согласовано раз и навсегда. Во-первых, страны обладают суверенитетом. Во-вторых, в любом интеграционном механизме ключом является нахождение баланса между экономическими интересами. Однажды найденный баланс никогда не остается навсегда, потому что жизнь идет, экономика развивается, появляются новые технологии, меняется конъюнктура, которая влияет на экономику каждого участника международной торговли и международного инвестиционного сотрудничества.

Так происходит и в наших отношениях в рамках Союзного Государства. Отмечу, что белорусские переговорщики (в особенности из экономического блока) очень настойчивые и аргументированные. Наши коллеги стараются им в этом не уступать. Когда в последнее время возникли разногласия по поводу отдельных аспектов энергетического сотрудничества, эксперты потратили немало усилий и времени, но в итоге подготовили к апрельской встрече президентов почву для того, чтобы Президент России В.В.Путин и Президент Белоруссии А.Г.Лукашенко достигли договоренности, которая сняла вопросы и шероховатости, возникшие на данном этапе нашего интеграционного взаимодействия. Я уверен, что и в будущем будут возникать вопросы, требующие дополнительного вмешательства, и я не менее уверен, что их будут регулировать таким же союзническим и товарищеским способом с тем, чтобы обеспечить взаимовыгодное решение каждого из них.

Вопрос: Сейчас готовится межправительственное соглашение о взаимном признании виз. В какие сроки планируется его подписание? Можем ли мы говорить о том, что у наших стран общий союзный взгляд на весь спектр вопросов миграционной политики?

С.В.Лавров: Общий взгляд вырабатывается. На заседании Союзного Правительства 16 июня в Санкт-Петербурге была одобрена Программа совместных действий по формированию общего миграционного пространства до 2020 г. Главным инструментом работы на этом направлении будет созданная уже достаточно давно межведомственная группа по согласованию миграционной политики. Она возглавляется первыми заместителями министров внутренних дел, которые встречались в апреле и в значительной степени подготовили предложения, которые были одобрены премьерами в рамках Программы формирования общего миграционного пространства. Это уже важный шаг в создании единых подходов в этом непростом вопросе, учитывая, что у нас пока нет полного совпадения по перечню стран, с которыми мы имеем тот или иной режим –безвизовый или визовый облегченный.

У нас в планах соглашение о едином визовом пространстве. Первым шагом на этом пути является договоренность о взаимном признании виз, которую мы хотим согласовать. Это будет требовать профессиональных, технических и экспертных консультаций. Мы их сейчас начинаем. По достижению договоренности мы очень серьезно продвинемся и в формировании не только единого миграционного, но и единого визового пространства.

Вопрос: Вы уже сказали о невведении российских войск в Белоруссию. Хотелось бы уточнить несколько деталей по схожей проблематике. Одно время обсуждалось создание в Белоруссии российской военной авиабазы. Этот вопрос больше не поднимается и не обсуждается? Поднимается ли вопрос о каком-либо военном присутствии России в Белоруссии?

С.В.Лавров: Я не слышал, чтобы вопрос о военной базе поднимался в последнее время. Мы приняли к сведению решение Президента Республики Беларусь А.Г.Лукашенко, который принял это решение в рамках своих полномочий и компетенции. Мы относимся к нему с полным уважением.

О каком-то присутствии российских войск на территории Белоруссии за пределами согласия белорусского руководства никто и не помышляет. Еще раз подчеркну, что военные учения, которые регулярно проводятся на территории Белоруссии с участием контингентов ВС Российской Федерации, являются результатом согласованных решений, принятых главами государств, которые осуществляются на транспарентной основе и в полном соответствии с обязательствами в рамках Союзного Государства.

Вопрос: В настоящий момент Россия и Белоруссия активно включились в работу над проектом «Экономического пояса Нового Шелкового пути». Однако есть скептики, которые видят в этом угрозу мягкого захвата наших рынков. В чем перспективность этого проекта, что он может дать Белоруссии, России и ЕАЭС в целом?

С.В.Лавров: Современная ситуация в мировой экономике не очень устойчива и предсказуема, как принято говорить, волатильна. Все большее количество стран понимают, что нужно искать устойчивость прежде всего через наращивание интеграционных процессов. Создание ЕАЭС при активной инициативной роли наших стран является отражением этих тенденций. Упомяну в скобках, что и в рамках СНГ есть интеграционные процессы, в частности, там функционирует зона свободной торговли для товаров. Сейчас идут экспертные консультации с тем, чтобы распространить эту зону свободной торговли на сферу услуг. Так что эти процессы на нашем общем пространстве развиваются не только в ЕАЭС, но и в более широком географическом формате.

Одновременно, как вы помните, при создании ЕАЭС главами государств был декларирован его открытый характер и готовность к сотрудничеству в самых разных общеприемлемых формах с другими странами. Замечу, что сейчас около 50 стран проявляют интерес к установлению тех или иных отношений с Евразийским экономическим союзом. Многие из них хотели бы договариваться о создании зоны свободной торговли. Первый договор о создании такой зоны был заключен с Вьетнамом. Идут переговоры с целым рядом других стран Юго-Восточной Азии, начинаются консультации и с организацией АСЕАН, о чем говорилось в мае 2016 г., когда в Сочи состоялся саммит Российской Федерации и стран Ассоциации Юго-Восточной Азии.

Открытость общей позиции стран-членов ЕАЭС предполагает установление связей с соседями нашего интеграционного объединения, крупнейшим из которых является Китайская Народная Республика, которая примерно в те же годы, когда начинались переговоры о ЕАЭС, стала продвигать инициативы о создании «Экономического пояса Шелкового пути» и «Морского Шелкового пути», которые в итоге оформились в концепцию «Один пояс – один путь». В мае этого года в Пекине состоялся очень представительный, с участием порядка 50 руководителей различных стран и организаций форум, где обсуждались возможности развития этой концепции. Она действительно предполагает продвижение транспортных, логистических маршрутов, экономического взаимодействия на огромном пространстве всего Евразийского континента. Не думаю, что этого следует опасаться.

Что касается наших действий в рамках ЕАЭС, то, во-первых, уже пару лет назад руководство ЕАЭС, главы государств одобрили линию на то, чтобы мы старались гармонизировать свои интеграционные планы и планы, которые продвигает в рамках упомянутой концепции КНР. Во-вторых, наши руководители и руководитель Китая согласились работать над тем, что условно называется «Большой Евразийский проект», который включал бы в себя ЕАЭС, КНР, ШОС, которая с вступлением в нее Индии и Пакистана обрела мощный дополнительный экономический вес. Помимо этих перечисленных мной организаций еще и страны АСЕАН высказали свою заинтересованность. Если мы посмотрим на географические параметры этого вырисовывающегося взаимодействия, то станет ясно, что сам Бог велел посмотреть и на Запад, где развиваются интеграционные процессы в ЕС, который сейчас переживает непростой период – например, «брекзит», высказывается и ряд других скептических настроений. Мы были бы очень заинтересованы в том, чтобы эти сложности были преодолены. Евросоюз, несмотря на резкое сокращение нашего товарооборота, по-прежнему остается нашим главным внешнеэкономическим партнером. Кстати, Республика Беларусь – наш первый партнер по товарообороту в СНГ и четвертый, если брать весь спектр наших торговых партнеров во всем мире.

Я убежден, что, учитывая достаточно активную работу на пространстве к Востоку от ЕС по продвижению интеграционных процессов, в Европейском союзе не могут не понимать, что они только выиграют от нахождения взаимовыгодных путей подключения к этой работе. Когда (надеюсь, именно «когда», а не «если») это произойдет, будет воплощаться в жизнь то самое видение, которое еще Ш. де Голль сформулировал, говоря о единой Европе от Атлантики до Урала. Сейчас мы уже говорим об общем экономическом и гуманитарном пространстве с опорой на равную и неделимую безопасность от Лиссабона до Владивостока. Опасаться этого не следует. Никто, по крайней мере, в рамках структур, в которых мы работаем – ЕАЭС, ШОС, диалог с Китаем и АСЕАН – не собирается никому ничего навязывать, все решения будут приниматься на основе баланса интересов. Белоруссия как страна, которая находится на стыке процессов, развивающихся между ЕАЭС и его восточными соседями, и тех процессов, которые происходят в ЕС, обладает очень хорошими возможностями органично вписаться в современные тенденции.

Вопрос: В последнее время активизировались разговоры о том, что Минские договоренности себя исчерпали и необходимо переходить к другому формату, в том числе с участием США. Каково Ваше мнение по этому поводу?

С.В.Лавров: Я не слышал серьезных разговоров о том, что Минские договоренности себя исчерпали. Несерьезных – много, в основном они слышатся из Киева. Практически с момента подписания договоренностей украинские руководители стали искать предлоги для их невыполнения. То вбрасывалась и очень долго муссировалась идея обращения в ООН, тем самым внося сумятицу в схему, предполагающую опору на ОБСЕ. Потом стали говорить о необходимости вооруженных полицейских со стороны ЕС, о необходимости вооруженной миротворческой миссии по линии ООН и т.д. Тем не менее, сейчас из уст Президента Украины П.А.Порошенко мы слышали, что Минские договоренности должны полностью выполняться. Но это лишь фраза, потом в разных форматах и по разным каналам украинские коллеги расшифровывают это. Расшифровка выглядит так: Минские договоренности должны выполняться, но не в той последовательности, которая там записана. В Киеве считают, что сначала украинская власть должна получить полный контроль над всем Донбассом, а потом выполнять свои обязательства по проведению выборов и отражению какого-то статуса этого региона в конституции. Это противоправно, потому что Минские договоренности были утверждены СБ ООН и предполагают решение всех вопросов политических реформ (амнистию, закон об особом статусе Донбасса, на постоянной основе закрепленный в конституции, проведение выборов под контролем ОБСЕ) прежде, чем Киев установит полный контроль над этим регионом. Без этих политических реформ невозможно гарантировать безопасность людей, которые сейчас руководят отдельными районами Донецкой и Луганской областей, и которые возглавили протест против незаконного госпереворота, осуществленного, прежде всего с помощью неонацистских элементов. То, что произошло и происходит с противниками присутствия и доминирования в действиях киевских властей радикалов, имею в виду инцидент в Одессе и многие другие, которые до сих пор не расследованы, заставляет всерьез усомниться в том, что киевские власти будут способны обеспечить безопасность этих людей. Гарантии в виде особого статуса, амнистии, выборов, которые должны отражать волю проживающих на этих территориях людей, абсолютно неизбежны и неотъемлемы. Именно они закреплены в Минских договоренностях как условие восстановления полного контроля киевских властей над всем этим регионом.

Вопрос: Нужен ли здесь какой-то другой формат или нужно выполнять исключительно Минские договоренности?

С.В.Лавров: Еще на стадии администрации Б.Обамы, когда нам задавали эти вопросы, мы отвечали, что если наши европейские партнеры, которые вместе с нами помогают продвигать «нормандский формат» как средство внешнего содействия выполнению Минских договоренностей на это готовы, то мы будем не против подключения американских коллег. Но тогда было сочтено целесообразным сотрудничать с американцами в дополнение к «нормандскому формату», а не внутри этого механизма. Как вы знаете, был двусторонний канал США–Россия на уровне представителей Госдепартамента и Администрации Президента Российской Федерации. Такие же двусторонние каналы существовали у Вашингтона с Берлином, Парижем, Киевом. Когда в Москве в апреле был Госсекретарь США Р.Тиллерсон, когда я был в Вашингтоне и встречался с Президентом США Д.Трампом и Госсекретарем Р.Тиллерсоном в мае этого года, при обсуждении украинского кризиса мы подтвердили готовность возобновить двусторонний канал, если Администрация Д.Трампа сочтет это целесообразным. Мы считали, что это было бы полезным, но пока конкретных откликов на эту нашу заинтересованность мы не получили.

?

Россия. Белоруссия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 26 июня 2017 > № 2230839 Сергей Лавров

Россия. ЦФО. ЮФО > Транспорт > gudok.ru, 26 июня 2017 > № 2222409 Владимир Антонов

Владимир Антонов: «Испытания первых скоростных платформ начнутся в июле»

Руководитель машиностроительного предприятия «Трансмаш», входящего в ЗАО «Трансмашхолдинг», рассказал о проекте производства уникального подвижного состава, предназначенного для перспективных скоростных маршрутов

– В России созданы первые скоростные вагоны-платформы. Где они пройдут испытания?

– Испытания двух опытных образцов этих изделий начнутся в июле на двух полигонах ВНИИЖТа. На Экспериментальном кольце в подмосковной Щербинке проведут статические (прочностные) испытания, а динамические – на скоростном полигоне Белореченская – Майкоп Северо-Кавказской дороги. По регламенту на скоростном полигоне подвижной состав будет испытан на скорости до 180 км/ч (с учётом 10% превышения конструкционной скорости вагона-платформы). Причём как минимум в пяти режимах нагрузки – от порожнего до гружёного с контейнером весом 36 тонн. При этом программа испытаний предусматривает свыше 250 поездок в различных режимах эксплуатации. Успешное их завершение будет означать, что данная модель может передвигаться со скоростью до 160 км/ч на всей сети 1520.

– Эти платформы будут использоваться для скоростных контейнерных перевозок?

– Да. Контейнерные перевозки сегодня растут и требуют повышения скоростей движения. Это позволит повысить пропускную способность дорог без дополнительных инвестиций в инфраструктуру за счёт оптимизации «нитки» графика и его сопряжения с графиками пассажирского движения на сети.

Кстати, уже разрабатывается следующая модель скоростной двухосной тележки с улучшенными характеристиками. В ней нагрузка будет увеличена до 21 тонны на ось при скорости 140 км/ч и до 18 тонн на ось при скорости 160 км/ч. А в ОАО «РЖД» уже утверждены технические требования к электровозу для ускоренной перевозки контейнеров. Это позволит увеличить составность поезда до 71 условного вагона, в то время как действующий парк пассажирских локомотивов позволяет перевозить в составе только 30 вагонов.

– А позволит ли состояние инфраструктуры?

– На сети дорог, особенно в европейской части, есть достаточное количество участков, где выдерживается скорость движения пассажирских поездов. И это обстоятельство позволит сократить сроки доставки грузов новым подвижным составом в два раза.

– У новых платформ, по-видимому, уже есть заказчик. Сколько планируется их выпустить?

– ОАО «Трансмаш» и ООО «КСТ» заключили соглашение о намерениях по производству 2800 вагонов-платформ модели 13-6954 до конца 2019 года. ООО «КСТ» – инвестор, технологический партнёр и главный идеолог проекта. Сегодня наиболее заинтересованным и перспективным конечным заказчиком такого подвижного состава является «Почта России». В качестве пилотного его использования выбрано направление Китай – Россия – Европа, также рассматривается маршрут Москва – Владивосток – Москва.

«Почта России» планирует ежедневную отправку поезда с 30 платформами по маршруту Замын Уд (Монголия) – Наушки – Москва – Брест. По расчётам, для организации такого сервиса потребуется 480 вагонов.

Надеемся, что успешный запуск пилотного маршрута убедит переходить на новый подвижной состав других участников рынка контейнерных перевозок, тех, кто обслуживает трансконтинентальные маршруты. Скорость – это важный фактор в конкуренции.

Как уже сообщал Gudok.ru, ОАО «Трансмаш», входящее в структуру ЗАО «Трансмашхолдинг», и ООО «Комплексные скоростные технологии» заключили контракт на поставку скоростных вагонов-платформ летом 2016 года. Соглашение, подписанное в ходе международной выставки InnoTrans 2016 в Берлине, предусматривает производство на предприятии в городе Энгельсе Саратовской области уникального подвижного состава – скоростной платформы модели 13-6954 для перевозки крупнотоннажных контейнеров. Предел конструкционной скорости для эксплуатации платформы установлен на уровне 160 км в час.

Проект реализуется в соответствии со Стратегией развития железнодорожного транспорта РФ до 2030 года.

Скоростной вагон-платформа модели 13-6954 предназначен для перевозки одного контейнера 40 или 45 футов, в том числе рефрижераторного контейнера с автономной дизель-генераторной установкой.

На первом этапе эксплуатация вагона-платформы 13-6954 предполагается в составе скоростного поезда постоянного формирования с тягой пассажирскими локомотивами.

Валерий Осипов

Россия. ЦФО. ЮФО > Транспорт > gudok.ru, 26 июня 2017 > № 2222409 Владимир Антонов

Россия > Армия, полиция > zavtra.ru, 22 июня 2017 > № 2484197 Махмут Гареев

«Помни войну!»

беседуют главный редактор "Завтра" и президент Академии военных наук, генерал армии Махмут Гареев

Александр Проханов

Александр ПРОХАНОВ.

Махмут Ахметович, огромная жизнь прожита — ваша огромная и моя немалая. О чём вы думаете? Что в вашей душе происходит, когда за спиною столько великого, столько ужасного, столько загадочного? О чём вы в основном сейчас заботитесь?

Махмут ГАРЕЕВ.

Александр Андреевич, у нас при советской власти были, конечно, свои недостатки, несовершенства, это мы все знали и нередко критиковали. Мы с вами как-то в Архангельском сидели, говорили, что совершенно не укладывается в голове, как столько людей не удержались в ту пору хоть за какой-нибудь край Советского Союза, как мы потеряли такое государство?! Всё сдали. И вот больше всего задумываешься о том, почему некоторые люди оказались способны предать то, за что веками, во все времена сражалась Россия, не только советская Россия: за правду, за идейность нашей страны? Я каждый день об этом думаю. И внятного ответа не могу найти. Столько предательства! Столько людей, стоявших на таких должностях, где одного шага было достаточно, чтобы пресечь это, но ничего не было сделано! Об этом приходится жалеть и думать: как снова не натворить таких ошибок.

Александр ПРОХАНОВ.

Я тоже об этом думаю постоянно. Потому что считаю себя до мозга костей советским человеком, и сегодняшняя Россия мне родина, но моя родина и Украина, и Белоруссия, и Казахстан, и Эстония. А меня всё время заставляют думать, что моя родина — только сегодняшняя Россия. Я гадаю, исследую и до конца не могу найти этому объяснения, потому что на уровне, мне кажется, социальном, политическом или экономическом полного ответа здесь не найти. В этом есть какая-то мистическая загадка. Потому что СССР создавался как что-то невероятное в истории человечества, не поддающееся аналогии. И уход его — это уход некого чуда, которое появилось и исчезло.

Махмут ГАРЕЕВ.

И что ещё удивляет: много людей, которые в ЦК работали, в других высших органах, сегодня странным образом перестроились. Но неужели у них тогда не было ничего истинного? Всё продали. Даже слово "продали" не подходит, потому что отдали задарма.

НАТО создаёт группировку, расширяет её, включает страны Прибалтики, Польшу, Украину и натравливает против России. И разве могли мы в 1990-м году даже представить себе, что дадут Варшавскому договору рассыпаться, что сдадутся врагу ни за что ни про что?! И сейчас чего возмущаться по поводу того, что они пришли в Литву, в Эстонию, в Белоруссии корни пускают… До сих пор не могу понять, как это всё произошло. Поэтому события, о которых вы говорите, нуждаются в том, чтобы их проанализировать. В том числе проанализировать, оценить их должна и ваша газета, которая пользуется большой популярностью как одна из честнейших газет нашего времени.

Каждый из нас имеет какое-то отношение к тому, что упустили ситуацию. Это относится и ко мне, хотя я в начале 90-х годов находился в Афганистане. Что-то можно было сделать, наверное... Мы живём рядом с Ахромеевым, и после возвращения из Афганистана, вечером прогуливались, я ему говорил о несовершенстве нашей пропагандистской, информационной, дипломатической работы. Ахромеев даже тогда не хотел признавать никаких недостатков, которые были в Советском Союзе. Он всё оправдывал. Он был человек на редкость совестливый, честный, и, собственно, с этим связана его гибель. Даже в разговорах между собой, между людьми, которые доверяли друг другу, он продолжал настаивать, что всё правильно делается, отдельные недостатки уйдут, а главное никуда у нас не денется... До конца верил в это.

Александр ПРОХАНОВ.

В Кронштадте на пьедестале памятника адмиралу Макарову выбита надпись "Помни войну". Вы — до мозга костей военный. Я не знаю людей, кроме вас, которые были бы настолько военными. Вы и солдат, и вояка, и теоретик, и философ. Вы понимаете армию не как институт, а как целую категорию, с которой человечество живёт все свои тысячелетия. Объясните: почему наши русские военные так боятся политики? Почему русским военным на протяжении всей своей истории в политике всё не удавалось? Только гвардейцы посадили на престол Елизавету Петровну, затем посадили на престол Екатерину, но потом все их попытки кончались ничем. Декабристы были нерешительны, хотя они состояли из цвета русской военной аристократии. Георгий Жуков, который получил абсолютную полноту власти после войны, особенно после Хрущёва, ушёл, передал эту власть партии и поплатился за это. ГКЧП — это близкие мне люди, многие из них друзья, я до сих пор дружу с Олегом Дмитриевичем Баклановым. Почему ГКЧП проиграл? Почему Дмитрий Тимофеевич Язов не мог осуществить всю полноту своей власти? Почему Валентин Иванович Варенников, очень жёсткий, твёрдый человек, проявил такую нерешительность? Мне кажется, что у Варенникова была возможность переломить ход дела.

Махмут ГАРЕЕВ.

Во-первых, не до конца оценивали опасность того, что происходит. Казалось, что каким-то образом ходы будут найдены и выведут из этой пропасти. Во-вторых, есть нюансы, над которыми надо думать, мы ещё не осознали произошедшее. Больше всего нас, ветеранов, беспокоит сегодня именно то, что произошедшее с нами не оценено до конца, не понята глубина произошедшего. И неоценённость ситуации — опасность для будущего: ведь эти ошибки могут повториться. А тогда, видимо, исходили из того, что задача военных — обеспечить защиту, оборону страны от внешних врагов, а за обеспечение внутренней безопасности отвечают другие государственные органы.

Когда меня отправляли в Афганистан в феврале 1989 года, министр обороны Д.Т. Язов говорил мне: два дня вам на сборы, обязательно надо побывать у В.А. Крючкова, у Э.А. Шеварднадзе, ещё кое-кого назвал, поговорить с ними, чтобы понять обстановку.

Я пришёл к Крючкову, говорю ему, что и по вашей линии, и по линии МИД идут донесения о вражде между Шахнавазом Танаем, министром обороны, и Наджибуллой, что совершенно ненормально. Как может выжить государство, если главное политическое и военное руководство не просто не понимает друг друга, а во враждебных отношениях?

Он мне говорит: с таким настроением вам лучше не ехать в Афганистан. То есть несколько иначе оценивал обстановку в Афганистане. Всё-таки он не понимал всей опасности, которая существовала, очень верил отдельным донесениями, которые шли. Два примера приведу. Вот когда Танай начал бомбить командный пункт Наджибуллы в Кабуле (мы все там находились), Таная упустили в Баграм, он уехал, хотя за ним следили...

Александр ПРОХАНОВ.

Наджиб.

Махмут ГАРЕЕВ.

Да. И Танай начал бомбить Наджибуллу в Кабуле, чтобы уничтожить его на командном пункте. На его стороне была 15-я танковая бригада и ряд других частей. Когда он начал обстреливать Кабул, я звоню в Москву, докладываю начальнику Генштаба, министру обороны о сложившейся обстановке, что Танай будет действовать против Наджибуллы, поэтому доверять ему нельзя. А вся сила Таная сейчас — в авиации, которую он держит в кулаке в Баграме. Надо вывести из строя взлётную полосу, чтобы самолёты не взлетали с аэродрома. Потом остальное можно будет наладить. В Москве, видимо, такое решение согласовывали с политическим руководством. Я потом сам утром дал команду, наши ракеты Р-300, которые там оставались с нашими же расчётами, удачно сработали, взлётную полосу вывели из строя. Тогда Танай сел на самолёт и улетел в Пакистан. В конце концов мятеж министра обороны Таная был подавлен.

Александр ПРОХАНОВ.

А я помню, как мы с вами пускали эту ракету. Это было недалеко от штаба 40-й армии, там в ложбинке они базировались. И она должна была лететь, по-моему, в Гардез, где тоже была очень тяжёлая ситуация. И она ушла, а потом вы полетели туда на "вертушке". Причём там "вертушка" по существу проходила в горах, и был сплошной прострел этого пространства. Я вас отговаривал: не летите! Но вы полетели в окружённые гарнизоны, чтобы узнать ситуацию и поддержать людей.

Махмут ГАРЕЕВ.

А противоречия не давали разным должностным лицам объединиться и совместными усилиями привести в действие то, что хотел ГКЧП сделать, — предотвратить крах Советского Союза. Даже в Афганистане этот эпизод показателен. И много других эпизодов, где не было единого понимания у руководителей, которые занимались Афганистаном, другими вопросами.

Александр ПРОХАНОВ.

Это результат так называемого коллективного руководства?

Махмут ГАРЕЕВ.

Может быть, в какой-то степени и так, потому что всякое коллективное руководство имеет свои недостатки. Даже хорошо поставленное дело до конца чётко может не сработать. Появляются какие-то интересы, какие-то опасения. А самое главное, некоторые люди считали, что это всё проходное, а основное — самим спастись и остаться в стороне от ответственности.

Александр ПРОХАНОВ.

Это касается одной части нашей элиты. Но есть и другая часть, вокруг Горбачёва, которая проводила реформы, и она прекрасно понимала свои задачи. Мне кажется, это миф, будто Горбачёв не видел результатов своей деятельности, миф, что это были его ошибки. Мы же с вами знаем, что такое перестройка: на протяжении четырёх лет выбивали из нашего народа все возвышенные представления о родине. Всё, что доброе можно было сказать о Советском Союзе, — всё уничтожалось. А когда в результате пропаганды в голове у людей была один негатив — что Советский Союз был империей зла, что здесь нечего было защищать — конечно, никто и не защищал "этот ужасный красный чудовищный кровавый Советский Союз". Причём эта пропаганда касалась не только простого народа. И партия так думала. Она вся была уже из пластилина — не было жёсткой партии.

Махмут ГАРЕЕВ.

Надо отдать должное и тому, что американцы, наши основные враги, очень хорошо продумали все свои шаги. Они далеко смотрели и видели наши слабые места. Нажимали на них или подкупали, подговаривали каких-то наших людей. Эти люди пусть даже не целым государством всё собирались сдавать, а по каким-то отдельным вопросам, но эти вопросы были связаны друг с другом. В этой холодной войне информационную, идеологическую борьбу наши противники умно провели, оказались сильнее.

Александр ПРОХАНОВ.

Вы являетесь военным теоретиком, во многом управляете военной мыслью, вы её сберегаете, коллекционируете, направляете в динамику, в движение. Но Советский Союз, эта сверхдержава, она же была разрушена не ракетами и не авианосцами. Она была разрушена воздействиями. И в этом смысле военная наука после 1991 года обесценивалась. Сейчас мы тоже изучаем новую тактику, новые способы ведения войн, новое вооружение, потенциалы, но на нас воздействуют ещё больше, чем на Советский Союз. В какой степени военная наука в состоянии противостоять новой науке уничтожения?

Махмут ГАРЕЕВ.

Это уже, видимо, геополитика — когда угрозы создаются и реализуются преимущественно невоенными средствами. В начале девяностых годов Бильдербергский клуб — это, по существу, научный центр мирового правительства — заседал, продумывал действия, и посмотрите сейчас: Трамп в Китай не поехал даже, не говорю уже о России. Добился, что китайцы сами к нему приехали. Потом был в Тель-Авиве, в Саудовской Аравии. Ясно, что это система Бильдербергского клуба работает. Ведь всё это диктуют банки, деловые круги и финансисты, где произраильские круги задают свой тон. И мы до сих пор не можем наладить комплексное противостояние всем этим угрозам против нас. Кстати, в Афганистане всё это давало о себе знать, а именно — отсутствие согласованной работы между различными нашими ведомствами.

Как-то я поехал в районы Мазари-Шариф и Хайратон, там, где наша база снабжения стояла, которая снабжала все основные склады всех видов вооружений. Я там три дня обследовал, увидел много недостатков в обеспечении хранения, надёжности. Как раз перед этим один склад взорвали. Я написал обо всём донесение. Потом получаю донесение от афганского агента одного из наших ведомств. Вижу: то, что этот афганец пишет, совершенно не совпадает с тем, что я видел. Не думаю, что он больше меня разбирался в этих делах. Но в Москве до Горбачёва довели только то, что пишет этот афганец. То есть объективная оценка не всегда доходила до руководства.

И так мы единый фронт работы не смогли создать. Возьмите работу послов. Когда я приехал в Афганистан, войск наших не было, послом был Юлий Михайлович Воронцов. Он одновременно был первым заместителем министра иностранных дел. Это было удобно, поскольку по любому непринципиальному вопросу можно было не писать бумаг: первый заместитель министра мог дать команду, и кадровые вопросы, и другие через него мы быстро решали. Воронцов большое значение придавал работе с оппозицией в Афганистане. Он как кадровый дипломат уделял много внимания именно дипломатическим вопросам: объединению усилий разных дипломатических миссий социалистического лагеря, которые ещё в Кабуле были, и других стран. Но у него, как у всякого аристократа, было отвращение к бытовым вопросам. Для бытового обслуживания, для культурного досуга ничего не оставили.

Однако он много делал для того, чтобы некоторых представителей оппозиции настроить на сотрудничество с Наджибуллой, хотя не всё получалось. Год проработал примерно — ушёл. Приезжает Борис Николаевич Пастухов. Это типичный комсомолец, советский партийный работник. Ему говорят: два дня в Кабуле нет хлеба, люди нищают, могут забастовки, волнения произойти. Что делал в таких случаях Воронцов? Иногда до четырёх утра сидели, писали донесения: как трудно, нам хлеб надо прислать, оружие, горючее, самолёты... Он читал сам, потом показывал нам, мы обсуждали, как решать проблему. И в конце концов большая часть вопросов оставалась нерешённой. Что делает Пастухов? Хлеба нет. Он с одними, другими переговорил, по нашей линии, без всякой дипломатии, с министрами некоторыми нашими посовещался. И организовал дело так, что за несколько месяцев добился постройки хлебозавода в Кабуле. Или: горючего нет. Поехал в Мазари-Шариф. Там всё заблокировано. Добился, чтобы разблокировать, чтобы не просить всё у Советского Союза, а организовать в самом Афганистане производство горючего. И он убеждал, заставлял работать в таком направлении все власти Афганистана. В этом отношении он, конечно, имел большое преимущество. Хотя кое-что из дипломатической работы, может, и упускал.

Александр ПРОХАНОВ.

Теперь, спустя столько лет, что вы можете сказать о Сергее Соколове, маршале, который по существу был первым стратегом во время афганской войны? Что он собой представлял как мыслитель, как человек, как военный?

Махмут ГАРЕЕВ.

Я с большим уважением к нему относился как к солдату, как к воевавшему человеку, прошедшему фронт. Он ещё на Хасане воевал. Но у него не получалось воедино стратегическую, оперативно-тактическую и чисто военную мысль соединить с политикой, дипломатией. Он сугубо по-военному подходил, исходил строго из того, что не надо вмешиваться в дела, есть политики, дипломаты, они всё решат. Но есть вопросы, решения, на которые когда смотришь с точки зрения дипломатии, они один вид имеют, а если брать во взаимодействии, как влияют военный и политический вопросы друг на друга, то совсем по-другому дела обстоят. Зная, что в вопросах дипломатических, политических не очень силён, и исходя из того, что такие люди, как Дмитрий Фёдорович Устинов, были очень влиятельны в правительстве, он считал даже ненужным ему вмешиваться в эти дела: мол, я солдат, должен решать свои вопросы. Но просто по-солдатски нельзя было там решать вопросы. А он полагался на послов и в эти дела старался не вмешиваться.

Когда я из Афганистана вернулся, книгу решил написать. Десять лет мы там были, и за эти годы не было ни одного плана, что делать в Афганистане, какую задачу решать. Вот на нас напали — мы обороняемся. Провёл Ахмад Шах Масуд операцию нападения, надо усилить что-то. И этим всё ограничивалось. Рассуждают: выполнили мы там задачи или нет? А кто ставил хоть какую-нибудь задачу, что сделать в Афганистане в военном отношении, с политическими, другими вопросами? Я не нашёл ни одного такого решения.

К примеру, мне пришлось быть начальником штаба 28-й армии в Чехословакии в 1968 году. Перед вводом войск в эту страну министр обороны Андрей Андреевич Гречко собрал командующих армиями и их начальников штабов, совещались, надо ли вводить туда войска или нет. Министр обороны заявил нам: Политбюро обсуждало этот вопрос. Какие-то ответы уже дали. Поэтому не буду сейчас об этом говорить. Кстати, первым понятие "ограниченный контингент" ввёл Андрей Громыко, будучи министром иностранных дел. Он считал: с точки зрения политической — выгодно, чтобы мы небольшое количество войск туда ввели, не дразнили крупным вмешательством, не портили международную обстановку. Он по-своему был прав. Министр обороны Гречко, надо сказать, тоже не политик, но военное чутьё у него было отменное. Он прямо сказал на Политбюро, что с одним каким-то ограниченным контингентом в Чехословакию не пойдёт. Тем более там стояли наготове американские войска.

И вся история показывает, что если вы идёте в чужую страну, вводите свои войска, то нет никакой разницы: взвод или две армии вводите — вы ввели в другую страну свой контингент войск. Международный резонанс один и тот же. А предлагалось вначале "ограниченный контингент" — всего 4-5 дивизий ввести в Чехословакию. Так же, как мы в Афганистан с двумя дивизиями пошли, потом до пяти дивизий довели. Когда пришли в Чехословакию — 25 дивизий туда пошло, там все склады, все базы, где оружие есть, — всё было перекрыто. Никакого движения не могли сделать. Ведь Александр Дубчек сперва не хотел с Брежневым даже переговоры вести. И вот десантники пришли в его кабинет (а связь уже была оборвана), и Дубчек тогда просит соединить его с Брежневым, а его не соединяют. Пришёл майор-десантник, отрезал провод и говорит: раньше надо было разговаривать. Вопрос решили таким образом, что никаких боевых действий не было. А ведь уже американские войска были изготовлены в случае чего на помощь прийти, там была бы большая война. В Чехословакии видим пример правильно решённого вопроса, когда сочетаются политика и военная составляющая. Я сейчас не говорю, в остальном правильно или неправильно поступили, это другой вопрос.

Пришли в Афганистан сначала две дивизии, потом ещё. Но я сам писал записку начальнику Генштаба Николаю Васильевичу Огаркову ещё до поездки в Афганистан, что туда надо ввести не меньше 20-25 дивизий. Территорию не сравнишь с Чехословакией! Надо было войска ввести и таким образом закрыть границы с Ираном, Китаем, с Пакистаном. Главное — нужно было закрыть границу. И тогда, если бы мы закрыли границы и иностранной помощи — американской, Саудовской Аравии, других — не поступало бы, можно было быстро решить вопрос в Афганистане. Половинчатые решения не давали нужного результата. Поэтому взвешенной обстановки перед вводом и в последующем не было.

Вот вы спрашиваете: Сергей Леонидович Соколов, как он? В целом Соколов умело и хорошо решал тактические вопросы, проведение боевых действий, на вертолётах везде бывал — очень по-боевому вёл себя. Но его влияния военно-политического на дела в Афганистане не было. И вообще единой линии по Афганистану — сколько спорили, сколько собирались — так и не выработали.

Александр ПРОХАНОВ.

Махмут Ахметович, до сих пор в среде политологов существует мнение, что две операции — одна связана с южно-корейским "Боингом", когда мы его сбили, а вторая, более поздняя — операция с Рустом, который прошёл сквозь нашу ПВО и сел на Красной площади, — эти две коллизии послужили поводом для среза комсостава армии. Огарков ушёл, потом командующий ПВО, вообще все группы офицеров ещё старого закала были срезаны. Это во многом предопределило позицию армии в 1991 году. Армия была ослабленная и волей, и интеллектом. Что вы скажете относительно этих двух операций и Огаркова в частности?

Махмут ГАРЕЕВ.

До сих пор нельзя твёрдо сказать, что и почему произошло. Но есть такие данные, что это американцы с "Боингом" придумали, они знали, что отношения накаляются между разными людьми уже накануне этих всяких ГКЧП. Поэтому хотели что-то предпринять. И вот Руст сел. Тоже было рассчитано на то, чтобы усилить разногласия, убрать неугодных людей, поставить других. И в такой обстановке неумение некоторых руководителей отстаивать до конца своё мнение привело к этому. Это же не акция какого-нибудь одного государства, это всё было в системе НАТО, в системе американской политики и стратегии. Они в этих делах были большие мастера и через внешние влияния умели действовать. Знали обстановку внутри: кто с кем в каких отношениях, и работали на то, чтобы обострять, противопоставить одних другим.

Александр ПРОХАНОВ.

А Огарков крупный был человек?

Махмут ГАРЕЕВ.

Он был сильный человек. Ведь когда он сказал на Политбюро, что войска вводить в Афганистан нецелесообразно, что это может привести к большому осложнению всей международной обстановки, ему говорят: у нас есть кому решать политические вопросы, вы решайте ту задачу, которая вам поставлена, вы должны свою военную сторону пробивать. А попытка отсечь военный вопрос от политического и наоборот всегда приводила к большим провалам и в дальнейшем будет приводить.

Александр ПРОХАНОВ.

Вы сказали о вводе войск в Афганистан, о том, что это привело к огромным последствиям. Причём последствия нашего ввода и нашего ухода оттуда до сих пор сказываются. Я считаю, что мы совершили огромную ошибку, уйдя оттуда. После этого произошёл обвал всей нашей восточной политики. Но я всё время размышляю о возвращении Крыма. Я несколько раз встречался с Путиным, были личные встречи. И я видел, как важен для него Крым, сам факт возвращения Крыма он расценивает как акцию личную, это его личная победа, это личная его судьба. Поэтому я как-то даже сказал ему: Владимир Владимирович, вы войдёте в историю как Путин Таврический.

Но я подумал: когда принималось это решение после Майдана, предвиделся ли весь массив политических последствий? Ведь, по существу, эта акция, с одной стороны, была удивительной победой нашего сознания, русского государства, русского реванша после 1991 года. А с другой стороны, пошёл чудовищный вал: санкции, демонизация самого Путина. Сегодня мы крутимся в вихре, который породило воссоединение с Крымом. Есть ли у нас такие интеллектуальные центры в армии, в госбезопасности, в политике, которые в состоянии предвидеть все последствия и политическому руководству объяснить целесообразность или нецелесообразность принятия решения?

Махмут ГАРЕЕВ.

Можно прямо сказать, что это самое слабое место в нашей геополитике. Сейчас настало время, когда не просто стратегические или какие-то операции надо быть готовыми проводить. Сейчас уже нужно вводить систему геополитических операций, где заранее продумывать политическую игру, как её обставят дипломаты, как все рычаги государственные в одну точку били бы. Американцы в этом отношении очень сильны. Но я с вами в одном не соглашусь, что ввод в Афганистан ошибкой был.

Александр ПРОХАНОВ.

Уход из Афганистана был ошибкой. А ввод — я был за ввод и остаюсь за это. Выход был ошибкой.

Махмут ГАРЕЕВ.

Если бы мы просто дали "скушать" Афганистан, то ещё более тяжёлые последствия были бы. В 2001 году террористические операции в Америке произошли. А цель-то у американцев была — покорить весь Ближний Восток. Ливия, Тунис и другие государства Северной Африки в общей сложности могут нефти дать больше, чем Россия даёт Европе. Ведь что заставило их обрушиться и уничтожить Каддафи? Каддафи поставил вопрос о создании единого африканского доллара, хотел объединить эти страны. Мечта американцев и всех стратегий западных стран — выйти через этот район Ближнего Востока, Ирака туда, где сейчас Сирия, на побережье, и открыть канал. И сейчас эта цель не снята. Организовать поток внутренней революции там, организовать поток нефти на Ближнем Востоке, вытеснить оттуда Россию — и в результате, во-первых, Россия подламывается, хотя у нас и без того тяжёлое положение экономическое. Во-вторых, Америка получает огромное влияние на эти страны: владея всей нефтью, можно командовать всем. Это всё должно было изменить международную обстановку. С этим связан Кабул и другие события. И дальше они такую политику будут вести. И то, что Трамп поехал на Ближний Восток, именно в Израиль, свидетельство тому. Теперь говорят о правах человека. Какие права человека, у женщины тем более, в Саудовской Аравии? Там за управление автомашиной могут руки отрубить. С точки зрения прав человека — полное бесправие. А Трамп поехал туда, потому что огромные деньги Саудовской Аравии хранятся в американских банках. К тому же обеспечено влияние американской разведки на Ближнем Востоке: ведь через Саудовскую Аравию идёт управление и влияние на все ближневосточные страны. Надо нам научиться смотреть далеко вперёд, намечать цели: что делать по линии дипломатической, в каких странах как действовать, куда давать оружие, куда не давать. Всё это объединено в единую геополитическую операцию. Разногласий в политике государства не должно быть. Нужна единая политика. Не обязательно, чтобы одним лицом всё решалось. Нужны различные центры, которые обдумывают ситуации с разных сторон, всё сопоставляется, и что более эффективно, то и внедряется.

Александр ПРОХАНОВ.

Махмут Ахметович, что сейчас представляет собой Академия? Чем она занимается?

Махмут ГАРЕЕВ.

Когда Советский Союз рухнул, единая система военно-научной работы нарушилась. Возможности оборонные понизились. Врагов стало значительно больше, чем друзей. Варшавский договор распался. Встал вопрос о том, кто должен всё это переварить, и тогда я пришёл к Ельцину (мы знали друг друга ещё по Уралу), сказал, что нужно научный центр создать. Самым главным вопросом было –— как сделать оборону России более экономичной и эффективной, поскольку возможности государства ослабли, особенно оборонной промышленности. Он долго колебался, потом посоветовались ещё раз, подписал. Он этим делом как следует не руководил, времени не было и здоровье, наверное, не позволяло. Попытки увести разные центры по разным направлениям, плюс влияние западных идеологов на эти вопросы не давали необходимых результатов, хотя мы внесли целый ряд предложений. Полностью, что мы задумывали тогда, не удалось осуществить.

Главная проблема сейчас — невостребованность научных знаний и проработок. Научными организациями вносится немало ценных предложений, но они должным образом не востребованы.

Разрушили даже Российскую Академию наук. И вот люди, ничего не смыслящие в науке, пытаются руководить всей научной работой. Они в какой-то степени и нас потеснили, мобилизуя разные влиятельные силы. Но по-прежнему Академия работает, сейчас у нас более 25-ти отделений, в том числе в регионах. В регионах больше работают над тем, как повысить самостоятельность областей, автономных республик, чтобы не оглядываться по каждому вопросу на центр: подготовка молодёжи к службе в армии, патриотическое воспитание. Для того чтобы сделать оборону более эффективной и экономичной, нужна не только военная наука. В РАН надо иметь отделение оборонных наук, чтобы весь комплекс наук работал на оборону страны.

Вот, например, даже принят закон об обороне, где сказано (статья 18), что война — это продолжение политики вооружённым путём. А в некоторых академиях придумали, что войны теперь делятся на традиционные и нетрадиционные: если вооружённым путём война идёт — то традиционная война, а если дипломатические, экономические, информационные — эти гибридные войны, то другое совсем.

Но я спрашивал: назовите мне за тысячу лет хоть одну войну, где было бы всё совершено исключительно вооружённым путём и не было бы информационной, дипломатической и иной войны. Но в книге о военной истории Византии за тысячу лет сказано, что 90% войн ещё тогда выигрывали именно хитростью, обманом, экономической, дипломатической борьбой. Значит, никогда такой войны не было, где совершенно нет дипломатической составляющей, а лишь вооружённая борьба. Отсюда вытекает целый ряд обязанностей. Если война, даже небольшая, то надо определить: кто руководит всей этой теперь уже не стратегией, а геополитикой в масштабе государства, политические вопросы, дипломатические как решаются, как разрушают другие государства, не применяя военную силу, чтобы не вызвать всеобщую войну.

На войну надо глянуть новыми глазами, исходя из того, что уже произошло и что сейчас происходит, чтобы правильно ориентироваться. Кое-что в этом отношении делается, в том числе приняты идеи о едином центре обороны, едином плане обороны страны.

Вышло постановление Правительства РФ: основная направленность патриотической работы в России. Определены 24 ведомства — Министерство обороны, КГБ, Комитет по делам молодёжи, другие, кто этим будет заниматься. 24 организации должны заниматься патриотическим воспитанием! И кто ими всеми должен руководить — определено: Комитет по делам молодёжи. То есть раньше ветераны диктовали и руководили этим делом, а теперь молодёжь должна крутить министерствами. Ясно, что это не жизненно. То есть даже исполнение таких государственных документов поставлено на таком уровне, что их невозможно реализовать. Тут много вопросов, которые не удаётся пробить, но сама жизнь показывает, что они обязательно нужны. Возьмите патриотическое воспитание. Ведь у нас значительная часть СМИ находится под влиянием инородных организаций. Пишут что угодно, действуют против страны, буквально подрывную работу ведут.

Десять лет назад Бильдербергский клуб вынес решение: по новой России надо нанести два главных удара. Первый — это внезапный ядерный удар, который выведет из строя наши силы, чтобы ответный удар мы не могли нанести. Второй удар — это разрушить систему образования. Наверное, мало кто решится первым нанести ракетно-ядерный удар. И главную ставку они делают на второе — разрушение системы образования, науки, манипуляция всеми этими направлениями.

Идейная борьба должным образом не направляется, в ряде случаев мы её проигрываем. Вот Варвара Караулова. Ведь она обучалась в лучшем университете России. И какие-то два моджахеда увели её в сторону! Потом отец вернул домой, она второй раз ушла. Кто победил в этой идейной борьбе? Есть у нас оргкомитет победы, где губернаторы, министерство по делам молодёжи, другие докладывают, перечисляют, сколько разных мероприятий провели, как много сделали для патриотического воспитания. Все довольны. А выступает замминистра обороны и говорит: сейчас 200 тысяч молодых людей избегает призыва в армию. Так где результат? Кто увёл Караулову на ту сторону? И никто же ответственности не чувствует, никому не стыдно за то, что эту девушку упустили. Она же не одна! Многие из других республик, которые в Советском Союзе воспитывались, ушли туда. За это нужно проникнуться ответственностью и государственному органу, и другим. В этом главная проблема сейчас.

Александр ПРОХАНОВ.

Мне говорили, что Сергей Лавров, наш министр иностранных дел, как-то собрал коллегию министерства, где были его заместители, послы, были поверенные, и говорит: вы изучаете экономику, политику, геополитику, военное дело. А вы должны изучать и религию, потому что в религиозной сфере кроются главные группы конфликтов, представлений, направлений, связанных с историей человечества.

Мне запомнилась эта мысль, особенно после того, как я недавно в Сирии побывал на войне. Я понял, что он во многом прав. Ближневосточный конфликт можно до конца понять не только через нефть, через всевозможные военно-стратегические задачи, а там же сгусток религиозных конфликтов, взглядов, идей. И моджахеды ведь гибнут не за нефть, они гибнут из-за своих религиозных представлений. Вот вы татарин. Вы внутренне чувствуете, что вы — мусульманин? Для вас религиозные представления, откровения, Коран имеют какое-то значение, эта вертикаль для вас существует, или вы — насквозь советский человек?

Махмут ГАРЕЕВ.

И в советское время были дела, с которыми мы не соглашались. Главное тут — интересы нашего общества, за которое мы сражались во время Великой Отечественной войны. Мы все были пионерами, комсомольцами. А в конце 1942 года под Москвой я впервые попал под бомбёжку. Вообще, бомбёжки я плохо переносил. Когда с винтовкой со штыком идёшь на противника, тут ещё посмотреть надо: он тебя заколет или ты его заколешь. В воронку артиллерийскую если ты попал, то знаешь: в одну воронку два раза снаряд не попадёт. А когда бомбят со свистом отвратительным, ты чувствуешь себя беспомощным. Сбить ты его не можешь. И я неожиданно для себя стал тихонько читать молитвы, которые мне отец говорил. Я считаю, что такая вера, которая придаёт человеку внутренние силы, которых нигде — ни в ЦК, ни в партийной организации не получишь, — она имеет право на существование. Борьба за души людей, за их единство духовное, уважение к своей стране, единство народов сейчас имеет решающее значение. Это мы за другими делами не должны упускать.

Сейчас всемирной угрозой стал терроризм. Но ни из какой религии он не вытекает. Террористы — это нищие, обездоленные люди, которые за деньги готовы на любые деяния. Заправилы мира используют их в своих интересах. Никакая религия не учит устраивать нападения, взрывы в мечетях и церквях и вообще против безоружных людей действовать.

Александр ПРОХАНОВ.

Дайте руку, дорогой мой Махмут Ахметович! Вы знаете, как я вас люблю, как я вас ценю. Мы с вами пересекались много раз, и в этих пересечениях вы всегда были для меня примером. Я всегда вас слушал, ваши замечания, вашу тонкую, изящную иронию. Вы никогда не говорите вещей грубых — вы всегда говорите очень тонкие вещи. Я помню, как мы с вами вдвоём сидели в Кабуле и вы мне читали изумительный стих. Смысл этого стиха был таков, что и мы, седые люди, пригодимся родине в час её беды. Спасибо!

Россия > Армия, полиция > zavtra.ru, 22 июня 2017 > № 2484197 Махмут Гареев

Россия. ОПЕК > Нефть, газ, уголь > oilcapital.ru, 20 июня 2017 > № 2685414 Роман Блинов

Мир будет меняться, а следом за ним – рынки сырья и капитала.

Текст: Мария Ромашкина

Роман Блинов, эксперт компании «Международный финансовый центр» рассказал, как продление соглашения ОПЕК+ может отразиться на добыче в РФ и рынках

25 мая 2017 года в Вене завершилась встреча ОПЕК и независимых стран-экспортеров нефти, на которой было принято решение продлить действие комплекса мер по стабилизации цен на нефть на мировом рынке. В ходе итоговой пресс-конференции министр энергетики России Александр Новак сообщил, что, по его мнению, переговоры можно назвать успешными. Министры ОПЕК и стран, не входящих в организацию, но участвующих в сделке по сокращению добычи, пролонгировали договоренности до конца марта 2018 года. Ожидается, что запасы нефти на рынке стабилизируются к первому кварталу 2018 года.

Прогнозами, насколько эти ожидания оправданы и как отразится продление соглашения ОПЕК+ на добыче в РФ, на фондовом рынке и на мировом рынке нефти, в интервью «НиК» поделился Роман Блинов, эксперт компании «Международный финансовый центр».

«НиК»: Что несет в себе продление соглашения?

– Рынок получил ожидаемое соглашение о продлении удержания квот на добычу нефти в ранее озвученных рамках.

Но рынок не получил «вишенку на торте» – увеличение сокращения уровня добычи свыше ранее озвученного.

Первая «ложка дегтя в бочке с нефтью» – результаты встречи ОПЕК+ не выявили конкретики относительно дальнейших действий картеля. Для большого числа наблюдателей разочарованием стало и то, что к участникам сделки не добавились новые страны, в частности Египет и Туркменистан. После такого присоединения квоты других государств остались бы прежними, а суммарный объем сокращения нефтедобычи на рынке сырья вырос бы. Но 25 мая стало известно, что Туркменистан и Египет как минимум не примут участие в переговорах. Это и послужило одной из причин обвала цен на нефть после саммита ОПЕК+.

«НиК»: В качестве компенсации за отказ Туркмении и Египта, вероятно, можно рассматривать прием в ОПЕК Экваториальной Гвинеи?

– Квоты изменятся незначительно. В соответствии с первоначальными договоренностями декабря 2016 года суммарная квота картеля должна остаться на уровне 32,5 млн баррелей в сутки (у России – 10,8 млн баррелей) при суммарном сокращении 1,8 млн баррелей в сутки. Несмотря на то, что мониторинговый комитет признал итоги действия пакта за четыре месяца удовлетворительными, есть вопросы, косвенно нивелирующие это заявление. Ряд экспертов считают, что остался вопрос о соответствии заявлений ОПЕК+ реальному сокращению добычи и поставок нефти. По-прежнему нет уверенности, что Саудовская Аравия не откажется от заявленного снижения объемов, при том что не имеющая ограничений Ливия способна нарастить объемы.

«НиК»: Как выполняется соглашение?

– Мониторинговый комитет пришел к выводу, что соглашение выполняется всеми странами-участниками сделки на 102%. Согласно заявлению главы Минэнерго РФ, Россия к концу первого полугодия снизит добычу на 310 тыс. баррелей в сутки при обязательстве 300 тыс. баррелей. Ливия и Нигерия по-прежнему будут освобождены от обязательств по сокращению добычи. ОПЕК+ настаивает, что снижение добычи дает результаты: сокращение запасов ускорится в III квартале 2017 года. Кроме того, в I квартале 2018 года уровень запасов снизится до среднего показателя за пять лет. И хотя саудовский министр ожидает роста добычи сланцевой нефти в США, по его словам, это не помешает достижению цели: сланцевики также заинтересованы в стабильной и не слишком низкой цене на нефть.

Есть ожидание, что понимание тезиса «мы все в одной лодке» сейчас чуть лучше, чем два года назад.

