Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Внутриполитическая обстановка осложнилась сразу в нескольких странах Латинской Америки — региона, с которым Россия традиционно поддерживает дружеские и тесные контакты. Оппозиция пришла к власти в Аргентине в лице нового президента и получила большинство в парламенте Венесуэлы, а в Бразилии растут протестные настроения в связи с делом о коррупции в отношении президента страны. О том, какие отношения складываются у России с новыми политическими силами в Латинской Америке, к чему приведут итоги парламентских выборов в Венесуэле и какие остаются перспективы сотрудничества с Аргентиной в энергетике, в интервью специальному корреспонденту РИА Новости Татьяне Кукушкиной рассказал директор Латиноамериканского департамента МИД РФ Александр Щетинин.

— Глава нижней палаты парламента Бразилии принял предложение оппозиции запустить процедуру импичмента президента страны. После этого в нескольких крупных городах начались массовые акции, требующей немедленной отставки главы государства, которую подозревают в использовании госсредств для финансирования своей предвыборной кампании 2014 года. На ваш взгляд, не может ли сложная внутриполитическая обстановка в Бразилии повлиять на наше сотрудничество в рамках БРИКС и на двусторонней основе?

— Прежде всего, пока формально процедура импичмента в Бразилии не началась. Что будет дальше — посмотрим. Безусловно, мы следим за событиями, которые сейчас происходят в Бразилии, с чувством большой солидарности с этой страной и желаем ей пройти этот непростой период спокойно, без серьезных внутриполитических потрясений.

Бразилия — весомый игрок в Латинской Америке, и не только потому, что это ведущая экономика региона и одна из ведущих экономик мира. Нашим интересам отвечает Бразилия стабильная, сильная, имеющая свой весомый голос в международных делах.

Примечательно, что в этом году в России побывали руководители всех ветвей власти Бразилии — президент Дилма Роуссефф, вице-президент Мишел Темер, оба спикера двух палат конгресса, председатель Верховного суда. Со всеми мы поддерживаем хорошие отношения. В нынешнем раскладе сил многие из них находятся на разных полюсах, но важно — это наша принципиальная позиция и в отношении других стран региона — то, что мы поддерживаем контакты со всеми ведущими политическими силами. И развитие конструктивных отношений и сотрудничества со странами региона является для нас политической константой. Равно как и для них, причем независимо от политического окраса правительства, который в данный конкретный момент характеризует каждую конкретную страну региона.

— Говорилось о планах российского "Газпрома" приобрести доли бразильской Petrobras в ряде углеводородных месторождений Бразилии. Судебное разбирательство по делу о коррупции может как-то нарушить эти планы?

— Не только "Газпром" сотрудничает с Petrobras — это один из крупнейших мировых нефтяных гигантов. Другие наши энергетические компании сотрудничают с ним. Если речь идет о персоналиях, поддерживающих контакты с представителями наших экономических структур, — да, персоналии в Petrobras поменялись, но компания остается. И никуда она с мирового рынка не уходит, и мы продолжаем с ней сотрудничать. По крайней мере, каких-либо прямых негативных эффектов до нас не доносилось и напрямую не влияло.

— В начале ноября в штате Минас-Жерайс прорвало две плотины на железорудном руднике, в результате чего погибли семь человек, еще около двадцати числятся пропавшими без вести, разрушены деревни, а местные жители эвакуированы. По оценкам экспертов, на ликвидацию последствий экологической аварии могут уйти десятки лет, кроме того, растут опасения резкого ухудшения качества питьевой воды и подрыва водоснабжения на территории всего штата. Бразилия не обращалась к России с просьбами помочь в ликвидации последствий крупнейшей экологической аварии в штате Минас-Жерайс?

— Нет, они к нам не обращались. Бразильцы эту экологическую проблему намерены решить самостоятельно, своими силами. Наши процедуры в подобных случаях очень просты — мы оказываем помощь тогда, когда получаем официальное обращение правительства соответствующей страны. Если обратятся — будем рассматривать. Но пока никаких обращений не было.

— На фоне возрастающей угрозы терроризма идет ли сейчас сотрудничество между Россией и Бразилией по предотвращению инцидентов на ОИ-2016? Какую помощь в этом вопросе оказывает Москва Бразилии?

— Мы тесно взаимодействуем с бразильцами в вопросах организации крупных спортивных соревнований, в том числе по комплексу мер безопасности. Мы изучаем их опыт, они — наш. У нас была Олимпиада в Сочи, у них чемпионат мира по футболу. Теперь мы меняемся: у них Олимпиада в Рио-де-Жанейро, у нас Мундиаль. Считаем, что бразильский опыт обеспечения безопасности крупных спортивных соревнований весьма ценен.

— Продвигаются ли переговоры о приобретении комплексов "Панцирь С-1", которые в том числе планируется привлечь для обеспечения безопасности Олимпийских игр? Ранее сообщалось, что заключение контракта было перенесено на начало 2016 года, сейчас продолжаются переговоры по этому вопросу?

— Переговоры идут. Бразильцы заявляют о готовности к их приобретению, но что будет дальше с их внутренней, в том числе экономической, ситуацией? С точки зрения качественных параметров — у нас полное взаимопонимание. Что касается политической и экономической составляющей — будем ждать сигнала от бразильских коллег. Мы исходим из заявлений бразильцев, а они говорят, что их решение заключить такой контракт неизменно.

— Как Россия оценивает итоги прошедших выборов в парламент Венесуэлы? Разжигание ситуации извне могло как-то повлиять на итоги выборов?

— Избирательная кампания в Венесуэле шла очень напряженно в силу ряда обстоятельств. Общество оказалось весьма наэлектризовано и расколото. При этом существенная, может быть, даже решающая часть общества поддерживает политическую и социальную линию Уго Чавеса и его преемников. Однако она живет в реальном мире и осознает те серьезные экономические проблемы, с которыми страна столкнулась в последние годы. Правильно считать, что голосование, которое прошло, в немалой степени было определено именно этой частью населения. Населения, которое объективно хочет решения тех социальных вопросов, которые есть.

На наш взгляд, вне политического контекста противостояния между сторонниками Николаса Мадуро и его такими же убежденными и политически ангажированными противниками, безусловным элементом предвыборной кампании было накручивание ажиотажа вокруг выборов. Мы четко видели, в какой степени это накручивалось, в том числе извне. Навязывалась мысль, что выборы не будут демократичными, а правительство никогда не допустит тот исход, который не будет отвечать его интересам.

Совершенно "неожиданно" началось обострение отношений Венесуэлы с ее соседями. Да, в Латинской Америке есть застарелые территориальные споры, но тут, в такой сложной ситуации, они совершенно неожиданно начали кристаллизовываться и приобретать дополнительные импульсы.

Или, например, четко начала проводиться мысль о том, что легитимность выборов могут удостоверить якобы только международные наблюдатели. Хотя, естественно, по любому законодательству и любой конституции носителем суверенитета является народ.

Один из главных выводов из той избирательной кампании, которая прошла сейчас: избирательная система Венесуэлы подтвердила свою демократичность. Правительство тоже подтвердило свою демократичность, потому что при всех неблагоприятных для себя результатах оно без колебания их признало. Самое интересное, что все сомнения в отношении демократичности избирательной системы, которые высказывались извне немалым сегментом стран, вдруг неожиданно куда-то улетучились. И все всё признали — без всяких мнений наблюдателей.

Сейчас в стране образовалась новая реальность, когда правительству нужно будет работать в ситуации с оппозиционным ему парламентом. Причем нынешняя оппозиция в парламенте будет обладать конституционным большинством. На наш взгляд, очень важно, чтобы обе силы — и правительство, и оппозиция — осознали, что несут совместную ответственность за будущее страны. Насколько те силы, которые сейчас получили в парламенте большинство, готовы к этому — покажет будущее.

Пост в парламенте дает возможность поступать по-разному, в том числе и раскачивать лодку. Этим будет определяться ответственность той политической силы, которая заявила о готовности, уже будучи не просто оппозицией, а силой, которая руководит законодательным органом власти, действовать в интересах страны. В этом состоит основной вопрос, который мы будем внимательно отслеживать.

— А, по нашим оценкам, оппозиция на это готова?

— Любая оппозиция, которая находится в стадии политической борьбы и предвыборной кампании, и любая бывшая оппозиция, которая несет государственную ответственность, — это две большие разницы. Реальность значительна более многообразна, чем пыл политических баталий. Было много всего, и политических заявлений — очень горячих, жестких — тоже. Посмотрим, что будет на практике.

— Есть ли какие-то риски для наших двусторонних соглашений с Венесуэлой?

— У нас очень развитое и многообразное экономическое сотрудничество. Прежде всего, в сфере углеводородов, но не только. Это и проекты социальные, и сельскохозяйственные. Они осуществляются между экономическими субъектами, поэтому вопрос о пересмотре контрактов в таком разрезе не стоит, потому что парламент в этом не участвует. Как будут дальше осуществляться их исполнение с учетом новых реалий — не хочу загадывать, но правительство остается тем же, президент тоже. У нас есть государственные механизмы поддержки такого сотрудничества — это Межправительственная комиссия высокого уровня. Она продолжает действовать. Здесь я не вижу никаких сложностей.

Основная задача — и в этом наш интерес тоже — в том, чтобы Венесуэла, перевернув страницу очень активных митинговых политических баталий, совместно приступила к решению задач в интересах развития страны. Политическая стабильность — это безусловный фактор для продвижения сотрудничества, в том числе экономического. У нас с Венесуэлой нет соглашений, не ратифицированных парламентом. Что касается пересмотра соглашений действующих — это пока гипотетика.

— И сотрудничество по линии ВТС никак не пострадает? Говорят о создании в Венесуэле российских военных баз…

— Мы поддерживаем контакты по различным линиям, в том числе в военно-технической сфере. Наши отношения в ВТС носят транспарентный характер, основываются на абсолютно открытых и опубликованных межправсоглашениях. Они должны быть взаимовыгодны. Если продолжение такого сотрудничества отвечает интересам Венесуэлы, мы готовы обсуждать соответствующие дальнейшие шаги.

Что касается вопроса о базах, то тут имеет место странная логика. Сначала появляются некие информационные вбросы, которые неожиданно откуда-то возникают. Затем они приобретают собственную инерцию, начинают обсуждаться, а специалистам, которые профессионально занимаются такими вопросами, остается только диву даваться: откуда это все взялось? Вопрос о базах никогда и никоим образом с Венесуэлой не стоял, хотя бы потому, что наличие иностранных военных баз не предусматривается действующей венесуэльской конституцией и противоречит ей.

— На фоне новых экономических ограничений, которые Россия вводит в связи с ухудшением отношений с Турцией, ожидается ли, что товарооборот со странами Латинской Америки может возрасти?

— Отношения с Латинской Америкой, причем со всеми странами региона, — это отношения, которые основываются на концепции win-win. И какого бы политического окраса правительства и расклада политических сил ни было внутри той или иной страны, развитие отношений с Россией для каждой из них является выгодным. Они это отмечают и подчеркивают свою готовность такое сотрудничество развивать. Ни одна из стран Латинской Америки не поддержала политику санкций в отношении России. Более того, в сложившейся ситуации они увидели хорошие возможности для расширения своего экспорта. И мы эту линию приветствуем, разумеется, с учетом политики импортозамещения и поддержки наших отечественных производителей. Там, где отечественные производители нишу заполнить не могут, мы готовы содействовать — и такие шаги предпринимаются активно — заполнению соответствующего сегмента, прежде всего сельскохозяйственного, за счет импорта из стран Латинской Америки. Речь идет о мясной продукции, овощах и фруктах. Здесь латиноамериканцы очень активны, причем вопреки тому давлению, которое оказывается на них со стороны тех стран, которым раньше принадлежали соответствующие ниши на нашем рынке.

Несмотря на сложности, которые возникают в наших странах с учетом нынешней экономической ситуации, мы с латиноамериканцами находим формы, в том числе в плане финансового обеспечения, которые позволяют продвигаться в проектах технологического, инвестиционного сотрудничества. Причем как с точки зрения наших инвестиций в регионе, так и инвестиций стран региона у нас.

Еще одно направление — это интерес латиноамериканцев к установлению контактов с Евразийским экономическим союзом. Они четко увидели возможности, которые вырисовываются в этой связи, и одновременно поняли необходимость работы с ЕАЭС в интересах достижения договоренностей, в частности по фитосанитарным нормам. Ведь у нас фитосанитарные нормы определяются Евразийской экономической комиссией, поэтому если говорить о расширении поставок фруктов и овощей, то без ЕАЭС здесь не обойтись и контакты латиноамериканцев на этом направлении уже идут. Меморандумы о взаимодействии к настоящему времени подписаны между ЕЭК и правительствами Перу и Чили. Сейчас на рассмотрении партнеров из МЕРКОСУР находится протокол о торгово-экономическом сотрудничестве между Евразийской экономической комиссией, которая выступает от имени стран ЕАЭС, и странами-членами МЕРКОСУР. Наша согласованная позиция всех членов Евразийского союза передана на рассмотрение южноамериканцев, и рассчитываем в следующем году выйти на договоренность. Это будет, по сути, первым документом о сотрудничестве Евразийского экономического союза с интеграционным объединением вне нашего региона.

— И тем не менее, после сворачивания сотрудничества с Турцией, какие страны изъявили желание еще больше наращивать поставки в Россию?

— Речь идет о коммерческих контрактах. Латиноамериканцы внимательно отслеживают всю конъюнктуру, которая есть на наших рынках. По конкретным показателям будем смотреть, но проявляемый интерес и предпринимаемые конкретные шаги — очевидны.

Коллеги из Россельхознадзора очень активно работают с латиноамериканцами.

— По итогам прошедших в Аргентине выборов к власти в стране пришла оппозиция, поставив точку в "эпохе киршнеризма". Будучи еще кандидатом, Маурисио Макри не исключал, что энергетические проекты с Россией могут быть приостановлены. Сейчас действительно идут сигналы от нового правительства о заморозке таких проектов?

— Будем ждать конкретных шагов и изложения позиции нового правительства применительно к выстраиванию своей международной линии. Исходим из того, что наши страны связывают долгие годы хорошего стратегического сотрудничества, которое носит стабильный характер. В этом году мы отметили 130 лет установления дипотношений, которые, хочу подчеркнуть, развивались независимо от направленности правительств, которые находились у власти. Исторический пример: в советские времена наибольший товарооборот был достигнут в 1980-х годах, тогда в Аргентине у власти было военное правительство, что абсолютно не мешало нам грамотно и прагматично выстраивать связи, которые отвечали бы общим интересам.

С тех времен утекло много воды, но наше сотрудничество с Аргентиной не носит конъюнктурного характера. За последние годы мы сделали существенный рывок. Договоренности между нами и аргентинским правительством отвечают взаимным интересам развития двух стран. Приведу пример: четверть аргентинской электроэнергии производится на наших турбинах, которые поставляются в эту страну начиная с 1970-х годов.

Для нас люди, которые пришли к власти в Аргентине, — не незнакомцы. Хотя бы потому, что трудно развивать отношения со страной, не развивая их с ее столицей, а, как известно, на протяжении последних лет Маурисио Макри был председателем городского правительства Буэнос-Айреса. В качестве примера приведу ежегодно проводимый нашими соотечественниками на улицах Буэнос-Айреса при поддержке городских властей весьма широкий и представительный фестиваль славянской культуры "Матушка Русь".

Мы готовы к сотрудничеству с Макри уже в качестве президента Аргентины. В церемонии передачи власти приняла участие высокая российская делегация во главе с секретарем Совета Безопасности Николаем Патрушевым. Президенту Макри направлено послание президента России. Мы готовы к сотрудничеству и дальнейшему взаимодействию, прежде всего в ООН и в рамках "двадцатки".

Судя по заявлениям, которые мы слышим со стороны и президента Макри, и назначенной министром иностранных дел госпожи Сусанны Малькорры, постулаты внешней политики Аргентины остаются прежними. Возможна корректировка акцентов, но есть константы, которые у аргентинцев были, есть и будут. Мы готовы по этим константам работать.

Я не слышал заявлений, что новое правительство приостановит энергетическое сотрудничество с Россией. Это очень сложно себе представить, потому что, во-первых, повторюсь, четверть аргентинской электроэнергии производится на российских турбинах, а их нужно поддерживать, развивать и строить новые электростанции.

Во-вторых, между заявлениями кандидата и заявлениями государственного деятеля могут быть некие нюансы, и не только стилистические. И мы исходим из того, что господин Макри, помимо того, что он политик, имеет существенный бизнес-опыт, который основывается на критериях взаимной выгоды. А все, что мы делаем в Аргентине, является взаимовыгодными проектами.

— Но все-таки внутриполитическая обстановка явно накаляется в Венесуэле, в Бразилии, сменилось руководство Аргентины, где к власти пришла оппозиция, растут проамериканские настроение в Центральной Америке, нет ли ощущения, что Россия может потерять часть своего влияния в регионе?

— Я не думаю, чтобы это было так. Одними из критериев, с которым мы подходим к сотрудничеству с этим регионом, в отличие от того, что было несколько десятилетий тому назад, это признание его самоценности и наша абсолютно деидеологизированная позиция в отношении стран Латинской Америки. Когда это было провозглашено в 1990-х годах, может, даже не звучало так актуально, как звучит сейчас. Дело в том, что латиноамериканцы путем своей политической эволюции, порой очень сложной и даже трагической, смогли выработать подходы, которые для нас очень важны.

Во-первых, это готовность искать и вырабатывать совместные позиции. При всей разнице в окраске того или иного правительства идея латиноамериканского единства — это существенный фактор.

Во-вторых, это следование принципу невмешательства во внутренние дела и неприятие государственных переворотов как формы смены власти. Это закреплено в уставных документах всех региональных интеграционных объединений. К этому добавляется неприемлемость экстерриториального применения национального законодательства. Если мы посмотрим на эти позиции и на то, что мы сейчас настойчиво проводим в рамках ООН, латиноамериканцы — наши союзники. Более того, мы предлагаем, чтобы принципы, которые они прописали в своих документах, стали универсальными.

Есть целый ряд направлений, где наше сотрудничество носит абсолютно прагматичный и взаимовыгодный характер. Да, интенсивность контактов зависит от того или иного правительства — в этом мы реалисты, но мы готовы и открыты к развитию сотрудничества со всеми политическими силами, а те, в свою очередь, и их реально большинство в регионе, готовы к сотрудничеству с нами. Это объективные факты, и это не является попыткой "намалевать" какую-то реальность.

— То есть вы не считаете, что идет борьба между РФ и США за влияние в регионе?

— Я не могу говорить за Соединенные Штаты, но у нас своя повестка дня в регионе. У нас есть свой подход к латиноамериканцам, и мы видим, что этот подход ценится. Мы не пытаемся там ни с кем соперничать — и политическая, и экономическая, и гуманитарная ниша в регионе очень широкая, и нам есть, что предложить латиноамериканцам.

— Прошел почти год с момента исторического начала процесса возобновления отношений между Кубой и США, были проведены несколько раундов консультаций, Куба исключена из списка стран-пособников терроризма, открыты посольства. Видит ли Москва какие-то подвижки и в решении главных для Кубы вопросов — полного снятия экономического эмбарго и возвращения базы в Гуантанамо?

— Действительно, между двумя странами начался диалог по различным аспектам сотрудничества, и он идет активно. Что касается эмбарго, думаю, что последнее голосование на Генеральной Ассамблее по проекту соответствующей резолюции реалистично расставило многие акценты. Потому что при всем настрое на сотрудничество и расширение контактов было продемонстрировано, что, проголосовав против, администрация США как таковая имеет свои ограничения свободы действий.

При этом в Америке началась предвыборная кампания, а она не способствует решению вопросов. Тем более что вопрос эмбарго — вопрос изменения американского законодательства. Все зависит от того, в какой степени данный шаг будет отвечать интересам и американского бизнеса, и развития отношения США с Латинской Америкой в целом.

Что касается базы Гуантанамо, то это тема, которую Куба ставит все более остро. Политически мы их поддерживаем. Что касается правовых аспектов, то кубинцы сами должны определиться, какими юридическими аргументами они это требование будут обосновывать.

Самое главное, что мы считаем, что процесс нормализации — процесс объективный, за который мы выступали давно, и то, что это произошло, означает устранение одного из реликтов холодной войны. Процесс нормализации кубино-американских отношений не ставит под сомнение стремление кубинского руководства к развитию контактов с Россией. Нас связывают братские и дружеские отношения многолетней взаимной поддержки и сотрудничества. Уверен, что у нас хорошие перспективы.

— Какие визиты на высшем и высоком уровне запланированы на следующий год?

— Думаю, что мы должны исходить из того, что в этом году диалог на высшем уровне был очень активным. Президент России в разных форматах встречался со своими коллегами из Венесуэлы, Кубы, Аргентины, Боливии, Перу, Бразилии. Я думаю, что в будущем году возможно рассчитывать на то, что интенсивный российско-латиноамериканский политический диалог на различных уровнях продолжится, тем более что в Латинской Америке состоятся важные международные форумы, в частности саммит АТЭС в Лиме.

Аргентина. Бразилия. ЛатАмерика. Россия > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 15 декабря 2015 > № 1582652 Александр Щетинин

Смоленская область в 2015 году стала победителем в конкурсе Минэкономразвития по созданию индустриальных парков. Об экономических достижениях региона в уходящем году, а также о развитии социально значимых проектов в интервью РИА Новости рассказал глава Смоленской области Алексей Островский.

— Алексей Владимирович, на выборах губернатора, которые прошли в сентябре в Смоленской области впервые за последние 13 лет, вы победили с весьма убедительным результатом — свои голоса вам отдали более 65% смолян. Это ваш второй срок на посту главы области и в ходе предвыборной кампании одним из ваших главных тезисов было продолжение всесторонней поддержки социальной сферы. Насколько удается следовать выбранному курсу в нынешней экономической ситуации?

— Социальная сфера изначально была и остается в фокусе особого внимания нашей администрации, поскольку главная задача региональной власти — создать комфортные условия для жизни смолян. Большая часть средств областного бюджета, порядка 76%, направляется именно в социально значимые отрасли. Смоленщина может и должна стать регионом, где хочется жить, работать и растить детей. В 2015 году на социальную поддержку смолян будет направлено 6,9 миллиарда рублей. При этом расходы областного бюджета на социальную сферу увеличились в этом году на 11,1% по сравнению с прошлым годом. Выросло и число мер социальной поддержки: если в 2012 году их было 80, то к 2015 году — уже 112. В текущем году, невзирая на сложную ситуацию с бюджетом, все социальные выплаты сохранены и проиндексированы на 5,5%.

Сегодня в регионе идет активное формирование и обсуждение параметров проекта бюджета на 2016 год. Я уже неоднократно отмечал, что мы в обязательном порядке сохраним все те положительные тенденции, которые были намечены за последние годы нашего руководства регионом, и секвестировать социальную сферу не дадим. Все региональные социальные выплаты для смолян будут сохранены.

— Вы упомянули о том, что Смоленщина должна стать регионом, где хочется, в том числе, растить детей. Насколько актуальна для области проблема с устройством в детсады?

— Сегодня на Смоленщине получают дошкольное образование более 32 тысяч детей в возрасте от трех до семи лет, в процентном выражении это 99,19%. Для сравнения: общероссийский показатель доступности дошкольного образования для детей 3-7 лет составляет 96,16 %, в ЦФО — 98,24 %. Впервые за многие годы у нас на территории региона одновременно строились 11 детских садов! К концу декабря мы выйдем на выполнение поручения президента, и на Смоленщине будет ликвидирована очередность в дошкольные учреждения для детей в возрасте от 3 до 7 лет.

— Еще один важный вопрос, связанный с доступностью, но уже медицинской помощи. В Смоленской области, как и во многих других регионах, не хватает мощностей действующих поликлиник, чтобы удовлетворить потребности растущего населения. Да и территориально они располагаются не всегда удобно.

— В рамках государственно-частного партнерства в этом году запланировано открытие 21 офиса (кабинета) врача общей практики и трех педиатрических кабинетов, которые позволят обеспечить доступной медицинской помощью свыше 27 тысяч смолян в районах, наиболее удаленных от медучреждений. В них предложат такие виды медицинской помощи, как посещения и обращения по заболеванию, диспансеризация, выдача листков нетрудоспособности, вакцинация, подготовка направления на медико-социальную экспертизу и выписка льготных рецептов. Кроме того, сотрудники медкабинетов будет оказывать неотложную помощь и помощь на дому.

— В этом году Смоленская область принимала участие в конкурсном отборе Минэкономразвития по созданию государственных индустриальных парков и стала победителем среди субъектов РФ, бюджетам которых предоставляются субсидии на создание таких парков. Какие преференции это принесет региону и инвесторам?

— Подобных по масштабу проектов в истории Смоленской области никогда не было. С этими парками мы связываем большие надежды. В 2015-2021 годах будут реализовываться два крупных инвестпроекта по созданию и развитию государственных индустриальных парков — "Сафоново" в одноименном районе и "Феникс" в городе Смоленске. В 2015 году, в первый год строительства, Смоленская область получит 200 миллионов рублей на эти цели. Отмечу, что область находится на втором месте по сумме выделенных средств среди 20 регионов России, участвующих в данной программе.

Планируется, что резиденты индустриальных парков создадут около трех тысяч дополнительных рабочих мест с высоким уровнем зарплаты. Объем налоговых поступлений также будет увеличен и в течение 10 лет, за время реализации инвестиционных проектов, составит около 16 миллиардов рублей, включая отчисления в федеральный бюджет — свыше 10 миллиардов рублей и отчисления в консолидированный бюджет Смоленской области — более 6 миллиардов рублей.

Проект парка "Феникс" будет реализовываться в 2015-2018 годах. Здесь смогут разместиться предприятия, занимающиеся металло- и деревообработкой, приборостроением, производством металлопластиковых изделий, мебели, продовольствия и другие. Первые резиденты в парк "Феникс" смогут войти уже во втором полугодии 2016 года. Причем, арендная плата на период строительства резидентам начисляться не будет.

Реализация проекта индустриального парка "Сафоново" будет вестись с 2016 по 2020 годы. Основой для его строительства является уникальный, не имеющий аналогов в России действующий кластер композитных материалов, поддерживаемый Минпромторгом РФ.

— Тема привлечения инвестиций — ключевая для всех субъектов Федерации. Однако, приоритеты направлений инвестиционной деятельности в каждом регионе свои. При обсуждении проекта бюджета на 2016 год с лидерами региональных отделений политических партий, которые сформировали коалиционную администрацию, вы заявили, что главным драйвером развития видите поддержку АПК…

— Смоленщина — агропромышленный регион и, как следствие, сельское хозяйство — приоритетная сфера нашей экономики. На селе проживает практически каждый третий житель области. Сельхозпроизводством занимаются свыше 600 организаций и крестьянских (фермерских) хозяйств, 178 тысяч граждан, ведущих личное подсобное хозяйство. В этом году сельскохозяйственными организациями реализовано продукции на сумму 7,6 миллиарда рублей, что на 1,2 миллиарда рублей больше уровня 2014 года.

В последние годы, благодаря целенаправленной работе региональной власти, к нам активно приходят новые инвесторы, специализирующиеся на растениеводстве, разведении крупного рогатого скота и других направлениях. Например, компания "Мираторг" — один из ведущих производителей и поставщиков мяса на российском рынке — реализует на территории региона крупный проект по производству мраморного мяса с объемом вложений в 4 миллиарда рублей. Мы активно им помогаем. Это касается и определения площадки, и своевременного принятия тех нормативно-правовых актов, которые позволили бы нашему региону быть для инвестора наиболее привлекательным. В первую очередь, речь идет о развитии инфраструктуры — газификации, обеспечении энергосетями, дорогами. Эти направления субсидируются по линии регионального бюджета. Строительство ферм идет очень активно, завершение первого цикла проекта предполагается уже в 2016 году.

— Как в области обстоят дела с реализацией политики импортозамещения?

— На сегодняшний день в регионе реализуется 19 социально-значимых инвестиционных проектов в различных сферах деятельности, в том числе, направленных на импортозамещение. Объем финансирования за весь период реализации по ним составит около 59 миллиардов рублей. Социальный эффект по итогам реализации проектов — создание около 9 тысяч новых рабочих мест. При этом, на развитие экономики и социальной сферы в январе-сентябре нынешнего года направлено 34,9 миллиарда рублей инвестиций, что составляет 101,1% к соответствующему периоду 2014 года. Для сравнения: в целом по России по итогам 9 месяцев индекс физического объема инвестиций в основной капитал составил 94,2% к уровню 2014 года.

Этим летом в Гагаринском районе была введена в эксплуатацию вторая очередь ООО "КРОЛЪ и К" — кролиководческой фермы мощностью 500 тонн мяса кроликов в год, одной из крупнейших в России. Преимуществом фермы является наличие в ее производственной цепочке комбикормового завода, что позволяет снижать ветеринарные риски. Подобная структура кролиководческого хозяйства уникальна для России. Регион полностью обеспечен этой продукцией и готов к ее реализации за пределы Смоленщины. Это ответ скептикам, которые сомневаются, что решения руководства страны по импортозамещению будут реализованы.

На смоленские прилавки также поступает продукция свиноводческого комплекса ООО "Смоленское поле" в Починковском районе, первая очередь которого рассчитана на 165 тысяч голов свиней (вторая очередь проекта планируется к реализации на базе ЗАО "Тропарево"), и единственной в России племенной козьей фермы на тысячу дойных коз, которая недавно открылась в Кардымовском районе. Уже начато производство и реализация козьего молока и сыра. Предполагается, что в год будет производиться 115 тонн молока и 35 тонн сыра. К 2018 году планируется ввод второй очереди проекта мощностью 120 тонн козьего сыра в год.

Кроме того, хочу назвать строительство тепличного комплекса по производству овощных культур в Гагаринском районе, строительство молочно-товарной фермы на 2880 фуражных голов КРС в Сафоновском районе, организацию рыбоводного хозяйства мощностью в тысячу тонн, а также производство растительных масел из рапса и подсолнечника мощностью до 48 тысяч тонн в год в Рославльском районе.

— В одном из интервью в прошлом году вы говорили о рекордном урожае зерновых…

— Вы правы. Регион второй год подряд, впервые с момента распада СССР, получает рекордный для нас урожай зерна. В 2015 году валовой сбор зерна превысил урожай прошлого года на 8 тысяч тонн и составил 250 тысяч тонн при средней урожайности 24 центнера с гектара. Это свидетельствует об очень серьезном потенциале Смоленщины по увеличению производства зерна и правильности выбранного нами курса на укрепление технологической дисциплины при проведении сельскохозяйственных работ.

Вызывают нашу гордость и результаты работы по выращиванию рапса, льна и картофеля. Построенный два года назад в Рославльском районе современный завод по переработке семян рапса позволил расширить посевные площади и увеличить производство этой культуры. В этом году произведено 7 тысяч тонн семян, что на треть больше уровня прошлого года. Ввод в эксплуатацию в Вяземском районе современного льнозавода позволил увеличить производство льноволокна к уровню прошлого года на 30%.

То есть, как видите, успехи есть в разных сферах сельского хозяйства, и останавливаться на достигнутом мы не собираемся. Я убежден, что Смоленщина выйдет на еще более весомые результаты, в том числе, появятся новые рабочие места и будут развиваться сельские территории.

Россия. ЦФО > Госбюджет, налоги, цены > ria.ru, 14 декабря 2015 > № 1581297 Алексей Островский

Торгпред РФ в Китае Алексей Груздев рассказал в интервью агентству Sputnik о перспективах роста товарооборота между двумя странами и о том, как продвигается сотрудничество в области взаиморасчетов в национальных валютах.

— Как вы оцениваете перспективы роста товарооборота между Россией и Китаем с учетом того, что темпы его снижаются? Каков ваш прогноз, смогут ли страны выйти на заданный уровень в будущем году? Какие меры могли бы способствовать росту товарооборота?

— Действительно, с начала 2015 года товарооборот между нашими странами демонстрирует отрицательную динамику. Согласно данным ФТС России, по итогам первых трех кварталов 2015 года объем взаимной торговли составил 46,8 миллиарда долларов, уменьшившись по сравнению с аналогичным периодом 2014 года на 29,6%, в том числе экспорт — 21,3 миллиарда долларов (-25,6%), импорт — 25,5 миллиарда долларов (-32,7 %).

Китайская таможенная статистика по стоимостным объемам экспорта и импорта несколько отличается от российских данных, однако суть не меняется — Главное таможенное управление КНР также зафиксировало падение товарооборота на 29,3%.

В этих условиях приходится констатировать, что до конца текущего года выйти на уровень 100 миллиардов долларов, к сожалению, не удастся.

Про причины сложившейся в двусторонней торговле ситуации уже сказано немало, думаю, что не стоит повторяться: это совокупность объективных внешних и внутренних факторов, влияющих на экономические процессы как в России, так и в Китае.

Вопрос в том, что следует предпринять в первую очередь для изменения текущей тенденции.

Нам мой взгляд, потребуется еще более тесная координация на межправительственном уровне, в частности, в рамках действующих комиссий: по подготовке регулярных встреч глав правительств, по инвестиционному и по энергетическому сотрудничеству.

Необходимо совместными усилиями правительственных экспертов и представителей делового сообщества двух стран выявлять потенциальные точки роста, новые векторы движения с учетом текущей конъюнктуры рынков, приоритетных задач, стоящих перед двумя экономиками. Несомненное преимущество межправительственного диалога — возможность не только в доверительном ключе обсуждать проблемные вопросы, но и принимать конкретные меры, способствующие укреплению торговых обменов и инвестиционного взаимодействия.

Уверен, что в ходе предстоящей 20-й регулярной встречи глав правительств России и Китая, которая состоится 17 декабря в Пекине, значительное внимание будет уделено вопросу стимулирования взаимной торговли.

Влиять на рыночные процессы можно по-разному, но, на мой взгляд, наиболее эффективный путь — создание более благоприятных условий для ведения бизнеса, совершенствование торговой политики, устранение излишних барьеров, гармонизация систем технического регулирования, упрощение таможенного администрирования, повышение эффективности функционирования пограничных переходов, развитие трансграничной транспортной инфраструктуры, создание новых транспортно-логистических узлов, перевалочных пунктов, строительство портов и т.п. Все это будет способствовать развитию трансграничной товаропроводящей сети, снижать издержки на пути продукции от производителя к конечному потребителю.

Полагаю, что упомянутые мною меры могут стать важным элементом работы по реализации принятого руководителями двух стран в мае этого года решения о сопряжении строительства Евразийского экономического союза и экономического пояса Шелкового пути.

Не стоит забывать и о серьезном потенциале (пока задействованном далеко не в полной мере) малого и среднего предпринимательства. Представителей этого сегмента бизнеса традиционно отличает мобильность, инновационность подходов, оперативность в принятии решений. Конечно, на первых этапах освоения новых рынков им требуется определенная помощь со стороны государства, которая, на мой взгляд, впоследствии сполна окупается.

В этом году при поддержке президента и правительства Российской Федерации был создан Российский экспортный центр (РЭЦ) в качестве государственного института поддержки экспорта. В его функции входит предоставление в режиме "одного окна" комплекса финансовых и нефинансовых услуг для российских компаний, занятых в сфере внешнеэкономической деятельности. В планах на следующий год — открытие в ряде стран, среди которых и Китай, российских торговых домов как инструмента продвижения российского несырьевого экспорта на зарубежные рынки. Уже ведется активная подготовительная работа в тесном взаимодействии с Минэкономразвития России и торговыми представительствами.

Полагаю, что деятельность Российского торгового дома позволит обеспечить системное сопровождение внешнеэкономических проектов отечественных компаний и в значительной степени заполнить информационный вакуум, зачастую препятствующий установлению взаимовыгодных контактов между предпринимателями двух стран. Это особенно актуально для малого и среднего бизнеса. Порой достойная продукция, несмотря на существующий на зарубежном рынке спрос, не находит своего потребителя в силу недостаточно эффективного механизма подбора партнера, или, как говорят в Китае, "дуйцзе" — "состыковки". Рассчитываю, что российский торговый дом и торгпредство, объединив усилия, смогут создать обширную "клиентскую базу" из китайских компаний, которые будут выступать партнерами российских экспортеров.

Сейчас прорабатываются все аспекты, связанные с его открытием, осуществляется выбор модели работы. Сама идея поддержана китайскими партнерами.

Одновременно формируется пул резидентов: мы работаем со всеми российскими регионами с тем, чтобы выявить заинтересованность компаний, которые могли бы воспользоваться услугами торгового дома и под них же сформировать набор таких услуг. Очевидно, что востребован будет консалтинг, рекомендации по правильному позиционированию на рынке, подбор партнеров, консультирование по логистике, таможенному оформлению, особенностям привлечения финансовых средств. Всем этим должны будут заняться РЭЦ и торговый дом при содействии торгпредства. Полагаю, что это будет знаковый проект следующего года.

Что касается прогнозов динамики товарооборота на 2016 год, то пока сложно делать какие-либо предположения — слишком велико негативное влияние внешних факторов. Тем не менее рассчитываем на определенную коррекцию, так как, на мой взгляд, российская и китайская экономики в целом адаптировались к новым реалиям во взаимной торговле, а предпринимаемые российским и китайским правительствами стимулирующие меры позволят переломить ситуацию и существенно сократить темпы падения товарооборота в 2016 году. Полагаю, что статистические показатели за счет эффекта низкой базы в этом году вновь вернутся в область положительных значений.

Потенциал роста объемов двусторонней торговли весьма значителен, это касается сельскохозяйственной продукции, инновационных продуктов, информационно-телекоммуникационной сферы, биотехнологий.

К примеру, в области программного обеспечения уже неплохо работает целый ряд российских компаний на китайском рынке, хотя конкуренция здесь довольно жесткая. Программные продукты "Касперского" хорошо известны в Китае. Есть ряд компаний, которые сейчас нащупывают рынок в области промышленной автоматизации, создания автоматических систем управления на основе программного обеспечения собственной разработки.

Компания ABBYY — ведущий разработчик программ распознавания текстов — уже успешно продает свои продукты на китайском рынке. Сейчас речь идет о более глубокой кооперации с китайскими партнерами и о внедрении этих продуктов в государственную систему обслуживания населения, использовании программных решений в госорганах. Это непростая задача, так как любой проект в области информационных технологий затрагивает вопросы информационной безопасности. Китай принял соответствующее решение по повышению требований к этой продукции и развивает собственные наработки. Но с учетом характера наших отношений полагаю, что здесь можно найти взаимоприемлемые варианты.

Существенно возросла активность в межрегиональных контактах, прекрасные возможности для взаимовыгодного товарообмена формируются благодаря созданию свободного порта Владивосток.

— В России сохраняются ограничения на поставки в Китай зерна, мяса, молочных и некоторых других продуктов. Есть ли перспективы отмены этих ограничений?

— Я бы несколько иначе обозначил проблему: в Китае существуют ограничения на поставки широкой номенклатуры российской сельскохозяйственной продукции. Связаны они с действующими в стране санитарными и фитосанитарными требованиями к импортируемым товарам. В соответствии с национальными требованиями для начала поставок конкретных видов продукции должно быть подтверждено отсутствие в регионе их происхождения любых эпидемий, а поставщики таких товаров должны быть сертифицированы в качестве экспортеров сельскохозяйственной и пищевой продукции и пройти соответствующую аккредитацию в китайском уполномоченном органе — Главное государственное управление КНР по контролю качества, инспекции и карантин.

В настоящее время Россельхознадзором совместно с торгпредством ведется соответствующая работа по целому ряду направлений, в частности по мясу: группа китайских экспертов этой осенью побывала с инспекцией на шести российских мясомолочных предприятиях Брянской, Белгородской, Воронежской, Оренбургской областей и Республики Мордовия. Они — в "коротком списке" на право поставок свинины и говядины в Китай.

Завершается работа по согласованию фитосанитарных требований к зерновой продукции. Идут активные консультации по молочной продукции.

Есть все основания рассчитывать на рост поставок нашей сельхозпродукции в Китай в следующем году.

— Как продвигается сотрудничество в области взаиморасчетов в национальных валютах, сохраняются ли какие-то нерешенные вопросы в этой сфере взаимодействия?

— Расчеты в национальных валютах — актуальная тема российско-китайского сотрудничества в финансовой сфере, особенно в настоящий момент в условиях западных санкций в отношении ведущих российских финансово-кредитных институтов. Это направление активно прорабатывается в рамках российско-китайской подкомиссии по финансовому сотрудничеству, в ее составе сформирована специальная рабочая группа по вопросам расчетов в национальных валютах.

С правовой точки зрения никаких препятствий для использования рубля и юаня в качестве расчетной валюты по торговым контрактам между российскими хозяйствующими субъектами и их китайскими контрагентами нет. Созданы необходимые условия: в 2010 году внесены поправки в соответствующее межправительственное соглашение, в 2011 году подписано соглашение между Банком России и Народным банком Китая о расчетах и платежах в национальных валютах, которое предусматривает, что субъекты экономической деятельности двух стран могут самостоятельно определить использование свободно конвертируемой валюты, китайского юаня и рубля при расчете и оплате товаров и услуг. В октябре 2014 года между центральными банками наших стран заключено соглашение о валютном свопе.

Создана и необходимая инфраструктура, обеспечивающая такие расчеты: финансовыми учреждениями двух стран открыты корреспондентские счета в национальных валютах, отработаны механизмы проведения расчетов, валютные рынки России и Китая обеспечены рублевой и юаневой ликвидностью.

Выбор валюты платежа по заключенным контрактам осуществляется участниками внешнеэкономической деятельности, исходя из соображений эффективности бизнеса и минимизации банковских издержек, связанных с конвертацией валют. По данным Банка России, по состоянию на 1 июля 2015 года российские банки использовали 110 юаневых корреспондентских счетов НОСТРО, открытых в китайских банках; китайские банки использовали 31 рублевый корреспондентский счет ЛОРО, открытых в российских банках.

В первом полугодии 2015 года доля национальных валют во взаиморасчетах по экспортным контрактам составила 6%, по импортным — 11,8%, т.е. усреднено доля расчетов в национальных валютах вплотную приблизилась к 9%, в приграничной торговле это показатель существенно выше.

Полагаю, что с принятием на днях решения Банком России о включении китайского юаня в корзину резервных валют, а также соответствующего решения МВФ деловому сообществу двух стран послан вполне определенный сигнал, интерес российских и китайских участников внешнеэкономической деятельности к использованию национальных валют во взаиморасчетах будет постепенно возрастать. Этому также будут способствовать специализированные семинары и форумы с участием банков и предпринимателей двух стран, о проведении которых в октябре этого года договорились регуляторы.

— Россия и Китай намерены создать сельскохозяйственную зону свободной торговли между провинцией Хэйлунцзян и Амурской областью с прямым обменным курсом между рублем и юанем. Как продвигается этот проект?

— Как я уже отмечал, сельское хозяйство становится одним из перспективных направлений углубления торгово-экономического взаимодействия между Россией и Китаем.

В мае этого года во время визита Председателя КНР Си Цзиньпина в нашу страну Российский фонд прямых инвестиций, Российско-китайский инвестиционный фонд и Народное правительство провинции Хэйлунцзян подписали соглашение о создании специализированного инвестиционного фонда объемом 2 млрд. долл. для финансирования проектов в области сельского хозяйства в России и Китае. Стороны договорились об укреплении сотрудничества в области сельского хозяйства, земледелия, таможенного оформления, логистики и продажи продуктов питания, а также льготной политики в отношении высокотехнологичных сельскохозяйственных предприятий России и Китая.

Не удивительно, что партнером в этом проекте с китайской стороны выступает Хэйлунцзян — ведущий регион Китая по производству зерновых культур. Что же касается режима "свободной торговли", то, мне кажется, на начальном этапе речь все же будет идти о льготных режимах хозяйствования с упором на осуществление инвестиций в создание современных агропроизводств.

Для этого на Дальнем Востоке создаются необходимые условия: уже юридически оформлены две территории опережающего развития, которые будут специализироваться на сельском хозяйстве — в Приморском крае и в Амурской области. С китайскими партнерами достигнута договоренность о создании совместного фонда агропромышленного развития.

Многие китайские компании проявляют живой интерес к возможности сотрудничества с Россией в сфере сельского хозяйства.

— Есть мнение, что Китай недобросовестно относится к использованию земли, применяя недоброкачественные удобрения при ее обработке. В этой связи не очень приветствуется привлечение китайского бизнеса в российские сельхозпроекты, напрямую связанные с обработкой земли.

— В таких вопросах нужно найти золотую середину между опасениями в отношении недобросовестности китайских эксплуатантов и потребностью развивать отечественное сельское хозяйство в международной кооперации. В Китае мы видим множество примеров рационального ведения бизнеса в сельском хозяйстве. Есть современные агрохолдинги, где соблюдаются все нормы и правила, применяются передовые технологии.

Опасения, на мой взгляд, возникают в связи с пережитками времен расцвета приграничной торговли. В тот период на обработку наших земель приезжали китайские крестьяне и по старинке, по той логике, которая использовалась в Китае — максимальное повышение урожайности — обрабатывали земельные угодья. Когда мы говорим о межрегиональном сотрудничестве при поддержке таких фондов (Российско-китайский инвестиционный фонд — ред.), то имеем в виду отнюдь не массовое освоение земель с применением устаревших технологий. Речь идет о развитии современных производств с соблюдением всех правил и требований.

Здесь, на мой взгляд, рисковый фактор преувеличен.

Задача — в обеспечении всесторонней проработки таких проектов, четком определении прав, обязанностей и ответственности сторон, а также в организации должного контроля. Крупные китайские компании регулярно обращаются к нам с предложениями о сотрудничестве. К примеру, китайская корпорация СИНОМАШ в последнее время проявляет большой интерес к подключению к проектам на Дальнем Востоке в области сельского хозяйства, в том числе к созданию современных агропроизводств.

— Российско-китайская интернет-торговля активно развивается. Российские платежные системы выходят на китайский рынок, заключают соглашения с китайскими интернет-магазинами. Как вы оцениваете перспективы такого сотрудничества? Существуют ли препятствия для расширения взаимодействия в этой сфере?

— В Китае сегодня наиболее динамично развивающийся рынок интернет-торговли, который растет ежегодными темпами свыше 30%. Но и в России этот сегмент набирает обороты.

Стремительно развивается и трансграничная электронная торговля между двумя странами. Согласно данным статистики, в 2014 году доля китайских товаров на российском рынке электронной торговли достигла 70% и оценивалась в 3,5 миллиарда долларов.

За 2014 год объем заказов россиян в китайских интернет-магазинах достиг около 50 миллионов единиц, что на 40% больше, чем в 2013-м. Россияне активно приобретают товары на таких торговых электронных площадках, как на AliExpress, JD.com, DX.com и др.

Бытует мнение, что с приходом Алибаба и JD.com в Россию наши традиционные интернет-площадки серьезно пострадают.

Действительно, конкуренция обострилась с появлением на рынке более сильных и опытных игроков. Но надо видеть и другую сторону медали, ведь интернет — свободное пространство, где навязывать волю покупателю очень сложно. Это улица с двусторонним движением, по которой могут осуществляться поставки не только к нам, но и есть хорошая возможность российского экспорта в Китай.

Уверен, что опыт китайских интернет-компаний будет для нас полезен при создании и развитии собственных интернет-площадок для продвижения отечественных товаров за рубеж — такую задачу поставил президент России в послании Федеральному Собранию.

Российские электронные платежные системы активно взаимодействуют с китайскими интернет-магазинами, в числе лидеров — компания "Яндекс", которой принадлежит электронная платежная система Yandex.Money. В 2014 году компания осуществила подключение системы онлайн-платежей к 40 китайским интернет-магазинам. В 2015 году компания успешно продолжила развивать свою партнерскую сеть.

Другие российские электронные платежные системы также осваивают китайский рынок Так, QIWI сотрудничает с китайскими онлайн-магазинами с 2012 года, и в настоящее время электронным кошельком Visa QIWI Wallet можно расплатиться в большинстве крупнейших онлайн-магазинов в Китае.

Говоря о перспективах, можно с уверенностью предположить, что мы станем свидетелями расцвета российско-китайской электронной торговли в ближайшие годы не только в секторе B2C, но и секторе B2B. Уже предпринимаются практические шаги в этом направлении: на днях было объявлено о заключении соглашения между китайской компанией электронной коммерции XBniao.com и российским центром электронной торговли B2B Center о сотрудничестве в создании совместной площадки трансграничной торговли в секторе B2B.

Развитие современных механизмов торговли, широкое применение интернета сопровождается не только очевидными выгодами, но также выявляет и узкие места. Так, серьезным рискам подвергаются представители малого и среднего бизнеса, которые зачастую используют сетевые ресурсы для поиска партнеров, ведут переговоры исключительно посредством электронной переписки и даже подписывают контракты дистанционно, через интернет. Без должной проверки благонадежности партнера нередко возникают отрицательные последствия такого, чересчур "продвинутого", поведения: партнер оказывается виртуальным, не имеющим реального офиса, штата, производственных площадей. Крайне важно создать механизм отсеивания таких недобросовестных компаний. Создание совместных В2В площадок — один из возможных вариантов.

Сейчас на межправительственном уровне обсуждается вопрос стимулирования двусторонней торговли, дальнейшей диверсификации ее структуры. И было бы неправильно не учитывать потенциал электронной коммерции в нынешних условиях определенного проседания традиционной торговли под влиянием известных факторов.

Полагаю, что в рамках предстоящих мероприятий в декабре (в ходе визита Дмитрия Медведева в КНР — ред.) этой теме также будет уделено определенное внимание.

— В последнее время все больше обсуждается тема сотрудничества регионов Дальнего Востока и северо-восточных регионов Китая. На ваш взгляд, какие меры должны быть приняты с российской стороны, чтобы китайский бизнес был более заинтересован и шел в регион?

— Тема межрегионального сотрудничества является одной из основных в торгово-экономических отношениях России и Китая.

Особое внимание мы и наши китайские партнеры уделяем вопросу комплексного взаимодействия российских дальневосточных и восточносибирских регионов с северо-восточными провинциями Китая (Хэйлунцзян, Цзилинь, Ляонин, автономный район Внутренняя Монголия).

На северо-восток Китая приходится до 30% двустороннего товарооборота и до трети общего объема взаимных инвестиций. Без преувеличения можно сказать, что Дунбэй ("северо-восток" по-китайски —ред.) является главным торговым партнером России в числе региональных образований Китая.

В целях дальнейшего укрепления практической кооперации было принято решение о создании Совета сотрудничества между регионами Дальнего Востока России и провинциями северо-востока Китая, который возглавили заместитель председателя правительства Российской Федерации — полномочный представитель президента Российской Федерации в Дальневосточном федеральном округе Юрий Трутнев и вице-премьер Госсовета КНР Ван Ян. В сентябре этого года во Владивостоке в рамках Восточного экономического форума состоялось первое заседание Совета. Полагаю, что прямой диалог губернаторов сопредельных территорий России и Китая позволит существенно интенсифицировать торгово-экономическое и инвестиционное сотрудничество в регионе.

Дополнительными стимулами для привлечения китайских инвестиций на российский Дальний Восток служат принятые в 2015 году федеральные законы "О территориях опережающего развития" и "О свободном порте Владивосток". Набор льгот, которые предлагаются резидентам этих образований, вызывает повышенный интерес у китайских партнеров. Сказывается, конечно, и географическая близость, позволяющая удобно и эффективно выстроить логистику.

Что касается дополнительных мер, которые смогли бы повысить привлекательность региона для Китая, то полагаю, что это в первую очередь развитие транспортной и пограничной инфраструктуры. При принятии инвестиционного решения в расчет принимается множество факторов, в том числе и транспортная доступность. Это прекрасно понимают все, на межправительственном уровне обсуждается целый ряд совместных проектов, призванных усовершенствовать транспортную инфраструктуру.

Еще один ключевой фактор, который всегда учитывают китайские инвесторы — поддержка со стороны государства-реципиента инвестиций. Это своего рода гарантия надежности капиталовложений. В рамках формируемых инвестиционных механизмов на Дальнем Востоке это момент также учитывается.

Тема гарантий под инвестиции традиционна для российско-китайских экономических отношений. При реализации крупных проектов наши китайские партнеры стремятся к получению суверенных гарантий. Это объяснимо. В Китае влияние государства на экономику велико, крупный китайский бизнес в основном представлен государственными корпорациями, которые в своей деятельности обеспечены финансовой и политической поддержкой правительства. Эту парадигму они переносят и на международное сотрудничество. Однако зачастую под государственными гарантиями китайский бизнес понимает не столько поручительство правительства, сколько его незримое покровительство проекту. Предпринимателям из Китая, работая за рубежом, важно понимать, что местное правительство знает об их деятельности и одобряет ее, готово оказывать в рамках своих полномочий необходимое содействие, сопровождать проект.

Руководство российских регионов осознает эту особенность национального бизнеса, уже входит в практику организация бизнес-миссий в Китай, в рамках которых губернаторы лично презентуют проекты, рассказывают об инвестиционном климате и порядке организации работы в регионе.

Если вернуться на Дальний Восток, то и здесь правительством предусмотрен механизм нефинансового гарантирования. Создана корпорация развития Дальнего Востока, которая будет обеспечивать режим "одного окна" во взаимоотношениях с инвестором, а при необходимости выступать на стороне инвестора в случае ущемления его интересов, в том числе защищая его права в суде.

Это очень мощный сигнал для китайских компаний. Уверен, что в скором времени территории опережающего развития и свободный порт Владивосток будут принимать первых резидентов из Китая.

— Готовятся ли к подписанию новые контракты в ходе предстоящего визита Дмитрия Медведева в Китай? В каких сферах?

— 17 декабря в Пекине состоится юбилейная 20-я встреча глав правительств России и Китая. Повестка дня заседания находится в финальной стадии согласования, формируется перечень документов, планируемых к подписанию. Несомненно, в него войдут не только межправительственные и межведомственные документы, но и коммерческие соглашения. Но представляется преждевременным анонсировать какие-либо проекты до окончательного согласования сторонами всех вопросов. Могу лишь сказать, что ожидается подписание ряда документов по вопросам углубления экономического сотрудничества в отдельных сферах, в том числе в области торговли, сельского хозяйства, промышленности.

Значительные изменения в динамике двусторонней торговли в текущем году привлекают большое внимание. Несомненно, сложившаяся ситуация будет рассмотрена в ходе регулярной встречи. Полагаю, что могут быть приняты определенные решения по стимулированию торговых связей. Среди возможных рычагов, на мой взгляд — более адресная поддержка экспортеров двух стран, создание новых информационных ресурсов в интересах участников российско-китайской торговли, развитие выставочно-ярмарочной деятельности, устранение излишних барьеров в торговле, последовательное снятие ограничений по доступу на рынки и прочее.

Китай. Россия > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 14 декабря 2015 > № 1581292 Алексей Груздев

Интервью директора департамента Елены Бойко интернет-изданию CNews

Информатизация здравоохранения – один из крупнейших и наиболее заметных государственных проектов в сфере ИТ. Каких результатов удалось достичь на сегодняшний день? Как будет развиваться «электронное здравоохранение» в России в ближайшие годы? Об этом в интервью CNews рассказала Елена Бойко, директор департамента информационных технологий и связи Минздрава России

CNews: Программу информатизации здравоохранения в России обсуждают довольно часто на разных площадках, акцентируя внимание на сроках и миллиардных бюджетах. Расскажите, на какой стадии сейчас находится проект?

Елена Бойко: ИТ, медицинские информационные системы должны существенно повысить эффективность процессов отечественного здравоохранения. Начиная с 2011 года в стране реализуется масштабный государственный проект по внедрению Единой государственной информационной системы в сфере здравоохранения (ЕГИСЗ), другими словами, происходит поэтапное создание современного «электронного здравоохранения». Основные цели и принципы изложены в Концепции создания ЕГИСЗ, в их числе повышение доступности, качества медицинской помощи для пациентов, предоставление гражданам электронных услуг, а также улучшение процессов управления за счет создания единого информационного пространства в сфере здравоохранения. Особое значение имеет внедрение медицинских информационных систем, автоматизирующих процессы медицинских организаций и обеспечивающих информационную поддержку работы врачей. Стартом для «электронного здравоохранения» послужила программа модернизации здравоохранения Российской Федерации, проводившаяся в 2011–2013 годах, в рамках которой на закупку компьютеров, сетей, серверов и специализированных информационных систем для медицинских организаций, участвующих в системе обязательного медицинского страхования, было потрачено почти p29 млрд. В первую очередь были оснащены крупные государственные медицинские организации – около 7,3 тыс. учреждений.

CNews: Каков текущий уровень информатизации здравоохранения в регионах?

Елена Бойко: В тех субъектах, которые концентрировались на получении эффекта от внедрения информационных технологий в виде оптимизации процессов, управления ресурсами и глубокой проработки подходов к автоматизации, получены очень хорошие результаты. В ряде регионов работают достаточно зрелые медицинские информационные системы, модули которых интегрированы с лабораторными системами, развита медицинская аналитика. Например, врач может быстро получить результаты диагностики, посмотреть динамику медицинских показателей пациента. В прошлом году во всех федеральных округах прошли совещания, на которых представители субъектов выступали с докладами о ситуации в области информатизации здравоохранения. Мы обсудили сервисы, которые уже удалось реализовать, существующие проблемы и подходы к дальнейшему развитию проектов. Проанализировав полученную информацию, мы разработали дорожную карту развития ЕГИСЗ, и в этом году весной утвердили ее на правительственной подкомиссии по развитию электронного здравоохранения. Она рассчитана на 3 года и содержит основные показатели, которые должны быть достигнуты к 2018 году, и план мероприятий для их реализации.

CNews: Какая часть региональных систем интегрирована с федеральными сервисами? Есть ли какие-то цифры, характеризующие объем и полноту передаваемых данных?

Елена Бойко: Вопрос интеграции медицинских информационных систем с федеральными компонентами ЕГИСЗ уже не настолько актуален. В настоящее время практически все разработчики медицинских информационных систем (МИС), используемых в субъектах, реализовали функционал, необходимый для взаимодействия с сервисами «Интегрированная электронная медицинская карта», «Федеральная электронная регистратура», «Федеральный регистр медицинских работников», «Реестр медицинских организаций». Следующей задачей является подключение к МИС всех структурных подразделений медицинских организаций на уровне субъекта для ведения врачами медицинских документов в электронном виде и передачи данных в федеральные компоненты. Если говорить про сервисы, обеспечивающие учет ресурсов, то они содержат данные о всех врачах, медицинских организациях. Пользователями транзакционных сервисов являются не более четверти всех государственных учреждений страны. Таким образом, если граждане не видят информацию о себе на ЕПГУ, это значит, что та медицинская организация, в которой они обсуживаются, еще не выгружает данные в федеральную систему в необходимом формате.

CNews: Насколько серьезная доработка потребуется региональным МИС после того, как на федеральном уровне будут окончательно сформулированы единые требования к передаваемой информации?

Елена Бойко: При развитии федеральных сервисов Минздрав России обеспечивает преемственность, обратную совместимость интеграционных сервисов. Фактически, разработчики медицинских информационных систем проходят процесс интеграции единожды. Дорабатывать региональные решения, конечно, придется, но это будет происходить поэтапно, в той части, которая необходима для реализации нового функционала сервисов для граждан, врачей и руководителей. Одна из центральных систем в архитектуре ЕГИСЗ – система ведения нормативно-справочной информации – будет существенно дополняться новыми справочниками. Для того, чтобы разработчики своевременно получали информацию о планах развития федеральных сервисов, мы планируем создать Технический совет, куда смогут войти представители компаний-разработчиков, чьи продукты используются в регионах. Соответственно, у них будет достаточно времени для планирования и реализации доработок систем и возможность принять участие в формировании планов развития ЕГИСЗ.

CNews: Кроме упомянутого вами Техсовета в Минздраве существует Проектный офис по развитию Единой государственной информационной системы в сфере здравоохранения Российской Федерации (ЕГИСЗ). Расскажите о нем подробнее.

Елена Бойко: Идея создания Проектного офиса появилась после того, как мы пообщались с коллегами из всех субъектов на окружных совещаниях. Основные задачи Проектного офиса – это обеспечение оперативного взаимодействия с нашими коллегами, которые реализуют региональную часть ЕГИСЗ, координация мероприятий, методологическая поддержка. Очевидно, что федеральные сервисы будут развиваться настолько успешно, насколько быстро и качественно будет реализован функционал региональных медицинских информационных систем. Также успех их развития зависит и от принятия необходимых федеральных нормативных и методических документов, единой нормативно-справочной информации. Таким образом, вместе с региональными коллегами мы совместно решаем общие задачи.

CNews: Какие преимущества электронной медкарты доступны гражданам уже сегодня?

Елена Бойко: Граждане должны почувствовать преимущества не от того, что данные ведутся в электронной медицинской карте, а от сервисов, предоставляемых региональными медицинскими информационными системами. Им должно быть удобно получать информацию о врачах, медицинских организациях, доступных медицинских услугах, порядке оказания медицинской помощи. Важно быть уверенным, что лечащий врач обладает необходимой информацией о здоровье пациента, которую он может оперативно получить из информационных систем других медицинских организаций (например, результаты исследований, анализов). Во многих субъектах в настоящее время гражданам доступна услуга дистанционной записи на прием к врачу, и популярность ее растет. Сейчас в государственные поликлиники дистанционно записывается около 5 млн. человек в месяц (не считая Москву и Санкт-Петербург). Наша цель – обеспечить такой бесперебойный сервис для граждан во всех субъектах. Также во многих городах реализуется сервис по выписке электронных рецептов и связанные с ним электронные приложения, когда на мобильном телефоне можно посмотреть местонахождение аптеки, в которой есть выписанный лекарственный препарат по минимальной цене. Эти и другие сервисы становятся доступны при условии создания единого информационного пространства. Поэтому одна из задач, зафиксированных в плане развития, – создание региональных медицинских информационных систем, которые обеспечивают интероперабельность МИС различных медицинских организаций на территории субъекта.

CNews: Будут ли подключены к единой федеральной системе частные медицинские учреждения?

Елена Бойко: Концепцией ЕГИСЗ предусмотрено создание единого информационного пространства между медицинскими организациями всех форм собственности. Граждане должны обладать равной возможностью в получении информационных сервисов. Сейчас Минздрав России разрабатывает законопроект, нормами которого закреплена возможность подключения частных медицинских организаций к ЕГИСЗ.

CNews: Все мероприятия, о которых вы говорили, реализуются на средства регионов. Готовы ли они к таким затратам, особенно в сегодняшней непростой ситуации?

Елена Бойко: В любом проекте финансы – это всегда ограничивающий фактор. Те субъекты, которые видят реальную отдачу от внедрения информационных систем, в том числе и экономию средств за счет оптимизации процессов, эффективного расходования ресурсов, готовы в них инвестировать, понимая, что эти инвестиции оправданы. Финансирование сопровождения и развития созданных медицинских информационных систем и инфраструктуры медицинских организаций в настоящее время производится за счет тарифа ОМС и не всегда очевидно, какой процент тарифа из раздела «прочее» целесообразно расходовать именно на ИКТ. Вместе с тем, определение единого фиксированного размера не решает задачу, так как субъекты различаются, инфраструктура медицинских организаций также различна. Поэтому в настоящее время мы с коллегами разрабатываем единые подходы для определения необходимой суммы затрат на ИКТ-обеспечение медицинской организации. Важно отметить, что в соответствии с Концепцией региональной информатизации, такие ИКТ-компоненты как единый ЦОД, каналы связи, базовое программное обеспечение целесообразно обеспечивать за счет регионального бюджета централизованно.

CNews: Значительную часть времени врачи тратят не на общение с пациентом, а на заполнение всевозможных отчетных форм. Как решается эта проблема?

Елена Бойко: Одной из ключевых целей создания медицинских информационных систем является однократный ввод и многократное использование информации. Зрелые медицинские информационные системы обеспечивают этот принцип – не нужно каждый раз заполнять повторяющиеся поля утвержденных форм различных медицинских документов, справочники позволяют в разы ускорить введение нужного набора данных, нет необходимости содержать целые статистические группы для того, чтобы заполнять счета. Основной «прорыв» в применении внедренных систем будет после принятия нормативно-правовых документов, легитимизирующих электронные медицинские документы. Их принятие – задача Минздрава в 2016 году.

CNews: Еще один важная тема – развитие телемедицины. Какова позиция Минздрава по этому вопросу?

Елена Бойко: Концепция развития телемедицины была разработана Минздравом еще в 2001 году. Но если в те времена на первом месте стоял вопрос обеспечения устойчивой и доступной по стоимости связи, то сегодня задачей телемедицины в первую очередь является клиническая диагностика. В настоящее время в 64 субъектах РФ проводятся дистанционные медицинские консультации. В этом году мы начали реализацию первой очереди единой телемедицинской системы. Она позволит проводить обучение врачей региональных медицинских организаций специалистами ФГБУ Минздрава России, организовать научные исследования, дистанционные консультации и диагностику. В первую очередь к единой телемедицинской сети, интегрированной с компонентами ЕГИСЗ, будет подключено 21 федеральное учреждение, специалисты которых смогут консультировать врачей по разным профилям одновременно. Кроме организационно-технологической организации проекта, для его реализации необходим закон, в котором нормативно закреплено определение телемедицины, порядки оказания телемедицинских консультаций, номенклатура услуг. Соответствующие поправки в закон об охране здоровья граждан разрабатываются.

CNews: За рубежом все более популярной становится мобильная медицина. Как это направление развивается в России?

Елена Бойко: Применение мобильных устройств – это общемировой тренд, и российская медицина не является исключением. В первую очередь технологии передачи данных с медицинских мобильных устройств востребованы для удаленной диагностики. Мы видим, что в последние годы здоровый образ жизни стал гораздо популярнее, в том числе благодаря распространению различных гаджетов, фитнес-браслетов, с помощью которых люди следят за своим организмом. Вместе с тем, такие устройства не являются медицинскими приборами, а врачи при оказании медицинской помощи должны использовать устройства, сертифицированные соответствующими органами. Тем не менее, существуют медицинские приборы для диагностики на расстоянии, позволяющие снимать ЭКГ, контролировать артериальное давление, температуру тела, частоту пульса и дыхания, отслеживать насыщение крови кислородом. Эти и другие показатели жизненно важны для пациентов, проходящих реабилитацию или страдающих хроническими заболеваниями. Для того чтобы эти технологии стали массовыми, необходимо проработать вопросы безопасности их использования в части защиты информации, программного обеспечения, в том числе от вредоносных программ, ответственности на всех этапах передачи, приема, обработки информации. Сегодня Минздрав России совместно с некоторыми федеральными учреждениями и заинтересованными органами проводит подготовку пилотных проектов. Безусловно, впоследствии потребуется соответствующее изменение нормативно-правовых документов. Тем не менее, я уверена, что использование мобильных устройств – перспективное направление в медицине, которое поможет многим пациентам.

Россия > Медицина > minzdrav.gov.ru, 11 декабря 2015 > № 1591027 Елена Бойко

Глава НП "Совет рынка" Максим Быстров о тарифах, долгах и штрафах: "Страна должна что-то получить за льготы".

 В последние месяцы регуляторам энергорынков одновременно пришлось решать проблемы, связанные с падением спроса на электроэнергию, избытком мощности, ростом долгов потребителей и необходимостью искать средства на развитие энергетики в Крыму, Калининградской области и на Дальнем Востоке. Стоит ли отказываться от строительства новых энергоблоков, доводить энергорынок до Тихого океана и строить в России зеленую генерацию, "Ъ" рассказал председатель правления ассоциации "НП "Совет рынка"" МАКСИМ БЫСТРОВ.

-- В этом году было много обременительных решений для энергорынка -- надбавки к энергоценам для Крыма, Калининграда, обсуждается надбавка для Дальнего Востока. Какова роль в этом "Совета рынка"?

-- Не согласен, что было много негатива. Надбавка за Дальний Восток -- это негатив для потребителей ценовых зон энергорынка, а для потребителей, которые придут в регион, будут снижены тарифы до инвестиционно привлекательных. Получается, для них это позитивный момент, правда? Хотя с точки зрения роста общей нагрузки на оптовый рынок решение непростое. Всегда кто-то выигрывает, кто-то проигрывает. Потребители Калининграда, как и Дальнего Востока, выигрывают, потому что их субсидируют, а потребители субсидирующих регионов скорее проигрывают.

Что касается положительных новостей. Есть два больших достижения, которыми мы гордимся. Во-первых, наконец-то принят закон о платежной дисциплине, который продвигался очень тяжело. Его рассмотрение все время совпадало с началом политического цикла, и это являлось большим риском. Депутаты оценивали поправки как влияющие на выбор электората, что, на мой взгляд, совершенно неоправданно.

В итоге в финальной версии санкции за неплатежи смягчили: из предложений убрали уголовную ответственность. На мой взгляд, можно было оставить ее за хищение электроэнергии. Но депутаты отказались, им виднее. Также были смягчены пени для населения, управляющих компаний и ТСЖ, но базовые нововведения, за которые мы бились, в законе остались -- и это главное. Среди них -- возможность отключения "неотключаемых" потребителей, предоставление финансовых гарантий, жесткий порядок аренды имущества муниципалитета (водоканалы и др.). Более жесткий вариант заработал бы лучше, но даже этот все равно принесет результат.

Второе достижение -- долгосрочный КОМ (конкурентный отбор мощности, выбор наиболее дешевой генерации, которая будет получать фиксированные ежемесячные платежи за мощность.-- "Ъ"). Для рынка это масштабное событие, которого ждали несколько лет.

-- Уже прошел первый отбор мощности по новой модели рынка на 2016 год. Решил ли он хотя бы часть проблемы избытка мощности? Каких результатов ждете от долгосрочного КОМ на 2017-2019 годы?

-- КОМ прошел удачно. Это не только моя оценка, а всех, кто имеет к нему отношение. Цены сложились вполне адекватные: в первой ценовой зоне оптового рынка (европейская часть РФ и Урал.-- "Ъ") -- 112 тыс. руб. за 1 МВт, во второй (Сибирь.-- "Ъ") -- 189 тыс. руб. за 1 МВт. То есть по сравнению с прошлым годом цены в первой ценовой зоне упали, во второй -- чуть выросли. Важно, что достигнута основная цель -- оплата избыточной мощности по сниженной цене. Ее объем оценивается в 20 ГВт, и это мощность, которую надо либо оплачивать, либо выводить из эксплуатации. В рамках однолетнего отбора не было стимулов для вывода, с проведением долгосрочного КОМ они появляются. Долгосрочный отбор на 2017-2019 годы будет впервые проведен в декабре.

-- Вы сказали, что для генераторов в первой ценовой зоне сложились низкие для них цены, хотя и в прошлом году компании считали цену несправедливо низкой. Как текущая рыночная ситуация повлияет на их бизнес?

-- Мы не слышим особых жалоб от генераторов. Со всеми общаемся, интересуемся мнением, взаимодействуем с Минэнерго. Сам лично, например, разговаривал с генерацией ЛУКОЙЛа, которая в прошлом году оспаривала результаты КОМ в суде и жаловалась в ФАС. В этом году результаты отбора их устраивают.

И вообще, если посмотреть на общую ситуацию в экономике, вряд ли можно выделить еще хотя бы один сектор, связанный с массовым потреблением, где при текущей инфляции цены снижаются. Только оптовый энергорынок, других нет. По нашим оценкам, рынок на сутки вперед (основная площадка оптового рынка электроэнергии) за три года вырос на 12-15%, а сколько за это время составила инфляция?

Генерация работает в рыночной ситуации, и конкуренция дает снижение цены. Казалось бы, парадокс -- регулируемые цены и тарифы растут гораздо более высокими темпами, чем рыночные цены в том же самом сегменте. Помните, как при запуске оптового рынка электроэнергии опасались кратного роста тарифов? Но этого не происходит. С конечными тарифами ситуация другая. Они растут за счет нерыночного фактора -- регулируемой государством сетевой составляющей. Нас часто критикуют, но, может быть, внедрение рынка было правильным шагом?

-- Как вы относитесь к идее создания рынка на Дальнем Востоке? Там как раз хотят снизить цены для потребителей.

-- Положительно. Надо продумать все, как следует. Дальний Восток -- это единое географическое понятие, которое совсем не единое с точки зрения электроэнергетики. Часть субъектов отнесена к неценовым зонам, часть -- к изолированным энергосистемам, ситуация в них кардинально отличается. Например, Приморский край сильно разнится с Камчаткой и Чукоткой по ценам, по уровню развития энергосистемы и видам генерации. В этой связи надо говорить про конкретные регионы и решения для них. Там, где цена действительно одна из самых высоких в стране, нужно существенным образом менять подходы, тем более что приход новых инвесторов обеспечит развитие регионов, повысит занятость, уровень жизни людей.

-- Насколько можно понизить тарифы для дальневосточных инвесторов за счет надбавки потребителям ценовых зон оптового рынка? Оценивал ли "Совет рынка" возможные ценовые последствия и объем дополнительной нагрузки?

-- Говорят, что нужно повышать инвестиционную привлекательность Дальнего Востока. Это правильно, с этим никто не спорит, это общегосударственная задача. Но почему-то залогом инвестиционной привлекательности выбраны низкие тарифы в электроэнергетике. С этим тезисом я не согласен.

Мы посмотрели на регионы ДФО, в которых реально можно развивать бизнес, так скажем, в абсолютном выражении. Это Приморский край, Хабаровский край, Еврейская АО. На этих территориях уже созданы условия для инвесторов, а тарифы подчас ниже, чем, например, в Калужской области, которая лидер по инвестпривлекательности. То есть в Калужской области тарифы выше, чем в Приморском крае, но инвестиции в этот центральный регион идут лучше. Географически у него только одно преимущество -- он ближе к Москве, к центру потребления многих товаров. Между тем у Приморского и Хабаровского краев есть свое сумасшедшее преимущество -- длинная береговая линия, удобные бухты для портов. Это значительное преимущество для экономики. Пример показывает, что инвестпривлекательность напрямую не связана с тарифами на электроэнергию.

-- На каких условиях возможно субсидирование потребителей Дальнего Востока?

-- Прежде всего нужна конкретика. Если будут понятны инвесторы, у которых в бизнес-плане мы увидим строчку "высокий тариф -- срок окупаемости 20 лет, низкий тариф -- срок окупаемости 10 лет". При этом в случае низкого тарифа должны быть видимые налоговые поступления в местные и федеральный бюджеты. Страна должна что-то получить за льготы. Если же при разных уровнях тарифов срок окупаемости мало отличается, то ради чего напрягать всю страну, две ценовые зоны? Как видно по Кавказу, схема "предоставить всем низкий тариф" не работает. Пять лет там сохранялись низкие тарифы, в итоге мы получили рост коммерческих потерь, увеличение задолженности на оптовом рынке и в рознице.

-- В этом году "Совет рынка" начал признавать долги северокавказских энергосбытов невозвратными, лишил статуса гарантирующего поставщика (ГП, ключевой энергосбыт региона) в Чечне и Ингушетии "Нурэнерго" и "Ингушэнерго". Какое решение накопившейся задолженности вы видите, можно ли повлиять на платежную дисциплину на Кавказе и передать статус новым компаниям?

-- Новый закон о платежной дисциплине позволит существенным образом изменить ситуацию. Мы просто верим в это. Еще во времена моей работы в полпредстве президента РФ на Северном Кавказе были разговоры об ужесточении условий расчетов. Вот, к счастью, уже на другом месте это удалось сделать. Главным идеологом закона было Минэнерго при нашем непосредственном участии.

Если вернуться к ситуации с платежами в Чечне, "Чеченэнерго" (временно заменило "Нурэнерго".-- "Ъ") снова копит долги. Правда, платежная дисциплина у компании несколько лучше. "Нурэнерго" оплачивало только 34% потребления на опте, расчеты "Чеченэнерго" составляют 46%. Более того, компания платит живыми деньгами через уполномоченную кредитную организацию, чего "Нурэнерго" никогда не делало. Считаю, что мы не зря лишили "Нурэнерго" статуса участника оптового рынка. Положительный эффект хоть и небольшой, но есть.

Основные неплательщики на Кавказе -- это предприятия ЖКХ. Действует отлаженная схема, особенно у водоканалов. Например, за девять месяцев 2015 года ингушский водоканал не заплатил ни рубля за электроэнергию -- скоро он обанкротится, имущество отойдет обратно республике, а долги попадут в разряд безнадежных. Водоканал с другим арендатором начнет новую жизнь, продолжится накопление задолженности. Точно так же действуют водоканалы во Владикавказе, Нальчике, Махачкале. Аналогичная ситуация с теплоснабжающими организациями. Согласно новому закону, такая схема уже не пройдет: повышена ответственность региона, который передает свою собственность нерадивому арендатору водоканала. Если арендатор не платит на рынок, регион обязан предоставлять финансовые гарантии.

-- По Дагестану тоже стоял вопрос слишком высокой задолженности. Планируется ли там лишать сбыт статуса?

-- Исторически проблемными территориями являются Чечня, Ингушетия и Дагестан. В Чечне "Нурэнерго" лишили статуса ГП, но там было куда передать его функционал -- в структуру "Россетей" "Чеченэнерго". В Дагестане некому передавать статус -- распредкомпания-преемник должна быть членом нашей ассоциации. Что касается "Ингушэнерго", то на ноябрьском заседании наблюдательного совета в очередной раз был поставлен вопрос о неудовлетворительной платежной дисциплине компании, по результатам рассмотрения ее лишили статуса.

В целом нет ничего хорошего в ситуации, когда "Россети" являются ГП на Северном Кавказе. Во всей стране сети к энергосбытам никакого отношения не имеют, это разные виды деятельности -- монопольный и конкурентный. Вывод простой: энергосбыты нужно отдавать независимым собственникам. Может, найдутся смелые люди, которые готовы поработать в Дагестане.

-- Среди местных предпринимателей?

-- Хоть и местные. Важно, чтобы они действовали в рыночной ситуации. Это мое личное мнение.

-- Интерес к принятой два года назад поддержке возобновляемых источников энергии (ВИЭ) сходит на нет из-за изменившейся экономической ситуации. Зачем проводить формальные конкурсы, если даже инвестпроекты, получившие поддержку, не могут построить?

-- Интерес к ВИЭ подорвала ситуация с кризисом и ростом курса доллара, потому что по большей части используются импортные технологии. Оборудование подорожало, эффективность реализации таких проектов существенно упала. Интерес инвесторов был потерян. Причем это не связано со спецификой ВИЭ: если бы исполнение обычного ДПМ (договоры на поставку мощности, гарантирующие возврат инвестиций, использовались для привлечения инвесторов в строительство тепловой генерации.-- "Ъ") происходило в условиях, когда на момент закупки основного оборудования рубль обесценился в два раза, мы также увидели бы массовый отказ от строительства, а программа забуксовала бы.

В целом надо определиться: возобновляемая энергетика нам нужна или нет? Посмотрим на Европу, которая делает ставку на зеленую энергетику. Потребители платят повышенный тариф, система рынка перестроена, домохозяйства продают излишки электроэнергии, все это делает возможным снижение зависимости от российского газа. Даже при повышенной нагрузке на потребителя выбранный вектор считается правильным. Есть у этой политики и этический аспект. Европейцам важно, что они не жгут углеводороды, не загрязняют окружающую среду. Конечно, с точки зрения сиюминутной экономии ВИЭ не выдерживают конкуренции с традиционными видами генерации. В то же время наша система поддержки ВИЭ создает правильные экономические стимулы для развития возобновляемой энергетики, подкосила лишь девальвация рубля. Действует законодательная база по проведению конкурсов. Пустой конкурс -- это тоже результат. Рынок показывает, что в определенный период нет необходимости в ВИЭ-генерации на предложенных условиях.

Показатели вводов ВИЭ, конечно, не достигнут уровня 6 ГВт. Из всего разыгранного массива по ветру, солнцу и воде построили только четыре солнечные станции на 40 МВт. Большая часть запланированных объектов не запущена. Но, как мне кажется, только что принятые изменения в постановления правительства серьезным образом поменяют ситуацию. Так, для ранее отобранных объектов предусматривается расчет цены на мощность с применением валютного коэффициента, отражающего рост курсов. Для новых отборов будут применены новые предельные капитальные затраты, которые будут учитывать изменения в экономике. Скоро мы узнаем результаты конкурса, который будет проведен уже с учетом новых параметров.

-- В этом году встал вопрос, надо ли своевременно вводить новые мощности по ДПМ или можно от них отказаться, перенести сроки вводов и простить штрафы при существующем избытке мощности. Какое решение вы видите оптимальным и справедливым для потребителей?

-- Мы два месяца на площадке "Совета рынка" пытались найти сбалансированное решение в части ДПМ по штрафам и срокам ввода. Но так и не выработали. Потребители -- с учетом возросших платежей по ДПМ в 2016 году -- не хотят отказываться от штрафов генераторов, только в обмен на бонусы. Генераторы, со своей стороны, не хотят идти на уступки и требуют отмены штрафов. Важно понимать, что это возможно только через переподписание всех ДПМ: достаточно отказаться это делать одному из многочисленных потребителей -- и конструкция не выдержит. Риски слишком велики, поэтому на централизованном решении по штрафам мы поставили крест.

Сами считаем, что штрафовать надо, но при этом возможна рассрочка до момента ввода оборудования в эксплуатацию. К моменту пуска генератор сам себя накажет, вдобавок к начисленным штрафам сократив срок поставки мощности по ДПМ. После ввода штрафы целесообразно начислять не одномоментно на всю миллиардную сумму, а дать повторную рассрочку по выплате на три-четыре года. Это самый разумный вариант.

-- Останется ли какая-то прибыль в проектах ДПМ после уплат штрафов с урезанным сроком платежей?

-- Сама компания должна просчитать, что ей выгоднее: построить объект или отказаться от него. Это бизнес-решение. У каждого собственника своя точка безубыточности. Если штраф не превышает предполагаемого объема платежей по ДПМ, то выгоднее все-таки ввести объект и уплатить штраф.

-- Разве компании могут без всяких санкций отказаться от ДПМ?

-- "Совет рынка" и потребители предлагали генераторам такой вариант, были готовы даже простить штрафы. Никто из генераторов, включая "Квадру", не согласился. Перенос сроков, честно говоря, это лукавство, ведь тогда сохранится срок поставки десять лет и не будет штрафов. Генератор получается прикрытым со всех сторон, а потребитель? Это несправедливо.

-- Видите ли вы шанс в ближайшее время перейти к модели, когда основные объемы электроэнергии продаются по долгосрочным контрактам вместо спотового рынка?

-- Долгосрочные контракты и сейчас можно заключать. Этим правом пользуется только "Русал". Значит, две стороны -- потребитель и генератор -- не заинтересованы в них. Генераторы думают, что продешевят -- вдруг спрос вырастет и цена поднимется, а потребитель опасается, что будет покупать дороже рыночной цены, если спрос и цены упадут.

-- Участники рынка считают, что не хватает торговли фьючерсами на рынке, чтобы хеджировать эти риски. Возможно ли развитие таких финансовых инструментов?

-- Согласен, что нужны производные финансовые инструменты -- деривативы или фьючерсы на поставку. Производные инструменты дают референтную цену. Например, если генератор увидит на рынке фьючерс определенного объема электроэнергии с поставкой через год, он может учесть эту фьючерсную цену в долгосрочном договоре или хотя бы сориентироваться по уровню ожиданий рынка. Долгосрочные договоры начнут заключать, когда обе стороны перестанут бояться прогадать. Надо создать такие условия через будущую референтную цену, отраженную во фьючерсах. Мы над этим серьезно думаем, основная работа впереди.

Интервью взяла Анастасия Фомичева

Company profile

Ассоциация "Некоммерческое партнерство "Совет рынка по организации эффективной системы оптовой и розничной торговли электрической энергией и мощностью"" (НП "Совет рынка") создана в 2008 году на основе НП "Администратор торговой системы оптового рынка электроэнергии" (АТС). Объединяет на основе членства энергокомпании и крупных потребителей электроэнергии. Обеспечивает разработку правил оптового и розничных энергорынков и контроль за их соблюдением, регулирование взаимоотношений участников оптового рынка. Состоит из палат продавцов (79 членов), покупателей (226), экспертов (75) и инфраструктурных организаций (4). Партнерству подконтрольны ОАО АТС (организатор торгов на оптовом рынке электроэнергии и мощности) и ЗАО "Центр финансовых расчетов" (обеспечивает проведение расчетов на оптовом энергорынке). Председатель наблюдательного совета НП -- зампред правления, руководитель инвестиционного дивизиона "Венчурный капитал" ООО "УК "Роснано"" Юрий Удальцов, председатель правления -- Максим Быстров.

Россия > Электроэнергетика > oilru.com, 2 декабря 2015 > № 1602017 Максим Быстров

Результат будет зависеть от того, кто и как будет исполнять поставленные задачи

Владимир ГАЛИЦЫН, Министр рыбного хозяйства Камчатского края

Рыбохозяйственный комплекс Камчатского края занимает одно из важнейших мест в рыбном хозяйстве Дальнего Востока и России в целом. Ведущую роль отрасль играет и в экономике региона, на ее долю приходится более 50% объемов промышленного производства и около 90% экспортного потенциала края. О том, как Камчатка заканчивает этот год и с какими надеждами вступает в будущий, в интервью журналу «Fishnews – Новости рыболовства» рассказал руководитель министерства рыбного хозяйства Камчатского края Владимир Галицын.

– На протяжении последних лет Камчатка занимает лидирующие позиции по вылову водных биоресурсов, как среди регионов ДФО (33%), так и России в целом (более 21%). Расскажите, удачной ли была путина этого года, удалось ли удержаться в лидерах?

– В этом году, как и в предыдущие, путина была организована по бассейновому принципу: все речные и морские участки промышленного и прибрежного рыболовства в пределах одного промыслового района были объединены в 16 групп, на которые установили общий объем добычи.

Первоначальный возможный вылов в 2015 году для Камчатского края был определен в 184 тыс. тонн. Фактические же подходы тихоокеанских лососей и складывающаяся промысловая обстановка позволили скорректировать первоначальный объем в сторону увеличения – до 259 тыс. тонн (в резерве осталось 19 тыс. тонн).

Всего в путину 2015 года добыто 192,334 тыс. тонн (без гольцов), в том числе в рамках промышленного и прибрежного рыболовства 189 тыс. тонн. За период с 2009 года это четвертый по величине вылов лосося в регионе.

На востоке полуострова промышленный вылов составил 120 тыс. тонн. На западе объем добычи поменьше – 68 тыс. тонн.

Хочу отметить, что за последние восемь лет на Камчатке кардинально изменилось соотношение морской и береговой переработки. В этом году на берегу переработано 140 тыс. тонн лососей (74% от путинных уловов), в море – почти 49 тыс. тонн.

Так, на Западной Камчатке из 68 тыс. тонн красной рыбы только 400 тонн было обработано в море, все остальное – на береговых предприятиях. То есть мы можем гарантировать, что при нормальных подходах, с учетом существующей системы распределения объемов, наличия заводов по основным водным объектам, сможем обеспечить переработку 100% рыбы на береговых заводах. Это не может не радовать, потому что наша основная цель и задача – обеспечение занятости населения на прибрежных территориях.

Кстати, сегодня рыбная отрасль обеспечивает около 15 тыс. рабочих мест, как всегда определяя социально-экономическое положение Камчатского края и, прежде всего, его прибрежных населенных пунктов.

На сегодняшний день в крае функционируют свыше 400 предприятий, ведущих рыбохозяйственную деятельность с круглогодичным либо сезонным производственным циклом. Более 240 осуществляют вылов водных биологических ресурсов.

– Давайте поговорим о материально-технической составляющей комплекса – флоте, береговых заводах, ведь это залог эффективной работы отрасли. Есть ли планы по обновлению и модернизации существующих мощностей?

– Добывающий флот края – это более 600 крупно-, средне- и малотоннажных судов. В целом же промысловый флот Камчатки с учетом транспортных, вспомогательных судов и судов прочего назначения насчитывает более 1700 единиц. Действительно, обновление рыбопромыслового флота, развитие портовой инфраструктуры для комплексного обслуживания судов рыбопромыслового флота являются одними из приоритетных задач, решение которых позволит обеспечить устойчивое развитие комплекса. Ряд мероприятий, направленных на стимулирование строительства, приобретения и модернизации рыбопромыслового флота, заложены в Стратегии развития Камчатского края до 2030 года. Так, одна из мер - предоставление субсидий рыбодобывающим предприятиям региона на возмещение части затрат на уплату процентов по инвестиционным кредитам и займам, полученным на обновление флота. Мы ожидаем, что это позволит повысить коэффициент обновления основных фондов по виду деятельности «Рыболовство, рыбоводство» до 14,5%. На эти цели до 2020 года из краевого бюджета планируем направить около 49 млн. рублей, еще 600 млн. намерены привлечь из внебюджетных источников. Мы полагаем, что проводимая политика обеспечит рост инвестиционной активности предприятий.

Другой неотъемлемой составляющей рыбохозяйственного комплекса Камчатского края являются береговые перерабатывающие предприятия. В крае уже построено и действует более 190 рыбоперерабатывающих заводов с круглогодичным либо сезонным производственным циклом, из которых 17 осуществляют выпуск рыбных консервов. Суммарная суточная мощность заводов составляет более 12 тыс. тонн мороженой продукции, 1200 туб консервов, емкости для хранения мороженой продукции – более 130 тыс. тонн.

Ежегодно предприятиями Камчатского края выпускается свыше 800 тыс. тонн товарной пищевой рыбной продукции, включая консервы. По оперативным статистическим данным за 9 месяцев текущего года предприятиями края произведено 719 тыс. тонн рыбо- и морепродукции. Из них на экспорт ушло всего 208,5 тыс. тонн на сумму 442 млн. долларов.

Между тем техническая и технологическая модернизации рыбодобывающего и рыбоперерабатывающего производства также относятся для нас к приоритетным проектам. По этим направлениям планируем предоставлять субсидии для возмещения части затрат на уплату процентов по инвестиционным кредитам и лизинговым платежам на строительство и модернизацию объектов рыбоперерабатывающей инфраструктуры, а также на приобретение оборудования, в том числе холодильного и технологического. Будет оказываться содействие инвесторам в подключении к электро- и газовым сетям, строительстве дорог и других инфраструктурных объектов. Мы рассчитываем внедрить технологии глубокой переработки сырья, в том числе безотходного, заменить устаревшее оборудование на береговых рыбоперерабатывающих производствах, увеличить объем производства продукции с высокой степенью переработки. Намерены внедрить у себя инновационные технологии, которые позволят решить задачу комплексной переработки ресурсов. За этим мы видим будущее перерабатывающего комплекса.

– С чем еще связывает свои «рыбное» будущее Камчатка?

– Если подходить к вопросу глобально, то перспективы развития рыбной отрасли региона правительство Камчатского края связывает с созданием условий для дальнейшего динамичного развития мощного рыбохозяйственного комплекса. Я говорю о кластере, который полностью обеспечит добычу, хранение, переработку и реализацию продукции из водных биоресурсов, посредством реализации мероприятий по сохранению и расширению ресурсной базы рыболовства (развитию аквакультуры), развитию береговой инфраструктуры глубокой переработки, обновлению рыбопромыслового флота, развитию Петропавловска-Камчатского как крупного логистического центра на трассе Северного морского пути.

Особое внимание уделяется вопросам развития аквакультуры на территории региона. Мы уверены, что действенным механизмом восполнения и увеличения запасов водных биоресурсов для Камчатского края может стать реализация мероприятий, направленных на восстановление и сохранение ресурсно-сырьевой базы рыболовства, искусственное воспроизводство водных биоресурсов и развитие аквакультуры (лососеводства).

В настоящее время лососевое хозяйство Камчатки практически полностью обеспечивается природными популяциями. Наш край при своем высочайшем водном потенциале является практически единственной территорией в Азиатско-Тихоокеанском регионе, где еще сохранились уникальные по своему качеству и численности запасы диких, наименее нарушенных антропогенным воздействием, популяций тихоокеанских лососей. Рыбоводной деятельностью на Камчатке занимаются всего 5 федеральных рыборазводных заводов, входящих в состав ФГБУ «Севвострыбвод» (Вилюйский ЛРЗ, ЛРЗ «Кеткино», Малкинский ЛРЗ, ЛРЗ «Озерки» и Паратунский ЭПЛРЗ), суммарной производственной мощностью 45,2 млн. штук подращенной молоди тихоокеанских лососей – чавычи, нерки, кеты и кижуча. Это примерно 5% от общего количества молоди, выпускаемой ЛРЗ Дальнего Востока на сегодняшний день. Все эти заводы – федеральные и существуют на 100% за счет бюджетных средств, основная цель их работы – природоохранная деятельность, компенсация антропогенного влияния на популяции лососей.

Анализ, проведенный профильным научно-исследовательским институтом КамчатНИРО, показал, что приоритетом развития аквакультуры на территории Камчатки должно стать создание, восстановление и увеличение численности популяции тихоокеанских лососей в водных объектах края посредством строительства лососевых рыбоводных заводов при максимальном сохранении существующей структуры естественного воспроизводства.

Данные мероприятия реализуются сегодня в рамках подпрограммы «Развитие аквакультуры» государственной программы края «Развитие рыбохозяйственного комплекса Камчатского края на 2014-2020 годы». Рассматривается возможность строительства частных лососевых рыбоводных заводов на 14 водных объектах. При условии полного завершения запланированных мероприятий и выхода заводов на проектную мощность следует ожидать, что выпуск молоди лососей в естественные водные объекты полуострова к 2020 году составит 82,6 млн. штук, а увеличение уловов тихоокеанских лососей – примерно 7-10 тыс. тонн в год.

– Между тем условия работы в отрасли меняются. Недавно состоялось заседание президиума Госсовета, по итогам которого уже вышли поручения президента. Какие из них вы считает наиболее важными для отрасли?

– Данные поручения действительно определили вектор развития рыбохозяйственного комплекса на ближайшие годы. Одним из ключевых поручений главы государства стало увеличение срока действия договора о закреплении долей квот добычи (вылова) водных биоресурсов до 15 лет (в настоящее время 10 лет). Это очень положительный момент. Отмечу, правительство и рыбаки нашего края всегда выступали за сохранение «исторического принципа» закрепления долей квот. Теперь добросовестные пользователи при соблюдении необходимых условий получат ресурс на более долгий срок и смогут гарантированно трудиться все это время, не боясь каких-либо новаций в законодательстве.

Мы также, безусловно, поддерживаем поручение президента, направленное на борьбу с «квотными рантье», которое предусматривает, что не менее 70% улова в течение двух лет юридические лица должны будут осваивать на судах, находящихся в собственности или используемых на основании договора лизинга, с повышением с 50% до 70% обязательного порога освоения квот. Я уверен, что эта мера позволит повысить эффективность освоения федерального ресурса и избавиться от тех, кто не желает эффективно трудиться.

Отрадно, что в списке поручений главы государства нашел отражение вопрос об образовании правительственной комиссии по развитию рыбохозяйственного комплекса. Я считаю, что этому направлению необходимо уделить особое внимание. Образование (возобновление деятельности) правительственной комиссии позволит предметно рассматривать проблематику и оперативно решать конкретные вопросы развития рыбохозяйственного комплекса, что пойдет только на благо отрасли.

– Нашли отражение и больные для рыбаков Камчатки вопросы ветеринарного надзора. Его, согласно поручению, будут осуществлять исключительно в районах добычи водных биоресурсов.

– Я считаю, что существующий береговой ветеринарный надзор за рыбой, выловленной в благополучных в санитарно-эпидемиологическом отношении районах промысла, который осуществляется сейчас – это колоссальный административный барьер. Ни для кого не секрет, что действующая система только создает рыбакам дополнительные проблемы. Во-первых, увеличивается срок прохождения продукции от производителя до ее потребителя. Во-вторых, на рыбаков налагаются дополнительные как административные, так и финансовые обязательства. Я полагаю, что если поручение будет грамотно реализовано, то это позволит решить проблему излишних административных барьеров.

Другой пункт документа, который, с одной стороны, убирает барьеры, а с другой – должен решить давно обсуждаемые проблемы обеспечения доступа на внутренний рынок страны качественной рыбопродукции отечественного производства, – это поручение об установлении запрета на закупки для государственных и муниципальных нужд отдельных видов импортируемой рыбной продукции.

Это очень важный вопрос. Камчатка, как и другие дальневосточные регионы, неоднократно направляла свои предложения о необходимости решения проблемы закупки для государственных нужд качественной рыбопродукции у отечественных производителей. Причем это не замороженная рыба сомнительного качества (содержащая полифосфаты), которая пришла из-за границы. Уверен, что при необходимости российские предприятия смогут обеспечить производство продукции того вида и той степени переработки, которая будет востребована у ее потребителей – предприятий государственного и муниципального уровней: школ, детских садов, учреждений здравоохранения и других. Госзаказ будет стимулировать наших рыбаков продавать рыбу на внутренний рынок (а качественная рыба - это в первую очередь здоровье наших граждан). И безусловно, гарантированный сбыт рыбопродукции на внутреннем рынке позволит обеспечить строительство и модернизацию перерабатывающих мощностей, а это дополнительные рабочие места и налоги.

Также для нас важно, что по поручению президента должны быть предоставлены предложения по решению еще ряда проблем, которые имеют большое значение для развития рыбохозяйственного комплекса Камчатки. Это вопросы доставки рыбной продукции с Дальнего Востока в центральную часть Российской Федерации, совершенствования разграничения полномочий между органами государственной власти РФ, государственной власти субъектов и органами местного самоуправления в области любительского, спортивного рыболовства и традиционного рыболовства, осуществляемого коренными малочисленными народами Севера, Сибири и Дальнего Востока.

– Однако есть ведь и спорные моменты. Как вы относитесь к введению так называемых «квот под киль»? Планируется, что 20% квот будут предоставляться «на инвестиционные цели» – закупку новых судов рыбопромыслового флота с российских верфей, строительство объектов переработки водных биоресурсов.

– В этом вопросе главным является механизм распределения таких лимитов. Мы очень надеемся, что это будет прозрачный справедливый порядок, дающий право и возможность всем пользователям, которые реально имеют потребность в строительстве новых современных судов, заявиться на общих условиях и получить равный доступ и к строительству судов, и к ресурсам. Раз уж государство предоставляет такую гарантию, она не может быть доступна только избранным предприятиям.

Я еще раз обращаю внимание: поручения президента имеют большое значение для развития всего рыбохозяйственного комплекса страны, но результат будет зависеть от того, кто и как будет исполнять поставленные задачи.

По нашему мнению, для достижения наилучшего результата правильным будет, чтобы в этой работе принимали участие все заинтересованные стороны – и власти всех уровней, и рыбаки.

Ксения ПИСАРЕВА, журнал « Fishnews – Новости рыболовства»

Россия. ДФО > Рыба > fishnews.ru, 25 ноября 2015 > № 1565861 Владимир Галицын

Константин Косачев: «В отношении террористов нужна не жесткость наказания, а его необратимость»

Владимир Нестеров

Гость программы "Трибуна" председатель Комитета Совета Федерации по международным делам Константин Косачев.

- Константин Иосифович, на днях прошла примечательная встреча - собрание верхней и нижней палаты парламента по терроризма. Вы возглавляли комитет по международным делам в Госдуме, а сейчас в Совете Федерации. Как часто случаются подобные собрания? Бывали ли подобные случаи?

- Мы собираемся вместе минимум раз в год, чтобы принять послание, с которым обращается президент к Федеральному собранию. Это конституционная норма.

Право президента созывать две палаты на совместное заседание. Других форматов Конституция не предусматривает.

Собрание мы его проводили в необычном режиме. Такого формата я, действительно, не припомню. Он носит чрезвычайный характер и определяется чрезвычайной ситуацией, которая сложилась в мире, где возник террористический интернационал. Впервые появились мощные, сравнимые по мощности с государствами, террористические образования, которые наладили связь друг с другом. Последний пример - Мали, до этого Франция. Таких примеров, к сожалению, очень много - и Ливан, и Турция, и Кения, не говоря уже о странах, где международный терроризм обосновался, и где террористические акты стали чуть ли не повседневной реальностью. Это Афганистан, это Ирак, это Ливия, это Сирия. Но всё это звенья одной цепи. Сложилась цепь, у нее появилась одна логика, один центр, который осуществляет координацию действий. Он неуловим, к сожалению. Он во многом существует в виртуальном пространстве, в социальных сетях, но он совершенно точно подчинен какой-то единой воле, злой воле, и это новое явление в истории человечества. Такого не было никогда.

