Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Россия > Образование, наука. СМИ, ИТ. Госбюджет, налоги, цены > zavtra.ru, 7 ноября 2019 > № 3186473 Георгий Малинецкий

Путь к звёздам

у нас мечта, искусство, наука удивительно близки

Георгий Малинецкий

Россия станет сверхмощной державой только благодаря тому, что люди научатся любить самих себя. В этом убеждает меня русская литература, русские фильмы.

Рэй Брэдбери

Россия, Россия, Россия —

Мессия грядущего дня!

Андрей Белый

Опыт истории и размышления выдающихся русских мыслителей убеждают, что мир России является удивительной, самодостаточной цивилизацией. Она не относится ни к Европе, ни к Западу.

В самом деле, любимой, знаковой, символической для Европы является сказка о Золушке. Милая, добродетельная, трудолюбивая девушка действовала строго в соответствии с инструкцией, и Судьба вознаградила её за это, помогла очаровать прекрасного принца.

В наших сказках иное — Иван-дурак сильно проигрывает домовитым, хозяйственным братьям, которые и своего не отдадут, и чужого не упустят. Но в экстремальной ситуации, требующей смелости, честности, отваги — именно Иван принимает вызов и делает небывалое, о чём вчера и подумать не мог, да ещё и помогает многим из тех, кто встретился на его пути. И в небе он летает на верном Коньке-Горбунке, и с Месяцем Месяцовичем готов побеседовать, если дело потребует.

Отличается и отношение к ближнему. Идеал свободы и связанной с ней атомизации общества на Западе: "Каждый за себя, один Бог за всех". Императив коллективизма, соборности, общего дела в России: "Сам погибай, а товарища выручай".

Всё это можно объяснить, оглядываясь на тысячелетний путь, пройденный нашей цивилизацией. Страна расположена в зоне рискованного земледелия. Если в более благоприятном и мягком климате Западной Европы систематическая, упорная работа так или иначе даёт результат и одиночка выживает, то у нас иначе. Иногда "один день год кормит", а иногда работаешь-работаешь, а толку чуть. Без общины, без мира, без больших коллективных усилий не выстоять.

Из Древнего Рима пришёл любимый юристами пароль: "Пусть гибнет мир, но царствуют законы" и отзыв: "Пока царствуют законы, мир не погибнет". И действительно закон, право, судебная власть являются столпами западной цивилизации.

У нас иначе. Роль важнейших социальных регуляторов играет культура и совесть. В огромной стране, где сообщения из конца в конец шли месяцы, а иногда и годы, нет возможности создать такое правовое поле, как в странах, где расстояния совсем невелики по российским масштабам и приходится опираться на смыслы и ценности, понятие о справедливости самих граждан. И очень часто справедливость и милосердие оказываются выше закона… Интересно, что по данным филологов, в европейских языках нет слов, адекватно передающих понятие "совести", как впрочем, и "воли", "тоски", "надрыва"… Мы очень сильно отличаемся от Запада. И надежда состоит в том, что мы и дальше будем другими, не соблазнившись перспективой стать неполноценным Западом или "влиться в лоно мировой цивилизации". У нас есть потребность, необходимость и возможность остаться самими собой. В этом и состоит наша "мягкая сила".

Судя по всему, по сравнению с Западом у нас другие механизмы социальной самоорганизации, более подходящие для наших условий. Видимо, поэтому такая форма власти как советы были приняты и получили поддержку многих миллионов в отличие от "мэров", "префектов", "омбудсменов", большинства наших депутатов, избранных по европейской моде.

На то, что народ у нас какой-то не такой, "неправильный" по западной мерке, — обращали внимание не только недоброй памяти Егор Гайдар, но и русские цари. "Россией управлять не сложно, но бесполезно… Все страны управляются законами и правилами, а Россия живёт по пословицам и поговоркам", — говорил царь-освободитель Александр II.

В истории России огромную роль сыграло православие, и при этом образ Бога, отношение к нему было совсем другим, чем на Западе. В 1517 г. Мартин Лютер прибил на дверь собора в Виттенберге 95 тезисов, касавшихся вопросов веры, и положил начало Реформации. По ходу обсуждения этих богословских вопросов в Германии, как утверждают некоторые историки, было перебито 2/3 населения. Вопросы-то важные. Протестантство связало материальные и финансовые успехи граждан с одобрением их деятельности Богом. По мысли выдающегося социолога Макса Вебера, это сыграло огромную роль в развитии капитализма.

У нас иначе. Один из символов православия Сергий Радонежский, служение, а не проповеди которого оказали огромное влияние и на образ мира, и на историю России. У нас удивительная страна, которую "аршином общим не измерить". "Россия отличается от всех других стран тем, что управляется Господом Богом, потому что иначе совершенно нельзя понять, почему она до сих пор существует", — писал политик и вельможа Христофор Миних.

Многие важные вещи поэты чувствуют острее и могут выразить в нескольких строках. Александр Блок писал: "Может быть, Россия и есть торжество "внутреннего человека, постоянный укор внешнему". Если историческую личность Запада можно сравнить с экстравертом, то мы, конечно, интроверты. Поскольку "Не в силе Бог, а в правде", важно быть, а не казаться, важно внутреннее, а не внешнее. Может быть, во многом именно поэтому Запад не может понять и принять Россию? Великий Лейбниц, выдающийся полководец Наполеон и ещё многие знаковые фигуры Запада — грезили о том, чтобы покорить или "приручить" Россию, уменьшить её влияние на происходящее в мире. Сейчас во многих странах большая доля населения воспринимает нашу цивилизацию как угрозу, а она — надежда для всего мира и для нас тоже.

Огромную роль для нашей цивилизации всегда играл образ Будущего. Именно поэтому мечты о рае на земле, который впереди, коммунистический проект, идеи русских космистов — созвучны духовному строю нашего народа.

Огромную роль для нашего народа играет то, что позволяет изменить мир к лучшему, прорваться в будущее — технологии, образование и наука. Поэтому гуманитарно-технологическая революция, ставящая во главу угла человека, даёт огромные возможности нашей цивилизации. И, естественно, в эти сферы наносится основной удар оппонентами России.

Экономическое развитие нашей страны, по сути дела, остановлено. Очень невелик объём отечественной экономики. Её доля в мировом глобальном продукте составляет 1,8% (Китай — 17,84%, США — 24,32%), что почти столько же, сколько пустынная Австралия, несколько меньше, чем Италия, но немного больше, чем город Нью-Йорк. Неудовлетворительны и темпы роста — если глобальный продукт в 2018 г. вырос на 3,9%, в США — на 2,9%, в Германии — 2,5%, то в России — на 1,7%. И схожая ситуация имеет место уже 5 лет.

Вырваться вперёд, "обогнать не догоняя" (пользуясь выражением академика И.В.Курчатова) нам могли бы помочь высокие технологии, использование творческого потенциала, высокого образовательного уровня нашего народа. Тем более, что во многих областях мы можем воспользоваться "преимуществом второго, — можно не делать многих ошибок и избегать тупиков, с которыми столкнулись первые. Но … этого нет.

Почему? Одна и та же история происходит на наших глазах много лет. У нас есть удивительные разработки, достижения, которые позволили бы многое изменить не только в нашем отечестве, но и в мире. Беда в том, что в условиях олигархического капитализма пионерские разработки, которые в десятки, а то и в сотни раз эффективнее и намного дешевле, чем то, что сейчас используется, просто не нужны. Олигархический капитализм опирается на растратно-затратную экономику.

И совершенно понятно почему. Ещё в 1930-х гг., развивая теорию выдающегося русского экономиста Н.Д.Кондратьева, Й. Шумпетер, анализируя стратегии крупных компаний, обратил внимание, что только 10% из них стремятся изменить сложившееся положение вещей, внедряя новшества, а 90% вполне удовлетворены нынешней ситуацией, стремятся "отбить" вложенные деньги и тормозят технический прогресс.

Олигархам на внутреннем рынке не надо конкурировать, не надо стремиться изменить своё положение, — им надо его сохранить. При их привилегированном положении в системе власти свой кусок государственного пирога они всегда получат, независимо от того, будут ли они работать хорошо или плохо. Просто плохо работать легче. При таких делах "прихлопнуть" изобретателей и инноваторов легче, чтобы не наседали, настроение не портили. В начале года "денег ещё нет", в конце — "денег уже нет", а в середине "деньги уже разделили, но, может, в следующем году что-то получится". Ещё одна хорошая присказка: "Это очень интересно. Вы всё это разработайте сами, выпустите, наладьте производство, а если нам понравится, то мы купим".

Классический случай, проясняющий суть, блеск и нищету олигархического капитализма произошёл с математиком, экономистом, журналистом, создателем интернет-агентства Anna-news Маратом Мусиным. Он вместе с коллегами создал программный комплекс "Ариадна", позволяющий прослеживать, сколько денег украдено, а сколько выведено за рубеж крупнейшими российскими компаниями. Сделали комплекс, показали, что он отлично работает, даже выпустили книжку по его поводу. Никакого эффекта. В конце концов, он выступил на престижной Всероссийской конференции. Когда нашему крупному бизнесу было трудно, государство ему щедро помогло. "Ариадна" оценила, сколько денег ведущими компаниями России было выведено за рубеж, и оказалось, что чем больше компания вывезла, тем ей больше помогли. И опять никакой реакции. Наконец, результаты этой работы дошли до премьер-министра и произвели на него большое впечатление: "Это очень важно. Ждите. Вам позвонят в ближайшее время". Прошли годы, но звонка Марат так и не дождался.

Он обратился в несколько крупнейших российских компаний, проанализировал их хозяйственную деятельность и показал, что их реальный бюджет на основе данных "Ариадны" и уменьшении доли того, что рассовывается по карманам, можно увеличить более, чем на 10%. "Да, мы и сами знаем, что у нас много воруют. Конечно, это можно уменьшить. Но зачем?" — сказали ему в одной из ведущих компаний России.

Когда талантливые люди не могут реализовать свои замыслы и разработки на родине, это очень плохо. Кажется, Александр III сказал, что Россией правит не он, а столоначальники. Многие страны стремительно рвутся вперед, а мы… "бежим на месте". И дело не только в том, что теряется историческое время и упускаются прекрасные возможности. Меняется сама обстановка в обществе. Становится больше грубости, хамства, апатии, безразличия, исчезают общие, объединяющие общество праздники. Когда вся надежда на президента, и ему перед прямой линией приходит 1,5 млн. просьб и обращений, то это означает, что не справляются со своими задачами муниципальные, региональные и другие власти.

Разрыв между самым богатым и самым бедным регионами России по душевому валовому региональному продукту (ВРП) достигает 55 раз. По сути дела, люди из разных регионов живут, как бы, в разных государствах, которые в десятки раз отличаются по уровню благосостояния.

Одной из важнейших социальных технологий является идеология, понимаемая как синтез долгосрочного прогноза, образа желаемого будущего, сложившихся научных взглядов на развитие общества. В эпоху гуманитарно-технологической революции, когда делается важнейший выбор, её роль особенно важна. Но по конституции в нашей стране не должно быть идеологии. Средства массовой информации уже лет 30 приучают народ к отжившей своё, вместе с капитализмом, либеральной идеологии, как и положено действовать в слаборазвитых странах третьего мира. А для себя, как выразился один из представителей крупного бизнеса, наша элита видит идеологию БББ (большие быстрые бабки). Но со взглядами временщиков страну, тем более такую, как Россия, — не поднять.

У нас отняли будущее, мечту, перспективу. И, вероятно, это самая большая потеря за десятилетия разрушительных реформ. Нашей цивилизации сейчас как воздух нужна идеология, образ будущего и общее дело, направленное на создание этого будущего. Будем надеяться, что в ближайшее время всё это у нас появится, что люди, видящие Россию и в будущем великой, достигнут успеха.

Будущее, наши победы и успехи рождаются за школьной партой, в университетских аудиториях, на научных семинарах. Поэтому, чтобы лишить страну будущего, надо, прежде всего, развалить систему образования. И в этом реформаторы, ставящие на развал России, добились больших успехов. В качестве палача и "смотрящего" за нашей системой образования уже много лет выступает Высшая школа экономики (ВШЭ). Введение единого государственного экзамена — егэзация средней школы, болонизация (присоединение к Болонской системе, сломавшее нашу высшую школу), "цифровизация" и много других "славных" дел на её совести. Возможно, это реализация политического решения людей, которые считают, что невежественными людьми проще руководить (но ведь на них нельзя и опираться). Может быть, это результат вопиющей некомпетентности. Но для пассажиров разбившегося самолёта всё равно, был ли за штурвалом террорист или пилот, купивший диплом.

А идеологи российского образования по-прежнему твердят, что "мы готовим детей к позавчерашнему миру" и что надо учить, главным образом, четырём К: коммуникации, кооперации, креативности и критическому мышлению. Помните четыре И: инновации, инвестиции, институты, инфраструктура?

Во многих странах проводится тест для среднего школьника PISA, проверяющий способность 15-летних ребят использовать полученные знания. В подобных международных сравнениях советские школьники занимали первые места. Результаты новой России значительно скромнее. Наши школьники занимают место в конце третьего десятка.

Обращают на себя внимание два обстоятельства. В лидерах находятся в большинстве своем быстро развивающиеся страны и, прежде всего, Китай. Эти страны вкладывают большие усилия в подъём своей экономики и в то, чтобы на этой основе изменить своё место в мире.

Мы смирились с тем, что наши дети не читают, не умеют говорить и грамотно писать. Это опасно. Как писал Осип Мандельштам, "всякая попытка механически приспособить язык к потребностям жизни, заранее обречена на неудачу… "Онемение" двух-трёх поколений могло бы привести Россию к исторической смерти". Но оказывается, в других странах иначе… Их дети добиваются больших успехов.

Пробелы средней школы не удаётся восполнить в высшей. Я преподаю старшекурсникам нескольких престижных вузов страны. Перед началом своих курсов я даю им небольшую контрольную работу и беседую с ними, чтобы представить их картину мира, — от этого зависит, чему и на каком уровне их можно научить. Задаю вопрос будущим инженерам, которым предстоит рассчитывать атомные реакторы, проектировать гиперзвуковые аппараты и развивать нанотехнологии: "Почему несмотря на то, что Солнце притягивает Землю, она не падает на него?"

В прошлом году я услышал такие ответы: "Ей не даёт упасть световое давление, которое отбрасывает её от Солнца" или "Земле мешают другие планеты, которые притягивают её" и, наконец, "В космосе действуют специальные центробежные космические силы, которые и не дают". В этой группе магистров последнего года не было ни одного правильного ответа, в то время как среднему советскому восьмикласснику ответ был совершенно очевиден.

Мы пытаемся дать высшее образование тем, кто не имеет среднего. Но других студентов у нас нет. Надо работать с теми, кто есть. И ребята-то, как выяснилось, толковые, просто их почти ничему не научили, и они очень невысоко оценивают свои шансы получить работу по той специальности, которую получают. Если страна действительно будет совершать рывок (помните слова про 25 млн. новых рабочих мест в высокотехнологичном секторе экономики?), то многое можно будет быстро исправить. Кроме того, профессионализм и совесть обычно оказываются очень тесно связаны.

На стене Стеллинбосского университета — одного из ведущих в ЮАР — есть такая подпись: "Уничтожение любой нации не требует атомных бомб или использования ракет дальнего действия. Требуется только снижение качества образования и разрешение обмана учащимися на экзаменах. Пациенты умирают от рук таких врачей. Здания разрушаются от рук таких инженеров. Деньги теряются от рук таких экономистов и бухгалтеров. Справедливость утрачивается в руках таких юристов и судей. Крах образования — это крах нации". К сожалению, это пока про нас. Стремительная дисквалификация наших специалистов — очень серьёзная угроза для России.

Простейший способ развалить любую сферу жизнедеятельности — начать её активно реформировать, никак не соотнося результаты деятельности субъектов, дающих указания, с результатами их деятельности и состоянием объекта, который вынужден эти указания исполнять. С российской наукой происходит именно это. Ситуацию точнее всего характеризует анекдот про Горбачева, популярный во времена перестройки. Народ из колхоза пишет генсеку, что у них дохнут куры в курятнике и спрашивает, что делать. Генсек предлагает и то, и другое, и пятое, и десятое (разумеется, никак не связанное с курами). И в конце он получает телеграмму, что все куры издохли, с грустью вздыхает и говорит: "Как жаль, а ведь у меня ещё так много отличных идей…"

В 2013 г. Российскую академию наук лишили всех её исследовательских институтов, превратив в клуб заслуженных учёных. Но как же заниматься наукой без лабораторий, экспериментов, семинаров? Законодатели это не объяснили. А чтобы не было иллюзий — РАН-клубу … запретили заниматься наукой. В утверждённом на государственном уровне уставе этой организации в видах деятельности не прописали научных исследований. Значит, и выделить на них деньги нельзя, даже если бы хотелось. Такая вот вишенка на торте. На заседании Совета по науке и образованию в конце 2018 г. об этой несуразице рассказали Президенту. Но пока изменений к лучшему не видно. Пока всё в подвешенном состоянии…

Когда приходит время выбора, большое значение приобретают символы, знаки, предвестники. Иногда их осмысление позволяет заглянуть в будущее. На мой взгляд, символом нашей эпохи является история освоения космоса и в нашем отечестве, и в мире.

Космический взлет начался с сумасшедшей мечты русского космиста Николая Фёдорова, считавшего, что наука будущего даст людям бессмертие и оживит всех умерших людей. Ведь каждый человек — вселенная, сумевшая за краткий миг прожитой жизни воплотить ничтожную часть своих возможностей. Но куда селить это огромное количество людей?

Учитель из Калуги Константин Эдуардович Циолковский задумался об этом, начал писать фантастические романы, грезить о космических городах и поездах ракет, а затем и писать формулы. У нас есть замечательный космический музей в Калуге, и самые интересные экспозиции в нем, на мой взгляд, посвящены мечтам основоположников.

В нашей цивилизации мечта, искусство, наука удивительно близки. Именно поэтому космические проекты оказались для нас очень важны. Мировоззрение основоположников, творивших в 192030х гг., удивительным образом сочетало идеи русского космизма, христианские взгляды и мечты о советском проекте. Эпоха меняется и, возможно, такая идеология, такое сочетание материального и желаемого, реального и идеального возродится в XXI в. на новом уровне.

В 1904 г. выдающийся просветитель Яков Исидорович Перельман издаёт книгу "Занимательный космос", и школьники начинают рассуждать о полётах на Луну, Марс, Юпитер. В 1936 г. выходит научно-фантастический фильм "Космический рейс" о том, как в 1944 г. советские люди полетят на Луну. Расцвет научной фантастики — наша страна живёт будущим…

Группу советских инженеров, знакомившихся с немецкими ракетами ФАУ-1 и ФАУ-2, после победы над Германией принимал Сталин. Перед ним, как говорили ветераны космической эпохи, положили на стол проекты межконтинентальной баллистической ракеты, спутника, а также полёта человека в космос и экспедиции на Луну и Марс.

"Кто всё это придумал?" — спросил Сталин, и все отошли от стола, за которым остался только Сергей Павлович Королёв… "У нас будут ракеты, и советский человек будет первым и в космосе, и на Луне, но сейчас я прошу повторить немецкую ракету ФАУ-2 на отечественной базе из отечественных материалов. Срок один год", — так передавали мне сказанные на той встрече слова. Работа была выполнена, она многому научила инженеров, заставила модернизировать многие предприятия. И после этого начался взлёт советского космического проекта.

Полёт Юрия Гагарина доказал, что наша цивилизация может воплощать свои мечты, открыл человечеству новые горизонты, дал надежду на светлое будущее, стал шоком для США.

Стоит процитировать строки из книги С.Г. Переслегина "Возвращение к звёздам", где очень точно описано последующее: "Джон Кеннеди, вероятно, был единственным облечённым властью человеком, который воспринял полёт Юрия Гагарина не как военный и политический, но как культурный и цивилизованный вызов. Адекватным ответом США должна была стать высадка на Луне, и Кеннеди санкционировал программу "Аполлон", более ресурсоемкую, чем война во Вьетнаме, и, наверное, более рискованную, нежели Карибский кризис … Летом 1969 года США выиграли Лунную гонку, достигнув решающего преимущества в Третьей мировой войне… Замечу лишь, что успех экспедиции Армстронга дал американцам возможность беспрепятственно реализовать свою геокультурную стратегию победы в "холодной войне", что дорогого стоит". Американцы показали, что их социально-технологическая система умеет лучше и быстрее воплощать мечты своих учёных и инженеров.

Советское руководство на этом рубеже предало космическую мечту нашей цивилизации, сошло с дистанции, начало гнать сырьё конкурирующей капиталистической системе. Наверно, это был предвестник того, что наше руководство предаст свою страну в 1991 г. Даже если бы мы были на Луне вторыми, мы не свернули бы с пути к звёздам. Нам не дали такой возможности. Это сказалось на всем. Первым директором Института прикладной математики был выдающийся математик, механик, президент АН СССР академик М.В.Келдыш. Начиная с первых баллистических ракет и космических полётов и до настоящего времени, в Институте обеспечивается математическое сопровождение космических программ.

Академика М.В.Келдыша называли "главным теоретиком космонавтики". Он считал, что будущее советской науки связано с дальним космосом, что космическая отрасль будет локомотивом для всей экономики страны, снабжая высокими технологиями различные отрасли народного хозяйства.

Мне кажется, что мы недооцениваем значение катастрофы советской космической программы 1970х гг. Так или иначе космическая экспансия после неё прекратилась. К середине 1970х гг программа "Аполлон" была закрыта. Американскую элиту не интересовали новые горизонты, которые открывались на этом рубеже, демонстрации научно-технического и организационного превосходства США им оказалось достаточно… Активные исследования Луны прекратились на много десятилетий, были потеряны многие технологии, ведущие специалисты, упущены имеющиеся возможности. И здесь опять интересен взгляд футуролога и критика фантастических романов, в которых "проигрываются" иные варианты истории Сергея Переслегина: "Цивилизация есть системный объект и регресс в одних культурных областях отнюдь не компенсируется прогрессом в других. И оставление Лунного плацдарма не случайно сопровождалось торможением научного и технологического развития; падение производительности, а затем и ликвидности капитала есть просто оборотная сторона кризиса НТР".

И опять-таки это не поэтический образ, а реальность, в том числе и экономическая. С семидесятых годов падает производительность капитала. К концу XX в. этот параметр опустился до уровня 1890х гг., причём скорость падения нарастала. На рубеже тысячелетий ослабление способности денег производить деньги привело кризису высокотехнологичных секторов экономики…". На этом рубеже был сделан поворот от дороги к звёздам — к виртуальной реальности, от фантастики — к фэнтези. Фэнтези — это будущее в прошлом. Попытка остановить историю или, тем более, повернуть её вспять, очень опасна. И все эти риски и мы, и мир, получили после катастрофы СССР.

Прошли десятилетия. Космос превратился в отрасль экономики и вошёл в сферу национальной безопасности. Космос начал не только требовать вложений, но и приносить деньги.

Пройден большой путь. До октября 2017 г. было осуществлено 334 пилотируемых старта, 554 человека побывали в космосе, 213 — выходили в открытый космос, было построено 25 космодромов. Более 40% общих расходов на космос составляют военные программы, но эта доля уменьшается. В космической деятельности участвуют уже 70 стран. Вложения в развитие космической отрасли распределены неравномерно. Например, первая пятёрка по этому параметру в 2016 г. выглядела так: США — $36,0 млрд, Китай — $4,9 млрд, Россия — $3,2 млрд, Япония — $3,1 млрд, Франция — $2,8 млрд. США вкладывают в развитие космической области больше, чем весь остальной мир вместе взятый. На второе место вышел Китай, обогнавший Россию по инвестициям и сравнявшийся с США по количеству запусков.

Космическая отрасль России находится в глубоком кризисе. В самом деле, мировой рынок гражданского сегмента космической отрасли составляет около $200 млрд. Около половины — рынок космической информации, которую даёт дистанционное зондирование Земли. Ещё примерно столько же — рынок аппаратуры, использующей эту информацию. Но России нет на этих рынках. В то же время запуски, где наша страна жёстко конкурирует с другими, стоят менее 2% от всего бюджета отрасли.

Мы столкнулись со странными авариями отлично отработанных в советские времена систем, со скандалом, когда на двигателях решили использовать "материал подешевле", с которым они не работают. Притчей во языцех стали хищения, невыплаты зарплат, привлечение "странных" компаний во время строительства космодрома "Свободный". Космосом стала заниматься прокуратура.

Конечно, остаётся восхищаться тем, насколько велик был советский космический задел. Американцам не удалось воспроизвести наш легендарный двигатель РД170, они до сих пор покупают наши двигатели. Ряд американских экспертов считает, что создание подобной машины потребовало бы строительства целого города, огромных средств и 10 лет работы. И они не делают этого, вкладывая усилия в создание двигателя нового поколения.

Глубокого уважения заслуживают люди, сумевшие в окаянные 1990е сохранить уникальные технологии, оборудование, алгоритмы расчетов, коллективы. Однако развитие отрасли требует иного руководства, другого целеполагания. Судьба космической промышленности с полной ясностью показывает, что и развитие собственных высоких технологий — здесь нужна мечта и систематический упорный труд — и олигархический капитализм, сориентированный в 1990-е на вывоз сырья, как гений и злодейство — две вещи несовместные.

В космической отрасли новые технологии отрабатываются в ходе решения научных задач. Советская наука была флагманом космической отрасли. Когда решался вопрос о запуске первого спутника, на чем настаивал С.П.Королёв, его самым активным образом поддержал выдающийся математик, механик, академик М.В.Келдыш, сумевший убедить коллег и руководство страны, что за этими исследованиями будущее. Мы без преувеличения были "впереди планеты всей". А сейчас?

Посмотрим на ближайший 2019 г. Зонд NASA "Новые горизонты" достиг астероида Ультима Туле — загадочного объекта Пояса Койпера, который находится в 6,5 млрд км от Солнца, где до этого не бывали космические аппараты. В начале января впервые достиг обратной стороны Луны китайский луноход "Чаньэ 4", который передаёт данные через спутник-ретранслятор "Цюэцяо". Во второй половине года начнёт работать на южном полюсе Луны индийский луноход "Чандраян-2". Японский зонд "Хаябуса 2" забрал образцы грунта с поверхности астероида Рюгу, чтобы впервые доставить их на Землю. Зонд "Юнона" отправлен к Юпитеру, а зонд Паркер к Солнцу…

А где же наши проекты? Почему их нет?

На мой взгляд, общий ответ на этот вопрос дал выдающийся российский геохимик, член бюро Совета по космосу РАН, академик Э.М.Галимов в книге с характерным названием "Замыслы и просчёты: Фундаментальные космические исследования в России последнего двадцатилетия. Двадцать лет бесплодных усилий": "Мне, как человеку науки, видна одна из причин, объясняющая частую неэффективность наших усилий. Это — некомпетентность, проявляющаяся на разных уровнях.

На уровне власти — это недооценка роли фундаментальной науки как наиболее важного вложения капитала в будущее и неумение вести диалог с наукой. Навязывание науке приоритетов и ущербное финансирование. На среднем, организационном уровне, это — неэффективное использование имеющихся средств. Не на высоте оказалась и Академия наук. Здесь нужна умелая и ответственная работа. Её не было. На уровне исполнителей — это постоянная утрата должной квалификации. Всё это звенья одной цепи".

При таком отношении к делу, как сейчас, во многих областях не удаётся даже удержать уже созданную техносферу. По мировой статистике причиной 90% аварий в воздухе и 70% в море является не техника, а человек… Человек вновь оказывается в центре всего…

Как же выбраться из кризиса совести, атмосферы некомпетентности и безразличия? Если следовать идеям гуманитарно-технологической революции, то нам стоит опираться на три важнейшие сущности — осознанность, ответственность и совесть. Именно это отличает взрослых людей, которые берутся за серьёзное важное дело, понимают, что жизнь одна и второго дубля не будет, от детей, которые ощущают, что "всё понарошку", а если что не так, то "взрослые всё разрулят"…

Осознанность означает реальную, трезвую оценку своего положения и своих проблем и возможностей. Известный журналист и политический деятель говорит: "Да, мы сдуру развалили Советский Союз, и надо было как-то выплыть. Потом решали проблему терроризма, восстанавливали государственные институты… Русская интеллигенция, русская элита последние сотни лет хочет чего-то большого. То ли империю усиливать, то ли войны выигрывать, то ли шведов прогнать, то ли человека в космос запустить, то ли социализм построить в отдельно взятой стране… Мы должны снова стать такими, немного помешанными, какими были последние пятьсот лет". Много исторического времени потеряно. Наше место на карте мира — экономической, технологической, демографической и многих других — продолжает сокращаться. У нас нет более возможности что-то делать "сдуру" и смотреть на историю как на аттракцион, где хочется то ли большого проекта, то ли майдана, то ли конституции, то ли севрюжины с хреном…

Ответственность многолика. В частности, это ответственность перед будущим, предполагающая, что наше поколение решит острейшие проблемы России, не откладывая их на потом и не перекладывая на плечи детей и внуков, и создаст задел на будущее.

Совесть требует исполнения своего долга. Помните, как Верещагин объяснял бандитам, почему он будет делать своё дело. Да потому, что "за державу обидно". Если у нас появится достаточно много людей, которым за державу обидно, и которые работают для того, чтобы обидно не было, то половину проблем удастся решить сразу.

И конечно, в пути нам понадобится компас — Мечта, Образ будущего, Идеология.

Пока у нас есть возможность достойно пройти точку бифуркации, выбрать путь к звёздам, а не безвременье и тьму. Именно этого мир ждёт от нас. Ему стоит дать шанс.

Подписывайтесь на наш канал в Яндекс.Дзен!

Нажмите "Подписаться на канал", чтобы читать "Завтра" в ленте "Яндекса"

Россия > Образование, наука. СМИ, ИТ. Госбюджет, налоги, цены > zavtra.ru, 7 ноября 2019 > № 3186473 Георгий Малинецкий

Россия. СФО > Внешэкономсвязи, политика > rg.ru, 7 ноября 2019 > № 3185589 Максим Останин

За 11-й километр

Текст: Максим Останин (заместитель министра промышленности, торговли и развития предпринимательства Новосибирской области)

В Новосибирске во второй раз проходит торговый форум. Его программа формируется на основе региональной проблематики и трендов, которые мы отслеживаем на ежегодной Всероссийской неделе ретейла в Москве.

Так, одной из ключевых тем стало продвижение местной продукции в федеральных и региональных торговых сетях. В форуме принимают участие представители 14 крупных сетей, с которыми товаропроизводители могут пообщаться в формате нетворкинга. Это отличная возможность не просто наладить контакт с людьми, которые решают вопросы допуска товаров на полки, но и узнать, как добиться того, чтобы продукция оказалась в сетевых магазинах.

Среди обсуждаемых тем - особая маркировка, со следующего года обязательная для парфюмерии и товаров легкой промышленности. Или незаконный оборот пивной продукции, когда обычный магазинчик торгует алкоголем круглосуточно под видом предприятия общественного питания. Ряд вопросов связан с нелегальным оборотом лома черных и цветных металлов. На окраинах городов особенно много пунктов приема, и далеко не каждый из них имеет лицензию на осуществление предпринимательской деятельности.

Есть вопросы с развитием франшизного бизнеса - например, на рынке ГСМ или в сфере стритфуда. Особое внимание будет уделено сельской и малоформатной торговле. А отдельная дискуссионная площадка отведена мерам господдержки, которые регион может сегодня предложить бизнесу. И мы надеемся получить четкую обратную связь, понять, где можем скорректировать подходы.

Важность этого диалога показывает пример региональной программы, которую мы условно называем "11-й километр". Это компенсация половины затрат на доставку товаров первой необходимости на расстояние более одиннадцати километров от районных центров Новосибирской области. В этом году по поручению губернатора бюджет программы был увеличен вдвое, а условия поддержки стали более интересными для предпринимателей.

Это результат в том числе и работы на местах наших специалистов: я сам объехал около двадцати районов области, и в каждом мы пообщались с представителями торговли. Если раньше предприятие, которое могло воспользоваться этой формой поддержки, имело возможность получить в год не более 600 тысяч рублей, то сейчас сумма увеличена до 1,5 миллиона - три раза в год по 500 тысяч. Сюда закладывается не только компенсация стоимости ГСМ, но и, например, амортизация автолавок.

В прошлом году было поддержано 88 предприятий, которые обеспечивают доставку товаров в 460 населенных пунктов. В этом году планируем поддержать около 120, а количество населенных пунктов увеличится до 720. И если раньше сто процентов средств получали предприятия потребкооперации, то сегодня пятая часть ее идет сельским индивидуальным предпринимателям. Этим мы стимулируем частный бизнес в сельской местности.

В работе форума принимают участие зарубежные делегации. Нам важно обсудить с ними экспорт новосибирских товаров. Например, в Китае есть спрос на кондитерские изделия, молочную продукцию, мед. Интерес к форуму проявили в Беларуси, Киргизии, Вьетнаме, Иране, Турции и ряде других стран.

Россия. СФО > Внешэкономсвязи, политика > rg.ru, 7 ноября 2019 > № 3185589 Максим Останин

Россия. ЕАЭС > Таможня. Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > customs.gov.ru, 6 ноября 2019 > № 3206778 Владимир Булавин

Журнал «Таможенные новости», МТФ–2019: задан новый вектор развития – выступление Владимира Булавина. комментарии Руслана Давыдова и Елены Ягодкиной

Одним из главных событий Международного таможенного форума, который прошел 24–25 октября в Москве в Центре международной торговли, стало представление его участникам Стратегии развития таможенной службы до 2030 года. Ее основные положения в ходе пленарного заседания «Таможня–2030: траектория будущего» обозначил руководитель ФТС России Владимир Булавин.

Значимость проводимой ведомством работы по реформированию системы таможенных органов, цифровизации операций и созданию комфортной среды для ведения бизнеса, открывая заседание, подчеркнул первый заместитель председателя Правительства РФ – министр финансов Антон Силуанов. Пользуясь случаем, он поздравил присутствующих с наступающим Днем таможенника.

«Находиться в фарватере изменений невозможно без своевременного внедрения цифровых технологий. Поэтому работа таможенной службы должна соответствовать лучшим международным практикам. Мы видим результаты проделанной работы, и она заслуживает самой высокой оценки, – отметил Антон Силуанов. – Впереди таможенную службу ждет немало преобразований. Высокотехнологичная трансформация таможенного администрирования заложена в основу Стратегии развития таможенной службы до 2030 года. Уверен, что поставленные в этомдокументе цели будут достигнуты».

В своем выступлении Владимир Булавин подчеркнул, что мировым трендом и будущим российской таможни станет дальнейшая цифровизация процессов и внедрение в работу методов искусственного интеллекта.

«Мы с зарубежными коллегами идем по одному пути и решаем одну задачу – «зачислить на службу» в таможенные органы цифровые технологии. К 2030 году будет сформирована качественно новая, насыщенная искусственным интеллектом, быстроперенастраиваемая, информационно связанная с внутренними и внешними партнерами, умная таможенная служба, незаметная для законопослушного бизнеса и результативная для государства, – уточнил руководитель ФТС России. – В этом мы видим стратегическую цель своего развития, сформированную с учетом позиций бизнес-сообщества и на основе лучших мировых практик. При этом в решении общих таможенных вопросов большое значение имеет международное сотрудничество.

Сегодня ФТС России поддерживает контакты с более чем 100 таможенными администрациями, с 70 из которых заключены базовые соглашения. Снятие барьеров в торговле возможно только путем расширения международной сети контактов. Мы продолжим налаживать обмен информацией с зарубежными партнерами по значимым аспектам таможенного администрирования и объединять усилия для совместного решения возникающих вопросов».

Владимир Булавин сообщил, что служба начала широкомасштабное реформирование таможенных органов. В этом году работа идет в совершенно новой системе координат, таких как центры электронного декларирования (ЦЭД), электронные таможни, таможенные посты и таможни фактического контроля.

Реформу планируется завершить в 2020 году. К этому времени таможенное оформление полностью сосредоточат в 16 ЦЭДах, их уже 12, и они оформляют почти 65% всех деклараций на товары (ДТ). Это позволило существенно ускорить таможенное оформление и внедрить в таможенный процесс автоматические процедуры. В этом году почти половина поданных ДТ зарегистрирована автоматически, а около 50% ДТ, поданных участниками внешнеэкономической деятельности (ВЭД) из «зеленого сектора» и сектора с минимальными рисками, выпущено автоматически. Это почти 500 тыс. ДТ.

Служба поддерживает информационные контакты с другими федеральными органами исполнительной власти (ФОИВ). Она имеет автоматический доступ к информационным ресурсам почти 32 ведомств и контролирующих органов. Время проверки на риски в информационных системах ФТС России сейчас составляет 3 секунды, а списание средств с лицевых счетов – 6,5 секунды. Накопленный потенциал информатизации и цифровизации позволяет утверждать, что задачи, поставленные в Стратегии–2030 в плане создания «умной», быстро перенастраиваемой, интеллектуально насыщенной таможни переход на новую систему управления рисками с точки зрения оценки товарных партий в режиме онлайн будут выполнены.

Руководитель ведомства особо подчеркнул, что ключевым моментом в целеполагании на 2030 год является информационная связь с внешними партнерами. Речь идет о взаимодействии с коллегами за рубежом. От того, насколько оно будет эффективным, насколько общими усилиями удастся снять существующие барьеры при перемещении товарных партий между странами, насколько удастся наладить информационный обмен по различным направлениям таможенной деятельности, в конечно итоге зависит то, как служба будет выполнять свою миссию, содействовать развитию торговли и товарооборота.

«Мы все вместе научили нашу «цифру», которую применяем в таможенном деле, читать, писать, решать сложные, нелинейные задачи. В конечном счете она уже принимает юридически значимые решения, только так можно расценивать автовыпуск таможенных деклараций, – отметил Владимир Булавин. – Думаю, что в ближайшем будущем мы решим еще одну сложную задачу – «цифра» должна связать между собой таможенные администрации. Чем больше будет насыщенность «цифрой» в таможенной сфере, тем больше эта сфера станет прозрачной, тем больше будет доверия между таможенными администрациями, между таможней и бизнесом.

Это в итоге приведет к решению тех целей, которые решают все таможенные администрации и таможни мира. Они сформулированы в Стратегии–2030. Если 60 тыс. российских таможенников объединят свои усилия с еще несколькими сотнями тысяч таможенников мира, то задачи, поставленные нашей стратегией, несомненно, будут решены. ФТС России открыта для диалога, для обмена информацией, для взаимодействия и совместной работы».

Следует отметить, что Стратегия–2030 стала неким лейтмотивом практически всех выступавших на пленарном заседании. Экспертную оценку ей дал председатель Консультативной группы частного сектора Всемирной таможенной организации Джон Мейн. Он сообщил, что «Всемирная таможенная организация (ВТамО) вынесла положительное заключение относительно положений этого программного документа. Траектория развития ФТС России на ближайшее десятилетие полностью совпадает с подходами организации, основанными на цифровизации и автоматизации процессов, а также расширении сотрудничества всех таможенных администраций, основанного на принципах открытости и доверия».

Заместитель министра финансов России Илья Трунин также положительно оценил Стратегию–2030, назвав ее основополагающим документом, подготовленным совместно с бизнесом и Министерством финансов. Далеко не у каждого органа исполнительной власти, тем более у контрольно-надзорного органа, есть такой документ. Министерство полностью поддерживает его, согласно с поставленными в нем стратегическими целями и задачами развития службы.

«Сейчас проходит межведомственное согласование стратегии. Ее предполагается утвердить на правительственном уровне. Поэтому необходимы не только идеи и волеизъявления таможни и Минфина, но и других ведомств, – уточнил заместитель министра. – Думаю, что цели и задачи, которые поставлены в проекте стратегии, будут оформлены на правительственном уровне.

Министерство положительно оценивает деятельность ФТС России, предпринимаемые усилия по ее реформированию, а также результаты, достигнутые в сфере обеспечения доходов бюджета и экономической безопасности, что является не менее важным. В отличие от многих других органов, таможня является еще и силовым органом. Задача обеспечения экономической и не только экономической безопасности страны выходит на передний план деятельности таможенных органов. Многие, кто не каждый день сталкивается с таможней, не понимают, насколько важные были сделаны шаги на пути реформ таможенного администрирования: осуществляется электронное декларирование, создаются ЦЭДы и электронные таможни. В работе таможенных органов и в таможенном администрировании в целом произошел существенный сдвиг. Это достигнуто только благодаря слаженной и скоординированной работе центрального аппарата ФТС России и региональных управлений, взаимодействию с другими органами исполнительной власти, в том числе с наднациональными органами и Евразийской экономической комиссией. Это позволило без потери эффективности существенно упростить многие процессы таможенного администрирования».

Илья Трунин напомнил, что одной из основных задач было создание единого «Лицевого счета участника ВЭД», что успешно реализовано. Это важно не только для участников ВЭД, которые получают возможность оперативно управлять своими денежными средствами, их остатками, мониторить сальдо расчетов с таможенными органами, но и для таможенного администрирования в целом.

В ближайшие годы Минфину, ФТС России и всему сообществу, связанному с регулированием ВЭД, предстоит не только найти ответы на вызовы современной цифровой экономики, но и полноценно использовать в процессе государственного управления, контрольно-надзорной деятельности и таможенного администрирования те возможности, которые дают современные технологии. Их использование уже является реальностью при организации управления профилями рисков, важнейшими бизнес-процессами, взаимодействием между участниками ВЭД и таможенными органами. Также важной задачей является анализ больших данных с использованием искусственного интеллекта и автоматическое формирование профиля риска.

По мнению Минфина, внедрение системы в течение ближайших 3–5 лет позволит еще больше повысить доверие бизнеса к таможенным органам, так как их сотрудники будут в меньшей степени иметь отношение к формированию профилей риска. Правильный алгоритм анализа данных позволит с большей вероятностью выявлять случаи, когда действительно необходимо вмешательство административных органов, углубленный контроль и наложение каких-либо взысканий.

«Уже скоро 10 лет, как мы работаем в условиях единого наднационального Таможенного кодекса – сначала Таможенного союза, а теперь Евразийского экономического союза (ЕАЭС), – подчеркнул Илья Трунин. – У нас единая таможенная территория, которая за эти годы расширилась с 3 до 5 государств. Это тоже важнейший вызов для таможенных органов. Как бы хорошо ни была построена система таможенного администрирования в РФ, но если она по каким-то параметрам отличается от того, что существует у наших соседей (а таможенной границы у нас нет), то это надо принимать во внимание, так как это будет оказывать неизбежное влияние на конечный результат. Именно поэтому мы начали эксперимент по прослеживаемости товаров. В РФ он уже идет. Соответствующее Евразийское соглашение в РФ внесено в Государственную думу. Надеюсь, что вскоре оно будет ратифицировано. Речь идет о том, что таможня фактически переводит таможенный контроль из мест таможенного оформления и выпуска товаров (с границы) на этап контроля после выпуска. Неважно, где товар был выпущен для внутреннего потребления. Его путь до потребителя можно будет проконтролировать в электронном документообороте с помощью современных технологий документальной прослеживаемости, то есть с участием государства и государственных органов».

Таможенный орган, являющийся, по сути, единственным надзорным органом власти, имеющим возможность контролировать движение товаров, получит возможность осуществлять контрольные мероприятия, в том числе и после выпуска, на основании данных системы прослеживаемости. По принципам, единым и согласованным для всех стран ЕАЭС, ими смогут воспользоваться и таможенные, и налоговые органы. В таких условиях значительно расширятся возможности контроля после выпуска товаров, в том числе и выпущенных в странах Союза. Это необходимо будет широко и эффективно использовать.

Еще одна задача возникла на фоне развития современной международной, или трансграничной, электронной торговли с использованием современных технологий. Сейчас в сутки в страну из-за рубежа поступает более 1 млн посылок. По отношению к внутренней торговле это уже не какой-то маргинальный процесс, а ее существенная часть, которой нужно уделять особое внимание. Необходимо выделить отдельную категорию товаров, перемещаемую в рамках международной электронной торговли, выработать правила, которые будут к ней применяться, в том числе в части таможенного оформления и взимания таможенных платежей.

Следует создать комплекс правил, применение которых не допустит бесконтрольного развития в странах Союза международной электронной торговли, создаст препятствия для ее недобросовестного конкурирования с традиционной внутренней торговлей. При этом не нужно создавать искусственные препятствия. При соблюдении одинаковых правил регулирования зарубежная торговля должна конкурировать с внутренней и тем самым служить развитию торговли в целом. Это национальный проект, в котором принимает активное участие ФТС России, обеспечивая оптимизацию применения различных таможенных операций и процедур не только в отношении экспорта, но и импорта.

По мнению заместителя министра, следует создать преференциальные условия для экспорта российских товаров, развивать международную кооперацию, особенно когда для производства товаров необходимы импортные компоненты, материалы и т. д. На этом пути уже сделаны значительные шаги, в том числе в области усовершенствования таможенного оформления, упрощения и сокращения сроков различных процедур. Для подтверждения при экспорте нулевой ставки налога на добавленную стоимость (НДС) между таможенными и налоговыми органами уже налажен электронный обмен данными по различным категориям экспортеров. Например, принято решение по процедуре электронного подтверждения нулевой ставки НДС. Теперь она применяется на основании электронных реестров таможенных деклараций, в том числе в отношении интернетторговли, то есть при пересылке товаров через перевозчика и почтовых операторов.

Общее мнение бизнес-сообщества о Стратегии–2030 выразил советник президента Торгово-промышленной палаты (ТПП) России Георгий Петров. По его мнению, формирование стратегии было бы невозможно без достижения показателей, заданных в Комплексной программе «10 шагов навстречу бизнесу», которая также разработана совместно с бизнесом.

«Сегодня у нас с ФТС России налажен конструктивный диалог, и интересы таможни и бизнеса по ключевым положениям совпадают. Мы готовы к дальнейшему активному взаимодействию», – подчеркнул Георгий Петров.

Как сообщила пресс-служба ФТС России, в пленарном заседании также участвовали заместитель руководителя Главного таможенного управления КНР Ван Линцзюнь, директор по международным и общим вопросам Генерального директората Европейской комиссии по налогообложению и таможенному союзу Сабина Хенцлер, член Коллегии (министр) по таможенному сотрудничеству Евразийской экономической комиссии Нурлан Акматов, председатель Государственного таможенного комитета Республики Беларусь Юрий Сенько.

Отметим, что программа МТФ-2019 была достаточно многоплановой и насыщенной. Она включала в себя несколько десятков различных мероприятий, сведенных в 15 различных треков: тематических сессий, круглых столов, презентаций и мастер-классов, посвященных вопросам развития сферы ВЭД и таможенного администрирования.

Форум стартовал с круглого стола «Таможенный представитель. Роль в современной экономике». Участники дискуссии обсудили перспективы развития института таможенных представителей, его взаимодействия с таможенными органами в условиях трансформации системы. Модератор – член Правления Гильдии профессионалов ВЭД «Гермес» Юрий Ковалев отметил: «Процесс таможенного администрирования упрощается, что выражается в сокращении сроков на проведение операций, во внедрении единого лицевого счета и других перспективных технологий. Это приведет к тому, что простые процедуры участник ВЭД будет оформлять самостоятельно, а более сложные операции передаст таможенному представителю».

Первый заместитель руководителя ФТС России Руслан Давыдов отметил, что таможенные представители занимают значимые позиции на рынке таможенного оформления. Развитие данного института напрямую будет зависеть от скорости адаптации участников к изменениям среды. Он уточнил, что «сегодня в реестре таможенных представителей зарегистрировано 519 компаний, на которые приходится более половины всего объема декларирования. С учетом современных тенденций развития мировой торговли, внедрения передовых технологий и трансформации таможенных органов институт таможенного представителя также должен реформироваться».

О взаимодействии ФТС России с таможенными представителями рассказала заместитель руководителя службы Елена Ягодкина. Она отметила, что за последние два года институт стабилизировался – число участников остается практически неизменным. В то же время компании укрупняются и расширяют своей зоны деятельности. При этом востребованность услуг таможенных представителей и стабилизация деятельности компаний говорят о том, что институт будет только укрепляться.

«Со стороны ФТС России мы стремимся сделать механизм взаимодействия более прозрачным и понятным, в том числе переходя на электронное взаимодействие. Сегодня к электронному формату подключились лишь 40% представителей, поэтому нам совместно с бизнесом есть над чем поработать», – подчеркнула Елена Ягодкина.

В ходе обсуждения также был рассмотрен опыт взаимодействия таможен Казахстана и Беларуси с таможенными представителями, отдельные вопросы, связанные с востребованностью таможенных представителей и новых профессиональных игроков на рынке таможенных услуг.

В круглом столе приняли участие вице-президент Гильдии профессионалов ВЭД «Гермес» Евгений Кошкаров, председатель правления Ассоциации деловых партнеров в сфере ВЭД Павел Поляков, председатель Казахстанской ассоциации таможенных брокеров Геннадий Шестаков, президент Национальной ассоциации таможенных брокеров Андрей Баринов, экономист и научный деятель Михаил Хазин и другие эксперты.

Подводя итог встречи, Руслан Давыдов отметил, что озвученные предложения и опыт зарубежных коллег в вопросах взаимодействия с таможенными представителями будут рассмотрены для применения в российской практике.

Большой интерес у участников форума также вызвал круглый стол на тему «Трансграничный юридически значимый электронный документооборот: проблемы и пути решения». Его провело ООО «Мультисервисная платежная система». В мероприятии приняли участие представители ФТС России, Евразийской экономической комиссии (ЕЭК), Евразийского банка развития, экспертного сообщества и бизнеса. Они обсудили актуальные вопросы, связанные осуществлением трансграничного электронного документооборота: подтверждение юридической значимости документов с использованием сервисов доверенной третьей стороны (ДТС), нормативно-правовое регулирования данного вопроса в ЕАЭС, технические аспекты реализации ДТС.

Модератор Алексей Шашаев, советник генерального директора ООО «Мультисервисная платежная система», отметил, что «для эффективного выполнения всех необходимых таможенных процедур в странах ЕАЭС важно урегулировать вопросы трансграничной юридической значимости сведений и документов, которые перемещаются вместе с товарами через границы». Руслан Давыдов отметил, что в службе в целом поддерживают идею использования доверенной третьей стороны и призвал работать в формате постоянного диалога между странами ЕАЭС, чтобы инкорпорировать предлагаемую практику в таможенные процедуры по всей территории Союза. При этом в ФТС России предлагают смотреть на тему шире – говорить про юридически значимый обмен данными, а не документами.

«Переход на новый технологический уклад происходит довольно быстро. Поэтому, когда мы говорим о юридически значимом документообороте, предлагаю смотреть несколько вперед и говорить уже о юридически значимом обмене данными, которые не должны быть искажены в процессе передачи и должны отражать реальную таможенную стоимость, код товара и реальный вес», – сказал Руслан Давыдов.

Заместитель директора Департамента информационных технологий ЕЭК Таайлай Байтереков сообщил, как в ЕАЭС создается трансграничное пространство доверия. Он отметил, что страны Союза пришли к общему пониманию требований к трансграничному пространству доверия в рамках ЕАЭС, а также к функциональному наполнению сервисов ДТС и интегрированной информационной системы ЕАЭС.

Доверенная третья сторона это только один из элементов трансграничного пространства доверия. Помимо ДТС, есть еще несколько элементов: удостоверяющие центры национальных сегментов и интеграционный шлюз, обеспечивающий взаимодействие межгосударственных и межведомственных информационных систем государств Союза и Комиссии при обмене данными.

Заместитель директора Департамента информационных технологий ЕЭК Александр Хотько сказал, что с точки зрения технической реализации в каждом государстве ЕАЭС для осуществления процессов B2B созданы свои доверенные третьи стороны. Что касается более широкого применения технологии ДТС, то накануне мероприятия прошли слушания в Государственной думе, где обсуждались поправки в Закон № 63-ФЗ. Они определяют понятие «доверенная третья сторона».

Ни у кого уже не вызывает сомнения, что это магистральный путь, а проблема признания иностранных ЭЦП будет решаться на основе тех рекомендаций и подходов, которые определены Международным союзом телекоммуникаций. Для обеспечения юридически значимого электронного документооборота потребуется определить требования к «EDI-провайдерам» или «операторам электронного обмена данными».

Для создания на пространстве ЕАЭС доверенной третьей стороны заместитель председателя правления Евразийского банка развития (ЕАБР) Ольга Комарова предложила рассмотреть вопрос об использовании инфраструктуры ЕАБР. Банк обладает уникальным статусом, так как имеет право действовать в рамках законодательства каждого из пяти государств. Особый статус международной финансовой организации ставит ЕАБР выше национальных законодательств. ЕАБР присутствует в каждом из пяти государств Союза, все его подразделения связаны между собой защищенными каналами связи, что упрощает создание на базе ЕАБР пространства доверия.

Алексей Шашаев добавил, что формирование сети доверенных третьих сторон на основе инфраструктуры ЕАБР может быть не альтернативой или противовесом тому, что создается ЕЭК, а одним из способов реализации трансграничного пространства доверия на пространстве ЕАЭС с возможностью его выхода за пределы этого пространства. Представители бизнеса подтвердили, что заинтересованы в организации прозрачного, трансграничного обмена юридически значимыми документами с торговыми партнерами и государством.

Начальник управления по расчетам и таможенному оформлению ООО «Газпром экспорт» Марина Кублицкая сказала, что у бизнеса есть свои потребности, которые могут быть применены с использованием технологий того же самого юридически значимого документооборота, в частности, вопросы, связанные с электронным подписанием экспортных контрактов и других документов.

Подводя итоги, Алексей Шашаев отметил, что будущее – это переход от документов в бумажном виде к структурированным электронным документам, которые должны признаваться как юридически значимые при общении бизнеса между собой и с государственными органами, и этому направлению стоит уделять пристальное внимание при развитии информационных технологий во всех сферах.

Александр Алексеев

Россия. ЕАЭС > Таможня. Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > customs.gov.ru, 6 ноября 2019 > № 3206778 Владимир Булавин

Россия > Армия, полиция. СМИ, ИТ > zavtra.ru, 6 ноября 2019 > № 3203098 Владимир Овчинский

Полиция 4.0.

как реорганизовать полицию в условиях технологической революции

Владимир Овчинский

(Размышления перед 10 ноября)

Четвёртая промышленная революция поглотила мир. Её воплощением в производственном контуре стала инициатива Индустрия 4.0. Но технологическая революция не ограничивается промышленным производством. Она охватывает все стороны социальной жизни. В том числе и вопросы борьбы с преступностью. Сейчас заговорили о новой инициативе - Полиция 4.0.

Существует несколько принципиальных проблем, которые необходимо учитывать при трансформации полиции настоящего в полицию 4.0.

Проблема первая

Весь мир станет цифровым. У каждого преступления в этом мире будет цифровой след. Большинство преступлений будет осуществлено с использованием высоких технологий. В одних случаях они будут орудием преступления. В других – средством поддержки преступления.

Большинство будущих преступников, буквально через пять-семь лет, станут киберпреступниками. Вместе с тем, по данным исследования, проведенного Ноттингемским университетом, установлено, что полиция Великобритании открывает дела, связанные с киберпреступностью, лишь в 15-18% случаев обращений, а до судебного процесса доходит не более 15% открытых дел. Несложно посчитать крайне низкую (не более 2%) вероятность наказания киберпреступников. Тем самым криминал всё более ориентируется именно на подобные виды преступлений, поскольку прибыльность их, как правило, превышает доход от традиционных видов преступности, а риски на порядки ниже.

Единственный способ соответствовать технологическим изменениям, это так перестроить подготовку кадров для полиции и её техническую оснащённость, чтобы полицейские разбирались в кибермире или мире высоких технологий, как минимум не хуже преступников.

Проблема вторая

Появился и далее будет только нарастать разрыв в уровне обеспечения техникой и финансами между государственной полицией на всех уровнях и силами безопасности частного сектора. Уже в настоящее время совокупные инвестиции частного сектора в информационную безопасность и противодействие организованной преступности во многих развитых странах больше, чем государственные инвестиции. Фактически частные команды безопасности – это элита государственной полиции, которая после успешной карьеры перешла на гораздо более высоко оплачиваемые и на порядок лучше оснащённые места в охранном корпоративном бизнесе.

Поскольку в обозримой перспективе у государства нет шансов выиграть кадровую гонку у частного бизнеса, единственным способом решения является постоянное и разнообразное содействие организации государственно-частых партнерств в сфере профилактики, пресечения и расследования преступлений. Очень важно обеспечить ситуацию, когда в рамках этих партнерств сотрудники частных сил безопасности были бы обязаны в обмен на государственную поддержку защищать не только интересы своей собственной компании, но и населения в целом. Совершенствование структуры полиции большинства стран предстоит осуществлять в условиях жёстких ограничений на расходование бюджетных средств. Применительно к данной теме главная проблема в том, что у современной полиции нет ни необходимых программно-технических средств, ни кадрового потенциала, обеспечивающих эффективное противодействие высокотехнологичной преступности.

В этой связи заслуживает внимания предложения опробовать сначала в экспериментальном порядке, а в случае успеха распространить опыт более широко, по созданию государственно-частных полицейских партнёрств. Первые частно-государственные охранно-полицейские партнёрства в области борьбы с киберпреступностью созданы соглашением Ассоциации Британских банков и Ассоциации Британских компаний по управлению капиталом с Министерством внутренних дел Великобритании. Эти подразделения, созданные ещё в 2017 г., организованы за счёт обильного выделения средств банками и инвестиционными институтами на программно-аппаратное и кадровое оснащение охранно-полицейской структуры в сфере финансов. В свою очередь, Министерство внутренних дел предоставило доступ к базам данных. Министерство также осуществляет государственный контроль над деятельностью этих структур. По итогам первых лет работы структуры получили высокие оценки как со стороны финансовых институтов и банков, так и Министерства внутренних дел и Парламента.

На рубеже десятых-двадцатых годов в разных странах начинают появляться первые, пока небольшие, умные поселения и умные города. Тщательный анализ практики их создания и эксплуатации показывает, что среднедушевой доход населения умных поселений примерно в 4 раза превышает средний доход населения стран. В этой связи, по мнению ряда аналитиков и руководителей полиции, целесообразно разрешить общественным советам умных городов создавать и нанимать собственную, частную городскую полицию, подотчётную государственной полиции. Госполиция, в свою очередь, должна выступать по отношению к частным охранно-полицейским подразделениям, как источник выдачи лицензий и контролер соблюдения законности. Все же остальное должно финансироваться самими жителями этих элитных поселений.

Проблема третья

Хронический и в известном смысле не преодолеваемый кризис правовой системы, регламентирующей работу полиции и функционирование самих технологий.

Любое право – это закрепление хорошо показавших в прошлом норм и нормативов. Когда динамика общественно-политического и культурного развития не слишком высока, то это не только выгодный, но и вполне приемлемый путь совершенствования системы государственного регулирования. Однако в нынешнем быстро меняющемся мире, где промышленные инновации появляются чуть ли не каждый месяц, изменяя производственную инфраструктуру, ориентация исключительно на прошлое пагубна.

Такая ориентация приведет к нарастанию количества, увеличению емкости так называемых внеправовых серых зон, столь любимых современными преступниками. Лучший пример серых зон – это отсутствие во многих странах внятного, более-менее постоянного законодательства о криптоактивах. Подавляющая часть технологических экспертов убеждена, что уже в середине 20-х годов целые отрасли производства и обращения уйдут из-под жёсткого правового регулирования из-за внедрения принципиально новых технологий, типа блокчейна.

Сегодня эта задача не просто не решена, но даже не поставлена, и более того, не осмыслена. Фактически можно предположить, что с каждым годом всё большая часть особо высоко прибыльных бизнесов будет оказываться в серых зонах. Сама по себе серая зона или отсутствие закрепленной законом сферы правоприменения сделают эти пятна новым Эльдорадо для преступников. Что с этим делать, пока непонятно. Традиционный способ решения подобных проблем – закрыть деятельность до принятия тех или иных нормативных актов – не работает. В мире слишком много стран, нуждающихся в деньгах. Соответственно при наличии подобной спорной технологии эти страны с удовольствием предложат услугу регистрации и легализации деятельности в данной области.

Проблема четвёртая

Общемировой тенденцией является рост прозрачности личной, общественной, деловой и социальной жизни. Создание мощных систем распознавания образов видеонаблюдения, получение доступа полиции и спецслужб к базам финансовых транзакций, создание новых мощных потоков мониторинга информации о персоне непосредственно в сети незаметно и бесповоротно погрузили людей, их группы и сообщества в мир новой, практически полной прозрачности.

Такие страны, как США и Китай, Великобритания и Франция создают системы фактически сплошного наблюдения за оффлайн и онлайн активностью граждан. Бесспорно, одной из функций этой новой глобальной системы мониторинга будет предиктивное прогнозирование одиночного и коллективного экстремального противозаконного поведения. Успешная реализация подобного подхода предполагает коренное и полное изменение функционала, организационной структуры и отчетности полицейских органов.

Вся нынешняя система заточена под оперативно-розыскную деятельность и расследование преступлений. Главное для сегодняшний полицейских – это своевременно обнаружить и доказательно арестовать потенциального преступника, передав его в суд, оснастив прокуратуру мощнейшей доказательной базой.

Однако рост разрушительного потенциала отдельного преступника, а тем более группы, ведёт к тому, что цена преступления для многих обществ может оказаться запредельной. Соответственно, оно не захочет, а главное – не сможет ждать, пока человек совершит преступление, а потом полиция найдёт и изобличит его в содеянном. На разных континентах – от Северной Америки до Австралии, от Китая до Западной Европы – согласно данным социологических обследований, население уже сегодня, а не в будущем, готово на переход к предиктивной модели борьбы с преступностью.

В этой модели главным становится превентивный арест в фазе подготовки, а не героическое, бывает даже ценой жизни полицейского, задержание уже совершившего преступление человека.

Основополагающим в решении этой проблемы является использование искусственного интеллекта и больших данных.

Россия > Армия, полиция. СМИ, ИТ > zavtra.ru, 6 ноября 2019 > № 3203098 Владимир Овчинский

Россия. Греция > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 6 ноября 2019 > № 3192078 Сергей Лавров

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел Российской Федерации С.В.Лаврова в ходе совместной пресс-конференции по итогам переговоров с Министром иностранных дел Греческой Республики Н.Дендиасом, Москва, 6 ноября 2019 года

Уважаемые дамы и господа,

Мы провели очень конструктивные, полезные переговоры. Афины — наш традиционный партнер в Европе. В основе наших отношений, которые насчитывают не одно столетие, – взаимная симпатия россиян и греков, их духовное, культурное цивилизационное родство.

В 2021 г. Греция будет отмечать двухсотлетие начала национальной освободительной борьбы, в результате которой было создано независимое греческое государство. Наша страна этому всемерно способствовала, и сегодня мы с Н.Дендиасом обсудили возможности проведения совместных мероприятий в рамках подготовки к этому важному юбилею.

Мы констатировали, что двустороннее сотрудничество продолжает поступательно развиваться во всех областях. Заинтересованы в развитии торгового, инвестиционного взаимодействия. Этому будет способствовать ритмичная работа смешанной Комиссии по экономическому, промышленному и научно-техническому сотрудничеству. В ближайшие дни встретятся ее сопредседатели, а до конца года состоятся заседания соответствующих рабочих групп.

Очередным подтверждением высокого уровня культурно-гуманитарных обменов являются насыщенные мероприятия в рамках проходящего сейчас Года языка и литературы России и Греции.

Мы договорились о дальнейших шагах по укреплению договорно-правовой базы, в том числе в таких областях, как массовые коммуникации, международная электросвязь, защита интеллектуальной собственности, взаимное признание документов об образовании.

Мы конструктивно обсудили актуальные проблемы региональной и глобальной повестки дня и договорились поддерживать и углублять наш диалог в ООН, ОБСЕ, Совете Европы, а также Черноморском экономическом сотрудничестве, где Греция сейчас является председателем. Безусловно, развитию нашего взаимодействия будет способствовать выполнение подписанного только что плана консультаций между внешнеполитическими ведомствами на 2020-2022 гг.

Мы обменялись мнениями о нынешнем состоянии и перспективах отношений между Россией и Евросоюзом, ситуации в рамках Совета Россия-НАТО и по целому ряду вопросов, которые касаются безопасности в Восточном Средиземноморье и положения на Ближнем Востоке и Севере Африки, включая ситуацию в сирийском урегулировании.

Для нас особую ценность представляют оценки наших греческих коллег относительно ситуации в кипрском урегулировании. В свою очередь, мы подтвердили поддержку Россией всеобъемлющего, прочного и жизнеспособного решения этой проблемы на основе резолюции СБ ООН.

Мы поделились нашими оценками ситуации в сфере стратегической стабильности, прежде всего в контексте отношений между Российской Федерацией и США после того, как вслед за Договором о противоракетной обороне Вашингтон прекратил и Договор о ликвидации ракет средней и меньшей дальности.

По этим проблемам, равно как и по перспективам продления Договора о стратегических наступательных вооружениях, Президент Российской Федерации В.В.Путин направил развернутое послание многим мировым лидерам, включая США и всех других членов НАТО. Мы рассчитываем на то, что это позволит конструктивно рассматривать сложившуюся ситуацию и искать общеприемлемые пути ее преодоления.

Весьма удовлетворен состоявшимися переговорами, признателен Министру за приглашение посетить Грецию, с удовольствием им воспользуюсь.

Вопрос: На фоне соблюдения Россией и Китаем ядерного соглашения с Ираном сегодня начинается четвертый этап сокращения Ираном своих обязательств по этому договору. Европа не выполняет своих обязательств по СВПД. Какова дальнейшая его судьба? Будет ли Москва и дальше его соблюдать?

С.В.Лавров: Мы сильно встревожены ситуацией по выполнению СВПД. Эта тревога возникла не сегодня и не вчера, а в мае 2018 г., когда США в вызывающей форме объявили о выходе из этой договоренности, которая была единогласно принята резолюцией СБ ООН и приветствовалась всеми без исключения странами мира и международными организациями как один из важнейших шагов на пути укрепления режима нераспространения ядерного оружия. Эта договоренность была гораздо шире, нежели просто урегулирование ситуации вокруг Ирана. Она была призвана затормозить и обратить вспять тревожные тенденции в сфере нераспространения этого вида оружия массового уничтожения. США не просто разорвали свои собственные обязательства, грубейшим образом нарушив международное право, но и достаточно аррогантно с угрозами наказания путем санкций запретили всем остальным странам мира выполнять СВПД. Тем самым, Вашингтон – и это корень проблемы – потребовал от всех, чтобы они не делали ничего из того, что полагается Ирану в соответствии с СВПД. От Ирана требуют выполнять все без исключения, а в ответ ничего не дают.

Европейцы вызвались создать механизм, который позволит обходить эти абсолютно незаконные, противоправные американские санкции. Долго у них этот вопрос согласовывался. В итоге они объявили, что такой механизм создан, но он остается исключительно на бумаге.

У нас создается впечатление, что европейским странам в силу разных причин, включая, очевидно, сильнейшее давление со стороны Вашингтона, комфортно найти способ возложить всю ответственность за сложившуюся ситуацию именно на Иран, игнорируя первопричину нынешнего кризиса, которая заключается в безапелляционном разрыве США этого соглашения.

Мы отмечаем стремление европейских лидеров как-то найти выход из этой ситуации. Имею в виду инициативу Президента Франции Э.Макрона, позицию Европейской внешнеполитической службы, которая была главным координатором переговоров по иранской ядерной программе. Но пока все упирается в нежелание США каким-либо образом снимать тормоза с любых попыток найти выход из кризиса.

Мы будем продолжать добиваться того, чтобы положения СВПД соблюдались всеми, продолжаем выполнять свои обязательства.

Мы адресуем этот наш призыв и Ирану, хотя мы прекрасно понимаем, почему Иран сокращает объем своих обязательств. Он снижает уровень выполнения обязательств, которые в соответствии с резолюцией СБ ООН являются добровольными и напрямую завязаны на обязательства других стран обеспечивать законные экономические интересы Ирана. Но отмечу, что все шаги Ирана по сокращению упомянутых обязательств осуществляются с уведомлением МАГАТЭ и в присутствии инспекторов этой организации без каких-либо нарушений положений Договора о нераспространении ядерного оружия и Дополнительного протокола к соглашению о гарантиях.

В заключение хочу подчеркнуть один принципиальный момент. Иран, каждый раз когда объявлял об очередном сокращении своих обязательств, подчеркивал, что это обратимое решение, что, как только остальные будут выполнять то, что им положено делать, Иран вернется к соблюдению своих обязательств по СВПД.

Вопрос (обоим Министрам): Около месяца назад Элладская православная церковь признала автокефальную, или, как ее называет Московская патриархия, раскольническую «православную церковь Украины». Считаете ли вы, что подобное решение стало результатом политического давления? Насколько церковные разногласия могут повлиять на наши двусторонние взаимоотношения?

С.В.Лавров: Я не слышал, чтобы Элладская православная церковь официально признала раскольническую «православную церковь Украины». Я слышал, что есть письмо Архиепископа Иеронима, адресованное руководителю раскольников, но официального заявления Элладской православной церкви я не видел.

Что касается условий, под воздействием которых это письмо было направлено и вообще началась дискуссия в рамках Элладской православной церкви на эту тему, то да, внешнее влияние здесь налицо.

Упомянутому письму предшествовал визит в Афины Государственного секретаря США М.Помпео, который особо и не скрывал, что среди вопросов, которые он там решал, был и этот. Как я понимаю, с той же целью американские дипломаты ездили на Святую гору Афон. Ну и глава раскольнической «православной церкви Украины» «митрополит Епифаний» публично заявлял, что создание этой структуры было бы невозможным без прямой поддержки США.

Сейчас становится очевидным, что США не хотят ограничиваться тем, что уже было сделано, и пытаются продвигать раскол в православном мире в целом. Такая работа проводится практически со всеми православными церквами, и это прискорбно. Специальный представитель США по свободе вероисповедания С.Браунбек вопреки своему титулу, который объясняет, чем он должен заниматься, публично призывает к тому, чтобы все признавали раскольников.

Мы с Министром иностранных дел Греции Н.Дендиасом касались сегодня этой темы и подтвердили, что и Греция, и Россия придерживаются позиции о невмешательстве государства в дела Церкви.

Что касается влияния этой ситуации в церковном мире на межправительственные, межгосударственные отношения между Москвой и Афинами, то у нас нет никакого желания искусственно создавать проблемы, препятствия в развитии нашего сотрудничества во всех областях на взаимовыгодной основе. Но, конечно же, мы можем ожидать сокращения потока паломников в те епархии Элладской православной церкви, с которыми Русская православная церковь прекратила евхаристическое общение. И статистика показывает, что за первые шесть месяцев этого года произошло заметное сокращение туристического потока из России в Грецию по сравнению с аналогичным периодом 2018 г. Но это выбор, решение каждого конкретного человека. Еще раз подчеркну, что в межправительственных, межгосударственных отношениях никто не собирается создавать какие-то искусственные препятствия.

Вопрос (обоим Министрам): Обсуждался ли в ходе переговоров предстоящий визит в Россию представителей нового правительства Греции, в т.ч. премьер-министра Греции К.Мицотакиса, у которого, как известно, есть приглашение принять участие в праздничном мероприятии по случаю 75-летия Победы в Великой Отечественной войне. Сергей Викторович, сегодня неоднократно говорилось о Вашем предстоящем визите в Грецию. Известны ли примерные сроки?

А также, если позволите, вопрос о деле А.Винника. Что, по мнению греческой стороны, тормозит данный процесс? Есть в этом некая американская роль? Как продвигаются усилия Москвы по улучшению условий содержания А.Винника и скорейшему возвращению?

С.В.Лавров: Мы сегодня подтвердили приглашение премьер-министру Греции К.Мицотакису, которое ему направил Президент Российской Федерации В.В.Путин, принять участие в торжествах по случаю 75-летия Победы в Великой Отечественной войне 9 мая 2020 г.

Сроки моего визита по любезному приглашению Министра иностранных дел Греции Н.Дендиаса будут согласованы по линии наших министерств.

Мы касались ситуации вокруг судебного процесса по делу А.Винника. Как Вы знаете, там есть запросы об экстрадиции со стороны США и Франции, но есть и главный запрос об экстрадиции, учитывая международно-правовые положения о приоритете высылки в страну гражданства. Есть диалог по линии Генеральной прокуратуры Российской Федерации, мы сегодня передали дополнительные аргументы, в т.ч. с учетом изменений, которые были внесены в Уголовный кодекс, Уголовно-процессуальный кодекс Греческой Республики, в связи с которыми, по нашей оценке, нет правовых оснований даже для рассмотрения возможности экстрадиции в другую страну, кроме России.

Буквально через пару часов, как нам сообщил Посол Российской Федерации в Афинах А.М.Маслов, состоится очередное судебное заседание по этому делу. Будем ждать результатов и будем надеяться, что справедливость восторжествует.

Вопрос: Как Вы смотрите на те акции, которые устраивает Турецкая Республика в Восточном Средиземноморье, нарушая интересы Греции, интересы свободной экономической зоны Кипрской Республики? И влияет ли тесное взаимодействие Российской Федерации и Турецкой Республики на позицию России по кипрскому урегулированию, а также на взаимоотношения России с другими странами, такими как Израиль, Греция, Египет?

С.В.Лавров: Мы, в принципе, озабочены тем, что происходит в Восточном Средиземноморье, в т.ч. и не в последнюю очередь, действиями США и НАТО по наращиванию своего военного присутствия в этом регионе с откровенным антироссийским настроем. Это тоже требует выработки какой-то позиции стран региона, которые не будут слепо выстраиваться в русле натовской дисциплины, а которые будут, прежде всего, опираться на интересы их собственной национальной безопасности, на их законное стремление развивать свои отношения со всеми партнерами, в т.ч. с Российской Федерацией.

Что касается проблем, связанных с разведкой ресурсов на шельфе, в т.ч. на шельфе Кипра, мы неизменно призываем все заинтересованные страны, включая Турцию, Кипр, Грецию, Израиль, Египет, решать эти вопросы через переговорный процесс, через достижение взаимоприемлемых договоренностей в рамках тех норм, которые установлены Конвенцией ООН по морскому праву 1982 г.

Что касается ситуации вокруг кипрского урегулирования, нам были очень полезны оценки наших греческих друзей. Мы принципиально выступаем за исполнение всех соответствующих резолюций СБ ООН о необходимости достижения между кипрскими сторонами договоренности о создании двухобщинной, двухзональной федерации. Мы слышали, что Генеральный секретарь ООН А.Гутерреш готовит трехстороннюю встречу с приглашением лидеров кипрских общин М.Анастасиадиса и М.Акынджи. Мы приветствуем такой контакт. Считаем, что продвижению в деле выполнения решений ООН по кипрскому урегулированию способствовала бы более активная вовлеченность в сопровождение переговорного процесса постоянных членов СБ ООН, поскольку именно они являются соавторами всех резолюций, посвященных путям преодоления нынешнего кризиса.

Считаем правильным нацеленность на то, чтобы в рамках внешних аспектов урегулирования заменить нынешнюю архаичную систему гарантий на гарантии со стороны СБ ООН, прежде всего, пяти его постоянных членов. Понятно, что в соответствии с имеющимися резолюциями любое урегулирование должно быть одобрено СБ ООН.

Россия. Греция > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 6 ноября 2019 > № 3192078 Сергей Лавров

Россия. Весь мир > Таможня. Армия, полиция > customs.gov.ru, 5 ноября 2019 > № 3206777 Андрей Юдинцев

Интервью начальника Главного управления по борьбе с контрабандой ФТС России Андрея Юдинцева журналу «Таможня» Правоохранительная деятельность: современное состояние и перспективы развития

Андрей Андреевич, из чего складывается правоохранительная деятельность ФТС России?

Таможенные органы Российской Федерации, являясь субъектом правоохранительной деятельности, противодействуют преступлениям в сфере таможенного дела и способствуют выполнению задач по формированию бюджета страны, возложенных на Федеральную таможенную службу, выявляют и пресекают контрабанду наркотических средств, оружия и продукции военного назначения, предметов художественного, исторического и археологического достояния.

Правоохранительная деятельность ФТС России – это каждодневная кропотливая трудоемкая работа по выявлению и предотвращению угроз экономической безопасности страны, выполнение которой возложено на специализированные подразделения таможенных органов. Основными их задачами являются выявление, предупреждение, пресечение и раскрытие противоправных деяний, отнесенных к компетенции нашего ведомства.

Реализуются они в форме осуществления оперативно-розыскной деятельности, производства дознания и неотложных следственных действий по уголовным делам, отнесенным к компетенции таможенных органов, производства по делам об административных правонарушениях. Таможенные органы осуществляют производство дознания по двум статьям УК РФ и неотложных следственных действий по 13 статьям УК РФ.

Большинство выявляемых таможенными органами преступлений связаны с перемещением через границу товаров или запрещенных предметов. Каков масштаб этой незаконной деятельности?

Что в основном пытаются вывезти из России и ввести в страну злоумышленники? Внешнеторговая деятельность во все времена привлекала нечистых на руку дельцов возможностью получить сверхприбыли, обходя законы государства. В современных условиях с учетом развития глобальных мирохозяйственных связей, миграции капиталов и колоссального роста международного пассажиропотока трансграничная противоправная деятельность не только не прекратила свое существование, но и приобрела новые формы, повысилась ее латентность и интеллектуальная проработка. В ней теперь преобладают признаки так называемой беловоротничковой преступности, характеризующейся высокой степенью организации и вовлечения представителей различных отраслей экономики.

Это подтверждается количеством и общественной опасностью выявляемых таможенными органами преступлений. За истекший период 2019 года таможенными органами возбуждено более 1 500 уголовных дел по фактам преступлений, выявленных оперативными подразделениями. Стоимость товаров, незаконное перемещение которых через таможенную границу ЕАЭС пресечено, составила более 15 млрд руб. Размер выявленных в рамках возбужденных уголовных дел уклонений от уплаты таможенных платежей составил свыше 3 млрд руб.

В рамках возбужденных таможенными органами уголовных дел предметами преступлений выступали лес, металл, продукция топливно-энергетического комплекса, водные биологические ресурсы, объекты СИТЕС, алкогольная и табачная продукция, валюта, продукты питания, транспортные средства, товары народного потребления.

Отмечая значительные количественные результаты выявления и пресечения преступлений, могу заверить, что в большинстве случаев за ординарными цифрами уголовной статистики стоят многомиллионные задержания налогоемких товаров, перекрытие каналов контрабанды и изобличение виновных лиц.

Так, в этом году таможенными органами возбуждено 62 уголовных дела по фактам преступлений, совершенных организованными преступными группами. В каждом таком случае прекращает функционировать устойчивая схема противоправной деятельности, а ее организаторы привлекаются к уголовной ответственности, что обеспечивает декриминализацию внешнеэкономической деятельности.

С начала 2019 года изъято из незаконного оборота около 11 т наркотиков. Откуда наркотики пытаются ввезти в Россию?

Можно выделить несколько угрозообразующих факторов, обуславливающих направления контрабанды наркотиков. Первым из них является контрабанда наркотических средств каннабисной группы, произведенных в Северной Африке, через границы с государствами Европейского союза. Тенденции последних лет указывают на все более частое использование территорий европейских стран как транзитных территорий для ввоза наркотиков в Россию. В качестве яркого примера можно привести задержание российскими таможенными органами в марте и октябре 2019 года во взаимодействии с ФСБ России и МВД России крупных партий наркотического средства гашиш, следующего из Латвии в Россию на грузовом автомобиле с сокрытием от таможенного контроля, общей массой более 740 кг.

По-прежнему актуальной является проблема контрабанды наркотического средства кокаин морским транспортом из стран Латинской Америки.

Основным направлением ввоза остаются порты северо-западного региона. Так, в июне 2019 года таможенными органами задержана партия кокаина общей массой около 400 кг, сокрытая в морском контейнере, прибывшем на морском судне из порта Антверпен (Бельгия) в порт Санкт-Петербург с грузом рыбных консервов, первоначально отправленном из порта Гуаякиль Республики Эквадор. Это одна из крупнейших партий кокаина, задержанных таможенными органами за последние годы, ее стоимость на черном рынке превышает 4 млрд руб.

Еще одной угрозой является контрабандный ввоз синтетических наркотических средств, психотропных сильнодействующих веществ из государств Азии. Основным каналом ввоза для них является пересылка в международных почтовых отправлениях. Однако в последнее время отмечаются попытки перемещения их на территорию России под прикрытием товаров в торговом обороте. Так, в апреле 2019 года должностными лицами Самарской таможни выявлено грузовое транспортное средство, следующее из Киргизской Республики через Казахстан в Российскую Федерацию. В ходе проведения проверочных мероприятий установлено, что среди прочего товара находились лекарственные препараты, содержащие сильнодействующие вещества, незаконно перемещенные через государственную границу Российской Федерации, общей массой более 246 кг.

Отмечу, что Федеральная таможенная служба, являясь частью правоохранительной системы России, имеет функцию форпоста на пути проникновения наркотиков. В сложившихся условиях, когда международный наркобизнес рассматривает нашу страну в качестве транзитной территории и рынка сбыта, требуется консолидация совместных усилий всех правоохранительных органов для противодействия наркоагрессии.

Кроме контрабанды наркотиков, опасность представляет незаконное перемещение оружия, отравляющих и взрывчатых веществ, радиоактивных веществ. Такие случаи встречаются? Безусловно. Незаконное перемещение таких предметов и веществ через таможенную границу ЕАЭС или государственную границу Российской Федерации осуществляется, как правило, с сокрытием от таможенного контроля, предоставлением в таможенные органы недостоверных сведений о товаре или с использованием поддельных документов, в багаже, среди личных вещей, в международных почтовых отправлениях, контейнерах, грузовых транспортных средствах, также используется способ бесхозного перемещения, при котором установить владельца практически не представляется возможным.

Выявление контрабандного перемещения данных товаров осуществляется в ходе проведения тщательного таможенного контроля и в результате оперативно-розыскной работы, осуществляемой Главным управлением по борьбе с контрабандой и подчиненными оперативными подразделениями.

В работе оперативных подразделений выявление и пресечение контрабанды продукции военного назначения, а также веществ, представляющих потенциальную опасность жизни и здоровью граждан, является одним из приоритетных направлений.

Нами налажено эффективное взаимодействие с подразделениями ФСБ России и МВД России на всех уровнях территориальности, а также с таможенными службами зарубежных стран в целях обмена информацией и оперативного реагирования на возникающие угрозы контрабандного перемещения предметов и веществ указанной категории. Таможенные органы достаточно успешно противодействуют незаконному ввозу оружия, боеприпасов, ядовитых и взрывчатых веществ, в том числе посредством международных отправлений.

В 2019 году таможенными органами на основании материалов оперативных подразделений по фактам контрабанды огнестрельного оружия, его составных частей и боеприпасов, взрывчатых веществ, иного вооружения и иной военной техники, а также материалов и оборудования, которые могут быть использованы при создании оружия массового поражения, возбуждено 51 уголовное дело по статье 226.1 УК РФ.

Зачастую дальнейшее расследование уголовных дел данной категории позволяет выявить устойчивые схемы незаконного оборота оружия, пресечь деятельность организованных преступных групп.

Так, в результате оперативно-розыскных мероприятий и неотложных следственных действий по уголовному делу в Южном федеральном округе выявлены и пресечены каналы незаконного вывоза за пределы Российской Федерации, в том числе в страны НАТО, вооружения, продукции военного и двойного назначения. Изъято 148 единиц продукции военного назначения, выявлен склад общей площадью 500 кв. м с военным материально-техническим имуществом, предназначавшимся для незаконного вывоза с территории России.

Оперативными подразделениями выявляются и пресекаются попытки контрабанды широкой номенклатуры продукции военного назначения. В их числе помимо различных типов огнестрельного оружия и боеприпасов к нему силовые установки для военной техники (танков, БТР), компоненты переносных зенитно-ракетных комплексов, узлы и агрегаты боевых вертолетов и самолетов.

Как часто через границу перевозятся художественные произведения, имеющие ценность?

Нелегальный рынок культурных и исторических ценностей – это не только проблема стран постсоветского и постсоциалистического мира.

Контрабанда культурных ценностей была всегда одной из основных проблем в сфере таможенного дела.

Здесь два основных мотива: неистребимое желание коллекционеров иметь предмет вожделения и второй, более прозаичный, – использование культурных ценностей в качестве вложения капитала, в том числе и полученного нелегальным путем. Данная проблема всегда будет актуальна. Можно лишь говорить об изменении направлений, специфики, наиболее распространенных предметов контрабанды. Здесь очень много факторов. Например, мода на российскую старину в западных странах повлекла многочисленные попытки контрабандного вывоза икон из России.

Поднятие жизненного уровня части населения стран Восточной Азии привело к появлению новых маршрутов контрабандного вывоза культурных ценностей. Данный процесс непрерывен и требует от таможенных органов постоянной готовности ему противостоять.

Основными направлениями незаконного вывоза культурных ценностей с территории Российской Федерации являются страны Европейского союза, Китай, Украина, США, а также некоторые другие государства.

В 2019 году оперативными подразделениями таможенных органов по фактам незаконного перемещения культурных ценностей возбуждено 17 уголовных дел по ст. 226.1 УК РФ. Наиболее часто эти преступления выявляются в таможнях на западных и южных границах России (Центральный, Северо-Западный, Южный федеральные округа), а также в таможнях аэропортов московского авиаузла: Внуково, Домодедово, Шереметьево.

Незаконное перемещение через границу леса приняло угрожающие масштабы. Как вы боретесь с этим явлением?

Вопрос выявления и пресечения контрабанды лесоматериалов как конечного звена в системе сложившегося за многие годы преступного «бизнеса» по незаконной заготовке и обороту лесных ресурсов, наносящего существенный урон природе, экологии и экономике страны, находится на особом контроле руководства Федеральной таможенной службы.

В этой связи правоохранительными подразделениями таможенных органов принимаются исчерпывающие меры по противодействию преступлениям, связанным с деятельностью по незаконному вывозу этого стратегического ресурса нашей Родины. В 2019 году по фактам незаконного перемещения через границу лесоматериалов таможенными органами на основании оперативных материалов возбуждено 157 уголовных дел по статьям 226.1 УК РФ и 194 УК РФ. Наибольшие объемы контрабанды древесины выявляются таможенными органами в Дальневосточном и Сибирском регионах. При этом выявляемые преступления характеризуются не только большими объемами незаконно вывозимого леса, но и устойчивостью противоправных схем и слаженностью преступных групп, их организовавших. Например, в мае 2019 года Главным управлением по борьбе с контрабандой совместно с органами ФСБ России в Дальневосточном федеральном округе пресечена деятельность организованной преступной группы, осуществлявшей контрабанду лесоматериалов в крупном размере. Предположительный выявленный ущерб, нанесенный противоправной деятельностью, составляет более 1 млрд руб.

В целях выработки дополнительных мер противодействия правонарушениям в области лесных отношений Главное управление на постоянной основе участвует в межведомственных комиссиях, совещаниях и рабочих группах, проводит подготовку предложений по декриминализации лесной отрасли, в том числе в части внесения изменений в лесное законодательство, участвует в проведении мероприятий по организации межведомственного информационного взаимодействия. Координация этой нашей работы на межведомственном уровне осуществляется в рамках постановления Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации по вопросам усиления контроля за оборотом древесины и противодействия ее незаконной заготовке, а также плана мероприятий по решению проблем в сфере борьбы с незаконной заготовкой и оборотом древесины, утвержденного Правительством Российской Федерации.

Не остаются без внимания и вопросы международного взаимодействия в данной сфере. Основными импортерами российского леса являются Китай и Финляндия. В этой связи мы очень активно сотрудничаем с нашими китайскими и финскими коллегами и ведем совместную работу по ликвидации криминальной составляющей из этого сектора внешней торговли.

В сферу деятельности ГУ также входит борьба с уклонением от уплаты таможенных платежей, переводом за границу средств по подложным документам. Расскажите немного об этой работе. Именно эти противоправные посягательства наносят непосредственный ущерб экономике государства в виде неперечисления в бюджет причитающихся налогов и пошлин. Выявляя и пресекая их, оперативные подразделения обеспечивают пополнение доходной части бюджета, наличие равных, конкурентных условий для добросовестных участников внешнеэкономической деятельности. В 2019 году по материалам оперативных подразделений возбуждено 284 уголовных дела по статье 194 УК РФ.

Кроме того, на основании материалов оперативных подразделений по результатам различных форм таможенного контроля доначислено свыше 8,3 млрд руб. подлежащих уплате таможенных платежей.

ФТС России накоплен значительный опыт выявления и документирования преступлений, связанных с незаконным выводом денежных средств за рубеж.

Вместе с тем при установлении события преступления таможенные органы уполномочены возбуждать уголовные дела только при наличии необходимости в производстве неотложных следственных действий. В остальных случаях мы передаем материалы в следственные органы. В этой связи в 2019 году ФТС России инициирован вопрос о наделении таможенных органов полномочиями производства дознания по уголовным делам данной категории.

Если возвращаться к цифрам, то размер выявленных оперативными подразделениями незаконно выведенных денежных средств в первом полугодии 2019 года составил 28 млрд руб. При этом таможенными органами возбуждено 233 уголовных дела, свыше 500 материалов передано в органы МВД России.

Как организовано взаимодействие по борьбе с преступлениями с другими силовыми ведомствами и ФОИВ? На уровне ЕАЭС? С иностранными таможнями?

Деятельность правоохранительных подразделений таможенных органов осуществляется в тесном взаимодействии с правоохранительными подразделениями МВД России, ФСБ России, Генеральной прокуратуры РФ, иных министерств и ведомств, а также с таможенными органами иностранных государств и международными правоохранительными организациями.

ГУБК на постоянной основе принимает участие в подготовке решений Совета Безопасности Российской Федерации по ключевым вопросам его деятельности.

Мы в соответствии с компетенцией представляем ФТС России на площадках координационных, межведомственных органов и в рабочих группах по различным направлениям, связанным с противодействием экстремизму, легализации доходов, полученных преступным путем, незаконному обороту оружия, наркотиков, контрабанде водных биологических ресурсов и лесоматериалов. Со всеми правоохранительными ведомствами заключены соответствующие соглашения, позволяющие обеспечивать бесперебойное эффективное взаимодействие при решении как стратегических, так и оперативных вопросов. Такая организация взаимодействия позволяет территориальным оперативным подразделениям таможенных органов вести на постоянной основе работу с соответствующими подразделениями всех силовых ведомств и совместно решать общие задачи по противодействию угрозам экономической безопасности. Международное правоохранительное сотрудничество является важнейшим инструментом ФТС России в борьбе с контрабандой и транснациональной преступностью. Так, на сегодняшний день ФТС России заключено более 60 двусторонних межправительственных соглашений о взаимной помощи в таможенных делах, 4 многосторонних соглашения, в первую очередь на пространстве СНГ, и соглашение с Европейским союзом. Международная договорная база позволяет таможенным службам обмениваться правоохранительной информацией для выявления и пресечения контрабанды, проводить совместные мероприятия, в том числе международные специальные таможенные операции. Сотрудничество таможенных служб государств – участников СНГ в правоохранительной сфере осуществляется в рамках функционирования Евразийского экономического союза (ЕАЭС), Комитета глав правоохранительных подразделений СРТС СНГ (КГПП) и Регионального узла связи по правоохранительной работе Всемирной таможенной организации по странам СНГ (РИЛО-Москва), а также по линии двустороннего межведомственного взаимодействия.

Комитет глав правоохранительных подразделений является рабочим органом Совета руководителей таможенных служб государств – участников СНГ, координирующим деятельность правоохранительных подразделений на территории содружества. Участниками КГПП являются Азербайджан, Армения, Беларусь, Казахстан, Киргизия, Россия, Таджикистан, Украина.

Активно развивается правоохранительное сотрудничество по линии Всемирной таможенной организации в рамках Глобальной сети Региональных узлов связи 8,3 млрд руб. таможенных платежей было доначислено по результатам различных форм таможенного контроля 12 по правоохранительной работе ВТамО. На базе Главного управления по борьбе с контрабандой функционирует Региональный узел связи по правоохранительной работе по странам СНГ (РИЛО-Москва). В 2018 и истекшем периоде 2019 года РИЛОМосква во взаимодействии с региональными узлами связи Европы, Азиатско-Тихоокеанского региона, Южной Америки проведено более 12 специальных международных таможенных операций. В результате проведенных операций только на территории нашей страны ФТС России возбуждено 37 уголовных дел и более 470 дел об АП.

Одновременно развивается двухстороннее сотрудничество с таможенными службами зарубежных стран. В качестве механизма реализации межправсоглашений с таможенными службами Италии, Финляндии, КНР, Кореи, Монголии, Нидерландов, Турции, Латвии, Эстонии, Польши, Словакии, Палестины, Ирана, Узбекистана, Южной Осетии, Молдавии, Абхазии, Азербайджана, Таджикистана и странами − участницами ЕАЭС подписаны планы по взаимодействию в области борьбы с таможенными правонарушениями, которыми предусмотрено проведение совместных мероприятий и операций в целях выявления, предупреждения и пресечения нарушений таможенного законодательства, а также проведение рабочих встреч и семинаров по обмену опытом и повышению квалификации сотрудников правоохранительных подразделений и создание совместных рабочих групп по борьбе с таможенными правонарушениями.

Какой вы видите борьбу с контрабандой и иными преступлениями в перспективе на 5–10 лет? Перспективными направлениями развития всей системы таможенных органов России являются автоматизация процессов таможенного контроля, упрощение процедур его прохождения, обеспечение прослеживаемости цепочки поставок.

В этих условиях на первый план для нас должны выйти такие приоритетные инструменты, как добывание достоверной упреждающей информации о вызовах и угрозах экономической безопасности, которая позволит оперативно и точечно им противодействовать, не оказывая негативного влияния на процессы внешнеторгового товарооборота, использование инструментария информатизации для выявления и проверки рисковых поставок.