Шаги ОПЕК+ по сохранению уровня сокращения добычи до марта – «безопасный и почти гарантированный способ достичь цели», заявил министр энергетики Саудовской Аравии Халид аль-Фалих. «Мы достигнем баланса скорее раньше, чем позже», – отметил он. Это пока не более чем вербальная интервенция, но тем не менее. Доходы от экспорта нефти странами ОПЕК в 2016 году упали на 13,2% по сравнению с 2015 годом, составив $445,7 млрд. При этом экспорт нефти странами ОПЕК за год вырос на 6,5% – до 25,01 млн баррелей в сутки. Дефицит счета текущих операций стран картеля составил $43,7 млрд в 2016 году, тогда как в 2015 году этот показатель был на уровне $98,7 млрд. Экспорт стран ОПЕК в стоимостном выражении снизился на 7,9%, а импорт – на 9,2% в годовом исчислении.

«НиК»: Есть ли факторы, позволяющие проявлять оптимизм?

– Часть инвестиционных домов и банков считают, что в глобальной перспективе нефть будет стоить $25-30 за баррель. Но они соглашаются и с тем, что, исходя из данных Международного энергетического агентства (МЭА), количество открытий новых месторождений находится на минимальном уровне за последние 70 лет. МЭА указывает, что «не было новых месторождений, так как не было средств на разведку». Например, в России большая часть месторождений была разведана еще в так называемые «брежневские времена», а доля новых открытий на постсоветском пространстве невелика. Разведка ведется, но более скромными темпами, что связано с существенными затратами. Как неоднократно заявляло МЭА, мировая нефтяная промышленность должна нарастить расходы, если компании хотят избежать истощения текущих запасов в течение ближайших нескольких лет. Указывается на естественное истощение традиционных запасов нефти, на которые приходится большая часть мировых поставок, из расчета порядка 3-4% в год. «Необходимо больше инвестиций в добычу нефти, чтобы избежать рисков резкого повышения цен на нефть к началу 2020-х гг.», – говорится в мартовском отчете МЭА. Мировая экономика фактически зависит от старых и устаревающих месторождений. Исключение – сланцевая промышленность США, сделавшая скачок за последние несколько лет. Из нефтяных компаний мало кто инвестирует в новые месторождения.

Многие компании из-за низких темпов роста экономики сократили расходы, особенно в 2015-2016 годах. Это говорит о намерении тратить меньше на разведку новых месторождений. Они сосредоточены на контроле затрат и генерации прибыли. Если такая политика сохранится, а цены на нефть останутся стабильными, акции энергетических компаний будут расти. Некоторые компании пытались добывать больше за счет новых технологий. Это помогло им достичь быстрого роста прибыли, но запасы нефти на их месторождениях быстрее истощаются. Несмотря на то, что МЭА снизило прогноз роста спроса на нефть в 2017 году с 1,4 млн до 1,3 млн баррелей в сутки, спрос стабилен, хотя запасы нефти в США остаются на пике.

Мировые запасы нефти сокращаются, а мировая экономика растет, пусть даже менее высокими темпами, чем ожидалось.

Устойчивость темпов роста экономики Соединенных штатов подтолкнула Комитет по открытым рынкам ФРС США к повышению учетной ставки и ужесточению монетарной политики. Это приведет к пересмотру основных экономических параметров всей мировой экономики, что в длительной перспективе должно привести к росту спроса.

«НиК»: Как вы прокомментируете решение о снятии запрета на бурение и добычу нефти на шельфе Аляски?

– Меня это удивляет. Основная версия – увеличение числа рабочих мест в отрасли и экономике в целом. Но рост добычи грозит снижением цен и не очень выгоден нефтяникам, особенно сланцевикам, которые, как и все, зависят от цен на рынке. Тем более что разведка и добыча в условиях Крайнего Севера – дело трудное и затратное.

Если в стране все так хорошо с энергоносителями, зачем извлекать невосполнимый природный ресурс в нынешних рыночных условиях?

Согласно анализу Wall Street Journal, в 2017 году объемы экспорта нефти из США в отдельные месяцы достигали 1 млн баррелей в сутки. Это не только удвоение показателей 2016 года, но и очередной пик отгрузки в качестве нетто-экспортера. Раньше большие запасы нефти в стране и низкий уровень цен на рынке побудили бы компании снизить буровую активность. Однако в конце 2015 года Конгресс США отменил запрет на экспорт нефти, что спровоцировало стремительный рост отгрузок из Техаса и Луизианы. Причиной роста экспорта нефти из США стало то, что почти весь год американская нефть продавалась с дисконтом к Brent в размере примерно $2,5. Это делало выгодной транспортировку нефти из США на значительные расстояния. Дисконт увеличится – Америка будет поставлять за рубеж еще больше нефти, и наоборот. Другой причиной стала перевозка грузов обратными рейсами. Раньше танкеры, поставлявшие нефть из Ближнего Востока в Техас, уходили пустыми. Теперь их заполняют американской нефтью и отправляют через Европу. В конце мая Occidental Petroleum Corp. успешно протестировала в портовом терминале Корпус-Кристи супертанкер вместимостью 2 млн баррелей нефти. Впрочем, пока экспорт из США таких нефтепродуктов, как бензин и дизельное топливо, в девять раз превышает экспорт нефти.

«НиК»: Но ведь есть и Поднебесная?

– Там традиционно получают более половины необходимого сырья от стран – членов ОПЕК, включая Саудовскую Аравию, Анголу и Иран. Но Китай, в декабре 2016 года импортировавший рекордные 8,6 млн баррелей в сутки, начинает проявлять интерес к нефти США и Бразилии. Это результат снижения показателей собственной добычи в 2016 году. Остается потенциал снижения цен на нефть, но предсказание труднопрогнозируемых абсолютных цифр на данный момент мне напоминает гадание на кофейной гуще. Меня не удивит цена Brent на уровне $40-45 в рамках текущего лета или спекулятивной биржевой игры на понижение. Стабильность цен на рынке выгодна всем участникам, но есть рыночные доли в «пироге» спроса, за который идет война поставщиков. Отказываться от поставок никто не собирается. Это вторая «ложка дегтя».

«НиК»: Какие риски несут страны, входящие в ОПЕК+?

– На данный момент существенно снижать объемы добычи нефти, в первую очередь в странах ОПЕК+, будет трудно. Существует риск потери доли рынка. Есть мнение, что ОПЕК с трудом удерживает квоты в рамках картеля. Несмотря на санкционное давление на Россию, мы не ожидаем существенного снижения уровня добычи и экспорта нефти, мы даже видим рост по итогам 2017 года. Есть основание полагать, что в ближайшей перспективе основные участники картеля будут продолжать бороться за рынки, а это в нынешней конъюнктуре непросто. Существуют и сезонные факторы – ураганы, или «драйвингсизон», в США. Предположу, что в обозримом будущем мы столкнемся с повышенной турбулентностью на рынке в части ценообразования на нефть как Brent, так и WTI. С 2008-2010 годов по текущий момент нефть уже не просто сырье, но финансовый инструмент биржевых торгов с огромным количеством «раздражающих» факторов.

«НиК»: На каком уровне могут стабилизироваться цены при благоприятном сценарии?

– На уровне $46,64-47,75 есть слабая поддержка со стороны покупателей в краткосрочной перспективе. Если под влиянием рынка уровень будет ниже $44-45 за баррель, то у Brent есть шанс попробовать на вкус диапазон $39-42,75. Если рассуждать о судьбе марки WTI, то тут схожая картина – $39-42. Прогнозы рынка и нефтяников о равновесной цене на нефть часто сходятся в диапазоне $50-55. Эти цифры ниже средней медианы за несколько лет, находящейся на уровне $62-67.

Наиболее вероятным видится уровень $64-64,25. При благоприятном сценарии на рынке цены на нефть стабилизируются выше $50-55, что положительно скажется на российском бюджете и финансовом рынке.

Стабилизация цен окажет влияние на укрепление курса рубля и, возможно, станет причиной его движения в сторону уровня 50 рублей за доллар, что пока большинству участников рынка кажется призрачным сценарием.

«НиК»: А если смоделировать ситуацию, при которой цены снизятся буквально завтра?

– Разумно будет ожидать снижения курса рубля. С учетом анонсированных новых возможных санкций в отношении РФ со стороны ряда западных стран есть вероятность закономерного падения основных фондовых индексов российского финансового рынка, галопирующего роста доходности инструментов с фиксированной доходностью. Как следствие, это может привести к ухудшению отношения к РФ основных мировых рейтинговых агентств вплоть до понижения суверенных рейтингов страны в обозримом будущем. С учетом заседания Комитета по открытым рынкам ФРС США и следующими за этим событием заседаниями ряда глав ЦБ западных стран есть ощущение, что мы скоро увидим формирование существенных трендов финансового рынка в целом. Мир сталкивается с ужесточением мировой монетарной политики, что приведет в движение существенные пласты рынков капитала и не только. Ряд процессов уже выведен из состояния спячки. Мир неспешно будет вынужден меняться, а следом за ним – рынки сырья и капитала.

Россия. ОПЕК > Нефть, газ, уголь > oilcapital.ru, 20 июня 2017 > № 2685414 Роман Блинов

Кыргызстан. Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > kremlin.ru, 20 июня 2017 > № 2214539 Владимир Путин, Алмазбек Атамбаев

Заявления для прессы по итогам российско-киргизских переговоров.

По итогам российско-киргизских переговоров Владимир Путин и Алмазбек Атамбаев сделали заявления для прессы.

В.Путин: Уважаемый Алмазбек Шаршенович! Уважаемые друзья, коллеги!

Рад приветствовать Президента Киргизской Республики в Москве. Наши встречи носят регулярный характер. В феврале провели содержательные переговоры в Бишкеке, встречались в столице Киргизии на заседании Высшего Евразийского экономического совета, а совсем недавно – на саммите Шанхайской организации сотрудничества в Астане.

Алмазбек Шаршенович часто приезжает в Россию, нынешний его визит имеет особый статус – статус государственного визита. Знаменательно, что он проходит в юбилейный год для российско-киргизских отношений – 25 лет назад между Россией и Киргизией были установлены дипломатические связи и подписан Договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи.

На протяжении четверти века взаимодействие между нашими государствами поступательно развивалось по всем направлениям на принципах взаимоуважения и учета интересов друг друга, вышло на уровень по-настоящему стратегического партнерства.

Нынешние переговоры с Президентом Кыргызстана по традиции прошли в дружественной и конструктивной атмосфере. Мы обсудили все наиболее важные вопросы двусторонней повестки дня, затронули актуальные региональные и международные вопросы.

Вместе с членами правительств, представителями деловых кругов двух стран подробно рассмотрели состояние российско-киргизских отношений, прежде всего, в торгово-экономической сфере. С удовлетворением констатировали, что нам в целом удалось преодолеть спад во взаимной торговле, вызванный нестабильной конъюнктурой на мировых рынках, и в первом квартале объем двустороннего товарооборота увеличился на 23 процента. При этом российский экспорт вырос на 24 процента, импорт из Киргизии – на 15 процентов. Более чем в 2,5 раза возросли поставки таких значимых для республики товаров, как продовольствие и сельхозсырье.

Отмечу: Россия продолжает помогать экономике Киргизии. Причем наше финансовое содействие оказывается преимущественно на безвозмездной основе. Успешно работает российско-киргизский фонд развития, в уставной капитал которого Россия вложила 500 миллионов долларов. По линии фонда напрямую профинансировано 28 крупных проектов на территории Киргизии. Еще около 700 различных проектов прокредитовано через киргизские коммерческие банки в рамках Программы содействия малому и среднему бизнесу. Всего на сумму более 230 миллионов долларов.

Кроме того, на поддержку государственного бюджета Киргизии российской стороной ежегодно предоставляется 30 миллионов долларов. Начиная с 2012 года, общая сумма таких грантов составила 255 миллионов долларов. Еще 200 миллионов долларов было выделено Россией на цели адаптации экономики Киргизии к условиям членства и требованиям Евразийского экономического союза.

Существенные инвестиции поступают в Киргизию по линии российских коммерческих структур. Например, объем капиталовложений Газпрома в модернизацию киргизской газораспределительной системы в ближайшие годы составит 100 миллиардов рублей, в результате уровень газификации страны должен возрасти с нынешних 22 до 60 процентов. Значительный вклад в экономическое развитие Киргизии вносят денежные переводы ее граждан, работающих в России. В прошлом году объем таких трансфертов возрос почти на 20 процентов, составил почти 2 миллиарда долларов, или треть всего киргизского ВВП, а в первом квартале текущего года еще на 67 процентов выросли эти переводы.

Киргизским гражданам предоставлены льготные условия для устройства на работу, получения медицинской и социальной помощи. На переговорах уделили внимание и вопросам дальнейшего развития контактов между регионами наших стран. В настоящее время с Киргизской Республикой сотрудничают порядка 70 регионов Российской Федерации. Рассчитываем, что активизация двусторонних региональных обменов этой работы будут способствовать и посещения Президентом Кыргызстана в рамках нынешнего визита Башкортостана и Татарстана. Уверен, Вам там понравится, будет интересно, это очень интенсивно развивающиеся регионы России.

Подробно говорили и о расширении интеграционных процессов на евразийском пространстве, а также о нашем взаимодействии в рамках СНГ, ОДКБ, Шанхайской организации сотрудничества, ООН.

В России высоко оценивают усилия Киргизии в качестве председателя Евразийского союза на текущий период времени в этом году. Поддерживаем избранные киргизским председательством приоритеты в совместной работе в рамках ЕАЭС, углубления интеграционных процессов, дальнейшему снижению административных и технических барьеров во взаимной торговле между странами Союза.

Важной составляющей стратегических отношений России и Киргизии является военно-техническое и военное сотрудничество. Уверен, что реализация подписанного сегодня межгосударственного договора о развитии ВТС внесет существенный вклад в дальнейшее укрепление обороноспособности Киргизии. Сегодня мы также подтвердили общее понимание, что присутствие российской военной базы в Киргизии является важным фактором обеспечения стабильности и безопасности в Центрально-Азиатском регионе, отвечает долгосрочным интересам наших государств и всех наших союзников по ОДКБ.

Условились с киргизскими партнерами продолжить тесную координацию в борьбе с терроризмом и распространением экстремистской идеологии. Высказались за наращивание взаимодействия в сфере антитеррора в рамках международных региональных организаций, в том числе специализированных структур ОДКБ и ШОС. Обменялись мнениями о перспективах углубления гуманитарного сотрудничества. К визиту Президента Киргизской Республики приурочено открытие Дней Киргизии в России, а в прошлом году в Киргизии с успехом прошли Дни России. Условились и далее стимулировать образовательные обмены, в ходе которых граждане Киргизии получают качественное высшее образование, совершенствуют знание русского языка. В настоящее время в вузах России обучается порядка 17 тысяч студентов из Киргизии, в том числе более 5 тысяч – за счет федерального российского бюджета.

В заключение хотел бы искренне поблагодарить Алмазбека Шаршеновича, всех наших киргизских друзей за конструктивный настрой на переговорах. Согласованы новые масштабные задачи по развитию двусторонних связей, которые отражены в только что подписанной совместной Декларации об укреплении союзничества и стратегического партнерства между Российской Федерацией и Киргизской Республикой. Убежден, что Декларация, как и другие подписанные по итогам визита документы, будет работать в пользу углубления российско-киргизского сотрудничества в самых разных областях и по разным направлениям.

И в завершение хотел бы добавить. Мы знаем, что Президент Республики заканчивает свою работу на этом высоком посту. Хотел бы поблагодарить Алмазбека Шаршеновича за то, что он сделал для развития российско-киргизских отношений, за то, что он делает для развития и поддержки русского языка в Кыргызстане. Мы это в состоянии оценить, мы это высоко ценим. Хотим Вас поблагодарить за то, что Вы заложили такой прочный фундамент для развития двусторонних отношений на среднесрочную и, надеюсь, на длительную перспективу.

Благодарю вас за внимание.

А.Атамбаев: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые представители средств массовой информации! Уважаемые коллеги!

Спасибо, Владимир Владимирович, за высокую оценку моей работы. Я тоже думаю, что, как Вы сказали, фундамент, который удалось заложить за последние пять-шесть лет, очень крепкий. Это, наверное, одно из тех моих достижений, о которых я всегда буду вспоминать с гордостью, до конца своих лет, как говорится.

И я хотел бы поблагодарить от своего имени, от имени членов всей делегации российскую сторону, Вас, Владимир Владимирович, за теплоту и радушие. Как Вы сказали, наши отношения претерпели глубокую трансформацию. Нам удалось вывести эти отношения на уровень стратегического партнерства, и благодаря лично Вашему участию, Владимир Владимирович, мы смогли реализовать очень крупные проекты и в области экономики, и торговли, и укрепления обороноспособности Кыргызстана.

И, кроме того, конечно же, хотел бы отметить, что оказана очень большая реальная финансовая помощь со стороны России. Вот и сегодня обменялись наши министры финансов протоколом о списании всех долгов Кыргызстана, остатков всех долгов Кыргызстана, перед Россией. И сегодня, когда мы обсуждали повестку дня, мы видим, что практически нет каких-либо разногласий, а есть только планы и перспективы на будущее. И благодаря вступлению в Евразийский экономический союз очень мы видим резкий рост товарооборота, как Вы отметили, 23 процента, рост переводов наших трудовых мигрантов. И главное, мы видим, что намного легче стала жизнь граждан Кыргызстана, которые работают здесь. И хорошо, что все-таки мы видим быстрые результаты, потому что мы помним, какая массированная атака была в нашей стране, в некоторых других странах, направленная на то, чтобы помешать Кыргызстану войти в Евразийский экономический союз. Мы видим, что это вступление оправдывает все наши надежды. Конечно, много работы предстоит, но и здесь мы ощущаем поддержку братской России.

Очень рад, что мы смогли сохранить тесные культурные связи. И конечно, надо их еще больше укреплять. Сегодня открываются Дни культуры Кыргызстана в России, причем большим концертом в Кремлевском дворце съездов. Это прекрасная возможность для активизации этой деятельности.

Очень хорошо показывают себя побратимские связи, связи между регионами. И, конечно же, Владимир Владимирович, я действительно рад тому, что сейчас мне удастся посетить Башкирию, Татарстан. Как Вы знаете, моя супруга – этническая россиянка, и она, наверное, еще больше рада, и в составе нашей делегации есть депутаты, тоже этнические россияне. Нам удалось это сохранить, нам удалось сохранить многоголосье, многоязычие в Кыргызстане. И я очень рад, на самом деле для меня это высокая оценка, Владимир Владимирович, что заложен крепчайший фундамент, и как Вы сказали, не только на среднесрочное сотрудничество. Я думаю, это навсегда.

20 июля мы будем проводить в Кыргызстане большой международный форум, будут представители нескольких десятков стран праалтайской цивилизации, многие народы. Может быть, некоторые даже забыли, но они являются выходцами с Алтая, представителями алтайской цивилизации, в том числе Киргизии. И, конечно же, для нас Россия – это прародина. И наш легендарный Манас, наш герой Манас, отец нашего народа, скажем так, он тоже родом с Алтая. Поэтому я глубоко убежден, что не только такая древняя история связывает нас. Конечно же, нас обязательно будет связывать и общее будущее.

Я не мыслю будущего Кыргызстана без России. Сегодня на переговорах присутствовали представители Правительства, представители всех фракций парламента Кыргызстана, а в парламенте 6 партий, 6 фракций, и все представители фракций настроены только на дружбу и братство с нашей великой Россией, с нашей братской Россией.

В завершение я хочу еще раз поблагодарить Президента России Владимира Владимировича Путина, поблагодарить членов Правительства России, руководителей министерств и ведомств, депутатов Госдумы, Совета Федерации, которые тоже всегда поддерживают Кыргызстан. От имени народа Кыргызстана благодарю за поддержку, которую мы всегда ощущаем.

Благодарю за внимание.

Кыргызстан. Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > kremlin.ru, 20 июня 2017 > № 2214539 Владимир Путин, Алмазбек Атамбаев

Китай. Кыргызстан. ШОС. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 19 июня 2017 > № 2911820 Муратбек Иманалиев

ШОС нуждается в новой концепции развития

Муратбек Иманалиев - Киргизский государственный и политический деятель, Генеральный секретарь ШОС в 2010-2012 гг.

Резюме Важно определиться, что является той скрепой, объединяющей страны ШОС?

Важно определиться, что является той скрепой, объединяющей страны ШОС? Антиамериканизм? Вряд ли. Борьба с религиозным экстремизмом и терроризмом? Может быть. Создание единого экономического пространства? Об этом нет и речи. ШОС нуждается в новой концепции развития, радикально отличающейся от существующей.

Сегодня у ШОС есть две проблемы, которые, наверное, стоит выделить как наиболее важные и стратегические. Проблемы, решение которых до некоторых пор было сокрыто в дебрях многосторонней дипломатии и завязло в противоречиях, существующих в позициях государств. Тем не менее умелое использование дипломатических компромиссов позволило и позволяет находить (полу)удовлетворяющие всех выходы.

Первая – это проблема расширения. Оно состоялось, и теперь во весь рост встал вопрос гармоничной (или почти гармоничной) инкорпорации Индии и Пакистана в структуры, процедуры, правила и политические позиции организации. Причём со всеми их страновыми и региональными проблемами. А они, как известно, непростые. Вторая – в каком виде и каким образом ШОС могла бы быть задействована в строительстве Евразийского экономического союза (в качестве партнёра) и «Экономического пояса Шёлкового пути» (в качестве пространства или инструмента).

Первая проблема на сегодняшний день, вроде бы, решена (всё кажется «обговоренным» и «договоренным»). Что касается второй – то, скорее всего, ситуация будет развиваться в режиме дрейфа.

Создаётся впечатление, что некоторые страны-участницы ШОС начинают терять интерес к организации и не стремятся найти новые пути и тренды для развития ШОС. Усиление «китайского» фактора, особенно в последние годы и особенно в сфере экономического сотрудничества, вывело Китай на орбиту неформального лидерства в организации, что создало определённый политический и дипломатический дискомфорт для некоторых участников ШОС. Возникла некая колеблющаяся ситуация, связанная с переливом экономической и финансовой массы на «китайский берег». Это был, собственно говоря, процесс ненасильственный, объективный, и для стран СНГ он мог компенсироваться за счёт мероприятий в сферах политики и безопасности. Однако в рамках ШОС этого было сделано недостаточно: компенсация осуществилась функционированием ОДКБ.

Расширение ШОС должно осуществляться консенсусно, по единогласному одобрению всех членов – это стратегическая позиция, зафиксированная в соответствующих документах организации, которой, как говорится, альтернативы нет. Таковы правила.

Вялые консультации по данному вопросу велись давно, общие подходы закреплялись в разных документах, в том числе и декларациях, но процесс не двигался, как бы настойчиво об этом ни просили кандидаты на присоединение, особенно Пакистан и Иран. Министры иностранных дел рекомендовали подождать, ссылаясь на недостаточную разработанность или отсутствие документов, регламентирующих вступление в члены, генеральные секретари ссылались на процедуры и правила.

В запуске процесса по приёму кандидатов в ШОС, с моей точки зрения, немаловажную роль сыграли два события. Во-первых, начало открытого и интенсивного проектирования евразийского пространства, которое было положено в том числе созданием Евразийского экономического союза (ЕАЭС), инициацией «Экономического пояса Шёлкового пути» (ЭПШП), конструированием «Нового шёлкового пути», а также идеей «сшивки» Большой Евразии, состоящей из ЕАЭС, ШОС, ЭПШП, АСЕАН и, по возможности, Европейского союза. Это – геополитическая задача.

Во-вторых, в странах-кандидатах постепенно нарастала и приобретала всё более отчетливые очертания идея «заморозки» вступления в ШОС, обусловленная некоторой усталостью кандидатов на вступление от долгого ожидания приёма, что было весьма неприятной констатацией для стран-членов ШОС, учитывая неоднократные заявления организации о её открытости, транспарентности и так далее. Это – геостратегическая проблема.

Приём в ШОС Индии, Пакистана и далее – Ирана приведёт к укрупнению и расширению геополитического ресурса, виртуальных экономических возможностей, способных при стечении благоприятных обстоятельств имплементироваться в реальность, к возникновению самой крупной в истории человечества международной (правда, неинтеграционного типа) организации практически по всем параметрам: территории, населению, разнообразию культур и цивилизаций, за исключением ВВП.

Но, с другой стороны, расширение организации ослабит и без того малоэффективную организационно-логистическую и управленческую «карму» ШОС, и она, уже существующая как конференция глав государств, теперь станет ею уже абсолютно точно. В этом нет ничего страшного, в таком режиме функционирует большинство международных организаций: иным могут похвастаться лишь единицы.

Важны будут также и позиции стран по наиболее важным с точки зрения основных участников вопросам и обязательства, которые эти государства берут на себя в связи с членством в организации. И здесь всплывёт масса пиар-неприятностей, геостратегических, политических, экономических и иных нестыковок. И чтобы их не возникало надо будет многие актуальные и злободневные темы снимать с повестки дня.

Вступление в ШОС Индии понятным образом усиливает значение «тройки» РИК (Россия, Индия, Китай), в рамках которой будут обсуждаться проблемы ШОС, возможно, даже более серьёзные, чем в рамках самой ШОС. В этом смысле чрезвычайную актуальность приобретает консенсус между этими государствами.

В самой «тройке» отношения «Россия – Индия и Россия – Китай» выглядят более предпочтительными, чем отношения «Китай – Индия». Сможет ли Россия сыграть роль медиатора с учётом существующих противоречий между Китаем и Индией? Или данную роль на себя возьмёт на себя какая-то другая страна? Это будет зависеть от совместимости позиций трёх стран, а также Пакистана.

Ещё один сложный вопрос: как будут развиваться отношения между Индией и США после вступления первой в ШОС? Новые хлопоты или новые преференции? Очевидно, что изменения будут, но не принципиального характера.

Со вступлением в ШОС Индии и Пакистана организация приобрела уникальные, ещё не имевшие в мировой дипломатической практике, характеристики. Во-первых, это сообщество стран, имеющих разные политические системы. Во-вторых, основные тренды, ориентиры, объёмы и качество развития экономик разнятся практически у всех стран ШОС, особенно ведущих. В-третьих, в её составе – государства, принадлежащие к абсолютно разным конфессиональным пространствам. В-четвёртых, все они относятся к разным цивилизационным пластам. Это наиболее весомые и наиболее принципиальные разнящиеся идентичности – существуют и другие. Нынешний ШОС и раньше сочетал в себе эти качества, но теперь расползающиеся идентичности стали более рельефными. Ни Евросоюз, ни НАТО, ни АСЕАН, ни одна другая международная организация не обладают таким набором характеристик.

Но такая «неодинаковость» формирует и разные подходы к пониманию роли своей страны и других государств на международной арене, мировоззренческие платформы и, наконец, дипломатическую деятельность и ориентацию. Очевидно, что это отразится и на формировании позиций государств и в рамках ШОС.

Позитив это или негатив? Думается, что ни то, ни другое. Всё будет главным образом зависеть от сопутствующих, «нешосовских» факторов и обстоятельств.

Разумеется, что какая-то часть человечества рассчитывает, что ШОС будет в состоянии оказать влияние на формирование нового мирового политического и экономического порядка, способствовать обузданию экстремизма, терроризма и иных трансграничных преступных деяний, содействовать развивающимся странам в улучшении экономического положения, вырабатывать новые правила и стандарты международной экономической жизни и так далее. Но чтобы двигаться по этим азимутам, важно определиться, что, собственно говоря, является той скрепой, объединяющей страны ШОС? Антиамериканизм? Вряд ли. Борьба с религиозным экстремизмом и терроризмом? Может быть. Создание единого экономического пространства? Об этом даже нет и речи.

В такой конфигурации, с такими разными подходами к международным вопросам и отношением к экономическому сотрудничеству ШОС, конечно, нуждается в новой концепции развития, радикально отличающейся от существующей.

Вторая серьёзная проблема для ШОС – это её будущее сотрудничество с ЕАЭС и встроенность в «Экономический пояс Шёлкового пути». Организация, в общем-то, располагает необходимым набором возможностей в качестве партнёра, пространства и инструмента.

В качестве партнёра ШОС – это состоявшаяся, признанная многими мировыми акторами международная организация с необходимыми системами управленческих и исполнительных институтов. Нужен только партнёрский статус. Но вот вопрос – будет ли нуждаться в таком партнёре ЕАЭС, особенно после достижения соглашения Евразийской комиссии о взаимодействии с Китаем? Понятно, что в «Большой Евразии» найдётся место для ШОС, но, понятно и другое, что это будет место, в общем-то, пассивного участника процесса.

Пространственный фактор ШОС весьма привлекателен. Во-первых, это «документированное пространство». Во-вторых, пространство ШОС, особенно Центральной Азии, нуждается в экономическом развитии с соответствующими инвестициями и технологиями извне. В-третьих, несмотря на то, что состояние безопасности достаточно удовлетворительное, требуется общерегиональная система коллективной безопасности, что может быть обеспечено усилиями ОДКБ и ШОС.

ШОС на перепутье. В условиях евразийского проектирования, после появления в составе новых стран, из-за присутствия не всегда позитивных внешних факторов и в связи с различиями государств-участников организация, несомненно, нуждается в серьёзном концептуальном и организационном обновлении. Если, конечно, на то будет воля членов ШОС.

Международный дискуссионный клуб «Валдай»

Китай. Кыргызстан. ШОС. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 19 июня 2017 > № 2911820 Муратбек Иманалиев

Россия. Китай. Арктика > Нефть, газ, уголь > gazeta.ru, 17 июня 2017 > № 2213513 Го Пэйцин

«Китай готов купить у России все арктические углеводороды»

Почему Россия ограничивает сотрудничество с Китаем в Арктике

Игорь Крючков

Го Пэйцин, исполнительный директор Института полярного права и политики Океанского университета Китая, рассказал «Газете.Ru» о стратегическом взгляде Пекина на Арктику, российских страхах китайской экспансии и флоте ледоколов для КНР. Беседа состоялась в рамках конференции Российского совета по международным делам «Россия и Китай: к новому качеству двусторонних отношений».

— У Китая до сих пор нет официальной концепции относительно Арктики. Однако из многочисленных заявлений со стороны КНР очевидно, что у страны есть немалые амбиции в регионе. Как можно охарактеризовать основные подходы Пекина к Арктике?

— Действительно, национальная стратегия Китая в отношении Арктики до сих пор обсуждается. Ее собираются опубликовать, но сроки пока не объявлялись. По моему мнению, эту концепцию необходимо представить общественности как можно раньше.

Первое, на чем должна основываться эта стратегия, — это перечисление интересов Китая в Арктике, от экономических до экологических.

— Как вы можете описать эти интересы?

— Изменения, которые происходят сегодня в Арктике, очень сильно влияют на развитие Китая. Таяние арктических льдов оказывает прямое и опосредованное влияние на китайский климат. Этот факт был подтвержден научными изысканиями.

Кроме того, Арктику называют вторым Ближним Востоком по запасам углеводородов. Китай, как вам известно, крупнейший потребитель энергии в мире. Поэтому необходимость посильного участия в проектах по добыче и транспортировке нефти и газа закреплена в официальной стратегии глобального развития КНР.

Добыча и перераспределение нефтегазовых ресурсов в Арктике, конечно, окажут влияние на цену энергии в Китае.

Еще один фактор — навигация. Китай считается лидером на рынке судоходной транспортировки. Поэтому Северный морской путь, который со временем становится все более проходимым и открывает возможности соединить север Атлантического океана с севером Тихого, будет оказывать влияние на логистику и торговые связи нашей страны.

— Как Россия и Китай могут сотрудничать в Арктике?

— Это прежде всего экономические проекты. Прекрасный пример — «Ямал СПГ», которым владеет российский НОВАТЭК, французский Total и два китайских субъекта — CNPC и Фонд Шелкового пути. Этот проект показывает большой потенциал российско-китайского сотрудничества. Надеюсь, что таких примеров будет только больше.

— Есть ли какие-то определенные объемы нефти и газа, которые Китай стремится получить от совместных арктических проектов и которые удовлетворят энергетические нужды страны?

— Знаете, это, скажем так, очень абстрактный вопрос. Мы готовы купить все арктические углеводороды, которые Россия готова нам предложить. Требовать от кого-либо из наших партнеров предоставить нам определенное количество углеводородов мы, конечно же, не вправе.

Тем не менее России стоит учитывать, что Китай в данный момент реструктурирует свои энергетические поставки, и сейчас есть немало возможностей для укрепления взаимного доверия.

Энергия, которую мы получим от совместных проектов в Арктике, будет практически полностью направляться на азиатские рынки.

— Позиция Китая относительно правового статуса в Арктике до сих пор вызывает вопросы. Объясните, как сегодня в стране развивается дискуссия относительно права России и других арктических стран на эти территории?

— Россия — одна из ведущих держав – участниц Арктического совета (в него входят восемь стран с выходом к арктической территории: Россия, США, Канада, Швеция, Дания, Финляндия, Исландия, Норвегия. — «Газета.Ru»). Китай прекрасно это понимает и исходит из этого факта в развитии взаимоотношений с Россией.

В Арктике КНР никогда не стремилась играть лидирующую роль, какую играет Россия. В Арктическом регионе Китай нацелен на сотрудничество с другими странами. Это должно стать приоритетом в национальной арктической стратегии Китая.

Лично я не встречал публикаций в научных журналах и не слышал о политических дискуссиях в Китае, которые бы ставили под сомнение 200-мильные исключительные экономические зоны для арктических стран. Я не сталкивался с какими-либо рациональными аргументами, которые оспаривали эти зоны. На мой взгляд, в этом вопросе не может быть двух мнений. Арктические страны имеют право на управление исключительными экономическими зонами.

— Недавно китайская сторона высказывала желание объединить Северный морской путь с проектами «Экономического пояса Шелкового пути». Почему?

— С моей точки зрения, Северный морской путь заслуживает такого же стратегического внимания Китая, как проекты «Шелкового пути», объединенные в концепцию «Один пояс — один путь». Северный морской путь может сделать большой вклад в евразийскую интеграцию. Мне кажется, Северный морской путь может открыть энергетический и транспортный коридор для евразийского пространства.

— Расскажите о флоте ледоколов в Китае. Сколько их и когда они будут в строю?

— На данный момент известно о трех полноценных ледоколах, которые строятся на китайские средства. Это происходит на верфях концерна Hyundai в Южной Корее. Помимо этих трех кораблей та же компания строит еще десять ледоколов для других заказчиков.

— Разрабатывая ледоколы, сотрудничает ли Китай с Россией в плане технологий? Первый китайский корабль, прошедший по Северному морскому пути, — «Сюэлун», — хотя и не был полноценным ледоколом, но был кораблем усиленного ледового класса, который был создан на Украине с применением советских технологий.

— Сейчас Россия не сотрудничает с Китаем в этой сфере. Я не понимаю почему. Россия — продвинутая страна в отношении технологий строительства ледоколов, и наши страны могли бы наладить сотрудничество на взаимовыгодной основе. Пока же мы сотрудничаем в этой сфере только с Финляндией.

Есть ощущение, что российская позиция объясняется опасениями того, что Китай будет оспаривать нынешний юридический статус Арктики. Однако на протяжении истории КНР всегда уважала договоры, подписанные арктическими странами, основанные на нормах международного права и морских конвенций.

— Есть ли понимание, в каких сферах Россия готова сотрудничать с Китаем по Арктике, а в каких — нет?

— Хороший вопрос. Проблема заключается в недостаточном взаимном доверии. Мы должны его укреплять. Россия до сих пор опасается роста заинтересованности Китая в арктическом направлении. Страна развивается и наращивает свою экономику. Но Китай точно не собирается продвигать свои интересы с помощью военной силы.

Размещение вооруженных сил Китая в этом регионе абсолютно исключено. Военное присутствие страны в Арктике нерационально и не пойдет на пользу Китаю.

На первый взгляд, военные базы в Арктике пойдут на пользу ВПК. Это может дать сильный толчок к развитию военных технологий. Однако в конечном счете военные интересы лишат Китай возможности продвигать другие, более естественные и долгосрочные интересы страны в регионе.

Если расти слишком быстро, то быстро приходит и резкий спад. Если следовать к цели постепенно, делая один шаг за другим, не форсируя события, то в конечном счете от такого подхода получить можно гораздо больше. Более того, Китай уверен, что в Арктике он сможет сотрудничать с иностранными партнерами долгосрочно, эффективно и выиграют от этого все.

— Что Россия может приобрести от сотрудничества с Китаем в Арктике?

— Прежде всего стоит сказать о насущной проблеме. Россия сильно страдает от международных санкций, введенных Западом.

КНР, в свою очередь, готова расширить приток капитала и инвестиций в Россию, сохранить и приумножить заключенные контракты, в том числе в нефтяной и газовой сфереах. Тем более что цены на углеводороды растут.

Сегодня в России часто высказывают опасения, что Китай может оккупировать Россию. Но этот взгляд на вещи просто не выдерживает никакой разумной критики. Россия — мощная держава с ядерным оружием, которая готова отстаивать свой суверенитет. Зачем Китаю начинать какие-то агрессивные действия в отношении соседа, с которым, напротив, можно сотрудничать?

С моей точки зрения, Россия сейчас похожа на человека, стоящего на морозе. Он мучается от холода. Но когда сосед предлагает ему теплое пальто, этот человек отказывается, говоря: «Нет, нет! Наверняка твое пальто может мне навредить!» Эта ситуация не может не вызвать недоумения.

Россия. Китай. Арктика > Нефть, газ, уголь > gazeta.ru, 17 июня 2017 > № 2213513 Го Пэйцин

Россия. СЗФО > Леспром. Недвижимость, строительство > bumprom.ru, 16 июня 2017 > № 2692720 Камиль Закиров

Глава Segezha Group Камиль Закиров о многоэтажках из дерева и высокомаржинальных мешках

Подконтрольная АФК «Система» лесопромышленная Segezha Group с прошлого года начала покупку новых активов и реализацию масштабной инвестпрограммы. О том, какие продукты в отрасли сейчас наиболее прибыльны, почему в России лучшая фанера, и о том, можно ли строить из дерева многоэтажные дома, “Ъ” рассказал президент, председатель правления Segezha Group Камиль Закиров.

— В прошлом году у группы на 30,5%, до 1,6 млрд руб., упала прибыль. Год был неудачным?

— Наоборот, 2016 год был для нас очень успешным. Прибыль всего лишь один из многих показателей работы. Мы серьезно выросли в продажах, в качестве, в географии, сегодня продаем продукцию более чем в 80 странах. Весь прошлый год мы прирастали и органически, увеличивая производство и показатели, и неорганически, купив крупнейшее в России лесопильное предприятие в Красноярском крае. Мы впервые шагнули за Урал, ранее наши активы располагались в европейской части России и Европе. В результате этой покупки мы стали одним из крупнейших лесозаготовщиков в стране. По большинству показателей мы либо первые, либо вторые на российском рынке.

А прибыль упала по нескольким причинам. В первую очередь потому, что при активном росте затратная часть тоже растет. Продолжаем масштабную инвестпрограмму. Мы привлекли кредит на пять лет от синдиката российских и зарубежных банков в размере €383,6 млн, платим по нему проценты. Все это, конечно, чистую прибыль немножко подъело, но по EBITDA у нас существенный рост (OIBDA в 2016 году выросла на 37%, до 8,6 млрд руб.— “Ъ”), так что акционер абсолютно доволен результатами 2016 года.

В 2017 году мы находимся в самой активной фазе инвестпрограммы, нам нужно наибольшее количество капитала потратить в этом году, что, естественно, влияет на экономику бизнеса. Сказывается и укрепление рубля, у нас три четверти выручки номинировано в валюте. Также подросли затраты на логистику: крупнейшие контейнерные перевозчики серьезно подняли ставки. Это цикличные вещи, и мы надеемся, что рынок впоследствии нивелирует их.

— По каким продуктам в 2016 году был наибольший рост, какие просели?

— Нам очень нравится работать с фанерой. Очень хороший высокомаржинальный продукт. Россия выпускает 70% всей березовой фанеры, и она наиболее качественная. Фанера, которая делается из хвои и в России, и в мире, в несколько раз хуже по качеству. А березовая фанера — очень крепкая структура, которая позволяет делать много интересных вещей как с точки зрения упаковки, так с точки зрения строительства, производства мебели. Рынок растет, и фанера — тот продукт, который мы намерены серьезно развивать, на нем мы получаем очень серьезную маржу. К тому же наша себестоимость ниже, чем у конкурентов даже в России. Сейчас мы удваиваем объемы и планируем построить как минимум еще один завод.

Хорошо развивается и бизнес по производству мешочной бумаги. Мы не только производим бумагу, но еще и конвертируем ее в мешок и упаковку. Как и в любом производстве, чем больше переделов ты сделаешь, прежде чем отдашь конечный продукт потребителю, тем больше выгоды получаешь. Если на самой бумаге мы зарабатываем до 30% EBITDA, то конвертация ее в мешок может дать еще до 16% доходности. Наши конвертирующие мощности частично в России. Это «Сегежская упаковка» в Сегеже, там мы запустили в 2016 году новую автоматизированную линию. Мы построили новый мешочный завод в Ростовской области, в Сальске. У нас есть сеть заводов в Европе — в Германии, Голландии, Дании, Чехии, Италии, Румынии и Турции,— что позволяет нам быть ближе к клиенту. Некоторые из наших заводов уже перешли на более высокомаржинальные виды упаковки, где мы не просто мешок для цемента или строительной смеси делаем, а специальные мешки, например, для различных химических составов, пищевых добавок.

Мы работаем над тем, чтобы усложнять свой продукт, те решения, которые несем клиенту, то есть мы стремимся плясать не от леса, а от продукта. Это как раз одна из причин, почему лесной сектор так медленно развивался: во многих случаях люди просто пилили древесину и продавали кругляк, не создавая добавленной стоимости. У нас есть не самые интересные с точки зрения заработка переделы, например пиломатериалы, порезанный на доски или брус кругляк. Это достаточно простой передел, конкуренция в этом бизнесе высока, норма прибыли там ниже. Но мы не рассматриваем этот бизнес как отдельно стоящий, как бизнес в себе, все наши активы комплементарны друг к другу, и эта синергия дает нам дополнительные возможности.

— Как сейчас в целом устроен ваш бизнес?

— У нас пять основных дивизионов. Во-первых, дивизион лесозаготовки. Дело в том, что предприятия группы обеспечены лесом с собственных лесосек примерно на 65%, перед нами стоит задача довести эту цифру до 80%, остальное докупать с рынка. Во-вторых, дивизион пиломатериалов, он умеренно прибыльный. Наибольшую маржу мы получаем в дивизионах «бумага и упаковка», и «фанеры и плиты». Совсем недавно мы выделили деревянное домостроение в отдельный дивизион.

— Есть в структуре группы убыточные активы?

— Убыточных видов деятельности у нас нет. Хотя, конечно, мы постоянно занимаемся переосмыслением активов и анализом возможностей для приобретения новых и продажи существующих.

— Когда АФК «Система» купила Segezha Group, у компании уже была стратегия развития. Менялась ли она?

— По большому счету стратегия не поменялась. В этом году мы слегка ее скорректировали с учетом укрепления рубля. Но в целом ничего не поменялось, кроме деталей.

Наша стратегия очень проста и понятна. У того, кто сделал инвестиции в очень непростой бизнес, естественно, первая задача — убедиться, что он стоит на ногах, нормально работает, что команда, управляющая бизнесом, понимает, что она делает, знает, куда двигаться, и так далее. Эти первые обязательные шаги были сделаны в 2014–2015 годах. Далее мы запустили программу модернизации до 2021 года с суммой инвестиций в размере 40 млрд руб. Существенная часть этих средств уже проинвестирована по двум направлениям. Первое — это вложения в поддержание производства, обновление техники. Так, около 2,6 млрд руб. инвестировали в лесозаготовительную технику. Но еще больше мы вложили и вкладываем в строительство новых мощностей.

Сейчас мы строим фанерный завод в Кирове, который удвоит наши производственные мощности. Мы его планируем запустить летом. Это новый завод, создаваемый по последним технологиям, на котором мы будем производить премиальный продукт — продольную фанеру. Но главная наша стройка — это новая бумагоделательная машина на Сегежском ЦБК, которая будет запущена в этом году. Последнюю подобную машину в нашей стране вводили еще во времена Советского Союза. Для нас это грандиозная стройка, и для всей индустрии тоже знаковое событие. Машина увеличит наши мощности по бумаге примерно на треть и позволит выпускать очень качественную бумагу, из которой делается более легкий и надежный мешок. С этими двумя стройками мы вступили в качественно новую стадию развития и не собираемся останавливаться. В следующем году мы планируем на ЦБК запустить многотопливный котел, который позволит комбинату применять древесные отходы и осадок сточных вод как топливо, будут сокращены выбросы в атмосферу и локализовано негативное воздействие на окружающую среду. Мы также готовим проектную документацию для нового фанерного комбината.

Мы видим Segezha Group лидирующим игроком в России и ведущим международным игроком. Мы рассматриваем в качестве своих конкурентов мировых лидеров. И это здоровый подход в бизнесе, когда ты соревнуешься с гигантами. Мы верим, что продолжим расти, увеличиваться кратно, потому что объективно все предпосылки к этому есть. У нас обширная лесосырьевая база. Мы видим, что наш продукт конкурентоспособен. Наш опыт конвертаций на зарубежном рынке показывает, что мы умеем управлять удаленными активами, умеем работать с клиентами и разговаривать на всех языках.

Но мы не создавали новые продукты. Мы производили то, что производят и другие, просто делаем это лучше. А с этого года мы начинаем заниматься созданием новых продуктов. Ты должен не только хорошо работать, но и иметь возможность создавать продукты завтрашнего, послезавтрашнего дня. По этой теме мы начинаем работать с российскими и зарубежными институтами.

— Сколько вы инвестировали в 2016 году и какие планы на этот год?

— В 2016 году мы инвестировали 9,5 млрд руб., в 2017-м планируем вложить в развитие около 17 млрд руб. Основной CAPEX — в модернизацию Сегежского ЦБК, строительство фанерного завода в Кирове, обновление лесозаготовительной техники и увеличение мощностей по производству бумажных мешков. Строительство завода в Кирове будет стоить 5,9 млрд руб. Сумма инвестиций в строительство филиала «Сегежской упаковки» в Сальске составила 1,6 млрд руб., модернизация СЦБК в целом потребует 13,3 млрд руб., в процесс вовлечено уже более 5 млрд руб. Также, я уже говорил, завершено два этапа обновления парка лесозаготовительной и лесовозной техники, общая сумма вложений здесь 2,6 млрд руб.

— Вы себя сравниваете с мировыми лидерами. Ваши принципы развития сходны с международным опытом?

— В мире — и это применимо ко всем индустриям — чем больше бизнес развивается, тем больше он специализируется. Если посмотреть на мировых лидеров, то, как правило, речь идет о довольно узкой специализации — только на бумаге или только на пиломатериалах. Они зарабатывают больше, отказываясь от других вещей. И эта узкая специализация в мире серьезно доминирует. Мы в России к этому однажды придем. Но сегодня мы зарабатываем больше в интегрированном виде, масштаб позволяет делать большие проекты. Наш рынок еще неидеален, нам приходится где-то заниматься и натуральным хозяйством. И сегодня наша сила — в вертикальной интеграции.

— Активы Segezha Group существовали и до АФК, но сейчас они стали прибыльными. Секрет в масштабных инвестициях?

— Есть несколько вещей. АФК «Система» — одна из крупнейших в РФ промышленно-финансовых инвестгрупп. Это компания, которая может не на словах, а на деле браться и делать крупномасштабные проекты. Двадцатипятилетний опыт, помноженный на большой масштаб, много значит. Плюс наша команда: в Segezha Group собраны, пожалуй, лучшие умы индустрии.

И еще один момент. За последние два десятилетия люди в нашей стране разучились думать вдолгую. Многие в нашем бизнесе просто пилят лес и продают кругляк, не думая о завтрашнем дне. В лесном бизнесе циклы очень длинные, и здесь как раз проявилась способность АФК «Система» мыслить большими категориями.

— Сейчас в российский бизнес активно входят иностранные партнеры. Вы ведете переговоры с компаниями из Китая и Юго-Восточной Азии. На какой они стадии?

— Ключевые зарубежные рынки для нас сегодня это, с одной стороны, Европа, с другой стороны, Юго-Восточная Азия, включая и Китай, и Индию. Есть страны, где достаточно сложно торговать напрямую, к примеру, азиатские страны, там партнерства приветствуются. То же самое касается конвертирующих мощностей. Тут мы смотрим и Северную Африку, и Юго-Восточную Азию, и Ближний Восток. И если в Европе у нас уже зрелые бизнес-взаимоотношения, то в этих странах нам нужен будет местный партнер. Диалогов таких много, отчитаться о чем-то конкретном пока не могу. С точки зрения продаж сейчас мы активно ведем переговоры с Китаем. Также мы ведем разговор с точки зрения технологий, технологического партнерства. Тут мы пока в начале пути и показываем себя качественным контрагентом.

В прошлом году мы начали работать в Красноярском крае, для нас это был стратегический шаг. Это очень интересный для нас регион с точки зрения строительства нового ЦБК, там много качественного леса, да и возить оттуда продукцию в ту же самую Юго-Восточную Азию значительно интересней, чем через всю страну. Строительство нового ЦБК — это очень капиталозатратный и долгоокупаемый проект. Соответственно, мы пока еще не можем встать и громогласно сказать: «Мы обязательно построим к такому-то году»,— но это тот проект, которым мы активно занимаемся, в который мы активно верим, который у нас находится в проработке.

Но такую большую стройку можно осилить, конечно же, только не в одиночку. Соответственно в такой стройке и поддержка страны нужна будет серьезная, без этого не обойтись, и нужны партнеры. Здесь у нас есть и наработки, есть подписанные соглашения первого уровня с потенциальными партнерами, с кем можно делить финансовые риски.

— Китайцы и другие иностранные партнеры любят входить в капитал, вы к этому готовы?

— Здесь вопрос скорее к нашему акционеру. Но акционер, насколько я знаю, смотрит достаточно позитивно на подобные возможности.

— У вас сорвалась покупка финской домостроительной компании Honka, вы ведете новые переговоры или сами собираетесь заняться строительством домов?

— Дерево дает нам два продукта — волокно и структуру. В волокне мы продвинулись хорошо и продолжаем двигаться. А что касается структуры, то в России еще есть куда расти. У нас есть замечательный Сокольский деревообрабатывающий комбинат, который первым в стране начал клеить балку. И на сегодняшний день мы это делаем лучше всех и больше всех в России. Мы делаем наибольшее количество срубовых домокомплектов. Строительные компании полностью дом у нас заказывают, мы его делаем, отправляем им «конструктор», а они собирают. Но рынок интересен прежде всего массовостью. И в этом году мы приняли решение, что обязательно идем в массовое деревянное строительство. Будем заниматься поперечно склеенной древесиной — CLT-панелями. Это плиты большого размера, которые клеятся как балка, из них и строится дом.

Во всем мире уже научились строить многоэтажные дома из дерева, это очень живой, теплый и энергоэффективный продукт. Раньше мы были ограничены технологиями, в нашей стране стандарты написаны в 1960-х годах, там говорится, что из дерева можно строить не выше трех этажей. Естественно, сруб больше трех этажей невозможно поставить, он развалится. Сегодняшние технологии позволяют из той же древесины делать совсем другие вещи. Мы не спорим с тем, что современное жилье — это стекло и бетон, но стекло и дерево — это значительно лучше при том же качестве и рисках. Почему у нас это не развивается? Потому что есть СНИПы, которые нужно менять. Уже идут дебаты, консультации, и мы уверены, что это вопрос времени. Потому что здравый смысл нам всем подсказывает, что массовое деревянное строительство — это современно и очень технологично.

Мы планируем быть первой компанией, которая построит мощный завод CLT в России. Мы будем пионерами в строительстве многоэтажного современного жилья из дерева. Сейчас в деревянном домостроении нет крупных игроков, мы хотим здесь сделать серьезный рывок, потому что видим у него мощный потенциал. Покупка Honka по всем параметрам укладывалась в нашу стратегию по развитию Segezha Group как одного из мировых лидеров деревянного домостроения. Honka бы усилила наши компетенции в индивидуальном строительстве премиальных деревянных домов, параллельно мы бы развивали направление по массовому строительству. Поэтому мы продолжаем поиск партнеров, переговоры ведутся постоянно.

— Кто сейчас лидер в этом сегменте?

— Есть хорошие игроки в Германии и Австрии, в Канаде и США. Мы в диалоге не с одним, а с несколькими партнерами. У японцев есть интересные проекты и идеи, с японскими компаниями у нас тоже отдельный разговор идет. Окончательного решения нет, сейчас активная фаза набирания критической массы диалога с потенциальными партнерами. Технологии отличаются у всех, нам нужно не ошибиться с выбором технологии, которая подойдет нам.

— И к какой вы склоняетесь?

— Решения пока нет. Есть понимание, куда мы идем. Мы уже выделили территорию, мы уже знаем, где мы это будем делать и как. У нас есть проектная команда, мы создали отдельный дивизион, его ядром сегодня является Сокольский ДОК. Сказать однозначно, что это будет дешевле, чем сегодняшнее монолитное строительство, не могу. Но мы с вами понимаем, что оно должно быть так или иначе конкурентоспособно. Если оно будет в три раза лучше по качеству, но в четыре раза дороже, то вряд ли продажи будут большими. Я верю, что в 2018 году мы уже начнем строительство, а еще через год начнем активно поставлять свои дома на рынок.

— В деревянном строительстве вам тоже нужен партнер?