Мы сравниваем угрозу, которая исходит от международного терроризма, с угрозой нацизма. Я считаю, что это совершенно правильное, адекватное сравнение, с точки зрения и масштабов происходящего, и с точки зрения необходимости коллективного ответа на эту угрозу. Как возникла антигитлеровская коалиция в годы Второй мировой войны, точно так же сейчас должна возникнуть антитеррористическая коалиция. Но тогда это явление родилось в пределах одной страны, оно которое имело одну идеологию, одну партию, одного лидера. Сейчас этого нет.

Я бы не стал наделять терроризм функциями или полномочиями носителя какой-то идеологии, кроме идеологии человеконенавистничества. Там есть много сетевых лидеров и много центров управления, но логика все равно одна. И эта ситуация чрезвычайная. Она угрожает всему миру. Мы здесь тоже звенья одной цепи со всем остальным миром, где террористы выискивают самое слабое звено, и где мы не должны дать им такой возможности.

- Были ли на этом собрании приняты решения, которые могут принять впоследствии практический характер?

- Если говорить о внутренней кухне подготовки этого совместного собрания, то какие-то наработки готовились заранее. Мне и моим коллегам по Совету Федерации, по Государственной Думе уже при входе в зал раздавался проект решения нашего совместного собрания. Я, признаюсь, принимал участие в его подготовке вместе с коллегами из других профильных комитетов в обеих палатах, но дискуссия, конечно же, ушла гораздо дальше. Мы для этого и собирались. У собрания было две основных цели. Первая – то, что называется в Конституции представительной функцией Федерального Собрания, когда мы должны были произвести манифестацию народной воли, которая сейчас сложилась в обществе. Говорю это без пафоса, она совершенно точно сложилась, она сложилась вокруг позиции президента Российской Федерации, вокруг его действий как гаранта Конституции. Напомню, что 20-я статья Конституции гарантирует право на жизнь, а президент гарантирует своими полномочиями реализацию этой статьи, организуя соответствующие антитеррористические мероприятия, а как верховный главнокомандующий осуществляет руководство военной операцией России в Сирии.

Мы убеждены в том, что эта позиция президента, во-первых, действительно пользуется поддержкой подавляющего большинства россиян. Во-вторых, мы должны показать президенту (который сейчас в очень тяжелой ситуации, берет на себя весь груз ответственности за принятие решений), что общество стоит за ним, что общество сплоченно, что оно не раздирается разногласиями, что отставлены в сторону мелкие разногласия по другим темам, что мы его будем и далее поддерживать в его действиях по обеспечению безопасности и прав граждан России.

Вторая этого собрания заключалась в том, чтобы еще в более широком формате, чем просто две палаты (мы пригласили и руководителей законодательных собраний субъектов федерации, руководителей основных религиозных объединений и конфессий, представителей общественных организаций, Общественной палаты, Молодежной палаты) в таком широком общественно-политическом ракурсе осуществить мозговую атаку на те проблемы, с которыми сталкивается руководство страны, с которыми сталкиваемся мы все как граждане РФ и попробовать в режиме этой мозговой атаки выработать какие-то новые идеи, предложения, которые будут поступать в разработку.

Я очень хотел, чтобы наш замысел был правильно понят. Мы сегодня только начали очередной этап, обменялись мнениями, высказали достаточно много новых инициатив и мы ожидаем сейчас, что все эти идеи будут предметом самого тщательного, серьезного анализа со стороны профессионалов, потому что противодействие терроризму не терпит дилетантства.

Каждый из нас имеет право на собственную позицию, каждый из нас может высказываться на тему, как правильно справиться с этим злом, но в конечном счете, те, кто работают непосредственно против террористов, подвергают риску и свои жизни, и их жизни тоже нужно защищать. Это в высочайшей степени профессиональная работа – защитить тех, кто защищает нас. Анализ наших предложений, надеюсь, будет проведен в самом оперативном режиме в ближайшее время и вернется к законодателям в виде продуманных, профессионально подготовленных законодательных инициатив, которые будут сформулированы исполнительными органами власти, правительством, соответствующими правительственными структурами.

- Вы ожидаете ужесточения законодательства в плане борьбы с терроризмом? Я знаю, звучали инициативы лишать террористов гражданства, временно отказаться от моратория на смертную казнь, если уголовное дело зведено по статье "терроризм".

- Террор и антитеррористические меры – соревнование брони и снаряда. На каждом этапе законодатели в любой стране мира, включая РФ, стараются через совершенствование законодательства создать все необходимые условия для деятельности антитеррористических структур. Но терроризм вслед за этими действиями ищет новые лазейки, становится более изобретательным, обретает новые параметры своей работы. Если вспомнить американскую трагедию в сентябре 2001 года, то Нью-Йорке стали возможными, потому что тогда никто не отбирал у пассажиров маникюрные ножницы и пилки для ногтей, собственно, которыми террористы и угрожали экипажу, захватывая соответственный самолет. Еще несколько лет назад не отбирали при посадке в самолет жидкости, потому что не было на этот момент жидких взрывчатых веществ, они появились только тогда, когда все остальное стало невозможно пронести на борт самолета. К сожалению, говорить о том, что наше законодательство идеально, все сделано и теперь и мышь не проскочит, не приходится.

Уже сегодня, вслед за нашей дискуссией начался мозговой штурм уже и там [среди террористов]. Они начинают думать о том, как они будут обходить те новые решения, те новые меры, которые мы сейчас начинаем согласовывать, поэтому процесс совершенствования законодательства и ужесточения соответствующих мер неизбежен, и я не побоюсь этого слова, наверное, он бесконечен. Во всяком случае, он обретет свой конец тогда, когда мы окончательно искореним террористическую угрозу.

Предложения звучали разные. Были, на мой взгляд, разумные предложения, которые обязательно должны быть реализованы в той или иной форме были, но были и более эмоциональные, более радикальные, в частности, о возможном лишении гражданства людей, вовлеченных в террористическую деятельность. Но российская Конституция исчерпывающим образом отвечает на этот вопрос - никто из граждан РФ не может быть лишен гражданства. Это было реакцией нашего общества на злоупотребление прежних советских властей, которые часто лишали советского гражданства людей по политическим мотивам, выдворяли их из страны. Может быть, лишение гражданства и было бы эффективной мерой, но я бы все-таки оберегал нашу Конституцию. Конституция - это документ, который нельзя менять под какие-то обстоятельства. Даже самые тревожные. Ведь есть много других вариантов решения, которые не менее эффективны, но которые позволяют Конституцию не трогать, которые позволяют действовать в рамках, которые установлены Конституцией. Я бы к теме лишения гражданства подходил очень осторожно, потому что сегодня мы сделаем одно исключение, завтра в режиме соревнования брони и снаряда появится еще что-то, что потребует еще одного изменения Конституции. Так рано или поздно мы этой Конституции лишимся, или радикально ее ослабим. А Конституция - основа нашей жизни.

То же самое я бы отнес и к идее восстановления смертной казни в отношении террористов. Я этой темой занимался многие годы, потому что она была одной из центральных с точки зрения российского членства в Совете Европы, а я работал в Парламентской Ассамблее Совета Европы 8 лет. В качестве руководителя российской делегации, принимал участие во всех возможных дискуссиях на этот счет и свою личную точку зрения сформировал. Каждый имеет право на свою личную точку зрения по этому вопросу. Это вопрос морали, а не какой-то партийной дисциплины. Я не могу отказать человеку, который требует смертной казни террористам и который до этого пережил трагедию, потеряв в теракте своего ребенка или своих родителей. Было бы безнравственно говорить этому человеку: "Ты не прав, потому что где-то, что-то записано по-другому". Каждый человек имеет право на любую точку зрения в вопросе о смертной казни, исходя из своего жизненного опыта, из своего понимания справедливости, из своего понимания морали. И моя точка зрения точно также имеет право на существование. Меня Бог миловал, у меня никто из близких в терактах не погибал, хотя я воспринимаю смерть любого человека, который погиб в теракте, как смерть близкого человека, как смерть соотечественника, искренне скорблю. Тем не менее, я считаю, что смертная казнь не будет эффективным инструментом для купирования террористической угрозы.

Во-первых, если мы говорим о смертной казни как об акте возмездия за уже совершенные преступления, то есть более страшные наказания. Мне приходилось, когда еще работал в Госдуме, бывать в камерах смертников, людей, которые были приговорены у нас в стране к смертной казни, когда эти приговоры еще выносились. Такие люди у нас в стране есть. Смертная казнь для них отложена, они отбывают пожизненное заключение. Подавляющее большинство мне признавались: "Лучше бы нас расстреляли, чем продолжать сидеть здесь, зная, что во-первых, могут в любой момент расстрелять, и во-вторых, что мы никогда из этих стен больше в жизни не выйдем и солнца не увидим". Это очень жесткое возмездие.

Во-вторых, смертная казнь как профилактический метод, как средство для того, чтобы остановить людей у последней черты, вряд ли остановит террористов, которые ни во что ставят чужие жизни и свою собственную.

Перспектива оказаться подвергнутым смертной казни не станет серьезным барьером. У многих из них существуют слепая вера в то, что это, наоборот, подвиг. Что лишив себя жизни, лишив жизни "неверных", они попадают в совершенно другие условия.

Не будет это работать. Поэтому я считаю, что главным инструментом, который реально решает проблему профилактики терроризма, предотвращения терактов является не жесткость наказания, а его необратимость. Террористы должны знать, что их обязательно найдут, что их поймают, что их посадят, что они сгниют в тюрьме, что они не увидят ни своих родственников, ни кого другого, что жизнь закончилась на этом. Необратимость наказания будет значительно более действенным инструментом, нежели чем декларированное восстановление смертной казни. Но это моя личная точка зрения.

- Президент пообещал, что работа наших ВКС в Сирии будет усилена. Как вы считаете, возможно ли участие в наземной операции российских сил?

- Первое. Я не видел ни одного специалиста, который сказал бы, что мы можем решить задачи этой операции только с воздуха. Очевидно, что без наземных сил, без их действий непосредственно против террористов, в физическом контакте, никаких задач этой операции решить невозможно. Второе. Думаю, что найдется достаточно большое число государств, которые посчитают для себя возможным в этой наземной операции поучаствовать. Это не только США или Франция, это прежде всего приграничные государства, куда террористы все время "заскакивают", где они физически мешают и создают не просто угрозу для безопасности людей, но нарушают экономическое развитие, создают определенное реноме для региона в целом. Давайте называть вещи своими именами. Сейчас среди пострадавших – Египет. Египетские власти отрицают версию террористического акта в случае с "Когалымавиа" над Синаем, спасая это свое реноме. Но они серьезно страдают от того, что в непосредственной близости от Египта обосновался международный терроризм, который отпугивает туристов, а это основной источник доходов для Египта. Египту можно было бы поучаствовать в этой наземной операции, потому что это его собственный национальный интерес - как можно быстрее купировать эту угрозу и вернуть Египет в число государств, которые не ассоциируются с нестабильностью, с беспорядками, с террористической угрозой. Таких государств в регионе более чем достаточно, и я бы только приветствовал, если бы они начинали складывать свою коалицию тех, кто участвует в том числе и в наземных операциях.

Для России я такой необходимости не вижу. Мы очень мощно действуем с воздуха, мы в состоянии поддержать эту наземную операцию еще более эффективно, если это потребуется. На мой взгляд, этого более чем достаточно, потому что, если мы появимся там на земле, выйти оттуда нам будет значительно сложнее, чем многим другим странам, которым нужно будет только по другую сторону границы отвести свои подразделения. Для России же это будет совершенно другой масштаб, совершенно другие последствия. Я поддерживаю президента РФ, который таким образом вопрос никогда не ставил. Буду надеяться на то, что эта позиция сохранится и в дальнейшем. Нам не нужно повторение тех сюжетов советского периода, когда наша армия в известных местах мира завязала в наземных операциях.

Продолжение следует

Россия > Армия, полиция > vestikavkaza.ru, 24 ноября 2015 > № 1642915 Константин Косачев

Несмотря на то, что на политическом уровне отношения России с Чехией как с государством-членом ЕС несколько охладились, чешский бизнес не заинтересован в санкциях. Кроме того, сейчас ведется активная работа по подготовке межправительственной комиссии Россия-Чехия, которая может пройти в Праге в первой половине 2016 года. Об этом в интервью корреспонденту РИА Новости Никите Секретареву рассказал торговый представитель РФ в Чешской Республике Сергей Ступарь.

— Как развиваются торговые отношения стран в условиях санкций и непростой геополитической ситуации? Каков ваш прогноз по динамике торговли между странами по итогам 2015 года?

— Конечно, геополитическая ситуация и санкции не способствуют укреплению торгово-экономических отношений между нашими государствами. Сейчас наблюдается определенное снижение российско-чешского товарооборота, что не устраивает ни одну из стран.

По нашим прогнозам, по итогам текущего года российско-чешский товарооборот сократится на 35-40%. По данным российской статистики, мы выйдем на уровень около 6 миллиардов долларов, а по чешским данным, на 7,5 миллиардов долларов. По сути, российский экспорт в большей степени снижается из-за падения цен на энергоносители. Около 75% нашего экспорта в Чехию составляет минеральное топливо, поэтому, как только упали цены на нефть, сразу сократился и стоимостный объем товарооборота. При этом физические объемы поставок минерального топлива даже немного выросли по сравнению с показателями прошлого года.

Второй фактор — укрепление доллара к российскому рублю и чешской кроне. Фактически стоимость кроны по отношению к доллару в 2015 году упала на 20-25%. При этом крона привязана к евро и искусственно удерживается Чешским национальным банком на уровне около 27 крон за 1 евро. Поэтому если считать товарооборот в долларах, то он снижается на 38-40%, а если считать в евро, то на 23-25%.

Чешский экспорт действительно сократился в некоторых сегментах — в первую очередь это продукция машиностроения, станкостроения, высокотехнологичная продукция. Поставки такой продукции в Россию за девять месяцев этого года упали почти на 50%. Наши чешские партнеры воспринимают Россию как один из ключевых рынков сбыта и стараются искать новые механизмы поддержки национальных экспортеров.

В то же время мы стараемся диверсифицировать российский экспорт и не быть настолько зависимыми от поставок энергоносителей. Нам это неплохо удается: еще несколько лет назад доля минерального сырья в российском экспорте в Чехию достигала 87%, а сегодня составляет уже около 75%. В то же время российские поставки машин, оборудования и транспортных средств достигают уже 5% от стоимостного объема экспорта. Основными позициями российского экспорта здесь являются тепловыделяющие элементы для АЭС, единственным поставщиком которых в Чехию, в соответствии с долгосрочным контрактом, является российская ОАО "ТВЭЛ".

— Насколько сильно отразилось снижение стоимости российского рубля на торгово-экономических отношениях с Чехией?

— Когда российская валюта ослабила свои позиции, это вызвало большую озабоченность чешских экспортеров. Многие контракты, которые предполагали возврат полученных валютных кредитов, оказались под вопросом: рубль стал дешевым, а возвращать надо в евро. Однако сейчас ситуация постепенно выравнивается, рубль стабилизировался, компании планируют новые контракты и реструктурируют долги, которые должны возвращать.

Кроме того, нет худа без добра. На фоне подешевевшего рубля становится весьма выгодным открытие производства на территории РФ. Поэтому многие чешские компании сейчас заинтересованы в локализации своего производства на территории России, и мы несколько таких проектов сейчас рассматриваем, готовим, заключаем предварительные контракты. Надеюсь, что уже в начале 2016 года они начнут успешно реализовываться.

Очевидно, что все заинтересованные лица приспосабливаются к новой реальности. И сегодня у нас есть хорошие свежие примеры финансирования чешского экспорта в Россию при участии европейских кредитных средств. Недавно компания "Фосагро" подписала с чешским филиалом банка "Юникредит" и чешской страховой компанией EGAP (Общество по гарантированию и страхованию экспорта) контракт стоимостью 150 миллионов евро на строительство линии по производству калийных удобрений в городе Череповец. EGAP это страхует, не боится, хотя еще в начале года определенные сомнения у чешских банков и страховых компаний были. Оборудование для этого производства поставляют тоже чехи, компания Chemoprojeсt Nitrogen.

— Какие новые формы сотрудничества появились в течение последних двух лет, усложненных западными санкциями?

— Мы видим, что российские и чешские предприниматели и представители органов власти ищут новые возможности для развития взаимодействия. Хотя на политическом уровне отношения России с Чехией как с государством-членом ЕС несколько охладились, чешский бизнес не заинтересован в санкциях, и на всех встречах чехи говорят, что будут работать с Россией и строить контакты напрямую, дескать, эти санкции их не волнуют.

Вектор развития двустороннего сотрудничества во многом переместился с федерального на региональный уровень, усилился интерес чешских предпринимателей именно к такому формату. За прошедший год, несмотря на санкции, состоялось большое количество российских бизнес-визитов в Чехию во главе с губернаторами, региональными министрами и одновременно значительно участились визиты чешских предпринимателей в субъекты РФ.

Я хотел бы отметить, что министр промышленности и торговли Чехии Ян Младек является большим сторонником развития чешско-российских отношений, прилагая много усилий для сохранения контактов чешских и российских партнеров в сфере промышленности и торговли. Он несколько раз принимал бизнес-миссии из России, постоянно встречается с российскими коллегами и руководителями регионов.

Ян Младек ездил с большими делегациями в Татарстан, на выставку "Иннопром" в Екатеринбурге. В то же время в сентябре Международную машиностроительную выставку в Брно посетили делегации из семи субъектов РФ во главе с замминистра промышленности и торговли РФ Георгием Каламановым, было подписано соглашение о намерениях по локализации в Татарстане производства станков компании Pegas-Gonda. Затем состоялся визит в Чехию губернатора Воронежской области Алексея Гордеева, в ходе которого были достигнуты договоренности о строительстве под Воронежем завода сельхозтехники чешской компанией Agrostroj Pelhrimov. В ближайшее время состоится визит губернатора Ульяновской области Сергея Морозова для подписания нескольких меморандумов о локализации производства с чешскими производителями машиностроительного оборудования. Это только самые последние примеры, но они подтверждают заинтересованность наших стран в сохранении и наращивании высокого уровня двустороннего сотрудничества.

— А на правительственном уровне отношения двух стран как развиваются?

— Мы надеемся, что и на федеральном уровне у нас в ближайшее время произойдут изменения. Во многих других европейских странах уже прошли межправительственные комиссии (МПК), а между Россией и Чехией мы ее пока не провели. Активно работаем над тем, чтобы провести заседание МПК в Праге в первой половине 2016 года, у нас есть полное понимание в этом вопросе с Минпромторгом Чехии.

Контакты на уровне сопредседателей МПК, министров промышленности и торговли Дениса Мантурова и Яна Младека уже были, они встречались в этом году в ходе уже упомянутой выставки "Иннопром". Параллельно очень интенсивно идут заседания рабочих групп Межправкомиссии, только в октябре прошло две таких группы — по энергетике и по сотрудничеству с Москвой, до этого были рабочие группы по атомной энергетике и по промышленности. В октябре в Чехию приезжал руководитель ФТС России Андрей Бельянинов, встречался со своим визави. То есть контакты на уровне ведомств идут и становятся только чаще. Поэтому мы с оптимизмом смотрим в будущее и надеемся на восстановление положительной динамики.

— Оценивали ли власти Чехии ущерб от продовольственного эмбарго, введенного Россией? Удалось ли стране найти новые рынки сбыта для своей продукции?

— Если быть объективным, наши ответные меры минимально затронули Чехию. Для экономики Чехии ограничения на поставку отдельной сельхозпродукции не являются слишком чувствительными. По данным чешского статистического управления, страна на самом деле теряет от продовольственного эмбарго около 22 миллионов долларов ежегодно, что не превышает 0,4% от стоимостного объема чешского экспорта в Россию.

Конечно, отдельные производители молочной продукции — например, компания Madeta — озабочены потерей растущего рынка, для выхода на который пришлось приложить значительные усилия. Не надо забывать, что многие чешские предприятия являются субпоставщиками немецких экспортеров, которые также сократили поставки своей продукции на российский рынок. Но в целом чешские предприятия гораздо больше озабочены антироссийскими санкциями, введенными ЕС, которые повлияли на снижение поставок чешской машиностроительной продукции в Россию.

По мнению президента Продовольственной палаты Чешской Республики Мирослава Томана, влияние российских мер имеет троичный характер. Во-первых, сотни миллионов крон уходят на рекламу чешских товаров, которые страна теперь вынуждена поставлять на европейский рынок. Во-вторых, это прямые потери чехов в результате эмбарго со стороны России, которые, как я уже отметил, не столь велики. В-третьих, возрастает конкуренция на чешском рынке, так как Германия, Франция и Польша стремятся поставлять свою продукцию, изначально предназначенную на экспорт в Россию, теперь уже в Чехию.

— Вы упомянули поставки ТВЭЛ — по нашим данным, чешские СМИ активно обсуждают возможность перевода в обозримом будущем двух чешских АЭС на топливо от японско-американской фирмы Westinghouse вместо российского ТВЭЛ. Какова позиция чешского Минпромторга по этому вопросу?

— Такой опыт уже был, Westinghouse уже поставлял топливо на атомную энергостанцию, потом сами чехи от него отказались. Американское топливо отличается от российского, а ведь вся инфраструктура чешских атомных станций была построена при помощи Советского Союза, поэтому и технология подстроена под российское топливо и его специфику. Конечно, эти станции можно приспособить и под топливо из США, но вопрос в том, насколько это будет выгодно для чехов, сколько это будет стоить и насколько качественным будет его обслуживание. Мне кажется, в этой области достаточно сложно конкурировать с теми возможностями, которыми обладает Россия.

В то же время наличие конкуренции среди поставщиков выгодно для чехов, дает им возможность поиграть ценами — собственно, для этого, наверное, такие разговоры и ведутся. Но ничего страшного я не вижу. Контракт до 2020 года прописан, потом будет объявлен новый тендер и Россия, естественно, будет в нем участвовать. Надеюсь, что по его итогам всё останется на своих местах и Россия продолжит поставлять ядерное топливо для чешских АЭС.

Сотрудничество между нашими странами в атомной отрасли настолько близкое и тесное, что я не вижу никаких возможностей для серьезного разрыва. Мы по-прежнему активно работаем с чехами по целому ряду направлений, связанных с атомом. Чешские предприятия являются надежными субпоставщиками оборудования для строящихся АЭС как в России, так и в третьих странах.

Недавно мы отметили 60-летие начала сотрудничества, когда чешская атомная отрасль создавалась при помощи советских специалистов.

— В последние годы в Чехии много говорилось и писалось о необходимости диверсифицировать поставки газа в республику и уменьшить зависимость от российского экспорта. Уровень поставок изменился?

— Определенные изменения происходят, но они не сильно заметны. По всей Европе наблюдается стремление к диверсификации поставок газа, эта тенденция затрагивает и Чехию. В частности, это происходит из-за того, что сейчас Саудовская Аравия начала активно поставлять на европейский рынок дешевый сжиженный газ через терминалы в Польше. Кроме того, строятся новые соединительные элементы между различными европейскими газопроводами, и часть газа Чехия может получать из Германии, например. Одновременно с этим чехи строят на территории страны большие газохранилища, крупнейшее из них будет запущено в 2016 году. В то же время строят они его с помощью специалистов "Газпрома" и российских поставщиков. Более 52% всего газа в Чехию идет из России сейчас, и в будущем поставки российских энергоносителей в Чехию останутся на высоком уровне, в том числе и потому, что реальных альтернатив у Европы нет.

— В Чехии достаточно много фирм, предприятий и банков с участием российского капитала — по вашим впечатлениям, оказывается ли на них какое-то давление в связи с санкциями?

— Нет, давления со стороны официальных или бизнес-структур на предприятия с российским участием мы не видим. Как и всех, их коснулись запреты ЕС на экспорт в Россию определенных товаров, продукции двойного назначения и поставлять в Крым напрямую они не могут, но это нормы ЕС.

— Ослаб ли туристический поток россиян в Чехию на фоне девальвации курса рубля?

— Безусловно, снижение курса рубля негативно сказалось на количестве российских туристов. До конца 2013 года российский турпоток в Чехию стабильно рос, и по количеству приезжающих в эту страну туристов Россия занимала второе место после Германии. Однако в 2014 году ситуация начала ухудшаться. По данным Росстата, в первом полугодии 2015 года Чехию посетило 133 тысячи туристов из России, это почти на 40% меньше, чем за аналогичный период 2014 года. На одном из популярных у россиян туристических направлений, в Карловых Варах, эта ситуация даже привела к определенным экономическим трудностям владельцев отелей и ресторанов. В то же время во втором квартале 2015 года чешское статистическое управление зафиксировало увеличение на 47% количества туристов из Китая, заметно растет турпоток из соседних Словакии и Польши, а также из США и Южной Кореи.

Чехия. Россия > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 17 ноября 2015 > № 1552372 Сергей Ступарь

Сайт "Ваш контроль" собрал более 22 тысяч отзывов о работе чиновников

У людей появилась реальная возможность донести до власти, что они думают о работе чиновников. Если "двоек" много, ответственного чиновника уволят, уже есть первые отставки.

На сайте системы "Ваш контроль" можно оставить развернутый отзыв о своем опыте посещения налоговой инспекции, ГИБДД или другого "присутственного места". То есть не просто высказаться, а добиться, к примеру, организации электронной очереди или смещения графика приема.

Об этом "Российской газете" рассказал директор департамента государственного регулирования в экономике Минэкономразвития РФ Алексей Херсонцев. И пообещал, что к концу года офисы центров госуслуг "Мои документы" охватят 90 процентов граждан, они смогут получать справки, оформлять паспорта без очередей.

Алексей Игоревич, а как реально можно выставить оценку качеству госуслуги и чиновнику, который ее предоставлял?

Алексей Херсонцев: Делается это через терминалы, расположенные у окон приема, либо рядом с инфоматами и информационными киосками.

Мы развиваем еще один канал, на наш взгляд, более информативный - sms-оценки. Здесь есть сложность, связанная с тем, что граждане все более настороженно относятся к sms с незнакомых номеров. В связи с этим я бы хотел сказать, что номер 0919 является очень даже знакомым. Если вы не так давно оформляли документы в ГИБДД, налоговой службе или в ФМС и оставляли там свой телефон, то высока вероятность, что вам придет сообщение с номера 0919. Его не нужно пугаться, на него нужно ответить и дать реальную оценку.

Ответ бесплатный?

Алексей Херсонцев: Sms бесплатные, платит федеральный бюджет.

На что будут влиять оценки?

Алексей Херсонцев: Каждая поступившая оценка влияет на средние оценки и соответствующего МФЦ, и соответствующего федерального ведомства, чья услуга оказывалась. Они "зашиваются" в ключевые показатели деятельности (KPI) чиновников, ответственных за качество предоставления госуслуг, и каждый следующий год эта составляющая KPI должностных лиц повышается на 5 процентов.

Планка будет ежегодно подниматься?

Алексей Херсонцев: Она не может повышаться вечно. Как и в любой сфере обслуживания, с какого-то момента вы инвестируете в удержание достигнутого уровня качества, а не в его рост. В дальнейшем предстоит не столько отслеживать рост, сколько падение этих индикаторов.

Если оценки качества госуслуг ниже этой планки, что тогда? Если конкретные органы власти с заявителями работают плохо?

Алексей Херсонцев: Во-первых, внутри ведомства руководители территориальных органов видят этот рейтинг, и это имеет моральное значение. В рамках одной службы все в одних и тех же условиях работают, с одинаковой нормативной базой, одинаковым финансированием, и даже заявители примерно одни и те же. То есть уже невозможно сказать, что у вас лучше оценивают, потому что у вас услуги простые, а у нас услуги сложные, бланков вечно не хватает, поэтому у нас люди плохо настроены.

Во-вторых, если рейтинг чиновника отклоняется вниз, то в отношении него может быть проведена служебная проверка на соответствие занимаемой должности.

Сразу, предвидя вопрос, скажу, что фактов таких пока нет. Есть ведомства, которые серьезно следят за происходящим в этой системе оценки качества. Чтобы не портить свою внешнюю статистику, они отстраняют людей от должностей еще до того, как это нужно было бы сделать по данным системы "Ваш контроль". Условно говоря, играют на опережение. Это тоже нормально. Ведомство бережет репутацию, но с другой стороны - оно меняет людей, которые со своей работой не справляются.

Если оценки влияют на судьбу руководителя подразделения, то как защитить систему "Ваш контроль" от накруток?

Алексей Херсонцев: Когда оценок много, то накручивание голосов рискованно - его выдает аномально большое количество ответов. Обычно на обратную связь выходит от 7 до 10 процентов пользователей. Если 50, то это серьезный повод какими-то другими мерками померить.

Есть возможность не просто балл поставить, а написать развернутый комментарий. Что дает этот механизм?

Алексей Херсонцев: Да, вы можете зайти на специальный сайт системы "Ваш контроль" vashkontrol.ru и оставить отзыв. Сразу оговорюсь, что мы решили не учитывать эти комментарии в KPI (ключевые показатели эффекивности) должностных лиц, прямо на оценку работы чиновников они не влияют.

Дело в том, что все наши исследования, мнения экспертов, опыт бизнеса показывают: если у человека не спросили его мнение сразу на выходе, то потом он решится его написать только в том случае, если ему очень понравилось или очень не понравилось. Предположим, он 20 лет не был в органах власти, был уверен, что там и сейчас полная разруха, и тут пришел первый раз и хочет со всеми поделиться своим восхищением. Или, наоборот.

И о чем же говорит статистика отзывов и ответов?

Алексей Херсонцев: Сейчас на сайт "Ваш контроль" поступило порядка 22 тысяч отзывов, в основном не на работу МФЦ, а на работу конкретных федеральных ведомств - МВД, ФМС, Росреестр и так далее. Как бы странно ни казалось, большинство отзывов - положительные. Возможно, это эффект низкой базы - у людей десятилетиями копился негативный опыт, а тут качество услуг начало стремительно меняться.

Как конкретно происходит работа с отзывами? Вот человек написал: "Безобразие, нужна электронная очередь!" И?

Алексей Херсонцев: Отзывы разбирают в ведомствах, к которым они относятся, мы тоже выборочно их смотрим. И сводную информацию снова доводим до руководства ведомств, если видим, что ответа нет или это отписка.

Сейчас нам важно добиться хотя бы того, чтобы это не были отписки в стиле "ctrl+C - ctrl+V" ("горячие клавиши" для копирования и вставки текста. - Прим. ред.). То есть одни и те же пять вариантов с легкостью копируются, для контролеров есть видимость диалога, но на самом деле робот отвечает, и на жизнь это никак не влияет.

Следующий шаг - смотрим, действительно ли устранена проблема, делаем запрос.

Проверка предоставления регионами госуслуг в электронной форме показала, что из 2362 услуг удалось отправить заявление в электронном виде только по 1447. Вас этот результат удивил, задел?

Алексей Херсонцев: Мы этот мониторинг проводим не для того, чтобы кого-то удивить или задеть. А чтобы вместе с коллегами на местах разобраться с недоработками по переводу госуслуг в электронную форму. Потому что очевидно, что одними МФЦ проблему очередей и качества обслуживания снять не сможем. А стимулировать получение услуг в электронном виде можно только одним: тем, что действительно удобно от "А" до "Я" пройти в электронике.

Вот как только становится неудобно, непонятно, некомфортно, то человек лучше выключит компьютер и прогуляется до МФЦ, особенно когда это стало так доступно и быстро. Настолько доступно, что уже даже и не хочется заморачиваться с компьютером. Это тоже неправильно, мы не стремимся в век информационных технологий держаться за офлайновую концепцию предоставления услуг, иначе офлайновые присутственные места с ними просто не справятся. Надо поддерживать разумный баланс с пониманием, что все больше и больше услуг будут переходить в электронную сферу.

Результаты этого мониторинга показывают, что продвижение есть, и в первую очередь как раз по региональным услугам. Потому что с ними регионы во многом не связаны федеральным законодательством, им проще менять какие-то практики, донастраивать свои порталы. Но проблем еще тоже очень много.

Выяснилось, что информация о порядке предоставления услуг соответствует регламентам лишь на 52 процента. Это как?

Алексей Херсонцев: Если госорган переехал из одного здания в другое, необходимо указать новый адрес в федеральном реестре госуслуг, тогда он автоматически обновится на портале госуслуг и об этом все узнают.

Но для этого нужно изменить административный регламент предоставления услуги, потому что в свое время мы исходили из того, что он должен информировать граждан обо всем, что связано с услугой. Поменять его быстро нельзя, это время на общественное обсуждение, на согласование в нескольких инстанциях. В жизни это приводит к тому, что вы уже переехали, а в централизованных системах висят устаревшие данные, которые вводят людей в заблуждение. То же самое происходит, когда меняются формы заявлений, размеры госпошлин.

Поэтому недавно мы приняли концепцию, по которой наиболее востребованные и вместе с тем наиболее подверженные изменениям сведения регламентов можно будет менять по ускоренной процедуре. Чтобы изменения в централизованных информационных системах были все-таки синхронными.

Когда удастся обеспечить единство сведений о госуслугах?

Алексей Херсонцев: Мы рассчитываем, что в следующем году этого добьемся.

И все-таки в чем была такая острая необходимость разворчивать систему "Ваш контроль"? Она работает во всех регионах?

Херсонцев: Качество услуг в многофункциональных центрах уже достаточно высокое. И наша задача состоит в том, чтобы его не потерять, а там, где оно не самое высокое, улучшать. В этом смысле важно иметь инструмент получения обратной связи. Для этого мы и внедряем во всех МФЦ систему оценки качества предоставления госуслуг.

Практически всем регионам удалось наладить оперативное подключение центров и офисов госуслуг, в том числе новых, только что открывшихся, к единой информационно-аналитической системе мониторинга качества. Так, на 18 сентября было подключено 6390 из 7190 отделений МФЦ по всей стране, то есть 89 процентов от всей сети.

Оценки попадают как в информационную систему самого МФЦ, так и в специальную общую систему мониторинга. Причем данные поступают в разрезе федеральных ведомств, чьи услуги в МФЦ оказываются. Это важно, потому что качество услуги складывается из двух составляющих: во-первых, это обслуживание непосредственно во фронт-офисе, в МФЦ, и второе - это работа бэк-офиса, самого ведомства, где и происходит обработка заявлений и подготовка документов. Гражданин все это оценивает вместе, но мы по определенным методикам можем смотреть, как сказываются эти два показателя на процессе в целом.

Вы планируете к концу года охватить еще почти 15 процентов населения страны центрами госуслуг. Это достаточно короткий срок, придется спешить, значит, работать в режиме аврала. Обычно при этом происходят разные забавные и не очень вещи. Вы это отслеживаете?

Херсонцев: Конечно, каких-то отклонений не избежать. Мы понимаем, что где-то будут подтягивать статистику, выдавать желаемое за действительное.

Но у нас, во-первых, есть развитая система мониторинга деятельности МФЦ, вплоть до периодических проверок в режиме "тайного покупателя". В ближайшие полтора месяца такие проверки пройдут в 30 субъектах РФ.

Потому что понять в режиме официального осмотра, реально ли создана в центре госуслуг культура положительного отношения к гражданину, клиентоориентированность, не всегда можно. Центр может быть полностью создан по нашему брендбуку "Мои Документы", блестеть, сиять с иголочки, но внутри будут люди, не разделяющие ценности, которые мы продвигаем. И это, конечно, можно понять только в режиме "тайного покупателя". Выезжать стараемся в точки, по которым у нас есть сомнения в достоверности отчетов с мест, либо туда, где мы в ходе реализации проекта ни разу не были.

Второе. Окончательные контуры любого государственного проекта, как правило, увязаны с бюджетным циклом, и большинство бюджетных строек сдается в ноябре-декабре. В этом смысле нет ничего страшного, что за два месяца нам нужно довести показатель с 76 до 90 процентов. Например, с июля по ноябрь 2014 года он увеличился с 45 до 47 процентов, а в декабре уже составлял 60 процентов.

Кроме того, надо понимать, что в условиях напряженных бюджетов иногда коллеги стремятся перенести открытие центра на более поздний срок и таким образом сэкономить на операционных расходах. Конечно, это не сильно соответствует духу проекта. Поэтому я думаю, что в конце года показатель в целом по стране будет выполнен или практически выполнен, хотя будут и субъекты, которые не успеют уложиться в срок.

Создание сети выходит на финишную прямую. А какова сейчас доля охвата граждан центрами "одного окна"?

Херсонцев: Она составляет около 76 процента, и до конца года нужно этот показатель довести до 90 процентов. Мы уверены, что с этой задачей справимся.

Если говорить в конкретных цифрах, то уже действуют 2139 многофункциональных центров по всей стране.

Кроме того, в 5545 дополнительных небольших точках предоставления госуслуг работают от одного до трех окон обслуживания населения, и еще на базе 401 отделения "Почты России" в небольших населенных пунктах работают окна центров и офисов госуслуг "Мои Документы".

Чиновникам не удастся спрятаться от бури и натиска граждан, пользующихся сервисом госуслуг. Теперь оценку качества работы государственных служащих можно поставить через специальные терминалы, расположенные у окон приема, либо рядом с инфоматами и информационными киосками.

Текст: Игорь Зубков

Россия > Госбюджет, налоги, цены > economy.gov.ru, 10 ноября 2015 > № 1545453 Алексей Херсонцев

Николя Бе: «Россия и Европа созданы друг для друга»

Елена ТЕСЛОВА, Париж

Европа все более погружается в пучину хаоса, связанного с небывалым наплывом мигрантов. Вместе с тем ширится и поддержка местных консервативных партий: они ведь давным-давно предупреждали о возможности подобного сценария. Сегодняшний собеседник «Культуры» — один из ближайших сподвижников Марин Ле Пен, генеральный секретарь «Национального фронта» и депутат Европарламента Николя Бе.

культура: Каковы, на Ваш взгляд, причины кризиса, и как остановить поток беженцев из Северной Африки и с Ближнего Востока?

Бе: Хотел бы уточнить, что большинство так называемых беженцев отнюдь ими не являются. После того, как глава французского МВД посетил «джунгли в Кале» — лагерь на берегу пролива между континентом и Англией, он засвидетельствовал, что львиная доля нелегалов — экономические иммигранты. Кстати, как правило, молодые мужчины. Но, позвольте, те, кто на самом деле бежит от ИГИЛ, не оставят ведь на милость исламистов жен и детей? Это же очевидно.

Впрочем, в любом случае во всем виноваты европейские политические лидеры, приложившие руку к дестабилизации ряда регионов. Проблемы начались главным образом в ходе войны, развязанной Николя Саркози в Ливии против Каддафи. Хаос, воцарившийся там, заставил население думать о переезде в Европу, превратившуюся в некое подобие желанного Эльдорадо. Хотел бы напомнить, что иммигранты, даже нелегальные, автоматически получают право на социальную помощь, о которой самые бедные из наших соотечественников могут только мечтать.

Мы, в «Национальном фронте», выступаем против подобной стратегии подкидывания дров в разгорающийся огонь. Действительно, сегодня число нелегалов на европейской земле достигло небывалых размеров, но это же произошло не в одночасье. Годами «самые совестливые» европейцы голосят о трагичности судьбы, тех, кто гибнет в Средиземном море, пытаясь попасть в Европу. Сокрушаются над последствиями действий, причины которых лелеют, — скажу так, перефразируя Боссюэ, философа XVII века. Ведь это именно наше руководство своей безответственной политикой толкает несчастных на отчаянную попытку пересечь водную преграду на утлых суденышках. Многие гибнут, зато выжившие подбираются в рамках проектов вроде «Наше море» и «Тритон», проводимых агентством Европейского союза по безопасности внешних границ. В результате такие меры лишь стимулируют всплеск нелегальной иммиграции.

Между тем когда, например, Австралия столкнулась с похожими проблемами со стороны Юго-Восточной Азии, ее правительство объявило о начале операции под названием «Суверенные границы». Было четко сказано, что отныне ни один нелегальный мигрант, прибывший морем, принят не будет. Это послание о закрытости спровоцировало грандиозную информационную кампанию, давшую исключительные результаты. Сильный, прозрачный, строгий курс, взятый Австралией, удерживает азиатов от соблазнов и фактически разрушил мафиозную сеть перевозчиков, чей бизнес ранее буйно процветал. Ну и какая политика более гуманная и ответственная: запредельная терпимость ЕС или объективная закрытость Австралии?

Ангела Меркель продемонстрировала чудовищную недальновидность, заявив о готовности принять 800 тысяч мигрантов. Несколько дней спустя, захлебнувшись, Германия была вынуждена вводить пограничный контроль. И теперь, из-за шенгенского соглашения, с этой бедой должны разбираться соседи. Увы, когда мы договаривались об отсутствии внутренних границ, то совершенно забыли условиться о надлежащей охране внешних рубежей. И сейчас, перед лицом стремительного и неконтролируемого наступления сотен тысяч нелегалов, нам в срочном порядке приходится поодиночке решать вопрос с границами. Франция нынче тоже старается установить те рамки, благодаря которым можно будет просеивать массы вновь прибывающих людей. Это единственное решение, если мы хотим предоставить тем из них, кто законно претендует на статус беженцев, приличные условия размещения.

культура: В Европе наблюдается усиление крайне правых партий. С чем, по Вашему мнению, это связано?

Бе: Если «крайне правый» вы используете как синоним слова «патриот», то да, действительно, мы являемся свидетелями всплеска патриотических настроений повсюду в Европе. Ярлык «крайне правые» нам наклеивают соперники, чтобы выставить нас маргиналами и выбить из политического пространства. Вообще же, на мой взгляд, разделение на правых и левых в настоящий момент неактуально. Сейчас на первый план выходят именно противоречия между глобалистами и патриотами.

В нашей депутатской группе в Европарламенте, возглавляемой Марин Ле Пен, собрались представители по меньшей мере восьми национальностей. Среди главных союзников — Партия свободы Герта Вилдерса из Нидерландов, итальянская Лига Севера Маттео Сальвини и Австрийская партия свободы Хайнца-Кристиана Штрахе. Последние две, кстати, имели на выборах в своих странах оглушительный успех. Наши позиции также крепнут с каждым гражданским волеизъявлением. Мы ожидаем хороших результатов и на предстоящих в декабре региональных выборах во Франции: впервые «Национальный фронт» будет бороться за руководящие позиции во многих субъектах.

Эта тенденция свидетельствует о том, что люди считают нынешний курс европейских властей ошибочным, чувствуют себя преданными. Экономический, социальный и моральный кризис, накрывший практически все западные страны, отсутствие у Брюсселя–Парижа–Берлина внятных планов по решению проблемы нелегальной иммиграции способствуют росту патриотических настроений. Демонизация консервативных взглядов больше не работает, европейцы теперь видят настоящее лицо наших партий, слышат наш посыл, все больше убеждаются в том, что только патриоты смогут справиться с кризисом.

культура: Как Вы оцениваете нынешние отношения между Россией и Западом?

Бе: Хуже они были, наверное, только в начале 80-х. То, что сейчас творится в европейских властных учреждениях, иначе как антироссийской истерией назвать нельзя. Я постоянно слышу в Брюсселе в адрес Москвы безответственные предвзятые оценки, продиктованные Вашингтоном. Кремль обвиняют во всех смертных грехах. Я задаюсь вопросом: а закончилась ли «холодная война» после распада Советского Союза?

Недавно, выступая на заседании Европарламента, я сказал, что могу понять, допустим, страны Балтии, где сохранились не очень приятные воспоминания о советской эпохе, и теперь их переносят на Россию. Ну что ж, давайте выслушаем жалобы прибалтов на прошлое и попробуем преодолеть старые обиды, перевернуть страницу. Давайте объясним им, что Россия на самом деле наш естественный стратегический партнер. Это не нравится США, которые делают все, чтобы нас рассорить. В том числе предлагая взамен перспективы трансатлантического союза. Хотя совершенно ясно, что этот проект задуман исключительно ради обогащения корпораций Северной Америки. Пусть Россия сложная страна, пусть она не входит в ЕС. Но это одно из величайших европейских государств, одна из самых великих наций Старого Света, которая руководствуется теми же цивилизационными установками, что и мы.

Кроме того, сегодня и наши практические задачи гораздо более совпадают с российскими возможностями, нежели с американскими планами. Мы крайне заинтересованы в топливно-энергетическом сотрудничестве, мы как будто созданы друг для друга. Все серьезные эксперты в этом солидарны. Процитирую президента Французской газовой ассоциации Жерома Ферье, признавшего без обиняков: «Европа не может обойтись без российского газа». Я лично нахожусь в числе тех, кто сожалеет об отмене «Южного потока»: помимо Франции, многие страны континента могли бы получить колоссальную экономическую выгоду от реализации этого проекта: Болгария, Сербия, Венгрия, Италия, Греция…

Теперь сторонники евроатлантического союза вставляют палки в колеса маршруту «Северный поток – 2», в котором участвует и французская компания Engie. Мне кажется, мы совершим большую ошибку, если уступим диктату тех, кто надеется заменить близкие и надежные поставки российского «голубого топлива» сланцевым газом из США или сжиженным газом из Катара.

Наконец, наши интересы совпадают в дипломатической области и сфере безопасности. В свое время Россия помешала западным «ястребам» втянуть нас в военную авантюру против законного правительства Сирии. Сегодня же, после того как коалиция, руководимая США, потерпела неудачу, русские объявили войну «Исламскому государству», что также соответствует чаяниям Европы. Думаю, у Владимира Путина гораздо больше шансов остановить череду чудовищных преступлений, совершаемых ИГИЛ, чем у тройки Меркель — Обама — Олланд.

культура: А что Вы думаете об антироссийских санкциях?

Бе: По причинам, которые я только что назвал, их нужно как можно скорее отменить. Кроме того, они вредят не только России, но и членам ЕС. Ведь Брюссель исключительно из-за давления Вашингтона нырнул в эту черную дыру. Что, кстати говоря, подтвердил вице-президент США Джо Байден, выступая на конференции в Гарвардском университете в 2014 году.

К сожалению, правительство Франции не оказалось исключением и тоже продемонстрировало собачью покорность. Это хорошо видно на примере разрыва контракта о строительстве вертолетоносцев по заказу России. Действуя подобным образом, Франсуа Олланд запятнал репутацию Франции, подорвал доверие к ее надежности, заставил усомниться в ней как одном из глобальных игроков.

Однако, несмотря на действия правящего кабинета Пятой республики, Наполеоновские войны и Крымскую войну, у наших народов всегда оставались очень близкие отношения. С особенной теплотой мы думаем о заключении франко-русского альянса, о котором напоминает парижский мост Александра III. И я верю, что появление нового мультиполярного мира, — такого, когда патриоты всей планеты встанут на защиту национальных интересов, начнется именно с обновления союза между Парижем и Москвой.

Франция. Евросоюз. Россия > Внешэкономсвязи, политика > portal-kultura.ru, 5 ноября 2015 > № 1641426 Николя Бе

Экономика ЕАЭС: повестка дня

Евгений Винокуров, Тарас Цукарев

Е.Ю. Винокуров – доктор экономических наук, директор Центра интеграционных исследований Евразийского банка развития.

Тарас Цукарев - руководитель направления Центра интеграционных исследований Евразийского банка развития.

Резюме ЕАЭС — молодое интеграционное объединение, созданное с целью помочь его странам-участницам реализовать свой экономический потенциал и потенциал хозяйственных связей внутри региона, создать условия для повышения глобальной конкурентоспособности.

Евразийский экономический союз (ЕАЭС) — молодое интеграционное объединение, созданное с целью помочь его странам-участницам реализовать свой экономический потенциал и потенциал хозяйственных связей внутри региона, создать условия для повышения глобальной конкурентоспособности. Единый рынок товаров, услуг, капитала и труда является сердцевиной интеграционного проекта.

Создание ЕАЭС – серьезное достижение его участников после нескольких «интеграционных фальстартов» 1990-2000-х годов. В перспективе им предстоит преодолеть еще множество препятствий. Глобальные проекты с трудом пробивают себе дорогу. Несмотря на наличие ряда нерешенных задач, идея глубокой экономической интеграции обретает конкретные практические очертания.

Что нужно сделать для достижения максимального положительного эффекта ЕАЭС? На наш взгляд, повестка дня на ближайшие 10 лет предусматривает следующие важнейшие шаги:

завершить формирование единого рынка товаров и услуг, устранив имеющиеся изъятия;

максимально ликвидировать и/или унифицировать нетарифные барьеры внутри союза;

эффективно координировать макроэкономическую политику, включая валютно-финансовые вопросы, и тем самым не допустить «расползания» экономического союза;

создать сеть зон свободной торговли и соглашений о торгово-экономическом сотрудничестве, включая двух ключевых торгово-инвестиционных партнеров – ЕС и Китай.

Реализация этих мер и ряда более узких инициатив (развитие инфраструктуры, промышленной политики, АПК, рынка труда, формирование единого пенсионного пространства, активизация научного и образовательного сотрудничества и т.п.) позволит существенно увеличить эффект от интеграции.

Прежде чем подробно раскрыть суть этих задач в рамках ЕАЭС, напомним вкратце об эволюции евразийской интеграции и ее институтов.

Эволюция евразийских институтов

Начальной точкой реализации масштабного межгосударственного проекта можно назвать выступление в марте 1994 года в МГУ Президента Казахстана Н.А. Назарбаева. Его доклад содержал принципиально новую для того времени интеграционную парадигму, основная суть которой заключалась в создании Евразийского Союза с упором на экономику.

Есть такое выражение: «в России надо жить долго». Оно в полной мере подтвердилось и в отношении региональной интеграции. Для ее практического воплощения понадобилось 20 лет работы, сопровождаемой несколькими фальстартами.

Все это время действовали механизмы Содружества Независимых Государств (СНГ), сдержавшие многие губительные дезинтеграционные процессы. Особую роль сыграли отраслевые советы по транспорту и электроэнергетике, которые много сделали для сохранения технологического единства и электроэнергетических систем. И все же, нельзя отрицать, что в силу ряда объективных причин СНГ как организации не удалось продвинуться дальше задачи «цивилизованного развода».

В 1995 году «тройка» стран (Белоруссия, Казахстан и Россия), которые и в настоящее время являются ядром интеграционного объединения,[1] подписала Соглашение о Таможенном союзе. Документ предполагал устранение препятствий для свободного экономического взаимодействия между хозяйствующими субъектами сторон, обеспечение свободного товарообмена и добросовестной конкуренции. Фальстарт.

В 2000 году пятью государствами было учреждено Евразийское экономическое сообщество (ЕврАзЭС).

В 2003 году Президенты Белоруссии, Казахстана, России и Украины подписали соглашение о формировании Единого экономического пространства. «Оранжевая революция» 2004 года поставила крест на этом начинании, что до сих пор вызывает глубокое сожаление, ведь участие Украины в евразийских интеграционных процессах было глубоко осмысленно и экономически целесообразно. Второй фальстарт.

В октябре 2007 года Россия, Белоруссия и Казахстан подписали Договор о создании единой таможенной территории и формировании Таможенного союза (ТС). Тогда же утвердили План действий по его созданию. Поставленная цель — обеспечение свободного перемещения товаров во взаимной торговле, создание благоприятных условий торговли с третьими странами, а также развитие экономической интеграции.

Мало кто верил в успех новой попытки, но, по истечении плановых двух лет подготовки, 19 декабря 2009 года в Алма-Ате А. Лукашенко, Д. Медведев и Н. Назарбаев подписали Совместное заявление о формировании Таможенного союза, после чего 1 января 2010 года вступил в силу единый таможенный тариф. Успех во многом был обеспечен экономическим кризисом, который подтолкнул страны к объединению. [2]

Уже в 2011 году ТС Белоруссии, России и Казахстана начал функционировать в нормальном режиме. Создана единая таможенная территория и единый таможенный тариф.

С 1 января 2012 года в силу вступили 17 соглашений, формирующих основу Единого экономического пространства (ЕЭП). Они регламентировали ряд ключевых тем экономического сближения «тройки» — от координации макроэкономической политики до трудовой миграции.

И, наконец, 1 января 2015 года вступил в силу Договор о Евразийском экономическом союзе. Со 2 января 2015 года к интеграционному объединению присоединилась Армения, а в мае — Киргизия.

Институты ЕАЭС

«Семья» институтов ЕАЭС также сформирована. Принципиальные вопросы деятельности союза, его стратегию, направления и перспективы развития интеграции утверждает Высший Евразийский экономический совет, в который входят главы государств-членов. Евразийским межправительственным советом в лице глав правительств государств-членов осуществляется работа по 10 полномочиям, в том числе, обеспечение контроля за исполнением Договора о ЕАЭС и одобрение проекта бюджета. В полную силу заработал единый наднациональный институт, который является регулирующим органом союза и движущей силой интеграции — Евразийская экономическая комиссия (ЕЭК). На наднациональный уровень Комиссии переданы 140 властных полномочий.

Среди других ключевых органов ЕАЭС необходимо выделить следующие.

Суд Евразийского экономического союза — специализированный судебный орган, который рассматривает споры по вопросам реализации международных договоров в рамках союза и решений органов союза. Его решения, например, по Единому таможенного тарифу, имеют прямое действие.

Финансовые механизмы евразийской интеграции реализуются через Евразийский банк развития (ЕАБР) и Евразийский фонд стабилизации и развития (ЕФСР). ЕАБР (6 государств-участников, 1,6 млрд. долл. капитала и около 5 млрд. долл. инвестиционного портфеля) состоялся как авторитетный международный финансовый институт. Он реализует в приоритетном порядке проекты, увеличивающие взаимную торговлю и трансграничные инвестиции. ЕФСР с капиталом с 8,5 млрд. долл. и шестью участниками — ключевой механизм антикризисного регулирования и финансовой стабилизации в регионе.

Основным правовым документом ЕАЭС является Договор о Евразийском экономическом союзе. Документ изложен на 680 страницах, из которых сам Договор занимает 100 страниц, остальное — приложения к нему. [3]

Таким образом, в настоящее время сформировано региональное интеграционное объединение с общим рынком в 180 млн. человек и совокупным ВВП 2,2 трлн. долл. Ключевые по масштабу экономики союза — Россия и Казахстан (Таблица 1).

Таблица 1. Индикаторы социально-экономического развития стран ЕАЭС, 2014 год

* Оборот внешней торговли рассчитан на основе данных ЕЭК по внешнеторговому обороту с третьими странами и обороту взаимной торговли

** Данные по объему внешней торговли рассчитаны на основе платежного баланса Киргизии.

Источник: МВФ, национальные статистические ведомства, ЕЭК, расчеты ЕАБР.

При этом сегодня мы видим определенные положительные результаты в евразийской интеграции. Например, согласно данным Мониторинга взаимных инвестиций в странах СНГ (ведется Центром интеграционных исследований ЕАБР), на фоне общего существенного падения взаимных инвестиций в СНГ, страны-участницы Евразийского союза удерживают стабильный уровень инвестиционного взаимодействия (25,1 млрд. долл. взаимных инвестиций в ЕАЭС). [4]

Население поддерживает евразийскую интеграцию. По данным проводимого ЦИИ ЕАБР с 2012 года мониторинга общественного мнения в рамках проекта «Интеграционный барометр ЕАБР», уровень одобрения таможенного союза находится на комфортном уровне в 65 -78%. [5]

Важнейшие составляющие повестки дня на ближайшие годы

Ликвидация оставшихся изъятий из единого рынка товаров и услуг

Дальнейшее развитие евразийской интеграции зависит от того, насколько успешной будет реальная «интеграция снизу» — рост взаимной торговли, трансграничных инвестиций, цивилизованной трудовой миграции. Для этого необходимо создание единых «правил игры» в экономике ЕАЭС. Конечной целью на перспективу до 2025 года должно стать доведение охвата общего рынка, максимально близкого к 100%.

Необходимый и важный процесс для модернизации и кооперации экономик государств-участников ЕАЭС — ликвидация изъятий из единого рынка. Так, например, стороны договорились о создании до 1 января 2016 года единого рынка фармацевтических и лекарственных средств.

Начинается подготовка к созданию общего электроэнергетического рынка. После утверждения ЕЭК концепции формирования единого электроэнергетического рынка будет подготовлен межгосударственный договор. Появление единого рынка планируется на 2019 год.

Прорабатывается вопрос создания к 2022 году финансового мега-регулятора ЕАЭС — наднационального финансового института, ответственн ого за формирование единых правил работы на финансовых рынках союза, соответствующее регулирование и надзор.

К 2025 году должен возникнуть единый рынок нефти, газа и нефтепродуктов. Столь отдаленный срок связан с чрезвычайной важностью нефтегазового сектора в формировании национальных бюджетов.

Ликвидация и унификация нетарифных барьеров

Одной из важнейших составляющих повестки дня ЕАЭС на ближайшие годы является постепенная унификация и отмена нетарифных барьеров (НТБ) в торговле товарами и услугами. Они существенно обременяют взаимные потоки товаров и услуг между странами ЕАЭС, снижая эффективность общего рынка, препятствуя развитию и кооперации технологичных отраслей.

Центр интеграционных исследований ЕАБР провел масштабное исследование и впервые дал развернутую оценку влияния НТБ на взаимную торговлю в ЕАЭС и рекомендации по их устранению. На основе опроса предприятий Белоруссии, Казахстана и России подсчитано, что НТБ «крадут» 15-30% стоимости экспорта. Другими словами, в каждом долларе экспорта между странами ЕАЭС все еще «зашито» 15-30 центов издержек, связанных с барьерами. [6]

Условно НТБ можно разделить на две группы. К первой относятся такие нетарифные барьеры, как санитарные и фитосанитарные меры, технические барьеры в торговле, квоты, запреты и меры количественного контроля. Ко второй — нормы ценового контроля и меры, влияющие на конкуренцию (институт специмпортеров, ограничения в области сбыта и государственных закупок, субсидии). Вторая группа барьеров часто называется «песком в колесах», поскольку затрудняет движение товаров и в принципе может быть полностью ликвидирована. Эксперты ЦИИ ЕАБР установили, что именно эти нетарифные барьеры оказывают более негативное влияние на торговлю. Таким образом, основные усилия нужно направить на устранение «песка в колесах» взаимной торговли.

Согласно проведенному ЦИИ ЕАБР исследованию, в среднесрочной перспективе наибольший выигрыш от снижения НТБ будет у Белоруссии: ее реальный ВВП может вырасти на 2,8%, а благосостояние на 7,3% накопленным итогом. В Казахстане благосостояние увеличится на 1,3%, тогда как прирост реального ВВП составит 0,7%. Эффекты для России могут быть менее значительными: благосостояние вырастет на 0,5% кумулятивно, а реальный ВВП — на 0,2%. Это связано как с большими размерами экономики, так и меньшей значимостью для России торговли внутри ЕАЭС по сравнению с другими странами.

Исследование показало, что наибольший выигрыш в случае снижения НТБ получат производители машин и оборудования. В этом секторе экономики издержки от НТБ находятся на самом высоком уровне. Заметные преимущества также получат предприятия целлюлозно-бумажной и пищевой промышленности, производители кожи, обуви, резиновых и пластмассовых изделий.

Кроме того, с высокими издержками от нетарифного регулирования торговли сталкиваются экспортеры химической продукции (в Белоруссию и Россию), продукции деревооб работки (в Казахстан и Россию), сельскохозяйственной продукции (в Белоруссию), а также электрооборудования, электронного и оптического оборудования (в Казахстан).

Макроэкономическая и валютно-финансовая координация

Для стран ЕАЭС крайне важна согласованная макроэкономическая политика. Данный механизм предусматривает обеспечение макроэкономической стабильности, формирование единых принципов функционирования экономики, согласование параметров основных показателей в целях повышения устойчивости и углубления интеграции экономик участников.

Задача критической важности для будущего ЕАЭС — добиться полноценной координации макроэкономической политики, как в монетарной сфере, так и в фискальной. Близкие и очень умеренные темпы инфляции, сближающаяся цена финансовых ресурсов и их взаимная доступность, сближение рисковых премий, стабильные и устойчивые темпы роста, устойчивость долга, сбалансированность внешней торговли, сбалансированность в налогово-бюджетной сфере (Таблица 2) — все это предстоит реализовать в рамках ЕАЭС. В Договор заложены три критерия: соотношение госдолга к ВВП, уровень инфляции и дефицит бюджета. Но как добиться их соблюдения государствами-участниками? Вот задача, для которой необходимо найти решение.

Таблица 2. Основные макропоказатели, определяющие устойчивость экономического развития государств-членов ЕАЭС

Источник: Договор о ЕАЭС.

Одним из важнейших условий успешного функционирования монетарного союза является налогово-бюджетная координация. Невыполнение этого условия может свести на нет все усилия, связанные с созданием союза.

Характерен пример Греции и некоторых других стран южной Европы. При создании зоны евро инвесторы стали воспринимать их как малорискованных заемщиков. Однако при отсутствии фискальной координации рост долга и госрасходов приобрел бесконтрольный характер. В итоге это привело к пересмотру рисковых премий и суверенным долговым кризисам. Таким образом, о монетарном союзе необходимо говорить только в контексте контроля над дефицитом бюджета и уровнем государственного долга.

Нужно ли при этом вводить единую валюту? Последнее время рассуждения на тему введения единой валют и создания единого центрального банка стали популярны. По нашему мнению, в настоящий момент данная дискуссия не оправдана и даже контрпродуктивна.

Основная среднесрочная цель валютно-финансовой координации — добиться менее волатильной динамики взаимных валютных курсов внутри ЕАЭС, исключить их «разбегание», представляющее угрозу для стабильности единого экономического пространства. Это позволит снизить издержки взаимной торговли, увеличить ее объем, а также откроет путь для взаимных долгосрочных инвестиций. Для инвесторов предсказуемость и стабильность ситуации на валютных рынках (особенно для малых стран) имеет первостепенное значение.

При этом выгоды от валютно-финансовой координации, которая является оправданным и закономерным шагом на пути развития и укрепления ЕАЭС, очевидны. Формирование единых правил валютного регулирования и платежно-расчетных операций, скоординированной монетарной и фискальной политик даст массу преимуществ. Среди них:

интенсификация взаимной торговли за счет снижения транзакционных издержек и волатильности валютных курсов;

благотворное влияние на развитие общего финансового рынка и инвестиционных потоков. Снизятся издержки и риски взаимных инвестиций, а это означает, что объем взаимных инвестиций вырастет;

уменьшение цены заимствования за счет стабилизации инфляции и процентных ставок, что особенно важно для экономик малых стран ЕАЭС. Валютный союз позволит «импортировать» экономическую стабильность в те страны, где инфляция традиционно выше.

В последнее время среди аргументов против монетарно-финансового сближения часто называют валютный кризис в России в декабре 2014 года. Наше видение здесь противоположное. Последние четыре квартала показали, что валюты стран ЕАЭС де-факто сильно зависят от рубля. По прошествии времени они, так или иначе, корректируются вслед за российской валютой. Целесообразно сделать этот механизм прозрачным и регулируемым, чтобы избежать краткосрочных дисбалансов.

Приведем пример.

В Белоруссии в январе 2015 года экспорт в Россию упал на 39% при общем падении экспорта на 25%. Причина не одна. Однако курсовые проблемы, а именно связанная с ними потеря конкурентоспособности белорусских товаров на российском рынке, сыграли важную роль. В I квартале 2015 года по отношению к соответствующему периоду 2014 года ослабление курса белорусского рубля к доллару составило 51%, в то время как российская валюта за аналогичный период обесценилась почти на 80% (казахский тенге и армянский драм подешевели на 9% и 16% соответственно).

Адаптация к согласованию курсовой политики в Белоруссии должна происходить при гораздо более высоких уровнях инфляции. С этим связаны потенциальные проблемы в текущем счете. Мы провели предварительные расчеты такого сценария. Результаты показывают, что накопленный дефицит счета текущих операций за 4 года может составить 7-8% от ВВП дополнительно к базовому сценарию. Соответственно необходимо будет искать источники внешнего финансирования.

Странам ЕАЭС предстоит также ответить и на другие вопросы, которые затрагивают интеграцию в финансовой сфере:

либерализация услуг банковского сектора, включая вопросы участия иностранного капитала в банковской системе, открытия филиалов иностранных банков и снятия ограничений на движение капитала;

выравнивание условий по операциям капитального счета;

либерализации доступа на рынок ценных бумаг, в части брокерской деятельности, включая возможность свободного размещения и обращения ценных бумаг для национальных эмитентов в странах ЕАЭС;

либерализация доступа на рынок ценных бумаг в части депозитарной деятельности.

Создание сети зон свободной торговли и соглашений о торгово-экономическом сотрудничестве Евразийского союза

Широкий спектр вопросов предстоит решить в части торгово-экономического сотрудничества. Дело в том, что правила мировой торговли претерпевают тектонические изменения. И очень часто не в пользу стран ЕАЭС. Нужно признать, что сегодня ЕАЭС — с его ВВП в размере 2,2 трлн. долларов США и 182 млн. человек (92,9 млн. человек экономически активного населения) — не представляет собой самодостаточный рынок. Это всего 3,2% мирового ВВП! Любые попытки отстроить «крепость Евразию» самоубийственны.

Какие могут быть решения в текущей ситуации кризиса отношений с Западом?

Во-первых, необходимо выстраивать сеть зон свободной торговли (ЗСТ). Первое — с Вьетнамом — было подписано в мае текущего года. В настоящее время также прорабатываются соглашения о ЗСТ ЕАЭС с Египтом, Индией и Израилем. Другие потенциальные партнеры — Южная Корея, Чили, Южная Африка, Иран и т.д.

Во-вторых, перспективна активизация переговорного процесса между ЕАЭС и его крупнейшими торгово-экономическими партнерами — ЕС и КНР. В данном случае оптимальная политика ЕАЭС может быть сформулирована в духе китайских дацзыбао — «Стоять на двух ногах». Другими словами, Евразийский союз не может позволить себе опираться лишь на одного партнера. [7]

В данном направлении уже есть определенное движение. Начался диалог между ЕАЭС и КНР по разработке Соглашения о торгово-экономическом сотрудничестве. Активно обсуждается участие ЕАЭС в новой стратегической концепции КНР «Экономический пояс Шелкового пути». Несомненно, перспективы взаимовыгодного сотрудничества ЕАЭС и КНР должны придать дополнительный серьезный импульс региональному развитию, транспортному, энергетическому и финансовому взаимодействию в Центральной Азии, Сибири и на Дальнем Востоке. [8]

Возрос интерес к экономическому сотрудничеству и интеграции между ЕС и ЕАЭС . Для формирующегося Евразийского союза глубокая экономическая интеграция с ЕС чрезвычайно важна. Во-первых, ЕС — это крупнейший торговый партнер России и Казахстана, более половины товарооборота Российской Федерации приходится на ЕС (Россия, в свою очередь, является третьим по значимости торговым партнером Евросоюза). Во-вторых, ЕС мог бы сыграть важную роль в решении проблем модернизации стран ТС. В-третьих, зарождающийся Евразийский союз в настоящее время инициирует ряд соглашений о свободной торговле с более мелкими партнерами. В этом контексте ЕС также следует рассматривать как основного долгосрочного партнера. [9]

Безусловно, мы не ожидаем быстрого прогресса в отношениях с ЕС в условиях текущего кризиса отношений, но в 10-летней перспективе многое может стать возможным.

Чтобы иметь больше шансов на успех, соглашения между ЕАЭС и важнейшими экономическими партнерами должны носить максимально всеобъемлющий и прикладной характер. Причина следующая: «голая» зона свободной торговли невыгодна, например, России и Казахстану, экспорт которых носит в большей степени сырьевой характер. Из-за существующей структуры торговли Россия и Казахстан не заинтересованы в узко сформулированном режиме свободной торговли (это верно и для Белоруссии, хотя в меньшей степени). При этом очевидные проблемы, связанные с уступками в торговле, должны быть компенсированы выгодами в других сферах. Нужен существенный прогресс по другим направлениям экономического сотрудничества для того, чтобы идея зоны свободной торговли обрела смысл.

Возможные варианты соглашений должны охватывать не только вопросы товарной торговли, но и торговлю услугами, электронную торговлю, инвестиционные режимы, техническое регулирование, нетарифные барьеры в торговле, либерализацию доступа на финансовые рынки, развитие международной транспортной инфраструктуры, механизмы рассмотрения и урегулирования торговых конфликтов и т. д. [10]

Примером потенциальной интеграции между ЕАЭС и наиболее заинтересованными экономиками-партнерами может послужить всестороннее торгово-экономическое соглашение (Сomprehensive Economic and Trade Agreement, CETA), которое выступает юридической формой принципиальной договоренности, достигнутой, например, в 2013 году между ЕС и Канадой. Также полезно изучение структуры Трансатлантического партнерства по торговле и инвестициям (Transatlantic Trade and Investment Partnership, TTIP) — глубокое экономико-торговое соглашение по своей форме, охватывающее массу вопросов наряду с либерализацией торговли товарами и услугами. [11]

ЕАЭС не должен быть нацелен на создание «крепости Евразия». Необходимо стремиться к максимально взаимовыгодному сотрудничеству с любым из своих партнеров.

Первая ЗСТ Евразийского экономического союза

30 мая 2015 года в Казахстане между ЕАЭС и Вьетнамом подписано соглашение о создании зоны свободной торговли (ЗСТ), устанавливающее, в том числе, особый режим работы для совместных производственных проектов в этой стране.

Документ предусматривает постепенное взаимное открытие рынков договорившихся сторон. Средний уровень импортного тарифа стран ЕАЭС к 2025 году сократится с 9,7% до 2%, Вьетнама — с 10% до 1%. При этом уже после ратификации парламентами (предположительно, на это уйдет полгода) будут обнулены пошлины примерно по 60% позиций взаимной торговли, по окончании переходного периода — по 88%. Минэкономики РФ ожидает удвоения торгового оборота с Вьетнамом к 2020 году (с $3,7 млрд. в 2014 году).

В пакете подписано соглашение «Об особом режиме для российских инвесторов и поставщиков услуг», которое, в частности, закрепляет возможность комп аниям из РФ вести бизнес во Вьетнаме на таких же условиях, что и местные фирмы. Речь, в частности, идет о совместных проектах автопроизводителей (ГАЗ, КамАЗ, УАЗ), а также о вложениях в электрогенерацию, транспортную инфраструктуру и нефтепереработку.

Уроки других интеграционных объединений

Немаловажным является опыт развития других интеграционных объединений. ЕАЭС внимательно следит, например, за процессами, происходящими в том же ЕС, и извлекает для себя уроки.

Первый урок — степень интегрируемости стран в первую очередь зависит от экономической составляющей, т.е. положительный результат интеграции основывается на реальных экономических эффектах.

Второй урок — единая валютная зона нуждается в подготовке надежного фундамента в виде реального, эффективного согласования макроэкономических политик. Своя Греция Евразийскому союзу не нужна.

Третий урок — для успеха интеграционного проекта необходима активная информационная политика.

Важным моментом является отношение и интерес общества к интеграционному проекту. Это задает общий положительный фон и во многом определяет динамику, а также дает мощный импульс политическим элитам к действию. Восприятие населением успехов и недостатков евразийской интеграции отражены в результатах оценки уровня одобрения ТС и ЕЭП гражданами СНГ. Так, репрезентативный опрос в рамках Интеграционного барометра, проведенного ЦИИ ЕАБР летом 2014 года, выявил, что одобрение ТС И ЕЭП находится в Казахстане, России, и Белоруссии на высоком уровне – 84%, 79%, и 68% соответственно (рисунок 1). В Армении данный показатель составил 64%, в Киргизии — 50%. Рассматривая отношение населения стран, не являющихся членами ТС и ЕЭП, нужно отметить, что наиболее высокая поддержка была зафиксирована в Таджикистане (72%) и Узбекистане (68%). Население этих стран ориентировано на экономическое взаимодействие со странами бывшего СССР, и, прежде всего, с Россией. На наш взгляд, это является аргументом в пользу активизации интеграционного взаимодействия ЕАЭС с этими двумя государствами. [12]

Рисунок 1. Вопрос для стран-членов ТС: Белоруссия, Казахстан и Россия объединились в Таможенный союз, который освободил торговлю между тремя странами от пошлин, и создали Единое экономическое пространство (по сути — единый рынок трех стран). Как вы относитесь к этому решению? Вопрос для стран вне ТС: Белоруссия, Казахстан и Россия объединились в Таможенный союз, который освободил торговлю между тремя странами от пошлин, и создали Единое экономическое пространство (по сути — единый рынок трех стран). Считаете ли вы, что нашей стране желательно присоединиться к этому объединению?, %

Источник: Интеграционный барометр ЕАБР – 2014.

ЕАЭС с позиции иностранных инвесторов

Иностранные инвесторы и торговые партнеры могут быть заинтересованы в работе на рынке Евразийского экономического союза в силу следующих причин:

Во-первых, единое пространство ЕАЭС позволяет инвестору выбрать удобную с точки зрения его стратегии локализацию производства. Например, разместив производственные мощности на севере Казахстана, можно одновременно работать на регионы Центральной Азии, Южной Сибири и Урала.

Во-вторых, единое таможенное и экономическое пространство позволяет выстраивать эффективные товаропроводящие сети, пользуясь всеми преимуществами интеграции.

В-третьих, иностранные инвесторы имеют возможность использовать наработанный потенциал научно-производственных кластеров и инфраструктуры для создания на их основе эффективных производств с удобным выходом на региональные рынки.

Согласно данным Мониторинга и анализа прямых иностранных инвестиций ст ран ЕАЭС на евразийском континенте, который реализуется ЦИИ ЕАБР, отобранные пять стран Евразии (Австрия, Турция, Индия, Вьетнам и Китай) демонстрируют положительную динамику ПИИ в страны ЕАЭС. За 2008 – 2013 годы показатель увеличился на 69% (до 58,3 млрд. долл.).

При этом самая впечатляющая динамика ПИИ наблюдается у Китая. Если еще 5 лет назад Китай был сопоставим с Индией на постсоветском пространстве, то теперь он ее значительно превосходит. Однако такое соотношение обеспечивается благодаря масштабному присутствию китайских ТНК в нефтегазовом секторе Казахстана. В другие отрасли китайцы до 2014 года почти не шли. Есть основания полагать, что в настоящее время ситуация кардинально меняется. [13]

Для потенциальных иностранных инвесторов вывод будет следующий : инвестировать в экономику ЕАЭС с учетом факта существования единого экономического пространства. Соответственно, выбирать для этого локализацию, выстраивать логистику, пользоваться «конкуренцией юрисдикций», продвигать создание ЗСТ своих стран с ЕАЭС.

Таким образом, ЕАЭС является новой реальностью для инвесторов. Создан общий рынок на территории пяти государств, дающий возможность работать практически из любой точки. При всем текущем несовершенстве механизма работы союза он уже представляет собой единое экономическое пространство с достаточно четкой дорожной картой развития и перспективами роста.

Данный материал вышел в серии записок Валдайского клуба, публикуемых еженедельно в рамках научной деятельности Международного дискуссионного клуба Валдай. С другими записками можно ознакомиться по адресу http://valdaiclub.com/publications/valdai-papers/

[1] Идея «интеграционного ядра» евразийской интеграции количественно обоснована в: Винокуров Е. (ред.) (2010) Система индикаторов евразийской интеграции. ЕАБР: Алматы.

[2] Стандартный теоретический аргумент состоит в том, что кризисы препятствуют интеграции, т.к. повышается уровень протекционизма. Вопреки этой аргументации, мы обосновываем, что экономические кризисы могут выступать катализатором интеграционных процессов при условии наличия тесных связей между странами и отсутствия реальных альтернатив: Vinokurov E., Libman A. (2014) Do Economic Crises Impede or Advance Regional Economic Integration in the Post-Soviet Space? Post-Communist Economies. Vol. 26 (3): 341–358.

[3] http://www.eurasiancommission.org/ru/act/texnreg/depsanmer/Documents/Договор о Евразийском экономическом союзе.pdf

[4] ЦИИ ЕАБР (2014) Мониторинг взаимных инвестиций в странах СНГ. Доклад №26. Санкт-Петербург. Доступно на: http://www.eabr.org/r/research/centre/projectsCII/invest_monitoring/ ; ЦИИ ЕАБР (2015) Мониторинг взаимных инвестиций в странах СНГ. Доклад №32, Санкт-Петербург (сентябрь).

[5] ЦИИ ЕАБР (2012-2014) Интеграционный барометр ЕАБР 2012, 2013, 2014. Соответствующие доклады доступны на http://eabr.org/r/research/centre/projectsCII/

[6] ЦИИ ЕАБР (2015) Оценка экономических эффектов отмены нетарифных барьеров в ЕАЭС. Доклад №29. ЕАБР: Санкт-Петербург. Доступно на: http://eabr.org/general//upload/CII%20-%20izdania/2015/НТБ-29/doklad_29_preview.pdf

[7] Vinokurov E., Libman A. (2012) Eurasian Integration: Challenges of Transcontinental Regionalism. Basingtoke and New York: Palgrave Macmillan.

[8] Аналитический доклад Международного дискуссионного клуба «Валдай». Экономический пояс «Шелкового пути» и приоритеты совместного развития евразийских государств. Москва, Июнь 2015. Доступно на: http://valdaiclub.com/publication/77920.html

[9] Vinokurov E. (2014) Mega Deal Between the European Union and the Eurasian Economic Union. Russia in Global Affairs, No. 4 October-December, 2014.

[10] ЦИИ ЕАБР (2014) Количественный анализ экономической интеграции Европейского союза и Евразийского экономического союза: методологические подходы. Доклад №23. ЕАБР: Санкт-Петербург. Доступно на: http://eabr.org/general//upload/CII%20-%20izdania/2014/Колич%20анализ%20эк%20интеграции/doklad_23_ru_preview_web1.pdf

[11] Hamilton, Daniel S., ed. (2014) The Geopolitics of TTIP: Repositioning the Transatlantic Relationship for a Changing World. Washington, DC: Center for Transatlantic Relations.

[12] ЦИИ ЕАБР (2014) Интеграционный барометр ЕАБР – 2014. Доклад №25. ЕАБР: Санкт-Петербург. Доступно на: http://eabr.org/general//upload/CII%20-%20izdania/2014/Barometr-2014/EDB_Centre_Analycal_Report_25_Full_Rus_1.pdf

[13] ЦИИ ЕАБР (2014) Мониторинг прямых инвестиций России, Беларуси, Казахстана и Украины в странах Евразии. Доклад №28. Санкт-Петербург. Доступно на: http://eabr.org/general//upload/CII%20-%20izdania/2014/МПИ-2014/doklad_28_preview.pdf

Казахстан. ЕАЭС. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 28 октября 2015 > № 2906364 Евгений Винокуров, Тарас Цукарев

Интервью начальника Управления аквакультуры Росрыболовства Елены Трошиной интернет-изданию «Глагол»

«Интернет-издание «Глагол»: Можно сказать, что аквакультура для населения России является чем-то новым: как по звучанию, так и в качестве явления. Несмотря даже на то, что СССР, в свое время, был второй державой в мире по общему улову рыбы, не говоря уж о существовании фольклорного «рыбного дня». С другой стороны, рыба – чрезвычайно полезный и выгодный ресурс. Мы можем сказать, что исходя из названия – аквакультура – в понятие входит не только технология, но и нормы поведения человека. Итого: что такое аквакультура, чем занимается отрасль?

Елена Трошина, начальник Управления аквакультуры Федерального агентства по рыболовству: – Аквакультура – это выращивание рыбы, моллюсков, ракообразных, водорослей и других водных организмов в водоемах и на специальных плантациях, созданных в море или океане. Целями аквакультуры являются получение товарной рыбной продукции, пополнение промысловых запасов водных биоресурсов и сохранение их биоразнообразия. Благодаря тому, что Россия располагает крупнейшим в мире водным фондом внутренних водоемов и прибрежных акваторий морей, развитие аквакультуры может стать для нас источником стабильного увеличения объемов производства рыбной продукции.

Это мировая тенденция. По последним данным Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН – ФАО, мировой объем производства рыбной продукции в 2012 году составил 158 млн тонн, что на 10 млн тонн больше, чем в 2010 году. Причина такого роста – стремительное развитие сектора аквакультуры, продукция из неё занимает более 40% от общего объема рынка – около 68 млн тонн. Основные лидеры по объему выращиваемой рыбы – это Китай, который обеспечивает 67,3% от мирового производства, Индия (5,4%), Вьетнам (2,6%), Япония (1,7%), Чили (1,5%) и Норвегия (1,4%). Для сравнения: производство аквакультуры в России в настоящее время составляет 0,2% от мирового уровня.

Вообще рыбоводство имеет глубокие исторические корни. Первые упоминания рыбоводства связаны еще с древним Китаем. Именно там успешно культивировали различные породы рыб. Если говорить о развитии аквакультуры в России, то пик производства товарной рыбы пришелся на 80-е годы прошлого столетия, когда в стране происходило широкое внедрение передовых технологий, принципов и систем ведения хозяйства. В то время ежегодно показатель производства объектов аквакультуры увеличивался на 10-15% и был одним из лучших в мире. Объемы выращивания товарной рыбы доходили до 200 тыс. тонн в год. А к 1996 году по сравнению с 1989 годом производство рыбы и других водных биоресурсов снизилось в 4 раза.

Постепенно производство начало восстанавливаться. Сейчас в России наметилась положительная тенденция как увеличения объемов производства, так и расширения видового разнообразия выращиваемых рыб. Это происходит как за счет аборигенной ихтиофауны, представителями которой являются линь, сом, карась, так и за счет использования ранее акклиматизированных видов – карпа, толстолобика, буффало, пиленгаса. Начали выращивать речного рака и пресноводную креветку. В опытно-производственном режиме в Дальневосточном, Северном и Черноморском бассейнах выращивают таких ценных объектов морской аквакультуры, как мидии, трепанги, кефали, треска, камбала-калкана и другие. В Мурманской области реализуются проекты по выращиванию атлантического лосося (семги). Есть еще немало примеров. Кроме того, на отечественных предприятиях аквакультуры объектами искусственного воспроизводства являются 15 видов и подвидов рыб, занесенных в Красную книгу.

«Интернет-издание «Глагол»: Закон об аквакультуре разрабатывался 12 лет. Он был принят в 2014 году. Как принятый закон поможет развитию отрасли, как он будет способствовать росту объемов производства?

Елена Трошина: – Действительно, проект профильного федерального закона об аквакультуре был подготовлен на основе разработанного международного модельного закона ещё в 2005 году. После этого он был вынесен на общественное обсуждение, продлившееся до 6 сентября 2011 года. После прохождения всех необходимых процедур Федеральный закон № 148-ФЗ «Об аквакультуре (рыбоводстве) и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» был принят 24 июля 2013 года, вступил в силу в 2014 году и заложил основы нормативного регулирования.

В его развитие Росрыболовством совместно с Минсельхозом были подготовлены подзаконные акты. К настоящему времени сформирована основная нормативно-правовая база в области аквакультуры. Мы проводим обучающие семинары и конференции по её применению. Сейчас мы находимся в начале пути, и при работе в новых условиях у всех возникают вопросы. Поэтому с учетом выявляемых региональных нюансов мы стараемся оперативно расширять и дополнять нормативную базу – вносить изменения в методики, классификаторы, справочники для осуществления аквакультуры. В конце июля ведомственным приказом был утвержден специальных порядок по внесению таких изменений.

Несмотря на пока небольшой срок действия закона, в рамках его реализации в России впервые сформирован реестр ремонтно-маточных стад объектов аквакультуры, используемых для сохранения водных биоресурсов. Сформированный реестр позволит максимально сохранить генофонд промысловых запасов водных биоресурсов в естественных водоемах. Ведь формирование, содержание и эксплуатация маточного стада — один из самых ответственных процессов в рыбоводстве, так как успех работы хозяйства во многом определяется качеством производителей. В реестр включено 57 организаций различной формы собственности, осуществляющих искусственное воспроизводство. Информация для реестра собрана территориальными управлениями Росрыболовства, в том числе на основе данных от рыбоводных хозяйств. Данные реестра будут использоваться для учета стад, оценки их состояния и контроля целевого использования. По данным реестра количество включенных рыб по видам водных биоресурсов составляет: осетровых – 105, лососевых – 15, сиговых – 12, частиковых - 45, растительноядных – 24.

Кроме того, принятый закон об аквакультуре поможет развитию малого и среднего предпринимательства, созданию условий для привлечения инвестиций, более полному развитию внутриотраслевых связей науки и производства продукции аквакультуры. Закон также способствует обеспечению развития смежных производств, таких как производство кормов, кормовых добавок, рыбоводного оборудования и инвентаря, а также повышению эффективности мер, направленных на сохранение и воспроизводство водных биоресурсов и среды их обитания.

Новые меры поддержки рыбоводства заложены в прошлом году в госпрограмме «Развитие рыбохозяйственной отрасли», в которой особое внимание уделено аквакультуре, чего не было все последние годы. В том числе выделена отдельная подпрограмма с целевым финансированием по развитию в России осетрового хозяйства. В дополнение утверждена отраслевая программа «Развитие товарной аквакультуры (товарного рыбоводства) в Российской Федерации на 2015-2020 годы». С учетом предусмотренных мер поддержки, прогнозируется увеличение объема производства аквакультурной продукции как минимум вдвое к 2020 году – до 315 тыс. тонн. В этом году планируется рост объема производства товарной рыбы до 195 тыс. тонн.

Механизм субсидирования инвестпроектов уже заработал в этом году. В начале октября вышло распоряжение Правительства о распределении субсидий между бюджетами субъектов РФ на софинансирование расходных обязательств на развитие товарной аквакультуры, в соответствии с которым девять субъектов получат федеральную субсидию в размере 250 млн рублей. На следующий год мы запланировали на господдержку товарной аквакультуры более 600 млн рублей, в том числе на товарное осетроводство.

Предприятия также получают субсидии на проведение комплекса противоэпизоотических мероприятий, на содержание племенных объектов аквакультуры

«Интернет-издание «Глагол»: - Какую динамику отрасль показывает в сравнении в 2014 году по основным показателям? Приведите, пожалуйста, статистику по основным направлениям: количество водоемов, хозяйствующих субъектов и т.д.

Елена Трошина: – По итогам 2014 года объем производства продукции рыбоводства в Российской Федерации составил 160 тыс. тонн, что занимает только около 3,5% всей добычи. В Российской Федерации насчитывается около 600 товарных рыбоводных хозяйств, без учета индивидуальных предпринимателей. Основная часть предприятий относится к малому и среднему бизнесу, к крестьянским и фермерским хозяйствам. Наибольший объем производства товарной рыбы в 2014 году был получен в Южном федеральном округе – 54,5 тыс. тонн. Лидерами производства стали также Северо-Западный округ – более 42 тыс. тонн и Центральный – около 22 тыс. тонн. Если говорить о конкретных регионах, то наибольшие объемы производства были обеспечены в Мурманской, Ростовской областях, Республике Карелии, Краснодарском крае.

При этом водный фонд России составляет свыше 20 млн гектаров озер, около 5 млн гектаров водохранилищ, около 0,4 млн гектаров прибрежных морских акваторий, более 1 млн гектаров сельскохозяйственных водоемов и почти 150 тыс. гектаров прудов рыбохозяйственного значения. Иными словами, желающим заняться аквакультурным делом есть, где развернуться. Наибольшим фондом рыбохозяйственных водоемов располагают Сибирский, Северо-Западный и Уральский федеральные округа. Исходя из общей площади рыбохозяйственных водоемов и народонаселения России, обеспеченность каждого жителя страны водоемами, пригодными для развития аквакультуры, составляет 0,19 гектаров на одного человека.

Кроме того, наше государство обладает уникальными озерами для выращивания холодноводных рыб и водоемами-охладителями энергетических объектов для культивирования тепловодных рыб, где функционируют производственные мощности садковых и бассейновых хозяйств. Благодаря большой протяженности линии морского побережья, площадь, пригодная для размещения комплексов марикультуры, в морских акваториях Баренцева, Белого, Азовского, Черного, Каспийского и дальневосточных морях, составляет 0,38 млн квадратных километров.

Сейчас в регионах идет активная работа Комиссий по определению границ рыбоводных участков, а также продолжается процесс переоформления договоров пользования рыбопромысловыми участками для осуществления товарного рыбоводства. Так, на сегодняшний день сформировано около 500 рыбоводных участков, большинство из которых расположены в Сибири и Азово-Черноморском бассейне – 176 участков. В этом году начнется проведение аукционов, и по результатам будут закреплены на долгосрочный период – до 25 лет.

«Интернет-издание «Глагол»: – Говоря об эффективности, какие главные целевые показатели эффективности ведомство ставит для себя и для региональных, местных исполнителей?

Елена Трошина: – Главным критерием эффективности является достижение показателей, установленных госпрограммой «Развитие рыбохозяйственной отрасли». Для этого развивается нормативно-правовая база в области аквакультуры,внедряются новые меры господдержки, в том числе для создания инвестиционной привлекательности этой подотрасли. Мы также уделяем большое внимание подготовке кадров. Наши подведомственные образовательные учреждения по поручению руководителя Росрыболовства Ильи Шестакова с прошлого года стали расширять подготовку кадров для рыбоводства. Наши НИИ в прошлом году впервые получили финансирование на выполнение научных работ в области аквакультуры, им поставлена задача содействовать отраслевым предприятиям по решению технологических, научных вопросов. Подведомственным рыбводам (управляют государственными рыборазводными заводами – прим.) поручено вести работу по обеспечению хозяйств качественным рыбопосадочным материалом, а также по оказанию квалифицированных консультационных услуг частным рыбоводным предприятиям.

Перед нашими территориальными управлениями и исполнительной властью в субъектах РФ сейчас стоит задача – активнее проводить разъяснительную работу с инвесторами в области аквакультуры.

«Интернет-издание «Глагол»: – Водные ресурсы находятся на территориях муниципальных образований – поселений, городов, районов. Но сегодня муниципальная власть крайне неэффективна и ей не хватает компетенций для понимания и развития отраслей экономики на территориях (только совсем недавно Агентство стратегических инициатив начало запускать проекты по оценке эффективности муниципальных органов власти, а проведенные эксперименты показывают полный интеллектуальный паралич). Насколько конструктивен диалог ведомства с муниципальными органами власти?

Елена Трошина: - Мы считаем, что муниципальным властям необходимо активно участвовать в процессе определения границ рыбоводных участков, чтобы не допустить возможного конфликта интересов. Совместно с хозяйствующими субъектами мы представляем единый рыбохозяйственный комплекс России, поэтому участие органов муниципальной власти в процессе заключения договора пользования рыбоводным участком с рыбоводным хозяйством, должно осуществляться в тесном взаимодействии с федеральными органами исполнительной власти, уполномоченными на принятие решений о предоставлении в пользование таких участков.

Обращаю внимание на то, что переоформление рыбопромысловых участков для товарного рыбоводства на рыбоводные необходимо осуществить до конца года, в противном случае договоры, заключенные с пользователями, будут считаться недействительными. Переоформление договоров осуществляется в порядке, утвержденном приказом Минсельхоза России от 7 августа 2014 года № 305. Так как на процедуру переоформления требуется около месяца, рыбоводным хозяйствам необходимо в срок до 30 ноября 2015 года обратиться в территориальное управление Росрыболовства с заявлением.

«Интернет-издание «Глагол»: - Есть случаи в Челябинской области, когда привозят американского окуня и выпускают его в озера, после чего он полностью занимает водоем, съедая остальных рыб. Как контролируется разведение рыбы и целесообразность разведения конкретных пород? Кто несет впоследствии ответственность за выявленные нарушения?

Елена Трошина: - Без согласования с Росрыболовством или его территориальным управлением никто не может выпустить рыбу в водоем. Если только он не частный, но и здесь хочется посоветовать владельцам, общаться с отраслевыми учеными и специалистами. Все выпуски водных биоресурсов должны регламентироваться официальными приказами и в соответствии с планами, которые составляются на год или на три года. Специалисты из научных институтов, подведомственных теруправлениям, дают заключение по конкретному водоему и виду рыб – насколько они подходят для выпуска. Кроме того, на каждый выпуск ветеринары выдают свидетельство, заполняются акты выпуска. Если соответствующие согласования не проводятся – это, конечно, нарушение.

«Интернет-издание «Глагол»: – Аквакультура – очень инвестиционно-емкая отрасль. Экономический потенциал разведения рыбы – очень высокий. В чем сегодня проблема развития аквакультуры в России? Какие есть примеры крупные проектов в сфере аквакультуры и что может препятствовать приходу новых инвесторов?

Елена Трошина: – Заинтересованность в развитие рыбоводства сегодня есть у многих участников рыбохозяйственного комплекса, и не только. Уже сейчас существуют реальные проекты в сфере аквакультуры. Например, на Дальнем Востоке активно развивается пастбищная аквакультура — один из видов товарного рыбоводства, когда объекты аквакультуры выпускаются в водоемы, где обитают в естественных условиях. Так, в Хабаровском крае в мае этого года впервые в озеро Тихое выпустили первую партию, свыше 1,9 млн мальков, горбуши. Кроме того, с 2015 года заработал закон о территориях опережающего развития (ТОР). Программа предусматривает для инвесторов налоговые льготы и бесплатную инфраструктуру. В рамках её на острове Русский во Владивостоке планируется создать базу по переработке объектов марикультуры.

Есть еще немало интересных проектов в области выращивания водных биоресурсов. Вместе с тем, для активного развития отрасли необходимо снизить зависимость от импорта рыбных кормов, оборудования и технологий посадочного материала. Для этого необходимо развитие собственного производства в этих секторах.

В целом, по информации представленной органами исполнительной власти субъектов, на территории России реализуется и планируется 146 инвестиционных проектов направленных на развитие аквакультуры на общую сумму более 66 млрд рублей, в том числе за счет кредитных средств в сумме 41 млрд рублей.

Для налаживания системного и конструктивного диалога между государством и бизнесом в мае 2015 года участники рынка приняли решение о создании отраслевого объединения и приступили к формированию состава учредителей и организационного комитета. Мы надеемся, что создаваемая ассоциация объединит различные предприятия аквакультуры и уже существующие профильные некоммерческие организации, и будет способствовать активному развитию отрасли.

Понятно, что трудностей, с которыми сталкивается начинающий рыбовод, немало – от выбора породы рыбы до реализации готовой аквакультурной продукции. Создаваемое объединение должно помочь участникам рынка в получение необходимых консультаций – будь то информация о рынке, ценах, или технологических процессах, рыбоводных нормативах, стандартах качества, законодательстве и так далее.

Россия > Рыба > fish.gov.ru, 27 октября 2015 > № 1532770 Елена Трошина

Глава Камчатки поднял актуальные вопросы отрасли

Губернатор Камчатского края Владимир Илюхин озвучил на заседании президиума Госсовета предложения по важнейшим для рыбного хозяйства темам – регулированию прибрежного рыболовства и традиционного промысла КМНС. Эти вопросы имеют особое значение для рыбной отрасли региона.

Камчатский край обеспечивает больше трети всех российских уловов, поставляя качественную продукцию на внутренний рынок и обеспечивая экспорт, отметил глава региона Владимир Илюхин на заседании президиума Госсовета 19 октября.

«Ежегодно мы добываем около миллиона тонн водных биоресурсов, но от года к году объем может существенно меняться. С запретом дрифтерного промысла подходы рыбы к берегам полуострова станут более стабильными, обеспечат хорошую загрузку наших береговых предприятий», - сказал губернатор. От имени камчатских рыбаков он поблагодарил президента Владимира Путина за решение проблемы дрифтерного лова. «Много лет мы добивались запрета этого вида промысла. Уже в следующем году рыба, большую часть которой прямо в море отгружали за рубеж, придет на российский берег, на наши предприятия, даст новые рабочие места, налоги в местные бюджеты», - сказал Владимир Илюхин.

Пример эффективности господдержки

Говоря о перспективах развития отрасли на Камчатке, глава региона отметил значимость развития Северного морского пути и создание в Петропавловске-Камчатском крупного логистического центра на арктической трассе.

«На реализацию этой задачи нацелено и создание на Камчатке территории опережающего развития. Это открывает принципиально новые возможности для организации поставок дальневосточной рыбы в российские регионы. Мы также поддерживаем идею расширения зоны свободного порта на петропавловский порт. Это даст дополнительные возможности рыбодобывающим и судоремонтным предприятиям», - сказал он.

По мнению губернатора края, основой дальнейшего развития рыболовства в России должна стать глубокая модернизация и строительство перерабатывающих мощностей и флота.

«Нужно искать возможности и дополнительно стимулировать компании, которые инвестируют в развитие. Камчатка – хороший пример того, насколько эффективна может быть для отрасли государственная поддержка. За последние годы край стал лидером в России по объему инвестиций в отрасль», - сказал Владимир Илюхин. Он напомнил, что, получив квоты на долгосрочный период, камчатские рыбаки вложили в развитие перерабатывающей береговой базы и флота 16 млрд. рублей – на побережьях края возведено 17 высокотехнологичных заводов, построено и модернизировано 13 судов, сообщили Fishnews в пресс-службе регионального правительства.

«Наши компании инвестируют в развитие производства до 50% прибыли. Сегодня Камчатка стала лучшей в стране по этим показателям. Даже в советские годы мы не обрабатывали столько рыбы на берегу. Если еще 10 лет назад промышленники сдавали на берег около 20% лососей, то сегодня благодаря активному развитию перерабатывающей базы Камчатка обрабатывает до 80% уловов на прибрежных заводах», - подчеркнул губернатор.

«Прибрежку» важно сохранить

Владимир Илюхин отметил высокую значимость прибрежного рыболовства, подчеркнув, что это главный инструмент, который позволяет закрепить людей за отдаленной территорией, по сути, формирует занятость в прибрежных регионах.

«Для примера: только на Камчатке в «прибрежке» работает 130 предприятий. Это более 360 крупно- и среднетоннажных судов, 560 единиц маломерного флота. На побережьях работают 190 рыбоперерабатывающих заводов. От работы прибрежных компаний напрямую зависит жизнь более 20 населенных пунктов, а это глубинка, - подчеркнул Владимир Илюхин. - Конечно, мы обеспокоены новациями, которые предполагают введение единой квоты (единого промыслового пространства), открывающей доступ в прибрежную зону промышленному рыболовству. В 90-х годах крупнотоннажный флот уже подорвал запасы минтая у берегов полуострова. На восстановление ушли годы. К тому же, рентабельность прибрежного и промышленного рыболовства принципиально разная. В этой ситуации, безусловно, дополнительные преференции необходимо отдавать тем, кто сдает рыбу на берег».

По мнению главы региона, наиболее социально ориентированным является прибрежное рыболовство. Оно направлено на развитие прибрежных территорий.

«Мы не говорим о конкретных пользователях, мы говорим в первую очередь о закреплении пропорционального распределения объема квот прибрежного и промышленного рыболовства. Ведь до сих пор этот баланс позволял нам реализовать государственную задачу - сохранить население за дальними рубежами нашей страны, развивать окраинные территории, – сказал губернатор. - Считаю, что новеллы в закон «О рыболовстве…» нуждаются в существенной доработке. Отмена или подмена понятий прибрежного рыболовства может нанести непоправимый ущерб отрасли и территориям. Мы просим сохранить за прибрежными предприятиями объем квот для прибрежного рыболовства и предусмотреть дополнительные меры стимулирования компаний, которые доставляют рыбу на берег, инвестируют в развитие инфраструктуры, в человеческий капитал. Безусловно, необходимо учесть и интересы компаний, которые уже вложили средства в берег, в развитие собственного производства, возвели современные заводы, построили и модернизировали рыбопромысловый флот».

Владимир Илюхин обратил внимание участников заседания на проблему регистрации прибрежных предприятий. Глава региона рассказал, что поправки, внесенные несколько лет назад в Закон «О рыболовстве…», отменили обязательную регистрацию пользователей прибрежных квот в соответствующем субъекте РФ, разрешив компаниям перерегистрироваться там, где им выгоднее работать.

