Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

ЗВОНОЧЕК БЕЗ ПОСЛЕДСТВИЙ

ИГОРЬ МАКАРОВ

Руководитель Департамента мировой экономики факультета мировой экономики и мировой политики Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

ЕКАТЕРИНА МАКАРОВА

Заместитель директора Центра комплексных европейских и международных исследований НИУ «Высшая школа экономики».

ВЫУЧЕННЫЕ И НЕ ОЧЕНЬ УРОКИ ВЕЛИКОЙ РЕЦЕССИИ

Глобальный финансовый кризис 2008–2009 гг. стал результатом проблем, накапливавшихся в мировой экономике в предшествующие десятилетия. Противоречия, которые в течение всех 2000-х гг. скрывались за искусственным надуванием пузыря экономического роста, вырвались наружу, когда лопнула одна из его частей – ипотечный рынок Соединённых Штатов.

Сегодня можно утверждать, что рецессию 2008–2009 гг. поторопились назвать Великой. Конечно, падение ВВП было сильнейшим после Второй мировой войны, в ведущих странах безработица достигла рекордных значений, а всеобъемлющий оптимизм сменился мрачным пессимизмом. Тем не менее восстановление в большинстве экономик произошло довольно быстро, во многом благодаря широкому применению кейнсианских методов антикризисного регулирования. Но главное – не последовало кардинальных перемен в организации общественных отношений. Безусловно, замедлилась глобализация, снизилась степень «финансиализации» экономики, возросла роль государства в предоставлении общественных благ, на первый план вышли некоторые игнорировавшиеся ранее проблемы (например, неравенство). За десятилетие, прошедшее с окончания финансового кризиса, сформировалось понимание, что мир не может развиваться как прежде. Но ответ на вопрос, как именно он должен развиваться, до сих пор не найден.

Кризис 2008–2009 гг. стал сильным ударом по западному миру. Бывший ранее образцом для подражания, этот мир оказался колоссом на глиняных ногах. Эпоха имитации Запада закончилась[1], и 2010-е гг. стали ареной гораздо более жёсткой конкуренции, логично завершившейся войной (к счастью, только торговой) между двумя ведущими экономиками мира. Внутри самого Запада кризис подорвал доверие к элитам, резко усилил поляризацию общества и сформировал запрос на перемены.

Экономика в начале XXI века

2000-е гг. были временем бесконечного оптимизма относительно перспектив мировой экономики. Казалось, рецепт гарантированного процветания найден. Он состоял из трёх компонентов: свободный рынок, новые технологии и глобализация.

Переход к неолиберальной экономической политике в 1980-е гг. освободил невидимую руку рынка, результатом чего стали три десятилетия быстрого экономического роста в странах ОЭСР. Особенно преуспели США и Великобритания, с середины 1980-х гг. демонстрировавшие по 3 процента увеличения ВВП в год. Чуть более медленные темпы роста в Европе рассматривались как её готовность платить за социальное государство, а начавшаяся в Японии стагнация объяснялась неспособностью страны укротить национальные особенности в угоду рыночным силам. Крах СССР ознаменовал триумф либеральной демократии, позволив Фрэнсису Фукуяме констатировать «конец истории»[2]. Страны Восточной Европы, образовавшиеся на осколках советской империи, послушно имитировали Запад в ожидании повторения его процветания. На самом Западе эта имитация признавалась успешной: в 2005 г. в знаменитой статье Андрея Шляйфера и Даниэля Трейсмана Россия была названа «нормальной страной»[3]. Стремительно рос Китай, после вступления в ВТО в 2001 г. окончательно и оглушительно успешно интегрировавшийся в глобальные рынки. В западной дискуссии активно обсуждался вопрос, как быстро за либерализацией экономики последует демократизация политической системы.

Росту благосостояния способствовала технологическая революция. Её ядром были информационные технологии: интернет пришёл в каждый дом и каждую компанию. Это дало толчок сектору услуг, в частности – сфере развлечений, которая во многом определила новый образ жизни сначала в развитом, а потом и в развивающемся мире. Лучшей иллюстрацией мощи информационных технологий стало то, что с 1996 по 2007 гг. самым богатым человеком в мире был Билл Гейтс.

Информационные технологии придали новый импульс глобализации. Они кардинально сократили коммуникационные издержки, что позволило компаниям эффективно работать по всему миру. Доминирующей формой организации производства стали глобальные цепочки добавленной стоимости: различные этапы производственных процессов теперь можно было размещать там, где издержки их осуществления минимальны. В результате высокотехнологичные компоненты производились в развитых странах, там же разрабатывался и дизайн продукции, а сборка и производство низкотехнологичных компонентов была перенесена в развивающийся мир[4].

Глобализация цепочек добавленной стоимости стала счастливым билетом для Китая: распахнув рынок для западных ТНК, он получил беспрецедентный приток капитала и технологий, который, сочетаясь с практически неограниченным количеством дешёвой рабочей силы, давал небывало мощный эффект.

К середине 2000-х гг. Китай превратился в главного мирового экспортёра и стал настоящей мировой фабрикой производства потребительских товаров. Экономический рост в стране к 2007 г. достигал 14 процентов в год.

Европа завершала строительство интеграционного проекта. В 2002 г. в наличное обращение поступил евро, сняв последние барьеры для циркуляции товаров внутри ЕС. В 2004 г. началось самое масштабное расширение Европейского союза, включившее в его состав двенадцать стран Центральной и Восточной Европы. Главным игроком в ЕС стала Германия, рассматривавшая европейское экономическое пространство как возможность для развития своего промышленного сектора и превратившаяся после введения евро в главного экспортёра и главного кредитора Европы.

Рост Китая повлёк за собой увеличение спроса и, соответственно, цен на природные ресурсы. Цена на нефть выросла с 29 долларов за баррель в 2000 г. до 72 долларов за баррель в 2007 году. Увеличивались цены на металлы, удобрения, продовольствие. Как следствие, начался бурный рост в странах-экспортёрах сырья: России, Бразилии, ЮАР, государствах Персидского залива.

Потоки торговли развивались параллельно с потоками капитала. В развитых странах отношение зарубежных активов и обязательств к ВВП – главный индикатор финансовой глобализации – в 1980 г. составляло 68,4 процента, к 2000 г. превысило 230 процентов, а в 2007 г. достигло пика на уровне 438,2 процента. Трансграничные потоки капитала в развитых странах к 2007 г. достигали почти четверти ВВП, и этот показатель почти утроился по сравнению с 2000 годом[5].

Никогда ещё мир не был настолько взаимозависимым. Финансы, направлявшиеся с Запада в Китай и в страны-экспортёры нефти, накапливались в суверенных фондах и валютных резервах и в итоге возвращались на Запад в форме покупки активов.

Главным элементом этой гиперглобализации была созависимость Соединённых Штатов и Китая.

Две крупнейшие экономики мира слились в симбиозе под названием Chimerica с идеальным разделением труда: одна сторона (Китай) сберегает, производит, экспортирует и кредитует, вторая (США) – потребляет, импортирует и берёт в долг[6].

Увы, эта система и базирующееся на ней всеобщее процветание не были устойчивы. Экономический рост превратился в объект поклонения, в том числе и потому, что только благодаря ему можно было скрыть многочисленные проблемы, накапливавшиеся в этот период. В Соединённых Штатах это были, с одной стороны, растущее неравенство на фоне деиндустриализации и быстрого перераспределения доходов от традиционных отраслей в современные; с другой – рост государственного долга на фоне желания президента Буша одновременно финансировать социальные расходы и войны в Афганистане и Ираке. В Европе – контрасты между старыми и новыми членами, а также несовершенство институциональной структуры, в частности – политически обусловленный запуск единой валюты в условиях отсутствия единой фискальной политики. В Китае – нерешённые проблемы предоставления общественных благ (пенсии, социальная защита, трудовые права, окружающая среда и так далее). В странах-­экспортёрах нефти – коррупция и общая неэффективность государственного управления.

В результате все разгоняли экономический рост как могли. США – через дерегулирование и «финансиализацию» экономики, а также стимулирование потребительского бума. Китай – через накачивание сбережений, инвестиции в инфраструктуру и поддержку экспорта посредством манипулирования курсом национальной валюты, дешёвых кредитов и пренебрежения вопросами экологии и трудовыми правами. Германия – через поддержку экспорта посредством удержания трудовых издержек по договорённости с профсоюзами. Сырьевые экспортёры – через поддержку компаний первичного сектора в ущерб другим отраслям экономики.

Такой рост не был устойчивым, и предостережений на этот счёт хватало. Азиатский финансовый кризис 1997–1998 гг. показал опасность финансовой глобализации. Развивающиеся страны извлекли из него уроки, осознав необходимость следить за потоками портфельного капитала и накапливать резервы в качестве подушки безопасности. И это помогло им пройти кризис 2008–2009 гг. с умеренными потерями.

В развитых же странах царила самоуспокоенность. Рост ВВП с 1980-х гг. до середины 2000-х гг. был не только очень высоким по историческим меркам, но и стабильным. Данный феномен получил название «Великое успокоение» и объяснялся во многом изменениями в практике экономической политики – в частности, независимостью центральных банков и следованием ими чётким правилам установления процентных ставок[7]. «Центральная проблема предотвращения кризисов решена», – заявил в 2003 г. нобелевский лауреат Роберт Лукас, констатируя успехи макроэкономической науки[8]. Уже через несколько лет после этого утверждения весь мир столкнулся с крупнейшим экономическим кризисом со времён Великой депрессии.

Финансовый пузырь и Великая рецессия

Мировой финансовый кризис 2008–2009 гг., хотя и оказался для большинства стран шоком, во многом стал логичным следствием процессов и явлений, наблюдавшихся в течение нескольких предшествующих «спокойных» десятилетий. Появившись как классический финансовый пузырь, за очень короткое время он получил беспрецедентный размах. В связи с этим и причины, обусловившие столь сильное падение, следует рассматривать на двух уровнях: глобальные вызовы, создавшие предпосылки для кризиса, а также внутренние слабости американской экономики, обусловившие начало кризиса именно в этой стране.

Приток капитала в развивающийся мир в 2000-е гг. привёл к огромному избытку сбережений[9]. В Китае, нацеленном на экспортоориентированный рост, норма сбережения выросла с 36 до 50 процентов за 2000–2008 годы. Этот капитал направлялся в США, стимулируемый низкими ставками и надёжностью доллара как главной мировой валюты. Но вместо того, чтобы вкладываться в производительные инвестиции, он становится источником финансирования потребительского бума (частное потребление домохозяйств достигало 68 процентов от ВВП), осуществляемого в кредит[10].

Одновременно на американских финансовых рынках накапливались внутренние противоречия, которые сводились в основном к неэффективному анализу и управлению риском. В 2002–2007 гг. прибыль фирм росла примерно на 10 процентов в год[11], и связано это было не столько с наращиванием объёмов деятельности, сколько с постоянным увеличением риска. Стандартная финансовая формула «чем выше риск, тем выше прибыль и, соответственно, выше возможные потери» работала только в отношении выигрыша, притом, что большинство экономических агентов игнорировали потенциальный проигрыш. Данное утверждение справедливо как в отношении рейтинговых агентств, присваивавших необоснованно высокие оценки компаниям, банкам и ценным бумагам, самих кредитных организаций и фирм, так и домохозяйств, чей уровень закредитованности в несколько раз превышал допустимый, однако это не рассматривалось в качестве сигнала для изменения экономического поведения.

После кризиса доткомов 2001 г., событий 11 сентября и начала войн в Афганистане и Ираке в американской экономике возник риск дефляционной ловушки. Устойчивое снижение учётной ставки в ответ на это, в свою очередь, способствовало появлению нового пузыря – уже на рынке недвижимости[12]. В его формировании также важную роль сыграли провалы в оценке рисков. В частности, компании-застройщики на волне роста спроса наращивали мощности темпами существенно выше оптимального. В период, когда цена на недвижимость стала приближаться к пиковой, накопилось огромное избыточное предложение. Ригидный характер отрасли способствовал быстрому обрушению цен и закручиванию кризисной спирали.

Рост спроса на недвижимость стимулировался субстандартной ипотекой, которая сделала возможным предоставление финансирования заёмщикам, чья кредитная история и уровень доходов не соответствовали критериям одобрения стандартного ипотечного кредита. Это явилось бомбой замедленного действия: в определённый момент у получателей кредита не оказывается возможности осуществить обязательный платёж, что требует рефинансирования или передачи недвижимости банку. Пока цены на рынке растут, это беспроигрышный вариант для заёмщика и несущественная проблема для банков, особенно учитывая возможности финансирования кредитов за счёт привлекаемых на финансовом рынке средств. При снижении цен на дома (это стало происходить с середины 2006 г.) положение кредитных организаций становится даже хуже, чем у заёмщиков. Однако на фоне экономического оптимизма, безграничной веры в эффективность финансовых рынков, особенно с учётом применения всё более сложных финансовых инструментов, вероятность такого снижения игнорировалась.

Потенциальная угроза стала реальной и воплотилась в мощнейший кризис, когда добралась до финансово-кредитной сферы.

Токсичные активы попадали на баланс банков и, накапливаясь, создавали неразрешимые проблемы с ликвидностью. Какое-то время банки, «слишком большие, чтобы рухнуть», выручало государство. Однако в сентябре 2008 г. оно отказалось спасти инвестиционный банк Lehman Brothers, погрязший в токсичных активах и махинациях с финансовой отчётностью. Его банкротство стало триггером перехода кризиса на мировой уровень.

В 2007 г. вслед за США стали появляться пузыри на рынке недвижимости ряда стран Европы. С конца 2007 г. цены на жильё начали снижаться, а пузыри – лопаться. Например, в Великобритании за 2008 г. жильё потеряло в цене около 20 процентов, в Испании – 16 процентов, во Франции – 10 процентов[13]. В Ирландии за четыре кризисных года жильё подешевело вдвое. Само снижение стоимости недвижимости запустило цепочку негативных реакций: собственники на фоне негативных ожиданий ограничивают использование заёмных средств, снижают имеющуюся долговую нагрузку, сокращают потребление, в результате совокупный спрос падает, что бьёт по производственному сектору и всей экономической активности. Именно это происходило в странах Европы с начала 2008 года[14].

Другой – один из ключевых – канал распространения кризиса связан с банковской отраслью. В августе 2007 г. один из крупнейших коммерческих банков Франции BNP Paribas заморозил часть своих активов, связанных с американскими ипотечными ценными бумагами. Затем Northern Rock, напрямую не участвовавший в сделках с закладными по субстандартной ипотеке, но имевший на балансе большую долю классических обеспеченных долговых обязательств, обратился за помощью к Банку Англии. В скором времени с дефицитом ликвидности столкнулись банки ряда других европейских стран, Канады и Японии.

С ноября 2008 г. рецессия началась в экономике еврозоны, в декабре к ней присоединились Соединённые Штаты. Снижение платёжеспособного спроса оказалось болезненным для стран-экспортёров: Китая, Германии (-6 процентов ВВП в 2009 г.) и Японии (-5 процентов). Упал спрос на энергоресурсы, в результате чего цены на нефть в 2008 г. обрушились более чем на 70 процентов. Это стало сокрушительным ударом для стран Персидского залива и России, столкнувшихся с серьёзнейшими бюджетными дефицитами. Среди всех крупных стран именно Россия пережила сильнейший экономический спад в 2009 г., потеряв почти 8 процентов ВВП. В целом по итогам 2009 г. падение ВВП в развитых странах составило 3,3 процента, а глобальной экономики – 1,7 процента (рисунок 1). Ведущие фондовые индексы весь 2008 г. обновляли антирекорды. Начал расти уровень безработицы: к 2010 г. в США он достиг 9,6 процента, в ЕС – 9,8 процента с большими различиями по странам-членам.

В еврозоне к 2010 г. финансовый кризис перешёл в долговой. В наиболее уязвимом положении оказались экономики стран юга Европы: Португалия, Италия, Греция и Испания, имевшие максимальные дефициты счёта текущих операций и объёмы государственного долга и по первым буквам англоязычных названий получившие красноречивое обозначение PIGS. Наличие единой валюты лишило их естественных механизмов подстройки экономики – в первую очередь девальвации. В результате по настоянию Брюсселя и государств-кредиторов эти страны были вынуждены прибегнуть к политике жёсткой экономии, лишь усугубившей спад экономической активности[15]. В результате к 2013 г. ВВП Греции, Италии и Португалии был ниже, чем в момент запуска наличного евро в 2002 году. В 2014 г. безработица в Испании превышала 26 процентов, в Греции – 27 процентов.

Рисунок 1. Темпы прироста ВВП в 2009 г. в отдельных странах, %

Антикризисные меры

На первом этапе кризиса реакция ведущих государств заключалась в спасении финансовой системы. В США в сентябре 2008 г. фактически национализированы ипотечные агентства Fannie Mae и Freddie Mac, а в октябре Конгресс санкционировал выделение 700 млрд долларов на оздоровление финансовой системы посредством выкупа проблемных активов. Незадолго до этого схожий пакет мер – даже большего размера – принят в Великобритании. В Европе был национализирован ряд крупных банков и страховых компаний.

Системные антикризисные меры, принимаемые ведущими странами в дальнейшем, были триумфом кейнсианства. Кейнсианские рецепты антикризисной политики, ранее списанные за ненадобностью в свете «окончательной победы макроэкономики над рецессиями», вновь стали модными. Стимулирующие пакеты государственных расходов оказались ядром антикризисных мер, к которым прибегли большинство ведущих государств. В США президент Барак Обама спустя месяц после своей инаугурации принял пакет восстановительных мер общей стоимостью почти 800 млрд долларов, направленных на широкий спектр областей – от образования до зелёных технологий. Результатом стал рекордный рост бюджетного дефицита и государственного долга, однако главная проблема – восстановление экономической активности и удержание безработицы на приемлемом уровне – была решена. Почти 600 млрд долларов государственных расходов было заложено в антикризисный план Китая – значительная их часть направлялась в инфраструктуру и жилищное строительство. Антикризисные стимулирующие пакеты запустили и многие другие страны, включая Германию, Великобританию, Канаду, Японию[16]. При этом в ЕС к такому инструменту экономической политики отнеслись скептически. Большинство стран выбрало путь бюджетной консолидации, направленный на сокращение бюджетных дефицитов и государственного долга. Подобные же меры в форме политики жёсткой экономии были навязаны странам, в наибольшей степени пострадавшим от кризиса, в частности Греции. Результатом стало затяжное восстановление и социальная катастрофа в ряде стран юга Европы.

В области монетарной политики руки властей во многих государствах были связаны близкими к нулю процентными ставками. Дальнейшее их снижение для стимулирования экономики было невозможно, поэтому выбор был сделан в пользу нового инструмента монетарной политики – количественного смягчения, заключавшегося в выкупе центральными банками казначейских облигаций и ипотечных ценных бумаг для увеличения денежной массы. В США программа количественного смягчения длилась до 2014 г.: с её помощью в экономику было влито в общей сложности 3 трлн долларов. Аналогичные, хотя и меньшие по масштабам, программы реализовывали Банк Англии и Европейский центральный банк, а также Япония, где количественное смягчение впоследствии стало частью «абэномики» – плана по выводу страны на траекторию устойчивого роста.

Несмотря на то, что большая часть антикризисных мер реализовывалась на национальном уровне, международная их координация также присутствовала. Её центром стала «Группа двадцати» – объединение, созданное ещё в 1990-е гг., но вплоть до 2008 г. ни разу не проводившее встреч на высшем уровне. Кризис дал ему новую жизнь – «Большая двадцатка» стала важной платформой для координации макроэкономических политик ведущих стран. В 2009 г. создан Совет по финансовой стабильности для координации реформ в области финансового регулирования. В 2010 г. по его инициативе разработаны требования к банкам – Базель III, – более жёсткие по сравнению с предыдущими итерациями в части базового капитала, ликвидности и резервов. Во многом благодаря «Группе двадцати» странам удалось удержаться от использования протекционистских мер для борьбы с кризисом.

В эпицентре кризиса – США – также произошли масштабные изменения в финансовом регулировании – самые значительные со времён Великой депрессии. Закон Додда – Франка, принятый в 2010 г., был призван решить проблему банков, «слишком больших, чтобы рухнуть»: он создал Совет по надзору за финансовой стабильностью, отделил инвестиционные услуги от рынка потребительского кредитования, повысил требования к капиталу и ликвидности системно значимых финансовых институтов.

Результатом антикризисных мер стало то, что ведущие экономики вышли из кризиса быстрее, чем ожидалось. Единственным, но важным исключением стала Европа, где консерватизм в фискальной политике, а также системные проблемы институционального устройства привели тому, что наиболее пострадавшим странам удалось преодолеть последствия Великой рецессии лишь к середине 2010-х годов.

Долгосрочные последствия кризиса

Кризис нанёс мощнейший удар по странам Запада. Он выявил ключевые слабости их развития в предшествующие десятилетия, подорвал доверие к политическим элитам, породил хаос и растерянность.

На первый план вышла проблема неравенства. Ещё в 2004 г. нобелевский лауреат Роберт Лукас мог позволить себе заявить: «Самое вредное для экономики, базирующейся на здравом смысле, самое соблазнительное и в то же время самое отравляющее – это концентрироваться на вопросах распределения»[17]. Экономический рост – вот что было самым главным. В 2010-е гг. всё перевернулось: вопросы распределения стали одними из самых динамично развивающихся в экономической науке, а авторы вроде Тома Пикетти, Эммануеля Саэса или Энтони Аткинсона превратились в её новых суперзвёзд.

До кризиса растущее неравенство в западных странах скрывалось увеличением доступа к дешёвым китайским товарам с одной стороны и дешёвому потребительскому кредиту с другой. Доходы бедной половины американцев не росли, но это не мешало им бежать за американской мечтой, покупая в кредит недвижимость, автомобили и гаджеты. Лопнувший пузырь со всей очевидностью продемонстрировал масштабы социального расслоения, а также уничтожил оптимизм: мало кто сомневается, что следующее поколение простых американцев и европейцев будет жить беднее, чем их родители.

Виновные в крупнейшей финансовой катастрофе со времён Великой депрессии не понесли наказания. Банки были спасены деньгами налогоплательщиков. Финансовый кризис и социальное расслоение слились в один сюжет.

«Мы 99 процентов» – гласил слоган движения Occupy Wall Street, запущенного в 2011 г. как противостояние сильным мира сего.

Волна раздражения быстро распространилась на весь истеблишмент, приведя в итоге к избранию Дональда Трампа, противопоставлявшего себя традиционной американской элите. США оказались поляризованы: на победных для президента выборах в столице страны за него проголосовало менее 4 процентов избирателей. Именно проблема неравенства определила весь ход политического развития страны 2010-х годов. Иллюстрацией этого в 2019 г. стал фильм «Джокер» Тодда Филлипса – своего рода реинкарнация картины Мартина Скорсезе «Таксист» 1976 г., демонстрирующая, как душевнобольной главный герой становится символом мятежа жителей города против богачей.

Ещё сильнее кризис ударил по Европе. Он показал неработоспособность валютного союза без единой экономической политики, а также чёткую развилку дальнейшей траектории развития: чтобы не допускать кризисов в будущем, Европа должна либо превратиться к Соединённые Штаты Европы – квазигосударство с единой фискальной политикой – либо сделать шаг назад в интеграции, отказавшись от евро[18]. Ни то, ни другое в условиях европейских демократий политически невозможно, а это означает, что Европе ещё долго не выбраться из институционального тупика. Кризис противопоставил успешные страны ядра (во главе с Германией) и государства периферии (представленные в первую очередь группой PIGS). В первых распространился миф о «работящих немцах» и «ленивых греках», которых приходится спасать. Вторые оказались обижены крайне жёсткими условиями, поставленными кредиторами: фактически на народ Греции, Испании и Италии было возложено бремя кризиса, за который Европа, непрерывно провозглашавшая единство, должна была нести солидарную ответственность. На фоне экономических сложностей произошёл правый поворот в ряде европейских стран: в Польше, Венгрии и Австрии к власти пришли лидеры, открыто выступающие не только против Брюсселя и евро, но и против многих либеральных ценностей, лежащих в основе европейской интеграции. После проведённого в 2016 г. референдума Великобритания стала первой страной, покинувшей ЕС.

Кризис 2008–2009 гг. ознаменовал конец гиперглобализации предшествовавших десятилетий. Международная торговля с 2011 г. растёт медленнее чем мировой ВВП – это первый столь длительный период такого рода со времён Второй мировой войны. Трансграничные потоки капитала к середине 2010-х были на три четверти ниже пика 2008 года[19]. А главное – свободная торговля впервые за весь послевоенный период более не представляет для Запада самоценность. В условиях политизации проблемы неравенства суммарные выгоды от роста благосостояния в результате свободного обмена товарами и услугами уступают в глазах западных политиков издержкам от потери рабочих мест из-за конкуренции с зарубежными производителями. Как следствие, в послекризисный период в западных странах число протекционистских вмешательств в торговлю ежегодно превышало количество либерализационных мер. Мир прямым ходом шёл к торговой войне, которую в 2018 г. начал Дональд Трамп.

Если какая-то страна и получила выгоды от кризиса 2008–2009 гг., то ей стал Китай. И дело даже не в том, что Китай прошёл Великую рецессию с темпом прироста ВВП в 2009 гг. на уровне более 9 процентов. Важно другое: Китаю – единственной из крупных экономик – удалось перезапустить собственную модель экономического развития. По инерции ответив на кризис масштабными инвестициями в инфраструктуру, вскоре после выхода из него китайское руководство объявило о переходе к «новой нормальности»: более медленному, но при этом более качественному росту, опорой которого должен быть уже не экспорт, а внутреннее потребление. C 2008 по 2016 гг. норма сбережения Китая снизилась с 50 до 44 процентов, а положительное сальдо счёта текущих операций – с 9 до 1,8 процента ВВП. Начала быстро развиваться пенсионная система, происходит либерализация банковского сектора, огромные инвестиции вложены в развитие зелёных технологий. В отличие от большинства других стран Китай чётко обозначил системные слабости своей модели развития и начал работу над их исправлением. Возросла и его роль в международных делах: одной из самых громких международных программ послекризисного десятилетия стала инициатива «Пояс и путь», предложенная Пекином в 2013 г. и воспринимаемая многими как попытка выстроить контуры новой глобальной экономической системы, характеризующейся развитием в первую очередь региональной торговли и инвестиций. Системы, в которой Китаю будет принадлежать ключевая роль.

По всему миру кризис привёл к возврату сильного государства.

Это проявилось в трёх важнейших аспектах.

Во-первых, именно государства вытянули мировую экономику из кризиса. Антикризисные программы базировались на кейнсианских рецептах: триллионы долларов были направлены на стимулирование экономической активности. А ещё триллионы – на спасение банков и компаний, которые незадолго до этого назывались главными акторами глобализации. Но оказалось, что крупный бизнес является глобальным лишь в хорошие времена и становится сугубо национальным в плохие.

Во-вторых, возросла роль государства в решении общественных проблем. В США Барак Обама начал крупнейшую с 1960-х гг. реформу здравоохранения. Во Франции запущена радикальная реформа пенсионной системы. Во всех западных странах постепенно усиливается экологическое регулирование. Растёт давление в пользу прогрессивного налогообложения и изменения системы налогового регулирования корпораций. Проводятся первые эксперименты по введению безусловного базового дохода. Происходящие изменения в социальной сфере крайне осторожны, наталкиваются на жёсткое противодействие с разных сторон, подвержены периодическим откатам и, увы, лишены какой-либо системности: главным принципом их реализации является политическая целесообразность, а не стратегический подход. Как бы то ни было, эти изменения – во многом порождение Великой рецессии.

В-третьих, усиливается значимость государства как двигателя инноваций. В рамках неолиберальной доктрины, доминировавшей до кризиса, государственная промышленная политика воспринималась крайне негативно. С тех пор всё изменилось. В 2013 г. вышла книга инвестора Марианны Маццукато «Предпринимательское государство», демонстрирующая, что за успехом большинства технологических стартапов, определяющих современный облик высокотехнологичной Америки, стоит не столько предпринимательский гений, сколько государственные инвестиции[20]. Ещё сильнее роль государства в этой сфере проявилась с началом технологической войны США и Китая. Другим примером того, как государство направляет бизнес по той или иной технологической траектории, является бум зелёных технологий, запущенный государственными антикризисными пакетами 2008–2009 годов.

Заключение

Мировая экономика вышла из кризиса 2008–2009 гг. быстрее, чем ожидалось. Он не стал новой Великой депрессией, в том числе из-за оперативных действий властей в ведущих государствах. Применяемые ими антикризисные меры были нетривиальны и в основном успешны. Последовавшие изменения в системе финансового регулирования сделали мировую экономику более устойчивой к финансовым кризисам, чем в 2000-е годы. Результатом стало десятилетие роста без каких-либо новых спадов, пусть и с более низкими темпами, чем до Великой рецессии.

Однако эффективность антикризисных мер, обеспечивших экономическое восстановление, не отменяет того факта, что системные противоречия, накопившиеся за предыдущие десятилетия гонки за экономическим ростом любой ценой и вызвавшие Великую рецессию, так и не решены. Разворачивается и лишь усиливается социальный кризис, связанный с ростом неравенства. Удивительно, что, несмотря на консенсус учёных и политиков о первостепенной значимости этой проблемы, за прошедшее десятилетие ни в одной крупной стране так и не было реализовано системных мер по её решению. Не изменилась и модель государства всеобщего благосостояния, появившаяся в нынешнем виде ещё в 1950-е гг. и не отвечающая вызовам деиндустриализации, старения населения и роста неравенства.

Не проведено никакой трансформации американской модели экономического развития. Торговый и фискальный дефициты и огромный государственный долг США в совокупности с самой высокой в мире нормой потребления по-прежнему представляют собой системный риск для мировой экономики. В то время как Китай кардинально сократил положительное сальдо счёта текущих операций, в Германии оно продолжает расти, сохраняя на высоком уровне как глобальные, так и внутриевропейские дисбалансы. В совокупности с нерешённой проблемой единой валюты в условиях отсутствия единой экономической политики это делает экономику Европейского союза крайне уязвимой перед любыми следующими потрясениями, в том числе нынешними, связанными с пандемией коронавируса. Страны БРИКС, выступавшие двигателями мирового экономического роста в 2000-е гг., фактически остановились. И если замедление роста в Китае носит в целом плановый характер и компенсируется повышением его качества, то Россия, Бразилия и ЮАР так и не смогли перейти к устойчивому экономическому развитию в условиях падения цен на сырьё – во многом из-за неэффективности системы государственного управления. Индия до сих пор не выбралась из ловушки бедности.

Не изменены паттерны потребительского поведения, которые к тому же из развитого мира теперь всё шире распространяются в развивающийся.

Экономика потребления не может быть устойчивой – ни в финансовом, ни в экологическом плане.

Кризис 2008–2009 гг., проткнувший пузырь иллюзорного процветания предшествовавшего десятилетия, выявил все эти проблемы и заставил говорить о них. В 2017 г. с критикой близорукости капитализма выступил Римский клуб[21]. «Капитализм сошёл с ума», – в 2019 г. заявил Эммануэль Макрон, едва ли не самый либеральный из всех глав государств современной Европы. Обсуждению проблем капитализма был посвящён Давосский форум 2020 года. Но при переходе от слов к действиям предстоит сделать шаг, на который способны только по-настоящему великие лидеры, принимающие волевые решения. История знает примеры: в период Великой депрессии экономический порядок переписал Франклин Рузвельт, а после кризиса 1970-х гг. – Маргарет Тэтчер и Рональд Рейган. В 2008–2009 гг. подобный шанс был упущен. Возможно, пандемия даст новый.

--

СНОСКИ

[1] Крастев И., Холмс С. Свет, обманувший надежды // Почему Запад проигрывает борьбу за демократию. М.: Альпина-Паблишер, 2020.

[2] Fukuyama F. The End of History and the Last Man // Free Press, 1992.

[3] Shleifer A., Treisman D. A Normal Country: Russia After Communism // Journal of Economic Perspectives, Vol. 19, №1, 2005.

[4] Baldwin R. The Great Convergence. Information Technology and the New Globalization // Belknap Press, 2016.

[5] Lane P. Financial Globalisation and the Crisis // Open Economies Review, Vol. 24, № 3, 2013.

[6] Роуч С. Несбалансированные. Созависимость Америки и Китая // М.: Издательство Института Гайдара, 2019.

[7] Bernanke B. “The great moderation” in Taylor Rule and the Transformation of Monetary Policy // Hoover Institute Press, 2004.

[8] Цит. по: Krugman P. How Did Economists Get It So Wrong? // New York Times, 2019.

[9] Bernanke B. The Global Saving Glut and the U.S. Current Account Deficit. Remarks by Governor Ben S. Bernanke At the Sandridge Lecture // Virginia Association of Economists, Richmond, Virginia, 2005.

[10] Григорьев Л.М., Макарова Е.А. Норма накопления и экономический рост: сдвиги после Великой рецессии // Вопросы экономики, №12, 2019.

[11] Aron-Dine A., Kogan R., Stone C. How Robust Was the 2001-2007 Economic Expansion? // Center on Budget and Policy Priorities, 2008. URL: https://www.cbpp.org/sites/default/files/atoms/files/8-9-05bud.pdf

[12] Greenspan A., Wooldridge A. Capitalism in America // Penguin Books, 2019.

[13] Ball M. 2010 European Housing Review // RICS, 2010.

[14] Туз А. Крах. Как десятилетие финансовых кризисов изменило мир // М.: Издательство Института Гайдара, 2020.

[15] Frieden J., Walker S. Understanding the Political Economy of the Eurozone Crisis // The Annual Review of Political Science, Vol. 20, 2017.

[16] Horton M., Ivanova, A. The Size of Fiscal Expansion: An Analysis for the Largest Countries. IMF, 2009. URL: http://www.imf.org/external/np/pp/eng/2009/020109.pdf

[17] Lucas R. The Industrial Revolution: Past and Future. The Region: 2003 Annual Report of the Federal Reserve Bank of Minneapolis, 2004.

[18] Stiglitz J. The Euro. How a Common Currency Threatens the Future of Europe // W. W. Norton & Company, 2016.

[19] McKinsey Research Institute. The new dynamics of financial globalization, 2017.

[20] Mazzucato M. The Entrepreneurial State: Debunking Public vs. Private Sector Myths. Anthem Press, 2013.

[21] Weizsaecker E., Wijkman A. Come on! Capitalism, Short-termism, Population and the Destruction of the Planet // Springer, 2018.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 11 января 2021 > № 3631179 Игорь Макаров, Екатерина Макарова

РЫНОК КАК ВОЖДЕЛЕНИЕ

ДЭВИД ЛЭЙН

Почётный научный сотрудник Колледжа Эммануэль Кембриджского университета; член Академии общественных наук; вице-президент Европейской социологической ассоциации.

КАКОЙ ИМЕННО КРИЗИС ПОГУБИЛ СОЦИАЛИСТИЧЕСКИЙ МИР?

В ходе дискуссий, периодически вспыхивающих в связи с эпохой строительства социализма в России, обычно поднимаются такие темы, как роль Ленина и Коммунистической партии в захвате политической власти, последующие успехи Советского Союза в качестве силы модернизации в СССР и Азии и влияние революции на Запад.

Анализируются выдающиеся советские достижения: роль в мобилизации государственных ресурсов для осуществления плана индустриализации и урбанизации, привлечение многонационального населения к государственному строительству, победа над нацистской Германией и её последствия. Естественно, упоминаются и теневые стороны, прежде всего, сталинские репрессии и засилье бюрократии.

Но очень немногие задаются вопросом, как и почему возглавляемые СССР социалистические страны были в конце XX века неожиданно упразднены. Эпоха, начатая Октябрьской революцией 1917 г., закончилась в марте 1990 г. с изъятием из Конституции СССР пункта о ведущей и руководящей роли КПСС. Эти перемены примечательны, ведь последствия других социальных революций, в частности французской, английской и американской, оказались необратимыми.

Возникает вопрос, а не преследовала ли Октябрьская революция заведомо порочную цель, намереваясь преодолеть стадию капитализма?

Критики утверждают, что Октябрь, конечно, заложил основы государственной политики индустриализации и построения коммунистических государств, создал системы здравоохранения и образования, обеспечил строительство жилья, но социалистическая система планирования оказалась непригодной на стадии потребительского капитализма.

Замедление экономического развития

Главной причиной крушения системы называют её неспособность удовлетворять материальные и духовные потребности населения. Это явное преувеличение. Замедление экономического роста в европейских социалистических странах – всего лишь одна сторона дела. Темпы экономического роста в СССР снизились с 5 процентов в 1961–1970 гг. до 2 процентов в 1981–1988 гг., а падение производства в социалистических странах Восточной Европы было и того значительней. Но экономический рост продолжался даже там. Рисунок 1 свидетельствует о том, что социалистические страны немногим отличались от капиталистических государств соответствующего уровня развития. В период с 1980 по 1987 гг. в Западной Германии темпы экономического роста составляли 1 процент, в Великобритании 1,3 процента, а во Франции – 0,5 процента. Однако аналитикам не кажется, что европейские капиталистические страны постиг экономический крах. Китай в то же время развивал темпы роста в 8,68 процента, но сохранял существенные черты социалистической системы.

Рисунок 1. Экономический рост в капиталистических и социалистических странах, 1961–1988

Источник: Economic Report of the President 1985-89 // Washington DC: US Government Printing Office, 1989.

Всякий раз, когда в капиталистических странах происходят экономические кризисы (вспомним Великую депрессию 1930-х гг., финансовый кризис 2007 – …), в рыночной системе происходят реформы. Горбачёвские реформы привели к разрушению социальных институтов Советского Союза, уничтожив административно-командную систему, а заодно с ними и легитимность центрального планирования и партийного руководства. Так было покончено с завоеваниями Октябрьской революции.

Классовые революции и переход к капитализму

При своём зарождении и Французская, и Октябрьская революции были революциями классовыми. В обеих критически важную роль играли классовые права, ставшие катализатором и стимулом социальных перемен. Но стал ли конец социализма в России следствием осуществления классовых интересов?

Большинство аналитиков в это не верят: в социалистических странах отсутствовали явно «антагонистические» классовые силы, а буржуазия была уничтожена в процессе социалистического строительства. Однако с моей точки зрения, в социалистических обществах выработалась классовая структура, включавшая два основных элемента, которые взаимодействовали с зарубежными элитами в деле разрушения режима. Во-первых, административно-исполнительный класс и, во-вторых, «приобретательский» класс.

Административный класс

Административный класс состоял из чиновников, занимавших посты, которые обеспечивали им контроль над средствами производства, а также над идеологическими институтами, вооружёнными силами и службами безопасности. Его представители имели высокие должности в партийной и профсоюзной иерархии, а также занимали исполнительные посты в правительственных ведомствах (в том числе на хозяйственных предприятиях, в области образования и здравоохранения и в СМИ). Отличие от системы рыночного капитализма состояло в том, что эти чиновники не могли ни передать свои посты по наследству, ни распоряжаться фондами, которые они контролировали. К тому же руководство производственных предприятий в отличие от своих коллег, работавших в условиях свободного рынка, не извлекало никаких выгод из прибавочной стоимости, создававшейся при производстве товаров и услуг.

Представители административной прослойки находились в двусмысленном положении. Принадлежа к правящей элите, они занимали важные, надёжно защищённые и привилегированные должности, многие пропагандировали коммунистические ценности. В то же время, конвертировав административный контроль в собственность, они могли завоевать ещё более выгодные экономико-классовые позиции. Из сидящих на зарплате членов административной прослойки они выросли бы в часть капиталистического класса, обладающей законными правами на экспроприацию прибавочной стоимости и на владение частной собственностью.

Средний «приобретательский» класс

Вторая классовая группа была связана с рынком. В условиях плановой экономики рабочие и служащие получали за свой труд заработную плату от государственного предприятия или учреждения: государство обладало монополией найма и определяло ставки зарплаты и условия труда. Обмен рабочей силы на деньги оставался характерной чертой государственного социализма, а доход, извлекаемый из работы по найму, оказывал большое влияние на уровень жизни каждого отдельного работника. При капитализме рыночная позиция выявляется в ходе секторальных переговоров, что создаёт неравенство между работниками. Иные профессионалы – врачи, артисты эстрады, менеджеры – могут выторговать себе дополнительные льготы.

При государственном социализме размер материального вознаграждения не имел отношения к переговорам или объёму продаж на рынке и устанавливался в административном порядке. Разница между существующим уровнем вознаграждения и воображаемым изобилием материальных благ, которое якобы должен был принести рынок, и создала в среде многих профессиональных групп, работников административного звена и квалифицированных рабочих настроение в пользу введения рыночной системы. При государственном социализме разница в оплате труда была минимальной. Среди интеллигенции такое относительное равенство порождало недовольство.

Чувство обделённости предрасположило некоторые общественные группы к тому, чтобы настаивать на проведении рыночной политики, а позднее – на приватизации государственной собственности.

Многим казалось, что предоставляемых им относительных льгот недостаточно для вознаграждения предпринимательской деятельности и усилий по овладению высокой квалификацией, что дало дополнительные доводы тем, кто ратовал за переход к рыночной системе, которую считали «более справедливой», если речь шла о вознаграждении квалифицированного труда. Либеральную интеллигенцию к тому же возмущал административный контроль над деятельностью в области культуры, что подрывало профессиональный престиж её деятелей, а также над свободой передвижения и выезда за границу.

Социальный базис контрреволюции

В основе реформ лежали интересы упомянутых групп: части государственной бюрократии и членов среднего класса («приобретательский класс»), считавших, что лично они выгадают от того, что их жизненные перспективы будут определяться товарными качествами их квалификации. Обе группы могли конвертировать свои социальные позиции в классовые права в два этапа: (1) введение рыночной экономики, (2) приобретение права на собственность. Эти-то социальные слои системы государственного социализма и сформировали новый восходящий класс.

Впрочем, важно помнить о неоднородности этих социальных групп. В обеих имелись верные сторонники и защитники социалистической системы. Особенно сильную поддержку существующей социалистической системе оказывали высшие эшелоны государственной бюрократии. В начале, формулируя программу реформ для придания нового импульса развитию экономики, Михаил Горбачёв рассчитывал осуществить переход к рынку в рамках политической системы, во главе которой стояла КПСС. Дабы обеспечить поддержку политике перемен, руководство нарушило политическое равновесие в партии, выдвинув на смену сторонникам традиционных форм административно-политического контроля более молодых деятелей с политическими связями в приобретательских слоях. Более того, поощряемый лидерами западных держав Горбачёв ввёл систему конкурентных выборов, тем самым создав условия для значительного расширения рамок политических возможностей.

Однако для реализации классовых интересов необходима политическая мобилизация.

Политические параметры государственного социализма и интересы государственной безопасности налагали жёсткие ограничения на выражение альтернативных мнений и не давали развиться альтернативным движениям.

Как следствие – реформистскому движению недоставало политического веса и энергии для выработки политики, ведущей в направлении к бесповоротному переходу к основанной на приватизации рыночной системе.

Это может быть проиллюстрировано на примере преобразований, осуществлённых в Восточной Европе. Самые первые реформы в таких странах, как Чехословакия, Венгрия, Польша и ГДР не затрагивали системы государственного планирования и государственной собственности. Внутренние экономические преобразования в Китае не покушались на гегемонию КПК и оставили в неприкосновенности систему государственной собственности. Догорбачёвское политическое руководство жёстко пресекало мобилизацию контрреволюционных сил, и то же самое происходит сейчас в Китае.

На заре горбачёвских преобразований многие из тех, кто принадлежал к административным и приобретательским кругам поддерживали идею «рынка», но не перехода к приватизации объектов государственной собственности. В июле 1990 г. в Верховном Совете РСФСР состоялось голосование по программе «силаевских реформ», посредством которых в России вводилась рыночная система. Реформы получили поддержку более 70 процентов членов государственной и партийной элиты и более 80 процентов депутатов – выходцев из профессиональной среды и органов исполнительной власти.

