Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел Российской Федерации С.В.Лаврова в ходе пресс-конференции по итогам совещания министров иностранных дел государств-членов Шанхайской организации сотрудничества в формате видеоконференции, Москва, 13 мая 2020 года

Мы завершили видеоконференцию министров иностранных дел государств-членов Шанхайской организации сотрудничества (ШОС). Обсудили общее положение дел в регионе и в мире, приоритетные задачи ШОС в связи с распространением новой коронавирусной инфекции и ее последствиями. Выразили признательность нашим коллегам за то, что они поддержали предложение российского председательства провести внеочередное заседание министров иностранных дел стран ШОС по этой острой и актуальной теме.

В ходе сегодняшней дискуссии констатировали, что пандемия кардинально изменила повседневную жизнь людей, оказывает существенное влияние на всю систему международных отношений. Складывающаяся ситуация – это, конечно же, серьезный вызов для каждого государства, межгосударственных структур и отношений, включая ШОС.

Страны-члены Организации подтвердили нацеленность на коллективный поиск ответов на этот вызов, настрой на решительные совместные усилия по борьбе с COVID-19. Речь идет о скоординированных универсальных действиях под эгидой ООН с учетом наработок, сделанных в ВОЗ, и, конечно, решений и рекомендаций, принятых в рамках «Группы двадцати» и по линии других объединений. Особое внимание уделялось задачам по преодолению негативных торгово-экономических и социальных последствий пандемии. Констатировалась важность того, чтобы меры, нацеленные на защиту жизни людей, восстановление стабильности глобальной экономики, стимулирование ее дальнейшего устойчивого роста опирались на нормы и принципы международного права, сопровождались неприятием незаконных методов нечистоплотной конкуренции, односторонних экономических и финансовых санкций, вводящихся в нарушение Устава ООН и прерогатив СБ ООН.

Рассмотрели первоочередные шаги по приданию дополнительной динамики сотрудничеству в рамках ШОС на двусторонней и многосторонней основе. Выделили активную роль Совещания глав служб государств-членов ШОС, отвечающих за обеспечение санитарно-эпидемиологического благополучия. Этот механизм активно работает над развитием единой региональной системы предупреждения об инфекциях с применением согласованных подходов и алгоритмов. Все участники сегодняшней видеоконференции высказались за подготовку и утверждение в ходе предстоящего в Санкт-Петербурге саммита ШОС плана действий по продвижению и углублению сотрудничества на этом направлении. Общие подходы министров иностранных дел стран-членов Организации отражены в принятом сегодня Заявлении в связи с распространением коронавирусной инфекции.

Мы также обсудили общую ситуацию в регионе ответственности ШОС с точки зрения задач по поддержанию безопасности и стабильности. Подтвердили настрой на активное содействие афганскому урегулированию, задействуя возможности созданной и успешно функционирующей Контактной группы «ШОС-Афганистан».

Государства-члены намерены и далее укреплять координацию в ООН и на других многосторонних площадках, добиваться усиления позиций и роли ШОС в глобальных и региональных делах. Особое внимание в текущем году договорились уделять проведению мероприятий, связанных с 75-летием Победы во Второй мировой войне и 75-й годовщиной создания Организации Объединенных Наций. Сегодня обсуждали продвижение в ООН проекта резолюции, посвященной 75-летию образования Организации, а также вопросы, связанные с подготовкой к торжественному заседанию Генеральной Ассамблеи, намеченному на осень 2020 г. в связи с юбилеем.

Мы также проинформировали наших коллег о состоянии дел с реализацией плана мероприятий в рамках председательства России в ШОС с учетом тех коррективов, которые вносит коронавирусная инфекция. Надеемся на проведение всех мероприятий. Часть из них неизбежно состоится в формате видеоконференций. Нацелены на полноценное, очное проведение ключевых заседаний, включая Совет министров иностранных дел, и, конечно, саммит ШОС.

Вопрос: Секретарь Совета Безопасности Российской Федерации Н.П.Патрушев отметил, что США ввели в эксплуатацию более двухсот биологических лабораторий по всему миру, включая территории стран ШОС. Как Вы оцениваете такую ситуацию? Как Вы думаете, какие меры будут предприняты для обеспечения биологической безопасности в регионе?

С.В.Лавров: Мы не раз привлекали внимание к ситуации, связанной с созданием и развитием биологических лабораторий. Большинство из них под эгидой Пентагона. США создают их по всему миру, в том числе на пространстве ШОС, постсоветском пространстве. Эти лаборатории достаточно плотно формируются по периметру границ Российской Федерации и рядом с границами КНР.

Мы считаем, что в сфере биологической безопасности всегда была необходимость транспарентности, проверки происходящего в ходе таких научных исследований. Давно выступаем за то, чтобы в рамках Конвенции о запрещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического (биологического) и токсинного оружия и об их уничтожении был разработан верификационный механизм, позволяющий контролировать и обеспечивать транспарентность деятельности всех стран по недопущению создания биологического и токсинного оружия.

С 2001 г. (скоро будет 20 лет) Россия вместе с большинством других стран, включая КНР, выступает за договоренность о подготовке соответствующего протокола к упомянутой Конвенции, который создавал бы механизм верификации и проверки выполнения странами-участницами Конвенции своего обязательства не создавать биологическое оружие. США практически в одиночку выступают категорически против такого предложения. Сейчас эта проблема обострилась. Нежелание Вашингтона обеспечивать транспарентность своей военно-биологической деятельности в различных регионах мира, конечно, наводит на вопросы о том, что на самом деле происходит и какие цели преследуются. На эту тему мы ведем активный диалог со всеми нашими партнерами, в том числе в рамках СНГ, ставим этот вопрос и в ШОС.

У нас есть и позитивные примеры. Мы заключили Меморандум о взаимопонимании между Правительством Российской Федерации и Правительством Республики Таджикистан по вопросам обеспечения биологической безопасности, готовим аналогичный документ с нашими коллегами из Узбекистана, ведем соответствующие консультации с Казахстаном, Арменией и другими нашими соседями на постсоветском пространстве. Считаю, что эта работа весьма полезна. Она развеивает любые озабоченности, которые могут появляться в связи с возникновением такого рода инфекционных заболеваний.

По моему глубокому убеждению, все страны должны подойти к этой проблеме на универсальной основе. Возвращаясь к сказанному ранее, оптимальным вариантом для всех членов мирового сообщества была бы договоренность о создании верификационного механизма к универсальной Конвенции о запрещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического (биологического) и токсинного оружия и об их уничтожении. Работу на этом направлении мы, конечно же, будем продолжать.

Что касается непосредственно ШОС. К саммиту, который состоится в этом году в Санкт-Петербурге, готовится специальный набор документов, посвященный плану действий по обеспечению санитарно-эпидемиологической безопасности. Отдельным блоком будут рассматриваться вопросы биологической безопасности. Надеюсь, наши эксперты хорошо поработают и помогут лидерам ШОС на саммите принять решения, способствующие обеспечению транспарентности деятельности в сфере биологической безопасности в универсальном масштабе.

Вопрос: Последнее время звучало довольно много обвинений в отношении Китая, в частности, что из лаборатории в г.Ухань произошла утечка коронавируса или то, что коронавирус был выгоден Пекину. Обсуждались ли эти вопросы в рамках ШОС?

С.В.Лавров: В рамках ШОС мы обсуждаем объективную ситуацию и факты. Организация не уполномочена проводить какие-то расследования. Она нацелена на обеспечение открытого, честного и эффективного сотрудничества по проблемам, связанным с преодолением последствий коронавирусной инфекции. Собственно этим мы и занимались.

В рамках ШОС состоялась целая серия мероприятий. Уже упоминал механизм, в рамках которого встречаются главы служб, отвечающих за санитарно-эпидемиологическое благополучие. Роспотребнадзор Российской Федерации подготовил проект плана действий по борьбе с эпидемиями, опирающийся на принятое еще два года назад на саммите ШОС в Циндао заявление лидеров о необходимости наращивать взаимодействие в борьбе с эпидемиями. Этот план действий будет вынесен на предстоящий в этом году саммит ШОС.

Более того, 1 апреля с.г. состоялась видеоконференция экспертов-медиков стран-членов ШОС. Они договорились сформировать сводный документ, обобщающий опыт борьбы наших стран с COVID-19. У меня нет никаких сомнений, что в рамках этой работы наши китайские коллеги будут активно сотрудничать и предоставлять информацию, накопленную по итогам преодоления вспышки коронавирусной инфекции на своей территории.

28 мая с.г. состоится видеоконференция министров здравоохранения стран-членов ШОС. Там тоже будет весьма предметная дискуссия с опорой на упомянутые экспертные заключения, разрабатываемые в соответствующих форматах. Секретариат ШОС предложил создать координационный совет на основе, специально нацеленной на работу по коронавирусной инфекции.

Когда мы говорим о необходимости разобраться с причинами возникновения коронавирусной инфекции, я считаю, что это абсолютно оправданная постановка вопроса. Только подходить к решению этой задачи надо с точки зрения необходимости спасти как можно больше жизней людей и понять, каким образом мы сможем контролировать эту пандемию в будущем. Медицинские оценки ученых заключаются в том, что она может остаться с нами надолго, если не навсегда, как другие инфекционные заболевания (например, грипп). Именно с этой точки зрения важно разобраться в причинах возникновения инфекции. Насколько я знаю, китайские официальные представители выразили готовность сотрудничать с ВОЗ по проведению такой работы. Убежден, что в этом заинтересованы все страны мира. Мы против того, чтобы этот научный, гуманистический подход, нацеленный на надежную защиту человечества в будущем, политизировался и использовался в нечистоплотной конкурентной борьбе.

Вопрос: Ранее сегодня Вы уже упомянули, что ситуация в афганском урегулировании деградирует и, как мы можем понять, буксует реализация соглашения между США и Движением талибов. Какой выход из этой ситуации видит Россия? Как Вы считаете, на фоне того, что, возможно, усилий одних США мало, было бы целесообразно предпринять коллективные усилия для придания импульса этому процессу? Планирует ли Россия какие-либо контакты со странами региона для обсуждения ситуации в Афганистане?

С.В.Лавров: У нас нет никаких сомнений в том, что афганское урегулирование возможно исключительно на основе учета интересов прежде всего самих афганцев, а также законных интересов стран региона, в том числе ближайших соседей Афганистана. Именно в таком формате, по нашему убеждению, могут быть найдены наиболее эффективные способы продвижения к урегулированию. В этих целях несколько лет назад мы сформировали группу стран, пригласили ее представителей в Москву, где образовали то, что сейчас называется Московским форматом консультаций по Афганистану. Это соседи ИРА и все без исключения страны, которые так или иначе оказывают решающее влияние на позицию афганских сторон, включая США.

Московский формат собирался несколько раз. Все его участники подтвердили необходимость продвижения в таком ключе с тем, чтобы выработать устойчивые, надежные подходы к урегулированию. Это не означает, что мы выступали против других каналов по продвижению справедливых договоренностей между всеми основными группами афганского общества. В русле содействия поиску подходов приемлемых для всех, включая соседей Афганистана, мы стали работать в формате «тройки» Россия-США-КНР, к ней на определенных этапах подключался Пакистан. Это не было отдельным, эксклюзивным форматом урегулирования. Мы всегда подчеркивали, что будем двигаться только по тем направлениям, которые окажутся приемлемы для Афганистана и всех его соседей.

В рамках всех этих усилий (а они, как Вы видите, разноплановые) были «нащупаны» подходы, позволявшие продвигаться вперед. На каком-то этапе США решили практически целиком замкнуться на своих двусторонних переговорах с талибами. Мы ничего не имеем против этого при понимании, что переговоры будут выстраиваться с учетом тех критериев, о которых я упомянул, и не будут содержать каких-либо тайных договоренностей, не учитывающих интересы всех афганцев и всех соседей Афганистана.

Мы приветствовали достижение договоренностей между США и Движением талибов, хотя и предупреждали, что важно более активно вовлекать соседей, чтобы они также могли обеспечивать своих интересы.

Мы не испытываем радости от того, что договоренности между США и талибами сейчас пробуксовывают. Мы видим причины, по которым это происходит, готовы способствовать их преодолению. Но для этого необходимо вернуться к изначальным пониманиям, достигавшимся в Московском формате и в рамках работы России, США и Китая, которые заключаются в обеспечении того, что мы называем «инклюзивность межафганского диалога».

Контактная группа «ШОС-Афганистан» была активизирована уже некоторое время назад. В прошлом году на саммите в Бишкеке была разработана дорожная карта, в рамках которой ШОС может активно продвигать интересы урегулирования в соседней с нами стране. Сегодня мы договорились, что эта дорожная карта будет адаптирована к современным условиям, в том числе к ситуации, сложившейся после достижения договоренностей между США и талибами, которая пока не реализуются. Надеюсь, что ШОС сможет внести конструктивный вклад в преодоление нынешнего тупика. Для этого надо, чтобы наши американские коллеги все-таки вернулись к коллективной работе.

Вопрос: Известно, что страны Европы уже разработали и применяют механизм трудовой миграции во время пандемии коронавируса. Чартеры с сезонными рабочими летают из Украины, Румынии в Германию, Финляндию, Австрию и другие более благополучные европейские страны. Ожидается ли разблокировка механизма трудовой миграции на пространстве ШОС, в частности, между Россией, Китаем, странами Центральной Азии, где сейчас закрыто авиасообщение, из-за чего рабочие не могут выехать из своих стран? Может быть, это в особенности затронет наиболее важные отрасли экономики?

С.В.Лавров: Мы не вводили в рамках ШОС, как и в рамках других организаций, каких-либо ограничений для трудовой миграции. Единственная группа лиц, которую мы бы хотели отправить на родину, – это мигранты, допустившие грубые нарушения режима своего пребывания на территории Российской Федерации. Их не так много. Мы постепенно отправляем их «по домам», в соседние с нами страны. Подавляющее большинство мигрантов никто не просит покидать Российскую Федерацию. Более того, приняты решения Правительства России, обеспечивающие предоставление им отсрочек в оформлении патентов, продление разрешений на работу и решение других бюрократических вопросов, которые осложнены в условиях ограничений и самоизоляции.

С нашей стороны никаких изменений в подходе к использованию трудовой миграции не наблюдается. Я также не слышал о каких-либо изменениях в законодательстве и подходах наших партнеров по ШОС.

Вопрос: С учетом принципиального совпадения взглядов стран-участниц ШОС на итоги Второй мировой войны существует ли целесообразность совместной деятельности по недопущению фальсификации истории в виде героизации нацизма? В каких форматах это может осуществляться? Какие мероприятия по празднованию 75-летия Победы могут быть проведены в рамках ШОС?

С.В.Лавров: У нас действительно единые подходы к оценке событий той войны. Руководители государств-членов ШОС, министры иностранных дел в своих совместных заявлениях неоднократно излагали эти оценки.

75-летний юбилей – это еще один повод для того, чтобы обратиться к событиям той эпохи. Безусловно, эта задача становится еще более актуальной в контексте резкой активизации попыток пересмотреть итоги Второй мировой войны и общеизвестные оценки причин ее возникновения. Такая работа, конечно, обретает дополнительную значимость.

В рамках ШОС у нас есть двусторонние межправительственные и неправительственные механизмы со многими странами по обсуждению вопросов, связанных с оценкой, анализом исторических событий Второй мировой войны. Коллективного механизма, где эти темы могли бы обсуждаться, пока не существует. Но появляется все больше интереса к созданию таких механизмов.

Например, вчера мы проводили заседание Совета министров иностранных дел СНГ в формате видеоконференции. В рамках Содружества мы уже договорились поддерживать неформальные встречи, семинары, конференции историков. Думаю, что весьма востребованным такой же формат был бы и в рамках ШОС. По крайней мере, интерес к этой теме научного сообщества стран-членов налицо. Мне кажется, такое предложение было бы полезно сформулировать. Мы обязательно вас проинформируем впоследствии о том, как развивается эта работа.

Я уже частично упоминал о конкретных мероприятиях в рамках ШОС. Будет соответствующее заявление лидеров во время саммита, который состоится в этом году в Санкт-Петербурге. Наши страны являются соавторами резолюции, посвященной 75-летию образования ООН. Это событие, прежде всего, стало возможным благодаря победе союзников во Второй мировой войне. Будут и мероприятия в каждой стране. Они уже проводятся. В большинстве стран ШОС, прежде всего в странах СНГ, состоялись мероприятия, посвященные 9 мая, – Дню Победы. Сегодня мы обменялись впечатлениями, насколько живо и искренне наши граждане в них участвовали. Будут и коллективные мероприятия, в том числе в привязке к сентябрьской дате окончания Второй мировой войны.

Россия. ШОС > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 13 мая 2020 > № 3396950 Сергей Лавров

Учи.ру предоставляет особые условия доступа детям медицинских работников, борющихся с пандемией

Образовательная платформа Учи.ру, на которой занимается 8 миллионов российских школьников, стала партнером Всероссийской акции #МыВместе.

Для детей врачей и медицинского персонала, задействованного в борьбе с коронавирусом, Учи.ру дает доступ к предмету по выбору на целый год. Среди доступных предметов – наиболее популярные на платформе дисциплины: математика (1–9 классы), русский язык, английский язык и окружающий мир (1–4 классы), а также программирование (1–6 классы). Инструкции для получения доступа направлены медицинским учреждениям Министерством здравоохранения РФ.

«Минздрав России приветствует любые формы поддержки медицинских работников, которые сейчас находятся на передовой борьбы с новой коронавирусной инфекцией. Помощь региональных властей, волонтеров или социально ответственного бизнеса имеет сейчас большое значение», – заключила Татьяна Семенова, заместитель министра здравоохранения РФ.

«Важно участие каждого. Это и волонтерская работа, и финансовая поддержка, особые условия, возможности, предоставленные компаниями. В рамках акции #МыВместе присоединяются лидеры отраслей, например, Учи.ру. Призываем всех не оставаться равнодушными!», – отметил Павел Савчук, председатель Всероссийского движения «Волонтеры-медики», руководитель центра по координации волонтерских штабов помощи людям #МыВместе.

«В сегодняшней ситуации, сложной для всех, бизнес по возможности должен подключаться и помогать людям. На Учи.ру к началу карантина был создан целый комплекс бесплатных сервисов по удаленному обучению. Мы также понимаем, что в условиях кризиса не у всех есть и будет возможность организовать обучение детей так, как хотелось бы. Поэтому стараемся быть максимально отзывчивыми, в том числе, участвуем в акции #МыВместе», – рассказал Илья Паршин, генеральный директор Учи.ру.

Учи.ру (UCHi.RU) – крупнейшая отечественная образовательная онлайн-платформа, где 8 миллионов учеников из всех регионов России изучают школьные предметы в интерактивной̆ форме по индивидуальной траектории, учатся программированию и целеполаганию, развивают «гибкие компетенции», готовятся к ВПР и ОГЭ, а также участвуют в российских и международных олимпиадах. Учи.ру используется в образовательном процессе в школах, а также для самостоятельного обучения дома. По технологии Учи.ру дети изучают математику в США, Канаде, Китае, Индии, ЮАР, Бразилии, Вьетнаме и Индонезии. Учи.ру — это система адаптивного образования, полностью соответствующая ФГОС и значительно усиливающая классическое школьное образование. Курсы Учи.ру прошли научную и педагогическую экспертизу РАН. Учи.ру – резидент кластера информационных технологий Фонда «Сколково». Проект реализуется при поддержке Агентства стратегических инициатив. Учи.ру содействует решению задач Национального проекта «Образование» и входящих в него федеральных проектов. Способствует применению модели цифровой образовательной среды, развивает цифровые компетенции педагогов и административных команд школ.

Продлен прием заявок на конкурс творческих работ по борьбе с COVID-19

8 организаций из Азии, Африки и Европы проводят международный творческий конкурс «Помни моменты: когда мы боремся с COVID-19».

На конкурс принимаются статьи, видео, фото и музыка. Прием заявок продлен до 25 мая включительно.

Для участия необходимо опубликовать пост в любой из социальных сетей с хештегом #ПомниМоменты #RememberTheMoments и направить ссылку с опубликованной информацией на почту rememberthemoments@mail.ru. Участниками конкурса могут стать молодые люди в возрасте от 18 до 30 лет.

Авторы 20 лучших работ будут приглашены в Китай в следующем году для участия в международной молодежной программе для победителей конкурса.

Инициатором конкурса выступила Всекитайская Федерация Молодежи, которая является крупнейшей молодежной организацией в мире. Росмолодежь является национальным координатором конкурса в Российской Федерации.

Москвичи уходят в ночную смену

В Мос­кве и Под­московье в пер­вый ме­сяц ре­жима са­мои­зо­ляции за­фик­си­рован рост ноч­но­го тра­фика, как в фик­си­рован­ной, так и в мо­биль­ной се­ти МТС. По дан­ным ана­лиза опе­рато­ра, тра­фик на ра­бочие ре­сур­сы в ноч­ное вре­мя вы­рос на 27%.

Ан­на Сап­ры­кина

В апреле текущего года, по сравнению с мартом, ночной интернет-трафик с 00:00 до 07:00 вырос в фиксированной сети на 14%, а в мобильной - на 11%. Анализ проводился на основе больших данных с использованием обезличенных метрик. В час наименьшей нагрузки на сети, который в течение многих лет приходится на пять часов утра, рост составил около 20% как в фиксированной, так и в мобильной сети. Причем на 27% вырос трафик на доступ к удаленным рабочим столам, планировщикам и другим бизнес-приложениям. Отмечается, что в рабочие дни прирост ночного интернет-трафика выражен сильнее, чем в выходные. Рекордный ночной трафик в соцсетях пришелся на ночь 21 апреля, когда произошло падение цен на нефть: объем переданных данных в социальных сетях вырос почти в три раза по сравнению с обычной ночью.

В пресс-службе ПАО "МегаФон" также подтвердили изменение пика активности пользователей. Если раньше он приходился на время с 20:00 до 01:00, то в апреле продолжается до 03:00. Представители пресс-службы подчеркнули, что самой "качающей" ночью стало воскресенье 19 апреля. При этом в апреле ночной интернет-трафик в мобильной сети "МегаФона" вырос на 26% в будни и на 29% в выходные, а ночной трафик в фиксированных сетях увеличился до 20% и дневной - до 60%.

В то же время пресс-секретарь компании Tele2 Дарья Колесникова отмечает, что их трафик изменился всего лишь на десятые доли процента. "Мы сравнили ночное потребление трафика в Московском регионе - 00:00-6:00 - за месяц после введения всеобщей самоизоляции 30 марта с предыдущим месяцем. Оказалось, что потребление мобильного интернета в столичном регионе не изменилось - прирост на уровне всего 0,2%. Это может объясняться как тем, что режим сна абонентов на самоизоляции кардинально не поменялся, так и тем, что полуночники больше пользуются лэптопами или планшетами, нежели смартфонами", - сообщает Дарья Колесникова.

Представитель компании полагает, что массовый переход предприятий на удаленную работу привел к общему росту нагрузки, однако тип потребления контента стабилизировался в первые нерабочие недели и пришел в равновесное состояние. Пресс-секретарь Tele2 подчеркивает: "В апреле голосовой трафик в сети Tele2 увеличился по сравнению с началом марта на 19%, потребление дата-услуг выросло по сравнению с докарантинными значениями на 17%. При этом изменилась сама модель потребления трафика: из центра городов часть трафика сместилась в спальные районы".

Представитель пресс-службы ПАО "Ростелеком" также отмечает, что профиль трафика устойчив с марта и никаких изменений не наблюдается. Не предвидится также, по его мнению, и увеличения объемов потребления трафика: "Трафик растет всегда, очередного взрывного роста из-за карантина мы не ожидаем: будет нормальный обычный линейный рост".

Как отмечает президент Ассоциации региональных операторов связи (АРОС) Юрий Домбровский, нагрузка на сети связи всех операторов значительно выросла в последние месяцы. Естественно, это связано с физической изоляцией большинства людей. "Констатируемые психологами поведенческие изменения - тревожность, неопределенность, нарушение сна, нарушение циркадных ритмов, снижение сексуальности - трансформируются в потребности в информации, рост ночного трафика и т.п.", - говорит Юрий Домбровский, добавляя, что замещение физических контактов виртуальными оказалось спасительным для миллионов людей. "Чтобы справиться с возросшей нагрузкой, владельцам сетей пришлось интенсифицировать работу персонала, ускорить апгрейд сетей, что связано с дополнительными затратами. Возросли доходы поставщиков оборудования и программного обеспечения. Сейчас принято благодарить врачей. Думаю, работники связи тоже заслуживают благодарности и восхищения за то, что им удалось поддержать работоспособность сетей, сервисов, человеческого общения в сегодняшней экстремальной обстановке", - добавляет Юрий Домбровский.

Аналитик ГК "Финам" Леонид Делицын считает, что было бы интересно сравнить данные отдельно по проводному и мобильному трафику. "Фиксированный ночной трафик вырос на 14%, а мобильный - на 11%, и это может означать, что те, кто начал больше работать по ночам, все-таки тяготеют к проводам. Правда, опережающий рост в социальных сетях и мессенджерах, в общем, может быть знаком повышенной тревожности людей, впервые столкнувшихся с самоизоляцией. Им требуется сравнить свои ощущения с ощущениями друзей, референтной группы, выяснить, как с ситуацией справляются другие. Раньше мнение коллег о происходящих событиях легко было выяснить в офисе, а теперь главным каналом общественного мнения стали соцсети", - говорит эксперт.

Леонид Делицын полагает, что результаты для Москвы и Подмосковья могут отличаться. В столице специалист, как правило, подключен по широкополосному проводному интернету, и полосы хватает и для работы, и для нужд домочадцев. Другое дело, если человек выходит на работу по мобильному интернету из области. Специалист подчеркивает, что в некоторых дорогих тарифах ночной трафик - бесплатный. "Некоторые, неспециалисты, могут счесть, что на компанию лучше поработать в бесплатное ночное время. Кроме того, в ночное время сети меньше загружены и работают стабильнее. Соответственно, если кто-то соблазнился предложениями онлайн-кинотеатров, то при просмотре триллера на рассвете, в пять утра, помех и сообщений о сбое сети, конечно, будет меньше", - отмечает Леонид Делицын.

Аналитик "Фридом Финанса" Валерий Емельянов убежден, что деловая активность, в том числе онлайн, в ночные часы с каждым годом прирастает во всем мире. "В ряде мегаполисов, например в Лондоне и Шанхае, власти пытаются превратить это явление в дополнительное преимущество: построить сегмент "ночной экономики", чтобы инфраструктура города не простаивала в те часы, когда большинство людей спят. Фактически речь идет о создании графика работы населения в две смены. Не исключено, что после эпидемии Москва и Петербург тоже подхватят эту тенденцию, тем более что значительная часть работников и работодателей успели оценить преимущества города в часы без пробок, а также возможности гибкого графика работы. В будущем ночная жизнь Москвы и Петербурга может генерировать до четверти дневного объема производства. В других городах России полночный режим вряд ли приживется", - отмечает эксперт.

На северо-востоке Китая открылся новый мультимодальный транспортный маршрут через российский порт Зарубино . 11 мая первые 220 контейнеров с кукурузой были отправлены поездом из пограничного КПП Хуньчунь в российский морской порт Зарубино, откуда этот груз будет доставлен судном в восточнокитайский порт Циндао, сообщает агентство «Синьхуа».

Как сообщил заместитель главы транспортного управления города Хуньчунь Чжан Лян, обратный рейс по маршруту будет осуществлен в первой декаде июня этого года, когда из порта Циндао отправится судно с 220 контейнерами тонкого медного порошка. В будущем по данному маршруту планируется ежемесячно осуществлять два рейса.

В настоящее время действует еще другой мультимодальный маршрут из КПП Хуньчунь с транзитом через Зарубино в восточнокитайский порт Нинбо, который был открыт в сентябре 2018 года.

Город Хуньчунь находится в стыке госграниц трех стран – Китая, КНДР и России. В настоящий момент здесь функционируют 4 железнодорожных и автодорожных КПП государственной категории.

ЗАО «Евросиб СПб – транспортные системы» впервые реализовало отправку контейнерного поезда по маршруту Владивосток – Екатеринбург. Время в пути следования составило 9 суток. Поезд был сформирован под заказ клиента – поставщика минерально-химического сырья из Китая и стран Азиатско-Тихоокеанского региона, сообщила компания.

Состав длиною 58 условных единиц был сформирован в порту Первомайский. Помимо перевозки по железной дороге, компания предоставила клиенту услугу внутрипортового экспедирования, а по прибытии на станцию назначения организовала доставку на последней миле. Из Екатеринбурга контейнеры доставляются автотранспортом на склад получателя груза в Башкирии.

В 1 квартале перевозка контейнеров компанией «Евросиб» выросла на 109%, до 49,5 тыс. TEU. Оператором было сформировано 427 контейнерных поездов, что на 91% больше, чем годом ранее. Доля «Евросиба» на российском рынке контейнерных перевозок в 1 квартале составила 4,6%, сообщила в анализе рынка компания «ТрансКонтейнер».

Почему не все люди болеют COVID-19? Поиск причин привел к ДНК

Татьяна Пичугина. Коронавирус ведет себя избирательно: одни страны сильно страдают от эпидемии, в других ситуация более спокойная. Многие люди переносят болезнь без симптомов, а кто-то попадает в реанимацию. Одно из объяснений — генетическая предрасположенность. Не исключено, что в ДНК есть мутации, сдерживающие или, наоборот, облегчающие проникновение вируса в организм.

Генетики объединяют усилия

В марте Андреа Ганна из Института молекулярной биологии Университета Хельсинки запустил проект по исследованию генетики пациентов с COVID-19 (COVID-19 Host Genetics Initiative). Сейчас к нему присоединились 158 научных коллективов со всего мира. Одни анализируют открытые базы данных геномов, выявляя инфицированных, другие собирают образцы у пациентов в особенно пострадавших регионах. Компания Genotek — пока единственный российский участник — работает с уже имеющимися в ее распоряжении образцами ДНК.

"Мы предложили нашим клиентам, которые сдавали у нас генетические тесты, ответить на несколько вопросов — были ли они инфицированы коронавирусом, насколько сильно проявлялась болезнь, есть ли факторы риска, осложняющие ее течение. Мы планируем собрать порядка ста тысяч анкет. Глобальная цель — научная публикация о генетической предрасположенности к коронавирусной инфекции у россиян", — говорит генеральный директор Genotek Валерий Ильинский.

Компания использует микрочипы, рекомендованные консорциумом COVID-19 Host Genetics Initiative. Они позволяют прочитать одновременно 650 тысяч последовательностей в геноме — те, что изменчивы у более чем одного процента населения.

"Мне не известно, чтобы кто-то исследовал достаточно образцов и сделал определенные выводы. Пока все сводится к умозрительным гипотезам без реальных экспериментов и проверки на статистическую значимость", — подчеркивает Ильинский.

Ворота для инфекции

Механизм проникновения в клетку коронавируса известен со времен эпидемии SARS. На липидной оболочке SARS-CoV-2 находятся белки-шипы, которые связываются с белками-рецепторами ACE2 на мембране клетки слизистой человека и используют их как ворота, чтобы внедриться в организм. Логично предположить, что могут существовать мутации гена, кодирующего ACE2, усиливающие или, наоборот, ослабляющие действие вируса.

Ученые из США, Канады, Индии и Сингапура проанализировали более 290 тысяч геномов людей из почти четырех сотен популяций и обнаружили несколько вариантов генов ACE2, которые влияют на его взаимодействие с белком-шипом. Причем все эти мутации довольно редкие.

Специалисты из Бельгии обратили внимание на фермент ACE1, который, как и ACE2, участвует в регуляции кровотока в сосудах. У носителя одного из вариантов гена ACE1 — аллеля D (с делецией с 16 интроне) — ACE2 не очень активен, белка вырабатывает меньше. В результате белку-шипу на вирусной частице не с чем связываться, он не может проникнуть в клетку и у человека меньше шансов заразиться.

Анализ геномов жителей 25 стран Европы, Турции, Израиля показал, что в некоторых регионах носителей D-аллеля больше и там меньше заболевших, ниже смертность от COVID-19. В Китае и Южной Корее, первыми пострадавших от эпидемии, D-аллель встречается редко.

Генетический пазл

Чтобы белок-шип на вирусной частице проник в организм, его нужно активировать. Это делает еще один фермент на мембране клетки человека — TMPRSS2, принадлежащий семейству сериновых протеаз (они расщепляют другие белки).

Ученые из Италии проанализировали 1025 вариантов гена, кодирующего TMPRSS2, в ДНК людей из 17 разных популяций. И хотя некоторые варианты нередки, значимых корреляций с числом заболевших не выявили. Однако авторы работы полагают, что это, возможно, удастся для тех участков ДНК, которые регулируют активность данного гена, — так называемых экспрессий локусов количественных признаков (eQTL). Недавний препринт индийских иследователей это подтвердил: найдены мутации, которые меняют работу генов для белка TMPRSS2 конкретно в легких и тем самым способствуют быстрому распространению в Европе и Северной Америке нового коронавируса подтипа A2a.

В то же время ученые из Орегонского университета медицины и науки в США указали на гены, контролирующие иммунную систему, в частности кодирующие лейкоцитарные антигены — HLA. Эти молекулы первыми цепляются к вирусной частице, распознают ее и сигнализируют т-клеткам: "это враг, убей". Чем больше в крови HLA, тем сильнее иммунная система.

Выяснилось, что некоторые типы HLA действуют эффективнее, обнаруживают больше вирусных частиц. Это значит, что есть какие-то мутации генов, кодирующих эти молекулы-сенсоры. Действительно, у больных коронавирусом чаще встречались аллели HLA B46:01 — они особенно плохо справлялись с распознаванием вируса. В данных о геномах пациентов, сильно пострадавших от эпидемии SARS в 2002-2004 годы, тоже нашли эту мутацию.

Скорее всего, мутация гена HLA — не единственная, увеличивающая риск тяжелого заболевания новой коронавирусной инфекцией, подчеркивают авторы работы, но она может быть важной частью этой проблемы.

ПИК МИНОВАЛ?

АЛЕКСАНДР ЛУКИН

Доктор исторических наук, руководитель департамента международных отношений Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

РОССИЙСКАЯ СТРАТЕГИЯ В ОТНОШЕНИИ КИТАЯ В НОВУЮ ЭПОХУ Россия и Китай будут впредь проявлять больше прагматизма в отношении друг друга, хотя это необязательно выразится в официальных заявлениях.

5 июня 2019 г. лидеры России и Китая подписали совместное заявление о том, что всеобъемлющее партнёрство и стратегическое взаимодействие между двумя странами вступают в новую эпоху. Сразу после этого российские и китайские политики и эксперты начали размышлять, а что, собственно, произошло в двусторонних отношениях и в чём эта новая эпоха заключается. Как в самом документе, так и в большинстве официальных комментариев ни о каких качественных сдвигах речи не идёт. В них в основном суммируются достижения и сообщается, что работа на всех направлениях будет продолжена.  

Но дело вовсе не в углублении старых тенденций, а в некоторых совершенно новых факторах, которые начали действовать для России с 2014 г., когда она пошла на серьёзную конфронтацию с Западом, а для Китая – с 2016 г., когда США начали против него торговую войну. Обе страны окончательно осознали невозможность вписаться на равных условиях в международную систему, в которой доминируют Соединённые Штаты и их западные союзники. До 2014 г. Москва всегда шла на уступки, надеясь сохранить конструктивные отношения с Западом, который, приняв эти уступки за слабость, продолжал двигать военную инфраструктуру всё ближе к российским границам. Когда же Запад поддержал переворот на Украине, в результате которого к власти в Киеве пришли радикально настроенные антироссийские националисты, в Москве решили, что настало время дать решительный отпор.

Для Китая поворотным моментом стал приход к власти Дональда Трампа, который увидел в Пекине основного соперника на международной арене и развязал против него торговую войну. Хотя этот политический поворот долго готовился и фактически уже начался при Бараке Обаме, китайских экспертов и руководство страны он застал врасплох, так как до этого стратегия экономического развития Китая основывалась на западных теориях неизбежности глобализации и создания всемирной либеральной экономической системы, от распространения которой выигрывали и США, и КНР. В Пекине не хотели верить в то, что ради достижения геополитических целей по сдерживанию Китая Вашингтон пойдёт на меры, вредные для собственной экономики. Однако в администрации Трампа решили, что Китай необходимо сдерживать любыми средствами, даже ценой экономических потерь, в противном случае тот может воспользоваться американскими технологиями, чтобы обойти Соединённые Штаты сначала в экономике, а затем и по политическому влиянию в мире.

В Пекине неожиданная атака Трампа вызвала недоумение и дискуссии о возможной реакции. Были сторонники жёсткого ответа и те, кто говорил о необходимости значительных уступок. Однако в целом возобладало мнение, что конфликт принял затяжной характер и нужно готовиться к худшему. Пекин не отказывается от переговоров и надеется заключить с Вашингтоном сделку, которая, по крайней мере, даст передышку для перестройки экономики в сторону меньшей зависимости от экспорта в США и союзные им государства и от их технологий.

Такой поворот в китайском видении будущего непосредственно связан с его пониманием роли России. Ещё в начале 2016 г. бывший заместитель министра иностранных дел КНР Фу Ин в статье, вызвавшей большой резонанс в России, в целом весьма позитивно оценивая российско-китайское стратегическое сотрудничество, подспудно упрекала Москву за излишнюю горячность и неумение рационально выстраивать отношения с Вашингтоном. Сегодня, однако, когда стало очевидно, что китайская осторожность также не принесла ожидаемых плодов в умиротворении американцев, россиян в Китае всё чаще называют «нацией бойцов», которая способна дать отпор врагам и защищать свои интересы, мало того, их порой даже ставят в пример собственному руководству. Именно поэтому столь широкой популярностью в Китае пользуется боевито выглядящий российский президент Владимир Путин.

У нового этапа отношений есть не только очевидные причины, но и вполне конкретные признаки. К ним можно отнести следующие.

Допуск инвестиций китайских государственных кампаний в энергетическую отрасль и сферу высоких технологий.

До 2015 г. российское правительство фактически препятствовало китайским государственным кампаниями инвестировать в энергетическую отрасль. Но в феврале 2015-го российский вице-премьер Аркадий Дворкович заявил, что правительство России готово рассмотреть заявки китайских компаний на приобретение контрольного пакета в стратегических нефтегазовых месторождениях. В результате уже к концу 2015 г. российские и китайские компании подписали несколько крупных инвестиционных контрактов.

Изменилась позиция и в области инвестиций в высокие технологии. В сентябре 2015 г. во время визита президента Путина в Пекин российская компания “En+ Group Limited”, управляющая активами в сфере энергетики, цветной металлургии и горнорудной промышленности, логистики и стратегически связанных с ними отраслях, контролируемых близким к руководству страны олигархом Олегом Дерипаской, подписала соглашение с компаниями “Centrin Data Systems” и ООО «Техкомпания Хуавэй» о совместном строительстве дата-центра в Иркутске. Между тем, когда за десять лет до этого, в январе 2005 г., во время посещения российским президентом Новосибирска, руководитель Сибирского отделения РАН академик Николай Добрецов предложил совместно с китайскими учёными создать в Сибири центр информационных технологий, Путин спросил: «Зачем с Китаем?». И, явно намекая на проблему безопасности, заметил: «Только чтобы эти зоны не превратились потом для китайцев в доступную такую… Ну, понятно…», призвав сотрудничать со стратегическим партнёром «аккуратно».

Начало процесса сопряжения строительства китайской инициативы «Экономического пояса Шёлкового пути» и Евразийского экономического союза и одобрение Китаем российско-казахстанской идеи Большого евразийского партнёрства.

В 2015 г. в Китае принято решение о развитии отношений с Евразийским экономическим союзом как организацией, что, безусловно, способствовало росту её авторитета. До этого Пекин предпочитал иметь дело с государствами постсоветского пространства лишь на двусторонней основе. По сути, это была поддержка российских планов углубления и расширения евразийской интеграции, демонстрация отсутствия каких-либо опасений относительно их.

Активизация сотрудничества в космической сфере.

Продажа Китаю наиболее современных видов российских вооружений: 24-х истребителей Су-35 и системы ПВО С-400, что, по мнению российских экспертов, значительно укрепит безопасность Китая.

Переход на новый уровень в области военных учений – проведение совместных военно-морских учений в «чувствительных» для НАТО районах (Южно-Китайское, Балтийское моря, Ормузский пролив) и совместное патрулирование ВВС над акваториями Японского и Восточно-Китайского морей.

Российское содействие созданию в КНР системы предупреждения о ракетном нападении, что указывает на высочайший уровень доверия.

 Изменения в стиле китайской внешней политики

 Значительным препятствием для дальнейшего сближения может стать недостаток доверия, вызванный изменением стиля китайской внешней политики. Ещё с конца первого десятилетия ХХI века эксперты стали отмечать нарастание «самоуверенности» внешнеполитического курса Пекина. В ряде публикаций китайских журналистов и экспертов, в особенности военных, стали появляться призывы брать пример с США и проводить силовой курс, борясь за геополитическое влияние и обеспечивая внешнеэкономические интересы. В то время китайские власти говорили, что это лишь частные мнения, не отражающие официальную линию. Затем широкую популярность приобрела газета «Хуаньцю шибао» (в английском варианте “Global Times”), редактор которой, бывший военный корреспондент Ху Сицзинь, был открытым сторонником более «самоуверенного» курса. С ним спорили некоторые сторонники традиционной дипломатии, продолжающей идею Дэн Сяопина о скромности, выраженной в формуле «таогуан янхуэй» (держаться в тени и стараться не проявлять себя). Наиболее известная дискуссия состоялась в 2016 г., когда У Цзяньминь, известный дипломат, подверг позицию Ху Сицзиня открытой критике. Однако сегодня можно с уверенностью сказать, что в практической политике курс на «самоуверенность» взял верх.

Это создаёт серьёзное противоречие между заявляемыми целями китайской дипломатии и её практикой. В официальных документах написано о стремлении к «взаимному выигрышу», пяти принципах мирного сосуществования, невмешательстве во внутренние дела других стран, уважении принципов международного права, отличии внешней политики Пекина от гегемонистского курса других крупных держав, прежде всего США.

При этом одновременно в сторону Китая сыпятся обвинения в том, что он закабаляет другие государства кредитами, китайские компании не соблюдают трудового законодательства других стран, происходит подкуп местных чиновников, загрязнение окружающей среды. Пекин упрекают в неэффективности капиталовложений, неиспользовании местной рабочей силы. Критикуют за вмешательство в дела других стран с использованием своих граждан, китайских студентов и соотечественников (хуацяо). Помимо этого, КНР создаёт военные базы за рубежом (первая военно-морская база открыта в Джибути в 2017 г.), применяет экономические санкции против соседей (Монголия, Южная Корея), даже пытается диктовать свою волю государственным органам других стран. Например, недавно по интернету разошлись фотографии нот китайских посольств на Украине с требованием к мэрии Киева закрыть выставку, посвящённую событиям в Гонконге, и правительству Эстонии – с предложением изменить содержание официального документа, в котором, с китайской точки зрения, неправильно отражена роль Китая в мире. Пусть даже выставка и документ действительно нехороши, однако подобные требования в дипломатии всегда считались примером вмешательства во внутренние дела.  

Конечно, всё это детский лепет по сравнению с тем, что делают или делали классические великие державы, такие, как США, СССР или европейские государства в период колониализма. Кроме того, часть обвинений, исходящих от американцев и их союзников, явно вызваны стремлением оказать идеологическое давление в конкурентной борьбе. Тем не менее общая тенденция налицо: Пекин начинает использовать те же инструменты, что и другие державы, хотя и не признаёт этого в официальной внешнеполитической риторике. Но лишь в официальной. В китайской экспертной литературе и публицистике легко найти доказательства необходимости открытия большего числа военных баз в различных регионах мира, использования армии для защиты экономических интересов, применения санкций как инструмента давления на правительства других стран[1].

Изменился и сам стиль китайской дипломатии. Высокопоставленные китайские дипломаты, активно используя современные средства коммуникации, зарубежные социальные сети и мессенджеры (большая часть которых запрещена в Китае), напористо дискутируют с журналистами, экспертами, политиками других стран, дают им советы, как себя вести, что писать и чего не писать, угрожают внести в «черные списки» за «неправильные» взгляды, порой доходя до открытой грубости. Поскольку такие действия никак не критикуются высшим руководством, надо полагать, что эта тенденция, напоминающая стиль «культурной революции», считается нормальной и даже полезной. Китайские граждане – сотрудники различных зарубежных учреждений, преподаватели и студенты вузов – используются для навязывания китайской точки зрения по различным историческим и международным вопросам, причём часто это делается в чрезвычайно активной форме, что приводит к срывам занятий и выходит за рамки товарищеских отношений в коллективах.    

Этот внешнеполитический стиль контрпродуктивен, прежде всего, для самого Китая. Пекин прилагает огромные усилия и тратит значительные средства на пропаганду собственных достижений и улучшение международного имиджа: проводятся сотни конференций, издаётся литература, по всему миру работают Институты Конфуция. И действительно, Китаю есть чем гордиться и о чём рассказать миру – это страна древней и уникальной культуры, власти которой в последние три десятилетия создали эффективную экономическую модель, обеспечившую беспрецедентный экономический рост и повышение уровня благосостояния населения. Однако перерастание законной гордости в высокомерие, пренебрежительное отношение к опыту других стран, попытки диктовать им, как строить свою жизнь, можно воспринять как возврат к ксенофобским традициям китайской империи, которые в конечном счёте привели к её краху.

 Отношение к Китаю в разных странах мира

 Всё это приводит к снижению популярности Китая во многих странах, в первую очередь среди соседей. Так, согласно опросу Pew Research 2019 г., неблагоприятного взгляда на Китай придерживаются 63% жителей Южной Кореи, 85% – Японии, 57% – Австралии, 54% – Филиппин, 46% – Индии, более 50% почти всех европейских стран (за исключением Греции). А ведь когда-то многие из этих стран были к Китаю настроены весьма дружественно.

Несколько лучше к Китаю относятся в Африке, Латинской Америке и Восточной Европе, но и там показатели ухудшаются. Можно с уверенностью сказать, что победа «самоуверенности», или линии Ху Сицзиня, ведёт Китай к серьёзным проблемам. Не совсем ясно, как в этой атмосфере можно проводить в жизнь такие глобальные программы, как «Пояс и путь», для которой сотрудничество со многими государствами является ключевыми фактором.

Подход Китая к борьбе с эпидемией короновируса – ещё один пример новой китайской «самоуверенности». КНР, действительно, эффективно боролась с эпидемией и оказала значительную помощь другим странам. Но Пекин превращает победу над эпидемией в предмет гордости, которую вряд ли смогут понять в других странах. Ведь перед победой там всё же допустили распространение вируса и довольно длительное время не принимали активных мер. Кроме того, именно из Китая болезнь распространилась в другие страны. Поэтому довольно неуклюжие попытки выдать проблему, пусть и эффективно решаемую, за достижение, и проскальзывающее в высказываниях китайских представителей пренебрежительное отношение к системам здравоохранения других государств, которые якобы справляются хуже, чем Китай, вряд ли пойдут на пользу его имиджу.

 Отношение к Китаю в России

 В России популярность Китая пока не снижается и даже растёт. Это связано с распространённым убеждением, что «напористые» действия Китая России не коснутся, поскольку наша страна официально развивает с ним «стратегическое партнёрство и взаимодействие» и является для него, в отличие, скажем, от США, дружественной и почти союзнической страной.

Несмотря на официальные заявления обеих сторон, наблюдается рост диспропорций в двусторонних отношениях. В России свободно вещают китайские телекомпании, входящие в основные пакеты многих спутниковых компаний, и распространяются китайские СМИ, в том числе на русском языке. А на территории Китая это запрещено законодательно, российское телевидение там можно смотреть только в ряде крупных отелей. В России издаётся много китайских книг по истории, общественной и международной тематике. В Китае это возможно, только если содержание не противоречит китайской позиции, причём в последнее время ситуация стала значительно жёстче: в результате «подвисло» большое количество ранее переведённых, но не изданных работ российских авторов.

В 2016 г. под Москвой в торжественной обстановке открылся музей VI Съезда КПК, который полностью контролируется китайской стороной, так как формально является филиалом Китайского культурного центра в Москве. Естественно, музей пропагандирует официальную китайскую версию партийной истории и советско-китайских отношений, которая, мягко говоря, не во всём совпадает с результатами объективных исследований. Вероятно, это единственный музей в России, который административно подчиняется иностранцам. Между тем, во многие музеи КНР, в том числе посвящённые российско-китайским отношениям, доступ иностранцам, в том числе россиянам, вообще запрещён. Кроме того, в Китае гораздо чаще, чем в Восточной Европе, перемещают памятники российским воинам, освобождавших Северо-Восток страны от японцев в 1945 г., из центров городов в пригороды и пустынные места. По официальной версии, это делается, чтобы освободить место для транспорта, однако, вероятно, здесь играет роль и некоторое нежелание выпячивать роль внешних сил в разгроме японских агрессоров. Хотя на высоком уровне роли СССР отдаётся должное.

Усилившиеся в Китае идеологизация и цензура мешают углублению кооперации в общественных науках. Поведение китайских студентов и преподавателей сдерживает расширение межвузовского взаимодействия. Ряд российских вузов уже отказался от приглашения на постоянную работу китайских преподавателей, сокращают количество китайских студентов. Россия стремится сдерживать распространение Институтов Конфуция, добившись договорённости о том, чтобы их число не превышало числа Русских центров в Китае. Ряд Институтов Конфуция уже пытались закрыть за якобы незаконную деятельность, хотя попытки эти провалились. В связи с участившимися случаями арестов и осуждения российских учёных за шпионаж в пользу Китая сотрудничество в естественно-научных областях становится опасным.

В российском обществе отношение к растущему Китаю также неоднозначно. Согласно большинству исследований, россияне считают Китай наиболее дружественной страной мира. Так, по данным специального опроса государственного Фонда общественного мнения (ФОМ) «Китай. Представления россиян о китайцах и китайской культур», проведённого в июле 2018 г., дружественным государством Китай считают 62% респондентов. Согласно опросу независимого «Левада-центра» за февраль 2018 г., в хорошем отношении к Китаю признались 70% россиян. В то же время опрос ФОМ показал: 68% россиян полагают, что сегодня Китай развивается более успешно, чем Россия. При этом читали статьи или книги, смотрели фильмы, передачи, посвящённые Китаю, 52% участников опроса, а 47% вообще ничего о Китае не смотрели и не читали. 57% респондентов заявили, что культура, ценности и образ жизни русских и китайцев сильно различаются. Хотели бы отправиться в Китай 52% россиян (молодые, разумеется, значительно чаще: 64%), а 46% не хотели бы туда ехать. В случае выбора, поехать в европейскую страну или Китай, 49% предпочли бы Европу и лишь 27% – Китай. 35% выразили больший интерес к европейской культуре, чем к китайской, 19% интересуются обеими, и лишь 12% питают больший интерес к китайской культуре.

В целом можно сказать, что россияне начинают благосклонно относиться к Китаю. В то же время сохраняется стабильное меньшинство, которое проявляет настороженность. Это в основном те, кто поддерживает крайних либералов-западников и крайних националистов. В связи с консолидацией центра вокруг правительства и его курса эти два фланга стали довольно малочисленными. Впрочем, если положение в стране будет ухудшаться, их влияние теоретически может вновь возрасти.

 Стратегические интересы России

 Общие стратегические интересы, которыми руководствуется Россия, соглашаясь на более тесное взаимодействие с Китаем, можно условно разделить на две составляющих. Первая: естественная необходимость поддерживать стабильные отношения с экономически и политически мощным соседним государством. Вторая: надёжное партнёрство в условиях санкционного режима. В свете западной политики давления Россия обращается к Китаю за политической поддержкой, а также как к альтернативному торговому партнёру, источнику инвестиций и кредитов. Китай, который также попал под санкции Запада, в свою очередь движется в сторону России.

Однако несмотря на то, что российское руководство считает Китай крайне важным торгово-экономическим и геополитическим партнёром, особенно в условиях конфронтации с Западом, и на то, что российская политическая система становится всё более близкой китайской, отношение к Пекину в Москве двойственное. 

Есть, например, опасения относительно углубляющегося разрыва в экономике, осуществляемого КНР мощного военного строительства и растущей китайской бесцеремонности. Пока они не часто выходят в публичное пространство, но это не значит, что их нет и что определённые меры в этом направлении не принимаются.

Другое и, пожалуй, главное опасение Москвы в плане стратегического сотрудничества с Китаем, касается нежелания связывать себя обязательствами полной поддержки всех китайских инициатив и позиций, поскольку в некоторых случаях это могло бы осложнить отношения России с другими партнёрами. До известного предела Москва демонстрирует солидарность с Китаем, например, выражая понимание относительно его позиции по проблемам Синьцзяна, Гонконга, соглашаясь с мотивами его непризнания решения международного арбитража по спору в Южно-Китайском море. Однако поддерживать территориальные претензии Пекина она вряд ли станет. Точно также и Китай, исходя из своей принципиальной позиции о строгом соблюдении принципа территориальной целостности, не признаёт российские действия в Крыму, Абхазии, Южной Осетии.