«Вполне естественно, что бизнес ищет более удобные варианты, - если позволяет закон, ему проще работать там, где дешевле обслуживать, ремонтировать флот, где работникам не нужно платить северные надбавки и коэффициенты. Что делать таким удаленным и «дорогим» территориям, как наш край? За последние 7-8 лет только с Камчатки «ушла» 41 рыбохозяйственная организация, забрав с собой более 50 рыбопромысловых судов, 150 тыс. тонн водных биоресурсов, сократив тысячи рабочих мест. Огромными усилиями часть мы вернули, но проблема-то остается... Мы предлагаем сохранить в законе понятие прибрежного рыболовства как самостоятельного вида промысла, закрепив обязательную регистрацию пользователей прибрежных квот в соответствующем прибрежном субъекте. Неоднократно в течение нескольких лет на всех уровнях мы поднимали эту проблему. Однако при разработке поправок в закон предложение Камчатского края, поддержанное большинством прибрежных субъектов, не учтено», - сказал губернатор.

По традиционному рыболовству нужна работа с федеральным центром

Глава региона также остановился на проблемах традиционного рыболовства, отметив необходимость внесения целого комплекса изменений в федеральное законодательство.

«Большое количество коллизий в федеральном законодательстве приводит к нарушению прав КМНС - часто льготным доступом к водным ресурсам пользуются люди, не имеющие отношения к коренным народам. На сегодня нет четкого понятийного аппарата и механизма, позволяющего подтвердить принадлежность человека к КМНС. В результате доступ к льготным квотам практически в неограниченных объемах может получить кто угодно, в то время как доступ к ресурсу людей, действительно ведущих традиционный образ жизни, крайне зарегулирован. Ранее звучали предложения о передаче полномочий в сфере традиционного рыболовства на уровень субъектов. Однако подчеркну, что это проблемы не решит – необходимо вместе с федеральными органами власти работать над совершенствованием законодательства. У нас есть наработки и предложения, которые, с одной стороны, позволят, защитить права КМНС, а с другой – интересы рыбохозяйственного комплекса. Мы направили их в рамках подготовки к сегодняшнему заседанию», - отметил Владимир Илюхин. Он обратил внимание участников совещания на необходимость принятия взвешенных, выверенных решений.

«Безусловно, необходимы новые подходы к развитию отрасли, но на основе положительного и успешного опыта прошлых лет», - подытожил губернатор Камчатского края.

Россия. ДФО > Рыба > fishnews.ru, 20 октября 2015 > № 1524240 Владимир Илюхин

Валентин Балашов: Выводы презентации ВЦИОМ рассчитаны на журналистов

Председатель правления Межрегиональной ассоциации прибрежных рыбопромышленников Северного бассейна Валентин Балашов прокомментировал для Fishnews презентацию ВЦИОМ о состоянии рыбопромыслового флота.

Ниже проводятся цитаты из презентации Всероссийского центра изучения общественного мнения и комментарии к ним руководителя отраслевого объединения.

ОТРАСЛЕВОЕ СЦЕНАРИРОВАНИЕ

«Износ металла и корпусов кораблей позволит отрасли работать не более 5-10 лет»

Валентин Балашов: Эти апокалипсические цитаты произносятся всегда чиновниками, а не бизнесом. Было такое в середине 90-х, в начале и конце 2000-х. А рыбаки в ответ с 2008 по 2012 годы увеличили вылов на 1 млн. тонн, доведя ежегодное потребление рыбной продукции в России с 14 до 22,5 кг на человека. Это уже больше, чем в США и Евросоюзе. Увеличили, потому что была стабильность законодательства и сильный работоспособный штаб отрасли, подчиненный Правительству РФ. Флот тут ни при чем. Каждый раз, когда кто-то говорит о «кризисе флота», жди беды - предлагаются разнообразные версии передела правил доступа хозяйствующих субъектов к сырьевому ресурсу. Последнее и есть истинная цель.

«Однако с государственным курсом на «новую модернизацию» нужно повышать спрос на российские суда».

В. Балашов: Собственно, эти замечательные кавычки от авторов доклада и подтверждают то, что я сказал выше. А спрос будет тогда, когда появится предложение.

«Сами рыбаки строить новый флот не будут. Нужно, чтобы государство, с одной стороны подтолкнуло, а с другой – создало стимулы». (Бизнес)

В. Балашов: Стимул – это палка, которой в Древнем Риме погоняли овец. Совершенно непонятно, какой это бизнес подписался под этими словами в презентации. Но это точно не рыбопромышленники. Судовладельцев не надо принуждать стимулами типа «квоты поддержки». Собственник модернизирует и меняет судно на более эффективное, исходя из экономики работы в море. Совсем старый пароход «тянет» большие затраты на ремонты и делает его нерентабельным. Только владелец судна решит, когда его менять, а не межотраслевой эксперт или чиновник.

ОСНОВНЫЕ РИСКИ

«Сокращается безопасность мореплавания из-за устаревания флота»

В. Балашов: Пароходы топят люди. Капитан порта не выпустит в море судно без документов классификационного общества, которые периодически подтверждают техническое состояние судна для безопасного плавания. Существуют требования к аттестации судового экипажа. Есть жесткий порядок, и его знают все капитаны и судовладельцы. Похоже, что делающий такие утверждения «Бизнес» не из нашей отрасли, а «сокращается безопасность мореплавания» - так на флоте не говорят. «Безопасность мореплавания снижается». Прошу учесть при подготовке следующей презентации.

МОРЕХОДНОЕ СОСТОЯНИЕ ФЛОТА

«Капитаны считают, что российский рыболовный флот старый и его возраст сказывается на мореходных возможностях и перспективах»

В. Балашов: Возможности? Очевидно, что авторы имели в виду «мореходные качества судна», такой термин действительно есть на флоте. Мореходное состояние судна включает в себя такие мореходные качества, как остойчивость, прочность, водонепроницаемость, непотопляемость, плавучесть и управляемость. Для наблюдения за мореходным состоянием судна существуют классификационные общества, осуществляющие техническое наблюдение и выдачу документов, свидетельств и актов на суда, а также на судовые механизмы, оборудование, устройства и т.д. Если судно соответствует стандартам безопасности мореплавания и человеческой жизни на море, то оно работает, вне зависимости от возраста. Капитан не мог сказать такое.

ПРОМЫСЛОВОЕ СОСТОЯНИЕ ФЛОТА

Низкая добыча. «Средний улов на российском крупнотоннажном судне составляет 16 тыс. тонн, а не американском - 40 тыс. тонн». (Межотраслевой эксперт)

В. Балашов: Эти цифры вызывают улыбку, так как они говорят «ни о чем», кроме того, что вместо слова «улов» надо поставить«годовой вылов». Годовые выловы судна зависят в первую очередь от наличия квот. От типа судна тоже, но если квот нет, то судно стоит у причала.

«Каждый год мы выбрасываем за борт более 1 млн. тонн продукции». (Чиновник)

В. Балашов: Скорее всего, чиновник не ходил в море и не представляет себе технологический процесс добычи и операций с рыбой на борту судна. Если бы сделал для собственного интереса хотя бы один рейс, то понял, что он, мягко говоря, неправ. Если правила рыболовства допускают в РЭЗ выбросы производственных отходов или допустимый объем прилова молоди, то это законно. Но все равно, выбросить 1 млн. тонн (!) через шпигаты на фабриках – это просто невозможно. На Северном бассейне, где российский флот добывает 70% рыбы в зонах иностранных государств, выбросы запрещены под угрозой уголовного наказания.

Несоответствие используемых сегодня судов задачам глубокой переработки. «Разместить всю номенклатуру старого оборудования на старом флоте невозможно в силу недостаточности энергетики, помещений, недостаточности автоматизации линий, не остается возможностей на более глубокую переработку». (Бизнес)

В. Балашов: Это не наш бизнес. Нет сегодня «задачи глубокой переработки», потому что нет массового запроса от российского покупателя на дорогостоящее филе. Глубокая переработка – это для иностранцев с зарплатой в 4 тыс. евро в месяц. Наши люди покупают рыбу мороженую б/г, сами дома из нее уху варят или жарят с картошкой. Рыбаки производят на судовых фабриках в море именно то, что покупают российские домохозяйки. Однако привязать к этому «филейному мифу» проблемы судостроения и квоты поддержки – это что-то новое. Смело.

ТЕКУЩЕЕ СОСТОЯНИЕ РЫБОПРОМЫСЛОВОГО ФЛОТА

«Необходимо полностью заменить 100% судов, и чем быстрее, тем лучше». (Межотраслевой эксперт)

В. Балашов: Межотраслевой эксперт совсем увлекся.

ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ ИЗМЕРЕНИЕ

«Наш отечественный кадровый состав – это очень и очень слабые работники. Если ты не пьешь и если ты знаешь английский язык, то тебе дорога в иностранные компании». (Бизнес)

В. Балашов: Это уже просто хамство - вставлять в презентацию для федеральных СМИ такую характеристику российских рыбаков. Хотя, с другой стороны, это достаточно ярко характеризует организаторов и исполнителей этой пресс-конференции, а также тех, кто за ними стоит.

«Возраст судна влияет на выбор места работы высокопрофессиональных рыбаков».

В. Балашов: Теория в чистом виде. Люди идут в море зарабатывать деньги. Конечно, приятно и интересно работать на современном судне, но это не главное.

ГДЕ СТРОИТЬ ФЛОТ

«Российские верфи готовы строить суда серийно». «Серия из пяти кораблей способна снизить стоимость одного корабля более чем в полтора раза». (Бизнес)

В. Балашов: Взамен морально и физически устаревших НИС Росрыболовства, можно начать строить государственные научно-исследовательские суда для рыбного хозяйства Российской Федерации. В корпусе крупнотоннажного траулера отработать производственные процессы и кооперацию, снизить затраты и на шестом судне конкурировать с иностранными верфями. Рыбаки придут сами. Предлагайте товар, и мы его купим. Надо честно бороться за рынок рыбопромыслового флота, а не мухлевать с законом о рыболовстве и пытаться устроить себе легкую жизнь.

«В среде рыбаков есть ожидание, что строить суда надо на российских верфях, но есть некоторый скепсис по отношению к ним».

В. Балашов: Это не скепсис, а опыт общения судовладельцев с несколькими российскими судостроительными заводами в период с 2008 по 2012 годы, в годы подъема рыбной отрасли. Непонимание специфики требований рыбаков при попытке размещения ими заказов и жесткие контрактные рамки по цене, срокам, качеству и гарантиям превратили тогда общение сторон в нервотрепку. Да, рыбопромышленники требовательны, так как они частный бизнес и им нужна экономика нового судна. Они не заказывают серии, потому что у каждого своя ситуация: виды ВБР, районы промысла, рынки сбыта. Рыбаки в эти годы хотели строить и построили 5 красавцев траулеров на Северном бассейне. Но, увы, в Хорватии, Голландии, Малайзии и Турции. По всем параметрам там получилось выгодней. Еще более 30 судов за это время прошли принципиальную модернизацию, менялись силовые установки, траловые комплексы и фабрики. Этого сегодня вообще не делают в России. В целом эти суда заменили по производительности как минимум 70 старых советских траулеров. Если не пугать рыбаков принудиловкой и неопределенностью, то на Севере к 2018 году флот по производительности будет соответствовать европейскому (норвежскому) уровню.

ВЫВОДЫ

«Замена флота невозможна только силами рыбопромышленников». «Без создания прямых и непрямых стимулов и компенсационных механизмов для рыбопромышленников и судостроителей обновление флота невозможно».

В. Балашов: Выводы вполне предсказуемы и рассчитаны на журналистов. Организаторы пресс-конференции попытались в очередной раз убедить окружающих, что рыбопромышленники немного недоразвитые, много пьют и им надо помочь. А заодно и судостроителям.

Россия. СЗФО > Рыба > fishnews.ru, 15 октября 2015 > № 1521311 Валентин Балашов

Новое евразийство

Тимофей Бордачёв

Как сделать сопряжение работающим

Т.В. Бордачёв – кандидат политических наук, директор ЦКЕМИ НИУ ВШЭ, руководитель Евразийской программы клуба «Валдай».

Резюме Столетиями Евразия была «мостом» и объектом реализации интересов внешних игроков, сегодня она впервые начинает обретать самостоятельное значение. Цель – движение к евразийскому сообществу – ЕАЭС, Китай и другие региональные игроки.

Данная статья основана на результатах ситуационного анализа под руководством декана факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ С.А. Караганова «Пути сопряжения Евразийского экономического союза и Экономического пояса Шелкового пути».

В Центральной Евразии начался масштабный процесс – меняется ее экономическое и политическое устройство. Значительное сближение России и Китая, прогресс евразийской интеграции, выдвижение Пекином встречных торговых и инвестиционных инициатив создают новую динамику. Опыт реализации Совместного заявления президентов России и Китая о сопряжении проектов евразийской интеграции и Экономического пояса Шелкового пути (ЭПШП) позволяет не только определить ряд направлений сотрудничества внутри Евразийского экономического союза и с КНР, но и оценить связанные с ним вызовы.

Формирование в Евразии с опорой на центральную ее часть – Сибирь, Казахстан, западные провинции Китая и страны Центральной Азии – самостоятельного полюса роста может стать одним из важнейших геоэкономических и геостратегических процессов первой половины XXI века. Столетиями Евразия была не более чем «мостом» и объектом реализации интересов внешних игроков, сегодня она впервые начинает обретать самостоятельное значение. В перспективе – движение к широкому евразийскому сообществу, которое включит в себя не только «жесткое ядро» – Евразийский экономический союз и Китай, но и других региональных игроков.

Опора этого процесса – конструктивное взаимодействие Москвы и Пекина. В связи с этим звучат скептические оценки (особенно на Западе), основанные на убеждении, что формирование нового полюса силы невозможно в силу якобы непреодолимых российско-китайских противоречий. Между тем ни одно из обсуждаемых противоречий между ведущими евразийскими государствами не является объективным, глубоким или антогонистическим. И не проистекает из насущных нужд. Цели национального развития России не требуют конфликта с Китаем за Центральную Азию и наоборот. Обе великие державы ищут в общем соседстве разные ресурсы и возможности – рабочую силу в одном случае и пространство для инвестиционной экспансии в другом. И Россия, и Китай жизненно заинтересованы в региональной безопасности и стабильности политических режимов.

Шелковый путь для евразийской интеграции

Это, однако, не означает, что проекту сопряжения евразийской интеграции и ЭПШП (а именно он может лежать в основе «Большой Евразии») ничего не угрожает. Напротив, Россия сама, без посторонней помощи рискует упустить «момент Евразии», замотав великий шанс в бюрократических согласованиях, межведомственной конкуренции и инертности. Чтобы избежать этого, большой евразийский проект необходимо выделить в отдельное направление внешней и внешнеэкономической политики, сконцентрировать на нем экспертные и бюрократические ресурсы, подключить заинтересованных частных партнеров. К слову сказать, в самом Китае уже учреждена должность заместителя министра иностранных дел по евразийским делам.

Необходимо обеспечить полноценное сопряжение этих усилий с теми, что будут предпринимать институты евразийской интеграции, вовлекать партнеров России по Евразийскому экономическому союзу (ЕАЭС), тем более что именно евразийская интеграция – флагманский проект российской международной политики. Наиболее целесообразным был бы курс на реализацию формата «большого» договора смешанного характера ЕАЭС – страны–члены ЕАЭС – КНР. Это позволило бы одновременно расширить поле взаимодействия Союза и Китая на сферы, которые пока не входят в компетенцию наднациональных органов ЕАЭС, максимально учесть национальные приоритеты стран–участниц Союза и избежать «растаскивания» взаимодействия с Китаем по двусторонним линиям.

Главная цель России – сделать ЭПШП инструментом укрепления и совершенствования ЕАЭС, не допустить их конкуренции, а в дальнейшем – положить ресурсы ЭПШП в основу формирования экономико-политического Сообщества Большой Евразии. Другим безусловным приоритетом, отражающим и содержание китайской версии ЭПШП, является развитие меридиональных транспортно-логистических коридоров, кластеров трансграничного сотрудничества.

Необходимо стремиться к укреплению институтов координации политики стран–участниц ЕАЭС и КНР в рамках предлагаемых китайской стороной проектов под эгидой Экономического пояса Шелкового пути. Стоит, например, вернуться к вопросу о создании института постоянных представителей стран–членов ЕАЭС при Евразийской экономической комиссии. А также сформировать под сопряжение новый постоянно действующий межправительственный комитет ЕАЭС. На время переговоров по соглашению ЕАЭС–КНР роль такого координирующего органа будет выполнять переговорная делегация. В дальнейшем возможно ее институциональное оформление в рамках совместной с Китаем структуры, отвечающей за исполнение будущих договоренностей, подготовку регулярных встреч глав государств и правительств, механизм которых стоит предусмотреть в соглашении.

Отношения ЕАЭС–КНР нельзя рассматривать как исключительно торговые. Инициатива ЭПШП – инфраструктурная и инвестиционная, что предполагает гармонизацию законодательства в части технических регламентов и взаимного признания технических норм. При этом масштабы сближения и упрощения процедур технического регулирования должны определяться отдельно по каждой товарной группе.

Для Китая сопряжение и строительство новой Большой Евразии не менее важны, чем для России. Соединенные Штаты сделали ставку на сдерживание и ограничение влияния Поднебесной. Хотя теоретически эта политика может измениться, соперничество КНР с США на глобальном уровне и в морских пространствах будет нарастать. Пекин жизненно заинтересован в безопасном и дружественном окружении на суше, движении на Запад и открытии на Западе и Юго-Западе новых рынков. Хотя в силу азиатского менталитета и отсутствия у китайских партнеров опыта в осуществлении масштабных геостратегических планов прогресс здесь будет более медленным, чем этого хотелось бы России.

Как отмечалось выше, наибольшую угрозу сопряжению, а также евразийской интеграции представляет разделение работы на несвязанные и нескоординированные национальные линии взаимодействия с Пекином. Для этого есть ряд объективных и субъективных предпосылок, несмотря на принципиальную договоренность действовать по линии ЕАЭС–Китай. КНР не стремится к расколу ЕАЭС, но и не будет препятствовать, если страны-участницы пожелают сотрудничать на двусторонней основе. Более того, в большинстве случаев именно такой формат наиболее комфортен для Пекина. Экспертные обсуждения, состоявшиеся в последнее время на площадках НИУ «Высшая школа экономики» и клуба «Валдай», выявили необходимость вновь и вновь доносить до китайских партнеров идею о том, что именно формат ЕАЭС–Китай – центральный, и он не ограничивается только торговыми отношениями. Очевидна необходимость постоянного контакта и диалога России с партнерами по ЕАЭС, которым следует напоминать, что им как относительно небольшим и слабым государствам наиболее выгоден именно многосторонний формат.

Косвенно риск перевода сопряжения на двустороннюю основу усугубляется пассивной пока позицией Евразийской экономической комиссии (ЕЭК), которая, в свою очередь, вызвана ограниченностью ее полномочий. Решением Высшего евразийского экономического совета от 8 мая 2015 г. Совету ЕАЭС (то есть странам-членам, действующим по принципу консенсуса) нужно утвердить директивы для ведения переговоров, которые и определят охват соглашения. До этого момента Комиссия не может начинать с Китаем переговоры о чем-либо, выходящем за рамки ее компетенции, например, о конкретных обязательствах по торговле услугами, финансовому сотрудничеству или инвестициям. Ее прерогативы распространяются только на подготовку непреференциального торгового соглашения с Китаем.

При этом ЕЭК пока сдержанно относится к возможности активного использования инструментов нетарифного характера (техническое регулирование, фитосанитарные нормы и стандарты, регулирование рынка труда и т.д.) для взаимодействия по линии ЕАЭС–Китай. Здесь необходимо расширение компетенций ЕЭК на новые сферы, в первую очередь транспортную и сферу инвестиций. Это можно было бы сделать решением всесильного Высшего евразийского экономического совета (главы государств) о внесении изменений в Договор о Союзе.

Стандартизация и гармонизация

В основе китайских инициатив – инфраструктурные проекты, которые не могут быть предметом регулирования в рамках торговых соглашений. Таким образом, на первом плане сопряжения также должны находиться вопросы стандартизации (в строительстве в первую очередь) и финансов. Уже сейчас у Союза имеются серьезные заделы именно в части нетарифного регулирования. Договор о ЕАЭС закрепил в ст. 52 основную цель технического регулирования – «безопасность потребления, здоровья и жизни». Выработка общего подхода в какой-то сфере технического регулирования в рамках ЕАЭС уже является большим достижением, и об этом нужно прямо и недвусмысленно говорить китайским партнерам, которые будут стремиться выходить на рынок Союза. Безопасность потребления, здоровья и жизни пока не является сильной стороной китайской модели развития, и гармонизация с КНР возможна только на пути принятия ею регламентов ЕАЭС.

При этом в целом активная гармонизация технических стандартов ЕАЭС и Китая пока не является наиболее перспективным направлением сопряжения. Собственные стандарты стран ЕАЭС – модель конкурентоспособности, уже выработанная ценой больших усилий и взаимных уступок, – своего рода инструмент нетарифного регулирования и механизм зеркальной политики по отношению и к Европе, и к Востоку. Здесь можно допустить лишь синхронизацию отдельных регламентов, которые еще не вступили в силу в ЕАЭС (если это будет выгодно). В целом же необходимо стремиться к достижению на пространстве Союза цели ст. 52 Договора о ЕАЭС и солидарно подходить к оценке китайских инвестиционных предложений с точки зрения их соответствия установке на «безопасность потребления, здоровья и жизни». Возможно, что в ЕАЭС нужен специальный комитет, включающий представителей стран-членов и ЕЭК, отвечающий за такую оценку.

Приемлемым вариантом стало бы взаимное признание стандартов, которое нужно дополнительно обсуждать на встречах ЕЭК с отраслевыми министерствами и ключевыми субъектами хозяйствования КНР. Но в этом случае, соглашаясь на какие-то китайские предложения, важно не упустить переговорное преимущество и получить аналогичные признания в сферах, где позиции российских компаний были сильны или стали таковыми в последнее время (например, металлургия, отдельные сегменты машиностроения).

Другим активом ЕАЭС является единство тарифной и нетарифной политики на обширной территории «пятерки», а также обмен информацией по нормам, по которым страны ЕАЭС достигли единства. Здесь на первом месте – тарифное регулирование для правильного исчисления таможенных пошлин при передвижении товаров с китайской территории на территорию Союза, нетарифное регулирование – технические регламенты, правила межгосударственной передачи энергии и доступа к услугам естественных монополий, подробно изложенные в приложении к Договору.

Что касается финансов, то речь идет о привлечении китайских денег в инфраструктуру, в создании которой китайцы заинтересованы, на условиях, выгодных странам ЕАЭС и России в частности. Сейчас, как отмечают эксперты, одно из серьезных препятствий массовому притоку китайских капиталов – отсутствие гарантий вложенных средств. Важнейшим вопросом, который должен обсуждаться на площадке сопряжения, является регулирование и защита инвестиций.

Между Россией и Китаем существует Соглашение о защите инвестиций, которое предусматривает возможность обращения в международный арбитраж. Однако практики реализации этого соглашения нет, и было бы полезно, если бы она, наконец, появилась, либо исполнение сторонами решений международных арбитражей в части инвестиционных споров было бы гарантировано каким-либо иным образом. Перспективным может быть создание нового (или использование существующего, но по дополнительной договоренности) арбитража, решениям которого в одинаковой степени доверяли бы все стороны. Один из вариантов – Сингапур, где есть общепризнанное в вопросах инвестиций английское право, а также политическая независимость судебных институтов. Однако можно рассмотреть вопрос о специальном арбитраже под эгидой Шанхайской организации сотрудничества, расположенном, например, в свободном порте Владивосток или Гонконге.

В Таможенном союзе, ЕЭП, и теперь в ЕАЭС вопрос специального режима инвестиционной деятельности (даже относительно взаимных инвестиций), к сожалению, давно игнорируется. Взаимодействие с Китаем способно стать катализатором и в рамках ЕАЭС. Нюансы, связанные с нормами защиты инвесторов, созданием необходимых гарантий, прояснением вопросов разрешения инвестиционных и прочих контрактных споров – это то, что должно быть сформулировано в рамках некоторой правовой базы, оторванной от конкретных (двусторонних) соглашений по отдельным темам.

Пути инфраструктуры и будущее торговли

В вопросах создания инфраструктуры России исключительно важно занимать активную и стратегически ориентированную на Восток позицию. На сегодняшний день, по экспертным оценкам, 60–70% строительства транспортной сети осуществляется в 50-километровом радиусе вокруг Москвы. Чтобы получить от ЭПШП максимальный эффект для развития российских регионов, акцент следует перенести на Сибирь и Дальний Восток: предложить Китаю дополнить ключевой широтный маршрут ЭПШП меридиональными нитями, которые свяжут эти регионы с колоссальными рынками сбыта. От этого выиграют крупные производители в сельском хозяйстве, нефте- и газохимии, не говоря уже об энергетической сфере, а малый и средний бизнес получит новые возможности для роста и развития.

Уже сейчас обсуждаются идеи развития меридиональных маршрутов, которые целесообразно прокладывать для привязки России к поднимающимся рынкам Китая, Центральной и Южной Азии. Особенно часто в этой связи называются маршруты через Алтай, Монголию, Каспийское море – на Иран и Индию. Пекин настаивает на строительстве (на китайские займы) высокоскоростной магистрали Москва–Казань. Китайцы стремятся с помощью этого проекта найти новые рынки для своих технологий, инвестиций и рабочей силы. Но России (помимо заинтересованных структур) такая железная дорога практически не нужна, она приведет к накоплению долгов при минимальном или отрицательном экономическом эффекте. Гораздо эффективнее применять эти капиталы и технологии в Сибири и на Дальнем Востоке, связывая регион внутри и выводя на перспективные рынки к Югу.

Надо внимательно оценить целесообразность для России каждого маршрута. Заинтересованность Китая в экспорте товаров и услуг будет побуждать к активному лоббированию инвестиционных проектов, реализуемых на территории России за счет «связанных» китайских кредитов, вне зависимости от того, принесут ли они пользу российской экономике.

Российский несырьевой бизнес, в том числе и ориентированный на экспорт, выражает растущую заинтересованность в активизации отношений с Китаем. Во многом этому способствовало ослабление российского рубля, которое повысило конкурентоспособность отечественных предприятий. В результате предприниматели в отдельных секторах готовы не просто к защите собственного рынка от китайских товаров, но даже к экспансии на китайский рынок.

Сегодня просматриваются два основных препятствия. Первое – неразвитость меридиональной инфраструктуры, которая может быть устранена по мере реализации ЭПШП и его сопряжения с ЕАЭС. Параллельно нужно решить ряд вопросов, связанных с работой РЖД. Основные претензии бизнеса касаются сроков и стоимости заказа транспорта.

Для преодоления второго препятствия, по-видимому, потребуется дополнительное государственное вмешательство. Речь идет о политике Федеральной антимонопольной службы (ФАС), которая накладывает штрафы на компании, продающие свои товары в Китай по цене более низкой, чем на российском рынке. При этом для несырьевого экспорта демпинг – рациональная стратегия захвата зарубежных рынков. Следовательно, в интересах России подобную практику ФАС приостановить.

Для дополнительного стимулирования российского экспортного бизнеса можно организовать рекламно-пропагандистскую кампанию. Поскольку будущий формат отношений с Пекином зависит в том числе и от активности российских деловых кругов на китайском направлении, лозунг «Продавай в Китае» может быть позитивно воспринят внутри страны и нашими партнерами.

Требуется новая площадка для диалога деловых кругов стран ЕАЭС, Китая, а также представителей других государств, заинтересованных в участии в проектах ЭПШП на пространстве ЕАЭС. К этому можно будет подключить и российские структуры и бизнес-ассоциации (например, Торгово-промышленную палату, «Деловую Россию» и пр.). Принципиально важно, чтобы решение текущих вопросов осуществлялось не в «центре» (в головных офисах в Москве), а на уровне региональных представительств.

Нельзя рассматривать вопрос развития торговых коридоров, не обсуждая условия передвижения людей. В этой связи целесообразно сотрудничество ЕАЭС с Китаем в области трудовой миграции и социальной защиты трудящихся-мигрантов. Компетенция у ЕЭК (ЕАЭС) для этого имеется – она вытекает из статьи 96 Договора о ЕАЭС. Хотя, по данным ОЭСР, Россия заняла в 2013 г. второе место после США по числу прибывших мигрантов, она пока так и не достигла целей своей миграционной политики – в страну охотно едут работать низкоквалифицированные кадры из СНГ, хотя экономика нуждается в готовых кадрах средней квалификации.

В этой связи к трудовой миграции целесообразно применять секторальный подход: выработать порядок облегченного въезда для инженеров, инвесторов и предпринимателей из Китая и других стран Азии, пересмотреть вопрос жестких квот для осуществления временной трудовой деятельности, установить на разумном уровне формальности, связанные с миграционным учетом и медицинским контролем для китайской рабочей силы, гарантии взаимных льгот для молодых специалистов, необходимо дать определение образовательной миграции и изучить возможность предоставления китайским студентам, учащимся в странах ЕАЭС, времени после окончания вуза для поиска работы без необходимости возвращаться в Китай для получения новой визы. В любом случае даже декларирование таких намерений будет воспринято китайской стороной исключительно позитивно и откроет возможности выторговать уступки на других направлениях.

Хотя главными для России акцентами сопряжения являются инвестиции и инфраструктура, очевидно, что китайские коллеги в ближайшем будущем начнут ставить вопрос о переговорах по зоне свободной торговли ЕАЭС–Китай. Девальвация рубля создала определенные преимущества для отечественного бизнеса, повысив конкурентоспособность некоторых отраслей даже в сравнении с китайскими компаниями, а также создав задел для продвижения товаров на китайский рынок. Однако в целом Россия не готова к созданию полноценной ЗСТ с Китаем. Китай же, напротив, считает это следующим этапом сопряжения ЕАЭС и ЭПШП.

Необходимо активизировать опережающий диалог с другими странами (Южной Кореей, Сингапуром) по непреференциальным торговым соглашениям или зонам свободной торговли (Вьетнам, Индия, Израиль, Египет, Иран). Это в перспективе привлечет в Россию инвестиции, создаст региональный прецедент торгового договора на выгодных для России условиях и в конечном счете смягчит российско-китайские диспропорции.

Хотя за короткое время существования ЕАЭС между странами-участницами (в частности, МИДами) наладилось структурное взаимодействие, в целом механизм координации по ЭПШП и вопросам сопряжения далек от совершенства. Сложилась парадоксальная ситуация, когда у ЕЭК есть мандат на переговоры с Пекином, но отсутствует общий документ Союза по сопряжению в целом. В итоге ЕЭК пока имеет дело с разрозненными интересами и позициями его членов (или просто отсутствием внятной позиции, а лишь желанием получить китайские миллиарды), что существенно сужает свободу ее действий. Необходимо как можно скорее выработать общий подход «пятерки» ко всему комплексу вопросов сопряжения.

Поскольку укрепить ЕАЭС до состояния единой фракции пока сложно, нужна более широкая площадка для взаимного учета интересов. Высший совет ЕАЭС в целом подходит, однако его высокий уровень и частота встреч (а точнее, невозможность их проведения на регулярной основе) диктуют необходимость в несколько более низкой, однако при этом достаточно компетентной диалоговой площадке. В первое время таковой может стать уровень вице-премьеров, курирующих евразийскую интеграцию. Следует обратить внимание на опыт Евросоюза, где эффективно работает Комитет постоянных представителей. Географически такой «политический» комитет мог бы находиться в одной из столиц ЕАЭС (лучше не в Москве), а с учетом естественной увязки его создания с необходимостью консолидации позиций стран Союза по сопряжению его можно было бы разместить в Астане или Алма-Ате.

Инициатива ЭПШП требует от стран ЕАЭС не только единых подходов к техническому регулированию и скоординированной позиции по ЗСТ с Китаем, но и практических шагов по строительству инфраструктуры, созданию производств и т.д. (компетенция стран-членов, двусторонний трек отношений с Китаем). Новый договор (или иное соглашение) с Китаем о сопряжении ЕАЭС и ЭПШП, по всей видимости, следует заключать в виде смешанного соглашения на трехстороннем уровне: страны–члены ЕАЭС – ЕАЭС – Китай (ЭПШП). Именно ЕАЭС служит главным связующим звеном, от которого ожидается инициатива и в направлении стран–членов Союза, и в сторону китайских партнеров.

* * *

Российская внешняя политика вступает в евразийский период. Чтобы он стал историей успеха, нужна инвентаризация форматов сотрудничества, оценка угроз, внешних и внутренних, способных сыграть на руку нашим общим врагам или усилить эффект объективных внешних обстоятельств. Иными словами, надо разобраться, из каких кирпичиков будет строиться то, что получило в официальных заявлениях название «Евразия общей судьбы».

В ситанализе приняли участие С.А. Афонцев – профессор кафедры мировых политических процессов МГИМО (У) МИД РФ; М.Я. Блинкин – директор Института экономики транспорта и транспортной политики НИУ ВШЭ; Т.В. Бордачёв – директор ЦКЕМИ НИУ ВШЭ/есть выше, убр.; С.И. Георгиевский – и.о. заместителя директора Департамента торговой политики ЕЭК; М.Н. Евдокимов – директор Первого департамента СНГ МИД РФ; Н.Б. Кондратьева – доцент департамента международных отношений НИУ ВШЭ; К.В. Кузовков – член правления транспортной группы FESCO, вице-президент по инвестициям и развитию; Е.М. Кузьмина – руководитель сектора экономического развития постсоветских стран Центра постсоветских исследований Института экономики РАН; А.В. Лукин – директор департамента международных отношений ФМЭиМП НИУ ВШЭ; В.А. Рыжков – профессор департамента; И.А. Сафранчук – доцент кафедры мировых политических процессов МГИМО (У) МИД РФ; А.С. Скриба – научный сотрудник ЦКЕМИ НИУ ВШЭ; А.Н. Спартак – директор ОАО «Всероссийский научно-исследовательский конъюнктурный институт»; С.В. Чернышев – помощник члена Коллегии (министра) Евразийской экономической комиссии по торговле.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 13 октября 2015 > № 1522492 Тимофей Бордачев

Как обеспечивается продовольственная безопасность в условиях импортозамещения в Ставропольском крае.

Обеспечение продовольственной безопасности, особенно в условиях импортозамещения, – одна из важнейших задач отечественного агропрома. О том, какая работа в этом направлении сегодня проводится на Ставрополье, мы попросили рассказать первого заместителя председателя правительства СК Николая Великданя.

– Николай Тимофеевич, какова динамика развития сельскохозяйственной отрасли края в этом году?

– С удовлетворением отмечу, что, по результатам последних статистических данных, продукции сельского хозяйства произведено почти на 82 млрд рублей, что на два процента больше, чем год назад. По этому показателю Ставропольский край находится на третьем месте среди субъектов Юга России. Впереди Краснодарский край (156,3 млрд рублей) и Ростовская область (83,6 млрд рублей).

В первом полугодии крупные и средние сельскохозяйственные организации края получили прибыль почти на 6,5 миллиарда рублей, что в 1,7 раза больше уровня прошлого года. Доля прибыльных хозяйств увеличилась на три процента – до 87,5 процента. Рентабельность реализованной продукции увеличилась более чем на одну треть. Это на 12 процентов весомее прошлого года. Радует и то, что темп роста среднемесячной заработной платы аграриев также прибавил 14 процентов. Среднее крестьянское жалованье сейчас у нас в крае более 16,6 тысячи рублей.

Конечно же, главный аграрный успех года – рекордный урожай зерновых и зернобобовых культур. Без кукурузы собрано 8,2 млн тонн. Напомню, преды-дущий рекордный каравай был собран в 2008 году – 8 млн 158,4 тыс. тонн. Доля продовольственного зерна – 81 процент.

Очевидны определенные успехи и в животноводстве. Выросло поголовье свиней и птицы, несколько снизились показатели по КРС и овцам. Получено более 241 тыс. тонн мяса, что на 10 процентов больше прошлого года. По этому результату на Юге России мы занимаем второе место (после Краснодарского края – 255 тыс. тонн). Молока мы получили более 392 тыс. тонн – четвертый показатель в рейтинге ЮФО и СКФО. А вот по продуктивности скота и птицы по среднему удою от коровы край на втором месте, уступает лишь братьям-кубанцам.

– Насколько активно в крае идет работа по наполнению инвестиционного портфеля в АПК, ведь инвестиции в сегодняшней ситуации, когда крестьяне закредитованы донельзя, – это своего рода глоток воздуха, приток новых финансовых сил?

– Полностью с вами согласен. Инвестиции – мощный двигатель агропрома. И здесь есть определенные сдвиги в лучшую сторону. Скажу, что объемы инвестиций в отрасль по сравнению с прошлым годом в крае выросли на 14 процентов, составив в итоге 5,2 млрд руб. Инвестиции в край приходят в том числе и из федерального бюджета. Так, по итогам рассмотрения комиссии по координации вопросов кредитования АПК при Минсельхозе РФ в нынешнем году в рамках получения субсидий на возмещение части затрат на уплату процентов по привлеченным инвестиционным кредитам прошли пять организаций агропромышленного комплекса Ставрополья. Это очень хороший результат. Финансирование в этом отношении ограничено. Общая сумма по кредитным договорам – 2,4 млрд руб.

В ряду выигранных проектов – ООО АПК «Юг-Агропрогресс», реализующее программу по строительству овощехранилища, приобретению техники и оборудования, ОАО «Ставропольсахар», осуществляющее реконструкцию сахарного завода, ЗАО «Кочубеевская птицефабрика». Здесь реализуются сразу два инвестпроекта: «Строительство площадки «Овощная-1» и «Овощная-2» для выращивания птицы, приобретения оборудования, спецтехники, автотранспорта. При выходе на проектную мощность объем производимой продукции превысит 40 тонн мяса бройлеров в год. В ЗАО «Солнечный» намерены расширить тепличные угодья по выращиванию плодоовощной продукции в закрытом грунте, в ОАО «Агро-Плюс» Изобильненского района – построить комплекс по производству и переработке до 6600 тонн мяса индейки в год.

– Все это часть программы по ускоренному импортозамещению, максимальному насыщению продуктами потребительского рынка. А что еще делается в крае в этом направлении?

– Скажу, что неплохими темпами мы идем по этому пути. По крайней мере, все, что намечали, делаем. Напомню, планом по содействию импортозамещению в Ставропольском крае, утвержденным губернатором, предусмотрено наращивание производства продукции и инфраструктурных мощностей по ряду важнейших направлений. В их числе развитие молочного и мясного скотоводства, тепличного комплекса, закладка садов и виноградников. В этом же ряду создание мощностей по хранению и первичной переработке продукции – плодо-, овоще- и картофелехранилищ, строительство селекционно-семеноводческих и генетических центров, оптово-распределительных объектов и другие направления.

По всем из них предусмотрена финансовая подпитка из краевого бюджета, подготовлен необходимый пакет документов по участию в федеральных мероприятиях и программах стимулирования бизнеса.

– Сколько таких промышленных объектов уже построено в крае?

– На сегодняшний день ведется работа по созданию и модернизации в крае 34 объектов инфраструктуры, способствующих импортозамещению. В частности, шести тепличных комплексов, трех селекционно-генетических (растениеводческих) центров, одиннадцати овоще-, картофеле- и плодохранилищ. Идут работы и по строительству одного оптово-распределительного центра, двух молочно-товарных комплексов, реконструкции одиннадцати МТФ. Работа с потенциальными участниками государственной программы Ставропольского края «Развитие сельского хозяйства Ставропольского края» в этом ключе продолжается.

– И каковы прогнозы специалистов, насколько увеличатся объемы производства сельскохозяйственной и промышленной пищевой продукции на Ставрополе в ближайшее время?

– Да, действительно, такие прогнозы подготовлены. К 2017 году планируем на 22 процента повысить объемы производства говядины, почти на четыре – молока, думаем добиться 18-процентного роста по плодам и винограду, в 2,3 раза – по тепличным овощам. Тем самым мы максимально приблизимся к медицинским нормам потребления продуктов и даже по некоторым позициям сможем обеспечить избыточность их производства на внутрикраевом рынке.

В нынешнем году будет предложено на конкурсный отбор в Минсельхоз России по возмещению части затрат трех завершаемых проектов: «Реконструкция плодохранилища», ООО «Новозаведенское» Георгиевского района, «Строительство 1-й очереди плодохранилища» ООО АК «Сады Ставрополья» Труновского, «Строительство 2-й очереди тепличного комплекса ООО «Овощи Ставрополья» по производству овощных культур», ООО «Овощи Ставрополья» Кировского.

– Николай Тимофеевич, сегодня всем прекрасно известно, что без государственной поддержки задачу импортозамещения не решить. На какую помощь в этом отношении может рассчитывать Ставрополье?

– Сельхозпроизводителям края с начала года из федерального бюджета направлено более 3,4 млрд рублей, или почти 78 процентов от годового лимита. В целом по Российской Федерации этот показатель 72 процента. За счет региональной казны поддержка сельского хозяйства превысила 724 млн рублей, или 64 процента от запланированного. В итоге поддержка АПК из двух уровней бюджета (с учетом устойчивого развития сельских территорий) составила 4,3 млрд рублей, что более чем на одну треть ощутимее минувшего года.

– В рамках каких программ идет господдерджка?

– Их несколько. В их числе ведомственная целевая программа «Поддержка начинающих фермеров на 2015 – 2017 годы» с финансовым наполнением 182 млн рублей. По итогам конкурсного отбора в этом году ее участниками стали 152 человека. Еще одна – «Развитие семейных животноводческих ферм на базе крестьянских фермерских хозяйств на 2015 – 2017 годы», финансовое обеспечение которой более 169 млн рублей. Гранты получили главы 25 семейных животноводческих ферм. Приоритетами в развитии семейных животноводческих ферм остаются молочное и мясное скотоводство, овцеводство.

В нынешнем году появилось новое направление гоподдержки. Речь идет о ведомственной целевой программе «Развитие кооперации в Ставропольском крае на 2015 – 2017 годы». На ее реализацию заложено более 15,7 млн рублей. Конкурсный отбор пройдет в ближайшее время. Ставка делается на переработку молока, мяса. Планируется создать два кооператива.

В крае также успешно реализуются проекты по садоводству и виноградарству, подпрограмма мелиорации земель сельскохозяйственного назначения, ведомственная целевая программа «Развитие мясного скотоводства в Ставропольском крае на 2014-2016 годы», подпрограмма «Устойчивое развитие сельских территорий» госпрограммы СК «Развитие сельского хозяйства».

– Последняя подпрограмма, о которой вы упомянули, предполагает улучшение жизни на селе, быта крестьян. Что реально сегодня делается для селянина?

– Да, это одна из серьезных проблем не только регионального, но и отечественного агропрома, решение которой во многом будет способствовать не только улучшению социалки на селе и кадровой политике, привлечению в отрасль молодых толковых специалистов. В этом году на реализацию проекта выделено более 183 млн рублей, в том числе из федерального бюджета 102 млн рублей, из краевого – более 81 млн рублей. Освоено 87 процентов этих средств. Приобретено и построено почти девять тысяч квадратных метров жилья для 105 семей, проживающих в сельской местности. Замечу, это почти на одну треть больше от запланированного, в том числе для 74 молодых семей и начинающих специалистов, которые, в свою очередь, взяли на себя обязательство пять лет работать в агропромышленном комплексе или социальной сфере в сельских территориях края.

1 сентября текущего года в рамках этой подпрограммы введен в эксплуатацию учебный блок средней школы № 15 поселка Санамер Предгорного района, рассчитанный на 175 учебных мест. Мы планируем, что до конца года будут введены в эксплуатацию двенадцать километров разводящих сетей водоснабжения и около одиннадцати – газо-снабжения.

Вообще, за период с 2012 по 2014 год в различные подотрасли сельскохозяйственного производства Ставрополья, а также на обеспечение сельского населения жильем и обустройство инженерной инфраструктурой из двух уровней бюджета направлено более семнадцати миллиардов рублей. С 2003 года в крае введено в эксплуатацию 250 километров разводящих газовых сетей, 230 километров водопроводных, шесть артезианских скважин, подключено к сетям водоснабжения более восьми тысяч домов и квартир, к сетям газоснабжения – свыше трех тысяч жилых строений. Существенно выросли уровень газификации и обеспеченность питьевой водой. Приобретено и построено 214 тыс. квадратных метров жилья для 2700 семей работников агропромышленного комплекса и социальной сферы края, в том числе обеспечены доступным жильем 822 молодые семьи.

Есть большие планы и на следующий год. Я думаю, что мы сделаем все возможное, чтобы реализовать все задуманное и сделать жизнь наших селян чуточку легче.

Россия. СКФО > Агропром > zol.ru, 2 октября 2015 > № 1521816 Николай Великдань

Заседание Совета Министров Союзного государства.

Стенограмма начала заседания:

Д.Медведев: Добрый день всем ещё раз! Уважаемые коллеги, уважаемый Андрей Владимирович, приветствую всех на заседании Совета Министров нашего Союзного государства в Москве.

У нас, как всегда, обширная повестка дня. Часть вопросов содержательная, часть носит вполне понятный формальный характер – мы обязаны эти вопросы рассмотреть. Тем не менее это более трёх десятков тем, которые охватывают все сферы союзного строительства. Основное внимание уделим состоянию торгово-экономического сотрудничества, вопросам единой структуры промышленной политики, формированию единого миграционного пространства и заслушаем, как и принято, информацию о выполнении решений Союзного государства.

Экономические отношения между нашими странами носят всеобъемлющий и диверсифицированный характер. Только что мы во время рабочего завтрака обсуждали как раз текущее состояние торгово-экономического сотрудничества. Россия – ведущий торговый партнёр для Белоруссии и главный инвестор в белорусскую экономику. Реализуются крупные инвестиционные проекты, включая строительство Белорусской АЭС, развивается газотранспортная структура, активно продвигаются совместные проекты в целом ряде наукоёмких отраслей – в энергетике, космических исследованиях. Мы констатировали, что, конечно, здесь потенциал ещё огромный, были бы воля и желание этим заниматься.

В первой половине текущего года тем не менее отмечено некоторое сокращение двустороннего товарооборота. Происходит это и по объективным, и по некоторым субъективным причинам. По понятным причинам оборот в долларовом исчислении снижался по отношению к периоду 2014 года. В рублёвом исчислении применительно к нашим во всяком случае, российским позициям он существенно вырос – почти на 20%. Конечно, это связано с колебанием курсов валют, нестабильностью на мировых товарных рынках, и всё же нам нужно ещё раз внимательно проанализировать не только стоимостные, но и физические объёмы поставок, обратить внимание на структуру товарных потоков.

Рост объёмов взаимной торговли в российских рублях свидетельствует о том, что наши компании в целом стали активнее использовать национальные валюты. И мы считаем, что это правильно. Эту тенденцию необходимо закреплять – в этом случае наши экономики будут менее уязвимы в контексте, или в связи, с конъюнктурными скачками валютных курсов.

На ближайший трёхлетний период перед Союзным государством стоят серьёзные задачи: в мае утверждены приоритетные направления, первоочередные задачи развития до 2017 года. Нужно продолжить работу по упрощению правил доступа российских и белорусских предприятий на рынки товаров и услуг наших стран. Вот только что мы потратили определённое время, обсуждая как раз всякого рода проблемы, которые существуют, они существуют и с белорусской, и с российской стороны. Всегда есть какие-то претензии. Наша задача – здесь мы едины в подходах – заключается в том, чтобы эти претензии минимизировать и по возможности снимать.

Нужно использовать текущие возможности и для улучшения качества торгового баланса. На это, в частности, направлен план мероприятий по созданию дополнительных условий для развития торгово-экономического сотрудничества. Сегодня посмотрим, как идут дела.

Хочу отметить и важность расширения взаимодействия между отдельными министерствами, в частности между министерствами экономик наших стран. Возобновлена практика проведения совместных заседаний коллегий министерств. Мы начали координировать и нашу работу по макроэкономическому прогнозированию. Это весьма и весьма нужно, это правильно. Мы договаривались о такой координации в масштабах Евразийского экономического союза, и уж тем более мы должны это делать в масштабах нашего Союзного государства.

Сегодня мы утвердим план мероприятий по формированию единой структурной промышленной политики в рамках Союзного государства. Документ нужно будет использовать для укрепления производственного потенциала наших стран, налаживания взаимной кооперации между отдельными предприятиями, налаживания координации отраслевых программ.

В повестке дня также – проведение всякого рода мероприятий и промежуточные итоги работы по формированию единого миграционного пространства. Наши граждане по внутренним документам беспрепятственно перемещаются по территории Союзного государства, без прохождения пограничного и таможенного контроля. При этом для пресечения нелегальной миграции из третьих стран требуется активная совместная работа профильных служб, отлаженный информационный обмен, а иначе со временем мы можем столкнуться с весьма неожиданными последствиями, как это, кстати, демонстрирует пример наших европейских соседей, которые столкнулись с колоссальными трудностями. В этом контексте важно шаг за шагом продвигаться и в сторону внедрения единой визы Союзного государства. Я считаю, что мы вполне можем на это пойти.

Андрей Владимирович, передаю вам слово.

А.Кобяков: Спасибо, Дмитрий Анатольевич. Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Уважаемые члены Совета Министров Союзного государства! Уважаемые участники заседания! Со дня последнего заседания Совета Министров Союзного государства прошёл почти год. Хотя, если смотреть по сути, то вопросы двустороннего сотрудничества мы с Дмитрием Анатольевичем рассматривали на правительственном уровне раз пять в течение года. Это реальная конструктивная работа, которая способствует решению многих принципиальных вопросов союзного строительства.

Объективным показателем уровня экономической интеграции является взаимная торговля. Российская Федерация продолжает оставаться ключевым торговым партнёром Белоруссии, и мы это ценим. Среди внешнеторговых партнёров России небольшая Беларусь занимает по товарообороту в этом году шестое место среди всех стран мира (после Китая, Германии, Нидерландов, Италии и Турции) и первое место – среди стран СНГ.

В прошлом году объём взаимной торговли составил почти 40 млрд долларов США. К сожалению, за семь месяцев 2015 года мы имеем некоторое снижение нашего товарооборота. Это чувствительное снижение, более чем на четверть. Безусловно, объективная причина этого – ухудшение внешнеэкономической конъюнктуры. В то же время российские компании инвестировали в белорусскую экономику за шесть месяцев 2,3 млрд долларов США – около 40% от общего объёма привлечённых инвестиций.

Мы создали условия для российского бизнеса. В Белоруссии работают пять банков с участием российского капитала. Их активы составляют почти четверть активов банковской системы Республики Беларусь. Более 2,5 тыс. предприятий с российским капиталом работают у нас.

Мы активно поддерживаем и развиваем кооперационные связи. В настоящее время мы готовы предложить российским партнёрам высококачественную продукцию, в производстве которой заинтересованы субъекты хозяйствования Российской Федерации. Покупая наши тракторы, зерноуборочные комбайны, вы поддерживаете и своих производителей, так как металл, комплектующие, необходимые для их производства, приходят к нам из Российской Федерации, и на российскую составляющую приходится около 60%, а это в конечном итоге и рабочие места, и деньги за поставленную продукцию.

Сегодня мы рассмотрим ход реализации плана мероприятий Правительства Республики Беларусь и Правительства Российской Федерации по созданию дополнительных условий для развития торгово-экономического сотрудничества (и Дмитрий Анатольевич подчёркивал важность этого вопроса), того плана, который мы подписали 3 марта 2015 года в ходе заседания Высшего Госсовета Союзного государства. Этот план является комплексом мер по совместной борьбе с последствиями ухудшения конъюнктуры на внешних рынках.

Немало развитию наших отношений способствуют союзные программы: более 50 мы уже реализовали, и сегодня в работе 12 программ. Идёт разработка передовых технологий для нужд здравоохранения, космической промышленности, спутниковой навигации, геологоразведки, сельского хозяйства, обороны – на них приходится львиная доля союзного бюджета, 90%.

Сообща углубляем и продвигаем евразийскую интеграцию, создаём условия для укрепления позиций наших производителей на внутреннем и внешнем рынках. Однако товарная финансовая конкуренция в мире диктует необходимость большего объединения усилий в промышленной сфере, агроиндустрии, фармацевтике и других важных отраслях.

В этой связи рассмотрение проекта плана мероприятий по формированию и реализации единой структурной промышленной политики в рамках Союзного государства является одним из ключевых вопросов сегодняшнего заседания. Однако успех этого плана невозможен без реального обеспечения равенства конкурентных условий субъектам хозяйствования для работы на общем рынке товаров и услуг.

Без согласованных мер защиты внутренних рынков, совместной стратегии работы на рынках внешних, взаимодополняющей политики импортозамещения вряд ли сможет промышленная сфера дать ту отдачу, на которую мы рассчитываем.

Безусловно, есть и другие вопросы, которые требуют нашего особого внимания, тщательного рассмотрения. Но хотел бы отметить, что те цели, которые мы перед собой ставим в ходе нашего взаимодействия, в целом достигаются.

Уважаемые коллеги, в повестке дня сегодняшнего заседания более 30 вопросов, охватывающих практически все сферы деятельности Союзного государства. Кроме уже названных мной ключевых проблем нам предстоит обсудить и реализацию ряда союзных инновационных программ, оценить промежуточные итоги совместной деятельности государственных органов двух стран, принять решение о повышении эффективности союзных органов.

Безусловно, в центре нашего внимания остаётся взаимодействие в гуманитарно-социальной сфере, а также крайне актуальные сегодня вопросы военного, военно-технического сотрудничества и борьбы с терроризмом.

Так что работа сегодня предстоит напряжённая. Уверен, что она будет слаженной и весьма результативной.

<…>

Пресс-конференция Дмитрия Медведева и Андрея Кобякова

Стенограмма:

Д.Медведев: Добрый день, уважаемые коллеги! Мы с Андреем Владимировичем неплохо поработали в том плане, что, по-моему, сделали достаточно весомые вступительные заявления на мероприятии, на заседании Совмина Союзного государства. Поэтому, наверное, нет смысла ещё раз говорить о том, что мы рассматривали, как мы рассматривали, сколько вопросов у нас было. Их много было – 36. Все решения приняты, подписаны, поэтому, если у вас нет возражений, мы бы сразу предложили перейти к вопросам.

Вопрос: Дмитрий Анатольевич, добрый день! Андрей Корзин, ТАСС. У меня буквально три вопроса. Вопрос первый: между Москвой и Минском остались какие-то проблемы, связанные с работой Евразийского экономического союза в части таможенных вопросов?

Момент номер два: как Вы считаете, страны Евразийского союза могут ли заменить те товары, которые поставлялись из стран, попавших под российское продовольственное эмбарго?

И вопрос третий по поводу импортозамещения. Как Вы считаете, есть ли какой-то приоритет для Белоруссии, Казахстана в части поставки товаров в РФ или всё-таки это определяется рынком? Спасибо большое.

Д.Медведев: Вы разве помните, чтобы когда-нибудь между Россией и Белоруссией были какие-то противоречия? Я вообще такого просто не припомню, такого и быть не может просто. У нас всегда всё абсолютно гладко, согласованно, как и должно быть у друзей, партнёров, у союзников в данном случае, поэтому у нас в этом смысле всё прекрасно. Никаких противоречий в области таможенного регулирования у нас нет.

В отношении замены тех продуктов, которые попали под наше эмбарго. В общем, конечно, мы ориентируемся на наших партнёров и в той части, в которой они способны заменить продукты питания, сельхозпродукты из стран, которые в настоящий момент в этом ограничительном списке. Мы, естественно, из этого исходим и на это надеемся. Вот из Белоруссии часто приходят хорошие поставки цитрусовых, папайи, некоторых других фруктов – экзотических, которые «неплохо выращиваются» на белорусской территории.

Ну а если говорить серьёзно, то, конечно, мы ориентируемся на те сферы, которые хорошо развиты у наших партнёров. Если говорить о наших белорусских друзьях, то это прежде всего молочные продукты, мясо, мясомолочные продукты переработки – собственно, основная номенклатура того, что мы считаем важным покупать сейчас у наших белорусских партнёров. Именно эти продукты восполняют те пробелы, которые в какой-то степени существуют на нашем рынке. И в дальнейшем мы будем ориентироваться именно на такой подход.

Но не менее важно, о чём я говорил сегодня Андрею Владимировичу, обязательно развивать кооперацию, и в том числе в сельскохозяйственной сфере, потому что совместные производства – это как раз инвестиции в будущее. Надо признаться, в Белоруссии хорошее сельское хозяйство, объективно. У друзей надо и учиться чему-то. Так, мы в Гродно были не так давно, там передовое сельское хозяйство. У нас тоже сельское хозяйство хорошо развивается: высокие урожаи, по целому ряду территорий новейшие комплексы появляются. Поэтому в принципе, на будущее, говоря прямо, белорусы проживут без наших продуктов, а мы проживём без белорусских продуктов. То есть мы можем отделиться друг от друга, но надо ли это делать? Лучше развивать совместные производства, совместную переработку сельхозпродукции, и тогда мы будем ещё теснее взаимодействовать друг с другом.

В отношении импортозамещения. Конечно, нужно идти от рынка, от того, что способны предложить наши партнёры, будь то Беларусь, Казахстан, Армения или Кыргызстан. Чем наши партнёры сильны – в той сфере и нужно кооперироваться и импортозамещаться. Если, например, наши белорусские партнёры имеют неплохие позиции по целому ряду высокотехнологичной продукции, которая может быть использована в самых разных назначениях, то, наверное, это перспективно. Мы такие проекты обсуждаем. Где-то что-то получается, где-то не очень получается, но это всегда вопрос согласованности позиций и экономической выгоды, которую, конечно, каждая сторона определяет в зависимости от своих национальных интересов.

А.Кобяков: Я абсолютно согласен и поддерживаю слова Дмитрия Анатольевича о том, что наши таможенные службы, Федеральная таможенная служба, Государственный таможенный комитет, очень хорошо взаимодействуют. У них функционирует коллегия таможенного комитета Союзного государства. Если возникают какие-то вопросы методологического характера, они их своевременно решают. Жизнь, как говорится, полна сюрпризов. В какие-то моменты они могут и возникать, но на абсолютно товарищеской, профессиональной основе возникающие вопросы оперативно решаются. Электронный документооборот существует между двумя таможенными службами, и, насколько я знаю, проблем особых никогда не возникало.

Что касается того, что может ли Беларусь заменить товары, которые поступают в Российскую Федерацию, которые попали под эмбарго, – конечно, папайю и киви мы не заменим. Это, наверное, больше шутка была.

Д.Медведев: Но пытаетесь.

А.Кобяков: Но в этой шутке есть определённая доля истины, как всегда. Дело в том, что мы находимся в единой таможенной территории, и поэтому наши партнёры, наши резиденты этой таможенной территории вправе выбирать наиболее оптимальную логистику. Если они выбрали, что товары из тропиков (например, папайя или киви) им лучше везти на территорию Российской Федерации через таможенную территорию, которая входит в состав Республики Беларусь, значит, так оно, видимо, выгоднее чисто логистически. Но дело в том, что у нас таможенное регулирование абсолютно единое на всей территории, а данные товары (киви и папайя) страны, которые попали под ответные санкции Российской Федерации, тоже не производят. Поэтому абсолютно очевидно, что это товар несанкционный, и он попадает на территорию Республики Беларусь абсолютно законным способом.

И часто такие журналистские моменты есть, где, допустим, креветки, ещё что-то там, какая-то рыба морская белорусского производства… Надо очень внимательно смотреть таможенное законодательство. Если товар претерпевает определённый объём переработки на территории Республики Беларусь, меняет коды четырёх знаков ТНВ, то, естественно, этот товар становится товаром Таможенного союза, вовлечённым в экономический оборот на территории Республики Беларусь, и он абсолютно законным образом поступает на территорию всего Таможенного союза.

И по правилам импортозамещения. Абсолютно поддерживаю Дмитрия Анатольевича: рынок прежде всего, но тем не менее и у нас есть соответствующие хорошие проработки в рамках Союзного государства по тем товарам, по тем продуктам, где мы можем действительно распределить наши компетенции. И есть определённые предложения российской стороны, и мы готовы, работаем, целый ряд товаров, прежде всего электронной компонентной базы, мы действительно готовы произвести. Партнёры на нас уже рассчитывают, что мы такую работу проведём. Поэтому программы такие существуют. Но ещё раз подчёркиваю: если будет дорого и некачественно, то никому это не надо. Всё определяет рынок. Мы вполне на конкурентных условиях готовы работать в программах импортозамещения в Российской Федерации. И приглашаем наших партнёров. То же самое: мы готовы абсолютно на тех же условиях пускать к нам в наши программы импортозамещения российских товаропроизводителей.

Д.Медведев: Исчерпывающие ответы дали.

Вопрос: Белорусское радио, Ольга Семашко. Белоруссия и Россия сегодня подписали план мероприятий по согласованной промышленной политике. Насколько этот план совместим и согласован с той концепцией промышленной политики, которая на данный момент обсуждается на площадке Евразийского экономического союза? Не будет ли проблем у других членов Евразийского экономического союза затем вписаться в эту промышленную политику, которую создаёт Белоруссия и Россия? Спасибо.

А.Кобяков: Я не вижу тут ни противоречий, ни проблем. Просто, скажем так, на пятерых – это пока документ более общего плана, хотя он формирует направление уже согласованной промышленной политики. Двойку, как вы знаете, мы всегда и абсолютно объективно называли локомотивом евразийской интеграции, локомотивом интеграции на постсоветском пространстве. Здесь у нас уже более предметное направление сотрудничества в области промышленной политики. Поэтому здесь нет никакого противоречия. Не «или, или», а, наоборот, «и, и». Только союзный формат более продвинут, более тщательно проработан, чем это сделано на пять государств. Мы для пяти государств открыты, и наши три партнёра по Евразийскому экономическому союзу вполне могут присоединяться к этим нашим программам.

Д.Медведев: Мне нечего добавить, кроме, наверное, совершенно очевидной вещи: наши экономики – экономики России и Республики Беларусь – в промышленном плане гораздо более тесно связаны, чем какие-либо другие экономики. Просто так исторически сложилось ещё с советского времени. Поэтому и уровень промышленной кооперации, и, стало быть, согласованность так называемой промышленной политики в этом смысле между нашими странами выше. Как правильно сказал мой коллега, это может быть примером для согласования промышленной политики в масштабе Евразийского экономического союза.

Вопрос: Алексей Соломин, радио «Эхо Москвы». И у России, и у Белоруссии очень тесные торговые связи с Украиной. С января 2016 года там начинает действовать экономическая часть евроассоциации. Россия уже пообещала, что это приведёт к определённым мерам – в частности, к отказу от зоны свободной торговли с Украиной. Мой вопрос и к Андрею Владимировичу, и к Дмитрию Анатольевичу.

Андрей Владимирович, Белоруссия будет присоединяться к подобным мерам по Украине? Дмитрий Анатольевич, ожидаете ли Вы присоединения Белоруссии и других стран Евразийского экономического союза к подобным мерам? Там же, по-моему, вообще через СНГ это должно делаться? И какой уровень ущерба ожидается от подобных взаимных вещей?

Дополнительный вопрос, пожалуйста, уточнение, если возможно, по сегодняшнему выступлению: могли бы вы чуть подробнее рассказать о проекте единой визы Союзного государства? Как это будет реализовано? Какие представления сейчас по этому поводу есть? Спасибо.

Д.Медведев: Давайте я начну, потому что прежде всего это наши отношения с Украиной, они в гораздо меньшей степени затрагивают наших партнёров. Сразу могу сказать: не знаю, что ответит Андрей Владимирович, но у нас свои отношения, у Белоруссии – свои отношения, у Казахстана – свои отношения. Мы в этом смысле ни в коей мере не вмешиваемся в отношения наших партнёров с третьими государствами, ни к чему их не подталкиваем, не пытаемся их на кого-то науськивать, говорить, что давайте и вы то же самое сделайте. Это просто несолидно и никогда так не делается. Это первое.

Второе. Мы действительно предупреждали наших украинских коллег, что подписание соответствующего соглашения с Евросоюзом повлечёт прямые экономические последствия. Более того, уже больше года назад я сказал о том, что подписал постановление Правительства, в соответствии с которым в случае если наступают определённые обстоятельства, а именно прямая имплементация европейского права на территории Украины и, соответственно, другие решения Европейского союза начинают действовать на территории Украины, то в этом случае мы полагаем необходимым применить соответствующие приложения к соглашению о зоне свободной торговле Содружества Независимых Государств и приостановить действие режима преференций, то есть преференциального режима, в отношении Украины и перейти с ними на обычный торговый режим, который в международном праве называется «режим наиболее благоприятствуемой нации». Это не ущербный режим, не режим ограничений и не режим санкций, которые наши партнёры недавно, так сказать, начали внедрять по отношению к России. Это пока просто обычный режим, но этот обычный режим, конечно, будет иметь вполне серьёзные экономические последствия.

Что касается ущерба для взаимной торговли между Россией и Украиной, то он, безусловно, будет. Хотя, надо признаться откровенно, у нас и сейчас торговля находится в очень посредственном состоянии. Она уменьшилась, по сути, в несколько раз, и если так дальше продолжится, то эта торговля имеет тенденцию к затуханию. Я уж не говорю про инвестиции, которые просто отсутствуют, притом что ещё совсем недавно украинская экономика в значительной степени была завязана на российскую.

Но это выбор наших соседей. Они его, как любят говорить, выстрадали, свой европейский выбор. Пожалуйста, пусть получают все преимущества. А преимущества они уже получили. Вся статистика, которой во всяком случае мы располагаем, свидетельствует, например, о том, что в настоящий момент количество товаров, которые поставляет Украина на европейский рынок, не увеличилось, а по отдельным, наиболее конкурентным позициям (например, таким, как зерно и некоторые другие сельхозпродукты) наши соседи меньше поставляют, чем это было до подписания соглашения об ассоциированном членстве. Почему? Потому что в отношении Украины Европейский союз ввёл квоты. Вот такие преференции для украинских поставщиков.

Они сами должны выбрать, как им дальше жить. Собственно, выбор уже совершенно очевиден. Мы же в любом случае будем стараться те пустоты, которые образуются на нашем рынке ввиду отсутствия кооперации с Украиной, заполнять за счёт кооперативных связей с нашими партнёрами. Кстати, сегодня мы обсуждали с нашими белорусскими друзьями, что можно сделать в этом направлении.

Поэтому ситуация такая, и, по всей вероятности, если до конца года она не изменится и не будет достигнуто какого-либо соглашения в тройном формате, с участием Украины и Европейского союза (а такие переговоры ведутся, относительно недавно Министр экономического развития Улюкаев летал для переговоров в Брюссель), то тогда нам придётся это постановление, которое лежит у меня в сейфе, в конце года выпустить и дать ему юридическую силу. Моя оценка: вероятность того, что здесь может быть достигнуто соглашение, чрезвычайно низкая. Но... чудеса случаются, в том числе и в политической жизни.

А.Кобяков: Я буду краток: мы будем выполнять свои международные обязательства. У нас есть обязательства в Таможенном союзе, в Евразийском экономическом союзе. У нас есть обязательства в зоне свободной торговли. И в части, соответствующей этим обязательствам, будут наши соответствующие действия. Вот и всё.

Кстати, у нас не менее непростая ситуация с имплементацией наших коллег, вступивших в ВТО. Там тоже большое количество позиций, по которым мы тоже должны принять решение, как себя вести в рамках нашей единой таможенной территории. Поэтому проблемы возникают каждый день. По мере поступления проблем будем находить им решения.

Д.Медведев: По поводу единой визы. Такой проект есть, в принципе проект неплохой. С точки зрения фактической ситуации я не думаю, что он существенно изменит конструкцию перемещений по нашим государствам – въезда в Российскую Федерацию, в Республику Беларусь.

Но, если хотите, это новое юридическое качество, заключающееся в том, что в случае подписания соглашения о единой визе мы создаём с Республикой Беларусь такой маленький «шенген на двоих», и общие правила применяются в отношении въездов – выездов на территориях наших стран. Почему это важно? Во-первых, потому что международная миграционная практика очень сложная, и мы, конечно, очень бы не хотели, чтобы перед нашими странами возникли такие проблемы, которые сейчас возникли в Европейском союзе. А унификация правового пространства, в том числе и визовых решений, в этом смысле имеет большое значение.

И второе: даже если мы на это пойдём, это всё равно не будет означать утраты суверенитета государств в отношении персон грата и нон грата. Если кто-то кого-то видеть не хочет, то и в «шенгене» такие правила действуют, и в нашей стране будут действовать, и, соответственно, в Республике Беларусь, – о том, что это лицо получает визу, общую на две страны, но может въехать без проблем только на территорию одной страны. Я напомню, что такие правила действуют и в «шенгене», поэтому, когда вы куда-то едете при наличии шенгенской визы, всё-таки желательно интересоваться, не ждут ли вас с распростёртыми объятиями на территории одной из стран «шенгена».

А.Кобяков: Тема перспективная, будем обсуждать.

Вопрос: Светлана Горуйская, Общенациональное телевидение. Интересует вопрос топливно-энергетического баланса на следующий год. Согласован ли он, какие объёмы, не изменились ли условия поставки готовых нефтепродуктов сюда, в Россию? По поводу этого документа.

Д.Медведев: Мы сегодня вкратце этот вопрос обсуждали. В целом можно считать, что мы на пути или близки к согласованию баланса. Всегда есть нюансы какие-то, но мы сегодня обсуждали общую ситуацию на рынке нефтепродуктов, знаем, что есть и у белорусских друзей свои трудности, из-за этого произошло падение объёмов бензина, который должен поставляться в Российскую Федерацию, но это, что называется, не злой умысел, а следствие реально сложившейся экономической ситуации. Поэтому нам нужно ещё досогласовать отдельные позиции, но в целом этот баланс не должен претерпеть каких-либо существенных изменений.

А.Кобяков: Я только хочу отметить, что у нас трудности не с производством бензина, а весь вопрос в сформировавшихся экономических условиях, возможностях поставки – именно экономика. Коллеги наши обоснования и свои расчёты сопоставили, и, в общем-то, мы пришли к выводу, что это было не сознательное невыполнение тех обязательств, которые были, – причины объективные были.

Д.Медведев: Спасибо. До свидания всем.

Белоруссия. Россия > Внешэкономсвязи, политика > premier.gov.ru, 29 сентября 2015 > № 1504107 Дмитрий Медведев, Андрей Кобяков

Глеб Никитин: ключ к успеху – в ориентации на экспорт.

Россия внимательно изучает новые рынки сбыта для своих промышленных товаров и создает институты поддержки экспорта, в частности Российский экспортный центр и Фонд развития промышленности. О том, что новые предприятия должны ориентироваться на внешние рынки, о готовящихся новых инструментах поддержки экспорта, об эффекте девальвации рубля и перспективах промышленного производства в интервью ТАСС рассказал заместитель министра промышленности и торговли Глеб Никитин.

– Глеб Сергеевич, в свете завершившегося Восточного форума как Минпромторг оценивает перспективы сотрудничества в сфере промышленности со странами АТР и в частности с Китаем? Какие меры поддержки можно использовать в отношении российского бизнеса, чтобы товарооборот между Россией и этими странами увеличивался?

– Я считаю, что потенциал у отношений между Россией и странами АТР огромный, в том числе и в силу смещения центра тяжести торгово-экономических отношений из Европы в Юго-Восточную Азию. Способствует экономическому развитию и привлекательная логистика между Дальним Востоком и странами АТР: этот плюс увеличивается с появлением на Дальнем Востоке новых правовых и организационных преимуществ.

Теперь мы можем использовать в этом регионе не только природные богатства, но и различные механизмы, такие как ТОРы, свободный порт Владивосток. Результаты этой работы мы увидим в ближайшем будущем. Есть все шансы, что именно на Дальнем Востоке может быть подписан первый специальный инвестиционный контракт, который предусмотрен законом о промышленной политике.

Контракт могут подписать Mazda и Sollers в рамках строительства завода двигателей. Это признак того, что мы начинаем совершенно новые проекты не только по поставкам высокотехнологичных продуктов в Россию, но и с обратным движением. Это связано и с работой региона, и с меняющейся макроэкономикой – все же девальвационные процессы обуславливают больший интерес к инвестициям в Россию.

По всем странам АТР: и Таиланду, Вьетнаму, Корее, КНР и другим странам – есть огромный потенциал по увеличению товарооборота. К сожалению, с большинством таких стран у нас складывались отрицательные сальдо торгового оборота, но это означает, что мы можем сейчас исправить эту ситуацию за счет увеличения экспорта с нашей стороны.

– С этими странами реально сформировать положительное сальдо?

– Безусловно. И проект по строительству двигателей с Sollers и Mazda – вполне конкретный пример этого. Сегодня выступал представитель компании «Русагро», говорил о проектах, также ориентированных на азиатский рынок. Мы ищем ниши, где рынок стран АТР не заполнен до конца. Мы можем вспомнить про проекты КАМАЗа в Китае и о том, что было подписано соглашение о зоне свободной торговли с Вьетнамом, что тоже импульс для увеличения товарооборота.

Российский экспортный центр, в свою очередь, стимулирует развитие экспорта. Сейчас готовится стратегия развития центра, я, как член наблюдательного совета, вместе с другими участниками готовлю эту стратегию. Для работы экспортного центра мы внутри Минпромторга кардинально перестроили работу территориальных органов министерства, ориентируя их на взаимодействие с такими институтами развития, как Российский экспортный центр и Фонд развития промышленности. Все это делается для определения предприятий российской промышленности, ориентированных на экспорт, и их поддержки. Все эти факторы либо только-только начали работать и активно внедряться, либо вступят в силу в ближайшие месяцы. Я думаю, что мы увидим эффект от них.

– Дальний Восток должен стать регионом, ориентированным на экспорт, или все-таки должен быть сохранен баланс?

– Это зависит от плотности населения и, соответственно, объемов потребления. Сейчас мы большой плотностью населения похвастаться на Дальнем Востоке не можем, в этой связи, на мой взгляд, ключ к успеху заключается именно в экспортной ориентации.

Нужно работать на соседние рынки, которые, можно сказать, через дорогу и где потребляется огромное количество продукции. А за счет создания экспортоориентированных производств у нас возникнет спрос на квалифицированные кадры. Следовательно, мы будем привлекать людей, начиная со студенческой скамьи, к работе на Дальнем Востоке. В этом случае со временем решится проблема недонаселенности территории, и, надеемся, регион станет интересен и с точки зрения импорта.

В импорте как таковом нет ничего плохого – когда зарубежные компании борются за рынок, они в конечном итоге обеспечивают локализацию производства с ориентацией на этот рынок, что также полезно для промышленности. Сейчас нам важно, чтобы абитуриенты, выбирающие вуз, понимали, что учиться в ДВГУ перспективно, в том числе за счет того, что им будет куда приложить свои знания после университета в этом регионе.

– Обсуждается ли странами АТР создание совместных фондов для стимулирования промышленности?

– На самом деле я не хотел бы отбирать хлеб у фондов привлечения инвестиций, в частности РФПИ, у которого есть совместный российско-китайский фонд, и других институтов развития, которые активно работают в этом направлении.

Выступая на Восточном форуме, президент РФ Владимир Путин говорил о стратегических банковских финансовых институтах развития, работающих для группы стран, например, стран БРИКС, стран АТР. В любом случае, у нас есть свои внутренние инструменты финансирования, которые могут работать в кооперации с фондами, ориентированными на Россию или на поиск высокорентабельных интересных проектов. И мы будем заниматься этим. Например, Фонд развития Дальнего Востока может работать в связке с Российско-Китайским инвестиционным фондом. Я думаю, что это будет тренд.

– А какой вы видите таможенную политику с этими странами?

– По таможенным пошлинам у нас действует единый таможенный тариф Евразийского экономического союза. Плюс, наша таможенная тарифная политика определяется рамками ВТО, где мы также должны придерживаться режима наибольшего благоприятствования с большинством стран. Мы не можем, к сожалению или к счастью, устанавливать специальные таможенные режимы, в частности для стран АТР.

Но у нас есть возможность подписывать соглашения, подобные тому, которое мы подписали с Вьетнамом в части зоны свободной торговли. В остальном мы будем действовать, исходя из общих принципов, а именно: в отношении товаров, которые не производятся в России и аналоги которых не производятся в России, могут устанавливаться пониженные пошлины.

По тем товарам, которые успешно производятся и в России, мы будем устанавливать повышенные ввозные пошлины, ограничиваясь при этом уровнем связывания ВТО.

– Какой промышленный опыт Китая может быть полезен России и что в части производства может дать Россия Китаю?

– В первую очередь это сотрудничество в сфере авиации. Оно очень активно развивается – вы знаете, что у нас есть договоренности по созданию совместного российско-китайского дальнемагистрального широкофюзеляжного самолета, также у нас есть планы по созданию тяжелого вертолета, и, на наш взгляд, Россия вносит в эти совместные проекты высокие технологии, свое наследие в этой сфере. Китай вносит ресурсы и рынок, и, конечно, свои технологии. Поэтому мы видим в этом сотрудничестве синергетический эффект.

Сейчас с китайской стороной мы обсуждаем возможность развития совместных проектов в области станкостроения. У китайской стороны есть крупные корпорации, которые обеспечивают производство достаточно конкурентоспособного продукта в этой сфере, что интересно нам в части развития собственных технологий. Также мы намерены развивать проекты, ориентированные на рынки друг друга.

Например, Россия может развивать проекты по лесопереработке, ориентируясь на китайский рынок, а также пищевые проекты – тот же самый «Русагро». Китай обсуждает с российскими партнерами несколько проектов по локализации производства автомобилей в России. Правда, я бы хотел предостеречь автомобильные компании от инвестиций в производство именно автомобилей в России. Сейчас автомобильный рынок у нас не позволяет рассчитывать на 100-процентную загрузку всех уже созданных мощностей в автомобилестроении. Поэтому в ближайшее время имеет смысл создавать мощности не для внутреннего рынка, а скорее на экспорт.

В противном случае ориентация на традиционные внутренние продукты чревата тем, что конкуренция будет еще выше и, соответственно, эффективность этих проектов будет снижаться. Поэтому проект Mazda и Sollers по созданию завода двигателей, ориентированного на экспорт, очень важен: я думаю, такие проекты еще будут, и компании будут переориентироваться на экспорт. Мы тоже будем работать над этим: нам нужно создать такие макроэкономические условия, чтобы эффективность производства на экспорт стала выше, даже с учетом логистических издержек.

– Как на промышленность повлияла летняя девальвационная волна?

– Для промышленности важнее всего курсовая стабильность. Производители действительно могут адаптироваться к любому курсу. В долгосрочной перспективе – я думаю, что никто не будет с этим спорить – девальвационные процессы для промышленности имеют позитивное влияние. Но очень важно, чтобы не было валютных скачков.

Если говорить о стратегическом долгосрочном укреплении рубля – а мы наверняка опять к этому придем – мы бы хотели предостеречь от слишком быстрого укрепления рубля. В первую очередь, речь идет не о номинальном курсе, который сейчас волатилен, а о реальном курсе рубля, который зависит не только от номинального значения, но и от инфляции. Мы можем зафиксировать номинальный курс рубля, но при этом в силу инфляции будет происходить укрепление реального курса.

И я хотел бы призвать к тому, чтобы мы не допускали укрепления реального эффективного курса рубля, более сильного, чем рост производительности труда. Нам нужно привязывать одно к другому.

– При Минпромторге работает Фонд развития промышленности. Будете ли вы увеличивать его объем и какие проекты следует через него поддерживать?

– Мы считаем, что Фонд развития промышленности – это эффективный инструмент, и поэтому будем ставить вопрос об увеличении его капитализации. Сейчас мы обсудили совместно с ЦБ сложный, но интересный для бизнеса механизм финансирования промышленности за счет специального фондирования Центрального банка.

Механизм будет представлять собой отдельную программу Фонда развития промышленности по поддержке лизинга российского технологического оборудования. Еще одна программа, которую мы сейчас прорабатываем, – программа связанного финансирования. В этом случае мы даем заем не производителю, а покупателю высокотехнологичной отечественной продукции, которая предлагается в пакете с финансированием со стороны фонда. Этот механизм важен для увеличения конкурентоспособности российских производителей оборудования. Естественно, останется традиционный механизм фонда – займы на организацию новых высокоэкономичных импортозамещающих производств. Сейчас фондом одобрено 29 проектов на общую сумму 9,9 млрд рублей.

К концу октября – началу ноября в соответствии с планом рассмотрения проектов на экспертном совете прогнозируем объем одобренных займов на уровне 18 млрд рублей и к концу года мы уже выберем фонд. Безусловно, на этом роль фонда даже по одобренным проектам не ограничивается. Мы уже создали на его основе проектный офис по сопровождению всех инструментов поддержки промышленности – не только в рамках деятельности фонда. Мы предлагаем такую услугу, которая будет привлекательна для всех субъектов промышленности. В этот проектный офис обращаются, чтобы, например, он помог в подготовке документов для запроса на проектное финансирование.

С помощью этого офиса мы может сформировать заявку на несколько инструментов поддержки для одного производителя, обеспечивая их большую эффективность. Что касается работы фонда в следующем году, я считаю, что ограничиваться суммой этого года в размере 20 млрд рублей, конечно же, неправильно.

– Какую сумму в Фонд развития промышленности вы будете запрашивать в следующем году?

– Мы уже сейчас расходимся в процессе планирования бюджета. Пока мы обозначили по итогам первого этапа консультаций сумму в размере 30 млрд рублей на следующий год, но на самом деле мы ограничены бюджетными возможностями.

– А как механизм поддержки лизинга будет сочетаться с действующей программой поддержки лизинга через механизм ОФЗ?

– Предлагаемый нами механизм поддержки лизинга будет направлен, в первую очередь, на упрощенный лизинг оборудования, например, для создания или модернизации производственных мощностей в авиастроении или судостроении. ОСК и ОАК смогут быть потребителями оборудования, которое мы будем реализовывать с помощью механизма лизинга, поддерживаемого фондом. Но и не только они – это будет актуально для всех потребителей оборудования. Программа поддержки лизинга через механизм ОФЗ ориентирована на новую продукцию авиастроения.

– Как вы считаете, изменится ли структура и объемы товарооборота между Казахстаном и Россией в связи с девальвацией тенге?

– Я не думаю, что они сильно изменятся. Мы никогда не испытывали конкуренции со стороны Казахстана в части высокотехнологичных производств оборудования, техники и так далее. Конечно, конкурентоспособность казахстанской экономики по сравнению с российской для промышленности в некоторой степени вырастет. Это в первую очередь касается пищевой продукции. Я думаю, что девальвация приведет к незначительному росту импорта из Казахстана на территорию России. За последний год товарооборот между Россией и Казахстаном, к сожалению, уменьшился, причем импорт из Казахстана уменьшился больше, чем импорт в Казахстан из России. Сейчас в силу девальвации тенге эта тенденция приобретет обратный характер и, соответственно, товарооборот между странами вырастет за счет роста импорта из Казахстана.

Россия. Азия > Внешэкономсвязи, политика > minpromtorg.gov.ru, 24 сентября 2015 > № 1514653 Глеб Никитин

Сергей Сенников: «Квоты господдержки» не отвечают целям развития рыбохозяйственного комплекса

Введение нового вида квот – «квот господдержки» – трудно реализуемо на практике и не станет стимулом для долгосрочного развития отечественного судостроения и судоремонта, комментирует вице-президент Ассоциации «Рыбопромышленный холдинг «Карат» Сергей Сенников.

Законопроект «О внесении изменений в ФЗ «О рыболовстве и сохранении водных биологических ресурсов» и отдельные законодательные акты РФ в части совершенствования распределения квот добычи (вылова) водных биоресурсов, в том числе предусматривающего обоснованные обязательства к пользователям таких ресурсов по повышению эффективности их использования» в настоящее время проходит стадию публичного обсуждения. Документ содержит как положительные изменения, так и новации, не отвечающие целям развития рыбной отрасли, полагают в Ассоциации «Рыбопромышленный холдинг «Карат».

К первой категории можно отнести ряд норм, основанных на сохранении базовых принципов распределения прав на добычу ВБР, и изменений в действующий порядок регулирования для повышения эффективности использования таких прав. Это сохранение «исторического принципа», закрепление долей квот на 25 лет, ограничение использования на промысле арендованных судов как мера борьбы с «рантье», а также увеличение порога ежегодного освоения промышленных и прибрежных квот до 70%.

Перечисленные меры будут способствовать обеспечению стабильности и инвестиционной привлекательности рыбодобывающей отрасли. Они поддерживаются рыбацким сообществом, а их эффективность не вызывает сомнения у большинства экспертов отрасли.

С другой стороны, законопроект предусматривает введение нового вида квот для государственной поддержки в сфере рыболовства, выделяемых в приоритетном порядке. «Однако инициатива перераспределить до 20% от общего количества квот компаниям, построившим суда в РФ, трудно реализуема на практике. В настоящее время подавляющее большинство верфей, способных справиться со строительством современного судна, загружены в силу работы по государственным оборонным заказам. Кроме того, выведение из оборота 20% квоты и их резервирование под будущее строительство судов создает неэффективную систему, при которой часть квот не используется. В случае повышенного спроса на этот «резерв» в будущем есть риск создания непрозрачных механизмов выбора победителя», – рассказал Fishnews вице-президент вице-президент Ассоциации «РПХ «Карат» Сергей Сенников.

По его словам, предлагаемые изменения не отвечают целям развития рыбохозяйственного комплекса по целому ряду оснований, в том числе из-за создания дискриминационных условий для других пользователей ВБР и появления коррупциогенных факторов.

«Несмотря на утверждения сторонников «квот господдержки» предлагаемые изменения не создают стимула долгосрочного развития отечественного гражданского судостроения и судоремонта, поскольку под такие квоты можно построить только ограниченное количество судов. Даже если 20% ОДУ будет осваиваться новыми судами, на остальных 80% может работать устаревший флот. Но ведь государством ставится задача постепенного обновления и модернизации всего рыбопромыслового флота, а не нескольких судов. Предлагаемые поправки создают лишь иллюзию поддержки обновления флота и не приближают к главной цели – развитию российского судостроения и судоремонта», – отметил эксперт.

Вместо «квот господдержки» в ассоциации предлагают создать несколько центров судостроения и судоремонта, ориентированных на обслуживание рыбопромыслового флота, соответственно в Западном и Дальневосточном кластерах – путем организации совместных предприятий с иностранными партнерами (Норвегия, Южная Корея и др.) с привлечением передовых иностранных технологий. Развитие таких центров станет стимулом для подъема отечественного судостроения на базе зарубежных аналогов, способствует обучению и использованию иностранного опыта российскими инженерами-конструкторами и судостроителями, а также обеспечит рабочими местами как прибрежные субъекты РФ, так и соседние с ними регионы.

Реальным стимулом для строительства и ремонта рыбацких судов в России станет программа льготного кредитования лиц, имеющих право на осуществление добычи ВБР, для целей строительства новых судов рыбопромыслового флота и модернизации используемых. «Одним из условий предоставления льготы должна стать степень локализации нового флота – не менее 30% от стоимости судна. В случае выполнения этого критерия ввоз такого судна на таможенную территорию ЕАЭС должен не облагаться НДС и таможенной пошлиной в течение первого года после окончания строительства», – отметил Сергей Сенников.

Россия > Рыба > fishnews.ru, 14 сентября 2015 > № 1499730 Сергей Сенников

Интервью Ильи Шестакова журналу «Продовольственная безопасность»

Илья Шестаков: «У отечественного рыбоводства огромный потенциал и значительные возможности для роста»

На вопросы редакции журнала «Продовольственная безопасность» отвечает заместитель министра сельского хозяйства Российской Федерации – руководитель Федерального агентства по рыболовству Илья Шестаков.

Илья Васильевич, выступая на пленарном заседании I Всероссийского форума продовольственной безопасности в Ростове-на-Дону, министр сельского хозяйства РФ Александр Ткачев сказал, что Минсельхоз планирует в следующем году кратно увеличить расходы на поддержку развития аквакультуры. Сейчас предусмотрено более 350 млн руб. господдержки. Как и в каких объемах будут распределяться эти средства? И кто их получит в первую очередь?

– Правила предоставления и распределения субсидий утверждены и внесены в Государственную программу «Развитие рыбохозяйственного комплекса» Постановлением Правительства от 3 апреля 2015 года. Субсидии из федерального бюджета выделяются бюджетам регионов на возмещение части затрат на уплату процентов по кредитам на развитие товарной аквакультуры, включая осетровые виды рыб. С 2015 года будет возмещаться часть затрат заемщиков по кредитным договорам, заключенным с 1 января 2014 года на срок от одного года до трех лет – на приобретение кормов и рыбопосадочного материала, и на срок до 10 лет – на строительство и модернизацию аквакультурных товарных ферм, заводов по выпуску кормов и рыбопосадочного материала, объектов переработки и хранения продукции, а также на приобретение техники, специализированных судов, оборудования. Критерии отбора проектов также закреплены в правилах субсидирования. Среди них – увеличение объемов производства продукции, срок окупаемости проекта, его экономическая эффективность, использование в проекте высокотехнологического оборудования и ряд других. Распределение субсидий между регионами утверждается Правительством Российской Федерации. Оказание государственной поддержки будет осуществляться на условиях софинансирования расходного обязательства регионов за счет средств федерального бюджета. Поэтому тем предприятиям, которые хотят получить субсидии, необходимо обращаться в орган исполнительной власти субъекта Российской Федерации, на территории которого планируется реализация инвестпроекта.

– Как предполагается решать проблему дефицита, а в некоторых случаях даже отсутствия мальков? Например, мальков лосося мы до сих пор закупаем в Норвегии.

– Реализуемые сейчас проекты по выращиванию атлантического лосося полностью зависят от импортных поставок. Для того чтобы снизить импортную зависимость, мы создаем на базе наших подведомственных научных институтов и рыбводов питомники для селекционирования и выращивания малька семги именно в целях обеспечения товарных ферм. Кроме того, помогать частным фермам с точки зрения консультирования, научного сопровождения будут наши рыбводы – это учреждения, которые управляют заводами по выпуску молоди рыб в целях пополнения природных ресурсов и уже имеют богатый опыт в области воспроизводства. Чтобы товарные предприятия не испытывали нехватки рыбопосадочного материала, пока не перейдем на самообеспечение рыбопосадочным материалом, приняты меры для поставки импортных мальков на специальных условиях. В частности, Евразийская экономическая комиссия обнулила ввозную таможенную пошлину на оплодотворенную икру и мальков лосося и форели сроком на три года. Кроме того, из санкционного списка исключены молодь форели, устриц и мидий. Еще одна мера поддержки – это обнуление пошлин на импортное оборудование, аналоги которого не производятся в нашей стране.

– И много ли проектов ожидается?

– Согласно поступившим из регионов предварительным заявкам, на территории России реализуется и планируется к реализации около 150 инвестиционных проектов в области рыбоводства на общую сумму более 60 млрд руб. В настоящее время, согласно статистике, в Российской Федерации насчитывается около 600 товарных рыбоводных хозяйств без учета индивидуальных предпринимателей. Большая часть предприятий относится к малому и среднему бизнесу, фермерским хозяйствам. Основная доля приходится на товарное выращивание карповых и сиговых видов рыб. Четверть объема приходится на форель и семгу. Развивается товарное осетроводство, хотя доля его пока невелика.

– Не могли бы вы привести примеры успешной реализации проектов рыбоводства в России?

– Если говорить об интересующем многих атлантическом лососе, то этот вид рыбы выращивают сегодня мурманские предприятия. Объем выращивания атлантического лосося в Мурманской области в 2014 году составил около 19 тыс. тонн. Это садковые хозяйства, фабрика, на которой рыбу разделывают и упаковывают. Кроме того, предприятия планируют реализовать проекты по созданию фабрик по производству смолта и кормов. Во время одной из рабочих поездок в Мурманскую область наша делегация посетила рыбоводческую ферму,расположенную на берегу озера Имандра, в теплых водах отводного канала Кольской атомной станции. Семья мурманчан занимается выращиванием форели и даже сибирского осетра. Есть цех по выращиванию смолта. По рассказам фермеров, стадо сибирского осетра ленской популяции было завезено предприятием более 10 лет назад в качестве эксперимента. В 2012 году в хозяйстве впервые была получена осетровая икра и налажено ее производство.

По итогам 2014 года произведено более 100 тонн рыбной продукции. Вообще, в каждом регионе своя специфика. Например, довольно перспективный проект морского биотехнопарка по выращиванию трепанга и гребешка в Сахалинской области. В Мордовии собираются запустить технологическую линию по выращиванию осетровых в условиях замкнутого водоснабжения – это полный цикл производства, от малька до товарной рыбы и ее переработки. Планируемый объем производства осетра – 30 тонн и 2–3 тонны черной икры в год. В Дагестане также планируют за следующие два года организовать осетровые хозяйства, проектная мощность предприятия – 500 тонн рыбы и 25 тонн икры в год. В Иркутске на реке Ангаре строится садковое хозяйство по выращиванию форели и рыбопосадочного материала форели. В Севастополе собираются создать предприятие мощностью производства 4 тыс. тонн мидий и 4 млн устриц в год.

– Какие существуют возможности для роста в сегменте отечественного рыбоводства?

– Возможности значительные. Наибольшую долю в импорте рыбы Россией – примерно 20% от общего объема – составляет свежая и охлажденная аквакультурная рыба, что указывает на значительный потенциал этого сектора рынка для импортозамещения. Объем производства товарной рыбы в 2014 году оценивается в 160 тыс. тонн. Это менее 4% от общего российского вылова и сотые доли процента от мирового объема производства аквакультуры. Насыщение внутреннего рынка отечественной продукцией рыбоводства – важная задача в рамках обеспечения продовольственной безопасности нашей страны. И потенциал для интенсивного развития этой отрасли в нашей стране очень высокий. Водный фонд России – свыше 20 млн гектаров озер, около 5 млн гектаров водохранилищ и около 400 тыс. гектаров прибрежных морских акваторий. Кроме того, есть еще более 1 млн гектаров сельскохозяйственных водоемов и почти 150 тыс. гектаров прудов рыбохозяйственного назначения.

В то же время объем производства аквакультурной рыбы во многом зависит от уровня господдержки, заинтересованности бизнеса, потребительского спроса и других факторов. В Госпрограмме предусмотрено удвоение объема производства товарной рыбы и других объектов аквакультуры к 2020 году – до 315 тыс. тонн. Вместе с тем, по оценкам ученых, потенциал нашей страны позволяет сделать более серьезный рывок – рост производства как минимум до 700 тыс. тонн. В этом году планируется увеличение объема производства товарной рыбы до 195 тыс. тонн. Среди регионов с наиболее благоприятными природно-климатическими условиями для рыбоводства – Южный федеральный округ. Здесь могут получить развитие все направления производства: прудовая и индустриальная аквакультура, форелеводство в предгорных районах, пастбищная аквакультура в озерах, лиманах и водохранилищах. Сибирский округ располагает крупнейшим фондом пресноводных объектов, причем регион имеет значительные запасы геотермальных вод.

Такое разнообразие климатических условий позволяет развивать производство как холодноводных сиговых и лососевых видов рыб, так и тепловодных осетровых и карповых. Исключительные условия для широкомасштабного развития марикультуры имеет Дальний Восток. Значительные площади для этих целей есть у берегов Сахалина, в Приморском и Хабаровском краях. Крымский полуостров также располагает всеми необходимыми условиями для развития аквакультуры – благоприятный климат, протяженное морское побережье с наличием лиманов, бухт и заливов, значительное количество солоноватых озер, пригодных для рыбоводства, существенные объемы внутренних водных объектов: озера, пруды, водохранилища. Здесь перспективно выращивать мидии, черноморскую и гигантскую устрицу, кефаль, камбалу и другие морские виды водных биологических ресурсов, карповые виды рыб. Безусловно,и другие регионы нашей страны подходят для рыбоводства.

Аквакультура является еще одним источником получения рыбной продукции вместе с промышленным рыболовством. Преимущество аквакультуры заключается в том, что позволяет поставлять в торговые сети на регулярной основе охлажденную и живую рыбу.

– Давайте как раз поговорим о промышленном рыболовстве. Серьезной проблемой, сдерживающей его развитие, является устаревший флот. Однако рыболовецкие хозяйства не имеют возможности закупать или строить новые суда. Какие, на ваш взгляд, меры государственной поддержки могли бы способствовать решению указанной проблемы? Может ли использоваться при этом государственно-частное партнерство?

– Сейчас более 85% судов эксплуатируются с превышением нормативных сроков. Рыбаки, может, и рады пойти с заказами на отечественные верфи, но их останавливают стоимость работ и сроки. По обоим параметрам российские судостроители пока уступают зарубежным. В свою очередь, судостроители говорят: дайте нам серийный заказ, тогда и сроки, и стоимость будут ниже. Конечно, вопрос судостроения – вопрос комплексный. Он вне сферы полномочий Росрыболовства, но мы прорабатываем возможные варианты обновления флота на межведомственном уровне. Мы можем заложить в отраслевую базу стимулирующие меры. Сейчас Росрыболовством разработан пакет поправок в закон «О рыболовстве и сохранении водных биоресурсов». В нем в рамках модернизации исторического принципа распределения квот предусмотрено, что рыбак при освоении полученных квот (не менее 70% от всего выделенного объема) обязан использовать собственные суда или суда, приобретенные по договору лизинга. Эта мера направлена в первую очередь на ликвидацию «квотных рантье», но, на наш взгляд, будет также способствовать обновлению флота.

Кроме того, предлагается такой механизм стимулирования, как квоты государственной поддержки строительства рыбопромысловых судов. То есть определенная доля всего общего допустимого объема вылова будет выделяться рыбопромышленникам, которые приобретут новые суда, построенные на отечественных верфях.

– Немаловажный вопрос – восстановление и модернизация портовой и производственной инфраструктуры, большого числа причальных стенок портовых комплексов. Как идет этот процесс, существуют ли специальные целевые программы на этот счет?

– Работа идет. Отдельные мероприятия, направленные на восстановление портовой инфраструктуры, заложены в отраслевую программу «Развитие рыбохозяйственного комплекса». У нас есть специализированное предприятие – ФГУП «Нацрыбресурс». Его стратегическая задача – построение транспортно-логистической цепочки доставки рыбы в центральные регионы России. В частности, в управлении предприятия находятся причальные стенки – стратегически важные объекты по обеспечению государственной безопасности нашей страны. И это единственные рычаги влияния на собственников портовых территорий, которые арендуют принадлежащие государству ГТС (причальные стенки). Дело в том, что российские рыбные порты, перейдя в частные руки после распада СССР, практически перепрофилировались на перевалку угля, металлолома и других, не требующих хлопот грузов. На рыбу приходится примерно 5%. Холодильные мощности за ненадобностью полуразрушены и нуждаются в модернизации и ремонте, как и сами причальные стенки. Арендной платы недостаточно для обновления портовой инфраструктуры, поэтому договоры необходимо пересмотреть и перезаключить. Наша задача – вернуть специализацию портов, модернизировать холодильные мощности. Важно создать для российских рыбаков все условия, чтобы им было удобно заходить в российские порты, чтобы они могли получить такой же комплекс услуг по разгрузке, хранению, ремонту и заправке судна, который сегодня предоставляют современные порты других стран.

– Также на форуме был поднят вопрос о транспортировке рыбы и рыбопродукции. Флот – только одно из звеньев транспортно-логистической цепочки поставки рыбы и рыбопродукции в регионы России. Как обстоит дело с остальными звеньями?

– Вопросов много. Развитие логистической инфраструктуры для обеспечения поставок рыбной продукции с Дальнего Востока, где добывается более 65% водных биоресурсов, – комплексная задача. Мы работаем с РЖД по вопросу выравнивания тарифов на перевозку рыбной продукции рефрижераторным и универсальным контейнерами. Так как считаем, что перевозка рефконтейнерами – один из оптимальных способов транспортировки рыбы для лучшего сохранения ее качества.