Однако при анализе уровня поддержки идеи приватизации выясняется, что правительственные и партийные элиты выступали против неё. В декабре 1990 г. большинство депутатов отвергло предложение о введении частной собственности – против него проголосовало 70 процентов тех, кого я называю представителями «административного класса». С другой стороны, «против» проголосовало только 40 процентов выходцев из профессиональной среды («приобретательский класс»). Стало быть, маловероятно, чтобы у национальных административных элит ради перехода к неопределённости капитализма возникла личная заинтересованность в уничтожении собственного политического базиса. К тому же многие из них по-прежнему верили в превосходство социализма.

Внешнее измерение

Но помимо этих двух классов имелись ещё и заинтересованные внешние силы, действовавшие через мировые политические элиты, которые оказывали поддержку переходу к рынку и приватизации и его легитимировали.

Это международное измерение сыграло важнейшую роль в качестве механизма внушения, действие которого привело к ясному осознанию элитами своих классовых интересов.

Получив отпор, советское руководство ради сохранения линии на переход к капиталистической экономике волей-неволей попало в зависимость от внешних сил. Как убедительно свидетельствует бывший советник Горбачёва Андрей Грачёв, «задача [внешней политики Горбачёва] состояла не в том, чтобы защитить СССР от внешней угрозы или обеспечить внутреннюю стабильность, а едва ли не в прямо противоположном: использовать отношения с внешним миром в качестве дополнительного орудия осуществления внутренних перемен. Он хотел сделать Запад своим союзником в политической борьбе против консервативной оппозиции, противостоявшей ему внутри страны, поскольку его настоящий политический фронт был именно там»[1].

Политика радикального реформистского руководства – во главе сначала с Горбачёвым, а потом с Ельциным – была направлена на оформление союза с внешними мировыми игроками. Как в то время указывал дипломат Раймонд Гартхофф, архитекторы политики Запада перешли от «сдерживания» коммунизма к его «интеграции в международную систему». Западом под руководством США были разработаны и основные правила такой интеграции, включавшие внедрение в государственную организацию конкурентной рыночной системы (соперничающие между собой политические партии и конкурентные выборы); то же самое относилось и к сфере экономики (приватизация производственных предприятий за валюту, котировка национальной валюты на международных рынках). Переход должен быть закреплён образованием правового государства, гарантирующего права собственности на имущество и доходы с него.

Такая политика имела непосредственное влияние на переход к капитализму в СССР и позднее – в Российской Федерации. Рыночная форма обмена привела к появлению на предприятиях западного персонала, товаров и капитала (для приобретения фондов). Связи с иностранными интересантами в процессе перехода к капитализму породили политический балласт, занявший место туземного буржуазного класса или, как на заре капитализма, аристократов-землевладельцев с коммерческой жилкой.

Взаимодействие этих трёх политических сил и положило конец эпохе, начавшейся в октябре 1917 года. Произошёл контрреволюционный переворот. В странах, уцелевших после разгрома социалистического лагеря, – Китае, Кубе и Северной Корее – геополитический фактор встретился с сопротивлением, а нарождающиеся силы социальных перемен оказались неспособными сформулировать свои классовые интересы.

Комментарий был заказан Международным дискуссионным клубом «Валдай» и впервые опубликован на сайте клуба в разделе «Аналитика».

--

СНОСКИ

[1] Andrei Grachev, ‘Russia in the World’. Paper Delivered at BNAAS Annual Conference, Cambridge, 1995, p.3.

США. Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 11 января 2021 > № 3631178 Дэвид Лейн

«ЭНЕРГЕТИЧЕСКИЙ ПЁРЛ-ХАРБОР»

ИГОРЬ МАКАРОВ

Руководитель Департамента мировой экономики факультета мировой экономики и мировой политики Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

МАКСИМ ЧУПИЛКИН

Стажёр-исследователь Центра комплексных европейских и международных исследований Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

НЕФТЯНОЙ КРИЗИС 1973 ГОДА

Нефтяной кризис 1973 г. – одно из важнейших событий второй половины XX века. То, что в одно мгновение нефть превратилась из дешёвого товара в дорогой, не только кардинально изменило образ жизни людей в странах Запада, но и привело к трансформации всей системы общественных отношений: изменению роли государства, направлений научно-технического прогресса, относительной значимости различных отраслей экономики, географии и структуры международных торговых потоков.

Вместе с тем нефтяной шок стал не столько первопричиной, сколько катализатором перемен. Эпоха послевоенного экономического роста, основанного на экстенсивном промышленном развитии и потребительском буме, в любом случае была близка к завершению. В 1960-е и начале 1970-х гг. противоречия в экономическом развитии ведущих стран достигли критического уровня. Социальные расходы увеличивались, а производительность труда падала. Росла озабоченность нехваткой природных ресурсов. В кризис вступила Бреттон-Вудская валютная система, не справлявшаяся с бурным расширением экономической активности и растущими трансграничными потоками капитала. Переход ведущих экономик мира от индустриального в постиндустриальный мир, а также проходившая в послевоенные десятилетия гуманизация ценностей и либерализация общественной жизни требовали иных принципов управления экономикой.

Внешний шок и последовавшая за ним стагфляция не позволили далее игнорировать накапливающиеся проблемы. Пять-шесть лет после нефтяного кризиса ушло на то, чтобы подстроить под новые условия энергетические системы, найти новые внешнеполитические решения в условиях масштабного перераспределения богатства и переформулировать принципы экономической политики. Однако адаптация не затрагивала ни ключевых ценностей западного мира, ни основ рыночного хозяйствования.

В итоге самый масштабный кризис Запада во второй половине ХХ века подтолкнул его к той экономико-политической модели, которая уже через полтора десятилетия праздновала глобальный триумф в духе «конца истории», а в настоящее время претерпевает кризис, пути выхода из которого пока не найдены.

Причины кризиса

Послевоенные десятилетия были золотым веком для Запада. США наслаждались беспрецедентным экономическим процветанием, План Маршалла сделал возможным динамичное восстановление европейских экономик, Япония, как и Германия, переживала экономическое чудо. В Японии темпы роста достигали 10 процентов в год, во Франции и ФРГ – 5–6 процентов, в США и Великобритании – 3 процентов в год, но с более высокого исходного уровня. В 1960-е гг. безработица во многих странах не превышала 1–2 процентов. Быстро росла производительность труда, в гражданский оборот входили технологические достижения, разработанные в военное время. Быстрее, чем когда-либо в мировой истории, расширялась международная торговля. Макроэкономическую стабильность обеспечивали кейнсианская политика и Бреттон-Вудская валютная система. Сформировалось государство всеобщего благосостояния современного типа, а также экономика потребления. Наилучшим отражением оптимизма того времени стал бэби-бум во всех уголках западного мира.

Тем не менее уже в 1960-е гг. в экономической и политической жизни ведущих западных стран начали обозначаться противоречия. Формирование «общества изобилия» (заглавие известной книги американского экономиста Джона Гэлбрейта 1958 г.) в послевоенные десятилетия привлекло внимание к социальным проблемам, остававшимся нерешёнными. Казалось, что расцвет экономики несовместим с сохранением бедности части населения. Как следствие – во всех ведущих странах формировалась современная модель государства всеобщего благосостояния. В 1960–1975 гг. социальные расходы в Соединённых Штатах и Великобритании росли на 3 процента в год, в континентальной Европе – на 4–5, в Японии – более чем на 8 процентов в год[1]. В США президент Линдон Джонсон запустил программу «Великое общество», которая включала государственную поддержку образования и дорогостоящие программы государственного здравоохранения Medicare и Medicaid.

В ответ на замечания о том, что эти программы слишком накладны, он возражал: «Меня утомляют люди, говорящие о том, что мы не можем чего-то сделать. Чёрт возьми, мы богатейшая страна мира, самая влиятельная. Мы можем всё»[2].

Одновременно росли траты американцев на помощь союзникам во время холодной войны и поддержание войны во Вьетнаме: военные расходы с 1965 по 1970 гг. увеличились на 60 процентов. Эти расходы финансировались за счёт низких процентных ставок и запуска печатного станка: с 1961 по 1970 гг. инфляция в США выросла с 1,1 до 5,8 процента; во Франции с 2,4 до 5,3 процента; в Великобритании с 3,5 до 6,4 процента; в Японии с 5,4 до 7 процентов. Центральные банки были в полной зависимости от исполнительной власти, разгоняя инфляцию в такт выборным циклам. Когда в начале 1970-х гг. инфляция вышла из-под контроля, они наконец начали поднимать ставки. В результате затягивание поясов в качестве расплаты за большие расходы прошлого десятилетия совпало с экономическим шоком[3].

Из-за высокой роли профсоюзов и индексации зарплат гибкость рынка труда была низкой, что затруднило адаптацию экономики к последовавшему шоку и усилило риск стагфляции. Самый известный пример роли организованного труда в усугублении экономического кризиса – забастовка шахтёров в Великобритании. Из-за высокой инфляции, в том числе увеличенной начавшимся нефтяным эмбарго, шахтёры требовали повышения зарплат. Когда государство на это не пошло, профсоюзы начали забастовку, что вместе с топливным кризисом привело к переходу Великобритании на трёхдневную рабочую неделю.

Перегрев экономик развитых стран, в первую очередь Соединённых Штатов, привёл к дестабилизации мировых финансов. Бреттон-Вудская система, существовавшая с 1944 г., предполагала конвертацию доллара в золото по постоянной ставке 35 долларов за унцию. Однако по мере увеличения дефицита платёжного баланса США объём долларов за рубежом рос и в 1966 г. впервые превысил золотой запас Соединённых Штатов. Высокая инфляция и государственный долг, а также замедление экономического роста в США привели к усилению недоверия к доллару. Министр финансов Франции Валери Жискар д’Эстен в 1970 г. назвал особую роль доллара «непомерной привилегией». Многие ведущие страны принялись активно обменивать его на золото[4]. В 1971 г. президент Ричард Никсон вынужден был объявить об отмене золотого стандарта, и одновременно запустить план Новой экономической политики (по горькой иронии повторяющий известный советский термин), включавший замораживание цен и зарплат и 10-процентную таможенную пошлину на импортные товары[5].

Нефтяное эмбарго, фактически введённое 17 октября 1973 г., стало лишь катализатором кризисных явлений, последним элементом «идеального шторма» в мировой экономике. Само решение стран ОПЕК о запрете поставок нефти Соединённым Штатам и их союзникам (Канаде, Японии, Нидерландам и Великобритании) было принято в ответ на оказание американцами военной помощи Израилю в Войне судного дня против Египта и Сирии. Однако нефтяной кризис не был случайным событием – «чёрным лебедем», прилетевшим из ниоткуда.

В 1960-е гг. роль нефти в производстве и потреблении западных стран выросла невероятно. Так, с 1961 по 1973 г. её доля в производстве электроэнергии в США поднялась с 6 до 17 процентов; во Франции с 4 до 40 процентов; в Великобритании с 15 до 26 процентов; в Японии с 20 до 73 процентов. На нефти базировались ключевые отрасли промышленности того времени. А одновременно и общество потребления. 80 процентов взрослых американцев ездили на работу на автомобилях. Гонки на автомобилях, с ностальгией показанные Джорджем Лукасом в фильме «Американские граффити» 1973 г., были типичной формой досуга молодёжи. Цена на нефть 1–2 доллара за баррель не стимулировала домохозяйства сдерживать потребление, а компании – инвестировать в энергоэффективность.

При этом Соединённые Штаты оставались единственной из развитых стран с возможностями собственного производства нефти – все остальные целиком зависели от поставок из Персидского залива.

Но с 1960 по 1973 гг. доля США в мировом производстве нефти упала с 33,5 до 16,5 процента, а доля стран ОПЕК выросла с 39,4 до 53,3 процента.

Высокая зависимость от Ближнего Востока не рассматривалась как проблема. В американской внешней политике доминировала идея, что рынок нефти контролирует покупатель, а не продавец. Это действительно было так, но контроль был не рыночным, а политическим. До 1973 г. часть арабских стран находилась под прямым управлением Великобритании, а в других правили подконтрольные лидеры. К 1973 г. колониальное управление закончилось, а в Египте, Ираке, Тунисе, Йемене, Ливии, Сирии и Алжире к власти пришли революционные лидеры, скептически относящиеся к сотрудничеству с Западом[6].

Снижалась роль западных компаний. В 1952 г. крупнейшие из них, получившие название «семь сестёр», контролировали 90 процентов производства нефти и 75 процентов производства нефтепродуктов вне США, СССР и Китая. К 1958 г. их доли снизились до 75 и 50 процентов соответственно. ОПЕК как раз и была создана в 1960 г. как механизм координации таких стран, как Иран, Ирак и Саудовская Аравия, объединённых целью снизить контроль Запада над нефтяными месторождениями и рынком нефти[7].

Спусковым крючком, который сделал нефтяной кризис неизбежным, стал крах Бреттон-Вудской системы. Сопровождавшая его девальвация доллара привела к падению доходов арабских стран-нефтеэкспортёров, продававших нефть за американскую валюту. Для компенсации выпадавших доходов ОПЕК была вынуждена искать возможности повышения цен.

Последствия кризиса

За введением эмбарго – «энергетическим Пёрл-Харбором», по выражению советников президента Никсона, – последовал рост цен на нефть с 2,9 до 11,7 доллара за баррель. «Великим американским гонкам наступает конец», – констатирует герой Джона Апдайка[8]. К заправкам выстраиваются очереди длиной в несколько кварталов. Бензина на всех не хватает, он отпускается лимитированно. Президент Никсон вынужден ограничить скоростной режим. Похожие меры применяются в разных странах Европы: прекращение телевещания и закрытие офисов в ночное время, запрет на световую рекламу, переход на летнее время для экономии энергии, запрет на вождение по воскресеньям. В Японии происходят набеги покупателей на магазины потребительских товаров, в результате чего государству приходится регулировать цены на них.

Не менее значимый эффект кризиса 1973 г. – резкий скачок инфляции. Почва для него уже была подготовлена чрезмерно мягкой монетарной политикой в 1960-е гг., базировавшейся на ошибочных представлениях о неизбежной обратной взаимосвязи между инфляцией и безработицей[9]. Однако резкий скачок цен на нефть привёл к повышению цен на топливо и, соответственно, к повышению издержек компаний. В результате во многих странах наступила стагфляция – одновременное сокращение производства и повышение цен. Так в США с 1972 по 1974 гг. инфляция выросла с 3,3 до 11,1 процента; во Франции с 6,1 до 13,7 процента; в Японии с 4,8 до 23,2 процента; в Великобритании с 7,1 до 16 процентов (рисунок 1). К 1975 г. безработица в США достигла 8,5 процента, а во Франции и Великобритании – 4 процентов. Для стран, ещё недавно ставивших целью полную занятость, это были высокие показатели.

Рисунок 1. Цена на нефть и инфляция (индекс потребительских цен) в странах ОЭСР в 1961–1990 годы[10]

В марте 1974 г. госсекретарю Генри Киссинджеру удалось добиться снятия нефтяного эмбарго. Спустя несколько месяцев оно было отменено и для союзников Вашингтона. Но кризис социально-экономических систем Запада уже был запущен.

Кейнсианство рухнуло, будучи бессильно перед стагфляцией. Не менее важно и то, что повсеместно рухнуло и доверие к «большому правительству». Со времён Нового курса Рузвельта государство приучило людей, что оно ответственно за их благосостояние. Конец 1970-х гг. стал крупнейшим провалом государства с тех пор. В США три президента подряд (Ричард Никсон, Джеральд Форд и Джимми Картер) не удержались более одного срока (Никсон выиграл на повторных выборах 1972 г., но ушёл в отставку ввиду неминуемого импичмента в 1974 г. – прим. ред.). В Великобритании 1974 г. ознаменовался провалом Консервативной партии. Правда, и лейбористы не смогли предложить адекватных решений накопившихся проблем и удерживали большинство лишь пять лет. В ФРГ правящая Социал-демократическая партия проиграла выборы в ряде земель, но всё же сохранила большинство.

В США нефтяной кризис больно ударил по главным отраслям промышленности того времени: производству стали и особенно автомобильной промышленности. Производство самого популярного американского автомобиля Chevrolet снизилось с 2,5 млн единиц в 1973 г. до чуть более 800 тысяч в 1975 году. Появился термин «Ржавый пояс». Сотни тысяч людей в Детройте, Буффало, Питтсбурге, Кливленде и других крупнейших городах этого региона потеряли работу. Города стали приходить в запустение по мере того, как состоятельные люди перебирались в пригороды. Даже в таких мощных центрах, как Нью-Йорк и Чикаго, увеличилась преступность. На смену идиллии «Американских граффити» в 1976 г. пришёл фильм «Таксист» Мартина Скорсезе, показывающий безнадёжность новой городской жизни.

Нефтяной кризис ударил по научно-техническому прогрессу, драйвером которого в 1950–1960-е гг. были энергоёмкие технологии и отрасли. После резкого скачка издержек производство в них вернулось к технологиям середины или начала 1960-х. Рост производительности труда с 1973 по 1979 гг. снизился с 0,7 процента до -1,2 процента в Японии и с 0,4 до -0,7 процента в год в Соединённых Штатах[11].

Всё это в совокупности положило конец золотому веку экономического роста в развитом мире. Если с 1960 по 1973 гг. среднегодовые темпы прироста ВВП в Японии составляли 10–11 процентов, в США 4,3 процента, во Франции 5,9 процента, а в Германии 5,4 процента, то с 1973 по 1979 гг. в Японии они упали до 3,8 процента, в США до 2,8 процента, во Франции до 3,1 процента, в Германии до 2,4 процента. Даже после возврата к устойчивому экономическому росту в 1980-е гг. его темпы так и не вернулись к докризисным уровням (таблица 1).

Таблица 1. Среднегодовые темпы экономического роста в ведущих странах Запада и Саудовской Аравии в 1961–2019 годы[12]

В Японии и ФРГ завершилось экономическое чудо, во Франции – «славное тридцатилетие». Впрочем, нефтяной кризис был скорее завершающим ударом. Источники экономического роста послевоенных десятилетий – восстановление промышленности и инфраструктуры, перераспределение ресурсов из сельского хозяйства в индустриальный сектор, экстенсивное использование природных ресурсов и привлечение на рынок труда большого количества новых работников (в том числе женщин) – в любом случае иссякали[13].

В то же время произошло одно из самых драматичных в мировой истории изменений географии торговли, а как следствие – и перераспределения богатства (таблица 1). Только за 1974 г. доходы стран ОПЕК от продажи нефти выросли на 70 млрд долларов. Переток доходов из стран ОЭСР составил примерно 2 процента их ВВП[14]. В 1979 г. произошёл новый нефтяной шок, связанный с иранской революцией, но к тому моменту страны ОЭСР уже адаптировались к новой реальности.

Таблица 2. Сальдо счёта текущих операций стран ОПЕК, ОЭСР и ненефтедобывающих развивающихся стран в 1973–1980 годах[15]

Реакция на кризис

Нефтяное эмбарго потребовало от правительств западных стран не только оперативных решений по борьбе с инфляцией и дефицитом энергии, но и серьёзных усилий по подстройке энергетической, экономической и внешней политики под новые условия, когда один из важнейших факторов производства в одночасье стал дорогим.

Остро встал вопрос обеспечения энергобезопасности. Каждая страна стремилась к диверсификации источников поставок нефти и снижению зависимости от Ближнего Востока, диверсификации источников энергии и снижению зависимости от нефти, а также к стимулированию энергоэффективности и энергосбережения[16].

Франция пошла по пути создания собственной энергетической отрасли силами государства. Её ядром стала атомная энергетика. Сразу после нефтяного кризиса был принят План Мессмера, целью которого было производство 100 процентов электроэнергии страны на атомных электростанциях. В 1973 г. доля ядерной энергии в общем объёме производства электроэнергии во Франции составляла 8 процентов, к 1983 г. она выросла до 48,8 процента, а к 1990 г. – до 75,2 процента.

Великобритания решила проблему энергетической безопасности посредством ускоренного освоения запасов нефти и газа в Северном море. Ещё в 1970 г. на собственные нефть и газ в стране приходилось 4,5 процента потребления первичной энергии. К 1978 г. эта величина достигла 41,4 процента. Если добавить к этому уголь, а также атомную и гидроэнергетику, к 1978 г. Великобритания самостоятельно обеспечивала 80 процентов своих энергетических потребностей[17].

Япония выбрала стратегию инвестирования в общую энергетическую эффективность производства. Из непосредственно энергетических отраслей масштабную поддержку получили лишь ядерная и солнечная энергетика, опиравшиеся на японские технологии. Их развитие сопровождалось наращиванием импорта угля и сжиженного природного газа[18]. Японии удалось компенсировать потери от роста импорта энергоносителей расширением промышленного экспорта, в первую очередь автомобильного. Малолитражные японские автомобили Toyota Corolla, Honda Civic, Mitsubishi Galant и Datsun Sunny завоевали американский рынок, легко выигрывая конкуренцию у американских «пожирателей бензина». Экспансия японских автомобилей произошла и в Великобритании.

В Германии протекала диверсификация источников энергии и её поставок (развитие атомной энергетики и рост потребления природного газа из СССР и Норвегии) и делались масштабные инвестиции в энергосбережение – как в промышленности, так и в коммунальном хозяйстве.

В США последовательная стратегия приспособления энергетической системы к новым условиям так и не была выработана. В 1975 г. появился стратегический нефтяной резерв, а в 1977 г. создан Департамент энергетики в составе правительства. Некоторые инвестиции были направлены на развитие новых технологий и альтернативных источников энергии. Они включали в себя и атомную энергетику, и некоторые технологии, ставшие тупиковыми (синтетическое топливо) либо давшие плоды спустя десятилетия (добыча сланцевого газа)[19]. В целом эти инвестиции не были столь же успешными, как в ряде европейских стран. Контроль цен на энергоносители сохранялся до 1979 г., что не создавало стимулов ни к снижению их потребления, ни к росту внутреннего производства. В условиях необходимости соблюдать баланс интересов между неповоротливым «большим государством», бизнесом и профсоюзами ни одна из решительных мер, которые обсуждались в тот момент, будь то национализация энергетической отрасли или, наоборот, прекращение контроля цен, так и не были приняты.

Так как последствия кризиса вышли далеко за рамки энергетики, подстройка под новые условия также должна была охватывать все стороны экономической и политической жизни.

Основным результатом кризиса 1973 г. во внутриполитической жизни стал переход от кейнсианства к неолиберализму. Опыт высокой инфляции, чрезмерной роли профсоюзов и регулирования экономики привёл к переходу баланса от государства к рынку.

Из-за инерции «большого правительства» этот переход не был моментальным: он начался к концу 1970-х гг., но окончательно оформился с приходом сильных лидеров, способных его осуществить: Маргарет Тэтчер в Великобритании и Рональда Рейгана в Соединённых Штатах. Низкая инфляция заменила полную занятость в качестве основной цели экономической политики. Был взят курс на снижение налогов и ослабление регулирования. Самое резкое снижение верхней ставки налогообложения, сразу с 98 до 75 процентов, произошло в Великобритании в 1979 г. после прихода Маргарет Тэтчер. В 1981 г. снижение верхней ставки с 69,1 процента до 50 процентов произведено в США президентом Рейганом. Во Франции и Германии налоги почти не снижались, однако обе страны приняли основные формы неолиберальной политики – в частности, жёсткий ориентир на низкую инфляцию. Независимость центрального банка от исполнительной власти была признана ключевым условием предотвращения новой волны роста цен.

Способствовало переходу к неолиберализму и оформление Ямайской валютной системы, пришедшей на смену Бреттон-Вудской. В 1976 г. Совет директоров МВФ официально отменил золотой стандарт и золотые паритеты, плавающие валютные курсы были признаны нормальной формой экономической политики. Для регулирования платёжных балансов разных стран и формирования резервов в рамках МВФ была создана система специальных прав заимствования. Фактически в неизменном виде Ямайская валютная система существует и сегодня.

Кардинально изменилась международная среда. Кризис подорвал единство Запада. Несмотря на то, что Соединённые Штаты ещё при Никсоне всячески пытались обеспечить координированный ответ стран ОЭСР на нефтяное эмбарго, сделать этого не удалось. Более того, ухудшились отношения внутри НАТО: частично из-за большой зависимости от импорта арабской нефти, частично из-за непримиримой позиции Франции страны Европы запретили США использовать европейские военные базы для поддержки Израиля. Германия обвинила Францию в том, что та хочет «развода» Европы и США[20]. Единственным новым инструментом координации развитых стран в энергетической сфере стало учреждённое в 1974 г. Международное энергетическое агентство. Однако его роль не вышла за пределы информационного обмена между странами ОЭСР. Переговоры с ОПЕК все пострадавшие от эмбарго государства вели, по сути, в одностороннем порядке.

Франция в целях защиты от будущих нефтяных шоков заключила соглашения со странами ОПЕК о долгосрочных контрактах на поставку нефти на государственном уровне[21]. Япония стала использовать ресурсную дипломатию: японские политики поддерживали арабские страны на международной арене для того, чтобы гарантировать поставки нефти[22]. Великобритания начала выстраивать отношения с разбогатевшими на нефти арабскими странами на новой основе: нефтедоллары вкладывались в лондонский Сити, а британские компании начали разворачивать в Саудовской Аравии промышленные проекты и поставлять туда вооружения[23]. Вашингтон подписал соглашение об экономическом и военном сотрудничестве с Эр-Риядом спустя три месяца после снятия эмбарго. За этим последовали поставки военной техники, вложения Саудовской Аравии в американские активы, а также её активное участие в борьбе против распространения коммунизма. Саудовская Аравия также сдерживала своих партнёров по ОПЕК от новых подъёмов цен в 1970-е годы[24]. США поставляли оружие и в Иран – до Исламской революции 1979 г., вызвавшей новый виток роста цен на нефть.

В то же время нефтяное эмбарго не привело к сколь-либо серьёзным сдвигам во внешней политике западных стран в отношении Израиля. Низкая эффективность эмбарго в достижении его прямых целей, объясняющаяся высокой вовлечённостью политиков пострадавших стран в дела Израиля, стала хорошей иллюстрацией характера ответа Запада на нефтяной шок. Этот ответ заключался в подстройке своих экономических и политических систем, создании амортизационных механизмов и в переходе в новое равновесное состояние развития экономики и международных отношений, но не в изменении основных целей и позиций[25].

Заключение: кризис, который изменил мир

Удар, нанесённый кризисом 1973 г. по странам ОЭСР, был очень сильным. Завершилась эра безусловного американского лидерства, наступившая после Второй мировой войны.

Пошатнулось единство Запада, стало очевидно, что Германия и Япония – это уже не прилежные ученики Соединённых Штатов, а их прямые конкуренты.

Оптимизм послевоенных десятилетий сменился ощущением тревоги, особенно сильной на фоне казавшихся тогда несомненными успехов Советского Союза. В 1975 г. обложку журнала Time украшал заголовок «Выживет ли капитализм?». В США всерьёз обсуждалась возможность перехода к централизованному планированию[26].

Тем не менее западные страны пережили нефтяной шок, хотя отдельные политические лидеры – нет. Выход из кризиса опирался в целом на те же системы институтов и убеждений. Кризис потребовал амортизации и адаптации, но не фундаментальных сдвигов в основах общественных отношений. Капитализм выжил, хотя и был переформатирован – сильнейшим образом со времён Великой депрессии.

1970-е гг. ознаменовали закат традиционного индустриального мира – особенно в Соединённых Штатах. Но у него уже была замена: мир финансов и технологий. На смену Питтсбургу и Детройту уже приходили Уолл-стрит и Кремниевая долина – символы нового постиндустриального общества, требовавшего, однако, другой системы общественных отношений. Слом «большого правительства» и переход к дерегулированию начался при Джимми Картере, а завершился при Рейгане. Схожие процессы происходили в Великобритании с самого начала правления Маргарет Тэтчер: там зарождалась мощь лондонского Сити. Франция и Германия приняли основные постулаты новой экономической политики, но остались верны модели социальной экономики со значительной ролью государства и сильным регулированием. Но даже несмотря на это, опробованные в США и Великобритании рецепты быстро стали претендовать на универсальность: в дальнейшем они оформились в идеи «вашингтонского консенсуса».

Мировая экономика никогда больше не росла такими же темпами, как до нефтяного кризиса.

Новая нормальность, запущенная в 1970-е гг., характеризовалась более низкими темпами экономического роста, более высокой его волатильностью[27], большей зависимостью от инновационных отраслей, а также растущим неравенством.

В краткосрочном плане главными выигравшими от кризиса стали страны-экспортёры нефти. Их экспортные доходы выросли более чем втрое с 1973 по 1974 год. Нефтедоллары использовались странами Персидского залива для создания системы общественных благ, трансфертов населению и финансовой поддержки сторонников действующих режимов. Впрочем, в долгосрочном плане эффект неожиданного богатства не столь однозначен. Не всем удалось справиться с ним: например, в Иране спустя несколько лет произошла Исламская революция. Почти во всех странах ОПЕК приток лёгких денег закрепил практики неэффективного управления, запустив механизм «ресурсного проклятья». Всесилие ОПЕК сошло на нет менее чем через десятилетие.

Рост цен на нефть сильно повлиял и на развитие СССР. Валютная выручка от продажи нефти в страны ОЭСР за 1970-е гг. выросла примерно в 10 раз. Это обстоятельство позволило решить часть текущих внутриэкономических проблем, нарастить импорт оборудования и потребительских товаров, продолжить участие в гонке вооружений и ввязаться войну в Афганистане[28]. В 1970–1986 гг. темпы роста капитальных вложений в производство нефти и газа превышали рост инвестиций в промышленность и сельское хозяйство в 3–5 раз[29]. Страна оказалась на нефтяной игле, с которой так и не смогла слезть.

Кризис 1973 г. спровоцировал, возможно, самое масштабное перераспределение богатства в истории, направив огромные потоки доходов из стран ОЭСР в страны ОПЕК. Но в то же время именно этот кризис заставил страны Запада преодолеть противоречия, накапливавшиеся с 1960-х годов. Переформатировав барахливший капитализм, они первыми шагнули в постиндустриальный мир, самостоятельно сформировав его облик и заложив тем самым основы своего глобального лидерства на десятилетия вперёд.

--

СНОСКИ

[1] OECD. Social Expenditure 1960-1990. Problems of Growth and Control. OECD, 1985. URL: http://www.oecd.org/social/soc/40836112.pdf

[2] Цит. по Greenspan A., Wooldridge A. Capitalism in America. An Economic History of the United States. New York: Penguin Press, 2018.

[3] Blanchard O., Gali J. The Macroeconomic Effects of Oil Shocks: Why are the 2000s so different from the 1970s? National Bureau of Economic Research, No. w13368, 2007.

[4] Bordo M. The Operation and Demise of the Bretton Woods System; 1958 to 1971. National Bureau of Economic Research, No. w23189, 2017.

[5] Greenspan A., Wooldridge A. Capitalism in America. An Economic History of the United States. New York: Penguin Press, 2018.

[6] Issawi C. The 1973 oil crisis and after // Journal of Post Keynesian Economics, Vol.1, No. 2, 1978.

[7] Frankopan P. The silk roads: A new history of the world // Bloomsbury Publishing, 2015.

[8] Апдайк Дж. Кролик разбогател // Москва, АСТ, 2009.

[9] Замулин О. Концепция реальных экономических циклов и ее роль в эволюции макроэкономической теории // Вопросы экономики, №1, 2005.

[10] По данным World Development Indicators и BP.

[11] Jorgenson D.W. Productivity and economic growth in Japan and the United States // The American Economic Review, Vol. 78, No. 2, 1988.

[12] По данным World Development Indicators.

[13] Temin P. The golden age of European growth reconsidered // European Review of Economic History, Vol. 6, No. 1, 2002.

[14] Ikenberry G.J. Reasons of State: Oil Politics and the Capacities of American Government // Cornell University Press, 1988.

[15] Ikenberry G.J. Reasons of State: Oil Politics and the Capacities of American Government. Cornell University Press, 1988

[16] Ikenberry G.J. The irony of state strength: comparative responses to the oil shocks in the 1970s // International Organization, Vol, 40, No. 1, 1986.

[17] Bank of England. North Sea oil and gas in the UK balance of payments since 1970. Bank of England, 1979. URL: https://www.bankofengland.co.uk/-/media/boe/files/quarterly-bulletin/1979/north-sea-oil-and-gas-in-the-uk-balance-of-payments-since-1970.pdf

[18] Moe E. Vested interests, energy efficiency and renewables in Japan // Energy Policy, Vol. 40, 2012.

[19] Ross M. How the 1973 oil embargo saved the planet // Foreign Affairs, 2013.

[20] Turner L. The politics of the energy crisis // International Affairs, Vol. 50, No. 3, 1974

[21] Ikenberry G.J. The irony of state strength: comparative responses to the oil shocks in the 1970s // International Organization, Vol. 40, No. 1, 1986.

[22] Yorke V. Oil, the middle east and Japan’s search for security // International Affairs, Vol. 57, No. 3, 1981.

[23] Wearing D. Forty years on, the effects of the 1973-74 oil crisis still shape British foreign policy in the Middle East // Open Democracy, 2003. URL: https://www.opendemocracy.net/en/opendemocracyuk/forty-years-on-effects-of-1973-74-oil-crisis-still-shape-british-foreign-po/

[24] Gause F.G. The International Relations of the Persian Gulf. Cambridge University Press, 2010.

[25] Licklider R. The power of oil: the Arab oil weapon and the Netherlands, the United Kingdom, Canada, Japan, and the United States // International Studies Quarterly, Vol. 32, No. 2, 1988.

[26] Gordon D.M. ‘’Recession is Capitalism as usual’’ // New York Times, 1974. URL: https://www.nytimes.com/1975/04/27/archives/recession-is-capitalism-as-usual-a-radical-economist-argues-that.html

[27] Григорьев Л.М., Иващенко А.С. Теория цикла под ударом кризиса // Вопросы экономики, №10, 2010.

[28] Гайдар Е.Т. Гибель империи. Уроки для современной России // М.: РОССПЭН, 2006.

[29] Ермолаев С. Формирование и развитие нефтегазовой зависимости Советского Союза // Московский центр Карнеги, 2017. URL: https://carnegie.ru/2017/03/31/ru-pub-68448

США. Евросоюз. Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 11 января 2021 > № 3631177 Игорь Макаров, Максим Чупилкин

ПАНДЕМИЧЕСКАЯ ДЕПРЕССИЯ

КАРМЕН РЕЙНХАРТ

Профессор международной финансовой системы в Гарвардской школе имени Кеннеди. После написания этой статьи была назначена главным экономистом Всемирного банка.

ВИНСЕНТ РЕЙНХАРТ

Главный экономист и специалист по макростратегии Mellon.

ГЛОБАЛЬНАЯ ЭКОНОМИКА НИКОГДА НЕ БУДЕТ ПРЕЖНЕЙ

Пандемия COVID-19 представляет для населения планеты уникальную угрозу, встречающуюся раз в поколение. Хотя это не первое заболевание, распространившееся по всему миру, но впервые в современной истории правительства вынуждены столь ожесточённо бороться со вспышкой.

Меры, включая локдаун и ограничения передвижения, направлены на замедление распространения инфекции и сбережение имеющихся медицинских ресурсов. Для финансирования этих усилий правительства привлекают экономический потенциал в невиданных ранее масштабах.

События, начавшиеся в 2008 г., назвали глобальным финансовым кризисом, хотя по сути это был банковский кризис в одиннадцати развитых экономиках. Благодаря двузначному росту в Китае, высоким ценам на сырьё и простым балансовым отчётам развивающиеся рынки выдержали удар последнего глобального кризиса. Нынешний экономический спад – другое дело. Из-за общей природы этого шока – новый коронавирус не признаёт национальных границ – в рецессии оказалась огромная часть мирового сообщества, больше, чем когда-либо прежде со времён Великой депрессии. И восстановление не будет таким же резким и быстрым, как спад. Фискальная и монетарная политика смягчит, но не ликвидирует экономические потери, понадобится длительное время, чтобы глобальная экономика вернулась к уровню начала 2020 года.

Пандемия привела к масштабному сокращению экономики, которое повлечёт за собой финансовый кризис во многих регионах планеты, необслуживаемые корпоративные займы будут расти, как и число банкротств. Также вероятен дефолт по госдолгу в странах развивающегося мира. Сегодняшний кризис будет развиваться по аналогии с событиями 2008 г., но масштабы краха глобальной экономики станут катастрофическими. Кризис ударит по семьям и странам с низким доходом сильнее, чем по более состоятельным. По оценкам Всемирного банка, около 60 млн человек в мире окажутся в нищете. Можно ожидать кардинального изменения функционирования мировой экономики: балансы уйдут в минус, и неумолимое шествие глобализации остановится.

Стоп машина!

В последнем отчёте Всемирный банк прогнозирует сокращение мировой экономики на 5,2 процента в 2020 году. Бюро трудовой статистики США недавно опубликовало худшие данные по месячной безработице за 72 года своего существования. Большинство аналитиков прогнозирует двузначные показатели безработицы в Соединённых Штатах до середины следующего года. Банк Англии предупреждает, что в этом году Великобритания столкнётся с самым значительным падением промышленного производства с 1706 года. Ситуация настолько тяжёлая, что её можно назвать депрессией, пандемической депрессией. К сожалению, воспоминания о Великой депрессии мешают экономистам и другим экспертам использовать это слово, потому что глубина и продолжительность спада тогда были настолько катастрофическими, что, кажется, их невозможно повторить. Но в XIX и XX столетиях было множество депрессий. Учитывая число людей, потерявших работу или вынужденных закрыть бизнес, кажется неуместным использовать другое слово для описания текущей ситуации.

Эпидемиологи считают коронавирус, вызывающий COVID-19, новым, следовательно, его распространение вызывает новые реакции общества и частных акторов. Существует консенсусный подход, согласно которому, чтобы замедлить распространение инфекции, нужно держать работников подальше от рабочих мест, а покупателей – от торговых точек. Если предположить, что второй и третьей волны, как в случае с эпидемией испанки в 1918–1919 гг., не будет, то нынешняя пандемия начнёт развиваться по перевёрнутой V-образной кривой: число заражений и смертей будет расти, а затем падать. Но даже если этот сценарий окажется верным, в некоторых регионах мира COVID-19, скорее всего, задержится (статья написана до начала второй волны заболевания – прим. ред.).

Пока заболеваемость идёт несинхронно. Количество новых случаев сначала упало в Китае и других странах Азии, затем в Европе, а потом очень постепенно в некоторых штатах США (позже стала вновь расти). В то же время горячие точки COVID-19 появились в таких отдалённых друг от друга странах, как Бразилия, Индия и Россия. А за болезнью следуют экономические потрясения. Такой сдвоенный удар оставляет глубокие шрамы на мировой экономической активности.

Ряд ключевых экономик сейчас вновь открывается, подтверждение этого факта мы видим в улучшении условий ведения бизнеса в Азии и Европе, а также в смене тренда на американском рынке труда. Однако этот отскок не стоит путать с восстановлением. Во всех самых тяжёлых финансовых кризисах с середины XIX века требовалось в среднем восемь лет, чтобы ВВП на душу населения вернулся к докризисному уровню (медианный показатель – семь лет). Учитывая рекордные уровни фискального и монетарного стимулирования, можно ожидать, что Соединённые Штаты справятся быстрее. Но у большинства стран нет возможности сгладить экономический ущерб от COVID-19. Поэтому наблюдаемый сейчас отскок – лишь начало долгого пути из глубокой пропасти.

Хотя в этих обстоятельствах любым прогнозам мешает неопределённость, есть три показателя, позволяющие предположить, что путь к восстановлению будет долгим.

Первый фактор, это экспорт. Из-за закрытия границ и локдаунов глобальный спрос на товары сократился, ориентированные на экспорт экономики получили тяжёлый удар. Ещё до пандемии многие экспортёры столкнулись с давлением. С 2008 по 2018 гг. рост мировой торговли снизился наполовину по сравнению с предыдущим десятилетием. В последнее время экспорт страдал от торговой войны между Вашингтоном и Пекином, которую президент Дональд Трамп развязал в середине 2018 года. Для экономик, основным источником роста которых является туризм, прекращение международных поездок стало катастрофой. По прогнозу Международного валютного фонда, в Карибском регионе, где в некоторых странах туристическая индустрия обеспечивает от 50 до 90 процентов дохода и занятости, прибыль от туризма вернётся на докризисный уровень постепенно через три года.

Упал не только объём торговли, снизились цены на многие экспортные товары. Драматичное падение особенно ощущается на нефтяном рынке. Экономический спад вызвал резкое снижение спроса на энергоресурсы и спровоцировал разногласия в хрупкой коалиции под названием ОПЕК+. В её состав входят члены ОПЕК, Россия и другие производители нефти, которые на протяжении последних трёх лет удерживали цены в диапазоне 45–70 долларов за баррель. ОПЕК+ удавалось сотрудничать, пока спрос был устойчивым и требовалось чисто символическое сокращение добычи. Однако из-за пандемии понадобилось более существенное уменьшение добычи, что вынудило двух ключевых игроков картеля, Россию и Саудовскую Аравию, пойти на действительно болезненные шаги, к которым они не были готовы. Перепроизводство и пикирование цен на нефть стало проверкой на прочность для бизнес-моделей всех производителей, особенно на развивающихся рынках, включая американский сланцевый нефтегазовый сектор. Дополнительные финансовые трудности усугубили положение и без того ослабленных компаний – как в США, так и в других странах. Зависимый от нефти Эквадор, например, объявил дефолт в апреле 2020 г., за ним могут последовать и другие нефтедобывающие страны.

Прежде удары по глобальной экономике не были полномасштабными. Так, во время десятилетнего долгового кризиса в Латинской Америке в начале 1980-х гг. и азиатского финансового кризиса 1997 г. большинство развитых экономик продолжали расти. Развивающиеся рынки (особенно Китай) стали главным источником роста во время финансового кризиса 2008 года. Сейчас всё по-другому. В последний раз сбой всех двигателей произошёл в период Великой депрессии, сейчас коллапс будет таким же резким. Всемирная торговая организация прогнозирует падение глобальной торговли на 13–32 процента в 2020 году. Если фактический результат окажется где-то в середине этого диапазона, это будет худший год глобализации с начала в 1930-х годов.

Второй фактор, указывающий на длительное и медленное восстановление, – это безработица. В результате мер по замедлению пандемии нарушились механизмы современной рыночной экономики, самой сложной системы в истории, и не удастся вновь собрать воедино все части быстро и без последствий. Некоторые закрытые предприятия и бизнесы уже не откроются. Их владельцы, потеряв сбережения, будут относиться к предпринимательству с большой осторожностью. Предпринимательский класс, прошедший естественный отбор, не будет поддерживать инновации.

Более того, некоторые отправленные в неоплачиваемый отпуск или уволенные сотрудники покинут рынок труда навсегда. Другие утратят навыки и лишатся возможности профессионального развития из-за длительного перерыва в работе. В итоге они окажутся менее привлекательными для потенциальных работодателей. Но самые уязвимые – это новички, выпускники вузов, столкнувшиеся с ослабленной экономикой. Уровень зарплат сорока- и пятидесятилетних всегда можно объяснить их статусом в начале карьеры. Те, кто споткнулся уже на старте, так и будут влачить шлейф неудачников. Нынешние школьники, в свою очередь, получат образование ниже стандарта в своих социально дистанцированных онлайн-классах. В странах с низкой скоростью интернета студенты массово покидают образовательные учреждения. Это ещё одна группа отстающих.