— Это было бы хорошо, но не обязательно, это не такие большие инвестиции. Но зато есть мультипликативный эффект. Ты запустил завод, а на доходы от производства уже строишь другой завод, третий, и дальше. Знаете, что у нас отсутствует? У нас не сильно развита архитектурно-инженерная часть этой истории домостроения. То, на что мы смотрим вне России,— это те бизнесы, которые обладают опытом, умениями, технологиями, в первую очередь в архитектурной, конструкционной, инженерной части.

— А было бы интересно сделать девелоперский проект?

— Никто этого не отменял. И если мы докажем концепцию домостроения, то в группе АФК «Система» есть девелопер «Лидер Инвест», который замечательно строит дома.

— Вы не смотрите на рынок ДСП?

— Это не наша тема, многие уже инвестировали в мощности по производству ДСП. Соответственно конкуренция высокая, а норма прибыли не очень.

— А как в целом себя ведут ваши рынки за рубежом? Во многих странах сейчас кризис, вы видите падение спроса?

— Глобально не так уж все плохо, как нам часто видится отсюда. Что касается нашего бизнеса, если мы просто будем довольствоваться макроэкономическими трендами, а потребление растет на 3% в год стабильно, то грош нам цена. Ведь меня взяли на работу, чтобы я эти тренды переигрывал. Поэтому вне зависимости от глобальных тенденций акционер верит, что команда Segezha Group будет показывать результаты значительно лучше, чем рынок. В предыдущие годы мы активно это показывали.

— Вы же не можете повлиять на падение цен, например?

— Да. Но соответственно, мы будем работать лучше, повышать эффективность, снижать себестоимость.

— На каких рынках сейчас сильный спад?

— Из простых примеров: Египет для нас был традиционно хорошим рынком. Там всегда была большая стройка, они потребляли пиломатериал, фанеру, плиты, упаковочную бумагу. Но произошла революция, местная валюта рухнула, все встало, и мы сейчас срочно переориентируем поставки. Преимущество Segezha Group в том, что с нашими продуктами мы имеем возможность достаточно быстрого маневра. Поэтому если упало потребление в Египте, мы переориентировались на Южную Африку, поставляем туда. Успокоилось более-менее в Ираке и Иране — мы активно туда сейчас идем. Мы играем с чуть большим риском, чем могут себе позволить традиционные игроки. А качественный рывок мы делаем в Европе. Там мы учимся делать более сложную упаковку.

— Весь ваш бизнес начинается с леса. Есть сейчас проблемы с сырьем? Разногласия с государством, которое ужесточает контроль в сфере лесопользования?

— Лес — один из главных ресурсов, которые имеет страна, ресурс ценный, и в то же время он очень хрупкий. Вот, например, жук съел очень серьезную часть нашего леса в Восточной Сибири, мы пострадали очень. Но, слава богу, государство сегодня на высоком уровне разглядело потенциал, связанный с лесными ресурсами. Сегодня на государственном уровне идет работа по переосмыслению всех стандартов, связанных с лесом, и мы в этой работе активно участвуем. Государство всерьез взялось за то, чтобы сделать правила игры прозрачными, понятными, потому что в первую очередь оно здесь помогает самому себе.

— И серого леса стало меньше?

— Изменения есть. И государству, и нам как бизнесу это только в большой плюс. Здесь у нас активный диалог и на уровне министерств, и на уровне регионов, где мы работаем. Диалог очень качественный, не в одни ворота.

— Насколько вам перспективен и интересен рынок пеллетов?

— Пеллетное производство — это способ дальнейшей утилизации отходов лесопереработки, а также дополнительной генерации энергии. В этом вопросе нас интересуют не отдельный бизнес, а комплексные решения, это опять тема многих переделов при работе с сырьем.

Пеллеты — это топливо, брикеты, которые изготавливаются из древесных отходов под высоким давлением без добавления химических связующих. Они абсолютно безопасны и экологичны. У нас есть пеллетная линия и запланировано строительство котельной на кородревесных отходах Сокольского ДОКа. После ее ввода в строй производство станет практически безотходным. Вся кора будет сжигаться для выработки тепла на предприятии, а высвобожденный объем сухих опилок и стружки — использоваться для изготовления пеллетов. Топливные брикеты выпускает еще одно наше предприятие — Вятский фанерный комбинат. Также был реализован проект по выработке энергии с использованием древесных отходов вместо угля в Онеге Архангельской области, где у нас работают два предприятия.

Называемые евродровами топливные брикеты имеют плотность вдвое больше, чем у обычных дров, а тепла дают в три-четыре раза больше, чем обычные дрова. Одна тонна топливных брикетов заменяет пять кубометров сухих березовых дров. Их теплотворность практически равна теплотворности каменного угля. Почему пеллеты стали популярны в последнее время? В процессе горения они выделяют значительно меньше серных соединений. Это важно для окружающей среды.

— Есть ли еще активы, которые вы рассматриваете для покупки?

— Есть, но какие именно, рассказать не могу. Мы находимся в фазе активного роста как органического, так и неорганического, и да, есть активы, которые мы сейчас смотрим, что-то в далекой перспективе, что-то в достаточно близкой.

— У вас планируется IPO. Вам нужны средства, и поэтому оно точно пройдет в 2019 году, или вы будете изучать рынок?

— Мы с вами понимаем, что IPO не панацея. Это качественный метод монетизации инвестиций. Первичный выход на биржу не единственная дорога, но это дорога, на которую мы смотрим, к которой активно готовимся. Здесь очень много работы нужно провести, компания должна быть абсолютно прозрачной, предсказуемой и стабильной, развивающейся. Мы же понимаем, что любой инвестор, особенно публичный, покупает не сегодняшние прибыли, а прибыли завтрашнего дня. И есть, конечно, вопрос размера, нам надо понять, квалифицируемся мы или не квалифицируемся для выхода на публичный рынок, но задачу никто не отменял.

— У вас серьезная долговая нагрузка (23,7 млрд руб. на конец 2016 года). На что вы будете строить новые мощности?

— Мы можем поднимать деньги как в России, так и вне России, особенно с учетом того, что большая часть нашей выручки валютная. Предыдущий кредит у нас в валюте, потому что большая часть идет на закупку технологий в Европе. Если будут российские проекты, чисто рублевые, тогда, конечно, лучше обращаться в российские банки. Мы имеем возможность показать банкирам весь наш бизнес полностью, и чем лучше они увидят, тем легче они с тобой работают.

— Какой у вас потолок отношения чистый долг/EBITDA?

— Мы традиционно чувствуем себя очень комфортно в зоне до трех. Мы понимаем, что бывают пиковые моменты, но сильно выше трех стараемся не подниматься.

— А что с дивидендами? Акционер требует выплат?

— Акционер внимательно следит за развитием бизнеса, смотрит, какой у него потенциал и возможности, соизмеряет с рисками и ежегодно определяет дивидендную политику для дочерних компаний, пересматривает годовые задания. Это не жесткие требования, а очень конструктивный диалог и рекомендации.

— Каких участников отрасли в РФ группа видит ключевыми конкурентами?

— Есть лидеры. Это Ilim Pulp, «Свеза» Алексея Мордашова, Mondi, международные сильные игроки. Есть растущие бизнесы, процесс этот идет. Игроки общаются друг с другом, что хорошо. Но здесь как и везде: выигрывают в итоге те, кто работает вдолгую. В лесной индустрии идет процесс консолидации. В цене сейчас — прозрачность, предсказуемость, стабильность, венчуризация. В общем, становится взрослым этот рынок.

— Какая сейчас для вашего бизнеса основная проблема?

— Самый главный вопрос в лесном бизнесе — это доступ к сырью. Лес — продукт конечный. Все наши грандиозные планы могут материализоваться только при условии, если у нас не будет недостатка в сырье. Сегодня лес можно в основном получать через участие в приоритетных проектах. Приходишь в регион, говоришь, что построишь фанерный завод, нужно столько-то леса. Вот этот диалог где-то работает уже очень хорошо, где-то — еще не очень. Хотя правила игры могли бы быть определены получше. Изменить ситуацию призвана новая стратегия развития лесопромышленного комплекса до 2030 года. Сейчас Минпромторг завершает ее разработку совместно с профильными ассоциациями и ключевыми игроками. Мы тоже активно участвуем в этом процессе, у нас была возможность внести предложения для включения в готовящийся документ. Чем более будет прозрачна, понятна и предсказуема эта история, в том числе с точки зрения сырья, тем больше будет шансов успеха для всех: и для государства, и для бизнеса.

Мы недавно подписали рамочное соглашение с Костромской областью. Это очень интересный для нас регион, где есть качественный лес, и мы очень надеемся, что сможем там вырасти. И потенциально мы там будем делать в первую очередь фанерный завод.

— Это очень недолгий цикл строительства?

— Да, с пустой площадки до выдачи продукции — год. Это не проект ЦБК, полный цикл реализации которого составляет пять-семь лет.

— Каков срок окупаемости для такого фанерного завода?

— Такой завод можно окупить лет за пять. Это хорошая инвестиция. Понятно, что невозможно бесконечно инвестировать в строительство фанерных производств — рынок потребления все же ограничен. Мы учитываем тенденции отраслевого рынка, но главное не соответствовать, а переигрывать тренды вне зависимости от глобальных тенденций. Это возможно с правильно выбранной стратегией и высоким качеством команды.

Ольга Мордюшенко Коммерсантъ

Россия. СЗФО > Леспром. Недвижимость, строительство > bumprom.ru, 16 июня 2017 > № 2692720 Камиль Закиров

Белоруссия. Россия > Внешэкономсвязи, политика. Госбюджет, налоги, цены > premier.gov.ru, 16 июня 2017 > № 2214545 Дмитрий Медведев, Андрей Кобяков

Заседание Совета Министров Союзного государства.

Беседа Дмитрия Медведева с Премьер-министром Белоруссии Андреем Кобяковым

Из стенограммы начала беседы:

Д.Медведев: Всех сердечно приветствую – Вас, Андрей Владимирович (обращаясь к А.Кобякову), и других наших белорусских коллег, друзей. У нас сегодня запланировано проведение двусторонних мероприятий и заседание союзного Совета Министров. Надеюсь, что сделаем всё оперативно и качественно.

А.Кобяков: Спасибо за гостеприимство, за основательную подготовку нашей встречи. Рассчитываем на хороший результат.

<…>

Заседание Совета Министров Союзного государства России и Белоруссии.

Из стенограммы:

Д.Медведев: Уважаемый Андрей Владимирович (обращаясь к А.Кобякову)! Уважаемые коллеги! Я всех сердечно приветствую на заседании Совета Министров Союзного государства.

У нас есть договорённость организовывать наши встречи не только в столицах. Мы этой договорённости следуем. Сегодняшнее заседание проводим в Санкт-Петербурге, следующее будем проводить в Гомеле. Кстати, и Петербург, и Гомель очень продуктивно развивают межрегиональное сотрудничество.

Несколько слов по текущей ситуации, которая сложилась в экономике Союзного государства.

По итогам I квартала в двустороннем торгово-экономическом сотрудничестве наблюдается позитивная динамика. Мы это уже отмечали, ещё раз хочу сказать об этом. Хотя до этого, если смотреть цифры по году, мы отмечали некоторое снижение. Заметное влияние оказывает укрепление российского и белорусского рубля, которое наблюдается в последние полгода.

За три первых месяца товарооборот увеличился более чем на четверть по сравнению с тем же периодом прошлого года и составил около 9,5 млрд долларов. Мы прибавили в физических объёмах экспорта и импорта и, что особенно важно, увеличили в структуре торговли удельный вес продукции машиностроения, химической промышленности, изделий из металлов, продовольственных товаров, сельскохозяйственного сырья. В целом это неплохой результат. С учётом того, что в минувшем году нам пришлось немало дискутировать по условиям сотрудничества в энергетической сфере, это результат удовлетворительный.

Для дальнейшего развития торговых связей, бизнеса важно поощрять промышленную кооперацию, стимулировать приток инвестиций, снимать остающиеся барьеры и ограничения, создавать условия для равного доступа компаний на рынки двух стран. То есть, по сути, твёрдо следовать намеченным планам совместной работы в рамках Союзного государства и Евразийского союза.

Цель понятна – выйти на производство высокотехнологичной, инновационной продукции на основе разработок и программ Союзного государства – продукции, которая производилась бы из комплектующих и материалов, подготовленных у нас, и в готовом виде могла бы конкурировать на мировом рынке.

Сегодня мы рассмотрим несколько решений, которые дополнительно, надеюсь, подтолкнут эту работу.

Повестка дня включает два десятка вопросов – от экономики и научно-технического взаимодействия до миграционной политики и безопасности. Часть этих вопросов уже абсолютно согласована, часть мы продолжали обсуждать на переговорах в узком и расширенном составе. Часть вопросов будет доложена для того, чтобы у всех присутствующих было лучшее представление.

Наиболее актуальные темы мы уже прошли. По проблематике, которая важна, мне кажется, вот на что нужно было бы обратить особое внимание.

Во-первых, это усиление практического взаимодействия в машиностроении. Кооперацией в этом секторе промышленности в целом мы довольны. В прошлом году доля машин, оборудования и транспортных средств составила пятую часть нашего товарооборота, что, конечно, очень важно для экономик наших стран. Здесь сложились устойчивые связи между предприятиями. Разработаны и применяются уникальные технические решения, которые проверены годами.

Вместе с тем есть и проблемы с доступом продукции на рынок. На практике пока не применяются единые критерии признания промышленной продукции. Остающиеся ограничения нужно снимать и таким образом обеспечивать производителям бóльшую свободу.

Во-вторых, крайне важным является более тесное сотрудничество в сфере агропромышленного комплекса. Тем более что в последние годы на территории соседних стран участились вспышки особо опасных заболеваний животных и птиц. И у нас есть проблемы. Мы способны минимизировать и устранять эти риски, если будем последовательно увеличивать производство собственной племенной продукции птицеводства, животноводства, применять новейшие биотехнологии и, конечно, активнее бороться с серыми поставками на продовольственный рынок Союзного государства.

В-третьих, это создание единого миграционного пространства.

Мы уже достаточно серьёзно сблизили наше законодательство в этой сфере. Между миграционными службами налажен обмен данными, но нужно всё равно выходить на более высокие формы взаимодействия. Проводятся, конечно, и совместные оперативные мероприятия. Но есть и проблема, которую мы сегодня обсуждали и по которой коллеги работали в рамках моего поручения в России. В Белоруссии тоже работали. Это лица из третьих стран – процедуры их въезда и пребывания требуют, конечно, иной степени контроля, что и предстоит дополнительно проработать, о чём мы сегодня договорились.

И нам нужно подумать, как вообще согласовать дальнейшие планы по координации миграционной политики в Союзном государстве.

Это не исчерпывает всего того, чем мы занимались и сейчас будем заниматься, но, на мой взгляд, это важные вещи.

Андрей Владимирович, передаю Вам слово.

А.Кобяков: Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Уважаемые члены Совета Министров Союзного государства! Уважаемые участники заседания!

Прежде всего позвольте поблагодарить наших уважаемых российских коллег за такой радушный приём, за прекрасные условия, которые созданы для проведения нашего союзного мероприятия.

Наше сегодняшнее заседание проходит в преддверии наступления значимой даты – 25-летия с момента установления дипломатических отношений между Республикой Беларусь и Российской Федерацией. За эти годы нам удалось достичь серьёзных результатов, напрямую влияющих на жизнь граждан наших государств. Самыми основными завоеваниями в этом плане считаю сохранение и развитие кооперационных связей в экономической сфере и обеспечение равных прав граждан на территории наших государств.

Российская Федерация продолжает оставаться ключевым торговым партнёром Белоруссии. Хочу для сравнения сказать, что среди внешнеторговых партнёров России Беларусь занимает по товарообороту и в этом году, и в прошлом году занимала четвёртое место среди всех стран мира после таких стран, как Китай, Германия и Нидерланды, и первое место – среди стран СНГ. Совместными усилиями нам удалось переломить кризисные тенденции, и за четыре месяца 2017 года мы имеем существенное увеличение нашего товарооборота более чем на четверть по сравнению с аналогичным периодом прошлого года.

Вопросы сохранения и углубления кооперационных связей, обеспечения равных прав граждан были и остаются основными элементами повестки дня белорусско-российских отношений. Не исключение и сегодняшнее заседание, на котором нам предстоит в конструктивном ключе рассмотреть возникающие вопросы и выработать взаимоприемлемые решения. По поднятым в повестке дня вопросам проведена серьёзная подготовительная работа.

По линии промышленности удалось нащупать определённые развязки по снятию взаимных ограничений во взаимных поставках продукции машиностроения. Убеждён, что выработка взаимоприемлемого решения по данному вопросу является одним из кирпичиков того фундамента, который позволит нам сохранить потенциал машиностроительного комплекса и создать условия для производства высокотехнологичной продукции на нашем союзном рынке.

По линии взаимодействия в сельскохозяйственной сфере двух стран мы пока ещё в начале пути. Считаю, что здесь мы могли бы работать более эффективно и быстрее решать возникающие вопросы. В этой связи мы возлагаем определённые надежды на работу группы «Лабораторный контроль» для оперативной проработки вопросов по выявлению несоответствия санитарным нормам продукции животного происхождения, поступающей из Белоруссии в Россию. Налажен обмен оперативной информацией по линии санитарных служб. Считаю, что в этой сфере мы можем и должны взаимодействовать эффективнее, тем более что у нас достаточно положительных примеров такого взаимодействия. Мы смогли урегулировать проблемные вопросы в сфере обращения лекарственных средств, отменить административные и иные ограничения по допуску российских и белорусских предприятий на строительный рынок наших государств и многое другое.

Отдельно хотел бы остановиться на таком вопросе нашего взаимодействия, как защита прав граждан Белоруссии и России. Нами намечены конкретные меры по техническому решению задач, которые позволят обеспечить свободное перемещение граждан Российской Федерации и Республики Беларусь через российские воздушные пункты пропуска.

Также, я уверен, будет найдено решение о признании национальных водительских удостоверений на территории Союзного государства.

В концептуальном плане на ближайшую перспективу представляется целесообразным обратить особое внимание на разработку документа о приоритетных направлениях и первоочередных задачах развития Союзного государства на 2018–2022 годы. Считаю, что этот документ должен иметь конкретный, прикладной характер и отвечать насущным, стоящим перед нами задачам.

Повесткой сегодняшнего заседания предусмотрено также рассмотрение ряда других важных вопросов. Это реализация союзных программ, прогнозные балансы спроса и предложения по важнейшим видам продукции, индикативные балансы топливно-энергетических ресурсов, формирование единого научно-технологического пространства, функционирование объединённой транспортной системы, развитие малого и среднего предпринимательства. Эти вопросы предварительно согласованы, по ним предлагается принять соответствующие решения.

Уважаемые коллеги! В завершение хочу отметить, что вопросы, которые мы сегодня рассмотрим, и решения, которые мы примем, будут в дальнейшем вынесены на заседание Высшего Государственного Совета Союзного государства, которое состоится в ближайшее время – 30 июня. Я уверен, что сегодняшнее заседание послужит хорошим подспорьем для принятия главами государств решений по важнейшим вопросам нашего взаимодействия, направленного на развитие Союзного государства во всех сферах.

<…>

В ходе заседания были приняты и подписаны следующие документы:

Постановление Совета Министров Союзного государства «О сохранении потенциала машиностроительного комплекса Союзного государства»;

Постановление Совета Министров Союзного государства «О сотрудничестве в сфере агропромышленного комплекса Союзного государства»;

Постановление Совета Министров Союзного государства «Об итогах торгово-экономического сотрудничества Республики Беларусь и Российской Федерации за январь – март 2017 года»;

Резолюция Совета Министров Союзного государства «Об отчёте об исполнении бюджета Союзного государства за 2016 год»;

Постановление Совета Министров Союзного государства «О прогнозных балансах спроса и предложения по важнейшим видам продукции Союзного государства на 2017 год»;

Постановление Совета Министров Союзного государства «Об индикативных балансах топливно-энергетических ресурсов Союзного государства на 2017 год»;

Постановление Совета Министров Союзного государства «Об основных направлениях формирования единого научно-технологического пространства Союзного государства»;

Резолюция Совета Министров Союзного государства «О Примерном перечне приоритетных научно-технологических и инновационных программ и проектов Союзного государства для их дальнейшей разработки, утверждения и реализации»;

Резолюция Совета Министров Союзного государства «О ходе выполнения Плана мероприятий по формированию и функционированию объединённой транспортной системы Союзного государства на 2016–2018 годы»;

Постановление Совета Министров Союзного государства «О развитии малого и среднего предпринимательства в Союзном государстве»;

Постановление Совета Министров Союзного государства «О Плане мероприятий по формированию единого миграционного пространства на территориях государств – участников Договора о создании Союзного государства на 2017–2020 годы»;

Резолюция Совета Министров Союзного государства «О внедрении результатов, полученных в ходе реализации научно-технической программы Союзного государства "Современные технологии и оборудование для производства новых полимерных и композиционных материалов, химических волокон и нитей на 2008–2011 годы"», шифр «Композит»;

Резолюция Совета Министров Союзного государства «О внедрении результатов, полученных в ходе выполнения научно-технической программы Союзного государства "Разработка и освоение серий интегральных микросхем и полупроводниковых приборов для аппаратуры специального назначения и двойного применения"»;

Резолюция Совета Министров Союзного государства «О внедрении результатов, полученных в ходе выполнения научно-технической программы Союзного государства "Разработка унифицированного мобильного многофункционального комплекса внешнетраекторных измерений двойного назначения на базе специальных оптоэлектронных систем и сверхвысокочастотных элементов" (шифр – "Траектория")»;

Постановление Совета Министров Союзного государства «Об итогах выполнения Программы первоочередного развития таможенной инфраструктуры пограничных пунктов таможенного оформления (пунктов пропуска) на территории Республики Беларусь на период 2002–2007 годов»;

Постановление Совета Министров Союзного государства «Об итогах выполнения программы Союзного государства "Совершенствование системы защиты общих информационных ресурсов Беларуси и России на основе высоких технологий" на 2011–2015 годы»;

Постановление Совета Министров Союзного государства «О Концепции научно-технической программы Союзного государства "Разработка инновационных энергосберегающих технологий и оборудования для производства и эффективного использования биобезопасных комбикормов для ценных пород рыб, пушных зверей и отдельных видов животных" ("Комбикорм-СГ")»;

Постановление Совета Министров Союзного государства «О Концепции программы Союзного государства "Совершенствование пограничной безопасности Союзного государства" на период 2017–2021 годов»;

Постановление Совета Министров Союзного государства «О научно-технической программе Союзного государства "Разработка инновационных геногеографических и геномных технологий идентификации личности и индивидуальных особенностей человека на основе изучения генофондов регионов Союзного государства" ("ДНК-идентификация")»;

Постановление Совета Министров Союзного государства «О председателе Пограничного комитета Союзного государства»;

Постановление Совета Министров Союзного государства «О Положении о проведении мероприятия "Туристский слёт учащихся Союзного государства"»;

Резолюция Совета Министров Союзного государства «О ходе работы по урегулированию вопросов выполнения чартерных рейсов для граждан Российской Федерации и Республики Беларусь в аэропорты Российской Федерации, не имеющие международных пунктов пропуска»;

Постановление Совета Министров Союзного государства «О признании национальных водительских удостоверений на территории Союзного государства»;

Резолюция Совета Министров Союзного государства «О ходе выполнения решений Совета Министров Союзного государства»;

Постановление Совета Министров Союзного государства «Об Основных вопросах к заседаниям Совета Министров Союзного государства на 2017 год».

Список участников заседания Совета Министров Союзного государства, 16 июня 2017 года: http://government.ru/media/files/sT0gj8hcG8kFzhTgu53cH7F9zY9FiJMT.pdf

Белоруссия. Россия > Внешэкономсвязи, политика. Госбюджет, налоги, цены > premier.gov.ru, 16 июня 2017 > № 2214545 Дмитрий Медведев, Андрей Кобяков

Турция. Белоруссия. Нидерланды. Россия > Агропром. Внешэкономсвязи, политика > mirnov.ru, 15 июня 2017 > № 2509718 Аркадий Дворкович

ТУРЕЦКИЙ ПОМИДОР ПРИКИНЕТСЯ БЕЛОРУССКИМ?

Россия отменила почти все санкции на ввоз турецких товаров. Ограничения не сняты только с турецких томатов.

Российское правительство объяснило запрет на их ввоз тем, что отечественные сельхозпроизводители еще не отбили деньги, затраченные на выращивание помидоров в рамках программы импортозамещения.

На встрече с Реджепом Эрдоганом Владимир Путин лично просил турецких партнеров понять такое решение России: «Турецкие помидоры подешевле, но мы заинтересованы и в том, чтобы сельскохозяйственный сектор России развивался, а те, кто взял кредиты, не оказались у разбитого корыта, ведь после введения ограничений жизнь не стояла на месте, аграрии набрали кредитов, а цикл производства долгий».

Наши предприятия, конечно, нарастили объемы выращивания томатов, но закрыть весь помидорный рынок страны им пока не под силу, несмотря на оптимистические заявления министра сельского хозяйства страны. Александр Ткачев обещал, что наши сельхозпроизводители через три-пять лет полностью закроют дефицит по овощам.

Между тем специалисты считают, что заменить импортную продукцию в овощеводстве удастся далеко не так быстро, как этого хотят чиновники. Наращивания производства недостаточно для системного решения проблемы: сколько ни увеличивай сейчас вложения, это будут овощи, урожай которых привязан к конкретному сезону - лето-осень. Для круглогодичного обеспечения страны овощами нужны хранилища, оборудованные холодильниками и сортировочными линиями. Выращивать отличную продукцию научились, хранить и реализовать - пока нет.

Сбыт по-прежнему остается головной болью овощеводов. В крупных супермаркетах по-прежнему засилье импортной продукции, и составить ей достойную конкуренцию наши помидоры и огурцы не могут.

Местным производителям очень сложно пробиться в крупные сетевые магазины, которым гораздо проще заключить контракт с той же Белоруссией, Голландией или Израилем, обеспечивающим стабильные поставки сортированного картофеля нужного размера и качества. Так что о наших победах рапортовать еще рано.

До ноября 2015 года 43% всех помидоров, поступавших на российский рынок, были турецкими, а когда им вход на российский рынок прикрыли, томаты к нам стали поступать из Китая и Марокко. Причем эти две страны даже переплюнули Турцию: доля марокканцев в российском импорте томатов достигла 34,5%, а доля Китая - 22,1%. Третью и четвертую строчки экспортного помидорного рейтинга в 2016 году заняли Азербайджан (19,2%) и Беларусь (11,5%).

В этом году ситуация может измениться благодаря всем известной любви Беларуси к реэкспорту. По данным Института статистики Турции, входящая в Таможенный союз Республика Беларусь вдруг стала основным покупателем турецких помидоров, закупив их на $123 млн только в первом квартале 2017 года. Для сравнения: Россия, гораздо большая по числу населения, за весь прошлый год закупила томатов у марокканцев на $165 млн, у китайцев - на $105 млн.

Возникает вопрос: зачем нашим соседям столько помидоров? Может, конечным пунктом назначения сочных овощей станет Россия?

Ни для кого же не секрет, что не без участия стран Таможенного союза, разработавших сложные логистические схемы, в нашу страну завозятся запрещенные продукты из Евросоюза, а Беларусь традиционно находится на первом месте по поставкам «санкционки» в Россию. Это даже подтвердил вице-премьер РФ Аркадий Дворкович. По его словам, турецкие томаты через третьи страны все же поступают на российский рынок и составляют около 20% от поставляемых ранее.

Итак, что имеем в результате «помидорной войны» с Турцией? Это страна, с которой у нас заключен глобальный проект бестранзитного экспортного газопровода из России в Турцию, но напряженность в отношениях между странами сохраняется. А помидоры продолжают поступать на стол к россиянам, только значительно потяжелев в цене. И что же мы выиграли?

Елена Казанцева

Турция. Белоруссия. Нидерланды. Россия > Агропром. Внешэкономсвязи, политика > mirnov.ru, 15 июня 2017 > № 2509718 Аркадий Дворкович

Россия. ЦФО > Транспорт. Недвижимость, строительство > mos.ru, 15 июня 2017 > № 2213393 Алексей Беляев

Алексей Беляев: Ремонт сохранит исторический дух каждой улицы

Первый заместитель руководителя Департамента капитального ремонта — о взаимодействии строителей и археологов.

В этом году продолжается масштабное благоустройство столицы по программе «Моя улица». Основные работы идут в центре, там, где история в буквальном смысле лежит у прохожих под ногами. Новый сезон городского ремонта уже принес немало важных археологических находок. Только в мае были обнаружены белокаменный мост стены Китай-города на Славянской площади, храмовый некрополь времен Петра I на Сретенке и шахматный клад периода правления Ивана Грозного на Пречистенке.

Первый заместитель руководителя Департамента капитального ремонта Москвы Алексей Беляев рассказал в интервью mos.ru, как удается совмещать городское благоустройство и научные изыскания. Кроме того, он сообщил, где в столице откроют археологическую экспозицию под открытым небом, а также о возможном создании стеклянных витрин с артефактами на улицах города.

— Алексей Александрович, как строители и археологи вместе работают на центральных улицах города? Ведь задачи-то у них разные — одни хотят скорейшего обновления, а другие — сохранения былого.

— Это заблуждение, что у археологов и строителей разные задачи. На самом деле цель одна — провести ремонт, который подчеркнет индивидуальность и в то же время сохранит исторический дух каждой улицы. Главный документ для строителей и археологов, регулирующий их работу, тоже один — проект благоустройства. Его разрабатывают до старта работ. В нем есть инженерные, архитектурные и строительные решения, описание технологий и материалов, этапов ремонта.

Особо выделен раздел «Археология», в котором учитываются возможные особенности конкретной территории. Это информация, накопленная учеными-археологами: карты, описания, фотографии, рисунки артефактов и сооружений, которые встречались в центре Москвы при земляных работах десятки, а то и сотни лет назад.

— И каков порядок совместной работы?

— Первыми на улицы выходят строители. Они выставляют ограждения, обустраивают деревянные настилы для пешеходов, ставят предупреждающие знаки и наносят временную дорожную разметку для автомобилистов. И только затем приступают к снятию старого покрытия тротуаров и земляным работам на определенной глубине.

С археологическими находками они могут столкнуться, например, при прокладке подземной кабельной канализации, ремонте и расширении системы ливневой канализации или же при ремонте водопровода и газопровода. На этой стадии благоустройство по программе «Моя улица» начинают сопровождать археологи. Сейчас в столице к археологическому надзору привлечено более 100 таких специалистов. Кроме того, что археологи присутствуют на стройплощадках лично, они ведут инструктаж рабочих, как поступать, если обнаружена находка.

— А как надо поступать?

— Прежде всего — приостановить все работы на участке и обратиться за консультацией и оценкой к археологам.

— Эти паузы в работах отражаются на сроках сдачи улиц?

— Программа «Моя улица» реализуется в Москве с 2015 года. Археологическое сопровождение ведется в течение всего периода работ, а процесс взаимодействия археологов и строителей давно отработан. На сроках завершения благоустройства исследовательская деятельность не сказывается. Тем более что останавливают ремонт лишь на небольших участках. Практика показывает, что ученым достаточно нескольких дней. Они используют это время для того, чтобы описать находку, провести фото- и видеофиксацию, взять образцы на экспертизу (для установления возраста, состава материалов).

Иногда археологи принимают решение о естественной консервации. То есть объект оставляют в грунте. Его заново аккуратно покрывают слоями земли, чтобы восстановить среду, в которой он сохранялся долгие века. Обычно так поступают с фрагментами и элементами крупных строений и сооружений — фундаментами зданий, старинными мостовыми, мостами. Предварительно проводится кропотливая работа по фотофиксации, описанию и нанесению на археологические карты.

Как сохранить объект наилучшим образом, решают эксперты столичного Департамента культурного наследия. Могу сказать точно, что все находки пристально изучают и данные о них вносят в каталоги. Информацией дополняют единую археологическую карту столицы. Она будет полезна не только современным исследователям, но и станет наследием для будущих поколений археологов.

— Алексей Александрович, планируется ли в этом году сделать особые зоны для археологических находок на благоустроенных улицах Москвы? Витрины, экспозиции под открытым небом?

— Самая масштабная экспозиция под открытым небом, которую давно ждут, — это участок крепостной стены Белого города на Хохловской площади. Планируется, что он станет центральным элементом в благоустройстве площади и превратится в одну из достопримечательностей Москвы. Также после благоустройства на улицах в центре столицы могут появиться витрины с древними артефактами и участки исторической брусчатки. Сейчас проектировщики работают над техническим решением этой задачи.

Например, подобное решение мы разработали для Китайгородского проезда. Там тоже есть свой кусочек крепостной стены, правда, уже Китайгородской. Рядом с этим историческим объектом на уровне тротуара планируется установить две стеклянные витрины, в которые поместят артефакты, найденные при благоустройстве. Под очень прочным стеклом витрин создадут особую среду с поддержкой уровней температуры и влажности. Это позволит сохранять целыми древние предметы. В вечерние часы в витринах будет включаться подсветка. Таким образом, появится небольшой музей под открытым небом.

Кроме того, планируется продолжать опыт прошлых лет и делать на центральных улицах города участки с историческим мощением. Подобный участок есть на Пушечной улице, неподалеку от здания Центрального детского магазина. При благоустройстве в 2016 году там нашли старинную клинкерную мостовую и решили сохранить ее, встроив в современное мощение.

Площадь, которую занимает участок клинкерной, то есть особым способом выложенной кирпичной мостовой, — около 40 квадратных метров. По нему спокойно можно пройтись. Нам интересно показать горожанам, как были благоустроены улицы столетия назад. А также очень важно сохранить эту память о прошлом в контексте нового облика улиц. Пока мы только выбираем места в центре Москвы, где расположатся участки исторического мощения. Скорее всего, они появятся на улицах рядом с парком «Зарядье».

— Кто следит за тем, чтобы работы проводились правильно и не разрушались артефакты?

— Заказчики и подрядчики, Департамент культурного наследия Москвы и городской Департамент капитального ремонта. Все площадки программы «Моя улица» просматриваются. При желании все горожане могут видеть ход работ.

Некоторые, конечно, делают довольно поспешные выводы. Например, был случай, когда рабочие нашли остатки коммуникационного колодца 1960–1970-х годов. Никакой исторической ценности они не имели. Однако прохожие приняли каменное основание коммуникационного колодца за археологический объект.

Конечно, есть соблазн найти то, что не видят строители и археологи, заметить что-то особенное. Но почти 95 процентов того, с чем мы сталкиваемся под землей, не имеет ценности.

— Пытаются ли на объекты «Моей улицы» проникнуть так называемые черные копатели?

— Попытки случаются крайне редко, так как стройплощадки находятся под постоянной охраной. А если обнаруживается находка, археологи тут же выезжают на место, она не лежит без контроля.

Еще раз отмечу, что мы не закрываем площадки от наблюдателей, общественный контроль очень важен. И Департамент культурного наследия, и Департамент капитального ремонта реагируют на обращения горожан, проводят проверки по каждому звонку. Хотел бы напомнить, что для сообщений о возможных нарушениях археологического мониторинга на строительных площадках открыта горячая линия Департамента культурного наследия, можно позвонить по телефону: 8 (916) 146-53-27.

Россия. ЦФО > Транспорт. Недвижимость, строительство > mos.ru, 15 июня 2017 > № 2213393 Алексей Беляев

Россия > Внешэкономсвязи, политика. Госбюджет, налоги, цены. СМИ, ИТ > kremlin.ru, 15 июня 2017 > № 2209187 Владимир Путин

Ответы на вопросы журналистов по итогам «Прямой линии».

По окончании «Прямой линии» Владимир Путин ответил на вопросы представителей средств массовой информации.

В.Путин: Давайте с наших китайских друзей начнём.

Вопрос: В мае текущего года главы государств и правительств тридцати стран мира приняли итоговое коммюнике Первого международного экономического форума «Один пояс, один путь», по которому стороны решили наращивать сотрудничество. Скажите, пожалуйста, Владимир Владимирович, как Россия совместно с Китаем планирует реализовывать эти договорённости? Спасибо Вам.

В.Путин: Я уже говорил, но могу повторить.

Во-первых, я считаю, что это мероприятие является пока уникальным. Это инициатива Председателя КНР, нашего большого и моего личного друга Председателя Си Цзиньпина. Оно прошло удачно. Это крупное, удачное мероприятие. Рассчитываю, что оно положило начало новому этапу сотрудничества в Евразии, и не только в Евразии.

Главное, что мы должны сделать, – это объединить наши усилия в рамках Евразийского экономического союза и в рамках китайской инициативы Шёлкового пути. Можно ли сделать или нет? Уверен, что можно, потому что даже в сфере экономики, я уже сейчас не говорю про стратегический уровень нашего партнёрства, у нас очень много совпадающих целей и взаимодополняющих возможностей. Поэтому у меня нет никакого сомнения, что мы будем работать вместе, и эта работа будет эффективной, принесёт пользу как китайскому, так и российскому народу. Но и не только нам – будет влиять на глобальную конъюнктуру в мире.

Я хочу ещё раз поблагодарить китайскую сторону за организацию этой работы.

Вопрос: Владимир Владимирович, я из Донбасса приехал, там люди у меня спрашивали. Я с Иосифом Давыдовичем Кобзоном восьмой раз был. Они говорят: «Спроси у Владимира Владимировича, когда он заберёт Донбасс». Потому что там устали. Три года прошло, там стреляют, и люди просто не знают, как быть. Всё разрушено.

В.Путин: Да, я знаю. Это трагедия, и очень большая. Мы сделаем всё для того, чтобы минимизировать тот ущерб, который там имеется. И что я хочу сказать. Вы знаете нашу позицию в целом, но мы будем делать всё для того, чтобы людей там поддержать, вне зависимости ни от каких внешних факторов. Но очень рассчитываем на то, что ума, здравого смысла и ответственного отношения к делу хватит и у сегодняшнего киевского руководства для того, чтобы реализовывать те соглашения, те договорённости, которые были достигнуты в результате достаточно сложной работы, имею в виду прежде всего минские соглашения.

Вопрос: Они не работают.

В.Путин: А если бы их не было, было бы гораздо хуже. Это совершенно очевидная вещь. Но мы видим, что проблемы там не уменьшаются, а отчасти нарастают. И мы будем анализировать эту ситуацию, для того чтобы своевременно принять решения, которые будут адекватны складывающейся ситуации.

Вопрос: Всем известно, что Россия поддерживает хорошие отношения с курдами из Сирии и Ирака. 2 июня у Вас была встреча с Премьер-министром Иракского Курдистана господином Барзани. И ещё, до сих пор курды воюют против терроризма. Вот мой вопрос: будет ли Россия поддерживать отношения с курдами после окончания войны с терроризмом?

В.Путин: Мы всегда поддерживали отношения с курдским народом. И я не вижу оснований прекращать эти контакты.

Но сначала нам нужно решить общую задачу, о которой Вы сейчас сказали. Это борьба с терроризмом. Мы знаем, и я уже об этом неоднократно говорил, наша позиция здесь является открытой. Мы знаем, какой большой, существенный вклад вносят курдские бойцы в борьбу с терроризмом. Это очень боеспособные курдские подразделения и действуют очень эффективно.

А что касается более широкого сотрудничества, Вы сейчас сами упомянули о моей встрече с господином Барзани. Мы и в целом с Ираком работаем очень активно, и эти отношения будут развиваться.

Мы прекрасно отдаём себе отчёт в том, насколько курдская проблема является острой. Мы нашу позицию давно определили. Мы будем действовать и выстраивать свою позицию в рамках международного права.

Вопрос: Владимир Владимирович, в настоящий момент активируется программа по совместной экономической деятельности между Японией и Россией на Курильских островах. В Японии это означает начало запуска передачи островов. Скажите, пожалуйста, для России что это значит? То же самое, какая позиция у России? Планируете ли Вы посетить острова?

В.Путин: Смотрите, мы исходим из того, что совместная работа на островах возможна. И мы к этому относимся так, что мы должны создавать благоприятные условия для решения территориальных проблем. Какую форму приобретут окончательные решения, мы пока не знаем. Но без создания соответствующих условий, которые должны выражаться в повышении обстановки доверия, сделать вообще ничего невозможно.

Есть и отягощающие эту проблему вопросы, а именно вопросы обеспечения безопасности, в том числе и в этом регионе, обязательств Японии со своими союзниками. Это всё очень тонкие вещи, которые требуют очень тщательного и взвешенного рассмотрения и проработки. В зависимости от того, как пойдёт эта работа, будут приняты окончательные решения. Говорить пока об этом преждевременно.

Вопрос: В последние два месяца прошли несколько массовых протестов против власти. Скажите, пожалуйста, что Вы о них думаете? И считаете ли Вы Алексея Навального, по призыву которого произошли эти протесты, своим политическим конкурентом на выборах в 2018 году?

В.Путин: Я, когда услышал, что Вы от Би-би-си, нисколько не сомневался, что именно этот вопрос Вы и зададите, потому что это в определённом смысле пропаганда тех людей, которых Вы поддерживаете.

Протестные акции всегда возможны в рамках демократических процедур. И думаю, что это правильный, хороший способ донести до власти, до любой власти и в любой стране, в том числе и в России, точку зрения людей, которые не согласны в чём-то с действующими властями. При этом любые формы протестов, в том числе и демонстрации, должны оставаться в рамках закона. Так же как и чиновники, и властные структуры, представители власти должны действовать в рамках закона. Те, кто нарушает закон, должны отвечать за эти нарушения. Вот и всё.

Но одно дело организовывать протестные акции, а другое дело использовать эти акции как инструмент провокации и обострения ситуации для самораскрутки. Вот это я не приветствую. Я считаю, что это делается не для улучшения ситуации в стране, это делается не для решения каких-то проблем, перед которыми стоит страна, и люди стоят не для того, чтобы решить проблемы людей, а чтобы решить свои собственные, личные вопросы, связанные с саморекламой.

Вопрос: Владимир Владимирович, про продажу РБК.

В.Путин: Про что?

Вопрос: Продажа РБК.

В.Путин: Вы же мне задавали этот вопрос.

Вопрос: Нет, я не этот задавала. Известно, что в ближайшее время состоится сделка по продаже РБК Михаила Прохорова Григорию Берёзкину. Вы обсуждали с кем-нибудь из участников сделки эту сделку?

В.Путин: Нет.

Вопрос: Встречались ли Вы недавно с Михаилом Прохоровым?

В.Путин: Нет. Сделку ни с кем не обсуждал. С Михаилом Прохоровым пока не встречался. Я могу себе представить, что такая встреча может состояться.

Вопрос: Как Вы прокомментируете информацию, что эта сделка является результатом давления властей на нынешнего собственника или следствием Вашего личного недовольства редакционной политикой РБК?

В.Путин: Никак не могу прокомментировать. Я считаю, что такие средства массовой информации, как РБК, нужны. Иногда, честно говоря, даже сам смотрю. Тот информационный пакет, который я вижу на экранах, в принципе считаю полезным, мне нравится. Но какое-то давление, во всяком случае, я об этом ничего не знаю. А с Михаилом Прохоровым я, может, и встречусь, я с ним хорошо знаком. Но ни с кем я не встречался и ни с кем не обсуждал.

Вопрос без микрофона.

В.Путин: Когда я это слышу, я смотрю на то, что происходит в других странах. А там – пожалуйста, мы знаем, как идут политические процессы, знаем политических долгожителей. Это в принципе нормально, если это находится в рамках демократических процедур, если это находится в рамках действующего закона. У нас закон в этом смысле никто не нарушает.

Вопрос: Вас во время «Прямой линии» сегодня спросили про Кирилла Серебренникова, Учитель спросил, но Вы не ответили на вопрос.

В.Путин: У меня как–то проскочило мимо ушей, прошу прощения. Он спросил про Серебренникова?

Вопрос: Он спрашивал, да, – и Безруков, и Учитель, – как Вы относитесь к тем силовым акциям, которые были в «Гоголь-центре», и в отношении кого Вы говорили «дураки». Потому что в разговоре с Мироновым о Госпремиях, то, что потом было описано, вы сказали «дураки».

В.Путин: Я уже сам не помню, что я говорил, когда мне передавали это письмо. Письмо я действительно прочитал. Я уже не помню, в каком контексте, какие там «дураки», хотя могу сейчас представить, если я не ошибусь, воспроизведу.

Речь, видимо, шла о том, что обыски, изъятия документов производились при силовой поддержке, но здесь ничего умного я не вижу, потому что нет никакой необходимости заявляться в театр, в бухгалтерию с силовой поддержкой. Это просто нелепо.

Хотя я должен Вам сказать, что это не в отношении конкретного театра или Серебренникова было сделано. У нас силовая поддержка применяется сплошь и рядом, даже там, где это совершенно не нужно делать. Я сейчас не буду воспроизводить. Это делается даже при проведении соответствующих следственных действий в самих силовых структурах. Тоже ни к чему. Знаете, офицеры подчинятся любому приказу. Бессмысленно. И здесь тоже было бессмысленно.

Что касается Серебренникова. Я с ним не знаком в отличие, скажем, от Алексея Учителя. Во всяком случае, лично не общался. Как Вы знаете, многие вещи он создавал при поддержке государственных финансов. То есть никаких ограничений – я сейчас не даю оценки его творчеству, совершенно к этому не готов, – но каких–либо ограничений, связанных с его творческой деятельностью, как Вы знаете, не было и нет, потому что просто ему давали государственные деньги. Но если уж кому–то дают государственные деньги, то государство должно исходить из того, что они тратятся правильно, в соответствии с законом. Возникли опасения, что есть финансовые нарушения. Всё, больше здесь ничего нет. Но окончательно сделать вывод – виноват кто–то или не виноват, – может только суд после завершения предварительного расследования.

Вот и всё, что я могу сказать на сегодня.

Россия > Внешэкономсвязи, политика. Госбюджет, налоги, цены. СМИ, ИТ > kremlin.ru, 15 июня 2017 > № 2209187 Владимир Путин

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. Госбюджет, налоги, цены. СМИ, ИТ > kremlin.ru, 15 июня 2017 > № 2209179 Владимир Путин

Прямая линия с Владимиром Путиным.

В эфире телеканалов «Первый», «Россия 1», «Россия 24», радиостанций «Маяк», «Вести FM» и «Радио России» вышла 15-я специальная программа «Прямая линия с Владимиром Путиным».

Т.Ремезова: Здравствуйте! В эфире «Прямая линия с Владимиром Путиным» – совместный проект Первого канала и телеканала «Россия». Нашу программу можно также смотреть на канале «Россия 24» и слушать в эфире радиостанций «Маяк», «Вести ФМ» и «Радио России».

В студии «Прямой линии» – Татьяна Ремезова и Дмитрий Борисов.

Д.Борисов: Добрый день!

Для начала хотел бы представить наших коллег, которые будут сегодня нам помогать. В колл-центре работают Мария Гладких и Наталья Юрьева, ну а с гостями здесь, в студии, – Вера Красова и Наиля Аскер-заде, Ольга Паутова и Ольга Ушакова.

Рядом с ними – люди, которые в минувшем году так или иначе становились героями самых ярких репортажей наших корреспондентов, люди, без которых сегодня, пожалуй, нельзя себе представить Россию.

Слово – Татьяне Ремезовой.

Т.Ремезова: Итак, в прямом эфире – Президент Российской Федерации Владимир Путин.

М.Гладких: Добрый день!

Мы находимся в центре обработки сообщений, в редакции «Прямой линии». В наш центр уже поступили 1 миллион 100 тысяч звонков по телефону. Напомню, что задать свой вопрос Владимиру Путину вы можете прямо сейчас. Номер телефона – традиционный: 8–800–200–40–40. Номер для СМС- и ММС-сообщений – 0–40–40.

Н.Юрьева: Помимо СМС и звонков наши операторы принимают и видеовопросы. Их можно отправить или через сайт moskva-putinu.ru, или с помощью специального приложения для мобильных устройств, которое называется так же: «Москва – Путину».

Вы можете обратиться к Президенту и в официальных группах нашей программы в социальных сетях «ВКонтакте» и «Одноклассники». Впервые на прямую видеосвязь с главой государства вы можете выйти с помощью сервиса «OK Live». Также это можно сделать с помощью приложения «Москва – Путину». Так Президент вас не просто услышит, но и увидит.

Звоните. Мы принимаем обращения до конца эфира. Время еще есть. Возможно, Владимир Путин ответит именно вам.

М.Гладких: Ещё одна новинка этой «Прямой линии». В этом году с помощью коммуникационной платформы SN Wall мы в режиме реального времени можем отслеживать то, как зрители обсуждают нашу программу в социальных сетях. На данный момент в «Фейсбуке», «ВКонтакте», в «Инстаграме» и «Твиттере» опубликовано уже 300 тысяч комментариев.

Для тех, кто хочет посмотреть нашу программу с сурдопереводом, ведётся трансляция в эфире Общественного телевидения России и на нашем сайте.

Д.Борисов: Здравствуйте, Владимир Владимирович!

В.Путин: Добрый день!

Д.Борисов: Вот уже 12 дней наш центр обработки сообщений принимает вопросы. За это время принято уже 2 миллиона разных обращений. В первой пятёрке самых больных для россиян тем – рост цен, падение уровня жизни, ЖКХ, здоровье и, конечно, много личных просьб.

Т.Ремезова: Но я хотела бы заострить внимание на одном очень важном отличии этой «Прямой линии» от предыдущих.

Большинство обращений в нашу редакцию – не о настоящем, они о будущем: как будет жить наша страна в ближайшие годы, какими будут отношения России с другими государствами. Возможно, такова специфика предвыборного года, в это время, когда вопросов, прежде всего к власти, к Вам, всегда больше, чем обычно.

Д.Борисов: Но, прежде чем говорить о будущем, позвольте начать с настоящего.

В последнее время звучит довольно много оптимистичных оценок ситуации в нашей экономике. Можно ли говорить, правильно ли мы понимаем, что экономический кризис закончился?

В.Путин: Вы начали, по сути, с центрального вопроса: закончился ли экономический кризис? И очень хочется ответить положительно, естественно, очень хочется послать такой позитивный сигнал в общество, но при этом всегда думаешь о том, что вдруг что–то случится, где–то сбой произойдёт и т. д.

Но мы должны основываться, разумеется, делая выводы подобного рода, на объективных данных. О чём говорят объективные данные? Они говорят о том, что рецессия в российской экономике преодолена, и мы перешли к периоду роста. Я ещё вернусь к этому и скажу, почему можно сделать такой вывод, на основании каких данных.

Но начать всё–таки хотел бы с другого, начать хотел бы с проблем, которые не решены и которые являются наиболее острыми. Вы, кстати, о них тоже упомянули. В чём они заключаются? У нас снизились реальные доходы граждан за последние несколько лет, и что особенно тревожно – это то, что увеличилось количество людей, живущих за чертой бедности, получающих доходы ниже прожиточного минимума.

Самая печальная ситуация в этом смысле у нас сложилась в начале и середине 90–х годов, когда у нас за чертой бедности проживала почти треть населения страны. Это было почти 40 процентов населения: 35–37 процентов, по разным подсчётам, почти 40 миллионов человек. Самый низкий показатель и, соответственно, самый лучший в этом смысле мы зафиксировали в 2012 году.

В таком положении находилось 10,7 процента населения. К сожалению, за последние годы количество этих людей подросло до 13,5 процента. Казалось бы, это не так уж и много: несколько процентов, но за этими процентами десятки и сотни тысяч людей, их судьбы, поэтому мы должны об этом подумать.

У нас есть и нерешённые проблемы в экономике, и это прежде всего отражается на доходах людей. И какие это проблемы? Это структура экономики, которая нас не устраивает, и в этой связи можно сказать о низкой производительности труда: если мы не будем её повышать, то тогда не будет и новых рабочих мест, тогда не будут повышаться доходы, это ключевая вещь.

А теперь всё–таки о том, наверняка мы к этим проблемам ещё сегодня вернёмся, сто процентов, у людей будут эти вопросы, мы детализируем все эти проблемы, что нам позволяет сказать о том, что рецессия закончилась в российской экономике. Первое и очень важное – три квартала подряд наблюдается рост экономики, рост ВВП. Скромный, тем не менее из квартала в квартал.

В конце прошлого года, в четвёртом квартале, – плюс три процента, в первом квартале этого года – плюс пять процентов, в апреле – уже 1,4 процента. В целом за четыре месяца – плюс 0,7.

Растёт промышленное производство. Где–то за первый квартал – плюс 0,7 процента. Я здесь кое–какие данные актуальные для себя взял, чтобы не забыть, могу с ними вас тоже познакомить, это последние данные.

Наблюдается рост инвестиций в основной капитал – 2,3 процента, рост продаж автомобилей и ипотечных кредитов, что во всех экономиках является явным свидетельством начала роста, рост несырьевого и неэнергетического экспорта – на 19 процентов.

Наконец, очень важная составляющая макроэкономического характера: у нас рекордно низкая инфляция за всю новейшую историю России. На сегодняшний день – 4,2 процента, такого ещё никогда не было. Это говорит о том, что у нас есть все основания полагать: мы достигнем целевой инфляции четыре процента по году.

Растут золотовалютные резервы Центрального банка, международные резервы, в прошлом году мы начали с 368, закончили 378, в этом году они уже 407 миллиардов долларов. И один из важнейших показателей, я не могу о нём не сказать: у нас инвестиции в основной капитал растут быстрее, чем растёт экономика.