Таким образом, политические и экономические факторы, способствуя сближению, одновременно демонстрируют и определённые пределы.

 Будущее двусторонних отношений

 Что всё это значит для будущего российско-китайских отношений? Вряд ли можно согласиться с идеологическим, не основанном на реальности алармизмом как наших крайних националистов, так и прозападной оппозиции, предлагающих помогать Вашингтону изолировать Пекин. Первые всех на свете считают врагами, и непонятно, с кем тогда иметь дело, а позиция вторых – вместо превращения России в «младшего партнёра Китая» сделает её сателлитом Запада, который между тем находится в серьёзном кризисе. Объективно давление США и Запада в целом на Россию в настоящее время гораздо более сильно и создаёт гораздо большую угрозу её интересам, чем растущая китайская «самоуверенность». Это делает укрепление отношений с Китаем необходимостью.

Оправданно и сближение с менее сильным центром силы для балансировки давления со стороны более мощного и с геополитической точки зрения. Но это не означает, что можно закрывать глаза, убаюкивая себя лозунгами о росте «взаимного доверия» и «принципиально новом характере взаимоотношений». Геополитические закономерности и потребности безопасности остались теми же, и на них должна быть основана реальная внешняя политика.

Россия и Китай, имея значительный спектр общих интересов, способны сохранять тесные отношения по крайней мере до тех пор, пока Соединённые Штаты будут продолжать демонстрировать стратегическое превосходство и проводить враждебный курс по отношению к обеим странам. Если же КНР превзойдёт США по общей мощи, это серьёзно изменит расстановку сил в мире, что, естественно, отразится и на российской внешней политике.

На фоне эпидемии коронавируса, с одной стороны, возникает тенденция к большей обособленности, а с другой – государства лучше осознают необходимость бороться с вызовами и выходить из вызванного эпидемией мирового экономического кризиса сообща. Новая ситуация может позволить России не так жёстко выбирать между партнёрами и ориентироваться не только на тех, кто может составить противовес США.

В Китае экономические проблемы способны временно ослабить тенденцию к «самоуверенности», так как они увеличат потребность в сотрудничестве с ведущими экономиками мира. Но, если не произойдёт коренных изменений в политической системе, это ослабление не будет длительным. Похоже, что «самоуверенность» является неизбежным следствием усиления Китая, как, впрочем, и любой другой страны. Поэтому Москва вряд ли согласится на ещё более близкие отношения с Пекином, например, на формальный союз. Не нужен он и Китаю, так как тенденция к «самоуверенности» противоречит идее связывать себя формальными обязательствами, способными ограничить суверенитет и свободу действий. Поэтому весьма вероятно, что пик российско-китайского сближения уже пройден. В будущем обе стороны будут на практике проявлять больше прагматизма, хотя это не обязательно выразится в лозунгах или официальных заявлениях.

Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 19-014-00038 «Архитектура безопасности в “Большой Евразии”: состояние, перспективы и возможности для России».

--

СНОСКИ

Россия. Китай. ЦФО > Внешэкономсвязи, политика. Образование, наука > globalaffairs.ru, 13 мая 2020 > № 3390224 Александр Лукин

ОСТРОВ В ГЛОБАЛЬНОМ МИРЕ

КОНСТАНТИН ПАХАЛЮК

Преподаватель Одинцовского филиала МГИМО (У) МИД России.

ПОЛИТИКА ПАМЯТИ И ПОИСК ЦЕННОСТНОГО ОСНОВАНИЯ ГОСУДАРСТВА В РОССИИ

В 2010-е гг. история стала самым популярным способом публичного ответа на вопрос, что же всех нас, таких разных, действительно объединяет.

Сегодня в России и на официальном, и на общественном уровнях наблюдается растущий интерес к прошлому. За последние 15 лет пройден длинный путь от несистемных, порой противоречивых и даже провальных попыток государственной интервенции в область публичной истории до формирования общественно-государственных институтов, заточенных под систематическое проведение политики памяти.

В начале 2020 г. бывший министр культуры Владимир Мединский был назначен помощником президента, отвечающим за государственную политику в сфере культуры и истории. Одновременно развернулась масштабная деятельность по редактированию текста Конституции в целях не только изменения баланса властей, но и закрепления различных «идеологических» положений. Итоги оказались изложены в Законе РФ о поправке к Конституции от 14 марта 2020 года. В статье 67.1 сразу три «исторических» пункта: один постулирует правопреемство России к Советскому Союзу, второй указывает, что именно история скрепляет Россию воедино («Российская Федерация, объединённая тысячелетней историей, сохраняя память предков, передавших нам идеалы и веру в Бога, а также преемственность в развитии Российского государства, признаёт исторически сложившееся государственное единство»), третий предписывает сохранение позитивной памяти о защитниках Отечества («Российская Федерация чтит память защитников Отечества, обеспечивает защиту исторической правды. Умаление значения подвига народа при защите Отечества не допускается»). Данный закон был вскоре одобрен законодательными собраниями субъектов Федерации, а также Конституционным судом, и лишь решение получить поддержку на всероссийском голосовании пока не даёт поправкам вступить в силу. Возникает вопрос: зачем понадобилось включение «исторических статей» в текст Основного закона? С решением каких политических задач это связано? Почему их появление в принципе оказалось возможным? Имеет ли смысл низводить всё это до уровня манипуляции?

История как инструмент

Для ответа нужно обратиться к теории национального государства, формирование институтов которого, начиная с XVIII века, неразрывно связано с утверждением образов не только общего будущего, но и прошлого. Канадский исследовать Бернард Як вообще считает, что квалифицирующим признаком национализма (неважно, говорим ли мы о гражданской или примордиальной версиях), отличающим его от прочих видов групповой солидарности, является представление о совместном наследовании. Заметим, что в середине 2000-х гг., когда к проблематике коллективной памяти стали всё активнее обращаться в российской академической среде, одно из первых действительно серьёзных направлений как раз и заключалось в том, чтобы поместить данную тему в контекст нациестроительства. Эти же теоретические рамки структурируют значительную часть подобных исследований за рубежом. Однако указание на необходимость исторических образов для национального государства вряд ли можно счесть удачным объяснением того, что мы сегодня наблюдаем в России. В конечном счёте и в Российской империи, и в Советском Союзе можно обнаружить немало примеров политического использования прошлого. Национальное государство необязательно нуждается в «исторических» статьях Конституции, кураторах исторической политики, а также ежегодной установке сотен (!) памятников и мемориальных знаков. Утверждать, что российская нация сегодня пытается обрести себя, значит – ничего не сказать, а в некоторых случаях это вообще уводит разговор в плоскость метафизики.

Другой подход ставит Россию в контекст общих культурных тенденций, наблюдающихся в государствах Европы и Запада в целом. И в этом случае представления о российской уникальности как минимум размываются. По мнению ряда историков и культурологов, таких как Алейда Ассман, Пьер Нора, Герман Люббе и Зигмунт Бауман, в последней трети XX века в странах евроатлантического региона начался резкий рост интереса к истории, так называемый «мемориальный бум». Причиной стало изменение структуры общества модерна: потеря прогрессистского образа будущего и крушение «больших нарративов» при сохранении относительно высоких темпов социальных изменений. Раз образ будущего тускнеет, а мы живём в «вечном настоящем» (Жан Бодрийяр писал об этом ещё в 1980-е гг.), то значит актуальность прошлого повышается. Любопытно, что именно в 1970–1980-е гг. в США и странах Западной Европы активно заговорили о публичной истории (public history) как особом пространстве социальной актуализации исторических знаний, а в 1980–1990-е гг. появилась академическая дисциплина – «исследования памяти» (memory studies).

Нарастающая политизация истории была вызвана различными событиями. Активизацией евроинтеграционных процессов в 1990-е гг. (выработка общей культурной политики и попытки сформировать общеевропейскую культуру памяти). «Демократическим транзитом» в ряде стран Латинской Африки, Африки и распавшегося социалистического блока (борьба «старых» и «новых» элит сопровождалась пересмотром национальных исторических нарративов, поиском путей «преодоления сложного прошлого»). Культурной глобализацией (представители государственных и общественных структур стали реализовывать различные международные гуманитарные инициативы, в том числе затрагивающие вопросы прошлого).

В одних случаях история была нужна для подкрепления интеграционных процессов, в других – для нациестроительства, а в третьих – активно использовалась в борьбе элит, наиболее радикально – через люстрацию. Например, Институт национальной памяти, созданный в Польше в 1998 г., получил право проведения официальных расследований преступлений «коммунистического режима»: переданные в руки историков и юристов документы, в том числе секретных служб, содержали сведения, компрометирующие многих представителей польской элиты.

Сравнительный анализ позволяет прояснить, что на рубеже тысячелетий не только Россия столкнулась с кризисом будущего, ситуацией «вечного настоящего» и деполитизацией общественной жизни.

Равным образом нарастает признание политической значимости этого процесса: академической политологии становится всё сложнее отбрасывать политику памяти как «мелкотемье», малозначимый эпифеномен других действительно важных событий. Примечательно, что последний номер международного журнала Economist за 2018 г. вышел с редакционной статьей под названием «Ностальгия в действии». Автор постулировал: «Политики всегда использовали прошлое. Однако сегодня в развитых и развивающихся странах мы наблюдаем взрыв ностальгии. Правые и левые, демократы и автократы всё чаще обращаются к славным страницам прошедших лет».

Но прямое перенесение зарубежных подходов и теоретических моделей на российскую почву чревато тем, что можно упустить внутреннюю специфику. Соответственно, вместо избитых и по-студенчески сформулированных фраз, которыми пестрят многочисленные статьи о важности истории, необходимо определить, в чём именно состоит её политическая значимость?

История, власть и политика

Вряд ли стоит искать ответ на уровне актуальной политической борьбы (то есть politics). При подобном взгляде публичные отсылки к прошлому будут квалифицированы как риторика, ситуативно используемая для формирования имиджа или структурирования общественного восприятия тех или иных конфликтов (как правило международных). Всё это, конечно, тоже можно изучать, но обычно даже в академической среде такие работы оказываются невостребованными. Рассмотрение политики памяти как некоего курса (policy) также проблематично, хотя бы по той причине, что до последних лет сложно обнаружить последовательность государственных действий в этой области. Скорее само использование таких выражений, как «историческая политика» или «политика памяти», заставляло ряд наблюдателей видеть больше, чем есть на самом деле.

На наш взгляд, это проистекает из стремления воспринимать разрозненные публичные обращения к одной и той же исторической теме как некую коллективную дискуссию. Данная концептуальная метафора может иметь смысл для понимания историографии, но не политики памяти. Если для профессиональных историков прошлое имеет собственную значимость, а итоговая цель коммуникации (посредством монографий, научных статей и докладов) состоит в углублении понимания событий, то при общественном обращении, включая политическое, история становится «разменной монетой» ради достижения внешних целей. Потому и представление поля публичной истории как арены борьбы интерпретаций, мифов или нарративов – при всей интеллектуальной красоте таких исследований – не поможет раскрыть то, ради чего все эти интерпретации, мифы и нарративы создаются.

Гораздо полезнее будет сосредоточиться на другом уровне анализа политики, а именно polity, где происходит конституирование политического единства как такового. Для этого нужно понять отличие между politics и polity, или же, если следовать постфундаменталистской политической философии, между «политикой» (la politique, или political) и «политическим» (le politique, the political). Проще говоря, в зоне ответственности первого члена дихотомии находится всё то, что является традиционным предметом политической теории, в то время как второй отсылает к тому, чем обычно занимались политические философы. Отсюда и особенность теоретического языка, который предполагает изучение политической онтологии, оснований (foundations) политии, а вместе с этим – процесса означивания бытия-совместно, той онтологической «социальности», которая является предпосылкой развития различных социальных и политических форм.

Особенность российского контекста заключается в том, что отказ от социалистического проекта – и связанного с ним образа будущего – сопровождался сломом базовых государственных институтов. На обломках Советского Союза образовалось 15 новых политий, бывшие административные границы стали государственными, а потому требующими оправдания. Если Советский Союз, многим казавшийся незыблемым, был так неожиданно отправлен в мусорную корзину истории, то почему, собственно, новые политические порядки должны восприниматься как неизменные? Ключевой вопрос связан именно с признанием образовавшихся политий в качестве должных, непроблематичных и не подлежащих пересмотру. Практически все вооружённые конфликты на постсоветском пространстве 1990–2010-х гг. указывают на наличие значимых субъектов, готовых начать переоценку данных им политических порядков не только путём схоластических споров.

Каким образом может решаться эта проблема? Как правило, через апелляцию к неким трансценденциям, то есть ценностям. Как писал философ Леонид Бляхер: «Легитимация власти из трансценденции задаёт смысловой контекст существования общества, напрямую связывая причастность к высшей ценности с причастностью к власти». Наиболее подробно эту проблему разобрал политолог Святослав Каспэ в рамках исследовательской программы политической теологии. Выработка долгосрочных стратегий национальной безопасности, социально-экономического развития, обоснование значимых политических решений – всё это нуждается в высшей легитимации, которая не может сводиться к указанию на то, что этим занимаются выбранные представители или профессиональные эксперты. Соответственно, возникает потребность в соприкосновении с возвышенным, идеальным, трансцендентным, которое привносилось бы – пусть и по случаю, ограниченно – в политическую жизнь.

Исторически существует много способов решения проблемы через апелляцию к таким ценностям, как «Бог», «нация», «общее благо», «справедливость», «коммунизм», и прочим. Зачастую на практике мы встречаем сосуществование нескольких ценностей: например, строительство этнически однородного государства может представляться одновременно как путь обеспечения и общего блага, и справедливости. Неспособность дать ответ ведёт не только к потенциальной политической нестабильности, но и порождает ощущение чрезвычайного положения, когда обретение некоей нормальности недостижимо, поскольку все существующие социально-политические практики нестабильны и могут быть легко пересмотрены.

Отечественные попытки обрести в 1990-е гг. морально-политический консенсус через апелляцию к ценностям либеральной демократии очень быстро провалились. Падение уровня жизни и попытки политиков прикрыть деградацию общественных институтов «сложностями демократического транзита» привели к отторжению заявляемых ценностей. Более того, само положение, что США и Евросоюз являются и главными ориентирами, и субъектами авторитетного высказывания, выносящими квалифицированные суждения о том, насколько Россия продвинулась по пути либерализации и демократического развития, вряд ли могло понравиться тем, кто ещё вчера мыслил себя в качестве гражданина страны, представляющей альтернативу глобальному капитализму.

Ностальгия по советскому оказалась питательной почвой и для постимперского синдрома, и имперского реваншизма.

В 2000-е гг. с приходом к власти Владимира Путина мы наблюдали попытки технологического решения проблемы за счёт совмещения различных символов и смыслов (например, новые слова гимна под советскую мелодию), а также внедрения в публичное поле различных понятий, в том числе с целью нащупать и обозначить то «пространство идеального», которое послужило бы желаемым трансцендентным основанием. Однако обращения к народности и религии не могли дать надёжной опоры ввиду высокого уровня секуляризации общества, а также этнического разнообразия, особенно на окраинах. Постепенно стала выдвигаться идея патриотизма, которая уже в 2010-х гг. и президентом, и различными политиками провозглашалась в качестве базовой ценности. Сложность заключается в том, что собственно патриотизм (то есть идея, что базовая лояльность каждого гражданина должна принадлежать его стране) как раз и отсылает к проблеме поиска трансценденции, но не решает её, а лишь озвучивает по-другому.

Ситуация затрудняется ещё и тем, что предлагаемая трансценденция должна восприниматься в качестве очевидной, должной, естественной и понятной для большинства граждан, что делает контрпродуктивными любые попытки политтехнологических решений (выращивание национальной идеи из пробирки). В этом состоит практическая слабость многочисленных общественно-политических дискуссий вокруг «патриотизма», «единой идеологии» и даже «духовных скреп», которые зачастую излишне абстрактны и метафизичны и обычно прикрывают самоуверенные устремления отдельных интеллектуалов предложить «готовый продукт» и навязать его послушному большинству посредством государственных институтов.

Другая проблема связана с поиском тех институтов (земных-трансцендентных центров – по терминологии социолога Эдварда Шилза), которые обеспечивают доступ к трансценденции. Исторически в этом качестве выступала Церковь как обладатель монополии на авторитетную трактовку Божественного или же политические партии, которым полученные в ходе выборов голоса позволяют выдавать себя за действительных представителей «народной воли» и которые переводят общественный запрос в ценностное измерение. В некоторых случаях эта роль может принадлежать научному сообществу. В частности, в истории становления нацизма в Германии 1920–1930-х гг. нельзя игнорировать роль биологов и медиков, которые придавали научную респектабельность идеологии Национал-социалистической немецкой рабочей партии. Она плодила различные квазинаучные организации и исследовательские проекты, делающие расистские и антисемитские предрассудки чуть ли не выражением естественных порядков. Секулярный характер современного российского общества, симулятивность партийной системы (и демократических институтов в целом) и доминирование конструктивистских установок в научной среде – всё это не позволяет перечисленным выше институтам даже потенциально играть конституирующую роль для российской политии в целом.

Очередную попытку разрешить вопрос оснований российской политии и ценностной легитимации сложившегося порядка мы наблюдали в 2010-е годы. Она стала производной от консервативного поворота в российской политике, который был реакцией на протесты 2011–2012 годов. Как точно подметил философ Илья Будрайтскис, на риторическом уровне этот поворот выразился в деполитизации социальных отношений при одновременной политизации культуры: легитимность власти выстраивалась всё чаще не только на основе отождествления её с государством, но и через провозглашение неких «настоящих», «вневременных», «основополагающих» ценностей русского народа. Оппозиционная деятельность стала интерпретироваться как якобы противостоящая не верхушке власти, а первоосновам нации, её культуре, истории и морали. Найти же эту неуловимую, но постоянную переменную предлагалось в прошлом.

Именно поэтому история стала выдвигаться на роль идеального основания, которое связывает всех граждан России и фундирует на ценностном уровне и политию в целом, и сложившуюся систему господства в частности. В отличие от потенциальных «конкурентов» история лишена теоретической схоластики, она интуитивно понятна и воспринимается большинством как нечто объективное и значимое. Об этом свидетельствуют и социологические опросы ВЦИОМ, проводившиеся в 2015–2017 годах. Так, 96% россиян убеждены, что знать историю своей страны – нужно, 90% гордятся собственной историей и армией, а 83% считают, что с фальсификаторами истории надо бороться. Сложно найти что-то ещё, благодаря чему граждане России проявляли бы столь высокий уровень солидарности. Потому обращения к истории политиков и чиновников являются не просто риторикой – это демонстрация специфичного ценностного языка российской политики, посредством которого пространство возвышенного привносится в политическую жизнь.

Наиболее очевидно это проявляется в активизации «ведомственной мемориализации», когда различные министерства, ведомства и прочие бюрократические структуры через выпуск книг, памятные акции, выставки или установку памятников пытаются показать, что они тоже причастны «великой истории», причём не только Великой Отечественной войны. Самый яркий пример представляет ФСИН: служащие подразделений этого ведомства в Московской области приносят присягу на Бородинском поле, а в 2017 г. ФСИН отметила 200-летие создания сибирских этапов «днями открытых дверей» в ряде тюрем. Соответственно, и дискуссии о роли Сталина, противостоянии «белых» и «красных», о причинах революции 1917 г. стоит квалифицировать, прежде всего, как споры о политике и политических ценностях, желаемом образе власти. Это является прямым следствием деполитизации общественной жизни, когда социально-экономические трудности воспринимаются гражданами всё чаще в горизонте личных усилий и стратегий, коллективное, общественное переносится в плоскость отвлечённых построений.

Естественно, образы прошлого значимы и в других европейских странах, однако специфика России заключается в том, что они используются не как дополнительное обоснование уже имеющихся ценностей (демократии, прав человека, этнического единства), а сами претендуют на то, чтобы выступать в этой роли.

Потому, например, для США и ЕС характерна апелляция к этике универсальных ценностей (демократия и права человека – это в первую очередь трансценденции, определённая абстракция, воплощением которой называют себя западные демократии), в то время как в России доминирует унаследованная с советских времён этика добродетелей, когда отдельные исторические образцы предлагаются в качестве ориентиров для подражания.

Впрочем, сама идея использовать прошлое как основание политии является проблематичной по трём причинам. Во-первых, на роль трансценденции претендует то, что является, если исходить из логики исторической науки, частным, партикулярным и случайным, то есть недетерминированным свыше. Соответственно нужны практики, позволяющие преодолеть это, сделать прошлое надёжным фундаментом, эссенциализировать историю и каким-то образом закрепить её. Говоря метафорически, выражение «исторически так сложилось» должно прочитываться не «так сложилось случайно», а наоборот – «это было объективно».

Вторая сложность связана с тем, что утверждение ценностного основания осуществляется акторами, которые преследуют собственные – нередко сиюминутные – интересы. Каким образом набор частных и конечных действий может повлечь за собой утверждение всеобщего и абсолютного? Эта проблема может решаться лишь контекстуально посредством скрытия, микширования, забвения изначальной прагматики обращения к истории и уменьшения зазора между частными устремлениями и провозглашаемыми ценностями, иначе неизбежны обвинения в профанации.

В-третьих, если история является главной ценностью, то посредством каких практик можно обеспечить массовое обращение к ней, при этом избежав свойственной для медийных жанров профанации? Необходимость найти практические ответы на эти вопросы и определила облик политики памяти, который она приняла в последние годы.

Инфраструктура политики памяти

Прежде всего мы должны обратить внимание на активное институциональное строительство, то есть на создание тех «земных-трансцендентных центров», которые призваны расширить и структурировать доступ к прошлому как пространству возвышенного. Так, в 2012 г. были созданы Российское историческое и Российское военно-историческое общества, ставшие ключевыми институтами, систематически проводящими политику памяти. Кооптация в их структуры не только различных активистов памяти (например, поисковиков, музейных работников и прочих), но и академических учёных была направлена на придание им научной респектабельности. С 2015 г. при активном посредничестве Русской православной церкви по всей стране был открыт 21 исторический парк «Россия – моя история», все они объединены тематической экспозицией, содержащей вкрапления регионального материала. Это наиболее яркий пример технического решения проблемы обеспечения массового доступа при сохранении единства интерпретации. В ответ на критику содержащихся ошибок была приглашена команда профессиональных историков, чья работа как раз и заключалась в их устранении. Это указывает на то, что право на авторитетное высказывание об истории всё же остаётся у академического сообщества, но утекает из рук академических структур.

Отметим, что переформатирован был и наиболее очевидный доступ к прошлому, а именно – через школьные учебники. Ввиду возражений профессионального сообщества от идеи «единого учебника» отказались в пользу единого историко-культурного стандарта (ИКС), которому должны соответствовать новые учебники, чей перечень быстро сократился. Сам ИКС вызвал критику педагогического сообщества из-за явной перегруженности фактологическим материалом, который учащийся не может усвоить за отведённое время, однако воплощение проекта стало возможным не только благодаря влиянию академических историков, не всегда вникающих в специфику школьного обучения, но и общей властной установки максимально расширить пространство истории, с которым должен соприкасаться школьник. Чем больше политической значимости придают прошлому, тем сложнее выделить главное, ибо даже второстепенные сюжеты начинают казаться важными.

Процесс эссенциализации истории осуществляется преимущественно на дискурсивном уровне. Многочисленные выступления президента, политиков и связанных с ними мнемонических акторов объединены единой логикой, нарративом как способом организации повествования. История России предстаёт в качестве истории государства, а главная добродетель – это служение ему. Заметим, что, например, в риторике Владимира Путина ключевое место отводится Великой Отечественной войне (её иногда называют «мифом основания» российской нации), но на протяжении всего третьего срока он стремился расширить пространство политически актуального и пригодного прошлого за счёт событий дореволюционной, прежде всего, имперской истории.

Важная особенность заключается в том, что такие выступления состоят преимущественно не из перформативных, а констативных высказываний. То есть вместо открытого обозначения коллективного отношения к прошлому политики склонны превращать выступления в мини-лекции. «Очевидность» факта – а именно факты предлагаются слушателям – сложнее поставить под сомнение, нежели интерпретации. Использование пассивных конструкций и естественных метафор лишь усиливают этот эффект. Если история объективна, то и роль коллективного «мы» логически сводится до возрождения исторической правды, то есть до признания исторической объективности и борьбы с фальсификаторами. Эта тенденция усугублялась на протяжении всех 2010-х гг. и наиболее яркое отражена в известном выступлении Путина о предпосылках Второй мировой войны на неформальном саммите глав СНГ в декабре 2019 года. Уже ставшая традиционной мысль, что «пакт Молотова – Риббентропа» не являлся спусковым крючком для гитлеровской агрессии, была выражена в виде лекции. При этом акцентировалось, что в её основе – лишь факты и документы, цитаты из них, то есть то, что в общественном сознании является «главным носителем» исторической правды (в действительности историки опираются не на документы, а на комплекс источников, а факты являются одним из результатов критического анализа релевантной и максимально полной выборки источников при учёте сложившейся историографии вопроса). Это не только придало убедительности речи, но и способствовало её резонансу.

Другой путь изгнания из прошлого сомнений – ставка на аффект и эмоции. На вооружение были взяты новые музейные практики, фокусирующие на визуальном и зрелищном с помощью новых технологий. Ярким примером являются упомянутые выше исторические парки. Другая практика – «выставки-блокбастеры», превращающие музейное пространство в спектакль. Одной из первых стала передвижная мультимедийная выставка «Помни… Мир спас советский солдат», общее число посетителей по всей России в 2015–2017 гг. достигло, по данным организаторов, более миллиона человек. В начале 2016 г. была организована ретроспектива картин Валентина Серова в Третьяковской галерее. Посетителям демонстрировалась «Россия-которую-мы-потеряли», переданная преимущественно через привлекательные образы императорской семьи и жизни высшего света. Отдельно стоит упомянуть активную поддержку военно-исторических (реконструкторских) фестивалей, привлекающих десятки тысяч зрителей: воспроизводство «правды» в деталях (от униформы до тактических приемов) направлено на поддержание малореалистичных, идеальных образов русской армии.

Стремление закрепить прошлое, сделать его осязаемым привело к буму мемориальных проектов. Так, одним из итогов 100-летия Первой мировой стало появление более 100 различных памятников, обелисков и мемориальных досок. За несколько лет только по линии РВИО были установлены около трёх сотен памятников, а наиболее масштабным стал проект мемориальных досок Героям Советского Союза на зданиях школ, где они учились (более 3 тысяч в 60 регионах на начало 2020 г.). Одновременно популярность получила общественная инициатива увековечения памяти о жертвах политических репрессий «Последний адрес» – в феврале 2020 г. была установлена 1000-я табличка.

Другое направление – это закрепление истории не в пространстве, а на нормативном уровне. Уже в 2015 г. отсылки к истории появились в Стратегии национальной безопасности. Параллельно расширялось историческое законодательство. Увеличился перечень Дней воинской славы и памятных дат, появились «классические» мемориальные законы. В 2014 г. было криминализировано отрицание преступлений нацизма и выражение явного неуважения к дням воинской славы, в 2020 г. – усилено наказание за осквернение мемориалов. Всё это может быть описано как попытки сакрализации прошлого, то есть обозначения тех практик, которые являются недопустимыми, и того пространства, которое однозначно должно защищаться. Заметим, что ещё в 2015 г. Федеральное агентство по делам национальностей проводило экспертизу региональных учебников истории на предмет наличия в них сведений и оценок, поддерживающих сепаратистские тенденции.

По-своему решается и задача обеспечения широкой сопричастности к истории. С одной стороны, количественно доминируют форматы, предполагающие пассивное потребление исторических образов через выпуск научно-популярных статей, передач, художественных фильмов. Впрочем, арсенал этих методов расширяется за счёт таких форм, как упомянутые уже «выставки-блокбастеры», исторические компьютерные игры, граффити, комиксы, а также разномастные интернет-проекты и акции. Однако во всех этих случаях происходит потенциальная профанация истории и выхолащивание её до уровня потребительского контента. С другой стороны, реже представлены те практики, где обращение к истории представляет собой некое совместное действие. Например, лишь ограниченное количество мемориальных проектов (если не считать достаточно дешёвые таблички «Последнего адреса») осуществлялось за счёт сбора народных средств. Главным исключением является акция «Бессмертный полк», чья растущая популярность обусловлена обращением к семейной памяти и простотой самого действия. По данным ВЦИОМ, в 2019 г. порядка 30% респондентов заявили об участии в нём. Любопытно, что за рубежом эта акция привлекает – в зависимости от страны – от нескольких десятков до нескольких тысяч соотечественников. Именно общая история, а не культура, стала основанием, которое позволяет выявить и предъявить тот самый «русский мир», в полемике о существовании которого сломалось столько копий.

* * *

Даже столь краткое – и вынужденно поверхностное – описание различных проявлений политики памяти, как мы надеемся, должно убедить, что сегодня в России «история больше, чем история». В 2010-е гг. она стала самым популярным способом публичного ответа на вопрос, что же всех нас, таких разных и своеобычных, разбросанных на 1/6 части суши действительно объединяет. Удалось найти конкретные места и практики производства этой общности, те локальные и временные отрезки, в которых перформативно производится единство не просто вокруг политики и политиков, а именно на фундаментальном, онтологическом уровне. Оно выстраивается не вокруг конкретных ценностей, политических идеалов, способа решения социальных проблем и даже культуры, но именно вокруг прошлого, причём зачастую военного. Многочисленные и порою ожесточённые дискуссии относительно конкретных событий мы не считаем угрозой превращения истории в основание именно политии, поскольку сама готовность обсуждать совместное прошлое (и именно как совместное!) намного важнее утверждения единства взглядов. Последнее – избыточное требование. Скорее формирование одномерной, исключительно «позитивной» картины прошлого, не видящей разницы между победами государства и народа, необходимо для дополнительного морального обоснования сложившейся системы властных отношений. Оно удобно для политиков, но не является необходимым с точки зрения политии.

Основной упор официальной политики памяти делается на событиях Великой Отечественной войны или предшествующих периодов истории, в то время как перестройка и 1990-е гг., когда реально зародилась российская полития, находятся на периферии. Отдельные обращения президента к подвигу псковских десантников или другим событиям контртеррористической операции в Дагестане ситуацию принципиально не меняют, равным образом отсылки к «лихим девяностым» являются преимущественно частью риторики, но не целенаправленной работы с прошлым в рамках очерченной выше системы. Это ведёт к тому, что предлагаемые образы истории становятся частью воображения, не основанного на личном опыте, постоянное соотнесение коллективного «мы» с Российской империей или СССР даёт питательную почву для имперско-реваншистских настроений, а неготовность прорабатывать недавние события может иметь негативные последствия. Логично было бы ожидать использования темы возвращения Крыма и – уже! – памяти об эмоциональном патриотическом всплеске в качестве события, знаменующего перерождение российской нации, однако этого пока не происходит.

Обращение к истории стало рабочим механизмом для возмещения дефицита возвышенного в политике и обществе, хотя прошлое принципиально не может – да и не должно! – ни очертить образа будущего, ни способствовать развитию столь необходимых сегодня практик солидарности и ответственности.

31 декабря 2019 г. вся Россия традиционно слушала новогоднее обращение президента, который сделал акцент на том, что наступающий год будет годом 75-летия Победы. В этот же день произошло событие, на которое тогда не обратили внимания: Китай передал ВОЗ официальную информацию о вспышке COVID-19. Не прошло и трёх месяцев, как пандемия «обнулила» в общественном сознании значимость близящегося «полуюбилея». Глобальный мир, в котором все мы живём, самым очевидным образом напомнил о своём существовании. Признание того, что нас, граждан России, действительно связывает общая история, может дать основу для коллективного существования, но ни в коей мере не приблизить к ответу на вопрос: что всё же значит – жить совместно в современном мире?

Статья подготовлена в рамках исследования, проводимого в Институте научной информации по общественным наукам РАН при финансовой поддержке Российского научного фонда, проект № 17–18–01589.

ГАДКИЕ УТЯТА

АЛЕКСЕЙ ЧЕСНАКОВ

Профессор департамента политики и управления факультета социальных наук Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», эксперт Центра политической конъюнктуры.

РИСКИ ДЛЯ РОССИЙСКОЙ СИСТЕМЫ ВЛАСТИ ПОСЛЕ ПАНДЕМИИ КОРОНАВИРУСА

После пандемии системе власти сложно будет выдержать следующий удар: природного катаклизма, крупной технологической аварии или рукотворной чрезвычайной ситуации.

Пандемия и меры по минимизации её последствий не могли не вызвать дискуссии о будущих формах социально-политической жизни. Скоропалительные прогнозы редко оказываются правильными: слишком много ещё неизвестных, развилок и оговорок. Впрочем, если дело касается локальных проблем, невозможно позволить себе роскошь отложить обсуждение перспектив на потом, до наступления ясности. Потому что тогда, возможно, уже будет поздно. Целый ряд рисков для российской политики усугубится. Большинство из них накапливались давно. Пандемия влияет на качество и временные рамки предполагаемого обострения ситуации до экстремальной, усугубляет вытекающие осложнения и наше их восприятие. И самое важное – эти риски или уже требуют, или в скором времени потребуют реакции со стороны принимающих решения.

 Внешний контекст

 Начнём с группы внешних рисков. Назовём их геополитическими. Пандемия ускорила наступление новых политических, экономических и социальных порядков в мире (множественное число в данном случае точнее, поскольку целостный мировой порядок ещё до пандемии вступил в период фрагментации, которая теперь ускорилась). Генри Киссинджер, не мудрствуя, называет новый этап «посткоронавирусным» (комментарий в The Wall Street Journal). Правила игры окончательно изменятся, но новые не до конца ясны. Неизвестно, как скоро и в какой форме состоится их признание, если это вообще произойдёт. Очевидно, что повсеместно растёт потребность в том, чтобы застраховаться от политических катаклизмов. Но восстановлением привычных укладов и моделей поведения проблему не решить.

Процесс будет болезненным. Вероятным представляется отказ от ряда прежних институтов и договорённостей (некоторые форматы отношений на территории бывшего СССР, взаимодействие в рамках ОБСЕ, соглашения ОПЕК+), изменение статуса конфликтов (обострение либо, наоборот, переход в замороженную фазу), в которые вовлечена Россия. Поспособствовать этому могут дальнейший кризис управляемости в государствах по периметру российских границ, существенное изменение характера интеграционных процессов в Европе, переход соперничества между мировыми лидерами – США и Китаем – на новый уровень.

Другой баланс сил изменит нашу роль в мире и отношение к ней. В первую очередь с точки зрения воздействия международного контекста на внутрироссийскую повестку. Вынужденное сосредоточение ряда стран на внутренних проблемах поставит под вопрос результативность предлагаемых Россией направлений совместной работы для решения глобальных задач в отношении ядерной безопасности, борьбы с терроризмом, ситуации на Ближнем Востоке.

Представления о процессах глобализации, которые доминировали последние три десятилетия, потерпели крах, но это не означает исчезновения взаимосвязанного и по-прежнему в значительной степени взаимозависимого мира. Кризис, начавшийся с тотальной фрагментации, может на следующем этапе стимулировать глобализацию на других принципах и в других формах.

Опадает либеральная мишура, по понятным причинам вызывавшая идиосинкразию в России, но то, что придёт ей на смену, может обмануть ожидания противников либерального устройства.

Наступающая реальность заставит отказаться от привычки игнорировать неприятные факты и сторониться неудобных партнёров. Ради достижения результата в условиях беспощадной борьбы на мировой арене необходимо научиться вести диалог с теми, кого ранее усердно не замечали или считали недостойными равного отношения – бывшими сателлитами, обособившимися «младшими братьями», разного рода негосударственными игроками. Обиды прошлого, регулярно прорывающиеся сквозь официально прагматическую внешнеполитическую линию, придётся забыть ради интересов будущего. Это неизбежно. Вопрос лишь в сроках, цене и целях.

К сожалению, российский политический класс пока стремится уйти от трезвой оценки перспектив. Упор делается на проблемы (реально существующие) в остальном мире, которые якобы создают для страны новые возможности. Во всяком случае, такое впечатление складывается после анализа публичной стороны политики. Но, рассчитав имеющиеся в распоряжении ресурсы, придётся признать, что время после пандемии сулит больше угроз, чем возможностей. Это стоит учитывать во внутренней политике не меньше, чем во внешней. 

 Диспропорции, объявленные гармонией

 Среди внутренних рисков в первую очередь выделяются системные. За последние двадцать лет в России фактически заново были созданы и с большим трудом сбалансированы политические институции и механизмы принятия решений. Но они уже мало соответствуют современным требованиям в плане организации управления и репрезентации интересов, в основе которых – способность постоянно включать в социально-политический процесс новые группы. Сложившаяся в России система ориентирована не на адаптацию к общественным изменениям, а на закрепление и поддержание уже существующих иерархий.

Большинство формальных конструкций противоречит тому, как на самом деле выстраивается баланс влияний и каким образом функционирует система взаимных компенсаций между группами интересов. Этому феномену есть объяснение. Общественно-политическая модель Российской Федерации формировалась в тяжёлых условиях конца ХХ – начала XXI века, когда первоочередной задачей было выживание государства. Извилистые, хотя зачастую безальтернативные, способы её решения породили системные институциональные диспропорции, нуждающиеся в исправлении. Имелось в виду, что они будут корректироваться по мере стабилизации государственной системы. Однако в реальности произошло другое. Сложившиеся деформации решили не выправлять, а легитимировать: объявить оригинальными и незаменимыми (исторически оправданными) нормами и закрепить их в идеологических постулатах. В результате политическая система пришла к парадоксальному состоянию, когда необходимость её существования оправдывается самим фактом этого существования в том виде, как она есть.

В ближайшие годы процессы в политической верхушке, и так довольно самодостаточные, рискуют ещё больше замкнуться в самих себе. Восприимчивость властного аппарата снижена, он запаздывает с реакцией. Это чревато усугублением отрыва от реальности. Как минимум требуется установление нового, более справедливого и «инклюзивного» баланса, а в идеале – переоформление всей системы, что предусматривает радикальный пересмотр взаимных обязательств между основными номенклатурно-политическими группами. Но их интересы и запросы определяются, как напоминает профессор социологии Ланкастерского университета Боб Джессоп, в соответствии с общественными отношениями и в конкретных обстоятельствах, а как раз эти отношения и обстоятельства пока плохо оформлены и ещё хуже осознаны. 

Надежды на то, что сброс балласта, улучшение качества и скорости принятия решений произойдут естественным путём, наивны. В высшем руководстве страны это понимают. Показателем стало внесение предложений о поправках в Конституцию. Однако эти предложения отражали понимание рисков и угроз, как их видели до пандемии. Принятых в начале года решений уже недостаточно, в отношениях власти и общества потребуются более глубокие изменения. И главным неизвестным этих изменений является направление: консолидация (централизация) или диверсификация социальных и политических форм.

 Проблемы политических циклов

 Риски переходного периода. Согласование обновлённого текста Конституции создало у многих ощущение, что процесс трансфера власти прекращён надолго. Институт обеспечения преемственности власти не предложен и не легитимирован. Между тем политическая система станет по-настоящему устойчивой, когда этот институт продемонстрирует свою эффективность в результате неоднократного применения. Вопрос о том, останется ли действующий президент на своем посту и после 2024 г., не получил однозначного ответа – заявлена законодательная возможность, но не предопределено намерение ей воспользоваться. А это порождает слишком много условностей.

Сохраняющаяся неясность со сроками завершения ревизии законодательства способна негативно повлиять на властную вертикаль. Годы уйдут только на то, чтобы адаптировать корпус действующих норм к изменённому Основному закону. Потребуется также имплементация в правовые акты резонансных инициатив, провозглашённых, но по тем или иным причинам не включённых президентом и рабочей группой в обновлённый текст Конституции и отложенных на какое-то время. Это сохраняет необходимое пространство для манёвра власти, но вызывает в общественном мнении сомнения относительно продуманности её намерений. Неопределённость по поводу ряда решений стратегического характера чревата возникновением опасного вакуума в экстремальных ситуациях, когда правила игры должны быть максимально понятны, а действия игроков прогнозируемы.

Риски электоральные. В среднесрочной перспективе увеличивается вероятность получения нежелательных для власти результатов на выборах в Государственную думу (сентябрь 2021 г.), а в краткосрочной – также в ряде регионов в единый день голосования (13 сентября 2020 г.).

Кампания по выборам в федеральный парламент должна очертить повестку на будущее и создать один из институциональных механизмов обеспечения стабильности в процессе решения «проблемы-2024». Однако нынешнее состояние основных партий не позволяет им выполнить эту задачу. К примеру, партии власти, чтобы сохранить статус парламентского агрегатора воли путинского большинства, придётся в краткие сроки провести довольно рискованную процедуру тотального обновления. В разобранном состоянии и другие партийные машины. Очевидны организационные сложности, коммуникативные и даже персональные проблемы лидеров – так, главы двух самых старых российских партий (они же – две из трёх парламентских оппозиционных партий) не менялись почти три десятилетия.

Что касается ближайших выборов сентября 2020 г., с высшими должностными лицами в регионах, где пройдут избирательные кампании, существенных проблем нет. А вот на голосовании в законодательные собрания субъектов «Единая Россия» может недосчитаться голосов. Свою роль сыграют социально-экономические проблемы, приводящие селекторат[1] партии власти в состояние фрустрации. Не фатальная, но болезненная ситуация.

Оценивая новый политический ландшафт мира в связи с пандемией, некоторые западные эксперты прогнозируют кризис популистских движений и инициатив, другие (например, Иван Крастев, см. его статью в этом номере) осторожно замечают, что позиции политиков-популистов в результате нового пика антиглобализма могут быть ослаблены. Но при любом исходе кампаний этого года невозможно не предвидеть обострение партийной борьбы и появление в повестке ярко выраженных популистских программ. А также возникновения новых партийных проектов. Подведение итогов сентябрьского голосования неминуемо послужит сигналом к прямой атаке на ЕР со стороны всего оппозиционного фронта. Системные оппозиционеры могут даже оказаться в авангарде. В таких обстоятельствах обостряется нервозность, а значит, увеличивается вероятность и цена электоральных ошибок.

 Доверие, кадры, идеи

 Растёт опасность потери конфиденциальности, то есть снижения доверия общества к власти вследствие ошибочных действий или неудачных их интерпретаций. Современная модель русского государства начинается с доверия и на доверии держится, – категорично утверждал бывший помощник президента РФ Владислав Сурков, хорошо понимающий устройство этой модели. Между тем доверие к власти снижается не первый год и имеет выраженный характер в первую очередь в элитной среде и среднем классе. Причины тому – и объективные, и субъективные (смена поколений, усталость, меньшая доходчивость языка власти). Тем, кто слишком давно находится во главе политических институций, сложно меняться и всё труднее действовать в условиях фрагментации общественного мнения.

Продолжается диверсификация источников информации (социальные сети, мессенджеры). Старые инструменты управления повесткой всё менее эффективны. Расширяется влияние неконтролируемых властью каналов коммуникации. Растущие запросы ряда общественных групп на признание получают большее отражение в открытой и неудобной для руководства медиасреде. 

В особую группу выделяются кадровые риски. Смена правительства сократила возможности для того, чтобы использовать перестановки для решения стратегических задач и для тактического «выпуска пара» в исполнительной ветви власти. Отставки и назначения подчёркнуто деполитизированы. Большинство пришедших министров и аппаратчиков имеют крайне ограниченный политический опыт. В условиях роста популистских инициатив, прогнозируемого на фоне последствий пандемии, ещё только предстоит выяснить, выдержат ли нынешние кадры напор.

В сентябре 2021 г. предстоит продемонстрировать существенное обновление и представительной ветви. К радикальным шагам в этой сфере власть недостаточно готова. Действующие сегменты номенклатуры не вполне приспособлены к быстро меняющимся задачам. Сомнения вызывает и то, что значительная часть кандидатов на кооптацию в разные эшелоны политического класса (депутаты, главы регионов, мэры, лидеры политизированных НКО) обладают навыками выживания в сложных условиях переходного периода 2021–2024 годов.

Снижение эффективности вертикали публичной власти, остро нуждающейся в переводе переходе к новым современным инструментам (цифровые технологии, большие данные) усугубляет управленческие риски. Прежде всего, это касается работы правительства и федеральной исполнительной власти с их раздутыми штатами, медленными и неэффективными механизмами принятия решений. Последствия пандемии способствуют переходу к требуемым инструментам, но для завершения этого процесса и формирования у аппарата новых навыков потребуется много времени.

Государственная пропагандистская машина в существующем виде явно не предназначена для производства сложных, альтернативных и подкрепляющих друг друга мировоззренческих смыслов. Пока лишь увеличивается вероятность массового тиражирования устаревших стереотипов. Запуск пропагандистской машины на новых основаниях (идеи, интеллектуальные лидеры, исполнители, технологии), который должен обеспечить электоральный цикл 2021–2024 гг., только начался. Социальные эффекты пандемии потребуют ускорить этот процесс.

Неспособность существующей оппозиции результативно влиять на власть и общественную повестку повышает риски обструкции. Несистемная оппозиция в принципе недоговороспособна, власть не может утилитарно рассматривать её как поставщика приемлемых кандидатов для пополнения политического истеблишмента даже в рамках думской площадки. Зависимость этой части оппозиции от определённых источников финансирования и набора узко ориентированных информационных каналов заведомо исключают её из полноценной политической борьбы, даже если последняя станет реально конкурентной.

Проще говоря, несистемная оппозиция в её нынешнем виде не заинтересована в кооперации ради постепенной трансформации общества и государства, поскольку нацелена на отрицание сложившейся модели как таковой. Системная же оппозиция вообще не исполняет какой-либо альтернативной роли, поскольку давно превратилась в удобного спарринг-партнёра, получающего свою долю административного ресурса. Эти дисфункции резко повышают опасность перераспределения политического влияния в пользу поверхностно деполитизированных групп влияния (экологи, урбанисты) и в конечном счёте – потери номинальными партиями и движениями традиционных для них функций репрезентаций. Что крайне рискованно в ситуации практически неизбежного после пандемии тяжёлого социально-экономического кризиса и падения уровня жизни.

 Рост уязвимости

 Наконец, нужно выделить проективные риски. Нарастают угрозы отсутствия у власти образа будущего и инструментов его создания. Введённые ранее в оборот темы прорыва и национальных проектов по понятным причинам уже не подходят. Возможно, в новых условиях куда более продуктивным стали бы не мегапроекты, а набор конкретных и «обозримых» трансформаций по различным направлениям развития.

Но привыкший к большим проектам механизм не всегда способен реализовать меньшие. Внешняя экспертиза для госаппарата не работает. Политические и отраслевые «фабрики мысли» превратились в фикции. Экспертная работа внутри самой бюрократической машины обречена ввиду отсутствия у чиновников мотивации. Невозможно представить, что верхушка политического класса, занятая на протяжении двадцати лет принятием оперативных решений, будет готова изменить отношение к целеполаганию и стратегическому планированию. Однако изменение образа жизни и привычек населения после пандемии будет – постепенно или ускоренно – входить в противоречие с естественным желанием властей законсервировать устаревшие институты и механизмы реализации государственной политики в ряде важнейших сфер социальной жизни (образование, здравоохранение, социальное обеспечение, поддержка бизнеса), не говоря уже о политике как таковой. Власти не понимают, как работать с самыми активными представителями поколения Z, потому что не умеют оперировать важными для них категориями.

Все перечисленные риски либо уже обострились из-за пандемии, либо начнут усугубляться после неё. И некоторым институциям вызов будет брошен очень серьёзный. Не всегда адекватная и оперативная реакция власти на события марта-апреля 2020 г. и отношение общества к происходящему лишний раз подтверждают шаткость механизмов управления. В связи с этим у кого-то может сложиться впечатление, что российская властная конструкция обречена. Но такие оценки явно преждевременны. Накопившихся внутренних резервов (финансовых, социальных, политических) пока достаточно, чтобы предотвратить развитие событий по негативному сценарию.

Но есть фактор времени. У власти остался совсем небольшой срок – чуть менее года до начала активной фазы избирательной кампании в парламент, чтобы переломить негативные тенденции и сформировать благоприятную для себя повестку. Цена ошибок кратно возрастает, поскольку, как уже отмечалось, ресурсов достаточно, чтобы справиться с наиболее очевидными рисками, но их не хватит для перехода к позитивному сценарию. Последнее возможно при нескольких условиях: наличие у истеблишмента воли к изменениям; готовность идти на нестандартные решения; сброс балласта, в том числе и советских атавизмов; ликвидация отживших практик политического управления и отказ от прошлых договорённостей между группами интересов; придание институциям и политическим игрокам большей гибкости и вариативности, гармонизации федеративных отношений и баланса ответственности между центром и регионами. Список не исчерпывающий.

После пандемии система власти станет более уязвимой. Ей сложно будет выдержать следующий удар настоящего «чёрного лебедя» – природного катаклизма, крупной технологической аварии или рукотворной чрезвычайной ситуации. А если в ряд начнёт выстраиваться выводок «гадких утят» – внутренних рисков, которые станут провоцировать один за другим внутрисистемные кризисы, чего нельзя исключать, Россию может ожидать паралич власти, отмирание многих механизмов государственного управления и политических институтов. И это тоже будет настоящей катастрофой.

--

СНОСКИ

Россия. ЦФО > Внешэкономсвязи, политика. Образование, наука > globalaffairs.ru, 13 мая 2020 > № 3390222 Алексей Чеснаков

«ЗАРАЗА БУДЕТ ТОЛКАТЬ НАС В РАЗНЫЕ СТОРОНЫ – ПАНДЕМИИ ВСЕГДА ВОЗДЕЙСТВУЮТ ИМЕННО ТАК»

ОПРОС ЭКСПЕРТОВ РАЗНЫХ СТРАН

«И европейцы, и американцы запомнят, что, когда прозвучал набат, мы были не вместе. Мы были друг для друга “другими”». Вторая часть международного экспертного опроса.

Джереми Шапиро,

директор по исследованиям Европейского совета по международным отношениям:

Страх друг перед другом способен разорвать ткань нации. И поэтому естественно, что национальные лидеры пытаются перенаправить этот страх вовне, прочь от своего национального дома. Они стремятся характеризовать вирус как внешнюю, иностранную угрозу; они вводят пограничный контроль, объявляют о военном положении для защиты соплеменников. Неважно, что такие меры противоречат научным выкладкам или даже усугубляют распространение болезни. Цель – поддержать национальное сообщество, даже если это означает пожертвовать международным.

Философия президента США Дональда Трампа «Америка прежде всего» идеально подходит именно для таких действий. Трамп может мало что понимать в вопросах здравоохранения и быть невежественным в эпидемиологии, но он инстинктивно понимает, как создать образ «другого» как объекта ненависти. Так он обозвал вирус «иностранным». Поначалу «другим» был Китай, где возник вирус, поэтому администрация Трампа запретила полёты из этой страны. Когда эпицентром вируса стала Европа, Трамп запретил полёты с континента и обвинил европейцев в отсутствии эффективной реакции.

Трамп не одинок в этом подходе. Европейцы ведут себя аналогичным образом, закрывая собственные границы и запрещая экспорт медицинского оборудования. Поведение Трампа также отражает настроения в стране (в той мере, в какой я его ощущаю, не имея возможности выйти из дома). Во время кризиса люди хотят защиты. В Соединённых Штатах они ожидают, что защитит их федеральное правительство. Они хотят, чтобы их защитник назвал врага и установил санитарный кордон – зону, в которой они чувствуют себя в безопасности от хищников.

Почти по определению это требует строгого пограничного контроля, чтобы отгородиться от опасностей. И критикуют Трампа в подавляющей степени за то, что он действовал недостаточно быстро и решительно, а не за то, что ему не удалось наладить международное сотрудничество.

Конечно, для вируса всё это не имеет значения. Его не волнует, китаец вы, европеец или американец. Границы крайне мало значат для микроба. Вирус пришёл в Америку, люди уже болеют и умирают.

Но это будет иметь большое значение для политики и международных отношений. Особенно важным происходящее окажется для Европы и трансатлантических отношений, которые основаны – гораздо больше, чем большинство международных институтов – на доверии и солидарности. Суть трансатлантических отношений заключается в необычной идее, закреплённой в статье 5 Устава НАТО (о коллективной обороне), что Америка и Европа придут друг другу на помощь в трудную минуту. Это обязательство определяет трансатлантические отношения гораздо больше, чем европейские расходы на оборону или присутствие американских солдат в Европе.