Конечно, политика того или иного государства имеет значение. Европейские экономики стараются субсидировать зарплаты сотрудников, не имеющих возможности работать или переведённых на сокращенный график, чтобы предотвратить массовую безработицу. Соединённые Штаты этого не делают. В развивающихся экономиках у людей нет государственной подушки безопасности. Но независимо от имеющихся ресурсов все правительства тратят больше, а получают меньше. Многие муниципальные и региональные органы власти по закону обязаны иметь сбалансированный бюджет, а значит, долги, которые они накапливают сейчас, позже потребуют урезания расходов. Пока центральные правительства увеличивают расходы, хотя их налоговая база сокращается. Страны, зависящие от сырьевого экспорта, туризма и денежных переводов граждан, работающих за рубежом, ждут сильнейшие экономические потрясения.

Но самое тревожное – депрессия началась в период, когда экономические основы во многих государствах, включая беднейшие, были уже ослаблены. Отчасти в результате такой нестабильности рейтинговые агентства понизили суверенный кредитный рейтинг рекордного числа заёмщиков с 1980 года. Корпоративные заёмщики повторяют эту траекторию, что чревато последствиями для правительств: ошибки частного сектора нередко становятся обязательствами для государства. В результате даже страны, разумно использующие ресурсы, могут опуститься на дно.

Третий фактор этого кризиса – его регрессивное воздействие внутри стран и на международном уровне. Экономические неурядицы особенно сказываются на людях с низкими доходами. Как правило, они не могут работать удалённо и не обладают ресурсами, чтобы пережить трудный период. В США, например, почти половина работников заняты в малом бизнесе, в основном в сфере услуг, где зарплаты низкие. Эти предприятия наиболее подвержены банкротствам, особенно на фоне воздействия пандемии на поведение потребителей, которое может продлиться дольше, чем сами локдауны.

В развивающихся странах, где господдержка недостаточна или вообще отсутствует, падение уровня жизни произойдёт в первую очередь среди беднейших слоёв общества. Регрессивную природу пандемии может усугубить глобальный скачок цен на продукты питания, поскольку распространение заболевания и локдауны нарушили цепочки поставок, а также схемы миграции сельхозработников. ООН уже предупредила об угрозе самого тяжёлого продовольственного кризиса за пятьдесят лет. В беднейших странах на продукты питания приходится от 40 до 60 процентов потребительских расходов, в процентах от своих доходов люди в беднейших странах тратят на еду в 5–6 раз больше, чем жители развитых стран.

Путь к восстановлению

Во второй половине 2020 г., когда кризис в системе здравоохранения медленно удалось взять под контроль, стали появляться позитивные данные об экономической активности и занятости, вызвавшие оптимизм финансовых рынков. Но эффект отскока не принесёт полного восстановления. Даже продуманная, скоординированная макроэкономическая политика не позволяет продавать продукты, которые не были произведены, и услуги, которые не были оказаны.

До сих пор фискальная реакция в мире была относительно узконаправленной и запланированной как временная мера. Обычно малоподвижный американский Конгресс принял четыре пакета законопроектов о мерах поддержки приблизительно за четыре недели. Однако большинство этих мер одноразовые или имеют чётко обозначенный срок действия. Скорость реакции безусловно связана с важностью и внезапностью проблемы, у политиков просто не было времени, чтобы добавить содержательности в законопроекты. На США приходится львиная доля из почти 11 трлн долларов финансовой помощи, которую страны G20 влили в свои экономики.

Как всегда, большой размер обеспечивает большое пространство для манёвра. Страны с большой экономикой разработали более амбициозные планы поддержки.

Суммарный размер помощи десяти развивающихся рынков G20 на 5 процентных пунктов ниже, чем у их развитых партнёров. К сожалению, это означает, что контрциклический ответ будет слабее в тех местах, которые сильнее пострадали от удара. Но, судя по цифрам, даже в странах с развитой экономикой фискальные меры не столь впечатляющи, как кажется. В G20 только Австралия и Соединённые Штаты потратили больше денег, чем было выделено компаниям и физическим лицам в форме кредитов, займов и гарантий. Меры поддержки в европейских странах – это в основном балансы крупного бизнеса, а не расходы, что вызывает вопросы об эффективности этих шагов в преодолении падения спроса.

Центральные банки тоже пытались стимулировать терпящую крах глобальную экономику. Регуляторы, у которых ещё не связаны руки предыдущими решениями держать ключевую ставку на минимальном уровне – как у Банка Японии и ЕЦБ, – ослабили контроль над финансовыми потоками. В эту группу вошли центробанки развивающихся экономик, включая Бразилию, Чили, Колумбию, Египет, Индию, Индонезию, Пакистан, ЮАР и Турцию. В прошлые кризисы главы центробанков таких стран обычно следовали в противоположном направлении: повышали ставки, чтобы не допустить обесценивания национальной валюты, сдержать инфляцию и отток капитала. Общий шок выровнял игровое поле, заставив забыть об оттоке капитала, который, как правило, сопровождает обесценивание валюты и падение ключевых выставок.

Не менее важно, что центральные банки отчаянно борются за сохранение финансовых потоков, закачивая валютные резервы в банковскую систему и снижая требования к резервам частных банков, чтобы заёмщики могли выплачивать долги. ФРС США, например, сделала и то и другое, удвоив объём вливаний в экономику за два месяца и снизив необходимый объём резервов до нуля. Статус Соединённых Штатов как эмитента мировой резервной валюты возложил на ФРС уникальную ответственность по обеспечению глобальной ликвидности доллара. Для этого она заключила соглашение по валютным свопам с девятью другими центробанками. В течение нескольких недель после соглашения данные финансовые институты заимствовали почти полтриллиона долларов, чтобы кредитовать свои банки.

Самое главное, что центробанкам удалось сохранить кредитоспособность временно лишившихся ликвидности компаний. Регулятор может сквозь пальцы смотреть на волатильность рынка и приобретать неликвидные активы, кажущиеся кредитоспособными. Центральные банки применили все пункты руководства по этой теме, взяв на себя обеспечение в том числе частных и муниципальных долгов. Длинный список банков, которые ввели подобные меры, включает почти всех обычных акторов развитого мира – Банк Японии, ЕЦБ и ФРС, а также регуляторов развивающихся экономик – Колумбии, Чили, Венгрии, Индии, Лаоса, Мексики, Польши и Таиланда. По существу, эти страны пытаются перекинуть мост над нынешней неликвидностью к будущей восстановленной экономике.

Центральные банки действовали вынужденно и поспешно. Но почему они должны были делать это? Разве законодательные и регулятивные усилия, предпринятые после прошлого финансового кризиса, не должны были смягчить следующий?

Вылазка центробанков за пределы привычной территории – результат конструктивных недостатков предыдущих попыток исправить ситуацию.

После кризиса 2008 г. правительства ничего не предприняли, чтобы изменить рисковые предпочтения инвесторов. Регулируемому сообществу, прежде всего крупным коммерческим банкам, просто стал дороже обходиться спрос на низкокачественные займы из-за введения ограничений по качеству активов, стресс-тестов и так называемого заявительного порядка. Результатом такого тренда стал рост теневых банков, когорты фактически нерегулируемых финансовых институтов. Центробанкам теперь приходится иметь дело с новыми активами и новыми участниками, потому что их официальная политика вытеснила коммерческие банки, которые ранее поддерживали неликвидные компании и правительства.

Конечно, действия центробанков остановили кумулятивное ухудшение функционирования рынков благодаря снижению ставок, масштабным вливаниям ликвидности и приобретению активов. Подобные действия встроены в ДНК центробанков с тех пор, как провал ФРС в 1930-е гг. привёл к трагическим последствиям. Однако чистый результат такой политики нельзя признать удовлетворительным в преодолении масштабного шока, который мир переживает сейчас. Ставки находились на достаточно низком уровне ещё до пандемии. И, несмотря на огромные объёмы долларов, которые ФРС направляет за границу, курс американской валюты скорее вырос, а не упал. Этих монетарных мер стимулирования недостаточно, чтобы заставить семьи и компании тратить больше, учитывая нынешние экономические проблемы и неопределённость. В итоге главные банкиры мира – управляющий Банка Японии Харухико Курода, председатель ЕЦБ Кристин Лагард и глава ФРС Джером Пауэлл – были вынуждены призвать правительства к введению дополнительных мер финансовой поддержки. Их призывы были услышаны и удовлетворены, но не полностью, поэтому мы наблюдаем резкое падение мировой экономической активности.

Экономика и недовольство ей

Тень нынешнего кризиса будет более длинной и тёмной, чем у предыдущих. По прогнозам МВФ, соотношение дефицита бюджета к ВВП в развитых экономиках возрастёт с 3,3 процента в 2019-м до 16,6 процента в этом году, в развивающихся – с 4,9 процента до 10,6 процента. Многие развивающиеся страны следуют примеру своих развитых партнёров и открывают финансовый кран. Но у многих стран как среди развитых, так и среди развивающихся, фактически нет такой возможности. Результат – раздутые государственные бюджеты.

Проблема долгов будет препятствовать восстановлению. G20 уже отложила выплаты 76 беднейших стран. В ближайшие месяцы богатым странам и кредитным организациям предстоит сделать больше, включив в схемы помощи по долгам другие экономики и привлекая частный сектор. Но для таких шагов может не хватить политической воли, если страны решат заниматься собственными проблемами, а не восстанавливать мировую экономику.

Глобализация впервые была отброшена назад с приходом к власти администрации Трампа в 2016 году. Темпы отступления будут только нарастать, потому что на глобализацию возложат вину за нынешнюю катастрофу.

Открытые границы облегчили распространение инфекции. Зависимость от экспортных рынков привела к экономическому спаду в ряде стран, когда мировая торговля приостановилась. Многие развивающиеся экономики пережили крах цен на их основные экспортные товары и прекращение денежных переводов от граждан, работающих за рубежом. Настроения общества влияют на экономику, и трудно представить, что отношение к зарубежным поездкам и образованию за границей восстановится быстро. Вообще, доверие – лучшее смазочное средство для рыночных транзакций, и сейчас его явно не хватает. Границы будет трудно пересечь, сомнения по поводу надёжности некоторых зарубежных партнёров усугубятся.

Ещё одна причина нарушения глобального сотрудничества – политики, которые могут принять краткосрочный отскок за длительное восстановление. Остановить падение доходов и производства – ключевая задача, но не менее важно ускорить восстановление. Чем дольше мы будем выкарабкиваться из воронки, которую нынешняя пандемия пробила в глобальной экономике, тем дольше некоторые люди будут оставаться без работы, а это значит – меньше перспектив среднесрочного и долгосрочного роста.

Экономические последствия ясны. Доходы падают, долговое бремя растёт. Социальные последствия прогнозировать сложнее. Рыночная экономика подразумевает договор между гражданами: ресурсы будут использоваться максимально эффективно, чтобы сделать большой экономический пирог и увеличить шансы на его дальнейший рост. Когда обстоятельства меняются в результате технологических прорывов или открытия международных торговых маршрутов, происходит перераспределение ресурсов, появляются победители и проигравшие. Пока пирог увеличивается в размерах быстро, проигравшие спокойны, потому что их кусок пирога стабильно растёт. Например, 4-процентный рост ВВП – норма для развитых экономик в конце прошлого столетия – предполагает удвоение производства за восемнадцать лет. Если рост составляет 1 процент – преобладающий показатель после кризиса 2008–2009 гг. и рецессии, – то на удвоение производства уйдёт 72 года. На фоне очевидных издержек нынешнего периода и преимуществ, скрывшихся далеко за горизонтом, вполне возможно, что люди решат пересмотреть этот рыночный договор.

Историк Генри Адамс отмечал, что политика – это систематическая организация ненависти. Избиратели, потерявшие работу, вынужденные закрыть бизнес и лишившиеся сбережений, ощущают злобу. Нет никаких гарантий, что нынешнему – или следующему – политическому классу удастся направить их гнев в конструктивное русло. В период экономических трудностей нередко нарастает волна популистского национализма, поэтому недоверие в мировом сообществе только углубится. Это ускорит упадок мультилатерализма и может привести к порочному кругу, который похоронит будущие экономические перспективы. Подобное уже происходило между двумя мировыми войнами, когда процветали национализм и политика «разори соседа».

У сегодняшних политических и социальных проблем нет решения, единого для всех. Но разумный план действий состоит в том, чтобы не допустить появления экономических условий для усугубления ситуации. Властям необходимо продолжать расширять меры поддержки. И самое главное, нельзя путать отскок с восстановлением.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs №5 за 2020 год. © Council on foreign relations, Inc.

США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. Медицина. Госбюджет, налоги, цены > globalaffairs.ru, 11 января 2021 > № 3631176 Кармен Рейнхарт, Винсент Рейнхарт

ВАЖНЕЙШЕЕ СОБЫТИЕ XXI ВЕКА

МАРК УЗАН

Исполнительный директор Комитета за обновление Бреттон-Вудской системы (RBWC), Нью-Йорк, США

«Существует только одно равновесное решение – экономическое бездействие до полного исчезновения опасности», – именно так Джейсон Фурман, бывший председатель Совета экономических консультантов и профессор Гарвардского университета, резюмировал нынешнее уникальное состояние мировой экономики.

Когда в Китае вспыхнула пандемия, никто и предположить не мог, что мировая экономика остановится почти полностью на фоне множественных потрясений, происходящих одномоментно и с одинаковой силой, что совершенно беспрецедентно в мировой истории. Вот лишь некоторые из этих потрясений.

Шок в производстве и торговле с разрывом цепочек поставок, действующий по принципу домино, привёл к блокировке глобальных цепочек поставок.

Цены на сырьевые товары упали до уровня начала 1970-х гг. (нефть по 25 долларов), что вызвало неожиданную и массовую остановку потоков частного капитала на развивающиеся рынки, более серьёзную, чем та, с которой им пришлось столкнуться во время истерической реакции рынков в 2013 году.

Наблюдается сильный рост неприятия риска. По данным Института международных финансов, с момента начала пандемии из акций и облигаций стран с формирующимся рынком было выведено 80 млрд долларов, что почти в четыре раза больше, чем во время финансового кризиса 2008 года. Это поставило страны с развивающимся и формирующимся рынком на грань кризиса платёжных балансов. Весьма скоро более 20 стран могут попросить помощи и поддержки у Бреттон-Вудских учреждений. В число потенциальных кандидатов входят Ливан, Эквадор и Замбия, которые и до этого испытывали проблемы с погашением задолженности по иностранным долгам. Кризис, вызванный пандемией коронавируса, приведёт не только к глубокой депрессии в Китае, Европе, Японии и Соединённых Штатах, но и к серьёзной катастрофе из-за падения объёмов мировой торговли, оттока капитала из этих стран и снижения цен на сырьевые товары.

Смягчение последствий кризиса в области здравоохранения было приоритетом для всех правительств. Меры налогово-бюджетной политики направили на поддержку социального страхования.

Ответ на резкое сокращение объёмов экономической деятельности в Соединённых Штатах состоял в направлении единовременного базового пакета помощи в каждое домохозяйство. Ещё один пакет мер стимулирования был ориентирован на поддержку малых предприятий. Политика европейских стран заключалась во введении многочисленных систем защиты прав работников и предприятий. В течение этого времени изоляции были предприняты меры денежно-кредитной и налогово-бюджетной политики для помощи предприятиям и домохозяйствам в период экономического шока.

Между тем европейские страны отказались от бюджетных правил – Маастрихтских критериев, в рамках которых допускается дефицит государственного бюджета в размере не более 3 процентов от ВВП. Это решение исторического масштаба. Европейская комиссия предоставила членам ЕС полную гибкость в бюджетных правилах, чтобы они могли увеличить свои расходы, но при условии принятия агрессивных мер налогово-бюджетной и денежно-кредитной политики. Европе ещё предстоит пережить свой «момент Гамильтона» (решение одного из отцов-основателей США, министра финансов Александра Гамильтона выпустить федеральный долг, который ускорил процесс превращения конфедерации в федерацию – прим. ред.) – выпуск евробондов (пресловутых европейских коронавирусных облигаций), – но пока что Север и Юг не нашли взаимопонимания в этом вопросе. Компромиссное решение для стран еврозоны – Европейский фонд спасения, нечто вроде европейского Плана Маршалла. Из него должен получиться ключевой инструмент восстановления после пандемии для стран, пострадавших от этого глубокого шока.

Жёсткая политика сдерживания и социального дистанцирования привела почти к полному прекращению экономической деятельности. Неопределённость будущего заставила инвесторов и экономистов подвергнуть сомнению их собственные оценки мощности шоков в области спроса и предложения. ВВП Китая упал на 13 процентов за первые два месяца нынешнего года. Глобальная безработица достигнет уровня, невиданного со времён Великой депрессии.

По мере того как власти во всём мире активизируют меры по борьбе с кризисом и принимают важные решения для спасения национальных экономик, одно можно сказать наверняка. Мировая экономика выйдет из изоляции кардинально другой и изменится больше, чем когда-либо прежде, больше, чем после Великой депрессии и Великой глобальной рецессии. С макроэкономической точки зрения в большинстве стран Организации экономического сотрудничества и развития и стран с развивающейся экономикой возникнет беспрецедентно жёсткий дефицит государственного бюджета и образуется чрезмерная задолженность в мировом масштабе. Мы станем свидетелями конца раздельного существования бюджетной и денежно-кредитной политики. Резкий сдвиг в сфере сбережений и инвестиций во всём мире произойдёт, когда суверенным фондам благосостояния потребуется репатриировать средства из-за рубежа.

Некоторые вопросы носят фундаментальный характер. Сумеет ли мировая экономика снова стать единым целым? Будет ли это концом парадигмы глобализации? Остановит ли это рост экономики Китая как экономической супердержавы? Уцелеет ли глобальная финансовая архитектура, созданная после Второй мировой войны? Сохранит ли доллар США свою роль резервной валюты или мы увидим ускорение роста валют на основе цифровых технологий?

Я не затрагивал в этом эссе социальные, этические и философские последствия этого крупнейшего мирового события XXI века. Позвольте кратко обрисовать некоторые возможные варианты событий.

COVID-19 может сказаться на мировых поставках продукции. Как найти баланс между открытостью и защитой, взаимозависимостью и самодостаточностью? Также вполне вероятно, что происходящее необратимо повлияет на глобальные цепочки поставок, ориентированных на Китай. Компании и страны будут переоценивать свою зависимость от китайских запчастей и товаров, особенно тех, которые считаются критически важными с точки зрения обеспечения национальной безопасности в широком смысле этого слова. Ключевым вопросом является будущее мирового производства. «Хотим ли мы по-прежнему зависеть на уровне 90 или 95 процентов от китайской цепочки поставок для автомобильной, фармацевтической и авиационной промышленности или мы воспользуемся данной ситуацией для строительства новых заводов и новых производств и обретения большей независимости и суверенности? Это не протекционизм – это просто необходимость, если мы рассчитываем сохранить суверенность и независимость с промышленной точки зрения», – заявил министр финансов Франции Брюно Ле Мэр.

Макрополитические меры носят национальный характер. Каждое правительство поощряет нынешнюю экономическую спячку своими постановлениями. Эта пандемия приведёт к тому, что страны, предприятия, а также домашние хозяйства будут иметь более высокий уровень задолженности. Произойдёт массовое списание долгов на суверенном, корпоративном и бытовом уровне.

Вирус представляет собой серьёзнейший стресс-тест для глобализации. Он вызывает переоценку взаимосвязанной глобальной экономики. По этим причинам кажется, что мы не можем сравнивать эту «рецессию по указу» ни с глобальным финансовым кризисом 2008 г., ни с Великой депрессией 1930-х годов. В 2008 г. проблемой были сбои в финансовых потоках, которые могли быть восстановлены за счёт ликвидности центрального банка. Сегодня это внезапная остановка производства и внезапное прекращение экономической деятельности. Единственным результатом может стать то, что миру, возможно, придётся последовать концепции суда по делам о банкротстве.

Человечество замерло и должно будет сосредоточиться на автоматической приостановке всей деятельности и времени изоляции в качестве основного приоритета для спасения человеческих жизней.

Автоматическая приостановка всей деятельности позволит составить планы восстановления в поствирусный период сродни послевоенному восстановлению мировой экономики. Возрождение торговли, устранение границ, создание новых институтов и глобальной системы безопасности наподобие глобального базового дохода.

Что мы пока видим с точки зрения глобальных политических мер, которые могут подвигнуть нас задуматься о восстановлении после пандемии? Федеральный резерв (ФРС) разрешил иностранным центральным банкам использовать свои государственные облигации в качестве обеспечения краткосрочных долларовых займов для нового механизма РЕПО1. Центральные банки смогут справиться с внезапным прекращением потока долларов. Федеральный резерв стал глобальным кредитором последней инстанции, глобальным центральным банком. В конце концов сами центральные банки и их деятельность будут переосмыслены: мы можем назвать это «вертолётными деньгами» или координацией налогово-бюжетной и денежно-кредитной политики, в рамках которой доминирующую роль станет играть именно налогово-бюджетная политика.

Вирус способен подтолкнуть к отходу от соперничества за власть, фрагментации, американо-китайского «железного занавеса», от глобальных санкций, построить, как писал профессор международных отношений Принстонского университета Джон Айкенберри, «новый прагматичный и защитный интернационализм». Одним из путей достижения этой цели может стать реализация программы скоординированного налогово-бюджетного стимулирования – идеи, которую в начале этого года Валдайский клуб внёс в повестку дня Т20, группы взаимодействия G20 для аналитических центров. Необходимы новые и творческие подходы, поскольку мы переживаем важнейшее событие XXI века, уже изменившее ход мировой истории.

Комментарий был заказан Международным дискуссионным клубом «Валдай» и впервые опубликован на сайте клуба в разделе «Аналитика».

США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 11 января 2021 > № 3631175 Марк Узан

Фактор неопределённости продолжат довлеть над мировой политикой

Российские эксперты-международники о развитии ситуации в мире.

Вот и наступил 2021 год, которому в наследство досталась пандемия COVID-19, изменившая привычный образ жизни всей цивилизации. На фоне борьбы с новым опасным вирусом, происхождение которого так до конца и не выяснено, потеряла устойчивость вся система международных отношений, обострилось экономическое соперничество, усилились информационное противостояние, мировоззренческие споры об оптимальной модели общественного устройства. А как будет развиваться ситуация в регионах планеты в этом году? По этому вопросу своё мнение высказали «Красной звезде» известные эксперты по международным вопросам.

Профессор Дипломатической академии МИД России доктор политических наук Владимир Штоль:

– Говоря о перспективах взаимоотношений России со странами Запада, сошлюсь на подготовленный при участии Института США и Канады и Института Европы РАН «Доклад участников диалога экспертов по сокращению рисков военной конфронтации между Россией и НАТО в Европе». В его подготовке приняли участие более 150 экспертов, включая 16 бывших министров иностранных дел и министров обороны стран Европы, 27 отставных генералов и адмиралов. Среди множества предложений – возобновление практического диалога и прямых контактов между Россией и НАТО – между командным составом и экспертами противостоящих сторон, выработка общих правил по уменьшению рисков конфронтации, ненамеренных инцидентов на суше, на море и в воздухе, укрепление мер стабильности и транспарентности, воздержание от опасной военной деятельности и создание каналов прямой связи, чтобы не допустить эскалации конфликтных ситуаций.

Документ является хорошей основой для выстраивания последующих отношений нашей страны с государствами НАТО. На мой взгляд, не всё в нём реализуемо даже в среднесрочной перспективе, но он обозначил позиции экспертного сообщества, в том числе сформулировал предложения по преодолению серьёзного непонимания друг друга. Безусловно, между Россией и НАТО нужен диалог.

Что же касается самого блока НАТО, то его руководство из числа европейцев открыто говорит, что им хочется восстановления евро-атлантической солидарности и возвращения США в Европу. И здесь они найдут понимание у команды Джо Байдена. Демократы не раз давали понять, что намерены уделять больше внимания делам альянса – и прежде всего в плане наращивания боевой мощи армий европейских стран и усиления скоординированного политического и экономического давления альянса на Россию. Американцы предпримут шаги по сплочению альянса, постараются сгладить противоречия между странами – членами НАТО, хотя сделать это будет нелегко. Среди прочего экономические интересы Турции сталкиваются в Средиземноморье с интересами Греции и Франции.

В Евросоюзе не меньше внутренних проблем. Британия постарается в этом году усилить своё влияние на мировую политику, соперничая в Европе с Францией и Германией,

которые, в свою очередь делят между собой лидерство в паневропейском проекте. Brexit – это удар по этому проекту. Лондон зачастую будет действовать не напрямую, а станет активнее задействовать других – например, Анкару, продвигая свой геополитический проект. Более часто увидим мы и демонстрацию британского флага кораблями королевского флота в Тихоокеанском регионе, где Лондон будет координировать свои шаги на «китайском фронте» с Вашингтоном и Канберрой.

Генеральный директор Российского совета по международным делам Андрей Кортунов:

– Пока нет никаких оснований предполагать, что в наступающем году мы станем свидетелями новой «перезагрузки» или хотя бы умеренного улучшения отношений между Россией и США. По всей видимости, нас ожидают новый виток американских санкций, попыток остановить реализацию проекта «Северный поток – 2», антироссийские демарши в Совете Безопасности ООН, а также настойчивые усилия по выстраиванию единого антироссийского фронта с участием европейских союзников Вашингтона. Администрация Байдена будет увеличивать американскую помощь оппонентам Москвы на постсоветском пространстве, в первую очередь Украине, Грузии и, вероятно, теперь ещё и Молдове.

В то же время я бы не исключал и некоторых позитивных сдвигов в отношениях – уже по той причине, что Байден более осторожен в вопросах внешней политики, более опытен в международных делах и придаёт больше значения профессиональной дипломатии, чем его предшественник. Двусторонние отношения могут стать более стабильными и более предсказуемыми.

Возможно, заработают некоторые из ныне заблокированных каналов коммуникации на разных уровнях. Вероятны определённые подвижки в подходах США к некоторым региональным кризисам, например, к ситуации на Ближнем Востоке, что может создать дополнительные возможности для позитивного взаимодействия Белого дома и Кремля. Байден может согласиться на продление на короткий срок договора СНВ-3, чтобы использовать это соглашение в качестве основы для новых договорённостей по контролю над вооружениями и укреплению стратегической стабильности.

Нужно учитывать и то, что отношения с Москвой, как и вопросы внешней политики в целом, не станут главной заботой администрации Байдена в 2021 году. Новому руководству США придётся сосредоточиться в первую очередь на внутренних проблемах – это преодоление последствий пандемии COVID-19, а также глубокого политического и социального раскола страны, который наглядно проявился в ходе ноябрьских выборов 2020 года. Успешно решить эти задачи или хотя бы приблизиться к их решению будет очень нелегко. Политические события в Вашингтоне в первые январские дни показали, что американский истеблишмент не способен к консолидированным решениям.

Ведущий научный сотрудник Национального института мировой экономики и международных отношений РАН доктор политических наук Александр Фролов:

– В наступившем году фактор неопределённости продолжит довлеть над всей системой мировой политики и её региональными подсистемами. На Ближнем Востоке, учитывая весь клубок противоречий в регионе, сохранятся негативные процессы. Есть, конечно, некоторые ожидания на улучшение ситуации, связанные с тем, что Байден дал понять о намерении занять более конструктивную позицию в отношении Ирана и, возможно, вернуться к ядерной сделке – к реализации Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД). Однако это будет не просто сделать, поскольку, как говорится, поезд уже отправился по новому пути. И рассчитывать на то, что при Байдене американская политика в отношении Ближнего Востока коренным образом изменится, не приходиться.

Следствием выхода США из СВПД стало решение Тегерана обогащать уран до 4,5 процента, хотя ядерная сделка допускала уровень обогащения не выше 3,67 процента, а в начале этого января иранцы проинформировали МАГАТЭ о намерении увеличить этот показатель до 20 процентов на объекте в Фордо. При этом они готовы работать под наблюдением МАГАТЭ, чтобы продемонстрировать мирный характер своей ядерной программы. Иран так или иначе в 2021 году останется одним из ведущих региональных игроков, от которого зависит относительная стабильность ситуации на Большом Ближнем Востоке.

Трудно предсказуемым остаётся и развитие ситуации в Афганистане. Американцы и их союзники вряд ли полностью свернут там своё военное присутствие в этом году из-за слабости правительственных сил. Может произойти то же, что и после ухода советских войск, – торжество радикальных исламистов с расправами над всеми их противниками, включая сторонников светского пути развития.

Директор института Дальнего Востока РАН доктор исторических наук Алексей Маслов:

– Я солидарен с мнением относительно смещения фокуса международных отношений и мировой экономики. Он сдвигается на Восток – из Евро-Атлантики в Евразию, где динамично развиваются восходящие мировые центры, опирающиеся на собственные многовековые традиции. Это в первую очередь КНР, которая вошла в 2021 год в числе немногих стран, оказавшихся вопреки всем пессимистическим прогнозам в плюсе по ВВП. Этот год будет годом дальнейшего роста Китая, его экономических и технологических возможностей. Поднебесная привыкла жить долгими циклами, там национальная элита просчитывает на долгую перспективу.

Китай по-прежнему будет выступать как локомотив Азии. Он продолжит перестраивать вокруг себя внешний контур, реализовывать свою инициативу «Один пояс, один путь», создавать новые транспортно-логистические коридоры в Евразии. Мне представляется, что в интересах нашей страны работать в плоскости формирования Большого Евразийского партнёрства, сопряжения китайской инициативы «Один пояс, один путь» и планов развития Евразийского экономического союза.

Что же касается перспектив отношений Китая с США с уходом Трампа, то не нужно строить иллюзии относительно их улучшения. В двусторонних связях, возможно, американцы подкорректируют формулировки и саму риторику. Байден будет формулировать свои требования к Китаю значительно аккуратнее, скорее всего, не затрагивая идеологии. А что останется прежним – так это давление на китайскую экономику. Американская бизнес-элита не в восторге, например, от того, что перед самым Новым годом Евросоюз и Китай завершили переговоры по всеобъемлющему соглашению об инвестиционном сотрудничестве. Теперь европейский бизнес получит более выгодные условия в расширении доступа на рынок КНР, чем американский.

Владимир Кузарь, «Красная звезда»

Как русский милитаризм поимел американские хотелки

Байден и Пентагон: жестокая любовь

Константин Душенов

Американская империя рушится. Штурм разъярённой толпой Капитолия в Вашингтоне 6 января 2021 года стал зримым символом новой эпохи, в которую вступил мир. Картинка, слов нет, получилась впечатляющая. Но не она определит будущее бурлящей Америки, а с ней и всего Запада в целом.

Это будущее сегодня куётся на секретных совещаниях победивших демократов, которые непрерывно идут за кулисами публичных событий, в тиши вашингтонских кабинетов и конференц-залов. Пока ясно одно: победа Байдена – это победа американской партноменклатуры, такой же самодовольной, идеологизированной и тупой, какой была партноменклатура КПСС накануне распада Советского Союза.

Именно это «вашингтонское болото» теперь поведёт 330 миллионов американцев навстречу судьбе. Как именно пойдёт этот процесс, пока неясно. Впрочем, кое-что всё-таки иногда попадает на обозрение почтеннейшей публики.

Хорошая мина при плохой игре

Ещё 29 декабря 2020 года Джозеф Байден по итогам совещания с экспертами по безопасности заявил: «Мы говорили о разных стратегических сложностях, с которыми мы столкнемся со стороны России и Китая, и реформах, которые мы должны провести, чтобы, отвечая на эти вызовы, быть в сильнейших из возможных позиций. Эти реформы подразумевают обновление приоритетов в сфере обороны, чтобы лучше давать отпор агрессии в будущем.

Во-первых, нам обязательно нужен многосторонний подход, скоординированный с нашими союзниками. Во-вторых, вместо того, чтобы делать слишком много вложений в модернизацию унаследованных систем, мы должны вносить инновации и по-новому осмыслить растущие угрозы в новых сферах, например, таких, как киберпространство».

Два эти тезиса повторяются в выступлениях самого Байдена и его окружения из раза в раз. Переведя их на простой и понятный язык, получим вот что. Первое. США убедились, что они окончательно потеряли способность в одиночку диктовать России и Китаю свои правила игры. Эпоху американского гегемонизма, начавшуюся после распада СССР в 1991 г, можно считать законченной. Именно это имеет в виду Байден, когда говорит о «многостороннем подходе» и «координации с союзниками».

Второе. США, пусть нехотя, но смирились с невозможностью выиграть у России традиционную гонку вооружений. И теперь ищут пути, как можно компенсировать этот провал, набрав преимущество в других, смежных областях. Это прямо вытекает из слов нового президента США о неэффективности «модернизации унаследованных систем» и «новом осмыслении» растущих угроз.

Ещё раз, для ясности. Главный тезис экспертов «вашингтонского болота», которые теперь будут определять политику администрации Байдена, таков: «Россия ведёт агрессию против Запада с помощью коварных способов и методов, на которые невозможно адекватно ответить чисто военными средствами. Это, например, кибератаки, пропагандистская кампания по дискредитации демократических ценностей, поощрение действий антизападных неправительственных организаций в третьих странах и т.д. Поэтому в противостоянии Вашингтона и Москвы удельный вес грубой военной силы будет уменьшаться. Возрастает значение иных форм борьбы».

Всё это повлечёт за собой существенные перемены курса. Ведь Трамп в своей политике делал постоянный акцент на том, что в международные отношения вернулся давний принцип традиционного соперничества великих держав. Новые хозяева Америки утверждают: традиционные инструменты больше не работают. Российское государство научилось вести себя как партизан. Не вступая в прямое военное противоборство от собственного лица, оно наносит Западу болезненные удары в иных, самых чувствительных сферах современной жизни, или действует через подставные организации-«прокладки». Тем временем неповоротливая военная машина Запада, сетуют победившие Трампа демократы, остается настроенной на ядерный конфликт или на применение высокоточного оружия против одного-двух мощных государств — а это сегодня уже не работает.

В Пентагоне и, шире, в среде американского генералитета такие тезисы вызывают нескрываемое подозрение и замешательство. Что, впрочем, неудивительно. Генералов волнует один роковой вопрос. Если акцент в противостоянии США с Россией и Китаем будет перенесён в область «новых угроз» и «нетрадиционного соперничества», то какая же судьба ждёт тогда гигантскую и вполне себе «традиционную» военную машину Америки, с её ракетоносцами и атомоходами, танками и самолётами, миллионами солдат и тысячами зарубежных военных объектов?

В первую очередь это касается, конечно, стратегического ядерного оружейного комплекса США. Знаменитой ядерной триады Вашингтона, состоящей из межконтинентальных баллистических ракет "Минитмен-3", подводных атомных крейсеров "Огайо" с ракетами "Трайдент-2" и самолётов стратегической авиации Б-52, Б-1Б и Б-2.

Администрация Трампа собиралась атомную триаду Пентагона всячески развивать. Именно для этого Трамп в 2019 году вышел из Договора о ракетах средней и меньшей дальности. Именно для этого он сделал всё, чтобы убить Договор об ограничении стратегических наступательных вооружений СНВ-3, действие которого истекает в феврале нынешнего, 2021-го года. В ближайшие 10 лет Белый Дом предполагал потратить на переоснащение стратегических ядерных сил оружием нового поколения гигантскую сумму в 1 триллион (т.е. 1 000 миллиардов!) долларов.

У новой администрации, похоже, приоритеты совсем иные. И в целом ряде ключевых вопросов эти приоритеты, предполагающие, во избежание «лишних» трат, механическое продление сроков жизни нынешних составляющих американского ядерного комплекса, вступают в жёсткое противоречие с реальностью.

Генеральский бунт на коленях

5 января 2021 года, выступая на интернет-брифинге для журналистов, глава Стратегического командования (Stratcom) Вооруженных сил США адмирал Чарльз Ричард заявил: «Позвольте мне ясно сказать: продлить срок жизни МБР Minuteman III невозможно. Эта ракета переходит точку, после которой экономически нецелесообразно продлевать её эксплуатацию. Мы быстро приближаемся к точке, после которой это просто вообще невозможно сделать. Честно говоря, я не понимаю, как некоторые эксперты в научно-исследовательских организациях дают нам рекомендации продлить сроки, даже не прикасаясь руками к ракете, не видя её комплектующие, её кабели…Эта штука настолько стара, что в некоторых случаях её чертежей уже даже не существуют, а если они и существуют, то отстают от современных промышленных стандартов на шесть поколений...»

Предшественник адмирала Ричарда на посту командующего Страткомом, генерал Джон Хайтен, ушедший в 2019 году на повышение и ныне занимающий должность заместителя начальника Генштаба (по-американски – Объединённого комитета начальников штабов) вооружённых сил США, последние 5 лет тоже, сколько мог, бил тревогу по поводу деградации стратегических ядерных сил США. И их прогрессирующего отставания от передовых российских образцов.

Ещё в июне 2016 года, отвечая на вопросы журналистов в Вашингтоне, он заявил: «Скорость модернизации ядерных сил США является неприемлемой. С 2029 по 2032 годы нам необходимо ввести в строй новое поколение межконтинентальных баллистических ракет, подводных ракетоносцев, бомбардировщиков дальней авиации и ядерных крылатых ракет воздушного базирования. А также внедрить новые технологии командования и управления. Но мы уже не успеваем к этим срокам…

А ведь время не ждёт. Наши ядерные крылатые ракеты воздушного базирования ALCM (Air Launched Cruise Missiles) еще служат, но каждый день — это героическая борьба техников и инженеров за их исправное и безопасное функционирование. Мы хотим заменить старые ракеты на новые, большой дальности – LRSO (Long Range Standoff), но у нас есть сомнения, что даже они смогут стать эффективным инструментом сдерживания России и Китая...

Я с пессимизмом смотрю на обозначенные сроки модернизации ядерной триады. С закупками вооружений никогда ничего не происходит по плану, а в случае с ядерным перевооружением – непонятно даже, когда можно будет начинать исправлять проблемы в процедурах закупок.

Текущая программа по замене находящихся в строю МБР Minuteman III на новые ракеты оценивается в 84 миллиарда долларов, планируется размещение 400 ракет, но на полноценное боевое дежурство они встанут не раньше 2035 года. Такая же ситуация и с новыми подводными лодками.

Я считаю, что виноваты в этом все: политики и военные, финансисты и производители оружия. Все являются частью процесса и несут ответственность за срыв сроков перевооружения ядерных сил США. Надежность наших систем вооружений уже неприемлема, и с каждым годом ситуация будет становиться все хуже. Я беспокоюсь, что наша нация не сможет двигаться достаточно быстро, чтобы не отставать от наших противников».

Дурная голова ракетам воли не даёт…

Между тем, влиятельная часть нынешней политической американской элиты требует от президента Байдена вовсе отказаться от сухопутных МБР. Так, 8 января 2021 года влиятельный журнал "Политико" опубликовал статью бывшего министра обороны США Уильяма Перри. Ему, кстати, сейчас уже 93 года и хозяином Пентагона он был в далёких 90-х, с 1994 по 1997 год. Соавтором престарелого Перри выступил известный политолог Том Коллин. Вдвоём они – конечно, от лица всей «прогрессивной американской общественности» – пытаются навязать новому президенту ряд совершенно самоубийственных с военно-стратегической точки зрения решений.

Например, они пишут: «После Трампа нам надо осознать решающий и ужасающий факт: президент Соединенных Штатов может представлять угрозу не только для демократии, но и для нашего выживания. К сожалению, при существующей практике, любой правящий президент обладает властью единолично начать ядерную войну. В считанные минуты он может применить сотни атомных бомб. Ему не нужно второе мнение. Даже министр обороны не имеет права голоса. И конгресс не играет никакой роли.

Пришла пора спросить себя: почему мы идем на такой риск? Действительно ли мы думаем, что у любого президента должна быть возможность мгновенно запустить глобальное разрушение? К настоящему времени уже ясно, что ни у одного человека не должно быть единоличных полномочий положить конец нашей цивилизации. Такая неконтролируемая власть недемократична. Она устарела, не нужна и чрезвычайно опасна. В ней больше нет необходимости, и само её существование представляет опасность для нашей нации.

Всегда есть вероятность, что президент может быть неадекватным, как Дональд Трамп, злоупотреблять алкоголем, как Ричард Никсон или впасть в помрачение сознания по какой-либо другой причине. К счастью, нам сегодня не нужно идти на такой риск. В современном мире больше нет необходимости быстро принимать решение об использовании ядерного оружия. И президент Джо Байден должен изменить положение дел.

Вступив в должность, Байден первым делом должен объявить, что он поделится своими полномочиями по применению ядерного оружия с избранной группой в Конгрессе, без согласия которой применение этого оружия станет невозможным. Он также должен заявить, что Соединенные Штаты никогда не начнут ядерную войну первыми. А для того, чтобы сделать это обещание более убедительным, Байдену следует отказаться от межконтинентальных баллистических ракет наземного базирования, которые являются стационарными, а значит, уязвимыми, что может вынудить президента первым их применить. Эти ракеты не нужны для сдерживания, которое и так хорошо обеспечивается живучестью наших подводных лодок…

Как только Байден будет приведён к присяге в качестве президента, он должен будет отказаться от нынешнего ядерного безумия и гарантировать, что мы никогда больше не доверим нашу самую мощную машину для убийств одному человеку…»

Эти совершенно дурацкие, с точки зрения военной целесообразности, требования, включающие отказ от ключевого принципа единоначалия и уничтожение целого класса стратегического оружия, конечно, не могут нравиться генералам. Тот же Джон Хайтен, например, в марте 2018 года на слушании в комитете американского Сената по вооруженным силам заявил: «Россия продолжает бросать нам вызовы, требующие решительности и постоянной концентрации внимания. Шаги России в Восточной Европе, на Ближнем Востоке, в Азиатско-Тихоокеанском регионе – это призыв рассматривать ее в качестве глобальной военной и дипломатической державы.

Новые вооружения русских направлены на то, чтобы запугать США и их союзников и принудить нас действовать так, как хотелось бы Москве. Соединенным Штатам пока нечего противопоставить российскому гиперзвуковому оружию. У нас нет защиты, которая могла бы предотвратить применение такого оружия против нас. Единственной защитой США от подобного вида вооружений является угроза ядерного возмездия…»

Через неделю после этого выступления в сенате генерал добавил: «Идёт гонка вооружений. Гиперзвуковой потенциал русских является для нас значительным вызовом. Нам потребуется совсем другой набор приборов обнаружения для того, чтобы хотя бы видеть их гиперзвуковые угрозы. Сейчас мы их не видим. Нынешнего поколения спутников и радаров недостаточно для того, чтобы заметить гиперзвуковые ракеты. И наши противники знают об этом. У нас нет обороны, которая могла бы воспрепятствовать применению подобных вооружений против нас, поэтому, чтобы сдержать Россию, нашим ответом может быть только угроза ядерного удара».

«Я уже не могу дать гарантии безопасности страны…»

При этом ситуация быстро деградирует. 13 ноября 2018 года Хайтен, выступая в Гарвардском университете, сказал: «Когда представители Конгресса спрашивают меня, что у нас есть для реализации стратегии национальной безопасности, я отвечаю: ничего нового. То же самое, что было в прошлом году и ещё годом раньше.

Вы спросите: как удержать необходимый уровень безопасности? Мой совет выглядит так: нам нужно иметь силу, которая могла бы реагировать на любую угрозу, существующую в современном мире. Эта сила – ядерная триада. У русских – мощная триада, которая нацелена на нас. А если у меня нет такой триады, то я не могу гарантировать возможность нанесения ответного удара. Это означает, что я не могу дать гарантий безопасности нашей страны…»

Окончательно свою точку зрения Джон Хайтен сформулировал в феврале 2019 года, незадолго перед тем, как передал должность командующего Страткомом своему преемнику, адмиралу Ричарду. На прощание Хайтен отметил: «Наибольшую опасность для нас представляют новейшие русские гиперзвуковые ракеты. Уже на протяжении десяти лет я обеспокоен этими вооружениями. Способность таких ракет маневрировать, в любой момент изменять направление движения, создаёт для нас большие проблемы. Существующие американские системы могут лишь обнаружить старт российских гиперзвуковых ракет, но потом они исчезают с радаров, и мы не видим их вплоть до момента удара.