Особо значимым является вопрос профилактики правонарушений. Ее грамотно выстроенная система позволит значительно сократить в перспективе количество нарушений законодательства и вывести из теневых секторов внешнеэкономической деятельности добросовестных участников. Завершить интервью я хотел бы, сказав несколько слов о людях, которые несут на себе всю тяжесть и ответственность этой сложной, кропотливой и опасной работы – правоохранительной деятельности. Сотрудники Главного управления по борьбе с контрабандой и оперативных подразделений территориальных таможенных органов – это не просто государственные служащие, ежедневно выполняющие стандартный набор рутинных обязанностей. Это работа для энергичных, интересующихся своей профессией людей, относящихся к ней не как к конвейерной работе, а как к высокому мастерству, своего рода искусству. Именно такие кадры составляют основу наших оперативных коллективов.

Я хотел бы поздравить каждого из них со знаменательной датой и поблагодарить за самоотверженную службу на благо Родины.

Россия. Весь мир > Таможня. Армия, полиция > customs.gov.ru, 5 ноября 2019 > № 3206777 Андрей Юдинцев

Россия > Госбюджет, налоги, цены. Внешэкономсвязи, политика > premier.gov.ru, 5 ноября 2019 > № 3189752 Андрей Слепнев

Встреча Дмитрия Медведева с генеральным директором Российского экспортного центра Андреем Слепнёвым

Руководитель РЭЦ доложил Председателю Правительства о результатах работы центра за девять месяцев текущего года, в частности, о поддержке экспорта предприятий в сфере машиностроения, лёгкой промышленности, агропромышленного комплекса, производства минеральных удобрений.

Из стенограммы:

Д.Медведев: Андрей Александрович, вы занимаетесь системной поддержкой экспорта – для этого и создавалась организация. Расскажите о результатах работы за последнее время. У нас, что неплохо, многие предприятия – и большие, и поменьше – стали активнее реализовывать свою продукцию на экспорт и пользоваться услугами Экспортного центра, который Вы возглавляете. Что удалось сделать, каковы результаты?

И ещё одна тема была связана с региональными структурами и возможностью поддерживать региональные экспортные возможности. Что здесь удалось сделать?

А.Слепнёв: Дмитрий Анатольевич, несколько слов о последней статистике, последних трендах. У нас второе полугодие ознаменовалось достаточно активным ростом несырьевого неэнергетического экспорта: июль показал прирост 14%, август – ещё 8%. Это тем более знаменательно, что показатели первого полугодия складывались не просто в связи с конъюнктурными факторами – на металлы, на лес, не такой высокий урожай по зерну, то есть наши основные драйверы, которые всегда определяли всю картину…

Д.Медведев: Урожай по зерну абсолютно нормальный.

А.Слепнев: У нас база прошлого года была очень высокой, поэтому в сравнении, чисто статистически, мы выглядели не так уникально, как в прошлом году. Но сейчас картина новая сложилась. Рост, который мы видим теперь, обусловлен новыми драйверами роста. Сейчас динамику начинают задавать новые отрасли, прежде всего в сфере АПК – масло, мясо, рыба, кондитерские изделия. Очень активно развивается машиностроение – рост почти 10%.

Д.Медведев: Какие это рынки?

А.Слепнёв: Масло – глобальные поставки осуществляем на Ближний Восток, в Азиатский регион, Африку. Что касается рыбы, в первую очередь это Азиатский регион. По мясу – благодаря достигнутым на межгосударственном уровне договорённостям открылся Китай, и это является большим трендом, где огромный спрос. Кондитерские изделия идут очень хорошо по всему миру. Активно развиваются наши предприятия, они почувствовали вкус, почувствовали инструменты.

Из промышленной продукции: машиностроение рвануло на 10%, на 30% выросли поставки автомобилей, различных компонентов. Из Германии заказчики сами приезжают, просят подыскать им российских поставщиков, потому что соотношение «цена – качество» лучше альтернатив. Неплохо – минеральные удобрения, фармацевтика, косметика. Лёгкая промышленность, несмотря на то что цены падают, в физических объёмах выросла больше чем на 10%. Одежду российских дизайнеров спрашивают наши партнёры по электронным площадкам, сами заказывают. Образовался целый перечень новых отраслей, которые теперь уже переломили тренд.

Д.Медведев: Которые не связаны ни с сырьём, ни с энергетикой.

А.Слепнёв: Именно так. Из этого мы делаем вывод, что наш потенциал на этих рынках, для нас относительно новых, очень серьёзный, мы явно недооценивали свои силы. Выход на новые рынки, товарные сегменты сейчас показал свою эффективность.

Что касается работы РЭЦа, за три квартала мы поддержали российского экспорта на 14,8 млрд долларов – это достаточно серьёзный объём, почти 15% всех поставок – благодаря механизмам страхования, финансированияи промоушена. Поддержали примерно 8,5 тыс. экспортёров.

С этого года мы координируем работу центров поддержки экспорта регионов. В рамках этой работы ещё на миллиард осуществлена поддержка – в основном методами промоушена, выставок, другими инструментами. Это ещё порядка 6,5 тыс. предприятий.

И запустили целый ряд новых инструментов. Прежде всего – акселерация. Действительно, как Вы отметили, всё больше предприятий начинают интересоваться экспортом. Их надо обучить, сопроводить.

Д.Медведев: Это отдельное направление, и далеко не все к этому готовы организационно. Для этого РЭЦ, собственно, и создавался.

А.Слепнёв: Есть федеральные субсидии. Мы их доводим до регионов. 500 компаний сейчас у нас в контуре проходят такую программу. Уже есть первые контракты.

И электронная торговля. Мы попробовали этот инструмент, точно угадали. Сейчас тысячи компаний сопровождаем по выходу на зарубежные электронные площадки. Объёмы продаж уже порядка 115 млн долларов..

Есть очень серьёзные, яркие моменты. Можно будет о них подробно рассказать.

Д.Медведев: Это важное направление работы – и с отдельными компаниями, и в целом по продвижению наших интересов на иностранных рынках. Эту деятельность нужно продолжить. Понятно, что она всегда упирается в объёмы финансирования. Давайте обсудим и этот вопрос.

Россия > Госбюджет, налоги, цены. Внешэкономсвязи, политика > premier.gov.ru, 5 ноября 2019 > № 3189752 Андрей Слепнев

Россия > Образование, наука. СМИ, ИТ. Госбюджет, налоги, цены > kremlin.ru, 5 ноября 2019 > № 3189746 Владимир Путин

Заседание Совета по русскому языку

В Екатерининском зале Кремля состоялось заседание Совета при Президенте по русскому языку.

Обсуждались вопросы реализации Федерального закона «О государственном языке Российской Федерации», поддержки и популяризации русского языка и литературы за рубежом, подготовки к празднованию 225-летия со дня рождения А.С.Пушкина.

Совет по русскому языку создан в 2014 году в целях совершенствования государственной политики в области развития, защиты и поддержки русского языка.

2 августа 2019 года утверждён новый состав Совета. Помимо ведущих российских филологов и лингвистов в него вошли представители учительского сообщества, историки русской литературы, руководители литературных музеев, писатели и издатели.

* * *

В.Путин: Добрый день, уважаемые коллеги, друзья!

Вначале позволю себе несколько слов сказать, как обычно.

Темы, которые мы обсуждаем и которые связаны с родным языком, с русским языком, с государственным языком для России, относятся, безусловно, к наиболее важным темам как для страны в целом, так и для каждого гражданина, для наших соотечественников и для миллионов людей по всему миру, которые говорят на русском, используют его в работе, в творчестве, в общении.

Уникально богатый, многообразный, многогранный русский язык – безусловная часть мирового культурного наследия. Но главным, конечно, была и остаётся его значимость для нашей страны, для России, где он служит основой духовно-исторической общности десятков самобытных культур и народов в огромной степени обеспечивает суверенитет, единство и идентичность российской нации.

На нас, на нашей стране лежит громадная ответственность за сбережение, развитие и распространение русского языка, русской литературы, тем более сегодня, когда мы сталкиваемся с попытками искусственно – я хочу это подчеркнуть, – именно искусственно, грубо, подчас абсолютно бесцеремонно сократить пространство русского языка в мире, вытеснить его на периферию.

Войну русскому языку объявляют не только пещерные русофобы, – а это мы тоже наблюдаем, думаю, что это не секрет, – разного рода маргиналы здесь активно работают и агрессивные националисты. К сожалению, в некоторых странах это становится вполне официальной государственной политикой. Но за ней – и это тоже должно быть понятно и ясно – всё то же давление, прямое нарушение прав человека, в том числе права на родную речь, на культуру и историческую память.

В этих условиях перед нами стоят две равновеликие задачи. Первая – это обеспечить достойный уровень знаний, общей грамотности граждан России и тем самым глобальную конкурентоспособность, притягательность русского языка как современного, живого, динамично развивающегося средства общения. Вторая – реализовать действенную систему поддержки русской языковой среды за рубежом в информационной, в образовательной, в гуманитарной сферах.

В последние годы по этим направлениям достаточно много сделано. Вопросы русского языка, литературы отражены в ключевых программных документах нашей страны, занимают одно из центральных мест в Основах государственной культурной политики и в Стратегии развития информационного общества. Также утверждены Концепция преподавания русского языка и литературы в России и Концепция господдержки и продвижения русского языка за рубежом.

Тем не менее есть ряд аспектов, которые требуют особого внимания. Прежде всего говорю о повышении качества подготовки профильных педагогов образовательных организаций всех уровней, о создании всех условий, необходимых для развития литературных, языковых, просветительских инициатив, в том числе наших общественных объединений.

Свою роль должны сыграть и средства массовой информации. Речь здесь как о создании и продвижении соответствующего контента, так и об уровне, состоянии, самой культуре русского языка в российской медиаотрасли, включая новое цифровое пространство.

Кроме того, отдельно хотел бы остановиться на проблемах правового обеспечения развития русского языка.

Языковая политика для России, как и для всех многонациональных стран, – приоритет для государства и вопрос, чувствительный для всего общества. Она должна быть продуманной, сбалансированной и актуальной, отвечать современным тенденциям, чутко и гибко реагировать на их изменения.

В этой связи видится целесообразным провести анализ соответствующих норм действующего законодательства, внести необходимые коррективы, прежде всего в Федеральный закон «О государственном языке Российской Федерации», который был принят ещё в 2005 году, и, конечно, в закон «О языках народов Российской Федерации», которому в прошлом месяце исполнилось уже 28 лет. Эту работу целесообразно провести Межведомственной комиссии по русскому языку, и я прошу Правительство при экспертной поддержке членов нашего Совета утвердить её новый состав и актуализировать полномочия.

При этом подчеркну: совершенствование и правового поля, и самих норм русского языка не должно означать каких-то «революционных» изменений и уж тем более вульгарного упрощенчества в пунктуации и орфографии. Напротив, оно призвано утвердить нормы, которые, собственно, и делают наш язык таким ярким и выразительным, одним из самых стройных, образных и красивых.

Одновременно с актуализацией законодательства также прошу начать подготовку единого корпуса словарей, справочников, грамматик, содержащих нормы современного литературного языка при его использовании в качестве государственного языка Российской Федерации. Они должны стать обязательными для использования всеми государственными структурами, будь то органы власти – и исполнительные, и судебные, законодательные – и школы, средства массовой информации.

Ещё раз повторю: наша цель – сформировать активную и целостную языковую политику, которая обеспечит сохранение и развитие русского языка, отечественной литературы и в России, и в мире. И в решении этой задачи принципиально важно участие профессионального сообщества. Прошу членов Совета по русскому языку включиться в эту работу. Уважаемые коллеги, ваш опыт, знания очень востребованы сегодня.

Пожалуйста, передаю слово Владимиру Ильичу Толстому.

В.Толстой: Спасибо большое, Владимир Владимирович.

Добрый день, дорогие коллеги, друзья!

Только что Владимир Владимирович точно и чётко обозначил две важнейшие взаимосвязанные задачи, стоящие перед нами: сохранить русский язык внутри страны таким же могучим, правдивым и свободным, каким нам передали его предыдущие поколения, и последовательно противостоять всем попыткам его вытеснения из семьи мировых языков.

Ведущаяся в так называемом цивилизованном мире война против русского слова, русского языка, позволяет рассматривать его как мощнейшее, грозное оружие, а значит, это оружие должно быть в полной боевой готовности. И если в сфере военной, в обеспечении своей обороноспособности Россия за последние годы достигла поистине прорывных успехов, то в области гуманитарной нам предстоит сделать ещё очень многое, и главное – отладить управление этими процессами.

Продвижением и поддержкой русского языка за рубежом формально занимается множество ведомств и организаций, но в большинстве случаев они по-разному определяют цели своей деятельности, не имеют единых критериев оценки её результатов и, главное, подчас не располагают полноценной информацией о тех политических, социальных, культурных условиях, в которых им предстоит работать. Крайне скромные, надо признать, по объёму бюджетные средства распыляются по многочисленным структурам, усилия которых практически не координируются. В результате по пословице: «У семи нянек дитя без глазу».

Русский мир за пределами России неуклонно сжимается, и то, как мы действуем сегодня, не позволяет не только остановить, но даже замедлить этот процесс. Зарубежный опыт здесь не может быть нами прямо заимствован – слишком много особенностей и специфики в языковой политике Франции, Германии, Испании, Великобритании, Китая. Но деятельность этих стран по продвижению своих языков в мире, по сохранению французского, немецкого или испанского языковых пространств позволяет сделать вывод: успех приходит только в том случае, когда есть единый центр управления этой деятельностью, а государственная казна финансирует её постоянно и в необходимых объёмах.

По поводу объёмов. Россотрудничеству в этом году предусмотрено четыре миллиарда рублей, фонду «Русский мир» – 424 миллиона. Для сравнения: ежегодный бюджет Института Гёте эквивалентен 15 миллиардам, аналогичную сумму направляет и Китай для поддержки институтов и классов Конфуция, это при том что с немецким и китайским языками никто в мире не борется.

По моему глубокому убеждению, в современных условиях во главе международных аспектов государственной языковой политики может и должно стать Министерство иностранных дел, где мог бы быть воссоздан некогда упразднённый специальный департамент. Именно МИД располагает полной и постоянно обновляющейся информацией о внутриполитических процессах в зарубежных государствах, а руководство нашего внешнеполитического ведомства демонстрирует всему миру и нам высочайший образец грамотного литературного живого языка.

В случае принятия такого решения под эгидой МИДа можно было бы создать целостную концепцию международной языковой политики Российской Федерации, провести обновление ранее принятых актов и решений по этому вопросу.

Реализация данной концепции возможна через новую государственную программу «Поддержка и продвижение русского языка за рубежом», где МИД был бы ответственным исполнителем, заинтересованные ведомства – соисполнителями, а профильные государственные и общественные организации – участниками программы. И, разумеется, объём финансирования программы должен существенно, в разы превосходить сегодняшний, чтобы обеспечивать решение поставленных задач.

Очевидно, сохранение русского мира за пределами России будет успешным только в том случае, если внутри страны русский язык будет полноценно жить, развиваться, обогащаться.

Не буду касаться проблем школьного и высшего образования, коллеги скажут об этом более квалифицированно, но позволю себе отметить два в некотором смысле философских аспекта.

Первое. Для граждан России русский язык не может, не должен быть неродным, как бы иностранным. Двуязычная среда, в которой формируются личности детей в национальных регионах России, – это благо и подарок судьбы, а не наказание и недостаток. Человек, способный говорить и думать на двух родных языках, по определению обладает преимуществом, и это потенциальное преимущество должно реализовываться в работе, в жизни, в творчестве. Создавать условия для реализации этих преимуществ – одна из главных задач языковой политики государства.

И второе: нам жизненно необходимо обеспечить гарантированно грамотное использование русского языка в тех публичных сферах, где он выступает в качестве государственного языка Российской Федерации. Законом предписано, что во всех сферах, где государство говорит с гражданами, должен использоваться только и исключительно нормативный, литературный вариант русского языка. Это не может оставаться только благим пожеланием, а должно неукоснительно исполняться.

Увы, так сложилось, что вопросы русского языка, его сохранения и развития, его функционирования как государственного языка не являются предметом деятельности и сферы прямой ответственности ни одного из существующих ведомств в нашей стране. Понятно, что вопросы языков не могут решаться внутри какой-то отрасли или в пределах одного ведомства, но механизм реализации законов о языках и в отдельных случаях механизм нежного принуждения к грамотному и нормативному использованию русского языка, убеждён, должен быть. Не может быть языковая политика государства бесхозной.

Ваши слова и поручения по поводу Межведомственной комиссии при Правительстве и расширении её полномочий внушают большую надежду. Мне кажется, что это очень ожидаемое решение.

И последнее. В 2024 году исполнится 225 лет со дня рождения главного творца современного литературного русского языка – Александра Сергеевича Пушкина. Если Вы, глубокоуважаемый Владимир Владимирович, поддержите нас и грядущий юбилей поэта будет отмечаться как общегосударственное событие, то оставшиеся до этой даты годы могли бы стать временем общей работы по приобщению наших молодых сограждан к Пушкину, к богатству русского языка, к осознанию исторической миссии России – нести в будущее не подверженные пересмотру этические и эстетические ценности нашей цивилизации.

Пушкинские даты, так уж сошлось, удивительным образом совпадают и с рубежными для современной истории событиями. Год 200-летия Пушкина стал точкой отсчёта возрождения России, её возвращения на предначертанный исторической судьбой путь развития. Вот и 2024 год может стать важной вехой в истории и жизни нашего Отечества. Имя Пушкина, его творчество, живительный и мудрый пушкинский язык, несомненно, помогут нам в этом движении вперёд.

А если уж вспомнить также, что в ближайшие годы нас ожидают 200-летие со дня рождения Достоевского и Некрасова, Фета и Островского, Салтыкова-Щедрина и Льва Толстого, 150-летие Бунина, Куприна, Леонида Андреева, Ивана Шмелёва, – впору по аналогии с Десятилетием детства объявить Десятилетие нашей классической литературы. Ведь, как сказал один из её славных представителей Иван Александрович Гончаров, «литература – язык, выражающий всё, что страна думает, чего желает, что она знает и чего хочет и должна знать».

Спасибо большое.

В.Путин: Благодарю Вас.

Пожалуйста, Алпатов Владимир Михайлович.

В.Алпатов: Я здесь представляюНаучно-исследовательский центр по национально-языковым отношениям Института языкознания Академии наук.

Центр предлагает разработать новый комплексный федеральный закон об основах государственной языковой политики Российской Федерации, где следовало бы предусмотреть правовые нормы по устранению существующих противоречий и недостатков действующего законодательства, что мы видим и в Республике Татарстан при вопросе о распределении часов преподавания на русском и татарском и в некоторых случаях с утверждением графики языков.

Всё это надо преодолеть. Проводить мониторинг действующих законов о языках, проводить систематическое обследование языковой ситуации в субъектах Федерации, при выявленных необходимостях подготавливать изменения и поправки в действующее языковое законодательство.

Распространить практику создания советов по русскому языку как государственному в субъектах и регионах РФ, разработать комплексные программы мероприятий по пропаганде русского языка в Российской Федерации и за её пределами, оказывать поддержку в изучении русского языка трудовым мигрантам, иностранным гражданам, проживающим и работающим в РФ.

Постоянно проводить документацию, описание языков Российской Федерации, в том числе путём полевых экспедиционных исследований. Разработать программу по сохранению и развитию коренных языков народов РФ. Это принципиально не рыночная мера, потому что законы рынка как раз способствуют вытеснению языков, а мы не должны допустить, чтобы языки у нас погибали.

Постоянно проводить экспертизу учебников с использованием современных информационных технологий. На государственном уровне пропагандировать идею о преимуществе двуязычия, многоязычия по сравнению с одноязычием, о необходимости всеобщего владения русским языком и усвоения этого языка не вместо этнического языка, а наряду с ним. Воспитывать уважение ко всем языкам и культурам народов России, в том числе и к русскому, обеспечить его изучение в том числе и русскими в случае социальной потребности. В большем объёме, чем это делается сейчас, издавать литературу на языках народов РФ, учебники, словари, справочники.

Расширить телевизионные передачи на разных языках России, на языках наиболее многочисленных народов вести круглосуточные передачи, как делается в других странах. В Испании четыре канала работают круглосуточно на баскском языке, помимо, конечно, испанского. Чем мы хуже? Передачи не должны ограничиваться местными новостями и этнографическими передачами, они должны строиться по тем же принципам, что и на русском языке.

Создать центр мониторинга и прогнозирования языковых ситуаций в регионах Российской Федерации на базе Научно-исследовательского центра по национально-языковым отношениям Института языкознания, разработать процедуру выделения целевых средств на создание разноуровневого контента для дистанционного обучения языкам России.

Спасибо.

В.Путин: Благодарю Вас, Владимир Михайлович.

Николай Михайлович, пожалуйста.

Н.Кропачев: Спасибо.

Глубокоуважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

Моё выступление как раз посвящено проблемам нормативно-правового регулирования использования государственного русского языка в официальной сфере.

Функционирование русского языка как государственного, безусловно, сегодня обеспечено богатейшим филологическим материалом, трудами по стилистике и ортологии русского языка, многочисленными словарями и справочниками, описывающими реальную жизнь русского языка, в том числе его функционирование в официально-деловой сфере.

Однако в части организационно-правовых условий есть определённые проблемы. Федеральный закон о государственном языке 2005 года установил общее требование для всех – требование знать и соблюдать нормы современного русского литературного языка. Однако актами, которые были изданы далее, современные нормы литературного русского языка так и не были определены в полном объёме. Кроме того, закон не обеспечен необходимым механизмом реализации, в результате чего многие ключевые положения так и остаются закреплёнными на бумаге.

Это в полной мере касается как обеспечения организационно-правовыми инструментами эффективной общественной коммуникации в общественно-публичном пространстве, так и непосредственно в правовой сфере при осуществлении публичной власти. Я имею в виду правотворчество, правоприменение, судопроизводство.

В первую очередь хотел бы остановиться вот на каком вопросе. Хотел бы обратить внимание на то, что закон установил одинаковые требования к языку нормативно-правовых актов и к языку СМИ, к языку делопроизводства и к языку рекламы, к языку судебных решений и к языку публично демонстрируемых художественных произведений. Список можно продолжать.

Однако если доступность и понятность, например, рекламных текстов – это исключительно задача тех, кто изготовил эту рекламу, то требование к языку нормативных актов и других юридических документов, напротив, обусловлено необходимостью решить совсем другую задачу. Каждый гражданин Российской Федерации должен иметь возможность понять содержание адресованных ему правовых предписаний, а каждый правоприменитель должен единообразно толковать содержание правовых документов, обеспечивая на практике реализацию принципов правовой определённости, юридического равенства и справедливости.

Экспертами Санкт-Петербургского университета проведён анализ более 36 тысяч нормативных актов, это почти 188 миллионов страниц текстов, изданных в течение одного года на региональном и муниципальном уровнях субъектов Северо-Западного федерального округа. Кроме того, в рамках постоянной работы по мониторингу правоприменения нашими экспертами было проанализировано более 1500 судебных решений, связанных с правоприменением законодательства о государственном языке и с нарушениями правовых требований к языку нормативно-правовых актов. Мы сформировали первый в России корпус текстов официальных правовых документов организаций трёх сфер: здравоохранения, образования и культуры. Общий объём этого корпуса – это 1,5 миллиона слов. И проводим анкетирование, интервьюирование, выясняя сложности понимания таких текстов.

Проводимый анализ показывает, что тысячи нормативных актов и множество документов не соответствуют общим правовым требованиям понятности, определённости и недвусмысленности. Если вспомнить, что в соответствии с решением Конституционного Суда любой нормативный акт в той части, в которой он не ясен и не понятен, он не действует, то есть, в общем, достаточно оснований для признания этих документов неясными и непонятными. Пока в течение года в суды обращаются лишь по небольшому количеству дел, и суды признают десятки нормативных актов не действующими, но количество их может быть увеличено в ближайшее время.

Анализ судебной практики продемонстрировал, что зачастую нет ясности относительно значения различных слов, используемых в нормативных документах. Несмотря на то что Министерство образования утвердило в 2009 году четыре словаря в качестве официальных источников норм русского языка (2009 год – 10 лет прошло), главного и самого нужного – толкового словаря – по сей день нет. Между тем суды ссылаются только на толковые словари, другие словари они не используют. Получается, что если сторона использует один толковый словарь, другая сторона – другой толковый словарь. А суды у нас в некоторых случаях (мы такое тоже установили) используют не предложения сторон, а «Википедию», и на ней, на толковании «Википедии», основывают судебные решения. И этому многочисленные примеры, число их, к сожалению, только увеличивается.

Хотя закон требует официального утверждения правил орфографии и пунктуации, новая версия этих правил так и не утверждена с 1956 года. Попытка была в 2007 году, но она неудачная, поэтому на сегодняшний день действуют правила 1956 года в той части, в которой они не противоречат четырём словарям, о которых я упомянул. Замечу, в чём-то они противоречат, а в чём-то, поскольку не все словари утверждены, просто этот вопрос не урегулирован.

Это сильно всё снижает активность, лишает граждан уверенности в своём правовом положении, создаёт чувство незащищённости и неуверенности. Но самое главное, конечно, – толковый словарь.

Поэтому то, что сегодня я услышал в Вашем выступлении, вселяет надежду, что ситуация в ближайшее время изменится, и в России этот важнейший вопрос, который требует урегулирования и имеет огромные, серьёзные социальные последствия, будет меняться. Я уверен, это произойдёт.

Спасибо.

В.Путин: Хорошо, спасибо.

Пара замечаний, прежде чем я буду передавать слово коллегам, которые прислали записки.

Владимир Ильич [Толстой], выступая, сказал, что наш русский язык – это такое мощное оружие и так далее. Давайте не будем употреблять таких слов. Я серьёзно говорю, в этом есть смысл – не употреблять этого. Почему? Потому что если это оружие, с ним начнут бороться как с оружием. С ним и так борются, но по другим соображениям. Да, это сила в известной степени, такая мягкая сила. Этого, мне кажется, вполне достаточно.

Ведь я много раз говорил, собственно говоря, секрета никакого нет, подавляющее большинство экспертов так и считают: влияние той или иной страны в современном мире определяется не оружием, а экономикой, и как производная от экономики – оружие, культура, образование, наука. Всё имеет свою, конечно, предысторию и так далее, но это очень быстро «закисает», если не поддерживается высокоразвитой и энергично развивающейся экономикой.

Что касается экономики и законов рынка. Хочу прооппонировать Владимиру Михайловичу [Алпатову]: «Законы рынка ведут к вытеснению языков». Не ведут. Наоборот. Смотрите, ещё в советские времена во всей Восточной Европе в школах везде изучали русский язык активно и неплохо, кстати говоря. До сих пор мы пользуемся этим. «Мы» в широком смысле слова, наши партнёры пользуются. Почему? Потому что было целесообразно и выгодно в хорошем и непримитивном смысле этого слова знать русский язык: главный партнёр был Советский Союз. От этого зависела карьера, от этого зависело продвижение по службе, сотрудничество реальное было с Советским Союзом большое. Это влияние было.

Советский Союз растворился – всё, интерес к языку начал затухать. Вот это затухание искусственно подогревается, здесь Владимир Ильич прав, потому что нас побаиваются до сих пор. Но сейчас мы что наблюдаем? Я вам говорю совершенно ответственно, в некоторых странах, с которыми у нас начало возрождаться экономическое, политическое сотрудничество, – всплеск интереса к русскому языку пошёл, просто реальный всплеск интереса. Говорят: «Дайте, дайте учебников, преподавателей дайте!» Причём не только в республиках бывшего Советского Союза, но и в так называемом дальнем зарубежье, уже, мы видим, очевидный интерес возникает.

Как только страна начинает развиваться, как только экономика начинает дышать, так сразу по-другому играют и наши завоевания в сфере культуры, образования, всё сразу подтягивается к этому. И конечно, обороноспособность не последнюю роль в этом смысле играет. Всё работает в комплексе, поэтому мы просто должны это учитывать. Есть абсолютно объективные вещи.

Конечно, если сам инструмент мы будем тупить, тогда ничего из этого хорошего не получится: внутри страны ничего хорошего не получится и вовне. Он должен быть в надлежащем состоянии всегда, и мы с вами должны об этом заботиться, вы, прежде всего, как яркие представители профессионального сообщества. Он должен быть всегда в хорошем состоянии.

Но интерес в целом к языку, особенно в мире, к русскому языку, – он будет возрастать по мере роста нашего благосостояния в самом широком смысле этого слова: и народного благосостояния, и страны в целом, роста влияния. Тогда и интерес к языку будет. Не будет этого – не будет [интереса к языку], хоть тресни! Хоть у нас ещё два-три Толстых появятся и четыре Пушкиных – будут переводить просто и всё, это сто процентов, будут хорошие переводчики. А если страна будет мощной, сильной, привлекательной, притягательной – будут учить русский язык.

Это так, небольшое отступление.

Александр Михайлович, пожалуйста.

А.Молдован: Спасибо.

Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

Здесь справедливо говорилось о снижении в последнее время уровня речевой культуры в нашем обществе, что не может не огорчать, потому что русский язык относится к числу совершеннейших в мире.

Надо заботиться об этом орудии, об этом инструменте. Потому что язык этот имеет тысячелетнюю письменность, имеет великую литературу, которая вывела его в число самых авторитетных и изучаемых в мире, о чём здесь сегодня говорилось, и наша задача – сохранить это высокое достоинство русского языка. Но задача эта не только лингвистическая, но и социальная, и здесь без помощи государства нам не обойтись.

При этом не надо забывать, что язык вообще и русский язык в частности – это такой огромный и сложный мир, и он устроен так, что в нём нормы имеют разные степени жёсткости. Понятно, что, скажем, нормы правописания должны соблюдаться всеми, отклонения от этих норм являются ошибкой, караются в школе. И даже если я, допустим, скажу: мероприятие «состоиться», то, наверное, партнёры перестанут меня уважать. И совсем иначе ведут себя другие нормы, даже нормы произносительные. Допустим, если ученик скажет «зара?женный» или «осу?жденный», учительница его поправит, это будет ошибка. Но если какой-нибудь Петя говорит «что», «булочная», а Вася говорит «што» и «булошная», никто их за это ругать не станет, потому что оба этих варианта равноправны в русском языке.

Кроме того, надо учитывать, что языковые нормы находятся в постоянном развитии, и частенько бывает так, что старая и новая нормы мирно сосуществуют в нашем современном языке. Какое-нибудь «одна рельса» или «один рельс», «одна тапка», «один тапок» – это всё полноправные варианты. И особенно это относится, конечно, к значениям слов, и это нужно учитывать, когда мы говорим о словарной норме и составлении толковых словарей.

И здесь я хотел бы сказать следующее. Отечественные словари имеют богатую историю, уходящую корнями в глубокую древность. На сегодняшний день в России созданы сотни словарей русского языка самых разных типов, как вы знаете: орфографические, орфоэпические, толковые, диалектные, этимологические, словари сочетаемости и так далее и тому подобное. Некоторые из них доступны в интернете.

Но в современном мире этого уже недостаточно. Эпоха цифровых технологий требует наличия такой системы, которая представляла бы весь словарный состав русского языка и давала бы полную информацию о каждом слове. Для этого нужно коренным образом изменить технологию работы над словарями. Мы видим здесь задачу национального масштаба, и в современных условиях эта задача успешно решается.

Например, в Германии по инициативе Института немецкого языка сейчас создаётся такая большая словарная информационная система. По сути, она является своеобразной динамической моделью немецкого языка.

Нам, безусловно, нужна аналогичная информационная словарная система для русского языка, и она могла бы стать одним из основных способов повышения культуры речи населения и привлечения внимания к проблемам функционирования русского языка в России и в мире. Поэтому Институт русского языка имени Виноградова выступает с инициативой создания такой единой государственной информационной цифровой платформы с использованием технологий искусственного интеллекта, которую мы бы назвали «Национальный словарный фонд». В этом фонде можно было бы собрать материалы всех авторитетных словарей русского языка и подключить к нему уже существующие интернет-ресурсы.

Этот фонд должен иметь статус общедоступного академического свода научной информации о словах, адресованного не только учёным-экспертам, но и всем изучающим русский язык или желающим расширить свои знания о его устройстве. Я имею в виду школьных учителей, преподавателей вузов, журналистов, издателей, учёных и государственных служащих.

Что даст такая система? Она позволит не только решать те задачи, о которых говорил Николай Михайлович [Кропачев], то есть не только обеспечит предоставление информации об актуальных нормах русского языка, но и предоставит полный свод научных знаний о современном состоянии и истории словарного состава русского языка. То есть она будет показывать, как, когда появлялось то или иное слово в языке и когда оно ушло из языка, возможно, как осуществлялись заимствования в другие языки и многое другое. Это, безусловно, принесёт большую практическую пользу в реализации функции русского языка как государственного языка Российской Федерации.

У нас есть все предпосылки для решения этой задачи. У нас есть специалисты с большим опытом составления академических словарей, наша лингвистика пользуется мировым признанием, и во многих отношениях она превосходит мировой уровень. Но самостоятельно осилить такую задачу один Институт русского языка не может. Речь идёт об организации широкого взаимодействия и координации работы всех словарных коллективов и различных научных учреждений России.

Это большая организационная работа, и у Института русского языка есть опыт организации такого взаимодействия, мы его приобрели при создании Национального корпуса русского языка, в котором участвовало несколько учреждений страны, и многие из присутствующих, конечно, хорошо знают этот корпус. Хочу подчеркнуть, что корпус этот получил самую высокую оценку специалистов и признан в качестве одного из наиболее крупных и едва ли не самого совершенного из существующих в мире. Поэтому у нас есть уверенность, что мы успешно справимся и с созданием национального словарного фонда, и это станет ярким, культурно значимым событием для русского языка, повышающим его престиж и престиж Российского государства.

Спасибо.

В.Путин: Спасибо большое.

Головко Евгений Васильевич, пожалуйста.

Е.Головко: Очень короткая реплика с моей стороны в поддержку предложения Александра Михайловича Молдована, которого вы только что слушали.

Мне кажется, что этот ресурс, если он будет создан, – это, несомненно, выполнение очень важной для всей страны национальной задачи и это имеет очень важное практическое значение, разумеется. И совершенно справедливо подчёркивалось, что нужно объединять усилия, потому что одному институту, одному ведомству это не под силу.

Я представляю Институт лингвистических исследований Академии наук в Петербурге, и у нас такая идея обсуждается уже достаточно давно. Я очень рад, что мы находим понимание с Институтом русского языка. Наш институт производит едва ли не самое большое число словарей русского языка разных периодов. Это и Большой академический словарь (он как раз имеет нормативный, можно сказать, характер), это Словарь русского языка XVIII века, XIX века, словари новых слов, словари русских народных говоров и большая словарная картотека, которая до сих пор не нашла отражения во всех перечисленных словарях. И, несомненно, этот ресурс тоже нужно использовать.

В случае если предложение Александра Михайловича Молдована будет принято, мы готовы в партнёрские отношения вступить, предоставить все ресурсы, которые у нас есть, потому что считаем, совершенно уверены, что выполнение и реализация этой задачи – это действительно национальная задача, очень важная. Спасибо.

В.Путин: Благодарю Вас.

Сергей Александрович Шаргунов, пожалуйста.

С.Шаргунов: Уважаемый Владимир Владимирович! Дорогие друзья!

«Языка нашего небесна красота, – вот такой был образ у Михаила Васильевича Ломоносова, – не будет никогда попранна от скота», – писал он. Конечно, язык попирают и за нашими пределами, но, к сожалению, есть для него большие угрозы и внутри страны, в том числе и когда та самая финансовая логика срабатывает неким кривым образом и кому-то начинает казаться, что всё тонкое, сложное, хрупкое – это нечто побочное, что можно отодвинуть, нечто неэффективное и невыгодное.

Я хочу говорить не о теоретических вещах и не произносить просто высокие слова, а сказать о чём-то очень предметном и, на мой взгляд, крайне важном, просто жгуче актуальном – о судьбах литературных изданий.

Недавно я был в очередной раз на замечательном форуме «Таврида», где много молодых людей, в том числе важные литературные мастер-классы. Я там представлял журнал под названием «Юность» (с мая стал главным редактором). И здорово, что на той же «Тавриде» даются хорошие гранты молодым людям.

Но эти 20-летние участники «Тавриды» задаются вопросом: а куда им идти со своими текстами, с тем, что они написали, в какие литературные издания? Ведь журнал – это не то, что издательство. Журнал – это смесь жанров: это и подборки стихов, и рассказы, и повести, и критика, и эссе. Там задаётся планка качества. И конечно, практически все ведущие современные писатели публиковались и публикуются в наших «толстяках», в наших главных литературных изданиях. Я скажу честно даже о самом себе, что, если бы я в 19 лет не принёс рассказы в «Новый мир», не знаю, как бы дальше складывалась моя жизнь.

Я говорю на самом деле не о чём-то архаичном, и это не призыв лить слезы о былом, я говорю о том, что имеет непосредственное отношение к судьбам нашей словесности прямо сейчас. Мне кажется крайне печальным то, что наши литературные журналы буквально дышат на ладан. А ведь и «Наш современник», и «Знамя», и «Дружба народов», и упомянутая «Юность» (я, кстати, захватил несколько номеров и буду рад передать) – это позывные культуры, это национальное достояние, это исторические бренды.

Что там происходит? Во-первых, там перестали платить гонорары, потому что буквально журналы живут на копейки, если вообще живут. Понимаете, это важно не столько финансово, сколько психологически и начинающему, и любому автору, что его как-то поощрили. Потом понятно, что само по себе жалование у сотрудников этих изданий, которых иначе как подвижниками не назовёшь, тоже, по сути, копеечное. Журналы теснят из их помещений, в том числе уже и «Новый мир» в своей легендарной редакции на Пушкинской площади переживает не самые хорошие времена и очень тревожится за своё будущее. Больше того, к сожалению, закрываются литературные издания. Уже закрылся журнал поэзии «Арион», закрылся легендарный журнал «Октябрь».

Конечно, хорошо, и спасибо, что Роспечать кое-что подкидывает периодически, но этих субсидий просто не хватает. Справедливо ли это для нашей культуры? Я думаю, что нет, конечно, никуда не годится.

Несколько лет тому назад было решено, что журналы эти будут доставляться государством в библиотеки, причём половина бюджета – федеральная (Министерство культуры этим занималось), половина – региональная. Но, к сожалению, в настоящий момент процесс остановлен. И в какой регион я ни приеду, в какую библиотеку ни приду, мне говорят: «Мы хотим знать, что происходит с современной литературой, мы интересуемся этими изданиями, но, к сожалению, не имеем возможности заглянуть в это окно – в современную литературу».

Понятно, что я здесь не пропагандирую, как кому-то может показаться, нечто архаичное. Есть те, кто предлагает вообще отказаться от бумаги, от книжных магазинов. Как раньше говорили: возникли кинотеатры – значит, до свидания, театр; потом видики – значит, в киношку ходить больше не надо. Вообще-то у нас по всем вопросам большинство людей всё равно пользуется бумажными изданиями. А кроме всего прочего, мне кажется, возникает во всём мире мода на шелест страниц.

Безусловно, это же имеет отношение и к развитию сайтов этих изданий, к возможным субсидиям, к тому, что нужно придумывать что-то яркое и интересное вокруг их существования, чтобы приезжали разные литераторы, чтобы проходили встречи, мастер-классы.

В любом случае интересно, что это явление мирового порядка. На Западе во всех ведущих университетах подписаны на наши главные литературные издания, их скрупулёзно изучают. Ведь литературные издания нашей страны – это не просто XIX век, это не просто феноменология советского времени, это то, что может аукаться и с мировыми прецедентами.

Если мы посмотрим, что происходит на Западе, то мы увидим успешные литературные журналы – The White Review, The Paris Review, Granta, N+1, McSweeney's. А у New Yorker, у которого совокупный тираж больше миллиона экземпляров, в каждом номере – обязательно литература, и не только эссеистика или проза, но и поэзия. Это нормально, это естественно. А у нас страна, конечно, литературоцентричная, и люди тянутся, хотят знать.

Всё, о чём я говорю, не требует каких-то огромных вложений. Это просто небольшая поддержка – не дать погибнуть тому, что я бы назвал очагами культуры. И конечно, эти слова сейчас внимательно слушают во всех этих литературных изданиях, слушают их авторы, слушают их читатели, и, мне кажется, это та важная деталь, без которой немыслимо дальнейшее существование нашей родной словесности.

Спасибо за внимание.

В.Путин: Только было бы хорошо, если бы Вы предложили, как это сделать. У нас с конца, с середины 1990-х годов они все почти частные, акционерные, негосударственные. Вы предлагаете их вернуть государству? Что сделать надо? Или просто дать деньги в библиотеки, чтобы библиотеки закупали и таким образом поддерживали всех без исключения?

С.Шаргунов: Все без исключения – это очень небольшой список, во-первых, достаточно узкий круг ключевых, замечательных изданий.

В.Путин: Я же не против, я просто хочу, чтобы Вы сформулировали, что сделать нужно.

С.Шаргунов: Во-первых, мне представляется важным вернуться к той практике, когда шла закупка изданий в библиотеках – это первое и важное. А второе: мне кажется, возможны какие-то – почему бы и нет – государственные субсидии, в том числе через гранты, как значимым культурным проектам.

В.Путин: Субсидии есть, их можно, конечно, увеличить.

Вы знаете, я поддержу любое здравое предложение. Но то, что Вы сейчас сказали, натолкнётся и на другие тезисы – о том, что в советское время, скажем, произведения каких-то генсеков закупали в огромных количествах и распространяли в библиотеки. Кто их читал? Всё это выродилось в свою полную противоположность. Поэтому, да, надо поддержать, да, нужно найти эти инструменты поддержки. И вопрос не в деньгах, там деньги действительно небольшие. Давайте подумаем, прикиньте, сделайте предложение конкретное.

С.Шаргунов: Хорошо, я подготовлю. Спасибо.

В.Путин: Спасибо.

Богатырёв Евгений Анатольевич, пожалуйста.

Е.Богатырёв: Уважаемый Владимир Владимирович!

Ровно год назад Вы на Остоженке, совсем недалеко от Кремля, открывали памятник Ивану Сергеевичу Тургеневу и музей Ивана Сергеевича Тургенева, московский музей Тургенева, в день его юбилея. Совсем немного времени прошло. Позвольте поблагодарить ещё раз Вас за то, что Вы дали старт сегодняшней жизни этого совсем неплохого музея, он на самом деле стал очень популярным. И поверьте, мы знаем, что выходящие посетители этого музея хотят, придя домой, открыть или «Первую любовь», или «Асю», или ту же повесть «Муму», хотя её проходят в школе, и это на самом деле, наверное, самое важное для музейщика – видеть результат своей работы.

В развитие темы, которую высказал Владимир Ильич Толстой, хочу поделиться своими мыслями относительно предстоящего юбилея Александра Сергеевича Пушкина. Как говорил Владимир Ильич, в 2024 году мы все будем отмечать – и это совершенно неизбежно, так же как и столетие в 1899 году, и другие пушкинские юбилеи, – мы будем отмечать юбилей Александра Сергеевича Пушкина. И в этом году празднование 220-летней годовщины Пушкина на самом деле дало очень хороший отсчёт подготовке к этому юбилею.

Для пушкинских музеев этот год был особым, и не только по количеству самых разнообразных событий, акций, которыми наполнены были пушкинские мемориалы страны в памятную годовщину. Это и прекрасная выставка «Портреты Пушкина», которая открылась в нашем Государственном музее Пушкина на Пречистенке и собрала коллекции из 22 музеев страны, представляя 400 портретов Пушкина. Я передал для Вас каталог, он на самом деле оказался практически уникальным – как, собственно, и выставка.

Сегодня для нас, хранителей пушкинских мест и пушкинского русского языка в Москве, Петербурге, Михайловском, Болдино, в Царском селе, Твери, Казани, Оренбурге, очевидно, что через пять лет, в 2024 году, Россия и русский народ, все, кто говорит на русском языке, будут отмечать юбилей – 225 лет со дня рождения великого русского поэта. В значимости и важности грядущего юбилея нашей государственности, нашей русской культуры нет необходимости друг друга убеждать. Во все времена имя Пушкина являлось и является объединяющей скрепой, символом великой многонациональной русской культуры – и в нашем Отечестве, и за его пределами.

Мы, музейщики-пушкинисты, а также и филологи, преподаватели русского языка и даже историки, библиотекари хорошо помним, что в 1999 году нашим государством к 200-летнему юбилею поэта были обновлены и приведены в порядок, отреставрированы важнейшие пушкинские места, и они на самом деле стали визитной карточкой культуры России. Это и Санкт-Петербургский всероссийский музей Пушкина, и наш Московский музей Пушкина, и, конечно, Пушкиногорье, Пушкинский заповедник, и Болдино.

Но неумолимое время вносит свои коррективы: прошедшие четверть века (а скоро уже будет четверть века) значительно изменили модель и восприятие экспозиций, экспозиции в какой-то степени устарели. Требование посетителей к комфорту также изменилось. А до пушкинских музеев в крымском Гурзуфе, в Твери, в Оренбурге, в Ульяновске, в Ленинградской и Калужской областях так и не дошёл черёд обновления.

За оставшееся до юбилея время необходимо сделать многое: реконструировать и превратить современные музейно-туристические кластеры в пушкинские мемориальные места, сделать их современными объектами культуры в самом широком понятии этого слова, способными приобщать, привлекать к пушкинскому слову, творчеству, русской классической культуре миллионы посетителей, и, конечно, прежде всего, подрастающее поколение.

Безусловно, при подготовке этой программы потребуются усилия и для реализации пушкинской издательской программы, для дальнейшего развития академического пушкиноведения (ведь мы, пушкинские музеи, без вас, пушкинистов, не сможем создать и обновить наши пушкинские экспозиции), для многочисленных пушкинских обществ, с которыми мы постоянно находимся в контакте, клубов и в нашем Отечестве, и за рубежом. А на самом деле их десятки и сотни, и это удивительные люди, энтузиасты, которые хранят имя Пушкина в своём сердце и передают его новым поколениям.

Уважаемый Владимир Владимирович! Очень просим Вас поддержать инициативу об издании указа о праздновании пушкинского юбилея в 2024 году. Конечно, с разработкой программы, чтобы она на самом деле была нужна, прежде всего народу. Но и, конечно, нужно обновлять наши пушкинские музеи. И очень надеемся, что этот юбилей продолжит те традиции, которые начались ещё в веке девятнадцатом, продолжались в веке двадцатом и, конечно, должны перейти в век двадцать первый. Поэтому очень надеемся на Вашу поддержку.

В этой папке, если возможно, я передам коллективное письмо от директоров пушкинских музеев (некоторые коллеги из подписавшихся сидят здесь), и здесь два небольших письма относительно проблем.

На самом деле, одно из самых неблагоприятных пушкинских мест – это прекрасный дом-музей (там находится музей, но он в жутком состоянии) – это музей Пушкина в Гурзуфе. Он был открыт ещё до войны, в 1938 году. После войны был период безвременья. В 1989 году он возобновил свою работу, но Украина, понятно, не вкладывала в этот музей ни копейки. Сейчас там течёт крыша. Да, собственно, и в этом прекрасном доме Ришелье, куда Пушкин приехал в продолжение своего путешествия вместе с семейством Раевского, и течёт крыша, и пройти даже невозможно, потому что, чтобы преодолеть короткое расстояние от набережной до этого дома, нужно пройти закрытую территорию парка, в котором сейчас находится санаторий.

И ещё одна просьба. Мы готовы, конечно, музейщики, помогать. Такое же состояние примерно у музея Пушкина в Молдове, в Кишиневе. Это тоже один из очень значимых пушкинских музеев нашего сообщества. И конечно, им необходима поддержка. Поэтому, если такая возможность есть, я думаю, это войдёт в работу по программе.

Спасибо Вам большое. Я надеюсь, что мы заработаем сейчас, в преддверии нашего юбилея.

Спасибо.

В.Путин: Евгений Анатольевич, согласен, обещаю Вам, указ такой выпустим, я его подпишу. Владимира Ильича [Толстого] попрошу сейчас при помощи коллег приступить к его подготовке.

Что касается тех объектов, которые находятся за границей – к сожалению, сегодня за границей, в Молдавии, – с властями переговорим. Если нужна им помощь, мы даже готовы будем оказать им финансовую помощь для приведения в порядок этих пушкинских мест.

Что касается Гурзуфа – я, конечно, не знаю, надо посмотреть, кому он принадлежит сейчас. Здесь проблем с финансированием не будет, вопрос только в том, как организовать эту работу. Надеюсь, что сейчас это в наших силах, сделаем всё, что можно.

Е.Богатырёв: Спасибо.

В.Путин: Валентин Вадимович Головин, пожалуйста.

В.Головин: Спасибо большое.

Уважаемые коллеги!

Когда мы говорим о пушкинском юбилее (я продолжаю тут то, о чём говорил Евгений Анатольевич [Богатырёв]), то надо всегда думать о его восприятии. Если в 1899 году мы создали Пушкинский Дом, то в 1837 году мы разрушили, благодаря пушкинскому юбилею, Страстной монастырь. Поэтому я думаю, что главная цель юбилея никак не должна сводиться к возвеличиванию имени поэта. Главная цель юбилея – это реактуализация его творческого наследия.

Мы продолжаем говорить, и правильно говорим, что Пушкин – наш первый национальный поэт, что он создал язык, на котором мы говорим. Но давайте всё-таки будем честны. Как мне кажется, для современного поколения эти пушкинские ценности, да и вообще произведения Пушкина становятся всё менее близки и менее понятны. И, возможно, я скажу трюизм, но развитие информационно-цифровой среды коренным образом всё-таки меняет сознание современного человека, и мир классической русской культуры, увы, постепенно удаляется от него.

Это неизбежный процесс, но противодействовать этому процессу всё-таки надо. Мы должны участвовать в трансляции культуры, когда ценности одного поколения будут понятны другим. И поэтому перевод традиционных ценностей классической русской культуры на язык, адекватный современной цифровой среде, является сегодня, на мой взгляд, одной из самых стратегически важных задач и задач национального масштаба. И Пушкин как главный культурный герой русскоязычной цивилизации (я сейчас специально использую один молодёжный термин) может стать той реперной точкой, воздействие на которую будет инструментом решения подобной задачи.

Таким инструментом может выступать предпринятый в Пушкинском Доме, в Институте русской литературы Академии наук, наш проект Pushkin Digital. Он уже в сети, пилотный проект его в сети, Вы можете спокойно его посмотреть. Это проект по созданию принципиально нового способа представления творческого наследия Пушкина.

Наша задача, во-первых, – наконец во всей полноте сделать доступными всему русскоязычному миру все материалы, связанные с жизнью и творчеством Пушкина, а это и рукописи (они не все опубликованы), и мемуары, и критика, и многие другие документы. А во-вторых, и это самое важное, – представить их формы, адекватные сознанию, воспитанному в современной цифровой реальности.

Уважаемые коллеги, большинство, я знаю, были на этом портале, заходили. Вы можете одним кликом мышки расшифровать всё, что зачёркнуто Пушкиным, то есть всё, что пушкинисты делали в течение столетий. На самом деле сейчас пять человек, которые умеют читать пушкинские рукописи, которые находятся в Пушкинском Доме. Одним кликом мышки вы можете «поймать», во всяком случае, если можно так сказать, стратегию пушкинской мысли. Всё это моментально расшифровывается. Только на «Каменного гостя» пять тысяч внешних ссылок, причем не только на полнотекстовые базы, не только на комментарии, но даже на звуки и на музыку. Мне кажется, что Академия наук должна отчитываться не только перед научным миром, но и перед рядовым налогоплательщиком. И если создание такого портала станет одним из очень важных проектов юбилейного комитета, я буду этому весьма рад. И ещё раз прошу вас, приглашаю на наш портал Pushkin Digital.

Более того, это не только колоссальный шаг в науке, но и, с другой стороны, если мы создадим этот портал, то на его основе мы можем создавать учебники и просветительские проекты принципиально нового типа. Но, и это очень важное «но», во-первых, Пушкинский Дом может справиться только совместно с коллегами. А во-вторых, реальный смысл у этого проекта такого масштаба может появиться только как у проекта общенационального, связанного с системами образования, музейного дела, телевидения и так далее.

Я убеждён, что осуществлённый в качестве совместного проекта такой замысел не только станет первым в мире, я говорю это совершенно откровенно, потому что я наблюдаю, как мои коллеги работают со Стендалем, Шекспиром, Гёте. Я думаю, что мы можем влиять на современную культурную ситуацию и на новых основаниях вернуть в неё Пушкина как культурного героя.

Спасибо большое.

В.Путин: Хорошая идея. Я сейчас Владимиру Ильичу [Толстому] сказал: в указ, о котором мы только что говорили, обязательно это внесём и поддержим.

В.Головин: Благодарю Вас.

В.Путин: Спасибо.

Радиф Рифкатович, пожалуйста.

Р.Замалетдинов: Добрый день, глубокоуважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые члены Совета, приглашённые!

Поддерживая все озвученные инициативы, моё выступление посвящается решению второго блока задач, озвученных Вами, Владимир Владимирович, то есть проблеме продвижения русского языка за пределами нашей страны.

Мы считаем, что, ничуть не откладывая, следует создать систему общей координации обеспечения реального взаимодействия органов исполнительной власти и всех организаций, осуществляющих свою деятельность в сфере поддержки и продвижения русского языка в зарубежных странах. Определяющая роль в реализации решений данной области, на наш взгляд, должна принадлежать прежде всего ключевым общественным институтам поддержки и продвижения русского языка, а также, я хочу подчеркнуть, ведущим университетским центрам.

Полагаю, было бы вполне оправданным за федеральными университетами, расположенными в каждом федеральном округе и имеющими богатый опыт обучения иностранных студентов, закрепить статус опорных вузов по организации деятельности в части продвижения русского языка за рубежом и распределить между ними, скажем так, геополитические зоны влияния.

Например, Казанский федеральный университет, представителем которого я являюсь, обладает глубокими историческими корнями и традициями в деле изучения и распространения русского языка среди тюркоязычных народов разных стран. Соответственно, наш университет мог бы выступить в качестве одного из центров ответственности в продвижении русского языка в странах тюркоязычного и, шире, исламского мира. Подобным же образом целесообразно было бы определить центры ответственности в области русского языка и в других геополитических регионах мира, поставив конкретные задачи перед каждым федеральным университетом.

Владимир Владимирович, мы наблюдаем очень продуктивный формат работы Государственного совета, а также советов и комиссий при Президенте Российской Федерации, когда в течение нескольких дней их члены вместе с приглашёнными экспертами при участии федеральных министров изучают тот или иной весьма актуальный для страны вопрос, а затем свои итоговые идеи выносят на Ваше решение. Нам кажется, вопросы развития и продвижения русского языка за пределами нашей страны требуют такой же детальной и глубокой проработки в данном формате.

В связи с этим вносим предложение о проведении в 2020 году подобного расширенного выездного заседания Совета при Президенте Российской Федерации по русскому языку в Казани на базе Казанского федерального университета с участием представителей Общества русской словесности, Российского общества преподавателей русского языка и литературы и, конечно же, ведущих вузов Российской Федерации для обсуждения и возможного принятия решения по озвученному мною блоку принципиальных вопросов.

Глубокоуважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые члены Совета!

Убедительно просим рассмотреть наше предложение.

Благодарю за внимание.

В.Путин: Спасибо.

Приедем. Приглашайте, приедем.

Р.Замалетдинов: Спасибо.

В.Путин: Спасибо большое.

Борис Петрович, пожалуйста.

Б.Екимов: Уважаемые коллеги!

Русский язык мы получаем по роду своему, познавая его сначала в семье. Но потом наступает период, когда мы идём в школу, и главное наше богатство – русский язык – мы познаём именно там: от учителей, в школе. Русский язык, русская литература, которые потом помогают нам стать настоящими русскими людьми и гражданами своей страны.

Школа и учитель русского языка. Я возьму район – не «медвежий угол», а южный район, асфальтовый, до областного центра 1,5–2 часа – и доедешь. 24 школы, 400 учителей, из них 40 – русского языка. Из 400 учителей средний возраст – 53 года. В некоторых больших школах, достаточно больших, десятилетках, – 60–65 [лет] средний возраст.

Ещё три или четыре года назад я брал справки – 43 года был средний возраст учителя по району, сейчас – 53. Я удивился и говорю: «Проверьте. Почему? Куда?» Она говорит: «Всё очень просто: те, которые помоложе, они уходят». Они уходят, а кто остаётся?

Из справки: «Постоянный дефицит учительских кадров, особенно русского языка и литературы». Что делают? Внутреннее совместительство, а значит, учитель начальных классов идёт и преподаёт русский язык и литературу. Есть ведь разница между педагогическим училищем, выпускающим учителя начальной школы, и учителем русского языка и литературы, который шесть лет этому обучался.

Сейчас появился новый метод, который утвердил такой принцип, что каждый человек может стать учителем. Сейчас у нас агроном или инженер, кто угодно, даже визажисты у нас за три месяца удалённым способом, заплатив 5–7–10 тысяч, становятся преподавателями, учителями. Был преподавателем физкультуры – стал преподавателем истории, был экономистом – стал физиком, и так далее. Но, к счастью, никто не хочет за эти три месяца стать преподавателем русского языка. Хотя директора всё-таки ухитряются и говорят: «Вот ты будешь». Оканчивает девочка педучилище.

Преподавателей русского языка нет. Ну нет их. Нет в школе ни одного, но нельзя же прочерк ставить. Слепого человека уже привели, который уже ничего не видел, 80 лет. Он побыл два месяца и говорит: «Нет, не могу я так». Вы понимаете?

Простая сельская школа, преподавателю русского языка 72 года, у нее 36 часов нагрузки. Что такое 34–36 часов? А ведь для того, чтобы заполнить вакуум, учителей не хватает.

Средняя зарплата (тогда поправляли меня, говорили, что я был не прав), я говорил, 18, а на самом деле у нас 25. Сейчас по району 30 тысяч средняя зарплата учителя. Всё. Но почему же они не бегут к тому, чтобы получать эти 30 тысяч? И за счёт чего получаются эти 30 тысяч? Ведь когда-то было 18 часов – стандарт научный, практический. Потому что каждый учитель, особенно русского языка, – это ещё час на подготовку.

И сейчас старые учителя – я позавчера разговаривал с учителем всех учителей, она говорит: «Ну не могу я, Борис Петрович, брать больше 20–22 часов, я же должна готовиться к каждому уроку». И поэтому у неё дети пишут и продолжение «Дубровского», и Гоголя, и дети у неё рисуют, и получается настоящее познание русского языка. А когда 24–30 [часов], и, знаете, даже 50? Я говорю: «Ну что, с ума сошли, что ли?» – «Мы что, хотим разве? Директор просит, не ставить же прочерк в этом».

Молодые в школу не идут даже на 30 тысяч. Да их и нет, этих молодых. За последние лет пять или шесть у нас в районе, по-моему, в прошлом году один математик пришла, не знаю, забрела, потому что у неё там родители и всё остальное. Молодые не идут. Да их сейчас и не выпускают. Ведь в последние годы педагогические институты занимались только тем, чтобы выжить, а не чтобы подготовить. Наш институт, вот Василий Иванович [Супрун, профессор Волгоградского государственного социально-педагогического университета] сидит, он скажет, сколько они там выпускают. 50 человек в год? А у нас 33 района, и в каждом по 20 школ. Ну какая поддержка, какие могут прийти учителя русского языка? Тем более что ведь снимается всё, за что раньше платили, когда 18–20 часов была у них нагрузка, но им платили за проверку сочинений.

За классное руководство сейчас платят у нас что-то от 500 [рублей] до полутора тысяч. Да, мои хорошие, ведь классный руководитель в школе, особенно в сельской, – это мама. Сейчас в шестом-седьмом классе уже по семь уроков, дети больше времени проводят в школе, чем дома. 400 рублей, 1500 – конечно, убегают. За проверку, за категории…

За категории какую-то такую сумму ввели – 400 или 500 рублей, что учителя сейчас отказываются подтверждать категорию, потому что для этого столько надо бумаг за эти 400 рублей! И поэтому, конечно, вся зарплата учителя теперь остаётся только на часах. Давай часы – тогда у тебя будут деньги!

Ещё одно. У нас наши сельские школы строились, помню, в 1950-е годы, Волго-Дон стройка была, настроили много. Потом были совхозы богатые, строились школы. Все эти сельские школы на 350–400 человек остались и сейчас. В них сейчас учатся по 100 человек, по 70 человек, и они с той поры ни разу не ремонтировались капитально. Я специально с заведующими районо разговаривал, говорю: «Давайте, вспомните, – они по 20 лет работают, – когда капитальный ремонт?» – «Да какой там капитальный ремонт! Ладно, когда у школы крыша совсем прохудится или потечёт канализация, что-то сделаем». И стоят эти школы.

В прошлом году я пришёл, там простыл: пришёл в школу – насквозь продутая, там электроотопление. Я сразу разделся, конечно, в школу зашёл и потом простудился, потому что они там привыкли, чтобы 14 градусов было, и сидят в трёх свитерах, в четырёх. Они говорят: «Это ещё ничего, а когда с этой стороны ветер подует, бывает и хуже». Старые окна, старые двери – всё старое, старьё, не делалось там капитального ремонта. Даже на текущий ремонт если в районном бюджете выделяется, то 3–4 миллиона, и всё, что они делают сейчас, – сами собирают деньги. «Что у вас?» – «Да я мешок цемента купила, что-то сделала». – «Да мы занавески сами, да мы краску сами купили». – «Ой, да у нас корова есть, мы от молока выделяем, там что-то делаем». Нет ремонта.

Идут проверки всё время. Проверяют их, конечно, все. И все пишут: «Заменить окна, заменить двери, заменить полы, стены» и так далее. Всё там подсчитывается, и там записано: «Ввиду отсутствия средств». Я просмотрел пачку за несколько лет. И сейчас, на сегодняшний день, для того чтобы исполнить все судебные решения по ремонту школы, нужно на район 220 миллионов. У них сейчас 4–5 миллионов нет. Это будет когда-нибудь? Нет, этого никогда не будет.

Вот так они потихонечку и живут. Вот так потихонечку эта школа ветшает. И каких же молодых учителей можно туда прислать? Зачем они пойдут в такую школу, где совершенно точно квартиры не будет. Я тогда говорил, что у нас даже в райцентре построили целый военный городок, дети военных учатся в школах. Но ни одной квартиры для учителя не дали. За последние 30 или 40 лет ни один учитель не получил квартиры.

Надо потихонечку. Тогда мы говорили, что постепенно, но надо начинать. Потому что сейчас, вы посмотрите, за три года [средний возраст учителей увеличился] почти на десять лет.

Учителя, конечно, есть, но они уходят. Даже в городе из нашего самого лучшего лицея в прошлом году ушли десять учителей сразу. Вы представляете, что это такое – десять учителей? Все они пошли в Москву. Только успели разместить на сайте свои данные, в течение получаса они получили по четыре-пять предложений. А из районов или те, которые оканчивают школу, конечно, они смотрят, где можно.

Есть ли какая-то возможность для того, чтобы начать ремонтировать сельские школы? Нужно это дело всё-таки начинать. Если нам нужны преподаватели русского языка и литературы, а они нам нужны очень, нужно уже сейчас (ведь мы урезали количество студентов, бюджетное финансирование, бюджетное содержание в пединститутах), надо сейчас уже в два, в три раза увеличить число бюджетных мест в педагогических институтах, потому что сейчас их забирают. Вот Василий Иванович знает: последние курсы – он уже учит их только заочно, потому что городские школы их разбирают где-то на третьем, на четвертом курсе, предлагают: «Идите, идите, давайте заочно только учитесь».

Вот я рассказываю и думаю, что всё-таки наш край не самый плохой. Всегда мне казалось, что у нас всё плохо. Но сегодня утром я прочитал «Российскую газету» и прочитал про школу на Алтае, где в нынешнем году несколько ребятишек совсем в школу не пошли. Какая-то деревня совсем глухая, в которой нет даже ни телефона, ничего. И не нашли шофера автобуса, который бы подвозил их в школу соседнюю. Двух человек отправили в интернат. Понятно, что это такое – оторвать от родителей, семилетнего послать. А два человека так и остались дома, не пустили их родители в семь лет, говорят: «Да ладно, им чуть-чуть не исполнилось семь лет, пусть подождут». Я вспомнил Толстого. Филипок в школу пришёл, ему шесть лет было. И всё-таки учитель взял его, посадил, и у него началась школа. А вот эти двое ребятишек…

К счастью, у нас, в нашем крае, все ребятишки пошли в школу. Даже в ту, которая топится углём до сих пор, хотя по двору её уже 20 лет проходит газовая труба. Но у нас они пошли в школу все. А вот эти ребятишки остались дома. Кто их научит, в том числе и русскому языку?

Давайте подумаем о сельских детях, о сельских школах, об учителях русского языка, литературы.

В.Путин: Спасибо большое, уважаемый Борис Петрович.

Я думаю, что Вы согласитесь со мной в том, что если бы в то время, когда писали про Филипка, всё было бы хорошо, революции 1917 года не случилось бы. Видимо, там тоже было много своих проблем.

Да, в советское время всё было выстроено по-другому. Я ещё раз хочу обратить Ваше внимание на то, что у нас по Конституции, к сожалению, муниципальный уровень власти отделён от государства. Мы взяли на себя обязательства международные, но как-то уж больно рьяно начали их исполнять и такую норму заложили в Основной закон страны. На практике это означает, что первичный уровень здравоохранения, в том числе на селе, оказался фактически отрезанным от областного, краевого и федерального. То же самое абсолютно в образовании происходит. Во всяком случае, так на практике всё сложилось. А там, как правило, и денег не хватает ни на то, ни на другое, ни на третье. Или, может быть, и хватает, но тратят на другие цели.

То, что люди стараются переехать в Москву, это немудрено. Здесь сколько примерно уровень заработной платы у учителей в школе?

О.Васильева: 100–110.

В.Путин: 100–110 тысяч. Вы сказали про 30 тысяч на селе.

Вы знаете, сколько мне стоило сил несколько лет назад, чтобы убедить всех своих коллег, что преподаватель школы должен получать среднюю [зарплату] по экономике региона? Все говорили, что это невозможно. Вот возьмите где-нибудь в шахтёрских городах, посёлках: шахтёр получает среднюю, и учитель будет среднюю. Мне говорили: «Ну, Вы что, с ума сошли, так нельзя». И я настоял, чтобы было именно так.

Вы сказали, что у вас там 30 тысяч получают. Я думаю, что это как минимум средняя по региону. Может быть, и этого недостаточно, не может быть, а точно, и нужно, конечно, двигаться дальше. Но уровень заработной платы не должен иметь перекосов, это тоже абсолютная аксиома, потому что сразу же за этой категорией работников, тут же, последуют другие, третьи, четвертые и пятые. Это всё должно быть сбалансировано.

Но, конечно, что касается школ, то здесь государство, и не государство, а муниципалитеты должны уделять этому значительно больше внимания, чем уделяется сейчас. Здесь Вы абсолютно правы, я с Вами согласен. И нужно совершенствовать дальше и систему оплаты труда и думать о её повышении. Это тоже абсолютно точно.

Что касается жилья. Ещё один острый вопрос, и здесь тоже надо будет вносить коррективы, с тем чтобы и региональные органы власти, и даже федеральные эту программу поддерживали бы и сделали бы её действенной. Но, опять же, боюсь, мы можем упереться в то, что с уровня Федерации будет что-то сделано, а потом на муниципальном уровне опять немножко уйдёт в болото, и мы не успеем оглянуться, как опять нужно что-то ремонтировать. Здесь кардинально нужно некоторые вещи менять. Но это не значит, что об этом не нужно думать, совершенно верно.

Теперь по поводу педучилищ. Как мне показалось, насколько я себе это представляю (сейчас мы у Министра спросим), всё-таки за предыдущие годы количество абитуриентов в педагогических вузах возросло.

О.Васильева: Спасибо, Владимир Владимирович.

(Обращаясь к Б.Екимову.) Уважаемый Борис Петрович, я хотела просто Вам сказать цифру, чтобы было понятно. Последние несколько лет, Михаил Михайлович [Котюков] подтвердит, мы принимаем на бюджетные места в педагогические вузы 73 647 человек. Доходят до окончания вузов 60 процентов, и от общего числа идут в школу ещё 30 процентов, то есть у нас 30 процентов выпускников обучающихся доходят до школы. На сегодняшний день Вы правы только в том, что у нас 5,8 процента тех, кому до 35 лет, работают в школах. Но у этого разные причины, не только те, которые Вы назвали. Что касается бюджетных мест, то они на сегодняшний день есть.

Что касается педагогических училищ. У нас училища – одни из самых хороших в системе среднего профессионального образования. Я хочу, чтобы был разбит определённый миф, который Вы сейчас озвучиваете. Меньше всего в школе нехватка (коллеги, сидящие здесь, мне подскажут и подтвердят) учителей русского языка и литературы, больше всего – учителей математики, физики, информатики и английского языка. Словесники у нас сейчас есть в школе. Русский язык и литература – они есть, эти учителя. Математики, физики, информатики, английского языка – это кого не хватает. Это тотальная нехватка, которая действительно есть.

Что касается вузов, о которых Вы говорили, это не так. 73 тысячи ежегодно – бюджетные места. Половина оканчивают вузы. Здесь комплекс проблем, часть – которые Вы озвучили, и часть – которые Вы не озвучили.

В.Путин: А количество бюджетных мест за последние годы у нас сократилось или увеличилось?

О.Васильева: Нет, не сократилось. Более того, в этом году Михаил Михайлович увеличил приём.

М.Котюков: Правительство увеличило.

О.Васильева: Правительство увеличило.

В.Путин: На сколько?

М.Котюков: Владимир Владимирович, у нас по педагогическим направлениям и по языкознанию ежегодно увеличивается общий приём. Сегодня обучается чуть больше 317 тысяч по педагогике и порядка 93 тысяч по языкознанию и литературе. Эти цифры ежегодно подрастают. Примерно каждый десятый, кто поступает на бюджетные места, поступает на педагогические специальности.

В.Путин: Ясно, хорошо.

Тем не менее, Борис Петрович, я Вам благодарен за то, что Вы сказали. Потому что общие цифры – это хорошо, а практические результаты нашей работы, которые Вы, в частности, видели на практике, – это другое, и нам нужно смотреть, что в жизни происходит, а не на бумаге. Здесь Вы правы абсолютно. И мы ещё обязательно вернёмся к школам. Я уже говорил об этом недавно, количество мест в школе надо сейчас увеличивать, имея в виду значительным образом выросшее количество школьников: у нас на миллион больше, чем мы считали раньше, сейчас возникает. И количество мест в школе должно быть увеличено значительно. Это потребует и большего количества учителей, которым нужны и жильё, и достойная заработная плата. Здесь Вы, безусловно, правы.

Спасибо большое.

Татьяна Владимировна, пожалуйста.

Т.Кортава: Глубокоуважаемый Владимир Владимирович! Дорогие коллеги!

Я новичок на этом Совете, поэтому позволю себе сразу выразить необыкновенную радость, которую я испытываю после того, как услышала мысли, прозвучавшие в докладе Президента Российской Федерации и председателя Совета по русскому языку.

Дело в том, что мы – профессиональное сообщество – уже давно ждали таких решений, которые, на мой взгляд, придадут серьёзный импульс и сделают нашу работу поистине прорывной. Что я имею в виду? Я имею в виду радость по поводу укрепления позиций Межведомственной комиссии по русскому языку, которую эффективно возглавляет Ольга Юрьевна Васильева.

И конечно, отрадно, что рядом с Межведомственной комиссией встанет МИД. Дело в том, что международный лингвистический ландшафт – это не болото, он очень подвижный, и только МИД, посольства могут для нас стать своеобразным камертоном, который позволит нам чётче определить направление внешней языковой политики.

Я бы хотела два слова сказать о том, что в деле продвижения русского языка необходимо дифференцировать два направления. Первое направление – это экспорт российского образования, который связан с увеличением количества иностранных студентов, которые проходят обучение на русском языке здесь. И, что гораздо важнее сейчас на современном этапе, – это укрепление позиций русского языка за рубежом, а именно, реанимация наших центров славистики, которые были у нас за рубежом, и освоение новых территорий.

Дело в том, что мы совсем забыли такой большой континент, как Африка. И здесь позиция и работа Международной ассоциации преподавателей русского языка и литературы, которую возглавляет Владимир Ильич [Толстой], сейчас очень важна, потому что среди членов МАПРЯЛ у нас совсем мало представителей африканских стран, а запрос очень велик на членство, на развитие связей, прежде всего научно-образовательных.

Я хотела бы обратить внимание на то, что русский язык будет сохранять и распространять своё влияние только тогда, когда он будет в сфере образования. Поэтому нам надо очень внимательно следить за направлениями образовательной политики за рубежом и внедряться в любую среду, которую возможно, используя в том числе и ресурс дошкольного образования, воскресных школ, и ресурс Русской православной церкви, помня о том, что первые шаги в распространении русского языка как раз сделали миссионеры и Русская православная церковь.

Никого не обижая, я хотела бы не совсем согласиться с Радифом Рифкатовичем [Замалетдиновым]. Дело в том, что российские вузы сейчас, за последние годы и прежде, накопили очень большой опыт по продвижению, сохранению и укреплению позиций русского языка. Но мне кажется, сейчас нам не надо заниматься лингвистической географией и делить сферы влияния. Дело в том, что сила наша в единстве. И русский язык – это окно в мир для всех языков народов Российской Федерации и для всех стратегий и методик, которые долгие годы копили представители других языковых сообществ. Мне кажется, если мы, русисты, возьмём на себя труд, открывая окно для других языков, популяризировать и культуру народов Российской Федерации, мы значительно расширим культурные представления других стран о нашем мировом культурном наследии. И я хотела бы призвать просто представителей всех вузов к работе сообща.

Ещё одно маленькое замечание. Я хотела бы предложить все наши усилия перенести в молодёжную среду. Дело в том, что именно в молодёжной среде сейчас очень высокая востребованность изучения русского языка. Поэтому студенческие, школьные конкурсы, научно-образовательные проекты, там, где русский язык может быть рабочим, мы должны всецело поддерживать, чтобы вспомнили слова Маяковского: «Товарищи юноши, взгляд – на Москву, на русский вострите уши!»

Думаю, что сообща мы сможем «навострить уши» многих молодых людей на русский язык.

Спасибо большое.

В.Путин: Не надо, чтобы все в Москву переезжали, как наш уважаемый коллега говорил, я с ним согласен. Надо создавать условия, чтобы на местах люди оставались.

Но я шучу. Спасибо большое.

Мария Александровна, пожалуйста.

М.Веденяпина: Глубокоуважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые члены Совета! Коллеги!

Я хотела бы, во-первых, выразить благодарность за то, что имею возможность представить программу детского и юношеского чтения на столь высоком уровне.

Продолжая тему Бориса Петровича [Екимова] – дети и юношество, – хотела бы всё-таки сказать о том, насколько важен сейчас момент, когда сельские библиотеки абсолютно модернизируются, и национальный проект «Культура», в рамках которого создаются инновационные модельные библиотеки, действительно привносит на село совершенно новые форматы приобщения к чтению.

Дети являются самыми активными и самыми физически приходящими в библиотеку читателями, потому что все библиотеки в стране у нас обслуживают порядка 40 процентов детей. Поэтому детское и юношеское чтение, с нашей точки зрения, определённо должно иметь ряд преимуществ. Недаром короткая, но ёмкая фраза Сергея Владимировича Михалкова: «Сегодня – дети, завтра – народ», – собственно говоря, и определяет главные цели и задачи этой программы – программы поддержки детского и юношеского чтения.

2015 год был объявлен Годом литературы, и тогда состоялся первый фестиваль, книжный фестиваль на Красной площади, и Вы, Владимир Владимирович, посещали этот фестиваль и были гостем площадки детской и учебной литературы. И тогда, наверное, произошло то, что стало потом основным импульсом для создания этой программы детского и юношеского чтения. В результате нашего разговора Вы выделили президентский грант, и я могу Вам передать слова благодарности от детских библиотек 85 субъектов Федерации, которые на эти деньги обновили свои фонды детской литературы.

На следующий год на Красной площади состоялось тоже заседание книжного сообщества, на котором присутствовал Дмитрий Анатольевич Медведев. И тогда была поддержана идея создания концепции программы поддержки детского и юношеского чтения. Эта концепция была разработана с привлечением совершенно различных специалистов из различных отраслей знаний: это и педагоги, и психологи, и социологи, и библиотекари, книгоиздатели, авторы, представители СМИ. Концепция программы была принята, её подписали в 2017 году, она получила статус государственного документа, и потом было дано поручение разработать программу и план мероприятий.

Я должна подчеркнуть, что эта работа была проделана. И программа мероприятий по поддержке детского и юношеского чтения включает совершенно разные моменты, начиная от всероссийского социологического исследования, изучения вопросов детского и юношеского чтения до открытия специальных направлений в наших вузах именно по образованию, вернее, не по образованию, а по таким новым специальностям в области поддержки детской литературы и чтения.

Эта программа включает и создание национальной премии в области детской литературы, которой у нас до сих пор нет. У нас есть разные частные премии, у нас есть «цеховые» премии, которые носят имена Чуковского, Михалкова, Маршака, но у нас нет ни одной национальной премии в области детской литературы, которая поддерживала бы авторов, художников, переводчиков, тех, кто занимается продвижением детского чтения.

Необходимо, безусловно, чтобы субсидировались издания детской литературы и распространялись по библиотекам, причём не только классической литературы, но и современных авторов. А у нас действительно сейчас наша детская литература переживает определённый всплеск и подъём. Кто-то из авторов даже назвал это золотым веком детской литературы, потому что появляется целая плеяда новых современных авторов.

У нас замечательные художники, у нас прекрасные переводчики, издатели, которые издают отличные книги. Но всё это сосредоточено в Москве, в Санкт-Петербурге, в крупных городах, и развитие этого на всю территорию Российской Федерации не происходит.

Мы совершенно забыли о том, что в рамках, условно говоря, Недели детской книги – я думаю, что большинство сидящих за этим круглым столом помнят эту историю, когда в дни весенних каникул авторы всегда приходили, писатели и художники в школы, для того чтобы встречаться с детьми, и государство это поддерживало, субсидировало.

Фактически сейчас этого не происходит, потому что в лучшем случае в крупных городах есть возможность школам, библиотекам пригласить авторов. Все наши регионы остаются в этом плане только со своими авторами, которые работают в том самом регионе. Поэтому эта программа, безусловно, включает и все эти фестивали, мероприятия, акции, которые носят, я подчёркиваю ещё раз, всероссийский характер. Безусловно, нам необходима поддержка СМИ, телевизионных, радийных каналов.

Хочу сказать, что работа над этой концепцией была очень трудной, потому что эта программа действительно носит межведомственный, междисциплинарный характер. В неё вовлечено и Министерство просвещения, Министерство культуры, главным является Федеральное агентство [по печати и массовым коммуникациям] Роспечать и Министерство науки и высшего образования. Со всеми этими министерствами эта программа была согласована уже трижды с 2017 года, и каждый раз Министерство финансов ставит, так сказать, «стоп» на этой программе, потому что не может её согласовать.

Я бы очень просила Вас, чтобы было дано поручение ещё раз проработать эту программу, для того чтобы она всё-таки получила статус федеральной программы. Потому что регионы очень много делают в направлении поддержки детского и юношеского чтения, и библиотеки, и школы, и те немногочисленные книжные магазины, которые остались в регионах, безусловно, общественные организации. Но, конечно, нужна федеральная программа, нужен тот самый импульс федерального уровня, который придаст этой программе статус государственной.

Не могу не сказать о том, что один из пунктов этой программы – это проведение международного конгресса по детской литературе. Он у нас состоится в 2020 году в Москве под эгидой Международного совета по детской книге. Советский Союз и потом Российская Федерация – мы являемся членами этой организации с 1968 года, и только в первый раз будем принимать конгресс в Москве, в России.

На него приедут, по нашим подсчётам, около полутора тысяч гостей из 80 стран мира, все специалисты в области детской литературы. Во-первых, нам есть что показать, у нас очень достойная детская литература. У нас прекрасные, я уже повторяюсь, авторы, издатели. Но у нас ещё и совершенно чудесные дети. Вот сегодня корреспонденты, которые задавали разные вопросы, говорят: «Ну, а что такое, дети же у нас не читают, они все в гаджетах и все в планшетах!» Вот это неправда, наши дети, наверное, самые читающие дети. Они очень активные, они очень любознательные. И моя задача – сделать всё возможное для того, чтобы этот импульс пошёл с федерального уровня и в регионы, чтобы детским чтением и поддержкой детского чтения занимались на самых разных уровнях.

Спасибо.

В.Путин: Вот это мероприятие международное по поддержке детского чтения, оно в Москве будет проходить под чьим патронатом? Кто у нас за это отвечает?

М.Веденяпина: У нас отвечает за это Федеральное агентство Роспечать и Министерство культуры.

В.Путин: Там всё в порядке, там двигается всё?

М.Веденяпина: Да, там создан оргкомитет, который возглавила Татьяна Алексеевна Голикова. Насчет финансирования я не знаю, но вся подготовка, которая должна вестись к конгрессу…

В.Путин: Она идёт.

М.Веденяпина: Ведётся.

В.Путин: Ладно, хорошо.

По поводу программы поддержки детского чтения тоже Роспечать этим занимается, да? Давайте мы подтолкнём это. Это хорошая программа, я с Вами полностью согласен.

М.Веденяпина: Спасибо огромное, потому что два года мы уже…

В.Путин: Да-да, я понимаю. Вы правы, самая читающая публика у нас – это дети, это точно, сто процентов. Все потом погружаются в интернет, а дети – самая читающая часть нашего общества. Абсолютно правильно.

Пожалуйста, Дмитрий Петрович Бак.

Д.Бак: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

Мы много сегодня говорили о путях продвижения русского языка. Не будем забывать, что эти практики существуют и в других странах. И в XIX веке, например, каждая страна и каждый язык продвигал себя по–разному.

Например, немцы ещё до англичан были претендентами на то, чтобы немецкий язык был языком науки, в том числе военной науки. Мы помним, как в «Войне и мире» именно военная наука оформлена в немецкие фразы (цитирует на немецком языке): «первая колонна идёт», «вторая колонна марширует».

Конечно, французы продвигали свой язык посредством того, что на нём велись дипломатические переговоры, светский язык был французским.

Русский язык традиционно был сопряжён с литературой. Эта мысль сегодня уже прозвучала не раз. Но я бы хотел сказать, в чём именно эта центральная точка для русской культуры, в которой сходятся язык и литература в XIX веке. Принято считать, что Обломов – лентяй. Нет, он не лентяй. У него просто в жизни есть Обломовка – это идеал, который более нельзя изменить. Я не рискну спорить с тем, что промышленность – это главный локомотив, экономика – это главный локомотив культуры. Разумеется, это так.

Но речь о том, что именно литература является идеальным, совершенным способом использования языка. Чему удивляется весь мир в русской литературе? Тому, что мир привык, что можно изменить всё, как сказал поэт, «женщину, религию, дорогу». Можно изменить свою религиозную идентичность, можно изменить пол, мы знаем, десятки гендерных идентичностей введены.

Русская литература удивляет именно тем, что здесь идёт речь о традиции. Я не случайно об этом заговорил, потому что сижу рядом с одним из крупнейших, может быть, сегодня поэтов – Максимом Амелиным.

Дело в том, что русская литература действительно даёт абсолютно универсальные формулы бытования нравственных истин. Я студентам преподаю 36 лет, в Школе-студии МХАТ последние годы. Я объясняю все слова, которые составляют строку Пушкина из «Пророка»: «И внял я неба содроганье, и горний ангелов полёт, и гад морских подводный ход, и дольней лозы прозябанье».

Я говорю, что дольний – это здешний, а лоза – это трава, а не то, что вы подумали, не виноградная лоза, что прозябанье – это прорастание. Но только потом приходит понимание того, что речь идёт о том, что этот пророк услышал, как травка растёт, он услышал дольней лозы прозябанье – он слышал, как растёт трава.

Эту формулу никак, помимо литературы, нельзя выразить. Нельзя выразить такие формулы, как «любовь к родному пепелищу» и «любовь к отеческим гробам».

Важно понимать, что помимо книгоиздания, помимо детского чтения, это всё замечательно, важнейшая история – в России существует музейный ресурс. Более 400 литературных музеев существует в регионах России разного подчинения, разной формы собственности – в основном, конечно, государственные, хотя есть и частные. И это сокровище, которым не обладает ни одна другая страна. И я последние годы присутствия на коллегии Министерства с удовольствием слышу, что здесь у нас всё в порядке. Музейный бум происходит в стране, и в литературных музеях это тоже так, пускай, может быть, не миллионы людей прямо зримо выстраиваются в очереди, но этот музейный бум существует.

Конечно, очень отрадно, что крупнейшие юбилеи писателей отмечаются на таком высоком уровне. Отрадно, что на таком высоком уровне будет отмечен юбилей Фёдора Михайловича Достоевского, и оргкомитет возглавляет глава Администрации Президента Российской Федерации Антон Эдуардович Вайно.

Я бы хотел к этим хрестоматийно известным именам добавить, конечно, 28–й год – юбилей Толстого – это то, что должно изменить русскую культуру так же, как строка Тютчева о том, что умом Россию не понять, аршином общим не измерить, и так далее, и так далее.

Но я бы хотел в этот список добавить имя Владимира Ивановича Даля. Владимир Иванович Даль – это национальный символ, потому что это отнюдь не только создатель Словаря живого великорусского языка, но это государственный служащий, не будем об этом забывать, 30 лет госслужбы в разных регионах.

Он родился в Луганске. Отмечу в скобках: это врач, это этнограф, это очень известный прозаик, это служащий Министерства внутренних дел, начальник Ивана Сергеевича Тургенева, между прочим. Тургенев читал романы Жорж Санд, а Даль этого долго не стерпел; Тургенев был художник, Даль был государственный человек.

Очень важно отметить в 2026 году и 225 лет со дня рождения Владимира Ивановича Даля. Не случайно наш Государственный музей истории российской литературы имени Владимира Ивановича Даля тоже несколько лет назад осуществил ребрендинг: мы стали называться именем именно этого человека, потому что он представляет собой нечто большее, чем литература.

Наш музей – крупнейший в стране и один из крупнейших в мире, в пять-шесть мировых литературных музеев входит, более полумиллиона предметов коллекций, и поэтому мы способны и будем при поддержке Министерства культуры, которое очень много делает для нас, способствовать тому, чтобы продвигать русский язык в его единстве с литературой, о котором я говорил выше.

3 июня нынешнего года, в день открытия очередного фестиваля «Красная площадь», о котором шла речь уже на заседании, где председательствовал Сергей Евгеньевич Нарышкин, как раз была высказана мысль о том, что, может быть, стоит специально отметить два юбилея: столетие крупнейшего литературного музея в 2021 году и Даля – в 2026 году.

Задачи очень конкретные. В стране нет единой экспозиции по истории и литературе. Всё равно что есть губернские галереи живописи: в Нижнем Новгороде, в Самаре, в Саратове, прекрасные, в Перми, – но нет Третьяковской галереи, Русского музея. Нет места, где вся история русской литературы, это десять столетий от «Слова о законе и благодати» митрополита Илариона до современных авторов, была бы представлена.

Нет единой системы создания передвижных экспозиций, нет единой системы создания образовательных программ с использованием музейного ресурса, с использованием всех реликвий и музейных предметов, без которых изучение литературы, конечно, очень часто бывает обеднено. Думаю, что работа эта идёт, я благодарю всех, кто её поддерживает. И хотел бы просто обратить внимание на музейный ресурс продвижения развития русского языка.

В заключение, если позволите, буквально одно слово как отклик на то, о чём говорил Сергей Шаргунов, на толстые журналы. Конечно, Владимир Владимирович, Вы правы, можно сколько угодно произносить слова о том, что им нужно помочь, но нужны инструменты. Я мыслю здесь не первый год как историк литературы и как историк, кстати, литературной прессы.

Мне кажется, что здесь какая–то есть ведомственная ошибка. Если бы Достоевский, которого сочли гениальным Некрасов, Панаев и Белинский, не имел возможности публиковаться в журнале «Современник», его не было бы. Журнал «Современник» имел тираж 10 тысяч, огромный для тогдашнего количества грамотных людей.

О чём я говорю? Тогда толстые журналы «Современник», «Отечественные записки» – это, простите за рискованную параллель, Facebook. Это очень крупный бизнес. Поэтому Краевский, Некрасов, Катков, Суворин – это в том числе и предприниматели.

Сейчас мы просто зачисляем толстые журналы не по тому ведомству, они по–прежнему приравнены к издающим организациям, которые, разумеется, извлекают коммерческую прибыль, а иначе кому нужны издательства, которые убыточные? Отсюда высокие ставки аренды.

Мне кажется, что надо подумать о том, чтобы придать толстым журналам в определённом смысле статус культурного наследия. Музейные предметы же охраняются государством, потому что они имеют непреходящую ценность. Когда я вспоминаю, что мой родной журнал «Октябрь» изгнан из редакции на улице Правды, а когда нацисты стояли в Химках, редакция работала, мне становится не по себе.

Ну ей–богу, что–то здесь нужно придумать. И я думаю, что помимо высоких слов здесь могут быть вполне конкретные инструменты на грани компетенций Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям и Министерства культуры.

Спасибо за внимание.

В.Путин: Вам спасибо за предложение. Надо подумать.

Это не может быть… Предметов такого культурного наследия не может быть очень много, но в принципе они, конечно, могут быть. Да–да–да, я согласен. Это один из вариантов. Я не говорю, что это решение, но над этим совершенно точно можно подумать.

Пожалуйста, Людмила Михайловна Кольцова.

Л.Кольцова: Спасибо большое.

Глубокоуважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые члены высокого совета!

Я хотела бы напомнить вам те слова Владимира Ильича Толстого, которые он произнёс в своей речи на совместном заседании Совета по межнациональным отношениям и Совета по русскому языку. И по результатам заседания этого Совета Владимир Владимирович дал соответствующее поручение государственным органам.

Речь идёт о том процессе ликвидации кафедр русского языка, который приобрёл, как сказал Владимир Ильич, поистине угрожающие масштабы. Хочу сказать, что этот процесс близок к своему завершению, то есть к ликвидации классического филологического образования, по крайней мере в региональных вузах страны.

Я слушаю уважаемых коллег и думаю: вот такие две разные планеты, ваша и наша, а все говорим на русском языке. Дело в том, что на 2018–2019 годы и на 2020 год цифра приёма в магистратуру Воронежского государственного университета – ведущего университета Центрального Черноземья – шесть бюджетных мест, при этом группа магистров по определённым направлениям не может быть меньше 12 человек. Мне очень хотелось бы знать: как принимаются такие решения?

Сокращается набор на филологические факультеты классических университетов, которые всегда отличались глубиной, фундаментальностью, широтой образования, и филологические факультеты университетов готовили тех учителей, которые были призваны готовить учителей.

Сейчас в рамках национального проекта «Образование» создаются центры профессионального мастерства. И кто будет повышать это самое профессиональное мастерство – тоже неясно.

Думаю, что со мной согласятся многие представители научно-педагогического сообщества и в том, что мёртвое слово «компетенция», на котором основаны наши федеральные государственные образовательные стандарты, а сокращённо жуткое слово «ФГОС», которое без конца меняется, и непонятно, по чему это стандарты? Мы работали по стандарту 2, потом по стандарту 2+, потом по стандарту 3, потом по стандарту 3+. Теперь мы переходим на стандарт 3++. А что дальше будет? 4–, наверно.

Эта чехарда со стандартами, в которых главное слово – «компетенция», от которого в русском языке, как от мёртвого слова, не образуется глагол, а образуются только ОК, ПК, ОПК и прочие всякие эти тоже непонятные аббревиатуры, за которыми скрывается пустота самая настоящая. И это понятие заменило знания, умения и навыки, потому что человек должен знать, уметь и привыкнуть работать, а не компетировать – нет такого слова в русском языке. А как говорили древние: измени название вещи, и она изменит свою сущность.

Кроме того, со мной согласна тоже большая часть научно-педагогического сообщества о том, что переход на двухступенчатую систему образования – бакалавриат и магистратуру – это неразумное решение для педагогических специальностей, потому что в результате неполного четырёхлетнего образования мы получаем недопедобразование. И директора школ не хотят брать в школу этих недопедобразованных людей.

А с магистратурой я уже сказала, какое у нас положение дел. И мало того, в магистратуру, чтобы набрать до того количества, которое даёт возможность создавать группу, мы набираем людей, не имеющих базового образования. К нам приходят физики, к нам приходят математики, к нам приходят после военных училищ. Они очень хотят изучать филологию как направление, но они совершенно не владеют ни терминологией, ни базовыми знаниями.

Поэтому возвращение специалитета в университетское образование и специальности, которая была у нас когда–то, – филолог, преподаватель русского языка и литературы, – это насущная необходимость. Иначе некому будет выполнять те две важнейшие задачи, которые Вы, Владимир Владимирович, обозначили, – это обеспечить достойный уровень знаний, грамотности и действенную поддержку русской образовательной среды за рубежом. Только московские и петербургские вузы не смогут выполнить эти задачи числом своим выпускников, потому что филологию в регионах, классическую филологию, нужно в буквальном смысле слова спасать.

Я хочу закончить выступление, потому что это настолько серьёзные проблемы, которые перекликаются с тем, о чём говорил Борис Петрович Екимов. Потому что на настоящий момент уже мы даже до такого состояния дожили, что у нас не просто в школах не хватает учителей русского языка и литературы и они работают на полторы, на две ставки, с непомерной нагрузкой, но мы уже не можем в вузы найти преподавателей русского языка.

Увеличивается количество иностранцев, и у нас буквально нет преподавателей, которые могли бы этих иностранных студентов обучать на достаточно высоком уровне русскому языку.

И закончить своё выступление, горестное такое выступление, я – дочь учителя и мать учителя – хотела бы словами художественного персонажа, учителя, из замечательной повести Михаила Тарковского «Полёт совы»: «Я русский учитель! Я хочу, чтобы наши дети оставались в наших посёлках, деревнях и городах и чтоб они любили свою землю! И чтоб главное для них было не минутная грошовая успешность, о которой без конца талдычат в нынешних школах, а потребность служить своей земле. Вот только для этого нужны знания!». И знание это даёт человеку правдивое и свободное русское слово.

В.Путин: Спасибо большое.