Вместе с тем для повышения рентабельности перевозки необходимо создание специализированных распределительных логистических центров. Определено несколько площадок для центров по перевалке и хранению рыбы на базе существующих рыбных терминалов в морских портах, а также планируется создание «рыбных» хабов в центральной части России.

Параллельно прорабатывается альтернативный способ доставки – по Северному морскому пути. По нашим подсчетам, при морской доставке рыбы и рыбопродукции возникает существенная экономия на хранении и погрузочно-разгрузочных операциях. Этот путь позволяет избежать простоя судов при разгрузке в портах Дальнего Востока России, вызванного нехваткой холодильников, и сохранить качество рыбной продукции из-за отсутствия риска дефростации при перегрузках, а также неоднократных проверок по ветконтролю. С точки зрения обеспечения успешной транзитной проводки транспортных рефрижераторов с мороженой рыбой наиболее благоприятным периодом проводки является период летне-осенней навигации – с июля по октябрь.

По мнению ОАО «Росатом», наиболее эффективным может стать выполнение транспортными рефрижераторами круговых транзитных рейсов в акватории Северного пути с востока на запад с мороженой рыбной продукцией и обратно на восток – с попутным грузом судами с валовой вместимостью не менее 10 тыс. тонн, что существенно снижает долю ледокольной составляющей в стоимости рыбной продукции. Сейчас мы просчитываем экономику доставки с заинтересованными предприятиями.

– Во Владимирской области строится сухой порт. Что это за проект и насколько он затратный?

– Этот проект реализуется частными инвесторами при поддержке администрации Владимирской области. Стоимость проекта оценивается примерно в 5 млрд руб. Планируется, что в «сухой» порт будет доставляться рыба с Дальнего Востока, это будет распределительная площадка для регионов Центральной части России. На этой площадке будет происходить хранение, переработка и дальнейшая реализация для оптовых покупателей – торговых сетей и другой розницы. Задача проекта – обеспечить рост поставок дальневосточной рыбы в европейскую часть России до уровня не менее 1 млн тонн в год. Эксперты говорят, что при правильной реализации проект поможет снизить цены на рыбу.

Россия > Рыба > fish.gov.ru, 3 сентября 2015 > № 1490249 Илья Шестаков

Неопознанные национальные интересы РФ

Полемические заметки сомневающегося

Глеб Павловский – президент Русского института.

Резюме Пример Хельсинских соглашений сорокалетней давности скорей настораживает, чем вдохновляет, ведь они углубили стратегическую изоляцию СССР. Десятилетие 1975–1985 гг. стало эпохой моральной изоляции Москвы под судом Хельсинских протоколов.

Ничто не стоит так дешево и не ценится сегодня так дорого, как национальные интересы России. Все только о них говорят, это стало присказкой, как – «пожалуйста». Этикетное междометие ничего в реальности не обозначает – но разве и наши интересы виртуальны?

Премьер Дмитрий Медведев грозит конкурентам запретами: «Извините за пафосное выражение, исходя из наших национальных интересов». Здесь еще слышен извинительный оттенок. Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков двинулся от суверенного пафоса к ренессансу: «Мы хотим, чтобы наши национальные интересы, наше право на суверенность должным образом уважались. Когда это произойдет, наступит ренессанс в международных отношениях». В речах самого Владимира Путина национальные интересы уязвимы, но их защита неизменно тверда: «Россия доказала, что способна отстаивать свои национальные интересы»… «Россия все жестче и жестче защищает свои национальные интересы… Мы хотим уважения наших национальных интересов». Рисуется образ национальных интересов как беззащитного дедушки, которого бережно везут в инвалидном кресле. Эдуард Лимонов поэтически настойчив. Он требует «срочно декларировать наши национальные интересы, разжевав и объяснив их раз навсегда врагам». И вот министр иностранных дел Сергей Лавров, разжевав, бросил в лицо врагу Джону Керри готовность договориться, откатив кресло с дедушкой в угол: «Мы не поступимся своими национальными интересами и принципиальной позицией по ключевым вопросам, но в то же время российская сторона готова к конструктивному взаимодействию с США».

Итак, перед нами вирусный термин, вроде «да, Карл». Само по себе это не хорошо и не плохо. Дела внутри и вовне страны идут, экономика то ли растет, то ли нет. Антироссийские санкции переросли в новую игровую константу – глобальный режим санкций, открывающий маневренные поля для всех, не исключая саму Россию. Один вопрос – при чем тут вообще внешняя политика Российской Федерации, а, Карл?

Место определения интересов

Способна ли РФ заложить основы необходимой ей сегодня внешней политики? Вот заглавный вопрос. Старая внешняя политика, хороша она или нет, сегодня в руинах. И первое, что мы видим – пустоту на месте стратегического диалога о национальных интересах РФ.

Заговорив о национальных интересах, мы лавируем между двумя берегами. Есть гора статей и книг авторов, которые до Горбачёва не знали такого понятия или не решались произнести его вслух. И есть решения, принимавшиеся в Кремле помимо «всей этой макулатуры», со спорами экспертов не корреспондирующие. Не потому ли момент истины насчет интересов страны совпадает у нас с моментами кризисов и катастроф?

Когда однажды раскроются тайны и рты, разнобой трактовок того, кто и зачем запускал «весну Новороссии», сохранится. Есть прецедент: странная тайна ввода войск в Афганистан. Решение, которое сотрясло экономику и позиции СССР, погубило его антиколониальную репутацию, попутно породив вооруженный исламизм. Сейфы давно раскрылись, но там пусто. Где обсуждение столь рискованной операции в контексте национальных интересов СССР?

Концепт national interest возник в США, и даже понятие «национальных интересов России», прежде чем о них заговорили в Москве, появилось в американских дебатах. В разгар политики сдерживания ястребы холодной войны вроде Пола Нитце обязательно учитывали то, как американские интересы выглядят в поле интересов враждебных. Джордж Кеннан учил, что русские не сядут за стол переговоров «в отрыве от своего национального интереса». Трактовка враждебного интереса как чужого национального кажется нам удивительной, но много ли можно сказать о своих национальных интересах вне их связи и конфликта с такими же интересами остальных?

Правда, неизвестно место, где у нас вырабатывается повестка национальных интересов. Если это государственная власть, есть ли место дебатам во внутриведомственных спорах? Аппаратные препирательства накануне решений о Крыме трудно возвести в ранг стратегических дебатов: никто из участвующих не связывал себя определенной позицией. А уяснение аппаратом взглядов начальника, существовавших до спора, – не политические дебаты, даже когда они привели к необъятным последствиям.

В итоге национальные интересы России сегодня лишены центров разработки и политически строгой терминологии. То, что пишут по этой теме – беллетристика, часто политически безответственная. Мы слышим сказки о всемогуществе с указанием другим странам, что те лишь мишень для наших «Искандеров». Требования признать за Российской Федерацией фантастические статусы – само по себе угроза нашей безопасности. Последнюю трактуют как безопасность «на все времена», навязывая национальному интересу поиск вечной страховки. Но абсолютов в политике нет.

Опасно утрачен интерес аналитиков к поучительным кейсам, где мощь России вдруг переходила в слабость. Вспомним плохую роль, сыгранную в судьбе СССР требованием «стратегического паритета с главным противником». Ложная цель была подсказана травмой поражений 1941 г., но с годами знак потенциала менялся. Оборонительная сверхмощь СССР, достигнув апогея к середине 1980-х гг., распылилась по зонам влияния и стала сверхслабостью.

Мощь и слабость

Мы описываем Россию как нечто предусмотренное, спроектированное и выстроенное. Такие описания негодны для страны, образованной вычитанием республик из СССР. РФ унаследовала слабость во власти, экономике и ресурсах. Слабость и стала учредительным фактором, а могущество, мощь – мечтой, цель которой не уточняли. Сегодня наоборот – цели подбирают под мощь. Но мощь – это лишь потенция, возможность нации обслуживать свои интересы, сохраняя неистраченной их ресурсную базу. Вне сервисной функции мощь проблематична – ее то слишком много (чтобы оценить риски втягивания в конфликт), то мало (когда придет время платить по счетам). Непроявленность национальных интересов и тут срабатывает на слабость: возвратную слабость страны среди еще недавно сильных ее позиций.

Ранний Путин разделял догму постмодерна о том, что экономическая сила утвердилась на месте военной. Основанием национальных интересов он положил финансовое могущество России и к нему, срезая углы, рванулся самым коротким путем «сырьевой модели». Та несовершенна, но ведь для команды Кремля речь шла о безопасности, а не об экономике. Упрекнуть Путина можно в другом – в неверной ставке на тип глобализации. Российская экономика превратилась в финансовый сверхпузырь, обеспеченный америко-китайско-европейским бумом. Проект Путина – ультраглобалистский проект. Кризис 2008 г. его надломил, а украинская революция опрокинула на себя: революция в Киеве раздавлена, но интересы России – слишком дорогая плата за это.

Мы опять видим решительные действия без обдуманных решений и жертвы, принесенные без надежных результатов.

Сновидения вместо тренировок

Дефицит дебатов в украинском кризисе был особенно разрушителен для наших интересов, причем независимо от оценки значения Украины. Мысль, что она исключительно важна, обитала в Кремле давно. Еще Беловежский раздел СССР 1991-го мотивировали украинским референдумом о независимости. Но как украинская доминанта размещена в кремлевском мозге среди всех других задач? Ответ на вопрос дают неизменно литературный, эмоциональный и намеренно непроверяемый. Тем самым и не операциональный. Его нельзя использовать в принятии никаких решений, даже тактических. Чем и объяснима власть прибауток над стратегическим сообществом: «Россия сосредотачивается», «Пока русский царь ловит рыбу, Европа может подождать», «Украинец признает только силу» и т.п. Отсюда же постоянный поиск вредителя в функции упрощения задачи. Борьба с вредителем проще достижения цели и запросто подменяет цель.

Москва давно одержима «американской догмой», будто США имеют определяющее влияние – то доброе, то злое (что всегда зависит от текущих маневров) на наши интересы. Источник догмы часто в невежестве. Глядя на глубоко нам непонятную и политически сложную цивилизацию Соединенных Штатов и не будучи с ней в культурном контакте, мы пытаемся угадать свои цели, гадая о кознях противника. Постсоветскому мышлению свойственна криминализация глобальной игры. Все помехи нашим желаниям идут только от злоумышленников.

В текстах российской аналитики украинского кризиса заметно нечто общее – авторы избегают определять желаемое состояние. С легкостью говоря о «военном броске России» до Днепра или Збруча, они не предлагают точной сцены такой эскалации, ее участников – и последствий этого для Российской Федерации. Тяга к радикальным выходкам не привязана ни к обстановке, ни к вероятному поведению игроков. Национальный интерес в таких заявлениях выглядит суицидально.

Не проводя стратегических дебатов, Россия невольно заимствует украинскую модель их фальсификации. Прежде мы свысока поглядывали на киевлян с их вечными спорами о «многовекторности», «пророссийской или прозападной ориентации» – все это выглядело ребячеством. А сегодня тонем в абсурдной полемике о ненужности для русских западной традиции права и порочности свобод. Разве Москва готова ревизовать европейское русло русской традиции, заданное Петром Великим? Для такого понадобится и катастрофа петровских масштабов.

Пишут о «параноидальном страхе Москвы перед Западом», но болезнь тут ни при чем. Это леность. Просто – несобранный субъект нервничает в присутствии подтянутого, а его импровизирующий мозг робеет перед стратегически расчетливым. Даже наше клеймо «вашингтонский обком» – всхлип слабости тех, кому обычное управление кажется непостижимой тайной. Увы, демократии Запада – это в точном смысле слова управляемые и управляющие демократии. Они реально обладают свойством, в котором лицемерно (и зря) винят Кремль: управляемостью.

Театр вместо дипломатии

Русско-украинский кризис 2014 г. был общеевропейским кризисом стратегического управления. Побег президента Украины оставил недовольных Евромайданом без лидера, и вдруг оказалось, что эту потерю некем заменить. Для деэскалации нужен был Янукович. Пропажа центральной позиции выпятила место Путина, творя миф о глобальном злодее-волшебнике, способном все остановить. Приняв роль, Путин вынужденно демонстрировал «авторство», провоцируя европейцев подхватить игру. И вскоре та перешла в нагнетание антироссийских санкций.

Спектакли демонстративной вражды и встречной непримиримости Запада, мешая оценить глубину кризиса, затрудняли урегулирование. На месте остановленной революции в Украине заработал национал-революционный театр с риторикой крови и подвига. Московский контрреволюционный театр, не менее интенсивный, поддерживали военно-съемочные бригады, высылаемые из Останкино на Донбасс.

Казалось, дипломатии в Европе то ли не стало, то ли она еще не изобретена. Но театральные постановки «усиления НАТО» и «российской стратегической готовности» у всех на виду. И если б не тысячи погибших, в театре нашлось бы много смешного. Не комична ли могущественнейшая военная сила планеты – блок НАТО, крепящий защиту от московского троллинга? Но и Москва перестала отличать троллинг президента Обамы от перемещения танковых подразделений.

Под Мариуполем русские танки чуть не прорвали экран воображения, окончательно опрокинув Россию и Европу в немыслимую реальность. А в основе – лишь упрямое неразличение интересов и инструментов, стратегического и показного. Жестокий театр украинских «киборгов», жестокий театр Игоря Стрелкова, нереальная жестокость сбитого «Боинга». Те, кто сбил малайзийский самолет, ударили прямо в солнечное сплетение национальных интересов. Обнаружилось, что реальный интерес каждой страны – жизни ее людей и безопасные коммуникации ее рынков. Приоритетен ли этот национальный интерес для нас? Или мы все еще в сомнениях на этот счет?

Русские интересы или интересы «русского мира»

Словосочетание «борьба за национальное самоопределение» помнит всякий читатель советских газет. Давно исчезнувшее, оно вернулось к нам вместе с Крымом. Значит ли это, что Москва пересмотрела постсоветскую незаинтересованность в национальных движениях за самоопределение? Отнюдь нет.

Еще разительней дела с «русским миром». Неологизм присутствовал в официальном обиходе как общее название программ стимулирования русского языка и культуры за рубежом, как вдруг он стал обозначать притязание. Настолько основательное, что президент РФ публично отрицает разницу между украинцами и русскими – «это один народ». Значит ли это, что мы размываем Россию в «русском мире», одновременно отрицая нации, возникшие при распаде СССР? Разве нашим национальным интересам отвечала бы повторная неопределенность границ на постсоветском пространстве – fuzzy topology для суверенитетов Северной Евразии?

Русские, представляющие 80% населения в Российской Федерации, для «русского мира» выступали бы безгосударственным народом, рассеянным по десятку государств. Интересы реальных граждан РФ хотят обменять на разномастные диаспоры, предлагая раздвигать и развивать их, а не Россию. Нонсенс, абсурд? Нет, уже реальная ситуация. Конфликт интересов яро проявляют не только отчаянные бойцы «Новороссии», но и российские государственные телеканалы. Кому пора «подвинуться» – России или «русскому миру»? Чьи национальные интересы приоритетней?

Легкомыслие в войне и в мире

Генри Киссинджер однажды заметил, что Россия часто предпочитает риск поражения компромиссу. Вот и сегодня Москва рассеянно относится к угрозе военных сценариев развития кризиса. Грозя другим, мы пренебрегаем их восприятием угроз, легковерно надеясь, что те нас не примут всерьез. Послание русского легкомыслия: остановите нас, если можете, а нет, так терпите дальше! Более яркой формулы нестерпимого положения не придумать, но в чем так можно преуспеть? Даже территориальные приобретения не легализовать, не выйдя в пространство общепризнанных норм, с дальнейшим отказом их нарушать.

Под знаменем Realpolitik мы увертываемся от Realpolitik. Из добытого Россией за последние 20 месяцев нет ничего, чего нельзя было получить, комбинируя интриги, давление и переговоры. Истинная конкуренция ждет Россию не в Крыму и не на Донбассе, и пока что мы от нее только бежим. Горизонт стратегического планирования сузился до карт Горловки, Донецка и Мариуполя.

В дни присоединения Крыма, за чем последовали месяцы проекта «Новороссия» и уже год санкций, оказалось, что в стране нет влиятельной силы, способной настоять на снижении потерь от слабых решений. Дефицит умеренности между тем – хорошо известный источник катастроф. Мы хотим вести войны без отступлений, не сравнив и не обсудив ценности атакуемых целей. Войны за что – за спасение бездействующих оборонительных союзов?

В союзы на Евровостоке Россией вложена масса сил, и те приобрели для нас культовую ценность. Но что собственно обеспечивало стратегическую защищенность РФ в первое двадцатилетие – СНГ с ОДКБ или тогдашний баланс сил в Евразии? А ведь сколько усилий Россия вложила в те бесцельные союзы, сколько денег швыряли в Киев, чтобы «сохранить Украину для СНГ»? Сегодня от всего этого мало осталось. Евразийское экономическое сообщество – это не проектировавшийся Евразийский союз. Истлевающий прах СНГ, несколько функционирующих подструктур Таможенного союза и ОДКБ – и все.

Давно известный в политической истории парадокс – неработающие союзы не могут защитить, но тем дороже то, что от них осталось: мотив подменяет цель. И уже не союзы хранят от военной угрозы, а их сохранение угрожает. Наши постсоветские союзники вслед за Украиной – очаги уязвимости России, ее стратегически слабые позиции. Контроль за союзниками становится для нас главной военной заботой.

Сдерживание. Русская модель

Присоединение Крыма возродило на Западе тему «сдерживания России». Дискуссия здесь идет по накатанным процедурам дебатов для выработки подходов и их оценки, перед тем как прийти к консенсусному решению. Между тем Россия уже продемонстрировала свой вклад в технологию сдерживания. Назову это «сдерживанием по-новороссийски». «Новороссийская» модель сдерживания предполагает серию ударов по общепринятому порядку в его неожиданно уязвимом месте, незащищенном оттого лишь, что его считали стратегически бесполезным. Удар нарушает стратегию тех, кто на Западе ее имел или полагал, что имеет. Ошеломляет не военный результат (он ничтожен), а растущая неясность уровня дальнейших угроз.

Политика России на востоке Украины от апреля к сентябрю 2014-го – серия странных действий в невыгодных местах, осуществляемых необычными субъектами. Стрелков, батальон «Призрак», Бородай и чеченский ОМОН опрокинули привычные ожидания, создав у Запада страх перед чем-то еще более невероятным. Истерики телеведущих и кровожадные записи в блогах с требованием «идти к Ла-Маншу» (якобы отражающие планы «кремлевской партии войны») – часть той же схемы, пиротехнический спектакль с использованием тяжелых вооружений. Она приносит скорей психологический эффект, чем военный. То, что выглядело как «акт агрессии», по сути лишь дезинформационная операция на выигрыш времени. Вслед за чем в Кремле, вероятно, собирались перейти к урегулированию.

Но такое сдерживание не стратегическое – это тактика слабых сторон. Согласно тому же Киссинджеру в его книге «On China», нечто подобное практиковал председатель Мао в первые годы КНР. Но для успеха нужны стальные нервы, дозировка наглости, а главное – готовность подкрепить свой блеф, если вдруг придется, прямым военным столкновением. Ничего подобного у Кремля не было, и по уважительной причине – зачем? Столь дорого у нас не платят за игру в покер.

Стратегическая зависимость?

Команда Путина, если присмотреться, строит глобальный аналог схемы, ранее сооруженной во внутренней политике, где Путин – защитник цивилизующих элит от якобы националистичной и экстремистской «массы». На глобальном уровне Москва использует страх перед заново опасной Россией – «ревизионистской, ядерной и имперской». Авантюра с проектом «Новороссия» не нарушает этой схемы, а ее укрепляет. Но такая схема – Опасного Гаранта – несет угрозу самой попасть в стратегический плен. Внутри России президент, откупаясь от бюджетников «путинского большинства», давно попал от них во всестороннюю зависимость. Нечто похожее назревает и на глобальной сцене. Кажется, мы близки к стратегической зависимости от КНР, принимая на себя риски, связанные с их тактикой. Что, если окажется, что Кремль работал не на себя? «Большой евразийский блок», рисующийся в кремлевском воображении, сочетал бы тактическую деевропеизацию России с ее стратегической десуверенизацией. Дороговато для временного и вынужденного союза. И кто обсуждал, насколько это в национальных интересах России?

Конец «беспримерной» России

Россия прыгнула в украинский кипяток с апломбом неуязвимой беспримерной державы. Это не личная странность ее руководства. За прошлые 25 лет РФ признавалась «страной-особым-случаем». На месте краха СССР на Западе ожидали величайшую из демократий XXI века, и в разное время все лидеры поддерживали эту игру. Евросоюз и США кому только не диктовали жестких норм и правил демократического транзита – кроме России, которую признали необычайной. Строить новую нацию в стране Чайковского, Толстого и Солженицына? Это звучит кощунством! Особый статус был испытан в дни конфликта из-за Ирака 2003 года. Натолкнувшись на сопротивление войне, президент Буш-младший принял формулу «наказать Францию, игнорировать Германию – и простить Россию», хотя одна Россия из той триады не относилась к американским союзникам.

Для России признание за ней особого статуса, закрепленного местом в G8 и смягчением западных стратегий, заменило soft power. Как вдруг, накинувшись на национал-революционный Киев во имя «войны с фашизмом», Россия стала выглядеть просто-напросто опасной страной. Капитал «удивительной и неповторимой» исчез, а с ним и шарм российской soft power. Мы оказались в группе стран риска, в которых нет ничего исключительного. Пора понять, что с переходом в более низкую лигу предстоит изменение статуса.

Россия – не авторитарный донор стабилизации, как прежде, а враг идеи порядка. Никто не хочет испытывать, готов ли Кремль впредь вести себя предсказуемей? Это слишком рискованно. Стабилизационная повестка в Европе отныне противостоит повестке отношений с Москвой. На смену исключительной России с великим прошлым пришла поднадзорная Россия, страна-рецидивист. Правда, это другое «неэксклюзивное» государство добивается нового европейского урегулирования взамен разрушенного. Возможно ли это? Да – но в наших ли интересах?

Риски Большой сделки

Требование Москвы в 1990-е – 2000-е гг. стать членом западного порядка с правом голоса было вполне справедливым, однако выгодно ли оно теперь? Вот еще один повод опознать свои действительные национальные интересы.

Часто приводят пример Хельсинкских соглашений 1975 г., навечно признавших послевоенные границы за 15 лет до того, как они переменились. Странный эталон, он более настораживает, чем вдохновляет. Хельсинки лишь углубили стратегические несчастья СССР. Десятилетие предперестройки прошло для Москвы в моральной изоляции под судом Хельсинкских протоколов.

Большой договор Евросоюза и Евразийского экономического союза, если даже возникнет, предсказуемо станет геополитической биржей с фильтрами допуска. Каждую сделку России придется «покупать». Торг пойдет, конечно, вокруг границ и суверенитетов в Евразии, но любые уступки России (а речь отныне только о них, но не о сообществе доверия) обставят и обусловят военно-стратегическими контрфорсами. Формализация правил во всяком случае пройдет за счет сокращения маневренных зон, где у России до сих пор были развязаны руки для сдерживания. Такой договор подстегнет формализацию и еще более опасных для Российской Федерации новелл – при участии России по ходу переговоров может состояться долгосрочная антироссийская «коалиция по умолчанию».

Итак, мы входим в эру неизбежной ревизии национальных интересов России. Может, хоть теперь кто-то захочет узнать их состав? Что предпочтительней с позиции наших интересов – корыстолюбиво лояльная Москве лицемерная Украина? Или столь же лицемерный новый европейский порядок – неудобный и жесткий, тот, который уже складывается вокруг украинского урегулирования? Но что тогда станет ценой будущего порядка – Донбасс? Украина? Или само нынешнее устройство Российской Федерации?

Ответы на эти вопросы как раз и относятся к сфере национальных интересов России, все еще остающихся неопознанными.

Россия > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > globalaffairs.ru, 25 августа 2015 > № 1542741 Глеб Павловский

Идеологов появилось много, а позиция у всех одна – иждивенческая!

Александр ФОМИН, Президент ВАРПЭ

Осенью в Москве должно состояться заседание президиума Госсовета по вопросу развития рыбохозяйственного комплекса России. Событие для отрасли не новое, но значимое и ответственное. Первый Госсовет определил политику государства в рыбной отрасли на десятилетие вперед, задал вектор движения, поставил перед отраслевым сообществом глобальные цели и задачи. К будущему совету каждый регион готовит свои предложения, ожидая, что именно они найдут поддержку у главы государства и лягут в основу модернизированной нормативной базы, которая заложит новый фундамент для будущего развития рыбного хозяйства страны. О том, как проходит подготовка и чего ждут от этого заседания рыбаки, в интервью Fishnews рассказал президент Всероссийской ассоциации рыбохозяйственных предприятий, предпринимателей и экспортеров (ВАРПЭ) Александр Фомин.

– Вы занимались подготовкой первого Госсовета, занимаетесь подготовкой и к текущему. Видите ли вы какие-то принципиальные отличия в работе, которые могут сказаться на решениях?

– Первый Госсовет состоялся в 2007 году, когда Министерство сельского хозяйства возглавлял Алексей Гордеев. Это было время, когда ФЗ-166 «О рыболовстве» только начал работать (закон был принят в 2004 году). Поэтому мы были нацелены на то, чтобы совершенствовать нормативную базу, искать эффективные механизмы управления. Рыбацкое сообщество, желая получить более широкий горизонт планирования, выступало за «длинные» квоты. Среди других не менее важных вопросов рассматривали и обязательную доставку уловов и продукции из водных биоресурсов на таможенную территорию России как меру борьбы с браконьерством, один из способов повысить прозрачность деятельности рыбаков, вывести их из тени. Тогда это все казалось неподъемным. Но, подчеркну, все были настроены на решение глобальных задач, а потому выступали по всем вопросам единым фронтом, даже если внедрение некоторых мер (например, та же доставка на берег) вели к уменьшению доходности бизнеса.

Работа по подготовке Госсовета заняла полтора года. Материалы к Госсовету готовились губернатором Сахалинской области Иваном Малаховым и на площадке аппарата правительства области. Он же возглавлял рабочую группу по подготовке доклада. На заключительном этапе, за 3 месяца до проведения заседания, этим занимался министр сельского хозяйства Алексей Гордеев. Он лично проводил совещания и встречи, советовался и обсуждал с рыбацким сообществом стратегически принципиальные вопросы – это оценка доступной сырьевой базы и увеличение финансирования ресурсных исследований, рациональное и долгосрочное использование ресурсов, оперативное регулирование добычи анадромных видов рыб, борьба с браконьерством, оборот квот и т.д.

Основным докладчиком на Госсовете был сам министр. В своем докладе он изложил базовые концептуальные моменты по изменению нормативной базы и программных документов по развитию рыболовства. Содокладчиком выступал Андрей Крайний, который накануне возглавил Росрыболовство, он дополнил доклад министра практическим содержанием. Эта была очень серьезная совместная работа. Отмечу, что «репетиция» Госсовета проводилась три раза! Первый раз мы собрались на площадке в Мурманске, затем – в Минсельхозе, и буквально за 1-1,5 месяца до Госсовета было проведено заседание Правительственной комиссии по агропромышленному и рыбохозяйственному комплексам с одноименной повесткой дня. Вся организационная работа по выработке стратегических решений была возложена на рыбного профессионала - заместителя министра сельского хозяйства Владимира Измайлова. Активное участие в этой работе принимали руководители смежных министерств и ведомств, губернаторы приморских регионов, руководители отраслевых ассоциаций и рыбохозяйственных предприятий. Таким образом, к самому Госсовету доклад уже был согласован и никаких принципиальных возражений по нему не было. Оставалось лишь принять системные решения на высшем уровне и дать соответствующие поручения по их исполнению.

Конечно, после такой ответственной подготовки, тщательной и детальной проработки самых разных позиций и мнений, Госсовет прошел успешно. Никаких принципиальных разногласий, как, например, сегодня, не было: и рыбаки, и все заинтересованные ведомства, и региональные администрации выступили в одном ключе, их решения были выверены и согласованы. И, естественно, когда консолидированную позицию доложили президенту Владимиру Путину, она нашла поддержку по большинству вопросов. По итогам заседания вышел перечень поручений Президента. А в дальнейшем они были отражены в законодательстве.

Но и после Госсовета работа не остановилась. На площадке правительства вопросы рыбного хозяйства стал курировать первый заместитель председателя Правительства Виктор Зубков. И он поставил в постоянный график работу по реализации закона, по сути держа на контроле выполнение всех поручений, принятие постановлений и приказов в ручном режиме. Росрыболовство, возглавляемое в тот момент Андреем Крайним, действовало активно и плодотворно. Целенаправленная работа быстро принесла положительный результат. Буквально в течение полугода все нормативные акты для реализации закона были приняты. Были внесены коррективы в программные документы отрасли. Откорректирована Концепция развития рыбного хозяйства, приняты Стратегия развития до 2020 года, федеральная целевая программа с объемом бюджетного финансирования 32 млрд. рублей. Были приняты механизмы экономического стимулирования развития бизнеса, снижены ставки сбора за пользование водными биоресурсами, для предприятий до 300 человек стал возможен переход на уплату ЕСХН, начали субсидироваться процентные ставки по кредитам, выдаваемым на модернизацию флота и перерабатывающих производств.

Но наряду с внедрением этих стимулов для отрасли были установлены целевые индикаторы развития, предусматривающие прогрессивное увеличение объемов вылова и производства рыбопродукции. Например, вылов необходимо было увеличить с 3,88 млн. тонн в 2009 году до 4,1 млн. тонн в 2012 году.

Эти меры господдержки вместе с решением принципиального вопроса по закреплению квот на 10 лет, а рыбопромысловых участков – на 20 лет стали мощнейшим толчком развития отрасли. Показатели ФЦП были не только выполнены, но и перевыполнены. За пять лет рыбаки нарастили объемы добычи почти на 1 млн. тонн. Объем валовой добавленной стоимости увеличился в 2 раза. Сальдированный финансовый результат деятельности предприятий (прибыль минус убыток), объем инвестиций в основной капитал выросли в 2,5 раза. Вдвое увеличилась рентабельность работы предприятий. Среднемесячная заработная плата выросла в два раза.

Рост производственных и экономических показателей деятельности предприятий на практике подтвердил правильность принятых государственных решений по долгосрочному закреплению квот добычи (вылова) водных биоресурсов.

Однако в связи с изменением состава правительства у рыбной отрасли просто не стало такого локомотива, такого защитника, как Виктор Алексеевич, и через какое-то время мы почувствовали, что сдаем позиции. А в 2014 году это проявилось особенно остро. На фоне нашего ослабления проявили силу смежные отрасли. Сегодня подготовкой идеологии развития отрасли занимается множество рабочих групп. При этом каждый регион и каждое ведомство пытается как-то модернизировать закон, найти новые рычаги для управления отраслью, предлагает свое видение и свои решения. И весь этот нестройный хор будет представлен на заседание президиума Госсовета. Боюсь, что в итоге у нас будет больше вопросов, чем ответов.

– Но по-прежнему есть принципиальные вопросы, ради решения которых стоило бы скоординировать усилия?

– Конечно. Больше всего вопросов к модернизации «исторического принципа» как основополагающего в законе о рыболовстве. Повторюсь, проблема в том, что позиции совершено разные. ФСБ, например, считает, что рыбаки кроме ловли рыбы должны еще и флот строить, и переработкой заниматься, и рынок внутренний насыщать. Поэтому их предложение заключается в том, чтобы наделять промышленников квотами в зависимости от тех обязательств, какие они на себя возьмут. Они допускают, что квоты могут быть закреплены на длительный срок, но пропорционально обременению. При его отсутствии право на вылов должно закрепляться на минимальный срок – 5 лет. Министерство по развитию Дальнего Востока предлагает установить 10-летнее право на вылов, но с условием инвестирования в отрасль. Причем вне зависимости от направления – от строительства флота до развития береговой инфраструктуры и социальной поддержки. Однако неясно, как такие условия можно отразить в договоре, как оцифровать эти инвестиции и что делать предприятиям, которые в течение предыдущего периода уже осуществили необходимые инвестиции. Им не нужны лишние заводы и пароходы. Федеральная антимонопольная служба, соответственно, продолжает настаивать на том, что «исторический принцип» привел лишь к ограничению конкуренции, произошла передача права на вылов: многих предприятий, которые изначально получили квоты, уже нет (они были поглощены, реорганизованы, ликвидированы). Поэтому она выступает за «пересмотр» прав на вылов. Излишки же предлагают реализовать на аукционах.

И наконец, позицию Федерального агентства по рыболовству вообще сложно комментировать. «Вводные» постоянно меняются. Из последних «новшеств» – квоты господдержки, квоты под береговую переработку, идея создания контроля над перечнем предприятий, куда будет поставляться рыба.

Мы пытаемся найти с ведомством точки соприкосновения, но в условиях такой разноголосицы это непросто.

Обратите внимание, что все ведомства хотят поучаствовать в процессе распределения ресурса. Это преподносится как способ повышения эффективности использования водных биоресурсов. Вместе с тем уже ясно, что мы вышли на стабильные показатели вылова традиционно добываемых рентабельных объектов в объеме 4,2-4,3 млн. тонн. Можно, конечно, говорить о глубине переработки, увеличении производства филе, но нужно смотреть экономику – сегодня производство филе минтая менее выгодно, чем потрошеные тушки, а это, соответственно, снижение прибыли и налогов. Мы что, хотим получить меньше налогов? Вторая составляющая этого вопроса – это доступность рыбы, я не уверен, что в нынешней экономической ситуации, в условиях снижения внутреннего спроса и покупательной способности населения необходимо стимулировать увеличение глубины переработки, тем самым увеличивая стоимость продукции. То же и с «прибрежкой», Росрыболовство ищет пути стимулирования именно береговой переработки. При этом в расчет не берутся показатели экономической эффективности работы таких предприятий. Сегодня затраты на переработку рыбы на берегу вдвое выше, чем в море. Для того чтобы сделать эту продукцию конкурентоспособной, необходимо снижать затраты, в том числе путем ликвидации административных барьеров, и убрать 70 проверяющих организаций, необходимо снижение налогов, тарифов и пр. Никакими квотами этот вопрос не решить. В противном случае это все отражается на цене рыбы. Простой пример, береговое филе трески с «агамовских» заводов вдвое дороже филе морской заморозки и сегодня стоит 450-500 рублей за 400 г. А ведь это продукция эффективной компании. Мы что хотим простимулировать, чтобы такой продукции стало больше? Я не уверен, что Росрыболовство просчитало все последствия, и в первую очередь социальные, предлагаемых новаций.

Если уж говорить о повышении эффективности использования сырьевой базы, то почему не говорить о введении в промысел имеющихся резервов? Сегодня, по данным науки, не используется около 1 млн. тонн малоценных объектов в собственной экономической зоне и более 1 млн. тонн за ее пределами. И это действительно свободная ниша, для освоения которой нужен и новый флот, и новые технологии, и много чего еще. Вот где поле для деятельности Росрыболовства и смежных ведомств, но это никого не интересует, хочется переделить то, что и так уже эффективно используется.

При всем этом мало кого из ведомств интересуют проблемные вопросы повседневной жизни рыбаков: например, вопрос с избыточными административными барьерами и многочисленными контролерами в отрасли не решается годами.

– Однако предлагаемые новации идут вразрез с политикой государства по насыщению внутреннего рынка недорогой и качественной рыбопродукцией отечественного производства. Ведь если мы говорим об аукционах, то предполагаем высшую цену за лот. Если о «принудительных», не просчитанных рынком инвестициях, то мы предполагаем, что они также отразятся на себестоимости продукции.

– Да, это определенно снизит доступность рыбы. А опыт аукционов у нас уже был в начале 2000-х. И он отрицательный. Аукционы вновь создадут возможность зайти в отрасль иностранному капиталу, и мы опять попадем в кабалу. Вспомните, в 2001-2003 годах цена на рыбу в воде превышала стоимость продукции. В итоге покупка лота стала просто путевкой на выход в море. Чтобы оправдать вложения, рыбак будет вынужден либо продавать рыбу дороже, либо ловить ее больше, то есть браконьерить. В начале 2000-х так и было. Сегодня же, как бы хорошо ни работали наши правоохранительные органы, никаких сил не хватит, чтобы контролировать все акватории и следить за каждым выловленным хвостом.

– Насколько я знаю, у участников рынка тоже есть свои предложения по «модернизации» системы управления?

– Бизнес довольно активно включился в процесс. Однако если говорить о тех рыбаках, которые действительно занимаются промыслом, то каждый понимает, что заявления из серии: «дайте мне квоты, и я все сделаю» – это не более чем лозунг, это фейк! Среди реформаторов мы видим судостроителей, которые не знают, как привести рыбака на несуществующие верфи; переработчиков – например, в Мурманске, – которые рыбу не ловят, но очень хотят получить ее дешевле, рассчитывая на высокую маржу.

Вот «Русская рыбопромышленная компания», например, предлагает выделить дополнительные квоты тем, кто построит суда на российских верфях. Сегодня у них уже есть более 200 тыс. тонн собственных квот, и непонятно, что мешает им уже сегодня строить флот в России. Однако если эта инициатива пройдет – значит, что остальные предприятия лишатся 20% квот со всеми вытекающими отсюда последствиями – сокращение производства и персонала, снижение нагрузки на каждое судно и, соответственно, разбалансировка существующей экономической модели ведения бизнеса на каждом предприятии.

Инициаторы передела квот – это не сами рыбаки, а люди, работающие в смежных отраслях, каждый из которых пытается решить интересы своего бизнеса. Реальных рыбаков среди таких реформаторов немного, в основном это те, у кого не хватает квот для рентабельной работы. В свою очередь, рыбодобывающие компании прекрасно понимают, что пирог один на всех. И если кому-то добавят квоты – это значит, что у других их для начала отнимут. Поэтому рыбацкое сообщество категорически отрицательно относится к вопросу перераспределения ресурсов.

– Сейчас в игру включились и субъекты...

– Введение санкцией показало, что у нас есть проблемы с насыщением внутреннего рынка отечественной рыбопродукцией. С одной стороны, каждому понятно, что если объем нашего вылова – 4,5 млн. тонн – поделить на все население РФ, то мы получим больше 30 кг на человека. Плюс здесь не учтена рыба, выловленная рыбаками-любителями. Там тоже объемы немаленькие. Однако осенью прошлого года произошел скачок цен на рыбопродукцию. Вопрос в том числе адресовали и губернаторам прибрежных регионов: где рыба и почему она продается по такой цене? Поэтому губернаторы пытаются сейчас получить действенные рычаги управления прибрежным рыболовством. Отдельные регионы озвучивают, что намерены управлять только переработкой (держать на контроле объемы, ассортимент в зависимости от районов и объектов вылова для насыщения внутреннего регионального рынка), другие хотят участвовать непосредственно в распределении ресурсов.

– Возможно ли все позиции учесть?!

– Мы частично поддерживаем региональные предложения, но с тем условием, что долевой «исторический принцип» должен быть сохранен. Мы понимаем, что прибрежные квоты – это все-таки обязательства по поставкам продукции на территорию того субъекта, где они были выделены и выловлены. Более того, важно определить, в каких конкретно объемах и где должны облавливаться ВБР. Сейчас установлен принцип пропорции промышленной и прибрежной квоты и соотношение квот между субъектами. Думаю, это и должно стать основой для дальнейшей работы.

– Но есть ли, хотя бы гипотетически, понимание того, как все должно быть?

– Это сложный вопрос. Если до этого государством все-таки были определены ясные правила игры и очевидная цель – нам заявили, что мы работаем в условиях рыночной экономики и, соответственно, должны стимулировать экспорт, получать максимальные доходы, давать бизнесу развиваться, то сейчас никакой задачи, цели или правил нет. Благодаря рыночным механизмам были запущены и реализованы долгосрочное закрепление квот, доставка уловов на берег. Теперь же подход меняется. Начинаются элементы отхода от рыночной экономики. Нам предлагают планировать вылов и реализацию на внутреннем рынке. Отмечу, сегодня бизнес сам несет все риски. Работает с тем, что востребовано на рынке. И за все ошибки отвечает своим кошельком. Сейчас государство, точнее, чиновники, пытаются предлагать другие условия, пытаются регулировать рыночную экономику. Хорошо. Только кто в этом случае возьмет на себя ответственность, возможные убытки? Мы готовы работать над вопросом увеличения поставок на внутренний рынок. Но здесь возникает множество вопросов – сроки и места поставки, оплата стоимости товара. Как эти вопросы будут решены? Давайте выстроим, просчитаем эту схему вместе. Пока же мы видим только давление и отсутствие всякого желания со стороны государственных служащих брать на себя ответственность и отвечать за возможные промахи. А риски очень велики. Мы стараемся не отвергать то, что предлагают чиновники, а пытаемся донести мысль, что данные предложения нереализуемы по вполне естественным причинам.

Так что ответить на ваш вопрос можно так: сегодня у органов государственной власти нет единой согласованной позиции как должно быть, не говоря уже о том как это сделать. Каждое ведомство и каждый чиновник предлагает свои решения. Подготовка заседания президиума Госсовета выявило это в полной мере.

Сегодня очевиден кризис в управлении отраслью. Рыбаки работают в довольно сложных условиях. Они за свои деньги модернизируют флот, выстраивают производства. И при этом каждый год осваивают установленные объемы добычи, платят налоги. Продолжают платить сборы за водные биоресурсы, что сразу ставит их в заведомо неконкурентную позицию с иностранными рыбаками, потому что такого сбора в развитых странах нет. Они платят зарплату, сохраняют людей на приграничных отдаленных территориях. Они знают свою работу и делают ее хорошо. Хотя показателями их работы отчитывается чиновники. Вы посмотрите СМИ! Каждую неделю Росрыболовство бравурно рапортует о достигнутых показателях вылова и их превышением над прошлогодним уровнем. Но возникает вопрос, а что вы, собственно, сделали для их достижения? За исключением определения ОДУ и выдачи разрешений на промысел в начале года, остальная работа направлена на расшатывание стабильных условий труда рыбаков. И это создает определенную нервозность. Как у руководителей и владельцев бизнеса, так и у простых рыбаков, работающих в этих компаниях. А каждый рыбак содержит семью, родителей и обеспечивает их социальное благополучие.

По сути, есть две модели. Либо рыночная, либо планово-административная. Но в таком случае последняя должна учитывать абсолютно все факторы и риски. Боюсь, что в нынешней ситуации и при нынешней системе управления и кадрового обеспечения отрасли эту модель выстроить невозможно.

Безусловно, можно национализировать все ресурсы и отдать их в руки одной государственной компании, и у нас уже имеется положительный советский опыт. Только не стоит забывать, что Минрыбхоз на килограмм произведенной продукции давал рубль дотаций. За счет каких средств это может быть сделано сейчас?

Сегодня мы хотим от государства только одного – поставьте нам глобальную цель, которая сплотит рыбаков. Я уверен, что каждый будет работать для ее достижения. Сейчас же в постановке задач неразбериха. Что лучше – стимулирование экспорта путем двукратного снижениях таможенных пошлин или насыщение внутреннего рынка, прибыльная судовая переработка или убыточная береговая, доступная рыба для населения или получение добавленной стоимости путем глубокой переработки, «исторический принцип» или аукционы, инвестиции в развитие производства или повышение налоговых платежей в бюджет, свободный рынок или планово-административная экономика, – с этими вопросами Росрыболовству необходимо определиться. То, что предлагается сейчас – «квоты под киль» и «сблокированные квоты под переработку»,– это давно забытые коррупциогенные схемы распределения ресурсов, не оправдавшие себя на практике.

Проработки системных решений развития отрасли пока не просматривается. Все крутится вокруг различных подходов передела квот и выкачивания средств у бизнеса. Идеологов появилось много, но позиция у всех одна – иждивенческая.

Ксения ПИСАРЕВА, Fishnews

Россия > Рыба > fishnews.ru, 24 августа 2015 > № 1472526 Александр Фомин

Георгий Каламанов: «Мы заинтересованы в максимальной локализации на территории России».

Заместитель министра промышленности и торговли РФ Георгий Каламанов дал интервью изданию «РГБ», в котором рассказал об обсуждении на форуме ИННОПРОМ Федерального закона «О промышленной политике» (488-ФЗ), вступившего в силу с 1 июля. Интересным получился диалог с руководителями международного бизнеса и иностранных торгово-промышленных палат: предприниматели задавали непростые вопросы о локализации, многих волновало, что считать российским продуктом, а что нет. По мнению замминистра, таковым является «продукт, который производят в России по определенным параметрам и поставляют на внутренний или внешний рынок. У каждой отрасли свои критерии российского товара, сейчас они активно обсуждаются».

– Можно ожидать формализации этих критериев в виде нормативно-правовых актов?

– Конечно. Мы заинтересованы в максимальной локализации на территории России. Если иностранная компания входит к нам с технологиями, хочет насыщать наш рынок, участвовать в закупках, в том числе государственных, она должна понимать, что необходимы не просто поставки, а организация производства.

– Насколько концептуальные вещи обсуждались на Координационном совете по промышленности?

– Это очень важный инструмент доведения федеральной промполитики до регионов и получения обратной связи. После вступления в силу 488-ФЗ появился набор новых инструментов, к которым могут прибегать субъекты Федерации для поддержки своих предприятий. В частности, речь идет о специнвестконтрактах и целевом кредитовании технологических проектов по ставке 5% годовых сроком до 7 лет в объеме от 50 до 700 млн руб. через Фонд развития промышленности (ФРП) Минпромторга. Можно констатировать, что эта структура, созданная в конце 2014 года, заработала, сформированы все органы управления, наблюдательный и экспертный советы. В ФРП поступило уже около тысячи заявок на 380-390 млрд руб., притом что фондирование на этот год – в районе 20 млрд. По словам директора фонда Алексея Комиссарова, на начало июля одобрены займы 16 предприятиям. Реализация этих проектов позволит привлечь в реальный сектор экономики более 11,4 млрд руб., из которых средства ФРП составят 4,7 млрд, а также создать около 1,6 тыс. рабочих мест. Совокупная стоимость проектов, осуществляемых при поддержке фонда, превышает 16,2 млрд руб.

– А сколько заявок поступило в министерство от желающих заключить специнвестконтракт?

– Мы сейчас активно несем в массы информацию о том, что такая возможность появилась. Закон начал действовать только с 1 июля, хотя многим кажется, что раньше, потому что мы начали задолго до июля продвигать новые инструменты. Полагаю, следующие полгода – это время активной работы, чтобы они дали эффект наряду с индустриальными парками и кластерами.

Хочу особо отметить, что все механизмы, прописанные в ФЗ о промполитике, взаимосвязаны и адресованы не только отечественным компаниям, но и зарубежным, которые являются российскими налоговыми резидентами и локализуют производства.

– Насколько вы удовлетворены результатами ИННОПРОМа, прошедшего в Екатеринбурге?

– Из года в год выставка становится все более мощной площадкой для диалога между российскими и иностранными промышленными компаниями, правительствами зарубежных стран. За четыре дня работы на ИННОПРОМе-2015 зарегистрировались 52 тыс. уникальных посетителей, что на 14% выше показателя 2014 года. Подписано более 50 соглашений, объявленная сумма заключенных контрактов превысила 10 млрд руб. Полагаем, что этот тренд сохранится и в будущем.

Всего ИННОПРОМ-2015 посетили представители 70 стран. Самой многочисленной вполне ожидаемо стала делегация КНР, официального партнера выставки в 2015 году: 150 компаний, среди них – Китайские железные дороги, Государственная корпорация судостроения (China Shipbuilding Industry Corp.), аэрокосмическая научно-промышленная корпорация (China Aerospace Science&Industry Corp.) и другие гиганты Поднебесной.

Вторая по численности – делегация Чехии: 90 предприятий во главе с министром промышленности и торговли республики Яном Младеком. Всего же в ИННОПРОМе приняли участие около 600 компаний. Мы считаем, что для делового диалога в промышленной сфере это очень серьезный уровень.

– Да, масштабы китайского присутствия впечатлили. Вместе с тем некоторые участники выставки усомнились, что это технологии завтрашнего дня. Скорее, внедренные за последние 5 лет. Они не правы?

– Китайцы уже уверенно заявили о себе по линии космоса, в последнее время пробуют это же сделать в авиатехнике, IT, то есть системно выстроить еще один полюс высокотехнологичной промышленности. В Екатеринбурге они показали как уже сформированные проекты, так и начинания. Было открыто сказано, к примеру, что Поднебесная готова составить конкуренцию американцам по качеству и функциональности компьютерного «железа». У нас тоже эта отрасль активно развивается, поэтому совместные проекты будут весьма интересны, как и в других сферах. В частности, у России серьезные планы на будущее с китайской стороной по созданию широкофюзеляжного дальнемагистрального гражданского самолета, по другой линейке – продукции в авиастроении.

Также мы видим реальное стремление азиатских партнеров встроиться в промышленный цикл в России на примере ВСМ. Полагаю, что это как раз тот локомотив, который потянет за собой другие проекты и инвестиции. Потому что ВСМ – это не просто прокладка железнодорожной магистрали. Проектирование, инжиниринг, производство рельсов, локомотивов, вагонов, обслуживающей техники, строительство инфраструктуры вокруг – по каждому из этих направлений можно организовывать СП.

Россия как часть Евразийского экономического союза и Китай очень подходят друг другу с точки зрения экономического партнерства. Вместе мы – колоссальный по объему рынок. Теперь нужно совместно разработать и произвести такие продукты, которые смогут заместить аналоги на этом рынке или быть востребованными на рынке третьих стран.

– Где еще, помимо ВСМ, автопрома, химпрома, радиоэлектроники и авиастроения, может быть реализована российско-китайская промкооперация?

– В космической промышленности. Понятно, что у каждого государства в этой отрасли особый путь, но есть пересечения, и, полагаю, партнерство может пригодиться обеим сторонам.

Кроме того, мы должны еще теснее сотрудничать в леспроме. Инвестиции Поднебесной в эту российскую отрасль год от года увеличиваются, мы надеемся, что они станут более масштабными, и мы перейдем к глубокой переработке древесины, в том числе низкосортной, которая в достаточно серьезных объемах остается на засеках и на производствах.

Еще один перспективный для сотрудничества сектор – АПК. Речь идет не просто о выращивании определенных культур, а о переработке продукции. Все эти вопросы будут обсуждаться более детально на Восточном экономическом форуме 3–5 сентября во Владивостоке и Российско-Китайском ЭКСПО в Харбине в октябре.

Синергия китайских инвестиций и российского индустриального потенциала даст колоссальный эффект подъема производства. А за этим потянется рост доходов, налоговых отчислений, добавленной стоимости. Вот к чему нужно стремиться.

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > minpromtorg.gov.ru, 18 августа 2015 > № 1460368 Георгий Каламанов

Всероссийский молодежный образовательный форум «Таврида».

Дмитрий Медведев осмотрел выставки работ участников форума, встретился с участниками смены «Актеры, режиссеры театра и кино» и вручил награды победителям конкурса «Конвейер молодежных проектов».

В соответствии с поручением Президента России Федеральное агентство по делам молодёжи и Общественная палата в период с 2 июля по 2 сентября 2015 года в Республике Крым проводят Всероссийский молодёжный образовательный форум «Таврида».

Цель форума – развитие профессионального сообщества, в рамках которого молодые люди смогут реализовать свои творческие инициативы, найти единомышленников, получить общественную и государственную поддержку. На форуме организована работа восьми тематических смен, в которых принимают участие более 4 тыс. человек из России и иностранных государств: молодые режиссёры, актёры театра и кино, писатели, поэты, критики, композиторы и музыканты, архитекторы, дизайнеры, художники и скульпторы, молодые преподаватели истории, представители поисковых отрядов и военно-патриотических клубов, журналисты региональных и муниципальных СМИ.

Участники форума – молодые люди в возрасте от 18 до 30 лет, связывающие свой профессиональный интерес с соответствующей тематикой смены, а также прошедшие конкурсный отбор на официальном сайте форума www.форумтаврида.рф.

Каждая смена форума длится семь дней. Форум предлагает образовательную и внеучебную программы, включающие семинары и мастер-классы ведущих российских и международных экспертов, работу в проектных группах, панельные дискуссии с гостями форума, выступления творческих и эстрадных коллективов, традиционные народные игры, зарядки с олимпийскими чемпионами России.

С 11 по 19 августа проводится шестая смена. Участники – молодые актёры, режиссёры театра и кино.

В рамках форума предусмотрен конкурс проектов. Победившие проекты получат грантовую поддержку на их реализацию. Призовой фонд форума составляет 20 млн рублей.

Встреча Дмитрия Медведева с участниками смены «Актёры, режиссёры театра и кино»

Стенограмма:

Д.Медведев: Садитесь, ребята, садитесь. Как вам здесь? Я в разных лагерях был, которые мы делаем, молодёжных, но, конечно, здесь атмосфера самая правильная для отдыха. Или вы работаете?

Реплика: Работаем.

Д.Медведев: Я знаю, что вы все хотите, а многие уже практически стали артистами, режиссёрами, – хотите специализироваться в области театра и кино. Крым исторически был таким местом, где всегда индустрия кино и театр, в общем-то, развивались неплохо, но после известных событий, я надеюсь, в Крыму будет один из центров молодёжного кино.

Я пробежался сейчас по лагерю, посмотрел – конечно, условия здесь прекрасные. Самое главное, что есть море, есть солнце, есть возможность общаться и есть возможность что-то делать. Я знаю, что вы тоже пытаетесь снимать кино, ещё что-то делаете, наверное. Сейчас вы мне об этом расскажете. Пожалуйста.

И.Засухин: Здравствуйте, Дмитрий Анатольевич! Меня зовут Иван Засухин, я из города Хабаровска, Хабаровский край. Вы как раз хотели спросить, как у нас дела. Дела-то у нас здорово, но, знаете, многие жители европейской части нашей России считают, что дальневосточники это такие суровые люди, ходят в шапках-ушанках, у них тулупы. Так вот почему бы подобного формата и масштаба форумы не проводить на Дальнем Востоке? Чтобы вот в Хабаровском крае где-нибудь, под Комсомольском-на-Амуре собрать... Чтобы вся Россия приехала к нам, и мы уже и гостеприимство показали, и красной икрой накормили, и так далее.

Д.Медведев: Иван, я считаю, что это хорошая идея. Найдите место, и, я думаю, мы к вам сможем приехать, время тоже подберём, потому что у вас очень красивый край. Но всякие разные форумы у вас и так проходят, скоро будет, кстати, Дальневосточный экономический форум, но молодёжных форумов, по-моему, не было. Правда, на Дальнем Востоке сейчас, на Курильских островах, проходит форум, причём очень интересный, знаковый. Если получится, я, может, и туда тоже заскочу.

Е.Красник: Здравствуйте, я Лена Красник из Москвы. Я бы хотела Вам задать вопрос немного личного характера. Вы приехали на форум на смену «Актёры, режиссёры театра и кино». Скажите, пожалуйста, Вы, может быть, и не были связаны никогда с такими творческими профессиями, но, быть может, участвовали в каких-то постановках в школе или институте? И какой у Вас был кумир в детстве среди актёров и режиссёров? На кого Вы хотели быть похожим?

Д.Медведев: Вы знаете, я никогда ни в каких постановках не участвовал, но кино смотрел всегда довольно много – и в советские, и в постсоветские времена. Мне вообще нравится киноискусство. В театр, конечно, тоже ходил, и театр прекрасен. Но сказать, что у меня был какой-то кумир, на которого я хотел быть похожим или которым я бредил, не могу, потому что в тот период, когда я был в вашем возрасте, у нас была целая плеяда совершенно выдающихся актёров (многих из них уже нет), таких, не знаю, как Евгений Лебедев, Иннокентий Смоктуновский. В общем, великие актёры советской школы. И когда я смотрел на их игру, конечно, я получал колоссальное, огромное удовольствие.

Потом жизнь изменилась, стало возможно смотреть большее количество иностранных фильмов. Вы, наверное, даже не можете себе этого представить – чтобы посмотреть какой-либо иностранный фильм приличный, нужно было обязательно попасть на фестиваль, потому что большинство фильмов, которые показывали в тот период, были такого весьма среднего уровня, я имею в виду иностранные. Советские фильмы были, естественно, хорошими, когда их хорошие режиссёры снимали. А иностранных было немного, и всегда это было событие. А потом всё изменилось, появилось видео. Поэтому, знаете, всё своим чередом развивалось. С другой стороны, я считаю, что вот та актёрская школа, которая ещё существовала на моей памяти, в советские времена, всё равно внесла огромный вклад.

Я два часа назад звонил, поздравлял Олега Табакова – ему сегодня 80 лет, кстати. Вот с кого надо брать пример.

А.Григорьев: Здравствуйте, меня зовут Андрей Григорьев, режиссёр-документалист из города Екатеринбурга. Хотелось бы поблагодарить всю дирекцию форума, что устраиваете такие мероприятия, Сергея Першина лично и всю команду, потому что это очень значимое мероприятие.

Я начну со своей истории. В 2013 году наша команда участвовала в форуме уральской молодёжи «Утро», и мы выиграли грант на создание документального фильма о Николае Максимовиче Васенине. Может быть, удавалось слышать, это история уральского ветерана, который воевал на стороне французского Сопротивления и спустя 70 лет отправился во Францию. Сегодня фильм снят, нам удалось это сделать. Бюджет фильма был умножен в 14 раз. Это большая удача, что нас поддерживали люди со всего мира, было народное финансирование – 2,8 тыс. спонсоров в интернете. То есть документальное кино является очень востребованным у нас в стране, и мы набираем залы больше, чем «Пираты Карибского моря», – хочу тоже похвастаться.

Д.Медведев: Я вам завидую. Молодцы!

А.Григорьев: Очень интересует следующая проблема – это проблема развития кино в малых городах численностью населения до 50 тыс. человек. Сейчас я объясню. На сегодняшний день в Соединённых Штатах порядка 48 тыс. кинотеатров (кинозалов), у нас – 3,8 тыс. И очень бы хотелось, чтобы люди, которые проживают в отдалённых точках нашей страны (а это порядка 100 млн человек), имели доступ к кинотеатрам, к новым фильмам, к российским фильмам. И вот, например, такие меры, как НДС и 30% российского кино в прокате – это не так эффективно. Предлагаю следующую историю. Может быть, поддержать директоров кинотеатров? Я не так давно общался, я спросил, какие есть проблемы? Проблемы есть следующие. То есть это на самом деле недорого. Оборудование кинотеатра – это капремонт ДК, найти помещение внутри ДК, оборудовать его под современную систему DCP. Лучше всего, конечно, если государство пойдёт навстречу, – это лишить пошлины на ввоз этого оборудования.

Д.Медведев: А сколько стоит такое оборудование?

Реплика: Это недорого, порядка 3–5 млн. Оно позволяет через интернет производить закачку любого проекта через спутник, то есть, соответственно, любой фильм попадает на сервер и демонстрация возможна. Есть инициативные люди, которые в принципе будут готовы к этому сотрудничеству. Но это, конечно, отдельный проект, его надо разрабатывать и какие-то придумывать льготы для малого бизнеса, который мог бы содержать подобного рода кинотеатры.

Чем это важно? Здесь присутствует очень много авторов со всей страны, молодые кинематографисты, которые здесь собрались, которые нуждаются не в том, чтобы уговаривать зрителя: «сходите на наш фильм, мы конкурентоспособны, так же, как и другие фильмы», а просто давайте расширим площадку демонстрации фильмов. То есть люди, которые живут в отдалённых точках, получат возможность ходить в кинотеатры.

Д.Медведев: Я, правда, так и не понял, как вы относитесь к НДС. Эта тема действительно сейчас довольно активно обсуждается. Есть идея, заключающаяся в том, чтобы НДС для иностранных фильмов, которые демонстрируются в российской системе сети кинотеатров, применять, а к нашим фильмам – не применять. Мотив понятен: удастся собрать какие-то дополнительные деньги, которые можно было бы направить на развитие нашего национального кинематографа. Поддерживать иностранный кинематограф нам вроде бы смысла нет. Более того, если говорить о целом ряде крупных стран, таких, например, как Соединённые Штаты Америки… Голливудский кинематограф и сам себя прокормит, потому что он успешный, большой и так далее. И в принципе эта идея неплохая, но, как только она была сформулирована, естественно, ко мне начали обращаться руководители кинотеатров и собственники киношных сетей и говорить: «Это нас посадит очень сильно по доходам, мы и так балансируем на грани рентабельности, а если сейчас ещё НДС применить, вырастет цена билетов, перестанут ходить». Я не знаю, так это или нет, не знаю, как вы это чувствуете, здесь нужно точно разобраться. Просто хочу сразу сказать: наша задача как раз заключается не в том, чтобы «посадить» небольшие кинотеатры, потому что, как мне объяснили… Ко мне заходили некоторые собственники, в том числе киносетей. Они говорят: «Сети выдержат, а маленькие кинотеатры (о которых, собственно, вы сейчас только что говорили) не выдержат, если цена билетов вырастет на размер НДС». Вот эти факторы нужно обязательно взвесить. Я ещё раз переговорю и с Министром культуры, и с Министром экономического развития, прежде чем принимать это решение, потому что есть и плюсы, и минусы. Все мы за то, чтобы развивался наш кинематограф, но в то же время, естественно, должна развиваться и сеть кинотеатров.

Теперь в отношении проекта, о котором вы говорите. Вы знаете, конечно, было бы здорово, если бы в любом небольшом городе (именно районном центре, где живёт 30–50 тыс. человек) был современный хороший кинотеатр. Я помню, как кино на моей памяти развивалось в последние 25 лет. Вы помладше, вы этого, наверное, не помните, а я помню. В 80-е годы мы все ходили в кино, смотрели разные фильмы: как раз тогда началась перестройка, появились иностранные фильмы в киносети, наши фильмы выходили такие довольно известные, которые сейчас уже, по сути, к классике относятся.

Потом наступили 90-е годы. Они были сложные, но практически в каждом доме появилась видеоустановка, в смысле видеоплейер, видеомагнитофон и телевизор, и люди перестали ходить в кино вообще. Откровенно говоря, мне в какой-то момент казалось, что это смерть кинематографа. Зачем идти в довольно средний кинотеатр, когда дома можно иметь приличный цветной телевизор и при наличии хорошей записи смотреть интересные фильмы, лёжа на диване со стаканом чая? А потом всё оказалось не так. Лично я снова стал посещать кинотеатры где-то с конца 90-х годов. Почему? Только потому, что появилось нормальное современное цифровое оборудование, появился другой звук и другое качество изображения. И сейчас всё это уже, конечно, выглядит совершено иначе. Есть огромная разница между средним телевизором (подчёркиваю, не домашним кинотеатром каким-то продвинутым, а средним телевизором) и современным кинотеатром. Иными словами, я считаю, что мы должны, конечно, стараться сделать всё, чтобы в наших небольших городах были современные киноустановки, чтобы были современные цифровые системы показа, чтобы можно было посмотреть и 3D, и любой High Definition, 4K (как и в каком направлении это развиваться будет, нам всем понятно), с тем чтобы жители наших небольших городов могли приобщиться к современному киноискусству, естественно, к отечественному и иностранному. Как это можно сделать? Это можно сделать только при помощи так называемого государственно-частного партнёрства. Государство должно помочь, например, с помещениями, выделить под кинотеатр в том или ином городе приличный зал, может быть, отреставрировать его, а владелец кинотеатра должен всё-таки постараться получить кредит и приобрести такое оборудование. И только тогда эта идея заработает. Вот что я об этом думаю.

А.Григорьев: Дмитрий Анатольевич, спасибо за ответ. На мою помощь можете всегда рассчитывать!

Д.Медведев: Договорились.

Э.Лобанова: Добрый день, Дмитрий Анатольевич! Лобанова Эльвира, Нижний Новгород, Нижегородская область. Помимо творческой деятельности мы занимаемся проектами, и многие ребята привезли сюда свои задумки, интересные идеи. У нас проводился мастер-класс по теме управления проектами, там была затронута очень важная, на мой взгляд, проблема – проблема национальная: незнание, к сожалению, молодёжью и многими гражданами нашей страны культурных особенностей именно своей национальности и того, сколько вообще национальностей проживает в нашей огромной многонациональной стране. Среди проектов есть (я знаю ребят, они представляют их) национальные театры, которые развиваются в регионах. В связи с этим вопрос: каким образом на федеральном уровне, на Ваш взгляд, можно повлиять на то, чтобы мы знали эти культурные особенности? Может быть, нужно консолидировать, возможно, нужно устраивать какие-то площадки? И каким образом мы можем решить данную проблему? Потому что она, на мой взгляд, сейчас набирает обороты, и это очень важно, когда все знают свои корни и то, кем они действительно являются по своему духу, по своей культуре. Спасибо.

Д.Медведев: Спасибо, Эльвира! Вы знаете, мне кажется, что здесь ничего не нужно изобретать. Во-первых, просто нужно находить время, для того чтобы посещать в том числе и национальные театры. Я по стране езжу много, я был во всех субъектах Российской Федерации, абсолютно во всех, во всех 85, считая Крым и Севастополь, и в каждом субъекте Федерации, особенно если там живёт несколько национальностей, всегда присутствует национальный театр. Они не закрылись, они развиваются, но, помимо того, чтобы находить время для посещения таких национальных театров, нужно ещё постараться возобновить в прежних объёмах гастрольную деятельность. Вот это на самом деле очень важно, потому что в этом случае ведущие национальные театры смогут выступать не только у себя, но и на территории других субъектов, включая Москву. Раньше это было, но были другие условия, другие расценки. Я не могу сказать, что все эти спектакли были исключительно интересными, но, помню, когда учился в школе, нас водили (это было в Ленинграде) в том числе и на спектакли национальных театров. Это было интересно по-своему. Поэтому собственно интерес и гастрольная деятельность, вот что я считаю.

Реплика: Здравствуйте, Дмитрий Анатольевич! Большое Вам спасибо от меня и, наверное, от лица остальных участников форума за возможность лично пообщаться. Такое действительно бывает далеко не каждый день. У меня вопрос, который, на мой взгляд, волнует очень многих сидящих в зале сейчас. Как известно, предыдущий год был Годом культуры. Существует Указ Президента №808 от 24 декабря 2014 года, в котором говорится о том, что культура возводится в ранг приоритетных отраслей. Есть ли какие-то дополнительные меры в связи с этим указом, которые облегчат вопросы трудоустройства для людей творческих специальностей? И есть ли какие-то меры поддержки именно театральных постановок или кинофильмов патриотической направленности? Потому что понятно, что сейчас это очень важно для современного общества. Большое спасибо!

Д.Медведев: Первую часть вопроса я не очень понял, потому что я не очень понимаю, что такое «облегчить трудоустройство для людей творческой направленности». Мне всегда казалось, что если это люди творческой направленности, люди, которые хотят посвятить себя кинематографу или театру, то есть определённые законы жанра, как таких людей выбирают. Не просто пришёл с улицы и сказал: «Хочу быть артистом!». Есть же всё-таки конкурс, есть установленный порядок. Это же касается, кстати, и режиссёров и театрального, и кинематографического искусства. Поэтому, на мой взгляд, облегчать ничего не надо, вы сами себе дорогу должны пробивать. Если человек талантливый, то скорее всего он чего-то добьётся, а если это не совсем его, то, может быть, есть смысл переквалифицироваться.

Есть другая проблема, о которой мне всё время говорят молодые режиссёры, особенно в театрах. Она касается проблемы поколений, когда есть зрелые артисты, хорошие, заслуженные очень артисты, но которые уже не играют (по разным причинам, в том числе и возрастным, и здоровье), есть молодёжь, которую невозможно ввести в спектакль, просто потому что все позиции заняты. Это касается, кстати, разных сфер театрального искусства: это и драматическое искусство, и опера, и балет. По-разному, конечно, в разных сферах, тем не менее это есть. И меня всё время убеждали, что для театрального искусства очень важно перейти на срочный трудовой договор. Я не знаю, поддерживают ли здесь присутствующие эту позицию, но такая точка зрения существует: для того чтобы была смена поколений, надо, чтобы трудовой договор с артистами, да и с режиссёрами, заключался не на определённый срок, как это в обычной жизни (проще говоря, до пенсии), а на пять лет, например. Но это потребует довольно существенных изменений в трудовом законодательстве. Вот это тема дискуссионная, и по ней нужно будет определиться, как поступить дальше.

Что касается программ по поддержке культуры, по поддержке театра, киноискусства, культуры в целом, то все эти программы сохраняются. Если говорить о текущем годе, то, несмотря на довольно сложное финансовое положение, у нас бюджет культуры остался практически таким же, как был. Он не выдающийся, скажем откровенно, не огромный, но он и не срезан радикально против того, что было, например, в 2014 году, объявленном Годом культуры. Поэтому я думаю, что мы просто будем стараться сохранить хотя бы то финансирование, которое есть сегодня.

Поддержка киноискусства и патриотического кино, как вы знаете, тоже осуществляется двояко. Есть просто государственное финансирование, которые идёт через Фонд кино. Там есть свои процедуры. На мой взгляд, количество фильмов, которые рассказывают о стране, её истории, о героических моментах в жизни нашего государства, отдельных людей, за последние годы стало больше. Эти фильмы разного качества. Я кое-что смотрел, я вообще довольно много кино смотрю в целом, и наше стараюсь тоже. Могу сказать, что что-то мне нравится, что-то не нравится совсем. Я скажу откровенно: я не уверен, что нужно увлекаться ремейками, особенно когда речь идёт о классических произведениях.

В нашей истории очень много героических страниц, о которых ещё ничего не снимали. Но в то же время количество таких фильмов становится больше. Но, с другой стороны, помимо Фонда кино есть спонсорские деньги. Конечно, их дают не всем и количество спонсорских денег в киноиндустрии тоже зависит от ряда позиций, включая, естественно, общее состояние экономики и, конечно, те льготы, которые может получить даритель, которые может получить спонсор. Систему спонсирования кинематографа и театрального искусства нам ещё надлежит как следует наладить.

Наконец, я считаю, что у наиболее крупных, например, театральных коллективов (в выдающихся театрах, не для всех, конечно, это годится) должны действовать нормальные эндаумент-фонды, то есть фонды целевого капитала, потому что люди любят свои театры и готовы свои 100 рублей туда принести. Я думаю, что вот это тоже один из способов прокормить наши театры, помимо, естественно, бюджета и спонсорских денег. Но это действует не везде. Если мы сможем все эти финансовые потоки соединить, то мы получим более или менее приемлемую картину. Хотя денег никогда не хватает.

Реплика: Добрый день, Дмитрий Анатольевич! Благодарю за то, что Вы принимаете участие в этом форуме и уделяете огромное внимание молодёжи. У меня такой вопрос. Я учился в США, и я сценарист. Теперь вернулся, очень хочу пригодиться в своей стране и, собственно, вижу здесь…

Д.Медведев: Как вас зовут?

Реплика: Андрей. Я вижу здесь огромные перспективы, потому что там в плане идей и реализации идей, так скажем, избыток, а у нас есть определённый в этом случае недостаток. И я, когда начал думать о том, как мне реализовывать мои сценарии здесь, в России, столкнулся с такой вещью, что, допустим, в США есть государственная регистрация идей… То есть у нас она тоже существует, законодательно закреплена, 1255-я статья ГК, 4-я часть.

Д.Медведев: Андрей, просветите меня, я когда-то специализировался в области права. Это что за регистрация идей в Соединённых Штатах Америки? Я просто не слышал про это никогда.

Реплика: Вы можете отправить свой сценарий в библиотеку Конгресса, и существует сайт. За определённую небольшую плату вам присваивается определённый номер, к вашей фамилии, и определённая дата, которая для суда потом является определяющим критерием.

Д.Медведев: Понятно, но это не регистрация идеи. Я потом объясню, что это такое. Ладно. Пожалуйста.

Реплика: И я хотел спросить, возможно ли (я сюда приехал в принципе с проектом как раз на эту тему) создание сайта в России, который бы консолидировал... Сейчас много существует сайтов, которые регистрируют, все эти реестры не соединены воедино. Собственно, поэтому многие люди боятся свои идеи показывать. И это бы стало сильным толчком для науки, культуры и бизнеса.

У меня такой вопрос: могли бы Вы рассмотреть этот проект и, возможно, посодействовать? Если Вам это покажется интересным, конечно? Это бы дало серьёзный толчок развитию именно…

Д.Медведев: То есть, Андрей, я вас правильно понимаю: вы считаете, что многие талантливые люди боятся за сохранность своих прав и поэтому не создают продуктов здесь, а создают их там?

Реплика: Так точно, да.

Д.Медведев: Отвечу по существу, как человек, который отвечает в том числе и за регулирование авторских отношений. По нашему закону (кстати, как и по американским правилам, потому что это международные конвенции, в том числе конвенция об интеллектуальной собственности) идеи не охраняются. Идеи. Невозможно охранять идею «Войны и мира». То есть идея написать книжку про войну 1812 года не принадлежит Льву Николаевичу Толстому. Я её могу написать, только она хуже будет. И вы, наверное, напишете, может, не хуже. Но охраняются по нашим законам (и по американским тоже) идеи, выраженные вовне и приобретшие материальную форму, в письменном виде. Вот это становится объектом авторского права. И здесь, собственно, наши правила мало чем отличаются от большинства правил других стран. Но, может быть, рациональный смысл, рациональное зерно того, о чём вы говорите, заключается в том, чтобы создать какой-либо источник (как у них там, я не знаю, Библиотека Конгресса, у нас ведь тоже есть наши национальные библиотеки), куда можно было бы положить рукопись и, как это раньше называлось, задепонировать её, чтобы ей присвоили номер, и можно было бы сказать, что, даже несмотря на то, что книга не издана, тем не менее объект охраняется. А с точки зрения авторского права, я подчёркиваю, всё, что мы с вами делаем, становится объектом авторского права не в момент регистрации – никакой регистрации для авторского права не требуется, – а в момент самого творчества. Вот вы написали пять страничек рукописи – всё, возник объект авторского права, и он подлежит защите в соответствии с правилами.

Я понимаю, к чему вы клоните: чтобы это было доказуемо, нужно, чтобы это где-то хранилось. Можно подумать, потому что я не уверен, что нельзя воспользоваться теми институтами, которые есть, но я готов дать поручение и Министру культуры, и здесь у нас ещё есть Министр образования, который отвечает в том числе за некоторые другие вопросы, связанные с авторскими правами, просто подумать о том, где должен быть склад, где это может быть, просто для того, чтобы можно было сказать, что этот сценарий и такую последовательность идей я впервые изложил. Если это интересно, если это нужно, но это просто нужно взвесить.

Реплика: Создался бы реестр и открытый реестр, и инвесторы…

Д. Медведев: Андрей, вы же можете и так это опубликовать, сейчас, слава богу, проблем нет никаких. Как только вы, например, создадите свой сайт, который назовёте своей фамилией, и опубликуете, к примеру, ваш сценарий, всё – это уже объект вашего авторского права, и в принципе люди могут им воспользоваться, те, кто захочет. Или вы хотите, чтобы это была раскрученная площадка какая-то?

Реплика: Во-первых, раскрученная. Во-вторых, чтобы люди именно верили в то, что это поможет. Если не дай бог кто-то что-то заберёт, потом, в суде, это будет очень серьёзным моментом. И вот знаете, насчёт научных, допустим, открытий…

Д.Медведев: Вы просто хотите, чтобы это хранилище было государственным? Потому что в суде доказательством будет и, естественно, размещение у вас на сайте. Этого достаточно абсолютно.

Реплика: Но допустим, касаемо каких-то научных… Для получения патента требуются различные согласования…

Д.Медведев: Патент – другое дело. Мы сейчас не будем погружаться в скучную юридическую материю. Просто изобретение возникает в момент регистрации патента, а объект авторского права – в момент того, как автор создаёт.

Реплика: Да, и вот здесь очень важный разрыв. Его очень хотелось бы…

Д.Медведев: Хорошо. Мы подумаем, где можно было бы этот склад организовать.

Реплика: Благодарю вас.

Д.Медведев: Пожалуйста.

Е.Стеблов: Евгений Юрьевич Стеблов, народный артист России, первый заместитель председателя Союза театральных деятелей. Вы знаете, вот эту тему, которую Вы затронули, насчёт театров, – мы довольно подробно и давно уже в союзе этим занимаемся, и Александр Александрович Калягин, и мне доводилось и в Госдуме, и на многих совещаниях… Это очень деликатная тема. Некое механистическое представление о том, что пожилые артисты меньше играют, их перевести на какое-то такое второстепенное содержание…

Д.Медведев: Я это не предлагаю, это ваши коллеги предлагают.

Е.Стеблов: Я знаю. Я не хочу углубляться в эту тему, потому что это, может быть, не для этой площадки тема, а более специальная, более углублённая. И, кстати, с Владимиром Толстым мы встречались, и он в материале. Но, понимаете, есть проблема подготовки кадров в театрах. В советское время была такая система – стажировки. В больших театрах у видных режиссёров режиссёры молодые, которые оканчивали факультет, получали годичную стажировку от Министерства культуры с материальным содержанием, и таким образом была возможность присматриваться к этим людям. Потом они иногда получали театр в провинции, если они себя там хорошо проявили, то и в Москве, и так далее. Сейчас этой системы нет. И порой возникает вакансия руководителя театра, а некого назначить, и возникают случайные люди. Чаще, конечно, они молодые, потому что они только начинают свою деятельность, очень часто просто столько дров ломают… Мне кажется, разумнее возвратить эту систему стажировки в любом виде, чтобы была…

Д.Медведев: Для этого требуются государственные решения или это можно отрегулировать внутри театральной жизни?

Е.Стеблов: Я думаю, что это можно отрегулировать внутри Министерства культуры.

Д.Медведев: Я это и имею в виду.

Е.Стеблов: Да-да, не на общегосударственном уровне, а если Министерство культуры этим озадачится. Потому что нет кадров, некого назначать. И начинается… Знаете, я работал с выдающимися режиссёрами, с Завадским, с Эфросом – да никогда никаких конфликтов не было у таких мастеров, потому что все делом занимались. Как только талант поменьше, так начинаются дрязги и театр, который одновременно и храм, и гадючник, сразу становится гадючником. А призван быть храмом, и в своих лучших образцах он им и является. Спасибо.

Д.Медведев: Спасибо большое.

Я министра увижу сегодня или завтра, я ему передам, если какие-то нужно правила поправить, это можно сделать. Единственное, если это именно сами правила. Если это потребует дополнительного финансирования, вы понимаете, это, естественно придётся тогда иначе решать. Но если это именно сами нормативы, какие-то регулятивные правила, которые издаёт Минкульт, давайте это сделаем. Стажировка – хорошая история и для артистов, и вообще для всех. Спасибо.

Е.Вайсман: Меня зовут Вайсман Женя, я из Москвы и учусь в высшем театральном училище имени Михаила Семёновича Щепкина. Вопрос, который интересует как минимум моих однокурсников, а как максимум – всех студентов: что нас ждёт в театральном будущем? Я в предысторию включу такой факт: мы выпустили спектакль в мае, «Билокси блюз», по пьесе Нила Саймона. Это спектакль про американскую армию. Когда было обсуждение кафедры, нам сказали, то есть не нам, а нашему режиссёру, которого эта тема привлекла: «Что же вы делаете? Вы же видите, что происходит в современном театральном мире. Вы подгоните нас под монастырь».

Д.Медведев: Чем подводите?

Е.Вайсман: Тем, что это спектакль про американскую армию, там присутствует не матерщина, но нецензурная лексика, потому что ребята молодые…

Д.Медведев: На английском, надеюсь?

Е.Вайсман: Нет, на русском. Или вот, например, та ситуация, которая происходит с акцией против Серебренникова. Вы наверняка наслышаны и про Богомолова, да? Что это человек, который востребован в Европе. Вот они только что были в Вене на гастролях, что Германия в восторге, а в России, к сожалению, этот человек не имеет успеха. Я это к тому, что нас пугают тем, что нас ждёт в будущем. К чему сейчас катится театральный мир? Что Вы думаете по этому поводу?

Д.Медведев: Если всё-таки чуть более конкретно: вы имеете в виду, что…

Е.Вайсман: Я к тому, что на очень талантливые, очень сильные работы в сравнении со всем остальным, что мы видим в столичных театрах, ставят чёрные метки.

Д.Медведев: Понятно. То есть вы намекаете на то, что возникла некая цензура, которая просто мешает развиваться театральному искусству?

Е.Вайсман: И непонятно откуда она возникла. Просто все думают, что это как-то связано с Правительством. Я хочу, чтобы все знали, что это не связано с Правительством. Либо, если связано, то как?

Д.Медведев: Сразу вам хочу сказать: это, конечно, с Правительством никак не связано. Никто в Правительстве таких указаний по конкретным режиссёрам не даёт, давать не может и не должен. Я имею в виду и Правительство в целом, и Министерство культуры в частности.

Вообще Министерство культуры существует не ради того, чтобы, как в советские времена, раздавать оценки и говорить: «Вот твой спектакль правильный, тебе пять баллов, а твой спектакль патриотический, поэтому тебе денег дадим, а твой спектакль нам не нравится, поэтому мы будем тебя гнобить». Министерство культуры существует для того, чтобы утверждать правила и в целом оказывать поддержку различным областям культуры, и не более того.

Что касается конкретной ситуации с режиссёрами, с театрами. Понимаете, это всегда вопрос внутренних ощущений, и для каждого эти ощущения очень разные. Вот вы сейчас рассказываете про определённые спектакли, которые могут быть поставлены или которые уже поставлены и вызывают неоднозначную реакцию. Это нормально! На самом деле хуже было бы, если бы все спектакли были совершенно одинаковые и были посвящены тем или иным выдающимся событиям в истории нашей жизни.

Когда я учился в школе, меня водили в театры вместе с классом. Наверное, худшей пропаганды театрального искусства представить себе было невозможно. Эти спектакли были посвящены Владимиру Ильичу Ленину, они были посвящены Октябрьской революции. Некоторые спектакли были посвящены Великой Отечественной войне, но они все были сделаны настолько по шаблону, что кроме какой-то неудовлетворенности, ощущения того, что это всё нечестно, что это ещё и сыграно неправильно, у меня, даже в тот период, когда я был ребёнком, не оставляли.

Не скрою, есть вещи, которые даже на сцену попадают (и вы это тоже знаете, потому что вы с этим миром соприкасаетесь и хотите жить в этом мире, творить в этом мире) только ради эпатажа, чтобы была такая, если хотите, завлекуха, которая людей будет стимулировать посещать театральную постановку, смотреть фильм какой-то. Но здесь всё зависит от того, кто ставит, талантливо это или безобразно, потому что очень разные вещи можно по-разному показать. Это первое.

Второе. Есть вопрос внутренней культуры. Понимаете, мне кажется, это такая тонкая сфера, я сейчас не буду о ней долго высказываться. Очень многие эмоции можно создать, возбудить эти эмоции, не используя каких-то очень жёстких приёмов, той же самой ругани на сцене и так далее. Согласитесь, что классики в XIX и XX веках к ней не прибегали, проще говоря, играли без мата, но почему-то мы считаем эти постановки вполне кондиционными, считаем их выдающимися. Хотя отдельные произведения, конечно, должны быть близки к оригиналу, к тому, как люди живут, как выглядит современный русский язык, не только литературный язык. То есть, ещё раз говорю, второе – это вопрос внутренней культуры. И третье – это, если хотите, вопрос современности искусства. Я не уверен, что все современные приёмы тождественны тому, что в театральной жизни, в театральной сфере преподавали 100 лет назад. Многое изменилось с тех пор – и кинематограф появился, театр изменился, но тем не менее какие-то каноны должны оставаться.

Таким образом, хочу сделать такой вывод. Мне кажется что, в театре допустимо всё, что соответствует нашим представлениям о культуре и соответствует нашим законам. Если два эти критерия применять, тогда всё будет нормально. И, конечно, не должно быть никакого грубого вмешательства в театральную жизнь. Если это происходит, то театральное искусство умирает, это мы прекрасно понимаем.

В отношении конкретных людей, вы знаете, у всех бывают трудные периоды в жизни. Я абсолютно уверен, что если речь идёт о талантливых людях, они никуда не уедут, а останутся и будут творить. Спасибо.

Л.Мальцев: Здравствуйте, Дмитрий Анатольевич! Меня зовут Лев, я из Мурманска. Последний город, образованный в Российской империи, кстати. Дело в том, что у нас в театре висит закон, где написано: «Зарплата руководящего состава не должна превышать более чем в восемь раз среднюю зарплату работника». Причём средняя зарплата работника – берётся зарплата народного артиста, 35 тыс., тогда как зарплата только прибывших людей в труппу составляет 9,5 тыс., тех, кто приходит ненадолго туда, – 500 рублей за спектакль. Как такое могли допустить, что зарплата руководящего состава составляет порядка 280 тыс. рублей, когда прибывшие актёры получают зарплату до 12 тыс. рублей?

Д.Медведев: А вы считаете это несправедливым?

Л.Мальцев: Я считаю, что человек, который служит народу, достоин лучшей жизни, чем та, которую предлагает в театре руководящий состав. Конечно, больше чем в восемь раз никто не повысит, но и меньше чем в восемь раз вряд ли себе кто-то сделает.

Д.Медведев: Понятно. Спасибо. Знаете, я несколько вещей скажу. Может быть, они покажутся вам не вполне справедливыми, но я тем не менее скажу. В мире есть очень много разных профессий. И надо признаться, что есть ряд профессий, очень интересных, исключительно важных для жизни общества, но которые не являются самыми высокооплачиваемыми. И так будет, к сожалению, но так устроен мир. К числу таких профессий (я сейчас вначале не про артистов говорю, хотя актёрская профессия по-разному оплачивается) относятся, например, учителя. Ни в одной стране мира учитель не получает столько, сколько получает бизнесмен. Поэтому, выбирая себе профессию, в данном случае я обращаюсь ко всем присутствующим, вы должны просто адресоваться к своему сердцу, думать о том, что вам интересно. Это первое.

Второе. В отношении разрыва в оплате труда между молодыми и более зрелыми, между теми, кто управляет процессом, и теми, кто приходит. Может быть, в восемь раз – это и неправильно, это можно изменить, но я считаю, что такой разрыв должен быть, потому что всё-таки сопоставлять людей, которые только начинают свою жизнь, в том числе и артистическую карьеру, и тех, кто уже давно работает, мне кажется, не вполне справедливо. Здесь должны применяться какие-то критерии.

То, что это механический разрыв – в восемь раз, может быть, можно поправить. Можно поговорить о том, чтобы он не был таким вопиющим, то есть там 800%, пять раз, шесть раз, но какой-то разрыв должен быть, иначе вы никогда не сможете создать полноценный коллектив, если все у вас будут получать одну и ту же зарплату.

И, наконец, последнее, и вы тоже должны это понимать, уважаемые друзья. Всеми этими вопросами, вопросами театральными, вы должны управлять, если хотите, чтобы эта сфера была действительно правильной и современной, сами. Это ваша энергия, ваше желание, ваша позиция. То, что вы говорите, государство должно слышать, тем более у нас не только государственные театры, есть и частные. Здесь очень важен диалог: сколько, чего, когда и кому платить. Поэтому я думаю, что мы должны просто подумать, каким образом будет выглядеть система оплаты труда артистов, режиссёров в будущем. Возвращаюсь к самому началу своего ответа: я думаю, что все здесь присутствующие – разумные люди, если вы для себя выбрали именно этот путь – путь служения Мельпомене, путь служения театру и кино, никто из вас не рассчитывает, что сразу будет получать какие-то фантастические деньги.

Но кое-какие деньги я сегодня всё-таки вручу. Я вручу те самые гранты в размере 250 тыс. рублей, которые несколько человек здесь заслужили.

Всего вам доброго, удачи и творческих успехов!

Россия. ЮФО > СМИ, ИТ. Образование, наука > premier.gov.ru, 17 августа 2015 > № 1460060 Дмитрий Медведев

Глава Ростехнадзора: Ни одной стройки не бывает без нарушений

Алексей Алешин рассказал о работе службы, возможностях импортозамещения, и о проверках нефтегазового комплекса

Глава Ростехнадзора Алексей Алешин рассказал в интервью "Интерфаксу" о работе службы, возможностях импортозамещения, последних проверках нефтегазового комплекса и проблемах в нефтегазовой и строительной отраслях.

- Есть ли технологическая возможность наладить производство качественного нефтегазового оборудования в России и снизить долю импортной техники с нынешних 60% до 40%?

- У нас немного другая статистика. По нашим данным, в нефтегазовом секторе доля российского оборудования составляет примерно 85-90%. В основном замещения требуют технологии, связанные с телемеханикой и автоматикой. Мне кажется, оборудование для нефтегазовой отрасли не сложнее оборудования для космической отрасли, оборудования ПВО, выпуском которого отечественная промышленность давно занимается.

Нефтегазовый комплекс, наверное, единственный у нас в стране, кто располагает достаточными инвестиционными ресурсами, необходимыми для финансирования разработок нового оборудования в рамках импортозамещения. Пока сложно сказать, сколько времени на это может понадобиться, поскольку вопрос во многом зависит от уровня финансирования, но, думаю, порядка двух, максимум трех лет.

- Два-три года - это достаточно большой срок. Что делать с проектами, которые "горят", которые уже заявлены к реализации, например "Турецкий поток"? Есть ли в России достаточно компетентные подрядчики, способные заменить тот же Saipem при строительстве морской части "трубы"?

- Это немного не наша тема. Мы подрядчиков не контролируем, и не ведем работу в этом направлении. В целом по отрасли, такую работу проводит Минпромторг, который курирует работу межведомственной группы по импортозамещению в нефтегазовом секторе.

- Есть ли риски нарушения промышленной безопасности при массовом и столь скором переходе на новое оборудование или, например, замены импортного оборудования китайскими аналогами? По каким направлениям импортозамещение будет идти в первую очередь?

- Такой риск, конечно, всегда существует. Необходимо заниматься нивелированием этих рисков. Собственно, для этого и была создана межведомственная рабочая группа. Сейчас в России сложилась уникальная ситуация, когда у нашей промышленности, с одной стороны, появилась ниша для заказов, а с другой стороны, есть финансово обеспеченные заказчики, которые могут эту работу оплатить.

Поэтому я надеюсь, нет, я даже заменю это слово на слово "уверен", что в ближайшей перспективе проблему замещения импортного оборудования мы сможем решить. У нас в 2016 году, в соответствии с утвержденными 12 приоритетными направлениями импортозамещения запланированы разработки российских технологий гидроразрыва пласта и наклонно-направленного бурения.

- Успеете?

- Это вопрос не к нам, мы ничего не производим. Мы контролируем.

- Ранее Ростехнадзор сообщал, что "Газпром" (MOEX: GAZP) и "Стройтрансгаз" допустили более 220 нарушений при строительстве газопровода в рамках Южного коридора? Почему так много нарушений было допущено? Устранены ли они?

- Ничего эксклюзивного, из ряда вон выходящего, в этом нет. Ни одной стройки не бывает без нарушений. 225 нарушений - это не так уж и много, бывает и значительно больше. "Газпром" и "Стройтрансгаз" активно работают над их исправлением. На сегодняшний день устранено порядка 70% нарушений. Часть из этих нарушений относятся к документарным, часть нарушений допущена по объективным причинам. Например, общеизвестная проблема, когда земли под строительство выкупаются частными собственниками, которые потом устраивают некоторое подобие шантажа и пытаются продать операторам проектов эти же участки по сильно завышенным ценам. Что касается "Газпрома" и "Стройтрансгаза", то с компаниями идет достаточно конструктивная работа, они улучшают свой строительный и авторский надзор.

- Все ли необходимые разрешения со стороны Ростехнадзора получены для прокладки трубопровода Турецкий поток? Нет ли проблем с получением разрешительной документации по этому проекту?

- Разрешения на строительство тех объектов, по которым мы ведем надзор, есть. Можно сказать, полный пакет документов имеется. Кстати, часть разрешений было выдано еще в рамках "Южного потока". Были проблемы по двум объектам сухопутной части газопровода, где работы велись без разрешений. Работы по этим объектам были приостановлены до момента получения разрешения на строительство. Сейчас разрешения на строительство получены, стройка продолжилась.

- Неоднократно поднимался вопрос о том, что нефтепроводы, в том числе магистральные, в России уже устарели. Насколько критична ситуация? Какая доля нефтепроводов (межпромысловых и магистральных) требует замены? Как стимулировать компании более тщательно подходить к транспортировке нефти, в первую очередь, по межпромысловым нефтепроводам?

- Все основные нефтепроводы построены в России в 60-70-х годах прошлого столетия. "Транснефть" активно очень занимается ремонтом и заменой нефтепроводов. Средняя протяженность нефтепроводов в России составляет порядка 340 тыс. километров, заменить их единовременно, естественно, невозможно. Инвестиционная программа "Транснефти" (MOEX: TRNF) до 2020 года предполагает замену около 11 тысяч километров нефтепроводов. По остальным будет идти ремонт и модернизация. Если смотреть статистику, то в 2014 году не было зафиксировано ни одной аварии на магистральных нефтепроводах.

- Но по межпромысловым нефтепроводам ситуация гораздо хуже. Есть ли возможности обязать нефтяные компании более активно проводить ремонт своих трубопроводов?

- Компании по закону обязаны содержать опасные производственные объекты в соответствующем ГОСТам и правилам состоянии. В случае если сроки эксплуатации завершаются, компания обязана провести экспертизу и продлить срок эксплуатации. В тоже время многое зависит от финансового состояния компании.

Кроме того, межпромысловый трубопроводный транспорт находится зачастую в удаленных регионах, состояние их различное. Оно зависит и от качества строительства нефтепровода, и от способов его эксплуатации, и от качества нефти, которая по нему прокачивается.

Сейчас наблюдается повышение коррозийности нефтепроводов, поскольку в последние два года все чаще сталкиваемся с агрессивной средой при добыче нефти, с добавлением в сырье специальных химических присадок и реагентов, используемых для повышения нефтеотдачи. Раньше такого уровня коррозийности не было. Сейчас эта проблема особенно актуальна для нефтепромыслов в Коми. Повышение коррозии стало заметно уже и на нефтеперерабатывающих заводах. И это большая проблема для Ростехнадзора.

Служба в течение этого и следующего годов будет проводить проверки межпромысловых нефтепроводов. По их результатам мы будем принимать те или иные меры воздействия, как положено. Мало того, мы будем все активнее проводить эту работу, все больше и больше ставить на учет аварии на подобных объектах и повышать прозрачность работы по этому направлению. Давайте говорить честно - люди везде одинаковые, и руководство дочерних компаний на местах зачастую пытается скрыть от центрального офиса точные данные по авариям на местах. Но мы ввели правило - все нефтяные компании до 1 апреля отчитываются нам по системам производственного контроля, в которых, в частности, отмечается количество инцидентов и аварий.

Кроме того, у самих нефтяных компаний есть программа целостности межпромысловых трубопроводов, но, еще раз повторю, многое зависит от финансового состояния компании.

- Проводил ли Ростехнадзор проверку аварии на трубопроводе "Роснефти" в ХМАО, которая произошла 23 июня 2015 года, и в результате которой площадь загрязнения достигла 27 гектар? Подсчитан ли ущерб, какие предписания выданы?

- Аварию на нефтепроводе "Роснефти" в ХМАО мы поставили на учет именно как аварию. У нас была не очень комфортная для компании дискуссия. "Роснефть" (MOEX: ROSN) пыталась заявить это как инцидент или как "отказ" нефтепровода, но мы настояли на классификации этого случая именно как аварии.

Пока осмотр производился на резиновой лодке, поскольку в районе идет подтопление территории. Как только вода сойдет, и можно будет проводить проверку, запускать экспертов или инспекторов службы, появится более точная информация. Пока понятно, что там есть разрыв нефтепровода, но сказать от чего он произошел, мы пока не можем. Комиссия по расследованию аварии уже сформирована.

- Какие претензии у Ростехнадзора к строительству трубопровода Тихорецк-Туапсе? Какие нарушения выявлены при строительстве этой трубы? Кто виновен в допущенных нарушениях: "Роснефть" или "Транснефти"?

- Мы на днях закончили проверку этого объекта. Многочисленные нарушения, выявленные в ходе нее, как и в большинстве случаев, связаны с человеческим фактором. Нефтепровод во время строительства несколько раз ремонтировали, там уже заплатка на заплатке появилась. Вина в этом у всех участников стройки. Просто степень вины разная. Основная вина у нас, конечно, лежит на подрядчике, который вел работы без соблюдения строительных норм. Но компании "Роснефть" и "Транснефть", каждая в своей мере, должны были контролировать и обеспечивать нормальное строительство.

"Труба" лежала под наклоном, под ней должны были положить специальную отсыпку. Вместо этого положили трубопровод на грунт, пошли дожди, грунт просыпался, труба просела, и при испытаниях ее разорвало. В результате, кусок трубы пришлось отрезать.

На сегодняшний момент у этого нефтепровода нет заключения о соответствии построенного объекта. И, исходя из имеющейся информации, мы не планируем его выдавать в скором будущем. По просьбе "Роснефти" и "Транснефти" были привлечены экспертные организации, которые подготовят анализ о дальнейшем подведении трубы в соответствие с проектной документацией.

- Ростехнадзор вместе с Росприроднадзором проводили проверки работы двух СРП-проектов "Сахалин-1" и "Сахалин-2". Какие результаты проверки Ростехнадзора?

- Проверка была завершена 25 июня 2015 года. Инспекторами было выявлено 31 нарушение требований промышленной безопасности, безопасного ведения работ, связанных с пользованием недрами, а также несоблюдение требований технической и проектной документации при разработке месторождений. Оператор "Сахалин-1" Exxon Neftegas допустил 20 нарушений, оператор "Сахалина-2" Sakhalin Energy -11 нарушений.

В частности, Exxon Neftegas вел эксплуатацию платформы "Беркут" без регистрации в государственном реестре опасных производственных объектов, а также без лицензии на взрывоопасные объекты.

Кроме того, в период 2013-2014 годов были выявлены отклонения объемов добычи от уровней, прописанных в проектной документации. Так, по "Сахалину-1" на месторождении Чайво добыча нефти оказалась ниже проектной от 17,4% до 9,2%, добыча газа отклонялась от проектной как в сторону снижения до 37,4%, так и в сторону увеличения до 36,4%, добыча конденсата отклонялась от проектной в сторону снижения на 8,6%, так и в сторону увеличения до 12,6%.

На месторождении Одопту добыча нефти была ниже проектной от 47,3% до 16,6%, по конденсату снижение было от 92,7% до 91%, по газу добыча колебалась от 31,5% ниже проектной до 31,2% выше проектной.

По "Сахалин-2" добыча нефти на Астохском участке Пильтун-Астохского месторождения добыча нефти превысила проектные значения от 35,2% до 75,7%, добыча газа - от 98,5% до 223,2%. На Пильтунском участке Пильтун-Астохского месторождения добыча нефти была ниже проектных значений на4% 15%, по газу добыча колебалась от 44% ниже проектных значений до 18,2% выше проектных значений.

По месторождению Лунское отклонения по добыче нефти составили от 49% ниже проектных значений до 100% выше проектных значений, по растворенному газу - на 43,5% ниже проектных значений.

Но все эти отклонения утверждены дополнениями к проектам разработки месторождений и согласованы протоколами Центральной комиссии по разработке (ЦКР) Роснедр. Кроме того, планы по добычи корректировалась в конце каждого года. Это абсолютно законное действие. Поэтому мы, со своей стороны, не видим в этой части нарушений. У коллег из Росприроднадзора есть другая информация, которую они также проверяют. Поэтому сейчас вокруг проектов идет даже не дискуссия, уточнение параметров на документальном уровне.

Наши проверки выявили некоторые отступления от предельных норм и правил промышленной безопасности. По результатам проверок оформлены акты, компаниям выданы предписания на устранение нарушений со сроком до 25 сентября, возбуждено административное производство в отношении юридических лиц. На сегодняшний момент операторы разрабатывают планы по устранению этих нарушений.

- Я правильно понимаю, что все выявленные нарушения вполне устранимы?

- Конечно, если бы нарушения были неустранимыми, то проекты были бы остановлены.