После терактов 11 сентября 2001 г. европейское предложение ввести в действие статью 5 было воспринято в США как важный символический жест. Он, в сущности, дал понять, что в этом деле мы вместе, и будем делать всё возможное, чтобы помочь. Для самой борьбы с терроризмом это не настолько важно, а вот для сохранения жизнеспособности трансатлантических отношений чрезвычайно существенно.

Сегодня звучат призывы к Трампу задействовать статью 5 в борьбе с коронавирусом. Конечно, у НАТО мало инструментов для противодействия болезни. Но, скажем откровенно, альянс не был особенно полезен и в противостоянии с «Аль-Каидой» (запрещена в России – прим. ред.). Сейчас, как и тогда, усилия должны быть направлены на укрепление трансатлантической солидарности в период кризиса.

Проблема в том, что в отличие от «Аль-Каиды» вирус требует размежевания; этого хочет общественность по обе стороны Атлантики, а доктрина Трампа «Америка прежде всего» – готовое обоснование.

Трансатлантического ответа на коронавирус не будет. Зараза будет толкать нас в разные стороны, а не сплачивать – пандемии всегда воздействуют именно так.

Конечно, вирус пройдёт, и в конце концов мы выйдем из наших домов. Как и после предыдущих пандемий, нам будет стыдно за то, как мы реагировали, и мы захотим забыть о том, что сделали. Пандемия гриппа 1918 г., унёсшая жизни десятков миллионов людей, практически исчезла из истории того времени. Так что, возможно, мы не будем много говорить о коронавирусе. Но и европейцы, и американцы запомнят, что, когда прозвучал набат, мы были не вместе. Мы были друг для друга «другими».

Ифу Линь,

директор Института новой структурной экономики Пекинского университета:

Со второй половины прошлого года международные структуры содействия развитию, такие как Международный валютный фонд и Всемирный банк, неоднократно снижали ожидания роста для стран всего мира на текущий и следующий годы. Эпидемия коронавируса и падение цен на нефть подстегнули медвежий тренд и привели к обвалу на Нью-Йоркской фондовой бирже и стремительному снижению на фондовых рынках других стран, иногда до 40% и более.

Шаги, предпринятые правительством Китая с конца января в ответ на распространения коронавируса, позволили добиться значительных результатов: эпидемия в Китае закончилась. Другие страны получили чрезвычайно ценный опыт и временное окно для предотвращения эпидемии, однако большинство государств не уделили этому достаточного внимания и не предприняли эффективных действий.

Распространение эпидемии оказывает наибольшее влияние на развивающиеся страны, подобные Ирану, с довольно посредственными медицинскими условиями. Но и развитые страны сталкиваются с серьёзными проблемами. Хотя на первый взгляд их медицинские системы весьма продвинуты, однако мобилизационные возможности недостаточны: когда болезнь проникает в несколько городов или округов, организация централизованного лечения становится серьёзным вызовом. Недостаток эффективных мер по лечению и изоляции повышает риск увеличения масштаба эпидемии.

Меры по изоляции в других странах едва ли столь же эффективны, как в Китае, к тому же даже после лечения болезнь может вернуться. В развитых странах существует вероятность продолжения эпидемии до второй половины этого года или даже первой половины следующего. При этом вполне вероятно затухание и повторное возникновение новых волн эпидемии: в развитых и развивающихся странах могут по цепочке возникать концентрированные вспышки эпидемии, что окажет негативное влияние на производство и жизнь во всём мире.

Экономика развитых стран уже ослабла из-за мер по изоляции или закрытию на карантин. Это усугубило последствия для неё, поскольку она и так находилась на спаде. Процентные ставки в развитых странах (например, в США, Японии и государствах Европы) в настоящее время равны нулю или отрицательны. За исключением использования нестандартного количественного смягчения существует не так много доступных мер денежно-кредитной политики. Долговая нагрузка на государственные финансы очень высока, а пространство для мер фискальной политики крайне мало. Экономический спад в США и других развитых странах неизбежен. Согласно прогнозу, опубликованному JP Morgan Chase на прошлой неделе, темпы роста в Соединённых Штатах в этом году могут упасть до -1,8%, в Еврозоне до -3,4%, а в Японии до -1,3%. Поскольку ситуация с эпидемией продолжает ухудшаться, новые прогнозы становятся всё более пессимистичными. Джеймс Буллард, президент ФРС США в Сент-Луисе, считает, что уровень безработицы в стране может достичь 30% во втором квартале, а ВВП упасть на 50%. Таким образом, экономический спад в США и развитых странах, сопоставимый с Великой депрессией 1930-х гг., оценивается как событие высокой степени вероятности.

Китаю, сохраняя контроль для предотвращения завозных случаев, а также продолжая обмен опытом с другими странами в борьбе с эпидемий, необходимо незамедлительно отменить карантинные ограничительные меры, оказать поддержку предприятиям для быстрого возобновления работы и производства, использовать имеющиеся в стране мощности для производства и экспорта масок, защитной одежды, диагностических блоков, респираторов и других средств защиты для помощи другим странам. В то же время в условиях, когда на экспорт неизбежно влияют неблагоприятные последствия эпидемий за рубежом, вызывая экономический спад и даже депрессию, китайское правительство должно воспользоваться результатами структурной реформы предложения последних лет и создать благоприятное политическое пространство для ведения активной денежно-кредитной политики в целях стабилизации финансовой сферы. Необходимо расширять поддержку предпринимателей с помощью кредитных средств, принять активную налогово-бюджетную политику для строительства новой инфраструктуры.

Для увеличения внутреннего спроса и сохранения социальной стабильности следует обеспечить материальную поддержку малообеспеченным и бедным семьям, пострадавшим от эпидемии. Помимо этого, нужно устранять потенциально узкие места будущего экономического роста и повышать его качество. Уверен, что Китай способен поддерживать разумные темпы роста в суровых международных экономических условиях и быть основной движущей силой глобального экономического роста и восстановления мировой экономики во время рецессии или даже депрессии, как это было начиная с 2008 года.

Натали Точчи,

директор Института международных отношений (г. Рим):

COVID-19, вероятнее всего, станет решающим фактором нашего времени. Не только потому, что этот глобальный кризис повлечёт за собой политические, экономические и социальные последствия, которые будут оказывать влияние на мир ещё долгие годы, но и потому, что его исход ускорит перемены – если не в мировом балансе, то в новом международном порядке.

То, что эпоха однополярного мира с гегемонией Соединённых Штатов в международных отношениях закончилась – уже факт. Это был мир, встроенный в особую конфигурацию власти, поддерживаемую законами, правилами, нормами и институтами, вкупе создающими либеральное международное сообщество. Эта система начала изживать себя с появлением других центров силы, прежде всего Китая, и растущей конкуренции между ними.

Именно в этом контексте появился коронавирус. Это объясняет, почему пандемия может вызвать необратимый перелом в изменении международной системы. COVID-19 может стать важнейшим событием, поскольку он усугубляет и ускоряет ослабление мирового лидерства США и либеральных норм, ключевых для построения и поддержания международной системы.

Что касается мирового лидерства, Китай, изначально воспринимавшийся как bête noire (буквально – «чёрный зверь», источник зла – прим. пер.), может выйти из глобального кризиса победителем, в том числе из-за того, что успешно справился с ним у себя, прибегнув к тотальной изоляции – методу борьбы, который затем неохотно, но неизбежно стали брать на вооружение и западные государства, начиная с Италии.

Правда, европейские страны изолировались в манере, соответствующей их открытой политической системе. Чтобы ограничить распространение вируса, они не использовали – в отличие от Китая – жёсткий физический контроль, манипуляции в средствах массовой информации или масштабный сбор данных граждан, которые потом можно использовать и в других целях. Но никто не знает, окажется ли «демократическая изоляция» Запада такой же эффективной, как и китайская «авторитарная». В любом случае мы следовали китайской модели, хоть и по-европейски (чего нельзя сказать о Южной Корее, Тайване и Гонконге).

Глобальная роль Китая в коронавирусном кризисе сделала несостоятельность мировой гегемонии США болезненно очевидной. Проявление Пекином солидарности посредством отправки самолётов и кораблей с масками, тестами, аппаратами искусственной вентиляции лёгких, респираторами и медицинским персоналом, а также его глобальная пропаганда предложений передачи знаний резко контрастируют с презрением Вашингтона к «иностранному вирусу», с его односторонним запретом на въезд людей из европейских стран, его ближайших (как считается) союзников, с бесчеловечным ужесточением санкций заражённому вирусом Ирану и с его постыдной попыткой заполучить немецкую вакцину «предназначенную исключительно для Соединённых Штатов». Китай выигрывает информационную войну с большим отрывом.

COVID-19 вполне может стать последним гвоздём в крышку гроба привычного международного порядка. Но он также может дать ему новую жизнь. Многое зависит от того, как Европа, будучи эпицентром этого эпохального кризиса, сумеет ему противостоять – как внутри отдельных стран, так и в мировом масштабе. Наступающий на пятки еврозоне и миграционным кризисам коронавирус даёт ещё одну возможность европейскому проекту. Союз, подобно фениксу, всегда восставал из пепла потрясений, предпринимая при этом минимум усилий. И превращение кризиса в шанс ценой не слишком большого напряжения до сих пор было лейтмотивом европейского проекта. На этот раз «минимума» может оказаться недостаточно.

Коронавирус подтверждает, усугубляет и ускоряет многие глобальные тенденции, которые мы наблюдали в замедленном темпе в последние годы. Европа должна принять вызов, если она действительно хочет защитить своих граждан и ценности, основанные на определённых правилах многосторонней системы.

Питер Ратленд,

профессор исследований глобализма и демократической мысли Уэслианского университета (штат Коннектикут, США):

Пандемия COVID-19 – испытание для политических систем по всему миру. Это жестокая проверка реальности самой матерью-природой, невосприимчивой к лживой информации, интернет-троллям, политическим догмам и пренебрежениям экспертов.

Скорость и масштаб распространения болезни – яркое свидетельство того, что у глобализации есть обратная сторона. Сначала мы полагали, что её риски – в неизбежных экономических колебаниях и неконтролируемых миграционных потоках, но сейчас видим, что процессы глобализации также могут принести страдания и смерть, несмотря на достижения современной науки и наличие передовых систем всеобщего здравоохранения.

В то же время политическая реакция в каждой стране – доказательство жизнеспособности национализма. До сих пор национализм оставался больше функциональным, нежели идеологическим, теперь это может измениться по мере развития кризиса. Национальные государства ответили на кризис закрытием границ, запретом экспорта медицинских товаров и навязыванием жёсткой политики, урезающими личные права и конституционные нормы, – всё во имя общественной безопасности. Это относится даже к Европейскому союзу, чья неспособность превзойти суверенные национальные государства стала очевидной для всех. К счастью, ещё мало проявлений радикальной политизации вируса – лишь единичные случаи нападений на людей азиатской внешности зафиксированы в городах на Западе. Но склонность президента США Дональда Трампа называть болезнь «китайским вирусом» способна спровоцировать больше резких политических реакций.

Аналитики, специализирующиеся на государственной политике, проведут полевые исследования, выявляющие эффективность разных режимов. К настоящему моменту авторитарные системы в Восточной Азии выглядят намного лучше, чем западные демократии. Эффективные меры по тестированию и строгий карантин, видимо, помогли взять под контроль эпидемию в Китае, Южной Корее, Тайване, Сингапуре и Японии. Попытки китайских коммунистов скрыть ранние сообщения об эпидемии в Ухане указывают на важный структурный изъян режима, который снижает их героический успех в контроле над пандемией. Южная Корея и Тайвань – две демократии – не имели подобной проблемы, поэтому успех скорее объясняется восточноазиатской политической культурой, а не авторитарным управлением, несмотря на пекинскую пропаганду.

Другой важный факт, который следует иметь в виду, заключается в том, что эти страны уже имели опыт борьбы со вспышками вирусов – птичий грипп (2003), свиной грипп (2009) и ближневосточный респираторный синдром (2012). Поэтому, вполне возможно, их эффективная реакция не имеет ничего общего с типом политического режима: не исключено, что это просто результат уроков, вынесенных из более ранних кризисов.

Глобализация никуда не денется. Вирусы – эти и другие, куда более смертоносные, такие, как, например, вирус Зика и лихорадка Эбола, – будут продолжать вспыхивать. Лучший способ борьбы с ними – уловить и сдержать вспышку на ранней стадии, где бы она ни произошла. Таким образом, Covid-19 указывает на важность объединения на глобальном уровне для того, чтобы улучшить системы здравоохранения в бедных и развивающихся странах.

Внутри отдельных стран хотелось бы увидеть снижение уровня политических разногласий и развёртывания политики идентичности, а также формирование нового консенсуса относительно общественных благ. В Соедине?нных Штатах происходящее должно подтолкнуть сторонников всеобщей системы здравоохранения, чтобы сдвинуть с места решение этой давно назревшей проблемы.

Сергей Гуриев,

профессор экономики, Сьянс По (г. Париж):

Пандемия коронавируса и связанный с ней экономический кризис могут сильно повлиять на противостояние между центристами и популистами.

С политической точки зрения этот кризис отличается от предыдущего: в нём нельзя обвинить коррумпированные и некомпетентные элиты. Пандемия привела к резкому росту доверия к учёным, продемонстрировав, насколько опасно их не слушать, а ошибки, допущенные популистскими лидерами, показали их слабость в момент кризиса.

С другой стороны, центристские политики и технократы выучили уроки предыдущего кризиса и решили не экономить средства для помощи гражданам, пострадавшим от кризиса. Приняты беспрецедентные для мирного времени бюджетные меры поддержки. Так что вполне возможно, что этот кризис приведёт к существенному снижению влияния популистов.

Кризис может повлиять на популярность китайской модели развития в мире. С одной стороны, очевидно, что именно отсутствие свободы слова не позволило китайским властям распознать и остановить эпидемию в самом начале. С другой, китайские власти показали высокую эффективность в разворачивании карантинных мер. Кроме того, они постарались выделить существенные ресурсы для помощи другим странам, пострадавшим от вируса.

В условиях пандемии стало очевидно, что именно национальные государства располагают и легитимностью, и ресурсами, необходимыми для того, чтобы противостоять масштабным вызовам.

Когда пакеты помощи необходимы в размере 10–15% ВВП, международные организации могут помочь небольшим государствам, но если с кризисом сталкиваются большие игроки, они могут рассчитывать только на себя. Европейская комиссия распоряжается бюджетом, который составляет 1% ВВП стран – членов Евросоюза. Суммарная годовая официальная помощь в целях развития составляет менее 200 миллиардов долларов в год – на порядок меньше, чем пакет помощи американской экономике, принятый Конгрессом в 2020 году.

Что это означает для посткризисного времени? Возможно, международные и наднациональные организации постараются создать новые инструменты для более масштабного ответа на следующий кризис. Но нельзя исключать и того, что их роль сведётся к роли игроков второго плана – полезных в хорошие времена, но беспомощных в кризисные.

Полина Колозариди,

преподаватель Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», координатор Клуба любителей интернета и общества:

Если бы пандемия произошла 20 лет назад, карантин был бы совсем другим. Дистанционная работа и онлайн-образование, покупки в интернет-магазинах и звонки с видеосвязью – всё это, кажется, будто специально было создано, чтобы мир был готов к глобальному карантину. Интернет словно проявляет свои возможности и свойства в этой ситуации. Но что может измениться после карантина? Для того, чтобы понять, как думать про интернет после карантина, я предлагаю иметь в виду четыре вещи.

Во-первых, интернет всегда менялся и не собирается останавливаться. Лет двадцать назад многие организации только начинали осваивать электронный документооборот и почту, а для пользователя жизнь строго делилась на онлайн и офлайн. Казалось, что Глобальная Сеть будет помогать горизонтальным социальным связям, демократии и низовой политике. Сейчас эта утопия не работает: интернет обвиняют в том, что он способствует распространению лживых новостей и обману пользователей (вспомните дело Сноудена или скандалы с Cambridge Analytics).

Во-вторых, интернет отличается в разных странах и разных городах. Это особенно важно в ситуации карантина. В мегаполисах без онлайн-сервисов жить почти невозможно, и они пронизывают все передвижения, покупки, общение. В городах поменьше, а также в странах, где использование интернета не стало очень важным, ситуация несколько другая. В некоторых регионах и культурах принято делиться в онлайне всем, что происходит в жизни, в других – это скорее исключение. Поэтому внедрение карантинных мер, и особенно – жизнь после карантина будет отличаться всё большим многообразием, даже несмотря на технологическую глобальность сетей.

В-третьих, стабильность и безопасность интернета в ситуациях, подобных карантину, оказываются вопросом выживания. Если где-то ещё сомневались, что интернет – критически важная инфраструктура, то в карантин эти сомнения уходят. И конечно, их оставят те государственные органы и структуры, которые не сделали этого раньше. При благоприятном варианте развития событий это значит поддержку провайдеров и нормы, поощряющие новшества, полезные разным группам пользователей. При менее благоприятном – управление интернетом, похожее на управление электричеством: укрупнение менеджмента, централизация, государственный контроль.

Судя по законодательным новшествам 2016–2019 гг. (начиная с пакета Яровой) в России второй вариант точно не стоит отметать. И нет, глобальное управление сейчас не предлагает новых решений, а коммерческие компании едва ли будут конкурировать с государством. Возможно, они будут действовать вместе, хотя и не всегда сообща. Это мы видим сейчас, когда Яндекс запускает свои тесты на коронавирус и занимается социальными проектами.

Но в конце концов, если в ситуации пандемии начнутся сбои с интернетом, ответственность ляжет именно на госструктуры. Сбои могут коснуться не пользовательских сервисов, а магазинов, банков, больниц, школ. Ведь интернет сейчас, повторю – это инфраструктура для всего.

И кстати, обмен информацией – тоже инфраструктура, поэтому можно ждать ужесточения мер по контролю ложных сообщений и новостей.

И, в-четвёртых, на будущее интернета сейчас захотят повлиять все, кто только сможет. У интернета на протяжении всей его истории много стейкхолдеров, в его развитии и использовании заинтересованы и бизнес, и государства, и пользователи, и НКО, и учреждения культуры и образования, и так далее. И вот сейчас многие из них прилагают усилия, дабы направить изменения в ту или иную сторону. Основания для государственного регулирования я описала выше.

В гражданских инициативах интернет, как и раньше, используется на полную мощность. Пока вы читаете этот текст, общественные организации, музеи, кафе, магазины, фотографы, священники, преподаватели университетов, ученики школ, пенсионеры и мигранты – все придумывают пользовательские изобретения, чтобы сделать интернет полезным для себя. Так было всегда, но сейчас есть вероятность, что некоторые из них станут популярнее, чем существующие решения больших корпораций.

Конечно, для крупного бизнеса, и особенно IT-сферы возможности контролировать интернет никуда не уходят. Большие организации, наподобие школ, в основном используют массовые сервисы (в России это Яндекс.учебник и Учи.ру). Это значит, что компаниям приходится разрабатывать инфраструктурные решения, в которых их пользователи – в первую очередь организации, а не отдельные люди. Индивидуальные сервисы станут, наоборот, менее прибыльными (например, сейчас всё больше сложностей у рынка такси). Часть сервисов возьмет курс на упрощение, чтобы ориентироваться на очень конкретные группы, и отдельные пользователи управлять этим едва ли смогут.

Изменится и интернет сам по себе. Как источник информации он тоже будет всё полнее. Но в роли не большого СМИ, а источника знания о пользователях. И без того «большие» данные о наших действиях в интернете пополнятся новыми потоками информации об эффективности онлайн-труда, способах онлайн-досуга и онлайн-общения. Само по себе это не новость, но радикальное увеличение таких данных может закрепить и способы ведения бизнеса, и политическое регулирование.

С немалой вероятностью после коронавируса мы увидим более фрагментированный и подвластный локальным инициативам и локальным же регуляторам. Не менее полезный в руках умелых активистов. Во многом – менее гибкий. И уж точно не менее противоречивый.

Дарья Радченко,

заместитель руководителя Центра городской антропологии КБ «Стрелка»:

Как изменятся города после эпидемии коронавируса? Что мы возьмём в нашу жизнь из карантинных практик, а что постараемся забыть? Можно наметить основные развилки на основании тех трендов, которые мы выявили во время своих предыдущих антропологических исследований и текущих наблюдений.

Первая связана с общественными пространствами. В последние годы появился тренд на их активное использование, взаимодействие там с другими людьми (как знакомыми, так и совершенно незнакомыми), перенос туда практик, которые раньше считались уместными скорее в помещениях (от занятий йогой на лужайке до организации импровизированного офиса на скамейке в парке). Во время эпидемии горожане оказались лишены этого ставшего привычным удобства.

Встаёт вопрос – станем ли мы, истосковавшись по свежему воздуху, ещё большими адептами публичных пространств? Если да, нас ожидает возросшая пешеходная нагрузка на зелёные зоны и появление в них новых бизнесов и сервисов, рассчитанных на то, что люди захотят при хорошей погоде проводить на свежем воздухе большую часть дня. Но при этом, скорее всего, вошедшие в обиход за время карантина гигиенические практики наложат свой отпечаток на публичные пространства: их станут разрабатывать, уделяя больше внимания расстоянию между объектами, возможности регулярного мытья и дезинфекции мест отдыха и уличной мебели, а также возможности для людей помыть руки.

Но вполне возможно, что, наоборот, во время карантина выработается ощущение небезопасности пребывания в одном пространстве с посторонними – и тогда опять вырастет популярность автомобилей, а интерес к публичным пространствам и пешеходным прогулкам упадёт. Потребуется дополнительное развитие инфраструктуры для автомобилей, от которой центры крупных городов поспешили избавиться. А вот каршеринг, возможно, утратит популярность – машина, которой кто-то пользовался до тебя, будет казаться небезопасной. Свои повседневные практики люди в этом случае предпочтут реализовывать дома, всё больше переходя на удалённую работу или обучение. Это, в свою очередь, означает, что (по крайней мере, для более обеспеченных горожан) ещё больше возрастёт потребность в увеличении жилой площади: каждому члену семьи, сидящему дома, потребуется собственный рабочий кабинет, а балконы и лоджии станут местом для проведения времени на свежем воздухе. Пропорционально уменьшатся офисные площади: зачем тратить средства на аренду и содержание офиса, если сотрудники не только эффективно работают на удалёнке, но и охотно берут на себя расходы по организации рабочего места?

Вторая развилка: перемещения по городу. Что произойдёт после эпидемии? Скорее всего, горожане продолжат пользоваться услугами доставки почти так же активно, как во время карантина. Огромное число операторов ритейла и HORECA либо ввели услугу по доставке своих товаров, либо существенно расширили свои возможности. По пустому городу передвигаются курьеры на велосипедах. Возможно, горожанам настолько понравится этот сервис, что они и потом будут предпочитать доставку на дом – курьерскую или через постаматы. В этом случае нас ждёт существенное снижение запроса на аренду торговых площадей и либо их перепрофилирование, либо снижение арендных ставок.

Параллельно стоит ожидать активного развития инфраструктуры для курьеров – как минимум, в городе станет больше велодорожек, велопарковок и «коворкингов для курьеров» в стратегических точках города, где они смогут дожидаться заказов (так, как сейчас ждут их у «Макдональдса»). Велосообщество уже сейчас высказывает соображения о том, что кроме автомобиля есть ещё один безопасный с точки зрения контакта с другими людьми вид транспорта – велосипед. Вполне вероятно, что эпидемии удастся то, что не удавалось велопиару, – пересадить на велосипеды значительное число горожан. Дезинфицировать седло и руль общедоступного велосипеда намного проще, чем салон автомобиля из каршеринга.

Карантинные меры – от ограничения свободы передвижения и регулирования пользования общественными пространствами до отслеживания перемещений отдельных лиц, – как правило, приводят к ужесточению общего контроля государства над горожанами. Скорее всего, созданные задолго до пандемии, но отработанные именно в условиях карантина практики надзора при помощи фиксирования геолокации, распознавания лиц и тому подобного станут общепринятыми.

В этой ситуации весьма вероятно появление «цифровых диссидентов» – как активных (таких, как противники введения ИНН и биометрических паспортов несколькими годами ранее), так и пассивных, практикующих то, что Джеймс Скотт назвал «оружием слабых» – тактики ускользания из-под надзора и высмеивания контроля. Эти тактики можно было наблюдать и ранее – например, таксисты, борясь за свой заработок, подкручивали счётчик или позже находили способы обмануть «Яндекс.Такси». Если недоверие к государству будет расти – подобными тактиками овладеют многие. Если же власти сумеют убедить граждан в том, что они действуют в их интересах (или примут репрессивные меры) и большинство горожан будет соблюдать новые нормы, проектировщики и управленцы получат беспрецедентный для России объём данных о городской мобильности.

Алексей Фёдоров,

научный руководитель группы «Квантовые информационные технологии» Российского квантового центра:

Достижения в области физики последних десятилетий позволили подойти к построению технологий на основе управления индивидуальными квантовыми свойствами. Благодаря квантовым технологиям станет доступен принципиально новый класс вычислительных устройств, квантовых компьютеров. Они смогут за минуты и часы решать задачи, непосильные даже для имеющихся в нашем распоряжении суперкомпьютеров.

В условиях борьбы с коронавирусом квантовые компьютеры могли бы быть полезны в создании лекарств за счёт более точного понимания принципов их построения на химическом уровне. Сегодня для разработки лекарств активно используют компьютеры (и даже технологии искусственного интеллекта), однако их ресурсы крайне ограниченны. Они не способны эффективно промоделировать квантовые системы, к которым, в частности, относятся лекарства. Обладай мы полномасштабным квантовым компьютером, вакцина могла бы быть синтезирована значительно быстрее, чем с использованием классических средств. Канадская компания D-Wave, один из производителей квантовых вычислительных устройств, уже открыла доступ для исследователей, которые с использованием их устройства будут синтезировать лекарства от коронавирусной инфекции.

Другая тема, очень актуальная в условиях массового распространения болезней, связана с оптимизацией: как при помощи минимального количества ограничений добиться максимального эффекта? Квантовые вычисления могут быть эффективны для решения сложных оптимизационных задач, таких как логистические и транспортные. Квантовые компьютеры уже используются, например, для оптимизации движения такси. Благодаря им станут возможными более быстрые расчёты по оптимизации логистики, складского хранения лекарств, затрат на социальное обеспечение и многих других связанных задач.

Юрий Курочкин,

технический директор компании QRate, руководитель лаборатории центра НТИ по квантовым коммуникациям НИТУ «МИСиС»:

Эпидемия коронавирусной инфекции подчеркнула значимость квантовых технологий. Руководители высшего звена оказываются под наибольшей угрозой, так как их работа предполагает контакты с большим количеством людей. Перед глазами печальный опыт Великобритании, где множество начальников пострадали сами и ускорили распространение инфекции.

Возникает острая необходимость перенести все контакты в цифровой формат. Это полезно и с точки зрения скорости принятия решений. Жанр очного совещания в крупнейших корпорациях был оправдан, в первую очередь, соображениями безопасности, так как стратегические решения нежелательно подвергать риску передачи по открытым каналам. Для обеспечения конфиденциальности есть системы криптографии на основе симметричных ключей. Их недостаток – необходимость передачи и обновления ключей доверенными курьерами. Наличие курьера само по себе – человеческий фактор, рискованный в условиях эпидемии.

Квантовое распределение ключей, которое позволяет менять их в аппаратном шифраторе, основано на одиночных фотонах для передачи ключей, опирается на строгое доказательство на уровне законов физики, а не на вычислительную сложность, как в ассиметричной криптографии, и не требует наличия курьера. Более того, обновление квантовых ключей может происходить на уровне нескольких секунд, а не месяцев или дней, как в случае доверенного курьера.

Россия. США. Евросоюз. Весь мир > Образование, наука. Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > globalaffairs.ru, 13 мая 2020 > № 3390217

НЕФТЯНОЙ РЫНОК: ГОНКА СО ВРЕМЕНЕМ

ВИТАЛИЙ ЕРМАКОВ

Заведующий Центром изучения энергетической политики Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

Нас ожидает «перезагрузка нефтяной матрицы», за ней сразу ещё одна – по причине перехода к безуглеродным технологиям в энергетике. (В дополнение к статье: комментарии Рави Абделала, Нордина Айт-Лауссина и Саддада Ибрагима аль Хусейни.)

События, происходящие на мировом нефтяном рынке беспрецедентны. 20 апреля цены фьючерсов на западно-техасскую нефть (WTI) ушли в зону негативных значений и достигали минус 38 долларов за баррель. Это событие сейчас пытаются представить как технический сбой системы алгоритмического трейдинга на фоне отсутствия контрактных возможностей разместить нефть в хранилищах Кушинга в штате Оклахома. Независимо от того, был ли это системный сбой или преднамеренная рыночная манипуляция (в конце концов, программы игры на понижение для торговых роботов были составлены людьми), сама возможность формирования отрицательных цен на один из ключевых инструментов на бумажном рынке и огромная амплитуда колебаний цены в рамках одной торговой сессии вызывают серьёзную тревогу. На фоне гигантского падения потребления нефти из-за глобального карантина и затоваренности рынка ценовые манипуляции на бумажном рынке очень опасны, поскольку сказываются на физическом рынке нефти.

Дело в том, что цены фьючерсов WTI участвуют в ценообразовании маркерных сортов нефти, по которым происходят расчёты на рынке физической нефти. В частности, они влияют на формирование цены Dated Brent, от которой через дифференциал формируется цена российской смеси Urals. 22 апреля цена Dated Brent опустилась до 13 долларов за баррель, а цена Urals – до 10 долларов за баррель. Таким образом, игры спекулянтов, оторванные от ситуации со спросом и предложением или отражающие лишь некоторые локальные проблемы с нефтехранилищами в Оклахоме, становятся угрозой для национальной безопасности крупнейших стран – производителей нефти.

Меры по ограничению передвижения населения между странами и внутри стран из-за эпидемии COVID-19, фактически мировой карантин, привели к беспрецедентному замедлению экономической активности и началу глобальной рецессии. Особенность нынешней ситуации в том, что мир столкнулся сразу с тремя кризисами, совпавшими во времени: глобальной пандемией; острейшим структурным кризисом на нефтегазовых рынках, связанным как с накопившимися искажениями в структуре предложения, так и с угрозой спросу на углеводороды в рамках радикального энергоперехода к безуглеродным источникам энергии; и, наконец, с обострением геополитического соперничества между великими державами, приведшим к санкциям и торговым войнам. Каждый из них сам по себе представляет угрозу экономическому росту, но именно их сочетание стало серьёзнейшим вызовом для человечества со времён Великой депрессии прошлого века.

Для врача первое правило в лечении больного: прежде всего, не навреди (или primum non nocere – так на латыни звучит фраза, приписываемая Гиппократу). Мировая экономика сейчас – тот же больной.

Структурные дисбалансы, которые проявились во время кризиса, формировались длительное время, они требуют срочного, но в то же время аккуратного лечения. Период рекордно низких ставок в развитых экономиках создал беспрецедентное искажение экономической реальности, снизив дисциплину инвесторов в выборе проектов и запустив цикл инвестирования в абсолютно неокупаемые авантюры.

Сланцевая революция в США привела к тому, что за последние десять лет наибольший прирост добычи нефти в мире пришёлся на американских производителей нефти плотных пород. Только с начала действия соглашения ОПЕК+ в 2017 г. американская добыча нефти выросла на 4 млн баррелей в сутки и «съела» весь инкрементальный прирост мирового спроса на нефть за этот период. Каждое новое сокращение добычи в рамках ОПЕК+ поддерживало цены на уровне, позволявшем американским производителям оставаться на рынке и расширять свою долю. Помимо «сланца», оживились инвестиции в дорогостоящие проекты по добыче нефти в Канаде, Мексике, Бразилии, а также в глубоководные проекты, то есть начались инвестиции длительного цикла. Многие участники рынка решили, что ОПЕК+ будет защищать нижний уровень цен и стали вкладываться в высокорискованные проекты. Всё это происходило на фоне активизации дискуссий о необходимости быстрого и радикального перехода к безуглеродной энергетике для предотвращения глобального потепления и необратимых изменений климата. Встал вопрос о том, что страны – обладательницы гигантских запасов нефти (например, Саудовская Аравия) могут просто не успеть их монетизировать.

Как представляется, Саудовская Аравия чувствовала, что соглашение ОПЕК+ стало для неё ловушкой, которая медленно, но верно ухудшает её стратегическое положение и лишает способов воздействия на ситуацию. Политика саудитов стала меняться, и появились чёткие сигналы о том, что они готовятся сделать ставку на рост своей рыночной доли. В декабре 2019 г. прошло первичное публичное предложение 1,5% акций «Арамко», что явилось одним из способов монетизации нефтяных запасов, а также сигналом начала переориентации приоритетов компании с удовлетворения бюджетных потребностей королевства к максимизации прибыли. После почти 50 лет переговоров было достигнуто соглашение с Кувейтом о добыче нефти в так называемой «нейтральной зоне» на границе двух стран, что позволит увеличить добычу на 0,5 млн баррелей в сутки. Также Саудовская Аравия намерена активно наращивать добычу природного газа для использования его как топлива для своих электростанций, а это высвободит большие объёмы нефти для экспорта (Саудовская Аравия – одна из немногих стран, до сих пор использующих нефть как топливо для электрогенерации).

Несмотря на очень низкие затраты на добычу нефти в королевстве, его бюджет зависит от высоких цен на нефть. В этом году, по оценкам МВФ, Саудовской Аравии для бездефицитного бюджета нужно, чтобы баррель нефти стоил 83,6 доллара. Все последние годы рыночные цены были существенно ниже этого уровня, что заставляло королевство тратить золотовалютные резервы (более 400 млрд долларов за последние пять лет) для финансирования дефицита бюджета. В отличие от России, которая решала эту проблему за счёт масштабной девальвации рубля и активного импортозамещения, особенно на рынке продовольствия, обменный курс риала к доллару годами оставался фиксированным, отражая огромную зависимость Саудовской Аравии от импорта оборудования, технологий и потребительских товаров.

Крупнейшие игроки мирового нефтяного рынка после почти двух месяцев борьбы за передел рыночных долей пришли к осознанию, что вместо того, чтобы быть частью проблемы, лучше стать частью решения в борьбе с кризисом. Новое соглашение ОПЕК+ предусматривает согласованное сокращение добычи на 9,7 млн баррелей в сутки с 1 мая 2020 года. Одновременно на фоне низких цен в странах, не входящих в соглашение (например, в США, Канаде, Норвегии и других) происходит сокращение инвестиций и ожидается резкое сокращение добычи в результате действия «невидимой руки рынка». Как говорят, лучшее средство от низких нефтяных цен – это низкие нефтяные цены. То, что меры, предпринятые ОПЕК+ получили одобрение и поддержку в рамках G20, внушает надежду на восстановление баланса рынка в следующем году. Но прежде чем это произойдёт, миру придётся пройти через сложный период гонки со временем.

Сокращения предложения нефти не успевают за падением спроса. В течение последних двух месяцев происходила постоянная ревизия масштабов сокращения спроса на нефть и нефтепродукты по мере распространения эпидемии коронавируса на новые страны и ввода в действие карантинных мероприятий. В настоящее время сокращение спроса на нефть в мае оценивается в 28 млн баррелей в сутки (то есть почти треть мирового спроса), а в целом за год МЭА в своём апрельском докладе оценило падение спроса в 9,3 млн баррелей в сутки. Это самое серьёзное сокращение спроса на нефть в этом веке.

Товарные запасы нефти и нефтепродуктов растут очень быстро, и многие нефтехранилища в ключевых точках спроса, таких как Кушинг, могут быть заполнены уже в мае. По сути, ситуация с нефтехранилищами – это аналог бомбы с часовым механизмом для нефтяного рынка. При отсутствии места для хранения нефти производители будут вынуждены принудительно останавливать добычу. Пока же апрельская сделка ОПЕК+ позволит выиграть время в надежде на постепенное снятие карантина и возвращение экономик к нормальному функционированию. Первая линия обороны – это сокращение добычи в странах ОПЕК+ с мая 2020 года.

С технологической точки зрения именно Саудовская Аравия может сравнительно легко балансировать объёмами своей добычи в силу как наличия гигантских месторождений, так и концентрации производства в руках государственной компании «Арамко». Производители нефти плотных пород в Соединённых Штатах также могут довольно быстро регулировать добычу, сократив новое бурение и операции по гидроразрыву пласта. Проблема, однако, в том, что многочисленные компании никак не согласовывают свои действия – более того, это прямо запрещено американским антимонопольным законодательством. Россия не является так называемым swing producer – с технологической точки зрения остановка многих действующих скважин в России несёт риски серьёзного сокращения будущих дебитов, либо невозвратных потерь добычи.

Но сокращения добычи не могут решить проблему. Судьба нефтяного рынка зависит главным образом от того, как быстро удастся побороть пандемию COVID-19.

Если в течение следующих нескольких месяцев цены на нефть не поднимутся выше 30 долларов за баррель, «невидимая рука» рынка заставит именно США взять на себя основное бремя балансировки предложения, то есть повторится ситуация 2016 г.: в условиях рекордно низких цен и при серьёзном сокращении инвестиций темпы добычи нефти в Соединённых Штатах сначала замедлятся, а через несколько месяцев начнётся спад производства. Важно отметить, что на протяжении последних десяти лет американские «сланцевые» компании, несмотря на взрывной рост объёмов добычи, так и не сумели обеспечить положительный денежный поток от операций, даже при ценах на нефть выше 60 долларов в среднем за период. Сектор поглотил огромные инвестиции, оцениваемые примерно в 400 млрд долларов, но его финансовое положение было тяжёлым ещё до падения цен. Теперь для многих компаний оно стало катастрофическим.

В 2019 г. прошла череда банкротств «сланцевиков», и, несомненно, в этом году на фоне резко снизившихся цен, мы увидим новые банкротства. С другой стороны, опыт лучших сланцевых производителей показал, что они могут длительное время выживать в условиях низких цен благодаря концентрации на так называемых sweet spots – наиболее продуктивных участках месторождений, активному использованию ценового хеджирования и доступу к дешёвому финансированию, а главное – гигантскому технологическому прогрессу в бурении протяжённых горизонтальных скважин и технике многостадийного гидроразрыва пласта. До недавнего времени это позволяло продлевать кредитные линии и продолжать получать финансирование. Новый фактор, проявившийся буквально в последние пару лет, – отношение к нефтегазовым инвестициям как к крайне «токсичным», игнорирующим проблемы глобального потепления и потому социально безответственным. Многие инвестиционные фонды теперь ограничивают или полностью запрещают инвестиции в компании традиционной углеводородной энергетики. Если раньше банкротство сланцевых производителей означало, что кто-то другой возьмёт их активы на баланс и сможет получить новое долговое финансирование, то теперь такой сценарий выглядит более проблематичным.

В течение следующих нескольких месяцев мы будем в режиме «живого эксперимента» наблюдать за очередной проверкой американской «сланцевой» индустрии на прочность. Если реализуется сценарий достаточно быстрого и масштабного (до 2 млн баррелей в сутки) сокращения добычи нефти в США, а пандемия коронавируса к лету пойдёт на спад, цены до конца года, возможно, вернутся к уровням 50–60 долларов на волне восстановительного роста мировой экономики. Российские экспортёры нефти смогут отстоять большую часть своей доли рынка, а российское правительство – выполнить бюджетные обязательства благодаря девальвации рубля и использованию средств ФНБ. Если же борьба с коронавирусом затянется, нефтяные цены надолго задержатся на уровнях около 30 долларов за бочку, а потери для всех сторон могут стать очень значительными.

Длительный период низких цен на нефть заставит Саудовскую Аравию сокращать социальные программы, что чревато взрывом недовольства в королевстве с молодым, многочисленным и патерналистски настроенным населением. Худшего развития событий для правящих элит в момент возможного скорого перехода престола в королевстве в новые руки трудно представить. Ещё один риск для Саудовской Аравии – это быстрое исчерпание золотовалютных резервов, которые и так заметно уменьшились с 2014 года.

Россия во времена резкого снижения нефтяных цен в конце 2015 г. продемонстрировала, как она будет бороться с кризисом, – путём масштабной девальвации рубля и использования резервов, накопленных в стабилизационном фонде, а также контрциклических государственных инвестиций и программ государственно-частного партнёрства. Но затяжной период низких цен на нефть, безусловно, отрицательно скажется на темпах роста ВВП, увеличит безработицу, а ослабление рубля приведёт к росту инфляции и обнищанию населения.

Наконец, в Соединённых Штатах низкие цены на нефть хотя и создадут проблемы для производителей, но принесут выгоды потребителям. Традиционно низкие цены на нефть однозначно расценивались как выгодные для американской экономики. Сейчас, когда страна превратилась в чистого экспортёра нефти, ситуация несколько изменилась. При снижении нефтяных цен и американским компаниям, и американским рабочим, занятым в отрасли, есть что терять. Но США является крупнейшим потребителем нефти и нефтепродуктов в мире, и для страны в целом низкие цены будут способствовать восстановлению экономического роста по завершению кризиса. Также и другие крупные потребители углеводородов, в первую очередь Китай, смогут перезапустить экономический рост.

Кризис рано или поздно закончится. По его итогам нас ожидает масштабная «перезагрузка нефтяной матрицы» и появление новых победителей и проигравших. А вот следующая перезагрузка будет связана с переходом к безуглеродным технологиям в энергетике, и она не за горами. Этот вызов потребует от стран, зависящих от углеводородов, масштабной перестройки экономических моделей и реформ в энергетических секторах. Но это уже другая история.

Данный материал развивает идеи комментария, написанного по заказу Международного дискуссионного «Валдай» и опубликованного на сайте ru.valdaiclub.com.

***

Точка зрения

Рави Абделал, профессор международного управления Гарвардской школы бизнеса и директор Центра российских и евразийских исследований им. Дэвиса Гарвардского университета:

Мировые энергетические рынки пережили одновременный шок спроса и предложения. Пандемия COVID-19 внезапно застопорила национальные экономики. Разногласия между, в первую очередь, Россией и Саудовской Аравией о том, как производители энергии должны отвечать на коллапс спроса, привело к наращиванию добычи и сражению за долю рынка. Резкое падение цен оказывает невероятное давление на производителей, добыча которых связана с высокими издержками и низкой маржой, – таких, как американские сланцевые компании.

Укрупнение в сланцевой промышленности США неизбежно. Сотни небольших фирм объявят о банкротстве. Более крупные компании будут приобретать участки, рассчитывая на их будущую рентабельность после наступления более благоприятной ценовой конъюнктуры.

Для других стран-нефтепроизводителей последствия очевидны. Российский федеральный бюджет, скорее всего, окажется дефицитным. План развития Саудовской Аравии «Будущее-2030», который и так выглядел утопическим, станет просто невыполнимым. А это означает, что страна останется критически зависима от нефтяных доходов и продолжит движение по долгосрочной траектории в направлении экономического упадка.

Ценовой войне между Россией и Саудовской Аравией уделялось много внимания. Но главным фактором неопределённости, как бы то ни было, остаётся спрос. По сути, невозможно вообразить объёмы сокращения производства Саудовской Аравией или Россией, которые могли бы сейчас стабилизировать цены на более высоком уровне.

Таким образом, судьба цены на нефть и, соответственно, многих из мировых энергокомпаний будет зависеть от двух среднесрочных факторов, воздействующих на спрос. Первый – продолжительность этой нежданной остановки экономики. Закончатся ли карантины в июне или затянутся на всё лето? Будут ли карантины прерываться до осени, то есть до времени, когда мы ожидаем появления эффективной вакцины и распространения тестирования на антитела, чтобы можно было определить, кто из нас уже перенес инфекцию и может спокойно возвращаться к жизни?

Второй фактор – эффективность действий центральных банков и правительств, направленных на то, чтобы не допустить перехода неизбежной рецессии в экономическую депрессию. На фоне того, что столь значительная части экономики выведена из оборота, а также безработицы, нарастающей как снежный ком, многие малые и средние предприятия просто не выживут. Давление реального сектора на финансовый будет огромным. Если центробанки и правительства смогут по-настоящему помочь домохозяйствам, фирмам и банкам в течение этих месяцев, восстановление спроса в третьем и четвёртом квартале 2020 г. будет мощным. Если же они с этим не справятся, мы станем свидетелями продолжительного и глубокого экономического разрушения, который подавит спрос на гораздо более долгое время.

Поэтому среднесрочные перспективы энергетических рынков будут прежде всего определяться сценариями развития пандемии и степенью эффективности финансовых и экономических властей, а не решениями об объёмах поставок, которые примут Россия и Саудовская Аравия.

-

Нордин Айт-Лауссин, президент консалтинговой компании Nalcosa (Женева), экс-министр нефти Алжира:

Говоря о перспективах ценовых войн на нефтяном рынке, следует учитывать, что разворачивается ещё и главная битва: глобальное противостояние с COVID-19. Если сперва рассматривать ценовую войну, развязанную Саудовской Аравией, то через это мы уже проходили. Такое случалось в 1986, 1998 и 2014 гг., и всякий раз выяснялось, что борьба за долю рынка невыгодна для стран-экспортёров нефти. Это стало болезненным и горьким опытом для всей отрасли. Все мы знаем, что стратегия ограничения добычи нефти для поддержания цен в долгосрочной перспективе приведёт к потерям. Рано или поздно она потерпела бы крах, даже без кризиса COVID-19.

Впрочем, в краткосрочной перспективе ценовая война чрезвычайно опасна для всех: и для России, и для Саудовской Аравии, и для большинства производителей нефти в США, и для всех стран-экспортёров нефти. Если вирус продолжит распространяться, то ситуация зайдёт в тупик, результатом станут цены ниже 10 долларов за баррель, а то и вовсе отрицательные, когда закончатся свободные объёмы в нефтехранилищах. Выиграть смогут только потребители нефти и чистые импортёры. И Россия, и Саудовская Аравия оказались в более болезненной ситуации, чем они ожидали в начале марта.

В 1986 и 1998 гг. ОПЕК потребовался минимум год, чтобы изменить курс, и более двух лет ушло на то, чтобы ОПЕК + договорилась о новом соглашении о добыче в 2016 году. Но и перемирие, наподобие того, что было достигнуто в апреле, проблему это не решит. Москва и Эр-Рияд (вместе с остальными членами ОПЕК+) не смогут сократить производство в достаточной степени, чтобы сбалансировать рынок. Это обусловлено колоссальным падением спроса, которое мы испытываем на настоящий момент, и обрушением глобального спроса, прогнозируемого на оставшуюся часть года. Глобальные запасы станут расти быстрее, чем в 2014–2015 гг., когда потребовалось два года на то, чтобы ненадолго сбалансировать рынок.

По данным, опубликованным научно-консультативным отделом компании Energy Intelligence Group, спрос на нефть ОПЕК сократится в этом году примерно до 24–25 млн баррелей в сутки, а это самый низкий уровень с начала 1990-х годов.

Перемирие в ценовой войне на нефтяном рынке может быть краткосрочным решением. Но как долго продлится это перемирие? Рано или поздно альянс ОПЕК+, в частности Россия, снова разочаруется, придя к выводу, что ограничение производства только продлевает жизнь поставкам из Соединённых Штатов.

Боюсь, что коронавирус положил конец возможности ограничения производства, если США не будут каким-либо образом содействовать процессу стабилизации рынка. Только участие американских производителей в ограничении добычи позволит временно стабилизировать цены. Однако в настоящее время в Соединённых Штатах весьма непопулярна идея любого сотрудничества с ОПЕК. В долгосрочной перспективе, после пандемии COVID-19, мы можем ожидать в лучшем случае медленного роста мирового спроса на нефть, и не будет ни одной структуры, способной поддерживать какой-либо определённый уровень цен. Мы на пороге конца картельного ценообразования на нефть, если уже не там.

-

Саддад Ибрагим аль Хусейни, президент Husseini Energy Company, в прошлом – старший исполнительный вице-президент по разведке и производству Saudi Aramco:

Быстрое и непредвиденное обрушение нефтяных рынков – результат экономического кризиса, который очень мало связан с Россией, ОПЕК и ОПЕК+. Эта ситуация может воспроизводиться каждый раз, когда происходит глобальный кризис того или иного рода. Избыток мощностей имел место в 1985, 1996, 1998, 2008, 2014 гг., и вот это снова происходит теперь. Суммируя разные оценки, можно сделать вывод, что нынешний кризис привёл к падению спроса на 15 миллионов баррелей в день, и такая ситуация может продлиться месяцы. Во время прошлых кризисов требовались годы, чтобы выкарабкаться из каждого цикла подобного спада потребления. Перед лицом этих мрачных перспектив нефтепроизводители должны разработать финансовую стратегию, которая охватывала бы всю индустрию и могла бы действенно и долговременно предотвратить повторения кризисов перепроизводства.

Единственная методика, которая сейчас может быть использована во всей отрасли для сокращения избыточных объёмов, – это возвращение к свободному рыночному ценообразованию, в основе которого лежали бы экономические циклы.

В краткосрочной перспективе ценовой потолок 40–45 долларов за баррель сорта Brent стал бы эффективным экономическим индикатором, который смог бы предотвратить разработку многих проектов на грани рентабельности, несостоятельных при цене ниже этого уровня. Стремление установить и сохранить подобный экономический барьер для всех новых нефтяных проектов стало бы целью ОПЕК, ОПЕК+ и всех других крупных производителей в нефтяной отрасли.

Россия. США. Саудовская Аравия. Весь мир > Нефть, газ, уголь > globalaffairs.ru, 13 мая 2020 > № 3390216

ПАНДЕМИИ СОХРАНЯЮТ МИР?

БАРРИ ПОЗЕН

Международный профессор политологии и почётный директор программы исследований в области безопасности в Массачусетском технологическом институте.

ПОЧЕМУ БОЛЕЗНЬ ЗАМЕДЛЯЕТ ДВИЖЕНИЕ К ВОЙНЕ

Пока новый коронавирус разносится по миру, государства ведут борьбу за поставки медикаментов и оборудования для медицинских исследований, обвиняя друг друга в распространении пандемии. Политологи задаются вопросом – могут ли эти противоречия в итоге перерасти в военный конфликт? Больше или меньше у государств поводов и возможностей начать войну на фоне пандемии?

Война – рискованное предприятие, потенциальные издержки которого очень высоки. В своей книге «Причины войны» (1973) историк Джеффри Блэйни утверждает, что большинство войн в самом начале имеют одну общую характеристику – оптимизм. Как правило, на начальном этапе воюющие стороны склонны переоценивать свои шансы на победу. Когда элиты обеих (или всех) сторон конфликта не сомневаются в своих силах, они более склонны к решительным шагам и менее расположены к переговорам, так как уверены, что военным путём смогут добиться лучших условий. Миру же, напротив, благоприятствует пессимизм. Пессимистичный настрой даже одного из противников может быть полезен – такой оппонент будет более договороспособным и даже согласится на невыгодные условия, чтобы избежать войны.

Впрочем, когда одна из сторон внезапно получает значимое преимущество, логика разрешения конфликта может измениться – оптимистично настроенный противник станет повышать свои требования быстрее, чем противоположная сторона сможет их удовлетворить. Некоторые аналитики полагают, что в результате эпидемии коронавируса подобное вероятно в отношениях США и Китая. Соединённые Штаты переживают момент внутреннего кризиса. Есть опасения, что Китай захочет использовать пандемию в своих интересах – поддаться искушению перебросить свою военную мощь в западную часть Тихого океана.

Эти аналитики упускают из виду то, что COVID-19 – болезнь, вызываемая коронавирусом, – в той или иной степени одинаково ослабляет все великие и средние державы.

Ни одна страна не получит значимое преимущество над остальными. У всех будет достаточно оснований для неуверенности в отношении своих военных возможностей и общей готовности к войне.

По крайней мере, на период пандемии (и, вероятно, в течение последующих лет) вероятность войны между крупными державами будет уменьшаться, а не увеличиваться.

PAX EPIDEMICA?

Беглый обзор научной литературы о войне и болезнях, по-видимому, подтверждает наблюдение Блэйни о том, что пессимизм способствует миру. Учёные вновь и вновь приводят документальные подтверждения того, как война создаёт благоприятные для болезней условия – и в армиях, и среди мирного населения на захваченных территориях. Однако редко можно найти дискуссии об эпидемиях, ставших причиной войны, или конфликтах, умышленно развязанных в разгар масштабных вспышек инфекционных заболеваний. (Есть другие примеры: болезни, которые европейские колонизаторы принесли в Новый Свет, ослабили коренное население до такой степени, что оно стало уязвимым для завоевания. С другой стороны, несколько локальных конфликтов тлели во время пандемии гриппа 1919–1921 гг., но они были вызваны изменениями в региональном балансе сил – разрушением четырёх империй в результате Первой мировой войны).