Сегодня мы ещё способны защитить страну, но я беспокоюсь за людей, которые в будущем займут мой пост. Мы должны увеличить расходы на модернизацию нашей ядерной триады, в которую входят стратегические бомбардировщики, ракетные системы наземного базирования и подводные лодки. Для того, чтобы провести такую модернизацию в нужных масштабах и в запланированные сроки, в ближайшие 10 лет потребуется около 1 трлн. долларов».

И вот на таком-то фоне какие-то престарелые политики, давно вышедшие в тираж, и иные т.н. «эксперты по безопасности» из команды Байдена, - люди гражданские и в военном деле мало смыслящие, - предлагают кардинально изменить приоритеты американского государства в области военного строительства! И столь же кардинально перераспределить полномочия и, естественно, финансирование основных военных программ. Как тут не взволноваться! Поэтому генералы волнуются…

Они явно не доверяют политикам. И у них есть для этого все основания. Потому что американские политики, в отличие от кадровых, профессиональных военачальников, воевавших, знающих цену крови и потому тщательно взвешивающих свои слова, привыкли к тотальной безответственности. Они сплошь и рядом метут языком, словно помелом, не давая себе труда даже просто задуматься о последствиях.

В администрации Трампа самым ярким примером такого безответственного болтуна был государственный секретарь Майк Помпео. Так, 24 февраля 2019 года, выступая на телеканале CNN, он заявил: «Слова Путина о новых русских ракетах представляют собой абсолютно бессодержательную угрозу. Он просто пытается отвлечь внимание от своих нарушений Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности. Россия нарушила этого договор. Теперь для нас пришло время найти способ ответить и создать нечто, что заставит Россию принять наше лидерство. Хвастовство Путина призвано убедить мир в его так называемых возможностях и посеять раздор между США и Европой. Но европейцы в полной мере поддерживают нас, и мы будем вместе работать, чтобы обеспечить безопасность американцев».

Теперь Помпео получил коленом под зад. А расхлёбывать результаты его дурости придётся другим. Хотя команда Байдена с этой точки зрения, пожалуй, ещё хуже. Ведь именно эти люди во времена Обамы, в 2011 году, протащили через Конгресс так называемый «Закон о контроле над бюджетом», который узаконил сокращение военных расходов Пентагона в 10 ближайших лет более, чем на триллион долларов! Именно этот закон и положил начало тому глубокому системному кризису, в котором находится ныне весь военно-промышленный комплекс Соединённых Штатов.

В декабре 2016 года тогдашний заместитель министра обороны США Роберт Уорк с тревогой говорил: «В вооруженных силах США слишком много проблем, которые надо решить прежде, чем заниматься наращиванием военной мощи. Для того, чтобы просто залатать дыры в нашем военном бюджете, нужно ежегодно расходовать на оборону дополнительно 88 млрд. долл. Это первое, на что мы рассчитываем. Если этих денег не будет, нам придется резать корабли и самолеты, у нас не будет никакого другого выбора…»

Эти дополнительные 88 миллиардов в военном бюджете США до сих пор не появились. Так что горькие признания генерала Хайтена о критическом состоянии элементов ядерного комплекса США и растущем отставании от России имеют под собой прочное финансовое основание.

Способность защищаться уже под вопросом.

Хайтену вторит ещё один представитель высшего военного командования США, непосредственно ответственный за стратегическую воздушно-космическую оборону Североамериканского континента, генерал Терренс О’Шонесси. 27 феврали 2019 года в газете "Вашингтон Таймс" появилась большая статья, которая пафосно называется «Новая русская ракетная угроза нашей Отчизне». В этой статье приведены ответы генерала на вопросы американских сенаторов.

О’Шонесси заявил: «Хотя русские межконтинентальные ядерные ракеты угрожают нам уже более 50 лет, сегодня впервые в истории у Москвы появились и неядерные ракеты, способные обычным боезарядом поражать цели в глубине американской территории. Речь идёт о крылатых ракетах морского и воздушного базирования. Эти ракеты могут запускаться вдали от американских границ, далеко за пределами радиолокационного поля наших противоракетных систем и поражать цели со значительно большей точностью, чем их предшественники.

Растущие неядерные возможности России предоставляют Москве целый ряд ранее недоступных вариантов для предотвращения эскалации любого конфликта на выгодных для себя условиях. Новые русские ракеты как в обычном, так и в ядерном оснащении, наряду с изощрёнными кибератаками, являются наиболее серьёзными угрозами, с которым нам приходится сталкиваться. Если мы хотим сохранить нашу способность защищаться, мы должны срочно вкладывать деньги в нашу оборону…»

Через месяц, 1 апреля 2019 года, выступая перед комиссией Конгресса, на эту же тему высказался тогдашний начальник штаба Сухопутных войск США генерал Марк Милли, который ныне занимает в США высший военный пост Председателя объединённого комитета начальников штабов. Он сказал: «Я рассматриваю Россию как угрозу номер один для США. Это единственная страна, которая может уничтожить Соединенные Штаты. Другие страны имеют ядерное оружие, но не в таком количестве, как Россия. Только у русских есть возможности и ядерное оружие для того, чтобы сделать это. Москва пытается вернуть себе контроль над прежними сферами влияния, а также подчинить европейские экономические структуры и силы безопасности своим интересам. Россия будет подрывать НАТО и бросать вызов США во всех регионах мира».

Стоит ли удивляться, что попытки Байдена на этом фоне сформулировать некие «обновлённые приоритеты» в сфере обороны многими военными профессионалами в Америке воспринимается как очередной этап деградации всей системы национальной безопасности США. И они, похоже, правы…

Впрочем, нам всё это только на руку. Да, американская империя рушится. Но процесс её крушения таит в себе много опасностей. Так что нам надо внимательно следить, чтобы осколки этой падающей либерал-сатанинской империи не задели Россию. Пока, вроде, получается неплохо. Во всяком случае, стенания американских генералов ясно свидетельствуют о том, что в течение последних как минимум пяти лет пресловутый «русский милитаризм» хорошенько поимел все влажные американские хотелки на тему мирового господства и «сдерживания русской агрессии». Ну, а интимные особенности жестокой любви администрации Байдена и американского генералитета нам до лампочки…

Мы русские, с нами Бог. Господи, благослови!

США > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 11 января 2021 > № 3615096

Перспективный газ

Мировой газовый рынок постепенно восстанавливается после рекордного падения цен на фоне распространения коронавируса в прошлом году. Непростой, 2020 год стал причиной трансформаций и серьезным испытанием для всех отраслей топливно-энергетического комплекса. Наибольший урон, безусловно, получил нефтяной рынок. Мировой газовый рынок пострадал в меньшей степени — по нашим оценкам, снижение составило около 4%. Это связано с тем, что сокращение спроса со стороны промышленности и коммерческого сектора было компенсировано ростом бытового потребления. За последнее десятилетие это историческое снижение, что не могло не отразиться на российских компаниях, и в частности на компании «Газпром».

Что готовит нам 2021 год?

Мы выделили несколько ключевых трендов газовой отрасли, которые будут определяющими в следующем году.

Во-первых, рынок газа полностью восстановится и даже вырастет в 2021 г. по сравнению с докризисным 2019 г. Текущий кризис довольно сильно сказался на среднесрочном потенциале роста. До кризиса прогнозировали 2% рост потребления газа CAGR (совокупный среднегодовой темп роста — «НиК») в 2020–2025 гг. После кризиса ожидают рост на 1,5% CAGR в 2020–2025 гг. Потеря роста за будущий пятилетний период оценивается в 75 млрд куб. м газа.

Во-вторых, по нашим оценкам, Азиатско-Тихоокеанский регион будет расти в среднесрочном периоде опережающими темпами, в частности, это Китай и Индия. Поэтому очень важно, чтобы именно в этих странах восстановление экономики происходило опережающими темпами. По нашим оценкам, в 2019–2055 гг в Азии рост составит на 270 млн т н. э. В настоящий момент Китай ведёт активную политику по сокращению вредных выбросов, поэтому в среднесрочной перспективе доля энергии, получаемой из угля в Азии сократится, а доля газовой — увеличится.

В-третьих, в Европе в 2019–2025 гг. потребление газа будет очень незначительно, но сокращаться. За этот период потребление может снизиться на 27 млн т н. э.

В-четвертых, производство будет расти от 1,5-2,5% в 2019–2025 гг., в частности, в России может составить 2%. Большая часть всего предложения газа в 2019–2025 гг. будет приходиться на Северную Америку и Ближний Восток. Производство со стороны США будет расти на 1,5% в 2019–2025 гг. Рост добычи на Ближнем Востоке обусловлен активизацией крупных проектов в области традиционной добычи газа в Саудовской Аравии, Иране, Ираке и Катаре. За рассматриваемый период именно Ближний Восток покажет наибольший прирост: в 2019–2025 гг. прирост здесь будет составлять 2,5% CAGR. Рост предложения со стороны Евразийского региона в 2019–2025 гг. будет составлять 1,8%, причем 70% роста будет обеспечено за счет России. Но важно отметить, что выход проектов, таких как «Сила Сибири», «Амурский ГПЗ», терминал по переработке газа в Усть-Луге, на плановую мощность ожидается в 2022–2024 гг.

Пятый тренд — сжиженый природный газ (СПГ) будет основным драйвером торговли ближайшие 5 лет. Торговля сжиженым газом начала постепенно замещать трубопроводный. Рост торговли сжиженным газом прогнозируется на уровне 21% в 2019–2025 гг. Основной рост потребления ожидается в Китае и Индии. Основной рост СПГ производства в США. Рост импорта СПГ из России в 2025 г. будет на 20% больше, чем в 2019 г.

Газпром — быстрое восстановление

Таким образом, наступивший год может быть успешным для российских газовых компаний, и в частности для «Газпрома». Важным фактором станет стабильный спрос на газ в Азиатско-Тихоокеанском регионе. По нашим оценкам, «Газпром» — одна из немногих компаний нефтегазового сектора, которая может вернуться к докризисным операционным показателям уже в 2022 году. Несмотря на то, что выручка компании за 9 мес. 2020 г. снизилась на 25%, уже в 3 квартале 2020 г. объем прокачки газа на европейском направлении был на 2,7 млрд куб. м выше, чем за тот же период в 2019 г. Это говорит о хороших предпосылках по росту выручки в среднесрочной перспективе. Цены на газ по прогнозам продолжат медленное восстановление.

EBITDA компании сократилась сильнее, поскольку выросли амортизационные отчисления и фонд оплаты труда. Расходы на транзит газа сократились меньше чем выручка, тем самым тоже внесли свой вклад в ухудшение операционной прибыли. Это три основные статьи в операционных расходах «Газпрома». Чистая прибыль — отрицательная из-за переоценок по курсовым разницам. У компании убыток за первые 9 мес. 2020 года в 523 млрд руб. На фоне роста прокачки и при условии дальнейшего восстановления цен на газ мы ожидаем значительного роста финансовых результатов компании.

Что касается конкретных проектов «Газпрома», ориентированных на экспорт, то в важном для российского газа Азиатско-Тихоокеанском регионе можно выделить Владивосток СПГ, Амурский СПГ и «Сила Сибири».

Проект «Сила Сибири» был запущен только 2 декабря 2019 г. По заключённому соглашению в 2020 г. должно быть поставлено 5 млрд куб. м. газа. Это довольно мало в реалиях «Газпрома». Для сравнения, поставки в Европу в 2020 г. прогнозируются на уровне 170 млрд куб. м. Выход на проектную мощность будет осуществлён только к 2025, тогда будет поставляться 38 млрд куб. м. С 2020 г. по 2025 г. прокачка по газопроводу будет увеличиваться ежегодно на 5 млрд куб. м ориентировочно. В целом проект очень перспективный, позволяет связать газовые месторождения Сибири, которые находятся очень близко к потребителям. Плюс ко всему, этот проект дал импульс развитию газификации и ее инфраструктуры в отдалённых частях России. В 2022 г. планируется подключение к газопроводу Ковыктинского и Чаяндинского месторождений.

В свою очередь, Амурский ГПЗ к 2021 г. планирует запустить одну очередь, и только к 2024 г. проект заработает на полную мощность. Владивосток СПГ находится на этапе начала строительства.

На европейском направлении у компании несколько крупных проектов: СПГ-терминал в Усть-Луге и «Северный поток-2». Терминал в Усть-Луге планируют вывести на плановую мощность только к 2024 г., а «Северный поток-2» пока не реализован.

Ощутимую прибыль от проектов на Дальнем Востоке и Европе «Газпром» начнет получать только в 2023–2024 гг. Компания работает на очень перспективных рынках. В 2021 г. выручка компании будет расти за счет восстановления цен на газ.

Стратегически «Газпром» очень интересен. У компании в среднесрочной перспективе будут реализованы большое количество стратегических проектов, которые существенно увеличат выручку. Снижение capex и увеличение выручки окажет синергетический эффект на свободный денежный поток, часть из которого компания направит на дивиденды.

Иван Семченков, аналитик ГК «ФИНАМ»

12400 поездов Китай – Европа — рекорд 2020 года

На 50% в годовом выражении увеличилось в 2020 году число грузовых поездов, отправленных по маршруту Китай – Европа, — до 12400 составов. Впервые количество поездов Китай – Европа за год превысило 10 тысяч, а ежемесячное число поездов превысило 1000.

Такой рост стал возможным из-за того, что многие компании переориентировались на ж/д перевозки с других видов логистики, пострадавших в период пандемии. Поезда Китай – Европа работали стабильно и обеспечивали безопасность перевозок в условиях эпидемии коронавируса. Об этом сообщает Китайская национальная железнодорожная корпорация.

12400 поездов перевезли по маршруту Китай – Европа – Китай 1,135 млн TEU грузов, что на 56% больше, чем за 2019 год. Общий объем загрузки контейнеров достиг 98,4%.

Продолжила расширяться и география поездов Китай – Европа. Они были отправлены в более чем 90 европейских городов в свыше чем 20 странах. На 29 увеличилось число китайских городов, которым удалось отправить и принять свыше 100 поездов Китай — Европа. До 73 увеличилось число специальных экспрессов Китай – Европа. Более 30 маршрутов теперь связывают Китай и Россию.

Поезда Китай – Европа сыграли важную роль в борьбе с эпидемией. Они перевезли 9,31 млн штук или 76 тыс. тонн противоэпидемических средств, которые были отправлены в Италию, Германию, Испанию, Чехию, Россию, Польшу, Венгрию, Нидерланды, Литву, Бельгию и другие страны.

В Китае завершился переход на систему «цифрового порта». С помощью «Цифровой портовой системы 95306» теперь можно передавать информацию между ж/д ведомствами и таможенными службами, осуществлять пограничный контроль в цифровом формате, максимально использовать возможности цифровых услуг и цифрового таможенного оформления в трансграничных ж/д перевозках.

Всемирный банк повысил прогноз роста ВВП Китая на 2021 год до 7,9%

Всемирный банк опубликовал отчет «Перспективы развития мировой экономики», в котором обнародовал ожидания того, что экономика Китая в 2021 году вырастет на 7,9%. Еще в июне аналогичный прогноз Всемирного банка составлял 6,9%.

Согласно прогнозу Всемирного банка, рост ВВП Китая в 2020 году составит 2% вместо ранее прогнозируемого 1%. В отчете Всемирного банка написано: «Рост ВВП Китая упал примерно до 2% в 2020 году, что является самым низким показателем роста с 1976 года. Но это выше, чем предыдущий прогноз. Роста удалось добиться благодаря эффективному контролю финансов и поддержке государственных инвестиций».

Одновременно Всемирный банк прогнозирует, что рост ВВП к 2022 году замедлится до 5,2%.

«Газпром» увеличил поставки газа по «Силе Сибири»

Согласно данным China National Petroleum Pipe Network Group, пропускная способность газопровода «Сила Сибири» по восточному маршруту по состоянию на 3 января 2020 года увеличилась до 10 млрд кубометров в год. В этот день подача газа увеличилась до 28,8 млн кубометров в сутки.

С начала отопительного сезона по маршруту было транспортировано 1,13 млрд кубометров природного газа. Главным потребителем дополнительно поставленного газа стал регион Пекин-Тяньцзинь-Хэбэй. Стабильные поставки газа играют важную роль в борьбе с холодом в этом регионе.

По данным «Газпрома», в 2020 году поставки газа в Китай составили 4,1 млрд кубометров. Об этом сообщил журналистам председатель правления ОАО «Газпром» Алексей Миллер. Уже 28 декабря поставки газа по «Силе Сибири» на 59,7% превысили контрактные показатели. Миллер также отметил, что в четвертом квартале 2020 года суточная подача газа превысила план, а подача газа 31 декабря превысила дневные контрактные обязательства «Газпрома» на 84%.

Маньчжурия установила очередной рекорд грузоперевозок Китай – Европа

Маньчжурия, крупнейший сухопутный погранпереход Китая, побила рекорд по числу грузовых поездов Китай – Европа, проехавших через станцию в 2020 году. Общее число поездов Китай – Европа в 2020 году, проехавших в обе стороны, составило 3 548, что на 35,1% больше, чем за 2019 год. Об этом сообщает Heilongjiang Daily.

3 548 грузовых составов перевезли 324 310 TEU грузов, что на 37,6% больше, чем за предыдущий год.

При этом выехало из Китая 1790 составов (+17,7% в годовом выражении), а въехало в Китай — 1758 составов (+59% в годовом выражении). Эти составы перевезли соответственно 165224 TEU и 159086 TEU грузов (рост на 19,8% и 62,7%).

Рекордным для поездов через Маньчжурию стал август, когда, в числе прочего, были открыты два новых маршрута в Россию.

Среди грузов преобладали товары народного потребления, электроника, промышленное оборудование, металлы, сельскохозяйственная продукция и автозапчасти.

Грузы доставлялись из таких китайских городов, как Тяньцзинь, Чанша, Гуанчжоу, Сучжоу и т.п. в 13 европейских стран и 28 европейских городов. Загрузка возвратных поездов достигла 90%.

Местные власти также сообщают, что за год в два раза вырос внешнеторговый оборот бондовой зоны Маньчжурии. Он превысил 1,1 млрд юаней (около $170,5 млн). Через бондовую зону в настоящее время проходят три маршрута автоперевозок, которые соединяют ее с Россией, Польшей и Италией. По этим трем маршрутам за 2020 год было перевезено более 400 наименований товаров на общую сумму 500 млн юаней (около $76,45 млн). В числе перевезенных грузов — оборудование, одежда, обувь, головные уборы, бытовая техника. Бондовая зона в Маньчжурии площадью 1,44 кв. км является первой бондовой зоной во Внутренней Монголии. Среди преференций зоны — льготное налогообложение, выгодный курс обмена валют и т.п.

Амурская область определит условия проезда по мосту Благовещенск – Хэйхэ совместно с Китаем

Губернатор Амурской области Василий Орлов сообщил в интервью ИА Sputnik, что в 2021 году Амурская область совместно с китайской стороной разработает условия проезда грузовых и легковых автомобилей по мосту Благовещенск – Хэйхэ через Амур. Василий Орлов ожидает, что мост будет открыт уже в январе. Запустить движение можно будет после завершения государственной приемки автомобильного пункта пропуска на территории КНР.

Губернатор сказал: «В ближайшем будущем мы с китайскими партнерами намерены согласовать проекты создания особых экономических зон в Амурской области и провинции Хэйлунцзян». Также стороны планируют обсудить фактическую реализацию нового соглашения о дорожном движении между Россией и Китаем, проезд по мосту на машинах не более чем на 8 мест, контроль этого проезда на границе и условия перевозки опасных грузов.

Орлов отметил, что решение этих проблем станет основой для создания всесезонного транспортного коридора по мосту Благовещенск – Хэйхэ. Губернатор добавил, что после открытия движения по мосту ежегодный грузопоток по нему составит до 4 млн тонн грузов, а пассажиропоток — около 2 млн человек.

Генеральный консул России в Харбине: открытие пунктов пропуска между Россией и Китаем — приоритетная задача Генконсульства в 2021 году

Генеральный консул России в Харбине Владимир Ощепков рассказал в интервью ИА Sputnik, что выдача российских виз и открытие пунктов пропуска на границе России и Китая являются основными задачами консульства в Харбине на 2021 год.

Владимир Ощепков также отметил, что неотложной задачей генконсульства сейчас является переезд в новый офис, где консульство сможет оказывать все услуги в полном объеме, включая выдачу российских виз и паспортов для граждан России.

После переезда самой приоритетной задачей консульства станет восстановление нормального функционирования пунктов пропуска на границе России и Китая. Владимир Ощепков пояснил: «Из-за пандемии коронавируса сухопутная граница между нашими странами была закрыта в течение почти девяти месяцев, а грузовые перевозки ограничены. Мы считаем, что должны содействовать скорейшему восстановлению нормальной работы российско-китайских пограничных пунктов пропуска в том режиме, в котором они работали до пандемии».

Дипломат также рассказал, что Генеральное консульство в 2021 году продолжит оказывать помощь россиянам в Китае, будет способствовать дальнейшим контактам российских регионов и провинции Хэйлунцзян, а также намерено помогать российских и китайским компаниям взаимодействовать в сложных условиях пандемии, когда взаимные посещения ограничены.

В 2021 году Омская область планирует открыть восемь флагманских магазинов в Китае

Омская область планирует укреплять торговое сотрудничество с Китаем. Рассматривается проект открытия в восьми крупных городах КНР флагманских магазинов Омской области «Маска». Об этом агентству «Спутник» рассказал губернатор Омской области Александр Бурков.

По словам губернатора, первая торговая площадка Омской области была открыта в Маньчжурии в 2017 году. Она доказала свою эффективность. Сейчас руководство области рассматривает возможность открытия флагманских магазинов региона в восьми крупных городах Китая (Пекине, Тяньцзине, Шанхае, Шэньчжэне, Чэнду, Циндао, Урумчи и Датуне). «В 2021 году мы планируем продолжить работу над реализацией этой задачи», — рассказал Александр Бурков.

По словам Буркова, за девять месяцев 2020 года товарооборот Омской области с Китаем увеличился на 30% — до $103 млн. Основную долю в этом обороте составил экспорт омской продукции АПК. Был разработан новый логистический маршрут для экспорта омской продукции в Китай. Губернатор рассказал: «В сентябре 2020 года первый скоростной контейнерный поезд с льном был отправлен в порт Находка, откуда груз был далее был транспортирован по морю в порт Тяньцзинь. Этот маршрут позволяет экономить на транспортных расходах».

Александр Бурков отметил, что коронавирус привнес некоторые трудности в деловое сотрудничество Омской области и КНР, но регион продолжил активно реализовывать инвестиционное сотрудничество с Китаем. Так, скоро будет создано совместное предприятие по переработке и производству растительного масла из семян подсолнечника, рапса и соевых бобов с годовой мощностью 36 тыс. тонн. Ожидаемая дата начала производства — январь 2021 года.

Кроме того, китайские партнеры участвуют в реализации масштабного инвестиционного проекта в Омской области — строительства нефтеперерабатывающего комплекса проектной мощностью 2 млн тонн на базе Омского НПЗ (входит в «Газпром»).

Губернатор также рассказал, что в рамках развития проекта медицинского туризма многие больницы Омской области будут рады принять пациентов из Китая, как только это станет возможным. Многие медицинские учреждения региона подписали соглашения о сотрудничестве с Народной больницей Маньчжурии. В 2020 году область была готова принять по обмену первую партию китайских офтальмологов, но эпидемия коронавируса внесла свои коррективы в этот проект.

Из-за пандемии также были отменены важные совместные мероприятия, включая официальные визиты в регион и в китайские провинции, а также экономические и торговые миссии. Однако Омская область продолжает поддерживать контакты с китайскими партнерами и организовывает онлайн-мероприятия, направленные на укрепление взаимовыгодного сотрудничества».

Регионами-партнерами Омской области в КНР являются Маньчжурия, Кайфэн, Урумчи и Фучжоу.

Поезд из Турции в Китай стал регулярным

Железнодорожные грузовые перевозки из Стамбула в Сиань стали регулярными. Теперь они включены в расписание. Сервис будет работать два раза в месяц. Об этом сообщает портал Railfreight.

В декабре было отправлено два контейнерных поезда по маршруту, из которых второй был рефрижераторным.

Новый сервис очень много значит для Турции, которая намерена играть активную роль на Новом Шелковом пути. Кроме того, открытие нового маршрута повышает значимость Транскаспийского коридора (ТМТМ) как альтернативного пути, соединяющего Европу и Китай.

По словам председателя Ассамблеи экспортеров Турции Исмаила Гюлле, поезда из Турции в Китай «имеют огромное значение для будущего экспорта Турции, так как страна намерена расширять свое присутствие на китайском рынке».

Поезд преодолевает 8 693 километра, следуя через Грузию и Азербайджан, где останавливается в порту Баку для перевалки груза на судно, пересекающее Каспийское море. На казахстанской стороне контейнеры вновь загружаются в поезд, чтобы продолжить свое путешествие до Сианя. Важными элементами маршрута являются железнодорожная линия Баку-Тбилиси-Карс и подводный Мармарайский туннель через Босфор, по которому первый грузовой поезд в Европу прошел в ноябре 2019 года. С этого момента путь от Баку до Европы стал безостановочным.

Операторами нового сервиса являются экспедиторская компания Главного управления государственных железных дорог Турции TCDD Taşımacılık A.Ş. и «Пасифик Евразия» и координируется Транскаспийским международным транспортным консорциумом. В него входят ADY Container (Азербайджан), Pasifik Eurasia Logistics (Турция), GR Logistics (Грузия) и KTZ Express (Казахстан).

Китайский эксперт: внешняя торговля Китая в 2021 году увеличится примерно на 10%

Чжао Цзиньпин, директор департамента внешнеэкономических исследований Национального исследовательского центра, рассказал о том, что в 2020 году экспорт Китая вырос больше, чем прогнозировалось. Особенно во второй половине года. Об этом сообщают «Пекинские новости».

Наиболее удачным месяцем для китайской внешней торговли оказался ноябрь. Внешнеторговый оборот КНР в этом месяце достиг 3,09 трлн юаней (около $470 млрд юаней), что на 7,8% больше, чем в предыдущем месяце. Китайская внешняя торговля росла в течение шести месяцев подряд. За 11 месяцев 2020 года общий объем экспорта и импорта достиг 29,04 трлн юаней (около $4,44 трлн), что на 1,8% больше, чем за аналогичный период прошлого года.

Сохранит ли китайский экспорт в 2021 году тенденцию к быстрому росту? С какими проблемами столкнется Китай? Конечно, страна по-прежнему будет сталкиваться с неопределенностью и неблагоприятными факторами. Как считает Чжао Цзиньпин, во-первых, эпидемия будет продолжать распространяться, с чем связано множество рисков. Второй проблемой могут стать некоторые аспекты кредитно-денежной и бюджетно-налоговой политики, а третьей — торговый протекционизм. Особенно заметную роль факторы неопределенности будут играть в китайско-американской торговле. Соединенные Штаты не отменят дополнительные тарифы, введенные для Китая и других торговых партнеров.

Чжао Цзиньпин рассказал, что, судя по положительным тенденциям, влияющим на китайский экспорт, в 2021 году, особенно во второй его половине, мировая экономика будет расти. По прогнозам ВТО, в 2021 году она вырастет на 7,2%. Импорт и экспорт Китая также войдут в период непрерывного роста. По мнению Чжао Цзиньпина, рост внешней торговли КНР в 2021 году будет измеряться двухзначными числами, не менее 10%.

Эксперт также отметил, что крупнейшим торговым партнером КНР в 2021 году, скорее всего, останутся страны АСЕАН. Ожидается, что по итогам 2020 года внешняя торговля Китая с ними вырастет примерно на 6%. ВРЭП официально вступит в силу в 2021 году. После его вступления в силу тарифы на некоторые товары могут быть снижены до нуля. Таким образом, отмена тарифов положительно скажется на торговле. Темпы роста торговли между Китаем и странами-членами ВРЭП могут несколько увеличиться в 2021 году, а доля АСЕАН в торговле Китая будет продолжать расти. В 2020 году доля АСЕАН в общем объеме импортной и экспортной торговли Китая составит около 14,5%, а в 2021 году ожидается, что она превысит 15%.

В Китае выросли тарифы на рафинирование черновой меди

Согласно данным SMM, базовые тарифы на рафинирование черновой меди (RCs) составили в Китае в декабре 1450-1550 юаней за т (поставка до завода) при среднем росте показателя на 25 юаней на т относительно предыдущего месяца. RCs на импортную черновую медь CIF составили $155-165 за т, на $2,5 больше в среднем, чем ранее. С введением в действие новой ресурсной политики в Китае продолжаются поставки в страну высокосортного медного лома, при прекращении поставок на медеплавильные заводы определенных объемов низкосортного китайского лома, тогда как выработка на таких заводах увеличилась.

По прогнозу, RCs по долгосрочным заказам на переработку черновой меди составят в 2021 г. около 1500 юаней за т, что указывает на сильную уверенность рынка в поставках.

Китайский импорт медных анодов вышел в ноябре на новый максимум 117,7 тыс. т. Запасы черновой меди внутри Китая на рафинировочных заводах были изобильными, так что RCs для черновой меди остаются высокими.

Однако RCs по долгосрочным контрактам на поставку черновой меди еще нужно согласовать. Покупатели и продавцы еще не достигли соглашения относительно того, какая сторона должна нести издержки по НДС на золото [в поставляемом материале]. Как ожидается, рыночные тарифы составят в сегменте $140-145 за т.

Рост продаж автомобилей поддержит цены на палладий

Metals Focus ожидает в следующем году едва ли не рекордно высокого спроса на автомобили в результате воздействия следующих двух главных факторов:

- ожиданий сильного восстановления спроса на автомобили в Китае. По количеству производимых автомобилей Китай выходит на третье место в мире, экономический рост свидетельствует о хорошем «здоровье» после пандемии по сравнению со многими другими экономиками, в стране вводятся гораздо более сильные нормы и ограничения по контролю за загрязнениями окружающей среды, всё это должно оказать хорошую поддержку внутреннему спросу.

- в США также можно ожидать спроса и со стороны «чисто экономического» восстановления, и в результате ужесточения подхода к защите окружающей среды, т.к. президентство Байдена, вероятно, будет более решительно подходить к вопросам изменения климата. По крайней мере, во время избирательной кампании Байден касался всех «зелёных» аспектов весьма агрессивно.

По предварительным оценкам продажи новых авто в США по итогам 2020 г. должны составить 14,4 млн. шт., спад на 15% по сравнению с предыдущим годом. С одной стороны, указанные продажи наименьшие за прошедшее десятилетие, с другой стороны, аналитики уверяют, что промышленность США завершила год в более сильными показателями, чем ожидалось.

Применительно к продажам авто Cox Automotive характеризовал продажи в декабре, как сильные – «...последние дни декабря оказались намного сильнее прогнозов и ожиданий, поставки автомобильного оборудования продемонстрировали неожиданную активность в течение выходных. За последнюю неделю декабря не было недостатка в позитивных новостях, которые воодушевили потребителей и повысили продажи – это и принятие стимуляционного пакета, и определённость с итогом выборов, перспективы анти-КОВИДного вакцинирования», утверждает Чарли Чезбраф, старший аналитик Cox Automotive. В свою очередь Metals Focus отмечает рост продаж General Motors в США на 4,8% по сравнению с предыдущим годом, хотя в глобальном масштабе продажи этого автогиганта упали на 11,8%.

Официальные данные по продажам автомобилей в Китае ожидаются в середине января, примерно в это же время или чуть позже должны выйти аналогичные данные и по странам ЕС.

«После Китая США являются вторым по объёму рынком авто с доминирующей позицией авто с двигателями внутреннего сгорания. Соответственно из этого вытекает и больший спрос на палладий. Думаю, что «крепкие» цифры продаж автомобилей в Штатах с немалой вероятностью обеспечат поддержку ценам на палладий в ближайшие месяцы», - полагает аналитик Commerzbank по товарным рынка Даниель Бризманн. Он добавил, что немало наблюдателей были удивлены темпами восстановления продаж авто после пандемии коронавируса.

В апреле прошлого года жёсткие ограничительные меры привели к ощутимым «ударам» по многим промышленным объектам Южной Африки, в т.ч. связанным и с добычей сырья для производства палладия, и производства самого палладия. «Восстановление поставок сырья и ожидания существенного роста переработки не смогут обеспечить рост спроса, поэтому практически неизбежно, что 2021 год будет десятым подряд годом дефицита для мирового рынка палладия. Такая ситуация ещё больше ускорит расходование уже имеющихся запасов и добавит давления на цены», уверяют специалисты Metals Focus.

По данным одного из ведущих мировых производителей рафинированных драгметаллов, британской Johnson Matthey, в 2019 году палладий был наиболее «географически» диверсифицированным металлом – около 38% поставок обеспечивала Южная Африка, около 41% Россия, оставшиеся 21% остальной мир.

Старший аналитик ABN AMRO Group по драгметаллам Жоржетта Бёлль ожидает более высоких цен на палладий в наступившем году, хотя рост будет скромным. «По-прежнему присутствует и будет ощущаться и дальше дефицит предложения в связи с ростом спроса на палладий для автомобильных катализаторов по мере ввода всё более жёстких экологических стандартов в Китае и Европе. Можно ожидать роста продаж авто во всех трёх ведущих регионах-потребителях, Китае, Европе, США, соответственно и систем катализаторов», - полагает Жоржетта Бёлль.

Аналитик Standard Chartered Bank по драгметаллам Сууки Купер считает, что на рынке палладия сохранится состояние недопоставок, в то время как во втором полугодии 2021 возможна некоторая напряжённость для платины в связи с возможным её использованием в качестве замены палладия.

В конце прошедшей рабочей недели средняя спотовая цена на палладий составляла около $2426 за унцию. Текущие базовые цены ведущих производителей (Johnson Matthey и Engelhard Materials Services (BASF) составляли $2420 и $2445 соответственно.

Posco приняла существенное повышение закупочных цен на марганец

Уточнённые данные по закупкам 99,7%-ного марганца в хлопьях южно-корейским металлургическим гигантом POSCO свидетельствуют о существенном локальном укреплении рынка марганца. Как и сообщалось ранее, окончательная средняя цена при закупке на январь 2021 г. действительно составила $2443 за тонну CIF Южная Корея, на $444 за тонну выше, чем при предыдущей частичной закупке на январь. Подтверждается, что объём последней закупленной «доли» января составил 2000 тонн, хотя при этом закупка свыше 2600 тонн материала. Общий окончательный объём на январь составил 3026 тонн. Средняя закупочная цена оказалась на $794 за тонну выше, чем при аналогичной закупке в декабре. Помимо «чистого» повышения цен поставщиками, к существенному росту цен привело ощутимое повышение фрахтовых ставок.

В среднем POSCO «нормальный» ежемесячный объём закупок 99,7%-ного марганца составляет около 4500 тонн. В 2019 году было закуплено 47225 тонн материала, в 2020 г. 43552 тонны.

Текущие преобладающие цены китайского рынка на 99,7%-ный марганец в хлопьях составляют 15000-152000 юаней ($2333-2364) за тонну ex-works, на 300 юаней ($198) за тонну выше, чем во второй половине прошлой недели. Экспортные преобладающие цены на материал также укрепились по сравнению с указанным временем, на $60 за тонну до $2360-2390 за тонну FOB Китай.

Цветные металлы дешевеют на фоне активизации коронавируса в Китае

В пятницу, 8 января, стоимость трехмесячного контракта на цинк и никель снизилась более чем на 2% после достигнутых в первых числах года максимумов. Цена цинка снизилась по итогам торгов на LME на 2,6%, до $2813,50 за т. Вместе с тем котировки цены металла находятся выше порогового значения $2800 за т, которое было достигнуто в предыдущий вторник. В ходе дня стоимость цинка достигла отметки $2897 за т, что лишь на $3 ниже максимума 2020 г. $2900 за т, достигнутого 21 декабря.

Контракт на никель с поставкой через 3 месяца подешевел на 2,4%, до $17667 за т. Днем ранее котировки цены металла вышли на 16-месячный максимум – $18200 за т.

«Цветные металлы отыграли вниз высокие котировки начала года, вызванные сохраняющейся слабостью доллара США и улучшением мировых промышленных показателей по итогам декабря», – отмечает аналитик StoneX Натали Скотт-Грей.

Тем временем торги медью закрываются выше отметки $8000 за т уже четвертый день подряд, выйдя на итоговый показатель $8131 за т, хотя это ниже котировок четверга – $8179 за т. В ходе сессии медь подорожала до $8238 за т, что является самым высоким значением с 15 февраля 2013 г., превысив на 4,8% показатель понедельника.

«Хотя на данный момент базовые настроения в секторе довольно сильны, избранный президент Джо Байден может попытаться более жестко обуздать распространение Covid-19 посредством локдаунов, а это может нанести удар по спросу на металлы в ближайшей перспективе», – отметил глава отдела цветных металлов Уилл Адамс.

На утренних торгах понедельника отмечено снижение котировок цен цветных металлов на фоне озабоченности рынка спросом ввиду сообщений о рекордном более чем за 5 месяцев приросте случаев заболевания коронавирусом в Китае – оно составило 103 случая по сравнению с 127 случаями 30 июля 2020 г. «Случаи заболевания COVID-19 растут в Китае, что действительно заставляет рынки нервничать», – заявил директор Kingdom Futures Малькольм Фримэн.

Февральский контракт на свинец подешевел в Шанхае по состоянию на 9:38 мск на 3,2%, до 14560 юаней ($2245,35) за т.

Стоимость контракта на цинк снизилась на ShFE на 2,8%, до 21025 юаней за т. Мартовский контракт на никель подешевел на 4%, до 127,480 тыс. юаней за т.

На LME стоимость меди снизилась на 1,9%, до $7973 за т. В Шанхае медь подешевела на 2,3%, до 58670 юаней за т, на фоне укрепления доллара. Цена свинца в Лондоне снизилась на 0,9%, до $1984,50 за т. Котировки цены никеля упали на 2,2%, до $17285 за т.

Ограничения Китая по COVID-19 повлияют на спрос на сталь больше, чем на предложение

Как сообщает агентство Platts, производство стали как внутри, так и за пределами Шицзячжуана, столицы китайской провинции Хэбэй, которая находится под изоляцией с 7 января из-за возобновления случаев заболевания COVID-19, до сих пор не затронуто последними ограничениями.

Однако ожидается, что спрос на сталь в Китае в преддверии новогодних праздников по лунному календарю, которые пройдут 11-17 февраля, снизится раньше, чем обычно, поскольку правительство посоветовало рабочим в производственном и строительном секторах «вернуться домой в непиковый период» до начала праздника.

Согласно источникам на рынке, Пекин сделал это, чтобы уменьшить вероятность роста числа случаев COVID-19 во время и после новогодних праздников по лунному календарю.

Хотя производство стали в Китае не демонстрирует никаких признаков замедления, ожидается, что спрос на сталь будет падать более быстрыми темпами с середины января и будет оставаться низким в течение более длительного периода, чем обычно, говорят трейдеры.

Запасы стали как на спотовых рынках, так и на сталелитейных заводах быстро восстанавливаются с начала января. Трейдеры ожидают, что рост запасов на спотовых рынках и на сталелитейных заводах, вместе взятых, ускорится с середины января.

По словам трейдеров, запасы сортового проката на рынках южного Гуанчжоу и северного Пекина увеличились на 20% и 8% по сравнению с 31 декабря 2020 года и 6 января 2021 года, что на 4% и 18% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года, соответственно.

Некоторые трейдеры заявили, что не желают увеличивать свои запасы стали, поскольку они ожидают, что им придется удерживать их намного дольше, чем обычно, а при продолжающемся росте цен на сталь складские запасы окажут давление на их денежные потоки.

Однако некоторые источники на сталелитейных заводах были уверены, что цены на сталь, несмотря на быстрый рост запасов, будут продолжать расти в январе-феврале на фоне резкого скачка цен на железную руду, который, вероятно, приведет к росту цен на сталь после восстановления спроса.

Китай дал ориентиры для поставщиков

Нацрыббезопасность опубликовала руководства КНР для предприятий и судов, которые поставляют в республику продукцию водного промысла и аквакультуры. Это документы для работы в условиях пандемии коронавируса.

Национальный центр безопасности продукции водного промысла и аквакультуры опубликовал на своем сайте два документа для поставок в КНР. Это Техническое руководство по дезинфекции для контроля и профилактики COVID-19 в процессе производства пищевой продукции в холодильной цепи и Техническое руководство по контролю и профилактике COVID-19 в производственной холодильной цепи пищевой продукции.

Рыбоперерабатывающие предприятия и суда, имеющие право на экспорт своей продукции в КНР, должны опираться на эти документы при производстве, хранении и транспортировке продукции водного промысла и аквакультуры, сообщили Fishnews в Нацрыббезопасности.

Напомним, что Китай потребовал от российский стороны провести переаттестацию предприятий и судов, заинтересованных в экспорте рыбопродукции. Перед новогодними праздниками Россельхознадзор сообщил, что удалось договориться о представлении полных результатов проверки в 2021 г.

Fishnews

Иранские автопроизводители произвели 625 300 автомобилей за девять месяцев года

Согласно статистике, опубликованной Министерством промышленности, горнодобывающей промышленности и торговли Ирана, иранские автопроизводители произвели 625 300 различных типов автомобилей за девять месяцев иранского года, до 20 декабря 2020 года.

За девять месяцев до 20 декабря 2020 года иранские автопроизводители выпустили 60 983 фургона, что на 18,5 процента больше, чем в предыдущем году.

Обнародованные данные также показали, что в стране произведено 1362 автобуса и микроавтобуса.

Иранские автопроизводители экспортировали около 1300 автомобилей весом 1573 тонны в девять стран, включая Тайвань, Сирию, ОАЭ, Испанию, Китай, Ирак и Турцию в течение предыдущего 1398 иранского года (до 19 марта 2020 г.).

Увеличение производства означает, что иранская автомобильная промышленность восстанавливается после месяцев рецессии, вызванной снижением спроса и закрытием предприятий из-за пандемии коронавируса, сообщает IRNA.

Два основных иранских производителя автомобилей, а именно компания Iran Khodro Company (IKCO) и Saipa, боролись с проблемами нехватки денежных средств и логистики еще до вспышки пандемии в Иране в конце февраля.

IKCO, крупнейший производитель автомобилей в Иране, заявил в мае, что массовое производство полностью иранских автомобилей начнется в начале следующего года на фоне усилий по снижению уязвимости автомобильной промышленности в стране перед иностранными санкциями.

IKCO сообщила, что седан K132, созданный на основе модели Samand, выйдет на рынок в феврале, как первый автомобиль, который на 92,5% будет зависеть от иранских поставщиков деталей и дизайна.

По словам автопроизводителя, первая версия автомобиля будет оснащена двигателем EC5 и механической коробкой передач, а более поздние модели будут поставляться с автоматической коробкой передач и двигателем с турбонаддувом.

Он сказал, что другие опции на K132 с механической коробкой передач будут включать гидроусилитель руля, современную тормозную систему, две передние подушки безопасности и круиз-контроль.

Что касается топливной экономичности, модель будет оснащена технологией контроля выбросов Евро-5, а ее средний расход составит 6,7 литра на 100 километров, по данным компании.