Экономика выросла на 0,7 процента за четыре месяца, а инвестиции в основной капитал – на 2,3 процента. О чём это говорит, если сказать проще? Проинвестировали уже в развитие производств 2,3 процента, это говорит о том, что уже сделан задел на будущий ближайший рост, и всё это, безусловно, не может нас не настраивать на положительный лад, и это не может не отражаться и отражается на некоторых вопросах социальной сферы.

Каких? Главное из них наше достижение, мы об этом говорим, и считаю необходимым сказать ещё раз: у нас значительно снизилась младенческая и материнская смертность. С 2000 года младенческая снизилась в три раза, а материнская – почти в четыре раза. Таких данных не показывает ни одна социальная сфера, наверное, в мире. И как результат – рост продолжительности жизни: было 70 с небольшим, сейчас – 72 года. Так что всё это в совокупности даёт нам основания говорить, что кризис преодолён.

Т.Ремезова: Владимир Владимирович, но всё–таки Вы и сами сказали, что реальные доходы населения снизились, и официальная статистика об этом говорит. Всё–таки когда этот рост экономики граждане реально почувствуют на себе? Когда это произойдёт?

В.Путин: Вы знаете, в принципе планка падения достаточно серьёзная была, поэтому почувствовать сразу сложно. Я сказал ведь в самом начале, что считаю эту проблему самой важной и самой острой.

У нас реальная заработная плата тем не менее с июля-августа прошлого года начала потихонечку расти и за прошлый год подросла на 0,7 процента. Конечно, наверное, это ещё пока трудно заметить, хотя в апреле этого года рост составил уже 2,3–2,4 процента.

Как вы помните, мы в начале этого года сделали единовременную выплату сделали пенсионерам 5 тысяч рублей, проиндексировали с 1 февраля неработающим пенсионерам на 5,4, а потом ещё доиндексировали до 5,8 процента. Социальные пенсии проиндексировали.

Работаем с работодателями на предмет повышения нижней платки МРОТ, повысили в прошлом году на 20 процентов с лишним, в этом году ещё повысили МРОТ. В общем и целом обязательно будем двигаться к тому, чтобы люди реально почувствовали изменения к лучшему.

Т.Ремезова: Тем не менее пока очень многие жалуются на низкий уровень зарплат. У меня в руках целая пачка СМС, ММС, люди присылают нам в редакцию фотографии своих зарплатных платёжных ведомостей, что они получают. Например, зарплата дошкольного педагога (детский сад № 111, город Астрахань) – 7935 рублей. Это май 2017 года. Как можно жить на такую зарплату?

Медицинская сестра, медсанчасть, космодром Восточный, на руки в мае получила 10 246 рублей за месяц.

«Как можно получать пожарному 8000 рублей в месяц и рисковать жизнью за эту зарплату?» – это пишет начальник пожарной команды Александр Мельников из Саратовской области.

«Когда прибавят зарплату почтальонам? Получаем 3600, как жить?»

В.Путин: Насчёт 3600 надо проверить, откуда берутся такие цифры, безусловно. Потому что у нас есть минимальный уровень заработной платы, МРОТ есть, а он выше, чем 3600. Но все люди, которых Вы перечислили, относятся к такой категории бюджетников, которые не попали в так называемую «указную категорию».

Что касается тех бюджетных сфер, которые попали в указы 2012 года, там более или менее у нас соблюдается порядок повышения уровня заработной платы. Другие категории бюджетной сферы, которые в этих указах не оказались, – там сложнее, им не индексировали, несмотря на то что цены подросли, инфляция была значительная (в позапрошлом году она 12,9 процента была), а индексации не было. Это, конечно, несправедливо, я согласен. И я с Правительством на этот счёт говорил, у них есть поручение. С 1 января 2018 года доходы будут проиндексированы.

Т.Ремезова: Спасибо.

Д.Борисов: У нас много звонков на эту тему. Давайте подключим к разговору о реальных доходах населения наш колл-центр.

Наталья, Вам слово.

Н.Юрьева: Спасибо.

Владимир Владимирович, буквально только что звонили и спрашивали, как прожить на зарплату медсестры в Приморье. Социально-экономические проблемы традиционно самые острые и беспокоят наших граждан больше всего.

Вижу ещё одно обращение на эту тему, тоже крайне болезненная проблема – низкие зарплаты учителей в регионах.

Давайте выведем в прямой эфир по видеосвязи Алёну Остальцову из Иркутска.

Алёна, добрый день, Вы в эфире. Пожалуйста, задавайте Ваш вопрос.

А.Остальцова: Здравствуйте, уважаемый Владимир Владимирович!

В.Путин: Здравствуйте.

А.Остальцова: Я Остальцова Алёна Валерьевна, беспокою Вас из Иркутской области, из города Шелехова. Наверное, это распространённый вопрос – почему такие маленькие зарплаты у учителей. Я работаю учителем начальных классов, отработала год, свыше 16,5 тысячи я не получала. Также я не получала подъёмные для молодого специалиста. Я очень люблю свою работу, очень люблю работать с детьми, но зарплата не оставляет мне выбора. Как существовать на эти деньги? Спасибо.

В.Путин: Алёна, это Иркутская область, да, Вы сказали?

А.Остальцова: Да.

В.Путин: Город Шелехов, видимо, небольшой населённый пункт, не знаю, насколько комплектна ваша школа, но мы с Вами знаем, и все другие учителя страны знают, что была поставлена задача – довести заработную плату учителей до средней по экономике. Я боюсь ошибиться, не помню точную цифру, сколько средняя по экономике в Иркутской области, но где-то 30 тысяч с небольшим. Средняя по экономике в Иркутской области – 30 с лишним тысяч. У учителей даже чуть больше в Иркутской области.

Что происходит на практике? У нас деньгами учителей и определением уровня заработной платы распоряжается сама школа, она определяет штатное расписание и доплаты к окладу. Это делает сама школа. Повторяю: штатное расписание и доплаты. Ясно, что молодой специалист, а Вы молодой специалист, должен получать чуть меньше, чем опытные педагоги, со стажем и так далее. Но неясно, почему в 2–3 раза меньше, и для меня тоже непонятно. Надеюсь, что руководство области, руководство соответствующих структур, которые занимаются образованием, конечно, обратят на это внимание.

Сейчас я о чём подумал: такой разницы в доходах, как я сказал, быть не должно. Поэтому, если это происходит на практике, наверно, вполне было бы обоснованно обозначить какой-то минимум или минимальное соотношение между уровнем доходом молодых специалистов и тех, кто уже имеет большой стаж. Над этим, наверно, надо подумать.

А.Остальцова: Спасибо большое.

В.Путин: По поводу 11 тысяч – это, конечно, странно. Повторяю: в разы зарплаты отличаться не должны. Поразбираемся с Вашим конкретным случаем.

Т.Ремезова: Перед эфиром мы общались с авторами обращений в редакцию, в том числе и на эту тему. Действительно, ситуация по регионам везде очень разная и во многом зависит от того, кто регионом руководит.

За последний год в руководстве регионов России произошли масштабные перемены, такого не было никогда: Бурятия, Калининград, Карелия, Киров, Марий Эл, Новгород, Пермь, Рязань, Севастополь, Тверь, Тула, Удмуртия, Ярославль. Почему, и все ли губернаторы-новобранцы справляются со своими обязанностями?

В.Путин: Вы знаете, во многих местах уже подошёл срок для губернаторов, многие из них уже отработали более 10 и даже больше лет. Честно говоря, они сами уже поставили вопрос о том, чтобы использовать их на других участках работы.

Где-то мы почувствовали, что люди уже хотят перемен, и поэтому инициировали этот процесс. Но по поводу того, справляются или не справляются, – это вопрос прежде всего к гражданам. Некоторые из избранных руководителей регионов, перед тем как пойти на выборы, проработали там полгода и год, и, когда пошли на выборы, люди за них проголосовали, доверили им судьбу региона. Поэтому можно сказать, что избиратели посчитали, что эти кандидаты справляются. Но, конечно, любые выборы, результаты любых выборов – это аванс, который даётся людьми руководителю любого уровня при начале своей трудовой деятельности на этом новом высоком посту.

Справляются или не справляются, ещё раз вернусь к этому вопросу. Должны справляться, у них есть для этого всё, несмотря на то что все они, как правило, люди достаточно молодые, тем не менее у них есть большой опыт государственной работы и жизненный опыт, и, кроме того, конечно, можно на них всё что угодно свалить, но там не всё просто в регионах и с финансами.

В этом смысле Федерация им помогает, подставляет плечо. Для решения, кстати говоря, этих вопросов социального характера – выравнивания заработной платы – в федеральном бюджете этого года предусмотрено 40 миллиардов рублей. И больше того, я ещё попросил Правительство, чтобы добавили, и Правительство это сделало, зарезервировали ещё плюс 10 миллиардов рублей. Так что у них поддержка есть, есть и свои собственные программы в социальной сфере, надо работать и показывать результат.

Т.Ремезова: Такой вопрос пришёл к нам на сайт «Прямой линии»: «Две недели назад Европа продлила антироссийские санкции ещё на год. Скажите, готовы ли мы жить под санкциями десятилетиями?»

В.Путин: На самом деле история России показывает, что мы, как правило, и жили под санкциями, начиная с того момента, когда Россия начала вставать на ноги и чувствовать себя крепко. Когда наши партнёры в мире чувствовали в лице России серьёзного конкурента, так под разными предлогами вводились какие-то ограничения.

Это было на протяжении всей нашей истории, я уже не говорю даже про советское время, и раньше это было, ещё до Октябрьской революции. Поэтому здесь нет ничего удивительного.

Сейчас мы знаем, что в Сенате Соединённых Штатов опять законопроект возник по поводу ужесточения этих санкций. Кстати говоря, почему? Ведь ничего такого не происходит экстраординарного. В связи с чем на голом месте опять начали говорить об этих санкциях? Это, конечно, и свидетельство продолжающейся внутриполитической борьбы в Штатах, тем не менее это происходит, и, я считаю, на голом месте. Так что не было бы Крыма, не было бы других проблем, придумали бы что-нибудь ещё для сдерживания России, так всегда и подавалась политика сдерживания России.

Что с этими санкциями произошло и как они на нас отразились, отразились или нет? Да, отразились. Кардинально или нет? Не думаю. На нас больше отразилась мировая конъюнктура и снижение цен на традиционные наши товары – нефть, газ, металлургическую промышленность, химию и так далее.

Как считают наши партнёры? Госдеп США считает, что эти санкции привели к минус одному проценту ВВП для нашей экономики, европейцы считают, что чуть побольше, ООН даёт такие цифры – считают, что мы потеряли где-то 50–52 миллиарда долларов, а те страны, которые ввели санкции, потеряли 100 миллиардов долларов. Так что это обоюдоострое оружие и вредит всем, в том числе и тем, кто это делает.

Но, как ни странно, есть и плюсы. В чём они заключаются? В том, что мы вынуждены были включить мозги, таланты, сосредоточить ресурсы на ключевых направлениях, а не только пользоваться нефте- и газодолларами. К чему это привело? У нас реально начало расти производство в важных, сложных отраслях.

Мы восстановили компетенцию в радиоэлектронике в значительной степени, авиастроении, ракетной области, фармацевтике сейчас у нас идут хорошие процессы, в тяжёлом машиностроении. Уже не говорю про сельское хозяйство. Мы с вами знаем, рост около трёх процентов, и Россия стала номером один, лидером по экспорту зерновых, по экспорту пшеницы. Так что вот вам результат.

У нас в разы сократились закупки по импорту, собственное производство, скажем, по мясу свинины, мясу птицы, закрывает практически всю нашу потребность. Более того, мы сейчас ищем рынки сбыта.

Я с нашими китайскими друзьями договариваюсь о том, чтобы они открыли китайский рынок для наших производителей свинины и мяса птицы, поэтому у нас есть и положительные моменты.

Конечно, это ненормальная ситуация, все эти ограничения ни к чему хорошему не приводят, а надо стремиться к тому, чтобы мировая экономика функционировала без этих ограничений.

Д.Борисов: Если позволите, вернусь к теме оценки региональных властей нашими зрителями. 12 дней мы собираем вопросы, и, удивительное дело, мы заметили, пока готовили эту «Прямую линию», что наши корреспонденты в процессе анонсирования сегодняшнего эфира брали некоторые вопросы уже себе в сюжеты заранее, показывали видеообращения, вопросы, жалобы. И происходило чудо: на следующий день после того, как этот сюжет выходил в эфире Первого канала или телеканала «Россия», в городах стали срочно класть асфальт, приезжали бригады маляров, стали красить стены, фасады ремонтировать. Вроде как бы и нет проблемы, с одной стороны.

С другой стороны, есть и другая тенденция. Таня [Ремезова] не даст соврать, как раз в её эфире была история, как пожаловались люди на очереди в поликлиниках, а потом вроде выясняется, что врачи говорят: «Всё неправда, это искусственный вопрос». И есть такая тема, с одной стороны, псевдопомощи, когда делают вид, что проблема не настоящая. С другой стороны, наоборот, псевдопроблемы, когда вроде проблемы нет, но её пытаются создать.

Очень важно, хотелось бы отметить, что мы все такие случаи фиксируем. И, несомненно, и Вам, Владимир Владимирович, и Администрации Президента предоставим список этих, с одной стороны, псевдорешённых вопросов, и, с другой стороны, вот таких вот…

В.Путин: Вы знаете, в этом тоже есть определённый смысл – один раз в год проводить такие мероприятия. Где-то, где плохо шевелились, может быть, что-то сделают хорошее: и дорогу положат, где нужно, и со здравоохранением поразбираются, другие социальные вопросы порешают. Это такие фрагментарные вещи. Для меня важно другое – понять настроение общества, понять, что людей сегодня больше всего беспокоит.

Вот этот огромный массив. Конечно, невозможно ответить на все вопросы, это нереально. Но на какие-то вопросы мы с вами ответим сегодня, я отвечу с вашей помощью, а на какие-то – нет. Во всяком случае, будет понятно мне, Правительству, Администрации Президента, что на сегодняшний день является главным, основным, даже какой-то кричащей проблемой, на что нужно обратить особое внимание. Уже за это, за то, что люди принимают участие в этой совместной работе, я хочу поблагодарить всех наших телезрителей, всех, кто через интернет обращается.

Т.Ремезова: Знаю, что тема санкций нашла отклик среди гостей нашей студии.

Слово Ольге Паутовой.

О.Паутова: Владимир Владимирович, у нас в зале очень много представителей агробизнеса. Их скорее волнуют наши ответные меры на санкции и связанное с ними импортозамещение.

Рядом со мной Сергей Королёв, глава Национального овощного союза. По его словам, за последние три года наши фермеры смогли научиться выращивать самые вкусные, главное, полезные помидоры и огурцы.

Сергей Валерьевич, урожай-то богатый у нас?

С.Королёв: Растём примерно по 20–30 процентов в год.

Владимир Владимирович, Вы сегодня затронули тему санкций. Мы воспринимаем те меры, которые были введены в отношении России, как подарок, дополнительный инструмент поддержки нашего агропромышленного комплекса. И ответные меры, которые были введены, уже дали свой эффект.

Сегодня мы, что касается овощеводства, плодов, растём такими темпами, которыми не росли за всё время Советского Союза, современной истории России. И могу Вам сказать, что мы уже на 50 процентов выросли по сравнению с тем моментом, когда были введены ответные меры. Мы вложили уже в овощеводство 150 миллиардов рублей инвестиций. Вы сегодня говорили про эти цифры, инвестиции растут, 150 миллиардов за короткий период. Такой динамики не было никогда. Создали более 10 тысяч рабочих мест. И, безусловно, конечно, мы и дальше готовы продолжать эту работу.

Но всех интересует вопрос. Всё-таки вчера сенат принял решение, Европа заявила о том, что будут продолжены, даже расширены санкции. Будем ли мы продлевать наши антисанкции в ответ на те решения, которые были приняты на Западе?

И второй вопрос, Владимир Владимирович: когда, не дай бог, эти санкции закончатся, можем ли мы рассчитывать на Вашу поддержку в защите нашего внутреннего рынка, как это уже было по турецким томатам, за которые Вам отдельное спасибо от всех овощеводов России?

В.Путин: Вопрос не частный, касается всей страны. Почему? Потому что два года назад, мы с Вами об этом хорошо знаем, как раз производство овощей, фруктов было наиболее проблемной точкой, в том числе отразилось на доходах граждан, потому что цены подросли. Мы закрыли, по сути, импорт или прикрыли его сильно, но собственного объёма производства, нужного для нашего потребителя, у нас не было. Мы сделали всё, сейчас не буду перечислять эти меры, – Вы их знаете лучше, чем даже я, надеюсь, что Вы ими воспользовались, – чтобы наши производители нарастили производство овощей и фруктов, прежде всего овощей. Инфляция у нас два года назад до 12,9 процента доходила, в том числе и из-за этого. В том числе. Не только, но в том числе.

Мы исходили из того, что наш сельхозпроизводитель, и производитель мяса в животноводстве, производитель овощей и фруктов, должен набрать такие обороты, чтобы закрыть потребление собственного рынка. И у вас это получается, за что Вам огромное спасибо. Не только Вам, но и всем людям, которые на селе живут.

И инфляция у нас сегодня, смотрите, 4,2 процента. Вот вам результат. Он есть и пошёл на пользу целой отрасли экономики, где у нас чуть ли не одна треть населения живёт и работает, если из социальной сферы взять. Это очень хорошо. И качество действительно лучше, Вы правы.

У нас Правительство продлило действие санкций до конца текущего года, до 31 декабря. Будем смотреть, как будут складываться наши отношения со странами, которые вводят ограничения в отношении нашей экономики.

Что касается бесконечного продления каких-то ограничений. Если наши партнёры в отношении нашей экономики санкции будут снимать, то мы тоже должны будем это делать, иначе мы столкнёмся с проблемами в рамках ВТО. Я хочу сказать, что, во-первых, мы должны обеспечить конкуренцию на внутреннем рынке в интересах потребителей, в том числе для жителей крупных городов. А во-вторых, мы очень рассчитываем, мы вам сегодня помогаем изо всех сил для того, чтобы вы набрали эти обороты, стали бы конкурентоспособными. И если и качество, и производительность труда у вас будут не ниже, чем у ваших конкурентов, то вы всегда будете иметь преимущество на собственном рынке, имея в виду, что у вас логистика намного дешевле. Поэтому, так скажем, не прямая поддержка, а косвенная, которая не запрещена в рамках ВТО, – а там много на самом деле лазеек, – конечно, будет продолжаться. Но такой вот массированной и прямой, грубой, что ли, наверное, – на неё не нужно рассчитывать, а нужно уже сейчас сделать всё для того, чтобы быть конкурентоспособными в ближайшей перспективе.

Т.Ремезова: Сейчас обратимся в колл–центр, давайте послушаем телефонный звонок. Мария, Вам слово.

М.Гладких: Да, спасибо, Таня.

Владимир Владимирович, многие люди звонят с таким вопросом, что они на местном уровне долгое время не могут решить свои вопросы сами, но, уже отчаявшись, понимают, видимо, что, обратившись к Вам, быстрее смогут решить свои вопросы. И сейчас у нас есть звонок из Забайкальского края.

Здравствуйте! Вы в эфире. Представьтесь, пожалуйста.

Н.Калинина: Здравствуйте!

Уважаемый Владимир Владимирович, обращается к Вам жительница Забайкальского края Оловяннинского района Калинина Наталья Александровна. 29 апреля 2015 года у нас полностью сгорело село Шивия. На данный момент я осталась без жилья.

Нам предоставляли жильё, но оно непригодно для проживания. У меня на руках маленький ребёнок, я мать-одиночка. Куда я только ни обращалась, но все инстанции занимаются только отписками. Наша районная администрация только разводит руками.

Дочке в этом году идти в первый класс, а у нас нет прописки. Проживаем мы в старом заброшенном доме. Владимир Владимирович, будьте добры, помогите, пожалуйста, получить новое нормальное жильё.

Огромное Вам спасибо. Храни Вас Бог.

В.Путин: Наталья Александровна, не отключайтесь, пожалуйста. Это какая область?

Н.Калинина: Оловяннинский район, Забайкальский край.

В.Путин: Забайкальский край? Странно.

Забайкальский край, действительно, – это пожары 2015 года, лето 2015 года, и мы полностью выделили федеральные деньги на то, чтобы обеспечить людей жильём: те семьи, которые пострадали.

Я не помню сейчас точную цифру, но, по–моему, это чуть больше полумиллиарда, 300 с лишним миллионов выделялось как раз на решение жилищных проблем, и эти деньги должны были пойти именно на приобретение жилья либо на строительство нового жилья для таких семей, как у Натальи Александровны.

Там новый губернатор. Правда, она пришла уже на следующий год. Но я её попрошу с этим разобраться, обязательно попрошу разобраться прокуратуру: где деньги, как они были израсходованы. Но в любом случае, Наталья Александровна, Вашу проблему мы решим. Это обязанность государства, это были наши обещания обеспечить всех людей жильём, тех, кто пострадал от пожара. И мы это сделаем.

Д.Борисов: Мария, а какая статистика сейчас? Сколько звонков поступает в колл–центр в минуту? Какая нагрузка на линию?

М.Гладких: Да, Дмитрий, обязательно назову статистику, но сначала хотела бы показать, как формируются вопросы для «Прямой линии». Наши операторы на каждого дозвонившегося человека составляют такие анкеты, где указывают имя, пол, возраст, род занятий и, конечно же, сам вопрос.

Например, эта анкета от Эллы Павскиной из Московской области, она спрашивает про очереди в детском саду. Каждую минуту мы получаем 106 СМС- и ММС–сообщений, в среднем нашим операторы принимают 127 звонков в минуту, а при максимальном дозвоне мы принимаем где–то 456 звонков. Но это при самой максимальной загрузке линии.

Сейчас у нас есть звонок, дадим слово Ивану Ивановичу Таркину из Владивостока. У Вас уже вечер, поэтому добрый вечер, Вы в эфире. Пожалуйста, задавайте Ваш вопрос.

И.Таркин: Уважаемый Владимир Владимирович!

Иван Таркин, вольный город Владивосток.

Господин Президент, подскажите, что у нас творится с «дальневосточным гектаром»? Кроме как издевательством это не назовёшь. Чтобы зарегистрировать свой участок, нужно сидеть месяцами на сайте и всё зря, программа постоянно зависает.

Мне удалось каким-то чудом получить кадастровый номер, распечатать договор, подписать его и в феврале отдать в Земельный комитет Владивостока.

И с тех пор договор на руки мне не выдают под различными причинами. А вот 100 лет назад у Столыпина с его примитивными инструментами таких ошибок не было. Почему?

В.Путин: Про Столыпина, конечно, Вы к месту вспомнили, только надо иметь в виду, что там были ещё и «столыпинские вагоны», куда насильственно помещали людей, и были так называемые «столыпинские галстуки» – это не что другое, как виселица. Но, правда, надо не забывать всё то положительное, что было сделано Столыпиным для нашей страны, именно поэтому и памятник ему стоит в Москве у Дома Правительства. Но у нас смертная казнь не применяется, как Вы знаете, хотя иногда… Вы понимаете, что я имею в виду.

Что касается этого гектара. Вы знаете, во–первых, в целом программа идёт неплохо, я сейчас об этом скажу. Сложнее всего, кстати говоря, в Приморском крае, объясню почему. Во–первых, с февраля этого года мы приняли решение дать возможность всем гражданам России, если они хотят переселиться на Дальний Восток, получить этот «дальневосточный гектар».

И сразу резко увеличилось количество заявок, их 92 тысячи, даже эта система, которая была настроена на обслуживание решения этого вопроса, даёт сбои, из 92 тысяч заявок 27 тысяч удовлетворены, то есть почти треть, – это первое.

Второе. Если в среднем получение земельного участка в европейской части занимает, как это ни печально, до трёх лет, на Дальнем Востоке, имею в виду этот гектар, – это два месяца с небольшим.

Ваш случай, конечно, плохой, из ряда вон. В чём может быть проблема, я конкретно ведь не знаю, но мы, безусловно, постараемся Вам помочь, уверен, что и министры сейчас нас соответствующие региональные слушают, и вице-премьер Трутнев Юрий Петрович слышит, они среагируют наверняка.

В чём там проблема? Проблема главная заключается в том, что нет нормального кадастра – первое.

И второе – очень много ведомственной земли: и Минобороны, и Академии наук, и всего, что связано с природоохраной. Вот на бумаге – одно, а на земле, реально – другое. Поэтому Вам номер кадастровый выдали, а потом, наверное, когда начали проверять, там наверняка какие–то несовпадения, и нужно урегулировать со всякими ведомствами эти несовпадения.

Я этим тоже постараюсь позаниматься, постараюсь помочь коллегам и губернаторам эти вопросы гармонизировать таким образом, чтобы не было проявлений подобно Вашему. Уверен, что Вы свой гектар получите. Хочу пожелать Вам удачи.

Т.Ремезова: Несмотря на то что с Дальнего Востока действительно приходит много жалоб и нареканий на то, как на практике идёт выделение земли по этой программе, из других регионов жалуются, когда же этот гектар станет не только дальневосточным, но и всероссийским. Например, Василий Геннадьевич Денисов, город Благой, Тверская область, задаёт Вам такой вопрос: планируется ли расширить программу «Дальневосточный гектар» в масштабах всей страны? Неужели в России не осталось пригодных земель?

В.Путин: Пригодных земель в России достаточно. Одних только земель сельхозугодий, не используемых по назначению, свыше 43 миллионов гектаров. Это огромные, просто колоссальные земельные запасы.

Нам сначала нужно провести, наверное, этот эксперимент полноценно на Дальнем Востоке. Видите, несмотря на в целом достаточно благоприятную ситуацию, встречаются и такие случаи, о которых мы только что слышали по телефону, наш коллега об этом высказывался. Нам сначала нужно отработать эту систему хотя бы на Дальнем Востоке. Нужно разобраться с кадастром.

В целом я думаю, что человек, который задаёт этот вопрос, прав, и нам нужно вводить в оборот. Делать, конечно, это нужно очень аккуратно, с тем чтобы не возник вторичный рынок этого «гектара», а то ведь у нас народ очень талантливый: можно «гектаров» понабрать, а потом тут же вторичный рынок возникнет, начнётся перепродажа без реальной обработки. Хотя в этом законе о «гектаре» всё прописано. Он в собственность не передаётся, пять лет человек должен отработать, показать результат, только потом может получить либо в долгосрочную аренду, либо в собственность – в принципе там это всё есть, – и не может продать иностранцам. Надо это всё до конца, в деталях, отработать на Дальнем Востоке. Но идея правильная на самом деле.

Т.Ремезова: Спасибо.

Д.Борисов: В этом году и редакторы колл–центра, и все мы, кто работал на «Прямой линии», отбирали отдельные списки вопросов не только для того, чтобы вывести человека в прямой эфир по телефону или записать видеообращение, но и для того, чтобы сразу отправить на место событий съёмочную группу, чтобы посмотреть своими глазами, глазами наших коллег, что же происходит там, на местах. И первая такая точка – подмосковная Балашиха. Там находится наш коллега Дмитрий Кайстро.

Д.Кайстро: Здравствуйте!

Сегодня дождь и не очень хорошая видимость, но гигантские мусорные отвалы заметны в самом сердце микрорайона подмосковной Балашихи. Эта свалка существует здесь больше 50 лет. Она отравляет всё окружающее, и самосвалы с мусором идут здесь день и ночь. Эта свалка заметна уже из космоса, она примерно 50 гектаров и приближается к окружающим домам.

Мы несколько дней работали здесь, и когда мы подъехали к мусорному полигону, оттуда выехали крепкие молодые люди, они одели «экологические» футболки, на которых было написано «Экологический контроль». И тут же показали нам некую линию по переработке мусора, даже украшенную шариками в цвета российского триколора, – что называется, сработали на опережение. И вы знаете, это иллюстрация этого места и этой беды, которая сплотила здесь десятки тысяч людей. Нам никого не пришлось искать, люди пришли сами, чтобы спросить о наболевшем и задать свой вопрос.

Е.Михайленко: Здравствуйте!

Мы жители микрорайона Кучино, город Балашиха, а также Ольгино и Павлино. Мы находимся в тяжёлой ситуации, просто невыносимой. В черте города, всего в 200 метрах от жилых кварталов, детских садов и поликлиник, а также в 20 километрах от Кремля находится огромная свалка – самая большая в Московской области. Это нарушение 89–го Федерального закона.

На теле полигона происходят ежедневные возгорания, невозможно дышать, постоянно происходит выброс газов: метилмеркаптан, диоксид серы. Всё это преобразуется в сероводород, этим всем мы дышим. Рвота, тошнота – постоянно. Это просто невыносимо.

Мы обращались во многие инстанции на разных уровнях. Нам приходят какие–то отписки, это всё документально подтверждено. Мы не знаем, что нам делать. Это проблема не только наша, это проблема вообще всей страны. Что нам делать в этой ситуации, мы не знаем. Обращение к Вам – это последняя надежда.

В.Путин: Вопрос очень болезненный и сложный. Я прекрасно Вас понимаю. Посмотрел сейчас эту свалку. Как ведущий сказал, она складывалась 50 лет. Кстати говоря, я смотрю, Вы стоите на фоне дома: ему явно не 50 лет. Кто–то принял решение строить здесь дома, рядом с этой свалкой, которая складывалась 50 лет. Тоже надо вспомнить, наверное, «добрым словом» тех людей, которые принимали решение о строительстве в этом месте. Тем не менее мы имеем то, что имеем, и должны на это реагировать. Конечно, мы знаем о проблеме, которая наиболее остро, кстати говоря, имеет место в Московской области, в Татарстане, в Туле, в некоторых других регионах.

Но что предполагается сделать? Во–первых, принято решение о строительстве мусороперерабатывающих заводов. На первом этапе их будет пять, четыре из них – в Московской области. Кстати говоря, это хорошие технологии, японские, по-моему, «Хитачи», и строить будет наша компания «Ростех». Надо сделать это как можно быстрее. Это первое.

Второе: из федерального бюджета выделено 5 миллиардов рублей – это достаточно приличные деньги – на решение текущих, наиболее острых вопросов. И у Вас, безусловно, один из таких острых текущих вопросов. Я попрошу и губернатора, и Правительство Российской Федерации использовать эти ресурсы для того, чтобы заняться наиболее острыми вопросами, такими как Ваш. И надеюсь, что это будет сделано.

У нас закон принят уже давно по поводу работы с отходами, но его введение в действие постоянно откладывали, теперь принятие решения, по–моему, с 1 января 2019 года. Почему откладывали? Откладывали потому, что предусмотрены так называемые утилизационные сборы для промышленности, и в условиях экономического кризиса считалось, и промышленность нас всё время просила не вводить эти сборы, потому что это обременяет экономику – первое.

И второе, что касается уже граждан: предусматривалось, в этом законе предусмотрено, что будут делаться [будут выведены в отдельный платёж] определённые экологические отчисления и гражданами, но эффект от этих отчислений не сразу будет виден, потому что нужно сначала что–то построить на эти средства, а потом уже будет виден эффект. И всё время это вызывало сомнения: а поймут ли люди, нужно ли это делать? Я хочу обратиться ко всем, кто будет этим заниматься и занимается сейчас: люди, безусловно, поймут, если будут видеть, куда деньги идут, а для этого нужен общественный контроль.

Кстати говоря, хочу поблагодарить Общероссийский народный фронт, который создал соответствующую карту. Сотни людей уже работают на эту тему, выявляют наиболее проблемные вещи. А что касается Балашихи, то позанимаемся отдельно, постараемся это сделать. Я прекрасно понимаю и вижу, вижу сейчас прямо остроту этой проблемы, она складывалась десятилетиями. Попробуем сделать это как можно быстрее.

Д.Борисов: Кстати, Балашиха – как раз один из тех примеров, про которые я говорил. Мы выбирали точки для включений, и эти вопросы шли все 12 дней, что мы принимали сообщения из разных регионов. Мы выбрали Балашиху, поехали. Всё видно, чувствуется.

В.Путин: Ну естественно, чего же? Там люди стоят, а там вонища рядом.

Д.Борисов: Экран, к сожалению, не передаёт запах. Но сейчас Вы смотрели то, что нам показывал Дмитрий Кайстро, что вроде чуть-чуть облагородили, уже какая-то линия там появилась за один день. А у нас есть фотография, сделанная накануне. Просто хочу показать, если у нас есть возможность.

Вот так, это Балашиха, наши дни, вчера. За один день неожиданно шарики повесили, всё появилось. Проблему вроде как решают. Говорят, что проблемы вроде нет.

Т.Ремезова: А сейчас у нас на прямой связи Иркутская область, озеро Байкал, крупнейший остров Ольхон. Там работает наш коллега Павел Зарубин.

П.Зарубин: Здравствуйте, Москва, остров Ольхон посреди Байкала. Посмотрите, какая красота! Скала Шаманка – одна из главных достопримечательностей озера.

Мы, кстати, чуть позже с вами увидим, что здесь практически все деревья обвязаны красивыми лентами, поскольку, по местным преданиям, считается, что скала Шаманка, мыс Бурхан – это особое сакральное место, место поклонения.

Конечно, последние годы сюда, на Байкал, на остров Ольхон приезжает огромное количество туристов. Вдумайтесь только: в посёлке Хужир, в котором мы сейчас работаем, 10 лет назад не было даже света, а сейчас в этом посёлке, в котором живёт всего полторы тысячи человек, каждый день летом размещается две-три тысячи туристов. Каждый день!

В Ольхонском районе в эти дни стартовал Ёрдынский фестиваль. Очень красивое зрелище, этнокультурный фестиваль. Давайте буквально несколько секунд посмотрим и послушаем.

Увидеть всё своими глазами сюда, конечно, приезжает огромное количество иностранцев, вы бы видели, сколько их здесь, но местные жители, нужно сказать, говорили нам, что чувствуют в последнее время себя здесь чуть ли не в резервации.

Дело в том, что несколько лет назад в России существенно ужесточили природоохранное законодательство и водоохранная зона Байкала теперь распространяется на десятки километров вглубь, и люди говорят, что если дословно выполнять закон, то им вообще больше ничего нельзя делать.

Люди говорят, что это очень острая проблема, об этом говорили нам практически все жители посёлка, особенно активным мне показался Виктор.

Виктор, пожалуйста, Вам слово.

В.Власов: Здравствуйте, Владимир Владимирович!

Во-первых, начнём с дороги. Дорога от парома до Хужира отвратительная, считайте, что её нет, вообще нет дороги. Народу ездит много, каждый выбирает себе что помягче, потому что машины дорогие, все с этой дороги съезжают, топчут всю растительность, после этого трава не растёт уже десятками лет.

Этой дорогой никто не занимается, уже 10–15 лет отсыпки не было, а начальство наше из области и из района тоже прилетает только на вертолётах, они дорогу эту не видят и не знают, что это такое, что голова отваливается, машины переворачиваются.

П.Зарубин: Час назад руководство области сюда прилетело на вертолёте, действительно. Вон там стоит вертолёт, мы его видим.

В.Власов: И ещё про воду. Мы живём на воде. Посмотрите, сколько воды у нас, а пьём мы её из скважины. Пьём такую дрянь! Берёшь чайник трёхлитровый, как будто он там полный, а там накипи в два пальца, и никакой фильтрации, ничего, не могут даже водонапорную башню хорошую поставить.

П.Зарубин: Дорогу, я так понимаю, тоже нельзя строить здесь? Или можно?

В.Власов: Дорогу нельзя строить, потому что по закону на острове нельзя делать карьеры, а карьеры делать только на материке. А через паром каждую машину ждать, каждый паром по расписанию ходит, – не навозишься.

П.Зарубин: А что вам ещё нельзя в связи с этим законом?

В.Власов: Когда организовали наш Прибайкальский национальный парк, у нас на острове сделали заказник. И когда нам в клубе на сходе эти представители обещали золотые горы, что «мы ваши права ущемлять не будем, ничего плохого у вас не случится».

На самом деле случилось всё: в лес – нельзя, в поле – нельзя, скотину решили даже, до того дошло, арестовывать: «Если в первый раз не поймёте, будем отстреливать вашу скотину!»

В.Путин: Смотрите, мы только что были в Балашихе и видели, в каких условиях там живут люди. И это результат того, что не следили в своё время за экологическими нормами и строили жильё там, где его строить было нельзя.

Теперь, безусловно, эту проблему решать нужно, – хочу ещё раз вернуться, это производит впечатление, то, что я сейчас видел, – надо всё сделать, чтобы Балашихе помочь и людям, которые там живут.

Здесь другая сторона медали, но той же самой, той же самой проблемы. Здесь Вы сказали о том, что ужесточили, слишком ужесточили экологические нормы и требования в законе. Но эти территории наверняка ещё защищены нашими международными обязательствами.

Что в этой связи можно сказать? Конечно, всё должно быть в рамках разумного. Водоохранная зона, о которой Вы, по сути, сейчас говорите, она должна соответствовать не только статусу и значению Байкала. Она должна соответствовать и потребностям людей, которые там же живут.

Конечно, нельзя заставлять людей таскать воду в вёдрах и в бидонах за несколько километров. Качество воды должно быть обеспечено, дороги должны быть сделаны. Нужно вносить изменения в действующие правила и в действующие законы, которые позволили бы осуществлять согласованную с экологическими организациями хозяйственную деятельность, обеспечивающую нормальную, цивилизованную жизнедеятельность людей, уже живущих на этих территориях.

Нужно будет внести изменения в эти законы. Я для себя это пометил. Вместе с Вами поработаем. Повторяю: вместе с экологическими организациями, которые должны следить за тем, чтобы мы здесь не перестарались. Но сделать это нужно совершенно точно.

Думаю, что наши обязательства перед международными структурами не пострадают от этого. У них, кстати говоря, там, за бугром, о людях прежде всего думают. Почему мы не можем поступить так же? Я не понимаю. Обязательно будем делать это.

Т.Ремезова: Спасибо, Ольхон.

К нам в редакцию поступило очень много вопросов от молодых мам, и мы решили отправиться в один из перинатальных центров, открывшихся в Республике Башкортостан. Там работает наш коллега – Иван Прозоров.

И.Прозоров: Коллеги, добрый день!

Мы находимся в Уфе, в современном многофункциональном центре «Мать и дитя». Здесь проводят и высокотехнологичные операции, в том числе и по госквотам.

Конечно, главное назначение этого комплекса понятно из названия «Мать и дитя». Обратите внимание, мы сейчас в палатах для новорождённых, и здесь мамы ухаживают за младенцами. Кстати, мы знаем, что эта мама с ребёнком уже готовиться к выписке. Остались буквально считанные часы до того, как она окажется дома.

Вот здесь ребёнку нет ещё и двух дней от роду. И мама, и дети чувствуют себя превосходно, и заслуга это в том числе Руслана Гарифуллина, врача, акушера-гинеколога, который работает здесь с момента открытия этого центра.

Здесь почти за три года появились на свет уже две тысячи малышей. Руслан написал текстовый вопрос на сайт «Прямой линии с Президентом». Сейчас есть возможность задать его лично.

Руслан, Вам слово.

Р.Гарифуллин: Здравствуйте, Владимир Владимирович!

Я 15 работаю в роддоме, врач, акушер-гинеколог. За это время я успел…

И.Прозоров: Прошу прощения, извините. Мне коллега подсказывает: за спиной бокс, который за нами сейчас, туда зашёл – это молодой отец, у которого появился ребёнок. Правильно я понимаю?

Р.Гарифуллин: Да, молодой папа. Только что стал отцом.

И.Прозоров: Извините за такую импровизацию. Мы знали, что сейчас проходит операция, но не надеялись, что это случится в прямом эфире.

Здравствуйте, Вы не поверите, «Прямая линия с Президентом России». Сейчас миллионы телезрителей видят Вас, видят нас. Наши поздравления от нас, от каждого россиянина. Это невероятное событие. Скажите, пожалуйста, как Вас зовут, как ощущения?

А.Сухарев: Здравствуйте, меня зовут Артём Сухарев. Это мой второй ребёнок. Он появился на свет буквально 20 минут назад. Сразу мне его дали на руки. Жена пока в реанимационной палате. А мы знакомимся, так скажем.

И.Прозоров: Волновались как в первый раз? Или уже улеглось?

А.Сухарев: Вы знаете, волнение было уже меньше, чем в первый раз, но всё равно было достаточно волнительно.

И.Прозоров: Мальчик? Девочка?

А.Сухарев: Мальчик. Второй мальчик у нас.

И.Прозоров: Здорово! Поздравляем Вас!

Рост, вес?

А.Сухарев: 3,800, 54 сантиметра…

И.Прозоров: Имя уже выбрали?

А.Сухарев: Да, Михаил. Михаил Артёмович.

И.Прозоров: Михаил Артёмович – потрясающе. Можете нам показать его? Он спокойно спит сейчас, наверное?

А.Сухарев: Нет, он уже старается глазки открывать, ему всё интересно уже.

И.Прозоров: Спасибо. Поздравляем Вас ещё раз. Поздравьте от нас Вашу супругу. Не будем больше Вас отвлекать. Спасибо большое, и наши поздравления. (Аплодисменты.)

А мы возвращаемся к нашему вопросу. Руслан, прошу прощения, что Вас прервали, можно повторить вопрос?

Р.Гарифуллин: Это прекрасный повод для того, чтобы прерывать, это прекрасное событие. Я продолжу.

Владимир Владимирович, вопрос такой. За эти 15 лет моей работы я заметил и периоды снижения рождаемости, и повышения – последние 7–8 лет. Но сейчас мы реально опасаемся того, что эта рождаемость будет снижаться как отголосок падения рождаемости 90-х годов. Просто физически женщин, которые готовы рожать сегодня, стало меньше.

В этой связи вопрос такой. Будет ли продолжена заканчивающаяся в 2018 году программа материнского капитала, будет ли она продолжена в последующем? И будет ли она распространяться на рождение третьего и последующих детей?

И ещё наших пациенток, естественно, волнует вопрос детского пособия по уходу за ребёнком по достижении им полуторагодовалого возраста, которое сейчас, к сожалению, составляет, прямо скажем, жалкие 50 рублей. Мне кажется, это мизерная сумма. Будет ли что-то меняться в этом плане?

В.Путин: Прежде всего хочу поздравить Михаила Артёмовича, его папу и маму с рождением, а его самого с появлением на свет божий. Это большое событие в семье, и мы желаем всего самого доброго, счастья и родителям, и ребёнку.

Теперь по поводу демографических проблем. Действительно, мы многое сделали для того, чтобы демографические тенденции приобрели у нас устойчивый позитивный характер. И добились реального, серьёзного результата.

У нас рождаемость растёт темпами, которых нет сегодня, скажем, в европейских странах, и когда я об этом говорю, то многие мои коллеги удивляются и, честно говоря, искренне радуются этому. Но что бы я хотел сказать о тенденциях?

Самый большой ущерб с точки зрения демографического развития, с самым большим ущербом страна столкнулась во время Великой Отечественной войны в 1943, 1944 годах. В 1943 году у нас снижение рождаемости по сравнению с предыдущими, довоенными, годами было на 60 процентов.

В стране, если иметь в виду РСФСР, родилось тогда не больше одного миллиона детей. А в 90-х годах у нас произошло событие очень тяжёлое: у нас родилось 1 миллион 200 тысяч, по сути, это сопоставимо с потерями в Великой Отечественной войне с точки зрения демографического развития, то есть где-то снижение было на 50 примерно процентов.

Правда, мы должны иметь в виду, что это в том числе было и отголоском времён Великой Отечественной войны, но плюс наложился ещё и распад Советского Союза, крушение социальной системы, падение жизненного уровня людей и так далее, огромная безработица – всё это сложилось, и у нас получилось такое катастрофическое падение рождаемости, и оно повторяется каждые 25 лет.

В войну это произошло, 25 лет – в принципе и так должно было быть снижение в середине 90-х, но плюс ещё наложился распад Союза и всё, что с ним связано, и мы провалились вообще чуть ли не на уровень потерь во время Великой Отечественной войны.

Теперь что получилось? Получилось, что у нас количество молодых людей, и прежде всего молодых женщин в фертильном возрасте, как говорят специалисты, в возрасте деторождения, сократилось, и существенно. Сейчас в этот период, когда можно стать мамой, отцом, вступает поколение как раз 90-х годов.

Молодых женщин от 20 до 29 лет у нас становится меньше на 34 процента, а женщин до 38–39 лет – меньше на 25 процентов. Женщины от 30 с небольшим до 40 лет продолжают рожать, и дети появляются на свет здоровые. Слава богу, вам за это большое спасибо, медицина помогает. Но это всё-таки колоссальное снижение. Просто меньше становится людей, которые могут рожать.

Нам нужно, безусловно, что-то сделать для того, чтобы мы не попали в бо?льшую яму. Что? Во-первых, у нас уже есть отработанные механизмы. Один из них Вы сейчас вспомнили – это так называемый материнский капитал. Кстати говоря, свыше семи миллионов семей, больше семи миллионов матерей уже получили этот капитал, и почти половина им уже воспользовалась. Это первое.

Второе. У нас введены выплаты за третьего ребёнка в регионах со сложной демографической ситуацией. После этого сразу на 37 процентов там выросла рождаемость. Представляете, результат. У нас наши меры дают результат. Конечно, это очень затратные меры, но, когда мы говорим о наших людях, о наших гражданах, это будущее страны. Здесь нужно всё внимательно считать. И нельзя, конечно, разбрасываться деньгами, но жадничать здесь тоже нельзя, поэтому нам нужен целый набор мер. Он может быть разным. Это продление материнского капитала в той или иной форме, либо в том виде, в каком он есть сейчас, либо как-то видоизменённый.

Нам нужно подумать о том, как стимулировать рождение первого ребёнка у молодых мам и, может быть, что-то им добавить. Почему им? Потому что это молодые люди, которые ещё на ноги не встали, им нужна поддержка. Надо подумать на тему о том, как стимулировать рождение второго, третьего ребёнка у более взрослых мам (за 30 лет и больше).

Мы сейчас решили вопрос более или менее с детскими садами для детей от трёх до семи лет. Это, кстати, тоже позитивный элемент с точки зрения социальной политики у нас в стране за последний год. По-моему, на 98 с лишним процентов у нас закрыта проблема по местам в детских садах. Но яслей нет.

А для молодых мам, которые не хотят «выпасть» из своей профессии либо хотят приобрести профессию, ясли нужны, программа нужна отдельная. Здесь нужен целый набор мер. Вот прямо сегодня у нас, честно говоря, запланирована такая встреча, с Правительством будем обсуждать. Не хотел бы сейчас преждевременно говорить о том наборе, который будет предложен, но он будет предложен, мы это сделаем.

Д.Борисов: Большое спасибо, Уфа, и поздравляем с рождением нового гражданина России. Это замечательное событие. Но пока Вы отвечали, пришёл к нам вопрос от Татьяны Прокопенко из Кабардино-Балкарии. Расскажите, пожалуйста, о Ваших внуках: сколько им лет, как их зовут?

В.Путин: Вы знаете, мои дети, дочери, несмотря на всякие слухи, живут здесь, в России, в Москве. И внуки у меня есть, они тоже живут нормальной жизнью. Дочери у меня занимаются наукой, образованием, никуда не лезут, ни в какую политику, живут нормальной, рядовой жизнью. Что касается внуков – кто-то уже в детский сад ходит.

Понимаете, в чём дело? Я не хочу, чтобы они росли какими-то «принцами крови», я хочу, чтобы они нормальными людьми выросли. Для этого им нужно обычное общение, рядовое общение в детских коллективах. Стоит только мне сейчас сказать возраст, имя, – они сразу же будут идентифицированы, их не оставят в покое, это нанесёт ущерб просто развитию ребёнка. Поэтому всё у меня нормально, я прошу меня понять правильно и отнестись с пониманием к этой позиции.

Т.Ремезова: Мы Вас понимаем и поздравляем с тем, что Вы дедушка.

В.Путин: Спасибо. У меня второй внук недавно родился.

Т.Ремезова: Поздравляем Вас.

Д.Борисов: Вы сказали, что материнский капитал нужно как-то распространить. Очень много сообщений из разных регионов, что мамы просят разрешить в новом законе тратить материнский капитал на покупку машины. Очень часто многодетным семьям это нужно.

В.Путин: Вы знаете, часто обсуждается возможность израсходовать этот материнский капитал. Сегодня уже 450 с лишним тысяч рублей. Он, кстати, не индексировался в последние пару лет, даже три года, что мы должны были бы сделать на самом деле, ещё вернёмся к этому.

Можно ли тратить на другие цели? Конечно, можно об этом подумать. Меня всегда беспокоит только одно: что деньги будут просто растрачены, а мама, семья, ребёнок не получат должной отдачи от этих усилий государства. Прежде всего эти деньги нацелены на улучшение жилищных условий. Да, на эту сумму, может быть, не купишь, но можно добавить. Если молодая семья, то можно попасть в какую-нибудь региональную программу поддержки молодых семей и истратить на это. Либо на здоровье, либо на образование. Вот ключевые вещи.

Может быть, с учётом главной проблемы, о которой мы говорили сегодня, с учётом снижения уровня доходов, может быть, можно просто поступить: из этого материнского капитала дать возможность напрямую деньги отдать семье, какую-то часть, чтобы поддержать семьи с двумя и большим количеством детей. Может быть, так будет даже эффективнее, чем дать возможность на что-то истратить, на решение не первоочередной задачи, а потом всё это растворится или будет продано кем-то, причём с потерями. Лучше, может быть, напрямую дать какие-то деньги в сегодняшней ситуации. Мы подумаем на этот счёт.

Д.Борисов: Материнский капитал всё-таки большие деньги – 450 тысяч. А просто детское пособие, оно, как здесь пишут из разных регионов, – мизерное: 183 рубля, 200 рублей.

В.Путин: Я прошу прощения. Здесь коллега ставил такой вопрос, доктор, по поводу пособий. Да, они маленькие. Действительно, так и есть, но мы стояли перед выбором: либо пособия увеличивать, либо материнский капитал сохранить. Мы всё-таки пошли по пути сохранения материнского капитала. Это требует больших затрат от государства, но это более эффективный инструмент. Хотя над пособиями тоже надо подумать.

Д.Борисов: Хотел бы, чтобы присоединились гости студии к нашему разговору. Наиля Аскер-заде. Наиля, Вам слово.

Н.Аскер-заде: Среди наших гостей много представителей малого и среднего бизнеса, и они жалуются на проблемы с финансированием. Один из предпринимателей, Александр Кычаков из Новосибирска, строит жилые микрорайоны.

Александр Анатольевич, пожалуйста, Ваш вопрос.

А.Кычаков: Здравствуйте, уважаемый Владимир Владимирович!

Мы с представителями бизнеса постоянно сталкиваемся с одной проблемой: при декларируемых ставках банковским сектором в 11–12 процентов путём дополнительных накруток на открытие кредитных линий, на поддержание лимитов, на какие-то ограничения фактическая ставка в нашем конкретном случае составила 19 процентов годовых – 18,75. С такими ставками, о чём говорилось в начале, мы новую экономику не построим, и у бизнеса нет такой, к сожалению, рентабельности, как нам бы хотелось. Хотелось бы задать вопрос, коллеги не дадут обмануть, мы рядом сидели и общались с Максимом, у него станкостроительный бизнес. Хотелось бы понять: докладывают ли Вам министры о реальном положении дел с финансированием малого и среднего бизнеса и планируется ли сделать что-то кардинальное с уровнем процентных ставок и всё-таки подойти к решению проблемы обеспечения роста и доступа финансирования.

В.Путин: Извините, как Вас зовут?

А.Кычаков: Александр Кычаков.

В.Путин: Александр, это, конечно, одна из ключевых проблем – уровень ставки, доступность кредитов. Здесь руководитель Высшей школы экономики сидит, он Вам пообъясняет это даже, наверное, более профессионально, чем я, тем более что он очень хорошо знаком с Председателем Центрального банка.

В чём там дело? Конечно, уровень ставки всегда соответствует уровню развития экономики. Это одна из ключевых вещей, которая влияет на макроэкономическую стабильность в стране. Мы от инфляции должны были плясать, которая скакнула до 12,9 процента. Чтобы не разрушить экономику, Центральный банк вынужден был поднять эту ставку, но постепенно он её снижает, вы это знаете, сейчас она 9,25, за ней снижаются и ставки коммерческих банков. Правда, Центральный банк обещал нам, что в этом году объёмы финансирования со стороны коммерческих банков будут увеличены где-то до 6 процентов.

Что происходит сегодня? Сегодня средневзвешенная ставка для юридических лиц, для бизнеса – 11,5 процентов. Я допускаю, что представителям малого бизнеса предоставляют кредит и под более высокую ставку. 11,5 – это усреднённая, средневзвешенная. Кстати говоря, я и по другим направлениям, может быть, и в ходе нашей сегодняшней дискуссии, разговора, сразу прошу извинения перед людьми, которые говорят: «А что нам средневзвешенная, что нам средняя температура по больнице? Вот у меня кредит больше либо доходы меньше, а у меня не средняя». Да, мы вынуждены от чего-то отталкиваться, эта усреднённая, средневзвешенная ставка, она о чём говорит? Для клиентов, которые считаются банком надёжными, стабильными, с хорошей экономикой, с проверяемой экономикой, с хорошей кредитной историей, кредиты выдаются и под меньшую ставку, а для тех, за кем большие риски, банки коммерческие, конечно, повышают ставку. Я сказал уже, для юрлиц это 11,5 процента, а для физлиц – 15,5 процента. Хотя количество ипотечных кредитов всё-таки растёт, но с применением всех элементов поддержки кредитования.