- Как проходит модернизация нефтеперерабатывающих заводов, все ли НПЗ успевают перейти на выпуск топлива класса 5 к началу 2016 года? Что делать с теми НПЗ, которые не выполняют четырёхсторонние соглашения о модернизации и не успеют к положенному сроку ее закончить?

- Начну с последнего вопроса: что делать с теми НПЗ, кто нарушает четырехсторонние соглашения? Ничего мы с ними не сделаем, потому что эти соглашения были, если образно выразиться, договорами о любви и дружбе. Компании старались выполнить планы по модернизации, понимая, что с государством шутить нельзя и что взятые на себя обязательства надо выполнять. Но сейчас мы получаем письма, в которых компании просят перенести сроки завершения модернизации, объясняя это сложной финансовой ситуацией, отсутствием возможности закупать импортное оборудование, аналогов которого в России пока не производят.

В соответствии с четырехсторонними соглашениями предусмотрена модернизация 34 заводов, а именно реконструкция и строительство 136 установок вторичной переработки сырья, в том числе 47 установок гидроочистки моторных топлив. К настоящему времени завершено строительство 44 установок, из них 5 установок введены в эксплуатацию в текущем 2015 году. По плану четырехсторонних соглашений планируется ввести в 2015 году еще 26 установок. Так что на данном этапе, говорить о том, что кто-то из них не сможет вовремя завершить модернизацию, преждевременно. Тем более, что соглашения не содержат графиков модернизации по месяцам.

И еще один аспект. Есть разные толкования понятия введения в эксплуатацию. Ростехнадзор считает, что данная установка введена после того, как была оформлена вся необходимая документация, в том числе заключение на соответствие. Минэнерго считает, что ввод эксплуатацию наступает тогда, когда установка начнет производить продукцию. Это нормальная ситуация, поскольку задача Минэнерго - не допустить дефицита топлива, задача Ростехнадзора - обеспечить безопасную работу завода.

На совещании у вице-премьера РФ Аркадия Дворковича, которое состоялось на прошлой неделе, почти все компании заявили, что успевают перейти на производство топлива класса 5 (евро-5). Но опять же, задача Ростехнадзора - безопасная работа, а не выпуск топлива соответствующего класса.

- Не повторится ли у нас ситуация, которая наблюдалась до 2011 года, когда, по данным Ростехнадзора, модернизация НПЗ носила лишь номинальный характер: установки условно перекрашивались в другой цвет, а качество топлива повышалось не глубиной переработки, а присадками?

- Вопрос качества топлива не относится к нашей компетенции. Но следует учитывать, что компании, прежде чем подписать четырехсторонние соглашения, представили нам технические и финансовые планы модернизации. С тех пор ситуация кардинальным образом изменилась, у компаний нет больше возможностей просто перекрашивать оборудование.

После совещания у премьер-министра РФ Владимира Путина в марте 2011 года в городе Кириши компании сделали серьезные выводы и потратили миллиарды долларов на реальную модернизацию. После наших проверок нет ни одного нефтеперерабатывающего завода, который потратил меньше миллиарда рублей только на приведение оборудования в соответствие с требованиями промышленной безопасности.

По 2015 году мы пока идем ровно. У нас есть должники, но эти должники по большей части документарные. Например, Ярославский НПЗ, где новые установки фактически готовы, и сейчас идет оформление документации для получения заключения о соответствии (ЗОС). Аналогичная ситуация складывается на Московском НПЗ. В течение длительного времени у нас была дискуссия с руководством завода. В итоге мы начали выдавать заключения о соответствии. На прошлой неделе было выдано первое.

У нас есть проблемы с маленькими нефтеперерабатывающими заводами. Они должны ввести новые установки в 2017-2018 годах. Но мы их уже сейчас ставим в группу риска. Дело в том, что при проведении проверок мы смотрим, в том числе на технические проекты. Если видим, что проекта нет, а срок сдачи установки в 2017 году, мы фиксируем риски и уведомляем об этом Минэнерго.

- "Роснефть" успевает провести модернизацию свои НПЗ? По информации Минэнерго, из восьми НПЗ компании пять не успевают перейти на выпуск топлива евро-5.

- В целом, не могу сказать. Повторюсь, у нас нет графика модернизации по месяцам. Но по ряду НПЗ есть небольшие отставания, вызванные объективными причинами. Например, Ачинский НПЗ заказал колонну гидроочистки, но ее не смогут доставить из-за проблем с судоходством - уровень воды в притоках Оби, в том числе Чулым упал ниже допустимых уровней. Теперь на Ачинском НПЗ год отставания от графика ввода.

- Почему Ростехнадзор хочет получить полномочия по ведению реестра НПЗ? Удалось согласовать этот вопрос с Минэнерго?

- Сразу отвечаю, что инициатива была не наша, а Федеральной антимонопольной службы. ФАС считает, что Ростехнадзор сможет более эффективно вести этот реестр, так как служба ведет общий реестр опасных производственных объектов, к которым НПЗ также относятся. В правительстве было проведено несколько совещаний. На одном из них нам было поручено проработать этот вопрос.

Минэнерго до вчерашнего дня высказывалось против этого предложения. Министерство занималось этим реестром с точки зрения подключения НПЗ к магистральным нефтепроводам, поэтому в списке могли оказаться не все нефтеперерабатывающие предприятия. Для Ростехнадзора ведение данного реестра принципиально ничего не меняет, но, возможно, служба будет эффективно вести его, так как сможет отследить появление в реестре, например, предприятий, которые на деле заводами и не являются.

- Как относится Ростехнадзор к идее Минэнерго, разрешить нефтяникам выбирать какую экспертизу выбирать: частную или государственную, при подключении НПЗ к нефтепроводам? Не приведет ли это к рискам снижения безопасности нефтеперерабатывающей отрасли?

- Ни мы, ни "Транснефть" эту инициативу не поддержали. Речь идет о строительстве опасных производственных объектов. В этом случае просто обязана быть государственная экспертиза.

- Не слышали ли вы про инициативу ряда нефтяных компаний о том, что необходимо вывести нефтяные предприятия из перечня особо опасных объектов?

- Нет.

- Ряд политиков обвинили Ростехнадзор в том, что служба не обеспечила должный контроль при ремонте казарм ВДВ в Омске. В результате, здание рухнуло, погибли люди. Какая доля ответственности Ростехнадзора в этом?

- Проблему нужно разделить на две части. Есть функция государственного строительного надзора, который осуществляется в процессе нового строительства. Она осуществляется на двух уровнях: федеральном и региональном. Надзор на федеральном уровне ведет Ростехнадзор, на региональном - осуществляют субъекты федерации, и к нам он отношения не имеет. Надзор на федеральном, то есть на нашем уровне, осуществляется только в отношении опасных, уникальных или особо сложных производственных объектов. Какие объекты относятся к ним, прописано в Градостроительном кодексе. Это здания, в которых пролеты превышают 100 метров, мосты, высотой 100 метров и выше и так далее. Надзор за строительством жилых домов осуществляет Государственный строительный надзор.

Но есть еще и ведомственный строительный надзор. В данном случае, надзор осуществляло Министерство обороны. Тем более, что там имело место не строительство, а капитальный ремонт. Капитальный ремонт вообще не подлежит строительному надзору. Ответственность за техническое состояние таких объектов в соответствии с Градостроительным кодексом лежит на эксплуатирующей организации, которая очень часть совпадает в одном лице с собственником объекта. Это серьезный пробел в законодательстве. Мы же со своей стороны к этой аварии отношения не имеем.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > gosnadzor.ru, 23 июля 2015 > № 1507491 Алексей Алешин

Содержать парк гидротехнических сооружений – это технический, а не бюрократический процесс!

Сергей ЧУЧУЕВ, Директор Сахалинского филиала ФГУП «Нацрыбресурс»

В постсоветское время дробление и приватизация имущества предприятий рыбной отрасли, отделившая высоколиквидные активы от капиталоемких, привела к деградации сложной портовой инфраструктуры. В наследство государству остались полуразрушенные причалы и разорванные хозяйственные связи. Ситуация усугублялась отдаленностью сахалинской территории. Впрочем, несмотря на сложности филиалу ФГУП «Нацрыбресурс» на Сахалине удалось выстроить конструктивные и взаимовыгодные отношения с арендаторами. В то время как в Приморье тянулись судебные разбирательства, сахалинцы кропотливо приводили свои хозяйственные отношения в порядок. О том, как найти взаимопонимание с бизнесом, в интервью Fishnews рассказал заместитель генерального директора по работе с Сахалинским филиалом – директор филиала Сергей Чучуев.

– Сергей Алексеевич, есть ли какая-то специфика в работе именно сахалинского филиала ФГУП «Нацрыбресурс»?

– В свое время условия рынка, нивелировавшие роль российского рыбака в снабжении населения, повышение роли шельфовых проектов в экономике Сахалинской области привели к тому, что изменилась структура экономики региона, в результате чего выросла потребность в морских перевозках коммерческих грузов (оборудование для нефтегазовой отрасли, строительные материалы, технические устройства и механизмы). Как следствие, порты в погоне за быстрыми деньгами переориентировались на обработку этих категорий грузов. Нагрузки на сооружения возросли. О ремонтах и рачительном пользовании тогда никто не думал.

В таких сложных условиях портовые сооружения были закреплены за ФГУП «Нацрыбресурс». Задачу нам поставили глобальную – не допустить дальнейшей деградации рыбной отрасли, восстановить баланс интересов государства и бизнеса. Это одна из основных задач, поставленных заместителем министра сельского хозяйства РФ – руководителем Росрыболовства Ильей Шестаковым перед новым руководством предприятия в 2014 году.

Сахалинский филиал создан как обособленное подразделение ФГУП «Нацрыбресурс» и осуществляет свою деятельность в пределах морских портов Корсаков, Невельск и Холмск. Администрация филиала располагается в городе Корсаков.

К основным видам деятельности филиала относится комплексное обслуживание судов рыбопромыслового флота в рыбных терминалах морских портов и эксплуатация и обслуживание находящихся в хозяйственном ведении судов и гидротехнических сооружений (причалы, пирсы и т.д.).

– Насколько я понимаю, все гидротехнические сооружения были переведены на баланс ФГУПа еще в 2008 году. Однако фактически вы приступили к эксплуатации только в 2010-2012 годах. Почему? Насколько «ровным» был переход?

– Этому предшествовали многолетние заседания и рассмотрения дел в судах различных инстанций, ведь до ФГУПа объектами толком никто не занимался, все было запущено настолько, что приходилось восстанавливать документацию, изгонять «захватчиков», через скандалы и суды учить предпринимателей платить деньги за услуги!

Это ведь только кажется: взяли – и начали эксплуатацию! С нуля это делать очень тяжело, долго и затратно!

В настоящее время имущественный комплекс филиала включает в себя 37 гидротехнических сооружений – это причалы, волноломы, берегоукрепления, различные молы. Общая протяженность составляет почти 5,5 км. Среди них 24 – это причалы, на которых непосредственно осуществляется хозяйственная деятельность: стоянка судов, погрузо-разгрузочные работы; и 13 – это сооружения, выполняющие защитные функции. При этом длина рабочих причалов составляет 3 км, а защитных сооружений – около 2,5 км.

14 причалов приняты с обременениями в виде договоров аренды. Это рабочие, самые лучшие причалы, именно на них обслуживается флот. Рядом с ними построены холодильники, цеха, мини-заводы. Их протяженность составляет более 1700 м. Это почти 40% от общего числа ГТС и около 60% от числа тех, которые приносят реальный доход.

Все гидротехнические сооружения, исходя из сроков строительства и ввода в эксплуатацию, можно разделить на три условные группы: в 1910-1930-х годах было построено 19 объектов, это составляет 51,5% от общего количества ГТС, 3 – постройки 1950-1970-х годов (это 8%) и в 1980-1990-х годах построено 15 (40,5%).

На момент приема федеральным предприятием от территориальных органов физический износ гидротехнических сооружений составлял в среднем 28-30%, лишь на 7 сооружениях – меньше 10%. Для понимания: износ объекта свыше 30% по существующим нормам влечет за собой капитальный ремонт или реконструкцию. Таких было 14. При этом 10 сооружений было расположено в порту Невельск.

В настоящее время мы решаем задачу по восстановлению, реконструкции гидротехнических сооружений, в которые после распада СССР не вкладывалось ни копейки.

– Уже запланированы какие-то конкретные работы и объемы финансирования?

– Мы запланировали провести ремонты различной степени сложности в порту Корсаков. Общая сумма – 12 млн. рублей. Конечно, цифра небольшая, но не забывайте, что до настоящего времени денежные средства не выделялись вовсе. Так что я считаю это серьезным шагом со стороны ФГУП «Нацрыбресурс» по приведению причалов в соответствие предъявляемым требованиям.

Во второй декаде июля и первой декаде августа начинаются ремонты на двух причалах. В октябре и ноябре, сразу после окончания ремонтов, будет проведено их обследование.

Хочу обратить внимание, что ремонты будут осуществляться за счет прибыли предприятия, а не выпрошенных бюджетных средств. Это составляет 35% чистой прибыли, полученной филиалом в 2014 году.

– А арендаторы как-то вкладываются в ремонты? В конце концов, это в том числе и в их интересах...

– Мы работаем с ними. Ведь коммерческие организации нацелены на извлечение максимальной прибыли. И любые затраты арендаторов на ремонт – это плод длительных переговоров. Но работа ведется, и успешно. Приведу несколько примеров.

Передача в долгосрочную аренду ООО «Горняк-2» причалов № 1, 2, 3 порта Невельск позволила провести реконструкцию причалов № 1 и 2 силами арендатора и значительно увеличить грузооборот в порту за счет операций по перевалке угля. В планах компании дальнейшая реконструкция причалов № 1 и № 3 для перевалки топлива и обработки сыпучих грузов.

ООО «Компания СТК» вкладывает значительные средства в ремонт и реконструкцию причала № 8 порта Невельск. На причале № 9, который также находится в аренде у ООО «Компания СТК», капитальный ремонт завершен. Компания занимается обслуживанием и обеспечением деятельности рыбопромысловых судов, имеет холодильные мощности, развивает прилегающую территорию.

В порту Холмск в аренду СП ООО «Сахалин-Шельф-Сервис» передано 7 гидротехнических сооружений. Предприятием проведена без преувеличения огромная работа по реконструкции причалов порта Холмск (в настоящее время называется Северо-западный морской порт). Фактически порт отстроен заново. Компания осуществляет береговое обеспечение проектов по добыче углеводородов на континентальном шельфе Российской Федерации в Охотском и Японском морях, акваториях Мирового океана.

– То есть компромисс все же может быть достигнут.

– Опыт взаимодействия филиала с арендаторами на Сахалине свидетельствует об этом. Да, не скрою, иногда возникают спорные вопросы, связанные с режимом эксплуатации, проведением ремонтов. Но мы эти вопросы стараемся решать за столом переговоров, а не в судебном порядке. Ведь, как правило, основные сложности всегда связаны с тем «наследством», которое мы получили.

Большая часть договоров аренды, с которыми мы вынуждены иметь дело, заключены территориальными органами по управлению государственным имуществом в Сахалинской области задолго до передачи причалов ФГУП «Нацрыбресурс». Сроки аренды различные: заканчиваются от 2022 года до 2061 года. И условия этих договоров далеко не всегда отвечают задачам государства и отрасли. Судами тут дело не исправишь – договоры ведь заключены по закону.

Вместе с тем твердая, последовательная и понятная арендная политика ФГУП «Нацрыбресурс» приносит свои плоды: проводимые арендаторами мероприятия по ремонту и реконструкции причалов свидетельствуют о заинтересованности в долгосрочном сотрудничестве, планомерном развитии предприятий и, как следствие, создании новых рабочих мест, увеличении налоговых поступлений в бюджеты различных уровней. Арендаторы, будучи уверенными в завтрашнем дне, планируют работу не на один год или два, а на десятилетия. Постоянное общение и обсуждение проблем позволяют с уверенностью смотреть в будущее. Так, в настоящее время рассматриваются предложения от компаний ООО «Невельский судоремонт», ООО «Флот-Марин», ООО «Компания СТК» о возможных способах использования прилегающих земель. Арендаторы предлагают варианты развития припортовой территории, разработаны проекты по строительству холодильников, рыбоперерабатывающих заводов, восстановлению судоремонтных мощностей. Выполнены расчеты по вложению денежных средств на среднесрочную перспективу.

Разноплановость деятельности арендаторов: обработка рыбопромыслового флота, перевалка различных грузов, обеспечение добычи углеводородов, – является наглядным примером того, как гибко могут использоваться причалы. «Нацрыбресурс» при этом обеспечивает надзор и методическую помощь в соблюдении существующих норм и сохранении целостности причалов. В отношениях с арендаторами я хочу отметить взаимопонимание и уважение. Вероятно, это может служить положительной оценкой нашей работы.

– Давайте поговорим о будущем сахалинского филиала. С чем вы его связываете?

– Если говорить о ближайшей перспективе, то наши планы связаны с самостоятельной эксплуатацией гидротехнических сооружений в морском порту Корсаков. Сегодня мы, как и наши арендаторы, оказываем услуги по стоянке судов, организуем погрузо-разгрузочную деятельность, предоставляем территорию для технологического накопления грузов. В планах получение лицензии для снабжения судов горюче-смазочными материалами. Для работы с судами загранплавания проведены организационно-технические мероприятия по включению двух причалов в пределы пункта пропуска. Проблемой на причалах в Корсакове является их изношенность, но в ближайшей и среднесрочной перспективе мы планируем привести их в порядок.

При обсуждении направлений развития предприятия нам часто задают вопрос, почему мы занимаемся самостоятельной эксплуатацией и отстаиваем ее. Дело в том, что практика показала: оба способа управления имуществом имеют право на жизнь, однако у каждого есть свои особенности и ограничения. Иногда из-за хитросплетений нашего законодательства невозможно найти адекватного арендатора, да и сдать все в аренду физически невозможно. Например, арендатор по доброй воле никогда не возьмет неликвидный причал, берегоукрепление или оградительное сооружение, защищающее его же от морской волны. Прибыли – ноль, перспектив развития – мало, а затраты – гигантские! А ведь такие сооружения у нас есть практически в каждом филиале. Приходится держать штат для их обслуживания. Держать штат – накладно. Надо, чтобы люди не сидели. А что, если оказать услуги и получить прибыль? Мы же хоть и государственное, но коммерческое предприятие! Вот в этот момент и рождается самостоятельная эксплуатация. И она прибыльна, и она позволяет выполнять задачи, поставленные перед предприятием. Да и отрасль поддержать позволяет – для рыбаков у нас везде есть скидки на услуги – до 50%!

– Сейчас на различных площадках и на различных уровнях государственной и региональной власти раздаются призывы изъять из федеральной собственности причалы, на которых осуществляет хозяйственную деятельность ФГУП «Нацрыбресурс», и передать их в введение субъекта, а еще лучше приватизировать.

– Тут необходимо задуматься: а что принципиально изменится для государства при изъятии гидротехнических сооружений из управления ФГУП «Нацрыбресурс» и ФГУП «Росморпорт»? Как минимум – ни-че-го! Потому, что средства на содержание, ремонты и реконструкцию субъектом будут выпрашиваться у федерального центра и вкладываться в виде различных программ развития. Говоря проще, основной целью призывов «отнять и поделить» являются простые и недальновидные попытки перераспределения денежных потоков.

При этом роль государства в управлении портами будет полностью исключена. Как и полностью уничтожены усилия государства по обеспечению деятельности рыбопромыслового флота, а что особенно важно – насыщению отечественного рынка качественной рыбопродукцией.

Люди, жаждущие передачи гидротехники регионам, даже отдаленно не представляют, к чему они призывают! Содержать парк гидротехнических сооружений – это технический, а не бюрократический процесс. И процесс сложный, требующий хорошего планирования, опытных инженеров – которых по пальцам в стране сосчитать. Состояние, в котором наша организация принимала сооружения от регионов, наглядно доказывает – им эту функцию на данный момент доверять нельзя.

Да и сотрудникам нашим по-человечески обидно, когда кто-то заявляет, что хочет отобрать плоды их многолетних трудов и «разорвать» предприятие, придя «на готовенькое», когда документация оформлена, эксплуатация налажена, а аренда зарегулирована.

В любом случае мы настроены оптимистично. Мы живем и мыслим не кабинетными штампами, а живым производством и реальным рынком. Нашим руководством движет заинтересованность в конечном результате и понимание протекающих процессов. Поэтому мы будем развивать самостоятельную эксплуатацию, продолжать ремонт и реконструкцию причального фронта, корректировать и перезаключать договоры аренды. А это, в свою очередь, будет способствовать повышению привлекательности Сахалинской области, даст возможность создать новые рабочие места и повысит безопасность эксплуатации морского транспорта.

Ксения ПИСАРЕВА, газета « Fishnews Дайджест»

Россия. ДФО > Рыба > fishnews.ru, 20 июля 2015 > № 1438712 Сергей Чучуев

Заместитель Министра природных ресурсов и экологии РФ - Руководитель Федерального агентства лесного хозяйства Иван Валентик ответил на вопросы «Российской газеты»

Замминистра рассказал о реформировании лесного законодательства и прохождении пожароопасного сезона 2015 г.

Лесники готовятся ко второму пику летних пожаров. Определены самые "горячие" регионы, и за ними сегодня - особый присмотр. Также идет работа над проектами законов, которые введут серьезные наказания за пал травы и откроют дорогу лесным новостройкам.

Об этом "Российской газете" рассказал замминистра природных ресурсов и экологии - руководитель Федерального агентства лесного хозяйства Иван Валентик. Кроме того, в России начинается новая волна борьбы с "черными лесорубами".

Иван Владимирович, проясните ситуацию со строительством капитальных зданий в лесах. Минприроды изначально отклонило законопроект депутатов. Но строить все-таки разрешат?

Иван Валентик: Позицию по законопроекту депутатов уже выразил глава минприроды Сергей Донской, кстати, и в интервью вашей газете. Она отрицательная. Рослесхоз тоже не поддержал законопроект и направил свое заключение, которое учтено профильным комитетом Госдумы.

Если говорить лично о моей позиции, то я считаю, что рекреационное использование лесов нужно совершенствовать и развивать. Другое дело, нельзя забывать, что леса выполняют важные функции, особенно если это защитные леса. В мире строительство определенных категорий домов или объектов на рекреационных участках разрешается, и в некоторых случаях даже поощряется. В Финляндии все кемпинги, турбазы, пансионаты находятся в лесных массивах. Но при этом за лесом ухаживают и сохраняют ландшафты.

Поэтому мое концептуальное отношение к этой теме заключается в том, что в лесах, в очень жестких рамках, можно разрешить строить капитальные объекты в сфере туриндустрии - отели, пансионаты. Но это не должно быть строительством частных лиц для собственных нужд.

Это первое. Второе, на рекреационных участках можно строить объекты санитарно-курортного, медицинского назначения. Вспомните, например, туберкулезные диспансеры всегда размещались в сосновых борах, потому что там есть целебный воздух, который жизненно необходим для лечения больных.

Поэтому, полагаю, можно разрешить застройку определенных объектов, но с учетом мнения местного населения. Возможно, стоит предоставить участки в аренду для частичной застройки. Но четко определить все ее параметры.

Например, под строительство может выделяться не более 20 процентов площади лесного участка. При этом строиться должен именно капитальный объект, и разрешение должно стоить дорого. Еще важная тема - огораживание рекреационных участков с целью безопасности граждан и самих объектов.

Например, под строительство может выделяться не более 20 процентов площади лесного участка. При этом строиться должен именно капитальный объект, и разрешение должно стоить дорого. Еще важная тема - огораживание рекреационных участков с целью безопасности граждан и самих объектов.

Все параметры, которые я назвал, должны быть четко определены, потому что у нас, к сожалению, в виду неурегулированности вопроса эта сфера характеризуется высоким уровнем коррупции. Под видом временных домиков, беседок появляются каменные дворцы в несколько этажей. И это происходило в течение последних 15-20 лет. В отдельные периоды законодательство устанавливало параметры, но в целом процесс никто особо не контролировал. И у каждого объекта, построенного с нарушениями, появляется своя документальная история, эти нити очень сложно распутывать. Поэтому я выступаю за то, чтобы создать понятные и прозрачные условия строительства на рекреационных участках объектов, имеющих строгое целевое назначение. Давайте будем честными, уходить от этой проблемы нельзя.

Рабочей группой, созданной по поручению правительства, подготовлен новый проект закона по этой теме. Он, в отличие от предыдущей депутатской инициативы неоправданно широко разрешающей строительство в лесах, устанавливает жесткие рамки. Подтверждена недопустимость неограниченной застройки и огораживания земель лесного фонда. Соблюден принцип свободного и бесплатного пребывания в лесах. Этот законопроект направлен в правительство.

Будет жарко

Говорят, ожидается второй пик пожаров. Не повторится ли то, что было в Хакасии? Какие регионы должны быть начеку?

Иван Валентик: Да, мы готовимся ко второму пику лесопожарного сезона. Высокие классы опасности сейчас фиксируются в Сибири, прогреваются юг Урала, регионы Северо-Западного и Южного федеральных округов. В зоне риска Республика Коми, Забайкалье, Бурятия, Тыва, Красноярский край, Иркутская и Архангельская области. Сейчас эти территории - основная зона приложения наших усилий, именно там сосредоточены силы федерального резерва. Кое-где ситуация усугубляется за счет сложного рельефа местности, аномальной погоды, но мы справляемся.

Вице-премьер Александр Хлопонин дал поручение подготовить нормативный акт о полном запрете на сельхозвыжигания, из-за которых каждой весной горят леса и деревни. Что-то сделано?

Иван Валентик: Да, такое поручение было дано МЧС, минприроды, минсельхозу, Рослесхозу.

Проект постановления правительства о внесении изменений в правила противопожарного режима подготовлен и предусматривает запрет на выжигание сухой травянистой растительности, или, как это называют в народе, "сельхозпалы".

Кстати, такой популярный у нашего населения метод очистки сельхозугодий - спорная технология. Да, это проще, чем косить сено, но сенокошение дает лучший эффект. Опять же в Европе, например, ничего не жгут, а урожаи там выше. Кроме того, при поджоге уничтожаются семена отдельных видов трав, что приводит к неконтролируемым последствиям. Если сомнительный способ повышения плодородности почвы ведет к человеческим жертвам, решение о полном запрете "сельхозпалов" представляется наиболее правильным и единственно возможным.

Сейчас заканчивается процедура межведомственного согласования соответствующего документа. Далее МЧС должно внести его в правительство. И в течение этого года, запрет, скорее всего, будет принят.

Нарушители должны в полном объеме "прочувствовать" всю ответственность. Если сельхозвыжигание привело к человеческим жертвам или крупному ущербу - уголовную. Если же уполномоченные в сфере пожарного надзора зафиксируют сам факт поджога - административную. Помимо штрафов, важно обязательное возмещение вреда. Причинил ущерб на 20 миллионов рублей - обязан будешь выплатить все 20 миллионов.

Недавно правительство одобрило законопроект, обязывающий операторов сотовой связи оповещать своих абонентов о чрезвычайных ситуациях. Это можно применить к лесным пожарам?

Иван Валентик: Не можно, а нужно. Это крайне необходимо. Зачастую люди просто не знают о том, что при сухой и жаркой погоде введены ограничения на посещение лесов.

СМС-рассылка - очень эффективный способ информирования о противопожарных режимах и ограничениях. Не все люди смотрят телевизор, но практически все пользуются сотовыми телефонами - даже самые пожилые. Более того человек, будучи предупрежденным, станет субъектом административной ответственности, если его поймают на месте правонарушения.

Не рубите, мужики!

В лесных пожарах, кстати, нередко винят "черных лесорубов".

Иван Валентик: Да, это так. Намеренные поджоги, чтобы потом на основании фиктивных актов лесопатологического обследования назначить санитарные рубки, также серьезная причина лесных пожаров. В этом году и в Приморском крае, и в Забайкальском, в том числе имели место намеренные поджоги.

Серьезные проверки организованы в Иркутской области. Там активно работают специалисты нашего подведомственного учреждения - ФБУ "Рослесозащита", проверяется обоснованность каждой рубки. Привлекли внимание руководства региона, сегодня губернатор держит все эти вопросы на личном контроле. Сейчас подготовлен законопроект, который предусматривает наделение должностных лиц Рослесхоза полномочиями по отмене недостоверных актов лесопатологического обследования, которые проводятся в регионах. Планируем сделать акты проверок публичными. Понятно, что каждое назначение рубки не проверим, но все равно будут складываться картина и система. По этому законопроекту есть поправки правительства, мы их отработаем, и надеемся, что документ будет принят осенью.

Подготовлен и другой законопроект, по которому Рослесхоз сможет привлекать к административной ответственности, представителей государственной власти в регионах за нарушения в управлении лесным комплексом.

И, что особенно важно, с 1 июля заработала единая государственная автоматизированная информационная система учета древесины (ЕГАИС). На наш взгляд, это самая действенная мера борьбы с незаконными рубками.

Расскажите, что это за система, что изменилось для заготовителей, переработчиков леса?

Иван Валентик: Как известно, незаконные рубки причиняют большой ущерб экосистемам, лесному комплексу, снижают уровень жизни жителей лесных районов. Нелегальный оборот древесины наносит ущерб экономике страны - это невыплаченные налоги и упущенная выгода.

Учитывая обширную территорию России, у каждого дерева инспектора поставить невозможно - это дорого и неэффективно. Но через определенные системные меры объем незаконных рубок можно свести к минимуму. И таким системным решением стало как раз введение ЕГАИС, которая должна исключить доступ нелегально заготовленной древесины на рынок лесоматериалов.

Как это работает? Действует портал www.lesegais.ru, на котором обязан зарегистрироваться каждый продавец и покупатель древесины. В электронную систему заранее внесены договоры аренды лесных участков, купли-продажи лесных насаждений - все документы на право пользования лесным участком, а также лесные декларации и отчеты об использовании лесов. Также в систему в электронном виде подается декларация о сделке с древесиной, проще говоря, документ о том, кто, что и у кого купил или продал. Подача электронной декларации обязательна и для продавца, и для покупателя. При этом любой договор аренды, купли-продажи, а также госконтракт будут иметь историю в этой системе. Пользователи, не зарегистрированные в ЕГАИС, не имеют право на сделки. Таким образом, мы рассчитываем сделать оборот на рынке лесоматериалов прозрачным.

Кстати, 1 июля я тоже получил пароль и код для входа в систему.Рослесхоз - оператор системы, и моя задача - обеспечить ее надежную эксплуатацию. При этом ЕГАИС задумывалась, как межведомственный инструмент. Доступ к информации имеют МВД, Таможенная служба, Налоговая инспекция, Росфинмониторинг. И это важно. Система ориентирована на то, чтобы вся информация о сделках была доступна налоговым и правоохранительным органам. Уже сегодня крупные лесопереработчики понимают это и исключают возможность приобретения древесины сомнительного происхождения.

Какой эффект вы ожидаете от внедрения ЕГАИС и когда?

Иван Валентик: Все идет по графику. К 1 января 2015 года обеспечена работа портала, с 1 июля 2015 года - возможность декларирования сделок с древесиной. Окончательно механизм контроля и выявления партий древесины, которые имеют неустановленное или сомнительное происхождение, заработает к 1 января 2016 года, когда вступит в силу административная ответственность за данные нарушения.

В идеале все должно работать таким образом, что древесина, которая в какой-то момент появляется на ЦБК или проходит через таможенный пункт, должна иметь сопроводительные документы и сведения декларации о сделке. И любое уполномоченное должностное лицо сможет по этим данным найти в ЕГАИС данные: где росло дерево, кто его срубил, продал, купил и так вплоть до каждого факта. Если информацию по конкретной партии в системе найти не получится, то она будет считаться заготовленной нелегально со всеми вытекающими последствиями в соответствии с требованиями уголовно-процессуального законодательства.

Если же говорить об эффекте, то только прямой ущерб в результате незаконных рубок в России ежегодно оценивается примерно в 10 миллиардов рублей. Мы рассчитываем, что ЕГАИС позволит сократить нелегальный оборот примерно наполовину за пять-шесть лет. Только за счет этого государство сэкономит около 5 миллиардов рублей. Повторюсь, эти цифры связаны только с прямым ущербом. После введения ЕГАИС мы прогнозируем и увеличение законной заготовки, потому что освободятся производственные мощности, ранее занятые нелегальным сырьем. Значит, будут расти налоговые отчисления.

Но ЕГАИС, наверное, все равно не панацея в борьбе с незаконными рубками?

Иван Валентик: Конечно, здесь все меры хороши. Нужно увеличить численность лесной охраны. Но, к сожалению, сегодня бюджеты многих регионов не позволяют пойти на этот шаг.

Есть еще один момент, о котором не могу не сказать. До 1 июля 2014 года в законодательстве не было ограничений по продаже гражданами древесины, которую они приобретали для собственных нужд по льготной стоимости. Поэтому малый и средний бизнес часто пользовался этой лазейкой, скупая у населения большие объемы леса практически за бесценок. Таким образом, нелегальный оборот только в этом сегменте рынка достигал 20 миллионов кубометров в год, это 10 процентов от всего объема заготовленной в России древесины.

После того как год назад мы ввели ограничения, объем незаконно заготовленной древесины сократился почти на 20 процентов по сравнению с показателями 2013 года. В пяти российских регионах сейчас не заключается вообще ни одного договора по заготовке древесины для нужд населения. В 79 регионах в договоры купли-продажи лесоматериалов для собственных нужд уже внесены условия, запрещающие их дальнейшую продажу. В некоторых субъектах предусмотрена административная ответственность для граждан, которые продали лес с нарушением требований. Установлены неустойки за нецелевое использование древесины. В стране в целом создается эффективная, на мой взгляд, глобальная система по формированию легального рынка лесопродукции.

Чем топить?

У людей в деревне, осталась возможность заготавливать лес для собственных нужд - строительства, отопления?

Иван Валентик: Безусловно, но только для собственных нужд, а не для продажи ее на сторону.

Есть нормативы, которые устанавливаются властью конкретного региона. Например, можно заготавливать от 100 до 200 кубометров на строительство жилого дома. В некоторых регионах еще требуют сведения, подтверждающие потребность в жилье. Где-то нужно заключение управления архитектуры и градостроительства о том, что дом требует реконструкции.

Каждый регион, в зависимости от своих условий формирует собственные требования к составу документов. Но, уверяю, разрешенные объемы достаточны для того, чтобы построить нормальный дом или без проблем перезимовать там, где сохранилось печное отопление.

Какие регионы до сих пор лидируют по незаконным рубкам?

Иван Валентик: Нас беспокоят регионы, близкие к Китаю, где большой спрос на древесину. Работает множество маленьких пилорам, организованных китайскими предпринимателями. В Приморье не очень большие цифры в "кубатуре", но там беда с незаконными рубками ценных пород и их продажей за границу. Раньше дуб монгольский и ясень маньчжурский экспортировались в Китай без ограничений. Сейчас необходимо получить разрешения в органах Росприроднадзора. Среди нарушителей также Свердловская, Вологодская, Владимирская, Московская, Кировская, Новгородская, Томская и Омская области. Есть проблемы в Забайкальском, Краснодарском, Красноярском краях.

Несмотря на улучшения, традиционный антилидер - Иркутская область. Объем нелегальных заготовок более полумиллиона кубометров за прошлый год.

Недавно вице-премьер Александр Хлопонин заявлял, что у регионов, которые не справляются с лесными пожарами да и в целом с управлением этим хозяйством, могут отобрать полномочия по управлению лесами.

Иван Валентик: Правовое поле для изъятия полномочий сегодня есть. Существует методика оценки эффективности исполнения переданных полномочий, которая принята в рамках постановления правительства. Есть соответствующее положение в Лесном кодексе РФ. Рослесхоз может провести проверку достоверности отчетности субъектов по критериям, установленным правительством, направить заключение в Минприроды, и далее Минприроды может внести его в правительство. После этого законопроект о внесении изменений в закон о федеральном бюджете и в Лесной кодекс РФ может быть внесен кабинетом министров в Госдуму.

Единственной сложностью на этом пути может быть то, что вместе с полномочиями по управлению лесным комплексом в регионы в 2006-2007 годах передали большой имущественный комплекс, в частности, бывших лесхозов, который сейчас является имуществом лесничеств. Поэтому изъятие полномочий в данном случае можно проводить через введение механизма внешнего управления. И я считаю, что в определенных регионах такая необходимость назрела.

В каких?

Иван Валентик: Я бы пока воздержался их называть, решение здесь принимает правительство. Есть субъекты, в которых накопилось большое количество проблем, которые не решаются из года в год, и вопрос по изъятию у них полномочий назрел. Причем это касается управления всем лесным комплексом. Половинчатые меры не дадут эффекта, допустим, если мы заберем только полномочия по охране лесов от пожаров. Либо отраслью управляет один, либо - другой.

Кстати, когда в Забайкальском крае бушевали пожары, там фактически на неделю вводился механизм межведомственного внешнего управления. В эту группировку входили силы Минприроды, Рослесхоза, Минобороны, МЧС. И руководил этим начальник Управления охраны защиты лесов Федерального агентства лесного хозяйства. Так вот мы за неделю снизили площади пожаров с 200 тысяч до 500 гектаров. Это говорит о том, что иногда в управлении очень важен и субъективный фактор: кто возглавляет лесную службу, как выстроено взаимодействие с муниципалитетами, как выполняются рекомендации оперативного штаба федерального агентства, как быстро разворачиваются силы и средства. Когда процессом управляют профессионалы, результаты появляются гораздо быстрее.

Кстати

Элемент непредсказуемости возникновения лесных пожаров, связанный с изменением погодно-климатических условий, растет, отмечают в Рослесхозе. Например, в 2014 году первый пожар на территории России возник в Приморском крае 5 января, так рано лесопожарный сезон еще не открывался. Выросли и площади пожаров, в Республике Тыва площадь, пройденная огнем, составила почти 58 тысяч гектаров, что выше среднепятилетних значений в четыре раза, в Забайкальском крае - около 840 тысяч гектаров, это так же почти в четыре раза превысило среднепятилетние значения. Хакасия в 2015 году показала превышение пройденной огнем площади по сравнению со среднепятилетними значениями в 21 раз - почти 19 тысяч против 876 гектаров.

По грибы, по ягоды

Иван Владимирович, говорят, жители Карелии уезжают на сбор дикоросов - грибов и ягод за границу. Там выстроена четкая система законного сбора и реализации даров леса. А у нас нельзя ее наладить, скажем, при помощи лесничеств?

Иван Валентик: Я сам из Карелии и знаю, что действительно некоторые жители выезжают в Финляндию, но не на сбор лесных ягод, а на сбор клубники.

По закону, лесничества не могут заниматься хозяйственной и управленческой деятельностью. Но, тем не менее, подведомственные учреждения в некоторых регионах такую работу частично ведут. Кто-то занимается пасеками, кто-то - дикоросами. Инициативу здесь должен проявлять бизнес. Однако договоров аренды лесных участков для сбора дикоросов - единицы. В Ставрополье есть участок, где собирают черемшу, на Дальнем Востоке есть единичные территории, арендованные для сбора кедровых орехов.

На мой взгляд, глобальная проблема, мешающая в том числе росту аренды участков для этих целей, в дефиците переработки дикоросов. Мы поставляем кедровый орех в Китай, который его перерабатывает, и потом орешки в пакетиках с красивыми китайскими иероглифами уже поступают к нам на прилавки. Это тоже неправильно.

Необходимо создать экономические стимулы переработки дикоросов в России. И когда это будет сделано, бизнес сам займет эту нишу. Как рыба любит, где глубоко, так и бизнес "поплывет" туда, где выгодно. Но уже сейчас ситуация сдвинулась с мертвой точки. В магазинах все больше сушеной, замороженной российской продукции - и грибов, и ягод.

Интересно, где проводит отпуск главный государственный лесной инспектор России? Рыбачить любите? Или все-таки по грибы, по ягоды?

Иван Валентик: Больше всего мне нравится отдыхать в России. Считаю, что у нас самая красивая и богатая природа. Традиционно стараюсь ездить на родину - в Карелию. В этом году, если удастся выкроить недельный отпуск, уже после лесопожарного сезона, поеду на Онежское озеро. Будем с друзьями рыбачить, съездим на остров Кижи, переночуем в палатке.

Очень хочу съездить на Байкал, причем побывать и со стороны Бурятии, и со стороны Иркутской области. Может, осенью получится свои планы реализовать.

Пресс-служба Минприроды России

Россия > Экология > mnr.gov.ru, 16 июля 2015 > № 1498317 Иван Валентик

«МЫ СТАРАЕМСЯ СОЗДАТЬ ИНВЕСТОРАМ НАИБОЛЕЕ УДОБНЫЕ УСЛОВИЯ ДЛЯ ВЕДЕНИЯ БИЗНЕСА»

Курская область в последние годы демонстрирует динамичное развитие, занимая достойное место среди регионов Центрального федерального округа по социально-экономическим показателям.

Об итогах уходящего года и планах работы на 2015 год в эксклюзивном интервью для Информационного агентства "AK&M" рассказал губернатор Курской области Александр Михайлов..

-Не так давно Вы были переизбраны на новый срок полномочий губернатора Курской области. Как оцениваете пройденный на посту главы региона путь, каково состояние экономики области сегодня?

-Курская область в последние годы демонстрирует динамичное развитие, войдя в десятку наиболее успешных в социально-экономическом отношении регионов страны. Этому способствует улучшение положения дел в реальном секторе экономики, бюджетной системе, ежегодное повышение инвестиционной привлекательности региона.

Руководством области выстроена система стратегического планирования, разработаны программные документы по всем направлениям социально-экономического развития, создана и постоянно совершенствуется нормативно-правовая база. Экономика области вышла на траекторию поступательного развития, сформированы принципы своевременного выполнения социальных обязательств.

Любое движение вперед невозможно без цели и программы. В рамках Стратегии социально-экономического развития Курской области до 2020 года реализуется среднесрочная программа развития на 2011-2015 годы.

Итоги её реализации за три года свидетельствуют о выполнении большинства основных показателей. Как результат - Курская область занимает достойное место среди регионов Центрального федерального округа, Российской Федерации, по отдельным показателям у нас лидирующие позиции. В первую очередь, это касается отраслей агропромышленного комплекса. Нам удается сохранять рост промышленного производства, он выше среднероссийских показателей.

Приведу несколько конкретных цифр. Так, индекс промышленного производства Курской области за январь-октябрь 2014 года составил 106.3% к соответствующему периоду 2013 года, индекс производства продукции сельского хозяйства в январе–октябре 2014 года составил 116.8%. Объем работ в строительстве по итогам 10 месяцев текущего года вырос на 13.8% к уровню 10 месяцев 2013 года.

Среднедушевые денежные доходы населения в январе-октябре 2014 года составили 22 тыс. руб. и возросли на 12.4%; реальные денежные доходы на душу населения – на 4.2%.

Среднемесячная начисленная заработная плата по итогам 9 месяцев составила 22.468 тыс. руб., с ростом на 9.5%. За тот же период инвестиции в основной капитал составили 46 млрд руб.

По оценке эффективности деятельности органов исполнительной власти Курская область два года подряд (2012 и 2013-й) занимает девятое место среди регионов России. Кроме того, по итогам 2013 года у нас 38 место из 83-х по оценке эффективности деятельности глав субъектов РФ по созданию благоприятных условий ведения предпринимательской деятельности.

Международным рейтинговым агентством «Фитч Рейтингз СНГ Лтд» Курской области в 2012 году присвоены и в 2013 и 2014 годах подтверждены долгосрочный рейтинг в иностранной и национальной валюте на уровне «ВВ+», краткосрочный рейтинг в иностранной валюте «В» и национальный долгосрочный рейтинг «АА (rus)», прогноз по долгосрочным рейтингам – «Стабильный».

-Какие инвестиционные проекты Вы считаете наиболее успешными, а какие реализовать не удалось?

-За прошедшие годы реализован целый ряд крупных проектов в промышленности, сельском хозяйстве, строительстве, сфере торговли и обслуживания населения, других отраслях хозяйства. Среди них создание нового предприятия в г. Железногорске - ООО ПО «Вагонмаш», запуск первого в России предприятия по выпуску биаксиально ориентированной полипропиленовой пленки ООО «БИАКСПЛЕН», строительство нового производственно-логистического корпуса Курской кондитерской фабрики (ЗАО «КОНТИ-РУС»), завод по производству современных конструкций теплиц.

В регионе неуклонно растет производство продукции животноводства и птицеводства. Построены и введены в строй 84 производственные площадки: 12 молочных и 72 мясных.

В Горшеченском районе ЗАО «Курский Агрохолдинг» продолжает строительство крупнейшего в России комплекса по производству и переработке птицы производственной мощностью 100 тыс. т мяса птицы в год, стоимость проекта – 12.8 млрд руб. Приступил к работе инкубаторий, 2 птицефабрики и птицеперерабатывающий комбинат.

Активно работают в животноводстве такие компании, как «Агропромкомплектация», «Мираторг», которые уже ввели в эксплуатацию целый ряд свиноводческих комплексов. Продолжая начатую работу, эти компании расширяют своё присутствие в области, на повестке дня – строительство предприятий по первичной переработке мясной продукции.

Реализуются перспективные инвестиционные программы и в промышленности. Михайловский ГОК завершает крупный инвестиционный проект по строительству технологического комплекса и объектов инфраструктуры обжиговой машины № 3, крупнейшей в России.

Результатом долгосрочной и планомерной работы администрации области с корпорацией «Росатом» за прошедшие годы стало начало строительство станции замещения - КАЭС-2. Для области это очень важный объект. И не только потому, что АЭС – крупный налогоплательщик, но и ещё потому, что экономика города Курчатова с численностью более 40 тыс. человек напрямую зависит от стабильной работы этого предприятия.

Продолжается реализация инвестиционных проектов по модернизации производства на предприятиях «Курскрезинотехника», «Фармстандарт-Лексредства», «Электроагрегат», «Курскхимволокно» и многих других.

Есть, конечно, и проекты, которые не удалось реализовать. Не завершено строительство цементного завода в Солнцевском районе. На него возлагались большие надежды, тем более, что в области растут объемы строительства, а цемент приходится приобретать в других областях при наличии собственной сырьевой базы. Администрация области постоянно принимает меры для поиска инвестора и решения вопроса о завершении строительства завода.

- Новый губернаторский срок – это новые обязательства и новые проекты, в том числе долгосрочные. Можете ли Вы назвать направления, которые планируется развивать особенно активно?

-Сегодня развитие любого региона невозможно без понимания стратегических целей, на достижение которых должна быть направлена экономическая, социальная и инвестиционная политики и имеющиеся ресурсы. В Курской области реализуется Стратегия социально-экономического развития региона до 2020 года, разработана Инвестиционная стратегия области до 2025 года, действует среднесрочная программа социально-экономического развития на 2011-2015 годы.

В основе всех этих документов – человек, житель Курской области, его благосостояние, здоровье, духовное и нравственное развитие. Эти цели приоритетны и будут в центре внимания власти всегда.

Сегодня многое меняется в понимании путей достижения поставленных целей, методов и механизмов влияния на экономические и социальные процессы. Поэтому региональная власть регулярно корректирует свои действия, учитывая общую экономическую ситуацию, лучшие практики других субъектов Российской Федерации. Однако основные направления развития экономики будут прежними.

Область является сельскохозяйственной, нам необходимо в большей степени перерабатывать ту продукцию, которая производится на территории области. Поэтому главное направление для дальнейшего развития экономики и привлечения инвестиций – это обрабатывающие производства, в которых добавленная стоимость выше, что влияет на формирование валового регионального продукта.

Необходимо обеспечить привлечение инвестиций, прежде всего, в существенное расширение цепочки: производство сельскохозяйственной продукции – строительство предприятий пищевой и перерабатывающей промышленности – совершенствование логистики агропромышленного комплекса.

По-прежнему мы планируем поддерживать вложение инвестиций в производство свинины, говядины, птицы, создание производств по переработке данной продукции и продукции растениеводства.

Развитие энергетики области также является перспективным направлением. Важнейшим является реализация проекта по строительству станции замещения Курской АЭС-2 с новым типом реактора ВВЭР-ТОИ, отвечающим международным требованиям безопасности. Для области это очень значимый объект, окончание строительства рассчитано на длительный период – до 2030 года.

Будем также работать над привлечением инвестиций в строительство цементного завода и предприятий строительной индустрии, тем более что сырье в области имеется.

-Вы упомянули об Инвестиционной стратегии области до 2025 года. Она была утверждена Вами в текущем году. Александр Николаевич, возникает вопрос, есть смысл «заглядывать» так далеко?

-Стратегия разработана в рамках работы по внедрению Стандарта деятельности органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации по обеспечению благоприятного инвестиционного климата в регионах.

Хотел бы отметить, что это не первый документ долгосрочного стратегического планирования. Так, в Стратегии социально-экономического развития Курской области на период до 2020 года, о которой я уже говорил, значительный раздел посвящён вопросам повышения инвестиционной привлекательности области.

В отличие от Стратегии социально-экономического развития Инвестиционная стратегия определяет основные направления инвестиционной политики, создания более благоприятного инвестиционного климата и работы с инвесторами на ближайшие 10 лет. Это не такой далёкий срок, как кажется на первый взгляд.

В области работают крупные компании, планирующие реализацию масштабных долгосрочных инвестиционных проектов, которые, несомненно, окажут огромное воздействие на экономику области. Мы должны понимать, как реализация таких проектов повлияет на структуру экономики, на те отрасли, которые сегодня у нас развиваются. Какой синергетический эффект мы получим в ходе их реализации, каким новым отраслям даст толчок реализация запланированных крупных проектов.

Мы должны спланировать свои действия, мобилизовать ресурсы для поддержки отраслей, влияние которые необходимо усилить для снижения зависимости экономики области, бюджета от двух базовых отраслей.

Поэтому Инвестиционная стратегия предусматривает осуществление конкретных мероприятий, которые будут способствовать улучшению инвестиционного климата области и привлечению инвестиций. Это кропотливая работа, требующая целенаправленных действий, не рассчитанная на сиюминутный результат.

При разработке Стратегии мы учитывали прогнозы федеральных министерств о развитии экономической ситуации, её сегодняшнее состояние. Исходя из этого, в ближайшие 5 лет мы не делаем ставку на иностранных инвесторов, но будем проводить последовательную работу по продвижению на российском и международном уровнях инвестиционного потенциала области с целью их привлечения.

Уверен, что мероприятия, которые мы будем осуществлять в соответствии с Инвестиционной стратегией, позволят решить поставленные задачи.

Не секрет, что инвесторы идут туда, где им предлагают максимально комфортные условия. Как идет работа в этом направлении? Как собирается в будущем Курская область привлекать инвесторов?

-Динамичное развитие экономики области невозможно без привлечения инвестиций. Для этого мы стараемся создать инвесторам наиболее удобные условия для ведения бизнеса, прежде всего, посредством эффективного законодательства. В области сформирована законодательная основа для инвестиционной деятельности, действует закон «Об инвестиционной деятельности в Курской области», приняты подзаконные нормативные правовые акты.

Инвесторам, реализовавшим инвестиционные проекты с суммой инвестиций в основной капитал более 100 млн руб., предоставляется режим наибольшего благоприятствования, что даёт право на освобождение от уплаты налога на имущество организаций в части вновь созданного имущества на три налоговых периода. А для инвесторов, реализующих с 2011 года проекты по созданию новых предприятий в обрабатывающих отраслях, предусмотрена пониженная налоговая ставка налога на прибыль организаций, зачисляемого в областной бюджет, в размере 13.5% вместо 18%. Постоянно проводится мониторинг законодательства, с целью актуализации вносятся необходимые изменения.

Так, в декабре внесены изменения в закон «Об инвестиционной деятельности в Курской области», расширившие круг инвесторов, которым может быть предоставлен режим наибольшего благоприятствования. В частности за счёт фирм, реализующих проекты в животноводстве. Снижен порог вхождения в режим наибольшего благоприятствования для предприятий пищевой и перерабатывающей промышленности - со 100 до 50 млн руб.

Несколько видов льгот планируется предоставлять инвесторам, размещающим свои производства на территории промышленных парков. До настоящего времени этим правом могли воспользоваться только инвесторы, реализующие проекты с суммой инвестиций в основной капитал не менее 2 млрд руб. и сельхозтоваропроизводители, подпадающие под действие программы по развитие сельского хозяйства.

Не скрою, нам не просто дались решения по существенной либерализации законодательства. Как и другие регионы, мы ощущаем осложнение экономической ситуации в стране, на 2015 год принят очень напряжённый бюджет. И те дополнительные суммы налогов, которые не поступят в бюджет области в связи с предоставлением налоговых льгот дополнительному кругу налогоплательщиков, не были бы для нас лишними. Но мы сознательно пошли на это, понимая, что через несколько лет эти потери вернутся с лихвой.

Для создания организационных и финансовых условий активизации инвестиционной деятельности реализуется подпрограмма «Создание благоприятных условий для привлечения инвестиций в экономику Курской области» государственной программы «Развитие экономики и внешних связей Курской области».

Инвесторам, пришедшим в область, обеспечена самая широкая государственная поддержка. В области действует ОАО «Агентство по привлечению инвестиций Курской области», которое взяло на себя работу по комплексному сопровождению инвестиционных проектов и инвесторов по принципу «одного окна».

Для обеспечения дальнейшего развития области и привлечения стратегических инвесторов принято решение о создании трёх промышленных парков в Курском, Солнцевском, Поныровском районах.

В текущем году начата работа по созданию промышленного (индустриального) парка в Курском районе. Опыт создания таких зон в других регионах показывает, что обеспечение инвесторов доступной инфраструктурой для размещения производственных объектов является существенным фактором для привлечения бизнеса. Строительство промышленных парков создаст условия для изменения структуры экономики области в сторону увеличения доли обрабатывающих отраслей.

Создан инвестиционный портал, который является надёжным путеводителем для инвесторов, проявляющих интерес к Курской области (kurskoblinvest.ru). На нем размещена интерактивная инвестиционная карта Курской области, которая наглядно отображает инвестиционные возможности региона. Это далеко не полный перечень тех действий, которые администрация области осуществляет, выстраивая свою работу с инвесторами. Мы открыты для сотрудничества и конструктивного взаимодействия с бизнесом.

-Вы сказали о том, что для помощи инвесторам в регионе создано ОАО «Агентство по привлечению инвестиций Курской области». Чем занимается эта организация и каковы цели её создания?

-Основными функциями агентства являются взаимодействие с инвесторами и инициаторами инвестиционных проектов (в рамках оказания консультационных услуг и сопровождению проектов), а также участие в создании благоприятного инвестиционного имиджа региона на федеральном и международном уровне, участие в выставочных мероприятиях, форумах, конференциях, проведение переговоров с заинтересованными организациями, предоставление информации о регионе.

Организовано сопровождение инвестиционных проектов в соответствии с утвержденным регламентом «одного окна». Ведется постоянная работа с зарубежными и российскими компаниями, российскими торгпредствами за рубежом по вопросу привлечения инвесторов для организации на территории нашего региона новых производств.

В текущем году агентство заключило партнерские соглашения и развивает взаимовыгодные отношения с Курской ТПП, Российским инвестиционным агентством «Инвестируйте в Россию», Национальным центром маркетинга и конъюнктуры цен Республики Беларусь, международной компанией «Эрнст энд Янг», российской консалтинговой компанией ООО «Брэйв» и другими организациями.

В целях привлечения инвестиций продолжается работа с ЗАО «Лидер» – крупнейшей российской компанией по управлению активами Пенсионного фонда РФ и рядом других аналогичных компаний.

В ближайшей перспективе для агентства наиболее важными остаются задачи по формированию индустриального парка в Курском районе, привлечению инвесторов, заинтересованных в реализации проектов на территории области.

В рамках консультаций по финансированию строительства индустриального парка установлены связи с группой ВТБ Девелопмент. Агентством прорабатывается механизм привлечения внебюджетных средств для строительства инфраструктуры индустриального парка. Ведутся консультации с Курским филиалом Банк ВТБ и Центрально-чернозёмным банком СБ РФ. Надеюсь, в следующем году у нас появится первый промышленный (индустриальный) парк.

-В последние годы на федеральном уровне значительно активизировалась работа по «принуждению» регионов к повышению своей инвестиционной привлекательности: это и требование по внедрению Стандарта деятельности органов власти по обеспечению благоприятного инвестиционного климата, и реализация различных проектов в рамках Национальной Предпринимательской Инициативы. Как область включилась в эту работу, как Вы оцениваете её значение.

-У нас есть понимание большой важности и практического значения тех инициатив, которые идут из федерального центра. Причём, это понимание появилось задолго до того, как те или иные требования были облечены в соответствующие указы Президента Российской Федерации.

В Курской области давно идёт планомерная работа по улучшению инвестиционного климата путём законодательного регулирования инвестиционной деятельности, предоставления инвесторам финансовой поддержки, продвижения положительного инвестиционного имиджа региона на российском и международном уровнях. Эта работа даёт свой результат: мы имеем положительную динамику объема инвестиций, область находится на неплохих позициях в рейтингах международных и российских рейтинговых агентств, у нас активно работают многие крупные компании, в том числе международные.

Но все мы работаем в конкурентных условиях, в каком регионе осуществлять проект - выбирает инвестор. Мы предлагаем инвестору примерно равные наборы преференций. Те инициативы, которые идут в последнее время с федерального уровня, нацелены на оказание помощи регионам в определении своего места и роли в общей оценке инвестиционного климата страны, в упрощении доступа к информации о лучших практиках работы с инвесторами по самым разным направлениям, в ускорении развития за счёт сокращения времени на поиск наиболее оптимальных механизмов улучшения предпринимательского климата.

Мы активно включились в 2013 году в работу по внедрению Стандарта деятельности органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации по обеспечению благоприятного инвестиционного климата в регионах. Эта работа осуществляется в тесном взаимодействии с предпринимательским сообществом: членами Экспертной группы, представителями политических и общественных организаций, торгово-промышленной палатой области. Бизнес сегодня реально влияет на решения и действия власти, и влияние это будет усиливаться. В ходе внедрения Стандарта мы смогли выстроить конструктивный диалог, надеюсь, что он продолжится.

С 1 января 2015 года в стране разворачивается полномасштабное внедрение Национального рейтинга инвестиционного климата субъектов Российской Федерации. В области разработана «Дорожная карта» внедрения лучших практик пилотных регионов, уже имеющих опыт реализации мероприятий, сгруппированных в четыре основных направления рейтинга. Значительная часть мероприятий направлена на сокращение сроков и количества процедур по получению разрешений на строительство инвестиционного объекта и его подключение к электросетям, оформление земельного участка, регистрацию собственности и решение других аналогичных проблем.Рейтинг охватывает вопросы дальнейшего развития малого бизнеса, институтов поддержки предпринимательства.

Проведение этой работы позволит реально оценить те нерациональные затраты времени и сил на выполнение установленных процедур, которые можно минимизировать, или вовсе избежать. В результате мы действительно сможем упростить работу инвестора на начальном этапе реализации проекта и сократить его затраты. Всё это требует детальной, кропотливой работы, но мы готовы это делать ради повышения эффективности власти всех уровней и улучшения бизнес-климата региона.

Россия. ЦФО > Приватизация, инвестиции > akm.ru, 14 июля 2015 > № 1430082 Александр Михайлов

Рыбный бизнес в отсутствие квот

Александр ЕФРЕМОВ, Управляющий группой компаний «Доброфлот»

Говоря о рыбохозяйственном комплексе России и ставя перед ним государственные задачи, необходимо осознавать, что на самом деле вся сложность достижения поставленных целей как раз и обусловлена отсутствием комплекса как такового. Вместо него существует множество разрозненных бизнес-структур и организаций, интересы которых зачастую противоположны и даже взаимоисключающи. Внешне противоречия проявляются в виде взаимного перекладывания ответственности за выполнение задач. Портовики недовольны работой рыбаков, те, в свою очередь, состоянием судоремонта и судостроения, между переработчиками и добытчиками существуют немалые трения, и так далее. Отношения между бизнесом и регулятором тоже далеки от гармоничных. Тем временем структура рыбохозяйственного комплекса взята на вооружение самим бизнесом, инициатива «снизу» реализована в группе компаний «Доброфлот». Управляющий группой компаний «Доброфлот» Александр Ефремов на практике доказывает, что такая рабочая модель успешна даже в условиях недостатка квот.

– Александр Владимирович, для начала, наверное, стоит рассмотреть примеры действующих в отрасли бизнес-моделей.

– Все начинается с планирования. В компаниях, наделенных биоресурсом по «историческому принципу», все производственные планы выстраиваются в соответствии с имеющимися долями квот. Вне зависимости от природных и рыночных факторов определенный объем ВБР им гарантирован. Дальше предприниматель действует просто: он избавляется от всего, что не приносит прибыль или приносит прибыль, несопоставимую с операциями по продаже квот – права на вылов ВБР, закрепленного за ним по «историческому принципу». Поэтому идеальная модель бизнеса при существовании «исторического принципа» в его нынешнем виде – это рантье, продающие право на вылов и абсолютно не обремененные никакой производственной деятельностью.

Следующая модель – это предприятие, наделенное правом на вылов, где организован промысел и минимальная степень обработки. Более сложная модель обладает еще и звеном глубокой переработки рыбопродукции. Далее конструкция может усложняться за счет выстраивания дистрибуции, реализации маркетинговой стратегии, создания перерабатывающих мощностей на берегу, собственной логистической составляющей вплоть до конечного этапа, который предполагает выход на первого непрофессионального участника рынка. То есть до того участника рынка, который не рассматривает товар из рыбопродукции как спекулятивный, а нуждается только в том, чтобы обеспечить конечный спрос потребителя с фиксированной торговой наценкой. И чем сложнее бизнес-модель, тем больше она проигрывает в рентабельности самой простой, базирующейся исключительно на доступе к биоресурсу на основе исторического принципа.

Этот принцип определяет сегодня политику любого хозяйствующего субъекта в рыбной отрасли и не стимулирует его расширять районы промысла, вовлекать в оборот новые или хорошо забытые старые промысловые объекты, способы лова и виды промысла. Ведь мы потеряли целый ряд районов, способов и видов промысла, которые раньше широко использовали. Мы не ловим кошельками, не ловим закидными неводами, каравками, донными ловушками, при добыче кальмара не применяются джиггеры. Географически районы добычи тоже сужаются. А ведь добыча сельди кошельковым неводом значительно удешевляет этот продукт и значительно повышает его качество. Норвежцы до 80% своей селедки ловят именно кошельком, что делает ее более привлекательной для потребителя. То есть отрасль выстраивается под наличие доступа к биоресурсу и под оптимизацию перехода его по кратчайшему пути непосредственно в деньги. Все остальное считается усложнением и отсекается.

Предприятия, которые не попали в список допущенных к распределению квот по «историческому принципу», прекратили свое существование, что произошло с их подавляющим большинством, или, как в нашем случае, были вынуждены развиваться в абсолютно неконкурентной с владельцами квот части рыбного хозяйства – в береговой переработке и на работе с не ограниченными ОДУ объектами.

– Если в основе рыбной промышленности России лежит добыча, все сконцентрированы на проблеме «исторического принципа», Росрыболовство каждую неделю публикует сводки с промысла, следит за тем, сколько составляет вылов, у кого недоосвоение, – то есть вылов – это фундамент всей отрасли. А у вас основа изначально была…

– Так как по сравнению с нашими производственными активами рыбодобыча составляла минимальную долю, мы были вынуждены выстраивать цепочку всей жизни товара и собирать прибавочную стоимость на каждом ее этапе. А гармонизация работы всех звеньев дала синергетический эффект за счет устранения той самой «серой зоны» в ценообразовании на рыбу, которую так долго ищут власти.

В качестве ресурсной базы мы сконцентрировали свое внимание прежде всего на тех ВБР, которые не были ограничены квотами. Это неОДУемые объекты вылова, которые мы осваиваем сами, и лосось, который в качестве необработанного сырца «Доброфлот» принимает у рыбаков в море на плавбазы.

Таким образом, мы имеем доступ к биоресурсу, организуем вылов и первичную переработку в море, что обеспечивает нам высокое качество продукции. Перевалка и транспортировка рыбы осуществляется собственным рефрижераторным флотом. Такая скоординированная работа всех этапов производства даже в пиковые периоды путины положительно сказывается на формировании конечной цены продукции. Мы имеем свою береговую инфраструктуру по перевалке, 2000 метров причальных стенок в Южно-Морском, Ливадии, Большом Камне, свой логистический центр для отгрузки рыбопродукции на подвижной состав. Собственные холодильные мощности позволяют сократить издержки и добиться сезонной стабильности себестоимости товара, когда у других производителей и операторов вводятся прогрессивные ставки за хранение либо резко растет стоимость транспортировки из-за дефицита подвижного состава и мест рефхранения в пик путины.

Собственным автотранспортом мы закрываем потребности по доставке в пределах региона. Та часть продукции, которая прошла глубокую переработку, а это в первую очередь консервы, – отправляется через нашу развитую региональную филиальную сеть к покупателю. То есть мы доходим практически до конечного звена цепи жизни товара, сокращая внешнее спекулятивное воздействие, которое может негативно повлиять на его цену. Вот в принципе и вся бизнес-модель, которая позволяет группе компаний «Доброфлот» сегодня компенсировать тот недостаток в виде отсутствия квот, который, с точки зрения рыбной отрасли, является определяющим для того, чтобы быть успешным хозяйствующим субъектом.

Результаты нашей деятельности показывают, что с поставленными обществом и озвученными представителями власти задачами мы справляемся. Наращиваем и модернизируем флот, чтобы иметь возможность глубокой переработки в море. У нас 15 рыбодобывающих судов и 3 рыбоперерабатывающих плавзавода. В том числе крупнейшая в России плавбаза «Всеволод Сибирцев». Сейчас на судне создана технологическая линия, позволяющая полностью перерабатывать любое рыбное сырье в безотходном режиме, в том числе и субпродукты: печень, молоки и отходы рыбного производства. Здесь можно выпускать три вида продукции: мороженую, консервированную и кормовую. Общий объем суточной переработки сырца может достигать 650 тонн. Мы рассчитываем, что если в рамках обозначенной идеи расширения доступа к биоресурсам для более широкого круга российских пользователей путем выведения из ОДУ неосваиваемых либо малорентабельных объектов промысла мы получим большие возможности для вылова, то наш объем производства готовой рыбопродукции увеличится до 150-200 тыс. тонн в год.

Кроме того, мы выстраиваем логистику и продвижение товара в западные регионы. Действует система складов в крупнейших регионах страны, доставка продукции в любой город России и страны СНГ. Мы готовимся использовать оптимальный канал доставки товара – Северный морской путь. Для этой цели пополнили свой рефрижераторный флот еще тремя единицами усиленного ледового класса. Расширяем производство: выпуск консервов свыше 20 наименований составляет около 120 млн. банок в год. В прошлом году объединили все производственные ресурсы «Примрыбснаба» и «Южморрыбфлота» и создали единый торговый бренд «Доброфлот». Таким образом мы хотим показать потребителю, что наша продукция, выпущенная в море, должна быть выделена на рынке за счет того, что произведена из свежего сырья, что определяет ее качество. Мы позиционируем свою изготовленную из только что выловленного свежайшего сырья продукцию обособленно от других торговых марок и работаем над продвижением торгового бренда «Доброфлот». Ведь рыба, доведенная до стадии продукта конечного потребления непосредственно в море, не может равняться по качеству с рыбопродукцией из сырьевого полуфабриката, сначала замороженного, а затем после всех перегрузок, перевозок и перевалок дефростированного для переработки.

В сентябре прошлого года мы выступили инициатором выхода на прямое взаимодействие с торговыми сетями. Это оказалось действенным механизмом снижения конечной стоимости одного из самых востребованных у россиян рыбных продуктов – сайровых консервов. Мы поставили перед собой задачу – повышение доступности качественной отечественной продукции для населения. Представители компании побывали во многих российских регионах, где провели встречи с местными властями и руководством торговых сетей. К настоящему времени география проекта охватывает уже более 20 субъектов РФ: в более чем 100 региональных розничных сетях рыбные консервы под марками «Примрыбснаб» и «Доброфлот» теперь продаются на 15-20% дешевле. На фоне постоянно растущих розничных цен на большинство категорий продовольственных товаров мы предлагаем реальный механизм их снижения на одну из социально значимых позиций – рыбную консервацию, прежде всего консервы из сайры.

Кстати, проект Fishnews «Открытая отрасль» пошагово продемонстрировал, как эта, казалось бы, трудновыполнимая с точки зрения задач, поставленных президентом РФ, программа у нас реализуется. И если цена рыбопродукции в целом выросла на 26-28%, то рыбной консервации, состоящей по сути из этой же рыбы, выросла всего на 3%.

– Плюс у вас еще своя жестяно-баночная фабрика и судоремонт.

– Это тоже к вопросу о формирования себестоимости нашего продукта. В ее структуре основные блоки – это стоимость биоресурса и топливо. И когда перед нами встала задача сформировать всю цепочку себестоимости и взять ее под контроль, чтобы оптимизировать расходы, мы были вынуждены заняться судоремонтом и производством тары. Ливадийский ремонтно-судостроительный завод – это собственная база технического обслуживания и оснащения флота.

– А как вы думаете, государство заинтересовано в таких моделях бизнеса, как у вас?

– Я не могу однозначно ответить на этот вопрос. Для того чтобы быть конкурентоспособными на рынке, мы были вынуждены создавать всю эту сложную модель оптимизации себестоимости. В случае наличия биоресурса это необязательно, поскольку он может формировать такой прибавочный продукт, который позволяет конкурировать в том числе и с нами.

Что касается задач государства, сформулированных в целом ряде программных документов и нацеленных на поставку рыбы на российский берег, то, с моей точки зрения, они абсолютно правильны и оправданны. Особенно если учитывать те пищевые технологии, которые везде в мире развиваются и влияют на здоровье человека. И здесь уже речь идет о генетической безопасности нации. Завоевания наших предков обеспечили нас природным ресурсом – генетически чистым белком дальневосточных морей, который позволяет сохранить здоровье нации. Было бы глупо не пользоваться этим в должной мере. Посмотрите, насколько трепетно относятся к этому вопросу в соседних тихоокеанских государствах, где всячески стимулируют расширение производственных возможностей национального рыбного хозяйства, в том числе и за счет добычи и переработки российских биоресурсов. Хотя первоочередное право получить всю цепочку прибавочной стоимости должен тот, кто располагает этим национальным биоресурсом. Это первая задача.

Второй задачей, не менее важной, является закрепление населения на Дальнем Востоке. В связи с этим, разумеется, государству необходимо поощрять развитие береговой переработки, судоремонт и судостроение.

Третья задача – получать от ресурсной отрасли доходы и в виде природной ренты, и в виде прямых и косвенных налогов, а также за счет развития смежных отраслей. Ни для кого не секрет, что одно рабочее место, к примеру, в судостроении создает пять рабочих мест в смежных отраслях. Такая же ситуация в судоремонте. Поэтому, отдавая судостроение и судоремонт сопредельному государству, мы неизбежно сокращаем производственный потенциал на Дальнем Востоке.

– Это можно сказать о любой отрасли. Одно рабочее место хоть в рыбодобыче, хоть в переработке обуславливает создание нескольких рабочих мест в других производствах.

– Есть отличие. Одно дело, когда мы формируем ту или иную отрасль с нуля. То есть, например, когда мы пытаемся обеспечить внутренний спрос на автомобили, вопреки всем трудностям создавая на Дальнем Востоке автопроизводство. И совсем другое, когда на базе имеющегося издавна уникального биоресурса восстанавливаем ранее существовавшую развитую индустрию. То есть на прибрежной, находящейся в непосредственной близости от самых больших в мире запасов биоресурсов, территории создаем полную цепочку формирования себестоимости на востребованный во всем мире и по определению дефицитный товар.

– У «Доброфлота» проблем со сбытом на внутренний рынок нет?

– Сегодня вопрос сбыта – это вопрос ценообразования. Не более того. Дефицит рыбопродукции очевиден. Мы более 80% своей рыбопродукции отправляем на внутренний рынок. Это коммерческий выбор, никакими политическими или административными причинами это не обусловлено. Как я уже говорил, отсутствие «серой зоны» непредсказуемости формирования себестоимости товара из рыбопродукции за счет наличия у нас развитой филиальной и логистической инфраструктуры позволяет нам рентабельно работать на внутренний рынок.

– То есть продвижение рыбы на внутренний рынок – это не государственная задача, это проблема конкретного предприятия?

– Все, что касается товарных рынков, на мой взгляд, является проблемами хозяйствующих субъектов. Государство, конечно, может стимулировать решение социальных задач. Но в любом случае мы не можем делегировать государству какие-то операционные функции по формированию цены либо ассортимента рыбопродукции. Например, на сегодняшний момент остро стоит вопрос о строительстве новых рыбопромысловых судов. На мой взгляд, государство может стимулировать обновление флота, но оно никогда не сможет выбрать необходимые технические параметры судов и ответственно определить оптимальный проект, который должен быть построен за счет государства или при участии государства. Очевидно, что это должен делать хозяйствующий субъект на свой страх и риск.

– Собственно, это главная причина, по которой развитие рыболовного судостроения никак не продвигается.

– Бизнес ищет самые оптимальные пути для своего развития. Усложнение может происходить под воздействием либо стимулирования, либо ограничений. К примеру, наше развитие происходило под влиянием ограничения в доступе к биоресурсам.

– В вашем случае и стимулирование немалую роль сыграло. Группа компаний «Доброфлот» ведь является участником программы «Развитие рыбохозяйственного комплекса в Приморском крае»?

– Да, безусловно. На первоначальном этапе мы были ее основным участником и получали серьезное финансирование за счет краевого бюджета, а в совокупности освоили около 100 млн. рублей за весь период действия программы. За последние годы сумма несколько сократилась, потому что, к сожалению, бесконечно показывать рост мы не могли. Но на эти деньги мы восстановили и поддерживаем прибрежный промысел в Приморье, который дает краю рабочие места и дает рыбу исключительно благодаря этому субсидированию. Потому что на момент начала действия программы у нас абсолютно отсутствовали береговые мощности по обработке свежей рыбы прибрежного промысла. По причине нестабильности этого вида промысла к тому времени из него ушли практически все операторы. И когда были объявлены принципы стимулирования береговой переработки и краевая программа заработала, то мы построили в поселке Южно-Морском на эти деньги перерабатывающий комплекс суточной производительностью 120 тонн. Это нам позволило развивать именно прибрежный промысел, поскольку с ним у нас появилась возможность создать весь производственный цикл от вылова до товарной продукции. Что, в свою очередь, заставило нас развивать прибрежный флот, покупать на аукционах доли квот в прибрежной зоне, в результате мы сформировали замкнутую рентабельную модель прибрежного рыболовства в Приморском крае. Следует отметить, что я как руководитель, принимающий решения, не рискнул бы инвестировать собственные средства без государственной поддержки во весь этот проект. Целое производство, которое мы сейчас используем по целому ряду видов продукции, было построено исключительно благодаря стимулированию в рамках «Развитие рыбохозяйственного комплекса в Приморском крае».

– А насколько модель вашей группы компаний можно перенести в целом на управление отраслью: сместить акцент с добычи на получение добавочной стоимости?

– Насколько я понимаю, меры государственного регулирования сводятся к стимулированию тех или иных направлений деятельности. Отдельный вопрос, входит ли это в компетенцию Федерального агентства по рыболовству или необходимо какое-то межведомственное взаимодействие, ведь в данном случае речь идет о сквозном процессе. С моей точки зрения, этот процесс должен иметь четкие входы и выходы в виде количественно исчисляемых результатов. Если мы будем вычленять каждую из этих составляющих и распределять зоны ответственности между ответственными регуляторами от государства, то, скорее всего, ничего из этого не получится. Поэтому, я думаю, нужно формулировать конечную цель по каждому из этих сквозных процессов и определить форму получения конечного результата, а потом назначать сроки и ответственное за достижение этого результата государственное ведомство.

– Я про это и говорю.

– В данное время этого не происходит. На сегодняшний момент регулирование государством в области рыболовства сконцентрировано исключительно на рыболовстве. Само название «Федеральное агентство по рыболовству» за себя говорит.

– Но ведь можно действовать и такими методами, как краевая программа. Не повышать пошлины на сырье, уходящее за рубеж, а субсидировать получение продуктов переработки для внутреннего рынка. А если у вас, к примеру, еще и собственный судоремонт, то давайте вам снизим НДС, к примеру, на эти работы.

– По сути в этом нет ничего невозможного. При осознании главной цели, для чего мы все это делаем. А делаем мы это для расширения ассортимента на российском рынке, для снижения себестоимости готовой продукции, для поддержания производственного потенциала российских предприятий, способного освоить национальный биоресурс, для того чтобы сохранить этот биоресурс для последующих поколений в стабильном состоянии для дальнейшей эксплуатации – это главное. Вот этот комплекс целей и приоритетов, которые должны быть четко сформулированы, является основой для дальнейшей разработки мер стимулирования. Другими словами, дайте нам точку опоры, и мы покажем методику и форму достижения этих целей. Но они должны быть сформулированы. Они должны быть расставлены по приоритетам и четко обозначены.

– Вы как представитель рыбной промышленности готовы продвигать эту идею?

– Я готов экспертно озвучивать, но продвигать – это не моя компетенция. На то есть государственные органы власти.

– Почему такой подход? Как только речь заходит о том, чтобы заниматься совершенствованием отрасли, сразу перекладывается ответственность на власть? Разве это не задача бизнеса?

– Потому что на это реально нет времени. Управление столь сложной организацией, всем комплексом взаимосвязанных действий предполагает достаточно большую нагрузку. Самое главное наше участие в процессе совершенствования отрасли, на мой взгляд, это существование самого «Доброфлота». Вот очевидный, реальный, понятный, прозрачный пример того, как может быть. Надеюсь, этот пример будет воспринят, ведь мы не закрыты, мы готовы все демонстрировать, показывать. Возможно, что-то будет недостаточно эстетично выглядеть в сравнении с японскими, норвежскими производственными площадками, но зато это реально действующее в современных российских условиях предприятие, демонстрирующее объективные результаты в условиях не ресурсно ориентированной экономики.

Наше предприятие большую часть своего сырьевого ресурса вынуждено получать на коммерческом рынке, конкурируя с азиатскими производителями. Но мы реализовали проект по покупке сайры у японцев. То есть все перевернулось с ног на голову, и Россия является переработчиком сырья, которое сдают на наши плавзаводы японские и корейские предприятия. Грубо говоря, теперь Япония является сырьевым придатком России, а не наоборот.

У нас есть еще ряд идей, которые мы хотим осуществить, но, к сожалению, преградой являются административные барьеры. Мы больше всего страдаем от них. Выстроив всю цепочку жизни товара из рыбопродукции, мы неизбежно собрали на себя всю массу административных барьеров. Это кошмарная ситуация. В таких условиях новое предприятие просто не сможет выжить в конкурентной среде! На тот момент, когда мы были первопроходцами, эти административные барьеры еще были не до конца сформированы. А сейчас ряды их сомкнулись. Для нас это был трудный опыт, а для новых предприятий пройти через эти заслоны представляется очень сложной задачей. Конечно, контроль и надзор необходимы, но существует и много глупостей, перегибов, злоупотреблений и нелогичностей. Например, мы не перестаем говорить об избыточности экологических требований к сточным водам рыбоперерабатывающих предприятий.

– И ничего не меняется?

– Ничего. На протяжении четырех лет мы заявляем об этом и объясняем абсурдность этих требований на всех уровнях. Вот вы говорите о том, что мы должны участвовать в формировании позиции государства в отношении отрасли. Мы методично, последовательно, на всех площадках четыре года говорим об одном и том же. Ситуация к сегодняшнему моменту не изменилась. Более того, с 30 июля 2015 года вступит в силу постановление Правительства от 29 июля 2013 г. № 644 «Об утверждении Правил холодного водоснабжения и водоотведения и о внесении изменений в некоторые акты Правительства Российской Федерации». А согласно вступившим в силу с января текущего года положениям раздела VII Правил, предприятия-абоненты водоканалов вынуждены нести дополнительные существенные расходы (вплоть до 10-кратного размера месячной платы за водоотведение) по платежам за «негативное воздействие» сточных вод на централизованные системы водоотведения, а также обеспечить строительство и эксплуатацию собственных локальных очистных сооружений. Эти документы просто убивают береговое рыбоперерабатывающее производство!

– Может быть, в Минсельхозе, который должен быть лоббистом решения проблем отрасли, считают, что это мелочи?

– Скорее всего, так и есть. Просто уровень взгляда на происходящее, уровень доверия к бизнесу и контактов с бизнесом таков, что до этого просто не доходят руки.

В настоящий момент в России используется методика, принятая для закрытых пресных водоемов, вода из которых после очистки может быть использована как источник питьевой воды для населения. Именно эта ошибка в выборе неверной методики привела к удивительному факту – для пищевого производства мы можем использовать воду по показателям хуже, чем ныне действующие ПДК позволяют сбрасывать на акваторию моря. Вполне логично, что эти нормы не предполагают развития рыбоперерабатывающего производства в России без нарушения природоохранного законодательства.

Непродуманные действующие требования предельно допустимых концентраций вредных веществ, на основе которых разрабатываются нормативы допустимых сбросов для береговых рыбоперерабатывающих предприятий, не соответствуют ни мировому опыту в этой области, ни реальному экологическому состоянию морских акваторий в районах береговой рыбопереработки, ни здравому смыслу.

Сегодня предельно допустимые концентрации веществ для водоемов рыбохозяйственного назначения более жесткие, чем санитарно-гигиенические! По действующим нормативам у нас сточные воды после рыбообработки должны быть чище, чем вода в квартире из-под крана.

Вопрос очень острый, уже были прецеденты, когда нормативы ПДК привели к закрытию предприятий береговой переработки в Приморье.

– Возможно, считают, что это не важно.

– После проведения Саммита АТЭС представители нескольких японских корпораций, входящих в десятку крупнейших, всерьез рассматривали сотрудничество с нашей компанией по организации на нашей базе береговой переработки в Приморье. Их выбор нашей компании очевиден – идти к тем, кто реально демонстрирует заметные результаты в береговом производстве рыбопродукции. Как я понимаю, именно эти встречи по изучению возможностей для инвестирования в производство на Дальнем Востоке со стороны крупных иностранных компаний были главной целью проведения Саммита АТЭС во Владивостоке. Но мы понимали, что будет очень сложно объяснить многие моменты, связанные со спецификой рыбопереработки в России, в том числе касающиеся административных барьеров. И, конечно, во время переговоров и консультаций камнем преткновения становился вопрос экологических требований. Во всех цивилизованных странах этой теме придается первоочередное значение и Япония – не исключение. Но после того, как мы знакомили потенциальных инвесторов с документами, нормирующими экологические требования к переработке, практически все переговоры прекращались. Это знаковая, серьезная проблема, по которой не видится на сегодняшний момент решения. Очень жаль, что положительный импульс Саммита АТЭС в части развития береговой переработки был на практике сведен на нет административными барьерами.

– То есть инвестиций ждать не приходится.

– Есть еще проблема, совершенно парадоксальная. Заключается она в противоречиях между законодательством о транспортной безопасности и о водных ресурсах. Транспортная прокуратура осуществляет надзор за тем, соответствует ли требованиям организация охраны в нашей транспортной системе, где происходит швартовка транспортных судов и их обслуживание. Там по очень жестко регламентированным требованиям должна быть огорожена территория, причем сертифицированными специалистами.

– Это не просто требования разместить видеокамеры по периметру.

– Нет, специалисты должны быть обучены в сертифицированных центрах, уровень безопасности должен быть аттестован в лицензированных организациях, там определенные сложные технические требования.

И, с другой стороны, Водный кодекс нам предписывает совершенно однозначно: предоставить беспрепятственный доступ к урезу воды. И ты должен предоставить любому гражданину Российской Федерации право подойти к воде. А поскольку контроль за исполнением этих взаимоисключающих норм находится в компетенции двух разных ведомств – транспортной прокуратуры и прокуратуры общей юрисдикции, – то там нет связи на уровне даже личных контактов. То есть надежды, что эти ведомства смогут вникнуть в противоречия и разобраться в них, нет никакой.

– Для решения таких проблем и существует Минсельхоз, который должен быть если не арбитром, то переговорщиком между различными ведомствами в случае, если страдают предприятия отрасли, вверенной ему государством. От вас, наверное, исходят недостаточно четкие сигналы.

– Куда уж четче! Все письма написаны, все общественные призывы сделаны. Неоднократно публикации в самом известном профильном издании Fishnews выходили. Все это было сделано. И сколько еще лет нужно продолжать доказывать очевидное?

А тем временем мы должны поддерживать огромную инфраструктуру и управлять производством в условиях достаточно серьезной конкурентной среды, и все это при отсутствии того запаса рентабельности, который позволяет уверенно развиваться при достаточном количествеквот.

У нас много задач. Нам необходимо восстановить утраченные в России навыки кошелькового лова, который является самым эффективным с точки зрения себестоимости вылова и качества рыбопродукции, что подтверждает его широкое использование во всей северной Европе на промысле сельди, мойвы, скумбрии. Надо развивать начатую программу по привлечению и обучению кадров. Необходимо расширять возможности доступа к биоресурсу, добиваться выведения из ОДУ все большего количества необлавлеваемых, малоизученных, трансграничных объектов. К примеру, вместо того чтобы увеличивать процент прилова молоди минтая в Беринговом море, целесообразней было бы рассмотреть возможность исключения минтая Западно-Беринговоморской подзоны из числа объектов, для которых устанавливается ОДУ. Этим можно было бы реализовать заложенные в существующем законодательстве, регулирующем рыболовство, правовые основы,обеспечивающие равнодоступность к неосваиваемым либо малорентабельным объектам. Это однозначно положительно скажется на освоении, экономически простимулирует развитие этого промысла. Кроме того, у нас в планах возобновление промысла сельди-иваси, запасы которой уже несколько лет подтверждаются наукой. Так что задач перед «Доброфлотом» стоит очень много, и в первую очередь на их решение направлены все наши силы, время и средства.

Елена ФИЛАТОВА, журнал « Fishnews – новости рыболовства»

Россия. ДФО > Рыба > fishnews.ru, 13 июля 2015 > № 1429981 Александр Ефремов

Инфраструктурный акцент

Директор Департамента развития малого и среднего предпринимательства и конкуренции Министерства экономического развития России Наталья Игоревна ЛАРИОНОВА рассказала журналу "Бюджет" о том, как государство планирует менять подходы к поддержке сектора МСП.

Наталья Игоревна, согласно недавно опубликованным данным МСП Банка и Национального бюро кредитных историй, объем выданных в январе-марте 2015 года кредитов субъектам малого и среднего предпринимательства составил 1,17 триллиона рублей, или на 36 процентов меньше, чем за этот же период 2014 года. Есть ли у министерства идеи, как выправить ситуацию? На что вообще будет делаться упор в ближайшее время — на налоговые льготы, преференции при закупках, снижение административных барьеров?

Наталья Ларионова: Лет пять назад мы, наконец, прекратили искать «золотой административный барьер». Существовала теория, что в законодательстве есть некая неправильная норма, убрав которую мы дадим бизнесу возможность развиваться. По аналогии можно сказать, что сейчас заканчивается поиск «золотой меры поддержки» — «уникального» инструмента, который решил бы все проблемы малого бизнеса. На самом деле речь должна идти о совокупности мер, и сложность поддержки МСП заключается в том, что все их нужно использовать одновременно. Необходимо заниматься и налогами, и развитием кредитования, и государственным заказом. Выделить какой-то единственный приоритет трудно: в отличие от большинства стран мира, где малый бизнес активно присутствует в экономике и где идут эксперименты по его точечной поддержке, нам нужно думать о наращивании МСП во всех его форматах. Микрокомпаний, малых и средних компаний должно становиться больше. А для каждой категории предприятий нужны свои меры поддержки.

Микропредприятия — это старт бизнеса, здесь важно, чтобы человек вообще захотел заниматься своим делом. Мы работаем с Росмолодежью по программе «Ты предприниматель», а также предусматриваем налоговые каникулы для начинающих предпринимателей. Сейчас Минфин России прорабатывает вопрос об особом упрощенном налогообложении самозанятых граждан — тех, кто не нанимает сотрудников. Вместе с Минтрудом мы работаем и над упрощением трудовой документации и документооборота для микропредприятий. То есть задача — максимальное облегчить начало бизнеса.

Что касается субъектов МСП, то здесь, действительно, на первое место выходят вопросы, связанные с доступом к кредитным ресурсам. На втором месте проблема сбыта готовой продукции. Важно не просто привлечь кредитные ресурсы и что-то произвести, а добиться того, чтобы бы у компании был надежный сбыт — это стабильность бизнеса и созданных им рабочих мест. В этом контексте мы говорим о доступе МСП к госзаказу и закупкам госкомпаний, а также о работе с МСП-Банком, Агентством кредитных гарантий и Центробанком по развитию кредитования.

Министерство экономического развития выделяет субъектам РФ субсидии на мероприятия региональных программ поддержки малого и среднего предпринимательства. Оцениваете ли вы эффективность этих программ? В них появляются какие-то новые акценты?

Наталья Ларионова: Разумеется, существуют индикаторы, заложенные в подпрограмму «Развитие малого и среднего предпринимательства». Но сейчас мы хотим пойти дальше и перейти от показателей чисто счетных, валовых, к серьезным содержательным индикаторам. Важно понять, как на предприятие влияет конкретная мера поддержки — будь то субсидирование процентных ставок, возмещение затрат по лизингу, гранты или гарантии. Происходит ли рост занятости, налоговых поступлений. Программа должна стать инструментом содержательного влияния на сектор МСП.

Уже сегодня она активно развивается, и в ее рамках основной акцент делается не на предоставление субсидий, а на формирование инфраструктуры поддержки. Это позволяет добиться мультипликативного эффекта. Субсидия может быть предоставлена одному предприятию, и на этом история закончится, а инфраструктурой поддержки смогут пользоваться новые и новые компании.

Инфраструктура может быть разной. Это могут быть центры поддержки, которые оказывают консультационные услуги, инжиниринговые центры, которые помогают в изготовлении нового оборудования, центры стандартизации, которые помогают предприятию пройти сертификацию и стать подрядчиком крупной компании. У нас уже есть два хороших примера — центры стандартизации, созданные совместно с РЖД и с Объединенной авиастроительной корпорацией (ОАК).

Сейчас программа на 50 процентов нацелена на создание инфраструктуры (в том числе региональных гарантийных фондов и фондов микрофинансирования). Вторая половина связана с предоставлением субсидий, причем в основном это субсидии на приобретение оборудования. Постепенно все субъекты РФ уходят от грантовой поддержки начинающих предпринимателей. Она становится эксклюзивным форматом для сложных территорий, моногородов, отдаленных населенных пунктов. Акцент на инфраструктуру в ближайшее время будет только увеличиваться.

Традиционно малый бизнес концентрируется в секторах торговли и услуг. Правильно ли я понял, что помогать планируется прежде всего производственному малому бизнесу?

Наталья Ларионова: Сегодня в торговле действует порядка 42% всех малых компаний, причем ежегодно эта доля уменьшается на один процент. В то же время, их доля в общем обороте малых компаний достигает 70-80 процентов. Такая структура сектора МСП означает тень, небольшие зарплаты, маленькую добавленную стоимость. Если мы ставим задачу увеличения доли малого и среднего бизнеса в ВВП, нам нужно выращивать в первую очередь производственный и инновационный бизнес, в том числе работающий в сфере соответствующих услуг.

Так что действительно, сейчас мы делаем упор на развитии промышленных компаний, это становится основным драйвером в системе поддержки МСП. Так мы отвечаем на вызовы, с которыми столкнулась наша экономика. Напомню, что России приходится решать задачи, связанные с импортозамещением, и здесь малые и средние компании способны сыграть значительную роль. Большие заводы мы уже не построим, эпоха, когда возникали гиганты вроде Магнитки, закончилась. Подхватить такого рода заказы, быстро создать бизнес и производство, на мой взгляд, могут только предприятия малого и среднего бизнеса.

Достаточно ли у регионов механизмов для поддержки МСП на своей территории? И в какой мере они на самом деле заинтересованы в этой работе? В нынешней непростой ситуации дополнительные выпадающие доходы от введения льгот могут оказаться очень болезненными.

Наталья Ларионова: Бесконечная дискуссия о выпадающих доходах немного удивляет. Такая мера как налоговые каникулы предназначена для начинающих предпринимателей, там еще нечему выпадать. Наоборот, налоговые преференции создают возможности для прихода новых людей в бизнес, для создания новых компаний. Мы анализировали статистику: качественный, практически взрывной рост по размеру уплаченных налогов приходится на третий год работы малой компании, причем по сравнению с первым и вторым годом этот рост составляет тысячи процентов. Мы говорим о двухлетних налоговых каникулах как раз потому, что в первые два года предприниматели и не платят много налогов, зато к третьему году налоговый потенциал существенно возрастает.

Мне кажется, что сейчас в распоряжении регионов достаточное количество инструментов, связанных с поддержкой бизнеса. Вопрос, как правило, в том, хочет ли руководитель региона серьезно заниматься данным сектором экономики. Федеральное законодательство дает регионам возможность выбирать. Они могут вводить налоговые каникулы, продавать имущество малому бизнесу в приоритетном порядке, формировать специализированные перечни для субъектов МСП, участвовать в федеральной программе поддержки малого бизнеса и привлекать софинансирование из федерального бюджета. Но они имеют полное право не использовать все эти механизмы. Субъекты РФ, умело их применяющие, видят, что при снижении налоговых ставок налоговые поступления только растут. Можно привести в пример Ульяновскую область, Якутию, которые на цифрах могут продемонстрировать этот эффект.

Много ли регионов, активно занимающихся поддержкой малого бизнеса?

Наталья Ларионова: За последние 10 лет их количество выросло. Думаю, примерно две трети регионов серьезно относятся к данному направлению деятельности.

Недавно были озвучены планы по созданию Федеральной корпорации развития малого и среднего предпринимательства со стопроцентным госучастием. Какие функции будут у новой структуры?

Наталья Ларионова: 5 июня Президент России подписал указ о создании корпорации. В настоящее время мы готовим поправки в законодательство (в частности, в закон «О развитии малого и среднего предпринимательства»). У корпорации будет несколько направлений работы. Главная ее задача — объединение финансово-кредитных ресурсов, которые сейчас сосредоточены в Агентстве кредитных гарантий и МСП-банке, в один кулак, и формирование единой стратегии поддержки сектора МСП.

Второе ключевое направление — работа с крупнейшими заказчиками, государственными компаниями, по формированию сети поставщиков — малых компаний. С 1 июля вступает в силу норма об обязательной 18-процентной квоте малого бизнеса в закупках госкомпаний. Задача корпорации, как мы ее видим, это не просто сбор отчетов и наказание провинившихся. Необходимо в конструктивном диалоге с крупными компаниями сформировать план работы на ближайшие годы. Опыт мировых лидеров показывает, что выращивание сети поставщиков занимает 6-7 лет. То есть это большая долгосрочная работа.

Также ожидается серьезное переформатирование работы с регионами. Мы хотим унифицировать созданную инфраструктуру поддержки бизнеса, сделать так, чтобы предприниматель в любой точке России мог быстро получить качественную и универсальную услугу. Это может быть консультация, обучение, проведение маркетинговых исследований, помощь с выходом на экспортные рынки.

Закон предстоит принять в весеннюю сессию Госдумы, таким образом, работа по непосредственному созданию корпорации развернется в ближайшее время.

Насколько справляется со своими задачами Агентство кредитных гарантий? В какой мере его работа упростила доступ предпринимателей к кредитам?

Наталья Ларионова: Агентство, по сути, не работает и года: оно получило банковскую лицензию и выдало первую гарантию лишь 30 июня прошлого года. Для получения лицензии потребовалась серьезная подготовительная работа, которая заняла несколько месяцев. Агентство было готово развернуть полномасштабную деятельность в декабре, но мы прекрасно помним, что тогда произошло с ключевой ставкой. В итоге к наиболее активной стадии работы оно перешло в феврале 2015 года. Постепенно удалось набрать нужный темп, и сейчас проекты уже исчисляются сотнями и тысячами. Но, пожалуй, самое главное — что за это время удалось договориться с Центробанком о формировании новой программы, связанной с рефинансированием кредитов для МСП под 6,5 процента. На выходе ставка для малых и средних компаний будет составлять 10-11 процентов. Так что за год АКГ — огромная корпорация с капиталом в 50 миллиардов рублей — прошло серьезный путь, был сделан практически максимум возможного.

Новая корпорация сохранит весь нынешний функционал АКГ?

Наталья Ларионова: Он сохранится. Просто с созданием агентства стало очевидным, что необходим единый центр принятия решений для МСП-банка, который выдает кредиты, и для Агентства, которое выдает гарантии. Это взаимосвязанные вещи.

Хотелось бы вернуться к теме обязательной 18-процентной квоты для госкомпаний. С этой идеей связаны большие надежды, но есть и опасения. Не обрастут ли госкомпании разного рода карманными поставщиками?

Наталья Ларионова: Путь длиной в тысячу миль начинается с первого шага. Сидеть на месте и бояться проблем не самое лучшее решение, нужно действовать. Конечно, риски есть. Но в законодательстве существует ограничение на участие крупных компаний в капитале малых и средних предприятий — не более 25 процентов. Так что тема появления огромного числа МСП, которыми реально будет владеть крупный бизнес и которые будут осваивать заказ, несколько надуманная. Такие ситуации, конечно, будут. Задача корпорации не только и не столько в том, чтобы выявлять эти схемы, а в том, чтобы найти общий язык с руководителями госкомпаний. Объяснить им, что перед страной стоят серьезные задачи, и что государство рассчитывает на эти компании, в том числе, для их решения. Предстоит выстроить системную содержательную работу. Будут ли определенные перегибы? Да, и мы это прекрасно понимаем.

Есть ли у нас в таком количестве надежные поставщики из числа малых компаний? Речь ведь об огромных объемах заказа.

Наталья Ларионова: Конечно же, их недостаточно. Поставщиков надо выращивать, создавая для них тепличные условия. У нас уже есть хорошие прецеденты: выше я приводила в пример два центра стандартизации и сертификации, где выращиваются малые компании под нужды РЖД и ОАК. Дело в том, что и к корпорациям приходит понимание необходимости диверсификации линейки поставщиков. Сегодня в мире ни одна отрасль — включая авиа-, судостроение, автопром — не держится на заводах-гигантах в классическом советском понимании. Фольксваген это 600 малых и средних компаний. Производство судов это давно что-то вроде игры в конструктор «Лего»: тысячи компаний производят отдельные детали, которые потом просто собираются вместе. Раз во всем мире к этому пришли, может и нам стоит заимствовать этот опыт.

Такая модель экономически оправданна, в том числе потому что способствует более активному внедрению инноваций. Пояс малых и средних компаний, конкурирующих между собой, существенно повышает и конкурентоспособность крупных компаний. Малый бизнес каждый раз стремится предложить что-то новое, чтобы получить надежный стабильный заказ. Однажды во время визита во Францию меня поразило, что малая компания, расположенная в небольшом городке, производит станки с ЧПУ в том числе для НПО «Сатурн», одной из ведущих оборонных компаний России. Никого не смущает, что этим занимается малый бизнес. Нам необходимо способствовать появлению в России именно таких малых производств.

Россия > Приватизация, инвестиции > economy.gov.ru, 7 июля 2015 > № 1422474 Наталья Ларионова

О необходимом и избыточном для развития конкуренции

Беседа Ольги Сергеевой, начальника управления контроля финансовых рынков ФАС России, и Эльмана Мехтиева, советника президента АРБ. // «Банковское обозрение», №05(196), май 2015 года

Эльман Мехтиев: Здравствуйте, Ольга! Спасибо, что нашли возможность для встречи! Весь смысл нашего цикла встреч состоит в том, что многие вопросы участникам рынка не видны, и очень часто они не знают, о чем, например, думает регулятор. Особенно тот регулятор, который радеет за интересы развития конкуренции на рынке. Поэтому я хотел бы, чтобы мы поговорили, о том, чем занимается ФАС в части регулировании финансовых рынков, и, может быть, вы раскрыли немножко, что было сделано, что делается и что это может значить для рынка.