Иран предпринял шаги по увеличению экспорта черной икры на 50 процентов

Иран предпринял шаги по увеличению экспорта черной икры на 50 процентов за счет увеличения количества осетровых ферм, сообщил официальный представитель Организации рыболовства Ирана.

В беседе с Iran Daily генеральный директор Управления восстановления и защиты генетических ресурсов водных ресурсов IFO рассказал, что самая ценная и дорогая икра в мире принадлежит Ирану.

Касаясь растущей тенденции производства черной икры в Иране, Нассер Карами-Рад добавил, что согласно статистике Продовольственной и сельскохозяйственной организации Объединенных Наций (ФАО), опубликованной в 2018 году, по производству мяса осетровых рыб Иран занимает четвертое место в мире после Китая, Армении и России, и Иран занимал третье место в 2017 году.

Далее представитель IFO сообщил, что, согласно нашим планам, мы скоро будем на втором месте.

«Официальной статистики производства икры в мире нет. Для этого, в основном, используется статистика ФАО по производству мяса осетровых», - сказал Карами-Рад.

«На данный момент наш производственный разрыв с Китаем немного велик, но планы на ближайшие годы определенно помогут минимизировать этот разрыв», - заявил он, добавив, что качество икры, производимой в Иране, намного лучше, чем в Китае.

Официальный представитель IFO сообщил, что годовой экспорт черной икры Ирана составлял 1,5 тонны в течение 1398 иранского года (до 19 марта 2020 года), добавив, что 2,5 тонны продукта были экспортированы в течение девяти месяцев до 20 декабря 2020 года.

«В настоящее время Иран занимает первое место в мире по производству белуги, которая считается самым ценным и дорогим источником икры в мире», - отметил он.

Чиновник сказал, что европейские страны, включая Германию, Испанию, Францию, Норвегию, Швейцарию, а также прибрежные государства Персидского залива и США, являются основными целевыми рынками для иранской черной икры.

Что касается цены на черную икру, Карами-Рад сказал: "До вспышки коронавируса в мире цена икры составляла от девяти до 10 миллионов томанов за килограмм, но сейчас цена каждого килограмма черной икры составляет от восьми до девяти миллионов томанов".

По его словам, цена на икру на мировом рынке колеблется от 1300 до 2000 евро за килограмм.

Что касается вылова осетровых в Каспийском море, Карами пояснил: «Из-за широкого распространения вылова осетровых рыб в последние десятилетия, численность этого вида каспийских рыб уменьшилась».

«Пять видов осетровых рыб в Каспийском море были внесены в список исчезающих видов Международным союзом охраны природы», - сказал Карами-Рад.

Он продолжил: «Согласно этому, пять прибрежных государств Каспийского моря, которые являются членами Комиссии по водным биоресурсам Каспийского моря, десять лет назад на совещании приняли решение запретить коммерческий промысел осетровых».

«На последнем заседании комиссии, которое проходило в режиме видеоконференции в Тегеране почти месяц назад, члены решили продлить запрет на один год в течение 2021 года», - отметил он.

Чиновник рассказал: «После запрета рыболовства, страны перешли к разведению осетровых во внутренних водах».

Он отметил, что Иран также включил разведение осетровых в свою повестку дня с целью производства черной икры и мяса осетровых рыб, а также сохранения запасов осетровых в Каспийском море.

Касаясь выращивания осетровых в Иране, Карами-Рад сказал: «В конце прошлого иранского года (19 марта 2020 г.), на осетровых фермах страны было произведено более 10,6 тонны черной икры, а также производство мяса осетровых в стране составило около 2530 тонн.

«К марту 2020 года, в 21 провинции страны было создано 130 фермерских хозяйств, и их число быстро растет, и сейчас эта цифра достигла почти 150 фермерских хозяйств», - заявил представитель IFO.

По словам Карами-Рада, большинство иранских хозяйств находится в провинциях Гилян и Мазандаран, а остальные разбросаны по другим провинциям, добавив, что даже в провинции Хормозган, где климат не подходит для выращивания и разведения осетровых, имеется 10 осетровых ферм.

Что заставляет центробанки всерьез заняться цифровой валютой

В 2021 году многие центробанки мира планируют провести тестирование цифровой валюты, и российский не является исключением. Те, кто уже завершил тестирование, могут приступить к внедрению новых денег. Между тем изначально такие идеи вызывали у регуляторов неприятие. О том, что заставило их изменить мнение, рассказывает сопредседатель Комитета по платежным системам Ассоциации банков России Алексей Маслов.

Алексей Маслов

Виртуальные деньги появились достаточно давно и с развитием компьютерных игр становились все более востребованными и широко применимыми. Виртуальная (или игровая) валюта и стала предвестником цифровых денег. Частные электронные деньги чаще всего используются только в рамках одной или нескольких игр для покупки и продажи виртуальных товаров в играх и социальных сетях. С ростом числа виртуальных сообществ и благодаря развитию технологий стали множиться случаи создания и распространения своих собственных валют, которые обеспечивают среду обмена и единицу счета для каждого конкретного виртуального сообщества.

В октябре 2012 года ЕЦБ опубликовал доклад «Схемы виртуальных валют», в котором такие валюты были определены как один из видов нерегулируемых государством денег: «Виртуальная валюта – это вид нерегулируемых, цифровых денег, которые выпускаются и обычно контролируются их разработчиками, а также используются и принимаются членами определенного виртуального сообщества». Очевидно, что центральные банки уже тогда стали интересоваться виртуальными валютами. В тот момент требовалось дать более четкое определение и характеристику виртуальным валютам. Уже существовало много статей и публикаций на эту тему, однако центральные банки и другие регуляторы или органы государственной власти старались не касаться вопроса виртуальных валют.

Но деньги, как социальный институт, развиваются вместе с обществом и изменяются со временем. Поэтому на них неизбежно влияют технологические достижения, в том числе все более широкое использование интернета.

Финансовый сепаратизм

Виртуальные валюты сразу стали интересны крупнейшим компаниям в сфере социальных сетей, виртуальных сообществ и компьютерных игр. Так, интересную попытку создания масштабной платежной схемы на основе виртуальных валют сделала компания Facebook.

Кредиты Facebook (Facebook Credits) – это виртуальная валюта, которая была предложена в 2011 году. Альфа-стадия была в мае 2009 года, бета-стадия началась в феврале 2010 года и закончилась в январе 2011 года. Затем компания объявила, что все разработчики ее игр будут обязаны обрабатывать платежи только через кредиты Facebook с 1 июля 2011 года. Они были доступны в 15 валютах, включая доллары США, фунт стерлингов, евро и датские кроны. Кредиты были единой валютой для использования в нескольких играх и приложениях. В марте 2011 года была создана отдельная компания для обработки платежей – Facebook Payments Inc. Но в июне 2012 года компания Facebook объявила, что больше не будет использовать свою собственную денежную систему. Пользователи могли конвертировать кредиты обратно в фиатные деньги. Facebook Credits был официально удален из Facebook в сентябре 2013 года.

Китайская компания Tencent – один из ведущих операторов связи в стране. Эта служба мгновенных сообщений запустила виртуальные платежи с помощью Q-монет. Эту валюту можно приобрести с помощью кредитной карты (или используя остаток средств на предоплаченной телефонной карте). Обменный курс зафиксирован относительно юаня. Первоначально эта валюта была реализована только для покупки товаров и услуг, предоставляемых Tencent. Однако пользователи начали использовать его для личных платежей (P2P), а некоторые торговцы также начали принимать Q-монеты в качестве платежного средства.

Кроме того, несколько онлайн-игр вознаграждали пользователей очками, которые можно было обменять на Q-монеты, в конечном счете их начали обменивать на юани на черном рынке. Виртуальная валюта превратилась в незаконную денежную схему. Китайские власти увидели, что количество Q-монет, торгуемых в течение одного года, достигло нескольких миллиардов юаней, после того как они выросли примерно на 20%. В июне 2009 года китайские власти приняли решение запретить эту валюту для торговли реальными товарами, чтобы «ограничить ее возможное влияние на реальную финансовую систему».

Отдельно стоит вспомнить появление Bitcoin, которое привело к созданию множества других цифровых валют. В 2008 году был опубликован файл с описанием протокола и принципа работы платёжной системы в виде одноранговой сети. 3 января 2009 года был сгенерирован первый блок и первые 50 Bitcoin. Первая транзакция по переводу Bitcoin произошла 12 января 2009 года –10 Bitcoin. Первый обмен Bitcoin на фиатные деньги произошел в сентябре 2009 года – Марти Малми (Martti Malmi) отправил пользователю с псевдонимом NewLibertyStandard 5050 Bitcoin, за которые получил на свой счет в PayPal $5,02. Первый обмен Bitcoin на реальный товар произошел в мае 2010 года – Ласло Ханеч за 10 тыс. Bitcoin получил две пиццы с доставкой.

В разных странах отношение к вопросам регулирования этой области до сих пор очень отличается. Некоторые государства официально разрешили операции с Bitcoin. Обычно они рассматриваются как товар или инвестиционный актив и для целей налогообложения подчинены соответствующему законодательству. Иногда Bitcoin признают в качестве расчетной денежной единицы. Например, в Японии они являются законным платежным средством с налогом на их покупку. В Германии с марта 2018 года при оплате товаров криптовалютами не взимается налог на отток капитала – операции с ними по налогообложению стали такими же, как и операции с прочими платежными средствами.

Во многих странах статус до сих пор не определен или изменяется. Первоначально Банк Таиланда заявил, что для операций с Bitcoin требуется лицензия на право проведения валютообменных операций. Позже было опубликовано разъяснение, что из-за отсутствия законных оснований обмен Bitcoin не попадает под тайское валютное законодательство, так как иностранные валюты в операциях не участвуют. Через некоторое время Банк Таиланда дополнительно разъяснил, что Bitcoin можно обменять на иностранную валюту, соответственно, лицензия нужна.

22 октября 2015 года Европейский суд (European Court of Justice) постановил, что операции обмена Bitcoin на фиатные валюты освобождаются от НДС. В его решении уточняется, что соответствующий закон распространяется на поставку товаров и оказание услуг. Транзакции же в Bitcoin были отнесены к платежным операциям с валютами, монетами и банкнотами и потому не подлежат обложению НДС. Суд рекомендовал всем странам – членам Евросоюза исключить криптовалюты из числа активов, подлежащих налогообложению.

Назвать – значит узнать

Конечно, проекты таких масштабов и все более широкое распространение Bitcoin привлекало внимание регуляторов. Вслед за ЕЦБ в 2013 году Американская сеть по борьбе с финансовыми преступлениями (FinCEN), бюро Казначейства США, в отличие от своего определения «настоящей» валюты, как «монеты и бумажные деньги Соединенных Штатов или любой другой страны, которые обозначены как законное платежное средство и которые циркулируют и обычно используются и принимаются в качестве средства обмена в стране выпуска», также называемой FinCEN «реальной валютой», определила виртуальную валюту как «средство обмена, которое действует как валюта в некоторых средах, но не имеет всех атрибутов реальной валюты».

В 2014 году Европейская служба банковского надзора определила виртуальную валюту как «цифровое представление стоимости, которое не выпускается Центральным банком или государственным органом и необязательно привязано к фиатной валюте, но принимается физическими или юридическими лицами в качестве платежного средства и может быть передано, сохранено или продано в электронном виде».

В 2018 году вступила в силу директива (ЕС) 2018/843 Европейского парламента и Совета, которая определяет термин «виртуальные валюты» как «цифровое представление стоимости, которое не выпускается или не гарантируется Центральным банком или государственным органом, необязательно привязано к законно установленной валюте и не обладает правовым статусом валюты или денег, но принимается физическими или юридическими лицами в качестве средства обмена и может передаваться, храниться и торговаться в электронном виде».

Директива 2018/843/EU вносит поправки в 4-ю директиву ЕС по борьбе с отмыванием денег. Законодатели Европейского союза рассматривают Bitcoin как архетипический пример виртуальных валют, и он, следовательно, соответствует всем элементам правового определения, может служить опорной точкой для интерпретации. В основном определение виртуальных валют состоит из шести элементов:

• это цифровые представления стоимости. Таким образом, цифровые активы должны иметь определенную ценность в деловых операциях, чтобы считаться виртуальными валютами в соответствии с законодательством ЕС.

• они не выпускаются и не гарантируются Центральным банком или государственным органом. Эмиссия – это первое размещение цифрового актива на рынке. Гарантирование – это принятие на себя обязательств перед третьими лицами или собственных обязательств. Если цифровые активы выпущены или гарантированы Центральным банком либо государственным органом, они не являются виртуальными валютами.

• они могут быть присоединены к легальной валюте. Вложение – это юридический или экономический механизм, который связывает стоимость цифрового актива с законной валютой.

• они не имеют юридического статуса валюты или денег. Это зависит от статуса цифрового актива в ЕС или государстве-члене.

• они принимаются физическими или юридическими лицами в качестве средства обмена. Это основной элемент юридического определения: термин «средство обмена» лучше всего понимать в отрицательных терминах и требует, чтобы цифровой актив не был ни электронными деньгами, как это определено Директивой ЕС об электронных деньгах, ни платежной услугой или платежным инструментом, как это определено Директивой ЕС о платежных услугах, ни любым другим платежным средством, как это определено Директивой ЕС о требованиях к капиталу. Концепция акцепта требует определенного минимума фактического спроса на цифровой актив на рынке, чтобы считаться виртуальной валютой.

• их можно передавать, хранить и торговать в электронном виде. Только цифровые активы, которые могут быть переданы лицу в электронном виде (передача), при этом владелец также имеет возможность предотвратить передачу без его вмешательства (хранение), выполняют эту концепцию.

Авторы юридического определения в соответствии с законодательством ЕС в первую очередь имели в виду технологию Blockchain – и Bitcoin как архетипическую форму. При этом определение не содержит каких-либо отсылок к использованию конкретной технологии. Это юридическое определение поразительно технологически нейтрально.

Угроза замещения

К 2015 году регуляторов стали интересовать не только вопросы юридических терминов и определений и частных случаев борьбы с отмыванием или уклонения от налогов. Вопросов оставалось много, и появлялись новые. Один из них: могут ли виртуальные валюты иметь эффект замещения фиатных денег и влиять на стабильность финансовых систем?

Появились опасения, что увеличение использования виртуальных денег может привести к сокращению использования фиатных денег, что также приведет к сокращению наличных денег, необходимых для проведения операций. Замена фиатных денег на частные виртуальные валюты может уменьшить размер балансов центральных банков и их способность влиять на краткосрочные процентные ставки. Центральные банки должны были бы посмотреть на свои существующие инструменты борьбы с этим риском (например, попытка ввести минимальные резервные требования к схемам виртуальной валюты).

Эффект замещения также затруднил бы измерение денежных агрегатов и, как следствие, повлиял бы на соотношение между измеряемыми денежными агрегатами и инфляцией, которая используется при оценке рисков для стабильности цен в среднесрочной перспективе и долгосрочной. Если виртуальные деньги создаются вне сферы деятельности Центрального банка и виртуальный кредит распространен, это может иметь последствия для того, как решения ЦБ о процентных ставках передаются через экономику, и его контроль над денежно-кредитными процессами может стать менее эффективным.

Также важно взаимодействие между виртуальными валютами и реальной экономикой. Пользователи виртуальной валюты распространены по всему миру, поэтому их влияние также следует интерпретировать глобально. Однако если виртуальная валютная система будет ориентирована на одну конкретную страну, она действительно может оказать влияние на ее денежную массу. Именно это произошло в Китае со схемой Q-coin.

Поскольку реальная денежная масса подвержена такому влиянию, центральные банки должны включать виртуальные валюты в денежную статистику, чтобы контролировать их объем. Регуляторы осознали проблему, которую виртуальные валютные схемы могут в конечном итоге создать для проведения денежно-кредитной политики в том случае, если им удастся существенно сократить использование реальных валют (заменив их роль в обеспечении ликвидности и сохранении стоимости).

Наконец, важно сохранить роль валюты как расчетной единицы, поскольку общество получает выгоду от четко определенной и стабильной денежной единицы для своих экономических операций, независимо от эмитента или формата, в котором выпускаются деньги. Виртуальные валютные схемы могут привести к появлению нескольких расчетных единиц в реальной экономике. Владельцы таких схем могут испытывать искушение выпустить чрезмерные суммы, чтобы получить прибыль от их размещения. Изменение взглядов на кредитоспособность этих эмитентов (и связанная с этим вариативность виртуального обменного курса) будет угрожать роли денег как общего финансового знаменателя для всей экономики.

ЕЦБ определяет финансовую стабильность как состояние, при котором финансовая система (включающая финансовых посредников, рынки и рыночную инфраструктуру) способна противостоять шокам, тем самым снижая вероятность серьезных сбоев в процессе финансового посредничества, способных значительно ухудшить распределение сбережений в пользу выгодных инвестиционных возможностей. Ее обеспечение требует выявления основных источников риска и уязвимости, таких как неэффективность распределения финансовых ресурсов между вкладчиками и инвесторами, а также неверная оценка или неправильное управление рисками.

В контексте виртуальных валютных схем, поскольку они работают вне банковской системы, главным источником потенциальной финансовой нестабильности будет связь между виртуальной валютой и реальной экономикой, то есть обменные курсы и валютные рынки. Так как виртуальные валюты не рассчитываются в деньгах центрального или коммерческих банков и нет никакого кредитора последней инстанции, решающим элементом, влияющим на виртуальный обменный курс, является доверие к эмитенту виртуальной валюты.

Не можешь пресечь – возглавь

Обычно регулирование отстает от технологических разработок на несколько лет. То же самое относится и к схемам виртуальных валют (по крайней мере в их нынешнем виде), которые создавались еще в конце 1990-х, но только в 2006 году ряд правительственных ведомств США начал их рассматривать. В 2007 году некоторым из таких компаний было предъявлено обвинение введении нелицензированных операций по переводу денег. С тех пор был предпринят ряд других юридических действий и многие из схем, действовавших в Соединенных Штатах, были закрыты. Впоследствии Китай также занял позицию против использования схем виртуальной валюты для покупки реальных товаров и услуг. Это неудивительно. Схемы виртуальных валют, в отличие от традиционных платежных систем, не регулируются. Правовая неопределенность, связанная с этим, может представлять собой проблему для государственных органов, поскольку такие схемы могут использоваться для осуществления незаконной деятельности.

Репутация центральных банков является ключевым элементом, определяющим эффективность различных их стратегий, особенно денежно-кредитной политики. Это институты, к которым люди обращаются, чтобы установить, сколько доверия стоит вкладывать в деньги, и они очень озабочены своей репутацией. Для ЕЦБ репутационный риск определяется как риск ухудшения его репутации, авторитета или общественного имиджа в отношении различных внешних заинтересованных сторон (например, широкой общественности, финансового сектора и т. д.). Она оказывает специфическое влияние на операционный риск, который определяется как риск негативных финансовых последствий, деловые или репутационные последствия, возникающие в результате неадекватного или неудачного внутреннего управления и бизнес-процессов, действий людей, систем или внешних событий. Репутационное воздействие может иметь место даже тогда, когда бизнес-цели достигаются, то есть даже если центральные банки не несут ответственности за произошедшее.

Виртуальные валютные схемы способны оказывать репутационное воздействие. Речь идет о деньгах и платежах, поэтому для широкой публики они явно подпадают под ответственность центральных банков, даже если это не так с точки зрения закона. Поэтому следует учитывать такую возможность в случае инцидента с безопасностью. Хотя последствия провалов схем виртуальной валюты будут ограниченными, если они существенно не увеличатся в размерах, вероятность этого велика в результате высокой волатильности и нестабильности схем виртуальной валюты, а также широкого освещения в средствах массовой информации, которое они время от времени получают.

Если их использование значительно расширится, инциденты, которые привлекают внимание прессы, могут иметь негативные последствия для репутации центральных банков, если общественность воспримет их как свидетельство того, что регуляторы не выполняют свою работу должным образом. Этот риск следует учитывать при оценке общей рисковой ситуации центральных банков.

В результате центральные банки разных стран пришли к выводу о необходимости выпустить собственную цифровую валюту – цифровая валюта Центрального банка (Central Bank Digital Currency, CBDC). Европейский центральный банк (ЕЦБ) совместно с ФРС США, Банком Англии, Банком Канады, Банком Японии, а также ЦБ Швеции и Швейцарии при участии Банка международных расчетов (BIS) создали рабочую группу по изучению проблемы CBDC.

Правительство Китая выделило 10 млн юаней (примерно $1,5 млн) на пилотное тестирование цифровой валюты, которое завершилось 18 октября. ЕЦБ подал заявку на регистрацию товарного знака «цифровой евро» 22 сентября. Банк Англии и Федеральный резерв еще не приняли решения о выпуске цифровой валюты, однако активно проводят исследования как самостоятельно, так и в партнерстве с другими ЦБ. Банк России в середине октября объявил о начале работы над созданием цифрового рубля. По плану российского регулятора в 2021 году будет запущен пилот, на котором планируется отработать схему внедрения в экономику цифрового рубля. И он в наступающем году будет не единственным. По данным ЦБ, к началу 2020 года те или иные виды работ над CBDC велись в четырех из каждых пяти центральных банков стран, на долю которых совокупно приходится 75% мирового населения и 90% глобального производства.

США. Евросоюз. Китай > Финансы, банки. СМИ, ИТ > fingazeta.ru, 11 января 2021 > № 3605670 Алексей Маслов

Китай пустит в страну расследующую происхождение COVID-19 комиссию ВОЗ

Как сообщили в Национальном управлении здравоохранения КНР, группа экспертов ВОЗ должна прибыть в Китай 14 января. Но все еще не ясно, получит ли комиссия доступ в Ухань.

Екатерина Покровская

Как пишет The Guardian со ссылкой на Reuters, изначально группа экспертов планировала прибыть в Китай в начале января. Но власти страны перенесли визит, сославшись на затянувшуюся процедуру оформления виз. Во внешнеполитическом ведомстве Китая задержку назвали недоразумением.

«Я очень разочарован этой новостью, учитывая, что два члена группы уже начали свое путешествие, а другие не смогли выехать в последнюю минуту, - сказал генеральный директор ВОЗ Тедрос Гебрейесус. - Я связался с высокопоставленными китайскими чиновниками и еще раз дал понять, что эта миссия является приоритетом для ВОЗ и международной группы экспертов».

ВОЗ уже несколько месяцев пытается отправить в Китай команду международных экспертов. Организация ведет переговоры с китайскими чиновниками с июля. Цель ученых – определить, как вирус попал в организм человека. Изначально не было ясно поедет ли группа в город Ухань, где коронавирус был впервые обнаружен в конце 2019 года.

После заявления г-на Тедроса в министерстве иностранных дел Китая сообщили, что страна открыта для экспертов ВОЗ, но все еще работает над «необходимыми процедурами и соответствующими конкретными планами». По словам представителя министерства Хуа Чунинга, китайские эксперты в настоящее время заняты: за последние пару недель в стране было зарегистрировано несколько мелкомасштабных очагов заболевания.

Представитель ООН Стефан Дужаррик заявил репортерам в Нью-Йорке, что генеральный секретарь Антонио Гутерриш «полностью поддерживает усилия доктора Тедроса и ВОЗ по привлечению группы экспертов».

«Поскольку ВОЗ играет ведущую роль в борьбе с пандемией, важно, чтобы организации отводилась ведущая роль в попытках определить истоки пандемии. Чтобы мы могли лучше подготовиться к следующей», - сказал г-н Дуджаррик.

В то время как другие страны продолжают бороться с очередной волной пандемии, Китай успешно гасит ее вспышки. В минувшее воскресенье в стране было зарегистрировано 103 новых случая, что стало самым большим ежедневным приростом почти за полгода.

Искусственный интеллект: что было, что будет

Со­бытия 2020 г. не за­тор­мо­зили раз­ви­тие тех­но­логий ис­кусс­твен­но­го ин­теллек­та (ИИ) в Рос­сии, а нао­бо­рот, при­дали им­пульс это­му нап­равле­нию. Пре­зидент РФ Вла­димир Пу­тин вы­пол­няет на­мере­ние прев­ра­тить Рос­сию в од­но­го из ми­ровых ли­деров в об­ласти ИИ и вся­чес­ки "по­пуля­ризи­рует" тех­но­логию пов­се­мес­тно. Эк­спер­ты счи­тают: по­ка тренд на раз­ви­тие ИИ по­хож на по­пыт­ку соз­дать "Рос­на­но" и раз­ви­вать на­нотех­но­логии. На 2021 г. они прог­но­зируют по­пуляр­ность бес­пи­лот­но­го тран­спор­та: боль­шинс­тво дру­гих ва­ри­ан­тов при­мене­ния ИИ по­ка не вы­ходят за рам­ки прик­ладных сфер.

Юлия Мель­ни­кова

В 2020 г. в России приняты важные документы для развития ИИ. Это в первую очередь федеральный проект "Искусственный интеллект", концепция регулирования ИИ и робототехники, а также программа стандартизации по направлению "искусственный интеллект" на период 2021-2024 гг. Пресс-служба Сбера уверена: наличие подобных документов и выделение финансирования для их реализации говорит о том, что Россия крайне серьезно относится к развитию технологий ИИ и не собирается останавливаться на достигнутом.

Действительно, еще весной 2019 г. Владимир Путин заявил, что Россия должна стать ведущей державой в области искусственного интеллекта.

В мае 2019 г. президент впервые провел открытое совещание по теме развития ИИ в России. Встреча прошла в учебном заведении Сбербанка для программистов "Школа 21". По его словам, тот, кто получит монополию в сфере искусственного интеллекта, станет властелином мира. "Уже говорил и хочу еще раз повторить: если кто-то сможет обеспечить монополию в сфере искусственного интеллекта - ну, последствия нам всем понятны, - тот станет властелином мира", - уверен президент РФ.

В ноябре 2020 г. Владимир Путин повторил, что Россия способна стать одним из глобальных лидеров в области искусственного интеллекта.

Президент РФ поручил правительству оперативно внести проекты законов об экспериментальных правовых режимах для использования технологий искусственного интеллекта. "В наступающее десятилетие нам предстоит провести цифровую трансформацию всей страны, всей России, повсеместно внедрить технологии искусственного интеллекта, анализа больших данных", - сказал Владимир Путин в эфире телеканала "Россия 24".

Президент ассоциации "Руссофт" Валентин Макаров отметил, что курс на развитие ИИ, выбранный президентом РФ, тактически верен, при условии, что стратегически правительство и АП (аппарат президента) понимают, что в новом технологическом укладе таких направлений технологического развития (сквозных технологий) должно быть несколько и все эти направления нужно развивать параллельно, иначе можно в целом упустить лидерство. "Пока тренд на развитие ИИ похож на попытку создать "Роснано" и развивать нанотехнологии. Можно предположить, что при таком подходе и судьба его ожидает та же - если не подходить к вопросу лидерства в 6-м Технологическом укладе стратегически", - предупредил Валентин Макаров.

Он имеет в виду историю, когда 7 июля 2011 г. указом президента России №899 "Об утверждении приоритетных направлений развития науки, технологий и техники в РФ и перечня критических технологий РФ" ключевым направлением были провозглашены нанотехнологии. Тогда буквально на каждом государственном мероприятии подчеркивалась важность данной технологии, была создана Российская корпорация нанотехнологий ("Роснанотех", впоследствии - "Роснано"). Целью создания этой корпорации декларировалась консолидация научно-технического потенциала России в области нанотехнологий, выявление и поддержка проектов, которые имеют хорошие перспективы коммерциализации. Едва ли не любой стартап со словом "нано" получал государственное финансирование - прежде всего от самой "Роснано" и иных институтов развития. Стоило государству провозгласить нанотехнологии "священной коровой", как шарлатаны всех мастей наперебой стали предлагать якобы уникальные разработки с паролем "нано": можно вспомнить и наноасфальт, и нанолампочки, и нанокремы (см. колонку ComNews от 14 декабря 2020 г.). Прошло почти десятилетие, и все это оказалось лишь громкими словами. Глава "Роснано" Анатолий Чубайс отправлен на почетно пенсионную должность спецпредставителем президента по связям с международными организациями, а безнадежно убыточная компания будет отдана под управление "ВЭБ.РФ" (хотя операционный контроль над "Роснано" уже установила ГК "Ростех"; см. новость ComNews от 3 декабря 2020 г.).

Заместитель генерального директора Softline по развитию национальных проектов Андрей Шолохов отметил, что нужно понимать: ИИ в текущей реализации - это не что иное, как метод декларативного программирования, который очень хорош для решения определенного класса задач, но сравнительно неэффективен с точки зрения других задач. "Объявление, что ИИ будет использоваться везде, имеет свои сильные и слабые стороны. В первую очередь фокус исключительно на ИИ может служить негативным фактором за счет неприоритетного использования других методов, возможно более подходящих под решения конкретных практических задач. Основным моментом, который стоит более детально проработать в национальной стратегии по развитию ИИ, является поставленная глобальная цель. Мы не определяем себя как лидера по сравнению с США и Китаем, но оцениваем себя скромно, причем по международным рейтингам, в том числе и к 2024 г. Также очень мало внимания в текущих государственных планах отведено экономической целесообразности применения ИИ по отраслям и задачам", - прокомментировал Андрей Шолохов.

Исполнительный директор ITGLOBAL.COM Виталий Грицай и вовсе считает, что госрегулирование - пагубная вещь. "Новые амбициозные идеи возникают там, где меньше всего регуляторики. Нужно ли поддерживать эту отрасль? Безусловно, нужно. Нужно ли там вводить какие-то регулирующие нормы? Сейчас нет. Отрасль еще очень молодая, еще не выработались best practices, - говорит Виталий Грицай. - Какой бы ни была технология, ее применение в любом случае ограничено. По крайней мере, не надо ее насильно применять там, где это пока не оправданно".

В октябре 2020 г. президент РФ подписал указ об утверждении Национальной стратегии развития искусственного интеллекта до 2030 г. (см. новость ComNews от 14 октября 2020 г.).

Валентин Макаров ("Руссофт") считает, что стратегия в целом понятна и правильна. "Наши аналитики умеют все правильно сформулировать. Ключевые вопросы: финансирование НИОКР, разрешение доступа разработчикам к большим данным, подготовка кадров, принятие регулирования, способствующего применению ИИ, цель - широкое внедрение ИИ в России и захват мирового рынка. Но важно также видеть, как эта стратегия будет применяться. Кто будет исполнителем, организатором и как будет организовано финансирование. При этом нельзя упустить из виду, что переход от автоматизированных к киберфизическим системам - а это и есть существо 6-го Технологического уклада, - помимо применения ИИ в управлении киберфизикой, потребует наличия еще нескольких сквозных технологий. Нужны новые технологии вычислений - помимо нейроподобных систем, нужно развивать квантовые вычисления, развивать системы принятия решений на базе онтологии. Нужно развивать то, что называется "промышленный интернет вещей". Самое главное - нужно обеспечить безопасность киберфизических систем на новом уровне. Для этого нужно развивать квантовую криптографию. И нужно развивать новые модели международного взаимодействия, поскольку преимущество киберфизики будет тем более очевидным, чем больше территорий, населения и экономики будет пользоваться новой инфраструктурой безопасности киберфизических систем и самими киберфизическими системами - беспилотный транспорт, умная энергетика, телемедицина, распределенное цифровое производство, новые финансы, цифровое государство и т.п.", - прокомментировал Валентин Макаров.

Президент Ассоциации больших данных, управляющий партнер nlogic Анна Серебряникова положительно оценила стратегию: "Отлично, что теперь у нас есть стратегия ИИ. В стратегии учтены основные направления развития и государственной поддержки: увеличение доступности вычислительных ресурсов, совершенствование системы подготовки кадров, поддержка научных исследований и разработок".

Виталий Грицай (исполнительный директор ITGLOBAL.COM) отметил, что в представленной стратегии ИИ речь скорее идет об ограничительных мерах. "И это плохо. Их надо вводить попозже", - пояснил он.

Анна Серебряникова по просьбе корреспондента ComNews оценила рынок ИИ в России: "Дать количественную оценку ИИ-рынку России пока сложно, надо сначала договориться о терминах, что мы относим к продуктам на базе ИИ в экономическом смысле. Могу предложить экспертную оценку: рынок вертикальных решений на базе аналитики больших данных - примерно 15 млрд руб. в год, доля ИИ в них пока составляет от 10% до 20%, но она будет расти, так как рынок становится более зрелым. Крупный бизнес и государственные организации все больше внедряют ИИ-решения в процессы и демонстрируют оптимизацию внутренних процессов за счет использования технологий. Около 85% крупного бизнеса в России реализовали или пилотируют ИИ-проекты, так как можно оценить преимущества использования технологии - скорость, прозрачность, качество, сокращение издержек и ошибок, конкурентное преимущество и многое другие".

Оценить место России в области технологий ИИ корреспондент ComNews попросил представителя Московского технического университета связи и информатики (МТУСИ). "Все проведенные сравнительные характеристики для точного определения нахождения России на мировой арене с точки зрения развития ИИ достаточно неоднозначны. Так, например, 2019 Government AI Readiness Index, оценивающий потенциал правительств разных стран в использовании инновационных возможностей ИИ привел топ-30 стран и их показатели индекса 2019 Government AI Readiness Index. Россия занимает лишь 29-е место, но, согласно данной таблице, Китай - 20-е, пропустив вперед ОАЭ, что само по себе абсурдно.

Это при том, что правительство Китая сделало ставку на ИИ и, по сути, направляет и контролирует все ключевые аспекты развития ИИ, в явном виде определив высший приоритет этого развития - интересы Компартии Китая и его правительства".

Виталий Грицай считает, что развитие ИИ в России сейчас на уровне выше среднего. "Но до применения ИИ на уровне прогрессивных стран мы недотягиваем. Могу предположить, что отчасти это связано с оттоком российских специалистов. У нас очень хорошая айтишная школа. Многие наши специалисты очень хорошо востребованы за рубежом. Они либо уезжают туда, либо работают на зарубежные компании из России. Технологии там развиваются активнее, и не без участия российских специалистов", - прокомментировал Виталий Грицай.

А Валентин Макаров подчеркнул, что у России есть самое главное - человеческий капитал.

Пресс-служба Сбера оценила эффективность и развитие технологий ИИ в 2020 г.: "Как это ни парадоксально звучит, но события 2020 г. не только не затормозили развитие ИИ в России, но, наоборот, придали импульс этому направлению. Так, например, в короткие сроки удалось решить вопрос регулирования ИИ в области медицины и внедрить технологию, позволяющую распознавать COVID-19 на КТ-снимках. В 2020 г. в отрасли можно выделить три основных тренда в области ИИ. Первый заключается в том, что профильные специалисты стали активно обсуждать AGI (Artificial General Intelligence) - общий или сильный искусственный интеллект, тогда как пару лет назад эксперты сходились во мнении, что как минимум до 2030 г. разговоров об этом быть не может. Второй тренд - это так называемая демократизация ИИ, ведь специалисты, которые занимаются этим направлением, зачастую очень молодые люди. Это говорит о том, что интерес к технологиям ИИ растет. Третий тренд - это этические принципы регулирования ИИ. Да, общество по-прежнему относится к ИИ с опаской и недоверием, но на практике искусственный интеллект действует только во благо человека", - прокомментировала пресс-служба Сбера.

Кроме медицины, эффективными направлениями в 2020 г. Сбер назвал банковский сектор, сельское хозяйство, искусство, сферу развлечений, образование. "Так или иначе, ИИ применяется почти во всех сферах жизни. Мы полагаем, что уже через пять-семь лет в России начнется повсеместное внедрение этих технологий. Из мировых прорывов в области ИИ можно отметить появление модели GPT-3, которая позволяет писать тексты, неотличимые от человека. Она обучена на миллиардах текстов, и уровень схожести с человеком крайне высок", - сообщила пресс-служба Сбера.

Эксперты также рассказали о проблемах в области технологий ИИ.

Анна Серебряникова (президент Ассоциации больших данных) отметила, что пока мы все имеем дело со слабым ИИ, который выполняет исключительно рекомендательную функцию. "Основное, в чем нуждается технология, - это поддержка и снятие регуляторных барьеров. На данном этапе, чтобы нам выйти в лидеры, запретов должно быть значительно меньше. Также успех проектов ИИ неразрывно связан с данными, на которых он обучается, важно обеспечить их качество, актуальность и доверенную среду обработки. Сейчас нужно больше пилотных и опытных внедрений ИИ во всех отраслях экономики", - считает Анна Серебряникова.

Виталий Грицай из ITGLOBAL.COM согласен: "Одна из проблем - незрелость законодательства, как и во многих других областях.

Есть еще определенные психологические сложности с вводом этой технологии на бытовом уровне. Потому что у людей есть стереотип по поводу возможностей ИИ, и даже фобии, навеянные фантастикой.

Третья проблема - в том, что в ближайшее время ИИ может заменить большую часть низкоквалифицированной рабочей силы. Соответственно, встанет вопрос с безработицей, с тем, как перепрофилировать огромную массу людей", - рассказал Виталий Грицай.

Андрей Шолохов (Softline) считает, что в 2021 г. наиболее популярными останутся технологии распознавания (картинки, видеопотоки, шаблоны в потоках данных). "С практической точки зрения особое внимание разработчикам стоит обратить внимание на решения, связанные с обработкой русского языка, такие как перевод речи в текст и автоматический перевод на другой язык. Коллеги из других стран существенно продвинулись на этом поле, но большая часть решений предназначена для работы с английским языком. Обозначенные в Федеральном проекте цели мероприятий по развитию так называемого сильного искусственного интеллекта скорее всего недостижимы на существующей технологической базе и широко используемом подходе (глубокие нейросети)", - прогнозирует Андрей Шолохов.

Валентин Макаров напомнил, что с 1 февраля 2021 г. начнет действовать закон о "регуляторных песочницах". "Нужно задействовать этот механизм для того, чтобы отрабатывать модели применения ИИ в конкретных приложениях, а потом распространять результаты на всю страну", - дает он совет.

Анна Серебряникова отметила, что в госрегулировании важно принять необходимое законодательство, так называемый законопроект-спутник (проект федерального закона "О внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ в связи с принятием Федерального закона "Об экспериментальных правовых режимах в сфере цифровых инноваций в Российской Федерации", одобренный 24 декабря 2020 г. на заседании правительства РФ, который вступает в силу 28 января 2021 г.). "Также нужно решить вопрос с методами обезличивания данных, чтобы обеспечить технологии качественными дата сетами, - считает Анна Серебряникова. - В 2021 г. нас ждет замена рутинной работы на технологии ИИ в государственных органах и бизнесе, эксперименты в рамках ЭПР (экспериментальные правовые режимы), доступ к государственным данным (установление правил и условий), разработка методов обезличивания персональных данных для формирования доступных дата-сетов для ML & AI".

Виталий Грицай отметил, что останутся популярными Self-Driving, беспилотный транспорт. "На текущий момент это в принципе самая ожидаемая, на мой взгляд, технология с применением ИИ. Все остальное не так сильно меняет быт людей. Большинство других вариантов применения ИИ пока не выходит за рамки прикладных сфер.

«Русатом Сервис» подписал контракт с JNPC на модернизацию двух полномасштабных тренажеров для блоков 1, 2, 3 и 4 Тяньваньской АЭС.

Исполнителем работ по контракту является АО «ИТЦ «ДЖЭТ». Объем модернизации включает обновление ПО и оборудования, проведение испытаний на площадке заказчика, а также техническую поддержку.

Ядром полномасштабного тренажера (ПМТ) является программный комплекс – цифровой двойник энергоблока АЭС, он обеспечивает моделирование всех режимов эксплуатации АЭС в реальном масштабе времени: режимов нормальной эксплуатации, проектных аварийных режимов и запроектных аварий.

ПМТ применяются для решения следующих основных задач:

• первичная подготовка и переподготовка оперативного персонала;
• поддержание уровня профессиональной подготовки оперативного персонала;
• отработка взаимодействия в составе смены (бригады);
• проведение практического обучения и практического экзамена персонала;
• проведение противоаварийных тренировок;
• разработка программ обучения для повышения квалификации персонала;
• обучение инструкторов учебного центра;
• моделирование реальных происшествий на АЭС и их анализа.

«Модернизация ПМТ будет способствовать более надежной эксплуатации Тяньваньской АЭС и обеспечит соответствие тренажеров современным требованиям к подготовке операторов БЩУ энергоблоков АЭС» – отметила Елена Широкова – руководитель группы по инжинирингу и услугам АО «Русатом Сервис».

АО «Русатом Сервис» входит в электроэнергетический дивизион госкорпорации «Росатом». Компания предоставляет зарубежным АЭС с ВВЭР полный спектр услуг и поставок, необходимых для обеспечения эксплуатации и ремонта. Компания присутствует практически во всех странах с действующими АЭС с ВВЭР за пределами России.

На рынках Китая, Болгарии и Армении АО «Русатом Сервис» занимает лидирующие позиции, являясь генподрядчиком работ по продлению сроков эксплуатации, выполнению планово-предупредительных ремонтов и модернизации оборудования АЭС с ВВЭР.

Чем Россия ответит на вызовы-2021

Текст: Яков Миркин (заведующий отделом международных рынков капитала Института мировой экономики и международных отношений РАН)

Что сулит 2021-й? Боимся загадывать, видим риски, но есть то, о чем нужно говорить прямо сейчас. Немедленно! Важно разбираться с числами в руках, как делает это врач, стараясь нам помочь. Только так мы сможем понять вызовы, стоящие перед обществом в 2021 году.

Мы все желаем, чтобы Россия была молодой, полной динамики, энергии. Что для этого нужно? Как можно больше рожать. В 2012 году в России родились 1,9 млн человек. Каждый год потом только снижение, в 2019 году - 1,48 млн чел., в январе - октябре 2020 года - 1,19 млн человек (Росстат). По оценке, получим за весь 2020 год 1,4 - 1,43 млн младенцев. Это хуже, чем в любой год последней десятилетки. Перед нами крупнейший вызов - как это переменить? Как уже в 2021 году заложить в России новый тренд, когда уверенности, желания иметь большие семьи, несмотря на кризис и пандемию, станет больше?

Пандемия тяжелее всего ударила по старшему поколению. В 2012 году в России ушли из жизни 1,91 млн человек, в 2019 году - 1,79 млн человек, в январе - октябре 2020 года - 1,66 млн человек. У нас скачок смертности. Только за октябрь 2020 года она выросла на 30% по сравнению с прошлым годом (Росстат). По оценке, в 2020 году от нас уйдут больше 2 млн человек. "Избыточная смертность" за год составит до 250 - 300 тыс. человек. Для общества это огромная боль. И снова вызов - что еще нужно сделать, чтобы сберечь сотни тысяч жизней в 2021 году? Мы знаем, что пандемия будет продолжаться. Какие еще ресурсы дать здравоохранению? Какую денежную, социальную помощь оказать старикам? Нужна ли в 2021 году большая "фронтовая операция" - сохраним жизни старших? Ответ - да, нужна! "По полной программе", с щедрыми расходами из тех гигантских резервов, которые накопило наше общество (ФНБ, золотовалютные резервы).

Нас обгоняют Малайзия и Китай по ключевым показателям благосостояния. Вот оценка МВФ на 2020 год, ВВП на душу населения по номиналу, Россия - 9,97 тыс. долл., Китай - 10,6 тыс. долл., Малайзия - 10,2 тыс. долл. В 2013 году мы превосходили Китай по этому показателю в 2,25 раза, Малайзию - в 1,5 раза. Казалось, навсегда. Пусть плетутся где-то там позади. Так нет - перегоняют! Но, может быть, такие сравнения от лукавого? И нужно сопоставлять по "паритету покупательной способности" (ППП), так, чтобы цены на товары в каждой стране были сопоставимы друг с другом? И если так сделаем, мы будем выглядеть гораздо лучше?