Я очень рассчитываю на то, что Центральный банк и дальше будет так аккуратно действовать, но будет действовать в направлении снижения ключевой ставки.

Ведь почему Центральный банк осторожничает? Вот смотрите, к сожалению, до сих пор наша экономика зависит от продаж углеводородного сырья: нефти и газа. Но цена газа от цены нефти зависит, так она у нас считается по формуле. Она совсем недавно подросла – свыше 50, а сегодня уже 48, по-моему. Центральный банк исходит из того, что если она сдвинется в другую сторону, в меньшую сторону, тогда ему не придётся корректировать – Центральному банку – эту ключевую ставку резко. Потому что главное для нас сегодня даже не вот эта ключевая ставка, а чтобы она резко не менялась. Стабильность национальной валюты, стабильность рубля нам нужно обеспечить. И в этом смысле Центральный банк действует очень аккуратно. Можно его критиковать, можно не критиковать, я просто пытаюсь объяснить логику поведения Центрального банка, и она тоже заслуживает уважения.

Но малый бизнес, без всякого сомнения, должен получать поддержку. Я сейчас не буду перечислять все инструменты поддержки малого бизнеса, вы наверняка это знаете, надо, наверное, совершенствовать эти инструменты. Но и побуждать, конечно, банковскую систему действовать более агрессивно. Ведь при всём при этом надо иметь в виду, что доходы, прибыль коммерческих банков растёт. И сегодня она достигла достаточно серьёзной цифры – свыше 650 миллиардов рублей. А объёмы кредитования так не увеличиваются. Для юридических лиц эти объёмы увеличились только на 0,7 процента. Чуть больше, правда, для физических лиц, но и этого недостаточно. Но будем вместе работать, работать аккуратно, так, чтобы не раскачать макроэкономику. Это, по сути, база, фундамент развития всей нашей финансовой и экономической системы в целом.

Т.Ремезова: Из студии переключаемся в колл–центр. Слово Марии Гладких.

М.Гладких: Спасибо, Таня.

Владимир Владимирович, по географии звонков Вам можно в принципе изучать карту мира. Очень много звонков поступает из ближнего, дальнего зарубежья, и сейчас, мне подсказывают редакторы, у нас есть на линии звонок из Киева.

Дмитрий, прошу Вас, пожалуйста, задавайте свой вопрос.

Вопрос: Здравствуйте!

Меня зовут Дмитрий, я живу на Украине.

Почему вы нас бросили? Ведь на Украине не все сторонники Бандеры и Шухевича. Мы ведь чтим память наших дедов, мы ходим на «Бессмертный полк», так почему же нас российские телеканалы мажут одной краской?

В.Путин: Вам спасибо большое за Вашу позицию, за то, что Вы дорожите нашей общей историей. Вы сейчас сказали об участии в акции «Бессмертный полк». Мы это видим и очень высоко ценим, поверьте мне. И я не могу согласиться, что всех мажут одной краской чёрной.

Да мы вообще стараемся никого не мазать никакой чёрной краской. Но такая избыточная, публичная, что ли, поддержка, мы боимся просто таким образом нанести вам какой–то ущерб и стараемся не вмешиваться во внутриполитические процессы на Украине.

Поверьте мне, мы в состоянии оценить вашу позицию и высоко её, повторяю ещё раз, ценим. Спасибо Вам большое за этот звонок.

Т.Ремезова: Владимир Владимирович, что говорят Ваши друзья по этой теме? Например, тот же Виктор Медведчук, ведь он активно помогал с обменом пленными на Донбассе.

В.Путин: Вы знаете, что у нас много друзей на Украине, и Вы сейчас про Виктора Медведчука сказали. Я познакомился с ним, когда он был руководителем Администрации Президента Кучмы, и основной его партнёр был тогда – и сейчас у них очень добрые отношения – Дмитрий Анатольевич Медведев, поскольку Медведев возглавлял Администрацию Президента России.

У Медведчука есть свои собственные убеждения. Считаю, что он украинский националист, но ему не нравится такое определение. Он считает себя просвещённым патриотом Украины. Но не секрет, что его отец был активным деятелем ОУН, был осуждён советским судом, сидел в тюрьме и был сослан в ссылку, где Медведчук, в Красноярском крае, и родился.

У него есть своя система взглядов на независимость Украины. Он, конечно, горячий сторонник независимости, незалежности Украины, но его система взглядов основана на фундаментальных, если можно так сказать, трудах – тоже скажем условно – украинских националистов, которые писали свои работы ещё в XIX веке, потом позднее, это Грушевский, Франко, Драгоманов или что–то в этом роде. Потом уже человек нашего времени Черновол.

И они все, хочу это подчеркнуть, они все исходили из того, что Украина должна быть: а) независимой; но должна быть федеративным государством. Более того, один из них прямо писал в своё время, что чрезмерная, «механическая», как он выражался, централизация приведёт к внутренним конфликтам на Украине, что мы, собственно говоря, сейчас и наблюдаем.

Но Виктор Медведчук отстаивает их точку зрения, он делает это публично в своих публичных выступлениях, в своих работах. Он и наукой занимается, пишет статьи, причём публично это делает. Это кому–то не нравится, наверное, на Украине, но такова его позиция.

Кстати говоря, эти фундаменталисты независимости Украины и украинского национализма – некоторые из них вообще не видели, кстати говоря, Крым в составе Украины. Но это так, между прочим, апропо. Во всяком случае, все выступали за федерализацию, развитие свободы личности, демократическое развитие украинского государства.

Этой же точки зрения придерживается и господин Медведчук. Но он выступает при этом за очень добрые отношения с Россией, если не за союз какой–то, то за экономическую интеграцию. Он говорит о том, что нелепо разрушать те преимущества, которые нам достались из прошлого, имея в виду общую инфраструктуру, общую энергетику, общие финансовые возможности, технологические, кооперацию, что нелепо всё это разрушать.

И считает, что кооперация в экономической сфере не только возможна, но и целесообразна. Он действует, вернее, формулирует свои идеи, исходя из интересов своего народа, так, как он это видит. Так что он не одинок.

Сейчас мы слышали из Киева, во всяком случае, из Украины, человек нам говорил о том, что принимают участие в акциях, связанных с сохранением нашей общей памяти. Такие люди, как Медведчук, это делают тоже, он тоже считает, что мы должны дорожить нашим общим прошлым и всем, что было позитивным в этом прошлом.

Да, занимается он обменами удерживаемых лиц, военнопленными, если так условно можно сказать, кстати говоря, по поручению Президента Украины Петра Алексеевича Порошенко.

Д.Борисов: У нас есть продолжение украинской темы.

Вопрос, который пришёл через соцсеть «ВКонтакте»: «Украина шумно отметила начало действия безвизового режима с Европой. Президент Порошенко назвал это окончательным прощанием с Российской империей. После этого прочитал стихи Михаила Лермонтова: прощай, немытая Россия, страна рабов, страна господ…»

Вы не хотите ему ответить?

В.Путин: Нет, я не видел его выступления на этот счёт. Но мне вчера рассказали об этом, не буду скрывать, вечером мне об этом сказали. Действительно, Пётр Алексеевич посчитал возможным прочитать это четверостишие Михаила Юрьевича Лермонтова: «Прощай, немытая Россия, страна рабов, страна господ, и вы, мундиры голубые, и ты, им преданный народ».

Во-первых, это говорит о том, что он знает русскую классику, интересуется русской литературой – за это похвалю. Но это стихотворение не заканчивается таким образом, там есть вторая часть, она звучит так: «Быть может, за стеной Кавказа укроюсь от твоих пашей, от их всевидящего глаза, от их всеслышащих ушей».

Михаил Юрьевич Лермонтов был человеком прогрессивным, он хотел улучшения внутренней политической ситуации в России. Его душила та обстановка, которая сложилась на тот момент в России. И он говорил об этом прямо.

Во-первых, Михаил Юрьевич Лермонтов написал эти стихи, если это был он, то он написал эти стихи в 1841–1842 году, примерно, дай бог памяти, когда ехал на Кавказ в действующую армию. Он был офицер и защищал интересы своего Отечества. Был храбрый офицер.

Далее: в этот момент области, которые сегодня считаются Украиной, были просто областями России, и если Президент сегодняшней Украины говорит о том, что он куда–то уезжает, то Лермонтов говорил обо всей России, включая и те области, которые сегодня называются Украиной. Так что здесь особенно нечего нос задирать.

Далее: Лермонтов ехал в действующую армию на Кавказ, который в это время был частью Российской империи. Он переезжал из одной части, из Петербурга или со своей родины, в другую часть Российской империи. Он никуда не уезжал на самом–то деле.

Может быть, Пётр Алексеевич таким образом подаёт нам сигнал, что он тоже никуда не собирается. Но он это делает так тонко, с оглядкой на ура–патриотов и на настоящих националистов, придурков, которые там бегают со свастикой. Но он нам говорит: ребята, у меня интересы в России есть, и я на самом деле никуда не собираюсь. Может быть, и так.

Конечно, это только предположение смелое. На самом деле, скорее всего, Пётр Алексеевич хотел показать своим избирателям, что он выполняет данное обещание, делает выбор цивилизационный, как сейчас говорит руководство Украины, цивилизационный выбор, ведёт страну в Европу.

Кстати говоря, помните, «и вы, мундиры голубые, и ты, им преданный народ». Кстати говоря, голубых мундиров там, куда он собирается, там этих голубых мундиров больше, чем у нас, и пусть он не расслабляется особенно, а то как бы чего не случилось, пусть внимательно поглядывает по сторонам.

При этом хочу сказать, что мы против этих ребят ничего не имеем, я хочу сказать: мы против вас ничего не имеем, совет вам да любовь, удачи, особенно с новобранцами.

Что касается сути проблемы: вы знаете, у нас несколько лет назад в связи с падением доходов населения, о чём мы говорим откровенно, у нас средний уровень заработной платы, если не переводить сейчас гривну в рубли и назад, а от доллара плясать, у нас было где–то примерно 540 долларов в месяц. Столько же примерно было и на Украине, это где–то 450, 457, 460 долларов в месяц в среднем люди зарабатывали. У нас сейчас тоже не ахти как, но всё–таки подросло, на апрель этого года – 624 доллара в месяц, а там, на Украине, 251 стала.

При этом газ вырос как минимум в три раза, а для населения ещё больше. Горячая и холодная вода выросли, соответственно, по 200 процентов каждая, пенсии упали, на минус 45 процентов. Так что, что касается санитарных соображений, если так дело дальше пойдёт, то у многих людей на Украине могут возникнуть вопросы гигиенического характера.

Понимаете, насчёт кто там умывается, где и сколько – это вопрос будет большой. И конечно, Вы знаете, и в нашей литературе, и в украинской можно было бы найти много таких ярких и жёстких примеров, и можно было бы ответить Петру Алексеевичу, но я не буду этого делать из уважения к украинскому народу, из уважения к нашей общей истории, к нашей общей вере.

Если кто-то хочет быть европейцем, счета сначала пусть свои закроет в офшорных зонах, а потом говорит о благе народа. В этой связи я сейчас вспоминаю только одно, это я не воспроизведу точно, дословно, но смысл передам почти один в один.

Тарас Шевченко ещё почти 170 лет назад сказал: «Доборолась Украина до самого края, и хуже ляхов распинают её свои собственные дети». Надеюсь, что когда–то этот период в жизни и в истории Украины и украинского народа закончится.

Т.Ремезова: А сейчас у нас на связи Ставрополье. Наша съёмочная группа отправилась к автору одного из обращений из села Краснокумское, которое пострадало от майского наводнения. Там работает наш коллега Михаил Акинченко.

М.Акинченко: Здравствуйте.

Погода в этом году действительно доставила жителям Ставрополья немало проблем, даже сегодня время от времени накрапывает небольшой дождик. Его, конечно, не сравнить с теми ливнями, которые прошли в конце мая и вызвали сильнейшее за последние полвека наводнение в крае. В зоне бедствия оказались и жители села Краснокумское. После проливных дождей из берегов вышла река Кума и затопила около 400 домов и приусадебных участков.

У нас есть видеозаписи, сделанные местными жителями на мобильные телефоны. Кадры дают наглядное представление о том, что происходило здесь в то время на буквально этом самом месте, где мы сейчас находимся. Вода здесь стояла около трёх дней, порой повышаясь примерно до уровня около метра, может быть, чуть больше. С тех пор прошло уже три недели, но жители многих домов до сих пор не решаются вернуться в свои дома. Сырость внутри, покосившиеся стены, потрескавшиеся стены, внутри многих помещений находиться, не то что жить, небезопасно. Как в этом доме, хозяйка которого Валентина Соковская позвонила на «Прямую линию». Валентина, чем Вы сейчас занимаетесь?

В.Соковская: Убираю детские вещи, потому что отсыревает всё, принимает нехороший запах. Всё хочу увезти, хотя бы спасти что-то из детских вещей.

М.Акинченко: Валентина, я знаю, что Вам обещали материальную помощь, поддержку, чтобы Вы сделали или ремонт, или новое жильё. Я смотрю, Вы здесь ничего не делаете. Почему? Вы сейчас можете рассказать об этой проблеме главе государства. Президент Вас сейчас видит и слышит. Расскажите о Вашей проблеме.

В.Соковская: Здравствуйте, уважаемый Владимир Владимирович. Рассказывать особо нечего, могу Вам это показать. Помощи пока от государства никакой нет. Трескаются стены, садится потолок, всё это осыпается, трескается. Трещины у нас сквозные, дом лопнул полностью весь, со всех сторон у нас трещины.

Мы ждём сейчас комиссию, ничего не можем сделать, потому что мы ждём комиссию. Но, пока мы не оплатим архитектурные 6000, комиссия не приедет. И также нам нужно заплатить по 1800 за справки в МФЦ о том, что у нас больше нет жилья. Но так как у нас четверо собственников, мы дом покупали на материнский капитал, то есть сумма очень большая, почти около 15 тысяч. Что делать – мы не знаем. Мы живём у друзей, дети – в разъездах, у меня трое детей. Это мой младший, единственный со мной ребёнок остался. Вот мои дела: дочка в санатории находится, сын – у кумовьёв. Но на сколько – я не знаю. Пока лето – хорошо, у друзей, а осень, зима? Что делать, мы, честно, не знаем.

В.Путин: Понятно.

В.Соковская: Надеемся, что, может быть, Вы поможете чем-то.

В.Путин: Извините, как Вас зовут?

В.Соковская: Валентина.

В.Путин: Валентина, то, что Вы мне сейчас сказали, очень странно, вообще не укладывается у меня в голове. И я хочу спросить: Вам 10 тысяч выплатили? 50 тысяч – за частично утраченное имущество?

В.Соковская: Нет, выплат до сих пор нет.

В.Путин: Вообще никаких?

В.Соковская: И я не одна такая. Нет, помощи никакой не было.

В.Путин: Это очень странно, потому что Федерация свои деньги, необходимые для поддержки пострадавших семей, перечислила в Ставропольский край. И я хочу задать вопрос своему двойному тёзке, губернатору Ставропольского края. Владимир Владимирович, где деньги? Первое.

Второе. Хотел бы попросить Генеральную прокуратуру проверить, как идёт эта работа.

В-третьих, то, что с вас пытаются собрать какие-то деньги архитектурные ведомства или за получение каких-то справок – это полная чушь.

Должны быть выплачены 10 тысяч на прямую оперативную поддержку, 50 тысяч должно быть выплачено за частичную утрату имущества, 100 тысяч – за полную утрату имущества. Все остальные справки должны собираться муниципальными, городскими и региональными властями бесплатно, без того, чтобы перекладывать эту нагрузку на Вас. Мы же для того предусмотрели и 10 тысяч, 50, 100 тысяч, чтобы помочь людям, а не брать с них эти деньги назад. Это какой-то бред просто. Мы обязательно с этим разберёмся, я Вас уверяю.

В.Соковская: Спасибо Вам большое.

В.Путин: Надеюсь, что Владимир Владимирович уже сегодня у вас побывает.

В.Соковская: Надеемся.

В.Путин: Пусть посмотрит, разберётся.

Т.Ремезова: Спасибо большое, будем ждать реакции.

Из Ставрополья переносимся в Ростов-на-Дону. У здания нового аэропорта Платов работает наш коллега Антон Верницкий.

А.Верницкий: Строящийся аэропорт Платов, в 30 километрах от Ростова-на-Дону, назван так по имени легендарного казачьего атамана Войска Донского, героя войны 1812 года Матвея Платова. Аэропорт уже готов практически на 90 процентов. В декабре здесь планируется принять первый самолёт.

Чем уникален для нашей страны этот проект? Если другие аэропорты в России улучшались, реконструировались, то этот появился с нуля. Ещё три года назад здесь было просто чистое поле, а теперь это комплекс, способный принимать до 5 миллионов пассажиров в год. Оснащён по последнему слову техники. Девять телетрапов, те, кто бывал в старом ростовском аэропорту, где приземлялась наша съёмочная группа, поймут разницу сразу. Там ничего подобного рядом даже нет.

Почему мы оказались здесь? Почти 3000 строителей и инженеров ежедневно заняты на стройке. Александр Серов, человек, который будет работать здесь, будет принимать пассажиров. Пока он работает в старом аэропорту. Он направил свой вопрос на «Прямую линию с Президентом», а мы, ненадолго оторвав его от работы в старом аэропорту, пригласили сюда и дали возможность задать вопрос Президенту лично.

Пожалуйста.

А.Серов: Добрый день, Владимир Владимирович!

Прежде чем задать свой вопрос, я хотел бы Вас пригласить на открытие аэропортового комплекса Платов, которое состоится в декабре. Мы очень надеемся, что открытие этого масштабного, в какой-то мере даже уникального проекта не останется без Вашего внимания.

А теперь разрешите задать вопрос. Я, мои коллеги, друзья и большое количество пассажиров не имеют возможности осуществить прямой перелёт между городами нашей России. Маршрутная сеть построена таким образом, что основная масса полётов осуществляется через московский аэроузел. Поэтому пассажиры вынуждены или лететь через Москву, теряя при этом драгоценное время, или воспользоваться железнодорожным, автомобильным транспортом. Скажите, пожалуйста, будут ли планироваться к проведению какие-либо мероприятия, которые направлены на расширение именно нашей внутрирегиональной маршрутной сети, чтобы связать наши районы, области, регионы прямым авиасообщением.

Спасибо большое!

В.Путин: Александр, Вы подняли один из самых острых вопросов с точки зрения транспортной доступности и с точки зрения сохранения единства нашей территории, а граждане должны иметь возможность передвигаться в рамках региона не через столичные города, Вы правы абсолютно.

Но, к сожалению, у нас в 90–х, в начале 2000–х эта сеть развалилась полностью. Как Вы знаете, мы на протяжении нескольких лет сейчас работаем над тем, чтобы это всё восстановить и поставить на совершенно новую базу. Но для Дальнего Востока, Восточной Сибири, а там эти проблемы наиболее остро ощущаются, расстояния большие, а население не такое, чтобы загружать крупные лайнеры, и поэтому экономика межрегиональных перелётов очень тяжёлая, очень слабая, там приходится всё дотировать. Но мы создали семь, по–моему, казённых предприятий, которые должны заниматься организацией этих внутренних межрегиональных перевозок, это первое. Они функционируют, и очень надеюсь, и будем делать дальше, расширять их деятельность и количество на другие регионы Российской Федерации. Это первая часть.

Вторая – это расширение самой аэропортной системы, количества аэропортов. У нас в целом их по стране, по–моему, 230 или 232, существует целая программа развития аэропортной сети. Мы будем это делать и дальше, будем выделять соответствующие ресурсы.

А третья проблема – это проблема наличия соответствующей техники, потому что, повторяю ещё раз, даже если вы построите аэропорт… Кстати, будет новый абсолютно, с нуля созданный впервые в истории новейшей России такой аэропорт в чистом поле, причём он делается и строится по самым современным методикам на основе самых современных технологий. Это большое дело и для развития транспортной инфраструктуры страны в целом, и для развития региона.

Но даже здесь из Ростова, скажем, перелететь в Сочи – не полетишь же на «Боинге» либо на Ил–96, не заполнить будет. Нужны маленькие самолёты, причём они должны быть разных типов. И самолёты, которые летают на 400–500 километров, 1–1,5 тысячи, и те, которые летают от 2 тысяч до 4,5 тысяч, у нас сейчас уже ведётся работа по локализации этих маленьких, небольших самолётов, чтобы производить их, современных, в принципе хорошо себя зарекомендовавших для того, чтобы производить их в России.

И мы хотим восстановить самолёт чуть побольше – это Ил–114, по-моему. К сожалению, в Правительстве не нашлось денег, я ещё попеняю на это, чтобы уделить этому внимание и выделить соответствующие средства на развитие этой очень важной для нас техники, имея в виду огромную нашу территорию.

Тем не менее мы нашли возможность и из «Роснефтегаза» выделили несколько десятков миллиардов, а программа рассчитана на несколько лет, будет этот самолёт производиться на современной базе в Подмосковье, очень рассчитываю, что в сроки уже всё это будет сделано. Во всяком случае, почти уверен, что мы это сделаем, но, во всяком случае, мы об этом знаем и будем продолжать работать над тем, чтобы обеспечить решение этой чрезвычайно важной задачи.

Т.Ремезова: Спасибо, Ростов.

Сейчас давайте дадим слово гостям нашей студии. Сектор Ольги Ушаковой, пожалуйста.

О.Ушакова: Спасибо, Таня.

Владимир Владимирович, у нас сегодня в студии собрались в том числе и представители творческой интеллигенции, это всеми любимые актёры, режиссёры, и конечно же у них свои вопросы к Вам, которые они очень хотят задать.

Такую возможность хотела бы сейчас предоставить Сергею Безрукову, народному артисту Российской Федерации и руководителю Московского губернского театра. Пожалуйста.

С.Безруков: Добрый день, Владимир Владимирович!

Во-первых, хотел сказать большое спасибо за развитие детской темы. 29 мая Вы подписали Указ о 10–летии детства. За это большое спасибо так же, как и за поддержку детских театров и ТЮЗов. Это мы на омском форуме обсуждали. Спасибо большое. Надеюсь, что она будет ежегодной, потому что они требуют поддержки.

Так вот вопрос, который нас действительно очень волнует, моих коллег, я не могу его не задать. Что–то чудовищное происходит, по-моему, вокруг картины Алексея Ефимовича, – я сижу с ним рядом, но давайте уж я возьму это на себя, – вокруг фильма «Матильда».

Мы сначала воспринимали это как шутку какую–то. Ну да, играют, всё замечательно, прекрасно, а потом, когда пошли проверки, когда практически до запрета картины никто её не видел, но уже пытаются запретить…

Потом не так давно была ситуация с «Гоголь-центром», с Кириллом Серебренниковым. Обыски у него, у Кирилла, потом в самом театре, и понятно, что в кулуарах стали говорить о нападках на свободу слова, свободу самовыражения художника, свободу творчества.

Кому это нужно? Понятно, что не Вам. Но кто-то, видать, пытается создать некий негативный фон для власти среди деятелей культуры. Хотелось бы услышать Ваше мнение на этот счёт.

Спасибо большое.

В.Путин: У нас страна большая, сложная, много людей с разными взглядами, с разными точками зрения, с разными оценками. В отношении царской семьи, мы знаем, было много фильмов и в прежние времена, но так или иначе затрагивали, во всяком случае, царскую семью, Распутин и так далее.

Там много всего было. На мой взгляд, гораздо более жёстких, чем то, что сделал ваш сосед справа от Вас, господин Учитель. Мы с ним знакомы лично, я уважаю его как человека, очень настроенного патриотически, насколько я представляю его взгляды, и человека, который делает талантливые вещи. Мне бы не хотелось вступать в его спор с депутатом Государственной Думы Поклонской. Она тоже имеет право на свою точку зрения.

Вы сказали, что пытаются запретить. Никто не пытается запретить. У неё есть позиция, она пытается эту позицию защитить, обращается в различные инстанции, но никаких решений по этому поводу, как Вы знаете, каких–то запретных нет.

Очень рассчитываю на то, что у нас открытый диалог в обществе сохранится, но призываю всех к тому, чтобы этот диалог вёлся в рамках приличий и, самое главное, в рамках закона.

Пожалуйста, Учитель хочет сказать. Пожалуйста, Алексей Ефимович.

А.Учитель: Я не буду никого ни ругать, ни хвалить.

Владимир Владимирович, абсурд заключается в том, что можно высказывать свою точку зрения, безусловно, когда что–то увидишь. Я 12–го числа увидел депутата Поклонскую, предложил ей посмотреть фильм. Она отказалась. Поэтому, наверное, в этом заключается абсурд.

Мне кажется, что в Думе существует, например, замечательный Комитет по культуре, который возглавляет потрясающий режиссёр Говорухин, где можно тоже было бы разобраться с этим. А рассылать… Мне кажется, тратятся лишние государственные деньги, когда к нам приходят сначала прокуратура, казначейство, Счётная палата. Они все занимаются одним и тем же. Мы показываем документ, что уже всё проверено и всё в порядке, они занимаются тем же.

Мне кажется, что подстрекательства к этому не должно быть.

В.Путин: Да.

Д.Борисов: Наталья Юрьева готова присоединиться к нам в эфире.

Н.Юрьева: Спасибо, коллеги!

В этом году впервые в режиме реального времени мы можем видеть, как пользователи социальных сетей реагируют на нашу программу.

За несколько дней до эфира телекомпания «НТВ» в интернете запустила хештег «смотрю линию», и сегодня количество сообщений с ним достигло 120 тысяч. Только за то время, пока я говорила, пришло ещё 365 сообщений.

Как видим, мнение о том, что интернет-аудитория не смотрит телевизор – это всего лишь мнение, не больше. Кстати, самые активные пользователи живут в Москве, Нижегородской области и Красноярском крае.

Сейчас попрошу вывести на экран пост, который набрал самое большое количество «лайков», то есть больше всего понравился. Вот он: «Красноярцы ждут, когда начнётся переселение из хрущёвок. Если в Москве что–то не нравится, проведите эксперимент у нас». Хештег «смотрю линию».

А сейчас предлагаю посмотреть видеовопрос, который пришёл к нам в колл–центр.

Это видеозвонок из сервиса OK Live. Здравствуйте, Вы в прямом эфире. Пожалуйста, задавайте Ваш вопрос Президенту.

Вопрос: Здравствуйте, Владимир Владимирович.

Я инвалид первой группы. Зовут меня Клавдия. Живу в городе Орёл. Скажите, пожалуйста, почему федеральным льготникам не выдают лекарства в полном объёме? Почему федеральный льготник должен добиваться лекарственного обеспечения только через суды? На протяжении шести месяцев я не могу получить жизненно необходимые препараты: цинакальцет, парикальцитол, мирцеру.

В.Путин: Я услышал то, что Вы сказали. Для меня это тоже странно, потому что Федерация в полном объёме обеспечивает финансирование для приобретения этих лекарств. Там могут быть проблемы, связанные с несвоевременными закупками, несвоевременным проведением…

Реплика: Я неоднократно обращалась к Потомскому Вадиму Владимировичу, Лялюхину Александру Анатольевичу, но в ответ я слышу лишь одно – Федеральный закон 422 о том, что федеральному льготнику начисляют снова 707 рублей 22 копейки. И они не могут нас обеспечить лекарственными препаратами в полном объёме на эту сумму.

В.Путин: Мы проверим, что они могут обеспечить, а что они не могут обеспечить. Есть ряд лекарственных препаратов и ряд заболеваний, так называемых орфанных заболеваний, по которым, точно совершенно, Федерация выделяет деньги, причём выделяет в полном объёме. Федеральным льготникам предусмотренные деньги выделяются также в полном объёме. Повторяю ещё раз: могут быть сбои, связанные исключительно с несвоевременным проведением тендеров и несвоевременными закупками этих препаратов. А денег им всем должно на это хватать. И Вам обещаю, – главное, не потерять, где Вы находитесь, я так понял, что это Орёл, город Орёл, – мы обязательно это проверим.

Реплика: Спасибо большое Вам.

Ещё можно один вопрос?

В.Путин: Пожалуйста.

Вопрос: Владимир Владимирович, если можно, узаконьте, пожалуйста, транспортировку больных на гемодиализ, туда и обратно.

В.Путин: Да, я помню, мы и в прошлом году говорили об этой проблеме, в том числе о возможности проведения даже гемодиализа на дому.

Что касается транспортировки, я, честно говоря, в такой постановке вопроса вижу эту проблему в первый раз. Я Вам обещаю, мы обязательно этим займёмся. И по поводу транспортировки тоже подумаем. Конечно, это потребует дополнительных затрат, но это дело очень чувствительное и очень важное для людей, которые страдают соответствующими заболеваниями. Обязательно проработаем этот вопрос и постараемся решить.

Реплика: Спасибо большое. Я очень рада была Вас услышать.

В.Путин: Спасибо Вам, Клавдия, за этот звонок.

Д.Борисов: Спасибо колл-центру.

И сейчас у нас есть возможность перенестись в Санкт-Петербург, на Балтийский завод. Там работает наш коллега Дмитрий Витов.

Д.Витов: Из Петербурга мы включаемся с достроечной стенки Балтийского завода. Здесь сейчас завершается строительство уникального судна – атомного ледокола «Арктика». Он станет преемником того самого легендарного, ещё советского ледокола, который в 70-х годах прошлого века первым в истории надводных кораблей дошёл до Северного полюса. Этот ледокол спустили на воду в прошлом году, в него уже загружен ядерный реактор.

Юрий Александрович, Вы мне говорили: суммарная общая мощность на гребных винтах?

Ю.Рыжов: Суммарная мощность на гребных винтах этого ледокола – 60 мегаватт.

Д.Витов: То есть, получается, правильно говорят в иностранной прессе, что это самый большой и самый мощный ледокол в мире?

Ю.Рыжов: Это самый большой, самый мощный и самый ледопроходимый ледокол в мире.

Д.Витов: Юрий Александрович Рыжов – главный специалист отдела строительства судов. Я скажу, если Вы не обидитесь, Вы – старейшина завода. Сколько лет Вы здесь проработали?

Ю.Рыжов: Я один из старейших работников завода. На этом предприятии я проработал около 50 лет.

Д.Витов: История Балтийского завода – это 160 лет. Получается, треть истории завода – это Ваша трудовая биография.

Юрий Александрович мне рассказал, что Балтийский завод всегда называли заводом-экспериментатором, уникальным заводом. Здесь были построены первые металлические корабли, первая русская подводная лодка 100 лет назад, здесь строили канонерки, броненосцы. В годы Великой Отечественной войны не прекращали производство, выпускали баржи для Дороги жизни. В трудные для страны годы, в 90-е, здесь продолжали строительство тяжёлых атомных крейсеров, таких как «Пётр Великий», эти крейсера сейчас несут боевую вахту.

Но мне рассказали мои собеседники, что наиболее трудным для завода оказалось начало 2000-х, когда сюда пришли частные владельцы, едва не обанкротили завод, потому что, судя по всему, больше всего коммерсантов интересует земля. Это центр города, Васильевский остров. Наверное, кому-то было бы выгодно построить здесь элитное жильё или торговый центр, но благодаря усилиям государства завод удалось отстоять. Правильно?

Ю.Рыжов: Да, это, безусловно, так. 2000-е годы, начало 2000-х годов, – это было, пожалуй, самое тяжёлое время для завода и его работников. Численность персонала сократилась с 12 тысяч человек в лучшие годы до 3 тысяч человек. Со строительства высокотехнологичных, совершенных атомных крейсеров, атомных ледоколов завод сошёл до строительства нефтеналивных несамоходных барж. Сейчас ситуация, благодаря вмешательству государства и помощи Президента страны, улучшается, мы имеем плотный график работы по государственным заказам до 2021 года.

Д.Витов: Юрий Александрович, Ваш вопрос непосредственно Владимиру Владимировичу.

Ю.Рыжов: Здравствуйте, Владимир Владимирович!

В.Путин: Здравствуйте.

Ю.Рыжов: От имени работников Балтийского завода, всего трудового коллектива и себя лично прошу ответить нам, сказать, какова дальнейшая судьба Балтийского завода? Как просматривается будущее Балтийского завода в связи и сообразно планам Правительства в освоении Арктического шельфа и арктических проектов? Как будет учитываться в дальнейшем огромный, уникальный опыт Балтийского завода в строительстве атомных судов? Каковы планы модернизации, строительства и дальнейшего развития завода? Спасибо за внимание.

В.Путин: Балтийский завод – один из флагманов нашего судостроения. Мы говорим, только сейчас Вы сами сказали об истории завода. Я знаю, в каком сложном положении завод находился и в 90-е годы, и в начале 2000-х. Когда работал в Петербурге, мы старались завод поддержать, заказы сохранить. Кстати говоря, и для флота это было полезно, и завод сохранили. Неуклюжие попытки приватизировать, слава богу, в прошлом. Имею в виду именно неуклюжий, жульнический вариант.

Сегодня ОСК развивается, судостроительная корпорация, и завод развивается и будет развиваться. Мы видели Вас на фоне нового атомного ледокола «Арктика». У нас запланировано четыре таких судна. Вы, наверное, знаете об этом. Первый из них – «Арктика», потом «Сибирь», «Урал». Все они большой мощности, 60 мегаватт. Потом, к 2025 году, должен появиться ещё один ледокол, совершенно другого класса, гораздо более мощный, в два раза более мощный, чем те, о которых я сказал, и тот, строительство которого вы сейчас уже заканчиваете, – 120 мегаватт. Если эти колют лёд до трёх метров толщиной, для «Лидера» это будет вообще без ограничений, любой лёд может расколоть. Это всё новейшие технологии, и балтийцы их осваивают, осваивают очень быстро, на основе своего опыта и тех возможностей, которые предоставляют сегодняшние технологические разработки.

Поэтому что можно сказать? Средства у нас предусмотрены в бюджетах. Там есть, конечно, более отдалённые перспективы с «Лидером», пока, может быть, по финансированию не всё понятно, но я уверен, что мы и это сделаем.

Хочу обратить внимание, что таких атомных ледоколов в мире до сих пор нигде нет. В России есть, потому что нам нужно осваивать Арктику, о которой Вы сказали, нужно там закрепляться, и мы будем это делать. И в этом смысле работы хватит. Уверен, что коллектив не только сохранится, а будет развиваться. Хочу пожелать вам успехов.

Т.Ремезова: Владимир Владимирович, вопрос по теме с сайта нашей программы. Что мы так зацепились за Арктику? Ведь лет двадцать о ней никто не вспоминал, а сегодня даже на параде Победы части арктических войск. Огромные деньги направляются туда. Для чего это делается?

В.Путин: Если уж мы в теме оказались, то что можно добавить? Я уже в принципе начал об этом говорить. Арктика – важнейший регион, который будет обеспечивать будущее нашей России. Вот когда–то Ломоносов сказал, что Сибирью Россия будет прирастать. Можно с уверенностью сказать, что мощь и возможности России будут прирастать Арктикой, арктическим регионом.

К 2050 году – я как–то недавно на совещании, будучи в Арктике, говорил об этом, – к 2050 году примерно 30 процентов всех углеводородов будет добываться в Арктике. Уже сейчас там осуществляются наши крупнейшие проекты. «НОВАТЭК» строит целый завод в арктической зоне, целый город построил, аэродром, порт. Добычу начали в арктической зоне, уже началась добыча.

Поэтому с экономической точки зрения чрезвычайно важно, если климат будет меняться, иметь такие тенденции, несмотря на холодину сегодня в Москве, но тенденция будет сохраняться к глобальному потеплению, то это значит, что период навигации в арктической зоне будет увеличен. А это в свою очередь означает, что Северный морской путь будет использоваться гораздо интенсивнее, чем сейчас. Время прохождения судов [навигации] будет уже не полтора-два месяца, а четыре-пять.

И к этому региону проявляют активный интерес так называемые нерегиональные державы. И это хорошо, мы готовы с ними сотрудничать. Но мы должны обеспечить свой приоритет.

Я был недавно на Земле Франца-Иосифа. И мне те люди, которые там работают, рассказывали: там много туристов приезжает, в том числе из иностранных государств, и некоторые гиды уже вслух говорили тем, кого они сопровождали: «Эти острова раньше принадлежали Советскому Союзу».

Это должно нас насторожить – это наша территория. Поэтому нам нужно обеспечить точно совершенно использование этих маршрутов, хозяйственную деятельность на этих территориях, обеспечить свой суверенитет над этими территориями. Давайте не будем забывать и о чисто военной стороне дела: с точки зрения обеспечения обороноспособности страны чрезвычайно важный регион.

Не хочется здесь ничего нагнетать, но специалисты знают, что, допустим, американские атомные подводные лодки дежурят на севере Норвегии, подлётное время ракет – 15 минут до Москвы, и мы должны понимать, что там происходит, видеть, что там происходит, мы должны этот берег защитить соответствующим образом, пограничную охрану обеспечить.

И там, кроме всего прочего, с точки зрения стратегических вооружений трасса проходит как раз над Северным полюсом, возможно, не дай бог, думаю, до этого не дойдёт, но просто мы должны это знать, трасса пролётов ракет наземного базирования, находящихся на территории Соединённых Штатов, – это всё мы знаем, но мы должны обеспечить в том числе и систему СПРН, систему контроля за пусками ракет.

Это всё Арктика. Мы не занимались этим не потому, что это было не важно, а потому, что не могли, бросили это, как, к сожалению, очень многое жизненно важное для нашей страны. Теперь мы к этому вернулись, надеюсь, навсегда.

Д.Борисов: Санкт-Петербург, у нас есть возможность вновь вернуться к Вам, для того чтобы Вы задали второй вопрос.

Д.Витов: Мы здесь понаблюдали за работой рабочих. Вы знаете, это, конечно, уникальные люди. В тех условиях, в которых они работают, наверное, не каждый сможет.

Алексей Богданов, сварщик, например, рассказал мне, что профессии сварщика научиться можно, но сварщик-судостроитель – это только здесь, на стапелях и на достроечной стенке.

Но волнуют рабочих не только производственные проблемы, а также, как и всех петербуржцев, у них есть общие вопросы. Иван Братцев – строитель ледокола. Иван, у Вас есть свой вопрос, я сразу к Вам перехожу, задавайте.

И.Братцев: Здравствуйте, уважаемый Владимир Владимирович!

Мы работники Балтийского завода. Строим самые мощные, самые большие ледоколы в мире, но у меня к Вам вопрос непроизводственного характера. Мне, всем балтийцам, всем жителям нашего прекрасного города очень интересно узнать Ваше личное мнение по поводу дальнейшей судьбы Исаакиевского собора.

Вы, как человек, родившийся и выросший в Санкт-Петербурге, считаете правильным оставить собор городу и сохранить его именно как музей-памятник? Или же передать Русской православной церкви?

В.Путин: Неожиданный вопрос, тем более из Балтийского завода.

Что хочу сказать, Россия – это светское государство. Таким оно сложилось, таким оно и будет. Это первый постулат.

Второе. После Октябрьской революции государство сделало всё, чтобы уничтожить наши духовные, религиозные корни. Действовало очень последовательно и жестоко. Многие церкви были уничтожены, снесены.

Тогда государство попыталось создать квазирелигию и Библию заменить кодексом строителя коммунизма. Ничего не получилось. Были снесены многие храмы, уничтожено большое количество священников, в прямом смысле уничтожены. В лагерях, просто расстреляны.

Далеко ходить не надо, здесь, в Москве, недалеко от того места, где мы сейчас находимся, снесён храм Христа Спасителя. Многие храмы были превращены в конюшни, мастерские. Слава богу, не поднялась рука уничтожить Исаакиевский собор.

Вы знаете, я, конечно, смотрел на эту проблему. Он действительно церкви никогда не принадлежал на самом деле, он всегда числился за государством, но и царь-батюшка был главой церкви, и в этом смысле можно сказать, что отчасти он и церкви принадлежал. Но он был построен как храм, он был построен как церковь, а не как музей, он был построен для отправления религиозных культов, для того чтобы люди там молились.

А там что устроили в советское время? Маятник Фуко повесили, чтобы подтвердить, что Земля вертится, то есть на самом деле это такой был музей атеизма, квазимузей атеизма, в известной степени такое тонкое издевательство над религиозными чувствами людей. Но его посещают сотни тысяч, миллионы людей, в том числе из–за границы, это совершенно очевидный факт.

Поэтому да, у нас есть закон, по–моему, 2010 года о передаче религиозных зданий религиозным организациям, и мы вроде бы должны исполнить. Вместе с тем у нас есть международные обязательства и другие законы, которые запрещают передавать в другие руки то, что является памятником архитектуры и находится под защитой ЮНЕСКО. Есть некоторые противоречия, но мы легко, на мой взгляд, выйдем из этих противоречий, обеспечив и музейную деятельность, и отправление религиозных культов. Я сейчас не хочу забегать вперёд, но такие решения, они же есть в мире. Скажем, в том же Ватикане собор святого Петра – там ходят люди, экскурсии проводят.

Поэтому нужно деполитизировать эту проблему, забыть о том, что она существует как таковая, с уважением относиться и к религиозным чувствам людей и не забывать, что это здание и сооружение строилось как церковь, а не как музей. Но музейная функция там, конечно, должна сохраниться.

Как выстроить эти взаимоотношения? На самом деле это не так сложно сделать, только не нужно ничего здесь накручивать и не нужно спекулировать на этой теме, не нужно людей возбуждать и использовать это как инструмент какой–то мелкой внутриполитической возни.

Д.Борисов: И вновь колл–центр, Мария Гладких.

М.Гладких: Да, коллеги, у нас, по статистике, женщины активнее: 62 процента дозвонившихся – это именно представительницы прекрасного пола. И сейчас насущный вопрос из Челябинска от Светланы Романовой.

Здравствуйте! Вы в эфире. Мы Вас слышим, говорите.

С.Романова: Здравствуйте, Владимир Владимирович!

Меня зовут Светлана Владимировна, я из Челябинска.

У меня есть садовый участок. Я им пользуюсь с 1981 года. На этом месте построен садовый дом. Нарушений в строительстве не было. Рядом, в радиусе более 100 метров от участка, проходит газопровод.

И в 2014 году вышло постановление об увеличении охранной зоны – вместо 100 метров до 150. Вследствие этого пришла повестка в суд многим садоводам, где было принято решение о сносе домов за наш счёт без компенсации. Скажите, правомерно ли это? Будет ли закон, который нас защитит?

В.Путин: Вы знаете, опять к Балашихе возвращаюсь. Там жилые дома построили рядом со свалкой, которую сооружали в течение десятилетий, а здесь застройка произошла вдоль трубопроводов. Потом приняли решение о том, что нужно расширить эту охранную зону и теперь пытаются выселить людей. Справедливо или нет? Несправедливо.

Считаю, что этот закон надо изменить. Во всяком случае, те люди, которые уже построились там, – их нужно оставить в покое. Конечно, надо делать всё для обеспечения безопасности людей, но их нужно оставить в покое.

Можно не разрешать строить новых зданий, сооружений уже в 150–метровой зоне, но тех, кто уже построился в 100–метровой зоне, нужно оставить в покое. Сделаю всё для того, чтобы это решение состоялось.

Д.Борисов: Мы работаем в эфире уже третий час. В колл–центре Наталья Юрьева собирает в том числе видеообращения.

Н.Юрьева: Автор нашего следующего вопроса из Америки Джереми Боулинг не просто отправил к нам в редакцию обращение, но также опубликовал его в интернете на «Ютьюбе». В комментариях к этому ролику завязалась ожесточённая дискуссия – дадим ли мы этот вопрос в эфир или нет. Даже делались ставки. Я поставила на то, что дадим. Шучу. Кстати, Джереми Боулинг сам сказал, что, наверное, не дадим в эфир. Давайте всё-таки посмотрим.

Джереми Боулинг: Приветствую Вас, господин Путин. Меня зовут Джереми Боулинг. Я живу в городе Меса, Аризона, в Америке. Я Ваш большой поклонник. Я очень пророссийский, желаю Вам крепкого здоровья и успехов в Вашей жизни.

Мой вопрос для Вас такой. Как американец, который находится здесь, в Америке, и видит бешеную русофобию в своей стране, какой совет Вы бы мне дали, чтобы чётко прояснить ситуацию, чтобы помочь моим соотечественникам-американцам понять, что Россия не враг?

Большое спасибо.

В.Путин: Во-первых, я Вам очень благодарен за этот звонок. И я Вам могу сказать как сегодняшний глава Российского государства, я знаю настроения наших людей, мы не считаем Америку своим врагом. Более того, дважды в истории, как мы хорошо знаем, когда нам было особенно трудно, мы объединяли свои усилия, в двух мировых войнах были союзниками. Российская империя в своё время сыграла значительную роль в обретении Соединёнными Штатами своей независимости и поддерживала Соединённые Штаты. То, что сейчас развивается русофобия в Соединённых Штатах, мы видим. Мы считаем, что это результат прежде всего обостряющейся внутриполитической борьбы.

Я не считаю себя вправе давать Вам какие-то советы, хочу просто Вас поблагодарить за эту позицию. Мы знаем, что в Соединённых Штатах у нас очень много друзей. Мне об этом говорили американские коллеги, да и опросы общественного мнения, во всяком случае месячной давности, говорят о том, что у нас там много друзей. Правда, к сожалению, такая истерия в средствах массовой информации наверняка влияет на умонастроения, но уверяю Вас, что и в России очень много людей, которые с большим уважением относятся к достижениям американского народа и надеются на то, что наши отношения в конечном итоге придут в нормальное состояние, в чём крайне заинтересованы, и мы, и Соединённые Штаты.

Т.Ремезова: Об отношениях, наших отношениях с США, есть вопросы и у гостей студии.

Слово Ольге Паутовой.

О.Паутова: Предлагаю продолжить эту тему, тем более что, когда мы готовились к этой программе и общались с нашими гостями, стало понятно, что, так или иначе, эта тема волнует практически всех. Даже сегодня перед эфиром в кулуарах до последнего обсуждались именно международные проблемы.

И сейчас я хочу передать слово человеку, чей вопрос волнует не только россиян, но, без преувеличения, весь мир. Главный редактор «Независимой газеты» Константин Ремчуков, прошу.

К.Ремчуков: Добрый день, Владимир Владимирович!

Я хочу поговорить о российско-американских отношениях. Один тренд – и Вы говорили, и американский зритель сказал – это ухудшение, русофобия, ежедневная информация о новых инициативах, вплоть до санкций, против России. Но одновременно нарастает и глобальный запрос не просто даже на нормализацию отношений между Россией и США, а на кардинальное улучшение этих отношений.

Позавчера Госсекретарь Тиллерсон на слушаниях в Сенате сказал, я своими словами мысль передам, что с момента назначения на этот пост в каждой встрече с иностранными коллегами ему говорили: «Наладьте отношения с русскими!» И он очертил регионы: мир, Ближний Восток, Юго-Восточная Азия – все говорят одно и то же. Это он оправдывался, что нужно что-то делать при обсуждении бюджета для Госдепа.

Через три недели в Гамбурге будет «большая двадцатка», и ожидается Ваша встреча с Президентом Трампом. Можно ли считать, что в ходе переговоров вам удастся этот негативный тренд в отношениях прекратить и заложить, вполне возможно, позитивный тренд, может быть, даже радикально, кардинально улучшающий наши отношения с Америкой? В каких областях, сферах, регионах, при решении каких проблем Вы видите продуктивным и взаимовыгодным сотрудничество между Россией и Соединёнными Штатами Америки? Мне кажется, что эти вопросы действительно волнуют не только людей в России и в Америке, но и во многих других странах мира.

Спасибо.

В.Путин: Вы человек опытный и погружённый в материал, не хуже меня знаете, в каких областях мы могли бы сотрудничать с Соединёнными Штатами. Это прежде всего контроль за распространением, а точнее нераспространением, оружия массового уничтожения. Мы крупнейшие ядерные державы, и это само собой разумеется – наше сотрудничество в этой сфере. Чрезвычайно важная сфера, очень важная, и это касается не только северокорейской проблемы, но и других регионов, – это первое.

А второе – борьба с бедностью, борьба с негативным влиянием на экологию и так далее, хотя мы знаем сейчас позицию действующей Администрации по поводу парижских соглашений, но Президент Трамп не отказывается вести дискуссию на эту тему. И, кстати говоря, сейчас начать с Администрацией ругаться, обмениваться колкостями, обижать друг друга, оскорблять – это самый плохой путь, потому что тогда мы вообще ни о чём не договоримся, а без Соединённых Штатов о чём-то договариваться в этой сфере бессмысленно, потому что США – один из крупнейших эмитентов. Мы должны вместе работать над борьбой с бедностью в мире, потому что мы сейчас говорим о том, что у нас повысился процент людей с минимальными доходами, но в мире-то вообще катастрофа во многих регионах. Это один из источников радикализма и терроризма – бедность в некоторых регионах мира, и нам вместе нужно решать, что с этим делать. Так же как и с другими партнёрами: с Китаем, с Индией, с Европой.

Кстати говоря, вместе с Соединёнными Штатами работали над решением иранской ядерной проблемы, но всё-таки договорились ведь. Договорились. Значит, есть позитивные примеры нашего сотрудничества. И бывшая администрация напрямую признавала нашу существенную роль в разрешении этой проблемы. Значит, можем мы договариваться, можем вместе работать? Конечно, можем.

Сирийская проблема. В целом ближневосточная проблема. Всем уже очевидно, что без совместной конструктивной работы ничего не получится. Есть и другие горячие точки. И мы очень надеемся на конструктивную роль Соединённых Штатов в урегулировании кризиса на юго-востоке Украины, именно конструктивную роль. Поэтому у нас много тем, над которыми мы должны работать вместе, но это не зависит только от нас, мы видим, что сейчас в Штатах происходит. Я уже говорил, хочу повторить ещё раз, это явно признак обострения внутриполитической борьбы, и с этим мы ничего не можем сделать. На это мы никак не можем повлиять. Но мы готовы к конструктивному диалогу.

Д.Борисов: Я вижу, что в секторе Веры Красовой тоже есть вопрос. Давайте обратимся туда.

В.Красова: Благодарю, Дмитрий. Тема российско-американских отношений интересует также и представителей машиностроительной отрасли. У нас в студии Алексей Бакулин из Волгоградской области.

Здравствуйте, Вам слово.

А.Бакулин: Здравствуйте, Владимир Владимирович!

Вы говорите: обострение внутриполитического конфликта в США. Действительно, весь мир смотрит как захватывающий сериал, следит за конфликтом между Президентом Дональдом Трампом и бывшим главой ФБР Джеймсом Коми. Опять традиционно всплывает «русский след». Как Вы оцениваете эту ситуацию, и какие могут быть последствия?

В.Путин: Я так уж подробно не знаком с показаниями, которые давал господин Коми, бывший глава Федерального бюро расследований США, но некоторые вещи мне известны, конечно. Какие у меня в этой связи мысли возникают?

Первое, на что я обратил внимание. Господин бывший директор ФБР сказал, что он считает, что вмешательство России в выборный процесс было. Никаких доказательств он при этом не приводит опять, но, как он говорит, «влияние на наши умы, на то, как мы должны поступать, было». А вообще разве в мире есть по-другому? А вот постоянная американская пропаганда, постоянная подпитка американско ориентированных НКО? Причём выделяются прямые деньги на это. Это что, не влияние на наши умы и не попытка повлиять на то, как мы должны действовать в ходе избирательных кампаний? Да из года в год это продолжается.

Вот возьмите глобус, крутаните, пальцем ткните в любое место – там американские интересы и там точно их вмешательство. Но я это знаю из разговоров практически со всеми руководителями, главами государств. Просто они не хотят ссориться с американцами, никто прямо об этом не говорит, но все говорят одно и то же.

Поэтому здесь нет ничего необычного. А чего они хотят? Чтобы все просто голову склонили? У нас есть своё мнение, мы его открыто высказываем. Это не какая-то подпольная подрывная деятельность, но мы высказываем свою точку зрения – это первое.

Второе. Он сказал, что он не видит, и у него нет никаких доказательств того, что мы вмешивались в подсчёт голосов. Слава богу, хоть это, уже хорошо.

Дальше. Он вдруг сказал, что он записал разговор с Президентом, а потом через своего друга передал этот разговор в средства массовой информации. Но это уже звучит и выглядит очень странно, когда руководитель спецслужбы записывает разговор с Верховным главнокомандующим, а потом ещё через своего друга передаёт в СМИ. А чем тогда директор ФБР отличается от господина Сноудена? Тогда он не руководитель спецслужбы, а он правозащитник, который защищает определённую позицию.

Кстати говоря, если в этой связи против него какие-то преследования возникнут и так далее, мы и ему готовы будем предоставить политическое убежище в России. Он должен об этом знать.

Д.Борисов: Огромное количество вопросов в колл–центре, не могу не передать сейчас слово Наталье Юрьевой.

Н.Юрьева: Спасибо, Дмитрий.

Наш центр по обработке сообщений выходит на пиковые показатели, у нас уже более двух миллионов вопросов. В минуту наши операторы принимают 1700 видеозвонков.

Социальные сети, особенно сервис OK Live, буквально раскалены до предела. Сейчас одновременно смотрят эфир и ждут возможности задать вопрос Президенту около тысячи человек. Давайте предоставим слово одному из них.