Ольга Сергеева: С одной стороны, хорошо, что есть интерес к регулятору, а с другой стороны, для нас это одновременно и критика, значит, мы недостаточно, может быть, освещаем свою деятельность. В этом смысле, безу­словно, важно, чтобы наша позиция была понятна, предсказуема. По тому общению, которое с банками происходит, мы нередко видим, что они прогнозируют заранее — вот здесь вам скажут нельзя, а вот здесь скажут, что можно. Это хорошо, и предсказуемость и открытость важны. Я с удовольствием могу сказать, что мы в развитии конкуренции в рамках своей основной функции, конечно, за последнее время достигли значимых результатов. Но в порядке серьезной самокритики — этого недостаточно, однозначно недостаточно, чтобы рынок считать конкурентным, и можно было бы сложить руки. Начинать отвечать на вопросы, запись уже идет?

Эльман Мехтиев: Вы уже начали. Самая простая тема, которую, к сожалению, большинство банкиров связывают не с ФАС, а с кем угодно, например, отмена «зарплатного рабства». Я правильно понимаю, что ФАС работала над этой темой несколько лет, это не было одномоментным актом.

Ольга Сергеева: И да и нет. Отмена «зарплатного рабства» в законопроекте, который разрабатывался ФАС, не является нашей редакцией, мы не были прямым инициатором, эта поправка появилась в Государственной Думе, и при обсуждении предлагаемых изменений первая редакция, возможно, была не бесспорной. Безусловно, тема «зарплатного рабства» существует, мы ее видели и по жалобам граждан, которые, устраиваясь на работу, говорили, что у них есть карточки банков, их устраивает обслуживание, устраивает сервис, но в силу требований руководства организации они были вынуждены выбирать ту кредитную организацию, где удобно было работодателю. Здесь есть момент, связанный с тем, что если трудовой коллектив небольшой и какие-то удобства от выбора того или иного банка для реализации зарплатного проекта существуют, то где-то коллективное решение, наверное, должно быть. При этом для большой организации, где может работать много сотрудников, есть выгоды и от зарплатного проекта. Мы все прекрасно знаем, что банкиры могут предложить пониженные ставки по кредитам для сотрудников, видя тот поток денежных средств, который идет. Но для тех работников, которые не связывают свою обычную жизнь с использованием кредитных ресурсов, существует возможность получать существенные бонусы от использования карты другого банка, и в этом случае для этих работников актуально получение средств именно на выбранный ими счет и использование банковской карты для оплаты в торговых точках. Поэтому это, конечно, понятно. В любом случае можем сказать, что появление в нашем законопроекте нормы об отмене «зарплатного рабства» логично.

Эльман Мехтиев: «Зарплатное рабство» — это верхушка айсберга. В действительности та работа, которую вы вели, была больше в том, чтобы бюджетные средства или какие-либо другие источники ликвидности не были определены заранее в определенный банк.

Ольга Сергеева: Безусловно, да, поэтому, может быть, где-то и обидно, что этот закон получил название «об отмене зарплатного рабства», поскольку в нем помимо части, предусматривающей изменение в Трудовой кодекс, есть несколько норм, которые на законодательном уровне исправляют несправедливые, неравные условия для банков. Здесь три закона, в которые были внесены изменения, — это закон «Об опеке и попечительстве», закон «О дополнительных гарантиях социальной поддержки детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей» и Семейный кодекс. Там разные деньги. Деньги по закону «Об опеке и попечительстве», находящиеся в распоряжении опекунов (это деньги подопечных, но ими распоряжаются опекуны), могли быть размещены только в Сбербанке — единственный банк, куда могли быть вложены эти деньги. По Семейному кодексу средства, предназначенные для детишек, оставшихся без попечения родителей и находящихся, если я все правильно помню, в учебных заведениях, там может быть не такая большая сумма, но тоже должны были поступать при оставлении учебных заведений на счет в Сбербанк. И похожие нормы, правда, речь шла уже и о других банках с госучастием, были при получении денежных средств в законе о поддержке детей-сирот. И здесь важно, что на сегодняшний момент существует и с начала своего развития показала свою эффективность система страхования вкладов, которая гарантирует сохранность при определенном размере денежных средств. Конечно, когда существуют такие государственные гарантии, нет больших оснований к тому, чтобы не давать возможность гражданам выбрать банк, в котором средства держать, — это неправильно. Те изменения, которые были предложены, можно посмотреть на примере опекунов, где, пожалуй, самые большие из этих трех законов денежные средства могут возникнуть, потому что не всегда опекуны оказываются лицами, под опекой которых находятся малоимущие, жизнь так устроена, что под опекой может оказаться ребенок, родители которого были богаты. Ситуации действительно разные, и средства могут быть разные. Получается, что такой инструмент сбережений, который более понятен и доступен гражданам, он в полной мере не мог быть использован. Мы предложили, чтобы право выбора кредитной организации принадлежало опекунам и попечителям, при этом разумные требования, которые к ним предъявляются, — это размещать средства в банках в размере, который охватывался бы системой страхования вкладов. Там нет четкой привязки к суммам. Поэтому если средства размещены в банке и застрахованы, включая часть, связанную с процентами, то здесь как обеспечиваются интересы опекунов с точки зрения сохранности денежных средств, так и существует возможность у банков за эти денежные средства конкурировать, предлагая более выгодные условия.

Эльман Мехтиев: У меня два вопроса в связи с этим. Смотрите, вы подвели меня к мысли, что, когда ФАС смотрела на эту ситуацию, она исходила из того, что уже есть защита и избыточная защита не нужна? Фактически есть система страхования, зачем еще нужно размещать в определенном банке, который всегда будет защищен. Вот этот принцип такого подхода и анализа ситуации избыточности некоторых требований государственного регулирования, которые фактически мешают развитию рынка, он, как основополагающий, или — есть и хорошо, нет — будем другой смотреть? Это первый вопрос. А второй вопрос — вы сами сказали, что самые большие средства там, где опека. Какие ни были средства большие и малые, вы смотрите, вы получаете обратную связь от рынка о том, что происходит теперь с этими средствами, они перераспределились, остались там, где они были, то есть, говоря иначе, эффективность этого законодательного изменения, она есть?

Ольга Сергеева: Сейчас, конечно, рано об этом говорить, я могу сказать, что мы сделали после того, как закон вступил в силу. Мы подготовили во все наши территориальные органы разъяснения, связанные с этим законом. Потому что важно не только принять соответствующую норму, но и обеспечивать ее реализацию, но, к сожалению, на практике сталкиваемся с такими ситуациями, что несмотря на право выбора кредитной организации это право может ограничиваться. По статистике довольно часто нарушения совершаются органами власти, мы можем найти примеры: перечисление возврата налога со стороны налоговых органов — по крайней мере, жалобы поступают, есть жалобы на то, что пенсионные отделения не дают выбрать кредитную организацию для получения пенсий, у нас также было разбирательство с Фондом социального страхования, то есть я хочу сказать, что такая практика, к сожалению, есть, поэтому, что мы сделали? Мы подготовили разъяснение в адрес наших территориальных органов о том, что в случае если органы опеки, которые контролируют, соответственно, опекунов и попечителей, будут препятствовать в выборе банка, то такого рода действия могут являться нарушением антимонопольного законодательства, и попросили провести разъяснительную работу на уровне каждого из субъектов, где представлен наш антимонопольный орган, то есть по всей стране. Мы пока не имеем статистики по тому, поменялся ли выбор, но имеем как минимум обратную реакцию некоторых регионов, которые наш центральный аппарат уже информировали о проделанной работе. Безусловно, нужно мониторить эту ситуацию, потому что так же, как с той же пенсией, которую не всегда можно получить в любом банке, здесь могут возникнуть сложности. Я так скажу: мы эту тему в любом случае не оставим.

Эльман Мехтиев: Прозвучала часть второго вопроса по обратной связи, тогда я пойду по этой ветке. Вы сказали по поводу разъяснительной работы. Разъяснительная работа — это работа только с вашими подразделениями или это доведение до физических лиц?

Ольга Сергеева: Пока что получается работа по цепочке, потому что мы в рамках своего функционала можем дать какую-то информацию на сайте, но разъяснительную работу непосредственно с опекунами и попечителями, понятное дело, должны вести органы опеки. В этом смысле мы должны соблюдать некоторую корректность, я думаю. По прошествии еще какого-то времени соберем реакцию с наших регионов. Я знаю, кстати, есть примеры, где по аналогичным выплатам, которые существуют на уровне субъектов, у нас социальную политику и субъекты тоже проводят, наши территориальные управления анализировали и локальное законодательство, и здесь точно работа ведется, сейчас просто рано говорить о конкретных результатах.

Эльман Мехтиев: То есть вы анализируете жалобы, а потом обращаете внимание на причину того, что могло породить эту ситуацию неравенства на рынке, по каким-то косвенным KPI, может быть, по числу жалоб на эту же тему?

Ольга Сергеева: Именно на эту тему жалоб-то особенно и не было.

Эльман Мехтиев: То есть вы нашли это в ходе дополнительного анализа?

Ольга Сергеева: Мы анализировали законодательство, здесь, может быть, я вернусь к началу вопроса, а как, собственно, мы вышли на этот механизм. Ведь мы начинали, руководствуясь не принципом наличия защиты, а более глобальным — если в законодательстве нет никаких ограничений и нет никаких специальных гарантий, то, по идее, банки должны находиться в одинаковых конкурентных условиях. И, собственно, первая версия законопроекта предполагала изменения не только в части размещения средств физических лиц, но и юридических лиц. Вот сейчас, в качестве примера можно взять Жилищный кодекс, где средства на капитальный ремонт предполагаются к размещению в определенном количестве банков, причем, что самое интересное, когда мы начинали работать над законопроектом, была одна редакция, а потом поменялась, и стало то количество банков, которое имеет 20 млрд собственных средств, никаких требований по финансовой устойчивости нет. Если просто большой объем собственных средств, будешь работать с деньгами на капремонт, меньше — выпадаешь из этого процесса. И в рамках межведомственного обсуждения нам задавался вопрос, как мы будем обеспечивать сохранность, и то, что нами предлагалось на тот момент, оно не было принято, как достаточное, мы не смогли выйти на консолидированную позицию с другими ведомствами. А в части физических лиц такой механизм существует, поэтому удалось реализовать изменения. Это не означает, что мы оставили тему размещения средств юридических лиц и, кстати, вопросы оказания других банковских услуг. Если мы говорим про Налоговый кодекс, про Таможенный кодекс, предоставление банковских гарантий, там тоже есть ограничения в зависимости от размера собственных средств. Собственно, сейчас мы приступили к поиску механизма обеспечения равных конкурентных условий на этом уровне. Здесь задача сложнее, отсутствует система страхования вкладов юридических лиц. Мы предложили, как вариант по банковским гарантиям, — создание двухуровневой системы, пусть банки, которые соответствуют определенному уровню капитала, выдают эти банковские гарантии, банки с меньшим уровнем капитала, размещая депозит в этих банках, обязательный к приему, будут в какой-то сумме, кратной размещенным средствам, также иметь возможность выдачи банковских гарантий.

Эльман Мехтиев: Вы меня натолкнули на такую мысль: Ассоциация российских банков, в которой я работаю, получает запрос от определенного банка, и если мы понимаем, что проблема действительно общая, а не конкретно данного банка, с его конкретной деятельностью, мы быстро запрашиваем ряд банков, которые, по нашему мнению, могут сталкиваться с такой же проблемой, и с их помощью находим консолидированное решение. Точнее так: находим решение, потом понимаем, что оно консолидированное с точки зрения банков. И вот я подумал, если действительно, не потому что не хватает экспертизы, ее не может быть достаточно на все по всему — в чем-то мы хорошо разбираемся, в чем-то мы недостаточно хорошо разбираемся, в чем-то мы лучше разбираемся. У меня сразу же возникла мысль, а если взять вот этот список тем, с которыми вы работаете, я думаю, где-то он висит, и предложить с помощью данной статьи, с помощью любой другой формы действительно банковскому сообществу подсказать, какие банкиры видят идеи, чтобы это работало. Насколько это приемлемо для государственного органа?

Ольга Сергеева: Это абсолютно приемлемо. Более того, мы, когда занимались постановлением Правительства РФ, которое регулирует размещение временно свободных средств федерального бюджета, — а в силу требований, которые в этом постановлении и Бюджетном кодексе, соответственно, это перетекает на уровень субъектов, которые имеют право размещать временно свободные средства бюджетов, мы запрашивали позицию кредитных организаций. Может, это был наш пробный шаг, может быть, нам нужно было по-другому сформулировать этот вопрос. Во-первых, мы получили поддержку, что самое главное, что действительно нужно пересматривать требования, потому что зависимость от размера активов недостаточна для обеспечения сохранности в чистом виде. Ответы, которые были, по преимуществу заключались в том, что давайте снизим, но поставим какое-то другое значение... Как обеспечить сохранность? Давайте повысим, будет сохраннее. Поэтому, может быть, мы не смогли в рамках этого обсуждения выработать какой-нибудь механизм, который что-то поменял. Но мы только приветствуем вашу инициативу, в этом смысле мы заинтересованы в помощи. Наша задача рынку помогать, чтобы предлагались какие-нибудь интересные и реализуемые идеи.

Эльман Мехтиев: При обсуждении таких вопросов не возникает ли лоббизма тех, кто потеряет? Как вот с этим работать?

Ольга Сергеева: Я и говорю, что были банки, которые отвечали, что нужно увеличить показатель по капиталу в целях сохранности. Но здесь мы не сталкивались с прямым лоббизмом. В том, собственно, и задача регулятора, чтобы получить у всех мнения, но в любом случае действовать, исходя из интересов большинства. Тогда и восприятие рынком действий регулятора будет лучше.

Эльман Мехтиев: Я специально подталкиваю к следующему большому вопросу, который волнует и банковское сообщество, и АРБ. О чем идет речь? Помните, вы сказали про 20 млрд или любой цифровой показатель — это критерий, который не гарантирует сохранность. К сожалению, это большая часть того регулирования, которое сейчас есть, и регулирования, которое было в последнее время. У нас новый фетиш — 100 млрд собственных средств. «Панацея ста миллиардов».

Ольга Сергеева: Не пугайте меня.

Эльман Мехтиев: Понятное дело, что речь шла о критериях для докапитализации… И те меры, которые сейчас принимаются или принимались, к сожалению, особенно во время кризиса, на наш взгляд, усиливают доминирование и без того ведущих игроков. Как ваша служба работает, чтобы новое регулирование не мешало бы развитию конкуренции, не уменьшало бы игроков на рынке?

Ольга Сергеева: Когда к нам приходит на согласование законопроект, наша оценка направлена в первую очередь на то, чтобы правильно увидеть последствия нормы: будет приводить к ограничению конкуренции, не будет приводить к ограничению конкуренции. И мы, соответственно, заключение в этом контексте даем. Возможно, что нормы могут проходить — в силу того, что это, например, закон без нашего участия, как это получилось с Жилищным кодексом. Но мы просто не оставляем попыток добиться изменений таким образом, чтобы они отвечали интересам всего рынка, при этом понимая, что могут быть справедливые оговорки по требованию финансовой устойчивости. Надо сказать, Жилищный кодекс, где ни одной нормы, кроме собственных средств, нет, и в этом смысле невыгодно отличается от норм таможенного законодательства или налогового законодательства, где помимо требований по размеру собственных средств есть и требования, связанные с финансовой устойчивостью, отсутствием предписаний, соблюдением нормативов. Если же речь идет о регулировании на уровне подзаконных актов, например акты Правительства РФ, то с нашей стороны могут быть направлены предложения. Из кризиса 2008–2009 годов: пример с постановлением Правительства РФ, определившим программу льготного автокредитования, где были установлены требования к банкам, которые могли получить поддержку от государства при выдаче автокредитов. Сначала, по-моему, перечень ограничивался тремя банками, потом был расширен, но этого все равно было недостаточно, и мы совместно с Минпромторгом проводили разработку постановления Правительства РФ, получив, естественно, соответствующее поручение, где расширили перечень банков до всех желающих участвовать в программе, единственное — ограничив время подачи заявки. Заявилось на эту программу 103 банка, не все кредитовали, но у всех желающих была возможность, абсолютно справедливые условия. Не всегда получается найти этот механизм, но мы, по крайней мере, всегда стараемся.

Эльман Мехтиев: Продолжим разговор про доминирование. Вот есть документ, выпущен Центробанком, в соответствии с законом о потребительском кредите. И он четко определяет то, как рассчитывается не просто полная стоимость кредита, а как рассчитывается то ограничение, которое накладывается на рынок. И когда мы смотрим на это с учетом тех долей, которые занимают на рынке игроки, по всем категориям получается усиление преобладания доминирующих игроков. Я почему об этой теме говорю? Потому что ограничение по стоимости кредита это не совсем то решение, которое, с нашей точки зрения, убирает проблему перекредитованности некоторых сегментов. Оно административно ровно ограничивает всех. Но если мы знаем, что один банк занимает 30% рынка кредитных карт, то понятно, что при расчете того уровня ставки, выше которого нельзя кредитовать, его положение не просто доминирующее, но фактически результатом ограничения будет дальнейшее усиление такого доминирования. Вы сами мне и подсказывали, что есть норма про 10% в постановлении Правительства № 409. Вот мой вопрос: что мы, как банковское сообщество, должны сделать, чтобы два регулятора выработали такой подход к ограничению ПСК, при котором конкуренция на рынке не будет зажиматься в пользу доминируюших игроков?

Ольга Сергеева: Да. Я скажу, мы отмечали уже, что в своей деятельности во многом работаем по жалобам, но это не единственное основание, чтобы мы предприняли какие-то меры. Здесь вопрос в том, что мы можем чего-то не увидеть, и тут отклик от рынка нужен, и мы, безусловно, если эти проблемы существуют, среагируем в пределах наших возможностей. Но есть и случаи, когда мы можем среагировать самостоятельно. Применительно к тому акту, о котором вы говорите, здесь, на мой взгляд, абсолютно справедливо поднят вопрос. Если методика ограничения построена таким образом, что преимущество получает тот игрок, чья доля в большей степени влияет на расчетный показатель, конечно, это несправедливо. Здесь в пору ставить вопрос о том, чтобы ограничивать влияние того или иного игрока — особенно если этот игрок доминирующий, на условия работы всех участников рынка. Если мы говорим, например, с точки зрения антимонопольного законодательства, просто даже в силу нормы закона у нас получается таким образом, что влияние игрока на весь рынок даже потенциально закон признает невозможным, если его доля на федеральном уровне составляет меньше 10%, а если у нас рынков несколько, то есть это локальные, региональные рынки, то эта доля в 20%. Поэтому если мы хотим полностью исключить влияние доминирующих игроков, то, наверное, их доля в расчете показателя, например, по полной стоимости кредита могла бы быть ограничена соответствующим образом. Если мы говорим, что расчет осуществляется в пределах всей Российской Федерации, что, собственно, методика предполагает, то было бы разумно ограничивать долю 10%.

Эльман Мехтиев: Что нам нужно сделать, чтобы ФАС обратила на это внимание? Привести данные, которые говорят, что доля в каком-либо рынке товара такая-то, то есть провести исследование, или что сделать? Ограничение по стоимости кредита, вроде бы как, работает на крупнейших игроков. Но у этих крупнейших игроков есть специализированные дочки, и эти специализированные дочки работают в тех сегментах, где их продукты значительно выше того ограничения, которое было установлено.

Ольга Сергеева: Значит, эти дочки должны будут руководствоваться общим ограничением. В этом отношении они в равных условиях.

Эльман Мехтиев: Вот и понимаете, что вопрос, который я поднимаю, мне кажется, выгоден не маленьким или средним банкам или, как говорят, специализированным розничным, он выгоден всем, в том числе и крупнейшим игрокам. Поэтому некоторые крупнейшие игроки говорят: а давайте сделаем коридор не одну треть, а в два раза. А в чем логика, почему не 45, почему не 60%? Логика должна быть, если есть у государства давным-давно изданный акт, который говорит: вот это 10%, вот это 20, а дальше — сравниваете. Тогда наш подход был бы очень прос­той, мы берем долю рынка в данной товарной категории, которую занимает этот игрок вместе с его дочками, грубо говоря, вся эта группа, и потом смотрим, как она действует. И мне кажется, что для этого не нужно менять закон. Я не вижу необходимости менять закон: если есть уже давным-давно — еще до принятия данного закона, другой закон, то один закон должен с другим законом как-то согласовываться. Или нам нужно будет что-то менять? Вы как юрист, как считаете?

Ольга Сергеева: Как юрист могу сказать, что методика полнос­тью в компетенции Центробанка, и в этом отношении, мне кажется, право определять расчет среди трети или ста, как предполагает закон, принадлежит Центробанку.

Эльман Мехтиев: То есть это воля только Центробанка?

Ольга Сергеева: Безусловно, воля Центробанка. Здесь есть ограничения для Центробанка, предусмотренные нормами, в том числе антимонопольного законодательства. Есть специальные требования, как и к другим органам власти, не совершать никаких действий, которые могут приводить к ограничению конкуренции, созданию каких-то преимуществ. Нет, правда, нашей прямой компетенции, мы можем выдавать только рекомендации в этом вопросе, не можем, как другим органам, давать какие-то обязательные предписания, но рекомендации даны могут быть. Здесь вы спрашивали, что нужно сделать? Достаточно провести этот завтрак, для того чтобы мы среагировали. Конечно, мы будем готовить предложение по тому, чтобы ограничить влияние доминирующего игрока. Я вот в качестве примера хочу привести методику, которая согласована с Центробанком, методику определения необоснованно высоких, необоснованно низких цен доминирующих игроков на банковском рынке.

Эльман Мехтиев: Новая методика или старая?

Ольга Сергеева: Это методика, которая предусмотрена законом «О защите конкуренции», по-моему, ее согласовали в 2012 году, она действующая.

Эльман Мехтиев: Сейчас же готовится новая методика? Новая версия этого доминирования — это разные вещи?

Ольга Сергеева: Да, немножко разные вещи, здесь специальная методика, касающаяся цен. И там подход какой? Как выявить цену доминирующего игрока, в данном случае кредитной организации, как определить, что она необоснованно высокая? Поясню, что есть специальные термины применительно к финансовым услугам, а прямая аналогия — это монопольно высокая или монопольно низкая, для финансовых организаций — необоснованно высокая, необоснованно низкая. И в рамках этой методики есть несколько подходов. Можно сравнивать цену, которая установилась на рынке в предыдущий период, но при этом рынок был более конкурентным, это можно оценивать по показателям экономической концентрации. Либо другой вариант, и он в методику заложен после того, как прошел судебную проверку по разбирательству одного из наших территориальных органов: мы используем ту цену, которая сложилась на рынке, если бы мы не принимали в расчет доминирующего игрока. То есть как бы мы его вычитаем и смотрим, какие цены установлены другими игроками на рынке. И в этой логике, и в том числе той логике, которая заложена общими нормами закона «О защите конкуренции», конечно, было бы разумно ограничивать, в том числе в методике расчета ограничений ПСК, влияние банков. Может быть, я сейчас, будучи юристом, не назову математическую формулу, как это должно выглядеть, чтобы автоматически это произошло. Но это правильно, это разумно, это то, что мы будем предлагать Центробанку, особенно имея в виду, что все-таки к практической реализации ограничений ПСК должны в ближайшее время приступить, если не будет никаких переносов.

Эльман Мехтиев: Есть другие знаменитые буквы — это ПСВ, полная доходность или полная стоимость вклада, там другая проблема. Рынок с ней столкнулся в декабре, помните — в декабре была такая волатильность, и даже на встрече в Банке России признали, что да, мы знаем, что берем этот ПСВ и считаем его по 10 банкам, объявляем его, а на следующее утро маркетмейкеры могут резко поднять ставку и оказаться в выигрыше. Фактически сама методика вычисления ограничений, я понимаю, зачем она, система страхования вкладов и прочее и прочее, но сама методика делает так, что маркетмейкеры, эти 10 избранных, на следующий день могут играть вне правил.

Ольга Сергеева: Так, конечно, быть не должно.

Эльман Мехтиев: Так оно было. И это было весь декабрь, у нас в АРБ приходила уйма жалоб от банков, что сделайте хоть что-то, потому что мы выходим со ставкой 18%, после того как ЦБ объявил о коридоре от 15 плюс 3,5%. И вдруг на следующее утро после объявления два из 10 маркетмейкеров объявляют 19. И народ туда идет, и стоят очереди по 600 человек в день, чтобы просто сдать деньги на вклад, причем это банки из первой десятки. Как на эти вещи реагировать? Только жаловаться или ситуацию менять?

Ольга Сергеева: Я думаю, для того, чтобы ситуация выравнивалась, нужно просто создавать в самой методике инструмент, который это бы исключал.

Эльман Мехтиев: То есть брать сто банков для расчета ПСВ, но тогда нам ответят, что невозможно считать каждые 10 дней. Может быть, и нужно и так считать… Вот вы говорили сейчас про 20 млрд, как неком сложившемся показателе, который используют вместо оценки финансовой устойчивости, и отсутствии объяснения, почему 20, а не 15 или 25… Так и здесь: если ты идешь в русле одного направления мысли, то иногда и не находишь должного решения. Помните нашу с вами дискуссию 2010 года, когда вы первые заговорили об ограничении стоимости по кредитам, и мы предложили: давайте ограничим не кредитную ставку, а ограничим долговую нагрузку, то есть очень часто, чтобы найти решение, его надо искать не в той сфере, где она проявляется, а в той, откуда растет.

Такая формулировка требований не решает задачи в этой области. Поэтому, что тогда делать банкам, если методики такие неправильные, требовать вообще отмены или предлагать другой подход? Ваше мнение, как одного из регуляторов.

Ольга Сергеева: Здесь подход нужно выработать, который был бы действительно приемлемый, например, поменять процедуру уведомления, порядок применения.

Эльман Мехтиев: И еще я хотел бы поговорить о том, как вы работаете с физическими лицами. Мы все время говорили про работу с организациями: одна организация, другая организация, конкуренция на рынке, на котором организации предлагают услуги, но к вам же обращается большое количество физических лиц.

Ольга Сергеева: У нас с физическими лицами работа построе­на следующим образом. У нас работают общественные приемные, если мы говорим про непосредственный личный прием граждан, общественные приемные, где люди смогут специалистам рассказать свою проблему, и мы дадим определенную консультацию, правда, здесь мы ограничены пределами нашей компетенции. У нас был большой поток в кризисный период 2009 года, люди приходили с жалобами на банки, разные проб­лемы возникали: при наличии желания нельзя было реализовать залоговое имущество, чтобы погасить кредит, банк не давал такой возможности, разные случаи бывали. Понятно, что они в большей степени волнуют граждан, но, к сожалению, мы не на каждую жалобу можем среагировать. Есть тот функционал, который за нами закреплен, и когда мы с гражданами ведем работу, мы обязательно разъясняем то, чем мы занимаемся. И на каждое обращение, которое к нам поступает письменно, мы в силу закона обязаны дать ответ в обязательном порядке. Вот за последнее время количество страниц в наших ответах существенно выросло. Нередко у нас идут разъяснения норм антимонопольного законодательства с точки зрения наличия или отсутствия доминирующего положения, с разъяснением, что в одном регионе этот банк может занимать одну позицию, а в другом регионе — другую. В общем, мы стараемся разъяснять. Но по самому потоку, если его оценивать, то он в большей степени, точно больше чем на 50%, не связан с вопросом защиты конкуренции напрямую. Он может быть связан с работой коллекторов, очень много обращений, действительно много. Мы знаем о проблемах рынка, но не можем на них повлиять. В последнее время появился поток жалоб, который связан с тем, что банк не реагирует на просьбу гражданина исключить его из списка заемщиков, когда этот гражданин доказал или, по крайней мере, попытался добиться, чтобы банк действительно убедился, что телефон не принадлежит гражданину. Это недобросовестные заемщики дают чужой номер. И тут очень эмоциональные письма мы получаем, нет основания им не верить, но мы и помочь в этой ситуации ничем не можем. Есть жалобы, которые связаны с валютной ипотекой, достаточно много, но есть и жалобы, которые относятся напрямую к компетенции антимонопольного органа. Понятно, что нормами антимонопольного законодательства граждане напрямую, как правило, не оперируют, они описывают ситуацию, которая, как мы понимаем, может быть рассмотрена с точки зрения соблюдения нашего закона, и мы стараемся в этом случае максимально подробно описать, на что стоит обратить внимание, может быть, какой комплект документов приложить, поскольку мы тоже связаны законом и не можем рассматривать, например, обычную электронную почту. Документ, который к нам приходит, чтобы стал основанием для возбуждения дела, должен быть на бумажном носителе.

Эльман Мехтиев: Или подписан усиленной цифровой электронной подписью.

Ольга Сергеева: Совершенно верно. Здесь подписи такого рода, безусловно, возможны, но понятно, что это абсолютная редкость, по крайней мере, в практике нашего управления этого не было. И если мы видим, что вопрос наш и потенциально может быть рассмотрен, мы можем даже созвониться с заявителем и проконсультировать, как правильно подать жалобу. У нас такие обращения есть. Они будут включены в соответствующие дела.

Эльман Мехтиев: Я понимаю, что реклама не ваша лично отрасль надзора, может быть, не ваше управление ведет, но все равно: предложение, которое сейчас проходит через Государственную Думу о повышении размера административной ответственности за недостоверную информацию... Оно решит эту проблему? Мнение эксперта.

Ольга Сергеева: Вы знаете, банковский рынок в этом отношении не является первооткрывателем, если правильно проанализированы риски и установлено, что несоблюдение нормы грозит меньшими штрафами, чем выгода от того, что ты продвинешь товар с нарушением закона, то, конечно, идут на нарушения. Здесь очень важно, чтобы административная ответственность являлась не только способом наказания, а еще и способом предотвращения нарушений. Применительно к банкам, по той практике, которая мне известна, это справедливо, потому что пока административная ответственность не совсем работает, имея в виду, что штрафы небольшие.

Эльман Мехтиев: Ольга! Спасибо огромное за встречу! Подводя ее итоги, можно ли сказать, что для развития и защиты конкуренции на рынке финансовых услуг порой достаточно прос­то убрать, вроде бы как, абсолютно разумные, но избыточные требования и ограничения?

Ольга Сергеева: Да! И спасибо за чай с чабрецом!

Постскриптум

Диктофон выключен. Диалог воспроизведен с согласия и по памяти участников.

Эльман Мехтиев: Простите, но я не сильно противопоставил вас и ЦБ?

Ольга Сергеева: Да нет, я могу сказать. Мы можем даже записать, если хотите.

Диктофон включен вновь.

Ольга Сергеева: Наш взгляд имеет абсолютно специальную направленность, наша задача — обеспечить равные конкурентные условия, задачи, которые решает основной регулятор, они немного другие, если не сказать, что сильно другие. Они не могут вступать в прямое противоречие, это было бы странно, одно другое не исключает, но они другие. Специалисты ЦБ гораздо более детально знают особенности рынка. И здесь, по крайней мере, на сегодняшний момент — и точно можно сказать, что этот «сегодняшний момент» довольно продолжительный по времени, мы находим взаимопонимание. Даже если есть какие-то вещи, где мы предлагаем: а давайте-ка поправим, никогда мы не сталкивались с таким, чтобы нам говорили, что это не ваш вопрос. Мы в этом отношении всегда видим отклик Центробанка, и это можно назвать конструктивным взаимодействием. Даже если мы где-то предлагаем что-то поправить, я думаю, что Центробанк тоже заинтересован в развитии рынка, поэтому и поддержка есть.

Эльман Мехтиев: И еще раз — СПАСИБО!

Россия > Финансы, банки > bankir.ru, 1 июля 2015 > № 1416631 Ольга Сергеева

«Наша задача – построить высокоэффективный механизм, который произведет революцию в мире финансов»

Интервью президента компании Webtransfer по странам Восточной Европы и СНГ Александра Колесниченко. // «Национальный банковский Журнал», 16 апреля 2015 года

Многие наши сограждане, когда речь заходит о способах получения заемных средств, видят только два пути – занять у своих друзей или близких либо обратиться в банк и получить там необходимую сумму. Однако, как рассказал в интервью NBJ Александр Колесниченко, есть альтернатива – Социальная кредитная сеть Webtransfer.

- Александр, как Вы сейчас оцениваете ситуацию на рынке микрокредитования? Какие тенденции Вы считаете господствующими?

- Сегмент микрокредитования на сегодняшний день продолжает расти. Это характерно как для России, так и для мировой финансовой системы. Активному росту данного сектора способствует в том числе и переход от модели кредитования населения микрофинансовыми организациями к модели Р2Р. В этой модели прослеживается тенденция к выстраиванию кредитных отношений не только на основе документов, но и на интернет-статусе, который активно формируется в социальных сетях.

- Действительно, это новый подход к микрофинансированию.

- Да. Стоит отметить, что всего несколько лет назад микрофинансирование трактовалось как предоставление и привлечение краткосрочных займов среди мелких предпринимателей. Сегодня этот термин понимается шире и означает вид деятельности по предоставлению финансовых услуг субъектам малого предпринимательства и широким слоям населения. Таким образом, микрофинансирование становится эффективным инструментом для достижения более свободного доступа малого бизнеса и населения к источникам финансирования.

- В России принят закон о банкротстве физических лиц, однако сейчас говорят, что его вступление в силу может быть отложено на определенное время. Как Вы оцениваете качество этого закона? Как он может изменить работу компаний, работающих в сфере Р2Р-микрокредитования?

- Несомненно, этот закон актуален. Он поможет людям, которые загнаны в угол жизненными обстоятельствами и не могут найти выход из сложившейся ситуации. Можно много говорить о плюсах и минусах закона, но ясно одно: государство в данном вопросе проявило мудрость.

Если же говорить о деятельности компаний, которые работают по системе P2P, то закон о банкротстве физлиц ничего для них не изменит. В Р2Р оперируют относительно маленькими суммами. Нет оснований полагать, что физическое лицо будет вынужденно проходить через процедуру банкротства из-за нескольких тысяч долларов.

- Как Вы считаете, есть ли необходимость появления в России специальных законодательных актов, которые будут регулировать деятельность компаний, занимающихся P2P-микрокредитованием, или имеющихся нормативных документов достаточно?

- Существует заблуждение относительно того, что деятельность компаний, работающих по системе P2P, не регулируется законом. Отношения между физическими лицами – а P2P им и является – регулируются Гражданским кодексом РФ.

Нужно ли дополнительное регулирование? Это сложный вопрос, в первую очередь для государства. Как именно регулировать? Запретить Вам давать взаймы соседу? Запретить брать в долг у друзей? Регулирование отношений, возникающих в рамках Р2Р-микрокредитования, лежит не только в правовой плоскости, но и в морально-этической. Когда один человек одалживает деньги другому, ключевое значение имеют именно доверие, чувство уверенности в том, что заемщик вернет деньги. Чтобы доверие возникло, необходимо либо личное знакомство с заемщиком, либо, как в Webtransfer, комплекс мер, направленных на повышение доверия между заемщиком и кредитором.

В то же время, я полагаю, что элементы дополнительного регулирования будут имплементированы. Во-первых, потому что традиционные финансовые институты пролоббируют принятие новых законодательных актов. И во-вторых, потому что государство традиционно не любит тех, кто играет без правил. Значит, если на сегодняшний день таких правил нет, то завтра они будут созданы – хотелось бы только, чтобы они способствовали процветанию, а не «удушению» рынка P2P.

- Расскажите, пожалуйста, о том, как организован процесс предоставления услуг компанией Webtransfer?

- Основная услуга Webtransfer – это расчет рейтинга участников согласно собственной скоринговой модели и предоставление рекомендаций о целесообразности кредитования того или иного заемщика. Участники могут воспользоваться нашей рекомендацией или оценить заемщика самостоятельно. Для эффективной оценки необходимы инструменты, и мы постоянно внедряем новые.

Наша скоринговая система анализирует большое количество данных из социальных сетей, сведения об активах, источниках и размерах доходов, социальных связях, выданных и полученных займах и т.д.

Последняя разработка – внедрение системы психографического тестирования VisualDNA. Полученные данные позволяют выйти за рамки общепринятой системы оценки заемщиков. На практике доказано существование связи между личностными характеристиками заемщиков и их финансовым поведением. Указанное решение уже успело зарекомендовать себя в России, Польше, Турции и Южной Африке, в скором времени оно появится в Мексике и Индии.

Активный рост нашей сети – на сегодняшний день количество участников проекта уже превысило 4 миллиона – говорит о том, что нам удается главное: мы выстраиваем на ежедневной основе доверительные отношения между заемщиками и кредиторами – как действующими, так и потенциальными.

- Какую роль в организации этого процесса играют социальные сети и почему ставка была сделана именно на них?

- Социальные сети занимают огромное место в жизни современных людей. Если раньше мы жили во дворах, то теперь это соцсети. Прошло то время, когда мы знали всех своих соседей – сейчас многие соседи по лестничной площадке не знакомы. Нас сегодня объединяют сети. Мы пошли по пути создания социальной сети, попутно используя существующие возможности для распространения информации о нас.

Идет работа по развитию в этом направлении. В скором времени появятся новостная лента, возможность загрузки фотографий и создания групп, игры и многое другое.

Социальные сети являются одним из наиболее эффективных инструментов распространения информации. Можно договориться и написать, что «ты хороший» на каком-нибудь сайте, в газете. Но договориться со всей социальной сетью, более того со многими сетями одновременно, вряд ли получится. Этой информации люди доверяют больше, чем традиционным массмедиа, потому что исходит она непосредственно от знакомых нам людей.

- Кто может стать участником Социальной кредитной сети Webtransfer? Каким критериям для этого нужно отвечать?

- Участником Социальной кредитной сети Webtransfer может стать любой человек, достигший совершеннолетия, поскольку речь идет о деньгах. Пол, образование, профессия значения не имеют. Главное – это желание получить или выдать заем. Наличие кредитной истории желательно, но принципиального значения не имеет.

- Сейчас очень много говорят о ренессансе финансовых пирамид, что, наверное, закономерно с учетом кризисной ситуации. При этом часто данное понятие используется в рамках нечистоплотной конкурентной борьбы. Сталкивается ли Webtransfer с подобными обвинениями?

- Если честно, то не так часто, потому что конкурентов в нашем формате у нас сейчас, по сути, нет. Бывало, правда, особенно на начальном этапе, сайт атаковали хакеры, и мы из-за этого простаивали. Бывает, что в Интернете появляется негативная информация о нас – не верьте, люди, а вдруг вам не вернут деньги заемщики, вся эта кредитная пирамида обвалится, и Webtransfer куда-то убежит…

В целом все слухи и опасения из-за недопонимания механизма работы кредитной сети. «Крикуны» и «паникеры» либо не в курсе, либо сознательно игнорируют тот факт, что Webtransfer предоставляет кредиторам гарантии. Так, мы гарантируем возврат «тела» займа плюс минимальный процент, даже если заемщик не вернет деньги кредитору. Естественно, в обмен на право требования долга с заемщика.

- Когда вокруг той или иной компании (человека) в сети поднимается шум и крик, то всегда возникает подозрение, что это не просто порыв благородного негодования.

- В нашем случае тоже выяснилось, что порочащая компанию информация шла от участников, аккаунты которых были заблокированы из-за нарушений правил сети и попыток махинаций, начиная от использования уязвимостей, создания ботов и заканчивая попытками взлома аккаунтов участников в социальных сетях.

Однако не все пытаются кому-либо навредить. Есть те, кто действует исключительно из благих побуждений – не позволить, чтобы людей обманули в очередной раз. Это понятно, и мы рады, если они строят свою позицию не на эмоциях и догадках, основанных на обрывочных сведениях, а исключительно на фактах.

- Скажите, пожалуйста, как можно отличить нормально действующую организацию от финансовой пирамиды? Что Вы говорите своим клиентам в случаях, когда они выражают сомнения в характере деятельности Webtransfer?

- Факторов конечно много. При анализе всегда следует исходить из их совокупности. Например, считается, что основным признаком финансовой пирамиды является то, что старым участникам дивиденды выплачиваются за счет средств новых членов. Хотя так в России вынужден работать, например, Пенсионный фонд. И когда денег новых членов не хватало, Пенсионный фонд обещал бонусы в виде программы софинансирования пенсий. Если этого не хватало, то ПФР отменял все свои предыдущие обещания и докапитализировался напрямую из бюджета.

- Тем не менее как-то сложно воспринимать Пенсионный фонд в качестве финансовой пирамиды.

- Никто и не предлагает этого делать. Речь идет о том, что нельзя объявлять ту или иную организацию финансовой пирамидой, руководствуясь только одним, пусть и очень важным признаком. Как я уже сказал, тут необходимо рассматривать и учитывать совокупность факторов.

Как правило, финансовые пирамиды оговаривают срок вклада, в течении которого человек не может забрать свои деньги. Данный срок необходим, чтобы успеть собрать сумму, необходимую для выплаты обещанных дивидендов. В случае сделки между кредиторами и заемщиками в Социальной кредитной сети никаких вкладов нет – есть человек, выдавший заем (кредитор), и человек, его получивший (заемщик).

Финансовые пирамиды платят дивиденды только за то, что люди вкладывают в них деньги. В случае P2P-микрокредитования деньги перемещаются между кредиторами и заемщиками. Стороны самостоятельно формулируют условия, на которых они готовы одолжить или занять средства, заемщик находит кредитора или наоборот. Главное, чтобы сделка была оформлена на нашем сайте, а деньги участники могут передать друг другу любым удобным для них способом, в том числе используя опцию «Директ» (расчеты осуществляются минуя Webtransfer). Правда, в основном участники предпочитают для ускорения операций использовать свои кошельки в системе.

Тем, кто сомневается в характере деятельности Webtransfer, мы пытаемся в меру сил разъяснить его. Но задачи всех убедить у нас нет. Наша задача – построить высокоэффективный механизм, который произведет революцию в мире финансов.

- В рамках кризиса актуальными становятся опасения насчет вывода средств участниками той или иной организации (в данном случае – Webtransfer). Как обстоят дела в Социальной кредитной сети? Были ли подобные случаи в вашей практике и, если да, то по каким причинам?

- В первоначальном варианте (при старте работы кредитной сети) кредиторы перечисляли свои средства контрагенту после заключения договора займа (оферта). В результате сложилась ситуация, при которой некоторые участники регистрировались и одобряли займы на очень крупные суммы и никому ничего не перечисляли. А заемщики обращались к нам и требовали денег: мол, заем мне одобрен, где деньги?

В связи с этим для удобства участников мы вынуждены были чуть изменить систему, и стали резервировать средства членов сети перед тем, как они смогут подать заявку на выдачу займа. С получением своих или заемных средств у участников проблем не возникает до тех пор, пока они соблюдают правила и условия работы в нашей сети. Бывают, конечно, случаи, когда некоторые участники регистрируются под вымышленными именами, получают одобрение на свою заявку, но не могут пройти должным образом процесс верификации. В таких случаях денег они не получат, и мы вернем средства кредитору. Хотелось бы отметить, что зарезервированная сумма кредитора, даже в случае нарушения им правил работы кредитной сети, в любом случае ему возвращается.

- Вы уже сказали, что в рамках сети работает система гарантирования. Насколько нам известно, существует гарантийный фонд, созданный Webtransfer. Что он из себя представляет, за счет каких средств он формируется и пополняется и с какой целью он был организован?

- Когда участнику Социальной кредитной сети возвращают выданный заем, часть полученного дохода направляется участником в гарантийный фонд. Он служит для покрытия убытков тех, кому займы не вернули. Это один из инструментов, созданных для повышения уверенности кредиторов.

- P2P-микрокредитование появилось в России сравнительно недавно, но, если мы правильно понимаем, это направление бизнеса растет очень быстрыми темпами. Наверняка участники Социальной кредитной сети сталкиваются с такой проблемой, как просрочка и невозврат займов. Насколько актуальны эти проблемы, с Вашей точки зрения?

- Да, мы сталкиваемся и с просрочкой, и с невозвратом. Но чаще с просрочкой, когда участник по неорганизованности или по иным причинам возвращает заемные суммы с задержкой. Невозвраты займов, конечно, тоже присутствуют. Нам удается поддерживать достаточно низкий процент невозвратов (3,12% по заемщикам с рейтингом и 13,8% по заемщикам без рейтинга). 3,5% в среднем по портфелю – это один лучших результатов в отрасли, мы продолжаем совершенствовать свою скоринговую модель для достижения более впечатляющих результатов.

- Взаимодействует ли Webtransfer с внешними коллекторскими агентствами, если да, то каков формат этого сотрудничества?

- Webtransfer в настоящее время не сотрудничает с коллекторскими агентствами по вопросам взыскания долгов. Это нам не интересно, учитывая относительно маленькие суммы займов – от 50 до 1 000 долларов США. Расходы на взыскание долга будут выше суммы самого долга. Работа строится на том, чтобы правильно оценить заемщика и не выдать тому, кто не вернет, а не на том, чтобы раздать деньги и потом за всеми бегать и пытаться что-нибудь возместить.

Для нужд оценки кредитных рисков мы порой пользуемся информацией коллекторских агентств. Более того, мы сами формируем базу данных по недобросовестным заемщикам.

- Каковы планы компании на 2015 год?

- Несколько месяцев назад на площадке «ФинМикро-2015» президент Webtransfer Роман Кричмарев объявил о планах компании, которые остаются неизменными: к концу 2015 года количество участников Социальной кредитной сети Webtransfer должно превысить 10 млн человек, а суммарный оборот сети должен составить более 5 млрд долларов.

В целом в 2015 году мы планируем качественный скачок в развитии бизнеса нашей компании. Мы готовимся презентовать новую стратегию развития, которая позволит мощно заявить о себе на рынках тех стран, где развитие Webtransfer идет не так активно, как в России.

Россия > Финансы, банки > bankir.ru, 24 июня 2015 > № 1416806 Александр Колесниченко

Интервью начальника управления контроля, надзора и охраны Росрыболовства Андрея Здетоветского Pravda.ru

На браконьеров объявлена международная охота

Ущерб от браконьерства в водах под российской юрисдикцией достигает сотен миллионов долларов. Но точные объемы нелегального улова не могут назвать даже эксперты рыбной отрасли. О том, как сегодня осуществляется охрана рыбных ресурсов РФ, в эфире Pravda.Ru рассказал начальник управления контроля, надзора и охраны Росрыболовства Андрей Здетоветский.

— Андрей Георгиевич, каков круг обязанностей рыбинспектора, помимо преследования браконьеров? Что призвано предотвращать ваше управление?

— Есть еще дополнительные сферы и компетенции, но, конечно, борьба с браконьерством — это основная часть нашей работы. То, что подразумевает под собой государственный контроль, понимается несколько шире — речь идет о контроле за соблюдением людьми — физическими лицами, должностными лицами, и юридическими лицами — неких ограничений, нарушение которых влечет неблагоприятные последствия для водных биоресурсов и среды их обитания.

Важным компонентом работы рыбоохраны является охрана среды обитания, то есть предотвращение, пресечение, профилактика нарушений, совершаемых различными субъектами хозяйственной деятельности, влекущих негативное воздействие на водные биологические ресурсы и среду их обитания.

Тривиальный пример — мойки машин в реке. Это из простого. А более сложные — это сверхнормативные сбросы загрязняющих веществ, разработка залежей нерудных строительных материалов в руслах рек и в морской акватории, дноуглубление, эксплуатация водохозяйственных систем, или иные какие-то действия, которые приводят к тому, что гибнет рыба, засоряется среда ее обитания, что также косвенно в конечном счете наносит ущерб водным биоресурсам.

— Скажите, пожалуйста, а с кем бороться сложнее? Браконьеров, видимо, больше, но, с другой стороны, если в речку или озеро сливается какой-то завод, это, наверное, соперник более серьезный?

— Бороться сложнее, конечно же, с представителями крупных организаций, у которых есть опытные юристы, у которых есть большие административные и иные рычаги. Понятно, что это требует соответствующей подготовки, компетентности наших специалистов, и большой работы при подготовке первичной документации и всех последующих стадий.

— Насколько я знаю, в декабре 2013 года правительством Российской Федерации был утвержден план по предупреждению, сдерживанию и ликвидации незаконного, несообщаемого и нерегулируемого промысла. Что это за план? Какие мероприятия он в себя включает и легче ли стало с ним работать?

— Есть аналогичный международный план действий, который предложен организацией ФАО (Продовольственная и сельскохозяйственная организация ООН), все страны мирового сообщества его должны придерживаться, и на сегодняшний день Российская Федерация берет в соответствии с этим большим международным документом обязательства и реализует национальный план по борьбе с вышеназванным незаконным, несообщаемым и нерегулируемым промыслом.

Речь идет, по сути, о борьбе с браконьерством. На сегодняшний день этот план принят, он носит достаточно рамочный характер, это общий документ, который задает направление действий федеральных органов исполнительной власти, которые должны в рамках своей деятельности реализовывать те или иные части этого плана. Более того, сейчас данный план получает развитие в виде перечня мероприятий, который утверждаются также правительством Российской Федерации.

Более 20 органов исполнительной власти Российской Федерации приняли участие в этой работе, каждый в своей части предложил какие-то мероприятия. Это и силовые организации — МВД, ФСБ, пограничная служба, это и Росрыболовство, минсельхоз, минприроды, росприроднадзор, роспотребнадзор и так далее — много очень участников, которые, каждый в своей части, работают на достижение положительного эффекта по борьбе с браконьерством. В первую очередь, речь идет о формировании нормативно-правовой базы для его предупреждения.

Что касается конкретных мероприятий, можно говорить об усилении административной и уголовной ответственности, введении новых составов преступлений и правонарушений, повышении прозрачности промысла и его доступности для контроля, борьбе с "подфлажниками" — судами под "удобными" флагами, которые являются головной болью на море сегодня.

— А что значит "удобные" флаги? Это флаги малоизвестных стран?

— Совершенно верно. Страна такая — Вануату — мало о чем говорит. Оказывается, что это великая морская держава, точнее даже рыбодобывающая, которая ведет в зоне юрисдикции России ННН-промысел. Естественно, что сегодня рычаги какие-то действенные по отношению к судам международным иностранной юрисдикции более проблематичны, чем по отношению к нашим браконьерским.

Есть очень интересный инструмент, который признан в международной практике, — это так называемые "черные списки". Это списки судов, которые обнаружены как задействованные в нелегальном рыбном промысле. В отношении них на уровне международном, национальном возникает ряд санкций, которые предупреждают и пресекают возможность повторного использования этих судов.

Такое судно становится невозможно применить для какой бы то ни было деятельности, связанной с рыболовством. Ни договор заключить, ни получить под него какой-то объем квот, ни что-то еще.

- А факт браконьерства вы обязаны и можете отследить на любом этапе пути рыбы до прилавка?

— К сожалению, системы стопроцентного отслеживания рыбной продукции от места ее вылова до места ее реализации на сегодняшний день нет, но работа по ее созданию ведется. Есть соответствующее поручение президента Российской Федерации по обеспечению такого прослеживания.

На сегодняшний день Росрыболовство обладает ведомственной, отраслевой системой мониторинга — ОСМ, которая дает возможность контроля над осуществлением вылова в морской акватории. То есть суда промыслового флота, отвечающие определенным условиям, должны быть оснащены техническими средствами контроля, которые с определенной периодичностью в онлайн-режиме должны передавать в отраслевую систему мониторинга сведения о промысловых операциях: о вылове, о первом перегрузе. Система существует достаточно давно и зарекомендовала себя как эффективный механизм борьбы с браконьерством.

Также у нас сейчас введена в действие система сертификации вывозимой за пределы Российской Федерации и добытой на ее территории продукции. Полагаем, что эта работа позволяет сегодня нам фактически закрывать все основные каналы продажи нелегальных выловов за пределы Российской Федерации.

Действует система государственного портового контроля в северном рыбохозяйственном бассейне. Так же заключены межправительственные двусторонние соглашения в тихоокеанском регионе с Японией, Республикой Корея, КНДР, Китаем. Ведется работа по заключению аналогичного соглашения с США. Таким образом и на Дальнем Востоке практически не остается каналов массовой реализации браконьерской продукции.

— Какой смысл контролировать прилавки? Сколько там может быть килограммов рыбы? Или, контролируя прилавок, можно выйти на какого-то большого заказчика, большого браконьера?

— Здесь очень простое правило — если у браконьера нет возможности сбыть свою продукцию, и, соответственно, получить от этого прибыль, то ему неинтересно заниматься браконьерством. Этот принцип очень эффективно работает при профилактике браконьерства.

— Есть ли цифры, какие потери несет РФ от браконьерства? И какая динамика? Может быть, есть какие-то цифры по миру или по конкретному бассейну?

— Есть такие оценки. Естественно, они носят сугубо экспертный характер, то есть это неточно. Данные, наверное, трех-четырех, пятилетней давности говорили о том, что примерно с трех миллиардов долларов стоимости вывозимой нелегальной продукции эта цифра снизилась до менее миллиарда. Надеюсь, что сейчас ситуация выглядит еще лучше, потому что меры предпринимаются достаточно серьезные.

— Существует такое понятие, как общественный инспектор. У таких энтузиастов даже есть форумы, то есть идет оперативный обмен информацией, какие-то дежурства и так далее. Насколько энтузиасты помогают вам?

- В нашей стране есть очень много людей, которые любят рыбалку, любят природу, и которым неприятно то количество сетей, количество тех нарушений, которые они видят. И есть сильное социальное движение, которое против таких нарушителей работает. Мы взаимодействуем с этим движением. Действительно, воссоздан институт общественных инспекторов рыбоохраны.

Ведь на самом деле форма работы старая, она еще в советское время работала. В Росрыболовстве это воссоздали, и сегодня мы привлекаем заинтересованных граждан к работе с инспекторами по борьбе с браконьерством, у нас есть достаточно большое количество помощников. Учитывая низкий численный состав наших инспекторов, этот институт служит нам хорошим подспорьем.

Россия > Рыба > fish.gov.ru, 23 июня 2015 > № 1407280 Андрей Здетоветский

ИНТЕРВЬЮ МИНИСТРА ТРАНСПОРТА РФ МАКСИМА СОКОЛОВА ИНФОРМАЦИОННОМУ АГЕНТСТВУ ТАСС НА ПЕТЕРБУРГСКОМ ЭКОНОМИЧЕСКОМ ФОРУМЕ

Максим Соколов: интерес зарубежных инвесторов к инфраструктуре - индикатор доверия.

Тема инвестиций в инфраструктуру была одной из ключевых в дискуссиях на Петербургском международном экономическом форуме. О новых амбициозных проектах в отрасли, ситуации с авиаперевозками и перспективах создания новых транспортных коридоров в интервью ТАСС рассказал министр транспорта Максим Соколов.

КОРР: Вы встречались с иностранными инвесторами – как вы оцениваете их интерес к инфраструктурным проектам в России?

Максим Соколов: Это лакмусовая бумажка оценки состояния кризиса. Это тем более характерно для инфраструктуры, потому что инфраструктура – самая, наверное, тяжелая с точки зрения привлечения инвестиций отрасль даже не экономики, а сфера экономической деятельности, поскольку отдача от этих инвестиций, как правило, самая растянутая во времени. И, соответственно, приход инвесторов именно в инфраструктурные проекты характеризует их уверенность в долгосрочной политике, стабильности национальной экономики – а стало быть, как ничто другое является индикатором доверия, а значит, перехода от состояния кризиса к состоянию развития. Поэтому для меня было очень важным почувствовать в рамках этого международного форума, на этой международной площадке интерес к инвестициям в транспортный комплекс. И я могу сказать, что с этой точки зрения, мои задачи, задачи Министерства транспорта оказались полностью выполнены. И я уже чувствую удовлетворенность, поскольку это была не только дискуссия, а именно живой интерес, выразившийся, в том числе, в подписании соглашений. Здесь мы как бы собрали все пальцы на одной руке.

В канун форума мы открыли строительство нового 140-километрового участка скоростной трассы М11 Москва – Санкт-Петербург или, вернее, в данном случае Санкт-Петербург – Москва, которая будет построена к 2018 году. Кстати, это головной участок коридора Европа – Западный Китай по подписанному соглашению между странами-членами ШОС.

Было подписано одно из соглашений по строительству терминала перспективного порта Тамань в Азово-Черноморском бассейне. И это тоже проект государственно-частного партнерства.

Общение на полях форума с компанией Vinci, с инвесторами, которые вкладываются в нашу аэропортовую инфраструктуру, с губернаторами, которые у себя в субъектах генерируют инвестиционные проекты с привлечением внебюджетных источников и, что очень важно, проекты государственно-частного партнерства, а именно такие проекты характеризуют наивысшую степень доверия между властью и бизнесом, что является залогом их успешной реализации.

Все это говорит о том, что транспортная отрасль Российской Федерации ощущает на себе серьезный профессиональный инвестиционный интерес со стороны партнеров: как финансово-банковских институтов, так и подрядных организаций и профессиональных компаний, занимающихся инвестициями.

КОРР: Какие новые амбициозные проекты в инфраструктуре вы видите в среднесрочной перспективе?

Максим Соколов: В Минтрансе создана иерархия долгосрочного и среднесрочного бюджетного планирования, стратегия развития транспортной системы до 2030 года, утвержденная правительством, и государственная программа, и федеральная, как ее составляющая, по развитию транспорта до 2020 года. И конечно, в рамках трехлетнего бюджетного планирования мы все свои задачи четко отслеживаем и в какой-то степени корректируем в зависимости от изменяющейся экономической и внешнеполитической ситуации.

Если говорить о среднесрочных проектах, то наиболее масштабный из этих проектов – это БАМ-Транссиб, это и проект строительства высокоскоростной железнодорожной магистрали в коридоре, как мы теперь уже говорим, Москва - Пекин. На днях было подписано соглашение, приводящее этот проект в стадию практической реализации – договор между РЖД и консорциумом проектировщиков, куда входят и китайские компании. И мы теперь уже четко будем понимать стоимость проекта, проектировку, технические решения, а значит, сможем сделать выверенную финансовую и экономическую модель, на базе которой заключить соглашение о государственно-частном партнерстве уже в полной реализации этого проекта.

КОРР: Когда будет сформирована финансовая модель?

Максим Соколов: Срок проектирования такого масштабного проекта – 770 км магистралей – это два года, а появление модели или, по крайней мере, ее основных параметров, это рубеж 2015-2016 годов.

Кроме того, очень важны такие проекты, как Тамань, этот проект уже реализуется и в 2017 году будет завершен. В долгосрочной перспективе мы видим развитие Дальнего Востока, нашего Севера, развитие инфраструктуры Северного морского пути. Это в разы увеличит пропускную способность. Также мы занимаемся базовыми точками этого коридора – развитием подхода к Мурманску и порта Восточный-Находка в Приморском крае. Это Северный широтный ход – строительство железнодорожной магистрали, генерирующей более 20 млн тонн грузовой базы, которая формируется – Ямал, Ханты-Мансийский автономный округ. Северный широтный ход также может быть дополнительной базой для курсирования по трассе Северного морского пути.

И конечно, это дорожное строительство. Один из дорожных коридоров и, может быть, сейчас самый основной с точки зрения интеграции экономического пространства Таможенного союза и экономического пространства Шелкового пути, это коридор Западный Китай - Европа, длиной почти 9000 км, 2200 км из которых проходит по территории нашей страны. Мы уже занимаемся обустройством этого коридора: помимо скоростной трассы Москва – Санкт-Петербург – 670 км, это Центральная кольцевая автомобильная дорога – более 330 км. Это проекты государственно-частного партнерства – либо в форме концессии, либо в форме контрактов жизненного цикла.

Мы видим, что в рамках этого коридора сразу три субъекта федерации – Татарстан, Башкирия и Оренбургская область – могут предложить свои проекты по новому прохождению этой трассы. Для поддержки таких региональных проектов мы сейчас формируем внутренний фонд, который будет аккумулироваться за счет сбора платы с большегрузных автомобилей, которые идут по нашим федеральным дорогам, так называемых 12-тонников. Все средства, которые будут поступать в Федеральный дорожный фонд, мы будем направлять в региональные дорожные фонды для поддержки в первоочередном порядке проектов государственно-частного партнерства, расшивки узких мест, имитирующих строительство мостов и самые важные проекты дорожного строительства.

КОРР: То есть деньги, которые будут брать с грузовиков, будут направляться в регионы?

Максим Соколов: Мы планируем направлять их в субъекты Российской Федерации. Эта тема обсуждалась на президиуме Госсовета, проводимом президентом в октябре прошлого года в Новосибирске. Идея была в целом поддержана, и сейчас уже во многих субъектах федерации ведется работа с инвесторами – именно с теми, кто готов инвестировать в развитие инфраструктуры свои частные средства. Это и Хабаровск, и Пермь, и Екатеринбург, и Поволжье, и Новосибирск. Это создает дополнительный серьезный рычаг для развития инвестиционной привлекательности транспортной инфраструктуры.

КОРР: В рамках проекта Шелкового пути создается несколько институтов развития. Основной из них – это Азиатский банк инфраструктурных инвестиций. И с российской стороны есть мнение, что проекты для финансирования за счет этого банка нужно готовить уже сейчас. Какие российские проекты могли бы получить средства банка?

Максим Соколов: Во-первых, таким проектом мог бы стать проект ВСМ, поскольку он проходит сразу по территории сразу нескольких стран, входящих в экономический пояс Шелкового пути. Во-вторых, это коридор Европа - Западный Китай, проходящий по территории Российской Федерации, и те проекты, которые были обозначены, а также обустройство пунктов пропуска и другой логистики. Старт-ап тоже может быть за счет инвестиций из этого финансового института. Плюс ко всему - развитие железнодорожной инфраструктуры, и здесь, наверное, интересным проектом является проект строительства логистического центра в Челябинской области по обработке грузов, которые идут из Западного Китая, через территорию России в страны Европы. Первая очередь этого проекта была запущена в канун Саммита министров транспорта стран ШОС в Уфе в мае. И сейчас речь идет о второй, третьей и последующих очередях этого крупного логистического центра.

Есть и другие проекты. И дорожного строительства, уже те коридоры, которые будут проходить через территорию нашей страны непосредственно не в порт Петербурга, а, например, в Белоруссию. Это, конечно же, портовая инфраструктура, и здесь порт Тамань, который будет аккумулировать приток грузов из стран, находящихся в коридоре Север-Юг. Также это проекты в области авиации, а сегодня такие проекты готовятся в Хабаровске, Иркутске, на Урале, в Перми, в Тюмени. Все они могут претендовать на средства этого фонда.

КОРР: Вы как считаете, учитывая капитал банка в размере 100 млрд долларов, на какую часть финансирования Россия может рассчитывать?

Максим Соколов: Команда министерства, в принципе, вместе с субъектами федерации готова квалифицированно и качественно подготовить достаточно большое количество проектов, чтобы претендовать на треть или даже половину этих средств в среднесрочной перспективе до 2020 года.

КОРР: В число этих проектов входит железнодорожное сообщение с Японией, о перспективах которого недавно говорил глава РЖД Владимир Якунин?

Максим Соколов: Это, скорее, стратегический долгосрочный проект. Для того чтобы осуществить его, необходимо сначала обеспечить связь Сахалина с материком. Такие проекты делались еще в прошлом веке. Но сегодня грузовая база, формируемая на острове, не позволяет сделать этот проект доходным даже в столетней перспективе. Поэтому здесь нужны серьезные государственные средства для его реализации, и пока в рамках программы развития транспортной системы до 2020 года мы их аккумулировать не можем. Но в стратегии мы просматриваем этот проект до 2030 года, и если финансовая ситуация позволит, то, конечно, будем структурировать его для дальнейшего развития. По крайней мере, в прошлом году у меня были переговоры с моими японскими коллегами на эту тему, и они смотрели на проект достаточно позитивно, хотя с того времени много воды утекло, и здесь, конечно, будет очень важен политический фактор.

КОРР: То есть, объем инвестиций пока не оценен?

Максим Соколов: Нет, это проект далекого будущего.

КОРР: Одним из самых масштабных проектов является мост через Керченский пролив. Как вы оцениваете ход строительства этого объекта, соблюдается ли график?

Максим Соколов: Мы идем точно в соответствии с графиком, хотя особенность этого проекта заключается в том, что параллельно ведутся и проектные работы, и работы так называемые подготовительные – по разворачиванию строительного городка, освобождению земельных участков, определению трассировки, строительству подходов, которые, кстати, в общем объеме будут достигать порядка 60 км. На сегодняшний день все двигается так, как должно быть на транспорте: строго в соответствии с графиком.

КОРР: Проявляют ли интерес к проекту зарубежные компании?

Максим Соколов: Скорее, это вопрос не к заказчику, которым является Федеральное дорожное агентство, а к подрядчику. Да, такая информация у нас есть, но пока это находится в плоскости потенциальных разговоров.

КОРР: В разгаре сезон отпусков. Как Минтранс оценивает пассажиропоток в Крым по итогам летнего периода?

Максим Соколов: Я ежедневно получаю подробную информацию по количеству пассажиров, которые прибывают в Крым различными видами транспорта. Здесь сделано очень много, в том числе по развитию Симферопольского аэропорта и Керченской паромной переправы, которая за зимний период полностью переформатировала инфраструктуру – были приобретены новые мощные вместительные паромы, которые сегодня имеют возможность без очередей обслуживать всех, кто планирует добраться до Крыма на своем автомобиле. Хотя я по-прежнему считаю, что оптимальным видом перевозки является общественный транспорт. Сегодня в Крым у нас отправляются порядка 65-70 маршрутов ежедневно из разных городов нашей страны.

Также через Керченскую переправу сейчас идет и основной поток грузовых перевозок. В прошлом году основная часть была на линии Новороссийск, Севастополь и Феодосия, сегодня мы развили инфраструктуру таким образом, чтобы такая возможность была и из порта Кавказ на Таманском полуострове. Поэтому каких-либо очередей, сбоев в работе транспорта сегодня нет. Аэропорт сегодня обслуживает порядка 150 рейсов в день, через паромную переправу проходит порядка 15-20 тысяч человек в сутки, но это меньше половины от той мощности, которая была создана за зимний период.

КОРР: По оценкам Минтранса, насколько может летом возрасти пассажиропоток в Крым по сравнению с аналогичным периодом прошлого года?

Максим Соколов: Это зависит даже не от деятельности транспорта, все-таки транспорт – это сфера услуг, а от туристической привлекательности Крыма. По крайней мере, мы видим, что и с точки зрения Керченской переправы, и с точки зрения аэропорта, у нас есть еще серьезный запас мощности. И даже если пассажиропоток вырастет не на проценты, а в разы, мы сможем его обслужить. Хотя, конечно, необходимо с точки зрения аэропорта заниматься строительством нового терминала – такие планы у нас есть. Они четко сформулированы в целевой программе, и мы уже приступаем к этому этапу в развитии крымской инфраструктуры.

КОРР: Но при этом в рамках развития крымского направления авиакомпании запрашивали субсидии на перевозки в Крым в размере 1,5 млрд рублей, однако было выделено только 612 млн рублей.

Максим Соколов: Это как раз говорит о бюджетной эффективности этих расходов. Ведь для чего нужны были эти средства федерального бюджета? Конечно, всем хочется летать подешевле, но самое главное было – раскатать новые маршруты, потому что всего два года назад в Крым летали только из Москвы и Санкт-Петербурга, а сегодня летают более чем из 30 городов нашей страны. Что ожидали компании? Что мы дадим какие-то гарантии, что этот поток будет, а дальше, когда пассажиры будут покупать билеты, цена уже будет формироваться на рыночных конкурентных принципах. И эти субсидии нужны были для гарантированности определенной части заполняемости маршрутов, чтобы компании хотя бы вышли ну если не на уровень безубыточности, но минимальной целесообразности запуска этих маршрутов. И мы видим, что за счет достаточно компактной суммы федеральных средств нам удалось решить эту задачу.

КОРР: Поэтому сумма субсидий не будет увеличена?

Максим Соколов: Если возникнет необходимость полетов из других городов и компании будут готовы на это, но им нужен будет толчок, поддержка, плечо со стороны федерального бюджета, то мы совместно с Росавиацией проработаем возможность консолидации средств на это направление.

КОРР: Как бы вы охарактеризовали ситуацию в авиаперевозках в целом? Были оказаны меры господдержки отрасли, ситуация стабилизировалась, но сейчас некоторые игроки говорят, что уже осенью возможно усиление кризисных явлений.

Максим Соколов: Многие говорят о том, что к концу года гребень волны кризиса все-таки спадет, но дело не в этом. Авиация, как и весь транспорт, – это отрасль услуг, и она оказывает услуги в том объеме, в котором они востребованы со стороны экономики. Если экономика сжимается, мобильность населения тоже падает, то объем оказываемых услуг естественным образом уменьшается. Это мы видим сегодня в авиации, но катастрофического падения не произошло, несмотря на то, что в прошлом году была серия крахов крупнейших туристических агентств, и мы действительно видим серьезное падение перевозок по международным маршрутам, что связано не только с крахом туристических компаний, но и со снижением привлекательности зарубежного отдыха в виду курса рубля по отношению к другим валютам. Но все-таки за счет тех мер, которые были приняты правительством Российской Федерации по предложению Минтранса в части субсидирования развития внутрирегиональной авиации, нам удается балансировать это снижение, и в принципе сегодня можно лишь говорить о корректировке предыдущего бурного роста, который был в двухзначных параметрах своих показателей – 15-20% в год. Сегодня мы видим, что по первому кварталу снижение чуть более процента, сейчас - в пределах 3-4%, но внутренние региональные перевозки, а значит, мобильность населения внутри страны как фактор, способствующий дальнейшему выходу из кризиса, растет, причем растет двузначными параметрами по отношению к прошлому году, что, конечно, очень хорошо. Безусловно, этому способствуют программы поддержки - не только крымское направление, но и Дальний Восток, Сибирь, наши регионы, расположенные в арктической зоне, Калининград и многие другие.

КОРР: То есть кризиса не будет и новые меры поддержки не требуются?

Максим Соколов: Я бы сказал, что надо внимательно следить за ситуацией. Одна мера дополнительной поддержки по Дальнему Востоку и нашим северным территориям совсем недавно была принята правительством Российской Федерации в размере 650 млн рублей на текущий год. Это даст дополнительный импульс именно тем, кто занимается региональными перевозками. Если меры поддержки потребуются и в дальнейшем, то мы будем вместе с бизнес-сообществом мониторить ситуацию и предлагать правительству соответствующие решения. Одна из системных мер, которая была в антикризисном плане, уже реализована весной этого года - это снижение НДС. Правда, не до нуля, как в пригородном железнодорожном сообщении, а до 10%, но это даст глоток воздуха и не даст "завалиться" на крыло.

КОРР: Не секрет, что многие авиакомпании говорили о необходимости еще большего снижения ставки НДС.

Максим Соколов: Не секрет, конечно. И мы предметно обсуждали эту тему.

КОРР: Вероятно ли дополнительное снижение ставки, до уровня ниже 10%?

Максим Соколов: Понятно, что бизнес стремится к максимальному снижению налоговых обременений, но здесь мы должны балансировать макроэкономическими показателями и целями экономической политики, потому что снижение НДС приводит к уменьшению средств из бюджета, из которого, кстати, поддерживаются региональные перевозки. Поэтому здесь нужен очень четкий выверенный анализ и оперативность принятия решений.

КОРР: Но Вы видите уровень ставки НДС как механизм тонкой настройки, который можно использовать в случае ухудшения ситуации?

Максим Соколов: Конечно, это один из инструментов экономической политики, которым можно эффективно пользоваться.

КОРР: То есть в случае ухудшения ситуации ее можно снизить?

Максим Соколов: Конечно. Так же, как можно и повысить до обратных пределов в случае улучшения. Пока, и, наверное, каждый из нас как пользователь этого вида услуг в этом убедился сам, авиационная отрасль работает стабильно, без сбоев, по всем направлениям и по всем аэропортам нашей страны.

КОРР: Может ли авиакомпаниям быть оказана поддержка в виде компенсации процентов по банковским кредитам?

Максим Соколов: Авиакомпании ставили такой вопрос в острой стадии кризиса зимой этого года, но это очень дорогостоящая мера, потому что кредитная нагрузка в целом на авиационную отрасль достаточно велика и объем необходимой поддержки, чтобы она была действенной, это даже не десятки миллиардов и, конечно, таких денег в бюджете 2015 года пока нет. И опять же вопрос целесообразности. Если бы авиация чувствовала себя хуже, чем другие отрасли транспорта или даже другие отрасли экономики, наверное, нужны были бы какие-то срочные, серьезные меры, но сегодня авиация, как и весь транспортный комплекс, работает стабильно.

КОРР: Если переходить к другим отраслям транспорта, в частности к железнодорожному, какой уровень индексации грузовых тарифов на следующий год Минтранс считает обоснованным?

Максим Соколов: Мы уже действуем в рамках принятых правительством соответствующих решений, этот вопрос обсуждался на всех уровнях, в том числе и на совещании, проводимом председателем правительства Дмитрием Анатольевичем Медведевым. Уровень индексации определен в пределах 7,5-10%. В этом коридоре мы обсуждаем соответствующие решения и с Федеральной службой по тарифам, и с Министерством экономического развития, и с Министерством финансов. Сейчас идет дискуссия на правительственной площадке. Весь вопрос только в том, какой объем государственной поддержки при таком уровне тарифов потребуется Российским железным дорогам с учетом того, что сейчас мы видим небольшое падение грузовой базы к 2014 году и к тем планам, которые были на 2015 год. И здесь тоже нужно, как и в авиации, ловить эти балансы и нивелировать их различными способами и инструментами государственной поддержки.

КОРР: Сколько может составить субсидия при индексации на 7,5-10%?

Максим Соколов: По мнению РЖД, это порядка 100 млрд рублей, а конечную точку в этом вопросе поставит правительство, учитывая те предложения, которые будут сформированы в бюджете и направлены в сентябре в Государственную думу.

КОРР: В условиях дестабилизации экономики возможно ли вернуть инфраструктурные проекты, которые в момент острой фазы кризиса были отложены? Например, мосты через Лену?

Максим Соколов: Буквально вчера обсуждал этот вопрос с главой Республики Якутия. Этот проект очень важный и нужный, он соединяет в единую сеть на Дальнем Востоке наши федеральные дороги, в первую очередь Колыму, Лену, Вилюй. Но в рамках целевой программы развития транспортной системы до 2020 года мы пока не видим источников для реализации этого проекта, хотя, конечно, не снимаем его с наших долгосрочных планов. Все-таки нам сейчас надо консолидировать ресурсы, которые, к сожалению, были в этом году секвестированы – в первую очередь, бюджетные источники для решения самых важных, стратегических задач, раскрывающих транзитный потенциал нашей страны, открывающих новые коридоры, раскрывающих развитие регионов, являющихся самыми такими яркими мультипликаторами для других отраслей экономики. Но проект строительства моста через Лену – это проект важный, который, кстати, тоже может быть реализован на принципах государственно-частного партнерства.

КОРР: А он может рассматриваться как часть проекта Шелковый путь и претендовать на китайское финансирование?

Максим Соколов: Мы тоже обсуждаем этот вопрос, и он стоял в повестке дня правительственной комиссии по инвестициям – межправительственной комиссии с Китайской Народной Республикой, которая проходила под председательством первого вице-премьера Игоря Ивановича Шувалова.

КОРР: Какие еще инфраструктурные проекты обсуждались в рамках межправительственной комиссии?

Максим Соколов: Строительство нового мостового перехода в Еврейской автономной области Нижнеленинская - Тунцзян. Это тоже проект государственно-частного партнерства, и китайская сторона опережающими темпами осуществляет инвестиции в этот проект. Но я надеюсь, что и наши инвесторы, и Российский фонд прямых инвестиций (РФПИ), Фонд развития Дальнего Востока подтянутся к такому динамичному графику, и этот проект действительно будет одним из мостиков или даже целых мостов, соединяющих грузопотоки между Россией и Поднебесной.

КОРР: Одной из тем дискуссии экспертного совета РФПИ в рамках форума было правильное структурирование инфраструктурных проектов для того, чтобы их лучше презентовать для иностранных инвесторов. Каким образом это можно осуществить?

Максим Соколов: Мы тесно взаимодействуем с РФПИ, и вся работа по структурированию проектов, представлению их для различных типов инвесторов, налажена между всей большой командой Министерства транспорта, агентствами, подведомственными Минтрансу, и Российским фондом прямых инвестиций. В апреле этого года мы вместе выезжали в Арабские Эмираты, где крупнейшим государственным и негосударственным инвестиционным фондам представляли наши самые масштабные проекты в формате так называемого роуд-шоу. Это мероприятие вызвало серьезный интерес среди не только инвесторов, но и руководителей Эмиратов, и я надеюсь, что мы сможем на Востоке поднять средства и направить их в развитие нашей транспортной инфраструктуры.

КОРР: Китайские партнеры выражали готовность соинвестировать строительство железной дороги в Китай в рамках Элегестского проекта. Есть ли уже понимание, какой объем средств будет направлен со стороны Китая?

Максим Соколов: Нет, этот вопрос находится в предварительной стадии обсуждения, хотя, конечно, мы всячески приветствуем его реализацию. Проект действительно по разным причинам сильно затянулся, но государство со своей стороны, направляя средства в развитие БАМа и Транссиба, на проект расшивки участка Междуреченск - Тайшет, создает необходимые условия для того, чтобы этот интересный тувинский проект все-таки состоялся.

КОРР: Каков прогноз Минтранса по грузообороту портов по итогам текущего года?

Максим Соколов: По разным портам ситуация различная, но в целом мы видим, что тот тренд, который был на протяжении многих лет на увеличение грузооборота, сохраняется. В прошлом году у нас было чуть более 620 млн тонн – это был рекордный показатель за всю историю нашей страны. Я думаю, что мы останемся в тех же параметрах, а может быть, даже вырастем по отношению к этой цифре.

КОРР: Какие совместные инфраструктурные проекты обсуждаются с Грецией?

Максим Соколов: Наверное, в первую очередь, это энергетическая инфраструктура. Мы все находимся в стадии формирования возможных решений по новым коридорам прохождения наших газопроводов, в том числе и через территорию Греции. Есть проекты, которые предлагают наши греческие партнеры для развития и транспортной инфраструктуры. Это касается железных дорог, порта Салоники как актива, который может быть передан в форме приватизации. Кстати, немногие знают, что аэропорт Пулково, который сегодня как проект государственно-частного партнерства сегодня признан самым успешным в Европе, завершен в полном объеме. Он тоже был реализован с участием греческих инвесторов – компании Copelouzos Group.

КОРР: Что касается аэропортов, Греция собиралась приватизировать ряд аэропортовых активов. Российские компании могут поучаствовать в приватизации?

Максим Соколов: Наверное, могут, если будут представлены соответствующие условия и гарантии этих проектов.

КОРР: Известно, что РЖД подавали заявку на участие в тендере по покупке греческих транспортных активов – железнодорожного оператора, ремонтной компании и порта Салоники. Есть ли вероятность того, что этот список будет расширен – к примеру, за счет порта Пирей?

Максим Соколов: Пока каких-то конкретных шагов со стороны Греции в этой части представлено не было, но, если такая идея будет предложена, мы вместе с РЖД внимательно ее рассмотрим.

Беседовали Ксения Алейникова и Глеб Брянский.

Россия > Транспорт > mintrans.gov.ru, 20 июня 2015 > № 1404720 Максим Соколов

Алексей Улюкаев: Через два-три месяца мы пройдем самую нижнюю точку

Глава Минэкономразвития Алексей Улюкаев дал эксклюзивное интервью Business FM в рамках Петербургского экономического форума. С ним беседовал Михаил Бергер.

Есть такое ощущение, не многовато ли оптимизма? Царит тут, витает дух, что не так плохо, как казалось, и ваше ведомство говорит о том, что в середине следующего года мы уже развернемся и все будет хорошо. Хорошо, если так, но не все с этим согласны, не все эксперты считают, что остановилось падение, что все худшее позади.

Алексей Улюкаев: Если не все эксперты согласны, значит, все в порядке. Вас же беспокоит, что какой-то общий оптимизм. Оказывается, не общий, а живая дискуссия. Что мне на форуме нравится — и в панелях, и на двухсторонних встречах разговор очень конкретный. В прошлом году было больше общего, абстрактного разговора. Было такое ощущение, что западный бизнес немножко извиняется за своих политических лидеров.

То есть нет конкретной повестки.

Алексей Улюкаев: Сегодня разговор очень конкретный. Это означает, что в самом деле восстанавливается инвестиционный процесс, что когда людей интересует техника, детали, это значит, у них есть комитент, они собираются потратить свои деньги, им хотелось бы лучше понимать в этих условиях, какие риски здесь возникают. Второе: что касается пессимизма-оптимизма, я глубоко убежден, что еще два-три месяца — и мы пройдем статистически самую нижнюю точку. Вот сейчас пять месяцев — у нас минус 3,2. Наверное, мы спустимся до минус 4 по падению ВВП.

Когда это будет?

Алексей Улюкаев: Это конец третьего квартала где-то, я думаю. После этого рецессия завершится, значит, она продлится три квартала этого года, начиная с четвертого начнется квартальный рост. По итогам года по-прежнему я подтверждаю наш прогноз минус 2,8, в 2016 году будет рост. Но тут не очень много оптимизма. Когда у вас есть разрыв между потенциальным выпуском и фактическим выпуском, не нужно иметь много ума, чтобы на фоне снижения издержек, которое проходит в соответствии с изменившимися курсовыми соотношениями, добиться некоторого восстановительного роста. Но проблема в другом. Я считаю, что пессимизм и оптимизм должны относиться не к этому, а к самой высоте потенциального выпуска. Потенциальный уровень у нас сейчас — это где-то вокруг 2,5%. Это ниже среднемирового. А нужно ориентироваться на показатель выше среднемирового, правда? Мы же хотели бы, наверное, наверстать какое-то отставание, которое у нас накопилось за последние годы, десятилетия, за сколько угодно? И это является задачей, на которую мы пока не знаем прямого ответа. И вот вокруг этого должна идти дискуссия о том, как имплементировать, внедрить те структурные реформы, о которых мы друг другу говорим и которые, хотелось бы, чтобы были в экономической ткани.

Кстати, еще об оптимизме пару слов. Министерство экономического развития совсем недавно, в конце мая, прогноз очередной выпустило, и там среди прочего говорится: важная есть проблема демографическая. И говорится также, что мы достигнем определенных темпов в случае притока примерно 300 тысяч человек в год. Данные ФМС говорят о том, что они больше 100 у нас, то есть откуда возьмется этот приток будущих граждан...

Алексей Улюкаев: Я, честно говоря, не знаю, откуда он возьмется и нужен ли он вообще. Существует очень серьезная демографическая проблема —сокращается экономически активное население. Здесь решением этого принципиального вопроса является серьезное повышение производительности труда. Частным решением является привлечение дополнительных объемов рабочей силы в те или иные производства, в те или иные регионы, в те или иные бизнесы. Но все-таки базовое — это производительность труда.

Я с только что закончившейся пленарной сессии, хотел бы отметить такую вещь, сравнивая доклад президента Владимира Владимировича Путина год назад и нынче. Если прошлогодний был таким эмоциональным обращением к мировому сообществу, попыткой объяснить и как-то зафиксировать позиции глобальные, сегодня на редкость такой чисто хозяйственный доклад. Произошла локализация или национализация повестки, то есть разговор о цифрах, все происходит внутри, все сузилось. Вы как к этому относитесь? Это естественное развитие событий или это давление обстоятельств, того, что мы сейчас оказались в такой ограниченной изоляции или наши действия ограничены наружу, поэтому вся базовая повестка, по крайней мере, выступления президента сконцентрирована была только на...

Алексей Улюкаев: Мне кажется, это у вас вкусовое какое-то ощущение. Для меня лично послание принципиальное было в конце, когда президент сказал, что те вызовы, с которыми мы сталкиваемся, их надо решать, и мы будем это делать через повышение степени свободы бизнеса, экономической свободы, и вот это самое главное — это снижение регуляторного пресса, это инвестиционный рост, который предполагает оценку инвестором той среды, в которую он собирается инвестировать, тех рисков, с которыми мы сталкиваемся, и это наше желание снизить эти риски для инвесторов.

Сфера, которая вам прекрасно знакома, она на стыке, вы же все-таки были центральным банкиром — и сейчас в Министерстве экономике. Центральный банк продекларировал, тоже относительно недавно: цель — увеличить объем резервов до 500 млрд долларов. Сейчас или 350, или 360, то есть там довольно большой запас. В принципе, достижение этой цели вполне будет содействовать поддержанию нужного уровня инфляции. Означает ли это, что ЦБ отказывается от таргетированной инфляции в пользу увеличения золотовалютных резервов? Тут есть некоторый конфликт.

Алексей Улюкаев: Я тоже вижу здесь противоречие. Исходя из того, что я знаю об инфляционном таргетировании — это четыре базовых элемента: соответствующая модель, моделирование, это свободное плавание национальной валюты, это трансимиссионный механизм от ключевой ставки к ставкам для конечных заемщиков и это диалог с общественностью, прозрачность намерений регулятора и понимание этих намерений бизнесом. С моей точки зрения, мы преуспели в небольшой части этих направлений. Мы не совсем готовы с точки зрения трансимиссионного механизма, с точки зрения диалога, не всегда рынок правильно понимает в последнее время регулятор. И с точки зрения свободного плавания, конечно же, постоянная интервенция ни в коем случае ему не способствует. Я ничуть не против тех решений, которые принимает Банк России. Там работают профессиональные ответственные люди, которые, наверное, принимают правильные решения. Просто тогда нужно объясниться с деловым сообществом и сказать, в чем состоят модификации инфляционного таргетирования.

Не могу не спросить об актуальной сегодня теме — назовем это «проблема ЮКОСа»: череда арестов российского имущества, которая произошла в последние дни и часы, и я уже видел на лентах: агентства уже заявили, что вопрос выплаты по этим решениям вообще не рассматривается. Все-таки хотелось бы спросить: это серьезная позиция и она, вероятно, будет иметь серьезные последствия, судя по всему, должна иметь серьезные и экономические последствия. Так вот все-таки признаем ли мы юрисдикцию международных судов? Это не может не отразиться на бизнесе.

Алексей Улюкаев: Мы признаем юрисдикцию международных судов, поэтому мы работаем с международным судом, поэтому мы подали апелляцию в международный суд и рассчитываем на объективное и всестороннее рассмотрение этой проблемы. А прибегать к действиям односторонним, не дожидаясь рассмотрения апелляции совершенно неправомерно, и приходит в полное противоречие системы международного судопроизводства. И, конечно же, эти действия не очень-то вписываются в Венскую конвенцию. Поэтому я считаю, что они глубоко неправовые и мы, безусловно, должны свою позицию правовым способом защищать.

Я думаю, что вы, может быть, прикидывали сценарий. Выиграем — замечательно. Давайте в это верить. Но вдруг получится так, что решение...

Алексей Улюкаев: Знаете, я бы не хотел вступать на скользкий путь спекуляций — что будет вдруг, что не будет. Мы отстаиваем эту позицию, и собираемся отстаивать и в дальнейшем.

Понятно. Еще несколько соображений. В докладе Путина прозвучали идеи, которые уже звучали здесь на форуме, это очень такая серьезная регионализация управления экономическим развитием, очень много внимания было уделено регионам, и там тезис: допустим, администрация регионального развития, создание таких региональных офисов развития, которые бы улучшали управление, о чем говорил Греф, улучшали бы государственное управление, внедряли бы новые системы управления, контроля и так далее. Насколько это всерьез и насколько эта повестка деятельности правительства существенна? Мне кажется, это заявление о переносе центра стимулирования экономики в регионы и презентация рейтинга привлекательности регионов, которая состоялась здесь, говорит о том, что происходит какое-то изменение общей стратегии.

Алексей Улюкаев: Я бы не сказал, что это изменение стратегии, но, действительно, подходы, наверное, меняются. Вот смотрите, как я понимаю, рейтинг регионов — это способ тиражировать лучшие практики. Посмотрите хотя бы на этом форуме или на другом, у нас примерно одна и та же обойма губернаторов передовых, да? Кочуя из форума на форум, они работают с инвесторами, они хорошо работают. Это и Калуга, Ульяновск, Тула, Татарстан, естественно. Но у нас 85 субъектов Федерации. Нам нужно, чтобы эти лучшие образцы, лучшие практики, управленческие технологии, работа с инвесторами и так далее, распространялось. В этом вижу смысл данного рейтинга. Что касается таких центров, это, действительно, нечто подобное тому, что существует на национальном уровне в ряде стран, специальные органы, которые содействуют проведению реформ, рационализации управления, более быстрому продвижению идей на практике. Есть такое предложение на федеральном уровне, вы знаете, Греф, действительно выступал с таким предложением о создании соответствующего центра. Но вот в выступлении президента прозвучала идея о том, что такого рода центры создать на уровне субъектов федерации. Мне кажется, что нормально.

Но пока еще нет представления, что это будут за органы?

Алексей Улюкаев: У меня нет, я не могу это прокомментировать.

Будут ли у них какие-то полномочия или это будет совещательный какой-то орган? У нас очень многое зависит от того, насколько органы включены в структуру власти.

Алексей Улюкаев: Конечно. Наверное, будет дискуссия некоторая, будут подготовлены соответствующие предложения, обсуждены, а потом будут внедряться.

Мы затронули в данном случае уточнения или перераспределения некоторых полномочий, и есть еще один сюжет, связанный непосредственно с Министерством экономического развития. Я имею в виду предложение, которое в последние дни тоже обсуждается, о создании отдельного регулятора для госмонополий. Мы понимаем, что монополии существенным образом влияют и на инфляцию, вообще на бизнесактивность и так далее, и существует проект, который исходит от Министерства экономического развития, — создать орган, который бы взял на себя часть полномочий.

Алексей Улюкаев: Нет проектов создавать орган и передавать ему часть полномочий. Органов у нас более чем достаточно. Просто должна быть матрица, которая позволяет им работать согласованно. У нас большой объем противоречий между Федеральной службой по тарифам и Федеральной антимонопольной службой. Мне кажется, что должен быть все-таки центр, который разрабатывает нормы, стандарты, правила, и есть органы, которые применяют эти нормы, стандарты и правила.

А сейчас разве не так?

Алексей Улюкаев: А сейчас не так. И мне хотелось бы, откровенно говоря, видеть большую роль Министерства экономического развития в этом процессе. Или это может быть комиссионное решение, соответствующая комиссия правительства РФ, но должна быть площадка, на которой мы работаем единый стандарт, единые подходы к регулированию антимонопольной деятельности и поддержке.

То есть реконструкции в правительстве не предлагается?

Алексей Улюкаев: Нет.

Допустим, ликвидировать или соединить Федеральную службу по тарифам то ли с ФАС, то ли с МЭР? Никаких тектонических сдвигов в конструкции правительства не предлагается?

Алексей Улюкаев: Мы не предлагаем ничего подобного.

Не могу не спросить про вопрос, который интересует самую широкую публику. Валютная политика, валютное состояние, баланс валюты — что у нас по вашим ощущениям происходит? Есть вообще представление о том, что мы где-то немножко успокоились, плюс-минус небольшой в наших представлениях стоимости доллара по отношению к рублю, стоимости евро. Как ваши ощущения? Довольно забавная ситуация, когда бизнес просит власти помочь ослабить рубль в какой-то момент, это совершенно немыслимая история.

Алексей Улюкаев: Почему? Она мыслимая, нас постоянно об этом просили и просят. Я помню, у нас были горячие дискуссии с Олегом Владимировичем Дерипаской, который говорил: ну, что это вы укрепляете рубль, а надо его ослаблять. Да? Значит, бизнес хотел бы сократить издержки, и самый простой способ, когда кто-то за него сократит издержки. Правда?

Ну, за чей-то счет.

Алексей Улюкаев: Вот. Это понятное желание бизнеса. Другое дело, что мы все-таки должны работать в фундаментальных обстоятельствах. Фундаментальные обстоятельства — это динамика цен национальных активов, состояние платежного баланса. Я считаю, что нынешнее состояние и прогноз ближайшего состояния платежного баланса, и текущего счета, и капитального счета таков, что постараются сказать, что нынешний путь — это более-менее равновесный, более менее найден новый баланс. И мне кажется, надо ценить такую ситуацию, и не пытаться ее искусственно как-то взорвать, изменить.

Россия > Госбюджет, налоги, цены > economy.gov.ru, 19 июня 2015 > № 1422469 Алексей Улюкаев

Константин Ромодановский: Тенденции «пора валить» из России не наблюдаю

Что ждет беженцев из Донбасса и «заробитчан» с Украины, почему гастарбайтеров стало меньше, бегут ли россияне с Родины - на эти и другие вопросы «КП» ответил самый осведомленный в этой области человек.

Честное слово, мы не подгадывали, но так получилось, что в гости к главе Федеральной миграционной службы Константину Ромодановскому журналисты «КП» пришли аккурат в преддверии Дня работника ФМС, и потому разговор наш начался с поздравления с профессиональным праздником. Ну а потом перешли к делу.

ДОВЕРЯЕМ, НО ПРОВЕРЯЕМ

- Константин Олегович, с 1 августа 2014-го сроком на год был введен льготный режим пребывания в России для жителей Луганской и Донецкой областей. Планируется ли сейчас его продление, и каким он будет?

- 2,6 миллиона украинцев, которые сейчас находятся на территории России, можно разделить на четыре категории. Прежде всего это те, кто приезжает к своим родственникам, по частным делам. Вторая категория - те, кто приезжает к нам трудиться. Третья - бежавшие от призыва на службу и участия в боевых действиях. И последняя категория - беженцы с юго-востока Украины. Последних в России уже свыше одного миллиона человек! Это порядка 40% всех граждан, которые прибыли с Украины и находятся на сегодняшний день в стране.

Безусловно, подход к этим категориям должен быть разным. Полагаем, что надо оставить преференции для тех людей с юго-востока Украины, кто обращается и за временным убежищем, и за статусом беженца, и за решением на временное проживание. И, несомненно, пролонгировать либеральный режим для этой категории граждан. Если не будет активизации боевых действий, все остальные граждане Украины будут нами восприниматься как и граждане стран СНГ, и на них будут распространяться общие правила.

- Много ли граждан Украины, нашедших убежище в нашей стране за это время, захотели стать гражданами России?

- Если брать прибывших с юго-востока Украины, то более половины из них. Порядка 550 тысяч человек получили либо временное убежище, либо разрешение на временное проживание. То есть те статусы, которые позволяют находиться в России продолжительное время. И дальше двигаться по пути либо постоянного проживания, либо еще дальше в плане натурализации и получения гражданства России. Безусловно, наша главная цель - помощь людям, но мы не забываем и о демографическом аспекте вопроса. Я думаю, что мы заинтересованы в этой категории граждан, и наши действия полностью оправданны.

- Но нельзя отрицать, что люди идут очень разнородные. Ополченцы рассказывали, что после взятия Славянска и Краматорска украинской армией всего лишь за 200 - 300 долларов там можно прописку получить любому жителю - хоть с Западной Украины, настроенному враждебно против России… Есть ли какой-то фильтр у ФМС для таких вот товарищей?

- Получение российского гражданства - процесс длительный. Он идет через проверочные мероприятия, детали которых прописаны в законах. И, наконец, это индивидуальный процесс, это работа с каждым. Говорить о том, что он оттуда прибежал с поддельной штамповкой и тут же получил гражданство - это бред.

- Может быть, просто не пускать подозрительных? Смотреть военный билет? Если есть запись, что после 14 апреля служил в вооруженных силах Украины, - извини, дорогой.

- Это должно быть прописано законом. Я таких команд давать не буду и не имею права. Если будет депутатская инициатива, мы будем закон выполнять. Но я считаю, что фильтров сейчас достаточно и нужно крепко думать над таким предложением.

- Но это все же каким-то образом проверяется?

- Безусловно. И мои сотрудники проверяют, и коллеги. Смотрим. И стараемся, чтобы такого не было вообще.

КРЫМ - НАШ. И ГРАЖДАНЕ ТОЖЕ

- Еще до ситуации с беженцами из Донбасса появился Крым. Какова ситуация на полуострове, и с чем вашим сотрудникам пришлось там столкнуться?

- Прежде всего мы выполняли закон, в котором было прописано оказать содействие в оформлении паспортов всем желающим гражданам. Я подчеркиваю - всем желающим. Потому что мы никого насильно не паспортизировали, как сейчас иногда пишут в некоторых СМИ. А желающих было очень много. Причем мы должны были соблюсти все требования, никто эти документы с самолета не разбрасывал. Это кропотливая работа. Но мы выстроили схему работы так, что практически за четыре месяца выдали миллион восемьсот тысяч паспортов. Я бывал в Крыму и видел очереди желающих получить данный документ, и мне, конечно, смешно слышать о том, что кого-то в Крыму насильно обратили в российское гражданство. Это ерунда полная! И я считаю необходимым это подчеркнуть. У нас задача была: выстроить работу подразделений в Крыму и Севастополе так, как работают все подразделения ФМС. И это было тоже непросто. Например, осматривая имущество, которое осталось от наших украинских коллег, мы увидели, что там у них еще 286-е процессоры. Как будто лет на 25 - 30 назад переместились. Нам пришлось обеспечивать техникой, отправлять туда неоднократно группы наших сотрудников для переобучения, привития навыков работы, для оперативного решения вопросов.

Задач в Крыму у нас до сих пор много. Это и оказание услуг не только своим, но и иностранным гражданам, находящимся на полуострове. И рассмотрение вопросов обращения граждан, которые пытаются доказать, что на 18 марта они постоянно проживали на крымской территории. И это все судьбы людей. С другой стороны, это вопросы и безопасности, и многого другого, поэтому работы нам еще предстоит достаточно. И центральному аппарату, и самим крымчанам, которые работают сейчас в ФМС.

- Недавно представитель вашего ведомства сам говорил, что порядка 5 миллионов граждан России имеют как минимум двойное гражданство…

- Я вас поправлю. Во-первых, речь идет не о пяти, а о шести миллионах. И - могут иметь, а не имеют. Почему мы так считаем? С 6 февраля 1992 года и по сегодняшний день гражданство РФ получили 6 миллионов человек. В ФМС обратились один миллион человек, которые указали наличие второго гражданства. То есть пять миллионов человек не указали. Человек получил российское гражданство, он выполнил все требуемые законом процедуры, в этом плане его совесть чиста, но де-юре он не исключен из гражданства того государства, откуда он прибыл в РФ. В связи с этим мы дали им небольшую отсрочку по закону, смягчили определенные нормы. Мы говорим, что это может быть, но этого может и не быть. Это может быть пять миллионов, а может и 1 миллион. Те, кто с опозданием сами приносят уведомление, получают штраф. Но если эти граждане вообще не уведомят, тогда законом предусмотрена уголовная ответственность. Но это уже компетенция не ФМС, а следственных органов. Мы аккуратно относимся к этому положению дел и стараемся людям оказывать всяческое содействие. Я говорю о ситуации на сегодняшний день.

- Когда в Крыму получали российские паспорта, то пошла информационная волна, что крымчанам не будут давать визы для поездок в Европу. Что-то известно о положении дел в этой области?

- Я же не знаю, как вы пользуетесь своим загранпаспортом, правильно? Значит, я не могу знать, как пользуется загранпаспортом тот или иной гражданин Республики Крым. Это в мои функциональные обязанности не входит. Я могу сказать, что мы выдали 17 тысяч биометрических загранпаспортов. Этот процесс идет довольно активно в Севастополе, в Симферополе, в других крупных городах Крыма. Мы выдаем и старые паспорта, и новые биометрические, пятилетние и десятилетние.

- Какие изменения в миграционном законодательстве ждут у нас иностранцев в этом году? Для кого будут послабления, для кого ужесточения?

- Прежде всего страны, входящие в Евразийский экономический союз, а это Армения и Киргизия, получают очень серьезные преференции. Например, возможность осуществления трудовой деятельности без разрешительных документов. Мы идем к свободному перемещению рабочей силы стран, входящих в ЕАЭС.