Нет - так себе. Бедная Малайзия, когда-то каучуковая британская колония, по ВВП на душу населения по ППП идет сейчас с нами вровень, а в 2021 году перегонит (прогноз МВФ). Еще в 2013 году мы были выше Малайзии на 12%. Зато можем гордиться, что пока выше Китая в 1,6 раза. Правда, в 2013 году этот разрыв был гораздо больше, в 2,2 раза. Не успеем оглянуться - Китай и здесь догонит.

Состоятельность семей, продолжительность жизни, рост населения - это самое главное не только для нас самих, но и в международной конкуренции. В таких сравнениях - огромные вызовы 2021 года. А как отвечать на них? Подчиниться главному - зажиточности населения. И тогда будет все - и инновации, и космос, и самая лучшая в мире оборонка, и уверенный рост, основанный на новых технологиях.

Китай и Малайзия выше России по ожидаемой продолжительности жизни. В 2018 году Китай - на 56-м месте в мире (76,7 года), Малайзия - на 64-м (76,1 года), мы - на 100-104-м месте, 73 года (ООН, 2018). Есть опасения, что этот разрыв вырос во время пандемии. По статистике в Китае и Малайзии на порядок меньше жертв пандемии, чем в других странах. Вызов 2021 года - вернуться к росту того, сколько лет люди живут. Заложить тренд, чтобы догнать другие страны, перестать быть сотыми в самом важном - продолжительности жизни. История России наполнена огромными человеческими потерями. Мы - дети выживших. Только мечтаем о том, чтобы 79-80 лет жизни стали нормой в России.

Мы - великая сырьевая экономика. Чтобы жить "нормально", нам в 2021 году нужно добыть не менее 530-560 млн тонн нефти. А природного газа? Не менее 700-740 млрд куб. метров. Угля - не меньше, чем 400-430 млн тонн. В 2020 году добыча топлива снизилась на 7-8%. От сырья зависит карман каждой семьи. Даже сегодня, когда упали мировые цены и объемы производства углеводородов, "нефтегаз" - это 30% доходов федерального бюджета. В 2019 году - почти 40%, в 2018 году - 46% (минфин). За эти доходы придется побороться. Они не автоматические.

Удержать добычу любого сырья, продать его за рубеж по высоким ценам - в этом тоже вызов 2021 года. Без этого нет роста и модернизации, нельзя восстановить реальные доходы населения. Мы сегодня зарабатываем хуже, чем в 2013 году. За это время реальные денежные доходы населения упали больше, чем на 10% (Росстат). Крупнейший вызов 2021 года - вернуться к росту в реальных доходах, сделать его необратимым, подвинуться хотя бы на несколько шажков к уровню 2013 года.

Нам нельзя больше проигрывать в международной конкуренции. В 2013 году мы находились на 8-м месте в мире по ВВП по номиналу. В 2019-2020 годах занимаем 11-е место (МВФ). Эффект девальвации рубля? Да, но как же это горько! В 2013 году Россия была на 5-м месте в мире по ВВП по паритету покупательной способности. В 2019 году переместилась на 6-е. Ближайший соперник - Индонезия. К 2025 году она вплотную подойдет к России (МВФ). И есть шансы, что через несколько лет мы уйдем в мировой табели о рангах на 7-е место. Как бы это движение остановить и повернуть вспять!

Никуда не денешься. На вызовы 2021 года придется отвечать - с желанием и надеждой. Нельзя закрывать глаза. Лучше действовать - точно по целям.

Россия > Госбюджет, налоги, цены. Внешэкономсвязи, политика > rg.ru, 11 января 2021 > № 3604367 Яков Миркин

Коробка скоростей

Денис Мантуров - о лекарствах от COVID-19, ценах на продукты и заказах на МС-21

Текст: Елена Березина

Пандемия нанесла мощный удар по экономике, затормозив развитие одних отраслей и подтолкнув рост других. Как промышленность пережила коронакризис, на "Деловом завтраке" в "РГ" рассказал министр промышленности и торговли РФ Денис Мантуров.

Насколько мы независимы от иностранных лекарств и компонентов?

Денис Мантуров: Нам повезло, что пандемия не пришла 10 лет назад, когда еще не был сформирован мощный костяк фарминдустрии в стране. Еще до распада СССР при нашей поддержке мощные производства фармсубстанций создавались в Индии и в Китае. При этом по социалистическому разделению труда готовые лекарственные формы производились в странах соцлагеря (Польша, Венгрия, Румыния, Германия). С развалом СССР наша малотоннажная химия, которая обеспечивала производство реактивов и особо чистых веществ для субстанций, развалилась, потому что перестала быть востребованной - внутри страны только в минимальных объемах по минимальной номенклатуре производились готовые формы. Фармсубстанции практически исчезли, мы, как и страны соцлагеря, стали закупать их в Индии и Китае для розлива и упаковки.

Начиная с 2010 года мы стали реализовывать сначала федеральную целевую программу, затем уже госпрограмму "Фармамед". С 2015 года мы по-прежнему поддерживаем производство дженериков, но также сделали упор на поддержку инновационных препаратов. Амбициозные задачи, которые мы перед собой ставили, в целом реализованы, до 90% лекарственных препаратов из списка жизненно важных производится в России. Эти показатели плавающие - они меняются при изменении списка, по текущей его редакции производим около 88%.

А что с лекарствами от COVID-19?

Денис Мантуров: Из того перечня, который рекомендован для лечения коронавируса, противовирусные препараты полностью производятся в России. Объем их выпуска в декабре 2020 года по сравнению с апрелем 2020-го вырос в 3,5 раза, причем только в декабре приросли на 57% к ноябрю. По антибиотикам мы стремимся к тому, чтобы обеспечить их локализацию до уровня субстанции, и уже существенно нарастили объемы их производства. Это азитромицин (прирост 540%), левофлоксацин (+440%), моксифлоксацин (+1760%). По цефтриаксону по итогам III квартала 2020 года выросли на 130%. По производству противовоспалительного препарата - дексаметазона, применяющегося для лечения коронавируса, в инъекционной форме с апреля 2020 года - прирост более 1600%!

По кроверазжижающим препаратам пока остается определенная зависимость от импортных поставок из западных стран. Поэтому, поэтапно расшивая "узкие места", в проекте стратегии "Фарма-2030" мы сделали акцент на расширении производства лекарств именно этой категории.

Сейчас же, чтобы "в моменте" удовлетворить потребность, добавили объемы поставок со стороны Китая. В конце декабря в Россию поступила первая партия, которая прошла исследования на предмет соответствия нашим требованиям.

Проблема нехватки лекарств для лечения ковида в аптеках окончательно решена?

Денис Мантуров: По линии аптечного сегмента ситуацию постоянно мониторим, ведем работу с представителями регионов, Росздравнадзора, аптечных сетей, производственных предприятий. Понятно, что ассортимент и наличие конкретных торговых наименований могут отличаться в разных точках, но, по данным мониторингов, как минимум в каждой второй аптеке сейчас можно найти конкретный препарат - противовирусный, антибиотик или антикоагулянт.

Маски в запасе

В 2020 году кратно выросло производство масок. Какая ситуация на рынке сейчас? Не прогнозируете ли вы кризиса перепроизводства?

Денис Мантуров: Перепроизводство уже произошло, не знаю только, насколько правильно в текущей ситуации называть его кризисом. В 2019-м мы производили 600 тысяч масок в сутки. Если вы помните, цены, по которым в марте 2020 года экстренно закупались маски в Китае, достигали 35 рублей за штуку. В магазинах ценники доходили до 100 рублей за маску.

Сегодня выпускаем более 18 млн масок при производственных мощностях около 30 млн. Процесс реализации инвестиционных циклов по масочным производствам завершился только в сентябре 2020 года. Мы не знали в марте, сколько по факту масок потребуется, поэтому сразу поддержали большое количество проектов. Сейчас на гостендерах стоимость маски - 2,5 рубля, а при входе в большинство магазинов вам предложат воспользоваться бесплатными масками, если вдруг вы оказались там без своей.

Собственное производство закрывает всю потребность. В этих условиях мы выступили с инициативой ограничить участие иностранных компаний в госзакупках.

По решению правительства, госзакупки медицинских масок из других стран, кроме Евразийского экономического союза (ЕАЭС) с начала 2021 года запрещены. Это справедливо и правильно в отношении российских компаний, которые мы мотивировали оперативно создавать производства. Они выполнили свои обязательства.

Более того, мы забираем излишки и формируем в Росрезерве необходимые стратегические запасы. Это, кстати, касается не только масок, но и защитных костюмов, очков, респираторов, перчаток и средств дезинфекции.

При этом еще раз подчеркну, что за рамками госзакупок как-то ограничивать импорт масок или другой номенклатуры средств индивидуальной защиты (СИЗ) в Россию не планируется.

А как обстоят дела с производством СИЗ?

Денис Мантуров: Сегодня объемы производства, например, по средствам дезинфекции хлорным и не хлорным сохраняются на уровне 600 т в день, по антисептикам производим до 155 тыс. литров. Мощности по перчаткам на основе натурального латекса мы существенно нарастили и сегодня производим до 110 тыс. пар. в сутки. Многие компании переориентировали свои объемы на экспортные направления. Компании, которые перепрофилировали действующие мощности, - частично вернули их на производство традиционной продукции, потому что рынок в целом насыщен. При этом по отдельным позициям мы продолжаем заниматься развитием производства - это касается нитриловых перчаток (на основе синтетического латекса). Компанией "СИБУР" реализуется проект по производству сырья для них, в первой половине этого года планируется запуск предприятий по производству перчаток в Самаре и Тамбове. После выхода на плановую мощность объем выпуска на этих площадках составит 382-510 млн пар в год.

Вернемся к маскам. Вторая сторона их производства - проблема с утилизацией. Достаточно ли в России мощностей по мусоропереработке? Маски как пакеты, ничего не весят, но в кубометрах, конечно, все равно занимают порядочный объем.

Денис Мантуров: На самом деле отдельно вопрос именно по утилизации масок не стоит, объясню почему. В среднем сегодня потребление населением за пределами ЛПУ составляет 1,5 млн масок в сутки, что в год может дать около двух тыс. тонн отходов. И это тысячные доли процента от всей массы твердых коммунальных отходов (ТКО) в год. Основной субъект потребления масок - население, использующее их в быту и при посещении общественных мест. В этом случае после использования маски попадают в состав ТКО, как и другие средства гигиены - носовые платки, ватные диски. Поэтому специальные мощности по переработке масок создавать не требуется.

Однако отмечу, что сегодня создается полноценная система сбора пластиковых и синтетических отходов, их сортировки, переработки и производства из вторично используемых материалов. В целом это больше сфера деятельности наших коллег из минприроды, промышленность же должна поставить необходимое оборудование - и выполняет эту задачу: уровень его локализации уже доходит до 60-70% - как по сортировке, так и по переработке, в том числе термической обработке твердых коммунальных отходов.

МС-21 выходит в серию

Самолет МС-21 совершил свой первый полет с российскими двигателями. Когда он получит сертификацию Росавиации и Европейского агентства по авиационной безопасности (EASA)?

Денис Мантуров: Первый полет МС-21-310 открыл программу заводских испытаний. После их завершения начнется программа летных сертификационных испытаний. Также в испытаниях с двигателем ПД-14 будет задействован первый опытный самолет МС-21. После завершения его участия в основной сертификационной программе испытаний самолет будет ремоторизирован. На самолет с двигателем ПД-14 мы должны получать сертификат типа Росавиации в 2022 году. После его получения запланирована валидация по европейским нормам агентства EASA.

Каков уже сейчас портфель "твердых" заказов по МС-21? Какие авиакомпании получат самолет?

Денис Мантуров: Твердые контракты, по которым поступили авансовые платежи, предусматривают поставку 175 самолетов и с тем, и другим типом двигателей. Мы намеренно расширяем именно твердые заказы с учетом того, что мы должны сначала нарастить объем производства, выйти на темп до 70 самолетов в год. К моменту, когда мы выйдем на цикл уже 30-40 самолетов в год, мы можем начать кампанию по набору дополнительных заказов со стороны российских и зарубежных заказчиков.

Какие авиакомпании получат самолет?

Денис Мантуров: В числе первых эксплуатантов авиакомпании группы "Аэрофлот" и авиакомпания Red Wings. Передача самолетов начнется после завершения сертификации. Самолет МС-21 изначально разрабатывался с возможностью установки по выбору заказчика двух типов двигателей. Контракты на поставку самолетов МС-21 заключены с лизинговыми компаниями, в том числе с компанией "Авиакапитал-Сервис".

Производство самолетов для поставки заказчикам уже ведется. Первый серийный МС-21-300 находится в цехе окончательной сборки Иркутского авиазавода. Это самый востребованный и конкурентоспособный среднемагистральный самолет на сегодня.

Не могу не согласиться с заявлением президента Boeing в России и СНГ Сергея Кравченко о том, что с самолетом МС-21 Россия вернулась на первый ряд партера авиационных держав в гражданской авиации. Мы являемся сегодня конкурентами мировых производителей такой категории самолетов.

Superjet готовит запчасти

Сколько самолетов Sukhoi Superjet выпущено в 2020 году?

Денис Мантуров: Мы перешагнули рубеж в 200 самолетов. В 2020 году отгружено заказчикам 12 самолетов, среди основных получателей авиакомпании "Россия", "Азимут", Red Wings. В этом году мы должны поставить 37, за исключением максимум 10 самолетов, которые, возможно, перейдут на январь-февраль 2022 года.

Окончательно ли решена проблема сервисной составляющей Sukhoi Superjet?

Денис Мантуров: Мы, к сожалению, при запуске продаж в 2010-2011 году не были готовы к такой масштабной эксплуатации. Изначально с объемами производства немножко переусердствовали. На второй год более 40 самолетов произвели, потом с этой горки спустились. Больше мы такой ошибки не допустим. Развиваем систему постпродажного обслуживания самолета, на базе которой будут обслуживаться также МС-21 и Ил-114.

Сегодня основные задачи реализованы. Мы сформировали пул длинноцикловых запасных частей, подготовили логистические центры по хранению запчастей для того, чтобы оперативно поставлять их 24/7.

В основном все сконцентрировано в России. У нас есть в Венеции центр кастомизации "Гражданских самолетов Сухого", который мы будем также использовать как хаб для европейских рынков. Намеренно пока не расширяем в дальнем зарубежье логистические центры, потому что хотим до конца наладить эксплуатацию и обслуживание самолетов внутри страны.

Мы сегодня даже не заявляем о планах резкого наращивания экспортных продаж Sukhoi Superjet. Мы должны плавно подойти к этому во второй раз уже с новыми модификациями Sukhoi Superjet - Sukhoi Superjet New. С большим комплексом работ по его модернизации, в частности, по импортозамещению, чтобы мы были независимы. При этом мы не отказываемся от международной кооперации и сохраняем все принципы по отношению к зарубежным коллегам, которые поставляют нам агрегаты, компоненты и комплектующие.

"Байкал" на замену Ан-2

Сколько самолетов "Байкал" планируется поставить местным авиалиниям? Насколько он востребован?

Денис Мантуров: Я надеюсь, что он будет очень востребованным. "Байкал" сможет заменить Ан-2, который прослужил России и многим странам почти 70 лет. Очевидно, что в ближайшие несколько лет эти самолеты будут полностью выведены из эксплуатации.

Частично смогли бы заменить Ан-2 Cessna Caravan и Kodiak 100, но они слишком дороги. Максимально возможная себестоимость летного часа для местных авиалиний составляет 45 тыс. руб., когда у Cessna Caravan - 73 тыс., а у Kodiak 100 - 67 тыс. Наши авиакомпании не готовы приобретать эти иностранные самолеты: в стране эксплуатируется всего семь самолетов Cessna Caravan и ни одного Kodiak 100.

По требованиям минпромторга, зафиксированным в контракте, себестоимость летного часа у "Байкала" должна составить 30 тыс. руб., а взлетно-посадочные характеристики быть не хуже, чем у Ан-2, его можно будет эксплуатировать на слабо подготовленных аэродромах. И "Байкал" с первых дней должен быть выгоден эксплуатантам, в том числе по стоимости - должен быть дешевле, чем Cessna и Kodiak - 120 млн руб. против 170 млн и 165 млн соответственно.

"Байкал" будет востребован в условиях Крайнего Севера, труднодоступных районов и регионов Дальнего Востока. Но мы рассчитываем, что он будет также эксплуатироваться не только там, но и за рубежом. Это девятиместная машина с плечом в один конец до 500 км, но с возможностью вернуться обратно, выполнив маршрут 500-500 без дозаправки. А его перегоночная дальность - 1500 км.

Первый полет мы рассчитываем совершить до конца 2021 года. Сертификацию завершить в конце 2022 года - начале 2023 года, начать коммерческие поставки с 2023 года. До 2030 года предварительно рассчитываем, что рынок может переварить 170-200 машин, а затем добавятся еще и внешние рынки. "Байкал-Инжиниринг" уже подписаны протоколы о намерениях с авиакомпаниями "Нимбус", "Полярные авиалинии", "Нарьян-Марский объединенный авиаотряд", "2-й Архангельский объединенный авиаотряд", "Аэросервис".

Прототип нового двигателя для легких самолетов создан на основе мотора автомобиля Aurus в Центральном институте авиационного моторостроения (ЦИАМ) им. П.И. Баранова. Где он может быть использован?

Денис Мантуров: Авиационный вариант двигателя на основе мотора автомобиля Aurus называется АПД-500. Он будет использоваться в легких учебно-тренировочных самолетах в гражданских и военных училищах, сельскохозяйственных самолетах. И для легкомоторных самолетов пассажировместимостью до девяти человек в гражданской авиации, и в том числе для ремоторизации хорошо известных Як-18Т или Як-52. Если он хорошо зарекомендует себя, то, думаю, будут запросы и от зарубежных коллег тоже.

Сейчас двигатель-демонстратор после испытаний на высотно-климатическом стенде ЦИАМ, где отрабатывались и подтверждались характеристики его работы в ожидаемых условиях эксплуатации, проходит испытания на летательном аппарате. Двигатель можно будет ставить на различные летательные аппараты, включая транспортные беспилотники.

Вызов для автопрома

Продажи автомобилей последние три месяца растут, автодилеры уже говорят о дефиците, если производство не восстановится, то весной рынок встанет. Когда будет решен этот вопрос?

Денис Мантуров: Я бы не хотел, чтобы спрос падал - с учетом того, как дорого нам стоило его поддержать. Благодаря господдержке, объем которой превысил 55 млрд рублей, удалось обеспечить дополнительные продажи 250 тысяч автомобилей. Мы сохранили программы поддержки спроса и на 2021 год, как минимум на первое полугодие нам средств на это достаточно.

Уверен, что наши предприятия справятся с этим вызовом легко. Они долго ждали момента, когда рынок вырастет сам, за счет отложенного спроса. Сейчас производство незначительно отстает от спроса, так как это сложный и инерционный процесс, зависимый от большой цепочки производителей автокомпонентов и материалов всех уровней как в России, так и за рубежом. За 11 месяцев 2020 года было произведено на 19,5% меньше машин, чем за тот же период 2019 года, а продано - меньше на 9,8%.

По мере выхода всех предприятий на имеющиеся мощности производство постепенно догонит спрос. Как правило, в январе предприятия уходили в простой, в основном шла реализация складских остатков прошлого года. Сейчас предприятия работают без остановки. У отечественного автопрома есть хорошие перспективы обеспечить рынок при наличии платежеспособного спроса. В этом секторе мы выглядим гораздо лучше других стран, таких как Великобритания, Германия и Испания. Впервые наш авторынок поднялся на четвертое место по объему в Европе.

Каков потенциал российских автомобилей и техники с высокой проходимостью?

Денис Мантуров: В России сегмент техники высокой или повышенной проходимости традиционно пользуется высокой популярностью. Так, объем реализации снегоходов на нашем рынке составляет около 20 тыс. машин в год - 15% мирового объема. При этом 70% продаж закрывают российские производители. Где-то это производство с высокой степенью локализации, где-то с меньшей, но только 30% приходится на прямой импорт.

На Россию приходится около 2% мировых продаж мототехники для бездорожья - снегоболотоходов, мотовездеходов. В настоящее время eмкость российского рынка внедорожной мототехники оценивается на уровне до 15 тыс. машин в год, из которых около 35% изготавливаются в России.

Стоит отметить высокий экспортный потенциал выпускаемой в России техники. Наши снегоходы уже поставляются в Финляндию, Швецию, Норвегию, Казахстан, Беларусь; мотовездеходы - в страны Центральной Европы, Северной и Южной Америки.

Хотелось бы особо отметить уникальные машины, например, вездеход "Шаман". Это штучное производство, в год выпускается несколько десятков машин, но при этом они востребованы на рынке. Эта машина не только для охоты, рыбалки и отдыха. Она подходит и для спасательных служб, для доставки грузов. Минобороны, МВД, МЧС покупают такую технику. С учетом наших климатических условий, уверен, это направление будет только развиваться.

В 2021 году мы запускаем в Рыбинске производство судна на воздушной подушке "Хаска". Его полезная нагрузка - 10 тонн, оно рассчитано на гражданскую эксплуатацию. Всегда были военные машины-амфибии, которые производились на Дальнем Востоке, в Санкт-Петербурге. А это будет именно транспортная машина.

А с 2022 года хотим выпускать пятидесятитонную машину. Например, в каком-то регионе нет моста между материком и островом. Летом доставить грузы можно на пароме, зимой - по льду, а в распутицу не на чем. "Хаска" как раз решит эту проблему.

Легпром ставит на лен

В 2020 году многие предприятия легпрома стали выпускать маски, костюмы, защитные халаты. А что происходит с традиционной одеждой - платьями, пальто, куртками?

Денис Мантуров: Если бы мне задали этот вопрос в 2012 году, не знаю, как ответил бы, потому что ситуация была кардинально другая. Сейчас растут практически все сегменты легкой промышленности. Отрасль - емкая как агрегатор: это и шитье, и пряжа, и производство обуви, и стройматериалов. Нетканые материалы, например, используются в мебельной, в швейной промышленности, в строительстве дорог и домов как изоляционный слой.

В 2012 году на рынке было не более 10% отечественных производителей. Скептики говорили: "Занимайтесь чем-нибудь более серьезным, все ниши в легпроме уже закрыл Китай, не лезьте туда". Оказалось, это не так, сегодня мы занимаем уже почти 30% рынка. Думаю, что мы также будем двигаться поступательно по 3-5% в год, осваивая не только внутренний рынок, но и зарубежные.

2020-й год не стал исключением - производство выросло на 7,5%. В основном этот плюс дали производители, обеспечивающие номенклатуру по средствам индивидуальной защиты.

Когда предприятия легпрома включились в оперативный пошив защитных изделий, на этих предприятиях не остановились полностью процессы по производству традиционной одежды. Кстати, российскую спортивную одежду outdoor отлично принимают на зарубежных рынках. Многие наши предприятия уже работают с российскими и международными спортивными федерациями, спортсменами высочайшего уровня.

Обеспечен ли легпром отечественным сырьем?

Денис Мантуров: Наиболее активно процесс импортозамещения идет в сегментах производства нетканных синтетических материалов и технических тканей. За прошедшие пять лет рост составил около 40%. Благодаря этому в период пандемии почти вся одноразовая защитная одежда и маски производились уже из российских материалов. Мало кто знает, но у нас в стране сейчас производятся высококачественные утеплительные материалы, используемые в производстве верхней одежды, геотекстиль для автомобильной, дорожной, строительной, мебельной отраслей. Также мы придаем большое значение развитию ткацких производств и их поддержке. Это прежде всего производство смесовых, хлопчато-бумажных, шерстяных тканей. Субсидиарная поддержка производителей школьной формы уже позволила почти в 1,5 раза увеличить выпуск данной продукции. Отдельная работа ведется по восстановлению льняного производства. Безусловно, в текстильной отрасли есть запрос и на отечественное сырье. Мы частично импортозаместились в сегменте полиамидных нитей и ведем работу по созданию собственных полиэфирный нитей.

Наши предприятия уже успешно конкурируют с турецкими, узбекскими, китайскими производителями, занимая до 70% внутреннего рынка в сегменте домашнего текстиля. В связи с растущей ценой на хлопок и необходимостью снижать зависимость от его поставок активно сотрудничаем с минсельхозом - нужно наращивать производство льноволокна. Для этого утверждена совместная комплексная программа поддержки производства изделий из льна. Планируем расширить ее еще и продукцией с содержанием конопляных волокон. В целом безусловный приоритет для нас - создание и модернизация ткацких производств, специализирующихся на выпуске тканей для повседневной одежды. Это наиболее сложный сегмент, в котором нам предстоит наработать определенные компетенции. Но и здесь задел уже есть, это современные предприятия в Вологодской и Волгоградской областях, где производятся абсолютно конкурентоспособные ткани для рубашек.

Поддержка сохраняется

Сколько системообразующих предприятий запросили поддержку? Планируется ли расширять их список?

Денис Мантуров: Практику поддержки таких предприятий мы использовали в критические 2008 и 2014 годы, когда были кризисы. В 2020 году, с учетом пандемии был сформирован перечень из почти 1400 таких предприятий, 600 из которых находятся в сфере ведения минпромторга. Сейчас речи о расширении этого списка не идет.

На декабрь 2020 года из перечня в критической зоне оставалась 61 организация с перспективой возможного банкротства из-за отсутствия собственных средств и растущих долгов. В июле их было 98.

Был период жесткого локдауна в марте-апреле, но мы его пережили. Конечно, предприятия сильно "потрясло", но они сохранились, и мы рассчитываем, что они будут постепенно восстанавливаться и возвращаться к развитию. Тем более что все инструменты поддержки, которые есть, остаются.

Льготными кредитами на пополнение оборотных средств воспользовались свыше 300 системообразующих организаций. Всего они получили льготных кредитов на 221 млрд руб., из них 69% - 155 млрд руб. - получили организации в сфере ведения Минпромторга России. Еще одна мера - мораторий на банкротство в течение полугода - распространяется на перечень наиболее пострадавших отраслей.

Есть мнение, что вторую волну пандемии не переживет до 40% заведений общепита, совпадает ли этот прогноз с расчетами минпромторга?

Денис Мантуров: По данным Росстата, оборот предприятий общепита за 11 месяцев по отношению к 2019 снизился в среднем на 20%. Это существенно меньше майского падения почти на 53% - во вторую волну пандемии меры менее жесткие. При этом по объективным причинам выручка за 2020-й будет сильно отставать от предыдущего года, окончательные показатели еще увидим. Негативно сказывались и вынужденные дополнительные ограничения ряда регионов в предновогодний период. Думаю, что в сфере общепита можно ожидать перераспределения рынка, изменения приоритетных форматов, образования новых объектов.

Как вы оцениваете состояние непродовольственного ретейла?

Денис Мантуров: Непродовольственная торговля серьезно пострадала во время локдауна. Падение при самых жестких ограничениях в апреле-мае составило до 35%. К июлю практически удалось вернуться на уровень 2019 года, и по результатам 11 месяцев отставание сократилось до 5,5%.

Рекордный рост показала интернет-торговля. Данные еще будут уточняться, но эксперты уже ожидают, что объем рынка по итогам 2020 года составит около 3 трлн руб., - это примерно 10% от общего объема розничных продаж.

Вначале был резкий рост заказов продуктов питания, товаров для детей, а также товаров для удаленной работы из дома (компьютеры, аксессуары). В пиковые периоды спрос превышал в 5-10 раз значения предыдущего года. Сейчас спрос выровнялся. Думаю, рост рынка онлайн-торговли замедлится, при этом доля рынка в 2021 году сохранится на высокой отметке, так как у наших граждан сформировалась потребительская привычка покупать в интернете.

Что вы будете делать, если цены на яйца, рыбу, колбасу и дальше будут быстро расти?

Денис Мантуров: Как вы знаете, в конце прошлого года президент подписал закон, согласно которому правительство может устанавливать предельные цены на социально значимые продукты. Постановление правительства определяет, что этот механизм будет использоваться только при действительно резком росте цен - на 10% и более в течение 60 дней. Сдерживание цен "на длительной дистанции" имеет свои риски - негативные последствия для хозяйствующих субъектов, производящих продукты питания, и вымывание ассортимента с полок. Поэтому для механизма и установлен предельный срок действия - 90 дней.

При этом отмечу, что организации торговли в целом и так стараются не повышать цены на продукты питания. Крупнейшие розничные сети уже приняли решение - отдельно рассматривать каждое предложение поставщиков и производителей на повышение цен по социально-значимым категориям товаров. Минимальное увеличение цен может допускаться ими в крайних случаях - в первую очередь там, где есть риск прекращения поставок.

Какие еще товары могут попасть под маркировку?

Денис Мантуров: Сегодня обязательной маркировке подлежат девять товарных групп (меховые изделия, табак, обувь, одежда, парфюмерия, лекарства, шины, фотоаппаратура и молочная продукция). Кроме того, сейчас уже проходят эксперименты по питьевой воде и креслам-коляскам, по результатам которых правительство примет решение о введении их обязательной маркировки. Затем пройдет эксперимент по маркировке пивоваренной продукции и слабоалкогольных напитков. По результатам эксперимента в перечень товаров, подлежащих обязательной маркировке, дополнительно планируется включить велосипеды и велосипедные рамы. В первом квартале 2021 года внесем в правительство проект постановления о проведении эксперимента по маркировке биологически активных добавок к пище. Также прорабатывается вопрос проведения эксперимента по маркировке медицинских изделий. Вопросы маркировки крепкого алкоголя и детского питания минпромторг пока не рассматривает.

В 2021 году заработает обновленный нацпроект "Международная кооперация и экспорт". Какие новые меры поддержки в нем появятся?

Денис Мантуров: Мы скорректировали нацпроект. Акцент сделан на поддержке экспорта промышленной и аграрной продукции на каждом этапе ее жизненного цикла - от доступа к аналитике о новых рынках до льготного финансирования послепродажного обслуживания. Отдельное внимание уделяем цифровизации всего процесса поддержки экспорта. Так, единой точкой входа компаний ко всем механизмам господдержки становится цифровая платформа "Одно окно", которая избавит предприятия от избыточной административной нагрузки.

Уже настроен и функционирует портал на площадке Государственной информационной системы промышленности (ГИСП) для подачи заявок организаций, желающих заключить соглашения о реализации корпоративных программ повышения конкурентоспособности. С использованием ГИСП также проводится квалификационный отбор указанных организаций. Кроме того, в полностью электронном виде предоставляется госуслуга по выдаче лицензий на экспорт и импорт товаров.

С 2021 года нацпроект будет дополнен рядом новых инструментов. В их числе поддержка продвижения продукции на международных торговых электронных площадках (маркетплейсах), поддержка послепродажного обслуживания, обеспечение гарантии обратного выкупа производителям специализированной техники и оборудования, компенсация затрат компаний на участие в международных выставках.

Механизм по маркетплейсам позволит организациям, продающим продукцию дистанционно, компенсировать затраты на ее транспортировку и хранение, включая расходы на аренду складов, сортировку и упаковку.

Механизм по послепродажному обслуживанию нацелен на покрытие издержек экспортеров в части расходов на аренду помещений, лизинговые платежи по договорам аренды оборудования, которое использовалось для ремонта поставленной продукции, а также сопутствующие расходы на запасные комплектующие и их доставку.

Будет скорректирован механизм по сертификации и омологации продукции. Его мы разделим на два самостоятельных инструмента: господдержка по снижению затрат на сертификацию продукции, в том числе в области фармацевтической и медицинской промышленности, и поддержка для снижения затрат на омологацию и проведение НИОКР.

Для этого мы перераспределили средства внутри нацпроекта и предусмотрели выделение на новые меры поддержки около 36 млрд руб. до 2024 года включительно.

Указанные инструменты будут соответствовать всем необходимым требованиям ВТО, что особенно актуально на фоне роста активности Европейского союза и США по проведению антидемпинговых и компенсационных расследований в отношении российских экспортеров.

Россия > Госбюджет, налоги, цены > rg.ru, 11 января 2021 > № 3604019 Денис Мантуров

ИЗМЕНИЛИСЬ ЛИ ГОРОЖАНЕ ВНУТРЕННЕ? ЦИФРОВЫЕ ИТОГИ – 2020

АЛЕКСАНДР ЛОСЕВ

Член президиума Совета по внешней и оборонной политике.

– Разве я выразил восхищение? – спросил маг у Фагота.

– Никак нет, мессир, вы никакого восхищения не выражали, – ответил тот.

– Так что же говорит этот человек?

– А он попросту соврал!

– Но меня, конечно, не столько интересуют автобусы, телефоны и прочая…

– Аппаратура! – подсказал клетчатый.

– Совершенно верно, благодарю, – медленно говорил маг тяжёлым басом, – сколько гораздо более важный вопрос: изменились ли эти горожане внутренне?

М.А. Булгаков, «Мастер и Маргарита», глава 12

Победный марш цифровизации

Одним из главных итогов пандемии коронавируса 2020 г. стало сверхактивное внедрение цифровых технологий во все сферы жизни. Хотя начало Четвёртой (цифровой) промышленной революции было анонсировано ещё в январе 2016 г. на ВЭФ в Давосе и цифровизация стала общемировым трендом задолго до пандемии, именно в 2020 г. человечеству показали, отчасти вынужденно, как может выглядеть соединение реального и цифрового миров и как цифровизация меняет общественно-политическую сферу и бизнес.

Гиганты цифровой индустрии оказались наряду с финансистами и биофармой главными бенефициарами коронавирусных ограничений и локдаунов. Онлайн-торговля и услуги, удалённая работа, дистанционное обучение, телемедицина, цифровые медиа, финтех, мониторинг заболевших, маркетплейсы, соцсети и прочее в сочетании с беспрецедентными по своим масштабам мерами господдержки, а также вынужденной «цифровой трансформации» бизнесов и моделей потребления граждан большинства стран вывели в 2020 году выручку и капитализацию ведущих IT-компаний на исторические максимумы.

В середине 2020 г. доля цифровой экономики в общемировом ВВП оценивалась в 27 процентов (или 23,2 трлн долларов в денежном эквиваленте). Прогнозируется (на основе тенденций 2020 г.), что в ближайшие пять лет цифровые сегменты покажут ускоренный рост и к 2025 г. цифровая экономика может достичь отметки 50 процентов глобального ВВП, а в развитых странах и в Китае даже превысить половину величины национальных ВВП.

Мощь государств и их способность достигать геостратегических целей сейчас определяется не только военной силой и контролем энергетических и финансовых рынков, но и влиянием на мировую информационную сферу и возможностью установления своих собственных технологических стандартов в качестве международных при ускоренной цифровизации торговли и свободном доступе на потребительские рынки всего мира.

В мировой экономике выстраивается новая иерархия, в которой не только капитал, но и контроль над потоками информации, включая интернет-трафик, данные о платежах, цифровые образовательные программы и медицинские исследования, а также социальные платформы, определят будущее и материального производства (через управляемое потребление), и сферы услуг.

Цифровая индустрия смягчила последствия карантинов, а онлайн-сервисы спасли в пандемию не одну тысячу человеческих жизней.

Но усилившаяся информационная зависимость формирует особые потребности, без которых многие люди уже не представляют своего существования и в итоге постоянно платят компаниям за возможность ежедневно пользоваться достижениями цифровых технологий.

Колоссальный массив данных, которые можно собрать с помощью цифровых устройств, – Big Data являются ценнейшим ресурсом для бизнеса, позволяющим выстраивать новые сервисы, настраивать продажи и влиять на потребительские предпочтения. «Данные – это новая нефть» (Data is the new oil) – гласит девиз цифровой экономики. У кого больше данных и кто разработал алгоритмы их анализа, тот теперь получает гигантское конкурентное преимущество в постиндустриальной цифровизированной экономике.

Как заметил Нассим Талеб, если общество недостаточно быстро приспосабливается к изменениям, его ждёт коллапс, но и слишком быстрое приспособление превращается в регресс. Общество начинает терять то хорошее, что у него было до того, как начались перемены.

Недостатки – это продолжение достоинств

Успехи цифровой экономики в 2020 г. впечатляющие. Но есть и другая экономика – реальная, дела в которой обстоят намного хуже. Риски нового спада в 2021 г. реальны, как и перспективы потерянного десятилетия в мировой экономике. И даже если удастся продолжением фискальных и монетарных мер поддерживать всю конструкцию современного капитализма на плаву, то темпы роста в целом останутся крайне низкими.

За счёт чего же будет обеспечен ускоренный рост цифровой сферы? 2020 г. даёт однозначный ответ – за счёт остальной (реальной) экономики. К сожалению, это, выражаясь терминами теории игр, «антагонистическая игра», где выигрыш одних участников является проигрышем для других. Цифровизация разрушает рынок труда и социально-политические конструкты общества. Власть, которую в ходе пандемии приобретают IT-гиганты, их влияние и ресурсы скоро могут превзойти влияние и значимость как финансовых элит, так и ведущих политических партий и сил.

Продолжение цифровизации и формирование цифровых олигополий лишит работы сотни миллионов людей, занятых в малом и среднем бизнесе по всему миру. Цифровая трансформация ещё больше усилит мировое неравенство.

Еще в 2016 г. основатель Всемирного экономического форума Клаус Шваб предупреждал, что неравенство представляет собой самую большую общественную проблему, связанную с цифровой революцией, и что технологии являются одной из основных причин стагнации или даже снижения доходов большинства населения в странах с высоким уровнем дохода.

Глобальное переформатирование общества уже началось. Аналитические центры обращают внимание на усиление цифрового авторитаризма. Цифровые компании используют методы цензуры, подавления через страх и наказания в виде блокирования доступа к информации через интернет-отключения и брандмауэры, а также скидки и штрафы в цифровых платформах, предоставляющих доступ к услугам и платежам.

Цифровизация продвигает и масштабирует социальные и коммерческие технологии, а глобальные корпорации начинают повсеместно навязывать новую мифологию потребления функций вещей и замены материальных предметов на услуги, постепенно превращая большинство населения в люмпен-обитателей мирового колхоза под названием «экономика общего потребления» (Sharing Economy).

Этот процесс активно поддерживается соцсетями и цифровыми медиа и, к сожалению, сопровождается деморализацией населения, формированием массового чувства опасности из-за перегрузки информацией о коронавирусе, искусственным хаосом (например, погромы и движение BLM в США) и атаками на человеческое достоинство, снижением качества образования и медицины.

Есть риск, что цифровая революция при одновременной стагнации реальной экономики и росте неравенства приведёт к созданию мрачной антиутопии, когда беднеющее население планеты окажется под цифровым контролем частно-государственных диктатур, распределяющих сокращающиеся ресурсы.

Одновременно соцсети, ставшие «дирижёрами» процессов, и социальные платформы, захватившие информационное и деловое пространство (и стоящие за ними цифровые гиганты), продолжают вовлекать всё больше и больше пользователей, расширяют своё политическое влияние, создают инструменты контроля и перехватывают влияние и власть у политиков, правительств и государств. И это тоже следует отнести к «цифровым» итогам 2020 года.

Растущая зависимость от цифровых систем постепенно подрывает способности людей к познанию, делая более трудным и поддержание внимания, и запоминание информации, и критическое мышление. Людям требуется больше усилий для поддержания фокуса из-за частого переключения внимания между различными цифровыми задачами.

Исследования показывают, что поток информации из интернета перегружает мозг и одновременно уменьшает объём долговременной памяти. И по мере того как цифровые устройства все больше внедряются в повседневную жизнь, становится все труднее мотивировать людей сохранять концентрацию внимания, переваривать информацию и удерживать факты в своей памяти. Это негативно сказывается и на производительности труда, и на уровне образования.

Дистанционное обучение, как показала пандемия-2020, резко снижает общий уровень и качество образования. Это отмечают и педагогическое сообщество, и учащиеся, и аналитические центры с мировым именем, например RAND Corporation. Дальнейшая цифровизация образования «зафиксирует» проблемы дистанта.

Начиная с эпохи Просвещения, каждое новое поколение детей знало больше чем их родители, сейчас ситуация меняется на противоположную. Прогресс цифровых технологий превращается в когнитивный регресс человечества.

Угрозы и новые риски

Ещё одним неприятным «цифровым» итогом 2020 г. стала информация о крупнейшей в истории США кибератаке на министерства и частные компании, такие как Cisco Systems, Intel, NVidia, VMware. Судя по комментариям из Вашингтона, это практически casus belli, если не для реальной, то уж точно для полномасштабной кибервойны, которую будут вести все мировые державы друг против друга. Таким образом, инновационные достижения в области цифровых технологий и искусственного интеллекта несут не только благо для экономики, но и риски спровоцировать реальный конфликт между странами. Условная «Третья мировая война» может свершиться в течение нескольких секунд, если одно государство с помощью цифровых технологий и киберсредств возьмёт под контроль критическую инфраструктуру и основные системы стран-соперников.

Искусственный интеллект, включённый в технологии государственного управления, становится инструментом внутренней политики. В 2020 г. мы видели и QR-коды, и контроль социальной дистанции, и мониторинг заболевших COVID-19, и многочисленные штрафы, и массированные утечки личных данных, и рост мошенничества. И пока неизвестно к чему может привести цифровизация госуправления и доступ разработчиков к системе искусственного интеллекта к государственным базам данных. Технологии могут служить как укреплению государственной власти, так и её ослаблению. Результат зависит от алгоритмов, квалификации, а также от накопления ошибок при обучении нейросетей.

Существует презумпция, которая носит название «бритва Хэнлона» и выражается фразой: «Никогда не приписывайте злому умыслу то, что вполне можно объяснить глупостью». Неготовность к внедрению или ошибки при создании искусственного интеллекта несут в себе серьёзную опасность. К рискам цифровых технологий относится также перспектива разрушения традиционных банковских систем новыми инновационными платёжными платформами, что может угрожать финансовым опорам реальной экономики и безопасности финансовых систем, поэтому требует государственной политики и особого регулирования. В этой связи центральные банки по всему миру всё больше склоняются к идее создания собственных цифровых валют, которые будут представлять собой сочетание цифровых версий национальных фиатных валют со специальной платежной системой, контролируемой центральными банками.

И наконец, самый серьёзный риск и вызов цифровой революции – рост энергопотребления.

Сейчас на долю цифровой экономики приходится уже 12 процентов мирового потребления электроэнергии и 3 процента выбросов парниковых газов. По парниковым газам цифровая экономика в 2020 г. почти в два раза опередила авиационную отрасль. Выбросы парниковых газов, генерируемые цифровыми технологиями, можно разделить следующим образом: 25 процентов –за счёт центров обработки данных, 28 процентов – за счёт сетевой инфраструктуры и 47 процентов – за счёт потребительских устройств. В Калифорнии онлайн-азартные игры уже потребляют больше энергии, чем требуется для электрических водонагревателей, стиральных машин, посудомоечных машин, сушилок для белья и электроплит. И это тоже цифровые итоги 2020 года.

Индустрия 4.0 и Интернет вещей представляются пока необратимыми процессами. По данным американской компании Cisco, трафик увеличивается в десять раз каждые десять лет, то есть через двадцать лет он возрастёт в сто раз, а через тридцать лет в тысячу раз. Такие скорости передачи данных в настоящее время невозможны. Отсюда разговоры о сетях 5G и даже 6G. Если цифровизация продолжится в будущем теми же темпами, что и в 2020 г., то через двадцать лет только цифровые технологии потребуют такого же объёма электроэнергии, который был произведён во всём мире в 2010 г., то есть десять лет назад. Цифровая экономика может оказаться катастрофической для климата и биоразнообразия. Человечеству пора внимательно изучить «цифровые» итоги 2020 г. и сделать выводы, прежде чем двигаться дальше.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 10 января 2021 > № 3632166 Александр Лосев

Дубай, ОАЭ. Авиакомпания Etihad Airways, национальный перевозчик Объединенных Арабских Эмиратов, открывает распродажу билетов на рейсы с вылетом из Абу-Даби.

