Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Ведущие в Китае производители транспортных средств на новых источниках энергии /NEV/ сообщили о значительном росте продаж в 2022 году на фоне быстрого расширения рынка и политических стимулов, свидетельствуют данные.

Компания BYD, крупнейший производитель NEV в Китае, сообщила, что по итогам прошлого года ее продажи NEV выросли на 208,64 проц. в годовом исчислении до более чем 1,86 млн единиц. В частности, в декабре компания продала около 235 200 единиц автомобилей NEV.

Китайские стартапы по производству NEV, такие как Li Auto и NIO, также сообщили о достигнутых успехах в области производства и продажи автомобилей на новых источниках энергии в 2022 году. В прошлом году Li Auto поставила на рынок 133 246 единиц NEV, что на 47,2 проц. больше, чем в 2021 году. За тот же период NIO поставила 122 486 единиц электромобилей, что на 34 проц. больше в годовом исчислении.

GAC Aion, дочерняя компания GAC Group, в прошлом году продала около 271 тыс. автомобилей NEV, что на 126 проц. больше, чем в 2021 году. По словам генерального директора компании Гу Хуэйнаня, GAC Aion планирует поставить на рынок не менее 500 тыс. единиц в этом году.

Согласно данным Ассоциации автомобилестроительной промышленности Китая, в период с января по ноябрь 2022 года продажи NEV в Китае превысили 6,06 млн единиц, удвоившись по сравнению с аналогичным периодом 2021 года.

Согласно прогнозу ассоциации, объем продаж NEV в Китае в 2023 году достигнет 9 млн, что будет на 35 проц. больше, чем в 2022 году.

Цинь Ган в статье в газете Washington Post подчеркнул важность стабильных отношений между Китаем и США

Стабильные отношения между Китаем и США -- это то, от чего "зависит будущее планеты", написал министр иностранных дел КНР Цинь Ган в своей авторской статье, опубликованной накануне в газете Washington Post.

С июля 2021 года и до назначения на пост главы МИД КНР в конце прошлого года Цинь Ган был послом КНР в США. Этот опыт, по его словам, оставил у него "важные воспоминания об этой стране". В начале текущей недели он вернулся в Китай, чтобы вступить в новую должность.

Рассказывая о своих поездках по Соединенным Штатам, а также об общении с официальными лицами, учеными, бизнесменами, представителями СМИ и простыми американцами, Цинь Ган отмечает, что его пребывание на посту посла "наделит его несокрушимой силой как дипломата". "В дальнейшем, развитие отношений между Китаем и США будет оставаться важной миссией для меня на новом посту", -- указывает он.

"Я покидаю Соединенные Штаты с еще большей уверенностью в том, что дверь в отношениях между Китаем и США останется открытой и не может закрыться. Я также еще более убедился, что американцы, как и китайский народ, обладают широким кругозором, дружелюбны и трудолюбивы. Будущее обоих наших народов, а по сути будущее всей планеты, зависит от здоровых и стабильных отношений между Китаем и США", - пишет дипломат.

"Пребывание здесь также напоминает мне о том, что китайско-американские отношения не должны быть игрой с нулевой суммой, в которой одна сторона превосходит другую или одна нация процветает за счет другой", -- обращает внимание Цинь Ган.

"Мир достаточно велик для того, чтобы и Китай, и США могли развиваться и процветать. Успехи наших двух стран — это общие возможности, а не соревнование, в котором победитель получает все. Мы не должны позволить предрассудкам или неправильному восприятию разжечь противостояние или конфликт между двумя великими народами. Мы должны следовать стратегическому руководству наших глав государств и найти правильный путь к взаимопониманию ради благополучия всего мира", -- подчеркивает дипломат.

Достижение этой цели "требует настойчивых усилий каждого", указывает он. По мнению дипломата, "история докажет, что начатое нами является важным и достойным".

Китай призывает не политизировать пандемию COVID-19 -- МИД

Китай надеется, что основное внимание будет уделяться борьбе с вирусом, а не политизации проблемы COVID-19, что страны смогут усилить сплоченность и приложить совместные усилия для скорейшей победы над пандемией. Об этом сегодня заявила официальный представитель МИД КНР Мао Нин.

Она сделала это заявление на регулярном брифинге для прессы, комментируя высказывания официального представителя Государственного департамента США Неда Прайса в адрес Китая по поводу обмена информацией о COVID-19.

Мао Нин отметила, что с начала эпидемии COVID-19 Китай неизменно ставит людей и их жизни на первое место, прилагает максимум усилий для защиты жизни и здоровья населения, эффективно координирует меры реагирования на COVID-19 с социально-экономическим развитием страны.

Официальный представитель подчеркнула, что Китай ответственно делится информацией и данными с международным сообществом. Как свидетельствует неполная статистика, за последние три года КНР провел более 60 технических обменов со Всемирной организацией здравоохранения, добавила она.

Китайская сторона продолжает делиться данными о геноме вируса в рамках Глобальной инициативы по обмену данными о гриппе /GISAID/, сказала Мао Нин. Эксперты в области здравоохранения из многих стран, отметила дипломат, считают, что нет необходимости вводить специальные ограничения на въезд в Китай.

По словам Мао Нин, правительство КНР проводит ответственную политику, делает все возможное и вносит важный позитивный вклад в защиту жизни и здоровья китайского народа, в укрепление глобальной солидарности в борьбе с пандемией, в содействие восстановлению и росту мировой экономики.

"Мы заметили, что недавно отдельные лица в Соединенных Штатах дали комментарии на тему корректировки китайской внутренней политики в отношении COVID-19. Как мы также заметили, довольно многие говорят, что, если бы Соединенные Штаты не политизировали пандемию, а относились к ней ответственно и ставили жизнь людей на первое место, как китайское правительство, возможно, ситуация с COVID-19 в США и во всем мире не стала бы такой, как сегодня", -- сказала официальный представитель.

"Мы искренне надеемся, что основное внимание будет уделяться борьбе с вирусом, а не политизации проблемы COVID-19, что страны смогут усилить сплоченность и приложить совместные усилия для скорейшей победы над пандемией", -- заключила она.

Цай Ци подчеркнул важность претворения в жизнь духа 20-го съезда КП

Член Постоянного комитета Политбюро ЦК КПК, член Секретариата ЦК КПК Цай Ци призвал продолжать изучать, распространять и последовательно претворять в жизнь дух 20-го Всекитайского съезда КПК.

Цай Ци сделал это заявление сегодня на Всекитайском совещании заведующих отделами пропаганды.

Он призвал проводить надлежащую пропагандистскую работу, чтобы обеспечить твердую идеологическую гарантию и мощную духовную силу для хорошего старта всестороннего строительства модернизированного социалистического государства.

Цай Ци призвал последовательно укреплять сплоченность и формировать партийный дух посредством идей Си Цзиньпина о социализме с китайской спецификой в новую эпоху, а также энергично продвигать социальную тему повышения уверенности.

Цай Ци подчеркнул, что опора на основные социалистические ценности формирует дух и воспитывает народ. Он призвал активизировать работу по удовлетворению разнообразных высококачественных интеллектуальных и культурных потребностей людей при одновременном укреплении руководства партии и партийного строительства на пропагандистском и идеологическом фронте.

Член Политбюро ЦК КПК, заведующий Отделом пропаганды ЦК КПК Ли Шулэй председательствовал на совещании и дал ряд рабочих распоряжений.

Он подчеркнул важность дальнейшего изучения, распространения и претворения в жизнь духа 20-го съезда КПК.

Ли Шулэй также призвал к усилиям по культивированию основных социалистических ценностей, обеспечению процветания культурных программ и индустрии культуры, расширению возможностей пропагандистской и идеологической работы через цифровизацию, повышению потенциала международной пропаганды.

До 3,3 трлн тенге вырос объем таможенных платежей и налогов в госбюджет РК

План на текущий год выполнен еще 7 ноября.

Самат Бейсембаев

Объем таможенных платежей и налогов в государственный бюджет Казахстана достиг 3,3 трлн тенге, что на 54% больше, чем годом ранее, передает Liter.kz со ссылкой на пресс-службу Комитета госдоходов Минфина РК.

Также, согласно отчету по НДС, на импорт поступило 1,4 трлн тенге, с ростом к аналогичному периоду прошлого года на 80% (766 млрд тенге). При этом план по НДС на 2022 год исполнен досрочно 7 ноября.

Товарооборот Казахстана за 10 месяцев 2022 года составил 87,6 млрд долларов (против 61 млрд долларов в прошлом году). В том числе импорт вырос до 24,2 млрд долларов (против 18,3 млрд долларов в прошлом году), а экспорт увеличился до 63,4 млрд долларов (против 42,8 млрд долларов в прошлом году), – говорится в сообщении.

Объем транзита по территории Казахстана за 11 месяцев 2022 года вырос и составил 10,1 млн тонн (9,2 млн тонн за 11 месяцев 2021 года).

Почти в два раза выросло количество участников ВЭД (44,5 тысячи в 2022 году против 28,8 тысячи в 2021 году).

Особое внимание КГД МФ РК в 2022 году было уделено устранению барьеров на границе с Китайской Народной Республикой, занимающей первое место по товарообороту среди всех торговых партнеров Республики Казахстан (22,8%, 17,8 млрд долларов), – добавили в пресс-службе.

Таким образом, на 23 декабря в госбюджет РК поступило таможенных платежей и налогов на сумму 627,3 млрд тенге, что на 64% больше, чем в 2021 году (382,2 млрд тенге).

Аналогичный рост показателей наблюдается не только по линии КНР, но и по другим торговым партнерам Республики Казахстан. К примеру, объем таможенных платежей и налогов за товары, ввозимые из Турецкой Республики, с начала 2022 года составил 126,9 млрд тенге, что на 75% больше аналогичного показателя за весь 2021 год (72,6 млрд тенге), – отметили в комитете.

Украина превратилась в Клондайк для американского бизнеса

Ирина Алкснис

В самом конце ушедшего года в формате видеоконференции состоялись переговоры президента Украины Владимира Зеленского и генерального директора инвестиционной компании BlackRock Ларри Финка. Этот разговор стал продолжением работы, которая весьма активно идет уже несколько месяцев, по выстраиванию сотрудничества между Киевом и BlackRock в области "координации инвестиций на восстановление Украины".

Новость вызвала оживление в основном в украинском медиаполе, практически оставшись незамеченной за его пределами. Исключением стали разве что американские правые СМИ, которые взглянули на ситуацию со своей колокольни. И то, что они увидели, им не понравилось.

Суть проста: Украина — финансово-экономический труп, имитация жизни в котором поддерживается исключительно благодаря западным (в первую очередь американским) вливаниям, а BlackRock — действительно крупный игрок на инвестиционном рынке, распоряжающийся активами на сумму около восьми триллионов долларов.

Возникает вопрос, откуда возьмутся средства на разработку всех этих "дорожных карт реконструкции" и дальнейшей работы инвестиционной компании на Украине. Причем средства должны быть в объеме, делающем весь этот проект привлекательным для такого бизнес-монстра, как BlackRock. Впрочем, ответ на этот вопрос выглядит вполне очевидным: они возьмутся оттуда же, откуда брались до сих пор — из американского бюджета.

А из этого следует незамысловатый вывод: американская, а на самом деле транснациональная инвестиционная компания BlackRock заинтересована в продолжении боевых действий на Украине, чтобы иметь возможность зарабатывать на войне.

Разумеется, ничего сенсационного в этом нет. В середине декабря в Вашингтоне случился другой мини-скандал, когда четыре крупные корпорации ВПК — Northrop Grumman, Raytheon, Pratt & Whitney и Lockheed Martin — проспонсировали прием, организованный украинским посольством по случаю годовщины ВСУ. Шумиха возникла не из-за того, что производители оружия дали денег на вечеринку, а из-за того, что организаторы максимально подчеркнули данный факт, в том числе разместив их логотипы на приглашениях. Местные комментаторы тогда отмечали: ну нехорошо, неприлично столь уж откровенно выпячивать то, что американскому военному бизнесу чрезвычайно выгоден конфликт на Украине.

Самым простым в данной ситуации было бы разразиться гневным обличением транснационального капитала и торговцев смертью, которые греют руки на уничтожении Украины и заинтересованы в как можно более длительном поддержании конфликта. Однако во всем происходящем есть менее очевидная, но куда более примечательная сторона.

В последние десятилетия стало общим местом утверждение, что глобализация и транснациональный бизнес нацелены на уничтожение национальных государств, на их подчинение себе. Причем западного мира это также касалось, но предполагалось, что США и старая Европа все-таки окажутся в привилегированном положении в новой системе благодаря своему многовековому статусу геополитических, экономических, технологических и всех прочих лидеров планеты. Точно так же, как рядовые европейцы и американцы получали свои выгоды (например, в виде развитой социальной системы) от неоколониализма, построенного их государствами после Второй мировой войны, особенно после краха СССР.

Однако в последние годы стало очевидно, что события развиваются сильно не в ту сторону, нежели планировали теоретики Всемирного экономического форума: незападный мир начал активно сопротивляться навязыванию ему уготованной роли. Причем это касается не только великих держав-цивилизаций вроде России, Китая или Индии, от которых еще можно было чего-то подобного ожидать. Нет, самостоятельную политику и все более последовательное отстаивание своих национальных интересов стали демонстрировать страны, которых Запад десятилетиями (а в некоторых случаях даже столетиями) привык воспринимать как своих марионеток. И с каждым годом таких государств — ближневосточных, латиноамериканских, африканских — становится все больше. Оттого, кстати, и на Украину смотрят в мире с некоторым недоумением: это ж надо, добровольно и с песней принести свою страну в жертву на алтарь западной гегемонии — и это в третьем десятилетии XXI века!

Запад, конечно, предпринимает усилия по разворачиванию событий в нужное ему русло, но успехи не впечатляют. В результате, оказавшись в ситуации усугубляющегося кризиса и обостряющегося дефицита ресурсов, он пошел единственным оставшимся у него путем — начал пожирать сам себя. Именно отсюда усиливающаяся грызня между союзниками, даже самыми близкими, вроде Германии и Франции или США и Британии. Именно поэтому Штаты сломали хребет Европе — Боливар не вынесет двоих. Именно поэтому пускается под нож социалка, население принуждается к холодовой терапии и подвергается все более ожесточенной промывке мозгов по линии ЛГБТ, эвтаназии и прочего трансгуманизма.

А есть еще бизнес, которому вообще плевать на общественные интересы, поскольку его единственным интересом является собственная прибыль. Теперь же у западных корпораций из-под носа уводят целые страны и регионы, которые они привыкли считать своей вотчиной, так что они направляют свои усилия туда, где сохраняется возможность зарабатывать, а это в первую очередь сам Запад. Ведь даже Украина, с которой начался разговор, выполняет функцию не более чем прокладки и отмывочной машины для финансовых потоков, генерируемых по обе стороны Атлантического океана.

В нормальной ситуации государство бдит, чтобы в погоне за прибылью бизнес не терял берега. Вот только возникает вопрос, насколько способны западные государства в своем текущем состоянии к выполнению данной функции. Про сломанный хребет Европы было сказано выше. Британская чехарда с премьер-министрами обнажила миру тяжелейший управленческий кризис на острове. На таком фоне США выглядят неплохо, но по существу-то там тоже все очень непросто — глубокий общественно-политический раскол уже вполне себе отражается на делении штатов на "красные" и "синие", то бишь те, где доминируют консервативные республиканцы и либеральные демократы, что, в свою очередь, выливается в обостряющуюся борьбу принимаемых управленческих решений.

Вполне закономерно, что в ситуации ослабления государственно-управленческой системы бизнес получает дополнительные возможности влиять на нее, добиваясь проведения желательной ему политики или хотя бы непрепятствования со стороны властей в реализации деловых проектов, идущих вразрез с общественными интересами. Например, BlackRock является одной из движущих сил, меняющих рынок недвижимости в США, за что компанию истово ненавидит огромное количество американцев.

Схема проста, как лом: инвестиционные компании со своими колоссальными оборотными капиталами массово скупают жилую недвижимость по всей стране. Как следствие, цены на жилье летят в небеса — все больше американцев теряют возможность хоть когда-нибудь приобрести его в собственность и вынуждены до конца жизни жить в съемном. Причем поскольку собственниками все большей части сдаваемых квартир и домов в стране становятся корпорации, они получают возможность взвинчивать цены на аренду по своему усмотрению, а альтернатива им исчезает на глазах. То есть мало того что инвестиционные банкиры разрушают — уже почти разрушили — американскую мечту в виде собственного домика с лужайкой, так они еще и берут людей в финансовые клещи и арендное рабство, вырваться из которого практически невозможно, потому что некуда.

Глядя на данную ситуацию со стороны, кто-то может сказать, что Запад пожинает то, что посеял. Проблема в том, что в его распоряжении остаются огромные возможности по нанесению ущерба не только себе, но и остальным. Бизнес, использующий ослабление государственной машины в своих корыстных интересах, может влиять не только на внутреннюю, но и на внешнюю политику страны. Крупные корпорации разных секторов экономики горячо заинтересованы в том, чтобы Украина горела как можно дольше и масштабнее, то есть противостояние Запада и России становилось жестче и горячее. Нет сомнений, что они будут использовать все имеющиеся в их распоряжении рычаги для достижения данной цели, а рычаги эти у них становятся — в силу идущей на Западе деградации — все внушительнее и эффективнее.

Таким образом, приходится считаться с тем, что на вопросы войны и мира ядерных держав имеют влияние дельцы, заинтересованные исключительно в пополнении своих счетов на несколько очередных миллиардов. Эта угроза для мира даже опаснее "ястребов", сидящих в Белом доме и Пентагоне.

Объединенные Арабские Эмираты назвали самой могущественной страной Ближнего Востока в рейтинге, составленном US News. В глобальном масштабе ОАЭ заняли девятое место, пропустив вперед в том числе Соединенные Штаты Америки, Китай и Россию.

В рейтинге оценивались такие критерии, как могущество лидера страны, экономическое и политическое влияние государства, а также крепость международных союзов и мощь вооруженных сил.

Рейтинг 10 самых могущественных стран мира выглядит следующим образом:

Соединенные Штаты Америки

Китай

Россия

Германия

Великобритания

Южная Корея

Франция

Япония

Объединенные Арабские Эмираты

Израиль

Ранее Его Высочество шейх Мухаммед бен Заед Аль Нахайян, президент ОАЭ, отметил, что в новом году население страны ждет светлое будущее – благодаря амбициозности и неустанному движению вперед. Также лидер ОАЭ пожелал жителям страны, региона и всей планеты мира и счастья в новом году.

В декабре 2022 года паспорт Объединенных Арабских Эмиратов возглавил рейтинг самых влиятельных паспортов мира по версии Passport Index. Он рассчитывается исходя из количества стран, которые обладатель паспорта может посетить без заблаговременного оформления визы.

Рейтинг составила консалтинговая компания Arton Capital. В десятке лидеров, согласно рейтингу, ОАЭ — единственная не европейская страна. По данным компании владельцы паспорта ОАЭ могут посетить 121 страну без оформления визы, в 59 странах визу можно будет сделать по прибытии.

В 2021 году власти Объединенных Арабских Эмиратов одобрили поправки в закон о предоставлении местного гражданства иностранцам, в том числе инвесторам, ценным специалистам и членам их семей. Этот шаг направлен на привлечение выдающихся людей в эмиратское общество.

В числе первых россиян, получивших эмиратские паспорта, - миллиардер-промышленник Андрей Мельниченко, проживающий в Рас-Аль-Хайме, и основатель мессенджера Telegram Павел Дуров, который с 2017 года живет в Дубае. Право на получение гражданства ОАЭ сегодня имеют: инвесторы, врачи, профильные специалисты, ученые, креативные кадры, в том числе художники, а также члены семей всех перечисленных категорий.

Как не разочаровать историю

ТИМОФЕЙ БОРДАЧЁВ

Доктор политических наук, профессор, научный руководитель Центра комплексных европейских и международных исследований Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», программный директор Международного дискуссионного клуба «Валдай».

Важный урок истории состоит в том, что нахождение внутри опасного эксперимента делает особенно важной способность власти и общества отвечать на постоянно возникающие в процессе тактические вызовы. Обо всём остальном история позаботится без нашего участия, главное – это не мешать ей и не разочаровывать.

Каждое крупное внешнеполитическое событие имеет свою историческую аналогию, однако это никогда не означает, что настолько же похожими по своей природе и содержанию окажутся его последствия. Иначе правители не начинали бы войн, а понимание международной политики сводилось бы к знанию нескольких достаточно простых алгоритмов, было бы доступно для математического анализа. Исторической аналогией произошедшего в 2022 г. выхода России из институтов, правил и всего распорядка жизни в рамках глобализации во главе с США может быть прекращение выплаты Москвой в 1472 г. «ордынского выхода», то есть дани, что многие историки считают завершением периода зависимости Руси от татар.

В обоих случаях мы имеем дело с завершением политически обусловленных и исторически укоренённых политико-экономических отношений. После завершения холодной войны Россия присоединилась к особой системе правил, в которой безопасность и развитие обусловлены подчинением одному лидеру. Выплата дани Орде была основой сравнительно спокойного развития русской государственности в отношениях с его важнейшим соседом.

Аналогия тем более напрашивается, поскольку в уходящем году этому знаменательному событию исполнилось 550 лет. А стало быть, столько же – и фактическому непрерывному суверенитету Русского государства. Однако мы также знаем, что прекращение выплаты дани не стало достаточным для того, чтобы поставить точку в истории русско-ордынских отношений. Для этого потребовалась формальная победа в ходе вооружённого противоборства, известного нам, как «стояние на Угре».

Если мы обратимся к событиям, связанным уже с этим столкновением, то увидим, что его будущий результат был совершенно не очевиден для современников. Столь сейчас и для нас неочевидно будущее отношений России и Запада, решительный шаг к пересмотру которых был сделан в уходящем году. И для того, чтобы за прекращением зависимости фактической последовало урегулирование формальной стороны дела, только схожести контекста сравниваемых нами событий 1472-го и 2022 г. может оказаться недостаточно. История учит, что даже наиболее благоприятные условия нуждаются в подкреплении в виде решимости и упорства государственных деятелей. Хотя, чего греха таить, именно контекст является для нас пока основным вдохновляющим фактором.

И для этого есть основания. Неслучайно, что придуманное летом 2022 г. понятие «мировое большинство» стало настолько привлекательным для значительной части российских наблюдателей. Оно, во-первых, отражает наше собственное открытие мира за пределами Запада, а, во-вторых, стремится формализовать оценку состояния внешних условий, ставшую, судя по всему, одним из факторов российской решительности в украинском вопросе. И то, и другое крайне полезно для нашего интеллектуального развития и формирования моральной готовности к будущему.

Поэтому не хочется упускать из внимания важный, хотя и достаточно абстрактный, момент: мы не можем говорить о мировом большинстве как о совокупности стран, которые тем или иным образом поддерживают Россию. Поступать так означало бы тешить себя иллюзиями, для которых в реальности нет ровно никаких оснований.

Нравится нам это или нет, но эгоистические интересы остаются единственным основанием для внешней политики сколько-нибудь ответственных перед своими гражданами государств.

Однако мы вправе говорить об этом явлении как о системном признаке состояния международных отношений, когда значительное количество стран стремятся проводить сравнительно независимую внешнюю политику, без связи с Россией как таковой.

Данное явление, таким образом, отражает не содержание, а природу международных отношений в настоящее время – точно так же, как завершение средневековой системы и смена её на эпоху сравнительно суверенных государств было важнейшим признаком «длинного» XVI века. И в этом плане Московское государство Ивана Третьего было уже в будущем, а Большая Орда талантливого полководца хана Ахмата – в прошлом, которое неизбежно заканчивалось. Это не значило, что другие «суверенные» государства стремились помочь Руси в освобождении от ордынской зависимости: они либо были враждебны, как польско-литовское королевство, либо безразличны к нашим проблемам. История не даёт точных аналогий в плане причинно-следственной связи событий. Однако она даёт уроки, важнейшим из которых является то, что решительную схватку каждый ведёт сам. Мы же не можем предположить, что для США поддержка многочисленных союзников является жизненно важным фактором.

«Историческая обречённость» Орды уже с середины XV века не значила потерю способности нанести Москве удар, от которого та могла и не оправиться.

Быть на правильной стороне истории важно, но недостаточно для того, чтобы победить – здесь требуется большее.

Ставки противников России и сейчас чрезвычайно велики. И тем более серьёзным станет их сопротивление, даже первые проявления которого уже доставляют России беспокойство. Трудное решение о начале специальной военной операции бросило вызов всей системе правил, на которых основано могущество Запада, его способность выступать главным распределителем экономических и политических благ в глобальном масштабе.

Признать ослабление такой системы свершившимся фактом означало бы для США и союзников необходимость создавать новые правила и, самое важное, перестраивать «на ходу» всю систему своего взаимодействия с мировой экономикой и политикой. Есть основания думать, что к этому сейчас на Западе интеллектуально и экономически не вполне готовы, что также делает более естественным выбор в пользу продолжения борьбы. Особенно с учётом того, что пока военные усилия России не являются настолько успешными, чтобы убедить её противников признать своё поражение. А второй противник Запада – Китай – постоянно даёт поводы для сомнений в его решимости.

Точно так же был естественным выбор в пользу последней попытки сломать растущую самоуверенность Москвы для слабеющего, но всё ещё сильного ордынского государства. Его хозяйственная система была основана на получении дани с зависимых территорий, даже если формально они обладали весьма значительной степенью самостоятельности. Слом такого порядка означал непоправимый ущерб экономическим основам существования и поэтому ордынские правители оказались в практически безвыходном положении. Сама же Москва не выглядела в их глазах настолько грозно, чтобы идти навстречу её притязаниям: процесс объединения вокруг неё даже великорусских земель был ещё не завершён.

Чем Москва в решающий период 1472–1480 гг. действительно обладала, так это крепким государственным организмом, в основе которого был русский народ, уже тогда становившийся многонациональным. Именно это, вместе с наличием хорошей экономической базы, позволяло внешней политике быть достаточно гибкой, способной к ситуативным коалициям и свободе выбора между наступательными и оборонительными действиями. Уверенно маневрировать и не впадать в уныние при тактических неудачах может позволить себе государство, в котором присутствует внутренняя общность интересов и целей.

Прекращая выплату дани Орде, Великий князь Иван Третий не действовал на основе единого и утверждённого плана. Иначе он не колебался бы так перед каждым решительным шагом, не противились бы разрыву с Ордой «богатые и брюхатые» московские бояре, и не потребовалось бы на финальном этапе решительное вмешательство высших иерархов православной церкви. Поэтому другой важный урок истории состоит в том, что нахождение внутри опасного эксперимента делает особенно важной способность власти и общества отвечать на постоянно возникающие в процессе тактические вызовы. Обо всём остальном история позаботится без нашего участия, главное – это не мешать ей и не разочаровывать.

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 3 января 2023 > № 4313709 Тимофей Бордачев

ИНТЕРВЬЮ РУКОВОДИТЕЛЯ РОСАВИАЦИИ АЛЕКСАНДРА НЕРАДЬКО ОТРАСЛЕВОМУ ЖУРНАЛУ «АВИАСОЮЗ» К 100-ЛЕТИЮ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ГРАЖДАНСКОЙ АВИАЦИИ

9 февраля 2023 г. российская и мировая авиационная общественность отмечает знаменательный юбилей – 100-летие со дня основания гражданской авиации России. Указом Президента Российской Федерации от 9 февраля 2013 г. № 98 установлен профессиональный праздник – День работника гражданской авиации и определена дата его празднования – 9 февраля.

Отечественная гражданская авиация – это великие свершения и открытия, героический труд и легендарные подвиги российских авиаторов, славная история и всенародное признание. Огромный путь проделан от мечты человека о полете до создания мощной инфраструктуры, которая обеспечивает воздушные перевозки. Стремление подняться над землей и увидеть ее красоту воплотилось в реальность и стало важным фактором, влияющим на все стороны жизни.

За вековую историю отечественная гражданская авиация кардинально преобразилась. От первых полетов маломестных самолетов деревянной конструкции – до отечественных многоместных магистральных пассажирских самолетов, от первого аэродрома на Ходынском поле в Москве – до современных авиагаваней по всей стране, от десятка самолетов в распоряжении Акционерного общества «Добролета» – до нескольких тысяч самолетов и вертолетов в гражданской авиации России XXI века. И это далеко не все примеры, которыми по праву гордится наша крылатая отрасль.

Гражданская авиация на всем протяжении своего существования играла ключевую роль в развитии экономики самой большой по территории в мире страны и укреплении ее обороноспособности.

Сегодня, являясь составной частью единой транспортной системы Российской Федерации, гражданская авиации России – одна из самых высокоразвитых отраслей народного хозяйства, оказывающая непосредственное влияние на уровень ее социально-экономического развития и связанность регионов.

Во многих регионах России, на Крайнем Севере, в Сибири, на значительной части территории Дальнего Востока авиационные перевозки являются фактически единственным средством транспортных возможностей населения. Существенным вызовом для нас сегодня стало развитие региональных авиаперевозок и авиатранспортной инфраструктуры как решающего фактора для повышения авиационной подвижности граждан, расширения экономических связей, выравнивания географического дисбаланса на рынке труда и, в итоге, сохранения национальной целостности страны.

Наша крылатая отрасль традиционно активно используется в народном хозяйстве для выполнения работ по строительству трубопроводов, мостов, ЛЭП; участвует в проведении работ в интересах сельского хозяйства, геологоразведки, рыбного промысла. Воздушный транспорт используют для спасения людей и оказания срочной медицинской помощи.

Деятельность авиатранспортного комплекса оказывает значительное влияние на развитие смежных отраслей экономики, способствует качественному скачку транспортного машиностроения, транспортного строительства, многогранных сегментов сферы услуг.

И главное, что в отрасли работают настоящие профессионалы. Именно это позволяет отрасли постоянно развиваться, совершенствоваться, внедрять новые технологи и достигать значимых результатов.

Отечественная гражданская авиация уже в течение многих десятилетий хорошо известна в мире под знаменитым брендом – Аэрофлот. Именно это наименование получила наша крылатая отрасль в 1932 г. после образования Главного управления Гражданского воздушного флота (ГУ ГВФ).

Авиационным сообщением к концу 1950-х гг. были обеспечены столицы всех союзных республик, а также все областные и краевые центры страны. В международном сообщении в первое послевоенное десятилетие Аэрофлотом выполнялись регулярные рейсы в 14 стран: Австрию, Болгарию, Венгрию, Германию, Польшу, Румынию, Финляндию, Чехословакию, Швецию, Югославию, Афганистан, Иран, Китай и Монголию. В 1980 г. регулярные рейсы из СССР выполнялись в 85 государств, в 1990 г. – в 98.

Важное значение для дальнейшего развития отрасли стало образование Министерства гражданской авиации СССР в 1964 г.

В 1960-1970 гг. объемы применения авиации в народном хозяйстве постоянно увеличивались. Наиболее распространенными видами деятельности были: авиационно-химические работы в сельском хозяйстве; обслуживание лесного хозяйства; оказание медицинской помощи и проведение санитарных мероприятий; обслуживание рыбной промышленности и гидрометеорологической службы; воздушные съемки; транспортно-связанные полеты. Велика роль гражданской авиации в этот период в освоении Арктики и Антарктики для обеспечения работой на этих территориях научных экспедиций.

За высокие достижения тружеников отрасли Аэрофлот дважды был удостоен высших государственных наград СССР: 9 февраля 1963 г. – орденом Ленина, 9 февраля 1973 г. – орденом Октябрьской революции.

В 1990-х гг. произошло кардинальное преобразование системы авиаперевозок в связи с переходом отрасли на работу в условиях рыночной экономики. Как и во всей отечественной экономике, в российской гражданской авиации начался стремительный разрыв многих хозяйственных связей как внутри страны, так и между бывшими союзными республиками. На базе авиапредприятий Аэрофлота были образованы отдельные авиакомпании с разной формой собственности.

В целом, с начала 1990-х гг. до 2000-х гг. произошло существенное, почти в 3 раза, снижение пассажирооборота и объемов перевозок пассажиров, несмотря на значительные подвижки в области развития международных авиаперевозок, которые выросли более чем на 20-30% и составили около 40% общего объема перевозок.

Эти важнейшие для отрасли показатели удалось восстановить только после 2011 г., в котором российские авиакомпании перевезли свыше 64 млн пассажиров, что свидетельствует о переходе отрасли от периода восстановления к этапу устойчивого развития. В 2012 г. услугами российских авиакомпаний воспользовалось уже более 70 млн человек.

В настоящее время 115 авиакомпаний имеют сертификат эксплуатанта для осуществления коммерческих воздушных перевозок. Кроме того, почти 200 эксплуатантов могут осуществлять авиационные работы и более 60 – в сфере авиации общего назначения.

Состояние транспортной отрасли до 2020 г. в области гражданской авиации можно характеризовать поступательным ростом основных производственных показателей.

В 2019 г. российскими авиакомпаниями было перевезено свыше 128 млн пассажиров и 1,15 млн т груза и почты. Интенсивность воздушного движения в 2019 г. достигла рекордной отметки в 1,83 млн полетов.

Объем перевезенных пассажиров российскими авиакомпаниями в 2019 г. превзошел рекордный отраслевой показатель в РСФСР – 91 млн перевезенных пассажиров в 1990 г.

2020 г. из-за COVID-19 стал годом принятия сложных и ответственных решений и научил нас противостоять вызовам, работать сплоченной командой, быстро реагировать на изменения, быть гибкими и еще более эффективными.

Следует напомнить, что оперативно были приняты решения Президентом Российской Федерации и Правительством Российской Федерации о выделении субсидий на частичную компенсацию расходов авиакомпаний и аэропортов в связи со снижением доходов в результате падения объемов пассажирских воздушных перевозок. Это позволило продолжить авиакомпаниям и аэропортам свою деятельность бесперебойно и, что важно, сохранить специалистов авиационного персонала.

И говоря о «сплоченной команде», следует напомнить о вывозных рейсах. Высоко оцениваю работу российских авиакомпаний, которые в сложных условиях выстроили взаимное сотрудничество и оперативно включились в эту работу. Была организована целая кампания по возращению российских граждан с территории иностранных государств по международному авиасообщению из-за COVID-19. За семь месяцев, начиная с середины марта 2020 г., более 312 тыс. граждан России и других государств, в первую очередь стран СНГ, были доставлены домой специально организованными вывозными авиарейсами.

В 2021 г. авиапредприятия гражданской авиации России, оптимизировав свои бизнес-планы, начали постепенное восстановление. Увеличился объем внутрироссийских авиаперевозок, который достиг 87,5 млн человек, превысив показатели не только 2020 г. на 56%, но и 2019 г. – на 20%. На международных авиалиниях также наблюдалась положительная динамика.

Сегодня, несмотря на санкции со стороны недружественных государств, принимаются значительные меры для сохранения и развития сети маршрутов, расширяется география полетов внутри России. Особое внимание уделяется стоимости авиаперевозок и доступности авиатранспорта для населения.

В 2022 г. руководством страны принято решение о выделении значительного объема средств из бюджета в целях сохранения отрасли – 172 млрд рублей. Эти меры направлены на поддержку внутренних воздушных перевозок, программы субсидирования региональных перевозок и перевозок наименее защищенных категорий граждан и субсидирование Дальневосточной авиакомпании. Меры поддержки позволили сохранить средний уровень тарифа на уровне последних двух лет и избежать роста стоимости билетов в летний период 2022 г. Также оказана помощь по организации воздушного движения и поддержка закрытых аэропортов южных регионов.

Принятые меры обеспечивают стабильность работы авиакомпаний и позволяют им сохранить перевозки на маршрутах внутренних воздушных линий, а временно закрытым аэропортам юга и центральной части России – обеспечить содержание аэропортовой инфраструктуры и сохранить персонал.

Руководством страны, авиационными властями и авиакомпаниями Российской Федерации принимаются значительные усилия по наращиванию темпов развития и достижению высоких результатов к 100-летнему юбилею отрасли. По итогам 2022 г. планируется перевести почти 100 млн пассажиров, несмотря на санкции и сложные экономические условия.

Переход на рыночную экономику в начале 1990-х гг. внес коррективы в развитие аэропортовой инфраструктуры. Были оптимизированы производственные мощности, произошло снижение общего количества аэропортов и часть из них были переоборудованы в посадочные площадки.

С начала 2000-х гг. объекты аэродромной инфраструктуры активно модернизируются и обновляются, строятся новые взлетно-посадочные полосы, реализуются мероприятия по устранению инфраструктурных ограничений и повышению уровня экономической связанности территории Российской Федерации посредством расширения и модернизации авиационной инфраструктуры. Операторы аэропортов внедряют передовые методы обслуживания пассажиров, используют эффективные и рациональные методы работы, переходят на «цифру».

В рамках государственных программ модернизации аэропортовой инфраструктуры с 2005 г. построены и реконструированы сотни объектов аэродромной инфраструктуры в аэропортах страны, от Владивостока до Калининграда.

В новейшей истории Российской Федерации также введены в строй новые инфраструктурные объекты гражданской авиации. В 2014 г. начал работать новый аэропорт «Ясный» на острове Итуруп. В 2017 г. введен в эксплуатацию новый современный аэропортовый комплекс «Платов» в Ростове-на-Дону, а в 2019 г. – «Гагарин» в Саратове. При участии частных инвестиций построены аэропорты Саббета, Тобольск, Утренний.

При подготовке приема гостей и участников значительных международных мероприятий – саммита АТЭС 2012 г., Универсиады 2013 г., Зимней Олимпиады 2014 г., саммитов ШОС-БРИКС 2015 г., Чемпионата мира по футболу 2018 г. – полностью обновлены аэропортовые комплексы Владивостока, Казани, Уфы, Сочи и все аэропорты городов, которые принимали Чемпионат мира по футболу 2018 г.

Модернизация более 60 объектов аэродромной инфраструктуры включена в федеральный проект «Развитие региональных аэропортов и маршрутов» комплексного плана модернизации и расширения магистральной инфраструктуры на период до 2024 г.

В настоящее время в Государственный реестр аэродромов и вертодромов гражданской авиации Российской Федерации включено 229 аэродромов и пять вертодромов гражданской авиации, из них 79 аэропортов открыты для выполнения международных полетов. Также в России используется около 2430 посадочных площадок.

Говоря об инфраструктуре гражданской авиации, следует особо остановиться на развитии Единой системы организации воздушного движения.

Единая система организации воздушного движения (ЕС ОрВД) Российской Федерации постоянно развивается и модернизируется. Внедряются самые перспективные и передовые технологии аэронавигационного обслуживания, вводятся в эксплуатацию и осваиваются уникальные комплексы технических средств и систем организации воздушного движения.

В Российской Федерации в настоящее время функционирует 14 региональных центров Единой системы организации воздушного движения Российской Федерации. Модернизация и строительство укрупненных центров Единой системы организации воздушного движения РФ осуществлялись в соответствии с поручением Правительства Российской Федерации в целях оптимизации использования воздушного пространства, повышения пропускной способности воздушного пространства, сокращения эксплуатационных расходов и повышения уровня безопасности полетов. Это позволило улучшить взаимодействие между диспетчерами смежных секторов и повысить эффективность организации воздушного движения.

Единая система организации воздушного движения Российской Федерации, оснащенная современным отечественным оборудованием, готова предоставить пользователям аэронавигационных услуг, российским и иностранным авиакомпаниям, более качественные и главное – безопасные условия использования воздушного пространства.

XXI век, век цифровизации и глобализации, преумножив достижения поколений прошлого века, наполнил мечту человека о покорении воздушного океана новыми гранями и дал нашей отрасли стремительный импульс развития.

Сегодня в гражданской авиации России внедряются современные решения и лучшие мировые практики в области информационных технологий, с помощью которых модернизируются и строятся новые аэропорты, обновляется авиапарк, оптимизируются технологии обслуживания авиапассажиров и расширяется спектр услуг организаций гражданской авиации. В отраслевых учебных заведениях по современным образовательным программам готовятся специалисты для гражданской авиации, в том числе по наиболее актуальным и перспективным направлениям: подготовка к освоению эксплуатации новейших отечественных воздушных судов (МС-21, вертолеты нового поколения и др.); внедрение в эксплуатацию беспилотных летательных аппаратов и др.

В отрасли активно внедряются цифровые технологии – незаменимые помощники. Именно они помогают авиакомпаниям в вопросах увеличения среднесуточного налета, сокращения оборачиваемости самолета в аэропорту, снижения себестоимости рейса, прогнозирования отказных состояний и во многих других процессах. Конечно, большое внимание уделяется пассажиру: повышение качества обслуживания, продажа авиабилетов, бесконтактная регистрация и оформление багажа. Все это и многое другое делают сейчас авиакомпании благодаря «цифре».

В аэропортах наблюдается внедрение цифровизации для управления инженерными сетями и ресурсами по аналогии с «умным» домом. При интеграции этих систем с интеллектуальными системами, прогнозирующими время прилета, потоки пассажиров, возможна оптимизация работы различных систем аэропорта (отопление, вентиляция, кондиционирование и др.) с учетом суточных пиковых нагрузок.

Многообразие проектов, предлагаемых для автоматизации операционной деятельности гражданской авиации, отчетливо показывает, что в отрасли активно происходят процессы цифровой трансформации. Радует тот факт, что участники отечественного рынка активно переходят на российское программное обеспечение, которое позволит не только наращивать производственные мощности, но и сохранить технологическую безопасность.

Сегодня очень важно верить в себя, не отступать перед трудностями, беречь нашу сплоченность. Это основа наших общих успехов в будущем. Вместе мы все преодолеем, ведь наиболее эффективным способом обеспечения успешного восстановления авиации в настоящее время и повышения ее устойчивости в будущем является объединение усилий заинтересованных сторон из различных секторов отрасли, как со стороны государства, так и бизнес-сообществ.

Значительно изменившаяся сегодня обстановка в мире и в стране дает нам шанс добиться новых успехов в развитии отечественной гражданской авиации. Уверен, что наши преемники, которые будут праздновать 200-летие отечественной гражданской авиации в 2123 г., будут иметь веские основания сказать, что поколение 2000-х гг. не уронило ту высокую планку, которую наши предки установили отечественной гражданской авиации еще в 1923 г.

Поздравляю ветеранов, всех работников отечественной гражданской авиации, читателей журнала «АвиаСоюз» с Новым 2023 годом и 100-летием гражданской авиации России! Здоровья вам, вашим родным и близким, успехов в профессиональной деятельности на благо отечественной авиации!

http://aviasouz.com

Россия > Транспорт. Госбюджет, налоги, цены. Авиапром, автопром > favt.gov.ru, 3 января 2023 > № 4280498 Александр Нерадько

Привычная непредсказуемость: что ждет российскую экономику в 2023 году. Комментарий Семена Новопрудского

ЦБ опубликовал результаты макроэкономического опроса на 2023-2025 годы. На 2023 год экономисты прогнозируют некоторую стабилизацию нынешнего положения вещей

В 2023 год российская экономика вступила, находясь в качественно новой для себя парадигме. Раньше мы жили в логике «кризис — выход из кризиса», а теперь то, что считалось кризисом, стало новой нормальностью, помноженной на беспрецедентные санкции. Кризис теперь и есть норма, причем надолго. И никакого чисто экономического выхода из такого «кризиса» не существует. Потому что его причины — внеэкономические. Экономического развития в стране пока тоже не будет. Будет более или менее успешное экономическое выживание.

Накануне Нового года Банк России опубликовал результаты традиционного макроэкономического опроса на 2023-2025 годы. Его результаты — медиана прогнозов 27 экономистов из различных российских компаний и банков. Картина, которую нарисовали экономисты на 2023 год, — некоторая стабилизация нынешнего положения вещей.

Итак, согласно этому опросу, в наступившем году официальная безработица составит 4,4% трудоспособного населения (против 4% сейчас). Падение ВВП в 2023 году прогнозируется на уровне 2,4% против 2,9% по итогам 2022-го. То есть нас ждет стабильный затухающий спад экономики. Инфляция 5,8% годовых на конец 2023 года — вдвое меньше, чем сейчас. У резкого снижения инфляции, если оно произойдет, есть не только очевидные плюсы (все будет дорожать не так быстро и сильно), но и реальный минус: главной причиной резкого замедления роста цен может стать стагнация или даже падение реальных располагаемых доходов населения при росте номинальных зарплат.

Но главным изменением в российской экономике (если не случится новых внеэкономических шоков — эта оговорка для любого экономического прогноза по России с 2014-го и особенно с 2022 года обязательна) станет неизбежное резкое падение экспорта при небольшом увеличении импорта. То есть главный фактор, за счет которого российской экономике удавалось удерживаться на плаву после лавины санкций весной и летом 2022 года, — рекордный чистый приток валюты из-за сохранения объемов экспорта при временном резком сжатии импорта — гарантированно исчезнет.

Причем тренд неуклонного падения экспорта при росте импорта в стоимостном исчислении опрошенные ЦБ экономисты прогнозируют не только на 2023-й, но и на все три ближайших года. Неудивительно, что при таком тренде экономисты сходятся во мнении, что стратегически рубль продолжит слабеть к доллару. Впрочем, для российских экспортеров это даже к лучшему. И для бюджета тоже: крепкий рубль уменьшает приток валюты в казну при снижении физических объемов экспорта.

Если Россия и дальше будет наращивать государственные расходы (по итогам 2022 года они, по оценке Минфина, составят исторически рекордную сумму свыше 30 трлн рублей), делать это теперь придется преимущественно за счет внутренних резервов — эмиссии или опустошения Фонда национального благосостояния. Россия в 2023 году на пока непредсказуемый срок переходит от накопления «всероссийской кубышки» к ее растрате.

Попытки резко переориентировать торговлю с Запада на Восток и наращивать долю национальных валют во взаиморасчетах могут натолкнуться на неразрешимую проблему: трудно представить себе ситуацию, когда Россия начнет импортировать из Китая и особенно из Индии (а это две крупнейшие экономики, которые в идеале должны заместить нам западные рынки) хотя бы примерно столько же, сколько будет туда импортировать. А если вы торгуете друг с другом в ограниченно конвертируемых валютах (юань и рупия именно такие), критически важно соблюдать торговый паритет.

Хорошая новость состоит в том, что непредсказуемость, которая определяла нашу жизнь в 2022 году, в 2023-м становится вполне «предсказуемой». Точно останутся все основные санкции против России. Точно не будет экономического роста по отношению к доковидным годам. Почти наверняка не будет более разрушительных санкций против целых секторов российской экономики, чем уже есть сейчас. Заодно проверим, как работает ценовой потолок на российские нефть и газ. Пока, даже с учетом того, что при желании можно смешать нефть разных стран и проверить, это нереально, потолок выглядит достаточно комфортным для России. По крайней мере, среднегодовая цена на российскую нефть Urals и так может оказаться ниже этого потолка в 60 долларов. В условиях потолка цен и отказа поставлять нефть присоединившимся к нему странам России, вероятно, все равно придется продавать черное золото тем же дружественным азиатским государствам с дисконтом. И почти наверняка сокращать добычу.

Еще одну вещь можно предсказать достаточно точно: Россия останется в 2023 году частью глобальной экономики. Наша жизнь будет существенно зависеть от того, случится ли мировая рецессия.

В любом случае 2023 год покажет, получается ли у нас то, что российские власти в прошлом году деликатно называли «трансформацией национальной экономики». А, по сути, это создание новой национальной экономики в условиях жестких ограничений и разрушения значительной части внешнеэкономических связей, благодаря которым Россия жила и развивалась последние 30 лет.

Россия > Госбюджет, налоги, цены > bfm.ru, 3 января 2023 > № 4267569 Семен Новопрудский

Французская компания GTT уходит из России

Она была важна как партнер при строительстве танкеров арктического класса. Тем временем цены на газ в Европе снизились

Французская GTT — мировой лидер по производству контейнеров для перевозки СПГ — прекратила работу в России.

Если слегка вдаться в подробности, то это контейнеры, которые позволяют в больших количествах хранить такое топливо при температуре минус 163 градуса. И сейчас компания решила уйти из России, потому что не может здесь работать из-за очередных европейских санкций. Они запрещают оказывать России, в частности, инженерные услуги. А поскольку GTT — инжиниринговая компания, то и работать она здесь больше не может.

Компания сотрудничала с судоверфью «Звезда» на Дальнем Востоке. Это подразумевало строительство 15 газовозов ледокольного класса. Правда, в сдаче двух судов компания все-таки участвовать будет, потому что ей нужно обеспечить безопасность проектов. И почему два газовоза из этого принципа строить все-таки можно, а остальные нет, корпорация не объяснила.

Как писала Financial Times, это может поставить под угрозу российские газовые проекты в Арктике — «Ямал СПГ» и «Арктик СПГ — 2», с которого планировалось экспортировать сырье уже в этом году. А еще есть проект «Сахалин-2» на Дальнем Востоке, который, к слову, важен для Японии, и японские компании сохранили в нем участие.

Как будет решаться этот большой газовый пасьянс — пока не очень ясно. Комментарий ведущего эксперта Финансового университета и Фонда национальной энергобезопасности Игоря Юшкова.

«Возникает вопрос к французской компании: она вообще отказывается работать с российскими бенефициарами или отказывается работать в России? Потому что если даже в Южной Корее строить, то там, опять же, французы поставляют технологию для танкеров СПГ. Если даже в Китае работать, все равно французы поставляют. Китай пытается выйти на этот рынок строительства газовозов, и можно было бы на этом сыграть и сказать, что окей, давайте мы у вас будем размещать, у вас появятся заказы, вы будете развиваться в этом направлении. Но и там французы тоже поставляют ту же самую технологию для СПГ-танкеров. Поэтому если они займут жесткую принципиальную позицию, что все газовозы, которые заказываются в пользу российских арктических проектов, не будут обслуживать, это для РФ будет очень плохой новостью. Потому что в мире не существует готовых танкеров арктического класса, которые мы могли бы где-то с рынка купить. Большие вопросы, как строить подобные суда».

Но дело еще в том, что только на «Ямал СПГ» в 2020 году приходилось 5% мирового экспорта сжиженного природного газа. А это не единственный российский СПГ-проект. То есть в теории решение французской компании может повлиять и на мировые цены на газ. Хотя пока, когда еще ничего толком не ясно, об этом, наверное, рассуждать рано. Тем более что сейчас на европейской бирже газ сильно подешевел и 3 января торговался на уровне ниже 800 долларов. Правда, нельзя говорить, что это уж очень низкая цена. Но по сравнению с тысячами долларов за тысячу кубометров в прошлом году не такая уж и высокая. Причина — теплая и ветреная зима в ЕС. Но с учетом того, как газ дорожал в ушедшем году, цены на коммуналку там все равно сильно выросли. Сотрудники Business FM спросили об этом жительницу Берлина Ольгу Аруину.

«С июня 2022 года газовое отопление поднялось в цене почти в три раза. Стоит около 11,3 цента за киловатт-час. Если люди платили раньше около 70-75 евро в месяц, то сейчас около 200 евро в месяц. Что касается газового отопления — оно очень поднялось в цене, и люди на эту тему очень переживают. Центральное отопление тоже, но это не так сильно ощущается, может быть, процентов на 30 поднялось».

В декабре Международное энергетическое агентство напоминало, что Европа с конца еще 2021 года направила 330 млрд евро на борьбу с энергокризисом. Это субсидии для потребителей. Правда, вывод эксперты сделали такой: это лишь ослабило стимул к экономии энергии. А в этом году, по мнению аналитиков МЭА, ЕС потребуется еще 100 млрд евро, чтобы восполнить дефицит газа, который перестал поступать из России. И, возможно, история с французами закончится не так печально, как можно было бы предположить. У РФ проблема в том, что если нефтяной танкерный флот можно купить на рынке, то арктические газовозы строятся с нуля с помощью иностранных партнеров.

Впрочем, когда-то в России не умели строить и ледоколы, но потом хорошо научились. А еще в 2022-м были разные сообщения на эту тему: и о том, что Южная Корея — еще один наш партнер в строительстве судов — расторгает контракт, и о том, что «Новатэк» заказал 30 газовозов, которые повезут топливо по «Севморпути», и о том, что судоверфь «Звезда» не успевает в срок, то есть к марту, сдать судно для проекта «Новатэка» «Арктик СПГ — 2». Но как пояснял глава «Новатэка» Леонид Михельсон, все строится, а задержка компанию «не напрягает».

Михаил Сафонов

Си Цзиньпин поздравил Луиса Инасиу Лулу да Силву со вступлением в должность президента Бразилии

Председатель КНР Си Цзиньпин в понедельник направил поздравительное послание президенту Бразилии Луису Инасиу Луле да Силве по случаю его инаугурации.

Си Цзиньпин отметил, что Китай и Бразилия являются крупными развивающимися странами с глобальным влиянием, а также важными развивающимися рынками. Два государства являются всеобъемлющими стратегическими партнерами, имеют широкие общие интересы и несут общую ответственность за развитие, добавил он

По словам главы КНР, за 48 лет с момента взаимного дипломатического признания, благодаря совместным усилиям обеих сторон, межгосударственные отношения получили углубленное развитие, став более зрелыми и динамичными. Китайско-бразильские связи служат образцом отношений между ведущими развивающимися странами, имеют богатое содержание и широкие перспективы, подчеркнул он.

Си Цзиньпин заявил, что придает большое значение развитию всеобъемлющего стратегического партнерства между Китаем и Бразилией и готов совместно с Л. И. Лулой да Силвой поддерживать друг друга в следовании по пути развития, соответствующему национальным условиям, уважать ключевые интересы друг друга, содействовать практическому сотрудничеству между двумя странами и укреплять координацию в многосторонних рамках, выводить китайско-бразильское всеобъемлющее стратегическое партнерство на более высокий уровень на благо двух государств и их народов, рассматривая их со стратегической точки зрения и исходя из долгосрочных перспектив.

США успешно сбросили Европу с локомотива истории

Сергей Савчук

Русскоязычные наследники Советского Союза на излете декабря привычно поздравляют друг друга с Новым годом и желают нового счастья. Точно не известно, знакома ли эта наша традиция за рубежом, но пул русофобских стран изо всех сил пытался создать такое счастье, где главной новизной должен был стать полный отказ от российских энергоресурсов. Получилось, правда, так себе.

Пока вся страна в семейном и дружеском кругу отмечала наступление 2023 года, российские энергетики стояли на боевом посту, обеспечивая тепло в домах и свет миллионов лампочек, что празднично перемигивались на всей протяженности географической линии от Петропавловска-Камчатского до Калининграда. А еще они подводили итоги года ушедшего.

В частности, вчера глава "Газпрома" озвучил официальные цифры наработок российского монополиста и немало интересных подробностей. Алексей Миллер отметил, что главной особенностью работы "Газпрома" в году ушедшем стал кардинальный разворот вектора экспортной деятельности. Оказалось, что в прошлом году по просьбе китайской стороны поставки природного газа шли не только с опережением графика, но и сверх контракта. То есть по итогам года соглашение о поставках перевыполнено — правда, насколько, Алексей Миллер не детализировал.

Понимая конъюнктуру "восточного полигона" и оперируя данными с "западного фронта", можно составить приблизительную картину самостоятельно.

Начнем с неприятного, а именно с рекордного падения поставок на запад, в том числе в страны Евросоюза. По итогам завершенного года экспорт в дальнее западное зарубежье рухнул на рекордные 46 процентов и остановился на исторической отметке в 100,9 миллиарда кубометров. Кажущийся уже очень далеким 2021 год "Газпром" завершил с показателем 185 миллиардов, а 2020-й был закрыт на рубеже 174,9 миллиарда кубометров. Основное падение поставок пришлось на государства ЕС, которые в среднем в два с половиной раза урезали закупки российского голубого топлива.

Естественно, такой провал не мог не отразиться на объемах добычи. Известно, что в прошлом году та просела на внушительные 20 процентов и составила всего 412,6 миллиарда кубометров. Здесь мы сразу же сделаем уточнение, что это нисколько не нарушило общие финансовые планы, особенно в разделе налоговых отчислений. Издание The Economist публикует данные, из которых следует, что Россия добилась рекордного профицита текущего счета в 220 миллиардов долларов, что вдвое больше, чем годом ранее. Произошло это на фоне критических колебаний стоимости энергоносителей, а также повышенного спроса, что фактически нивелировало все санкционные потуги коллективного Запада.

Впрочем, объективности ради отметим, что все не так уж безоблачно и радужно. Как гласит народная мудрость, свято место пусто не бывает: в российскую нишу тут же бесцеремонно влезли поставщики СПГ, произведенного в США. При сохранении текущих тенденций доля нашего газа на европейских биржах в 2023 году может уменьшиться еще на четверть — а значит, тогда доля Соединенных Штатов будет вдвое превышать российскую. Это не то чтобы прямо катастрофа, просто мы теряем свой исторический рынок сбыта, стабильный канал валютных вливаний и увесистый козырь в вопросах геополитики. Американцы, соответственно, все это получают вместо нас, то есть операция Вашингтона по переделу мировых рынков энергоресурсов и влияния на данный момент протекает достаточно успешно, и можно нисколько не сомневаться, что ушлые ребята из-за океана будут использовать этот критический рычаг воздействия на полную катушку.

К последствиям европейского выбора мы еще вернемся, а пока вместе с энергетиками обратим наш взгляд на восток.

В настоящий момент Россия заключила два соглашения с КНР на поставки природного газа. Первое выполняется по МГП "Сила Сибири", чья мощность составляет 38 миллиардов кубометров, хотя на этот показатель, как сообщает российская сторона, газопровод выйдет ориентировочно в 2025 году.

Ровно год назад, в феврале 2022-го, было заключено соглашение о поставках газа с дальневосточных месторождений. По условиям контракта, который заключили "Газпром" и китайская CNPC сроком на 25 лет, за границу ежегодно должно уходить десять миллиардов кубометров газа с месторождений Киринское и Южно-Киринское, расположенных на шельфе Сахалина. Специально под это дело был построен 1800-километровый газопровод Сахалин — Хабаровск — Владивосток, который далее будет заходить в китайскую провинцию Хэйлунцзян, а затем идти в Цзилинь, Ляонин и Пекин. Никто особо не скрывал, что дальневосточный газ пойдет на покрытие энергетических потребностей самой китайской столицы и столичного региона, одной из крупнейших и самых густонаселенных агломераций на планете.

Пара примечательных фактов, добавляющих в наше сухое повествование изрядную долю конспирологии и нотку детектива.

Южно-Киринское газоконденсатное месторождение имеет доказанные запасы в 611 миллиардов кубометров газа, и это главный ресурс "Газпрома" на Дальнем Востоке. Настолько значимый, что после открытия в 2010 году его сразу же стали рассматривать как основную ресурсную базу для поставок во всю ту же Европу, естественно, в виде СПГ, то есть под него при необходимости готовы были построить еще и терминал по сжижению. Непосредственно на месте построены 22 скважины, 14 из которых являются эксплуатационными, то есть именно из них и будут получать заветные углеводороды. При этом задолго до начала СВО на Украине оговаривалось, что эксплуатация месторождения начнется именно в 2023 году. С учетом всего произошедшего на энергорынках это либо крайне удачное совпадение, либо очень умное планирование.

Факт номер два состоит в том, что именно Южно-Киринское месторождение еще с 2015 года находится под персональными техническими санкциями США. Они запрещают поставки высокотехнологичного оборудования в интересах эксплуатирующей организации и призваны не допустить выхода площадки на проектную мощность. Санкции были введены буквально через полгода после государственного переворота на Украине, которую ускоренными темпами стали накачивать оружием, повышая градус русофобии и готовя к прямому военному столкновению с Россией. Владимир Путин в своих выступлениях десятки раз повторил, что нашу страну просто вынудили начать военную операцию, лишив иного выбора. Глядя на подобные совпадения, поневоле начинаешь проникаться глубиной геополитических шахмат, где игра идет сразу на десятках уровней с глубиной шага на годы вперед. В данном случае уж очень похоже, что нас собирались втравить в затяжной, выматывающий военный конфликт, обрубив резервные проекты, способные заменить европейские рынки и даже превзойти их.

Итого в начале года имеется потеря сбыта в Европе в объеме 85 миллиардов кубометров и перспективы наращивания поставок в Китай в объеме 48 миллиардов, но на этот показатель еще нужно будет выйти.

Однако посыпать голову пеплом совершенно точно не стоит.

Алексей Миллер акцентировал внимание и на поставках топлива сверх контрактных норм, и на том, что "Газпром" является абсолютно надежным поставщиком. Российский газовый гигант готов (и точно будет) расширять свое присутствие на самом емком мировом рынке, в Азии, где только один Китай ежегодно закупает свыше 160 миллиардов кубометров природного газа. И потребление данного вида топлива в КНР растет в прогрессии.

В текущем году следует ожидать максимально предметных переговоров в рамках проекта "Сила Сибири — 2" мощностью 50 миллиардов кубометров, а также с паузы явно снимут проект прокачки газа через территорию Монголии. В конце 2021 года монгольское агентство "Монцамэ" со ссылкой на вице-премьера страны сообщало, что технико-экономическое обоснование проекта магистрального газопровода "Союз Восток" на тот момент составляло 70 процентов. Здесь опять же можно предположить, что за прошедшее время разработчики проектной документации значительно продвинулись и в новом году мы увидим предметные переговоры, результатом которых станет начало физического строительства магистрали уже в 2024-м. То есть восточный газовый вектор станет больше на дополнительные 50 миллиардов кубометров газа.

Сложив цифры выше, получаем искомые сто пятьдесят миллиардов кубометров газа, которые ранее шли в Европу, где теперь хозяйничают американцы.

Конечно же, все выглядит гладко только на бумаге, а в жизни строительство и запуск проектов такой сложности и протяженности будут связаны с различными сложностями, главной из которых станет гонка со временем. При этом Россия в худшем случае теряет только деньги до момента запуска восточных маршрутов, Европа же после их старта окончательно превращается в клинически вторичный регион, откуда в ту же Азию уже идет отток производств.

То, что это не наши фантазии, свидетельствует ряд публикаций в зарубежной прессе. Например, агентство Bloomberg провело опрос среди британцев и выяснило, что на этот Новый год шесть из десяти жителей островов значительно сократили расходы на подарки. Банк Англии год назад озвучивал уровень инфляции в два процента, но в 2023-й королевство вошло с пятикратно большим показателем. Буквально на днях Британская ассоциация производителей керамики, выпускающая широчайший спектр товаров — от огнеупорных кирпичей до искусственных суставов, вышла с заявлением, что из-за десятикратного роста цен на энергоносители вынуждена сократить производство, а многие заводы уже начали сокращения персонала и рассматривают возможность перехода в банкротство.

Немецкое издание Handelsblatt сообщает, что стоимость электричества для населения в новом году вырастет на 115 процентов, а министр обороны Австрии Клаудия Таннер предупреждает, что Европу гарантированно ждут массовые блэкауты, они затронут до трети населения, которое не сможет удовлетворять свои жизненные потребности. И это лишь публикации за один день.

В то же самое время вице-премьер Александр Новак говорит, что Россия в случае необходимости будет наращивать экспорт сырой нефти. Министерство финансов США синхронно публикует коммюнике, в котором прямо говорится, что сырая российская нефть, прошедшая переработку за рубежом, не подпадает под санкции и на нее не будет распространяться так называемый потолок цен.

Идет крупная игра, большая часть событий которой происходит вовсе не на фронте, а за кулисами мировой политики. При этом итог станет виден уже через несколько лет — и результаты эти будут определять новый облик мира. Определять, как он будет выглядеть, будут мировые сверхдержавы: Россия, США и Китай. Европы в этом списке больше нет.

В Китае полным ходом идет производство медикаментов в рамках борьбы с COVID-19

Китай наращивает производство различных медикаментов для профилактики и лечения COVID-19 после того, как власти оптимизировали меры реагирования на эпидемию.

Предприятия по всей стране круглосуточно производят маски, тесты на наличие антигена, жаропонижающие и обезболивающие препараты, чтобы обеспечить достаточное предложение.

Ниже указаны мощности по производству основных видов медикаментов в рамках борьбы Китая с COVID-19:

Суточный объем производства жаропонижающих и обезболивающих препаратов, в частности ибупрофена и парацетамола, составляет 190 млн таблеток, что более чем в четыре раза превышает показатель, зарегистрированный в начале декабря.

В частности, суточный объем производства жаропонижающих препаратов для детей достигает 1,12 млн флаконов.

Мощности по производству тестов на наличие антигена увеличились с 60 млн наборов в сутки в начале декабря до примерно 110 млн к концу того же месяца. Показатель вырос на 83 проц.

Годовой объем производства вакцин против COVID-19 достиг 5,5 млрд доз.

Мощности по производству масок N95 в стране достигают более 190 млн единиц в сутки.

В сутки производят более 250 тыс. пульсоксиметров, что более чем вдвое превышает показатель, зарегистрированный в начале декабря.

При этом в 11 административных единицах провинциального уровня была запущена онлайн-платформа для покупки медикаментов, что помогло примерно 2 млн больным, большинство из которых находятся в отдаленных сельских районах.

В стране также нарастили распределение медикаментов между регионами. По состоянию на 28 декабря более 174 млн таблеток ибупрофена, 60 млн таблеток парацетамола и еще 550 млн тестов на наличие антигена были поставлены в ключевые районы страны.

Международный кинофестиваль "Шелковый путь" открылся в городе Сиань

9-й Международный кинофестиваль "Шелковый путь" открылся 2 января в Сиане, административном центре провинции Шэньси /Северо-Западный Китай/.

В общей сложности на фестиваль зарегистрировались 1598 кинолент из 90 стран и регионов мира, и, по данным организаторов фестиваля, 19 фильмов прошли в финальную гонку.

Десять наград, включая "Лучший фильм", "Лучший режиссер", "Лучший актер" и "Лучшая актриса", будут объявлены на церемонии закрытия фестиваля 3 января.

Фильмы демонстрируются онлайн и оффлайн в течение пяти дней, начиная с 30 декабря. Фильмы из 51 страны и региона, включая 24 страны и региона "Пояса и пути", демонстрируются оффлайн.

Международный кинофестиваль "Шелковый путь", прошедший впервые в 2014 году, организован в этом году Медиакорпорацией Китая /China Media Group/, правительствами провинций Шэньси и Фуцзянь.

Ослабление мер Китая по COVID привело к ралли железной руды в конце года

Как сообщает агентство Reuters, фьючерсы на железную руду выросли 30 декабря 2022 года, при этом эталонный индекс Даляня поднялся до более чем шестимесячного максимума и находится на пути к годовому приросту на 43%, поскольку резкое ослабление контроля над пандемией ведущим производителем стали в Китае подстегнуло надежды на восстановление спроса. в 2023 году.

Спотовые цены на сырье для производства стали также выросли на этой неделе, достигнув пятимесячного пика, поскольку трейдеры отмахнулись от опасений по поводу роста числа случаев заражения COVID-19 в Китае. Но он должен был отметить самый низкий уровень на конец года за три года.

Самая продаваемая в мае железная руда на Даляньской товарной бирже выросла на 2,2% до 858 юаней ($123,29) за тонну, что стало самым высоким показателем с 10 июня.

На Сингапурской бирже базовый январский контракт на железную руду вырос на 0,7% до $115,95 за тонну, самого высокого уровня с конца июля.

Спотовая железная руда с содержанием 62% подскочила в четверг до 116 долларов за тонну, что является самым высоким показателем с начала августа, показали данные консалтинговой компании SteelHome.

После достижения пика этого года в $163 в марте, вызванного ослаблением Китаем ограничений на пандемию и мер экономического стимулирования, железная руда в последние месяцы отступила и рухнула до уровня $80 в ноябре из-за драконовской политики Пекина «ноль-COVID» и сектора недвижимости. спад.