Такие болезни замедляют ход войны, отчасти из-за того, что военная кампания зависит от человеческих ресурсов. Когда люди болеют, нельзя ожидать от них хороших результатов в бою. Военная медицина добилась огромных успехов в годы, предшествовавшие Первой мировой войне, ведь до этого армии страдали от болезней больше, чем от боевых действий. Но пандемии по-прежнему угрожают воинским частям. Это хорошо знают те, кто находился на борту американских и французских авианосцев, – сотни тестов дали положительный результат на COVID-19. В полевых условиях моряки и солдаты наиболее уязвимы, так как все они базируются в одном месте. В опасности находятся и лётчики, поскольку они должны укрываться от воздушных атак в бункерах, где вирус способен быстро распространяться .

Ещё большую угрозу во время пандемии представляют сухопутные операции в городских районах. В последнее время многие наземные бои разворачивались в городах бедных стран в условиях дефицита или отсутствия ресурсов общественного здравоохранения – среде, крайне благоприятной для болезней. Как правило, в результате наземных операций берут военнопленных, любой из которых может быть инфицирован. В результате эти проблемы, наверное, решит вакцина, но, скорее всего, даже после её применения избыточные меры предосторожности какое-то время будут сохраняться.

Самая значимая причина, по которой болезнь препятствует развязыванию войны, – экономическая. Крупные вспышки наносят урон национальным экономикам, которые являются источниками военной мощи. Пандемия COVID-19 – явление по определению глобальное. Все великие и средние державы оказываются в неблагоприятном положении, и у каждой есть основания для пессимизма при оценке своих военных возможностей. Экономическая ситуация резко ухудшается, и непонятно, когда начнётся рост и насколько быстрым он будет. Даже Китай, который остановил распространение болезни и вновь начал открывать экономику, будет ещё долгие годы терпеть убытки. Это нанесло сильный удар по его ВВП в первом квартале 2020 г., положив конец 40-летнему периоду устойчивого роста.

Торговые партнёры КНР, пострадавшие из-за своей зависимости от китайского оборудования, необходимого для борьбы с COVID-19, наверняка сократят свой импорт из Поднебесной. Экспортоориентированному Китаю придётся всё больше опираться на внутренний рынок, что он пытался делать многие годы без явного успеха. Поэтому нет ничего удивительного в том, что Международный валютный фонд прогнозирует самое значительное замедление экономического роста КНР с 1970-х годов.

Даже после того, как вакцина будет разработана и широко распространена, экономические трудности сохранятся ещё на много лет. Государства выйдут из этого кризиса с огромными долгами.

Годы будут потрачены на выплату финансовой помощи и пакетов стимулирующих мер, которые правительства использовали для защиты граждан и бизнеса от экономических последствий социального дистанцирования. Опустевшая казна даст им ещё один повод для пессимизма в отношении своего военного потенциала.

Меньше объёмы торговли – меньше разногласий

Как долго продлится умиротворяющее воздействие пессимизма? Если вакцину создадут быстро, экономики восстановятся в относительно короткие сроки, и мирная атмосфера может оказаться недолговечной. Но не менее вероятно и то, что вызванный коронавирусом кризис затянется достаточно надолго, чтобы в мире произошли важные изменения, которые ослабят желание развязать конфликт на какое-то время – на пять или на десять лет. В конце концов, мир одновременно переживает и самую масштабную пандемию, и самый большой экономический спад за столетие.

Большинство правительств не достигло выдающихся результатов в борьбе с COVID-19, и даже самые авторитарные из них беспокоятся о поддержке со стороны населения. В течение следующих нескольких лет людям потребуются подтверждения: руководство страны работает над тем, чтобы защитить их от болезни и экономических потрясений. Граждане почувствуют себя зависимыми от государства и будут менее склонны поддерживать развязывание военных авантюр за рубежом.

В то же время, наблюдая за разрушением глобальных цепочек поставок из-за пандемии, правительства и бизнес, скорее всего, попытаются уменьшить свою зависимость от импорта стратегически важных товаров. Возможный результат: сокращение объёмов торговли, что рассматривается либеральными интернационалистами как негативное явление. Однако, последние пять лет (или около того) торговля не способствовала улучшению отношений между государствами, а скорее разжигала чувство недовольства. Сокращение объёмов торговли будет означать сглаживание разногласий между великими державами, что снизит градус противостояния.

Если говорить о Китае, снижение объёмов международной торговли может косвенно оказать позитивное воздействие. Сосредоточенному на развитии национальной экономики и обременённому огромными счетами на борьбу с вирусом,

Пекину, возможно, придётся отложить инициативу «Пояс и путь» – амбициозный торговый и инвестиционный проект, который вызывает тревогу у великих и средних держав.

Приостановка «Пояса и пути» могла бы развеять опасения тех, кто рассматривает данную инициативу как инструмент китайского мирового господства.

После окончания Второй мировой войны межгосударственные конфликты стали относительно редки. Соединённые Штаты и Советский Союз четыре десятилетия противостояли друг другу в холодной войне, которая вылилась в интенсивную гонку ядерного и обычного оружия, но они никогда не вступали друг с другом в бой напрямую, даже с использованием конвенциональных вооружений. Теоретики спорят, почему на протяжении долгого времени конфликты между великими державами происходят так редко. Я склонен полагать, что причина заключается в слишком большом риске развития такого конфликта до ядерной войны. COVID-19 никак не поможет мировым лидерам устранить подобные риски, но он создал все условия, чтобы укрепить разумный пессимизм в оценках вероятного исхода даже неядерной войны.

Опубликовано на сайте Foreign Affairs 23 апреля 2020 года.

США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция. Медицина > globalaffairs.ru, 13 мая 2020 > № 3390215 Барри Позен

«ЧЕЛОВЕЧЕСТВО ПОЧУВСТВОВАЛО НАСТОЯТЕЛЬНУЮ НЕОБХОДИМОСТЬ ЗАКРЫТЬ ДВЕРИ»

ОПРОС ЭКСПЕРТОВ РАЗНЫХ СТРАН

Мы обратились к деятелям науки, политики, бизнеса, культуры со всего мира, чтобы узнать их мнение о том, какова сущность нынешнего кризиса и что будет после него.

--

Евгений Водолазкин, писатель

В такой загадочной области, как «законы истории», я исхожу из определяющего значения ритма. Не из примитивно понятой причинно-следственности, не из объективной якобы необходимости (определение объективного очень субъективно) – из ритма. Речь идёт о том, что в книге Екклесиаста выражено рассуждением о временах: «Время разбрасывать камни – и время собирать камни».

Это поэтическое и, возможно, самое глубокое понимание истории, потому что аналогия подчас сильнее терминологии: имею в виду поэтическое мышление и научное. Занимаясь наукой много лет, всё больше осознаю справедливость библейского текста. Там названо много пар, из которых мы помним почему-то только одну. Применительно к переживаемому нами моменту не менее актуальна другая: «Время обнимать – и время уклоняться от объятий» – в прямом и переносном смыслах. Скорее даже в прямом: негигиенично.

Тысячи и тысячи гибнут под колесами автомобилей, но автомобилей никто не отменяет. Не меньше жертв уносят сезонные вирусные заболевания, но при этом жизнь не останавливается. Всё это рассматривается как трагические, но статистически неизбежные случаи. Рассматривалось. Потому что отныне это уже не так – по крайней мере, в отношении вирусов (интересно, будут ли разбираться с транспортом?). И жизнь остановилась.

Что же случилось сейчас?

Года три назад в одной из статей я высказал мысль о том, что в мире наступает эпоха сосредоточения. На персональном уровне это выражается в большей концентрации на внутренней жизни, на уровне социальном – в переключении интереса с глобального на национальное. Частью этого процесса, как это ни странно на первый взгляд, мне видится нынешняя реакция на пандемию.

Человечество почувствовало настоятельную необходимость закрыть двери. Глобалистское мироощущение отучило нас от этого простого и очень, по сути, естественного действия. В эти дни такое действие реализуется как на частном, так и на государственном уровне: граждане сидят по домам, границы государств закрыты. Время, что называется, открывать двери – и время закрывать их.

Перестройка дома захватывает, как известно, разные этажи. Произойдет кое-что и с ощущением времени. В разные исторические эпохи оно разное. Всякий, кто занимался Средневековьем, знает, например, что центр тяжести в восприятии времени тогда находился в прошлом. Начиная с Боговоплощения течение времени, с точки зрения средневекового человека, вело только к ухудшению. Этот взгляд на время обусловил отсутствие в Средневековье утопий как руководства к действию. С наступлением Нового времени (того, что в английском называется Modernity) акцент переместился на будущее. Этот взгляд породил идею прогресса, Средневековью не знакомую. Голоса, выражающие сомнение в универсальности прогресса, раздаются уже довольно давно. Один из самых громких принадлежал Льву Толстому, считавшему, что прогресс характеризует научно-техническую сферу, но нравственной не коснулся. Апофеозом прогрессистского мировосприятия стал ХХ век, родивший две великие утопии – коммунизм и глобализм. Первая «отрабатывалась» в нашей стране, и конец её всем известен. Многие сейчас полагают, что сходная судьба ожидает и вторую.

Вряд ли река времени потечёт в очередной раз вспять, но изменения кажутся неизбежными. Вполне вероятно, что человечество в полной мере откроет для себя настоящее. В конце концов, будущее – это только фикция и плод мыслительной деятельности. Приходит оно в виде настоящего – и вовсе не таким, как предполагалось.

Разумеется, это не финал пьесы. Происходящее сейчас имеет характер экстремальный. Тектонический сдвиг зачастую сопровождается землетрясением. Но потом, когда утихнут последние колебания (я придумал для них слово «послетрясение»), выяснится, что жизнь продолжается – просто немного иначе.

Люди будут по-прежнему ездить за границу, но – с памятью о том, что границы существуют. Будут ходить в гости друг к другу, но опыт жизни при закрытых дверях – он останется. Это не значит, что двери теперь наглухо заколотят – нет, просто они будут открываться и закрываться. Главное же – останется память о том, что двери существуют.

Из языка уже не уйдут слова самоизоляция и удалёнка. Для тех, кто обрекает себя в социальных сетях на абсолютную прозрачность, не является ли самоизоляция необходимой гигиенической мерой? При нынешней интеграции личного в общественное, их предельной, на манер макарон по-флотски, неразделимости, не благотворна ли некоторая степень удалёнки – прежде всего, духовной?

То, что происходит сейчас, я бы назвал учебной тревогой. Которая, как известно, не только моделирует боевую тревогу, но и замещает её. Будем сидеть дома. Читать непрочитанное, обдумывать необдуманное – то, например, что маятник из одной крайней точки (назовем её научно – конъюнкция) переходит в другую крайнюю точку (дизъюнкцию). Будем постепенно привыкать к тому, что мир уже не будет прежним, что на смену нынешним придут иные идеалы, задачи и лозунги. Как сказал бы Набоков, пролетарии, разъединяйтесь!

--

Герфрид Мюнклер, профессор политологии в Берлинском университете имени Гумбольдта и автор многочисленных книг по истории Германии:

Пандемия COVID-19, поразившая мир, положит конец эйфории глобализации. Она ускорит некоторые прежние тенденции, хотя не приведёт, по крайней мере, сама по себе, к фундаментальному изменению баланса сил на международной арене. В истории нет прецедентов подобной пандемии, ведь она охватила все страны и субъекты, а не ограничилась отдельными территориями и континентами, как бывало прежде. Сейчас главные очаги COVID-19 расположены в Восточной Азии, Европе и в Соединённых Штатах. Но следует ожидать, что в ближайшие несколько недель пандемия охватит южное полушарие, а там показатели смертности окажутся намного выше тех, что наблюдались до сих пор (конечно, если данные, которые обнародуют, будут получены на основании надёжного обширного тестирования, проведённого надлежащим образом).

Уже сейчас видно, как работают те или иные стратегии сдерживания в борьбе с COVID-19. Похоже, что китайцы и корейцы продемонстрировали весьма эффективный подход, в то время как Соединённые Штаты явили хаотичную политику сдерживания, которая обернулась катастрофой. Наблюдаемые отличия объясняются социокультурными факторами. Население Восточной Азии вне зависимости от политической системы дисциплинировано в социальном плане и готово подчиниться таким мерам, как ограничения передвижения и отсутствие контактов. В обществах с ярко выраженным индивидуализмом, таким, как западное, в необходимости соответствующего поведения население сначала приходится убеждать. Стало понято, что это возможно, в первую очередь после того, как уровень заболеваемости подскочил в результате безразличия и халатности. Здесь мы имеем дело с разными менталитетами, которым пришлось меняться под воздействием пандемии. Впрочем, для геополитической картины они не будут иметь значения.

Несколько иная ситуация складывается в отношении конкуренции политических систем, полем для которой стала способность эффективно противодействовать пандемии. Упрощая, можно выделить три базовых набора действий и политического поведения.

Первая – китайская модель, в которой политическая элита принимает решения, особенно не оглядываясь на мнение населения, но опираясь на научную экспертизу.

В центре второй модели – личность всезнающего и всемогущего политика, того, который, главным образом благодаря своей решительной и харизматичной манере поведения, вселяет в людей уверенность, что у него всё под контролем. Такой подход может применяться в государствах и с авторитарными традициями, и с либеральным устройством.

Наконец, третий способ действий свойственен либерально-демократическим конституционным системам. Политический курс там основан на рекомендациях экспертов, а также на различных ожиданиях и обязательствах, которым власти должны соответствовать. Для его реализации необходима поддержка населения, что требует подробного разъяснения тех или иных мер.

У каждой из этих моделей свои преимущества и недостатки. Они касаются таких характеристик, как скорость принятия мер или способность населения долго их соблюдать. Скорее всего, соперничество между этими моделями будет иметь геополитические последствия. Они, например, проявятся там (третий вариант), где наметится выбор: должны ли граждане и впредь свободно принимать решения или под влиянием пандемии захотят, чтобы в будущем политическое управление осуществлялось по другой схеме. В первую же очередь под ударом окажутся те, кто действовали как «всезнайки», но не добились успеха (второй вариант).

Больше всего геополитические сдвиги зависят от экономических следствий, которые либо станут прямым результатом пандемии, либо будут иметь отношение к попытке устранить слабые места экономического и социального плана, выявленные в результате бедствия. Под вопросом окажется глобальная взаимозависимость экономики, а именно: туризм и цепочки поставок.

География распространения заболевания по странам показывает, что государства с низкой долей международного туризма пострадали позже и в меньшей степени. Следовательно, если число визитёров будет устойчиво снижаться, больше всего потеряют бедные страны, которые жили за счёт туризма. Падение уровня благосостояния обычно чревато снижением политической стабильности, что в свою очередь влечёт за собой геополитические последствия.

В плане глобальных цепочек поставок соответствующим корпорациям придётся решать, захотят они уменьшить уязвимость за счёт значительного наращивания складских запасов на всех производственных площадках (что обернётся гораздо более высокими затратами) или предпочтут укоротить цепочки и ограничить их рамками политически и экономически единого пространства. В случае эпидемиологического кризиса эти территории могут легко перейти в режим самодостаточности.

Последнее возымеет значительные геополитические эффекты и приведёт к переустройству мирового порядка – центр его сдвинется от структур глобального масштаба к крупным пространствам, способным на совместные действия политически и самодостаточное существование экономически. Это могут быть США, Китай, Россия, Европейский союз (либо его шенгенская или еврозона), возможно, Индия. Движение в данном направлении уже началось некоторое время назад, после того как Соединённые Штаты отказались от роли «хранителя» мирового порядка. Реакция на пандемию способна придать ему мощный импульс. Если этот процесс будет всерьёз запущен, изменится даже не «баланс сил» в мировом порядке, но сам миропорядок, его структура, правила и нормы.

--

Бранко Миланович, приглашённый профессор Лондонской школы экономики и политических наук (LSE), а также профессор Городского университета Нью-Йорка:

О последствиях пандемии мы пока только строим догадки, потому что кризис, охватывающий весь мир и относящийся одновременно и к сфере здравоохранения, и к мировой экономике, поистине беспрецедентен. Не достигни мы такого высокого уровня взаимозависимости и глобализации, эпидемия не распространилась бы на весь мир. Будь мы более равнодушны к смерти (как многие страны в прошлом), то продолжили бы жить более или менее, как раньше, несмотря на растущие показатели смертности. Но, как ни парадоксально, как раз по той причине, что мир сейчас лучше, разразился этот небывалый кризис.

Относительно будущего единственное, что мы можем утверждать с некоторой уверенностью: чем дольше продолжится кризис, тем более серьёзными будут его последствия и тем менее вероятно возвращение в докоронавирусный мир. Если бы встряска, с которой мы (т.е. весь мир) столкнулись, оказалась острым, но коротким, можно было бы представить себе реакцию переключения рубильника: сначала делаем блокировку, образно выражаясь, как бы «выключаем» всё; а как только кризис закончится, мы возвращаемся к рубильнику и двигаем его в положение «включено».

Однако очень маловероятно, что кризис разыграется именно таким образом. Сейчас кажется вероятным (особенно если посмотреть на вероятную вторую волну инфекций в Гонконге, Японии и Южной Корее), что после периода строгой изоляции экономика будет функционировать по меньшей мере год, а может и два, в условиях политики «stop-and-go» (т.е. одновременного снижения безработицы и инфляции): некоторые области будут открыты, но только для того, чтобы вновь быть закрытыми, и это «блуждание в темноте» затянется до тех пор, пока не обнаружится либо терапия, либо вакцина.

Для экономики это означает очень неопределенное и неуверенное восстановление – доходы не вернутся к докризисному уровню ещё, как минимум, пару лет. Неустойчивые рабочие места ещё больше распространятся. К тем рабочим местам, которые и без того ненадёжны, мы должны добавить все те, чьё существование будет зависеть от решений правительств, какие предприятия открывать, а какие закрывать. Многие люди могут иметь работу и зарплату в один месяц, а в следующий – ничего.

Сокращение некоторых проявлений глобализации неизбежно. Придется пересмотреть глобальные цепочки добавленной стоимости, созданные на основе концепции единого глобального рынка и ставшие особенно хрупкими в мире, где люди не могут путешествовать, а товары сталкиваются с растущими барьерами на пути перемещения между странами. Эти глобальные производственные цепочки, конечно, никуда не исчезнут, ведь стимулы для более дешевого производства за рубежом сохранятся. Тем не менее, могут быть добавлены дополнительные звенья (чтобы сделать цепи более прочными), а некоторые производства переместятся ближе к дому.

Суть, я думаю, такова: мы не окажемся в мире, неузнаваемом для тех, кто, возможно, в последний раз видел его в декабре 2019 г., но это действительно будет другой мир. И надо быть готовыми к долгой экономической зиме.

--

Тьерри де Монбриаль, президент Французского института международных отношений (Ifri):

Непросто сделать шаг назад и взглянуть со стороны на битву, которая бушует дома у каждого из нас и ещё не достигла своей кульминации. Тем не менее хочу поделиться некоторыми мыслями о пандемии коронавируса и о контексте, с ней связанном.

XXI век начался в 2008 году, когда рухнул банк Lehman Brothers. Почему? С триумфом идеологии «либеральной глобализации» и подъёмом цифровых технологий международные отношения существенно усложнились, но границы стали полупористыми. Бенефициарами, по крайней мере, некоторое время вначале, были самые сильные державы, прежде всего, США, и глобальные компании, считающие себя выше государств. Особенностью всякой сложной системы является то, что её невозможно даже исчерпывающе объяснить, не говоря уже о том, чтобы контролировать. Сложность ведёт к радикальной неопределённости. В 2008 г. замаячил риск ещё одной Великой депрессии, но многие лауреаты Нобелевской премии по экономике были уверены, что их наука достаточно развилась, чтобы не допустить повторения такого бедствия. Ущерб от того финансового кризиса до сих пор не преодолён, а пандемия COVID-19 чревата новой длительной экономической катастрофой. Центральные банкиры больше не ограничивают количество денег, но не имеют понятия, каковы будут последствия их действий на втором или третьем шаге. Как говорит Лоуренс Бун, главный экономист ОЭСР, «здравый смысл подсказывает: надо сделать всё возможное, чтобы машина не сломалась, а просто застопорилась, тогда её можно будет запустить снова как можно быстрее». Но если мы позволим ей сломаться, сколько триллионов долларов ни вливай, восстановить прежнее уже не получится.

Сложность, проявившаяся в 2008 г., продолжает давать о себе знать во всех областях. Возьмём классическую геополитику, например, на Ближнем Востоке или в Восточной Азии. В области климата укрепляется научное понимание причин и последствий глобального потепления. Но на уровне действий царит немощь. Недавние лесные пожары в Калифорнии, Бразилии и Австралии – очередное предупреждение. И что делают «лица, принимающие решения»?

Масштабы пандемии COVID-19 столь же ошеломляющи, как и провал международного сотрудничества, который она продемонстрировала. Нельзя сказать, что возможность такого рода бедствий не предполагали. Вопрос обсуждался на многих международных конференциях именно политического характера. Но за редким исключением правительства просто живут сегодняшним днём, а не планируют на будущее – даже те, которые постоянно ссылаются на «принцип предосторожности», остаются под пятой идеологий или лоббистских групп.

Крупнейшей пандемией ХХ века был «испанский грипп», названный так совершенно неправомерно, потому что он был не в меньшей степени американским, так же, как и COVID-19 является «китайским». От гриппа погибло в два раза больше людей, чем в Первой мировой войне. Было бы лучше, если бы коллективное сознание сохранило память о тех мрачных событиях. За последние 10 лет вспыхивали различные эпидемии – в Азии (SARS, 2003), Великобритании (свиной грипп, 2009) или Западной Африке (Эбола, 2014). Экономические убытки от SARS, эпидемии, намного менее масштабной, чем нынешняя, оцениваются в 40 миллиардов долларов. После всех этих предупреждений катастрофу сегодня иначе не назовешь, как доказательством вопиющего пренебрежения государственной политикой в области здравоохранения и глобальным управлением за последние десятилетия.

Ответственность за халатность несут ключевые игроки международной системы, начиная с Соединённых Штатов, Китая и Европейского союза. Европа, в частности, оказывается, неспособна определить и защитить общие интересы своих членов, не говоря уже о том, чтобы иметь какое-либо влияние в мировых делах.

Популизм смог так сильно потеснить демократию на Западе, потому что демократии не справились с упорядочиванием глобализации. Популизм – главный бенефициар неэффективности. Без убедительной реакции, главным образом в Соединённых Штатах и Европе, популизм продолжит набирать очки, а авторитарные режимы обретут свободу действий, чтобы процветать, восстанавливать стены, а то и развязывать войны. И если выяснится, что они справляются с пандемией не лучше, чем демократии (что вполне возможно), это необязательно пойдёт на благо мира и свободы.

Основной вопрос предстоящих лет и десятилетий заключается не в том, чтобы положить конец глобализации. Но для того, чтобы пережить другие пандемии – биологические или, возможно, цифровые (можем ли мы представить себе цифровую пандемию в эпоху искусственного интеллекта?), государства должны сосредоточиться на сфере своей главной ответственности. Она заключается в обеспечении безопасности своих граждан в самом широком смысле слова. Оборона, а следовательно, вооружённые силы, здравоохранение, технологии и валюта находятся в центре понятия безопасности, а значит и сохранения мира. Перед лицом китайско-американского соперничества Европейский союз необходим, как никогда, но он лишён управления. В любом случае – у немногих претендентов на лидерство нет последователей. В разгар пандемии Урсула фон дер Ляйен похвасталась началом переговоров о вступлении в ЕС Албании и Северной Македонии. Неужели она не видит, как нелепы любые разговоры о расширении, когда дом в огне? Именно на безопасности Союза должны сосредоточить все свои усилия она, председатель Европейского совета Шарль Мишель и Европейский парламент.

НАТО, как сказал Эммануэль Макрон, переживает клиническую смерть. Однако его возможно реанимировать при помощи широкой концепции безопасности, включающей не только геополитические интересы, отождествляемые с её членами, но и вопросы климата, здравоохранения или цифровых технологий. Инициатива должна исходить от Европы. Альянс, переосмысленный таким образом, станет серьёзным противовесом нелиберальным демократиям. Такой проект вряд ли можно себе представить с Дональдом Трампом, но Америка должна меньше всех возражать против подобного, ведь иначе континентальный дрейф в разные стороны неизбежно продолжится. Континенты станут удаляться друг от друга, а заодно и поляризоваться внутри себя.

В краткосрочной перспективе пандемию COVID-19 можно эффективно победить материально-техническими и медицинскими способами. Но изношенность систем здравоохранения ошеломляет – даже в такой стране, как Франция, которая бьёт рекорды по части перераспределения доходов, при этом всё более отчаянно старается справляться со своими традиционными суверенными функциями и передает целые сегменты своего суверенитета, не получая ничего взамен.

Нехватка оборудования и медикаментов просто поражает воображение. Как и провал принципа предосторожности вкупе с малодушием перед лицом, например, терапевтических решений, предлагаемых видными врачами. Это смахивает на отказ бросить спасательный круг тонущему, потому что процедура утверждения спасательных мероприятий не была завершена.

Когда придёт время, важно устоять перед искушением трусливого чувства облегчения и стыдливого забвения. На международном уровне предстоящие недели должны породить новые формы солидарности, которые после победы позволят вернуться неизбежному многостороннему сотрудничеству, глубоко переосмыслив его.

--

Чэн Эньфу, директор и главный профессор Исследовательского центра социально-экономического развития Китайской академии общественных наук, председатель Всемирной ассоциации политической экономии:

В условиях текущих глобальных эпидемиологических и финансовых рисков общая ситуация в Китае, как представляется, будет следующей.

Во-первых, по состоянию уже на конец марта число вновь заболевших коронавирусом COVID-19 внутри Китая было минимальным, главным образом благодаря мерам по предотвращению завоза вируса из-за рубежа. Влияние эпидемии в Китае и в мире на китайскую экономику носит ограниченный и временный характер, по предварительным расчетам темпы роста ВВП КНР в этом году составят 5,6%.

Во-вторых, Китаю следует сократить запасы валютных резервов в долларах США, казначейских облигаций США и других видов активов в долларах США, свести их количество к безопасному минимуму осуществления ежедневных торговых операций. В то же время Китаю целесообразно увеличить запасы золота, нефти, природного газа, железной руды и других сырьевых товаров, чтобы уменьшить риски после снижения доверия к американскому доллару.

В-третьих, КНР необходимо претворять в жизнь целенаправленную и специализированную по сферам фискальную политику, поддерживать базовую инфраструктуру в расчёте на душу населения в таких областях, как здравоохранение, охрана окружающей среды, культура, спорт и других. Следует тщательно и осторожно применять денежно-кредитную политику, с аккуратностью относиться к денежной эмиссии, отводить важное место выделению финансовых ресурсов для обслуживания реальной экономики.

В-четвёртых, в рамках «Пояса и пути» следует одновременно выполнять две важные задачи – эпидемический контроль и стимулирование строительства. Группы медицинских специалистов и предметы снабжения из Китая были направлены в Иран, Италию и другие расположенные вдоль «Пояса и пути» страны с более серьёзной эпидемиологической обстановкой для оказания помощи по борьбе с эпидемией на местах. Китайские компании в странах «Пояса и пути» внедрили методы удалённой работы и другие практики с целью обеспечения нормального рабочего процесса в отношении строящихся объектов во время эпидемии. Это подтверждает, что в современную эпоху судьбы всех государств мира тесно связаны, и отражает важность и необходимость развития международного сотрудничества в рамках «Пояса и пути».

Столкнувшись с тем, что фондовый рынок США упал почти на 30%, а также изучив и оценив процесс функционирования связки «вопрос эпидемии коронавируса – финансы», можно сделать четыре вывода.

Во-первых, эпидемия коронавируса является поводом для резкого падения американского фондового рынка, а не его причиной. Эпидемия коронавируса вскрыла внутренние противоречия в Соединённых Штатах и других странах, она обнажила иллюзию процветания и колоссальные финансовые пузыри после кризиса низкокачественных ипотечных кредитов 2008 года.

Во-вторых, паника выступает как промежуточное звено между эпидемией и финансовыми цепочками. В настоящее время мировая экономическая система, в которой доминируют Европа и США, находится в состоянии паники, которая включает в себя ожидания, связанные с эпидемией, предполагаемым снижением экономического роста, шока на финансовых рынках и даже политики спасения рынка. Эти настроения неизбежно усугубляют финансовый кризис.

В-третьих, вызывает тревогу эффективность мер спасения рынка. В условиях, когда влияние эпидемии концентрированным образом даёт о себе знать в сфере снабжения, роль денежно-кредитной политики весьма ограничена, политических инструментов тоже недостаточно. Даже небольшое отклонение способно привести к обострению ажиотажа на рынке. Возникает угроза попасть в ловушку, когда отказ от мер по спасению рынка ведёт к падению, их использование – к усугублению лихорадки, а пространство для спасения рынка продолжает сокращаться.

В-четвёртых, вспышка эпидемии может привести к ещё более разрушительным и превышающим ожидания последствиям. В докладе ЮНКТАД указано, что из-за эпидемии нового коронавируса мировой среднегодовой темп роста в 2020 г. составит менее 2,5% и подвергнется наиболее серьёзному испытанию со времён мирового финансового кризиса 2008 года.

--

Скотт Карпентер, управляющий директор Jigsaw (технологический инкубатор компании Google):

Пандемия COVID-19 приведёт наши общества к необратимым изменениям, главным образом значительно ускорив те из них, что уже были запущены. Так или иначе это произойдёт, и некоторые из перемен будут позитивными, хотя, безусловно, далеко не все.

Начнём с позитивных. Университеты, поначалу отказавшиеся переходить на онлайн-обучение из страха потерять свою главную особенность – чувство университетского братства – были вынуждены всё-таки обратиться к онлайн-платформам. Те же, кто не смог успешно освоить дистанционное обучение, окажутся в крайне невыгодном положении и будут вынуждены продолжать попытки подстроиться под новые реалии.

Компании, которые призвали сотрудников перейти на удалённую работу, в результате дадут толчок утверждению системы так называемой рассредоточенной работы (distributed working) и продемонстрируют, что работа из дома может быть весьма продуктивной. Это, в свою очередь, станет мощным импульсом для развития у сотрудников профессиональной гибкости.

Кроме того, все государственные сервисы, которые ранее не были доступны в режиме онлайн, станут таковыми. Например, в Нью-Йорке услуги нотариуса теперь будут предоставляться виртуально. А ведь это должно было произойти ещё десять лет назад!

Эта тенденция современного мира, когда все активно «зумятся», «скайпятся» и «митятся», безусловно, существовала и раньше, но сейчас она растёт буквально в геометрической прогрессии. Социальный тренд будет увеличиваться во всех обществах, облегчая человеческое одиночество, особенно среди пожилых людей, а также тех, кто живет один в больших городах.

Facetime, Hangouts и другие приложения для проведения видеовстреч станут новой нормой жизни и будут использоваться как площадка для «приветственных коктейлей». Примечательно, что моя церковь транслирует службу в Facebook Live. Обычно в воскресенье число прихожан достигает трёхсот человек, в онлайн-трансляции нас было почти пятнадцать тысяч!

Однако у этого процесса – замене обычного общения виртуальной коммуникацией – есть и обратная сторона. Несмотря на разнообразие технических инструментов, которые призваны нас объединять, результаты «социального дистанцирования» не могут не отразиться на межгосударственном общении. На Западе пандемия усилит и без того углубляющееся осознание того, что глобализация, говоря языком компьютерщиков, – «это баг, а не фича» (сбой, а не возможность – ред.). Предприятия, которые смогут ожить после кризиса (а их, безусловно, станет меньше), ни за что не захотят повторить этот сценарий, а именно вновь подвергнуться рискам сбоя в цепочках снабжения. А страны, закрывшие границы, смогут воспользоваться ситуацией и оставить их закрытыми на более долгий период, чем того объективно требует реальность. Страх путешествовать будет углубляться и в Соединённых Штатах.

Гонка на выживание, ведущаяся Россией и Саудовской Аравией на нефтяном рынке, может быть развернута и в других сферах (например, в фармацевтической), что станет угрозой не только для конкретных конкурентов какого-либо государства (в данном случае речь о технологии гидроразрыва в США), но и для здоровья наций в целом. В этих условиях мировые позиции доллара могут также быть серьёзно подорваны. Все эти факторы окажут влияние на и без того напряжённые отношения между Соединёнными Штатами и Китаем.

В демократических обществах COVID-19 неминуемо двинет окно Овертона вправо. Некоторые из западных государств уже выражают интерес к различным инструментам вторжения в личную жизнь своих граждан, чтобы эффективно ответить на кризисные явления, которые азиатские демократии, а также Китай сумели успешно преодолеть. А граждане, несомненно, поддержат усилия государств в этом направлении. И самым долговременным эффектом пандемии в наших технологически развитых демократиях вполне может стать их дальнейшее разрушение.

США. Китай. Евросоюз. Весь мир. Россия > Внешэкономсвязи, политика. Медицина > globalaffairs.ru, 13 мая 2020 > № 3390214 Евгений Водолазкин, Герфрид Мюнклер, Бранко Миланович, Тьерри де Монбриаль, Чэн Эньфу, Скотт Карпентер

ЗАВТРА УЖЕ НАСТУПИЛО?

ИВАН КРАСТЕВ

Председатель Центра либеральных стратегий (г. София), ведущий научный сотрудник Института наук о человеке (г. Вена).

ПЕРВЫЕ УРОКИ КОРОНАВИРУСНОГО КРИЗИСА

Этот материал – выдержки из новой книги нашего давнего друга и члена редакционного совета журнала Ивана Крастева, председателя Центра либеральных стратегий (г. София) и ведущего научного сотрудника Института наук о человеке (г. Вена). Книга Is It Tomorrow, Yet? написана в апреле, как и положено, в режиме самоизоляции, она выйдет летом в ряде ведущих мировых издательств. С любезного согласия автора мы публикуем отрывки на русском языке.

Национализм под лозунгом «оставайтесь дома»

В начале апреля 2020 г. итальянская журналистка Кьяра Пагано с горечью отметила, что «о настолько закрытой Италии Маттео Сальвини никогда и не мечтал». Метко сказано. Всего за неделю эпидемия коронавируса заставила закрыть в Европе больше границ, чем кризис беженцев в 2015 году. В марте объём авиаперевозок на континенте упал на 97% по сравнению с февралём. Многие либералы считают этот спад мобильности трагедией с далеко идущими последствиями. Коронавирус заразил континент неизлечимым национализмом, который теперь угрожает выживанию Европейского союза, а наводящее ужас распространение инфекции подтвердило мистическую силу границ.

Кризис беженцев в 2015 г. в корне дестабилизировал европейский проект, углубив раскол между теми, кто выступал за свободу передвижения, и теми, кто стремился закрыть государственные границы и развести Восточную и Западную Европу ещё дальше друг от друга. В ходе кризиса большинство европейцев потеряло доверие к надуманной добродетели глобализации. Турист и беженец стали символами двух противоположных её сторон.

Турист олицетворяет блага глобализации, его встречают с распростёртыми объятиями. Щедрый иностранец приезжает, тратит деньги, восхищается и уезжает, не обременяя нас своими проблемами и позволяя почувствовать связь нашего «здесь» с большим миром. Беженец же, напротив, представляет тёмную сторону. Он заявляется «сюда» без приглашения, отягощённый страданиями всего мира. Он среди нас, но не один из нас. Он претендует на наши ресурсы и заставляет нас проверять на прочность пределы нашей солидарности.

Упрощая до предела, самый предпочтительный для Европы мировой порядок выглядит примерно так: привлекать туристов и отваживать мигрантов. Однако во время пандемии коронавируса беженцы продолжают толпиться у ворот Европы, а вот туристы исчезают. Долгосрочные последствия кризиса, скорее всего, будут заключаться в том, что вызванное пандемией экономическое падение усилит давление на европейские границы.

Глобальный Юг, вероятно, станет главной жертвой экономического спада. Ожидается, что цены на природные ресурсы и объём денежных переводов упадут примерно на 20% – во время глобального финансового кризиса 2008 г. это падение составило всего 5%. Прекращение иностранных инвестиций заставит людей искать возможности за пределами собственных стран. В то же время перспективы возвращения туристов в Европу в ближайшем будущем сомнительны. Мигранты будут всё активнее осаждать европейские границы, закрытие которых является не выражением отсутствия солидарности, а геополитической версией социального дистанцирования. Это может привести к победе этнического национализма и нативистского популизма в европейской политике.

Европейский союз возник из мучительных ордалий европейского национализма, и это объясняет, почему многие сторонники единой Европы испытывают сильнейшее отвращение к любой идее, которая содержит в себе даже малейший признак национализма. Опасения либералов, что коронавирусная пандемия вызовет вспышку национализма, несложно понять, особенно если учесть, что эпидемии исторически сопровождаются проявлением нетерпимости. Такие случаи фиксируются и сейчас. Однако в исторической перспективе ранние стадии нынешней пандемии запомнятся скорее не столько ростом ксенофобии, сколько отсутствием какого-либо всплеска политики этнической ненависти.

Как мы уже видели, «национальные изоляции», вызванные распространением коронавируса, не слишком отличаются от кризиса беженцев, с которым Европа столкнулась в 2015 году. И некоторые вопросы, связанные с дебатами о миграции, вернулись на передний план.

Но национализм под лозунгом «оставайтесь дома» по своей природе существенно отличается от этнического национализма.

Где этот дом?

Мало кому из нас доводилось переживать войну, военный переворот или комендантский час, но все мы инстинктивно знаем, что первая импульсивная реакция гражданина в момент серьёзной опасности – поддержать закрытие национальных границ. Принимая такие меры, политики заявляют о готовности взять на себя ответственность за то, что происходит в их государствах.

Призыв «оставаться дома» подталкивает людей к тому, чтобы определять свой дом не только в прагматическом смысле – как лучшее место для жизни и работы, но и в метафизическом. Дом – это место, где мы больше всего хотим находиться в период опасности. Когда наша семья поняла, что период социального отчуждения будет долгим, мы решили вернуться в Болгарию – и такое решение застало меня врасплох. Во многих отношениях оно не было рациональным. Мы уже десять лет жили и работали в Вене и полюбили этот город. Австрийская система здравоохранения намного надежнее, чем болгарская. У нас есть друзья в городе, на которых мы могли бы положиться в условиях кризиса. Но необходимость «оставаться дома» вернула нас в Болгарию, ведь для меня и моей жены она и есть дом. Во время кризиса мы хотели быть ближе к людям и местам, с которыми знакомы всю нашу жизнь. Мы были не одни: 200 тысяч болгар, живущих за пределами страны, сделали то же самое.

Закрытие границ – это не только исторический инстинкт, но и самый традиционный способ борьбы с эпидемиями. Так государства практикуют «социальное дистанцирование». В 1710 г. император Священной Римской империи Иосиф I решил блокировать распространение болезней с Балкан, создав «санитарный кордон» вдоль южной границы Габсбургской монархии с Османской империей. В целом ему это удалось, хотя и не спасло его собственную жизнь; он умер от оспы в 1711 году. Тем не менее ограничения на передвижение в империи сохранялись до середины XIX века. Как напомнили недавно в статье для The Wall Street Journal Уэсс Митчелл и Чарльз Инграо, «к середине XVIII века около двух тысяч укреплённых сторожевых башен стояли каждые полмили, между ними оборудовали девятнадцать пограничных переходов, которые регистрировали, размещали и изолировали всех въезжающих как минимум на двадцать один день, прежде чем выдать им пропуска на территорию империи. Жилые помещения ежедневно дезинфицировались серой или уксусом, а товары ранжировались по их способности к переносу микробов. Агенты Габсбургов на османской территории предоставляли разведданные, которые позволяли чиновникам корректировать время карантина или даже временно отменять его. Эти правила строго соблюдались. Один английский наблюдатель отметил: “Если вы осмелитесь нарушить законы карантина, вас будут судить с военной поспешностью; в суде вам выкрикнут приговор с трибуны, расположенной примерно в пятидесяти ярдах от вас… и после этого вас аккуратно расстреляют и небрежно похоронят”».

В период кризиса беженцев в Европе в 2015 г. национализм пришёл под видом культурной войны. Это были «мы» против «них», а тон был агрессивным и исключающим. Националисты выступали с паническими заявлениями о том, что иностранцы уничтожают их национальную культуру. Болгары, жившие за пределами Болгарии, были частью «нас», в то время как проживающие в стране меньшинства, многие из которых жили там веками, рассматривались как иностранцы. На смену этому культурному национализму коронавирус принес национализм, ориентированный на общественное здравоохранение, с «инвертированной ксенофобией», территориальной по своей природе и более инклюзивной. Иностранец – уже не тот человек, который здесь не родился, а тот, кого здесь сейчас нет. Важен не паспорт, а место жительства.

В своей книге «Однажды внутри границ» (Once Within Borders) гарвардский историк Чарльз Майер утверждает, что территория – это социально-политическое изобретение, позволяющее управлять людьми и дающее им идентичность, отличную от идентичности, основанной на их происхождении. По его словам, «территория, таким образом, является пространством для принятия решений. Она определяет границы законодательства и коллективных вердиктов. В то же время территория обозначает область мощных коллективных лояльностей… В эпоху глобализации важность территории как “пространства принятия решений” несколько снизилась». Многие из нас работают и живут за пределами своей территории, хотя она и сохранила свою привлекательность как «пространство идентичности». Вызванный коронавирусом национализм под лозунгом «оставайтесь дома» восстановил территорию и как пространство принятия решений, и как пространство идентичности.

Как я писал в книге «После Европы», истерия против иностранцев, которая стала ответом на кризис беженцев в Центральной Европе в 2015 г., коренится в травме эмиграции: многие молодые восточноевропейцы переехали жить и работать на Запад после окончания холодной войны. Страхи депопуляции и чувство покинутости проявляются и в нашем нынешнем кризисе. Коронавирус сделал болезненно очевидным отток медицинских работников из Центральной и Восточной Европы. В результате почти половина врачей и медсестёр в таких странах, как Болгария, старше пятидесяти лет. Болгары, румыны и поляки мечтали, что их соотечественники вернутся во время кризиса с беженцами, а в тёмные дни коронавируса они надеются на то, что медработники вернутся после того, как вирус будет побеждён.

Граждане, приехавшие из заражённых “короной” мест, так же нежелательны, как и иностранцы, и правительства дали понять, что во время пандемии они возьмут на себя ответственность только за тех, кто решил остаться в стенах города. Так, правительство Болгарии сняло с себя ответственность за граждан страны, которые по каким-либо причинам решили остаться за её пределами.

Ранние стадии коронавирусного кризиса были отмечены не критикой иностранцев со стороны «туземцев», а гневом сельских жителей на вторжение горожан, решивших перебраться туда «на поселение». СМИ регулярно сообщали о том, что богатые горожане бегут от эпицентров кризиса к своим вторым домам, где близость к побережью или горам уменьшила бы дискомфорт от заточения, а приличная интернет-связь позволила бы работать удалённо. Однако их наплыв вызвал у местных жителей ярость из-за опасений, что пришлые распространят вирус в районах, где больниц немного, и те не смогут выдержать вала заболевших пожилых местных жителей с ограниченными доходами. Франция, с её 3,4 миллиона «вторых домов», наглядно показала, что решение состоятельного среднего класса уехать из крупных городских центров страны было воспринято как ещё один признак высокомерия и эгоизма «богатеньких».

Невесёлая ирония заключается в том, что вторые дома в Европе являются наследием чумы. После первых нескольких вспышек Чёрной смерти в XIV веке многие итальянские горожане эпохи Возрождения начали вкладывать средства в загородные поместья – отчасти для того, чтобы обеспечить надёжное снабжение продовольствием во время кризиса. Они проводили всё больше времени в сельской местности, особенно в летние месяцы, когда чума была в самом разгаре, и жизнь на виллах быстро обретала популярность среди состоятельных семей. Во время нынешней пандемии вторые дома вновь превратились в безопасные убежища, что жутко раздражает местных.

Рост вызванного пандемией национализма в значительной степени способствовал возвращению национального государства на передний план. После краха Lehman Brothers и Bear Stearns в 2008 г. многие наблюдатели считали, что недоверие к финансовым рынкам неумолимо приведёт к росту веры в правительство. Эта идея не нова. В 1929 г., после начала Великой депрессии, люди потребовали от правительств решительных интервенций, чтобы компенсировать провалы рынка. В 1970-е гг. всё происходило наоборот: людей разочаровали государственные интервенции, поэтому рынки вернули себе первенство, чтобы отомстить в следующем десятилетии, когда Рональд Рейган и Маргарет Тэтчер возглавили крестовый поход. Парадокс Великой рецессии 2008–2009 гг. заключается в том, что недоверие к рынку не привело к настойчивым требованиям государственного интервенционизма. Активность движения “Occupy” по всему миру создала ощущение того, что общество возвращается в политику, на государство ответственность возложена не была.

Опыт экономического спада в Европе находит отклик в одной из новелл «Декамерона» Джованни Боккаччо. Джианнотто ди Чивиньи всей душой стремится обратить своего друга Авраама, парижского еврея, в христианство. Однажды Авраам отправляется в Рим, говоря Джианнотто: он примет решение только после того, как увидит предстоятелей церкви. Зная о развращённости католического духовенства, Джианнотто теряет надежду. Однако по возвращении Авраам всё же обращается в христианство по следующей причине: если оно процветает, несмотря на такое разложение церковной верхушки, то это, скорее всего, истинное Слово Божье.

Мы должны признать, что нечто подобное произошло с неолиберализмом. Многие европейцы привычно считали, что если неолиберализм всё же пережил экономические разрушения, которые он причинил, без особенного ущерба, то, вероятно, является верным учением. Однако всего лишь десятилетие спустя коронавирус побудил людей пересмотреть роль правительств в их жизни. В результате пандемии люди рассчитывают на то, что правительства организуют их коллективное здравоохранение, и надеются, что правительственные учреждения спасут экономику, находящуюся в свободном падении. Интересный поворот заключается в том, что эффективность работы правительств измеряется сейчас их способностью изменять повседневное поведение людей. В контексте этого кризиса бездействие является наиболее заметным действием. Люди продемонстрировали готовность мириться со значительными ограничениями своих прав, но не мирятся с правительствами, которые не готовы действовать.

Приравнивая коронавирусный кризис к европейскому кризису беженцев, мы упускаем из виду два аспекта. Первый заключается в том, что политика социального дистанцирования, наделяя чрезвычайными полномочиями национальные правительства, также усиливает присутствие местных органов власти и региональных идентичностей. Второй – в том, что закрытие европейских границ может выявить пределы национализма.

В то время когда в общественных дискуссиях преобладает озабоченность перспективами экономики, европейцы могут осознать, что в отличие от XIX века национализм нежизнеспособен как раз экономически. Соединённые Штаты и Китай вправе питать иллюзию самодостаточности, когда речь заходит об их экономиках, да и Европейский союз в целом способен извлечь выгоду из осторожной «деглобализации», но у небольших европейских национальных государств не будет никаких шансов. Европейцы скоро поймут, что единственная доступная им защита – это тот протекционизм особого рода, который обеспечивает им объединение с остальной частью континента.

У коронавируса есть нечто общее с либеральными демократиями: он принципиально эгалитарен.

В отличие от таких болезней, как холера, он поражает не только переполненные городские поселения, населённые беднотой и обделённые санитарией. Он не делает различия между богатыми и бедными. Но, как и в случае с либеральной демократией, эгалитаризм коронавируса, вероятно, обманчив. Вирус поразил общества, раздираемые на части различного рода неравенством, и первые данные из США убедительно доказывают, что доходы и раса играют важную роль, когда определяется – кому жить, а кому умереть.

Хотя коронавирус и не может относиться ко всем одинаково, он всё же наглядно продемонстрировал, что мы живём в одном и том же мире. На этот раз богатые и могущественные не могут взять свои деньги и уехать. Когда аэропорты закрыты, у элиты нет аварийного выхода. Во время чумы нет разницы между теми, кого британский комментатор Дэвид Гудхарт назвал «людьми отовсюду» и «людьми откуда-то». Коронавирус поставил всех в одно положение, и теперь «люди отовсюду» отчаянно ищут своё «откуда-то».

В классическом кошмаре ХХ века ядерная война угрожает убить всех одновременно. Однако в случае с коронавирусом те молодые европейцы, которые безрассудно решили повеселиться в разгар пандемии, рискуют всего лишь ненадолго заболеть, в то время как их родители, бабушки и дедушки, скорее всего, погибнут от этого вируса. В этом смысле пандемия напоминает изменение климата – это глобальное бедствие, которое поражает всех нас по-разному. Если терроризм представляет собой асимметричную угрозу, то коронавирус вызывает асимметричные страхи. Французский социолог Бруно Латур убедительно объясняет, почему нативистские политики, такие как Дональд Трамп, отрицают экзистенциальную угрозу глобального потепления. Дело не в том, что они слепы к проблеме или не доверяют науке. Их беспокоит утверждение, что мы либо все выживем, либо все умрём, в то время как их основная политическая интуиция исходит из игры с нулевой суммой: для того, чтобы одни выжили, другие должны умереть. Они отвергают либеральный интернационализм, потому что тот обещает, что глобальное сотрудничество способно спасти нас всех. В их ответе на пандемию обнаруживается та же логика. Подобно тому, как изменение климата будет по-разному влиять на места и людей в силу географии их проживания, воздействие коронавируса тоже зависит от «предзаданных условий» – таких, например, как быть чернокожим или бедным в Соединённых Штатах.

По-разному воздействует коронавирус и на разные возрастные группы, что оказывает значительное влияние на отношения поколений. В ходе дебатов о рисках, связанных с изменением климата, молодые люди критиковали своих родителей за несерьёзное отношение к будущему. Коронавирус меняет эту динамику на противоположную: более старшие члены общества преимущественно уязвимы и чувствуют угрозу, связанную с нежеланием молодых людей изменить свой образ жизни. Если кризис затянется, этот конфликт между поколениями обострится. В то же время социальное дистанцирование помогает нам понять, как живут наши родители, бабушки и дедушки: «остаться дома» – это именно то, что они делали и до пандемии. Общаясь с мамой, я понял, что ещё до распространения коронавируса она большую часть времени «оставалась дома», опасаясь смерти, молясь о том, чтобы её врачи были во всеоружии, и, как и все бабушки, ожидая звонка от внуков.

Хотя коронавирус как инфекция гораздо опаснее для пожилых, именно молодое поколение больше всего пострадает от экономических последствий пандемии. Поразительный недавний доклад из США показал, что 52% людей в возрасте до 45 лет либо потеряли работу, либо отправлены в отпуск, либо переведены на неполный рабочий день. А ведь прошло всего десять лет с тех пор, как по молодому поколению на Западе проехалась Великая рецессия. Миллениалы Южной Европы к своим «ещё не тридцати» пережили уже два серьёзнейших кризиса. 40% молодых итальянцев и половина молодых испанских рабочих не имели работы в середине последнего десятилетия. Учёные в Соединённых Штатах начинают говорить о «поколении К» – поколении коронавируса. Это те, кто сформирован пандемией, будь то новорождённые, дети, студенты колледжей или молодые, которые держатся за свою первую работу. Взросление данного поколения может прийтись на период катастрофической рецессии.

Коронавирус не только многократно усугубил существующие социальные и политические противоречия, но и породил новые. Когда правительства по всему миру решили ввести карантин, наблюдатели быстро заметили, что многие посчитали «социальное дистанцирование» роскошью среднего класса. Другие же и вовсе решили, что это нечто совсем другое – популярный в США среди правых «карантин-диссидентов» плакат гласил: «Социальное дистанцирование = коммунизм!». Общество также разделилось на тех, кто выполнял работу «первой необходимости», и тех, кто мог работать из дома. Популярная идея тестирования на антитела и выдачи «паспортов иммунных» решительно поддерживается деловыми кругами, поскольку обещает скорейший перезапуск экономики. Но она также разделит общество на две группы: тех, кто может свободно передвигаться и почти не представляет опасности для других, и тех, кого будут считать «общественно опасными». Компании, естественно, будут гораздо охотнее нанимать счастливых обладателей антител.

Что касается различных «стратегий выхода» из карантина, то в Великобритании и других странах обсуждалась идея позволить возглавить этот процесс молодым. Начав с открытия школ, допустить к работе молодых людей, которые в меньшей степени рискуют серьёзно заболеть, заразившись коронавирусом. Некоторые политические эксперты предложили снять ограничения с двадцатилетних, которые не живут со своими родителями, что могло бы высвободить около 4,2 млн человек. Другие говорили о том, что политика «молодёжь – прежде всего» сведётся к установлению «максимального возраста для употребления алкоголя в пабах». Какие меры ни применяй, всегда будут те, кто от них выиграет, и те, кто от них проиграет, а если ограничения продлятся достаточно долго, они изменят наши общества.

Приведёт ли коронавирус к власти популистов?

Страх интенсивнее любых других расстройств, заметил французский гуманист XVI века Мишель де Монтень. Именно чужой страх приводит популистов к власти. Поэтому мы не должны удивляться, почему многие считают, что именно правые популисты окажутся самыми большими бенефициарами кризиса COVID-19. Но разве страхом или беспокойством лучше всего объясняется рост популизма в последнее десятилетие?