В перечень направлений, на которые можно приобрести два билета по цене одного, в частности входят Москва, Стамбул, Бангкок, Мадрид, Милан, Женева, Мальдивские острова, Рим, Дублин и Торонто.

Распродажа стартует в среду, 13 января 2021 года, на билеты на рейсы с вылетом до 15 июня 2021 года. В распродаже участвуют билеты эконом- и бизнес-классов. Их стоимость начинается от 1358 (US$ 372) и 4138 дирхамов (US$ 1134) за эконом- и бизнес-класс соответственно.

Отмечается, что как перед отправлением, так и перед возвращением в Абу-Даби пассажирам необходимо будет предъявить сертификаты об отсутствии COVID-19. Между тем, в стоимость билетов уже включена страховка, покрывающая лечение от коронавируса, включая пребывание на карантине.

В свою очередь, авиакомпания Wizz Air Abu Dhabi, бюджетный перевозчик, базирующийся в Абу-Даби, распродает 2021 билет по цене всего 1 дирхам. Распродажа на билеты в один конец, а именно в греческие Афины и Салоники, проходит 10 и 11 января 2021 года.

Первоначально авиаперевозчик собирался летать в Александрию, Кутаиси, Ларнаку, Одессу и Ереван – эти планы были анонсированы летом 2020 года. В ближайшее несколько месяцев авиакомпания, базирующаяся в Абу-Даби, ожидает поставку новых лайнеров для расширения своего авиапарка. Авиакомпания является совместным предприятием венгерского лоукостера Wizz Air и государственной холдинговой компании Абу-Даби ADQ.

Ранее власти Абу-Даби анонсировали новые правила въезда на территорию столичного эмирата в связи с COVID-19. Для путешественников, прибывающих из «зеленого» списка стран, отменен обязательный 14-дневный карантин, для остальных – его продолжительность сокращена с двух недель до 10 дней.

В «зеленый» список стран в настоящее время включены: Австралия, Бруней, Китай, Греция, Гренландия, Гонконг, Малайзия, Маврикий, Новая Зеландия, Саудовская Аравия, Сингапур, Тайвань, Таджикистан, Таиланд, Узбекистан и Вьетнам.

Международные туристы сдают 2 ПЦР-теста на коронавирус: первый – не ранее чем за 96 часов до отправления рейса (отрицательные результаты будут предъявлять в аэропорту отправления), второй – по прибытии в Абу-Даби.

Удастся ли 5G распространиться в России?

В 2020 году была выдана первая лицензия на частоты для сетей пятого поколения. Но до коммерческой эксплуатации 5G дело пока не дошло, и есть опасения, что в новом году ситуация вряд ли изменится

Предполагалось, что именно 2020-й станет годом начала широкого внедрения 5G по всему миру. Из-за коронавируса планы пришлось корректировать, но процесс не остановился. По данным Глобальной ассоциации поставщиков оборудования для мобильных сетей GSA, только в первом квартале было запущено девять новых сетей пятого поколения, а их количество по всему миру увеличилось до 70. К концу года, по информации Ericsson Mobility Report, число находящихся в коммерческой эксплуатации сетей 5G перевалило за сотню.

В России до лета ничего особенного не происходило. В июле были выданы первые лицензии на частоты 5G. Пионером стала компания МТС. Правда, речь идет о так называемом миллиметровом диапазоне. Он хорошо подходит для промышленного применения и не очень хорошо — для обычных пользователей. Чем выше частота, тем больше скорость передачи данных, но меньше радиус действия базовых станций, и наоборот. Законы физики.

Оптимальным для широкого внедрения 5G считается диапазон 3,4-3,8 гигагерца. В России он используется военными, и расставаться с этими частотами они не спешат. А полученные МТС частоты в диапазоне выше 24 гигагерц планируется использовать именно в промышленности. Об этом рассказывал Business FM в июле пресс-секретарь МТС Алексей Меркутов:

«На первом этапе это позволит нам обеспечить крупный бизнес, производственные предприятия локальными сетями пятого поколения. Они в первую очередь используются в сельском хозяйстве, чтобы инспектировать инфраструктурные объекты, в том числе при помощи дронов. Они используются в промышленности для машинного зрения, которое требует передачи данных в несколько гигабит в секунду».

МТС уже запустила розничные продажи смартфона Motorola Edge Plus с поддержкой миллиметрового диапазона 5G, цена для флагмана вполне приемлемая: 82 тысячи рублей. Но оценить достоинства сетей пятого поколения его владельцы не могут: общедоступных сетей в нашей стране пока нет.

Другие операторы пока не спешат оформлять лицензии на миллиметровый диапазон. Да и сама МТС, похоже, не собирается пока строить сети 5G на этих частотах, рассчитанные на обычных пользователей. Оно и понятно: высокие скорости передачи данных, до десятков гигабит в секунду, подавляющему большинству просто не нужны. Да, конечно, можно скачать за несколько секунд целый сезон «Игры престолов», ну а дальше-то что? А вложиться в инфраструктуру придется прилично: для того чтобы обеспечить такое же покрытие, как сейчас, нужно построить намного больше базовых станций, чем для сетей 4G. Как заявляли ранее в «Ростелекоме», компания допускает возможность строительства полноценной сети 5G на миллиметровом диапазоне, но это «потребует гигантских инвестиций, которые не окупятся никогда».

Это не значит, что 5G на высоких частотах не имеет права на жизнь. Но использовать его можно далеко не везде. Продолжает управляющий партнер «ТМТ Консалтинг» Константин Анкилов:

«Здесь скорее речь идет о применении в помещениях — на складах или любых производственных залах — либо обеспечение покрытия, например, трубопроводов. Полноценным сетям, если мы говорим про сети третьего и четвертого поколений, которыми мы можем пользоваться если не повсеместно, то в подавляющем большинстве мест, где мы с вами можем оказаться в течение обычного нашего рабочего или выходного дня, на этих частотах развернуться не удастся».

В конце года стало известно, что широкое внедрение 5G в России может начаться на существующей инфраструктуре и в диапазоне частот, который уже используют мобильные операторы для 4G. Это называется динамическое разделение спектра. Суть в том, что одна полоса частот используется для нескольких стандартов связи одновременно, а ресурсы между ними распределяются автоматически в зависимости от загрузки и потребностей абонентов. О преимуществах такой модели внедрения 5G рассказывает гендиректор агентства разведывательных технологий «Р-Техно» Роман Ромачев:

генеральный директор агентства разведывательных технологий «Р-Техно»

«Стоит базовая станция, у нее антенны. Для того чтобы реализовать 5G уже на используемых частотах 4G, необходимо дополнить дополнительным модулем систему. Технически это проще, это выгоднее операторам, поскольку не надо строить дополнительные базовые станции, не надо ставить дополнительные антенные комплексы. Использование этих частот может значительно снизить внедрение 5G и в России».

Главный недостаток в том, что в гибридных сетях скорость передачи данных ниже, чем при использовании отдельного диапазона частот для 5G. А параметры подключения к базовой станции по 3G и 4G могут ухудшаться при большом количестве клиентов, использующих новый стандарт: ресурсы-то общие. Более того, разделить полосу частот можно только между двумя технологиями. И, скорее всего, при запуске сетей пятого поколения на уже выделенных частотах операторы начнут отказываться от поддержки 3G

Если вкладываться в инфраструктуру все же придется, встает вопрос об оборудовании для 5G. В мире его производят около десяти компаний, но в последнее время основная конкуренция развернулась между финской Nokia, шведской Ericsson и китайской Huawei. Решения китайцев дешевле, и компания является мировым лидером по количеству базовых станций 5G.

Китайский гигант работает на нашем рынке свыше 20 лет, у него есть в России свои исследовательские центры. В октябре Huawei объявила, что намерена инвестировать в российскую IT-отрасль 1 млрд долларов. Компания активно продвигает в России свое оборудование для 5G. Интерес китайцев понятен: выход на западные рынки для них затруднен из-за позиции США. И мало надежды на то, что после прихода в Белый дом демократа Байдена ситуация кардинально изменится.

Китайцы уже протестировали свои решения для сетей пятого поколения с большинством российских операторов. Но осенью стало известно, что российские сети 5G будут делать на отечественном оборудовании. Как сказал в ноябре глава Минцифры Максут Шадаев, политическое решение принято.

Вопрос в том, на какой элементной базе это делать. В России есть свои процессоры и другая микроэлектроника, правда, она во многом уступает американской и китайской продукции. Но сама по себе задача сделать российское оборудование для сетей 5G вполне решаема. Комментирует бывший замминистра связи, президент Фонда информационной демократии Илья Массух:

«Новые технологии в основном базируются на программном обеспечении, так называемые программно определяемые среды. И тут важно, чтобы программное обеспечение было российское, микрокоды российские. Насколько наши процессоры сейчас в состоянии заменить западные, надо смотреть, потому что оборудование сетей достаточно критичное с точки зрения производительности. Мне кажется, на сегодняшний момент пока мы не достигли тех параметров по производительности наших процессоров».

Создание оборудования для сетей пятого поколения поручили «Ростеху». Госкорпорация уже представила макет российской базовой станции 5G. Правда, как заявлял глава «Ростеха» Сергей Чемезов, серийное производство такого оборудования будет запущено лишь в 2023 году. Из чего журналисты сделали логичный вывод: появления сетей 5G россиянам придется ждать еще как минимум два года.

Этот материал доступен в виде подкаста. Подписывайтесь на «Тренды и бренды от Business FM».

Михаил Задорожный

ПРОТИВОСТОЯНИЕ С КИТАЕМ МОГЛО БЫ БЫТЬ БЫСТРЫМ И ОСТРЫМ

МАЙКЛ БЕКЛИ

Доцент политологии в Университете Тафта, приглашённый исследователь Американского института предпринимательства и автор книги «Непревзойдённая: почему Америка останется единственной сверхдержавой мира».

ХЭЛ БРЭНДС

Почётный профессор международных отношений в Школе передовых международных исследований Университета Джона Хопкинса, а также постоянный научный сотрудник Американского института предпринимательства.

ГРЯДУЩЕЕ ДЕСЯТИЛЕТИЕ: УГРОЗА ВОЙНЫ ВЕЛИКА КАК НИКОГДА

Весьма показательная статья с призывом к новому американскому руководству наращивать противостояние с Китаем, потому что осадить его нужно именно в ближайшие пару лет. «Политика обольщения и принуждения ушла в прошлое; сегодня мы имеем дело с линией на целенаправленное истощение сил противника».

Во внешнеполитических кругах США широко распространено мнение, что Соединённые Штаты и Китай решили принять участие в так называемом «марафоне сверхдержав», способном растянуться на целое столетие. Но, похоже, самой острой фазой этой гонки станет спринтерский забег, который нам предстоит наблюдать в течение следующего десятилетия. Китайско-американская борьба за первенство не обещает скорого финала. Однако сама история и траектория развития, которую выбрал для себя Китай, говорят о том, что от пересечения наивысшей точки опасности нас отделяет всего несколько лет.

Китай как растущая держава вступил в особенно опасный период: он обрёл способность подрывать и даже разрушать существующий международный порядок. Это, впрочем, не исключает того, что его коридор возможностей может сужаться. Баланс сил смещается в пользу Пекина в важнейших областях американо-китайского соперничества, таких как вопрос Тайваньского пролива и борьба за глобальные телекоммуникационные сети. Тем не менее КНР продолжает сталкиваться с выраженным замедлением темпов экономического роста, а также растущей негативной международной реакцией.

Хорошая новость для Соединённых Штатов заключается в том, что в долгосрочной перспективе противостояние с Китаем может оказаться более управляемым, чем считают многие скептики.

Возможно, когда-нибудь американцы смогут взглянуть на КНР так, как теперь смотрят на призрак Советского Союза, который хотя и был опасным соперником, но, как выяснилось, скрывал за стальными доспехами своей военной мощи экономическую стагнацию и уязвимость. Но есть и плохая новость для Вашингтона.

Она заключается в том, что Пекин сейчас испытывает огромное искушение броситься за геополитической выгодой, а это означает, что в течение следующих пяти-десяти лет темпы китайско-американского соперничества станут чудовищными, а перспектива войны – пугающе реальной. Да, США по-прежнему нуждаются в долгосрочной стратегии для ведения затяжной конфронтации. Но сейчас не менее важно разработать стратегию по успешному ориентированию в этой опасной зоне, и рассчитана она должна быть на куда менее отдалённое будущее, а на самом деле – на самое близкое.

Красные флажки

Сегодня значительная часть дискуссий о политике Вашингтона в отношении Китая сосредоточена вокруг анализа угроз, которые Пекин будет представлять в качестве равного конкурента к концу этого столетия. Однако на самом деле Соединённые Штаты сталкиваются с более серьёзной и подвижной угрозой уже сейчас: это могущественный, но все ещё ощущающий неуверенность Китай, который страдает от замедления темпов роста и усугубления враждебной реакции извне.

У Китая есть и деньги, и силы, чтобы бросить вызов Соединённым Штатам в ключевых областях их интересов. Благодаря десятилетиям стремительного роста КНР может похвастаться крупнейшей в мире экономикой (если измерять по паритету покупательной способности), профицитом торгового баланса, внушительными финансовыми резервами, крупнейшим по количеству кораблей военно-морским флотом и ракетным потенциалом в области обычных вооружений. Китайские инвестиции охватывают весь земной шар, и Пекин стремится к первенству в таких стратегических технологиях, как телекоммуникации 5G и искусственный интеллект (ИИ). Добавьте к этому четыре года полного раздрая, одолевавшего мировой порядок во время президентства Дональда Трампа, и вот попытки Пекина пересмотреть статус-кво от Южно-Китайского моря до границы с Индией уже перестают вызывать удивление.

Тем не менее окно возможностей, открытых сегодня перед Пекином, может начать стремительно закрываться. С 2007 г. ежегодные темпы экономического роста КНР упали более чем наполовину, а производительность снизилась на 10 процентов. Долг за это время вырос в восемь раз и к концу 2020 г. составит 335 процентов ВВП. Полагаться на то, что эти тенденции Китаю удастся переломить, оснований пока мало. Вдобавок к этому, специалисты предсказывают, что в течение следующих тридцати лет Пекин потеряет около 200 миллионов взрослых граждан трудоспособного возраста, и на 300 миллионов расширит группу пожилого населения. А по мере сокращения темпов экономического роста возрастает опасность социальных и политических волнений. Китайские лидеры, впрочем, это прекрасно осознают: председатель КНР Си Цзиньпин неоднократно выступал с предупреждениями о возможности распада государства по примеру СССР, а китайские элиты переводят свои деньги и детей за границу.

Тем временем глобальные антикитайские настроения взлетели до уровня, невиданного со времен трагических событий на площади Тяньаньмэнь в 1989 году. Почти десяток стран приостановили или отменили участие в проектах китайской инициативы «Пояс и путь». Еще шестнадцать стран, включая восемь из десяти крупнейших экономик мира, запретили или строго ограничили использование продуктов Huawei в своих сетях 5G. Позиция Индии в отношении Китая резко ужесточилась после того, как в июне в столкновениях на их общей границе погибло двадцать индийских солдат. Япония решила увеличить военные расходы, трансформировав свои десантные корабли в авианосцы, и разместила ракетные установки вдоль островов Рюкю близ Тайваня. Европейский союз назвал Китай «системным соперником», а Великобритания, Франция и Германия направляют военно-морские патрули для противодействия экспансии Пекина в Южно-Китайском море и Индийском океане. Так что Китай сегодня сталкивается с ответным ударом, вызванным его собственным поведением, сразу на нескольких фронтах.

История рифмуется

Сегодня многие видят главную угрозу для международной безопасности в подъёме глобального ревизионизма. Однако история указывает, что самые отчаянные попытки его возродить совершались державами, которые, находясь на подъёме, тем не менее опасались, что времени на качественный долгосрочный рывок может не хватить.

Первая мировая война тому классический пример. Растущая мощь Германии сформировала стратегический фон для этого конфликта, но страх Германии оказаться ослабленной привёл её к решению развязать войну. Растущая военная мощь и мобильность России угрожали восточному флангу Германии; новые французские законы о воинской повинности меняли баланс сил на Западе; и с ужесточением Франко-русско-британского союза Германия оказывалась, по сути, окружённой. Немецкие лидеры пошли на такой катастрофический риск во время июльского кризиса, опасаясь, что перспектива геополитического величия ускользнет от них, если они не будут действовать быстро.

Та же логика объясняет роковую авантюру, на которую в 1941 г. решилась императорская Япония, после того как американское нефтяное эмбарго и перевооружение флота существенно ограничили окно возможностей Токио для доминирования в Азиатско-Тихоокеанском регионе. В 1970-е гг. советская глобальная экспансия достигла своего пика – Москва тогда стремительно наращивала военную мощь, а замедление темпов роста советской экономики создавало стимул для закрепления геополитических завоеваний.

Учитывая, что Китай в настоящее время сталкивается как с мрачным экономическим прогнозом, так и со всё более плотным стратегическим окружением, следующие несколько лет могут оказаться особенно турбулентными. В этих условиях Соединённые Штаты не смогут обойтись без долгосрочной стратегии для успешного противостояния Китаю. Но им также необходимо пресекать потенциальный всплеск китайской агрессии и экспансии уже сейчас, в текущем десятилетии.

В этом смысле интересно провести параллель с ранним периодом холодной войны. В то время американские лидеры понимали, что для конечной победы над Советским Союзом необходимо выигрывать решающие сражения по ходу развёртывания этой борьбы. План Маршалла, представленный в 1947 г., должен был предотвратить экономический крах Западной Европы. Ведь если бы это произошло, Москва получила бы блестящую возможность распространить политическую гегемонию на весь континент. Создание НАТО и перевооружение во время Корейской войны создали военный щит, который дал Западу возможность долговременного процветания. Стратегический рывок был прелюдией к стратегическому терпению: Соединённые Штаты могли использовать свои долгосрочные экономические и политические преимущества только в том случае, если они закрывали более неотложные потребности, обусловленные факторами собственной уязвимости.

Сегодня США вновь нуждаются в стратегии создания опасных зон, которая должна основываться на трёх принципах. Первый – сосредоточение усилий на недопущении краткосрочных успехов Китая, способных радикально изменить общий баланс сил. Наиболее серьёзными угрозами являются завоевание Китаем Тайваня, а также перспектива китайского доминирования в вопросе телекоммуникационных сетей 5G. Второй – заключается в необходимости полагаться на инструменты и партнёрские отношения, доступные прямо сейчас или в ближайшем будущем, а не на ресурсы, для развития которых требуются годы. Третий принцип состоит в том, чтобы сосредоточиться на стратегии избирательного ослабления китайской мощи, а не на изменении китайского поведения в целом. Политика обольщения и принуждения ушла в прошлое; сегодня мы имеем дело с линией на целенаправленное истощение сил противника. Само собой, такой подход влечёт за собой гораздо больший риск, но Соединённые Штаты должны проявлять решительность сейчас, именно для того, чтобы не дать дестабилизирующей спирали враждебности раскручиваться в дальнейшем.

Тайвань и технологии

Первоочередной задачей Вашингтона должно стать укрепление суверенитета Тайваня. Потому что если Китай поглотит Тайвань, то, помимо доступа к технологиям мирового класса, Пекин получит также «непотопляемый авианосец», с помощью которого сможет расширить границы своей военной мощи в западной части Тихого океана, а значит обретёт возможность блокировать Японию и Филиппины. Китай также сможет подорвать созданные США союзы в Восточной Азии и уничтожить единственную в мире китайскую демократию. Тайвань – это опора власти в Восточной Азии: контролируемый Тайбэем, остров является мощной крепостью на пути китайской агрессии; если бы им управлял Пекин, Тайвань мог бы стать опорной базой для дальнейшего продвижения китайской территориальной экспансии.

Китай потратил десятилетия, пытаясь «купить» воссоединение с Тайванем, налаживал с ним экономические связи. Но за время этих тщетных попыток народ Тайваня обрёл большую решимость в вопросе сохранения своей независимости, чем когда-либо. Неудивительно, что Китай перешёл в таких условиях к силовому рычагу воздействия. За последние месяцы китайские воздушные и морские патрули проводили в Тайваньском проливе операции по демонстрации силы, более провокационные, чем другие за последние 25 лет. И хотя перспектива вторжения или начала кампании по силовому принуждению не кажется пока слишком реалистичной, вероятность её, без сомнения, растёт.

Тайвань – сам по себе своеобразная природная крепость, но тайваньские и американские войска сегодня всё ещё слишком плохо оснащены для её защиты. Они полагаются на ограниченное количество передовых самолётов и кораблей, привязанных к крупным базам, то есть на силы, которые КНР может нейтрализовать одним или несколькими внезапными воздушными и ракетными ударами. Некоторые американские политики и эксперты призывают Вашингтон выступить с официальным заявлением о предоставлении Тайваню гарантий безопасности, но без реального оборонного потенциала такое обещание было бы равносильно пустой болтовне.

Поэтому Вашингтон будет вынужден развернуть десятки ракетных пусковых установок и вооружённых беспилотников вблизи Тайваня, а возможно, и на самой территории острова. Эти силы будут функционировать как высокотехнологичные минные поля, способные нанести серьёзный урон китайским силам вторжения или блокады. Китаю, чтобы достичь своей цели, необходимо получить контроль над морем и небом Тайваня, а значит – задача США предпринять все возможные меры, чтобы лишить Пекин этой перспективы. В случае необходимости Соединённым Штатам следует сократить финансирование дорогостоящих силовых платформ, таких как авианосцы, для финансирования быстрого развертывания барражирующих крылатых ракет и «умных» мин вблизи Тайваня.

США также следует оказать поддержку Тайваню в переоборудовании его вооружённых сил для ведения асимметричной борьбы.

Тайвань планирует приобрести огромные арсеналы ракетных установок и беспилотных летательных аппаратов; подготовить свою армию к развёртыванию десятков тысяч войск в любой момент, а также воссоздать крупные резервные силы, подготовленные для партизанской войны. Пентагон может ускорить этот переход, субсидируя тайваньские инвестиции в асимметричные возможности, безвозмездно передавая Тайваню оружие и расширяя совместную подготовку по воздушной и береговой обороне, противолодочной и противоминной войне.

Наконец, Соединённые Штаты должны привлекать и другие страны к обороне Тайваня. Япония, например, в случае войны сможет блокировать северные подходы Китая к Тайваню; Индия – позволить американскому флоту использовать Андаманские и Никобарские острова, чтобы перекрыть импорт китайских энергоносителей; европейские союзники – ввести серьёзные экономические и финансовые санкции против Китая в случае его нападения на Тайвань. США должны попытаться убедить партнёров публично взять на себя обязательства по принятию таких мер.

Причём даже если эти меры не будут решающими чисто в военном отношении, они могут выполнить чрезвычайно важную функцию сдерживания КНР, повысив вероятность того, что китайской армии для завоевания Тайваня придётся вести войну сразу на нескольких фронтах, чего Пекину вряд ли хотелось бы.

Параллельно с этим Соединённые Штаты должны работать над тем, чтобы не позволить Китаю создать обширную технологическую сферу влияния. Если китайские компании установят телекоммуникационные сети 5G по всему миру, Китай получит огромные разведывательные и экономические выгоды, а значит – и дополнительные стратегические рычаги воздействия.

Не менее опасно и потенциальное распространение технологий слежки китайского производства, которое может укрепить позиции автократов и нанести ущерб глобальным перспективам демократии.

За последние два года ряд развитых демократий отказались от сотрудничества с Huawei, главным технологическим гигантом Поднебесной. Но «Цифровой Шёлковый путь» Пекина остаётся популярным именно там, где демократия развита слабо, а дешёвые китайские товары по-прежнему привлекательны. Чтобы сдержать технологическую экспансию КНР, Вашингтон должен ограничить экспорт технологий, произведённых в США и других демократических странах, от которых всё ещё довольно сильно зависят технологии самого Китая. К ним относятся полупроводники, чипы искусственного интеллекта и станки с числовым программным управлением (ЧПУ). Ограничивая экспорт таких продуктов, Соединённые Штаты и их демократические союзники могут замедлить технологический прогресс Пекина и выиграть время, чтобы предложить развивающимся странам альтернативы китайскому проекту.

Кроме того, Соединённые Штаты должны защитить свои уязвимые зоны посредством выборочного ослабления зависимости от китайской экономики. Когда в марте 2020 г. государственные СМИ Китая пригрозили ввергнуть США в «могучее море коронавируса», отказав им в фармацевтических препаратах, они подчеркнули, что такое влияние Пекина на цепочки поставок является принудительным рычагом. Чтобы сохранить свободу действий в будущих кризисах, Соединённым Штатам необходимо исключить использование китайской продукции и боеприпасов для своих военных платформ и обеспечить альтернативные источники критически важных медицинских материалов и редкоземельных элементов. Со временем США могли бы сотрудничать с дружественными демократиями в разработке надёжных каналов поставок, что также защитило бы союзников и партнёров от китайского принудительного влияния.

Срочно, а не поспешно

Новые администрации США обычно тратят месяцы на пересмотр различных политических стратегий и разработку новых инициатив, которые могут не давать результатов в течение многих лет. Учитывая глубокие раны, нанесённые стране за последние четыре года, у новой американской администрации может возникнуть соблазн пойти на понижение градуса противостояния с Китаем, чтобы Соединённые Штаты могли восстановить свои прежние позиции, – укрепить демократию и экономику, а также стабилизировать систему общественного здравоохранения. Но как бы ни были важны эти задачи, Вашингтон просто не может позволить себе роскошь геополитической отсрочки. По мере того, как американо-китайские отношения вступают в опасную зону, Вашингтон должен укреплять свои средства обороны от назревающих угроз.

Однако для этого Америке следует сочетать одновременно силу и осторожность, чтобы не спровоцировать конфликт, которого они сами же стремятся избежать. Для этого новой администрации не следует предпринимать более радикальных мер, таких, например, как полное технологическое эмбарго Пекина, всеобъемлющие торговые санкции или крупная тайная программа действий по эскалации насилия внутри Китая. США также не должны резко усиливать давление на Китай сразу на всех направлениях. Если Пекин хочет щедро вкладываться в проекты «белого слона» в Пакистане или других регионах вдоль «Пояса и пути» или, скажем, инвестировать в наращивание военных возможностей, которые не будут иметь стратегического влияния в течение десятилетий, тем лучше. И хотя было бы ошибкой позволять Китаю использовать проблему антикризисного реагирования в контексте COVID-19 или изменения климата с целью ограничить американские возможности в геополитическом противостоянии, администрация Джо Байдена могла бы изучить перспективы сотрудничества в этих областях, хотя бы в качестве противовеса обострению соперничества в других.

Даже если эту опасную зону американо-китайской конфронтации удастся пройти успешно, ожидать окончания самого противостояния, разумеется, рано, – выживание в начале холодной войны тоже, как мы помним, не обеспечило её завершения. Сегодня наградой за мудрое государственное управление будет просто несколько менее ослабленное китайско-американское соперничество. Оно может быть глобальным по своему охвату и очень протяжённым по времени. Но перспектива большой войны может исчезнуть, если США продемонстрируют, что у Пекина не получится свергнуть существующий порядок силой, а сам Вашингтон постепенно будет становиться всё более уверенным в своей способности обогнать замедляющийся Китай. Теперь, как и прежде, Соединённые Штаты могут снова выиграть в затяжном поединке, если им удастся выдержать надвигающийся кризис.

Перевод: Елизавета Демченко

Foreign Affairs

США. Китай > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 8 января 2021 > № 3632168 Майкл Бекли, Хэл Брэндс

ЗРИТЕЛЯМИ ОНЛАЙН-ФЕСТИВАЛЯ ОГНЯ «РОЖДЕСТВЕНСКАЯ ЗВЕЗДА» СТАЛИ ЖИТЕЛИ БОЛЕЕ 140 СТРАН

В этом году Фестиваль был посвящён возобновлению Петровских традиций празднования Рождества и прошёл полностью в онлайн-формате из-за пандемии коронавируса

«Мы хотели подарить праздник, ставший уже визитной карточкой Санкт-Петербурга, но из-за объективных причин не смогли провести его очно. Однако у горожан, россиян и потенциальных туристов со всего мира появилась уникальная возможность увидеть как классический Петербург, так и его новую туристскую географию с необычных ракурсов онлайн. Для этого были выбраны разноформатные локации: Павловский дворец, Петропавловская крепость, Лахта-Центр, Елагин остров, Газпром-арена, а также проведена масштабная информационная кампания», – отметил председатель комитета по развитию туризма Санкт-Петербурга Сергей Корнеев.

Уже сейчас известно, что охват аудитории беспрецедентный - это более миллиона онлайн-просмотров из 140 стран мира, в том числе и из России. Прямую трансляцию праздника вели телеканал «78», просветительский национальный портал «Культурa.рф», официальный туристский портал Санкт-Петербурга Visit Petersburg. Широкомасштабная пиар-акция Фестиваля прошла на национальном туристическом портале Russiа.Travel, как на русском, так и на английском языках, информация была размещена на интернет-сервисе «Яндекс.Афишa», в социальных сетях ВКонтакте, Facebook, Instagram, TikTokVisitPetersburg. Приглашения присоединиться к просмотру шоу получили жители России и все петербуржцы, в том числе зарегистрированные на портале Гoсуслуги.рф. Также о пиротехническом шоу на своих интернет-ресурсах рассказали авиакомпания «Россия», ООО «Воздушные ворота северной столицы», крупнейший организатор международных конгрессно-выставочных мероприятий «Росконгресс», Лахта-центр, популярные сети отелей – среди которых Маrriott, Rаdisson, Индиго.

Фестивалю была оказана информационная поддержка Министерства иностранных дел, Россотрудничества, Министерства культуры и Ростуризма. Новость и трансляция события облетели зарубежные информационные ресурсы российских центров культуры и науки, туристские офисы VisitPetersburg, а также официальные сайты и социальные сети посольств и консульств РФ.

«Ни одно событие регионального масштаба не имело до сих пор такой огромной географии просмотров - больше половины мира могли наблюдать за фестивалем, подключившись к трансляции. Рождество - важный и значимый праздник для многих людей, поэтому нашей главной задачей было поддержание духа Рождества», – добавил Сергей Корнеев.

Во время праздника проходило состязание сильнейших пиротехников. Своё мастерство продемонстрировали команды из Санкт-Петербурга, Екатеринбурга, Костромы, Нижнего Новгорода, Самары, Сыктывкара, Белоруссии и Казахстана. Члены профессионального жюри – лучшие международные специалисты в области пиротехнического искусства из Андорры, Болгарии, Испании, Италии, Китая, Мальты, Португалии и США – оценили их умения в режиме онлайн. Также за понравившееся выступление могли проголосовать и зрители результаты будут объявлены 11 января.

Стоит отметить, что шоу «Рождественская звезда» также является частью информационной кампании, которую, как и многие другие города мира, активно ведёт Санкт-Петербург. Онлайн фестиваль в числе других событий призван привлечь внимание к нашему городу как можно большего количества потенциальных путешественников, которые могли бы стать после отмены ограничений гостями Петербурга. И за рубежом, и в России объем перенесённых путешествий продолжает увеличиваться. По оценкам Всемирной туристской организации ООН, по итогам 2020 года в мире не состоялось более одного миллиарда турпоездок – глобальный туризм за прошедший год вернулся к уровню 30-летней давности.

После отмены ограничительных мер конкуренция за туристов между всеми туристскими центрами возрастёт многократно. Поэтому необходимо максимально увеличить интерес людей в России и в мире к нашей стране и Санкт-Петербургу, его культурным, событийным, туристским возможностям, развернуть внимание путешественников с различными интересами и увлечениями в сторону классических и новых предложений северной столицы, обратить внимание на то, что наш город является российским и международным тревэл-хабом, мостом между миром и Россией. С 2021 года упростилась процедура получения разрешения на въезд в нашу страну - после ослабления пандемии иностранцы смогут получать единую электронную визу, позволяющую находиться в России до 16 дней.

Опережающая работа на российском и зарубежном рынках позволит нам реализовать отложенный спрос со стороны миллионов путешественников для восстановления экономики туризма и десятков связанных с ним отраслей и сфер жизни города, вернуть гостей в Санкт-Петербург после ослабления пандемии.

Ранее мы сообщали, что событийные проекты комитета по развитию туризма Санкт–Петербурга победили в премии Russian Event Awards 2020.

* Организатором Фестиваля огня «Рождественская звезда» ежегодно выступает комитет по развитию туризма Санкт-Петербурга. В этом году мероприятие прошло 4 раз.

Виктор Кокшаров: УрФУ увеличит количество иностранных студентов

Уральский федеральный университет не прекращал работу в лабораториях даже в условиях ограничений из-за распространения коронавируса, а как только ситуация позволит – готов вернуть всех студентов на очное обучение, заявил ректор УрФУ Виктор Кокшаров. В интервью РИА Новости, приуроченном к празднованию столетия УрФУ, Кокшаров рассказал, как вузу удалось даже в пандемию увеличить количество иностранных студентов, как идет подготовка к Универсиаде 2023 года, и на какой стадии реализация проекта Уральского межрегионального научно-образовательного центра. Беседовала Ольга Ерачина.

– Виктор Анатольевич, как университет отметил столетие? Какие крупные мероприятия прошли в честь этого события?

– Мы отметили вековой юбилей очень достойно, даже несмотря на те ограничения, которые наложила пандемия: провели студенческие мероприятия, собрали торжественное заседание ученого совета, где наградили наших лучших преподавателей, сотрудников. Провели торжественное заседание с участием приглашенных гостей федерального уровня. В УрФУ приехали помощник президента Андрей Фурсенко и министр науки и высшего образования РФ Валерий Фальков. Безусловно, был губернатор Свердловской области Евгений Куйвашев, председатель заксобрания региона Людмила Бабушкина, председатель наблюдательного совета УрФУ, председатель совета директоров ТМК Дмитрий Пумпянский и многие другие наши известные друзья, коллеги. Они вручили награды федерального и регионального уровня нашим лучшим преподавателям и сотрудникам.

Кроме того, к юбилею Уральского федерального университета было организовано интеллектуальное онлайн-шоу, которое провел Леонид Парфенов. Уже 700 тысяч человек его посмотрели. Причем эфир можно было смотреть из любой точки мира. Были выпущены серьезные издания об истории университета, его современном этапе развития, снят документальный сериал, проведено несколько выставок. А вообще празднование столетия университета будет продолжаться еще достаточно долго. Мы в октябре только положили начало этому.

– Сколько средств было потрачено на празднование юбилея?

– Что касается средств, то, во-первых, хочу сказать, что ни одного рубля из бюджета университета не было затрачено вообще. Все это – средства спонсоров, наших партнеров, выпускников. Чуть больше 20 миллионов рублей, если уж вас "презренный металл" интересует. Спонсоры – это и физические лица, и крупные организации, которые возглавляют наши бывшие студенты. Важное дополнение: в год столетия эндаумент-фонд университета, доходы от которого мы тратим на студенческие проекты, стипендии, поддержку ученых и преподавателей, превысил отметку 100 миллионов рублей и сегодня, благодаря пожертвованиям, опять же, наших партнеров и выпускников, составляет почти 122 миллиона.

– Девятнадцатого октября 1920 года Ленин подписал декрет об учреждении Уральского университета, а 8 января 1921 года вуз официально открыл свои двери для студентов. Планируются ли какие-то мероприятия к этой дате?

– Конечно! Восьмого января 2021 года университет тоже откроет свои двери. Только вот для будущих студентов. Мы проведем для абитуриентов День открытых дверей, правда, в цифровом формате, по понятным причинам. Школьники узнают о возможностях Уральского федерального университета, о правилах приема 2021 года, а вечером мы откроем родительский чат, где университет будет отвечать на вопросы родителей вплоть до 1 сентября, пока поступившие дети не начнут учиться.

Вообще дат-то у нас будет много. В 1931 году был воссоздан Свердловский государственный университет, который стал потом Уральским государственным университетом. В 1936 году вузу было присвоено имя Горького – в официальных документах почему-то Алексея Максимовича, хотя он был Максим Горький. Это такой исторический казус.

В 1925 году был создан Уральский политехнический институт. История этого университета вообще сложная. Он начинался в составе шести институтов – это институт общественных наук, педагогический, политехнический, горный, медицинский, сельскохозяйственный. Но к 1925 году остался один политехнический. Часть институтов была передана в Пермь, часть была расформирована.

Так что у нас много впереди самых интересных дат, и мы так или иначе все их отметим. Кстати, в 1941 году, и это тоже будет юбилей в 2021 году, в состав Свердловского государственного университета вошел институт журналистики. Это тоже серьезная и важная дата.

– Ранее сообщалось, что Уральский федеральный университет до 1 февраля будет вести дистанционное обучение из-за сложной эпидемиологической ситуации в Свердловской области. Какие планы после 1 февраля? Можно ли говорить о том, что дистанционное обучение закончится?

– Мы с удовольствием хоть сейчас бы перешли в офлайн-режим. Но мы же ориентируемся на те нормативные документы, которые есть, – и документы федерального уровня, и указы губернатора. Как только ситуация позволит, мы сразу же с удовольствием перейдем. Кстати, хотел бы сразу сказать, что мы не прекращали лабораторные работы в небольших группах. Студенты даже сейчас по ряду наших институтов и направлений занимаются в лабораториях. Конечно же, ведется индивидуальная научная работа студентов, которая требует лабораторного оборудования. Даже несмотря на переход в дистанционный формат, у нас часть студентов посещает университет офлайн – открыты библиотека, коворкинги. Повторяю, мы готовы были бы хоть сейчас запуститься офлайн, но наша главная задача сейчас – безопасность и здоровье наших обучающихся и преподавателей.

– Студенты неоднократно просили понизить стоимость обучения из-за того, что оно ведется дистанционно. Объясните, пожалуйста, причины, почему университет отказался пересчитывать стоимость?

– Действительно было обращение от 22 студентов. Я напомню, что у нас обучается почти 36,6 тысячи студентов, но голос любого, даже одного обучающегося, для нас важен, и мы всегда на это реагируем и отвечаем. Есть закон "Об образовании в Российской Федерации", статьи 16 и 54 четко говорят о том, что дистант – это способ реализации образовательных программ. Дистант может применяться и применяется при любой форме образования.

В Российской Федерации три формы образования: очная, очно-заочная и заочная. Они отличаются интенсивностью и масштабом контактной нагрузки преподавателей и контактного взаимодействия преподавателей со студентами. Так вот при очном образовании даже в дистанте контакт преподавателя со студентами происходит ежедневно. Он, как минимум, в 10 раз больше, чем при заочном образовании. То есть преподаватели работают не меньше, а даже больше, поскольку им приходится постоянно еще осваивать новые технологические платформы и способы взаимодействия с аудиторией. Тем более, что студенты имеют сейчас доступ к преподавателю круглосуточно, благодаря использованию современных средств связи.

Студенты жалуются, что им приходится больше заниматься. Раньше они приходили на лекции, семинарские занятия, лабораторные работы. Часть занятий была самостоятельная, но такого контакта постоянного не было, и задавали, как они говорят, несколько меньше. А теперь контрольных точек много, преподаватели работают больше. Соответственно, мы им должны в полной мере выплачивать заработную плату.

Расходы университета не уменьшаются. Если брать с марта по октябрь, мы получили экономию на коммунальных расходах 25 миллионов рублей, а дополнительные расходы на пандемию, только срочные расходы, составили 34 миллиона рублей. То есть мы больше затратили средств. Для примера скажу. УрФУ закупил 5,5 тысячи литров дезинфицирующих средств, 607 тысяч масок. Мы закупили современное термометрическое оборудование, которое позволяет на входе сразу контролировать до 20 человек – какая у них температура, идут ли они в масках – и все это выводить на компьютер. Мы увеличили расходы на клининг помещений, поскольку это все приходится делать постоянно.

Нам пришлось большие средства затратить на переоснащение наших IT-служб. Мы и мощности серверные увеличили, и виртуальное частное облако модернизировали, и новое программное обеспечение закупили. Университет полностью перешел сейчас на единые технологические решения на платформе Microsoft Teams. Вообще с начала ситуации, когда все перешли на дистант, она была у всех вузов разнородная. Непонятно было, на какой платформе все организовывать – был и Google, и Microsoft Teams, и Zoom использовался. Понятно, что эта разноголосица создавала проблемы.

Сейчас мы полностью перешли на Microsoft Teams. Всем студентам и сотрудникам предоставили в бесплатное пользование соответствующие технологические решения. Из любой точки мира можно зайти, общаться с преподавателем, получать доступ к электронным ресурсам нашей библиотеки, пользоваться онлайн-курсами. Кстати, мы вложили значительные средства еще в создание новых онлайн-курсов. А качественный онлайн-курс стоит от 1,5 до 2 миллионов рублей. Это серьезные вложения.

Поэтому, конечно же, расходы университета не снизились. Учебное расписание выдерживается в полном объеме. Взаимодействие со студентами идет в полном объеме. Ни с точки зрения законодательства Российской Федерации и нормативных актов, ни с точки зрения финансовой дисциплины мы не можем уменьшать стоимость обучения. Тем более, что фактически в этом году мы не повышали ее. Университет же на уровне 2019 года оставил стоимость обучения, несмотря на все инфляционные процессы.

Так что ответ здесь совершенно очевидный и понятный. 70% всех средств, которые университет получает хоть из государственных, хоть из внебюджетных средств, идет на фонд оплаты труда. Преподаватели, сотрудники университета работают больше, и они должны получать заработную плату в полном объеме.

Нуждающимся студентам мы помогаем. Скажем, в ноябре 17 миллионов рублей дополнительно изыскали на помощь нуждающимся ребятам, потому что любая помощь должна быть адресной и доходить до тех, кто в этом действительно нуждается. Мы готовы идти, и идем на самые различные меры поддержки. По контрактным студентам это рассрочка. Союз студентов выделяет средства на помощь нуждающимся. Это предоставление техники тем, у кого есть проблемы с ней. Это льготные тарифы на мобильный интернет, о которых мы специально договорились с компаниями, и они через Союз студентов распространяются. Тем студентам, которые проживали в общежитии, оплатили его и выехали домой, мы проводим компенсацию понесенных расходов и транспортных расходов в том числе.

– Были ли какие-то обращения в суд от студентов по этому поводу?

– Нет, обращений в суд не было.

– То есть их ваш ответ удовлетворил?

– Я считаю, что никаких юридических оснований для обращения в суд тут нет. Здесь нет никакой юридической перспективы.

– В вузе обучается много иностранцев. Какая их часть сегодня находится в своих странах, какая – в Екатеринбурге?

– Примерно половина – в Екатеринбурге, это около двух тысяч человек, и примерно две тысячи, чуть больше, – в своих странах. Из этих двух тысяч, которые находятся за рубежом, примерно тысяча – это студенты, которые по программам и должны находиться за рубежом. Это, в основном, китайские студенты.

– Есть ли понимание, когда те, кто сейчас находится в своих странах, смогут приехать в Екатеринбург?

– Этот вопрос лучше задать правительству Российской Федерации. Сейчас около 20 стран открыты для прибытия в Россию. Небольшая часть студентов из этих стран приезжает, какая-то опасается. Но как только будут открыты границы, мы готовы принять всех. У нас есть общежития, обсерватор.

– УрФУ даже в период пандемии удалось увеличить число иностранных студентов. Так, в 2020 году вуз принял на обучение 1060 иностранных студентов – это на 10% больше, чем в 2019 году. Каким образом удалось достичь таких показателей и каковы планы на 2021 год? Планируется ли продолжить наращивать число иностранных студентов?