«Железная руда, как ожидается, останется сильной в краткосрочной перспективе (рост до $120/т) и может продолжиться (вырастет до $150/т) в случае бычьего сценария крупного кредитного смягчения Китая в 1 квартале 23 года и ускоренного восстановления экономики Китая. «План открытия реализуется», — говорят аналитики Citi.

Другие входные данные сталелитейного производства Даляня также были более устойчивыми: коксующийся уголь и кокс выросли на 0,5% и 1,5% соответственно.

Тем не менее, контрольные показатели стали были неоднозначными: арматура на Шанхайской фьючерсной бирже выросла на 1,5%, горячекатаный рулон поднялся на 1,7%, а катанка упала на 1,2%. Нержавеющая сталь снизилась на 0,4%.

По словам аналитиков, опасения по поводу ухудшения ситуации с COVID-19 в Китае могут сдержать краткосрочные цены на железную руду и сталь.

«Шанхайским рынкам арматуры придется подождать и посмотреть, смогут ли отложенная строительная деятельность и связанный с ней спрос на сталь (после праздников и зимнего сезона) пережить цунами случаев COVID, охвативших страну в настоящее время», — сказал управляющий директор Navigate Commodities Атилла Виднелл.

Walsin Lihwa объявляет о повышении цен на катанку из нержавеющей стали на январь

Как сообщает Yieh.com, Walsin Lihwa, ведущий производитель катанки из нержавеющей стали на Тайване, объявил о повышении новых цен на катанку из нержавеющей стали в январе следующего года, чтобы отразить высокие цены на сырье.

Для внутренних продаж цена на 304 выросла на N$6000 за тонну, цена на серию 200 выросла на N$3000 за тонну, цена на 316 была значительно повышена на N$12 000 за тонну, а цена на серию 400 будет увеличена на N$1200 за тонну.

После окончания праздников в Европе и Америке, праздника Лунного Нового года и ослабления эпидемии в Китае ожидается постепенное улучшение спроса.

«Запасы многих редкоземельных металлов близки к исчерпанию»: нужна ли человечеству лунная база?

Астроном Владислав Шевченко объяснил, какие полезные ископаемые можно добывать на Луне

Василий Зайцев

2 января 1959 года стартовала советская станция «Луна-1». Это был первый космический аппарат, преодолевший притяжение Земли и начавший исследование ее спутника. Спустя 60 лет человечество наконец всерьез задумалось об освоении Луны: ведущие космические державы планируют к 2030 году построить на спутнике базу. Но несет ли это открытие пользу для людей, или же государства хотят зарабатывать очки престижа на имиджевых проектах? «Газета.Ru» обсудила будущее лунных исследований с Владиславом Шевченко, заведующим отделением исследований Луны и планет Государственного астрономического института им. Штернберга МГУ им.Ломоносова.

Зачем это нужно?

Если оставить за скобками идею переселения на другие планеты из идейных соображений, как предлагает Илон Маск, то у освоения Луны остаются две цели: получение научных знаний и прибыли. Получить краткосрочную прибыль на Луне, наверное, невозможно, но критики часто ставят под сомнение и научную целесообразность. Наука – это важно, говорят они, но действительно ли затраты на обитаемую постоянную базу оправданны? Ведь за гораздо меньшие деньги можно отправить десяток автоматических луноходов, и они ответят на все интересующие ученых вопросы без риска для жизни экипажей и чрезмерных государственных трат. В качестве примера критики приводят полеты по программе «Аполлон» в прошлом веке, которые якобы имели нулевую научную ценность.

Действительно, американская лунная программа с самого начала задумывалась с политическими целями, а из двенадцати побывавших на Луне людей лишь один был профессиональным ученым, остальные – военными. Несмотря на это, мнение о нулевом научном результате программы «Аполлон» ошибочно. В ходе одной только первой высадки удалось установить, что 1) Луна сформировалась горячей и обладала магматическим океаном 2) она была магматически активна 800 млн лет 3) Луна не покрыта «зыбучей» пылью, по ней вполне удобно ходить, ездить и можно посадить космический корабль. Кроме того, за всю программу астронавты разместили комплексы сейсмометров, измерили тепловой поток от ядра спутника, собрали образцы солнечного ветра, сделали УФ-фотографии астрономических объектов, провели много экспериментов с магнитометром, а также привезли на Землю 382 килограмма лунного грунта, чтобы исследовать механические свойства реголита и лунной пыли.

По большому счету, научные результаты «Аполлонов» сравнимы с таковыми всех марсианских аппаратов в совокупности — с поправкой на развитие технологий.

Ученый Владислав Шевченко в качестве примера выгоды от наличия «живых глаз» приводит обнаружение оранжевого грунта на Луне.

«Геолог Джек Шмитт был первым ученым, включенным в состав экспедиции. Стоя на лунной поверхности, он заметил оранжевый грунт, – как выяснилось, на него не обратили внимания при предыдущих высадках. Он увидел его взглядом профильного специалиста, а шесть предыдущих экипажей и автоматические приборы – не смогли», – рассказывает Шевченко. Впоследствии оказалось, что оранжевый оттенок реголиту придают мелкие песчинки вулканического стекла, богатого оксидом железа и цинка.

Наконец, преимущество человека над роботами заметно даже на примере современных аппаратов — марсохода Curiosity и стационарного марсианского зонда InSight. У первого из них в 2016 году, после трех лет эксплуатации, вышел из строя механизм подачи сверла, который обеспечивает его втягивание и вытягивание из закрепленной на роботизированной руке буровой установки. Это приостановило эксперименты на два года, пока инженеры не придумали новый подход: контролировать глубину погружения сверла, двигая всей роботизированной рукой. У аппарата InSight же возникли проблемы с HP3, прибором для измерения теплового потока из марсианских недр. Это устройство выполнено в форме «самозабивающегося гвоздя», и должно было закопаться на глубину пять метров, но в итоге остановилось всего в нескольких сантиметрах от поверхности. Как ни старались ученые, погрузить его на целевую глубину не удалось – смогли лишь «утрамбовать» в грунт на полную высоту в 40 сантиметров с помощью роботизированного совка. Обе эти проблемы не могли бы возникнуть у человека с дрелью и лопатой.

Какие проблемы предстоит решить

Луна – крайне негостеприимное для человека место, и потому выживание там возможно лишь за счет создания искусственных условий с помощью технологий. С этим связана фундаментальная проблема – любое устройство и приспособление обладает массой и объемом, а логистические возможности в лунных миссиях крайне ограничены. Посадочный модуль программы «Аполлон» вмещал 3,5 тонны, лунная версия ракеты Starship, которую NASA избрало для посадок по программе Artemis, должна вмещать около 100 тонн, согласно амбициозным планам Илона Маска. Этого мало для строительства автономной многократно дублированной отказоустойчивой инфраструктуры жизнеобеспечения, и потому все существующие планы строительства базы подразумевают использование местных ресурсов.

Самый ходовой ресурс человечества – это вода. Она необходима для питья, мытья и стирки, выращивания растений, с ней связаны многие химические реакции. Вдобавок она является источником водорода и кислорода, из которых можно также делать топливо. Требуется она и для охлаждения – лунным днем поверхность может накаляться до ста градусов, и скафандры эпохи «Аполлонов» сублимировали более полулитра воды в час, чтобы избежать этого. Именно поэтому новые американские высадки запланированы в районы около южного полюса – сканирование с орбиты показывает, что там накоплено много воды. Пока неясно, занесли ее кометы, или же поток ионов водорода (протонов) солнечного ветра прореагировал с лунным грунтом и окислился до воды, но, в любом случае, ее большие массы скопились в полярных глубоких кратерах. На лунных полюсах, как и на Земле, Солнце никогда не поднимается высоко и не опускается низко за горизонт, и потому существуют как пики вечного света, так и «ямы» вечной тьмы, где лед никогда не тает. Однако прежде чем ее можно будет использовать, автоматические зонды должны будут разведать, в какой именно форме залегает лунная вода, чтобы инженеры разработали технологию массовой добычи.

Помимо воды, лунным жителям потребуется много строительных материалов – как минимум потому, что радиационный фон на земном спутнике примерно в 200 раз выше, чем на Земле, и долго прожить в надувной палатке или под тонкой алюминиевой крышей нельзя. Вдобавок у Луны нет атмосферы, и даже крошечные метеороиды размером с песчинку могут нанести урон за счет огромной скорости падения.

В связи с этим в качестве защиты планируют использовать сам лунный грунт. Вариантов два: можно присыпать жилище слоем реголита такой толщины, чтобы он защищал от космической радиации, как земная атмосфера и магнитосфера. По расчетам Роберта Виммер-Швайнгрубера из немецкого Университета Кристиана Альбрехта, этот слой должен превышать 70 сантиметров – то есть астронавтам потребуется либо землеройная техника, либо интенсивная работа лопатами. Райан Уоткинс, физик из Планетологического института США, предлагает поселить людей внутри лавовых труб – естественных пещер, оставшихся со времен магматической активности земного спутника. Наконец, существует много исследований о изготовлении из реголита строительных блоков. Например, с помощью микроволн его можно спекать в подобие кирпичей, из которых люди (или роботы) построят внешний слой жилища.

Луна также богата важнейшими металлами – алюминием и железом. Железо представлено пироксенами и оливином, а также гематитом – основной земной железной рудой. Однако земная черная металлургия полагается на восстановительные свойства монооксида углерода, получаемого из каменного угля, на Луне же придется прибегнуть к различным экзотическим процессам. Так, компания Lunar Resources недавно получила от NASA $3 млн на создание прототипа установки, способной добывать металлы, в том числе железо и алюминий, из расплавленного реголита с помощью электролиза. Этот метод очень энергоемкий, и потому для его использования потребуется мощная электростанция. Ожидается, что прототип автоматического устройства будет готов к отправке на Луну для испытаний к 2024 году. В качестве альтернативы можно использовать железосодержащий металлический порошок из лунной пыли – фильтровать его магнитами и формовать детали с помощью 3D-принтеров и порошковой металлургии. Все перечисленные выше методы добычи нужны лишь при строительстве объектов на самой Луне.

Даже если предположить, что стоимость полета на Луну и обратно опустится ниже стоимости запуска Falcon 9 компании SpaceX (около $50 млн) – цена стали за килограмм слишком низкая, чтобы ее экспорт на Землю стал выгоден в обозримой перспективе.

Перевозка, например, золота при цене около $60 млн за тонну гипотетически могла бы окупиться, но человечеству неизвестны лунные золотые жилы, а существующий спрос способна удовлетворить и земная промышленность. Однако профессор Шевченко считает, что существует как минимум один тип металлов, импорт которых с Луны уже оправдан.

«Земные запасы многих редкоземельных металлов группы лантаноидов уже близки к исчерпанию, консалтинговые фирмы утверждают, что разведанные запасы закончатся через несколько десятилетий. Лантаноиды необходимы для многих высокотехнологичных устройств: например, в состав сенсорных экранов телефонов входит индий, запас которого крайне мал. Инженеры ищут замену индию, но на Луне его запасов много, и мы можем указать области, в которых концентрация редкоземельных металлов велика», – говорит ученый.

Как и когда полетят

Полная информация есть лишь по планам США, поскольку NASA традиционно является открытой для общественности организацией. Американская лунная программа опирается на ряд ключевых положений. С Земли на окололунную орбиту астронавтов доставит связка корабля Orion и ракеты SLS, которая, после стольких лет задержек, все-таки отправилась в испытательный полет к Луне и успешно его завершила. В точке Лагранжа L1 системы Земля-Луна астронавты пристыкуются к расположенной там станции Gateway. Ее строительство в качестве «перевалочной базы» на полпути к земному спутнику начнется в 2024 году.

С Gateway на лунный южный полюс людей спустит ракета Starship компании SpaceX. В ходе первой высадки Artemis 3, запланированной на 2026 год, планирутся пробыть на проверхности около недели, собрать научные данные и разведать местность, после чего вернуться на Gateway, а с нее – на Землю в капсуле Orion.

Использование Starship пока выглядит самой рискованной частью программы, поскольку на конец 2022 года ее прототипы не совершили ни одного космического полета, а претензии американских экологических организаций ставят под угрозу работоспособность площадки в Бока-Чика (штат Техас), где ее испытывают. Ряд ученых считают, что работа космодрома вредит местной популяции желтоногих зуйков, и до окончания этих споров Федеральное управление гражданской авиации США не может санкционировать испытательные полеты.

Помимо этого, NASA планирует множество вспомогательных миссий в рамках программы CLPS («Коммерческие лунные услуги»). Несколько частных компаний будут доставлять на Луну роверы-разведчики, прототипы приборов, орбитальные аппараты и многое другое, что необходимо для запуска базы. Важнейшим аппаратом из этой серии будет луноход VIPER, снабженный исследовательским буром и набором приборов для точного картографирования ресурсов в районе полюса, – без него вряд ли удастся узнать, где стоит добывать лед.

Строительство самой лунной базы пока запланировано на 2030 год, когда в ходе Artemis 8 доставят ее первый модуль Foundational Surface Habitat. Детальных планов самой базы еще не существует. Известно лишь, что первоочередной задачей, помимо установки жилья, будет обеспечение базы электроэнергией. Это планируют сделать с помощью комбинации солнечных панелей и аккумуляторов, а также за счет портативного ядерного реактора мощностью около 10 кВт. Его прототип Kilopower, по размеру напоминающий домашний холодильник, отлично показал себя на испытаниях в 2018 году.

О планах России и Китая известно гораздо меньше. Российская РКК «Энергия» опубликовала доклад, согласно которому для единичной миссии потребуется четыре старта сверхтяжелых ракет «Ангара-А5В». Корабль будут постепенно собирать на околоземной орбите – первая «Ангара» поднимет взлетно-посадочный модуль, затем к нему пристыкуют транспортный модуль с водородно-кислородными двигателями, которые отвозят сборку к Луне. Спустя месяц запустят пилотируемый «Орленок», а спустя еще месяц – новый транспортный модуль, который отбуксирует «Орленок» к Луне. На окололунной орбите происходит сборка всего комплекса, космонавты переходят в спускаемый аппарат и высаживаются на Луне. Всего экипаж должен будет провести на Луне около двух недель, запуск запланирован приблизительно на 2030 год.

Саму Международную лунную станцию Россия намеревается строить вместе с Китаем. Опубликованная дорожная карта предполагает для этого пять миссий. В ходе первой из них установят командный центр, электростанцию и аппаратуру связи, третья будет посвящена разработке местных ресурсов, а пятая, последняя из запланированных, будет связана с астрономией. На этой базе, как и на американской, должен быть установлен ядерный реактор, а из примечательных отличий стоит упомянуть планы по разработке лунного «прыгуна» (hopper). Этот аппарат, по заявлению генерального конструктора лунной программы Ву Вэйжэня, будет способен заряжаться от реактора и с помощью этой энергии множество раз подскакивать над поверхностью. Его можно сравнить с транспортной квазибаллистической ракетой, предназначенной, например, для доставки воды из вечно затененных кратеров.

Россия. Германия. США. ЦФО > Образование, наука. СМИ, ИТ. Металлургия, горнодобыча > gazeta.ru, 2 января 2023 > № 4258883 Владимир Шевченко

Официальный представитель материковой части Китая призывает к совместным усилиям для воссоединения Родины

Глава Канцелярии ЦК КПК по работе с Тайванем и Канцелярии по делам Тайваня при Госсовете КНР Сун Тао призвал к совместным усилиям по обе стороны Тайваньского пролива для достижения великих целей возрождения китайской нации и воссоединения Родины.

Сун Тао сделал такое заявление в новогоднем послании, опубликованном в первом номере журнала "Отношения через Тайваньский пролив" за 2023 год.

Сун Тао сказал, что в 2022 году материковая часть страны укрепляла свою ведущую роль и удерживала за собой инициативу в отношениях между двумя берегами Тайваньского пролива.

В течение года были предприняты непрерывные усилия по разъяснению соотечественникам на Тайване и международному сообществу истории тайваньского вопроса и его развития, основных принципов и политики материковой части Китая в отношении работы, связанной с Тайванем, сказал Сун Тао.

Материковая часть страны приняла конкретные меры для поддержки тайваньских соотечественников и предприятий, и оказания им помощи в преодолении трудностей, отметил Сун Тао.

Материковая часть страны продолжила борьбу с сепаратистской деятельностью и внешним вмешательством в дела, касающиеся Тайваня, эффективно сдерживала внешние силы, которые пытались использовать тайваньский вопрос для сдерживания Китая, сказал он.

"В 2023 году мы будем поддерживать курс "мирное воссоединение, одно государство - два строя" и проведем обширные и углубленные дискуссии о связях через пролив и воссоединении Родины с дальновидными людьми из различных слоев тайваньского общества на основе принципа одного Китая и Консенсуса 1992 года", заявил Сун Тао.

"Мы будем решительно защищать наш национальный суверенитет и территориальную целостность и предпримем решительные действия против сепаратистской деятельности и внешнего вмешательства", - добавил Сун Тао.

Европа стала самой горячей точкой мира

Петр Акопов

Прогнозы на наступивший год колеблются от "ничему не удивляйтесь" до "все изменится". Но нет смысла ждать конца света или надеяться на чудо — 2023-й станет логичным продолжением 2022-го, причем куда в большей степени, чем год ушедший продолжал тенденции предшествовавшего ему. Практически гарантированно, что главным событием нового года останутся боевые действия на Украине и все связанное с их ходом. А связано практически все — от цен на сырье до процесса демонтажа атлантического миропорядка. Но это не значит, что все зависит только от украинского фронта и остальное не имеет значения. Напротив, как в любой экстремальной ситуации, все переплетено и идет в общий зачет.

Хотя Европа, внезапно ставшая самой горячей точкой мира, потому что решила расшириться на восток за счет русской земли и считает происходящее на Украине своим, а не русским делом, и будет весь 2023-й находиться в возбужденном состоянии, нет никаких гарантий того, что традиционно самый опасный регион мира, Ближний Восток, не вернет себе внимание мирового сообщества. Не вместо Европы, а вместе с ней.

Конечно, самого опасного развития событий все же не случится — атаки на Иран, которой жаждут некоторые израильские политики (включая вернувшегося к власти Нетаньяху) и часть американских элит, не произойдет. Но сам факт того, что американцы окончательно похоронили ядерную сделку, будет оказывать негативное влияние на ситуацию в регионе, давая провокаторам повод надеяться, что у них получится стравить арабов и персов. Недавние волнения в Иране дали им дополнительную надежду на дестабилизацию ситуации в исламской республике, но рассчитывать на серьезную смуту в древнем государстве не стоит. При всех внутренних проблемах Иран стоит в первых рядах стран, работающих над изменением выгодного Западу миропорядка, и роль Тегерана будет только возрастать.

В том числе и благодаря сближению с Россией — прошлый год стал действительно прорывным в российско-иранских отношениях, убрав те препятствия, которые до этого сдерживали их развитие. Убрав в первую очередь с российской стороны — заставив и наш бизнес, отрезанный от Европы, и наши госкорпорации и чиновников, зачастую тоже евроориентированных, максимально серьезно взяться за уже давно существовавшие планы стратегического сотрудничества с соседним государством: транспортный коридор Север — Юг, торговля и инфраструктурные проекты, не говоря уже о военно-техническом сотрудничестве. При этом Россия сохраняет близкие отношения и с соседями Ирана — как с арабами, так и с турками. Более того — взаимодействие с арабскими странами (в первую очередь Саудовской Аравией и Эмиратами) усиливается, а с Турцией и вовсе приобретает характер стратегически важнейшего.

И это притом что рост турецкого влияния на постсоветском пространстве не может не тревожить Москву — чрезмерное усиление Турции в Закавказье и ее настойчивые попытки расширить свое присутствие в Средней Азии не отвечают российским интересам. Однако Путину удается находить баланс интересов с Эрдоганом, поэтому предстоящие в июне в Турции президентские выборы будут иметь чрезвычайно большое значение.

Эрдоган практически наверняка переизберется — что выгодно России и невыгодно Западу. Но даже в случае его поражения не стоит ожидать смены турецкой внешнеполитической стратегии: за два эрдогановских десятилетия страна превратилась в более чем серьезного игрока сверхрегионального масштаба (даже если понимать под ее регионом Большой Ближний Восток) и отказываться от наступательной внешней политики не собирается. А наступательность неразрывно связана с самостоятельностью — аккуратным дистанцированием от Запада и поддержанием выгодных Турции близких и разнообразных связей с Россией.

На Большом Ближнем Востоке хватает болевых точек, способных взорваться. Кроме главной, палестинской, есть и вялотекущая война в Йемене, и балансирующая на грани возобновления гражданской войны Ливия, и курдская проблема для как минимум трех государств. И многострадальная Сирия, которая, впрочем, вскоре может вернуться в Лигу арабских государств, что будет означать отказ от требований ухода Асада, который в новом году проведет встречу с Эрдоганом, — им обоим важно не только зарыть топор войны, но и попытаться договориться о том, что делать с непослушными курдами на турецко-сирийской границе. Решить эту проблему мешает американское военное присутствие в Сирии — и уходить Штаты пока что не собираются.

Однако в целом американское влияние в регионе падает: арабы все больше диверсифицируют свои связи, сближаясь с Китаем и Россией. Об общей для всего большого региона проблеме — Афганистане — пока что как бы забыли. После ухода американцев афганцы предоставлены сами себе — и в тяжелейшей экономической ситуации талибские руководители пытаются выстроить некое подобие государственной власти, не желая при этом делиться ею со вчерашними коллаборационистами, то есть теми, кто работал на американцев. Нищий и взрывоопасный Афганистан не нужен никому из его соседей, но пока что ни Китай, ни Россия, ни Иран, ни арабские страны не смогли наладить серьезные торгово-экономические связи с Кабулом. Четвертая важнейшая для Афганистана страна, Пакистан, сама пребывает в состоянии внутреннего раздрая — отстраненный (к удовольствию Запада) весной прошлого года от власти Имран Хан в этом году сделает все для того, чтобы вернуться в премьерское кресло.

Хотя перемещение геополитического центра тяжести из Европы и Средиземноморья в Тихоокеанский регион продолжится, все же большинство самых разогретых болевых точек остается в Азии и Европе (здесь в новом году может детонировать не только Косово, но и Босния). Тайваньский вопрос, так сильно расчесанный в прошлом году, в этом году практически наверняка поутихнет — ни Вашингтону, ни тем более Пекину нет нужды провоцировать новый виток кризиса, который неизбежно будет проходить на более жестком уровне и ухудшит и без того деградирующие американо-китайские отношения. Противостояние Китая и США, естественно, продолжится, словесная и санкционная конфронтация усилится, но играть с тайваньским огнем стороны в 2023-м не будут. Кризисным тут — как и во многих других регионах мира — может стать следующий, 2024 год, когда на острове пройдут президентские выборы (в ходе которых будет обыгрываться тема провозглашения независимости, то есть отказа от статуса давно уже несуществующей "Китайской Республики").

А вот в отношении другой тихоокеанской кризисной точки, Кореи, ничего загадывать нельзя — хотя и тут не стоит в очередной раз ждать армагеддона. Очень вероятно, что Ким Чен Ын проведет первые с 2017 года ядерные испытания — чем, впрочем, больше взбудоражит Японию, чем США. В Вашингтоне все равно не знают, что делать с КНДР: требование отказаться от ядерного оружия откровенно бессмысленное, да и давить на Пхеньян больше нечем, все возможные санкции уже давно введены. Сейчас, напротив, Москва и Пекин хотели бы снять часть международных санкций с Пхеньяна, но сделать это невозможно из-за американского вето. Не стоило Китаю и России в свое время соглашаться в ООН с американскими предложениями по антикорейским санкциям, однако что уж теперь жалеть о том, что было в совсем другой эпохе. Сейчас русские и китайцы не только могут, но и просто обязаны обходить эти санкции в торговле с КНДР, что будет правильно и с точки зрения двусторонних отношений, и в качестве примера разрушения выстроенной Западом системы наказания "стран-изгоев".

Для коллективного Запада новый год станет временем испытания на прочность — как отношений между ЕС и США, так и самого Евросоюза. Недовольство европейцев американцами, зависимость от которых усиливается, вырастет, но нагнетаемый страх перед "русской угрозой" переборет его. Противоречия внутри ЕС увеличатся, но не настолько, чтобы привести к параличу организации. Франция с Германией так и не смогут договориться ни о сути совместного лидерства, ни о принципах стратегической автономии, не смогут согласовать и планы приема в ЕС Западных Балкан. Требование пойти на переговоры с Россией о новых принципах стратегической безопасности на континенте будут звучать все настойчивее, но элиты в целом продолжат держать строй, уповая на то, что Европе удастся сохранить Украину за собой.

В Штатах весь год будут "есть Трампа" — глобалистский либеральный истеблишмент постарается сделать все для того, чтобы не допустить его возвращения в Белый дом. А для этого прежде всего надо сорвать его выдвижение от республиканцев — которое, хоть и должно произойти летом 2024-го, но состоится по итогам праймериз, начинающихся уже в январе следующего года. То есть за 2023 год демократам нужно сделать так, чтобы рейтинг Трампа в реальности (а не в манипулируемых соцопросах) упал до уровня неизбираемости. Будут и попытки судить его, и новые разоблачения, и масштабная кампания дискредитации, однако у 45-го президента есть хорошие бойцовские качества и неплохие шансы выстоять под этим огнем.

Уже три года мир живет в чрезвычайной ситуации — и четвертый год точно не будет мирным и спокойным. К концу 2023-го мир не сильно будет отличаться от того, что есть сейчас, потому что накапливаемые в ходе глобальной трансформации серьезнейшие изменения не воспринимаются нами с близкого расстояния. Однако это не значит, что они не происходят. Наоборот, их масштаб слишком велик, чтобы сразу же осознать его. В новом году мы чуть лучше поймем то, что происходило в 2022-м, но все значение происшедшего в начале 2020-х оценим только спустя годы.

В 2022 году «Газпром» добыл 412,6 млрд кубометров газа

С 1 января 2023 года «Газпром» вышел на принципиально новый уровень поставок газа в Китай.

Растет экспорт газа в Китай по газопроводу «Сила Сибири».

«В 2022 году по просьбе китайской стороны поставки регулярно шли сверх суточных контрактных количеств, и в итоге мы превысили годовые обязательства. Более того, также по просьбе китайских коллег, мы 31 декабря, то есть на несколько дней раньше срока, вышли на поставку суточных объемов, предусмотренных контактом для следующего года. Таким образом, с 1 января 2023 года «Газпром» вышел на принципиально новый уровень поставок газа в Китай. Это, безусловно, говорит о «Газпроме» как об ответственном поставщике и надежном партнере. А также о заинтересованности Китая, самого перспективного газового рынка, в поставках российского трубопроводного газа», - сообшил глава «Газпрома» Алексей Миллер.

По его словам, развитие китайского вектора связано также с двумя перспективными маршрутами: с Дальнего Востока и через Монголию. По первому подписан контракт, второй маршрут прорабатывается. Суммарный объем ежегодных поставок по трем маршрутам – около 100 млрд куб. м газа.

«Задача №1 для нас – надежное обеспечение газом российских потребителей. Мы её, как и всегда, уверенно выполнили. Поставили из газотранспортной системы, по оперативным данным, 243 млрд куб. м газа. Мы активно занимаемся газификацией российских регионов. Второй год идем с перевыполнением плана. Результат – природным газом пользуются всё больше жителей нашей страны. В 2022 году мы построили газопроводы более чем к 450 населенным пунктам. В основном это деревни и сёла», - сказал Алексей Миллер. .

«Газпром» бесплатно доводит газ до границ домовладений. Благодаря этому к концу 2022 года более полумиллиона российских семей в ранее газифицированных населенных пунктах получили возможность подключиться к газу – чистому, удобному и доступному источнику энергии.

«И, конечно же, мы основательно подготовились к зиме, к сезону пиковых нагрузок. Заполнили российские хранилища до очередного рекордного уровня – 72,662 млрд куб. м. Чтобы наши потребители были уверены – у них дома будет тепло. В этом нет никаких сомнений», - отметил Алексей Миллер.

Еще один важный для страны рекорд - в 2022 году группа «Газпром» выплатила в бюджеты всех уровней более 5 трлн руб.

Что касается добычи газа, в 2022 году она составила 412,6 млрд куб. м. В страны дальнего зарубежья «Газпром» поставил 100,9 млрд куб. м газа.

Перспективы роста потребления газа в мире связаны главным образом с Азией. В первую очередь – с Китаем.

«Газпром уверенно вошел в 2023 год. Мы продолжаем выполнение намеченных планов и социальных обязательств. Работаем на благо России», - подытожил глава компании.

Русская внешнеполитическая культура и Орда: статья-гипотеза

«Ордынская эпоха» формирует уникальные черты современной российской внешней политики

ТИМОФЕЙ БОРДАЧЁВ

Доктор политических наук, профессор, научный руководитель Центра комплексных европейских и международных исследований Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», программный директор Международного дискуссионного клуба «Валдай».

Русский народ рос и развивался не в безвоздушном пространстве,
а в определённой среде и на определённом месте.
Георгий Вернадский. «Начертание русской истории»

Из всех иноязычных сообществ, с которыми Россия взаимодействовала в период становления государственности с центром в Москве, отношения с Ордой имели для её внешнеполитического поведения и внутренней организации значение, близкое к тому, каким было взаимное влияние государств Западной Европы в период их появления в современных границах. Однако результаты этого исторического опыта принципиально отличаются.

Борьба европейских народов друг с другом привела к возникновению разных государств в пределах общей политической цивилизации. Продолжением отношений России и Орды оказалась полная или частичная интеграция составлявших её кочевых народов Евразии в состав русского государства.

Даже после «сжатия» России в конце XX века, именно «ордынское наследие», включая такие важнейшие регионы, как Сибирь, Северный Кавказ и Поволжье, составляет значительную часть национальной территории. Поволжье стало первым полиэтничным регионом в составе России, где формировались характерные для её последующего развития способы управления многонациональной общностью, российская элита и национальная культура[1]. На руинах Орды произошло значительное по меркам позднего Средневековья событие: невиданная по идеологическому накалу борьба сменилась за несколько десятилетий мирным совместным развитием великороссов, татар и других народов в рамках одного государства.

Самое убедительное доказательство уникального значения Орды для русской политической истории представляет собой историография вопроса – наиболее обширная и глубокая: со времён работ Василия Татищева[2], Николая Карамзина[3] и Николая Костомарова[4], через фундаментальные труды Сергея Соловьёва и Александра Преснякова[5], концептуально целостные работы советского периода[6] вплоть до дискуссий наших дней[7]. Данная тема практически никогда не была избавлена от влияния политических предпочтений, оставаясь одним из наиболее противоречивых исторических сюжетов. Как отношения с Ордой повлияли на развитие русского государства, остаётся предметом острых не только академических, но и общественно-политических дискуссий, обращённых к настоящему и будущему России[8].

Этим мы отчасти обязаны концентрации российской исторической науки на вопросе о «европейской принадлежности» России. Она была в равной степени продуктом государственного интереса и традиции, привнесённой в первой половине XVIII века. Поэтому взгляд на отношения Руси и Орды неизбежно представлял собой ценность не сам по себе, а применительно к тому, какой из точек зрения на русскую «европейскость» он способствовал. Этим определялся и выбор между «негативной» или «нейтрально-позитивной» оценкой роли Орды.

В целом историография «монгольского вопроса» сконцентрирована вокруг двух его наиболее фундаментальных аспектов. Во-первых, сама природа отношений Руси и Орды, применительно к которой традиционно сталкиваются несколько интерпретаций понятия «иго» и ведутся споры, было ли оно вообще. Во-вторых, форма и степень влияния этих отношений на развитие российской государственности и общества, что также является предметом подчас диаметрально противоположных точек зрения. Оценки, предлагаемые представителями разных историографических традиций, имеют большое значение, потому что «ордынский» период был основополагающим для российской государственности.

За исключением второй половины XIII века ордынский период совпадает с эпохой возникновения и становления Великорусского государства с центром в Москве, пришедшего на смену древнерусским формам социальной организации. Поэтому фундаментальное значение исторической эпохи 1237 (1243) – (1451, 1472) 1480 гг. для экономической, политической и духовной жизни, административной культуры и военной организации России представляется очевидным. Отношения с Ордой могут быть признаны как наиболее значимые из внешнеполитических взаимодействий государства, в котором мы живём, на протяжении первых 200 лет существования.

Не менее интересным представляется в современных условиях обращение к менее изученному аспекту интересующего нас феномена – о влиянии отношений с Ордой на российскую внешнеполитическую культуру. Мы придерживаемся точки зрения, что при всей многоплановости и неравномерности взаимодействия Руси и Орды доминирующим способом отношений была борьба русского народа за независимость. Она принимала разные формы, однако неизменным был стержень – противостояние русского общества «тяжкому произволу чужой и чуждой» ордынской силы[9]. В рамках этой работы, подготовленной на междисциплинарном стыке истории и науки о международных отношениях, нас интересует, какие конкретные характеристики борьбы русского народа с Золотой Ордой можно считать наиболее важными для внешнеполитической культуры Московского государства к моменту его появления в качестве одной из крупнейших европейских держав в конце XV – начале XVI века.

Орда и русская внешнеполитическая история

На этапе становления Русское государство вело борьбу на три фронта – против немцев, Литвы и Орды, однако только взаимодействие с татарами имело экзистенциальное значение. Оно повлияло на Россию, как подчеркивает Бертольд Шпулер, «не столько в политическом, сколько в культурном плане»[10]. Фундаментальное влияние отношений с Ордой на нашу культуру обусловлено тем, что среди всех внешних вызовов, с которыми когда-либо сталкивался русский народ, монголо-татарский стоит, конечно, на первом месте.

Во-первых, разрушение Киевской Руси под ударами монголо-татарского нашествия создало условия для окончательной консолидации великорусского этноса вокруг Москвы и укрепления монархической власти её князей[11]. Предпосылкой стало разрушение системы родовых отношений между русскими князьями, оказавшееся важным последствием ордынского нашествия. Источником возрастающей власти князя как такового и князя Московского в особенности стал не столько ордынский ярлык, сколько сила, ставшая залогом его получения.

Во-вторых, вплоть до конца XIV века силы Орды представляли собой наиболее масштабную угрозу с точки зрения физического существования русского народа и его государственности, а также постоянно сказывались на динамике силовых отношений между русскими землями, в том числе по инициативе самых князей[12].

В-третьих, именно ордынское нашествие привело к разделению Северо-Восточной и Юго-Западной Руси с последующим попаданием последней под власть Литвы и Польши, что и сейчас составляет важную внешнеполитическую проблему России[13].

В-четвёртых, именно под воздействием этой наиболее явственной угрозы русское государство изначально приобрело «военный характер», основной функцией которого была защита от внешних врагов[14]. Длительная борьба с экзистенциальным внешним вызовом сделала необходимым интенсивное социальное и хозяйственное взаимодействие, для которого не было достаточных геоэкономических оснований. Наличие такого серьёзного противника и, самое важное, необходимость постоянно с ним взаимодействовать действительно уберегло Россию от поглощения более социально активными европейскими соседями. Но не «скрыв» её от Запада (боевая работа на этом фронте никогда не прекращалась), а закалив народ в постоянной борьбе с превосходящим противником.

И, наконец, «будничная» победа над Ордой в 1472—1480 гг., как ни одно другое событие в российской истории, оказалась моментом начала невиданной территориальной экспансии России и роста внешнеполитического могущества. После того, как в 1502 г. пала Большая Орда, начинается движение Русского государства «встреч солнцу». Это была самая масштабная в истории территориальная экспансия одного государства, когда менее чем за 150 лет было освоено колоссальное пространство от Волги до Тихого океана.

Как раз с этим важнейшим для России процессом связано и наиболее, на наш взгляд, значимое влияние золотоордынского фактора на российскую внешнюю политику. Уникален не только пережитый Россией исторический опыт, но особенно его результат:

Россия – единственная из великих держав современности – приобрела опыт интеграции соседа, игравшего на протяжении нескольких веков роль наиболее важного антагониста («консолидирующего Другого») в становлении её суверенной государственности.

Признак особых отношений – даже некоторая обыденность, с которой произошла интеграция элементов Орды в Россию, начиная с водворения «верных татар» царевича Касима на передовые рубежи Великого Московского княжества в 1451—1452 годы. Природа и содержание связей отличались от практик, возникших и развивавшихся к западу от российских границ[15].

Завершение монголо-татарской гегемонии при Иване III оказалось в истории Русского государства водоразделом между «волей к жизни и волей к власти». Однако период, когда военно-политическое противостояние было основным (хотя далеко не единственным) способом взаимодействия с Ордой, не имел завершением построение цивилизационной границы. Вместо этого связи с прежними противниками приобрели новое качество, в котором уже Россия стала хозяином и объединителем. Причины данного феномена – отдельный огромный сюжет отечественной истории, пока полностью не раскрытый. Их можно искать в описанной историками «яркости и многогранности» отношений в предшествующий исторический период, фактической интеграции двух обществ с середины XIV века, либо в уже существовавших предпосылках, установленных в работах Льва Гумилёва[16].

Важнее другое – в историко-пространственном отношении включение «ордынского» Поволжья в состав русского государства происходило одновременно с окончательным присоединением Новгорода, Пскова и Твери, борьбой с литовцами за Смоленские земли и, наконец, попыткой закрепиться на берегах Балтийского моря при Иване III и в ходе Ливонской войны. Экспансия России на территорию бывшей Орды стала частью формирования крупного государства, которое в конце XV века вышло на сцену европейской и мировой политической истории «в сознании своей независимости и своих особых интересов»[17].

Уникальность этого опыта становится ещё более очевидной, если обратиться к сравнению России с другими крупными державами. Среди европейских государств только Испания пережила практически полное завоевание иноязычными и чуждыми в религиозном отношении захватчиками – арабами в период 711—718 годов. Ход реконкисты и её завершение в 1492 г. сопровождались изгнанием или насильственной христианизацией мусульманского и еврейского населения, в результате чего на полуострове создана основа для современного национального государства, отделённого от соседей на юге геополитической преградой в виде пролива, соединяющего Средиземное море и Атлантический океан.

Другие европейские государства в принципе никогда не сталкивались с полной ликвидацией исторических противников. Чтобы понять масштаб и значение того, как развивались отношения России и Орды, можно представить себе гипотетическую ситуацию, при которой Столетняя война между Англией и Францией закончилась бы поглощением одного из противников другим. Или балканские славяне смогли бы полностью подчинить своих османских угнетателей. Однако и в том малом, что славяне и греки смогли отвоевать у Турции, они пошли путём этнических чисток и массового взаимного изгнания, как это произошло с малоазийскими греками или мусульманами Балканского полуострова в первой четверти XX века[18]. История становления Русского государства, напротив, не знает примеров жёсткого этнического размежевания.

Но её пространственное измерение означало распространение власти Москвы в пределах, которые несколько десятилетий до этого занимало государственное образование, представлявшее для России наиболее серьёзную внешнюю угрозу – Золотая (затем Большая) Орда. И первое решительное военное столкновение с Западом – Ливонскую войну – Москва начала, уже получив территории и ресурсы (включая человеческие) совсем свежего «ордынского наследия».

Отношения с Ордой, несмотря на экзистенциальный характер, не были для Русского государства антагонистическими в той же мере, как это было свойственно его взаимодействию с католическим Западом.

Здесь на первый план выходят концептуальные построения выдающихся русских учёных Льва Гумилёва и Георгия Вернадского[19]. Они считают предпосылкой для последовавшей за свержением «ига» взаимной интеграции общую евразийскую природу Великорусского государства и степной цивилизации, наиболее масштабным проявлением которой была Орда.

На всём протяжении отношений с Ордой их религиозная сторона не могла стать настолько же разделяющим фактором, как это было в отношениях с Западом. В этой связи отдельный интерес представляет эволюция вопроса о сопротивлении татарам как борьбе за христианскую веру. В полной мере эта доктрина, как известно, проявляется в момент завершения вассальных отношений Московского княжества и Большой Орды при Иване III. Однако после победы, наступившей в результате «стояния на Угре», и в ходе развернувшегося наступления России на Восток мы не видим ярких примеров репрессий по религиозным признакам либо развития идеи о «крестовом походе» против «бесерменства».

Что не помешало, в свою очередь, развивать идею богоизбранности русского народа и богоустановленности власти, когда Москва формулировала принципы отношений с соседями на Западе. Именно эта концепция оказалась, особенно после падения Византии, центральной для внешнеполитической доктрины Русского царства и в определённой мере продолжает занимать это место в наши дни. Культурно-религиозные различия с ордынскими соседями, таким образом, важны для становления идеологической основы российской внешней политики, но они не привели к размежеванию между народами, как это произошло с Западом.

В чём состоит наша гипотеза

К тому моменту, когда Россия вступила в прямое взаимодействие с соседями в Европе или Османской империей, именно отношения с Ордой были важнейшими и единственными в своём роде по влиянию, оказанному на Российское государство, которое взрослело в пределах Великорусского Северо-Востока. Это влияние сопоставимо со значением для внешнеполитической культуры России, которое имели первоначальное геополитическое положение, основные политические процессы внутри Великорусского Северо-Востока или культурно-религиозные особенности, унаследованные от Византии.

Остальные привычки и практики внешней политики были для России наслоениями на изначальную основу, возникшую в рамках отношений с Ордой, и имели для её природы лишь корректирующее значение. Другими словами, отношения с Ордой имеют во всей истории российской внешней политики наиболее важное значение, но не в силу их воздействия на внутреннее устройство России. Они бросали вызовы выживанию государства и формированию его первоначальной международной идентичности.

Основная гипотеза состоит в том, что отношения с Ордой стали наиболее значимыми для внешнеполитической культуры России в критически важный для её формирования исторический период, они во многом определили природу и практическое исполнение российской внешней политики в последующие эпохи. Воздействие Орды на внутреннее развитие Великороссии было гораздо меньшим, чем можно было бы подумать на основе ряда распространённых интерпретаций, зато именно здесь – в области внешнеполитической культуры – мы вправе искать «ордынское наследие» в наиболее системной и масштабной форме. Оно было, конечно, опосредовано русскими общественными институтами, которые во всём остальном шли самостоятельным путём.

Даже сейчас «ордынская эпоха» формирует уникальные черты российской внешней политики. Наша задача – сформулировать несколько предположений о том, какова природа внешней политики государства, основные институты которого сформировались внешней средой, где центральным элементом была Орда.

Тем более это важно сейчас, когда завершается эпоха международного порядка, происходившего от политической цивилизации Западной Европы. Несколько столетий военного, экономического и интеллектуального доминирования европейцев привели к возникновению колоссальных диспропорций в распределении силовых ресурсов и богатств в мире. Материальные преимущества были базой для всеобщих институтов, норм и правил взаимодействия между государствами. Сейчас эта система осыпается в результате ослабления её силовой основы, и это будет продолжаться достаточно долгое время. Для нас наиболее важным становится понимание индивидуальных мотивов и способов поведения стран, действия которых могут оказать важное влияние на международный порядок будущего.

«Ни подчинена, ни покорена»

Во взаимодействии с Ордой и Степью нас интересуют три аспекта. В первую очередь непосредственное влияние постоянной практики силового взаимодействия – войны и дипломатии – с превосходящим по силам соседом, влияние на то, как Россия научилась вести себя в отношениях с соперниками. Джордж Кеннан даёт такому поведению романтическую характеристику: «Плавный поток, который, если ему ничто не мешает, непрестанно движется к намеченной цели»[20].

Отношения с таким сильным противником, как Орда, формировали традицию подчинения всех усилий одной деятельности, способы осуществления которой могли быть разными по форме, а окончательная цель оставалась неопределённой. Они соотносились не с идеальным образом будущего, а со здравой оценкой собственных сил и одновременно невозможностью уступок там, где это угрожало бы способности самостоятельно управлять своей судьбой. Население городов, церковь и аристократия выступали как «русский народ»[21]. И когда суждено бывает России пройти внешнеполитические испытания, на первом месте – воспитанная в противостоянии с Ордой способность к продолжению борьбы в условиях признания и осознания сравнительной собственной слабости.

Катастрофическое военное поражение, которое потерпели русские земли-княжения[22] от татар в 1237—1241 гг., стало началом новой эпохи развития российской государственности. Тогда сформировались условия для её становления в качестве одной из наиболее могущественных мировых держав. Суровость условий определила «глубинный русский характер», сочетающий готовность уступить превосходящему противнику и перейти в наступление, как только для этого возникают подходящие условия. Природа политических отношений между русскими землями и Ордой в монголо-татарский период – один из наиболее политизированных вопросов исторической науки, поскольку тесно связан с проблемой влияния «ига» на развитие русского общества. Поэтому мы неизбежно имеем дело с подходами не только историческими, но историко-социологическими, что и служит основанием для большей части существующих различий в оценках историков.

Исключением является Сергей Соловьёв. Для него и его последователей ордынский фактор не играл большой роли в эволюции русской средневековой государственности[23]. Однако отношения с Ордой были первыми по степени важности для выживания Русского государства в период первоначального становления вокруг Москвы. Принимаем в качестве исходной гипотезу о том, что отношения Руси в процессе её превращения в Великороссию и Орды оставались жёстким противостоянием «двух этнообщественных систем»[24]. Вопрос, сможет ли Русское государство сохраниться, оставался открытым вплоть до Дмитрия Донского.

Противостояние начиналось в обстоятельствах, исключительно невыгодных для русских, они не были способны противопоставить военным возможностям Орды сколько-нибудь значимые силы. В ходе разорительных походов Батыя и нескольких карательных экспедиций произошло разрушение экономической инфраструктуры активного сопротивления. Наибольшему опустошению подверглись южнорусские земли, за исключением Галицко-Волынского княжества, что стало дополнительным стимулом для окончательного закрепления центра Великорусской государственности на Северо-Востоке[25]. Несмотря на разорение 1237—1238 гг., там оставались ресурсы для возобновления борьбы за выживание русского этноса – достаточное население и княжеская власть. Сохранению этого фактора также могло способствовать то, что совокупные потери русских князей в ходе активной фазы нашествия оказались не настолько значительными и, как известно, вскоре после ухода татар русские князья заняли свои столы.

Далее это может рассматриваться в качестве одной из причин того, что татары не смогли установить на Руси прямое управление. Потребовалась бы новая серия военных походов, а их это огромное государство уже снарядить не могло. Уникальное положение Северо-Восточной Руси среди народов, подвергшихся монголо-татарскому нашествию, определялось в числе прочего сохранением там элиты и решительным сопротивлением даже незначительным попыткам её заместить. Принятие в начале XIV века (1312) ханом Узбеком ислама в качестве государственной религии Орды закрепило невозможность интеграции русской элиты в состав ордынской, как это, например, произошло с русской аристократией Юго-Востока и частично Запада после занятия этих территорий Великим Литовским княжеством к середине XIV века. (Хотя, как мы знаем, впоследствии не воспрепятствовало обратному процессу – включению татарских аристократов в состав российского дворянства.)

Первые 150 лет после монголо-татарского нашествия судьба формирующегося великорусского этноса и его государственности постоянно висела на волоске, перерубить который могли бы в одночасье минимально скоординированные действия его основных противников. В этих условиях русский народ и его князья последовательно выступали с позиции морального превосходства (мученического на первых порах), но, отдавая себе отчёт в недостаточности сил, постоянно искали пути к продолжению борьбы, в равной мере прибегая к дипломатии и насилию[26]. Ими двигало стихийное осознание общей цели выживания и освобождения от внешней зависимости, но её достижение допускало переговоры с агрессорами в той же степени, как проявление по отношению к ним непреклонной жёсткости. Вообще способность одновременно вести переговоры и воевать была важнейшим элементом отношений Руси с Ордой на протяжении первых, наиболее сложных, пятидесяти лет после нашествия Батыя.

Военные победы сыновей Александра Невского Дмитрия (1285) и Даниила (1300) над крупными татарскими отрядами или победа в 1317 г. Михаила Тверского над москвичами и татарами сочетались с поездками в Орду и переговорами с превосходящей татарской силой. Московские князья, часто рассматриваемые как проводники влияния Сарая, были в действительности чуть ли не главными ослушниками воли татарских ханов, включая присвоение себе Юрием Даниловичем великокняжеского титула без оглядки на всякие ярлыки[27]. Степень видимой покорности московских и других князей Орде тогда, когда это им было нужно, либо с её стороны грозила смертельная опасность, позволяет выдвинуть гипотезу о формировании легитимности ордынских правителей в глазах русского княжья[28]. Хотя можно предположить, что характеристика русскими книжниками нашествия и «ига» как «Божьей кары» могла бы означать признание легитимности власти Орды, если бы за этим следовало признание её этнообщественной системы. Но этого не произошло.

Отношения с Ордой сами по себе были источником усиления отдельных русских земель, среди которых к концу первой четверти XIV века на первый план выдвигается Московское княжество. Самостоятельные и нелояльные по отношению к Орде действия Даниила (в конце правления), который опирался на военную мощь Москвы, возраставшую за счёт многочисленных выходцев из Южной Руси, способствовали укреплению её позиций в борьбе с другими русскими княжествами[29]. Решающие годы для наращивания Москвой силовых возможностей пришлись на «золотой период» в истории Орды – правление ханов Узбека и Джанибека (1311—1357), когда великие князья Симеон Гордый и Иван Красный проявляли, казалось бы, наибольший дипломатический такт в отношении интересов Сарая[30].

Если суммировать выводы историков, развернувшаяся сразу после татарского нашествия борьба русского народа протекала в двух временных фазах: обороны (1242—1374/1380 гг.) и наступления (1380—1480 гг.). Значительную роль всегда играла социально-классовая природа противостояния Орде, значительное внимание которой уделяла советская и отчасти российская историография. Каждая из значимых групп русского общества – горожане, церковь и князья – в доступных формах принимали участие в силовом взаимодействии с татарами. На первом этапе основное насильственное сопротивление Орде исходило от городов, между тем князья вступили с татарами в сложную дипломатическую игру. Регулярные поездки русского княжья в Орду выстраивали тонкую систему отношений и позволяли добиваться внешнеполитических результатов. Первая поездка состоялась в 1242 г., когда в Орду отправился великий князь Владимирский Ярослав Всеволодович с сыном Константином. В последующем поездки и продолжительное пребывание в Орде стали важным элементом отношений и сохранения самостоятельной русской государственности.

Располагая ограниченными силами, русские князья эффективно боролись с попытками экспансии западных противников – Литвы и Ливонского ордена, практически неизменно одерживая над ними военные победы. Татары принимали в этих сражениях участие в качестве союзников русских, но не играли решающей роли – способность к самостоятельной борьбе против угроз с Запада стала важным фактором независимости Северо-Восточных земель и вскоре — Москвы от Орды. Также в некоторых случаях князья принимали в Орде мученическую смерть, становясь жертвами татарских внутренних интриг и произвола, что интерпретировалось книжниками как предвестие конца света – событие ненормальное. Историческая наука фиксирует порядка 8—10 таких случаев, однако это не было катастрофой с учётом многочисленности русского княжья[31].

В ходе многопланового военно-дипломатического взаимодействия русские правители уже в течение первых десятилетий отношений с Ордой «освобождались совершенно от татарского влияния на свои внутренние распоряжения»[32]. Поэтому татарское «иго» практически никак не отразилось на эволюции внутреннего устройства русских земель, которые не стали частью «улуса Джучи» подобно другим территориям, подвергшимся монгольскому нашествию, – Ирану, Китаю или Центральной Азии. Наделение в Орде русских князей ярлыками было дипломатическим актом подчинения, но препятствовало прямому вмешательству татар в управление русскими территориями.

Русские городские общины, со своей стороны, создавали условия, сделавшие сохранение суверенитета княжеской власти рациональным выбором для татар[33]. Первые восстания (в Новгороде, Суздале, Ростове и других городах) стали ответом на проведение переписи 1257–1259 гг. и введения системы баскачества ханом Берке. Сам по себе институт баскачества не означал военно-политического контроля над русскими землями, но затем восстания в городах случались регулярно и не только против баскаков, но и против ордынских послов. Именно вооружённое сопротивление населения стало, по мнению историков, причиной отказа татар от системы откупничества «бесермен» (среднеазиатские купцы) на русском Северо-Востоке уже к середине 1260-х годов.

Борьба против попыток Орды более пристально следить за сбором дани продолжалась до конца первой трети XIV века, когда функции окончательно переходят к Московским великим князьям[34]. Любые попытки создать на территории Руси систему, напоминающую прямое управление, сталкивались с вооружённым сопротивлением с самого начала, соответственно, единственным инструментом контроля со стороны Орды оказались карательные походы. Они предпринимались многократно, и нельзя сказать, что всегда достигали результатов. Проповедуемая Церковью (и церковной литературой) оценка «ига» как «Божьей кары» и необходимость христианского смирения перед ней, справедливо отмечаемые историками[35], не означали признания власти ордынских ханов. Тем более когда речь идёт о горожанах, постоянно восстававших против ордынского насилия. И тем более интерпретации церковных книжников, неизменно определяющих власть Орды как «поганую» и «вавилонское пленение», что предполагает заведомо временный характер силового преобладания татар над русскими[36].

Признание могущества Орды, таким образом, не обязательно является тождественным признанию её власти, а сила и легитимность – понятия, в русской внешнеполитической культуре между собой не связанные.

Отдельного внимания заслуживает вопрос об ордынской стратегии игры на противоречиях между русскими князьями и о разжигании конфликтов. Татарские ханы всегда поощряли усобицы русских князей и создавали для них внешние поводы. Эти столкновения в условиях общей слабости по отношению к Орде приобрели характер силовой борьбы, в которой не было места старинным родовым отношениям[37]. Русские князья одновременно боролись за ресурсы друг с другом, защищали и преумножали свои суверенные права в отношениях с Ордой. Возникли условия для сосредоточения ресурсов в руках одного из конкурирующих княжеств Северо-Востока – Москвы, географическое положение и таланты правителей которой оказались наиболее востребованы в изменившихся условиях[38]. Эта концентрация сил – системообразующий процесс внутрирусских отношений с конца XIII века имел достаточно линейный характер и позволил в 1374 г. формально объединить силы русских земель ради конкретной цели войны с Ордой.

Рознь между князьями и городскими общинами не была новшеством для русской истории. Она характеризовала весь период середины XI – первой половины XIII века, включая такие яркие события, как разорение северными князьями Киева в 1167 году. То есть интриги татарских ханов ничего нового русским не подарили. Во многом именно благодаря этим конфликтам Древнерусское государство стало сравнительно лёгкой добычей Батыя. Однако в новых условиях рознь, которую стремились поддерживать татары, не привела к взаимному ослаблению. Наоборот, её результатом уже во второй четверти XIV века оказалось поступательное усиление наиболее живучего Московского княжества. Это позволило ему в 1380 г. бросить Орде прямой вызов, а потом и стать её могильщиком.

В результате сопротивления горожан и князей, даже в наиболее сложный для Руси период с середины XIII по вторую четверть XIV века, с Ордой не возникло ничего напоминающего симбиоз или устойчивые иерархические отношения. Наоборот, многостороннее и многоуровневое взаимодействие, где борьба оставалась центральным элементом, привело к созданию, по оценке Бориса Грекова, Русского государства «вопреки воле татарского хана, вопреки его власти»[39]. Кульминацией стала передача великим князем Московским Дмитрием Ивановичем права на Великое княжение своему сыну Василию («сына своего, князя Василья, благословляю на стариший путь в городе и в станех моего удела»). Великороссия тем самым смогла в борьбе избавиться от наиболее формального признака зависимости от Орды.

И вновь, как и на всём протяжении «ига», центральное значение имело военное событие – победы объединённых русских сил под началом великого князя Московского Дмитрия Ивановича Донского над армией темника Мамая на Куликовом поле. Но право, которое Дмитрий передал сыну, – уже не Московское княжество, а сформировавшееся единое государство. Не случайно особая роль центрального военного события в отношениях с Ордой в возникновении Великорусского государства подчёркивается Львом Гумилёвым, который пишет: «Суздальцы, владимирцы, ростовцы, псковичи пошли сражаться на Куликово поле как представители своих княжеств, но вернулись оттуда русскими, хотя и живущими в разных городах. И потому в этнической истории нашей страны Куликовская битва считается тем событием, после которого новая этническая общность – Московская Русь – стала реальностью, фактом всемирно-исторического значения»[40].

Именно с Куликовской битвы начинается второй этап отношений с Ордой, когда формирующееся Великорусское государство уже не просто сопротивлялось, но переходило в наступление. Промежуточным финалом стала практически бескровная победа Великого князя Ивана III на реке Угре. В 1380 г. принципиально меняется социально-классовая основа противоборства. Теперь со стороны Великороссии действуют уже не абстрактная коалиция горожан, князей и церкви, а всё более консолидирующееся вокруг Москвы единое государство[41]. Окончательно процесс объединения великорусских земель завершён только с присоединением Новгорода, Пскова, Твери и Рязани в конце XV – начале XVI века. Но к моменту вступления на великокняжеский престол Василия I Москва накопила достаточно сил для начала войны, не прекращавшейся вплоть до завоевания Крыма при Екатерине Великой.

Церковь, в свою очередь, уверенно смещается к положению идеологической опоры активной борьбы с Ордой. Происходит резкое изменение духа и содержания концептуальных основ отношения к татарам – на смену признания неизбежности и заслуженности «Божьей кары» приходят указания на «беззаконность» режима Орды и её конкретных правителей[42]. На этой почве в русской литературе формируется новая идеология государства, об особенностях которой мы поговорим ниже.

Фактическое наступление началось ещё до Куликовской битвы: так, в 1376 г. войска русских князей совершают поход на Булгар с целью перехватить земли у Орды. Это, однако, не была война в привычном по западноевропейской или более поздней русской истории. Вплоть до 1472 г. Великое Московское княжество одновременно платило в Орду установленную дань и вступало с ней в открытое вооруженное противодействие, отражая попытки карательных или грабительских походов, либо само нападая на вассальные татарам территории. Князья перестают ездить в Орду, татары сами всё чаще поступают на русскую службу, города постепенно приобретают значение не самостоятельных участников борьбы с татарами, а экономического и демографического ресурса в руках великих Московских князей, их целостной политики, которая включала в себя войну и дипломатию.

Наращивание давления на Орду со стороны Великороссии замедляли только её собственные внутриполитические факторы. Среди них наиболее серьёзным стала междоусобица второй четверти XV века. Война между Великим князем Московским Василием II и его дядей и двоюродными братьями представляет собой один из самых красочных и увлекательных своей драматургией периодов русской истории[43]. Для нас, однако, важно другое – развернувшийся в ходе внутрирусского конфликта процесс интеграции татар в число подданных Московского княжества.

Этот исторический феномен подробно рассмотрен в отечественной литературе, в том числе с точки зрения «восстановления гражданского мира» после войны, в которой служилые татары принимали деятельное участие[44]. Согласно оригинальной оценке Георгия Вернадского, создание Касимовского царства и стало фактическим завершением монголо-татарской гегемонии в отношения с Великороссией – внутриполитическим актом, имевшим колоссальное внешнеполитическое значение[45]. Переходы татарских мурз на службу к Московским князьям были достаточно распространённым явлением ещё до середины XV века. Таким образом, процесс интеграции татар в Русское государство начинается задолго до того, как оно переходит в решительное наступление на ордынские земли.

Завершение при Иване III уже просто формальной зависимости не привело к остановке давления укрепляющейся Великороссии на Орду и впоследствии на Степь. Наоборот, именно в конце XV – начале XVI века оно приобретает системный и настойчивый характер. В результате в состав России включены уже не отдельные осколки Орды, а огромные её территории. Последовательные усилия поколений русских горожан, религиозных деятелей и князей на протяжении предшествующих 250 лет не заканчиваются, а плавно перетекают в новый процесс расширения пределов Русского государства. Показательна история отношений Москвы с Казанским ханством, отделившимся от Золотой Орды в 1438 году. Многочисленные войны, в ходе которых Казань сначала наступала, а потом оборонялась, привели к установлению над ним московского протектората и окончательному включению в состав России при Иване Грозном. Таким образом, оборонительная и наступательная фазы отношений с сильным осколком Орды оказались неразделимы, более того, интегрированы в два важнейших периода русской истории – Великого княжества Московского, в т.ч. в форме Русского государства, и Русского царства (после 1547 года).

Интеграция «значимого Другого»

На протяжении 250 лет после нашествия Батыя на Русь монголо-татарское соседство занимало центральное место в картине внешнего мира складывающейся Великороссии. Русская социальная общность, вступившая во взаимодействие с Ордой в момент упадка раннесредневековых порядков, завершила его сравнительно единой нацией и государством. Борьба с Ордой, всеобщий характер которой мы видели, стала на продолжительном отрезке истории тем, что создавало международно-политический смысл существования Великорусской государственности. Одновременно сопротивление «игу» сопровождалось постоянными попытками «понять, что происходит, в какой духовной ситуации находится Русь»[46].

В рамках этого важнейшего для национального самосознания процесса Орда была наиболее важным внешним вызовом, по взаимодействию с которым оценивалось состояние морали и государственности русского народа. Монголо-татарская этнообщественная система заняла для складывавшейся России место «Другого», сопоставление с которым формирует собственную уникальную культуру и идентичность. Оценка книжниками природы вызова проходит в XIII—XV веках путь от признания справедливости наказания нашествием за грехи до утверждения справедливого и богоугодного характера вооружённой борьбы и победы над ордынским государством.

Кочевые народы Евразии с самого начала сопутствовали Древней Руси – это были хазары, печенеги, половцы, «чёрные клобуки» и более мелкие степные племена, из глубины веков грозили ужасающие «обры»[47]. Никто из сменявших друг друга соседей не мог угрожать существованию Руси и её народа, отношения с каждым достаточно быстро проходили путь от войны к дипломатии равных или даже союзничеству. На фоне исторического опыта нашествие Батыя оказалось принципиально новым феноменом. Пришедший из глубины Евразии «самый страшный, самый многочисленный, совершивший столько завоеваний, сколько до него не производил никто» противник произвёл на русских ошеломляющее впечатление своей яростью[48]. Но именно он стал внешним фактором, достаточно могущественным, чтобы с оглядкой на него формировалась Великорусская государственность как часть сообщества окружающих народов.

Обращение к вопросу о монголо-татарах в русских летописях позволяет увидеть масштабную картину восприятия этого «Другого» в пространственном и временном измерениях середины XIII – последней четверти XV века[49]. Общие характеристики восприятия можно разделить на оценку роли нашествия и последовавшего за ним «ига» в судьбе русского народа, с одной стороны, и природы ордынского государства в его сравнении с русским идеалом – с другой. В первом случае мы имеем дело, как отмечалось выше, с эволюцией от признания того, что ордынская угроза является справедливой карой за прегрешения прошлого и настоящего к указаниям на её деспотический характер и необходимость борьбы за освобождение. Что же касается природы ордынского государства, оно никогда не воспринималось как достойное примирения, признания или тем более заимствования его элементов в русской практике[50]. На завершающем этапе борьбы русского народа за независимость источники прямо обозначают хана «самозваным царём» с обоснованием завоевательной повестки в отношении Орды, как в послании епископа Вассиана Рыло[51]. Но даже в периоды, когда события и их оценка летописями дают историкам основания думать о вынужденном примирении с «игом», не возникает феномена тождественности русского и ордынского государств.

На этом фоне ещё более очевидна уникальность феномена, последовавшего за гибелью Орды в 1502 году. Как мы отмечали, присоединение к России Поволжья и затем Сибири было процессом, непрерывным по отношению к борьбе русского народа за независимость. Произошло плавное перетекание периодов российской внешнеполитической истории, связующим элементом которых стала Орда и её наследие. Основные бывшие ордынские земли включены в состав Русского государства в течение первых ста лет после «стояния на Угре», и только Крым сохранял неопределённое положение ещё почти два века. Объединение земель вокруг Москвы, создание Русского государства и приобретение им многонационального характера переплелись между собой в рамках единого комплекса событий и явлений истории этой части Евразии.

В результате Россия получает уникальный для современных держав опыт постепенного и в конечном итоге полного поглощения наиболее сильного и опасного соседа и полной интеграции его в собственный государственный организм. Интеграция происходила неравномерно: первым решительным шагом стало расселение татар на юго-восточных рубежах Великого княжества Московского при Василии II, затем последовали инкорпорация Казанского и Астраханского ханств, покорение Сибири и Ногайской орды, а уже в XVIII–XIX веках Россия продвинулась в пределы казахской степи и оазисов Центральной Азии. Южная часть Казахстана и Центральная Азия уже не были ордынским «наследством», хотя и входили на определённом этапе в состав Монгольской империи. Собственно ордынские земли – Поволжье, территория между Волгой и Доном, а также Сибирь прочно интегрированы в состав Русского государства ещё до начала Смутного времени.

Два обстоятельства особенно привлекают внимание историков: масштабы территориальной экспансии, произошедшей в сравнительно короткие сроки, и основательность, с которой новые народы объединены с основными великорусскими землями, в том числе через включение татарской аристократии в российское дворянство. Оба феномена стали основанием для гипотез о наличии у них естественной основы: евразийском характере русской и степной (ордынской) цивилизаций либо возникшем после походов Батыя «русско-татарском симбиозе» и его противостоянии Западу. В первом случае мы говорим об идеях Георгия Вернадского и других евразийцев, которые не отрицали террористический характер «ига», но видели в присоединении того, что осталось после Орды, естественное освоение русскими огромных пространств Евразии. Вторая концепция, автором которой является историк и писатель Лев Гумилёв, в принципе ставит под сомнение существование «ига» в традиционной для российской и советской науки интерпретации этого понятия[52].

Концепция Гумилёва, одновременно и убедительная, и неоднозначная, обращена к природе русско-ордынских отношений и её историческому фундаменту, возникшему уже в домонгольский период Древней Руси. Именно через новый взгляд она предлагает обоснование того, почему после исчезновения Орды стало возможным появление Российского государства как устойчивого многонационального феномена общеевразийского масштаба. Это ещё раз подтверждает уникальность того, как отношения между недавними противниками развивались после завершения ордынской гегемонии. Для Гумилёва изначальный «симбиоз» русских и татар служит наиболее убедительным обоснованием их последующего мирного сосуществования и органичного характера распространения России на необъятных просторах Сибири.

Остальные европейские государства не знали такого исторического опыта – их реконкиста и экспансия сопровождались репрессивной политикой в отношении бывших противников. Хотя можно предложить и более простые трактовки. Основными были бы, конечно, плавное превращение борьбы с Ордой в интеграцию её «наследства», массовый уже в первой половине XV века переход татарской аристократии на русскую службу и её расселение в приграничных землях, а также прагматичный выбор великих Московских князей и Государей всея Руси в условиях хронического недостатка человеческих ресурсов, необходимых для территориальной экспансии уже на западном направлении. Последняя была провозглашена главной целью Русского государства вскоре после «стояния на Угре», о чём Иван III и писал императору Священной Римской империи Максимилиану I в 1490 году[53]. Кроме того, для Русского государства менее остро стоял вопрос о территории – расселение представителей великорусского этноса за пределы исторических земель не требовало изгнания оттуда других, земли хватало всем.

Нас, однако, больше интересует даже не происхождение феномена интеграции разных этнообщественных систем после завершения борьбы между ними, а его влияние на российскую внешнеполитическую культуру.

Ни одно государство в Европе, да и мире в целом, не переживало событий и процессов такого масштаба.

Могущественный сосед, представлявший более двухсот лет крупнейшую угрозу для великорусского этноса, пал под давлением собственной внутренней слабости, был разгромлен на поле боя и в конечном итоге полностью включён в состав России, а большая часть его аристократии влилась в русское дворянство. Подобные примеры мы встречаем только в древней истории государственных образований Передней Азии или Античности, и никогда – в европейской или азиатской истории последних полутора тысяч лет. Такое удивительное событие неизбежно отразилось на том, как Россия видит себя в окружающем мире и что она может ожидать от остальных.