Хотя психологи считают страх и тревогу близкими родственниками (оба они связаны с реакцией на опасность), они подчеркивают, что страх – реакция на конкретную и наблюдаемую опасность, например, страх – быть заражённым смертельной болезнью. Тревога же (или тревожность) – рассеянное, несфокусированное, беспредметное представление о своём будущем. Люди опасаются, что их дети будут жить хуже, чем они сами. Что их вытеснят мигранты. Они беспокоятся по поводу надвигающегося климатического апокалипсиса или перспективы вторжения пришельцев. Тревожные люди злы, в то время как испуганные (испытывающие страх) не могут позволить себе роскошь гнева, потому что слишком заняты выживанием. Популисты умело эксплуатируют гнев тревожных. Тревожные люди ведут себя не так, как испуганные. В постоянно пополняющейся литературе по социальной психологии утверждается, что в условиях страха у людей развивается повышенная сознательность и понимание ограничений, налагаемых на свободу действий, и главной их целью становится восстановление более высокой степени связности и определённости.

В своих мемуарах немецкий критик Марсель Райх-Раницкий признался, что в те месяцы, пока он находился в Варшавском гетто во время Второй мировой войны, он ни разу не взял в руки роман, хотя и проводил всё своё время за чтением: потому что боялся, что не успеет его дочитать – умрёт прежде, чем закончит.

Когда самая острая стадия нынешнего кризиса завершится и люди перестанут бояться за свою жизнь, гнев вернётся, и политики-популисты вроде Марин Ле Пен или Маттео Сальвини, скорее всего, снова расцветут. Сегодня, однако, именно интенсивность страха перед вирусом объясняет, почему перевес скорее на стороне правительств, чем популистской риторики. Рейтинги одобрения Эммануэля Макрона и Джузеппе Конте растут, а поддержка их критиков-популистов снижается. Испуганные люди ищут не тех, кто выражал бы их разочарование и досаду, а тех, кто мог бы их защитить, и тех, кто обладает знаниями. Пандемия изменила отношение общества к знаниям. В отличие от финансового кризиса, вызвавшего недоверие к экспертам и технократии, она чётко обозначила социальные преимущества компетентного правительства.

Коронавирус бросил европейским лидерам политический вызов и поставил их перед стратегическим выбором: бороться за сохранение мира открытых границ и глобализации либо работать над более мягким вариантом деглобализации.

Я бы сосредоточился на втором варианте. Глобальный характер пандемии в сочетании с пониманием того, что экономический национализм XIX века больше не подходит для малых и средних европейских национальных государств, способен дать шанс обновлённому ориентированному на ЕС территориальному национализму. Коронавирус научил европейцев, что они не могут быть уверены в своей безопасности, пока большинство лекарств или масок производятся за пределами Европы. Точно так же они не могут полагаться на китайские фирмы для создания европейской сети 5G.

На остром этапе нынешнего кризиса мы видели, как взаимные интересы приносились в жертву национальному самообеспечению. Когда Италия обратилась к союзникам с просьбой о срочных поставках медикаментов, ни одна из стран Евросоюза не ответила. Германия запретила экспорт медицинских масок и других защитных средств, а Франция реквизировала все изготовленные маски. Европейской комиссии пришлось вмешаться и регулировать экспорт медицинского оборудования.

Пандемия вызвала рост евроскептицизма в Италии, Испании и других странах, что способствовало возобновлению споров о недостатке солидарности внутри ЕС, который может оказаться острым настолько, что спровоцирует политическую дезинтеграцию континента. Но если возвращение национального государства было правильной реакцией на кризис общественного здравоохранения, то в мире без американского лидерства, раздираемом соперничеством США и Китая, более сплочённая Европа и Брюссель, наделённый чрезвычайными полномочиями, могут оказаться единственным реалистичным решением для борьбы со следующей фазой кризиса.

Великий парадокс коронавируса заключается в том, что закрытие границ между странами – членами Евросоюза и запирание людей в их квартирах сделали нас более космополитичными, чем когда-либо. Возможно, впервые в истории люди во всём мире говорят об одном и том же и разделяют одни и те же страхи. Оставаясь дома и проводя бесчисленное количество часов перед компьютерами и экранами телевизоров, люди сравнивают то, что с ними происходит, с тем, что происходит с другими людьми в других местах. В этот странный момент в нашей истории невозможно отрицать, что сегодня мы осознаём, каково это – жить в общем мире.

Одна из оптических иллюзий глобализации XXI века заключается в том, что только мобильные люди действительно космополитичны и что только те, кто чувствует себя в разных местах как дома, могут сохранить универсалистский взгляд на вещи. Однако величайший космополит мира Иммануил Кант никогда не покидал свой родной Кёнигсберг. Его город в разное время принадлежал разным империям, но он всегда предпочитал оставаться там. Сегодняшний парадокс глобализации или деглобализации, возможно, начался с него. Коронавирус заразил мир космополитизмом, одновременно настроив государства против глобализации.

Демократия как диктатура сравнений

Эпидемии заражают общество страхом. Они могут выявить не только лучшее в людях, но и худшее в правительствах. Эпидемии – популярная литературная метафора потери свободы и наступления авторитаризма. Для Никколо Макиавелли чума и болезнь иллюстрируют то, что происходит в организме политически, когда воцаряются «неэффективное управление» (bad governance) и коррупция, а «Чума» Альбера Камю – это притча о фашизме. Так символизирует ли нашествие коронавируса упадок западных либеральных демократий?

Согласно отчёту OpenDemocracy за апрель 2020 г., более двух миллиардов человек жили на тот момент в странах, где работа парламентов была приостановлена или ограничена чрезвычайными мерами по борьбе с коронавирусом. Но дело не только в парламентах. Карантин принизил роль судов. Людям запрещено покидать свои дома. Выборы либо переносятся, либо проводятся в такой атмосфере, которая делает невозможной честную политическую конкуренцию. Повсеместно ограничиваются СМИ, и хотя пандемия сделала надёжную информацию важнее, чем когда-либо прежде, экономический кризис угрожает финансовому выживанию медиакомпаний, которые создают и передают информацию.

Многие политологи опасаются, что пандемия приведёт к власти популистов, и демагоги воспользуются кризисом, чтобы задушить демократию и навязать авторитарное правление того или иного рода. Долгосрочным политическим последствием коронавируса, полагают такие аналитики, будет ограничительное законодательство, которое останется в силе ещё долго после того, как коронавирус будет побеждён. Наконец, они предполагают, что главным геополитическим результатом кризиса будет рост глобального влияния Китая.

Я разделяю большинство этих страхов. Коронавирус особенно опасен для лиц с хроническими заболеваниями, а западные либеральные демократии в последнее десятилетие страдают от значительных дисфункций, и доверие к их демократическим системам низко как никогда. В разгневанных и разочарованных обществах растёт влияние популистских партий. Эти тенденции нашли отклик в названиях двух недавно вышедших – и наделавших шума – книг: «Как умирают демократии» (How Democracies Die) Стивена Левицки и Даниэля Зиблатта и «Как заканчивается демократия» (How Democracy Ends) Дэвида Рансимэна. Логично ожидать, что коронавирус усугубит (и даже ускорит) как минимум некоторые негативные политические тенденции, которые предшествовали кризису. В общем, для опасений относительно будущего демократии в Европе есть основания, но я считаю, что картина более сложная и, возможно, не такая мрачная.

Политологи правы в том, что авторитарные лидеры процветают за счёт кризисов и в совершенстве владеют политикой страха. Однако важно отметить, что больше всего авторитаристов радуют кризисные ситуации, которые они создали сами или, по крайней мере, те, которыми они могут управлять. Они терпеть не могут кризисы, которые угрожают изменить мир в существующем виде. Немецкий философ Карл Шмитт был прав, когда говорил, что диктаторы хотят божественной власти, но Всевышнего никогда не просили решать проблемы, которые он не создавал.

Центральное место в обладании абсолютной властью занимает свобода решать, какой кризис заслуживает реакции, но коронавирус отнял эту свободу.

Неудивительно, что четверо лидеров, наиболее яростно отрицающих само существование пандемии, практикуют авторитаризм: президент Бразилии Жаир Болсонару, белорусский властитель Александр Лукашенко, самодержавный президент Туркменистана Гурбангулы Бердымухамедов и никарагуанский диктатор Даниэль Ортега. Эти четверо, которых Оливер Стункель, профессор международных отношений Фонда Жетулиу Варгаса в Сан-Паулу, назвал «страусиным альянсом», являются лучшим доказательством того, что коронавирус – не лучший десерт к ужину автократа. Для этих четырёх людей пандемия является скорее угрозой и ограничением, чем возможностью. Пандемия – глобальный кризис, на который должны отреагировать все правительства мира, поэтому она фактически ограничивает власть авторитарных правителей.

Когда толпа рассеивается

Главная опасность для европейских либеральных демократий заключается в том, что коронавирус выгонит нас с улиц на несколько лет, а не месяцев. Если верить Биллу Гейтсу, в ближайшие годы люди смогут выходить в свет, но нечасто, и не в людные места. Представьте себе рестораны, в которых посетители сидят только через столик друг от друга, или самолёты, где каждое среднее место не занято.

В условиях демократии граждане должны иметь возможность голосовать, политики – обдумывать, а люди – передвигаться, встречаться и действовать коллективно. Крайне важно также, чтобы человек имел возможность быть частью толпы, коллективным органом, способным выражать интенсивность своих политических устремлений. Предвыборные митинги и массовые демонстрации дают гражданам такое ощущение принадлежности к той или иной группе населения, которое не обеспечивает участие в выборах само по себе.

Власть толпы вдыхала жизнь в демократическую политику XX века. «Никто не мог избежать встречи с ними на улицах и площадях, – писал немецкий культурный критик Зигфрид Кракауэр, вспоминая ситуацию, сложившуюся после Первой мировой войны. – Эти массы были более чем весомым социальным фактором, они были так же осязаемы, как и любой человек». Некоторые теоретики демократии опасались масс из-за их «безумия» и податливости к харизме авторитарных лидеров, но при этом понимали важность уличной политики для правильного функционирования демократии. Именно тот факт, что толпы аккумулируют интенсивность политических страстей, примиряет многих политических активистов с демократией. Размышляя о своём участии в знаменитой массовой демонстрации социал-демократов в Вене 15 июля 1927 г., писатель Элиас Канетти писал: «Это было самое близкое к революции ощущение. С тех пор я точно знаю, что мне не нужно читать ни слова о штурме Бастилии».

В последнее десятилетие в мировой политике обжились те, кого американский обозреватель Томас Фридман называет «людьми площадей». Более девяноста стран мира пережили крупные массовые протесты. Миллионы людей стали проводить масштабные и последовательные акции в обход политических партий; они не доверяют мейнстримным СМИ, у них почти нет выраженных лидеров; они пренебрегают формальной организацией. «Жёлтые жилеты» во Франции и «Восстание против вымирания» (Extinction Rebellion – возникшее в Великобритании глобальное экологическое движение – прим. ред.) – два лица этого разнообразного явления. Онлайн-активизм же зачастую скатывается к дешёвому «кликтивизму», он не способен привнести чувство осмыслённости и единения, которое традиционно является отличительной чертой уличной политики.

Коронавирус угрожает этому важному элементу демократической политики. Демократия не может функционировать взаперти. Аналитик сферы технологий Бенедикт Эванс недавно заметил: «Мы все сейчас в онлайне и, что не менее важно, готовы использовать это в любой сфере нашей жизни, если выработать правильный опыт и бизнес-модель. Сегодня каждый сделает в онлайне что угодно». Может быть, он и прав, но я убеждён, что демократия не может выжить без «людей площадей» Фридмана, тем более что многие сочтут их исчезновение признаком конца подлинной демократии. Как сохранить демократический образ жизни, если мы не сможем собираться группами по 50 и более человек? Как часто говорят, демократию необходимо взращивать на улице.

Впрочем, риск авторитаризма сталкивается с одним важным ограничителем. Большинство правительств решили ввести карантинные чрезвычайные меры, потому что люди по всему миру были готовы принять нарушение неприкосновенности частной жизни ради противодействия коронавирусу. Но универсализм этого подхода означает и другое: когда ряд правительств отменит ограничения, те, кто решат их продлить, совершат саморазоблачение.

Парадокс коронавирусного кризиса в том, что он даёт правительствам чрезвычайные полномочия, одновременно наделяя полномочиями и каждого гражданина, потому что позволяет им судить, справляется их правительство лучше или хуже других.

Во время пандемии успех политики любого правительства зависит от активной поддержки граждан. Любой человек, решивший нарушить политику «социальной изоляции», мешает правительству достичь заявленных целей. В этом смысле чрезвычайное положение ограничивает права граждан, но, как ни парадоксально, увеличивает их власть.

Возможно, коронавирус и заразил демократические страны вирусом авторитаризма, но он также заставил правительства взять на себя всю полноту ответственности за последствия кризиса.

Поставить Шмитта с ног на голову

В конце XVIII века британский философ и общественный теоретик Иеремия Бентам разработал институциональную форму, которую он назвал «паноптиконом». Концепция её заключалась в том, чтобы позволить сторожу наблюдать за всеми находящимися в учреждении – будь то тюрьма, школа или больница – втайне от них. Эта модель вскоре стала символом современного понимания использования силы для контроля над опасными лицами или группами. Известна фраза французского политика и анархиста XIX века Пьера-Жозефа Прудона: «Быть управляемым – это находиться под явным и тайным наблюдением, подвергаться проверкам, инструкциям, законодательным ограничениям, регулированию, фигурировать в досье, подвергаться индоктринации, выслушивать проповеди, попадать под контроль, оцениваться, взвешиваться, цензурироваться и получать приказы». Многие согласятся, что со времён Прудона изменились разве что технологии.

В моменты кризиса идея паноптикона часто приходит в голову. Систему государственного надзора за состоянием здоровья граждан, которая, как многие опасаются, станет непреднамеренным результатом пандемии, можно считать новейшим воплощением проекта Бентама. Разница в том, что в оригинальном паноптиконе от людей требовали раздеваться донага в обмен на защиту, в нашем случае государство обещает использовать эпиднадзор для защиты людей от самих себя.

26 февраля этого года, когда масштабы пандемии в Италии ещё не были ясны, 82-летний философ Джорджо Агамбен написал спорную статью. Он утверждал, что чрезвычайные меры, введённые итальянским правительством, совершенно непропорциональны. «Вновь проявляется тенденция, – утверждал Агамбен, – использовать чрезвычайное положение в качестве нормальной парадигмы управления». По его мнению, реакция властей на коронавирус является проявлением «тиранического инстинкта» либеральных правительств и желанием вернуть чрезвычайные меры, напоминающие те, что использовались во время «войны с террором».

Подобно тому, как люди, встревоженные закрытием европейских границ, склонны приравнивать пандемию к возвращению кризиса беженцев, многие правозащитники опасаются, что тотальный надзор сохранится, когда вирус будет побеждён. Для них «чрезвычайное положение» – не что иное, как гвоздь в крышку гроба демократии.

Оправдана ли критика «чрезвычайщины», интерпретирующая надзор, вызванный пандемией, как возвращение бесславной «войны с террором», дискредитировавшей Запад? Является ли «нормализация» нарушения неприкосновенности частной жизни в условиях пандемии столь же разрушительной для демократии, как и легализация пыток, за которую выступала администрация Джорджа Буша после терактов 11 сентября?

Не делая разницы между борьбой с вирусом и борьбой с террором (и тот, и другой – «невидимые враги»), либералы рискуют попасть в «либертарианскую ловушку».

Личные свободы не являются абсолютной ценностью и должны соотноситься с общественным благом.

Критики бушевской «войны с террором» справедливо указывали, что государство не должно легализовать истязания, – они разрушают достоинство человека и бывают просто неэффективными, когда под пытками дают ложные показания. Однако слежка за потенциальными террористами и приложения для отслеживания вирусов – не одно и то же. Практика показывает, что идентификация контактов помогает правительствам сдерживать распространение болезни, а медикам изучать заразу и быстрее находить вакцину. «Антивирусное» наблюдение не является тайным – люди знают, что власти будут следить за их контактами. И если я не позволю правительству отслеживать мои контакты, я могу оказаться косвенно ответственен за смерть другого человека.

Американский политолог Айра Кацнельсон в своей шокирующей и завораживающей книге «Страх как он есть» (Fear Itself) утверждал, что Франклину Рузвельту удалось спасти либеральную демократию в Америке не за счёт сопротивления чрезвычайным мерам, а за счёт демонстрации того, что демократия эффективна во времена неопределённости и страха. Его стратегия заключалась в том, чтобы противостоять Карлу Шмитту и показать, что либеральные демократии «со своими вздорными партиями, парламентами и поляризацией могут придумывать решения и находить свой путь, придерживаясь базовых убеждений и практик». По мнению Кацнельсона, демократию от диктатуры отличает не то, что демократия выступает против «чрезвычайных положений», а то, что она применяет их для того, чтобы защитить демократический порядок, и вовсе не потому, что это может сойти ей с рук. Однако чтобы демократия имела возможность принимать исключительные меры, оставаясь верной своему либеральному характеру, она обязана чётко различать ситуативные ограничения и постоянную политику. Демократические субъекты должны требовать, чтобы ключевые законодательные акты носили временный характер и подлежали официальному, процедурному подтверждению.

И, конечно, ни отдельные руководители, ни учреждения не могут быть свободны от критики, а чрезвычайное положение – не повод для того, чтобы создавать касту «неприкасаемых», на которых не распространяются демократические надзор и практики. Напротив, каждой ветви власти – судебной, законодательной и исполнительной – следует обеспечить возможность обмениваться информацией и принимать решения в режиме реального времени. Правительствам дозволяется обходить парламенты там, где это целесообразно для эффективности проводимой политики по защите населения, но они неправомочны отправлять их в отставку.

Наконец, необходима ретроспективная оценка. Процесс постоянного мониторинга того, как применяются ограничения в отношении либеральных норм, обязателен для политических режимов, приверженных принципам демократической дискуссии и коллективного выбора.

Поможет ли «китайский вирус» «китайской модели»?

В первые дни кризиса у меня, как и у многих других, сложилось впечатление, что Китай выйдет из пандемии в наилучшей стратегической позиции. Похоже, что кризис легитимировал авторитарные государства для их жителей, и первые данные показывают, что пандемия повысила среди китайцев скепсис по отношению к американской модели. Тот факт, что Китай был первым поражён вирусом, означает, что он первым же и начал экономическое восстановление, что работало в его пользу. Однако с течением времени я усомнился в том, что Китай станет главным бенефициаром кризиса. После того, как стало известно, что китайское правительство дезинформировало мир о количестве умерших от коронавируса и заразившихся им, усилились антикитайские настроения. Агрессивная пиар-кампания Пекина была направлена на то, чтобы показать Китай образцом эффективного реагирования на пандемию и единственной глобально мыслящей силой в тот момент, когда вирус распространялся в Европе и других частях мира. Но она принесла обратный эффект. Кроме того, на Китае, вероятно, негативно скажется «деглобализация», которая станет социальным и экономическим последствием пандемии.

В первом квартале 2020 г. в Китае произошло первое после культурной революции Мао значительное сокращение ВВП, что бросило весомый и символический вызов режиму, легитимность которого зависит от способности поддерживать рост уровня жизни. И хотя кризис нанесёт ущерб «мягкой силе» Соединённых Штатов и Евросоюза и их уверенности в себе, после коронавируса мир станет менее лоялен к глобальным амбициям Пекина, чем до, поскольку пандемия обнажила тёмную сторону Китая.

Текущий момент в некоторой степени сродни кризису 1970-х гг., когда и советский коммунизм, и западные демократии раздирали внутренние беспорядки. Французский политический философ Пьер Аснер назвал это время периодом «конкурентного декаданса». Вместо того, чтобы ответить на вопрос, является ли либеральная демократия или китайский авторитаризм тем типом режима, который наиболее подходит для требований XXI века, COVID-19 достиг чего-то иного: он положил конец перспективам китайско-американского сотрудничества в управлении проблемами глобализации. Напротив, тенденция к глобальной фрагментации и регионализации стала ещё более явной. Профессор Пекинского университета Ван Цзиси справедливо утверждает, что последствия вируса привели китайско-американские отношения в худшее состояние с момента установления формальных связей в 1970-е гг., а разрыв двусторонних экономических и технологических связей «уже необратим».

Противостояние Китая и Америки не приведёт к возвращению холодной войны. В отличие от советского режима китайская модель является не идеологической альтернативой капитализму, а скорее частью глобального капитализма. Однако конфронтация между двумя державами будет очень похожа на холодную войну. Как заметил персонаж Джона Апдайка Гарри Энгстром по прозвищу Кролик, «если холодная война закончилась, какой смысл быть американцем?». Очевидно, что независимо от результатов президентских выборов в США в ноябре 2020 г. позиция Вашингтона по отношению к Пекину станет более жёсткой. Китайские лидеры также, скорее всего, согласятся с тем, что без холодной войны практически нет смысла в том, чтобы продолжать величать себя коммунистами.

Россия. Болгария. Евросоюз. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. Миграция, виза, туризм > globalaffairs.ru, 13 мая 2020 > № 3390213 Иван Крастев

«ФИЗИЧЕСКОЕ ВЫЖИВАНИЕ – ИМПЕРАТИВ, ВСЁ ОСТАЛЬНОЕ – РОСКОШЬ»

АДАМ ПШЕВОРСКИЙ

Профессор Нью-Йоркского университета, один из классиков современной политологии, выдающийся исследователь политэкономии и теории демократических процессов. Автор книг «Капитализм и социал-демократия» (1985), «Демократия и рынок. Политические и экономические реформы в Восточной Европе и Латинской Америке» (1991) и многих других трудов.

ЖИЗНЬ В ЭПОХУ COVID-19: РАЗМЫШЛЕНИЯ

США. Евросоюз. Китай. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. Медицина. Образование, наука > globalaffairs.ru, 13 мая 2020 > № 3390212 Адам Пшеворский

ЭПИДЕМИИ И НАРОДЫ

УИЛЬЯМ ХАРДИ МАКНИЛ

(1917–2016)

Крупнейший американский историк, автор капитального труда «Восхождение Запада» (1963 г., издан на русском языке в 2004 г.), в котором получили развитие многие идеи британского историка и философа Арнольда Джозефа Тойнби. Макнил рассматривает всемирную историю как единый процесс, движущей силой которого выступают контакты между цивилизациями. Подобный подход лежит и в основе его монографии «Эпидемии и народы» (1976), представляющей первый в мировой исторической науке опыт системного изложения воздействия эпидемических заболеваний на человеческие сообщества. Эпидемии рассматриваются в книге в качестве одного из важнейших факторов, предопределивших ход развития истории, наряду с военными технологиями, эволюции которых посвящена ещё одна выходившая в России книга Макнила «В погоне за мощью. Технология, вооружённая сила и общество в XI–XX веках» (2008).

ВСПОМИНАЯ ОПЫТ ПРОШЛОГО

В настоящий момент русский перевод «Эпидемий и народов» готовит к выходу в свет Издательство Университета Дмитрия Пожарского, книга будет выпущена ориентировочно в первом квартале 2021 года. Отрывок из четвёртой главы книги «Влияние Монгольской империи на меняющиеся балансы инфекционных заболеваний, 1200–1500 гг.» публикуется в переводе Николая Проценко и Алексея Черняева с разрешения сына автора и правопреемника Уильяма Макнила, профессора Джорджтаунского университета (США).

Около 900 г. н.э. способы адаптации людей к эпидемиям, возникшим благодаря появлению регулярных коммуникаций между разными цивилизованными сообществами Евразии, сложились в относительно стабильную модель. Иными словами, к тому времени люди приспособились к cхождению в одном месте различных инфекционных заболеваний, которые прежде развивались сами по себе в отдельных частях Евразии и Африки. По всей видимости, все значимые группы населения ойкумены соприкоснулись с какой-либо эпидемической инфекцией, распространяющейся от человека к человеку. Хотя во многих местах подобные болезни появлялись лишь время от времени, когда увеличение численности уязвимых возрастных групп оказывалось тем «бикфордовым шнуром», который воспламенял пожар эпидемий.

Существовали два системных фактора нестабильности. Одним из них был устойчивый и всё более масштабный рост населения на восточной и западной оконечностях Евразии, ставший следствием того, что незадолго до 900 г. китайцы и европейцы преодолели прежние эпидемиологические и технологические ограничители. В конечном счёте это резко изменило макробалансы Старого Света, приведя к тому, что сначала Китай, а затем и Западная Европа приобрели огромное влияние в военной, экономической и культурной сферах. Вторым источником системной нестабильности в балансе евразийского мира в 900–1200 гг. было развитие морских и наземных моделей коммуникации.

Важным событием, оказавшим далеко идущее влияние на формы существования макро- и микропаразитов, стала интенсификация перемещения сухопутных караванов по Азии, достигшая пика при монгольских империях, основателем которых был Чингисхан (1162–1227). На вершине своего могущества (1279–1350) эти империи охватывали весь Китай и почти всю Россию (где независимость сохранил только Новгород), а также Центральную Азию, Иран и Ирак. Сеть коммуникаций, включавшая почтовых курьеров, способных преодолевать сотню миль в день на протяжении недель, и не столь быстрые торговые караваны и армии, которые маршировали в разных направлениях на большие расстояния, связывала эти империи воедино до 1350-х гг., когда в Китае вспыхнуло восстание, приведшее к 1368 г. к полному изгнанию монголов с самой богатой из завоёванных ими территорий.

Однако ещё до этого восстания тысячи людей перемещались по разным евразийским маршрутам, о чём в письменных документах зачастую оставались лишь обрывочные сведения. Например, знаменитое описание путешествия Марко Поло появилось благодаря чистой случайности. Записать его рассказы счёл нужным его товарищ по заключению в генуэзской темнице – в противном случае о существовании Марко Поло не осталось бы вообще никаких свидетельств.

Множество людей путешествовали на очень большие расстояния, преодолевая культурные и эпидемиологические границы. При этом они освоили северный маршрут, который прежде не использовался настолько интенсивно. Античный Шёлковый путь между Китаем и Сирией пересекал пустыни Центральной Азии, пролегая от одного оазиса к другому. Теперь в дополнение к этому старому пути караваны, солдаты и почтовые гонцы передвигались по привольной степи, создав бескрайнюю по территории человеческую сеть, которая связывала монгольскую ставку в Каракоруме с Казанью и Астраханью на Волге, Каффой в Крыму, Ханбалыком (Пекином) в Китае и многочисленными караван-сараями между ними.

В последующие столетия некоторые из этих грызунов стали хронически инфицированными чумной палочкой (Pasteurella pestis). Их норы обеспечивали микроклимат, подходящий для выживания чумной бациллы круглый год, несмотря на суровые зимы Сибири и Маньчжурии. В результате животные и насекомые, обитавшие в таких норах, стали сложным сообществом, внутри которого инфекция чумы могла существовать сколь угодно долго.

Когда норные грызуны евразийских степей стали переносчиками чумы, неизвестно. Их роль в предоставлении укрытия для бубонной инфекции была установлена в 1914 г. международной группой эпидемиологов, направленной для изучения причин вспышки человеческой чумы в Маньчжурии. В свою очередь, это исследование было основано на работе, проведённой в Волго-Донском регионе России ещё в 1890-е гг., которая показала, что разносчиками чумы были различные виды норных грызунов. К тому моменту паттерн данной инфекции был хорошо знаком на протяжении столетий, а местные жители обрели навыки, которые предотвращали риск заражения и передавались из поколения в поколение. Однако из этого ещё не следовало, как предполагали российские учёные, что инфекция появилась в доисторические времена – совсем наоборот[1]. По моему мнению, именно монгольские перемещения по прежде изолированным маршрутам, по всей видимости, впервые доставили чумную палочку грызунам евразийской степи.

[…]

Чтобы понять, как в результате начатых монголами передвижений людей началось распространение чумной палочки в Евразии, необходимо сделать следующее предположение: до монгольских завоеваний чума была эндемичной инфекцией в одном или более природных очагов в рамках сообществ норных грызунов. В этих регионах человеческие популяции, видимо, выработали привычную модель поведения, которая минимизировала шанс заражения. Один из таких природных очагов, вероятно, находился на пограничной территории между Индией, Китаем и Бирмой у подножия Гималаев, а ещё один, возможно, существовал в районе Великих Африканских озёр. Однако евразийские степи, простиравшиеся от Маньчжурии до Украины, наверняка ещё не являлись очагом чумы.

Это становится очевидно при сравнении истории чумы после её первого опустошительного появления в Европе в эпоху Юстиниана с событиями после 1346 г. – года пришествия Чёрной смерти. В первом случае чума фактически полностью пропала из Европы – последнее её упоминание в христианских источниках датировано 767 годом[2]. Арабские источники также не упоминают чуму по меньшей мере в течение 150 лет до 1340-х годов[3]. Поэтому можно предположить, что после ряда случайных перемещений от одного крупного города Средиземноморского региона к другому цепочка инфекции, объединявшая крыс, блох и людей, разорвалась, поскольку чумной палочке не удалось отыскать экологическую нишу, где она могла бы пребывать долгое время.

Напротив, начиная с 1346 г. чума оставалась хроническим явлением в Европе и на Ближнем Востоке вплоть до нашего времени[4]. И даже после того, как в XVII веке чума пресеклась в Северо-Западной Европе, Восточная Европа продолжала страдать от неё. Отчёты консулов позволяют довольно точно реконструировать историю чумы в оживлённом порту Смирны в Малой Азии в XVIII веке. Очевидно, что болезнь приходила вместе с караванами из внутренних районов (то есть с Анатолийского нагорья или степных территорий за его пределами) и распространялась морем из Смирны в другие порты. О том, что инфекция оставалась серьёзной проблемой, можно судить по такому факту: в промежутке между 1713 и 1792 гг. чума в Смирне полностью отсутствовала лишь двадцать лет, а в ходе девяти вспышек эпидемии уровень смертности доходил до 35% совокупного населения города[5].

Этот контраст между постоянно повторяющимся европейским опытом чумы после 1346 г. и явным отсутствием этой инфекции на территории Европы на протяжении более пяти с половиной столетий до 1346 г., свидетельствует о неких кардинальных событиях, благодаря которым подверженность Европы чуме усилилась. Известно, какие благоприятные возможности для расширения радиуса действия чумной бациллы предоставляли пароходы XIX века. Исходя из этого, кажется вероятным, что в XIV столетии чумная палочка вела себя аналогичным образом, впервые проникнув в популяции грызунов евразийской степи и тем самым дав начало эндемическим инфекционным заболеваниям, которые медики в 1920-х гг. обнаружили у норных грызунов в Маньчжурии и на Украине.

Несложно обнаружить и те обстоятельства, которые позволили чуме перенестись из её прежнего эндемического очага у подножий Гималаев в северные степи Евразии. Во второй половине XIII века (начиная с 1252–1253 гг.) монгольская конница проникла в Юньнань и Бирму, вступив в те регионы, где и сегодня дикие грызуны являются носителями чумной бациллы и где эта инфекция, вероятно, существовала за много столетий до появления монголов. Точно так же, как в 1855 г. непривычные для этого региона военные операции позволили чумной палочке пересечь бирманскую реку Салуин и начать путешествие по всему свету на протяжении XIX века, в XIII веке монгольские завоеватели, скорее всего, пренебрегали местными правилами и обычаями, призванными оградить человеческие сообщества от бубонной инфекции. Поэтому монголы, подобно китайским охотникам на сурков в XII веке, вероятно, заразились сами и способствовали необратимому прорыву чумы за пределы её прежнего географического ареала.

Превосходная скорость, которой обладали конные всадники, означала, что инфекция в XIII веке была способна расширять диапазон действия точно так же, как это происходило позднее, в XIX и ХХ столетиях. Инфицированные крысы и блохи могли – по меньшей мере время от времени – перемещаться в седельных мешках, набитых зерном или какой-то другой снедью. Стремительность, с которой передвигались монгольские войска, означала, что реки и подобные им барьеры распространения инфекции теперь можно было пересекать столь же быстро, как позднее – океаны. Поэтому не требуется особенного полёта фантазии, чтобы представить себе, как через какое-то время после 1252 г., когда монголы впервые вторглись в Юньнань и Бирму, чумная бацилла была доставлена ими популяциям грызунов в их родных степях и тем самым дала начало хронической модели инфекции, которую медицинские исследования обнаружили в Маньчжурии уже в наше время.

Конечно, мы не можем установить в точности, когда и как произошло это географическое перемещение – точно так же, как нельзя описать и точные пути, по которым бубонная инфекция добралась до диких грызунов Калифорнии или Аргентины. Исходя из аналогии между событиями XIX и XII столетий, можно предположить, что заражение «подземных городов» степных грызунов началось вскоре после того, как монгольские завоеватели в середине XIII века впервые сформировали цепочку перемещения всадников между Юньнанью-Бирмой и Монголией. Конечно, заражение Монголии не было эквивалентно заражению всей евразийской степи. На это требовалось время, поэтому весьма вероятно, что в течение почти ста лет чумная палочка перемещалась от одного сообщества грызунов к другому по евразийским степям точно так же, как это было в Северной Америке после 1900 года.

Одна из гипотез заключается в том, что вскоре после 1253 г., когда монгольские армии вернулись после набега на Юньнань и Бирму, чума вторглась в сообщества диких грызунов в Монголии и стала там эндемичным явлением. В последующие годы инфекция начала распространяться на запад по степи, чему, возможно, способствовали перемещения людей, поскольку заражённые крысы, блохи и люди переносили бациллу к новым сообществам грызунов. Далее, незадолго до 1346 г., масштаб эндемического заражения грызунов, вероятно, стал достигать своих естественных пределов[6].

Однако в целом эта реконструкция развития событий выглядит неправдоподобной. Проблема в том, что в китайских источниках ничего необычного не регистрируется вплоть до 1331 г., когда эпидемия в провинции Хэбэй, как утверждается, погубила девять десятых её населения. Только в 1353–1354 гг. имеющиеся записи сообщают о ещё большем распространении бедствия. В эти годы эпидемия поразила восемь далеко находящихся друг от друга провинций Китая, причём хронисты сообщают, что умерло до «двух третей населения». Даже если допустить, что в ведении записей были перерывы, вызванные локальными беспорядками и распадом рутинных административных процедур в ходе продолжительного завоевания Китая монголами (1209–1368), трудно поверить, что действительно масштабная гибель людей от болезни осталась бы без внимания составителей древних хроник, чьи списки бедствий являются единственным доступным источником информации о китайских эпидемиях.

Возможно, когда-нибудь тщательное изучение всех сохранившихся китайских текстов – а их объём исключительно велик, прольёт больше света на этот вопрос. Но пока подобные исследования не проведены, полагаю, необходимо допустить, что чума, вспышка которой погубила столько людей в Европе в 1346 г., появилась в Китае не ранее 1331 года. И если это так, то сложно поверить, что чумная палочка нашла своё новое пристанище в степных норах ещё в 1250-х годах. В таком случае встреча Китая с чумой состоялась бы задолго до 1331 г., так что огромные китайские города и великолепный двор Хубилай-хана (правившего в 1271–1294 гг.) едва ли могли бы процветать так, как нам об этом сообщил Марко Поло.

После 1331 г., а в особенности после 1353 г. Китай вступил в катастрофический период своей истории. Чума совпала с гражданской войной, когда недовольство монгольским владычеством вылилось в восстание, свержение чужеземных правителей и основание в 1368 г. новой династии Мин. Сочетание войны и чумы было сокрушительным для населения Китая. Наиболее достоверные оценки показывают, что оно сократилось с 123 млн человек в (приблизительно) 1200 г., перед началом монгольского вторжения, до 65 млн в 1393 г., поколение спустя после окончательного изгнания монголов[7]. Столь масштабное падение численности населения трудно объяснить жестокостью монголов. В двукратном сокращении числа китайцев определённо сыграла большую роль эпидемия, бубонная чума, которая сравнительно часто возвращалась после своих первых вспышек. В Европе, несомненно, она также является самым подходящим кандидатом на эту роль.

Наиболее вероятно, что между 1331 и 1346 гг. чума распространялась по Азии и Восточной Европе от одного караван-сарая к другому, а уже оттуда в близлежащие крупные города, одновременно попадая в подземные «города» степных грызунов. В надземных сообществах, объединявших человека, крысу и блоху, чумная палочка оставалась незваным и смертоносным гостем, который не мог закрепиться там навсегда, поскольку вызывал у своих носителей иммунные реакции и высокий уровень смертности. Но в степи среди норных грызунов бацилла нашла постоянное обиталище точно так же, как это произойдёт в аналогичных сообществах грызунов в Северной Америке, Южной Африке[8] и Южной Америке в наши дни.

Однако эпидемиологические сдвиги в евразийской степи были не единственным фактором европейской катастрофы. Для того, чтобы Чёрная смерть смогла нанести удар, потребовались бы ещё два условия. Во-первых, по всему европейскому континенту должны были распространиться популяции чёрных крыс с паразитами, способными заражать людей бубонной чумой. Во-вторых, Средиземноморье и Северную Европу должна была связать сеть морских маршрутов, благодаря которой заражённые крысы и блохи доставлялись во все порты на континенте. Распространение чёрных крыс в Северной Европе было результатом установления морских контактов между Средиземноморьем и северной частью континента. Начало этому было положено в 1291 г., когда некий генуэзский адмирал разгромил марокканский флот, который препятствовал свободному проходу через Гибралтарский пролив, и тем самым открыл его для христианских кораблей[9].

Совершенствование конструкции кораблей в XIII веке сделало навигацию круглогодичной и пересечение бурной Атлантики стало достаточно безопасным даже в зимние месяцы. При этом корабли, постоянно находящиеся на плаву, стали для крыс более безопасным средством перемещения на дальние расстояния. Их популяции могли распространяться далеко за пределы Средиземноморья, где они, похоже, преобладали во времена Юстиниана.

Наконец, во многих частях Северо-Западной Европы к XIV веку произошло нечто вроде насыщения [экологической ниши] людьми. Тот великий подъём на европейских фронтирах, который начался около 900 г., приводил к такому распространению земель сельскохозяйственного назначения, что на поверхности земли остались лишь редкие леса – по крайней мере так было в наиболее плотно заселённых регионах. Поскольку леса были жизненно важным источником топлива и строительных материалов, их возрастающая нехватка создавала тяжёлые проблемы для человеческих поселений. В Тоскане несоответствие между растущим крестьянским населением и подходящими для сельского хозяйства землями, видимо, возникло ещё раньше, так что депопуляция там началась за целое столетие до вспышки Чёрной смерти[10]. Помимо этого, в XIV веке начался «малый ледниковый период», всё чаще случались неурожаи и другие неурядицы, особенно в северных регионах[11].

Все эти обстоятельства сошлись воедино в середине XIV века, создав основу для появления чумной эпидемии. В 1346 г. в вой­сках монгольского хана, который осадил крупный торговый город Каффа в Крыму, начался мор. Вскоре инфекция появилась в самой Каффе, откуда распространилась на кораблях по Средиземноморью, а затем в Северной и Западной Европе.

Первоначальный шок 1346–1350 гг. был чудовищным, но уровень смертности значительно варьировался. Некоторые мелкие общины полностью вымерли, другие – например, Милан, – похоже, совершенно избежали болезни. Летальность чумы также могла усиливаться из-за того, что её разносили не только блохи, но она передавалась и от человека к человеку воздушно-капельным путём[12]. В Маньчжурии в 1921 г. инфекционное поражение лёгких подобным способом давало стопроцентный летальный исход – это был первый случай, когда современные медики могли наблюдать распространение чумы таким образом. Можно предположить, что и в Европе XIV века свирепствовала именно лёгочная форма чумы.

Но вне зависимости от того, какая разновидность чумы поразила европейцев XIV века, смертность оставалась очень высокой. В недавнее время уровень смертности среди заболевших бубонной чумой, передающейся через укусы блох, варьировался от 30 и 90%. Следует понимать, что до того, как антибиотики в 1943 г. низвели эту болезнь до тривиального случая, средняя смертность среди заболевших сохранялась на уровне 60–70%, вопреки всем современным мерам медицинского ухода[13].

Несмотря на столь высокий уровень вирулентности, связанность средневековой Европы была не настолько плотной, чтобы под угрозой находился каждый, хотя потерявший курс корабль и заражённая популяция крыс могли доставить чуму даже в далёкую Гренландию[14] и другие удалённые от центральной части Европы земли. Наиболее точные общие оценки показывают, что в Европе в 1346–1350 гг. от чумы умерла примерно треть населения. Данная цифра основана на экстраполяции на весь континент уровня смертности на Британских островах, где во время первого пришествия чумы погибло от 20 до 45% населения[15]. В Северной Италии и на побережье Французского Средиземноморья потери, вероятно, были выше, в Богемии и Польше гораздо меньше,[16] а для России и Балкан никаких оценок даже не предпринималось[17].

Когда болезнь возвращалась туда, где она бушевала раньше, те, кто выздоровел во время предыдущего удара, конечно, оставались к ней невосприимчивы, поэтому смертность имела тенденцию к концентрации среди тех, кто родился уже после предыдущего чумного года.

Но на большей части Европы даже потеря как минимум четверти населения поначалу не привела к отрицательным долгосрочным последствиям – напротив, высокое демографическое давление перед 1346 г. на доступные ресурсы предполагало, что желающих занять освободившиеся места будет предостаточно. Вероятно, имела место нехватка людей только на позициях, требовавших относительно высокой квалификации, – например, управляющих поместьями или учителей латыни. Однако повторяющиеся вспышки чумы в 1360-х и 1370-х гг. изменили ситуацию. Нехватка рабочей силы стала ощущаться в сельском хозяйстве и других областях применения неквалифицированного труда; социально-экономическая пирамида в разных частях Европы изменилась по-разному, и мрачная атмосфера, царящая в обществе, стала столь же хронической и неизбежной, как и сама чума. Одним словом, Европа вступала в новую эпоху, которая предполагала гораздо большее разнообразие, чем прежде, поскольку реакции и способы адаптации в разных частях континента шли по различающимся траекториям, но всё же везде они отличались и от моделей, которые преобладали до 1346 года[18].

[…]

Впрочем, одновременно с этим биологическим процессом шёл и процесс культурный, в ходе которого люди (а возможно, и крысы) узнавали, как минимизировать риск инфекции. Сама идея карантина присутствовала уже в 1346 г. – она опиралась на те библейские фрагменты, которые предписывали изгонять прокажённых. Сорокадневный карантин фактически стал стандартной мерой. Но поскольку до конца XIX века никто не знал о том, какую роль в распространении чумы играли блохи и крысы, карантинные меры не всегда были эффективны. Тем не менее, поскольку делать хоть что-то было психологически более предпочтительно, чем впадать в апатию и отчаяние, карантинные правила стали институализироваться – например, в Венеции (1348) и в Рагузе (Дубровнике) (1377). Пример этих двух торговых портов на Адриатике был в дальнейшем широко воспроизведён повсюду в Средиземноморье[19].

Требование, чтобы каждый корабль, прибывающий из мест, где имелось подозрение на чуму, становился на якорь в изолированном месте и оставался там сорок дней без общения с землёй, не всегда реализовывалось на практике, и даже когда это происходило, крысы и блохи могли попасть на берег, в то время как люди были лишены такой возможности. И всё же во многих случаях подобные меры предосторожности должны были сдерживать распространение чумы – если изоляцию удавалось обеспечить, сорока дней было вполне достаточно, чтобы цепочка инфекции выгорела дотла среди любой корабельной команды. Поэтому карантинные правила, которые в XVI веке стали всеобщими в портах христианской части Средиземноморья, были вполне убедительными.

Но чума просачивалась и через эти барьеры, оставаясь важным демографическим фактором во всех частях Европы в конце Средневековья и в начале Нового времени. Вспышки чумы были достаточно частыми, чтобы карантинные администрации всех крупных портов функционировали вплоть до XIX века, когда появление новых представлений об инфекционных болезнях привело к ослаблению старых правил[20]. Последняя значимая эпидемия чумы в западной части Средиземноморья произошла в 1720–1721 гг. в Марселе и его окрестностях, однако до XVII века спорадические появления чумы, уносившие за один год вплоть до трети или половины населения того или иного крупного города, были обычным явлением[21]. Например, венецианская статистика, которая ко второй половине XVI века стала вполне надёжной, показывает, что в 1575–1577 гг., а затем в 1630–1631 гг. от чумы умерла треть или больше населения города[22].

--

СНОСКИ

США. Азия. Россия > Медицина. Образование, наука. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 13 мая 2020 > № 3390211 Уильям Макнил

ЗЕЛЁНАЯ СМЕРТЬ. ВМЕСТО ВСТУПЛЕНИЯ

КУРТ ВОННЕГУТ

(1922–2007)

Американский писатель-сатирик. Считается одним из наиболее значительных американских писателей XX века. Автор таких произведений, как «Сирены Титана», «Мать Тьма», «Колыбель для кошки», «Бойня номер пять, или Крестовый поход детей» и «Завтрак для чемпионов», сочетающих в себе элементы сатиры, чёрного юмора и научной фантастики.

Приведённые выдержки взяты из романа «Балаган, или Конец одиночеству!» (Slapstick, or Lonesom no more!), опубликованного в 1976 году. Цитируется по изданию Воннегут К. Собрание сочинений. В 5 т. Т. 4. – М: СП «Старт», 1992. Перевод с английского М. Ковалёвой.

<…> Отец рассказывал матери последние новости, которые он вычитал вчера из журнала. Оказывается, учёные в Китайской Народной Республике вели эксперименты с целью сделать людей меньше ростом, чтобы они поменьше ели и на одежду не уходило бы столько материи. Мама уставилась на огонь. Отцу пришлось два раза сказать ей про китайские слухи. Когда он повторил это во второй раз, она равнодушно ответила, что китайцы, наверно, могут добиться всего, чего захотят. Всего около месяца назад китайцы послали две сотни исследователей на Марс – без каких бы то ни было космических кораблей. Весь мир ломал голову – как им это удалось? А сами китайцы помалкивали.

* * *

Мать сказала, что американцы целую вечность ничего не открывали.

– Оглянуться не успеешь, – сказала она, – опять новое открытие, и опять его сделали китайцы.

– А раньше все открытия делали мы, – сказала она.

А тем временем Китайская Народная Республика втайне создавала буквально миллионы и миллионы гениев – обучая пары или небольшие группы конгениальных, способных к телепатии специалистов мыслить как единый мозг, все вместе. И такие мозаичные умы могли сравняться, скажем, с сэром Исааком Ньютоном или Вильямом Шекспиром.

О да, задолго до того, как я стал Президентом Соединённых Штатов Америки, китайцы научились комбинировать эти синтетические мыслительные агрегаты в интеллекты такой сокрушительной силы, что сама Вселенная, казалось, говорила им:

– Жду ваших приказаний. Вы можете стать такими, как вам угодно. Я могу стать такой, как вам угодно.

* * *

Я узнал про эти китайские достижения много лет спустя после смерти Элизы, и сам я к тому времени давно потерял всякий авторитет как Президент Соединённых Штатов. Так что эти знания мне были уже совершенно ни к чему. Одно только меня позабавило: мне сказали, что убогая западная цивилизация вдохновила китайцев на создание синтетических гениев. Китайцы взяли пример с американских и европейских учёных, которые во время Второй мировой войны стали сотрудничать, единодушно стремясь к созданию атомной бомбы.

* * *

– Разумеется, я не виню китайцев за то, что они отправились восвояси.

Она имела в виду то, что Китайская Республика закрыла своё посольство в Вашингтоне. К тому времени миниатюризация людей в Китае так далеко шагнула вперёд, что их посол был ростом всего шестьдесят сантиметров. Он распрощался со всеми в тёплой и дружественной обстановке. Он заметил, что его страна прекращает дипломатические отношения по одной простой причине: что бы ни происходило в Соединённых Штатах, для китайцев это не представляет ни малейшего интереса.

Элизу спросили, почему же она так безоговорочно поддерживает китайцев.

– Разве цивилизованная страна может интересоваться такой чёртовой свалкой, как Америка, – сказала она, – где некому даже о собственной родне позаботиться?

* * *

Писцы все аккуратно записывали – на их глазах творилась история. Король [Мичигана] повернул книжку корешком ко мне, чтобы я мог прочесть название.

– Фукидид, – сказал он.

– Ммм, – сказал я.

– Читаю только исторические труды, – сказал он.

­– Весьма разумно, как и подобает лицу вашего ранга, Ваше Величество, – ответил я.

– Те, кто пренебрёг уроками истории, обречены на то, чтобы её повторять, – сказал он.

«Скрибы» застрочили еще быстрее.

– Да, – сказал я. – Если потомки не изучат получше наши времена, им снова придется пережить истощение природных ресурсов планеты, мор и смерть миллионов от гриппа и Зелёной Смерти, они снова увидят, как небо пожелтеет от аэрозолей для уничтожения запаха пота под мышками, они снова выберут в Президенты старика-маразматика двух метров ростом и снова убедятся, что в интеллектуальном и духовном отношении в подмётки не годятся мелким-премелким китайцам.

Он не стал смеяться вместе со мной. Я обратился прямо к «скрибам», через голову Короля.

– История – это просто список сюрпризов, – сказал я. – Она может научить нас только одному: готовиться к очередному сюрпризу. Пожалуйста, запишите.

* * *

Гости с материка нам не докучают. Мосты снесены, туннели обвалились. И на лодках никто не подходит — все боятся особой местной формы чумы, которую прозвали «Зелёная Смерть». Она встречается только здесь, поэтому Манхэттен и прозвали «Островом Смерти».

* * *

Драгоценности никому не нужны. Как, впрочем, и подсвечники – в Манхэттене свечей давно уже нет. По вечерам все люди жгут тряпочные фитили, плавающие в мисках с животным жиром.

– Может, в опале затаилась Зелёная Смерть, – сказал я. – Зелёная Смерть может затаиться повсюду.

Спросите, почему мы сами не померли от Зелёной Смерти? А мы принимали профилактическое средство, которое совершенно случайно открыли родственники Исидора, Крыжовники. Стоит нам только лишить этого средства бунтовщика – или целую армию бунтовщиков, если на то пошло, – и он со всей компанией без промедления окажется в загробном царстве, то есть на Индюшиной ферме.

* * *

Доктор Свейн рассказал ей, какие напасти и смертельные болезни свалились на человечество. Вдвоём-то они, мысля заодно, играючи разрешили эту мрачную тайну. Вот как всё объяснилось: микробы, вызывавшие грипп, оказались марсианами, чьё нашествие было остановлено антителами в организмах выживших людей, так что эпидемия гриппа прекратилась. А Зелёная Смерть в свою очередь была вызвана микроскопическими китайцами, народцем мирным и никому не желавшим зла. Несмотря на это, они убивали наповал любого нормального человека, попадая в дыхательные пути или в пищеварительный тракт. И так далее.

США. Китай > СМИ, ИТ > globalaffairs.ru, 13 мая 2020 > № 3390210

Франция теряет позиции на рынке международного образования

Несмотря на рост числа иностранных студентов, приезжающих учиться во Францию, доля искателей знаний по всему миру, выбирающих именно эту страну, сокращается.

Что случилось? Согласно отчёту Key Figures, Франция опустилась в рейтинге самых притягательных для международных студентов стран с третьего на пятое место. Если в 2011 году страна привлекла 7% учащихся со всего мира, то в 2017-м – только 5%. Тем не менее, в учебном 2018-19 году Франция приняла 358 000 искателей знаний из-за рубежа. Это на 21% больше, чем пять лет назад, пишет The Pie News.

Цитата. «Позиция Франции остаётся сильной, но уже несколько лет подряд страна страдает от всеобщего преклонения перед английским языком и заманчивости новых направлений», – говорится в отчёте.

Откуда едут студенты. Франция остаётся особенно популярной у выходцев из франкоговорящих стран – Марокко и Алжира, число студентов из которых с 2013 по 2018 год увеличилось на 23% и 42% соответственно.

Также значительно выросло число учащихся из Кот-д’Ивуар (+77%), Италии (+58%) и Индии (+130%). И это несмотря на то, что Индия в рейтинге «поставщиков» студентов во Францию находится всего лишь на 16 месте. В то же время Китай «предоставил» в 2018 году на 6% меньше искателей знаний, чем в 2013-м. Хотя после Марокко и Алжира это третья страна в списке тех, откуда студенты едут во Францию чаще всего.

Мнение. Основатель портала Study.eu Бруно Блёсс считает, что потеря Францией позиций на рынке международного образования связана с повышением стоимости образования для студентов из третьих стран.

Автор: Ольга Петегирич

В Китае запретили строить небоскрёбы высотой более 500 метров

Возведение зданий выше 250 метров будет строго ограничено.

Что случилось? В соответствии с уже вступившей в силу директивой Китай запретил всем городам строить новые небоскребы высотой более 500 метров, за исключением особых обстоятельств, когда здание служит для улучшения городских ландшафтов. Новые ограничения были введены Министерством жилищного строительства и городского развития Китая 27 апреля 2020 года, сообщает Mail Online.