Для меня, честно говоря, тоже неожиданность то, что сейчас Вы сказали. Действительно, если это так, то трудно что–то комментировать, я сейчас попрошу, чтобы коллеги прокомментировали. Если в магистратуре группа полноценной считается в 12 человек, а у вас дали всего шесть бюджетных мест, то непонятно, как это можно сформировать? Что здесь такое происходит? Объясните, пожалуйста.

Л.Кольцова: Это уже три года продолжается.

М.Котюков: Владимир Владимирович, я уже говорил, что общие цифры у нас не снижаются, но это конкурсное распределение, то есть количество университетов, которые подают заявки на конкурс, каждый год увеличивается, и это отражает интерес к подготовке специалистов по соответствующим специальностям.

А группа формируется, как известно, и за счёт бюджетных мест, и за счёт тех, кто поступает платно обучаться, либо за счёт средств работодателей. Поэтому по каждой специальности есть соотношения…

В.Путин: Михаил Михайлович, какие здесь работодатели по русскому языку? Кто там – муниципалитет, что ли?

М.Котюков: Целевое обучение.

В.Путин: Что, муниципалитет, деревня или посёлок будет направлять? Какой там работодатель? Я понимаю, крупный муниципалитет с миллионным населением, такие у нас тоже есть, а есть маленький – муниципалитет, и миллионный город – тоже муниципалитет. Чушь, конечно, но такое, к сожалению, у нас есть. Но здесь–то кто у них в небольших городах? Воронеж–то немаленький, город-миллионник, понятно. Но всё равно, какие работодатели?

М.Котюков: Мы учитываем статистические данные. Сегодня за счёт средств бюджета обучается примерно 40 процентов абитуриентов, остальные – за счёт платных средств либо средств работодателя.

Поэтому мы эти нормы учитываем при распределении контрольных цифр приёма. Здесь что важно? Об этом уже говорили. Не только, сколько мы принимаем – конечно, нужно, чтобы доступность для выпускников школ была, – но и сколько потом трудоустраивается по своему прямому направлению, а это практически 60 процентов.

И здесь, конечно, нужно всем вместе дополнительные усилия предпринять, чтобы трудоустройство выпускника, по этой специальности обучившегося, встало в центре нашего внимания и в университете, и у руководителя региона, муниципалитета, безусловно, одной из основополагающих задач.

В.Путин: Всё правильно, только это не отвечает на вопрос, который коллега поставил: как им сформировать группу, если требование министерства 12 человек, когда вы дали всего шесть бюджетных мест? И предполагать, что ещё придёт шесть за свой счёт учиться… Это же не модная какая–то специальность, которая доходы приносит, не нефть и газ, конечно. Я этого не понимаю.

М.Котюков: Здесь мы основываемся на тех статистических данных, которые уже есть за прошлые три года.

В.Путин: Плохо, что вы основываетесь на голых статистических данных, не понимая, что происходит на земле, в жизни. Плохо.

Значит, нужны какие–то коррективы тогда в ваши правила. Если уж вы ввели правила, согласно которым группа не может быть сформирована меньше чем на 12 человек, тогда дайте им туда 12 бюджетных мест.

Вы говорите по поводу трудоустройства. А как они будут трудоустраиваться, если вы их даже не подготовили? Кому трудоустраиваться? Там не будет никого. В магистратуре не будет у них никто учиться. И потом у вас будет ноль в этой статистике.

В Воронеже никто не устраивается по специальности русский язык, да и правильно, откуда? Да они не трудоустраиваются, потому что там нет их и не будет по таким правилам. Потому что одно правило у вас противоречит другому. Наведите порядок здесь. Наведите порядок, посмотрите, что реально в жизни происходит.

Конечно, я понимаю, федеральное министерство должно руководствоваться большими данными, большими цифрами. Но надо всё–таки смотреть, что происходит в реальной жизни.

М.Котюков: Мы сейчас вносим изменения в эту методику. Вместе с общественностью прорабатываем.

В.Путин: Вносите изменения. Потом доложите мне, как вы там изменили.

М.Котюков: Есть.

В.Путин: Потому что это же просто смешно.

Теперь по поводу специалитета. Как Вы относитесь к возрождению специалитета именно по этому направлению?

М.Котюков: Вопрос, который действительно обсуждается в профессиональном сообществе.

У нас по каждому направлению есть специализированное учебно-методическое объединение, которое, во–первых, объединяет всех специалистов профильных по этому направлению и обсуждает вопрос соотношения: какой объём бакалавриата, какой объём специалитета и какой объём магистратуры по каждой программе должен быть.

И мы каждый год с учётом обсуждений принимаем решение, на следующий конкурс какие цифры, соответственно, объявлять для планирования.

В.Путин: Михаил Михайлович, спасибо Вам большое за информацию. Я же спросил, как Вы к этому относитесь. Не как относятся коллеги, к мнению которых Вы обращаетесь, – как Вы к этому относитесь?

Вы знаете, у меня нет окончательного мнения, но бакалавриат, магистратура – вообще, неплохой способ подготовки специалистов. Вы знаете, когда готовят в области кибернетики, чего–то ещё, технические, до элиты какого–то уровня, эти знания могут быть применены на практике в жизни: на предприятиях, в крупных наших компаниях. Потом следующий шаг – магистратура, там ещё больше знаний.

Понимаете, это всё возникло за рубежом из потребностей жизни, потребностей экономики. По таким специальностям, как русский язык, это эффективно – делить на бакалавриат, магистратуру? Что это даёт? Бакалавриат преподаёт только в младших классах, что ли? Или что? А магистратура даёт право преподавать до 10–го и 11–го? В чём смысл?

Мы же должны не голыми схемами руководствоваться. Может быть, это не решение никакое, я просто рассуждаю вслух. Мы собрались для того, чтобы поговорить. Вот что это даёт? Это просто голая схема модная? Или в этом есть какой–то смысл – в сохранении этого порядка подготовки специалистов, в данном случае по русскому языку, бакалавриат и магистратура? Или действительно, как коллега говорит, возродить прежнюю систему, готовить, как готовили, пять лет, и всё, и давать полноценное образование, чтобы человек мог пойти и преподавать в школе?

Ваше–то мнение какое? У Вас есть мнение по этому вопросу?

М.Котюков: Сфера подготовки педагогов, так же как и многие другие сферы профессиональной подготовки, сегодня не может оставаться в стороне от в том числе процессов цифровизации, от новых запросов рынка труда.

Сегодня в Московском университете очередной съезд преподавателей и учителей русского языка и литературы начал свою работу, эти вопросы находятся там в повестке обсуждения на ближайшие три дня.

В.Путин: У Вас своего мнения нет!

Ольга Юрьевна, пожалуйста.

О.Васильева: Уважаемый Владимир Владимирович!

Моё мнение известно, я его озвучивала. Я считаю, моё мнение, может быть, Вы меня поддержите, что на педагогические специальности нужно возвращать специалитет, на педагогические специальности особенно гуманитарного цикла.

Я допускаю, что физики, хотя это тоже дичь, наверно, что физик приходит в школу после бакалавриата по физике. Куда он пойдёт? Или математик приходит в школу после бакалавриата по математике. Я могу сказать, что даже в Администрацию Президента с бакалавриатом не на все специальности, не на все должности берут, чтобы было понятно, даже просто не считая, что в этом в полном смысле законченное образование.

Поэтому если была бы возможность, это как моя мечта, чтобы вернуть специалитет на педагогические специальности, особенно гуманитарные, вообще все педагогические, их не так много на самом деле… Потому что для школьных учителей всё-таки бакалавриата недостаточно. Я понимаю крик души профессора Воронежского университета, коллеги, когда она говорит про шесть мест в магистратуре.

Потому что бакалавру с русским языком и литературой, в общем–то, найти место в школе очень сложно. И коллеги-учителя мне подскажут, что это так. Это незаконченное высшее в полном смысле слова, которое было в недавнем нашем прошлом, но тогда хоть давали справку, что незаконченное, и можно было идти дальше.

Мы что сделали с Михаилом Михайловичем? Мы, допустим, в ряде педвузов сделали очно–заочную магистратуру, чтобы они, работая в школах, могли получать образование дальше. Но не везде это получается.

М.Котюков: Владимир Владимирович, я всё–таки, чтобы ответить на Ваш вопрос, извините, пожалуйста…

Считаю, что за четыре года при современных технологиях мы сможем качественно готовить специалистов, которые смогут закрывать основной объём работы в школе.

Более того, мы сейчас, для того чтобы процесс образования был более практикоориентированным, вместе с Министерством просвещения подготовили соответствующие законодательные инициативы, они уже в Государственной Думе обсуждаются, чтобы допускать до работы в школе специалистов, которые не имеют напрямую педагогического образования, но имеют необходимые компетенции, в том числе предметники, чтобы ту проблему, которая была выявлена по математике, по информатике, по физике, закрывать как можно быстрее.

О.Васильева: Университетские специальности…

М.Котюков: Университетские, да.

В.Путин: Да, я понимаю, физика, математика – там люди могут быть хорошо подготовлены, им нужно только дать дополнительные знания в области педагогики и допустить их к работе с людьми. Русский язык – это другая история.

Я сейчас повторю: это никакое не решение. Вы сказали верные вещи по поводу цифровизации и уровня подготовки. Знаете, в медицине – мы сейчас медициной много занимаемся –надо койку освободить, чтобы больше оказывать амбулаторным способом людям помощь. Но там высчитывают конкретные мероприятия, которые нужно провести амбулаторным путём, чтобы закрыть те проблемы, которые раньше решались на койке.

Там конкретно всё прописано: что можно и нужно сделать, какие применить новые средства, лекарства и так далее, и так далее, там новые методы лечения. Это можно сделать амбулаторно, и необязательно занимать койку. Да, так просчитать можно.

Я просто не готов, я же не специалист по русскому языку, вот здесь собрались специалисты. Это применимо к русскому языку или нет? Об этом речь. Понимаете, об этом ведь речь. Могут сейчас собравшиеся здесь и, допустим, те, которых в этом зале нет, но тоже специалисты в этой сфере, могут ли они сказать, что с помощью цифровизации мы можем дать человеку за четыре года такие знания, которые раньше он получал за пять, и это будет полноценный специалист? Тогда не надо его ограничивать ни в чём. Тогда бакалавриат должен давать возможности работать свободно и в полном объёме там до 10–го класса с учениками.

Да, пожалуйста.

С.Кузнецов: Спасибо, Владимир Владимирович.

Кузнецов Сергей Александрович, Санкт-Петербургский университет, вице–президент Международной ассоциации преподавателей русского языка и литературы. Я одни голые цифры скажу. Николай Михайлович об этом не сказал, поскольку регламент.

Мы в университете проверяли федеральные государственные образовательные стандарты для средней школы, старшей школы и для университета по русскому языку, то, что требуется знать, какие компетенции должны продемонстрировать выпускники средней школы и выпускники университетов.

Такое впечатление, что переписывали компетенции от школьников в университете. Школьники, выпускники средней школы должны знать всё то же самое, что и выпускники университета, те же самые требования, те же самые слова. Лексика, понятно что грамматика, морфология, синтаксис, всё такое прочее, но ещё и речевые компетенции, которые означают, что три составляющих понятия входят туда. Это первое.

Второе: мы проверяли, взяли 265 учебников по всем специальностям, школьным предметам и компьютерный анализ провели, собрали словник. Вышло, что школьники должны знать 100 тысяч слов, у них должен быть в активном владении словарь из 100 тысяч слов. Это много, я согласен.

Давайте уберём слова, которые встретились в школьных учебниках и во внеклассном чтении пять раз, всё, что меньше, выбросим. Оказалось, 60 тысяч слов они должны знать. Давайте мы выбросим все слова, которые меньше 25 раз встретились в школьных учебниках и во внеклассной литературе, – 40 тысяч слов.

Солнце нашей поэзии, человек с самым крупным словарным запасом – 21 197 слов его словарь составляет. Школьник должен знать минимум от 40 до 60 тысяч слов. Поэтому, конечно, не случайно и компетенции прописываются под это, что выходит – бакалавриат, магистратура или специалитет – теперь уже всё равно, потому что требования предъявляются одни и те же.

Между тем школьники – это отмечено в научной литературе – получают «неудовлетворительно» по математике, физике и химии только потому, что они не поняли задания, которое им предстоит выполнить. Они не поняли содержания задачи со всеми этими компетенциями. Так что мы говорим, что всё у нас здесь хорошо, здесь что–то плохо, а фактически получается совсем не то, что мы думаем.

В.Путин: И вывод какой? Вы всё красиво рассказали, а что Вы предлагаете?

С.Кузнецов: Я предлагаю вернуть полномасштабное образование по русскому языку в университеты. Никаких бакалавриатов, что они оттуда выходят? Это так, надо, конечно, это сделать. Специалитет? Пусть будет специалитет. Но полное пятилетнее образование. Нам не нужна наука, нужна практика, нужно научить людей учить детей – это первое.

И второе – необходимо отнестись к русскому языку не как, извините, ребята, не как к языку русской литературы, а как к языку науки, языку права, к государственному русскому языку.

У нас в словарях, проверяли, в словарях из тех слов, которые есть в школьных учебниках, 2,5 тысяч слов нет ни в одном толковом словаре, даже в самом полном, автором которого я являюсь.

Я предлагаю создать, разработать такой словарь государственного русского языка, о котором говорил Николай Михайлович, который бы закрыл эти лакуны. Вообще, разобраться: на каком языке мы говорим?

Вы говорили о том, что экономика двигает культуру, двигает русский язык в мир. Это так. Но ведь за этим стоят слова, термины, понятия, которые есть в экономике, в науке, в производственной деятельности, в школьных учебниках, в университетских учебниках.

Это не те слова, которые употреблял Пушкин. Здесь много новых слов, много новых понятий, которые мы должны дать школьникам. А этих слов нет до сих пор в словарях. Считается, что школьный словарь – это такой маленький, когда 10 тысяч наиболее актуальных, активно употребляемых слов используются, предлагаются школьникам для изучения.

Опять двадцать пять, как начинаешь словарь читать для школьников: стол, стул, а дальше не идут. Это же неправильно. Надо учить школьников заниматься, работать постоянно на каждом уроке со словарём. Если он это понятие в пятом, в шестом классе пропустил, а в седьмом ему оно встретилось опять, должно быть место, должен быть справочник, куда он заглянет и вспомнит то, что он забыл, или то, что он не знает, сможет узнать. Одно такое место. Это называется «Справочник по русскому языку», «Словарь русского языка», школьное издание.

В.Путин: Спасибо.

Мне представляется очень убедительным то, что Вы сейчас говорили. Только хочу маленькую поправочку сделать. Я не говорил, что экономика способствует развитию языка, культуры. Нет, базу создаёт и вызывает интерес к стране, а значит, и к языку.

С нами хотят сотрудничать. Вот мне кто–то говорил про африканские страны – там один из участников нашей встречи с африканскими странами, премьер–министр одной достаточно большой страны говорил на хорошем литературном русском языке всё своё выступление, практически без акцента. Возрождение интереса к России пошло по самым разным основаниям, сразу интерес к языку возрождается, мгновенно. Просто мгновенно, в эту же секунду.

И если страна ничтожная, маленькая, невлиятельная, никому не нужна, и интерес будет пропадать. Будут в музей ходить, смотреть, кто такой Пушкин, кто такой Толстой, и в конце концов интерес и к этому пропадёт, уверяю вас, как это для нас ни было бы печально. Музыку Чайковского слушать, конечно, будут всегда, надеюсь. Но, в принципе, интерес к стране, к культуре, к языку пропадает сразу же, как пропадает интерес к стране как к таковой, как к деятельному участнику международного общения.

В основе интересов к стране лежит, конечно, экономика. Это очевидный факт. Но производная потом и в политике, и в обороне, и так далее. Но инструмент сам по себе должен быть отточен. В данном случае, когда я говорю про инструмент, извините за это, имею в виду ту тему, которую мы обсуждаем сейчас, – русский язык.

Вы знаете, мы собирались два часа, а уже два часа прошло. Я предлагаю нам вот так вот – давайте ещё. Здесь, прошу меня простить, я к запискам этим обращаться не буду. Руки поднимите, кто считает необходимым… Три выступающих ещё, ладно?

Пожалуйста, Алина…

А.Левитская: Афакоевна.

Цель моего выступления – привлечь внимание к модели поликультурной школы, которая в экспериментальном порядке работает уже в некоторых субъектах Российской Федерации.

Начну я с мысли, которую Вы, Владимир Владимирович, в 2012 году изложили в статье в «Независимой газете». Вы назвали особым культурным кодом, который надо питать, укреплять и беречь, уникальную способность граждан нашей страны выступать независимо от своей национальности носителями ценностей и родной, и русской культуры.

Именно на сохранение этого уникального культурного кода нацелены образовательные программы поликультурной школы с двумя языками обучения – родным и русским, прямо с первого класса.

В такой школе нет споров о соотношении часов на изучение родного и русского языков. Абсолютно рационально, методически грамотно решаются и задачи овладения русским языком как государственным, как языком межнационального общения, и задачи укрепления образовательных и воспитательных функций родного языка, и задачи изучения иностранного языка.

Школы этой модели сегодня успешно работают в Северной Осетии, Татарстане, Чечне, Якутии. Наши коллеги, начиная с начальной школы, ведут профессиональный мониторинг интеллектуального и психофизического развития детей. Получены достаточно интересные результаты.

Например, во Владикавказе уже три года назад выпустились из экспериментальной поликультурной школы ребята, и все 11 лет наши коллеги вели сравнительный мониторинг. Данные мониторинга показали более высокие результаты во всех предметных областях школьников из этой поликультурной школы, более высокий уровень их подготовки к жизни в многонациональном, многоконфессиональном современном обществе.

Сравнивались они с ребятами из обычной школы с изучением русского языка, но одной из лучших школ Владикавказа. Не только эти результаты, результаты в других субъектах, где работает эта модель, свидетельствуют как минимум о двух преимуществах этой модели.

Первое преимущество – использование одновременно родного и русского в качестве языков обучения предоставляет родителям и школе свободу выбора языка обучения уже на старте, в первом классе, и позволяет дальше варьировать сроки и форматы дальнейшего подключения второго языка обучения в зависимости от того, каким языком реально лучше ребёнок владеет: родным или русским.

Даже на старте берут два первых класса. В одном классе дети с преобладающим русским языком, во втором классе – с лучшим знанием родного языка. Эти технологии, методики обеспечивают максимально полное освоение образовательных программ на всех ступенях школы. Это первое преимущество.

Второе преимущество состоит в том, что в основу отбора дидактического материала да и всего образовательного процесса – и учебной, и внеучебной деятельности – положен концептуальный принцип, на котором основывается вся работа школы: родной край, Россия, мир.

То есть ребёнок, школьник с первого класса, погружаясь в мир знаний, начинает себя осознавать жителем малой родины, затем гражданином огромной России и, наконец, членом мирового сообщества. А его национальная культура вписывается в общероссийское культурное пространство как её неотъемлемая часть и элемент мировой культуры.

У школьника, ученика, ребёнка воспитывается чувство собственного человеческого достоинства, чувство гордости за свою родную культуру, за свою принадлежность к многонациональному великому российскому Отечеству. Мне кажется, это ведь и есть важнейшее предназначение нашей школы – растить гражданина и патриота, образованного, культурного и, безусловно, здорового и счастливого человека.

Мне кажется, сегодня в ситуации нашей современной школы этот опыт представляется востребованным. Необходимо его всесторонне изучить, для того чтобы экспертное сообщество всестороннее его проанализировало, Российская академия образования, Минпрос, Минобрнауки.

Во-первых, нужно найти системные решения проблем подготовки квалифицированных учителей для такой школы, затем нужно выстроить научное сопровождение деятельности такой школы, разработки инновационных учебников. А здесь появятся вопросы создания авторских коллективов из компетентных специалистов, способных эти новые поколения учебников составлять, и так далее. Там кругами сразу вырисовываются проблемы.

И, во-вторых, мне кажется, лучшее из этого опыта уже сейчас можно было бы рекомендовать нашим субъектам в национальных республиках для использования этого опыта. Потому что имеющиеся другие варианты, когда в некоторых субъектах у нас пошли по пути обучения детей только на родном языке, приводят к результатам не вполне удовлетворительным. Ребятам трудно сдавать ЕГЭ, они не могут учиться за пределами своего субъекта и так далее.

Мне кажется, нам нужно этот опыт всё–таки внимательно изучить всесторонне. И, может быть, это слишком смелая идея, но сейчас создаются научно–образовательные центры в разных округах, и они больше, конечно, работают на экономику, на развитие промышленности, на прорывные вещи в этих сферах, но мне кажется, что в сфере, о которой я пыталась говорить, не менее важно объединить усилия лучших специалистов из образовательных учреждений и науки, для того чтобы эти проблемы решить квалифицированно.

В.Путин: Спасибо.

Очень тонкий и очень важный вопрос Вы подняли, просто очень важный, особенно для нашей страны. Для любой многонациональной страны важно, для нашей особенно. Потому что здесь нужно, конечно, найти этот баланс между необходимостью, а это необходимость, совершенно очевидно, – обучение ребёнка национальному языку, поскольку без этого нет национальной культуры, но и в то же время русскому языку и ощущению, обучение ощущению того, что он часть большой, могучей, мощной державы. Это чрезвычайно важно.

Конечно, это право выбора как раз в тех же муниципалитетах, где школы работают, принимать решение по поводу того, на каком языке учить: на двух языках – на русском и национальном, либо только на национальном. Но когда учат только на национальном…

Я так понимаю, что Вы из Северной Осетии?

А.Левитская: Родом я из Северной Осетии, но я до последнего времени была ректором федерального университета в Ставрополе, Вы к нам приезжали.

В.Путин: Да, в Ставрополе.

А.Левитская: Северо-Кавказский федеральный.

В.Путин: Как Вы сказали, в некоторых национальных республиках принято решение о том, чтобы обучать как минимум на двух языках, потому что, если только на одном, это ограничение детей в будущем.

А.Левитская: Да.

В.Путин: А вдруг он захочет поехать учиться в другой регион страны, где по выбранной им специальности он должен будет говорить на русском, и что ему делать? Это просто реально ограничение возможностей для детей, которые обучаются только на одном языке. Что делать, если в этой республике нет возможности получить по узкой специальности высокого уровня образование?

Конечно, думаю, что это ошибка. Но решать такие вопросы нужно, конечно, по согласованию и с республиками, с краями, с областями и с муниципалитетами в данном случае, имея в виду, что люди не должны чувствовать, что их в чём–то ограничивают. Вот это было бы другой крайностью и абсолютно точно ошибкой для многонационального государства. Никаких ограничений здесь люди для себя чувствовать не должны с точки зрения изучения своего языка, своей культуры, истории своего народа, это точно.

Пожалуйста.

К.Деревянко: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые члены Совета!

Спасибо за возможность выступить. Я хотел бы сказать несколько слов в поддержку некоторым инициативам, которые прозвучали.

Совершенно согласен с Сергеем Александровичем в том, что сегодня одна из ключевых проблем – это понятийный аппарат школьника. Мы действительно наблюдаем с соответствии с отечественными и международными исследованиями, что на сегодняшний день более 60 процентов учащихся испытывают трудности со словарным запасом: они не понимают значения многих слов, правил и норм их употребления.

Это, конечно, влияет негативным образом на обучение по всем предметам, не только по русскому языку и литературе, как было отмечено исследователями, также сказывается на психическом здоровье детей и в целом влияет на дальнейшую их жизнь.

В большинстве случаев дети сегодня пользуются непроверенными источниками информации, такими как «Википедия», и просто традиционными поисковыми системами, которые не способны гарантировать достоверность данных. Это особенно важно, ведь мы говорим о том, что составляет основу культурного кода нашей страны.

Сегодня очень много говорили о словарях и не случайно, потому что словарь, как структурированный справочный коммуникационный ресурс, является эффективным инструментом развития языковой информационной культуры подрастающего поколения.

Однако ввиду нормативных коллизий языковые словари уже более двух десятилетий назад выпали из активной школьной практики. И сегодня у школы фактически нет прав и возможности иметь в своих фондах современные и качественные лексикографические ресурсы.

Мониторинг, который проведён Министерством просвещения два года назад, показал, что в фондах школ 80 процентов словарей изданы до 1990 года и не соответствуют актуальным нормам.

В связи с этим в интересах формирования единого языкового образовательного пространства страны, уважаемый Владимир Владимирович, позвольте выступить с инициативой организовать специальную экспертизу и сформировать на её основе перечень словарей, который будет допущен к использованию в российской школе в образовательном процессе и учащимися, и учителями.

Насколько мне известно, Министерство просвещения ведёт работу в этом направлении. Под эгидой ведомства ежегодно отмечается День словаря 22 ноября – в день рождения великого российского лексикографа Владимира Ивановича Даля. Мы очень рассчитываем в ближайшее время на то, что эта дата станет памятной датой в российском календаре.

Хотел бы ещё отметить, что, конечно, вопросы грамотности и культуры речи выходят далеко за пределы школы. Мы наблюдаем их в системе общественных отношений, государственного управления, в медиасреде. И предлагаемый Институтом русского языка Российской академии наук проект по созданию национального словарного фонда станет существенным научно обоснованным ресурсом при преодолении данных проблем.

Интегрировав лингвистическую информацию с технологиями искусственного интеллекта и машинного обучения, мы построим систему больших данных. А благодаря современным технологиям, значительно актуализируем науку в данной сфере, сможем быстро и точно отражать актуальные тенденции развития живого языка во всём его многообразии.

Эта инициатива особенно актуальна в свете недавно подписанной Вами, Владимир Владимирович, стратегии развития искусственного интеллекта в России и построения информационного общества. Открытый и для российских, и для зарубежных пользователей фонд станет глобальным ресурсом позиционирования и продвижения в стране и мире русского языка и нашей культуры в целом. Уверен, данные инициативы найдут поддержку, и их реализация будет полезна государству и нашему обществу.

Спасибо за внимание.

В.Путин: Спасибо большое.

По поводу анализа словарей и допуска их: думаю, что абсолютно правильно, мы отметим это в перечне поручений.

По поводу «Википедии», здесь уже говорилось об этом: лучше заменить её новой Большой российской энциклопедией в электронном виде, мы сейчас как раз с коллегами об этом говорим. Это будет, во всяком случае, достоверная информация в хорошей, современной, кстати говоря, форме.

Прошу Вас.

И.Волгин: Уважаемый Владимир Владимирович!

Поскольку времени мало, я откажусь от теоретической части, связанной с русским языком, и перейду только к прагматике. Я хочу напомнить о прошлом заседании, которое у нас было здесь, где мы говорили о приближающемся юбилее Достоевского, 2021 год, 200 лет со дня рождения.

Вы тогда всячески поддержали эту идею, что нужно этот юбилей проводить на высоком государственном уровне. Был создан оргкомитет во главе с Антоном Эдуардовичем Вайно, принята программа.

Одним из ключевых событий этой программы был наш конгресс Фонда Достоевского, который мы проводим уже 18 лет, с 2001 года, у истоков стоял Дмитрий Лихачёв, Даниил Гранин и другие писатели, – «Русская словесность в мировом культурном контексте». Уже было девять конгрессов.

Это единственная в мире площадка и в России, где встречаются и писатели, и исследователи, то есть как Валдайский клуб. Я не дерзну на себя брать это сравнение, хотя я был участником Валдайского клуба, но это такая интеллектуальная элита, слависты всего мира собираются: и цвет нашей филологической науки, и наши писатели.

Мы проводили это много лет. Многие участники нашего сегодняшнего заседания могут подтвердить пользу и важность этих конгрессов. Мы подавали всегда на гранты, хотя я удивляюсь, почему нам нужно на грант подавать, когда это уже существует, это же не разовое мероприятие.

Более того, этот конгресс включён в юбилейную программу и в распоряжение Правительства от 28 декабря 2018 года за номером 2989–р. Значится этот конгресс как ключевое мероприятие юбилейных лет, на три года – 2019–й, 2020–й, 2021–й.

В этом году мы подаём очередной грант и получаем полный отказ, то есть конгресс в этом году не состоялся, хотя он включён в программу. На будущий год подаём и получаем отказ, то есть получается, вообще, такой парадокс: когда были годы неюбилейные, мы спокойно проводили эти конгрессы, как только наступают юбилейные года, программа создана, утверждена Правительством… Я уже не знаю, будем ли мы дальше подавать, потому что какой смысл…

У меня возникает вопрос в компетентности этих анонимных экспертов, которые определяют… Мы не знаем, кто это и что, какие эксперты. Почему такой конгресс, который вызывает, в общем–то, и во всём мире… Я сейчас был на конференции в Бостоне, всемирная конференция была по Достоевскому, и американцы меня спрашивают: когда будет ваш очередной конгресс? И приходят из–за рубежа, из регионов.

Причём хочу сказать, что главная у нас, одна из главных секций, – это секция, которая называется «Русский язык как мировая коммуникация», и вторая секция – «Русский язык на постсоветском пространстве», то есть самые актуальные темы, которые мы обсуждаем на этих конгрессах под эгидой Достоевского, скажем так.

Это такое у меня соображение, которое вызывает горечь, потому что мы не знаем, будут ли эти конгрессы, которые стали уже традиционными, как «Валдай», скажем так, на будущее.

И теперь ещё такой момент общий: какая угроза для языка сейчас появляется, явная угроза в культуре? Это клиповость, клиповое сознание. Я прошу прощения, я позволю себя процитировать – одно стихотворение, имеющее отношение прямо к этой теме, такие горестные строки: «И Бог мычит, как корова, и рукописи горят… В начале было не Слово, а клип и видеоряд. О, дивный мир этот тварный, пою тебя и хулю, хотя мой запас словарный давно стремится к нулю». Это горестное, конечно, размышление, но это отражается на поколении.

Я 40 лет в высшей школе, преподаю в МГУ, и я вижу, насколько словарный запас студентов сейчас уменьшился. Некоторые студенты сейчас отвечают на билеты при помощи мимики и жеста, у них не хватает слов, они, как сурдопереводчики, дают такие жесты, словарный запас падает. Падает понимание смысла.

Недавно совсем один радиотелевизионный комментатор вел репортаж из банка, захват банка был. И он хотел сказать, что напряжение достигло апогея. Он сказал: «Напряжение достигло катарсиса». Вот такие смысловые «замечательные» сдвиги у нынешних комментаторов.

Как сказал Ежи Лец: «Неграмотные вынуждены диктовать».

Я полностью поддерживаю высказанные здесь предложения о том, что русский язык должен преподаваться пять лет. Впрочем, всё гуманитарное образование должно быть пятилетним, конечно. Техническое – это другой вопрос. А что касается гуманитарных – истории, филологии, журналистики, я думаю, наиболее приемлемый стандарт – это пятилетний стандарт, конечно.

И ещё раз я повторю, с упорством попугая уже третий раз на Совете я вносил такое предложение: возвращение сочинения в школу – это великое дело, но чтобы писалось сочинение на всех выпускных экзаменах во всех вузах, не только гуманитарных, скажем, но и технических. Это бы очень оздоровило языковую ситуацию в стране. Человек поступает, пишет вступительное сочинение или сдаёт ЕГЭ, но какой выход в конце, на пятом курсе, когда он вступает в жизнь, с каким запасом словарным, лингвистическим и так далее?

Поэтому прав, конечно, один учёный, который сказал, что не люди овладевают языком, а язык овладевает людьми. И как сказала в своё время Ахматова, вы, наверное, помните со школы все эти стихи, 23 февраля 1942 года в «Правде» появились стихи:

Не страшно под пулями мёртвыми лечь,

Не горько остаться без крова, –

И мы сохраним тебя, русская речь,

Великое русское слово.

Свободным и чистым тебя пронесём,

И внукам дадим, и от плена спасём

Навеки!

Что она говорила? Не о защите территории даже, не о защите политического строя, а о защите языка, потому что язык это всё совокупляет, язык как главное достояние нации, как образ нации. Защита языка – конечно, это очень важно. И я думаю, что наши замечательные посиделки, скажем так, они будут способствовать этому делу.

Я ещё раз прошу обратить внимание всё–таки на наши конгрессы, потому что многие тут присутствующие в них участвовали. Всё–таки нельзя терять эту традицию.

В.Путин: Спасибо.

Мы позаботимся о ваших посиделках и сейчас спросим у Министра: а в чём дело–то, я, честно говоря, первый раз об этом слышу, а что грантов–то не даём? Или нам не нужны?

В.Мединский: Игорь Леонидович, Вы кому подавали на грант?

И.Волгин: Мы на президентский грант подавали. Более того, этот грант был поддержан замминистра культуры Аллой Юрьевной Маниловой, есть письмо.

В.Мединский: Вы в Министерство культуры подавали?

И.Волгин: Да, оно было поддержано.

В.Мединский: Или в Администрацию на президентский грант?

И.Волгин: Нет, прямо на президентский грант мы подавали в Министерство.

В.Мединский: Куда?

И.Волгин: На президентский грант мы подавали с письмом Маниловой. Такая была процедура.

В.Мединский: Если вы подадитесь к нам, мы вас поддержим. Мы, я насколько помню, поддерживали вашу сессию в рамках Петербургского культурного форума.

В.Путин: Сейчас мы с вами виновных не найдем, но грант будет.

И.Волгин: И накажем. (Смех.) Спасибо.

В.Путин: Хорошо.

Нам надо заканчивать. Если совсем коротко, ладно? Пожалуйста.

А.Кибрик: Обещаю очень коротко.

Мы с детства знаем, что русский язык великий и могучий, и мы здесь совершенно правильно беспокоимся о том, чтобы он это могущество не утратил. Но в то же время русский язык существует в нашей стране в контексте многих менее могучих языков.

Есть глобальный процесс исчезновения малых языков, он затрагивает Россию в том числе. Я представляю Институт языкознания Российской академии наук, и по экспертной оценке нашего института около 20 языков России находится на грани исчезновения. Это значит, что передача от поколения к поколению очень давно закончилась, и в обозримом будущем эти языки исчезнут. И есть ещё много языков под угрозой исчезновения.

Мне представляется, что назрела необходимость создания российской программы сохранения языкового многообразия. Такая программа базируется на трёх китах: на наличии местных активистов, которые готовы заниматься поддержанием своих языков, на некоторой организационной и финансовой поддержке государства и на лингвистической экспертизе. У меня есть тут более развёрнутый документ, который я буду рад передать Вам, Владимир Владимирович, если эта идея представляет интерес.

Дальше не буду, коллеги, занимать ваше внимание. Это то, что я хотел кратко обозначить.

В.Путин: Правильное абсолютно предложение. Мы уже несколько раз к этому возвращаемся. Такая программа, любая форма поддержки языкового многообразия в России, конечно, должна быть.

Владимир Ильич подсказывает, что у нас создан фонд для этого, но, как он говорит, он недостаточно наполняется финансами. Надо посмотреть реальные потребности. Потребности можно, конечно, нарисовать любые, но исходить из реалий жизни, что нужно сделать для того, чтобы поддержать языки народов России.

Не буду повторяться, мы с вами хорошо об этом знаем, как в прежние годы, в прежние времена это поддерживалось: и журналы издавались, целый набор был инструментов поддержки. Надо к этому вернуться обязательно, над этим поработать. Может быть, программу сделать и наполнить её соответствующим содержанием, в том числе и финансовым.

По поводу того, что Вы вспомнили про великий и могучий русский язык, чтобы нам не вспоминать уже нашего замечательного пародиста Иванова, который, помните, фразу сказал: «Велик могучим русский языка».

Судя по всему, к сожалению, мы, не хочется говорить, что двигаемся в этом направлении, но сигналы тревожные идут, совершенно очевидно, я согласен с теми, кто говорил об этом. Тревожные сигналы по поводу того, как развивается русский язык, какая ему оказывается поддержка или не оказывается должной поддержки, а должна оказываться.

Мы обязательно по результатам сегодняшнего обсуждения подготовим проект соответствующих поручений. Уверен, что мы сегодня собрались с вами не напрасно, не зря. Надеюсь, что это будут те поручения, которые помогут, во всяком случае, будет предпринята попытка по тем направлениям, которые мы с вами обсуждали, попытка ситуацию исправить или направить в нужное русло, и, как коллега выразился, посиделки не вредные как минимум, а мне кажется, могут быть весьма полезными. Мне бы этого очень хотелось.

Хочу вас поблагодарить за то, что вы потратили своё время на сегодняшнюю встречу, и выразить надежду на то, что мы с вами такие встречи будем проводить и в будущем, они будут предметными, направленными на решение тех задач в области русского языка, о которых сегодня говорили и вы. Хочу вас за это поблагодарить и всем пожелать успехов.

Спасибо большое.

Россия > Образование, наука. СМИ, ИТ. Госбюджет, налоги, цены > kremlin.ru, 5 ноября 2019 > № 3189746 Владимир Путин

Китай. Россия > СМИ, ИТ > rg.ru, 5 ноября 2019 > № 3184808 Алексей Денисов

Дружба строится на доверии

Для документального фильма "Второе рождение Поднебесной" были найдены уникальные кадры старой хроники

Текст: Ольга Гальперович, Сунь Цзюань

1 октября в Китае отметили 70-летие образования Китайской Народной Республики. Столько же лет исполнилось и дипломатическим связям КНР и России - Советский Союз первым признал КНР. К двойному юбилею ВГТРК выпустила документальный фильм "Второе рождение Поднебесной".

Кадры документальной хроники о создании Нового Китая прежде не были представлены публике. Документальный фильм демонстрировался в эфире "Россия-1" и "Россия-24" всю вторую половину сентября. О работе над ним и новых творческих замыслах рассказывает режиссер Алексей Денисов.

Как появилась идея создания фильма "Второе рождение Поднебесной"? Правда ли, что уникальная хроника попалась вам на глаза случайно?

Алексей Денисов: Я думаю, случайностей в жизни не бывает. Эти кадры кинохроники, снятые в 1949-м и 1950-х годах, очень долго были засекречены. Находились в спецхране, доступ к ним был открыт всего несколько лет назад. Раньше считалось, что это съемки для фильма "Победа китайского народа", который вышел в Советском Союзе в 1950 году, а в 1951-м получил Сталинскую премию. Два года назад я решил разобрать этот материал, когда узнал о его существовании. Получил одобрение руководства, начал работать с первыми коробками, но это оказалось очень сложным. Сохранились только негативы, многие пленки выцвели или находились в плохом состоянии, что-то нужно было реставрировать. Тогда мы решили посмотреть, что же хранится во всех этих 200 коробках.

И выяснилась поразительная вещь, которая для нас самих оказалась неожиданностью: советские операторы, снимая обязательные кадры, которые должны были использоваться для того фильма (постановочные сцены гражданской войны, например), сняли достаточно много материала про обычную жизнь Китая того времени. Например, несколько пленок с видами старого Пекина, старого Шанхая, старого Гуанчжоу. Эти кадры никогда нигде не использовались, потому что в фильм они не вошли, а после смерти Сталина весь материал был засекречен, никто о нем даже не вспоминал. Многие специалисты даже не знали, что это было снято. В процессе своеобразной научно-исследовательской работы и восстановления старых кадров мы обнаружили такие уникальные свидетельства того времени, жизни и быта старого Пекина или хронику с участием Мао Цзэдуна во время образования Китайской Народной Республики. Конечно, для нас это был большой подарок, ведь мы хотели сделать особенный фильм к 70-летию образования КНР и установления дипломатических отношений с ней. Когда мы восстановили и отреставрировали многие кадры, я показал часть их руководству, и было принято решение - сделать фильм как своеобразный памятник советским операторам, которые сохранили этот исторический материал, и как подарок к 70-летию образования КНР и установлению дипломатических отношений между Советским Союзом и Китаем.

Именно как подарок к юбилею в Китайской Народной Республике и восприняли появление вашего фильма в интернете. А как вы оцениваете ваш фильм в контексте современных китайско-российских отношений?

Алексей Денисов: Не секрет, что отношения между нашими странами очень долго находились в "замороженном" состоянии. А сейчас, благодаря тому, что несколько лет назад Владимир Путин и председатель КНР Си Цзиньпин установили теплые дружеские личные отношения, между нашими странами возникло очень большое доверие. Наши руководители задали ту планку, к которой сегодня мы стремимся, потому что сегодня от позиции и политики России и Китая во многом зависит дальнейшая судьба человечества. Мир изменился, он больше не живет по колониальным законам, когда есть одна держава или группа держав, которые всем диктуют, как устраивать свою жизнь. Для нас очень важно, чтобы между российским и китайским народом было большое взаимопонимание, а оно возникает только тогда, когда вы хорошо знаете историю и культуру другого народа. Поэтому цель нашего фильма - показать российской аудитории настоящую китайскую историю и тот великий Китай, который существовал тысячелетиями и возродился как Китайская Народная Республика.

Есть ли планы сотрудничества с коллегами из Китая?

Алексей Денисов: Сейчас мы тесно сотрудничаем с коллегами телеканала CGTN-русский. Есть планы по созданию межпрограммных роликов продолжительностью в полторы минуты о дружбе российских и китайских регионов и городов-побратимов. Их уже подготовлено несколько десятков.

Мы также задумали большой проект, посвященный дружбе, который мы хотим снимать уже в декабре, когда организуем поездку в Китай для одного пожилого человека из России, который помнит старый Китай. Мы хотим, чтобы он увидел те грандиозные перемены, которые произошли в Китае за последние сорок лет. Такая же поездка, только в Москву и Санкт-Петербург, будет организована для пожилого человека из Китая, который давным-давно был в Советском Союзе, чтобы он увидел те изменения, которые произошли в современной России. Цель у нас одна - стремиться к росту взаимопонимания между нашими народами и укреплять дружбу, потому что это самое ценное, что есть в жизни человека, помимо его семьи и Родины. Как говорят у нас, "не имей сто рублей, а имей сто друзей". Без надежных друзей человек не может быть счастлив.

Прямая речь

Гэн Шуан, официальный представитель МИД КНР:

То, что Россия передала Китаю драгоценные кадры церемонии основания КНР, а ВГТРК транслировала этот документальный фильм, - яркое отражение китайско-российских отношений высокого уровня и глубокой дружбы между двумя народами.

Китай. Россия > СМИ, ИТ > rg.ru, 5 ноября 2019 > № 3184808 Алексей Денисов

Китай. Россия > Внешэкономсвязи, политика > rg.ru, 5 ноября 2019 > № 3183082 Мария Захарова

Самое главное - взаимное доверие

Сотрудничество России и Китая - пример того, как мир может выстраивать отношения в будущем

Текст: Константин Щепин

В этом году Россия и Китай отмечают 70-летие двусторонних дипломатических отношений. Лидеры двух стран объявили о том, что российско-китайские отношения всеобъемлющего партнерства и стратегического взаимодействия вступают в новую эпоху.

О том, что несет эта эпоха, в эксклюзивном интервью информационной службе мобильного приложения "Россия-Китай: главное" рассказала директор департамента информации и печати, официальный представитель МИД России Мария Захарова.

Какие направления двустороннего взаимодействия, на ваш взгляд, наиболее актуальны для дальнейшего развития?

Мария Захарова: В истории наших двусторонних отношений было много разного, но это и есть тот самый бесценный опыт, который является залогом будущего развития. Самое главное - это то, как ты относишься к истории, к опыту, насколько ты можешь на основе опыта сделать правильные выводы для движения вперед. В случае России и Китая все развивается на основе правильного анализа нашей исторической реальности. Помня об опыте и прошлом, мы смотрим в будущее. История является основой развития и будущего, а не вопросами, которые затрудняют наше движение вперед. Это - прекрасный пример того, как история должна служить во благо.

Вы знаете, что лидеры наших стран оценивают уровень двусторонних отношений как беспрецедентный. Этому есть наглядное подтверждение. Это и политический диалог, и динамика развития экономических связей, и, конечно, гуманитарное сотрудничество. Точки дальнейшего роста, на которые нужно ориентироваться, неоднократно обозначались и президентом, и по линии соответствующих правительственных структур. Это экономика и финансы, это межрегиональное взаимодействие, это образовательные проекты. Но мне, как человеку, которому Китай и развитие российско-китайских отношений особенно близки, кажется, что было бы правильно сделать упор на две составляющие. Первая - это вывод на качественно новый уровень двусторонних экономических отношений в полном объеме, включая межгосударственные экономические и торговые связи и связи между частным бизнесом. Наш политический диалог давно развивается беспрецедентными темпами, а вот экономика требует дополнительного стимулирования. Вторая составляющая - это развитие связей между представителями молодежи наших стран. Молодые люди должны знать больше друг о друге, должны быть заинтересованы в развитии различных двусторонних проектов, в ведении диалога по целому ряду направлений.

Самое главное, что на сегодняшний день есть между Россией и Китаем, - это доверие. Оно стопроцентное на политическом уровне, а между людьми мы выстраиваем доверие на новом уровне. Именно доверие является символом двусторонних отношений, той платформой, на которой наши государства выстраивают диалог. Это очень важно, ведь сегодня весь мир теряет доверие. А наши страны демонстрируют, как это доверие можно сохранить и преувеличить.

Какую роль сотрудничество наших стран играет в противостоянии новым глобальным вызовам?

Мария Захарова: Это не просто роль - это колоссальный вклад, который вносят наши страны как по отдельности, так и обе вместе. Сегодня все политологи, представители властей, главы государств говорят о том, что мир переживает глобальные изменения и потрясения. К сожалению, эти изменения не отвечают на главный вопрос: будет ли мир лучше и совершеннее? Что ждет мир, никто не знает, но все понимают, что он находится на этапе трансформации. В международных отношениях не обойтись без сохранения стабильности, без сохранения "маяков". Мне кажется, что диалог между Россией и Китаем, вклад наших стран в международные отношения как раз является тем камертоном, на который мир может ориентироваться.

Совершенно не обязательно, чтобы у России и Китая полностью совпадали взгляды на те или иные вопросы. У нас могут быть и разные задачи, и разные цели. Они могут совпадать полностью или частично. Но при этом мы выстраиваем диалог на основе взаимного уважения. Это означает, что мы принимаем во внимание интересы друг друга. Мы находим возможности вести диалог с учетом интересов каждой из сторон. Это и есть пример того, как мир может выстраивать отношения в будущем. Эти факторы говорят о том, что наши отношения могут стать отличным символом нового миропорядка. Ведь речь идет о двух великих державах, о двух ядерных державах, которые за последние несколько десятилетий прошли огромный путь реформ, и это не сказалось негативно на двусторонних отношениях. Наоборот, это привнесло дополнительный элемент ответственности в выстраивание двусторонних отношений.

Мир несовершенен. У всех есть свои интересы. Ни одна из стран современного мира не готова жертвовать своими интересами, но этого и не требуется. Однако взаимный учет интересов друг друга, уважительное отношение к интересам друг друга - именно это может служить ориентиром.

Как вы оцениваете последние события в Гонконге? Эксперты говорят, что за попытками дестабилизации в разных странах стоят одни и те же силы.

Мария Захарова: Мы, к сожалению, вынуждены говорить об этом в последнее время. Было сделано политическое заявление: у нас есть ощущение, что эпицентр попыток дестабилизации ситуации - един. Рассматривались документы, заслушивались доклады от различных ветвей власти. Был проанализирован большой объем документов и материалов. Было зафиксировано, что мы действительно имеем дело с очередным приступом наших западных партнеров, который мы характеризуем как вмешательство в наши внутренние дела.

Совпадает практика использования информационных технологий, ложных вбросов, нечистоплотных материалов, применения современных технологий воздействия на общественное мнение, манипуляций... Используются средства массовой информации, что является явным отходом от демократических принципов и явным доказательством манипуляции общественным сознанием. Никаких других вариантов нет: в данном случае мы видим сильнейшее влияние Соединенных Штатов Америки на дестабилизацию ситуации в мире.

Очень важный момент: ни Москва, ни Пекин не были инициаторами ухудшения отношений с США. Несмотря на то что у них было много неразрешенных и даже неразрешаемых вопросов с США, всегда находились возможности для ведения диалога. Поэтому то, как ведут себя Соединенные Штаты сегодня, - это исключительно их инициатива по ухудшению отношений и с Москвой, и с Пекином.

Россия и Китай много говорили о стремлении построить единое информационное пространство, чтобы повысить авторитет и узнаваемость наших медиа на глобальных площадках. Как вы оцениваете прогресс и опыт, имеющиеся в этом направлении?

Мария Захарова: Мы уже наметили конкретные практические шаги в этом направлении. Мы обсуждаем эту тему на глобальном уровне. Руководство наших стран поставило соответствующие задачи, у аудитории двух стран есть интерес получать больше информации. Мы соседи, у нас есть все возможности, потенциал и ресурсы для вывода отношений на совершенно новый качественный уровень. Средства массовой информации в этом смысле играют важнейшую роль, создавая соответствующее информационное сопровождение и фон.

Нужно создавать соответствующие предпосылки для поощрения более активной информационной стратегии. Совместно с МИД КНР мы наметили целый ряд шагов в этом направлении. Мы активно работаем в китайских социальных сетях, а китайские дипломаты - в российских социальных сетях. Это очень позитивная тенденция.

Китай. Россия > Внешэкономсвязи, политика > rg.ru, 5 ноября 2019 > № 3183082 Мария Захарова

Китай. США. Весь мир. ЦФО. Россия > Госбюджет, налоги, цены. Образование, наука > zavtra.ru, 4 ноября 2019 > № 3198680 Сергей Глазьев

XXI век будет проходить под китайским лидерством!

кондратьевские циклы, научно-техническое развитие и мирохозяйственный уклад

Александр Айвазов

Большинство западных и прозападных экономистов постоянно пытаются доказать мировой общественности, что "китайское экономическое чудо" это не навсегда, что китайская экономика очень скоро сдуется и все вернется на круги своя. Запад во главе с США как был, так и останется лидером мирового экономического развития и никакой Китай ему не страшен. Вот и достаточно авторитетный западный эксперт Ф. Уильям Энгдаль присоединился к этому хору западных макроэкономистов, предсказывающих скорый кризис китайской экономики.

В своей статье "Почему мотор китайской экономики скоро заглохнет?" Энгдаль попытался убедить нас в том, что ускоренное развитие Китая последних 30 лет уже выдыхается, и китайскую экономику в ближайшее время ожидает мощный структурный кризис, который сведет на нет его достижения. Свои выводы он основывает на предсказании демографического кризиса, который ожидает Китай в следствие проводимой с 1979 года непродуманной политики "одна семья - один ребенок".

В чем неправ Уильям Энгдаль

Но почему Уильям Энгдаль решил, что эта политика непродуманная? Эта политика вводилась для того, чтобы сократить огромную проблему Китая по опережающему росту населения страны, за которым не поспевала китайская экономика, погружавшаяся все глубже в нищету и отсталость. Важнейшей целью китайского государства в постмаоистский период, поставленной лидером Китая Дэн Сяопином, была задача построить к 2020 году общество СЯОКАН, т.е. общества экономического процветания, основу которого составляет средний класс, то что на Западе называется "обществом всеобщего благосостояния".

При опережающем росте населения страны достичь этого было бы просто невозможно, поэтому политика "одна семья - один ребенок" стала сдерживать бесконтрольный рост китайского населения. В результате проводимой КПК мудрой экономической политики, как отмечал в своем докладе Си Цзиньпин, из бедности выведены более 740 млн. человек, а ее уровень среди населения КНР сократился почти на 95%. Полная ликвидация бедности в деревнях Китая ожидается к 2020 году.

Таким образом, планы построения в Китае общества среднего достатка СЯОКАН будет выполнена к столетию создания КПК в 2021 году, не только благодаря бурному развитию в последние 30 лет экономики Китая, но и в значительной степени, благодаря политики "одна семья - один ребенок". Но чтобы не ухудшать демографическое положение Китая дальше, в 2016 году КПК приняло решение о разрешении китайским семьям заводить второго ребенка, т.к. это не приведет к обеднению этих семей, как это происходит в России благодаря, мягко говоря, не очень мудрой экономической политики российского руководства.

Поэтому мы можем дать вполне однозначный ответ на вопрос Уильяма Энгдаля, поставленный им в начале статьи: "Сможет ли Пекин пережить проблему старения населения без серьезных социальных и экономических потрясений?". Безусловно, сможет. Но с другой стороны, не могу не согласиться с утверждением Уильяма Энгдаля, что "китайское экономическое чудо... вступает в структурный кризис", и что "годы бума в Китае сменяются годами резкого замедления". Но вот проблемы китайской демографической политики тут совершенно ни при чем. Тут вступают в дело законы циклично-волнового развития всей мировой экономики, которые, к сожалению, Уильяму Энгдалю, как и большинству современных макроэкономистов просто неведомы.

Проректор Финансового университета при Правительстве РФ, д.э.н. А.Зубец как-то совершенно справедливо заметил: "Задача макроэкономики в том, чтобы понять законы производства и потребления товаров и услуг, а также построить модели этого процесса... В коллекции Всемирного банка собрано более 1500 социально-экономических индикаторов по каждой стране мира. Специалистам достаточно трудно понять, какие из них больше влияют на развитие производства, а потом еще надо смешать ингредиенты в правильной пропорции по специальной зависимости, чтобы построить математическую модель. Словом, алхимия в чистом виде. Философский камень макроэкономистам пока получить не удалось".

Уильяму Энгдалю также не получилось с помощью экономической алхимии сделать правильный вывод, почему тормозится китайская экономика, т.к. он взял не те "ингредиенты", да еще смешал их в неправильной пропорции, поэтому и получил в результате абсолютно неверный результат. Вот если бы он был не макроэкономистом, а политэкономом и владел бы теми знаниями, которыми обладает, к примеру, академик РАН С.Ю.Глазьев, то он смог бы сделать правильный анализ ситуации с китайской экономикой и грамотно определить, почему она замедляется.

Китай скоро станет лидером научно-технического развития

Более того, он чётко увидел бы, что "мотор китайской экономики" не только не заглохнет, но уже к 2030 году выведет ее в лидеры мирового экономического развития, который будет создавать примерно треть мирового валового продукта - больше, чем все западные страны вместе взятые. Но для этого он должен был бы овладеть закономерностями циклично-волнового развития, которые разработали такие выдающиеся учёные, как Н.Д.Кондратьев, Й.Шумпетер, П.Сорокин, Э.Валлерстайн, Дж.Арриги, С.Ю.Глазьев и другие.

Если бы Уильям Энгдаль владел этими знаниями, то он бы понимал, что торможение в темпах развития китайской экономики обусловлены не выдуманными им демографическими причинами, а тем, что кризис 2008 года обусловил вхождение мировой экономики в понижательную волну большого Кондратьевского цикла, каковые мировая экономика переживала только в ХХ столетии дважды: в 1970-80х гг. и между двумя мировыми войнами. И ещё дважды она переживала их в XIX веке (изучайте труды Н.Д.Кондратьева).

Н.Д.Кондратьев примерно 100 лет тому назад заметил, что в экономической конъюнктуре происходят повторяющиеся процессы, которые он назвал понижательными и повышательными волнами большого цикла экономической конъюнктуры. На повышательной волне мировая экономика росла относительно быстрыми темпами, а кризисы происходили редко и были не очень глубокими и продолжительными. На понижательной волне происходило все наоборот: начиналось торможение экономики, а кризисы были частыми и глубокими. Причин происходившего Н.Д.Кондратьев раскрыть не смог, но отметил это явление и предсказал Великую депрессию.

Причину происходивших изменений в мировой экономике через 70 лет после Кондратьева открыл наш соотечественник академик РАН С.Ю.Глазьев. Она заключалась в формировании в рамках Кондратьевских циклов технологических укладов (ТУ). Научные открытия и изобретения не внедряются в экономику регулярно, они образуют определенные кластеры соответствующих технологий, которые формируются на понижательной волне. А на повышательной волне они начинают массово внедряться в производство, благодаря чему и происходит бурный рост мировой экономики.

Когда потенциал роста данного ТУ полностью исчерпывается мировая экономика начинает тормозиться и переходит с повышательной волны на понижательную, в рамках которой формируется новый ТУ. К 2008 году был полностью выработан потенциал роста V ТУ, который сформировался на предыдущей понижательной волне 1970-80-х гг. Мировая экономика снова вошла в понижательную волну Кондратьевского цикла, на которой будет сформирован кластер базисных инноваций VI ТУ.

Сейчас уже абсолютно понятно, какие технологии сформируют новый ТУ. Это нано-, био- и аддитивные технологии, искусственный интеллект, новая энергетика и робототехника. Формирование этих технологий завершится к середине 2020-х гг., и мир перейдет с понижательной на повышательную волну.

Уже сейчас Китай вышел на второе место по затратам на НИОКР и намерен в ближайшее время обогнать США по этому показателю. В Китае больше, чем в какой-либо другой стране мира регистрируется международных патентов, огромное количество китайских студентов учится в университетах США и Европы. А китайские корпорации массово скупают, а иногда и просто воруют (во всяком случае американцы постоянно обвиняют Китай в технологическом шпионаже) самые современные технологические разработки. Так что нет сомнения в том, что к середине 2020 гг. Китай овладеет VI ТУ и выйдет в мировые лидеры научно-технического развития.

Стоит отметить, что политика "Сделано в Китае 2025", так напугавшая американцев, датируется именно серединой 2020-х гг., когда китайское руководство планирует достичь технологического превосходства над западными странами и к 2030 году обойти по совокупной экономической мощи, не только США, а США и ЕС вместе взятые. Эксперты из Китая, России и Швейцарии независимо друг от друга приходят, примерно, к одним и тем же цифрам в соотношении ВВП Китая и Запада в 2030 г. Так что "мотор китайской экономики" еще далеко не достиг своей максимальной мощности.

Китай - лидер Интегрального МХУ

С другой стороны, нынешняя понижательная волна Кондратьевского цикла совпала со сменой вековых циклов накопления капитала, теорию которых на основе исследований выдающегося французского историка Ф.Броделя и мир-системного анализа Э.Валлерстайна разработал американский учёный итальянского происхождения Дж.Арриги в своей монографии "Долгий ХХ век".

Дж.Арриги являясь убежденным последователем Ф.Броделя, заметил в его исследованиях повторяющиеся вековые циклические процессы, которые он назвал системными циклами накопления капитала (СЦНК). В рамках СЦНК мировым гегемоном в накоплении капитала выступала конкретная территория или государство. Первоначально Дж.Арриги отметил четыре СЦНК: Генуэзский, Голландский, Британский и Американский.

Но в начале XXI века в монографии "Адам Смит в Пекине" он отметил нарождающийся переход с Американского к Азиатскому СЦНК, который начал формироваться еще в 1970-80-х гг. в Японии, потом к его формированию подключились "азиатские тигры" (Южная Корея, Тайвань, Гонконг и Сингапур), а в начале XXI столетия эстафету у них перехватил Китай. В настоящее время к ним присоединились страны Юго-Восточной Азии и Индия. Но лидером Азиатского СЦНК все равно выступает Китай, хотя в целом все эти страны противостоят совокупному Западу, который, благодаря колониальным захватам, более 200 лет поддерживал свое господство в мировой экономике.

Но СЦНК это исторический период, в течение которого происходят процессы формирования определенной системы социально-экономических и политических отношений под эгидой лидера мирового развития на данном этапе исторического развития. Мировой лидер или гегемон, как называет его Дж.Арриги, формирует соответствующие институты, сохраняющие и укрепляющие его лидерство.

Так после Великой депрессии и второй мировой войны в Бреттон-Вудсе, Ялте и Потсдаме сформировались институты, сохраняющие и укрепляющие лидерство США в мире: МВФ, ВБ, ВТО, ЕБРР, оформившие господство доллара США в мировых расчетах, ООН, НАТО, и т.д., оформившие лидерство США в мировой политике. Эту систему социально-экономических и политических отношений и выражающих их институтов академик Глазьев назвал мирохозяйственным укладом (МХУ), выдвинув и обосновав научную гипотезу о формировании МХУ в рамках соответствующих СЦНК.

Научная гипотеза, выдвинутая С.Ю.Глазьевым, позволяет четко определить те институты и отношения, которые формируют соответствующий СЦНК, их сущность и движущие силы. Последний МХУ, сформировавшийся после второй мировой войны в рамках Американского СЦНК академик Глазьев назвал Имперским МХУ, в котором господствовали две основные империи: Американская (Pax Americana) и Советская.

В конце ХХ века произошел распад Советской империи, ставшей достоянием истории, а в начале XXI века начались процессы, свидетельствующие не только об угасании, но даже и о распаде Pax Americana. Академик Глазьев увидел эти процессы и спрогнозировал, что на смену Имперскому МХУ придет новый МХУ, который он назвал Интегральным.

Этот прогноз он сделал опираясь на исследования Дж.Арриги о переходе с Американского к Азиатскому СЦНК и научный прогноз выдающегося американского социолога, российского происхождения П.Сорокина, о том, что на смену капитализму и социализму придет не коммунизм, а новый интегральный строй, который соединит в себе лучшие черты социализма и капитализма. Свои идеи академик Глазьев изложил в монографиях: "Экономика Будущего" и "Рывок в Будущее".

Но США очень не хочется уступать свое лидерство в мировой экономике, и поэтому они всемерно пытаются посеять сомнения в истинности тех научных исследований, которые показывают объективную картину неизбежности перехода лидерства с Запада на Восток и переходу к Интегральному МХУ. Именно этому посвящена и статья Ф. Уильям Энгдаль "Почему мотор китайской экономики скоро заглохнет?". Но как говорил Воланд в романе М.Булгакова "Мастер и Маргарита": "Аннушка уже пролила масло" и процесс смены США, в качестве лидера мирового экономического развития на Китай, невозможно остановить, а можно только немного притормозить.

Точно такой же исторический период мировая экономика переживала между двумя мировыми войнами, когда Британский вековой цикл накопления капитала сменялся Американским, и на смену одного лидера мирового развития - Британии, пришел другой - США. Поэтому политики и экономисты замечают много похожих черт в том, что происходит сейчас и происходило в 1930 гг.

Самое интересное, что и тогда, и сейчас своего "сменщика" создает сам предыдущий лидер. В конце XIX - начале XX веков именно Британия своими инвестициями развила американскую экономику настолько, что США смогли в начале ХХ века составить конкуренцию своему "патрону". Но поставив под свой финансовый контроль американскую экономику за счет создания в 1913 г. ФРС, Британия, увлеченная стравливанием России и Германии в Европе, успокоилась, и к концу войны неожиданно для себя оказалась крупнейшим должником США.

Тот же самый процесс происходил и в конце ХХ - начале XXI вв., когда американские ТНК развили китайскую экономику в погоне за снижением издержек и получением дополнительной прибыли за счет перенесения своих производств в Китай с его дешевой рабочей силой. Но при этом США стали основным должником Китая и сейчас с помощью торговых войн и санкций пытаются ликвидировать постоянно растущую задолженность перед КНР.

Заключение

Уильям Энгдаль абсолютно прав, утверждая, что Китай смог развить свою экономику за счет завоевания рынков "золотого миллиарда" развитых стран с помощью дешевой рабочей силы, но к настоящему времени этот источник роста Китай практически полностью исчерпал. Поэтому после кризиса 2008 года КПК провозгласила ориентацию на развитие внутреннего рынка, для чего низкие зарплаты китайских рабочих являлись серьезным тормозом.

Рост заработных плат и необходимость вводить в Китае государственную систему пенсионного обеспечения для пожилых людей отнюдь не является сдерживающим моментами его дальнейшего развития, как это утверждает Уильям Энгдаль. Наоборот, это его стимулирующие факторы. Чем выше будут зарплаты китайских рабочих, и чем больше пожилых людей будет охвачено пенсионным обеспечением, тем выше будет уровень платежеспособного спроса в китайской экономике.

Этому же способствует и построение в Китае общества СЯОКАН - построение общества средней зажиточности. Тогда платежеспособный потребительский рынок для мощностей китайской промышленности может вырасти в два раза, т.к. к "золотому миллиарду" развитых стран приплюсуется миллиард собственных платежеспособных потребителей.

Но китайское руководство смотрит вперед на десятки лет, поэтому оно и выдвинуло инициативу "один пояс - один путь", которая позволит ему осуществить в рамках Азиатского СЦНК огромные инвестиции в развитие транспортной инфраструктуры и экономики Азиатского континента, население которого составляет 4 млрд человек.

За счет реализации инициативы "один пояс - один путь" китайская экономика сможет получить не менее двух млрд. потенциальных потребителей товаров китайского производства. Так что к 100-летнему юбилею основания КНР, который Китай будет отмечать в 2049 году ему нужно будет увеличить свои производственные мощности, как минимум в 2 раза. Вот и попробуй хотя бы притормозить "мотор китайской экономики", когда такое планов громадьё!

Если бы российское руководство было такое же мудрое, как китайское, то в своей экономической политике оно опиралось бы не на экономических алхимиков и макроэкономистов из правительства и ЦБ, которые постоянно используют неверные социально-экономические индикаторы (таргетирование инфляции) и смешивают их в неправильной пропорции, о чем свидетельствует десятилетнее стагнирование российской экономики. Оно опиралось бы на истинно научные знания таких российских учёных, как академик РАН С.Ю.Глазьев. Тогда и наша экономика развивалась бы в правильном направлении с темпами не ниже китайских. Но нет пророка в своем Отечестве!

Китай. США. Весь мир. ЦФО. Россия > Госбюджет, налоги, цены. Образование, наука > zavtra.ru, 4 ноября 2019 > № 3198680 Сергей Глазьев

Россия > Внешэкономсвязи, политика > newizv.ru, 4 ноября 2019 > № 3183873 Лилия Шевцова

Лилия Шевцова: "Мир устал от России"

Россия вновь пробилась на мировую авансцену. Поделили с Эрдоганом Сирию. Заставили Киев согласиться с кремлевскими условиями мира. Прямо к Путину в Сочи доставили Африку. Но самое главное - Европа в лице Макрона раскрыла нам свои объятия.

Политолог Лилия Шевцова

Разве не повод для ликования, если державность оказалась источником самоутверждения нашей власти! Иных ведь не осталось. Воодушевлённая кремлевская рать заголосила: «Россия становится основным поставщиком стабильности и безопасности в мире». Но тогда почему американский госсекретарь Майкл Помпео в своей программной речи в Нью Йорке (2019 Herman Kahn Award Remarks), говоря о приоритетах внешней политики США, ни разу не упомянул Россию - ни в качестве партнера по диалогу, ни в качестве угрозы? Говорил Помпео только о Китае. Впрочем, и остальной мир не осознал важности возвращения России в качестве гаранта позитивных ценностей. Более того, российские победы выглядят, как предупреждение о будущих неприятностях.

Даже прокремлевские наблюдатели признают: Россия, «захватив ряд "господствующих высот" в международной политике, столкнется с проблемой их удержания и, скорее всего, погрязнет в клубке сложнейших взаимосвязанных обстоятельств. Ну и сама же пожалеет, что в это втянулась».

Действительно: ввязаться в кровавую кашу на Ближнем Востоке, откуда удирают американцы, - это свидетельство скорее безрассудства, чем стратегического расчета. А как же готовность Зеленского принять российскую интерпретацию «формулы Штайнмайера»? Горькая ирония в том, что Зеленский обречен на свой Майдан, если рискнет это сделать. А объятия красавца Макрона? Тоже ничего обещающего: французский президент пытается использовать Москву для захвата лидерства на опустевшем европейском поле. Кстати, раздражая немцев и остальную Европу. И что получит Россия, став для Макрона трамплином? Какие вообще могут быть надежды на возвращение России к диалогу с Западом, если Россия превратилась для него в олицетворение чуждого и опасного.

Только взгляните: 60% канадцев, 64% американцев, 59% немцев, 66% французов и испанцев, 67% британцев, 79% шведов и голландцев, 69% поляков говорят о своем негативном отношении к России. Путину не доверяют 72% канадцев, 74% американцев, 80% немцев, 79 % французов, 75% британцев, 80% шведов, 85% голландцев и 89% поляков. Какие на этом фоне могут быть основания для вывода о роли России в качестве ключевого «поставщика» глобальной безопасности и стабильности?

Между тем, мировое сообщество теряет интерес к России. Те, кто пишет о России, мучаются в поисках способа удержать внимание на своем предмете. Даже Путин перестал возбуждать воображение. Эксперты по России рвут жилы, чтобы повысить ее значимость (заодно и собственную). Если раньше было в моде доказывать интеграцию России в западный мир, то теперь нужно обосновывать ее угрозу для этого мира. Иначе не о чем говорить. Перемалывать российские требования и слушать бесконечное российское нытье на тему «вы нас не уважаете!» всем смертельно надоело. Унизительно не то, что нас перестали уважать и нам не верят. Унизительно то, что нас считают безнадежными.

Унизительно то, что мир от нас устал. Нет особого желания даже с нами конфронтировать. Скорее наоборот, западные прагматики говорят: русских не изменить; но с ними не стоит ссориться. Будем делать вид, что они нам интересны; будем с ними обсуждать планы, которым не суждено сбыться. Лишь бы они нам не гадили. Вот это и есть самое унизительное для российской гордыни - брезгливое безразличие и отношение, как к обреченному анахронизму. Впрочем, Россия может повлиять на западный мир. Как? Пытаясь осчастливить дружбой того или иного западного лидера. Когда либеральная цивилизация смотрит на Россию, как генетическое зло, это будет верный способ политического убийства. Новый саммит Путина с Трампом вполне может дать новый повод для импичмента последнего. Так, что мы можем отомстить. Отомстить за нелюбовь, за неуважение, за безразличие. Но насколько это мщение будет равнозначной платой за потерю к нам интереса?

Россия > Внешэкономсвязи, политика > newizv.ru, 4 ноября 2019 > № 3183873 Лилия Шевцова

Таиланд. Россия. АСЕАН > Внешэкономсвязи, политика > premier.gov.ru, 4 ноября 2019 > № 3182447 Дмитрий Медведев

14-й Восточноазиатский саммит

Дмитрий Медведев принял участие в саммите и дал пресс-конференцию для российских журналистов.

Восточноазиатский саммит был создан в 2005 году для стратегического диалога лидеров Азиатско-Тихоокеанского региона по вопросам безопасности и экономического роста. Встречи в этом формате проводятся ежегодно в привязке к мероприятиям Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН) на высшем уровне.

В настоящее время участниками Восточноазиатского саммита являются 18 государств: «десятка» стран АСЕАН и её диалоговые партнёры (Австралия, Индия, Китай, Республика Корея, Новая Зеландия, Россия, США и Япония).

Девиз 14-го Восточноазиатского саммита – «Партнёрство в целях обеспечения устойчивого развития». Темы саммита – вопросы стратегического обустройства Азиатско-Тихоокеанского региона и продвижения практического взаимодействия в таких приоритетных для форума сферах, как финансы, энергетика, защита окружающей среды, реагирование на чрезвычайные ситуации, здравоохранение, образование, региональная взаимосвязанность, морское сотрудничество и продовольственная безопасность.

Документы, принятые в ходе саммита:

– Заявление о борьбе с незаконным оборотом наркотиков;

– Заявление о сотрудничестве в борьбе с транснациональной преступностью;

– Заявление о партнёрстве в целях устойчивого развития.

Пресс-конференция Дмитрия Медведева для российских журналистов

Из стенограммы:

Д.Медведев: Привет! Всех поздравляю с праздником – и тех, кто в Таиланде, и, конечно, всех наших граждан. Сегодня наш государственный праздник – День народного единства.

Вопрос: Дмитрий Анатольевич, агентство «ТАСС». Вы уже несколько дней работаете на разных международных саммитах – сначала был ШОС, теперь ВАС. Может быть, Вы могли бы подвести какие-то итоги, выделить наиболее важные решения, которые были приняты? И вообще, на Ваш взгляд, насколько такой формат востребован, насколько он ведёт к каким-то судьбоносным решениям? Потому что все мы наблюдали ситуацию, когда из-за внутреннего конфликта в Чили саммит АТЭС был отменён, и вроде бы ничего страшного не произошло.

Интервью Дмитрия Медведева газете «Бангкок пост»

Д.Медведев: Отмена любого саммита – это, конечно, не вселенская трагедия. Но если Вы хотите знать моё мнение, то саммиты, встречи на уровне глав государств и правительств полезны, потому что позволяют в непосредственном общении решать самые разные вопросы. И вопросы, которые касаются большого количества государств, то есть многосторонние вопросы, и двусторонние вопросы.

Вы упомянули два мероприятия, в которых я принимал участие. Сначала был саммит глав правительств Шанхайской организации сотрудничества, он был в Ташкенте. Шанхайская организация уже достаточно давно работает, она была учреждена в 2001 году, я отлично помню, как это проходило в Шанхае. С тех пор она проделала уже значительный путь и теперь помогает решать вопросы и в сфере безопасности, и в сфере экономики, и различные вопросы гуманитарного порядка. Мы смогли там обменяться мнениями о том, как дальше нам продвигать развитие самой организации. У меня были встречи с моими коллегами, партнёрами – и с Президентом Узбекистана, и с Премьер-министром, главой Государственного совета Китайской Народной Республики Ли Кэцяном.

В кулуарах я общался со всеми руководителями. Это всегда позволяет сверить часы. Даже если ты часто с кем-то встречаешься, личный контакт ничем не заменить. Это же касается и Восточноазиатского саммита, который является продолжением мероприятий АСЕАН. Здесь особая атмосфера, поскольку здесь присутствуют государства, живущие в Восточноазиатском сообществе, Азиатско-Тихоокеанском регионе – сюда по вполне понятным причинам отнесена и Российская Федерация, – и обсуждают самые насущные вопросы.

На мероприятии, которое только что завершилось, обсуждались разные темы, включая вопросы экономического сотрудничества, цифрового развития, различные экономические проблемы, энергетические, продовольственные, вопросы климатического сотрудничества и ответы на известные вызовы, связанные с изменением климата. И различные конфликты, что тоже очень важно, ведь если конфликт затрагивает несколько стран, то, как правило, их общение идёт в формате билатерального диалога, то есть общения в двустороннем порядке. А здесь можно высказать свою позицию в присутствии всех, её слышат сразу все главы государств или правительств. Это позволяет наиболее сложные вопросы продвигать в цивилизованном направлении. Например, такой сложный вопрос (он не касается нашей страны, но касается многих стран, которые входят в АСЕАН) – это проблемы, связанные с размежеванием в Южно-Китайском море.

Общий вывод такой: саммиты – это не панацея, они не способны моментально решить какие-то большие задачи, но они нужны, ибо позволяют продвигаться вперёд по самым различным вопросам политического, экономического сотрудничества, сотрудничества в сфере гуманитарных вопросов или вопросов безопасности.

Вопрос: Вчера на деловом саммите Вы говорили, что Россия готова предоставить партнёрам из Юго-Восточной Азии и не только современные решения в области цифровой экономики. О каких конкретно проектах может идти речь?

Д.Медведев: Мы сами пока не считаем, что достигли каких-то фантастических успехов в продвижении цифровой повестки дня, сейчас это наша внутренняя повестка. Но в ряде сфер у нас реально есть неплохие решения, в том числе по вопросам обеспечения информационной безопасности и кибербезопасности. Вот это я и имел в виду.

Вопрос: «Россия 1». Дмитрий Анатольевич, если тему «цифры» продолжить, вчера Вы предостерегли в глобальном смысле от монополизации IT-сферы. Насколько это касается России, поскольку у нас тоже несколько крупных игроков, гигантов – и всё, и стоит ли нам беспокоиться о цифровом суверенитете?

Д.Медведев: Знаете, пока наши игроки не гиганты, они достаточно крупные для нашего рынка, но если сравнивать их с Google, Apple или Huawei, это, конечно, не тот масштаб. Поэтому у нас такой монополизации рынка, на мой взгляд, пока ещё нет. Следить за этим надо – и в нашей стране тоже, вне всякого сомнения, – но, скажем прямо, я считаю очень важным, чтобы наши компании в сфере IT, в сфере интернет-коммуникаций, современных медиа были крупными и могли конкурировать с другими странами. Если бы у нас, условно говоря, не было «Яндекса» или «Мэйла», то вряд ли мы смогли бы рекомендовать или во всяком случае предоставлять поисковые услуги, которые могут конкурировать с тем же Google, – если бы это было раздроблено на 20 небольших компаний. А так всё-таки нашими поисковыми системами пользуются в странах русскоязычных, русского мира активно, и в России, конечно, и в странах СНГ, и в других местах. Поэтому эти компании ещё должны вырасти.

А когда я говорю о глобальных компаниях, здесь другая история. Они уже настолько большие, что способны навязывать своё мнение, в какой-то момент отрубать трафик потенциально, вводить какие-то ограничения, лицензии, блокировать деятельность тех или иных устройств. Вот это является опасным, и мы должны договориться о правилах игры. И в этом смысле как раз цифровой суверенитет мы обязаны своей стране обеспечить.

Вопрос: «Интерфакс». Дмитрий Анатольевич, Таиланд принимал сегодняшний саммит и вчерашний. Это один из крупных партнёров России в этом регионе. Но когда возникает тема Таиланда, всегда приходит на ум туризм, ассоциативно так возникает. Как Вы считаете, это всё-таки стереотип? И есть ли какие-то перспективные сферы сотрудничества России и Таиланда?

Д.Медведев: На самом деле есть и то и то, конечно. У нас приблизительно 1,5 миллиона туристов в прошлом году было здесь, в этом году, наверное, больше будет. И если не брать китайских туристов, то мы – вторая крупная страна, которая активно приезжает на пляжи, отдыхает в Таиланде по понятным причинам, потому что мы северная страна.

Но этим не исчерпывается наше сотрудничество. Совсем скоро будет отмечаться 125 лет с момента начала дипломатических отношений. Россия и Таиланд сотрудничают ещё с царских времён. Все знают известные истории, связанные с этапами этого сотрудничества, вехами, и это, кстати, наши тайские друзья в общем ценят и всегда к этим вопросам возвращаются.

Мы обсуждали на переговорах разные направления. Очевидно, здесь можно назвать то, что и так уже в повестке дня, и то, что может встать в повестку в ближайшее время, например закупка российской техники. Самолёты, вертолёты – это большой, серьёзный рынок, и для нас он, конечно, весьма и весьма интересен. Сотрудничество в той же самой цифровой сфере. Ряд проектов инфраструктурного порядка. Я думаю, что результатом может быть даже некоторое изменение структуры товарооборота, перенос вот этих направлений ещё и в торговую сферу. Думаю, что неплохие кондиции, или неплохие возможности, есть и у сотрудничества в сельскохозяйственной сфере, потому что мы можем поставлять сюда мясо, которое довольно активно потребляется в Таиланде, причём разнообразное мясо. Наши партнёры из Таиланда могут поставлять в нашу страну тайские фрукты, которые, как известно, очень высокого качества. Но это именно те фрукты, которые в нашей стране не растут и которые мы не можем заместить по импорту.

Есть и пример очень крупных инвестиций. Одна из крупнейших тайских фирм проинвестировала в молочное производство в нашей стране уже порядка миллиарда долларов – это очень серьёзная сумма – и имеет планы инвестировать дальше. Это можно только приветствовать, тем более что мы все с вами знаем, что молочное производство – это сложный бизнес, с достаточно длинным циклом инвестиций, с не очень высокой рентабельностью, поэтому такие инвестиции особенно ценны.

Вопрос: Такие форматы, как ШОС, АСЕАН, Восточно-Азиатский саммит, в котором Вы сегодня принимали участие, направлены на то, чтобы стирать границы, способствовать развитию диалога, обмену идеями, в практическом смысле – обмену товарами и услугами. Но на деле в мире мы видим совершенно другое: разворачиваются торговые войны, продвигается политика протекционизма, яркий этому пример – торговое противостояние США с Китаем и ЕС. Как Вы считаете, такие традиционные структуры, как ВТО, Международный валютный фонд и вообще в целом многосторонние структуры сотрудничества, жизнеспособны сейчас или стоит смотреть в сторону двустороннего взаимодействия? Может быть, этот формат будет более эффективен, страны будут договариваться вдвоем, между собой?

Д.Медведев: Я думаю, что никакой альтернативы многостороннему сотрудничеству, многосторонним торговым системам и Всемирной торговой организации не просматривается. Там много недостатков, недоговорённостей. Целый ряд стран занял достаточно жёсткую позицию по отношению к ВТО – я имею в виду прежде всего Соединённые Штаты Америки, которые в последнее время достаточно усиленно расшатывают устои этой организации, не признают действия юрисдикционного органа ВТО, хотят менять правила.

Но что бы мы ни говорили, в настоящей, современной жизни товарные потоки подчиняются общим закономерностям. Товарные потоки ходят по общим правилам, и международная торговая система тоже должна регулироваться на основе общих правил. Наверное, эта система несовершенна, но альтернативы такому комплексному, системному регулированию на многосторонней основе не существует, иначе мы будем отброшены в XIX век. Конечно, на двустороннем уровне какие-то вопросы можно решать, но, чтобы доставить товар из одной точки в другую, например из Таиланда в Российскую Федерацию, нам какие расстояния необходимо преодолеть? Безусловно, это требует регулирования на международном уровне. Я уверен, что в конечном счёте мы придём к осознанию ценности таких международных организаций и они восстановят своё регулятивное значение, во всяком случае Российская Федерация этому всячески будет способствовать.

Вопрос: Радиостанция «Маяк». Дмитрий Анатольевич, мы с Вами на чужих берегах встречаем праздник – День народного единства. Праздник, который должен объединять народы и людей, которые плечом к плечу вставали на защиту родного Отечества.

Однако в то же время мы слышим довольно странные высказывания. Так, например, Президент Беларуси Александр Лукашенко недавно сказал, что белорусов постоянно втягивали в войны: сначала в одну – Отечественную, а потом в другую. Скажите, согласны ли Вы с такой позицией?

Д.Медведев: Знаете, мне кажется, что мы ни в коем случае не должны бросать хоть какую-то тень на подвиг наших предков, которые защищали свою землю. Они жили на территории современной России или Белоруссии, но защищали-то ведь свою землю от захватчиков. Так было в 1812 году, так было в период Первой мировой войны, какую бы оценку ни давали ей историки. Так, естественно, было в период Второй мировой, или Великой Отечественной войны. Наши отцы и деды защищали нашу землю – это не участие в чужих войнах, поэтому для меня очень странно слышать такие слова.

Особенно важно, мне кажется, это подчеркнуть в такой праздник, как сегодня. Сегодня День народного единства. Как известно, в этот период Россия была спасена в 1612 году от интервентов, и именно это позволило ей сохраниться как единой, сильной и большой стране. Поэтому ещё раз позвольте всех вас поздравить с праздником народного единства и пожелать приятного возвращения домой, хотя это почти 11 часов.

Всего доброго! До свидания!

Таиланд. Россия. АСЕАН > Внешэкономсвязи, политика > premier.gov.ru, 4 ноября 2019 > № 3182447 Дмитрий Медведев

Таиланд. Россия. АСЕАН > Внешэкономсвязи, политика > premier.gov.ru, 3 ноября 2019 > № 3182445 Дмитрий Медведев

Интервью Дмитрия Медведева газете «Бангкок пост»

В преддверии Делового инвестиционного саммита АСЕАН и 14-го Восточноазиатского саммита Председатель Правительства России дал интервью таиландской газете «Бангкок пост».

Вопрос: Какова точка зрения России относительно документа «Перспективы АСЕАН в отношении Индо-Тихоокеанского региона»?

Д.Медведев: Прежде всего хочу отметить, что Азиатско-Тихоокеанский регион имеет важное, без преувеличения стратегическое значение для всего мира. И неслучайно к нему приковано внимание крупнейших центров силы, таких как Россия, Китай, Евросоюз и США.

В последнее время мы наблюдаем попытки США усилить своё влияние в Юго-Восточной Азии. В том числе – через продвижение концепции «свободного и открытого Индо-Тихоокеанского региона (ИТР)». Эта стратегия, по их замыслу, должна заменить привычный формат Азиатско-Тихоокеанского сотрудничества.

Мы выступаем за сохранение эффективной системы межгосударственных отношений, которая сформировалась на базе АСЕАН и за многие годы хорошо себя зарекомендовала. В этой связи считаем американскую инициативу серьёзным вызовом для стран АСЕАН, поскольку она может ослабить позиции ассоциации, лишить её статуса ключевого игрока в решении региональных проблем безопасности. Кроме того, она противоречит основополагающим принципам АСЕАН, таким как неприсоединение и внеблоковый статус.

АСЕАН своё отношение к американской концепции ИТР обозначила, подтвердила приверженность принципам Договора о дружбе и сотрудничестве в Юго-Восточной Азии и другим основополагающим документам, на которых строится работа Восточноазиатских саммитов. Страны «десятки» продемонстрировали общий настрой на создание инклюзивного пространства, а также на взаимовыгодную экономическую кооперацию.

В свою очередь Россия намерена развивать сотрудничество в самых разных сферах со всеми заинтересованными партнёрами – и в двусторонних форматах, и в рамках межгосударственных объединений – на основе учёта национальных интересов, взаимной выгоды, равноправия и верховенства международного права.

Вопрос: Какую роль хотела бы играть Россия как одна из ведущих мировых держав в Юго-Восточной Азии на фоне усилий других стран по наращиванию своего присутствия в регионе?

Д.Медведев: Россия – евразийская страна, неотъемлемый участник азиатского сообщества как в силу своего географического положения, так и благодаря исторически тесным политическим, экономическим и культурным связям со странами этого крупного региона.

Наша роль в Азии – активная и созидательная. Мы не стремимся ни на кого давить, не вмешиваемся во внутренние дела, не угрожаем силой, не выдвигаем ультиматумы. Напротив, выстраиваем с азиатскими партнёрами конструктивные отношения на основе взаимного доверия и уважения. Мы выступаем за честную конкуренцию и уважаем право государств на самостоятельный выбор пути развития с учётом их традиций и цивилизационных особенностей.

И очень важно, что эта политика – взаимная. Подавляющее большинство азиатских государств налаживает с нами взаимовыгодное сотрудничество. Из последних примеров – саммит Россия – АСЕАН в Сингапуре, где наши отношения вышли на новый уровень стратегического партнёрства.

Азия открывает уникальные возможности. И Россия продолжит здесь работу по всем направлениям и в различных форматах – двусторонних и многосторонних. В том числе – на площадке Евразийского экономического союза. Результаты уже неплохие. Практически реализуется программа сотрудничества между Евразийской экономической комиссией и АСЕАН на 2019–2020 годы.

АСЕАН проявляет интерес и к сотрудничеству с ШОС. Наши цели общие – взаимовыгодная кооперация, стабильность и безопасность региона, борьба с глобальными вызовами и угрозами. Прежде всего – с международным терроризмом. Чтобы добиться максимального эффекта в этой сфере, необходимо наладить тесное взаимодействие правоохранительных органов и специальных служб, как это происходит на уровне Региональной антитеррористической структуры (РАТС) ШОС и Ассоциации национальных полиций стран – членов АСЕАН (АСЕАНАПОЛ).

И конечно, надо расширять культурные и гуманитарные связи. Здесь у нашего сотрудничества большие перспективы, поскольку страны Юго-Восточной Азии обладают значительным научным и интеллектуальным потенциалом. А самобытная культура региона всё больше привлекает российских туристов. Курорты Таиланда, Вьетнама, Филиппин, Индонезии – излюбленные места посещения наших граждан.

Уверен, что значение Азии и России друг для друга будет только возрастать. И наше взаимовыгодное и многоплановое сотрудничество продолжит развиваться.

Вопрос: Товарооборот между Россией и странами АСЕАН невелик. Что могли бы Вы посоветовать для наращивания объёмов торговли и в каких областях Вы видите потенциал для развития экономического взаимодействия?

Д.Медведев: Действительно, объёмы взаимной торговли пока не соответствуют возможностям наших экономик. И у этого есть объективные причины. Российский бизнес традиционно больше внимания уделял рынкам Европы и тех стран Азии, которые расположены близко к нашим границам. А экспортная инфраструктура, которая позволяет увеличить торговое плечо на Востоке, стала активно развиваться относительно недавно.

Тем не менее если оглянуться назад, то можно увидеть довольно существенные перемены. Всего за несколько лет – с 2009 по 2013 год – товарооборот России со странами АСЕАН удвоился – до 17,5 млрд долларов США.

Временное затишье после такого рывка образовалось на фоне сложных процессов в мировой экономике и антироссийских санкций. Но даже эти негативные факторы не изменили долгосрочный тренд. Уже в 2018 году объём торговли приблизился к 20 млрд долларов США.

Эту динамику нам хотелось бы закрепить. Тем более что потенциал для развития делового сотрудничества далеко не исчерпан.

Мы видим перспективы во многих сферах. Не только в обмене товарами с невысокой добавленной стоимостью, но и в высокотехнологичных отраслях.

С отдельными странами АСЕАН, например, запущены переговоры по строительству центров ядерной науки и технологий. В частности, дочерние структуры «Росатома» реализуют проект по проектированию и возведению циклотронно-радиохимического комплекса в Таиланде. Знаем и о заинтересованности наших партнёров в создании плавучих атомных станций. Это большое и очень перспективное направление, полезное в том числе и для развития удалённых территорий.

Большие возможности может открыть создание транснациональной сети «умных городов». В том числе – для сокращения цифрового разрыва между странами и регионами. На профильной выставке в Сингапуре в 2018 году российские компании показали, что они могут предложить своим азиатским партнёрам. А прошедший в марте этого года в Калуге международный форум «Умный город. Инструкция по применению» с участием партнёров из АСЕАН выявил особый интерес к российским наработкам в области электронных госуслуг, цифровизации городского хозяйства, совершенствования жилищной и транспортной инфраструктуры.

И этим список перспективных проектов не исчерпывается. Современное развитие технологий позволяет говорить уже не столько о географических пространствах, сколько о функциональных. Они могут формироваться на основе общих информационных, энергетических или других технологических решений. А также проектов в области искусственного интеллекта. Поэтому кооперация бизнеса на основе такого подхода не будет сдерживаться большими расстояниями. Ведь программы и решения не нужно везти морем или по железной дороге.

Серьёзный вклад в расширение товарооборота может внести укрепление взаимодействия на региональном уровне. Мы активно стимулируем регионы и региональный бизнес к выходу на зарубежные рынки. Особо поощряем развитие российского Дальнего Востока.

Эти усилия уже приносят свои плоды. Пятый Восточный экономический форум, который прошёл во Владивостоке в сентябре, поставил новый рекорд по числу участников – более 8,5 тысячи человек из 65 стран. И по сумме выделенных инвестиций – 52 млрд долларов США на реализацию различных проектов экономической модернизации азиатской части России.

Ещё одна возможность – запуск совместных инвестиционных проектов. Россия постоянно совершенствует условия ведения бизнеса, что самым позитивным образом сказалось на позициях нашей страны в рейтинге Doing Business. Россия поднялась на три позиции – до 28-го места.

Открываются современные индустриальные и технопарки с благоприятной средой для деятельности инновационных компаний. Созданы территории опережающего развития. Готовим новое законодательство, которое усилит гарантии стабильности условий ведения дел при запуске новых крупных проектов.

Параллельно расширяется рынок сбыта для товаров и услуг, в первую очередь благодаря развитию Евразийского экономического союза.

Ещё одна сфера с хорошим потенциалом при растущем товарообороте – финансы. Причём это касается не только традиционных инструментов, которые предназначены для поддержки торговых сделок (кредитных линий, аккредитивов и тому подобного), но и в целом перехода на взаиморасчёты между нашими странами в национальных валютах.

Такой шаг позволит снизить издержки и риски от колебаний валют, что самым позитивным образом отразится и на доходах компаний, и на объёмах торговли в целом.

Вопрос: Как Вы считаете, могла бы Россия содействовать повышению потенциала АСЕАН в области безопасности на море?

Д.Медведев: Россия уже занимается решением этих задач. Корабли ВМФ России ежегодно совершают дружеские заходы в порты Юго-Восточной Азии. Традиционными стали такие визиты во Вьетнам, Таиланд, Индонезию и Малайзию. В прошлом году российские моряки побывали в Камбодже, Мьянме и Брунее. В этом – на Филиппинах. А вьетнамские и таиландские моряки посетили Владивосток.

С рядом государств АСЕАН мы проводим военно-морские учения. Например, их организация предусмотрена меморандумом о сотрудничестве в военно-морской области, подписанным с Таиландом несколько дней назад. Готовятся первые в истории учения с Брунеем.

Масштабный характер приобрели манёвры на море в рамках «СМОА плюс» – совещаний министров обороны АСЕАН с диалоговыми партнёрами. Последние из них прошли в апреле – мае этого года в Сингапуре. Можно подумать о запуске подобных учений и в российско-асеановском формате. Тем более что у ассоциации есть такая практика с другими крупными державами. Уверен, это повысит морскую безопасность «десятки».

У нас есть несколько площадок, где мы обсуждаем эти перспективы: Восточноазиатский саммит, Региональный форум АСЕАН по безопасности, Расширенный морской форум АСЕАН и уже упомянутые мной «СМОА плюс».

Мы также готовы помогать с управлением рыбными ресурсами, в борьбе с загрязнением морских пространств, в том числе пластиковым мусором. Сегодня это одна из наиболее острых проблем в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Российские профильные ведомства уже участвуют в выработке комплекса практических мер по обеспечению морской безопасности в широком понимании. Это борьба с пиратством и незаконным рыбным промыслом, защита портов и всей инфраструктуры, поисково-спасательные операции на море, реагирование на стихийные бедствия.

Так что Россия не просто могла бы содействовать АСЕАН в обеспечении безопасности на море, но и уже немало делает для этого. И мы готовы наращивать сотрудничество в этой сфере.

Вопрос: Мы видим, как активно развивается сотрудничество в рамках ЕАЭС. Ждёте ли вы в составе организации новых членов? Какие преимущества могут получить отдельные государства – члены АСЕАН от вступления в ЕАЭС в индивидуальном порядке?

Д.Медведев: Да, интерес к сотрудничеству с Евразийским экономическим союзом в тех или иных форматах только увеличивается. И причины очевидны. Россия, Армения, Белоруссия, Казахстан и Киргизия создали один из крупнейших общих рынков. Это почти 184 миллиона потребителей. Совокупный ВВП наших стран – около 2 трлн долларов США. В государствах евразийской «пятёрки» есть прирост производства в промышленности и сельском хозяйстве, увеличиваются объёмы грузооборота.

Мы продолжаем расширять сотрудничество практически по всем направлениям, ведём работу по созданию общего финансового рынка, координируем свои действия в борьбе с контрафактом, сотрудничаем в сфере цифровых проектов.