Интеграция в свой состав наиболее могущественного и опасного противника представляет собой столь сильное историческое переживание, что оно определяет отношение к собственной способности решать внешнеполитические задачи вне зависимости от их масштаба, сложности и времени, которое может потребоваться для достижения цели. Вероятно, этот исторический опыт определил известную «тягучесть» российской внешней политики в самых различных её проявлениях. Монотонное движение к определённой цели даже не обязательно предполагает способность идентифицировать приоритеты – это не только вызов для практики внешнеполитической деятельности, но и базовая характеристика нашего поведения, изменить которую не могут никакие обстоятельства.

Даже если в восприятии действующих лиц конкретного исторического момента та или иная задача кажется неосуществимой из-за отсутствия силовых возможностей, признание данного факта не обязательно ложится в основу внешнеполитической стратегии. Россия вообще отказывается признавать текущую реальность в качестве неоспоримой установки, поскольку опыт учит, что в долгосрочной перспективе ничего невозможного не существует. Эта привычка делает малореализуемыми на практике призывы отказаться от каких-либо внешнеполитических устремлений на основе рационального анализа текущего соотношения сил. Тем более когда основу внешнеполитической философии народа формирует радикальная интерпретация идеи божественного покровительства.

Избранные победители

Третий важный аспект влияния отношений с Ордой на российскую внешнеполитическую культуру связан с формированием и развитием идеи Русского государства, его политико-философского фундамента, получившего завершённую форму во второй половине XV – первой четверти XVI века. Консолидация силовых возможностей в руках великих Московских князей приобрела законченный характер в результате междоусобной войны второй четверти XV века, когда система земель окончательно превращается в единое государство. Одновременно происходят два поворотных события в истории Православия: Ферраро-Флорентийский собор 1438—1445 гг. и падение под «агарян секирами и топорами» Константинополя в 1453 году. Внутренние и внешние обстоятельства формируют исторический момент перехода русской государственности в новое состояние, ему нужно масштабное обновление идеологии.

Она становится продолжением уже существовавшей традиции, но приобретает в условиях Московского государства более серьёзный философский фундамент. На русский язык переводятся основные произведения христианской философской литературы, начинается расцвет летописания. Массовый культурный обмен в условиях заката Византии позволяет насытить интеллектуальную жизнь Великороссии, а укрепление княжеской власти – сделать её востребованной. На раннем этапе русского абсолютизма его характеризует большое разнообразие точек зрения и философских подходов к развитию политической и правовой теории. Воспринимается и развивается культурное наследие Киевской Руси, получившее в условиях борьбы за выживание новые интерпретации. Этому также способствует такая, отмечаемая Томсиновым, особенность политико-правового сознания, как необходимость укоренённости в прошлом государства его действий и идеологии[54].

Центральное место в новой идеологии занимает концепция преемственности власти Московских князей от Владимира Мономаха, получившего, согласно созданной в начале XVI века трактовке, царский венец от Византийского императора. На этой основе возникает важнейшее разграничение между властью истинного, боговенчанного царя (преемника византийских императоров) и самозваного, ненастоящего, первым из которых в произведениях русской политической философии становится именно ордынский хан Ахмат[55]. Послание епископа Вассиана в 1480 г. ставит целью убедить великого князя в необходимости войны с Ордой, правителям которой до этого русские князья якобы приносили клятву не выступать против них. Последнее, конечно, нельзя абсолютизировать, поскольку уже были примеры открытых конфликтов с ханами и, более того, заключения против них военных союзов. Да и сам Вассиан в подкрепление аргументации провозглашает самозваными всех ордынских правителей начиная с Батыя.

В момент стояния на Угре тезис о справедливости войны против ненастоящего царя принимает законченный характер – борьба с Ордой становится не только войной за веру, но и схваткой истинного и ложного. Противостоящий Орде истинный царь – боголюбивый защитник христианской веры, а не просто светский правитель. На этой основе уже в первой четверти XVI века для России прорисовывается идеал православного христианского государства. Идея о Божественном покровительстве, чётко сформулированная митрополитом Геронтием и архиепископом Вассианом в момент решительного столкновения с Ордой и систематизированная в «Повести о стоянии на Угре», определяла цель и содержание российской политики уже после освобождения от опасных соседей и завоевателей на Востоке. Отношения Русского государства с противниками становятся борьбой за веру, которую оно ведёт, опираясь на солидную основу собственной исключительности «нового Израиля». Именно с этой концепцией во главе внешней политики Россия вступила во взаимодействие с Западом задолго до того, как мыслители обратились к вопросу об особой российской цивилизации.

Заключение

Именно взаимодействие с Ордой в период становления русской государственности вокруг Москвы привело к формированию нескольких базовых черт отечественной внешнеполитической культуры. Наиболее важными представляются следующие: способность к борьбе в условиях осознания собственной сравнительной слабости, готовность легко сочетать действия дипломатического и военного характера без проведения между ними чёткой грани, отказ признавать заведомую недостижимость каких-либо внешнеполитических целей на основе анализа текущего соотношения сил, незнание и неприменение во внешнеполитической практике таких категорий, как «цивилизационная граница», что стало следствием опыта полной интеграции «консолидирующего Другого», глубоко укоренённая концепция исключительности, не имеющей одновременно мессианского характера.

Все эти привычки возникают в течение продолжительного исторического периода, за который древнерусская государственность сменяется единым, а затем и централизованным, государством с институтами, которые в том или ином виде сохранились по наше время. И для нас в действительности не имеет большого значения, насколько формальные институты России близки к европейскому, азиатскому или идеальному евразийскому образцам. Намного более важно, какие устоявшиеся идеи, представления, традиции и привычки определяют ежедневную деятельность их представителей – русского народа. Именно он, как справедливо указывает Георгий Вернадский, и является «творцом русской истории», один из наиболее решительных моментов которой мы сейчас переживаем.

СНОСКИ

[1] Прим. автора: что особенно важно – это произошло в доимперский период развития России. Подробнее о значении интеграции Поволжья в развитии Русского государства см.: Котляров Д.А. От Золотой Орды к Московскому царству. Вхождение народов Поволжья в состав России. СПб.: 2017. С. 5.

[2] Татищев В.Н. Собрание сочинений в 8 т. Т. 2–5. История Российская. Ч. 3 и 4. М.: Ладомир, 1996. 784 с.

[3] Карамзин Н.М. История государства Российского: в 3 кн., заключающих в себе 12 т. СПб.: Золотой век: Диамант, 1997. 831 с.

[4] Костомаров Н.И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. СПб.: Лениздат, 2007. 736 с.

[5] Пресняков А.Е. Образование Великорусского государства. Пг.: Тип. Я. Башмаков и Ко, 1918. 468 с.

[6] Греков Б.Д., Якубовский А.Ю. Золотая Орда и ее падение. М.–Л.: Изд-во АН СССР, 1950. С. 5–12.; Насонов А.Н. Монголы и Русь, М.: Изд-во Академии наук СССР, 1940. 178 с.; Каргалов В.В. Внешнеполитические факторы развития феодальной Руси: Феодальная Русь и кочевники. М., 1967. С. 218–255; Якубовский А.Ю. Из истории изучения монголов в России // Очерки по истории русского востоковедения. М., 1953; Черепнин Л.В. Образование русского централизованного государства в XIV–XV веках. М., 1960; Каргалов В.В. Внешнеполитические факторы развития феодальной Руси: Феодальная Русь и кочевники. М., 1967. С. 218–255 и др.

[7] Алексеев Ю.Г. Освобождение Руси от ордынского ига. Л.: Наука, 1989. 219 с.; Базилевич К.В. Внешняя политика Русского централизованного государства: Вторая половина XV века. М.: Территория, 2001. 544 с.; Кривошеев Ю.В. Русь и монголы. Исследование по истории Северо-Восточной Руси XII–XV вв. СПб.: Изд-во СПбГУ. 215 с.; Горский А.А. Москва и Орда. М.: Наука, 2000. 214 с.

[8] Фроянов И.Я. Нашествие на русскую историю. СПб.: Русская коллекция, 2021. 1088 с.; Горский А.А. Москва и Орда. М.: Наука, 2000. 214 с.

[9] Пресняков А.Е. Образование Великорусского государства. Петроград: Типография Я. Башмаков и Ко, 1918. С. 50.

[10] Spuler B. Die Goldene Horde: Die Mongolen in Russland. 1223–1502. Leipzig, 1943; Wiesbaden, 1965. Цит. по: Шпулер Б. Монголы и Русь. М., 2021. С. 9.

[11] Соловьёв С.М. Сочинения в восемнадцати книгах. Книга II. История России с древнейших времен Т. 3–4. М.: Мысль, 1988. 535 с.; Мавродин В.В. Образование единого Русского государства. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1951. С. 153; Фроянов И.Я. Нашествие на русскую историю. СПб.: Русская коллекция, 2021. С. 438; Halperin C. Russia and the Golden Horde: The Mongol Impact on Medieval Russian History. Indiana University Press, 1985; Halperin C. On Recent Studies of Rus’ Relations with the Tatars of the Jochid Ulus. Golden Horde Review, 2020. P. 32–50.

[12] Кривошеев Ю.В., Соколов Р.А., Гусева С.В. Москва в эпоху Средневековья: Очерки политической истории XII–XV столетий. СПб.: Изд-во С.-Петербург. ун-та, 2021. 432 с.

[13] Соловьёв С.М. Сочинения в восемнадцати книгах. Книга II. История России с древнейших времен Т. 3–4. М.: Мысль, 1988. С. 147.

[14] Платонов С.Ф. Лекции по русской истории. Петроград: Сенатская типография, 1917. С. 124–149; Пресняков А.Е. Московское царство. Петроград: Огни, 1918. С. 22; Ключевский О.В. Курс русской истории. М., 1937. Ч. 2. С. 47.

[15] Котляров Д.А. От Золотой Орды к Московскому царству: вхождение народов Поволжья в состав России. СПб.: Издательство Олега Абышко, 2017. С. 112–136.

[16] Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая степь. М.: Мысль, 1989. 764 с.

[17] Пресняков А.Е. Московское царство. Петроград: Огни, 1918. С. 2.

[18] «Для османов поражение влекло за собой такие последствия, как потеря ценной территории и первая волна растущего потока беженцев, сопровождавшего отступление имперской армии. Кульминацией этого стали массовое бегство и изгнание мусульман из европейских провинций Турции в 1912—23 гг., в результате 62% балканского мусульманского населения хлынуло в другие османские провинции, и еще 27% — погибло» (пер. автора, Бордачёва Т.В.): Lieven D. Dilemmas of Empire 1850—1918. Power, Territory, Identity // Journal of Contemporary History. 1999. Vol. 34. No. 2. Р. 163—200.

[19] Гумилев Л.Н. От Руси к России. М.: Институт ДИ-ДИК, 1997. 560 с; Вернадский Г.В. Монголы и Русь. М.: Ломоносовъ, 2013. 476 с.

[20] Прим. автора: «На обширных просторах неукрепленной равнины велись малоизвестные сражения между кочевыми племенами. Здесь осторожность и осмотрительность, изворотливость и обман были важными качествами; естественно, что для человека с русским или восточным складом ума качества эти имеют большую ценность. Поэтому Кремль без сожаления может отступить под напором превосходящей силы. И поскольку время не имеет ценности, он не поддаётся панике, если приходится отступить. Его политика — плавный поток, который, если ему ничто не мешает, непрестанно движется к намеченной цели. Его главная забота во что бы то ни стало заполнить все уголки и впадины в бассейне мировой власти. Но если на своём пути он наталкивается на непреодолимые барьеры, он воспринимает это философски и приспосабливается к ним. Главное, чтобы не иссякал напор, упорное стремление к желанной цели». X. The Sources of Soviet Conduct // Foreign Affairs. 1947. Vol. 25. No. 4. Р. 566–582. JSTOR, https://doi.org/10.2307/20030065 (дата обращения: 12.06.2022).

[21] Вернадский Г.В. Начертание русской истории. М.: Алгоритм, 2008. — 336 с.

[22] Относительно правильности определений территориально-политической структуры Руси рассматриваемого периода см.: Горский А.А. Политическое развитие Средневековой Руси: проблемы терминологии / Средневековая Русь. Вып. 11. М., 2014. С. 7–12.

[23] Соловьёв С.М. Сочинения в восемнадцати книгах. Книга II. История России с древнейших времён Т. 3–4. М.: Мысль, 1988. 535 с.

[24] Кривошеев Ю.В. Русь и монголы: Исследование по истории Северо-Восточной Руси XII–XIV вв. СПб.: Академия исследования культуры, 2015. С. 105.

[25] Платонов С.Ф. Лекции по русской истории. Петроград: Сенатская типография, 1917. С. 125.

[26] Ключевский В.О. Курс русской истории, 1918. Т. I. С. 73; Halperin C.J. «Know Thy Enemy»: Medieval Russian Familiarity with the Mongols of the Golden Horde. Jahrbücher Für Geschichte Osteuropas. 1982. Vol. 30. No. 2. Р. 161–75. JSTOR, http://www.jstor.org/stable/41047563. Accessed 11 Nov. 2022; Halperin C.J. The Tatar Yoke: the image of the Mongols in medieval Russia. Corrected edition. Bloomington, Indiana: Slavica Publishers, 2009. 239 p.

[27] Горский А.А. Москва и Орда. М.: Наука, 2000. С. 55.

[28] Горский А.А. Москва и Орда. М.: Наука, 2000. С. 169, 181.

[29] Платонов С.Ф. Лекции по русской истории. Петроград: Сенатская типография, 1917. С. 128; Горский А.А. Москва и Орда. М.: Наука, 2000. С. 30, 40.

[30] Горский А.А. Москва и Орда. М.: Наука, 2000. С. 68–79.

[31] Селезнёв Ю. Русские князья при дворе ханов Золотой Орды. М.: Ломоносовъ, 2019. 272 с.

[32] Соловьёв С.М. Сочинения в восемнадцати книгах. Книга II. История России с древнейших времен Т. 3–4. М.: Мысль, 1988. С. 477.

[33] Кривошеев Ю.В. Русь и монголы: Исследование по истории Северо-Восточной Руси XII–XIV вв. СПб.: Академия исследования культуры, 2015. С. 163–227.

[34] Маслова С.А. Баскаческая организация на Руси: время существования и функции // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2013. Т. 51. № 1. С. 27–40.

[35] Рудаков В.Н. Монголо-татары глазами древнерусских книжников середины XIII–XV вв., М.: Квадрига, 2017. С. 175.

[36] Селезнёв Ю. Русские князья при дворе ханов Золотой Орды. М.: Ломоносовъ, 2019. С. 12.

[37] Соловьёв С.М. Сочинения в восемнадцати книгах. Книга II. История России с древнейших времен Т. 3–4. М.: Мысль, 1988. С. 209.

[38] Платонов С.Ф. Лекции по русской истории. Петроград: Сенатская типография, 1917. С. 147.

[39] Греков Б.Д., Якубовский А.Ю. Золотая Орда и её падение. М.–Л.: Изд-во АН СССР, 1950. 505 с.

[40] Гумилёв Л.Н. От Руси к России. М.: Институт ДИ-ДИК, 1997. 560 с.

[41] Платонов С.Ф. Лекции по русской истории. Петроград: Сенатская типография, 1917 С. 134–135.

[42] Рудаков В.Н. Монголо-татары глазами древнерусских книжников середины XIII–XV вв. М.: Квадрига, 2017. С. 176.

[43] Кривошеев Ю.В., Соколов Р.А., Гусева С.В. Москва в эпоху Средневековья: Очерки политической истории XII–XV столетий. СПб.: Изд-во С.-Петербург. ун-та, 2021. С. 319–332.

[44] Котляров Д.А. От Золотой Орды к Московскому царству. Вхождение народов Поволжья в состав России. СПб.: 2017. 478 с.

[45] Вернадский Г.В. Монголы и Русь. М.: Ломоносовъ, 2013. С. 355.

[46] Рудаков В.Н. Монголо-татары глазами древнерусских книжников середины XIII–XV вв. М.: Квадрига, 2017. С. 11.

[47] Каргалов В.В. Внешнеполитические факторы развития феодальной Руси: Феодальная Русь и кочевники. М., 1967. 411 с.

[48] Гоголь Н.В. Россия. Путь истины. М.: РИПОЛ классик, 2018. С. 37.

[49] Рудаков В.Н. Монголо-татары глазами древнерусских книжников середины XIII–XV вв. М.: Квадрига, 2017. 320 с.; Гальперин Ч. Татарское иго: образ монголов в средневековой России / Пер. М.Е. Копылова, под ред. Ю.В. Селезнёва. Воронеж: Воронежский государственный университет, 2012. 230 с.

[50] Гальперин Ч. Татарское иго: образ монголов в средневековой России / Пер. М.Е. Копылова, под ред. Ю.В. Селезнёва. Воронеж: Воронежский государственный университет, 2012. 230 с.

[51] Прим. автора: «Не токмо освободит и избавит… нас… от сего нового фараона… но нам и их поработит» — «Послание на Угру» Вассиана Рыло. Рудаков В.Н. Монголо-татары глазами древнерусских книжников середины XIII–XV вв. М.: Квадрига, 2017. С. 172.

[52] Гумилёв Л.Н. От Руси к России. М.: АСТ, 2003. 397 с.; Гумилёв Л.Н. Чёрная легенда: друзья и недруги Великой степи. М.: Айрис-пресс, 2004. 564 с.

[53] Томсинов В.А. История русской политической и правовой мысли. X–XVIII века. М.: Зерцало, 2003. С. 64.

[54] Томсинов В.А. История русской политической и правовой мысли. X–XVIII века. М.: Зерцало, 2003. С. 65.

[55] Кудрявцев И.М. «Послание на Угру» Вассиана Рыло как памятник публицистики XV в. Труды Отдела древнерусской литературы. С.138—157.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 января 2023 > № 4275297 Тимофей Бордачев

Валюты и демократия

Опыт евро для мировых денег будущего

ДАРИО ВЕЛО

Ординарный профессор Университета Павии.

МЕЖДУНАРОДНЫЙ ДИСКУССИОННЫЙ КЛУБ «ВАЛДАЙ»

Европейская валюта, евро, начала циркулировать в начале XXI века. Правила, регулирующие европейский валютный порядок, были установлены Маастрихтским договором. Европейские денежные институты стали формироваться в 1979 году с созданием Европейской валютной системы.

Распространению европейской валютной единицы (ЭКЮ), которая предшествовала евро, способствовало распространение частных ЭКЮ, внёсшее немалый вклад в развитие Европейского валютного союза. Проект Европейского экономического и валютного союза был определён в начале 1970-х годов планом Вернера, который опирался на политико-экономический вклад Роберта Триффина и Жана Монне; теоретический вклад внёс также экономист Эдмон Жискар д’Эстен, отец президента Французской Республики Валерии Жискар д’Эстена, сыгравшего важную роль в реализации европейского валютного объединения.

Этот краткий исторический очерк доказывает, что рождение евро не было результатом точечного решения, принятого в определённый момент. Европейская денежная унификация является результатом процесса, который позволил постепенно решить проблемы, казавшиеся непреодолимыми. Сегодня многие скептически относятся к жизнеспособности евро, так как это валюта, существующая без поддержки государства в традиционном смысле этого слова. Однако в итоге невозможная цель – монета без государя, который мог бы её выпустить, – была достигнута.

При этом сам метод даже важнее достигнутого успеха; именно он может положить начало мировому денежному порядку ещё до рождения Всемирной Федерации. Это потребует промежуточных шагов, и вполне можно предположить, что они будут осуществляться по той же логике, что и постепенный процесс европейской валютной унификации.

Это видение руководило Триффином, а вместе с ним и федералистами, сыгравшими фундаментальную роль в рождении Европейского центрального банка. Игнорирование этого исторического видения означает непонимание эволюции валютного порядка, который развивался с 1950 года и всё ещё продолжает совершенствоваться.

Изложенный выше список этапов, пройденных на пути к Европейскому валютному союзу, может быть прочитан двояко: от актуального момента до начальной фазы процесса или, наоборот, от начала до актуального момента.

Два разных прочтения заставляют сосредоточить внимание на двух разных, хотя и в равной степени реальных явлениях. Вариант от текущих событий до корней процесса приводит к сосредоточению внимания на согласованности и линейном развитии процесса денежной унификации. Выясняется, что каждый пройденный этап был предпосылкой для следующего этапа; это метод конституционной постепенности Жана Монне. Процесс денежной унификации, безусловно, имел экономическое измерение, но именно конституционный аспект имеет решающее значение. Каждый шаг, предпринятый в процессе валютной унификации, в соответствии с последовательной логикой обогащал конституционные инструменты, доступные для поддержки функционирования соглашений.

Важнейшая цель, которую преследовал Триффин в сотрудничестве с Монне, заключается в том, чтобы обеспечить координацию отдельных этапов. Историческая цель по Триффину состояла в создании мировой валюты; процесс европейской валютной унификации должен был стать этапом на пути к этому, положив начало общим правилам. Успех евро учит нас, как идти дальше.

Триффин понимал, что путь к мировой валюте требует создания региональных валютных зон в качестве промежуточных этапов.

Европа выглядела благоприятной территорией для создания региональной валюты, способной стать примером наднациональной валюты, и для разработки метода, который можно будет применять, с соответствующими изменениями, в других регионах мира и во всём мире.

Важность примера европейской единой валютной зоны определяется переходом от порядка, основанного на нации, к порядку, основанному на процессе федеративного объединения.

Альтернативное прочтение, удобное для технического анализа, идёт от корней к последующим событиям вплоть до актуальных валютных вопросов. На каждом этапе велись очень оживлённые академические и политико-экономические дебаты. На каждый тезис высказывались возражения. Возможность реализации всегда казалась чрезвычайно трудной, близкой к невозможности. Дебаты подогревались техническим анализом, который позволяет понимать отдельные аспекты, но упускает из виду суть обсуждаемого проекта.

Тот, кто вводит новшества, всегда встречает возражения, причём со ссылкой на лучшие традиции. Избегание второстепенных проблем и сохранение верности долгосрочному проекту ведёт не к показным успехам, а к награде, заключающейся в осознании вклада в проект исторической значимости.

Анализ этапов процесса денежной унификации требует понимания того, в чём заключались сильные стороны вариантов, гарантировавших развитие и решение назревших проблем. В этом смысле полезно проанализировать устав Европейского центрального банка, поскольку он представляет собой синтез характеристик, которые должна иметь федеральная валюта.

Новый международный валютный порядок

Рождение евро изменило международный валютный порядок, сделав евро наряду с долларом платёжной и международной резервной валютой. В послевоенный период эту роль, помимо доллара, играл фунт стерлингов, важность которого проистекала из прошлого. Однако значение фунта постепенно снижалась с исчезновением империи и серией антиисторических шагов Британии.

Сегодня в резервах центральных банков доля доллара снижается, а евро и золота увеличиваются. Последнее свидетельствует о факторе неопределённости.

Евро частично сбалансировал международный валютный порядок, но не поставил под сомнение его фундаментальные характеристики.

Международный валютный порядок начал подвергаться сомнению, когда Российская Федерация и Китай, благодаря своему собственному развитию, начали стремиться обеспечить собственным валютам международную роль. Международная роль китайской валюты является естественным следствием экономического развития страны, которая стала третьей мировой экономической державой, уступая только Соединённым Штатам и Европейскому союзу. В свою очередь, роль рубля на международном уровне может поддерживаться способностью Российской Федерации экспортировать стратегическое сырьё, прежде всего энергоресурсы.

Управление новым международным валютным порядком

Весной 2022 года Российская Федерация потребовала от европейских стран платить за экспорт нефти и газа в рублях, а не в долларах или евро. Это решение было истолковано как ответ на санкции, принятые против Российской Федерации. Такая интерпретация не учитывает тенденции, уже сложившиеся в мире задолго до начала спецоперации на Украине.

Проблема, которую необходимо решить, – это организация нового международного валютного порядка, сбалансированного и поддерживаемого максимально широким консенсусом. То же самое верно для всех международных институтов. Порядок, сложившийся после Второй мировой войны, постепенно ослабевал; эпоха закончилась, и теперь необходимо организовать новый порядок с новыми или должным образом обновлёнными международными институтами.

Формирование нового международного порядка займёт немало времени. Принятию решений должны предшествовать широкие дебаты. Некоторые фиксированные точки могут служить компасом для ориентации в этой фазе.

Новый международный валютный порядок является первой целью, которую необходимо преследовать. Он должен служить предпосылкой построения экономического порядка, основанного на мирной интеграции.

Текущий международный валютный порядок по существу основан на использовании валют, выпущенных наиболее развитыми странами – то есть США и странами Европейского союза. Налицо разрыв между интересами стран, выпускающих валюту, и международного сообщества.

Разрыв ещё больше в случае преобладания только одной валюты, доллара. Разрыв сохраняется, хотя и в меньшей степени, в случае использования большего количества резервных валют. Это так называемая дилемма Триффина.

Она описывает выбор, который должна сделать страна, валюта которой используется в качестве резервной, между двумя альтернативами: увеличить свой внешний долг, чтобы удовлетворить международный спрос на ликвидность, или отдать предпочтение балансу своих счетов с зарубежными странами, из-за чего международному сообществу будет не хватать необходимой ликвидности.

В системе, основанной в Бреттон-Вудсе, преобладала первая альтернатива, предоставляющая стране-эмитенту большую свободу манёвра в пользу внутренней политики. Это неотъемлемая асимметрия при использовании валюты страны в качестве международной валюты.

Для системы, задуманной таким образом, трудно обеспечить оптимальное управление международной ликвидностью; вероятны колебания между избытком и нехваткой ликвидности, что негативно сказывается на циклах международной экономики, главным образом в ущерб странам, которые не выпускают резервную валюту.

Чтобы избежать валютных и финансовых дисбалансов, возможны две фундаментальные альтернативы.

Во-первых, организация международной валютной системы, которая будет использовать несколько резервных валют, выпущенных странами с наибольшим экономическим потенциалом, преодолевая порядок, основанный на одной валюте, являющейся лидером системы.

Во-вторых, создание международной валюты, выпущенной мировым валютным органом; эта вторая альтернатива относится к проекту Кейнса по созданию «банкора» и первоначальному опыту специальных прав заимствования.

В обоих вариантах возникает необходимость, хотя и по-разному, организовать орган, способный управлять международной валютной системой.

Первая альтернатива опирается на появление со времён Бреттон-Вудса новых промышленно развитых стран, способных выпускать резервные валюты. Предполагается, что «пул» будет включать США, ЕС, Российскую Федерацию, Китай, Индию, Японию, а также другие страны, экономика которых в настоящее время расширяется. Это решение уменьшит существующую сегодня асимметрию между Соединёнными Штатами и странами, использующими доллар; асимметрия между странами-эмитентами и странами-пользователями сохранится, но в меньших масштабах. Однако для упорядоченного функционирования системы в этом случае будет необходимо создать международный денежно-кредитный орган, наделённый соответствующими полномочиями.

Второй вариант более амбициозен и опирается не только на теоретический вклад Кейнса, но и на опыт создания специальных прав заимствования. Идеи Кейнса искажала культура того времени, придававшая преобладающее значение централистской организации национальных государств. Банкор Кейнса был нацелен на утверждение централизованного мирового правительства, что выглядело явно преждевременным в 1944 году.

Всемирная федерация возникнет не ранее XXII века, а скорее всего, ещё позже.

Опыт специальных прав заимствования показывает, что процесс мировой валютной унификации реалистичен, если разбить его на последовательные этапы. Есть прецедент ЭКЮ, который затем привел к евро и рождению Европейского центрального банка. Развитие специальных прав заимствования в направлении международной валюты, а затем мировой валюты ставит конституционные проблемы, которые трудно определить. В случае с Европой Европейская валютная система начала формировать ядро Европейского центрального банка, которое затем утвердилось с рождением евро. Чтобы этот процесс повторился на международном уровне, нужно будет преодолеть серьёзные препятствия, связанные с государственным суверенитетом.

Действующим сегодня учреждением, которое могло бы претендовать на центральную роль, является Международный валютный фонд. Но он страдает от ограничений. С одной стороны, он обеспечивает преобладающую роль доллара. С другой стороны, он действует в основном как банк развития, лишь во вторую очередь соблюдая логику центральных банков. Банк международных расчётов обладает большим потенциалом для развития; в его органы управления могут попасть государства с наибольшим экономическим потенциалом. В текущих условиях развитие СПЗ требует создания частного рынка, как это произошло с ЭКЮ.

Проблема, которую необходимо решить, чтобы поддержать эволюцию СПЗ в валюту, которая будет сначала международной, а затем всемирной, заключается не в денежной корзине, из которой состоят сами СПЗ, а в управлении системой. Природа проблемы не экономическая, а конституционная.

У этого подхода есть преимущество перед проектом Кейнса. Кейнс думал о международных институтах на основе национальной модели, эволюция специальных прав заимствования требует федерального характера института управления валютой.

Новый международный цикл, которому суждено открыться, ставит аналогичные проблемы перед всеми международными институтами. Завершающийся цикл был основан на ведущей державе, новый цикл будет основан на движении нескольких ведущих стран к мировому федеративному порядку, с федеративными международными институтами.

Федеральная валюта, которая уважает субсидиарность

Опыт евро многому учит, в том числе и с точки зрения упомянутых выше альтернатив. С появлением евро и определением согласованного устава Европейского центрального банка утвердилась федеральная валюта, уважающая субсидиарность. Это революционная новинка Европейского валютного союза.

Чтобы перейти к новому международному валютному порядку, уважающему конституционные процессы, на которых основываются региональные федерации и международное управление, способному гарантировать сбалансированное развитие и консесусный порядок, необходимо утвердить ценности и правила федерализма и субсидиарности как на региональном, так и на международном уровне. Евро дал возможность убедиться, что это решение способно получить необходимое согласие.

Возможность создания демократического валютного порядка была встречена скептически во время создания Европейского валютного союза. Такой же скептицизм неминуем в отношении нового международного валютного порядка. Самая опасная альтернатива –капитуляция перед суверенитетом, война и напряжённость между наиболее могущественными государствами и их вассалами, денежные, финансовые и политические беспорядки. Выбор предстоит сделать не между оптимизмом и пессимизмом, а между реализмом и иллюзией, что самый сильный всегда будет самым сильным, между насилием и ценностями мира.

Евросоюз > Финансы, банки > globalaffairs.ru, 1 января 2023 > № 4275294 Дарио Вело

Центральная Азия и борьба за советское наследство

Интеграция в рамках ЕАЭС или ЕАЭС+ позволит странам Центральной Азии обрести устойчивую и сильную общерегиональную позицию

АЛЕКСЕЙ МИХАЛЁВ

Доктор политических наук, доцент, директор Центра изучения политических трансформаций в Бурятском государственном университете им. Д. Банзарова (Улан-Удэ).

КУБАТБЕК РАХИМОВ

PhD в области экономики, исполнительный директор Общественного фонда «Аппликата – центр стратегических решений» (Бишкек).

Идея данной статьи возникла из размышлений над заявлением президента Таджикистана Эмомали Рахмона на саммите Совета глав государств СНГ в Астане в октябре 2022 года. Среди прочего он попросил не относиться к странам Центральной Азии как к бывшему СССР. В этом заявлении видится нечто большее, чем просто политическая риторика.

Это скорее попытка разорвать связь с path dependence (зависимостью от пути)[1], постоянно загоняющей отношения в регионе в рамки постсоветских связей. Следовательно, возникает вопрос, а есть ли выход за пределы такой траектории развития? О чём ещё следует сказать и что остаётся вне публичных заявлений политиков, но является самоочевидным?

В заголовок нашей статьи вынесено понятие «борьба за советское наследство». Это ключевой концепт для осмысления отношений в Центральной Азии. Означенная борьба представляет собой траекторию зависимого развития, при которой созданные в период существования СССР ресурсы и ценности определяют межгосударственные отношения и в XXI веке. Речь не только о крупных предприятиях или месторождениях природных ископаемых, но и о территориях и государственных границах, трансграничных реках и энергетических системах. Поскольку большинство из указанных ресурсов носят системообразующий характер, они напрямую влияют как на уровень неравенства, так и на политические амбиции отдельных лидеров. И борьба за изменение подобного положения вещей есть борьба за советское наследство.

Наследие советской цивилизации, особенно в сфере системообразующей инфраструктуры, составляет фундамент экономик региона, пусть даже стремительно дряхлеющий сегодня. Советское наследство – это инфраструктурные проекты, крупные индустриальные системы, языковое пространство, культурная общность, а также совокупность проблем, оставшихся со времён СССР, но во многом обострившихся из-за формирования новых государственных границ и различия экономических моделей развития уже независимых стран. Коммунальная инфраструктура в современных условиях стремительно деградирует, что приводит к масштабным техногенным авариям. Не менее сложной остаётся ситуация в отношении ирригации. Постоянная борьба за доступ к воде давно привлекает внимание мировой общественности. Зыбкий базис, доставшийся от прошлой эпохи, напоминает о необходимости реформ или амортизации. Только после того, как эта основа уйдёт в прошлое, можно будет перестать говорить на политическом языке, унаследованном от Советского Союза. Не вызывает сомнений, что это время близко, но пока наследство всё ещё оказывает непосредственное влияние на многие связи внутри региона.

Даже острота условно постколониальных дискуссий о недавнем прошлом является следствием зависимого развития.

Активно формируется фундамент нового регионального порядка. Новые экономические сферы, например, информационные технологии или связь, существуют вне полученной от СССР инфраструктуры. Но попытки её обновления предпринимаются и сегодня, в том числе при активном участии Всемирного банка. Наглядным примером является Рогунская ГЭС в Таджикистане, которая проектировалась ещё в 1976 г., но стала актуальной лишь в XXI веке. Разработка золоторудного месторождения Кумтор в Киргизии также полностью проработана в советское время, однако реально процесс запущен уже после распада СССР.

Схожий пример – проблема Аральского моря, доставшаяся Казахстану и Узбекистану по наследству от Советского Союза. По большому счёту, это целый комплекс экологических и политических вопросов, требующих решения в долгосрочной перспективе. Многие из них оказывают непосредственное влияние на характер межгосударственных отношений: от того, как они будут решены (или не решены), зависит будущее не только отдельных стран, но и всего региона в целом.

Итак, что же представляет собой это советское наследство, оказывающие влияние на развитие современной Центральной Азии? Мы попытаемся разобрать большинство значимых составляющих, включая некоторые сугубо символические факторы, которые стали такими, поскольку превратились в триггеры декларируемой деколонизации.

Наследие мегаиндустрии

Мегаиндустрия – сеть советских промышленных предприятий, создававшихся или проектировавшихся усилиями целой страны с планами включения их в систему общесоюзных экономических связей[2]. Многие из таких проектов сегодня стали памятниками ушедшей эпохи. Некоторые реализованы уже в рамках независимых государств, формируют значительную часть их ВВП, но несут в себе многочисленные социально-политические вызовы.

Планы на ренту с экспорта природных ресурсов как основы национального благосостояния были общей чертой для экономик большинства государств Центральной Азии постсоветского периода. Хотя необходимость привлекать иностранных инвесторов вынуждала их искать баланс между ресурсным национализмом и интересами транснационального бизнеса. Этот парадокс и приводит к появлению проблем.

Примером может служить золоторудное месторождение Кумтор в Киргизии. Оно было открыто в 1978 г., и только спустя десятилетие появилось обоснование целесообразности добычи здесь золота. Но разработка Кумтора началась уже в независимой Киргизии, при поддержке иностранных инвесторов. Несомненно, без их участия освоение в начале 1990-х гг. такого крупного высокогорного месторождения было бы невозможно. Тем не менее вопрос о национализации предприятия не терял актуальности и оставался в центре всеобщего внимания на протяжении почти всего постсоветского периода. Месторождение Кумтор геополитически значимо и для Центральной Азии, и в более крупном масштабе[3]. Речь не только о прямой связи объёмов добычи и котировок золота на мировых биржах. Основным иностранным инвестором в Кумторе в течение многих лет была влиятельная в Азии корпорация Centerra Gold – в разное время она осуществляла проекты на огромном пространстве от Турции до Монголии. В Кумторе компания контролировала почти 70 процентов прибыли, будучи одним из ключевых бенефициаров. Всё изменилось в 2022 г., когда предприятия-разработчики полностью перешли в собственность Киргизии. Centerra Gold ушла, но это не значит, что иностранные инвесторы потеряны. Месторождение всё ещё перспективно, а стабильно растущий интерес КНР и РФ к экономике Киргизии в современных условиях выводит местные предприятия на совершенно новый уровень отношений.

Не менее показательной является ситуация в металлургической отрасли Узбекистана, претендующего на статус регионального лидера. Предприятия, основанные после Второй мировой войны, сейчас модернизированы и обеспечивают стране статус лидера. Только по объёмам добычи золота Узбекистан занимает седьмое место в мире, а по урану – пятое. Месторождение урана в районе города Учкудук, разрабатывающееся Навоийским комбинатом, тесно связано с рынками США, КНР, Индии и Франции. Государство на протяжении всего постсоветского периода неизменно обладает высокой долей собственности в добывающей отрасли (по сравнению с другими странами региона).

Рогунская ГЭС в Таджикистане и освоение газовых месторождений в Туркмении иллюстрируют те же процессы. Да, строительство газопровода из Туркмении в КНР, того, что проходит через Узбекистан и Казахстан, – позитивный пример постсоветского сотрудничества. Но этот проект уходит корнями в эпоху хозяйственных связей между среднеазиатскими республиками СССР[4]. Хотя стоит оговориться, что период независимости стал эпохой path creation (создания собственного пути)[5] для целого ряда индустриальных проектов, которые в силу ряда обстоятельств просто не могли быть реализованы в СССР. Уход от громоздкой системы советского планирования открыл независимым государствам новые возможности для развития индустриальных объектов другого типа – с участием иностранных инвесторов, но основанных на советских геологических и технических разработках.

Так современная геоэкономическая ситуация в Центральной Азии превратилась в сложный комплекс трёх взаимозависимых факторов: советского наследия, иностранных инвестиций и ресурсного национализма.

Последний упомянутый нами фактор – не просто дань популизму, скорее он – часть наследия советской эпохи с соответствующим представлением о справедливости распределения природных богатств.

Борьба правительств государств Центральной Азии за национальный контроль над месторождениями природных ископаемых должна привести к консолидации усилий на уровне всего региона. Попытка выступать «единым фронтом» может обеспечить благоприятные экономические условия. Но с момента распада СССР эти страны постоянно сталкиваются, и в возникающие политические противоречия вмешиваются внешние акторы: Москва, Анкара, Пекин и Вашингтон[6].

Ресурсный национализм

XXI век характеризуется глобальным подъёмом ресурсного национализма, страны Центральной Азии – не исключение[7]. Но идея того, что монопольным бенефициаром всех природных богатств на территории одного государства может быть только народ этого государства, имеет советские корни. Так называемая «природная рента», или выплаты всем гражданам государства из средств прибыли добывающего сектора, несомненно, явление более современное.

Как уже отмечалось ранее, понятие ресурсного национализма берёт начало в конституциях союзных республик СССР, в которых был закреплён тезис о том, что природные богатства принадлежат государству. Статья 11 Конституции Киргизской ССР гласила: «В исключительной собственности государства находятся земля, её недра, воды и леса» (при этом первая статья объявляет характер самого государства социалистическим и общенародным)[8]. Аналогичные формулировки можно встретить также в одиннадцатых статьях конституций Узбекской ССР, Казахской ССР, Туркменской ССР, Таджикской ССР.

На современном этапе термин «национализированный» означает «переданный в государственную собственность». В статье 14 Конституции современной Туркмении отмечается: «Земля и недра, воды, растительный и животный мир, а также другие природные богатства являются общенациональным богатством Туркменистана, охраняются государством и подлежат рациональному использованию»[9]. Данная идея не исключает предоставления концессий иностранным инвесторам, однако право собственности остаётся за государством. Схожие положения можно найти почти во всех конституциях постсоветских государств Центральной Азии, все они, в сущности, отсылают к статье 11 основных законов союзных республик[10].

При этом едва ли не единственным примером относительно успешной выплаты природной ренты стала Монголия. Эта страна, в прошлом часть социалистического лагеря, в постсоветский период столкнулась с теми же корпорациями, что и Киргизия, в том числе с Centerra Gold. Хотя по большому счёту монгольский опыт – предмет отдельного разговора. Там сложилась своя ситуация, на которую повлияли особые факторы, но с рассмотренными нами выше примерами и её объединяют те же формулировки прав собственности на ресурсы, присутствующие в конституции эпохи социализма.

По сути советское право и пропаганда заложили основы представлений о том, какое распределение природных недр является справедливым. Говоря о советском path dependence, мы прежде всего ориентируемся на этот опыт. Популистские риторики о национальном богатстве с отсылкой к опыту ближневосточных государств – не более чем рецепция советского права, переосмысленного на основе опыта арабских нефтедобывающих стран. В этом контексте формируется интересная взаимосвязь между национальной идентичностью и недрами земли, на которой эта нация существует.

Эпитеты «народное богатство» и «основа будущего» – категории политического и исторического оптимизма, характерные для Центральной Азии, и они тесно связаны с риториками ресурсного национализма.

Последний является вполне измеряемым явлением. В частности, Verisk Maplecroft формирует рейтинги стран по риску развития ресурсного национализма. Казахстан и Таджикистан имеют в них традиционно низкий индекс[11]. И это позволяет глобальным игрокам влиять на экономическую ситуацию, а с точки зрения соседних стран Центральной Азии – «вмешиваться во внутренние дела государства». Например, в 2022 г. Всемирный банк рекомендовал Таджикистану снизить государственные затраты на строительство Рогунской ГЭС и увеличить частное финансирование, мотивируя это накоплением государственного долга и опасностью проблем его выплат[12].

Характеризуя ситуацию в Казахстане, востоковед Александр Кадырбаев отмечает: «Особенности приватизации нефтегазовой отрасли в Казахстане привели к тому, что правительство оказалось не в состоянии проводить последовательную политику, отстаивающую национальные интересы перед иностранными инвесторами, способствующую полной загрузке отечественных нефтеперерабатывающих заводов и обеспечивающую сбор налогов с нефтяных компаний в полном объёме»[13].

Переход к новым экономическим реалиям в 1990-е гг. опирался на вполне конкретную ресурсную базу и индустриальную основу. На первом этапе важно было переосмыслить этот багаж как не советский, а национальный, однако делалось это с опорой на советский язык национальной политики. В результате к началу XXI века стремительно распространяющийся ресурсный национализм получил гибридные черты, с одной стороны, периферийного капитализма, а с другой – совершенно советские установки о справедливом распределении социальных благ. Хотя нужно оговориться, что периферийный капитализм почти повсеместно сочетается с популярностью левых идей, которые в Центральной Азии имеют собственные традиции.

Именно поэтому мы говорим о ресурсном национализме в данном регионе как о некоем path dependence, берущем начало из позднесоветской эпохи. Кроме того, борьба за советское наследство идеологически связана с двумя полярными идеологическими установками. Одна из них, в частности в Таджикистане, ориентирована на сотрудничество с глобальными финансовыми институтами в развитии мегаиндустриальных проектов советской эпохи. Другая идеология (в мягкой форме – в Киргизии и более радикально – в Монголии) настаивает на исключительном праве народа страны на собственность или преференции с ресурсодобывающей промышленности.

* * *

Центральная Азия в современной риторике политических лидеров постепенно выходит из диапазона шаблонных оценок, привычных для постсоветского пространства. Но процесс это достаточно длительный, и в его основе отнюдь не преодоление великодержавного мышления. Он находится в плоскости экономических связей, национальных интересов и транснациональных амбиций. Все переменные напрямую обусловлены тем, что мы называем борьбой за советское наследство: конкуренция за передел сфер влияния, за доступ к ресурсам, за возможности их экспорта в определённых направлениях и за сценарии политической интеграции. А ещё – схватка за осмысление общего прошлого, которое активно используется как инструмент конкуренции за доступ всё к тем же месторождениям природных ископаемых.

Выход из этой ситуации возможен при условии интеграции в рамках ЕАЭС или в формате ЕАЭС+. Это позволит странам Центральной Азии обрести устойчивую и сильную общерегиональную позицию, которая напрямую повлияет на отношения с иностранными инвесторами и координацию спроса и предложения на рынках. На осознание этой объективной необходимости требуется время. Сейчас лишь ресурсный национализм выступает как более или менее популярная программа противодействия хищнической эксплуатации месторождений ресурсов и инфраструктуры по их экспорту со стороны транснациональных компаний.

Другим важным аспектом советского наследия стали память и идентичность, прямо или опосредованно связанные с советскими представлениями, что природные богатства должны принадлежать народу. Возможно, именно это и является самой важной частью советского наследия, от которого так стремятся избавиться сторонники идеи деколонизации советского прошлого. Эгалитарная сторона советского проекта сегодня оказалась вне политических заявлений или попыток переосмысления не только общего прошлого, но и общественных ценностей.

Данный дискурс прямо предопределяет влияние на политические системы стран Центральной Азии. За годы их самостоятельного существования, вне зависимости от степени авторитарности или демократичности режимов, под влиянием богатых ресурсов, а также советского наследия сформировались политические институты, идеологемы и соответствующие подходы к управлению, которые проецируются в систему властных структур. Яркий пример – Киргизия, где открытая политическая борьба партий отражается в политических программах и предвыборной риторике, а формирование правительств по партийному принципу, создание соответствующих парламентских фракций недвусмысленно показывают вес и значение тех или иных комитетов, министерств и ведомств.

Борьба за советское наследство продолжается, поскольку созданные в рамках советской цивилизации индустриальная база и инфраструктура ещё долго будут вызывать интерес у мировых держав и транснациональных корпораций. Именно поэтому возникают отсылки и к общему прошлому, и к основной точке невозврата – к распаду СССР. Появление качественно новых отношений возможно в случае или окончательного перераспределения сфер влияния, или возникновения экономик совершенно иного типа, не основанных на экспорте природных ресурсов.

Всё вышесказанное не является проблемой исключительно центральноазиатских стран. Во многом это прямо влияет на саму рефлексию России как правопреемницы СССР и советского наследия в целом. Теоретически можно ставить вопрос не только об отношении к советскому наследию во внутрироссийском дискурсе, но и о проекции сегодняшней Российской Федерации на то же наследие уже в новых независимых государствах, бывших частью СССР. Это особенно важно в новой геополитической картине мира, активная фаза формирования которой началась в конце зимы 2022 года.

Золото, пресная вода, уран, газ – все? это востребовано настолько, что уровень конкуренции за них в перспективе будет только расти. Географическая близость крупных потребителей, Китая и Индия, также будет сказываться на характере соперничества. В сущности, борьба за советское наследство – противостояние за контурыновой геоэкономики Азии.

СНОСКИ

[1] Норт Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики. М.: Фонд экономической книги «Начала», 1997. 190 с.

[2] Iwasaki I. Industrial structure and regional development in Central Asia: A microdata analysis on spatial allocation of industry // Central Asia Survey. 2000. Vol. 19. No. 1. P. 157-183.

[3] Fumagalli M. The Kumtor Gold Mine and the Rise of Resource Nationalism in Kyrgyzstan // Central Asia Economic Papers. 2015. № 16. P. 2-10.

[4] Iwasaki I. Industrial structure and regional development in Central Asia: A microdata analysis on spatial allocation of industry // Central Asia Survey. 2000. Vol. 19. No. 1. P. 157-183.

[5] Garud R., Kumaraswamy A., Karnoe P. Path Dependence or Path Creation? // Journal of Management Studies. 2010. Vol. 47. No. 4. P. 760–774.

[6] Бордачев Т.В. Большая игра с позитивной суммой // Россия в глобальной политике. 2016. Т. 14. № 4. С. 73-82.

[7] Шмат В. Ресурсный национализм: уроки третьего мира // Мировая экономика и международные отношения. 2015. №1. С. 28–39.

[8] Конституция (Основной Закон) Союза Советских Социалистических Республик; Конституции (Основные Законы) Союзных Советских Социалистических Республик. Москва: Известия Советов народных депутатов СССР, 1985. С. 524.

[9] Конституция Туркменистана // online.zakon.kz. URL: https://online.zakon.kz/Document/?doc_id=31337929&doc_id2=31337929#pos=5;-98&pos2=16;-74 (дата обращения: 13.12.2022).

[10] Конституция (Основной Закон) Союза Советских Социалистических Республик; Конституции (Основные Законы) Союзных Советских Социалистических Республик. Москва: Известия Советов народных депутатов СССР, 1985.

[11] Who we are // Verisk. URL: https://www.maplecroft.com/about-us/who-we-are/ (дата обращения: 13.12.2022).

[12] Таджикистан. Обзор государственных расходов. Стратегические вопросы среднесрочной повестки реформ (Р172237). Июнь 2022. Вашингтон: Группа Всемирного банка, 2022. С. XV.

[13] Кадырбаев А. Страны Центральной Азии в постсоветский период // Системный мониторинг глобальных и региональных рисков. Ежегодник. Том. 15. 2014. Волгоград: Учитель. С.200.

Россия. ЕАЭС > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 января 2023 > № 4275293 Алексей Михалев, Кубатбек Рахимов

01.01.2023

Предвидеть «лебедя», заметить «носорога»

Си Цзиньпин готовит Китай к новому походу

АЛЕКСАНДР ЛОМАНОВ

Доктор исторических наук, профессор РАН, руководитель Центра азиатско-тихоокеанских исследований ИМЭМО имени Е.М. Примакова РАН.

В конце ноября 2022 г. по китайским городам и университетским кампусам прокатились демонстрации с требованиями отмены жёстких антикоронавирусных ограничений под лозунгами демократии, власти закона, свободы слова. Прозвучали требования отставки Си Цзиньпина. Эти события стали вдвойне неожиданными на фоне благоприятных для китайского лидера итогов состоявшегося в октябре ХХ съезда КПК.

Нынешнее китайское руководство трудно упрекнуть в расслабленной самонадеянности. Доклад ЦК на партийном форуме не скрывал тревогу о будущем. Си Цзиньпин призвал КПК как следует подготовиться к испытаниям. Он пояснил, что в развитии страны стратегические шансы, риски и вызовы соседствуют друг с другом, неопределённых и труднопредсказуемых факторов становится всё больше, а «чёрные лебеди» и «серые носороги» могут появиться в любой момент.

Несмотря на склонность китайского лидера к использованию образов из национальной традиции, метафоры зловещих происшествий он позаимствовал из западного обихода. Неожиданные события с серьёзными последствиями «чёрными лебедями» назвал Нассим Талеб. Весьма вероятную, но всеми игнорируемую угрозу – «серого носорога» – описала Мишель Укер.

Си Цзиньпин потребовал заранее предвидеть появление «лебедей» и своевременно замечать находящегося поблизости «носорога».

Протестный «лебедь» объявился через месяц после завершения работы съезда. Волна демонстраций стала для властей неприятным сюрпризом. Несколько лет руководство КПК с гордостью заявляло о превосходстве китайской системы над западными демократиями в сохранении жизни людей в период эпидемии. В этих рассуждениях не было фальши. Если бы Китай пошёл по западному пути половинчатых краткосрочных мер, число погибших от коронавируса могло превысить четыре миллиона человек. Благодаря жёстким ограничениям с начала 2020 г. до конца осени 2022 г. жертв эпидемии в КНР было менее шести тысяч.

Однако успешная политика стала порождать всё больше побочных эффектов. Люди устали от локдаунов, но их страшит угроза неконтролируемой волны эпидемии. Поспешная отмена ограничений неминуемо спровоцирует подобную вспышку, перегрузит систему здравоохранения и вызовет скачок смертности. Бездумное принятие властями требований демонстрантов могло породить общенациональный кризис, и заодно – похоронить имидж КПК как ответственной политической силы, ставящей спасение жизней выше всех прочих целей, включая экономический рост.

За несколько дней волну недовольства удалось погасить. В 2023 г. китайское руководство, скорее всего, найдёт путь плавного и относительного безболезненного выхода из «нулевой терпимости» к вирусу. Однако история неожиданных протестов ноября 2022 г. напомнила о возможности внезапных поворотов в развитии Китая. Антиправительственные выступления молодёжи пробудили дремлющий призрак «цветной революции», способной дестабилизировать страну и затормозить экономический рост.

Лидер и система

Превентивным ответом на угрозу нестабильности стала консолидация власти в первое десятилетие правления Си Цзиньпина. Он убедил партийную элиту поддержать продление его полномочий на третий срок, которого не было у его предшественников на посту генерального секретаря ЦК КПК – Цзян Цзэминя и Ху Цзиньтао. Изменение пятилетнего политического цикла представляется маловероятным. Это означает, что Си Цзиньпин остаётся во главе КПК как минимум до 2027-го, а может быть, и до 2032 года. В июне 2033-го Си Цзиньпину должно исполниться 80 лет, то есть столько же, сколько в ноябре 2022-го стукнуло президенту США Байдену, которому после этого предстоит править глобальной сверхдержавой ещё два года.

Главная интрига в том, что итоги ХХ съезда не прояснили вопрос с выбором политического преемника. Если такая фигура возникнет в 2027 г. на XXI съезде КПК, это будет сигнал о подготовке к плановой передаче власти в 2032 г. на XXII съезде. Не исключено, что китайский лидер сознательно откажется от такого сценария, желая как можно дольше сохранить за собой роль бесспорного «ядра» правящей партии.

Зарубежные эксперты риторически вопрошают о том, что будет с Китаем, если собравший все полномочия в своих руках Си Цзиньпин вдруг утратит способность управлять страной. Однако куда больше, чем его здоровье и долголетие, их тревожит инерционная устойчивость китайской системы власти, позволяющая «плохому лидеру» длительное время оставаться у руля. Джуд Бланшетт признаёт, что внутри высшего эшелона китайской политической элиты не осталось политических сил, способных отправить Си Цзиньпина в отставку или поставить его правление в жёсткие рамки. «Это уже не Китай 1980-х, 1990-х или начала 2000-х. Старые способы концептуализации китайской политики более не преобладают. Противостоящие фракции не будут ограничивать Си. Чрезмерно расхваленные, но редко встречающиеся реформаторы не придут спасать экономическую политику»[1].

Глядя на сформированный в октябре 2022 г. Постоянный комитет Политбюро (ПК ПБ) ЦК КПК 20-го созыва, состоящий из единомышленников и соратников Си Цзиньпина, иностранные аналитики с ностальгией вспоминают эпоху Ху Цзиньтао. Тогда внутри ПК ПБ можно было заметить противоборство «комсомольской» и «шанхайской» групп. Предполагается, что политический раздрай заставлял генсека балансировать и договариваться, не давая принимать волюнтаристские решения. При Ху Цзиньтао страна жила комфортно и спокойно, понемножку впадая в состояние застоя с китайской спецификой. Отношения с Западом были неплохими, и потому низкая готовность страны к ухудшению внешних условий развития не вызывала серьёзного беспокойства.

Гипотетически, если бы на роль преемника Ху Цзиньтао в конце первого десятилетия нашего века продвинули Ли Кэцяна, а не Си Цзиньпина, это могло бы обеспечить сохранение старого курса. В реальной жизни в рамках «тандема» Ли Кэцян занял пост премьера. В первые годы пребывания на этом посту зарубежные эксперты приписывали ему особенную стратегию экономических реформ – «ликономику». Со временем Си Цзиньпин взял разработку политики преобразований в свои руки, после чего премьер Ли Кэцян превратился в техническую фигуру, воплощающую в жизнь предначертания партийного лидера.

В фантастическом сценарии политического переворота в Китае в начале весны 2022 г. в преддверии ХХ съезда КПК, который сочинил отставной британский дипломат Роджер Гарсайд, Ли Кэцян становится во главе заговора против Си Цзиньпина[2]. Узнав новость о блокировании американской комиссией по ценным бумагам торговли китайскими акциями, премьер с ужасом осознаёт тяжесть экономических последствий и неспособность Китая выдержать столкновение с сильнейшей державой мира. Вдохновляясь примером Бориса Ельцина, понявшего необходимость одновременного проведения экономических и политических реформ, Ли Кэцян подговаривает единомышленников отправить Си Цзиньпина в отставку. В воображаемой конфигурации новой власти Ли Кэцян стал генсеком ЦК КПК, его союзник Ван Цишань занял пост председателя КНР, Ван Ян уселся в освободившееся кресло премьера[3]. После этого соратники уполномочили Ли Кэцяна проинформировать президента США о том, что Политбюро приняло решение о крупномасштабных конституционных и политических реформах.

В этой политической сказке более всего поражает уверенность западного автора в том, что новые лидеры Китая должны начать свой путь с капитуляции перед Соединёнными Штатами. Прежние рассуждения о неустанной схватке между «реформаторами» и «консерваторами» внутри китайского руководства стали делом прошлого. Элита прекрасно понимает, что без продолжения преобразований Китай обречён на экономическое торможение и хроническое отставание от лидеров современного мира. Однако поиск противоречий между сторонниками сотрудничества с Западом и приверженцами «китайского пути» также представляется тщетным.

Китайские элиты привыкли дружить с США, но они не готовы жертвовать ради этого национальными интересами.

Десять лет Си Цзиньпин занимался сплочением элиты вокруг долгосрочных целей развития. Перспективы политической либерализации исчезли с горизонта обозримого будущего, тогда как влияние официальной идеологии КПК на жизнь общества заметно возросло. Отсутствие фракций и группировок в новом составе ПК ПБ отражает объективный запрос на создание вокруг китайского лидера сплочённой команды ради максимально быстрого и эффективного принятия решений.

От кризиса к демократии

Перспектива демократизации Китая давно волнует зарубежных экспертов. В опубликованной два десятилетия назад книге «Демократическое будущее Китая» Брюс Джилли вдохновлялся опытом распада СССР и перемен в Восточной Европе, предрекая разрастание общественного недовольства при поддержке либеральных интеллектуалов. Ему виделось «быстрое движение к демократии под предводительством элиты, вызванное умеренным народным протестом, связанным с экономическим или политическим кризисом»[4]. Наступление перемен он ожидал не позднее 2020 г., в крайнем случае – на несколько лет позже.

Облик демократического Китая получился жалким и слабым. Пережившая трансформацию страна погружена в свои проблемы, растёт сепаратистское движение в Тибете и Синьцзяне. Власти вынуждены пойти на «договорняк» с Тайванем, условившись с администрацией в Тайбэе о том, что она воздержится от немедленного провозглашения независимости в обмен на последующее признание автономии острова и отказ от военных угроз (по образцу договорённости Бориса Ельцина в 1991 г. о поддержке независимости балтийских республик за их помощь в борьбе с «антидемократическим» Горбачёвым). Китай переходит к рыхлому «новому федерализму» и надолго теряет мировое влияние. Однако в долгосрочной перспективе, по мнению Джилли, в качестве «надёжной и стабильной демократии» Китай превращается в верного союзника США, после чего пребывание американских вооружённых сил в Азии становится излишним.

Проведённая в начале нашего века аналогия демократического Китая с ослабленной присмиревшей Россией выглядит теперь как грозное предупреждение. Вероятность того, что униженный посткоммунистический Китай вернётся на мировую сцену злым и недовольным своей участью, намного выше, чем шанс на счастливый китайско-американский альянс в отдалённом будущем. Нет оснований надеяться на то, что китайская элита возглавит усилия по демонтажу системы, обрекая страну на длительный период внутренних неурядиц. Об этом ещё можно было порассуждать в первые годы правления Ху Цзиньтао. Проведённая Си Цзиньпином централизация власти делает подобный сценарий практически невероятным.

Прежде ожидания демократизации Китая были связаны с неуклонным ослаблением влияния КПК и внутренним разложением партии. После прихода к власти Си Цзиньпина на фоне очевидного и признанного властями в первой половине 2010-х наступления «новой нормальности» замедленного роста, за рубежом увидели в экономическом торможении скрытый драйвер политической трансформации. Ведь нечто подобное произошло в Южной Корее и на Тайване, когда после исчерпания «экономического чуда» авторитарные режимы переходили к демократическому правлению. Этот сценарий исходит из того, что КПК начнёт политические реформы, испугавшись народного недовольства замедлением экономики.

Китаю нужен экономический рост. Однако в условиях ужесточения соперничества с Западом негативное влияние на экономику иностранных санкций и протекционистских мер всё более заметно перевешивает издержки сохранения однопартийной системы. Южная Корея и Тайвань могли экспериментировать с политическими преобразованиями, находясь в 1980-е гг. в западном лагере под защитой США. Китайская попытка демократизации в современной ситуации может оказаться очень опасной, если будет воспринята западными оппонентами как признак слабости и приглашение к наращиванию давления ради полного уничтожения власти КПК. В этом случае китайской экономике вместо демократического расцвета будет грозить санкционный крах.

В рамках стабильного развития Китай может выбирать разные траектории движения. Авторитетный исследователь Дэвид Шамбо предположил, что при Си Цзиньпине руководство КПК оказалось на развилке четырёх путей. Реальными альтернативами выступают благоприятный для реформ «мягкий авторитаризм» с ослабленным контролем в стиле правления Ху Цзиньтао и «жёсткий авторитаризм» Си Цзиньпина, якобы грозящий привести Китай к экономической стагнации и росту социальной напряжённости. Крайние, и потому менее вероятные варианты – это «новый тоталитаризм», подобный тому, что воцарился в КНР в 1989—1992 гг. после событий на площади Тяньаньмэнь, либо «полудемократия» сингапурского образца. Предполагается, что забота об экономическом развитии и добрых отношениях со странами Азии и западным миром будет подталкивать Пекин к «мягкому авторитаризму» и далее – к «полудемократии»[5].

Желание увлечь Китай примером процветающего города-государства Сингапур напоминает о былых попытках вдохновить Россию образом маленького европейского государства – с чистенькими улицами, щедрыми социальными пособиями и полным отсутствием внешнеполитических амбиций. Чтобы воспринять эту идею всерьёз, надо полностью забыть, что эти очаровательные «малыши» опираются на системы военно-политических альянсов с участием крупных стран.

Россия и Китай как огромные суверенные державы вынуждены заботиться о себе самостоятельно.

Опыт отношений постсоветской России с Западом наглядно убедил китайские элиты в том, что отказ от старых институтов и переход к демократической модели не поможет созданию прочных и стабильных связей. После возвращения Запада к политике сдерживания Китая вероятность добровольной политической трансформации власти КПК ради обретения внешних экономических и дипломатических дивидендов снизилась до нуля. Запад с увлечением пытается изменить поведение КНР путём нанесения ущерба её экономике, что в перспективе может плохо повлиять на внутреннюю стабильность. Ответом становятся усилия Пекина по снижению зависимости от Запада. На ХХ съезде Си Цзиньпин неоднократно вспоминал про «дух борьбы», призывая активно защищать благоприятные условия национального развития.

Марксизм для них азы

Западные эксперты всё чаще обращаются к официальной идеологии КПК для того, чтобы представить соперничество с Китаем как экзистенциальный конфликт идей и ценностей, в котором нет места для компромиссов. Призыв к «осовремениванию и китаизации марксизма» занял на съезде КПК очень заметное место. Подобный поворот удивил зарубежных мейнстримных аналитиков, ожидавших плавного и необратимого размывания идеологии КПК. Возлагая ответственность за шаги в «неправильном» направлении лично на Си Цзиньпина, исследователи пророчат Китаю серьёзные экономические проблемы.

Кевин Радд (пожалуй, самый знающий китаевед среди отставных западных политиков) полагает, что увлечение марксизмом приведёт к расширению власти КПК над частным бизнесом, повысит роль государства в экономике и разработке промышленной политики, активизирует попытки добиться «всеобщей зажиточности» через перераспределение доходов. После этого в Китае замедлится экономический рост, бизнес станет робким и запуганным, иностранные инвесторы потеряют интерес к стране[6].

Желание измерить китайский марксизм аршином идеологии КПСС брежневской эпохи ведёт к неудаче вслед за попытками предложить Китаю светлое демократическое будущее по образу и подобию постсоветской России. Си Цзиньпин ограничил аппетиты интернет-гигантов не во имя уничтожения частной собственности, а для создания благоприятных условий развития придушенного монополистами мелкого и среднего бизнеса. Государство видит потенциал частного бизнеса и не стремится к его национализации. Идеологические поиски Си Цзиньпина направлены на консолидацию партии и общественного сознания, их влияние на экономику не следует преувеличивать. Китайский лидер не является твердокаменным сторонником «марксистско-ленинской ортодоксии» в её советском понимании. Однако в период его правления действительно не следует ожидать «мирной либерализации» политики и экономики, о чём предупреждает Радд.

Истолкование современной идеологии КПК как переиздания советского ленинизма и даже сталинизма пропитано политической фальшью. Исследовательская гипотеза перерастает в обоснование призывов в адрес США и Запада в целом готовиться к бескомпромиссной идеологической битве с Китаем. Обращение к цитатам Си Цзиньпина десятилетней давности о провале идеологической работы как главной причине краха власти КПСС ныне даёт повод заявить о необходимости покончить с «зависимостью» Запада от Китая, создать под руководством США при поддержке Австралии, Японии и Тайваня «неоспоримое и отлично координируемое военное присутствие в западной части Тихого океана», сдержать вступившего во второе десятилетие пребывания у власти «диктатора Китая»[7].

Нарастающие усилия по демонизации китайского лидера уводят перспективу сближения Китая и Запада за горизонты нынешнего десятилетия.

Нагнетание конфронтации не побудит Си Цзиньпина стать либералом. Напротив, всё больше возрастает вероятность того, что его преемник в 2030-е гг. сохранит приверженность китайскому марксизму как краеугольному камню идеологии КПК. Попытка Запада включить в повестку дня сдерживания Китая «войну идей» существенно ограничивает и без того сжавшееся пространство открытого и равноправного диалога об идеалах и ценностях. Тем временем осуществление в ближайшее десятилетие курса Си Цзиньпина на слияние марксизма с лучшим наследием традиционной китайской культуры будет порождать уникальный синтез, содержание которого станет практически невозможно сопоставлять с советским марксизмом ХХ столетия.

Иностранные комментаторы привыкли обзывать Си Цзиньпина «новым Мао Цзэдуном», последователем Ленина и Сталина. Важно не делать на этой основе поспешный вывод о том, что в конце нынешнего десятилетия страна станет похожей на КНР эпохи 1960—70-х гг. – либо на послевоенный СССР. Социальная структура китайского общества глубоко изменилась, она стала многослойной и разнородной. Воспроизвести старую политическую надстройку на новом базисе рыночной экономики невозможно.

Наиболее вероятен сценарий сохранения и укрепления власти КПК в рамках модели сочетания частной и государственной экономики. Если воспринимать политику «всеобщей зажиточности» как завуалированный призыв «экспроприировать экспроприаторов», Китай и вправду рискует вернуться к пресловутой «железной миске риса», то есть поголовной уравниловке. Однако китайская элита прекрасно понимает этот риск и продолжает поиск сбалансированного пути, позволяющего сгладить возникшее за десятилетия реформ имущественное расслоение без нанесения ущерба частному бизнесу. Распространение в китайском обществе идеологии пассивного иждивенчества остановит экономический рост бесповоротно и навсегда. Поэтому любые попытки китайских властей осчастливить народ «всеобщей зажиточностью» принципиально исключают копирование западной политики широкой раздачи социальных пособий.

Во второе десятилетие правления Си Цзиньпина приоритетом станет цель вывести к 2035 г. показатель ВВП на душу населения на уровень среднеразвитых стран. По мнению экспертов, эта планка соответствует примерно 25—30 тыс. долларов в год. Вызванное коронавирусными ограничениями торможение роста в 2022 г. напомнило о том, что без динамичного развития Китай не осуществит задуманное. Необходимо обеспечить устойчивый долгосрочный рост на уровне не менее 5% в год. Можно с уверенностью предположить, что после эпидемических неурядиц 2020—2022 гг. китайские власти вновь используют хорошо освоенные за годы реформ инструменты финансового стимулирования. О возвращении к оставленным в прошлом рычагам директивного экономического планирования и административного принуждения речь не идёт.