То, что касается других государств... Я не вижу здесь ни сложностей новых, ни каких-то преференций. Мы решаем задачи в соответствии с действующим законодательством.

ГАСТАРБАЙТЕРОВ СТАЛО МЕНЬШЕ, ПРИЧИНЫ В КРИЗИСЕ?

- Какую-то главную задачу можно назвать или вычленить?

- Главное, в соответствии с принятой концепцией и поручением президента - создание цивилизованных условий для законной трудовой миграции и жесткое пресечение незаконной миграции. Я считаю, что мы нашли инструмент для решения этой проблемы. Внутри этого инструмента лежит наша информационная система, которая нас обеспечивает данными, которые не только мы используем правом применения, но мы используем в каких-то законодательных инициативах - обсуждаем вместе с депутатами и меняем законодательство.

- В нашу прошлую беседу вы много рассказывали об информационной системе. Сейчас вот тоже упомянули. Она оправдывает ожидания?

- Безусловно. С ее помощью мы закрыли въезд более чем миллиону четыремстам тысячам нарушителей законодательства. Причем сделали это дифференцировано, в зависимости от тяжести нарушения. Тех, кто превысил срок пребывания в России на 120 суток, лишили въезда на три года. Кто на 270 суток - на пять лет. Ну, а кто более 360 суток находился незаконно в РФ, тому на десять лет закрыли въезд. Я считаю, что результаты неплохие. Более того, у нас в результате в 2014 году количество нарушений режима пребывания сократилось на 20,5%.

- Кстати, многие читатели отмечают появление в мегаполисах русских дворников вместо гастарбайтеров из среднеазиатских республик. Это кризис так повлиял? Или введение патентной системы?

- Это информационная система наша повлияла. Когда вы закрыли въезд почти полутора миллионам людей, это не может не сказаться даже в исключительно внешних проявлениях. Что касается патентной системы, то я могу вам ответить, что отдача от внедрения патентов для физических лиц дала эффект где-то года через полтора после начала внедрения. То же самое надо ждать и в те же сроки и от модернизированной патентной системы для юридических лиц. Тем не менее уже в этом году бюджет уже получил на 2 миллиарда рублей больше, чем в прошлом. Это пока промежуточные данные, и мы надеемся на совершенно иные цифры и другие результаты. Я считаю, что порядка 80, может быть, и 100 миллиардов рублей в год эта система может суммарно давать для бюджетов регионов.

- Отказ от квот был верным решением?

- Я считаю, абсолютно верным, потому что те квоты не поймешь, кто получал и использовал. На квотах зарабатывали. А сейчас, безусловно, тоже есть посредники, тоже с ними предстоит такая серьезная борьба, борьба с теми, кто на разрешительных документах зарабатывал и надеется зарабатывать впредь. Это любые востребованные документы, оформление и выдача которых несовершенны на сегодняшний день. Если мы создадим цивилизованные условия для их получения, то посредников не будет. Помните, что было с загранпаспортами лет десять назад?

- Ну, прекрасно помню. За три дня за бешеные деньги.

- Да, в метро повсюду висели объявления - делаем загранпаспорта. Сейчас есть?

- Нет.

- Мы потихоньку победили. Многие даже не заметили, как это произошло.

- То есть во всем нужны желание, воля…

- …и терпение.

- В связи с Евразийским экономическим союзом вы не прогнозируете уменьшения количества желающих среди иностранцев получить гражданство РФ? Ведь рынок труда станет для них неограниченным.

- Я думаю, что существенно это не повлияет. Мы некоторое время назад видели значительный перекос в количестве желающих получить гражданство для того, чтобы осуществлять без разрешения на работу здесь трудовую деятельность. Просто мы сейчас все ставим на места. Это две разные вещи. Человек, желающий принять гражданство России, и человек, находящийся в России с целью осуществления временной трудовой деятельности, - это разные категории. Нельзя допускать, чтобы они смешивались. Если ты хочешь в Россию приехать на длительное пребывание и пройти путь натурализации - это один вариант. Если ты хочешь приехать в Россию на полгода, заработать денег и уехать к себе - это второй вариант. Их нельзя смешивать. Мне кажется, ваши опасения напрасны.

РОССИЯ: ТУДА И ОБРАТНО

- А иностранцы из какой страны лидируют среди тех, кто хочет стать гражданином России?

- У нас порядка 20% получивших гражданство - это граждане Казахстана, 15% - Украины. Сейчас стала более активно работать госпрограмма переселения соотечественников в Россию.

- По этой программе какие цифры?

- Цифры такие. Прошлый год - 106 тысяч. За аналогичный период прошлого года - 31,5 тысячи, в этом году уже 70 тысяч. То есть программа раскручивается.

Всего переехало 324 тысячи человек за все годы. Но, видите ли, мы раскачивались очень долго с первым кризисом - 2008 - 2009 годов - практически он подрубил нас. Потом программа начала набирать обороты, в 2013-м была программа принята в новой редакции. Где-то мы немножко по сравнению с 2012 годом подсели, и вот 2014-й уже показывает реальное состояние дел. Сейчас работает 57 субъектов. Я не помню, обсуждали мы с вами или не обсуждали в прошлую встречу, но я говорил, что эффективность программы в первую очередь зависит от количества субъектов Российской Федерации, участвующих в ее реализации. Стало их больше половины - вот вам и результат. Я думаю, что, если еще больше субъектов будет, то интерес у людей будет еще больше. Я с большой настороженностью отношусь к участию в программе мегаполисов, таких как Москва, Санкт-Петербург, но, с другой стороны, а почему не брать узких, уникальных специалистов, необходимых для мегаполисов? Мне кажется, здесь можно подумать.

- А обратный процесс? В определенных слоях популярен лозунг «пора валить» насовсем.

- Я не верю в существование варианта «пора валить». Это больше шуму, больше крику. На кого ни посмотришь - он пошумел-пошумел, уехал, а потом обратно вернулся. ФМС таких учетов не имеет ни права, ни возможности вести. Но среди всех, кто уведомил нас о наличии второго гражданства или права на постоянное место жительства в других странах, порядка 30% приходится на страны СНГ, а еще 6% - это США и Германия.

- А есть ли практика отказа от гражданства РФ? В тех же социальных сетях масса обещаний сделать это.

- Е-ди-нич-ные случаи. Они решаются комиссией по вопросам гражданства при президенте. Я являюсь членом этой комиссии и говорю вам о том, что это единичные случаи. Это не поток, это именно ситуации, связанные с какими-то жизненными условиями, с изменением семейного статуса и т. д.

- А идеологические причины?

- Ну что вы, нет, не припомню такого.

- Вам не хочется расширить полномочия службы? Дополнить их, например, правом на проведение оперативно-розыскной деятельности в среде мигрантов?

- Я категорически против того, чтобы ФМС наделялась таким правом, как оперативно-розыскная деятельность. Категорически. Мы выходили и выходим с предложением наделить нас дознанием по одному составу, связанному с резиновыми квартирами. То есть там, где мы сейчас административное расследование проводим. К тому же я категорически против военизации ФМС, более того, мы проводим девоенизацию…

- Очень странно слышать это от генерал-полковника.

- Я генерал-полковник в отставке. Я первым в ФМС снял погоны. И считаю, что миграционная служба должна быть гражданской службой. Везде должны быть какие-то свои требования, какие-то свои критерии, соответствующие здравомыслию. Зачем человеку в погонах оформлять и выдавать паспорта?

- А чего вам как руководителю структуры больше всего хочется?

- Большей автоматизации. Максимальной автоматизации всех процессов, всего, что делается в ФМС. Когда будут автоматизированы все процессы, люди, наши граждане, будут получать больше комфорта. Тут уже никакие деньги, никакие отношения не повлияют. Когда все автоматизировано, уже левых вариантов не будет. Коррупция у нас появляется от очередей. А если процесс пойдет быстрее, значит, и коррупции меньше станет. Место для нее сузится.

Россия > Миграция, виза, туризм > fms.gov.ru, 19 июня 2015 > № 1406725 Константин Ромодановский

ИНТЕРВЬЮ МИНИСТРА ТРАНСПОРТА РФ МАКСИМА СОКОЛОВА ТЕЛЕКАНАЛУ «ДОЖДЬ» НА ПЕТЕРБУРГСКОМ ЭКОНОМИЧЕСКОМ ФОРУМЕ

Наталья Шанецкая: В гостях у «Дождя» Министр транспорта Российской Федерации Максим Юрьевич Соколов.

Максим Соколов: Здравствуйте, Наталья!

Наталья Шанецкая: Очень приятно, что Вы с нами. Давайте начнем с того, что происходит здесь, на Питерском форуме, а именно подписание договора между Российскими железными дорогами и China Railway. Достаточно большой проект, скоростная магистраль, точнее не магистраль, а скоростная железная дорога пока Москва-Казань, но в перспективе, возможно, и Москва-Пекин, если я правильно понимаю. Каковы там объемы инвестиций, до чего договорились, с чего начнем?

Максим Соколов: Вчера действительно был подписан договор о первой стадии, но уже практической, реализации этого проекта, о проектировании. Даже в это непростое время из федерального бюджета были выделены серьезные средства на поддержку этого проекта.

Наталья Шанецкая: Какие именно?

Максим Соколов: Мы говорим о 2 млрд руб., а в целом в этом году проектировщикам будет перечислено в пределах 6 млрд руб. для осуществления конкретных проектных работ. Общий контракт будет стоить чуть более 21 млрд руб. Конечно же, это еще не стройка, но уже очень важный этап в жизни проекта, который сегодня является, наверное, одним из самых масштабных в транспортной отрасли, особенно если его позиционировать, как Вы правильно сказали, не просто Москва-Казань в пределах 770 километров, а продлить до Пекина. И первый шаг здесь очень важен. Этот проект даст возможность не только быстрого передвижения граждан, которые проживают в пределах трассы, – а это сразу несколько субъектов Российской Федерации, помимо Москвы, Московской области и Татарстана, это еще и Владимирская и Нижегородская области, Чувашия, – он создаст необходимые стимулы для развития экономики, не только транспортного машиностроения, продукции металлопроката, нерудных материалов. В целом будет привлечено порядка 40 тысяч рабочих рук как на стадии строительства, так и реализации проекта.

Наталья Шанецкая: Это будут руки российские или российско-китайские?

Максим Соколов: Конечно, в большинстве своем это будут российские руки, и не только руки, но и головы. Потому что мы говорим о том, что даже локализация подвижного состава, а здесь наши китайские партнеры продвинулись достаточно далеко, и не грех у них поучиться, даже локализация доведена до серьезных параметров в пределах 80%.

Наталья Шанецкая: Хорошо, а если говорить о проекте в целом. Мы сейчас с Вами обсудили более амбициозный вариант этого проекта Москва-Пекин, но я так понимаю, что речь идет о строительстве нового Шелкового пути по сути дела. Если сейчас говорить о той части, о которой мы знаем, Москва-Казань, какие это общие объемы инвестиций, кто именно будет инвестировать? Потому что мы знаем, что Президент Путин в какой-то момент сказал, что проект будет финансироваться через Китай, порядка 300 млрд руб. В какой форме это будет, может быть, кредит? И как распределяются доли между участниками, российской и китайской стороной?

Максим Соколов: Это действительно так, если говорить об общем объеме финансирования, но все по порядку. Сначала о долях. Мы еще не договорились о конкретных параметрах создания так называемой SPV, специальной проектной компании, но предполагаем, что она может быть создана на паритетных началах, все договоренности будут достигнуты в пределах 2016 года, когда мы получим первые проектные решения, создадим соответствующую финансово-экономическую модель этого проекта на рубеже 2015-2016 годов и перейдем к стадии заключения концессионного соглашения. И здесь, в рамках специальной проектной компании, китайские инвесторы будут готовы проинвестировать порядка 100 млрд руб. на паритетных началах, а остальной «кэш» может быть поднят за счет кредитных ресурсов.

Наталья Шанецкая: Китайских?

Максим Соколов: В том числе и китайских. На первоначальном этапе порядка 250 млрд рублей. Возможно, здесь понадобится плечо в виде гарантий со стороны нашего государства. В конечном счете, это наш проект, и вся инфраструктура будет расположена на территории Российской Федерации. А дальше мы будем смотреть, за счет каких финансовых инструментов можно будет поддержать следующие этапы реализации этого проекта. Это могут быть средства Фонда национального благосостояния, кстати, о них говорилось на этом же форуме 2 года назад. Это могут быть собственные облигации компании, так называемые инфраструктурные облигации. И такой успешный опыт у наших российских инвесторов уже есть, в частности дорога Москва – Санкт-Петербург, или даже Санкт-Петербург – Москва, поскольку мы сейчас находимся здесь, в Питере, как раз является примером использования такого инструмента.

Наталья Шанецкая: Мы вернемся к теме дороги Москва – Санкт-Петербург. Сейчас хотелось бы закончить с темой железнодорожного сообщения между Москвой и Китаем. О каких сроках реализации идет речь? И о каких сроках, я, конечно, понимаю, что Вы еще не имеете экономической модели проекта, если я Вас правильно услышала. Тем не менее, наверное, какие-то подсчеты у Вас есть. Какая там окупаемость? Что там вообще светит нам?

Максим Соколов: Общий объем этого проекта порядка триллиона рублей.

Наталья Шанецкая: Это которая часть?

Максим Соколов: Москва-Казань, конечно. Пока мы говорим об участке Москва-Казань. Просматривается и следующий этап до Екатеринбурга, а дальше пока это вопрос более длительного периода. Что касается окупаемости проекта, то, конечно, он во многом будет зависеть от того объема бюджетных инвестиций, который будет предоставлен в качестве гранта со стороны бюджета Российской Федерации в этот проект. И пока мы этого параметра не знаем, говорить о каком-то конкретном сроке преждевременно, хотя нас очень радует готовность наших китайских партнеров говорить о долгосрочных инвестициях с длительным периодом окупаемости на срок 30 лет и более.

Наталья Шанецкая: 30 лет – это действительно довольно много. Давайте немного поговорим о трассе Москва – Санкт-Петербург, Вы уже о ней упомянули, тем более, что мы сейчас в Санкт-Петербурге и хочется понять, когда же, например, уже можно будет на машине доехать по скоростной трассе и сколько это примерно будет стоить.

Максим Соколов: Сразу отвечу на этот вопрос, что уже в 2018 году, кстати, к Чемпионату мира по футболу, где и Москва и Санкт-Петербург будут принимать самые ответственные матчи, по этой трассе можно уже будет промчаться с ветерком. С ветерком, потому что уже разрешенная скорость будет 150 км в час.

Наталья Шанецкая: И, соответственно, время в пути?

Максим Соколов: И, соответственно, время в пути, давайте разложим: 670 километров на полтора часа – немногим более 4 часов.

Наталья Шанецкая: А стоимость?

Максим Соколов: Мы говорили уже о высокоскоростных железных дорогах – стоимость будет однозначно дешевле, чем проехаться на «Сапсане».

Наталья Шанецкая: То есть пока не очень понятно, сколько будет стоить Москва – Санкт-Петербург на машине?

Максим Соколов: Для того, чтобы понимать стоимость, мы должны четко понимать параметры инфляции до 2018 года. Мы видим, что совсем недавно инфляция была в пределах 4-5%, по прошлому году это 10%. И когда мы сложим все эти параметры и экстраполируем их на длительный период, тогда мы сможем определить, сколько это будет стоить, но с точки зрения финансовой модели этого проекта, она будет стоить меньше, чем поездка на «Сапсане» между Москвой и Санкт-Петербургом.

Наталья Шанецкая: Если говорить об инфляции, то, действительно, сейчас ситуация непредсказуема в каком-то смысле с точки зрения валютных колебаний. Является ли это одной из составляющих ваших просчетов по Керченскому проекту? Речь идет о переправе Керченский мост, там порядка 228 млрд рублей. Может ли эта стоимость вырасти, какие там инфляционные давления, есть ли валютная составляющая и может ли она влиять в ту или иную сторону на стоимость этого проекта?

Максим Соколов: Как раз валютные колебания, курс валют – это не тот риск, который может повлиять на этот проект, поскольку сегодняшняя проектная документация формируется таким образом, чтобы его минимизировать, и мы закладываем исключительно российские материалы для строительства такого большого транспортного перехода длиной 19 с лишним километров. Что касается инфляционных рисков, то они также нивелированы в сегодняшнем подписанном государственном контракте, потому что он подписан по принципу так называемой твердой цены, и мы рассчитываем, что подрядчик сможет уложиться в эту стоимость или это будет его ответственность.

Наталья Шанецкая: Подрядчик на эти риски готов идти? Он уже подписал с Российской Федерацией государственный контракт. То есть вне зависимости от конъюнктуры на российском рынке и вне зависимости от того, что будет происходить, эта сумма фиксируется и не меняется?

Максим Соколов: Да, сумма четко зафиксирована в твердом контракте.

Наталья Шанецкая: Поговорим про тему пригородных перевозок электричек, потому что совсем недавно тема была довольно острой, потом она как будто бы поутихла. У меня как у обывателя возникает такое ощущение, что электрички то отменяют, то возвращают. Хочется понять почему. Там довольн-таки сложные отношения между пригородными компаниями и РЖД? Расскажите поподробнее.

Максим Соколов: Во-первых, хочу сказать, что та задача, которая была поставлена Президентом Российской Федерации, выполнена транспортниками в полном объеме. Все 300 с лишним поездов, которые были отменены по причине отсутствия субсидирования в рамках 2014-2015 годов, были оперативно восстановлены. Сейчас субъекты формируют так называемые транспортные планы в разрезе каждого региона, а это задача региональных властей, по нашему законодательству, обеспечивать пригородное железнодорожное сообщение. Еще с начала 2000-х годов это компетенция и обязанность исключительно региональных властей. Оптимизируя подвижной состав, количество вагонов, направления и использование других видов транспорта для внутрирегиональных перевозок, они представляют такие планы с общим расчетом размеров субсидий пригородным компаниям, кстати, субъекты зачастую являются совладельцами этих компаний совместно с РЖД на 50 и более процентов, и, таким образом, определяют окончательную модель функционирования пригорода.

Наталья Шанецкая: Сейчас это во всех регионах, кроме Москвы и Санкт-Петербурга, убыточно?

Максим Соколов: Да, именно так. Санкт-Петербург балансирует на грани, в Москве чуть больше, но московский регион, Московская центральная пригородная пассажирская компания инвестирует большие средства в развитие инфраструктуры, покупку нового подвижного состава и занимает наибольшую долю в перевозках. Порядка 600 млн человек перевозится в московском регионе пригородным сообщением, а в перспективе, с учетом завершения строительства Московской кольцевой железной дороги в следующем году и реконструкции радиальных направлений, эта цифра может возрасти до 800 млн.

Наталья Шанецкая: Я правильно понимаю, что все те меры, о которых Вы только что сказали, которые субъекты реализуют, вряд ли выведут в зону прибыльности пригородные перевозки?

Максим Соколов: В международной практике пригородные междугородные перевозки всегда убыточные и всегда субсидируются за счет бюджета разных уровней. Российская Федерация уже подставила финансовое плечо для того, чтобы субъекты с большей ответственностью могли выполнять свою функцию. В рамках антикризисного плана уже весной этого года были приняты решения об установлении нулевой ставки НДС для пригородного железнодорожного сообщения, и это дополнительно дало в модель порядка 8 млрд рублей. Субсидии пригороду за счет федерального бюджета были увеличены до 33 млрд рублей, и, таким образом, мы почти полностью субсидируем так называемый инфраструктурный тариф. Мы его обнулили для субъектов и теперь ожидаем аналогичных практических шагов со стороны бюджета субъектов Российской Федерации, чтобы сохранить и развивать этот вид перевозок.

Россия > Транспорт > mintrans.gov.ru, 19 июня 2015 > № 1404715 Максим Соколов

Глеб Никитин: как финансируется импортозамещение.

Минкомсвязи отобрало 20 заявок от компаний, готовых разработать отечественное ПО и претендующих на господдержку в размере 18 млрд руб. Хотя конкурс состоялся, источники средств пока не определены. О том, как в целом будет организован процесс импортозамещения, в интервью РБК рассказал первый заместитель главы Минпромторга Глеб Никитин.

Министр связи и массовых коммуникаций Николай Никифоров на прошлой неделе сообщил, что министерство подготовило проекты по импортозамещению на сумму 18 млрд руб. Позже стали известны проекты-победители: например, проект на платформе Tizen от компании «Самсунг Электроникс Рус Компани» и двух институтов — НИИ СОКБ и ИСП РАН.

В сфере клиентских и серверных операционных систем первое место получил проект корпоративной платформы от «Альт Линукс» и НТЦ «РОСА». Еще в одной категории — «Системы управления базами данных» — выиграли проекты компаний «Диа­софт» и «1С». А первое место в категории средств управления облачной визуализации занял проект Parallels Research и компании «Мирантис».

Заявки, получившие самые большие баллы, будут финансироваться в первую очередь, рассказал РБК гендиректор «Альт Линукс» Алексей Смирнов.

«Это вопрос уже к экономическому блоку правительства. Источники могут быть разные. Но мы считаем, что это одна из важнейших инфраструктурных инвестиций в импортозамещение. Нам важно сделать продукты, которые завоюют свою нишу на мировом рынке», — процитировал Никифорова «Интерфакс».

В Минпромторге, курирующем процесс импортозамещения, рассчитывают, что бюджет выделит на все программы около 600 млрд руб., а еще примерно 2 трлн руб. вложат сами бизнесмены, сообщил первый заместитель министра промышленности и торговли Глеб Никитин. О том, как государство будет выстраивать отношения с иностранными компаниями и когда произойдет технологический рывок, Никитин рассказал в интервью РБК.?

«Льготы для ввоза комплектующих — антиимпортозамещение»

– Сейчас в правительстве продолжается разработка мер по поддержке импортозамещения в России. Что все-таки будет лежать в основе этого процесса — трансферт технологий, новые научно-исследовательские проекты или реанимированные разработки советских НИИ?

– Вопрос, конечно, сложный и философский. Многие по-разному понимают действительно, что такое импортозамещение. Любая из отраслей промышленности имеет свою специфику. Каждая позиция отраслевого плана импортозамещения по-своему уникальна, поэтому и подходы будут разные. В одних проектах, например, более эффективно использовать импорт технологий, в других — проведение НИОКР [научно-исследовательских и опытно-конструкторских разработок] с учетом технологического задела и опыта, полученного в СССР. Есть еще сложности из-за того, что все по-разному понимают, что такое импортозамещение. Поэтому мы к очередному заседанию Госсовета совместно с нашими коллегами из регионов готовим специальный доклад на эту тему.

– Какие меры господдержки тут возможны?

– Таких мер несколько, например, специальный инвестиционный контракт. Но когда появился интерес компаний к применению инвестиционного контракта, практически во всех сферах возник методологический вопрос: «Что есть российский продукт, а что — его аналог?» Для ответа на него можно было ориентироваться либо на соглашение стран СНГ о порядке определения страны происхождения того или иного изделия, либо на работу комиссий, уполномоченных принимать соответствующие решения. Сейчас завершается работа над проектом постановления правительства, которое четко разграничивает и регламентирует оба этих термина. Этот эпохальный документ в идеале должен быть выпущен до конца июня.

– Какое решение вы предлагаете?

– Это документ с 13 отраслевыми приложениями, в каждом из которых приводится свод критериев для отнесения продукта к российскому. Критерии учитывают конкретные технологические операции и особенности соответствующих отраслей.

Важно, что документ позволит скорректировать перечень технологического оборудования, в том числе комплектующих и запчастей, аналоги которого не производятся в России и ввоз которого не облагается НДС. По сути, этот перечень — антиимпортозамещение, поскольку по целому ряду продуктов снижаются стимулы для организации их производства в стране. Но полностью отказываться от него тоже нельзя, так как ряд технологий и оборудования пока не производится в России. Поэтому мы будем лишь стараться корректировать этот перечень, чтобы те, кто инвестирует в модернизацию, имели возможность ввозить современное оборудование иностранного производства.

– За какими отраслями в рамках импортозамещения будет закреплен приоритет?

– Первая задача, с которой мы столкнулись, — это именно приоритеты. Мы пришли к выводу, что приоритет должен отдаваться не отраслям, а проектам. Проект критичен в том случае, если имеется высокий уровень импортозависимости; монополизирован или олигополизирован на внешних рынках, особенно когда речь идет о странах, поддержавших применение экономических санкций в отношении России; если продукт достаточно капиталоемок и сложен в освоении.

Пользуясь этими критериями, мы вынуждены были констатировать, что в большинстве отраслей такие продукты есть. Исходя из приоритетности было разработано и утверждено 20 отраслевых планов по импортозамещению в промышленности. В них закреплены целевые ориентиры до 2020 года. Мы отдавали предпочтение конкретным позициям и технологическим направлениям, по которым будет оказана господдержка, — сейчас их 2255.

«Мы получили порядка 800 заявок на общую сумму 280 млрд руб.»

– В какую сумму импортозамещение в целом обойдется государству? На что в первую очередь будут расходоваться средства из бюджета?

– По предварительной оценке, предприятия готовы вложить до 1,9 трлн руб. собственных и заемных средств. Бюджетная потребность может составить до 600 млрд руб. Эти данные носят аналитический характер. Суммы будут определены по мере реализации проектов.

Госсредства будут направлены на комплекс мер поддержки — субсидирование процентных ставок по кредитам на пополнение оборотных средств, реализацию новых комплексных инвестиционных проектов и проведение НИОКР, компенсацию затрат на реализацию пилотных проектов в области инжиниринга и промышленного дизайна.

– Вы упоминали механизм специальных инвестконтрактов, но ведь он так и не заработал.

– Специнвестконтракт предусмотрен федеральным законом о промполитике, который вступает в силу только с 1 июля. Чтобы такие контракты стало возможно заключать, нужно будет сначала издать подзаконный акт о порядке их заключения.

Сейчас мы с Минфином прорабатываем механизм ускоренной амортизации в отношении оборудования, которое произведено в соответствии со специальным инвестиционным контрактом. Работать это будет так: если компания покупает оборудование у стороны специнвестконтракта, она может применить к нему коэффициент 2.

Еще одна мера — предоставление субъектам РФ права снижать ставку налога на прибыль до 10% по проектам-гринфилдам. Эта льгота уже применяется в пределах капитальных затрат на бессрочный период, но мы предлагаем доработать этот механизм, чтобы была возможность снижать порог налога на прибыль до 5% на период до 2025 года. Сейчас идет завершающее обсуждение этой инициативы с Минфином.

Важно учитывать и ставки по привлекаемым средствам. Для их снижения у нас есть два инструмента: Фонд развития промышленности и субсидирование процентных ставок по комплексным инвестиционным проектам.

– Сколько на сегодня заявок поступило в Фонд развития промышленности?

– Сейчас нам уже поступило порядка 800 заявок на общую сумму 280 млрд руб.

– А объем фонда — всего 20 млрд руб. Что с этим делать?

– Просто качественно анализировать проекты всех претендентов. Пока из них мы не отобрали для поддержки на имеющиеся 20 млрд руб. проекты, которые прошли бы все этапы и горнило экспертизы, так что еще рано говорить о том, что денег не хватает. Вот когда экспертный совет распределит весь объем предусмотренных средств, а у нас еще останутся приоритетные и экономически выгодные проекты, тогда можно будет вернуться к этому вопросу и искать его решение.

– В основном какие проекты претендуют на поддержку?

– В основном поступающие в фонд заявки — это не пустые необоснованные «хотелки». Мы сразу четко дали понять, что проекты, поддерживаемые фондом, не должны являться экспериментом для компании-претендента. Это должно быть инвестиционно привлекательное решение, чтобы заинтересовать частных инвесторов и коммерческие банки.

Еще у нас порядка 160 заявок по комплексным инвестпроектам. А по проектному финансированию механизм немного иной: там заявки на рассмотрение комиссии предлагают банки. Поэтому если банк не заинтересовался проектом, то он до стадии рассмотрения не доходит.

Мы по собственной инициативе проанализировали, сколько у банков на рассмотрении находится промышленных проектов, которые хотели бы получить поддержку. Получилось около 150. Они пытаются пробиться сквозь банковский фильтр и попасть на рассмотрение комиссии.

«Многие иностранцы начинают переговоры о локализации»

– Вы считаете, что иностранные компании с учетом тяжелой геополитической обстановки пойдут на то, чтобы передавать сюда конструкторскую документацию и создавать здесь центры разработок?

– Как ни странно, но именно текущая конъюнктура этому способствует. Ряд компаний уже сталкивается с невозможностью получения разрешений на вывоз определенных продуктов у своих экспортных агентств, и права на технологии завязаны на головные структуры.

Когда конструкторская документация принадлежит российскому юрлицу, к примеру совместному предприятию, то соответствующее разрешение получать не надо. Лицензируемая технология находится здесь, поэтому разрешения уже не требуется. Неудивительно, что многие компании уже начинают переговоры о локализации своего производства у нас в стране.

– Кто, например?

– Schneider Electric, например. Есть потенциальные исполнители — Hyundai, Toshiba, много иностранных компаний.

– То есть они согласны передавать сюда технологии?

– Они заинтересованы в том, чтобы организовывать производство с локализацией, в том числе технологий.

– А по комплектующим какой-то барьер предусмотрен, как в автомобильном секторе?

– Безусловно. Есть этапность локализации в зависимости от готовности отдельных отраслей. В дальнейшем еще будет уточняться, насколько продукт должен состоять из российских составляющих, чтобы он мог считаться российским. К примеру, для признания лекарства российским оно должно быть произведено из российской субстанции, а морское судно, к примеру, должно быть оснащено только российскими двигателями и так далее.

– Каким должен быть минимальный уровень локализации, чтобы продукт был признан российским?

– Немного неверная постановка вопроса. Процентная доля — всего лишь один из критериев, который сформулировать легче всего. Сейчас это не менее 50%. И, если честно, ее легко симулировать через занижение таможенной стоимости, завышение накладных расходов и трат на закупки комплектующих в стране. В итоге у нас появился бы «российский продукт», который на самом деле таковым не является.

Поэтому мы сейчас работаем над комплексом условий и критериев, которые бы задавали нам более объективные и адекватные ориентиры для определения истинного происхождения произведенного продукта или изделия.

Россия. Весь мир > СМИ, ИТ > minpromtorg.gov.ru, 17 июня 2015 > № 1400965 Глеб Никитин

9 ИЮНЯ. ИНТЕРВЬЮ МИНИСТРА ТРАНСПОРТА РФ МАКСИМА СОКОЛОВА РАДИОСТАНЦИИ «ЭХО МОСКВЫ»

А. Венедиктов – В Москве 20.05. Добрый вечер. Это программа «В круге Света». Сегодня в круге света Максим Соколов, министр транспорта России. Добрый вечер.

М. Соколов – Добрый вечер.

А. Венедиктов – Напомню, что работает получение ваших вопросов +7-985-970-45-45. Не забывайте подписываться. Я собирался по-другому построить нашу беседу, но большинство вопросов, которые пришли по интернету, они про Крым. Первый же вопрос в 16:28 пришел: почему бы не пустить паром из Ростова в Крым? Дальше: когда будет реально построен мост через Керченский пролив? Как обстоят дела со строительством в Крыму автомобильной трассы «Таврида»? И так далее. Будет построен подводный гибкий туннель в Крым? Давайте про Крым.

М. Соколов – Давайте. Тем более каждое утро я начинаю именно с информации о состоянии перевозок в Крым.

А. Венедиктов – То есть сводка какая-то?

М. Соколов – Я получаю два отчета. Один по количеству сделанных рейсов, как паромами, так и авиацией. А второй – сравнительную характеристику по пассажиропотоку по сравнению с предыдущим и 2013 годом. Давайте начнем с того, что точно не будет. Точно не будет у нас ни гибкого, ни какого-то туннеля в Крым в ближайшей перспективе.

А. Венедиктов – Почему?

М. Соколов – Этот вопрос был решен еще в прошлом году. Перед принятием решения о строительстве Керченского транспортного перехода, именно перехода, а не моста, потому что это масштабное сооружение, длиной более 19 километров, было проанализировано более 70 различных вариантов соединения Крымского и Таманского берегов. Тоннель является технически возможным вариантом, но реализовать этот проект в установленные сроки – до конца 2018 года – сложно. Движение по переходу через Керченский пролив будет открыто в декабре 2018 года. Реализовать проект туннеля в том объеме, в котором это необходимо, то есть 4-полосная дорога автомобильная первой категории и двухпутная железная дорога, невозможно не только по временным, но и по технологическим причинам. Во-первых, Керченский пролив это зона тектонических разломов – продольного Керченского и поперечного Еникальского. В таких местах в соответствии с нашими нормативами и правилами строить туннели категорически запрещено. Во-вторых, грунты, особенно на Таманском берегу, настолько зыбкие, на глубину до 60 метров, что строить туннели просто нецелесообразно, надо опускать не на глубину самого пролива порядка 8 метров, 9 метров, а уходить вглубь на 60. И, таким образом, выход, особенно железнодорожный, будет на несколько десятков километров вдали от непосредственно уреза воды. Наконец, мы должны помнить не только геологические, но и сейсмические риски, которые связаны с тем, что эта зона сейсмической активности. Наверное, все помнят классиков Ильфа и Петрова, знаменитое Ялтинское землетрясение, 1927 года…

А. Венедиктов— Провал. Чтобы не очень проваливалось.

М. Соколов – Сейсмичность там 9 баллов. Это тоже сыграло свою роль при определении выбора строительства. Итак, это будет мост, мост я бы не сказал какой-то уникальный. Мост очень надежный с точки зрения технологии строительства, хотя он будет опираться на достаточно глубокие слои, опираться мы должны на грунты твердые.

А. Венедиктов – То есть на те же 60…

М. Соколов – На те же 60 метров.

А. Венедиктов – Вглубь. А мы строили подобные мосты?

М. Соколов – Это, наверное, будет один из самых сложных объектов в истории нашего мостостроения. Но мы накопили достаточно опыта, начиная от строительства уникальных мостов в период подготовки саммита АТЭС во Владивостоке…

А. Венедиктов – Остров Русский.

М. Соколов – Да. Еще в прошлом году мы ввели самый большой в мире арочный мост сетчатой структуры через реку Обь в Новосибирске. Не говоря уже о совмещенной железнодорожной автомобильной магистрали в Сочи. Все это позволяет говорить о том, что мы накопили достаточные компетенции, поэтому с этой задачей наша транспортная отрасль, наши подрядчики справятся.

А. Венедиктов – В связи с этим два вопроса. Почему паром не пустить из Ростова в Крым?

М. Соколов – Опять же все упирается в экономику. Наверное, красиво проехать на пароме, а еще лучше на круизном судне из Ростова, из Симферополя, из Сочи. Но экономика перевозок, особенно водным транспортом, такова, что чем короче плечо, тем дешевле перевозка. Таким образом, Керченская переправа, которая существует сегодня из порта Кавказ на Таманском берегу с косы Чушка до порта Крым, который расположен на Керченском берегу, составляет всего 20 минут. И это время не является критичным для всех, кто путешествует в Крым на своем автомобиле или на общественном транспорте. Кстати, сегодня открыто порядка 60 ежедневных автобусных маршрутов. Или же перевозят грузы большими траками. Если мы пойдем из Ростова, то путь займет порядка суток. Поэтому экономика не справится, нет удобной логистики для передвижения пассажиров или грузов.

А. Венедиктов – Я вернусь к этому вопросу. Цена моста.

М. Соколов – Цена моста сегодня зафиксирована предельной контрактной ценой.

А. Венедиктов – Что такое «предельная»?

М. Соколов – Она не может вырасти вне зависимости от того, какие проектные решения будут в окончательном виде определены государственной экспертизой. То есть подрядчик заранее подписался на то, что этот мост будет не дороже для государства, чем 228 млрд рублей.

А. Венедиктов – Хочется спросить, по какому курсу. С учетом того, что оно все прыгало.

М. Соколов – По нашему российскому курсу. Валютные риски тоже учтены в этой цене. С другой стороны, мы выходим на надежные технологии импортозамещения и не будем, по понятным причинам, использовать никакие импортные материалы при строительстве этого моста.

А. Венедиктов – — Ну как это, не поверю, Максим…

М. Соколов – Мы уйдем от всех этих рисков.

А. Венедиктов – Какие-нибудь турки?

М. Соколов – Нет, турецкие материалы тоже импортные материалы. Все технологии и используемые материалы рассчитаны на то, что мы будем исходить только из возможностей нашей российской промышленности.

А. Венедиктов – Давайте вернемся к потоку. В чем необходимость этого моста и какой сейчас поток существует через паром в Крым?

М. Соколов – Сейчас мы идем выше потоков прошлого года. Хотя, как вы знаете, с января у нас нет железнодорожного сообщения и мы в Крым добираемся только на автомобилях через Керченскую переправу либо авиатранспортом. Сегодня перевозки по сравнению с прошлым годом выросли процентов на 20.

А. Венедиктов – Перевозки авиа…

М. Соколов – В целом, поскольку нет железнодорожного транспорта, то они перераспределились между авиационным и автомобильным.

А. Венедиктов – В смысле паром?

М. Соколов – Там не только паром, есть еще и автобусы. Есть также единый железнодорожный билет, его можно купить абсолютно в любой железнодорожной кассе страны: покупаешь билет до Краснодара или до Анапы, одновременно к нему дается купон на автобус, который тоже следует через Керченскую переправу, до одного из семи городов Крыма: Ялта, Евпатория, Керчь, Севастополь, Симферополь. И эта перевозка стоит столько же, она субсидируется государством, сколько до этого стоил прямой пассажирский билет из Москвы в Симферополь поездом. Это удобно для всех наших пассажиров.

А. Венедиктов – Как делятся потоки, давайте посмотрим.

М. Соколов – Давайте. Чтобы четко обозначить все цифры, откроем статистику, например, вчерашнего дня.

А. Венедиктов – 8 июня, понедельник.

М. Соколов – Итак, по авиации. В Крым у нас пассажиропоток составил 213% по отношению к 2014 году.

А. Венедиктов – То есть в два раза больше.

М. Соколов – А с начала года авиатранспортом прибыло в Симферополь в три раза больше. 295% рост.

А. Венедиктов – Подождите. А с 2013 годом, если можно, когда Крым был украинским…

М. Соколов — С 2013 — 365%.

А. Венедиктов— То есть увеличение в 3,5 раза.

М. Соколов – Это в 3,5 раза по отношению ко всем рейсам, которые тогда прибывали. Если мы возьмем только российские авиакомпании, здесь, наверное, будет увеличение раз в 6.

А. Венедиктов – Понятно.

М. Соколов – Сегодня не самый пик, он будет в августе. В Крым летают самолетами из 34 городов России. В программе субсидирования участвуют 8 авиакомпаний, но в целом будут задействованы более 20. Практически все российские авиакомпании летают из разных городов в Крым. Помимо Москвы, конечно, и Санкт-Петербурга.

А. Венедиктов – А в 2013 году? Не помните.

М. Соколов – Помню, была только Москва и Санкт-Петербург.

А. Венедиктов – Таким образом добавилось 32 города?

М. Соколов – Да.

А. Венедиктов – Тогда понятен рост.

М. Соколов – — Это также за счет программы субсидирования. В этом году более 600 миллионов мы направим на субсидирование билетов из регионов, конечно, не из Москвы и Санкт-Петербурга…

А. Венедиктов – Это только авиа.

М. Соколов – Да.

А. Венедиктов – С авиа мы разобрались.

М. Соколов – Теперь переправа. Если брать июнь, рост есть, хотя он не такой существенный. 116% – это на 16% больше, правда обратно едет на 32%. То есть увеличилась мобильность.

А. Венедиктов – Надо признать, что большинство тогда ехало через Украину железнодорожным транспортом.

М. Соколов – Конечно. Сейчас у нас этой возможности нет и мы видим, что и переправа и авиация полностью переключили на себя потоки…

А. Венедиктов – Давайте на новостях. Какая главная проблема, Максим, сейчас для путешествий из Крыма и в Крым для транзита, для транспорта. Потому что мы постоянно слышим – очереди на переправу. Сутки.

М. Соколов – Это мы слышали в прошлом году, сейчас этих очередей нет. На Керченской переправе в этом году будет работать 10 паромов. Уже пришло три новых больших парома, один из которых, кстати, получил звучное название «Победа», поскольку пришел в мае. И они обрабатывают весь пассажиропоток оперативно, что называется, с листа или с колес. Помимо этого за зимние месяцы была коренным образом преобразована портовая инфраструктура, отремонтированы, реконструированы новые причалы. Созданы новые перехватывающие парковки для удобства граждан. Причем со всеми коммунальными удобствами.

А. Венедиктов – Имеется в виду на Таманском.

М. Соколов – На Керченском берегу такая парковка строится. У нас еще есть время до августа, когда основной поток пассажиров пойдет в обратную сторону. Там идет процесс. Хотя такие первичные перехватывающие парковки на старом заброшенном Керченском аэродроме уже существуют и нормально функционируют. И для грузового сообщения у нас организована парковка на дальних подступах в городе Славянск-на-Кубани. Недалеко от Краснодара, чтобы распределять потоки как на Керченскую переправу, так и для тех, кто выстроил логистику через Новороссийск в Новороссийский порт.

А. Венедиктов – Возвращаясь к Керченскому мосту, который уже в народе получил название мост Ротенберга, имени Ротенбергов я бы сказал. Какова будет пропускная способность по плану этого моста автомобильным транспортом и железнодорожным. Насколько он решит проблему по сравнению с сегодняшней?

М. Соколов – Он решит проблему на многие десятилетия вперед.

А. Венедиктов – Это на время, а по потоку?

М. Соколов – По потоку, поскольку это будет дорога первой категории, автомобильная 4-полосная, она будет пропускать 40 тысяч автомобилей в сутки.

А. Венедиктов – Сколько сейчас автомобилей через паром, не помните?

М. Соколов – Порядка тысячи в сутки.

А. Венедиктов – А при наличии моста?

М. Соколов – При наличии моста 40 тысяч автомобилей в сутки пропустит эта дорога совершенно спокойно и проблем с этим не будет.

Вчера 1639 автомобилей было привезено в Крым, а соответственно из Крыма 810. То есть чуть больше 2 тысяч автомобилей легковых.

А. Венедиктов – 2500.

М. Соколов – Можно добавить, чтобы была полная картинка у радиослушателей, грузовиков 73, это до 7,5 тонн, более 7,5 тонн — 46 и автобусов 37. Вот вы можете четко получить информацию по количеству провезенных автомобилей. Кстати по пассажирам, вчера было перевезено 5 тысяч 682 человека в Крым и 4 тысячи 189 человек из Крыма.

А. Венедиктов – Плюс тысяча. Мы вернемся к этой теме. Вторая тема, хочу спросить вас, тема номер два горячая, пока присылают вопросы. По электричкам. Уже дальше некуда. Уже Президент занимается электричками. А губернаторы говорят, что вот здесь мы будем, здесь не будем. В чем проблема?

М. Соколов – Проблема в недостатке средств у региональных бюджетов для компенсации выпадающих доходов пригородных компаний. Может быть, не все знают, с 1999 года в соответствии со 184 законом у нас перевозки пригородным железнодорожным транспортом относятся к исключительной компетенции субъектов. Так же как и любой городской транспорт, автобусы, трамваи, троллейбусы.

А. Венедиктов – Тарифы устанавливаются в субъектах, и налоги платятся в субъекты.

М. Соколов – Тарифы и налоги, есть конечно федеральные налоги в виде НДС, правда, сейчас мы приняли решение и что называется обнулили НДС, чтобы помочь субъектам снизить финансовую нагрузку. Но тарифы – это исключительно компетенция субъектов. Субъекты не хотят повышать тарифы, понятно, это социальная напряженность. Но кто заказывает музыку, музыка это такая же услуга, как и перевозка, тот и должен оплачивать что называется банкет. Тогда если ты устанавливаешь тариф ниже экономически обоснованного, то должен соответствующим образом компенсировать убытки перевозчику, который является частной абсолютно компанией. Ведь пригородные компании это далеко не РЖД.

А. Венедиктов – Как не РЖД?

М. Соколов – Многие из них наполовину принадлежат субъектам. Это ОАО, которые принадлежат где-то наполовину РЖД, где-то наполовину субъектам. Это точно абсолютно свободные частные компании. Естественно субъекты, в чьей ответственности находится этот вид перевозок, должны компенсировать убытки из бюджета. Но регионы предположили, что перевозчики будут осуществлять эту функцию бесплатно по традиции, как они делали это раньше. Перевозчики сказали, что нет, и начали отменять те пригородные поезда, которые не были оплачены из субъектового бюджета.

А. Венедиктов – То есть не были дотированы, чтобы было понятно нашим слушателям.

М. Соколов – Скажем так. Таких поездов накопилось за прошлый и начало 2015 года более 300. Народ стал возмущаться. Понятно, что наш Президент принял соответствующее правильное решение… Правительство решает, вместе с главами субъектов, как должны быть профинансированы эти перевозки… Правительство обнулило НДС, то есть, оно отказалось от федерального налога, который собирало за счет пригородных перевозок.

А. Венедиктов – И сколько это?

М. Соколов – Это почти 8 млрд. рублей.

А. Венедиктов – Грубо говоря, правительство дотировало пригородные перевозки на 8 млрд. рублей.

М. Соколов – Да. А есть еще 8,8 млрд. прямой дотации. До этого федеральное правительство, понимая, что все равно субъектам надо помогать и пригородные перевозки поддерживать, платило ежегодно по 25 млрд. рублей. Компенсируя так называемый инфраструктурный тариф, то есть инфраструктуру железных дорог. Но этого было недостаточно, так как всего лишь компенсировало 75% реальных расходов. Мы практически полностью до одного процента добавили денег. То есть сегодня пригородные компании платят всего лишь 1% от того тарифа, который должны были бы платить российским железным дорогам за использование федеральной инфраструктуры. И это дополнительно еще стоило правительству 8,8 млрд. рублей. То есть прямые бюджетные инвестиции или дотации из бюджета составили почти 17 млрд. рублей.

А. Венедиктов – Мне как человеку, который ездит на электричках на дачу, мне ваши разговоры все равно. Вот вы там с компаниями, субъектами, с Воробьевым разбирайтесь. А, собственно говоря, электрички где-то отменены, а где-то возвращены.

М. Соколов – Во-первых, москвичей эта проблема практически не коснулась. Это единственный регион, может быть еще Санкт-Петербург, где модель пригородных перевозок не дотационная. Там такой объем пользователей, что компенсирует все расходы.

А. Венедиктов – То есть, вы хотите сказать, что в Москве и Санкт-Петербурге этот узел в нуле, он не дотационный.

М. Соколов – В нулях. В Москве даже в прибыли немножко. Чем меньше населения проживает на территории, тем больше эта проблема является обузой для субъектового бюджета. Например, взять Забайкалье. Там народу проживает мало, а территория большая. Расходы железнодорожного транспорта одинаковые, а может быть еще меньше, чем в московском транспортном узле. И соответственно уровень дотаций там превышает 400 миллионов рублей. Для Москвы вроде как ни о чем. А для Забайкальского края это неподъемные средства.

А. Венедиктов – И никакого другого сообщения, кроме пригородных поездов, невозможно наладить в Забайкалье…

М. Соколов – Где было безальтернативное сообщение, электрички все были восстановлены.

А. Венедиктов – Все восстановлены?

М. Соколов – Абсолютно. Это было сделано буквально в недельный срок после поручения Президента. Мы ведем сейчас адресную работу с субъектами федерации и практически ее закончили, чтобы сбалансировать финансовую модель в каждом субъекте. В ручном режиме для каждого субъекта разрабатываем и транспортный план перевозок, чтобы там, где есть возможность заменяем электрички автобусами, лишь бы пассажирам это было удобно.

А. Венедиктов – Правильно ли я понял, что вопрос отмененных электричек решен тем, что они были восстановлены для пользователей?

М. Соколов – Острый вопрос решен. Но в целом проблема требует еще своего кардинального решения.

А. Венедиктов – 20.35 в Москве. Министр транспорта РФ Максим Соколов у нас в прямом эфире. Пошли вопросы к нашей передаче. Сергей Булавский спрашивает: сколько штормовых и ветреных дней в году в Керченском проливе, не придется ли останавливать движение из-за погоды так же, как и паром? Хороший вопрос.

М. Соколов – Такая проблема действительно есть. В среднем, штормовых дней бывает порядка 50 в год. В основном этот период приходится на осень и зиму. Буквально недавно, уже в летние дни, было два штормовых дня, мы даже на некоторое время останавливали паромное сообщение. Это стихия …

А. Венедиктов – А когда будет мост?

М. Соколов – Когда будет мост, проблемы не будет. Конечно, такие ветровые нагрузки бывают не только в Керченском проливе. Где-то временно ограничивается движение разных транспортных средств, вплоть до легковых. Но все-таки это гораздо более надежно, чем передвижение на пароме.

А. Венедиктов – То есть не 50 в году будет.

М. Соколов – Уверен, что нет.

А. Венедиктов – Еще вопрос из Москвы: надо ли спрашивать разрешение на строительство моста на Керчь у Украины, потому что совместное пользование морского пространства. Я, честно говоря, не знаю, но вот вопрос.

М. Соколов – Все необходимые процедуры сделаны в соответствии с международным законодательством, требованиями ИМО, это международная морская организация. И поскольку здесь связь между двумя берегами территории, находящейся под юрисдикцией России, то каких-либо дополнительных разрешений запрашивать ни у кого бы то ни было не нужно. В качестве примера могу привести территорию с другим проливом, Босфорским. Турция тоже совсем недавно построила и туннель, и новый мост. И, несмотря на то, что Черное море тоже является внутренним, на берегах которого расположено сразу несколько других государств, в том числе Россия, разрешение ни у кого не запрашивалось.

А. Венедиктов – Понятно. Если еще будут вопросы по этой теме, присылайте. +7-985-970-45-45. А я хотел чуть вбок уйти. В свое время я видел проект, который делала по заказу или нашего правительства или сами по себе французская фирма, это туннель под Беринговым проливом. Который должен был соединить США и Россию. Этот проект закопан? Это я видел весь проект.

М. Соколов – Мы еще и копать-то не начали. На юбилейном форуме железнодорожников 1520 Президента РЖД Владимира Якунина спросили о том, какую он видит повестку этого форума через 10 лет, он, не моргнув глазом, ответил, что это будет вопрос по соединению берегов Евразии и Америки. Давно говорил о необходимости сооружения такого туннеля. Но пока мы железной дорогой дошли только до Якутска. Так что впереди еще как минимум 3, может быть даже чуть больше тысячи километров.

А. Венедиктов – Понятно. Не ухожу с железной дороги, хочу спросить про скоростные… Что у нас стоит в плане, в связи с кризисом и санкциями не пересмотрены планы строительства скоростных железных дорог в России.

М. Соколов – Я думаю не скоростных, а высокоскоростных. Потому, что скоростные уже есть. Кстати, один из скоростных маршрутов мы откроем совместно с РЖД на рубеже 2015-16 годов. Это маршрут Москва-Минск-Варшава-Берлин, где будет курсировать поезд Тальго с автоматически изменяющейся колеей, он будет ходить со скоростью до 160 километров в час.

К сожалению, высокоскоростных дорог в нашей стране пока еще нет. Но тот проект, который уже активно обсуждается и не только в прессе, он уже вышел на международный уровень, это проект строительства высокоскоростной магистрали Москва-Казань длиной 770 километров. С учетом подписанного в мае Меморандума с нашими китайскими партнерами между министерствами транспорта, реформ и развития Китая и России, железными дорогами России и Китая, мы уже позиционируем эту дорогу как первый участок, первый этап скоростного коридора Москва-Пекин.

А. Венедиктов – То есть вы хотите сказать, что до Казани можно доехать за три часа?

М. Соколов – С учетом остановок в пределах 3,5 часов. А без остановок в ночное время даже быстрее.

А. Венедиктов – Как далеко продвинулся этот проект и определена ли его стоимость?

М. Соколов – Сейчас идет проектирование. Даже в этот непростой экономический период мы изыскали средства, как в бюджете Российских железных дорог, так и в федеральном бюджете, для начала проектирования этой дороги. Мы предполагаем, что стоимость, даже с учетом инфляционных процессов, будет в пределах триллиона рублей.

А. Венедиктов – Весь целиком?

М. Соколов – Это участок 770 километров, это вполне укладывается в характеристики стоимости одного километра высокоскоростных магистралей. Китай — лидер высокоскоростного строительства, поэтому неслучайно мы подписали этот меморандум с нашими китайскими партнерами. Уровень локализации проекта достаточно высок – до 80%. Это касается не только подвижного состава. В первую очередь, речь идет о самих конструкциях, сооружениях, рельсах, мостах. Все деньги будут потрачены в нашей стране и создадут определенный мультипликативный эффект, который займет не только работой наших граждан в этот период, но и позволит покупать российские материалы, щебень, песок, бетон, металл, рельсы и мостовые сооружения.

А. Венедиктов – А насколько подобные проекты окупаемы?

М. Соколов – Если говорить об эксплуатационных расходах, то они, как правило, выходят на уровень самоокупаемости достаточно быстро, в течение двух, максимум трех лет.

А. Венедиктов – Инвестиции?

М. Соколов – Это серьезные линейные сооружения, протяженные. Здесь нужна поддержка с федерального бюджета, так как задача государства связывать территории. Есть модель 70 на 30, то есть 70% бюджетный грант на капитальное строительство, 30% — средства инвесторов. И этот проект мы тоже предлагаем строить на принципах государственного частного партнерства. Может быть, добившись даже более лучшей для государства пропорции за счет выпуска гарантированных государством ценных бумаг, использования средств Фонда национального благосостояния, где процент по кредитным ресурсам будет не такой высокий. Я не знаю ни одного проекта, который был бы реализован на сегодняшний момент без серьезной бюджетной поддержки.

А. Венедиктов – Два года назад встречался с Владимиром Якуниным, он рассказывал о плотном сотрудничестве с немецкими и французскими компаниями. Насколько быстро можно железным дорогам возместить потери, которые возникли из-за санкций?

М. Соколов – Я бы не сказал, что РЖД в связи с санкционным режимом понесли какие-то прямые убытки. Сотрудничество – да. И здесь, конечно, потеряли все стороны. Но как раз за счет развития отношений с новыми партнерами РЖД могут получить даже некое новое качество в своем развитии не только в части этого железнодорожного коридора, но и использование нашего транзитного потенциала. Реконструкции, развитие БАМа и Транссиба получили средства поддержки из Фонда национального благосостояния. И сейчас строительство уже идет в активной стадии.

А. Венедиктов – Нас догоняют. Сергей спрашивает, он не понял, будет ли Пекин софинансировать скоростную дорогу Москва-Казань.

М. Соколов – Да, наши китайские партнеры готовы войти в уставной капитал специально создаваемой проектной компании.

А. Венедиктов – Значительно?

М. Соколов – Модель будет определена окончательно к концу этого года. Но сейчас мы имеем подтверждение о желании китайской стороны строить взаимоотношения на принципах 50 на 50.

А. Венедиктов – Нас китайцы не отпускают. Виктория из Москвы: кому пойдет прибыль от китайской дороги. Москва-Казань?

М. Соколов – Прибыль пойдет акционерному обществу.

А. Венедиктов – То есть 50 на 50?

М. Соколов – Да.

А. Венедиктов – Как оправдывается мост на остров Русский, — спрашивает нас Виталий Авилов. Может быть, это не финансовый вопрос. Понятно, что финансово вряд ли, но с точки зрения передвижения?

М. Соколов – С точки зрения наработки компетенций, он себя уже полностью оправдал. На Острове Русский расположен Дальневосточный федеральный университет. И вообще вся территория будет развиваться с учетом недавних решений по приданию Владивостоку статуса свободного порта. Мы активно будем продвигать наше Приморье как очень привлекательную туристическую, как говорят профессионалы, дестинацию. На острове будет развиваться территория для туризма и, конечно же, для бизнеса. Это касается не только портовой инфраструктуры, но и развития производств и вообще всех видов бизнеса, который будет ориентирован на страны Азиатско-Тихоокеанского региона.

А. Венедиктов – Нельзя сказать, что там едет одна машина в день по этому мосту?

М. Соколов – Уверен, что не одна. Потому что сегодня у нас даже многие студенты передвигаются на машинах, поэтому движение там достаточно активное, хотя конечно не такое, как в Москве.

А. Венедиктов – Это понятно. Мы начали говорить про автомобильные дороги. Как вы относитесь к тому, что скоростные дороги в России должны быть платными?

М. Соколов – Я отношусь к этому абсолютно нормально. Те исследования, которые проводят инвесторы, в том числе и государственная компания Автодор, показывают, что население достаточно спокойно и адекватно относится к тому, что должно платить деньги за услугу более высокого качества.

А. Венедиктов— Мне кажется это странным, вы сказали, что население относится спокойно. Потому что если ты раньше не платил, а тут вдруг раз и шлагбаум.

М. Соколов

— Не платил… А иногда не едешь по дороге, стоишь и не платишь. А тут едешь и платишь. По крайней мере, тот опыт проектов, как федерального в Москве и на трассе М-4 Дон, так и регионального уровня, например, проект Западный скоростной диаметр, две очереди из которого работают в Санкт-Петербурге, показывают, что каких-либо волнений или напряжения введение платности на новых и качественных дорогах не вызывало. Наоборот, я лично получал достаточно много откликов от коллег из Санкт-Петербурга, положительных, позитивных.

А. Венедиктов – Антон из Москвы: когда ждать платной автотрассы Москва-Санкт-Петербург?

М. Соколов – Хороший вопрос. Могу достаточно уверенно на него ответить, что в наших планах ввод в эксплуатацию этого проекта, длиной практически 670 километров, в 2018 году. В следующем году будет введен шестой участок по территории Новгородской области от Вышнего Волочка до Великого Новгорода.

А. Венедиктов – В этой связи очень часто спрашивают, и на этот вопрос отвечал Игорь Евгеньевич Левитин, когда сидел в этой студии, почему так дорого стоит километр хорошей дороги в России. Сравнивают с Канадой, где соответствующий климат более-менее и показываются разные цифры. Большие разрывы, это правда. Формально.

М. Соколов – Давайте все-таки действительно коснемся цифр. Я не буду сейчас залезать в айпед и смотреть статистику.

А. Венедиктов – Я думаю, что вы помните наизусть. Вопросы задают каждый раз.

М. Соколов – На самом деле это один из расхожих мифов в части строительства дорог.— Давайте назовем сначала цифры, а потом я скажу, из каких параметров они складываются. Средний километр стоимости дороги в РФ федерального значения, это поднять несложно, данные находятся в открытом доступе, составляет 59 миллионов рублей.

А. Венедиктов – Можно сказать миллион 200 долларов.

М. Соколов – Примерно так. Если мы говорим о США, то там эта цифра на память 127 миллионов, Канада, по-моему, еще дороже — 160 …

А. Венедиктов – Это в рублях вы считаете?

М. Соколов – Естественно. Умножаем на сегодняшний курс и получаем соответствующую цифру.

А. Венедиктов – Вы хотите сказать, что километр дороги в Штатах и в Канаде в 2,5 раза дороже, чем в России?

М. Соколов – Это правда. Если брать Китай, то там дороги дешевле и, наверное, в 2, может быть даже чуть больше раза. Но есть свои особенности. Это чистые приведенные цифры. Когда говорят о том, что в России дороги дорогие, то не предоставляют все расходы, которые связаны с дорожным строительством. Это и расселение, вынос инженерных коммуникаций, зачастую их реконструкция и переустройство, это налоги, в частности НДС, которого в США в дорожном строительстве нет.

А. Венедиктов – То есть вы хотите сказать, что в Канаде инфраструктурные расходы просто не учитываются в статистике?

М. Соколов – Не учитываются. Так сложилось исторически, что сегодня эти расходы сконцентрированы в одном ведомстве, называется Федеральное дорожное агентство Росавтодор, которое занимается и расселением, освобождением территорий.

А. Венедиктов – Всеми вопросами.

М. Соколов – В США, например, федеральная власть не потратит ни одного доллара, пока муниципалитет не предоставит ей чистого участка, свободного от обременений…

А. Венедиктов – И это деньги муниципалитета?

М. Соколов – Да, они никак не связаны с дорожным строительством. А у нас зачастую выкуп земельных участков, особенно в центре в Москве, вокруг любого мегаполиса может составлять порой до 30% от стоимости дороги.

А. Венедиктов – То есть на самом деле надо либо вычесть у нас, либо прибавить к ним.

М. Соколов – Еще есть определенные различия в налоговой нагрузке.

А. Венедиктов – Наверное, в конце можно задать несколько вопросов про метро. Насколько метро перспективно в 21 веке, и конечно про метро в Новой Москве?

М. Соколов – Метро конечно удобный вид транспорта. И там, где оно есть, в первую очередь в Москве, конечно, надо развивать метрополитен. Хорошо, что Москва концентрирует свои финансовые усилия на этих проектах. Но сегодня мир идет в основном по пути строительства так называемого легкого метро или легкорельсового транспорта. Это дешевле, только это не совсем трамвай. Это длинные составы длиной 60 и более метров, с хорошей провозной способностью. Порядка 17-20 тысяч человек в час перевозит, со скоростью движения, приближенной к метрополитену.

А. Венедиктов – Это навесные?

М. Соколов – Да, на выделенном полотне. Современные двигатели, кондиционированные. Это все называется сегодня ЛРТ – легкорельсовый транспорт. Московская область приступила совместно при поддержке Министерства транспорта РФ к реализации этого проекта. Буквально на днях завершился конкурс по выбору подрядной организации проектировщика, который будет проектировать линии легкорельсового трамвая. В Московской области есть целая программа, как стратегическая, перспективная, так и тактическая. Уже в следующем году первый проект с точки зрения проектной документации будет готов и представлен инвесторам для его начала реализации.

А. Венедиктов – То есть это будущее.

М. Соколов – Достаточно близкое будущее. Здесь проблем с климатом никаких нет. Вот монорельс работает плохо, а обычные трамвайные технологии достаточно надежны.

А. Венедиктов – Максим Соколов. Приходите чаще. Многое не успели. Министр транспорта в эфире «Эхо Москвы».

М. Соколов – Спасибо за приглашение. Всего доброго.

А. Венедиктов – До свидания.

Россия > Транспорт > mintrans.gov.ru, 9 июня 2015 > № 1404709 Максим Соколов

Петр Ушанов: «Инфляция может послужить драйвером развития экономики»

Председатель правления банка «Российский кредит». // Беседовал Ян Арт, главный редактор Bankir.Ru

Досье Bankir.Ru. Петр Ушанов. Родился 7 апреля 1962 года в Химках. В 1985 году окончил Московский финансовый институт (ныне – Финансовый университет при Правительстве Российской Федерации), в 1989 году защитил диссертацию на соискание ученой степени кандидата экономических наук. Доцент Финансового университета при Правительстве Российской Федерации.

В 1988–1990 годах – работа в Кредитно-финансовом научно-исследовательском институте банков СССР при Госбанке СССР.

В 1990–1992 годах – начальник отдела регистрации кредитных учреждений Главного управления по работе с коммерческими банками, начальник управления лицензирования банковской деятельности департамента по регулированию деятельности банков, начальник управления лицензирования банковской деятельности Банка России.

В 1992–1998 годах – председатель совета директоров, заместитель председателя совета директоров Русского акцептного банка.

В 1997–1998 годах – генеральный директор-президент Всероссийского научно- исследовательского и проектного института систем автоматизации и управления (ВНИПИ САУ).

В 1999–2004 годах – арбитражный управляющий, руководитель временной администрации по управлению кредитной организацией.

В 2004–2007 годах – заместитель исполнительного директора некоммерческого партнерства «Саморегулируемая организация арбитражных управляющих «Южный Урал» по Москве и Московской области.

В 2007–2010 годах – начальник управления анализа платежного оборота и наблюдения за платежной системой департамента регулирования, управления и мониторинга платежной системы Банка России.

В 2011 году – советник председателя правления некоммерческого партнерства «Коллегия ревизоров, экспертов и специалистов».

В 2012–2013 годах – советник председателя правления, заместитель председателя правления банка «Российский кредит».

С 2013 года – председатель правления банка «Российский кредит».

Член совета Ассоциации региональных банков России. Член Президиума Совета Ассоциации российских банков. Автор научных трудов по теории денег, денежного обращения, банковскому делу и антикризисному управлению.

- Недавно Герман Греф сказал, что реформы начинаются тогда, когда кончаются деньги. У нас вновь активизировались разговоры и дискуссии о возможных путях структурных реформ. Но зачастую – это разговор, идущий по кругу…

- Действительно, есть такое ощущение. Я в банковскую систему пришел в 1988 году. Тогда вовсю шла перестройка. Только что из Госбанка СССР выделили Промстройбанк СССР (ПСБ), Агропромбанк СССР (АПБ), Жилсоцбанк СССР (ЖСБ), Сбербанк СССР и Внешэкономбанк СССР. На эту структурную реформу возлагали большие надежды. Фактически каждому из этих банков придали статус союзного министерства. Как я понимаю, была попытка провести структурную реформу банковской системы по образу и подобию Китая. Процесс этот шел непросто. Ведь все отделения Госбанка СССР разделили между ПСБ, АПБ и ЖСБ административно-командным путем. Представьте, например, какой-нибудь совхоз под Химками по новой концепции должен был обслуживаться в Агропромбанке. Однако в Химках основу составляли предприятия тяжелой промышленности. Поэтому на базе Химкинского отделения Госбанка СССР открыли именно отделение ПСБ. Как следствие, упомянутый совхоз был пасынком на обслуживании в отделении ПСБ, то есть под него вообще не было плана по кредитованию... Возникла и другая неожиданно всплывшая проблема межведомственных барьеров. Работники Правления Госбанка СССР стали жаловаться, что их не пускают, например, в Правление Промстройбанка СССР и т.д. Только все чуть-чуть улеглось, и начался процесс новой административной структурной ломки. Идея Ельцина состояла в том, что в США на тот момент было около 13 тыс. кредитных учреждений, а Россия по площади больше Америки... В ходе новой структурной административно-командной реформы каждому отделению ПСБ, ЖСБ и АПБ разрешили стать самостоятельным коммерческим банком. В принципе уже тогда были понятны возможные последствия этой реформы, которые сейчас озвучивает Банк России. Эти проблемы должны были получить мультипликатор в условиях спешки при проведении структурной реформы. Поэтому я написал статью «Куда спешил Ельцин, или очередная драма наших банков». С большим трудом дошел до ЦК КПСС. Газета «Правда» получила рекомендацию срочно опубликовать этот материал...

- Опубликовали?

- Нет. Егор Гайдар, возглавлявший в то время экономический отдел «Правды», долго тряс мою руку, отметив, что статья очень своевременная. Предложил изменить заголовок на «Трагедия наших банков» и чуть-чуть подредактировать... Наконец в ноябре 1990 года статью опубликовала малоизвестная газета «Бизнес и банки», а мне на память остались гранки из «Правды». Смысла в статье большого уже не было, так как новая структурная реформа к этому времени шла полным ходом.

- Видимо, эта реформа в те годы воспринималась банкирами с энтузиазмом?

- Отнюдь. Банковскую систему, к сожалению, ломали через коленку. Помните, в СССР была такая практика КПСС, вызывали к парторгу и говорили: есть мнение?... Вот точно так же Главки вновь созданного ЦБ РФ навязывали подопечным учреждениям Спецбанков новое понимание о прекрасном. Дольше всех держался председатель Промстройбанка Дубенецкий. Дело доходило до штурма отделений Промстройбанка, который охраняла вневедомственная охрана МВД силами ОМОН МВД.

- Вы шутите?

- Нет, какие тут шутки? У меня в архиве копии правительственных телеграмм за подписью Матюхина по системе ЦБ РФ и Дубенецкого по системе Промстройбанка должны сохраниться...

- Победило государство?

- Как всегда, к сожалению, у нас бывает, победила административно-командная система, а СССР пал, Промстройбанк сдался, и начались так называемые «чеченские авизо», а за ними следом фактически гиперинфляция...

- Вы как-то связываете эти процессы?

- Да, конечно. Одно есть следствие другого. Дело в том, что до перестройки Горбачева у нас был один эмиссионный центр, Госбанк СССР. В перестройку добавились спецбанки. Они, как бывшие учреждения Госбанка СССР, остались участниками системы межфилиальных оборотов (МФО).

- Если мне не изменяет память, МФО – это такая альтернатива корсчетам?

- Так тоже можно сказать. Главное же состоит в том, что любые участники системы МФО являлись эмиссионными центрами. Тут много нюансов, о которых говорить в коротком интервью сложно.

- Может быть, какой-то пример?

- Лучше аналогию приведу. Представьте зеркало (это – Госбанк СССР). Из него вырезали куски, ничего не поменяв по сути (это – спецбанки). Понятно, что они остались «зеркалами»? Теперь эти куски разбили, создав на базе отделений спецбанков частные коммерческие банки. Таким образом, появилось много зеркал, свет от которых на определенном этапе центральный банк не контролировал. Поясню эту аналогию. Участники системы МФО, даже став частными коммерческими структурами, на определенном этапе фактически оставались эмиссионными центрами потому, что продолжали на бланках Госбанка СССР давать другим участникам системы МФО приказы зачислять на счета клиентов деньги, взятые как бы из воздуха... Думаю, в большинстве случаев так называемые «чеченские авизо» не были фальшивками. Просто система, которую демонтировали не до конца, стала давать сбои. Для того, чтобы картина стала более полной, напомню еще одну важную деталь. Процесс создания новых коммерческих банков проходил добровольно-принудительно и форсированными темпами. Никого не интересовало, что денег на формирование капиталов коммерческих банков у новоиспеченных учредителей не было. Однако в соответствии с письмом Госбанка СССР № 32-89 при регистрации новых коммерческих банков живые деньги вообще были не нужны для формирования их капиталов. Для регистрации нового банка в ЦБ РФ предоставлялись так называемые подписные листы. Фактически это была декларация о намерениях, которая зачастую вообще не подтверждалась экономически. Например, приходит на регистрацию бывшее отделение Агропромбанка, указывает, что его пайщиками будут совхозы и колхозы, которые у него на обслуживании. Работник отдела регистрации коммерческих банков Банка России задает вопрос: а у этих колхозов и совхозов есть задолженность перед Агропромбанком? Ответ: конечно, они нам должны по 1 (или 3, 5, 10 и т.д.) млн. рублей, но обещают внести 10–20 тыс. рублей в капитал нового банка... На вопрос: какой будет капитал? Ответ: 500 тыс. рублей, иногда говорили – 150 тыс. рублей.

– Это еще до деноминации проходило, то есть реально речь шла о капитале в 500 рублей?

– Ну, на тот момент деньги еще чего-то стояли. Однако, если убрать нули, все это, в самом деле, вызывает ироническую улыбку. В том типовом примере, который мы с Вами разбираем, у работников ЦБ был закономерен следующий вопрос: как можно взять на баланс кредиты упомянутых колхозов и совхозов, если капитал только планируется создать в лучшем случае в 500 тыс. рублей?

- И что отвечали эти банкиры?

- Они, в свою очередь, задавали другой вопрос, на который ни у кого в Банке России на тот момент не было ответа: «А что вы предлагаете? Нам вообще это все не надо. Вы ведь сами эту кашу заварили. Хотите, не регистрируйте, а мы в Агропромбанке останемся!».

- И чем все заканчивалось?

- В основном весь этот ужас мы зарегистрировали. Кому-то поначалу отказывали, но председатель ЦБ Георгий Матюхин давал команду их зарегистрировать тоже. Вообще процесс регистрации коммерческих банков в 1990 году занимал примерно один день. Председатель вновь созданного банка мог приехать и сдать свои документы на регистрацию, например, в 14:00, а получить подписанный Банком России устав в 19:00 того же дня.

– Фантастика!

- Параллельно в банковскую сферу пришло очень много неподготовленных людей, врачей, таксистов, математиков и т.д.

- Сейчас много разговоров о злоупотреблении в банковской системе. Выходит, корни этим процессам были заложены в перестройку?

- Знаете, в свете того, что мы с вами обсудили, информация первого зампреда Банка России Алексея Симановского РБК о том, что у 300 коммерческих банков, а это около 40% всех коммерческих банков, проблемы с достоверностью отчетности, меня не удивляет. Полагаю, в те годы многие люди, которые участвовали в принятии управленческих решений в части структурных реформ, должны были понимать масштаб надвигающегося бедствия. До этих структурных реформ в Госбанке СССР была очень высокая банковская корпоративная культура. Она базировалась на сложившихся бизнес- процессах и очень высокой профессиональной подготовке кредитно-финансовых работников, прежде всего, в Московском финансовом институте, который в год выпускал всего около 340 новых специалистов. В системе Госбанка СССР не было и не могло быть по определению никаких злоупотреблений. Структурная реформа, проведенная в спешке, сделала свое черное дело. Мы заложили очень опасные стереотипы, фактически сами открыли ящик Пандоры и породили «скелеты в шкафах» у коммерческих структур, в том числе банков. Говорят, мы в ответе за тех, кого приручили... Плохо, если, по мнению государственных регуляторных органов, за все это теперь будут расплачиваться только малые и средние банки в ходе очередных очень жестких структурных реформ. А тезис «деревья рубят, а щепки летят» плохой советчик. Я не буду проводить параллели с 30-ми годами прошлого века, которые теперь воспринимаются неоднозначно. Все эти «щепки» очень затратны. Вот вам еще один пример из нашей недавней банковской практики. Как вы думаете, почему у нас на определенном этапе в системе ЦБ РФ было так много РКЦ, ведь это колоссальные, как говорили ранее, «народные» деньги, потраченные неэффективно?

- Видимо, на определенном этапе так было надо из-за низкой автоматизации в банковской сфере?

- Все очень просто. Выше я говорил про так называемые начальные авизо в рамках системы МФО. Когда стало понятно, что происходит, понадобилось коммерческие банки срочно исключить из системы МФО и переводить их на систему корреспондентских отношений. Поэтому подразделения коммерческих банков, которые курировали расчеты по системе МФО, были в спешном порядке изъяты из соответствующих коммерческих банков, а на их основе создавались РКЦ. В свою очередь, в этих РКЦ открывались счета соответствующих коммерческих банков. Представляете, как колбасило систему? Еще недавно какой-то операционист работал в Госбанке СССР, потом в Спецбанке СССР. После этого он неожиданно становился работником маленького коммерческого банка, а затем, наконец, произошло возвращение блудного сына – в РКЦ ЦБ РФ...

- Что, на ваш взгляд, будет дальше?

- Ой, трудный вопрос задаете, болезненный... Как вы теперь понимаете, я очень боюсь скоропалительных структурных реформ. В моем понимании надо полюбить ту структуру, которая сложилась, а дальше просто с ней работать, повышая эффективность ее «гаечек» и «шестереночек». Именно такой политики придерживается большинство развитых стран мира, в том числе, например, Великобритания со своей монархией.

- Вы думаете, мы теперь пойдем эволюционным путем, как это делают в развитых экономиках?

- Только что прошел очень красивый по организации XXIV Международный банковский конгресс в Петербурге. На этом форуме из уст министра финансов России Антона Силуанова и председателя Банка России Эльвиры Набиуллиной была озвучена следующая дорожная карта: жесткая бюджетная и денежно-кредитная политика, а также ужесточение регуляторных и надзорных мер воздействия на финансовый рынок, независимо от их последствий для участников рынка.

- Вас это пугает?

- Можно предположить, что пик по отзыву банковских лицензий не пройден. Это значит, что продолжится процесс консолидации банковских активов у ограниченного круга игроков, у которых будет возможность получать дополнительную поддержку от регуляторных органов, в том числе в части рефинансирования и повышения их капитализации. Еще хуже, если процессы отзыва лицензий будут проходить не на базе добровольных слияний и поглощений коммерческих банков, как это, например, предлагает сделать президент Ассоциации региональных банков России Анатолий Аксаков для малых региональных банков с учетом опыта образования Raiffeisen bank, а путем банкротства слабых игроков.

- Почему вы видите опасность банкротства банков?

- Давайте вернемся к материалам XXIV Международного банковского конгресса. Из выступления генерального директора ГК АСВ Юрия Исаева следует, что при банкротстве банков физические лица, если их деньги оказываются в пределах страховых выплат, получают свои вклады сполна. Однако остальные клиенты банка по статистике могут рассчитывать получить из конкурсной массы не более 10% своих средств. Получается, что при таком сценарии все предприятия, которые обслуживались в банках-банкротах, практически полностью теряют свои деньги. Какая у них судьба? Ответ очевиден: это массовое банкротство малого и среднего бизнеса и усиление экономического кризиса в стране.

- Вы подводите к мысли, что мы делаем очередной круг, возвращаясь к банковской системе, которая состоит из центрального банка и нескольких крупных по международным меркам коммерческих банков?

Петр Ушанов, Председатель правления банка «Российский кредит»

– На самом деле у меня здесь два главных тезиса. Первый тезис. Предлагаемая денежно- кредитная и бюджетная политика ориентированы на реформы в интересах государственно-монополистического капитализма. Есть риск, что при такой политике интересы малого и среднего бизнеса учтены не будут. На ум приходит такая иллюстрация. Средневековая конница закованных в латы рыцарей неспешным галопом движется на стайку крестьян, которые сгрудились на краю обрыва... Я вижу здесь важный политический вызов. У нас многопартийная система. Между разными партиями идет жаркий спор по международным и военно-политическим вопросам. Однако складывается впечатление, что в одном эти политические силы едины. Если никто не замечает изложенные выше проблемы, может быть, тогда все они представляют интересы очень крупного бизнеса?! Между тем малый и средний бизнес во всем мире – это основа корневой системы любой экономики, это те ручейки, которые питают великие реки. Второй тезис касается качества намечаемых структурных реформ. Вы знаете, на XXIV Международном банковском конгрессе мне очень понравилось выступление президента АРБ Гарегина Тосуняна. Он остроумно задал следующий вопрос участникам панельной дискуссии: почему продаже новых лекарственных препаратов предшествуют десятилетия лабораторных испытаний, а мы внедряем экономические реформы без аналогичной проработки? Я согласен, что эффективность лекарства врачей и экономических регуляторов – это вопрос физического и материального здоровья десятков миллионов людей. В 2017 году будет печальная годовщина тому, как 100 лет назад мы начали свои глобальные «структурные» эксперименты. Замечу, Моисей лишь 40 лет водил избранный Богом народ по пустыне. Люди были измучены и роптали...

- Может быть, Господь тоже хочет, чтобы мы, россияне, что-то очень важное осознали?

- На мой взгляд, нам надо осознать два стереотипа (или, если угодно, – синдрома) поведения, которые формируют карму нашей нации. Первое, это – «синдром пайцзы Чингисхана». У Чингисхана была абсолютная власть, и люди, наделенные его пайцзой, с криком: «Государево дело!» – летели на своих конях, сокрушая все на своем пути, особо не вникая в другие проблемы, так как выполняли конкретную государеву задачу. Их ничего не останавливало. Они ни с чем не считались. Именно эти люди в нашей истории и выступают катализатором не всегда позитивных перемен, в том числе всевозможных структурных реформ.

В свою очередь, этот синдром породил второй, очень опасный синдром. Это – «синдром Вавилонской башни». Когда Господь захотел разрушить Вавилонскую башню, он перепутал языки строителей. А дальше люди сами разрушили свой труд, так как перестали между собой координировать работу, не понимая или не желая понимать друг друга. Можно предположить, что существенная часть членов российского общества традиционно старается во избежание ненужных проблем с людьми, которые в конкретный момент у власти, не выделяться из общей массы, механически копируя как на плацу действия большинства, к которому они себя причисляют, и тем самым пассивно содействуют энергичным людям «с пайцзой». Хотя, мне кажется, все большее количество людей осознает, что все эти структурные реформы, начиная с Великой Октябрьской социалистической революции и заканчивая Перестройкой и развалом СССР, если говорить по-крупному, только ухудшали жизнь большинства граждан нашей страны.

Сейчас обсуждается судьба антикризисной стратегии в нашей стране. Мне кажется, крайне важно коллективно проанализировать системно значимые моменты, которые в этой стратегии должны быть отражены с учетом тех болевых точек, которые видятся управленцам и экономистам. Антикризисный план не должен напоминать ни Бумажного Тигра, ни очередную административно-командную революцию, в ходе которой очень сильны риски, что государственно-монополистический капитализм фактически будет прирастать путем поглощения малого и среднего бизнеса. Новый антикризисный план должен быть по-настоящему народной дорожной картой, которая обеспечит дружный исход нашего экономического каравана из той пустыни, того «египетского» рабства в котором мы все как нация последние 100 лет пребывали.

- На ваш взгляд, какие «голоса» в обществе стоило бы учесть, говоря о реформировании в финансовой сфере?

- Я бы вообще поставил вопрос иначе. Дорожную карту надо выработать всем миром и тем самым достичь консенсуса в обществе.

– У нас в стране живет более 140 млн. человек. Вы предлагаете референдум? Смешно и дорого.

– Знаете, я предлагаю совершенно другую вещь. Вот в июле на совете по денежно-кредитной политике Комитета по экономической политике, инновационному развитию и предпринимательству Госдумы будут обсуждаться экономические реформы. Лично я не хочу, чтобы там был озвучен не только пакет мер, который я услышал на XXIV Международном банковском конгрессе. На заседании совета в мае я записался сделать такой доклад. Предлагаю креативным неравнодушным людям, прежде всего топ-менеджерам и собственникам малого и среднего бизнеса, аналитикам и экономистам, сделать коллективный труд и в соавторстве представить его на совете по ДКП. Мне кажется, что люди, которые представляют малый и средний бизнес, должны воспользоваться своим конституционным правом и дать альтернативные предложения по реформе экономики страны.

– Идея интересная. Вы уверены, что люди откликнутся?

- Да уже откликаются. Например, мой хороший товарищ, Александр Алешин, который занимается налоговым консультированием, а также возглавляет некоммерческое партнерство «Коллегию ревизоров, экспертов и специалистов» (НП «КРЭС»), предложил в качестве основы налоговой реформы переход к налогу с покупок...

– Вы считаете, сейчас подходящее время, чтобы тревожить Налоговый кодекс?

- Да, лично я разделяю точку зрения профессора Александра Аузана о том, что в антикризисном плане ключевой должна быть налоговая реформа. Я разговаривал со многими частными предпринимателями лично. Их позиция простая. Проще работать за нал, не вникая в эти налоговые дебри. Государство все равно три шкуры снимет, а помощи от него никакой не добьешься. Поэтому именно налоговая система сейчас может стать драйвером экономического роста, если она своей простотой и прозрачностью будет побуждать граждан пробовать свои силы как предпринимателей во всевозможных стартапах. При этом Налоговый кодекс должен быть очень коротким и состоять, условно, из трех страниц, чтобы его, словно скрижали Моисея из Ветхого Завета, прочел весь наш «экономический караван».

- Очень радикальная идея. А если вернуться к налогу с покупок, получается, что производство вообще должно быть освобождено от налогов?

- Я думаю, да. В условиях современного кризиса российской экономики производитель вообще должен быть освобожден от налогов. Если мы хотим стимулировать предложение товаров и услуг на рынке, как говорят, «вбелую», все налоговое бремя в новой системе должно ложиться на покупателей, которые будут уплачивать универсальный налог с покупок. Это очень мощно подхлестнет производство, в том числе программу импортозамещения.

- Представляю себе реакцию экономических властей на подобную реформу. Однако только «налоговой революцией» едва ли можно решить проблему кризиса…

- Безусловно. Второй мерой по стимулированию экономики должно быть насыщение экономики деньгами. Очень интересный проект мне предложил первый наш советский легальный миллионер Артем Тарасов. Он обращает внимание на то, что у людей во всевозможных «кубышках» много денег, которые лежат мертвым грузом, обесцениваются, а должны работать. С другой стороны, в нашей стране очень много изобретателей, готовых вложить свои патенты в стартапы. В Соединенных Штатах целая индустрия по поддержке инноваций. Мои друзья и знакомые, которые побывали в Силиконовой долине, рассказывают чудеса о том, как легко предприниматели находят финансирование на такие проекты. Так вот Тарасов предлагает инвестиционное телевизионное шоу, в ходе которого должны встретиться потенциальные инвесторы и организаторы стартапов. Этакая телевизионная квазифондовая биржа, которая должна локализовать нехватку денег в экономике.

Вообще я разделяю взгляды многих российских экономистов – президента АРБ, члена-корреспондента РАН Гарегина Тосуняна, профессора Михаила Ершова, академика Абеля Аганбегяна, профессора Якова Миркина, заместителя председателя Внешэкономбанка Андрея Клепача и многих других. У нас действительно серьезная проблема – очень низкая монетизация экономики. Говоря образно, в большинстве успешных стран мира экономическая «земля» обильно поливается деньгами. Поэтому у них что-то на этой земле растет. У нас воды (денег) нет – пустыня, и, естественно, ничего не растет.

- Мне кажется, что ограничение денежной массы – главный жупел наших финансовых властей, поскольку их главный кошмар – риск повторения начала 90-х…

- Как я уже сказал, жесткая денежно-кредитная и бюджетная политика – это осознанный шаг Минфина и Центробанка нашей страны, призванный ограничить инфляцию и сократить давление на валютный рынок. В этой связи хорошо понятны опасения регулятора, который, выступая в роли Скупого рыцаря, боится, что денежный ливень в условиях слабой дренажной системы приведет к заболачиванию экономической земли, гиперинфляции и дальнейшему падению курса рубля и стремительному вымыванию валютных резервов. Однако, на мой взгляд, это – вопрос не о том, что цветы не надо поливать, а о том, что нужно создавать эффективную дренажную систему. Что имеется в виду? На мой взгляд, надо сделать механизм рефинансирования фондового рынка. То есть фактически надо все спекулятивные ожидания переключить с валютного рынка на фондовый рынок, на биржу.

Причем системно значимую роль в этом вопросе должен сыграть Центральный банк. Он должен выполнить функцию банка развития, о чем писал уже упомянутый профессор Миркин. Обычно вопрос ставится следующим образом. Центральному Банку, возможно, надо в разумных объемах осуществлять операции по покупке государственных бондов. Собственно, предусмотренная антикризисным планом докапитализация крупных коммерческих банков через ОФЗ – это первые робкие шаги в этом направлении. Не уверен, что это лучший путь из всех, которые мы можем выбрать.

- Почему это работает на Западе, но почему это у нас будет работать плохо?

- По одной простой причине. Есть эти два ужасных синдрома, о которых шла речь выше. Если нам реализовать схему рефинансирования кредитной системы через государственные бонды по образу и подобию политики количественных смягчений в еврозоне, то у нас есть риск, что деньги будут уходить в какие-то «мегапроекты» и еще во что-то, по которым в обществе согласия нет, но есть субъективные мнения о «прекрасном» для общества, которое имеют люди с «пайцзой», наделенные административным ресурсом. В этом случае реальное общество опять будет сидеть у разбитого корыта (то есть реальные рыночные проекты будут простаивать). Поэтому у нас, пожалуй, «дренажную систему» можно сделать только через фондовую биржу.

В целях поддержания национального фондового рынка и снижения спекулятивной нагрузки на валютный рынок в рамках политики количественных смягчений Центральный Банк должен осуществлять рефинансирование абсолютно всех коммерческих банков на покупку акций и облигаций российских эмитентов, обращающихся на ММВБ. Сделать это просто, нужна решимость – в ломбардный список Банка России должны быть включены все акции и облигации российских эмитентов, прошедшие листинг на ММВБ. Степень ликвидности залога должна зависеть в том числе от того рейтинга, который этим активам присвоили национальные рейтинговые агентства. В свою очередь ориентиры для рефинансирования экономики должны зависеть от объемов эмиссии, предусмотренных политикой количественных смягчений, а также от темпов роста индекса ММВБ, который в этом случае должен соответствовать плановым показателям роста экономики, принятым правительством России на соответствующий год. При этом риски манипуляции с фондовыми активами не должны служить препятствием для рефинансирования коммерческих банков (независимо от их размера). Тема «бронзовых векселей» была угрозой всегда, но она не помешала победному шествию вексельного обращения, из которого выросли и современные резервные валюты и вообще весь западный капитализм. Реальные манипуляции недобросовестных эмитентов должны быть не причиной «шлагбаума», а просто пресекаться в рамках уголовных дел Федеральным следственным комитетом России при наличии должного контроля со стороны Генеральной прокуратуры России.

Полагаю, что спекулятивные ожидания участников фондового рынка будут снижать нагрузку на валютный рынок и стимулировать деятельность коммерческих банков по выводу инвестиционных проектов на IPO. В то же время поддержка Центральным банком фондового рынка будет иметь еще один существенный плюс. В настоящее время на кредитном рынке в основном представлены короткие ресурсы сроком от 1 месяца до 1 года. В том случае, если участники рынка увидят, что акции и облигации российских элементов обладают высокой ликвидностью, то фондовый рынок станет драйвером экономического роста. Инвесторы поймут, что они могут в реальном режиме времени в торговую сессию ММВБ выходить из фондовых активов без потери стоимости, что приведет к конверсии коротких ресурсов в долгосрочные ресурсы, а это, в свою очередь, будет способствовать росту количества и качества инвестиционных проектов в нашей стране.

- А как же все-таки быть с угрозой инфляции в том случае, если бы мы все же пошли бы на количественное смягчение?

Петр Ушанов, Председатель правления банка «Российский кредит»

- Да, конечно, политика количественных смягчений во всем мире стимулирует экономику за счет инфляции. В этой связи обществу потребуются меры, которые не только стимулируют экономику, но и защищают накопления – как граждан, так и юридических лиц, прежде всего, малого и среднего бизнеса. Однако, прежде чем изложить меры, защищающие общество от инфляции, имеет смысл понимать ее функцию, которая может послужить драйвером развития экономики.

Речь идет о том, что инфляция как производственное отношение современного общества имеет функцию выравнивания ценовых пропорций. Государственно-монополистическое регулирование искажает цены на товары и услуги. Такие искажения ослабляют мотивацию производителей, если их деятельность оказывается недооценена рынком. Одновременно эти искажения порождают избыточные иллюзии об эффективности тех субъектов экономики, чья деятельность из-за государственно-монополистического регулирования оказалось переоценена. Это общая проблема мирового рынка, но наиболее остро она стоит перед Россией, так как у нас в настоящее время основным источником роста цен, как очень убедительно показывает академик Аганбегян, служат немонетарные факторы инфляции. В связи с этим в условиях антикризисной стратегии надо думать не о том, как любой ценой сбить температуру у больного, а каким образом, используя инфляцию, ликвидировать заторы и диспропорции в экономике.

Сложно судить о том, будут ли реализованы изложенные выше предложения о «дренажной системе», но понятно, есть большие риски, что вот эта плотина в Национальной платежной системе России имени «Денег нет», которая усилиями Банка России и Минфина сдерживает приток ликвидности в экономику, рано ли поздно будет «пробита», и какая-то системно значимая масса дополнительных рублей все-таки придет на рынок. Надо строить мост в Крым, газопровод в Китай, расплачиваться со вкладчиками в случае массового банкротства кредитных учреждений, дополнительной докапитализации банков, которых регулятор допустит до рынка банкротств прочих коммерческих банков, наконец, выплачивать пособия по безработице тем людям, компании которых массово обанкротятся после массового банкротства коммерческих банков и т.д. и т.п. Оценивать эту массу денег сейчас очень сложно. Можно говорить только о серьезных инфляционных рисках, к которым надо готовиться. В этой связи меры по стимулированию экономики должны быть дополнены серьезными мерами по защите накоплений граждан. Иначе есть рыночные риски, что накопления граждан, а также весь малый и средний бизнес будут снесены инфляционной лавиной точно так же, как это произошло в 90-е годы.

- Что с этой точки зрения, на ваш взгляд, надо делать?

- Третьей антикризисной мерой должны стать дедолларизация экономики и мягкое валютное регулирование, призванные ослабить влияние инфляции на бизнес и обывателя. Можно по-разному относиться к золоту как денежному металлу. В любом случае в условиях кризиса стратегические его запасы, накопленные в нашей стране (около $50 млрд.), должны быть эффективно использованы для поддержки экономики. С этой целью, на мой взгляд, необходимо ввести инвестиционный рубль (червонец). Этот червонец следует чеканить из золота в качестве инвестиционного инструмента. Он не должен заменить имеющийся «бумажный»/безналичный рубль в обращении. Однако эти монеты должны эффективно выполнить «функцию сокровищ», которую, как это ни печально, в существенной части в настоящее время выполняют доллары и евро.

- Идея «червонца» возникала еще на закате СССР, когда задумались о радикальных реформах. И потом схожие идеи не раз обсуждали. Думаете, она жизнеспособна в глазах общества?

- Потребуется маркетинговая компания в поддержку червонца. Суть ее в том, чтобы популяризировать у населения идею: современное российское червонное золото, так же как и золотые монеты русских царей, и через 100 лет будет иметь стоимость, а американские доллары – это бумага, которая может обесцениться, так как не содержит реальной стоимости. Целью этой акции должен стать обмен наличных долларов и евро, накопленных у населения под подушкой и в депозитных ячейках, на золотые инвестиционные монеты, а также включение амортизационного контринфляционного механизма для обывателя.

Для того чтобы повысить доверие населения к золотым червонцам, их изготовление целесообразно организовать на принципах свободной чеканки монет. Это значит, что каждый гражданин, любое предприятие или организация получит возможность купить на рынке золото установленной пробы и перечеканить его в указанные инвестиционные монеты, заплатив монетному двору комиссионные. Я не знаю, есть ли на черном рынке этот драгоценный металл, и каково его реальное количество. Однако, если мы говорим об амнистии капиталов, и в этом вопросе следует идти последовательно. В свою очередь, собственники монет могут их легально хранить, как в депозитных ячейках, в иных местах по их усмотрению, или передавать их на ответственное хранение в казначейство, Центральный банк или иные установленные депозитарии в обмен на соответствующие именные сертификаты. Такие сертификаты, как в документарной, так и бездокументарной форме, так же как и монеты, подлежат обмену в кассах Банков на рубли и валюту по рыночному курсу.

В целях поддержания курса инвестиционного червонца потребуется также обеспечить его биржевые котировки. В этой связи сертификаты на червонец должны выполнять роль первоклассного залога при получении ссуд в коммерческих банках, а также для последующего рефинансирования этих кредитов в Банке России. Одновременно следует осуществить меры валютного регулирования, которые использовались в России в 1990-е годы в части трансграничного движения капиталов.

В качестве четвертой меры, полагаю, следует организовать беспроигрышные земельные лотереи. Участвуя в таких лотереях, граждане должны в любом случае выигрывать земельные наделы, достаточные для ведения фермерского хозяйства. При этом часть лотерейных билетов должна в качестве выигрыша предусматривать земельные участки в ближнем Подмосковье и других престижных местах. Такая лотерея, проводимая на демократических началах, послужит драйвером для формирования рынка земель в России, что, в свою очередь, подтолкнет их освоение для повышения их капитализации. Полагаю, что по инициативе владельцев этих наделов начнут реализовываться инфраструктурные проекты по строительству платных автодорог, прокладки линий электропередач, возведению ветряных электростанций, зернохранилищ, птице- и свиноферм и т.д. Для финансирования этих проектов потребуются все имеющиеся сейчас малые и средние банки. В новых условиях они должны были бы участвовать в организации соответствующих стартапов – акционерных обществ, которые начнут в новых условиях выводиться на IPO, а соответствующие акции – выступать залогом при рефинансировании коммерческих банков в Банке России.

- Похоже на драйверы развития Среднего Запада в США в позапрошлом веке. Золото и земельные лотереи подняли «дикие территории» за четверть века. Однако нужна серьезная решимость на столь радикальные вещи.

- Да, конечно. Но я не уверен, что есть выбор. Во всяком случае, точно уже невозможно одно – ничего не предпринимать, ничего не менять.

- Нужен центр развития…

- Конечно. Все это нуждается в организационном центре. То есть опять же встает вопрос, поставленный Миркиным, – может ли Центробанк страны эффективно выполнять роль банка развития, имея функции мегарегулятора?

На мой взгляд, российский Центральный банк сейчас напоминает сказочного персонажа Тяни-Толкая. Это такое существо с двумя головами. Одна голова – это очень мощный регуляторный блок. Вторая голова – это эмиссионный центр и потенциально банк развития. Поскольку Банк России сейчас осваивает функцию мегарегулятора, вторая голова, как и положено, не отвлекает, пребывает в дреме. По всей видимости, любому сиамскому близнецу физиологически очень сложно жить, тем более в условиях экономики «New Normal»? Возможно, эти два существа, имеющие общее тело, надо как-то освободить, разделить? Нужен самостоятельный эмиссионный банк (или банк развития) и нужен мегарегулятор, как самостоятельный орган. Банк развития и мегарегулятор не должны друг другу мешать работать.

Вторая организационная тема. Необходимо уйти от прогнозов развития на основе отчетности (которая, как об этом говорит сам регулятор, может быть недостоверна) к прогнозам денежных потоков на основе анализа первичных расчетных документов. О чем идет речь? Макроэкономический анализ и регулирование, надзор за коммерческими банками и другими участниками финансового рынка, налоговое администрирование, контроль за расходами бюджетных средств, валютный контроль, противодействие легализации доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма нуждаются в достоверной информации. Сейчас как у нас, так и во всем мире, в качестве источника информации используется отчетность, полученная Центральным банком Российской Федерации, налоговыми и другими органами от хозяйствующих субъектов. Однако такая отчетность в самом деле может содержать субъективные искажения, которые не отражают реальное финансовое положение хозяйствующих субъектов, а также маскировать существующий теневой оборот в экономике страны. Соответственно, реальное положение дел хозяйствующих субъектов может быть существенно хуже того, что отражено в его отчетности в целях сокрытия убытков от кредиторов и регуляторных органов. В других случаях, наоборот, реальное положение его дел может быть существенно лучше – в целях сокрытия доходов от акционеров и налогообложения.

- И как быть?

- Более точным с точки зрения анализа и оценки экономической ситуации источником информации являются первичные расчетные документы (платежные поручения, платежные требования и т.д.), которые непосредственно обслуживают весь существующий безналичный оборот товаров и услуг. Это – достоверный источник информации, у которого на сегодняшний день есть всего лишь один недостаток. Для того чтобы государственные информационно-аналитические системы могли эффективно обрабатывать всю массу расчетных документов (а их более 3 трлн. штук в год), необходимо разработать и утвердить общероссийский классификатор назначения платежа. Я уже рассказывал об этом на Bankir.Ru, а также в соавторстве с Антоном Даниловым-Данильяном на страницах журнала «Деньги и кредит». Это позволит формализовать в расчетных документах не формализованное до настоящего времени поле – назначение платежа, а, в свою очередь, повысит качество информационного ресурса при разработке государственными органами макроэкономического анализа и регулирования, контроля за расходованием бюджетных средств, наблюдения за финансовыми рынками, налогового администрирования, валютного контроля и противодействия легализации доходов, полученных преступным путем. Одновременно возрастет уровень автоматизации при оформлении и обработке первичных расчетных документов. Полагаю, даже если в стране как в период перестройки останется минимальное количество банков и других коммерческих структур, мегарегулятору, правительству и, наконец, Президенту будет нужен достоверный управленческий учет о том, что на самом деле происходит в корпорациях и банках как государственной, так и частной формы собственности. В данном вопросе возможно также участие Российской Федерации в разработке стандартов финансовых услуг в рамках международного сообщества.

В заключение, если позволите, еще два слова о юбилее Банка России. Как бывший работник я отношусь с очень большим пиететом и теплотой к нашему центральному банку. За те 25 лет, которые так или иначе меня с ним связывают, я неоднократно видел, как профессионально и с честью Банк России реагировал на всевозможные очень сложные внутри- и внешнеполитические вызовы. Это говорит о высокой корпоративной культуре и преемственности. Поэтому, пользуясь случаем, я хочу поздравить очень профессиональную команду Банка России, на долю которого сейчас снова выпали очень серьезные испытания, связанные с новыми вызовами в управлении и макроэкономических процессах, с замечательным юбилеем – 155 лет со дня основания Центрального банка нашей страны.