Ещё одно серьёзное преимущество ЕАЭС – это гибкий подход к взаимодействию с другими странами или межрегиональными объединениями. С самого начала интеграционного проекта мы действовали предельно прагматично. В ЕАЭС никто не давит ни на людей, ни на компании, ни на государства. Нет в нашей повестке каких-либо идеологических вопросов. Мы не участвуем в торговых войнах, потому что понимаем: время закрытых рынков прошло, а любой протекционизм вреден для развития конкуренции.

Всё очень просто, открыто и честно: Евразийский союз предлагает взаимовыгодные партнёрские отношения. Думаю, что это одна из причин, благодаря которой Евразийский союз не просто вызывает интерес, а становится популярен. Причём практически на всех уровнях международного сотрудничества, включая наднациональные организации. Напомню, что курс на стратегическое сближение с ЕАЭС – это один из приоритетов Объединённого плана действий АСЕАН до 2025 года.

Кроме того, мы активно развиваем сотрудничество и с отдельными странами. В том числе в таком формате, как соглашения о свободной торговле. Мы очень продуманно подходили к этому решению. Первой такой страной стал Вьетнам в 2015 году. И результаты оказались весьма неплохими. Товарооборот между нами продолжает расти: по итогам 2018 года – на 10%. И теперь он составляет 6,7 млрд долларов США. Совсем недавно, 27 октября, вступило в силу временное соглашение о зоне свободной торговли с Ираном. Подписаны соглашения с Сингапуром и Сербией. Ведутся переговоры с Индией, Израилем и Египтом.

Евразийский союз развивает отношения и с целым рядом других стран. В 2019 году были подписаны документы о сотрудничестве в различных форматах с Индонезией, Африканским союзом. Есть интерес со стороны Брунея, Камбоджи и Филиппин. И безусловно, мы хотим развивать отношения с таиландскими партнёрами, тем более что в прошлом году был подписан меморандум о сотрудничестве ЕАЭС с Королевством Таиланд.

То есть каждая страна сама для себя решает, как и в чём сотрудничать с Евразийским союзом. В конечном счёте формальное присоединение к ЕАЭС не так и важно. Для нас смысл Большого евразийского партнёрства в другом. Речь идёт о создании целого экономического и гуманитарного пространства, на котором люди смогут свободно общаться, торговать, путешествовать, открывать для себя новые возможности. Причём их права и собственность будут защищены чёткими правовыми гарантиями, которые обязательны к выполнению всеми участниками такого партнёрства.

Вопрос: Россия и Таиланд поддерживают тесные взаимоотношения уже 122 года. При этом всё, что известно о нашем сотрудничестве большинству людей, – это туризм. Как Вы считаете, в каких ещё сферах мы можем взаимодействовать так же плодотворно и эффективно, как в области туризма?

Д.Медведев: Действительно, Таиланд чаще всего обсуждают в контексте темы туризма. Россияне очень любят отдыхать в вашей гостеприимной стране. Только в прошлом году у вас побывали 1,5 миллиона человек. Но, конечно, наши отношения не ограничиваются только туризмом.

В Юго-Восточной Азии Таиланд – один из ведущих торговых партнёров России. Мы совместно работаем над тем, чтобы довести объём взаимной торговли до 10 млрд долларов США в год. Для этого планируем продвигать кооперацию в высокотехнологичных сферах: энергетике, гражданской авиации, исследованиях космоса, фармацевтике и транспортном машиностроении.

Перспективным может быть наше сотрудничество в информационно-коммуникационных технологиях. Имею в виду совместную разработку программного обеспечения, включая мобильные платформы, взаимодействие в рамках электронного правительства и так называемых умных городов.

Есть хороший потенциал в развитии финансового и межбанковского сотрудничества. В том числе – по использованию платёжных карт «Мир» на территории Таиланда. Это было бы удобно и гражданам России, которые приезжают в Королевство, и вашему бизнесу, который работает с российскими партнёрами.

Отмечу, что есть большое число российских и тайских компаний, которые осваивают новые для себя рынки. В Таиланде имеются интересные возможности для совместных проектов в области транспорта в рамках мегапроекта Восточного экономического коридора. Россия со своей стороны готова создавать привлекательные условия для инвесторов на Дальнем Востоке – наиболее близком для Таиланда. В том числе – в аграрном секторе.

Важную роль играет и взаимодействие в гуманитарной сфере. Мы увеличиваем количество государственных стипендий, которые могут получить ваши граждане для обучения в российских вузах.

В России растёт интерес к тайской культуре. В том числе – благодаря людям, которые побывали в Таиланде. Они ведь привозят воспоминания о вашем гостеприимстве, доброжелательности людей, которые живут в Таиланде, и, конечно, красоте вашей страны. Так появляется желание вернуться, а вслед за ним, вполне возможно, и идеи о каких-то новых проектах, которые хочется вести с людьми, которых понимаешь.

Эта атмосфера доверия и взаимопонимания очень важна для успешного диалога. Между Россией и Таиландом существуют именно такие, особые отношения, нужно сохранить и развивать их. И я рад вновь побывать в Таиланде.

Таиланд. Россия. АСЕАН > Внешэкономсвязи, политика > premier.gov.ru, 3 ноября 2019 > № 3182445 Дмитрий Медведев

Россия. ШОС > Внешэкономсвязи, политика. Финансы, банки > premier.gov.ru, 2 ноября 2019 > № 3182444 Игорь Шувалов

Брифинг председателя государственной корпорации развития «ВЭБ.РФ» Игоря Шувалова по завершении заседания Совета глав правительств государств – членов ШОС

Вопрос: Игорь Иванович, довольны ли Вы результатом сегодняшнего заседания Совета глав правительств государств – членов ШОС? И что было на нём самым прорывным, как Вы считаете?

И.Шувалов: «ВЭБ.РФ» принимает председательство в Межбанковском объединении Шанхайской организации сотрудничества. До нас председательствовал Кыргызстан. Мы подвели сегодня итоги их председательства. Это было насыщенное председательство.

Под нашим председательством мы надеемся продвинуть следующие инициативы. Практически будем способствовать реализации создания Большой Евразии. Это проект, о котором неоднократно говорил наш Президент Владимир Владимирович Путин, – от Атлантики до Тихого океана. Мы постараемся наполнить создание этого партнёрства конкретными проектами, в том числе экономическими проектами, по современной инфраструктуре, которые будут финансировать организации развития. Инфраструктура – это базовый элемент развития, как энергетическая, так и транспортная инфраструктура.

Затем новая, но очень интересная повестка, которая развивается сегодня во многих странах и в России приобретает особое значение, – это современное развитие городов. Не с точки зрения благоустройства, как часто это понимают, а с точки зрения современной экономики, которая позволяет создавать современную городскую среду. Благоустройство – это только маленький элемент. На самом деле то, что современный город сегодня даёт человеку, – это множество экономических и социальных проектов. В таких проектах практически участвуют все банки развития. Мы на семинаре, который собираемся организовать в нулевой день сочинского форума, будем обмениваться опытом по проектам развития городов, по инклюзивным проектам развития городов, основанным на принципе устойчивого развития.

Сегодня неоднократно говорилось, в том числе в своём выступлении говорил Председатель Правительства России Дмитрий Анатольевич Медведев, – о необходимости расчётов в национальных валютах. Все инвестиционные и торговые операции надо переводить на национальные валюты, или по крайней мере большинство таких расчётов должно проходить в таких валютах. «ВЭБ.РФ» к этому готов. Мы работаем с экспертами Минфина и Центрального банка. В двусторонних контактах с организациями развития, в том числе с Китайским банком развития, мы эту тему неоднократно обсуждали. Теперь на площадке этого института – Межбанковского объединения – будем продвигать эту тему. Надеюсь, что в этом смысле у нас есть все возможности. Практически все лидеры, которые сегодня выступали, эту тему обозначали.

Будем в течение года своего председательства проводить разные мероприятия. Для нас ключевое мероприятие будет в июле, накануне саммита. Мы к этому моменту, не дожидаясь окончания года, должны будем основные результаты уже предъявить. Поскольку лидеры, встречаясь, должны будут видеть, чего добилось Межбанковское объединение.

В целом в том, что сегодня обсуждалось, могу для своей работы отметить следующее: экономическая повестка ШОС развивается значительно активнее, чем было раньше. Раньше ШОС была организацией, в которой доминировала политическая повестка. Сегодня практически все говорили о конкретных проектах и о том, что ШОС наполнена уже конкретной экономической жизнью. Мы в этом смысле – конкретный инструмент ШОС для продвижения экономических проектов.

Вопрос: Это связано с мировой повесткой – такое внимание к экономике?

И.Шувалов: Это связано с тем, что традиционные финансовые институты – МВФ, Всемирный банк – никогда не выталкивали своих членов, не отказывались от взаимодействия, но после того, как стала развиваться санкционная политика, уже такого значения для мировой финансовой экономической системы они не имеют.

ШОС в данном случае – открытая организация и способствует построению открытых многовекторных международных экономических отношений. Поэтому всё, что мы будем делать, будет в том числе способствовать построению открытой, абсолютно справедливой международной системы.

В этом смысле ШОС вносит большой вклад.

Россия. ШОС > Внешэкономсвязи, политика. Финансы, банки > premier.gov.ru, 2 ноября 2019 > № 3182444 Игорь Шувалов

Россия. ШОС > Внешэкономсвязи, политика > premier.gov.ru, 2 ноября 2019 > № 3182443 Максим Орешкин

Брифинг Максима Орешкина по завершении заседания Совета глав правительств государств – членов ШОС

Вопрос: Максим Станиславович, если говорить об экономике, какие итоги сегодняшнего заседания Совета глав правительств государств – членов ШОС Вы хотели бы подвести? Прорывные есть какие-то моменты?

М.Орешкин: Действительно, экономическая повестка начинает приобретать большее значение для Шанхайской организации сотрудничества. Как известно, исторически не экономика, а политика, безопасность – именно эти треки были основными. Но сейчас мы видим, что подписан документ – стратегия торгово-экономического взаимодействия ШОС.

Какие здесь направления можно выделить – основные темы, которые объединяют регион?

Конечно, первое – это торгово-экономическая история. Для России страны ШОС – это 150 млрд долларов торгового оборота. Поэтому борьба с барьерами, развитие новых каналов торговли – это всё очень важно. Сегодня очень много слов звучало, осуждающих поведение некоторых стран (понятно каких), связанное с барьерами, санкциями, тарифами – всем тем, что сейчас мешает росту мировой торговли, мировой экономики.

Для региона очень важна логистическая история. Большое количество транспортных коридоров сейчас обсуждается, которые будут связывать и уже в той или иной мере связывают страны региона. Дмитрий Анатольевич в своём выступлении говорил о принятом решении по строительству платной трассы Москва – Казань. Это важная часть, связывающая регион стран ШОС с Балтикой, Санкт-Петербургом, портами и, соответственно, улучшающая логистическое взаимодействие.

Очень важное направление – это всё, что связано с цифровыми технологиями, новыми технологиями. Это также обозначено как приоритет. Здесь взаимодействие между странами будет тоже идти активно.

И четвёртое направление, которое стоит выделить, – оно уже за пределами торгово-экономического сотрудничества, казалось бы, но всё равно оказывает на него очень важное влияние – это вопросы экологии, климатической повестки, развитие технологий, которые позволят странам региона повышать свою экологичность, экологичность условий жизни для граждан стран.

Вопрос: Страны, которые мешают развитию экономики – как Вы сказали, все мы понимаем, о чём идёт речь… Что в этом направлении сделано и, может быть, дальше будет делаться?

М.Орешкин: Все подтвердили приверженность принципам ВТО. Сейчас в ВТО очень большая проблема с апелляционным органом. Он будет заморожен из-за невозможности назначить туда арбитров. Но сейчас отдельные страны ведут двусторонние переговоры – и мы тоже участвуем в таких переговорах – по подписанию двусторонних соглашений, которые будут позволять работать на площадке ВТО, работать эффективно. Такую дискуссию сейчас ведём с Европейским союзом.

Вопрос: Инициатива по переходу на взаиморасчёты в национальных валютах в какой сейчас стадии?

М.Орешкин: В начале следующего года в России пройдёт специальный семинар среди стран – участниц ШОС, он как раз будет посвящён этому вопросу. Процесс идёт. Идёт он не быстро. Очень большие изменения необходимы в регуляторике, в создании инструментов и во взаимосвязи банковских систем. Есть ещё и такое понятие, как привычка. Все привыкли делать расчёты в тех валютах, в которых они велись традиционно, и переход здесь не происходит быстро. Поэтому на специальном семинаре все эти проблемы будут обсуждаться: что нужно делать, как сопрягать банковские системы, финансовые системы. Это то, что будет обсуждаться в начале следующего года в Москве.

Вопрос: А что это даст, когда всё-таки этот механизм заработает?

М.Орешкин: Бóльшую независимость финансовых систем, устойчивость перед внешними шоками. Устойчивость от влияния третьих стран. Как результат, устойчивость торгово-экономического взаимодействия стран региона.

Вопрос: Вы довольны результатами сегодняшнего заседания?

М.Орешкин: Есть очень позитивный настрой стран по отношению друг к другу. Дмитрий Анатольевич провёл ряд двусторонних встреч, которые были очень полезны. Поэтому, как всегда, такие многосторонние мероприятия позволяют обменяться позициями, сформировать повестку, послушать мнение других стран. С этой точки зрения заседание прошло на довольно высоком уровне.

Россия. ШОС > Внешэкономсвязи, политика > premier.gov.ru, 2 ноября 2019 > № 3182443 Максим Орешкин

Китай. Россия. ШОС > Внешэкономсвязи, политика > premier.gov.ru, 2 ноября 2019 > № 3182442 Дмитрий Медведев

Заседание Совета глав правительств государств – членов ШОС

Д.Медведев: «Наше сотрудничество сейчас достигло нового уровня. Во всех направлениях деятельности – от экономики и политики до безопасности, гуманитарной сферы. В общей сложности товарооборот между Россией и всеми странами Шанхайской организации сотрудничества составляет почти 150 млрд долларов».

Выступление Дмитрия Медведева на заседании Совета глав правительств государств – членов ШОС:

Уважаемый Абдулла Нигматович! Уважаемые коллеги!

Хочу, пользуясь этой возможностью, поблагодарить узбекистанских друзей за тёплый приём, за организацию нашего мероприятия.

Наше сотрудничество сейчас достигло нового уровня. Во всех направлениях деятельности – от экономики и политики до безопасности, гуманитарной сферы. Тем не менее условия, в которых мы работаем, о чём мы говорили в узком составе, не являются стерильными. На всех нас так или иначе оказывается давление, используются протекционистские методы, ведутся торговые войны, вводятся санкции. Всё это не упрощает условия работы. Но даже в этих условиях, в этой непростой ситуации развитие происходит, товарооборот между нашими странами растёт.

Я вспоминаю, что в 2001 году, когда подписывали соглашение о создании Шанхайской организации сотрудничества (помню, как это было), даже наш торговый оборот с Китайской Народной Республикой составлял около 10 млрд долларов. А сейчас в общей сложности товарооборот между Россией и всеми странами Шанхайской организации сотрудничества составляет почти 150 млрд долларов. Очевидно, что в этих цифрах есть и вклад Шанхайской организации.

Чтобы закрепить эту тенденцию, нарастить экономическое взаимодействие, сегодня будет подписана обновлённая Программа многостороннего торгово-экономического сотрудничества ШОС. Особый акцент там сделан на «цифре», информационных технологиях, инновациях и экологических проблемах, что, на мой взгляд, важно.

На саммите в Бишкеке в июне принят план мероприятий по реализации Концепции в области охраны окружающей среды. План дополняется Программой развития экологического благополучия.

Вообще, «цифра» действительно очень важна, и программа торгово-экономического сотрудничества, которая будет принята, позволит решить и проблемы доступности услуг инфраструктуры для жителей удалённых и сельских территорий. Это имеет большое значение для всех государств. И Россия здесь не исключение. Наша страна внесла предложение о подготовке такой концепции и плана её реализации. Надеемся, что это можно будет принять на саммите ШОС в июле 2020 года в Петербурге.

Надо уделять внимание и сотрудничеству в традиционных отраслях, в частности в энергетике. Подчеркну, что на долю государств-членов, наблюдателей и партнёров Шанхайской организации сотрудничества приходится более 1/5 мировой добычи нефти. С другой стороны, полагаться только на сырьевой экспорт невозможно. Есть и другие технологии, которые мы должны реализовывать, включая возобновляемые и альтернативные источники энергии. И конечно, надо заниматься энергоэффективностью.

Развитие всего этого невозможно без транспортной инфраструктуры. Мы планируем создавать новые маршруты. Недавно мы приняли решение о финансировании строительства новой платной автомагистрали Москва – Казань в рамках проекта международного транспортного коридора из Европы до Западного Китая. Работы начнутся в следующем году. Уделяем мы внимание и расширению железнодорожной сети. Концепция взаимодействия железнодорожных администраций, мы её сегодня утвердим, повысит эффективность железнодорожного сообщения. Также будет подписан Меморандум между таможенными службами, который поможет создать единую транзитную систему.

Ещё одна перспективная сфера сотрудничества – сельское хозяйство. В 2018 году в Душанбе была принята Программа продовольственной безопасности государств – членов Шанхайской организации. Надеюсь, что министерства сельского хозяйства в ближайшее время внедрят комплексный план по её реализации, который подготовлен. Мы сотрудничаем здесь и с Организацией Объединённых Наций. Сегодня Секретариат ШОС также подпишет Меморандум о взаимопонимании с Продовольственной и сельскохозяйственной организацией ООН. Уверен, что это послужит стимулом для развития отрасли.

Государства ШОС обладают мощным потенциалом и в других сферах – я имею в виду такие сложные и важные, как ядерные технологии, информационные технологии, медицина, образование.

Но очень важно уделять внимание и вопросам финансовой инфраструктуры. Хочу обратить внимание на предложения казахстанской стороны по разработке конкретных шагов по переходу на взаиморасчёты в национальных валютах в рамках Шанхайской организации. Это хорошая инициатива, её нужно проработать. Приглашаем финансистов, банковских экспертов Шанхайской организации принять участие в круглом столе, который пройдёт в начале следующего года в Москве. Рассчитываем, что там будут конкретные результаты, которые позволят нам использовать эти современные и актуальные в нынешних торговых условиях средства расчётов.

Уважаемые коллеги!

Шанхайская организация зарекомендовала себя как эффективная площадка для обсуждения национальных стратегий развития. Одно из направлений здесь – это инициатива Большого евразийского партнёрства. Это крупнейший проект, основанный на открытости и равноправии.

Партнёрами ШОС в реализации этого проекта должны стать страны ЕАЭС. Здесь есть уже конкретные результаты. На днях, 25 октября, вступило в силу Соглашение о торгово-экономическом сотрудничестве Евразийского союза и Китая. В ближайшее время планируется начать переговоры по аналогичному документу с Индией. Подписано преференциальное торговое соглашение между ЕАЭС и Ираном. Ведутся переговоры по соглашению о зоне свободной торговли с Индией.

Устойчивое развитие зависит от того, насколько стабильна ситуация в нашем регионе. Международный терроризм бросает вызов всему цивилизованному миру. Чтобы бороться с экстремистскими идеями, противостоять террористической идеологии, особенно в странах, где с этим есть проблемы, нам нужно укреплять тесное сотрудничество по линии правоохранительных органов и специальных служб.

И конечно, мы должны сделать всё, чтобы как можно больше способствовать налаживанию мирной жизни в Афганистане. Мы вчера говорили об этом с Главным исполнительным лицом Исламской Республики Афганистан господином Абдуллой Абдуллой. Нужно подумать о конкретных проектах, которые позволят афганской экономике выйти из кризиса и стать активным участником политических и экономических процессов в регионе. Для этого нам нужно и дальше объединять свои усилия.

В заключение хочу отойти от традиционной проблематики, сказать ещё об одном важном в истории наших народов, вообще в истории цивилизации событии. В следующем году будет праздноваться 75-летие Победы во Второй мировой войне. Это особая дата. Уверен, что юбилей Победы напомнит о тех днях, когда мы вместе боролись против общей угрозы, и, конечно, будет способствовать укреплению доверия и взаимопонимания между нашими народами в будущем.

Пользуясь этой возможностью, приглашаю принять участие в празднике, который будет отмечаться в нашей стране.

Документы, подписанные по завершении заседания Совета глав правительств государств – членов Шанхайской организации сотрудничества:

Решения Совета глав правительств (премьер-министров) государств-членов Шанхайской организации сотрудничества:

Об Отчете Секретариата ШОС о ходе реализации Программы многостороннего торгово-экономического сотрудничества государств-членов ШОС;

О Финансовом отчете ШОС по исполнению бюджета Организации за 2018 год;

О бюджете ШОС на 2020 год;

О Докладе Комиссии внешних аудиторов государств-членов ШОС по проведению внешнего аудита финансово-хозяйственной деятельности постоянно действующих органов ШОС;

О новой редакции Программы многостороннего торгово-экономического сотрудничества государств-членов ШОС;

Об утверждении Концепции взаимодействия железнодорожных администраций (железных дорог) государств-членов ШОС;

О подготовке Концепции сотрудничества государств-членов ШОС по развитию удаленных и сельских территорий в цифровую эпоху и Плана действий по ее реализации;

Об утверждении Регламента Консорциума экономических аналитических центров ШОС;

Об утверждении Программы развития экологического благополучия городов ШОС;

О подготовке Рамочного соглашения между правительствами государств-членов Шанхайской организации сотрудничества о формировании системы интегрированного управления транспортными перевозками;

О сотрудничестве в области торговли услугами между государствами-членами Шанхайской организации сотрудничества.

Совместное коммюнике по итогам заседания Совета глав правительств (премьер-министров) государств-членов ШОС.

Меморандум между таможенными службами государств-членов ШОС о взаимной интеграции национальных транзитных систем.

Меморандум о взаимопонимании между секретариатом ШОС и Продовольственной и сельскохозяйственной организацией ООН (ФАО).

Китай. Россия. ШОС > Внешэкономсвязи, политика > premier.gov.ru, 2 ноября 2019 > № 3182442 Дмитрий Медведев

Россия > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > mid.ru, 1 ноября 2019 > № 3192083 Сергей Лавров

Интервью Министра иностранных дел Российской Федерации С.В.Лаврова для программы Е.А.Примакова «Международное обозрение» на телеканале «Россия 24», 1 ноября 2019 года, Москва

Вопрос: Из последних событий самые драматичные сейчас происходят в Сирии. За последние несколько недель положение серьезно изменилось. Каково оно сейчас? Насколько мы владеем «ключом» к ситуации? Американцы сообщили, что ликвидировали лидера ИГИЛ А.Б.аль-Багдади, между Президентом России В.В.Путиным и Президентом Турции Р.Т.Эрдоганом были заключены соглашения по поводу разведения сторон.

С.В.Лавров: Министерство обороны России уже сделало комментарий по А.Б.аль-Багдади. Мы хотим получить дополнительную информацию. Все было торжественно и в ликующем стиле объявлено, но наши военные пока изучают дополнительно факты – многое из того, что было произнесено США, они пока подтвердить не могут. Поэтому оставлю эту ситуацию в стороне.

Однако уничтожение террориста, если оно действительно состоялось (ведь А.Б.аль-Багдади уже объявляли убитым многократно) – это, наверное, позитивный шаг, учитывая его вредоносную роль в формировании «Исламского государства» (ИГИЛ) и в попытке создать халифат. При этом мы очень хорошо знаем, что он является (являлся, если он уже мёртв) порождением Соединенных Штатов. ИГИЛ как таковая возникла после незаконного вторжения в Ирак, развала иракского государства и выпуска из тюрем экстремистов, которые американцами там содержались, а потом были отпущены на волю. Поэтому в известной степени американцы ликвидировали того, кого сами породили, если это состоялось на самом деле.

Что касается общей ситуации, то, безусловно, договоренностями, которые были достигнуты в Сочи, мы остановили серьезное кровопролитие, перевели проблему противостояния между турками и курдами в рамки мер по укреплению доверия. Образованы две большие зоны к западу и к востоку от той территории, на которую вошли турецкие войска после провала их переговоров с США. Дальнейшее продвижение было остановлено в результате договоренностей В.В.Путина и Р.Т.Эрдогана. На оставшихся частях турецко-сирийской границы был обеспечен режим отвода курдских вооруженных формирований с вооружениями. На основную часть этих территорий выдвинулись сирийские пограничники вместе с российской военной полицией. Примерно через сутки этот процесс должен считаться завершенным, как договаривались в Сочи, после чего начинается совместное патрулирование российской военной полицией и турецкими военными зоны шириной 10 километров от границ. Всего расстояние, на которое от границы отведены курдские вооруженные формирования, составляет 30 километров.

Есть немало вопросов, которые предстоит решить в ходе реализации этой схемы. Но российские военные полицейские уже обосновались вместе с сирийскими пограничниками. Они общаются с местным населением. Дополнительно направлены военнослужащие для участия в операции. Население их принимает очень хорошо.

Мне кажется, что сейчас мы создали условия, которые позволят спокойно, не в промежутках между боевыми действиями, договариваться о судьбе курдов в Сирии. Это проблема, от которой никуда не уйти. Я бы сказал, что она стоит более широко, нежели только в преломлении к сирийскому кризису. Курды живут в Ираке, Иране, огромное количество – в самой Турции. Никто не хочет, чтобы эти страны, этот регион взорвался из-за напряжения вокруг курдской проблемы, чтобы курды испытывали ощущение, что они люди «второго сорта». Поэтому надо искать договоренности, которые бы опирались прежде всего на суверенитет и территориальную целостность каждой из этих стран и, во-вторых, обеспечивали курдам, как и любому другому этническому, конфессиональному меньшинству, неотъемлемые языковые, культурные и прочие права.

Вопрос: В прошлой программе мы говорили о том, насколько ситуация «win-win» – все стороны приобрели от развязывания этого кризиса. Сирийцы возвращают контроль над значительной частью своей территории и границ. Турки получают гарантии безопасности. США, как говорил Д.Трамп, формально выходят (хотя, как выяснилось, не до конца – где-то они остаются, чтобы держать нефть). Россия выступает в качестве медиатора и гаранта. Недавно я видел замечательную карикатуру: В.В.Путин держит огромный клубок змей, на котором написано «Ближний Восток», и говорит что-то вроде: «Наконец-то Россия контролирует ситуацию на Ближнем Востоке. А теперь-то что?». Вопрос, который задают не специалисты, а обычные зрители и слушатели: «Зачем?».

С.В.Лавров: Не думаю, что В.В.Путин видит себя в роли укротителя гадюшника. Мы так не рассматриваем игроков на Ближнем Востоке.

Вопрос: Это была американская карикатура, они так оценивают, не мы.

С.В.Лавров: Оставляем на их совести. Я просто хочу обозначить, что мы себя так не позиционируем и наших партнеров на Ближнем Востоке в таком виде не изображаем. Там у каждого есть своя правда, свои интересы. Есть восточные традиции, в том числе продвигать интересы не вполне открытыми методами. Это жизнь, это дипломатия и многое другое. Различные формы продвижения национальных интересов.

Мы исходим из того, что в наших интересах иметь стабильный, устойчивый предсказуемый Ближний Восток – регион, с которым нас давно связывают и духовные, и экономические, и культурные, и политические узы. Мы были солидарными в борьбе за деколонизацию Африки, например, и добились немалых результатов. В будущем году отмечается 60-летие Декларации ООН о предоставлении независимости колониальным странам и народам, которую инициировал Советский Союз вместе с большинством стран Движения неприсоединения. У нас, конечно, много общего с точки зрения христианских традиций. Ближний Восток – это колыбель трех основных монотеистических религий, и то, что с агрессией США в Ираке стало разваливаться это мирное сосуществование самобытных культур, – огромная трагедия, один из самых негативных результатов бездумных действий по вмешательству во внутренние дела Ирака, потом Ливии. Сейчас подобное пытались совершить в Сирии. К счастью, этого не произошло и не произойдет.

Советский Союз, наша страна активно сотрудничала с государствами этого региона в восстановлении их экономики, народного хозяйства, как тогда говорилось, и у них есть большой интерес к тому, чтобы продолжать наращивать с нами такое взаимовыгодное сотрудничество на основе достигнутого в прежние годы. С Египтом в ближайшее время будет открыто строительство российской промышленной зоны прямо на берегу Суэцкого канала. Уже более 20 крупных компаний записались в качестве ее будущих резидентов. Там будет осуществляться локализация производства российских компаний для Египта и других стран Африканского континента. Кстати, в скобках упомяну, что интерес к аналогичному проекту высказывают и другие страны Африки – уже южнее Сахары, в частности, Намибия.

Поэтому нам этот регион – Ближний Восток и Север Африки – нужен как партнер, с которым мы можем взаимовыгодно сотрудничать, обеспечивать интересы христиан, в том числе в целях паломничества наших граждан. Нас очень многое связывает. Представлять линию России в Сирии и в регионе в целом, как пытаются делать некоторые обозреватели, как проявление неких наших искусственных поползновений, амбиций, несоразмерных статусу (есть и такие оценки) – просто неграмотно и близоруко.

Вопрос: То есть это органично. Не только я, многие эксперты пытаются сформулировать (отчасти это относится, видимо, и к сфере нашей национальной идеи), что мы транслируем ценности суверенитета и безопасности, то есть мира.

С.В.Лавров: Наверное, да. На Западе очень любят говорить о ценностях. Под этими ценностями они – неолибералы и прочие – подразумевают вседозволенность по большому счету. У нас ценности, наверное, впитанные еще с молоком матери и завещанные нашими предками. Это ценности суверенитета, но еще, я бы сказал, добра и справедливости, правды.

Вопрос: Говоря о ценностях, которые пытается транслировать так называемый условный Запад: у Вас продолжается очень интересная дискуссия с нашими западными коллегами на тему того, основан новый миропорядок на неких правилах либо, как мы говорим, все-таки на международном праве и системе Организации Объединенных Наций. Для стороннего человека фраза о том, что мир основан на правилах, кажется логичной. Что нас не устраивает в этой формуле?

С.В.Лавров: Я бы задал вопрос по-другому: что не устраивает Запад в формуле «международное право»? Потому что для нас единственно существующие и признаваемые нами правила – это международное право, воплощенное в конвенциях, решениях Совета Безопасности ООН, которые были приняты легитимным образом и являются обязательными для всех подписавших и ратифицировавших эти документы. Повторю еще раз: это конвенции и решения Совета Безопасности ООН, международные договоры.

Резолюции Генеральной Ассамблеи ООН – это не международное право, а рекомендательные документы, как это записано в самом Уставе ООН.

Вот вам пример. Есть резолюции Совета Безопасности ООН о палестино-израильском урегулировании, если мы говорим об этом регионе, которые требуют создания двух государств – Палестины и Израиля, сосуществующих бок о бок в мире и безопасности со всеми остальными странами этого региона. Это резолюции, принятые неоднократно в СБ ООН, имеющие обязательный характер. Они не исполняются. Израильское государство было создано мгновенно после принятия соответствующего решения в ООН в 1948 г., а палестинское до сих пор не создается и, судя по всему, создавать его многие наши партнеры, прежде всего США, не хотят. Вместо выполнения этих резолюций США уже третий год обещают всем некую «сделку века», которая, как все уже поняли, не будет предполагать создания полноценного палестинского государства. Вот вам пример того, как международное право в виде резолюций СБ ООН подменяется правилами, которые придумали сами США и которые кажутся им удобными.

Пример Конвенции о запрещении химического оружия (КЗХО). Эта Конвенция создала Организацию по запрещению химического оружия (ОЗХО), у которой есть свой Технический секретариат (ТС ОЗХО), облеченный в соответствии с Конвенцией правом расследовать инциденты, когда есть подозрения, что применялись запрещенные химические вещества, и докладывать государствам-участникам Конвенции о том, были применены запрещенные субстанции или нет. Это все, что записано в Конвенции про функции ТС ОЗХО. Менять Конвенцию можно исключительно внесением, согласованием и ратификацией поправок. Вместо этого западные страны созвали конференцию сторон и путем голосования меньшинством голосов, манипулируя правилами процедуры, приняли решение. Из 194 членов Конвенции 82 голоса были поданы за то, чтобы наделить ТС ОЗХО не только функцией определения, было или нет применено запрещенное вещество, но еще и функцией, правом указывать на то, кто это сделал (на профессиональном жаргоне – так называемая атрибутивная функция). Это функция, которая наделяет технических сотрудников ТС ОЗХО правом определять виновных. Это тоже пример, когда международное право в виде универсально согласованной Конвенции подменяется нелегитимно принятым решением, которое в прямое нарушение Конвенции вводит новое правило, угодное нашим западным коллегам.

Таких примеров множество. Например, есть Конвенция по запрещению биологического и токсинного оружия (КБТО). Создать верификационный механизм для этой Конвенции мы пытаемся уже около 20 лет с момента ее фактического вступления в силу. Прежде всего США практически в одиночку блокируют создание такого механизма. Вместо этого пытаются через Секретариат ООН продвинуть идею, что сам Секретариат ООН может «приглядывать» за тем, кто и как соблюдает биологическую Конвенцию. Еще один пример, когда вместо универсально разработанного элемента международного права пытаются «протискивать» свои узкокорыстные и не очень понятные правила. Таких примеров очень много.

Вопрос: Я тоже могу добавить. Наши соглашения с американцами: ДРСМД, который «почил в Бозе», СВПД.

С.В.Лавров: СВПД – да, потому что по СВПД было решение Совета Безопасности ООН, обязательное для исполнения. США не только сами вышли из этого плана действий, но и всем остальным запрещают выполнять резолюцию Совета Безопасности ООН. По ДРСМД все-таки другое. Там у каждой стороны было право объявить о выходе, и через шесть месяцев Договор прекращает действие.

Вопрос: А у нас не получится в какой-то момент, что те основы, за которые мы цепляемся, уже больше не работают? Говорят, что необходима реформа ООН, Совета Безопасности ООН, всей системы международного права. Не получается ли, что мы постепенно погружаемся в какой-то новый мир, в котором правил вообще не будет, а будут некие ситуативные отношения?

С.В.Лавров: Последние действия американцев наводят на мысль, что они не прочь развалить всю систему международных договоров, по крайней мере в сфере стратегической стабильности и контроля над вооружениями. Смотрите: 2002 г. – они «похоронили» Договор об ограничении систем противоракетной обороны (ПРО). В нынешнем году – Договор о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (ДРСМД). Уже идет информация о том, что чуть ли не официально объявлено о выходе из Договора по открытому небу (ДОН). США официально приняли решение не ратифицировать Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ). Мы не слышим из Вашингтона (хотя напоминаем об этом регулярно) никаких вменяемых откликов на наши предложения начать договариваться о продлении Договора о сокращении стратегических наступательных вооружений (ДСНВ) после того, как в феврале 2021 г. истечет срок его действия.

Мне кажется, международное сообщество все-таки возвысит свой голос в пользу сохранения системы, обеспечивающей стратегическую стабильность, паритет и какие-то договоренности в сфере контроля над вооружениями. По крайней мере, на текущей сессии Генеральной Ассамблеи ООН мы внесли проект такой резолюции с призывом договариваться о новых подходах, которые позволили бы всем чувствовать себя немного спокойнее, нежели сейчас.

Вопрос: Мы помним предыдущее обострение, так называемый ракетный кризис 80-х годов в Европе, который отчасти был основой для того, чтобы дальше происходил какой-то новый «детант». Появились как раз договоры, которые сокращали ракеты средней и меньшей дальности. Но сейчас-то неужели мы рассчитываем на то, что Европа выйдет из-под «зонтика» Соединенных Штатов и неожиданно скажет: «Что же вы творите?». Тем более что внутри США происходит разлад. На кого мы можем там положиться – на Администрацию Д.Трампа, которая хочет выйти из всего, что только можно?

С.В.Лавров: Насчет ракет – мы же ведь предложили уже Европе, не раз предлагали натовцам поддержать наш односторонний мораторий на развертывание тех вооружений, которые были запрещены ДРСМД. Никакой реакции нет. Президент России В.В.Путин направил послание более чем 50 лидерам различных стран, включая всех натовских руководителей. Ответ в устной форме дается в том плане, что они не могут пойти на этот мораторий, потому что Россия уже развернула свои ракеты в Европе, в Калининградской области. Делается это опять-таки на основе голословных утверждений, что мы испытали ракету 9М729 на запрещенную Договором дальность, то есть больше чем 500 км. На наши многолетние вопросы и просьбы показать спутниковые снимки либо какое-то другое доказательство, убедительно подтверждающее верность этих заявлений, нам отвечают отказом. Точно так же, как нам отвечают отказом показать документы по расследованию «дела Скрипалей» (отравление в Солсбери), объяснить, почему в случае с малайзийским «Боингом», например, американцы так и не дали спутниковых снимков, а украинцы – данных с радаров, и многое другое. Нам везде говорят, что мы виноваты «хайли лайкли».

То же самое происходит с Организацией по запрещению химического оружия, в которой через манипулирование Техсекретариатом продвигают версии, касающиеся инцидентов с химическим оружием в Сирии, опять же указывая пальцем на Правительство Б.Асада, хотя процедуры, которые использовались при определении того, кто и зачем применял химическое вещество, напрямую противоречат КЗХО.

Вопрос: Мы сейчас не ждем чего-нибудь новенького вроде химического оружия в Идлибе, например?

С.В.Лавров: Это может произойти в любой момент. США продолжают поддерживать провокаторов под названием «Белые каски», которые находятся в Идлибе на территориях, контролируемых «Хейят Тахрир аш-Шам», то есть «Джабхат ан-Нусрой». Одно это лишний раз говорит, какое реноме имеют эти «Белые каски». А то, что они были напрямую задействованы в целом ряде провокаций, доказано и видеокадрами, и пресс-конференцией, на которой выступали дети, которых использовали для постановочных кадров. Пресс-конференцию мы организовывали в Гааге в рамках одного из заседаний Организации по запрещению химического оружия. Идет очень серьезная информационная война.

Говоря о напряженности в мире, я перечислил те международные договоры, которые долгое время обеспечивали стабильность, а сейчас разрушаются прежде всего Соединенными Штатами. США почти в одиночку отказываются начинать разговор по предложению, которое Россия и Китай внесли на Конференции по разоружению и предотвращению гонки вооружений в космосе. Планы, которые Пентагон анонсировал: наряду с тем, что у них понижен порог применения ядерного оружия, делается упор на создание ядерных боеприпасов малой мощности (так сказать, боеприпасов поля боя); сейчас они приняли решение, которое в рамках развития системы противоракетной обороны предусматривает вывод оружия в космос. Киберпространство тоже все больше и больше рассматривается американцами как сфера потенциального военного противостояния, в эту же логику затягивают и натовцев.

Не вижу пока признаков того, что европейцы могут выступить против попыток превратить их территорию в территорию потенциального военного конфликта, кроме, наверное, инициатив, выдвигаемых Президентом Франции Э.Макроном, которые мы считаем разумными и заслуживающими внимания и обсуждения, касающихся того, что пора строить архитектуру безопасности в Европе вместе с Россией, а не против России. Одновременно во Франции и в ряде других стран Европы зреет понимание, что Америка хочет использовать их в своих интересах, прежде всего, в интересах своего военно-промышленного комплекса, а защищать Европу она уже не сильно собирается. По крайней мере, такие опасения возникают в связи с некоторыми заявлениями американского руководства.

Вопрос: Сергей Викторович, в этой ситуации Китай нам – союзник, партнер, опора? Наш поворот на Восток, который уже давно и многократно анонсирован, является ли «отворотом» от Запада? Последние новости, то, что Вы перечисляли сейчас, все это сравнивается с июлем-августом 1914 г. Многие говорят, что растет угроза войны. А сейчас мы даже вроде Китаю пообещали кооперироваться в системе раннего упреждения ракетного удара. Китай нам союзник?

С.В.Лавров: Если мы говорим об отношениях с Китаем, то они никогда не были на столь качественном и доверительном уровне во всех сферах: в области экономики как фундамента наших отношений, обеспечения интересов наших стран на мировой арене. Если понимать под союзничеством военный союз, то ни Россия, ни Китай такого военного союза создавать не планируют. Это, кстати, записано в документах, в том числе в тех, которые принимались во время государственного визита Председателя КНР Си Цзиньпина в Российскую Федерацию в июне этого года. Там прямо сказано, что эта логика отсутствия желания создавать военный союз проистекает из четко зафиксированной позиции, что мы развиваем наши отношения не против какой-либо другой страны.

Но если под союзничеством понимать отстаивание международного права, основ мироустройства, которое опирается на Устав ООН, противодействие попыткам вмешиваться во внутренние дела других государств, тем более с применением силы, то да, в отстаивании этих принципов мы с Китаем – безусловные союзники. В том числе мы союзники по вопросам, которые сейчас требуют реагирования в сфере мировой экономики, где вопреки всем правилам Всемирной торговой организации (ВТО), правилам так называемого свободного рынка применяются методы откровенно недобросовестной, я бы даже сказал, «грязной» конкуренции, и примеров тому множество.

Никто не застрахован, даже американские союзники, от санкций. Это такая «дубина», которой «размахивают» абсолютно бездумно. Президент России В.В.Путин не раз об этом говорил – это колоссальная ошибка США, потому что да, многие страны послабее будут подчиняться, пытаться следовать американским ультиматумам в стремлении избежать или избавиться от санкций, но в среднесрочной и тем более в долгосрочной перспективе это будет работать против доллара, поскольку США доказали, что доллар – ненадежная валюта. Все, кто пользуются долларами для обслуживания своих экономических отношений с другими странами, в любой момент могут стать заложниками американских геополитических замыслов.

Вопрос: А что у нас вообще осталось от наших отношений с США? Дипломатическая собственность по-прежнему под арестом. М.В.Бутину мы «вытащили» оттуда. К.В.Ярошенко сидит. В.А.Бут сидит. Наше Генеральное консульство в Сан-Франциско закрыто.

С.В.Лавров: Шесть объектов у нас, по сути дела, отобраны в очень грубой форме. Вопреки обещаниям ни один из них нам посетить до сих пор не дали. Продолжаем прорабатывать в практическом плане те пути, по которым можно следовать в этом вопросе. Я каждый раз поднимаю эту тему в контактах с Госсекретарем США М.Помпео. Изучаем возможности судебных процессов. По причинам, о которых можно догадаться, это сложная тема – правосудие в США. Специфические процессуальные черты США таковы, что надо десять раз перестраховаться, прежде чем полагаться на справедливость этих судебных процессов.

Хорошо, что М.В.Бутина вернулась домой. Мы видели, насколько она счастлива, и видели, насколько это сильный человек, даже несмотря на то, что полтора года ее по сути дела ломали психологически, да и физически ей было непросто в тех условиях, в которых она долгое время проводила в разных тюрьмах. Но в США также находятся несколько десятков россиян. Кто-то пока еще под судом и следствием, кто-то уже получил сроки, как В.А.Бут, К.В.Ярошенко и Р.В.Селезнев. Все наши граждане, особенно трое, о которых я упомянул, содержатся далеко не в идеальных условиях с точки зрения требований международного права и международных договоренностей. Далеко не всегда предоставляется доступ, как об этом условились в различных международных и двусторонних конвенциях.

Вопрос: МИД России их не бросает?

С.В.Лавров: Мы никогда не прекратим работать на этом направлении. Добиваемся пусть малых, но хоть каких-то шагов. Например, к В.А.Буту приехала семья и достаточно длительное время имела возможность с ним общаться.

В принципе, это, конечно, противозаконная деятельность. О любых подозрениях, которые возникают у США в отношении наших граждан на предмет того, что они могли заниматься противоправной деятельностью, необходимо докладывать по каналам, которые установлены двусторонней консульской конвенцией, а не выкрадывать их. В.А.Бута выдали из Таиланда с нарушением законов Таиланда, а К.В.Ярошенко – из Либерии и Р.В.Селезнева – с Мальдивских островов буквально выкрали сотрудники спецслужб США в грубейшее нарушение суверенитета этих двух стран.

Что осталось с США кроме этих проблем? Мы сумели возобновить консультации по контртероризму. Между нашими военными есть какой-никакой канал так называемого деконфликтинга по Сирии. Есть и диалог между дипломатами о том, как мы могли бы содействовать сирийскому урегулированию, хотя по понятным причинам у нас цели здесь совпадают с резолюцией Совета Безопасности ООН об уважении территориальной целостности Сирии и мы находимся в Сирии по приглашению законного правительства, а США твердят, что уважают ту же самую резолюцию, но вы видите, как они обращаются с сирийской территорией: захотел – приехал, захотел – уехал, потом передумал – снова приехал.

Вопрос: Нефть опять же.

С.В.Лавров: Да, нефть опять же. «ИГИЛ – Бог с ней, а вот нефть будем оберегать, чтобы ее не захватило сирийское государство». О том, что делают американцы с нефтью, наше Министерство обороны подробно и на основе фактических документов рассказало. Нефть вывозится на переработку за пределы Сирии, и, конечно, за счет доходов от этой нефти США поддерживают лояльные им вооруженные формирования.

Есть у нас с ними диалог по Афганистану. Возник российско-китайско-американский формат, к которому подключался Пакистан. Есть интерес в подключении Ирана к этому формату. Он может быть перспективным. Неплохое взаимодействие по Северной Корее, по Корейскому полуострову в целом.

Но это отдельные секторальные направления международной политики. А системных продвижений по инициативам, которые Россия не раз выдвигала, в том числе в ходе саммитов Президента России В.В.Путина и Президента США Д.Трампа, мы пока не наблюдаем. Имею в виду и стратегическую стабильность – тот же самый Договор о сокращении стратегических наступательных вооружений (ДСНВ). Имею в виду разговор обо всех проблемах, которые возникают в сфере стратегической стабильности – не только касательно ядерных, но и других видов оружия массового уничтожения (ОМУ), неядерных стратегических вооружений, проблем милитаризации космоса, Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ).

В целом мы не отказываемся от разговора по новым видам вооружений, по новым военным технологиям, включая те, которые были анонсированы Президентом России В.В.Путиным в 2018 г. в Послании Федеральному Собранию. Нас обвиняют, что мы что-то скрываем. Мы не скрываем, а предлагаем в рамках общего большого разговора обо всех аспектах стратегической стабильности говорить и об этом. Это очень четкая позиция, которая доведена до американцев. Вразумительной реакции пока нет. Единственная реакция: «Давайте мы с вами и Китай». Причем здесь мы? Если китайцы согласятся, будем только рады расширить формат наших консультаций и переговоров. Тогда, правда, возникает вопрос, а как быть с Великобританией и Францией? И это только официальные ядерные державы. Ведь есть еще неофициальные ядерные державы. Поэтому если все упирается в то, что мы должны уговаривать Китай, то мы не собираемся этого делать. Китайские партнеры нам сказали, что их структура стратегических ядерных сил коренным образом отличается от нашей и американской. Это правда. И они не собираются подключаться к переговорам на данном этапе. Вот и все. Мы уважаем эту позицию.

Прогресса в российско-американском диалоге по важнейшей теме стратегической стабильности пока не наблюдается. Как и не наблюдается его по еще одной системной инициативе, выдвинутой нашим Президентом еще на первой встрече с Д.Трампом – имею в виду создание Делового совета, который состоял бы из пяти-шести первых лиц частных компаний с каждой стороны. Уже почти три года мы над этим бьемся. Пока ничего не получается. Правда, в последнее время вроде бы наметилась такая перспектива, и нам дали понять, что в ноябре могут быть какие-то подвижки.

Ничего не делается с созданием Экспертного совета, который был обсужден, еще когда М.Помпео был в России в мае этого года. Тогда он позитивно отреагировал на идею привлекать политологов к содействию дипломатам и официальным представителям России и США в поиске договоренностей, которые позволили бы обеспечить хоть какое-то движение в стратегической стабильности.

Вопрос: Как было в 70-80-е годы.

С.В.Лавров: Тогда все это называлось «полуторный трек». Нет недостатка в наших инициативах, которые бы позволяли вовлечь американских партнеров во взаимоуважительный и равноправный диалог. Но на эти инициативы пока реакция совсем не обнадеживающая.

Вопрос: По крайней мере, есть хоть что-то, с чем работать.

С.В.Лавров: Работать либо постоянно напоминать, что мы и делаем.

Вопрос: Чтобы не погрузиться в тот самый мир, где нет правил.

С.В.Лавров: Думаю, что никому не хочется оказаться в мире с правилами, которые будут означать бесправие для всех остальных. Если наши европейские коллеги идут на поводу у США в тех вопросах, о которых я упомянул – ОЗХО и целый ряд других направлений, то они действуют ситуативно. Они не понимают, что эта бомба будет воспроизведена в том числе и в тех ситуациях, когда им будет не нужно отказываться от международно-правового фундамента и получать навязанные извне правила. Такие ситуации вполне прогнозируемы. Это так же, как в Ливии. Когда разрушали эту страну, то использовали террористов для того, чтобы «свалить» режим М.Каддафи. Когда «свалили» М.Каддафи, террористы пошли на Мали. И тогда уже наши французские коллеги, открыто признававшие, что они их вооружают, стали просить о поддержке в противодействии этим террористам в Мали. Вместо выполнения международно-правовой резолюции Совета Безопасности ООН, которая запрещала поставлять в Ливию оружие, пользовались правилом, что все средства хороши, чтобы «свалить» М.Каддафи. Потом – «за что боролись, на то и напоролись». До сих пор эти люди в Мали продолжают поддерживать напряженность, осуществлять террористические акты. То же самое, что было и в Ираке, когда появилась ИГИЛ. То же самое, что было в Сирии, когда из «Аль-Каиды» появилась «Джабхат ан-Нусра». Все попытки использовать правила, которые противоречат международному праву, пагубны. Международное право гласит: с террористами никаких договоренностей быть не может.

Россия > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > mid.ru, 1 ноября 2019 > № 3192083 Сергей Лавров

Россия. УФО > Образование, наука. Госбюджет, налоги, цены > kremlin.ru, 1 ноября 2019 > № 3182329 Владимир Путин

Телемост с участниками движения WorldSkills

Владимир Путин провёл встречу в режиме видеоконференции с участниками VI Национального чемпионата WorldSkills Hi-Tech 2019, состоявшегося в Екатеринбурге, и представителями предприятий, организаций и учебных заведений, активно участвующих в подготовке профессиональных кадров для российской экономики.

В видеоконференции приняли участие руководители и молодые специалисты с Ростовского завода активных фармацевтических субстанций «ГК Р-Фарм» (Ростов, Ярославская область), ПАО «СИБУР-Нефтехим» (Дзержинск, Нижегородская область), АО «Первоуральский новотрубный завод» (Первоуральск, Свердловская область), Ставропольского государственного аграрного университета и Екатеринбургского экономико-технологического колледжа.

Национальный чемпионат сквозных рабочих профессий высокотехнологичных отраслей промышленности WorldSkills Hi-Tech проводится ежегодно с 2014 года в Екатеринбурге и собирает специалистов крупнейших российских промышленных предприятий. В этом году чемпионат проходил в период с 28 октября по 1 ноября.

* * *

Выдержки из стенографического отчёта о видеоконференции

В.Путин: Уважаемые коллеги и друзья! Добрый день!

От души всех вас приветствую, и прежде всего, конечно, тех, кого мы можем назвать настоящими мастерами: рабочих, инженеров, всех, кто показал свои знания, умения, талант на VI Национальном чемпионате по рабочим профессиям и инженерным навыкам.

Желаю вам дальнейших успехов в работе, в профессии и в жизни, разумеется. И конечно, рад возможности пообщаться сегодня с другими участниками системы подготовки по рабочим профессиям.

Должен сказать, что международное движение WorldSkills прижилось в нашей стране и становится, по сути, общенациональным. И конечно, прежде всего потому, что отвечает стратегическим задачам нашего развития, запросам системы образования, экономики, всего общества.

Движение уже охватило все регионы Российской Федерации: 3500 колледжей, 160 вузов, 25 крупнейших компаний России.

И что важно – это то, что фокус этой системы направлен на развитие талантов и способностей человека, создание широких возможностей, и особо подчеркну, для людей всех возрастов возможностей получить новые компетенции или новую профессию.

Благодаря этому сделать шаг вперёд в карьере, повысить доход и благополучие своей семьи, быть нужными, востребованными на постоянно и быстро меняющемся рынке труда.

Ориентируясь на мировые стандарты, вместе с бизнесом, колледжами и вузами государство начало выстраивать целый механизм непрерывной подготовки кадров, включая формат соревнований и, вновь повторю, для всех поколений наших граждан.

Именно в России в рамках WorldSkills активно развивается направление для школьников, а также система профориентации и дополнительного технического образования, чтобы ребята могли попробовать будущую специальность, что называется, своими собственными руками, своей головой почувствовать, вживую.

Мы предложили и уникальный формат состязаний работников наших крупнейших предприятий и корпораций, и его результаты – наглядный, справедливый показатель усилий государства и бизнеса, компаний по подготовке квалифицированных рабочих, инженерных кадров для высокотехнологичных отраслей.

Особая роль принадлежит конкурсу «Навыки мудрых», в котором участвуют представители старшего поколения – люди, безусловно, знающие, хорошо профессионально подготовленные. И они, конечно, должны быть наставниками для более молодых специалистов. Это наша давняя традиция, ещё с советских времён.

И в этой связи хотел бы отметить ещё одну важную, объединительную миссию, которая сложилась у нас, как я уже сказал, достаточно давно, – укрепление связи поколений. И конечно, сотрудничество образования и реального сектора экономики – это яркий пример обоюдной выгоды. Как говорят в бизнесе, win-win, то есть тогда, когда все выигрывают.

Зримым результатом такого взаимодействия стали современные образовательные программы, стажировки и трудоустройства студентов на передовых производствах, повышение квалификации сотрудников, совместная работа над созданием уникальных продуктов и услуг.

Хотел бы подчеркнуть: кооперацию предприятий и образовательных учреждений нужно обязательно наращивать и дальше. И конечно, мы можем и должны дальше продвигать свои безусловно высокие передовые стандарты в области подготовки кадров, делиться нашим опытом с другими странами.

И потому важно, что в рамках WorldSkills Hi-Tech, который проходил в эти дни, состоялся и Открытый Евразийский чемпионат по рабочим профессиям, в котором вместе с нашими ребятами соревновались их коллеги из стран БРИКС и ШОС.

Всего участие приняли коллеги из восьми стран: Белоруссия, Бразилия, Индия, Иран, Казахстан, Китай, Монголия и ЮАР.

Хотел бы искренне пожелать всему движению дальнейших успехов и с удовольствием передаю слово Екатеринбургу.

<…>

В.Путин: В завершение нашего разговора хотел бы сказать следующее. Вы это хорошо все знаете, но я некоторые вещи повторю. Во-первых, проблема подготовки кадров и дефицита кадров необходимой квалификации характерны не только для России, но и для мирового рынка труда в целом. Это касается целого ряда стран, в том числе и развитых экономик Западной Европы, наших соседей и основных партнёров.

Мы знаем об этих проблемах и у нас. Для России эта проблема является достаточно острой, носит острый характер. Если мы не будем предпринимать энергичных усилий для того, чтобы эти задачи решать, то, по данным тех же зарубежных авторитетных источников, к концу 2030 года дефицит квалифицированных кадров у нас составит где-то около трёх миллионов человек.

Это, правда, чуть меньше, чем прогнозируется для Федеративной Республики Германия или для Великобритании, но для нас это тоже очень много. Кроме того, это может привести к потерям в российской экономике, которые будут измеряться сотнями миллиардов долларов недополученной прибыли. Это очень серьёзная проблема и серьёзный вызов для нас.

Я сегодня услышал очень много важного и очень много интересного о том, что делает движение WorldSkills. Это помощь в выборе профессии, это формирование новой современной производственной культуры, как результат – повышение производительности труда на базе новых знаний и навыков. И наконец, создание социальных лифтов, которые обеспечивают профессиональный рост и – как результат, как производная – карьеру.

Всё это и многое другое, что здесь прозвучало и, может быть, даже не прозвучало, но точно присутствует в вашем движении, безусловно, очень ценно для нашей страны и, без всяких сомнений, должно быть поддержано.

Думаю, что и в Правительстве должен, наконец, возникнуть единый центр поддержки этого движения, так же как и подготовки, переподготовки постоянных кадров и по инженерным навыкам, и по другим профессиям, в том числе по рабочим профессиям.

Хочу всех участников и нашего сегодняшнего разговора, и тех, кто не принял участие в разговоре, но принял участие в соревнованиях WorldSkills Hi-Tech, поздравить с результатами вашей работы, с победами. Пожелать вам новых ярких достижений в профессии в целом и на международных площадках, где будут проходить соревнования по рабочим профессиям.

Спасибо вам большое и всего вам самого доброго.

Россия. УФО > Образование, наука. Госбюджет, налоги, цены > kremlin.ru, 1 ноября 2019 > № 3182329 Владимир Путин

Россия > СМИ, ИТ > newizv.ru, 1 ноября 2019 > № 3180947 Ирина Левова

Ирина Левова: «Скорее всего, устойчивость Рунета обеспечат простыми рубильниками»

Закон об устойчивой работе Рунета вступил в силу. Владимир Путин ещё в июне заявил, что закон не предусматривает ограничений: "Наоборот, этот закон призван обеспечить суверенность нашего интернета, нашего сегмента, и возможность там работать всем - и физическим лицам, и блогерам, и государственным организациям".

Перспективы применения данного закона на практике с «Новыми Известиями» обсудила Ирина Левова, директор по стратегическим проектам Института исследования интернета.

— На сегодняшний день вступление в силу закона ничем не грозит: протестированное на Урале оборудование не работает, подзаконных актов пока нет, предусмотренной модели угроз тоже нет. Ничего страшного не случится. Направление государственной политики в этом плане, возможно, справедливо. Но, когда речь идёт о создании некоторой системы, которая должна позволить управлять российским сегментом сети интернет, то это должен быть системный проект.

Нельзя принять закон, а потом начинать думать, каким образом это сделать технически и организационно, нельзя начинать разработку технической части, пилотирования после принятия закона, так как очень часто выясняется, что ничего не работает. Либо – работает некорректно. Правильно сначала разрабатывать техническую и организационную составляющую, а потом, исходя из этих реалий писать законы. Это фундаментальная ошибка, приводящая к тому, что до сих пор не работает «Пакет Яровой» и не соблюдаются сроки, указанные в законах. А это дискредитирует институт власти.

— На реализацию закона об устойчивом интернете выделены огромные средства. Позволят ли они разработать программное обеспечение для фильтрации контента?

— На одно технологическое решение всегда найдётся другое технологическое решение. Научно-технический прогресс остановить сложно, мне кажется, что цель закона не в этом. Цель закона в том, чтобы, в случае необходимости была возможность функционирования российского сегмента интернета автономно от международного сегмента. Эта цель достигается установкой простых рубильников на сеть связи, что, видимо, и будет в итоге сделано. Что касается систем фильтрации – это маловероятно, потому что даже «Золотой Щит» в Китае всё равно достаточно легко обойти.

Россия > СМИ, ИТ > newizv.ru, 1 ноября 2019 > № 3180947 Ирина Левова

Россия > СМИ, ИТ > globalaffairs.ru, 31 октября 2019 > № 3201307 Святослав Каспэ

Из тени в свет

Святослав Каспэ – доктор политических наук, профессор департамента политики и управления факультета социальных наук НИУ «Высшая школа экономики», главный редактор журнала политической философии и социологии политики «Полития».

Д.А. Давыдов, В.С. Мартьянов, Л.Г. Фишман «Рентное общество: в тени труда, капитала и демократии». Издательство НИУ ВШЭ, 2019 г. ISBN 978-5-7598-1913-4 - 416 с.

Методологическая аккуратность в российских общественных науках из исключения (каким она была в первые десятилетия после крушения господствующего идеологического дискурса, подменявшего собой и научный метод) постепенно становится правилом – по крайней мере, в той их части, которая имени науки действительно заслуживает. Однако все еще не преодолено естественное для неофитов страстное стремление непременно сразу же, одним скачком, оказаться на переднем крае науки мировой, не испытавшей на себе уродующих воздействий, что выпали на долю отечественной мысли, и потому будто бы заслуживающей полного некритического доверия. Оборотной стороной этого «догоняющего развития» нередко становится нечувствие к тем путям и способам, которыми, собственно, вырабатывались новейшие исследовательские орудия, и производное отсюда непонимание того, для решения какого круга проблем они предназначены, а какие проблемы уже были разрешены до того предыдущими поколениями исследователей и другими исследовательскими средствами. В местах, где движение науки происходит менее судорожно и более органично, как-то не принято отбрасывать инструмент, не убедившись в том, что все его возможности уже использованы и исчерпаны (причем иногда происходит и возвращение, даже неоднократное, к прежним инструментам – в том случае, если появляются основания признать отказ от них поспешным и преждевременным). Наша же гонка за последними веяниями научной моды своей наивностью напоминает разновидность карго-культа, описанную еще Гоголем: «– Да, поздравляю вас: оборок более не носят. – Как не носят? – На место их фестончики».

Тем большего уважения заслуживают те немногие исследования, в которых методологический выбор определяется не конъюнктурными соображениями, а ответственной авторской рефлексией, где метод не становится самодовлеющей величиной, а служит тому, для чего и предназначен, – поиску истины. Столь длинное вступление для того и понадобилось, чтобы сказать: книга Дмитрия Давыдова, Виктора Мартьянова и Леонида Фишмана принадлежит к этой драгоценной категории.

Действительно, понятие ренты – вместе со всеми его многочисленными коннотациями и при-

ложениями – в современной науке маргинализировано. Действительно, его маргинализация состоялась не без влияния идеологических трендов. И действительно, его эвристический потенциал еще далеко не исчерпан. Предположить все это можно было бы и интуитивно, но книга Давыдова, Мартьянова и Фишмана подтверждает справедливость этих предположений доказательно и убедительно, на широком круге тем и сюжетов. Пожалуй, можно выделить два главных нерва, где авторская мысль бьется наиболее напряженно: 1) внутренняя, органическая связь капитализма и демократии (а пожалуй что, и шире – экономики и политики, хозяйствования и властвования), выявляющаяся через категорию ренты; 2) этическое измерение того и другого, опять же через призму ренты делающееся особенно видным и особенно проблематичным.

Любопытно, что российский сюжет, которому посвящена отдельная глава, к числу этих нервов не относится. Он играет только ту роль, которая подобным частным случаям и приличествует, – роль того материала, на котором могут быть с максимальной силой продемонстрированы возможности теории (и они тут и впрямь продемонстрированы). Слишком часто российские исследователи ставят телегу впереди лошади, сосредоточиваясь исключительно на своем многострадальном отечестве и эклектически соединяя фрагменты тех или иных теорий лишь для того, чтобы на какой-нибудь новый манер заклеймить его, отечества, общеизвестные пороки и непорядки. В рецензируемой книге лошадь теории, как ей и положено, везет телегу практики, non vice versa. И это тоже должно быть отнесено к числу неоспоримых достоинств монографии.

Как всегда в подобных случаях, недостатки книги являются оборотной стороной ее достоинств. Впрочем, это даже не недостатки – это естественные издержки выбранной авторами стратегии.

Во-первых, получив в свое распоряжение великолепный инструмент (и даже не просто получив, а собственноручно усовершенствовав и отточив его), очень трудно удержаться от того, чтобы не поверить в его универсальность. Так и авторы рецензируемой книги, похоже, полагают, что понятие ренты – своего рода ключ ко всем замкам, что при его помощи могут быть не только поняты все основные аспекты происхождения и актуального состояния современных обществ, но и предсказаны векторы их дальнейшей трансформации. Их концепция рентного общества – именно в силу своей глубокой фундированности! – начинает выглядеть герметичным языком, позволяющим сформулировать внутренне непротиворечивые ответы на любые вопросы, но не допускающим существования других языков, предоставляющих возможность отвечать на те же самые вопросы иначе и не менее аргументированно.

Между прочим, то, что предложенный авторами портрет нынешней России как рентно-сословного общества кажется вполне правдоподобным, еще не означает, что при помощи той же палитры можно столь же адекватно передать черты любого другого общества. Например, при всем внимании, уделенном авторами современному Западу, явно затушеваны весьма глубокие различия между европейской и американской моделями социального порядка. Еще менее ясна степень применимости концепции ренты к незападным культурам разной степени вестернизации – хоть к Японии, хоть к Индии, хоть к Китаю, хоть к исламскому миру (как-никак составляющим совокупно большинство человечества). Разумеется, задача тестирования сравнительной валидности этой концепции на обширном страновом материале не могла быть решена и даже не должна была ставиться в рамках одного исследования. Но было бы полезно осознавать, что без такого тестирования столь амбициозная концепция обойтись не может. Пока же его подмена такими субститутами, как анализ сугубо маргинального жанра массовой литературы – ЛитРПГ, выглядят довольно слабо. Строго говоря, без соответствующих параграфов (c. 362–378) вполне можно было бы обойтись – книга не заслуживает того, чтобы впечатление от нее ближе к финалу оказалось смазанным.

Более важно, что подразумеваемая универсальность, всеохватность предлагаемой концепции отчасти ослабляет тот самый импульс книги, который для авторов, безусловно, является одним из важнейших, – этический. Если рентные отношения на самом деле пронизывают всю социальную ткань, если рента в широком смысле представляет собой «материальные и иные блага, которые получаются индивидами, социальными группами и даже отдельными обществами вследствие занятия выгодной позиции в социально-политической структуре» (с. 25), если в то же время она может быть понята «и в обычном смысле – как некий стабильный доход, не зависящий от трудовых усилий», но не обязательно связанный «с занятием однозначно выгодной (и даже доминирующей) позиции в социальной структуре» (с. 26), то что, собственно, несправедливого в рентных отношениях как таковых? Коль скоро они возникают в силу самого факта принадлежности к обществу, к любому обществу, и занятия в нем любой социальной позиции, кроме позиции крайнего, безнадежного изгоя (кого-то вроде описанного братьями Стругацкими «кадавра, неудовлетворенного полностью»), то единственным до конца последовательным путем к справедливости оказывается с трудом вообразимый выход из общества per se, а не просто из того или иного его исторически возникшего состояния. Это, конечно, reductio ad absurdum, но этический пафос книги настолько ценен, что его хотелось бы видеть менее уязвимым для столь грубых критических операций.

Во-вторых, вскрывая и дезавуируя идеологические пресуппозиции критиков рентной парадигмы и приверженцев альтернативных ей исследовательских языков, авторы как будто не признают идеологической ангажированности собственных построений. Об этом ясно сказано уже в аннотации: «рентные основания» «идеологически игнорировались чистой экономической и политической теорией, но всегда сохраняли важнейшую регулятивную значимость в реальной жизни общества» (с. 5). Этим противопоставлением идеологии как «ложного сознания» и концепции ренты как способа (видимо, единственного заслуживающего доверия способа) говорить о «реальной жизни» проникнута вся книга. В наиболее концентрированном виде он представлен в прогностических пассажах, в которых вероятностная оценка тех или иных сценариев развития событий эксплицитно замещается модусом ценностно окрашенных упований: «пересмотр системы идеологических (sic! – С.К.) координат политического проекта позднего (глобального) Модерна» подорвет «господство шизофренической потребительской культуры, на котором основана легитимация существующего политического порядка», «и тогда шизофреническое сознание рентных групп и сословий... получит шанс вернуться в реальность» (sic! – С.К.) (с. 118). Причем сама эта чаемая реальность, лаконично охарактеризованная как «классовая тотализация политического» (там же), кое-кого способна и напугать (меня, например, пугает).

Но эти замечания ни в малейшей степени не ставят под сомнение достоинства книги. Что идеал абсолютной ценностной стерильности в социальных науках недостижим (а слишком упорные попытки его достичь оборачиваются полной банализацией производимой текстуальной продукции), давно известно. Перед читателем – фундаментальное, хо­ро­шо структурированное, концептуально когерентное исследование, и присутствующий в нем элемент благородной страсти идет ему только на пользу. Собственно, без него книга вряд ли бы вообще состоялась. А она состоялась – к чести российской науки.

Россия > СМИ, ИТ > globalaffairs.ru, 31 октября 2019 > № 3201307 Святослав Каспэ

Россия > СМИ, ИТ > globalaffairs.ru, 31 октября 2019 > № 3201306 Алексей Миллер

Увещевание паствы

Алексей Миллер – доктор исторических наук, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге, член Общественного совета при Федеральном агентстве по делам национальностей, приглашенный профессор Центрально-Европейского университета (Будапешт).

Фрэнсис Фукуяма. «Идентичность: Стремление к признанию и политика неприятия». Альпина Паблишер, 2019 г. ISBN 978-5-9614-2666-3 – 256 с.

Без малого 20 лет назад Роджерс Брубейкер и Фред Купер опубликовали ставшую классикой статью, название которой неудачно перевели на русский: «За пределами идентичности» (Brubaker R., Cooper F. Beyond “Identity” // Theory and Society. № 1 (2000). P. 1–47.). Вот что говорят авторы: «Тезис данной статьи состоит в следующем: социальные и гуманитарные науки сдались на милость слова “идентичность” (identity), что влечет интеллектуальные и политические последствия и ввиду чего необходимо найти более удачную исследовательскую альтернативу. Мы утверждаем, что “идентичность” может значить либо слишком много (если термин употреблять в его “сильном” значении), либо слишком мало (в “слабом” значении), либо совсем ничего (в силу неопределенности понятия)… Использование понятия “идентичность” и злоупотребление им, по нашему мнению, влияют не только на язык социального анализа, но и обязательно – на его содержание. Социальный анализ, включая анализ политики идентичности, предполагает использование сравнительно однозначных категорий».

Эта цитата важна для оценки новой книги Фрэнсиса Фукуямы «Идентичность. Стремление к признанию и политика неприятия» по нескольким причинам.

Во-первых, она свидетельствует о том, что тема «политики идентичности» уже в начале XXI века была весьма модной, а понятием «идентичность» так злоупотребляли в науках об обществе, что Брубейкеру и Куперу пришлось напомнить, что оно практически ничего не объясняет и, скорее, само нуждается в разъяснении.

Во-вторых, обнаружив, что в книге Фукуямы эта статья, высказанные в ней предостережения и поставленные в ней вопросы проигнорированы, мы можем с уверенностью утверждать, что имеем дело не с научным текстом, но с сочинением, адресованным широкой аудитории. Жанр книги можно сравнить «в нашем болоте» с сочинениями Екатерины Шульман или Валерия Соловья. Поэтому откажемся от научной критики этой книги – как от неуместной.

В самом кратком варианте аргумент Фукуямы выглядит следующим образом: «На протяжении всей истории человечества личности вступали в противоречие со своими обществами. Но только ныне сложилось мнение, что истинное внутреннее “я” имеет естественную, природную ценность, а внешнее общество систематически ошибается и несправедливо его оценивает. Менять необходимо не внутреннее “я”, подчиняя его правилам общества, но само общество… Идея идентичности, которой еще только предстояло стать концепцией, формировалась по мере модернизации общества, начавшейся несколько веков назад. Возникнув в Европе, она впоследствии распространилась и укоренилась практически во всех обществах мира.

…Современная концепция иден-

тичности объединяет три различных феномена. Первый – тимос, универсальный аспект человеческой личности, который жаждет признания. Второй – различие между внутренним и внешним “я”, а также нравственное превосходство внутреннего “я” над внешним обществом, оформившееся как идея только в Европе начала Нового времени. Третий – развивающаяся концепция достоинства, согласно которой признания достоин не узкий класс людей, но все и каждый. Расширение и универсализация понятия “достоинство” превращает личные поиски себя в политический проект. В западной политической мысли этот сдвиг произошел через поколение после Руссо, благодаря философии Иммануила Канта и – особенно – Георга Вильгельма Фридриха Гегеля… Современной политикой идентичности движет стремление к равному признанию групп, которые были маргинализированы обществами. Но это стремление к равному признанию может легко перерасти в требование признания превосходства группы. Во многом это составляет суть истории национализма и национальной идентичности… Импульсы, очевидно проявившиеся на ранних этапах “арабской весны” и “цветных революций”, указывают на то, что является нравственным ядром современной либеральной демократии. В основе таких режимов лежат два взаимосвязанных принципа: свобода и равенство… Современные либеральные демократии обещают и в значительной степени обеспечивают минимальную степень равного уважения».

Эти тезисы Фукуяма подкрепляет мозаикой мизансцен из самых разных уголков мира, суть которых излагается одной-двумя фразами, являющимися свидетельствами, как правило, весьма поверхностного представления автора о происходящих в той или иной стране процессах. Важно, чтобы они все были примерами политики идентичности. Вот характерный образчик такого «анализа»: «Жительница Барселоны, внезапно осознавшая, что она на самом деле каталонка, а не испанка, просто раскапывает нижний слой социальной идентичности, лежащий под тем, что находится ближе к поверхности». (Поверьте – это все, что автор имеет сказать по данному вопросу!)

История при этом не важна – то есть она представляет собой «совершенно понятное», сугубо западноцентричное движение в одном направлении: «Возникнув в Европе, она впоследствии распространилась и укоренилась практически во всех обществах мира». Концепция модернизации с ее беззастенчивым западоцентризмом и триумфализмом либеральной демократии теперь дополнена «историей идентичности», которую Фукуяма рассматривает как функцию модернизации. Лет 50 назад, впрочем, даже сторонники теории модернизации вынуждены были признать, что она в своей оригинальной версии не работает, поскольку не учитывает социокультурных особенностей разных обществ. Но Фукуяма считает, что одно объяснение годится для всех: «Именно это побуждало американцев к протестам в период движения за гражданские права, южноафриканцев – встать против апартеида, Мохаммеда Буазизи – к самосожжению, других протестующих – рисковать жизнью в бирманском Янгоне, на Майдане и на площади Тахрир или в ходе других бесчисленных столкновений на протяжении столетий». История, конец которой Фукуяма когда-то предрекал с большим рыночным успехом, здесь просто отменяется, в том смысле, что механизмы взаимодействия в плане «идентичности» в веках не меняются: «Социолог-теоретик XIX века Фердинанд Тённис определил личную историю Ганса как переход от (деревенской) общины (Gemeinschaft) к (городскому) обществу (Gesellschaft). С этим столкнулись миллионы европейцев в XIX веке и сейчас это происходит в таких быстро индустриализующихся обществах, как Китай и Вьетнам». Оставим в стороне, что концепция Gemeinschaft вполне применима к опыту греческих полисов и даже средневекового города. Но можно ли всерьез утверждать, что в переживавшей трудный процесс алфабетизации Европе XIX в. и в современном мире с телевидением и интернетом перемещение из деревни в город протекает, по сути, одинаково?

Неудивительно, что главным авторитетом среди исследователей национализма для Фукуямы выступает крайне схематичный радикальный модернист Эрнест Геллнер, который был искренне убежден, что есть правильный гражданский национализм в западных странах и неправильный, этнический, в других регионах мира. Фукуяма и сам в это верит. Собственно, история идей в этой книге представлена в ее очень старомодной версии – как рассказ о многовековом путешествии той или иной идеи из одной светлой головы в другую, еще более светлую, что позволяет глубокомысленно замечать, что Мартин Лютер, Жан-Жак Руссо, Кант и Гегель по-разному понимали достоинство.

Судить об этом тексте следует по законам его жанра, оценивая, что знаменитый, политически ангажированный публичный интеллектуал хочет сказать читателю и зачем. И, кстати, какому читателю? Этот текст адресован людям, верящим в либеральную демократию, но поколебленным в своей вере под влиянием впечатлений последнего времени. Фукуяма разбирает много примеров, когда дела идут «не так». Причина, согласно его диагнозу, как правило, в забвении принципов либеральной демократии или непонимании их отсталыми племенами и «популистами». Самые болезненные и трудные вопросы – о том, насколько либеральная демократия сумела адаптироваться к новым условиям и где она потеряла способность к критической рефлексии, остаются за пределами этой книги.

Давая в заключении политические рекомендации, Фукуяма вынужден признать, что принципы эти не могут быть реализованы на практике. Поэтому вывод его звучит как увещевание, адресованное пастве в трудные времена: «Мы можем представить себе и лучшее будущее, где учитывается растущее разнообразие обществ, но это разнообразие по-прежнему служит общим целям и поддерживает, а не подрывает либеральную демократию. Сегодня идентичность лежит в основе многих политических явлений – от новых популистских националистических движений до исламистских группировок и бурных разногласий в университетских кампусах. Мы не можем мыслить о себе и своем обществе иначе как в терминах идентичности… Идентичность может быть использована для того, чтобы сеять рознь, но ее можно использовать – и уже использовали – для интеграции и объединения. В конце концов, такая политика идентичности станет верным средством от современного популизма».

Как часто бывает с проповедями, звучит данный вывод довольно банально и совсем «ненаучно». Но ничто не мешает верить в него тем, кому этого хочется.

Россия > СМИ, ИТ > globalaffairs.ru, 31 октября 2019 > № 3201306 Алексей Миллер

Россия > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > globalaffairs.ru, 31 октября 2019 > № 3201304 Виталий Лейбин, Юрий Васильев, Глеб Кузнецов

«Популисты сейчас врут меньше “системных политиков”»

Резюме Актуальна ли для современной России тема популизма? Способны ли наши условия породить феномен, который наблюдается в Европе, Соединенных Штатах, да и вообще распространяется по миру? И не пора ли отказаться от модели, построенной на политических партиях?

Актуальна ли для современной России тема популизма? Способны ли наши условия породить феномен, который наблюдается в Европе, Соединенных Штатах, да и вообще распространяется по миру? И не пора ли отказаться от модели, построенной на политических партиях? Об этом за круглым столом в редакции журнала «Россия в глобальной политике» беседуют специальный корреспондент деловой газеты «Взгляд» Юрий Васильев, глава экспертного совета Экспертного института социальных исследований (ЭИСИ) Глеб Кузнецов, главный редактор журнала «Русский репортер» Виталий Лейбин и профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге, директор Центра Res Publica Олег Хархордин. Вел дискуссию главный редактор журнала «Россия в глобальной политике» Федор Лукьянов.

Федор Лукьянов: Насколько присуще современной России явление, которое в западной дискуссии принято называть популизмом? Мне кажется, у нас есть те же предпосылки, которые в Европе и США вызвали рост активности общества, включая ранее крайне пассивные слои. Прежде всего – это ощущение отчуждения власти. С другой стороны, в России совершенно другая ситуация и другая политическая модель. Ждать ли сопоставимых процессов?

Глеб Кузнецов: Популизм для нас был и остается актуальным. Пожалуй, мы даже выступали законодателями моды в этом направлении. Фрэнсис Фукуяма в своей новой книге «Идентичность» говорит о значимых лидерах новой эпохи – эпохи популизма, определяя популизм как режим, опирающийся на народную поддержку и противопоставляющий народную мудрость и народную традицию выдумкам истеблишмента. Так вот, он ставит Владимира Путина в один ряд с Дональдом Трампом. И даже предпосылает его Трампу. И правые европейские популисты, и критики популизма, осмысляя происходящее, всё время возвращаются к опыту российского лидера.

ФЛ: В моем понимании популизм – это, прежде всего, спекуляции на тему отчуждения правящего класса от народа, вообще осознание наличия некоего «народа», к которому надо обращаться. Прямое апеллирование к слоям, которые были, скажем, пассивны или их обходили. И рост активности общества, включая эти прежде «дремавшие» слои, в ответ на ощущение высокомерия власти. Может ли быть такая трактовка применима к Путину?

ГК: Да. Легко увидеть, что основным «нервом» первых сроков Путина было возвращение нации чувства собственного достоинства. Он боролся с олигархией, той самой верхушкой, истеблишментом, который забрал себе всё богатство. И выстраивание государственной вертикали происходило в интересах того самого народа. В речи после Беслана красной нитью проходит мысль, что ужесточение законодательства и политического режима требовалось ввиду невозможности соблюсти интересы народа и обеспечить его безопасность в ситуации, когда государство в девяностые приватизировали некие «плохие люди». И, бесспорно, высшей точкой начатого тогда движения стало возвращение Крыма. Крымская речь, где дается идеологическая «обвязка» этих событий, содержит постоянные отсылки к душе народа, исторической памяти народа, святыням народа и предательству элиты (передача Хрущёвым Крыма Украине).

Это система аргументов, к которой прибегают все лидеры правой популистской волны – Жаир Болсонару, Дональд Трамп, Борис Джонсон, Виктор Орбан, Марин Ле Пен, поляки. А Путин тут вполне выглядит «отцом традиции», сделавшим «возвращение нации самой себе» главной политической модой на десятилетия.

Другое дело, что мы это уже пережили. И сейчас Россия, на мой взгляд, беременна уже не правым популистском поворотом, а левым: имеется огромный запрос на социальную справедливость, а основное недовольство – это недовольство бедностью. Причем бедность формулируется не так, что «сегодня нет денег», а как «вечно нет денег». Появляется новый тип бедности, когда она становится свойством мировоззрения человека, а не состоянием кошелька. И это вызывает протест и агрессию у людей, живущих в рамках советского мифа о заботливом государстве. Поэтому любая проповедь об установлении социальной справедливости, направленная против элиты, приобретает неожиданную популярность. Протест на станции Шиес на самом деле только маскируется под экологический, таковым не являясь. Как и в Екатеринбурге были не антиклерикальные протесты, но антиолигархические. Как и то, что происходило в Москве минувшим летом. Рост голосования за КПРФ на московских выборах оказался для меня неожиданностью. Казалось, что союз пенсионеров и хипстеров не имеет права на успех, а он вдруг случился. Маятник качнулся. И теперь общество все больше присматривается к левопопулистской модели восприятия реальности. «Нам нужна не работа, а заработная плата. Не нужны нам мосты и газопроводы, а раздайте нам, пожалуйста, привилегии и деньги. У вас же они есть».

ФЛ: Унылая картина. От политического извращения развитого типа переходим к политическому извращению типа неразвитого. Раньше было: «мы – как успешные страны», а теперь – «как Бразилия или Латинская Америка». Так получается?

ГК: Ни то, ни другое я бы извращением не назвал. Думаю, популизм – это сегодняшний мейнстрим, новая обыденная форма политического существования. Технологии обеспечивают легкий доступ и к информации, и к публичному выражению мнения. Общее оскудение средних классов от Чили до Европы и от Чикаго до Екатеринбурга. Вот причины. Люди ищут ответы, а находят чувство непредставленности, забытости, ощущают ресентимент, несправедливость распределения богатств. Обратите внимание, в осенне-летний сезон 2019 г. протесты – левые по сути – одновременно охватывают Гонконг, Чили, Эквадор, Аргентину, Каталонию, Москву, Ливан. При всем внешнем несходстве и разнице формальных причин – очень много общего по эмоции, по вектору претензий к властям. Чуть раньше – «желтые жилеты» сотрясали Францию примерно на тех же основаниях. Мир глобален, и Россия – его часть.

ФЛ: Если правомерно говорить о нарастании популистских настроений с пафосом перераспределения, какого толка популизм скорее может на них ответить – левый, правоконсервативный, какой-то другой? Скажем, Алексей Навальный был бы вполне классическим европейским популистом, если бы пребывал в той политической, институциональной среде. Он четко идентифицирует и подчеркивает темы, которые цепляют. Сейчас он говорит о коррупции, когда-то был националистический флёр.

ГК: Навальный должен быть либо совсем левым, либо совсем правым. Особенность популизма в том, что он требует «окончательных решений», очень четкого и яркого позиционирования. Недостаточно просто сказать, что ты выступаешь за справедливость, нужно указать, где она. Популисты понимают справедливость как распределение благ с исключением из процесса «чужого». Для правых популистов «чужой» – это инородец, иностранец, мигрант. Для левых «чужой» – олигарх, буржуй, толстосум. Но инородный элемент, «враг» в абсолютно шмиттианском смысле, должен быть номинирован, и с ним необходимо публично бороться.

Виталий Лейбин: Проблему популизма в современной России можно понимать так: в общественных дискуссиях пропало концептуальное содержание. Самый существенный спор, который мы слышали вокруг московских протестов, – набившая оскомину полемика некритического западничества и бессодержательной, но прагматичной идеологии стабильности. Никак не просматриваются даже левые идеи, которые имеют мощную традицию и фундамент в прошлом веке. То, что мы называем популизмом, – симптом того, что идеологическое и партийное содержание выхолощено. Прагматические и конкретные вопросы внутренней жизни страны обсуждать вроде бы можно и без теорий и концепций, но они тоже не обсуждаются.

Пару лет назад я разговаривал с вице-губернатором одного небедного региона, который сказал: «Вы там, в Москве, совсем, видимо, спятили. По всем каналам – про Украину и Сирию, а мы тут стараемся, у нас инвестиции, заводы открываем. Но как нам это обсуждать с населением, если завтра война?». Вся сколько-нибудь содержательная внутренняя повестка правительства сводится к пиару национальных проектов – власти беспокоятся, что никто не знает о них. Хотя проблема не в пиаре, а в том, что в нацпроектах есть отдельные меры, но нет идеологии, содержательной политики. В стране не обсуждаются действительно ключевые вопросы. Почему у нас уже более десяти лет практически нет экономического роста? Почему Москва заливает деньгами тротуары, а другие регионы утопают в грязи? Почему бюджетные расходы растут только на оборону, а образование и медицина «оптимизируются» даже в условиях профицита? Есть много интересных тем, по поводу которых нашлись бы обоснованные позиции, если бы внутренняя полемика была. Но ее нет, так как власти боятся критики. Поэтому их риторика – популизм, рассказ о том, что должно понравиться народу.

Другая сторона популизма – некритическое западничество, «идеология демократии», основанная на том, что часть общества не помнит, что эта идеология у нас уже была правящей и, в общем, малопродуктивной. Возьмем, например, события в Екатеринбурге: риторика протеста была настолько резкой, что город испугался – и те, кто за храм, и те, кто против. Испугались того, как легко соскочить в ненависть и глупое подражательство «демократическим» протестам во всем мире – «кто не скачет, тот за храм». Популистская (в смысле – некритическая) революционно-майданная мобилизация возможна лишь в случае, если, как говорят друзья в Екатеринбурге, «у наших либеральных друзей память как у рыбок» (не помнят девяностых, не знают Украину и других «цветных революций»).

Но и государственники, и государство тоже не заинтересованы в наличии у народа памяти. Они стремятся к тому, чтобы дискуссии были безопасными и стерильными. По федеральным каналам практически не обсуждаются внутренние вопросы, поэтому единственное концептуальное содержание, которое есть, – геополитическое. Оно весьма специфическое, но всё же существует.

ФЛ: Людей цепляет? Сирия – это отдельно. А Украина продолжает продаваться?

ВЛ: Цепляет, но одновременно раздражает и отсутствие внутренней повестки. Конечно, это не то «цепляние», которое было до пенсионной реформы.

Юрий Васильев: Когда говорят о внутренней геополитике, тезис развития территорий воспринимается очень хорошо. Например, в регионе появляется новый лидер, который может завоевать доверие населения. Допустим, это сопровождается миллиардными инвестиционными программами государственно-частного партнерства, социального развития, поддержки предприятий, обеспечивающих рабочие места. Если программа убедительная, важная, подкреплена действиями главы региона, геополитика очень хорошо работает, и губернатор получает космические 90%. При этом возможно, что через год у него будет 40%.

Олег Хархордин: В моем представлении, модель популизма в России все-таки напоминает бразильскую или даже аргентинскую 1970–1980-х годов. Например, популизм перонистов, которые противостоят давлению военной хунты, то есть популизм, сохраняющийся как некоторый протест в рамках авторитарного режима. Как это возможно? Популизм классического латиноамериканского типа выжил за счет профсоюзов и Лулы да Силвы – профсоюзного популистского деятеля, который, в конце концов, пришел к власти. В России сильного института профсоюзов нет, но мы можем провести другую параллель, возможно, не слишком обоснованную, – массы. Раздражение элитами может быть перенацелено с коррупции на нехватку политической свободы. Согласен, что Навальный, наверное, был сначала правым популистом, когда говорил, что Крым – это не «бутерброд с колбасой, чтобы его туда-сюда возвращать», а теперь стал, скорее, левым. Он сетевик, который канализирует недовольство, но это движение не будет эффективным без институциональной структуры.

ФЛ: А Навальный в принципе способен создать какую-то институциональную базу или он просто символ, и всё?

ВЛ: Внутренняя повестка содержательно вырождена ввиду того, что обеим сторонам политического конфликта – государственным охранителям и системной прозападной оппозиции – выгодно друг друга карикатурно демонизировать. Понятно, почему это важно для стабильности власти – таким образом любой сколько-нибудь содержательный оппонент может быть маркирован как принадлежащий к несистемной оппозиции, а его тезисы дискредитированы в глазах большинства.

Скажем, человек, критикующий какую-либо политику (например, правоохранительную), может быть маркирован в том же поле, что и Навальный. А это лишает его возможности работать над улучшением этой политики – он ею воспринимается как враг, хотя сам он может считать себя патриотом и готов работать над постепенным реформированием и бороться с отдельными недостатками. В этом интерес даже не властей, а конкретных групп у власти – они вне критики как «свои», а те, кто критикуют – «чужие». Обозначая любого содержательного критика как несистемную оппозицию, вы тем самым охраняете всех участников процесса от какого-либо осуждения и мобилизуете массовую поддержку. Власти поддерживают не потому, что они проводят эффективную внутреннюю политику, а потому, что они противостоят коллективному Западу и коллективным «либералам», которые ведут к очередной революции и нестабильности.

ФЛ: «Господин дракон избавил нас от цыган».

ВЛ: Точно. Но такая стратегия властей выгодна и несистемным лидерам, включая Навального, потому что именно отсутствие адекватной реакции и демонизация охранительной части приводит к мобилизации небольшого, но активного меньшинства. Если бы в этом поле началось содержательное обсуждение, то обнаружилось бы несовпадение взглядов внутри оппозиции по разным вопросам, например, по отношению к мигрантам. Как только начнется дискуссия по существу, невозможно будет мобилизовать «весь протест» и всю оппозицию. Тогда и сторонников государства, и противников революций трудно будет представить как исключительно воров и садистов, там обнаружатся искренние и гуманистические позиции. Обеим сторонам политического конфликта выгодна вырожденность дискуссии и в этом смысле – популизм.

ФЛ: Значима ли сегодня такая категория, как патриотизм? Я не имею в виду телевизионные шоу и пропаганду. Люди определяют свое отношение к политикам или общественным деятелям с точки зрения «патриот» или «не патриот»?

ГК: Сейчас все патриоты. И те, кто сидит по «московскому делу», – патриоты, и те, кто их охраняет. Я внимательно читал «последние слова» обвиняемых на разных судебных процессах. Они говорили о своем патриотизме весьма искренне. Сейчас нет не патриотов. Одни говорят, что «вы родину любите только потому, что она вам оплачивает эту любовь», а другие бросают, что «вы, может быть, не понимаете, а может быть, сознательные враги, маскируетесь под патриотов, а на самом деле льете воду на мельницу зарубежного врага. Вам тоже платят, но не родина, а те, кто против нее». Другими словами, в политическом смысле, как разделяющее на своих и чужих, понятие «патриотизм» потеряло смысл, обнулилось.

ОХ: Необходимо разводить феномен и маркер, то есть понятие и само явление. В оппозиционных кругах существенную долю системно занимает классическая диссидентская интеллигенция с глобалистской риторикой. И тот факт, что она – не попутчик режима, а всегдашний союзник Запада, позволяет охранителям маркировать глобалистов как не патриотов.

ВЛ: Дело в том, что маркер в этом вопросе – не патриотизм, а отношение к радикальной смене режима: «Вы за оранжевую революцию или против?». Оппозиционеры могут характеризовать попытку сменить власть через улицу как патриотические и мирные протесты, но для консервативного большинства, молчаливого большинства, это маркер врага, которого уже видели в 1991-м, 1993 гг. в России и дважды на Украине. И этот враг посягает на сами основания жизни, он готов разрушить страну. Средний класс в регионах критикует внутреннюю политику властей, предпочитает демократию и честные выборы, но с подозрением относится к столичным протестам по причине как раз страха очередной революции и развала страны. Екатеринбург испугался скорости радикализации протеста.

ФЛ: То есть Запад все-таки остается разделяющим маркером?

ВЛ: Демаркационная линия проходит между тезисами: «Запад нам поможет» и «Запад – стратегический противник».

ОХ: Это для интеллигенции. В отдельных фокус-группах, проводившихся с простым населением, виден запрос на некоторые изменения. Иногда он не очень явно выражен и формулируется так: «Главное, чтобы игра была честной». Там никакой Запад, в общем-то, не упоминается. Говорится, что в России надо играть по-честному.

ГК: Человек живет в провинциальном городе и ведет малый бизнес, он должен платить 80 тыс. в год за смену кассового аппарата. Ольга Голодец сказала, что у нас уникальный случай в мировой истории – «работающая бедность». Я вам больше скажу: у нас еще и предпринимательская бедность. То есть мелкий предприниматель в провинции является планово бедным человеком. И эти люди – а они и составляют основу консервативного большинства, – уже начинают думать… Не то, чтобы они ждут, что придет проамериканская администрация и отменит кассовые аппараты. Нет, они просто начинают размышлять. И тут возникает тот самый популистский вопрос: «А может быть, государство не так уж и заботится о малом бизнесе? Может, оно не для нас?». И это приходит вместо ответа: «Наверное, начальство просто не знает, с какой несправедливостью мы тут на местах сталкиваемся».

Мы начали не с определения, что такое этот самый «популизм». Популизм возникает, когда значимая часть населения считает, что институты и реализуемые ими процедуры не отвечают его интересам. То есть людям говорят: «У нас демократия. Есть институт, вы за него голосуете, он внедряет процедуры, и это всё в ваших интересах». И они думают: «Какие же это мои интересы? Нет, это не так». И у нас возникают риски. Государство преодолело развал девяностых, состоялось, оно стало «тяжелым», существует большое количество разного рода администрирования, регулирования. Но политическое, идеологическое администрирование – лишь небольшая доля общего администрирования, и на самом деле люди его слабо ощущают. Когда человек смотрит на происходящее вокруг (учитель или врач, который должен после каждого своего действия написать десяток отчетов, предприниматель, который раз в год меняет кассовый аппарат, и так далее), возникают мысли, что процедуры, которые навязываются, – плохие, а значит, и институты, возможно, не того. Вот в чем источник нашей популистской волны.