Могущество и суверенитет

Попытка Си Цзиньпина предложить США в конце правления Барака Обамы равноправные отношения между двумя крупными державами, основанные на общей выгоде и взаимном уважении, оказалась безуспешной. При Дональде Трампе отношения в сфере экономики обрели откровенно конфронтационный характер. При Джозефе Байдене соперничество выплеснулось в политику и идеологию. Шансы на договорённость Си Цзиньпина с преемником Байдена невелики. По мере быстрого убывания взаимного доверия между Пекином и Вашингтоном заметно снижается готовность сторон к уступкам и выполнению обещаний.

Достижением 2020-х гг. могло бы стать создание согласованных ограничительных рамок для нарастающего соперничества, способных не допустить перерастания двусторонних противоречий в полномасштабный военный конфликт. Китай не готов капитулировать перед Соединёнными Штатами в том числе из-за уверенности в достоинствах китайской системы, обеспечившей стране долгосрочный экономический рост. Понимание этого станет всё сильнее толкать оппонента к искушению спровоцировать в КНР экономический кризис и загнать её в тупик социального развития. Очевидно, что Китай будет всеми силами сопротивляться осуществлению подобных планов. Мобилизация политической воли и экономических ресурсов внутри Китая не только повысит устойчивость китайского общества к возможным потрясениям, но и усилит взаимное отчуждение между КНР и США. Китайская политика 2030-х гг. после Си Цзиньпина может обрести оттенки «оттепели» и ослабления «жёсткого авторитаризма». Однако ностальгия по дружбе и сотрудничеству с американцами к тому времени уже окажется в значительной степени вытеснена опытом ожесточённого соперничества в 2020-е годы.

Китайским ответом на западную политику «расстыковки» стал курс на укрепление научно-технологической и производственной самодостаточности. Проводить эту политику в условиях смены модели роста на фоне исчерпания ресурсов дешёвой рабочей силы и доступного сырья будет нелегко. В обстоятельствах глобальной открытой экономики эти производства наверняка сочли бы избыточными и убыточными – собственно, поэтому в прежние годы с их созданием не торопились. Однако в условиях санкций и разрыва производственных цепочек их появление становится для Китая необходимым требованием защиты суверенитета.

Угроза западного шантажа в технологической сфере была тем самым «серым носорогом», которого в условиях глобализации перестали замечать.

Китайские лидеры строили планы производственной модернизации, рассчитывая прежде всего на расширение доли на внешних рынках, а не на импортозамещение. Создание недостающих производств на собственной базе избавит Пекин от угрозы западного технологического шантажа. К концу 2020-х КНР имеет шанс сконструировать материальную подпорку для многополярного мира, получив возможность обеспечивать союзников полным спектром современной техники (включая гражданские самолёты) и средств производства (включая литографическое оборудование для микрочипов). Вероятно, по мере появления этих технологий у Китая Запад начнёт снимать ставшие бессмысленными санкции – точнее, постоянно «переносить» их в сферы, ещё не освоенные китайскими разработчиками и промышленниками.

Проблема Тайваня превратилась в самый опасный источник широкомасштабного регионального конфликта с участием США. Бывший профессор Центральной партшколы КПК Цай Ся, ставшая на склоне лет бескомпромиссным критиком китайской власти, уповает на военное поражение материка. Она надеется, что попытка Пекина решить тайваньскую проблему силой оружия увенчается тем, что эти планы с американской помощью будут разрушены и тайваньское сопротивление нанесёт материковому Китаю неприемлемый урон. А после этого элиты и массы отвернутся от Си Цзиньпина, что откроет путь к падению китайского лидера и даже краху власти КПК[8].

Легкомысленное пораженчество во имя демократии обходит стороной неприятный вопрос о перерастании тайваньского конфликта в ядерную войну между Китаем и Соединёнными Штатами. Однако эта угроза не отменяет проблему воссоединения. Лишь крайне слабое и полностью зависимое от Запада китайское руководство откажется от данной цели. Си Цзиньпин заявил, что путь Китая к национальному возрождению пролегает через воссоединение. Из этих слов можно сделать опосредованный вывод о том, что объединение двух сторон Тайваньского пролива должно произойти до 2049 г. – то есть до столетнего юбилея КНР.

Пришедшая к власти на острове в 2016 г. администрация Демократической прогрессивной партии (ДПП) не признаёт тезис о существовании «одного Китая». Без этого разговор о мирном сближении не имеет исходной опоры. С другой стороны, применение силы чревато серьёзными последствиями, включая введение Западом широкомасштабных экономических санкций против материка. «Серый носорог» национального раскола вышел из тени и угрожающе навис над китайской политикой.

В Пекине видят, что западные страны готовы использовать демонстративное сближение с Тайванем как инструмент сдерживания. Естественным импульсом становится политическое противодействие Западу по тайваньской проблеме с консервацией ситуации до той поры, когда Китай накопит достаточную мощь для защиты своих интересов. Однако время работает против материка. Тайваньское общество быстро обретает собственную некитайскую (и даже антикитайскую) идентичность. Общее историческое и культурное наследие всё меньше связывает жителей острова и материка. Чем убедительнее интеллектуалы и политики острова рассказывают о том, что Тайвань – не Китай, а тайваньцы – не китайцы, тем меньше остаётся шансов убедить тайваньское общество в преимуществах китайского единства.

Китайское руководство долгое время верило, что экономическое сотрудничество с Тайванем и щедрая раздача преференций поспособствуют сближению интересов и политическому взаимопониманию. Западные эксперты уверяли, что после перехода Китая к демократии воссоединение станет реальной перспективой. Однако уже очевидно, что экономика не породила на острове политические симпатии к материку. В случае демократического волеизъявления население Тайваня отвергнет план воссоединения.

В 2024 г. важной поворотной точкой станут президентские выборы на Тайване. Победа партии Гоминьдан, сохранившей память о едином Китае и настроенной на взаимодействие с материком, может остановить сползание к пропасти и дать шанс на возобновление диалога. Продолжение правления ДПП будет означать, что до конца нынешнего десятилетия политическое общение между двумя сторонами пролива не восстановится. И в этом случае весомость аргументов в пользу силового сценария воссоединения в глазах китайского руководства неизбежно возрастет.

Дожить и пережить СССР

На ХХ съезде КПК Си Цзиньпин призвал крепить «уверенность в истории», помнить об успешной борьбе в прошлом и хранить дух борьбы в настоящем. По его словам, без «уверенности в истории» партия не сможет гарантировать длительное успешное управление страной в будущем, ей не удастся сплотить народ ради национального возрождения. Можно сделать вывод, что в период правления Си Цзиньпина КПК будет решительно пресекать попытки продвижения альтернативных критических трактовок истории партии и государства, способных посеять сомнения в легитимности существующей системы.

Наименее вероятным сценарием китайского будущего является коллапс советского типа. Китайская элита постоянно держит в голове уроки гибели КПСС и распада СССР, стараясь не допустить повторения этих событий у себя дома. История Советского Союза остаётся точкой отсчёта и мерилом китайского успеха.

В январе 2018 г. на встрече с руководящими кадрами Си Цзиньпин заметил: «Ныне наша партия существует 97 лет, а Новый Китай существует 69 лет. КПСС просуществовала 86 лет, а СССР – 74 года. История нашей партии превзошла историю КПСС, но длительность обладания нашей партией политической властью во всей стране уступает СССР. К середине века история нашей партии приблизится к 130 годам, а история Нового Китая – к ста годам»[9]. Он призвал смотреть на вопрос в масштабе тысячелетия и приложить все усилия для сохранения власти КПК и социализма с китайской спецификой.

В 2021 г. КПК отпраздновала столетний юбилей. А в октябре 2023 г. КНР должно исполниться 74 года, после чего она превзойдёт СССР в политическом долголетии. И это будет важная символическая победа в историческом соревновании с уже несуществующим государством.

Однако у Китая нет возможности почивать на лаврах. В докладе на съезде Си Цзиньпин неспроста сделал акцент на подготовке к выступлению в «новый поход» (синь чжэнчэн) ради строительства современного китайского государства. Этот лозунг напоминает о трудном, изматывающем Великом походе (Чанчжэн) 1934–1935 гг. китайской Красной армии, когда остановка на месте и ослабление сопротивления означали неминуемую гибель под ударами гоминьдановских войск. «Новый поход» также не обещает лёгкой туристической прогулки.

Китаю предстоит завершить модернизацию в условиях нарас тающей конфронтации с Западом. Если КПК удастся решить эту задачу, сохранив приемлемые темпы роста и социальную стабильность в течение двух предстоящих десятилетий, Китай сможет изменить не только себя, но и весь привычный нам миропорядок.

СНОСКИ

[1] Blanchette J. Party of One: The CCP Congress and Xi Jinping’s Quest to Control China // Foreign Affairs. 14.10.2022. URL: https://www.foreignaffairs.com/china/party-one-CCP-congress-Xi-Jinping (дата обращения: 30.11.2022).

[2] Garside R. China Coup: The Great Leap to Freedom. University of California Press, 2021. 256 p. Детальное описание вымышленного переворота можно найти в первой и заключительной, 10-й, главах книги.

[3] В реальной жизни в конце 2022 г. Ван Цишань оставался заместителем председателя КНР, Ван Ян – председателем ВК НПКСК.

[4] Gilley B. China’s Democratic Future: How It Will Happen and Where It Will Lead. Columbia University Press, 2004. P. 98.

[5] Shambaugh D. China’s Future. Polity, 2016. 244 p.

[6] Rudd K. The World According to Xi Jinping: What China’s Ideologue in Chief Really Believes // Foreign Affairs. 2022. Vol. 101. No. 6. P. 18.

[7] Pottinger M., Johnson M., Feith D. Xi Jinping in His Own Words: What China’s Leader Wants—and How to Stop Him from Getting It // Foreign Affairs. 30.11.2022. URL: https://www.foreignaffairs.com/china/xi-jinping-his-own-words (дата обращения: 30.11.2022).

[8] Cai Xia. The Weakness of Xi Jinping: How Hubris and Paranoia Threaten China’s Future // Foreign Affairs. 2022. Vol. 101. No. 5. P. 107.

[9] Си Цзиньпин. Цзяньчи хэ фачжань Чжунго тэсэ шэхуэйчжуи яо и и гуань чжи [Отстаивание и развитие социализма с китайской спецификой должны быть последовательными] // Цюши. 2022. № 18. URL: http://www.qstheory.cn/dukan/qs/2022-09/15/c_1129000323.htm (дата обращения: 30.11.2022).

Китай > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 января 2023 > № 4275292 Александр Ломанов

Американо-китайское соперничество в АТР: декларации и реальность

Противоборство Китая и США в Азиатско-Тихоокеанском регионе будет возрастать

АЛЕКСАНДР ЛУКИН

Доктор исторических наук, и.о. научного руководителя Института Китая и современной Азии РАН, руководитель департамента международных отношений Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

Рассматривая тему борьбы Соединённых Штатов и Китая за влияние в Азии, следует понимать коренное различие мотивов двух стран. США борются за лидерство в Азии, как и во всём мире, по идеологическим соображениям. В Вашингтоне считают, что лидерство Соединённых Штатов в мире является гарантией его нормального развития. В случае же утраты такого лидерства из-за возникновения конкурирующей силы всё в мире пойдёт не так.

Во введении президента Джозефа Байдена к стратегии национальной безопасности, опубликованной в октябре 2022 г., говорится: «Во всём мире потребность в американском лидерстве столь же высока, как и всегда. Мы находимся в ситуации стратегической конкуренции за формирование будущего миропорядка… Отвечая на этот вызов, США будут лидировать, опираясь на наши ценности, работать рука об руку с нашими союзниками и партнёрами и со всеми, кто разделяет наши интересы. Мы не оставим будущее уязвимым для прихотей тех, кто не разделяет наше видение мира как свободного, открытого, процветающего и безопасного»[1].

Байден подтвердил эту позицию во время встречи с китайским лидером Си Цзиньпином на Бали 14 ноября 2022 года. Он объяснил, что Вашингтон собирается решительно конкурировать с Пекином, как укрепляя собственную мощь, так и сотрудничая с союзниками и партнёрами по всему миру (то есть фактически окружая Китай жёстким кольцом сдерживания), но не доводя дело до конфликта. Американский президент предложил общими усилиями «ответственно управлять конкуренцией» и «сохранять открытые линии коммуникации». Среди направлений, по которым можно было бы вести переговоры, Байден отметил изменение климата, глобальную макроэкономическую стабильность, включая проблемы долга развивающихся стран, здравоохранение и глобальную продовольственную безопасность[2].

В этом контексте всякая угроза американской гегемонии в любом регионе мира рассматривается как экзистенциальная угроза самим Соединённым Штатам, а мораль и безопасность неразрывно переплетены. Потеря геополитического лидерства ведёт к угрозе безопасности США и одновременно подрывает высшие «ценности», которые страна несёт миру. И, наоборот, подрыв «ценностей» – вызов для лидерства, что ставит под угрозу американскую безопасность. Конечно, соотношение ценностей и геополитики и конкретное содержание самих ценностей несколько разнится, скажем, у демократов и республиканцев или у отдельных групп правящей элиты. Но в целом по поводу теснейшей связи между ними в Вашингтоне царит консенсус.

В Китае ситуация иная. Там поставили цель к середине века превратить страну «в передовую[3] модернизированную социалистическую державу по совокупной национальной мощи и международному влиянию»[4]. В отличие от открыто антикитайской направленности американского курса, эта стратегия прямо не ставит целью борьбу с Соединёнными Штатами или с кем-либо ещё, но она вынужденно приобретает антиамериканский характер, так как Пекину приходится противодействовать курсу США на сдерживание Китая.

Согласно официальному китайскому отчёту о встрече в Индонезии, Си Цзиньпин ясно подчеркнул, что Китай никогда не претендовал на изменение действующего миропорядка, не вмешивается во внутренние дела американцев, не собирается бросать им вызов и тем более заменить их в роли мирового лидера. Но дал понять, что ожидает подобного подхода и от Вашингтона, придавая большое значение неоднократным заверениям Байдена, что тот не стремится спровоцировать «новую холодную войну», изменить политическое устройство Китая, укреплять против него союзы, поддерживать «независимость Тайваня» или начинать прямой конфликт[5].

Процесс укрепления позиций КНР происходит как бы сам собой как результат увеличения внешнеэкономического влияния, вызванного быстрым экономическим ростом, модернизацией и укреплением вооружённых сил, а также активизацией политики в области безопасности. Само укрепление влияния в последние годы США рассматривают в качестве экзистенционального вызова своей ценностно-силовой гегемонии.

Со времени президентства Дональда Трампа Китай подвергают жёсткому прессингу, и ему приходится принимать ответные меры. Эта ситуация порой и воспринимается в мире как борьба за лидерство.

Таким образом, в основе сегодняшней американо-китайской конфронтации лежит быстрое и неожиданное для США укрепление Китая, а также его восприятие американцами в рамках их идеологии глобального лидерства как единственной возможной формы существования страны. Её конкретным выражением стала американская теория «обмана» США Китаем. Согласно этой теории, разворачивая сотрудничество с Китаем, начатое ещё Ричардом Никсоном, в Вашингтоне надеялись, что изменят эту страну, сделают её общество более похожим на западное, а внешнюю политику более проамериканской. Пекин же использовал сотрудничество для укрепления своей страны, но проамериканскую политику проводить не стал, обманув ожидания американских стратегов. Наиболее отчётливо такую идею выразил Майк Помпео, госсекретарь в администрации Трампа: «В течение долгого времени республиканцы, демократы, лидеры широких научных кругов, коммерческого сообщества считали, что благодаря торговле с Китаем и наращиванию взаимодействия с ним КПК реформирует себя, смягчится, поддержит экономические и политические свободы и будет представлять меньший риск для политической свободы во всём мире. Но вместо этого коммунисты использовали богатство, созданное благодаря этому, для укрепления своей власти, своей власти над китайским народом, и строительства высокотехнологичного репрессивного государства, какого ещё не видел мир»[6].

Конечно, теория «обмана» не была основана на реальности: китайские власти ничего подобного Вашингтону не обещали. Более того, начиная с Дэн Сяопина они прямо говорили, что реформы нужны для укрепления Китая, а власть коммунистической партии относится к «четырём базовым принципам», которые не подлежат никакому обсуждению»[7]. Но вера в «правильную» эволюцию Китая была основана на более широком идеологическом понимании Вашингтоном исторического процесса, согласно которому все общества рано или поздно должны прийти к западной политической и социально-экономической модели – высшей форме общественного развития.

После прихода к власти Си Цзиньпина в 2012 г. внутренняя и внешняя политика Китая подверглась существенным коррективам. Произошёл отход от многих политических правил и традиций, заложенных архитектором китайских реформ Дэн Сяопином ещё в конце 70-х – начале 80-х годов прошлого века. Обеспечение экономического роста в качестве абсолютного приоритета было заменено другими целями. Идея выдвижения на первый план цели ускоренного экономического роста имеет две основы – марксистскую (так как идеальное общество – коммунизм, должно возникнуть на базе высочайшего развития производительных сил, обеспечивающих возможность создания изобилия) и националистическую – осуществление «китайской мечты» – общей цели китайских революционеров преодолеть отставание периода «столетия унижений» от империалистов и восстановить ведущее место в мире. Ради этого прежние руководители КПК готовы были закрывать глаза на многое: рост «капиталистических» отношений, укрепление позиций частных монополий, привилегии иностранным инвесторам, даже не особенно активно бороться с коррупцией. Структура власти была существенно децентрализована, регионы получили значительные финансовые и другие права. Во внешней политике Дэн Сяопин провозгласил принцип скромности, сформулированный в китайском выражении «копить силы и не показывать своих возможностей».

Новое руководство решило, что дальнейшее отступление от принципов социализма грозит перерождением общества. Возникла опасность, что вскоре оно не будет отличаться от того, что существовало при Гоминьдане, а против него, собственно, и боролись коммунисты[8]. Для борьбы с такой тенденцией власть значительно централизовали и сосредоточили в руках лидера. Началась решительная борьба с коррупцией, влиянием олигархов и всяческих негосударственных «инфлюенсеров» в социальных сетях, с сомневающимися в верности линии партии как внутри, так и вне её.

Новый лидер выражал настроения той части элиты и населения, которая считала, что Китай достаточно укрепился, чтобы постепенно отказаться от курса Дэн Сяопина на компромиссы с буржуазным миром для получения инвестиций и передовых технологий и проводить более самоуверенную политику. Были выдвинуты амбициозные программы «Один пояс — один путь», «Сделано в Китае 2025» и другие, направленные на достижение Китаем технологической независимости и лидирующего места в мировой экономике и политике[9]. Сами по себе они основывались на реальных экономических потребностях: необходимости поиска инвестиционных возможностей, источников сырья и рынков сбыта за рубежом, использования там избыточной рабочей силы и производственных мощностей для крайне разросшейся китайской производственной машины. В принципе, зафиксированная в них внешнеэкономическая политика проводилась и ранее, однако её фиксация в помпезно объявленных на весь мир комплексных программах свидетельствовала об отказе от политики Дэн Сяопина.

Выдвижение экономических программ сопровождалось и изменением во внешнеполитическом и стратегическом поведении. В Китае начали писать, что в стране созрели условия для большей внешнеполитической активности, пришло время по примеру США и их союзников создавать военные базы за рубежом, активно отстаивать свои коренные интересы за пределами страны, в том числе и военной силой, вводить санкции против государств, которые осмеливаются проводить недружественную политику. Эксперты высказывали подобные соображения и ранее, однако при Си Цзиньпине они переместились в официальные документы. В стратегической сфере было значительно расширено понятие «коренных интересов», которые в китайском политическом дискурсе означают готовность защищать их всеми, в том числе военными, средствами. Теперь к ним стали относить не только суверенитет над Тайванем, но и борьбу с сепаратизмом в Гонконге, Тибете и Синьцзяне, все территориальные споры с соседними странами и даже не вполне определённые «основные гарантии стабильности государственно-политической системы и устойчивого социально-экономического развития»[10].

Всё это несколько смутило западный мир, стимулировало резкую реакцию и ускорило начало курса на сдерживание Китая.

Пришедший в 2017 г. в Белый дом Дональд Трамп резко изменил прежний подход, направленный на подключение КНР к международным системам в обмен на «смягчение» её политики, и развязал против Пекина торговую войну. Такое резкое изменение курса стало для Пекина неожиданностью. Там считали: китайская экономика настолько включилась в мировую, переплелась с американской и стала с ней взаимозависимой, что Вашингтон не решится принять радикальные меры по изоляции Пекина, опасаясь ущерба самому себе. Однако в Соединённых Штатах политические последствия выхода Китая в мировые экономические лидеры посчитали более опасными, чем ущерб для собственной экономики в результате принятия антикитайских мер. Кроме того, в администрации Трампа были уверены, что Китай не решится на тотальную экономическую войну, а протекционистские меры принесут США только пользу.

Китайская стратегия и документы ХХ съезда КПК

Решительные действия Вашингтона привели Пекин в некоторое замешательство, в стране начались дебаты относительно верности курса, некоторые критиковали его в завуалированной, а порой и в прямой форме[11]. Однако консолидация власти Си Цзиньпина привела к тому, что линия на активизацию и решительность победила, хотя риторику несколько и смягчили.

Это хорошо видно из документов ХХ съезда КПК, прежде всего из отчётного доклада ЦК, с которым выступил Си Цзиньпин. Авторы доклада, как и на прошлых партийных съездах, не стали включать в этот предельно общий документ анализ региональных конфликтов или отношений КНР с конкретными странами. Тем не менее есть несколько блоков, очевидно направленных на укрепление позиций в противостоянии США.

Первый блок – разработка новой комплексной системы национальной безопасности и её поддержания. Обеспечение национальной безопасности объявлено «основой возрождения нации», и к ней отнесены самые разные аспекты: безопасность народа («основная цель»), политическая безопасность («основа основ»), военная, научно-техническая, культурная и социальная безопасность («гарантии»), международная безопасность («опора»), а также экономическая, финансовая, биологическая, ядерная, экологическая, продовольственная, безопасность лекарственных средств, ключевой инфраструктуры, киберпространства, данных, ресурсов, космического и морского пространства. Ставится задача «повышать возможности в области предупреждения стихийных бедствий, ликвидации их последствий и оказания помощи пострадавшим, а также в области противостояния серьёзным чрезвычайным ситуациям социального характера и предоставления необходимых гарантий». Планируется работа по обеспечению «в едином порядке» внешней и внутренней безопасности, безопасности государственных территорий и граждан, безопасности в традиционных и нетрадиционных сферах, собственной и всеобщей безопасности[12]. Для этого, по некоторым данным, создаётся единая система органов государственной безопасности от центра до уезда под эгидой Центральной комиссии по государственной безопасности КПК, учреждённой еще в 2013 г., во главе с самим Си Цзиньпином (в дополнение к системам Министерства общественной безопасности и Министерства государственной безопасности, и, очевидно, стоящей над ними)[13].

Второй блок – чёткое изложение позиции по вопросам суверенитета над Гонконгом, Макао и, что особенно важно, Тайванем. Хотя конкретные страны, противодействующие политике Пекина по этим направлениям, не названы, подчёркивается необходимость «наносить решительные удары по антикитайским силам, пытающимся провоцировать беспорядки в Сянгане и Аомэне, твёрдо и настойчиво предотвращать и пресекать вмешательство внешних сил в дела Сянгана и Аомэня»[14]. Учитывая обвинения Пекина США и их союзников в подстрекательстве к беспорядкам в Гонконге, ясно, кому предназначены эти формулировки.

О Тайване не говорится ничего особенно нового, и даже провозглашается, что «наилучшим способом для объединения двух берегов Тайваньского пролива является мирное воссоединение». Но сама задача объявляется «исторической», которая неизбежно будет решена. При этом Пекин не обещает отказаться от применения силы, а будет «сохранять за собой возможность принимать все необходимые меры». Решительно отвергается и вмешательство внешних сил, хотя Соединённые Штаты, к которым явно обращены эти слова и курс которых по наращиванию официальных связей с Тайванем в КНР называют провокационном, здесь также не упоминаются[15].

Наконец, третий и, пожалуй, наиболее важный блок – общая линия на обеспечение экономического развития с помощью современных технологий, оригинальных и перспективных научно-технических разработок, передовых науки и образования, «ориентируясь на государственные стратегические потребности»[16]. Успех такого курса способен сделать Китай мировым лидером не только по объёму ВВП, но и по новейшим технологиям, как гражданским, так и военным. Вкупе с курсом на создание ещё более современной армии, которая всегда должна быть готова к войне, это не может не вызвать в США опасений потерять место безусловного лидера в области технологических инноваций и утратить мировую гегемонию.

Язык доклада указывает, что руководство Си Цзиньпина пытается по содержанию сохранить прежний курс, несколько умерив антиамериканскую и антизападную риторику и не упоминая конкретные страны-конкуренты и оппонентов, чтобы сохранить конструктивные отношения. Уже после съезда китайский лидер продолжил эту линию, написав в поздравительном письме участникам торжественного ужина американского Национального комитета по американо-китайским отношениям (общественной организации, занимающейся содействием взаимопониманию между двумя странами), что «китайская сторона хотела бы совместно с американской стороной в духе взаимного уважения прилагать усилия для мирного сосуществования, сотрудничества на основе взаимного выигрыша, чтобы найти путь к правильной форме сосуществования Китая и США в новую эпоху, которое бы приносило пользу обеим странам и всему миру»[17].

Американская стратегия: идеология и реальность

Однако урезонить американских идеологов вряд ли удастся. В Соединённых Штатах и кадровые, и стратегические решения китайского съезда приняты в штыки. Все надежды на изменения, которые существовали в разных вариантах: от включения в состав руководства сторонников более «либерального» экономического курса до устранения Си Цзиньпина от власти его противниками, не осуществились.

От нового состава руководства в Пекине ожидают более авторитарной политики внутри страны и роста самоуверенности по отношению к внешнему миру.

По поводу того, что с этим делать, в вашингтонской элите возникла дискуссия. Президент Байден и его советники настаивают на своём курсе, который президент сформулировал как «идти и жевать жвачку одновременно», то есть давить, критиковать, но и разговаривать на темы, выгодные США, склоняя противника к договорённостям и уступкам. На встрече с руководством Министерства обороны 26 октября 2022 г. Байден подчёркивал, что интенсивная конкуренция с Китаем должна вестись ответственно, «мы должны сохранять военное превосходство, делая ясным, что мы не ищем конфликта». Признавая, что американцы готовы к жёсткой конкуренции и даже ищут её, он утверждал, что конфликт не является неизбежным и что он многократно говорил об этом китайскому лидеру[18].

В упоминавшейся «Стратегии национальной безопасности» Китай признаётся единственным конкурентом, имеющим «намерение переформатировать международный порядок, и во всё большей степени экономическую, дипломатическую, военную и технологическую мощь, чтобы добиваться этой цели». В то же время «КНР занимает центральное место в глобальной экономике и имеет значительное влияние на общие вызовы, в особенности изменение климата и глобальное общественное здоровье». В связи с чем делается вывод, что две страны «могут мирно сосуществовать, принимать участие в прогрессе человечества и вносить в него вклад», а Соединённые Штаты, не отступая от принципов, будут, где это возможно и отвечает их интересам, «конструктивно вовлекать (engage) КНР» (упоминаются, в частности, такие направления, как климат, пандемии, нераспространение, борьбы с нелегальной наркоторговлей, глобальный продовольственный кризис и макроэкономические проблемы)[19].

Однако среди демократов растут (в особенности после ХХ съезда КПК) и более жёсткие настроения. Характерна редакционная статья «Коронация Си предвещает тяжёлое время для Китая и мира», появившаяся в газете The Washington Post (она в последнее время выражает настроения радикально-империалистического крыла Демократической партии). Её смысл сводится к критике курса Байдена на конструктивное вовлечение Китая в сотрудничество по некоторым выгодным для Соединённых Штатов направлениям при сохранении общей конкуренции. Авторы утверждают: «Через полвека после открытия [США] для Китая президентом Ричардом Никсоном, две декады после того, как президент Билл Клинтон при поддержке обеих партий продавил для него в Конгрессе статус наибольшего благоприятствования в торговле[20], очевидно, что Соединённые Штаты не могут направлять подъём Китая так, чтобы он сочетался с американскими стратегическими интересами, и ещё в меньшей степени – гармонировал с международным порядком, основанным на правилах, на что надеялись многие западные архитекторы усилий по его вовлечению из правительственных, корпоративных, научных и интеллектуальных кругов». Приветствуя жёсткую часть китайского курса Байдена, в частности, его высказывания о поддержке Тайваня, укреплении сотрудничества с Австралией, Японией, Южной Кореей и Индией для сдерживания Пекина, наконец, введённые президентом прямо в дни работы съезда КПК ограничения на поставки китайским компаниям полупроводников и оборудования для производства микросхем, авторы критикуют мягкую часть его «Стратегии». Цитируя призыв документа «работать вместе на благо нашего народа и всего мира» по проблемам климата и пандемий, они заявляют: «Мы надеемся на то, что это правда, но опасаемся, что это не так». Авторы предлагают политику неограниченного давления на Китай, основываясь на том, что меры, предложенные Си на съезде, с большой вероятностью приведут к спаду в китайской экономике и социальным проблемам, а жёсткая политика США усилит этот кризис и заставит Китай сменить курс[21].

Позиция республиканцев по КНР также не является последовательной. Наиболее влиятельный из них, Трамп, в стиле своей прежней политики в годы президентства одновременно критикует администрацию Байдена за излишнюю мягкость и говорит о том, что мог бы легко «договориться» с Си Цзиньпином, которого весьма уважает за эффективное отстаивание китайских интересов[22]. Но по своей сути, этот подход мало чем отличается от курса Байдена, за исключением стремления последнего в большей степени учитывать интересы союзников.

Азия – основная арена конфронтации

Создавшаяся в американо-китайских отношениях ситуация ведёт к противостоянию по многим направлениям, но прежде всего в Азии, так как Пекин пытается позиционировать себя как лидер Глобального Юга, к которому относится большинство азиатских стран, и создать вокруг своих границ некую сферу безопасности, в то время как Соединённые Штаты рассматривают эти попытки как покушение на свои глобальные интересы и стремятся окружить Китай как можно более узким кольцом сдерживания. Это вызывает особенно жёсткую конкуренцию за влияние в непосредственной периферии Китая за страны и территории, граничащие с ним или находящиеся в непосредственной близости.

Ещё в период президентства Дональда Трампа в Вашингтоне стали отмечать, что китайские действия в Азии представляют серьёзный вызов. В опубликованном в 2019 г. офисом министра обороны США «Обзоре противоракетной обороны» прямо указывается: основной источник угрозы американской безопасности в регионе исходит от КНР, которая «развивает свой ракетный потенциал с целью подорвать способность и свободу действий Соединённых Штатов по защите американских союзников и партнёров в Азии. Ключевой компонент китайской модернизации в военной сфере – арсенал обычных баллистических ракет, предназначенных для предотвращения военного доступа США с целью поддержки региональных союзников и партнёров. Китай также совершенствует возможности нанесения ударов по целям в регионе, таким как базы и боевые средства ВМС, на более дальние расстояния, ставя на вооружение во всё больших количествах баллистические ракеты средней и промежуточной дальности. Они включают новейшие противокорабельные баллистические ракеты, представляющие прямую угрозу авианосцам США»[23].

Ещё при Трампе американские эксперты начали высказывать опасения, что Китай сосредоточил основные усилия на развитии ВВС и ВМС. За последние несколько десятилетий Народно-освободительная армия Китая (НОАК) перестала быть преимущественно сухопутной, она обладает крупнейшим в мире флотом по количеству военных кораблей и является второй в мире по количеству крупных боевых кораблей основных классов (эсминцы, фрегаты, авианосцы)[24]. По американским оценкам, это может значительно усилить стратегические позиции Пекина и позволить ему контролировать жизненно важные транспортные артерии[25]. Наиболее опасны противоречия в Южно-Китайском море, где Вашингтон решительно не признаёт претензии Пекина на бóльшую часть акватории ЮКМ (примерно 80%) и где он начал строительство военных объектов на контролируемых им островах и рифах[26].

Кроме того, опасения США вызывает экономическая деятельность китайских компаний в странах АТР в рамках инициативы «Один пояс – один путь», которые, по их мнению, ведут к экономической зависимости от Китая. В ряде стран такая деятельность порой ведёт к недовольству местных жителей, прессы и оппозиции, китайские компании обвиняют в том, в чём раньше часто обвиняли западные – игнорировании природоохранного и трудового законодательства, коррумпировании местных властей, использовании исключительно китайской рабочей силы и технологий, кредитном закабалении и т.п. Такие обвинения играли политическую роль в Малайзии, Шри-Ланке, на Фиджи, во Вьетнаме и в ряде других стран, где Соединённые Штаты их активно использовали для увеличения собственного влияния.

Администрация Байдена открыто заявила о роли Азии в конфронтации с КНР.

По её мнению, несмотря на то что конкуренция с Китаем всё более глобальна, наиболее ярко она выражена в Индо-Тихоокеанском регионе (ИТР), который должен быть свободным и открытым (уже в этом лозунге выражено неприятие претензий Китая в ЮКМ). В «Стратегии» прямо объявлено о политике противодействия китайскому влиянию на соседние страны Азии: «Многие наши союзники и партнёры, в особенности в Индо-Тихоокеанском регионе, находятся на передней линии тактики принуждения, применяемой КНР, и преисполнены справедливой решимости обеспечить свою автономию, безопасность и благосостояние. Мы будем поддерживать их способность принимать суверенные решения в соответствии с их интересами и ценностями, свободными от внешнего давления, и работать над предоставлением значительных инвестиций высокого стандарта, помощи развитию и рынкам»[27]. Если перевести это с идеологического языка на обычный – совет выйти из-под китайского влияния тем, кто под него попал, и перейти в сферу влияния США, за что хорошо заплатят.

Нельзя сказать, что данная тактика не приносит результатов. Её успех обусловлен не искусностью американской политики, а тем, что усиление Китая вызывает двойственные чувства у многих соседей. С одной стороны, велико желание использовать его экономический потенциал и финансовые возможности для собственных нужд, с другой — опасения попасть в экономическую и политическую зависимость. Курс самого Китая, в ряде случаев проводящего довольно негибкую политику по увеличению присутствия, в частности, с использованием китайской диаспоры и местных агентов влияния, вызывает законное недовольство. Особенно велики опасения в странах, где проживает значительное количество этнических китайцев: Сингапуре, Малайзии, Индонезии, Фиджи и др. Так, например, китайский вопрос стал одним из ведущих во время выборов в Малайзии в 2018 г., где пришедшая впервые за 60 лет к власти оппозиция активно использовала антикитайские лозунги. Задолженность Китаю по кредитам сыграла значительную роль в политической дестабилизации в Шри-Ланке 2022 года. Обостряется борьба за влияние между Китаем и союзниками Соединённых Штатов в островных государствах Тихого океана, в частности на Фиджи и Соломоновых островах. Территориальный спор с Китаем вызывает периодические антикитайские волнения во Вьетнаме, а его руководство проявляет заинтересованность в сотрудничестве со своим бывшим врагом – США. Остро стоит вопрос о китайском влиянии в Сингапуре, где около 70% населения – этнические китайцы. Сингапурские власти рутинно обвиняют Китай в попытках использовать этнических китайцев как агентов влияния. В 2017 г., после того как из страны был выслан американский профессор китайского происхождения Хуан Цзин, обвинённый в деятельности в качестве проводника влияния Пекина, в стране завязалась дискуссия о необходимости бороться с китайскими попытками использования этнических китайцев в своих политических целях. Соединённые Штаты рассматриваются в этой борьбе как естественный союзник[28].

Что касается самого Китая, то США, в рамках концепции Байдена, с одной стороны, обвиняют его во всех смертных грехах и обещают заставить ответить за «геноцид и преступления против человечности в Синьцзяне, нарушения прав человека в Тибете, уничтожение автономии и свобод Гонконга», содействовать соседним государствам развивать свои армии для защиты от Китая и окружать Китай сетью новых и старых союзов, таких как Четырёхсторонний диалог по безопасности (Австралия, Индия, Япония, США), AUKUS (Австралия, Великобритания, США), группа I2U2 (Индия, Израиль, ОАЕ, США). С другой – Вашингтон собирается вовлекать в сотрудничество любую страну, включая геополитических соперников (т.е., очевидно, и Китай), которые желают конструктивно работать[29].

К отдельным странам региона предполагается применять выборочный подход. В отношении союзников: Австралии, Японии, Южной Кореи, Филиппин и Таиланда вновь подтверждаются «железобетонные» обязательства и обещается модернизация союзов. В отношении Японии заявляется, что американские гарантии безопасности распространяются и на спорные с Китаем острова Сенкаку (китайское название «Дяоюй»). Индия объявляется крупнейшим партнёром в области обороны, с ней предполагается развивать совместное видение ИТР. В отношении КНДР, единственным союзником которой является Китай, подтверждается курс на переговоры с целью её полной денуклеаризации, а в отношении близкой к Китаю Мьянмы (в документе «Бирма») говорится лишь о стремлении восстановить «демократию»[30].

В «Стратегии» также упоминаются государства Центральной Азии, с которыми предполагается развивать сотрудничество в рамках дипломатической платформы C5+1 (пять государств Центральной Азии плюс США) по ряду направлений: адаптация к климату, региональная энергетическая и продовольственная безопасность, выход на глобальные рынки и даже региональная интеграция[31]. В данном регионе речь может идти о стремлении противодействовать прежде всего влиянию России. Однако с учётом увеличивающейся здесь роли Пекина и скоординированной российско-китайской деятельности в рамках процесса сопряжения ЕАЭС и «Одного пояса – одного пути» и ШОС, эти слова можно отнести и к КНР.

По тайваньскому вопросу «Стратегия» содержит уверения в приверженности ранее подписанным с КНР коммюнике и другим документам, а также в неприятии попыток подорвать статус-кво любой стороной. Утверждается также, что Вашингтон не поддерживает идею независимости Тайваня, но говорится о соблюдении обязательств по поддержке самообороны Тайваня и его способности противостоять любым силовым действиям и принуждению[32].

Практика руководства Байдена показывает, однако, что вторые обязательства в его интерпретации полностью противоречат первым. Подписанные с КНР документы содержат ясное указание, что поставки вооружений США на Тайвань должны сокращаться, а отношения с его властями носить неофициальный характер. Между тем Соединённые Штаты и при Трампе, и при Байдене постоянно наращивают военные поставки на остров и повышают уровень официальных контактов с ним. Последним свидетельством стал визит на Тайвань третьего лица в национальном руководстве, спикера палаты представителей Конгресса Нэнси Пелоси в августе 2022 г., который никак нельзя отнести к неофициальным контактам.

Более того, именно Байден фактически изменил традиционную американскую политику «стратегической неопределённости», заключавшуюся в отказе от прямого ответа на вопрос, будут ли Соединённые Штаты защищать Тайвань военными средствами в случае применения Пекином военной силы. Байден стал первым американским президентом со времен Никсона, который несколько раз довольно уверенно отвечал на этот вопрос утвердительно[33]. Вероятно, администрация считает, что такими средствами сдерживает желание Пекина применить военную силу для воссоединения. Однако есть вероятность, что они сыграют и провоцирующую роль, так как в КНР могут решить, что дело движется к объявлению островом формальной независимости, чего допустить ни один китайский лидер не может.

Выводы

Противоборство Китая и США в АТР, прежде всего в соседних с КНР странах, будет возрастать. Соединённые Штаты используют опасения многих соседей КНР относительно роста китайской мощи, которая, с их точки зрения, может привести к попыткам в новых условиях восстановить традиционную для Китая средневековую систему доминирования над соседями. Особенно широко такие опасения распространены в государствах с крупной китайской диаспорой, которая используется Пекином для укрепления своего влияния: Малайзии, Сингапуре, Индонезии, Вьетнаме и др. В результате эти и другие соседние государства часто рассматривают укрепление стратегического сотрудничества с США как реальный противовес китайскому вызову, даже несмотря на многочисленные противоречия с Вашингтоном.

Китай является наиболее важным и надёжным стратегическим партнёром России, однако и развитие отношений с другими государствами Азии, в том числе и с опасающимися роста китайского влияния, также важно. В этих условиях России разумно применять дифференцированный подход. России нужно поддерживать политику Китая, однако эта поддержка не должна быть безусловной. Поддержку отдельных китайских позиций в Азии следует обусловить встречными действиями китайской стороны. В отношении наиболее близких к России государств, таких как КНДР или Мьянма, вполне возможен полностью единый подход с китайской стороной, как это проявляется в совместной позиции по ядерной проблеме Корейского полуострова. В странах, развивающих связи с США для противовеса китайскому влиянию (Вьетнам, Монголия, Филиппины, Индонезия, в какой-то степени Сингапур и Южная Корея), возможна более гибкая линия. Обычно там интерес к Соединённым Штатам проявляется в основном, чтобы добиться гарантий безопасности и получить альтернативный Китаю источник инвестиций. Россия могла бы предлагать собственное содействие в решении данных проблем для балансирования влияния как Китая, так и США, хотя, конечно, её ресурсы довольно ограничены.

Особый подход необходим по отношению к Индии, превращающейся в условиях антироссийских санкций в важнейшего партнёра. Индия по собственным причинам крайне недовольна стремлением Вашингтона и его союзников к мировой гегемонии, традиционно дружественно настроена к России, однако имеет напряжённые отношения с Китаем. Она также укрепляет влияние в мире, и концепция Индо-Тихоокеанского региона является важным элементом этого укрепления. Нью-Дели интерпретирует эту концепцию не так, как Соединённые Штаты и их союзники, официально отвергая антикитайскую и тем более антироссийскую направленность. Полное отрицание такой концепции Россией в Индии воспринимают с непониманием. Более продуктивным было бы не бороться с концепцией, которая уже стала частью мирового дискурса и принята не только в Индии, но и в государствах ЮВА, но стараться наполнить её выгодным для России содержанием, снимая антикитайские моменты и подчеркивая роль Индии, Китая и других российских партнёров в регионе. Такой подход вызвал бы в Нью-Дели большее понимание.

В Центральной Азии необходима скоординированная политика с Китаем для купирования растущего влияния США и их союзников. Рост экономического влияния Китая неизбежен, противодействовать ему бессмысленно. К тому же оно более приемлемо для России, чем американское или европейское влияние. В рамках общей координации Россия могла бы делать упор на обеспечение безопасности, где у нее? больше возможностей (это показали события в Казахстане в январе 2022 г.), не пренебрегая, конечно, и развитием торгово-экономического и инвестиционного сотрудничества с государствами ЦА. Наконец, в отношении союзников Соедине?нных Штатов, полностью разделяющих их враждебную антироссийскую позицию (например, Японии), можно проводить более же?сткую линию и поддерживать все претензии Китая к ним.

СНОСКИ

[1] National Security Strategy // The White House. October 2022. URL: https://www.whitehouse.gov/wp-content/uploads/2022/10/Biden-Harris-Administrations-National-Security-Strategy-10.2022.pdf. P. 2. (дата обращения: 09.11.2022).

[2] Readout of President Joe Biden’s Meeting with President Xi Jinping of the People’s Republic of China // The White House. 14.11.2022. URL: https://www.whitehouse.gov/briefing-room/statements-releases/2022/11/14/readout-of-president-joe-bidens-meeting-with-president-xi-jinping-of-the-peoples-republic-of-china/ (дата обращения: 01.12.2022).

[3] Под «передовой» (领先的) державой в Китае понимают не монопольного лидера, гарантирующего нормальное развитие других, как в США, а одну из ведущих и наиболее влиятельных стран мира, подающую другим пример.

[4] 习近平?高举中国特色社会主义伟大旗帜 为全面建设社会主义现代化国家而团结奋斗——在中国共产党第二十次全国代表大会上的报告 [Си Цзиньпин: «Высоко неся великое знамя социализма с китайской спецификой, сплочённо бороться за всестороннее строительство модернизованного социалистического государства». Доклад на ХХ съезде Коммунистической партии Китая] // 中国人民共和国中央人民政府 [Народное правительство Китайской Народной Республики]. 25.102022. URL: http://www.gov.cn/xinwen/2022-10/25/content_5721685.htm (дата обращения: 09.11.2022). (Далее — Доклад.)

[5] 习近平同美国总统拜登在巴厘岛举行会晤 [Си Цзиньпин провёл встречу с американским президентом Байденом на острове Бали] // 中华人民共和国外交部主要 [Министерство иностранных дел КНР]. 14.11.2022. URL: https://www.fmprc.gov.cn/zyxw/202211/t20221114_10974651.shtml (дата обращения: 01.12.2022).

[6] Pompeo M.R. The Chinse Communist Party on the American Campus // US Department of State. 09.12.2020. URL: https://2017-2021.state.gov/the-chinese-communist-party-on-the-american-campus/index.html (дата обращения: 09.11.2022).

[7] Четыре базовых принципа (Реформы и открытость) // Russian.china.org.cn. 23.10.2018. URL: http://russian.china.org.cn/china/China_Key_Words/2018-10/23/content_67738017.htm (дата обращения: 09.11.2022).

[8] People’s Daily Department of Commentary. Narrating China’s Governance: Stories in Xi Jinping’s Speeches, translated by Jing Luo. Singapore: Springer, 2020. Chapter 1. Stories of Incorrupt Government: The Corruption and Unjustness of Officials Give Birth to the Decline of Governance. Р. 3–39.

[9] Китайский глобальный проект для Евразии: постановка задачи / Отв. ред. А.В. Лукин. М.: Научный эксперт, 2016.

[10] 中国的和平发 [Мирное развитие Китая] // 中华人民共和国国务院新闻办公室 [Пресс-канцелярия Госсовета КНР]. 06.09.2011. URL: http://www.scio.gov.cn/zfbps/ndhf/2011/Document/1000032/1000032_3.htm (дата обращения: 09.11.2022).

[11] Обзор этой дискуссии см. в: Лукин А.В. Дискуссия о развитии Китая и перспективы его внешней политики // Полис. Политические исследования. 2019. № 1. С. 71–89.

[12] Доклад.

[13] Денисов И.Е. Механизм принятия внешнеполитических решений в Китае: особенности реформирования в период после XVIII съезда КПК // Международная аналитика. 2018. № 2. С. 30. Автор использует перевод «Совет национальной безопасности», однако китайское название中央国家安全委员会 точнее переводится как «Центральная комиссия по государственной безопасности».

[14] Доклад.

[15] Там же.

[16] Там же.

[17] 习近平向美中关系全国委员会年度晚宴致贺信 [Письменное поздравление Си Цзиньпина Национальному комитету по американо-китайским отношениям по случаю его ежегодного гала-ужина] // 中华人民共和国外交部主要 [Министерство иностранных дел КНР]. 27.10.2022. URL: https://www.mfa.gov.cn/zyxw/202210/t20221027_10792876.shtml (дата обращения: 09.11.2022).

[18] Remarks by President Biden in Meeting with Department of Defense Leaders // The White House. 26.10.2022. URL: https://www.whitehouse.gov/briefing-room/speeches-remarks/2022/10/26/remarks-by-president-biden-in-meeting-with-department-of-defense-leaders/ (дата обращения: 09.11.2022).

[19] National Security Strategy. October 2022. Р. 25.

[20] В действительности Клинтон лишь продлил статус наибольшего благоприятствования, который был предоставлен Китаю еще в 1979 году. Соколов. Н.Н. Эволюция общественно-политических и академических дискуссий в США на рубеже XX–XXI вв. о предоставлении Китаю режима «наибольшего благоприятствования» (РНБ) // Вестник Томского государственного университета. История. 2018. № 53. С. 20.

[21] Editorial Board. Xi’s Coronation Portends a Hard Era for China and the World // The Washington Post. 15.10.2022. URL: https://www.washingtonpost.com/opinions/2022/10/15/xi-china-party-congress/ (дата обращения: 09.11.2022).

[22] Trump Speaks at Dr Oz Rally in Pennsylvania. Transcript // Rev.com. 4.09.2022. URL: https://www.rev.com/blog/transcripts/trump-speaks-at-dr-oz-rally-in-pennsylvania-transcript (дата обращения: 09.11.2022).

[23] Missile Defence Review // Office of the Secretary of Defence. 2019. P. 19. URL: https://media.defense.gov/2019/jan/17/2002080666/-1/-1/1/2019-MISSILE-DEFENSE-REVIEW.PDF (дата обращения: 09.11.2022).

[24] Кашин В.Б., Лукин А.В. Китайский подход к отношениям с США: военные аспекты / Ежегодник СИПРИ 2020: вооружения, разоружение и международная безопасность. М.: ИМЭМО РАН, 2021. С. 786.

[25] Торкунов А.В. Стратегия администрации Трампа в Азиатско-Тихоокеанском регионе // Мировая экономика и международные отношения. 2019. Т. 63. № 6. С. 25–37.

[26] Pompeo M.R. US Position on Maritime Claims in the South China Sea // US Department of State. 13.07.2020. URL: https://2017-2021.state.gov/u-s-position-on-maritime-claims-in-the-south-china-sea/index.html#:~:text=In%20the%20South%20China%20Sea%2C%20we%20seek%20to%20preserve%20peace,or%20force%20to%20settle%20disputes (дата обращения: 09.11.2022).

[27] National Security Strategy. October 2022. Р. 24.

[28] LKY School Professor Huang Jing Banned, Has PR Cancelled, for Being Agent of Influence for Foreign Country // The Straits Times. 04.08.2017. URL: https://www.straitstimes.com/singapore/lky-school-professor-huang-jing-banned-has-pr-cancelled-for-being-agent-of-influence-for (дата обращения: 01.12.2022); Wong K. Bilahari Kausikan: Huang Never Credibly Explained Why S’pore Took Action Against Him if He Was “Innocent” // Mothership. 28.07.2020. URL: https://mothership.sg/2020/07/huang-jing-bilahari-kausikan/ (дата обращения: 01.12.2022).

[29] National Security Strategy. October 2022. Р. 27.

[30] Ibid. Р. 38.

[31] Ibid. Р. 39.

[32] Ibid. Р. 24.

[33] Wang A.B. Biden Says U.S. Troops Would Defend Taiwan in Event of Attack by China // The Washington Post. 18.09.2022. URL: https://www.washingtonpost.com/politics/2022/09/18/biden-taiwan-military-china-attack/ (дата обращения: 09.11.2022).

США. Китай. АТР > Внешэкономсвязи, политика. Госбюджет, налоги, цены > globalaffairs.ru, 1 января 2023 > № 4275291 Александра Лукин

Наша священная оборона – их варварская агрессия

О новой национальной стратегии обороны США

ПРОХОР ТЕБИН

Кандидат политических наук, независимый военный эксперт.

МЕЖДУНАРОДНЫЙ ДИСКУССИОННЫЙ КЛУБ «ВАЛДАЙ»

Секретная версия новой американской Национальной стратегии обороны (НСО) была утверждена ещё в конце марта 2022 года[1]. Тогда её дополнили краткой открытой справкой на полторы страницы. Прошло больше полугода, прежде чем американской и мировой общественности представили открытую версию НСО-2022.

Это вызвало определённое возмущение в Конгрессе, так как затрудняло ход бюджетного процесса[2]. В середине октября опубликована первая Стратегия национальной безопасности (СНБ) администрации Байдена[3], а спустя две недели – открытая версия НСО-2022[4]. Одновременно с НСО-2022 в составе единого пакета документов также опубликованы Обзор ядерной политики (Nuclear Posture Review, ОЯП) и Обзор политики в области противоракетной обороны (Missile Defense Review, ОПРО).

СНБ-2022 определила стратегические рамки и целеполагание для НСО. СНБ-2022 зафиксировала окончание постбиполярной эпохи, обострение конкуренции между великими державами за право определения нового облика мира; ужесточение идеологического и военно-политического противостояния «свободных стран» и «антидемократических сил». Китай определён как ключевая, а Россия – как наиболее острая угроза национальной безопасности Соединённых Штатов и возглавляемому США «свободному миру». Вторым стратегическим вызовом наряду с обострением конкуренции между великими державами названы общие для всех государств трансграничные вызовы (изменение климата, пандемии инфекционных заболеваний, неконтролируемая миграция, обеспечение продовольствием, коррупция). В основе СНБ-2022 – отказ от изоляционистских тенденций времён Трампа и возвращение роли союзников и партнёрств на первое место.

Прежде чем перейти к рассмотрению НСО-2022, следует рассмотреть роль и значение документа в американской системе стратегического планирования.

НСО в американской политике национальной безопасности

В американской иерархии документов стратегического планирования НСО – наиболее значимое специализированное дополнение к СНБ. Предшественниками были ежегодные доклады министра обороны Конгрессу и президенту, подготовка которых прекратилась в 2005 г. c изданием первой НСО. При этом на протяжении десятилетия НСО существовала параллельно с Четырёхлетними обзорами оборонной политики[5], которые разрабатывались с 1997 по 2014 год. В настоящее время НСО подготавливается в соответствии с законом 2017 г.[6], заменив прежние доклады и обзоры.

Вопросы обороны, военного планирования и оборонно-промышленного комплекса традиционно занимают важное место в американской политике и экономике, а опора на военную силу – один из столпов военно-политической стратегии. Но необходимо понимать ограничения и специфику данного документа, особенно его публичной версии. В значительной степени НСО не является стратегией в чистом виде. Стратегия должна определять конкретную цель (или цели), а также инструменты, методы их применения и план действий по достижению цели в конкретных условиях и с учётом ограниченности ресурсов. НСО же носит очень широкий и общий характер. Она привязана к текущему стратегическому окружению, но избегает конкретики, сложных решений и компромиссов, детального рассмотрения плана действий и мероприятий, направленных на достижение заявленных целей.

Причины понятны – документы, подобные НСО, сами по себе воспринимаются как декларативный политический манифест администрации, который проходит долгий путь согласования внутри бюрократических структур, и в итоге превращается в инструмент лоббирования, консолидации и коммуникации. НСО направлена на обширную и неоднородную аудиторию – руководство Вооружённых сил (ВС), Конгресс, американских граждан, экспертное сообщество, корпорации, иностранных политических деятелей, военных и экспертов. А также сторонников и оппонентов действующей президентской администрации, партнёров, союзников и противников США на мировой арене.

НСО сочетает в себе черты различных жанров – видения, доктрины, концепции, политической декларации.

При её разработке стараются избегать ненужных и неудобных вопросов и оставить за администрацией максимум пространства для манёвра. Это удобный инструмент для решения текущих задач администрации в целом и Пентагона в частности в Конгрессе и на дипломатической арене. НСО, возможно, стоило бы называть «основы политики в сфере обороны». Слово «стратегия» в названии документа имеет больше отношения к широте охвата (тут действительно стратегический характер) и высокому иерархическому уровню – выше НСО, особенно после исчезновения конкуренции со стороны Четырёхлетних обзоров оборонной политики, стоит лишь СНБ.

Ещё одним фактором, способствующим выхолащиванию НСО как документа, является повышение внимания к обеспечению секретности в вопросах, связанных с обороной и национальной безопасностью. В связи с этим многие специфичные подробности и аспекты военного строительства, структуры и численности ВС, а также технологического развития остаются за рамками публичной версии стратегии.

Наконец, американская бюрократия, в особенности Пентагон и тесно с ним связанный оборонно-промышленный комплекс, является весьма тяжеловесной, инерционной и живучей системой. На фоне измеряющегося десятилетиями жизненного цикла ключевых современных военных программ вроде создания нового истребителя или подводной лодки жизненный путь президентской администрации совсем недолог. Зачастую даже искренние попытки новой администрации претворить в жизнь какие-либо значимые изменения безуспешны, потому что упираются в вопросы национальной безопасности, секретность, сотни тысяч вовлечённых в процессы людей и миллиарды долларов. Можно вспомнить планы Дональда Трампа по серьёзному увеличению корабельного состава американских ВМС, которые в действительности существовали в недрах Министерства ВМС США задолго до прихода Трампа в Белый дом[7], и если они и будут выполнены, то к тому времени сменится не одна администрация; или обещания Джо Байдена снизить роль ядерного оружия в американской стратегии[8], которые, как показал ОЯП-2022, так и остались словами.

Неудивительно, что некоторые американские эксперты последовательно критикуют и даже призывают к отказу от института стратегий[9] как набора документов стратегического планирования верхнего уровня.

НСО следует рассматривать как идеологизированное, сжатое, избегающее острых углов и политических «шероховатостей» изложение взглядов министра обороны и его команды на стратегическое окружение, стоящие перед Соединёнными Штатами вызовы, цели и задачи национальной политики в сфере обороны. НСО служит обоснованием для титанического по масштабу ежегодного бюджетного процесса, который и обеспечивает формирование американской военной мощи в среднесрочной и долгосрочной перспективе и на полях которого сталкиваются зачастую в весьма ожесточённых схватках президентская администрация и Конгресс.

Именно в контексте процесса разработки и принятия ежегодного военного бюджета в форме основополагающего закона о бюджетных ассигнованиях на национальную оборону (National Defense Authorization Act) проявляется истинная роль СНБ и НСО как верхушки айсберга стратегического планирования. Это видно и из закона 2017 г., закрепившего требования к стратегии обороны: НСО – основание для разработки министром обороны ежегодных директив руководству Пентагона и ВС для подготовки проектов бюджета, а раз в два года – директивы Председателю Комитета начальников штабов в целях разработки и обновления планов применения ВС. При этом министр обороны обязан представлять комитетам по делам ВС Сената и палаты представителей подробный секретный брифинг, раскрывающий основное содержание увязанных с НСО директив.

Ниже рассмотрены основные положения НСО-2022, с учётом наиболее значимых установок ОЯП-2022 и ОПРО-2022, детальный обзор которых выходит за рамки данной работы.

Стратегическое окружение

В контексте НСО-2022 ключевыми факторами текущего момента являются:

стратегическая конкуренция с Китаем;

острая угроза со стороны России;

угрозы территории США;

сохраняющаяся угроза со стороны КНДР, Ирана и международного терроризма.

НСО-2022 определяет в качестве наиболее серьёзного вызова Китай, проводящий политику «насильственного» (coersive) и «всё более агрессивного» преобразования Индо-Тихоокеанского региона (ИТР) и международной системы. Китайскую угрозу Вашингтон видит в глобальном масштабе и повсеместно в ИТР – в тайваньском вопросе, в Южно-Китайском и Восточно-Китайском морях и на линии фактического контроля с Индией. Китай всесторонне развивает различные компоненты своей национальной мощи. В военном плане КНР придерживается целостного подхода и усиливает присутствие за пределами собственных границ, возможности по проецированию силы, а также ядерный потенциал.

Одна из ключевых идей НСО-2022 и ОЯП-2022 – Соединённые Штаты и их союзники впервые в истории столкнулись с не- обходимостью одновременно сдерживать две крупные ядерные державы – Россию и Китай, что оказывает существенное влияние на стратегическую стабильность и американскую политику. Более того, к 2030-м гг. в ядерной сфере мир станет трёхполярным.

В отличие от Китая Россия не представляет, по мнению США, долгосрочной стратегической угрозы за пределами ядерной сферы. Угроза со стороны России носит острый (acute), но вместе с тем более ограниченный в пространстве и времени характер. Россия стремится восстановить свою «имперскую зону влияния» и расширяет «внушительный послужной список» в части «территориальных агрессий». НСО-2022 обращает внимание на российско-китайское сближение и риск того, что в случае столкновения Америки с одним из двух ключевых геополитических противников, другой может воспользоваться ситуацией и создать для Соединённых Штатов «стратегическую дилемму».

Угрозы со стороны КНДР, Ирана и международного терроризма отмечаются, но невооружённым глазом видно снижение внимания к ним по сравнению с темами Китая и России. Что касается трансграничных угроз, которые в соответствии с СНБ-2022 являются одним из двух стратегических вызовов национальной безопасности, они упоминаются чисто формально, вскользь и мимоходом.

НСО-2022 повышает значение роли угроз непосредственно американской территории. И если при предыдущих администрациях в качестве источников этой угрозы назывались преимущественно международный терроризм и страны-изгои вроде Ирана и КНДР, то сейчас – Россия и Китай. Растёт риск агрессивного воздействия противника на оборонно-промышленный комплекс, космические объекты и иную критически важную инфраструктуру, а в конечном итоге – на волю американской общественности к проведению активной и независимой внешней политики.

Стратегическое окружение для США становится более опасным и нестабильным.

Это связано с возникновением новых технологий, систем вооружения и сфер противоборства. Взаимозависимость различных сфер военно-политической деятельности, отсутствие выработанных норм поведения и чётких «красных линий» влечёт за собой повышенные риски непреднамеренной эскалации.

Ситуация усугубляется стремлением Китая, России и иных противников вести «враждебную деятельность» в «серой зоне», то есть ниже порога применения Вашингтоном военной силы, а также непрямыми методами и в пограничных сферах. Сюда относятся меры экономического давления, применение ЧВК и марионеточных сил за рубежом, операции в информационном и космическом пространстве, военно-техническое сотрудничество.

Обеспечение обороны и безопасности в новых условиях

Приоритетами Пентагона в соответствии с НСО-2022 являются:

оборона территории c учётом растущей угрозы со стороны КНР;

сдерживание стратегических атак против США, их союзников и партнёров;

сдерживание агрессии и обеспечение готовности одержать верх в вооружённом конфликте, первым приоритетом является вызов со стороны КНР в ИТР, вторым – вызов со стороны России в Европе;

строительство устойчивых ВС и «оборонной экосистемы».

В центре НСО-2022 две концепции – «интегрированное сдерживание» и «проведение кампаний». На уровне стратегических документов, доктрин и концепций в США очень популярно изобретение терминов, в том числе путём создания новых словосочетаний или придания привычным терминам других значений. Отчасти это следствие политических игр и PR, попыток привлечь внимание общественности и прессы, подчеркнуть отличие руководства того или иного ведомства от своих предшественников путём использования модных слов и выражений (buzzword). Но новые термины нельзя сбрасывать со счетов, так как они зачастую, даже не являясь инновационными концепциями, точно отражают развитие американской военно-политической мысли и нюансы восприятия текущей ситуации.

Интегрированное сдерживание является ответом на многосферную угрозу со стороны противников. «Интегрированность» строится на согласованности политики, инвестиций и принимаемых Пентагоном мер с целью формирования скоординированной системы сдерживания, которая учитывает особенности конкретного противника, а также интеграция конвенционального и ядерного сдерживания, задач и потенциалов различных американских ведомств, союзников и партнёров.

В части самого «сдерживания» важен акцент не на балансе сил или потенциале, а на восприятии. Фразу, раскрывающую суть сдерживания, стоит привести целиком в связи с её значимостью – «эффективное сдерживание требует от Министерства обороны принимать во внимание то, как соперники воспринимают цели, серьёзность намерений и возможности США, их союзников и партнёров, их восприятие своей способности контролировать риски эскалации, а также их взгляды на то, как будет изменяться ситуация в случае отказа от применения силы, в том числе в результате действий США, их союзников и партнёров».

НСО-2022 выделяет три разновидности сдерживания в зависимости от характера воздействия на противника, его возможности и восприятия:

Сдерживание через недопущение (denial) достижения противником своих целей или быстрого получения преимуществ. «Мы не можем реализовать свои планы».

Сдерживание посредством устойчивости (resilience), то есть способности выдерживать ущерб и быстро восстанавливаться после него. В частности, это касается обеспечения устойчивости космической и информационной инфраструктуры, являющихся ключевым условием для эффективных действий Вооружённых сил. «Мы можем реализовать свои планы, но США смогут быстро оправиться от ущерба и нанести ответный удар».

Сдерживание посредством наложения издержек (cost imposition), когда преимущества, полученные в результате враждебных действий, нивелируются прямыми или косвенными издержками в дальнейшем. В эту категорию отнесены как санкции и оказание военной помощи, так и ядерное оружие. НСО-2022 подчёркивает важность не только прямого наложения издержек силами самих Соединённых Штатов, но и коллективного. Таким образом, сдерживание усиливается формированием у противника уверенности в том, что его действия столкнутся с реакцией не только самих США, но и их союзников, в том числе тех, кто, возможно, не затронут напрямую те или иные враждебные действия. «Мы можем реализовать свои планы, но цена будет неприемлемой».

НСО-2022 достаточно расплывчато, но всё же даёт характеристику особенностям подхода к сдерживанию КНР, России, КНДР и Ирана:

Китай – самостоятельные действия Соединённых Штатов по сдерживанию через недопущение и устойчивость, разработка новых концепций и укрепление боеспособности на случай потенциальной агрессии со стороны Китая.

Россия – взаимодействие с НАТО по отражению конвенциональной агрессии, способной перерасти в ядерную агрессию любого масштаба.

КНДР – опора на собственное внешнее военное присутствие и потенциал прямого наложения издержек.

Иран – опора на региональных партнёров и укрепление их возможностей, выявление иранских действий в серой зоне и недопущение овладения Ираном ядерным оружием.

Идея «проведения кампаний» в контексте НСО-2022 представляется более свежим веянием военно-политической мысли. Ранее военное обеспечение национальной безопасности в мирное время строилось прежде всего вокруг внешнего присутствия, сочетающегося с мягкой силой, с одной стороны, и проецированием силы – с другой. Но проецирование силы – акт прямого применения военной силы, в связи с чем не может быть применено против враждебных великих держав в мирное время. Ранее американская политика была преимущественно реактивной, но сохраняла элементы проактивности в отношении дружественных стран (военно-­техническое сотрудничество, гуманитарная помощь, военная дипломатия и совместные учения) и заведомо более слабых государств (Ирак, Югославия, Афганистан). Воздействие на потенциально враждебные великие державы реализовывалось в основном политико-дипломатическими инструментам в зоне влияния оппонента путём воздействия на его геополитическое окружение.

Теперь же Соединённые Штаты заявляют, что будут в мирное время проактивно и более прямо действовать в отношении своих геополитических противников, принимая увязанные со стратегией, учитывающие особенности противника и объединённые единым замыслом меры военного и невоенного характера. Целью «проведения кампаний» является воздействие на соперников для нарушения проводимых ими мероприятий, представляющих угрозу для безопасности США, их союзников и партнёров, в особенности тех, что реализуются в «серой зоне». В действительности «проведение кампаний» является симметричным ответом противникам: вы проводите затрагивающие наши интересы операции в «серой зоне» – мы не будем сидеть сложа руки, мы будем также проводить в отношении вас операции, в том числе в «серой зоне».

«Проведение кампаний» также нацелено не столько на потенциал, инфраструктуру или силы противника, сколько на его восприятие с тем, чтобы посеять сомнения в возможности достижения своих целей или безнаказанного совершения враждебных действий.

К возможным инструментам, применяемым при «проведении кампаний», отнесены информационные операции, разведывательная деятельность и обмен разведданными с союзниками и партнёрами, экономические санкции и т.п.

Наконец, в соответствии с установками СНБ-2022, НСО-2022 предполагает вовлечение союзников и партнёров на всех этапах военного планирования. Важным элементом сдерживания противников США видят развитие военного и оборонного потенциала своих союзников и партнёров. Соединённые Штаты оставляют за собой глобальное измерение геополитического противостояния, но значительную часть нагрузки и ответственности в региональном масштабе перекладывают на союзников. В этих целях планируется смягчение ограничений на обмен разведданными, передачу и совместную разработку технологий, вооружений и военной техники.

Индо-Тихоокеанский вектор

НСО-2022 подтверждает некоторое перераспределение американского внешнего присутствия в пользу Европы и ИТР и за счёт Ближнего Востока. В рамках идеи «интегрированного сдерживания» США ставят задачей обеспечение национальной безопасности в Западном полушарии, Арктике и Африке на фоне концентрации основных ресурсов и внимания на ИТР.