Здравствуйте! Вы в прямом эфире. Пожалуйста, задавайте Ваш вопрос и представьтесь, пожалуйста.

А.Боль: Здравствуйте!

Меня зовут Андрей Боль. Я из города Находка, это Приморский край. Меня очень волнует проблема с угольной пылью, то есть перегружают угольную пыль открытым способом. Как нам теперь жить?

В.Путин: Ничего хорошего в этом нет, конечно. Надо посмотреть, как организована работа в портовых сооружениях. Так, видимо, сложилось исторически, что возят через город, наверное, перегружают там или через город возят из порта. Давайте посмотрим, кому принадлежит этот порт, в каком режиме он работает.

Ещё раз скажи, пожалуйста, где ты находишься? Это какое место?

А.Боль: Это возле Приморского края.

В.Путин: А порт–то какой?

А.Боль: Порт наш, находкинский, в городе Находка.

В.Путин: В Находке? Хорошо. Посмотрим обязательно, как там организована работа. И постараемся отреагировать таким образом, чтобы людям и экологии ущерб был минимизирован.

Как тебя зовут?

А.Боль: Андрей.

В.Путин: Андрюша, мы вместе с тобой посмотрим, потом ещё свяжемся. Оставь свои данные, расскажешь мне, какие меры приняты и заметны ли они для тех, кто проживает рядом, хорошо?

А.Боль: Спасибо большое.

В.Путин: Спасибо тебе за звонок.

Н.Юрьева: А сейчас давайте посмотрим, что пишут люди в интернете с хештегом «смотрюлинию». Например, у нас уже, кстати, напомню, 171 773 комментария в социальных сетях. Попрошу вывести на экран один из последних постов, который мы получили. Вот например: «Читаю хештег «смотрюлинию», сколько неравнодушных молодых людей у нас, понимающих ребят, что социальный лифт – это прежде всего возможность быть услышанным и повлиять на ситуацию в стране». Пользователь Наталья Починок, спасибо большое Вам за этот комментарий.

Коллеги, можем ли мы сейчас вывести в прямой эфир звонок из «Одноклассников»? Наши редакторы сейчас связываются с пользователями сервиса OK Live. Давайте тогда продолжим смотреть, что пишут люди в социальных сетях.

Сейчас нам снова выведут комментарии: «Смотрю линию, но Президент с ходу начал о главных вещах, но, думаю, в России сегодня нет темы важнее, чем борьба с коррупцией, эта болезнь пустила метастазы и тормозит развитие вообще во многих вопросах». Коллеги, Вам слово.

Д.Борисов: Ещё одна важная тема, которая волнует наших телезрителей, – это то, как идёт так называемая оптимизация медицины, Владимир Владимирович. К автору одного из таких обращений мы отправили съёмочную группу – на связи Мурманская область.

О.Шишкин: Мы в Заполярье, в центре Кольского полуострова, в Мурманской области, в городе Апатиты. В городе, который вырос в 60–е годы рядом с крупнейшим месторождением апатитовых руд.

Сейчас здесь живёт более 50 тысяч человек, и, по словам местных жителей, наиболее острая проблема в городе – это доступность медицины, точнее недоступность медицины. Наглядная иллюстрация, наглядный пример у меня за спиной – это недостроенный корпус новой больницы.

Сюда должны были переехать врачи из старого здания, это заброшенная девятиэтажка практически в центре города, стены уже сейчас приходят в негодность, перекрытия разрушаются, и речи о том, чтобы возобновить строительство, сейчас уже не идёт, а тем не менее местные жители жалуются на нехватку врачей.

Рядом со мной Дарья Старикова, она очень мужественная девушка. Дарья борется с тяжёлой болезнью, она живёт практически на обезболивающих. Несколько дней назад Даша написала обращение на «Прямую линию», это был настоящий крик о помощи. Мы, конечно, не могли оставить её без внимания. И мы здесь для того, чтобы Даша напрямую смогла обратиться к главе государства.

Даша, пожалуйста, Вам слово.

Д.Старикова: Здравствуйте, Владимир Владимирович!

Меня зовут Старикова Дарья, мне 24 года. Мне поставили диагноз рак четвёртой стадии. В связи с тем, что изначально мне ставили диагноз межпозвоночный остеохондроз, моё время лечения было упущено.

В связи с тем, что лечили мне спину, уколы, массажи – вот это всё привело к тому, что я оказалась в больнице с кровотечением. В больнице мне уже поставили диагноз. Владимир Владимирович, у нас не хватает узких специалистов, благодаря которым можно было бы вовремя ставить людям диагнозы.

У нас закрыли роддом, у нас закрыли хирургическое отделение, у нас закрыли кардиологию, у нас всё перевезли в город Кировск – соседний город. Нам приходится ездить и обращаться за помощью туда, так как ещё нас за тяжёлыми операциями, за сложными, на необходимые обследования также отправляют в город Мурманск – это в пяти часах езды от нас. Не каждому это доступно, и не каждый может поехать туда также.

Я прошу не за себя, прошу за город, за наших жителей, за всех людей, которые здесь проживают. Прошу Вас помочь нам восстановить больницу, восстановить всё. Понимаете, у нас «скорая помощь» не успевает довезти, бывает такое, что не успевает довезти людей. У нас осталось одно только приёмное отделение. Не успевают довезти людей.

У моей подруги маму не довезли до больницы, мама умерла по пути в карете «скорой помощи» от инфаркта, женщине не было 50 лет. Действительно люди уже переживают. Это было неоднократно, неоднократно поднимали тему с нашей больницей.

Мы просим Вас: пожалуйста, помогите. Мы хотим жить, а не выживать. Мы Вас очень просим нам помочь. Нам необходимо, чтобы в нашем городе всё возобновили.

В.Путин: Дашенька, смотри, я, как правило, не распространяюсь о своих личных делах, о своей личной жизни, но сейчас, глядя на тебя, не могу не сказать: то же самое произошло с моим папой.

Его лечили от болей в спине, делали массажи, прогревание и так далее. Мне мама сказала: знаешь, у меня отец по ночам кричит от боли. И только после этого я перевёл его в другую больницу. Там у него было всё то же самое, что у тебя.

Но, кстати говоря, даже на этой стадии нашли средства – и это было уже много лет назад, но тогда уже нашли средства, – достаточно эффективные, и он ушёл из жизни не по той болезни, которая ему была диагностирована на самом деле. Так что и тебя прошу: надежду, пожалуйста, не теряй. Я со своей стороны тоже обращу на это внимание, в том числе и на то, как можно помочь тебе лично.

Теперь по поводу медицины. Надо сказать, что, конечно – я и тебе хочу сказать, и присутствующим здесь в зале, и вообще всем нашим гражданам, – мы все хорошо знаем, проблемы с медициной есть везде, и всегда пациенты так или иначе критически относятся к тому, что в области медицины делается. Практически во всех странах.

Именно поэтому в тех же Соединённых Штатах ещё прежний президент начал проводить реконструкцию этой сферы, провёл закон, который вызвал много критики, потом вновь пришедший президент фактически отменил эту реформу. То же самое и в Европе происходит.

Но у нас не меньше, может быть, даже больше проблем, тем не менее за три года у нас введено новых объектов – это в основном ФАБы, поликлиники, правда, – в десять раз больше, чем в предыдущее время, за три года построено две тысячи медицинских объектов. Есть проблемы, которые заключаются в том, что у нас не хватает узких специалистов, и поэтому фактически не устраняются и очереди.

Вот только они теперь визуально не выглядят так, что люди приходят к врачу и стоят в очереди, а стоят в очереди за талончиками так называемыми. Но это ничем не лучше, надо переходить к электронным очередям. Причём сделать так, чтобы это работало по факту.

Наконец, самое главное – это обеспечить доступность. Это задача номер один сегодня в медицине – обеспечить доступность медицинской помощи. В Вашем случае, конечно, мы на это посмотрим самым внимательным образом. Не знаю, из чего исходили организаторы здравоохранения в этом регионе, в Апатитах в том числе.

Апатиты – это горняцкий город, понятно, что люди работают в непростых условиях, и они нуждаются в особом внимании со стороны медицинских работников. Исходили из чисто формальных вещей, что до этого города, до Кировска, недалеко ехать.

Тем не менее ведь люди сталкиваются с такими проблемами, о которых Вы сказали. Обязательно посмотрим. Либо эту надо достроить, либо старую восстановить больницу. Поработаем, я Вам обещаю.

Даша, что касается твоей проблемы, тоже этим позанимаемся.

Т.Ремезова: Спасибо, Апатиты! Желаем выздоровления Даше.

В.Путин: Счастливо тебе! Выздоравливай!

Т.Ремезова: Среди обращений, просьб, которые поступали в наш колл-центр, есть и такие, в которых люди просят помочь попасть на службу в армию. Такого вала обращений от желающих служить раньше не было.

Сейчас у нас на связи Волгоград, но к Волгограду мы вернёмся чуть позже. Сейчас продолжаем общение с гостями студии. И слово нашей коллеге Наиле Аскер-заде.

Н.Аскер-заде: Татьяна, спасибо.

В нашей студии молодые профессионалы из движения WorldSkills – это международная ассоциация, которая занимается повышением стандартов профессиональной подготовки.

Например, Аркадий Бодрягин из Челябинска, ему 19 лет, но он уже получил медаль за профессионализм в области гостиничного сервиса на европейском чемпионате.

Аркадий, что волнует Вас сегодня?

А.Бодрягин: Владимир Владимирович, добрый день. Первоначально хотелось бы поблагодарить Вас за то, что Вы поддерживаете наше движение. Сейчас мы уже плотно работаем с крупными корпорациями, но нам хотелось бы иметь такие же отношения с малым и средним бизнесом.

Подскажите, пожалуйста, как нам лучше наладить этот надёжный канал связи?

И второй вопрос. Мы в WorldSkills – ребята прагматичные и заботимся о своём будущем. В связи с этим скажите, пожалуйста, будет ли повышаться пенсионный возраст у нас в стране? И если да, то когда?

Спасибо большое.

В.Путин: Отвечаю на первый вопрос, как наладить отношения с малым, средним бизнесом. Вы знаете, у нас малый и средний бизнес, несмотря на все проблемы, о которых здесь было сказано, – вот коллега у Вас за спиной сидит, обозначил одну из них, это кредитование, – но всё-таки он развивается, может быть, не так быстро, как нам хотелось бы, но, что особенно приятно, развивается в высокотехнологичных сферах.

У нас появилась новая статья экспорта, 7 миллиардов долларов у нас экспортируется в IT-технологиях, чего раньше не было совершенно, было по нулям фактически. Эта сфера очень быстро развивается.

Вот, пожалуйста, прежде всего нужно обратить внимание на эти успешно развивающиеся компании. Они у нас есть. Первое. Они существуют сами по себе.

Второе, на что хотел бы обратить внимание, что мог бы посоветовать. Скажу об этом, они и сами сейчас услышат. Наши крупные компании должны развивать рядом с собой целую сеть малых и средних предприятий. Не просто тупо закупать где-нибудь за границей то, что им нужно, а опираться именно на наши малые высокотехнологичные структуры. И через те компании, где вы уже сегодня работаете, нужно искать выход на малых и средних бизнесменов.

Что касается второго вопроса. Вы знаете, что у нас активно обсуждается возможность повышения пенсионного возраста. Некоторые эксперты полагают, что без повышения пенсионного возраста нам не обойтись, ссылаются на опыт других стран, в том числе соседних государств. Взять ту же Украину, да и вообще все практически, Белоруссию, я уже не говорю о Европе. С Европой не очень корректное сравнение, имея в виду продолжительность жизни, а вот с этими странами вполне корректное. Но там это решение принято, а у нас нет. Я считаю, что к этому относиться нужно очень аккуратно.

По поводу всяких слухов, что решение уже принято: нет, решение не принято. Но оно действительно обсуждается, оно обсуждается на экспертном, на правительственном уровнях. Эксперты полагают, что если нам этого не сделать, то тогда уровень пенсионного обеспечения будет просто сокращаться, будут падать пенсии. А количество работающих, в связи с демографическими проблемами и структурными изменениями, которые должны будут, условно говоря, собирать деньги на то, чтобы обеспечить доходы пенсионеров, оно будет уменьшаться. Количество неработающих – увеличиваться, а количество работающих – уменьшаться.

Это всё реалии, с которыми мы сталкиваемся, которые мы должны иметь в виду. Но принимать такие решения нужно взвешенно, без всякой суеты и спешки.

Д.Борисов: Не могу не отметить ещё одну проблему. Очень много сообщений от пенсионеров, которые продолжают работать. И они говорят: если будет вдруг повышен пенсионный возраст, когда бы это ни произошло, даже сейчас у людей возникают проблемы.

Одного человека в 52 года не берут никуда на работу – обращение из Москвы, сообщение от плотника. Или женщина из Калужской области пишет, что ей 42, а уже в этом возрасте на работу её не очень приглашают, возникает тревога по поводу дальнейшего трудоустройства.

В.Путин: Здесь нам нужно заниматься решением другой проблемы, а именно: нужно своевременно, в нужном объёме и нужным качеством обеспечить переквалификацию людей, переквалификацию так называемых трудовых ресурсов.

Нужно обеспечить мобильность трудовых ресурсов, то есть возможность людей переезжать из одного региона в другой. Но не просто так переезжать и жить на вокзале, а нужно подумать о том, где и как они будут жить, и соответствующая инфраструктура должна быть подготовлена. Это большая, многоплановая и многогранная работа.

Мы знаем о ней и стараемся это делать. Особенно актуально это, остро в так называемых моногородах. Но соответствующие планы предусмотрены, они осуществляются. Надо, конечно, наращивать усилия в этом направлении – это совершенно очевидно.

Т.Ремезова: От темы пенсионного возраста перейдём к теме призывного возраста. Мы когда смотрели обращения, попадались нам такие, что человек жаловался на то, что его по возрасту уже не берут в армию, а он хочет пойти. И обращался к Вам с вопросом: как попасть? Огромный вал желающих служить.

Сейчас у нас на связи Волгоград. Там в эти минуты приносят присягу военнослужащие, и работает наш коллега Дмитрий Петров.

Д.Петров: Здравствуйте! Мы находимся на Мамаевом кургане, у самого подножия монумента Родины-матери. Здесь покоятся останки 35 тысяч солдат и офицеров, погибших в огне Сталинградской битвы, – это священная земля, святое место.

И сегодня здесь приносят присягу верности новобранцы 20-й отдельной гвардейской Прикарпатско-Берлинской мотострелковой Краснознамённой ордена Суворова второй степени бригады. Это орденоносное соединение с богатыми воинскими традициями, и, конечно, для молодых солдат это большая честь – произносить слова клятвы в таком месте.

Мы видим, как на той стороне молодые ребята выходят и перед строем товарищей произносят слова клятвы перед флагом Российской Федерации, перед знаменем части. Здесь собрались те, кто переживает за них сейчас больше, чем кто бы то ни было: это папы, мамы, родные, близкие и друзья. Они приехали из разных регионов страны, откуда призывались ребята. Для них это, конечно, немного грустный, но праздник.

И давайте познакомимся. Здравствуйте. Представьтесь, кто Ваш солдат?

Вопрос: Добрый день, меня зовут Владимир. Сегодня очень знаменательный день, сегодня мой сын принимает присягу в этом великом месте. Приехал я из Сергиева Посада Московской области. Решение, чтобы служить в Вооружённых Силах, сын принимал самостоятельно, отучившись два года в медицинском институте, в третьем Московском медицинском, и заявил желание служить Родине. Я как офицер запаса только приветствовал его решение.

Д.Петров: Владимир, мы сейчас находимся на «Прямой линии с Президентом», нас видит и слышит Москва, и Вы можете задать любой вопрос главе государства.

Вопрос: Это очень неожиданно, конечно. Владимир Владимирович, я как офицер запаса интересуюсь прохождением службы наших Вооружённых Сил в Сирийской Арабской Республике и хотел бы спросить, каковы уроки извлекли наши Вооружённые Силы, находясь в этой республике, и какие перспективы ожидают наши войска, находящиеся там?

В.Путин: Во-первых, хотел бы, Владимир, Вас и Вашего сына поздравить с принятием им сегодня присяги! Это большое событие в жизни любого мужчины, любого гражданина России, а тем более тех из нас, кто добровольно выбирает такой жизненный путь – служения в Вооружённых Силах России и служения своему народу.

Теперь по поводу Вашего вопроса. Какие уроки, что полезного было и происходит в ходе сирийской операции для наших Вооружённых Сил? Там несколько составляющих.

Первое – это огромная польза для нашего оборонно-промышленного комплекса. Применение новейших образцов оружия позволило понять, как оно работает в боевых условиях, и внести необходимые коррективы в качество этих новейших систем вооружения.

Мы и так знали, что это хорошее оружие, работающее, но когда посмотрели их и увидели, как они работают в боевых условиях, – это другая история совершенно.

Более того, представители предприятий напрямую выезжали и выезжают на место применения этого оружия, смотрят, как это происходит, вносят коррективы, и не просто там какая-то доводка, а серьёзная, глубокая работа происходит. Это что касается оборонки.

Что касается самих Вооружённых Сил. Можно сказать, что это опыт использования наших Вооружённых Сил в боевых условиях, да ещё с применением новейшего оружия, является абсолютно бесценным, без всякого преувеличения говорю.

Вы знаете, у нас даже Вооружённые Силы приобрели другое качество. Некоторые подразделения вообще впервые, созданные совсем недавно, используются, и используются очень эффективно.

Что касается перспектив того, что мы там собираемся делать. Мы собираемся наладить мирный политический процесс урегулирования между всеми сторонами конфликта. Наша задача на ближайшую перспективу – поднять уровень и боеспособность вооружённых сил самой Сирийской Арабской Республики и спокойно выйти в расположение тех пунктов базирования в Сирии, которые нами там созданы, и в Хмеймиме (аэропорт Хмеймим), и на военно-морской базе в Тартусе, предоставив возможность самим сирийским войскам функционировать эффективно и добиваться нужных им результатов. Но при необходимости, скажем, с помощью применения той же боевой авиации можно было бы оказывать им и текущую поддержку в решении задач по борьбе с террористическими организациями. Вот таковы наши планы.

Т.Ремезова: Ну что же, продолжаем. Сейчас самое время дать слово нашему колл-центру. Мария, сколько обращений поступило к вам на эту минуту?

М.Гладких: Да, коллеги, на данную минуту у нас уже 1345 тысяч звонков по телефону. И 474 тысячи SMS-сообщений мы получили для Владимира Путина. 25 процентов дозвонившихся – это люди в возрасте от 35 до 55 лет, и 63 процента – это люди старше 56 лет.

Не знаю, сколько лет следующему дозвонившемуся, но мне редакторы подсказывают, что у нас на связи Крым и Александр Бочкарёв с вопросом, который волнует не только жителей Крыма, собственно, но и туристов.

А.Бочкарёв: Здравствуйте, Владимир Владимирович. Александр Бочкарёв. У меня вопрос: будет ли построен Керченский мост в срок, как Вы нам обещали? Очень важно, чтобы к этому времени к нему были построены удобные подъездные дороги.

В.Путин: Керченский, или Крымский, мост строится в соответствии с графиком, даже с небольшим опережением. Поэтому я сейчас не буду говорить про это опережение, но на данный момент времени нет сомнений в том, что все планы будут реализованы в срок и с должным качеством, что самое важное.

Стоимость там известна – 200 с лишним миллиардов, но подъездные пути – это отдельная, острая тема. Нам нужно сделать так, чтобы и со стороны Крымского полуострова, и со стороны Керчи были построены дороги, но и со стороны Тамани тоже.

В целом работы развёрнуты. Будем за этим самым внимательным образом наблюдать, следить. Надеюсь, что и это тоже будет реализовано. Без подъездных путей, конечно, ситуация будет совсем нелепая: там будет узкое горлышко либо с одной, либо с другой стороны. Ни в коем случае этого нельзя допустить.

Д.Борисов: У нас, кстати, я смотрю, через соцсети «Одноклассники» пришёл вопрос. Ирина Шпакович из Хабаровского края спрашивает: «Мост через Керченский пролив почти построен, а мост на остров Сахалин когда-нибудь будет строиться?»

В.Путин: Да, такие идеи были уже давно: ещё в 30-е и 50-е годы. Ещё при Иосифе Виссарионовиче думали на эту тему и даже строили соответствующие планы, но эти планы так и не были реализованы.

Сейчас мы занимаемся реанимированием этих планов и думаем над этой проблемой. Конечно, это было бы очень полезно для восстановления территориальной целостности страны, за счёт Сахалина в том числе.

Можно было бы в этом случае организовать и движение товаров из Азии через нас в Европу и, таким образом, повысить значение Транссибирской магистрали. Но мост построить недостаточно. В этом случае нужно было бы расширять и Транссиб, хотя он и так нуждается в расширении.

Привлекать нужно, конечно, и заинтересованные государства, а такие, в принципе, есть, к финансированию. Но в целом стоимость, по предварительным оценкам, должна быть даже ниже, чем Крымский мост, это около 286 миллиардов. Это предварительные подсчёты. Этих денег недостаточно, потому что одного мостового перехода мало. Там нужны тоже подъездные пути, нужна развязка всего дорожного комплекса.

Кстати говоря, были идеи, сейчас они тоже прорабатываются, строить не мост, а тоннель, что тоже возможно. Решение пока не принято, но мы, конечно, над этим думаем.

Д.Борисов: Ирина получила ответ.

Продолжим говорить о проблемах, с которыми обращаются наши телезрители.

Сейчас на связь с нами выйдет далёкий город Нягань, это Ханты-Мансийский округ. Туда наша съёмочная группа отправилась после обращения Энжи Барсуковой.

Слово Антону Лядову.

А.Лядов: Москва, здравствуйте!

Мы работаем в вагон-городке в Нягани. Трудно поверить, но эти вагончики, которые в советское время возводили для рабочих в качестве временного жилья, сейчас не какие-нибудь гаражи или лачуги – это дома, где люди семьями живут постоянно. Например, вот тот вагончик стоит здесь с 1979 года, то есть почти 40 лет. Канализации здесь нет, все удобства находятся на улице. Например, с краю находится туалет, причём каждый жители должны были строить своими руками. Для того чтобы помыться, люди раньше использовали корыто или бегали по знакомым. Сейчас в некоторых домах появились бани, но не во всех, и здесь нет канализационных труб: когда люди моются, вода сквозь доски стекает прямо на землю. Вагончики постепенно углубляются в грунт.

Сейчас мы входим в тот самый 40–летний вагончик. Летом горячей воды здесь нет в принципе, течёт только холодная, если нет фильтров, она буроватого цвета, с ржавчиной. В зимнее время здесь, наоборот, нет холодной воды. Дело в том, что две трубы, теплотрасса и вода, идут параллельно, одна согревает другую, поэтому из крана периодически течёт настоящий кипяток.

Например, Анастасия живёт здесь с двухлетнего возраста, недавно у неё родился свой малыш, Арсений. Владимир и Ирина живут 35 лет. Энжи Камиловна, которая обратилась, живёт здесь 30 лет.

Энжи Камиловна, у вас здесь зимой морозы минус пятьдесят. Что делаете, чтобы не замёрзнуть?

Э.Барсукова: Пойдёмте, я расскажу. Жители нашего вагон-городка вешают на двери одеяла, утепляют дверные проёмы одеялами, ветхой одеждой, стелют, что найдут, чтобы сохранять здесь тепло.

Т.Ремезова: К сожалению, пропала связь.

В.Путин: Техника не выдерживает этот репортаж.

Т.Ремезова: Даже техника не выдержала такой картинки кричащей, но мы видим, что там происходит.

В.Путин: Подождите, может, вернёмся сейчас ещё? Нет?

Т.Ремезова: Попробуем восстановить связь.

Пока давайте переключимся на другой город, где также работает наша съёмочная группа, которая выехала по обращению к Вам, Владимир Владимирович.

Итак, это Ижевск и наш коллега Павел Краснов.

П.Краснов: Добрый день!

Это город Ижевск, откуда поступил один из множества вопросов, касающихся ЖКХ вообще и ветхого жилья в частности. Но насколько оно ветхое, вы можете увидеть сами.

Это деревянный барак, каких в России, к сожалению, пока ещё тысячи. Но именно этот барак в Ижевске в проезде Чапаева всё–таки действительно находится в ужасающем состоянии. Я думаю, что камера, видеоизображение не дают полного представления о том, как всё это выглядит в реальности. Этот барак уже признан аварийным, но ситуация такова, что людям всё равно приходится обращаться на «Прямую линию», к главе государства.

Анастасия, здравствуйте!

Вы задавали свой вопрос. Расскажите, в чём дело, Президент Вас слушает.

Вопрос: Здравствуйте Владимир Владимирович!

Меня зовут Анастасия.

Вы видите, в каких условиях мы живём. У нас летом в квартирах очень сыро, зимой очень холодно. Мы печку топим просто круглосуточно, но через щели в стенах всё равно всё выдувает. Дети у нас постоянно болеют, а в каждой квартире по двое-трое детей. Но самое страшное, мы боимся, что просто потолок обрушится, не дай бог, на детей, на взрослых. Наш дом уже признали аварийным, поставили в очередь на снос и расселение в 2029 году. Владимир Владимирович, как нам прожить в таких условиях еще 12 лет?

В.Путин: Что могу сказать? Чушь, конечно.

Соответствующие ресурсы на расселение из федерального бюджета выделяются, мы продлили эту программу расселения аварийного жилья, а оно у вас явно аварийное, что там говорить. И примерно я представляю, что в республике происходит на этот счёт, и знаю и количество денег, выделяемых на решение проблемы расселения аварийного жилья. В целом оно по стране идёт и развивается неплохими темпами, но вот так переносить сроки на десятилетия совершенно нелепо и неприемлемо.

Я к Вам заеду. Я планирую быть в Ижевске, я к Вам заеду и посмотрю, что там у вас происходит. Там поговорим уже лично, хорошо? Договорились. У меня просто командировка в республику планируется, я просто приеду. Я был в таких домах, как вы знаете. Это беда, конечно, большая, но для меня там ничего необычного нет. Мы поэтому и создали программу расселения аварийного фонда. Его, кстати говоря, у нас в стране очень много, к сожалению. Это примерно два процента от всего жилищного фонда страны, примерно 80 миллионов квадратных метров. Мы в год столько строим на всю страну. Поэтому эта проблема острая и большая, но решать её надо. И будем её решать дальше.

Я к вам заеду, поговорим.

Д.Борисов: Но не только из Ижевска такие сообщения приходят, Владимир Владимирович.

В.Путин: Я знаю.

Д.Борисов: У нас много из разных-разных регионов. Люди живут в деревянном аварийном жилье и в Кировской области, много-много таких точек.

Сейчас у нас снова на связи Нягань, Ханты-Мансийский округ. Давайте попробуем. Восстановилась ли связь, Антон?

А.Лядов: Здравствуйте, коллеги!

Да, мы вас слышим. Действительно, здесь нестабильная сеть.

Энжи Камиловна как раз рассказывала, как людям удаётся выживать в 40–летних вагончиках в минус пятьдесят – здесь такая температура зимой.

Продолжите.

Э.Барсукова: Мы утепляемся с помощью завалинок, засыпается опил, и таким образом утепляемся, сохраняем тепло.

А.Лядов: Вы много лет пытаетесь решить эту проблему. Сейчас Вас слышит и видит Президент. Можете обратиться к нему напрямую.

Э.Барсукова: Спасибо.

Уважаемый Владимир Владимирович!

У нас в округе работает программа по сносу и расселению вагон-городков, но она растянута по времени. Я сюда приехала ещё молодая. Сейчас работающий уже пенсионер. В этих суровых условиях вырастила двоих детей. До каких пор люди на Севере будут жить в таких условиях? Мы очень Вас просим, чтобы ускорили программу расселения и сноса вагон-городков в городе Нягань.

Спасибо.

В.Путин: Эта проблема в принципе известна. Если Вы обратили внимание, где–то ещё в 2010 году, я был Председателем Правительства, был впервые поставлен вопрос о расселении бараков в районе БАМа, и тогда у нас даже была прямая видеосвязь, по–моему, с Тындой. Была принята программа о расселении временного жилья в районе БАМа, и мы переселили, дай бог памяти, девять тысяч семей, а посчитали, что это примерно девять тысяч. Мы их расселили, но неожиданно оказалось, что плюс ещё 10 тысяч появилось. Так у нас подсчёт, наверное, ведётся, я не знаю. Тем не менее мы и дальше будем этим заниматься.

Что касается вагон-городков. Проблема заключалась в том, и вы это тоже знаете, что они и жильём–то не являются, поэтому они не попадали под программу расселения аварийного жилья. Тем не менее программа такая была создана, и местные власти насчитали где–то полторы тысячи с небольшим семей. Согласно информации, которая у меня есть, где–то 500 с лишним семей расселено, осталась тысяча с небольшим.

Во-первых, деньги в программе «Жилище» на это и есть, в том числе и на 2017 год. Мы будем выделять эти средства до тех пор, пока задача решена не будет, мы обязательно её решим и постараемся, конечно, ускорить. Что нужно сделать и что я прошу сделать своих коллег из регионов? Нужно точно совершенно нам понимать объём этой беды, сколько людей нуждается в расселении. Полторы тысячи с небольшим – мне кажется, это заниженная цифра, и чтобы она не появилась, как в районе БАМа: девять тысяч, а потом десять появляется. Деньги же заранее надо предусматривать. Поэтому я прошу рассматривать это как поручение: посчитать как следует количество людей, нуждающихся в помощи и поддержке.

Программу продолжим, постараемся её ускорить. Повторяю ещё раз: деньги на это выделены.

Д.Борисов: Спасибо, Нягань. Город далёкий, но зрителям Первого канала, например, известна одна из лучших команд КВН, она выступает, несмотря на все те условия, в которых живут люди, одна из самых весёлых, смешных, доходила до финала, видимо, наши люди хорошо шутят, когда не очень хорошо живётся. А ещё, кстати, там родилась Мария Шарапова, в Нягани.

В.Путин: Да. Но жила она, насколько я понимаю, в Сочи в основном.

Д.Борисов: Но родилась там. Нягань гордится Марией.

В.Путин: Да, мы все гордимся.

Д.Борисов: Вообще в этом году к нам на программу много приходило обращений по поводу аварийного жилья и вообще состояния домов из разных регионов, и, знаете, некоторые люди прямо так и пишут, сравнивают свои проблемы с тем, что происходит в Москве.

Некоторые прямо, честно пишут, что «пишем вам с завистью о московской программе сноса хрущёвок». Госдума уже, как мы знаем, накануне приняла в третьем чтении законопроект о реновации, по Вашему указанию в нём были учтены предложения москвичей. Как Вы относитесь к программе реновации в её виде на этот момент?

В.Путин: Мне важно, как москвичи к этому относятся. Вот что важно. Важно, как относятся люди, которые проживают в этих домах. Вот что самое главное. А как это определить? Это с помощью опроса определяется. Это первое.

Второе, что для меня важно, – это чтобы права граждан не были нарушены при реализации этой программы. Прежде всего право собственности.

И третье. Очень важно, как это будет делаться. Потому что у нас ведь известная поговорка: «Гладко было на бумаге, но забыли про овраги». Вот мне руководство Москвы говорит, что всё предусмотрели, говорит о том, что дома будут строиться в шаговой доступности, прямо практически на тех же местах, рядом буквально.

Но мы знаем, как на практике часто получается: этаж не тот, окна смотрят в другую сторону и так далее. Конечно, всё нельзя предусмотреть. Нужно относиться к этому неформально.

Вот я о чём думаю и к чему призываю своих московских коллег. Как я чувствую, мэр Москвы настроен именно на такую работу. Важно, чтобы он добился и от своих подчинённых именно такого подхода.

Что касается реновации в целом? Кстати говоря, я прекрасно понимаю и настроения людей в других регионах. Я же знаю это. Вот в ходе подготовки к сегодняшней линии я видел много вопросов от жителей других регионов, не знаю, он пока не возникал, может, ещё возникнет. Сразу могу сказать, что знаю настроения: «И у нас тоже давайте сделаем, москвичи не хотят, мы – хотим». Вот в чём дело. Я хочу, чтобы было понятно.

Речь идёт о жилом фонде в Москве, который через 10–15 лет объективно превратится в аварийное жильё, и Москва получит такой же объём беды, как очень многие другие регионы.

Если это своевременно не начать делать, то мы столкнёмся с проблемой, которую будет очень сложно решить, может быть, даже невозможно, и реально люди тогда начнут страдать.

У нас получится проблема прямо в центре Москвы, причём крупномасштабного характера. Нужно своевременно всё делать. Ещё раз хочу подчеркнуть, надеюсь, что будет всё делаться и в рамках принятого закона, и с учётом конкретных интересов людей.

Но есть такие дома, большинство жителей которых не хотят участвовать в этой программе. Не хотят, значит, заставлять насильно людей, втаскивать насильно в эту программу нельзя. А там, где подавляющее большинство высказывается «за», всё-таки те, кто считают, что этого не надо делать, должны уважать мнение большинства, повторяю ещё раз, при соблюдении их прав и законных интересов.

Т.Ремезова: К теме реноваций готовы присоединиться и гости нашей студии. Слово Ольге Ушаковой.

О.Ушакова: Спасибо, мы с удовольствием подхватим тему, потому что у нас среди гостей студии есть депутат Государственной Думы Российской Федерации Галина Петровна Хованская, которая возглавляет комитет по жилищной политике и ЖКХ, а также входит в рабочую группу, которая непосредственно мониторит ситуации вокруг реноваций.

Кроме того, насколько я знаю, Вы москвичка в четвёртом поколении, и родились здесь, и прожили всю жизнь. Но душа болит не только за столицу.

Г.Хованская: Конечно! Добрый день, Владимир Владимирович!

Всё-таки, если реновация в Москве пойдёт успешно, как Вы считаете, не стоит ли разработать закон для всей страны? Им могли бы воспользоваться те регионы, которые досрочно завершили переселение из аварийного жилищного фонда, и такие обращения уже есть. Ваше мнение?

В.Путин: Конечно, хотелось бы это сделать. Но я уже говорил, и Вы это тоже знаете, каков объём у нас этого аварийного жилья, два процента от всего жилого фонда, огромная, колоссальная проблема. Это первое.

Второе. Москва делает эту программу из своего бюджета и будет тратить на эту программу 100 миллиардов рублей в год. Мы можем сказать регионам: мы согласны, делайте. Но они же не в состоянии этого сделать, у них нет таких денег. Поэтому просто так сказать: да, мы «за», делайте, – это означает вселить в людей какое-то ожидание и не подкрепить это реальными ресурсами. Это нечестно по отношению к людям. Но делать это нужно. Нужно думать над тем, как к этому подойти. После решения проблемы с расселением аварийного жилья, а здесь мы деньги выделяем в значительной степени из федерального бюджета, безусловно, надо подумать и над решением того, о чём Вы сказали.

Г.Хованская: Я хочу Вам сказать спасибо за то, что Вы держите под контролем именно вопрос переселения из аварийного жилищного фонда. А реновация годится для передовиков, да, такие регионы у нас есть. Так что я всё-таки буду думать над этим законопроектом.

В.Путин: Да, правильно, и я Вас прошу об этом. Только надо иметь в виду, что «передовики» так называемые решили проблему за счёт федеральных денег, и эти деньги мы сразу передаём в те регионы, где ещё не решена эта проблема. То есть они не высвобождаются, а переводятся в другие регионы. Просто будем иметь это с Вами в виду. А так правильно, над этим, конечно, надо думать.

Д.Борисов: Ещё одна острая тема в этой сфере – это работа управляющих компаний в сфере ЖКХ, много таких сообщений. «За семь лет управляющая компания была банкротом и меняла название три раза», – пишет нам из Иркутска Елена Иванова. «Ровно год отсутствует горячая вода в 20 домах, – пишет Светлана Кудрявцева из Мурманска. – Обращались в управляющую компанию, работы не ведутся. Сказали, что ремонт будет в октябре 2017-го, обращались в 2016-м». Как навести порядок и наладить контроль за управляющими компаниями?

В.Путин: Проблема есть, и Правительство старается навести порядок в решении этих вопросов и должным образом отстроить эту систему. У нас принято было несколько лет назад решение о лицензировании этих компаний, я сам принимал это решение, по сути дела.

Но проблема знаете в чём – в том, что они должны были к определённому сроку все отлицензироваться, а реально смогли это сделать только 13 процентов. Оказалось, что эти управляющие компании не готовы к тому, чтобы должным образом организовать эту работу.

И первое, что нужно сделать, нужно добиться того, чтобы их уровень, их качество работы отвечали предъявляемым требованиям. Это первое, что нужно сделать, причём нужно сделать настойчиво, добиваться этого и добиться в конце концов. Это касается регионального уровня власти, муниципального, и с федерального за этим нужно, конечно, внимательно следить. Первое.

Второе. Мы ввели даже уголовную ответственность за фальсификацию протоколов общих собраний. Мы столкнулись и с этим – ввели уголовную ответственность, ввели серьёзные штрафы за нарушение качества работы. Это всё нужно довести до конца.

Но на повестке дня стоит ещё ряд вопросов, они и правительственными распоряжениями должны быть решены, и на законодательном уровне отрегулированы. Думаю, что мы в ближайшее время эти вопросы закроем. Мы не оставим эту проблему без внимания, обязательно будем доводить это до логического завершения.

Д.Борисов: Пришло время нам обратиться к самой западной точке нашей «Прямой линии» – к Калининграду, там работает Николай Долгачёв.

Н.Долгачёв: Мы внутри самого современного и большого сооружения Калининградской области – в центре стадиона, который строится к чемпионату мира по футболу. И уже ровно через год здесь пройдут футбольные матчи.

Мы видим трибуны на 35 тысяч посадочных мест. И эта техника уже готовит футбольное поле, которое покрыто такой многослойной тканью. Внизу – прослойка щебёнки, снаружи тоже будет такой «слоёный пирог», а внутрь укладывают трубы.

Здравствуйте! Какие работы сейчас проводятся? Трубы-то внутри зачем?

Реплика: На данный момент устраивается дренажная система поля, которая будет отводить воду во время матчей, чтобы было сухое поле.

Н.Долгачёв: На каком этапе всё-таки работы, когда завершаются?

Реплика: На данный момент сделано более 80 процентов всего объёма. Наверное, до конца года точно завершим, с учётом того, что всё, что мы сейчас видим, сделано за 18 месяцев.

Н.Долгачёв: Спасибо. Ещё поговорим с рабочими.

Здравствуйте! Скажите, начальство ваше говорит, что стадион скоро уже завершится. Дальше какая будет работа?

Реплика: Хотелось бы остаться работать по обслуживанию такого хорошего стадиона.

Н.Долгачёв: Вы сам калининградец?

Реплика: Калининградец.

Н.Долгачёв: Рабочих из других регионов много у вас?

Реплика: Нет, у нас все калининградцы.

Н.Долгачёв: Спасибо.

Действительно, этот объект – это и рабочие места, и ещё одна линия связи оторванного географически от остальной части России региона с большой землёй.

Сегодня мы пригласили сюда волонтёра будущего чемпионата мира по футболу, который на «Прямую линию» прислал несколько вопросов.

Здравствуйте! Расскажите о себе. Кроме волонтёрства чем занимаетесь?

А.Воронин: Меня зовут Андрей Воронин. Я тренер по мини-футболу, тренирую ребят с ограниченными возможностями здоровья, детей-сирот. Мы уже два года подряд занимаем первое место на специальной олимпиаде России по мини-футболу, второе место заняли на чемпионате Европы по мини-футболу, также от Калининградской области. На данный момент четыре человека из моей команды вошли в состав Национальной сборной России по мини-футболу, спорт ЛИН.

Н.Долгачёв: Есть где заниматься? Инфраструктура готова?

А.Воронин: Весна-лето есть где заниматься, конечно, но с залами напряг у нас.

Н.Долгачёв: У Вас есть возможность лично задать вопрос Президенту. Он Вас видит и слышит, как и вся страна сейчас. Говорите.

А.Воронин: Владимир Владимирович, добрый день. Меня интересует вопрос, не только меня, наверное, каждого второго гражданина Калининградской области. Скажите, пожалуйста, у нас пройдёт чемпионат мира в Калининграде, и у нас есть этот замечательный стадион. Скажите, что будет после, когда пройдёт чемпионат мира? Смогут ли, например, мои воспитанники прийти сюда на стадион также, может быть, позаниматься?

Н.Долгачёв: Тренироваться или выступать?

А.Воронин: Тренироваться, выступать или хотя бы посетить три матча, которые будут на этом стадионе. Хотя бы посетить и посмотреть их.

В.Путин: Вы знаете, во-первых, я уверен, что Вы построите объект и сделаете это в срок. Первоначально, кстати, что касалось Калининграда, нам показалось, что предъявленный ценник слишком завышен, но понятно, руководство Калининграда и Калининградской области хотело отстроить не только стадион, но и всю прилегающую инфраструктуру: отстроить целый новый городок, целый микрорайон, – но в конечном итоге договорились и о ценах на сам стадион. Идёт всё, насколько я понимаю, в графике. Но, честно говоря, вопрос странный. Конечно, ведь стадион строится для того, чтобы там люди занимались спортом, чтобы приходили болельщики. Я надеюсь, что мы уже никогда не допустим ситуации, при которой стадионы превращались в вещевые рынки. Наоборот, даже в Москве всё возвращается на круги своя. Слава богу, спортивные сооружения используются уже в основном по прямому назначению.

Что касается сооружений, зданий, которые были возведены для проведения Олимпийских игр в Сочи. У нас практически всё эффективно используется. В этом смысле мы добились лучших, наверное, результатов, чем где бы то ни было, по поводу использования спортивных объектов после завершения крупных международных соревнований. То же самое, кстати говоря, происходит в Казани после соревнований, которые там были проведены: я имею в виду Универсиаду. А уж стадионы напрямую должны и могут использоваться только как спортивные объекты. Поэтому уверен, что и дети смогут заниматься. Уверен, что болельщики могут радоваться. Но и самое-то главное, что мы будем развивать, в конце концов, футбол. Надеюсь, что у нас наши спортсмены тоже будут демонстрировать хорошее качество игры, чего от них все и ожидают.

А Вам пожелаю просто успехов. Спасибо Вам большое.

Д.Борисов: Николай, давайте ещё один вопрос из Калининграда послушаем.

А.Воронин: Сборная России в последнее время выступает не на самом высоком уровне, и предстоящий чемпионат мира будет впереди, и как она выступит – тоже неизвестно. Вот у меня такое, может быть, предложение, что ли. Может быть, как-то Вы сможете на них повлиять? Может быть, как-то Вы сможете им сказать, чтобы они наконец-то уже заиграли у нас?

В.Путин: Я подтолкнул Вас к этому вопросу, чувствую. Мне не хочется очень здесь метать гром и молнии и как-то критиканством заниматься, хотя, конечно, болельщики и любители российского футбола ждут лучших результатов от нашей Национальной сборной.

Когда я разговариваю со специалистами, причём мирового, международного класса и уровня, и спрашиваю: «Будут играть наши спортсмены или нет?» Они мне говорят: «Нет». Я говорю: «Почему это?» – «А вот потому что…» И дальше ответ: «Слишком много легионеров и слишком мало вы уделяете внимания вопросам подготовки смены».

То есть очень мало уделяется внимания вопросам развития детского и юношеского футбола. Правда, есть и позитивные тенденции. Вот недавно в Краснодаре я побывал, господин Галицкий проводит большую работу, это частный проект, и стадион построил, как вы знаете, и целую футбольную школу создал. Замечательные мальчишки там занимаются, не только в футбол играют, ещё там организована и шахматная школа. Все крупные клубы сейчас уже создали эту систему подготовки молодых специалистов по футболу, молодых спортсменов. И если это будет продолжаться, а я исхожу из того, что так и будет, то совершенно точно у нас появится эффективная, радующая болельщиков своими результатами национальная сборная.

Д.Борисов: Спасибо, Калининград!

Владимир Владимирович, я не могу не задать сегодня Вам вопрос. Кризис, непростое время для всех, это понятно. Растёт количество недовольных, кто-то протестует в социальных сетях, кто-то выходит на улицы. Это оппозиция? Вы с кем-то из них готовы говорить?

В.Путин: Я готов разговаривать со всеми, кто действительно нацелен на улучшение жизни людей, нацелен на то, чтобы решать стоящие перед страной проблемы, а не использовать имеющиеся трудности – а трудностей всегда и везде достаточно – для собственного политического пиара. Использовать трудности как инструмент для собственной раскрутки, для того, чтобы нажиться в политическом смысле на этих трудностях, только их усугубляя.

Мы говорили об управляющих компаниях. Одна из главных проблем сегодня в этих управляющих компаниях заключается в чём? Они являются посредниками при движении денег от государства тем, кто предоставляет ещё дополнительные услуги. Их надо лишить этого права быть посредником в денежных потоках. Вот и здесь то же самое с оппозицией. Некоторые из них в этом смысле ничем не лучше, они спекулируют на проблемах. Надо не спекулировать, а предлагать решение. Те, кто предлагает решение, – это люди, которые заслуживают самого пристального внимания, они имеют право на диалог с властью, мы так и будем делать.

Т.Ремезова: Владимир Владимирович, на «Прямую линию» обратились учителя и выпускники школ из села Краснополка Ульяновской области, и туда отправилась наша съёмочная группа во главе с Марией Бондаревой.

М.Бондарева: Здравствуйте, Владимир Владимирович!

Куда без темы образования? Мы сейчас находимся в селе Краснополка, население которого превышает лишь немного 500 человек. И, естественно, здесь, как и в любом селе, существует одна-единственная школа, их называют малокомплектные, учатся в ней всего 46 ребят, до 9–го класса. По правую руку от меня вы видите весь выпуск 2017 года – всего-навсего четыре молодых человека. А по левую руку от меня директор этой школы, Малин Алексей Георгиевич, он и прислал вопрос, Владимир Владимирович, Вам, в колл–центр, потому что он заботится не только о своём учебном заведении, но и беспокоится о будущем своих учеников, а точнее о том, где, как и по какой образовательной программе они будут учиться. И мы решили отозваться на его вопрос и предоставить ему возможность задать его Вам лично.

А.Малин: Добрый день, уважаемый Владимир Владимирович!

В.Путин: Здравствуйте, Алексей Георгиевич!

А.Малин: Дело в том, что в последнее время в России отсутствует единое образовательное пространство. Потому что разработано столько учебников, столько учебно-методических комплексов, что подчас в разных регионах, а иногда даже в разных районах одной области обучающиеся изучают отдельные предметы по абсолютно разным программам. И при переезде они испытывают определённые трудности.

И на основании этого же вторая половина моего вопроса. Срок эксплуатации учебников в настоящее время ограничивается пятью годами, что приводит к тому, что учебники не вырабатывают свой ресурс, это приводит к увеличению бюджетных трат на закупку новых учебников, даже если учебник ещё годен к эксплуатации. Поэтому мне было бы интересно, нельзя ли продлить срок использования учебников и уменьшить количество учебно-методических комплексов, тем самым объединив образовательное пространство Российской Федерации.

Спасибо.

В.Путин: Алексей Георгиевич, прежде всего хочу сказать, что у нас, пожалуй, одна из немногих стран, где, как Вам ни покажется это странным, хотя я сейчас скажу, что во многом с Вами согласен, тем не менее это единое образовательное пространство крепче, чем где–либо в другом месте, оно крепче, чем во многих других странах. В тех же Штатах, там чуть ли не в каждом штате, в каждом университете свои программы, и в Европе так же. У нас, наверное, одна из немногих стран, где мы стараемся это единое пространство сохранить, хотя проблема, о которой Вы сказали, безусловно, существует.

У нас, особенно в 90–е годы, в начале 2000–х, появилось несметное количество учебников. Это превратилось просто в бизнес на бюджетных деньгах. И конечно, мне коллеги говорили, ребёнок переходит из одной школы даже в Москве в другую – непонятно вообще, как ему отвечать на экзаменах, потому что и другой учебник, и другие требования. Конечно, требования всегда могут отличаться, но единый учебник тем не менее даёт возможность педагогу проявлять известное творчество в ходе образовательного процесса. В Советском Союзе был базовый учебник, был экспериментальный и ещё какой–то – три категории учебников было. В целом, как говорят специалисты, можно этот опыт использовать и иметь базовый учебник. Надо над этим подумать. Это не могут быть решения волюнтаристского характера, но подумать над этим точно можно. Повторяю ещё раз: эксперты считают, что это вполне возможно и не повредит учебному процессу, качества не ухудшит.

Нужно ли и можно ли продлевать за рамками пятилетнего срока – срока использования учебников? Во–первых, как Вы знаете, учебники должны предоставляться бесплатно. Я прошу руководителей муниципалитетов, регионов за этим строго следить.

Можно ли продлевать больше пяти лет? Понимаете, наверно, где–то можно, в каких–то вещах, а где–то нет. Вот что я имею в виду. Сейчас у нас, скажем, по физике фактически сложился учебник одного автора. Наверно, по физике можно продлевать срок использования такого учебника. Я держал в руках и другие учебники: по истории, допустим, или по географии. Учебник по той же географии создавался в 1990–е годы, и там приводятся данные, скажем, по развитию сельского хозяйства. Сегодня это передовая отрасль российской экономики: растёт темпами примерно в три процента ежегодно, закрывает потребности. Я уже говорил, мясо птицы. Мы стали лидерами по производству, по экспорту пшеницы – вообще в истории такого не было. Только до 13–го года, наверное, было. А в учебнике всё написано, что у нас деградирует сельское хозяйство. Ну чушь какая-то! Что это за учебник такой? Чему они там детей учат?

То же самое, кстати говоря, по жилищному строительству. У нас рекордный ввод – 83 или 84, 85 миллионов – был в позапрошлом году, а там всё про строительную отрасль: она в сложном положении. Но то, что написано в учебнике, абсолютно не отражает реалий. Поэтому можно ли продлевать срок таких учебников больше чем на пять лет? Кстати, переиздан слово в слово опять в 2017 году. Автора одного только убрали, видимо, показали, что это новый учебник, а всё переиздали. Поэтому за этим нужно внимательно смотреть. Поэтому где–то можно, а где–то лучше актуализировать эти учебники.

Вам хочу пожелать успехов и Вашим выпускникам.

Т.Ремезова: Мария, есть возможность задать ещё один вопрос.

М.Бондарева: Владимир Владимирович, ребята, которые стоят сейчас рядом со мной, узнав, что они сегодня с Вами, решили воспользоваться этим случаем и тоже кое–что у Вас спросить, точнее, насколько я знаю, попросить.

Реплика: Здравствуйте, Владимир Владимирович!

В.Путин: Здравствуйте!

Реплика: Мы выпускники 9–го класса. Мы участвуем в конкурсе под названием «Выпускной–2017». Мы очень хотим победить. Не могли бы Вы пожелать нам удачи и сказать напутствующие слова?

Спасибо.

В.Путин: Я желаю вам удачи, желаю вам победы в этом конкурсе, и вот что хотел бы сказать.

Я не так часто, как бы мне хотелось, но всё–таки общаюсь с людьми вашего возраста и со студентами. Знаю, что у нашей молодёжи огромный потенциал, просто колоссальный. Очень многие молодые люди понимают все преимущества нашей страны, которые заключаются и в её необъятных размерах территории, в её богатейшем культурном коде, в её глубокой истории, в единстве нашего народа, которое мы видим всякий раз, когда страна сталкивается с серьёзными сложностями. Вот это всё, на что опирался наш народ веками, если не сказать тысячи лет, и этим всем, я вижу, молодые люди дорожат. Они дорожат нашим культурным и природным многообразием.

Я хочу пожелать вам после окончания школы, чтобы вы в полной мере этим воспользовались и поработали на то, чтобы самим получать удовольствие от жизни и вносить вклад в развитие России.

Д.Борисов: Спасибо, Краснополка.

Прежде чем пойдём дальше, ещё один вопрос от детей из числа вопросов, собранных перед этой «Прямой линией». Вероника Титова из Солнечногорска, ей 12 лет, спрашивает: «Если бы у Вас была машина времени, куда бы Вы хотели отправиться?».

В.Путин: У неё вопрос недетский на самом деле, хотя он вроде бы из области фантастики. Мы много знаем произведений, связанных с машиной времени. Надо для себя решить: эта машина времени позволяет переместиться назад или вперёд и даёт ли право вмешиваться в происходящие события и корректировать будущее, то есть наше настоящее, или этого нельзя делать?

Д.Борисов: А как хотелось бы?

В.Путин: Я думаю, что лучше ничего не трогать, потому что будет всё равно, что должно быть, только с неизвестными последствиями. Это первое. Это касается, скорее всего, прошлого. Хотя, конечно, мне очень интересно посмотреть, как строилась, как развивалась наша страна, как строился тот же Петербург, как наши отцы и деды побеждали в Великой Отечественной войне.

Вы знаете, когда я смотрю хронику иногда, у меня слёзы на глазах выступают, понимаете? Конечно, хотелось бы увидеть своими глазами.

Мне очень хотелось бы почувствовать, услышать и увидеть, как принимались судьбоносные решения для развития России.

Что касается будущего, то у нас есть такая машина времени. Она есть. Этот предмет называется «история». Надо изучать, тщательно, объективно оценивать историю, и тогда нам будет понятно, как нужно действовать, для того чтобы построить будущее, а будущее создаётся сегодня. Поэтому, если мы хотим, чтобы будущее было благополучным, надо сегодня эффективно, с полной отдачей сил работать.