ЮВ: Российский популизм, или, может быть, лучше сказать «русский популизм», – это актуализация запроса на справедливость. Именно так – не больше, но, к сожалению, и не меньше. И здесь интереснее всего, как отвечало и отвечает государство на этот запрос. Я не был на московских протестах, но могу поделиться наблюдениями за три года, проведенных в регионах. Мы ясно видим в регионах три модели, три попытки организации институциональных структур управления запросом на справедливость. Возможно, это канализация запросов на справедливость в нужную сторону, возможно, удовлетворение или квалифицированное отрицание этого запроса – называйте как угодно. Но есть три модели регионального управления, которые были последовательно продемонстрированы именно с точки зрения запроса на справедливость.

2017 год – период «зеленых папок». Ты назначен на регион, приходишь к Владимиру Владимировичу, он говорит: «Вот тебе повестка. Мы ее тут собрали. Пожалуйста, работай». Эпоха «зеленых папок» – это губернаторы, фактически, наемные менеджеры с четко определенными задачами.

2018 год – запрос на так называемую «новую искренность 1.0». «Новая искренность 1.0» предполагает, что ты назначен. Замечательно, можешь делать всё что угодно, но прежде всего – никаких «зеленых папок». Инициатива исходит от тебя. «Айда в народ!», – говорят человеку из 2018 года. Разговаривай, собирай жалобы, проблемы «в гуще боя». Как поваришься, приходи, будем думать. То есть принцип, совершенно обратный «зеленой папке». Соответственно, мы видим запрос не на менеджеров, а на тех, кто умеет разговаривать с народом. Это – мэры, люди, которые уже должны были повариться в народе и знать все. В чем-то это предположение верно, в чем-то нет. Но вопрос ставится именно так. Поэтому слетели довольно неплохие специалисты – они не прошли выборы, потому что не умели общаться с людьми.

И вот «новая искренность 2.0» – целиком и полностью десант профессионалов. Можешь родиться в регионе, можешь не родиться в регионе, можешь заниматься чем хочешь до того. Главное – именно управленческая компетенция. Это во-первых. И во-вторых – то же умение разговаривать с народом, но теперь разговор с ним должен решать две задачи. Ты должен влезть в голову каждого жителя в тех местах, где губернатора не видели со времен развитого социализма. Должен узнать, кем ты собираешься управлять и что собираешься делать. И потом – в чем отличие от «новой искренности 1.0»: ты приходишь, формируешь квалифицированные «хотелки», их обсчитывают и прочее, и тебе сразу же дают деньги. На нынешней проекции роль губернатора сильно отличается от первой версии – это «новая искренность», подкрепленная деньгами. Причем деньги везде свои. Это может быть небольшой миллиард рублей на первоочередные проекты по социальной защите. Нужно посмотреть и предложить, сколько требуется инвестиций, как обеспечить развитие, какие деньги нужны, по каким направлениям. То есть, грубо говоря, «новая искренность 2.0» – работающий проектный офис по обеспечению запроса на справедливость.

Соответственно, результаты выборов в целом показывают, что плюс-минус – но этот курс был поддержан. Таким образом, есть запрос на справедливость и обеспечение запроса на справедливость – мы обсудили три модели, которые предлагало государство. И сейчас, вполне возможно, успешная модель развития найдена.

ФЛ: Возвращаясь к предыдущему. То, что мы видим в Европе или в Америке в связи с ростом популизма, – это разрушение всей партийной системы, судя по всему, необратимое. В прежнем виде существовать она уже не будет. Великобритания – ярчайший пример. Восстановить эту двух с половиной или двухпартийную систему уже невозможно. Эти – не консерваторы, эти – не лейбористы, те – не либералы. У нас, к счастью или к сожалению, никакой партийной системы не возникло. А дальше она должна появиться? Или, может быть, уже и бог с ней?

ОХ: Тут у меня есть модель. Не знаю, пойдет ли по этому пути Великобритания, но то, как во французских газетах описывается борьба с популизмом, можно обозначить как республиканизм – то есть течение, альтернативное либерализму. Дело в том, что Франция имела два популизма – Сциллу и Харибду: правый – в лице Ле Пен, левый – в образе Жана-Люка Меланшона. И вдруг неожиданно образовался альтернативный полюс, который завалил и традиционных правых, и традиционных левых. Люди из команды Эммануэля Макрона, которому пришлось из ниоткуда создавать целую партию ставленников, как и Владимиру Зеленскому сейчас. На самом деле единственная характеристика этого республиканизма – идея о том, что «мы пойдем и будем участвовать в том, в чем надо, и работать будем засучив рукава». Если популизм – это требование справедливости, когда мы просто ходим как «желтые жилеты», машем плакатами и кричим: «Дайте нам свободы и счастья», то ребята, которые пошли в макроновский набор, думают по-другому: «Ну да, назвался груздем, значит, надо что-то делать со всем этим. Нужно участвовать в определении правил той жизни, которая возможна».

Я не уверен, что эрозия левых и правых партий Великобритании пойдет по французской модели, но альтернативой популизму, которая способна предложить новую повестку дня, может стать формирование «аморфных» партий. Не утверждаю, что они сохранятся надолго. В партии Зеленского неизбежна поляризация, и непонятно, что произойдет с его набором в ближайшем будущем. Посмотрим, что случится с французами – Макрон потерял большую часть поддержки. С точки зрения классического республиканизма, партии не нужны, если они – часть представительной демократии, то есть системы политической репрезентации. Но партийная система хороша тем, что она является устоявшимся способом оформления групповых интересов. За последние 200 лет ничего другого не изобрели. Пить водичку всё равно удобнее из чашки, чем из горсти.

У нас я не вижу альтернативы популизму, заключающейся в когерентном желании людей поуправлять собой – за исключением муниципального порыва. Это ребята, которым нужен сад, чтобы там гуляли собаки и дети, разные московские муниципальные движения. Люди, которые защищают себя от уплотнительной застройки или разбираются с мусорными полигонами рядом со своим домом.

ФЛ: Из того, что вы сказали, вытекает, что даже если на смену существующей системе придут новые партии или другие формы организации, они уже не будут идеологическими. Если говорить применительно к нам – куда развиваться дальше? Происходящее на Западе свидетельствует, что идеологические партии – наследие 200 лет – уходят.

ГК: Модерн завершился, вместе с ним заканчивается и эпоха идеологических партий. Но тут есть один момент. Мы не можем уйти от существующей политической архитектуры. Не столько от деления на левых и правых – не получится уйти от парламента, представительной демократии и так далее. Когда строишь здание, нужно составить целые тома документации по определенным правилам. И мы можем бесконечно говорить о том, что правила стройки – столетней давности, всё уже неактуально сегодня, и это будет правдой. Но, нравится нам или нет, так просто отменить политические партии только потому, что они уже несовременны, не получится. Потому что так устроено государство. Чтобы отменить старую систему и принципы представительства, нужно создать «проектную документацию», задать и имплементировать огромное количество новых рамок. Так что это процесс не быстрый, а возможно, и бесконечный, как любой процесс «ремонта». (Останусь, пожалуй, в строительной метафоре.) И торопить работы не надо. Процесс «перехода» от одного к другому – всегда самый рискованный в смысле стабильности.

ЮВ: У нас на самом деле наметилась интересная тенденция в этом году. Не от хорошей жизни одна из политических партий (не будем ее называть) приняла на себя всю ответственность, скажем так, за пенсионную реформу. За последний год были проведены изменения в уложениях многих региональных парламентов, где списки (главная часть партийной работы) во многом заменены одномандатниками. Где-то одномандатники составляют половину, где-то две трети в законодательных собраниях. И в данном случае налицо тенденция, которая началась не от хорошей жизни. Сеть сохранится, но она будет уступать и выдвигать в своих интересах индивидуумов. То же самое, я думаю, случится и с партией, которая будет не столько идеологической, сколько – «смотрите, ребята, кого, ради чего и по каким направлениям мы выдвигаем».

ФЛ: А роль личности приобретает значение или наоборот? На федеральном уровне.

ЮВ: На самом деле, если мы говорим о методах управления запросом на справедливость, с одной стороны, и методами управления государством в целом, с другой стороны, если мы признаем необходимость каких-либо изменений в той или в иной сфере (и фиксируем, что на некоторых уровнях изменения происходят по модели в год), то мы также должны признать, что испокон веку все успешные революции в России спускались сверху. Потому что мы видели, что получается в любом другом случае. Таким образом, роль личности на высшем федеральном уровне, безусловно, приобретает большую значимость. И я бы даже сказал, значимость ультимативную, потому что надо не только проводить выбранный курс, но и удерживать ситуацию.

ФЛ: Зеленский – это эмблема, бренд, по крайней мере, пока. Нужна такая эмблема?

ГК: Популизм – это всегда упрощенчество, магия простых решений, а магии нужен маг. Нет фокусов без фокусника. Вот Он пришел и всё решил – Trump Digs Coal, так сказать. Там, где есть интересная личность, продаваемая в абсолютно коммерческом смысле, возникает обаяние популистской волны.

Почему сейчас интересно наблюдать за Великобританией? Потому что из Джонсона делают значительно более талантливого клоуна, чем он – наследственный оксфордский аристократ – есть. Зачем? Потому что на том уровне публичной яркости, к которому привыкла Англия – уровню, грубо говоря, Дэвида Кэмерона – Терезы Мэй, – Джонсон уже обществу не продаваем.

ФЛ: А если Зеленского взять – это модель или не модель?

ГК: Модель. Но не единственная, моделей очень много, и все они забавные и интересные по-своему. Тьерри Боде, новое лицо голландского популизма, говорит в каждом выступлении: «Я не хочу никому нравиться, не хочу быть современным, я человек прошлого». Маттео Сальвини, испанцы дали несколько интересных типов, Меланшон, Александрия Окасио-Кортес и так далее.

ОХ: Согласно теории Макса Вебера, плебисцитарная демократия может существовать только тогда, когда на одном конце – популистские массы, требующие «Дайте нам все» и не желающие ничего делать в политике, на другом – лидер, а между ними – бюрократия и местные начальники, которых надо сжимать давлением масс снизу и действиями лидера сверху. В данном случае харизматический лидер – необходимость.

ВЛ: По поводу Зеленского. Мне кажется, Украина давно и надолго стала примером международных политических новаций. Налицо «украинизация мировой политики». Обличение преступной власти, не только конкретного президента, не только конкретной партии, но любой власти вообще, неуважение к институтам – это не было свойственно американской политике. Какой бы тяжелой ни была предвыборная борьба, победивший президент и противниками уважался как президент, конкуренты пожимали друг другу руки, они отличали институт президента от конкретного гада на этой должности. Украинская (на самом деле свойственная странам со слабым государством, но сильной конкурентной демократией) привычка называть свою власть – всегда и тотально – преступной появилась в США только с Трампом. Другая новация, свежая: рекрутинг лидеров из виртуального пространства. Зеленский сделал совершенно новый шаг, потому что он изначально не «президент Зеленский», а «президент Голобородько», герой сериала. Это довольно интересный для философского осмысления феномен. Если это популизм, то совершенно нового типа. Лидер мировой виртуальности, мира грез. США много раз стучались в эти двери – Рональд Рейган, Арнольд Шварценеггер. «Терминатор, Калифорнии губернатор». Но все же они избирались как актеры, а не как персонажи своих фильмов. Сломать границу вымысла и реальности смогли только в слабой, но демократической, экспериментальной, отчаявшейся и утопленной в виртуальности стране. Теперь этот путь открыт.

ФЛ: Это как раз маг и есть. Создает реальность.

ВЛ: Про популизм интересно рассуждать и с точки зрения его реализма и честности. Считается, что популизм – это обман, что серьезные политики предлагают серьезные реформы, а популисты обещают невозможное, но приятное. Сейчас это точно не так. Как ни странно, популисты сейчас врут меньше системных политиков. Я утверждаю, что по некоторым лозунгам политика можно точно сказать, когда он не врет. Вообще-то, политики должны нравиться людям, говорить только приятное, то есть более или менее врать. Но иногда они говорят вещи, которые точно не понравятся существенной части общества. И когда они это делают, они не врут.

Например, Трамп в предвыборной кампании много говорил о борьбе с мигрантами и стене с Мексикой. И как? Не соврал. Ужесточение миграции, концлагеря для нелегальных мигрантов и строящаяся стена – налицо. Почему в таких случаях политики не врут? Потому что они пожертвовали ради тезиса частью своего электорального ресурса. Если они сказали что-то рискованное, значит это им очень-очень надо – либо для мобилизации сторонников, либо в этом их искренняя вера. В любом из этих случаях они попытаются сделать то, о чем говорят.

Когда наши украинские друзья кричали: «Кто не скачет, тот москаль», многие не верили, убеждали нас, – мол, это игра, популизм, а на самом деле протестующие и лидеры протестов хотят прогнать олигархов и добиться процветания. Олигархи на месте, процветания нет, а вот москалей и вправду убивают, русский язык и вправду запретили везде, кроме частного употребления.

Популисты делают то, что обещали. Чем более противоречивые вещи они обещают, тем точнее сделают. Если Навальный говорит, что закроет границу со Средней Азией, то в случае его прихода к власти, мигрантам будет нехорошо, в этом нет никаких сомнений.

Но Зеленский – это случай, когда ничего такого не было сказано. Виртуальный популист не говорит ничего – за него говорит персонаж. Он берет подавляющее большинство голосов, никому ничего не обещав и никого не обидев.

Возможно, это мечта любых популистов, в том числе и наших. Большинство российских безальтернативных предвыборных кампаний проходит по схеме, которую раньше политтехнологи называли «кампания говна и пара» – то есть кампания, основанная на коммунальных улучшениях. Но тут и вправду надо что-то улучшить по мелочам. Такой популизм деидеологизирует кампанию – «доверяйте делам», оппозиционные кандидаты не могут починить трубу, поэтому идут лесом со своими идеологиями. Однако если оппозиционеру удается навязать яркую содержательную повестку, найти реальный конфликт в обществе, он выигрывает у серой кампании «говна и пара».

У Зеленского налицо другой, более совершенный инструмент победы. Не происходит мобилизации сторонников, потому что сторонники – все. Можно обещать всё – и не надо занимать сторону в конфликте. «Мы не будем делить пирог, мы будем добавлять в него слои». Видимо, это новая, современная модель. Украина – несчастная страна, но с точки зрения политических новаций – она впереди.

ФЛ: Возвращаясь к партиям. Допустим, они так или иначе безальтернативны, но ведь условия для их существования резко меняются.

ГК: Гражданский активизм – очень важный фактор. Если говорить о Европе, были очередные выборы в Испании, которые неожиданно выиграли социалисты. В отличие от народников, строивших кампанию на том, что они спасли Испанию как единое государство, социалисты говорили о гражданском активизме, комфортной жизни, о том, что нет никакой проблемы суверенитета. Они говорили: «Пусть полиция выполняет полицейские функции, но суверенитет не может быть проблемой для нас, испанцев. Нас волнует, чтобы были школы, больницы, очереди поменьше, чтобы жизнь в Испании была комфортной». Везде есть иерархия проблем, у одних – мировая революция, у других (и это тоже своего рода мировая революция) – комфортное проживание внутри своего муниципалитета. Почему они против каталонской независимости? Потому что каталонская независимость создает сложности для муниципального развития.

ФЛ: В 2017 г. перед выборами в Германии была дискуссия про новое мироустройство, и там прозвучала интересная мысль, тогда меня очень удивившая. Якобы, сейчас молодежь не хочет идти в политику и в неправительственные организации тоже, а идет в стартапы. Потому что политика – это вообще замшелая тема. А что могут неправительственные организации? Лучше уж начни свое маленькое дело, развивай его, и все в этом роде. Тогда меня это удивило. А сейчас думаю: может быть, это и есть тренд?

ГК: В Испании ровно наоборот. Всем лидерам регионалистов-националистов (майоркским, астурийским и прочим) хорошо за 40. Они «пожилые» Всем руководителям крупных партий, как мейнстримных так и популистских, около 40 лет, у всех прозвища – Красавчик, Роскошный и так далее. Тут, я думаю, есть момент разделения Европы северной, суровой, деловой и южной, – это те, кто любит поговорить, поспорить, средиземноморские люди. Политика для них – тоже своего рода стартап.

ФЛ: В контексте всего, что мы обсуждаем, что происходит с демократией? Выборы – это теперь акт покупки в супермаркете? С ассортиментом или без?

ЮВ: Если нет ассортимента, то нет и покупки. Если бы выборов не было, то наши вышестоящие так активно не воевали бы на прошлой войне. А прошлая война – это региональная кампания 2018 г., когда, по-моему, четверо кандидатов от власти выборы не прошли. По разным причинам. Прежде всего, из-за отсутствия связи с населением, «засорившихся труб» коммуникации. Если бы не было выборов, так не боялись бы вторых туров. А боязнь вторых туров была явной. Механизм выборов, ура, уже действует. У нас есть выборы. Вопрос в том, насколько они соответствуют актуализации запроса на справедливость, насколько его удовлетворяют.

Куда больше соответствует этому запросу практическая прикладная система управления, которую я называю democracy on demand, а именно «демократия по требованию». Например, что такое print on demand («печать по требованию»)? Тебе нужна книжка, ты заказываешь, тебе ее печатают. Никакого складского хранения, больших масс бумаги и огромных производств. Просто, выгодно и удобно.

Когда существует большой силы запрос, будь то упомянутая Шиес, или екатеринбургский храм, или менее известная история о том, как в Кировской области арестовали врача (вместе с органами прокуратуры и гражданскими активистами было сделано всё, чтобы эту женщину освободить), – это «демократия по требованию». И, кстати, выборы в Хакасии – тоже признак «демократии по требованию».

В отличие от традиционной pop up democracy («низовой демократии») democracy on demand дается сверху. Это один из признаков управления и реформирования сверху. Механизм, предлагаемый и обеспечиваемый государством для урегулирования конфликтных ситуаций по линии «общество – власть».

Для успеха коммуникаций в рамках democracy on demand выделяют три составляющие. Первая – протест должен быть ясным и четким. Это храм/не храм, мусорная свалка, конкретный врач и так далее. Вторая – канал обращений не должен быть откровенно оппозиционным. Третья – требования не должны быть чисто политическими. Но при этом можно добиваться даже абсолютно политических целей.

ГК: Я бы добавил, что это и есть описание популистских механизмов, особенно левопопулистских, проросших из ипотечного кризиса 2008 г., из приковывания к оградам банков активистов из Occupy Wall Street. Принудительный диалог по сути. Брекзит в том числе – требования были обращены к государству, запрос на большее внимание государства к жизни простого англичанина, к ухудшению его жизни. Просто они были коряво сформулированы через негатив, отказ от Европы. Тот самый Trump Digs Coal: «Нам-то вообще все равно на наших Аппалачах. Мы делаем бурбон, тяжело трудимся, и все у нас хорошо. А вы на наш уголь наезжаете». И тут появляется человек, который впервые со времен Джона Кеннеди обратил внимание, что уголь – тоже всему голова. До этого им было всё равно, и они традиционно голосовали за демократов (так же, как рабочий класс Севера Англии, который небезуспешно пытается забрать Джонсон, – за лейбористов). И тут вдруг выяснилось, что появляется demand. Им надоело слышать, что угольное производство надо закрыть. А какого черта? Вместе с углем закрывают нас. «Шествие лилипутов под лозунгом: "Губернатор нас не замечает"», – гениальная ведь фраза из фильма «День выборов», которая описывает популистскую волну.

ФЛ: С понятием справедливости разобрались. А понятие человеческого достоинства в разных его пониманиях актуально для нас?

ОХ: Может быть. Ведь интуитивно это понимается как «жить достойно», и часто совершенно необязательно облекать это требование именно в такие в слова. Высказывания в фокус-группах могут быть: «Не трогайте мое», «У меня есть личное пространство» и так далее. Требование защиты человеческого достоинства просто по-другому формулируется в повседневной речи масс. Иными словами, хотя достоинство – мощный драйвер политики последних 10 лет по всему миру (об этом мы только что выпустили книжку), оно сейчас не является расхожей категорией для массового дискурса.

ЮВ: За вычетом национальных республик. У них какой-то аналог, но близкий к тому, что мы называем достоинством. И протесты в Ингушетии тоже во многом отталкивались от кавказского понимания того, что мы называем достоинством. И поэтому полиция не наезжала на протестующих.

ОХ: Думаю, есть дискурсивные причины, почему этот термин не педалируется в прессе сейчас, и это связано с «революцией достоинства» в Киеве (Революція гідності). Кстати, само это украинское слово отличается от русского понимания достоинства, где аристократический компонент как в выражении «возвести в дворянское достоинство» кажется свойством языка XVIII века, архаизмом. Годность – аристократическое понятие. В белорусском годнасць, как и в польском, наверное, первоначально означало годность к строевой службе. То есть можешь быть аристократом и готов к воинскому подвигу как таковому. Но несмотря на все различия в значении слов гідность и «достоинство», если бы сейчас наши журналисты начали активно использовать термин «достоинство», нагружать его не философской значимостью, а общежурналистской, это были бы слишком серьёзные параллели. Поэтому пока понятия «достоинство» нет в общественном дискурсе. И только если по поводу задержаний на улицах Москвы будут все чаще орать: «Вы унижаете мое достоинство», тогда, может, произойдет какое-то изменение.

Кстати, насчет иллюзорности выборов. С точки зрения классического республиканизма, выборы – это антидемократический механизм. Это знали со времен Аристотеля и Цицерона, вплоть до Руссо. Потом произошла Американская и Французская революции, когда мнения изменились. А еще в раннее Новое время политическая теория утверждала: никакие выборы не сравнятся с великим уравнителем и демократизатором под названием жребий.

ФЛ: Недавно прочитал статью экономиста Бранко Милановича, который подробно объясняет, что сейчас равные выборы ведут к катастрофе. Мысль развивается не в том направлении, чтобы отбирать голоса, а чтобы добавлять достойным. Чтобы были пакеты. Пусть у человека на год будет пакет голосов, и он будет использовать его, как захочет. Захочет все использовать на президентских выборах – пожалуйста. То есть как инвестиция, геймификация. По моим представлениям, ничего с избирательной системой сделать невозможно. Прямые и равные выборы неотменяемы, потому что они неотменяемы. Может, я ошибаюсь?

ГК: Не ошибаетесь. Как уже было сказано, нам может сколько угодно не нравиться чашка, но пить из нее удобнее, чем из горсти.

ФЛ: По вашим ощущениям, какую роль сейчас играет политический телевизор? Цепляет? Не цепляет? Рейтинги показывают, что люди смотрят. Не достигается ли обратный эффект?

ЮВ: Политического телевизора сейчас нет нигде. Я имею в виду большинство стран, которые представлены на моем 100-канальном телевидении. CNN я тоже политическим телевидением не назову. Это пропагандистское телевидение. К политике это не имеет ровным счетом никакого отношения. И Fox тоже не назову политическим. Немецкое и французское не смотрю, а BBC, к сожалению, тоже политическим телевидением не является. Наши ток-шоу посвящены актуальным политическими вопросам, но они не являются политическими в подлинном смысле слова.

ВЛ: У меня особое мнение. Думаю, политическое телевидение играет грандиозную роль в формировании общественных настроений. Некоторые высокопоставленные лица в регионах считают, что оно мешает здоровой атмосфере и позитивной конвертации социальных денег в социальное настроение. Страшно ведь людям, старикам страшно, что будет ядерная война с США и тому подобное. Но главное, что есть в телевизоре и чего нет почти нигде больше, – это ценностно-идеологическое обсуждение. Нам больно за украинских братьев, нас обижает Америка, есть наши ценности, а есть чужие. Выборы по модели «говна и пара» выигрывают только в случае отсутствия альтернативы, потому что вопрос предельных ценностей важнее вопроса мелких коммунальных улучшений. А телевизор напряженно и истерично обсуждает ценности «свой – чужой». Непонятно, зачем мобилизовывать народ, если нет всеобщего призыва или федеральной избирательной кампании. Однако это делается.

Даже Зеленский мягко, но все же сделал идейное, ценностное заявление: «Я не системный, я с народом, я слуга народа, а не прежней власти».

Демократия как согласование интересов разных групп, видимо, не работает, но она эффективна, с одной стороны, как презентация коллективных ценностей, а с другой – как решение частных вопросов по форме демократии on demand. Но запрос на демократию огромный – в том смысле, что самые лояльные люди хотели бы все-таки, чтобы был свободный политический выбор.

В России очень откровенная политическая система. У нас почти все выборы были содержательными. У нас выбирают президента, как царя, суверена, а не какого-нибудь менеджера на срок. И это очень рискованная вещь. Но не все судьбоносные вопросы разумно выносить на суд демократии, и уж точно не надо принимать судьбоносные решения слишком часто.

Как журналисту, мне нравится, что у нас очень откровенная политика, и все известно. А на Украине политика совсем откровенная – там известно еще больше. Но так жить неудобно. Все-таки хочется частично перевести политику в шоу.

ФЛ: Под видом президентских выборов мы каждый раз проводим референдум о неких сущностных вопросах: быть государству в его нынешнем виде или не быть. А опыт референдумов в других странах заставляет всех хвататься за голову, потому что каждый плебисцит – это катастрофичный процесс. Но они скатились к этому от беды, а мы по своей воле.

ВЛ: Мне кажется, Россия совершила бы институциональный рывок, если бы Владимир Владимирович сказал: «Любой из этих двух кандидатов меня устроит».

Россия > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > globalaffairs.ru, 31 октября 2019 > № 3201304 Виталий Лейбин, Юрий Васильев, Глеб Кузнецов

Россия. Весь мир > СМИ, ИТ. Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 31 октября 2019 > № 3201301 Полина Колозариди

Фрагменты свободы

Полина Колозариди – преподаватель НИУ «Высшая школа экономики», координатор Клуба любителей интернета и общества.

Резюме В режиме реального времени мы видим, что интернет становится фрагментированным. И этот процесс, скорее всего, не остановить. Вопрос, по каким линиям будут проходить границы фрагментов.

Статья американских политиков Ричарда Кларка и Роба Нейка – интересный текст, представляющий необычный ход в ситуации фрагментации интернета. Проблема, с которой работают авторы, обсуждается уже не первый год – и на уровне переговоров, и в публицистических изданиях, и в академической среде. Связана она с тем, что интернет как глобальная сеть представляет инструменты для взаимодействия людей, организаций, а также вещей и алгоритмов. Но эти инструменты, будучи технически универсальными, не приводят к единообразным социальным и политическим эффектам от взаимодействий, в которых участвуют.

Проще говоря, интернет не делает мир более «демократичным», если мы имеем в виду идеалы демократии начала 1990-х гг., когда Альберт Гор рассказывал о грядущем преображении мира с помощью «информационных шоссе». Ричард Кларк и Роб Нейк называют эту идею утопической, но всё же строят свою статью, отталкиваясь именно от этой утопии.

Действительно, когда интернет стал частью инфраструктуры повседневной жизни миллиардов человек, оказалось, что одно его появление не может привести к «экономической открытости и политической либерализации». Произошло немало изменений, и их характер был разным. Едва ли стоит связывать напрямую укрепление авторитарных государств (надеюсь, авторы всё же имели в виду режимы) и интернет, но, как показывают исследования, появление социальных медиа в любом обществе не приводит к изменению существующего социального порядка. Скорее, людям свойственно встраивать технологии и сервисы туда, где они кажутся уместными. И уже будучи частью этой уместности, конечно, инструменты действуют, в том числе влияя на социальную жизнь и политический уклад.

В общем, эта ситуация выглядит вполне логичной, но почему-то воспринимается Ричардом Кларком и Робом Нейком как нечто удивительное и требующее ответных политических мер. В качестве такой меры они предлагают создать «коалицию пользователей интернета, компаний и демократических государств, уважающих верховенство закона и равноправной цифровой торговли – нечто вроде Лиги свободного интернета». Примечательно, что в этой фразе присутствуют пользователи, но больше в тексте они никогда нам не встретятся. На деле речь идёт исключительно о гигантах индустрии (Amazon, Facebook, Google и Microsoft) и государствах США и Европы. Более того, компаниям тут тоже не предлагается альтернатив – их роль в Лиге сводится к тому, чтобы выбрать правильную сторону под угрозой лишиться пользователей из стран Лиги. Говоря без обиняков, это, конечно, идея о противостоянии стран условного «Запада» России и Китаю.

Подоплёка для таких идей – не только внезапное озарение американских политиков о несбывшейся утопии. Учитывая, что утопия была анархо-либертарианской, едва ли мы можем заподозрить бывшего сотрудника Пентагона Кларка в симпатии к идеям киберпространства, где все равны и в равной степени свободны от вмешательства государств. Но, как мы можем судить по приключениям Facebook (вспомните пятичасовые оправдания Марка Цукерберга в Сенате), для американских политиков важно, чтобы компании их страны были подвластны местным законам. Я бы предположила, что отношения компаний из разных стран на международном рынке вообще являются важным подтекстом подобных инициатив. Хотя дело всё же, скорее, в политике, чем в экономике.

И вот политический ход, который предлагают Кларк и Нейк, действительно необычный. Дело в том, что вместо ностальгической идеи о возвращении старого доброго (и никогда вполне не существовавшего) глобального интернета авторы предлагают отгородить «хороших» от «плохих». С помощью своей экспертизы демократические страны выработают критерии, по которым они отличаются от остальных (индексы свободы слова и интернета, например). Затем они определят, какие параметры других государств не совпадают с этими критериями, и будут «угрожать лишением доступа к международным сервисам» жителям стран-киберпреступниц (почему-то первой среди них оказалась Украина).

Идея кажется невозможной для выполнения – в первую очередь потому, что страны, даже очень политически близкие, в последние десятилетия перестали создавать подобные коалиции, и мы в основном наблюдаем дезинтеграцию политических союзов. Особенно если речь идёт о смеси либертарианских идей и задумок об американском могуществе, которая, будем честны, и в Европе не вызывает особенного энтузиазма. Без любви многие европейцы принимали даже протокол TCP/IP, который обеспечивает передачу данных в интернете.

Но подобные инициативы, конечно, отлично играют на руку всем, кто хочет разъединиться. Знаменитый законопроект, называемый журналистами «законом о суверенном интернете», в пояснительной записке содержит предположение о том, что американцы рано или поздно решат «отключить» Россию от интернета. Естественно, у чиновников, которые видят интернет не только частью медиа, но и инфраструктурой для всего – от банков и больниц до ежедневного общения, – сама мысль об этом вызывает опасения. И хотя в основном эксперты относятся к подобной вероятности скептически, статья Кларка и Нейка, наоборот, совершенно лишена скепсиса. В их лице идея фрагментированного интернета получила неожиданную поддержку.

Напоследок замечу, что когда изобретение становится частью инфраструктуры, оно также становится частью политических отношений и претерпевает как инженерные, так и политические изменения. Разная ширина колеи, невозможность слушать один и тот же радиоканал во всём мире, – вот лишь пара тому примеров. В режиме реального времени мы видим, что интернет становится фрагментированным. И этот процесс, скорее всего, не остановить. Вопрос в том, по каким линиям будут проходить границы фрагментов.

Россия. Весь мир > СМИ, ИТ. Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 31 октября 2019 > № 3201301 Полина Колозариди

США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 31 октября 2019 > № 3201300 Ричард Кларк, Роб Нейк

Лига свободного интернета

Ричард Кларк – председатель и исполнительный директор Good Harbor Security Risk Management. Был специальным советником президента США по безопасности в киберпространстве, помощником по глобальным вопросам, национальным координатором по безопасности и борьбе с терроризмом.

Роб Нейк – старший научный сотрудник Совета по международным отношениям и Института глобальной устойчивости Северо-Восточного университета. Директор по киберполитике в Совете по национальной безопасности с 2011 по 2015 год.

Резюме Западу пора перестать беспокоиться о рисках авторитарного разделения интернета. Нужно отделить его самим, создав цифровой блок. В его рамках данные, сервисы и продукты станут перемещаться свободно, а страны, не уважающие свободу слова и частную жизнь, занимающиеся подрывной деятельностью и привлекающие киберпреступников, окажутся исключены.

Ричард Кларк, Роб Нейк - Авторы книги The Fifth Domain: Defending Our Country, Our Companies, and Ourselves in the Age of Cyber Threats (Penguin Press, 2019), на основе которой подготовлена эта статья.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 5, 2019 год. © Council on Foreign Relations, Inc.

Еще на заре существования интернета появилась возвышенная мечта о том, что авторитарные государства, оказавшись перед дилеммой – присоединяться к новой системе глобальной коммуникации или остаться вне ее, выберут первое. А затем, согласно утопической логике, в эти страны хлынет поток информации и идей из внешнего мира, что неизбежно подтолкнет к экономической открытости и политической либерализации. В реальности все иначе. Вместо распространения демократических ценностей и либеральных идей интернет способствовал укреплению авторитарных государств. Режимы в Китае, России и других странах используют инфраструктуру интернета для создания собственных национальных сетей. Кроме того, они устанавливают технические и юридические барьеры, чтобы ограничить гражданам выход в интернет и блокировать западным компаниям доступ на свои цифровые рынки.

Но, несмотря на панические заявления Вашингтона и Брюсселя об авторитарных схемах блокировки интернета, Пекин и Москва не хотят оказаться в изоляции собственных сетей, отрезанными от глобального интернета. Им нужен доступ ко Всемирной паутине для кражи интеллектуальной собственности, пропаганды, вмешательства в выборы в других государствах и для возможности угрожать ключевым объектам инфраструктуры в странах-соперниках. В идеале Китай и Россия хотели бы создать интернет по собственному вкусу и заставить мир играть по своим репрессивным правилам. Но такой возможности у них нет, поэтому приходится прилагать максимум усилий для жесткого контроля внешнего доступа на свои рынки, ограничивать возможности граждан выходить в интернет и использовать уязвимость Запада, обусловленную цифровой свободой и открытостью.

Соединенным Штатам, их союзникам и партнерам пора перестать беспокоиться о рисках авторитарного разделения интернета. Нужно отделить его самим, создав цифровой блок, в рамках которого данные, сервисы и продукты станут перемещаться свободно, а страны, не уважающие свободу слова и частную жизнь, занимающиеся подрывной деятельностью и привлекающие киберпреступников, окажутся исключены. При такой системе страны, которые убеждены в пользе действительно свободного и надежного интернета, будут и дальше пользоваться его преимуществами, а тем, кто не разделяет это убеждение, не позволят нарушить его работу. Целью должно стать создание цифровой версии Шенгенского соглашения, которое защищает свободное движение людей, товаров и услуг в Европе. 26 стран Шенгенской зоны придерживаются определенного набора правил и механизмов, остальные просто исключены.

Именно такая система необходима для сохранения свободного и открытого интернета. Вашингтон должен сформировать коалицию пользователей интернета, компаний и демократических государств, уважающих верховенство закона и равноправной цифровой торговли – нечто вроде Лиги свободного интернета. Вместо того чтобы предоставлять странам, не разделяющим эти правила, неограниченный доступ к интернету, западным цифровым рынкам и технологиям, новая коалиция должна разработать условия, при которых они сохранят доступ к интернету, но их возможности, а также ущерб от вероятной подрывной деятельности будут ограничены. Лига не опустит цифровой «железный занавес» – по крайней мере на начальном этапе интернет-трафик между членами и нечленами продолжится. Лига станет блокировать не страны, а компании и организации, содействующие киберпреступникам. У правительств, в принципе принимающих идею открытого, толерантного и демократического интернета, но пока не соответствующих всем стандартам, появится стимул улучшить ситуацию, чтобы присоединиться к Лиге и обеспечить доступ в интернет для компаний и граждан. Авторитарные режимы в Китае, России и других странах, скорее всего, продолжат отвергать эти идеи. Вместо того чтобы уговаривать их вести себя хорошо, США и их союзники установят закон: следуйте правилам или будете отключены.

Крах мечты о безграничном интернете

В 2011 г. администрация Барака Обамы представила международную стратегию по киберпространству. В ней говорилось о глобальном интернете, который должен быть «открытым, обеспечивающим взаимодействие, безопасным и надежным». Китай и Россия пытались навязать свои правила. Пекин, например, хотел, чтобы любая критика китайского правительства, которая незаконна в Китае, была бы запрещена и на американских сайтах. Москва настаивала на договорах по киберпространству, аналогичных контролю над вооружениями, и одновременно наращивала активность собственных кибератак. КНР и Россия стремятся воздействовать на глобальный интернет. Но более важным они считают создание собственных закрытых сетей и использование открытости Запада в собственных целях.

Стратегия Обамы предупреждала, что «альтернативой открытости и взаимодействию может стать фрагментированный интернет, и огромная часть населения планеты будет лишена доступа к совершенствуемым приложениям и богатому контенту из-за политических интересов отдельных стран». Несмотря на усилия Вашингтона предотвратить такой исход, сегодня мы пришли именно к этому. Администрация Трампа не горит желанием менять стратегию США. В национальной киберстратегии, опубликованной в сентябре 2018 г., президент Дональд Трамп призывает к «открытому, обеспечивающему взаимодействие, надежному и безопасному интернету», как мантру повторяя стратегию Обамы и лишь меняя порядок слов.

В стратегии Трампа разъясняется необходимость расширения свободы в интернете, которая определяется как «реализация прав человека и фундаментальных свобод, таких как свобода слова, свобода объединений и мирных собраний, вероисповедания и убеждений, а также право на частную жизнь в онлайн-пространстве». Это достойная цель, но в стратегии не упоминается, что во многих государствах, где граждане не имеют таких прав ни офлайн, ни тем более онлайн, интернет из безопасного пространства превращается в инструмент репрессий. Режимы в Китае и других странах используют искусственный интеллект, чтобы следить за гражданами, и создали огромные базы данных, включающие изображение с камер безопасности, финансовые сведения и информацию транспортных систем. Двухмиллионную армию интернет-цензоров в Китае учат собирать данные, которые затем используются в системе «социального кредита», – каждый житель получает бонусы или наказание за свои действия онлайн и офлайн. Так называемая Великая межсетевая стена, не позволяющая китайцам получить онлайн-доступ к материалам, которые компартия страны считает опасными, стала моделью для других авторитарных государств. По данным Freedom House, китайские специалисты проводят тренинги по созданию систем интернет-наблюдения для представителей 36 государств. В 18 странах Китай помогал строить собственные сети.

Цифровая торговля как рычаг воздействия

Как США и их союзники могут ограничить ущерб, который способны нанести авторитарные режимы, и помешать им использовать интернет для подавления недовольства? Было предложение поставить перед ВТО или ООН задачу по разработке четких правил, обеспечивающих свободный поток информации и данных. Но любой подобный план обречен на провал, поскольку для его одобрения нужна поддержка тех самых стран, против которых он направлен. Только создав блок государств, внутри которого будет обеспечен свободный поток информации, и лишив опасные страны доступа к этой информации, Запад получит рычаг воздействия на недобросовестных акторов в интернете.

Шенгенская зона в Европе предлагает реальную модель, в которой люди и товары свободно перемещаются, не проходя таможенный и миграционный контроль. Попав в Шенгенскую зону после всех процедур безопасности на границе одной из стран-членов, человек получает доступ ко всем остальным государствам блока без дополнительных проверок (есть некоторые исключения, ряд стран ввел ограниченный контроль на границе после миграционного кризиса 2015 г.). Шенгенское соглашение стало частью правовых норм ЕС в 1999 г., Исландия, Лихтенштейн, Норвегия и Швейцария, не входящие в Евросоюз, присоединились к Шенгену. Ирландия и Великобритания остались вне соглашения по их просьбе.

Для присоединения к Шенгенской зоне нужно выполнить три требования, которые могли бы стать образцом для соглашения по цифровому пространству. Во-первых, страны-члены должны выдавать единые визы и надежно обеспечивать безопасность внешних границ. Во-вторых, демонстрировать способность координировать правоохранительную деятельность с другими странами-членами. В-третьих, использовать единую систему отслеживания въездов и выездов из Шенгенской зоны. Соглашение устанавливает правила пограничного контроля и условия объявления подозреваемых в международный розыск. Кроме того, прописана процедура быстрой экстрадиции подозреваемых в уголовных преступлениях.

Соглашение способствует сотрудничеству и открытости. Европейское государство, если оно хочет, чтобы его граждане имели право путешествовать, работать или жить в любой точке Евросоюза, должно привести пограничный контроль в соответствие со стандартами Шенгена. Четыре члена ЕС – Болгария, Хорватия, Кипр и Румыния – не допущены в Шенгенскую зону отчасти потому, что не соответствуют этим стандартам. Но Болгария и Румыния работают в этом направлении. Иными словами, побудительные мотивы действуют.

Таких стимулов не хватает, когда дело касается объединения мирового сообщества в борьбе с киберпреступностью, экономическим шпионажем и другими пороками цифровой эры. Самая успешная попытка – Конвенция Совета Европы по киберпреступности (известная как Будапештская конвенция). В ней прописаны все действия, которые государства должны предпринимать для борьбы с киберкриминалом. Разработаны модели законов, механизмы координации, процедуры ускоренной экстрадиции. 61 государство ратифицировало документ. Но найти защитников Будапештской конвенции сложно, потому что она не работает: она не предлагает реальных преимуществ за присоединение и не предусматривает реального наказания за нарушение обязательств.

Чтобы Лига свободного интернета по-настоящему заработала, она должна избежать подобных просчетов. Самый эффективный способ привлечь страны – пригрозить лишить их продуктов и услуг таких компаний, как Amazon, Facebook, Google и Microsoft, а также доступа к кошелькам сотен миллионов потребителей в США и Европе. Лига не будет блокировать весь трафик для не членов – так же, как Шенгенская зона не закрывает поток товаров и услуг. Во-первых, сейчас нет технологической возможности фильтровать весь вредоносный трафик на национальном уровне. Кроме того, власти должны иметь возможность дешифровать трафик, а это нанесет больше вреда безопасности интернета и ударит по праву на частную жизнь и гражданским свободам. Но Лига может запретить продукты и услуги компаний и организаций, которые содействуют киберпреступникам, и блокировать трафик нарушающих правила интернет-провайдеров из стран – нечленов.

Например, представьте, что Украину, известное прибежище киберпреступников, пригрозят лишить доступа к сервисам, к которым привыкли ее граждане, компании и правительство и от которых зависит ее дальнейшее легитимное технологическое развитие. У украинских властей появится мощный стимул начать жесткую борьбу с процветающим в стране киберкриминалом. Такие угрозы не дадут возглавляемой Соединенными Штатами коалиции рычагов давления на Китай и Россию: компартия Китая и Кремль уже достаточно далеко продвинулись в ограничении доступа своих граждан к глобальному интернету. Однако задача Лиги свободного интернета не в том, чтобы изменить поведение закоренелых злоумышленников, гораздо важнее уменьшить наносимый ими ущерб и воздействовать на такие страны, как Украина, а также Бразилия и Индия, побуждая их к более активной борьбе с киберпреступностью.

Гарантии свободы в интернете

Основополагающим принципом работы Лиги должно стать обеспечение свободы слова в интернете. Однако члены Лиги должны иметь возможность делать исключения в определенных случаях. Например, США не придется принимать ограничения свободы слова, введенные Евросоюзом, но американским компаниям нужно будет приложить усилия, чтобы не продавать или не демонстрировать запрещенный контент европейским интернет-пользователям. Этот подход в значительной степени обеспечит статус-кво. Кроме того, он обяжет западные страны более активно противодействовать попыткам таких государств, как Китай, утверждающих, что некоторые формы свободы слова представляют угрозу национальной безопасности, использовать оруэлловскую идею об «информационной безопасности». Например, Пекин регулярно обращается к правительствам других государств с просьбой удалить контент с серверов, зарегистрированных на их территории, если речь идет о критически важной для китайского режима информации или о запрещенных в стране группах (как Фалуньгун). США отвергают такие обращения, но другие могут пойти на уступки, особенно после того, как в ответ на отказы Соединенных Штатов Китай начал наглые кибератаки на источники оскорбительных материалов. Лига свободного интернета даст странам стимул отвергать подобные требования Китая: это будет нарушением правил, а другие страны-члены защитят их от возмездия Пекина.

Лиге понадобится механизм мониторинга соблюдения правил странами-членами. Сбор и публикация данных по каждому государству станет мощным инструментом порицания или одобрения. А модель более детальной оценки можно позаимствовать у FATF, организации по противодействию отмыванию денег, которая была создана G7 и Европейской комиссией в 1989 г. и финансируется ее членами. На 37 стран – членов FATF приходится большая часть финансовых транзакций в мире. Эти государства приняли ряд мер для противодействия отмыванию денег и финансированию терроризма и требуют, чтобы банки следили за операциями своих клиентов. Вместо тяжелого централизованного мониторинга FATF использует систему, при которой одна страна изучает действия другой на основе ротационного принципа и затем дает свои рекомендации. Страны, не выполняющие необходимых требований, попадают в так называемый серый список FATF и подвергаются более тщательной проверке. В случае повторных нарушений можно попасть в черный список, при этом банки обязаны начать детальный анализ, что может привести к замедлению или даже прекращению транзакций.

Как Лига свободного интернета будет предотвращать вредоносную деятельность в странах-членах? Пример для подражания существует – международная система здравоохранения. Лига должна создать и финансировать институт по аналогии со Всемирной организацией здравоохранения, который будет идентифицировать уязвимые онлайн-системы, предупреждать владельцев этих систем и работать над их укреплением (так работают кампании ВОЗ по вакцинации); выявлять и нейтрализовывать новые вирусы и ботнеты до того, как они нанесут серьезный ущерб (так работает мониторинг вспышек заболеваний); брать на себя ответственность за реагирование, если предотвратить атаку не удалось (так работает ВОЗ в случае пандемий). Члены Лиги также должны воздерживаться от кибератак друг на друга в мирное время. Разумеется, это обязательство не помешает Соединенным Штатам и их союзникам предпринимать кибератаки на противников, которые, скорее всего, останутся за пределами Лиги, например, против Ирана.

Преодоление барьеров

Создание Лиги свободного интернета потребует изменения мышления. Мечта о том, что интернет-свобода в конце концов трансформирует авторитарные режимы, еще жива. Но этого до сих пор не произошло и не произойдет. Нежелание принять эту реальность – главный барьер, мешающий альтернативному подходу. Но со временем станет очевидно, что технологический утопизм предыдущего периода сегодня неуместен.

Западные технологические компании, вероятно, будут сопротивляться созданию Лиги свободного интернета, потому что приложили огромные усилия, чтобы умилостивить Пекин и получить доступ на китайский рынок, а их цепочки поставок зависят от китайских производителей. Но издержки отчасти компенсирует тот факт, что, отключив Китай, Лига защитит их от конкуренции с китайскими компаниями.

Лига свободного интернета, созданная по образцу Шенгенской зоны, – единственный способ защитить свободу в интернете от угроз со стороны авторитарных государств и других злонамеренных акторов. Такая система, конечно, будет менее глобальной, чем интернет сегодня. Но только ужесточив наказание за вредоносное поведение, США и их союзники смогут уменьшить поток киберпреступлений и ограничить ущерб, который Пекин, Москва и аналогичные режимы способны нанести интернету.

США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 31 октября 2019 > № 3201300 Ричард Кларк, Роб Нейк

Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 31 октября 2019 > № 3201299 Дмитрий Евстафьев

Гонка за повесткой

Глобальное информационное пространство: дезинтеграция или новая консолидация?

Дмитрий Евстафьев – кандидат политических наук, профессор департамента интегрированных коммуникаций факультета коммуникаций, медиа и дизайна Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

Резюме Россия, догоняя наиболее развитые страны по технологическому обеспечению информационного общества, серьезно проигрывает по стратегическому влиянию на глобальное информационное пространство. Это связано с нацеленностью на решение тактических задач в отрыве от проблематики стратегической трансформации окружающего мира.

Планета стоит на пороге комплексного кризиса системы общественных коммуникаций, в которой мы жили последние 30 лет. Переломный момент в развитии информационного общества обостряется противоречивыми процессами в глобальной политике и экономике. Современный мир, вероятно, ждет период нарастающего хаоса, ведущего к разрушению многих институтов, созданных глобализацией.

Одним из таких институтов, ставшим одновременно и продуктом глобализации, и инструментом ее относительно целостного развития, является мировое информационное общество (далее – ИО). Его актуальная версия построена на технологиях глобальных интегрированных цифровых коммуникаций. ИО как модель взаимоотношений человека и информационного пространства и как инструмент освоения человеком этого пространства развивалось с начала 1970-х гг. (само понятие ИО возникло в 1940-е гг. с появлением кибернетики). На пике глобализации именно ИО, под которым понимается «пользовательский интерфейс», совокупность каналов коммуникаций, технологий, алгоритмов развития и моделей потребления информации, стало рассматриваться в качестве инструмента вовлечения человека в социальные процессы, а затем и в экономическую деятельность. Вершиной отождествления ИО и глобализации стала идея социокоммуникационной мобильности, сформулированная британским социологом Джоном Урри. Ее можно назвать концепцией сетевизированной глобальности, основанной на представлении о снижении роли не только государства (что для глобализации нормально), но и всех иерархических социальных институтов, например, института собственности. Эта концепция определяла ИО как основу социально и экономически осмысленной деятельности человека.

Реальность, однако, оказалась более сложной и неоднозначной.

Постановка вопроса

Современное информационное общество в виде «интерфейса глобализации и социализации» неспособно справиться с вызовами, вставшими перед крупнейшими странами мира, и процессами внутри самого глобального информационного пространства. Назовем важнейшие:

Политизация вопросов информационного обмена, возрастание пропагандистского воздействия.

Резкий рост востребованности современного ИО как инструмента экономических и политических манипуляций. Ряд важных отраслей мировой экономики (энергетика, финансы и даже логистика) стали ареной манипулирования.

Разновекторное структурирование информационного пространства с учетом привнесенных алгоритмов.

Попытки создать механизмы управления сетевизированными информационными пространствами (социальными сетями).

Попытки ряда стран ограничить вовлеченность национальных сегментов в глобальное информационное пространство.

Это внешние признаки кризиса ИО. Кризис характеризуется нарастающим разрывом между глобальностью, опирающейся на универсальные каналы коммуникаций, с одной стороны, и мозаизацией и локализацией – внешним и внутренним проявлением распада общеглобальных и упадка кросскультурных коммуникаций, с другой. С точки зрения глобальных процессов этот кризис отражает конкуренцию между сетевизированными и иерархическими структурами (государствами). Сейчас преимущество у государств, стремящихся взять реванш за свое ослабление в 2000-е гг. и первой половине 2010-х годов. Но это ставит под сомнение многие постулаты, положенные в основу концепции ИО в современной социальной трактовке и технологическом воплощении.

Нынешнее развитие ИО может создать серьезные издержки для экономических процессов, и без того подверженных глубокой политизации и искажающихся из-за доминирования краткосрочных колебаний инвестиционной конъюнктуры. Но главное – при определенных условиях возможен распад единого информационного пространства и утрата им актуальности как главного средства социализации человека.

Насколько реален такой сценарий и по какой модели будет тогда развиваться ИО в странах и регионах с наиболее совершенной коммуникационной культурой и институтами? Как Россия должна относиться к кризису ИО, попыткам управления процессами в информационном пространстве?

Информационное общество эпохи торможения глобализации: тенденции и противоречия

Развитие информационного пространства, повышение информационной вовлеченности человека в социальные процессы, расширение возможностей для человека и человечества – процессы взаимосвязанные, но различные. Опережающее развитие информационного общества на фоне стагнации социальных процессов отражает всеобъемлющие диспропорции, обусловленные, среди прочего, и технологической логикой.

С технологической точки зрения развитие ИО на последнем этапе глобализации, когда еще никто не представлял, что оно станет предкризисным, базировалось на трех столпах.

Первый – это максимально возможное сокращение социального и географического расхождения между глобальным информационным пространством и ИО. Полный охват «интерфейсом» всего человечества вплоть до «четвертого мира» – тех, кто исключен из процесса догоняющей глобализации, но включен в глобальное информационное пространство. Цель – формирование благоприятных для «цивилизованного мира» моделей поведения и потребления.

Второй – нейрофикация человека, превращение его в часть «интерфейса», расширение коммуникационных возможностей за пределы «базового» биологического потенциала, о чем писали идеологи «давосского консенсуса», в частности немецкий экономист Клаус Шваб. Нейрофикация человека, встраивание его в институциональную структуру ИО рассматривалась в качестве важнейшего условия реализации потенциала «четвертой промышленной революции».

Третьим столпом была социализация через коммуникацию (это условие индивидуального участия в процессах глобализации). Коммуникация через интерфейсы цифровизированного ИО, встраивание в него для замены классической модели социализации и формирования моделей поведения через участие в общественных институтах.

Нельзя сказать, что торможение глобализации в нынешней форме сводит на нет перечисленные направления развития ИО. Замедление коснулось пока лишь сферы нейрофикации. Это связано с технологическими факторами, но имеет и цивилизационный аспект: люди еще не готовы становиться постчеловечеством.

Складывающаяся ситуация предлагает две возможности. Сохранение глобальности и универсальности информационного пространства, но также и накопление предпосылок для введения ограничительных барьеров и алгоритмов. Сочетание этих тенденций отражает противоречивость структуры современного ИО, а также связано с деконструкцией глобальной системы в целом.

У современного ИО есть ряд особенностей. Так, оно преимущественно моноцентрично, служит компонентом «мягкой силы» Соединенных Штатов и опирается на контролируемые ими каналы коммуникаций. Американоцентричность обеспечивается и сохранением регулирующих механизмов в зоне американского законодательства, применяемого экстерриториально. Но информационная однополярность постепенно разрушается, в частности за счет появления относительно независимых от США региональных информационных систем. Попытки введения национальных ограничений и вычленения страновых информационных пространств из глобального можно рассматривать и в качестве средства противодействия американскому доминированию.

Всеохватность финансовых коммуникаций, интегрированность мирового финансового пространства становятся важнейшим фактором, обеспечивающим сохранение глобализации как полноценного феномена. Это делает приоритетом не только глобальность ИО, но и универсальность его функционирования и доступа человека к важнейшим сервисам, в том числе и определяющим его социальный и социально-экономический статус. Разрушение универсальности и глобальности информационного пространства чревато распадом ИО в сегодняшнем его виде. Сохранение глобальности информационного пространства также будет поставлено под вопрос.

Определяющий фактор политических и экономических процессов – борьба за сохранение глобальной повестки дня: тождественного набора информационных приоритетов, обрастающих схожими интерпретациями. На этапе подъема глобализации это обеспечивалось доминированием глобальных или субглобальных каналов коммуникаций, воспроизводивших глобальный или локализованный глобальный (модель глокализации) контент. Главная проблема современности – выхолащивание общемировой повестки дня. Одна из причин – замыкание США на самих себе и собственных внутриполитических процессах. А наиболее перспективные в политическом и экономическом плане центры силы не способны заполнить возникающий вакуум универсально приемлемым контентом. Результат – сравнительно быстрая регионализация содержательного наполнения информационного пространства.

В сетевизированное информационное пространство внедряются различные алгоритмы управления информацией. Как правило, они коммерчески мотивированы, но были примеры и политической направленности (казус Cambridge Analytics и так далее). Происходит апробация алгоритмов управления на базе искусственного интеллекта для регулирования, сегментации и фильтрации информационного потока. Актуальная версия ИО, в частности его основа – цифровизированные социальные сети, становятся одной из главных платформ для тестирования важнейших технологий ИИ. В итоге, с одной стороны, происходит утрата «пользовательского приоритета» в доступе к контенту, а с другой – сегментация глобального информационного пространства в зависимости от технологической наполненности кастомизированной (адаптированной под конкретного человека) и локализованной версии ИО. Возникает эффект информационных асимметрий, обусловленных технологическими, а не политическими и социальными факторами.

Классическая медийность сохраняется в качестве базиса ИО. «Декаданс медиа», предсказанный западными социологами, например, Джоном Кином, имеет место, но исчезновения медийной составляющей из информационного пространства не произошло: СМИ, или то, что можно считать СМИ в условиях интегрированных цифровых коммуникаций (прежде всего мультимедийные информационно многопрофильные платформы), утрачивая монополию на организацию информационного потока, не теряют значения и влияния как инструменты структурирования пространства социального действия. В этом на уровне прикладного понимания и проявляется «социокоммуникационная гибридность».

Кроме того, происходит повышение значимости идентификационных инструментов. Словарный запас, задействованный в коммуникациях, показывает, как современное общество структурируется в смысловом плане. Информационное пространство на глобальном и региональном уровнях наполнено внедренными через ИО словами-маркерами, они обеспечивают не только семантическое, но и социально-политическое обустройство общественных отношений. Эти слова-маркеры обладают свойствами процесса «фиксации», если использовать терминологию футуролога Джарона Ланира, и упорядочивают и социальное пространство, возникающее вокруг информационного потока.

Уровень манипуляции современным ИО достиг опасной степени. Попытки ограничения внешних воздействий и повышения возможностей для внутренних становятся естественными. Развитие ИО сталкивается с нарастанием «асимметрий доверия». Внутри глобального информационного пространства возникают относительно замкнутые «анклавы» с более высоким уровнем доверия к информации, признаками иерархичности в организации (например, структурированным «членством» и доступом к различным уровням информации, что по механизму напоминает секты). Такие анклавы способны перерасти в гибридные социокоммуникационные пространства. Это не просто шаг к разрушению принципа универсальной доступности информационного пространства и единоформатности коммуникаций, но и возможность возникновения в среднесрочной перспективе дополненной социальной реальности, что усугубляет «асимметрии доверия».

Итак, ИО находится в промежуточном состоянии: с одной стороны, оно основывается на модели американоцентричной глобализации, которая все менее актуальна. С другой – внешний контекст создает стимулы как минимум к частичному изменению модели развития. И наиболее понятным направлением становится регионализация ИО, что, естественно, приведет к утрате части его глобальной универсальности.

«Точки разрыва» в информационном пространстве и будущее информационного общества

Попытка управления многослойным и внутренне противоречивым феноменом относительно простыми инструментами чревата непредсказуемыми последствиями. Резко возросшая манипулятивность отражает опережающее развитие технологий управления информационным потоком. Но она же показывает и степень социальной и образовательной незрелости современного общества, даже тех его сегментов, что вовлечены в глобальное социоинформационное взаимодействие. Анклавизация по признаку близости контента или социального круга подтачивает внутреннее единство информационного общества, а это ведет к возникновению устойчивого запроса на внедрение ограничивающих и контролирующих механизмов.

Кризис ИО ставит под вопрос его целостность и цели, заявленные идеологами открытого общества и информационной свободы. Информационная свобода становится управляемой и сегментируемой, открытой для манипуляций со стороны игроков, контролирующих алгоритмы управления информацией как на технологическом, так и на содержательном уровне. И это, вероятно, главная информационная манипуляция современности, причем имеющая стратегические последствия.

США и другие страны коллективного Запада неспособны принять принцип универсальности инструментов, методов и интегрированности глобального коммуникационного пространства. Возможность использовать созданное ими технологически и идеологически ИО против них самих стала крайне неприятной неожиданностью. Это подстегнуло процесс деуниверсализации коммуникационных инструментов.

США исходили из того, что для поддержания единства информационного пространства, выступавшего важнейшей опорой глобализации, достаточно лидерства в области информационных технологий вкупе с финансово-инвестиционной взаимозависимостью. Последняя, в свою очередь, опиралась на передовые цифровые каналы финансовых коммуникаций. Но при таком подходе резко выросла значимость контроля каналов коммуникаций, и вокруг них сформировался очаг конкуренции. При этом выяснилось, что лидерство само по себе не защищает глобальное информационное пространство от организационного и тем более содержательного распада, в том числе и под воздействием административного структурирования.

Отметим несколько важнейших конкурентных «точек», оказывающих существенное влияние на расклад сил в глобальном информационном пространстве:

Конкуренция на уровне независимых технологических каналов коммуникаций по мере размывания принципа универсальности цифровых технологий.

Удешевление технологий, а главное – кардинальное сокращение объемов уникального оборудования для коммуникаций, делает возможным возникновение если не «параллельных интернетов», то каналов интернет-взаимодействия, объединенных в пространства, не контролируемые США. Это гармонирует с процессами регионализации глобальной экономики и формированием ориентированных на регионы систем новых финансовых коммуникаций.

Конкуренция между тенденциями информационной глобальности и регионализации.

Доминирующей на обозримую перспективу останется глобальность, но и процесс возникновения региональных информационных пространств необратим, хотя бы из-за стремления ограничить внешнюю манипулятивность. Главный вопрос – в каком юридическом (регулятивном) и технологическом формате они будут существовать. Дополнять глобализированные каналы коммуникации или служить инструментом изоляции отдельных стран или групп стран? Ведь глобальность коммуникаций была обеспечена за счет глобализации не только каналов коммуникаций, но и контента. И именно вокруг контента предстоит наиболее жесткое противоборство между глобальностью и регионализацией ИО.

Борьба если не за доминирование, то за право голоса в системе глобальных бизнес-коммуникаций.

Наряду со сферой цифровизированных инвестиций эта сфера становится важнейшей зоной конкуренции на уровне контента, прикладной информации и технологий – для определения наиболее востребованных каналов и форматов экономических коммуникаций. Обострению конкуренции способствует нарастание информационной манипулятивности в экономике. России в этой связи необходимо закрепить единый формат финансовых коммуникаций в ЕАЭС и с его партнерами, а также сократить возможности внешнего воздействия на инвестиционные процессы в Евразии.

Технологии, механизмы и форматы управления структурированием информационного пространства.

Спор о допустимых формах регулирования может сместиться в этом направлении. Например, защита детского сегмента информационного пространства – вероятно, наиболее назревший вопрос, где возможен относительный консенсус на международном уровне. Регулятивные меры, выработанные в процессе подобного диалога, неизбежно станут прецедентными и в отношении других сфер, где возможно появление международно-правовых ограничений. России стоит попытаться стать лидером в данном вопросе, тем более что это не требует сверхусилий.

Определение наиболее востребованных форматов кибербезопасности.

Вряд ли стоит надеяться, что возникнут механизмы регулирования манипуляций, но неизбежны попытки ввести информационное противоборство и связанные с ним технологические действия в какие-то рамки. Этот процесс чем-то схож с политической легализацией ядерного оружия и возникновением основ контроля над ним. Силы, способные инициировать диалог, получат фору при дальнейшем формировании постмонополярного цифрового информационного пространства.

Трансформации информационного общества и возможности для России

Противоречивое развитие информационного общества порождает еще более противоречивые сценарии будущего. Пространство ИО станет существенно более конкурентным. Соединенные Штаты, возможно, будут подталкивать «национализацию интернета» (см. статью Ричарда Кларка и Роба Нейка в этом же номере).

Цель – изолировать (или спровоцировать на самоизоляцию) наиболее проблемные сегменты, способные разрушить американоцентричность глобального ИО. В частности, это касается России, Китая и Ирана, имеющих возможность претендовать на роль оппонентов и даже конкурентов США. Изоляция/самоизоляция этих потенциально влиятельных игроков объективно облегчает американцам сохранение доминирования в каналах коммуникаций. Страны, выдавленные в информационную самоизоляцию, будут обречены на внутривидовую конкуренцию, не имея возможности реально ограничить американское влияние на развитие ИО.

Сценарий управляемой фрагментации глобального ИО существенно сузит пространственное доминирование Соединенных Штатов, тем не менее он вполне реален. США оказались неспособны в полной мере контролировать глобальные информационные процессы, когда другие освоили ключевые технологии информационных манипуляций. Это доказали хакерские скандалы и интенсивная борьба Запада с альтернативными каналами коммуникаций, ведущаяся с использованием административных инструментов. Соединенные Штаты вполне могут попытаться пожертвовать охватом своего влияния, вернув информационную монополию, что, естественно, возможно только при условии восстановления консенсуса в американской элите.

Попытки взять под контроль современное ИО – свидетельство того, что социальные и государственные институты не готовы к сложному, всепроницаемому и неопределенному развитию данного феномена. Такие попытки на деле направлены на то, чтобы не сократить, а повысить степень манипулятивности информационными процессами, переведя их на национальный уровень. Это может не просто стимулировать возникновение национальных сегментов ИО, но и привести к распаду глобального информационного пространства.

Используя современные технические средства, ИО как совокупность технологических инструментов можно взять под контроль – по крайней мере, в важнейших его точках. Еще более вероятным является временный разрыв глобальных технологических связей путем выведения из строя нескольких важнейших каналов коммуникаций, что приведет к глубокой дезорганизации ИО. Правда, такой контроль, как показали сбои в системах финансовых коммуникаций в различных странах, не бывает абсолютным.

Но контроль информационного пространства гораздо сложнее – он подразумевает и технологические, и социальные действия. Например, прямое участие в формировании общественных институтов, обеспечивающих продвижение определенной повестки дня. Это становится критически важной задачей, ведь налицо эрозия глобального политического и экономического мейнстрима, который был опорой «развитой глобализации». Борьба за информационное пространство подразумевает прямую конкуренцию ценностей, лежащих в основе развития общества. Это переводит задачу из области информационных технологий в сферу социально-идеологического конструирования.

Иными словами, доминирование в информационном пространстве требует не только и не столько введения в оборот на национальном или глобальном уровне неких новых технологических средств, – оно подразумевает соперничество за доминирование в социально-востребованном контенте. Необходимо собственное «информационное лицо», обеспечивающее и социальную консолидацию, и конкуренцию за влияние в социальных институтах.

Классическим (и пока удачным) примером управления информационными потоками является преобразование «казуса Греты Тунберг» в глобально значимый феномен. Но это достигнуто исключительно через интеграцию принципиально новых и заведомо радикальных подходов не просто в имевшийся леворадикальный дискурс о новом политическом экологизме, а в систему социальных концептов по продвижению в развитых обществах новых ценностей, изменению моделей потребления и социального поведения.

Формулирование российских подходов к развитию национального сегмента ИО без социально-экономической и культурно-идеологической идентификации страны в целом приведет лишь к хаосу в информационной политике и ее стратегической неадекватности. Россия не должна формулировать позицию в отношении ИО, исходя из стереотипов нулевых и десятых годов, когда у нее не было достаточного пространства для стратегических действий в информационной области помимо продвижения собственной повестки дня. Теперь объективно возникла потребность в стратегическом и одновременно контекстном подходе. Речь идет не просто об информационном присутствии России в мире, но о системном и долгосрочном управлении информационными потоками и каналами субглобальных и региональных цифровых коммуникаций. Контрпропаганда как средство обеспечения интересов России устарела, хотя бы потому, что стремится встроить Россию в дискурсы, развитие которых Москва не контролирует и контролировать не может.

Информационный изоляционизм в эпоху цифровых коммуникаций характерен для «государств-изгоев». С разной степенью успешности они способны информационно обыгрывать глобальных лидеров, однако не в состоянии формировать собственную повестку. Классические примеры – КНДР, в меньшей степени – Иран. Тяготение России к контрпропагандистским действиям в ущерб стратегическим коммуникациям, далеко не исчерпавшим свои возможности, сдвигает ее к этой парадигме.

Переход к стратегически контекстной информационной политике потребует нового качества управления ею, совмещения внешних и внутренних информационных приоритетов, признания принципиальной неделимости современных коммуникаций на внутренние и внешние. Хотя технологическое и правовое разделение по этому принципу возможно. Охранительный (а на практике – оборонительный) подход к взаимодействию с глобализированным ИО, его институтами и локализованными проявлениями, построенный на ограждении собственного информационного пространства от внешней дестабилизации и заранее проигрышный, выводит Россию из конкуренции за влияние в еще только формирующейся архитектуре глобального информационного пространства.

Россия, догоняя наиболее развитые страны по технологическому обеспечению ИО, серьезно проигрывает в плане стратегического влияния на глобальное информационное пространство. Это связано с нацеленностью всей информационной системы на решение тактических задач в отрыве от проблематики стратегической трансформации глобального пространства. А там использование социального конструирования цифровых интегрированных коммуникаций идёт исключительно интенсивно. Российский образ будущего, в том числе и связанный с информационным пространством и перспективами ИО, пока не сформулирован, а значит – и не востребован на глобальном уровне.

Отечественные подходы к развитию ИО, включая введение в него элементов упорядоченности и управляемости, должны отражать не только внутренние политические потребности (например, стремление ограничить внешнее воздействие на социальные и политические процессы в преддверии активной фазы транзита власти). Российским властям следует учитывать глобальные процессы развития ИО. С одной стороны, политика должна стать менее реактивной и более стратегически ориентированной. С другой – надо исходить из того, что изменения международного информационного пространства и его технологического и операционного обеспечения (информационного общества) неизбежно затронут и национальное пространство России. И лучше самим инициировать перемены, чем быть застигнутыми ими врасплох.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 31 октября 2019 > № 3201299 Дмитрий Евстафьев

Россия. ПФО > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 31 октября 2019 > № 3192084 Сергей Лавров

Выступление Министра иностранных дел Российской Федерации С.В.Лаврова на презентации Удмуртской Республики, Москва, 31 октября 2019 года

Уважаемый Александр Владимирович,

Ваши Превосходительства,

Дамы и господа,

Рад приветствовать участников очередной презентации российских регионов в нашем особняке. Сегодня это Удмуртская Республика. Приветствую представителей федеральных и региональных органов власти, наших коллег из дипломатического корпуса, представителей российских и зарубежных деловых кругов, друзей-журналистов.

Удмуртия – уникальный, самобытный регион, место соприкосновения и взаимообогащения различных культур. В далеком 1489 году северная часть этого региона – в составе Вятской земли – вошла в состав Российского государства, а южная – присоединилась в 1552 году вместе с Казанским ханством.

Сегодня Удмуртия, обладающая значительным промышленным потенциалом, занимает лидирующие позиции по темпам роста производства, которое продолжает динамично развиваться. Здесь сосредоточены богатые запасы минерального сырья, в первую очередь нефти, налажено масштабное производство соответствующего современного оборудования. Кроме того, выпускается вся российская циркониевая и кальциевая продукция, впоследствии применяемая для нужд атомной промышленности.

Удмуртия снискала всемирную славу как один из высокотехнологичных, надежных, обеспеченных необходимой инфраструктурой центров оборонной промышленности и космической радиоэлектроники. На ее территории исторически сформировался производственный кластер предприятий оборонно-промышленного комплекса, включая АО «Ижевский мотозавод «Аксион-Холдинг», АО «Ижевский электромеханический завод «Купол», АО «Боткинский завод», АО «Концерн Калашникова», АО «Ижевский механический завод», АО «Чепецкий механический завод».

Сегодня руководство Республики решает важнейшие задачи, такие как поддержка малого и среднего предпринимательства, развитие транспортной инфраструктуры. Большое внимание уделяется реализации социальных программ, содействию молодежным инициативам, волонтерскому движению.

Наращиваются и совершенствуются внешнеэкономические и международные связи Удмуртии, и мы стараемся в этом помогать. Эти связи охватывают более 100 стран мира. В их числе Китай, Республика Беларусь, Казахстан, Египет, Германия, Саудовская Аравия, Польша, Румыния, Республика Корея. Благодаря продуманной грамотной инвестиционной политике зарубежные деловые круги сохраняют устойчивый и повышенный интерес к региону.

Удмуртия – неотъемлемая составляющая богатейшего культурно-исторического достояния России – обладает значительным туристическим потенциалом. На ее территории расположено 84 объекта культурного наследия федерального значения и 22 объекта – регионального значения. В том числе связанные с именами таких выдающихся личностей, как композитор Петр Ильич Чайковский, герой Отечественной войны 1812 года писательница Надежда Андреевна Дурова и многие другие.

В этом году в регионе широко отмечается 100-летие со дня рождения легендарного оружейника Михаила Тимофеевича Калашникова. Под его руководством создавалось вооружение, ставшее символом нашей армии. Автомат Калашникова по праву признан одним из самых значимых изобретений XX века и еще многие десятилетия будет надежно служить Вооруженным силам Российской Федерации и многих других государств. К празднованию юбилея уже активно подключился целый ряд субъектов Российской Федерации, крупные российские компании, представители бизнеса, науки, культуры, спорта.

Убежден, что сегодняшняя презентация позволит всем присутствующим подробно ознакомиться с теми возможностями, которые открываются в регионе в сфере экономики, инвестиций, культурно-гуманитарного взаимодействия, включая туризм.

Желаю Главе Удмуртии Александру Владимировичу Бречалову, всем ее жителям успехов и благополучия, а участникам мероприятия – интересного вечера и всего самого доброго.

Россия. ПФО > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 31 октября 2019 > № 3192084 Сергей Лавров

Россия > СМИ, ИТ. Приватизация, инвестиции > zavtra.ru, 31 октября 2019 > № 3177758 Игорь Ашманов

Битва за рунет

как добиться цифрового суверенитета?

Игорь Ашманов Алексей Гончаров

"ЗАВТРА". Игорь Станиславович, в последнее время некоторые эксперты заговорили о близкой гибели русского Интернета (Рунета). С чем это связано?

Игорь АШМАНОВ. Обычно защитники свобод в России и в Интернете особенно говорят нам, что сегодня Рунет гибнет от «закручивания гаек». То есть гибнет он постоянно, но прямо сейчас он гибнет совершенно неумолимо и навсегда.

Как мы все помним, защитники свободы Рунета уже предрекали, что он окончательно погибнет несколько раз:

— ещё в начале 2000-х русский Интернет был убит установкой системы СОРМ-2 к операторам связи. Всем было ясно, что Рунет этого не перенесёт, провайдеры разорятся;

— затем три года назад Рунет был уничтожен так называемым законом Яровой. Погибли не только все крупные проекты, но и все мобильные операторы, чисто экономически не способные исполнить этот чудовищный закон. Они обанкротились и вышли из бизнеса;

— затем Рунет был снова уничтожен законом о приравнивании блогеров-многотысячников к СМИ. Все популярные блоги закрылись, все умные и креативные блогеры уехали, Рунет умер. Закон через пару лет отменили, но было уже поздно. Ничего не осталось;

— после этого (или до того, не помню точно) весь новостной Рунет был уничтожен законом о 80-процентном контроле отечественных акционеров в российских СМИ, в том числе онлайновых;

— затем закон о мессенджерах полностью убил все коммуникации в Рунете. Закон о VPN ещё раз прошёлся огнемётом по изуродованным останкам русского Интернета;

— следом Рунет был окончательно превращён в выжженную землю законом о блокировках и кровавыми массовыми репрессиями Роскомнадзора;

— потом применение 282-й статьи к постам и репостам полностью убило свободную мысль в Рунете, все свободомыслящие блогеры, программисты и стартаперы опять уехали в "адекватные страны", а Рунет навсегда закончил своё существование;

— и, наконец, ужасный закон 2019 года о суверенном Интернете снова полностью убил Рунет, ничего не осталось.

И вот сейчас Рунет снова должен — в который раз! — полностью погибнуть от законопроекта депутата Горелкина о значимых интернет-проектах. Капитализация "Яндекса" упала от одних общественных слушаний. И все люди, приверженные свободе, свободной инициативе, скутерам, смузи и креативу, уже понимают, что сейчас — уже точно всё. Пора валить. Ничего тут уже не будет.

"ЗАВТРА". Вот об этой фазе "уничтожения" Рунета хотелось бы поговорить поподробнее.

Игорь АШМАНОВ. Недавно я был в Государственной думе на общественных слушаниях по этому законопроекту. Собрались более пятидесяти участников, горячо выступали представители интернет-проектов, эксперты, а также представители госорганов и общественных организаций.

Не делай реконструкцию сваями!Пока не пообщаешься с нами! Реконструкция на сваях под ключ от 9 800 руб.!Узнать большереконструкция-сваями.рфЯндекс.ДиректСкрыть объявление

Начал совещание сам автор законопроекта, депутат Госдумы А. В. Горелкин с вводным словом о сути документа.

Вот о чём законопроект: в цифровой сфере России есть значимые медийные проекты (поисковики, социальные сети, видеохостинги, рекламные платформы и т.п.), которые стали, по сути, критической инфраструктурой РФ, обсуживают многомиллионные аудитории, собирают огромные объёмы данных практически обо всех гражданах России и могут идеологически и экономически влиять на население страны. Законопроект предлагает установить, что в таких проектах контроль должен быть у российских акционеров — не менее 80 процентов. По понятным причинам — потому что при контроле со стороны иностранцев возможны санкции, пропаганда, подогревание и организация протестов и т.п.

"ЗАВТРА". И как на это отреагировали интернет-эксперты?

Игорь Ашманов. Елена Бунина, гендиректор "Яндекса", выразилась в том смысле, что сама идея законопроекта замечательная, но реализация негодная, законопроект надо полностью переписать, иначе мы «выстрелим себе в ногу». Горячо выступал против документа основатель известного видеосервиса, его поддерживали представители «общественных» структур вроде "Института исследований Интернета", "Роскомсвободы" и другие «эксперты» и "аналитики". Выступал даже представитель инвестиционного дома «Голдман-Сакс».

"ЗАВТРА". А какие-то аргументы противники депутатской инициативы приводили?

Игорь АШМАНОВ. Да, приводили, и примерно одни и те же: новый закон убьёт весь интернет-бизнес в российском Интернете, из Рунета уйдут все иностранные инвестиции, российские компании никогда не выйдут на мировой рынок, предлагаемый документ нужно не корректировать, а отменить и забыть в принципе.

Основатель видеосервиса IVI.ru с гордостью сообщил, что его проект изначально сделан полностью на западные деньги, и это нормально. Затем он объяснил нам, что вообще в Рунете всё делается на американские деньги. Вот, например, Волож: взял денег у западных фондов и сделал "Яндекс"!

Потом этот «эксперт» внезапно добавил, что надо не законопроекты такие вносить, а прижимать местных интернет-монополистов. Я не выдержал и перебил его: «То есть надо душить "ВКонтакте" и "Яндекс"?»

Он ответил мне: "Да, вы верно считываете смысл сказанного".

Короче, все "отраслевые" аналитики были единодушны в том, что закон убьёт Рунет, уничтожит свободу слова и предпринимательскую активность. Ну, то есть как всегда.

"ЗАВТРА". И как же, с их точки зрения, будет происходить "гибель" Рунета?

Игорь АШМАНОВ. А вот как: во-первых, из Рунета якобы полностью уйдут западные инвестиции. «А, между прочим, весь российский сегмент сделан на западные деньги». Это почти точная цитата одного из "экспертов" ("эксперта" в кавычках, поскольку из этого пассажа более-менее ясна степень их экспертности);

во-вторых, если иностранцам нельзя будет владеть больше чем 20% в отечественных интернет-проектах, никто не будет инвестировать в наш цифровой рынок, всё развитие Рунета прекратится — потому что смотри пункт первый;

в-третьих, это не даст возможности России выйти на мировой рынок, построить свои транснациональные интернет-проекты и конкурировать на глобальном рынке.

Ну и так далее.

"ЗАВТРА". Что-то из этих прогнозов может сбыться?

Игорь АШМАНОВ. Что тут можно сказать? Большая часть этих аргументов — лукавство или прямые выдумки. Давайте по порядку. Начнём с того, что никаких существенных "иностранных инвестиций" после 2014 года в Рунете уже нет. С начала противостояния с США и санкций «за Крым» американский и европейский бизнес в Россию не вкладывается. Это и запрещено, и считается рискованным. Никто из американцев и европейцев сейчас не вкладывается в русские интернет-компании. И не будут. Китайцы — будут, но это другая история.

Стартаперы и венчурные инвесторы у нас в стране отлично знают: если у тебя отечественный стартап, но хочется западных денег — нужно скрывать российское происхождение или готовиться к переезду стартапа вместе с командой в Кремниевую долину.

"ЗАВТРА". Но противники законопроекта считают, что запретят вообще вкладываться в российские проекты.

Игорь АШМАНОВ. В предлагаемом документе нет запрета на владение акциями в российских интернет-проектах. Это опять-таки выдумка "экспертов". Там речь идёт об ограничении контроля. Разделение владения и контроля — решаемая задача. Наш обновлённый Гражданский кодекс позволяет отечественным компаниям составлять практически любые соглашения акционеров, по аналогии с английским правом. Можно ввести акции типа А и Б, как сейчас в "Яндексе", — одни «экономические», другие — голосующие.

Да и сама любовь к иностранным инвестициям, вечное ожидание халявы — "вот сейчас исправим инвестклимат, придут деньги в страну, заживём!" — на мой взгляд, крайне вредна. Это мантра для небезызвестного "поля чудес", типовой Украины. Зачем нам нужно, чтобы на шальные западные деньги у нас покупали реальные активы? Эти деньги там выписываются просто росчерком пера и ничего не стоят их создателям (можно вспомнить так называемое "количественное смягчение" кризиса 2008—2009 года, когда в экономику США влили триллионы пустых долларов для покрытия грехов банкиров и страховщиков). Зачем нам отдавать значимые активы за фантики?

Сейчас ситуация с инвестициями в нашей стране совершенно не такая, как десять-пятнадцать лет назад. Привлечение внутренних инвестиций уже не проблема, мы в состоянии сами вкладываться в интересные проекты. По программе «Цифровая экономика» планируется влить триллионы рублей в отечественные цифровые проекты.

"ЗАВТРА". А тут они выдвигают аргумент, что нужны именно западные инвестиции, без которых якобы невозможно выйти на мировой рынок.

Игорь АШМАНОВ. Это тоже выдумка. Возьмем пример "Лаборатории Касперского" (ЛК). Стартовав, по сути, в 1994 году, а с 2007 года — как самостоятельный проект, ЛК вышла на широкий мировой рынок, стала игроком номер четыре в области информационной безопасности в мире, стала продавать свои продукты в 200 странах, открыла 30 локальных офисов в ключевых странах, стала антивирусом номер один в Германии, Китае и ещё десятке стран — и всё это без копейки государственных или частных инвестиций. Выходит, можно и без западных денег? Да, можно, надо просто иметь хороший продукт, хороших продавцов и маркетологов и очень много работать.

"ЗАВТРА". Ещё можно услышать, что этот российский законопроект (как и упомянутые вами предыдущие законы о Рунете) — это исключительное, чисто российское наступление на свободу цифрового бизнеса.

Игорь АШМАНОВ. Это старая песня защитников либеральных идей: "Ну почему, почему только у нас такой тоталитарный ужас, а вот в нормальных-то странах...".

Это тоже лукавство. Например, в Японии уже есть такой закон об ограничении контроля иностранцами медийных проектов, — только он ещё жёстче, разрешает иностранцам владеть не более чем 10% акций в крупных медийных проектах. В Англии, США любые подобные сделки рассматриваются специальными комиссиями. Иностранцев в них не пускают.

Напомню, что когда-то Газпром делал попытку купить аналитическую компанию "Доу Джонс", но ему не дали, отогнали буквально на первых подступах. Дело, конечно, было не в деньгах. Не дали, как помните, и купить "Опель". Потому что ограничения для идеологически чуждых иностранцев есть не только в медийной сфере, но и в любых отраслях, где есть значимые для суверенитета проекты.

В общем, в большинстве развитых стран такие ограничения — явные и неявные — есть.

Заметим, что в нашей стране в других отраслях уже действуют жёсткие ограничения на иностранный акционерный капитал. По какой-то причине эти отрасли у нас не умерли и нормально себя чувствуют, компании захватывают мировые рынки, имеют огромную капитализацию.

"Завтра". Если вернуться к "Яндексу": некоторые считают, что законопроект может быть направлен против него.

Игорь АШМАНОВ. Депутат Горелкин специально остановился на этом в своём вступительном слове, указав, что это неверное толкование законопроекта. Но давайте все же рассмотрим данный случай. "Яндекс" — системообразующая компания, ставшая, по сути, критической инфраструктурой России. Это главный поисковик, самое большое СМИ в стране, самый популярный навигатор и карта, на "Яндекс. Такси" по стране работает под миллион человек, почтой "Яндекса" пользуются десятки миллионов людей и так далее.

"Яндекс" всё больше проникает во все сферы жизни российских граждан: развозит еду, переводит деньги, показывает погоду и расписание транспорта, делает беспилотники, сотрудничает с мэриями, обмениваясь с ними геоданными по транспорту, водителям и т. п. "Яндекс", конечно, молодец, он всё это развил и разработал самостоятельно, его аудитория — это его собственная заслуга. Но в определённый момент большие компании становятся системообразующими, критичными для функционирования общества и государства — как Газпром, РЖД, метро, РАО ЕЭС и т.п. А системообразующая роль накладывает обязательства и ограничения, это неизбежно.

При этом нынешняя структура владения "Яндексом" несёт риски: у Аркадия Воложа и других основателей компании есть голосующий пакет, пока что контролирующий. А вот "экономических" акций, то есть долей в капитале, дающих право на дивиденды, у них примерно 11-12 процентов. Увы, по текущему соглашению акционеров контрольный голосующий пакет привязан только к личностям: он не продаётся, не передаётся по наследству. Это значит, что стоит Воложу уйти из компании по любой причине — продать акции, передать, выйти из бизнеса — экономические акции станут голосующими, а почти 90 процентов их — в собственности у американцев. Они смогут сами решать, как им развивать "Яндекс", а, может, закрыть его или продать американской компании — ну вот хоть "Гуглу". Либо просто получат приказ остановить сервис — потому что США вводят очередные санкции, а это американская компания.

А нам это зачем? Что происходит со странами, где критическая медийная инфраструктура (главные медийные проекты, поисковики, социальные сети, видеосервисы) американская, мы уже видели на примере "арабской весны", Украины, той же Европы. Там американцы, по сути, управляют общественными настроениями, выводят молодёжь на улицы, меняют правительства.

"ЗАВТРА". Это так, безусловно. Но "Яндекса" законопроект всё-таки коснётся?

Игорь АШМАНОВ. Да, этот законопроект затронет "Яндекс". Если его примут, придётся переписать соглашение акционеров. Ну и что, казалось бы, чем это повредит бизнесу поисковика и такси?

Более того, понятно, как это делать: Merrill Lynch, оказывается, специально для "Яндекса" уже разработал и опубликовал проект изменения соглашения акционеров и структуры акционерного капитала "Яндекса", которая позволяет выполнить требования нового закона, никого не обидев "по деньгам" и не повредив бизнесу!

В общем, если вспомнить популярную метафору "данные — это новая нефть", станет понятно, что сейчас наша цифровая сфера находится в том положении, в каком оказалась нефтяная отрасль к середине 90-х. Из-за отсутствия регулирования большинство нефтяных и обслуживающих компаний, права на месторождения оказались в руках иностранцев. Бюджет практически ничего не получал от продажи нефти за рубеж. Из этой ситуации в нефтегазовом секторе нам пришлось долго и мучительно выбираться, больше десяти лет. Сейчас наши нефтяные и газовые компании — отечественные, они мировые игроки, растут, хорошо себя чувствуют, платят огромные деньги в бюджет, несмотря на ограничения для иностранных акционеров.

"ЗАВТРА". В цифровом пространстве России ситуация совсем иная...

Игорь АШМАНОВ. Да, сегодня в нём свободно оперируют иностранные цифровые платформы. Они обслуживают почти половину российских пользователей, без помех выкачивают "цифровую нефть". Крупные отечественные компании частично также принадлежат иностранцам.

Легко представить себе ситуацию, когда благодаря столь желанным "иностранным инвестициям" и импортированным "новым технологиям" (ИИ, блокчейн, большие данные, что там ещё?) запланированная "Цифровая экономика" у нас разовьётся, но будет принадлежать не нам. Мы ещё глубже погрузимся в состояние цифровой колонии США.

Иностранные владельцы значимых российских компаний в любой момент могут перестать заниматься развитием сервисов или просто закрыть их — если этого потребует их правительство или бизнес-интересы национальных компаний. Или если в Конгрессе США возникнут новые "светлые" идеи очередных санкций и давления на Россию.

Пока мы практически единственная страна с зачатками цифрового суверенитета, если не считать США и Китая. У нас есть национальный поисковик и национальные социальные сети, картографические сервисы и т. п. Но мы можем и этого лишиться, если не пересмотрим отношение к таким значимым проектам. Нечто подобное уже произошло с некогда популярными европейскими компаниями Skype и Nokia, купленными американцами. Кроме того, в 1990 — 2000 годах европейские конкуренты американских поисковых и рекламных систем, социальных сетей также были скуплены и потом закрыты американцами. Сейчас в Европе, по сути, нет ничего своего в области цифровых коммуникаций и обработки данных, монопольно хозяйствуют американские цифровые платформы"Гугл", "Фейсбук", "Твиттер".

"ЗАВТРА". Ясно, что законы о контроле над российским Интернетом и вообще цифровой сферой в России необходимы.

Игорь АШМАНОВ. Это вопрос национального цифрового суверенитета.

Цифровое пространство не может быть абсолютной "зоной свободы" — в Интернете должны действовать те же законы, что и в «офлайне». Не может быть в обществе «зон свободы» от законов, потому что это будут зоны криминала и порока.

И ещё Рунету нужно немного дополнительных правил безопасности — с учётом большой медийной силы этой среды и высоких рисков для национального суверенитета, которые она порождает.

Как обеспечить качество этих законов, соответствие их социальному и техническому уровню общества — это другое дело. Технической и юридической стороной законопроекта, безусловно, нужно заниматься в диалоге с отраслью, специалистами, обществом. Он должен быть непротиворечив, соотносим с другими законами цифровой сферы и технически исполним.

"ЗАВТРА". Какие-то недостатки есть и в законопроекте депутата Горелкина?

Игорь АШМАНОВ. Некоторые конкретные места в тексте стоило бы прояснить: например, хотелось бы понять, как будут разбираться с чисто иностранными игроками нашего цифрового пространства, как заставят их работать в нашей юрисдикции. Понятно, что они не смогут продать русским 805 всех своих компаний — значит, нужно внести пункт про создание здесь юрлиц с заданными параметрами. Хорошо бы уточнить и расширить набор предлагаемых санкций для нарушителей закона (внести не только лишение права рекламироваться, что, конечно, слабое решение, но и более сильные меры — блокировки или большие штрафы) и так далее.

Но, как сказала нам на общественных слушаниях гендиректор "Яндекса" Елена Бунина, "идея-то закона замечательная". Ну, вот и отлично, давайте тогда его улучшать! Давайте уточним процедуры, проработаем подробнее полномочия и роли действующих лиц и институций и т. п.

Чтобы Рунет не погиб в очередной раз и опять навсегда.

Вопросы задавал Алексей Гончаров

Россия > СМИ, ИТ. Приватизация, инвестиции > zavtra.ru, 31 октября 2019 > № 3177758 Игорь Ашманов

Чехия. Евросоюз > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 30 октября 2019 > № 3201305 Вацлав Клаус

«ЕС в его нынешнем виде – трагическая ошибка в истории Европы»

Вацлав Клауc - бывший президент Чешской Республики.

Резюме Популизм стал политическим ярлыком, который используется для нападок на тех, кто не согласен с нынешним вариантом европейской интеграции и осмеливается критиковать политику элит. Не он несёт в себе угрозу для демократии. Реальной угрозой для неё является карикатура на демократию, которую модно называть «либеральной демократией».

Редактор журнала Russia in Global Affairs, профессор НИУ «Высшая школа экономики» Гленн Дизен беседует с бывшим президентом Чешской Республики Вацлавом Клаусом о популизме, положении дел в Евросоюзе, «зеленой» политике, глобализации и о других современных проблемах, вызывающих жаркие споры.

– Вы пишете книгу, приуроченную к 30-летней годовщине падения коммунизма в вашей стране и в остальной Европе. Каковы основные уроки событий 1989 года?

– Я все время стараюсь анализировать переход от коммунизма к свободному обществу, чтобы освежать в памяти этот уникальный исторический процесс. Годовщина, которая празднуется в этом году, побуждает меня сказать еще кое о чём. 30 лет с момента падения коммунизма – долгий срок. Тем не менее коммунизм у нас помнят так, как будто его конец наступил только вчера. В 1948 г., во время коммунистического путча в Чехословакии, никто не вспоминал, что лишь 30 лет назад закончилась Первая мировая война и распалась Австро-Венгерская империя. В 2019-м мы почему-то, напротив, постоянно возвращаемся к теме коммунистического наследия.???

В своей книге я не пишу о коммунизме или событиях, связанных с его падением. Она посвящена посткоммунистической эпохе. Это гораздо актуальнее для современной жизни, чем события ноября 1989 года. Я защищаю то, что было в 1990-е гг., но очень критично высказываюсь о последующих годах.

Разочарование, которое сейчас испытывают люди, в каком-то смысле аналогично тому разочарованию, которое испытывал я в последние годы коммунизма. Мы хотели чего-то другого, но только не нынешнего социально-экономического и политического строя в Европе и вовсе не той разновидности европейской интеграции, которая привела к утрате нашего суверенитета.?????????

– Я вспоминаю еще об одной годовщине – 10-летии вашей речи в Европейском парламенте в 2009 году. Можно ли сказать, что вы защищаете европейское будущее для Чешской Республики, но критикуете направление развития ЕС? Что изменилось за последние 10 лет и изменились ли ваши взгляды на Евросоюз? В какой мере события 1989 г. актуальны для современных вызовов, стоящих перед Европой?

– Это была, наверное, самая критичная речь, когда-либо произнесенная в Европейском парламенте. Она по-прежнему актуальна. Сегодня я мог бы ее полностью повторить. Мои взгляды не изменились, но изменилась суть европейской интеграции. За прошедшее десятилетие европейский проект принципиально отошел от концепции интеграции и двинулся в направлении унификации. Этот сдвиг объясняется преимущественно Маастрихтским и Лиссабонским договорами.

Я считаю ЕС в его нынешнем виде трагической ошибкой европейской истории.?Однако у нас нет выхода. Для маленькой страны, такой как Чешская Республика, не может быть легкого «брекзита», хотя мы понимаем, что Евросоюз не способен себя изменить.

– В наши дни часто говорят о популизме. Популистов боятся в Европе и США, возлагая на них вину за все. Как вы себе представляете это явление? Видите ли вы в популизме реальную угрозу демократии?

– Не уверен, что популизм – самый популярный политический термин в наши дни. Может быть, в некоторых кругах. Мне он не нравится, поэтому я никогда им не пользуюсь. Сегодня популизм стал политическим ярлыком, который используется для нападок на тех, кто не согласен с нынешним вариантом европейской интеграции и осмеливается критиковать политику европейских и американских элит.

Не думаю, что он несёт в себе угрозу для демократии. Реальной угрозой для неё является карикатура на демократию, которую модно называть «либеральной демократией». Но эта идеология не имеет ничего общего ни с либерализмом, ни с демократией.

– Кого из современных государственных деятелей вы бы назвали своими единомышленниками? Что вы думаете о таких лидерах, как Дональд Трамп, Владимир Путин, Борис Джонсон, Эммануэль Макрон, Виктор Орбан??