Одним из ключевых факторов в ИТР является весьма откровенная попытка НСО-2022 подчеркнуть противоречия между Китаем и Индией и ввести Индию в качестве ключевого военного партнёра Соединённых Штатов в широкую антикитайскую коалицию.

Второй фактор – на фоне ожесточения соперничества с Китаем в ИТР США смещают акцент сотрудничества с двусторонней на многостороннюю основу. Говорить о возможности создания аналога НАТО в ИТР не приходится, по крайней мере пока, но Соединённые Штаты стремятся сблизить своих достаточно удалённых друг от друга союзников вроде Австралии и Японии, вовлечь внерегиональные державы (например, Великобританию в рамках AUKUS), а также превратить партнёров в союзников (прежде всего это касается Индии). Пытаясь максимально изолировать Китай в политическом плане в ИТР, НСО-2022 заявляет о необходимости превращения АСЕАН в площадку для решения региональных проблем безопасности.

Концентрация усилий

НСО-2022 указывает на необходимость перераспределить внимание и ресурсы на приоритетные угрозы и признать повышенные риски на других направлениях. Концентрация национальной мощи на великих державах предполагает сокращение числа функций, выполняемых ВС на повседневной основе, за счёт развития функционала сдерживания и подготовки к войне, а не невоенного потенциала оказания гуманитарной помощи, мягкой силы и военной дипломатии.

США опасаются, что в случае столкновения с одним из своих геополитических противников, второй может предпринять авантюрную попытку воспользоваться ситуацией и совершить «агрессивные действия» в другом регионе, что является риском, учитывая отказ от стандарта «двух крупных региональных войн». Этого стандарта американцы придерживались после окончания холодной войны, а при Джордже Буше-младшем приняли даже ещё более амбициозную концепцию «1-4-2-1», в соответствии с которой ВС должны быть способны одновременно эффективно защищать собственную территорию, осуществлять сдерживание конфликтов в четырёх регионах и вести две крупные региональные войны, в одной из которых победа должна быть достигнута максимально быстро[10]. По мере осознания пределов американской военной мощи, бюджетных ограничений и роста военного потенциала России и Китая произошёл пересмотр данного стандарта, который ещё в 2012 г. закреплён в Стратегическом руководстве по вопросам обороны[11] администрации Барака Обамы, а позже подтверждён в последнем Четырёхлетнем обзоре оборонной политики 2014 г.[12] и НСО-2018 администрации Дональда Трампа[13].

В НСО-2022 сохраняется формулировка Трампа – обеспечить победу в одном конфликте с крупной державой и сдерживание «оппортунистической агрессии» в другом регионе. При этом в ОЯП-2022 прямо указывается, что одним из важных элементов сдерживания «оппортунистической агрессии» будет ядерное оружие. Вместе с тем отмечается, что конфликт одновременно с Китаем и Россией крайне маловероятен.

НСО-2022 указывает на необходимость подготовки к конфликтам низкой интенсивности и ограниченным по времени и масштабу военным операциям, но чтобы это не сказывалось существенно на готовности вести боевые действия высокой интенсивности в полномасштабном конфликте. Далее прямо отмечается, что повседневные требования по обеспечению внешнего присутствия и боевого дежурства не должны негативно отражаться на боеготовности для выполнения задач в будущем. Это, вероятно, может ускорить постепенное ограничение внешнего военно-морского присутствия Соединённых Штатов, рост интенсивности которого на фоне сокращения численности корабельного состава привёл за 20 лет к существенному увеличению оперативной нагрузки на силы флота[14].

Технологии и человеческие ресурсы

В контексте строительства устойчивых ВС и «оборонной экосистемы» особый акцент сделан на развитии систем разведки, связи и управления, в том числе космических. Конечная цель – повышение устойчивости общей системы разведки, связи и управления, качества и скорости обнаружения целей и целеуказания, а также способности эффективно угрожать ключевым элементам военной мощи противника, прежде всего тем, которые обеспечивают ему возможность ограничения доступа по отношения к ВС США (anti-access/area-denial capability, или A2/AD, – ещё одна «модная» концепция, популярность которой в последние годы несколько снизилась, что не помешало ей попасть в НСО-2022). Касается это прежде всего систем ПВО, а также различных носителей высокоточного оружия наземного, воздушного и морского базирования. Подчёркивается, что угроза потенциалу A2/AD противника должна сопровождаться управлением эскалацией.

НСО-2022 делает достаточно громкие заявления в отношении существующей системы военного строительства. В настоящее время она слишком медлительна и ориентирована на создание систем, которые не предназначены для противодействия наиболее серьёзным вызовам будущего. Пентагон должен сделать упор на быстрой отработке новых технологий и концепций, ускорить процесс разработки и принятия на вооружение новых систем вооружения, которые должны иметь открытую архитектуру и быть приспособлены для внедрения новых технологий. Соединённые Штаты планируют создать «инновационную экосистему» в рамках оборонно-промышленного комплекса, включающую также совместные проекты с союзниками и партнёрами. Взаимовыгодному военно-техническому сотрудничеству США с ключевыми странами в деле совместной разработки новых систем вооружения и внедрения новых технологий предполагается обеспечить всестороннюю поддержку.

Пентагон планирует активно перенимать релевантные для ВС достижения гражданского коммерческого сектора в части внедрения технологий искусственного интеллекта, микроэлектроники, возобновляемой энергетики и т.д. наряду с собственными разработками гиперзвукового оружия, оружия направленной энергии, информационных технологий, биотехнологий, современных материалов и квантовой информатики. Также планируется провести институциональные реформы и обеспечить интеграцию в отношении программ по накоплению и обработке данных, созданию специализированного программного обеспечения и внедрению технологий искусственного интеллекта. Пентагон поддержит освоение современных производственных технологий в оборонно-промышленном комплексе.

Особое внимание уделяется развитию человеческих ресурсов Министерства обороны, ВС и оборонно-промышленного комплекса. Подчёркивается важность новых специальностей в сфере продвинутых информационных технологий и искусственного интеллекта, а также взаимодействия с образовательными учреждениями, в том числе гражданскими. Необходимо развивать внутренние компетенции и понимание сотрудниками Минобороны и военнослужащими передовых технологий, вероятных противников и будущего облика военных конфликтов.

Важное значение приобретает усиление роли языковой подготовки, навыков критического мышления и аналитики, социальных и поведенческих наук в образовательных программах военных вузов.

Пентагон планирует развивать систему стажировок, стипендиальных программ и повышения квалификации для сотрудников министерства, в том числе в частном секторе, для повышения осведомлённости, развития экспертизы и компетенций и привлечения лучших практик. Представляется целесообразным изучить данный опыт Пентагона и использовать его в отечественной практике.

Отражение Пёрл-Харбора в мутном стекле

Складывается впечатление, что США опасаются повторения чего-то похожего на нападение на Пёрл-Харбор. Напрашиваются параллели между предостережениями НСО-2022 о «наложении издержек» и «устойчивости» и фразой, приписываемой адмиралу Ямамото (в действительности это изящное творение американского кинематографа), «мы разбудили спящего гиганта». Показательно внимание и формулировки в отношении острова Гуам: любая атака на него или любую другую территорию Соединённых Штатов будет рассматриваться как прямое нападение. Любопытное совпадение – во времена войны на Тихом океане Гавайи, как и Гуам сейчас, были территорией, а не штатом.

США намерены оставаться лидером «свободного мира», устанавливать международные правила и препятствовать любым попыткам «антидемократических сил» оспорить их положение. Вместе с тем они опасаются скатывания соперничества к войне, неконтролируемой эскалации и враждебных действий своих противников, в особенности масштабных и превентивных.

Пентагон планирует избегать непреднамеренного срыва от соперничества к столкновению, а укрепление сдерживания дополнять управлением рисками эскалации.

Показательно включение на правах самостоятельного раздела темы «Управление рисками», а также введение подраздела по управлению эскалацией в раздел по интегрированному сдерживанию. Одним из терминов, которым НСО-2022 характеризует текущую стратегическую ситуацию и происходящие в военно-политической сфере процессы, является «непрозрачность» (opacity). Любопытно провести параллель с термином «неопределённость» (uncertainty), ставшим популярным в американской военно-политической стратегии после окончания биполярного противостояния. И если под «неопределённостью» подразумевалась прежде всего невозможность чётко прогнозировать результаты развития текущих процессов, то под «непрозрачностью» – непредсказуемость самих механизмов и процессов, влияющих на возникновение конфликтов и эскалацию, нечёткость критических порогов и «красных линий», искажение и неточность восприятия при контактах и передаче информации. НСО-2022 подчёркивает значение коммуникаций и консультаций в кризисных обстоятельствах не только с союзниками и партнёрами, но и с противниками.

Значительное внимание управлению рисками и предотвращению неверных оценок и решений уделено и в ОЯП-2022. Отмечается роль коммуникаций для предотвращения неверного восприятия политики, возможностей и намерений противниками и противников самими Соединёнными Штатами. Также фиксируется, что американцы должны тщательно избегать пересечения неправильно понимаемых или туманных «красных линий», являющихся пороговыми для применения противником ядерного оружия. Меры, направленные на управление этими рисками, должны включать как внутренние исследования, анализ и оценку сценариев, так и активное взаимодействие с потенциальными противниками посредством широкого спектра механизмов публичного и конфиденциального диалога в мирное время, а также в случае кризиса или конфликта. США заявляют о стремлении увеличивать прозрачность и взаимное понимание (не путать с взаимопониманием!).

* * *

В целом американское экспертное сообщество встретило НСО-2022 позитивно[15]. Ряд экспертов выразили опасения, как администрация и Пентагон превратят концептуальные установки НСО-2022 в конкретные решения и мероприятия. Прозвучали и сомнения в целесообразности повышения градуса напряжённости по отношению к Китаю[16]. Наконец, ряд специалистов, прочитав НСО-2022, обратили внимание не на описание зловещего предвоенного периода, глобального идеологического противостояния демократии и авторитаризма и грядущего трёхполярного ядерного мира, а на недостаточное, по их мнению, внимание, уделённое правам человека, борьбе с изменением климата и вопросам мира и безопасности с учётом гендерной проблематики[17].

Вместе с тем стратегические документы администрации Байдена всё больше напоминают известную карикатуру британского художника Тома Голда «Наша священная земля – их варварская пустыня». Их многосферные угрозы – наше интегрированное сдерживание, их зловредное поведение и насильственные действия в «серой зоне» – наше «проведение кампаний», их распространение продвинутых военных технологий – наше военно-техническое сотрудничество, их ядерные угрозы – наши сдерживающие сигналы.

НСО-2022 и СНБ-2022 никак не пытаются дать логичное, рациональное обоснование политике оппонентов, будь то Китай, Россия или Иран, с точки зрения национальных интересов этих стран, найти точки соприкосновения и возможности для дипломатического урегулирования на основе переговоров и компромиссов. Нельзя не замечать в тексте НСО-2022 очевидных пар с одинаковым содержанием и полярной ценностной окраской.

Так, бросается в глаза следующая цитата из НСО-2022: «Лидерство США в определении норм поведения в информационном, космическом и других возникающих технологических сферах усилит сдерживание посредством укрепления международного консенсуса по вопросу того, что является зловредным и агрессивным поведением». Соединённые Штаты в очередной раз подчёркивают, что именно они должны определять «что такое хорошо и что такое плохо» на международной арене, а набивший оскомину «порядок, основанный на правилах» подразумевает правила, определённые Вашингтоном и соответствующие его интересам. Даже западные эксперты отмечают, что «порядок, основанный на правилах» представляет собой глобализацию либерального мирового порядка, международной идеологии западного блока, победившей по итогам холодной войны[18], но не являющейся единственным или оптимальным для всего человечества вектором развития.

В целом администрация Байдена в части стратегических документов старается избегать колебаний в крайние стороны вроде эпатажного квазиизоляционизма Трампа или прямолинейного унилатерализма Джорджа Буша-младшего. НСО-2022, как и СНБ-2022, лежит в рамках традиционных установок и является эволюционным, а не революционным развитием американской военно-политической стратегии. Не стоит и преувеличивать различия с установками НСО-2018 администрации Дональда Трампа.

Мир, в рамках которого Пентагон планирует обеспечивать национальные интересы и безопасность, однозначно стал более мрачным и тревожным. Ближайшие годы будут временем дальнейшего раскручивания идеологического и военно-политического противостояния «просвеще?нного свободного мира» и «варваров-ревизионистов». Некоторую надежду внушает то, что, похоже, в Вашингтоне хорошо понимают потенциально катастрофические последствия неконтролируемой эскалации и заинтересованы ее? избежать. Впрочем, сомневаться не приходится – риск большой войны не остановит США в борьбе за преобладание в мире, просто своих целей Вашингтон будет стараться достичь с минимальными рисками и издержками для себя.

СНОСКИ

[1] DoD Transmits 2022 National Defense Strategy // 28/03/2022, U.S. Department of Defense URL: https://www.defense.gov/News/Releases/Release/Article/2980584/dod-transmits-2022-national-defense-strategy/ (дата обращения: 13.12.2022).

[2] Gould J. White House aims to release overdue security strategies within weeks, 2 // 01/08/2022, Defense News. URL: https://www.defensenews.com/pentagon/2022/08/01/white-house-aims-to-release-overdue-security-strategies-within-weeks/ (дата обращения: 13.12.2022).

[3] National Security Strategy // The White House, October 2022. URL: https://www.whitehouse.gov/wp-content/uploads/2022/10/Biden-Harris-Administrations-National-Security-Strategy-10.2022.pdf (дата обращения: 13.12.2022).

[4] The 2022 National Defense Strategy of the United States of America including the 2022 Nuclear Posture Review and the 2022 Missile Defense Revies // U/S/ Department of Defense. URL: https://media.defense.gov/2022/Oct/27/2003103845/-1/-1/1/2022-NATIONAL-DEFENSE-STRATEGY-NPR-MDR.PDF (дата обращения: 13.12.2022).

[5] Sec. 923, the National Defense Authorization Act for FY1997 (Public Law 104-201). URL: https://www.govinfo.gov/content/pkg/PLAW-104publ201/pdf/PLAW-104publ201.pdf (дата обращения: 13.12.2022).

[6] Sec. 941, the National Defense Authorization Act for FY2017 (Public Law 114-328). URL: https://www.congress.gov/114/plaws/publ328/PLAW-114publ328.pdf (дата обращения: 13.12.2022).

[7] O’Rourke R. Navy Force Structure and Shipbuilding Plans: Background and Issues for Congress // Congressional Research Service, 20.10.2022. URL: https://crsreports.congress.gov/product/pdf/RL/RL32665 (дата обращения: 13.12.2022).

[8] Biden J.R. Why American Must Lead Again: Rescuing US Foreign Policy after Trump // Foreign Affairs 99 (2020): 64. URL: https://www.foreignaffairs.com/articles/united-states/2020-01-23/why-america-must-lead-again (дата обращения: 13.12.2022).

[9] Logan J., Friedman B.H. The Case for getting rid of the National Security Strategy // War on the Rocks, 04.11.2022. URL: https://warontherocks.com/2022/11/the-case-for-getting-rid-of-the-national-security-strategy/ (дата обращения: 13.12.2022).

[10] National Military Strategy of the United States: A Strategy for Today; A Vision for Tomorrow // Department of Defense. 2004. URL: https://www.hsdl.org/c/abstract/?docid=446695 (дата обращения: 13.12.2022).

[11] Sustaining U.S. Global Leadership: Priorities for 21st Century Defense // Department of Defense. January, 2012. URL: https://www.globalsecurity.org/military/library/policy/dod/defense_guidance-201201.pdf (дата обращения: 13.12.2022).

[12] Quadrennial Defense Review 2014 // Department of Defense. URL: https://history.defense.gov/Portals/70/Documents/quadrennial/QDR2014.pdf?ver=tXH94SVvSQLVw-ENZ-a2pQ%3d%3d (дата обращения: 13.12.2022).

[13] Summary of the 2018 National Defense Strategy of the United States of America. URL: https://dod.defense.gov/Portals/1/Documents/pubs/2018-National-Defense-Strategy-Summary.pdf (дата обращения: 13.12.2022).

[14] Work R.O. A Slavish Devotion to Forward Presence Has Nearly Broken the U.S. Navy // Proceedings, December 2021. URL: https://www.usni.org/magazines/proceedings/2021/december/slavish-devotion-forward-presence-has-nearly-broken-us-navy (дата обращения: 13.12.2022).

[15] CNAS Responds: Analyzing the 2022 National Defense Strategy // Center for a New Amercian Security 28.10.2022. URL: https://www.cnas.org/press/press-note/2022-nds-cnas-responds (дата обращения: 13.12.2022); Sisson M.W. There is a lot to like in the 2022 National Defense Strategy // Brookings 18.11.2022. URL: https://www.brookings.edu/blog/order-from-chaos/2022/11/18/there-is-a-lot-to-like-in-the-2022-national-defense-strategy/ (дата обращения: 13.12.2022).

[16] Marlow I. “Sloppy” US Talk on China’s Threat Worries Some Skeptical Experts // BNN Bloomberg. 03.11.2022. URL: https://www.bnnbloomberg.ca/sloppy-us-talk-on-china-s-threat-worries-some-skeptical-experts-1.1841623 (дата обращения: 13.12.2022).

[17] Experts React: The Biden Administration’s National Defense Strategy // Stimson Center. 02.11.2022. URL: https://www.stimson.org/2022/experts-react-the-biden-administrations-national-defense-strategy/ (дата обращения: 13.12.2022).

[18] Scott B. Rules-based order: What’s in a name? // The Interpreter. 30.06.2021 URL: https://www.lowyinstitute.org/the-interpreter/rules-based-order-what-s-name (дата обращения: 13.12.2022).

США. Россия. Весь мир > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 января 2023 > № 4275290 Прохор Тебин

Войны будущего и их техническое измерение

В будущих конфликтах государства сделают упор на использование удалённых средств поражения с минимальным участием человека

АНДРЕЙ ФРОЛОВ

Кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Центра комплексных европейских и международных исследований Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

В последние годы много говорится о том, какие технологии определят будущее военного дела и как будет выглядеть сама война. В 2018 г. большой резонанс вызвало сообщение Владимира Путина о прорыве, достигнутом Россией в разработке новейших систем стратегического вооружения.

Тогда речь шла о ракете с ядерной силовой установкой «Буревестник», необитаемом подводном аппарате с ядерной силовой установкой «Посейдон», межконтинентальной баллистической ракете «Сармат», гиперзвуковом управляемом боевом блоке «Авангард», гиперзвуковой баллистической ракете воздушного базирования «Кинжал» и лазерном боевом комплексе «Пересвет»[1]. В 2021 г. президент снова вернулся к этой теме, заявив, что вооружение армии новыми системами продолжается в соответствии с планами и что Россия – «лидер в создании боевых систем нового поколения»[2].

В 2020-м и 2022 г. разразились два крупных межгосударственных конфликта – между Азербайджаном и Арменией, а также Украиной и Россией (последний продолжается), которые на практике показали как эффективность средств ведения боевых действий, так и динамику самого противостояния. По меньшей мере одна из представленных ранее систем – аэробаллистическая ракета «Кинжал» – впервые была применена в ходе специальной военной операции на Украине.

Техническое измерение

Начнём с вышеупомянутых российских систем. Несмотря на инновационность, почти все они уходят корнями ещё во времена СССР, который искал ассиметричный и модернизированный ответ на «Стратегическую оборонную инициативу» (СОИ) президента США Рональда Рейгана. В рамках этой инициативы предполагалось развёртывание эшелонированной системы противоракетной обороны, в том числе и в космосе, чтобы нивелировать весь советский ракетно-ядерный потенциал.

О качественном изменении характера вооружённой борьбы и прорывных военных технологиях Владимир Путин упоминал ещё в 2012 г. в одной из своих предвыборных статей[3]. К таким «прорывам» были отнесены высокоточные боеприпасы дальнего действия, военные возможности стран в космическом пространстве и в сфере информационного противоборства (киберпространстве), а в отдалённой перспективе – создание оружия на новых физических принципах (лучевое, геофизическое, волновое, генное, психофизическое и другие). Отмечалось, что системы вооружения нового поколения сопоставимы по эффекту с ядерным оружием, но более «приемлемы» в политическом и военном плане. Из чего делался вывод о том, что роль стратегического баланса ядерных сил в сдерживании будет постепенно снижаться, хотя значимость ядерного оружия под сомнения не ставилась.

Американские военные специалисты под перспективными военными технологиями подразумевают искусственный интеллект и роботизацию, новое поколение полупроводников и компьютеров, гиперзвуковое оружие и оружие прямого поражения, новые материалы и альтернативные источники энергии, квантовые и биотехнологии. В любом случае инерционность, дороговизна и сложность разработки новых вооружений позволяют уже сейчас составить примерную картину того, что нас ожидает в 2030–2040-х гг., исходя из известных программ вооружений, которые реализуются в крупнейших странах НАТО, России и Китае.

Пилотируемая авиация не исчезнет, хотя доля беспилотных летательных аппаратов (БПЛА) будет расти. Этот вывод позволяют сделать крупные программы закупок истребителей пятого поколения F-35, Су-57, J-20, разработка европейских истребителей по программам SCAF и Tempest, а также корейская программа KF-21 и турецкая TF-X (MMU). Все они пилотируемые, хотя в случае с перспективными европейскими машинами предусматривается возможность создания в том же планере беспилотного варианта и возможность действовать совместно с беспилотными аппаратами. В случае американских, российских и китайских истребителей можно говорить об интеграции беспилотной авиации к уже созданным пилотируемым самолётам пятого поколения. Никуда не уйдут и специализированные пилотируемые бомбардировщики нового поколения, разработка которых ведётся в России (ПАК ДА), США (В-21, демонстрация первого опытного образца намечена на декабрь 2022 г.) и Китае (H-20, наименование условное). Аналогичная ситуация складывается в военно-транспортной авиации и вертолётной технике. В последнем случае упор делается на новые конструкции, позволяющие существенно увеличить скорость полёта, но все перспективные машины будут пилотируемыми. Эксперименты с ними пока активно проводят только США.

Безусловно, беспилотные летательные аппараты будут совершенствоваться и занимать новые ниши (например, дозаправка в воздухе), но полностью вытеснить классические летательные аппараты, скорее всего, не смогут.

В военно-морской технике также не предвидится серьёзных прорывов. Подводные и надводные корабли будут эволюционировать по пути большей автоматизации и сокращения численности экипажа, повышения КПД силовых установок, внедрения новых конструкционных материалов и технологий судостроения, больше внимания будет уделяться экологическим аспектам эксплуатации и утилизации кораблей, а также снижению стоимости жизненного цикла за счёт продления межремонтных сроков и так далее. Отдельные нововведения вроде электромагнитной катапульты на авианосцах не представляют собой переворота в военном деле. Впрочем, благодаря появлению в России полноценного подводного необитаемого аппарата большой дальности «Посейдон» можно ожидать существенного ускорения и масштаба применения безэкипажных аппаратов, которые будут наращивать размеры и возможности подобно тому, как этот процесс шёл в авиации. Но и они всего лишь дополнят боевые корабли с экипажами.

В похожем темпе будет совершенствоваться и техника сухопутных войск. На поле боя всё более массово начнут применяться различные беспилотные системы, но они станут дополнением к пилотируемой технике. Боевые машины, как и на флоте, будут оснащаться новыми силовыми установками (гибридными или полностью электрическими), что отражает аналогичный процесс на рынке гражданской техники. Но в отличие от авиации и флота именно техника сухопутных войск первой столкнётся с проблемой компактных источников энергии и мобильных электростанций, способных заряжать эти источники в боевых условиях.

Пока прорыва в этой области ожидать не приходится. Хотя к 2020 г. технологии хранения энергии и выросли с 200 до 300 Вт*ч/кг, а к 2030 г. ожидается (но не гарантированно) улучшение этого показателя до 400 Вт*ч/кг за счёт следующего поколения литийионных и литиевых металлических батарей с серными твердотельными батареями, видимо, для военной автомобильной техники всё же будут применяться водородные двигатели и топливные элементы. В этом свете показательно сравнение электропикапа GMC Hummer EV с бензиновым автомобилем HMMWV. Так, масса электромобиля составляет 4100 кг по сравнению с 2676 кг у бензинового варианта, причём на долю аккумуляторной батареи приходится 1325 кг. Правда, суммарная мощность трёх электромоторов составляет 1014 л.с. (у его аналога с двигателем внутреннего сгорания только 195 л.с.), а паспортный запас хода – 560 км, что сопоставимо с дизельным вариантом[4]. Но очевидно, что с такой массой батареи машина практически не способна нести значимую полезную нагрузку и пока может рассматриваться как дорогая игрушка стоимостью 112 тысяч долларов для машин из первой партии в 1200 единиц.

Кроме того, при электрификации армии остро встаёт вопрос об электрических и водородных станциях на колёсном шасси, которые существуют только в макетах, а единственным приемлемым на сегодняшний день вариантом является транспортная АЭС малой мощности, также существующая лишь в виде макета.

Таким образом, в ближайшем будущем в области транспортной военной техники можно ожидать внедрения образцов с гибридной силовой установкой, которая в коммерческом транспорте применяется всё более активно и демонстрирует весьма приемлемые показатели.

Собственно, та же проблема сделает маловероятным широкое использование в ближайшие годы мощных лазеров, экзоскелетов и роботов для сколь-нибудь продолжительной автономной работы на фронте. Соответственно, появление компактных и ёмких источников питания произведёт революцию, схожую с появлением атомной энергии, так как позволит существенно расширить сферы применения электроэнергии в военном деле. Как это выглядит на сегодняшнем уровне технологий, красноречиво показывает упоминаемый выше лазерный комплекс «Пересвет», для перевозки которого используется тягач КАМАЗ-65225 и удлинённый вариант полуприцепа ЧМЗАП-9990[5].

Практическое измерение

Не меньший интерес представляет собой и облик конфликтов будущего. Есть избитая фраза, что генералы готовятся к прошедшей войне. Однако в XXI веке эта фраза, как представляется, уже не столь однозначна, поскольку само понятие «прошедшей войны» довольно размыто. Например, начало и конец американской кампании в Афганистане или Ираке различались весьма существенно, а сами эти войны стали самыми продолжительными в истории США. Масштаб СВО, если рассматривать временной отрезок после Второй мировой войны, можно условно сравнить лишь с войной в Корее 1950–1953 гг., а также ирано-иракской войной 1980–1988 годов.

Поэтому, скорее всего, нынешним генералам и их сменщикам из 2030-х гг. придётся готовиться к ведению различных типов войн, что, безусловно, сильно усложнит их планирование и подготовку к ним. Самым неприятным кажется то обстоятельство, что, видимо, эти типы войн могут вестись одновременно. Что имеется в виду?

Как стало ясно в 2022 г., столкновения между государствами никуда не исчезают. Так что пилотируемые образцы военной техники сохранятся для наиболее сложных конфликтов с равным противником. Будут активно применяться системы искусственного интеллекта и автоматизированные системы управления. В силу дороговизны и сложности таких изделий позволить их себе смогут немногие государства, поэтому диспаритет в военных потенциалах между первой десяткой военных держав и всеми остальными странами будет нарастать. Ядерное оружие также сохранит позиции на случай таких конфликтов, которые, вероятно, могут активно мультиплицироваться по мере снижения роли и веса Соединённых Штатов на мировой арене и отказа от призывов к войне за абстрактные «демократию и права человека».

График 1.

Конфликты с участием государств и негосударственных акторов в 1990–2016 годы[6].

Источник: Our World in Data. URL: https://ourworldindata.org/war-and-peace (дата обращения: 8.12.2022).

Сама природа настоящих и прогнозируемых военных конфликтов требует использования конвенциональных вооружений. Попытки поднять вопрос о возможном применении Россией ядерного оружия в ходе СВО ещё раз показали, что даже в таком высокоинтенсивном конфликте использование ядерного оружия нецелесообразно – для него нет соответствующих целей, а потенциальные потери на международном уровне не перекрывают военных достижений. Об этом ясно сказал президент России в октябре 2022 г.: «Нам не нужно этого делать, для нас смысла нет никакого в этом – ни политического, ни военного»[7].

С другой стороны, участие в конфликтах будущего стран с развитой ядерного энергетикой, не говоря уже о государствах, обладающих полным или частичным ядерным топливным циклом, может резко повысить риск применения радиологического оружия против мирного населения. Как это может выглядеть, также рассказал Владимир Путин: «Мы же не случайно обнародовали данные спецслужб по поводу того, что готовят какой-то инцидент с так называемой грязной бомбой, это же просто сделать. Мы даже знаем, где примерно это делается. Остатки ядерного топлива немножко преобразовали, технологии, имеющиеся на Украине позволяют это сделать, загрузили в “Точку-У”, подорвали это устройство, сказали, что это Россия сделала, нанесла ядерный удар»[8].

Конфликтогенность будет активно подпитываться военными расходами ведущих государств.

Мировые военные расходы растут примерно с 2014 г., а с учётом событий 2022 г. эта тенденция явно усилится, в первую очередь в странах НАТО и СНГ. Активно наращивают военные расходы Индия и Китай. Постоянное удорожание разработки и производства новых поколений вооружений, необходимость массового производства для пополнения складов делает рост оборонных бюджетов практически неизбежным, причём как в текущих, так и постоянных ценах.

Сохранятся конфликты низкой интенсивности с участием государств и различных вооружённых групп. Именно они станут привлекать существенное количество беспилотной техники, которая в условиях слабого технологического противодействия сможет проявить все свои лучшие качества. Не столь остро будет стоять и вопрос зарядки их батарей, что также повлияет на интенсивность применения новых роботизированных систем. Стремясь минимизировать материальные и людские потери в подобного рода боевых действиях, государства сделают упор на максимальное использование удалённых средств поражения с минимальным контролем территории непосредственно человеком. Сроки проведения операций в таких условиях уже не будут принципиально значимыми, что приведёт к их затягиванию на многие годы, по сути сведёт их к тому, чтобы поддерживать некую «минимальную температуру» конфликта, не давая ему разрастаться и перекидываться на новые территории. Война США и их союзников в Афганистане продолжительностью в двадцать лет вполне может служить прообразом того, как это будет выглядеть.

График 2.

Динамика мировых военных расходов в 1988–2021 годы

Источник: Trends in World Military Expenditure, 2021. SIPRI Fact Sheet, April 2022.

Всё вышеперечисленное способно привести к «раздвоению» или даже «растроению» структуры вооружённых сил государств, имеющих глобальные амбиции, для максимально возможной адаптации к любого рода конфликтам и, соответственно, к оптимизации затрачиваемых на армию средств. Очевидно, что применять дорогие системы первого эшелона для борьбы с повстанцами – непозволительная роскошь, поэтому наличие более дешёвых образцов вооружений, а также менее подготовленного личного состава может стать выходом из положения. При этом «вторая армия» будет служить резервом для немногочисленных частей первой в случае их вовлечения в долгосрочный конфликт с высококлассной державой или коалицией государств.

Обострятся конфликты гибридного типа, в которых одной из сторон будут частные силовые подразделения (частные военные компании или силовые структуры крупных национальных и транснациональных корпораций), а, возможно, окажутся задействованы все игроки сразу (вооружённые силы государств, негосударственные формирования и частные структуры). Определённая связь с национальными государствами сохранится, однако велика будет и доля автономности.

Видимо, привычным явлением станет использование кибероружия для точечных ударов и контрударов по объектам военной и критической инфраструктуры потенциальных противников, но без перехода «красных линий», после которого может последовать ответный удар конвенциональным или даже ядерным оружием. Эта

проблема вынудит ведущие военные кибердержавы выработать modus operandi, хотя для понимания подобного подхода может потребоваться «Карибский киберкризис», вызванный в том числе и несистемными игроками.

По мере сокращения численности населения «золотого миллиарда», падения общего престижа воинской службы в мире и курса на сокращение численности армии ряд государств может столкнуться с проблемой заполнения всех штатных единиц. Это приведёт к более активному привлечению мигрантов в армию в обмен на предоставление гражданства и иных социальных благ, а также, возможно, возвращение призыва в ограниченном виде, рост масштабов привлечения женщин к службе. Это уже обсуждается, пока на уровне идеи, в ряде стран Европы[9].

Наконец, небезынтересным представляются причины будущих конфликтов. Вероятно, в ближайшие десять-двадцать лет обострится вооружённая борьба за природные ресурсы, причём к традиционным добавятся редкоземельные металлы. Ужесточится контроль над центрами переработки аккумуляторных батарей как источника вторичных материалов. Острая схватка предстоит за контроль над источниками питьевой воды, сельхозугодьями в комфортных климатических районах. Нельзя исключать и конфликты на религиозной и идеологической основах.

Революция в военном деле

Некоторые эксперты называют возросшую роль БПЛА очередной революцией в военном деле. Беспилотная авиация прошла большой путь с момента её массового применения во Вьетнаме и на Ближнем Востоке в 1960–1980-е гг., что позволяет говорить о качественном изменении её возможностей и количественном росте – к примеру, в вооружённых силах США имеется около 11000 БПЛА различных типов, без учёта микро-БПЛА[10].

При этом очевидно, что средства противодействия несколько отстают в своих возможностях. С другой стороны, качественные перемены БПЛА привнесли, как представляется, только в тактическое и оперативно-тактическое звено, поскольку крупные аппараты уязвимы перед любыми средствами ПВО, пилотируемой авиацией и эффективны только при воздействии на слабого противника без развитой системы ПВО[11]. При анализе технического уровня применяемых аппаратов и методов их использования выясняется, что ничего нового в них нет, а основные подходы были сформированы к 1970-м гг., если не раньше.

Шагом вперёд может стать внедрение в БПЛА искусственного интеллекта, что сделает их полностью автономными. Но даже и в этом случае можно говорить лишь о росте их возможностей и защищённости перед средствами радиоэлектронной борьбы в связи с отсутствием канала связи с наземным пунктом управления.

Реальную революцию в военном деле могут произвести только действительно массовые компактные средства борьбы на новых физических принципах, но до их внедрения в войска ещё очень далеко.

Революционным также может стать перенос силового противостояния в космос, причём как на околоземное пространство, так и на планеты Солнечной системы. Это станет рывком в развитии военного дела, так как боевые космические средства, скорее всего, будут безэкипажными и уровень искусственного интеллекта в их управлении будет намного выше, чем на Земле. Но данный сценарий осуществим лишь в случае наличия на доступных планетах действительно ценных и дефицитных полезных ископаемых, которые окупят расходы на космические войска. Так что пока и здесь перспективы очень туманны.

Заключение

В ближайшие десять-двадцать лет ожидать коренного перелома в природе конфликтов и средств их ведения не стоит, хотя автоматизация и миниатюризация оружия продолжится. Сами конфликты не исчезнут и приобретут новые формы.

Классическая «война на истощение» с огромным расходом живой силы и материальных средств, как показал 2022 г., до сих пор востребована. Качественный скачок вероятен с появлением новых материалов и источников питания, которые сделают возможным существование автономных боевых систем с высоким потенциалом, позволяющим размещать на них энергоёмкую полезную нагрузку. Расширятся и сферы применения искусственного интеллекта, хотя человек всё равно сохранит возможность управлять самыми разрушительными системами вооружений – во избежание «восстания машин», которое действительно может привести к Третьей мировой войне.

Определе?нный сдерживающий эффект на эти процессы спо-собны оказать обстоятельства, связанные с возможностями государств финансировать разработки новых видов оружия. Старение населения «золотого миллиарда», появление новых вызовов в сфере климата и здравоохранения, рост государственного и частного долга, замедление темпов роста экономики, удорожание доступных ресурсов могут привести к тому, что военным станут выделять значительно меньше средств и им приде?тся воевать тем, что было разработано в «тучные и спокойные» 1990–2000-е годы.

СНОСКИ

[1] См.: Послание Президента Федеральному Собранию // Президент России. 1.03.2018. URL: http://kremlin.ru/events/president/news/56957 (дата обращения: 8.12.2022).

[2] См.: Послание Президента Федеральному Собранию // Президент России. 22.04.2021. URL: http://kremlin.ru/events/president/news/65418 (дата обращения: 8.12.2022).

[3] См.: Владимир Путин: «Быть сильными: гарантии национальной безопасности для России» // Российская газета. 19.02.2021. URL: https://rg.ru/2012/02/20/putin-armiya.html (дата обращения: 8.12.2022).

[4] Дмитриев А. Свобода ваттов // АвтоРевю. № 22. 2022.

[5] Лазерный комплекс «Пересвет» начали серийно поставлять в войска // Известия. 18.05.2022. URL: https://iz.ru/1336145/2022-05-18/lazernyi-kompleks-peresvet-nachali-seriino-postavliat-v-voiska (дата обращения: 8.12.2022).

[6] Текущие конфликты, в результате которых в боях погибло не менее 25 человек, представлены за каждый год. Конфликт на государственном уровне – тот, в котором участвуют как минимум две стороны, и как минимум одна из них – государственное правительство. Негосударственный конфликт возникает между двумя негосударственными организациями. Одностороннее насилие — это насилие со стороны организации в отношении гражданских лиц, такое как геноцид. См. Our World in Data. URL: https://ourworldindata.org/war-and-peace (дата обращения: 8.12.2022).

[7] См.: Заседание Международного дискуссионного клуба «Валдай» // Президент России. 27.10.2022. URL: http://www.kremlin.ru/events/president/transcripts/69695 (дата обращения: 8.12.2022).

[8] Там же.

[9] В Германии предложили обсудить воинскую обязанность для женщин // Российская газета. 29.08.2022. URL: https://rg.ru/2022/08/29/frau-vozmut-pod-kozyrek.html (дата обращения: 8.12.2022).

[10] Unmanned Aircraft Systems (UAS). DoD Purpose and Operational Use // U.S. Department of Defense. URL: https://dod.defense.gov/UAS/ (дата обращения: 8.12.2022).

[11] Фролов А., Тынянкина А. Война новой эпохи // Россия в глобальной политике. 2021. Т. 19. № 2. URL: https://globalaffairs.ru/articles/vojna-novoj-epohi/ (дата обращения: 8.12.2022).

Россия. США. Китай. Весь мир > Армия, полиция > globalaffairs.ru, 1 января 2023 > № 4275289 Андрей Фролов

Постамериканский мир и ядерное нераспространение. Двадцать лет без права на ошибку

Сценарии, которые могут привести к появлению на политической карте мира новых ядерных государств

ВЛАДИМИР ОРЛОВ

Профессор МГИМО МИД России; основатель (в 1993 г.) и президент Международного клуба «Триалог»; основатель (в 1994 г.) и директор ПИР-Центра.

СЕРГЕЙ СЕМЁНОВ

Научный сотрудник ПИР-Центра, выпускник (в 2021 г.) магистратуры МГИМО МИД России по специальности «Глобальная безопасность, ядерная политика и нераспространение ОМУ».

Помните гибель Портоса в финале эпопеи Дюма про мушкетёров? Когда он держал на себе рушащуюся скалу. Держал мощно и надёжно, не подводя боевых товарищей. Но вот его самого – такого мощного и надёжного – вдруг стали подводить ноги. Он давно подозревал, что ноги – его слабое место, но всё не хотел признавать очевидное. Обрушилась скала. И не стало Портоса. Даже скалы не вечны. Ну а Портосы – тем более[1].

Гонки через «ядерную сплошную»

На протяжении всего существования Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) – а это ни много ни мало уже 52 года – ему прочили неминуемый крах. И тем убедительнее на этом фоне выглядит цифра «четыре»: только четыре государства – Израиль, Индия, Пакистан и КНДР, – обзавелись ядерным арсеналом вне или в обход ДНЯО[2]. Несмотря на резкую критику в адрес Договора со стороны ряда неядерных стран (в первую очередь в связи с неудовлетворительными, на их взгляд, темпами ядерного разоружения), он сохраняет устойчивость. Заложенный в нём баланс выгод и обязательств по-прежнему отвечает интересам абсолютного большинства государств мира.

Опыт последних пяти десятилетий показывает: даже страны с серьёзным научно-технологическим потенциалом не готовы пересечь ядерную «двойную сплошную», если только это не обусловлено реальной и неотвратимой угрозой национальной безопасности. Примером является КНДР, которая пошла на создание ядерного оружия (ЯО) из необходимости сдерживать США.

Но было бы ошибкой принимать ДНЯО и обусловленный им режим нераспространения за константу, которая, вопреки громким заявлениям отдельных государств, навеки останется данностью. Режим ядерного нераспространения – лишь одна из несущих конструкций архитектуры глобальной безопасности, и по мере ослабления других её элементов, на ДНЯО неизбежно ложится всё большая нагрузка. Нельзя исключать, что на фоне деградации военно-политической обстановки отдельные государства приступят к реализации военных ядерных программ. При самом неблагоприятном раскладе это чревато эффектом домино и концом режима нераспространения ядерного оружия в его нынешнем виде.

Сегодня такие сценарии выглядят алармистскими, почти немыслимыми. Но в контексте масштабной и болезненной реконфигурации международных отношений пацифизм и вера в незыблемость сложившихся норм были бы непозволительной роскошью.

Вместе с десятью нашими коллегами[3] мы посвятили уходящий год комплексному исследованию рисков ядерного распространения в мире на ближайшие пять-двадцать лет, преодолевая академическую зашоренность в этой области. В результате стал проступать контур – «девятка». О традиционной, ныне существующей «девятке» государств, обладающих ядерных оружием, мы осведомлены. Нас интересовала другая «ядерная девятка»: государства, которые потенциально могли бы приступить к реализации военных ядерных программ с 2027 по 2042 годы.

Главным стимулом к исследованию стало то, что большая часть существующих работ по перспективам ядерного распространения сосредоточены на угрозах со стороны развивающихся государств. Не столь подробно освещаются дестабилизирующая роль неформальных обязательств Соединённых Штатов по обеспечению безопасности своих союзников, размещение ядерного оружия за пределами национальной территории и поставки наиболее чувствительных ядерных технологий ближайшим союзникам (случай AUKUS).

По мнению большей части западных экспертов, так называемое «расширенное сдерживание» играет роль дополнительной несущей конструкции режима ядерного нераспространения. По мере снижения роли США в международных делах действенность таких подпорок подвергнется эрозии. Более того, на примере AUKUS проступают черты политики «условного распространения», в рамках которой Вашингтон будет закрывать глаза на поползновения своих сателлитов к более продвинутому ракетно-ядерному статусу. А раз так, нельзя исключать, что в качестве основной угрозы ДНЯО выступят не государства «оси зла» и не антиядерные радикалы, а ближайшие союзники Соединённых Штатов, считающиеся респектабельными членами ДНЯО.

О том, что такой сценарий не иллюзорен, говорит, в числе прочего, статья четырёх представителей западного военно-политического истеблишмента, вышедшая в феврале 2021 года[4]. Бывшие министры обороны США и Великобритании, экс-премьер-министр Австралии и экс-постпред США при НАТО задаются вопросами: когда союзники Соединённых Штатов обзаведутся ядерным оружием и как этого не допустить?

Рецепты с Запада, как правило, созвучны один другому: нужно всячески укреплять американское лидерство.

А для этого стоит подлатать «ядерный зонтик», вовлечь союзников в ещё более тесное оборонное сотрудничество и укреплять сдерживание вероятного противника. Как один из вариантов – распространить модель совместных ядерных миссий НАТО и на союзников в АТР[5].

Оставим в стороне вопрос, насколько подобные предложения соответствуют Договору о нераспространении ядерного оружия. Восстановление и сохранение мнимого лидерства Вашингтона в вопросах нераспространения лишь обострят и пролонгируют риски, связанные с шаткостью гарантий безопасности союзникам США.

«Родовая травма» американоцентричной модели нераспространения в том, что она зиждется на неинклюзивной архитектуре безопасности и не учитывает интересы тех, кто оказался по ту сторону «ядерных зонтиков». России при таком раскладе отводится в лучшем случае вспомогательная роль. В годы российско-американского нераспространенческого диалога Соединённые Штаты стремились заручиться авторитетом Москвы в ядерных делах, чтобы ДНЯО не использовался против целей американской внешней политики. Теперь же, после начала специальной военной операции, разобщающая суть нераспространения по-американски проявилась особенно отчётливо. Очевидны попытки выставить Россию в роли пугала ядерного нераспространения, свести весь комплекс проблем в ядерной области к грехам Кремля. Именно это привело к провалу X Обзорной конференции ДНЯО, бесславно прошедшей в августе 2022 года.

Продолжение такой политики в лучшем случае усугубляет ситуацию в рамках ДНЯО. В худшем – ведёт к демонтажу нераспространения как такового.

В упомянутом исследовании мы стремились проанализировать наиболее радикальные сценарии, которые могут привести к появлению на политической карте мира новых ядерных государств. В качестве стран и территорий, готовых играть на повышение, помимо очевидного Ирана, рассматривали также менее очевидные Японию, Южную Корею, Тайвань, Турцию, Украину, Саудовскую Аравию, Египет и Бразилию. Именно эти государства, на наш взгляд, могут быть заинтересованы в поддержании неопределённости относительно своих ядерных амбиций – либо в качестве «последнего довода королей», либо в качестве разменной фишки[6].

Составляя список «новой ядерной девятки», мы исходили из нескольких критериев: наличие военно-технической основы и военно-политических предпосылок к созданию собственного потенциала сдерживания, публичные заявления о возможности создания ядерного оружия. То есть проанализировали и «декларации», и «объективки». Ниже суммируем более чем двести страниц завершённого в ноябре 2022 г. исследования.

Без гнева. И без пристрастия

Япония

В краткосрочной перспективе нет реалистичных сценариев, при которых Япония пошла бы на создание ядерного оружия. Общественное мнение решительно против. По данным исследователей Гарвардского университета, более 75 процентов японцев выступают за глобальное запрещение ядерного оружия и присоединение Японии к Договору о запрещении ядерного оружия (ДЗЯО).

Для обеспечения национальной безопасности политическая верхушка настроена поддерживать достаточную техническую базу для создания ЯО, если это потребуется. Но в элитах сложился консенсус относительно нежелательности такого сценария, приоритет отдаётся поддержанию и укреплению военного союза с США. Именно поэтому Япония одобрила политику Дональда Трампа по повышению роли ЯО для поддержки союзников.

В случае серьёзного охлаждения американо-японских отношений стоит ожидать переформатирования политики активного пацифизма, появления у Сил самообороны Японии не только оборонительных, но и наступательных средств. Сообщения о готовности Токио приобрести крылатые ракеты «Томагавк», а также разработки в области гиперзвукового оружия дают основания полагать, что шаги в этом направлении уже делаются.

Южная Корея

В южнокорейском обществе есть очевидный запрос на политику с позиции силы. Однако попытка начать военную ядерную программу столкнётся с явным противодействием всех ядерных держав и особенно КНР, которая не заинтересована в появлении нового полюса влияния в непосредственной близости от своих границ.

Работы по созданию ЯО поставят под угрозу международный престиж страны и, вероятно, приведут к краху военного союза с Соединёнными Штатами, в чём южнокорейские элиты сейчас не заинтересованы. Эта политика может быть пересмотрена, если курс очередной американской администрации вновь склонится к стремлению самоустраниться от международных дел.

Руководство Республики Корея сознаёт такой риск и стремится обзавестись потенциалом неядерного сдерживания. В частности, благодаря умелой дипломатии Сеулу удалось выпутаться из навязанных американцами ограничений по дальности и забрасываемому весу южнокорейских ракет, обеспечив себе свободу рук в развитии ракетной программы.

Следующим шагом мог бы стать пересмотр «неравноправных» положений Соглашения 123 и строительство мощностей по обогащению урана и переработке отработавшего ядерного топлива (ОЯТ). В Южной Корее уже имеются соответствующие технологические наработки. Но не совсем ясно, как создание таких мощностей согласуется с заявленным курсом на постепенный отказ от атомной энергетики.

Доступ к наиболее чувствительным элементам ядерного топливного цикла (ЯТЦ) также может быть получен посредством создания атомных подводных лодок (АПЛ). О желательности получения атомной субмарины южнокорейские политики говорили и ранее, однако создание трёхстороннего альянса AUKUS, в рамках которого предполагается передать Австралии до восьми АПЛ, придало этой дискуссии импульс.

Тайвань

Несмотря на наличие некоторого научно-технического потенциала Тайбэй сознаёт, что военная ядерная программа спровоцирует резкую реакцию Пекина и, вероятно, станет концом Республики Китай как самостоятельного территориального образования.

Украина

Фантомные боли из-за отказа от ядерного оружия сохраняются у националистически настроенной части украинской элиты и сегодня. Украина обладает некоторыми возможностями для создания ЯО. Со времён СССР на Украине существует развитая промышленная база, технологии производства ракет-носителей, кадры, а также ресурсная база. Тем не менее в этом ресурсном изобилии есть значительные лакуны: отсутствие предприятий по обогащению урана, переработке плутония, производству трития и опыта производства специальных боезарядов.

Выступая с манипулятивными заявлениями, Украина пытается «вытянуть» финансовую и военную помощь западных партнёров. По итогам специальной военной операции ВС РФ любые угрозы создания Украиной ядерного оружия, как представляется, должны быть нивелированы. Но остаётся риск ядерного шантажа со стороны Украины в двух форматах: во-первых, через акты ядерного терроризма в отношении объектов критической (ядерной) инфраструктуры, находящихся на территориях под суверенитетом России (прежде всего Запорожская АЭС), включая как обстрелы, так и воздействие на персонал; во-вторых, через провокации по созданию «грязной бомбы», применение которой в зоне боевых действий или зонах проживания гражданского населения вряд ли приведёт к массовым человеческим жертвам, однако неизбежно обернётся паникой, катастрофическим психологическим воздействием. Киев наверняка попытается приписать эти действия России, так как атрибуция актов ядерного и радиологического терроризма в условиях острого конфликта может быть трудноразрешимой задачей.

Турция

Перспектив начала в Турции ядерной программы военно-прикладного характера не просматривается. В первую очередь в силу того, что Анкара не сталкивается с угрозами «ядерного калибра». Военно-политические приоритеты нынешнего руководства скорее диктуют необходимость дальнейшего развития сил общего назначения, оснащения их наиболее современными конвенционными средствами вооружённого противоборства.

Перевод ядерных амбиций на военные рельсы усугубит противоречия с соседями, напряжённость с США и другими союзниками по НАТО, приведёт к дипломатической изоляции, а то и экономическим санкциям. В условиях зависимости от внешней торговли и ухудшающегося социально-экономического положения турецкое руководство едва ли готово брать на себя такие риски.

Для развития ядерной программы Турции недостаточно имеющегося технологического потенциала. В стране отсутствуют наиболее чувствительные элементы ЯТЦ – обогащение урана и переработка ОЯТ. С учётом действующего Дополнительного протокола крайне маловероятно, что у Анкары есть возможности создать такую инфраструктуру незаметно. Кроме того, отсутствие эффективных средств доставки не позволит быстро закрепить достигнутые успехи и фактически приведёт к многократному увеличению давления на страну.

Египет

В среднесрочной перспективе запуска Египтом военной ядерной программы не просматривается. Существующей ядерной инфраструктуры для этих целей недостаточно.

Пока Египет не сталкивается с экзистенциальными угрозами, которые диктовали бы необходимость создания ЯО. Отношения с Израилем, единственным государством региона, которое, как предполагается, обладает ЯО, относительно ровные и не представляют угрозы. Военный атом нисколько не способствовал бы закреплению Каира в роли лидера арабского мира – напротив, вероятно, привёл бы к дальнейшей фрагментации стран Ближнего Востока, подтолкнул новый виток гонки вооружений.

Соотношение выгод и издержек от создания собственного потенциала сдерживания может измениться только в результате появления ядерного потенциала у другой державы на Ближнем и Среднем Востоке: Турции, Ирана, Саудовской Аравии. В этом случае египетское руководство будет вынуждено пересмотреть ядерную политику под давлением «снизу».

Саудовская Аравия

В ближайшие годы появление у Саудовской Аравии ядерного оружия маловероятно. В стране отсутствуют или находятся на низкой стадии развития инфраструктура, технологии и кадры, необходимые для начала ядерной программы военно-прикладного характера. Сведения, что подобная программа присутствовала в прошлом, имеют спекулятивный характер и не соответствуют имеющимся данным о стадии развития ядерной инфраструктуры в КСА.

Нет и достоверных свидетельств того, что принято политическое решение о насущности такой программы. Заявления о необходимости создания ядерного арсенала в случае появления ЯО у Ирана, периодически звучащие из уст высшего политического руководства, следует рассматривать как попытку привлечь внимание США к озабоченностям Королевства относительно иранской ядерной программы и её возможного военного измерения. Как представляется, саудовская политика в отношении ЯО рациональна, в её основе лежит трезвый анализ выгод и издержек относительно приобретения ядерного арсенала. Стимулов к его приобретению любой ценой в настоящее время нет: безопасность Королевства обеспечивается военно-техническим сотрудничеством с Вашингтоном. В случае же дальнейшего сокращения присутствия американцев на Ближнем Востоке вероятна диверсификация военно-технических связей с другими «провайдерами» безопасности.

Издержки сейчас перевешивают возможные стимулы. Королевство зависит от экспорта энергоносителей и импорта технологий: попытка начать военную ядерную программу вызовет широкий международный резонанс и приведёт к усилению давления со стороны международного сообщества. Возможность введения экономических санкций нанесёт удар по планам наследного принца Мухаммеда бен Салмана провести экономические реформы и обеспечить развитие на новой технологической платформе. Это ослабит его позиции во внутриполитической борьбе.

По мере развития атомно-энергетической программы Королевство будет вынуждено перейти к более обязывающим формам взаимодействия с МАГАТЭ и отказаться от Протокола о малых количествах. Однако нельзя исключать, что КСА будет заинтересовано в сохранении неопределённости относительно своих реальных возможностей и намерений. Поэтому ратификация Дополнительного протокола маловероятна в среднесрочной перспективе.

Иран

Исламская Республика Иран обладает техническими возможностями для создания ядерного оружия. Существующие в экспертной среде оценки иранского «порогового времени», как правило, грешат упрощенчеством и варьируются от трёх месяцев до полутора лет. Подобные подсчёты обычно основаны на математическом моделировании эффективности работы центрифуг и не учитывают последующий комплекс работ по так называемой «вепонизации».

Даже если принимать за правду данные «ядерного архива», представленного премьер-министром Израиля Биньямином Нетаньяху, Иран, хотя и обладает некоторыми наработками по созданию ядерного взрывного устройства, не сможет быстро подготовить пригодную к боевому применению конструкцию. Алармисты не принимают во внимание и возможные контрмеры противников ИРИ, включая диверсии и точечную ликвидацию ключевых учёных. Вероятность же использования некой особо засекреченной инфраструктуры вызывает сомнения с учётом активного внимания иностранных спецслужб к происходящему вокруг иранского атома.

Имеющихся данных недостаточно, чтобы с высокой степенью уверенности сделать вывод, что иранское руководство приняло политическое решение отказаться от исключительно мирного характера атомной программы. Впрочем, перипетии вокруг Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД), сокращение Ираном обязательств в рамках «ядерной сделки» размывают грань между признаками «принуждения к миру» и признаками начала военной ядерной программы. Очевидно, что противодействие инспекционной деятельности МАГАТЭ укладывается в логику ответа на действия США, а ужесточение мер по защите физиков-ядерщиков обусловлено рисками диверсий.

Нет и признаков нагнетания поддержки общественным мнением ядерного сценария, чтобы оправдать нарастающие экономические трудности. Нет достоверных данных и о создании неких суперструктур, наделённых полномочиями для координации реализации военно-прикладной ядерной программы.

Бразилия

У страны есть технологический задел для запуска военной ядерной программы, но нет каких-либо военно-политических предпосылок. Бразилия не стоит перед экзистенциальной угрозой, которая требовала бы создания ядерного оружия. Она и так является ведущей региональной державой, а её вооружённые силы входят в десятку сильнейших армий мира.

Развитие ядерной программы связано со значительными экономическими издержками, которые страна не может позволить себе сейчас и в ближайшем будущем. Ядерная программа также способна нанести ущерб статусным позициям в мире.

Наконец, идея создания ядерного оружия не находит единодушной поддержки бразильских элит, в том числе военных, настроенных на развитие сотрудничества с максимально широким кругом международных акторов.

Не паникёры. И не страусы

Итак, на данный момент появление новых ядерных государств на политической карте мира не немыслимо, однако маловероятно. Существующих сдерживающих факторов – устойчивости ДНЯО как международной нормы, чувствительности потенциальных возмутителей спокойствия к экономическим санкциям, дороговизны полноценных ядерных программ и создания соответствующих средств доставки – пока достаточно, чтобы удержать упомянутые государства на краю пропасти.

Как читатель увидел из выжимки наших страновых оценок, к алармистам и паникёрам мы не принадлежим. Потому что весомых оснований для повышения градуса тревожности по ходу исследования не обнаружили. Но мы не становимся и в позу страуса. Притворяться, что с режимом ядерного нераспространения «всё спокойненько», не просто недальновидно, а чревато возрастанием уязвимости для российских национальных интересов: расслабившись, переключив внимание на другие направления, мы рискуем не просто потерять мяч, но забить его в свои ворота.

Нарастающий интерес некоторых государств к военному атому – симптом кризиса существующей архитектуры безопасности.

Основной источник напряжённости – Соединённые Штаты, попытки западного блока государств удержать осыпающуюся западоцентричную модель мироустройства военно-силовыми методами.

Однако было бы ошибкой сводить деградацию обстановки в области безопасности только к действиям Вашингтона. И хотя американская политика – первопричина нарастающей нестабильности, в качестве угрозы воспринимается реакция государств, внесённых США в «проскрипционные списки».

Есть риск, что на фоне деградирующей обстановки вместо поиска инклюзивных решений в сфере безопасности Соединённые Штаты перейдут к стратегии «условного распространения», поставляя союзникам чувствительные ядерные технологии в обмен на безусловную лояльность «генеральной линии». Пример – трёхсторонний военно-технический альянс с Австралией, в рамках которого Канберра, как предполагается, получит атомные подводные лодки. И хотя в Вашингтоне настаивают, что такой уровень сотрудничества стал возможен только потому, что Австралия продемонстрировала высокую приверженность режиму ядерного нераспространения, то же могут сказать про себя и другие союзники Соединённых Штатов. AUKUS создаёт опасный прецедент, которым были бы не прочь воспользоваться в Токио, Сеуле, Бразилиа.

Более того, вызывает опасения роль американского санкционного давления как основной силы, сдерживающей распространение ядерного оружия. Если допустить ослабление в Вашингтоне интереса к поддержанию режима нераспространения, не исключён всплеск заинтересованности американской клиентелы в ЯО. В этом контексте чрезвычайно важна инспекционная деятельность МАГАТЭ, нацеленная на выявление незаявленных ядерных программ. Особые риски представляет политизация системы гарантий, двойные стандарты их применения по отношению к западным и незападным государствам.

Потенциал создания ЯО рассматриваемыми странами в среднесрочной перспективе

Источник: составлено авторами на основе собственных расчётов (2022)[7].

Проведённый нами анализ подталкивает к выводу: ближе всего к ядерному порогу – с точки зрения как технических возможностей, так и мотивации, стоят Иран и Южная Корея. В ИРИ уже имеются определённые наработки в области «вепонизации», что создаёт крайне нежелательный прецедент для режима ядерного нераспространения. И хотя Южная Корея обладает менее развитым ЯТЦ, ощущается стремление южнокорейской элиты малыми шагами продвигаться к «техническому сдерживанию» – ситуации, когда возможности южнокорейского ЯТЦ, по меньшей мере, не будут уступать японским. В области же средств доставки Сеул уже впереди Токио.

Вышесказанное не означает, что указанные страны обзаведутся ЯО. Но такая политика серьёзно повышает ставки в борьбе за живучесть режима ядерного нераспространения и ДНЯО как его несущей конструкции. Политика малых ядерных шагов – симптом нарастающей конфликтности в международных делах на фоне завершения пятисот лет господства коллективного Запада. В этих условиях попытки «подремонтировать» осыпающуюся американоцентричную архитектуру безопасности обречены на провал.

Не превратиться в Портоса

Формирование нового миропорядка займёт время. Переходный период неизбежно будет сопряжён с нарастанием конфликтности и диффузией военно-технических потенциалов. С точки зрения интересов России на ближайшие пять-двадцать лет важно определить следующее.

Во-первых, желаемый образ будущего (как бы ни претило некоторым это клише), способный создать вокруг наших интересов круг единомышленников по формированию военно-политических аспектов будущего миропорядка. Шаблонной критики «миропорядка, основанного на правилах», отсылок к Уставу ООН и некоему более справедливому мироустройству недостаточно. Нужна новая концепция.

Во-вторых, пределы рисков переходного периода. С одной стороны, диффузия военно-технических потенциалов неизбежна. Обратить её в свою пользу можно за счёт укрепления военно-технического сотрудничества с государствами, обострённо воспринимающими угрозы безопасности, в том числе рассмотренные в данном исследовании. Но готовы ли мы, что в мире появятся ещё одно-два ядерных государства? Необходимо ли России блюсти нераспространение любой ценой и при случае ввязываться в очередной раунд российско-американского взаимодействия по иранскому или, скажем, северокорейскому досье? Этот вопрос требует тщательного осмысления.

Роль России сейчас в том, чтобы содействовать выстраиванию новой архитектуры безопасности с минимальным количеством разделительных линий в регионах, где риски распространения оружия массового уничтожения (ОМУ) особенно велики. В этом контексте востребованной может оказаться Шанхайская организация сотрудничества, которая обладает необходимым потенциалом, чтобы стать ядром более стабильного, бесконфликтного миропорядка в Евразии.

Не менее важно и налаживание диалога с теми, кто расшатывает режим ядерного нераспространения изнутри, так называемыми антиядерными радикалами – сторонниками ДЗЯО. Сам договор (напомним, что он, в отличие от ряда других договорённостей в ядерной сфере, является действующим) остаётся занозой режима нераспространения. Его политический эффект – дополнительный раскол среди государств – участников ДНЯО. Практическая опасность – иллюзия возможности выхода из ДНЯО.

Серьёзной «дырой» запрещения ядерного оружия остаётся вопрос верификации. Если предположить, что государство N является только членом ДЗЯО, не совсем ясно, на каком правовом основании МАГАТЭ сможет передать его досье в СБ ООН в случае нарушения обязательств по соглашению о гарантиях. Для этого требуется соответствующая юридическая калибровка в стане антиядерных радикалов. Но форсировать её в стенах МАГАТЭ нецелесообразно: решение этого вопроса лишь усилит позиции сторонников ДЗЯО.

В то же время следует отдать должное неядерным государствам, исповедующим радикальные разоруженческие подходы. Они правы: бесконечная накачка конфликтных регионов мира оружием, ставка на военно-технические средства обеспечения национальной безопасности – тупиковый путь. Разоружение должно вернуться в международную повестку дня. Предложенное Россией новое стратегическое уравнение, призванное обеспечить бесконфликтную среду в международных отношениях, – шаг в верном направлении.

На Ближнем Востоке востребована равноправная архитектура региональной безопасности. Ещё в конце 1990-х гг., в совершенно иных геополитических реалиях, Россия начала разработку Концепции обеспечения коллективной безопасности в зоне Персидского залива. Изложенные в документе идеи не раз обновлялись и в нынешних обстоятельствах приобрели иное, актуальное звучание. Концепция предполагает поэтапное продвижение на основе равноправного взаимодействия всех заинтересованных сторон к разблокированию конфликтных ситуаций, разработке мер доверия и контроля и, в конечном счёте, к формированию в этом субрегионе целостного механизма коллективной безопасности и сотрудничества. Такая система станет прологом к построению общей посткризисной архитектуры Ближнего Востока.

Выстраивать архитектуру безопасности придётся в ситуации нарастающей конфликтности в отношениях между Россией и странами коллективного Запада, подчас в условиях неприкрытого и упорного противодействия США и их союзников. Несмотря на благородство помыслов, Россия вряд ли справится с этим начинанием в одиночку. Очевидный партнёр – КНР.

Строительство новой архитектуры безопасности гораздо сложнее борь

бы «за всё хорошее и против всего плохого». Её создание потребует от России и Китая уступок, добровольного принятия на себя ограничений. Только готовность к самоограничению, подтверждённая мерами транспарентности и доверия, убедят наших соседей и партнёров в серьёзности намерений Москвы и Пекина. Такие самоограничения особенно важны для соседей Китая, которые с опаской смотрят на его растущие глобальные амбиции.

Не одно какое-то действие, но комплексные, системные шаги на опережение – вот единственная опора российской дипломатии. И ей стоит воспользоваться для того, чтобы «ноги не ослабли» и чтобы не пасть, как Портос, под непомерной тяжестью взваленной на себя ноши. Вообще говоря, создававшийся десятилетиями при деятельном, часто лидирующем участии СССР (России) международный режим ядерного нераспространения – для нас не бремя. Это способ решения. А цена ошибки при неграмотно проведённых оценках, неверно сделанных (или не сделанных) шагах будет слишком высока. Ведь все страны потенциальной «ядерной девятки», к которым присматриваемся (за исключением одной-единственной Бразилии), – по периметру наших границ.

СНОСКИ

[1] Статья подготовлена в рамках проекта «Глобальная безопасность, стратегическая стабильность и контроль над вооружениями» (реализуется совместно с МГИМО МИД РФ в рамках Программы стратегического академического лидерства «Приоритет-2030»). Авторы признательны члену Экспертного совета ПИР-Центра А.В. Федорову, заведующей кафедрой истории и политики стран Европы и Америки МГИМО МИД России Л.С. Окуневой, старшему эксперту РИСИ Ю.В. Крячкиной, научному сотруднику ИМИ МГИМО МИД России А.Р. Маргоеву за ценные комментарии и замечания. Особые слова благодарности за ценные советы – доценту Инженерной академии РУДН С.В. Понамарёву.

[2] ЮАР имела собственное ядерное оружие, не будучи участником ДНЯО, но добровольно отказалась от него. КНДР формально не завершила все процедуры выхода из ДНЯО, хотя сомнений в наличии у неё ядерного оружия нет.

[3] А.М. Васильев, А.С. Зубенко, М.П. Лац, С.Д. Никулин, И.В. Родина, Л.С. Савельева, Д.С. Хейрие, Л.В. Цуканов, С.С. Шестакова, А.-Л. Эствевес.

[4] Hagel Ch., Rifkind M., Rudd K., Daalder I. When Allies Go Nuclear: How to Prevent the Next Proliferation Threat // Foreign Affairs. 12.04.2021. URL: https://www.foreignaffairs.com/articles/asia/2021-02-12/when-allies-go-nuclear (дата обращения: 6.12.2022).

[5] См. например: Daalder I.H., Hagel Ch., Rifkind M., Rudd K. Preventing Nuclear Proliferation and Reassuring America’s Allies // Chicago Council on Global Affairs. 10.04.2021. URL: http://www.thechicagocouncil.org/sites/default/files/2021-02/report_preventing-nuclear-proliferation-reassuring-americas-allies.pdf (дата обращения: 6.12.2022).

[6] В 2019 г. на заседании Международного экспертного совета Центра исследования проблем нераспространения им. Джеймса Мартина Роберт Айнхорн представил аналогичный список. Разумеется, по нашим оценкам, список государств, обладающих необходимым научно-техническим потенциалом, шире «девятки». В числе следующих в очереди можно назвать ФРГ, Нидерланды, Австралию, Алжир и Аргентину.

[7] Методология и фактический материал, обосновывающий данные выводы по каждой из стран и территорий, содержатся в готовящемся к публикации докладе ПИР-Центра «Новая ядерная девятка? Оценка угроз распространения ядерного оружия в мире» ( М.: ПИР-Пресс, 2023). Краткая версия доклада будет размещена на глобальной научно-образовательной платформе ПИР-Центра www.nonproliferation.world. Все выводы подтверждены математическими расчётами авторов.