Контекст. В Китае – самое большое количество высотных зданий в мире. Страна может похвастаться более чем 2177 башнями высотой не менее 150 метров и 85 зданиями выше 300 метров. В последние два десятилетия в Китае наблюдается быстрое городское строительство. По данным Emporis, в стране находится шесть из 10 самых высоких зданий в мире.

К слову, в списке самых высоких башен, которые в 2020 году могут появиться в мире, четверо значатся в Китае.

Причины. Власти утверждают, что постановление было утверждено в соответствии с «национальным архитектурным принципом новой эры», согласно которому городские сооружения должны быть «практичными, экономичными, экологичными и красивыми». Министерство обещает искоренить «огромные, иноземные и дурацкие» здания. Копирование дизайна запретят. Чиновники также требуют, чтобы города придумали проекты зданий, которые будут «отражать особенности Китая».

Что теперь? Если в каком-либо городе необходимо построить новые небоскребы, соответствующие должностные лица должны сначала пройти «строгие проверки» со стороны пожарных и энергосберегающих органов, а также с позиции устойчивости к землетрясениям. Затем предложение оценит министерство жилищного строительства и городского развития, а в конце – Национальная комиссия по развитию и реформам.

Министерство также поручает местным властям ужесточить процедуру утверждения зданий высотой более 100 метров и защитить природные зоны и исторические объекты.

Мнения. Согласно CTBUH, чикагской организации, специализирующейся на проектировании и строительстве высотных зданий, новая директива не стала неожиданностью. Представитель группы Даниэль Сафарик заявил, что уже не первый в год в китайской прессе встречаются комментарии по поводу того, что в стране не должно быть странных зданий.

Сафарик предположил, что одним из факторов могут быть экономические риски. Многие высотные здания были построены без полной гарантии сдачи в аренду в начале строительства, для их завершения были взяты значительные суммы долга. Некоторые объекты не могут завершить в течение и 10 лет.

Автор: Виктория Закирова

Сезон «А» стал для РРПК рекордным

За зимне-весенний период путины в Охотском море «Русская рыбопромышленная компания» выловила почти 170 тыс. тонн минтая. Квота выбирается по графику, рассказал журналистам генеральный директор РРПК Виктор Литвиненко. Отдельно руководитель компании остановился на рыночной ситуации.

- Прошлый год был рекордным для РРПК по добыче минтая. А как складывается ситуация в этом году? Каковы итоги сезона «А»?

- Минтаевая путина, завершившаяся в северной части Охотского моря, оказалась успешной для судов «Русской рыбопромышленной компании». Она характеризовалась относительно благоприятными метео- и ледовыми условиями, что позволило траулерам свести к минимуму непроизводительные потери.

Экипажи справились с поставленными задачами, и это не может не радовать. Результат оказался лучше прошлого года, тем самым сезон «А» 2020 года стал рекордным за всю историю нашей компании – почти 170 тыс. тонн. Вылов минтая по сравнению с прошлым годом увеличился почти на 10 тыс. тонн.

- Какой объем квоты на минтай РРПК успела уже освоить в этом году?

- «Русская рыбопромышленная компания» имеет почти 269 тыс. тонн квоты на вылов минтая и занимает одно из ведущих мест в России по этому показателю. Как я уже отметил, с начала года нашими рыбаками выловлено порядка 170 тыс. тонн минтая, то есть на сегодняшний день освоено больше половины квот, почти две трети. Мы выбираем квоту в соответствии с графиком, и могу уверенно сказать, что точно освоим все наши квоты.

- Как справляется компания с такими объемами?

- Зимняя охотоморская минтаевая путина начинается первой, и мы готовимся к ней заблаговременно и очень тщательно. Это касается и подбора и подготовки экипажа, и ремонта и модернизации флота. Богатый улов, добытый рыбаками РРПК, стал результатом грамотного подхода к работе. Выверенный прогноз добычи, отлаженная логистика в море и собственный флот — вот составляющие успеха достижения таких показателей.

С января по апрель на промысле находилось 14 судов компании. Все экипажи в нынешний зимне-весенний период отработали стабильно. Если брать в абсолютных показателях, то лидером можно считать команду БМРТ «Березина». Под командованием капитана Николая Моргуна экипаж существенно перевыполнил план не только по добыче, но и по производственным показателям.

- А каковы результаты по производству готовой продукции?

- Нашему флоту удалось добиться также и высоких показателей выполнения плана производства. Большинство на промысле выполнили или перевыполнили план выпуска готовой рыбной продукции с начала года. Хорошие показатели у нас и по выпуску икры - почти 6000 тонн (+ 1 тыс. тонн к плану).

- Показатели качества – одни из важнейших, и РРПК всегда уделяет им особое внимание. От чего зависит этот показатель и каков он сегодня в «Русской рыбопромышленной компании»? Как его оценивают потребители?

- Показатель качества напрямую зависит от выполнения экипажами тех условий, которые разработаны и внедрены на каждом судне в системе выпуска безопасной продукции - ХАССП. На сегодня подготовка и ответственность судовых специалистов технологических служб в РРПК находится на высоком уровне, что позволяет предлагать потребителю достойную, конкурентоспособную продукцию, пользующуюся спросом и высокой оценкой потребителя.

Также отмечу, что РРПК применяет современные технологии производства и однократной заморозки продукции непосредственно на борту рыболовных траулеров. Это позволяет максимально сохранить для потребителя уникальные вкусовые качества и полезные питательные свойства дикой белой рыбы.

- Как проводится проверка качества продукции на судах и в портах?

- Проверку качества продукции на судах осуществляют специалисты технологической службы ежесменно, с занесением показателей в разработанные формы и с направлением их для анализа в офис и покупателям. При доставке продукции в порт (РФ или иностранный) продукция проверяется собственными силами специалистов производственного департамента РРПК и привлеченными для этого независимыми компаниями, специализирующимися на оказании услуг проверки качества продукции на соответствие нормативным документам.

- Какая продукция оказалась наиболее востребованной на рынках в этом сезоне?

- Мы отмечаем устойчивый спрос - конечно, с учетом сложившейся на рынке ситуации - на все виды производимой продукции, но фаворитом продаж остается минтай б/г.

- С какими трудностями столкнулась компания при сбыте продукции в связи с текущей экономической ситуацией и как с ними справляется?

- Пандемия вынудила многие страны ввести дополнительные меры безопасности. Введенные ограничения, безусловно, оказали влияние и на РРПК. Как известно, в январе-феврале были значительные задержки погрузочно-разгрузочных работ в портах Китая. Но РРПК удалось разгрузить все суда. Карантин в странах повлиял и на экспортные потоки. C начала года наблюдается снижение потребления продукции из-за сокращения работы HoReCa, муниципальных закупок.

В сложившейся ситуации мы проявили гибкость, адаптируясь к новым условиям. Нам удается обеспечивать продажи продукции на традиционные рыбные рынки: Китай, Корея, Россия. У РРПК сложились долгосрочные партнерские отношения с рядом компаний, с которыми мы продолжаем сотрудничество и планируем выйти на прежние показатели поставок. Отмечу, что существенно увеличены поставки продукции на внутренний рынок. Рост по сравнению с прошлым годом составил 21%.

- Как оцениваете текущую ситуацию с продажами и какие перспективы видите?

- В сегодняшней ситуации нам удается обеспечивать стабильность компании. Мы рассчитываем, что по окончании карантина начнется рост потребления продукции. Ситуация постепенно начнет стабилизироваться, и рыбохозяйственный комплекс страны будет поэтапно выходить из кризиса.

Fishnews

Россия. ДФО > Рыба > fishnews.ru, 13 мая 2020 > № 3381694 Виктор Литвиненко

Пункт пропуска «Краскино» собираются реконструировать

Минтранс подготовил проект приказа о реконструкции пункта пропуска «Краскино». Через этот пограничный переход осуществляются в том числе поставки в Китай рыбы и морепродуктов.

Реконструкцию автомобильного грузо-пассажирского пункта пропуска «Краскино» в Приморском крае планируется провести с 2020 по 2021 гг. Об этом говорится в проекте приказа Минтранса, опубликованном на сайте regulation.gov.ru.

В результате пропускная способность должна увеличиться до 250 транспортных средств в сутки, в том числе 150 грузовых машин, сказано в пояснительной записке к проекту.

Отмечено, что мероприятия по реконструкции предусмотрены федеральной целевой программой «Государственная граница РФ (2012 - 2021 гг.)».

Выпуск приказа Министерства транспорта - плановая процедура, если пункт пропуска решено реконструировать.

Пограничный переход «Краскино - Хуньчунь» печально известен очередями из грузовиков с морепродуктами, сообщает корреспондент Fishnews. В ассоциациях рыбной отрасли не раз отмечали, что нынешнее состояние пункта пропуска не отвечает задачам, которые государство ставит по развитию экспорта продукции из водных биоресурсов.

Пункты пропуска, построенные много лет назад, стали своего рода «узким горлышком» внешней торговли, заявил руководитель Федеральной таможенной службы Владимир Булавин на правительственном часе в Совете Федерации в январе.

Fishnews

Китай закрепляет победу над коронавирусом на нефтяном фронте

Китай, первым вышедший из коронавирусного кризиса, хочет воспользоваться этим преимуществом в условиях упавших цен на нефть и значительных возможностей по ее хранению, отмечают зарубежные аналитики в своих последних по времени материалах. Сейчас КНР не только восстанавливает внутреннее потребление нефтепродуктов после временного спада, но и пытается расширить свое присутствие на экспортных рынках.

Коронавирусные убытки

В первые три месяца 2020 года из-за пандемии коронавируса крупные государственные нефтяные компании Китая показали худшие квартальные результаты за многие годы, сообщает китайское издание Global Times, англоязычная версия официальной газеты Коммунистической партии Китая «Жэньминь Жибао».

В частности, нефтяной гигант PetroChina, входящий в структуру China National Petroleum Corp, отчитался за первый квартал о чистом убытке в 16,2 млрд юаней ($2,29 млрд). Выручка компании сократилась на 14,4%, до 509,1 млрд юаней. Для сравнения, в первом квартале 2019 года ее чистая прибыль составила 10,25 млрд юаней.

Зарегистрированная в Гонконге компания CNOOC Limited, дочерняя структура China National Offshore Oil Corporation, сообщила, что ее неаудированный доход от продаж нефти и газа в первом квартале сократился на 5,5% год к году, до 39,95 млрд юаней.

Крупнейший китайский нефтепереработчик China Petroleum & Chemical Corp. (Sinopec) объявил о совокупном чистом убытке в 19,78 млрд юаней в первом квартале — за тот же период 2019 года она получила чистую прибыль в 14,6 млрд юаней. Выручка компании сократилась на 22,6%, до 555,5 млрд юаней. Удручающие показатели января-марта компания связала с наличием запасов нефти, приобретенных по высокой цене, и падением потребления нефтепродуктов и продукции нефтехимии в связи с коронавирусом.

Однако по мере постепенного восстановления экономики, говорится в отчете корпорации, рынок нефтепродуктов оживает, а запасы дорогой нефти сокращаются.

При этом Sinopec планирует увеличение инвестиций в добычу. В начале мая стало известно, что за четыре месяца этого года ее дочерняя структура Sinopec Oilfield Service Corp. подписала новые контракты в объеме 27,82 млрд юаней ($3,93 млрд) — эта сумма на 24% больше, чем за тот же период прошлого года. Объем финансирования внутренних проектов увеличился на 19%, до 18,46 млрд юаней, зарубежных — на 34%, до 9,36 млрд юаней.

Экспортно-импортное оживление

В апреле импорт нефти Китаем увеличился до 9,84 млн б/с (40,43 млн тонн за весь месяц) в связи с начавшимся оживлением спроса на горючее, приводит собственные расчеты Reuters на базе таможенной статистики КНР. Этот показатель несколько превышает мартовские объемы (9,68 млн б/с), но существенно ниже импорта нефти в апреле 2019 года (10,64 млн б/с).

Увеличению импорта нефти в апреле способствовало падение цен, что подтолкнуло переработчиков по всему миру к увеличению запасов сырья.

За четыре месяца этого года Китай импортировал 167,61 млн тонн нефти, или в среднем 10,11 млн б/с, что на 1,7% выше объемов января-апреля 2019 года. Кроме того, в апреле Китай увеличил импорт газа (трубопроводного и СПГ), достигший уровня 7,73 млн тонн — для сравнения, в марте он составлял 6,92 млн тонн, а в апреле 2019 года — 7,65 млн тонн. Всего за четыре месяца Китай импортировал 32,33 млн тонн газа — на 1,5% больше, чем за тот же период прошлого года.

О быстром восстановлении китайской экономики свидетельствовали и опубликованные на минувшей неделе данные о мартовском экспорте КНР: он показал рост на 3,5%, вопреки прогнозам ряда аналитиков о более чем 15-процентном спаде. Неожиданная статистика китайского экспорта вкупе с данными о сокращении нефтедобычи в США и снятию ряда ограничительных мер в Европе способствовала повышению нефтяных котировок выше $30 за баррель Brent.

Активизируется и экспорт нефтепродуктов из КНР.

В апреле, по данным китайской таможенной статистики, он составил 8 млн тонн, тогда как в марте находился на уровне 7,26 млн тонн, а в апреле 2019 года — 6,17 млн тонн. В общей сложности за четыре месяца Китай экспортировал чуть более 26 млн тонн нефтепродуктов — на 15% больше, чем за тот же период прошлого года. Особенно активно увеличивался экспорт бензина, прибавивший 21% в первом квартале, и даже авиакеросин смог показать рост на 6% по мере того, как китайские НПЗ находили внешних покупателей на этот вид горючего.

Сейчас китайские авиакомпании находятся во главе восстановления мировой авиации, а соответственно, и спроса на керосин. На текущей неделе, отмечает Bloomberg, в Китае в расписание гражданских перелетов было добавлено 1 млн пассажирских кресел, включая 800 тысяч кресел на внутренних рейсах. Сейчас емкость пассажирских авиаперевозок в Китае составляет 75% от январского уровня, отмечает старший аналитик OAG Aviation Worldwide Джон Грант. Для сравнения, в США этот показатель равен 27%, в Великобритании — примерно 4%.

Переработка поглощает запасы

Выход Китая из карантина имеет любопытную специфику: население крупных городов стало больше пользоваться личным, а не общественным транспортом, что увеличивает спрос на горючее. Согласно данным, собранным BloombergNEF, утреннее движение на улицах Пекина, Шанхая и Гуанчжоу сейчас выше, чем средние показатели 2019 года, тогда как метро, где шансы встретиться с вирусом по определению выше, существенно недозагружено: в Пекине, например, трафик в метро упал на 53% в сравнении с докризисным периодом. За четыре дня майских праздников объем поездок на личных машинах в Пекине вырос на 15%, в то время как путешествия на самолетах и поездах сократились, соответственно, на 76% и 86%.

По последним данным EDRI, исследовательского подразделения Sinopec, внутренняя экономическая активность в Китае уже восстановилась до примерно 90-процентного уровня от докризисных объемов, однако по-прежнему нет ясности, когда она полностью вернется в прежний режим в связи с продолжающимся распространением коронавируса по всему миру. Сокращение спроса на нефтепродукты, по оценке EDRI, приведет к соответствующему снижению объемов переработки китайских НПЗ на 1,05 млн б/с в 2020 году.

Тем не менее, во втором квартале, утверждает ряд аналитиков, спрос на топливо в Китае придет в себя и почти сравняется с показателями годичной давности.

«Спрос на горючее восстанавливается, но пока не достиг того же уровня, что в прошлом году. Рынок пока поглощает запасы горючего, накопленные в период вспышки коронавируса», — заявил Reuters аналитик компании Sublime Info Ван Чжао. По его мнению, уже в мае Sinopec и PetroChina могут достичь того же уровня переработки нефти, который был до начала коронавирусного кризиса.

Возобновили свою деятельность НПЗ, которые в марте находились на профилактике, такие как заводы Sinopec в Шицзячжуане (провинция Хэбэй, эпицентр коронавируса) и в Шанхае. Одновременно у независимых китайских НПЗ, по данным консалтинговой группы в области энергетики Longzhong Information Group и Sublime Info, средний уровень переработки в конце апреля достиг почти 70% (их обычный показатель до коронавируса), хотя еще в середине января он составлял всего 42%.

В условиях по-прежнему недостаточного внутреннего спроса на нефтепродукты Китай будет попытаться извлечь максимум из экспортных возможностей. По данным Reuters, Китай в начале мая предоставил вторую серию экспортных квот текущего года по нефтепродуктам в объеме 28 млн тонн, что практически не отличается от первой серии квот, распределенных в прошлом декабре. Их получателями выступили пять государственных нефтяных компаний — PetroChina, Sinopec, China National Offshore Oil Corp., Sinochem Group и China National Aviation Fuel Corp. Кроме того, Китай впервые предоставил экспортные квоты на мазут со сверхнизким содержанием серы в объеме 10 млн тонн, в том числе для частных переработчиков.

Недавнее увеличение маржи нефтепереработки в Азии способствует ощущению, что все худшее может быть позади, однако риски еще впереди, предупреждает в своем свежем материале австралийский аналитик Reuters Клайд Расселл. По его мнению, основания для опасений дает именно текущая статистика переработки Китае.

Спрос на топливо в Китае уже преодолел падение до отметки 4,5 млн б/с, однако в течение оставшейся части года он вряд ли будет существенно выше 5 млн б/с и не достигнет прошлогоднего уровня 5,3 млн б/с, цитирует Расселл свежий прогноз экспертной группы Consultants Eurasia. По его мнению, упомянутое выше предоставление экспортных квот в неизменном с декабря объеме 28 млн тонн означает, что китайские НПЗ будут способны удерживать экспорт нефтепродуктов на текущем высоком уровне.

А если учесть, что перезапуском и увеличением производства будут заниматься и ориентированные на экспорт НПЗ Индии, это означает, что азиатский нефтеперерабатывающий сектор окажется перед новым риском избыточного предложения.

«Очевидно, — констатировал Клайд Рассел в еще одном своем недавнем материале, — что китайские переработчики и власти используют преимущества падения цен на сырье для формирования коммерческих и стратегических запасов. Китай имеет возможности накапливать огромные объемы сырья, тогда как у большинства других стран не хватает для этого как необходимых финансовых ресурсов, так и физических емкостей».

Анатолий Радченко

Восстановление экспорта нефти в Китай и привлекательная дивидендная политика поддержат котировки «Роснефти»

Объявленные «Роснефтью» рекордные дивиденды не стали для рынка таким уж сюрпризом. Финансовая отчетность компании была опубликована еще в феврале, аналитики уже оценили динамику прибыли и все просчитали. Отказа от выплаты дивидендов, несмотря на обвал нефтяных цен на фоне пандемии COVID-19 и развала прежней сделки ОПЕК+, никто от «Роснефти» не ожидал. Не для того правительство так долго добивалось от госкомпаний распределения на дивиденды 50% от чистой прибыли, чтобы отказываться от этого сейчас, когда доходы бюджета снижаются, а нагрузка на него будет расти.

ПАО «НК «Роснефть» — крупнейшая вертикально интегрированная нефтегазовая компания в России, ведущая деятельность полного цикла: от геологоразведки, добычи нефти и газа до переработки и сбыта нефти и нефтепродуктов. С учетом АНК «Башнефть» «Роснефть» контролирует около 40% российской нефтедобычи. Компания также является лидером российской нефтепереработки: в состав группы «Роснефть» входят 10 крупных нефтеперерабатывающих заводов и несколько мини-НПЗ.

«Роснефть» является одной из крупнейших компаний по доказанным запасам углеводородов среди публичных компаний мирового нефтегазового рынка. Доказанные запасы углеводородов «Роснефти» на 31 декабря 2019 года по классификации SEC составили 42 млрд баррелей нефтяного эквивалента и 47 млрд баррелей нефтяного эквивалента по классификации PRMS.

Несмотря на участие РФ в сделке ОПЕК+ по ограничению нефтедобычи в 2019 году добыча нефти и жидких углеводородов по группе «Роснефть» выросла на 0,33% и составила 1 592,9 млн баррелей.

Добыча газа увеличилась на 0,15%, до 61,94 млрд куб. м. Темпы добычи углеводородов составили 4,67 млн баррелей в сутки, к 2022 году «Роснефть» планирует выйти на 5,09 млн баррелей в сутки.

Не приходится удивляться, что, имея такие планы, «Роснефть» менее остальных была заинтересована в продолжении действия ограничений в рамках ОПЕК+, а ее руководство неоднократно предлагало выйти из этого соглашения. Что и произошло по сути в марте 2020 года, когда соглашение развалилось.

Что, впрочем, было почти неизбежным при тогдашнем понимании остроты проблемы. В период карантина Китай резко сократил импорт нефти, а адекватно этому сократить добычу в то время казалось совершенно неприемлемым. Зато теперь, когда пандемией охвачен весь мир и мировой на нефть спрос упал в разы больше, чем было тогда, нефтяной отрасли придется снижать добычу еще больше, и это уже не вызывает возражений. Диалектика. Но теперь новое сокращением может ударить по «Роснефти» сильнее прочих, учитывая, что российская квота будет распределяться между компаниями пропорционально доле рынка, а доля «Роснефти» самая большая.

А доля компании в нефтяном экспорте РФ в дальнее зарубежье еще больше — в прошлом году она составила более 56%. Большую часть добытой нефти и продуктов нефтепереработки компания реализует на внешних рынках. Для этого «Роснефть» имеет собственные экспортные терминалы в Туапсе, Де-Кастри и Находке, что помогает оптимизировать затраты и позволяет повысить эффективность экспорта продукции компании.

А главное, «Роснефть» является основным экспортером российской нефти в Китай, и доля этой страны в экспорте «Роснефти» уже превышает долю европейского направления.

Поскольку КНР прошла эпидемию раньше Европы и уже приступила к восстановлению импорта нефти, это является преимуществом для компании перед остальными российскими нефтяниками, ориентированными прежде всего на Европу.

Несмотря на то, что средняя цена нефти URALS в прошлом году оказалась ниже, чем в 2018-м (на 9,1% в долларах и на 6,2% в рублях), консолидированная выручка «Роснефти», отраженная в годовой отчетности по МСФО за 2019 год, выросла на 5,32%, до 8676 млрд руб. Показатель EBITDA увеличился на 1,15%, до 2105 млрд руб. Благодаря снижению ставок экспортных пошлин и усилению контроля над расходами чистая прибыль, относящаяся к акционерам «Роснефти», выросла на 28,96%, до 708 млрд руб. При этом свободный денежный поток (в рублевом эквиваленте) сократился на 22,0%, составив 884 млрд руб. Капитальные затраты снизились на 8,8%, до 854936 млрд руб.

В прошлом году компании вновь удалось существенно улучшить структуру обязательств. Краткосрочные займы сократились с 978 млрд руб. на конец 2018 года до 795 млрд к началу 2020 года, а долгосрочные — с 3 413 млрд руб. до 3 033 млрд. Погашение долга сократило денежную ликвидность, и в результате чистый долг незначительно (на 1,2%) вырос, составив 3 600 млрд руб. Без учета предоплат за будущую поставку нефти отношение чистого долга к EBITDA составило 1,7х (или 1,8х в пересчете на доллары). С учетом предоплат коэффициент составляет около 2х, что вполне комфортно для компании.

По новой дивидендной политике «Роснефть» ориентируется на целевой уровень дивидендных выплат не менее 50% от чистой прибыли по МСФО, а целевой периодичностью дивидендных выплат становится выплата дивидендов по меньшей мере два раза в год. По результатам 2018 года акционеры «Роснефти» получили в совокупности по 25,91 руб. на акцию. За первое полугодие 2019 года акционеры получили по 15,34 руб. на акцию. Исходя из прибыли, полученной за второе полугодие, итоговые объявленные дивиденды составят 18,07 руб. на акцию, а дивидендная доходность к текущей цене составляет около 5,4%. Закрытие реестра акционеров для получения этих дивидендов состоится 16 июня.

С начала года акции «Роснефти» на бирже потеряли четверть своей стоимости. Однако кризис не длится вечно, и на нефтяной отрасли РФ рано ставить крест. Эпидемия пройдет пик и пойдет на спад — рынки начнут восстанавливаться. По мере восстановления баланса на рынке нефти, я полагаю, акции «Роснефти» вслед за акциями ЛУКОЙЛа возобновят рост. В этом плане они остаются перспективными ценными бумагами.

Алексей Калачёв

Эксперт-аналитик АО «ФИНАМ»

Россия. Евросоюз. ОПЕК > Нефть, газ, уголь. Финансы, банки > oilcapital.ru, 13 мая 2020 > № 3381624 Алексей Калачев

Власти Москвы назвали закупочные цены масок для продажи в метро

Департамент транспорта Москвы опроверг сообщения об оптовых закупках медицинских масок и перчаток по низким ценам для продажи в столичном метро.

Во вторник на сайте Би-би-си был опубликован материал о закупках московским метро средств защиты, где сказано, что подземка якобы приобрела маски оптом за 1,64 рубля, а перчатки — за 4,37 и продает их с большой наценкой.

"Ни одной маски или перчатки по указанным в расследовании Би-би-си договорам с низкой ценой не было поставлено, поскольку ни один поставщик не смог привезти их по этим низким ценам. Да, договоры были заключены еще до пандемии, но контрагенты сослались на форс-мажорные обстоятельства и отказались от их исполнения или отложили сроки поставки", — говорится в сообщении дептранса в Telegram-канале.

Дептранс отмечает, что Мосгортранс и Московский метрополитен уже занимаются расторжением договоров с этими юрлицами, а именно: ИП Любавина С. М., ООО "АльфаТрейд", ИП Давыдова И. А., ИП Попов С. Д., ООО "ИТС ПАРТНЕР". Отмечается, что сейчас стоимость самой маски при закупке в Китае — два юаня (21-23 рубля) без учета расходов на логистику.

"Те маски, которые реализуются в метро, предоставлены городом, их стоимость стандартизирована. Кроме того, мы постоянно проводим мониторинг цен на маски и перчатки, продаваемые в городе. Вчера в аптеках и супермаркетах Москвы маски стоили от 32 до 60 рублей, перчатки — от 20 до 43 рублей за пару", — уточнили в дептрансе.

С 12 мая в Москве в общественном транспорте и в магазинах начал действовать обязательный масочный и перчаточный режимы. За их нарушение полагается штраф четыре тысячи рублей, а в транспорте — пять тысяч рублей.

Чубайс видит выход из COVID-кризиса в построении инновационной экономики

Основной удар кризиса, вызванного пандемией коронавируса, пришелся на нефтегазовую отрасль России, а потенциальным выходом из него может стать построение инновационной экономики, заявил глава "Роснано" Анатолий Чубайс.

"Основной удар и основные риски глобальные, стратегические в России сегодня сконцентрированы в нефтегазе, и основные потенциальные направления выхода - это, конечно же, инновационная экономика в целом", - прокомментировал Чубайс последствия пандемии в ходе трансляции бизнес-школы "Сколково".

"Мне кажется, что этот кризис - это не то что последний звоночек, это какой-то набатный колокол... Главным вызовом стратегии национальной безопасности России с учетом вывода из кризиса становится изменение структуры экономики, становится вызов, который называется "инновационная экономика", - подчеркнул он.

По словам главы "Роснано", необходимо заново пересмотреть отношение государства к инновационной экономике.

"Это вопрос, из которого следует пересмотр корпоративного законодательства... (Нужно - ред.) пересмотреть Налоговый кодекс, пересмотреть систему образования, которая должна затачиваться не только на чисто задачи образовательно-научные, но и на задачи предпринимательские - технологическое предпринимательство зарождаться должно", - сказал он.

"Нужна нам целая индустрия private equity - прямых инвестиций, которая в России сегодня в 25 раз меньше, чем в Китае... У нас нет индустрии прямых инвестиций... Прямые инвестиции - это и есть развитие инновационной экономики", - добавил Чубайс.

В РЭЦ назвали перспективные отрасли для экспорта

Эксперты Российского экспортного центра (РЭЦ) провели анализ изменений международного спроса в связи с последствиями коронавируса в целях выявления потенциальных ниш для наращивания российского экспорта, говорится в релизе центра.

"Машиностроение и химическая промышленность показывают рост интереса со стороны импортеров. В условиях эпидемиологической ситуации вновь появился дополнительный спрос на полимерную упаковку, несмотря на существовавший до эпидемии тренд на ее замену экологической. Кроме того, растет спрос на защитную одежду из полимеров и резины, а также на моющие средства и поверхностно-активные вещества", - отмечается в сообщении.

Ещё одним перспективным направлением для экспорта, по мнению аналитиков РЭЦ, стала сфера металлургии и лесопромышленный комплекс. Отмечается скачок спроса на золото со стороны стран-держателей американских долговых бумаг. Также в условиях распространения доставки продуктов, медизделий и необходимости утилизации медицинских отходов, на сегодняшний день отмечается повышенный спрос на упаковочную бумагу, тару и упаковку из картона.

По данным центра, повышение спроса коснётся, в том числе, фармацевтической, парфюмерной и косметической сфер, АПК. На сегодняшний день растёт спрос на всю линейку продовольствия, на этиловый спирт. Эксперты РЭЦ отмечают высокий интерес Китая к импорту мясных продуктов из РФ.

Эксперты отмечают огромный потенциал и у сферы легкой промышленности - в производстве медицинских масок, халатов и бахил. Несмотря на то что данная продукция на сегодняшний день запрещена к вывозу из России, многие российские предприятия уже переориентировали свое производство и в перспективе могут стать успешными экспортерами.

"Шок от коронавируса ощутили все, особенно система международной торговли. Аналитики РЭЦ на протяжении всех этих месяцев внимательно мониторили ситуацию на мировых рынках, стремясь выявить новые потенциальные рынки. Мы проводили работу с экспортерами буквально в ручном режиме. В результате нам удалось обеспечить географическую переориентацию ряда экспортных поставок и занять новые освободившиеся рынки сбыта. Главное сейчас не потерять драгоценное время, поскольку по мере выхода из карантина зарубежные страны начнут наращивать деловую и торговую активность", - приводятся в релизе слова гендиректора РЭЦ Вероники Никишиной.

Сохранят ли поезда Китай – Европа темпы роста перевозок после пандемии?

В условиях сложностей с морскими линиями и дороговизны авиаперевозок грузоотправители все чаще выбирают для доставки грузов поезда Китай – Европа. Что определяет этот тренд и как долго он будет доминировать в логистике с Китаем? Публикуем материал Nikkei Asian Review на эту тему.

«В настоящее время многие европейские клиенты рассматривают железнодорожные грузоперевозки на Новом шелковом пути в качестве альтернативного и привлекательного вида транспорта», — сказал Тим Шарват, исполнительный директор Global Freight Forwarding немецкого логистического оператора DHL. «Мы наблюдаем сильный рост объемов перевозок в обоих направлениях». По словам Тима Шарвата, DHL удвоила пропускную способность своих трансконтинентальных поездов благодаря спросу на поставки химикатов, автозапчастей, бытовой электроники и других товаров.

До недавнего времени поезда из Европы в Китай зачастую отправлялись полупустыми. Сейчас ситуация изменилась. Только через Дуйсбург, ключевой хаб Нового Шелкового пути, за первую неделю апреля прошло 50 поездов сообщением Китай – Европа. Согласно данным Asia Pacific Connex, они перевозили грузы по ставкам $0,35-0,4, в то время как ставка на авиаперевозки из Франкфурта в Китай составляла в апреле более доллара за кг (по данным службы авиационных перевозок Гонконга).

В обратном направлении цены на авиаперевозки остаются сверхвысокоми. Так, в начале мая ставка на маршруте Шанхай — Франкфурт составляла $10 за кг. Это в 4,3 раза выше, чем годом ранее.

Выиграли в этой ситуации операторы железнодорожных сетей. «Перевозимые объемы, регулярность и надежность железнодорожной сети Китай – Европа в последние недели все время росли и крепли», — сказал Акос Эрсек, главный политический советник Международного союза автомобильно-железнодорожных комбинированных перевозок Брюссельской отраслевой группы. «Волатильность цен, вызванная пандемией, делает трансконтинентальные железнодорожные перевозки более привлекательными, чем авиаперевозки»,— добавил он.

Морские перевозки остаются значительно более дешевыми, чем железнодорожные, но услуги и графики там частично были нарушены из-за снижения спроса, национальных ограничений и портового контроля, предотвращающего распространение COVID-19.

Европейские судоходные линии Maersk и MSC, например, приостановили отправку судов по нескольким из своих самых загруженных азиатских маршрутов, например, по маршруту Циндао – Феликсстоув. По оценкам инвестиционного банка Jefferies, общий объем морских грузоперевозок сократился почти на 30%.

В прошлом месяце операторы открыли поток новых маршрутов. В прошлом месяце китайская компания Shandong Hi-speed Group запустила новый грузовой поезд из города Цзинань в Гамбург, а швейцарская Hupac Group — поезд между Сианем и Варшавой. Австрийская логистическая компания RCL открыла еженедельные рейсы между Хэфэем и Дуйсбургом, а также между Сианем и Линцем.

Некоторые поезда были остановлены в разгар вспышки COVID-19, но даже связи между Дуйсбургом и Уханем, городом, где началась пандемия, были восстановлены к концу марта.

Преимуществом перевозок по ж/д являлись субсидии китайского правительства. Но они частично сократились. Андре Уилер, исполнительный директор Asia Pacific Connex, оценил реальную стоимость перевозки стандартного 20-футового грузового контейнера из Сианя в Великобританию по железной дороге примерно в 4500 долларов, но сообщил, что субсидии от местных властей снизили расходы до 3000 долларов. С сокращением этой поддержки и ростом спроса ставки выросли до 4320 долларов. А морем такой контейнер можно отправить по тому же маршруту за 1250 долларов.

Вонг Сив Лоонг, президент швейцарской логистической компании Kuehne + Nagel в Азиатско-Тихоокеанском регионе, ожидает, что многие новые пользователи поездов вернутся на корабли и самолеты, как только услуги перевозчиков будут восстановлены в полном объеме.

Железнодорожные перевозки «были нишевым рынком до COVID-19 и останутся таким же после COVID-19. Но они оказались очень надежным видом транспортировки», — сказал он.

Сергей Цыплаков о том, почему китайский сценарий победы над коронавирусом в целом не реализуем в России

Наш сегодняшний эксперт, кандидат экономических наук Сергей Цыплаков известен каждому, кто связан с Китаем. За его статьями внимательно следят знатоки, к его авторитетному мнению прислушиваются. С 2001 по 2013 годы он возглавлял Торгпредство РФ в КНР, а сейчас является руководителем направления развития Китая и ЕАЭС Института исследований и экспертизы Внешэкономбанка. Мы задали Сергею Сергеевичу несколько общих вопросов на самую актуальную тему повестки дня.

CL: Китайская модель, китайские действия по противостоянию COVID-19 — каковы они в общих чертах? Какова роль госмашины во всей этой истории? А роль китайской гражданской сознательности? Учитывая разность наших систем и обществ, можно ли применить китайский опыт, хотя бы частично?

Сергей Цыплаков: Китай объявил борьбу с коронавирусом «народной войной», и это были не просто слова. На борьбу с эпидемией были брошены все силы и средства, фактически был введен особый порядок управления страной. Сама модель, выбранная Китаем, была построена на трех принципах: ранняя диагностика, изоляция, карантин. Такой выбор, конечно, не был случайным. Здесь принималось во внимание два базовых фактора: во-первых, отсутствие эффективных лекарств для подавления инфекции и вакцины; во-вторых, Китай уже имел опыт борьбы с массовыми эпидемиями, так сказать, во всекитайском масштабе, в частности, с эпидемией SARS в 2003 году. Других путей у него, наверное, не было, особенно, если принять во внимание высокую плотность населения, а также относительную слабость системы медицинского обслуживания, прежде всего, в небольших, по китайским меркам, городах и сельской местности.

Понятно, что государство, государственный аппарат, силовые структуры, армия взяли на себя основную роль в борьбе с эпидемией. Конечно, были и ошибки, и нераспорядительность, и другие упущения, но в целом удалось удержать общественную стабильность, обеспечить базовые потребности населения (лекарства, медицинские материалы, продукты питания). Удалось также обеспечить концентрацию сил на главных участках (Ухань, Хубэй, Пекин), куда были стянуты силы медиков со всей страны и т. д. В борьбе с эпидемией Китай широко использовал традиционные низовые структуры традиционного общества, если хотите, систему «баоцзя», правда, усиленную современными методами интернет-технологий. В этой роли выступили домовые и уличные комитеты, которые обеспечивали реальное выполнение карантинных требований. Благодаря этому установка о том, что «линия обороны» должна проходить через каждый квартал, каждый дом, была реализована на практике.

Можно ли было применить китайскую модель в российских условиях?

Знаете, есть хорошая фраза: «Каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны». Таких «стратегов» в России сейчас довольно много. Не хочу уподобляться им, тем более что не располагаю детальной информацией о степени готовности российской медицинской системы к борьбе со столь масштабной эпидемией и массой другой потребной информации. Однако, наблюдая за последними событиями, все более прихожу к выводу, что применить в полном объеме китайскую модель в России было бы невозможно. То есть, конечно, ее можно было провозгласить, но невозможно было бы реализовать. Прежде всего, потому, что в России как раз отсутствует низовая инфраструктура общественных связей. Кроме того, сама система государственной власти показала неспособность перейти на «военные рельсы», быстро реагировать, принимать адекватные ситуации жесткие меры. Москва, которая была явным эпицентром эпидемии, не была изолирована от остальной территории страны. Долго не вводились запреты на поездки в Европу, хотя эпидемия там уже бушевала вовсю. Власти долгое время не могли отрешиться от настроений благодушия и беспечности. Крайне отрицательную роль, на мой взгляд, сыграли и большинство СМИ. В результате население оказалось дезориентировано и не представляло реальный уровень опасности. Было упущено много времени. Отдельные элементы китайской модели, например, «масочный режим», временные госпитали еще какие-то вещи, разумеется, будут применяться, но повторю еще раз, перенести в Россию китайскую модель в полном ее виде — дело не реальное.

CL: В США и подобных странах сейчас из каждого утюга обвиняют Китай в пандемии. Какую позицию здесь занял Китай? Как и на что повлияет эта история?

Сергей Цыплаков: Вся эта история запредельно политизирована. Многие обвинения, которые звучат по отношению к Китаю, выглядят бездоказательными и ангажированными. Совершенно очевидно, что Трамп организует и использует антикитайский накат в своих предвыборных интересах. Китай, в свою очередь, пытается «огрызаться». Однако не во всех случаях у китайцев это удачно получается.

Если отбросить эмоции, то следует признать, что во всей истории с коронавирусом есть «белые пятна». Главное из них — это период конца декабря 2019 года – начала января 2020 года. Почему масштабные меры по борьбе с эпидемией начали применяться только с двадцатых чисел января, то есть в самый канун Лунного нового года? Кто несет за это ответственность? Местные власти или власти в Пекине? Конечно, умысла заразить весь мир у китайского руководства не было. Однако вопросы, которые были названы выше, существуют, и они требуют ответа. При этом они могут быть весьма значимыми не только и даже не столько для международной повестки, сколько для повестки внутрикитайской.

Сейчас мы имеем, с одной стороны, то, что США и их сторонникам удалось в значительной степени подпортить образ Китая, поднять волну антикитайских настроений на уровне бытового сознания во многих странах, с другой — в самом Китае возникла волна националистических чувств и даже ксенофобии. В какой-то мере руководство пытается использовать эти националистические чувства в своих политических интересах. В результате вместо согласованных действий по борьбе с эпидемией и преодолению ее экономических последствий в мировом масштабе мы видим обмен потоком все новых обвинений, нарастание отчужденности и враждебности. Все это очень нездорово, все это очень опасно.

CL: Какова роль в победе над коронавирусом того, что Китай в технологическом, цифровом плане сейчас впереди планеты всей?

Сергей Цыплаков: Развитие интернет-технологий и цифровых технологий были в свое время заявлены в качестве приоритетных направлений развития на 13 пятилетку (2016-2020). Жизнь показала, что это был правильный выбор. Сейчас много говорят и пишут на эту тему. Действительно так называемые коды здоровья, технологии распознавания сыграли важную роль в обеспечении карантинного режима. Кроме того, в борьбе с эпидемией также широко применялась робототехника (обработка зараженных поверхностей, уборка палат, доставка еды больным и т. д.), дроны. Если посмотреть на вопрос шире, то можно сказать, что интернет-сервисы оказались более устойчивыми к негативному влиянию пандемии, чем обычные. Если объем розничных продаж в пиковые месяцы резко сократился, то объемы продаж по каналам электронной коммерции почти на снизились, а их удельный вес в общем объеме продаж заметно увеличился и достиг по итогам 1 квартала 23%. Естественно, что в условиях карантина и удаленного порядка работы резко увеличился спрос на услуги онлайн-медицины, онлайн-образования, онлайн-конференций и т. д.

Много разговоров о цифровом концлагере, о тотальном контроле и прочих не очень приятных вещах. Действительно, в этой сфере много проблем. Однако надо сказать и то, что это общемировая тенденция, которая затрагивает не только Китай, но и другие страны, которые принято относить к разряду «демократических». В целом же пандемия показала, что процесс цифровизации в Китае имеет серьезные заделы и можно ожидать, что и дальнейшем он будет набирать еще более быстрые обороты.

CL: Для победы над коронавирусом Китаю пришлось частично остановить экономику. Как она сейчас восстанавливается и каков Ваш прогноз на перспективу дальнейшего ее восстановления на ближайшее время и на 2020 год в целом? Как Китай поддерживает сейчас пострадавшие отрасли и предприятия и применимы ли подобные меры в других странах?

Сергей Цыплаков: Это очень большая тема. Эпидемию нельзя назвать экономическим кризисом в классическом понимании. Скорее, ее можно сравнить с неким шоком, например, внезапно вспыхнувшей войной. Но даже такая аналогия не может считаться полной, так как на войне все-таки есть тыл, а в случае с эпидемией его не было, и борьба с ней велась на всей территории страны. Практически все без исключения отрасли экономики подверглись удару невиданной силы. В этих беспрецедентно трудных условиях, когда не было готовых рецептов, что и как делать, китайское руководство действовало, сообразуясь с текущими обстоятельствами, прежде всего — эпидемиологической ситуацией, как в самом Китае, так и за рубежом. Его действия условно можно разделить на три этапа.

Первый этап (конец января – первая половина февраля). Усилия были сконцентрированы на том, чтобы обеспечить функционирование отраслей и предприятий, критически важных для обеспечения базовых потребностей борьбы с эпидемией и нужд населения. Именно им в первую очередь оказывались меры государственной поддержки. Они включали в себя снижение платы за электроэнергию, предоставление отсрочек по уплате налогов и выплатам в социальные фонды. Народный банк Китая выделил 300 млрд юаней для льготного кредитования через коммерческие банки предприятий, производящих медицинскую продукцию, пищевые товары. Определенная поддержка была оказана также предприятиям малого и среднего бизнеса, оказавшимся в крайне трудном положении. Им была предоставлена отсрочка по уплате налогов, даны льготы по выплатам в социальные фонды и платежам за аренду помещений. В целом благодаря этим и другим мерам удалось не потерять управляемость экономикой, устранить возникший дефицит медицинских материалов, обеспечить базовые потребности населения.

На втором этапе (середина февраля – середина апреля) центр усилий был перенесен на восстановление производства. В первую очередь, необходимо было вернуть рабочих на остановленные заводы и фабрики, которые они покинули перед новогодними праздниками. Сделать это было непросто, так как массовые перевозки к местам работы (провинции Гуандун, Цзянсу, Чжэцзян, города Пекин, Тяньцзинь, Шанхай) грозили новыми массовыми вспышками болезни. Поэтому процесс растянулся во времени. В очень тяжелом положении оказались средние и малые предприятия, особенно сферы услуг. В общем, в первые два месяца года все основные экономические показатели ушли в глубокий минус. Резко обострилась проблема обеспечения занятости.

На рубеже февраля-марта процесс восстановления экономики начал постепенно ускоряться. Правительство и финансовые регуляторы использовали для его поддержки такие меры, как увеличение вливания ликвидности в финансово-банковскую систему, был запущен второй транш для льготного кредитования предприятий на общую сумму в 500 млрд юаней. На уровне местных правительств все большее распространение получила практика выпуска электронных потребительских талонов, принимались некоторые шаги по стимулированию продаж автомобильной техники.

Однако все эти меры принесли ограниченные результаты. По итогам 1 квартала ВВП Китая по официальным данным, которые, что вполне вероятно, несколько подретушированы, показал отрицательный рост на 6,8%, потребление сократилось на 19%, располагаемые доходы населения — на 3,9%, инвестиции в основной капитал — на 16,1%, добавленная стоимость в промышленности — на 8,4%, экспорт — на 13,3%.

В целом к началу апреля было достигнуто весьма хрупкое и фрагментарное восстановление экономической активности. Риски и неопределенность продолжали сохраняться. Превращение эпидемии в пандемию поставило в сложное положение экспортные отрасли из-за сжатия внешнего спроса и нарушения сложившихся трансграничных производственных цепочек.

Сейчас начался третий этап восстановления, который продлится, полагаю, минимум до конца года, а может быть и больше. На повестке дня стоит принятие плана стимулирования экономики. Основные элементы его уже обозначились. В их числе активизация финансовой политики, увеличение дефицита бюджета, выпуск особых государственных облигаций по противодействию эпидемии, увеличение выпуска специальных облигаций местных правительств для инвестиций в инфраструктуру, в том числе в «инфраструктуру нового типа» (5G, искусственный интеллект, большие данные, интернет вещей, промышленный интернет). Денежная политика будет направлена на поддержание ликвидности, поступление финансирования в реальный сектор экономики, с акцентом на средние, малые и микропредприятия. Остро стоит вопрос о стимулировании потребления. Идет дискуссия между теми, кто выступает за прямые выплаты населению и теми, кто считает данную меру нецелесообразной.

Окончательно план стимулирования китайской экономики мы увидим на сессии ВСНП в мае. На сессии должна быть также внесена ясность в вопрос о прогнозируемых показателях экономического роста на 2020 год. Сейчас эта тема — тоже предмет оживленных дискуссий, и многие экономисты считают, что в создавшейся ситуации заявлять показатели роста не нужно и контрпродуктивно.

CL: Можно ли применить китайские методы восстановления экономики в России?

Сергей Цыплаков: Я довольно подробно рассказал о том, как Китай старается восстановить экономический рост и какие меры применяет. В принципе Китай не делает ничего такого, что не делалось бы в других странах, но есть и свои особенности. В отраслевой экономической структуре Китая велик удельный вес производственных отраслей. Это раз. Остро стоит проблема занятости, особенно для рабочих мигрантов. Это два. Отсюда и логика принимаемых мер с упором на поддержку предприятий. В производственных отраслях это получается лучше, в отраслях сферы услуг — пока хуже. В России структура экономики иная. Удельный вес отраслей услуг выше. Может быть, я ошибаюсь, но думаю, что условиям России более подходит то, что делается в европейских странах, понятно, с поправкой на российскую специфику и реальные возможности. Однако это отнюдь не означает, что китайский опыт не нужен и неинтересен. Совсем наоборот: некоторые его элементы могут быть применены, но в целом если оставаться на почве реальности, копировать китайскую модель даже при очень большом желании не удастся.

CL: Что ждет российско-китайскую торговлю, каков Ваш прогноз?

Сергей Цыплаков: Полагаю, что по итогам года двустороннюю торговлю ждет спад. Хотя в январе-апреле торговля между двумя странами показала как бы неплохие результаты (по китайским данным оборот увеличился на 0,1%, российские поставки в Китай выросли на 7%, экспорт Китая в Россию снизился на 9,1%). Однако в марте и апреле торговля сокращалась. В предстоящие несколько месяцев эта тенденция, боюсь, усилится. Здесь две основные причины: первая — падение цен на нефть и большинство других сырьевых товаров, что снизит стоимостные показатели российского экспорта, и процесс этот в апреле уже пошел; вторая — снижение платежеспособного спроса в России в силу девальвации рубля и остановки экономики из-за пандемии. Скорей всего будет реализована, как я ее называю, кризисная модель, то есть физические объемы поставок российских товаров будут расти, а стоимостные объемы падать. В части импорта из Китая могут падать как стоимостные, так и физические объемы поставок.

CL: Большинство экспертов сейчас придерживаются точки зрения, что Китай выйдет из кризиса более сильным, чем был. Как изменится его роль в мире?

Сергей Цыплаков: Действительно, прогнозов на этот счет сейчас много. Откровенно говоря, не очень люблю всякого рода глобальные предсказания. Борьба с пандемией еще не закончена ни в Китае, ни за его пределами, поэтому делать прогнозы еще рано. Однако хочу высказать одно предположение, вернее, даже пожелание. Полагаю, что из всей истории с коронавирусом можно сделать вывод о том, что Китаю пошло бы на пользу, если бы его руководство уделяло бы большее внимание проблемам внутреннего развития, главными из которых являются социальная сфера, экология, а также деревня. Без кардинального их подъема на переход на новые механизмы развития, превращение потребления в основной двигатель экономики рассчитывать не приходится. Надеюсь, что последние события дадут импульс к переосмыслению некоторых подходов к модернизационному процессу в Китае, а, возможно, и к пересмотру некоторых временных рамок модернизации. Поверьте, что говорю это как человек, с большой симпатией относящийся к Китаю. Считал и продолжаю считать, что в интересах России всегда будет стабильный и процветающий Китай.

Россия. Китай > Внешэкономсвязи, политика > chinalogist.ru, 12 мая 2020 > № 3398946 Сергей Цыплаков

Интервью Посла Российской Федерации в Чешской Республике А.В.Змеевского газете «Гало новины» от 9 мая 2020 года

Вопрос: Приближается 9 мая – День Победы, кульминацией празднования которого должен был стать военный парад на Красной площади в Москве. Ввиду пандемии коронавируса 9 мая в этом году торжества не состоятся. Как Вы ожидаете, когда Ваша страна отпразднует победу в Великой Отечественной войне большим военным парадом?

Ответ: Для россиян и миллионов людей по всему миру, причем не только из числа соотечественников, День Победы – это священный праздник, который прочно ассоциируется с датой 9 мая. Перенести или отменить ее невозможно. В России неотъемлемой частью торжеств в этот день стали военные парады в Москве на Красной площади и в других городах, а также шествия «Бессмертного полка». К сожалению, охватившая в нынешнем году весь земной шар пандемия коронавируса вынуждает вносить серьезные коррективы в запланированные праздничные мероприятия. Уже понятно, что провести их в традиционной форме 9 мая не удастся. Однако это не означает, что в День Победы они вовсе не состоятся. В своем недавнем обращении Президент Российской Федерации В.В.Путин подтвердил, что 9 мая в небе России, в парадном строю, отдавая честь героям, пройдет авиационная техника, современные боевые самолеты и вертолеты, а вечером в центрах городов будет традиционный праздничный салют. Не откажемся и от акции «Бессмертный полк». В этот день она пройдет в онлайн-режиме. Кстати, наши соотечественники в Чехии уже присоединились к проекту. Созданы страницы в социальных сетях Фейсбук и Инстаграм под названием «Бессмертный полк в Чешской Республике». Участие в акции могут принять также чехи и все желающие почтить память своих предков, сражавшихся за освобождение Чехословакии от нацистов.

Что же касается полноформатного парада в Москве, то он обязательно состоится. Ожидаем участие в праздничных мероприятиях делегаций из различных государств мира, в том числе из Чехии. Однако говорить о конкретной дате в условиях, когда, по оценкам экспертов и руководства страны, пик эпидемии еще не пройден, по всей видимости, преждевременно.

Вопрос: В Чехии аналогичная ситуация с коронавирусом также обусловила отмену различных конференций, встреч и публичных мероприятий по случаю 75-летия освобождения и Дня Победы, государственного праздника ЧР, отмечаемого 8 мая. Как ваше посольство отметит праздник в этом году и почтит память павших красноармейцев, чьи могилы во множестве находятся в Чехии?

Ответ: Посольство и другие российские загранучреждения в Чехии полным ходом готовятся и уже приступили к проведению мероприятий, приуроченных к 75-летию Победы. Конечно же, все они пройдут с учетом введенных в стране ограничительных мер. 9 мая планируем осуществить в индивидуальном порядке возложения венков и цветов к мемориалу на Ольшанском кладбище, к памятной доске на месте гибели экипажа танка гвардии лейтенанта И.Г.Гончаренко. Всего накануне и в День Победы наши дипломаты из Посольства и генеральных консульств в Брно и Карловых Варах посетят порядка 100 захоронений и памятных мест в различных регионах страны. В эти дни неравнодушные жители Чехии, соотечественники, а также представители российских дипмиссий организовывают на месте воинских захоронений субботники, возлагают цветы к могилам красноармейцев-освободителей.