– Я бы сказал, что нахожусь в одной лодке с Трампом, Путиным и Орбаном – мы все выступаем за национальное государство и против всякого рода международных организаций. Эти три политика во многом отличаются друг от друга, но их объединяет то, что они не глобалисты.

Эммануэль Макрон определенно находится по другую сторону идейно-политических баррикад – он ведущий глобалист нашей эпохи. Я боюсь его политики. А Борису Джонсону еще предстоит доказать, что он способен чего-то добиться.?????

– Если говорить об идеологиях, то может показаться, что образ мыслей, характерный для XIX и XX веков, размывается. «Народные партии» повсюду переживают упадок. Идеологическое соперничество окончено? Или у какого-то мировоззрения есть будущее?

– Борьба между социализмом (или коммунизмом) и капитализмом окончена. Однако идейное соперничество продолжается – изменились лишь политические партии и их идеологии. Новые идеологические диспуты не менее напряженны.

Я вижу главную опасность в ныне победоносных идеологиях гендеризма, феминизма, мультикультурализма, экологизма, транснационализма, прав человека и глобализма. Я их критикую, в том числе и в своей книге. Все они принадлежат к левому политическому спектру, но многие аргументы их сторонников принимаются и основными правоцентристскими партиями. Боюсь, что мы, старомодные демократы, проигрываем.

– Глобализация обратилась вспять?

– Определенно нет. Она продолжается и будет продолжаться. Не следует интерпретировать диспуты между США и Китаем как деглобализацию. Глобализация (или, лучше сказать, интернационализация экономической деятельности) – это позитивное явление.

Проблема кроется в другом феномене под названием «глобализм», то есть в попытках подавлять национальные государства, лишать их суверенитета и независимости. Национальным государствам следует установить правила глобализации. Не все можно позволять. Полное открытие отдельных стран – нерационально. Нужно выработать четкие принципы, гарантирующие целостность отдельных национальных государств.?

– Вы известны как последовательный критик концепций изменения климата. Между тем «зеленая волна» в политике подкрепляется очевидным ухудшением погодной ситуации в Европе и других странах, а также ростом числа природных катаклизмов. Почему вы считаете, что предлагаемые «зелеными» меры неверны?

– ?Не думаю, что погода в Европе «очевидно ухудшается». Мне ничего об этом неизвестно, данные и факты этого не подтверждают. Заявления о том, что погода ухудшается, совершенно ни на чем не основаны – эти взгляды пропагандируют всякого рода «зеленые» (не только политические партии под таким названием, но и «зеленые» во всех политических партиях).

Проблема не в изменении климата в Европе, а в нашей борьбе с изменением климата – безнадежных усилиях, подавляющих демократию и подрывающих экономику.?

– Считаете ли вы, что зарождающееся стратегическое партнерство России и Китая открывает для Европы новые возможности или бросает ей новые вызовы?

– Стратегическое партнерство России и Китая – это лишь гипотетический проект будущего. В настоящее время я его не вижу, оно пока даже не зарождается. Мне представляется, что Китай в нем не заинтересован.

Китай хочет достичь договоренности с США в рамках «Большой двойки», но не в рамках «Большой тройки», куда входила бы Россия.

– Москва обижена на Европу из-за отсутствия после окончания холодной войны такого урегулирования, при котором Россия могла бы стать полноценным участником европейского сообщества и жизни. Как вам видится будущее отношений между Россией и Европой?

– Я не считаю, что стоит говорить о каких-то «обидах России». Любые планы европейского «урегулирования» после окончания холодной войны, скорее, были попытками выдать желаемое за действительное, нежели реальными проектами. Они никогда не казались реалистичными и значимыми. Мы это воспринимали как продолжение наивной мечты Михаила Горбачёва об «общем европейском доме». В то время никто в Западной или Центральной Европе не был заинтересован в таком «общем доме».

Однако это не означает, что я согласен с нынешней очень опасной и несправедливой демонизацией России – есть угроза того, что этот политический суррогат может стать проблемой. Пассивная экстраполяция нынешних трендов и тенденций в отношениях между Европой и Россией позволяет высказать предположение, что итогом будет новая холодная война. Этого необходимо избежать.

Вообще, мне трудно использовать термин «Европа» в нашей беседе. Европа – не творец истории и международных отношений. Европа не ведет себя определенным образом на международной арене. Нам следует попытаться убедить европейские национальные государства начать мыслить иначе, не «континентально». Им стоит согласиться с тем, что Россия – это страна, у которой есть реальные национальные интересы.

Чехия. Евросоюз > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 30 октября 2019 > № 3201305 Вацлав Клаус

США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 30 октября 2019 > № 3201297 Майкл О'Хэнлон

Может ли Америка по-прежнему защищать своих союзников?

Как заставить сдерживание работать

Майкл О’Хэнлон – старший научный сотрудник и директор отдела внешнеполитических исследований Института Брукингса, автор книги «Парадокс Сенкаку: риск войны великих держав по незначительному поводу» (The Senkaku Paradox: Risking Great Power War Over Small Stakes, Brookings Institution Press, 2019).

Резюме США в своем военном планировании все еще слишком сфокусированы на классических концепциях и, по всей видимости, избыточно склонны к эскалации, что неприемлемо в мире, где война между ядерными державами считается крайней мерой.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs, №5, 2019. © Council on Foreign Relations, Inc.

После окончания Второй мировой войны в стратегическом мышлении доминировала доктрина сдерживания. В простейшем виде сдерживание – это способность государства угрозами убедить другую страну в том, что издержки каких-либо действий – допустим, вторжения на территорию соседнего государства – перевесят выгоды. Именно такой была логика, лежавшая в основе концепции гарантированного взаимного уничтожения, разработанной в годы холодной войны: противник всегда способен нанести ответный ядерный удар, который приведет к полному уничтожению обеих стран. Делая издержки военных действий неприемлемо высокими, стороны надеялись таким образом сохранить мир.

Но для Вашингтона сдерживание никогда не сводилось исключительно к защите собственной территории. Выстроив послевоенную систему альянсов, которая составляет сегодня существенную часть мирового порядка, Соединенные Штаты разработали стратегию расширенного сдерживания. Согласно ей, США используют свою мощь, включая ядерный арсенал, для защиты союзников, среди которых особо выделяются Япония, Южная Корея и страны НАТО. Задача заключалась не только в том, чтобы удержать Советы от опрометчивых действий в Азии и Европе, но и успокоить союзников США. Германия и Япония (если привести лишь два примера), будучи абсолютно уверены, что Вашингтон гарантирует их безопасность, не станут предпринимать действий в сфере обороны, вроде создания собственной ядерной бомбы, которые могут дестабилизировать систему международных отношений.

Сегодня советской угрозы нет, но стратегия расширенного сдерживания остается краеугольным камнем глобальной силы Соединенных Штатов. Вашингтон по-прежнему – по крайней мере, на бумаге – рассматривает оружие (и, если потребуется, ядерное) как главное средство защиты своих союзников от агрессии.

Размещение вооруженных сил США за рубежом придает дополнительный вес американским обязательствам, поскольку любое нападение на союзника, вероятно, приведет к гибели американских солдат, что гарантирует военный ответ со стороны Соединенных Штатов. Сегодня два главных геополитических противника Вашингтона – Китай и Россия. Китай – усиливающаяся держава, бросающая вызов экономическому и технологическому превосходству Америки, а Россия при президенте Владимире Путине все больше настроена на подрыв возглавляемого США мирового порядка. Признавая угрозу, исходящую от Пекина и Москвы, лица, ответственные за оборону в администрациях Барака Обамы и Дональда Трампа, подчеркивали, что Вашингтону нужно поддерживать и даже укреплять традиционные стратегии сдерживания.

Однако вопрос в том, сдержат ли эти стратегии те виды агрессии, с которыми американцы могут столкнуться в XXI веке. Китай и Россия – не сверхдержавы наподобие СССР, который мечтал о мировом господстве; это ревизионистские державы, желающие бросить вызов существующему мировому порядку под руководством Соединенных Штатов и изменить его. Маловероятно, что Китай, например, станет помогать Северной Корее, если та попытается вторгнуться на территорию Южной Кореи и завоевать ее, как в годы Корейской войны. Куда более правдоподобно, что Китай будет потихоньку прощупывать решимость США. Например, отберет у Японии один из спорных (и необитаемых) островов в Восточно-Китайском море, которые известны в Китае как Дяоюйдао, а в Японии как Сенкаку. Хотя Соединенные Штаты формально обещали защищать эти острова, у КНР есть основания подозревать, что США не пожелают развязывать войну между двумя великими державами из-за каких-то никчемных скал в море. Но если Вашингтон не может твердо пообещать нанести удар возмездия, расширенное сдерживание становится бессмысленным. И последствия такой нерешительности окажутся более серьезными, чем потеря одного из островов гряды Дяоюйдао/Сенкаку.

Сомнения в надежности Вашингтона как союзника усугубились после избрания Дональда Трампа президентом в 2016 году. Он свёл на нет ценность альянсов, пренебрежительно отзывался об основных союзниках. Иногда Трамп прямо ставил под сомнение логику расширенного сдерживания: в июле 2018 г. он возмутился тем, что обязательство защищать Черногорию, члена НАТО, может привести к Третьей мировой войне. Подобная риторика не только придает больше смелости противникам США, но и подрывает доверие союзников, лишая их спокойствия. И чем больше союзники будут сомневаться в готовности Соединенных Штатов защищать их, тем больше будут стремиться обеспечить собственную безопасность самостоятельно. Это чревато распространением ядерного оружия и увеличением риска упреждающей или профилактической войны, не говоря уже о других последствиях.

С Трампом или без него насущные проблемы безопасности Соединенных Штатов не решаются только традиционным военным сдерживанием. Вашингтону необходимо заверить союзников, что он готов и способен выполнить договорные обязательства. Что еще важнее, ему нужно расширить подход к сдерживанию в свете меняющегося характера угрозы, исходящей от таких соперников, как Китай и Россия. Прежде всего, американским политикам следует разработать стратегии, сочетающие военные элементы с экономическими санкциями и другими формами несилового наказания. Такая стратегия снизила бы риск катастрофической войны, убедив неприятелей в том, что США готовы осуществить угрозы даже в эпоху, когда Китай и Россия не только разрабатывают более мощные вооружения, но и проявляют все больше желания применить их на практике.

Друг в беде

То, что США сталкиваются с проблемами восстановления доверия союзников, в общем, неудивительно. Заручиться доверием не так просто. На самом деле в вестфальском мире национальных государств такое даже противоестественно. Убедить одну страну доверить другой обеспечение своей национальной безопасности и, быть может, даже выживания – это противоречит интуиции, здравому смыслу и историческому опыту человечества. Хотя риторика Трампа подчас неблагоразумна, он просто вслух говорит о том, о чем многие уже давно подозревали: насколько ненадежно на самом деле зависеть от Соединенных Штатов.

Обнадежить других трудно еще и потому, что обещания защищать союзников не должны быть безоговорочными. Союзникам США не следует вести себя безрассудно, полагаясь на то, что Вашингтон придет на помощь, даже если они сами накличут на себя беду. В 1960-е гг. Южная Корея разработала планы так называемых обезоруживающих ударов для уничтожения лидеров Северной Кореи. Соединенные Штаты пытались снизить агрессивно-наступательный пыл своего союзника. А в 1965 г. Пакистан напал на Индию, веря в то, что защищен гарантиями США в области безопасности. Сейчас некоторые опасаются, что Саудовская Аравия может пойти на такую же авантюру в отношении Ирана. Как указал Трамп, критикуя недостаточные военные расходы стран НАТО, безусловная поддержка может поощрить иждивенчество союзников, поскольку те решат, что Вашингтон в любом случае оплатит счета на коллективную оборону.

И сдерживание, и доверие союзников требуют ясного и четкого сигнала о том, когда и как Соединенные Штаты их поддержат. Учитывая непоследовательность Трампа и его склонность к конфронтационной риторике, главное беспокойство вызывает поведение Вашингтона. Трамп ждал до июня 2017 г. (почти полгода после вступления в должность президента), чтобы подтвердить приверженность обязательствам по взаимной обороне в рамках НАТО. Он усомнился в том, что США придут на помощь союзнику, не выполняющему норматива 2% ВВП на оборонные нужды. По словам анонимных сотрудников Белого дома, процитированным The New York Times, Трамп сказал в приватной обстановке, что не видит смысла в НАТО и хотел бы выйти из этой организации. В июне он также назвал взаимные обязательства в сфере безопасности между Соединенными Штатами и Японией «несправедливыми». Еще раньше, в конце президентской кампании, он высказался в том духе, что Японии и Южной Корее лучше иметь собственное ядерное оружие, чтобы не зависеть от ядерных сил США.

До сих пор слова Трампа, к счастью, не причинили большого или непоправимого ущерба. Опрос, проведенный Центром общественного мнения Pew, выявил растущие сомнения союзников в надежности Соединенных Штатов (только 10% опрошенных немцев и 9% французов уверены, что Трамп будет «разумно вести себя в мировой политике»). Однако тот же опрос показал, что подавляющее большинство респондентов по-прежнему предпочитают США, а не Китай в качестве ведущей мировой державы. Непохоже, что мировой порядок под руководством Америки разваливается. Ни один из союзников не вышел из Договора о нераспространении ядерного оружия и не грозился это сделать. Никто из них не приступил к серьезному военному строительству или наращиванию вооружений. С 2014 г. НАТО немного выравняла распределение военных расходов. Однако большинство партнеров США в сфере безопасности все еще тратят скромные 1–2% ВВП на свои вооруженные силы – намного меньше, чем в годы холодной войны. Польша и страны Прибалтики увеличили оборонные расходы до двух процентов ВВП, но не предприняли мер по укреплению границ, чего можно было ожидать, если бы они действительно боялись российского вторжения. Союзники, может, и нервничают, но не впадают в панику и не меняют стратегий безопасности.

Более того, несмотря на риторику, Трамп укомплектовал администрацию чиновниками, приверженными идее присутствия за рубежом. Государственного секретаря Майка Помпео или помощника по национальной безопасности Джона Болтона (находившегося в должности с 9 апреля 2018-го по 10 сентября 2019 года – ред.) при всем желании невозможно причислить к «голубям» или сторонникам американского изоляционизма. Оборонный бюджет только нарастал в годы пребывания Трампа в Белом доме, президент направлял запросы в Конгресс о выделении дополнительных средств на разработку передовых вооружений. Размер американского воинского контингента за рубежом оставался неизменным, а в некоторых местах, таких, как восточный фланг НАТО, его численность даже выросла. Трамп провел в Вашингтоне встречи на высшем уровне с лидерами большинства стран (Японии и Южной Кореи, Польши и стран Балтии), занимающих передовые рубежи борьбы с Китаем и Россией, и заверил их, что они не окажутся в одиночестве в случае кризиса. В этом отношении, как это ни странно, в переходе власти от Джорджа Буша к Бараку Обаме, а затем к Дональду Трампу больше преемственности, чем перемен.

Это были правильные шаги. Однако и сдерживание, и сохранение доверия союзников – искусство, требующее постоянного внимания, поскольку и те, и другие усилия находятся под наблюдением. Соединенным Штатам следует не только избегать легкомысленных угроз, касающихся выхода из альянсов, но и сделать свои военные обязательства более надежными, используя способы, не требующие размещения дополнительного воинского контингента за рубежом. Например, Вашингтон мог бы повысить свои возможности в Польше, укрепив материально-техническую базу и штабы (по недавней рекомендации Атлантического совета), а также договорившись о размещении американских войск на постоянной, а не ротационной основе. Но наиболее назревшие политические изменения находятся не в сфере планирования военного присутствия министерством обороны. Они связаны с искусством государственного управления – необходимо объединить экономические и военные инструменты для разработки новой и более реалистичной концепции сдерживания.

Новая разновидность сдерживания

В двух главных стратегических документах администрации Трампа, Стратегии национальной безопасности (СНБ) 2017 г. и Стратегии национальной обороны (СНО) 2018 г., подчеркивается: соперничество Соединенных Штатов с двумя великодержавными конкурентами – Китаем и Россией – обостряется. В СНО обе эти страны названы ревизионистскими державами, которые хотят сформировать миропорядок согласно своей авторитарной модели. Наиболее примечательно, что Трамп увеличил ежегодный оборонный бюджет США примерно на 100 млрд долларов с тех пор, как стал президентом, включив в него щедрое финансирование модернизации высокотехнологичных вооружений в числе прочих приоритетных направлений.

Но в рамках усилий по укреплению сдерживания важно задаться вопросом, а каков сценарий начала войны с Китаем или Россией. Иными словами, где и каким образом может провалиться доктрина сдерживания и, в частности, расширенного сдерживания?

Китай и Россия знают, что в военном отношении они слабее Соединенных Штатов. Поэтому маловероятно, что кто-то из них начнет масштабное и неожиданное наступление на американского союзника, которое потребовало бы от США ударов возмездия. Трудно представить себе, например, что Китай вторгнется на основные острова Японии, где дислоцирован 50-тысячный американский контингент, или что Россия попытается аннексировать страну НАТО, пусть даже небольшое прибалтийское государство. И Пекин, и Москва в курсе, что подобная открытая агрессия встретит решительный отпор Вооруженных сил Соединенных Штатов.

Намного легче представить себе, что Пекин или Москва совершат акт ограниченной агрессии, прощупывая решимость Вашингтона. Россия может, как она это уже делала на Украине, отправить так называемых «зеленых человечков» – солдат в армейской униформе без опознавательных знаков – в небольшой город на востоке Эстонии под предлогом защиты этнических русских жителей. Путин заявил о праве защищать русскоговорящее население, где бы оно ни находилось, особенно на территории бывшего СССР, что обеспечивает ему подходящий предлог для агрессии. Однако в действительности он может мечтать «откусить» кусок территории страны – члена НАТО, тем самым поставив альянс перед непростым выбором. Должны ли силы альянса нанести контрудар, как того требует пятая статья Североатлантического договора, гарантирующая коллективный ответ в случае нападения? Путин, возможно, предположит, что 29 стран НАТО будут ломать голову над выбором надлежащей реакции. Если члены блока, надеясь избежать войны между крупными державами из-за небольшого локального вторжения, не выполнят обязательства согласно пятой статье, это породит сомнения относительно ключевой цели альянса.

Или, как говорилось выше, Китай оккупирует один или более островов Сенкаку/Дяоюйдао. На никчемные островки претендуют Китай и Япония. Соединенные Штаты не заняли официальной позиции по этому вопросу, но признают, что сейчас островами управляет Япония, и что, следовательно, их договор о безопасности с Токио относится и к защите островов. Такая сложная и запутанная ситуация способна обернуться крахом политики сдерживания. Пекин может попытаться захватить один из островов, чтобы, не переходя к серьезной агрессии, послать сигнал Японии и США, что недоволен некоторыми аспектами послевоенного порядка в Тихоокеанском бассейне. Он может понадеяться на то, что ему удастся принудить Японию к переговорам и некоему унизительному компромиссу либо вбить клин между Токио и Вашингтоном. Это поставило бы Японию в более уязвимое положение и лишило бы уверенности при разрешении других проблем в предстоящие годы. Тем самым был бы расчищен путь для китайского доминирования в Восточной Азии и западной акватории Тихого океана.

Ограниченные наступления неприятеля поставят трудные вопросы перед американскими политиками. Я бы назвал это «парадоксом Сенкаку». Следует ли Вашингтону из-за сравнительно бесполезных территорий ради сохранения репутации втягивать в потенциальный ядерный конфликт крупные державы? Или лучше признать, что ставки слишком малы для оправдания подобных рисков? В случае ограниченной агрессии неприятеля в отношении, по сути, ничтожной цели полномасштабный ответ, который диктуется логикой традиционного расширенного сдерживания, представляется совершенно непропорциональной реакцией. С другой стороны, неприемлемо и отсутствие ответа, поскольку это противоречит договорным обязательствам Америки.

Выходом из парадоксальной ситуации является стратегия асимметричной обороны. Соединенным Штатам не следует формально отказываться от возможности полноценного военного ответа на ограниченную (и, вполне возможно, не катастрофическую) агрессию против союзников. На самом деле генерал-лейтенант Джон Висслер, который командовал Третьим экспедиционным корпусом морской пехоты США в Японии, был прав, когда утверждал в 2014 г., что, если потребуется, две страны совместными усилиями справятся с изгнанием китайцев с островов Дяоюйдао/Сенкаку. Однако на практике Соединенным Штатам нужны другие альтернативы – как до возникновения кризиса, так и после него.

Осуществляя стратегию сдерживания, Вашингтону в первую очередь следует по возможности избегать пролития крови в противостоянии с другой державой. Соединенным Штатам нужно готовить ответы на мелкомасштабную агрессию, делая акцент на экономическую войну и особенно санкции. Прежде всего вооруженные силы США должны создать оборонительный периметр, чтобы у Китая или России не разыгрался аппетит в отношении дальнейшей агрессии. В случае усугубления кризиса Вашингтон и его союзники могут попытаться применить меры косвенного военного воздействия – например, нанести удар по танкерам в Персидском заливе, везущим нефть в Китай. Такая реакция, по крайней мере, поначалу, позволит локализовать конфликт на значительном расстоянии от берегов любой крупной державы, чтобы дать враждующим сторонам больше времени для отказа от дальнейшей эскалации. Однако стержнем должна быть экономическая война, а военная сила может ее лишь поддерживать.

Такой подход поможет убедить потенциального противника, что он больше потеряет, нежели приобретет в случае применения силы, особенно если США и союзники примут надлежащие подготовительные меры, позволяющие любые ответные действия. Суть подхода в том, чтобы наказание за непослушание было соизмеримо с начальной агрессией, но сохранялся потенциал для эскалации в случае необходимости.

Чтобы санкции были экономически действенными, Соединенным Штатам и союзникам предстоит выявить уязвимость своих цепочек поставок, финансовых сделок и других экономических связей. Им нужно разработать стратегии снижения уязвимости – например, за счет наращивания запасов основных минералов и металлов, необходимых для оборонной промышленности, многие из которых сегодня поступают в основном из КНР. США следует предпринять шаги по снижению чрезмерной зависимости от Китая в плане ключевых производственных элементов и товаров. Вашингтон мог бы ограничить импорт в критически важных отраслях конкретным процентом. Европейским государствам надо совершенствовать инфраструктуру, необходимую для импорта сжиженного природного газа из США и других стран в качестве запасного варианта, если поступление энергоносителей из России прервется во время острого кризиса.

Стратегия, основанная на санкциях, была бы благоразумной, пропорциональной и отнюдь не слабой мерой. Если Пекин или Москва откажутся отступить или иначе разрешить спор после ввода санкций Соединенными Штатами и их союзниками, Вашингтон может поднять ставки. Поняв, что стратегические цели государства-агрессора становятся фундаментально враждебными или подозрительными, Вашингтон может попытаться не только наказать виновника за конкретные действия, но и ограничить рост его экономики в будущем. Со временем контроль над экспортом и постоянные санкции заменят временные карательные меры. Такая стратегия потребует поддержки со стороны основных союзников, и это еще одна причина, по которой Вашингтону нужно реагировать на подобные кризисы благоразумно, терпеливо, избегая эскалации, чтобы укрепить коалицию, а не отпугнуть ключевых партнеров.

Поддержание мира

В своей книге «Все меры, кроме войны» (All Measures Short of War), изданной в 2017 г., Томас Райт убедительно доказывает, что мировые порядки не терпят крах в одночасье. Они оспариваются, ослабевают и размываются в ключевых регионах, где непосредственно сталкиваются интересы соперничающих держав. Западная акватория Тихого океана и Восточная Европа – именно те регионы, где подобная динамика сегодня наиболее вероятна.

Но Китай и Россия не настолько безрассудны, чтобы атаковать территорию союзника, имеющего большое значение для США. Американская политика сдерживания пока еще не деградировала до такой степени – даже в эпоху Трампа. Опасные сценарии будут развиваться в так называемых серых зонах конфликта, где концепции ведения классических войн вряд ли применимы. Насколько можно судить со стороны, США в своем военном планировании все еще слишком сфокусированы на классических концепциях и, по всей видимости, слишком склонны к эскалации, что неприемлемо в мире, где война между ядерными державами считается крайней мерой. Лишь тактика сдерживания, в которой принимается во внимание это требование современности и планы разрабатываются с учетом всего инструментария государственного управления, а не только военной силы, способна ответить на вызовы конкуренции крупных держав и сохранить непоколебимость системы альянсов под американским руководством.

США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 30 октября 2019 > № 3201297 Майкл О'Хэнлон

Китай. США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 30 октября 2019 > № 3201295 Одд Арне Вестад

Истоки китайского поведения

Начали ли Вашингтон и Пекин новую холодную войну?

Одд Арне Вестад – профессор истории и международных отношений Йельского университета, автор книги The Cold War: A World History.

Резюме По характеру противостояние США и КНР будет отличаться от того, что наблюдалось в годы холодной войны, но это не отменяет актуальности советов Джорджа Кеннана. Соединенным Штатам нужно сохранять и углублять отношения со странами Азии.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 5, 2019 год. © Council on Foreign Relations, Inc.

В феврале 1946 г., когда началась холодная война, поверенный в делах посольства США в Москве Джордж Кеннан отправил Государственному департаменту телеграмму из 5 тысяч слов, в которой попытался объяснить поведение СССР и в общих чертах описать правильные меры реагирования на него. Год спустя текст его знаменитой «длинной телеграммы» был дополнен и оформлен в виде статьи для журнала Foreign Affairs «Истоки советского поведения», подписанной псевдонимом Икс. Кеннан доказывал реальность марксистско-ленинской идеологии и утверждал, что это мировоззрение плюс глубинное сознание незащищенности являются движущей силой советского экспансионизма. Однако это не означает неизбежности прямой конфронтации, указывал он, поскольку Кремль «без сожаления может отступить под напором превосходящей силы». Следовательно, для обеспечения долгосрочной безопасности Соединенным Штатам следует сдерживать советскую угрозу. Если они будут это делать, советская держава рано или поздно рухнет. Иными словами, сдерживание было необходимой и достаточной мерой.

Постулаты Кеннана стали хрестоматийными для тех, кто пытался понять конфликт между США и Советским Союзом. Всегда противоречивая стратегия сдерживания, которую не раз пересматривали (в том числе и сам автор), определяла политику Вашингтона до окончания холодной войны. И, как предсказывал Кеннан, когда пришел конец, он стал следствием не столько силы и постоянства Соединенных Штатов и их союзников, сколько слабости и противоречий советской системы.

Сегодня, спустя более 70 лет, США и их союзники снова сталкиваются с коммунистическим соперником, считающим Соединенные Штаты недружественной страной, стремящимся к региональному доминированию и влиянию во всем мире. Для многих, в том числе в Вашингтоне и Пекине, аналогия слишком очевидна: поскольку между двумя государствами началась холодная война, американским политикам нужна обновленная версия стратегии сдерживания. В апреле этого года директор департамента политического планирования Госдепартамента Кайрон Скиннер (именно эту должность занимал Кеннан, когда была опубликована его «телеграмма») открыто заявила о необходимости подобной статьи на сей раз в отношении Китая.

Однако если рассмотреть вопрос в свете исследования Кеннана и предпринять серьезную попытку понять основные движущие мотивы другой стороны, различия станут столь же очевидными, как и параллели. Именно эти различия между мотивами Советов тогда и китайцев сегодня могут спасти мир от очередной холодной войны.

От богатства к влиянию

В современном Китае в глаза бросаются два факта. Первый заключается в том, что страна только что пережила период экономического роста, подобного которому мир ранее не видел. Второй – она все больше и больше напоминает диктатуру, поскольку управляется неизбираемой и несменяемой компартией, которая сажает людей в тюрьмы за убеждения и ограничивает все формы свободы слова, собраний и объединений. Все указывает на то, что при Си Цзиньпине Коммунистическая партия Китая (КПК) намерена свернуть даже те ограниченные свободы, которые народ обрел в эпоху реформ Дэн Сяопина. К тому же партия, возможно, хочет поставить на колени частный бизнес, откровенно вмешиваясь в управление предприятиями.

За подобной политикой стоят растущие идеологические притязания на то, что китайская модель развития превосходит западную. В 2017 г. Си заявил, что Пекин «прокладывает новый путь к модернизации для других развивающихся стран» и «предлагает новый вариант другим странам и народам, желающим ускорить свое развитие при сохранении независимости». По мнению КПК, разговоры Запада о демократии – лишь предлог для того, чтобы лишить более бедные страны суверенитета и экономического потенциала. А поскольку КНР для достижения экстремальных темпов экономического роста понадобилась диктатура, она может пригодиться и другим странам. Подобные утверждения не вызывают большого восторга за рубежом, но многие китайцы верят в партийную версию, считая вместе с Си, что благодаря руководству компартии китайское государство добилось совершенно новых позиций, уверенно и по праву заняло место ведущей державы Востока. Такие взгляды – следствие беспрецедентного повышения уровня жизни в Китае и роста китайского национализма. КПК ведет неустанную пропаганду величия и праведности Китая, а китайские граждане, небезосновательно гордящиеся достижениями, с энтузиазмом подхватывают эти лозунги. Партия также утверждает, что внешний мир, особенно США, всеми силами старается затормозить прогресс КНР и не допустить ее дальнейшего укрепления, как это прежде делала советская пропаганда.

Интерпретация истории Китая руководством КПК делает китайский национализм еще более зловещим. Нынешние лидеры внушают гражданам, что история с середины XIX века до прихода к власти коммунистов в 1949 г. – сплошная череда унижений иностранными державами. Хотя в этой трактовке есть доля правды, КПК также делает устрашающие заявления о том, что только компартия способна защитить китайцев от эксплуатации в будущем. Партийные боссы не решаются прямо сказать, что стране нужна диктатура, потому что китайцы совершенно не способны к самоуправлению, им приходится утверждать, что концентрация власти в руках верхушки необходима для защиты от притеснений со стороны иностранцев. Однако чрезмерная централизация может иметь тяжелые последствия. Как правильно отметил Кеннан, говоря о Советском Союзе, «если произойдет?нечто?такое,?что?нарушит?единство?и?эффективность?партии?как политического инструмента, то Советская?Россия?может?мгновенно превратиться из одной?из?сильнейших?в одну?из?самых?слабых и?жалких?стран мира».

Еще один тревожный аспект современного китайского национализма заключается в том, что, будучи де-факто империей, страна пытается вести себя так, как если бы она была государством одной нации. Более 40% территории Китая – Внутренняя Монголия, Тибет, Синьцзян – изначально населена народами, которые не считают себя китайцами. Хотя правительство предоставляет особые права национальным меньшинствам, их родные края стали частью новой концепции великой китайской нации и на 98% заселились этническими китайцами (или «ханьцами», как правительство предпочитает называть коренную нацию). Те, кто оказывают сопротивление, попадают в тюрьмы и лагеря, как и те, кто требовал подлинного самоуправления в советской империи.

Во внешней политике китайское правительство поддерживает худшие антиутопии мира – например, Северную Корею – и угрожает соседям, в том числе демократическому правительству Тайваня, который Пекин считает своей отколовшейся провинцией. Многие подобные действия не приносят Китаю ни политических, ни дипломатических дивидендов. Милитаризация Китаем отдаленных островков в Южно-Китайском море, споры с Японией по поводу островов Сенкаку/Дяоюйдао и попытки наказать Южную Корею за приобретение у США передовых систем противоракетной обороны рикошетом ударили по самому Китаю. Восточная Азия сегодня гораздо настороженнее относится к целям Пекина за рубежом, чем десятилетие назад. Например, согласно Центру исследования общественного мнения Pew, процент жителей Южной Кореи, благожелательно относившихся к росту влияния Китая, снизился с 66% в 2002 г. до 34% в 2017 году. Несмотря на такое падение популярности, подавляющее большинство жителей региона считают, что Китай в будущем будет доминировать в Азии и лучше им к этому готовиться.

Это предположение в основном опирается на впечатляющий экономический рост. Сейчас экономическая мощь Китая по отношению к США примерно в два-три раза превосходит сравнительную мощь Советского Союза. Хотя рост замедлился, те, кто считают, что КНР вскоре пойдет путем Японии и вступит в период экономического застоя, почти точно ошибаются. Даже если зарубежные пошлины на китайские товары останутся высокими, Китай еще по-настоящему не задействовал внутренний рынок, который может долгие годы подпитывать его экономический рост. А остальная Азия, которая сегодня является куда более крупным и экономически динамичным регионом, чем Западная Европа в начале холодной войны, слишком сильно опасается Китая, чтобы отгораживаться пошлинами от китайских товаров.

Конкуренцию между США и КНР труднее всего измерить с военно-стратегической точки зрения. Сегодня у Соединенных Штатов огромное военное преимущество: число американских ядерных боеголовок более чем в 20 раз превышает количество китайских; у США также значительное преимущество в воздухе, и при этом американский военный бюджет как минимум в три раза больше. У Вашингтона также имеются давние союзники (Япония и Южная Корея) и перспективные союзники по соседству с Китаем (Индия и Вьетнам), которые имеют развитые вооруженные силы, тогда как у Китая нет таких союзников в Западном полушарии.

Тем не менее в последнее десятилетие баланс сил в Восточной Азии заметно смещается в пользу Китая. У страны достаточно баллистических ракет наземного базирования, военных самолетов и кораблей для убедительных заявлений о военном превосходстве в регионе. Ракетные войска Китая представляют такой вызов для американских военно-воздушных баз и авианосцев в Тихоокеанском бассейне, что Вашингтон больше не может претендовать на превосходство в этой части мира. Проблема будет только усугубляться, поскольку в течение нескольких лет возможности Китая на море продолжат расти экспоненциально, а его военные технологии – особенно лазерное оружие, дроны, кибернетическое оружие и космический потенциал – стремительно догоняют по уровню развития американские аналоги. В настоящее время Соединенные Штаты имеют более значительное военное превосходство над Китаем, чем в свое время над Советским Союзом, но Пекин в состоянии намного быстрее сократить отставание по всем направлениям, чем СССР в эпоху, когда Кеннан делился своими мыслями.

Ничто не ново под луной

Сходство между сегодняшним Китаем и Советским Союзом, начиная с коммунистического правления, может показаться поразительным. Почти 40 лет, ослепленный развитием Китая на базе рыночной экономики, Запад замалчивал тот факт, что страна управляется коммунистической диктатурой. Несмотря на эпизодические напоминания о беспощадности китайских лидеров, как это случилось во время бойни на площади Тяньаньмэнь, консенсус на Западе сводился к тому, что КНР становится все более либеральной и плюралистической. Сегодня такие прогнозы выглядят глупо: КПК ужесточает правление и намерена навсегда остаться у власти. «Великий новый проект партийного строительства… набирает обороты и вступает в кульминационную фазу», – заявил Си в 2017 году. И добавил: «Мы должны упорнее работать над поддержанием авторитета и централизованного, единого руководства Центрального Комитета КПК… Партия всегда остается становым хребтом нашей нации».

Еще одно сходство в том, что Советский Союз стремился к доминированию в Европе, а Китай – в Восточной Азии, регионе, который сегодня не менее важен для США, чем Европа в начале холодной войны. Китай использует аналогичные методы: военно-политический шантаж и тактику «разделяй и властвуй» – только его возможности значительно шире. Если Соединенные Штаты не будут уравновешивать влияние Китая, к концу 2020-х гг. Пекин, вероятнее всего, станет безраздельно хозяйничать в Восточной Азии – от Японии до Индонезии.

Подобно советским лидерам, руководители КПК считают Америку врагом. Они аккуратны и вежливы в публичных высказываниях, часто декларируют приверженность нормам международного права. Однако во внутрипартийном диалоге неизменно звучит мысль о том, что американцы планируют помешать усилению Китая посредством внешней агрессии и подрывной деятельности внутри страны. «До тех пор, пока мы сохраняем лидерство КПК и социализм с китайской спецификой, – говорилось в одном коммюнике 2013 г., – позиция западных антикитайских сил, требующих безотлагательных реформ, не изменится; они будут и дальше нацеливать на Китай копье вестернизации, раскола китайского общества и цветных революций». Этот антиамериканизм поразительно напоминает тот, который Иосиф Сталин пропагандировал в конце 1940-х гг., включая открытые призывы к национализму. В 1949 г. Коминформ, находившийся под контролем Советов, провозгласил, что «главная цель Запада – это насильственное навязывание англо-американского доминирования в мире, порабощение зарубежных стран и народов, разрушение демократии и развязывание новой войны». Американцы, внушает руководство КПК своим приверженцам, ненавидят нас, потому что мы китайцы. Они желают управлять всем миром, и только Коммунистическая партия мешает им в достижении этой цели.

Тогда и сейчас

Но Китай – не Советский Союз. С одной стороны, советская идеология не допускала длительного сосуществования с Соединенными Штатами. Как Владимир Ленин, так и последующие советские лидеры смотрели на мир через призму игры с нулевой суммой: буржуазная демократия и капитализм должны проиграть, чтобы коммунизм восторжествовал во всем мире. Стратегические альянсы и даже периоды разрядки допускались, но в итоге советская разновидность коммунизма должна была победить во всем мире, чтобы СССР мог чувствовать себя в безопасности. КПК не разделяет подобных взглядов: ее мировоззрение основано на национализме, а не на интернационализме. Партия видит в Вашингтоне препятствие для реализации своих главных целей: сохранение власти и доминирующего положения в своем регионе. Но китайские лидеры не считают, что для достижения целей им нужно победить США или демонтировать их политический строй.

Более того, китайское общество больше похоже на американское, чем некогда советское. В Советском Союзе граждане в целом соглашались с социалистической экономикой и приспосабливались к ней. Китайцы же, напротив, больше всего заинтересованы в конкурентной, рыночно ориентированной экономике, которая позволяет быстро развиваться. Для подавляющего большинства китайцев «коммунизм» – просто название правящей партии, а не идеал, к которому следует стремиться. Да, некоторые одобряют усилия Си по централизации власти, считая, что Китаю нужно сильное и твердое руководство после того, как индивидуализм 1990-х гг. и начала XXI века зашел слишком далеко. Однако никто, включая самого Си, не желает возвращаться в ужасное дореформенное прошлое, когда китайское общество оставалось закрытым. Несмотря на маоистскую риторику, Си по своему мышлению и практическим действиям гораздо дальше отошел от Мао Цзэдуна, чем настроенный на реформы Михаил Горбачёв – от Ленина.

Кроме того, китайцы наслаждаются миром и спокойствием вот уже несколько десятилетий. В 1947 г. русские только-только пришли в себя после 30 с лишним лет непрерывных войн и революции. По словам Кеннана, они испытывали «физическую и нравственную усталость». У китайцев совсем другой опыт: примерно две трети населения не знают ничего, кроме мира и прогресса. Последняя военная интервенция во Вьетнам закончилась 30 лет назад, а последний крупный конфликт, война на Корейском полуострове, завершился почти 70 лет назад. С одной стороны, несколько десятилетий успешного развития наглядно продемонстрировали ценность мира, поэтому китайцы теперь опасаются войны и потери всего, что нажито в мирное время. С другой, отсутствие у нынешних поколений воспоминаний о войне порождает безответственные воинственные разговоры среди людей, не знакомых с ее ужасами. Сегодня все чаще можно услышать, как китайцы, особенно молодежь, высказываются в том духе, что их стране, возможно, придется воевать, чтобы не оказаться окруженной со всех сторон Соединенными Штатами. Си и его группа не склонны к чрезмерному риску, но во время кризиса китайцы будут походить на немцев в 1914 г., а не на русских после Второй мировой войны – скорее, воодушевленные, чем истощенные.

Баланс сил в мире со времен Кеннана также изменился. Сегодня он становится все более многополярным. Процесс это постепенный, но тенденция реальна, в этом нет сомнений. В отличие от периода холодной войны конфликт между двумя крупнейшими державами не приведет к фиксации двухполюсного мира; другим странам будет легче сократить отставание. В отсутствие идеологических штампов или ограничений преимущества в экономике гораздо важнее. Чем больше США и Китай будут изматывать друг друга, тем больше пространства для маневра появится у других стран. В итоге может сформироваться мир региональных гегемонов, притом в ближайшем будущем.

Внутренняя обстановка в Соединенных Штатах также отличается от той, какой она была в начале холодной войны. Тогда между избирателями существовали разногласия, а между разными фракциями в правительстве случались противостояния, но не было ничего и близко напоминающего поляризацию и тупик, которые характерны для современного американского общества. Похоже, что США заблудились и у себя дома, и за рубежом. Авторитет нашей страны в мире никогда еще не был таким низким, как при администрации Трампа, и даже близкие союзники больше не считают Вашингтон надежным партнером. Задолго до того, как Дональд Трамп был избран президентом, американские внешнеполитические элиты жаловались на угасание консенсуса, и им оказалось не под силу его восстановить. Весь мир сомневается в лидерских возможностях Соединенных Штатов для решения больших и малых проблем, включая вопросы, по которым в прошлом американское лидерство считалось незаменимым.

Экономика США тесно переплетена с китайской. Подобную взаимозависимость с СССР невозможно даже представить. Кеннану было хорошо известно, что в экономическом смысле не было необходимости сдерживать Советы – они сами себя сдерживали, отказываясь участвовать в мировой экономике. Китай – совсем другой случай, поскольку примерно треть роста его ВВП приходится на экспорт, а США – крупнейший торговый партнер Китая. Попытка «отвязать» американскую экономику от КНР политическими средствами (визовые ограничения, запреты на передачу технологий и торговые барьеры) ни к чему не приведет, если только реальная война не сделает экономическое взаимодействие невозможным. В краткосрочной перспективе пошлины способны выровнять игровое поле, но в долгосрочной они могут быть более выгодны Китаю, который сделает ставку на внутренний рынок, не говоря уже о неизбежном ущербе престижу США. Поэтому соперничество с Китаем придется регулировать в рамках экономической взаимозависимости.

Наконец, Пекин может разыгрывать некоторые международные карты, отсутствовавшие у Советов. В отличие от классовой политики, которую Москва пропагандировала в годы холодной войны, призывы Китая к объединению мирового сообщества для решения таких проблем, как изменение климата или неравноправная торговля, могут быть встречены с куда большим сочувствием за рубежом. В этом, конечно, есть доля иронии, если иметь в виду, как Китай загрязняет окружающую среду, проводит протекционистскую политику и поддерживает экономическое неравенство. Но поскольку США не желают брать на себя лидерство в решении этих проблем, коммунистическое правительство Китая, быть может, убедит иностранцев, что авторитарные правительства способны лучше справиться с их решением, чем демократии.

Собраться с мыслями и духом

Истоки китайского поведения, а также нынешняя роль США в мировом сообществе предопределяют соперничество, отличное от того, которое Кеннан предвидел в 1946 и 1947 годах. Риск внезапной военной конфронтации ниже, а вероятность ограниченного сотрудничества выше. Однако опасность, связанная с национализмом, который будет способствовать постоянному расширению конфликта, наверное, выше, а решимость Китая ослабить позиции Америки в Азии намного сильнее, чем аналогичная решимость Сталина в отношении Европы. Если Соединенные Штаты хотят быть конкурентными, им следует подготовиться к длительной борьбе за влияние, которая станет проверкой способности расставлять стратегические приоритеты и заниматься долгосрочным планированием. Это особенно верно, если учесть, что ускоряющиеся перемены в экономике и технологиях сделают невозможной традиционную политику сдерживания: информация перетекает намного легче, чем раньше, особенно в такую страну, как Китай, не намеревающуюся отгораживаться от мира.

Хотя по характеру противостояние США и КНР будет отличаться от того, что наблюдалось в годы холодной войны, это не отменяет актуальности советов Кеннана. С одной стороны, подобно тому, как он предвидел непрерывную вовлеченность Америки в дела Европы, сегодня Соединенным Штатам нужно сохранять и углублять отношения со странами Азии, которые боятся растущей агрессивности Китая. Для противодействия советской угрозе Вашингтон принял в 1948 г. План Маршалла (который частично был детищем Кеннана), а годом позже создал НАТО (относительно которой Кеннан был настроен несколько скептически). Точно так же и сегодня альянсы США в Азии должны не только иметь оборонный аспект и руководствоваться соображениями безопасности, но и включать экономическое измерение. Экономические факторы теперь даже важнее, чем 70 лет назад с учетом того, что Китай – это, прежде всего, экономическая держава. Отказ от поддержки Транстихоокеанского партнерства – то же самое, как если бы американцы вдруг решили выйти из НАТО вскоре после того, как выступили с инициативой создания этого блока. Быть может, решение администрации Трампа имело какой-то внутриполитический смысл, но с точки зрения внешней политики оно стало катастрофой, поскольку позволило Китаю утверждать, что Вашингтон – ненадежный партнер в Азии.

Кеннан признавал, что Соединенным Штатам придется конкурировать с Советским Союзом в течение нескольких десятилетий, поэтому искусство государственного управления должно опираться на переговоры и компромиссы не меньше, чем на боеготовность и разведывательные операции. Коллеги Кеннана лишь постепенно усвоили урок, но не может быть сомнений в том, что процесс развития взаимопонимания способствовал мирному окончанию холодной войны. Американские и советские официальные лица длительное время взаимодействовали друг с другом, чтобы оптимально регулировать опасную ситуацию и предотвращать войну, прежде чем Советы изменили подход к Соединенным Штатам и мировой политике в целом.

Китай с еще большей вероятностью, чем Советский Союз, изменит свою позицию. Нынешняя борьба – не столкновение цивилизаций и тем более не столкновение рас, хотя в апреле этого года Скиннер не преминула указать на то, что Китай – это «конкурент, который не принадлежит к белой расе». Скорее, налицо политический конфликт между великими державами. Значительное количество людей в Китае возмущены силовыми играми нынешних китайских лидеров. Они хотят жить в более свободной и справедливой стране, в мире с соседними странами и с Соединенными Штатами. Чем очевиднее изоляция Китая, тем громче будет звучать голос этих людей, который пока что тонет в ревущем океане националистической истерии. Как подчеркивал Кеннан, говоря о Советском Союзе, «требования к политике России должны выдвигаться таким образом, чтобы у нее оставался открытым путь к уступкам без ущерба для престижа». Соединенным Штатам также нужно создавать более благоприятную среду за пределами Азии. Пока продолжается подъем Китая, нецелесообразно отводить России роль обозленного отверженного на мировой периферии. Вашингтону следует попытаться стимулировать отношения сотрудничества между Москвой и Западом, открывая больше возможностей для партнерства и помогая в разрешении конфликта на востоке Украины. Если США отвергнут подобный вариант, реальностью может стать стратегический кошмар, преследовавший американцев в годы холодной войны, но так и не материализовавшийся: военный союз Китая и России. Сегодня сочетание природных ресурсов России с многочисленным населением Китая может стать гораздо более серьезным вызовом для Запада, чем действия СССР 70 лет назад. Как отмечал Кеннан в 1954 г., единственной реальной угрозой для американцев может стать «объединение значительной доли материальных ресурсов Европы и Азии с политической властью, враждебной Соединенным Штатам».

Однако одна из величайших мыслей Кеннана не имела ничего общего с внешней политикой, а касалась внутренней американской ситуации. В статье под псевдонимом Икс он предупреждал, что «проявления неуверенности, раскола и внутренней разобщенности» в США – величайшая опасность для страны за всю ее историю. Кеннан также предостерегал от экономии на финансировании общих целей и благ. Как и 70 лет назад, Соединенным Штатам нужно больше тратить (и это касается также богатых американцев и корпораций), чтобы обеспечить высококачественное обучение разным профессиям и навыкам, инфраструктуру мирового класса, а также передовые научные исследования и разработки. Конкуренция с Китаем – недешевое удовольствие. В конечном итоге, доказывал Кеннан, американская сила зависит от способности США производить впечатление страны, «которая знает, чего хочет, которая успешно справляется со своими внутренними проблемами и обязанностями великой державы и которая обладает достаточной силой духа, чтобы твердо отстаивать свои позиции в современных идеологических течениях». Лишь в этом случае Соединенные Штаты будут пользоваться уважением среди народов мира.

Хотя эту мысль можно выразить иначе, сегодня перед страной стоит именно такой вызов. Сможет ли конкуренция с Китаем заставить американцев собраться с мыслями и духом, чтобы преодолеть внутренние разногласия и достичь консенсуса? Если не будет найден какой-то объединяющий фактор, ослабление способности Соединенных Штатов к целенаправленным действиям проявится намного быстрее, чем большинство может себе представить, и приведет к формированию мира не просто многополярного, но неуправляемого. Мира, в котором страх, ненависть и амбиции сделают всех заложниками самых низменных человеческих инстинктов.

Китай. США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 30 октября 2019 > № 3201295 Одд Арне Вестад

США. Ближний Восток > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 30 октября 2019 > № 3201294 Анатоль Ливен

Почему нельзя просто взять и уйти?

США и проблемы Ближнего Востока

Анатоль Ливен – профессор Джорджтаунского университета в Катаре; старший научный сотрудник фонда «Новая Америка» (New America), Вашингтон.

Резюме Несмотря на всю шумиху, Трамп уклоняется от реальной войны и начал прямые переговоры с северокорейцами и талибами, которые должны были быть инициированы Вашингтоном много лет назад. Но Трамп, кажется, неспособен проявить минимальную последовательность или понимание базовой динамики международных отношений.

Этот материал был написан по заказу Международного дискуссионного клуба «Валдай» и опубликован в разделе «Аналитика» в октябре 2019 года. Остальные материалы раздела можно посмотреть по адресу http://ru.valdaiclub.com/a/

Трудно преувеличить степень провальности ближневосточной политики Соединенных Штатов за последние тридцать лет. В 1990-е гг. гегемония США не оспаривалась никакими внешними конкурентами и все факторы, лежавшие в основе стратегии холодной войны в этом регионе, исчезли. К концу десятилетия Ирак Саддама Хусейна оставался разве что раздражителем, а Ираном управляло реформистское правительство президента Мохаммада Хатами. Тем не менее президент Билл Клинтон, пойдя на поводу у израильтян (чему, по общему признанию, способствовали и некоторые катастрофические решения Организации Оосвобождения Палестины), не смог добиться мира между Израилем и палестинцами, хотя в тот момент Израиль не сталкивался с серьезными угрозами, а перспективы заключения мира были самыми благоприятными за всю историю еврейского государства.

Непримиримая ненависть Вашингтона к Ирану (в основном из-за кризиса с заложниками) не позволила администрации Клинтона воспользоваться шансами для примирения с Тегераном. Вместо этого была выбрана стратегия «двойного сдерживания» Ирака и Ирана, которая после 11 сентября 2001 г. легла в основу концепции «оси зла» администрации Джорджа Буша- – младшего. В результате из-за сохраняющейся напряженности в отношениях с Ираном Клинтон не смог установить дистанцию между США и Саудовской Аравией. Поддержка тесных отношений с Эр-Риядом дала ядовитые всходы во времена принца Мохаммеда бин Салмана. Наконец, как администрация Клинтона, так и администрация Буша (в первые семь месяцев правления), несмотря на многочисленные предупреждения, не оценили угрозу суннитского исламистского терроризма и не смогли эффективно противостоять ей.

Вторжение в Ирак при Буше создало условия для подъема?в этой стране «Аль-Каиды» и ее преемницы ИГ (запрещены в России – ред.),?превратив тем самым салафитский терроризм в полноценное повстанческое движение. Свержение древней арабской гегемонии суннитов в Месопотамии привело к межконфессиональному конфликту и увеличению иранского влияния, которое повергло в ужас другие государства региона. Таким образом, была подготовлена почва для разрушительных конфликтов в Сирии и Йемене.

Решение администрации Барака Обамы (возможно, некоторые сочтут, что это было решение Хиллари Клинтон, а не Обамы) рассматривать Россию и Иран как врагов, а не как союзников в борьбе с ИГ, привело к тому, что единственными возможными союзниками США против ИГ в Сирии стали курды. Результатом оказалось расширение влияния курдов, что неизбежно напугало и взбесило все слои турецкого истеблишмента, фактически вытеснило Турцию из Североатлантического альянса и в конечном итоге привело к нынешнему вторжению Турции в контролируемую курдами часть Сирии. При этом Эрдоган пригрозил дестабилизировать НАТО и ЕС новыми потоками сирийских беженцев.

Несмотря на печальный опыт в Ираке и Афганистане, показавший опасность уничтожения существующего государственного строя, Соединенные Штаты свергли режим Муаммара Каддафи в Ливии, что привело к краху государства, гражданской войне, потоку мигрантов через Средиземное море и, как следствие, к расцвету правого экстремизма в Европе. В то же время администрация Обамы откровенно обманывала Москву и Пекин, уничтожая то, что осталось от дипломатического авторитета Вашингтона в этих столицах. И США даже не смогли помешать одной группе своих союзников в регионе бойкотировать другого своего союзника – Катар, на территории которого расположена важнейшая американская авиабаза!

Сегодня часть американского истеблишмента предпочитает объяснять последние провалы поведением президента Дональда Трампа. Действительно, в истории американской дипломатии не было ничего, что может сравниться с недавними безграмотными, безответственными и просто глупыми заявлениями Трампа относительно Турции и курдов. Но в глобальном аспекте чутье Трампа оказывается позитивным. Несмотря на всю шумиху, он уклоняется от реальной войны и начал прямые переговоры с северокорейцами и талибами, которые должны были быть инициированы Вашингтоном много лет назад. Тем не менее, как показывают эти примеры, Трамп, кажется, неспособен соблюсти хотя бы минимальную последовательность или проявить понимание базовой динамики международных отношений.

Как бы то ни было, концентрация на обвинениях Трампа позволяет американскому и трансатлантическому истеблишменту оправдывать ряд катастрофических, а иногда и преступных решений (или их отсутствие) трех предыдущих демократических и республиканских администраций. Проблема коренится в упадке американской политической системы и политического истеблишмента внутри страны, включая влияние лоббистов и их денег на политику в ключевых областях. Свертывание изучения регионов в научных и аналитических центрах привело к полному незнанию ключевых стран, с которыми США имеют дело. Эгоцентризм, самолюбование и идеологическая мания величия, благодаря которым в каждом споре большая часть американского истеблишмента и средств массовой информации превращает Соединенные Штаты в силу абсолютного добра, а противников – в абсолютное зло. Эти три синдрома и привели к неразумному противостоянию с Китаем, Россией, Северной Кореей, Ираном, Турцией и к отчуждению в отношениях со странами ЕС.

Однако следует признать, что и сам Ближний Восток является причиной многих бедствий. Крайнее ожесточение, сложность и взаимосвязанность проблем ставят в тупик даже самых мудрых и дальновидных из потенциальных гегемонов. Дело не только в том, что почти каждая страна региона сталкивается с различными внутренними проблемами – провал социально-экономического развития, отсутствие политической легитимности, межрелигиозные раздоры и мятежи меньшинств. Но то, как эти вызовы преодолеваются, демонстрирует, что почти каждое государство представляет собой экзистенциальную угрозу для других государств или, по крайней мере, воспринимается как обладающее такой способностью. Эти страхи и враждебность можно счесть паранойей, но нельзя исключать, что во многих случаях они обоснованы.

Ближний Восток напоминает ситуацию на Южном Кавказе в середине 1990-х гг., но в гораздо более устрашающих масштабах. Тогда новые независимые государства погрузились в такой ужасающий хаос и развязали (и в основном проиграли) так много войн, что среди западных журналистов было широко распространено предположение, что результатом будет создание нового Pax Russica с согласия большинства измученных жителей региона. Но Москва так и не смогла решить проблему (которая, вероятно, фактически неразрешима), – как включить Азербайджан и Грузию в новую систему безопасности под эгидой России, не оттолкнув при этом армян, осетин и абхазов. Ввиду того, что страх перед российской военной мощью ослаблел из-за неудач в Чечне (так же, как и угроза американского вторжения в регион стала бессмысленной после катастрофы в Ираке), Pax Russica создать не удалось.

Учитывая свои интересы и риск новых войн, Россия никогда не сможет просто взять и уйти с Южного Кавказа. И, как обнаружили Обама и Трамп, США тоже не могут покинуть Ближний Восток, не вызвав новых бедствий. Решение, если оно есть, заключается в четырехсторонней стратегии Соединенных Штатов: искоренение враждебности и споров, берущих начало в прошлом; попытка, насколько это возможно, играть роль беспристрастного «честного посредника» в местных конфликтах; снижение зависимости Запада от нефти, что позволит дистанцироваться от Саудовской Аравии; стремление к объединению сил с Россией, Китаем и Индией для борьбы с терроризмом и сдерживания конфликтов.

Президент Обама отчасти попытался достичь первых двух целей, заключив ядерную сделку с Тегераном и публично признав, что Иран и Саудовская Аравия должны разделить влияние в регионе. Но возмутительная позиция преемника Мохаммада Хатами, президента Ирана Махмуда Ахмадинежада (2005–2013 гг.), вкупе с ожесточенным сопротивлением израильского лобби, Республиканской партии и многих демократов в Конгрессе привели к тому, что Обама достиг ядерного соглашения с Тегераном под самый конец своего президентства. Которое, впрочем, вскоре было разорвано Трампом. И не больше, чем любой другой президент США, Обама смог найти баланс в отношениях между израильтянами и палестинцами, турками и курдами.

Что касается сотрудничества с Россией и Китаем, то оно исключается – как из-за враждебности со стороны Вашингтона, так и из-за традиционной неспособности американского истеблишмента рассматривать любое другое государство как равное. На самом деле, нет доказательств того, что Китай хочет играть более значительную геополитическую роль на Ближнем Востоке. Один китайский чиновник однажды сказал мне, имея в виду как и неудачи США, и осознание китайцами отсутствия у них решений региональных конфликтов: «Зачем нам ввязываться в этот бардак?». Учитывая современную историю Ближнего Востока, с ним трудно не согласиться. Поскольку Москва теперь пытается распространить влияние на Ближнем Востоке и развивать хорошие отношения одновременно с Саудовской Аравией и Ираном, ей также следует помнить об этом.

США. Ближний Восток > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 30 октября 2019 > № 3201294 Анатоль Ливен

Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 30 октября 2019 > № 3201292 Сергей Лавров

Мир на перепутье и система международных отношений в будущем

Сергей Лавров – министр иностранных дел Российской Федерации.

Резюме Зачастую на Западе рассуждают о том, что полицентричность неизбежно приведет к росту хаоса и конфронтации, поскольку «центры силы» не смогут договариваться между собой и принимать ответственные решения. Но почему бы не попробовать? Вдруг получится? Для этого надо лишь приступить к переговорам, заранее условившись искать баланс интересов.

В будущем году мы будем отмечать крупные и взаимосвязанные юбилеи – 75-летие Победы в Великой Отечественной, Второй мировой войнах и создания ООН. Осмысливая духовно-нравственное значение этих дат, необходимо помнить и об эпохальном политическом смысле Победы в жесточайшей войне за всю историю человечества.

Разгром фашизма в 1945 г. имел фундаментальное значение для дальнейшего хода мировой истории. Были созданы условия для формирования послевоенного миропорядка, несущей конструкцией которого стал Устав ООН – по сей день ключевой источник норм международного права. Ооноцентричная система и сегодня сохраняет устойчивость, обладает большим запасом прочности. Она – своего рода «страховочная сетка», гарантирующая мирное развитие человечества в условиях – во многом естественного – несовпадения интересов и соперничества ведущих держав. По-прежнему востребован полученный в годы войны опыт деидеологизированного сотрудничества государств с разными социально-экономическими и политическими системами.

Прискорбно, что эти очевидные истины умышленно замалчиваются, игнорируются некоторыми влиятельными силами на Западе. Более того, активизировались те, кто хотел бы «присвоить» Победу, стереть из памяти роль СССР в разгроме фашизма, предать забвению жертвенный освободительный подвиг Красной Армии, не вспоминать о многих миллионах мирных советских граждан, погибших в годы войны, выбелить из истории последствия пагубной политики умиротворения агрессора. С этой точки зрения отчетливо просматривается суть концепции «равенства тоталитаризмов». Ее цель – не просто умалить вклад СССР в Победу, но и ретроспективно лишить нашу страну определенной ей историей роли архитектора и гаранта послевоенного миропорядка, а затем навесить на нее ярлык «ревизионистской державы», угрожающей благополучию так называемого «свободного мира».

Такая трактовка событий прошлого означает и то, что в понимании некоторых партнеров главным завоеванием послевоенной системы международных отношений должно считаться становление трансатлантической связки и увековечивание военного присутствия США в Европе. Разумеется, это вовсе не тот сценарий, на который ориентировались союзники, учреждая Организацию Объединенных Наций.

Распад СССР, падение Берлинской стены, условно разделявшей два «лагеря», уход в прошлое непримиримого идеологического противостояния, определявшего контуры мировой политики фактически во всех сферах и регионах – эти тектонические изменения, к сожалению, не привели к торжеству объединительной повестки. Вместо этого зазвучали триумфаторские реляции о том, что наступил «конец истории», а центр принятия мировых решений отныне будет только один.

Сегодня очевидно, что попытки утвердить однополярную модель провалились. Процесс трансформации миропорядка обрел необратимый характер. Новые крупные игроки, обладающие устойчивой экономической базой, стремятся активнее влиять на региональные и глобальные процессы, с полным на то основанием претендуют на более значимое участие в принятии ключевых решений. Растет востребованность в более справедливой и инклюзивной системе. Рецидивы высокомерных неоколониальных подходов, наделяющие одни страны правом диктовать свою волю другим, отвергаются абсолютным большинством членов мирового сообщества.

Все это вызывает ощутимый дискомфорт у тех, кто веками привык задавать шаблоны мирового развития, обладая монопольными преимуществами. Запрос со стороны большинства государств на более справедливую систему международных отношений, на реальное, а не декларативное уважение принципов Устава ООН наталкивается на стремление сохранить порядок, в рамках которого плодами глобализации могла пользоваться узкая группа стран и транснациональных корпораций. Реакция Запада на происходящее позволяет судить о его истинных мировоззренческих установках. Риторика на темы либерализма, демократии и прав человека сопровождается продвижением подходов, основанных на неравенстве, несправедливости и эгоизме, убежденности в собственной исключительности.

К слову, либерализм, защитником которого себя позиционирует Запад, ставит в центр личность, ее права и свободы. Возникает вопрос: как с этим соотносится политика санкций, экономического удушения и неприкрытых военных угроз в отношении целого ряда независимых стран – Кубы, Ирана, Венесуэлы, КНДР, Сирии? Санкции напрямую бьют по простым людям, по их благосостоянию, нарушают их социально-экономические права. Как стыкуются с императивом защиты прав человека бомбардировки суверенных стран, сознательный курс на развал их государственности, приведший к гибели сотен тысяч людей, обрекший миллионы иракцев, ливийцев, сирийцев и представителей других народов на неисчислимые страдания? Авантюры «арабской весны» уничтожили уникальную этноконфессиональную мозаику на Ближнем Востоке и Севере Африки.

Если говорить о Европе, то радетели либеральной идеи вполне уживаются с массовыми нарушениями прав русскоязычного населения в ряде стран Евросоюза и их соседей, где принимаются законы, грубо нарушающие закрепленные в многосторонних конвенциях языковые и образовательные права национальных меньшинств.

А что либерального в визовых и иных санкциях Запада против жителей российского Крыма? Их наказывают за демократическое волеизъявление в пользу воссоединения с исторической родиной. Разве это не противоречит базовому праву народов на свободное самоопределение, не говоря уже про закрепленное в международных конвенциях право граждан на свободное передвижение?

Либерализм – в его здоровом, неискаженном понимании – традиционно являлся важной составляющей мировой, в том числе русской, политической мысли. Однако множественность моделей развития не позволяет говорить о том, что западная корзина либеральных ценностей безальтернативна. И уж, конечно, эти ценности нельзя нести на штыках – без учета истории государств, их культурного и политического кода. К чему это приводит – свидетельствует статистика горя и разрушений в результате «либеральных» бомбометаний.

Из неготовности Запада принять сегодняшние реалии, когда он после столетий экономического, политического и военного доминирования утрачивает прерогативу единоличного формирования общемировой повестки дня, произросла концепция «миропорядка, основанного на правилах». Эти «правила» изобретаются и избирательно комбинируются в зависимости от текущих потребностей авторов указанного термина, который Запад настойчиво внедряет в обиход. Концепция отнюдь не умозрительна и активно реализуется. Ее цель – подменить универсально согласованные международно-правовые инструменты и механизмы узкими форматами, где вырабатываются альтернативные, неконсенсусные методы урегулирования тех или иных международных проблем в обход легитимных многосторонних рамок. Иными словами, расчет на то, чтобы узурпировать процесс выработки решений по ключевым вопросам.

Намерения инициаторов концепции «миропорядка, основанного на правилах» затрагивают исключительные полномочия СБ ООН. Один из свежих примеров: когда США и их союзники не смогли убедить Совет Безопасности одобрить политизированные решения, бездоказательно обвиняющие руководство Сирии в применении запрещенных отравляющих веществ, они стали продвигать нужные им «правила» через Организацию по запрещению химического оружия (ОЗХО). Манипулируя действующими процедурами и грубо нарушая Конвенцию о запрещении химического оружия, они добились (голосами меньшинства стран – участниц этой Конвенции) наделения Технического секретариата ОЗХО функциями по установлению виновных в применении химоружия, что стало прямым вторжением в прерогативы СБ ООН. Попытки «приватизировать» секретариаты международных организаций для продвижения своих интересов за рамками универсальных межгосударственных механизмов наблюдаются также в таких областях, как биологическое нераспространение, миротворчество, борьба с допингом в спорте и другие.

В этой же линейке – инициативы по регулированию журналистики, направленные на волюнтаристский зажим свободы СМИ, интервенционистская идеология «ответственности по защите», оправдывающая внешнее силовое «гуманитарное вмешательство» без санкции СБ ООН под предлогом возникновения угрозы безопасности мирного населения.

Отдельного внимания заслуживает спорная концепция «противодействия насильственному экстремизму», возлагающая вину за распространение радикальных идеологий и расширение социальной базы терроризма на политические режимы, объявленные Западом недемократическими, нелиберальными или авторитарными. Заточенность этой концепции на работу непосредственно с гражданским обществом через голову законных правительств не оставляет сомнений относительно истинной цели – вывести усилия на треке антитеррора из-под зонтика ООН и получить инструмент вмешательства во внутренние дела государств.

Внедрение в практику подобных новаций представляет собой опасный феномен ревизионизма, отвергающего воплощенные в Уставе ООН принципы международного права и прокладывающего путь к возвращению во времена конфронтации и блокового противостояния. Не зря Запад открыто рассуждает о новом водоразделе между «либеральным порядком, основанным на правилах», и «авторитарными державами».

Ревизионизм ярко проявляется в сфере стратегической стабильности. Торпедирование Вашингтоном сначала Договора по ПРО, а теперь – при единодушной поддержке членов НАТО – и Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности создает риски демонтажа всей договорной архитектуры в области контроля над ракетно-ядерными вооружениями.

Не ясны и перспективы Договора о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений (ДСНВ-3) – из-за отсутствия внятного ответа американской стороны на наше предложение договориться о продлении договора после истечения срока его действия в феврале 2021 года. Сейчас мы видим тревожные признаки начала в США медийной кампании по подготовке почвы для окончательного отказа от Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (так и не был ратифицирован США), что ставит под вопрос будущее и этого важнейшего для международного мира и безопасности документа. Вашингтон приступил к реализации планов размещения оружия в космосе, отвергая предложения договориться об универсальном моратории на такую деятельность.

Еще один пример внедрения ревизионистских «правил»: выход США из Совместного всеобъемлющего плана действий по иранской ядерной программе – одобренного СБ ООН коллективного «контракта», имеющего ключевое значение для ядерного нераспространения. В этом же ряду – демонстративный отказ Вашингтона от выполнения единогласных решений СБ ООН по палестино-израильскому урегулированию.

В экономической области «правилом» стали протекционистские барьеры, санкционные рычаги, злоупотребление статусом доллара как основного средства расчетов, обеспечение конкурентных преимуществ нерыночными способами, экстерриториальное применение национального законодательства США, в том числе в отношении ближайших союзников.

Одновременно наши американские коллеги упорно стремятся мобилизовать по сути всех своих внешних партнеров для сдерживания России и Китая. При этом не скрывают желания рассорить Москву и Пекин, расстроить и подорвать развивающиеся вне американского контроля многосторонние объединения и региональные интеграционные структуры в Евразии и Азиатско-Тихоокеанском регионе. Оказывают давление на страны, которые не играют по навязываемым им «правилам» и осмеливаются делать «неправильный» выбор в пользу сотрудничества с «противниками» Америки.

Что мы имеем в результате? В политике – расшатывание международно-правового фундамента, нарастание нестабильности и неустойчивости, хаотичную фрагментацию глобального пространства, углубление недоверия между участниками международной жизни. В сфере безопасности – размывание грани между несиловыми и силовыми методами достижения внешнеполитических целей, милитаризацию международных отношений, повышение роли ядерного оружия в доктринальных документах США, снижение порога его возможного применения, появление новых очагов вооруженных конфликтов, сохранение глобальной террористической угрозы, милитаризацию киберпространства. В мировой экономике – повышенную волатильность, ужесточение борьбы за рынки, энергоресурсы и маршруты их транспортировки, торговые войны, расшатывание многосторонней торговой системы. Добавим сюда всплеск миграционных процессов, углубление межнациональной и межконфессиональной розни. Разве такой «миропорядок, основанный на правилах», нам нужен?

На этом фоне попытки западных либеральных идеологов выставить Россию «ревизионистской силой» просто абсурдны. Мы были одними из первых, кто привлек внимание к трансформации мировой политической и экономической систем, которые в силу объективного хода истории не могут быть статичными. Нелишне напомнить, что концепцию многополярности в международных отношениях, адекватно отражающую формирующиеся экономические и геополитические реалии, еще два десятилетия назад сформулировал выдающийся российский государственный деятель Евгений Примаков, чье интеллектуальное наследие сохраняет свою актуальность и сегодня, когда мы отмечаем 90-летие со дня его рождения.

Опыт последних лет показывает, что использование односторонних методов решения глобальных проблем обречено на провал. Продвигаемый Западом «миропорядок» не отвечает потребностям гармоничного развития человечества. Он неинклюзивен, нацелен на ревизию ключевых международно-правовых механизмов, отрицает коллегиальное начало межгосударственного взаимодействия и по определению не в состоянии генерировать такие решения глобальных проблем, которые будут жизнеспособны и устойчивы в долгосрочном плане, а не рассчитаны на пропагандистский эффект в рамках электорального цикла той или иной страны.

Что предлагает Россия? Прежде всего, необходимо идти в ногу со временем. Признать очевидное: процесс формирования полицентричной архитектуры мироустройства необратим, как бы его ни старались искусственно затормозить (и тем более обратить вспять). Большинство стран не хотят быть заложниками чужих геополитических расчетов, настроены на проведение национально-ориентированной внутренней и внешней политики. В общих интересах – сделать так, чтобы многополярность не опиралась на голый баланс сил, как это было на предыдущих исторических этапах (например, в XIX и первой половине XX века), а носила справедливый, демократический, объединительный характер, учитывала подходы и озабоченности всех без исключения участников международного общения, способствовала обеспечению стабильного и безопасного будущего.

Зачастую на Западе рассуждают о том, что полицентричность неизбежно приведет к росту хаоса и конфронтации, поскольку «центры силы» не смогут договариваться между собой и принимать ответственные решения. Но, во-первых, почему бы не попробовать? Вдруг получится? Для этого надо лишь приступить к переговорам, заранее условившись, искать баланс интересов. Отложить в сторону попытки выдумывать собственные «правила» и навязывать их всем остальным как истину в последней инстанции. Впредь неукоснительно соблюдать закрепленные в Уставе ООН принципы, начиная с уважения суверенного равенства государств – вне зависимости от их размеров, формы правления или модели развития. Парадоксальна ситуация, когда государства, позиционирующие себя как эталон демократии, пекутся о ней только тогда, когда требуют от тех или иных стран «навести порядок» у себя дома по западным лекалам. А как только речь заходит о необходимости демократии в межгосударственных связях – тут же уходят от честного разговора или пытаются трактовать международно-правовые нормы по своему усмотрению.

Безусловно, жизнь не стоит на месте. Бережно сохраняя сформированную по итогам Второй мировой войны систему международных отношений, стержневым элементом которой остается ООН, необходимо аккуратно, но последовательно адаптировать ее к реалиям современного геополитического ландшафта. Это в полной мере касается Совета Безопасности ООН, где Запад неоправданно перепредставлен по современным меркам. Убеждены: реформирование Совбеза должно прежде всего учитывать интересы стран Азии, Африки, Латинской Америки, а любая формула – опираться на принцип самого широкого согласия государств – членов ООН. В этом же русле следует работать над совершенствованием системы мировой торговли, придавая особое значение гармонизации интеграционных проектов в различных регионах мира.

Следует по максимуму использовать потенциал «Группы двадцати» – перспективной, широкоохватной структуры глобального управления, где представлены интересы всех ключевых игроков, а решения принимаются с общего согласия. Возрастающую роль играют и другие объединения, отражающие дух подлинной, демократической многосторонности, в основе деятельности которых – добровольность, принцип консенсуса, ценности равноправия и здорового прагматизма, отказ от конфронтации и блоковых подходов. В их числе – БРИКС и ШОС, в которых наша страна активно участвует и в 2020 году будет председательствовать.

Очевидно, что без настоящей коллегиальности, без деполитизированного партнерства при центральной координирующей роли ООН невозможно добиться снижения конфронтационности, укрепить доверие и справиться с общими вызовами и угрозами. Давно пора договориться о единообразном толковании принципов и норм международного права, а не пытаться действовать по известной поговорке – «Закон что дышло». Договариваться сложнее, чем выдвигать ультиматумы, но терпеливо согласованные компромиссы будут гораздо более надежным механизмом предсказуемого ведения мировых дел. Такой подход остро необходим сегодня для начала предметных переговоров о параметрах надежной и справедливой системы равной и неделимой безопасности в Евро-Атлантике и Евразии. Эта задача многократно декларировалась на высшем уровне в документах ОБСЕ. Надо переходить от слов к делу. Содружество Независимых Государств, Организация Договора о коллективной безопасности не раз выражали готовность вносить вклад в такую работу.

Важно наращивать содействие мирному урегулированию многочисленных конфликтов, будь то на Ближнем Востоке, в Африке, Азии, Латинской Америке или на пространстве СНГ. Главное – соблюдать уже достигнутые договоренности, не пытаться изобретать предлоги для отказа от выполнения уже взятых в ходе переговоров обязательств.

Сегодня особо востребовано противодействие нетерпимости на религиозной и национальной почве. Призываем всех к сотрудничеству в подготовке к проведению в нашей стране под эгидой Межпарламентского союза и ООН в мае 2022 года Всемирной конференции по межрелигиозному и межэтническому диалогу. ОБСЕ, которая сформулировала принципиальную позицию осуждения антисемитизма, должна столь же решительно вступить в борьбу с христианофобией и исламофобией.

Нашим безусловным приоритетом остается содействие естественным процессам формирования Большого евразийского партнерства – широкого интеграционного контура от Атлантики до Тихого океана с участием членов ЕврАзЭС, ШОС, АСЕАН и всех других государств континента, включая и страны Евросоюза. Недальновидно сдерживать объединительные процессы, а тем более отгораживаться друг от друга. Было бы ошибкой отвергать очевидные стратегические преимущества нашего общего евразийского региона в нынешнем все более конкурентном мире.

Последовательное движение в этом общем созидательном направлении позволит не только обеспечить динамичное развитие национальных экономик стран-участниц, устранить барьеры на пути товаров, капиталов, рабочей силы и услуг, но и создаст прочный фундамент безопасности и стабильности на обширных пространствах от Лиссабона до Джакарты.

Будет ли происходить дальнейшее формирование многополярного мира через сотрудничество и гармонизацию интересов или через конфронтацию и соперничество – зависит от всех нас. Что касается России, то мы продолжим продвигать положительную, объединительную повестку дня, ориентированную на стирание старых и недопущение появления новых разделительных линий. Наша страна выдвинула инициативы в таких областях, как предотвращение гонки вооружений в космосе, создание работоспособных механизмов противодействия терроризму, в том числе химическому и биологическому, согласование практических мер по недопущению использования киберпространства для подрыва безопасности любого государства или для реализации иных преступных замыслов.

Наши предложения о начале серьезного разговора по всем аспектам стратегической стабильности в современную эпоху остаются в силе. В последнее время высказываются мнения о необходимости сменить повестку, обновить термины. Предлагается вести речь то о «стратегическом соперничестве», то о «многостороннем сдерживании». Термины можно обсуждать. Но главное – не в них, а в сути. Сейчас важнее всего начать стратегический диалог по конкретным угрозам и рискам и искать согласие по общеприемлемой повестке дня. Как мудро сказал еще один выдающийся государственный деятель нашей страны, Андрей Андреевич Громыко, 110 лет со дня рождения которого мы отмечаем в этом году, «лучше десять лет вести переговоры, чем один день – войну».

Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 30 октября 2019 > № 3201292 Сергей Лавров

Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 30 октября 2019 > № 3201291 Ричард Саква

От гегемонии к гармонии?

Ричард Саква

Международная система и модели глобального порядка

Ричард Саква – профессор российской и европейской политики Кентского университета, научный руководитель Международной лаборатории исследований мирового порядка и нового регионализма факультета мировой экономики и мировой политики НИУ «Высшая школа экономики».

Резюме Международная система, где разнообразные модели соревнуются друг с другом, может оказаться более сбалансированной, упорядоченной и изобретательной, чем та, в основе которой лежит гегемония. Такая система позволит найти целостный ответ на общие вызовы, стоящие перед человечеством.

Полная академическая версия данной статьи опубликована на английском языке в журнале Russia in Global Affairs, № 3, 2019 год.

Международную систему можно представить в виде трехуровневой конструкции, на вершине которой находятся институты управления, в середине – государства, а гражданское и политическое общества вместе с общественными движениями – внизу. Внутри этого сооружения сейчас соперничают четыре типа глобализма: либеральный международный порядок, революционный интернационализм, меркантилистский национализм и консервативный (или суверенный) интернационализм. Каждый имеет собственную логику, но в некоторых пунктах основополагающие принципы пересекаются.

Такая аналитическая модель помогает не только выделить спорные моменты, но и обнаружить области, где возможно согласие. Она также позволяет предположить, что кажущаяся все более хаотичной система находится в стадии перехода от гегемонии к более плюралистической структуре, где признается нормативная ценность других участников. Таким образом, появляется потенциал для более открытой и сбалансированной международной политики.

Мировые процессы часто характеризуются как анархичные и беспорядочные, то есть подразумевается, что мы отошли от более упорядоченной системы, существовавшей ранее. Может быть. Но чтобы выявить общую направленность перемен, нужно понять характер международной системы. Аналитические штудии могут обретать различные формы, включая применение основных теоретических школ (реализм, либеральный интернационализм, конструктивизм и другие). Такой подход, например, используется в работах профессора Амитава Ачарии. Мы предпочитаем другой метод и попробуем рассмотреть «программное обеспечение» международной политики, выделив четыре модели глобализма по аналогии с компьютерными операционными системами.

Представляя эти модели, мы создаем базу для более плюралистического понимания международных проблем. В отличие от монизма, преобладавшего после окончания холодной войны в 1989 г., этот подход предполагает необходимость компромисса и диалога между различными моделями миропорядка. Обозначив определенные рамки, постараемся избежать путаницы, которая часто возникает при анализе современной международной политики. Это не значит, что система предстанет более упорядоченной, зато удастся лучше систематизировать мышление. У экспертов появится определенная структура для политического анализа.

Международная система

Опираясь на английскую школу мысли, международную систему можно представить как трехуровневую конструкцию. Наверху располагаются механизмы развития и глобального управления (которые английская школа называет вторичными институтами мирового сообщества). Их возглавляет ООН, а дополняет разветвленная сеть международного права и нормативных ожиданий. Английская школа выделяет первичные институты мирового сообщества: суверенитет, территориальная целостность, баланс сил, война, международное право, дипломатия, национализм. Эти элементы, изначально европейские, в итоге распространились на весь мир. Так называемые вторичные институты включают не только ООН, но и другие органы, стремящиеся обобщить практики в плюралистической международной системе. Это институты финансового управления, предусмотренные Бреттон-Вудской системой (Всемирный банк, Международный валютный фонд) и системой глобального экономического управления (прежде всего – Всемирная торговая организация). Существуют также правовые нормы, экологические обязательства, правила ведения войны и международные гуманитарные практики. Вторичные институты по определению универсальны, в то время как первичные предусматривают практику исключения, при этом Запад навязывает собственные «стандарты цивилизации» и действует как Цербер, особенно в условиях колониализма.

Многие вторичные институты имеют западное происхождение, но их развитие определялось не столько расширением, сколько взаимным дополнением. Например, ООН скрестила западные традиции с советскими, китайскими, мусульманскими и другими идеями. Вторичные институты постепенно укреплялись и становились подлинно универсальными, что ставило под угрозу привычные схемы западной гегемонии, но обеспечивало поддержание миропорядка при ее ослаблении. Согласно теории английской школы, международная система развивалась на базе таких институтов, как государство, территориальная целостность, баланс сил, дипломатия и суверенитет. Все они появились в Европе. Затем через колонизацию, а позднее и революционный национализм распространились на весь мир, став поистине всеобщими. Многие институты международного сообщества создавались союзниками в годы войны и отражали западные ценности, поэтому изначально были относительно эксклюзивными. Не бросая вызов этой генеалогии, следует отметить, что с самого начала универсалистский посыл присутствовал не только в первичных, но и во вторичных институтах международного сообщества самого высокого уровня, которые постепенно превратились в органы глобального управления, укрепились и обрели авторитет.

Здесь мы переходим на следующий уровень. Ниже институтов глобального управления располагаются соперничающие государства, отношения которых, по мнению английской школы, определяются первичными институтами международного сообщества. Согласно первоначальным формулировкам английской школы, международное сообщество государств сформировалось в Европе и постепенно, волнами, распространилось на весь остальной мир. Это действительно была «экспансия», расширение системы, в которую вскоре интегрировалась и Россия с присущей ей амбивалентностью. Изначально модель экспансии предполагала одноуровневую систему. Но с развитием вторичных институтов и расширением их суверенитета по функциональным вопросам (например, экология) эта модель устарела.

Хедли Булл в классическом исследовании «Анархическое общество» (The Anarchical Society) подчеркивает роль элементов сотрудничества и регулирования в отношениях между государствами, особо отмечая, как транснациональные идеи генерировали нормы и интересы, которые в итоге обрели институциональную форму в виде международных организаций и правил. Булл не делает акцент на таких структурах, как ООН. Он считает, что базовые основы порядка, существующего в мировой политике, – это «институты международного сообщества, появившиеся задолго до учреждения подобных организаций». Подход Булла во многом сохраняет традиционное представление о мире, центром которого являются государства. Тем не менее он полагает, что государства имеют общие интересы, продвигать которые удобнее через международные институты сотрудничества. После Второй мировой войны сеть структур универсализма и межгосударственного сотрудничества значительно расширилась. В этом смысле можно употреблять термин «международное сообщество» как широкую концептуализацию институтов глобального управления. Ожидалось, что после окончания холодной войны их независимость и значимость возрастут. Однако в действительности, когда двухполюсный мир сменился однополюсным, их вытеснила великодержавная политика и гегемонистская практика.

Третий уровень международной системы охватывает различные организации гражданского общества, СМИ и другие формы социального взаимодействия. Радикальные реалисты обычно игнорируют роль международных организаций, а тем более надгосударственных движений и процессов в мировой политике. Но в эпоху неолиберализма и глобализации они оказывают серьезное воздействие на процессы. Движение за мир в 1980-е гг. не предотвратило размещения крылатых ракет и «першингов» в Европе, однако опасения насчёт того, что возможность возрождения массового антиядерного движения, принималась в расчет при решении о прекращении действия ДРСМД в 2019 году. Запрос общества на сокращение выбросов углекислого газа из-за катастрофических изменений климата также учитывается национальными правительствами. Подъем популистских движений и настроений рассматривается как сигнал недовольства элитами. Гражданское общество вполне может взять реванш за неравенство, возникшее в неолиберальную эпоху, и изменить наше представление о мировом порядке.

Модели глобального порядка

Четыре типа глобализма сформировали международную политику после 1945 года. Под глобализмом мы имеем в виду системы «программного обеспечения», которые представляют собой совокупность норм адекватного ведения международной политики. Глобализм предполагает, что определенный набор норм и институтов имеет универсальную ценность. Не следует путать его с глобализацией – технологическим, коммуникативным, экономическим и культурным процессом, выходящим за рамки любых моделей миропорядка. Популисты и другие критики нередко путают два понятия. Модели привязаны не к конкретному пространству, а к образу действий в международной политике, то есть отражают мировые «порядки». Четыре модели – идеальные типы, а практика международной жизни обычно не ограничивается одной моделью. Государства выбирают элементы разных моделей, хотя характер режима и его место в мире предопределяют применение той или иной «операционной системы».

Либеральный международный порядок. Первая модель – возглавляемый США либеральный международный порядок, зародившийся в начале XX века и затем изложенный Вудро Вильсоном в терминах приверженности атлантическому универсалистскому устройству. Он базируется на распространении универсальных правил и экономического взаимодействия. Это самый мощный порядок современной эпохи, кардинально изменивший мир. Либеральный порядок включает военный, экономический и политический (нормативный) подвиды, у каждого из которых собственная динамика, но все нацелены на создание полиморфного и активного миропорядка.

Этот порядок развивается по мере изменения характера мировой политики. Так, послевоенный либеральный международный порядок (до окончания холодной войны в 1989 г.) был сформирован противостоянием с Советским Союзом, продвигавшим альтернативную модель. Вторая фаза с 1989-го по 2014 г. характеризовалась практически неограниченными возможностями, открывшимися в условиях однополярности. В отсутствие альтернативы этот порядок обрел куда более радикальный вид по меньшей мере в пяти аспектах: гегелевском – связанном с дискуссией о «конце истории»; кантовском – с экстремальным акцентом на правах человека; гоббсовском – с многочисленными, плохо просчитанными военными интервенциями, направленными, помимо прочего, на продвижение демократии в мире; хайековском – выраженном в триумфе неолиберальной мысли и отделении рынка от социальных отношений, а также в культурной победе социального либерализма, которая сопровождалась фрагментацией обществ из-за политики идентичности. Отчасти эта радикализация была естественным результатом отсутствия эффективного соперника. Это позволило либеральному порядку в полной мере проявить изначально присущие ему черты, в том числе высокомерие, представление о собственной исключительности и нетерпимость к другим общественным порядкам и традиционному образу жизни.

В третьей фазе, в которой мы сейчас находимся, экспансивный либеральный порядок достиг предела как во внутренней политике (подъем национального популизма и обновленного левого интернационализма), так и в международной – появление жизнеспособных альтернативных моделей. Отчасти это отражает смещение экономической мощи от Запада к Востоку, но и неудачу с продвижением американского либерального международного порядка, которому не удалось найти способы интеграции периферии, не вызывающие у бывших чужаков боязни утратить идентичность. В случае с Россией сопротивление в итоге приобрело форму новой холодной войны, а с Китаем – всплыли старые цивилизационные противоречия.

Генри Киссинджер считает, что жизнеспособность международного порядка зависит от баланса легитимности и силы, при этом обе составляющие меняются и эволюционируют. Однако в своей книге 2014 года (World Order: Reflections on the Character of Nations and the Course of History) он предупреждает: «Когда равновесие нарушается, ограничения исчезают и появляются возможности для реализации агрессивных устремлений и выступлений непримиримых акторов; хаос длится, пока не установится новая система порядка». Версальская система, по его мнению, уделяла чрезмерное внимание легитимности и пропаганде общих ценностей, а игнорирование второго компонента – силы – спровоцировало германский ревизионизм. Аналогичные аргументы приводил ранее Эдвард Карр в книге «Двадцать лет кризиса. 1919–1939» (The Twenty Years’ Crisis, 1919–1939), который, по его мнению, подготовил почву для нового конфликта. Подобную проблему мы наблюдаем сегодня. В годы холодного мира с 1989-го по 2014 г. чаша весов вновь слишком сильно склонилась в сторону легитимности (ценностей), а с 2014 г. эта чаша все больше смещается к силе, как показывают, например, различные режимы санкций.

После холодной войны либеральный международный порядок фактически претендовал на то, чтобы быть синонимом порядка как такового. В результате международная система в целом стала рассматриваться как продолжение внутренней политики. В посткоммунистическую эпоху это обусловило появление демократического интернационализма (термин Николая Сокова, старшего научного сотрудника Венского центра по вопросам разоружения и нераспространения). Иными словами, сила и легитимность стали гораздо более радикальными компонентами либерального международного порядка после 1989 года. Гиперболизированные претензии на гегемонию подорвали стремление к универсальности и в итоге вызвали сопротивление. В нашей трехуровневой модели институты глобального управления обычно воспринимаются как принадлежность к одному из соперничающих порядков. Сторонники альтернативных моделей глобализма бросили вызов именно этой амбиции либералов стать универсальными.

Трансформационный (революционный) интернационализм. Второй тип глобализма до 1991 г. представлял СССР и его союзники, в число которых в 1950-е гг. входил и Китай. СССР изначально являл собой нестабильное сочетание социалистического национализма и революционного интернационализма, но с укреплением власти Иосифа Сталина первый стал превалировать. После распада советского блока в 1991 г. угроза революционного интернационализма практически исчезла, хотя его отголоски слышатся и сегодня. В то же время появились новые источники возрождения трансформационной международной системы – прежде всего, чрезвычайная ситуация в области климата. Конечно, значение революционных преобразований в этом контексте отошло от старой ленинской идеи насильственного захвата власти в сторону грамшистского понимания изменения общественных отношений, начиная с нижнего уровня нашей трехуровневой конструкции – гражданского общества и культурных норм. Проблемы климата требуют новых форм социальной организации и детального пересмотра моделей экономического развития, ориентированных на рост. Снижение зависимости от углеводородов скажется не только на технологиях, но и на общественных отношениях. Цифровые и биотехнологии уже меняют жизнь людей и производство, и мы лишь в начале этой революции. В конечном итоге новая форма революционного интернационализма может стать единственной возможностью выживания человечества.

Этот тип глобализма возвращает нас к качественным преобразованиям международной политики, о которых говорили Михаил Горбачёв и другие лидеры в конце холодной войны. Реалисты называют эти устремления идеалистическими и недостижимыми, и на их стороне убедительные аргументы. Однако отсутствие идейных и институциональных инноваций в конце холодной войны надолго закрепило ее практики, а после 2014 г. они проявились в полную силу, вновь разделив Европу и взбаламутив весь мир. Перспективы «большого европейского партнерства» были реалистичны и позволили бы избежать нового витка холодной войны. Провал (пока) идей некоей Европейской конфедерации способствует попыткам институционально закрепить политическую субъектность Евразии и создать политическое сообщество Восточной Азии и Европы в рамках Большого евразийского партнерства.

Движение неприсоединения, зародившееся в Бандунге в 1955 г. и официально созданное в Белграде в 1961 г., обрело обновленный смысл – бороться с возрождением блоковой политики и дать право голоса странам, отодвинутым на задний план из-за превалирования в международных делах отношений великих держав. «Неприсоединение 2.0» стало краеугольным камнем индийской внешней политики в новую эпоху. Кроме того, растущий милитаризм и неограниченные военные расходы в сочетании с разрушением режима контроля над стратегическими вооружениями, существовавшего со времен холодной войны, дают новую жизнь движению за мир. Длительная стагнация доходов среднего и рабочего класса, сопровождающаяся эрозией материальной и социальной инфраструктуры в развитых капиталистических демократиях, подняла волну левого радикализма. Вопрос о социализме вновь на повестке дня. Резюмируя, можно сказать, что трансформационная модель глобализма имеет глубокие корни в гражданском обществе и способствует изменениям в государствах и институтах глобального управления. Она вполне может привести к революции в международных отношениях, по своим масштабам сравнимой с последствиями мировых войн и экономических кризисов.

Меркантилистский национализм. Третий тип глобализма набирает обороты сегодня. Это транзакционный и меркантилистский подход, используемый Дональдом Трампом и различными популистскими движениями. Для Трампа международная сфера – лишь продолжение рынка, где доминирует логика игры с нулевой суммой и идет безжалостная борьба за свою долю. Сильный становится сильнее, а слабый претерпевает. Там нет места для многосторонних институтов и альянсов, которые, по мнению Трампа, только сдерживают США. Ценности – чепуха, главное – сделки, а в продвижении демократии нет нужды. Такова жесткая модель вашингтонского интернационализма, отбрасывающая нас в период до 1914 г., когда глобализация впервые вступила в противоречие с государственническим социал-дарвинизмом. Национальные интересы суверенных держав доминировали, и отчасти Первая мировая война стала протестом против разрушения государственного суверенитета под воздействием рыночных отношений. Сегодня к этой логике возвращаются радикальные сторонники Брекзита, а также движения за суверенитет в континентальной Европе – в частности, «Национальное объединение» Марин Ле Пен во Франции, «Форум за демократию» Тьерри Боде в Нидерландах и «Лига» Маттео Сальвини в Италии.

Есть много работ, в которых подчеркивается, что популизм возникает, если элита не способна решать социальные вопросы. Это помогает понять, почему Сальвини, как Бенито Муссолини, сместился с левого фланга на правый. «По иронии судьбы, я вижу больше левых ценностей у европейских правых, чем в некоторых левых партиях; именно эти партии и движения сегодня защищают рабочих, тех, кто ведет правую борьбу. Поэтому я не вижу ничего странного в том, чтобы вести диалог с теми, кто противостоит неправильной Европе», – говорит Сальвини (Il Fato Quotidiano, December 15, 2013).

Россия позиционирует себя как оплот более консервативной и традиционной Европы, поэтому странные связи Москвы с новыми европейскими национал-популистами нативистского толка укрепляются. Россия как будто бы вернулась в XIX век – к роли защитницы консервативных культурных ценностей и легитимных правительств, антилиберальных и авторитарных. Такое представление, конечно, утрировано, тем не менее в условиях новой холодной войны Россия действительно ищет друзей, чтобы подорвать единство внутри ЕС, необходимое для продления антироссийских санкций два раза в год.