Россия. США. Весь мир > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 января 2023 > № 4275288 Владимир Орлов, Сергей Семенов

Неуставные международные отношения

Миропорядок 1945–2022: in memoriam

РИЧАРД САКВА

Почётный профессор политических наук в Кентском университете в Кентербери.

Международная система, созданная в 1945 г., переживает кризис. Организация Объединённых Наций, появившаяся в то время, была призвана сбалансировать интересы великих держав (с помощью Совета Безопасности и постоянного членства пяти ведущих государств) и обеспечить суверенитет всех существовавших тогда наций. Устав ООН заложил основы системы, отвергающей логику войны и поддерживающую механизм мирного разрешения конфликтов.

Так называемая уставная международная система была позже подкреплена Всеобщей декларацией прав человека (1948), Конвенцией о предупреждении преступления геноцида (1951) и рядом других документов, протоколов и деклараций. ООН является центром целой сети международных организаций, включая Всемирную организацию здравоохранения, Продовольственную и сельскохозяйственную организацию, ЮНЕСКО.

ООН оставалась одним из центров многосторонней дипломатии во время холодной войны. После её окончания предполагалось, что правовые функции международной системы, основанной на Уставе, будут расширены, так как в отсутствие идеологических противоречий предыдущего периода можно выстроить миропорядок, более благоприятный для сотрудничества. Ожидания не оправдались, а к началу новой холодной войны в 2014 г. напряжённость в международной дипломатии обострилась даже больше, чем прежде. ООН оттеснили на обочину во время бомбардировок Сербии в 1999 г. и вторжения США в Ирак в 2003-м, но сегодня, с обострением кризиса европейской безопасности, Организация выглядит просто беспомощно. Она превратилась в площадку для трансляции разногласий, а не поиска способов их разрешения. Начало российской кампании на Украине в феврале 2022 г. стало кульминацией длительного периода деградации международной политики и предвестием смерти международной системы, фундаментом которой служит Устав ООН. Так что в некрологе остаётся только написать: «Покойся с миром, 1945–2022».

Уставная система и политический Запад

Уставная система пыталась извлечь уроки из провала Лиги Наций в межвоенный период. Обе организации опирались на ценности, сформулированные президентом США Вудро Вильсоном, так что их можно назвать вильсоновскими. Однако Лига Наций не смогла сдержать японский империализм, к вялой реакции на вторжение в Маньчжурию в 1931 г. добавилась неспособность предотвратить захват итальянцами Абиссинии в 1935-м, не говоря уже об отсутствии какого-либо значимого вмешательства в ход гражданской войны в Испании годом позже. Немногие сожалели, когда в апреле 1946 г. Лигу официально распустили, а все её активы и архивы передали ООН. В свете катастрофического провала усилий мультилатерализма избежать войны на Украине, которая в ядерную эпоху может перерасти в прямой конфликт великих держав и некую форму Третьей мировой войны, возможно, пора задуматься о новом Вестфальском конгрессе для перезапуска системы.

Международные системы появляются и исчезают, но каждая строится на достижениях предыдущих версий и отражает меняющиеся реалии. Система, созданная Вестфальским миром, который в 1648 г. увенчал Тридцатилетнюю войну, была сфокусирована на идее суверенности правителя (государя), что в итоге привело к определению принципов национального суверенитета. Они закреплены Утрехтским миром в 1713 г., по окончании войны за испанское наследство, когда фактически формальное обоснование получила эпоха империй. Венский конгресс (1814–1815) завершил череду революционных потрясений, которые начались взятием Бастилии в 1789 г. и достигли кульминации в наполеоновских войнах. Конгресс ввёл в международную систему новый идеологический элемент под названием Священный союз. Он объединил великие державы-монархии – Австрию, Россию и Пруссию, которые стремились сдержать распространение республиканских идей. Хотя после революций 1848–1849 гг. роль идеологического элемента уменьшилась, борьба против русской автократии стала одним из мотивов Крымской войны (1853–1856). В широком смысле Венская система просуществовала почти столетие, пока эта модель международной политики великих держав не пришла к катастрофическому обвалу в 1914 году. После Первой мировой войны в результате поиска более рационального способа ведения международной политики была создана Лига Наций, а после очередной вспышки войны в Европе (1939–1945) – ООН.

Международная система задаёт нормативные рамки мировой политике. Однако два понятия не равнозначны. Международная система – это комбинация норм, процедур и институтов (последние не обязательно формализованы), а международная политика – это поведение государств и их взаимодействие. Конкретный миропорядок появляется на основе международной политики как разновидность международной системы. Таким образом, после 1945 г. США продолжали создавать собственный политический порядок – политический Запад, в то время как Советский Союз возглавил коммунистический блок, просуществовавший до 1989 года. Китай никогда не хотел участвовать в блоковой политике и поэтому, в соответствии с давними традициями, периодически объединялся с разными государствами, но не создавал собственную систему альянсов. В своей фундаментальной работе Генри Киссинджер не смог провести различие между миропорядком и системой, и это ошибка многих современных аналитиков-реалистов[1]. Для полноты картины, хотя это и выходит за рамки темы данной статьи, добавим, что помимо международной системы и международной политики существует ещё целый мир международной политической экономики и космос международных организаций и транснационального гражданского общества. Отношения между этими четырьмя уровнями динамичны, и международные отношения невозможно понять без их синтетического анализа. Но это уже другой сюжет[2].

Различные миропорядки формируются именно на уровне международной политики. Самый длительный и прочный был создан Вашингтоном на пике его мощи после 1945 года.

До 1989 г. его обычно классифицировали как основанный на либеральном интернационализме – открытые рынки, свободная торговля и продвижение демократии, даже если эти принципы и нарушались на практике. После 1989 г. казалось, что грядёт однополярная эпоха, и либеральный интернационализм радикализировался, превратившись в либеральную гегемонию – попытку универсализировать порядок, зародившийся на атлантическом пространстве, исключив любые претензии на доминирование региональных держав. Этот проект критиковали сами американцы, утверждая, что он обречён на крах и под его обломками окажется погребена мощь Соединённых Штатов дома и за рубежом[3].

Дискуссию можно было продолжить, но в несколько ином направлении. США стали ведущей державой, но либеральной гегемонии не хватает территориального этнонима, поэтому идея Запада нуждается в конкретизации. По моему мнению, после 1945 г. сложился особый тип системы распределения сил. Политический Запад возник в период первой холодной войны и был ею же сформирован. Именно политический Запад выжил после 1989 г. и провозгласил (в определённой степени обоснованно) победу в холодной войне. Поэтому у него возникли универсалистские устремления, оказавшие воздействие на формирование следующей эпохи. В ней сочетались жёсткая сила (в форме НАТО и глобальной системы альянсов), нормативная и региональная геополитическая сила, институционализированная в форме Евросоюза, и культурная гегемония, продвигаемая огромным количеством вспомогательных организаций и практик. Политический Запад базируется на трансатлантизме и исключает другие формы территориальной организации (например, европейский панконтинентализм). Предполагается поддержка американских стратегических интересов европейскими державами, хотя не исключается их автономность в экономике, технологиях и некоторых других сферах.

Самоподдерживающийся характер политического Запада определяется двойственностью американской политической системы. Еще в 1955 г. американский политолог, реалист Ганс Моргентау предложил иерархию «регулярного государства, действующего в рамках конституции, права и демократических институтов» (позже профессор Майкл Гленнон назвал его мэдисоновским государством) и «государства безопасности», или глубинного государства (Гленнон назвал его трумэновским). Согласно Моргентау, государство безопасности может накладывать вето на решения регулярного государства и фактически базируется на отсутствии выбора. Безопасность превосходит все иные мотивы, в то время как регулярное государство действует в реалиях политических альтернатив, исключаемых в логике секьюритизации государства безопасности[4]. Гленнон утверждает, что именно это объясняет, почему, несмотря на регулярную смену руководства, американская внешняя политика и политика в сфере безопасности сохраняют преемственность[5]. Сотрудник администрации Барака Обамы Бен Родс связал это с постоянным влиянием внешнеполитического истеблишмента, который он назвал «пузырём»[6].

Политический Запад нетерпим к внешним вызовам, поэтому, несмотря на поддержку плюрализма и толерантности на словах, на деле он реализует новые практики сдерживания потенциальных соперников. По сути, политический Запад – герметичная система, игнорирующая призывы извне и подрывающая возможности дипломатии, которая по определению предполагает диалог и компромиссы. Это манихейский мир, упрощающий сложные вопросы. Компромиссы и прагматичный подход в государственных делах и политических суждениях исключены, потому что воспринимаются как предательство, но такой ригоризм делает невозможным принятие рациональных решений и подрывает безопасность[7]. Любое сомнение относительно целей и перспектив политического Запада считается вызовом единству союзников и попыткой вбить клин между частями атлантической системы. Укрепление единства блока становится самоцелью, даже если последствия оказываются разрушительными. Всё это обусловлено мощным ощущением собственной исключительности, в результате благие намерения приводят к дурному исходу[8].

Призыв к формированию Большого Запада

Россия и другие стали называть эту формацию «коллективный Запад», и тому есть основания. Однако термину не хватает конкретизации и дифференциации. Он предполагает единство, которое не всегда очевидно и может вводить в заблуждение относительно его истоков – таких как, например, непримиримая, устойчивая и не подлежащая обсуждению русофобия. Да, всё это есть, но, если мы говорим о политическом Западе, фокус смещается на геополитические корни феномена. Именно поэтому политический Запад следует отличать от двух других его ответвлений.

Первое – это культурный Запад, корни которого уходят в Древнюю Грецию и даже глубже. Это старый Запад с культурными взлётами и провалами, рефлексией, сомнениями, критичностью и самоуверенностью. Россия вполне правомерно считает себя неотъемлемой частью этого Запада, и она внесла значительный вклад в его культуру. Второе, и более сложное – цивилизационный Запад, возникший около пятисот лет назад со вступлением в эпоху имперской и нормативной экспансии[9]. Этот Запад сформирован Возрождением и Просвещением, в результате возникла цивилизация, сложность и утончённость которой неизбежно поощряли высокомерные иллюзии превосходства, усугубляя отчуждение сторонних сил. У России сложилось неоднозначное, но в итоге антагонистическое отношение к этой цивилизационной формации. Она пыталась подражать достижениям этого Запада, включая имперскую экспансию, но антагонизм раз за разом побеждал интеграцию. Так было в XVIII веке. На Венском конгрессе Россия испытала удовлетворение, решив, что разгадала код для присоединения к западному сообществу, но Крымская война вскоре разрушила эту иллюзию. С этой точки зрения коммунистический эксперимент можно считать наиболее последовательной и радикальной попыткой создать улучшенную версию западной цивилизации. Как утверждали многие, марксизм – это мятежное дитя западного цивилизационного модернизма. Предполагалось, что, если преодолеть элементы капиталистической эксплуатации, можно достичь этого модернизма, сделав его свободным и неотчуждаемым. Новое политическое мышление Михаила Горбачёва в конце 1980-х гг. в значительной степени предполагало отказ от наследия марксизма-ленинизма[10], однако процесс преобразований продолжился. Россия сама должна была стать источником улучшений.

Как считал Горбачёв, присоединившись к цивилизационному Западу, можно создать Большой Запад.

Горбачёв верил, что, завершив холодную войну преимущественно на условиях политического Запада, он получит входной билет, но это, опять же, оказалось иллюзией. От России (и других стран, находящихся в похожем положении) требовали признать превосходство западной цивилизации, включая политический и экономический порядок. А это предполагало некую степень подчинения или, по меньшей мере, признания американской гегемонии. Россия готова была принять лидерство США как доминирующей мировой державы по целому ряду вопросов, но гегемония требовала цивилизационных изменений в самой России, которые подорвали бы её представление о самой себе, о своей культуре, идентичности и статусе. Кроме того, Россия никогда не считала себя проигравшей в холодной войне и потому не была готова «приветствовать своё поражение», как сделали Германия и Япония по итогам Второй мировой[11]. Россия в то время, безусловно, хотела перенять технологические и экономические достижения цивилизованного Запада, особенно с учётом того, что её попытки создать альтернативную советскую реальность бесславно провалились. Но, демонстрируя политическую осмотрительность, страна стремилась сохранить собственную государственную систему.

Двойственность России нашла отражение в изначально обречённой и скорее донкихотской попытке изменить политической Запад по окончании холодной войны. Идея Горбачёва об «общем европейском доме», который он определил как дом с множеством комнат (то есть идеологическое и системное разнообразие в панконтинентальном масштабе), предполагала, что после холодной войны изменятся все стороны. Произойдёт возврат к открытости исторической ситуации, как в период Ялтинской и Потсдамской конференций в конце Второй мировой. Кстати, именно поэтому Россия до сих пор придаёт такое значение Ялте. Но к тому времени политический Запад уже сформировался и не видел необходимости идти на компромисс с рухнувшим социальным порядком и проигравшей державой. Позже Владимир Путин переформулировал трансформационную повестку с точки зрения создания «Большой Европы», но к тому времени шансов на достижение такой цели стало ещё меньше. Латентному конфликту способствовали неоправдавшиеся надежды политического Запада, что Россия сама трансформируется так, как того хочет Запад. В итоге отчуждение сторон усугубилось.

Великая подмена

Политический Запад всегда двойственно относился к мультилатерализму, заложенному в уставную международную систему. Естественно, он игнорировал сдерживающие моменты многостороннего подхода. Однако Соединённые Штаты осознавали издержки неограниченного использования силы. Америка отказалась ратифицировать договор о Лиге Наций, так и не присоединилась к ней, что ослабило организацию. С 1940 г. политики в Вашингтоне стали считать, что встраивание влияния США в многосторонний контекст не только расширит легитимность использования силы, но и улучшит перспективы мира, более длительного, чем в межвоенный период[12]. Это не помешало Соединённым Штатам в одиночку использовать силу в годы холодной войны, проводя многочисленные операции по смене режима и военные интервенции без санкции ООН. Но формально Америка сохраняла приверженность уставной системе.

Когда Советский Союз распался, а Китай ещё не начал аккумулировать экономическую мощь, можно было поддерживать амбиции номинальной великой державы. Мощь США и экспансионистские амбиции политического Запада никто не оспаривал. Призывы России к углублению общности европейской культуры стали слабым фундаментом для сближения, в то время как примирение с цивилизационным Западом сохраняло двойственность, как и последние полтысячелетия. Что касается слияния с политическим Западом, несмотря на многочисленные договорённости о «стратегическом партнёрстве» и обещания сотрудничать после окончания холодной войны, фундаментальные институциональные препятствия не исчезли. Мешали огромные размеры России, исторические традиции, стремление к автономии и приверженность статусу великой державы, но решающим фактором стало отсутствие институционального варианта. НАТО, структура безопасности политического Запада, бесцеремонно продвигалась к российским границам, а экспансия Евросоюза в бывшую советскую сферу влияния только усугубляла, а не сглаживала исторический антагонизм.

Фундаментальным принципом нового политического мышления было обращение к истинному универсализму уставной международной системы. Несмотря на обвинения Горбачёва в том, что он не смог защитить национальные интересы СССР/России и просто капитулировал перед политическим Западом[13], суть предложенного подхода, который был абсолютно рациональным в том контексте и остаётся актуальным до сих пор, заключалась в призыве к суверенному интернационализму как основе уставной системы. Все участники должны были осудить гегемонизм и придерживаться мультилатерализма. Конечно, это не означало движения к некоему мировому правительству, но предполагало определённое видение того, как нужно вести международную политику. Прежде всего следовало уважать опасения других, в приоритете должны были оказаться диалог и дипломатия, а не принуждение, если оно не санкционировано ООН.

Вместо этого радикализированный политический Запад предложил альтернативную модель, основанную на демократическом интернационализме. Это демократическое измерение международной политики имеет глубокие корни, но окончательно сформировалось в 1970-е гг. и получило отражение в «третьей корзине» Заключительного акта Хельсинкского соглашения в августе 1975 года. В повестке начали доминировать права человека, а социальные и экономические вопросы отошли на второй план[14].

Демократический интернационализм предполагает, что мировая политика – нечто большее, чем эманация внутриполитического порядка, то есть отвергается постулат реалистов, согласно которому международная арена подчиняется совершенно иной логике. Если демократическая теория мира о том, что консолидированные демократии не воюют друг с другом, верна, логично предположить, что чем больше на планете демократий, тем больше шансов на мир. Для политического Запада после окончания холодной войны это стало символом веры. Кроме того, добавилась экспансия либерального торгового порядка, который принёс огромную выгоду капиталистическим экономикам и вынудил реформироваться в том числе и Китай.

В так называемом неолиберальном мире блага распределялись гротескно неравномерно, что вызвало недовольство населения, приведшее к Brexit и триумфу Дональда Трампа в 2016 году.

Если использовать концептуальную терминологию, произошла великая подмена. Иерархия перевернулась: возглавляемый США политический Запад перестал быть подвидом уставной системы и начал претендовать на директивные прерогативы, которые по определению должны принадлежать системе. Все эти претензии были завуалированы терминами вроде «порядка, основанного на правилах», как будто уставная система не могла обеспечить применение глобальных правил и норм. Претензии подсистемы подверглись осуждению со стороны России и Китая, а также Глобального Юга, где их восприняли как проявление новых имперских амбиций и гегемонизм цивилизационного Запада. Возникшее отчуждение имело глубокие последствия, сформировав международную политику второй холодной войны. Когда часть претендует на всё, сопротивление неизбежно. Однако в случае с политическим Западом односторонние действия стали единственным способом усмирить непокорные державы в борьбе между демократиями и автократиями. Конечно, это большое упрощение, но фактически такие механизмы, с одной стороны, использовались для блоковой дисциплины, а с другой – чтобы клеймить оппонентов в манихейском мире.

Практики второй холодной войны

В ядерную эпоху холодная война – противостояние, основные участники которого опасаются вступать в прямой конфликт, отсюда преобладание опосредованных конфликтов и информационных столкновений. Холодная война – также и противостояние нарративов, способов объяснить мир и международные отношения. Каждая интерпретация в условиях холодной войны является частью борьбы нарративов. Произошёл подрыв классического викторианского представления о непредвзятости СМИ. И возникла неожурналистика – когда факты подгоняются под историю. Холодная война затронула и экспертное сообщество, агрессивный и осуждающий тон большинства дискуссий можно считать ещё одним симптомом раскола. Спустя тридцать лет после окончания холодной войны мир прошёл полный цикл и оказался на грани более глубокой и явно более опасной конфронтации.

Вторая холодная война имеет некоторые сходства с первой, но есть и характерные различия. Результаты великой подмены вскоре стали заметны.

Первый результат – подорвана сама идея суверенного интернационализма, фундамент уставной международной системы. Значит, расшатаны и сами основы. Права и интересы государств считались легитимными, только если они не противоречили правилам и нормам, которые продвигали ведущие державы миропорядка, основанного на правилах. Многие, конечно, совпадали с нормами уставной системы, поскольку имели общие истоки в послевоенном периоде и частично или полностью были сформированы под влиянием США. Однако фундаментальное отличие заключается в том, что демократический интернационализм предполагает более высокий источник легитимности международной власти, а именно – апелляцию к неоспоримым правам человека. Но решения выносились не ООН и её структурами, а самими «основанными на правилах» державами, то есть политическим Западом.

Из этого вытекает второй результат – удушение дипломатии и генерирование имитации насилия. По определению, если права человека являются абсолютной ценностью, значит, генерируются абсолютистские политические практики – разве можно идти на компромисс со злом? Разделение на чёрное и белое времён первой холодной войны вышло на совершенно новый уровень, отчасти из-за того, что сами категории скользкие. В первом конфликте борьба между коммунизмом и капитализмом была понятна и позволяла легко мобилизоваться, чтобы обеспечить лояльность и блоковую дисциплину. Сейчас отсутствие чётких определений ведёт к произволу. Страх, что другая сторона вероломно пытается подорвать внутриполитический порядок, провоцирует имитацию злонамеренного влияния, поиск козла отпущения и репрессии. Философ Рене Жирар определил механизм поддержания социального порядка путём перенаправления насилия на козла отпущения и подходящих имитаций. Он считает имитацию желания обладать чем-то (включая статус или идентичность) отличительной чертой человечества во все века[15]. Ритуализированная имитация насилия в виде поиска козла отпущения позволяет сбросить накопленное в обществе напряжение. Символическое перекладывание ответственности за социальные недуги на конкретного субъекта лишает его большинства базовых прав, в том числе права на жизнь. Принцип козла отпущения – универсальный феномен, хотя и может приобретать различные формы[16]. Превалирующая на политическом Западе русофобия (кстати, Глобальный Юг она не затронула) – механизм козла отпущения в действии: на Россию возлагают ответственность за подрыв западных демократий и называют её источником других бед. Кремль тоже хорошо знаком с этим механизмом, поэтому винит Запад в подстрекательстве к протестам и таким образом дискредитирует оппозицию.

Третий результат – борьба за доминирование самих уставных институтов. В Совете Безопасности политический Запад всё чаще голосует как дисциплинированный блок и использует структуры ООН в качестве инструмента в новой холодной войне. Китай берёт на себя лидирующие роли в многосторонних институтах и организациях, включая Всемирный банк и МВФ. К 2021 г. Китай возглавлял четыре из пятнадцати специализированных структур ООН: Продовольственную и сельскохозяйственную организацию, Международный союз электросвязи, Организацию по промышленному развитию и Международную организацию гражданской авиации. Однако это вызвало негативную реакцию политического Запада, который опасается, что так называемые ревизионистские державы пытаются подорвать либеральный порядок изнутри: «Они начали с призывов реформировать существующие институты, но со временем постепенное разрушение имеющихся правил и норм посредством “тактики салями” может существенно ослабить международные институты и подорвать институциональный порядок в целом»[17]. Статус-кво, мобилизованный для противодействия подобным назначениям на важные должности, в особенности против России, – феномен, возникший задолго до 2022 года. Глава МИД РФ Сергей Лавров жаловался: «У американцев просматривается курс на “приватизацию” секретариатов международных организаций. Они расставляют своих людей на руководящие посты. К огромному сожалению, у них есть влияние на страны, голосующие за те или иные кадровые решения. Американцы носятся по всему миру. Какое там суверенное равенство государств?»[18]. Обострившийся кризис мультилатерализма спровоцировал появление альтернатив уставным институтам, в которых Россия и Китай отстаивают свои взгляды. Политический Запад тоже занялся созданием альтернативных институтов, включая идею «Лиги демократий». Уставная международная система столкнулась с беспрецедентными угрозами.

Вызовы уставной международной системе

В принципе с 1945-го по 2022 г. существовало некое единство. Несмотря на политические потрясения, в том числе начало холодной войны, деколонизацию, конец холодной войны, распад Советского Союза и Югославии, холодный мир и начало новой холодной войны, рамки международных отношений оставались неизменными. Даже когда авторитет ООН игнорировали, а её нормы нарушали, все понимали, что произошло. К этому добавились требования реформировать ООН, прежде всего расширить число постоянных членов Совета Безопасности, включив в него как минимум Индию, Бразилию и представителей Африки.

Сегодня послевоенный период, возможно, подходит к концу. Относительная стабильность, которую обеспечивало общее понимание, что ООН и её нормы – это золотой стандарт международного поведения, давно подорвана и может рухнуть. В прошлом крупные войны сигнализировали о крушении одной международной системы, а когда конфликт заканчивался, предпринимались попытки создать новую. Находимся ли мы сейчас в таком поворотном моменте, когда одна система себя исчерпала и идёт поиск новой? Какие факты могут говорить о том, что настал переломный момент?

Первое и самое главное – это военная кампания на Украине. Начало российской операции 24 февраля – это явное нарушение принципов ООН. Правда, Москва утверждает, что право на самооборону прописано в статье 51 Устава ООН. Но России не грозило нападение, хотя политический Запад, продвигаясь к её границам, уже давно пересёк «красную линию», и жёсткий ответ был неизбежен. Сторонники Москвы отмечают, что превентивная военная операция без санкции ООН осуществляется далеко не первый раз, и напоминают о 78 днях бомбардировок Сербии силами НАТО в 1999 г., вторжении в Ирак в 2003-м и чрезвычайно широком применении резолюции ООН 1973 в марте 2011 г. для введения бесполётной зоны над Ливией. С этой точки зрения мир уже давно скатывается к беззаконию в международной политике, поэтому специальную военную операцию на Украине нельзя считать переломным моментом. У этих аргументов есть основания, но и отрицать тренд размывания уставных норм в международных отношениях тоже нельзя.

Второй фактор – критика поведения генерального секретаря ООН в период украинского кризиса, что только ухудшило имидж организации. Бывшего премьер-министра Португалии Антониу Гутерриша обвинили в том, что он встал на сторону политического Запада, вместо того чтобы продвигать повестку мирного урегулирования. ООН не удалось стать площадкой для мирных переговоров, эту роль взяли на себя посредники, в частности Турция. ООН помогла согласовать зерновую сделку об экспорте украинского продовольствия из Одессы, но на ранних стадиях конфликта не сумела обеспечить объективное обсуждение для оценки обвинений в военных преступлениях. В основном ООН была заметна своим отсутствием, но так она действовала и во многих предыдущих конфликтах. Относительно незаметная роль ООН в украинской коллизии сама по себе не говорит о коллапсе системы. Нормативные основы по-прежнему на месте, хотя и не реализуются.

Третий фактор возможного онтологического перелома – сам процесс подмены. Претензии «основанной на правилах» подсистемы на прерогативы, которые по определению принадлежат всему международному сообществу, неизбежно подрывают центральную роль уставной международной системы. Создание альтернатив в форме самозаявленных лиг и альянсов демократий только усиливает ощущение, что универсальный принцип суверенного интернационализма утрачен. С этой точки зрения, политический Запад воспринимается как узурпатор прав системы, следовательно, он подрывает практики международного права и непредвзятые нормы. Тот факт, что подмена оправдывается защитой этих самых норм, только усиливает ощущение, что происходит незаконный захват в корыстных целях. Если определённая группа государств претендует на роль арбитра, тогда зачем нужен рефери в лице ООН и её структур?

Четвёртый фактор – меняющийся баланс сил в международной политике. Одни считают, что у США, долгое время пользовавшихся превосходством, появился серьёзный соперник – Китай. Безусловно, происходят значимые сдвиги в балансе сил на уровне международной политики. Другие полагают, что международный порядок возникает из корреляции сил на этом уровне, значит, старый порядок с гегемонией США должен рухнуть, а новый появится после длительного периода соперничества великих держав. Но если описанная выше модель имеет право на существование, такое прочтение неверно. Сдвиги сил в мировой политике, безусловно, важны, но сами по себе не влияют на основы международной системы. Они провоцируют конфликты и взаимные обвинения в Совете Безопасности и препятствуют достижению консенсуса по фундаментальным вопросам, но не меняют систему в целом. Распад Советского Союза упрочил высокомерные идеи о превосходстве политического Запада, но это не означало разрыва с системой.

Пятый фактор, который может свидетельствовать, что послевоенная международная система исчерпала срок годности, – появление формализованного политического Востока в противовес экспансионистским претензиям политического Запада. Подтверждением более активной роли Китая в международной политике является реализация инициативы «Пояс и путь», многомиллиардного проекта, включающего инвестиции в транспортную инфраструктуру, сети и порты сотни государств. Пекин также создал Азиатский банк инфраструктурных инвестиций, который уже сейчас вкладывает больше средств в проекты развития, чем Всемирный банк. Похоже, Бреттон-Вудские институты оказались на обочине. Россия и Китай объединились и сотрудничают с партнёрами из числа стран Глобального Юга в рамках Шанхайской организации сотрудничества и БРИКС (Бразилия, Россия, Индия, Китай и ЮАР). Многие другие организации и ассоциации придают вес формирующемуся политическому Востоку. Важно, что заявленные им нормативные основы строятся на суверенном интернационализме и других фундаментальных идеях уставной международной системы. Бесконечная череда резолюций и деклараций подтверждает нормы ООН, иногда, правда, добавляется ссылка на 10 пунктов Бандунгской декларации 1955 г., которая и сама по себе включает принципы Устава ООН. Иными словами, появление политического Востока не угрожает уставной международной системе, а укрепляет её. Возможно, политический Запад видит картину иначе, тогда выдвижение представителей Востока на руководящие посты вызовет бойкот или выход из организаций.

Заключение

Безусловно, нынешний период полон опасностей, и в мире нет порядка. Современные войны отвлекают внимание от актуальных вызовов изменения климата и глобального развития. Нет общего представления о будущем или хотя бы о том, как это будущее сделать лучше прошлого. Окаменевшие структуры времён холодной войны воспроизводят сами себя в новых формах, что провоцирует конфликты и глобальную поляризацию. Политический Запад столкнулся с вызовом со стороны медленно формирующегося политического Востока. Этот процесс может помочь восстановлению баланса сил в международной политике, смягчить его масштабные изменения, а также вдохновить на создание нового типа глобализации с фокусом на предоставление общественных благ потребителям внутри страны, на равенство и контроль финансиализации и капиталов.

Возможность создать некий позитивный миропорядок после окончания холодной войны в 1989 г. была упущена, но, пока существует уставная международная система, остаются рамки для прогрессивных инициатив и глобального миропорядка. Альтернативы на самом деле нет. После следующей мировой войны вряд ли кто-то выживет, чтобы выстроить новую международную систему.

СНОСКИ

[1] Kissinger H. World Order: Reflections on the Character of Nations and the Course of History. London: Allen Lane, 2014. 432 p.

[2] Важные попытки продвинуться в направлении подобного синтеза описаны в классической работе Хедли Булла: Bull H. The Anarchical Society: A Study of Order in World Politics. Oxford: Oxford University Press, 1977/1995. 368 p.

[3] Наиболее показательные примеры: Mearsheimer J. The Great Delusion: Liberal Dreams and International Realities. London and New Haven, CT: Yale University Press, 2018. 328 p.; Mearsheimer J. Bound to Fail: The Rise and Fall of the Liberal International Order // International Security. 2019. Vol. 43. No. 4. P. 7-50; Walt S.M. The Hell of Good Intentions: America’s Foreign Policy Elite and the Decline of US Primacy. New York: Farrar, Straus, and Giroux, 2019. 400 p. Критический разбор: Porter P. The False Promise of Liberal Order: Nostalgia, Delusion and the Rise of Trump. Cambridge: Polity Press, 2020. 224 p.

[4] Morgenthau H.J. The Decline of Democratic Politics. Vol. 1 of Politics in the Twentieth Century. Chicago: University of Chicago Press, 1962. P. 400. Ула Тунандер (p. 69 n1) указывает, что эта часть работы была ранее опубликована в 1955 г. в «New Republic and the Bulletin of the Atomic Scientists». Собственная работа Тунандера – блестящее исследование того, как государство безопасности (труменовское) действует на практике, – на примере Италии. Tunander O. Democratic State vs. Deep State: Approaching the Dual State of the West. In: E. Wilson (Ed.). Government of the Shadows: Parapolitics and Criminal Sovereignty. London: Pluto Press, 2009. P. 56-72.

[5] Glennon M.J. National Security and Double Government. Oxford: Oxford University Press, 2015. 312 p.

[6] Уолт посвящает главу тому, как определить «пузырь» и его воздействие: The Hell of Good Intentions. P. 91-136.

[7] Diesen G. The EU, Russia and the Manichean Trap // Cambridge Review of International Affairs. 2017. Vol. 30. No. 2-3. P. 177-194.

[8] Рассмотрено Анатолем Ливеном и Джоном Халсманом, см.: Lieven A., Hulsman J. Ethical Realism: A Vision for America’s Role in the World. New York: Pantheon, 2006. 224 p.; Lieven A., Hulsman J. Ethical Realism and Contemporary Challenges // American Foreign Policy Interests. 2006. Vol. 28. P. 413-420.

[9] Для нормативного анализа см.: Bull H., Watson A. The Expansion of International Society. Oxford: Oxford University Press, 1984. 496 p.; а для переосмысления процесса см.: Dunne T., Reus-Smit Ch. (Eds). The Globalization of International Society. Oxford: Oxford University Press, 2017. 524 p.

[10] См., например: Горбачёв М. Понять перестройку. Финал «мира миров» // Россия в глобальной политике. 2021. Т. 19. № 6. С. 18-29. URL: https://globalaffairs.ru/articles/perestrojka-final-mira-mirov/ (дата обращения: 28.11.2022). – Прим. ред.

[11] Dower J.W. Embracing Defeat: Japan in the Wake of World War II. New York: Norton, 2000. 688 p.

[12] Блестящий анализ см.: Wertheim S. Tomorrow the World: The Birth of US Global Supremacy. Harvard, Belknap Press, 2020. 272 p.

[13] См., например: Горбачёв М., Лукьянов Ф. «Всё надо доводить до конца» // Россия в глобальной политике. 2009. № 5. С. 8-12. URL: https://globalaffairs.ru/articles/vse-nado-dovodit-do-koncza/ (дата обращения: 28.11.2022). – Прим. ред.

[14] Анализ см.: Moyn S. The Last Utopia: Human Rights in History. Cambridge, MA: Belknap Press, 2012. 352 p.

[15] Girard R. Things Hidden Since the Foundation of the World. Stanford University Press, 1987. 470 p. См. также лучшее недавнее исследование работы Жирара: Palaver W. René Girard’s Mimetic Theory. East Lansing: Michigan State University Press, 2013. 403 p.

[16] Girard R. Violence and the Sacred. London: Continuum, 2005. 352 p.; Girard R., Freccero Y. The Scapegoat. Baltimore: The Johns Hopkins University Press, 1989. 232 p.

[17] Goddard S. The Outsiders // Foreign Affairs. 2022. Vol. 101. No. 3. P. 35.

[18] Foreign Minister Sergey Lavrov’s Remarks and Answers to Questions. Yevgeny Primakov School, 23 May 2022 // Russian Foreign Affairs Ministry. 23.05.2022. URL: https://www.mid.ru/en/press_service/minister_speeches/1814502/ (дата обращения: 28.11.2022).

США. ООН > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 января 2023 > № 4275286 Ричард Саква

«Останется ли роль для нас, обычных людей, в новом мире?»

В 2043 году множество версий историй, хронологий и языков станут соперничать друг с другом

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

«Останется ли роль для нас, обычных людей, в новом мире?» // Россия в глобальной политике. 2023. Т. 21. № 1. С. 10-32.

В январе 2003 г., когда мы готовили к выпуску первый номер журнала «Россия в глобальной политике», год 2023-й представлялся чем-то бесконечно далёким. Точнее, вообще никак не представлялся. Парадокс сознания в том, что сейчас, наоборот, кажется, будто 2003-й был буквально вчера.

Скажи нам кто-то в тот момент, что будет происходить вот сейчас, через двадцать лет, мы бы, наверное, не поверили. А в ретроспективе представляется, что иначе и быть не могло, всё было почти запрограммировано даже не тогда, а ещё раньше. Впечатления непредсказуемости будущего и безальтернативности настоящего, которая вытекает из необратимости прошлого, как-то легко сочетаются задним числом. А вот передним, то есть вперёд, никак не получается.

Мы всё-таки решили попробовать. Поскольку коллектив журнала оптимистично полагает, что издание проживёт и следующие двадцать лет, мы решили заблаговременно собрать летучку. Спросить наших коллег, авторов и друзей по всему миру, что будет актуально для первого номера РГП за 2043 г., в чём будет состоять главный вызов человечеству. Чтобы успеть заказать материалы. Вот что получилось.

Сергей Караганов, председатель редакционного совета журнала «Россия в глобальной политике», почётный председатель Совета по внешней и оборонной политике, научный руководитель факультета мировой экономики и мировой политики НИУ «Высшая школа экономики».

Прогноз на 2043 г. мне делать приятно, потому что я не хочу дожить до дряхлости и, если прогноз не сбудется, подорвать свою репутацию ясновидящего. Мир-2043 мне очень нравится. После уже начавшегося землетрясения мировой политики, экономики, социальной жизни, поднимающего континенты, культуры и новые-старые ценности, он будет совсем другим. Но гораздо мне более приятным и разнообразным.

Безусловно, государства сохранятся, а доминирующей формой правления в них будет авторитаризм, т.е. наиболее эффективный способ управления в условиях бесконечных перемен. Очень надеюсь, что этот мир станет миром не только больших городов, но и расселения человечества по планете в нормальные условия жизни. Интернет сегментируют. И это правильно. Люди будут летать на дачу на беспилотниках.

Сибирь станет не только важнейшим источником ресурсов – экологических, минеральных, логистических, продовольственных. Южная её часть превратится в самое привлекательное место в мире для жизни людей достойных и зажиточных.

Я немного завидую будущему поколению, потому что оно сможет наслаждаться созвездием расцветших культур. Не только великой русской и французской литератур, но и турецкой, индийской, корейской, китайской, бразильской и далее по списку.

Старый Свет – единственное тёмное пятно на картине блистательного будущего. ЕС погибнет, в Европу вернётся национализм, неофашизм, который, впрочем, и сейчас поддерживают в одной из пограничных стран.

Россия, если примет правильное решение, в первую очередь по развитию своей азиатской части, будет символом, государством-балансиром новой мировой многополярной системы.

Жаль, что в этом мире мне не придётся пожить. Но чтобы он наступил, нужно избежать большой термоядерной войны. Это – главная задача на сейчас.

Рассел Бёрман, профессор гуманитарных наук и сравнительного литературоведения Стэнфордского университета.

Чтобы упражняться в прогнозах, нужно отбросить вопросы, доминирующие в сегодняшних дискуссиях (а это непростая задача), и попытаться экстраполировать менее заметные сейчас явления, способные трансформироваться в серьёзные вызовы через двадцать лет. Сегодня мир апокалиптически воспринимает проблемы энергетики и экологии, и даже предположение, что нечто другое способно вытеснить их на второй план, кажется святотатством. Если, как утверждают некоторые экологи, конец мира близок, любые прогнозы на 2043 г. бессмысленны – так долго человечество просто не проживёт. Всё же рискну предположить, что мы найдём эффективные технологические решения, такие как возврат к атомной энергии, расширение процессов декарбонизации и разработка пока неизвестных источников энергии.

Главный вызов будет иным, хотя и связанным с технологиями, точнее, с их негативной стороной. Ускоренное распространение искусственного интеллекта и использование социальных сетей уже подрывает ключевые элементы человеческого существования или того, что мы привыкли таковым считать. К 2043 г. сама возможность вести «человеческую» жизнь столкнётся с серьёзными препятствиями, и признаки уже заметны.

Прежде всего нельзя игнорировать подрыв традиционных представлений о частной жизни из-за широкого использования различных видов наблюдения, но в большей степени из-за нашей готовности делиться частной и личной информацией, эмоциями и мыслями в интернете, где они выставлены на всеобщее обозрение и остаются навсегда. Потеря личного пространства, где мы одни, никто за нами не наблюдает и мы ощущаем некую защищённость, трансформирует наше представление о нас самих, об участии в общественной жизни как граждан. Если нет приватности, останется ли какое-то значимое публичное пространство?

Во-вторых, общественные дискуссии уже деградируют благодаря интернету с его структурной предрасположенностью к поляризации и истерическим гиперреакциям. Вместо рационального реагирования коммуникационные технологии провоцируют нас на оскорбления и ненависть. Неудивительно, что мы видим попытки заблокировать или удалить из соцсетей оппонентов, вместо того чтобы убеждать их с помощью аргументов. Ситуация продолжит усугубляться. Добавьте к этому эффект дезинформации, намеренное распространение фальшивок, что подталкивает к ещё менее приятному решению – цензуре.

Может быть, в 2043-м мы вернёмся в 1984-й?

В-третьих, интернет и виртуальная жизнь в метавселенной и её производных нанесут огромный психологический вред. Мы уже видим последствия одержимости некоторыми социальными платформами, которые поощряют саморазрушительное поведение уязвимых групп населения. В более широком смысле переход от реальной жизни, взаимодействия с людьми из плоти и крови к «жизни онлайн» разрушает базовые модели социализации. Культурологи отмечают, что виртуализация, возможно, способствует откладыванию брака – одному из факторов падения рождаемости во многих странах. Чем больше мы теряем себя в технологиях, тем реже устанавливаются реальные социальные связи, падает воспроизводство населения. В 2043 г. человечеству придётся решать острую проблему старения: слишком много немощных стариков, слишком мало детей. Наша планета превратится в дом престарелых, и это станет признаком упадка.

Таким образом, искусственный интеллект и интернет стирают наше личное пространство, что ведёт к деградации общественной жизни и сокращает перспективы будущего – как семей, как стран, как биологического вида. В этом суть технологического вызова, который уже возник, но в полной мере мы ощутим его в ближайшие десятилетия. Сможем ли мы решить эти проблемы? Сможет ли человечество использовать созданные им самим инструменты во благо или падёт их жертвой?

Фэн Шаолэй, декан и профессор Школы перспективных международных и региональных исследований Восточно-Китайского педагогического университета.

Существуй достойная элита, она справилась бы с предотвращением опасности, возникающей даже при самых крупных рисках и вызовах, таких как мировые войны, экономические спады и стихийные бедствия. В переходные времена происходят многочисленные изменения, и некоторые из них, особенно те, что случаются во время войн мирового масштаба, демонстрируют, что ответственная элита способна превращать упадок в чудеса и сказку делать былью. Однако предстоящие два десятилетия – мирный транзит от холодной войны к постхолодной. Это несравнимо более сложно и менее определённо, чем предыдущие переходы, случавшиеся посредством войн. Старый мир в прошлом, а новый ещё не сформирован. Модели управления хаотичны, системы образования заурядны, а информация превратилась в «постправду без фактов». Из-за отсутствия зрелой идеи даже будущая война может казаться бледной и беспомощной. В Китае есть старая поговорка: времена создают героев. Однако в описанных условиях трудно вырастить элиту. И отсутствие элит, весьма вероятно, ещё долго продолжит порождать разнообразное зло.

Йомо Кваме Сундарам, профессор экономики, в прошлом помощник Генерального секретаря ООН по экономическому развитию в Департаменте по экономическим и социальным вопросам (Малайзия).

Я обычно предлагаю астрологам отвечать на такие вопросы. Моя способность прозревать будущее скудна. Мы живём в период крайней неопределённости, то, что только что казалось само собой разумеющимся, таковым не является. Глобализация, например. Запад, который был её главным вдохновителем, теперь от неё отказывается. Зато Китай и другие поднимающиеся страны отныне приверженцы этой идеи. Одно можно точно сказать – наступило многополярное устройство, а в таком устройстве главная проблема – как обеспечить прочный мир. К несчастью, сейчас нет крупных государственных деятелей, которые бы всерьёз размышляли об этом. Есть люди, подобные Генри Киссинджеру, очень влиятельные, но и у него подходы негативистские. Приверженцы школы реализма в США, такие как Джон Миршаймер, призывают прекратить противостояние с Россией, но хотят бросить все силы на борьбу с Китаем. Человечеству нужно другое. Необходима «третья сила», те, кто будет отстаивать мир с позиции «пацифистского неприсоединения». Правда, я пока не вижу, откуда она может появиться. Во время холодной войны происходило соперничество систем, а сейчас мы имеем дело с разновидностями капитализма. Да, один из вариантов – это капитализм со значительной ролью государства, но и тут всё неоднозначно. Если посмотреть, например, на государственное присутствие во многих западноевропейских экономиках, мы увидим чистый госкапитализм. Доля госсектора там подчас выше, чем в России и даже Китае, а в России участие государства больше, чем в КНР. Так что мыслить старыми категориями бессмысленно. Чтобы понять, что может быть через двадцать лет, уже сейчас требуется совершенно новая дискуссия. Так что вашему журналу есть чем заняться.

Анастасия Лихачёва, декан факультета мировой экономики и мировой политики Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

2043 год. Мир привычно плохих новостей. Природные катаклизмы стали грустной нормой жизни: наводнения, засухи, исходы целых народов – уже во многом рутинный сюжет для СМИ. Поколение «детей ковидного карантина» закончило университеты и не понимает, почему их родители до сих пор вздрагивают от новостей о регулярных вспышках необычных болезней. Для молодёжи пандемии – обычное явление, а бесконечное тестирование – рутина, на которую, по сути, и внимания-то не обращают. Тем более что гигантская, с огромными оборотами индустрия контроля за состоянием здоровья и его коррекции развилась настолько, что доведена до автоматизма и приносит минимальный дискомфорт, главное, не сопротивляться.

Государства никуда не делись, они отчаянно борются за свои привилегии, играя на страхе граждан перед неизбывной нестабильностью. Положитесь на нас и продолжайте жить жизнью, которую считаете нормальной, не надо ничего кардинально менять. Таков фактический лозунг всех правительств, которые поняли, что гражданский подъём и энтузиазм, под какими бы лозунгами они ни осуществлялись, несут большую опасность, чем пользу. Это в полной мере подход Северного полушария, но и на Глобальном Юге настороженно воспринимают энергию масс.

Феномен глобального информационного мейнстрима, находящегося под контролем столиц Старого (в том числе демографически) Запада, остаётся в прошлом, потому что настроения и интересы растущих стран, население которых молодеет, отходят от него всё дальше. Индия – давно самая многонаселённая страна, а Китай – крупнейшая по большинству параметров экономика мира. Самые доходные представительства ведущих инвестиционных фондов – в наиболее быстрорастущих мегаполисах: африканских. Успешность и выгоды бизнеса там не означают благополучия этих стран. За два десятилетия после фактического завершения либеральной глобализации никаких прорывных решений, как преодолеть неравенство и избавиться от прочих изъянов капитализма, не придумали.

Недостаток хлеба, часто буквальный, компенсируется избытком зрелищ.

Мир вступает в череду помпезных празднований столетий независимостей. Деколонизация ХХ века объявляется поворотным моментом в истории человечества. Но первая в очереди ООН – в штаб-квартире кипит работа по подготовке торжеств в честь столетия организации. К юбилею приурочена очередная косметическая реформа, которые начали регулярно проводить с третьего десятилетия XXI века. Во многом ООН нашла себя как новый всеобщий спасатель. Не решив проблему устойчивого развития, она освоила искусство прогнозировать его всё более частые срывы и организовывать ликвидацию последствий.

Мир привык жить в тревоге и ожидании форс-мажоров, но перестал пугаться апокалипсиса. А главной проблемой человечества стала сама привычка к проблемам и парализующая неготовность менять своё поведение ради их решения, стремление сохранить хотя бы видимость комфортного статус-кво. Благоприобретённая беспомощность в масштабе планеты.

Марк Леонард, директор Европейского совета по международным делам.

Генри Киссинджер сказал, что глобальный миропорядок покоится на двух основаниях: своде общепринятых правил о взаимоотношениях между государствами и балансе сил, который не позволяет странам эти правила нарушать. Оба основания разрушаются. Через двадцать лет отличительными чертами нашего мира, скорее всего, будут фрагментация и поляризация. Вместо мечты о едином порядке, основанном на правилах, появится лоскутное одеяло или дублирующие друг друга проекты устройства земного шара – глобальные рамки, предлагаемые Китаем, США, Евросоюзом. Мы также увидим активизацию средних держав, таких как Турция, Иран, Саудовская Аравия, Израиль, Бразилия. Вместо того чтобы объединяться вокруг универсальных идей будущего, мы включимся в процесс поляризации наших обществ вокруг разных проектов идентичности. Они станут определять внутреннюю политику, в то время как сфера международных отношений превратится в инструмент укрепления внутренней легитимности.

В сухом остатке подобной фрагментации и поляризации – дальнейшее размывание миропорядка. Любые связи между странами превратятся в оружие. Если период после холодной войны был отмечен миром между великими державами, то через двадцать лет повсеместно возьмут верх вражда и неспокойствие. Возможно, формально противостояния между двумя блоками не будет, но продолжится вечная конкуренция, а взаимозависимость превратится в синоним уязвимости. Отсутствие доверия между крупными державами возымеет катастрофические последствия для мировой экономики и нашей способности выработать эффективные решения проблем изменения климата, пандемий, регулирования технологий, управления общим достоянием.

Раза Мухаммад, президент Исламабадского института политических исследований (Пакистан).

Главным вызовом будет искусственный интеллект. Его совершенствование обеспечит человеку новый уровень комфорта. Но принесёт и много тревог. Приватности уже нет, мы не знаем, кто именно и в какой момент за нами наблюдает, но можем быть уверены, что кто-то это всегда делает. Через двадцать лет такое станет тотальным, и мы пока не вполне представляем, как жить в подобной среде. Второе явление – следующие двадцать лет мы будем двигаться в направлении, противоположном глобализации и унификации. Мир станет менее цельным и более фрагментированным, тренд на однородность, который начался после Второй мировой войны и продолжался до недавнего времени, разворачивается в противоположную сторону. Соперничество будет нарастать, и это нормально. За двадцать лет мы вряд ли увидим упадок США, но дальше – лет через 25—30 – он неизбежен, и образующийся вакуум будут заполнять другие. Это не означает, что, например, Китай займёт место Америки в роли гегемона, но выдвигаться на авансцену начнут другие страны или группы стран. И решающим фактором станет технологический уровень. Могут быть злоупотребления со стороны негосударственных игроков, это и сейчас случается, но в целом государства укрепятся и сохранят контроль над процессами. Как личности, мы все хотим больше свобод и открытости, но в мировом масштабе наступает время реалистского подхода – государства, национальные интересы, соперничество и, я думаю, снова блоковое противостояние. Странам, у которых есть внутренние проблемы и которые не обладают достаточным самостоятельным ресурсом, придётся делать непростой выбор, к кому примыкать. Это трудно.

Андрей Исэров, доцент факультета гуманитарных наук Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

Как обычно, жарким летом 2043-го крестьяне ждали небывалых урожаев. К мировому потеплению привыкли, как и к новым сортам, так что никто больше не удивлялся черешне в Якутии. После череды войн молодые политики при почти полной общественной поддержке передали власть над миром Искусственному интеллекту – особой программе, центр управления которой разместили на Луне. Искусственному интеллекту поручили даже разработать новый, общий для всех землян язык, лишённый предрассудков, предубеждений и врождённой «микроагрессии» словаря и синтаксиса старого порядка. Предрассудки, предубеждения и «микроагрессию» тоже теперь определял Искусственный интеллект – нельзя ведь было доверить такое важное дело слабым самоуверенным людям, которые, как показала история, напрасно верили, что способны управлять собой. И вот с Луны пришло очередное распоряжение: запретить создавать новое искусство, а всё чудом уцелевшее в катастрофах прошлого уничтожить и забыть.

«Распростись с пустой тревогой», – гласил текст: добрым людям открывался путь в безмятежный мир чистой радости…

Сергей Ушакин, профессор антропологии и славистики Принстонского университета.

Ваш вопрос, конечно, из разряда «все мы теперь немножко Кассандры». Я бы, наверное, лучше сказал, какие проблемы мне не хотелось бы видеть в 2043 году. Часть из них очевидна – климатические изменения, вызванные тем, что в 1960-е гг. любили называть «очеловечиванием» окружающей среды (следуя записям молодого Маркса, между прочим); проблемы неравномерного развития и, соответственно, резкого неравенства между Глобальным Севером и Глобальным Югом; онтологическая дестабилизация, связанная с тем, что Лев Шестов когда-то назвал «апофеозом беспочвенности», а мы – «постмодернизмом»… Но мне кажется, мы вряд ли решим одну проблему, с которой много бились в ХХ веке и которая вышла во всей красе на передний план в последние лет десять, – установление баланса между общим и особенным, между локальным и глобальным, между этническим и космополитическим. Все попытки найти приемлемое решение пока заканчивались провалом – ни коммунизм, ни глобализация справиться не смогли: либо «особенное» не вмещалось в общие рамки, либо «общее» оказывалось не общим, а лишь навязанным «особенным». Вряд ли получится и через двадцать лет. Но очень хотелось бы, чтобы получилось.

Олег Хархордин, профессор факультета политических наук Европейского университета в Санкт-Петербурге, директор Исследовательского центра Res Publica.

Конвенциональные войны трансформируются по двум причинам. Во-первых, климатические изменения приведут к новой схватке за пространство и ресурсы, и новым блокам государств (например, все имеющие обширные леса, или все страдающие от затопления прибрежных территорий или миграций населения из-за частых скачков температуры амплитудой свыше 50 градусов по Цельсию). Во-вторых, внедрение элементов искусственного интеллекта в управление как войной, так и усилиями по митигации климатических изменений и адаптации к ним приведёт к более быстрым реакциям на происходящее. Интернет вещей, стремительно развивающийся сейчас, грозит превратиться в интернет «природных вещей», то есть природных процессов, связи между которыми будут опосредоваться машинами и людьми, пытающимися вмешаться и подкорректировать эти реакции и цепочки обратной связи.

Тяга к размышлениям о мировом правительстве возрастёт, но мирового Левиафана так и не сконструируют; более вероятно развитие конфедеративных межстрановых механизмов на базе саморегулирующихся технологий типа блокчейна или различного вида параллельных (мета) вселенных, каналы связи в которых используют для коррекции взаимоотношений между основными политическими игроками (не обязательно государствами) в основной (физической) вселенной.

Том Грэм, заслуженный научный сотрудник Совета по международным отношениям (США).

С какой главной проблемой столкнётся человечество в 2043 году? Большинство (по крайней мере на Западе) ответит: изменение климата. Если сейчас не предпринять радикальных шагов по смягчению его последствий, к 2043 г., если не раньше, мир вступит в череду социально-экономических и политических бедствий – таков более или менее широкий консенсус, существующий на Западе. Но я бы утверждал, что в 2043 г. нам предстоит иметь дело с куда более серьёзной и глубоко экзистенциальной проблемой: что значит быть человеком? Биоинженерия раскрывает секреты развития человека и позволяет вмешиваться в этот процесс. Это может стать залогом более здоровой и энергичной жизни для всех, но также позволит конструировать людей со сверхспособностями в определённых областях за счёт притупления других чисто человеческих качеств. Аналогичным образом искусственный интеллект быстро совершенствует новый тип разума, который может объединиться с человеческим интеллектом для создания сверхчеловеческого разума. Если такой интеллект соединить с возможностями биоинженерии, под силу создать новый вид гуманоидов. Но какова будет роль обычных людей, таких как мы, в этом новом мире?

Андрей Сушенцов, декан факультета международных отношений МГИМО МИД России.

Несмотря на кажущуюся отдалённость, 2043 г. – это очень скоро. Двадцать лет назад – в 2003 г. – главным обстоятельством жизни человечества была американская военная гегемония, которая крушила порядки в Европе, на Ближнем и Среднем Востоке. Длинные волны мировой истории делают международные явления продолжительными – и потому американский инстинкт к доминированию не пройдёт. Но теперь он будет гаснуть в гораздо более плотной международной среде, а не разрезать её, как горячий нож сливочное масло. И хотя в 2043 г. на сцене останутся прежние действующие лица – США, Китай, Россия, Индия, ЕС – появится и россыпь новых: Бразилия, Арабский Восток, Иран, Турция, Африка, Индонезия, Вьетнам и др. Каждый из участников станет искать выгод для себя в оживлённых течениях международного соперничества. Усложнят картину новые магистральные тренды – цифровизация управления сделает электронные сети полем битвы, демографический выплеск Юга на Север бросит вызов традициям социального государства в Европе и России, как и производственной задаче по прокорму населения и сдерживанию глобальных пандемий. Полицентричность мира из лозунга превратится в быт, и это многим на Глобальном Севере не понравится – исчезновение предсказуемости, детерминированности развития, кризисы, кажущиеся спонтанными, станут новой нормой. Хорошо бы дойти до этой временной точки без большой войны, но точно не избежать региональных.

Барри Бузан, член Британской академии наук, почётный профессор Департамента международных отношений Лондонской школы экономики и политических наук и старший научный сотрудник в LSE IDEAS.

Заглядывая в будущее, невозможно забыть о проблемах, о которых Гарольд Макмиллан говорил: «События, мой мальчик, события». Некоторые события, такие как рецессии, смена лидеров или переломные точки в демографии, можно предсказать в общих чертах, даже если мы не знаем их точных сроков и обстоятельств. Другие, как космические катастрофы или столкновение с инопланетянами, могут случиться завтра или когда-то в будущем или вообще никогда. Такие события, как падение Берлинской стены, теракты 11 сентября или пандемия COVID-19, способны изменить наметившуюся траекторию человеческой истории. К примеру, подумаем, какое влияние на ближайшие двадцать лет, до 2043 г., могло бы оказать решение Владимира Путина реализовать свою угрозу и применить ядерное оружие в нынешнем конфликте России с Украиной и Западом. При таком сценарии от человечества ничего не останется и беспокоиться будет уже не о ком.

С учётом всех оговорок я номинирую глобальное потепление как наиболее вероятный доминирующий вызов глобальной безопасности в 2043 году. Уже сейчас, раньше, чем ожидали многие, оно имеет серьёзные, заметные последствия. Уровень Мирового океана стабильно повышается, угрожая низинным территориям и многим крупным прибрежным городам. Ледники и снежный покров уменьшаются, что меняет отражательную способность нашей планеты и ставит под угрозу запасы пресной воды, от которых зависит огромное число людей. Экстремальные погодные явления – засухи, штормы, наводнения, жара – происходят всё чаще. Знакомые нам схемы климата, болезней, распространения флоры и фауны меняются. Идёт шестое массовое вымирание видов.

Есть опасения, что мы близимся к точке невозврата, когда запустится самоусиливающийся цикл климатических изменений, таких как выброс парниковых газов из донных клатратов, таяние вечной мерзлоты или исчезновение тропических лесов.

Человечество принимает меры для смягчения глобального потепления, но уже признано, что их недостаточно для достижения быстрых и существенных результатов. Да, происходит исторический отход от использования ископаемых видов топлива и двигателей внутреннего сгорания. Государства взяли на себя коллективную ответственность за действия по реформированию углеродоёмкого капитализма и сдерживанию изменения климата. Но быстрый переход от неограниченного развития к устойчивому по всей планете остаётся затруднительным. И бедные, и богатые требуют развития, устойчивого или любого другого, и у нас уже нет времени для постепенного перехода. Поэтому можно уверенно говорить, что в ближайшие два десятилетия принимаемые контрмеры будут по-прежнему отставать от прогрессирующего глобального потепления. Люди продолжат выталкивать планету за пределы её возможностей, пусть и замедленными темпами. Это означает, что в перспективе до 2043 г. нас ожидает стабильное усугубление ударов, которые планета наносит своим обитателям. В этих временных рамках нам очень повезёт, если мы не достигнем переломной точки и на Земле не запустится неуправляемый парниковый эффект, который будет очень трудно повернуть вспять.

Как человеческое сообщество отреагирует на безжалостные удары, усугубляющиеся год от года? Число жертв жары будет расти. Пострадает сельское хозяйство, люди начнут голодать. Некоторые островные государства, дельты рек и прибрежные города станут непригодными для жизни. Наиболее пострадавшие районы охватит массовая миграция. Подтолкнёт ли это людей к дальнейшему расколу и борьбе за контроль над пригодными для существования территориями? Или заставит перейти к достаточно глубокому и интенсивному сотрудничеству, чтобы решить проблему коллективно? Когда всё станет настолько плохо, что такой вопрос окажется в топе повестки, придётся прибегнуть – хотя бы на время – к планетарному геоинжинирингу, чтобы остановить глобальное потепление. Геоинжиниринг, осуществляемый в одностороннем порядке или в соперничестве, сам по себе приведёт к конфликтам из-за несправедливого распределения последствий. Если начнётся сотрудничество, постепенно может произойти изменение мирового порядка, так как сообщество людей будет воспринимать управление планетой как перманентную коллективную обязанность.

За исключением ядерной войны, другие события вряд ли повлияют на усугубление кризиса, связанного с глобальным потеплением. Возможно, и раньше 2043 г., но точно не сильно позже, изменение климата трансформирует мировой порядок. К лучшему или к худшему – неизвестно, всё будет зависеть от выбора, который мы сделаем в ближайшие годы.

Полина Колозариди, академический руководитель магистратуры «Цифровые методы в гуманитарных исследованиях» в ИТМО.

Главная проблема в 2043 г. – вопрос о том, как распознать историю, воображение, память и чувства. Вслед за свободой вероисповедания и гражданства на людей обрушится свобода культурного опыта и собственной истории. И так же, как созданию современных государств или религиозных групп сопутствовали религиозные и межгосударственные войны, процесс обособления культурного опыта не пройдёт бескровно. Множество версий историй, хронологий и языков описания одних и тех же тем станут соперничать друг с другом. При этом большинство людей будут плотно связаны со своими местами проживания и работы – в большинстве случаев из-за того, что принадлежность к месту и способу труда даст безусловный базовый доход. Но конкуренция и неравенство в таком мире останутся очень высокими, а государства и корпорации станут соревноваться между собой за число пользователей-граждан, оставляя фактическое обустройство жизни вне своего интереса. Поскольку люди будут интересовать их не как рабочая сила, а как источник роста собственной власти, именно вопросы культурной принадлежности и идентичности окажутся на первом плане. В мультивселенных мариец Чарли Чаплин будет петь голосом Высоцкого, и, возможно, это будет не кинофильм, а часть дополненной реальности. Образчик такой ситуации мы можем видеть в мультфильме «Валли». Техничность изменений культуры перестанет быть заметной, поэтому вопрос о собственной истории или принадлежности к истории, земле, культуре, способность распознать, что является общим и правдивым, а что – сделано на потребу и не имеет связей с другими элементами реальности – окажется почти невозможным. Наука в её сегодняшнем квазирелигиозном состоянии явно не будет способна давать ответы на такие вопросы, а что возникнет на её месте – этого мы пока предположить не можем.

Канвал Сибал, чрезвычайный и полномочный посол, бывший секретарь правительства Индии по иностранным делам.

Главным вызовом миру в 2043 г., как и сегодня, останется признание того, что у нас общая судьба, что жить в мире и гармонии – это императив, что власть должна равномерно распределяться в рамках глобальных политических, экономических и финансовых структур, неравенство внутри стран и между ними нужно сокращать, технологии не вправе обесчеловечивать общество, развитие должно быть устойчивым, окружающую среду нужно защищать. Успех или провал в борьбе с изменением климата к тому времени станет заметным. Приблизятся ли развитые экономики к углеродному нейтралитету к 2050 году? Произойдут ли необходимые изменения в образе жизни ориентированных на потребление западных обществах? Реализованы ли масштабные финансовые меры и технологические прорывы, необходимые для смягчения изменения климата и адаптации, а также для перехода на возобновляемую энергию? Столкнулся ли мир с новыми пандемиями из-за появления патогенов в результате изменений климата, а некоторые районы планеты с опустыниванием или частыми стихийными бедствиями, вызывающими потоки беженцев и увеличивающими риск новых гуманитарных кризисов? Безусловно, желаемые цели будут достигнуты к 2043 году. Глобализация, ориентированная на людей, а не на силу, неизбежна в условиях единого, стабильного миропорядка, нацеленного на благополучие всего населения планеты. Мир-2043 должен строиться на сотрудничестве, а не быть разделённым на блоки. Многосторонность испытывает огромное давление сегодня, и её придётся изобрести заново к 2043 г. – на более равноправной основе, с уважением многообразия, с новым мировым информационным порядком, с реформированием системы ООН. Фундамент многополярности – сотрудничество.

Евгений Варшавер, старший научный сотрудник Центра региональных исследований и урбанистики РАНХиГС.

Картель национальных государств, символическое доминирование этой организационной формы, лишь усиливающееся за счёт межгосударственных конфликтов, окажется под атакой с разных сторон. Фритрейдеры, социологи-конструктивисты, транснациональные сообщества и международные организации достигнут консенсуса, согласно которому «национальное государство – это какое-то средневековье». Под ударом окажется и ООН, поддерживающая этот порядок на символическом и организационном уровне. Государства, однако, быстро не сдадутся, они постараются делегитимировать бунт против себя на всех фронтах – в исследованиях этничности предстоит перерождение и обоснование примордиализма, во всё более усложняющихся военных конфликтах – неконвенциональные армии объявят террористическими, в экономике и политической теории станут поддерживаться любые прогосударственные идеологии и теории – справа и слева. Фронт-2043 пройдёт по линии нация-государство vs все иные формы организации, стороны выроют окопы и примутся вооружаться всё более изощрёнными дискурсивными и реальными инструментами атаки и обороны. Результаты этой войны не разглядеть за дымом сражений.

Андрей Тесля, старший научный сотрудник НОЦ «Центр исследования русской мысли» ИГН БФУ им. И. Канта.

Главной проблемой, думается, станет избыточность людей – не в классическом мальтузианском ключе, а их (наша) ненужность, отсутствие – по крайней мере в существующей системе координат – прагматического ответа на вопрос «зачем их столько?» (в условиях, когда большая часть прежних видов деятельности всё более автоматизируется, а новые сферы не требуют человека в сопоставимых размерах). Человек тем самым во всё большей степени станет превращаться (как уже во многом и превратился) в бремя, а не ресурс. Это ведёт к целой цепочке вопросов. Например, следующих из того, что «гуманизм» уже во многом лишился своего прагматического основания и всё больше уступает другим вариантам понимания. Самое распространённое – «экологическое сознание», все выводы из которого (включая непривилегированное положение человека) ещё даже не начали извлекаться.

Важным представляется и то, что для самого человека его трудовая деятельность всё более будет представать как бессмысленная – вопрос о понимании себя, самоопределении не через труд, сознание своей ненужности. А едва ли не самое важное – темп перемен, когда их скорость не позволяет с ними освоиться, «не заметить» как меняющийся фон и найти новые ответы на новые вопросы «самотёком».

Новая реальность имеет все шансы прийти слишком быстро, чтобы восприниматься как «естественная», из которой как непроблематизируемой выстраивается понимание себя.

А тем самым она предстанет несовместимой с теми способами быть и вкладываемыми в них смыслами, которые присущи человеку современности.

Чжан Шухуа, директор Института политических наук Академии общественных наук КНР.

Способность сдерживать безграничный эгоизм и жадность человечества – основная проблема и самый большой вызов, стоящий перед обществом в будущем. Стремление к богатству, власти и славе, конечно, могут способствовать развитию. Но они приведут к бедствиям для всех. Желание одних стран и их политиков с миллионами околдованных людей, шантажируемых эгоизмом и жадностью, завоёвывать, порабощать, грабить другие страны привело к революциям и войнам. А они провоцируют социальные изменения и воздействуют на человеческое общество.

Ближайшие двадцать лет, если политика не спровоцирует разрушительные мировые войны, инновации, несомненно, ознаменуются большими достижениями. Первое – выход за пределы Земли во Вселенную звёздного неба. Второе – достижение долголетия, разработка биологических и генетических технологий для изменения природы и внешнего вида человечества. Третье – обновление искусственного интеллекта, который сформирует с человеческим интеллектом двухэлементное интерактивное общество. Спустя двадцать лет использование людьми искусственных функций привело бы, с одной стороны, к равенству и свободе в человеческом обществе и к «угнетению» искусственного интеллекта людьми. С другой – самая большая проблема и риск в том, не выйдет ли искусственный интеллект из-под контроля и не перейдёт ли он на сторону, противостоящую людям.

Более двух с половиной тысяч лет назад Конфуций сказал: «Осуществлять правление, опираясь на добродетель, – это подобно Полярной звезде. Она замерла на своём месте, а все другие звёзды движутся окрест неё». В политике есть добро и зло, горячее и холодное, большое и малое и т.д. Политика должна учитывать сроки, степень и эффективность. По мнению большинства людей и в долгосрочной перспективе человечества, это можно будет назвать хорошей политикой.

И хорошая политика станет ключом к разрешению различных рисков и вызовов для человечества в ближайшие двадцать лет.

Артемий Магун, профессор, директор Центра практической философии «Стасис» Европейского университета в Санкт-Петербурге.

В 2043 г. у человечества уже не будет почти никаких проблем: либо оно в целом сгинет, либо спокойно займётся экологией и борьбой с вирусами. Текущий кризис является чрезвычайно острым в отношении не только России, но и в перспективе Китая. Имеет место полное взаимное непонимание либералов и консерваторов, а левые застряли в анархическом «постколониализме». Если этот кризис не решить, немедленно прекратив войну, вообще истерику, и не заняться конструированием новых структур международного права, повторяю, к 2043 г. всё будет очень грустно.