– Мы очень взвешенно подходим к этому вопросу и будем увеличивать численность иностранных студентов. Но это, во-первых, связано с тем, откроются или не откроются границы, и когда закончится пандемия. А во-вторых, это связано с состоянием инфраструктуры. Приезжих же необходимо селить. Сейчас у нас примерно 13% студентов составляют иностранцы. Мы планируем к 2024 году довести это число до 20%. Но будем обращать особое внимание на качество поступающих к нам абитуриентов. В 2022 году у нас будет введено новое общежитие на 1328 человек, а в 2023 году – еще и городок Универсиады на 8,5 тысячи человек. Это позволит решить инфраструктурные проблемы. Таким образом, мы планируем мягко, спокойно к 2023-2024 году немного нарастить долю иностранных студентов.

– Сколько иностранных студентов обучается в вузе на сегодняшний день? Из каких стран?

– У нас около тысячи студентов – из Китая, примерно столько же – из Казахстана. Есть студенты из Таджикистана, Узбекистана, стран Африки, Азии, Латинской Америки. В общей сложности у нас обучаются студенты примерно из 100 стран мира.

– Как идет подготовка к Универсиаде? Как продвигается строительство объектов? Нет ли задержки из-за коронавируса? Удастся ли успеть возвести все в срок?

– Коронавирус не влияет на темпы строительства. Все пока идет по плану. Строится городок Универсиады. Что касается собственно университета, то мы за городок не отвечаем. Мы его будем принимать. Но у нас три спортивных объекта, которые будут подготовлены к Универсиаде, – это зал игровых видов спорта, манеж и стадион. Соответственно, два объекта будут капитально отремонтированы, а один – реконструирован. Ведется проектирование по объектам капитального строительства. Все пока в графике. У меня здесь нет каких-то опасений, что что-то будет сделано не в срок.

– Как идет работа по развитию Уральского межрегионального научно-образовательного центра (НОЦ) мирового уровня? Третьего декабря заявка о создании Уральского НОЦ была одобрена. Какой бюджет получит структура на развитие?

– Бюджет определяет правительство РФ. Как только выйдет соответствующее распоряжение правительства РФ, мы узнаем, какие федеральные средства на это будут выделяться. Но вообще бюджет НОЦ определяется не столько средствами прямой федеральной поддержки, которые идут на различные обучающие программы, на деятельность проектного офиса, на организационные усилия, сколько реализацией конкретных научно-технологических проектов. Это проекты предприятий. У нас сейчас таких проектов 42. Они разбиты по 10 крупным направлениям. Из них четыре – это приоритетные, прорывные, которые, собственно, и представлялись при защите.

Это проект, связанный с созданием двигателя для многоразовой космической установки, которая позволит совершать многоразовые пуски ракет с возвращаемой ступенью. Здесь активную роль играют Роскосмос, Государственный ракетный центр имени академика Макеева, Южно-Уральский государственный университет, Нижнесалдинский завод в Свердловской области, многие другие предприятия.

Это целый ряд проектов с Росатомом, связанных с созданием реакторов нового типа – жидкосолевых и с новыми видами переработки топлива, с пирохимическими видами переработки топлива, которые позволяют в 70 раз уменьшить объем высокотоксичных ядерных отходов, примерно в 30 раз уменьшить период полураспада. Это позволит ядерную отрасль в Российской Федерации вывести на более высокий уровень и закрепить мировое превосходство.

Это проекты, связанные с созданием высокоэкологичного и высокоскоростного подвижного состава и транспорта, – это электрички и поезда, городской транспорт. Кроме того, это проекты, связанные с созданием целого кластера по разработке новых видов имплантов на базе института Илизарова в Кургане с участием Курганского государственного университета, Уральского федерального университета, Института травматологии и ортопедии и так далее.

– Сколько организаций уже стали участниками Уральского НОЦ? Сколько еще готовы присоединиться?

– Сейчас, на первом этапе, в НОЦ вошли 39 предприятий. А всего общее количество участников, с учетом академических институтов и университетов трех субъектов федерации, – 58. Предварительный объем затрат на эти научно-технологические разработки – около 14 миллиардов рублей до 2024 года, из которых 10 миллиардов – это средства предприятий.

Что касается конкретной поддержки из федерального бюджета, то она скоро будет определена, со следующего года пойдет. Если говорить о созданных ранее НОЦ, то это где-то чуть больше 100 миллионов рублей в год на каждый НОЦ.

Но еще субъекты РФ, входящие в НОЦ, выделяют свои средства. Скажем, бюджет Свердловской области выделяет 100 миллионов рублей на поддержку высокотехнологичных проектов, которые предприятия региона закажут у университетов и академических институтов, расположенных на территории Среднего Урала. Это с учетом софинансирования. То есть не меньше 50% должна быть доля предприятия, а на самом деле наверняка больше. И не более 50% – доля бюджета Свердловской области.

То есть это позволит, как минимум, 200 миллионов рублей уже в 2021 году привлечь на такие высокотехнологичные проекты. Это я говорю только про Свердловскую область. Насколько знаю, бюджет Челябинской области выделяет около 80 миллионов рублей, Курганской – около 10 миллионов рублей. Везде идет соответствующее движение.

– Вы говорили, что память писателя Владислава Крапивина будет увековечена в Уральском федеральном университете. Ведется ли уже какая-то работа в связи с этим? Определено ли уже, как именно будут увековечивать его память – будет ли это именная аудитория или что-то еще?

– Память Владислава Петровича Крапивина уже увековечена. Есть решение ученого совета университета. Знаковая для многих поколений журналистов аудитория №438 в корпусе университета по адресу Ленина, 51, на территории Уральского гуманитарного института, носит имя Крапивина. Безусловно, для нас это очень важная и значимая фигура. Это один из лучших наших выпускников.

Россия. УФО > Образование, наука. Миграция, виза, туризм > ria.ru, 8 января 2021 > № 3612199 Виктор Кокшаров

Цены на литий прошли дно?

Согласно данным Benchmark Mineral Intelligence, цены на литий в Китае выросли впервые за 3 года благодаря росту спроса на металл со стороны производителей электромобилей и аккумуляторов. За прошедшие 2 месяца китайские цены на карбонат лития подскочили на 11,7%, до $6700 за т. Цена гидроксида лития увеличилась в ноябре-декабре на 2,6%. «Рост цен на литий заставляет думать, что рынок металла уходит от состояния устойчивого избытка к уже близкому дефициту, – отметил аналитик Benchmark Джордж Миллер. – В настоящее время мы входим в период растущих цен, что должно дать толчок инвестициям в сектор и подстегнуть активность на пока еще небольшом литиевом рынке».

Цена меди в Шанхае уже на 9-летнем максимуме, в Лондоне цветные металлы «отступают»

Как сообщает Reuters, котировки цены меди выросли в Шанхае до самого высокого значения более чем за 9 лет, тогда как стоимость металла в Лондоне колеблется вблизи 8-летнего максимума на фоне повышения расположенности инвесторов к риску в ожидании экономических стимулирующих мер в США и вложений в инфраструктуру. Февральский контракт на медь подорожал на ShFE на 2,5%, до 60680 юаней ($9388,10) за т, максимального показателя с сентября 2011 г.

На LME цена меди выросла по состоянию на 9:08 мск на 0,2%, до $8197 за т, а в ходе сессии вышла на значение $8238 за т, которое последний раз наблюдалось 18 февраля 2013 г.

«Это большие деньги. Ралли [на бирже] будет зависеть от того, как долго рынки будут «переваривать» стимулирующие финансовые меры. Но цены на медь уже ушли слишком далеко от системы координат фундаментальных факторов рынка», – рассуждает аналитик Хэ Тяню из CRU Group, ожидая серьезных финансовых вливаний в экономику США. Он также отметил, что спрос на медь в Китае в январе-марте 2021 г. может замедлиться относительно предыдущего квартала вследствие празднования китайского Нового года и холодной погоды в регионе.

Алюминий подешевел на LME на 0,7%, до $2022 за т. Цена никеля снизилась на 0,8%, до $17970 за т. Трехмесячный контракт на цинк стал дешевле на 0,2%, до $2883 за т.

На ShFE никель подорожал на 0,6%, до 132,210 тыс. юаней за т. Стоимость цинка выросла на 0,6%, до 21,610 тыс. юаней за т.

Цены на алюминиевую заготовку в Китае тем временем обновили минимум 12 ноября, просев до 15,540 тыс. юаней за т.

Запасы олова на складах LME снизились до минимума с мая 2019 г. –1755 т, однако на ShFE резервы металла находятся на 10-месячном максимуме – 5249 т.

Китай ускоряет проекты по добыче железной руды в Австралии и Африке

Как cообщает Mining weekly, Китай планирует построить к 2025 году как минимум два «глобально значимых заграничных железорудных рудника» для увеличения предложения.

Этот шаг является частью планов страны по увеличению предложения металла и повышению его ценовой емкости, сообщает агентство Reuters со ссылкой на министерство промышленности и информационных технологий (MIIT).

Согласно пятилетнему плану для сталелитейного сектора, опубликованному MIIT, к 2025 году доля китайских компаний в зарубежных рудниках должна составлять более 20% импорта железной руды.

Пятилетний план будет ждать отзывов общественности до 31 января. Он также предусматривает увеличение поставок других сталеплавильных ресурсов, таких как хром и марганец.

Китай - крупнейший производитель стали в мире. В настоящее время страна зависит от импорта почти 80% железной руды. Однако нет уверенности в том, сколько из них приходится на заграничные шахты, в которых страна владеет долями.

В Китае есть месторождения железной руды с гораздо более низким содержанием по сравнению с ведущими производителями, такими как Бразилия и Австралия. Страна владеет долей в гвинейском руднике Симанду.

MIIT заявило: «Китай ускорит строительство крупных железорудных проектов в Западной Африке и Западной Австралии».

Фьючерсы на нержавеющую сталь в Китае вновь продемонстрировали рост

Как сообщает агентство Reuters, китайские фьючерсы на нержавеющую сталь в четверг 7 января увеличились на 5%, так как более высокая стоимость никеля в качестве исходного сырья и ограниченное предложение привели к росту цен на металл, используемый в автомобилях и посуде.

Самый активный мартовский контракт на нержавеющую сталь на Шанхайской фьючерсной бирже вырос до дневного лимита роста в 14 725 юаней ($2 280,72) за тонну, самого высокого уровня с конца октября.

Стоимость плавки никелевого чугуна, сырья для нержавеющей стали, остается высокой, поскольку многие китайские плавильные заводы используют недавно приобретенный дорогой никелевый концентрат, согласно отчету консалтинговой компании Mysteel со ссылкой на источник на рынке.

Цены на никель продолжали расти, и эталонный показатель Лондонской биржи металлов впервые с сентября 2019 года превысил уровень $18000 за тонну, поскольку продолжительные беспорядки в ключевом производителе Новой Каледонии усилили опасения по поводу предложения.

Сокращение запасов никеля на складах, контролируемых Шанхайской биржей, которые упали более чем вдвое в 2020 году, также усилило давление на цены.

«Внутренняя спотовая премия продолжает укрепляться, а цена на никель по-прежнему оказывает поддержку», - отмечают аналитики Huatai Futures.

«Цена на фьючерсы на нержавеющую сталь на данный момент может оставаться высокой», а дефицит на спотовом рынке окажет дополнительную поддержку, заявили они.

Цены на железную руду также выросли, чему способствовало пополнение запасов китайских сталелитейных заводов. Самый активный майский контракт на Далянской товарной бирже вырос на 3,1% до 1062,50 юаня за тонну на закрытии дневных торгов.

Февральский контракт на сталелитейный ингредиент на Сингапурской бирже вырос на 1,2% до $167 за тонну к 07.09 по Гринвичу.

По данным консалтинговой компании SteelHome, спотовая цена на железную руду для поставки ведущему производителю стали Китаю в среду составила $168 за тонну.

Арматура строительной стали на Шанхайской фьючерсной бирже подорожала на 1,7%, а горячекатаный рулон - на 2,9%.

Коксующийся уголь в Далянь вырос на 1,9%, а кокс - на 0,4%.

ЕС вводит пошлины на импорт турецкого г/к проката и стали

Как сообщает агентство Reuters, Европейский Союз с пятницы 8 января 2021 г. введет тарифы на г/к прокат и стальную продукцию из Турции на основе продолжающегося расследования демпинга.

Согласно опубликованному в четверг тексту официального журнала ЕС, пошлины будут варьироваться от 4,8% до 7,6% и затронут турецкие компании Erdemir, Isdemir, Colakoglu Metalurji и Habas.

Жалоба показывает, что потребление стали в ЕС в 2019 году было на 4% ниже, чем в 2016 году, в то время как турецкие экспортеры увеличили свою долю рынка до 8,1% с 2,8%, отчасти из-за мер ЕС против других экспортеров стали, таких как Китай и Бразилия.

Однако, несмотря на то, что цены в Турции в целом выросли, они по-прежнему были ниже, чем цены производителей из ЕС, как показало расследование.

По словам Угура Далбелера, заместителя председателя Ассоциации экспортеров стали Турции, в 2020 году Турция экспортировала в ЕС г/к проката на сумму около $3 млрд.

Пошлины будут применяться в течение шести месяцев, к этому моменту расследование должно быть завершено. ЕС будет взимать эти временные пошлины, если его расследование подтвердит демпинг, говорится в сообщении.

Расследование, начатое в мае, последовало за жалобой европейской ассоциации производителей стали Eurofer. Параллельно проводится анти-субсидионное расследование в отношении того же продукта из Турции. Он также завершается в июле.

Скачок железорудных цен 2020 года не связан с запасами в портах

Как сообщает агентство Platts, цены на железную руду выросли более чем на 70% в 2020 году, но это не повлияло на запасы железной руды в китайских портах, которые завершили год почти на том же уровне, что и в начале года. Это говорит о том, что корреляция между портовыми запасами и ценами на морскую железную руду была не особенно сильной, а другие факторы, такие как маржа сталелитейных предприятий и настроения, играли гораздо большую роль.

Согласно данным CEIC, запасы портовых запасов Китая на 27 декабря 2020 года составили 124,5 млн тонн по сравнению с 124,6 млн тонн на 5 января 2020 года. Контрольный показатель железной руды Fe 62% S&P Global Platts был оценен в среднем в $161,21 за тонну CFR. Китай за неделю 27 декабря 2020 г., что ниже годового пика в $168,36 за тонну неделей ранее и на 71,4% выше среднего показателя в $ 94,06 за тонну в течение недели 5 января 2020 года.

В первом квартале 2020 года объем складских запасов в портах оставался стабильным, несмотря на проблемы с поставками в Австралии и Бразилии. Они начали расти во втором и третьем кварталах по мере восстановления экспорта, а затем резко выросли в последнем квартале года. Цены на железную руду начали расти в августе, но серьезное ралли произошло в декабре, чему способствовали в основном сильные финансовые рынки.

Быстро растущие цены на морскую железную руду и слабая рентабельность отечественной арматуры побудили заводы и трейдеров покупать больше железной руды в портах, о чем свидетельствует снижение данных о портовых запасах в течение большей части декабря.

Согласно данным Platts, рентабельность по арматурному стержню на внутреннем рынке к концу декабря практически исчезла после резких колебаний в течение месяца и составила в среднем чуть более $32 за тонну. Маржа отечественного горячекатаного рулона в декабре составила в среднем $85,31 за тонну, чему способствовало сильное восстановление в обрабатывающей промышленности.

Согласно данным таможни, ежемесячный импорт железной руды в Китай в первом квартале 2020 года был ниже по сравнению с предыдущим годом, но затем резко вырос во второй половине: страна импортировала более 100 миллионов тонн в месяц в июне-октябре.

Поставки в Бразилии пострадали в первом квартале из-за проливных дождей, а пандемия COVID-19 временно приостановила некоторые операции. Поставки Vale в среднем составляли 4,48 миллиона тонн в месяц в первой половине 2020 года, а во втором полугодии выросли до 6,10 миллиона тонн в месяц. В Австралии на Rio Tinto также повлияли операционные проблемы.

Экспортеры железной руды за пределами Австралии и Бразилии увеличили объемы экспорта в Китай из-за ограниченного спроса в других странах и высоких морских цен. По данным таможни, Китай импортировал 11,77 млн тонн и 14,03 млн тонн во втором и третьем кварталах из Индии, что на 114% и 80% больше в годовом исчислении, соответственно.

Хэбэй ограничивает логистику стали из-за новой вспышки Covid-19

Как сообщает Argus Media, возобновление случаев заболевания Covid-19 в китайской провинции Хэбэй привело к ограничению перевозок, в том числе железной руды и стальной продукции, что может ограничить работу комбината вблизи эпицентра вспышки.

Вчера провинция сообщила о более чем 60 случаях заболевания, большинство из них - в ее столице Шицзячжуан. Город начал тестирование своих 11 миллионов жителей и ограничил движение с 6 по 9 января, заблокировав грузовые перевозки железной руды и стали в город и из города.

Две сталелитейные компании Shijiazhuang, Jingye Steel с 14 млн т / год и Aosen Steel с 3 млн т / год, скорее всего, прекратят закупки железной руды через порты, в то время как заводы в других регионах Хэбэя заявили, что их поставки железной руды не пострадают.

Jingye Steel, ведущий производитель арматуры, который приобрел British Steel в прошлом году, заявил, что его логистика серьезно пострадает из-за закрытия местных автомагистралей и от водителей грузовиков, которые должны будут давать отрицательный результат на Covid-19.

Другие районы повышенного риска, такие как Гаочэн в Шицзячжуане и Наньгун в городе Синтай, ограничивают движение транспорта. Никакие другие города не вводили ограничений, но грузовые перевозки будут затруднены, поскольку люди не захотят пересекать города, сказал чиновник завода Handan.

В порту Каофейдиан требуется пройти тестирование на Covid-19, прежде чем водители смогут зайти за железной рудой.

Покупатели железной руды и трейдеры стали заявили, что они ждут, чтобы увидеть, будут ли транспортные ограничения продлены после 9 января или распространены на более широкую территорию.

ИНТЕРВЬЮ АНАТОЛИЯ ЯНОВСКОГО «РОССИЙСКОЙ ГАЗЕТЕ»

Какое будущее ожидает российский уголь

На фоне кризиса на нефтяном рынке и газового противостояния России с США из-за "Северного потока-2" угольная отрасль находится в тени. Ее воспринимают как нечто устаревшее и уже ненужное в будущем. Заявления об отказе от угля в Европе создают впечатление, что совсем скоро продукция отрасли будет не востребована. Но в действительности по сей день угольная генерация преобладает в мировом энергобалансе по сравнению с другими видами производства электроэнергии. И в ближайшие десятилетия совершенно не собирается сдавать свои ведущие позиции.

О том, почему уголь остается одним из самых выгодных и безопасных энергоресурсов, насколько в действительности велик вред от его использования для экологии и почему угольная отрасль очень важна для экономики России, рассказал заместитель министра энергетики Анатолий Яновский.

"Зеленая" повестка сформировала мнение, что уголь - это самый грязный продукт в энергетике. Насколько это справедливо? Есть ли место для угля в "чистой энергетике" будущего?

Этот тезис отражает скорее дань моде, чем истинное положение вещей. Во-первых, если мы поддерживаем идею об устойчивом энергетическом развитии, то должны приветствовать любой вклад в достижение его целей - в частности, переход к "чистым" угольным технологиям. И здесь достаточно сказать, что лишь в Китае, Индии и Вьетнаме планируется построить более 1000 угольных электростанций, работающих на принципах HELE (высокая эффективность и низкая эмиссия).

Во-вторых, громкая кампания против угля пока приводит к мизерному результату. Например, намечавшиеся странами - членами "антиугольного" альянса (PPCA) объемы сокращения выбросов за счет досрочного вывода угольных электростанций из эксплуатации оцениваются в 1,6 Gt CO2 в год, что в 150 раз меньше общего объема выбросов от всех угольных электростанций. Да и выводятся из эксплуатации в основном маломощные устаревшие предприятия.

Если действительно хотеть устойчивого энергетического будущего, надо двигаться к нему не в формате звонких лозунгов, а в контексте реальных проблем социально-экономического развития разных стран - и не забывать при этом, что любые энергетические технологии "чистыми" не являются. Например, на нефтегазовый сектор ТЭК приходится более 50% выбросов метана, на угольный сектор - около трети. К основным экологическим проблемам атомной энергетики относится сложность в захоронении, переработке и утилизации радиоактивных отходов. В солнечной энергетике экологические риски связаны с использованием большого количества токсичных и взрывоопасных компонентов при изготовлении солнечных батарей. Развитие энергетики на возобновляемых источниках энергии (ВИЭ) требует дополнительного использования невозобновляемых ресурсов, кроме того в десятки раз может возрасти добыча лития для производства аккумуляторов, которая способна нарушать экологию целых регионов.

Технологии "чистой" угольной генерации обладают вполне конкурентоспособными экономическими показателями. Наличие угля в топливно-энергетическом балансе повышает энергетическую безопасность и надежность энергоснабжения. Не случайно страны АТР строят и планируют к вводу более 200 ГВт угольных генерирующих мощностей. Характерно, что за последние 10 лет оценки доли угля в мировом энергобалансе на 2035 год колебались в базовых сценариях прогнозов МЭА с 2010 по 2020 год примерно на 2%, находясь все эти годы в диапазоне 21-23%.

А можно ли сравнить, насколько себестоимость современной чистой угольной генерации дешевле ВИЭ, или наоборот?

Газовая и угольная технологии остаются наиболее дешевыми по строительству и эксплуатации электростанций. По данным Совета по минералам Австралии (Minerals Council of Australia) за 2019 год, полная приведенная стоимость электроэнергии для электростанции на каменном угле составляет 67 долларов - 91/МВт*ч; для станции с комбинированным циклом, работающей на природном газе, - 64 долларов - 91/ МВт*ч; для электростанции на буром угле - 75 долларов - 88/ МВт*ч. Что касается технологий ВИЭ с низкими выбросами, то аналогичный показатель для ветряных станций составляет 85 долларов - 121/МВт*ч, для солнечных фотоэнергетических станций - 118 долларов - 172/ МВт*час. То есть современная высокоэффективная экологически чистая угольная генерация в 1,3 раза дешевле ветряной и в 1,9 раза дешевле солнечной генерации. Поэтому место для угля в системно развивающейся "чистой энергетике" однозначно найдется - поскольку уже сегодня "чистая" угольная генерация имеет значительные конкурентные преимущества по затратам на производство электроэнергии и тепла перед технологиями ВИЭ.

Но Европа все же пытается отказаться от угольной генерации. Получится ли у нее это сделать до 2030 года и есть ли в этом смысл?

Действительно, в европейских странах уже длительное время декларируется стремление отказаться от использования ископаемых видов топлива, и прежде всего угля. Есть, например, такая неправительственная организация Europe beyond coal, с пристрастием отслеживающая продвижение к "безугольной" Европе-2030 - однако, даже по их свежим данным за 2020 год, ситуация не столь однозначна. В частности, в Германии, являющейся одним из лидеров "энергетического перехода", и после 2030 года продолжат работать около 15 угольных электростанций общей мощностью почти 20 ГВт. В ряде государств Европы не закончены дискуссии по вопросу об отказе от угольной генерации и возможных экономических последствиях такого решения. А в таких странах, как Польша, Румыния, Словения, Хорватия, Болгария, данный вопрос вообще не стоит на повестке дня. При этом Польша, на которую приходится более пятой части всего европейского потребления угля, будет стараться сохранить функционирование государственной угольной компании PGG до 2049 года (с государственной поддержкой).

Говоря не о политических, а об экономических факторах, необходимо иметь в виду, что в отсутствие накопителей электроэнергии и тепла, только газовая и угольная генерация способны эффективно выполнять регулирующие функции. Недаром, Япония и Южная Корея, не имеющие собственного производства угля, поддерживают за счет импорта его долю в своих топливных балансах на уровне 26-29%.

А как отразится на экспорте нашего угля в Европу введение углеродного налога? И возможно ли перенесение европейской практики в АТР (например, в Китае и Индии)?

Европа - крупнейший экспортный рынок для российского угля. Даже в сложном 2020 году наши компании поставили в страны Европы 45 млн тонн угля. Это более 20% от его ожидаемого общего экспорта из нашей страны (208-210 млн тонн). Если ЕС введет такой налог, то все российские экспортеры угля могут столкнуться с немалой пошлиной. Окончательной информации по вопросу самого введения углеродного налога и его возможных параметров пока нет - соответственно, и нет окончательных оценок влияния этих мер. Понятно, что если смысл налога будет заключаться в получении односторонних конкурентных преимуществ, надо будет этому противодействовать.

Что касается Китая и Индии, то есть полная уверенность в том, что даже в условиях активной экологической политики, российский уголь будет здесь востребован. Поставки угля из России в эти страны растут, в 2020 году в Китай будет поставлено 37 млн тонн против 32,8 млн тонн в 2019 году. Индия увеличит закупки российского угля на 6-7%. Дальнейшие планы также предусматривают рост экспортных поставок, прежде всего коксующегося и качественного энергетического угля. Это подтверждается материалами заседаний межправительственной Российско-Китайской комиссии по энергетическому сотрудничеству и подготовленным к подписанию меморандумом между Министерством энергетики России и Министерством сталелитейной промышленности Индии о сотрудничестве в угольной сфере.

В целом итоговое влияние различных ограничительных мер в торговле энергоресурсами на наш экспорт будет зависеть от взвешенной политики России в области борьбы с изменением климата, включая максимальное использование и адекватный международный учет гигантского поглощающего потенциала российских лесов.

Учитывая все сказанное, будет ли расти мировой рынок угля в обозримом будущем и за счет каких стран?

Начнем с отрицательных факторов. Наиболее активно развивается, пропагандируется и субсидируется безуглеродная энергетика и ВИЭ в Европейском Союзе, Великобритании, США и Японии. Эти страны по классификации Международного валютного фонда относятся к прогрессивным или развитым (advanced economies). Они имеют значительные финансовые возможности для внедрения более дорогих экологически чистых технологий. Доля таких стран в мировом потреблении угля составляет менее 20%, а в мировом импорте - 34%. Их отказ от использования угля хотя и чувствителен, но для мирового спроса не является катастрофой.

Для так называемых "развивающихся" стран, доля которых в мировом потреблении угля превышает 80%, приоритетной является доступность энергоресурсов. Потребность в энергоносителях в этих странах, как правило, определяется, прежде всего, темпами роста экономик, а уж затем процессами, связанными с защитой окружающей среды.

Прогнозы ведущих зарубежных аналитических агентств о будущем мирового рынка угля весьма противоречивы. Международное энергетическое агентство в своем последнем прогнозе WEO-2020 говорит, что торговля углем упадет к 2040 году с сегодняшних 1,4 млрд тонн до 1,18 млрд тонн. Управление по энергетической информации США дает альтернативный прогноз - рост международной торговли к 2040 году до 1,6 млрд тонн. В любом случае кардинального снижения торговли углем мы не ожидаем. Снижение же экспорта Россией угля в европейские страны будет компенсировано возрастающими закупками стран АТР, Ближнего Востока и Африки.

Сохранят свои позиции ведущих экспортеров угля Индонезия и Австралия, имеющие сегодня доли в международной торговле углем, соответственно, 32% и 27% (по данным Coal Information 2020). Вместе с тем, доля этих стран в перспективе будет сокращаться - в Индонезии из-за расширения использования угля для внутренних нужд, в Австралии - из-за неритмичности экспортных поставок. Россия, занимающая 15,6% международного рынка, имеет шансы повысить свою долю к 2040 году до 25%. В числе основных стран-импортеров останутся Китай, Индия, Южная Корея, Япония. Будут наращивать закупки угля на международном рынке Вьетнам, Тайвань (Китай), Малайзия, а также Египет, Нигерия, Марокко и даже ОАЭ.

Очень много говорят о падении спроса на нефть и газ из-за пандемии, но очень мало об угле. Насколько пострадала угольная отрасль и когда ожидается восстановление?

Спрос на угольное топливо, традиционно играющее роль замыкающего энергоресурса, чаще всего сокращается во время кризисов, и растет в периоды оживления экономики. Так происходит ввиду мобильности, доступности угля и низких удельных капитальных вложений при вводе новых мощностей по добыче.

В 2020 году общая торговля на международном рынке может снизиться на 80-100 млн тонн (до 1300 млн тонн). При этом в 2020 году общее производство угля в мире может сократиться до 7,3 млрд тонн, против 7,8 млрд тонн в прошедшем году, до уровня 2016 года. Наибольшего снижения можно ожидать в США (на 20-22%), странах Европейского Союза (на 15-20%), Колумбии (на 10-15%), а также в России (на 9-10%).

Несколько упасть экспорт угля из России может в результате снижения его потребления в странах Европы и невозможности полностью возместить выпадающие объемы наращиванием поставок на Восток - в страны АТР. Основным ограничивающим фактором здесь является недостаточная пропускная способность железных дорог Восточного полигона. В 2019 году из России на внешний рынок поставлено 221 млн тонн угля, внутреннее потребление российского угля составило 170 млн тонн. За 11 месяцев текущего года экспорт российского угля снизился на 12 млн тонн (-5,9%), внутреннее потребление сократилось на 23,8 млн тонн (-15,3%). В целом за год экспорт угля ожидается в объеме 208-210 млн тонн. По сравнению с 2019 годом падение составит 5-6%. Такая же ситуация ожидается и в 2021 году. Надеемся, что затем мы сможем выйти на траекторию роста экспортных поставок.

А за счет чего будет расти производство угля в России?

Программой развития угольной промышленности России на период до 2035 года" (Программой 2035 - "РГ") намечается освоение целого ряда угольных месторождений в новых регионах. В Якутии, Тыве, Хакасии, Забайкальском крае, Амурской и Кемеровской области. Получит также развитие добыча на уже освоенных месторождениях в Кузбассе и Новосибирской области. Кроме того, до настоящего времени остается нераскрытым колоссальный потенциал Канско-Ачинского месторождения. Именно эти проекты и будут обеспечивать загрузку развивающейся железнодорожной и портовой инфраструктуры, прежде всего, на Востоке страны.

Вы коснулись темы инфраструктуры. Много было разговоров о том, что падение цен на уголь сильно отразится на окупаемости модернизации БАМа или Транссиба.

Окупаемости затрат на модернизацию БАМа или Транссиба в первую очередь связана с объемами транспортировки грузов. Если в период падения цен будут снижаться объемы перевозок, то соответственно и срок окупаемости инфраструктурных проектов будет расти.

Сегодня экспорт сопровождается постоянным ростом затрат на транспортировку и перевалку угольной продукции независимо от изменения цен на уголь на международном рынке. Между тем уровень и предсказуемость железнодорожных и логистических тарифов являются основополагающими факторами для формирования инвестиционных планов угольных компаний. В "Программе 2035" предусмотрено применение долгосрочных и предсказуемых параметров установления железнодорожных тарифов на период после 2025 года.

При этом весь рост российского экспорта угля мы ожидаем на Востоке, где и цены на уголь повыше. Однако рост грузооборота в этом направлении (при обеспеченном спросе на российский уголь в странах АТР) сегодня ограничен пропускной способностью железнодорожной инфраструктуры. Тех самых БАМа и Транссиба, из-за 4-летнего отставания в реализации первого этапа их модернизации. Будем возить уголь, и затраты окупятся - а рост и падение цен всегда имели циклический характер.

Какие перспективы есть у угля, как сырья в химической промышленности? Например, как сырья для создания искусственного топлива?

Сейчас технологии глубокой переработки угля развиваются в Китае, США, Германии, Японии, ЮАР, Польше и в некоторых других странах, где из него получают несколько десятков наименований товарной продукции с высокой добавленной стоимостью. В мире суммарная мощность предприятий по газификации углем составляет сегодня порядка 160 ГВт, что соответствует объему переработки 60 млн тонн угля. Это крайне мало - менее 0,8% от мирового потребления угля.

В России пока нет промышленных установок по глубокой переработке угля (не считая восьми коксохимзаводов в черной металлургии), производящих продукты углехимии. Однако в Кузбассе создан Федеральный исследовательский центр угля и углехимии РАН, выделяются бюджетные ассигнования на выполнение научно-исследовательских работ в этой сфере. Работа идет по четырем основным направлениям:

- газификация угля с получением продуктов для базовой химии и жидкого искусственного (синтетического) топлива;

- коксохимия с получением товарных продуктов (бензол, толуол, фенол, нафталин, углеродные волокна, наноматериалы и прочее);

- экстракционные технологии извлечения продуктов из бурых и низкокачественных каменных углей с получением ценных продуктов (гуминовые препараты, воски, битумы, поверхностно-активные вещества);

- получение углеродных сорбентов и молекулярных сит различного назначения: очистка питьевой воды, очистка шахтовых вод, разделение и очистка газов, использование в пищевой, химической и фармацевтической промышленности.

Актуальной остается задача как можно полнее задействовать не только энергетический и металлургический потенциал ископаемых углей, но и их потенциал для получения продуктов углехимии, а также углеродных и композитных материалов. Так, например, новейшая отечественная разработка - частичная газификация угля - обеспечивает безотходную переработку низкозольного бурого угля в газовое топливо и углеродную продукцию премиум-класса.

Мы в Минэнерго считаем, что развитие технологий глубокой переработки угля должно быть составной частью Стратегии развития химического и нефтехимического комплекса России.

Сейчас про уголь часто забывают, когда говорят о доходах бюджета, хотя вклад его очень значителен. Какой объем средств поступает из отрасли в казну?

За период 2008-2018 годы суммарный объем налоговых отчислений и прочих выплат из угольной отрасли в бюджеты всех уровней составил около 840 млрд рублей (в номинальных ценах), из них только в 2018 году - более 142 млрд рублей, а в 2019 году в результате падения цен - 100,9 млрд рублей. Кроме того, экспорта угля дает казне значительные валютные средства, в частности, в 2019 году они составили 16,8 млрд долларов (для сравнения, экспорт газа принес в 2019 году 41,6 млрд долларов - "РГ"). Они являются источником инвестиций не только для угольщиков, но и для развития железнодорожной и портовой инфраструктуры страны.

С учетом кризиса ожидается снижение ежегодных объемов добычи и экспорта угля в 2020-2021 году - и, соответственно, налоговых поступлений в бюджет - примерно на 10%. Но в случае восстановления спроса и благоприятной ценовой конъюнктуры на мировых рынках уже к 2025 году налоговые поступления смогут превысить 150 млрд рублей в год.

А сколько всего людей заняты в отрасли? И сколько новых рабочих мест будет создано в новых регионах добычи, о которых вы говорили?

Сейчас в отрасли (добыче и переработке угля) заняты 143,6 тысячи человек. Что касается новых предприятий, то только в основном производстве в угольной промышленности будет создано более 15 тысяч новых высокотехнологичных рабочих мест. К этому можно добавить рабочие места в обслуживающих предприятиях и смежных отраслях - в тяжелой промышленности, на транспорте, в электроэнергетике, стройиндустрии. Создаваемая транспортная и энергетическая инфраструктура послужит катализатором для освоения в этих регионах месторождений других полезных ископаемых (руд цветных металлов, строительных материалов и др.).

Мультипликативный эффект будет зависеть от прироста добычи угля. В "Программе 2035" производство угля в новых центрах намечается увеличить почти в два раза по консервативному варианту и в три раза по оптимистическому варианту, доведя ее до 134-231 млн тонн. В результате только прямой мультипликативный эффект составит 265-670 млрд рублей.

Последний вопрос связан больше с социальной сферой, нежели с экономикой. Как обстоят дела с программой развития шахтерских городов и программой переселения шахтеров?

Реконструировано и построено почти 800 объектов социальной инфраструктуры, переселено из ветхого аварийного жилья и районов Крайнего Севера, соответственно 43,6 тысячи семей и 17,1 тысячи семей. В 2020 году будет переселено 918 семей.

В соответствии с указаниями президента переселение всех шахтерских семей (осталось переселить 8955 семей) должно завершиться до 2024 года, в том числе в Кузбассе - до 2023 года. Необходимые средства федеральным законом "О федеральном бюджете на 2021 год и на плановый период 2022 и 2023 годов" предусмотрены.

Автор Сергей Тихонов

Интервью на сайте «Российской газеты»: https://rg.ru/2021/01/07/kakoe-budushchee-ozhidaet-rossijskij-ugol.html 

Россия > Нефть, газ, уголь. Госбюджет, налоги, цены > minenergo.gov.ru, 7 января 2021 > № 3622870 Анатолий Яновский

Началось сооружение южной ветки китайско-российского газопровода

В среду, 6 января, начались сварочные работы на седьмом участке Юнцин-Шанхай китайско-российского газопровода "Восточный маршрут", что означает начало сооружения южной ветки газопровода в пределах провинций Хэбэй, Шаньдун и Цзянсу.

После завершения строительства южной ветки из России в Шанхай будет поступать свыше 50 миллионов кубометров природного газа в день.

Протяженность южной ветки - 1509 километров, проект будет сдан в эксплуатацию в 2025 году.

Российско-китайский газопровод "Восточный маршрут" делится на северную, центральную и южную ветки. После ввода в эксплуатацию всего маршрута ежегодный объем поставок российского природного газа в Китай достигнет 38 миллиардов кубометров.

В 2020 году «Сахалин Энерджи» произвела и отгрузила рекордные объемы СПГ

В 2020 году «Сахалин Энерджи» произвела и отгрузила покупателям рекордные объемы сжиженного природного газа: 178,6 стандартной партии (стандартная партия СПГ составляет 65 тысяч тонн) или более 11,6 миллиона тонн. Это максимальное годовое производство за всю историю работы завода по производству СПГ проекта «Сахалин-2».

«Несмотря на беспрецедентные вызовы, связанные как с внешними условиями – пандемией COVID-19 и экономическим кризисом – так и внутренними требованиями по обеспечению «стерильного» статуса наших производственных объектов, мы не только сохранили непрерывность бизнеса, но и достигли исторического максимума в области производства сжиженного природного газа. Сегодня наша ключевая задача – это ориентация на потребителя и гарантия контрактных поставок за счет стабильности производства», – отметил Роман Дашков, главный исполнительный директор «Сахалин Энерджи».

Основной объем природного газа добывается на Лунском месторождении в северной части острова Сахалин с морской платформы «Лунская-А» и по транссахалинской трубопроводной системе через объединенный береговой технологический комплекс поступает на завод по производству СПГ. Его проектная мощность составляла 9,6 миллиона тонн СПГ в год, но благодаря техническим усовершенствованиям и модернизации оборудования фактическая выработка, с учетом погодного и температурного факторов, превзошла проектную на 20 процентов.

Внедренные меры по защите от COVID-19 позволили успешно завершить летнюю кампанию по техническому обслуживанию, ремонту и диагностике производственных объектов. В течение всего года объекты «Сахалин Энерджи» продемонстрировали очень высокие показатели надежности, что позволило превысить план добычи природного газа, производства и отгрузки СПГ.

Компания поставляет сжиженный природный газ в страны Азиатско-Тихоокеанского региона, где крупнейшими покупателями являются Япония, Южная Корея, Тайвань и Китай. И даже в сложное время «Сахалин Энерджи» продолжает расширять рынок – за историю проекта «Сахалин-2» сахалинский сжиженный природный газ доставлялся в 49 портов в 8 странах мира, список которых в 2020 году пополнил Сингапур. Всего с начала запуска завода в 2009 году компания произвела более 125,8 миллиона тонн СПГ.

Доля Китая в мировом производстве цинка к 2029 году несколько снизится

Аналитики Fitch прогнозируют, что производство цинка в Китае в ближайшие годы будет стагнировать вследствие снижения качества добываемой руды и ужесточения экологических требований в стране. «Укрупнения в горнопромышленной отрасли окажут воздействие на объемы производства цинка, тогда как в целом в данном сегменте будут гарантированно доминировать госпредприятия, а небольшие заводы ждет рост случаев слияния. Zijin Mining сохранит позиции ведущего производителя цинка в Китае, владея вторым по величине в КНР цинковым рудником Wulagen и обладая 95%-й долей в проекте Miaogou-Sanguikou», – говорится в материалах организации.

По оценкам Fitch, производство цинка в Поднебесной вырастет с 3,85 млн т в 2021 г. до 3,87 млн т в 2029 г.

Вместе с тем эксперты Fitch отмечают, что китайская доля в мировом производстве цинка останется самой крупной, хотя и снизится с 29% в 2021 г. до 26% к 2029 г.

Нержавеющая сталь в Шанхае продолжает рост, благодаря никелю

Как сообщает агентство Reuters, фьючерсы на нержавеющую сталь в Шанхае в среду 6 января подскочили до трехнедельного максимума, продолжив ралли, вызванное активным спросом в сочетании с низкими запасами и ростом цен на никель в качестве сырья.

Самый продаваемый контракт на нержавеющую сталь с истечением срока в марте на Шанхайской фьючерсной бирже завершил дневные торги с повышением на 1,6% до 14 030 юаней ($2172,84) за тонну после ранее достигнутой отметки в 14 165 юаней, самой высокой с середины декабря.

«Текущий спотовый рынок является узким, и спрос находится на хорошем уровне, в то время как экспортные заказы хорошие. Цена на ферроникель в сырьевом секторе остается высокой », - отмечают аналитики Huatai Futures.

В понедельник цены на никель выросли до двухнедельных максимумов, так как возникли опасения по поводу поставок после землетрясения в Индонезии.

Землетрясение потрясло остров Сулавеси, причинив незначительный ущерб зданиям в индонезийском промышленном парке Моровали, где китайская компания Tsingshan Holding Group производит никелевый чугун, хотя операции в целом не пострадали и производство продолжается.

Китайские производители нержавеющей стали в основном используют никелевый чугун, низкосортный ферроникель и более дешевую альтернативу чистому никелю.

Железная руда в Даляне вновь подскочила на 4% на фоне снижения поставок

Как сообщает агентство Reuters, фьючерсы на железную руду в Китае растут третью сессию подряд до недельного максимума во вторник, так как опасения по поводу ограниченного предложения подняли спотовые цены на сырье для производства стали выше $160 за тонну.

Самая продаваемая железная руда с поставкой в мае на Далянской товарной бирже завершила дневные торги с повышением на 4% до 1039 юаней за тонну после ранее достигнутого уровня 1043,50 юаня, самого высокого уровня с 29 декабря.

Самый активный февральский контракт на железную руду на Сингапурской бирже вырос на 1,2%, $163,09 за тонну к 07:16 по Гринвичу.

По данным консалтинговой компании SteelHome, новые признаки продолжающейся нехватки поставок железной руды и в целом позитивные настроения после новогодних праздников привели к тому, что спотовые цены в Китае в понедельник достигли $166 за тонну, что является самым высоким показателем с 24 декабря.

После двухнедельного роста объемы отгруженной железной руды из 19 портов и 16 горнодобывающих компаний в Австралии и Бразилии, которые являются крупнейшими поставщиками ведущего производителя стали в Китае, снизились с 28 декабря по январь. 3 более чем на 1 миллион тонн, или на 4,3%, по сравнению с неделей ранее, сообщает консалтинговое агентство Mysteel.

В то же время портовые запасы железной руды в Китае сократились до 126,75 миллиона тонн по состоянию на 31 декабря, что на 4,1% меньше прошлогоднего пика в 132,15 миллиона тонн, зафиксированного 13 ноября, как показали данные SteelHome.

«Несмотря на хорошо сбалансированные фундаментальные показатели рынка железной руды, цены на железную руду отреагировали на относительно более низкие еженедельные поставки из Австралии и Бразилии», - сказал Атилла Виднелл, управляющий директор Navigate Commodities в Сингапуре.

По его словам, дополнительную поддержку оказало снижение курса доллара США и указание на начало сезонного цикла пополнения запасов стали в Китае в последние несколько дней.

Стальные фьючерсы на арматуру выросли на 1.2%, а на г/к рулон – на 0.5%.

Фьючерсы на коксующийся уголь в Далянь выросли на 2.5%, а на кокс – на 3.6%.