В числе приоритетов, конечно же, награждение ветеранов юбилейной медалью «75 лет Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.». Учитывая, что в силу возраста эти люди сегодня находятся в основной группе риска, сроки и порядок их награждения будем корректировать в зависимости от развития эпидемиологической ситуации в стране, чтобы не подвергать их излишним рискам.

Совместными усилиями Посольства и Российского исторического общества подготовлена фотодокументальная выставка «Путь к Победе: исторические источники свидетельствуют», посвященной 75-летию освобождения Восточной Европы от нацизма. Её экспонирование планируется в здании Палаты депутатов Парламента Чешской Республики по инициативе руководства депутатской группы дружбы с Россией, а также на других площадках Чешской Республики.

В планах также – организовать в День Победы перед зданием Российского центра науки и культуры в Праге фотодокументальную выставку, подготовленную московским Музеем Победы на Поклонной горе – «Солдатский маршал» о боевом пути Маршала Советского Союза И.С.Конева. Материалы выставки уже сейчас доступны на интернет-ресурсах Посольства и РЦНК.

Совместно с организациями соотечественников будет реализован целый ряд онлайн-проектов. В их числе, помимо упомянутой акции «Бессмертный полк»: видео экскурсия по памятным местам в Праге в рамках проекта «Дороги Победы», интерактивные выпуски «Читаем воспоминания И.С.Конева о Пражской операции», серия публикаций в социальных сетях об освобождении Праги Красной Армией в мае 1945 г. и другие. Состоятся патриотические акции «Открытка ветерану» и «Георгиевская ленточка».

Подчеркну, что мероприятия, посвященные 75-летию Победы, не будут ограничиваться только майскими днями. На лето-осень с.г. запланированы торжественные церемонии открытия мемориальных плит с установленными именами погибших бойцов Красной Армии на Ольшанском кладбище, крупных захоронениях в гг. Острава, Брно, Брунталь. Практически готов к выходу в свет Единый реестр российских воинских захоронений на территории Чехии, готовится презентация каталога захоронений в Пльзенском крае. Будут и другие мероприятия.

Убежден, что, несмотря на все трудности, связанные с эпидемией коронавируса, вместе с нашими чешскими друзьями и соотечественниками мы сможем достойно отметить в Чехии 75-летие нашей общей Победы в борьбе с нацизмом.

Вопрос: В апреле на площадке Российского центра науки и культуры в Праге должна была пройти международная научная конференция «Итоги Второй мировой войны и народы Центральной и Восточной Европы: историческая память и современность». По причине чрезвычайного положения она не состоялась. Планируется ли ее проведение впоследствии?

Ответ: Проведение международной конференции в Российском центре науки и культуры перенесено на 8 октября 2020 г. Вместе с тем 12 мая с.г. мы планируем организовать рабочее заседание оргкомитета конференции российских, чешских и белорусских историков, в рамках которого состоится обсуждение важности сохранения исторической памяти в год 75-летия Великой Победы и освобождения Чехословакии от фашистских захватчиков. Данная тема представляется крайне актуальной на фоне попыток переписать историю Второй мировой войны, свидетелями которых мы становимся здесь все чаще.

Вопрос: В каждой российской семье кто-то из предков погиб или пострадал во время Великой Отечественной войны, был ранен, сражался с врагом. Уважаемый господин Посол, разрешите спросить про Вашу семью? Если бы Вы приняли участие в шествии «Бессмертного полка», чью фотографию Вы бы взяли с собой?

Ответ: Действительно, война не обошла стороной и нашу семью. Под Сталинградом погиб отец моей матери. Мой дед по отцовской линии прошел с боями от Северного Кавказа до Вены, участвовал в освобождении Румынии и Венгрии. Чудом избежала расстрела в оккупации его жена, моя бабушка (как супруга командира Красной Армии, укрывавшая у себя еврейскую девушку). И так в каждой российской семье. Приведу слова из популярной у нас песни: «Нет в России семьи такой, где б не памятен был свой герой». И не только в России, практически на всем пространстве бывшего СССР.

Нам есть кем и чем гордиться. Но мы считаем победу над нацизмом нашей общей победой со странами антигитлеровской коалиции, всеми кто внес в нее вклад. Чтим вклад в общую победу чехов и словаков, воевавших плечом к плечу с воинами Красной Армии, покрывших себя неугасающей славой бойцов корпуса генерала Л.Свободы, стойкость и мужество чехословацких партизан, которые отдали жизни за освобождение своей Родины от гитлеровской оккупации.

Нас объединяет общая борьба с нацизмом и память о ней, у нас есть общие герои, которыми мы гордимся и будем вспоминать не только в День Победы.

Что касается шествия «Бессмертного полка», то это поистине выдающийся и уникальный как по количеству участников, так и по охвату стран, включая Чехию, и территорий народный проект. Его основной целью является сохранение памяти о подвиге наших предков в годы Великой Отечественной войны. «Бессмертный полк» подтолкнул многих к изучению семейных архивов, возродить историю поколений и передать ее своим детям, вспомнить о корнях. Главное, что выделяет его среди других общественных движений, - это абсолютная народность. В рядах «Бессмертного полка» сходятся все поколения, национальности, взгляды. Он действительно бессмертный.

Вопрос: Изменилось ли за прошедшие 30 лет восприятие Великой Отечественной войны и Второй мировой войны в российской историографии? Было ли что-то выявлено, открылись ли новые архивные источники?

Ответ: Какого-то радикального пересмотра оценок, конечно же, нет. Уточняются факты, изучаются ранее недоступные материалы. Вместе с тем в последние годы российское научно-историческое сообщество все чаще сталкивается с необходимостью противостоять, порой срежессированным и подпитываемым извне, попыткам искажения правды о событиях того периода, пересмотра итогов войны. В целях противодействия подобным спекуляциям Федеральное архивное агентство совместно с другими российскими ведомствами ведет масштабную работу по рассекречиванию многочисленных документов о Великой Отечественной и Второй мировой войнах. Материалы становятся доступными широкому кругу общественности, в т.ч. посредством организации различных фотодокументальных выставок. К этой работе подключаются и российские загранучреждения. В частности, на площадках Посольства России в Чехии и РЦНК в Праге было реализовано уже несколько таких проектов. В их числе выставки: «Мюнхен-38. На пороге катастрофы» и «1939 год. Начало Второй мировой войны».

В рамках предпринимаемых усилий по сохранению исторической правды важное значение придаем заинтересованному обмену мнениями со специалистами из других стран. Российская сторона выступает за развитие двустороннего архивного сотрудничества на принципах взаимности и открытого, не политизированного диалога. Перспективными площадками для взаимодействия отечественных и чешских историков-архивистов и обсуждения значимых исторических тем служат созданная в 1995 г. Российско-чешская комиссия историков и архивистов на базе значимых исторических институтов двух стран, а также учрежденный в ноябре 2017 г. по инициативе Президентов наших стран Российско-чешский дискуссионный форум, организаторами которого выступают Московский государственный институт международных отношений и чешский Институт международных отношений.

Вопрос: Символом освобождения Праги, а также центрального, северного и восточного региона Чехии является маршал И.С.Конев, командующий 1 го Украинского фронта Красной Армии. По решению района Прага-6 его памятник на городской территории был демонтирован и вывезен в депозитарий для дальнейшего размещения в пока не созданном Музее ХХ века. Кем маршал И.С.Конев является в истории вашей страны? Кто он для Вас лично?

Ответ: Личность маршала Советского Союза И.С.Конева заслуживает отдельного интервью со специалистами-историками. О жизни и боевом пути выдающегося полководца, освобождавшего Освенцим, Терезин, Прагу и своим решением не подвергать чехословацкую столицу бомбардировке с воздуха и артобстрелу спасшего ее, можно узнать из многочисленных публикаций. Неслучайно ему присвоены звания почетного гражданина Праги и героя Чехословацкой Республики. Снимаются фильмы, организуются выставки. Об одной из них – «Солдатский маршал» – упоминалось выше. Всем желающим можно порекомендовать документальный фильм режиссера Г.А.Григорьевой «Маршал Конев. Иван в Европе», демонстрировавшийся в Посольстве России в Чехии в декабре 2019 г. в рамках памятных мероприятиях по случаю 122-летия со дня рождения И.С.Конева. Недавно вышел в свет очередной номер журнала «Русская мысль», издаваемого российскими соотечественниками в Великобритании. Он полностью посвящен 75-летию Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг. и содержит много интересных статей, в т.ч. о маршале Коневе. Электронная версия издания доступна на сайте Посольства.

Что же касается отношения к выдающемуся советскому полководцу, то, несомненно, для всех, кто искренне не желает возрождения такой человеконенавистнической идеологии, как нацизм, личность маршала И.С.Конева является одним из ярких символов самоотверженной борьбы с коричневой чумой ХХ века. О масштабе его личности свидетельствуют, помимо прочего, многочисленные награды, среди которых – французские орден Почетного Легиона и Военный крест, британские звезда и знак Командора ордена Бани, американский орден «Легион Почета», чехословацкий орден «Белого Льва» и многие другие.

Вопрос: Как Вы рассматриваете шаги района Прага-6, т.е. демонтаж памятника маршалу И.С.Коневу, с точки зрения действующего Договора о дружественных отношениях и сотрудничестве между Российской Федерацией и Чешской Республикой, подписанного в 1993 г. и вступившего в силу 5 марта 1996 г.? (В нем есть формулировки о том, что Чешская Республика и Российская Федерация опираются на традиционные дружественные отношения между народами обеих стран, что взаимное уважение и сотрудничество между обоими государствами отвечают интересам народов Российской Федерации и Чешской Республики и служат упрочению мира, безопасности и сотрудничества в Европе).

Ответ: Оценка действиям пражских муниципальных властей уже дана Посольством и руководством МИД России. Речь идет о самом настоящем акте политического вандализма. Напомню, что по инициативе Министра обороны Российской Федерации С.К.Шойгу Следственным комитетом Российской Федерации возбуждено уголовное дело по статье 354.1 Уголовного кодекса Российской Федерации, предусматривающей ответственность за реабилитацию нацизма путем публичного осквернения символов воинской славы России. Отмечу, что практика уголовного преследования иностранных граждан, в т.ч. за преступления, совершенные за рубежом, имеется не только в нашей стране. Не лишним будет подчеркнуть и то, что упомянутая статья УК введена в действие в 2014 г., поэтому о ее ретроактивном применении, как преподносят некоторые местные СМИ, речи не идет. Со своей стороны, не можем принять утверждения о некоем «переносе» памятника. Скульптура маршала И.С.Конева являлась лишь составной частью воинского мемориала, архитектурный ансамбль которого включал в себя также постамент и прилегающие элементы. Таким образом, демонтаж скульптуры, уничтожение надписей, а также заявленный руководством городского района Прага-6 снос постамента являются ничем иным, как уничтожением воинского памятника.

Нет сомнений, что такие действия являются прямым нарушением положений Договора о дружественных отношениях и сотрудничестве между Российской Федерацией и Чешской Республикой 1993 года, согласно которому стороны взяли на себя обязательства по сохранению, уходу и обеспечению доступа к военным и историческим памятникам. Несмотря на искусственно нагнетаемую в местном информационном пространстве антироссийскую истерию, сопровождающуюся абсурдными конспирологическими «вбросами», продолжаем последовательно доводить нашу позицию до чешских коллег, руководствуясь исключительно нормами международного права. На сегодняшний день ожидаем услышать от чешской стороны, каким образом она намерена вернуться к выполнению своих обязательств по двустороннему Договору.

Вопрос: Поступают ли в посольство обращения чешских граждан в связи с Днем Победы, а также в связи с демонтажем памятника И.С.Коневу или имевшими ранее место актами вандализма в его отношении? В каком духе высказываются граждане?

Ответ: Поздравлять с Днем Победы у нас принято 9 мая. Обычно в Посольство поступают такие поздравления. В этом году из-за невозможности провести традиционный прием, лично пообщаться с местными жителями в ходе возложений венков и цветов к воинским мемориалам не исключаю, что их будет заметно больше.

Что же касается разрушения памятника Маршалу И.С.Коневу, то с самого момента этой вандальской выходки муниципальных властей мы продолжаем получать сотни обращений неравнодушных чешских граждан, в том числе и жителей района Прага-6, выражающих свое решительное несогласие с глумлением местных чиновников над памятью красноармейцев, павших за освобождение Чехословакии и других стран Европы от нацизма. Хотели бы в этой связи выразить искреннюю признательность всем чехам, сохраняющим историческую память о войне и ухаживающим за захоронениями воинов Красной Армии на территории Чехии.

Вопрос: Смотрите ли Вы в течение этих недель по телевидению классические советские фильмы о войне, в первую очередь – масштабный исторический эпос «Освобождение» Ю.Озерова или другие известные фильмы – «Летят журавли», «Они сражались за Родину», «Майские звезды»?

Ответ: Российское телевидение традиционно предлагает богатый выбор фильмов о Великой Отечественной войне. Наибольшее их количество демонстрируется на телеканалах «Звезда» и «Победа» в силу их специфики, причем не только в майские дни, но и в течение всего года. Эти картины всенародно известны и многими любимы. По объективным причинам посмотреть их все вряд ли удастся. Однако каждый из нас, несомненно, сможет выкроить немного времени, чтобы пересмотреть одну или несколько наиболее полюбившихся кинолент. К слову, дополнительная возможность для этого, в т.ч. и у чешского зрителя, появится благодаря организуемым по случаю 75-летия Победы Российским центром науки и культуры в Праге на его интернет-ресурсах показам фильмов о Великой Отечественной войне из архива киноконцерна «Мосфильм». Пользуясь этой возможностью, хотел бы выразить признательность чешскому телеканалу ЧТ-2 за показ в преддверии Дня Победы таких снискавших международную известность и признание классических советских фильмов как «Освобождение», «Они сражались за Родину», «Баллада о солдате», «А зори здесь тихие».

Вопрос: Чешский зритель лишен современной российской кинопродукции о войне, которая не демонстрируется на чешском телевидении. Какие крупные военные фильмы сняли российские кинокомпании за последнее время?

Ответ: За последние годы российский кинематограф предложил зрителям ряд завоевавших популярность кинокартин. В их числе: «Брестская крепость», «28 панфиловцев», «Битва за Севастополь», «Т-34», «Дорога на Берлин» и многие другие.

Приходится согласиться, что чешское телевидение не проявляет большого интереса к их демонстрации. Вместе с тем, Посольство предпринимает усилия для того, чтобы чешский зритель имел возможность познакомиться с современной российской кинопродукцией на военную тематику. Так, в феврале прошлого года в старейшем кинотеатре Праги «Люцерна» при нашей поддержке состоялся премьерный показ нового художественного фильма режиссера А.В.Козлова «Спасти Ленинград». Мероприятие было приурочено к 75-летию освобождения советскими войсками Ленинграда от немецко-фашистской блокады. В рамках первого кинофестиваля «Новый русский фильм» в Праге и других городах Чехии демонстрировалась военная кинодрама режиссера К.Ю.Хабенского «Собибор». В основе фильма лежит реальная история восстания заключенных в 1943 г. в одноименном нацистском лагере смерти на территории Польши. В рамках того же фестиваля осуществлялся показ военного кинодетектива режиссера П.В.Дроздова «Прощаться не будем», также основанного на реальных событиях октября 1941 г. в г. Калинин (ныне г. Тверь). Кроме того, демонстрация современных российских фильмов о войне регулярно осуществляется на площадке Российского центре науки и культуры в Праге. Планируем продолжать и расширять работу на данном направлении.

Вопрос: Граждане отметили, что некоторые СМИ в Чехии намеренно подменяют понятия, связанные с историей Второй мировой войны. Например, материал об устроенной власовцами резне чешских мужчин в деревне Закршов в районе Оломоуца 20 апреля 1945 г. был на государственном телевидении озаглавлен так, будто убийцами были русские казаки, хотя речь шла о предателях и пособниках немецких оккупантов под началом генерала А.А.Власова. Может сложиться впечатление, что речь идет о России, раз это были русские казаки. Аналогичный и уже конкретный шаг по пересмотру истории Второй мировой войны предприняли в районе Ржепорые, где планируют установить памятник власовцам за их участие в Пражском восстании. Насколько опасна для нашего общества эта «реинтерпретация» истории?

Ответ: Усиливающиеся в некоторых европейских странах попытки переписывания истории и подмены понятий, несомненно, создают серьезную угрозу, прежде всего, для подрастающего и будущих поколений, не переживших ужасы войны и не ощущающих в полной мере опасность, которую может представлять собой возрождение нацизма.

Российская Федерация и, в частности, МИД России, российские загранучреждения, используя архивные материалы, предпринимают усилия для того, чтобы противостоять деструктивным замыслам тех сил, которые стремятся пересмотреть международно-правовые итоги Второй мировой войны, включая решения Нюрнбергского трибунала. Российскую позицию разделяет подавляющее большинство членов мирового сообщества, ежегодно принимающее резолюцию Генеральной Ассамблеи ООН о недопустимости героизации нацизма, которую Чехия почему-то не поддерживает. Как заявил на днях Генеральный секретарь ООН А.Гутерриш, «само появление ООН стало возможным лишь благодаря Победе: не было бы Победы, не было бы и ООН». Мы не перестаем заявлять на самых различных площадках, что молодое поколение должно знать, к чему приводит попустительство ксенофобии и ненавистнической идеологии в любой форме.

Что же касается героизации «власовцев», то еще раз напомню, что т.н. Русская освободительная армия являлась коллаборационистским вооруженным формированием, созданным нацистским руководством Третьего рейха. В соответствии с Уставом Международного военного трибунала в Нюрнберге злодеяния А.А.Власова и его приспешников квалифицируются как пособничество совершенным нацистами военным преступлениям против человечности. Да и многие из них сами были военными преступниками. Так, значительную часть дивизии РОА С.К.Буняченко, примкнувшая на полтора дня к пражским повстанцам, составляли подразделения расформированной за зверства при подавлении Варшавского восстания 29-й гренадерской дивизии СС РОНА (русская №1), а ее командир, бригаденфюрер, генерал-майор войск СС Б.В.Каминский был расстрелян самими гитлеровцами за чрезвычайную жестокость и мародерство при подавлении восстания в Варшаве.

К таким преступлениям в целом (а не только лицам, их совершившим), согласно положениям Конвенции о неприменимости срока давности к военным преступлениям и преступлениям против человечества 1968 г., обязательства по которой взяла на себя и Чешская Республика, не применяются никакие сроки давности, независимо от времени их совершения. То обстоятельство, что «власовцы» полтора дня противостояли своим бывшим хозяевам - нацистам, бежавшим от стремительно подступавшей к Праге Красной Армии, вовсе не снимает с них ответственности за совершенные ранее злодеяния. Это отметил в одном из своих выступлений и Президент Чехии М.Земан.

Вопрос: Насколько участились попытки «реинтерпретации» истории Второй мировой войны после принятия резолюции Европарламента о важности европейской памяти («О важности сохранения исторической памяти для будущего Европы» – Прим. пер.) в сентябре 2019 г.? Как Вы это воспринимаете?

Ответ: Попытки искажения исторической правды фиксируем не первый год и в последнее время они заметно усиливаются. Упомянутая резолюция Европейского парламента, как отметили в МИД России, стала очередным витком грубой фальсификации истории. Российская сторона неоднократно обращала внимание европейских партнеров на опасность курса на политизацию и ревизию фактов. Вполне очевидно, что стремление уравнять нацизм и коммунизм, закрепив это утверждение документально, объясняется вовсе не заботой о правде, а, наоборот, желанием переписать историю с тем, чтобы пересмотреть итоги Второй мировой войны. Президент Российской Федерации В.В.Путин дал однозначную оценку сомнительному тезису о равной ответственности Германии и Советского Союза за развязывание войны, охарактеризовав его как «полный бред» и «беспардонную ложь». Примечательно, что действующие в этом направлении силы, всячески выпячивающие в качестве пролога к войне Договор о ненападении между Германией и СССР 1939 года, одновременно стремятся замалчивать такую позорную страницу европейской истории, как Мюнхенский сговор 1938 года, участники которого отдали на растерзание нацистов суверенное государство – Чехословакию. Не акцентируется и тот факт, что Советский Союз оказался единственной международной силой, готовой протянуть руку помощи стране, преданной ведущими европейскими державами.

Вполне ожидаемо, что принятие резолюции Европарламента с такой извращенной трактовки исторических событий подстегивает русофобски настроенные силы в Европе к активизации их деструктивной деятельности, в т.ч. по уничтожению памяти об освободительной роли Красной Армии. Мы же на этом фоне продолжим наши усилия по борьбе с искажением истории, действуя теми методами, которые обозначил глава российского государства, - отвечая на ложь правдой, подкрепленной документально.

Вопрос: Вопрос в связи с ситуацией с заболеванием COVID-19 в Российской Федерации: ранее Россия оказала материальную и кадровую помощь Италии, Сербии, а также США, когда эти страны столкнулись с большими трудностями. Не будет ли недоставать этих российских специалистов и материальной помощи при противодействии волне коронавируса в вашей стране?

Ответ: Полагаю, что отчасти вопрос возник из-за того, что в чешское медиапространство поступает ограниченное количество весьма избирательной информации о нашей стране. Не секрет, что ситуация в России, как и во многих других странах, непростая, число заболевших продолжает увеличиваться, но работа по противодействию распространению коронавируса идет полным ходом. Для ее организации на государственном уровне создан специальный Координационный совет при Правительстве Российской Федерации под руководством Председателя Правительства М.В.Мишустина, действует Оперативный штаб, который возглавляет Заместитель Председателя Правительства Т.А.Голикова. В рамках этих структур осуществляется, в т.ч. и оценка существующих потребностей и возможностей.

Мы всегда готовы протянуть руку помощи тем, кто в ней нуждается. Недаром говорят, что настоящие друзья познаются в беде. К тому же очевидно, что для победы в борьбе с коронавирусной инфекцией, представляющей собой общемировую угрозу, необходимо международное взаимодействие, обмен опытом и оказание содействия наиболее пострадавшим странам. Несмотря на это, некоторые государства даже в тяжелых условиях пандемии, когда возникла острая потребность объединить наши усилия, пытаются действовать, руководствуясь исключительно своими геополитическими интересами, порой деструктивными. Сейчас настало время, когда необходимо подняться над разногласиями и уйти от нелегитимной практики принимаемых в обход Совета безопасности ООН санкций, прежде всего в отношении развивающихся стран.

Если мы обратимся к истории, объединение усилий и взаимовыручка всегда были неизменной чертой россиян. В области борьбы с коронавирусом Россия наращивает свое сотрудничество с Всемирной организацией здравоохранения, ведутся консультации и телемосты с европейским экспертным сообществом, медицинскими специалистами из Китая, Южной Кореи и Израиля. Помимо Италии, Сербии и США наша страна также помогла Китаю, Боснии и Герцеговине, ряду африканских стран, планируется направление российских специалистов для организации противоэпидемических мероприятий в страны Центральной Азии, которым уже оказано соответствующее содействие.

К тому же, принимаемые в России ограничительные меры приносят свои результаты. В ведущих российских исследовательских учреждениях осуществляется разработка вакцины, наращивается производство необходимой медицинской продукции. Более 100 тысяч волонтеров, в т.ч. молодых медиков, по всей стране объединились вокруг акции «Мы вместе», оказывая поддержку ветеранам, пожилым и людям с ограниченными возможностями. Поэтому есть все основания предполагать, что самоотверженный труд российских врачей, разработки наших ученых, работа производителей медицинской продукции и самодисциплина граждан России позволят в обозримой перспективе справиться с пандемией.

Пользуясь случаем, хотел бы пожелать крепкого здоровья, благополучия и мирного неба всем жителям Чехии.

Россия. Чехия > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > mid.ru, 12 мая 2020 > № 3396969 Александр Змеевский

Статья Посла России в Республике Албании М.Ю.Афанасьева «75-летие Победы и сегодняшний мир», «Газета Шчиптаре», 9 мая 2020 г.

Пандемия COVID-19 изменила все планы и кардинально повлияла на мировую повестку. Большая часть планеты замерла, отменены или перенесены многие мероприятия. Среди них и посвященные окончанию Второй мировой, величайшей беды в истории человечества. Но события той большой войны отнюдь не стали менее актуальными – наоборот, возможно, в эти трудные дни гораздо острее ощущается необходимость взглянуть на то, как ранее разрозненный различными идеологиями и системами мир объединился и сокрушил силы, угрожавшие его существованию.

Принято считать, что Вторая мировая началась в сентябре 1939, а завершилась 2 сентября 1945 г. с подписанием акта о капитуляции Японии. На самом деле военная агрессия нацистского государства берет свое начало гораздо раньше с циничного раздела Чехословакии и аннексии Австрии. Войне предшествовали военные авантюры фашистского режима Италии в Эфиопии и Албании, милитаристская экспансия Японии в азиатском регионе. Будучи участником антигитлеровской коалиции, Советский Союз внес решающий вклад в победу на общим врагом, потеряв свыше 26 млн человек. Огромные потери понесли как все союзные государства, так и большинство стран-жертв вооруженной агрессии (Китай, Польша, Греция и др.)

Послевоенные трансформации во многом предопределили дальнейшее развитие планеты вплоть до наших дней. Были разгромлены идеологии нацифашизма и милитаризма, восстановлен национальный суверенитет многих стран, захваченных агрессорами. Новая Ялтинско-Потсдамская система международных отношений, поменявшая основу современного миропорядка, оказалась куда прочнее предшествовавшей ей Версальской.

Поиск взаимоприемлемых решений, «ручное» управление мировыми кризисами в послевоенный период показали наглядно, что даже в случае внешне непримиримых и конкурирующих идеологий мировые лидеры делали выбор в пользу сохранения мира и его поступательного развития. По итогам войны вырос моральный имидж стран-победительниц, в Азии и Африке наблюдался рост антиколониального движения, кульминацией которого стал названный «Годом Африки» 1960-ый, когда сразу 17 стран континента получили независимость. Принципиальные политические результаты сотрудничества стран антигитлеровской коалиции не были поколеблены штормовыми ветрами «холодной войны» и послевоенной конфронтации. Важнейшим итогом такого партнерства стала заложенная «Парижской хартией для новой Европы» ОБСЕ концепция общеевропейской безопасности, 30-летие которой мы отмечаем в этом году.

Чему нас может научить сегодня история глобальной войны? В первую очередь, объединяться в борьбе с важнейшими угрозами и вызовами, которые, как показали события этих дней, никуда от нас не ушли. Ими могут быть вооруженные конфликты, международный терроризм, природные катаклизмы, спонтанно возникающая и быстро распространяющаяся пандемия. Для того чтобы ответ на угрозы был как можно более эффективным, необходимо стремление сильных политических и экономических игроков помогать тем, у кого ресурсов значительно меньше.

Опыт сотрудничества государств-членов антифашистской коалиции во время Второй мировой войны и созданные по её итогам институты и инструменты остаются чрезвычайно востребованными и нередко универсальными. Существующий сегодня мир до сих пор живет по лекалам созданной после Второй мировой войны системы международных отношений. Важнейшим институтом поддержания мира и безопасности остается ООН, деятельность которой опирается на принципы международного права, которые были сведены воедино группой юристов-международников в 1944-45 гг. и легли в основу Устава Организации. Стоит помнить, что и самая влиятельная в мире организация по охране здоровья - Всемирная Организация Здравоохранения была создана именно в рамках ООН в первые годы её существования. Среди подобных примеров – и создание формата консультаций руководителей крупнейших экономик мира («Большая двадцатка») во время мирового финансового кризиса 2008-2010 гг. Убежден, что нынешнее испытание также приведет к совершенствованию механизмов, которые позволят избежать подобного размаха эпидемии в будущем.

История возникновения войны предостерегает против попыток предать забвению её генезис или переписать её ход и итоги. Авторы Версальских соглашений с самого начала решили проигнорировать Советскую Россию и целый ряд европейских государств, наивно полагая, что созданный таким образом порядок прослужит многим поколениям, тем сразу же отойдя от заявленных после окончания Первой мировой обещаний построения «демократической системы» международных отношений. Впоследствии соперничество и взаимное недоверие между европейскими державами ввели ещё не восстановивший свои силы континент в предвоенное состояние. Исторические обиды, низкий уровень доверия и политическая близорукость приближали мир к катастрофе. Политика потворства агрессору, которая руководствовалась логикой «лучше удовлетворить растущие запросы нацифашизма, чем иметь какое-либо дело с большевиками» привела мир к войне, повлекшей за собой невиданные ранее человечеством социальный, экономический, политический и гуманитарный кризисы.

Необходимость сохранения исторической памяти имеет также и другое измерение. По всему миру разбросаны памятники героям-освободителям и многочисленные воинские захоронения. Поддержание подобных объектов в адекватном состоянии – это вопрос как этического (дань уважения павшим воинам), так и исторического характера. По мере того, как мир, к сожалению, покидают последние ветераны и ход истории все дальше отделяет нас от тех событий, необходимость сохранения мест памяти также возрастает. Ничто лучше их зримого присутствия не расскажет о событиях и героях войны каждому новому поколению наших граждан. К сожалению, в ряде стран Европы в последние годы участились случаи сноса или переноса подобных сооружений. Попытки избавиться от материальных свидетельств Второй мировой – это прямое потворство историческому забвению. Если дневник Анны Франк или ленинградской девочки Тани Савичевой – это великие монументы на бумаге, повествующие о бесчеловечности идеологии нацизма, то воинские захоронения, памятники павшим солдатам и военачальникам– это память в камне и металле. Война с памятниками – это удел негодяев.

Всемирным наследием великой победы над этими идеологиями является также триумф ценностей защиты прав человека и народов, впоследствии закрепленных в соответствующих международных конвенциях. Решения Нюрнбергского процесса закрепили принципы, которые впоследствии легли в основу ключевых документов международного права. История нашей общей победы показала всему человечеству, что сила мира заключается в его многобразии. Человеконенавистническая идеология нацизма стремилась к порабощению многих наций, истреблению целых народов. Претворение в жизнь этих идей привело к агрессивным военным кампаниям против более слабых государств. К нашему великому счастью, нынешняя планета далеко ушла от существовавшего 75 лет назад мира, в котором целые народы и государства были на волоске от физического истребления или порабощения. Как следствие, возросла и сама значимость, ценность человеческой жизни, наше к ней отношение. Нынешняя эпидемия показывает, какое это счастье жить в мире, где сохранение любой человеческой жизни – это всеобщая забота государства, гражданского общества, международных организаций и ведущих ученых. Но также необходимо помнить, как легко потерять кажущуюся безмятежность: жители Европы эпохи «Belle Epoque”, времен небывалого расцвета гуманизма, искусств и ускоряющегося технического прогресса, даже в страшных снах не могли представить, что придется пережить Европе к середине 20 века.

Война показала, что политика государства или коалиции государств только тогда может быть успешной, когда она основана на взаимном уважении, доверии между союзниками, опирается на совокупность экономических, социально-политических и военных факторов, слитых воедино для достижения общей цели. Только всесторонний учет всех этих аспектов может обеспечить эффективность политики и стратегии государств или коалиции. Эти принципы действуют в борьбе с любыми международными вызовами. Агрессия нацизма и фашизма продемонстрировала всему человечеству тот ад, воспоминание о котором уже многие годы имеет отрезвляющий эффект для большего числа жителей планеты и политических элит. Хочется верить, что уроки той войны мы будем помнить всегда.

Ссылки на статью:

http://gazetashqiptare.al/2020/05/09/75-vjetori-fitores-dhe-bota-e-sotme/, https://argumentum.al/lajmi/2020/05/75th-victory-day-and-todays-world/

Россия. Албания > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 12 мая 2020 > № 3396967 Михаил Афанасьев

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел Российской Федерации С.В.Лаврова в ходе пресс-конференции по итогам заседания Совета министров иностранных дел государств-участников Содружества Независимых Государств в формате видеоконференции, Москва, 12 мая 2020 года

Состоялось заседание Совета министров иностранных дел государств-участников Содружества Независимых Государств (СМИД СНГ). Из-за пандемии коронавируса мы впервые провели его в формате видеоконференции. Председательствовал Министр иностранных дел Узбекистана А.Х.Камилов.

Отметили, и это было первым пунктом нашей повестки дня, что нынешний год особенный: 75-летие Победы в Великой Отечественной войне. В СНГ он объявлен Годом Великой Победы. Этой теме уделили особое внимание. Все наши партнеры отмечали важность сохранения памяти о подвиге наших отцов и дедов, необходимость противодействия попыткам фальсификации и переписывания истории. Вслед за Обращением глав государств в связи с Победой в Великой Отечественной войне, которое было принято осенью прошлого года на саммите в Ашхабаде, наши постоянные представители при СНГ на днях выпустили специальное Заявление о сохранении исторической памяти и исторического наследия, а представители при ОБСЕ 7 мая распространили в Вене Совместное заявление ряда государств-участников ОБСЕ по случаю 75-летия Победы во Второй мировой войне.

Очень важно, что в знак благодарности и уважения к нашим ветеранам ко Дню Победы было приурочено вручение в странах Содружества юбилейной медали «75 лет Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.». Несмотря на обстоятельства, связанные с коронавирусной инфекцией, во всех странах Содружества в той или иной форме состоялись церемонии вручения этих медалей ветеранам.

Еще одним пунктом нашей повестки дня была тема распространения коронавирусной инфекции. Ситуация, конечно же, оказывает значительное влияние на многие аспекты международных отношений, на деятельность многосторонних и региональных организаций. Если говорить «по-крупному», в геополитическом разрезе это ситуация проверяет на прочность способность государств и их объединений к коллективным действиям в кризисных условиях. Отметили, что СНГ в целом оперативно реагирует на меняющуюся реальность, вырабатывает согласованные шаги по противодействию пандемии. Активно функционирует созданный какое-то время назад вне связи с нынешней коронавирусной инфекцией Координационный совет по проблемам санитарной охраны территорий государств-участников Содружества Независимых Государств от завоза и распространения особо опасных инфекционных болезней. Он провел уже два заседания в марте и апреле с.г. Готовится очередное заседание в текущем месяце. В Координационном совете создана Рабочая группа по мониторингу нынешней ситуации.

Сегодня мы условились продолжить работу над совершенствованием этих механизмов и над укреплением нормативно-правовой базы Содружества по вопросам профилактики и борьбы с инфекционными болезнями. В этой связи договорились ускорить разработку предложенных Роспотребнадзором России проектов двух соглашений: о сотрудничестве в области санитарной охраны территорий стран СНГ и по предупреждению и реагированию на чрезвычайные ситуации в области общественного здравоохранения санитарно-эпидемиологического характера.

Поддержали предложение Республики Узбекистан вынести тему о дальнейших шагах по борьбе с распространением и преодолением последствий коронавирусной инфекции на заседание Совета глав правительств СНГ, которое намечено на 29 мая.

Нам, конечно же, еще предстоит оценить весь комплекс последствий пандемии для международной жизни, однако уже сейчас можно сделать вывод: кризис в очередной раз продемонстрировал, что мы все взаимосвязаны и взаимозависимы.

Всё больше трансграничных угроз распространяются по миру независимо от того, какие меры принимаются на национальном уровне. Поэтому для борьбы с этими по-настоящему не знающими границ угрозами, среди которых теперь и такого рода пандемии, необходимо объединять усилия и искать коллективные подходы к выстраиванию международных отношений. В этой связи мы сегодня достаточно подробно говорили о роли, которую играет система ООН, ее специализированные учреждения, включая Всемирную организацию здравоохранения (ВОЗ). Прозвучало предложение о том, чтобы с участием всех стран СНГ и соответствующих структур ВОЗ провести в обозримом будущем встречу для анализа того опыта, который накоплен к данному моменту в борьбе с этой угрозой.

Мы в очередной раз напомнили – и все партнеры с этим согласились – о необходимости наладить коллективную работу и подняться над сиюминутными конъюнктурными разногласиями и над геополитическими играми с «нулевым результатом». Говорили об этом в связи с глобальными угрозами терроризма, наркотрафика и других форм организованной преступности, с угрозой распространения оружия массового уничтожения. Теперь у нас есть еще и пандемия. Кстати говоря, изменение климата также является трансграничным вызовом. Поэтому необходимость объединяться, а не пытаться использовать такие ситуации, как нынешняя беда, для сведения геополитических счетов, разделяется всеми нашими партнерами по СНГ. Мы продолжим анализировать нынешнюю ситуацию и будем согласовывать выводы, которые нам позволят более эффективно работать над всеми трансграничными угрозами на пространстве СНГ в будущем.

Подвели итоги взаимодействия наших внешнеполитических ведомств за прошлый год. Утвердили План консультаций между министерствами иностранных дел стран СНГ на 2020 г. Наверное, эти консультации начнутся уже в ближайшее время, пока в формате видеоконференций.

Одобрили ряд документов, направленных на укрепление интеграционных связей в различных сферах: культурно-гуманитарная, образовательная, молодежная, туризм, оборона и безопасность; сотрудничества по линии правоохранительных органов. Они будут вынесены на рассмотрение Совета глав правительств СНГ. Как я уже сказал, он пройдет 29 мая с.г. (также в режиме видеоконференции). Часть этих документов выносится на Совет глав государств СНГ, который запланирован на 16 октября 2020 г. в Ташкенте. Накануне, 15 октября, мы собираемся провести очередное заседание СМИД СНГ.

Вопрос: Вы сказали о коллективных действиях и о важности координации по противодействию коронавирусу между странами СНГ. Со стороны создается впечатление, что там «кто в лес, кто по дрова». Туркменистан вообще не признает случаев коронавируса на своей территории, власти Республики Беларусь отказываются принимать серьезные меры по противодействию инфекции. Мы часто слышим критику в отношении Евросоюза, что он не справляется даже с эффективными совместными действиями. Как Вы оцениваете действия СНГ? Удалось ли договориться о каких-то совместных действиях по разработке вакцины?

С.В.Лавров: О том, что Евросоюз несправедливо критикуют, в основном говорит он сам. В ЕС создана Группа стратегических коммуникаций «Восток». Она активнейшим образом ищет внешних врагов, тех, кто пытается подвергнуть сомнению способность Евросоюза реагировать на такого рода вызовы. Естественно, называют Россию, Китай и ряд других стран.

Не припомню (вы, наверное, тоже) ни одного заявления официальных лиц России о том, что ЕС каким-то образом оказался неадекватен для того, чтобы справляться с пандемией. Мы солидарны с Евросоюзом, как и со всеми другими странами, оказываем помощь странам ЕС, которые в ней заинтересованы. Мы принимаем помощь от зарубежных стран, в том числе и от членов Европейского союза. Как Вы знаете, от США принимаем поддержку и помощь.

Мне бы очень не хотелось, чтобы в нынешней ситуации, когда у всех общая беда и нужно друг другу помогать и друг друга поддерживать, все-таки осуществлялись попытки использовать нынешнюю ситуацию для сведения счетов, для того, чтобы не очень корректными приемами обеспечить себе более выгодные, не вполне по-честному отвоеванные позиции для поствирусной эпохи.

В отношении СНГ я бы не сказал «кто в лес, кто по дрова». Да, есть нюансы, о которых Вы упомянули. Но подчеркну, в СНГ функционирует Координационный совет по проблемам санитарной охраны территорий от завоза и распространения особо опасных инфекционных болезней. Он объединяет страны Содружества, все имеют доступ к обсуждаемой информации. В марте-апреле Совет уже дважды заседал по вопросам конкретно коронавирусной инфекции. На май назначено очередное заседание, созданы специальные рабочие группы.

Отмечу, Совет был создан несколько лет назад, поскольку теме преодоления последствий, предотвращения распространения инфекционных заболеваний мы традиционно уделяем большое внимание. Это было еще в период лихорадки Эбола. В ООН и в ВОЗ Россия всегда была одним из инициаторов заблаговременной проработки проблем, связанных с угрозами инфекционных и, кстати, неинфекционных заболеваний. По инициативе Роспотребнадзора нами были внесены два проекта соглашений, которые, мы надеемся, будут рассматриваться на Совете глав Правительств стран СНГ 29 мая с.г.: Соглашение о сотрудничестве в области санитарной охраны территорий государств участников СНГ и Соглашение о сотрудничестве государств-участников СНГ по предупреждению и реагированию на чрезвычайные ситуации в области здравоохранения санитарно-эпидемиологического характера.

Мне кажется, это достаточно серьезные шаги. Наши коллеги, работающие в профильных министерствах и ведомствах, могут более подробно рассказать о своих усилиях, но я считаю, что здесь главное не PR, а суть дела.

Вопрос: Могут ли быть открыты границы, прежде всего со странами СНГ?

С.В.Лавров: Это решают не министерства иностранных дел, а санитарные власти.

Сегодня мы подробно говорили о той помощи, которую наши страны оказывают друг другу. Россия предоставила тест-системы и оборудование, необходимое для выявления заболевших, и получила достаточно важные предложения о помощи со стороны наших партнеров, включая поставки гуманитарных товаров, которые могут пригодиться в отдельных районах Российской Федерации. Тесно сотрудничаем в вопросах обеспечения вывоза граждан наших стран на родину. Здесь и мы помогаем нашим друзьям и партнерам, и они помогают россиянам, когда, скажем, белорусские авиалинии вывозят российских граждан. Регулярно российскими авиакомпаниями вывозим граждан России, Белоруссии и Украины.

Буквально вчера решили срочный вопрос по возвращению из Ташкента пятилетнего гражданина Российской Федерации, который оказался в очень непростой ситуации. За шесть часов до вылета (самолет вылетел из Ташкента в 7 утра) мы с Министром иностранных дел Узбекистана А.Х.Камиловым при помощи наших авиационных властей и российского посольства смогли оперативно решить вопрос, чтобы этот российский гражданин, а конкретно житель Тульской области, был доставлен на Родину.

Может быть, необходимо больше рассказывать обо всем этом, но сейчас наши главные усилия сосредоточены на конкретных делах, чтобы меньше наших граждан испытывали дальнейшие неудобства от этой ситуации.

Вопрос: Многое было сказано о нашумевшем посте Белого дома в социальных сетях, где все лавры за победу во Второй мировой войне отдавались США и Великобритании, а о Советском Союзе не было сказано ни слова. Хотелось бы услышать Ваш комментарий по этому поводу. МИД России уже пообещал серьезный разговор с американскими коллегами. В чем он может заключаться? Каких результатов Вы ждете? Есть ли этому предел?

С.В.Лавров: Это прискорбная история, особенно в связи с тем, что всего несколько недель назад (25 апреля) Президент России В.В.Путин и Президент США Д.Трамп выпустили совместное заявление по поводу 75-й годовщины встречи на Эльбе, где были даны принципиальные оценки Победы и того вклада, который она внесла в современное мироустройство. Была подчеркнута необходимость продолжения таких тесных (в идеале союзнических) отношений для борьбы с угрозами, которые сегодня имеют трансграничный характер, не знают никаких национальных рамок.

То, о чем Вы сказали, – серьезные процессы, которые не первый день и не первый год происходят в мировом медийном пространстве. Когда 27 января с.г. в Иерусалиме состоялась торжественная церемония в память жертв Холокоста, все выступавшие (а там вместе с Президентом России В.В.Путиным были Президент Франции Э.Макрон, Президент Израиля Р.Ривлин, Премьер-министр Израиля Б.Нетаньяху) говорили о решающем вкладе Советского Союза в победу во Второй мировой войне и конкретно в освобождение Освенцима. Собственно день освобождения Освенцима Красной Армией и стал Международным днем памяти жертв Холокоста. Изумление у всех участников (а их было несколько тысяч) этой торжественной церемонии, которая была устроена очень трогательно и возвышенно, вызвал представлявший США Вице-президент М.Пенс. Он ни разу не упомянул о Советском Союзе в своей очень эмоциональной, пафосной речи. Когда он дошел до освобождения Освенцима, то сказал, что 27 января 1945 г. солдаты открыли ворота этого лагеря и пришли в ужас от того, что они увидели. Просто «солдаты». О том, чьи солдаты, какой армии, не было сказано ни слова.

Меня не удивляет, когда звучат такого рода заявления. Не потому что мы подозреваем кого-то из конкретных американских политиков в сознательном затушевывании истории. Это результат обработки общественного сознания, включая и политиков, как выясняется. Они не выработали иммунитета от того, что разносит пропаганда, которая пытается поставить на одну доску нацистов и тех, кто освободил Европу от «коричневой чумы», возложить на Советский Союз равную с гитлеровской Германией ответственность за развязывание Второй мировой войны.

Буду сейчас говорить только о том, что слышно и видно в публичном пространстве. Наши французские партнеры не так давно предложили в рамках Совета Европы разработать новый проект. Они условно назвали его «Обсерватория по преподаванию истории в Европе». При этом было сказано (а этой темы касался и Президент Франции Э.Макрон, и Министр иностранных дел Ж.-И.Ле Дриан), что задачей этого проекта является не выработка единой версии истории, а создание общей европейской памяти или развитие европейского исторического сознания. Если мы будем подходить к этому проекту с позиции Парижа как инициатора данной идеи, то можно вспомнить немало официальных заявлений Министра иностранных дел и Президента Франции, в которых говорилось о том, что нацистская и советская оккупации сначала совпали в каких-то странах Европы, а потом они следовали друг за другом.

В феврале этого года в Кракове состоялась церемония (годовщина освобождения немецкого концлагеря Освенцим), в которой участвовал Президент Франции Э.Макрон. Он перечислял трагические страницы польской истории. Начал с пакта Молотова-Риббентропа. Это отдельная тема. Даже не буду сейчас подтверждать наши оценки подобных подходов. Потом Э.Макрон вспомнил восстание в Варшавском гетто, Варшавское восстание, Освенцим, Майданек, Треблинк. И в этом ряду примеров страданий польского народа вдруг была перечислена трагедия апреля 2010 года – авиакатастрофа под Смоленском. Даже не буду комментировать и проводить какой-то анализ. Это все естественным образом произносится нашими европейскими коллегами. Какой сигнал подаёт руководство великой страны Франции, у которой, будем откровенными, тоже непростая история участия во Второй мировой войне? Какой сигнал подается молодому поколению в Польше, в самой Франции, да и в других странах?

Мы двумя руками за то, чтобы работать над формированием европейского исторического сознания. Но если (как и во многих других случаях, когда наши европейские партнеры выдвигают инициативы о выработке общеевропейских подходов, будь то в сфере кибербезопасности или борьбы с химическим оружием, свободы прессы) имеется в виду, что ЕС будет определять нормы и принципы, а все остальные должны это подхватывать, то так не получится.

У нас интерес в том, чтобы мы вырабатывали по-настоящему общеевропейский подход. В конце концов ОБСЕ закрепила послевоенные границы. Из Франции и из ряда других европейских стран на официальном уровне доносятся заявления о том, что никогда эти европейские столицы не признавали «незаконную оккупацию СССР прибалтийских республик». А как тогда В.Жискар д´Эстен и прочие европейские лидеры подписывали Хельсинский Заключительный акт, в котором устанавливалась безальтернативность послевоенного мироустройства и неприкосновенность послевоенных границ в Европе, признавались незыблемыми политические и территориальные итоги Второй мировой войны?

Мы будем активно сотрудничать с нашими французскими коллегами, со всеми другими партнёрами в том, чтобы предложенный ими очень полезный проект СЕ был по-настоящему объединительным, а не использовался как исторический инструмент для реализации сегодняшних геополитических целей.

Вопрос: А что из себя будет представлять тот самый серьезный разговор на эту тему с американскими коллегами, о котором заявил МИД?

С.В.Лавров: Примерно то, о чем я сейчас говорю. И примерно то, о чем говорил Президент России В.В.Путин, когда на декабрьском заседании с нашими партнерами по СНГ говорил о необходимости защищать и оберегать историческую правду, историческую память и не допускать того, чтобы молодёжь в странах, переживших Вторую мировую войну, воспитывалась в духе предательства подвига наших отцов и дедов.

Конечно, мы никуда не уйдем от этих тем. Будем вести такой разговор с американцами. У нас, к сожалению, нет с ними структуры, которая занималась бы историческими вопросами, такой, как у нас создана с Германией, Польшей, Литвой.

Сегодня мы говорили на заседании Совета министров иностранных дел государств-участников СНГ о том, что было бы неплохо начать поощрять контакты между историками не только по двусторонней линии (они есть), но и в формате научных институтов всех стран Содружества. Найдем формат с американцами, в рамках которого можно будет поставить эти вопросы и послушать, как они оценивают нынешнюю ситуацию.

То, что мы видим - это очень простые констатации, как для «Си-Эн-Эн». Одна строчка, чтобы ее просто вбивать в сознание. Как сказал М.Пенс в Иерусалиме, «27 апреля солдаты распахнули ворота Освенцима» или как было написано в твите Белого дома «Америка и Великобритания 8 мая победили нацизм». Всё, одна строчка. Там же нет какого-то текста, который позволил бы понять ход мысли. «Так сказано и так должно быть».

Найдем форму с нашими американскими партнерами. У нас предстоит в ближайшем будущем несколько контактов, в том числе по проблемам стратегической стабильности, глобальной безопасности. Будет невредно вспомнить о том, как эти вопросы глобальных проблем, глобальной безопасности решались во время Второй мировой войны.

Вопрос: Хотели спросить по поводу публикаций западных СМИ, которые появились на прошлой неделе о том, что в Венесуэлу якобы прибыли российские военные для участия в операции с беспилотниками и, что они были доставлены туда российским самолетом, который поставил в Венесуэлу партию медикаментов. Насколько эти публикации достоверны? Готовы ли мы оказать Каракасу содействие в расследовании недавнего инцидента с вторжением боевиков из Колумбии и в целом в предотвращении подобных ситуаций с незаконным проникновением на территорию этой страны?

С.В.Лавров: Все наши контакты с Венесуэлой, с ее законным правительством осуществляются на легитимной основе, на основе межправительственных документов и договоренностей, которые ратифицированы венесуэльским и российским парламентами и имеют законную силу. Это касается и нашего военно-технического сотрудничества, и необходимости обслуживать те изделия, которые в рамках ВТС туда поставляются. Это все наши контрактные обязательства. Любые другие договоренности между соответствующими профильными ведомствами России и Венесуэлы также закрепляются в межправительственном формате и также имеют полную легитимную силу.

Мы, конечно же, помогаем Каракасу, в том числе поставляя гуманитарную помощь. Венесуэлу сейчас цинично пытаются задушить санкциями и обвиняют Правительство Президента Н.Мадуро в том, что оно не может прокормить свой народ. Это уже за гранью добра и зла. И мы вместе с другими странами оказываем гуманитарную помощь Венесуэле, в том числе медикаментами. Что касается иных форм взаимодействия, включая заданный Вами вопрос, касающийся расследования вторжения в Венесуэлу наемников с задачей устраивать диверсии, теракты и свергать законного Президента Венесуэлы Н.Мадуро, то наши спецслужбы находятся в контакте. Если на основе соответствующих соглашений поступит запрос об оказании помощи в такого рода делах, то, конечно, он будет рассмотрен.

Вопрос: Уже несколько раз сегодня упомянули Совет Безопасности ООН. Хотели бы спросить в связи с этим, в чем заключается основная проблема при подготовке т.н. видеосаммита «пятерки» постоянных членов Совета Безопасности ООН. Известно ли ориентировочно, когда такой саммит может пройти?

С.В.Лавров: Россия была готова к этому саммиту еще во второй половине апреля. Мне уже приходилось комментировать эту тему. Мы поддержали инициативу Президента Франции Э.Макрона, который выступил за то, чтобы в срочном порядке лидеры «пятерки» обсудили задачи мобилизации усилий мирового сообщества на борьбу с коронавирусом и повышения ее эффективности.

Было оговорено, что это отнюдь не конкурент и не замена инициативы Президента России В.В.Путина, которую он выдвинул в январе этого года о проведении полноценного полномасштабного саммита лидеров пяти постоянных членов Совета Безопасности ООН по всем вопросам глобальной безопасности и стратегической стабильности. Этот саммит может быть только очным. Сейчас обсуждаются логистические, организационные, сущностные вопросы его повестки дня. Как только мы увидим горизонт прекращения коронавирусных проблем, мы будем уже предметно договариваться с нашими партнерами. А пока, безусловно, срочный характер имеет мобилизация мирового сообщества на более эффективную борьбу с коронавирусом. Мы согласны с Президентом Франции Э.Макроном, что «пятерка», учитывая авторитет ее членов и особенно ту ответственность, которая на нее возложена Уставом ООН в деле борьбы и предотвращения глобальных угроз, конечно же, могла бы с пользой для дела, с пользой для всех государств мира собраться и придать дополнительных импульс уже принятым решениям Генеральной Ассамблеи ООН, «Группы двадцати», Всемирной организации здравоохранения. Мы исходили из того, что все члены «пятерки» к этому готовы при понимании, что перед тем, как эта видеоконференция будет открыта, эксперты согласуют проект итогового заявления пяти мировых лидеров. Россия, еще раз подчеркну, готова к такой встрече хоть завтра. Не у нас возникли проблемы с конкретными сроками, в которые такой контакт может состояться. Мы будем готовы нашим партнерам по «пятерке» оказывать всяческое содействие в достижении консенсуса, если дело упирается в те или иные формулировки проекта итогового документа. Пока нам о таких проблемах никто конкретно не говорил. Но то, что документ должен быть принят – все с этим согласны. Если завтра будут объявлены сроки, я убежден, что Президент России В.В.Путин найдет возможность участвовать в этой видеоконференции. Так что дело не в нас, еще раз хочу Вам об этом сказать.