Анатоль Ливен, директор программы «Евразия» Института ответственного государственного управления им. Куинси (США).

Если в ближайшие двадцать-двадцать пять лет нам удастся избежать вой­ны между Соединёнными Штатами и Китаем, которая грозит страшными последствиями, к середине века станет очевидно, что главная угроза для человечества – изменение климата (конечно, на помощь может прийти какой-то технологический прорыв, но его сейчас невозможно предсказать). Если учёные не ошибаются в оценках, к этому времени ситуация в Западной Африке, Южной Азии и на Ближнем Востоке станет катастрофической. Из-за воздействия на сельское хозяйство и мировые продовольственные цены нестабильность распространится и на другие регионы. Китай и в ещё большей степени Индия испытают огромное давление. На Западе и в России прямые физические последствия ощутят меньше, однако рост миграции из Африки (обусловленный сочетанием таких факторов, как изменение климата, рост населения и распад государств) и реакция на него поставят под угрозу европейскую демократию.

Единственная хорошая новость при таких катастрофических перспективах – в сравнении с ними напряжённость между Западом и Россией станет малозначительной.

Оксана Синявская, заместитель директора Института социальной политики Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

Учитывая сложность, взаимозависимость и сильную чувствительность социальных явлений к внешнему контексту, прогнозировать их на период больше одного-двух лет – занятие исключительно неблагодарное. С одной стороны, есть инерционность, задаваемая демографическими процессами и устройством систем социального и пенсионного страхования. С относительной уверенностью можно сказать, сколько людей через двадцать лет будет находиться в активном возрасте и работать, сколько – претендовать на получение пенсии или постоянного ухода, как много государствам придётся тратить на социальные нужды. Эта инерционность зачастую тормозит реформирование социальной политики. И надо бы направить больше денег на образование и детей, но нельзя отказываться от уже выданных обязательств – в социальной защите, пенсиях; любая попытка реструктурировать социальные права сталкивается с потенциальным ростом недовольства тех, кто от этой реструктуризации проигрывает.

С другой стороны, инерционность иллюзорна, потому что она не учитывает не только катаклизмы и потрясения, которыми так богаты последние годы, а ещё и эффекты от множества рутинных, но трансформирующих событий в мире технологий, экономической политики или государственного управления. Пока все дружно обсуждали социально-экономические вызовы старения, четвёртая технологическая революция кардинальным образом изменила и спрос на труд, и характер труда, сделав его более гибким и менее защищённым. Теперь, чтобы записаться к врачу, отправить ребёнка в школу, оформить социальную выплату или получить паспорт, необходим доступ в интернет и хотя бы минимальные цифровые навыки. Влияние разнообразных технологий укрепления человека (от ноотропов, вакцин, косметической хирургии или репродуктивных технологий до инструментов генной терапии, нейростимуляторов, нейроимплантов и инструментов биогеронтологии) ещё не так заметно, но, скорее всего, проявится в предстоящие двадцать лет.

Тем не менее с учётом сделанных выше оговорок, рискну предположить, что наиболее важной социальной проблемой всего предстоящего двадцатилетия будет неравенство. До недавнего времени бурное экономическое развитие Китая и Индии вело к снижению межстранового разрыва и, как следствие, неравенства на глобальном уровне, что хорошо показано в Докладе о мировом неравенстве-2022. Однако в предстоящие десятилетия межстрановое неравенство снова усугубится, в том числе под влиянием пандемии. Разница в доходах и богатстве населения внутри стран растёт уже с начала 1980-х гг. не без поддержки неолиберального поворота в экономической политике, и особенно сильно – с 2000-х годов. В России катализатором роста неравенства стали реформы 1990-х гг., и до сих пор она остаётся страной с умеренно высоким доходным неравенством и одним из самых высоких в мире разрывом в богатстве, особенно сильно концентрирующемся в верхнем одном проценте населения. Санкционное давление на российскую экономику и спровоцированная этим глобальная экономическая турбулентность также станут факторами усугубления неравенства во всех странах, чьи экономики страдают от принятых политических решений. Ещё более важно усиление взаимосвязи между неравенством в разных сферах, особенно – немонетарных форм неравенства. Именно немонетарные неравенства – в образовании, здоровье, в доступе к цифровым технологиям и технологиям укрепления человека – через их взаимосвязь с разным доступом к трудовым доходам будут задавать траекторию изменения неравенства до 2043 года. Растущее неравенство станет источником социальной напряжённости и конфликтов. Вопрос о том, какие государства и в какой мере смогут погасить их и обеспечить устойчивое социально-экономическое развитие – в условиях кризиса и поиска новых парадигм, в котором пребывают многие современные социальные государства, – остаётся открытым.

Чжао Хуашэн, профессор Фуданьского университета, эксперт China Forum (Китай).

В ближайшие двадцать лет глобальные проблемы, с которыми сегодня сталкивается человечество (изменение климата, загрязнение окружающей среды, экологические и продовольственные проблемы, нехватка ресурсов и т.д.), не исчезнут. Некоторые только усугубятся. Сохранятся и глобальные социальные проблемы, такие как растущий разрыв между богатыми и бедными, бедность, демографические проблемы, миграция, экстремизм и т.д.

Мировое сообщество по-прежнему будут беспокоить проблемы безопасности, прежде всего войны и мира, и тень крупномасштабного столкновения будет вырисовываться ещё отчётливее. Нераспространение оружия массового поражения окажется под ещё большим вопросом. Кризис на Украине заставит «нелегитимные» ядерные государства сохранить своё оружие, а других подтолкнёт к его разработке. Порог применения ядерного оружия может снизиться, возрастёт риск его использования в случае войны.

Однако самым главным вызовом будет поиск приемлемого формата сосуществования. Мир переживает смену эпох. Период после окончания холодной войны закончился, начинается новая эра. Если для первого было характерно стремление к конвергенции политической культуры, экономической системы и ценностей, то для второго трендом станет дивергенция. После «конца» начинается новая история. Незападным странам не придётся задумываться о выборе западной модели. Они будут склонны следовать собственным путём, защищать свою модель развития и ценности и не соглашаться на трансплантацию иностранной политической системы. Они станут более независимыми и уверенными в себе. Многообразие политических систем и идеологий превратится в норму мирового сообщества.

В то же время международная политика претерпит серьёзные изменения: одни страны выйдут на первый план, другие ослабеют. Тренд многополярности ускорится, появится больше центров. Вероятно, мир перенесёт тяжёлый и болезненный процесс перераспределения международного влияния. Развивающиеся державы требуют более обоснованной и справедливой доли, а доминировавшие ранее страны не хотят терять позиции. Затяжная игра неизбежна.

Когда мир разделяют вопросы политики, экономики, безопасности и ценностей, особенно важно, как устроено международное сообщество в целом. Если удастся создать инклюзивную, всеми признанную модель взаимодействия, страны смогут сосуществовать в гармонии. Тесное сотрудничество позволит решать глобальные проблемы более эффективно, активнее заниматься социальными проблемами и вопросами развития, уменьшится вероятность конфликтов и риск войн. В противном случае все вызовы, стоящие перед человечеством, обострятся, глобальные проблемы будут нарастать, увеличится вероятность конфронтации между странами, риск конфликтов и войн станет значительно выше.

Главный вызов на двадцать лет – найти приемлемую модель сосуществования, которую в определённом смысле можно назвать миропорядком.

Иван Сафранчук, ведущий научный сотрудник ИМИ МГИМО МИД России, доцент департамента международных отношений Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

Есть примеры, когда за десятилетия мировая повестка кардинально менялась. И сейчас возможны game-changers, события и явления, которые изменят всё. Однако проблемы прошлого (а также современные попытки их разрешить) мешают выйти из «колеи» и двинуться в будущее, не связанное с проблемами настоящего. Нарастающая идейная гетерогенность мешает общим решениям глобальных проблем, а «теснота» материальной взаимозависимости – обостряет конкуренцию. В мировой политике начинается игра на выбывание. В группе ведущих держав найдётся тот, кто не справится с интенсивностью международной конкуренции, не приведёт свои внешние и внутренние дела в соответствие друг с другом, создав непротиворечивую систему, не сможет совместить базовые интересы суверенитета и развития. Его фиаско (скорее не физический коллапс, а добровольно-вынужденный уход в изоляцию, самоисключение из мировой системы, по сути, самоубийство как великой державы) может быть центральной темой мировой политики через двадцать лет. На какую именно стадию придётся этот временной рубеж – на упадок и судорожные попытки удержаться или на переформатирование мировой системы уже после выбывания неудачника – не так важно. Стержневой международной темой того времени может быть фиаско державы первого уровня.

Рам Мадхав, член-учредитель Совета правления India Foundation, национальный генеральный секретарь BJP (2014–2020).

У Индии есть очень ясная цель – построить сильную преуспевающую страну. В 2047 г. предстоит столетие нашей независимости и нашей демократии, и это важнейшая веха. И конечно, Индия надеется, что к этому моменту с нашим участием будет установлен другой мировой порядок, который станет по-настоящему отвечать интересам всех стран. Мы видели на протяжении семи с лишним десятилетий мировой порядок, который отвечал интересам не всех стран, только части из них. Но в следующие двадцать лет остро необходимо создать то, что включит в себя интересы развивающихся и недостаточно развитых стран Глобального Юга. Обладателями долей в этом устройстве должны быть многие государства. Не как мы привыкли – одна, две. Индия, Россия, АСЕАН, страны Персидского залива, африканские страны, у всех должно быть право влиять. Вот тогда в мире через двадцать лет будет больше справедливости, процветания и солидарности. Я настроен оптимистично, потому что как раз в следующие два десятилетия именно мы, страны Евразии и Индо-Тихоокеанского региона, будем играть решающую роль. От нас всё зависит, и наши ценности во всём их многообразии будут определяющими.

Борис Капустин, профессор программы этики, политики и экономики Йельского университета.

Сбываться предсказания могут только в том случае, если будущее – как нечто отличное от настоящего – не наступает, если оно оказывается всего лишь пролонгированным настоящим. Я не хочу, чтобы настоящее продолжалось, и потому надеюсь, что высказанные в этой рубрике прогнозы не сбудутся независимо от их содержания. В отношении 2043 г. могу позволить себе высказать надежду, а не прогноз. Надежду на то, что нынешний «конец истории» к тому времени завершится, ибо он-то и есть главная проблема настоящего. Фундаментальная ошибка Фукуямы и ряда других прогнозистов – не в том, что они предсказывали «конец истории», а в том, что они видели его в качестве бессобытийной скуки. В действительности «конец истории» может быть бурным и даже кровавым, но утратившим нравственно-политический смысл, который придаёт истории только прогресс человеческой свободы. Это будет «конец истории», соединяющий гротеск и ужас. Он, как мне думается, и свершился в нашем глобальном настоящем, и очень хочется, чтобы уже закончился. Но я хочу, чтобы что-то из настоящего сохранилось и продлилось. В том числе – этот замечательный журнал. С днём рождения, журнал, и многих лет жизни!

Россия > СМИ, ИТ. Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 января 2023 > № 4275285

Полный текст новогоднего обращения председателя КНР Си Цзиньпина по случаю наступления 2023 года

В канун 2023 года председатель КНР Си Цзиньпин выступил с новогодним обращением по случаю наступления 2023 года, которое транслировалось на каналах Медиакорпорации Китая и на базе интернет-медиа.

Ниже приводится полный текст новогоднего обращения:

Дорогие соотечественники!

Совсем скоро наступит 2023 год. В Пекине от всей души поздравляю вас всех с Новым годом!

В 2022 году успешно завершил свою работу 20-й Всекитайский съезд КПК, на котором был выработан грандиозный план по всестороннему строительству модернизированного социалистического государства и всестороннему продвижению великого возрождения китайской нации с помощью китайской модернизации. Съезд протрубил о новом походе нашего времени.

Как вторая экономика мира, наша страна сохранила устойчивое экономическое развитие. Ожидается, что по итогам года ВВП Китая превысит 120 трлн юаней. Несмотря на глобальный продовольственный кризис, производство зерна в Китае увеличивается 19 лет подряд. Мы надежно держим в своих руках продовольственные гарантии китайского народа. Нам удалось закрепить достижения в области интенсивной ликвидации бедности, всесторонне стимулировать подъем села, усилить поддержку предприятий и уменьшить их бремя путем принятия серии мер по сокращению налогов и сборов, сосредоточить усилия на насущных проблемах, которые больше всего волнуют простых людей.

С момента вспышки пандемии мы твердо придерживаемся принципа "люди и их жизнь превыше всего", в духе научной обоснованности и целенаправленности предпринимаем противоковидные мероприятия и оптимизируем их в соответствии с развитием эпидситуации, максимально защищаем безопасность и сохранность жизни человека. Кадровые работники и народные массы, в особенности медики и работники низового звена, приложили упорные и титанические усилия, что позволило нам выстоять перед беспрецедентными трудностями и вызовами. В этом видим отдачу каждого гражданина. В настоящее время наша страна вступила в новый этап борьбы с коронавирусом. Пандемия все еще не ушла, но ее мы победим вместе. Всех нас объединяют непоколебимость в деле и уверенность в том, что рассвет впереди. Давайте вперед. Настойчивость и сплоченность ведут к победе.

В 2022 году товарищ Цзян Цзэминь навсегда покинул нас. Мы с глубокой скорбью вспоминаем его немеркнущие подвиги и высокие моральные качества. В сердцах людей навсегда останется бесценное духовное достояние, которое он оставил. Будем выполнять его заветы и уверенно продвигать дело социализма с китайской спецификой новой эпохи.

В истории нашей страны всегда хватает блистательных достижений и грандиозных событий. Китай смог приобрести сегодняшний облик только благодаря неустанным усилиям целых поколений.

Сегодняшний Китай добивается осуществления своей мечты. В Пекине успешно прошли Зимние Олимпийские и Паралимпийские игры, в которых спортсмены своим замечательным выступлением показали впечатляющие результаты. Произведены запуски пилотируемых кораблей "Шэньчжоу-13", "Шэньчжоу-14" и "Шэньчжоу-15". Полностью завершено строительство китайской космической станции. Наш "дом тайконавтов" стал бороздить просторы космоса. Народная армия Китая отметила свое 95-летие, офицеры и солдаты уверенными шагами идут по пути укрепления и развития вооруженных сил. Спущен на воду третий авианосец "Фуцзянь". Первый китайский магистральный авиалайнер C919 поставлен заказчику. ГЭС Байхэтань полностью введена в эксплуатацию... Этих успехов добились миллионы людей своими силами и упорным трудом. Именно в этом заключается сила Китая, словно как из искры возгорится пламя.

Сегодняшний Китай сохраняет сильную жизнеспособность. Динамично развиваются экспериментальные зоны свободной торговли и порт свободной торговли Хайнань. Побережье страны активно наращивает инновации. Ускоренными темпами развиваются центральный и западный районы. Возрождение Северо-Востока набирает обороты. Приграничные районы содействуют повышению благосостояния местного населения. Китайская экономика отличается высокой стрессоустойчивостью, огромным потенциалом и неисчерпаемой жизненной силой, обещает быть динамично растущей на долгосрочную перспективу. Поставленные нами цели непременно будут выполнены в условиях закрепления уверенности и движения вперед при сохранении стабильности. Поездка в Сянган в этом году дала мне возможность воочию видеть и восхищаться восстановленной стабильностью и быстрым ростом САР. Неуклонно следуя курсу "одна страна - две системы", мы обеспечиваем долгосрочное процветание и стабильность в Сянгане и Аомэне.

В сегодняшнем Китае ценят продолжение национального духа и ценностей. В уходящем году землетрясение, наводнение, засухи, пожары и другие стихийные бедствия, а также аварийные катастрофы причиняли людям тяжелое переживание и боль. Нас глубоко трогает то, что в самые трудные моменты люди всегда подставили плечо, не боясь отдать свою жизнь. Подвиги героев навсегда останутся в нашей памяти. Новогодняя ночь всегда наполнена добрыми чувствами о благородстве, милосердии и ценности, которые передаются из поколения в поколение и вдохновляют китайскую нацию на протяжении тысячелетий.

Сегодняшний Китай плотно связан с миром. С начала года я принимал в Пекине многих друзей, не только давних, но и новых, отправился за границу и продвигал китайские инициативы. В эпоху колоссальных перемен мир далеко не спокоен. А Китай был и остается верным стражем мира и развития, был и остается преданным другом и партнером. Мы решительно стоим на правильной стороне истории, ратуем за прогресс человеческой цивилизации, предлагаем китайскую мудрость и китайский вариант во имя мира и развития человечества.

После 20-го съезда КПК мы с коллегами побывали в Яньане, где китайские коммунисты старшего поколения прошли славные годы и достойно выдержали беспрецедентные испытания. Сила духа героических предшественников до сих пор служит неиссякаемым источником энергии для всех нас. Я часто говорю: испытания делают человека крепче и сильнее. За столетие Коммунистическая партия Китая прошла огромный, весьма непростой путь борьбы, преодолев невероятные трудности и препятствия. Какой славный путь! Этому пути нам необходимо следовать настойчиво и упорно ради прекрасного завтрашнего Китая.

В завтрашнем Китае труд может творить чудеса. Хочу сослаться на знаменитого китайского поэта Су Ши: "Чем серьезнее вызов, тем больше возможностей исполнения великой мечты". Хотя путь далек и неровен, приступим к делу и обязательно добьемся конечной цели. Воля и гору с места сдвинет, а капля камень точит. Терпение и труд все перетрут. Дальний путь под ногами - только вперед и обязательно сможем воплотить великую мечту в реальность.

В завтрашнем Китае все станет возможным благодаря единству. Китай так огромен, что в нем люди не всегда сходятся в желаниях и взглядах. Это вполне естественно. Взаимопонимание рождается же в диалоге и общении. Если 1,4-миллиардное население единодушно в одном порыве возьмется за дело, то оно сможет преодолеть любую трудность. Два берега Тайваньского пролива - одна семья. Искренне надеюсь, что соотечественники по ту и другую сторону пролива будут сплачиваться воедино и вместе открывать светлое будущее великого возрождения китайской нации.

В завтрашнем Китае надежда будет возлагаться на молодежь. Если молодежь процветает, то процветает и государство. Ответственность за развитие Китая лежит на плечах наших юношей и девушек. У молодых людей жизнь кипит, энергия бурлит. Молодость порождает надежду. Широкие слои молодежи должны укреплять в себе патриотизм, стремиться вперед к светлому будущему, быть достойными эпохи и оправдать прекрасную пору.

Спасибо всем тем, кто в данный момент все еще усердно работает. Приближается звон новогодних курантов. Давайте вместе встретим первые лучи солнца 2023 года. Пусть надежды, которые вы возлагаете на предстоящий год, оправдаются.

Желаю нашей дорогой Родине процветания и роста могущества, а народу - счастья и благополучия. Пусть в мире царит мир и гармония, счастье и спокойствие. С Новым годом! Пусть сбудутся все мечты!

Всего самого доброго!

Китай > Госбюджет, налоги, цены > kitaichina.com, 1 января 2023 > № 4255231 Си Цзиньпин

Союз цивилизаций

Что Россия предлагает миру

Николай Сорокин

Сегодня стало очевидно всем, что основные тезисы некой политической программы, формулируемой американскими финансистами, Демпартией, Белым домом, а затем транслируемые сотнями тысяч зависимых от них структур, начиная от «купленных незадорого» популярных блогеров и заканчивая "Гринписом" или "Красным Крестом", стали стержнем формирования новой консолидированной общезападной идеологии.

Эта идеология пронизывает все страты и капилляры западного самосознания, и никакие соображения экономического профита, национального выживания, сохранения культурной идентичности не принимаются в расчёт, если начинают конфликтовать с консолидированной идеологией. Этот набор тезисов получил название «ценности». Он, на самом деле, довольно прост и весьма примитивен. Перечислим основные.

Первое. Абсолютный приоритет западной модели во всех её аспектах (экономическом, политическом, военном, научном, культурном и пр.) над всеми другими формами организации жизни на планете. Все граждане, компании, организации, партии, страны, по каким-то причинам не приемлющие такую расстановку сил, объявляются враждебными: их необходимо изолировать, максимально ослабить, а в идеале разгромить, расчленить и подчинить.

Второе. Воинствующий антитрадиционализм и вытекающие из него антихристианство, антиислам, антибуддизм. Антикоммунизм, как ни странно для некоторых это будет звучать, вытекает ровно оттуда же, ибо два главных мировых коммунистических проекта (в Советском Союзе и Китае) реализовывались не леваками-глобалистами, а коммунистами-почвенниками.

Из этой же установки вытекает культурное доминирование различных девиантных форм массовой культуры, самосознания, сексуальности, отсюда же берёт начало пресловутая политкорректность.

Третье. Монополия на освещение главных мировых событий в СМИ. Оценки любых явлений, которые признаются американским олигархатом общественно значимыми, не должны иметь никаких альтернативных толкований. Существует только одна всемирно освещаемая точка зрения, и её формулируют в Вашингтоне и по соседству с ним. Любой отход от этой установки немедленно пресекается.

Четвёртое. Экономический центр мира — Соединённые Штаты, единственная резервная валюта – доллар, нормы экономического взаимодействия между странами и в целом порядок мирового торгового оборота регулируются отныне не законодательством и уж тем более не рынком, а т.н. правилами, отход от которых немедленно карается. Один из недавних примеров, не связанных с Россией, это лишение Франции многомиллиардного контракта на строительство атомных подлодок для Австралии, произведённое в нарушение всех норм международного коммерческого права, строго в интересах американского ВПК.

Пятое. Россия и Китай — наиболее угрожающие западному миру государственные образования. Никакие компромиссы с ними не допустимы. Приветствуются все средства сдерживания: эмбарго, аресты счетов и имущества, диверсии и терроризм, прямой обман, дискредитация в информационном пространстве. Кроме (пока) открытой войны, к этому Запад не готов, и неизвестно, будет ли готов когда-нибудь. Расчёт делается, прежде всего, на подрыв экономик и политических режимов конкурентов, приведение к власти прозападных элитарных групп.

Уже из вышеозначенного совершенно понятно, что нам противостоит альянс, скованный единой программой действий, общепонимаемыми и признаваемыми принципами, имеющий сильную внутреннюю иерархию. В технологическом отношении он несколько превосходит Россию, но не критично. Что касается ресурсов, то здесь мы благодаря колоссальному советскому заделу имеем качественное превосходство над Западом.

Теперь давайте посмотрим, что происходит с идеологией у нас.

Настоящая идеология - понятие стержневое, связанное с формированием личности в раннем детстве. И не следует путать наличие идейных ценностей с их проявлениями, это совершенно разные вещи, ибо зачастую проявление не говорит о наличии, а из наличия вовсе не следует проявление.

Идеологические ценности закладываются в семье и младшей школе, примерно в 10–12 лет человек уже полностью идейно сформирован, в него заложены базовые паттерны мироощущения. Дальше может происходить лишь раскрытие этих паттернов, их корректировка, их заполнение текущей повесткой и отвлечённой информацией, осмысление связей идеологических установок с реальными событиями. Поэтому именно от периода формирования зависит идеологическая карта любого человека.

Проявление же связано совсем с иными триггерами, с теми процессами, которые происходят в реальной окружающей жизни.

Самые последние опросы показывают, что подавляющее большинство вчерашних школьников в возрасте 18 лет ощущают себя неотъемлемой частью России. 77% молодых людей говорят о том, что они патриоты нашей страны, а ещё 91% молодёжи гордится историей и культурой нашей страны.

Этот факт говорит ровно об одном: в подавляющем большинстве российских семей с советских времён сохранён стержень общегосударственной идеологии, который успешно передаётся из поколения в поколение.

При этом очень важно ответить на вопрос: какой должна стать страна, куда она идёт и что предлагает миру.

Наша идеология должна провозгласить единое общество, в котором государство ограничивает возможность и стремления одной социальной группы извлекать выгоду за счёт других социальных слоёв. В первую очередь человек является полноправным гражданином России и только во вторую предпринимателем, чиновником или наёмным работником. Солидарность должна вернуться на место разделения, подавления и эксплуатации.

Законодательство, в том числе в сфере конечного распределения природной ренты, должно быть перестроено таким образом, чтобы любой гражданин России чувствовал себя социально защищённым, был частью справедливого социального организма. Всё, что не отвечает принципу справедливости, должно быть пересмотрено.

Далее. Новая идеология должна провозгласить Россию полноправным союзом евразийских народов, свободно объединившихся вокруг государствообразующего русского народа. В этом историческом союзе всех национальностей каждый народ и народность бесценны, и за их уникальность готова бороться вся многонациональная Россия.

В этом уникальном союзе равных и уважающих друг друга национальностей есть место и для других народов, в том числе и для тех, которые по принуждению, либо по неведению, будучи ослеплены русофобской пропагандой, инспирированной западным блоком, ведут сегодня открытую войну с Россией. Мы никого не хотим делать похожими, тем более, идентичными. И в этом наше коренное отличие от «ценностей» североамериканской метрополии и её европейских колоний.

Социальная и национальная справедливость – главные паттерны идеологии России. Как бы она ни называлась в разные периоды: Российская империя, Советский Союз, Российская Федерация - справедливость всегда была написана более или менее чётко на наших знамёнах. Теперь она должна стать главной и наиболее привлекательной чертой нашей идеологии.

Помимо этого, новая идеология должна быть инструментом строительства работоспособного, боеспособного и трудолюбивого общества, готового отстаивать свои исторические, геополитические, социальные и другие естественные права и свободы в противостоянии любой стране или группе стран. Поэтому необходимо закрепить в Конституции страны не только идеологию, но и новую школу, формирующую человека труда, гражданина, придерживающегося определённой морали и принципов. Необходимо закрепить приоритет образования и науки над всеми другими отраслями экономической, социальной и культурной деятельности, полностью уйти от сегодняшнего принципа «вторичности» этих сфер человеческого становления и государственного развития. Особое внимание идеология должна уделять историчности образования, то есть изучению русской и российской истории с первых лет школы до последних курсов вузов и ссузов, естественно, в нормальном, исторически непрерывном ключе.

В концепте новой идеологии следует учитывать тот факт, что Россия сама есть союз цивилизаций, союз этносов, конфессий, укладов, уникальный, практически не имеющий аналогов пример для всего остального мира. Там, где были мы, наша цивилизация, там никто не исчез, наоборот, этносы получили национальную интеллигенцию, обрели письменность и даже внутреннюю автономию. Там, где появлялся Запад и особенно англосаксы, исчезали народы целых континентов, ликвидировались их история и культура. А Россия предлагает миру союз равноправных цивилизаций.

Руслан Давыдов: Запад может делать вид, что не покупает у нас нефть и газ

Санкции обрушили торговую статистику России с Западом, но оборот товаров с дружественными станами по итогам 2022 года побьет все рекорды. Сколько времени требуется экспортерам, чтобы перестроить логистику после введения ограничений, как таможня справляется с возросшими потоками грузов на пунктах пропуска, и ждать ли очередей в праздничные дни на российско-грузинской границе, рассказал в интервью РИА Новости первый замглавы ФТС Руслан Давыдов. Беседовала Мила Кузьмич.

– Как мы знаем, на одном из самых знаменитых своими очередями пунктов пропуска через российскую границу – Верхнем Ларсе – недавно были открыты 12 новых линий. Проблемы там теперь решены? Очередей больше не будет?

– Мы в ежедневном режиме отслеживаем работу всех пунктов пропуска. Верхний Ларс, конечно, один из проблемных. На этом погранпереходе еще не завершен этап реконструкции, но уже введены полосы на въезд и на выезд для легкового транспорта. Они, безусловно, помогают ускорять пропуск транспортных средств. Нужно еще учитывать, что за пунктом пропуска находится тоннель. Если в этом тоннеле что-то происходит, мы уже помочь ничем не можем.

На сегодняшний день Верхний Ларс на въезд работает практически онлайн, а на выезд с российской стороны наблюдается наплыв грузовиков и, к сожалению, большая очередь. Все предыдущие годы очередь стояла в основном на въезд.

– Что везут?

– Идет торговля, через Верхний Ларс везут все виды товаров. Только за истекшие дни декабря через этот пункт пропуска убыло 257 тысяч тонн товаров. Это больше на 65%, чем за декабрь прошлого года. От нас везут зерно, муку и крупу, древесину и изделия из нее, топливо, стекло и так далее. И наша торговля идет, и транзит: много товара следует из Казахстана, из Средней Азии в Турцию, в Грузию, в Армению.

– Вы видите увеличение потоков и в ту, и в другую сторону?

– Может быть, к нам на въезд нет существенного превышения, а вот на выезд – серьезный рост. За сутки на выезд проходит 600 и более грузовиков.

– То есть, лыжники, которые поедут кататься в Гудаури, должны заложить время на очередь туда?

– Если бы можно было полностью разделить потоки, тогда, конечно, можно было бы более уверено говорить про пропуск легковых автомобилей. Но этот пункт довольно узкий, и реконструкция еще не завершена.

Но у таможни в Верхнем Ларсе усилены смены, инспекционно-досмотровые комплексы работают. Вместе с пограничниками мы делаем все, чтобы максимально быстро и с соблюдением всех мер безопасности машины переходили границу. Если, как мы прогнозируем, поток грузовых машин в праздничные дни снизится, то и легковые будут побыстрее проходить границу.

– На границе с Азербайджаном тоже были заторы в этом году, там ситуация исправилась?

– На границе с Азербайджаном ситуация исправлена, вся работа ведется онлайн. На Яраг-Казмаляре – это самый загруженный и самый большой пункт пропуска – тоже ввели новые линии. Будем надеяться, что в следующем году и здесь, и в Верхнем Ларсе закончится реконструкция, а вместе с ней закончатся и проблемы.

Пиковые нагрузки на Яраг-Казмаляре, как и на Верхнем Ларсе, были в начале ноября: большое количество машин на выезд, и одновременно большой поток грузовиков на въезд. В определенный момент только на въезд к нам там скопилось 3,5 тысячи машин. Мы с пограничниками приняли экстренную программу – две недели работали, чтобы убрать эти очереди.

Сейчас проблем нет, две последние недели держимся: размеры очередей не достигают половины рабочего дня, рассасываются в пределах нескольких часов. А в настоящий момент, под Новый год, и вовсе под ноль.

– В новогодние праздники таможня будет работать, не останавливаясь?

– Мы работаем всегда: круглосуточно, без выходных. С февраля в ФТС работает оперштаб, на котором мы рассматриваем все текущие вопросы.

Например, в преддверии Нового года в Адлере повезли мандарины, сразу начались разговоры про очереди. Но вы посмотрите, сколько машин мы пропускаем: в этом году в декабре темпы ввоза мандаринов из Абхазии в полтора раза выше, чем в прошлом году.

Это тоже надо учитывать, а не только пробки, которые неизбежны во время таких наплывов, инфраструктура просто неспособна все потоки быстро пропустить. Вообще с дружественными странами у нас идет рост оборота, причем значительный: на 50%, даже на 200% с некоторыми странами, хороший рост по ЕАЭС.

– А если про недружественные страны говорить: насколько упал товаропоток с Европой по сравнению с концом прошлого года?

– С некоторыми странами Евросоюза товаропоток упал примерно на 50%: если со стороны Европы к нам заходило примерно три тысячи грузовиков, то теперь заходит порядка полторы тысячи в день, включая поток через белорусскую границу.

На белорусской границе пробки даже больше, чем у нас. Мы разговаривали с коллегами из Белоруссии – оказалось, дело в проблемной работе поляков и прибалтов.

– Они делают это специально?

– Ну вот, например, посмотрите, что происходит на Бурачках – это пункт пропуска в Псковской области, самый загруженный на границе России с Европой. Мы там готовы пропускать по 400 машин в день, а они пропускают к нам всего 200, в лучшем случае – 250. Обычно в эти дни, на католическое рождество, мы выходили в ноль – не было очередей вообще. Сейчас очередь составляет порядка 200-300 машин. Мы можем пропустить больше, но не пропускают они.

– Где вы видите больше проблем: на западных или на восточных направлениях?

– На восточной границе, на границе с Китаем, у нас наблюдается рост по всем видам транспорта даже по сравнению с доковидными временами: и в автомобильных пунктах пропуска, и в портах. Количество контейнеров под таможенным контролем превышает все исторические максимумы. Главный ограничитель сейчас – это пропускная способность Транссиба. Со всем остальным таможня справляется.

С Китаем в этом году будет рекордный товарооборот – рост до 30%. С Индией очень большой рост товарооборота более чем в 2,5 раза, с Ираном – на 20%.

– Везде рост в основном за счет экспорта?

– У нас и общий товарооборот за счет экспорта в основном растет. Импорт общий несколько упал по сравнению с прошлым годом, конечно, за счет Европы. Предположительно, по году весовое падение импорта будет где-то на 15%-17%.

– А с США?

– С США снижение более чем в два раза. Их доля в нашей внешней торговле теперь менее 2%.

– Какая итоговая цифра будет по общему объему импорта и экспорта России в этом году?

– По стоимости внешнеторгового оборота мы уже обогнали прошлый год. В основном за счет объемов экспорта у нас, вероятно, будет рекордное положительное сальдо торгового баланса. Даже декабрь для энергоносителей общую картину уже не изменит.

Вообще со статистикой мы стараемся обращаться аккуратно, так как волатильность показателей в этом году очень большая. Например, в начале года у нас бы очень бурный рост, в январе-феврале ставили рекорды. Потом, в марте-апреле – резкий спад. Люди склонны драматизировать ситуацию, но мы понимали, что бизнес сейчас перестроится и пойдет работа.

С мая началась стабилизация, а с июля мы видим стабильный рост по импорту: планомерный, уверенное увеличение поставок на 1,5%-2% в месяц. Ну и в конце года у нас достаточно активно идет импорт.

– А экспорт?

– По экспорту из-за ограничений по нефти, нефтепродуктам, по газу идет существенное снижение в декабре. Но понятно же, что когда включается пакет санкций, идет настройка бизнеса. Неразумно для рынка тех же энергоносителей, который во многом является спекулятивным, убирать российское предложение – это все равно, что стрелять себе в ногу или сразу в голову.

– Сколько обычно времени уходит у экспортеров, по вашей оценке, чтобы перестроить новую логистику и восстановить товарный поток?

– Трудно судить. У нас такого не было еще в истории. Введенные весной странами Запада меры привели к сложностям в расчетах и логистике. В целом для всех видов товаров тогда потребовалось где-то два-три месяца, чтобы перестроить логистику.

Сейчас речь идет о конкретных товарах: о нефтяной группе. Поэтому сколько здесь потребуется времени – не понятно. Но мне кажется, адаптация должна происходить быстрее, потому что нефть нужна. Она идет на Восток, уголь тоже.

Можно делать разные громкие заявления, но вот, например, в США снежный шторм – замерзло 50 человек у них. Если Западу своих людей не жалко, пусть и дальше делают вид, что не покупают у нас нефть и газ. Хотя, можно предположить, что в итоге через третьи руки наши энергоресурсы доходят и туда. Если они Кубу не задушили за 60 лет никакими блокадами, то нас закрыть – это просто невозможно.

Россия > Таможня. Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 30 декабря 2022 > № 4326807 Руслан Давыдов

Алексей Белогорьев: потолок цен на нефть пока можно просто не замечать

Многолетний энергетический "брак" России и Запада всегда казался нерушимым, но обернулся быстрым и очень болезненным "разводом". Как переживают этот процесс российские нефтегазовые компании, какую роль в условиях "брачного договора" сыграли такие слова, как "эмбарго" и "потолок", а также смогут ли российские нефть и газ построить отношения с новыми партнерами – Китаем и Турцией в интервью по итогам уходящего 2022 года рассказал заместитель директора Института энергетики и финансов (ИЭФ) Алексей Белогорьев. Беседовала Татьяна Киселева.

– Как вы считаете, какие события стали поворотными для российской нефтегазовой отрасли в этом году?

– Мне кажется, поворотное событие одно – многогранный кризис, вызванный внешними причинами – разладом в отношениях России и Запада. При этом Россия осталась сильна в том, в чем была сильна и раньше. А где были слабые места – по ним и ударило больше всего.

Сам кризис можно разбить на три составляющие. Первая – эмбарго на поставки российских энергоресурсов (нефть, нефтепродукты и уголь). Вторая – потолки цен как попытка взять под контроль и снизить нефтегазовые доходы России. А третье – технологические санкции, особенно болезненные для крупнотоннажного производства сжиженного природного газа, турбин большой мощности, сейсморазведки.

Были и, наверное, остаются иллюзии, что Китай технологически нам поможет. Но Китай – все-таки мастер по производству товаров потребительского спроса, и пока в меньшей степени – технологически сложных станков и оборудования. И это долгосрочная проблема: образовавшиеся технологические провалы нельзя устранить за один-два года.

– Вы упомянули эмбарго ЕС на российскую нефть и потолок цен. Можете оценить первую реакцию рынка?

– Она противоречива. С одной стороны, нет паники – никто пока не верит, что эмбарго и ограничения на доступ к услугам европейского фрахта и страхования сильно сократят российский экспорт. С другой стороны, некоторая нервозность все-таки заметна, поскольку сохраняется неопределенность. В итоге цены колеблются на уровне 80-85 долларов за баррель Brent, но опускаться ниже 80 долларов они пока тоже не спешат.

Проблема в том, что существенная часть сделок уходит в тень. Если отталкиваться от данных, отслеживающих движение морских танкеров, то в середине декабря была просадка отгрузок – вплоть до 0,6 миллиона баррелей в сутки против 2,6-2,7 миллиона на начало декабря. Но уже через несколько дней она увеличилась до двух миллионов баррелей в сутки.

В последние месяцы Россия морем поставляла в ЕС где-то 700 тысяч баррелей в сутки, в основном, в Нидерланды, Италию и Болгарию. Но в начале декабря поставки упали до 300-310 тысяч, из которых где-то 125 тысяч идут в Болгарию, пока исключенную из-под санкций. То есть заместить надо от 200 до 600 тысяч баррелей в сутки, смотря от какой базы считать.

Проблема может усугубиться в январе, если Германия и Польша реализуют свою угрозу прекратить импорт по нефтепроводу "Дружба". Это еще примерно 500-600 тысяч баррелей в сутки, которые перенаправить уже будет сложнее. Наши основные рынки сейчас – Китай, Индия и Турция – уже перенасыщены российской нефтью, если говорить честно, потому что есть проблема энергетической безопасности (никто не хочет сильно зависеть от одного поставщика), и остается риск введения вторичных санкций со стороны США. Эти рынки можно и нужно удержать, но я не верю, что там имеются серьезные перспективы роста.

Перераспределять новые объемы придется на более мелкие рынки в той же Южной и Юго-Восточной Азии. Организационно это сложнее, придется выстраивать новые связи.

– Но, возможно, на более мелкие рынки будет легче перераспределить поставки серыми схемами?

– Проще всего для российской компании поставлять нефть в страны с наиболее коротким транспортным плечом. В этом смысле поставлять в Южную Азию, в ту же Индию, Бангладеш, Пакистан объективно далеко и дорого. Потому что, если в перспективе компании столкнутся с реальным отказом европейских судовладельцев перевозить российскую нефть, то возникнет жесткий дефицит флота.

Уже сейчас виден невероятный рост стоимости фрахта – в семь раз с начала года по отдельным направлениям. Из портов Балтики в ту же Южную Азию ставка достигала в декабре 20 долларов за баррель, хотя раньше была в пределах трех долларов. И это все вычитается соответственно из цены CIF (стоимость в порту получателя – ред.), которую мы обычно имеем в виду, когда говорим о цене на нефть, то есть стоимость поставщика плюс страхование и фрахт. Вычитая последние, мы получим цену FOB, то есть цену в порту отгрузки – в Новороссийске или Приморске. Сейчас цена FOB на наш основной сорт Urals ниже 50 долларов за баррель. При этом средняя оценка себестоимости российской нефти в порту отгрузки где-то около 40 долларов. Иными словами, маржа сильно сокращается.

И сейчас проблема основная даже не столько в ценовом потолке, сколько в невероятных ставках фрахта, а также в непомерно возросших аппетитах перекупщиков нефти – международных трейдеров. Существенная часть дисконта на российскую нефть (то есть скидки на нее к цене Brent) складывается именно из сверхприбыли трейдеров. Меньше всего в этом дисконте выгоды самих покупателей.

– Сам механизм потолка цен оставляет какую-то возможность для маневра российским компаниям?

– Сам потолок установлен для цены FOB, то есть для чистой цены нефти в порту отгрузки. А дальше все зависит от стоимости фрахта, страхования и наценки трейдеров. Раньше цены FOB и CIF были близки, разница была несколько долларов. А сейчас это совершенно разные величины. В сущности, потребитель может платить за российскую нефть цену, фактически близкую к рыночной, но российские компании из-за высокой стоимости фрахта и оседания денег в карманах трейдеров будут получать существенно меньше, чем потолок цены.

При текущей пропорции цен российские компании могут по-прежнему полноценно пользоваться европейским фрахтом и страхованием. Пока, видимо, нет дефицита судов. При этом выиграно время: с одной стороны, чтобы решить проблемы перенаправления поставок, а с другой – чтобы решить проблему организации морских перевозок.

– Как вы думаете, что произойдет, когда будет введено эмбарго и потолок цен на нефтепродукты? Будет ли это концом нефтяной отрасли РФ?

– Мы не знаем пока, каким будет этот потолок. Для стран G7 сохранение экспорта российских дизельного топлива или мазута менее принципиально, так как этот рынок более узкий и немного по-другому работающий. Пока точно можно сказать, что эмбарго – это существенная проблема. Мы по-прежнему поставляем в ЕС и Великобританию порядка одного миллиона баррелей в сутки нефтепродуктов. В основном, дизель, мазут и нафту. И, прямо скажем, очевидных рынков, куда можно перенаправить эти объемы, я не вижу.

Если мы говорим о тех же Китае и Индии, то они сами нефтепродукты экспортируют. Индия – один из четырех крупнейших экспортеров нефтепродуктов в Европу. Получается, надо искать какие-то более мелкие рынки, и не только в Азии, но и в Африке, в Латинской Америке.

Поэтому здесь точно возникнут выпадающие объемы. По сырой нефти падение в итоге ожидается небольшим, к лету следующего года, я думаю, что основную часть мы перенаправим, потеряем в пределах 200-300 тысяч баррелей в сутки. А вот по нефтепродуктам возможно потерять не менее полумиллиона баррелей.

– Европа сама готова к потерям таких объемов, все-таки февраль уже не за горами?

– Это тоже открытый вопрос, потому что Россия остается крупнейшим поставщиком в Европу. По дизельному топливу мы поставляем примерно 600 тысяч баррелей в сутки, а все остальные крупные поставщики (Саудовская Аравия, США, Индия) где-то по 200 тысяч. США вряд ли готовы нарастить. Могут ли Индия и Саудовская Аравия? Большой вопрос. Что с другими поставщиками? Тут тоже есть сложности.

– Если снижение цен на нефть продолжится, с вашей точки зрения, потолок по нефти будет уже скоро пересмотрен?

– Основная проблема потолка цен с точки зрения стран G7, для которых все-таки важно чтобы он соответствовал какому-то балансу на рынке, в том, что его будет сложно пересмотреть в сторону повышения. Политически понижать его просто, наверное, с этим будут почти все согласны, но как убедить те же восточноевропейские страны его повысить?

Многое будет зависеть от того, какая будет динамика цен на маркерные сорта нефти, а также стоимости фрахта. Она не включена в потолок и для российской компании принципиально важна.

– С таким потолком в 60 долларов, страхованием и дорогим фрахтом мы вообще долго протянем?

– Текущие цены за вычетом очень дорогого фрахта невысокие, прямо скажем. Это себестоимость плюс весьма небольшая маржа. Но сейчас от текущей цены FOB до потолка нас отделяет еще 12-15 долларов – на эту величину можно увеличить цену, не боясь потери европейского фрахта. При этом идет процесс постепенного замещения этого фрахта – желательно его не форсировать (иначе ставки фрахта резко растут), но он идет. В текущих условиях потолок можно просто не замечать, потому что он ни на что не влияет. Загадывать наперед пока сложно.

– Помогут ли контрмеры противодействия потолку цен, анонсированные правительством РФ?

– Рассматривалось несколько вариантов ответных мер, но в итоговый указ президента от 27 декабря вошла одна – не поставлять нефть, если в контрактах будет прописано условие потолка. Дело в том, что потолок цен – достаточно неформальный механизм, не требующий особой фиксации, никто не заставляет прописывать его в каких-либо коммерческих соглашениях. Дальнейшая правоприменительная практика этой меры, на мой взгляд, будет весьма узкой, поскольку сложно найти сам объект регулирования.

Иными словами, особенность потолка цен в его довольно неформальном характере, поэтому формализовывать противодействие ему весьма непросто и вряд ли имеет смысл. Надо просто наращивать потенциал замещения услуг европейских компаний: и страховых, и транспортных, чтобы как можно меньше от них в будущем зависеть.

– В Европе теперь приняли аналогичный механизм потолка цен на газ. Как вы считаете, какие у него перспективы и по кому он ударит?

– Общего между этими механизмами только название, но это принципиально разные явления. В ЕС какое-то время обсуждалась возможность введения потолка цен именно на российский газ, но от нее еще в начале октября отказались. И в текущем виде потолок цен на газ – это предельная цена для торгов фьючерсами на месяц, на три месяца и на год вперед на нидерландском хабе TTF и других хабах в странах ЕС. Это ограничение касается всей оптовой торговли газом в ЕС, независимо от страны происхождения газа, если в этой торговле используется привязка к фьючерсным ценам.

Несмотря на то, что сейчас цены на TTF колеблются в районе 900 долларов за тысячу кубов, вероятность их роста выше уровня потолка (2000 долларов), весьма высока. Например, в 2022 году цены держались выше этого уровня в общей сложности более двух календарных месяцев. Если это произойдет, то мы увидим разрыв между фьючерсными и спотовыми ценами, поскольку последних потолок не касается. Поставщики будут переориентироваться на спотовые сделки.

Влияние потолка цен на поставки российского газа я бы назвал нейтральным. Очевидно, немного просядет потенциальная маржа российского экспорта как трубопроводного, так и особенно сжиженного газа. Но, с другой стороны, если применение потолка, как многие ожидают, приведет к оттоку части СПГ с европейского рынка, это увеличит востребованность российского газа и соответственно усилит переговорные позиции и "Газпрома", и "Новатэка".

– Теперь в Европе говорят, что "Газпром" навсегда потерял ее как своего крупнейшего потребителя. Каковы ваши прогнозы на этот счет?

– Действительно, произошел драматический разрыв связей, которые устанавливались более полувека. Газовый "развод" с Россией, как были уверены в самой Европе, должен был занять не менее 15-20 лет, но оказалось, что можно управиться и за полгода. Вопрос только в цене – и в буквальном и в переносном смысле.

Думаю, что можно увеличить поставки по отдельным направлениям в страны ЕС, но это требует достаточно серьезных обоюдных усилий. По состоянию на конец года наши трубопроводные поставки с учетом стран бывшей Югославии, прежде всего Сербии, колеблются между 65 и 80 миллионами кубометров в сутки. Если следовать этому диапазону, то поставки в следующем году составят около 25-30 миллиардов кубометров, хотя в 2021 году они превышали 140 миллиардов.

Турция, на которую возлагаются определенные надежды, пока особо не помогает. За девять месяцев импорт российского газа там снизился на 14% к прошлому году. Это минус три миллиарда кубометров, в сумме чуть меньше 18 миллиардов. И общий импорт газа Турцией упал только на 3%. А это единственный крупный рынок в Европе вне ЕС и Великобритании.

– Какие тогда перспективы у проекта Турецкий газовый хаб?

– Существует, мне кажется, большая терминологическая путаница, связанная с этим хабом. В самом простом виде хаб – это просто приемно-распределительный узел, куда какой-то объем газа физически поступает из разных источников в какую-то точку и дальше расходится по потребителям. Такой физический инфраструктурный хаб в Турции складывается последние годы естественным путем.

На его основе может возникнуть торговая точка, где поставщики и потребители торгуют незаконтрактованным газом. Здесь есть несколько проблем. Первая – сейчас через Турцию идет в основном газ только по долгосрочным контрактам. Вторая – нужно убедить поставщиков, что им выгодно продавать газ именно в Турции, а не, например, в Италии, или в Австрии, или в Греции, в которых уже есть свои давно действующие хабы.

Рынок самой Турции достаточно большой, это 60 миллиардов кубометров в год, но турецкие власти целенаправленно изолируют его от обсуждаемого хаба. Турецкий рынок сложно либерализовать, там сильное перекрестное субсидирование, диспаритет цен импортируемых и тех, которые платят конечные потребители. Но внутренний рынок Турции – единственное, что может действительно привлечь на хаб крупных поставщиков.

Третья стадия эволюции – когда у вас уже есть какая-то достаточно большая торговля газом в этой точке, то на основе совершенных сделок можно получить некий ценовой индекс, аналогичный индексам TTF. Однако мало получить сам индекс, нужно чтобы участники рынка верили, что он отражает реальный баланс спроса и предложения на рынке, и готовы были привязать свои внебиржевые контракты к этому индексу (основная часть газа торгуется не на бирже). Достичь этого крайне сложно. Как показывает опыт Северной Америки и Европы, путь к этому занимает десятилетия.

– Что из этого предлагает создать Россия?

– Россия предлагает, насколько можно судить по заявлениям "Газпрома" и правительства, построить еще один газопровод – третью и, возможно, четвертую нитку "Турецкого потока", чтобы увеличить предложение российского газа на границе Турции с Болгарией и Грецией, тем самым подстегнув развитие турецкого инфраструктурного торгового хаба.

Проблема здесь в том, что нет никаких гарантий долгосрочного спроса на этот газ. И нужна дополнительная газотранспортная инфраструктура внутри ЕС – свободных мощностей там нет. Чтобы она появилась, ее должны построить операторы газотранспортных систем стран ЕС, которые сами в это инвестируют, а значит им нужны гарантии поставок.

– А если на границе России и Турции этот газ перестанет быть российским и будет перепродаваться турецкой стороной?

– То, что Турция может стать "серым" реэкспортером российского газа, возможно, но при все тех же условиях: наличие спроса на него именно в этом месте и наличие инфраструктуры по доставке внутри ЕС и в Сербии, если газ пойдет через нее по аналогии с действующим "Балканским потоком".

Кроме того, Турция может стать "серым" реэкспортером российского газа, если ЕС в какой-то момент введет эмбарго на поставки из России, и "Газпром" не сможет сам поставить газ по тому же "Балканскому потоку". Тогда, используя освободившиеся мощности последнего, турецкие компании "в серую" могли бы продавать российский газ, формально говоря, что это азербайджанский или СПГ. Но эмбарго со стороны ЕС на поставки российского газа пока не ожидается.

– Как вы считаете, почему в текущих условиях мы продолжаем говорить о новых трубопроводных проектах, привязывая себя к новым потребителям, а не о новых проектах СПГ? Это дешевле и проще или нет технологий?

– Россия привыкла проявлять инициативу в газовых отношениях с Европой. Достаточно вспомнить, например, опыт 2014 года, когда существовал проект "Южного потока", который активно блокировался Еврокомиссией. Россия в какой-то момент достаточно неожиданно для всех отказалась от него, предложив сначала взамен "Турецкий поток", а потом к нему добавился еще и "Северный поток 2". Оба проекта были российской инициативой в ответ на недружественные шаги со стороны ЕК.

Сейчас по сути происходит то же самое. Мы видим недружественные шаги, взамен, пытаясь сохранить инициативу, предлагаем какой-то новый вариант сохранения отношений в газовой отрасли. Логика здесь мне понятна, но в текущих условиях строить какие-либо новые мощности в направлении стран ЕС – действительно очень рискованно. И риск, на мой взгляд, уже не оправдан.

– То же самое мы делаем и в отношении Китая, предлагаем новые и новые трубы.

– Это немного другая история. В Китае мы строим под гарантии спроса. И насколько я могу судить, это одна из основных проблем, почему так долго идут переговоры по "Силе Сибири 2". Китай сам до конца не понимает, сколько газа ему нужно будет в 2030-е годы: прогнозов множество, но они сильно друг другу противоречат. При этом для того, чтобы принять российский газ Китаю нужно еще самому построить под него внутреннюю инфраструктуру, вести огромную стройку. Это вопрос больших денег, и Китай в таких случаях обычно весьма осторожен.

Ну и, конечно, цена вопроса. Потому что "Газпрому" нет никакого смысла поставлять газ близко к себестоимости, нужна какая-то маржа. Но эта маржа в любом случае оказывается для России намного меньше, чем при поставках в Европу: Китай не готов платить за газ так дорого, как европейцы, тем более прекрасно понимая, что он безальтернативный покупатель как для первой, так и для потенциальной второй "Силы Сибири". И Китаю есть из чего выбирать.

– Что вы можете сказать по первым зимним данным отбора газа из европейских ПХГ? Они набирают темпы, удастся ли Европе пройти эту зиму гладко?

– Пока ситуация выглядит благоприятно для Европы. Погода ей прямо-таки благоволит. Во-первых, очень поздно начался отопительный период – только 14 ноября (обычно его начало приходится на октябрь). Во-вторых, как во второй половине ноября, так и во второй половине декабря в большей части Европы стояла относительно теплая погода. Дело дошло до того, что 24-26 декабря европейские ПХГ перешли в режим преимущественной заказчика газа (то есть закачивается в них больше, чем отбирается), что для этого времени года крайне нехарактерно. В итоге на конец года ПХГ стран ЕС остаются заполненными почти на 83%. Это не исторический максимум: в 2019 году было около 89%, но по сравнению с 2021 году разница огромная: тогда было около 54%.

К этому надо добавить по-прежнему стабильные поставки газа, в первую очередь, СПГ и резко просевший спрос. По предварительным данным Евростата, в период с 1 августа по 30 ноября потребление газа в странах ЕС снизилось на 20% к средним пятилетним значениям. Все это вместе почти гарантирует ЕС более-менее безболезненное прохождение текущего отопительного периода. Если абстрагироваться, конечно, от высоких цен и крайне нездорового сокращения спроса, особенно в промышленности.

– А что насчет следующей зимы?

– Накопленный эффект сокращения поставок из России будет давать знать о себе еще, как минимум, две зимы. Все-таки накопить большие запасы газа в ПХГ в этом году ЕС удалось во многом потому, что в первом полугодии сохранялось большое предложение российского газа. Прирост новых мощностей СПГ в 2023-2024 годах будет минимальным, при этом спрос в других регионах мира, в той же Азии, должен расти. В следующем году там ожидается рост на 3% при нулевом в 2022 году. Это означает, что Европе в лучшем случае удастся сохранить объемы поставок СПГ этого года.

С 2025 года или самое позднее с 2026 года (по срокам идет дискуссия) на рынке СПГ ожидается большой прирост новых мощностей и соответственно возникновение профицита. Скорее всего, только тогда ситуация для ЕС улучшится, и можно будет вздохнуть спокойно.

– Ну и напоследок, поделитесь своим прогнозом по ценам на нефть и газ на следующий год?

– Я думаю, что цены в среднем по году останутся где-то в районе 80 долларов за баррель Brent, плюс-минус. При этом среднесуточно волатильность их может быть очень высокая, в зависимости от того, что будет происходить на рынке. Но пока ситуация не выглядит такой, что будет обвал цен или какой-то резкий рост.

Что касается газа, Европе объективно будет нужно по-прежнему переманивать грузы СПГ из Азии. Это неизбежно будет поддерживать достаточно высокий уровень цен. Я пока не вижу серьезных перспектив, чтобы среднегодовая цена ушла ниже 1000-1200 долларов за тысячу кубических метров по TTF. Более вероятно, что она будет ближе к 1500 долларов.

Россия > Транспорт. Нефть, газ, уголь > ria.ru, 30 декабря 2022 > № 4326000 Алексей Белогорьев

Может ли Турция спасти экономику Сирии?

АРТЁМ АДРИАНОВ

Исследователь Института международных исследований (ИМИ) МГИМО МИД России, проектный менеджер Центра внешнеполитического сотрудничества им. Е.М. Примакова.

Прошедшие 28 декабря 2022 г. в Москве переговоры министров обороны России, Сирии и Турции обещают стать предвестником значительных изменений в ситуации вокруг сирийского кризиса. За решением военно-политических вопросов может последовать восстановление торгово-экономических отношений. Но под силу ли Москве с Анкарой распутать клубок противоречий вокруг сирийского кризиса?

15 декабря президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган предложил провести трёхсторонний саммит с участием президентов России, Сирии и Турции, что в Москве охарактеризовали как «крайне позитивную» идею. Для турецкого президента эта реакция ознаменовала долгожданный прорыв в длительных усилиях по налаживанию отношений с Сирией: с августа 2022 г. он призывал Башара Асада сесть за стол переговоров, а в сентябре, после саммита ШОС, выразил сожаление, что сирийский президент не приехал на встречу.

Очевидно, Сирия по-прежнему не готова пойти на двустороннее урегулирование конфликта в отношениях с Турцией: слишком сильна память о том, какую роль Анкара играла в гражданской войне и в каком качестве она продолжает присутствовать на сирийской территории. В августе этого года на встрече с Сергеем Лавровым министр иностранных дел Сирии Фейсал Микдад жестко охарактеризовал условия, при которых Дамаск будет готов начать работать с Анкарой: Турция должна прекратить оккупацию сирийской территории, то есть вывести войска из трёх анклавов на севере страны, управляемых губернаторами приграничных турецких провинций, и прекратить поддержку террористических группировок в провинции Идлиб.

Тем не менее с тех пор неоднократно появлялись сообщения о том, что Москве удалось сблизить позиции двух стран. Россия уже несколько лет подталкивает Анкару и Дамаск к налаживанию отношений: в оптимальном варианте, это могло бы привести к восстановлению суверенитета правительства Сирии над идлибским анклавом, турецкими протекторатами и даже курдскими территориями. Соответственно, контакты по линии министров обороны, обсуждавших на встрече 28 декабря «пути разрешения сирийского кризиса и проблема беженцев, совместные усилия по борьбе с экстремистскими группировками на территории Сирии», нацелены на поиск решений именно для этих сюжетов сирийского кризиса (под экстремистскими группировками, вероятнее всего, имеются в виду курдские ополчения YPG).

Однако в условиях 2022 г. потепление в отношениях двух ближневосточных стран могло бы привести и к восстановлению экономического сотрудничества, что представляет для Сирии особую важность. Ситуация в стране продолжает ухудшаться: энергетический кризис, вызванный приостановкой поставок топлива из Ирана, оказывает разрушительное воздействие на экономику, а курс сирийской лиры продолжает падать (с июля он обвалился на 75 процентов до 7 тысяч лир за 1 доллар). Энергетический кризис достиг такой остроты, что 6 декабря правительство Сирии даже объявило о введении дополнительного выходного дня для госучреждений, поскольку многие служащие не могли добраться до места работы из-за нехватки топлива для общественного транспорта и личных автомобилей. С 25 декабря 2022 г. по 1 января 2023 г. госучреждения и вовсе закрыты.

Топливный кризис приводит к катастрофической нехватке электроэнергии, так как основная часть электричества вырабатывается дизельными генераторами, и чистой воды, выкачиваемой из подземных источников электрическими насосами. В некоторых городах электричество дают на час в день, а какие-то посёлки и вовсе её лишены. На фоне приближающихся холодов (в январе температура в Дамаске может опускаться до 0°C ) проблема нехватки электроэнергии, используемой также для обогрева помещений, может привести к гуманитарной катастрофе, а проблемы с чистой водой уже стали причиной вспышки эпидемии холеры в некоторых городах.

По-прежнему остро в Сирии стоит вопрос восстановления инфраструктуры и жилых зданий. По данным ООН на 2019 г., стоимость восстановления Сирии оценивалась в 250 млрд долларов, что примерно равняется довоенному ВВП страны. В условиях глубокого экономического кризиса Сирия может рассчитывать лишь на внешнюю помощь, в первую очередь от своих союзников – России и Ирана. Однако они в настоящий момент сфокусированы на решении других задач: Москва концентрирует ресурсы на масштабном восстановлении инфраструктуры на вновь присоединённых территориях, а Тегеран пытается справиться с волной внутренней нестабильности и снизить остроту кризиса в собственной экономике.

В таких условиях оказать поддержку Сирии могла бы Турция. Ранее Анкара уже высказывала заинтересованность получить с помощью России выгодные контракты на реконструкцию инфраструктуры в арабской стране: «Мы можем возродить Сирию, если Россия окажет помощь», – говорил в 2020 г. Эрдоган. Участию других стран в восстановлении страны препятствуют американские санкции: в 2019 г. в США был принят закон Цезаря, значительно ужесточивший санкционный режим: согласно документу, иностранные лица попадают под санкции, если продают правительству Сирии товары, услуги и технологии, связанные с производством газа, нефти и нефтепродуктов или поставляют правительству услуги по строительству и инженерии. Таким образом, иностранные инвесторы (в первую очередь арабские монархии Залива) лишились возможности получить доступ к сирийской экономике и начать процесс восстановления.

Однако в нынешних условиях Анкара смогла получить своеобразный иммунитет от вторичных санкций. Турция искусно играет на противоречиях России и Запада и от кризиса к кризису каким-то образом умудряется доказывать обеим сторонам свою полезность.

Именно это может позволить ей принять участие в восстановлении Сирии, даже несмотря на наличие высокой инфляции и других собственных экономических проблем. В частности, строительный сектор, ставший одним из локомотивов экономического роста Турции в 2000–2010-е гг. активно работает на севере Сирии: в провинции Идлиб уже построены значительные объёмы жилья. Турецкие предприятия также имеют интерес к восстановлению отношений с сирийскими партнерами: в 2007 г., ещё до начала арабской весны именно Турция являлась главным иностранным инвестором в Сирии и одним из её основных торговых партнёров: около 40 процентов производителей в Алеппо, основном промышленном регионе страны, имели турецких торговых партнёров. Турецкая компания Karpowership, обладающая крупнейшим флотом плавучих электростанций, способна снизить остроту энергетического кризиса в Сирии. Ранее электростанции компании успешно зарекомендовали себя в Ливане, где обеспечивали до 25 процентов потребностей страны в электричестве.

Но наличие у Турции ресурсов к поддержке сирийской экономики и соответствующей политической воли руководства в Анкаре не решает другую значимую проблему – сирийский бюджет не имеет возможности оплачивать услуги турецких компаний, а с учётом стремительно падающего курса национальной валюты турецкие товары могут оказаться слишком дорогими для сирийского населения. Все эти годы сирийская экономика во многом держалась на иранских кредитах, в обмен на которые иранские компании получали доступ к ключевым отраслям страны. В результате предприятия (например, по добыче фосфатов), за счёт которых сирийский бюджет мог бы получать экспортные доходы и иностранную валюту, в большинстве своём находятся под контролем Ирана. Нефтяные же месторождения в основном расположены на восточном берегу Ефрата и контролируются курдскими формированиями, которые при поддержке США экспортируют нефть в Ирак. Вашингтон оказывает им значительную военную и финансовую поддержку и не раз оказывал давление на Турцию, чтобы защитить курдов от Анкары.

Таким образом, перспектива турецкого участия в восстановлении сирийской экономики упирается в сложный клубок противоречий между внешними игроками. Встреча министров обороны 28 декабря может помочь нащупать один из концов этого клубка и начать его распутывать; однако другой конец нитки тянется в Вашингтон, где ситуацию в Сирии рассматривают как инструмент давления на Турцию и Россию. Сподвигнет ли мировой политический кризис вовлечённые стороны сирийского конфликта к распутыванию этих узлов или, напротив, к ещё большему их затягиванию, будет одной из интриг ближневосточной политики в 2023-м.

Россия. Евросоюз. США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 30 декабря 2022 > № 4313726 Артем Адрианов

Бизнес в буре санкций: Анастасия Пятова об импортозамещении на стройках

Еще в начале текущего года ситуация с вопросом замещения импортных строительных материалов и комплектующих грозила стать «головной болью» каждого застройщика, а дальнейшие события, казалось, только усугубили эту проблему. Однако сейчас, по прошествии времени, профессионалы рынка озадачены по большей части решением совсем других вопросов. О том, как крупнейшие стройкомпании законно «обошли» ограничения и какие планы строят по развитию своих производств, «Стройгазете» рассказала председатель столичного Комитета по обеспечению реализации инвестиционных проектов в строительстве (Москомстройинвеста) Анастасия ПЯТОВА.

Анастасия Николаевна, как сегодня обстоит дело с импортозамещением на стройках Москвы?

В данный момент оборудование и материалы столичные застройщики начали импортировать из дружественных стран. В большинстве проектов импортные стройресурсы составляют незначительную долю.

Однако в проектах, предусматривающих возведение объектов высокого класса — «бизнес» и выше, — где изначально заявлялись импортные дорогостоящие отделочные материалы, заменить их оказалось сложнее всего из-за требований договора.

Если все-таки говорить о сохраняющемся дефиците, чего не хватает строителям больше всего?

Остаются сложности с поставками насосов и в целом инженерных систем. Но мы считаем, что это не проблемы, а объективные сложности. Давайте посмотрим: будь недостаток материалов велик, мы уже сейчас увидели бы просрочки и срывы реализации проектов. Согласна, есть некоторые нарушения сроков по отдельным проектам, но они не носят массового характера.

Не могу не спросить про возникшую весной проблему с лифтами…

Да, изначально мы фиксировали такие проблемы у застройщиков. Во многом это было связано с тем, что шахта на объекте оборудована под конкретную модель лифта. В связи с этим застройщикам приходилось ждать, когда таможня пропустит нужные конструкции. Но сейчас наши девелоперы проектируют уже под другие лифты и не ждут долгих поставок. Так что сегодня с этим нет затруднений.

А какова география потенциальных партнеров-поставщиков?

Если говорить в целом о возможных и уже действующих поставках, то это Индия, Китай, Малайзия, Пакистан, Турция, Южная Корея. Также поступают предложения от крупных производителей из Ирана. Все эти поступающие контакты мы незамедлительно направляем Клубу и Ассоциации инвесторов Москвы.

Почему процесс перестройки в отрасли оказался не столь сложным, как ожидалось?

На самом деле работа по импортозамещению велась в столице не один год, причем мотивы были чисто экономические. Позднее результаты этих усилий получили во многом стратегическое значение: как говорится, спрос рождает предложение. Нишу производителей, покинувших российский рынок, оперативно занимают другие. В итоге можно констатировать: все возникающие проблемы инвесторы успешно решают, а на сроки строительства процесс импортозамещения существенно не повлиял.

А повлияла ли ситуация на планы развития компаний?

Безусловно: это же гигантский бизнес, который смотрит в будущее, рассчитывает не только выжить, но и получать прибыль. Как результат — возросшая активность, причем заявляют к строительству не только жилье, но и промышленные объекты. Например, за прошедший год почти вдвое увеличилось количество объектов промышленного назначения: сейчас одобрено 5,3 млн квадратных метров.

Расскажите о наиболее значимых и интересных проектах.

К примеру, в Отрадном появится производство площадью 10 тыс. «квадратов» по пошиву форменной и гражданской одежды, а в Зеленограде планируется разместить мебельное производство площадью 18 тыс. кв. м. К промышленным площадям относятся также промзоны, которые будут реорганизованы в рамках комплексного развития территорий.

Есть ли проекты, связанные с производством непосредственно материалов?