Т.Ремезова: Возвращаем микрофон нашей студии. Слово – Вере Красовой.

В.Красова: Благодарю, Татьяна!

Представители молодого поколения есть и в нашей студии – это финалисты Всероссийской инженерной олимпиады, ребята из Нефтеюганска. Мне удалось с ними пообщаться накануне, очень интересные. У Данилы Прилепы весьма серьёзный вопрос. Данила, тебе слово.

Д.Прилепа: Здравствуйте, Владимир Владимирович! Дело в том, что коррумпированные чиновники и министры в Правительстве страны – давно не новость, показные посадки на домашний арест не дают результатов, и тем самым Вы подрываете доверие граждан. Как на данный момент Вы решаете эту проблему?

Последствия халатного отношения задевают большую часть населения нашей страны, и в том числе мою семью. Федеральный закон номер 247 гласит, что каждый сотрудник полиции имеет право на выплату субсидий на приобретение собственного жилья.

Так вот по ХМАО за последние пять лет были выплачены эти денежные средства всего лишь 90 семьям. Очередь стоит тысячная, она практически не двигается.

В.Путин: Данила, ты читал вопрос, заранее подготовил его или тебе кто-то его рекомендовал?

Д.Прилепа: К этому вопросу меня жизнь подготовила.

В.Путин: Молодец!

Прежде всего начнём с обеспеченности жильём сотрудников МВД, я так понимаю, об этом идёт речь. Надо посмотреть, сколько денег конкретно выделяется на приобретение жилья сотрудникам МВД, в том числе и по ХМАО. Сейчас просто не могу на это ответить, но обещаю тебе, что я посмотрю на это.

Проблемы обеспеченности жильём Министерства внутренних дел решаются, наверное, не так быстро, как бы хотелось. Сейчас не готов воспроизвести, сколько конкретно жилья приобретено, но это одна из острых тем, один из острых вопросов. Посмотрим, что по ХМАО происходит, что можно сделать дополнительно, соответствующим образом увеличив финансирование.

Теперь по поводу коррумпированных чиновников. Проблема эта известная. Считаю, что она является острой. Хотя в перечне вопросов, вернее, анализ перечня вопросов, которые сейчас поступают в ходе нашей сегодняшней, в том числе и с тобой, совместной работы, показывает, что по сравнению с прошлыми мероприятиями подобного рода, а у нас 15-е мероприятие, эта тема не находится в числе первых.

Тем не менее я считаю, что это вопрос важный, острый, и дело не в домашних арестах и даже не в посадках, дело в том – я чувствую, твоя семья имеет отношение к правоохранительной сфере, – дело в том, чтобы ни одно правонарушение не осталось без внимания государства и без наказания – вот что самое главное. Обеспечить такой режим работы нужно.

А что касается домашних арестов либо реальных сроков, то это вопрос, который должен определяться судом в зависимости от каждой конкретной ситуации и вины того человека, который совершил правонарушение. Самый свежий пример – это обвинительный приговор суда в отношении бывшего руководителя ФСИН, то есть человека, который возглавлял всю систему наказаний, то есть всю систему, которая связана с людьми, отбывающими наказание за совершённые преступления.

Он сам преступил закон, и, насколько мне известно, суд вчера вынес решение: реальный срок лишения свободы 8 лет – это серьёзное наказание. Поэтому давайте будем полагаться на работу судебной системы, которая, разумеется, нуждается в совершенствовании, но тем не менее другой инстанции по Конституции, определяющей меру наказания того или другого человека, совершившего правонарушения, не существует.

Д.Борисов: Я вижу, что соседний сектор нашей студии, где Наиля работает, готов присоединиться к нам.

Н.Аскер-заде: Дмитрий, спасибо.

Владимир Владимирович, Вам сегодня уже задавали вопрос о протестах в соцсетях, но интернет читают и предприниматели. И в связи с этим возник вопрос у председателя комитета по экологии «Деловой России» Ильдара Неверова.

И.Неверов: Добрый день, Владимир Владимирович!

Я в прошлом году имел возможность задать Вам вопрос про мусор, и импонирует то, что мы так глубоко и конструктивно говорим в Год экологии о нём. Но мой вопрос сегодня не о твёрдых бытовых отходах, а о другом виде мусора – информационном мусоре.

В мире бизнеса информационная война – это некий инструмент недобросовестной конкуренции. Относиться к нему объективно трудно. В то же время в последнее время мы слышим и видим, что информационные вбросы в отношении людей, облечённых властью, увеличиваются. Как Вы к этому относитесь? Знакомитесь Вы с такими материалами?

В.Путин: Вы знаете, что я вижу, как правило, эти материалы, и прежде всего если это касается моих коллег, конечно, не могу это не видеть. И так же, как и многие другие информации, поступающие по другим каналам, не только из интернета, но и из средств массовой информации, из телевидения, из газет, из радио. И всегда отношусь к этому внимательно и, надо сказать и хочу Вас заверить, с уважением.

Но человек, занимающий моё место, должен обязательно всё это перепроверять и окончательные выводы делать на основе только объективных данных. Мы с Вами хорошо знаем, что, к сожалению, средства массовой информации в целом, и интернет в том числе, используются для фейков, вбросов, просто для политической борьбы.

Но что делать? Такова жизнь, здесь ничего необычного нет. Но я должен всегда это перепроверить через имеющиеся у меня возможности, а таких возможностей у меня много. Это, пожалуйста, прокуратура, МВД, ФСБ, контрольные органы, Контрольное управление Президента, это всё, что связано с контролем за использованием бюджетных средств.

Поэтому у меня таких возможностей много, и я, прежде чем сделать какие-то выводы, всегда, хочу это подчеркнуть, я бережно стараюсь к людям относиться, и всегда сначала перепроверяю любую информацию.

Т.Ремезова: SMS-вопрос. «Вас как Президента когда-нибудь обманывали? И какие меры Вы принимали к обманщикам?» – спрашивает Владимир Новиков (Красноярский край, город Ужур).

В.Путин: Я так посматриваю по сторонам, что идёт по SMS и MMS. Один из вопросов был: не следует ли нам вернуть смертную казнь и не провести ли по этому поводу референдум? Я представляю, какой будет результат референдума. Правда, там ставился вопрос: не применить ли смертную казнь к убийцам?

Что касается тех, кто обманывает или пытается обмануть. Вы знаете, я думаю, у каждого из здесь сидящих, у каждого, есть опыт, когда его пытались обмануть. И у Вас, Таня, и у Вас, Дима, и вообще у всех – практически у всех граждан страны. Такого не бывает, чтобы нас не пытались обмануть.

И я тоже человек, и меня тоже пытаются иногда. Но я даже в этом случае, когда я это вижу, я стараюсь не действовать суетливо. И, прежде чем как-то отреагировать, я всегда ещё посмотрю, даже если я убеждён в том, что была попытка обмана, посмотрю, каковы мотивы, чего этот человек хотел, почему хотел, к чему он там стремился. Но я этого не забуду.

Т.Ремезова: Ну что, давно мы не включали наш колл-центр. Слово Наталье Юрьевой.

Н.Юрьева: Спасибо, Татьяна. Мы в эфире уже 3 часа 40 минут, и наш колл-центр по-прежнему буквально засыпают вопросами. У нас уже 2 миллиона 600 тысяч обращений. Несмотря на то, что во время прошлой «Прямой линии» Вы, Владимир Владимирович, распорядились разобраться с плачевным состоянием дорог во многих регионах, вопросов об этой беде меньше не стало.

К нам пришли сотни MMS-сообщений, наглядно демонстрирующих отвратительное состояние дорог. Просто бесконечная грязь и гигантские ямы в Самарской области, а в Дагестанском селе Маджалис, несмотря на то что есть асфальтовый завод, при этом, как пишут местные жители, асфальтированных дорог практически нет.

Костромская улица Водяная полностью оправдывает своё название: там одни лужи. Предлагаю посмотреть видеовопрос, который мы получили из Краснодара от Валерия Лебедева.

В.Лебедев: Здравствуйте, уважаемый Владимир Владимирович Путин. Беспокоит Вас Лебедев Валерий Валерьевич. Мне 20 лет, я студент 3-го курса. Опыт вождения у меня уже 2,5 года. Я бы хотел задать вопрос.

Я обычный гражданин Российской Федерации, исправно плачу налоги и хотел бы узнать, как может быть, что у нас в городе Краснодаре (улица Новороссийская) в таком положении дороги? Посмотрите, пожалуйста.

Вот стоит мой автомобиль, вот дорожное покрытие. Такое покрытие дороги может быть? Оно в нормальном состоянии или ненормальном? Очень прошу Вас принять меры. Спасибо большое. Всего Вам доброго.

В.Путин: Спасибо. Валерий Валерьевич, спасибо большое за Ваш вопрос и за этот репортаж.

Такое может быть или не может быть, Вы спросили. Такое, мы видим, что может быть, потому что мы своими глазами это видели, но такого не должно быть, вот что я хотел бы в этой связи сказать.

Что у нас происходит с дорожным строительством? Федеральные трассы развиваются, строятся, где–то примерно 77 процентов федеральных трасс приведено уже в нормативное состояние, и рост достаточно приличный. Что касается местных дорог, региональных дорог, к сожалению, там тоже есть рост, но он практически незаметен, было 36 процентов, стало 42.

В последнее время, к сожалению, с дорожным строительством на региональном и муниципальном уровне ситуация ухудшилась. Связано это в том числе с недостатком ресурсов на эти цели. Я сейчас не буду вдаваться в детали. Мы когда–то говорили и сделали это – повысили акцизы с целью улучшить ситуацию с финансированием дорожного строительства, часть этих средств поступает на федеральный уровень, а часть на региональный. Недавно только, не так давно, хотя, уверяю Вас, регулярно к этой теме возвращаемся, беседовал я и с Министром финансов – как обычно, Министерство финансов очень бережно относится к федеральной части, но нам придётся принять какие–то решения, связанные с увеличением финансирования дорог на региональном и муниципальном уровне.

Но кроме всего прочего, кроме этого, конечно, я не снимал бы ответственности с этого регионального и местного уровня управления. Это тоже вопрос, что они считают приоритетным при распределении денежных средств для решения тех или иных насущных вопросов. Но на это с федерального уровня обратим соответствующее внимание, обещаю.

Д.Борисов: Владимир Владимирович, в ходе подготовки «Прямой линии» и в ходе даже этого эфира сообщения продолжают приходить, мы отобрали несколько вопросов, которые хотели бы Вам задать в блиц–режиме.

В.Путин: Мы же не до утра с Вами будем?

Д.Борисов: Не до утра, поэтому блиц, поэтому быстро.

Например: «Вы часто говорите, что Вы выросли в простой семье. Знаете ли Вы, как живут простые люди в России сегодня?»

В.Путин: Знаю, конечно.

Во-первых, у меня общение есть до сих пор. Во–вторых, я недавно рассказывал своим коллегам по поводу того, как моя семья жила. Рассказал о том, как у меня папа лазил, счётчик смотрел, каждую копеечку высчитывал, чтобы заплатить вовремя, вовремя и в полном объёме заплатить за электричество. У меня до сих пор есть привычка: я не могу оставить включённым свет. Когда я выхожу из помещения, я всегда выключаю свет. Поэтому я это очень хорошо знаю.

Можно мне задать один блиц-вопрос? Я вижу Газзаева напротив. Меня тоже футбол беспокоит. Будем мы играть в футбол или нет? Дайте, пожалуйста, микрофон.

Д.Борисов: Отвечает Валерий Газзаев.

В.Газзаев: Спасибо Вам, Владимир Владимирович!

В.Путин: В преддверии чемпионата мира.

В.Газзаев: Да. Во–первых, спасибо Вам большое за то, что будет выстроена прекрасная инфраструктура, что уделяете огромное внимание здоровому образу жизни, здоровью нации.

Что касается футбола – конечно, я сам обеспокоен этим. На Кубке конфедераций, который пройдёт, будем надеяться, новая, молодая сборная сыграет удачно, и мы получим все удовольствия.

Большое Вам спасибо. Я знаю, 2010 год вспоминаю, когда лично Вы и исключительно Ваш авторитет и Ваше внимание способствовали тому, что мы получили право проводить чемпионат мира. И сейчас я тоже хотел бы поделиться с Вами, раз мне дали возможность сказать.

Сейчас у меня вопрос такой. Я хотел сказать, что в преддверии чемпионата мира Российский футбольный союз заявил, что в футболе невозможно гарантировать успех национальной сборной, поэтому имеет смысл поставить следующую цель – популяризация футбола вне зависимости от результатов национальной сборной.

Мне кажется, если мы такие задачи будем ставить, то, конечно, Владимир Владимирович, мы ничего не добьёмся. Более того, это домашний чемпионат мира, и я считаю, что мы здесь должны показать максимальный результат. И конечно, тут было сказано, мне хочется, чтобы Вы повлияли на этот результат, особенно на сборную.

И, как Ваше мнение, Владимир Владимирович, какой результат должна показать наша сборная и как выступить на предстоящем домашнем чемпионате мира?

В.Путин: Валерий, я хотел от Вас это услышать. А Вы так ловко мячик перекинули на мою сторону.

В.Газзаев: А я могу Вам честно сказать: у меня такое же мнение, как у Вас, Владимир Владимирович.

В.Путин: Спасибо Вам.

Будем надеяться, что ребята будут играть с полной отдачей, как настоящие бойцы и спортсмены, чтобы порадовали наших болельщиков хотя бы тем, что они стремятся к победе. Кстати, последние игры сборной показывают, что потенциал всё–таки у нас есть.

Т.Ремезова: Продолжаем блиц: «Говорят, что Вы буквально «заболели» цифровой экономикой. Правда ли это?»

В.Путин: Я здоров.

Т.Ремезова: Слава богу.

В.Путин: Но что касается цифровой экономики, без цифровой экономики мы не сможем перейти к следующему технологическому укладу. А без перехода к новому технологическому укладу у российской экономики, а значит, у страны нет будущего. Поэтому это задача номер один в сфере экономики, которую мы должны решить. Главное, что у нас есть для этого все предпосылки. У нас очень хорошая до сих пор, слава богу, сохранилась математическая школа, у нас программирование развивается очень активно, надо только обеспечить рынок для наших программистов. И много технологических заделов хороших. Мы сможем это сделать.

Д.Борисов: Среди SMS, которые приходят, есть и вот такие: «Вы правда считаете, что народ верит этим подставным вопросам?»

В.Путин: Верит чему?

Д.Борисов: «Верит подставным вопросам».

В.Путин: «Давайте освободим мир от этого зла!». Непонятно, какого. Разве это подставной вопрос?

«Что Вы делаете в свободное время?» Работаю.

«Почему у нас за один и тот же труд зарплаты в регионах отличаются в разы, даже в бюджетных учреждениях?» Потому что прожиточный минимум в регионах разный, производственные мощности по–разному развивались на протяжении десятилетий. И в одном месте жизнь стоит столько, я говорю о прожиточном минимуме, а в другом – столько. Это взаимосвязанные вещи, складывавшиеся десятилетиями. Но мы должны сглаживать доходы и уж совершенно точно должны федеральным служащим платить примерно одинаковые деньги. Вот все эти вопросы всегда находятся в поле нашего внимания. И будем так делать дальше.

Поэтому это вопросы точно не подготовленные. Так же как и все другие, которые сегодня формулировались.

Т.Ремезова: «У кого из мировых лидеров самое крепкое рукопожатие?»

В.Путин: Знаете, сила лидера измеряется не рукопожатием, а его отношением к делу, которым он занимается, к судьбам своей страны и своего народа, самоотдачей в ходе реализации своих полномочий.

Д.Борисов: Ещё острый вопрос: «Ваши слова «своих не сдаём» относятся ко взяточникам и коррупционерам?»

В.Путин: Я не считаю их своими.

Т.Ремезова: «Прошёл слух, что до 2030 года не будет индексации пенсий. Правда ли это?»

В.Путин: Нет, неправда, это чушь полная. У нас есть закон соответствующий, в соответствии с этим законом мы будем индексировать как минимум по инфляции предыдущего года.

Д.Борисов: «На скольких языках Вы говорите?»

В.Путин: На русском, слава богу, на немецком достаточно бегло, могу немножко объясниться по–английски.

Т.Ремезова: «Как Вы относитесь к анекдотам о себе?»

В.Путин: Смотря какие анекдоты.

Т.Ремезова: Есть любимый?

В.Путин: Нет, я их не помню. Вы думаете, я запоминаю, что ли? Я ни одной книжки про себя не прочитал, а анекдоты уж точно не запоминаю.

Д.Борисов: Ещё есть такой вопрос: какую самую большую рыбу Вы поймали?

В.Путин: Да, я знаю, что это рыбаков и любителей беспокоит, читал это тоже, в интернете видел. Но честно говорю, при мне измеряли, было 20 килограмм, хотя многие считают, что она маловата была, на 20 килограмм не тянет. Тем не менее это то, что я видел. Может быть, там кто-то рядом стоял, немножко грузик подвесил, но я этого не заметил.

Т.Ремезова: На нашей «Прямой линии» есть традиция, которую мы не будем нарушать. Обычно Вы сами отбираете вопросы, которые Вам понравились или на которые Вы сами захотели ответить, поэтому предоставляем такую возможность.

В.Путин: Вы знаете, у меня есть такие вопросы, я даже их отбирал, но не взял с собой. Даже не вопросов, а там много просьб, причём как бы чувствительных, я не буду их воспроизводить вслух, но я постараюсь на них отреагировать, тем более что там часто просьбы идут от людей с ограниченными возможностями по здоровью.

Они никакие не грандиозные, но совершенно конкретные. Я постараюсь это сделать. Но вот пока мы с вами здесь разговаривали, я смотрел налево, направо, некоторые вопросы мне представляются глобальными. То есть не глобальными, но важными, а некоторые – региональными, но тоже серьёзными.

Вот один из вопросов не очень важный, но тем не менее: «Когда Президент России будет ездить на отечественном автомобиле?» Надеюсь, что скоро. Это не праздный вопрос. Это действительно так.

Я у руководителя одной из западных автомобильных фирм спросил, на какой машине он ездит? Он говорит: «Конечно…» – и назвал фирму, в которой он работает. Это естественно.

И такая страна, конечно, как Россия, должна производить линейку автомобилей, которыми пользуются и первые лица государства. Мы сейчас работаем над этим. Надеюсь, что к концу 2018 года уже это появится, причём это будет линейка автомобилей не только для первых лиц, не только лимузин, это будет целая линейка: и внедорожник, и маленький автобус (микроавтобус), и хэтчбек, и так далее. То есть это будет целая новая линейка отечественного производства автомобилей.

«Будет ли увеличен срок службы в Вооружённых Силах?» – вопрос не очень понятен. Потому что если имеется в виду служба по призыву, то, конечно, не будет, а если имеется в виду срок службы офицеров, то надо подумать.

Знаю, что многие офицеры хотели бы, чтобы этот срок службы для них был продлён. Надо будет изучить, подойти к этому вопросу серьёзно, проанализировав все «за» и «против», но в целом это возможно.

Теперь вопрос: «Кого Вы планируете оставить после себя?» Во-первых, я ещё работаю. Во-вторых, хочу сказать, что это должен определить избиратель – российский народ. Я, конечно, сам когда-то определился: не вижу ничего зазорного сказать, что мои предпочтения так-то и так-то сформулированы, но в конечном итоге мы не должны забывать о том, что избиратель – российский гражданин, только он может определить, кто будет возглавлять регион, конкретный район, город, область или страну.

Здесь, Вы знаете, странный вопрос: губернатор Меркушкин лишает федеральных ветеранов каких-то пособий. Я даже не понимаю, о чём речь. Как это любой губернатор, не только Николай Иванович Меркушкин, но и другие, могут прекратить выплаты федеральным льготникам? Это мне непонятно. Я обязательно проверю. Просто хочу, чтобы знали, что я обратил внимание на этот вопрос.

Наконец, это не вопрос, а как бы такое утверждение. Я прочитал, здесь было написано: «Всё будет хорошо». Так оно и будет. Подтверждаю.

Д.Борисов: Вы заговорили о том, что избиратели будут решать, кто будет главой государства. Можете сказать, на Ваш взгляд, с какими вызовами придётся столкнуться тому, кого граждане изберут в итоге главой государства на следующие шесть лет, и какие задачи ему в первую очередь предстоит решать?

В.Путин: У нас много задач. Первая, и самая главная, – нужно обеспечить рост доходов граждан страны. Нужно избавиться от нищеты, нужно избавиться от бараков и аварийного жилья, но сделать это можно, исключительно развивая нужными, должными темпами нашу экономику.

И в этой связи нужно обратить внимание и решить проблему повышения производительности труда, но этого невозможно добиться без перехода к следующему технологическому укладу, а здесь нам нужна и цифровая экономика, здесь нам нужна правильная организация работы.

Здесь нам нужно внести существенные коррективы в административные формы, причём административные формы на уровне муниципалитетов, регионов и всей страны.

Здесь нам совершенно точно нужны серьёзные преобразования в качестве управления. Это не большой, но очень важный перечень задач, который будут ставить в самое ближайшее время.

Т.Ремезова: И завершающий вопрос: будет ли ещё одна «Прямая линия с Владимиром Путиным» или эта «Прямая линия» последняя?

В.Путин: Если и будет какая-то линия, то она будет только прямая, как сегодня.

Д.Борисов: Спасибо. На большинство вопросов мы получили ответы. Надеемся, что сегодняшний эфир также поможет решить, конечно, многие проблемы, с которыми обратились зрители.

В.Путин: Спасибо вам, спасибо ведущим, спасибо всем гражданам нашей страны, которые принимали сегодня участие в нашей совместной работе.

Прошу меня извинить и не сердиться, если я не смог ответить на все ваши вопросы. Это невозможно сделать, в том числе и на вопросы присутствующих здесь, в зале.

Но для меня очень важно услышать ваше мнение, увидеть то, что вы думаете о том, что происходит в стране и вообще для всех для нас: и для Правительства, и для Администрации Президента, и для меня очень важен анализ поступивших вопросов, предложений, просьб либо критических замечаний.

Мы всё это учтём в нашей практической работе. Во всяком случае, сделаем всё для того, чтобы это учесть.

Спасибо большое!

15 июня 20

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. Госбюджет, налоги, цены. СМИ, ИТ > kremlin.ru, 15 июня 2017 > № 2209179 Владимир Путин

Россия. ДФО > Госбюджет, налоги, цены > bfm.ru, 14 июня 2017 > № 2226287 Юрий Трутнев

Юрий Трутнев: на «дальневосточный гектар» подано 92 тысячи заявок

Полпред президента РФ в Дальневосточном округе рассказал Business FM, сколько будет стоить эта земля в будущем, а также о том, как привлечь инвестиции и почему нужно учитывать соседство с Китаем и Японией

На бесплатный дальневосточный гектар уже подано 92 тысячи заявок, рассказал в интервью Business FM полномочный представитель президента РФ в Дальневосточном федеральном округе Юрий Трутнев. Подавляющее большинство — от жителей самого региона, но 15% — из других мест, больше всего из Москвы. В собственность эта земля может перейти через пять лет, при условии, что владелец сделает в участок минимальные вложения. А сколько это может стоить потом? Этот и другие вопросы Юрию Трутневу задал главный редактор радиостанции Илья Копелевич:

Юрий Петрович, очень много разных новых актов принимается для решения той задачи, которую вы и ваши коллеги взяли на себя. Очень много нового прямо сейчас. Давайте с этого начнем, а потом к итогам более ранних мероприятий обратимся. С 1 августа электронная виза впервые в России. Для кого она сделана, и что она должна дать?

Юрий Трутнев: Она сделана для повышения объема туризма. Для того чтобы граждане из соседних государств могли свободно на восемь дней приезжать, знакомиться с Дальним Востоком и думать о том, чтобы инвестировать сюда деньги, о том, чтобы создать здесь предприятия, то есть это и деловое общение, и знакомство с Владивостоком, с другими городами.

А какие регионы на Дальнем Востоке, на ваш взгляд, могут максимально это использовать?

Юрий Трутнев: Прежде всего, конечно, Владивосток. Во-первых, у нас здесь все-таки самый большой поток. Самое большое и привлекательное здесь — больше всего предприятий новых создается. Понятно, что географическое положение Владивостока такое, что он, собственно говоря, является воротами Дальнего Востока России. Он предоставляет логистические возможности, которых нет у наших соседей, поэтому, конечно, Владивосток в первую очередь.

Теперь более важное из нового. Когда вводили программу «Дальневосточный гектар», мы в Москве, конечно, немножко посмеивались. Когда началась реновация, еще раз посмеялись, но тем не менее, я обнаружил, посмотрев интернет, естественно, мы здесь далеки очень от вас, что на самом деле, не все заявки вы можете удовлетворить. В том смысле, что земли не хватает. Ваши слова, что вы требуете, чтобы все заявки были удовлетворены, но для этого придется, в том числе, и нарезать дополнительные земли охотхозяйства.

Юрий Трутнев: Нет. Чуть-чуть поясню. Первое: на Дальнем Востоке сегодня шесть миллионов квадратных километров. Где-то порядка 30% из них доступны для выделения. Этого, конечно, пока более чем достаточно для удовлетворения спроса граждан, но этого даже хватит для удовлетворения спроса всех граждан Российской Федерации. Вы знаете, я все-таки считаю, что земля в России принадлежит гражданам, людям принадлежит. У нас самая большая страна мира. Мы можем раздать людям землю, что гораздо более важно, чем дать какое-то количество денег. В этом отношении просто нужна прозрачность. Просто надо, чтобы не было надуманных ограничений. Чтобы не запрещали давать землю там, где ее давать можно. Поэтому у меня просто очень простая позиция: всю землю, которую можно отдать, которую не надо защищать в интересах государства в целом, надо отдавать людям. И это до конца не сделано. Поэтому дело не в том, что спрос не удовлетворяется, дело в том, что можно давать больше земли. Для человека это значимо, потому что, как вы говорите, из Москвы. Из Москвы иногда, в общем, весь Дальний Восток — это такой большой кусок на карте. А для человека, который здесь живет, есть конкретная река, конкретный залив, где он хочет получить землю. Если он ограничен в использовании, а может выделяться, значит, мы что-то неправильно сделали.

И из Москвы даже понятно, а тем, кто живет здесь, тем более понятно, что огромная территория далеко не вся интересна для того, чтобы взять гектар, потому что тайга-то бесконечная, но сделать там человек сам по себе ничего не может. Значит, эти участки должны быть так или иначе доступны, а вот таких-то земель может быть как раз дефицит.

Юрий Трутнев: Нет, опять с вами буду спорить. Ничего, не обидитесь?

Нет, конечно, мы же не знаем. Мы из Москвы.

Юрий Трутнев: Понимаю, да. Как мне говорил один мой товарищ, дикие городские люди. Так вот, объясняю. Дело в том, что тайга — не бескрайняя. Тайга — это место жизни для человека и не только для человека. И многие люди просто любят ее. Я люблю лес. Я родился в лесном поселке на Урале. И сегодня землю ведь получают не только для того, чтобы она была близка к дороге, городу. Землю сегодня получают и для охоты. Сегодня землю получают и для ведения лесного хозяйства.

Извините, что перебью. А гектар — это валентная величина для охоты?

Юрий Трутнев: Гектар — достаточная величина для того чтобы поставить охотничий приют. Для того чтобы сделать какие-то подкормячные площадки, то есть для того, чтобы инфраструктуру охотничьего хозяйства создать. И, например, если ты вокруг имеешь общедоступные охотничьи угодья, а таких в России довольно много, и сможешь там поставить инфраструктуру, значит, сможешь с друзьями приезжать, организовывать там охоты. Можешь на этом деньги зарабатывать. И это, в общем, для людей возможности, в том числе, прокормить себя и семью.

Дорога хоть какая-то должна туда идти.

Юрий Трутнев: Иногда да, иногда нет. Есть такие уголки, куда никакой дороги нет, но, тем не менее, они настолько прекрасные, не побоюсь этого слова, что люди именно там хотят землю. Вы знаете, есть же два пути выделения, два варианта у нас было. Первый — это, действительно, взять какие-то участки, разметить, подвести дорогу, линию электропередач и давать там землю. Можно так? Можно. Но это не дает всей гаммы экономических возможностей, потому что, еще раз говорю, идея получения одного гектара настолько разная у людей — от рыбной ловли, охоты, охотничьих упряжек до еще самых экзотических способов использования. Мы, предоставляя землю в любом месте, как раз даем максимум свободы людям. Мне кажется, что это здорово. А там, где земля используется для жилищного строительства, люди ведь тоже все прекрасно понимают, они в этом случае выбирают землю рядом с дорогой, с линией электропередач.

А очередь на такие участки есть? Все равно мне кажется, земля разная, притом, что она вроде одинаковая, все равно она разная. Мы в Москве это очень хорошо понимаем. Неужели здесь иначе? В зависимости от расположения доступности инфраструктуры...

Юрий Трутнев: Земля разная и люди разные, и их желания разные. Меня сегодня мучали на встрече — а вы сами почему ничего не берете? Я объяснил, почему не беру, но, если бы я когда-нибудь такое решение принял, то я, конечно, получил бы участок где-нибудь как можно дальше. Есть туда дорога или нет, не так для меня важно. Я бы получил такой где-нибудь на речке, максимально девственной природе, потому что отдых на природе — ничего лучше человечество не придумало. И у нас есть, собственно, три возможности. Если человек хочет построить жилье, он выбирает участок земли рядом с дорогой, рядом с линией электропередач. Такие участки есть. Очереди не может быть по определению, потому что это возможность нажать клавиши на компьютере. Ты выбираешь участок…

Что успел застолбить. Буквально, как на Диком Западе, только теперь это можно в интернете сделать.

Юрий Трутнев: Абсолютно. И в этом отношении, очереди не может быть по определению, но может быть ситуация, когда ты хотел, а, извините, опоздал. Но это уже не к нам вопрос. Я, например, когда проверял здесь выделения земельных участков, только начался процесс, я пришел в уполномоченный орган и говорю, давайте, быстро выберем. Они говорят: «Где хотите?» Я говорю: «О! Озеро Ханга». Они говорят: «Юрий Петрович, не получится. В три ряда вокруг уже выбраны участки». Понятно. И тут у нас вторая возможность очень интересная. Там, где участков много вместе, где компактное поселение, там закон позволяет, начиная с 20-ти участков, выделять средства на инфраструктуру за счет администрации субъекта. А свыше 100 участков — за счет правительства Российской Федерации.

А деньги есть на это? Процесс идет быстрее, чем вы ожидали, или примерно так, как планировали? А может, медленнее?

Юрий Трутнев: Мне кажется, процесс идет нормально. 92 тысячи заявок на сегодняшний день — нормальная история. Знаете, я вам честно скажу, нам еще тоже надо научиться выделять в процессе этой работы. Мы не все умеем. У нас плохой кадастр, у нас не все данные внесены в информационную систему. Нам нужен этот месяц для того, чтобы убедиться, что там нет незарегистрированных прав других лиц. Когда мы этому научимся, мы этому научимся обязательно, у нас будет лучшая система землепользования в Российской Федерации.

Я слышал цифры в ходе саммита сейчас. 15%, мне кажется, это немало из других регионов России. Мы понимаем, что 85% — местные жители. Мне кажется, это абсолютно естественно. Они знают, что берут. Но 15%, то бишь почти 15 тысяч заявок вот оттуда, из западного полушария Российской Федерации. В основном, из каких городов? Представляете ли вы себе этих людей? И еще, извините, я в кучу свалю. Примерно хотя бы сейчас оценить, сколько примерно может стоить этот участок земли. Тот или иной. Около дороги или около озера. Такую оценку умозрительно можно дать, или это пока совершенно бесполезно и не нужно делать?

Юрий Трутнев: Начну с первого вашего вопроса, откуда. Отовсюду. Москва на первом месте среди других городов России. Санкт-Петербург есть. Много — Краснодарский край, потому что там люди знают цену земли. Очень много заходов на сайты из других государств. Украина, Соединенные Штаты Америки, Германия, Канада. И я думаю, что это просто...

Не немцы.

Юрий Трутнев: Нет. Это не немцы. Я думаю, что это наши граждане, которые уехали, а потом вдруг прочитали газеты и сказали, а что я здесь вот живу на 15 этаже в квартире, когда я могу на земле дом иметь? Дом на родине. И начали думать. И потоки уже некоторые начинают намечаться возвращающихся людей. Для меня это очень важно. Мне кажется, что это очень правильный и полезный для страны процесс.

Можно ли прикидывать в голове, сколько выбранный участок будет стоить через пять лет или даже бессмысленно это делать вовсе?

Юрий Трутнев: Есть разные методы оценки. Стоимостный анализ, наверное, в этом случае не подойдет, потому что, если мы будем продолжать предоставлять землю бесплатно, то продавать ее за деньги можно только с учетом, скажем...

Только сумасшедшему. Или с учетом построек.

Юрий Трутнев: Нет, например, с учетом места. То есть, если ты взял сейчас, и это место настолько уникально, что люди готовы будут за это платить, то да, через пять лет после перевода в собственность это можно будет продать гражданину Российской Федерации. Но есть же и другие способы оценки. Есть доходный способ оценки. Например, если этот гектар будет использоваться для того же туристского приюта, для ведения сельского хозяйства, то можно посчитать, сколько с него собирается прибыли. Соответственно, это будет отражать его стоимость.

А вы не боитесь, что все, что дается бесплатно, в конечном счете будет простаивать? Ну, да, люди сейчас залезают в интернет, те, кто поняли, ставят галочку, получают пока в аренду с правом собственности через пять лет. Через пять, пускай будет, а там посмотрим, что на самом деле, не будет развиваться эта земля, потому что то, что берется бесплатно, тут человек ничего не теряет, если потеряет.

Юрий Трутнев: Вы правы. Какое-то количество таких участков обязательно будет. Но сейчас-то ведь оно вообще не используется, да?

Вот, если хотя бы чуть-чуть заставить человека заплатить. Посильно. Но тогда он делает осознанный выбор, потому что тратит какие-то деньги. Такую альтернативу вообще рассматривали или нет?

Юрий Трутнев: Мне кажется, что идея бесплатного предоставления более красивая. А так, понимаете, эта же посильная сумма — она же будет для кого-то совсем посильной, а для кого-то совсем значимой. Надо ли забирать деньги у людей? У нас же другая цель. У нас цель, чтобы они все-таки освоили, поэтому мы сейчас, наоборот, создаем различные инструменты поддержки, предоставляем им кредит на закупку материалов для строительства дома, сельскохозяйственной техники и так далее. То есть мы стараемся поддержать в этом процессе. И даже, если предположим, треть не сбудется, но сбудется две трети — разве это плохо для страны?

Понятно. Мы чувствуем и понимаем, что Дальний Восток — это реально приоритет у президента, который он транслирует правительству, которое так или иначе в сознание транслируется. Самая главная посылка, как мне кажется, когда это было произнесено и осмыслено: наш Дальний Восток терял население. Терял очень быстро. Понятно, что такие процессы не разворачиваются мгновенно, потому что люди годами готовятся, их сразу не переубедить. И все-таки, я понимаю, что прошло два-три года, наверное, как началось. Что изменилось в этих самых главных показателях с точки зрения государства? Перестали ли люди уезжать?

Юрий Трутнев: Поток сократился в четыре раза. Он пока есть. Пока, так сказать, сальдо прибывших и выбывших, родившихся, умерших отрицательное. Но оно отрицательное в четыре раза меньше, чем было три года назад, поэтому я думаю, что эта история еще года на два.

В четыре раза — это хорошо? Чтобы мы примерно поняли, какая доля...

Юрий Трутнев: Примерно 16 тысяч человек было в год. Сейчас эта цифра где-то четыре, четыре с половиной.

Минимальная совсем. В масштабах населения края — это доля процента.

Юрий Трутнев: Это, конечно, не обезлюдит край, но мы ставим перед собой задачу, чтобы сальдо было положительное, чтобы людей сюда приезжало больше, чем уезжало. Мы эту задачу точно реализуем. У меня уже никаких сомнений в этом нет.

Я недавно на отдыхе на Кипре познакомился с бывшим жителем Владивостока, бывшим флотским офицером, кстати, успешным бизнесменом, который ничего там не приватизировал, торговлей занимался. Он в Москве живет. Объяснил, почему. Он сюда, кстати, приезжает — это родина. И дети его там. Он объяснил: одна-единственная была причина. Детям надо было дать возможность учиться в Дальневосточном университете, в котором мы сейчас находимся. Он совсем другой теперь. Пятикурсники читали лекции первокурсникам, преподавателей не было. Вот был главный мотив, а не потому что он деньги здесь заработать не мог, а потому что не видел будущего детей. Сейчас с преподавателями в Дальневосточном университете все хорошо?

Юрий Трутнев: Пятикурсники первокурсникам точно не преподают, но для того, чтобы ответить на ваш вопрос утвердительно, что все хорошо, надо, чтобы Дальневосточный федеральный университет входил в мировые топы, то есть являлся одним из лучших университетов страны и мира. Задача вот такая. Она не очень простая, но мы будем стараться ее реализовать именно таким образом. Еще вот, что важно. Университет не может существовать один, как такой, среди пустыни, бац, и вдруг университет. Вокруг должна быть питательная среда. Когда президент Российской Федерации ставил нам задачу по развитию острова Русский, то он сказал: наука и инновация. Это должно быть научным центром. Надо продолжать университет и создавать такой научный кластер. Мы ровно так эту задачу и выполняем. Сейчас на острове Русский планируется строительство центра ядерной медицины.

Нам, кстати, про это Анатолий Борисович Чубайс рассказывал.

Юрий Трутнев: Они затянули, сорвали эту программу. Мне не в первый раз браться за, скажем так, оживление тех идей, которые до меня померли. У нас Фонд развития Дальнего Востока не работал. Работает? Работает. И многое другое. Поэтому и это оживет, вы даже можете не волноваться особенно. У нас инженерный центр, центр судостроения и судоремонта будет построен. Будет построен центр россетей. Алмазный центр, музей будем создавать. Ну, и, соответственно, очевидная рекреация, потому что люди, если они будут заниматься наукой, обучением, надо где-то и отдыхать, жить — гостиницы, спортивные комплексы, рекреационные объекты. Все это запланировано. Причем, важно то, что это запланировано не за бюджетный счет. Мы Дальний Восток за бюджетный счет не развиваем. Такой идеи не было, это невозможно. Мы бюджетные средства вкладываем для того, чтобы привлечь частные. Остров Русский будет так же развиваться.

Насчет сетей. От человеческих тем к нечеловеческим перейдем. С точки зрения бизнеса, что я чаще всего слышал, главным, конечно, минусом Дальнего Востока для того, чтобы здесь что-то строить промышленное, была дороговизна энергии. Я знаю, что волевым решением президента выровняли тариф. Естественно, за счет потребителей той западной части. Там тоже не все всем довольны, но это было волевое решение. Соответственно, вот оно произошло. Оценка инвесторами изменилась? Перспектива постройки здесь промышленных объектов? Конкуренция с соседним Китаем, с точки зрения издержек, которые суммарно из окружающей среды происходят. Налоги, инфраструктура, электричество, рабочая сила и так далее.

Юрий Трутнев: Очень простой ответ на ваш вопрос. Во-первых, оценивать сейчас действия закона о выравнивании энерготарифов рановато просто потому, что он еще не запущен в действие. Но мы постараемся его запустить в течение ближайших пары месяцев, и расчет будет сделан, перерасчет с начала года.

Деньги вернете.

Юрий Трутнев: Деньги вернем, по-русски говоря. Это первая часть ответа на вопрос. Вторая часть ответа на вопрос — как относится бизнес. Понимаете, можно, что угодно, любые опросы производить, смысла в них нет совсем никакого, потому что люди всегда найдут, о чем сказать, какие недостатки, что еще надо сделать. Единственное, на мой взгляд...

Реальный ответ только рублем.

Юрий Трутнев: Конечно. Это я и хотел сказать. Реальный ответ: вкладывают — хорошо, не вкладывают — плохо. У нас индекс прироста инвестиций 110% по четырем итоговым месяцам.

Можно я уточню? Это плюс 10%?

Юрий Трутнев: Это плюс 10% к уровню такому же прошлого года. И в прошлом году был такой же. Мы уверено демонстрируем, что инвестиционная привлекательность Дальнего Востока выше, чем инвестиционная привлекательность других регионов Российской Федерации. У нас по соглашениям объем заявленных инвестиций превысил три триллиона. Это пока соглашения. Но 745 млрд уже в стадии строительства. У нас 25% инвестиций иностранных. Соответственно, наши уважаемые соседи из Китая, Японии, Кореи тоже вкладывают сюда деньги. Вот ответ на ваш вопрос.

Еще из личных разговоров пара примеров. Один консалтер довольно крупный, который в Москве, он интервью нам давал на эту тему, поехал в Японию. Он ищет тоже новые рынки приложения своих услуг. Послушал Абэ, поехал в Японию, разговаривает с японцами, чтобы понять, потому что ему кажется, что у них там тоже, если премьер-министр сказал, что нужно в Россию вкладывать, то они, в общем-то, с коммерческим подходом, но будут это выполнять. Вы это видите или нет?

Юрий Трутнев: Пока нет. Пока есть очень хорошие слова, сказанные премьер-министром Абэ на прошлом втором восточном экономическом форуме. Что касается действий, они несколько тормозятся. Я надеюсь, что все-таки что-то изменится в этом отношении, состоится новый визит Абэ, у них будут переговоры с Владимиром Владимировичем, но японцы не самые активные инвесторы на территории Дальнего Востока.

Китайцы пока более?

Юрий Трутнев: Да, Китай.

Еще один вопрос. Управляющего партнера EY на Петербургском форуме спросил: ну, вы же такие мудрые консалтеры, вы рассказываете про новые бизнесы, вот вы бы лично какой бизнес начали, если бы надо было начать. Он сказал, ну, если бы мне было на 25 лет меньше, я бы вложил, он не сказал про гектар, он сказал, я бы вложил деньги в сельское хозяйство на Дальнем Востоке.

Юрий Трутнев: Это только еще раз говорит о том, что человек понимает экономику, понимает, что говорит. Всегда же надо искать преимущество, правда? Они здесь очень просто раскладываются. У нас рядом население в четыре миллиарда человек. Рядом с Дальним Востоком. И, собственно говоря, единственное место, где есть еще достаточно свободные площади для сельского хозяйства. Поэтому можно кормить Китай, можно кормить Корею и Японию. Все условия для этого есть. И сейчас довольно много вкладывают в сельское хозяйство на Дальнем Востоке: в животноводство, в молочно-товарные фермы, в сельское хозяйство, в переработку сельскохозяйственной продукции.

Я знаю. Мы же тоже это слышим, это у нас на радио говорят про разные контракты. Я не буду перечислять крупные наши холдинги, но я хочу спросить. Китайцы, может быть, и японцы, корейцы, они, как Александр Ивлев (управляющий партнер компании EY по России — BFM.ru), думают, или среди них интерес именно к сельскому хозяйству здесь велик? Кстати, открыт для них этот рынок?

Юрий Трутнев: Первое — открыт. Второе — думают и вкладываются. Знаете, мне часто вопросы задают о соотношении российских и иностранных инвестиций, что лучше, что хуже.

Мы считаем, что иностранные инвестиции точно абсолютно не политизированы. Если наши крупные компании, им тоже можно посоветовать, они, может быть, прислушиваются, то там никого не уговоришь.

Юрий Трутнев: Вы же понимаете, что мы вряд ли бы смогли посоветовать 600 компаниям что-то здесь построить.

Всем нет, но очень крупным могли бы.

Юрий Трутнев: Бизнес сюда идет. Условия конкурентные нам создать удалось. Иностранцы вкладывают средства. Вот сейчас недавно один из инвесторов принимал решение о вложении миллиарда долларов в сельское хозяйство, я вел переговоры. Но здесь важно понять простую вещь. В свою страну всегда вкладывать деньги проще. Ты здесь родился, ты знаешь законы, ты понимаешь, что ждать от правительства, даже, если скажем, решение не самое для тебя комфортное, ты хотя бы понимаешь логику. Выйти в другую страну всегда сложно. Есть такой барьер входной, поэтому то, что у нас сегодня 25% инвестиций из других окружающих стран, я считаю хорошим показателем.

Когда объявляли и рассказывали, как будут действовать территории опережающего развития, какие на них будут более вроде бы правильные условия для ведения частного бизнеса, в том числе, масса ограничений для проверяющих инстанций, что мне кажется, для бизнеса сейчас важнее, чем налоговые льготы. А еще сохранение неизменными базовых параметров, например, кадастровая оценка земли. Это сейчас, мне кажется, бизнес в сто раз больше волнует не проверка, что он вошел и у него потом налог вырастет, не меняя налог. Борис Юрьевич Титов, я с ним здесь же, на форуме об этом говорил. А почему вот это вот в масштабах всей страны не попробовать? Вот здесь обкатают, и, может быть, пойдет дальше. Как обкатка эта идет, и есть ли вклад, есть ли эффект от создания таких специальных оазисов?

Юрий Трутнев: Все, что я перечислял, все проекты, 85 сдаются в этом году, более 600 сейчас в работе — они же все с господдержкой. Они все за счет тех или иных инструментов: свободные, инфраструктурная поддержка, поддержка инвестиционных проектов — они все за счет этого. Их бы просто не было, этих предприятий. Это можно даже не сомневаться. Я все эти проекты знаю, помогаю им постоянно, общаюсь. Все люди говорят: а мы бы даже не начали.

Кто будет строить? Если заложено много проектов, это значит, большие-большие стройки. Здесь, в принципе, рабочей силы не хватает, а строители — это ведь такая временная рабочая сила.

Юрий Трутнев: Вы правы абсолютно. Я думаю, что рабочую силу на процесс строительства будут собирать отовсюду. Для нас гораздо более важно то, что потом трудоустраиваться будут те люди, которые здесь будут жить и работать. И это изменит те иммиграционные процессы, с которыми мы сегодня сталкиваемся, и создаст новый вызов, потому что, строя новое предприятие, мы упремся в то, что нам нужны хорошие дороги, хорошие больницы, детские сады, театры и так далее. Мы пока начали это делать в одном городе — в Комсомольске-на-Амуре. Но это только начало песни. Мы никуда не денемся, мы будем это делать в других городах. И это тоже очень важно для Дальнего Востока, чтобы не только предприятия новые, чтобы и условия для жизни людей были хорошие.

Напоследок еще один вопрос. Что невозможно изменить — это расстояние. Мы одна страна, но от Москвы до Владивостока лететь восемь часов. А от Владивостока до Сеула — часа два. Или от Москвы до Хельсинки — часа два. Вы постоянно на собственной шкуре ощущаете этот вопрос, потому что мотаетесь вы наверняка очень много. Можно ли к этому до конца привыкнуть?

Юрий Трутнев: Мне пока удается. Я примерно 50% времени на Дальнем Востоке, 50 — в Москве работаю. По-другому не получается. И там, и там есть работа. Мне кажется, что расстояние — это не препятствие. Расстояние — это тоже ограниченные условия. Далеко до Москвы, близко до Токио и Пекина, что это значит? Это значит, что рынки сбыта рядом. Это значит, что надо производить продукцию не для продажи в Московской области, а продукцию, которую будут скупать Китай, Корея, Япония. И вся модель сегодняшняя развития Дальнего Востока ровно так и была построена. Мы сразу отказались от модели, что мы будем работать в тесной экономической кооперации с центральными регионами. Не получится. Логистика съест все, поэтому мы сразу считали, что нам надо производить продукты сельского хозяйства для Китая, инвестиции должны приходить тоже из соседних стран по возможности. И эта модель так и составлена. Она так и работает.

Спасибо.

Юрий Трутнев: Спасибо вам.

Россия. ДФО > Госбюджет, налоги, цены > bfm.ru, 14 июня 2017 > № 2226287 Юрий Трутнев

Россия > Госбюджет, налоги, цены > fingazeta.ru, 14 июня 2017 > № 2210068 Николай Вардуль

Где он, этот рост, и на каком календаре?

На ПМЭФ подытожили необходимость смены экономической модели

Николай Вардуль

То, что перед Россией стоит проблема построения новой модели экономики, давно не новость. Эльвира Набиуллина еще перед ПМЭФ, как и на самом форуме, убедительно и наглядно еще раз показала, что старых возможностей роста практически не осталось. Что же взамен?

Модель экономического роста российской экономики показала, что больше не тянет, еще в благословенную и, похоже, безвозвратно ушедшую эпоху высоких цен на нефть. Кризиса тогда не было, но экономика уже отказывалась расти вслед за ростом цен на нефть; на снижение цен она реагировала, замедляясь, а вот за ростом уже не шла.

С тех пор модель не изменилась, и ее неработоспособность уже не вызывает сомнений. Поэтому всерьез надеяться, что нефть не выдаст – свинья не съест, поздно, особенно с учетом того, что нефтяные цены за стены нового коридора, одну из которых формирует предложение нефти со стороны прежде всего США и прогрессирующих сланцевых производителей, не вырвутся.

Каковы же новые условия? Эльвира Набиуллина отвечает: во-первых, налицо «общее замедление темпов глобального экономического роста». Она не разделяет глобальные и российские темпы, хотя, конечно, прекрасно знает, что президент страны Владимир Путин не просто разделяет их, но и ставит задачу добиться опережения российских темпов. Во-вторых, в мире пока нет стран – локомотивов роста, «раньше эту роль играл Китай, но теперь экономический рост в нем замедлился и меняет свое качество – это рост за счет потребления, а не экспорта или инвестиций, и, скорее всего, этот рост будет более энергоэффективным. При этом предложение энергетических товаров увеличилось: развилась добыча сланцевой нефти и газа, наблюдается глобальный переизбыток мощностей в металлургии и т.д. Поэтому можно говорить не только о конце нефтяного, но и в целом о конце сырьевого суперцикла». Очень серьезный вывод. Фактически Набиуллина предупреждает: рентная халява (экспорт необработанного сырья как источник роста и благосостояния) заканчивается.

В-третьих, перед Россией, как и другими развивающимися странами, появляются новые риски роста волатильности на глобальных финансовых рынках, связанные прежде всего с выходом США, а в последующем и еврозоны из политики количественного смягчения. Новая кредитно-денежная политика, которую уже проводит ФРС США и на пороге которой другие глобальные регуляторы, снижает аппетит инвесторов к риску и соответственно их интерес к рискованным рынкам, к которым относится и российский.

Набиуллина показывает: глобальные условия изменились не на пользу традиционной модели нашей экономики (и это без учета режима санкций), России надо находить ответы на эти вызовы.

«Основные резервы для роста сейчас находятся в повышении эффективности компаний как в государственном, так и в частном секторе, снижении издержек, повышении качества управления, росте производительности труда, инвестициях, в появлении новых малых и средних предприятий и создании условий для их роста», – с этим постулатом Набиуллиной не поспоришь, но он слишком обобщен и кругл. За что следует «зацепиться» в первую очередь?

Думаю, ответ Набиуллиной намеренно именно такой. Она в очередной раз уходит от задачи проведения политики, ответственной за состояние и развитие всей экономики. Ее подход: вот общая задача, решать которую правительству и ЦБ. Задача ЦБ – выстраивание надежной и эффективной финансовой системы, способной адекватно оценивать инвестиционные проекты,

направлять в них сбережения населения. С одной стороны, это шире прежнего таргетирования инфляции, с другой – Набиуллина прямо не формирует задачу удешевления кредитов или расширения финансовой поддержки экономики. Вот три главных направления деятельности Банка России: очищение финансовой системы от слабых и неэффективных игроков; совершенствование регулирования и надзора; снятие барьеров и создание условий для развития новых финансовых инструментов, повышающих финансовую доступность и открывающих новые возможности для бизнеса. «Процесс трансформации финансового сектора будет способствовать экономическому росту через снижение издержек для финансовых организаций, стоимости услуг для клиентов и расширение финансовой доступности», – так видит председатель ЦБ свой ответ на новые вызовы.

Достаточен ли он? Напомню, перед Россией ценовой обрыв главных товаров ее экспорта из-за завершения «нефтяного и в целом сырьевого суперцикла», а это весьма масштабные и болезненные риски. Набиуллина подчеркивает, что необходимо находить новые экспортные возможности и ниши.

Чем же облегчает решение задачи ЦБ? Практически тем же, что уже делает. Принципиальный подход в регулировании остается прежним.

Вопрос: можно таким образом создать новую модель экономики? Аргумент: да, следует еще немного подождать, малоубедителен, потому что в принципе так же формулировалась задача ЦБ и раньше. Но тогда это была задача второго плана. На первом – таргетирование инфляции. Так, может быть, стоило бы и сейчас выдвинуть на авансцену новую задачу, прогресс в решении которой был бы не менее прозрачен? Например, средняя ставка по кредитам реальному сектору не выше ключевой ставки ЦБ плюс 2 б.п.? Ведь, в конце концов, именно в этом результирующая: «снижение издержек для финансовых организаций, стоимости услуг для клиентов и расширение финансовой доступности».

Думаю, без постановки именно таких задач ожидания достижения российской экономикой темпов роста даже на уровне мировых так и останутся ожиданиями, пополнив печальный список амбициозных, но так и не решенных задач: удвоение ВВП за 10 лет (удалось реализовать, но за 15 лет), создание конкурентоспособной экономики и государства, майские указы, в реализации которых есть и достижения, и бюрократические «находки» (например, в трактовании «высокопроизводительных рабочих мест», 25 млн единиц которых предстоит создать), и откровенные провалы (прежде всего рост производительности труда).