Протесты против глобализации произошли в странах, которые лидировали по аутсорсингу рабочих мест и услуг. Блага глобализации распределились чрезвычайно несправедливо: миллионы людей в Китае перестали быть бедными, но в развитых капиталистических демократиях уничтожены индустриальные центры, а прибыль досталась самым богатым. Кроме того, волна культурного протеста поднялась не только против глобализации, но и против оголтелого космополитизма, с которым она стала ассоциироваться. Поэтому политика элит англосаксонского мира игнорируется, а маргинализированные массы активно ищут смысл. Его, к примеру, предлагает лозунг Трампа «Вернем Америке былое величие» или сторонников Брекзита: «Вернем себе контроль». Они бессмысленны, но, как ни парадоксально, предлагают «смысл».

Предполагаемое отступление США от либерального международного порядка, к созданию которого они приложили столько усилий, вначале приветствовалось российской элитой, воспринявшей это как подтверждение своей консервативной позиции. Но вскоре стало ясно, что меркантилистский национализм Трампа не оставляет места для союзников или даже друзей и, кроме того, ему не хватает интеллектуальных и политических ресурсов, чтобы бросить вызов американскому истеблишменту в сфере национальной безопасности. Russiagate серьезно осложнил отношения Трампа с силовыми ведомствами, но в целом бунтари Трампа быстро ударили по рукам с огромным аппаратом холодной войны, который Майкл Гленнон в своей книге «Национальная безопасность и двойное правительство» (National Security and Double Government) называет «трумэновским государством». Россия вновь за бортом. Но не только она. Впервые за весь послевоенный период европейские союзники Вашингтона столкнулись с беспрецедентной ситуацией: им пришлось всерьез задуматься о «стратегической автономии». Неудивительно, что они говорят о хаосе в международной системе Но на самом деле это скорее локальный кризис. Он обусловлен потерей гегемонии и дефектами либерального международного порядка, особенно в атлантической системе власти. Однако американцы способны распространить хаос на весь мир.

Консервативный (суверенный) интернационализм. Четвертый тип глобализма сегодня ассоциируется с Россией, Китаем и их союзниками по Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) и БРИКС (Бразилия, Россия, Индия, Китай, ЮАР). Эта модель консервативного интернационализма придает особое значение суверенным решениям национальных государств, но в то же время признает важность интернационализма. Как в двухуровневом Евросоюзе, где Еврокомиссия и ее органы осуществляют надгосударственное управление, при том что страны-члены сохраняют значительную автономию в принятии решений. Международная система в модели суверенного интернационализма функционирует на всех трех уровнях, описанных выше. Для консервативных интернационалистов очень важен средний уровень (для трампистов только он и существует), но это не исключает прочную нормативную базу вторичных институтов международного сообщества на верхнем уровне, в том числе ООН и всю разветвленную сеть международного правового, экономического, экологического и социального управления.

Хотя многие из этих структур поддерживались либеральными глобалистами, представители консервативной модели глобализма настаивают, что у либералов нет права присваивать их себе. Институты базировались на ялтинских принципах, которые защищал Советский Союз, а значит, они принадлежат всему человечеству, утверждают сторонники суверенного интернационализма. На среднем уровне располагаются государства-конкуренты, в соответствии с моделью, которую защищает Трамп и его коллеги; для них институты глобального управления – досадная неприятность. У консервативных интернационалистов нет времени на гражданское общество с его активностью, поскольку они акцентируют внимание на легитимности власти и отвергают любые схемы продвижения демократии, спонсируемые внешними силами. Тем не менее, учитывая необходимость предотвращать народные волнения и «цветные революции», они внимательно следят за настроениями в обществе.

Суверенные интернационалисты признают важность институтов глобального управления в экономических и социальных процессах, а также в решении проблем климата и цифровых инноваций, прежде всего, в противодействии кибератакам и управлении информацией. Их интернационализм – не просто инструмент, хотя сторонники такой модели явно не хотят уступать широкие наднациональные полномочия международному сообществу. Нам еще далеко до создания мирового правительства, но есть постоянная динамика между двумя уровнями (как в ЕС). Иными словами, несмотря на заявления либеральных интернационалистов, что эта модель представляет собой регресс, возвращение к вестфальскому этатизму и отсутствию сотрудничества, на самом деле она предполагает негегемонистскую и более традиционную форму интернационализма. Она отвергает демократический интернационализм, который после холодной войны продвигали либералы, опираясь на экспансионистскую логику с готовыми рецептами решения проблем мира, управления и развития. Напротив, акцент делается на дипломатию между суверенными субъектами, хотя это не исключает следования нормам, закрепленным институтами глобального управления.

В последние годы суверенный интернационализм стал основой нового регионализма. Например, в Хартии ШОС, принятой в июне 2002 г., говорится о приверженности принципам международного права, которые представляет ООН, и подчеркивается «взаимное уважение суверенитета, независимости, территориальной целостности государств и нерушимости государственных границ, ненападения, невмешательства во внутренние дела, неприменения силы или угрозы силой в международных отношениях, отказа от одностороннего военного превосходства в сопредельных районах». Аналогичных принципов придерживаются страны БРИКС, АСЕАН и других региональных организаций. Самым ярким проявлением консервативного интернационализма можно считать возрождение треугольника «Россия – Индия – Китай» (РИК), впервые предложенного в 1996 г. тогдашним российским министром иностранных дел Евгением Примаковым. Это эквивалент идеи многополярности. Китайские эксперты называют партнерство новым типом дипломатии, отражающим китайскую версию неприсоединения (сегодня у Пекина более ста партнеров). Форум диалога IBSA (Индия, Бразилия, ЮАР) появился в 2003 г., чтобы изменить баланс сил посредством реформирования ООН и пересмотра международной системы. И хотя прогресса достичь не удалось, инициатива продемонстрировала, что демократические государства заинтересованы в изменении баланса в институтах глобального управления не меньше, чем их более авторитарные партнеры.

Суверенный интернационализм подвергается критике по четырем направлениям. Во-первых, в связи с его отношением к проблеме вмешательства. Эта тема инструментально и безответственно используется западными державами, однако необходимость вмешательства в случае серьезного нарушения прав человека сформулирована в 2005 г. в инициативе ООН «Обязанность защищать», которую признали Россия и другие государства. Консервативные интернационалисты оказываются в ловушке между приверженностью суверенитету и интернационализму, и у них нет аргументированного ответа, как найти баланс в конкретной ситуации. Но два этих принципа нельзя назвать несовместимыми. Например, Китай – один из основных участников миротворческих операций ООН – и сегодня позиционирует себя как защитника глобализации.

Во-вторых, Андрей Кортунов, генеральный директор Российского совета по международным делам, приводя доводы в защиту либерального миропорядка в статье «Неизбежность странного мира» («Россия в глобальной политике», 2016), отмечает, что этот порядок представляет принципы рациональности, нормативности и открытости, и ни одна альтернатива не сможет соответствовать его динамизму. Эксперт полагает, что «кризис либерализма совсем необязательно означает сопутствующий ему кризис либерального миропорядка». Он ошибся в своем прогнозе, а его исследование альтернатив (восстановление империй, навязывание единой системы ценностей – таких, как коммунизм или мировой халифат, упадок до уровня враждующих государств) игнорирует целый их пласт. Тем не менее суверенному интернационализму трудно избавиться от налета цинизма и оппортунизма. Право нарушать нормы можно считать признаком великой державы, но либеральный интернационализм по крайней мере пытается сдерживать такое поведение.

Третий аргумент критиков самый простой, но его труднее всего опровергнуть: за привлекательной идеей многообразия структур и порядков в международной системе на самом деле скрывается стремление защитить авторитарные режимы. Эта тема активно развивается в многочисленных публикациях о появлении «авторитарного интернационала», участники которого противостоят либеральному международному порядку и защищают собственное злоупотребление властью посредством «авторитарного регионализма». Упреки во многом обоснованы, однако слишком широкое использование концепции «автократии» и игнорирование силовой системы, лежащей в основе американского либерального международного порядка, ослабляет аргументацию. Консервативный интернационализм может оказаться более спокойным и благоприятным для развития, чем другие альтернативы.

Наконец, мы подходим к четвертому поводу – фундаментальному вопросу о «качественном управлении». Сам термин дает огромное пространство для допущений. Идеи верховенства закона, защиты прав собственности, информационной открытости и адекватной защиты человеческого достоинства от репрессивной власти беспокоят не только либеральный международный порядок, но часто и отвергаются как проявление западного империализма. Революционеры-марксисты когда-то выплеснули гражданское общество вместе с капиталистической эксплуатацией, а сегодня некоторые суверенные интернационалисты спешат отбросить стандарты управления, хотя на самом деле их приверженность интернационализму только укрепится, если они признают управленческие проблемы. В некоторых случаях это действительно признается: например, возглавляемый КНР Азиатский банк инфраструктурных инвестиций использует очень жесткие и прозрачные банковские критерии. Ложный универсализм, который пропагандируют многие либеральные интернационалисты, не означает, что универсальных ценностей нет и не может быть на верхнем уровне международной системы. Это не эксклюзивный козырь либерального международного порядка, а часть наследия человечества. В разных местах суверенный интернационализм воплощается по-разному, но его сторонникам будет непросто соответствовать заявленным принципам.

Солидарность, гегемония и неоревизионизм

Модели глобализма, рассмотренные выше, позволяют предположить, что либеральная гегемония не является обязательным условием развития международного сообщества или интернационализма в более широком смысле. В этих рамках описывается модель плюрализма в международной системе, главной ценностью которой является плюрализм сам по себе. Он базируется на том, что всякое государство должно бороться с собственными вызовами, а исторический опыт нельзя перенести из одного контекста в другой. Это не значит, что из сравнения нельзя извлекать уроки, отвергаются лишь попытки навязывания запрограммированных архетипов. Такова концептуальная база для отказа от переноса норм как условия развития отношений между государствами. Мы не говорим о восстановлении сфер влияния и защите государственного суверенитета, как это было в Вестфальской системе. Сопротивление западной гегемонии сопровождается продвижением универсальных норм сторонниками трансформационной и консервативной моделей глобального порядка. Иными словами, схема позволяет предположить, что существовать может не только порядок без гегемонии, но и формы негегемонистской солидарности.

Теоретики английской школы, в частности, Барри Бузан, определяют солидаризм как готовность либо выйти за пределы системы государств, либо развить ее так, чтобы сосуществование достигло уровня сотрудничества по общим проектам. Определение плюрализма суверенными интернационалистами ближе к противостоящему английской школе взгляду. Он понимается скорее как коммунитарная предрасположенность к государствоцентричной модели объединений, в которой суверенитет и невмешательство служат и фактором сдерживания, и обеспечения культурного и политического многообразия. Солидаризм пропагандирует преимущества международного объединения, основанного на правилах вторичных институтов международного сообщества. А горизонтальные отношения между государствами плюралистичны по своей природе за исключением тех случаев, когда они образуют различные субпорядки. Плюрализм достигается признанием многообразия путей развития и независимости исторического опыта. В сочетании они создают определенные цивилизационные комплексы, каждый из которых мы по традиции называем проектом миропорядка.

Это нечто большее, чем плюрализм реалистов, сфокусированный на политике великих держав и игнорирующий как солидаристские элементы в виде общих обязательств перед международным сообществом на верхнем уровне глобального управления, так и давление гражданского общества на нижнем. Консервативные интернационалисты делают акцент на плюрализме, основанном на процедурах и правовых принципах. Последние закреплены международным сообществом и совершенно необязательно предполагают связи с либеральным порядком. Однако это означает, что консервативные интернационалисты могут автономно объединиться с либеральными интернационалистами и некоторыми сторонниками революционных преобразований ради защиты механизмов международного управления от деструктивного воздействия национал-популистов.

Суверенные интернационалисты отказываются признавать определения гегемонии, ограничивающие автономность государств в международной системе. С этого начинаются противоречия либералов с Россией и Китаем как последовательными защитниками суверенного интернационализма. После 1989 г. предполагалось, что либеральный проект остался единственным жизнеспособным порядком (или операционной системой, если использовать предложенную выше терминологию). Появление альтернатив стало шоком для его сторонников, и вскоре последовала реакция со стороны радикального, гоббсовского звена этого порядка. Военно-промышленный комплекс объединился вокруг трампистов, чтобы противостоять вызову. Поэтому американская стратегия национальной безопасности от 18 декабря 2017 г. предупреждает о ревизионизме России и Китая.

Но что означает ревизионизм в нынешнем международном контексте? Действительно ли Россия и Китай собираются разрушить основы миропорядка, сформировавшегося после 1945 года? Для описания их амбиций больше подходит термин «неоревизионизм». Он отражает неудовлетворенность тем, как сегодня осуществляется международная политика, но это не значит, что Кремль и его союзники хотят уничтожить международную систему в ее современном виде. Фундаментальная идея консервативных интернационалистов заключается в том, чтобы изменить практику, а не принципы международного порядка. Факт американского превосходства принимается либо как «главенство» в либеральном международном порядке, либо как «величие» в трамповской меркантилистской модели. Всеобъемлющее военное и экономическое доминирование Америки признается, но, с точки зрения Москвы и Пекина, это не значит, что все остальные страны должны довольствоваться эпизодической ролью. Их фундаментальное требование – быть признанными в качестве управляющих международными отношениями наравне с Западом. Именно на этом поле суверенного интернационализма сегодня проходит линия фронта.

Неоревизионизм России и Китая различается практическим применением и ресурсами, которые страны способны задействовать. Россия оказалась втянута во фронтальное противостояние из-за собственного восприятия остроты угрозы, исходящей от атлантической системы и ее расширения. Китай имел роскошь спокойно адаптироваться к периоду конфронтации, пока не столкнулся с прямыми вызовами в Южно-Китайском море, с проблемой Тайваня и торговой войной, инициированной США. Эти различия не должны затмевать тот факт, что ни Россия, ни Китай не примут подчиненный глобализм. Они объединились в антигегемонистский альянс, обладающий потенциалом для более тесного партнерства и институционализации, хотя у обеих сторон есть причины с этим не торопиться. Система альянсов до 1914 г. и блоковая политика до 1989 г. учит нас избегать негибких структур (сегодня это касается в первую очередь НАТО).

Идея неоревизионизма вполне соответствует представлениям обеих стран о международной системе в целом. Как показало наше исследование консервативной интернационалистской модели, Россия и Китай признают нормативный порядок, представленный институтами международного управления в правовой, экономической сферах и в области безопасности на так называемом верхнем уровне системы, прежде всего ООН. Оба государства стремятся реформировать эти институты, включая состав и управление структурами Бреттон-Вудской системы, но не собираются их разрушать. Однако столкнувшись с санкциями и торговой войной, Россия и Китай активизировали усилия по блокировке некоторых органов, например, создавая собственные финансовые органы. Сейчас эта альтернативная архитектура не оказывает разрушительного воздействия на старые институты, но в конце концов она может маргинализировать порядок, компонентами которого они являются.

В этом контексте неоревизионизм означает, во-первых, закрепление интересов, которые обычно излагаются в терминах суверенитета и потому противоречат универсализму американского либерального международного порядка. И Москва, и Пекин отвергают идеи о том, что определение национальных интересов может быть отдано на откуп иностранной державе или что озабоченность характером политических систем в соседних странах неправомерна. Во-вторых, не принимается идея о том, что возглавляемый Соединенными Штатами либеральный международный порядок является синонимом порядка глобального. Отсюда амбициозные попытки «разуниверсализировать» универсализм. Нужно освободить институты верхнего уровня от инструментального подчинения атлантической системе во главе с США. В-третьих, у Москвы и Пекина есть основания утверждать, что этот «порядок» превратился в беспорядок, в том числе в результате его радикализации после 1989 года. Попытки государственного строительства после смены режимов обернулись катастрофой. Высокомерная демонстрация силы Североатлантического альянса была в лучшем случае направлена не в ту сторону, а в худшем – просто глупой. Россия, столкнувшаяся с неумолимым расширением НАТО у своих границ и на Балканах, считает, что под благожелательным каркасом глобализации скрывается агрессивная глобалистская система.

Россия – бывшая супердержава, и она вряд ли вернет свой прежний статус. А вот Китай – держава поднимающаяся, уверенная, что способна добиться большего, чем когда-либо. Но обе страны – неоревизионистские. Значит ли это, что неоревизионизм – прелюдия к полноценному ревизионизму? Или оба государства готовы принять исход, отличающийся от оптимального? Ревизионизм означает не только вызов существующему балансу сил и структурам международной системы, он обладает потенциалом для генерирования и внедрения норм и правил. С этой точки зрения неоревизионизм содержит элементы ревизионизма, но не стоит забывать о приставке «нео». Это ревизионизм, умеренный признанием реалий баланса сил и самоограничениями. Это модель глобального порядка, которая может работать с либеральными и трансформационными интернационалистами, признавая при этом, что экономический и политический суверенитет, который пропагандируют национал-популисты, – попытка вернуть баланс процессу глобализации, зашедшему слишком далеко.

Признание четырех соперничающих моделей глобализма необязательно станет рецептом преодоления конфликта. Но, возможно, оно позволит выработать рамки, в которых наиболее существенные элементы каждой из моделей смогут сочетаться с нормами и принципами остальных, дабы создать новые платформы и объединения. Скажем, либеральные интернационалисты способны найти общий язык с суверенными интернационалистами по вопросу о поддержке многосторонних институтов глобального управления. И те, и другие, в свою очередь, могут опереться на требования активистов борьбы против изменения климата, чтобы преобразовать свои экономические практики. Общие платформы и коалиции разных моделей содействуют формированию порядка после гегемонии. А пока одна из моделей настаивает на собственной универсальности и – более того – на сохранении своего доминирования, хаос продолжит нарастать. Фундаментальный вызов современной мировой политики состоит в следующем. От монистского навязывания одной конкретной модели международного порядка (в качестве синонима порядка как такового по той причине, что у нее, мол, сложились привилегированные отношений с историей) необходимо перейти к более плюралистической и диалогичной ситуации, когда другие модели также рассматриваются в качестве легитимных. Международная система, где разнообразные модели соревнуются друг с другом, может оказаться более сбалансированной, упорядоченной и изобретательной, чем та, в основе которой лежит гегемония. Такая система позволит найти целостный ответ на общие вызовы, стоящие перед человечеством.

Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 30 октября 2019 > № 3201291 Ричард Саква

США > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 30 октября 2019 > № 3201290 Федор Лукьянов

Далеко до Чикаго

Фёдор Лукьянов - главный редактор журнала «Россия в глобальной политике» с момента его основания в 2002 году. Председатель Президиума Совета по внешней и оборонной политике России с 2012 года. Профессор-исследователь НИУ ВШЭ. Научный директор Международного дискуссионного клуба «Валдай». Выпускник филологического факультета МГУ, с 1990 года – журналист-международник.

Резюме Чикагскому бандиту 20-х-30-х годов прошлого века Аль Капоне приписывают высказывание: «Добрым словом и пистолетом вы добьетесь гораздо большего, чем одним только добрым словом». Сам гангстер, утверждают специалисты, ничего такого не произносил, это апокриф. Но выражение удачное, поэтому цитировали его многие, в том числе однажды и Владимир Путин.

Чикагскому бандиту 20-х-30-х годов прошлого века Аль Капоне приписывают высказывание: «Добрым словом и пистолетом вы добьетесь гораздо большего, чем одним только добрым словом». Сам гангстер, утверждают специалисты, ничего такого не произносил, это апокриф. Но выражение удачное, поэтому цитировали его многие, в том числе однажды и Владимир Путин. Если переводить на язык современных международных отношений, получится следующее: «мягкая сила» – это хорошо, но она сработает намного эффективнее, если убедительно подкрепить ее «жесткой».

События осени 2019 г. подтверждают эту мысль, но и подвигают к дальнейшим размышлениям. Концепт «мягкой силы», появившийся в момент окончания холодной войны с подачи американского дипломата и ученого-международника Джозефа Ная, сейчас отошел на второй план. Тридцать лет назад прогрессивно мыслящие комментаторы объясняли: эпоха, когда все решали военные потенциалы, закончилась, началось соревнование привлекательности и экономической дееспособности. Ну а поскольку само собой получалось, что «всех милее, всех румяней и белее» Соединенные Штаты, остальным предлагалось брать с них пример и тянуться за лидером (понятное дело, подразумевалось, что дотянуться не получится, но сам процесс уже благотворен).

Сегодня никому в голову не придет отрицать определяющее значение вооруженного потенциала. Равно как и его недостаточность для того, чтобы решать сложные проблемы современного мира, где социальные, политические, культурно-религиозные и военные проблемы сплетаются в тугой неразрывный узел. Сирийская коллизия, в которой недавно наступил очередной резкий поворот, наглядная тому иллюстрация. Там не удалось бы никуда продвинуться без решительного применения военной силы, но только в сочетании с изощренной дипломатией и точным пониманием культурно-исторических особенностей региона. Иными словами, классические силовые компоненты первичны и безальтернативны, но их недостаточно.

Есть, однако, и другой аспект. То, что в конце прошлого столетия описывалось в благостных категориях несилового, «правильного» влияния, ныне превращается едва ли не в самые опасные формы манипуляции и диверсий. Развитие коммуникационных технологий сильно повлияло на функционирование политических механизмов. От прорыва к власти представителей прежде пассивных и безмолвных слоев (так называемый популизм) до способности поточно производить фальшивую реальность для дезориентации обществ и геополитических конкурентов – все это меняет не только средства, но и цель. Так что объективная сложность мира усугубляется еще и субъективной неспособностью его корректно описывать и анализировать.

В этом выпуске у нас несколько разных тем, но они взаимосвязаны. Мировое устройство переживает перестройку, и его будущая модель не предопределена, полагает Ричард Саква. Сергей Лавров, размышляя о «мире на перепутье», предупреждает об опасностях ревизионизма. Андрей Фролов анализирует примечательный казус разгрома так называемого «Исламского государства» (запрещено в России. – Ред.). В этом принимали участие разные, в основном конфликтующие друг с другом силы, но результат был достигнут совместными, хотя и не скоординированными усилиями. Анатоль Ливен пишет о трудностях с пониманием и интерпретацией американской политики вокруг Сирии.

Действуют ли прежние схемы и рецепты? Одд Арне Вестад обращается к классической формуле сдерживания СССР, разработанной в 1940-е гг. Джорджем Кеннаном, дабы понять, применима ли она к Китаю. Вывод неоднозначный – в целом, применима, но оговорок и условий масса. Раз уж вспомнили о Кеннане, любопытно почитать отрывок из мемуаров его дочери Грейс Кеннан-Варнеке, посвященный периоду, когда выдающийся дипломат и теоретик внешней политики работал послом в Москве (1952 г.). Майкл О’Хэнлон развивает тему сдерживания, сетуя, что нынешняя американская политика отпугивает союзников США.

Новый, но отнюдь не прекрасный мир войн в информационном пространстве – тема специального раздела. С разных сторон его рассматривают Яша Левин (экскурс в историю), Грег Саймонс, Дмитрий Евстафьев, Ричард Кларк и Роб Нейк. Последняя статья особенно примечательна – американские эксперты предлагают ограничить недемократическим странам доступ в интернет в наказание за неправильный политический курс. Как замечает в комментарии к статье Полина Колозариди, «подобные инициативы, конечно, отлично играют на руку всем, кто хочет разъединиться», именно в тех странах, которые авторы мечтают «исправить».

Тема, обсуждаемая сейчас неустанно, – популизм и его влияние на государства. Вацлав Клаус считает, что это просто ярлык, сознательно навешиваемый правящей верхушкой на тех, кто указывает на ее эгоизм и жадность. Мэтью Кросстон рассматривает феномен популизма сквозь призму того, как политики непопулистского толка перехватывают запрос общества и оборачивают его себе на пользу, активно используя информационные инструменты. А участники круглого стола в редакции журнала подробно разбирают, насколько популистская волна присуща России и каковы ее особенности в нашей стране.

Доживи Аль Капоне до нынешних времен, он, наверное, сам бы запутался, где доброе слово вооружается пистолетом, который без разбору палит другими добрыми словами огромной разрушительной силы. В Чикаго времен сухого закона было проще. По крайней мере, понятнее.

США > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 30 октября 2019 > № 3201290 Федор Лукьянов

Россия. Китай. США > Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 30 октября 2019 > № 3177757 Алексей Анпилогов

Контуры нового мира

Китай и Россия: кто главнее?

Алексей Анпилогов

Российско-китайское сотрудничество на современном этапе становится весомым фактором, который меняет экономическую и политическую повестку не только на просторах севера Евразии, но и в целом в мире. Такое утверждение можно, безусловно, подвергать обоснованному сомнению — если рассматривать текущие взаимоотношения России и Китая исключительно в рамках существующей, "доллароцентричной" картины мира, основанной на глобальной гегемонии и доминировании США в мире.

Однако, в случае катастрофического краха или даже потери влияния западного политико-экономического проекта в мире, союз России и Китая станет одной из основополагающих конструкций нового мирового порядка, как бы парадоксально ни звучала латинская фраза Novus ordo seclorum в применении к русско-китайскому тандему.

Картина старого мира

До настоящего момента времени политическое мироустройство в той или иной степени держалось на трёх "китах" — международных договорах, авторами которых во многом были страны Запада, и которые отвечали за их соблюдение и распространение на весь окружающий их мир. Система, которая привычно воспринимается нами как "международные отношения", базируется на трёх основополагающих концепциях: суверенитете государств и невмешательстве в их внутренние дела (Вестфальская система), концепции баланса сил (Венская система) и ситуации формального раздела мира на зоны влияния (Ялтинская система).

Самая древняя из перечисленных концепций — Вестфальская, действующая ещё с XVII века. Возникшая буквально явочным порядком, как результат страшной Тридцатилетней войны, закончившейся в 1648 году, Вестфальская система была практически вынужденной мерой. Напомним, тогдашняя "война всех против всех" привела к тому, что попавшая в центр военных событий Германия просто обезлюдела — демографические потери в некоторых регионах страны достигли ужасающей отметки в 80%. Причём речь шла не только о гибели мужчин призывного возраста — противники просто вырезали неугодное им гражданское население, включая женщин, детей и стариков.

Неудивительно, что такая социальная катастрофа поставила вопрос ребром. Во-первых, у правящей элиты фактически забрали принцип исторического обоснования права, основанный на неких "божественно данных" привилегиях на те или иные территории. Во-вторых, сувереном в новых условиях стало государство, а не личность, чем был поставлен надёжный предохранитель от "роли личности в истории". Ну и, наконец, в-третьих, в практику был введён принцип действия международного права и применения дипломатии в международных отношениях. После этого соблюдение договоров между государствами стало важнейшим элементом такой практики, а международное право и регулярные дипломатические контакты — неотъемлемым атрибутом отношений между странами.

Вторая из названных систем, Венская, тоже достаточно стара. Возникшая после очередной порции глобальных войн, на этот раз связанных с фигурой Наполеона, Венская система ввела очередные "предохранители" в систему международных отношений. В рамках этой системы впервые было сформулировано понятие "великие державы", под которыми тогда понимали Россию, Австрию и Великобританию. Державы, в свою очередь, служили основой системы коллективной безопасности и создавали баланс сил. В пределах баланса сил государства могли изменять состав союзников для обеспечения собственных интересов, но не в нарушение существовавшей при этом общей структуры союзов. Ну и, наконец, последним следствием Венской системы стало создание понятия "гегемонии": великие державы не только получали рычаги контроля над системой международных отношений, но и фактически согласились с добровольным самоограничением свободы своих действий, подчинив их массе формальных правил. Впрочем, часть вопросов, например, колониальную политику, из Венской системы сознательно исключили — что и послужило основой будущих конфликтов начала ХХ века, включая и разрушительную тотальную Первую мировую войну.

Ну и, наконец, самая новая по времени формально закреплённая система — это Ялтинская, иногда именуемая Ялтинско-Постдамской. Ялтинско-Потсдамская эпоха стала историческим прецедентом, поскольку никогда раньше весь мир целиком не был искусственно разделён на сферы влияния между двумя государствами, приобретя фактически биполярный характер. Эта система ввела понятие "сверхдержавы", распределив весь мир по сферам влияния двух сверхгосударств как в Европе, так и на других континентах. Гегемония СССР и США стала практически абсолютной, но были созданы и мощные компенсационные механизмы — в частности, Организация объединённых наций (ООН). Несмотря на углубление системного противостояния и конфронтации, эти согласительные механизмы оказались на редкость успешными — балансирование на грани реальной войны шло десятилетиями, но итогом противостояния были лишь локальные конфликты.

Как видится, после 1991 года мы столкнулись с явлением, которое неофициально именуется "Вашингтонский консенсус", и связано с размытием сразу всех трёх предыдущих систем — Вестфальской, Венской и Ялтинской. С крахом СССР не была связана ни одна сколь-либо значимая война, а США фактически остались в роли единственного мирового гегемона и отнюдь не желали формального закрепления своего изменившегося и поднявшегося статуса. Как следствие, идущая мировая глобализация создала историческую ситуацию, до сих пор известную только во времена Римской империи: вся мировая Ойкумена оказалась критично зависящей от одного-единственного игрока. Причём каких-либо адекватных компенсирующих механизмов, как в рамках Вестфальской, Венской и Ялтинской систем, для "Вашингтонского консенсуса" так и не было создано — что и определило столь краткий век "мира по-американски".

Картина грядущего мира

Нынешний тупик "мира по-американски", определяемого Вашингтонским консенсусом, связан с тем, что все три прошлые концепции, Вестфальская, Венская и Ялтинская, понемногу перестают функционировать. Например, ситуация с переворотом 2014 года на Украине наглядно продемонстрировала, что государственный суверенитет для США и их союзников — не более, чем фикция в том случае, если это противоречит их интересам.

Трещит по швам и международная дипломатия — когда highly likely аргументы, которые применяются к России, приводят к реальным дипломатическим демаршам. При том, что уже через полгода выясняется, что основой для таковых были ни на чём не основанные слухи и ложные предположения.

Теоретически на смену разрушающимся системам международных отношений должна прийти иная мировая система. Таким проектом, в частности, была инициатива администрации Барака Обамы, который мыслил реформу "мира по-американски" через создание системы "сдержек и противовесов" уже внутри такого единого мира.

Проект раздела мира на глобальные конкурирующие и специализированные рынки-кластеры был предложен в виде двух торговых партнёрств: Транстихоокеанского (ТТП) и Трансатлантического (ТТИП). По задумке американских демократов, таким образом они надеялись вывести мир из кризиса, обеспечив для США гегемонию уже за счёт игры на противоречиях между двумя производственно-торговыми кластерами, а не с помощью грубой силы. Однако к настоящему времени партнёрства фактически торпедированы администрацией Дональда Трампа и их возрождение выглядит крайне маловероятным — время уже упущено.

В сложившейся ситуации отказа от ТТП и ТТИП ожидаемо возник другой проект ухода от неопределённости "Вашингтонского консенсуса": проект раздела мира на региональные валютные зоны. Этот проект несовместим со связкой ТТП/ТТИП и фактически ему противоречит. Однако, как видится, Россия и Китай делают свою ставку именно на проект региональных валютных зон, заранее согласуя с ним свою кредитно-денежную, инвестиционную, торговую и даже военную политику.

Для этого достаточно посмотреть на структуру золотовалютных резервов двух стран.

Согласно последней доступной информации, Центральный Банк России уже размещает в Китае 13,4% всех своих золотовалютных активов на конец марта 2019 года. Инвестиции в Китай только за последний год выросли на 8,7 процентных пункта, что позволило Поднебесной впервые занять первую строчку по иностранным вложениям России.

Банк России в последнее время преимущественно вкладывается в государственные облигации либо облигации с государственными гарантиями. Разговоры о том, что американцы могут заморозить российские долларовые резервы и каким-то насильственным образом ограничить Россию в мировой торговле после событий украинского кризиса 2014 года, шли постоянно. И Москва, судя по всему, решила не рисковать. Стоит напомнить, что пик российских вложений в государственные облигации США пришёлся на февраль 2013 года, а вывод резервов из американских государственных бумаг Россия начала в 2014 году, на фоне введённых санкций.

Кроме того, при анализе резервов наглядно видно, что фактически Москва сделала ставку не только на Китай, но и на физическое золото. И тут уже присутствует не только экономическая, но и политическая логика — ведь проект валютных зон, как уже было сказано, это не только экономика, но и, по сути, новое устройство мира, которое будет учитывать значительное ослабление Вестфальской, Венской и Ялтинской систем.

Поскольку на сегодняшний день США является крупнейшим мировым потребителем, а в долларах США номинированы валютные резервы большинства стран мира, то всю мировую экономику в случае американского дефолта или просто "управляемой" трансформации существующего мирового порядка ждёт коллапс. И вот тогда долларовые, а отчасти — и номинированные в других мировых валютах резервы во многом потеряют свою роль, а физическое золото сможет пусть и на короткий период, но стать нужным буфером в выстраивании взаимодействия уже внутри формирующихся валютных зон. И, как видится, Россия полностью готова к такой общемировой трансформации.

Китай после прихода в Белый дом администрации президента Дональда Трампа тоже находится в состоянии неопределённости, созданной усилиями США вокруг американо-китайских торговых отношений. Ожидаемо такая торговая война не ведёт ни к чему хорошему — вместе с ней обостряется масса вопросов в политическом взаимодействии двух стран, которые в последнее время всё больше напоминают состояние Холодной войны между СССР и США.

На этом фоне Поднебесная впервые пошла на беспрецедентный шаг и обнародовала подробный отчёт о своих резервах. Самый сенсационный вывод опубликованного в 2019 году доклада — это снижение доли американского доллара в структуре валютных резервов Китая, которое, впрочем, вполне ожидаемо в варианте развала мира на валютные зоны. Доля американских ценных бумаг в китайском валютном резерве снизилась с 79% в 1995 году до 58% в 2014 году. Кроме того, видно, что Пекин не только диверсифицирует свои валютные накопления, но и, подобно Москве, активно наращивает золотой запас. Как следует из того же отчёта, с 2005 по конец 2018 года объём золотого запаса страны вырос с 600 до 1852 тонн. Сегодня Китай занимает уже шестое место в мире по объёму золотого запаса и является крупнейшим в мире производителем золота, а также его основным потребителем.

Для нас же это означает ещё одно доказательство того, что Китай, как и Россия, активно готовится к уходу в обособленную валютную зону, а такое вложение в золото является наглядным маркером такого запланированного и подготовленного отхода.

"Китай+Россия" или "Россия+Китай"?

Рассматривая будущее взаимодействие России и Китая в рамках гипотетической валютной зоны, надо понимать, что это будет зона взаимодействия Китая и его будущих союзников, но не зона "России и её сателлитов". То есть, как это ни печально, Российской Федерации в новом проекте будет отведена роль младшего партнёра и ведомого, в то время, как Китай намерен выступать в этой валютной зоне как главный партнёр, причём не только для России.

Такое положение дел диктуется не просто желаниями элит Китая или России, так как каждая из них, безусловно, мыслит себя однозначно "имперски" и "самодержавно", но, в первую очередь, экономическими, технологическими и демографическими параметрами. Тут уже не до "великой истории" и не до "мы вас, дикарей, в начале ХХ века по КВЖД гоняли", как и не о "великом Китае и стране северных варваров". К счастью, в мире будущего в его варианте с разделом на валютные зоны важны не политико-исторические амбиции, а прагматичный и взвешенный подход и реальный вес страны.

Приведём наглядный экономический пример, который показывает всю связку этих экономических, технологических и демографических факторов, как и говорит о том, что России в будущем союзе с Китаем предстоит выполнять вторую роль.

Как было недавно объявлено, достройка судоверфи ССК "Звезда" на Дальнем Востоке будет передана из рук российских подрядчиков к китайской государственной корпорации, CSCEC. При этом российских подрядчиков никто с объекта не "выгонял": предыдущие десять лет постройки "Звезды" отметились лишь безобразным срывом сроков, постоянным увеличением планового бюджета строительства, банкротством сразу трёх российских генпродрядчиков и даже бегством одного из них с 4 миллиардами рублей в США. Как говорится, полный набор и экономических, и уголовных преступлений, да ещё и с сюжетом "с Потомака выдачи нет".

При этом ситуация тупиковая: на Дальнем Востоке просто нет трудовых ресурсов или компаний–подрядчиков, способных вести такое масштабное строительство. Интересно, что спрос на продукцию верфи не просто есть, а гарантирован: "Звезда" планировалась для постройки судов-газовозов и грузовых судов высокого арктического класса, которые до сих пор Россия строить не умела или же строила в единичных экземплярах.

Проект судоверфи изначально был разработан корейской компанией Daewoo, которая в 2009-2012 годах выступала партнёром проекта. Впрочем, даже проект корейцы прописали под себя: согласно их планам, верфь должна была заниматься лишь крупноузловой сборкой судов из присылаемых из Южной Кореи деталей и готовых секций. В итоге от сотрудничества с Daewoo отказались, и ещё 7 лет верфь достраивалась без генерального партнёра. Вариант с корейской интеллектуальной собственностью нашёлся только к 2019 году, когда было объявлено, что конкурент Deawoo, корейская компания Samsung станет технологическим партнёром проекта и передаст "Звезде" полную техническую спецификацию, а также права на проектную документацию необходимых проектов судов.

Специализация "Звезды" определяет и интерес к ней Поднебесной: данные типы судов критически важны для арктических проектов России, а Китай, в свою очередь, заинтересован в Северном морском пути, который представляет не просто маршрут вывоза российских энергоносителей в Китай, но и альтернативу морскому пути через Малаккский пролив и Суэцкий канал. Южный путь в смутное время "общемирового преобразования" — может внезапно стать ненадёжным.

Проект "Нового Шёлкового Пути", который сегодня осуществляет Китай — это ровно такое же порождение формирующегося мира валютных зон, в котором глобальная международная торговля будет не только прибыльным, но и во многом опасным занятием. Новая мировая нестабильность будет чем-то напоминать время распада старого Шёлкового Пути, когда традиционные маршруты между Китаем и Европой пришли в упадок и стали ненадёжны.

Вложения Китая в "новую стабильность" видны наглядно и на традиционных транспортных направлениях. Уже в 2017 году Россия впервые с начала 1990-х годов вышла на первое место по объёму железнодорожных грузовых перевозок, потеснив в этой позиции США. Значительную часть этого потока составил транзит китайских грузов и экспорт российских энергоносителей в Поднебесную.

Кроме того, совсем различным выглядит вес Китая и России в сфере высоких технологий. Ещё пятнадцать-двадцать лет тому назад российские технологические разработки шли с достаточным отрывом от китайских, однако эта сфера подвержена постоянным изменениям. Если ты не прикладываешь к ней усилия, то твоё технологическое преимущество постепенно исчезает. Именно это и произошло с Россией — на сегодняшний день Российская Федерация может предложить Китаю достаточно ограниченный экспорт технологий, так как большую часть новинок Китай уже либо делает сам, либо же готов пока что покупать в готовом виде у западных стран. По сути дела, у России осталось лишь несколько отраслей, в которых она выступает в ведущей роли — это атомные и космические технологии, исследования в фундаментальных дисциплинах.

Ну и, наконец, стоит сказать несколько слов о военном аспекте, так как защита своей валютной зоны и её экономического благополучия может стать одной из самых насущных задач в мире будущего. Согласно заявлению президента России, Владимира Путина, Россия сегодня помогает Китаю создать систему предупреждения о ракетном нападении. Фактически российский "зонтик безопасности" уже активно используется Китаем, хотя пока что речь и не идёт об официально оборонном союзе или, тем более, общем военном командовании. Впрочем, адресат таких оборонных инициатив вполне понятен — число стран, способных, кроме России или Китая, осуществить глобальный ядерный удар, достаточно невелико. Строго говоря, этот список включает лишь США и, с большой натяжкой, ещё две страны — членов НАТО: Францию и Великобританию.

Краткие выводы

Если резюмировать всё вышесказанное, можно предположить, что трансформация существующего мирового порядка уже в самое ближайшее время может вступить в активную фазу. И Россия, и Китай, судя по всему, готовятся к такой трансформации, заранее меняя свою денежно-кредитную, экономическую, транспортную и военную политику, шаг за шагом формируя "китайско-русский союз".

На существующем историческом этапе роль России в таком союзе объективно соответствует роли "младшего партнёра", как это ни печально осознавать в рамках любых имперских построений. Впрочем, Китай совершенно не заинтересован во внутренних делах России и никогда не будет в них вмешиваться — его интересы на российском направлении заключаются в обеспечении безопасности, доступе к российским природным ресурсам и инфраструктурным возможностям и включению российского экономического пространства в китайскую сферу влияния на достаточно равноправных условиях.

Конечно, такой формат взаимодействия достаточно неприятен с точки зрения традиционного взгляда на вещи и полностью соответствует китайскому прагматизму в отношении других стран — но, пожалуй, наиболее полно отражает как складывающуюся в мире ситуацию, так и реальные возможности России в мире ближайшего будущего.

Россия. Китай. США > Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 30 октября 2019 > № 3177757 Алексей Анпилогов

Россия > Госбюджет, налоги, цены. Приватизация, инвестиции. Транспорт > premier.gov.ru, 30 октября 2019 > № 3177112 Игорь Шувалов

Брифинг председателя госкорпорации «ВЭБ.РФ» Игоря Шувалова по завершении заседания Наблюдательного совета государственной корпорации развития «ВЭБ.РФ»

Из стенограммы:

И.Шувалов: По всем вопросам повестки были приняты положительные решения. Самый важный и сложный вопрос был по приобретению 100 самолётов «Сухой Суперджет» для передачи в лизинг нашему главному национальному перевозчику «Аэрофлоту». Сделка сложная, требует и капитала ВЭБа, и ликвидности. Объём сделки 3,8 млрд долларов. Эта сделка длинная, суда должны поставляться с конца 2019 года по 2026 год. Мы сегодня представили различные варианты финансирования этой сделки. Это включает определённые гарантии со стороны Правительства либо задействование других механизмов. Были даны поручения доработать на площадке Министерства финансов. Мы надеемся, что до конца года решение будет принято в окончательном варианте. Все понимают, что такая сделка будет хороша и полезна и для перевозчика, и для отечественного авиапрома. Мы сейчас должны доработать финальные детали, и после этого наблюдательный совет примет окончательное решение.

Также была утверждена сделка по переработке твёрдых бытовых отходов. Проект называется «Энергия из отходов». Это важный проект, о нём долго говорят, в нём участвует большое количество инвесторов. ВЭБ участвует в синдикате вместе с Газпромбанком. Наше участие в кредите 55 млрд рублей, ещё на 13 млрд рублей ВЭБ участвует другими финансовыми инструментами. Интересная структура акционерного капитала – это РФПИ с зарубежными инвесторами, субъекты Российской Федерации, «Ростех», частные лица. Мы считаем, что это с точки зрения кредитования интересно для ВЭБа, а с точки зрения развития этого сектора, как для государственной корпорации развития, это флагманский проект. Мы надеемся знания и компетенции, которые получим вместе с инвесторами, осуществляющими этот проект, тиражировать (наверное, в меньших объёмах) в других субъектах Российской Федерации.

Мы сегодня приняли решение по высвобождению капитала Трансмашхолдинга, который составляет 15,5 млрд рублей, как залогового капитала по сделке по поставке вагонов для Московского метрополитена. И сегодня набсовет принял решение, поскольку это первоклассный заёмщик, контрактные обязательства свои выполняет даже быстрее графика, у нас не было ни одной просрочки по платежам: эта сумма высвобождается, и мы кредитуем поставщика вагонного парка для новых приобретений для поставок этой техники для нужд транспортной системы Москвы. Это в том числе Московское центральное кольцо и Московский метрополитен.

Мы сегодня также приняли решение по очень сложному проекту – это «Евродон». Этот проект на слуху, о нём неоднократно спрашивали депутаты Государственной Думы и члены Совета Федерации. Долг перед ВЭБом по созданию этого проекта – свыше 30 млрд рублей. Инициатор проекта – предыдущий инвестор со всеми проблемами по развитию этого проекта не смог справиться. И в течение года ВЭБ занимается поиском стратегического инвестора, который это предприятие будет развивать и создавать рабочие места. В том числе имею в виду не только насыщение этой продукцией рынка Российской Федерации, но и экспортный потенциал.

Были проведены тендерные процедуры. По результатам этих процедур были определены компании, которые желают приобрести этот актив. Этот актив с дисконтом продан. Решение наблюдательного совета – продать с дисконтом к номинальной цене долга. Но должен вам сказать, что эта цена превышает на 2 млрд ту цену, которую мы получили от первоклассного международного оценщика. Так что мы считаем, что хоть и с убытком для ВЭБа, но мы реализуем этот актив с хорошим финансовым результатом и выполняем свою функцию развития, поскольку этот актив достаётся стратегическому инвестору.

Мы сегодня также рассмотрели вопросы подготовки к следующему наблюдательному совету, основные вопросы, которые там будут рассматриваться. Пожалуй, это в целом всё.

Вопрос: Игорь Иванович, а какой стратегический инвестор?

И.Шувалов: Стратегический инвестор – это профильный инвестор. Я думаю, что этот инвестор должен быть назван Россельхозбанком, поскольку Россельхозбанк принимает активное участие в этой сделке. Думаю, будет правильно, если этого инвестора объявят они.

Вопрос: По поводу НПФ «Благосостояние». На каком этапе сделка?

И.Шувалов: Мы по этой сделке проходим согласование в Центральном банке и в Федеральной антимонопольной службе. В целом, мы видим, складывается благоприятное мнение о том, что ВЭБ, войдя в фонд «Благосостояние», сможет принести и компетенции, и возможности для развития негосударственного пенсионного фонда, имея в виду в том числе, что у Банка России и у Минфина сейчас зарождается новая модель финансовых накоплений и обеспечения себя в старости. В этом смысле ВЭБ как государственная управляющая компания, которая управляет средствами «молчунов», имеет компетенцию по развитию негосударственного сектора пенсионного страхования. В этом смысле мы обладаем хорошими компетенциями, показываем хороший результат на рынке. Наши успехи по вложениям средств «молчунов» на протяжении ряда лет – это серьёзный успех.

У нас нет никаких проблем по портфелю. Ведём себя консервативно, при этом в целом зарабатываем, наверное, даже лучше, чем негосударственные пенсионные фонды.

Считаю, что средства «молчунов» – это не вечная категория, а рано или поздно эти средства будут переведены в негосударственные пенсионные фонды. Нам нужна компетенция по развитию негосударственного пенсионного страхования. Мы в этом будем принимать активное участие вместе с «РЖД», и «Благосостояние» для этого отличный проект.

Вопрос: А по срокам?

И.Шувалов: Мы надеемся, что не позже конца этого года. Это наша надежда, мы так работаем с нашими партнёрами. Мы не торопимся, работаем с Газпромбанком в данном случае, он наш стратегический партнёр. Но самое главное – чтобы был комфорт у Банка России, Минфина и ФАС.

Реплика: Игорь Иванович, в конце недели в Ташкенте будет саммит ШОС. Дайте оценку, пожалуйста, взаимодействию стран в рамках ШОС. Какие приоритеты у ВЭБа как председательствующего в Межбанковском объединении в рамках ШОС?

И.Шувалов: ВЭБ принял председательство в Межбанковском объединении ШОС 26 октября, и для нас это очень ответственный период. Мы в течение года будем работать и по председательству в ШОС, и в БРИКС. Работаем мы здесь под руководством Правительства, Администрации Президента.

Шанхайская организация сотрудничества – очень важный формат. Конечно же, она имеет в своём арсенале больше политической повестки, но Межбанковское объединение как раз и призвано экономическую повестку развивать в этих рамках.

Неоднократно обсуждался вопрос о создании Банка развития ШОС. Пока это в повестке не стоит. Работает Межбанковское объединение, где в первую очередь задействованы ресурсы банков развития стран, которые входят или хотят войти в ШОС.

Мы будем в течение своего председательства исследовать и продвигать следующие темы: практическое содействие формированию Большой экономической Евразии, евразийского экономического партнёрства. Это повестка нашего Президента.

Мы будем работать по экономическим и финансовым аспектам, включая создание первоклассной инфраструктуры и проекта, который финансируется банками развития от Атлантики до Тихого океана. Проект известный, на слуху. Но для нас важно именно практическое содействие через финансирование конкретных проектов.

Это современная повестка содействия развитию городской экономики, и у ВЭБа здесь есть серьёзные наработки. Больше того, это серьёзная, активная повестка для правительств, например, Китайской Народной Республики и Республики Индия. Везде городская повестка сейчас – один из основных мотивов для ускоренного экономического роста. У нас есть что предложить для обсуждения в рамках семинаров, которые мы будем проводить под своим председательством.

Например, сочинский форум – нулевой день мы хотим посвятить специальному семинару, будем приглашать руководителей банков развития стран ШОС и экспертов, чтобы все эти наиболее важные вопросы обсудить. Также намереваемся накануне саммита, который пройдёт летом, провести в Завидово большое финансовое мероприятие с приглашением наших зарубежных партнёров и лучших экспертов из Российской Федерации. Пригласим также специалистов из стран Евразийского экономического союза, чтобы обсудить все эти вопросы. То есть это Большая Евразия и практическое содействие формированию евразийского экономического пространства. Это сопряжение форматов «Один пояс – один путь» и строительство и создание Евразийского экономического союза. Это содействие устойчивому развитию – в первую очередь как элемент структурного изменения жизни городов и качества жизни людей, которые проживают в Российской Федерации, но имею в виду контекст этого большого евразийства. И это инклюзивное развитие, устойчивое развитие – то, что становится для всех стран неотъемлемой внутренней повесткой. Но по горизонтали мы все должны, конечно, быть объединены этой повесткой. Межбанковское объединение в данном случае – это серьёзный формат, который может повестку продвинуть. Поэтому мне эта повестка известна с политического аспекта, когда я занимался вопросом сопряжения инициативы «Один пояс – один путь» и Евразийского экономического союза. Евразийский банк развития, Новый банк развития, который объединяет страны БРИКС, или Азиатский банк инфраструктурных инвестиций, который создан под эгидой инициатив Китайской Народной Республики, но где Российская Федерация является акционером, – это всё форматы, в которых мы сегодня будем работать, как раз исследуя возможности фактического наполнения. То есть повестка по конкретным проектам, где мы будем с нашими партнёрами участвовать через синдикаты, любые другие формы, создавая возможности для совместного финансирования, совместного развития.

Вопрос: Игорь Иванович, по поводу суммы дополнительно из бюджета, которая сейчас предусматривается в поправках к бюджету, – 160 млрд рублей. Не могли бы Вы пояснить, на какие цели срочно потребовались деньги ВЭБу?

И.Шувалов: Не срочно. У нас нет никакой срочности. Это исключительно финансовое и бюджетное планирование Правительством и Министерством финансов. Мы в этом не принимаем никакого участия. В прошлом году Правительство приняло новую бизнес-модель ВЭБа. Была принята новая версия закона «О Банке развития». Теперь это не банк развития, напоминаю, это государственная корпорация развития «ВЭБ.РФ». Вместе с этим была принята другая модель. По этой модели мы должны в течение пятилетия содействовать образованию синдикатов, работая через фабрику проектного финансирования, с тем чтобы совместными усилиями профинансировать проектов на 10–11 трлн рублей, из которых около 3 трлн – это вклад «ВЭБ.РФ».

Для того чтобы такой вклад в развитие нашей экономики внести, необходим соответствующий дополнительный капитал. По этому дополнительному капиталу Правительство в 2018 году высказалось и признало, что потребуется порядка 300 млрд рублей. В каком объёме ежегодно и по какому графику эти 300 млрд будут предоставлены ВЭБу как капитал – это решение Правительства. Если они приняли решение сейчас – 160 млрд рублей, значит, это соответствует их финансовому плану. Для нас никакой срочности нет. У нас есть проекты, о которых мы регулярно докладываем и на правительственном уровне, и в набсовете, и все эти проекты капиталоёмкие, требуют и ликвидности, и капитала. Идём пока по графику. У нас никакой ситуации, связанной со срочностью, нет. Мы идём по нашему плану и графику нашей новой финансовой модели.

Россия > Госбюджет, налоги, цены. Приватизация, инвестиции. Транспорт > premier.gov.ru, 30 октября 2019 > № 3177112 Игорь Шувалов

Россия. Евросоюз > Нефть, газ, уголь > gudok.ru, 30 октября 2019 > № 3176030 Федор Веселов

Вопрос дня: Готовы ли российские компании к отказу Европы от угля?

Фёдор Веселов, заместитель директора по науке Института энергетических исследований РАН

– Готовы ли российские компании к тому, что Европа продолжит сокращать угольную генерацию электрической и тепловой энергии, а в перспективе, возможно, и вовсе откажется от закупок угля из России?

– Полного отказа Европы от российского угля не произойдёт никогда. А к падению спроса на уголь отрасль начала готовиться, когда строили первые газопроводы.

Динамику спроса на уголь просчитать непросто и говорить о том, что он непременно будет только падать, некорректно. Конечно, активная борьба с выбросами продуктов горения угля в Европе сокращает этот спрос. Но экология – это одно, а экономическая целесообразность – другое. Если уголь будет предлагаться по выгодной цене – его будут использовать. Поэтому один из моментов подготовки к будущим вызовам западного рынка – это обеспечение снижения себестоимости добычи угля, для этого внедряются новые технологии. Современная техника, цифровизация, более эффективная разработка новых месторождений – на всём, что повышает эффективность и снижает себестоимость, угольщики постараются не экономить.

Кстати, кампания по сносу котелен в Европе сейчас постепенно перерождается в процесс модернизации угольных теплоэлектростанций. Кто-то действительно отказывается от угля в принципе, а другие переходят на технологии чистой угольной энергетики: сокращают выбросы и превращают их в метан, который тоже используют как топливо. Всё это позволяет работать, несмотря на жёсткие ограничения по CО2.

Другая часть работы нашей угольной отрасли на будущее – поворот в направлении тех стран, где уголь ещё очень долго будет оставаться основой энергетики, например Китая и Индии. Это очень крупные рынки потребления угля. Большую роль в том, чтобы развернуть эти потоки, играют РЖД, развивая инфраструктуру восточного направления.

– Но желающих поставлять уголь в Китай достаточно и без нас, готовы мы выдерживать конкуренцию?

– Конкуренция со стороны Австралии, Индонезии, стран Африки будет только выше. Да и в самом Китае добыча угля растёт. Есть она и в Индии. Но наши компании формируют долгосрочную стратегию, учитывая все эти риски. Сейчас у нас всё хорошо. Благодаря достаточно мягкому рублю стоимость угля весьма конкурентоспособна, экспорт его на Восток только увеличивается.

Кстати, по ценовой причине и благодаря скидкам, которые дают РЖД, даже и в Европу поставки держатся на достойном уровне. А в некоторые европейские страны – растут. Например, Польша, закрывая свои собственные шахты, импортирует российский уголь для электростанций.

В дальнейшем наше конкурентное преимущество, связанное с курсом, может стать менее значительным, но по мере развития инфраструктуры должна стать быстрее и дешевле доставка угля на Восток. Оптимизация всего процесса от добычи до отгрузки покупателю, минимизация всей цепочки затрат и будет нашим конкурентным преимуществом.

– Есть ли у угольной генерации какие-то конкурентные преимущества перед газовой?

– Помимо экономического преимущества, за которое нужно постоянно бороться, есть преимущество с точки зрения местной энергетической безопасности. Использование угля оправданно в качестве дополнительного энергоресурса, не зависящего от газотранспортной системы. С точки зрения надёжности энергоснабжения всегда стремятся, чтобы в энергосистеме были разные типы электростанций: газовые, угольные, атомные, возобновляемые.

В качестве резервной угольная электростанция идеальна. Топливо для неё проще всего хранить, запуск в эксплуатацию – самый быстрый. Поэтому в Калининградской области, когда построили несколько новых газовых электростанций, рядом возводили угольные, выполняющие роль резервных для повышения надёжности электроснабжения. Таким же образом поступают и в Катаре, где можно вполне обойтись своим газом.

В Европе одно время решили в качестве резервной использовать только возобновляемую энергию, но она зависит от изменчивой погоды. Поэтому к обсуждению темы создания резервных угольных станций в европейских энергосистемах периодически возвращаются.

Есть ещё одно конкурентное преимущество: исторически угольных электростанций построено очень много, и для не самых богатых стран выгоднее загружать их работой, чем строить газовые.

Беседовал Михаил Зубов

Россия. Евросоюз > Нефть, газ, уголь > gudok.ru, 30 октября 2019 > № 3176030 Федор Веселов

Россия > Госбюджет, налоги, цены > newizv.ru, 29 октября 2019 > № 3177699 Юрий Воронин

Юрий Воронин: "Новый бюджет будет тормозить экономику"

Если политическое руководство страны и дальше будет продолжать тупиковый курс, опираясь на использование либерально-монетаристской модели управления экономикой, то оно еще больше загонит страну в яму.

Юрий Воронин, доктор экономических наук

Государственная Дума рассмотрела и приняла в первом чтении федеральный бюджет на 2020 год и на плановый период 2021 и 2022 годов.В целом федеральный бюджет продолжает формироваться на монетаристской неолиберальной модели экономического «роста», которая завела страну в тупик.

Если назвать одну из самых больших проблем российской экономики, то это прежде всего нехватка денег в реальном секторе, особенно средних и длинных. Теоретически доказано, что для адекватного функционирования коэффициент монетизации должен составлять как минимум 80–120% ВВП. В Европе он действительно составляет около 110%; в развитых странах: в Китае – почти 200%, а в США – под 300%. В России на протяжении длительного периода он варьирует между 40 и 50%. И обосновывают этот низкий коэффициент якобы необходимостью поддержанием низкой величины инфляции.

Как государство может поддерживать экономический рост, о котором неустанно говорит президент РФ В.Путин, если на всю бюджетную трехлетку 2020-2022 годов вновь запланировано сохранение бюджетного профицита и увеличениеобъёма Фонда национального благосостояния (ФНБ), то есть сохранение искусственного вывода финансовых ресурсов из бюджета, когда реальный сектор экономики задыхается в отсутствие инвестиций.

Формирование и утверждение профицитного бюджета явилось существенным «вкладом» экономического блока правительства РФ – «теоретиков» экономического либерализма в сбалансированность бюджета - основополагающего требования, предъявляемого при составлении, утверждении и исполнении бюджета, являющегося основой нормального функционирования органов управления государства.

Между тем негативное влияние профицита бюджета на экономический рост доказано теоретически и мировой практикой. Профицит бюджета означает, что из экономики через налоги, пошлины, акцизы и прочие фискальные инструменты изымается больше средств, чем потом через госрасходы в нее возвращается. Он связан с повышенной нагрузкой на экономику, является дополнительным и весьма существенным фактором сжатия государственного спроса, поскольку означает резкое сокращение реальных расходов бюджета внутри страны, снижает общую результативность и эффективность использования бюджетных средств. В конечном счете, профицит бюджета сдерживает экономический рост, не позволяет реализовать возможности перехода на высокие технологии, инновационный путь развития экономики и добиваться тем самым более эффективных результатов хозяйствования, парализуя решение острых социальных проблем.

Поэтому не удивительно, что в большинстве стран мира действует правовая норма, запрещающая формировать и утверждать профицитный бюджет, которая, к стати, действовала и в Российской Федерации до 2001 года. Дефицит бюджета в разумных пределах заставляет правительство изыскивать дополнительные резервы для его покрытия, приводит к увеличению доходов хозяйствующих субъектов, а, следовательно, способствует росту покупательной способности и расширению национального производства.

Не удивительно, что развитые страны, как правило, формируют дефицитные бюджеты в размере, не превышающем 2-3% ВВП. Например, этот показатель для Австрии, Словакии, Бельгии, Канады, Турции, Польши, Китая, находится в пределах 2%; считается, что это бюджет с умеренным дефицитом. Минимальный дефицит в 2017 году зафиксирован в Ирландии и Эстонии (0,3% ВВП), в Латвии (0,5%), в Финляндии (0,6%).

Но российские руководители экономического блока правительства РФ весьма далеки как от теории сбалансированности бюджета, так и мировой практики его формирования.

Так, на 2018 год был запланирован профицит федерального бюджета в объеме 2,1% ВВП. При этомтут же был повышен НДС с 18 до 20%. Это, как «разъяснил» на прямой линии 7 июня 2018 года президент В.Путин, было сделано«…..в том числе для того, чтобы наполнить государственный бюджет...». Другими словами, одной рукой правительство РФ увеличивает налоги, чтобы «наполнить государственный бюджет», а другой рукой – формирует бюджет с профицитом. Экономическое чудо, да и только!

Не удивительно, что это экономически безграмотное решение тут же оказало дестимулирующее действие на предпринимательскую активность, сразу же отразилось на ухудшении динамики экономических показателей: повышении инфляции, замедлении экономического роста и ухудшении динамики инвестиций. Естественно возникает вопрос: а зачем надо было повышать НДС при профиците бюджета, чтобы сознательно «опустить» экономику?

Но российские «теоретики» экономического либерализма еще более усиливают этот парадокс, внося «новый»вклад в теорию сбалансированности бюджета. Теоретико-практическая «новизна» заключается в том, что федеральный бюджет был не только сформирован и утвержден с профицитом, но был и исполнен с профицитом, причем последний увеличился относительно утвержденной величины и составил 2,7 трлн руб., или 2,7% ВВП. Другими словами, был осуществлен искусственный вывод финансовых ресурсов из бюджета, когда реальный сектор экономики задыхается в отсутствие инвестиций, а президент В.Путин постоянно ставит задачу вывести экономику страны на траекторию экономического роста в 5-7 процентов и войти в пятерку лучших экономик мира, чего без увеличения инвестиций сделать не возможно.

«Совершенствование» теории сбалансированности бюджета на базе его профицитности правительство РФ продолжило в 2019 и на последующий плановыйпериод. В 2019 году профицит Федерального бюджета составит 1,932 трлн рублей или 1,8% ВВП. Правда, на 2020 год он утвержден на 1 млрд рублей меньше - 876 млрд рублей, или 0,8 процента ВВП. Но профитизация бюджета как процесс сохраняется.

Другими словами, систематически происходит консервация сложившейся структуры расходов федерального бюджета при невозможности существенного увеличения производительных бюджетных расходов - на образование, здравоохранение, рост доходов населения, инфраструктурные инвестиции. При этом даже сегодня официально озвучиваемая инфляция в России почти втрое выше, чем в Евросоюзе и в два с половиной раза, чем в США. Хотя ни в ЕС, ни в США, в отличие от нашей страны, доходы людей не падали пять лет подряд. То есть, государство продолжало обкрадывать, обсчитывать экономику, а не ускорять ее, продолжало формировать модель экономики не развития, а торможения.

Не лучше обстоит дело еще с одним из главных механизмов искусственного финансового обескровливания бюджета, постоянным увеличением доли доходов, проходящих мимо казны - с Фондом национального благосостояния (ФНБ).

Объем ФНБ на начало 2019 года составил 3,8 трлн рублей (3,6% ВВП). Федеральным законом о федеральном бюджете на 2019 год и плановый период 2020–2021 годов предусмотрено, что в 2020 году ФНБ будет «доращен» и составит 7,9 трлн рублей (7,1% ВВП), а в 2021 году увеличится еще до 11,5 трлн рублей (9,7% ВВП). К концу 2022 года, как это определяется федеральным бюджетом на 2020 год и плановый период 2021 и 2022 годы, объем фонда практически удвоится, перевалив за 12% ВВП, фактически превысив объемы государственного и корпоративного внешнего долга, что,с точки зрения теории, лишено экономического смысла.

Это якобы та самая «подушка безопасности», на которую мы «свалимся», если вдруг что-то нагрянет, которая якобы будет использована в сбалансированности бюджета в будущем. Теоретико-экономические чудеса, да и только.

Между тем по экономической природе ФНБ – это средства, выведенные из бюджета и мертвым грузом оседающих в Фонде, не принимающие участия в текущей его сбалансированности и не «работающие» на экономику страны, не приносящих никакой пользы экономике и обществу. Эту кубышку, достигающую почти трех четвертей от суммы бюджетных доходов, где, по сути, сгорают гигантские средства, которые правительство не пускает на развитие России, давно пора переименовать в фонд антироссийского противостояния. И это в стране, где продолжает вымирать население, где износ машин и оборудования превышает 50%!Такого вредительского финансового перекоса нет в бюджетной системе ни одной страны мира. Извините, но это прямой саботаж всех основных указов и установок президента РФ Владимира Владимировича Путина. И с каждым днем все очевиднее, что подобная финансовая стратегия грозит уже не только экономическим, но и политическим дефолтом.

Разве неясно российским «светилам» экономики, что трата денег из ФНБ, другой кубышкиили «подушки безопасности» в будущем, даже если их брать, как убеждает россиян В.Путин, только «понемногу», ничем не отличается от простого включения печатного станка, простого печатания денег? Для грамотного экономиста профицитный бюджет, рост объема ФНБ – это искусственное изъятие из экономики финансовых ресурсов, использование которых в целях экономического роста, ускорения научно-технического прогресса могло бы реально повысить эффективность социально-экономического развития в целом. Только «эффективные менеджеры» от экономики –либеральные «экономисты», никудышные управленцы – руководители экономического блока правительства РФ, скрупулезно следующие рекомендациям МВФ, приоритеты которых заключаются в первенстве финансовых институтов, снижении регулирующей роли государства в экономике, борьбе с инфляцией только денежными агрегатами, коих совершенно не интересуют проблемы развития государства, экономического роста, могут обосновывать президенту подобные экономические перлы.

Вспомним слова поэта:

О, если б мог от взоров недостойных

Я скрыть подвал! О, если б из могилы

Прийти я мог,сторожевою тенью

Сидеть на сундукеи от живых

Сокровища мои хранитькак ныне!

Не уподобляются ли «теоретики» экономического либерализма пушкинскому Скупому рыцарю? Зачем расходовать производительные силы и финансовые ресурсы, если они не используются во благо народа России? Пусть лучше они лежат мертвым грузом в бюджете и кубышке. Думается, что это неверно и с теоретических позиций, и с точки зрения будущего России.

Если в крупном плане сделать обобщения, то следствием проведения профицилизации федерального бюджета, формирования все возрастающего ФНБ - этой ущербной и практически разрушительной экономической политики стали деградация, офшоризация и структурная перестройка российской экономики под потребности стран Запада в сырьевых ресурсах, вывоз капитала и утечка умов, установление внешнего иностранного контроля над ключевыми механизмами воспроизводства экономики: денежной политикой, финансовым рынком, платежными системами, инфраструктурой экспорта, правом собственности на большую часть структурообразующих предприятий. Почти все рынки и производство отданы западным транснациональным корпорациям. Купленные иностранцами акции приватизированной собственности уходят за рубеж, а деньги за нее «эффективные» менеджеры переправляют также за рубеж. С третьего места, которое занимала Россия в мире, уступая по объему валового внутреннего продукта только США и Японии в 1990 году, мы переместились на шестое при оценке валового внутреннего продукта по паритету покупательной способности (после Китая, США, Японии, Индии и Германии) и на 16-е место при оценке ВВП по рыночному курсу доллара. Выше нас оказались Мексика, Испания, Австрия, Канада, не говоря уже о Бразилии, Италии, Франции и Англии.

Экономический блок правительства РФ - это люди либерального взгляда, либеральной идеологии. А либеральная идеология предусматривает, что правительство должно служить не своему народу, а глобальным спекулянтам (не просто глобальному бизнесу, а именно спекулятивному глобальному бизнесу) против своего народа. А для глобальных спекулянтов развитие чего бы то ни было, в том числе России, абсолютно неприемлемо. Поэтому вести речь о реформировании бюджетного процесса в рамках либеральной идеологии вряд ли уместно

Становится обидно вдвойне, когда депутаты от «Единой России» - доктора экономических наук, профессора – Васильев Ю.В., Иванова В.Н, Кобилов А.Г., Панина Е.В., Петров А.П., Серпер Е.А., а также более 30 кандидатов экономических наук безропотно голосуют «ЗА» этот теоретически не обоснованный и ущербный для российской практики федеральный бюджет. Но молчат. Уверен, народным избранникам, будет стыдно перед друзьями, детьми и внуками за это трусливое голосование, цена которому – ухудшение жизненного уровня миллионов сограждан.

Вынужден вновь вернуться к вопросу: что нужно сделать, чтобы перезапустить экономический рост в России?

Главный шаг, требующий политической воли гаранта Конституции РФ, – это принципиальный отказ от монетаристской неолиберальной модели экономического «роста».

Смена социально-экономического курса предполагает реализацию ряда глобальных направлений:

– исходя из мирового опыта, опыта Китая, Японии, Швеции, Франции, Южной Кореи, наиболее приемлемой для Российской Федерации могла бы быть модель социально-экономического развития, опирающаяся на государственный планово-рыночный механизм, формирующий социально справедливое общество. Планово-рыночный (!) на государственной основе;

- ориентация не на финансово-спекулятивный сектор, а наростпрежде всего отечественного (!) производства, рост производительности общественного труда на основе ускорения научно-технического прогресса, опора на реальные возможности национальной экономики и собственный интеллектуальный кадровый потенциал;

- усиление роли государства на стратегических направлениях;

- качественное изменение кадровой составляющей высшего звена, формирование кадров государственных управленцев нового типа, привлечение к управлению прежде всего профессионалов.

Если политическое руководство страны и дальше будет продолжать тупиковый курс, опираясь на использование либерально-монетаристской модели уп­равления экономикой, то оно еще больше загонит страну в яму. Продолжение губительного социально-экономического курса играет на руку тем западным игрокам, которые стремятся раздербанить Россию.

Россия > Госбюджет, налоги, цены > newizv.ru, 29 октября 2019 > № 3177699 Юрий Воронин

Россия. ЦФО > Образование, наука > kremlin.ru, 29 октября 2019 > № 3176673 Виктор Садовничий

Встреча с ректором МГУ Виктором Садовничим

Ректор МГУ Виктор Садовничий информировал Президента о текущей деятельности вуза.

В.Путин: Виктор Антонович, мы с Вами регулярно встречаемся, достаточно часто, имея в виду, что я ещё и председатель попечительского совета Московского госуниверситета.

Мне бы очень хотелось с Вами поговорить сегодня о том, как реализуются планы развития нашего основного высшего учебного заведения, – сейчас не буду говорить ни про какие рейтинги, просто по определению в нашей стране сложилось именно так, в том числе благодаря Вашим усилиям, разумеется. Как реализуются все программы развития, какая, может быть, нужна дополнительная помощь со стороны Правительства, с моей стороны?

Но и, кроме всего прочего, Вы ещё возглавляете Совет ректоров. Тоже хотел бы поговорить с Вами на эту тему – как идёт работа в рамках вот этой структуры. Знаю, что у Вас в этой связи тоже большой объём работы по связям с зарубежными коллегами, и здесь тоже есть определённые планы.

Пожалуйста.

В.Садовничий: Спасибо огромное, Владимир Владимирович.

Через несколько дней у нас праздник – День народного единства. И я хотел Вам подарить книгу, которой всего один экземпляр. Эта книга написана немцем на немецком языке, руководителем театральных студий при императоре России. Он написал пьесу, гимн Минину и Пожарскому, восхищение подвигом этих людей и тому, что Россия наконец объединилась, пришли Романовы. Это пьеса, она в одном экземпляре. И он подарил её Александру I. Эта книга была в библиотеке Александра I, но после пожара 1812 года он передал на хранение в библиотеку Московского университета. Я сделал факсимиле. Хочу Вам подарить. Эта книга мне напоминает то, что Вы сделали в 1990–е по объединению страны. Это гимн единству России, написанный немцем.

В.Путин: Спасибо большое. Любопытно. С удовольствием посмотрю, почитаю. Тут от руки ещё написано.

В.Садовничий: Здесь действующие лица: Михаил, Анна…

В.Путин: Каллиграфическим почерком, между прочим.

В.Садовничий: Да, хороший почерк.

Владимир Владимирович, я хотел сказать, что университет в целом «на марше», и те вопросы, которые Вы обозначили, и Ваши указания мы выполняем – так, как может коллектив университета.

Вот такая цифра: мы приняли в этом году десять тысяч на первый курс, причём средний балл – около 90. Это элита, которая будет служить нашей стране, безусловно, и обществу. И среди принятых мы сейчас учим десять тысяч иностранных студентов. Такого показателя не было даже в далёкие времена. Это показатель, который сравним с ведущими университетами мира. Треть или около четверти всех студентов у нас – иностранцы. Мы очень популярны, конкурс у нас девять человек на место. Десять [тысяч] человек мы приняли ребят, которые успешно приступили к занятиям в сентябре.

Одна программа, Владимир Владимирович, Вы её одобрили, поддержали на съезде Союза ректоров в Санкт–Петербурге – программа «Вернадский». Это программа помощи регионам. Конечно, университеты в Москве, может быть, себя чуть-чуть лучше чувствуют. Наша задача – выровнять всю ситуацию в регионах. Тем самым на съезде была объявлена программа «Вернадский» – это помощь региональным университетам, помощь в аспирантуре, в повышении квалификации, в школах и так далее.

Мы подписали одиннадцать соглашений с губернаторами, Московский университет, и пять будут подписаны в ближайшие дни. Таким образом, 16 консорциумов мы создали, и это заметное явление вообще в системе и образования, и отношений с регионами. Я был недавно в Чечне, проводил конкурс «Учитель года». Сейчас приезжает делегация из Чечни, и они [соглашение] подпишут.

Это Ваша программа, которую Вы одобрили, Владимир Владимирович, мы её успешно выполняем – программа «Вернадский».

Один из проектов этой программы – помощь детям, пострадавшим в Иркутской области. Когда Вы первый раз там побыли, нас взяло это за сердце и душу, и я собрал пять миллионов, это не деньги университета, мы просто сами собрали и купили тысячу ранцев и форму ребятишкам – всем первоклассникам Иркутской области, всех районов. «Почтой России» доставили, и первого сентября, когда Вы были на месте событий, они уже были в нашей форме и с нашими ранцами. (Демонстрирует фотографии.) Вот школьники. Очень благодарны нам. И я горжусь тем, что нам удалось помочь ребятишкам. Это все до единого первоклассники. В ранце 48 предметов, и все эти предметы собирали наши студенты: они сидели неделю, по карандашику набирали.

В.Путин: Спасибо ребятам.

В.Садовничий: И конечно, Вам спасибо, что помогли тем регионам.

Вы упомянули как о задаче Союза ректоров о форуме ректоров с зарубежными странами. Мы провели десятки форумов, четыре тысячи ректоров объединили: это Китай, Индия, Япония, сейчас особо активны арабские страны, ближневосточные, Иран. Каждый год у нас по пять-шесть форумов, около сотни ректоров приезжают к нам или мы ездим к ним.

Я несколько дней назад вернулся из Севильи, где проводил форум ректоров ибероамериканских стран, то есть это вся Латинская Америка, Куба, Испания, и было около ста ректоров, мы приехали. И вот последний ибероамериканский форум был на днях. Перед этим мы в Санкт-Петербурге провели форум с Китаем, чуть позже, неделю назад, с Японией. В общем, четыре тысячи ректоров – это уже сила, которую мы координируем, общаемся и понимаем друг друга.

Но вот одно чудо, или как это назвать: к нам запросились и через несколько дней приезжают 30 ректоров Великобритании. Они сами попросили. Во главе с British Council. И мы готовим форум, будет в МГУ.

В.Путин: Очень хорошо.

В.Садовничий: И мы им покажем наши достижения.

Известно, что они очень интересуются фундаментальным образованием в нашей стране, так что едут и англичане.

В.Путин: Очень хорошо.

В.Садовничий: Ещё об одном проекте я хотел сказать – это наши филиалы. Филиалов у нас шесть, все они открыты по просьбам президентов тех стран. Последний филиал мы открыли в Копере. Это страна НАТО, там не очень хотели, Европа, но руководство Словении настояло, и вот филиал мы открыли в Копере.

Эти шесть филиалов – 3,5 тысячи элиты тех стран мы готовим.

Хочу сказать, что Московский университет на этом не зарабатывает ни рубля, потому что там нет коммерции, мы просто преподаём. Правда, командировочные оплачивают те страны. Так что это реальная помощь в подготовке элиты тех стран. 3,5 тысячи мы готовим в филиалах.

Сейчас запросили во время Вашей поездки, и я был, филиал в Киргизии. Мы определили место, они хотят в Оше – будем открывать филиал в Киргизии, это седьмой.

И конечно, гордость наша – филиал в Севастополе. Он развивается.

Так что наши филиалы – это помощь и, если угодно, сотрудничество с теми странами. Я хотел об этом тоже сказать.

В.Путин: Хорошо.

В.Садовничий: Владимир Владимирович, особый есть проект – совместный российско-китайский университет. (Демонстрирует фотографии.) Вот они построили этот университет, и там 500 студентов, уже был первый выпуск.

Преподаёт только МГУ. И конечно, китайские коллеги рассчитывают, что там будет 10 000 студентов в ближайшее время.

В.Путин: В Шэньчжэне?

В.Садовничий: В Шэньчжэне. И они строят один из мощнейших университетов. Очень большое внимание уделяет бизнес Шэньчжэню.

Моя позиция, я говорил китайским коллегам, тут должно быть взаимное сотрудничество: им надо делиться и с нами успехами, технологиями, а не просто наше фундаментальное образование использовать. Ну мы стараемся это делать.

Владимир Владимирович, и Ваш проект, который Вы поддержали, – Долина. Этот проект на старте. Мы закладываем камень в фундамент, открытие 19 ноября. С начала нового года заходим строить.

80 государственных корпораций согласились участвовать в Долине. Со многими мы уже подписали: «СИБУР», «Сбербанк», «Роснефть». Каждая из корпораций видит своё место в этой Долине. 17 гектаров, как Вы определили. Создан фонд, создана управляющая компания, создан совет директоров, Москва вошла туда, Сергей Семёнович Собянин.

В.Путин: Я знаю. 30 процентов.

В.Садовничий: 30 процентов, да. Начинаем стройку в начале года, и, я думаю, это будет новое слово в университетской жизни. Это не просто научный парк – я видел такие парки за рубежом, – а хотелось, чтобы это был, как Вы сказали, прямой интерфейс, команда, чтобы и университет, и бизнес, и технологии.

В.Путин: Чтобы использовали наши технологии.

В.Садовничий: Наши технологии, да.

Владимир Владимирович, два слова. Мы имеем две школы: наша гимназия, это мы построили два года назад, и школа Колмогорова. (Демонстрирует фотографии.) Эта школа подготовила 3000 докторов наук, и из них 15 академиков – одна школа. Она уже была немножко устаревшая, это ещё того периода. Мы начали стройку кампуса, похожего на этот, и через год-полтора построим новую школу. У нас будет две школы: гимназия и школа Колмогорова для одарённых.

Я хочу отчитаться по антидопинговой лаборатории. По Вашему указанию она создана. Она полностью оснащена, она сертифицирована. Но я имею переписку напрямую с руководством WADA. Последний ответ: подождём, разберёмся с тестами, потом переедем.

В.Путин: Мы готовы.

В.Садовничий: Мы готовы. Мы всё выполнили.

На прошлом заседании попечительского совета я говорил, что нам удалось на Тростянке, это Куршская коса, получить земли, я благодарен губернатору [Антону Алиханову]. Мы приступили к реализации этого проекта, и Московский университет построит центр, который будет помогать и Калининградской области, и через науку, образование, ну и, конечно, отдых в Прибалтике на Куршской косе. Таким образом мы вернули свою собственность, которую у нас забрали Прибалтийские республики, она была в своё время.

Я закончу тем, что мы в рейтингах везде первые.

В.Путин: Это я знаю.

В.Садовничий: Значит, нам скоро 270, и мы готовимся к этому юбилею, мы хотим реставрировать некоторые здания на Моховой, построить новое общежитие.

Я набрался смелости попросить Вас поручить, подготовить указ о юбилее. Юбилей в 2025 году, но на самом деле в 2024–м время начинать.

Ну из общих вопросов у меня всё.

В.Путин: Я посмотрел конкурс. С 1992 года. Самый низкий конкурс в МГУ был в 1993 году. 3,5 человека на место.

В.Садовничий: Да. Сейчас почти девять.

90–е годы были плохие годы, потому что тогда господствовала идея, что «в киосках» – я как ректор это прошёл, – «мы в киосках лучше устроимся, чем в университетах». И потом приходило сознание, что образование нужно. И слава богу. Сейчас спрос, синусоида такая, что спрос на высшее образование растёт, на настоящее образование, не халтуру.

В.Путин: Это очень хорошо.

Россия. ЦФО > Образование, наука > kremlin.ru, 29 октября 2019 > № 3176673 Виктор Садовничий

Россия > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > mid.ru, 29 октября 2019 > № 3175305 Сергей Лавров

Ответ на вопрос Министра иностранных дел Российской Федерации С.В.Лаврова для программы «Время» на «Первом канале» к 90-летию со дня рождения Е.М.Примакова, Москва, 29 октября 2019 года

Вопрос: Что внес во внешнюю политику Е.М.Примаков? С чем связан его вклад?

С.В.Лавров: Нас очень часто в последние годы стали обвинять в том, что мы отворачиваемся от Запада и разворачиваемся на Восток. Е.М.Примаков стал министром после того, как в первой половине 90-х годов мы отвернулись отовсюду, кроме Запада. И к Западу-то повернулись как просители пристроить нас в этот мир, который, как было провозглашено, ознаменовал собой торжество либеральной демократии и конец истории. Под концом истории, который был провозглашен Ф.Фукуямой, понималось, что больше никаких конкурентов западному миру, условному коллективному Западу в мире нет и быть не может. Е.М.Примаков получил Министерство иностранных дел в таком состоянии, когда у нас практически со всеми остальными государствами за редким исключением отношения были «подморожены». Он был вынужден как раз делать шаги в очень стесненных условиях, когда инерция была задана сугубо прозападная. Обладая даром провидца, он прекрасно понимал, что устойчивой политика может быть только, если она опирается на реалии современного мира. Он предсказал реалии многополярности, когда в мире появятся новые центры экономического роста, финансового могущества и, соответственно, политического влияния.

Такие центры появились. Сейчас многополярный мир – это объективная реальность, которая формируется на наших глазах. Процесс этот будет долгим, историческим, но Е.М.Примаков предвидел его в ситуации, которая для многих тогда не казалась очевидной. Именно он в качестве практического воплощения своих идей предложил начать взаимодействие в рамках «треугольника» Россия-Индия-Китай (так называемый РИК). Этот «треугольник» был создан, и он продолжает существовать. В этом году состоялась 16-я встреча министров иностранных дел.

РИК стал прообразом наиболее, наверное, продвинутого объединения нового типа – имею в виду БРИКС. Это воплощение многополярности, многополярной дипломатии: пять стран с разных континентов, которые продвигают единые подходы и к мировой экономике, и к мировой политике. Поэтому Е.М.Примаков уже одним этим, по-моему, навсегда вписал свое имя в мировую историю. Кроме того, те принципы внешней политики, которые были им сформулированы параллельно с концепцией многополярности, сейчас составляют основу Концепции внешней политики Российской Федерации во всех ее редакциях, включая редакцию осени 2016 года. Эти принципы означают, прежде всего, твердое отстаивание национальных интересов, но без того, чтобы впадать в конфронтацию, прагматизм, многовекторность, которая предполагает готовность сотрудничать с любой страной любой части мира, если есть встречная готовность делать это на основе взаимного уважения, равноправия и поиска баланса интересов. Вроде бы простые вещи, но они на самом деле работают. Если опираться на эти принципы, то получается достигать результата, который отвечает интересам твоего государства, твоей страны, твоего народа.

Россия > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > mid.ru, 29 октября 2019 > № 3175305 Сергей Лавров

Россия. ЕАЭС > Таможня. СМИ, ИТ > bfm.ru, 29 октября 2019 > № 3174456 Владимир Булавин

Владимир Булавин: «Цифра» позволит сделать таможенную сферу прозрачной»

Руководитель Федеральной таможенной службы в интервью Business FM — о том, как цифровизация процедур таможни исключит коррупцию и облегчит торговлю

ФТС запустила автоматическую регистрацию и автоматический выпуск деклараций. На то чтобы выпустить декларацию, уходит всего пять минут. Процесс происходит без участия выпускающего инспектора: быстро, объективно и удобно для бизнеса.

Что такое «зеленый» сектор таможенного контроля и как в него попасть? В чем разница между цифровой и интеллектуальной таможнями? И зачем ФТС искусственный интеллект? На эти и другие вопросы в интервью главному редактору Business FM Илье Копелевичу ответил руководитель Федеральной таможенной службы России Владимир Булавин.

Некоторое время назад таможня приняла программу «Десять шагов навстречу бизнесу», в основе которой было разделение участников внешней торговли на благополучных — для них «зеленый» коридор, а для двух других групп коридоры пожестче. Расскажите, как это работает.

Владимир Булавин: Основным и единственным инструментом контроля в таможне является система управления рисками, которая основывается на категорировании участников внешнеэкономической деятельности, или декларантов. У нас выделен сектор с минимальными рисками, сектор со средними рисками и сектор с высокими рисками. Причем отнесение к тому или иному сектору производится в автоматическом режиме по целому набору критериев. Рекомендация одна: быть добросовестным и соблюдать закон Российской Федерации в таможенной сфере.

А если я впервые осуществляю внешнеэкономическую деятельность?

Владимир Булавин: Есть личный кабинет участника внешнеэкономической деятельности, который работает круглосуточно. Там надо зарегистрироваться соответствующим образом и получить всю исчерпывающую информацию, что как оформляется, что как заводится, как себя нужно вести.

Но в «зеленый» коридор я не попаду с первого раза?

Владимир Булавин: В «зеленый» — нет. Нужно иметь соответствующую предысторию и пройти проверку на надежность перед таможенниками страны.

А что мне поможет, если я являюсь начинающим участником внешнеэкономической деятельности, побыстрее двигаться с нижнего уровня на более верхний? Может быть, у меня хорошая кредитная история, прозрачные транзакции, капитал...

Владимир Булавин: Нужно набрать определенный задел по декларациям и продемонстрировать законопослушание. В настоящее время у нас в «зеленом» секторе около 10 тысяч участников внешнеэкономической деятельности.

А сколько всего их зарегистрировано?

Владимир Булавин: Всего в зависимости от года от 85 тысяч до 105 тысяч.

То есть примерно 10% — это «зеленый» коридор.

Владимир Булавин: Да. Но самое главное, что на «зеленый» сектор в целом, на эти 10 тысяч, приходится 61% зарегистрированных деклараций в течение года и 78% платежей в бюджет.

То есть это основной товарный объем. Скорее всего, это крупные участники.

Владимир Булавин: Крупные предприятия, те участники, которые давно работают. Для них действительно созданы все условия, чтобы их товарные партии оформлялись быстро, чтобы для них было все удобно. Но в то же время есть сбалансированный подход к быстроте оформления и надежности с точки зрения государственных интересов. То есть генератор случайных чисел может в зависимости от срабатывания выставить ту или иную партию на таможенный контроль.

И там эта система, о которой вы говорили, может засечь одну из 60 тысяч товарных марок, может выследить, если там вдруг что-то…

Владимир Булавин: Конечно.

А различаются они генератором случайных чисел? То есть в «зеленом» коридоре очень небольшое число подвергается проверкам.

Владимир Булавин: Один к двумстам. Но это случайные числа. Заранее предугадать, какая товарная партия пойдет на досмотр, невозможно.

И наш человеческий разум и смекалка не помогают расшифровать алгоритм машины?

Владимир Булавин: Постоянно бизнес задает один и тот же вопрос: когда можно будет открыть информацию по системе управления рисками? Наверное, когда-нибудь это случится, но не сейчас. Когда-нибудь, может быть, степень насыщения «цифрой» среды будет таковой в таможенной сфере, что все будет прозрачно. То есть бизнес будет прозрачным для таможни, и таможня будет прозрачна для бизнеса. К этому надо стремиться, и мы к этому идем. «Цифра» позволит сделать таможенную сферу прозрачной. Чем больше прозрачности, тем больше уровень доверия.

В «зеленом» секторе — один из двухсот. А в самом «красном»?

Владимир Булавин: Один к десяти.

То есть каждая десятая партия будет вскрыта и проверена.

Владимир Булавин: Да. Но в целом, если оценивать ситуацию, у нас на досмотр сейчас выставляется 4% от всех товарных партий. В «зеленом» секторе — 1%.

Но мелким сложнее, потому что в «зеленом» секторе это крупные импортеры.

Владимир Булавин: Досмотр, равно как и осмотр, равно как запрашивание дополнительных документов, — это юридически значимые действия. То есть не может случиться так, что таможенник идет и говорит: «Я хочу досмотреть вот этот контейнер». Такого не бывает и быть не может. Только когда срабатывает система управления рисками. Система сама показывает, какую партию, какой контейнер нужно выставить на досмотр. Субъективный фактор сведен до минимума, его практически нет. Конечно, есть оперативная информация, и у нас в составе таможенной службы есть большой правоохранительный блок, который занимается контрабандой, недостоверным декларированием.

Тут человеческий фактор появляется, потому что человек говорит: «У нас есть сигнал». Это уже не генератор.

Владимир Булавин: Человеческий фактор опять работает только в системе. Создается целевой профиль, заводится в автоматическую систему управления рисками, и все равно срабатывает система управления рисками. Поэтому каждое наше действие, связанное с досмотром и осмотром, оставляет свой электронный след, который можно проверить с точки зрения обоснованности проведения тех или иных мероприятий, с точки зрения ответственности конкретных должностных лиц, кто был инициатором. Поэтому все достаточно объективно.

Есть еще другая сфера контроля, которая проходит на таможне. То, о чем вы сейчас рассказывали, делается для того, чтобы в товарной партии находились именно те товары, которые задекларированы, по той цене, которая задекларирована, того самого производителя, а не какого-то другого. Это ясно. Но у нас еще есть масса ограничений и требований от Россельхознадзора, от Роспотребнадзора, от Росприроднадзора — от разных надзоров, и они зачастую очень быстро меняются. Это тоже таможня должна контролировать и контролирует. Тут «зеленые» коридоры помогают или нет? Здесь же получается, что необходим сплошной досмотр.

Владимир Булавин: Сплошного досмотра нет, поскольку у них действуют свои системы управления рисками.

Это они вам сообщают — проверьте такого-то?

Владимир Булавин: Документальный контроль ведем мы. Если срабатывают риски у них, то они тогда силами своих специалистов осуществляют соответствующие контрольные действия.

Одна из распространенных историй, которые нам рассказывают, — задержали на таможне именно по всяким таким делам. Причем зачастую речь идет не о больших компаниях, которые все знают, а о средних и малых. Это, пожалуй, из нашего опыта самый часто встречаемый риск предпринимателя.

Владимир Булавин: Задержали не на таможне, а в пункте пропуска при осуществлении другого, несколько отличного от таможенного контроля.

Да, и все это требования этих разных надзоров, которые контролирует таможня.

Владимир Булавин: Это необходимо для обеспечения безопасности государства. Во всех странах действуют все те же самые виды контроля.

Вы уже подробно рассказывали чуть раньше, как в целом устроена таможня. Она фактически является цифровой системой, потому что, какая партий будет вскрыта, определяется электронным путем.

Владимир Булавин: Достаточно сказать, что единая информационная система таможенных органов достаточно разветвленная. У нас 81 информационная система и 69 информационных ресурсов, которые позволяют поддерживать круглосуточный режим. Вы понимаете, что наши информационные системы не могут себе позволить остановиться даже на несколько минут или на час. За этот час на границе могут выстроиться очереди, тем более если это происходит летом, скоропортящиеся продукты. Поэтому жизнь заставляет нас поддерживать на очень высоком уровне работу информационных систем с точки зрения их надежности и отказоустойчивости.

На это жалоб нет.

Владимир Булавин: Надо постучать по дереву. Конечно, иногда бывают сбои. Но у нас выстроена система взаимодействия с декларантами, с участниками внешнеэкономической деятельности, мы заранее их предупреждаем о возможных регламентных работах, просим, чтобы они перенесли процесс декларирования на более поздние сроки, чтобы нам высвободили окно для проведения регламентных работ. В настоящее время начаты работы по созданию большого центра обработки данных, который мы начнем строить в следующем году. Это должно существенным образом повысить надежность наших информационных систем.

Согласно стратегии, которая объявлена, сейчас от цифровой таможни должны перейти к интеллектуальной.

Владимир Булавин: Да, это наш основной вектор движения в будущем.

Можете объяснить простыми словами, в чем разница между цифровой и интеллектуальной?

Владимир Булавин: Нынешний уровень достижений в информационной сфере можно охарактеризовать тем, что мы создали уже четыре электронные таможни, еще восемь центров электронного декларирования, в которых сосредоточено все таможенное оформление электронных деклараций. До начала реформы, еще в 2017 году, у нас в стране было более 600 мест таможенного оформления, и, как правило, все они располагались в помещениях, которые принадлежали бизнесу. Было принято решение, которое поддержано президентом, о создании 16 центров электронного декларирования в 2020 году, которые, во-первых, все расположены на государственных площадях и в которых будет оформляться 95% всех деклараций в стране.

Мы изначально ставили перед собой несколько целей. Первая — это повысить управляемость таможенными органами. И согласитесь, управлять 16 центрами электронного декларирования — или, как было, почти 700 местами таможенного оформления по всей стране на разных расстояниях от таможен. Мы этой цели добились. Во-вторых, обеспечить единообразие принятия решений по однородным товарным партиям, чтобы не получалось так, что в одном регионе Российской Федерации товар выпускается по одной таможенной стоимости, в другом точно такой же товар — по другой таможенной стоимости. Эта задача тоже решена. В-третьих, обеспечить независимость и большую объективность выпускающего инспектора при таможенном оформлении, то есть при оформлении электронной декларации. Мы разорвали личный контакт выпускающего инспектора и декларанта и существенным образом уменьшили коррупционные риски. Эта задача тоже решена. Все это, я уже сказал, привело к увеличению таможенных платежей.

Кроме того, необходимо отметить, что достигнутый уровень информатизации позволил нам автоматизировать основные таможенные процедуры и процессы. Мы начали процесс автоматической регистрации деклараций и автоматического выпуска деклараций, то есть без участия выпускающего инспектора, быстро, объективно и очень удобно для бизнеса. По результатам работы девяти месяцев 2019 года автоматически зарегистрировано почти два миллиона деклараций, а это практически половина всех подаваемых деклараций в течение года, и выпущено более 400 тысяч деклараций тоже в автоматическом режиме. Время автоматической регистрации — две минуты, автоматического выпуска — три минуты. То есть для того чтобы выпустить декларацию, уходит всего пять минут. У нас есть и своего рода достижения: мне докладывали, что автоматическая регистрация декларации длится одну секунду. Это по отдельным декларациям, потому что декларация декларации рознь. В одной декларации 500 наименований товаров, в другой — два товара.