Россия. СНГ > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 12 мая 2020 > № 3396952 Сергей Лавров

В первом квартале 2020 года через российско-китайский пограничный пункт пропуска Махалино (Дальневосточная железная дорога) – Хуньчунь перевезено 670,2 тыс. тонн грузов, что на 16% больше, чем годом ранее. Об этом сообщает агентство «Синьхуа» со ссылкой на статистические данные Хуньчуньского железнодорожного контрольно-пропускного пункта.

Рост показателя обусловлен увеличением трансграничных перевозок товаров для нужд торговли внутри Китая, а также повышением спроса внутри страны на продукты минерального происхождения. Только в марте этого года через КПП проследовало 263,2 тыс. тонн грузов, что по сравнению с годом и месяцем ранее на 38,52% и 50,65% больше соответственно.

Чтобы стимулировать развитие КПП Хуньчуня и содействовать эффективному курсированию поездов, Хуньчуньская таможня работает круглый год без выходных.

Грузоперевозки по железной дороге Хуньчунь – Махалино начали выполняться на постоянной основе с 2013 года. По ней перевозятся различные товары, в том числе уголь, железный порошок, лесопиломатериалы, мука, минеральная вода и др.

Напомним, в прошлом году среднемесячный объем контейнерных перевозок по МТК «Приморье-2» вырос более чем вдвое к прошлому году. Всего за период с августа 2018 года по ноябрь 2019 года через пограничн

Первый грузовой поезд Дунгуань – Вильнюс в рамках грузоперевозок Китай – Европа отправился в путь. Как сообщает агентство «Синьхуа», состав через 16 дней доставит в столицу Литвы 41 TEU с посылками общим весом 260 тонн.

После прохода через пограничный контрольно-пропускной пункт Хоргос Синьцзян-Уйгурского автономного района на северо-западе Китая поезд прибудет в Вильнюс через Казахстан, Россию и Беларусь. Затем груз будет отправлен в Испанию, Великобританию, Германию и Италию.

Запуск нового железнодорожного маршрута позволит развить торговлю между Дунгуанем, его сопредельными районами и Европой и содействовать возобновлению производства местных промышленных предприятий.

Напомним, в начале мая этого года новый маршрут регулярного грузового железнодорожного сообщения Китай – Европа связал город Иу с Вильнюсом.

Транспортная группа FESCO организовала ускоренные железнодорожные перевозки автомобилей в контейнерах из китайской провинции Хэйлунцзян в Бельгию через пограничные переходы Суйфыньхэ (КНР) и Гродеково (Приморский край), а также Брест (Беларусь) и Малашевиче (Польша). Первый поезд из 41 сорокафутового контейнера с 123 автомобилями прибыл на станцию назначения 10 мая. Общее время в пути составило 23 дня, сообщила компания.

Поезда с контейнерами объемом 100 TEU будут отправляться один раз в месяц. В перспективе планируется увеличение частоты отправок до 4 раз в месяц.

В апреле на сети ОАО «Российские железные дороги» наблюдалось ускорение темпов роста перевозок в сообщении Китай – Европа – Китай. Если за первые 4 месяца года объем перевозок вырос на 21% к январю - апрелю 2019 года (до 119,2 тыс. TEU), то в апреле на 99,3% (до 44 тыс. TEU). При этом в январе - апреле в целом на сети ОАО «РЖД» произошло снижение в номенклатуре автомобилей и комплектующих на 10,5% (до 69,6 тыс. TEU).

Генеральный директор — председатель правления ОАО «Российские железные дороги» Олег Белозёров поручил простимулировать и обеспечить кратный рост контейнерного транзита. Об этом он сказал на оперативном совещании компании, сообщил пресс-центр ОАО «РЖД».

У холдинга есть всё необходимое для решения этой задачи, отметил Олег Белозёров. «Мы оказались в нынешней ситуации очень хорошо подготовленными – и в плане организации перевозок, цифровизации, технологии оформления грузов, и по сотрудничеству с сопредельными железными дорогами. Сейчас – тот момент, когда нужно стимулировать рост на всех направлениях, включая перевозки через Дальний Восток и Монголию», – сказал он.

За 11 дней мая транзитные перевозки груженых контейнеров по сети ОАО «РЖД» продолжили рост и увеличились к аналогичному периоду 2019 года в 1,7 раза, а по маршруту Китай – Европа – Китай – в 2,2 раза, сообщил на совещании заместитель генерального директора ОАО «РЖД» – начальник Центра фирменного транспортного обслуживания Алексей Шило.

В мае запланирован рост количества контейнерных поездов, следующих по российским железным дорогам, сообщил Алексей Шило.

Ранее, 7 мая, Президент РФ Владимир Путин поручил правительству проработать и реализовать ряд системных решений для развития транспортной отрасли в условиях пандемии коронавируса. В частности, он предложил включить в общенациональный план действий по нормализации деловой жизни меры по стимулированию транзитных и экспортных контейнерных перевозок.

В апреле на сети ОАО «Российские железные дороги» наблюдалось ускорение темпов роста перевозок в сообщении Китай – Европа – Китай. Если за первые 4 месяца года объем перевозок вырос на 21% к январю - апрелю 2019 года (до 119,2 тыс. TEU), то в апреле на 99,3% (до 44 тыс. TEU).

В целом во всех видах сообщения в январе - апреле на сети ОАО «РЖД» перевозки контейнеров выросли на 12% к уровню 2019 года, до 1,8 млн TEU. Количество груженых контейнеров выросло на 11,9%, до 1,16 млн TEU. Перевезено свыше 17 млн тонн грузов, что на 15,2%, больше, чем годом ранее, сообщал пресс-центр компании.

Китай вывел на орбиту два спутника связи

Китай успешно вывел на орбиту два спутника связи для своего проекта Internet of Things (IoT), сообщило Центральное телевидение Китая.

Запуск был осуществлен во вторник 9.16 (4.16 мск) с космодрома "Цзюцюань" на северо-западе страны с помощью ракеты-носителя "Куайчжоу-1А".

Согласно планам, выведенные спутники серии "Сюнъюнь-2", будут использоваться для тестирования коммуникационных технологий в сфере интернета вещей, а также межзвездных лазерных технологий связи.

Биологи нашли подтверждение естественного происхождения SARS-CoV-2

Биологи изучили геномы вирусов летучих мышей и обнаружили в них элементы, характерные для коронавируса SARS-CoV-2. Результаты исследования подготовлены для публикации в журнале Current Biology.

Политики и общественность по всему миру продолжают спорить о том, откуда взялся новый коронавирус, вызвавший пандемию COVID-19. Хотя большинство исследователей считают его наиболее вероятным природным резервуаром летучих мышей, точное происхождение вируса до сих пор неизвестно.

Китайские и австралийские биологи, изучающие летучих мышей, недавно идентифицировали у них вирус, который, по их мнению, можно считать ближайшим родственником нового коронавируса — в некоторых областях его генома есть характерные вставки аминокислот, аналогичные SAR-CoV-2.

Речь идет об аминокислотной вставке в точке, где встречаются две субъединицы S-белка — S1 и S2, слагающего шипы на поверхности вируса, с помощью которых он прикрепляется к клеткам. Вставка S1/S2 уникальна и присутствует во всех SARS-CoV-2, секвенированных до сих пор.

В обнаруженном учеными вирусе летучих мышей RmYN02 также есть аминокислотные вставки S1/S2, которые, тем не менее, отличаются от вставок в SARS-CoV-2, а это говорит о том, что они возникли в результате независимых событий.

По утверждению исследователей, хотя вирус RmYN02 нельзя назвать прямым эволюционным предшественником SARS-CoV-2, он показывает, что необычные инсерционные события, приводящие к возникновению аминокислотных вставок, могут происходить естественным образом при эволюции.

"С момента открытия SARS-CoV-2 появились необоснованные предположения о том, что вирус имеет искусственное происхождение, — приводятся в пресс-релизе издательского дома CellPress слова руководителя исследования Вайфэн Ши (Weifeng Shi), профессора Института биологии патогенов при Первом медицинском университете Шаньдуна в Китае. — В частности, говорилось о том, что вставка S1/S2 весьма необычна и, возможно, свидетельствует о лабораторных манипуляциях. Наша статья четко показывает, что такие события происходят естественным образом в дикой природе".

Авторы отмечают, что по всей геномной последовательности наиболее близок к SARS-CoV-2 другой вирус — RaTG13, который выявили у летучих мышей в провинции Юньнань в Китае. Но RmYN02 более тесно связан с SARS-CoV-2 в самой длинной кодирующей части генома, где у этих двух вирусов 97,2 процента пересечения РНК.

К счастью, RmYN02 не очень похож на SAR-CoV-2 в области генома, кодирующей ключевой домен, который связывается с человеческим рецептором ACE2, используемым SARS-CoV-2 для заражения клеток-хозяев. Это означает, что он вряд ли представляет опасность для человека.

Исследователи определили RmYN02 на основе анализа 227 образцов вирусов летучих мышей, собранных в провинции Юньнань с мая по октябрь 2019 года, еще до появления SARS-CoV-2.

"С того момента, как в 2005 году выяснилось, что летучие мыши были источником коронавируса SARS, интерес к ним как природным резервуарам разнообразных РНК-вирусов, включая коронавирусы, оставался очень высоким", — рассказывает доктор Ши.

В начале января, вскоре после идентификации SARS-CoV-2, ученые отправили свои образцы на метагеномное секвенирование, в результате которого и сделали открытие.

"Наша работа проливает больше света на эволюционное происхождение SARS-CoV-2, — продолжает ученый. — Ни RaTG13, ни RmYN02 не являются прямыми предшественниками SARS-CoV-2, потому что между этими вирусами все еще существует эволюционный разрыв".

Ученые предполагают, что изучение большего количества образцов вирусов диких животных позволит им приблизиться к ответу на вопрос, откуда именно появился новый коронавирус у людей.

Zillow: цены на жильё в США могут упасть на 2-3%, а продажи – на 60%

Аналитики рассмотрели несколько возможных сценариев.

Что случилось? Американский сервис по продаже недвижимости Zillow представил прогнозы развития рынка, основанные на предполагаемых изменениях в экономике США.

Прогнозы. Кризис, возникший из-за пандемии, привёл к огромной неопределённости на рынке жилья, поскольку потребители отказываются от крупных покупок, а социальное дистанцирование тормозит работу риэлторов. Поэтому Zillow ожидает, что с наибольшей вероятностью цены на жильё снизятся на 2–3% к концу года по сравнению с уровнем до пандемии коронавируса, а падение объёмов продаж домов может достигнуть 60%, после чего оба показателя начнут медленно восстанавливаться и выйдут к прежнему уровню к концу 2021 года. Специалисты рассматривают пессимистичный, оптимистичный, а также средний прогноз – это то, что считается наиболее вероятным. На что будет похожа реальность – зависит в первую очередь от того, сколько времени продлятся ограничения, вызванные пандемией.

Возможные варианты сосредоточены вокруг базового прогноза снижения ВВП США на 4,9% в 2020 году и последующего роста на 5,7% в 2021 году. По базовому сценарию ожидается:

   -Падение цен на 2–3% до конца 2020 года с последующим медленным восстановлением в течение 2021 года. Цены вернутся к уровню четвёртого квартала 2019 года к третьему кварталу 2021 года.

   -Продажи домов упадут наполовину по сравнению с уровнем до эпидемии, достигнутым в конце 2019 года. Падение продаж достигнет «дна» во втором квартале 2020 года и к концу квартала начнёт повышаться.

   -Объем продаж восстановится примерно до 97% от уровня четвёртого квартала 2019 года к концу 2021 года.

Темпы восстановления – это то, что отличает три сценария друг от друга.

   -Оптимистичный сценарий – это небольшое падение цен на жильё во втором и третьем кварталах с последующим мощным восстановлением. График изменений будет V-образным: падение и быстрый возврат. Ситуация будет похожа на то, что произошло на рынке недвижимости Гонконга после вспышки атипичной пневмонии в 2003 году.

   -Средний, или базовый сценарий: график будет иметь U-образную впадину в четвёртом квартале, за которой следует более медленное восстановление.

   -Пессимистичный сценарий означает слабость рынка в течение всего 2021 года. Это долгое восстановление. Кривая изменения объёмов продаж будет похожа на «широкое U» с более длинным «дном» и постепенными темпами улучшения.

Автор: Ксения Ватник

Названы города мира с самым стремительным ростом цен на элитное жильё

Большую часть мест в ТОП-10 поделили между собой Азия и Европа.

Что случилось? Компания Knight Frank опубликовала отчёт Prime Global Cities Index за первый квартал 2020 года. Аналитики выяснили, как изменились за год и за квартал средние цены на премиальную жилую недвижимость в 46 городах мира. Подсчёты велись в местной валюте.

Эксперты признают, что данные результаты не полностью отразят влияние пандемии коронавируса на мировой рынок недвижимости, поскольку в конце марта кризис в Великобритании и США только начинал набирать обороты. Более очевидным это влияние окажется во втором квартале 2020-го.

ТОП-10 городов мира с самым стремительным ростом цен на элитное жилье (первый квартал 2019 – первый квартал 2020 г.):

   1.Манила, Филиппины +15,3%

   2.Тайбэй, Тайвань +8,9%

   3.Стокгольм, Швеция +8,6%

   4.Гуанчжоу, Китай +6,5%

   5.Токио, Япония +6,3%

   6.Цюрих, Швейцария +6,2%

   7.Торонто, Канада +5,7%

   8.Сидней, Австралия +4,7%

   9.Мадрид, Испания +4,6%

   10.Женева, Швейцария +4,3%

Главные факты:

   -В первом квартале 2020 года растущие или стабильные цены на премиальное жильё были отмечены в 76% городов мира.

   -Самым сильным регионом по годовому результату к концу первого квартала 2020 оказалась Европа.

   -Популярный у русскоязычных покупателей недвижимости Берлин попал в рейтинге на 20 место (+2,6%), Дубай – на 30-е (+1%), Лондон – на 38-е (-1,1%).

   -Москва заняла 11-ю строчку с показателем годового роста цен на 4,2%, Санкт-Петербург – 43-ю позицию (-3%).

   -Самым слабым признан рынок премиального жилья Найроби (-4,5%), за которым следуют Бангкок (-4,3%), Нью-Йорк (-3,2%), Санкт-Петербург (-3%) и Дублин (-2,5%).

   -Эксперты Knight Frank ожидают, что несмотря на падение объёмов продаж премиальной жилой недвижимости во втором квартале 2020 года, в большинстве городов цены удержатся от падения.

Автор: Ольга Петегирич

ЧТО ОЗНАЧАЕТ СТАТЬЯ GLOBAL TIMES О СОТНЕ РАКЕТ И ТЫСЯЧЕ БОЕГОЛОВОК

ВАСИЛИЙ КАШИН

Кандидат политических наук, старший научный сотрудник Центра комплексных европейских и международных исследований Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», ведущий научный сотрудник Института Дальнего Востока РАН.

Для КНР настало время заявить новые принципы своей политики в вопросах стратегических вооружений. Момент для этого весьма благоприятен. США на фоне пандемии выдвигают в адрес Пекина беспрецедентные обвинения, что уже привело в Китае к консолидации вокруг флага. При этом явная абсурдность американской риторики, призванной прикрыть политические провалы администрации Трампа, вызывает симпатии к Китаю и в мире.

Журнал «Россия в глобальной политике» совместно с Центром комплексных европейских и международных исследований НИУ «Высшая школа экономики» продолжает серию статей об изменениях на международной арене, связанных с пандемией COVID-19.

Англоязычная колонка главного редактора Global Times Ху Сицзиня о необходимости для Китая в короткие сроки произвести 100 межконтинентальных баллистических ракет «Дунфэн-41» и развернуть более тысячи боеголовок для сдерживания США вызвала в мире широкую, но двойственную реакцию. Часть комментаторов восприняли её как свидетельство нарастающей воинственности китайской внешней политики. Другая часть посчитала её «троллингом», не имеющим существенного значения.

По нашему мнению, публикация не случайна и предназначена для «легализации», главным образом – в глазах китайского общества, политики КНР в отношении ядерного оружия, которая проводится уже на протяжении ряда лет. Это не свидетельство начавшихся изменений в политике, а показатель того, что трансформация китайской ядерной стратегии, тихо начавшаяся годы назад, приняла уже необратимый характер.

Англоязычная публикация Ху Сицзиня написана по мотивам его постинга в Weibo, перепечатанного китайской версией издания. Китайский и английский тексты не совпадают: китайский намного короче и содержит призыв увеличить атомный арсенал на те самые 100 DF-41 и тысячу боеголовок, чтобы обеспечить сдерживание и сохранить мир перед лицом растущего американского давления на Китай.

В ней Ху также опровергает распространенные заблуждения о бессмысленности ядерного оружия, подчёркивая, что уже развёрнутые боеголовки приносят Китаю пользу ежедневно, влияя на американское поведение в отношении КНР. Английская статья является менее эмоциональной и более подробной, в ней содержится аргументация в пользу увеличения китайских ядерных сил на фоне растущего давления на Китай.

Китайская система политического контроля и влияния на СМИ имеет мало общего с экстремальными советскими практиками с их централизованной предварительной цензурой и единообразием мнений и оценок.

Считать, что китайский журналист ни слова не опубликует без разрешения партийного руководства – распространённая ошибка.

Китайские СМИ, в том числе государственные, являются коммерческими предприятиями, нацеленными на получение прибыли от рекламы и подписки, как и аналогичные предприятия во всём мире. Отдел пропаганды ЦК КПК имеет возможность управлять ими, рассылая директивы с списками запретных к освещению и приоритетных тем, а также идейно-политических установок, обязательных к отражению. При Си Цзиньпине рассылка подобных директив и установок СМИ, по всей видимости, участилась, но о ручном управлении ими и тотальном контроле в советском духе речи не идёт.

Вне рамок этих директив китайские СМИ обладают значительной свободой и отражают различные точки зрения, в зависимости от взглядов целевой аудитории, личных убеждений журналистов и позиций собственника. Вопросы внешней и экономической политики относятся к числу наиболее свободно обсуждаемых. По ним в китайской элите наблюдается довольно открытая и оживлённая дискуссия, которая находит отражение в китайских СМИ различной направленности.

«Хуанцю Шибао»/Global Times – популярные издания с ярко выраженной националистической и антизападной направленностью. Ху Сицзинь – один из ведущих китайских публицистов и блогеров, ставший выразителем взглядов, довольно широко распространённых в китайском обществе и умело капитализирующий свою роль.

На протяжении длительного времени публикации издания отражают подходы китайских внешнеполитических «ястребов» к основным международным проблемам. Эти колонки могут быть порой выдержаны в крайне агрессивном духе, вплоть до высказывания угроз военных действий в отношении других стран. Например, на фоне очередного обострения ситуации в Южно-Китайском море в октябре 2011 г. издание опубликовало известную колонку «Не считайте мирный подход само собой разумеющимся», где указывало, что некоторым странам (подразумевались, очевидно, Филиппины и Вьетнам), если они не изменят поведения, «надо приготовиться к звукам пушек». Разумеется, это не отражало реальной политической линии китайского руководства.

Вместе с тем отбрасывать любую публикацию Global Times в сторону как интернет-фантазии китайских «турбопатриотов» было бы не меньшей ошибкой. Газета, во-первых, всё же отражает определённые взгляды, распространённые среди части китайской политической и военной элиты. Во-вторых, в данном конкретном случае серия публикаций Ху Сицзиня, дифференцированно подающих ту же точку зрения для китайской и зарубежной аудитории, готовит читателей к реальным изменениям китайской политики в сфере стратегических вооружений.

Вплоть до недавнего времени китайская официальная риторика по вопросу о ядерном оружии отличалась однообразием. Китай ещё до середины-конца 2000-х гг. подчёркивал, что является самой маленькой из пяти официальных ядерных держав. Позже, когда это стало в меньшей степени соответствовать действительности, Китай обращал внимание на свою приверженность принципу неприменения ядерного оружия первым и минималистский подход к строительству ядерного арсенала, который должен быть достаточен лишь для нанесения ответного удара с неприемлемыми для противника потерями. Задачи полного уничтожения противника или возможности контрсилового удара не ставились.

Для такого подхода были свои причины. До 2007 года, единственным оружием, достигающим континентальных США и производимых Китаем серийно, была межконтинентальная баллистическая ракета DF5/DF-5A. По своему техническому уровню она примерно соответствовала первым советским МБР на высококипящих компонентах топлива Р-16 КБ М.К. Янгеля, состоявших на вооружении в СССР в 1962–1977 годах.

Это огромная (массой более 180 тонн) жидкостная ракета, с весьма низкой точностью, требовавшая сложной и громоздкой инфраструктуры для обслуживания и длительной предстартовой подготовки. Как и у Р-16, ранние модификации DF-5 взлетали со стартового стола, более поздние были приспособлены к шахтному базированию.

С учётом базирования части ракет в туннельных системах глубоко в горах, наличия большого числа ложных стартовых позиций и масштабных мероприятий по маскировке, небольшая (около 20 единиц) группировка таких ракет обеспечивала некоторый минимальный уровень сдерживания США, повышая для американцев порог принятия решения для применения силы против КНР. Наращивать численность таких систем было для китайцев бесполезно и опасно. Они оставались слишком несовершенными, а их наращивание свыше определённого уровня лишь привлекло бы американское внимание и могло повлечь весьма эффективные ответные меры.

Несколько крупных программ, призванных преодолеть отставание КНР от ведущих стран в сфере стратегических вооружений, были запущены ещё в середине 1980-х годов. Эти программы (твердотопливных межконтинентальных баллистических ракет DF-31, DF-41, баллистической ракеты подводных лодок JL-2 и ряд других) не составляли большой тайны, но и не привлекали особого внимания. Первые результаты появились около 2007 года, когда в войска пошли мобильные твердотопливные ракеты DF-31, способные поражать цели на большей части континентальной территории США.

К настоящему времени ситуация изменилась в корне. Даже старые ракеты DF-5 получили усовершенствованную модификацию DF-5B с разделяющейся головной частью индивидуального наведения (РГЧ ИН) с 4–6 боевыми блоками и новой системой управления. Испытывается вариант этой же ракеты с 10 боевыми блоками. Синхронно производятся новая модификация DF-31 (DF-31AG) c усовершенствованной пусковой установкой и, вероятно, также оснащаемая РГЧ ИН.

Наконец, на параде 1 октября 2019 года была показана целая бригада из шестнадцати новых, более мощных твердотопливных ракет DF-41, также оснащённых РГЧ ИН. Таких бригад в Ракетных войсках НОАК не менее трёх, так что предложение Ху Сицзиня уже давно является реальностью примерно наполовину, а может, и более. И это помимо успешного создания морского компонента китайских стратегических ядерных сил и работ по развитию стратегической авиации.

Реальное развитие китайских ядерных сил стало уже явным образом диссонировать с риторикой, которая мало менялась с 1990-х годов.

Очевидно, для КНР настало время заявить новые принципы своей политики в вопросах стратегических вооружений – и для окружающего мира, и, что ещё более важно, для своего народа.

Момент для этого как нельзя более благоприятный. США на фоне пандемии выдвигают в адрес Пекина беспрецедентные обвинения, одновременно усиливая давление на Китай и в военно-политической области. Такой внешний раздражитель уже привёл в Китае к серьёзной консолидации вокруг флага. При этом явная абсурдность и крайняя агрессивность американской риторики, призванной прикрыть политические провалы администрации Дональда Трампа, вызывает симпатии к Китаю и в мире.

Во всяком случае теперь изменения в китайской ядерной доктрине, которые в реальности готовились десятилетиями, могут быть объяснены вспышкой американской агрессии. Примерно это и утверждается в публикациях Ху, которые в данном случае, вероятно, решают важную задачу, разъясняя китайскому обществу и внешнему миру изменения в политике КНР, пусть и произошедшие давно.

Китай. США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 12 мая 2020 > № 3383746 Василий Кашин

Более 30 млрд кубометров сланцевого газа добыл Китай на «Фулине»

Китайская госкомпании Sinopec добыла более 30 млрд кубометров газа на месторождении сланцевого газа «Фулин» на юго-западе Китая, сообщило госинформагентство «Синьхуа». На этом месторождении ежедневно добывается около 17 млн кубометров сланцевого газа, что способно удовлетворить потребности 34 млн домохозяйств.

Китай, напомним, намерен к 2040 году удвоить собственное производство газа. По данным консалтинговой компании Wood Mackenzie, приведенным в 2019 году, к 2040 году добыча газа в КНР оставит 325 млрд куб. м. Однако прогноз аналитиков компании пересмотрен позднее: в компании не видят позитивной динамики в секторах сланцевого газа и угольного метана.

Тем не менее, китайцы стараются: в начале мая объявлено об открытии крупного месторождения в Сычуанской впадине, предполагаемые запасы которого могут превысить 1 трлн куб. м.

При этом Китай остается одним из крупнейших импортеров газа. В декабре 2019 года газ в КНР стал поступать по газопроводу «Сила Сиибири» из России, также КНР закупает значительные объемы СПГ из Катара, США, РФ и других экспортеров СПГ.

Названы регионы, жители которых больше всего вовлечены в малый бизнес

Рейтинг регионов по вовлеченности населения в малый бизнес возглавляют Калининградская область, Хабаровский край, Санкт-Петербург, Новосибирская область, Нижегородская область, Москва, в каждом из которых на долю работников малых и микропредприятий приходится более 20% общей численности рабочей силы, свидетельствуют результаты исследования РИА Новости*.

Доля малого бизнеса в экономике

Малый бизнес является одной из основ успешного развития экономики, во многом определяя ее гибкость и устойчивость к неблагоприятным факторам. Кроме исключительно экономического аспекта, он несет на себе значительную социальную составляющую, обеспечивая занятостью значительное количество людей и способствуя росту благосостояния и, как следствие, качества жизни населения.

В России по сравнению с другими странами роль малого бизнеса еще недостаточно высока. По оценкам экспертов, доля малого бизнеса в экономике России составляет около 20% в ВВП, в развитых европейских странах превышает 50%. Таким образом, потенциал развития этого сектора для России далеко не исчерпан.

Уровень развития малого бизнеса и степень вовлеченности занятых в эту сферу в разных регионах зависит от целого ряда факторов, в числе которых развитие инфраструктуры, платежеспособный спрос на товары и услуги, доступность заемных средств, тарифы на энергоресурсы, особенности правового регулирования в регионе в сфере бизнеса, природно-климатические факторы и так далее.

Как считали

Для выявления региональных различий эксперты РИА Новости провели исследование и составили рейтинг регионов по степени вовлеченности населения в малый бизнес. В качестве показателя, по которому проводилось ранжирование регионов, использовалась рассчитанная доля работников малых и микропредприятий в общей численности рабочей силы по итогам 2019 года. Это можно назвать предкризисной точкой отсчета, позволяющей в дальнейшем оценивать масштабы тех негативных последствий, который может привнести экономический кризис, обусловленный пандемией коронавируса.

В целом по стране на долю работников малого бизнеса (включая микропредприятия) по итогам 2019 года приходится 15% от общей численности рабочей силы, или 11,3 миллиона человек. Причем по сравнению с 2018 годом произошло снижение доли занятых с 15,5%. При этом доля занятых в малом и микробизнесе существенно отличается от региона к региону – ее значение изменяется от 23,8% до 1,7%.

В докризисный период именно развитость малого бизнеса являлась одним из ведущих факторов снижения безработицы. Расчеты показывают, что имеет место четко выраженная обратная корреляция между степенью вовлеченности населения в малый бизнес и уровнем безработицы. Аналогичная ситуация с уровнем бедности, который тем ниже, чем выше уровень развития малого бизнеса. Эксперты считают, что текущая ситуация с развитием пандемии внесет свои коррективы в эту зависимость и наиболее вероятно - в отрицательную строну.

Регионы с высокой долей занятых в малом бизнесе

Лидерами рейтинга являются Калининградская область и Хабаровский край, где на долю работников малых и микропредприятий приходится 23,8% рабочей силы региона. Примечательно, что оба региона находятся на крайних рубежах страны – на Востоке и Западе.

Эксперты полагают, что близость Калининградской области к странам Евросоюза и, с другой стороны, близость Хабаровского края к Китаю оказывают стимулирующее действие на развитие малого бизнеса в этих регионах. За ними следуют Санкт-Петербург, Новосибирская область, Нижегородская область и Москва, где значение показателя превышает 20%. Всего же доля работников малых и микропредприятий превышает общероссийский уровень у 28 регионов.

В первой двадцатке рейтинга присутствуют регионы с различным уровнем экономического развития. Если в экономически развитых регионах высокая доля населения, занятого в малом бизнесе является результатом мультипликативного эффекта от деятельности крупных экономических субъектов, то в слабых в экономическом отношении регионах малый бизнес является способом заработка на жизнь значительной доли населения, которое не может найти достойную работу на крупных предприятиях.

При этом эксперты отмечают довольно малую долю среди лидеров рейтинга сырьевых регионов. Ханты-Мансийский, Ямало-Ненецкий, Ненецкий автономные округа, Республика Саха и другие расположились в нижней части рейтинга. Это можно объяснить тем, что высокие зарплаты добывающего сектора в этих регионах повышают привлекательность крупного бизнеса.

Аутсайдеры рейтинга

В аутсайдерах находятся преимущественно регионы Северо-Кавказского и Дальневосточного федеральных округов. Последние места занимают Ингушетия, Тува, Чечня, Республика Дагестан, Калмыкия, Карачаево-Черкессия, где на долю занятых на малых и микропредприятиях приходится менее 5% рабочей силы. Еще в 14 регионах доля занятых в малом бизнесе находится в диапазоне от 10% до 5%.

В регионах, замыкающих рейтинг, невысокий показатель вовлеченности населения в малый бизнес во многом объясняется значительной долей неформального сектора экономики, который обеспечивает занятость значительного числа населения. Так, по данным Росстата, доля занятых в неформальном секторе экономики в большинстве регионов Северо-Кавказского федерального округа, которые превалируют в последней десятке, превышает 45%, в отдельных регионах — 60%.

Оборот малых и микропредприятий

Явным лидером по обороту малых и микропредприятий является Москва с показателем 14,6 триллиона рублей. Далее следуют Санкт-Петербург, Московская область, Новосибирская область, где по итогам 2019 года оборот малых и микропредприятий превысил пять триллионов рублей. Еще в шести регионах оборот малых и микропредприятий был диапазоне от одного до пяти триллионов рублей.

Самый низкий оборот малых и микропредприятий в 2019 году (менее 10 миллиардов рублей) в Ненецком автономном округе и на Чукотке. Еще в четырех регионах оборот малых и микропредприятий был в диапазоне от 10 до 20 миллиардов рублей.

Характерной особенностью является низкая взаимозависимость между долей занятых в малом бизнесе и оборотом в большинстве регионов, что связано с тем, что в разных регионах структура малого бизнеса существенно отличается, что и обуславливает разную суммарную производительность труда. Коэффициент корреляции между показателями для всех регионов равен всего 0,36.

В первую десятку регионов по обороту малых и микропредприятий, помимо регионов с высокой долей работников, занятых в малом и среднем бизнесе, входят регионы, занимающие по данному показателю места ниже 30. И напротив, у некоторых регионов, расположившихся в верхней и средней части рейтинга по доле занятых в малом бизнесе, оборот малых и микропредприятий находится на низком уровне, и они занимают места ниже шестидесятого.

Отмечается также, что в некоторых регионах с низкой долей занятых в малом бизнесе, наблюдается очень высокий оборот малых предприятий на одного работника. В частности, это касается Республики Дагестан и Чеченской Республики. Это может быть обусловлено тем, что малый бизнес в этих регионах представлен преимущественно торговлей.

Прогнозы на фоне пандемии

В настоящее время в условиях пандемии коронавируса малый бизнес относится к числу сфер деятельности, в наибольшей степени подверженных экономическому риску. Учитывая специфику организации большинства видов малого и микробизнеса эксперты ожидают, что этот сектор экономики пострадает в наибольшей степени, а его доля в российской экономике может снизиться в 2020 году.

В свою очередь кризис малого бизнеса приведет к росту безработицы и снижению доходов населения. В особенности уязвимы будут такие сферы малого бизнеса, как бытовые услуги, гостиничный бизнес, общественное питание, культура и досуг, физкультурно-оздоровительная деятельность и ряд других.

И здесь в группе риска находятся именно те регионы, где эти виды бизнеса развиты в наибольшей степени. Поддержка со стороны государства, по мнению экспертов, смягчит действие экономической турбулентности, вызванной пандемией, но полностью нивелировать негативные эффекты и обойтись без последствия вряд ли удастся.

Мост между Россией и Китаем разрешили ввести в эксплуатацию

Совместная российско-китайской компания получила разрешение на ввод в эксплуатацию первого международного автомобильного моста из России в Китай "Благовещенск-Хэйхэ", но работу он начнет только после снятия ограничений из-за коронавируса, сообщает пресс-служба министерства по развитию Дальнего Востока и Арктики.

Разрешение на ввод в эксплуатацию моста через Амур выдало министерство строительства.

Глава Минвостокразвития Александр Козлов, комментируя выдачу разрешения, выразил благодарность строителям моста. "Скажу честно, когда мы начинали эту стройку в 2016 году, мало кто верил, что мы сможем довести ее до конца. Ведь про необходимость моста до этого говорили на протяжении двух десятков лет, но к работам не приступали. Но вот прошло три года и сегодня Россию и Китай впервые соединяет автомобильный мост", - отметил он.

Первый автомобильный мост между Россией и Китаем строился с декабря 2016 года в Амурской области. В конце ноября 2019 года основные этапы строительства российской части моста были завершены.

После ввода моста в эксплуатацию пассажиропоток, как ожидается, составит около 5,5 тысячи человек в сутки. Согласно техническому заданию, по нему каждый день смогут проезжать 630 грузовых автомобилей, 164 автобуса и 68 легковых автомобилей.

США не планируют обсуждать новые условия торгового соглашения с Китаем

США не заинтересованы в обсуждении новых более выгодных для Китая условий торгового соглашения между двумя странами, заявил в понедельник президент США Дональд Трамп.

"Нет, даже близко нет, я не заинтересован", - сказал президент США, когда его спросили, заинтересован ли он в обсуждении с Китаем более выгодной для Пекина торговой сделки. Его попросили прокомментировать сообщения СМИ о том, что КНР надеется вернуться к торговым переговорам с Вашингтоном для достижения более выгодного для себя соглашения по торговле.

"Мы подписали соглашение, я тоже слышал, что они хотят вернуться к переговорам, чтобы достичь более выгодной для себя сделки", - сказал Трамп. "Давайте посмотрим, смогут ли они следовать соглашению, которое они подписали", - сказал президент США.

Ранее на прошлой главы делегаций на торговых переговорах США и Китая вице-премьер Госсовета КНР Лю Хэ, торговый представитель США Роберт Лайтхайзер и министр финансов США Стивен Мнучин провели телефонный разговор, в ходе которого обсудили необходимость создания благоприятных условий для реализации первой фазы торговой сделки.

США и Китай 15 января подписали первую часть торгового соглашения, в рамках которой Вашингтон все же сохранил пошлины в размере 25% на китайские товары объемом около 250 миллиардов долларов наряду с 7,5% на товары объемом 120 миллиардов долларов. Соглашение предусматривает, что китайская сторона закупит американских промышленных товаров на 75 миллиардов долларов, энергоносителей – на 50 миллиардов долларов, сельскохозяйственной продукции – на 40 миллиардов долларов, еще 35-40 миллиардов долларов в ближайшие два года Китай должен будет потратить на услуги.

Китайская CRCC может поучаствовать в возведении башни в "Москва-Сити"

"Мосинжпроект" ведет переговоры с китайской компанией CRCC об ее участии в строительстве башни One Tower в ММДЦ "Москва-Сити", написала газета "Коммерсант".

CRCC хочет приобрести 50% в проекте, общая стоимость которого оценивается в 49 миллиардов рублей, отмечается в статье.

Строительство башни общей площадью более 208 тысяч квадратных метров, самого высокого жилого небоскреба в Европе, началось в 2019 году и должно завершиться в 20204-м, добавляется в ней.

"Мосинжпроект" уже работал с CRCC. Ранее было анонсировано совместное строительство 600 тысяч квадратных метров жилья в Коммунарке. Кроме того, китайская компания купила 40% в ТПУ "Мичуринский проспект".

В России экономическая активность в апреле упала до 91,3 пункта

Уровень экономической активности в России в апреле составил 91,3 пункта против 98,3 пункта в марте, свидетельствуют данные сводного опережающего индекса Composite Leading Indicators (CLI) Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР).

ОЭСР пишет, что показатель указывает на перспективы резкого замедления экономической активности в стране.

В целом ОЭСР указывает, что в апреле отмечено беспрецедентное падение индекса CLI в большинстве крупных мировых экономик. "Сводные опережающие индексы (CLI) в большинстве крупных экономик рухнули в апреле на беспрецедентные величины, поскольку меры сдерживания COVID-19 продолжали оказывать серьезное влияние на производство, потребление и доверие", - говорится в сообщении. Исключение составил Китай, который начал восстанавливаться от эпидемии.

Так, если говорить о других странах неформального клуба БРИК, то в Индии этот индекс опустился до 95,9 пункта с 97,4 пункта месяцем ранее, в Бразилии - до 93,9 пункта со 100,4 пункта. В то же время в Китае показатель составил 93,7 пункта, что выше отметки марта в 93,5 пункта.

Индексы всех экономически развитых стран G7 - Франции, Японии, Италии, Канады, Великобритании, Германии, США - ощутимо снизились в апреле. Агрегированный CLI стран "большой семерки" опустился в минувшем месяце до 96,3 пункта с мартовской отметки в 97,8 пункта.

ОЭСР выпускает опережающий индикатор для ранних сигналов экономического роста или спада. Он учитывает ряд показателей, предшествующих изменению динамики макропоказателей, и может считаться краткосрочным прогнозом развития экономики.

Повысить продажи и закупки рыбы помогут на Seafood Expo Russia

Этой осенью Global Fishery Forum and Seafood Expo Russia в Санкт-Петербурге объединит все сферы «рыбной» индустрии – от вылова до судостроения для рыбаков. Свои услуги на крупнейшей отраслевой площадке представят и ведущие трейдеры рыбы и морепродуктов.

Международный рыбопромышленный форум и Выставка рыбной индустрии, морепродуктов и технологий (IV Global Fishery Forum & Seafood Expo Russia) пройдут в Северной столице 21-23 сентября на площадке КВЦ «Экспофорум». Организатор мероприятий – Федеральное агентство по рыболовству, оператор – отраслевая выставочная компания полного цикла Expo Solutions Group.

В этом году на выставочной площадке впервые представят свои услуги и крупнейшие трейдеры рыбы и морепродуктов, которые имеют широкий круг международных партнеров, – компании «Мореодор», «Нерей» и «Ультра Фиш», сообщили Fishnews в пресс-службе ESG.

Компания«Мореодор» поставляет разнообразную рыбу и морепродукты – в общей сложности более 300 видов. Предприятие постоянно находится в поиске новинок и непрерывно тестирует продукцию перед началом продаж. Для гарантии высокого качества специалисты «Мореодор» поэтапно инспектируют каждую закупаемую партию: сперва в местах погрузки, в том числе у иностранных поставщиков, а затем и в собственной лаборатории при приемке товара на складе хранения. Безопасность и легальность продукции подтверждается необходимыми документами и сертификатами. Компания выстраивает прочные партнерские взаимоотношения с клиентами, предоставляя им при необходимости особые условия по отсрочке платежа. Среди покупателей – крупно- и мелкооптовые компании, переработчики рыбы и морепродуктов, дистрибьюторы, рынки, интернет-магазины.

В ассортиментную линейку «Мореодор» входят такие виды продукции, как кижуч, семга, форель, барабулька, вомер, дори, кефаль, клыкач патагонский, конгрио, красноглазка, лакедра, морской лещ, сибас, скумбрия, хек, хоки, эсколар, горбуша, палтус, судак, тилапия, гребешок, креветка, кальмар, мидии, осьминог, фарш и икра лосося. Компания сотрудничает с поставщиками из России, Аргентины, Новой Зеландии, Китая, Чили, Турции, Вьетнама, Уругвая, Шри-Ланки, Японии, Индонезии, Мавритании, Марокко, Австралии, Перу, Гренландии, Индии.

Дальневосточное предприятие «Нерей» занимается крупнооптовой торговлей свежемороженой рыбой, добытой на Дальнем Востоке России. Продукция производится преимущественно на борту судна, что позволяет сохранить все вкусовые качества, питательную ценность и полезные свойства сырья. Процесс покупки рыбы происходит еще в море, «Нерей» берет на себя все риски, связанные с выгрузкой продукции с борта судна в порту назначения, ее размещением на холодильнике, хранением и реализацией. Весь товар проходит проверку на соответствие качества в собственной лаборатории компании. В ассортиментную линейку входят камбала, кальмар, терпуг, голец, корюшка, горбуша, навага, сельдь, треска, лемонема, нерка, сайра, кета, иваси, кижуч, макрурус, палтус, чавыча, скумбрия, мойва и минтай. «Нерей» закупает до 10 000 тонн рыбопродукции ежемесячно и распределяет ее по всей России, другимстранам СНГ и АТР.

Компания «Ультра Фиш» поставляет самую потребляемую в России рыбу – минтай, горбушу, камбалу, треску, сельдь, скумбрию и мойву. Фирма напрямую сотрудничает с предприятиями из Норвегии, Исландии, Шотландии, Великобритании, Канады, США, Китая и Вьетнама, Чили, Японии, Гренландии, Перу, Аргентины, Новой Зеландии, с Фарерских островов . Это позволяет обеспечить строгий контроль качества закупаемой продукции и наличие всей разрешительной документации. Для транспортировки и хранения продукции используются самые современные виды техники. С 2010 г. «Ультра Фиш» зарегистрировала свой собственный торговый бренд «ВкусАрт», под которым начала продавать рыбу и морепродукты в торговые сети и в сегмент HoReCa.

«Сегодня роль трейдеров не ограничивается такой безусловно важной функцией, как оказание помощи отечественным рыбодобытчикам в поставках продукции на прилавки торговых сетей. Эти участники рынка также привозят в Россию разнообразную рыбу и морепродукты, расширяя тем самым ассортимент потребления и укрепляя возможности международного сотрудничества. Присутствие трейдеров на площадке IV Global Fishery Forum & Seafood Expo Russia – это значимое событие и большой шаг для совершенствования механизмов функционирования отрасли, а также отличная возможность для компаний узнать о требованиях, выдвигаемых со стороны ритейла», – отметил генеральный директор Expo Solutions Group Иван Фетисов.

Информационный партнер ESG – медиахолдинг Fishnews.

Fishnews

Россия. Весь мир. СЗФО > Рыба. Судостроение, машиностроение > fishnews.ru, 12 мая 2020 > № 3379496

Понос и рвота: как обнаружить коронавирус у ребенка

Врачи рассказали о симптомах коронавируса у детей

Алла Салькова

Диарея и рвота у детей могут указывать на коронавирус, предупреждают китайские врачи. Эти симптомы наблюдают даже тогда, когда у ребенка нет кашля или проблем с дыханием. Своевременный анализ на SARS-COV-2 в этом случае поможет вовремя диагностировать болезнь и, возможно, даже спасти жизнь ребенка.

Диарея и тошнота могут быть основными симптомами COVID-19 у детей, предупреждают врачи из Детской больницы Уханя, а респираторных симптомов может не быть вовсе. Об этом исследователи рассказали в статье в журнале Frontiers in Pediatrics.

«Большинство детей лишь незначительно пострадали от COVID-19, однако в немногих тяжелых случаях часто возникали проблемы со здоровьем. Легко не заметить болезнь на ранней стадии, когда у ребенка нет респираторных симптомов, — говорит один из авторов исследования доктор Вэньбинь Ли. — Основываясь на нашем опыте борьбы с COVID-19, детей с расстройствами желудочно-кишечного тракта, особенно с лихорадкой, стоит проверять на коронавирус».

Авторы работы описали пять случаев, когда в больницы поступали дети с жалобами, не указывавшими на коронавирус.

В одном из них 10-месячный ребенок с высокой температурой страдал от жидкого стула, в последствии на фоне повышения температуры у него появились судороги и развилась пневмония, в стуле появилась кровь. Несмотря на усилия врачей, ребенок умер от полиорганной недостаточности.

Другой ребенок, 5 лет, попал в больницу с острым аппендицитом и перитонитом. Хотя у него не было респираторных симптомов, он контактировал с больной COVID-19 бабушкой. Дальнейшее обследование показало, что у мальчика была также коронавирусная пневмония.

У третьего ребенка, 8 месяцев, не было кишечно-желудочных симптомов — он страдал от судорог, которые врачи сначала связали с недавней травмой головы. Обследование показало кровоизлияние в мозг и коронавирусную пневмонию.

Четвертым стал мальчик одного года, который в течение шести дней страдал от диареи, рвоты и лишь под конец — от одышки. Симптомы указывали скорее на ротавирусную инфекцию, но спустя неделю лечения анализы показали положительный результат на SARS-COV-2. Ребенок находился на ИВЛ, ему проводили очистку крови. Это был первый случай тяжелого протекание COVID-19 в Китае.

У пятого ребенка, двухмесячного младенца, наблюдались сонливость и диарея на протяжении нескольких дней. В больнице врачи обнаружили пневмонию, тест на SARS-COV-2 оказался положительным.

Во всех случаях, кроме первого, детей удалось спасти.

«Эти дети попадали в отделение неотложной помощи в связи с другими симптомами. Но у всех оказалась пневмония и положительный анализ на COVID-19, — говорит Ли. —Важно, что в четырех из пяти случаев симптомы пищеварительного тракта были первым проявлением этой болезни».

Авторы работы надеются, что врачи смогут использовать эту информацию для быстрой диагностики и изоляции пациентов с похожими симптомами, что поможет вовремя начать лечение и уменьшит передачу инфекции.

Исследователи также связывают желудочно-кишечные симптомы с дополнительным потенциальным путем инфицирования.

«Желудочно-кишечные симптомы, которые наблюдались у этих детей, могут быть связаны с распределением рецепторов и путем передачи инфекции, — поясняет Ли. — Вирус заражает людей через рецептор ACE2, который можно обнаружить в определенных клетках легких, а также кишечника. Это позволяет предположить, что COVID-19 может инфицировать пациентов не только через дыхательные пути, но и через желудочно-кишечный тракт при контактной или фекально-оральной передаче».

Кроме того, дети и подростки подвергаются гораздо большему риску осложнений от COVID-19, чем считалось ранее, предупреждают исследователи из Ратгерского университета в США.

«Идея, что COVID-19 щадит молодежь — просто ложь,— говорит педиатр Лоуренс К. Кляйнман. — Чаще заболевают дети, у которых есть хронические заболевания, в том числе ожирение. Но дети, не имеющие хронических заболеваний, также подвержены риску. Родители должны серьезно относиться к вирусу».

Исследователи рассмотрели случаи заболевания у 48 детей и подростков. Более 80% из них страдали от хронических заболеваний — ожирения, диабета, иммунодефицита. Из них 40% была необходима специализированная помощь из-за задержек развития и генетических аномалий.

Более 20% пострадали от отказа двух и более систем органов из-за COVID-19, почти 40% понадобилась интубация или ИВЛ. По окончании трехнедельного периода наблюдения треть детей все еще находилась в больнице, некоторым все еще требовался аппарат ИВЛ, а один находился на искусственном жизнеобеспечении. Двое умерли.

В среднем, дети действительно переносят заболевание легче, чем взрослые, заключают исследователи. Однако разница не столь велика, чтобы считать, что вирус для них практически не опасен — у детей, особенно с хроническими заболеваниями, могут наблюдаться тяжелые осложнения, вплоть до гибели.

«Российский вклад огромен»: кто замусорил космос

Эксперты сравнили объем космического мусора от России и США

Россия внесла наибольший вклад в замусоривание околоземного пространства. Подсчеты показали, что на долю России приходится половина всего созданного за десятилетия мусора.

Неуправляемый сход с орбиты огромной ступени китайской ракеты и взрыв на орбите бака российского разгонного блока «Фрегат» вновь обратили внимание на проблему космического мусора, которая с каждым годом не исчезает, а только усугубляется.

О проблеме космического мусора ученые говорят с каждым годом все больше – число рукотворных объектов на орбите растет, и даже самые мелкие частицы, летящие со скоростями в несколько километров в секунду, несут большую угрозу как действующим спутникам, так и пилотируемым кораблям и МКС.

Кроме того, сходя с орбиты под тормозящим действием атмосферы, крупные обломки не всегда сгорают полностью,

и иногда часть их долетает до Земли, что в случае неуправляемого схода может приводить к разрушениям и даже жертвам.

К космическому мусору относят недействующие спутники, ступени ракет, оставшиеся на орбите Земли, а также многочисленные обломки, возникающие при соударениях более крупных объектов.

Однако каким странам принадлежит большая часть мусора? Ответ нашли специалисты британской компании RS Components — крупного дистрибьютора электронных, электрических и механических компонентов.

Они подсчитали, что на орбите Земли отслеживалось 29874 космических обломка и чуть меньше половины (14403) имеет российское (советское) происхождение. Если точнее, то в эту категорию внесены все спутники производства стран СНГ, однако среди них подавляющее большинство – российские.

Далее с большим отрывом идут США (8734). Китай (4688), Франция (994) и Индия (517).

В эти выкладки включены как находящиеся в настоящее время на орбите и отслеживаемые обломки (12425), так и уже сошедшие с орбиты и сгоревшие в атмосфере (17449).

К примеру, из тысяч отслеживаемых сейчас в космосе обломков британский всего один – раньше было пять, однако четыре уже сошли с орбиты.

«Наши новые данные показали, что в действительности мусора становится все больше, и только пять ведущих стран за последние два года добавили 448 новых обломков, — пояснили составители отчета изданию Digital Trends.

– Российский вклад в замусоривание чрезвычайно огромен: почти на 10 тыс. обломков больше, чем у Китая, и на 6 тыс. больше, чем у США. Интересно, за два года Индия показала наибольший рост – 124 новых обломка, вращающихся вокруг Земли. Важно то, что мы заставляем общество осознавать масштаб роста».

При составлении статистики использовались данные сервиса space-track.org, отслеживающего объекты в околоземном пространстве.

По его данным в настоящее время американских обломков вокруг Земли вращается слегка больше, чем от СНГ: 4171 и 4068 соответственно. Правда, данные взяты в январе этого года, они не учитывают недавнего разрушения бака разгонного блока «Фрегат» и актуальные числа уже другие.

9 мая американские военные сообщили о взрыве в космосе бака отработавшей ступени российской ракеты, который разлетелся на десятки обломков. Сообщение об этом появилось в Twitter 18-й эскадрильи контроля космического пространства Военно-воздушных сил США.

По данным военных, разрушение бака произошло 8 мая в период 07.02-08.51 мск. Бак разрушился, образовав 65 обломков, которые отслеживаются наземными радарами.

Старт ракеты, частью которой был оставшийся на орбите разгонный блок, состоялся 18 июля 2011 года с космодрома Байконур – в тот день ракета «Зенит-2SLБ80» с разгонным блоком «Фрегат-СБ» вывела на орбиту российский космический радиотелескоп «Спектр-Р» («Ра?диоастро?н»).

Накануне над Атлантикой неконтролируемо вошла в атмосферу Земли и сгорела над территорией Атлантического океана вторая ступень тяжелой китайской ракеты Long March 5B. Ракета стартовала неделю назад, выведя на орбиту прототип китайского пилотируемого корабля, совершившего успешную посадку 8 мая.

К оставшейся на околоземной орбите ступени было приковано внимание специалистов из-за ее размеров—в длину она составляет 30 метров, масса- 20 тонн.

Неконтролируемый сход с орбиты такого объекта несет потенциальную опасность из-за несгоревших обломков, которые могут долетать до Земли. Ступень могла упасть в любом месте планеты в диапазонах широт от -41 до +41 градуса.

«Это самый массивный неконтролируемо сходящий объект после 39-тонной станции «Салют-7», которая сошла в 1991 году», — пояснил Джонатан Макдауэлл, астрофизик из Гарвард-Смитсоновского центра астрофизики. По данным американских военных, сход произошел в 08.33 PDT (18.33 мск). Достигли ли обломки ступени поверхности океана, пока неизвестно.