Россия > Госбюджет, налоги, цены > fingazeta.ru, 14 июня 2017 > № 2210068 Николай Вардуль

Россия. Китай > Внешэкономсвязи, политика > economy.gov.ru, 14 июня 2017 > № 2208723 Максим Орешкин

Максим Орешкин: Мы намерены активно раскрывать потенциал российских регионов, вовлекая в кооперационные проекты инвесторов из стран АТР

14 июня 2017 года Министр экономического развития Российской Федерации Максим Орешкин выступил с Приветственным словом на торжественном банкете по случаю открытия Четвертого Российско-Китайского ЭКСПО.

Министр отметил успешный опыт совместной организации с китайскими партнерами столь масштабного выставочно-конгрессного мероприятия. «Российско-Китайское ЭКСПО – практическое подтверждение приверженности развитию долгосрочного, взаимовыгодного сотрудничества по всем направлениям», - сказал он.

Товарооборот между Россией и Китаем уверенно растет (+37,0% за январь – апрель 2017 года). «Будем стремиться к достижению 200 млрд. долл. к 2020 году», - добавил Максим Орешкин. Этому способствует и масштабная модернизация национальной экономики. Ведется системная работа по совершенствованию инвестиционного климата, созданию комфортных условий для деятельности иностранных компаний.

В концепцию Четвертого ЭКСПО, по словам Максима Орешкина, заложены три направления двустороннего взаимодействия: инновационное и научно-техническое сотрудничество, сельское хозяйство, малое и среднее предпринимательство. «В реализации потенциала этих областей взаимодействия видим перспективу для укрепления и роста двусторонней торговли», - подчеркнул Министр.

«Мы намерены активно раскрывать потенциал российских регионов, вовлекая в программы регионального развития и конкретные кооперационные проекты инвесторов из заинтересованных стран АТР и других регионов мира», - заметил Максим Орешкин. На Четвертом ЭКСПО впервые двум регионам России и Китая предоставлен статус «главного гостя». С российской стороны таким регионом стала Челябинская область, с китайской – провинция Гуандун.

Российская делегация и павильон на ЭКСПО как никогда представительны. В Харбин приехали делегации ведущих корпораций - «Ростехнологии», «Ви Холдинг», АО «ОЭЗ», АО «Вертолеты России», ПАО «Банк ВТБ», наиболее успешные представители малого и среднего бизнеса. С китайской стороны участие в ЭКСПО столь же масштабно, с широкой географией заинтересованных в сотрудничестве регионов, в том числе активно участвующих в кооперации с Россией провинций Хэйлунцзян и Чжэцзян, именами известных китайских компаний.

«Мы с нашими китайскими коллегами постарались сделать ЭКСПО максимально приближенным к практическим интересам широких кругов делового сообщества России и Китая. Важной составной частью программы станет масштабная экспозиция регионов, предприятий и актуальной на рынках двух стран продукции», - сказал Министр. Деловая часть ЭКСПО включает около 20 мероприятий – панельных сессий, круглых столов и презентаций. «Убежден, что Четвертое Российско-Китайское ЭКСПО укрепит свои позиции в качестве удобной площадки для международного общения, завязывания деловых и дружеских контактов, обмена опытом и идеями, будет способствовать укреплению торгово-экономических и гуманитарных связей между нашими странами», - подчеркнул Максим Орешкин.

Россия. Китай > Внешэкономсвязи, политика > economy.gov.ru, 14 июня 2017 > № 2208723 Максим Орешкин

Россия > Армия, полиция. Госбюджет, налоги, цены > mvd.ru, 13 июня 2017 > № 2208990 Валерий Алябьев

Задача – оказывать помощь и поддержку.

На вопросы корреспондента «Полиции России» отвечает начальник ФКУ «Центр социальной работы Министерства внутренних дел Российской Федерации» полковник внутренней службы Валерий АЛЯБЬЕВ.

– Валерий Вячеславович, каковы основные задачи вашего Центра?

– Начну с того, что несколько лет назад в Департаменте государственной службы и кадров МВД России был сокращён отдел социальной работы и все его функции перешли в федеральное казённое учреждение «Центр социальной работы МВД России», созданный в мае 2011 года. Наш Центр занимается организацией социальной работы с членами семей сотрудников органов внутренних дел, погибших при выполнении служебных обязанностей, и инвалидами вследствие военной травмы, с ветеранами МВД России, их социальной защитой, организацией и проведением всех мероприятий для этих категорий граждан.

Так, нами ведётся практически ежедневная работа с ветеранскими движениями. Это – конференции, заседания, поздравления, чествования, организация и проведение комплексных мероприятий с участием руководства МВД России, посвящённых Дню Победы, Дню сотрудника органов внутренних дел Российской Федерации, Дню ветеранов органов внутренних дел и многих других. Стараемся, чтобы ветераны постоянно ощущали нашу поддержку. Работаем в тесном взаимодействии как с подразделениями центрального аппарата министерства, так и с регионами.

Кроме того, специалисты нашего Центра участвуют в разработке нормативных правовых актов по вопросам социальной работы с членами семей погибших сотрудников, инвалидами военной травмы. Их мнение было учтено при обсуждении проектов Федерального закона от 23 ноября 2015 г. № 315-ФЗ «О внесении изменений в статьи 4 и 20 Федерального закона от 19 июля 2011 г. № 247-ФЗ «О социальных гарантиях сотрудникам органов внутренних дел Российской Федерации и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» и Постановления Правительства Российской Федерации от 2 декабря 2015 г. № 1306 «Об осуществлении выплаты ежемесячной денежной компенсации, установленной частью 1 статьи 12 Федерального закона «О социальных гарантиях сотрудникам органов внутренних дел Российской Федерации и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации».

Также наши специалисты проводят мониторинг состояния социальной работы, рассматривают различные письма, заявления и жалобы от граждан, которые касаются всех направлений деятельности Центра. Кроме того, на нашем сайте в режиме онлайн работает раздел вопросов и ответов, куда каждый желающий может зайти и задать свой вопрос. Реагируем и на критические публикации в СМИ, во взаимодействии с заинтересованными подразделениями разбираемся, насколько была оправданна критика, при необходимости принимаем меры, чтобы устранить выявленные недостатки.

– Каким образом проводится упомянутый вами мониторинг?

– Ещё в 2007 году в соответствии с приказом МВД России от 24 сентября 2007 г. № 824 «Об организации социальной работы с членами семей сотрудников органов внутренних дел, погибших при выполнении служебных обязанностей, и сотрудниками, ставшими инвалидами вследствие военной травмы» была создана система ведомственного мониторинга социально-экономического и правового положения членов данных семей. Цель мониторинга – непрерывное наблюдение и анализ основных показателей их социальной защищённости. В нашем Центре существует специальная рабочая группа, которая обобщает и анализирует поступающую из регионов информацию, на основании чего делаются выводы о состоянии социальной работы в целом и в отдельных регионах, о существующих тенденциях, принимаются соответствующие меры.

Изначально упомянутый приказ был необходим для того, чтобы систематизировать работу подразделений и учреждений МВД России с членами семей погибших сотрудников и инвалидами вследствие военной травмы, избежать формального подхода к определению потребностей и объёмов предоставления необходимой социальной поддержки. Надо сказать, что этот приказ выполнил свою функцию: работа в этом направлении налажена. И руководство Министерства, и региональные руководители с пониманием относятся к социальной работе, тесно взаимодействуют с нашим Центром.

На сегодняшний день назрела необходимость переработать некоторые пункты существующего приказа, ведь прошло уже почти десять лет со дня его издания. За это время многое изменилось в правовой базе, касающейся нашей работы, принято много новых нормативных актов, проведено реформирование всей системы МВД России.

– Исходя из результатов мониторинга, кто сейчас больше всего нуждается в социальной защите?

– Это члены семей погибших сотрудников и инвалиды военной травмы, которых на сегодняшний день более 36 тысяч человек. Среди них особо нуждающиеся – многодетные матери-одиночки, их несовершеннолетние дети, дети-инвалиды, дети-сироты, одинокие родители-инвалиды...

Те пособия, которые получают вдовы, а они являются матерями-одиночками, очень малы. В прошлом году на ребёнка полагалась выплата порядка 15 тысяч рублей в месяц, плюс пособие за потерю кормильца – в каждом регионе по-разному – примерно 5 тысяч рублей. Поэтому здесь необходима социальная поддержка государства: трудоустройство, благотворительные акции, работа с детьми. Наша задача – контролировать неукоснительное исполнение закона по выплатам, по предоставлению всех льгот. В этом нам также помогает проводимый мониторинг.

– Каким регионам требуется особое внимание?

– Наибольшее количество семей погибших сотрудников состоит на социальном учёте в Северо-Кавказском регионе. Например, в МВД по Чеченской Республике и в МВД по Республике Дагестан свыше двух тысяч семей погибших сотрудников, а это более чем полторы тысячи вдов (вдовцов), две с половиной тысячи детей и почти три тысячи родителей. Поэтому данному региону уделяется более пристальное внимание – кроме постоянного мониторинга ситуации мы выезжаем туда дважды в год для проведения различных акций. Совсем недавно, в апреле этого года, совместно с ДГСК МВД России провели очередную выездную акцию фестиваля музыкального творчества МВД России «Щит и Лира». Мы посетили города Грозный, Магас, Владикавказ и населённый пункт Ханкала, встречались с вдовами, инвалидами военной травмы и ветеранами Великой Отечественной войны, которым были вручены ценные подарки. Для них выступили победители и лауреаты фестиваля музыкального творчества МВД России «Щит и Лира», артисты российской эстрады и кино.

Поддерживаем, опекаем и членов семей погибших сотрудников из других регионов. Так, им предоставляется возможность побывать в Москве на праздновании Дня сотрудника органов внутренних дел Российской Федерации. Наши гости приезжают за неделю до праздника, и каждый день у них расписан по часам. В первую очередь, это встречи с руководством департамента или главка центрального аппарата МВД России, отвечающего за работу подразделения, в котором служил сотрудник. Там, как правило, идёт откровенный разговор не только о личном, но и о том, чем живут люди на местах, какие существуют проблемы на службе, в чём необходимо разобраться или помочь. Затем – участие в целом комплексе различных мероприятий, которые завершаются встречей с Министром внутренних дел и посещением праздничного концерта в Кремлёвском дворце.

При этом стараемся, чтобы наши гости представляли как можно больше разных регионов. Вернувшись домой, они расскажут о том, какие проблемы существуют у других, как их решают, куда и к кому можно обратиться.

– Какие проблемы в социальной работе вы считаете наиболее злободневными сегодня?

– У нас много проблем, касающихся сотрудников, получивших инвалидность вследствие военной травмы, и их семей. Более тысячи инвалидам не установлена выплата ежемесячной денежной компенсации в возмещение вреда, причинённого здоровью. Нередко выясняется, что о порядке предоставления данной выплаты не знают не только те, кому она положена, но и закреплённые за ними сотрудники. Чтобы исключить подобные ситуации, мы проводим разъяснительную работу: консультируем, готовим и рассылаем методические рекомендации, информационные письма.

Кроме того, более двухсот членов семей погибших сотрудников и около 60 инвалидов нуждаются в получении дополнительного образования или в переобучении гражданским специальностям. Согласно действующему законодательству на льготных условиях это не предусмотрено.

Также на учёте состоят свыше 5 тысяч несовершеннолетних детей сотрудников, ставших инвалидами вследствие военной травмы, и около 5 тысяч детей погибших сотрудников. Существующая база детских оздоровительных учреждений МВД России не позволяет удовлетворить потребности всех нуждающихся в оздоровительном отдыхе ребят из этих семей.

Совсем недавно, в 2015 году, МВД России передали лагерь «Кристалл» в Алуште. Там сразу же за одну смену отдохнули 300 детей. К сожалению, на территории лагеря начались плановые строительные работы и его закрыли. Сейчас на высоком уровне ведутся переговоры о передаче в наше ведомство другого лагеря – тоже в Крыму, в Форосе. Очень надеюсь, что уже летом этого года мы сможем организовать там летний отдых для детей. Моя заветная мечта – чтобы когда-нибудь появилась постоянная возможность направлять вдов погибших сотрудников с детьми в наши оздоровительные учреждения на море.

– А как обстоят дела с отправкой детей погибших сотрудников на отдых за рубеж?

– К сожалению, за последние годы, и не только из-за сокращения финансирования, но и в связи с некоторыми аспектами международной обстановки, прекращены выезды на детский оздоровительный отдых в Болгарию. На данный момент взаимодействие в этом направлении осуществляется только с Китайской Народной Республикой. Важно отметить, что раньше мы могли направить туда 10–15 детей, а сейчас – до 40. В настоящее время прорабатывается вопрос о возможности отдыха наших детей в Республике Беларусь.

– По какому принципу формируются группы детей для поездки в Китай?

– В последний раз наша делегация была представлена детьми погибших сотрудников из 38 субъектов Российской Федерации. Предпочтение отдаём ребятам из наиболее отдалённых уголков нашей Родины. У них ведь намного меньше возможностей для познавательно-развлекательного отдыха, чем у их сверстников из больших городов, таких как Москва или Санкт-Петербург. Даже оформление загранпаспорта для их семей порой проблема, поэтому им даётся больше времени для подготовки к поездке. Стараемся выбирать регионы, из которых по нашей линии ещё никто не выезжал за рубеж. Когда связываемся с руководителями региональных подразделений органов внутренних дел, просим, чтобы поездка была поощрением ребёнка – за успехи в учёбе или спорте, может быть, в общественной деятельности. Кстати, дети старательно готовятся к поездке. Одна девочка даже приготовила песню на китайском языке. Всё это ценится встречающей стороной: для нас всегда – душевный приём, каждый раз – новая программа, стараются показать самое лучшее. Неизменны только встречи в Министерстве внутренних дел в Пекине и в нашем посольстве, как и посещение главных национальных символов – Великой стены и Запретного города императоров.

Также в наших перспективных планах – реализация проекта оздоровительного детского отдыха, в ходе которого планируется обмен делегациями: наши дети побывают на одном из курортов Китайской Народной Республики, а детей погибших сотрудников китайской полиции мы намечаем принимать на берегу океана, вблизи Владивостока.

– Что интересного ждёт детей, которые не смогут поехать за границу?

– Им тоже скучать не придётся. Мы всегда стараемся не просто провести мероприятие, а сделать для ребёнка настоящий запоминающийся праздник. На мой взгляд, особо показательны в этом плане новогодние представления, а их у нас несколько. В последние новогодние каникулы знаменитые артисты братья Запашные устроили бесплатное представление в Большом цирке на проспекте Вернадского. А на Рождественской ёлке в Гостином дворе собрались сразу 5 тысяч человек! Это хорошая возможность для детей, в том числе детей погибших сотрудников, отдохнуть, повеселиться, пообщаться, увидеть интересное действо.

Так, на празднике в Гостином дворе при входе в здание гостей встречал почётный караул и духовой оркестр Росгвардии в парадной форме. В холле аниматоры в красочных костюмах проводили с детьми увлекательные конкурсы, водили хоровод с персонажами из любимых мульт­фильмов и сказок. Детей угощали сладостями, мороженым, пирожками, коктейлями. Кульминацией стало театрализованное представление «12 месяцев». В заключение всем детям вручили сладкие новогодние подарки с мягкими игрушками.

На это праздничное мероприятие мы специально отвели больше четырёх часов. Чтобы организовать его, сотрудники Центра проделали колоссальную работу. Надо было всё продумать – отбор кандидатов из регионов, организацию безопасности и медицинское сопровождение, парковку автобусов в центре города, много других организационных моментов. И всё это – ради счастливых детских улыбок!

Беседу вела Ирина ПУЧКОВА

Россия > Армия, полиция. Госбюджет, налоги, цены > mvd.ru, 13 июня 2017 > № 2208990 Валерий Алябьев

Китай. Россия. Азия > Внешэкономсвязи, политика > kitaichina.com, 12 июня 2017 > № 2213316 Си Цзиньпин

Председатель КНР Си Цзиньпин в пятницу участвовал в 17-м заседании Совета глав государств-членов Шанхайской организации сотрудничества /ШОС/ и выступил с речью на тему "Солидарность, открытость и толерантность во имя благоденствия и процветания в нашем общем доме". Ниже следует полный текст выступления:

Уважаемый президент Н. Назарбаев!

Уважаемые коллеги!

Очень рад принять участие в саммите ШОС в Астане. Здесь в столице Казахстана повсюду заметна жизненная сила, что, по моему убеждению, целиком и полностью отвечает тому духу, который свойствен нашей динамично развивающейся Организации.

Хотел бы поблагодарить Казахстан, страну-хозяйку, прежде всего президента Н. Назарбаева за тщательную подготовку и прекрасную организацию. Мы высоко оцениваем огромную и весьма плодотворную работу, проделанную казахстанскими коллегами во время их председательства.

Текущий год проходит под знаком 15-летия подписания Хартии ШОС, а также 10-летия подписания Договора о долгосрочном добрососедстве, дружбе и сотрудничестве государств-членов ШОС. За минувшие годы страны-участницы Организации, строго руководствуясь буквой этих двух программных документов, твердо сохраняя незыблемость "шанхайского духа", уверенно встали на путь формирования сообщества единой судьбы, и послужили ярким образцом нового типа международных отношений, основанных на сотрудничестве и взаимной выгоде. Сегодня к нам присоединяются Индия и Пакистан.

В настоящее время международная и региональная ситуация претерпевает глубокие и далеко не однозначные перемены, нарастают факторы нестабильности и непредсказуемости. Противостоять различным угрозам и вызовам современности можно только вместе, плечом к плечу. Китай готов совместно со всеми партнерами крепко объединиться под эгидой сообщества единой судьбы, построить общий дом: безопасный, стабильный и процветающий. Хотел бы в этой связи предложить следующее:

Первое: укреплять солидарность и взаимодействие. Как гласит казахская поговорка, единство и счастье -- едины. Мощная объединяющая сила "шанхайского духа" -- залог развития Организации. Важно сохранять чувство локтя как добрую традиция "шосовской семьи", обеспечить тесную сплоченность старых и новых членов Организации, углублять политическое взаимодоверие, наращивать взаимную поддержку, формировать сообщество единой судьбы на основе равноправия, взаимовыручки и общности интересов. Предлагаем разработать 5-летний План действий по реализации положений Договора о долгосрочном добрососедстве, дружбе и сотрудничестве государств-членов ШОС с целью наметить направления сотрудничества на ближайшую перспективу. Отмечаем целесообразность активизации обменов и сотрудничества по линии законодательных органов, политических партий, судебных органов, которые послужили бы каналами для политических контактов.

Второе: сообща противостоять вызовам. Безопасность -- основа развития. Без нее не может быть и речи о развитии. Последние теракты в нашем регионе показывают, что борьба с тремя силами зла /терроризм, экстремизм и сепаратизм -- прим. Синьхуа/ остается непростой, поддержание региональной безопасности и стабильности должно, как и прежде, относиться к приоритетным задачам ШОС. В этой связи отмечаем важность для эффективного обуздания распространения экстремизма выполнения Конвенции по противодействию экстремизму после ее подписания на нынешнем саммите. Исходя из необходимости наращивать согласованность и оперативность сотрудничества государств-членов в области безопасности, выступаем за укрепление потенциала РАТС, поддерживаем строгую борьбу с производством и оборотом наркотиков. Готовы вновь принять у себя учения ШОС по противодействию кибертерроризму. Предлагаем провести форум по обороне и безопасности, разработать программу сотрудничества по борьбе с тремя силами зла на ближайшие 3 года. Мы за то, чтобы участники ШОС солидарно выступали по международной и региональной повестке дня, и внесли вклад в политическое урегулирование проблем в "горячих точках". Китайская сторона выражает озабоченность в связи с недавним ухудшением ситуации с безопасностью в Афганистане, призывает все стороны поддерживать процесс мира и примирения в этой стране, рассчитывает на усиление позитивной роли контактной группы ШОС-Афганистан в деле мирного восстановления Афганистана.

Третье: углублять практическое сотрудничество. Региональная интеграция и экономическая глобализация -- историческая тенденция, блага развития которой должны быть доступны всем странам и народам. В прошлом месяце Форум высокого уровня по международному сотрудничеству в рамках "Пояса и пути" успешно прошел в Пекине. Активно ведется работа по сопряжению развития "Пояса и пути" с региональными интеграционными инициативами, прежде всего, ЕАЭС, а также с национальными стратегиями развития, в частности казахстанской "Нурлы жол", в ходе которой ШОС может служить одной из ключевых площадок. Призываем шаг за шагом формировать институты регионального экономического сотрудничества, начав с подписания Соглашения ШОС об упрощении процедур торговли. Следует повысить уровень транспортной взаимосвязанности в регионе, в связи с чем высказываемся за открытие в назначенное время трансграничных маршрутов, предусмотренных Соглашением между правительствами государств-членов ШОС о создании благоприятных условий для международных автомобильных перевозок. Приветствуем присоединение других стран региона к данному соглашению, поддерживаем разработку Программы скоординированного развития автодорог стран-членов Организации. Поддерживаем создание механизма межмуниципального сотрудничества, активизацию взаимодействия по линии малого и среднего бизнеса, предлагаем создать союз аналитических центров по экономике и деловую ассоциацию электронной торговли, что позволит задействовать больше возможностей и ресурсов для практического сотрудничества ШОС. Предлагаем раскрывать потенциалы действующих площадок финансового сопровождения проектного сотрудничества в рамках Организации, при этом на экспертном уровне продолжать проработку осуществимого варианта создания Банка развития ШОС.

Четвертое: крепить узы культурно-гуманитарных связей. Важно помогать душевному сближению наших народов, особенно молодежи, чтобы дело добрососедства, дружбы и сотрудничества могло вечно сохранять жизненную силу. Китай готов совместно со всеми партнерами обеспечить успешное функционирование Университета ШОС, проведение таких брендовых мероприятий, как молодежный лагерь и лагерь школьников, принять Фестиваль искусств, Форум женщин, Конкурс профессионального мастерства, результативно продвигать сотрудничество в сферах здравоохранения, противодействия чрезвычайным ситуациям, охраны окружающей среды, спорта и туризма. Китайская сторона запустит Проект совместного освоения трудовых ресурсов Китай-ШОС, будет расширять и углублять сотрудничество Китая со странами-участниками Организации в этой сфере путем приглашения на семинары и курсы в Китай, направления китайских экспертов для предоставления консультативной помощи, организации обучения на территории стран-членов, предоставления правительственных стипендий. Душевное сближение невозможно без участия СМИ. Предлагаем в этой связи создать механизм сотрудничества СМИ и организуем первый Медиасаммит ШОС.

Пятое: придерживаться открытости и толерантности. Открытость -- основополагающий принцип, который был установлен в ШОС с момента ее создания. Китай поддерживает сотрудничество ШОС с государствами-наблюдателями, партнерами по диалогу и другими странами в разных формах и широком спектре сфер, будет и впредь на основе действующих правил и принципа консенсуса внимательно рассматривать заявки заинтересованных стран на получение полноправного членства, статуса наблюдателя или партнера по диалогу Организации. Мы выступаем за дальнейшее наращивание обменов и сотрудничества ШОС с ООН и другими международными и региональными организациями для объединения усилий в деле обеспечения прочного мира и всеобщего процветания во всем мире.

Высоко оценивая деятельность двух постоянно действующих органов Организации, китайская сторона решила дополнительно выделить 10 млн. юаней на улучшение условий работы и поддержку деятельности Секретариата.

Уважаемые коллеги!

По завершении нынешнего саммита Китай примет председательство в ШОС и будет организовывать очередной саммит в июне 2018 года. Мы будем самым ответственным образом выполнять обязательства председателя и совместно со всеми партнерами стараться, чтобы результаты нашей работы становились все более ощутимыми, а будущее ШОС -- все светлее и светлее.

Спасибо за внимание. (Синьхуа)

Китай. Россия. Азия > Внешэкономсвязи, политика > kitaichina.com, 12 июня 2017 > № 2213316 Си Цзиньпин

Россия > Госбюджет, налоги, цены. СМИ, ИТ > kremlin.ru, 12 июня 2017 > № 2207073 Владимир Путин

Вручение государственных премий Российской Федерации.

В День России Президент вручил в Кремле Государственные премии 2016 года за выдающиеся достижения в области науки и технологий, литературы и искусства и гуманитарной деятельности.

Государственные премии Российской Федерации в области науки и технологий 2016 года присуждены:

Юрию Ефремовичу Батурину, доктору технических наук, советнику главного геолога – заместителя генерального директора открытого акционерного общества «Сургутнефтегаз»; Владимиру Леонидовичу Богданову, доктору экономических наук, генеральному директору открытого акционерного общества «Сургутнефтегаз»; Анатолию Сергеевичу Нуряеву, первому заместителю генерального директора того же акционерного общества, – за создание рациональных систем разработки нефтяных, нефтегазовых и газонефтяных месторождений Западной Сибири;

Амирану Шотаевичу Ревишвили, академику Российской академии наук, директору федерального государственного бюджетного учреждения «Институт хирургии имени А.В.Вишневского» Министерства здравоохранения Российской Федерации; Александру Михайловичу Караськову, академику Российской академии наук, директору федерального государственного бюджетного учреждения «Сибирский федеральный биомедицинский исследовательский центр имени академика Е.Н.Мешалкина» Министерства здравоохранения Российской Федерации; Евгению Анатольевичу Покушалову, члену-корреспонденту Российской академии наук, заместителю директора по научно-экспериментальной работе того же учреждения, – за научное обоснование и внедрение в клиническую практику новой концепции снижения заболеваемости и смертности среди пациентов с нарушениями ритма сердца;

Николаю Ивановичу Шакуре, доктору физико-математических наук, заведующему отделом релятивистской астрофизики Государственного астрономического института имени П.К.Штернберга федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего образования «Московский государственный университет имени М.В.Ломоносова»; Рашиду Алиевичу Сюняеву, академику Российской академии наук, заведующему лабораторией теоретической астрофизики и научного сопровождения проекта «Спектр–РГ» отдела астрофизики высоких энергий федерального государственного бюджетного учреждения науки «Институт космических исследований Российской академии наук», – за создание теории дисковой аккреции вещества на чёрные дыры.

Государственные премии Российской Федерации в области литературы и искусства 2016 года присуждены:

Эдуарду Николаевичу Артемьеву, композитору, – за вклад в развитие отечественного и мирового музыкального искусства;

Юрию Николаевичу Григоровичу, балетмейстеру, – за выдающийся вклад в развитие отечественного и мирового хореографического искусства;

Михаилу Борисовичу Пиотровскому, генеральному директору федерального государственного бюджетного учреждения культуры «Государственный Эрмитаж», – за вклад в сохранение отечественного и мирового культурного наследия.

Государственная премия Российской Федерации за выдающиеся достижения в области гуманитарной деятельности 2016 года присуждена Даниилу Александровичу Гранину. Церемония вручения Госпремии Д.Гранину состоялась ранее – 3 июня, в Санкт-Петербурге.

* * *

В.Путин: Уважаемые лауреаты! Дорогие друзья!

Поздравляю вас, всех граждан нашей страны с Днём России!

Сегодня по традиции проходит торжественная церемония вручения знаков лауреатов Государственной премии. Это всегда особое и впечатляющее событие, потому что высокую оценку получают неординарные, замечательные, поистине выдающиеся люди. Их блестящие достижения принесли огромную пользу Отечеству, заслужили общественное признание.

У научного и художественного творчества много общего, их сближает стремление к познанию мира, его гармоничному преобразованию. Наука и культура раскрывают богатейшие возможности человека и человечества в целом, формируют в обществе ценности патриотизма, достоинства, свободы, чести и порядочности.

В судьбе и литературной деятельности Даниила Александровича Гранина огромную роль сыграла именно наука. Его книги, посвящённые жизни учёных, их новаторству и нравственному поиску, вошли в классику отечественной культуры и вместе с публицистическими, просветительскими трудами оказали большое влияние на мировоззрение целых поколений, на воспитание в них идеалов справедливости, гуманизма, милосердия. Даниил Александрович удостоен премии за выдающиеся достижения в гуманитарной деятельности. Знак лауреата был торжественно вручён ему 3 июня в Петербурге.

Дорогие друзья!

Петр I как–то точно и на века дал определение значения культуры и научных открытий. Он сказал: «Оградя Отечество безопасностью от неприятеля, надлежит находить славу государства через искусство и науки». Наши сегодняшние лауреаты смогли в полной мере реализовать свои дарования, способности, талант, и подтвердить высокую миссию служения обществу, людям.

Преданность своему делу определило успешное сотрудничество авторов уникальных гидродинамических моделей, позволивших обосновать рациональные системы разработки месторождений Западной Сибири.

Идеолог их создания – доктор технических наук Юрий Ефремович Батурин, работает над этой темой с начала освоения региона. Более 30 лет руководит компанией «Сургутнефтегаз» доктор экономических наук Владимир Леонидович Богданов. Он и его заместитель Анатолий Сергеевич Нуряев принимают активное участие и в научных исследованиях. Результаты их деятельности стали значимым вкладом в продвижение ресурсосберегающих технологий и в целом в развитие стратегического сырьевого потенциала России.

Дорогие друзья!

У нас, вы знаете, в народе часто говорят «врач от бога». Такая оценка – свидетельство высокого уровня знаний, профессионализма, компетентности доктора, его заботливого, участливого отношения к пациенту. Принцип подвижнического служения людям считают для себя главным и наши лауреаты Амиран Шотаевич Ревишвили, Александр Михайлович Караськов и Евгений Анатольевич Покушалов. Это учёные с мировым именем, лидеры современной аритмологии и кардиологии, врачи-мыслители и хирурги-практики. Их призванием стала борьба с распространённым, угрожающим жизни недугом – нарушением ритма сердца. Амиран Шотаевич сказал как–то в одном из своих интервью, что надо на сто процентов попасть в мишень, которая вызывает сложную аритмию. Выверенные методы диагностики, результаты труда наших лауреатов позволили приблизиться к этой цели и сохранить жизни тысяч людей, сотен тысяч людей.

Предмет научной деятельности академика Рашида Алиевича Сюняева и доктора физико-математических наук Николая Ивановича Шакуры – изучение так называемых чёрных дыр и нейтронных звёзд. Они выбрали это направление астрофизики более 40 лет назад и, будучи молодыми учёными, сформулировали теорию, которая принесла им мировую известность. Их открытие было сделано ещё до начала рентгеновских исследований неба. Сейчас предсказанные нашими лауреатами явления находят практическое подтверждение с помощью мощнейших орбитальных обсерваторий и наземных телескопов. Трудно не согласиться с Рашидом Алиевичем, что мы переживаем время, которое сродни эпохе великих географических открытий. Только сегодня учёные совершают этот путь к неизведанному в масштабах целой Вселенной.

Дорогие друзья!

У каждого из вас своя неординарная судьба в науке, в искусстве. Зачастую вы шли непроторёнными дорогами, вслед за своим призванием и талантом, смогли преодолеть все сложности, доказать, что вам по плечу достижения высочайших интеллектуальных и творческих вершин.

Композитор Эдуард Николаевич Артемьев – один из создателей нового направления электронной музыки. Быть первопроходцем всегда сложно, всегда непросто. Такие люди встречают немало преград, но увлечённость и творческая смелость Эдуарда Николаевича одержали верх над рутинным отношением к искусству. Сегодня он авторитетный мастер, исследователь электронной музыки, его называют архитектором и поэтом звука. Эдуард Николаевич – автор разнообразных по стилю и жанру произведений, в том числе для кино и театра. Он работал с самыми известными режиссёрами.

Яркими, самобытными, оригинальными балетными постановками буквально ворвался в искусство Юрий Николаевич Григорович. Для него всегда было важно пространство свободы, он умел отстаивать его своим потрясающим талантом и колоссальным трудом. Его новаторские балетные спектакли поистине совершенны, мы все воспитывались на них. Григорович – это целая эпоха не только в отечественной хореографии. Он, его творчество оказали огромное влияние на развитие мирового балета.

Государственной премии удостоен Михаил Борисович Пиотровский. Его имя, личность, жизненные принципы, культурный код неотрывны от Эрмитажа. Но научное сообщество знает Пиотровского и как крупного арабиста, востоковеда. Несмотря на предельную занятость, он находит время для исследований в этой области. Михаил Борисович, как он сам говорит, придерживается в своей деятельности консервативной позиции. К примеру, если в Эрмитаже выставляются произведения современного мирового искусства, то только в сочетании с признанной классикой, и это не мешает музею быть передовым, внедрять самые современные технологии. Пиотровский убеждён, что Эрмитаж – один из символов открытости России. В этом проявляется особая миссия великого музея, для развития которого так много сделал и делает его директор.

Дорогие друзья!

Искренне благодарю каждого из вас и сердечно поздравляю с высоким званием лауреата Государственной премии России.

Удачи вам!

(Демонстрируется видеозапись церемонии вручения Государственной премии Даниилу Гранину, состоявшейся 3 июня в Санкт-Петербурге.)

В.Богданов: Уважаемый Владимир Владимирович! Дорогие друзья!

Большая честь находиться здесь, среди выдающихся соотечественников, которые многое делают для укрепления могущества нашей страны.

Владимир Владимирович, благодарю Вас и воспринимаю Государственную премию как высокую оценку деятельности нашего многотысячного коллектива. Позвольте в этот торжественный день выразить особую признательность учёным «Сургутнефтегаза», которые своим трудом наряду с авторами работы внесли неоценимый вклад в создание рациональных систем разработки нефтяных, нефтегазовых и газонефтяных месторождений, основанных на наших инновационных технологиях. Хочу отметить, что важную роль во внедрении новейших разработок в промышленных масштабах сыграли наши инженерно-технические работники, проектировщики, рабочие всех профессий, которые трудятся на месторождениях, конструкторы, а также работники машиностроительных предприятий нашей страны, с которыми мы много лет сотрудничаем при создании новой техники и её внедрении.

Мы гордимся созданной нами наукой и производственной базой, которая позволяет в настоящее время и позволит в будущем эффективно решать на основе научно-технического прогресса все вопросы, связанные с разработкой как старых, так и новых месторождений с любыми промысловыми характеристиками, горно-геологическими условиями и достигать при этом максимальной нефтеотдачи пластов и достигать высокой экономической эффективности.

Нам предстоит напряжённая непростая работа, и мы осознаём, насколько она важна для развития государства, для благополучия общества.

Уважаемый Владимир Владимирович, ещё раз благодарю Вас за высокую награду. Позвольте заверить Вас, что «Сургутнефтегаз» был, есть и будет одним из гарантов энергетической безопасности нашей страны.

Поздравляю всех лауреатов Государственной премии с заслуженными наградами и с Днём России! Желаю вам новых достижений на благо нашего Отечества.

А.Нуряев: Уважаемый Владимир Владимирович! Дорогие друзья, коллеги!

С чувством понятного волнения и гордости представляю на этом торжественном мероприятии профессиональную школу «Сургутнефтегаза» – предприятия, которому в этом году исполняется 40 лет. Все эти годы компания остаётся одним из флагманов отрасли.

Ценности и достижения нашего коллектива можно перечислять долго. Назову лишь ключевые элементы корпоративной политики, которые лежат в основе наших успехов. Это опора на собственные силы, в том числе в области науки. Трудами наших учёных и инженеров предложены и обоснованы, подтверждены теоретическими, лабораторными и промысловыми исследованиями, реализованы в масштабах Западной и Восточной Сибири рациональные нефтегазовые и нефтяные месторождения, позволившие проводить нефтеизвлечение из залежей разного геологического строения с высокой технико-экономической эффективностью, вырабатывать комплексный подход к обустройству месторождений. Это также огромное внимание к культуре и безопасности производства. И конечно, высокая социальная ответственность. Она выражается в том числе и в бережном, рачительном отношении к окружающей среде. Принципы рационального природопользования в приоритете для всех сотрудников: от рабочих до руководителей. Современные технологии, которые «Сургутнефтегаз» применяет повсеместно, позволяют нам обеспечивать экологическую безопасность и увеличивать отдачу месторождений, а значит – использовать богатства сибирских недр максимально эффективно на пользу России.

Благодарю за высокую награду. Присоединяюсь к поздравлениям и желаю процветания нашей стране и всем нашим соотечественникам.

А.Ревишвили: Глубокоуважаемый Владимир Владимирович! Глубокоуважаемые гости, коллеги и друзья!

Сегодня, в День России, для меня огромная честь получить высшую награду Родины – Государственную премию Российской Федерации в области науки и технологий.

Хочу выразить слова искренней признательности Совету при Президенте Российской Федерации по науке и образованию, лично Вам, Владимир Владимирович, за столь высокую оценку моего труда и труда моих коллег.

К сожалению, сердечно-сосудистые заболевания являются одной из основных причин смертности населения не только в нашей стране, но и во всём мире, в том числе это внезапная аритмическая сердечная смерть. Страна ежегодно теряет сотни тысяч своих граждан от внезапной аритмической смерти. И, безусловно, разработка новых технологий в диагностике и лечении заболеваний сердца составили цель нашей большой комплексной работы, которой мы посвятили более 20 лет. Мы – это две российские медицинские хирургические и аритмологические школы Москвы и Новосибирска.

Хочу подчеркнуть, что не только медики, врачи-кардиологи и кардиохирурги принимали участие в данной работе, но и инженеры, биофизики, математики и программисты способствовали разработке и внедрению в клиническую практику новых методов диагностики лечения.

Наш проект и его реализация – это пример трансляционной медицины, которая полностью реализована в нашей стране, от фундаментальных исследований влияния вегетативной нервной системы на формирование аритмии сердца, неинвазивной компьютерной диагностики и эффективного лечения с помощью оригинальных, малотравматичных процедур и операций. Десятки тысяч диагностических исследований и лечебные оригинальные методики и технологии, которые мы впервые в мире использовали в медицинской практике, безусловно, будут способствовать снижению смертности населения от сердечно-сосудистых заболеваний и нарушений ритма сердца.

В этот торжественный день хочу поблагодарить Министерство здравоохранения Российской Федерации, Российскую академию наук, Российский научный фонд, меценатов и частных инвесторов, которые способствовали развитию направления и созданию прежде всего новых диагностических устройств. Спасибо моим учителям, родителям, моей семье, коллегам, соратникам за поддержку и долготерпение в течение многих лет, которые были посвящены разработке данного нового направления. Без вас, безусловно, наша работа была бы невыполнимой.

Глубокоуважаемый Президент Российской Федерации, дорогие гости и коллеги, разрешите мне ещё раз поблагодарить и поздравить вас с Днём России и в преддверии нашего профессионального праздника – Дня медицинского работника – пожелать вам крепкого здоровья.

Спасибо.

А.Караськов: Глубокоуважаемый Владимир Владимирович!

Позвольте выразить искреннюю благодарность и признание Вам, членам Совета при Президенте Российской Федерации по науке и образованию за столь высокую оценку нашего труда.

Широкое использование достижений фундаментальной клинической практики в развитии технологической базы позволило достигнуть действительно высоких результатов в оказании медицинской помощи даже при самых сложных заболеваниях. Этот факт позволяет следовать стратегии, обозначенной руководством страны, по поддержке и охране здоровья населения Российской Федерации. Надеемся, что технические возможности ведущих центров страны будут расти за счёт оснащения новейшим медицинским оборудованием и материалами, соответствующими мировым стандартам, так как высокий уровень медицинской помощи во многом определяет социальную стабильность общества и стратегическую безопасность страны.

Глубокоуважаемый Президент! Уважаемые коллеги, друзья!

Сегодня для всех граждан нашей страны особый день. Получить высокую государственную награду в столь знаменательный день – это большая честь и дань уважения всем тем, кто работает во имя российской науки и здравоохранения.

Спасибо большое.

Е.Покушалов: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые члены Правительства! Коллеги! Друзья!

Я благодарю вас, благодарю членов Совета при Президенте России по науке и образованию за высокую оценку труда научного коллектива Сибирского федерального биомедицинского исследовательского центра имени академика Евгения Мешалкина. Отдельно благодарю директора нашего центра академика Александра Михайловича Караськова, а также весь наш коллектив. Без кропотливого труда моих коллег были бы невозможны ни наши достижения, ни наши награды.

Собственно, с Вашего позволения, эту награду я хотел бы адресовать молодым специалистам нашего центра, вообще всем молодым кадрам российской медицинской науки. Уверен, высокая государственная оценка нашей работы для них самый точный вектор, тот самый крепкий гарант того, что они избрали верный путь – путь служения российской науке во благо будущего страны.

Говорят, нет пророка в своём отечестве, но это не так. Ведь за последние десятилетия прорыв в мировой медицинской науке исходит именно из России. Достижения наших учёных-клиницистов признаны во всём мире. Особенно отрадно, что заслуги нашей научной школы в первую очередь оценены на Родине. Эта награда – очередное тому подтверждение.

Буду честен, добиться успехов в исследованиях о возникновении аритмии нам удалось только за счёт упорства и умения мыслить вне рамок. Поверьте, 15 лет назад наша гипотеза о том, что аритмия связана не со структурными изменениями сердца, а с поломкой в системе регуляции, казалась очень странной, её никто не принял всерьёз. Но мы не обращали внимания на скептиков и просто продолжали работу – в итоге оказались правы. Не догонять других, а предлагать, рассуждать нешаблонно, уметь видеть на несколько шагов вперёд и кропотливо работать – вот наша сила и наше преимущество, которые, уверен, поднимут российскую медицинскую науку на новые вершины.

Сегодня медицинская наука для России – это такая же передовая, стратегическая отрасль, такая же государствообразующая составляющая, как сильная профессиональная армия и развитая диверсифицированная экономика. В России, как и в остальном мире, на первый план выходит проблема высокого уровня смертности от сердечно-сосудистых заболеваний. Рост населения и увеличение продолжительности жизни – два серьёзных вызова, стоящих сегодня перед нами. Это то, ради чего мы работаем. При отсутствии в обозримом будущем объективных предпосылок масштабного демографического прорыва, кратно сопоставимого с темпами демографического роста в странах Азии, на первый план выходит сохранение здоровья нации, повышение трудоспособного возраста. Это стратегически важная задача государственного самосохранения. Её решению способствуют и успехи медицины, отмеченные сегодня высокими государственными наградами.

Снижение не только смертности, но и уровня инвалидизации населения стимулируют рост и благосостояние России. Над поиском ответов на эти вызовы современности сегодня работает российская медицинская наука, и шаг за шагом она одерживает победы.

В здоровом теле здоровый дух, говорили древние, и речь здесь идёт не только о человеческом теле, а о мироустройстве вообще. Поэтому крепок дух той страны, которая заботится о здоровье своих граждан и поощряет своих учёных-медиков.

Ещё раз благодарю за признание и поддержку нашей работы, направленной во благо и процветание будущих поколений россиян. Желаю, чтобы наши сердца работали как часы.

Спасибо.

Н.Шакура: Уважаемый Владимир Владимирович!

В этот торжественный и светлый день новой России выражаю слова глубокой благодарности Вам и членам Вашего Совета по науке и образованию за столь высокую оценку моей научной деятельности.

Благодарю также Московский государственный университет, который дал мне высшее образование, в котором я начал свою научную деятельность и сейчас продолжаю.

В этот день прежде всего я вспоминаю нашего выдающегося учёного – академика Якова Борисовича Зельдовича, вклад которого в мировую науку и в настоящее время сохраняет свою значимость. В теперь уже далёкие 40–50–е годы он, а также Игорь Курчатов, Андрей Сахаров и другие великие учёные великой страны создали важнейший оборонительный ядерный щит нашей Родины. С середины 60–х годов академик Зельдович начинает проводить исследования в области релятивистской астрофизики и космологии. На базе Московского государственного университета имени Ломоносова и Московского физико-технического института из молодых тогда студентов и аспирантов им была создана школа релятивистской астрофизики. Результаты научной деятельности этой школы, а также астрофизические труды самого академика общеизвестны и признаны мировой научной общественностью. Академик Зельдович был научным руководителем моим и Рашида Сюняева в годы нашего обучения в аспирантуре. И в те далёкие 70–е годы мы выполнили пионерские работы по теории дисковой аккреции, послужившей развитию целой отрасли современной астрофизики высоких энергий. Будем и дальше продолжать активно работать на благо нашего Отечества, привлекая к этой работе молодое поколение российских учёных.

Ещё раз большое спасибо Вам и большое спасибо ректору Московского университета академику Виктору Александровичу Садовничему.

Спасибо.

Р.Сюняев: Коля [Николай Шакура] практически всё сказал. Я скажу немножко о будущем.

Это громадная честь быть признанным у себя, в своей стране, в стране, где ты родился, в стране, где ты учился, начал работать, написал свои лучшие работы, в стране, где родились твои дети и где сотни лет согласно семейным преданиям жили твои предки. Поэтому для меня сегодня этот день – очень-очень необычный и замечательный день.

Я хочу сказать, что мы были очень молодыми с Колей, нам не было и 30 лет, когда мы два года работали над статьёй, которая сегодня получила такую высокую оценку. И единственное, что мы хотели сделать тогда, это понять, как же так чёрные дыры, которые полностью поглощают свет, которые не выпускают свет совершенно, как же можно сделать их видимыми? И вот нам удалось найти такое решение, и сегодня каждые 18 часов, это даже приятно, где–нибудь в мире выходит статья, в которой люди используют наши формулы или полученные нами тогда результаты.

Тогда, в то время, почти никто не верил, что чёрные дыры существуют на свете, было два кандидата в чёрные дыры. Вопрос естественный: а что вы делали дальше? Это было 45 лет назад. А делали мы следующее. Хочу вам сказать: самое последнее, что у нас есть, это то, что Россия, «Роскосмос», через год планирует запустить громадную обсерваторию, космическую обсерваторию под названием «Спектр-рентген-гамма», и цель этой обсерватории, казалось бы, очень простая – создать детальную карту всей Вселенной, нанести на неё миллионы источников. Каждый из вас видел рентгеновский снимок какой-нибудь части своего тела. Так вот это будет карта всей Вселенной.

Хочу сказать, что один из этих телескопов сделан в Германии. Это громадный телескоп, он выше меня заметно, и в диаметре, весит. Прибор, комплекс, который уже поставлен в Россию, тоже побольше, чем я – не так, а вот так, если меня поставить, вот такой вот. Я хочу сказать, что тот немецкий телескоп – это лучшее, что в этом классе может сегодня сделать Европа. Он оттестирован, откалиброван на 150–метровой трубе с рентгеновскими источниками. Это замечательный прибор, он показал себя замечательно.

Второй прибор сделан в России, он задуман в Институте космических исследований нашей Российской академии наук, а изготовлен в знаменитом Российском ядерном центре в Сарове, где много лет работал наш с Колей учитель – академик Зельдович. Это первый телескоп косого падения, созданный в России, и оба эти телескопа сейчас уже пять месяцев стоят в сборочных цехах знаменитого НПО имени Лавочкина – все о нём слышали, об этом знаменитом предприятии в Химках, – и они ждут, когда начнутся стыковки со спутником, когда будут проведены последние проверки и когда Россия запустит этот спутник во вторую точку Лагранжа – в точку, в которой Солнце, Земля и Луна будут всегда с одной стороны спутника. Это очень важно для нас. И расстояние до этой точки – полтора миллиона километров, 100 дней только лететь спутнику туда.

Какая цель? Я говорил вам вначале, и вы знаете, что нам дана премия за чёрные дыры. Так вот одна из целей – это то, что мы увидим на небе по меньшей мере три миллиона сверхмассивных чёрных дыр, нанесём на карту, и люди будут знать: здесь сидят чёрные дыры, три миллиона! И хочу вам сказать, что самым ярким и мощным из этих объектов, чтобы они так светили, нужно много «кушать» – одну Землю, массу нашей Земли, каждую секунду. И вот мы увидим эти объекты, и мы нанесём все их во Вселенной на карту.

Я могу долго говорить о том, как мы будем измерять скопления галактик, как мы будем смотреть, искать.

Последнее, что я хотел сказать. Мы будем заниматься и тёмной энергией, и тёмным веществом, многим другим. Но я хочу сказать, что космические исследования – это очень тяжёлое дело. И за нами – не «за нами», а работают над этим – тысячи людей, которые конструируют и создают спутник, которые собирают очередную могучую ракету «Протон» для нас. Это люди, которые будут работать на громадных радиоантенных пунктах дальней космической связи, это инженеры, которые будут принимать, обрабатывать первичную, гигантскую первичную информацию в нашем Институте космических исследований. И сотни астрономов в институтах Академии наук России, в наших лучших университетах ждут, когда эта замечательная карта появится, и они смогут конкретно работать над ней, и тысячи людей в мире, тоже астрономов.

Большое спасибо. И большое спасибо России, что она даёт нам возможность работать и творить новые вещи.

Спасибо за внимание.

Э.Артемьев: Слушая выступления лауреатов, невольно хочется стать лучше. И ты понимаешь, что это возможно. Главное, не растерять приобретённые новые качества, когда уходишь отсюда.

Но я сейчас хочу сказать несколько слов вообще о музыке – сделал некоторую компиляцию из высказываний знаменитых древних мудрецов: она не оставляет следов, как рыба в воде, как стрела в воздухе, формы её не видишь, сущности её не осмыслишь, объединяя землю и небо, она незримо проникает в сердца наши, оставляя образ той бескрайней любви и даря человечеству необъяснимое чувство благодати и связи с Богом, – вот что такое музыка для меня.

И в сегодняшний день, когда происходит такое событие, я благодарю Вас, Владимир Владимирович, за эту высокую награду.

В этот замечательный день празднования Дня России спасибо всем. Всех поздравляю.

Ю.Григорович: Наше бессловесное искусство не будет говорить такие длинные и очень интересные речи. Первое, что я хотел бы сказать, – это благодарность за то, что я поучил эту премию.

Второе: я начал руководить Большим театром уже несколько десятилетий [назад]. Приходят сразу же на ум две проблемы: текущий репертуар и проблема современности. Я подумал о том, что действительно надо ставить всё, что мы накопили годами. Мы, русский балет, – такой балет, который во всём мире известен. Оставить в репертуаре обязательно те шедевры, которые у нас были сделаны: Чайковский «Лебединое озеро», «Спящая красавица», «Щелкунчик», Глазунов со своей «Раймондой», другие произведения наших замечательных композиторов, которые любили балет и много писали музыки для балета.

И, конечно, второе – это сегодняшнее, современное. Мне повезло на современников, потому что в это время работали такие композиторы, как Сергей Сергеевич Прокофьев, Дмитрий Дмитриевич Шостакович, Арам Ильич Хачатурян. Это были те люди – поскольку музыка теснейшим образом связана с балетом, – которые мне давали вдохновение для моего творчества. И я стараюсь и молодым исполнителям, и молодым хореографам дать одну возможность – поставить это на сцене. Но как будет ставиться балет – это вот, как сказал замечательный учёный, никогда не знаешь, что из этого получается, абсолютно «чёрная дыра». Потому что это всё в творчестве, и непонятно, чем это кончится. Иногда это замечательное произведение, иногда не очень. Ну и художественные произведения – и театр, и балет, и опера – естественным образом умирают на сцене, уходят. А когда публика на какой-нибудь спектакль не ходит, её ничем уже не остановишь, он, естественно, уже отмирает. И всё наше искусство молодости, наше искусство молодых – всё стараюсь делать для того, чтобы им было хорошо в нашем театре и в нашем государстве, насколько это возможно.

Спасибо.

М.Пиотровский: Господин Президент! Дорогие коллеги! Гости! Друзья!

Для меня огромная честь получить эту премию. Для меня, может быть, ещё более потрясающее впечатление – пройти торжественно по этой знаменитой дорожке. Я теперь знаю, что это значит, когда ты торжественно по ней проходишь. Но мне более всего радостно, что здесь я не первый музейщик. В прошедшие годы здесь стояли, получая Государственную премию, реставраторы часов, реставраторы фресок, директоры нестоличных музеев. Это означает, что наш музейный труд признаётся высшей властью, и высшая власть понимает и признаёт то, что мы хотим всё время объяснить, что музей – это именно то, что связывает нас не только с прошлым, но и с будущим. Будущее строится в музеях на основе прошлого.

Музеи ближе к храму, чем к диснейленду или компьютеризированному складу. Всё это мы стараемся показать и внушить обществу. Мы – это Эрмитаж, разумеется, мой любимый музей, и Союз музеев России, все музеи России. Я очень рассчитываю, что все, кто находится сегодня в зале, будут помощниками нам в наших грандиозных проектах, в грандиозных музейных проектах и в Петербурге, и в Казани, и в Екатеринбурге, и в Амстердаме, и в Омске, и в Венеции, и во Владивостоке, и в Шанхае, и в Москве.

Спасибо большое.

В.Путин: Дорогие друзья!

Как известно, наука делится на прикладную и фундаментальную, теоретическую. Но один из присутствующих здесь, в зале, коллег недавно напомнил мне очень хорошую мысль. На самом деле наука вся прикладная, только так называемая фундаментальная добивается результатов, использование которых человечеством отложено на достаточно большой, дальний срок, до того момента, когда люди будут в состоянии использовать то, что найдено исследователями.

Почти все наши лауреаты сегодня так или иначе говорили о будущем. Но будущее создаётся сегодня трудом всего нашего народа и такими лидерами, как наши сегодняшние лауреаты, в каждой из областей, которые они так ярко представляют.

Большое вам спасибо.

Россия > Госбюджет, налоги, цены. СМИ, ИТ > kremlin.ru, 12 июня 2017 > № 2207073 Владимир Путин