Это уже, вроде как, искусственный интеллект, который все это считывает и выпускает, или еще не совсем?

Владимир Булавин: Это все-таки больше уровень информационного взаимодействия между различными ведомствами. Для того чтобы выпустить информацию, нам нужно в автоматическом режиме получить доступ к информационным ресурсам других федеральных органов исполнительной власти. И сейчас мы такой автоматический доступ имеем к информационным ресурсам 32 ведомств Российской Федерации, и еще по 24 направлениям мы работаем. Система межведомственного электронного взаимодействия себя полностью в этом плане оправдывает. Могу сказать, проверка на риски в наших информационных системах занимает всего три секунды, списание денежных средств с лицевого счета декларанта — 6,5 секунды, получение ответа от других ведомств — порядка 30 секунд. И все это позволило нам автоматизировать эти процессы.

Теперь основные моменты стратегии-2030 (стратегия развития таможенной службы до 2030 года. — Business FM). Мы действительно взяли курс на насыщение искусственным интеллектом наших информационных систем. Нам предстоит обрабатывать с насыщением «цифрой» таможенной среды большие объемы данных, к этому нужно также быть готовыми. Кроме того, мы можем решить на национальном уровне отдельные задачи по существенному ускорению и упрощению таможенных процедур. Но снять существующий барьер на границах мы не можем, не поддерживая информационного контакта с нашими партнерами в зарубежных странах. Есть некоторый цифровой потенциал, скажем, в Китае и в РФ в таможнях, этот цифровой потенциал нужно связать цифровой платформой, чтобы наладить автоматический регулярный обмен информацией между китайской таможней и российской таможней. Для того чтобы это сделать в полноформатном объеме, и китайская, и российская таможни должны быть информационно связаны со своими партнерами в своих странах: с транспортниками, с перевозчиками, с бизнесом.

Поэтому предстоит очень большая работа, и возникают многие задачи, которые без искусственного интеллекта решить нельзя. Мы приняли решение модернизировать нашу систему управления рисками, которая сейчас, как мы уже обсудили, базируется на категорировании участников внешнеэкономической деятельности. Считаем, что мы способны создать более справедливую систему, оценивать каждую товарную партию в режиме онлайн. То есть не заранее выдавать какие-то преференции, исходя из истории того или иного декларанта, а вот вошла товарная партия, пришла на таможенное оформление — мы должны ее быстро, за считаные секунды, с помощью искусственного интеллекта оценить, несет она те или иные риски или не несет, и отнести ее сразу к одному, ко второму или к третьему сектору.

Тогда компания-импортер уже не будет знать…

Владимир Булавин: Больше будет объективности. Что греха таить, у нас есть такой информационный ресурс, как досье участников внешнеэкономической деятельности. Он полностью оцифрован, и мы сейчас уже видим, как ведет себя тот или иной участник внешнеэкономической деятельности: скажем, как он вел себя в таможенной сфере до попадания в «зеленый» сектор и что с ним происходит после того, как он оказался в «зеленом» секторе.

А какие признаки?

Владимир Булавин: Наращивает объемы, снижает таможенную стоимость — все это мы достаточно хорошо видим. Это будет устранено с переводом системы управления рисками в новый формат оценки товарных партий в режиме онлайн. Бизнес считает и поддерживает нас, что это будет более справедливый подход. Следующий момент: мы поставили задачу создать интеллектуальный пункт пропуска, то есть автоматизировать все процедуры, совершаемые в пункте пропуска, автоматизировать и связать эти процедуры в единой интеллектуальной цифровой платформе, которой бы пользовались все контролирующие и надзирающие ведомства, или создать единое окно. Это тоже потребует искусственного интеллекта. И мы эту задачу так и назвали в стратегии-2030: создание интеллектуального пункта пропуска. Стоит задача создать таможню, чтобы она у нас была «умной», быстро перенастраиваемой, оснащенной искусственным интеллектом, в обязательном порядке информационно связанной с внутренними и внешними партнерами, и чтобы для добросовестного бизнеса она была незаметной, но в то же время эффективной с точки зрения защиты государственных интересов.

Скорее всего, в разработке этих систем участвуют только российские программисты, структуры?

Владимир Булавин: Только российские, но это не значит, что лучшие мировые практики мы не учитываем в своей работе. Федеральная таможенная служба в настоящее время поддерживает контакты с более чем 100 таможенных администраций мира, с 69 из них у нас заключены базовые соглашения о взаимопомощи в таможенных делах, с отдельными из них мы отработали эксперименты по различным направлениям таможенных процессов. Скажем, взаимные признания результатов таможенного контроля, обмен снимками инспекционно-досмотровых комплексов. Сейчас активно работаем по взаимному признанию уполномоченных экономических операторов. И ряд других. Мы видим лучшие мировые практики и понимаем, что все таможни мира решают одну и ту же задачу — условно говоря, зачислить навечно на таможенную службу цифровые технологии и дальше их эксплуатировать. Поэтому идет постоянный обмен опытом, изучение лучших мировых практик, мы берем опыт у наших иностранных коллег, наши иностранные коллеги заимствуют опыт у нас, и в этом ничего страшного нет. Я не вижу никаких угроз в этом.

Это очень сложные системные продукты. Кто их разрабатывает, кто интегрирует?

Владимир Булавин: Я вчера об этом говорил на пленарном заседании, мы научили «цифру» писать, мы научили «цифру» считать, мы научили «цифру» решать сложные нелинейные задачи с множеством переменных, мы научили «цифру» принимать юридически значимые решения. Потому что автовыпуск — это юридически значимое решение. Сейчас «цифра» должна связать таможенные службы различных стран между собой, «цифра» должна связать таможенные службы на национальном уровне с партнерами в нашей стране. Получается очень сложная конфигурация, но за этим будущее, и этот процесс, на мой взгляд, неизбежен. Мы идем к тому, чтобы через цифровизацию повысить уровень прозрачности, а следовательно, и уровень доверия и между таможенными администрациями, и между таможнями и декларантами.

Несколько лет назад у нас вовсю создавались «летучие отряды», которые вылавливали из Белоруссии, Казахстана — наших партнеров по ЕАЭС, не участвующих в контрсанкциях, которые ввела Россия, мы понимаем, что там подсанкционные для России товары могли переоформляться как местные, у нас уже таможни нет, и были «летучие отряды». В последнее время об этом меньше слышно. Они исчезли или просто мы меньше об этом теперь знаем?

Владимир Булавин: Чтобы не сложилось впечатление, что у нас эти «летучие группы» везде, сразу нужно сказать, что у нас действительно были созданы мобильные группы под решение этой задачи — противодействие санкционным товарам. Их всего 35, из них 14 действуют на российско-белорусском участке границы, и 21 — на российско-казахстанском участке границы в силу ее большей протяженности. Речь идет не только о выявлении санкционных товаров применительно к российско-казахстанскому участку границы, но и о выявлении так называемых товаров изъятия. Что это такое? Когда Казахстан присоединялся к ВТО, на площадке комиссии ЕврАзЭС было принято решение разрешить присоединение на особых условиях, и по товарной номенклатуре где-то в три тысячи товаров Казахстан завозит для использования только на территории Казахстана товары по заниженной ввозной таможенной пошлине. Но бизнес есть бизнес, и понятно, что этой выгодой пользуются и пытаются эти товары перемещать. Это две основные задачи, которые призваны решать мобильные группы.

Мы оснастили мобильные группы новой автомобильной техникой, досмотровой техникой, обеспечили поддержание жизненного цикла в условиях работы в отдаленных регионах, обеспечили устойчивой связью, обеспечили взаимодействием с органами МВД, с пограничной службой, используем беспилотные летательные аппараты Росгвардии для того, чтобы понимать обстановку. Налажена системная работа. Причем изначально мы немного были ограничены в своих действиях, и мобильные группы у нас работали только в 25 приграничных регионах. В последнее время мы определились, что будет существенное повышение эффективности, если мы отдельные из них передислоцируем в транспортные узлы.

В глубокий тыл.

Владимир Булавин: Не в глубокий тыл, а туда, где происходит выезд транспортных средств на основные автомобильные магистрали, там, где осуществляется перевалка грузов, поближе к известным овощным базам, которые мы знаем хорошо, в Москве, Санкт-Петербурге, в других наших столичных городах регионов. Мы получили санкцию на их передислокацию. Нужно отметить, что за три года деятельности мобильных групп мы видим позитивную динамику с точки зрения ввоза санкционной продукции. Ее стало меньше.

Это же может быть только результатом в данном случае эффективности действий. Если люди знают, что риск попасться близок к одному из двух, то количество желающих уменьшается.

Владимир Булавин: Там есть сложности. Часть выявляемой санкционной продукции уничтожается, а часть — возвращается в сопредельные государства.

Тогда риска нет.

Владимир Булавин: Все дело в том, что, если таможенные органы на 100% уверены, что это санкционная продукция, и это документально зафиксировано, подтверждено соответствующей экспертизой, принимается решение. Если нам чего-то в этом плане не хватает, принимается решение о возврате этой санкционной продукции. За прошедшие девять месяцев выявлено 82 тысячи тонн запрещенных к ввозу в Российскую Федерацию товаров. Причем санкционных товаров — только 3,5 тысячи тонн.

Остальные — не для российской таможенной территории.

Владимир Булавин: Да. В общем, можно сделать вывод, что создание мобильных групп для решения этих конкретных задач себя полностью оправдало. У нас, конечно, здесь возникают вопросы к отечественному бизнесу, все-таки есть указ главы государства, и его должны выполнять все, не только государственные органы, но и бизнес.

У нас уже несколько пунктов, где работает tax free. Какие первые результаты, много ли у нас покупают иностранные туристы?

Владимир Булавин: Вы помните, что система tax free была запущена перед началом чемпионата мира по футболу, то есть где-то в апреле прошлого года. За это время в торговых учреждениях выдано 84 тысячи чеков tax free.

Всего-то, за целых полтора года?

Владимир Булавин: Это только начало пути. С учетом того, что список торгующих организаций, подключенных к этой системе, тоже пока небольшой. И пока все оформление идет на бумажных носителях, и вывоз товаров за рубеж подтверждается оттиском личной печати выпускающего инспектора. Этот процесс должен быть автоматизирован, и он будет автоматизирован. Создается электронная система, в которую войдут торгующие организации, ФНС, ФТС и операторы. Тогда товары, продаваемые по системе tax free, будут оснащаться соответствующей маркировкой со штрихкодом, и при перемещении этих товаров сканируется штрихкод, таможня подтверждает, что он действительно пересек государственную границу.

Это чек сканируется.

Владимир Булавин: Да. Чек сканируется, и происходит подтверждение фактического вывоза товаров за рубеж с последующей передачей этой информации ФНС, оператору о выплате соответствующих сумм тому, кто перемещает этот товар.

Илья Копелевич

Россия. ЕАЭС > Таможня. СМИ, ИТ > bfm.ru, 29 октября 2019 > № 3174456 Владимир Булавин

Россия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 28 октября 2019 > № 3175306 Сергей Лавров

Выступление Министра иностранных дел Российской Федерации С.В.Лаврова на заседании Ученого Совета ИМЭМО РАН, посвященном 90-летию Е.М.Примакова, Москва, 28 октября 2019 года

Уважаемый Александр Александрович,

Ирина Борисовна,

Коллеги,

Рад возможности выступить на заседании Ученого Совета ИМЭМО, посвященного 90-летию выдающегося государственного деятеля, дипломата, ученого, академика Е.М.Примакова. В настоящее время завершается реализация целого комплекса мероприятий, связанных с празднованием юбилея Евгения Максимовича. Кульминацией станет завтрашнее открытие памятника в сквере напротив Министерства иностранных дел России.

Пользуясь случаем, хотел бы выразить искреннюю признательность ИМЭМО РАН, его руководству за самое бережное и трепетное отношение к памяти Е.М.Примакова, за сохранение и популяризацию его наследия. Наша сегодняшняя встреча – яркое тому свидетельство. Отмечу и организуемые ИМЭМО ежегодные «Примаковские чтения», о которых уже говорил Президент ИМЭМО РАН А.А.Дынкин. Они действительно собирают «цвет» научно-экспертного сообщества международников из России и из-за рубежа, являются полем для очень интересной дискуссии по самым животрепещущим проблемам современности.

Многим из присутствующих посчастливилось не только знать Евгения Максимовича лично, но и работать под его руководством. В их числе и ваш покорный слуга. Думаю, не погрешу против истины, если скажу: большинство тех, кто когда-либо трудился с Е.М.Примаковым, считает его своим настоящим учителем. И это неудивительно. «Максимович» был личностью поистине глобального масштаба, а его деятельность разносторонней и всеохватывающей. Он руководствовался исключительно интересами Родины, на всех вверенных участках блестяще справлялся с задачами любой сложности. Несколько примеров сегодня А.А.Дынкин уже привел. Он снискал непререкаемый авторитет наших граждан, которые высоко ценили его профессиональные и человеческие качества. Вклад Евгения Максимовича в укрепление российской государственности, продвижение позиций страны в мире неоценим. Не случайно Президент Российской Федерации В.В.Путин назвал Е.М.Примакова «великим гражданином России».

Насколько я понимаю, о работе Е.М.Примакова в разведке и науке сегодня также пойдет речь. Я вижу здесь представителей наших разведывательных и научных кругов, которые работали с Евгением Максимовичем. Хотел бы сегодня остановиться на «дипломатическом багаже» Е.М.Примакова. Его приход на Смоленскую площадь в январе 1996 г. пришелся на очень непростой период, когда Россия сталкивалась с ворохом серьезнейших внутренних и внешних проблем. А многим в мире казалось, что после распада СССР биполярная система международных отношений навсегда «канула в лету» и вместо нее утвердилась однополярная – с центром принятия решений в Вашингтоне. Так называемый «конец истории», если вспоминать Ф.Фукуяму.

В те времена Евгений Максимович был в числе немногих, кому удалось, как говорится, «заглянуть за горизонт», спрогнозировать эволюцию миропорядка в сторону многополярности, подразумевающей множественность центров силы и моделей развития. Вряд ли стоит в этой аудитории подробно говорить о том, что жизнь продемонстрировала верность его оценок. Мир меняется буквально на глазах, становится все более разнообразным и демократичным. Новые центры роста продолжают укреплять свои позиции, добиваться впечатляющих результатов – с опорой на принципы независимости, государственного суверенитета и культурно-цивилизационной самобытности. Все более авторитетными и влиятельными становятся объединения, работа в которых выстраивается не на «палочной дисциплине», а на основе коллегиальности, взаимного уважения и учета интересов друг друга. Среди них упомяну «Группу двадцати», хотя ее создание было вынужденным шагом Запада, который понял, что ни в «семёрке», ни в «восьмёрке» всех вопросов решить невозможно, поскольку там не представлены ключевые государства Азии, Латинской Америки и Африки. А также БРИКС, ШОС, то есть структуры, в которых наша страна принимает самое деятельное участие.

Е.М.Примаков решительно отверг политику следования в фарватере линии «исторического Запада» во главе с Вашингтоном, как это зачастую происходило в первой половине 1990-х годов прошлого века. Когда Е.М.Примаков возглавил МИД, он очень быстро и четко сформулировал и реализовывал на практике концептуальные внешнеполитические принципы, на которые сегодня продолжает опираться российская дипломатия. Я не припомню, что он поручал нам на листочке бумаги слева записать абсолютно необходимые вещи, а справа то, что МИД никогда делать не будет. Думаю, что и в разведке он правую сторону не заполнял. Во всяком случае, он сформулировал принципы, которые включают в себя многовекторность, независимость, самостоятельность, прагматизм. Эти положения, вошедшие во все редакции Концепции внешней политики России, остаются стратегическим, магистральным ориентиром для всей нашей повседневной работы.

Самое пристальное внимание Евгений Максимович уделял направлению, связанному с СНГ. Тем более, что многих руководителей новых независимых стран он знал лично. Прекрасно осознавал все негативные последствия распада Советского Союза, в котором родился, вырос, возмужал, состоялся как государственный деятель. Поэтому твердо выступал за сохранение объединяющих наши народы многовековых и всеохватывающих связей.

Широкое признание получили его усилия по развитию и углублению интеграционного взаимодействия на пространстве СНГ в разных форматах и на «разных скоростях», но неизменно на принципах равенства, взаимного уважения и учета интересов. Первым шагом на пути такого разно скоростного и форматного продвижения интеграции стал Договор об образовании Сообщества России и Белоруссии, которое в 1999 г. другим договором трансформировалось в Союзное Государство.

Время доказало верность линии на разноскоростное и разноформатное движение на постсоветском пространстве. Сегодня такие объединения, как упомянутое Союзное Государство, ЕАЭС, ОДКБ, СНГ утвердились в качестве важнейших элементов стабильности и безопасности на обширных евразийских просторах. Отмечу, в частности, наращивание взаимодействия в рамках ЕАЭС, где не без сложностей, которые сохраняются и отражают заинтересованность каждого участника обеспечить себе максимальную экономическую выгоду, но, тем не менее, за короткий период времени пройден большой путь – от ликвидации таможенных барьеров до формирования общего рынка товаров, услуг, капитала и рабочей силы. А повестка дня расписана на годы вперед, включая формирование общего рынка энергоресурсов.

Об успешности данного интеграционного проекта свидетельствует и расширение его внешних связей. Несколько десятков стран и субрегиональных объединений – от Азии до Латинской Америки и Африки – заинтересованы в переговорах о заключении соглашений о свободной торговли с ЕАЭС. Ряд из них подписаны и вступают в силу.

Продолжается работа по сопряжению ЕАЭС с китайским проектом «Один пояс, один путь». Все это создает предпосылки для реализации выдвинутой Президентом России В.В.Путиным инициативы по формированию Большого Евразийского партнерства с участием стран-членов ЕАЭС, ШОС, АСЕАН и всех других стран на нашем огромном, общем евразийском континенте.

Руководствуясь логикой многополярности, Е.М.Примаков внес значительный вклад в расширение взаимодействия с государствами Азиатско-Тихоокеанского региона, Ближнего Востока, Африки, Латинской Америки. Именно он выдвинул идею о запуске трехстороннего взаимодействия в «треугольнике» Россия-Индия-Китай (РИК), о чем сегодня также упоминал А.А.Дынкин. Этот формат не только прошел проверку временем, до сих пор сохраняется и развивается. В феврале в Китае состоялась шестнадцатая встреча министров иностранных дел стран РИК. Помимо глав внешнеполитических ведомств в формате РИК встречаются секторальные министры экономического, социального и гуманитарного блоков, есть проекты «риковских» гуманитарных фестивалей, включая телевизионное сотрудничество. Россия, Индия и Китай – это треугольник, который не только прошел проверку временем, но и способствовал формированию БРИКС. На мой взгляд, сегодня БРИКС является одной из важнейших опор формирующейся полицентричной системы, эталоном многополярной дипломатии. Все пять основных континентов представлены, осталось только Австралию включить в БРИКС, но это на следующем этапе.

Е.М.Примаков при всем сосредоточении главных усилий на твердом отстаивании государственных интересов своей страны никогда не был сторонником конфронтации. Постоянно разъяснял, что сильная Россия (а именно она была целью его политики) не должна восприниматься как угроза. Ему удалось обеспечить переход к многовекторной внешней политики без ущерба для западного направления нашей дипломатической деятельности. Он исправил «перекос», который существовал в западном направлении за счет игнорирования и пренебрежения многочисленными возможностями на юге и на востоке для нашей страны.

Как я уже сказал, он проявлял твердость в отстаивании национальных интересов, как в случае знаменитого «разворота над Атлантикой», но сочетал ее и отстаивание незыблемых принципов межгосударственного общения с нацеленностью на достижение общеприемлемых результатов, с договороспособностью, реализмом в оценке международной обстановки и просто сочетал все со здравым смыслом. Он прекрасно понимал, что «хлопанье дверями» ничего не решит. Что даже самые сложные вопросы можно и нужно обсуждать. «Визитной карточкой» его дипломатического стиля была удивительная способность располагать к себе собеседников, а, в конечном счете, договариваться, выходить на компромиссы – причем не только с единомышленниками, но и с оппонентами. Все эти качества снискали ему огромное уважение у зарубежных лидеров и коллег.

Принципиальный противник архаичных игр с «нулевой суммой», как сегодня мы уже слышали, Е.М.Примаков всегда исходил из того, что без широкого межгосударственного сотрудничества эффективно преодолеть многочисленные проблемы современности не получится. Что имеющиеся расхождения не должны служить препятствием для совместной работы по урегулированию кризисов и конфликтов, по борьбе с общими для всех угрозами терроризма, наркотрафиком, организованной преступностью, распространению оружия массового уничтожения. Сегодня, когда мировому сообществу еще предстоит решить целый ряд серьезных вопросов – от долгосрочного замирения на Ближнем Востоке и Севере Африки до обеспечения международной информационной безопасности – такая философия Евгения Максимовича в полной мере сохраняет свою актуальность.

Особую роль Е.М.Примаков сыграл в ближневосточных делах, в которых он блестяще разбирался. Он лучше других понимал всю опасность «геополитической инженерии» по «демократизации» этого региона без учета местной специфики. К сожалению, к его компетентному мнению на Западе не прислушались. В Ираке, Ливии и в Сирии пытались действовать «как слоны в посудной лавке». Результаты мы видим сегодня на примерах разрушенной государственности, разгула терроризма, размывания уникальной этно-конфессиональной мозаики, масштабного миграционного кризиса. Последствия авантюр США и их союзников еще предстоит преодолеть, как вам известно, мы этим занимаемся, прежде всего, способствуя искоренению терроризма в САР, способствуя решению гуманитарных проблем этой страны, возвращению беженцев и запуску политического процесса, который по всем нашим прикидкам совершенно точно начнется открытием работы Конституционного комитета в Женеве на этой неделе.

Стиль работы Евгения Максимовича всегда отличало очень бережное отношение к людям, желание вникнуть в их проблемы. В условиях непростой социально-экономической обстановки в стране, когда он возглавлял МИД, приложил без преувеличения «титанические» усилия для улучшения условий работы сотрудников Министерства. Тем самым сберег кадровый потенциал отечественной дипломатической службы, способствовал возвращению некоторых из дипломатов, которые в голодные годы искали себе прибежище в частном секторе или в других более перспективных с точки зрения финансов структурах.

Впоследствии занимая ответственные посты в Правительстве Российской Федерации, Государственной Думе Федерального Собрания Российской Федерации, Торгово-промышленной палате, Е.М.Примаков не просто продолжал проявлять интерес к внешней политике, но и активно подключался к практическому поиску развязок отдельных международных кризисов. Его советы и подсказки оставались для нас важнейшим подспорьем, а о значении ситуационных анализов, проводимых им в стенах ИМЭМО, сегодня уже было сказано. Полностью под этим подписываюсь.

Убежден, что еще многие поколения отечественных дипломатов продолжат «сверяться» с профессиональным и интеллектуальным наследием Евгения Максимовича. Для нас на Смоленской площади навсегда сохранится память о нем как о наставнике, учителе и друге.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 28 октября 2019 > № 3175306 Сергей Лавров

Россия. Китай. Весь мир > Таможня. Внешэкономсвязи, политика > customs.gov.ru, 25 октября 2019 > № 3201597 Владимир Ивин

Комментарий заместителя руководителя ФТС России Владимира Ивина о росте экспорта и торговых войнах

В 2019 году темпы роста российского экспорта несколько замедлились по сравнению с 2018-м. Давление на поставки товаров за рубеж оказали снижение цен на энергосырьё, ослабление спроса на иностранных рынках и усиление торговых войн. При этом в структуре российского экспорта постепенно уменьшается доля Евросоюза и увеличивается доля стран Азиатско-Тихоокеанского региона — во многом за счёт Китая. Об этом рассказал заместитель руководителя Федеральной таможенной службы России Владимир Ивин в эксклюзивном интервью RT на полях Международного таможенного форума.

— Владимир Владимирович, в 2018 году российский экспорт увеличился на 26% и составил порядка $450 млрд. Есть ли на сегодняшний день понимание, насколько значение может измениться в 2019 году? Сможем ли мы превысить прошлогодний показатель?

— В целом наши экспортные показатели сейчас идут по той же траектории, что и в прошлом году. В этом контексте важно понимать особенности учёта статистики: мы отдельно высчитываем физический объём экспортируемой продукции и денежную стоимость поставляемых товаров. В настоящий момент можно сказать, что физически наш экспорт растёт. По сравнению с прошлым годом объём уже увеличился на 2%. Кроме того, мы сейчас ожидаем запуск газопровода «Сила Сибири», что позволит дополнительно нарастить наши поставки за рубеж.

Тем не менее, если говорить о денежном объёме экспорта, этот показатель сейчас немного снизился. Дело в том, что традиционно в нашем экспорте высокую долю — примерно 65% — составляют минеральные ресурсы и продукты их переработки. В связи с этим статистика сильно зависит от ситуации на глобальных сырьевых рынках. Так, наблюдаемое снижение стоимостного объёма экспорта связано, например, с падением цен на газ. Впрочем, с приближением зимы цены могут вновь пойти вверх.

Таким образом, на данный момент наш экспорт находится вблизи уровней 2018 года. Но всё же с запуском «Силы Сибири» мы должны преодолеть прошлогодние показатели.

— Какие страны в настоящий момент являются главными покупателями российских товаров?

— Среди государств первое место в нашем экспорте, конечно же, занимает Китай. На китайском направлении мы сейчас фиксируем рост как в экспорте, так и в импорте. Если же говорить об экономических блоках, то в этом смысле наш главный торговый партнёр — это Евросоюз.

Между тем сейчас в структуре нашего товарооборота наметились новые тенденции. В настоящий момент на внешнюю торговлю большое влияние оказывают политические процессы, поэтому доля ЕС немного снижается. По сравнению с прошлым годом она сократилась примерно с 43% до 41%. При этом доля стран Азиатско-Тихоокеанского региона, во многом именно за счёт Китая, увеличилась примерно на 2% — до 16%.

Впрочем, если опять-таки говорить именно о государствах, сразу после Китая крупнейшими торговыми партнёрами России по-прежнему остаются Германия и Нидерланды. Они являются важным транспортным узлом для перевалки наших минеральных ресурсов для дальнейшей перепродажи в другие страны. Вслед за ними идут наши традиционные партнёры, такие как Белоруссия с Казахстаном, Италия и, например, США, с которыми мы сейчас тоже фиксируем рост объёмов внешней торговли.

— Вы упомянули, что основная доля нашего экспорта приходится на минеральные ресурсы. Между тем сейчас Россия активно наращивает поставки несырьевой продукции, и к 2024 году соответствующий объём должен достичь отметки $250 млрд. Есть ли на сегодняшний день понимание, на какую цифру мы выйдем по итогам 2019 года?

— Напомню, что в 2018 году Россия экспортировала несырьевых неэнергетических товаров на сумму $149 млрд. Сейчас мы пока что движемся примерно в том же направлении и рассчитываем, что по итогам 2019-го сможем превысить этот показатель.

— Какие именно несырьевые товары мы сегодня поставляем в другие страны?

— Прежде всего это нефтехимия, металлопродукция и различные металлоконструкции. Следом идёт продовольствие: зерновые, молочная продукция, мёд, орехи, различные виды мяса (в основном птица и свинина).

Также мы активно поставляем машины и оборудование. В этой отрасли сейчас наблюдаем небольшое снижение объёмов экспорта. Скорее всего, оно вызвано общим трендом на уменьшение спроса на локальных рынках, но показатели по-прежнему остаются неплохими.

— Связано ли это снижение спроса и некоторое замедление роста экспорта в некоторых отраслях с таким фактором, как торговые войны?

— Скорее всего, это действительно так. Смена правил игры в регулировании международной торговли вызывает определённое изменение объёмов и направлений товаропотоков. Все эти процессы уже, как следствие, отражаются на нашей внешнеторговой статистике. Такие действия, как рост протекционизма, о чём сейчас очень много говорят, ведение торговых войн — всё это не может не сказываться. Поэтому нашим экспортёрам нужно подстраиваться под новые реалии.

Мы находимся в постоянном контакте с Российским экспортным центром (РЭЦ). Организация как раз изучает изменение внешних условий и выступает с инициативами, как именно мы, с точки зрения таможенного администрирования, могли бы помогать экспортёрам адаптироваться к новым условиям доступа на внешние рынки.

— Какие именно меры принимает Федеральная таможенная служба для поддержки экспортёров и стимулирования несырьевых поставок?

— У нас есть целый комплекс мер по улучшению таможенного администрирования в целом, в первую очередь на экспортном направлении. Мы максимальное количество процедур перевели в цифру. У нас доля электронных деклараций, которые регистрируются автоматически, приблизилась к 90%. Половина из них автоматически выпускаются. То есть всё происходит по установленному алгоритму в автоматическом режиме.

Что касается физического контроля, когда товар нужно реально посмотреть и пощупать руками, это происходит только в случаях, связанных с рисками. В этом году у нас самый низкий процент досмотров и иных форм контроля, которые бы предполагали остановку товара и его изучение. Доля таких товаров никогда не опускалась ниже 1%, а сейчас составляет порядка 0,7%.

Что касается поддержки экспортёров, мы вместе с РЭЦ регулярно поднастраиваем наши технологии. В качестве примера могу привести специально изданные рекомендации для таможенных органов для оформления товаров, которые предполагается реализовывать через интернет-площадки на внешних рынках.

Речь идёт о процедуре, когда товары вывозятся, но не сразу продаются, а ждут своего покупателя, который их закажет. Это нетрадиционный подход для обычной торговли. Для таких случаев мы доработали наши технологии, чтобы, с точки зрения валютного контроля и технологических моментов таможенных процедур, мы не затрудняли такой вид контроля.

— Россия сегодня ведёт очень тесное сотрудничество со странами Евразийского экономического союза. В 2018 году наш объём торговли с государствами ЕАЭС вырос почти на 10% и составил $57,8 млрд. Насколько показатель может увеличиться в 2019 году? Какую долю страны ЕАЭС занимают в товарообороте России?

— Доля стран ЕАЭС в нашем объёме торговли сегодня составляет в среднем 8—8,5%. Сейчас мы наблюдаем небольшое снижение нашего экспорта. Это во многом связано с тем, что с конца 2018-го несколько изменились условия экспорта минеральных продуктов в Республику Беларусь, поэтому объём уменьшился. А поскольку в экспорте у нас преобладают минеральные продукты, это оказало влияние на общие тенденции. По всем остальным торговым позициям мы сейчас фиксируем рост в среднем 2—4%.

— Какие именно товары Россия сегодня поставляет своим партнёрам по ЕАЭС?

— Наш экспорт в страны Евразийского экономического союза довольно неплохо диверсифицирован. Если в общем объёме российских поставок за рубеж на долю минеральных ресурсов приходится около 65%, то в торговле с государствами ЕАЭС этот показатель уже не такой значительный и составляет чуть меньше 50%. Помимо сырья, мы активно поставляем продовольствие, нефтехимию, машины и оборудование.

— Какие товары мы преимущественно импортируем из стран ЕАЭС?

— Что касается импорта, первое место занимает молочная продукция, во многом за счёт Республики Беларусь. В целом спектр наших закупок довольно широкий. Это и машинно-техническая продукция, и сельскохозяйственные товары, а также уголь, руда, металлические изделия. Кроме того, у нас идёт совместная работа в ряде производств, когда мы закупаем у стран сырьё, изготавливаем из него продукцию и вывозим её обратно.

Оригинал публикации: https://russian.rt.com/business/article/680491-ivin-tamozhnya-intervyu 

Россия. Китай. Весь мир > Таможня. Внешэкономсвязи, политика > customs.gov.ru, 25 октября 2019 > № 3201597 Владимир Ивин

Китай > Госбюджет, налоги, цены > zavtra.ru, 25 октября 2019 > № 3198679 Вильям Энгдаль

Почему мотор китайской экономики скоро заглохнет?

Вильям Энгдаль

Государственное статистическое управление Китая только что опубликовало экономические данные, показывающие самый низкий рост ВВП страны за последние 30 лет. Эта проблема гораздо глубже, чем недавние последствия американо-китайской торговой войны или последствия таких бедствий, как африканская чума свиней, которая выкашивала целые стада. Причиной является гораздо более серьезная проблема, зарождающаяся катастрофа, которую мало кто хочет обсуждать открыто.

Примерно с 2017 года население Китая начало ощущать реальное влияние непродуманной политики «одна семья - один ребенок», навязанной Коммунистической партией в 1979 году, около 40 лет назад. Эта медленно растущая проблема, которая, как когда-то ожидалось, должна была принести выгоду, подрывает всю основу «экономического чуда» Китая. И теперь вопрос в том, сможет ли Пекин пережить проблему старения населения без серьезных социальных и экономических потрясений.

18 октября Государственное статистическое бюро Китая опубликовало ВВП за третий квартал, который составил 6,0% по сравнению с 6,2% в предыдущем квартале. Хотя существует серьезный скептицизм в отношении того, насколько достоверна отчетность, тот факт, что правительство вообще было вынуждено объявить о замедлении роста, говорит о том, что в действительности ситуация может быть гораздо хуже.

Истинные данные по экономике Китая остаются непрозрачными. В декабре 2018 года Шанхайский университет финансов и экономики опубликовал свое ежегодное исследование прозрачности рынка в 31 регионе провинциального уровня. Средний показатель был чуть выше 53%.

Более явный показатель здоровья экономики виден из фактических данных о торговле. Bloomberg сообщает, что по состоянию на сентябрь продажи автомобилей в Китае упали 15-й раз за 16 месяцев. По мнению Bloomberg, это «худший спад за поколение». Кроме того, продажи новых домов и квартир в Пекине, Шанхае и других крупных городах резко упали до минимального уровня 2014 года.

Но самая глубокая проблема заключается не в непрозрачности официальных экономических данных, а в том, что «китайское экономическое чудо», удивительный отрыв от отсталого уровня стран третьего мира менее чем за три десятилетия, вступает в структурный кризис, который повлияет не только на экономику Китая. Недавние данные о продажах новых автомобилей и новых домов могут стать зловещим показателем того, что годы бума в Китае сменяются годами резкого замедления, что имеет огромные последствия не только для Китая, но и для всего мира.

Пики Золотой Эры

Как никакой другой экономике в современной истории, удивительному экономическому росту Китая способствовало чрезвычайное краткосрочное демографическое благословение. Это благословение стало превращаться в проклятие.

В 1980-х годах, когда Китай официально открыл свою экономику западным производителям и инвестициям, он обладал, казалось, неиссякаемым источником дешевой рабочей силы в сельских регионах, что позволяло строить дороги, города и собирать товары на заводах, подобных Nike, Volkswagen или Apple, чтобы затем поставлять их всему миру. В 1987 году, в первые дни начинающегося «экономического чуда», 64 процента населения приходилось на граждан трудоспособного возраста и только 4 процента на граждан старше 65 лет. Это означало огромный избыток рабочих, способных обеспечить низкозатратный производственный бум, что привело к росту ВВП в среднем на 10-11 процентов в период с 1987 по 2007 год.

До тех пор пока глобализация, в соответствии с правилам недавно созданной Всемирной торговой организации, поощряла аутсорсинг производства в Китай, обладающий огромной рабочей силой и сверхнизкой заработной платой, Китай процветал, как никто другой.

В 1979 году Коммунистическая партия, обеспокоенная ростом численности населения с 1950 по 1978 год и ежегодным естественным приростом в 20 процентов, ввела суровую политику в отношении количества детей в семье. Дэн Сяопин в рамках реформы «четырех модернизаций» поставил цель сохранить к 2000 году численность населения на уровне 1,2 млрд. человек в рамках формулы четырехкратного увеличения ВВП Китая за тот же период.

Более долгосрочные экономические последствия этой политики должны были проявиться не ранее, чем по прошествии трех десятилетий, примерно через поколение, как раз где-то во время мирового экономического кризиса 2008–2009 годов. Можно не без оснований считать, что рост заработной платы в производственном секторе Китая, вызванный первой ощутимой нехваткой рабочей силы в период с 2007 по 2010 год был более серьезным фактором мирового экономического кризиса, чем то, что происходило с рынком недвижимости США.

Поворот Китая к тому, что Дэн Сяопин назвал «социализмом с китайской спецификой», начавшийся после 1979 года, был фактически контролируемым государством поворотом к западным компаниям и инвестициям, чтобы воспользоваться преимуществами, казалось бы, неограниченной дешевой рабочей силы Китая. Этот ресурс в основном составляли те, кто родился до 1979 года, до введения политики «одного ребенка». Работнику, которому было около 20 лет в 1980 году, стало 50 лет на момент кризиса 2008-2009 годов на Западе. Демографические изменения — это медленный процесс, и в период бума, вплоть до 2008 года, его можно было не заметить. Сейчас, в последнее десятилетие, заработная плата в обрабатывающей промышленности по всему Китаю растет, а население, появившееся в эпоху «одного ребенка», заметно меньше, что усиливает характерный для последнего времени рост заработной платы.

По мере того как производство в Китае двигалось по цепочке создания добавленной стоимости в рамках стратегии развития «Сделано в Китае», заработная плата значительно выросла. По оценкам Economist Intelligence Unit, с 2013 по 2020 год средние затраты на рабочую силу увеличивались в среднем на 12% в год. Сегодня средние затраты на заработную плату в Китае примерно в три раза выше, чем в Индии, и намного выше, чем в Индонезии или Вьетнаме.

В то же время, поскольку для быстроразвивающейся производственной базы Китая требуется более высококвалифицированная рабочая сила, особенно в связи с планом трансформации в мировую высокотехнологичную экономику «Сделано в Китае 2025», численность рабочей силы, некогда считавшейся почти безграничной, начала. снижаться. Рабочая сила Китая достигла своего пика в 2015 году и начала сокращаться, хотя поначалу медленно. Это сокращение сейчас обречено ускоряться, поскольку работники, родившиеся до 1979 года, достигают пенсионного возраста и не заменяются в равных количествах теми, кто было рожден после 1979 года из-за резкого сокращения рождаемости. По оценкам Deutsche Bank, численность рабочей силы сократится с 911 миллионов в 2015 году до 849 миллионов в 2020 году и до 782 миллионов в 2030 году. Если не произойдет резкого изменения уровня рождаемости, примерно с 2025 года население Китая начнет медленно, но верно уменьшаться.

В 2017 году уровень рождаемости в Китае значительно ниже уровня воспроизводства населения, равного показателю 2,1 ребенка на одну семью. Медленно осознавая долгосрочные последствия, в 2013 году Коммунистическая партия перешла к незначительному снятию ограничения и разрешила некоторым семьям иметь двоих детей, а к 2016 году это распространилось на всех. Даже если бы результат был таким, как ожидалось, потребовалось бы, по крайней мере, поколение, чтобы изменить динамику. Так или иначе, но новая политика еще не привела к значительному увеличению рождаемости по ряду причин.

Сдвиг старения

Помимо того, что рабочая сила Китая сокращается, а заработная плата растет, население Китая стареет быстрее, чем в любой другой сопоставимой стране, благодаря сочетанию быстрого экономического роста и ограничения на количество детей, существовавшего в последние четыре десятилетия. С улучшением уровня жизни в сельской местности продолжительность жизни населения значительно увеличилась. Ожидаемая продолжительность жизни в Китае увеличилась с 43 лет в 1960 году до 75 лет в 2013 году.

Китай стареет быстрее, чем практически любая другая страна, потому что число новорожденных было ограничено, а продолжительность жизни тех, кто был рожден до введения ограничений, выросла. В 2016 году в Китае был самый низкий уровень рождаемости в мире — 1,05 ребенка на семью, согласно данным Государственного статистического управления Китая за 2016 год. Социальные изменения побуждают молодых женщин откладывать вступление в брак и продолжать карьеру, в то время как традиции сельских регионов поощряют рожать мальчиков, а не девочек, что также приводит к снижению уровня рождаемости.

Пожилое население Китая (старше шестидесяти) составило 14 процентов в 2016 году и увеличится до 24 процентов к 2030 году, а к 2050 году достигнет 39 процентов. В то же время соотношение иждивенцев в Китае: количества людей младше 15 лет и старше 65, разделенного на общее количество работающего населения, по прогнозам увеличится до 70 процентов, по сравнению с 37 процентами в 2015 году. Это означает значительно меньшую численность трудоспособного населения, отвечающего за обеспечение как молодежи, так и пожилых людей. Другими словами, сокращающееся относительное число налогоплательщиков трудоспособного возраста сталкивается с растущим числом пожилых пенсионеров. Чтобы предотвратить социальные волнения, правительству придется каким-то образом взять на себя огромные расходы, чтобы обеспечить пожилых людей.

Традиционно младшие китайцы заботились о своих престарелых родителях, но теперь, когда работающих детей значительно меньше и им сложнее заботиться о пенсионерах, правительство будет вынуждено обеспечить некую улучшенную форму социальных пособий, медицинского обслуживания и поддержания определенного уровня доходов в то время, как положительное сальдо торгового баланса сокращается и государственный долг растет. Тем временем, молодые семьи вынуждены рожать больше детей, что также увеличивает расходы. По оценкам, 23 процента пожилых людей в Китае сегодня не могут позаботиться о себе, в то время как в 2010 году только 43 процента пожилых мужчин и 13 процентов пожилых женщин получали пенсионное обеспечение. В отличии от Японии, которая успела разбогатеть до начала старения населения, Китаю это уже не удастся. Старение Китая — бомба замедленного действия.

Можно подумать, что с такими проблемами сталкиваются многие страны, такие как Италия или Германия, но, учитывая масштаб роли Китая в мировой экономике и его резкий сдвиг от так называемого «демографического дивиденда» до того, что можно назвать «демографической катастрофой», тут Китай уникален.

Становится ясным, что срочность, с которой Си Цзиньпин и руководство партии продвигают свою инициативу «Один пояс – один путь», а также «Сделано в Китае 2025», является попыткой достичь почти невозможного экономического подвига. Тем не менее, демографический сдвиг уже наступил, в то время как ожидаемые дивиденды от «Одного пояса – одного пути» и от «Сделано в Китае 2025» выглядят в данный момент далекими. Резкое снижение внутренних продаж автомобилей и жилья в последние месяцы может быть гораздо более тревожным, чем просто циклический спад. Вполне возможно, что это первые признаки негативных последствий для мировой экономики того огромного демографического сдвига, который сейчас происходит в Китае.

Ф. Уильям Энгдаль, консультант по стратегическим рискам и лектор, доктор политических наук Принстонского университета

Китай > Госбюджет, налоги, цены > zavtra.ru, 25 октября 2019 > № 3198679 Вильям Энгдаль

Россия. Китай. ЕАЭС > Внешэкономсвязи, политика > premier.gov.ru, 25 октября 2019 > № 3177103 Дмитрий Медведев

Заседание Евразийского межправительственного совета

Обсуждались вопросы сотрудничества в рамках цифровой повестки, взаимодействие государств в сферах ветеринарии и агропромышленного комплекса Евразийского экономического союза.

Список глав делегаций, принимающих участие в заседании Евразийского межправительственного совета:

Премьер-министр Республики Армения Никол Воваевич Пашинян;

Премьер-министр Республики Белоруссия Сергей Николаевич Румас;

Премьер-министр Республики Казахстан Аскар Узакпаевич Мамин;

Премьер-министр Киргизской Республики Мухаммедкалый Дуйшекеевич Абылгазиев;

Председатель Правительства Российской Федерации Дмитрий Анатольевич Медведев;

Председатель Коллегии Евразийской экономической комиссии Тигран Суренович Саркисян;

Председатель Правительства Республики Сербия Ана Брнабич.

Выступление Дмитрия Медведева на заседании:

Добрый день, уважаемые коллеги, уважаемый Никол Воваевич, наш председатель!

Ещё раз приветствую всех участников заседания, членов делегаций. Мы рассмотрели ряд вопросов в узком составе, в том числе по подготовке союзных документов, обменялись мнениями о дальнейших шагах. В этом году мы встречаемся в четвёртый раз. При такой насыщенной повестке регулярные встречи необходимы.

Мы рассматриваем в качестве приоритета углубление евразийской интеграции, улучшение работы общего рынка союза. И разумеется, устойчивое развитие всех стран «пятёрки». Россия будет готова и далее активно содействовать достижению этих целей. Наднациональное регулирование в рамках Евразийского экономического союза в первую очередь должно ощущаться жителями наших стран, повышать их благосостояние и создавать общее пространство для самореализации с равными возможностями – пространство, где жители союза могут получить образование, построить бизнес, заниматься карьерой независимо от того, где они родились и какой у них паспорт.

В целом евразийская экономическая интеграция развивается успешно. Мы стремимся раскрыть потенциал союза. Предпринимаем шаги для стимулирования деловой активности и экономического роста.

Экономические показатели у стран союза в общем неплохие. Продолжают расти совокупный валовый продукт, промышленное и сельскохозяйственное производство. Но в то же время нам нужно поддержать темпы роста взаимной и внешней торговли «пятёрки» по всем товарным группам.

Здесь востребовано участие Евразийской экономической комиссии, для того чтобы провести анализ ситуации в торговле стран-членов. И идеи по наращиванию торгового оборота.

Остановлюсь на некоторых направлениях работы.

Первое – это укрепление внутреннего контура интеграции и совершенствование наднационального регулирования.

Мы принимаем практические решения по новым рынкам товаров, обеспечивая их свободное обращение на всей территории союза. Следим, чтобы эти правила были прозрачными, понятными.

Что касается существующих препятствий для свободного движения товаров, услуг, капитала и рабочей силы, эта тема всегда звучит. Она действительно важна, и устраняются эти препятствия в рамках существующей «дорожной карты». Напомню, изначально было выявлено 56 барьеров, удалось ликвидировать две трети – 36 барьеров. Темп нормальный, но, чем скорее мы всё это устраним, тем быстрее будем двигаться вперёд. Уверен, что все страны «пятёрки» это понимают и, естественно, будут подходить конструктивно к решению этих задач, находить взаимоприемлемые решения.

Рассчитываем на активную совместную работу и по созданию общего финансового рынка. Лидеры стран уже утвердили концепцию его формирования. Необходимо приступить к реализации достигнутых договорённостей.

В узком составе мы сегодня обсуждали сложные вопросы, в том числе по регулированию алкогольного рынка. Общие правила в этой сфере не только устранят препятствия во взаимной торговле алкоголем – они сейчас есть, – но и позволят эффективнее следить за его качеством и безопасностью. Надеюсь, что мы сумеем выполнить всё то, о чём сегодня договорились в узком составе на эту тему.

Нашего внимания требует и оборот драгоценных металлов и камней, вопросы вывода такой продукции на экспорт. Подписание международного договора об особенностях осуществления операций с ними на территории ЕАЭС станет одним из основных этапов работы по продвижению союзной ювелирной продукции, обеспечит взаимное признание пробирных клейм, что действительно важно. А значит, снимет ещё один барьер между нашими странами.

Второе – это развитие сотрудничества в промышленности и агропроме. Здесь важным документом, важным шагом станет соглашение о согласованной политике в области племенного животноводства, для того чтобы нарастить производство и взаимные поставки животноводческой продукции, в ряде случаев – просто снизить зависимость от импорта в этой сфере.

Ещё одна тема – улучшение технического регулирования. Нам нужно выстроить эффективный механизм контроля за исполнением требований технических регламентов, систему оперативного информирования. Только так можно защитить людей от плохой, некачественной, контрафактной продукции. Если мы объединим наши усилия, то наши стандарты будут соответствовать и международным, и региональным.

Четвёртое – повышение прозрачности перемещения товаров по территории союза. Это тоже связано с борьбой с контрафактом, с теневым рынком. И здесь действительно важной темой является маркировка товаров. Я уже об этом неоднократно говорил. Нам, конечно, нужно создать универсальную систему прослеживаемости и маркировки, которая будет позволять, где бы этот товар ни находился, определять, откуда он пришёл, из какой партии, каким образом он дошёл до той или иной страны, его местонахождение, а стало быть, смотреть за всеми товарными потоками, понимая, где есть узкие места.

Ещё одно перспективное направление – это «цифра», цифровизация, современные технологии и решения, которые позволят отказаться от избыточной бюрократии и будут средством борьбы с чёрным и серым оборотом товаров. По «цифре» мы плотно работаем. Работа должна остаться скоординированной и на будущее, поэтому подготовлен Порядок взаимодействия центров компетенций. Документ упростит проработку инициатив, которые существуют в цифровой сфере. Надеюсь, что в ближайшее время он заработает.

И нам нужно ускорить запуск так называемого трансграничного пространства доверия, чтобы мы смогли перейти к полномасштабному обмену юридически значимыми документами в электронном формате на территории всего союза.

И в завершение – несколько слов о международном сотрудничестве.

Прежде всего хочу ещё раз поприветствовать Премьер-министра Сербии Ану Брнабич. Я недавно был в Белграде, буквально несколько дней назад. Мы связываем с сегодняшним документом, Соглашением о свободной торговле между Евразийским союзом и Сербией, взаимовыгодное сотрудничество с этой страной. С его подписанием это сотрудничество выходит на новый уровень. Это знаковое событие в наших торгово-экономических отношениях. Мы рассчитываем, что будет расти торговля, в первую очередь за счёт снижения ввозных пошлин. И для Сербии плюсы от соглашения с ЕАЭС ощутимы. Сербские товары на более выгодных условиях смогут войти на рынок союза. Этот рынок уже сейчас составляет 183 млн потребителей. Совокупный ВВП приближается к 2 трлн долларов. И конечно, товары стран – участников союза будут лучше представлены на сербском рынке по разумным ценам.

Интерес партнёров к расширению торгово-экономических связей со странами «пятёрки» растёт. Отмечу, что сегодня вступает в силу Соглашение о торгово-экономическом сотрудничестве между ЕАЭС и Китаем (подписано 17 мая прошлого года). По этому случаю мы с китайскими партнёрами договорились принять совместное заявление. Отмечаем обоюдное стремление углублять наше торгово-экономическое взаимодействие. Соглашение формирует для этого необходимую базу. Убеждены, что оно будет ориентиром для того, чтобы найти новые форматы сотрудничества.

Это в полной мере отвечает нашей инициативе формирования Большого евразийского партнёрства, которое могло бы объединить потенциал «пятёрки», ШОС, АСЕАН, а в перспективе – и других государств Азии и Европы.

Мы стремимся, чтобы наш союз был полноправным участником мировой торговли. Через два дня заработает Временное соглашение о зоне свободной торговли с Ираном. Положительные эффекты мы ждём и от Соглашения с Сингапуром, которое было подписано в начале месяца (то есть 1 октября). Идут переговоры с Индией, Египтом, Израилем. Буквально на днях на саммите Россия – Африка был подписан меморандум о взаимопонимании между Евразийской экономической комиссией и Африканским союзом. На этом фундаменте будем выстраивать многоплановые связи со странами Африканского континента.

Безусловно, нужно укреплять взаимодействие с соседями по СНГ. Мы поддерживаем их интересы и сейчас обсуждали как раз вопрос о сочетании нормативного регулирования международных соглашений, которые принимаются в рамках Содружества и Евразийского союза. Считаю, что наш уровень интеграции выше и поэтому нужно стремиться к тому, чтобы в известной степени регулирование, если на это пойдут другие страны СНГ, тоже подтягивалось к более высоким формам интеграции. То есть масштабы международного сотрудничества впечатляют.

Когда что-то происходит, очень часто это вызывает не только положительную реакцию, но и отрицательную. Подчас очень странную реакцию. Сегодня один из министров Соединённых Штатов Америки, находящийся в Узбекистане, сказал, что сотрудничество между Евразийским экономическим союзом и Узбекистаном затруднит присоединение Узбекистана к ВТО. Это, очевидно, применение методов неконкурентной борьбы. И тем более странно эти заявления слышать от представителей американской администрации, которая всячески вносит сумятицу в организацию мировой торговли, ведёт торговые войны и, по сути, дезорганизует международный торговый оборот. Видимо, эти интеграционные процессы, эти соглашения, которые мы подписываем, вообще сотрудничество на нашем континенте нашим коллегам из-за океана не сильно нравятся. Но мы, вне всякого сомнения, эту работу с нашими партнёрами по всем направлениям продолжим.

Уважаемые коллеги! Хочу ещё раз подчеркнуть, что география нашего объединения расширяется. Российская сторона готова всячески этому способствовать.

Документы, подписанные по итогам заседания Евразийского межправительственного совета:

Совместное заявление по случаю вступления в силу Соглашения

о торгово-экономическом сотрудничестве между Евразийским экономическим союзом и его государствами-членами, с одной стороны, и Китайской Народной Республикой, с другой стороны, от 17 мая 2018 года

Соглашение о зоне свободной торговли между Евразийским экономическим союзом и его государствами-членами, с одной стороны, и Республикой Сербией, с другой стороны

Соглашение формирует основные правила торговли между государствами – членами ЕАЭС и Сербией, соответствующие нормам Всемирной торговой организации (ВТО), предусматривает дополнительную либерализацию торговли в отношении ограниченной номенклатуры товаров и в то же время с учётом развития мировой практики заключений соглашений о свободной торговле, содержит новые, современные положения.

Решение «Об утверждении Порядка взаимодействия центров компетенций государств – членов Евразийского экономического союза и Евразийской экономической комиссии в рамках реализации цифровой повестки Союза»

Соглашение об особенностях осуществления операций с драгоценными металлами и драгоценными камнями в рамках Евразийского экономического союза

Подписание соглашения позволит снять существующее на внутреннем рынке ювелирных изделий Союза ограничение, связанное с отсутствием взаимного признания пробирных клейм государств-членов во взаимной торговле ювелирными изделиями, и создать условия для обеспечения свободного обращения драгоценных металлов, драгоценных камней и изделий из них на внутреннем рынке Союза. Соглашение определяет правовые основы и требования к функционированию внутреннего рынка драгоценных металлов, драгоценных камней и изделий из них в Союзе, а также наделяет Евразийскую экономическую комиссию полномочиями по утверждению актов, предусмотренных проектом международного договора.

Распоряжение «О плане мероприятий по продвижению ювелирной продукции государств – членов Евразийского экономического союза на рынки третьих стран»

Распоряжением ЕМПС утверждается план мероприятий по продвижению ювелирной продукции государств – членов ЕАЭС на рынки третьих стран. План предусматривает: создание институциональной среды и инфраструктуры для развития ювелирной промышленности; обеспечение экспорта ювелирной продукции.

Соглашение о мерах, направленных на унификацию проведения селекционно-племенной работы с сельскохозяйственными животными в рамках Евразийского экономического союза

Соглашение предусматривает применение унифицированных требований по проведению селекционно-племенной работы с сельскохозяйственными животными на территориях государств-членов, в том числе путём применения единых требований в сфере производства племенной продукции в рамках Союза.

Решение «О некоторых вопросах применения понятия “уполномоченное изготовителем лицо” в отношении лиц, уполномоченных иностранным изготовителем»

Распоряжение «О времени и месте проведения очередного заседания Евразийского межправительственного совета»

Также принят ряд других поручений.

Россия. Китай. ЕАЭС > Внешэкономсвязи, политика > premier.gov.ru, 25 октября 2019 > № 3177103 Дмитрий Медведев

США. Евросоюз. Россия. Африка > Внешэкономсвязи, политика. Приватизация, инвестиции > zavtra.ru, 24 октября 2019 > № 3177749 Александр Тюрин

Российский разворот к Африке

к нынешнему саммиту Россия - Африка

Александр Тюрин

Африка к концу ХХI века станет наиболее населенным континентом планеты. Африка, несмотря на столетия её хищнической эксплуатации западным бизнесом, содержит крупнейшие запасы минеральных ресурсов. Африка - самый нищий, эксплуатируемый, униженный регион планеты.

В XVI веке естественное развитие Африки было прервано, на 500 лет она стала источником развития западного капитализма и непрекращающимся адом для ее собственных жителей. Африка тот пример, который наиболее выпукло показывает вампирический характер западной цивилизации. На протяжении более четырех веков существовала трансатлантическая работорговля и плантационное рабство, сделавшие огромный вклад в накопление западных капиталов, в экономическое развитие Запада и в, конечном счете, в его благополучие. Существовал, к примеру так называемый атлантический работорговый треугольник. Собственно без него не стало бы возможным освоение Европой Нового Света. Ведь Америка усилиями европейцев превратился в конвейер смерти для её коренного населения - уже за первые полтора века после прихода западных колонизаторов численность индейских народов была сокращена с 75 млн чел. до 9 млн чел. Индейцы слишком быстро вымирали, недолго задерживались на плантациях и белые рабы – были и такие, в основном из числа ирландцев, продаваемых в рабство после подавления английской короной восстаний, также ирландцев и англичан, которые сами продавали себя в рабство из-за нищеты, или просто похищались предприимчивыми бизнесменами. Невероятно прибыльное производство в Новом Свете было мотором западного капитализма и поддерживалось за счет рабской силы, привычной для жаркого климата. C побережья Западной Африки на атлантическое побережье обеих Америк доставлялись негры-рабы, способные работать на плантациях в тропиках и субтропиках; с американских плантаций в английские порты - круглогодично хлопок, сахарный тростник, табак, индиго и т.д, в общем дешевое сырье, раскручивающее маховик индустрии и прибылей; из английских портов на побережье Западной Африки ткани, ножи и всякие безделушки; с американских плантаций на африканское побережье ром, произведенный на сахарных плантациях.

"Рабопроводы" (помимо трансатлантического маршрута действовал ещё другой, также осуществляемый западными работорговцами, через Индийский океан) обошлись, в итоге, Чёрному континенту в 60-80 млн жизней. Ведь на каждого доставленного на американские плантации живого раба - а из было до 12 млн - приходилось 4-5 погибших при отлове и транспортировке. Поскольку работорговые караваны, доставлявшие новых рабов из глубины африканского материка на прибрежные фактории работорговцев, шли обычно в сухое время, пленники имели и крайне скудное питание, и пили стоячую воду из луж – их убивал не только голод, жажда, но и заразные болезни. Современники вспоминали, что караванные маршруты всегда обрамлены выгоревшими костями. Парусники-слейверы доставляли через океан до 100 тысяч негров в год, следом за судами плыли косяки акул, питающихся человечиной - больных и обессиленных рабов капитаны просто приказывали выбрасывать за борт. Учетные книги, которые вели западные работорговцы имели примерно такой вид: количество в «штуках» с указанием имени, телесных недостатков и рыночной цены. В конце списка находился самый неценный товар: «Ребенок, имя неизвестно, лежит при смерти и не может говорить…». Работорговля съела не только естественный прирост населения Африки за 4 века, но и сократило его со 120 млн до 90 млн человек.

И не принесли европейцы в Африку цивилизацию, а уничтожили её. О Бенине, до начала проникновения европейцев, путешественник сообщал: «Это огромный город. Входя в него, попадаешь на широкую улицу, не мощенную, в 7–8 раз шире улицы Вармус в Амстердаме… Королевский дворец — группа зданий, занимающих площадь, равную площади города Гарлема… Там находятся многочисленные квартиры министров и прекрасные галереи, большинство такой же величины, что на Бирже в Амстердаме». Работорговля разрушала существовавшие аборигенные государства в черной Африке, как например Конго в XVI веке. Аффонсо, король государства Конго, крестившийся и получивший прекрасное образование, в 1526 в письме португальскому "брату" Жоану III жалуется: «День за днем хватают и уводят торговцы людей нашего народа – детей этой страны, сыновей нашей знати и вассалов, даже людей из нашей собственной семьи… Эта порча и зло столь распространилось, что наша страна полностью обезлюжена…" Ответа на эту жалобу, конечно, не будет.

Работорговля была свернута лишь с окончанием промышленной революции на Западе и переходом Африки под прямое колониальное правление западных держав, когда масштабные перекачки африканской рабочей силы из Африки на другие континенты уже не были необходимы. Однако наступило не менее жестокое время, например та же территория бельгийского Конго или французской Экваториальной Африки на десятилетия стала огромным трудовым концлагерем, где все население было превращено в бесплатную и принудительно задействованную рабочую силу, что обошлось этим регионам в потерю половины населения. Для Конго эта цифра составила не менее 10 млн чел.

Основным принципом капитализма является максимизация прибыли, а вовсе не продажа рабочей силы на свободном рынке труда, как уверяют либералы и ортодоксальные марксисты. Так что бесплатная или почти бесплатная рабочая сила, работающая под страхом смерти, если можно обойтись неквалифицированным трудом - это очень эффективно. Если рабочей силы в избытке (или так кажется), то совсем не требуется поддерживать ее жизнедеятельность и воспроизводство. Высосал и выбросил. Вот типичные записи из дневника офицера бельгийских колниальных войск Force Publique Луи Леклерка в 1895. “21 июня 1895, прибытие в Ямбиси в 10.20. Отправили несколько групп солдат на очистку местности. Несколько часов спустя они вернулись с 11 головами и 9 пленными. Судно, которое было послано на преследование 22 июня, доставило еще несколько голов. На следующий день доставлено трое задержанных и три головы. Солдаты застрелили человека, который искал свою жену и ребенка. Мы сожгли деревню.” И так эти дневники заполнялись на протяжении многих месяцев и лет. В 1899 английский путешественник Grogan находит северо-восток Конго обезлюдевшим на пространстве 8 тыс кв. км: деревни были сожжены. “Когда я бегло исследовал местность то видел скелеты, повсюду скелеты. То, как они лежали, говорило о совершенных тут зверствах.” В 1903 году на 35 местах сбора натурального каучука концессионной компанией Anglo-Belgian India Rubber and Exporation Company было израсходовано 40335 патронов: и это означало многие тысячи убитых людей, захваченных и замученных заложников, отрубленных, "в назидание", рук, носов, голов.

Последние африканские государства были добиты картечью и пулеметами европейских колонизаторов на рубеже XIX-XX вв, как, к примеру, государство зулу, фульбе и малагасийское королевство. Практически все государственные образования, что существует сегодня в Африке - созданы искусственно, точно также как делилась Африка европейскими державами на берлинском конгрессе, линейкой. Единые этносы разрезались границами, а враждебные соединялись, причем одним этносам давались привилегии перед другими, как например тутси перед хуту - здесь причина, кстати, печально знаменитого руандийского геноцида и еще более кровавых конголезских войн на рубеже XX и XXI вв.

Не только оставленное колонизаторами примитивное сырьевое хозяйство, но и трайбализм, этническая рознь станет причиной постоянной слабости постколониальных государств и их нового неоколониального закабаления, когда более половины создаваемого национального богатства ежегодно уходит на Запад, а сотни миллионов людей живут в нищете, без медицины, даже без чистой воды на 2 доллара в день, и продают своих детей на плантации как и сто-двести лет назад. Поэтому мне смешно читать статьи западных журналюг и нашей либерды о том, как Запад облагодетельствовал Африку и как нехорошо, что скверная Россия сейчас лезет в африканские дела, которыми должны заниматься лишь джентльмены в пробковых шлемах.

Конечно, надо помнить, что все постколониальные государства Африки, едва только обращались к этатистским или социалистическим методам хозяйствования, либо становились жертвой переворота, проведенного ЦРУ и другими западными спецслужбами (а таких только в 60-х было около 20, начиная со свержения и убийства конголезского премьер-министра Патриса Лумумбы) или становились объектом длительной диверсионной и террористической войны со стороны Запада, как Ангола и Мозамбик, где погибло около 1,5 миллионов человек. Но сегодня Запад уже не тот, не те силенки, да и Китай стал мощной антизападной силой, действующей в Африке.

Если Путину, вслед за начатым им новым освоением Арктики, созданием транcъевразийских транспортных коридоров "Восток-Запад" и "Север-Юг", удастся завязать экономическое, военное, политическое взаимовыгодное сотрудничество с Африкой, то он подтвердит свою репутацию стратегически мыслящего руководителя. Африка обладает теми ресурсами, и демографическими, и минеральными, которые к середине XXI века поставят её в центр мировой политики. Притом у неё именно те минеральные ресурсы, которые необходимы для мирового технологического развития. В том числе и те, которых не хватает у нас, в частности марганца, хрома, кобальта, урана. Та же Конго дает 80% колтановой (тантал-неодимовой) руды, без которой не может существовать ни один мобильный телефон. И что характерно, официальные цифры добычи колтана в Конго ничтожны - все, что добывают лопатами малолетние добытчики попадает в руки банд, а потом уже в распоряжение транснациональных корпораций.

США. Евросоюз. Россия. Африка > Внешэкономсвязи, политика. Приватизация, инвестиции > zavtra.ru, 24 октября 2019 > № 3177749 Александр Тюрин

Россия. ЦФО > СМИ, ИТ. Электроэнергетика. Образование, наука > zavtra.ru, 24 октября 2019 > № 3176074 Виктор Семенов

От рабочего до учёного

к 80-летию Виктора Никоноровича Семёнова

Геннадий Дмитриев

НПО "Энергомаш", которому Виктор Никонорович Семёнов отдал более полувека, производит мощные жидкостные ракетные двигатели (ЖРД). В Химках, где находится предприятие, Семёнов живёт с 1946-го (а родился в Донбассе в 1939 году). Семья была большая — восемь детей, младшая дочь умерла от истощения во время Великой Отечественной войны.

— Отец вернулся с фронта весь израненный и контуженный, и вскоре мы его похоронили, — говорит Виктор Никонорович. — Матери было тяжело поставить всех на ноги. Жили в строении, которое и домом-то назвать нельзя. Скорее, это была землянка. Восемь квадратных метров на девять человек…

Когда одногодки пошли в первый класс, Виктора не приняли в школу по медицинским показаниям. Выглядел он, как скелет, обтянутый кожей.

Не дали ему разрешения и на следующий учебный год. А так хотелось учиться! Однажды он не выдержал и самовольно пришёл в школу. На дворе стоял ноябрь 1947 года. Падал пушистый снежок, тут же таял, превращая землю в слякоть.

Увидев мальчугана (Виктор был босой, да ещё в брезентовых трусах), учительница удивлённо воскликнула:

— Мальчик, ты как тут оказался?.. Здесь школа!

— Хочу учиться! Как все! — упрямо заявил он.

— Почему босиком, раздетый?

— У меня ничего нет.

Первую свою учительницу Семёнов запомнил на всю жизнь:

— Она посмотрела на меня как-то жалостливо, нежно, по-матерински, а глаза вдруг стали влажными… Потом, слышу, говорит, обращаясь к классу: "Ребята, давайте поможем одеть парня!".

На следующий день дети принесли Виктору всё, что могли: обувь, телогрейку, шапку-ушанку с оторванным ухом и штаны-галифе, сшитые из разноцветных кусков материи.

На вопрос учительницы, знает ли он буквы и умеет ли читать, Семёнов ответил утвердительно, хотя это было не так. Боялся, что его не примут в школу. Выручала хорошая память. Тексты, которые читали в классе, он тут же запоминал.

После окончания семилетки Виктор Семёнов поступил в Химкинский механический техникум. В 1958 году выпускников распределили на НПО "Энергомаш". Здесь после войны работал его отец, а также старший брат. На предприятии Виктор прошёл все ступени роста: от рабочего до главного инженера завода.

Вначале был контролёром в цехе турбонасосных агрегатов, которые изготавливали для ракетных двигателей. Как-то Семёнов заявил мастеру:

— А технология-то имеет пробел. Если упростить — можно ускорить сборку и повысить надёжность агрегата.

Мастер порадовался смекалке парня и, поразмыслив, вызвал технолога, объяснил суть дела.

— Юноша подал неплохую идею, — заключил тот. — Надо оформить это как рацпредложение.

Семёнову не исполнилось и девятнадцати, как пришла повестка из военкомата. Его, с пороком сердца и язвой желудка, признали непригодным к строевой службе. В тот год весил он 47 килограммов, имея рост 1 метр 78 сантиметров.

— Я очень переживал, услышав такое заключение медицинской комиссии. Появилась даже мысль: для чего тогда жить? — рассказывает Виктор Никонорович. — Это сейчас некоторые призывники стараются "откосить". А тогда военная служба считалась делом чести для каждого юноши.

Хорошо, что в ту трудную минуту рядом оказался брат:

— А ты начни делать физзарядку, поставь перед собой цель, попробуй её достичь…

Виктор всерьёз начал заниматься собой: после работы вечером — сон, в два часа ночи — физзарядка, упражнения на разминку, затем ходьба с постепенным её ускорением… Утром — обливание из ковша холодной водой.

С помощью лекарственных трав, настой из которых готовила мать, удалось залечить и язву желудка. Уже через год он регулярно бегал на дистанцию в один километр, а через два года преодолел десятикилометровый рубеж. Это была победа над собой!

Ещё одна победа — сдал экзамены и стал студентом Всесоюзного заочного машиностроительного института. Впоследствии он успешно окончил заочную аспирантуру. Отслужил и в армии, в погранвойсках.

1970-е годы, как считает сам Виктор Семёнов, были тем периодом времени, когда он, работая ведущим инженером в лаборатории пáйки, начал делать в науке первые шаги.

Тогда началась новая эра в изготовлении паяно-сварных конструкций двигателей ЖРД, и развивалась новая теория пайки медно-стальных конструкций — таких, как камера сгорания, форсуночная головка, рабочее колесо турбины, газогенератор, теплообменники, лабиринты, сопловой аппарат, фильтры и другие. Но проектировщики не учли природу появления трещин при пайке и сварке конструкций. А институты от этой проблемы отошли, считая её решение невозможным. Что делать? Создавать новые материалы? Но время не ждёт. На кону — безопасность страны! И Семёнов отважился победить страшную "болезнь" — трещины. Он и Сагалович спроектировали установку для испытания образцов. Затем, получив одобрение главного инженера завода, собственноручно собирали по крохам нужные детали, создавали новые и в течение месяца при круглосуточной работе изготовили своё детище — установку, которая позволила решать основную проблему: оценку стойкости металлов к образованию трещин.

В 1976 году Виктор Семёнов защитил кандидатскую диссертацию на тему: "Исследования, разработка и внедрение технологии пайки форсуночной головки". Впоследствии он по собственной инициативе провёл в ряде передовых институтов страны разносторонние исследования, которые помогли установить причины появления трещин и найти оригинальные способы защиты от воздействия расплава припоя при пайке. Комплекс проведённых работ позволил Семёнову защитить докторскую диссертацию, а по механизму разрушения металлов при пайке получить диплом за научное открытие.

О трудностях, связанных с появлением трещин при пайке и подходах к изучению природы их раскрытия и роста, Виктор Никонорович рассказывал немало:

— Возникновение трещин в наружной оболочке соплового аппарата (СА) было для нас подобно грому среди ясного неба, — говорил Семёнов. — При пайке второго образца СА увидели аналогичную картину. Поверхность трещин так же, как и в первом, была облужена расплавом припоя. Это свидетельствовало о происхождении трещин в момент появления расплава припоя, то есть при температуре пайки. Какой выход? Менять припой либо металл? Но, увы! Припой апробирован при пайке медно-стальных конструкций многих поколений. А металл по своим показателям соответствовал техническим условиям. Что делать? Начал искать пути в повышении определённого иммунитета прочности сплава по отношению к припою…

Тут замечу: вопреки мнению Семёнова, было сделано приспособление с тугой посадкой по наружному контуру СА. Коллеги считали, что в СА при пайке возникла неравномерная деформация. И, принимая это во внимание, вынесли решение: данное приспособление ограничит деформацию и, соответственно, сразу же этот приём "благотворно" повлияет на предотвращение трещин. К сожалению, пайка в приспособлении не привела к желаемому результату. Чуда не произошло! Разрушение теперь представляло картину, состоящую из многоликих трещин, расположенных на торце в сплаве, свободном для визуального осмотра. Помимо этого, появилась головная боль при снятии приспособления — оно припаялось к нему припоем, нашедшим лазейку для проникновения через доступные сквозные трещины, появившиеся в сплаве при пайке. Сразу всплыл вопрос: как же оценить количественное и качественное наличие трещин и природу безжалостного разрушения высокопрочного сплава?

Попытки снятия приспособления с СА потерпели крах… А трещины в шлифах, вырезанных из СА, представляли картину тончайших нитей, разбросанных по всему сечению металла. При этом некоторые из них были расположены независимо друг от друга, а иные, их большинство, образовывали сложную пространственную структуру с запутанным и переплетённым характером расположения. Как быть дальше? Имелся в наличии ещё один комплект СА, но паять его, как считал Семёнов, было бессмысленно. Слишком дорогое удовольствие. Нужны были новые идеи, которые гарантировали бы СА от разрушения при пайке.

Семёнов уже давно вынашивал идею использования барьерного покрытия из никеля. Достоинство такого покрытия состоит в том, что оно предотвращает контакт расплава припоя со сплавом металла сопла. Однако порыв к воплощению идеи был остановлен тем, что посадочное место по внутреннему диаметру нужно увеличивать. В противном случае после нанесения никеля (толстослойного) становилась невозможной сборка с внутренней оболочкой. Тупик!

Вспоминает В.Г. Волков, работавший в ту пору старшим мастером цеха, где изготавливался сопловой аппарат: "Семёнов принял решение поставить деталь на станок и 0,2 мм под никель точить самостоятельно. В то время, когда эта беда случилась, завод работал в две смены — по 12 часов каждая. Ночь, крупное начальство отсутствует, а я, как старший мастер и начальник смены, разрешил ему точить деталь. Семёнов имел 4-й разряд токаря. Мысли его мне были понятны. В безопасности его работы на станке я был уверен. Тем более, он у меня был на виду, да и резцы для него приходилось поставлять часто. Сплав детали имел высокую твёрдость, резцы выходили из строя быстро… Семёнов выполнил свою работу. Идея его сработала. Сопловой аппарат был признан годным и направлен для использования в турбине двигателя".

А сколько в двигателе космического корабля узлов, агрегатов, деталей!.. И все они, по словам Виктора Семёнова, нуждаются со временем в модернизации и усовершенствовании. Поэтому нетрудно представить, какой труд вкладывали (и вкладывают) энергомашевцы в свои детища — ракетные двигатели. Их труд — подвиг! Подвиг в цехах, на стендах, в лабораториях и в кабинетах конструкторского бюро… Россия по праву гордится — наши двигатели к космическим кораблям до сих пор являются лучшими в мире! А наши американские партнёры и сегодня размещают свои заказы на "Энергомаше".

Вспоминая 1970-е—80-е годы, Виктор Никонорович прокомментировал их так:

— Мы, энергомашевцы, трудились не жалея себя. Весь завод: рабочие, инженеры, конструкторы, — представлял собой единый боевой коллектив. Для нас каждый корабль, улетающий в космос на нашем, энергомашевском двигателе, был лучшим праздником, и мы, как дети, радовались этому. Знали и понимали, что в успехах советской страны в покорении космоса есть и доля нашего труда, есть частички наших душ и сердец… Всеобщая радость энергомашевцев в те времена была искренней и естественной. Собираясь на территории завода и смотря в небо, мы обнимали друг друга и кричали дружно: "Знай наших! Знай наших!.."

Виктор Семёнов всегда шёл в ногу со временем. Не довольствовался тем, что защитил докторскую на основе результатов деятельности родного завода. Он ездил по другим предприятиям авиационной и космической отрасли, встречался с ведущими инженерами и конструкторами, а в выходные дни ездил в Библиотеку имени Ленина. Стал там активнейшим читателем, поднимал горы российской и зарубежной научной литературы. И ездил не зря!

В 1986 году, спустя более 10 лет после начала изготовления ЖРД РД-171, случилась трагедия… Комиссия ВПК забраковала 20 двигателей, подготовленных для запуска космических кораблей. Причина: трещины в паяно-сварной конструкции тора (тор — название изделия). Генеральный директор "Энергомаша" Станислав Петрович Богдановский, по рассказу очевидцев, в этот момент готов был выпрыгнуть из окна. Ещё бы! Срывалась годовая программа. Строгие выговоры, а то и увольнение, неминуемы… Потому что наряду с двигателями были забракованы 50 тонн стали, поставленной на завод для изготовления разных деталей, в том числе — и конструкции тора.

О том событии Виктор Семёнов рассказывает:

— По сути, вины энергомашевцев не было. Химический состав стали был утверждён "наверху". Нам поставляли сталь, и мы изготавливали из неё тор. И вдруг, в ходе расследования, обнаружили: содержание бора в стали составляет 0,05-0,06% при допустимых 0,035%. Отсюда и пошли трещины в конструкции тора…

Отступление для читателя: тор в диаметре — около метра, толщина двух стенок — порядка 20 мм, вес — почти 200 кг; данную конструкцию энергомашевцы между собой называют "бубликом".

— Новую партию стали, — продолжает Виктор Никонорович, — обещали поставить не ранее, чем через полгода. Но если бы и поставили, то на изготовление новых "бубликов" для двадцати двигателей потребовалось бы времени более семи месяцев. То есть годовая программа была бы сорвана… со всеми вытекающими отсюда последствиями… Словом, сидим со Станиславом Петровичем и смотрим друг на друга. Он: "Придумать что-то можно?". "Попытаюсь", — отвечаю ему. — Время нужно". Он: "Сколько?". "Хотя бы пару дней, — отвечаю. — Тянуть не буду".

Через два дня Семёнов вновь зашёл к Богдановскому в кабинет. Зашёл осунувшийся (не спал двоё суток). Положил лист бумаги на стол, стал показывать, как следует разрезать "бублик" на четыре части, в местах разрезов срезать бракованную сталь, а вместо неё приварить сталь из имеющейся годной… и соединить вновь "бублик", вмонтировать в двигатель.

Учёным-академикам из комиссии ВПК и Всесоюзного научно-исследовательского института авиационных материалов (ВИАМ) — разработчика этой стали, Виктор Семёнов представил более объёмистый научный труд (не листок бумаги!), с формулами и расчётами, и доказал состоятельность своей идеи. Его спросили: сколько времени потребуется на изготовление нового "бублика"? "Дней семь!" — ответил он. Потребовалось, однако, всего четверо суток. Четверо суток беспрерывной, круглосуточной работы, в ходе которой Семёнов практически не покидал территорию завода.

Вскоре после успешного выполнения работы Богдановский пригласил Семёнова к себе в кабинет и спросил:

— Сколько заплатить за идею и труды? Готов выписать премию на любую сумму.

— Нисколько! — ответил Виктор Никонорович. — Эту тему не хочу и рассматривать, Станислав Петрович.

Богдановский принял самостоятельное решение. Он знал, что Семёнов не возьмёт никакие деньги, а потому распорядился купить ему в качестве поощрения автомашину "Жигули".

В тот год "Энергомаш" выполнил годовую программу.

…Вспоминая сегодня те события, Виктора Никонорович говорит:

— Помогли тогда секреты из Библиотеки им. Ленина, но больше всех мне помог Дмитрий Иванович Менделеев… Что мы знаем о нём и его трудах? Иные выпускники школ и даже вузов знают лишь его "Периодическую систему химических элементов"… А между тем, Менделеев оставил нам в наследство более 25 томов своих важнейших трудов — таких, как "Растворы", "Геофизика и гидродинамика", "Газы", "Нефть", "Работы в области металлургии". И во всех работах столько важного для нынешних технологов и конструкторов — только читай! Менделеев и о науке говорил, что она, как всякий живой организм, представляет собой диалектическое единство сосредоточения и развития, статики и динамики. Наука рациональна в динамической своей части — в гипотезах, в выборе проблем, в методах поиска…

А ещё Виктор Никонорович называл имена великих физиков, их труды… И, казалось, его ни остановить, ни перебить нельзя — настолько он вжился душой и сердцем в химию, физику и вообще в науку. И становились понятными его категорические отказы от ежегодных отпусков, его порой круглосуточная работа на "Энергомаше", бессонные ночи за научными трудами в поиске истин — нужных не ему самому, а обществу…

В 2019 году в телеграмме за подписью ректора МГТУ им. Н.Э.Баумана академика РАН И.Б. Фёдорова говорилось: "Глубокоуважаемый Виктор Никонорович!.. От имени коллектива… и от меня лично примите самые искренние и тёплые поздравления… Вы внесли большой вклад в развитие отечественного двигателестроения для ракет, отдав более 50 лет своей инженерной и научной деятельности…"

Кстати, с именем академика Фёдорова в жизни Семёнова (академика без звания) связано примечательное… К 100-летию со дня рождения Андрея Николаевича Туполева бауманцы решили разместить его барельеф на фасаде главного корпуса — правее барельефа с изображением Сергея Павловича Королёва. Сделали проект и определили: барельеф следует выполнить из гранита и титана. Стали искать подрядчика. Но из приглашённых никто не брался за данную работу. У всех возникала загвоздка: как гранит соединить с титаном (то есть камень с металлом). А юбилейная дата Туполева поджимала по срокам. Фёдоров позвонил Семёнову, попросил срочно подъехать.

— Прямо сегодня? — спросил Виктор Никонорович. — Может, завтра? У меня завтра у вас плановая лекция…

— Лучше сегодня! — настаивал ректор.

Короче, Виктор Семёнов "полетел" в "Бауманку". Ознакомился с проектом. И за четыре дня работа была выполнена.

На открытие барельефа собрались преподаватели, студенты, подъехали многочисленные гости, в их числе — родственники А.Н. Туполева (по телевидению показали торжественный момент и автора работы). Потом, за праздничным столом в кабинете Фёдорова, узким кругом отмечали юбилей прославленного конструктора самолётов Ту… Рядом с собой ректор института усадил Виктора Семёнова. Не успели и "разогреться" — в кабинет вошёл Юрий Михайлович Лужков, попросил прощения за опоздание. Ректор предложил мэру Москвы место возлё Семёнова…

Праздник удался. Говорили за столом о многом. Беседуя с Юрием Михайловичем, Семёнов посвятил его в свой проект по утилизации бытового мусора и ликвидации в Подмосковье мусорных свалок. Мэр внимательно выслушал изобретателя, заключил неожиданно:

— Деньги есть. Но… уважаемый Виктор Никонорович, мне проще закупить мусоросжигающий завод за рубежом, чем строить…

— Почему? — недоумевал Семёнов.

— За свой завод надо отвечать… Вдруг что-то не заладится. А тут… все претензии — к поставщику.

Семёнов попытался возразить мэру, высказал ему в глаза, что нельзя уподобляться гайдаровским реформаторам, полагавшим всё нужное купить за границей, что по этой причине в стране редеют ряды рационализаторов и изобретателей, а российская наука погибает. Но убедить Лужкова не удалось.

Финал того праздника был таков: Фёдоров, оставшись с Семёновым наедине, спросил:

— Сколько должен за выполнение барельефа?

— Нисколько! — отвечал Виктор Никонорович. — Имя Туполева для меня более чем дорого. Денег не возьму!

Кстати, и от денежного вознаграждения за лекции, читаемые Семёновым на протяжении многих лет в "Бауманке" (и в других московских институтах), он отказывался категорически. Однако "умудряются" периодически отправлять деньги лектору на его почтовый адрес или на карточку. Семёнов, при получении тут же отправляет деньги… детям, по конкретным выбранным им адресам. И этой благотворительностью занимается очень давно.

Вскоре, после юбилея Туполева, Семёнову позвонили из института и сообщили, что Фёдоров принял решение выпустить книгу с научными трудами Виктора Семёнова, которые он подарил бауманцам в предыдущие годы. Та книга стала в институте учебником, которым до сих пор пользуются преподаватели и студенты.

В лихие и суровые 90-е Семёнов не вылезал из производственных цехов завода, знал по имени практически каждого из работников и делал всё, что было в его силах, для того, чтобы людям работалось с лёгкой душой, верой в способность предприятия выжить и в его будущее.

Да и как было можно обойти вниманием рабочего человека, когда Виктор Никонорович пригласил работать на завод не одного, а десятки людей! В том числе — своих братьев, сестёр и многочисленных племянников. Сегодня Виктор Никонорович с гордостью подмечает, что общий стаж работы его семьи на родном предприятии составляет более 300 лет.

Однако основной заботой для Семёнова в "лихие девяностые" была зарплата для работников завода, поскольку государство от этого вопроса тогда самоустранилось. А Семёнова уже знал весь мир. Знали его научные достижения и открытия, неоднократно приглашали в США, в Китай и в другие страны мира. И Семёнов был вынужден ездить по зарубежью — прежде всего потому, что жизнь родного завода была на грани смерти, нечем платить зарплату энергомашевцам.

Об одной из командировок в США он рассказывал с улыбкой:

— Был в Америке всего две недели. Привёз нужные по контракту бумаги, показал патенты, провёл конференцию… Поработал напряжённо. Особое удовлетворение получил после того, как они показали мне платёжный документ с перечислением на расчётный счёт завода 11 миллионов долларов…

Большие денежные вознаграждения (не себе в карман, а на счёт завода) Семёнов получал и в других командировках.

В этой связи возникает вопрос: догонят ли нас американцы в производстве двигателей для космических кораблей. Да, сегодня США закупают двигатели "Энергомаша", потому и санкций на завод нет. А что будет завтра?

На такой вопрос Семёнов отвечает так:

— Чтобы нас догнать, Америке потребуются десятилетия. Мы ведь не стоим на месте. В космической отрасли Россия никогда не сдаст свои позиции.

Генерал Б.А. Лящук, бывший председатель гос­комиссии на "Энергомаше", писал в СМИ: "Благодаря В.Н.Семёнову и его коллегам удалось обеспечить надёжность работы двигателя и избежать многомиллионных убытков, грозивших нашему государству в случае повторения аварий при запуске ракет "Зенит".

Бесспорная важность работ В.Н. Семёнова, как с чисто теоретической, так и прикладной точки зрения, проявилась в качественном изготовлении многих поколений ЖРД, в том числе таких, как РД-180 и РД-191 ("Ангара" лёгкого, среднего и тяжёлого классов). Значимым в их создании была интеграция науки с производством".

Да, учёный учёному — рознь. Есть среди них те, кто ограничивается защитой диссертаций, чтобы занять руководящее кресло. Есть те, кто занимаются фундаментальной наукой, которая работает "за горизонтом", а её результаты могут оказаться востребованными, в лучшем случае, лет через пятьдесят. А есть и те (к их числу относится Виктор Никонорович Семёнов), кто занят прикладной наукой с горизонтом 5-10 лет. Та самая "прикладная" наука, разгромленная в 1990-е годы и требующая крупных высокотехнологичных предприятий, которая даёт более быстрый и весьма ощутимый экономический эффект. Если суммировать результаты научно-изобретательской деятельности Семёнова только на "Энергомаше", то они, по мнению специалистов, составляют сотни миллионов рублей. Можно посчитать и экономический эффект от вклада Семёнова в человеческий капитал — более 20 лет он читает лекции не только студентам, но и профессорско-преподавательскому составу в престижных московских вузах, плюс им написана масса научных работ, используемая в учебных заведениях страны. А ко всему этому следует добавить: деятельность Семёнова на "Энергомаше" была связана с государственными задачами — космическими и ядерными проектами.

Семёнов и ныне трудится каждый день. Только, кроме забот и хлопот на родном предприятии, дел ему ещё прибавилось. Он участвует в объёмных и перспективных программах "Роскосмоса", который множеством нитей связан со многими научными институтами и лабораториями, а также с промышленными предприятиями. Он нужен космической отрасли, он востребован российской наукой. И хотя близкие Виктору Никоноровичу люди, в первую очередь — жена, иногда упрекают его, что, мол, пора бы поумерить рабочий пыл и больше внимания уделять семье, — в ответ Семёнов одаряет всех щедрой улыбкой и говорит одно слово: "Подумаем!.."

Однако его главные думы прежние: успеть придумать и воплотить в жизнь всё новые и новые идеи… А всё остальное, по его словам, — второстепенно.

После ухода с "Энергомаша" Семёнову предложили поработать в Государственном инжиниринговом Центре по технологическому перевооружению промышленных предприятий РФ, а с августа 2013-го — заместителем генерального директора по науке и руководителем Института машиностроительных компетенций. И на этих новых должностях он также успешно себя проявил.

Так, например, Виктор Никонорович внёс свою лепту в укрепление оборонной мощи государства. В частности, подал пять заявок на изобретения по оружейной тематике: применительно к ружейному стволу, ствольной коробке, системе отдачи, для повышения кучности при стрельбе из боевого оружия. Для повышения износостойкости магазина боевого оружия против истирания применил высокопрочное покрытие. Разработанный им режим термообработки позволяет обеспечить как прочное сцепление их между собой, так и очень твёрдое покрытие поверх материала магазина.

Получил он в тот период ещё два патента. Один из них — на броню для бронежилета, а другой — на линию по изготовлению инструмента для обработки сталей и сплавов, в том числе высокотвёрдых и высокопрочных (экономический эффект данного изобретения, по мнению специалистов, должен составлять сотни миллионов рублей!).

Словом, дерзает Семёнов. Обо всех его свершениях — не рассказать.

Справка: Виктор Никонорович Семёнов — Заслуженный деятель науки и техники РФ, доктор технических наук, профессор, лауреат двух Государственных премий, заслуженный металлург РФ, президентский стипендиат в области науки, лауреат премии им. академика В.П. Глушко, лауреат более чем десяти других премий, в том числе — губернаторской "Наше Подмосковье". Почётный гражданин городского округа Химки.

Россия. ЦФО > СМИ, ИТ. Электроэнергетика. Образование, наука > zavtra.ru, 24 октября 2019 > № 3176074 Виктор Семенов

Россия. Африка > Внешэкономсвязи, политика > newizv.ru, 24 октября 2019 > № 3176052 Алексей Андреев

Алексей Андреев: «Россия как партнер всегда присутствовала на Черном континенте»

О смыслах и перспективах саммита «Россия – Африка» «Новым Известиям» рассказал Алексей Андреев, африканист, старший научный сотрудник Российского института стратегических исследований.

Африканские страны – давние партнёры нашего государства. Сейчас, хотя и говорят о возвращении России в Африку, Россия, на самом деле, из Африки не уходила. Было, к сожалению, начиная с Козыревской дипломатии, сокращение присутствия. В 1992 году закрыли сразу 9 посольств и 4 консульства.

Африка, партнёр хотя бы потому, что она – огромный рынок. Именно африканские страны показали рост, когда в Европе был экономический кризис. Если взять регион Западной Африки, там рост экономики прогнозируется 6%. То, что раньше говорили о голодной Африке, уходит в прошлое. Если мы посмотрим ВВП Габона, то он намного опережает многие развивающиеся страны. В Сенегале – европейский уровень инфляции, 1%.

Наш бизнес за последние 5 – 10 лет осознал новые африканские реалии. Наши компании создают предприятия, в Гане и Кот-д’Ивуаре участвуют в создании местной промышленности по переработке какао-бобов и производстве какао. Здесь – коренное различие в отношении к Африке, не такое, как у бывших метрополий. Если они только выкачивают ресурсы, то Россия участвует в становлении местной промышленности. Именно Советский Союз помогал создавать местные экономики. К началу перестройки СССР построил 300 предприятий, а ещё более 300 остались незавершёнными. Что получал СССР от этого? Наша алюминиевая промышленность во многом зависит от гвинейских бокситов, там они самые качественные в мире. Редкоземельные металлы, которые добывались в Африке. Страны брали кредиты и выплачивали поставками ресурсов или предоставлением концессий на создание предприятий. Наши рыбаки были постоянными гостями в странах Западной Африки. Так что, экономическая эффективность сотрудничества с Африкой очевидна.

Кроме того, население Африки составляет 1 млрд 200 млн человек. К 2050 году прогнозируется увеличение до 2,5 млрд человек. Это быстрорастущий рынок. Сейчас уже в каждой деревне есть мобильная связь. Это говорит о том, что от архаичности сделано много шагов вперёд. Континент меняется.

Африка не хочет становиться полем противоборства между Западом и Китаем. Россия как третья сила может помочь африканцам в сохранении суверенитета. Не случайно, с 2015 года Россия заключила 20 соглашений о военно-техническом и военном сотрудничестве, которые предусматривают участие наших специалистов в урегулировании ситуации в странах, где ухудшается террористическая ситуация. Африканцы сами видят: в Буркина-Фасо и Мали находятся французы, но главным образом они защищают сами себя, своих граждан и свои объекты добычи ресурсов. Как были террористические банды, их число только множится. Парижу это выгодно, знать на каком крючке находятся эти страны. Франкофонная Африка напрямую управляется казначейством Франции. Это прямое влияние Парижа. Британия тоже пытается управлять через Содружество Наций. Но это всё даёт сбой. Нигерия – ближайший партнёр Британии, уже несколько раз обращалась за помощью к нашей стране. Подписано соглашение для борьбы с террористическими и прочими угрозами.

Америка давно утратила свой привлекательный образ 60-70 годов прошлого века, когда они могли дистанцироваться от европейских союзников. За эти годы они показали, что ничем не лучше Запада. Образ России наиболее привлекателен. На Форуме в Сочи присутствуют представители всех 54 африканских государств. Сорок три главы государств, остальные – министры иностранных дел и послы. В отличие от советского периода, никакие идеологические моменты роли не играют. Мы готовы выстраивать отношения со всеми странами Африки. И сейчас определяется стратегия наших отношений с Чёрным континентом в целом.

Россия. Африка > Внешэкономсвязи, политика > newizv.ru, 24 октября 2019 > № 3176052 Алексей Андреев

Россия. Китай. Африка > Внешэкономсвязи, политика > newizv.ru, 24 октября 2019 > № 3176051 Алексей Малашенко

Алексей Малашенко: «Китай будет получать в Африке деньги, а Россия - лишь престиж»

О смыслах и перспективах саммита «Россия – Африка» «Новым Известиям» рассказал политолог Алексей Малашенко.

Я думаю, что России нужно признание того, что она является державой, которая может иметь интересы в Африке. А Африканцы хотят получить денег. Всё очень просто. У России и без Африки хватает забот. Я не имею в виду Северную Африку, арабскую часть. Там всё понятно – оружие, можно поторговаться. Я имею в виду всё остальное. Центральноафриканскую Республику, где Пригожин шустрит. Это российско-пригожинская вотчина. Что там происходит, нам официально не докладывают. Африка – большая и разная. Сейчас Африкой больше всего интересуется Китай. Китайцы получают и будут получать деньги. А мы будем получать престиж – вот какая Россия, она везде!

Россия. Китай. Африка > Внешэкономсвязи, политика > newizv.ru, 24 октября 2019 > № 3176051 Алексей Малашенко