Конечно, и это дает нам основу для еще большей уверенности в будущем. Например, осенью в рамках рабочей группы Градостроительной комиссии Москвы было принято решение о возведении в деревне Красная Пахра цеха площадью 4,5 тыс. «квадратов» по переработке древесины и производству мебели. А на Машкинском шоссе инвестор сможет построить цеха по производству деревянных фанерованных панелей, под эти цели город выделил ему участок, суммарная площадь объекта составит 3,3 тыс. кв. м. Причем материалы, которые планируется здесь выпускать, могут применяться во многих отраслях — от строительства до производства одежды и обуви.

Еще одно крупное производство стройматериалов появится на Балаклавском проспекте, для этого инвестору также предоставлен участок; площадь объекта может составить 24,7 тыс. кв. м.

Если говорить о более крупных формах — кто из российских компаний имеет собственные эффективные домостроительные комбинаты и планы по их развитию?

Серьезными мощностями по производству собственных стройматериалов обладают такие крупные застройщики, как ПИК, ФСК, «Крост», «МонАрх» и ряд других. Причем практически все эти производства обслуживают строительство не только своих объектов, но и внешних заказчиков.

Спрос всегда рождает предложение, поэтому сейчас наступило время, когда отечественное производство — в данном случае производство стройматериалов — имеет возможность расшириться и занять определенную нишу.

И надо заметить: такие инициативы действительно есть. Например, в этом году на заседании Градостроительно-земельной комиссии было одобрено предоставление «Кросту» четырех земельных участков площадью примерно 36 га для строительства производственного комплекса по выпуску стройматериалов. Кроме того, еще четыре участка площадью около 28 га были предоставлены компании «Гранель» для строительства четырех производственных комплексов, два из которых предназначены для выпуска профильной продукции.

Анастасия ПЯТОВА, председатель Москомстройинвеста:

«В рамках КРТ столичные власти рассматривают сегодня и реализацию в городе инвестпроектов по созданию производств стройматериалов»

Авторы: Антон МАСТРЕНКОВ

Номер публикации: №50 30.12.2022

3 января откроется движение через Амур по понтонному мосту Амурзет – Лобэй (КНР)

Достроенный китайцами на этой неделе мост признан соответствующим нормативам, действующим в РФ, сообщил Росгранстрой. Движение по мосту будет открыто 3 января. Переправа будет действовать около трёх месяцев – с января по март, до наступления тепла. Использоваться она будет только в светлое время суток и только для грузоперевозок. Отмечается, что понтонный мост в этом районе позволит снять ограничения по тоннажу для транспортных средств и сократить время доставки грузов. Через новый мост смогут проезжать машины грузоподъемностью до 44 тонн.

Расписание работы пункта пропуска «Амурзет»: 6 дней в неделю с 9:30 до 17:30.

Въезд автотранспорта на пункт до 17.00.

Заявление МИДа Китая - «Добро пожаловать» или «посторонним въезд воспрещён»?

МИД КНР опубликовал «Уведомление о временных мерах (трансграничных) перемещений китайских и иностранных граждан», сообщило Торговое представительство России в Китае. С 8 января 2023 года для въезда в КНР потребуется только отрицательный результат ПЦР-теста, выполненного за 48 часов. «Те, у кого отрицательный результат, могут приехать в Китай, не обращаясь за кодом здоровья в наше посольство или консульство за границей, и заполнить результат в карточке пограничной декларации здоровья», – прокомментировал новые правила въезда представитель МИД КНР Ван Вэньбинь. При этом обязательных ранее ПЦР-тестирования всех прибывших и 5-дневных карантинов при въезде уже не будет, только стандартный санитарный пограничный контроль. Но требование вакцинации остаётся в силе (допускается «Спутник V»).

Кроме того, предусматривается облегчение визового режима, в том числе по рабочим, деловым, студенческим, гостевым (к родственникам) и транзитным визам (для поездок в третьи страны). Подчеркнём, что туристические визы (в т.ч. «визы по прибытию») пока даже не планируется начать выдавать (граждане РФ могут въехать без визы только в Гонконг или Макао). Возможно, что это изменится уже через месяц. Но на данный момент все пункты пропуска на границе Китая с РФ работают только на грузовом направлении.

Также с 8 января китайская таможня отменяет все проверки на коронавирус охлаждённых и замороженных импортных товаров.

Рыбной отрасли Индонезии поставили годовую планку экспорта

Правительство Республики Индонезия поставило задачу рыбному хозяйству страны — заработать в общей сложности 7,6 млрд долларов на экспорте за 2023 г. Ожидается, что по итогам текущего года показатель достигнет 6,2 млрд долларов.

С января по ноябрь общая стоимость поставок рыбы и морепродуктов Индонезии на внешние рынки достигла 5,71 млрд долларов, пишет газета Jakarta Globe. Она приводит данные Министерства рыболовства и морских дел: за 11 месяцев рыбный экспорт в Соединенные Штаты составил 2,15 млрд долларов, в Китай — 1,02 млрд долларов, в Японию — 678 млн долларов, в страны АСЕАН — 651 млн долларов и в Евросоюз – 357,12 млн долларов.

Отмечено, что значительная доля поставок в США пришлась на креветку, на ней было заработано 1,33 млрд долларов. По словам министра рыболовства Сакти Вахью Тренггоно, спрос на этот морепродукт в мире составил 30 млрд долларов. Поэтому в Индонезии надеются производить 2 млн тонн креветки к 2024 г. С этой целью в стране планируется создать 1 тыс. га современных креветочных прудов.

Главными объектами рыболовства республики министр назвал тунца, каракатицу, голубого краба-плавунца и осьминога. Говоря об аквакультуре, помимо креветки он обратил внимание на выращивание крабов и водорослей, сообщает корреспондент Fishnews.

Кроме того, Сакти Вахью Тренггоно рассказал о планах правительства по созданию сети деревень, занимающихся аквакультурой. По словам министра, в стране уже есть деревни, где выращивают пангасиуса и водоросли, а в будущем появятся и поселения, специализирующиеся на креветке.

По информации Jakarta Globe, в третьем квартале индонезийская рыбная отрасль произвела в совокупности 18,45 млн тонн продукции. Из них 5,97 млн тонн приходится на вылов в естественной среде и 5,57 млн тонн — на аквакультуру. Оставшиеся 6,9 млн тонн — это производство водорослей.

Fishnews

Российско-китайские переговоры

Владимир Путин в режиме видеоконференции встретился с Председателем Китайской Народной Республики Си Цзиньпином.

Начало российско-китайских переговоров

В.Путин: Добрый день, уважаемый Председатель Си Цзиньпин, дорогой друг!

Очень рад Вас приветствовать и видеть.

У нас с Вами складывается очень хорошая традиция – в конце года говорить по видеосвязи, подводить итоги работы и намечать планы дальнейшего развития российско-китайских отношений, российско-китайского стратегического партнёрства, обмениваться мнениями по наиболее острым международным вопросам.

Но прежде всего позвольте ещё раз поздравить Вас и всех китайских друзей с успешным проведением XX съезда Компартии, а Вас лично ещё и с переизбранием на пост Генерального секретаря ЦК КПК. Под Вашим руководством и при лидирующей роли КПК обеспечивается устойчивое социально-экономическое развитие страны, укрепляются её позиции на мировой арене. От всей души желаю Вам и всему дружественному Китаю новых успехов.

В условиях усиливающейся геополитической напряжённости возрастает значимость российско-китайского стратегического партнёрства как стабилизирующего фактора. Наши отношения достойно выдерживают все испытания, демонстрируют зрелость и устойчивость, продолжают динамично расширяться. Как мы с Вами уже отмечали ранее, эти связи являются наилучшими за всю историю, представляют собой образец сотрудничества крупных держав в XXI веке.

В течение года мы поддерживали с Вами регулярный диалог: обстоятельно беседовали в олимпийском Пекине, на полях саммита ШОС в Самарканде, неоднократно говорили по телефону.

Активно идут контакты и на других уровнях. Только за последний месяц прошли два крупных мероприятия: 27-я регулярная встреча глав правительств и визит в Пекин председателя партии «Единая Россия» Дмитрия Анатольевича Медведева, ставший первым контактом лидеров правящих партий двух стран после съезда КПК. Он доложил мне и о тёплом приёме, который ему был оказан, и о состоявшейся у Вас с ним содержательной беседе, разговоре.

В наступающем году интенсивные двусторонние обмены продолжатся. Не сомневаюсь, что и мы найдём с Вами возможность встретиться лично. Ждём Вас, уважаемый господин Председатель, дорогой друг, весной следующего года с государственным визитом в Москву. Это продемонстрирует всему миру прочность российско-китайской связи по ключевым вопросам, станет главным политическим событием года в двусторонних отношениях.

Несмотря на неблагоприятную внешнюю конъюнктуру, нелегитимные ограничения и прямой шантаж со стороны некоторых стран Запада, России и Китаю удалось обеспечить рекордно высокие темпы роста взаимного товарооборота. По итогам года он увеличится примерно на 25 процентов. При такой динамике установленную нами к 2024 году целевую планку в 200 миллиардов долларов мы сможем достигнуть досрочно.

На беспрецедентные объёмы вышли поставки энергоносителей, ведётся совместная работа над созданием мощностей в сфере добычи и переработки углеводородов. По итогам этого года Россия стала одним из лидеров по экспорту в Китай нефти.

Уже сегодня мы на втором месте по поставкам трубопроводного газа в Китай и на четвёртом – по объёму ввозимого СПГ. По восточному маршруту к 1 декабря направлено 13,8 миллиарда кубических метров, причём в декабре превышение суточных контрактных обязательств достигало 18 процентов. В следующем году ещё больше нарастим объёмы прокачки.

Отмечаем значительный рост в торговле продукцией агропромышленного комплекса. В январе–ноябре товарооборот увеличился на 36 процентов, достигнув шести миллиардов долларов.

Реализованы знаковые проекты в сфере транспортной инфраструктуры. Впервые за всю историю наших отношений на пограничной реке Амур появились постоянные мосты: 10 июня открыт автомобильный мост Благовещенск – Хэйхэ, а 16 ноября – железнодорожный мост Нижнеленинское – Тунцзян.

Восстанавливаются гуманитарные обмены. На днях в Чанчуне завершились третьи российско-китайские зимние молодёжные игры. Это одно из центральных событий в рамках проходящих тематических Годов сотрудничества в области физической культуры и спорта России и Китая. Игры были организованы на самом высоком уровне, ещё раз подтвердили: спорт – это всеобщее достояние, а международные состязания должны примирять людей, дарить им радость и чувство единения, а не использоваться в сиюминутных политических целях.

И конечно, особое место во всём комплексе российско-китайского сотрудничества, наших отношений занимает военное и военно-техническое сотрудничество, которое способствует обеспечению безопасности наших стран и поддержанию стабильности в ключевых регионах. Нацелены укреплять взаимодействие между вооружёнными силами России и Китая.

Координация Москвы и Пекина на международной арене, в том числе в рамках Совета Безопасности ООН, Шанхайской организации сотрудничества, БРИКС, «Группы двадцати», служит формированию справедливого, основанного на международном праве миропорядка. Мы с вами одинаково смотрим на причины, ход и логику происходящей трансформации глобального геополитического ландшафта, в условиях беспрецедентного давления и провокаций со стороны Запада отстаиваем принципиальные позиции и защищаем не только свои интересы, но и всех тех, кто выступает за подлинно демократичное мироустройство и право стран свободно определять свою судьбу.

Уважаемый господин Председатель, хотел бы поздравить Вас и всех китайских друзей с наступающим Новым, 2023 годом и приближающимся Новым годом по китайскому календарю – Праздником весны. Позвольте пожелать Вам счастья и здоровья, а дружественному китайскому народу – мира и процветания.

Благодарю Вас.

Си Цзиньпин (как переведено): Уважаемый господин Президент Путин, мой дорогой друг!

Я очень рад вновь Вас видеть.

Проведение видеоконференции с Вами в преддверии Нового года уже стало доброй традицией между нами. В этом году мы с Вами провели две очные встречи, неоднократно разговаривали по телефону. Находимся в тесном, стратегическом контакте.

После успешного проведения XX всекитайского съезда Компартии Китая Вы незамедлительно направили телеграмму с горячими поздравлениями. За это Вам очень признателен.

Под нашим совместным руководством китайско-российское всеобъемлющее партнёрство и стратегическое взаимодействие в новую эпоху демонстрируют зрелость и стрессоустойчивость.

Внутренний потенциал и особые ценности двустороннего сотрудничества всё больше дают о себе знать. В январе–ноябре этого года наш товарооборот превысил 170 миллиардов долларов США. Это выше показателя за весь прошлый год.

Оптимизируется и интегрируется наше инвестиционное сотрудничество. Взаимодействие в области энергетики играет роль краеугольного камня. Устойчиво реализуется целый ряд совместных проектов в приоритетных отраслях, набирает обороты межрегиональное сотрудничество. Уплотняются культурно-гуманитарные обмены. Ритмично продвигаются мероприятия в рамках Годов [российско-китайского] сотрудничества в области физической культуры и спорта. Укрепляются общественные основы нашей дружбы. Я выражаю удовлетворение такими результатами.

Перед лицом непростой и далеко не однозначной международной обстановки мы готовы наращивать с Россией стратегическое взаимодействие, предоставлять друг другу возможности развития, быть глобальными партнёрами на благо народов наших стран и в интересах стабильности во всём мире.

Господин Президент, сейчас я хочу с Вами перейти к обсуждению двусторонних отношений и актуальных, интересующих вопросов на регулярной основе.

Казахстан занял 53-е место из 193 стран по объему ВВП

Самая крупная экономика мира - США.

Самат Бейсембаев

ВВП Казахстана по итогам 2022 года составил 224,3 млрд долларов, передает Liter.kz со ссылкой Finance.kz.

Таким образом, Казахстан расположился на 53-м месте из 193 стран, между Перу и Грецией.

Примечательно, что в текущем году Индия опередила Великобританию и вошла в пятерку.

Десятка самых крупных экономик мира:

США – 25,03 трлн долларов.

Китай – 18,32 трлн.

Япония – 4,3 трлн.

Германия – 4,03 трлн.

Индия – 3,4 трлн.

Великобритания – 3,1 трлн.

Франция – 2,7 трлн

Канада – 2,2 трлн.

Россия – 2,1 трлн.

Италия – 1,9 трлн.

В целом более 50% мировой экономики контролируют пять стран, первая десятка – 66%, а первые 25 стран – более 84% мирового ВВП.

Россия, Китай, Иран и КНДР не справились с ролью, которую им отвели США

Давид Нармания

В Южной Корее обеспокоились решением Японии радикально увеличить военные расходы. Согласно принятой в этом месяце Стратегии национальной безопасности, к 2027 году Токио намерен удвоить финансирование Сил самообороны, доведя его до положенных для членов НАТО — американских союзников в другой части света — показателей в два процента ВВП. Это сделает японскую армию третьей по финансированию в мире. В общей сложности за пять лет правительство Фумио Кисиды намерено потратить на эти цели 322 миллиарда долларов.

Пока что тревогу Сеула со страниц крупнейшего англоязычного издания в стране The Korea Herald выражают политологи. Однако сомневаться в том, что подобные мысли посещают и руководство страны, не приходится: исторически отношения двух стран складывались настолько непросто, насколько это возможно.

Если и есть тема, где взгляды жителей Южной Кореи совпадают с их северными братьями, то это оценка японской оккупации полуострова в период с 1910 по 1945 год. Правление назначавшихся из Токио генерал-губернаторов действительно стало одной из самых мрачных страниц в корейской истории — здесь и вынужденный отказ от традиционных имен и принятие имен по японскому образцу, и существенные ограничения в использовании родного языка, в том числе запрет изданий на корейском, и принуждение местных жительниц к работе в полевых борделях, сопровождавших японскую армию. И никакими экономическими успехами, которых удалось достичь в то время, такие воспоминания не перебить.

Оттого в Сеуле и воспринимают ремилитаризацию Японии, которая открыто говорит о планах стать ракетной супердержавой и теперь допускает нанесение упреждающего удара, с опасением. Особенно остро это воспринимается на фоне недавнего инцидента с северокорейскими беспилотниками: пять дронов вторглись в воздушное пространство страны, одному из них удалось долететь до столичного пригорода. При этом четыре впоследствии исчезли с радаров, а один спокойно вернулся в КНДР. Военные засекли их с большим опозданием и не смогли поразить ни одного. Безусловно, в противоракетной обороне и защите от дронов есть определенные различия, но подобные события определенно не внушают спокойствия жителям страны.

Конечно, Токио спешит заверить всех в том, что увеличение военных расходов вызвано исключительно успехами Пхеньяна в развитии его ракетной программы. Но Сеул в это верить не спешит. А ведь обе страны — очень важные союзники Вашингтона в регионе, первый рубеж в противостоянии с КНДР и Китаем.

И вот это все более вероятное охлаждение отношений двух важных для США партнеров в регионе становится симптоматичным для внешней политики Белого дома.

Американское руководство традиционно использовало внешние угрозы для консолидации своих союзников, однако в мире, который становится более многомерным, это делать все сложнее. Более того, с аналогичной проблемой Штаты сталкиваются не только в Восточной Азии.

Так, о суровую реальность противоречий разбиваются усилия по объединению южного фланга НАТО — споры между Турцией и Грецией нарастают и рискуют вылиться в вооруженный конфликт между двумя членами альянса.

Еще острее эта проблема встает на Ближнем Востоке: попытка подружить Израиль и Саудовскую Аравию на фоне их общего противостояния с Ираном оказалась настолько провальной, что Эр-Рияд фактически сошел с американской орбиты и постепенно превращается в самостоятельного регионального игрока, который выстраивает очень тесные отношения с Москвой и Пекином.

Однако наиболее болезненно этот процесс проходит в Европе — все чаще здесь задаются вопросом, стоит ли затрачиваемых усилий поддержка Киева. Российская угроза, с помощью которой Вашингтон пытается удержать союзников под своим контролем, понимается в каждой стране по-разному. И речь не только о традиционных европейских противоречиях в треугольнике Берлин — Париж — Лондон. Настоящим примером того, как надо отстаивать свой суверенитет, стала Венгрия, которая делает все, чтобы не поступиться им ради эфемерного лозунга о "защите демократии".

А вот Германия, Франция и Британия в этом плане действуют куда более скованно. В то же время здесь стоит отметить, что Британия при Риши Сунаке и Британия при Борисе Джонсоне по-разному ведут себя на Украине. Да и Эммануэль Макрон параллельно с заверениями о поддержке Киева не стесняется говорить о нарастающей опасности зависимости от США. По обе стороны Ла-Манша понемногу вспоминают о собственных интересах.

Зато герр Шольц являет собой хрестоматийный пример безволия. Пожалуй, в немецкой истории сложно найти период, когда роль Германии снижалась бы такими темпами без поражения в войне. Мощнейшая экономика и самая влиятельная страна Евросоюза, лишившись доступа к дешевым российским ресурсам, уступает нажитое непосильным трудом место Польше. Всему этому немецкое правительство могло бы помешать, но канцлеру не хватает духу называть черное черным, белое белым, а теракт на "Северных потоках" терактом.

Однако возможность исправить ситуацию у Берлина еще есть. Все-таки национальные интересы — вещь куда более постоянная, чем правительства.

И вот это осознание собственных национальных интересов из очагового явления приобретает системный размах. А умение их отстаивать станет одним из ключевых факторов успеха в эпоху турбулентности, в которую вступает мир.

В КИТАЕ ЗАВЕРШЕН НАБОР УЧАСТНИКОВ КЛИНИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ ОРИГИНАЛЬНОГО РОССИЙСКОГО ПРОЛГОЛИМАБА

В Китайской Народной Республике завершился набор участников клинических исследований оригинального российского иммуноонкологического препарата с международным непатентованным наименованием пролголимаб. В ходе исследований DOMAJOR и FERMATA изучаются эффективность и безопасность препарата в терапии пациентов с немелкоклеточным раком легкого (НМРЛ) и раком шейки матки (РШМ).

Исследования проводит совместное предприятие биотехнологической компании BIOCAD и Shanghai Pharmaceuticals Holding — SPH-Biocad (HK) Ltd.

Участие в клиническом исследовании DOMAJOR на территории Китая принимают пациенты с немелкоклеточным раком легкого, в исследовании FERMATA — пациенты с распространенным раком шейки матки. КИ пройдут в строгом соответствии с международными стандартами.

Отметим, исследования на территории КНР являются частью международной программы исследований пролголимаба. Помимо Китая исследование DOMAJOR также ведется в странах Евросоюза и в России, FERMATA — в России.

Пролголимаб — первый российский оригинальный PD-1 ингибитор класса IgG1 c модифицированным Fc-фрагментом, представляющий собой моноклональное антитело. Механизм действия препарата направлен на восстановление способности Т-лимфоцитов распознавать и уничтожать злокачественные клетки, в результате чего иммунная система человека снова начинает бороться с опухолью. В настоящее время препарат зарегистрирован в России и Республике Беларусь для терапии одного из наиболее агрессивных видов рака — метастатической или нерезектабельной меланомы.

По результатам исследований SPH-Biocad (HK) Ltd планирует подать досье на получение регистрационного удостоверения препарата пролголимаб на территории Китайской Народной Республики. Также компания получила разрешение от регулятора КНР на проведение клинических исследований оригинального российского препарата с международным непатентованным наименованием нетакимаб. Участие в исследованиях примут здоровые добровольцы и пациенты с активным анкилозирующим спондилитом и среднетяжелым и тяжелым бляшечным псориазом.

Народная империя

фрагменты из книги "Рождение СССР"

Владимир Анищенков

С первых дней своего образования советские республики стали заключать двусторонние договоры между собой, но чаще всего с Россией. Как правило, эти соглашения носили всесторонний характер и диктовались насущными потребностями данного времени.

В 1922 году сложный, противоречивый подготовительный процесс объединения советских республик в единое государство получил своё логическое завершение.

Первый Всесоюзный съезд Советов

В Большом театре 30 декабря открылся Первый Всесоюзный съезд Советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов. Из двух тысяч двухсот делегатов одна тысяча семьсот представляли РСФСР, триста шестьдесят — Украину, девяносто — Закавказскую федерацию и тридцать — Белоруссию. 90% делегатов были большевиками. Остальные: левые социал-федералисты Кавказа, анархисты, члены еврейской социал-демократической партии, представители других партий и общественных организаций.

Почётным председателем съезда был избран Владимир Ильич Ленин, который из-за обострившейся болезни не смог участвовать лично. Председательствовал Михаил Иванович Калинин, председатель ВЦИК РСФСР.

Основным докладчиком по главным вопросам — обсуждению Декларации и Договора об образовании СССР — был И.В. Сталин.

Накануне на конференции полномочные представители делегаций России, Украины, Белоруссии и Закавказья предварительно обсудили оба документа.

Представляя Декларацию об образовании Союза Советских Социалистических Республик, Иосиф Виссарионович сказал: «Со времени образования советских республик государства мира раскололись на два лагеря: лагерь капитализма и лагерь социализма.

Там, в лагере капитализма, - национальная вражда и неравенство, колониальное рабство и шовинизм, национальное угнетение и погромы, империалистические зверства и войны.

Здесь, в лагере социализма, - взаимное доверие и мир, национальная свобода и равенство, мирное сожительство и братское сотрудничество народов…

Только благодаря этим обстоятельствам удалось советским республикам отбить нападения империалистов всего мира, внутренних и внешних».

Обрисовав сложившееся положение, Иосиф Виссарионович предложил: «Все эти обстоятельства повелительно требуют объединения советских республик в одно союзное государство, способное обеспечить и внешнюю безопасность, и внутреннее хозяйственное преуспеяние, и свободу национального развития народов». Чтобы «разбить и ликвидировать разруху», Сталин считал необходимым сложить силы всех советских республик: «необходимо все финансовые и экономические возможности республик бросить на дело восстановления основных отраслей нашей промышленности. Отсюда необходимость объединения советских республик в одно союзное государство».

Обосновывая такое предложение, народный комиссар по делам национальностей Сталин сказал: «Воля народов советских республик, собравшихся недавно на съезды своих Советов и единодушно принявших решение об образовании Союза Советских Социалистических Республик, служит надёжной порукой в том, что Союз этот является добровольным объединением равноправных народов, что за каждой республикой обеспечено право свободного выхода из Союза, что доступ в Союз открыт всем социалистическим советским республикам, как существующим, так и имеющим возможность возникнуть в будущем, что новое союзное государство явится достойным увенчанием заложенных ещё в октябре 1917 года основ мирного сожительства и братского сотрудничества народов, что оно послужит верным оплотом против мирового капитализма и новым решительным шагом по пути объединения трудящихся всех стран в Мировую Социалистическую Советскую Республику».

Как видим, Мировая Советская Республика тогда представлялась реальной, и это предположение сильно изменило предлагаемый способ объединения.

Отвечая на упрёки в адрес большевиков, Сталин говорил: «Нас, коммунистов, часто ругают, утверждая, что мы неспособны строить. Пусть история Советской власти за пять лет её существования послужит доказательством того, что коммунисты умеют также и строить. Пусть сегодняшний съезд Советов, призванный утвердить Декларацию и Договор о Союзе Республик, принятые вчера конференцией полномочных делегаций, пусть этот союзный съезд покажет всем тем, кто ещё не потерял способность понимать, что коммунисты умеют так же хорошо строить новое, как они умеют хорошо разрушать старое».

Создание единого Советского государства подтверждает слова Сталина об умении коммунистов-большевиков строить.

При этом особенно важно отметить, что СССР, по сути, стал восстановлением исторической России. К 1946 году Россия в облике СССР вернулась к границам империи 1903 года. Были возвращены Южный Сахалин, Курильские острова, Литва, Латвия, Эстония, Тува, Молдавия-Бессарабия, а также западно-украинские и западно-белорусские земли.

Не удалось вернуть только польские и финские окраины (здесь уместно будет напомнить, что Царство Польское и Великое княжество Финляндское, находясь в составе Российской империи, сохраняли некоторые элементы государственности).

Договор о создании Союза Советских Социалистических Республик

В Договоре о создании Союза Советских Социалистических Республик закреплено: «Российская Социалистическая Федеративная Советская Республика (РСФСР), Украинская Социалистическая Советская Республика (УССР), Белорусская Социалистическая Советская Республика (БССР) и Закавказская Социалистическая Федеративная Советская Республика (ЗСФСР — Грузия, Азербайджан и Армения) заключают настоящий Союзный договор об объединении в одно союзное государство — «Союз Советских Социалистических Республик» — на следующих основаниях:

1. Ведению Союза Советских Социалистических Республик, в лице его верховных органов, подлежат:

а) представительство Союза в международных сношениях;

б) изменение внешних границ Союза;

в) заключение договоров о приёме в состав Союза новых республик;

г) объявление войны и заключение мира;

д) заключение внешних государственных займов;

е) ратификация международных договоров;

ж) установление систем внешней и внутренней торговли;

з) установление основ и общего плана всего народного хозяйства Союза, а также заключение концессионных договоров;

и) регулирование транспортного и почтово-телеграфного дела;

к) установление основ организации Вооружённых сил Союза Советских Социалистических Республик;

л) утверждение единого государственного бюджета Союза Советских Социалистических Республик, установление монетной, денежной и кредитной системы, а также системы общесоюзных, республиканских и местных налогов;

м) установление общих начал землеустройства и землепользования, а равно пользования недрами, лесами и водами по всей территории Союза;

н) общее союзное законодательство о переселениях;

о) установление основ судоустройства и судопроизводства, а также гражданское и уголовное союзное законодательство;

п) установление основных законов о труде;

р) установление общих начал народного просвещения;

с) установление общих мер в области охраны народного здравия;

т) установление системы мер и весов;

у) организация общесоюзной статистики;

ф) основное законодательство в области союзного гражданства в отношении прав иностранцев;

х) право общей амнистии;

ц) отмена нарушающих Союзный договор постановлений съездов Советов, Центральных исполнительных комитетов и Советов народных комиссаров союзных республик».

То есть, в ведение союзных органов переданы основные функции государства. И что особенно важно для сохранения целостности государства – союзные органы вправе отменить нарушающие Союзный договор постановления съездов Советов, Центральных исполнительных комитетов и Советов народных комиссаров союзных республик.

Для граждан союзных республик устанавливалось единое союзное гражданство.

За каждой из союзных республик сохранялось право свободного выхода из Союза. Но при этом изменение и дополнение Союзного договора подлежали исключительному ведению съезда Советов Союза Советских Социалистических Республик. Государство не может допускать решение своей участи на произвол отдельных лиц, как это произошло в декабре 1991 года в Беловежской пуще.

В Договоре установлено, что Верховным органом власти является съезд Советов Союза Советских Социалистических Республик, а в периоды между съездами — Центральный исполнительный комитет Союза Советских Социалистических Республик.

На съезде был определён первый состав всесоюзного ЦИК. Председателями были избраны главы республик: от РСФСР — Калинин Михаил Иванович, от Украинской ССР — Петровский Григорий Иванович, от Белорусской ССР — Червяков Александр Григорьевич, от ЗСФСР — Нариманов Нариман Наджаф оглы.

О том, насколько тщательно подходили создатели СССР к текстам Договора, говорит выступление на съезде М.В. Фрунзе при обсуждении докладов Сталина: «Над оглашённым перед вами текстом мы работаем уже давно. В основных чертах он был рассмотрен и принят на предшествующих национальных съездах: Украины, Закавказья и Белоруссии. Те основные моменты, которые были выдвинуты на этих съездах, легли в основу и настоящего предлагаемого вашему вниманию союзного договора. В дальнейшем эту работу продолжала конференция полномочных делегаций, избранных национальными съездами. Делегации внимательно рассмотрели все пункты, и это, конечно, является дополнительной гарантией того, что всё, предложенное сейчас вашему вниманию, обдумано и взвешено всесторонне. Тем не менее делегации нашли необходимым ввести ещё новые дополнительные гарантии того, чтобы принимаемый нами акт был действительно актом, устанавливающим безошибочно основы новых прочных взаимоотношений, позволяющих каждому государству, входящему в союз, выявить в интересах общего дела максимум энергии и самодеятельности».

М.В. Фрунзе предлагал «…органу, который будет избран, — Центральному исполнительному комитету союза, — поручить заняться его дальнейшей разработкой, его дальнейшим рассмотрением. Помимо этой работы ЦИКа Союза к ней должны быть ещё раз привлечены правительства национальных государств в лице их верховных органов. После того, как они рассмотрят его на основании этой дополнительной разработки, должно будет ввести в действие этот договор».

Выступления делегатов съезда передают умонастроения того времени. Приводим фрагменты некоторых из этих выступлений по стенограмме съезда.

«Председатель. Слово для приветствия имеет главнокомандующий всеми Вооружёнными силами республики т. Каменев. (Бурные и продолжительные аплодисменты. Крики: Да здравствует Красная Армия!)

Каменев. Т.т., Революционный Военный Совет Республики и совещание командующих войсками округов поручили мне передать горячий привет первому Съезду союза ССР.

Красная Армия среди прочих лозунгов особенно руководствовалась лозунгом братства среди освобождённых народов. (Аплодисменты). Этот лозунг служил ей особым импульсом. Настоящий союз Красная Армия рассматривает как воплощение этого братства. Красная Армия, как говорил здесь наркомнац т. Сталин, прекрасно видит, что делается в капиталистическом мире, какая там разгорается вражда, и, наоборот, Красная Армия прекрасно видит то, как крепнет братский союз среди советских республик».

Председатель. Слово от пролетариата закавказских республик имеет бакинский рабочий т. Киров.

Киров: «… Может быть, тогда они (всё ещё спящий в большинстве европейский пролетариат) услышат, что настал, наконец, такой момент, когда надо тряхнуть проклятую капиталистическую землю так, чтобы всё наносное, всё, что гнуло нас в течение веков, было бы сброшено в бездну истории. И на этом новом румяном, красном, революционном земном шаре мы, трудящиеся, родившиеся в жалких хижинах, постепенно дружными стройными рядами пойдём с великим гимном Интернационала из этих жалких хижин в волшебные дворцы».

Т. Одинец, крестьянин Черниговской губернии: «… Мы, трудовой народ селянский, говорим: на этом месте мы положим камень, на котором будет построено здание пролетариата со всего света, и никогда никто этот камень не сдвинет, потому что над этим камнем мы поставим великого ангела хранителя всех интересов трудового народа — т. Ленина». (Аплодисменты).

От имени Интернационала выступил товарищ Коларов: «Коммунистический Интернационал обращается к рабочим и крестьянам ССР и говорит: т.т., глубже пашите вашу ниву, стройте солидно ваше советское здание, положите гранитный фундамент под ваш союз ССР, ибо скоро трудящиеся массы всего мира достроят вместе с вами величественное здание союза советских социалистических республик всего мира.

Да здравствует союз ССР Европы и Азии! Да здравствует мировой СССР!» (Аплодисменты).

Надежду на расширение Союза выразил представитель Бухарской народной советской республики, назир просвещения Кары-Иолдаш-Булатов: «…если не теперь, то в будущем, даже в скором будущем, они смогут войти в этот союз советских республик. (Аплодисменты). Бухарская республика и бухарские крестьяне всеми силами, сколько только сумеют и насколько будет возможно, будут поддерживать союзную республику, потому что Бухарская республика и бухарский народ не могут отдельно существовать — как политически, так и экономически. Поэтому он надеется, что Российская советская республика и союз советских республик, которые поддерживали Бухарскую республику, и в дальнейшем не оставят в тяжёлый момент. Да здравствует союз советских республик! Да здравствует мировой республиканский съезд всего мира!»

До мировой советской республики никто из участников съезда не дожил. Она так и не была создана. По масштабу так можно было бы назвать послевоенное объединение стран социалистического содружества. Враги называли его социалистическим лагерем. Соцстраны не составляли единого государства, но смогли образовать мощные межгосударственные объединения: Совет экономической взаимопомощи и Варшавский Договор (военный союз).

* * *

Столицей Союза Советских Социалистических Республик была названа Москва. Это означало признание России центром нового государства. Местом выработки и осуществления общегосударственной политики стал сакральный город русской цивилизации.

В Московском Кремле расположились органы власти СССР, в том числе и первое Советское правительство. Оно было утверждено на второй сессии ЦИК СССР 6 июля 1923 года. Председателем Совнаркома СССР был утверждён В.И. Ленин, заместителями председателя: Л.Б. Каменев, А.И. Рыков, А.Д. Цюрупа, В.Я. Чубарь, Г.К. Орджоникидзе, М.Д. Орахелашвили. Народными комиссарами общесоюзных наркоматов были назначены: Г.В. Чичерин — по иностранным делам, Л.Д. Троцкий — по военным и морским делам, Л.Б. Красин — внешней торговли, Ф.Э. Дзержинский — путей сообщения.

Договором о создании Союза были также утверждены государственные символы страны.

Государственный флаг

Государственный флаг СССР — официальный символ Союза Советских Социалистических Республик.

Большая Советская энциклопедия объясняет: «Красный цвет флага — символ героической борьбы советского народа, руководимого КПСС, за построение социализма и коммунизма; серп и молот означают незыблемый союз рабочего класса и колхозного крестьянства. Красная пятиконечная звезда на флаге СССР — символ конечного торжества идей коммунизма на пяти континентах земного шара».

А теперь рассмотрим государственный флаг детально.

Красный флаг давно стал символом революционной борьбы. Не удивительно, что в Советской России он был принят в качестве государственного. Удивительно то, что революционный цвет прекрасно сочетается с излюбленным цветом русского народа. Посмотрите на произведения народного искусства – там преобладает цвет зари, особенно в народной вышивке. Русские мужики щеголяли на праздники в красных рубахах. О красном сарафане слагали песни.

На миниатюрах рукописных книг Древней Руси мы тоже встречаем множество красных стягов, сопровождающих воинство. На миниатюре, изображающей походное войско князя Андрея Боголюбского, явно видны три стяга, два из них - красные.

В описании великого стяга Ивана IV читаем: «Построено оно из китайской тафты с одним откосом. Середина лазоревая (светло-синяя), откос сахарный (белый), кайма вокруг полотнища брусничного цвета, а вокруг откоса – макового».

В XVII веке царь Алексей Михайлович ходил на Смоленск, Вильно и Ригу под большим знаменем из тафты багряного цвета.

Красный цвет и красный флаг вполне традиционны для России. И хотя официальная пропаганда этого не замечала, но в душе народной они легко увязывались.

Победа в Великой Отечественной войне была одержана под красным флагом. И с тех пор Красное знамя Победы стало символом, святыней народной.

Пятиконечная звезда

Происхождение пятиконечной звезды гораздо древнее любых оккультных символов. Она обозначала небесные светила в древнем Шумере, в Египте и у американских индейцев. До сего дня звёзды небесные мы рисуем, как правило, пятиконечными.

В философии Древнего Китая считалось, что она изображает взаимодействие пяти основных элементов: огня, земли, металла, воды и дерева.

Пифагор утверждал, что такая звезда представляет собой математическое совершенство, так как скрывает в себе золотое сечение.

Пятилучевая звезда схематично обозначает человека с вытянутыми в стороны руками и расставленными ногами. Соединение лучей зримо обозначает гармонию.

Кстати, пятиконечные звёзды красовались на офицерских и генеральских погонах Императорской Русской армии. После революции погоны со звёздами сохранились в белогвардейских частях. В Красную Армию погоны вернулись только в 1943 году.

Красная звезда как символ Красной Армии была предложена Военной коллегией. Создателем эмблемы был командующий Петроградским военным округом унтер-офицер К.С. Еремеев. Первоначально «Значок красноармейца» носился на груди. Затем переместился на головной убор вместо кокарды, в том числе на легендарную «будёновку».

Рубиновые пятиконечные звёзды заменили на кремлёвских башнях двуглавых орлов и стали символом Советского Союза.

Наряду с восьмиконечной звездой Богородицы, это древний библейский символ. Пентаграмма нередко встречается в оформлении православных храмов, построенных до 1917 года. Например, в Вифлеемском соборе Рождества Христова и в храме Спаса на Крови в Санкт-Петербурге.

Православный человек, нанося на себя крестное знамение, прорисовывает в воздухе пятиконечную звезду.

Серп и молот

А вот перекрещенные серп и молот – это уже советское творчество. Хотя попытки создать символику рабочего движения предпринимались ранее, всё начиналось с молота, который стал символом людей труда. Серп в российской геральдике присутствовал на гербах некоторых городов.

Первым вариантом малого советского герба были плуг и молот, он использовался в РККА, но был громоздким.

В итоге утвердился символ перекрещенных серпа и молота. Его предложил художник Е.И. Камзолкин для оформления Замоскворецкого района Москвы к Первомайским торжествам.

Этот символ оказался настолько удачным, что вскоре стал изображаться на государственном флаге, государственных учреждениях и документах. Вспомним «Молоткастый, серпастый советский паспорт» Владимира Маяковского.

Серп и молот, по замыслу, олицетворяли союз рабочего и крестьянина. Наглядно этот союз воплотился в самой знаменитой советской скульптуре «Рабочий и колхозница». Со временем символ стал олицетворением всего советского. Недаром наши бывшие республики после бегства из Союза запретили его изображения в угаре антисоветской борьбы.

Однако, несмотря на активное искоренение советской символики, серп и молот сохранились в эмблемах «Аэрофлота», телеканала «Ностальгия», на флагах некоторых российских городов и областей. Элементы государственного флага СССР присутствуют на флаге командующего флотом России.

А в Приднестровье сохранена вся советская символика на государственном флаге и гербе: звезда, серп и молот.

Государственный герб

Герб вбирает в себя символические обозначения идеологии. Национальный герб есть цивилизационный код страны и при этом — показатель уровня культуры народа.

Герб СССР создавался несколько месяцев. Его предтечей был герб РСФСР, который воплотил идеи строительства нового мира, для этого использовались традиционная и новая символика. Окончательный вариант Герба РСФСР создал известный скульптор и график Н.А. Андреев, выпускник Строгановского училища и Московского училища живописи, ваяния и зодчества, автор памятников Гоголю и Островскому. Николай Андреевич стал основоположником нескольких направлений в советском искусстве, в том числе Ленинианы. Графический портрет вождя украсил обложку партийного билета члена КПСС.

В первом Советском гербе были использованы принцип построения и некоторые элементы Большого государственного герба Российской империи: круг в виде растительных ветвей, картуш в центре. Но вместо гербов городов появилась лента с надписью «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» На картуше расположились серп и молот, освещённые солнцем.

Комиссия по разработке государственного герба и флага была создана осенью 1922 года на Гознаке. На конкурс было представлено несколько вариантов. Окончательную разработку было поручено провести заведующему художественно-репродукционным отделом Гознака, выпускнику кадетского корпуса, подполковнику корпуса военных топографов В.Н. Адрианову.

Как профессиональный картограф, Владимир Николаевич предложил внести изображение земного шара, олицетворяющего светлое будущее всего человечества. Один из первых вариантов герба с земным шаром сохранился на фасаде здания Центрального телеграфа.

Окончательный рисунок герба выполнил художник И.И. Дубасов. Иван Иванович — интереснейшая личность. Во время учёбы в Императорском Строгановском училище за иллюстрации к Евангелию он был награждён Пасхальной грамотой. В 1916 году Иван ушёл добровольцем на фронт. После революции многие десятилетия работал в Гознаке. Здесь он и создал окончательный вариант известного всему миру герба СССР.

На Союзном гербе в центре вместо фонового картуша был помещён земной шар с наложенными на него серпом и молотом. Колосья были обвиты лентой, на которой помещались надписи «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» на языках республик. Такая лента позволяла вписывать в герб надписи на языке новых участников Союза.

Можно добавить, что Иван Иванович разработал и денежные знаки советской республики. Сын художника вспоминал: «В рабочем столе отца всегда лежали — в качестве образцов — «катенька» и «петенька» (царские сторублёвка и пятисотенная с изображениями Екатерины II и Петра I). Он старался сохранить художественный стиль русских денег».

Те, кто успел пожить в советское время, прекрасно помнят рубли в жёлто-коричневой гамме, сине-голубые «пятёрки» и красные «червонцы», изукрашенные изящными вензелями и виньетками.

Иван Иванович Дубасов также разработал эскиз ордена Ленина, которым был награждён сам в 1945 году.

Официально герб и другие государственные символы Союза Советских Социалистических Республик были узаконены Конституцией, принятой II Съездом Советов, который проходил в Москве с 26 января по 2 февраля 1924 года.

Гимн

Национальный гимн на этот раз не был создан. В качестве государственного гимна использовали «Интернационал» Эжена Потье времён Парижской коммуны. «Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем мы наш, мы новый мир построим. Кто был ничем, тот станет всем». Отметим, что после Февральской революции в качестве государственного гимна использовалась «Марсельеза».

В 1943 году был создан государственный гимн СССР со словами:

Союз нерушимый республик свободных

Сплотила навеки Великая Русь.

Да здравствует созданный волей народов

Единый, могучий Советский Союз!

Славься, Отечество наше свободное,

Дружбы народов надёжный оплот!

Знамя советское, знамя народное

Пусть от победы к победе ведёт!

Отбор музыки и текста нового гимна длился несколько месяцев. В итоге остановились на мелодии А.В. Александрова «Гимн партии большевиков» и тексте С.В. Михалкова и Эль-Регистана.

И.В. Сталин внёс в текст правки, оставив нетронутыми слова «Великая Русь», которые, как считал Михалков, и привлекли внимание вождя к этому тексту. При Хрущёве в гимн вернули прославление партии. В первый год правления В.В. Путина был разработан уже третий вариант гимна на музыку Александрова с новыми словами Михалкова:

Россия — священная наша держава,

Россия — любимая наша страна.

Могучая воля, великая слава —

Твоё достоянье на все времена!

Славься, Отечество наше свободное,

Братских народов союз вековой,

Предками данная мудрость народная!

Славься, страна! Мы гордимся тобой!

Впервые новый гимн Советского Союза был исполнен в новогоднюю ночь на 1 января 1944 года. В окончательной редакции он был утверждён в апреле того же года.

Нынешний Российский гимн по традиции тоже был впервые исполнен в новогоднюю ночь на 2001 год. Он ежедневно вдохновляет нас словами:

Широкий простор для мечты и для жизни

Грядущие нам открывают года.

Нам силу даёт наша верность Отчизне.

Так было, так есть и так будет всегда!

Советский Союз – обновлённая империя

Подводя итог обзору событий, предшествующих созданию СССР, можно сделать вывод, что Советская власть под руководством большевиков смогла не только остановить распад страны, начавшийся после Февральского государственного переворота, но и оформить новое государство законодательно.

30 декабря 1922 года был подведён итог тяжелейшего этапа в истории нашей страны. После революции на российской земле образовалось множество государственных образований разных размеров и идеологических оттенков. Те из них, в которых укрепилась Советская власть, подписали Договор о создании Союза Советских Социалистических Республик. Это новое государство на старой территории вобрало в себя тысячелетний государственный опыт России и «разбуженную энергию масс». Это народное творчество, называемое энтузиазмом, сотворило чудеса во всех областях жизни. Разрушенная двумя войнами и интервенцией страна была восстановлена за удивительно короткий срок. В условиях международной изоляции было осуществлено всестороннее «импортозамещение» и проведена масштабная индустриализация.

Культура страны Советов, опять же, продолжив русские традиции, в условиях господствующей социалистической идеологии нашла соответствующие духу времени способы выражения. Ранее элитарные творческие профессии наполнились выходцами «из народа». Этот процесс в тонкой и возвышенной сфере человеческой деятельности протекал с большими сложностями, но в результате он кристаллизовался в новое явление мировой цивилизации, называемое у нас советской культурой, а за границей — по-прежнему русской.

Советский Союз был самой читающей страной в мире.

Сочетание традиций русской педагогики и нового взгляда на предназначение человека привело к созданию новой системы образования. На её основе была разработана и осуществлена программа начального, а затем и среднего всеобщего образования. Некоторые принципы советской образовательной системы и в наши дни используются во многих странах мира.

При всех колоссальных потерях Советский Союз сумел построить высокоразвитое, высококультурное и высоконравственное государство.

Одержав величайшую в своей истории победу в Великой Отечественной войне, он возвысился до статуса мировой сверхдержавы.

СССР показал новый путь развития цивилизации. Без наживы за счёт других, без грабежа колоний и собственного народа, покорения слабых и уничтожения аборигенов. Наоборот, Советский Союз проявил всемирную отзывчивость, характерную для русского народа, помогая всем нуждающимся. Конечно, руководство СССР в первую очередь заботилось о помощи странам народной демократии, но отказа не было никому.

Советские люди были убеждены, что всеобщее счастье нужно строить на всей земле. Это была всемирная миссия великого Советского Союза. В этом сказалась всемирность русской души.

Советы в России создавались народом, и Советская власть старалась осуществить его чаяния. Поэтому Советский Союз как продолжение Российской империи можно с полным основанием считать Народной Империей!

«РИА Новости». Руслан Давыдов: Запад может делать вид, что не покупает у нас нефть

Санкции обрушили торговую статистику России с Западом, но оборот товаров с дружественными станами по итогам 2022 года побьет все рекорды. Сколько времени требуется экспортерам, чтобы перестроить логистику после введения ограничений, как таможня справляется с возросшими потоками грузов на пунктах пропуска, и ждать ли очередей в праздничные дни на российско-грузинской границе, рассказал в интервью РИА Новости первый замглавы ФТС Руслан Давыдов. Беседовала Мила Кузьмич.

– Как мы знаем, на одном из самых знаменитых своими очередями пунктов пропуска через российскую границу – Верхнем Ларсе – недавно были открыты 12 новых линий. Проблемы там теперь решены? Очередей больше не будет?

– Мы в ежедневном режиме отслеживаем работу всех пунктов пропуска. Верхний Ларс, конечно, один из проблемных. На этом погранпереходе еще не завершен этап реконструкции, но уже введены полосы на въезд и на выезд для легкового транспорта. Они, безусловно, помогают ускорять пропуск транспортных средств. Нужно еще учитывать, что за пунктом пропуска находится тоннель. Если в этом тоннеле что-то происходит, мы уже помочь ничем не можем.

На сегодняшний день Верхний Ларс на въезд работает практически онлайн, а на выезд с российской стороны наблюдается наплыв грузовиков и, к сожалению, большая очередь. Все предыдущие годы очередь стояла в основном на въезд.

– Что везут?

– Идет торговля, через Верхний Ларс везут все виды товаров. Только за истекшие дни декабря через этот пункт пропуска убыло 257 тысяч тонн товаров. Это больше на 65%, чем за декабрь прошлого года. От нас везут зерно, муку и крупу, древесину и изделия из нее, топливо, стекло и так далее. И наша торговля идет, и транзит: много товара следует из Казахстана, из Средней Азии в Турцию, в Грузию, в Армению.

– Вы видите увеличение потоков и в ту, и в другую сторону?

– Может быть, к нам на въезд нет существенного превышения, а вот на выезд – серьезный рост. За сутки на выезд проходит 600 и более грузовиков.

– То есть, лыжники, которые поедут кататься в Гудаури, должны заложить время на очередь туда?

– Если бы можно было полностью разделить потоки, тогда, конечно, можно было бы более уверенно говорить про пропуск легковых автомобилей. Но этот пункт довольно узкий, и реконструкция еще не завершена.

Но у таможни в Верхнем Ларсе усилены смены, инспекционно-досмотровые комплексы работают. Вместе с пограничниками мы делаем все, чтобы максимально быстро и с соблюдением всех мер безопасности машины переходили границу. Если, как мы прогнозируем, поток грузовых машин в праздничные дни снизится, то и легковые будут побыстрее проходить границу.

– На границе с Азербайджаном тоже были заторы в этом году, там ситуация исправилась?

– На границе с Азербайджаном ситуация исправлена, вся работа ведется онлайн. На Яраг-Казмаляре – это самый загруженный и самый большой пункт пропуска – тоже ввели новые линии. Будем надеяться, что в следующем году и здесь, и в Верхнем Ларсе закончится реконструкция, а вместе с ней закончатся и проблемы.

Пиковые нагрузки на Яраг-Казмаляре, как и на Верхнем Ларсе, были в начале ноября: большое количество машин на выезд, и одновременно большой поток грузовиков на въезд. В определенный момент только на въезд к нам там скопилось 3,5 тысячи машин. Мы с пограничниками приняли экстренную программу – две недели работали, чтобы убрать эти очереди.

Сейчас проблем нет, две последние недели держимся: размеры очередей не достигают половины рабочего дня, рассасываются в пределах нескольких часов. А в настоящий момент, под Новый год, и вовсе под ноль.

– В новогодние праздники таможня будет работать, не останавливаясь?

– Мы работаем всегда: круглосуточно, без выходных. С февраля в ФТС работает оперштаб, на котором мы рассматриваем все текущие вопросы.

Например, в преддверии Нового года в Адлере повезли мандарины, сразу начались разговоры про очереди. Но вы посмотрите, сколько машин мы пропускаем: в этом году в декабре темпы ввоза мандаринов из Абхазии в полтора раза выше, чем в прошлом году.

Это тоже надо учитывать, а не только пробки, которые неизбежны во время таких наплывов, инфраструктура просто неспособна все потоки быстро пропустить. Вообще с дружественными странами у нас идет рост оборота, причем значительный: на 50%, даже на 200% с некоторыми странами, хороший рост по ЕАЭС.

– А если про недружественные страны говорить: насколько упал товаропоток с Европой по сравнению с концом прошлого года?

– С некоторыми странами Евросоюза товаропоток упал примерно на 50%: если со стороны Европы к нам заходило примерно три тысячи грузовиков, то теперь заходит порядка полторы тысячи в день, включая поток через белорусскую границу.

На белорусской границе пробки даже больше, чем у нас. Мы разговаривали с коллегами из Белоруссии – оказалось, дело в проблемной работе поляков и прибалтов.

– Они делают это специально?

– Ну вот, например, посмотрите, что происходит на Бурачках – это пункт пропуска в Псковской области, самый загруженный на границе России с Европой. Мы там готовы пропускать по 400 машин в день, а они пропускают к нам всего 200, в лучшем случае – 250. Обычно в эти дни, на католическое рождество, мы выходили в ноль – не было очередей вообще. Сейчас очередь составляет порядка 200-300 машин. Мы можем пропустить больше, но не пропускают они.

– Где вы видите больше проблем: на западных или на восточных направлениях?

– На восточной границе, на границе с Китаем, у нас наблюдается рост по всем видам транспорта даже по сравнению с доковидными временами: и в автомобильных пунктах пропуска, и в портах. Количество контейнеров под таможенным контролем превышает все исторические максимумы. Главный ограничитель сейчас – это пропускная способность Транссиба. Со всем остальным таможня справляется.

С Китаем в этом году будет рекордный товарооборот – рост до 30%. С Индией очень большой рост товарооборота более чем в 2,5 раза, с Ираном – на 20%.

– Везде рост в основном за счет экспорта?

– У нас и общий товарооборот за счет экспорта в основном растет. Импорт общий несколько упал по сравнению с прошлым годом, конечно, за счет Европы. Предположительно, по году весовое падение импорта будет где-то на 15%-17%.

– А с США?

– С США снижение более чем в два раза. Их доля в нашей внешней торговле теперь менее 2%.

– Какая итоговая цифра будет по общему объему импорта и экспорта России в этом году?

– По стоимости внешнеторгового оборота мы уже обогнали прошлый год. В основном за счет объемов экспорта у нас, вероятно, будет рекордное положительное сальдо торгового баланса. Даже декабрь для энергоносителей общую картину уже не изменит.

Вообще со статистикой мы стараемся обращаться аккуратно, так как волатильность показателей в этом году очень большая. Например, в начале года у нас бы очень бурный рост, в январе-феврале ставили рекорды. Потом, в марте-апреле – резкий спад. Люди склонны драматизировать ситуацию, но мы понимали, что бизнес сейчас перестроится и пойдет работа.

С мая началась стабилизация, а с июля мы видим стабильный рост по импорту: планомерный, уверенное увеличение поставок на 1,5%-2% в месяц. Ну и в конце года у нас достаточно активно идет импорт.

– А экспорт?

– По экспорту из-за ограничений по нефти, нефтепродуктам, по газу идет существенное снижение в декабре. Но понятно же, что когда включается пакет санкций, идет настройка бизнеса. Неразумно для рынка тех же энергоносителей, который во многом является спекулятивным, убирать российское предложение – это все равно, что стрелять себе в ногу или сразу в голову.

– Сколько обычно времени уходит у экспортеров, по вашей оценке, чтобы перестроить новую логистику и восстановить товарный поток?

– Трудно судить. У нас такого не было еще в истории. Введенные весной странами Запада меры привели к сложностям в расчетах и логистике. В целом для всех видов товаров тогда потребовалось где-то два-три месяца, чтобы перестроить логистику.

Сейчас речь идет о конкретных товарах: о нефтяной группе. Поэтому сколько здесь потребуется времени – не понятно. Но мне кажется, адаптация должна происходить быстрее, потому что нефть нужна. Она идет на Восток, уголь тоже.

Можно делать разные громкие заявления, но вот, например, в США снежный шторм – замерзло 50 человек у них. Если Западу своих людей не жалко, пусть и дальше делают вид, что не покупают у нас нефть и газ. Хотя, можно предположить, что в итоге через третьи руки наши энергоресурсы доходят и туда. Если они Кубу не задушили за 60 лет никакими блокадами, то нас закрыть – это просто невозможно.

Оригинал публикации:https://ria.ru/20221230/davydov-1842341266.html 

Грузия. США. Евросоюз. Весь мир. Россия > Таможня. Внешэкономсвязи, политика. Нефть, газ, уголь > customs.gov.ru, 30 декабря 2022 > № 4253763 Руслан Давыдов

В Германии впервые за три года разрешили предновогоднюю продажу фейерверков

Василий Федорцев

В магазинах Германии впервые за три года началась продажа фейерверков. Оборот пиротехники в стране жестко ограничен - купить ее можно в течение всего трех дней непосредственно перед Новым годом, а использовать разрешается только 31 декабря и 1 января. В прошлом и позапрошлом декабре на продажу был наложен полный запрет - власти решили, что и без того перегруженные во время пандемии больницы не справятся с потоком травмированных любителей запускать петарды. Немцев, правда, это не остановило - они просто покупали фейрверки на черном рынке или в соседних странах, как, впрочем, делали и все предыдущие годы.

Выражения "польская ракетница" и "чешская хлопушка" в Германии уже давно стали нарицательными - так называют пиротехнику высокого класса опасности, которая запрещена на немецком рынке, но свободно продается в соседних Польше и Чехии. Перед каждым Новым годом полиция изымает такой нелегальный товар тоннами, однако предложений "польских ракетниц" в интернете от этого меньше не становится. При всей своей опасности эти фейерверки выглядят гораздо эффектнее тех, что продают в немецких магазинах.

Официальные продавцы и производители, по крайней мере те из них, кто не разорился за время пандемии, рассчитывают на хорошие прибыли. Новогодние салюты, правда, на этот раз обойдутся немцам недешево. По словам представителей Германского пиротехнического союза, цены в этом году вырастут в среднем на 50 процентов - сказывается как энергетический кризис, так и подорожавший фрахт из Китая. Но несмотря на это в отрасли все равно ждут, что спрос будет не меньше, чем в 2019 году.

Впрочем, пиротехнический бизнес в Германии и без пандемии становится все более рискованным. В стране уже несколько лет идут дискуссии о том, чтобы раз и навсегда запретить не только продажу фейерверков, но и запуски, по крайней мере для частных лиц. Такого запрета требуют как врачи и полиция, так и защитники животных с экологами. Последние, помимо прочего, указывают на тонны мусора и сажи, остающиеся на на улицах и в воздухе после каждой новогодней ночи. Не против запрета и большинство немцев. Если верить соцопросам, более 60 процентов жителей Германии положительно оценили отсутствие в продаже пиротехники в последние два года, а не меньше половины согласны на то, чтобы навсегда отказаться от новогодних фейерверков. При этом есть и вполне конкретные предложения, чем заменить новогодние салюты. Например, световыми или лазерными шоу - "без шума и вредных выбросов".

UnionPay ввела лимит на снятие наличных за рубежом по российским картам

Нина Егоршева

Китайская платежная система UnionPay установила лимит на снятие наличных вне пределов России по ее картам, выпущенным российскими банками. Об этом сообщает РИА Новости со ссылкой на источник на платежном рынке.

"Лимит на снятие наличных за рубежом - 50 тысяч юаней в день либо 500 тысяч юаней в год (или эквивалент этой суммы в другой валюте) на каждую карту", - сообщил собеседник. Ограничения, которые ввела китайская платежная система UnionPay, не касаются безналичных операций по картам российских банков, сообщили позднее ТАСС пресс-службы ряда банков.

На русскоязычном сайте UnionPay указано, что сейчас карты этой системы выпускают несколько российских банков, среди которых "Русский стандарт", "МТС банк", РСХБ, Газпромбанк, "Солидарность", "Санкт-Петербург", ВБРР, Примсоцбанк, "Приморье", "Зенит" и "Почта банк".

Напомним, что в начале сентября UnionPay ограничила прием в России своих заграничных карт. Терминалы российских банков, находящихся под санкциями, перестали принимать карты этой системы, которые были выпущены за рубежом. Эксперты предположили, что подобное решение UnionPay могла принять для того, чтобы избежать введения вторичных санкций.

XXVI Московский международный Салон изобретений и инновационных технологий «Архимед»

Уважаемые дамы и господа!

Приглашаю Вас принять участие в XXVI Московском международном Салоне изобретений и инновационных технологий «Архимед», который будет проходить в городе Москве, в конгрессно-выставочном центре гостиничного комплекса «Космос» с 28 по 30 марта 2023 г.

Салон «Архимед» ежегодно проходит при поддержке Администрации Президента Российской Федерации, Всемирной организации интеллектуальной собственности, Министерства обороны Российской Федерации, Федеральной службы по интеллектуальной собственности (Роспатент), Ассоциации «Лига содействия оборонным предприятиям», Международной федерации ассоциаций изобретателей (IFIA) и Международного инновационного клуба «Архимед».

В 2022 году Салон «Архимед» прошел в реальном формате и собрал 225 участников из 20 государств, среди которых 119 российских организаций и 96 зарубежных. В рамках участия в Салоне «Архимед-2022» было продемонстрировано свыше 600 изобретений и инновационных проектов, треть из которых представлена иностранными изобретателями из Китая представлена иностранными изобретателями из Китая (в т. ч. Макао, Гонконга, Тайваня), Вьетнама, Тайланда, Камбоджи, Индонезии, Южной Кореи, Ирана, Саудовской Аравии, Египта, Йемена, Азербайджана, Сербии, Словении, Румынии, Боснии и Герцеговины, Республики Беларусь.

Салон «Архимед-2023» – это стартовая площадка для выхода на рынок новых изобретений и технологий. По статистике, каждый второй представленный на Салоне экспонат находит своего инвестора и потребителя, что, несомненно, говорит об эффективности работы Салона.

Все результаты интеллектуальной деятельности (РИД), представленные на Салоне «Архимед» в очной или заочной формах, пройдут отбор и оценку Экспертной комиссией и Международным жюри. Лучшие из них будут удостоены высоких наград и призов Салона «Архимед» и его партнеров. За комплекс представленных на Салоне изобретений и инновационных проектов организаторами учреждена и вручается самая высокая награда для изобретателей – Гран-при «Золотой Архимед».

Участвуйте в Салоне «Архимед», становитесь полноправными членами всемирного изобретательского сообщества и открывайте новые возможности для реализации творческого потенциала.

Успехов, и до встречи на XXVI Московском международном Салоне изобретений и инновационных технологий «Архимед»!

С наилучшими пожеланиями,

Президент Салона «Архимед»

Дмитрий Зезюлин

Сергей Лавров: сложно сказать, остались ли на Украине адекватные политики

Министр иностранных дел России Сергей Лавров, подводя итоги уходящего года, рассказал в интервью РИА Новости о том, как в Москве относятся к "формуле мира" Владимира Зеленского, возможны ли в принципе сейчас переговоры с Украиной, задумываются ли в России о том, чтобы приостановить свое членство в ОБСЕ из-за позиции этой общеевропейской организации, и пройдена ли точка невозврата в процессе восстановления иранской ядерной сделки.

– Есть ли, по вашему мнению, сейчас на Украине какая-то политическая сила или политик, с которыми Москва была бы готова вести переговоры, и может ли такая фигура появиться в обозримом будущем?

– Нынешняя "обойма" украинских политиков всем хорошо известна своей недоговороспособностью. Большинство из них – откровенные русофобы.

Напомню, что сразу после начала специальной военной операции от Владимира Зеленского поступила инициатива сесть за стол переговоров. Мы не стали ее отвергать и согласились на встречу с его представителями. Несколько раундов переговоров показали, что найти взаимоприемлемые договоренности можно. Однако начавшийся в феврале переговорный процесс продемонстрировал полную несамостоятельность Зеленского в принятии важных решений. Уже в апреле по указке англосаксов, заинтересованных в продолжении боевых действий, он быстро прекратил переговоры и резко ужесточил свою позицию.

Очевидно, что Киев не готов к диалогу. Выдвигая разного рода идеи и "формулы мира", Зеленский лелеет иллюзию добиться при помощи Запада вывода наших войск с российской территории Донбасса, Крыма, Запорожья и Херсонщины, выплаты Россией репараций, явки "с повинной в международные трибуналы" и тому подобное.

Разумеется, мы на таких условиях ни с кем разговаривать не будем. Остались ли на территориях, подконтрольных киевскому режиму, адекватные политики – сказать сложно, особенно с учетом распространившейся там практики подавления инакомыслия и бессудных расправ с несогласными. Может ли некая вменяемая политическая фигура появиться в Киеве позже? Поживем – увидим.

– С учетом того, как обстоят дела в ОБСЕ, считает ли Москва нужным сохранять свое представительство при организации? Может ли встать вопрос о приостановке нашего членства в ней?

– Скажу прямо: дела в ОБСЕ складываются не лучшим образом. Организация создавалась как площадка для равноправного диалога и сотрудничества, но последние несколько лет она пребывает в глубочайшем кризисе. Запад воспринимает ОБСЕ как инструмент продвижения своих коллективных интересов, превратил ее в арену пропагандистских баталий. В 2022 году действующим председателем в организации была Польша с ее откровенно антироссийскими установками. По нашей оценке поляки преуспели лишь в одном – свели результативность работы ОБСЕ к нулю.

Это не стало для нас неожиданностью. Ведь и в целом страны Запада – а они, в большинстве своем, являются как участниками ОБСЕ, так и членами НАТО – давно и целенаправленно попирают принципы деятельности венской организации, дух и букву принятых в ней – в том числе на высшем уровне – базовых документов в сфере евробезопасности. Например, расширение НАТО, приближение ее военной инфраструктуры к границам России грубо нарушает обязательство не укреплять собственную безопасность за счет безопасности других. Сейчас мы пожинаем плоды эгоистичной, недальновидной политики наших бывших партнеров, доверие к которым основательно подорвано. И один из уроков состоит в том, что если и когда мы вернемся к совместной работе, то вести ее придется на новых началах, поскольку прежние подходы больше не работают.

– Какова ваша оценка ситуации вокруг СВПД? Пройдена ли "точка невозврата" в процессе восстановления работы над документом? Если да, то чревато ли это рисками нового витка эскалации в регионе и в целом на международной арене?

– Российская дипломатия не склонна к пораженчеству. Это западники то и дело заявляют, что все пропало. Снова пытаются заставить мир бояться иранской угрозы. Правда, не любят вспоминать, что СВПД прекрасно работал, пока США не решили в одночасье разорвать "ядерную сделку" в нарушение собственных обязательств резолюции СБ ООН 2231. Это было, напомню, в мае 2018 года.

С технической точки зрения переговоры по "перезапуску" этих исторических договоренностей достигли той стадии, когда основные подходы определены, и настало время принимать ответственные решения. Мы к такому развитию готовы. Президент Владимир Путин не раз подчеркивал, что самый короткий и наиболее эффективный путь лежит через неукоснительное соблюдение своих обязательств всеми вовлеченными сторонами. На этом все и построено.

Мы предложили простую и понятную модель: США и Иран одновременно и поэтапно двигаются навстречу друг другу, постепенно возвращаясь к выполнению всех требований СВПД. Все детали были проработаны до мелочей. При наличии политической воли такой сценарий реализуем.

Иное дело, что у финишной черты американцы и европейцы резко сбавили обороты, переключившись на раскачивание внутриполитической обстановки в Иране. В ноябре они отметились антииранской резолюцией в Совете управляющих МАГАТЭ, которую не поддержали не только мы с Китаем, но и целый ряд других стран. Кроме того, западники затеяли шумиху в СБ ООН в связи с якобы имевшими место поставками иранских "беспилотников" в Россию. Как водится, все в стиле "highly likely", фактов привести не могут, да и не пытаются.

Между тем, жизнь доказала, что СВПД не имеет разумной альтернативы. Считаем безответственными спекуляции на тему пресловутого "плана Б" и прочих неприемлемых вариантов. Переход к ним ведет к эскалации, гонке вооружений, открытому конфликту с необратимыми последствиями.

Для долгосрочной нормализации обстановки вокруг Ирана Россией выдвинута Концепция обеспечения коллективной безопасности в зоне Персидского залива. В прошлом году она была передана на рассмотрение в столицы "заливных" государств. Решающее слово здесь за странами региона, которым предстоит преодолеть противоречия и заняться созданием прочной архитектуры поддержания доверия и снижения рисков безопасности.

– Рассчитывает ли Россия, что в ближайшие месяцы Армения и Азербайджан подпишут мирный договор, и будет ли в нем прописан статус Нагорного Карабаха?

– Данный вопрос логичнее адресовать переговаривающимся сторонам, то есть Баку и Еревану. Именно они задают динамику контактов и определяют содержание будущего мирного договора. Россия, которую и с Азербайджаном, и с Арменией связывают отношения стратегического партнерства и союзничества, оказывает всемерное содействие этому процессу – в форме и объемах, в которых заинтересованы наши азербайджанские и армянские друзья.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 29 декабря 2022 > № 4326810 Сергей Лавров