Россия > Финансы, банки > bankir.ru, 9 июня 2015 > № 1401623 Петр Ушанов

Александр Цыбульский: Через три года режим ТОР будет доступен для всех субъектов Российской Федерации

Заместитель Министра экономического развития РФ Александр Цыбульский на общем собрании регионального объединения работодателей Союза промышленников и предпринимателей Липецкой области выступил с докладом о социально-экономическом развитии субъектов, инструментах государственной поддержки и создании точек экономического роста.

Участники мероприятия обсуждали вопросы развития, модернизации, повышения благосостояния и улучшения качества жизни населения субъектов РФ.

По его словам, для решения проблем регионального развития государство в настоящее время может предложить обширный перечень разнообразных механизмов государственной поддержки. Их использование может варьироваться с учетом особенностей развития каждого региона и хозяйственного потенциала. Грамотное сочетание, поддержка региональных властей могут усилить кумулятивный эффект, дать импульс для опережающего развития и способствовать созданию точек экономического роста, уверен заместитель Министра экономического развития РФ.

В качестве инструментов государственной поддержки социально-экономического развития территорий Александр Цыбульский назвал особые экономические зоны. По оценкам Минэкономразвития, за последние 10 лет зоны зарекомендовали себя как весьма эффективный механизм территориального развития с акцентом на извлечение максимального эффекта именно из особенностей, присущих конкретной территории: промышленных, транспортных, научных, природно-климатических, рекреационных.

Сегодня существует 31 ОЭЗ четырех типов (5 технико-внедренческих, 8 промышленно-производственных, 15 туристско-рекреационных, 3 портовых) и еще 9 ОЭЗ, объединенных в туристический кластер.

Со стороны государства ОЭЗ поддерживаются предоставлением средств федерального бюджета на создание объектов инфраструктуры, необходимых для реализации инвестиционных проектов резидентами ОЭЗ. Помимо статуса, защищающего резидентов ОЭЗ от негативных изменений налогового климата, они получают существенные льготы и преференции: по налогам, страховым взносам, таможенным процедурам.

Всего на территориях ОЭЗ зарегистрировано 376 резидентов (в том числе в 2014 году - 64 резидента). Объем инвестиций, осуществленных резидентами ОЭЗ, на начало текущего года составил 145,5 млрд. рублей; объем произведенных товаров и оказанных услуг - 173 млрд. рублей; количество рабочих мест, созданных резидентами ОЭЗ - 13 237; доходы от уплаченных резидентами ОЭЗ налогов - 14,5 млрд. рублей.

- Уже сейчас Минэкономразвития проводит работу по корректировке федерального законодательства об особых экономических зонах. Мы предусмотрели введение возможности создания помимо федеральных ОЭЗ также и региональных ОЭЗ; изменили модели управления ОЭЗ путём включения возможности подписания соглашения об управлении зоны с регионом; предусмотрели предоставление целевых субсидий бюджетам субъектов России на софинансирование строительства объектов инфраструктуры ОЭЗ; расширили перечень разрешенных видов деятельности на территории ОЭЗ; упростили порядок получения статуса резидента ОЭЗ, - сказал Александр Цыбульский.

Второй инструмент для создания условий ускоренного развития геостратегических территорий, например, таких, как Дальний Восток, и повышения их конкурентных преимуществ – это создание территорий опережающего социально-экономического развития (ТОСЭР или ТОР), считает представитель Минэкономразвития России.

Льготы, предусмотренные для резидентов ТОР, – это и налоговые, и таможенные преференции, и упрощение порядка государственного и муниципального контроля и надзора, и инфраструктурное обеспечение за счет средств федерального бюджета.

- Все эти льготы, безусловно, нацелены на привлечение крупного частного капитала в развитие наших дальневосточных территорий. А само название – территория опережающего развития – отражает заложенную в данном механизме идею локомотива роста всего макрорегиона вслед за этими «точками роста». Таким решением мы выполняем и экономические, и демографические, и геополитические задачи, - сказал Александр Цыбульский.

На территориях дальневосточных регионов ТОРы могут создаваться уже с марта текущего года. Через три года этот особый правовой режим будет доступен и для всех остальных субъектов Российской Федерации.

Не обошел вниманием заместитель Министра и моногорода, муниципалитеты с монозависимой структурой хозяйства и закрытых административно-территориальные образованиях (ЗАТО), в которых уже имеется вся необходимая инфраструктура и где необходимо лишь распространение предусмотренных законодательством о ТОРах особых правовых режимов осуществления предпринимательской и иной деятельности (льготы, упрощенный порядок контроля и надзора и др.).

Особое внимание государство уделяет кризисным моногородам, социально-экономическое положение которых оценивается как крайне сложное. В 313 моногородах России в настоящее время проживает более 13 миллионов человек. Из них один миллион человек работает на градообразующих предприятиях.

Из-за высокой зависимости экономической и социальной стабильности отдельных муниципальных образований от деятельности одного предприятия или одной отрасли государством разрабатываются меры, направленные на диверсификацию экономики таких муниципальных образований за счет формирования условий для привлечения инвестиций. Такие меры помогают создать новые рабочие места на этих депрессивных, инвестиционно-непривлекательных территориях.

Для этого в октябре 2014 года был создан Фонд развития моногородов, который оказывает содействие в создании объектов инфраструктуры, необходимых для реализации новых инвестиционных проектов в моногородах; в подготовке и участии в реализации этих инвестпроектов; осуществляет формирование команд, управляющих проектами развития моногородов. Это так называемый проектный офис по реализации инвестиционных проектов в моногородах, он позволяет аккумулировать необходимый набор компетенций и подходов к поддержке развитию моногородов. Со стороны федерального бюджета деятельность Фонда подкрепляется суммой почти в 30 миллиардов рублей на период до 2017 года.

- Одна из основных проблем моногородов – наличие инфраструктурных ограничений – может быть решена с помощью деятельности Фонда. Что же касается более успешной реализации инвестпроектов на территориях кризисных моногородов, государством предлагается дополнительный инструмент поддержки, усиливающий эффект от результатов деятельности Фонда, - это возможность создания на их территориях ТОСЭР, начиная с марта текущего года, - заявил Заместитель Министра экономического развития.

Резидентам ТОСЭР в моногородах предоставляются налоговые льготы, льготные тарифы страховых взносов в негосударственные внебюджетные фонды, облегченный порядок проведения государственного и муниципального контроля.

Получать льготы смогут новые инвесторы, не связанные с градообразующими организациями.

Говоря обо всех этих инструментах государственной поддержки регионов Александр Цыбульский напомнил, что государство, предоставляя регионам финансирование, особые условия и облегченные порядки ведения предпринимательской деятельности, льготы и преференции, также несет и риски. По его мнению, к таким рискам относятся выпадающие доходы из бюджетов всех уровней при предоставлении налоговых и страховых льгот или финансовое обеспечение строительства инфраструктуры. Сейчас создание площадок с готовой инфраструктурой - это рисковая государственная инвестиция, так как зачастую заявленные мощности превышают требования потенциальных резидентов и инвесторов.

- Для прорывного, ускоренного развития территории надо смотреть в будущее, строить инфраструктуру с запасом, ведь её создание сейчас, затраты денежных средств и усилий – это та доля риска, первоначальная головная боль, которую снимает с инвесторов государство. Эта деятельность обязательно окупится будущей экономической активностью привлеченных инвесторов, созданием новых рабочих мест и повышением качества жизни населения регионов, - заявил Александр Цыбульский.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > economy.gov.ru, 5 июня 2015 > № 1394041 Александр Цыбульский

За год удалось достичь достаточно многого

Евгений КАЦ, Начальник депрыбхоза Министерства сельского хозяйства РФ

В апреле 2014 г. в структуре Минсельхоза был создан департамент регулирования в сфере рыбного хозяйства и аквакультуры. За год он успел подготовить множество документов, в том числе новую редакцию госпрограммы развития рыбохозяйственного комплекса, отраслевую программу по развитию товарной аквакультуры на 2015-2020 гг., совместно с Росрыболовством завершить переиздание правил рыболовства по всем рыбохозяйственным бассейнам. Работа над законодательной базой отрасли продолжается, в частности принятия ждут поправки в закон о рыболовстве. О достижениях и планах департамента в интервью Fishnews рассказал руководитель подразделения Евгений Кац.

– Евгений Семенович, департамент, который вы возглавляете, был образован в составе Минсельхоза примерно год назад. Расскажите, пожалуйста, какие ключевые задачи сейчас стоят перед вашим подразделением? Как вы считаете, удается ли добиваться совершенствования нормативно-правового регулирования в отрасли?

– Я расскажу и о том, что сделано, и о том, что планируется сделать. Год был напряженный, но мне кажется, что все-таки удалось достичь достаточно многого. Во-первых, получилось выстроить эффективные рабочие отношения с другими департаментами министерства, обеспечена скоординированная работа с Федеральным агентством по рыболовству. Думаю, это в первую очередь заслуга заместителя министра сельского хозяйства – руководителя Росрыболовства Ильи Васильевича Шестакова, который настроил всех на взаимодействие и совместную работу.

Коротко скажу о том, какие конкретные документы удалось за этот период подготовить и утвердить. Летом прошлого года Минсельхоз разработал, согласовал и внес в Правительство Комплекс мер по обеспечению населения качественной пищевой продукцией из водных биоресурсов. В соответствии с поручением вице-премьера Аркадия Владимировича Дворковича этот комплекс мер был направлен на исполнение в федеральные и региональные органы исполнительной власти. В него включены мероприятия по усилению контроля за ввозимыми на территорию России ВБР и продукцией из них для противодействия импорту товаров ненадлежащего качества, меры по стимулированию потребительского спроса на российскую рыбопродукцию на внутреннем рынке, поддержка отечественного рыбоводства.

Успешная реализация комплекса мер во многом зависит от активности и эффективности регионов, наличия у них программ развития рыбного хозяйства и аквакультуры. Есть ряд субъектов Федерации, где работе с отраслью посвящается много сил и времени, имеются соответствующие профинансированные программы, проводятся ярмарки, конкурсы «Лучший продукт» края или области, идет взаимодействие по поставкам рыбопродукции с соседними регионами. Именно от действий местных властей во многом зависит наличие рыбы на прилавках.

В конце 2014 года удалось согласовать, внести в Правительство и добиться принятия новой редакции государственной программы развития рыбохозяйственного комплекса. В ней определены приоритеты – это развитие товарного рыбоводства и аквакультуры, в том числе осетрового хозяйства, расширение ресурсных исследований и инфраструктурное развитие рыбохозяйственного комплекса, которое предусматривает, в частности, капитальные вложения. В целях финансового обеспечения приоритетных направлений Минсельхозом было принято решение о перераспределении средств федерального бюджета из госпрограммы по сельскому хозяйству на госпрограмму по развитию рыбохозяйственного комплекса. Это позволило выделить на 2015 год дополнительно 3 млрд. рублей, на последующие годы – примерно такие же суммы, в целом около 9 млрд. рублей.

Кроме того, принято отдельное решение по направлению рыбоводства. В госпрограмму впервые включены субсидии из федерального бюджета бюджетам субъектов на возмещение сельхозтоваропроизводителям части затрат на оплату процентов по кредитам, полученным в российских кредитных организациях на развитие аквакультуры. Это достаточно существенные деньги, около 300 млн. рублей будет направлено в 2015 году, 500 млн. – в 2016 и 2017 годах. На осетровые хозяйства дополнительно запланировано по 100 млн. рублей этих субсидий в год.

3 апреля подписано постановление Правительства № 319, которое утверждает правила субсидирования и предоставления субсидий. В соответствии с этими правилами будут субсидироваться краткосрочные кредитные договоры (от года до трех лет) на приобретение кормов и рыбопосадочного материала и инвестиционные долгосрочные (до 10 лет) – на строительство, реконструкцию и модернизацию объектов рыбоводной инфраструктуры, предприятий для производства кормов, рыбопосадочного материала для товарной аквакультуры, в том числе осетроводства, сооружений для переработки и хранения рыбы и рыбной продукции, на покупку техники и оборудования. Осталось теперь принять подзаконные акты, которые мы сделаем достаточно быстро, и обеспечить реализацию этих субсидий в уже в 2015 году.

Кроме того, коротко скажу, что Минсельхозом во взаимодействии с Ассоциацией «Росрыбхоз» принята отраслевая программа развития товарного рыбоводства до 2020 года. Это документ достаточно важный, программный, он является ориентиром для федеральных и региональных органов управления, а также для отраслевых объединений российских рыбоводных хозяйств по различным сферам товарной аквакультуры и по регионам.

Что касается совершенствования нормативной правовой базы – это достаточно важные изменения в закон о рыболовстве в целях противодействия незаконным зарубежным инвестициям в отрасль. Поправки были приняты в прошлом году, они предусматривают запрет на промысел российским компаниям, находящимся под незаконным иностранным контролем. Кроме того, при выявлении незаконного участия иностранных инвесторов в таких компаниях, у этих предприятий будут изъяты права на добычу, а соответствующие договоры – расторгнуты.

В настоящее время Минсельхозом и Росрыболовством завершается работа по включению соответствующих положений во все акты Правительства, которые касаются порядка распределения квот, предоставления водных биоресурсов в пользование, а также выдачи разрешений, чтобы поставить заслон для незаконных инвесторов отечественных добывающих компаний.

Все мы знаем и помним успешную законодательную инициативу по внесению изменений в закон о госгранице, в соответствии с которыми были исключены необоснованные административные барьеры для рыболовства. Установлен уведомительный порядок при неоднократном пересечении рыбопромысловыми судами госграницы Российской Федерации. Минсельхоз активно участвовал в этой законодательной инициативе, сейчас ведется работа по закреплению разработанных норм в подзаконных актах Правительства.

Удалось создать правовую базу для добычи перспективного объекта – краба-стригуна опилио в Баренцевом море. Это изменения в Налоговый кодекс в части установления ставки сбора и меры регулирования промысла.

Принят закон «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросу осуществления рыболовства в открытом море». В части реализации закона об аквакультуре были подготовлены и приняты Правительством все необходимые постановления. Также Минсельхоз провел работу по подготовке ведомственных актов по реализации закона об аквакультуре, переизданию всех правил рыболовства, издавались приказы по установлению необходимых ограничений промысла и ряд других нормативных актов.

Еще отмечу, что в прошлом году произошло знаковое событие – воссоединение России с Крымским полуостровом. Важно, что и Минсельхоз, и Росрыболовство активно участвовали в этом процессе и на территории Республики Крым уже созданы два учреждения в ведении ФАР – это Южный научно-исследовательский институт рыбного хозяйства и океанографии и Керченский государственный морской технологический университет. Совместная работа Минсельхоза и Росрыболовства позволила подготовить соответствующие распоряжения Правительства, которые были изданы.

В целом принято более 20 актов Правительства – постановлений и распоряжений, разработанных Минсельхозом совместно с федеральным агентством, а также более 40 ведомственных нормативно-правовых документов.

В текущем году необходимо завершить работу по реализации закона об аквакультуре, по принятию всех необходимых административных регламентов выполнения функций и предоставления услуг Росрыболовством и органами исполнительной власти субъектов Федерации. Необходимо, как я уже говорил, обеспечить принятие нормативных актов по противодействию незаконным иностранным инвестициям в отрасли, совершенствовать нормативно-правовую базу в сфере обеспечения государственного мониторинга рыболовства. Также предстоит сложная работа по принятию закона о любительском рыболовстве, этот документ уже на площадке Госдумы. Планируем, что в весеннюю сессию будет вынесен на рассмотрение Государственной Думы и принят федеральный закон о ратификации соглашения о сохранении и рациональном использовании водных биоресурсов Каспийского моря. Такое соглашение было подписано в прошлом году, оно требует ратификации – это очень важный документ, который придает межправительственный статус комиссии прибрежных государств Каспия.

Конечно, ключевым остается законопроект по корректировке положений закона о рыболовстве, регулирующий порядок предоставления прав на добычу водных биоресурсов. Это наиболее обсуждаемый документ, неоднократно проводились консультации с представителями общественности и других федеральных органов исполнительной власти. Все подтверждают, что, несомненно, назрели законодательные изменения для повышения эффективности использования предоставляемых ресурсов, установления более жестких требований к пользователям по уровню освоения выделенных квот, ограничения использования арендованного флота. Необходимо учитывать интересы прибрежных регионов, развивать береговую переработку, стимулировать обновление промыслового флота на российских верфях. Понятно, что создание прозрачного и долгосрочного механизма будет способствовать развитию и повышению эффективности отрасли. Надеюсь, что в 2015 году этот законопроект пройдет все необходимые стадии согласования в федеральных органах исполнительной власти и публичное общественное обсуждение и будет внесен в Государственную Думу для дальнейшего принятия.

– Какие вопросы сейчас обсуждает рабочая группа по нормативно-правовому регулированию в сфере рыбного хозяйства и аквакультуры (рыбоводства), созданная из специалистов Минсельхоза России, Росрыболовства и ФГБНУ «ВНИРО»?

– Как я уже сказал, приняты все акты Правительства, сейчас завершается работа по подзаконным актам. Кстати, Правительством были приняты постановления, которыми определяются правила организации искусственного воспроизводства, особенности создания, эксплуатации и использования установок, сооружений, искусственных островов для целей аквакультуры, правила определения границ водных объектов или их частей, признаваемых рыбоводными участками. Также уточнены положения о Минсельхозе и Росрыболовстве по вопросам аквакультуры. В целях реализации закона и в развитие уже вышедших постановлений Правительства министерство и федеральное агентство подготовили и издали 16 приказов, которые уже вступили в силу. Три приказа находятся на регистрации в Минюсте, по 2 приказам завершается процедура оценки регулирующего воздействия. Охвачен весь спектр сфер аквакультуры. Наиболее важным я считаю порядок деятельности комиссии по определению границ рыбоводных участков. Он недавно опубликован, и я думаю, что с изданием этого документа будет оперативно проведена работа по созданию новых участков.

Возникают различные вопросы уже по новой нормативно-правовой базе. По моему мнению, это хорошо – значит, уже началась реальная работа по анализу впервые создаваемой базы и формируется практика правоприменения актов. Если нормативная база по искусственному воспроизводству достаточно активно применялась, то нормативная база по регулированию товарной аквакультуры фактически создается заново, впервые, и здесь важно оперативно реагировать на поступающие вопросы и предложения.

Как вы знаете, 1 апреля состоялась коллегия Минсельхоза, посвященная именно вопросам развития аквакультуры. И в ответ на возникающие вопросы, которых пока не так много, было принято решение создать профильную рабочую группу с участием представителей Минсельхоза, Росрыболовства, Россельхознадзора, Совета Федерации, Госдумы, общественных организаций, других заинтересованных органов. Эта рабочая группа станет площадкой для рассмотрения и снятия возникающих вопросов.

В частности, предстоит разработать методики осуществления пастбищной аквакультуры. Кроме того, нужно разрешить вопросы использования русловых прудов, о которых мы тоже слышим много, они в достаточной степени не отражены в законодательстве, и вместе с тем являются важной составляющей товарной, прудовой и пастбищной, аквакультуры. Еще необходимо учесть особенности пастбищной аквакультуры тихоокеанских лососей на Дальнем Востоке. Ранее были даны соответствующие поручения о преимущественном, приоритетном праве предоставления рыбоводных участков хозяйствам, которые занимались фактически пастбищной аквакультурой, хотя такого понятия еще не существовало. В этих целях разработан законопроект о порядке заключения договоров о пользовании рыбоводными участками в отношении рыбоводных хозяйств, которые ранее фактически осуществляли пастбищную аквакультуру тихоокеанских лососей. Документ сейчас согласовывается федеральными органами исполнительной власти, проходит общественное обсуждение. Не думаю, что у него простая судьба, но в этом законопроекте очень заинтересованы дальневосточные субъекты Федерации, есть соответствующая просьба уполномоченного представителя президента по защите прав предпринимателей.

Эта рабочая группа носит чисто ведомственный характер, включает представителей ключевых департаментов Минсельхоза, Росрыболовства, ВНИРО. С момента ее создания прошло около 10 заседаний, группа собирается, как правило, раз в две недели и рассматривает ход подготовки нормативно-правовых актов, снимаются внутренние разногласия по этим документам. Также на рассмотрение выносятся проекты наиболее ключевых инициативных нормативно-правовых актов, проходит своего рода внутриведомственная презентация таких проектов. Этот очень удачный механизм позволяет снимать возможные длительные внутриведомственные разногласия, а также способствует принятию более взвешенных решений. Просто ранее, как мы помним, между Росрыболовством и Минсельхозом была некая сложная ситуация, сейчас создаются все механизмы для того, чтобы наладить эффективную плановую работу.

– Что в данный момент на повестке дня?

– Оставшиеся акты по аквакультуре, административные регламенты, как я уже говорил, изменения в положение о Росрыболовстве для более полного учета компетенции федерального агентства. Также рассматриваются акты по внесению изменений в закон о рыболовстве, связанные с распределением квот, и по ранее изданным поручениям президента – совершенствование порядка перехода прав на добычу в связи с реорганизацией юридических лиц. Готовятся документы, связанные с возможностью замены натуральной формы компенсации вреда, наносимого водным биоресурсам, денежной. Совершенствуется порядок предоставления прав на добычу в районах действия международных договоров.

– Как решаются вопросы с недостатками уже вышедших документов?

– В отсутствие практики правоприменения все оценки пока являются достаточно теоретическими, нормативные акты нужно приводить в правовую и прикладную плоскости. Когда это будет реализовано, тогда станет понятно, является ли какой-то конкретный вопрос недостатком, требует ли он вообще иного правового регулирования или он может и будет работать.

Это, на мой взгляд, вообще главный принцип реализации законодательства, потому что говорить о необходимости постоянного изменения в отсутствие правоприменительной практики не очень верно. Любой документ должен получить объективную оценку в ходе его реального применения.

– Правила рыболовства для рыбохозяйственных бассейнов были переизданы, и почти сразу же по новым документам возникли вопросы. В частности, много замечаний вызвали обновленные правила для Северного бассейна. С чем, на ваш взгляд, связаны проблемы, ведь все правовые акты долго прорабатывались? Как сейчас решается вопрос с внесением поправок в правила для Северного бассейна?

– В 2014 году Минсельхоз совместно с Федеральным агентством по рыболовству завершил работу по совершенствованию и переизданию правил рыболовства по всем рыбохозяйственным бассейнам. В дополнение к утвержденным в 2013 году правилам для Азово-Черноморского и Дальневосточного вступили в силу правила в отношении Восточно-Сибирского, Волжско-Каспийского, Западно-Сибирского, Северного и Байкальского бассейнов. Кроме того, были подготовлены и оперативно приняты изменения в правила для Азово-Черноморского бассейна, направленные на обеспечение рыболовства в Республике Крым и городе Севастополь.

Для учета интересов всех заинтересованных сторон, в первую очередь рыбаков, и снятия всех возможных спорных вопросов проекты правил несколько месяцев проходили общественное обсуждение и были размещены на портале regulation.gov.ru для публичного ознакомления. Также документы рассматривались на бассейновых научно-промысловых советах, на заседаниях которых присутствуют представители регионов, науки, отраслевых объединений и конкретных организаций. Однако, как у нас часто бывает, несмотря на все усилия, вопросы появляются в процессе опять-таки правоприменения на местах.

Наиболее яркие конфликтные ситуации возникли именно по правилам для Северного рыбохозяйственного бассейна. Чтобы исключить негативные последствия для граждан, по имеющейся у меня информации, федеральное агентство уже дало необходимые разъяснения на местах в территориальные органы. Кроме того, уже подготовлены изменения в правила, начато их публичное обсуждение, вывешено уведомление, скоро будет выложен и текст поправок.

Но для снятия всех вопросов мы считаем необходимым проанализировать все вышедшие правила рыболовства, дабы исключить возникновение сложностей в период путин. И агентством, и подведомственными ему институтами проводится анализ всех текстов. При необходимости предложения по их изменению оперативно примут в течение 2015 года. В целях совершенствования этой работы будет уточнен порядок подготовки изменений, усилена роль территориальных органов Росрыболовства в рассмотрении проектов документов. Я считаю, что их участие здесь наиболее важно, так как конкретные ограничения и изменения этих ограничений оцениваются и предлагаются именно на местах. Со своей стороны Минсельхоз планирует наиболее важные изменения обсуждать дополнительно еще на публичной площадке у себя, на различных рабочих группах или на совещаниях по отдельным правилам.

– Какие изменения за последнее время внесены в госпрограмму рыбохозяйственного комплекса?

– Наиболее важным, конечно, является решение включить частично мероприятия из ранее подготовленной федеральной целевой программы в госпрограмму, как это сейчас предусмотрено действующим законодательством. Кроме того, в подпрограмму № 7, которая посвящена инфраструктурному и технологическому развитию рыбохозяйственного комплекса, включен достаточно значимый блок мероприятий - строительство и реконструкция федеральных рыбоводных заводов, научно-производственных центров по созданию технологий аквакультуры. Это также мероприятия по реконструкции и техническому перевооружению береговых объектов Глобальной морской системы связи при бедствии (ГМССБ), реконструкция и техническое перевооружение региональных центров отраслевой системы мониторинга водных биоресурсов. Будет внедряться система электронного промыслового журнала, электронных разрешений, электронного таможенного декларирования для этого создадут необходимые технологические решения.

Планируется реконструировать морской терминал для комплексного обслуживания рыбопромысловых судов в морском порту Петропавловск-Камчатский, на это будет направлен почти миллиард рублей в 2015-2017 годах. Также подпрограмма № 7 предусматривает капитальную реконструкцию научно-исследовательских судов, которые давно требуют серьезной модернизации и ремонта.

В целом на подпрограмму выделено 2,9 млрд. рублей на три года. Деньги не такие большие, как требовалось бы, но достаточно важные для того, чтобы двигаться в нужном направлении. Как я уже говорил, приоритетными направлениями остаются развитие аквакультуры и ресурсного потенциала. Важно сохранить все эти мероприятия в условиях ограниченного федерального бюджета, мы постараемся, чтобы финансовые сокращения не коснулись приоритетных направлений развития рыбохозяйственного комплекса и госпрограммы.

Алексей СЕРЕДА, газета «Fishnews Дайджест»

Россия > Рыба > fishnews.ru, 1 июня 2015 > № 1387635 Евгений Кац

Путь к успеху

Владимир Заболоцкий

Комплексное развитие лесного хозяйства – основа лесной политики Томской области

За три года, что существует региональный департамент лесного хозяйства, Томская область серьезно улучшила показатели выполнения лесохозяйственных мероприятий, поднявшись с последних позиций на лидирующие в рейтинге Сибирского федерального округа.По итогам работы в 2013 году область названа единственным регионом в СФО, где лесное хозяйство приносит реальную прибыль бюджету. По итогам 2014-го – лучшим субъектом Российской Федерации в сфере повышения научно-технического и кадрового потенциала в лесном хозяйстве.

Как удалось добиться положительной динамики в развитии лесного хозяйства и исполнении переданных полномочий в сфере лесных отношений – об этом наш разговор с начальником регионального департамента лесного хозяйства, доктором сельскохозяйственных наук, заслуженным лесоводом РФ Владимиром Заблоцким.

– Владимир Ильич, в чем секрет успешности ведения лесного хозяйства в Томской области?

– Прежде всего в комплексном подходе к развитию лесного хозяйства. Томская область – один из самых лесных регионов России: по общим запасам леса мы занимаем восьмое место в стране и третье в Сибири. Лесистость территории – около 62%, а лесной фонд занимает 91% площади региона. Управлять таким хозяйством непросто, но, благодаря структурным изменениям в управлении лесным хозяйством региона, которые были проведены за три последних года, поддержке отрасли со стороны администрации области, корректировке законодательной базы в части оборота древесины и контроля за ним, тесной совместной работе с лесопользователями, наукой, правоохранительными органами и другими участниками межведомственного взаимодействия, нам удалось не просто вывести отрасль из тени, но и увеличить доходы в областной и федеральный бюджеты. Благодаря серьезной претензионно-исковой работе, организованной департаментом с первых дней, ежегодные отчисления в бюджеты от использования лесов растут в среднем на 10% и опережают плановые показатели. Изменилось и отношение арендаторов лесных участков к выполнению своих договорных обязательств. Два года подряд область перевыполняет план по лесовосстановлению: по итогам 2014 года перевыполнение составило 63%, работы проведены на площади почти в 25 тыс. га. Большое внимание уделили мы и информатизации отрасли, за счет чего удалось повысить эффективность принятия управленческих решений и обеспечить открытость информации для облегчения процессов планирования малому и среднему бизнесу. В рамках региональной государственной программы по развитию лесного хозяйства за два последних года нам удалось провести полное техническое перевооружение предприятий лесного хозяйства: закупить новую технику не только для лесопожарных формирований и лесничеств, но и питомнического хозяйства, которому сейчас уделяется много внимания в регионе. Также мы начинаем развивать собственную малую авиацию, без которой, на мой взгляд, невозможно говорить об эффективной системе охраны лесов от пожаров.На средства областного бюджета купили вертолет Robinson R44, который в начавшийся пожароопасный сезон активно задействован в мониторинге лесного фонда, за счет чего стоимость летного часа снизилась почти вдвое. Хотя проблемы, безусловно, есть, и одна из главных – дефицит высококвалифицированных кадров в лесной отрасли региона. Кадры вообще решают все. И именно поэтому в 2013 году нам в подведомственность передали Томский лесотехнический техникум, замкнув тем самым всю систему управления лесным хозяйством региона.

– Какова финансовая поддержка со стороны областной власти в конкретных цифрах?

– В целом в 2012–2014 годах область направила на развитие лесного хозяйства почти полмиллиарда рублей.

В 2015 году, несмотря на дефицит регионального бюджета, нам выделено около 160 млн рублей. Из них на охрану лесов от пожаров – 69,2 млн рублей (в 2014 году – 81,8 млн, в 2013 году – 107,1 млн рублей). Для сравнения: из федерального бюджета в текущем году на эти же цели выделено 67,3 млн рублей (в 2014 году – 66,8 млн рублей, в 2013 году – 54,6 млн рублей).

Активно помогает администрация области и с решением проблемы давности лесоустройства. По состоянию на 31 декабря 2014 года лишь четверть томских лесов имеет давность лесоустройства менее 10 лет, что серьезно препятствует эффективному использованию лесных ресурсов и вовлечению их в экономическое развитие области. Проблема актуальна для всех сибирских регионов, но мы в Томской области существенно продвинулись в ее решении: в течение двух последних лет на лесоустроительные работы из областного бюджета выделено 42,3 млн рублей, что помогло привести в известность 400 тыс. га лесного фонда. Еще 21,8 млн рублей область направит на эти работы в текущем году. А благодаря поддержке губернатора области Сергея Жвачкина и его заместителя Андрея Кнорра впервые средства на проведение лесоустроительных работ в 2015 году заложены и в федеральном бюджете – 35,9 млн рублей, что позволит в течение текущего года актуализировать информацию еще по 576,6 тыс. га лесного фонда. Софинансирование лесоустройства из федерального бюджета продолжится в 2016 и 2017 годах. При поддержке Рослесхоза на территории Томской области будет реализован пилотный проект в сфере лесоустройства, в основу которого лягут снимки Роскосмоса и данные инновационной геоинформационной технологии учета и оценки природных ресурсов. Соответствующее соглашение подписано между администрацией области и Федеральным агентством лесного хозяйства.

– Одними из первых в Сибири вы стали возрождать систему лесхозов, существовавшую в стране до принятия нового Лесного кодекса. Насколько положительным оказался этот опыт?

– Прежняя система управления лесным хозяйством была одной из самых эффективных: лесхозы – главная опора лесного хозяйства, без которой невозможно качественное исполнение переданных полномочий в области лесных отношений. Два года назад мы создали первую хозяйственную структуру, работающую за счет внебюджетных источников, – ОГАУ «Томсклесхоз», в обязанности которой, помимо ведения лесохозяйственной деятельности,вменена охрана лесов от пожаров в наземной части. Благодаря этому эффективность охраны лесов от пожаров существенно выросла: в 2014 году 95% возгораний в лесу были потушены в первые сутки. Кроме того, по итогам прошлого года предприятие самостоятельно заработало 40 млн рублей. Опираясь на этот опыт, в начале 2015 года на базе ПХС 3-го типа мы создали еще два областных автономных учреждения – Первомайский и Верхнекетский лесхозы, которые будут вести лесохозяйственную деятельность и охранять леса от пожаров на территории наиболее горимых районов. Причем приоритет будет отдаваться самостоятельной внебюджетной деятельности лесхозов, чтобы они оказывали платные услуги и полностью себя окупали.

Россия. СФО > Леспром > lesvesti.ru, 29 мая 2015 > № 1399213 Владимир Заболотский

«Рыбная неделя» - успешный опыт

Александр ЕФРЕМОВ, Управляющий группой компаний «Доброфлот»

В конце апреля москвичам и гостям столицы предложили распробовать российскую рыбу: Федеральное агентство по рыболовству и правительство Москвы провели первый фестиваль «Рыбная неделя». По данным организаторов, мероприятие посетили свыше 5 млн. человек, на центральных площадках города продано более 300 тонн рыбопродукции, спрос на рыбу в торговых сетях увеличился в среднем на 20%. Для гостей предусмотрели и познавательно-развлекательную программу: кулинарные мастер-классы, лекции и игры, выступления артистов. ГК «Доброфлот» представляла на «Рыбной неделе» дальневосточную рыбу и морепродукты: всего на фестивале было реализовано 15 тонн продукции. Особой популярностью среди покупателей пользовались консервы из сайры. Опыт проведения «Рыбной недели» оказался успешным, его нужно развивать, уверен управляющий группой компаний Александр Ефремов. Своими впечатлениями от мероприятия он поделился в интервью Fishnews.

– Александр Владимирович, ГК «Доброфлот» приняла активное участие в «Рыбной неделе», собравшей в Москве более ста отечественных производителей из 30 регионов, а также представителей торговли и ресторанного бизнеса. Удалось ли, на ваш взгляд, достичь ключевой цели фестиваля – повышения популярности российской рыбы и ее доступности для населения?

– На мой взгляд, поставленные задачи были решены, самое главное – удалось привлечь внимание к ценности и полезности дикой российской рыбы. Внимание потребителя, особенно в центральных регионах нашей страны, в Москве, в последние 10-12 лет под воздействием агрессивной рекламы и маркетингового продвижения было перехвачено и полностью сконцентрировано на импортной рыбопродукции, не всегда отвечающей тем требованиям по экологичности, которым соответствует российская дикая рыба.

Я считаю, что акценты на мероприятии были расставлены достаточно четко. Массовость участия москвичей в фестивале – тому подтверждение. Наша компания не успевала подвозить продукцию: объем продаж втрое превысил ожидания.

– То есть спрос оказался даже больше, чем рассчитывали изначально?

– Да. Хотел бы сразу отметить, что столь масштабное мероприятие – и по географической представленности компаний-участниц, и по количеству людей, посетивших фестиваль, - проводилось впервые. Конечно, не могло обойтись без оплошностей, недоработок, ведь не ошибается только тот, кто ничего не делает. Однако в данном случае сделано большое дело, и все негативные моменты перекрываются тем большим результатом, который был достигнут. Всегда можно найти на солнце пятна, но само мероприятие было крайне позитивным.

– А что, по вашему мнению, как участника, можно было бы усовершенствовать, улучшить?

– Я думаю, улучшение произойдет естественным путем, эволюционно. На мой взгляд, «Рыбная неделя» была проведена на высоком уровне, и проблемные моменты учтут в будущем сами организаторы, ведь недостатки (а их, как мне кажется, практически не было) изнутри было видно лучше. Поэтому я, повторюсь, против негатива в отношении этого мероприятия. Положительный опыт нужно ценить и всячески содействовать его расширению.

– Ваша компания быстро откликнулась на идею принять участие в «Рыбной неделе»? Интерес возник сразу?

– Честно говоря, подобные мероприятия мы оценивали скептически, но, посмотрев на организаторов, насколько они увлечены своим делом, какой у них настрой, решили поучаствовать. И, считаю, не ошиблись.

– Заместитель министра сельского хозяйства РФ – руководитель Росрыболовства Илья Шестаков по итогам «Рыбной недели» заявил, что проект стоит продолжать и развивать, в том числе в других субъектах Федерации. Как вы считаете, какие регионы наиболее перспективны в этом плане? Где, на ваш взгляд, нужно провести следующий фестиваль?

– По моему мнению, это должны быть регионы, где менее всего представлена российская рыба. Уже озвучен вариант – Северо-Запад, Санкт-Петербург. И я считаю, что это правильный выбор, потому что традиционно этот регион был больше подвержен экспансии норвежской, североевропейской рыбной продукции, которая длительное время присутствовала на этой рынке и заняла огромную его долю. Вот в таких местах нужно в первую очередь заниматься популяризацией отечественной рыбы.

– А чем, на ваш взгляд, необходимо руководствоваться при выборе региона проведения?

– Первым критерием должна быть массовость проживания потенциальных потребителей. Вторым – соотношение российской и импортной рыбы на рынке: чем оно окажется меньше, тем больше региону необходимо проведение таких фестивалей. Это очень легко оценивать статически, по объему продаж.

– И продолжать проведение таких фестивалей, как «Рыбная неделя», по вашему мнению, нужно?

– Безусловно. Еще несколько лет назад в материале для Fishnews я отмечал популяризацию российской рыбы как важную государственную функцию Федерального агентства по рыболовству. Новое руководство отрасли активно работает в этом направлении. Уверен, что именно эта функция Росрыболовства – продвигать отечественную дикую рыбу, причем не только на внутреннем, но и на внешних рынках, – позволит значительно увеличить эффективность отрасли в целом. Россия обладает уникальным запасом экологически чистых биоресурсов, востребованных по всему миру. Кто, как не государство в лице Росрыболовства, должен объединить и скоординировать усилия всех заинтересованных рыбопромышленников для того, чтобы доносить информацию об очевидных для нас, рыбаков, полезных качествах российской рыбы до широкого круга потребителей, прежде всего отечественных, так как обеспечение российского потребителя экологически чистой продукцией является главной задачей отрасли.

– Тем более что такая потребность есть.

– И надо заметить, что ничего нового изобретать не пришлось: все иностранные организации, которые на государственном уровне занимаются продвижением рыбной продукции, организуют на систематической основе мероприятия, аналогичные «Рыбной неделе». Такие методы используются для популяризации вьетнамского пангасиуса, норвежской и исландской сельди. Это обычная практика, которую на сегодняшний момент приняло на вооружение и Федеральное агентство по рыболовству.

– Производители, наверное, в следующий раз откликнутся с еще большей готовностью на предложение принять участие в фестивале.

– Да, я считаю, компании будут в таких мероприятиях участвовать более активно, посмотрев на тот безусловно позитивный опыт, который был достигнут благодаря первому фестивалю.

Изменить предпочтения покупателей – непростая задача, но в рамках «Рыбной недели» ее удалось решить. Мы почувствовали интерес к нашей продукции, который выразился в росте объемов продаж.

Маргарита КРЮЧКОВА, Fishnews

Россия. ЦФО > Рыба > fishnews.ru, 26 мая 2015 > № 1381442 Александр Ефремов

Cura te ipsum! («Врачу, исцелися сам!»)

Обращение президента ММВА А.Н. Мамонтова к Президенту Российской Федерации В.В. Путину

Уважаемый Владимир Владимирович!

В апреле 2013 года Вами была внесена в Государственную Думу и затем ею утверждена кандидатура нового Председателя Банка России.

На него и на сформированную им команду, по-видимому, возлагались большие надежды на дальнейшее развитие и укрепление банковской системы.

Прошли два года. И сегодня можно констатировать, что вопреки этим надеждам, положение в банковской сфере за это время поступательно и динамично ухудшалось. Более того. Встающие ныне все новые и новые проблемы грозят обернуться коллапсом всей системы.

Обратимся к фактам. В I квартале текущего года 30 крупнейших банков России получили убытки в размере 24,7 млрд. рублей против 184,8 млрд. прибыли за тот же период прошлого года. Их активы при этом уменьшились с 63,0 трлн. рублей до 57,9 трлн. рублей, то есть на 5,1 трлн. рублей (!). Прирост (да и то небольшой) активов показали только два банка из тридцати (!). Обращает на себя внимание и сокращение чистого процентного дохода с 621 до 431 млрд. рублей при опережающем росте процентных расходов более чем вдвое – с 588 до 1 204 млрд. рублей. Это говорит о серьезных перекосах и разбалансировке всего основного бизнеса кредитных организаций. Уменьшается их ресурсная база, снижается рентабельность операций, растет объем просроченной задолженности, обостряется проблема достаточности капитала, падает инвестиционная привлекательность всего банковского бизнеса.

Все новые проблемы встают сегодня даже перед банками, входящими в элитный, «литерный эшелон» системы, первая пятерка из которого является ведущими государственными кредитными учреждениями. Отток активов наблюдается сегодня даже в них, несмотря на то, что они традиционно пользуются гораздо более дешевым фондированием и существенно лучшими условиями размещения денежных средств.

Что уж тут говорить об «обычных», частных коммерческих банках, положение которых становится все более угрожающим.

Количество прибыльных кредитных организаций за четыре месяца с начала года сократилось с 707 до 567, то есть почти на четверть. Прирост активов показали лишь 15 из 100 крупнейших российских банков. Остающиеся же за пределами первой сотни 710 банков сегодня и вовсе отчаянно борются за выживание, либо мечутся в безуспешных поисках средств на докапитализацию либо покупателей увядающего бизнеса.

В состоянии перманентной агонии, ввиду тотального кризиса доверия банков друг к другу, находится рынок межбанковского кредитования (МБК) – один из ключевых инструментов поддержания текущей ликвидности для большинства российских банков. Эффективно функционировавший до октября 2013 года рынок МБК в результате «очищающих», надзорных «гонений» на ряд банков из первой сотни почти полностью «схлопнулся» либо рассегментировался на небольшие группы. И даже сегодня, спустя почти два года, доверие участников друг к другу так и не восстановилось. Доступ к ликвидности через этот крайне важный для большинства банков, классический для всех развитых денежных рынков механизм оказался практически закрытым, что только усугубило для них и без того крайне тяжелое положение.

Да, ЦБ РФ создал и предоставил банкам широкий набор инструментов управления ликвидностью (в частности, через операции РЕПО), но все они достаточно затратны и могут быть привлекательны разве что в качестве дополнения к механизму прямого кредитования bank to bank.

Растет недоверие к финансовым институтам со стороны населения. Доля граждан страны, доверяющих банкам, до 2013 года поступательно росла, достигнув рекордных 78%, после чего стала неуклонно снижаться и в апреле текущего года дошла до исторического минимума 56%.

Могут сказать, что представленные нами негативные тренды в банковской отрасли вызваны общим ухудшением дел в стране – замедлением темпов экономического роста, падением инвестиционного, производительного и потребительского спроса, усилением инфляционного давления, резким повышением стоимости денег, ухудшением внешней конъюнктуры, ограничением доступа к прежним, относительно дешевым иностранным денежным ресурсам и т.д. и т.п.

Все это так. И не так.

В кризис 2008 года факторов негативного макроэкономического характера для банков было намного больше, чем ныне (чего стоит только огромная накопленная к этому времени корпоративная внешняя задолженность и волна margin call). Тем не менее активы и прибыль их пусть и медленно, но верно продолжали расти, выход из кризиса оказался намного короче, а его последствия менее болезненны.

В чем же дело? Почему нынешний, начавшийся в 2013 году кризис банковской отрасли оказался таким тяжелым и затяжным?

На наш взгляд, прежде всего, потому, что в 2008 году банковская система противостояла кризису не в одиночку, а при весьма заметной и эффективной поддержке государства и регулятора рынка – Банка России (при прежнем его руководстве). Тогда кредитные организации ощущали постоянное внимание к своим проблемам и Правительства, и ЦБ РФ, получая существенную помощь в виде широкого инструментария средств поддержания ликвидности, а также в виде целого ряда иных оперативно принимаемых мер по стабилизации положения в банковской системе и на финансовом рынке.

Тогда рынок МБК, несмотря на его первоначальное сжатие, восстановился довольно быстро, а вскоре его объемы и вовсе выросли до рекордных уровней.

Иное дело сегодня.

Да, нынче банки, как и в разгар предыдущего кризиса, получают определенную помощь со стороны государства и регулирующих органов. Но, во-первых, распределяется она в основном среди «своих» государственных или крупнейших частных банков (правда, это им, как мы видели выше, мало помогает), практически не доходя до большинства кредитных организаций. Во-вторых, регулятор рынка – ЦБ РФ сейчас если и применяет, то весьма ограниченный арсенал средств поддержки кредитных организаций – в основном через незначительные нормативные послабления и предоставление дополнительной, но достаточно дорогой ликвидности.

В-третьих, и это, пожалуй, самое главное – нынешний и без того тяжелейший для банков кризис протекает в условиях продолжающейся беспрецедентной кампании по так называемой «зачистке банковского сектора от недобросовестных игроков». Действия «мегарегулятора» в этом смысле не смягчают ситуацию, а, напротив, усиливают остроту проблем для большинства кредитных организаций.

Необъявленная война против российских банков привела к отзыву лицензий уже более чем у ста кредитных организаций (рекордная динамика за последние 15–20 лет), и конца и края этому не видно. Крестовый поход против «маргинальных элементов» банковской системы (а скорее, против самой этой системы), начатый новым руководством Банка России еще в 2013 году, с началом кризиса, в условиях, когда вся экономика и финансы страны и без того подверглись тяжелейшим ударам и испытаниям, не только не «свернул знамена», но даже усилил свой наступательный порыв и натиск.

При этом надзорная методика и практика мало изобилуют новациями, оставшись, как и прежде, ориентированными в основном на применение привычного, «летального средства» – отзыв банковских лицензий с заменой в некоторых случаях «смертной казни» длительными сроками санации.

Так называемое «ужесточение надзора» привело лишь к снижению его и без того невысокого качества до такого уровня, когда возникает вопрос, а была ли вообще вся эта кампания изначально тщательно продумана и просчитана?

Были ли ее возможные негативные последствия учтены, а механизмы, им противодействующие, предварительно проработаны и созданы? Вряд ли.

Нынешнее нашествие в банки строгих «надзирателей» сопровождалось и сопровождается использованием средств не реального, а, скорее, мнимого надзора. Применяемые надзорные инструменты и усилия как были, так и остались направленными в основном на простое устранение с рынка так называемых «недобросовестных» его участников, зачастую тогда, когда они уже де-факто потеряли право называться банками.

Складывается впечатление, что надзорное ведомство чаще всего просто констатирует летальный исход, выступая в роли «могильщика» банков, а не блюстителя их «здоровья», целителя-терапевта.

Как иначе можно расценить то, что при отзыве банковских лицензий все чаще и чаще в балансах убираемых с рынка организаций вскрываются «дыры» в десятки и даже сотни миллиардов рублей? Не видели? Не заметили? Не успели? Чего стоит такой «надзор»?

Уже сегодня урон от продолжающейся кампании «жесткого», «взыскующего», но не эффективного, а фиктивно-дефективного надзора достиг уже многих сотен миллиардов рублей с дальнейшей перспективой увеличения его в разы. У бюджета сегодня столько лишних денег?

Жертвами такого «надзора» становятся не только тысячи и тысячи клиентов, компаний, предпринимателей, чьи средства безвозвратно исчезают в безвестном направлении. Существенные потери несут даже бюджетные организации. Масштабная «расчистка» банковского сектора привела к потере в ликвидируемых банках огромных сумм. Так, в 2014 году налоговики списали на безвозвратные потери 3,3 млрд. рублей, или в 5,5 раза (!) больше, чем в 2013 году. А всего за два последних года в проблемных банках «зависло» 5,1 млрд. рублей «народных» денег. Кто их вернет? Надзор?

На наш взгляд, основная задача и цель банковского надзора как раз и заключается в недопущении этого громадного, сокрушительного ущерба, о котором приходится сегодня говорить, в обеспечении защиты интересов всех добросовестных клиентов кредитных организаций – юридических лиц, кредиторов, вкладчиков. Наш же так называемый «жесткий надзор», похоже, защищает интересы прежде всего вороватых собственников банков, которым «почему-то» и «как-то» удается «вовремя» вывести активы из своих кредитных организаций порой задолго до прихода туда временной администрации.

Чтобы лучше понять это явление, достаточно посмотреть на динамику удовлетворения прав кредиторов первой очереди в последние несколько лет. Она удручает. В 2011 – 39,73%, в 2012 – 13,9%, а в 2013 году, с началом кампании по «очищению» банковской системы от так называемых «недобросовестных» игроков, – 12,35%. Наконец, в 2014 году эта цифра достигла 8,32% (!). Что это означает? По нашему мнению, то, что почти в 5 (!) раз снизилось качество пруденциального надзора, работающего, так сказать, на опережение.

Реализация, казалось бы, здравой идеи «расчистки» банковского пространства от «больных» фигурантов в отсутствие тщательно разработанных профилактических методов упреждения развития болезни либо эффективных способов ее лечения, не приведя к сколько-нибудь существенным положительным результатам, в очередной раз обернулась огромными проблемами для здоровых банков, для всей банковской отрасли, надолго затормозив ее развитие.

Более того, эти проблемы ударили и по реальному бизнесу, и экономике в целом, медленно, но верно «выкашивая» из ее рядов не только кредитные организации, но и их клиентов – потребителей банковских услуг. Особенно ощутимо это сказывается в регионах, где одним из демотиваторов занятия бизнесом (и, прежде всего, самым незащищенным из него – малым и средним) все чаще становится недоверие к банкам и регулятору рынка.

В ряде областей обрушение одного, а тем более нескольких банков, вызывало такую волну паники, что частные вкладчики, компании и предприниматели выносили все свои средства даже из здоровых, нормально функционирующих кредитных организаций, провоцируя таким образом уже и для них все новые проблемы с фатальными последствиями. Выгоду из этого извлекают разве что крупные государственные банки, которые используя общий рост недоверия населения к частным коммерческим институтам, «рекрутируют» себе все новых и новых клиентов из числа покидающих рынок местных региональных кредитных организаций.

Взятые Банком России на вооружение надзорные методы, как и десять, и двадцать лет назад, сегодня являются, скорее, понятийными, а не нормативными. Даже сами нормативные акты порой непонятны не только банкам, но и самим чиновникам, вольно трактующим для себя при очередных проверках те или иные установленные требования. При всей многовариантности причин и поводов для отзыва лицензий фигурируют, как правило, две: нарушения закона о противодействии легализации доходов, полученных преступным путем (такого рода «прегрешения», по сути, могут быть вменены всем банкам, включая системообразующие), и недоначисление резервов по выданным ссудам в связи с отнесением их к спорным категориям риска (здесь благодатнейшая почва для «творческой» фантазии и «неподкупного» рвения и тщания проверяющих).

В ситуации, когда непрозрачна и несовершенна сама методика надзора, а также отсутствует мотивация к тому, чтобы реально разобраться в проблемах банка, надзорная практика строится на том, чтобы в основном лишь изобличить и покарать – метод «меча и палача». Может ли при таком подходе очиститься банковская система?

Нет. Она может только умереть. Что мы сегодня и наблюдаем.

При невнятных «правилах» игры и в страхе перед придирчивым, но «слепым надзорным оком» проверяющих, банки все чаще вынуждены «рисовать» свою отчетность, живя, так сказать, сегодняшним днем, по принципу – «сегодня отбились, а там видно будет».

Все это, естественно, не может не порождать растущее тотальное недоверие – банков друг к другу, клиентов – к банкам, банков – к клиентам, а всех вместе – к регулятору, к системе, к властям в принципе. Непрозрачный, понятийный надзор убивает веру клиентов в банки. Отсутствие доверия клиентов приводит к угасанию банковского бизнеса, причем реального, «белого», прозрачного.

Регулярные сообщения об уходе с рынка очередной группы банков уже не воспринимаются в общественном сознании как некая новость, событие или тем более драма со сколько-нибудь серьезными последствиями. Между тем только объем выплаченного вкладчикам страхового возмещения составил за два года свыше 300 млрд. рублей (!), в то время как за предыдущий, почти десятилетний период «всего» около 100 млрд. рублей.

Все чаще возникает вопрос о достаточности средств гарантийного фонда и источниках его наполнения, чтобы в том же духе продолжать охоту на «нерадивые» банки. Ведь при таком регулятивно-надзорном раже и взятых темпах «прополки» банковской системы вероятность полного истощения ресурсов фонда как никогда высока. Попытки же смягчить растущую нагрузку на него через лоббирование так называемого частичного возмещения (то есть разделения ответственности АСВ и вкладчиков по застрахованным депозитам), а также лимитирования таких выплат в течение определенного срока, есть не что иное, как перекладывание ответственности за несостоятельный, неэффективный надзор на плечи рядовых граждан.

То есть, вместо того, чтобы совершенствовать надзор, предлагается, по сути, обязать вкладчиков оплачивать некомпетентность и недееспособность самого надзорного ведомства.

Предлагаемые «новации» ударят также и по частному банковскому бизнесу (особенно по небольшим и средним банкам), поскольку в случае их принятия неминуемо произойдет отток значительной массы вкладов в крупные государственные финансовые институты. О развитии конкуренции в этой отрасли и улучшении качества обслуживания потребителей банковских услуг можно будет забыть надолго, если не навсегда.

Дежурным объяснением регулятора по поводу всех возникающих тяжелых последствий от развязанной им кампании «террора» в отношении банковской системы стало то, что это вынужденная плата за наведение в ней «порядка», за «очищение» ее от «недобросовестных игроков». Возможно, и так. Но порой складывается впечатление, что это, скорее, результат неэффективно исполняемых надзорным блоком своих профессиональных обязанностей и функций.

Один из нынешних руководителей ЦБ РФ еще несколько лет назад признавался: «Настоящего банковского надзора в России не существует.., есть лишь отдельные его фрагменты».

А один из руководителей думского комитета по банкам на проведенных несколько лет назад парламентских слушаниях по поводу надзорной деятельности Банка России обескураженно констатировал: «Созданная система надзора принципиально не видит различия между законом и беззаконием, ее организационная структура заточена под применение неформальных методов борьбы с банками, а кадры обучены именно этим методам. Субъективизм, произвол и двойные стандарты открыто возводятся на уровень официальной надзорной идеологии – никаких проблесков отхода от этой политики не видно. Какие же еще нужны аргументы для радикального реформирования надзора?».

К сожалению, с тех пор картина не поменялась в лучшую сторону и выглядит так же удручающе, как и прежде. Последние же новости с рынка и анализ балансов большинства кредитных организаций и вовсе не внушают оптимизма. Впереди новые, неисчислимые жертвы среди кредитных организаций, и не столько «очистительные», то есть «во имя торжества принципов ведения добросовестного и прозрачного бизнеса», сколько как результат «умерщвления» самих стимулов занятия банковской деятельностью.

Условия для развития свободной конкуренции в банковском секторе ухудшаются с каждым годом. Новых кредитных организаций почти не создается, за исключением тех, которые возникают путем слияний и поглощений, но и здесь уже стали появляться прецеденты санирования или ухода с рынка целых финансовых групп и объединений.

Делегированная законом два года назад Банку России функция так называемого «мегарегулятора» финансового рынка пока вылилась лишь в создание все новых и новых департаментов в этом «мегаучреждении», увеличении громоздкости всей структуры, усилении рассогласованности действий и снижении эффективности работы даже ранее действовавших структурных подразделений.

Начатая в последние годы организационная перестройка центрального аппарата и системы территориальных учреждений ЦБ, к сожалению, также оборачивается новыми проблемами для многих банков, особенно региональных, которые испытывают прессинг со стороны только что назначенных и потому чрезмерно ретивых, но порой не вполне компетентных местных надзорных властей. Локальная банковская структура некоторых регионов оказалась, по сути, разгромленной. Дело дошло до того, что в некоторых субъектах федерации собственные, местные банки становятся почти реликтами.

Подводя итоги двухлетней деятельности нового руководства Банка России, на наш взгляд, нельзя не видеть того, что ущерб, который она нанесла банковской отрасли и финансовому рынку в целом, можно сравнить разве что с теми разрушительными последствиями, к которым привели «реформистские усилия» прежнего руководства другого ведомства – оборонного.

Произведенные в нем восемь лет назад сомнительные кадровые назначения привели к управленческому хаосу, имитации «деятельности» вместо реальной и эффективной работы, торжеству некомпетентности, многомиллиардным финансовым потерям, торможению развития, а затем и развалу отрасли, резкому падению доверия к органам власти и в итоге принятию срочных, экстраординарных мер, включая смену руководства.

Мы не станем здесь давать детальную оценку эффективности валютно-курсовой и кредитно-денежной политики ЦБ РФ (это отдельная тема разговора и профессиональной дискуссии), заметим лишь, что и в них, на наш взгляд, больше сумбура и непоследовательности, чем действительно выработанной, системной и дальновидной стратегии.

В том же, что касается оценки регулятивно-надзорного направления деятельности нынешнего руководства Банка России, большинство участников банковского рынка сходятся в одном – необходим тщательный, критический ее анализ и по его результатам, скорее всего, качественное реформирование.

Наведение порядка в банковской системе и на финансовом рынке, на наш взгляд, следует начинать с наведения его в самом регулятивно-надзорном органе. Cura te ipsum! («Врачу, исцелися сам!»).

Россия > Финансы, банки > bankir.ru, 20 мая 2015 > № 1378934 Алексей Мамонтов

ИНТЕРВЬЮ МИНИСТРА ТРАНСПОРТА РФ МАКСИМА СОКОЛОВА ТЕЛЕКАНАЛУ РОССИЯ 24

ВЕДУЩИЙ: 20 процентов проектов по развитию транспортной инфраструктуры в России в этом году сократят, заморозят или перенесут – об этом заявили в Министерстве транспорта. Глава ведомства Максим Соколов сегодня гость программы «Мнение». Я передаю слово Эвелине Закамской. Эвелина, добрый вечер.

Ведущая Эвелина Закамская

ВЕДУЩИЙ: Добрый вечер, Екатерина. Перед российской экономикой стоят амбициозные задачи и некоторые проекты просто невозможно откладывать. Например, нельзя пропустить участие в проекте «Великий шелковый путь», а также нельзя не построить, например, Керченский мост. Обо всем этом подробнее поговорим сегодня с Максимом Соколовым. Максим Юрьевич, здравствуйте.

Максим СОКОЛОВ, министр транспорта РФ: Добрый вечер.

ВЕДУЩИЙ: Итак, при необходимом секвестировании бюджета уже озвучена цифра – 20 процентов. Какие проекты все-таки останутся, какими на сегодняшний день можно пожертвовать, на время отложить их?

Максим СОКОЛОВ: Программные сокращения шли и в прошлом году. И, конечно же, не обошлось и в начале этого года без серьезных сокращений нашей программы развития транспортной системы. Поэтому нам пришлось сконцентрироваться на самых важных, самых стратегических и направлениях, и инвестиционных проектах, к которым, безусловно, относится строительство и приведение в нормативное состояние наших федеральных дорог, развитие Московского транспортного узла как с точки зрения дорожной, так и авиационной составляющей, железных дорог, в том числе запуска проекта Малого кольца Московской железной дороги. Это проекты, связанные с обустройством новых транспортных коридоров, таких, как Западный Китай – Европа, открытием возможностей наших портов для экспорта продукции. Поэтому мы сохранили инвестиции и в развитие дальневосточных портов – «Восточный» и «Находка», в частности, развитие Мурманского транспортного узла. Развитие подходов к Азово-Черноморским портам нашей страны, включая дальние подходы по железным дорогам и расшивку Краснодарского железнодорожного узла. Помимо этого, также мы видим перспективу в развитии наших северных территорий, поэтому строительство нового порта «Сабетта» тоже осталось в наших приоритетах. Конечно, нам пришлось сконцентрировать финансовые ресурсы, отказаться от малоэффективных проектов, но, в целом, костяк программы развития транспортной системы остался и стратегия ее развития реализуется нами почти в полном объеме.

ВЕДУЩИЙ: Как мы уже заявили в самом начале, одним из наиболее важных проектов сейчас становится участие в «Шелковом пути». Это инициатива Китая и одной из важных частей этого «Шелкового пути» может стать, например, строительство высокоскоростной магистрали. Подписан российско-китайский меморандум, уже есть какое-то понимание российско-китайского сотрудничества в этом проекте. Какие практические шаги сейчас предпринимаются и как вы, в целом, относитесь к этой инициативе?

Максим СОКОЛОВ: Конечно, я не просто позитивно, но и с большим энтузиазмом отношусь к не инициативе даже, а уже этапам реализации этого проекта. Почему этапам, потому что с этого года мы предусмотрели все-таки, несмотря на сокращение, финансирование, в том числе за счет бюджетных источников проекта по созданию первого участка нового высокоскоростного коридора, как теперь позиционируется этот проект, Москва – Пекин на участке Москва – Казань порядка 800 километров. И сейчас уже проектирование идет полным ходом, определена и компания, и даже целый консорциум компаний, включая, в том числе и китайские, которые занимаются этим проектом. И определяется модель реализации этого проекта на принципах государственно-частного партнерства. Подписанный 8 мая в Москве меморандум – это не первый уже документ с китайской стороной и с июля прошлого года активно, на достаточно высоком уровне работает рабочая группа между российской и китайской стороной, и российскими, и китайскими железными дорогами. И мы достаточно далеко продвинулись в этом проекте, и надеемся, что конечные проектные решения, которые будут реализованы в течение этого года или следующего, уже полностью дадут четкую картину и понимание того, как будет финансироваться этот проект, когда он будет реализован и какие доходы принесет и китайской, и российской стороне.

ВЕДУЩИЙ: Какие позиции вы отстаиваете, какой формат сотрудничества был бы наиболее оптимальным для российской стороны?

Максим СОКОЛОВ: Конечно, мы нацелены на паритетное участие в реализации этого проекта. Специальная проектная компания, которая, очевидно, будет создаваться, в том числе за счет и бюджетных источников. Но те средства, которые потом будут привлечены, здесь, конечно, не обойтись будет без государственных гарантий, они будут привлечены на свободном финансовом рынке. И для нас задачами в реализации этого проекта остаются не только финансовая схема, но и достаточно высокая локализация производства как в период строительства этого проекта, так и, естественно, в период последующей эксплуатации. Это кается не только технологий, это касается тех материалов, которые будут использованы в период строительства, – и рельсы, и инертные материалы, бетон, провода, все это будет произведено на территории Российской Федерации. Но и сам проект будет аккумулировать достаточно большое количество занятых групп, как говорят, порядка 40 тысяч человек, и, конечно же, большая часть или подавляющая это будут, естественно, наши рабочие, которые будут участвовать в реализации этого проекта.

ВЕДУЩИЙ: А это уже естественно, это уже точно, потому что есть мнение, что как раз китайцы готовы сюда прийти... Во-первых, они просто так никуда не приходят – они заходят в капитал, они настаивают на том, чтобы это были инвестиции, которые в будущем приносили бы им существенный доход. Возникает вопрос: это будут все-таки российские дороги или китайские дороги и по технологиям, и по строительству, и по участии в строительстве непосредственно рабочей силы, и по дальнейшей эксплуатации?

Максим СОКОЛОВ: Конечно, это будет российская железная дорога и по строительству, и по эксплуатации, но построенная с участием китайских инвесторов и с использованием технологий высокоскоростного железнодорожного сообщения, которые сегодня уже в Китайской Народной Республики являются флагманом высокоскоростного железнодорожного строительства.

ВЕДУЩИЙ: Существующие железнодорожные пути являются ли они конкурентоспособными для высокоскоростной магистрали и рассматривается ли сейчас возможность наращивания пропускной способности и скорости существующих уже железнодорожных путей?

Максим СОКОЛОВ: Во-первых, сама высокоскоростная магистраль немножко разгрузит обычные железные дороги, уведя оттуда потоки не только высокоскоростного движения пассажирского, но и мы рассматриваем, и это, кстати, тоже инновация в этом проекте, возможность скоростных контейнерных перевозок на таком длинном плече. Это оказывается эффективным и целесообразным. И в этом случае обычные железные дороги больше могут сосредоточиться на грузовой работе, а также на обеспечении пригородного железнодорожного сообщения, потому что сейчас, как мы видим на другом проекте скоростного железнодорожного сообщения Москва – Санкт-Петербург, конечно же, очень трудно совместить графики движения «Сапсанов» и пригородных электричек.

ВЕДУЩИЙ: То есть необходимость такой скоростной дороги существует?

Максим СОКОЛОВ: Я бы даже сказал стратегическая необходимость. Такая дорога действительно преобразует и экономическое пространство, и дает импульс в развитии регионов, и дает совершенно новое качество жизни для всех, кто будет пользоваться этой дорогой. Кстати, в зоне тяготения, а традиционно считается примерно 100 километров в коридоре этой трассы зоны тяготения, проживать будет или проживает сейчас от Москвы до Екатеринбурга поряд4а 60 миллионов человек, то есть это очень большая часть нашей страны.

ВЕДУЩИЙ: Нет сомнений, пока во всяком случае нет оснований подозревать китайцев в том, что у них есть какие-то проблемы с ликвидностью и с предоставлением ресурсов для этих проектов. У нас, я так понимаю, возникают вопросы с тем, что эти деньги еще надо будет найти где-то на свободном рынке либо изъять их из каких-то государственных источников – Фонда национального благосостояния, из бюджета или из еще каких-то ресурсов. Может это стать точкой сопротивления и, может быть, длительных переговоров, того, что проект будет отложен?

Максим СОКОЛОВ: Мы не начнем этот проект, пока не будет четко понятна и структурирована вся его финансовая схема, в том числе, возможно, и с источниками за счет средств Фонда национального благосостояния, как это позиционировалось изначально, как, я уже говорил, механизмов государственных гарантий, может быть, каких-то иных видов государственной поддержки. Но пока эта финансовая модель не будет ясна, а она будет составной частью соглашения о государственно-частном партнерстве, конечно же, ни Российская Федерация, ни наши китайские партнеры в этот проект не пойдут.

ВЕДУЩИЙ: Китайцы уже, по-моему, заявили о готовности 100 миллиардов рублей предложить в качестве участия в этом проекте.

Максим СОКОЛОВ: По крайней мере половина уже стопроцентная.

ВЕДУЩИЙ: Но они их еще не перечислили? Они ждут, пока мы определимся со своими источниками.

Максим СОКОЛОВ: Мы должны будем сформировать специальную проектную компанию, которая уже будет наполнять с обеих сторон.

ВЕДУЩИЙ: Вы на уровне ведомств, на уровне других участников дискуссий на государственном уровне видите, может быть, какое-то сопротивление или иные мнения?

Максим СОКОЛОВ: Вы абсолютно правильно говорите, что идет дискуссия. Дискуссия идет и внутри правительства Российской Федерации, и с точки зрения разных оценок, разных подходов министерств. Китайцы в данном случае здесь представляют более консолидированную позицию.

ВЕДУЩИЙ: Решили – дали – предложили.

Максим СОКОЛОВ: Потому что на государственном уровне она уже оформлена как жесткая политика.

ВЕДУЩИЙ: Как вам кажется, как вы чувствуете настроение наших китайских партнеров. известно, что транспортная артерия через территорию России – это не единственный маршрут «Великого шелкового пути», они рассматривают контакты с азиатскими партнерами, там даже в Африке. А считают они нас неким побочным маршрутом? Потому что тоже есть, высказываются такие реплики, такие мнения, что на самом деле российский проект для них не очень-то важен, они будут больше настроены на то, чтобы сосредоточить усилия на других маршрутах.

Максим СОКОЛОВ: Как раз на прошлой неделе состоялся саммит министров транспорта стран ШОС в преддверии саммита на высоком уровне, который состоится в Уфе в июле этого года. И там своими китайскими коллегами, а Министерство транспорта было представлено министром – моим коллегой Яном Чаонтанем. Мы сверили все наши вопросы и подходы к реализации проекта «Экономического пояса Шелкового пути» и его сопряжение с нашим евразийским общим пространством. Так были и наши казахстанские коллеги, и коллеги из Белоруссии, которые формально в ШОС не входят, но уже приняли участие в качестве страны-наблюдателя, в том числе и по обсуждению этих новых коридоров. И, конечно же, самым основным коридорам взаимодействия между странами Азиатско-Тихоокеанского региона и Европейским континентом, являются коридоры причем различных видов транспорта, и автодорожные, и железнодорожные, и авиационные, и морские – через Северный морской путь. конечно же, проходящие через территорию Российской Федерации.

ВЕДУЩИЙ: Есть еще проект Европа – Западный Китай, который тоже совместное предприятие уже по строительству автомобильных дорог.

Максим СОКОЛОВ: Более 8 тысяч километров, Западный Китай – Европа. И этот проект уже реализауется, по территории нашей страны порядка 3 200 километров в разной степени реализации. К этому проекту относятся, в том числе и Центральна кольцевая, автомобильная дорога в Московском транспортном узле. Новая трасса Москва – Санкт-Петербург, два участка которой мы ввели в прошлом году и в 2018 году надеюсь завершим все 670 километров новой дороги в полном объеме. И участки по территории Татарстана, Башкортостана, Башкирии, Оренбургской области, также реализуемые на принципах государственно- частного партнерства. В том числе и обходы городов, таких как Нижний Новгород, Оренбург. Мы уже где-то приступили, где-то, как в Нижнем Новгороде, завершаем эти проекты.

ВЕДУЩИЙ: Как вам кажется, еще раз повторю этот вопрос, китайских партнеров не смущает то, что мы выступаем все время такими локальными проектами и так это постепенно и в разных финансово-организационных формах в строительстве участвуем? Их не устроило бы больше, если бы мы выступали единым фронтом, единой позицией, как они?

Максим СОКОЛОВ: Единым фронтом мы и выступаем, потому что те проекты, которые пока не объявлены как состоявшиеся или как реализуемые, там, естественно, может идти и в двухстороннем, и в многостороннем формате некоторые дискуссии, как мы сейчас ведем такой диалог с нашими, например, банковскими партнерами, которые хотят подключиться к проекту «Шелкового пути» с коридором так называемый «Степной путь» по своей территории. Но, когда мы договариваемся, мы не только пожали руки, но и подписали соответствующее соглашение, тогда работа идет полным и единым фронтом.

ВЕДУЩИЙ: Все эти проекты – это проекты завтрашнего дня. Сегодня приходится решать и свои внутренние задачи, одной из таких задач стало пригородное железнодорожное сообщения. Все мы помним громкую историю с отменой электричек и не менее громким восстановлением этого движения. Как на сегодняшний день все-таки урегулируется этот вопрос, как он решается, потому что понятно, что возник он неслучайно?

Максим СОКОЛОВ: Мы действительно с «Российскими железными дорогами», с пригородными компаниями оперативно восстановили все 300, даже более – 312 маршрутов пригородных поездов, которые были отменены и в 2014, и в 2015 годах. Но проблема наполняемости региональных дорожных фондов, не дорожных, а, в принципе, субъектовых бюджетов, откуда должны быть получены источники для компенсаций и расчетов за пригородные перевозки, – это проблема до сих пор не решена. Действительно, у субъектов недостаточно средств для того, чтобы в полном объеме обеспечивать компенсации за природные железнодорожные перевозки. В этом, в общем-то, и всегда была причина расхождения в позициях между РЖД и субъектами, отмены поездов, за которые никто не мог заплатить. И для этого мы приняли ряд системных мер, в том числе на уровне федеральной поддержки. Во-первых, федеральным законом в апреле месяце была установлена нулевая ставка НДС на пригородные перевозки, что дало несколько миллиардов рублей в общую копилку, в бюджет общей модели. Дополнительно нами были приняты меры по установлению или практически полной компенсации так называемой инфраструктурной составляющей в тарифе и из федерального бюджета в этом году будет перечислено более 33 миллиардов рублей субсидий РЖД для того, чтобы полностью компенсировать этот тариф и облегчить задачу бюджетам субъектов Российской Федерации. Есть и ряд других системных мер – сейчас в рамках правительственной комиссии по транспорту мы как раз в разрезе каждого субъекта, а у нас у 72 субъектов Российской Федерации есть железнодорожные перевозки, рассматриваем те вопросы, которые есть, и многие субъекты уже подписали соответствующие соглашения и, можно сказать, полностью, на 100 процентов решили эту проблему, в том числе и подготовили соответствующие транспортные планы по обслуживанию населения не только пригородными поездами, но и другими видами сообщения. Но есть еще и вопросы, которые мы дорабатываем.

ВЕДУЩИЙ: Эти вопросы могут стать причиной того, что в следующем году опять кто-то останется без электричек?

Максим СОКОЛОВ: Это задача политическая и социальная, поэтому, конечно, мы будем нацелены в любом случае на ее решение. Но основная причина, подчеркиваю, как раз в недостаточном финансировании бюджетов субъектов Российской Федерации.

ВЕДУЩИЙ: Регулярной социальной и политической задачей становится перевозки в канун летнего сезона. Что ждет в этом году россиян?

Максим СОКОЛОВ: У нас более-менее все в порядке, действуют все программы, которые действовали у нас и в прошлом году по субсидированию авиаперевозок, обеспечению доступности перевозок с Дальнего Востока, Восточной Сибири, районов Крайнего Севера, – это наша традиционная программа. Также поддержка перевозок в Калининградскую область для всех граждан нашей страны. Второй год уже действует Крымская программа и программа поддержки в Приволжском федеральном округе. Всего действует 5 специальных программ и за счет этого мы видим, что внутренние перевозки растут и растут достаточно хорошими темпами на фоне, в целом, стабильной ситуации в авиационной отрасли – небольшое снижение по сравнению с прошлым годом мы видим, но это буквально проценты, менее 2,5 процентов и это действительно за счет только международных перевозок, а внутренние перевозки растут. Тем более, по Крыму серьезным образом расширена программа. Прямые рейсы будут уже примерно из 50 городов нашей страны в Симферополь и 5 авиакомпаний ставят широкофюзеляжные борты на обслуживание этого направления, что, конечно же, тоже скажется положительно на пассажиропотоке.

ВЕДУЩИЙ: Но, тем не менее, эти недополученные проценты они все равно очень дороги авиакомпаниям и те выступают с различными инициативами, которые помогли бы и могли их финансово поддержать. Одной из таких инициатив является идея овербукинга, то есть разрешения на выкуп билетов или двойной выкуп билетов. И вы выступаете против этой идеи?

Максим СОКОЛОВ: С такой идеей обратился «Аэрофлот». Прямого запрета а нашем законодательстве нет, поэтому авиакомпания на свой страх и риск может заниматься этими процессами, такими процессами организации продажи билетов. И уже в дальнейшем в индивидуальном порядке решать вопросы с теми пассажирами, которые по какой-то причине не попали на рейс. Такие случаи случаются и сейчас, и не только в российских авиакомпаниях, но и в зарубежных авиакомпаниях. Конечно, сталкиваться лично не хотелось в такой ситуации, но в любом случае говорить о внесении изменений в какое-то существующее законодательство, Воздушный кодекс или другие правила авиационные на данном этапе, наверное, пока не приходится. Но эту идею надо всестороннее не просто обкатать, а обсудить не только среди профессионалов, а с достаточно широким участием и экспертов, и открытого правительства должно быть. Поэтому предложение есть – будем его прорабатывать.

ВЕДУЩИЙ: Тогда пока вернемся в Крым. Началось ли строительство моста через Керченский пролив, в какой стадии этот проект находится, как обсуждаются сейчас варианты строительства, чтобы ускорить и сроки, и сократить стоимость?

Максим СОКОЛОВ: Сегодня можно уже с уверенностью говорить, что основной этап подготовительных работ завершен как по строительству моста, так и связанных с подготовкой и проработкой технико-экономического обоснования. Мы проектируем этот объект и также заключен контракт на строительство, причем впервые в нашей практике этот контракт представляет собой единый документ на проектирование и строительство объекта с фиксированной ценой. Практически работы по строительству подходов к этому мосту, а это тоже достаточно протяженные линейные объекты длиной более 45 километров как железнодорожные, так и автомобильные уже начались на таманском берегу, они идут полным ходом. Также идет обустройство строительных городков, в некоторых из них будет компактно проживать порядка 4 тысяч рабочих и такой городок не один по проекту организации строительства. Также идет уже строительство технологических дорог и моста в Керченском проливе. Первые сваи были установлены еще в апреле этого года. И мы двигаемся хоть и в жестком, но согласованном графике, в соответствии с которым завершение строительства этого объекта должно состояться в декабре 2018 года.

ВЕДУЩИЙ: Когда вы все-таки плотнее прикоснулись к этому проекту, вас никогда не посещала мысль, что этот мост, в принципе, невозможно построить, потому что очень многие специалисты ссылались на крайне сложный рельеф и неустойчивую погоду – там постоянно штормит, строить тяжело?

Максим СОКОЛОВ: Штормит действительно и в этом году зимой шторма были достаточно серьезные. Но я могу сказать, что не только у меня, но и у всей нашей команды, которая занимается этим проектом, всегда была уверенность в своих силах и в возможности реализовать этот проект. Да, действительно, непростые и геологические условия. Мы помним, что там как раз проходит два разлома тектонических, – и Керченский, и Никальский, что сейсмичность этого объекта 9 баллов и вероятность серьезных землетрясений, если вспомнить классиков сатиры, то мы, наверное, можем вспомнить Ялтинское землетрясение 1927 года, которое помешало реализации некоторых планов. Но все-таки, несмотря на эти риски, а также и экологические, и археологические, кстати, вопросы, которые решаются сейчас в рамках проектирования, все-таки реализовать этот проект можно, он не будет каким-то слишком сложным с технологической точки зрении. Это будет обычный мост, не вантовый, как во Владивостоке, не арочный, как в Новосибирске, это будет обычный, но очень технологический мост с использованием исключительно отечественных материалов, конструкций и технологий. И поэтому мы уверены, что этот проект наша транспортная отрасль, наши дорожники, мостостроители смогут реализовать в установленные сроки.

ВЕДУЩИЙ: А между тоннелем и мостом вы все-таки выбирали?

Максим СОКОЛОВ: Конечно, и этот этап мы прошли еще в прошлом году, было рассмотрено более 70 различных вариантов, в том числе и варианты прохождении тоннельным переходом через Керченский пролив. Но опять же здесь надо исходить из сложности грунтов – там очень водонасыщенные грунты с большими залеганиями иловых остатков, до 50 метров и даже больше – это во-первых. Во-вторых, мы говорили про тектонические разломы, а в соответствии с нашими нормами и правилами строительство тоннелей в таких сложных геологических условиях попросту запрещено.

ВЕДУЩИЙ: Тогда расскажите про экологические и археологические вопросы, которые возникают уже при строительстве моста, потому что они все равно возникают, как с этим?

Максим СОКОЛОВ: Начнем, наверное, с археологических. Специально выбирали такой коридор прохождения этого транспортного перехода – не только мост, но и транспортный переход будет порядка 19 километров, через остров Тузла, который находится южнее города Керчь в Керченском проливе. Потому что там, где сейчас функционирует Керченская паромная переправа, там наибольшее скопление и археологических да и, пожалуй, экологических проблем, связанных и с грязевыми вулканами, и с зоной прирородоохранной территории, где большое количество и птиц гнездится, и мальки там разводятся.

ВЕДУЩИЙ: В общем, есть, о чем бесокоиться.

Максим СОКОЛОВ: Да. И наиболее количество артефактов тоже находили именно на территории или вокруг территории города Керчь. Поэтому мы ушли южнее и сейчас хоть определенные артефакты и находятся, там даже не только прошлых веков, но и задолго до нашей эры, но в любом случае это не мешает пока проведению работ и с экологической точки зрении это тоже наиболее безопасный коридор прохождения. Наш экспертный совет работает при Министерстве природы и мы постоянно с ними взаимодействуем по этим вопросам.

ВЕДУЩИЙ: И тогда последний вопрос. Закончу, наверное, тоже Крымом. А все-таки в этом году как быть туристам, которые решат традиционно паромной переправой воспользоваться, но наверняка будут напуганы прошлогодними очередями?

Максим СОКОЛОВ: В этом году пугаться не стоит, потому что мощность переправы увеличена многократно. Сегодня уже можно говорить о том, что мы довели возможность перевозки пассажиров до почти расчетных 50 тысяч человек в день и 20 тысяч автомобилей. Для этого были привлечены новые паромы, один из них пришел уже после майских праздников, еще один с таким символичным названием «Победа» подошел буквально позавчера и будет еще один паром, который находится сейчас в пути и в ближайшее время прибудет для работы на переправе с возможность одновременно перевозить порядка 600 человек и порядка 150 автомобилей. И количество транспортных средств, полностью преобразованная инфраструктура как портовых сооружений, так и построенные перехватывающие парковки и для грузовых, и для легковых автомобилей позволят в этом году избежать пробок и других неудобств при пересечении Керченского пролива и пользованием паромом.

ВЕДУЩИЙ: До сезона отпусков осталось совсем немного, так что посмотрим, как работает.

Максим СОКОЛОВ: По крайней мере, первый пиковый период – это традиционно майские праздники, мы прошли без каких-либо очередей.

ВЕДУЩИЙ: Я благодарю вас, желаю вам успехов.

Максим СОКОЛОВ: Спасибо.

Россия > Транспорт > mintrans.gov.ru, 19 мая 2015 > № 1404586 Максим Соколов

Для развития отрасли предлагаем экономические методы

Александр ПЕРЕДНЯ, Директор департамента рыбного хозяйства и водных биоресурсов Приморского края

Меры по стимулированию поставок российской рыбы на внутренний рынок остаются одной из важных тем на региональных и федеральных уровнях. Предлагаются разные рычаги влияния на бизнес. Нередко – административного характера. Однако экономические стимулы здесь гораздо эффективнее, считает директор департамента рыбного хозяйства и водных биоресурсов Приморского края Александр Передня. О мерах по развитию отрасли, показателях ее работы в регионе и других актуальных вопросах руководитель ведомства побеседовал с журналистом Fishnews.

– Александр Александрович, начать хотелось бы с традиционного вопроса. С какими результатами отработал рыбохозяйственный комплекс Приморского края в прошлом году? Каков вылов, сколько продукции из водных биоресурсов произведено? Можно ли отметить какие-либо особенности?

– Конечно, есть своя специфика. Если говорить об объемах добычи, то всего предприятия взяли 778 тыс. тонн. Основные объекты промысла – минтай, сельдь. Здесь, в принципе, мы не отличаемся от других регионов. Единственное, наш край, к сожалению, небогат лососевыми ресурсами. Тем не менее в прошлом году «красная» путина состоялась: рыбаки добыли порядка 1400 тонн. Это и промысел, и спортивно-любительское рыболовство, и рыболовство, осуществляемое коренными малочисленными народами Севера. Уплата налогов и других обязательных платежей в бюджет на 1 тонну вылова выросла на 145 рублей. Переработанной и консервированной продукции произведено 647 тыс. тонн, или 97% к уровню 2013 года.

– Чуть снизился этот показатель?

На три процента. Конечно, это связано с тем, что предприятия снизили добычу, ведь квоты вылова в первой половине 2014 года были меньше на четыре процента (на 30 тыс. тонн), чем в 2013-м.

Главным образом, по минтаю. Во втором полугодии перед рыбаками открылись интересные возможности, которые, на мой взгляд, предприятия не смогли в полной мере реализовать. Был увеличен лимит по вылову минтая в Восточно-Сахалинской подзоне. Для предприятий Приморского края прибавка составила порядка 20 тыс. тонн. Пошла вверх цена на сельдь, причем не только на внутреннем, но и на внешнем рынке. И перед хозяйствующими субъектами встал выбор: на промысел каких объектов идти – минтая или сельди. В результате первый, как более дорогостоящий объект, был поставлен во главу угла. Освоение прибавки по минтаю, можно сказать, почти состоялось. А вот сельдь осталась недоосвоенной. Так и появились эти три процента.

Не позволило заняться добычей этих двух массовых объектов сокращение флота. Суда списывают ежегодно. Такое крупное предприятия, как НБАМР, в прошлом году сократило свой флот на пять крупнотоннажников – в связи со сроком эксплуатации. За десятилетний период количество рыбопромысловых судов в регионе снизилось более чем на 30%.

В то же время отрасль находится в стабильном финансовом положении. Подросла среднемесячная заработная плата. Если смотреть по налоговой составляющей, то валютный скачок сыграл особую, неожиданную роль. Так как рыбное хозяйство ориентировано на экспорт, у многих предприятий кредиты валютные, за поставку ЗиП, снабжения, ремонт платят валютой. Соответственно, переоцененная кредиторская задолженность выросла, можно сказать, в два раза. Чисто расчетно это сократило финансовые показатели отрасли. Снизилась балансовая прибыль, это сократило налоговые поступления в краевой бюджет. Ведь налог на прибыль – один из бюджетообразующих в субъектах РФ. Если на федеральный уровень идет всего 2%, то на региональном остается 18%. Если сравнивать 2014 год и предыдущий, по приблизительным оценкам, более 300 млн. рублей таким образом не поступило в краевой бюджет. Это негативный момент, но он объективен.

С другой стороны, снизился экспорт в 2014 году на 45 тыс. тонн, по данным Дальневосточного таможенного управления (ДВТУ). Соответственно, увеличились поставки продукции на внутренний рынок.

– Вы сказали о сокращении флота. То есть уже наблюдается негативное влияние на результаты работы отрасли от того, что суда в силу возраста выбывают?

– Мы провели мониторинг: с 2004 по 2014 годы у нас получается средний возраст крупнотоннажных судов – 31 год, среднетоннажных – 29 лет. Это, конечно, критические показатели. Чем старше флот, тем выше затраты на его содержание. И наступает момент, когда предприятия понимают, что судно лучше списать, чем вкладывать в него средства.

Понимая эту ситуацию, губернатор Владимир Миклушевский дал поручение подготовить предложения по внесению изменений в статью 2 Закона Приморского края «О налоге на имущество организаций», в части введения инвестиционной льготы в виде налоговой ставки на первые 5 лет деятельности 0 процентов и последующие 5 лет 0,5 процента для рыбопромысловых судов, построенных не ранее 1 января 2015 года. Департаментом подготовлен соответствующий проект закона Приморского края, который одобрен на заседаниях общественных экспертных советов по промышленной политике, по рыбному хозяйству и по привлечению инвестиций в Приморский край. Поступил положительный отзыв на проект закона от регионального уполномоченного по защите прав предпринимателей.

У нас, к счастью, есть примеры предприятий, которые строят новый флот, – немногие, но есть. В частности ПБТФ ввела недавно в эксплуатацию новый БАТМ, сейчас компания строит новый флот для лова сайры.

Также нужно отметить, что старый флот рыбаки не переоценивают, и налог на имущество по таким судам невелик. Поступления незначительны – в пределах 60 млн. рублей. Тогда как от одного нового крупнотоннажника – сразу 20 млн. рублей.

И предприятия обратились к главе региона с просьбой предоставить для вновь построенного флота инвестиционную льготу. У нас есть региональный закон, обеспечивающий преференции предприятиям, которые зашли в Приморский край с капиталами. Первые пять лет – нулевая ставка налога на имущество, затем такой же период – пониженная.

Обнуление налога на имущество делает край более привлекательным для предприятий, для регистрации флота. Ведь сегодня законодательно не закреплена привязка компаний к региону. Раньше это было, сейчас – нет. В прошлом году мы анализировали показатели работы отрасли, увидели сокращение вылова по объектам, например по минтаю. Выяснилось, что ряд предприятий были реорганизованы и в результате оказались перерегистрированы в Хабаровске. Следовательно, и статистика, и налоговые отчисления «отошли» в другой регион.

Такого рода законопроекты мотивируют не только оставаться в своем регионе, но и переходить из других. Формировать дополнительную налогооблагаемую базу. Вот эти аргументы мы заложили в обоснование законопроекта. Надеюсь, краевые депутаты его поддержат.

Инвестиционная льгота – один из стимулов для строительства новых судов, но, к сожалению, его недостаточно. Для рыбацких предприятий необходимы механизмы, которые позволили бы уйти от приобретения флота на вторичном рынке. Ведь сегодня компании покупают иностранный флот сроком до 20 лет, переоборудуют, подводят под требования регистра и запускают в эксплуатацию. В принципе, так происходит обновление флота.

Но понятно, чтобы строить суда, отвечающие даже не сегодняшнему, а завтрашнему дню, нужен совсем другой подход. И здесь очень много спорных точек зрения. Государство говорит: мы предоставили рыбакам ресурс, поэтому они должны обновлять флот.

Ранее мы обсуждали тему строительства судов на площадке Приморского рыбохозяйственного совета. Дважды приезжали представители калининградской верфи: благодаря оборонному заказу предприятие ожило, готово строить флот по современным проектам. Но та цена, которая прозвучала, не то что не устроила рыбаков – вопрос обсуждению не подлежал. У нас, кстати, во Владивостоке тоже есть предприятие, которое может строить, по крайней мере, среднетоннажники, – «Восточная верфь». Но опять же, возникает вопрос цены. То есть рыбаков стоимость не мотивирует к строительству нового флота. Тем не менее ситуацию все равно надо менять. По-другому – никак.

– Вы упомянули цели, которые ставит перед отраслью государство. Сейчас обсуждаются судьбоносные для рыбного хозяйства изменения в федеральный закон о рыболовстве. Какова позиция департамента по этим поправкам? В других регионах власти достаточно критично оценили законопроект.

– Есть момент, который нас особенно насторожил. Свою позицию мы направляли во Всероссийскую ассоциацию рыбохозяйственных предприятий, предпринимателей и экспортеров (ВАРПЭ), озвучивали на заседании рабочей группы в Министерстве сельского хозяйства РФ.

Дело в том, что прибрежные воды Приморья не столь богаты, как Сахалина и Камчатки. И механизм распределения квот, предложенный в законопроекте, не будет способствовать развитию предприятий нашего края, потому что в этом случае ресурсы будут чисто математически распределяться в пользу тех регионов, которые обладают значительными запасами в «прибрежке». Никто не повезет из Берингова или Охотского моря свежую или охлажденную рыбу на береговое производство в Приморье. Поэтому здесь мы видим неравную позицию для рыбацкого сообщества нашего края.

Как положительный момент я бы отметил создание единого промыслового пространства. Уже много лет говорится о том, что рыба границ не знает, они созданы виртуально, а рыбаки вынуждены их соблюдать. Для прибрежного рыболовства барьер был снят: можно добывать биоресурсы и в исключительной экономической зоне, но в режиме промышленного рыболовства по-прежнему нельзя вести промысел в прибрежных водах.

– То есть позиция Приморского края не изменилась: поддерживаете единое промысловое пространство?

– Да, это для всех серьезный положительный момент. А вот в части распределения ресурсов возникают вопросы. Мы предложили другой вариант: как мотивировать предприятия к поставкам на береговые комбинаты. Это льготы по уплате ставки сбора за пользование ВБР – экономический стимул.

– В пошлом году обсуждались инициативы по изменению системы расчета сбора. Причем было непонятно, как предложения будут реализовываться на практике. Вы имеете в виду: обнулить ставку для тех, кто поставляет для переработки на российский берег, для тех, кто поставляет за рубеж, сохранить 15%?

– Вопрос процентов – это счетная позиция. Мы говорим о том, что ставку сбора можно было бы использовать как механизм. Но рассуждая о загрузке береговых производств, нужно понимать, что должна быть прозрачность этой административной схемы. Ведь уже есть опыт, когда государство использовало определенные административные рычаги, и они не срабатывали. Самый яркий пример – закон о рыболовстве, которые предписывает доставлять уловы в российские порты. Таким образом подтверждается легальность продукции. Кроме того, предполагалось, что это будет мотивировать предприятия к поставкам на внутренний рынок, на береговую переработку. Но этого не произошло: рыбаки взяли на себя расходы по доставке в порт, суда, не разгружаясь, если продукт востребован на внешнем рынке, уходят за рубеж, просто потеряв промысловое время и понеся затраты на переход.

Административные меры зачастую легко обходят, и главная цель не достигается. То есть можно много времени потратить на то, чтобы продумать, как увеличить поставки на береговые комбинаты, а в результате этого может и не произойти. Хотя все будет выполнено по закону.

Но можно использовать меры экономического стимулирования. В Приморском крае действует государственная программа по развитию рыбохозяйственного комплекса. Основные направления – это поддержка береговой переработки и аквакультуры. Участники программы получают субсидии для возмещения затрат на обновление оборудования, развитие производства. Глава региона также поддержал такую меру, как субсидирование процентных ставок по кредитам, направленным на приобретения сырья для переработки.

– Вы перешли к краевой программе развития отрасли. Что бы хотелось отметить в плане реализации этого документа?

– В прошлом году число участников программы составило восемь береговых перерабатывающих предприятий и шесть аквакультурных. С хозяйствующими субъектами заключаются соглашения, предусматривающие выполнение ряда условия для получения поддержки – рост заработной платы, налоговых отчислений, инвестиционная составляющая. То есть предприятие должно вкладываться в развитие. Если какие-то обязательства не выполняются, то выясняются причины, принимаются решения. Были решения и по изъятию субсидий при невыполнении показателей.

Говоря о поддержке аквакультуры, хочется отметить, что объемы выращивания продукции удалось увеличить в 2,1 раза – показатели доведены практически до 6 тыс. тонн. Это хороший результат, он превышает план. Надеемся, что в это году рост сохранится.

Маргарита КРЮЧКОВА, Fishnews

Россия. ДФО > Рыба > fishnews.ru, 15 мая 2015 > № 1372381 Александр Передня

Дискуссии о роли Украины в мире

Мир приступил к фрагментации. Украина даже не первая в этом процессе.

С.А. Дацюк - украинский философ, теоретик, мыслитель. Автор книг «Теория виртуальности», «Онтологизации», «Горизонты конструктивизма».

Резюме Состоялся форум СЕО Club Ukraine и Аспен-Украина «Большая игра на политической карте мира и роль Украины в этой игре». В этой дискуссии проявили себя три типа стратегических дискурсов, существующих сегодня в Украине, — геополитический архаизирующий, гуманитарно анахронизирующий и дискурс встраивания в глобальные стратегии.

24 апреля 2015-го года состоялся форум СЕО Club Ukraine и Аспен-Украина «Большая игра на политической карте мира и роль Украины в этой игре». В форуме приняли участие: Юрий Романенко — украинский политолог, директор Центра политического анализа «Стратагема», шеф-редактор аналитического портала «Хвиля»; Александр Чалый — украинский дипломат, Чрезвычайный и Полномочный Посол Украины, бывший первый заместитель министра иностранных дел, бывший Госсекретарь МИД Украины по вопросам европейской интеграции, бывший заместитель главы Секретариата Президента Украины, действующий президент «Грант Торнтон Украина»; Вадим Карасев — украинский политолог, директор Института Глобальных Стратегий, советник главы Администрации Президента (2005-2010).

Мне представляются важными не столько мысли и оценки, прозвучавшие там, сколько развернутые там дискурсы. Я хотел бы отнестись к базовым установкам мышления этих дискурсов.

Некоторые установки мышления о будущем мире

Изучая и осмысливая попытки анализа современного кризиса, я все меньше доверия испытываю к сложным геополитическим и экономическим стратегиям мировых игроков.

Вот как ситуацию мирового кризиса на этом форуме формулирует Александр Чалый: «Из великих стран или империй я назвал бы прежде всего США и Китай. Вторая лига — это РФ, ЕС, третья — Индия, ЮАР, Бразилия. В моем понимании, главное противоречие будет Запад-Восток, США-КНР. Будет противоречие между империализмом и капитализмом, между югом и севером, бедностью и богатством. Пекинского консенсуса против Вашингтонского. Основой будущего мира будет жестокая сила — оружие. Одна из основ жизни — безопасность, она обеспечивается hard power; дальше — ресурсы; только потом — ценности».

Каковы главные установки такого подхода?

В мире по-прежнему будут доминировать государства, а геполитика и экономика будут главным полем их конкуренции, которая будет осуществляться силой оружия.

В мире по-прежнему решающим для осуществления мировой политики будет материальное богатство государства-гегемона. Кто будет самым богатым, тот и будет осуществлять мировое господство.

Иерархия важности условий мировых изменений: безопасность, ресурсы, ценности.

С моей точки зрения, все эти установки ошибочны.

1. В мире уже не доминируют государства, и с каждым годом это будет становиться все более очевидным. Многие аналитики предпочитают не замечать, что влияние корпораций (Давосский форум) оказалось не менее сильным, нежели влияние государств (ООН), хотя и менее публичным.

Традиционно тезис об упадке государств провисает и оказывается непонятным, поскольку аналитики оглядываются вокруг, смотрят в прошлое и видят, что это не первый экономический кризис, который будет неизбежно преодолен. Умение видеть тенденции, даже если они оформлены статистически или социологически, ничего не может противопоставить привычке мыслить.

Сколько бы мы не говорили о том, что монополия государств на предоставление инфраструктурных услуг разрушается, люди смогут это увидеть и осознать, когда накопление изменений станет критическим. Транснациональные бизнесмены, которые давно уже коррумпировали все мировые государства, уверенны, что государства в коррумпированном виде все равно будут существовать еще долго. Это принципиальная ошибка.

2. Материальное богатство не является решающим для мирового господства. Решающим для осуществления мировой политики, как это и было всегда, но особенно очевидно это проявилось во второй половине ХХ века, будет являться способность к инновациям мирового уровня (то есть таким инновациям, которые могут подхватить и использовать все в мире, а не только их инициатор).

Подробно эта ситуация описана в моей работах «Судьба гегемона — судьба мира» и «Кризис гегемонии США». США получили мировое господство, потому что на протяжении второй половины ХХ века предлагали для мира большой набор важных инноваций. Эти же инновации сделали их богатыми. Однако если государство ставило задачу стать богатым, как некоторые арабские страны, то из этого не получалось мирового господства. По этой же причине Китай чисто номинальный претендент на мировое господство. Несмотря на его материальное богатство, инноваций мирового уровня он не предлагает.

3. Иерархия кризисного мира меняется принципиальным образом: самым важным оказываются новые ценности, затем внутри этих новых ценностей появляется видение новых ресурсов и лишь затем на основе новых ценностей и представления о новых ресурсах возникает новая система безопасности. Это принципиально иная, обратная, иерархия важности условий нового мира, нежели та, что была до этого.

Это означает, что для разговора о мире будущего нам нужен принципиально иной дискурс. Этот дискурс будет негеополитическим. Почему?

Мы точно не знаем, какими будут новые ресурсы нового мира, но мы точно знаем, что эти ресурсы будут негеополитическими. Скорее всего, эти ресурсы будут топологическими (не привязанными к территории), сетевыми (управляемыми неиерархически и неадминистративно), нетрадиционными (это будут точно не нефть и не газ). В этом мире субъектами будут не только государства, но и корпорации, и, что самое важное, сетевые сообщества, организованные по принципу самодостаточности (самоуправляемости, самоорганизации и самозащиты). Для понимания такого мира, нужен новый дискурс с новыми мыслительными установками.

Идентификация внешняя и внутренняя, «мы» и «они»

Сложные стратегии элиты по изменению миропорядка невозможно реализовать без изменения идентичностей масс. Сложные стратегии всегда непонятны большинству. Чтобы сложные стратегии оказались возможны для социальной реализации, необходимо переводить сложные стратегии на уровень понимания идентичности. Более того, сложные стратегии трудно выразить даже для самой элиты. Поэтому идентичность оказывается едва ли не единственной формой работы с будущим и создания инновационных перспектив. В этом смысле идентичность оказывается публичным оформлением сложной стратегии изменения мира.

Давайте внимательно проанализируем прозвучавшую на этом форуме формулировку идентичности «мы» Вадима Карасева: «По кускам мы никому не нужны, наш фокус — сохранить целостность. Тогда нас трудно периферизировать. Мы можем на Галичине создать Словакию, насытить ее внутренним смыслом. Но мы интересны высшей геополитической лиге, когда мы целостная страна. Наша задача сохранить субъектность.»

Здесь содержатся несколько установок мышления об Украине, традиционные для колониального дискурса:

Установка на территориализацию идентичности украинцев.

Установка на внешнее определение Украины и в то же время на сопротивление периферизации.

Установка на отказ (в страхе перед этим) от фрагментации общества и от выделения локальных идентичностей, поскольку они якобы ведут к распаду Украины и к ее федерализации, создающей невозможность удерживать унитарную идентичость модернистской украинскости.

Установка на сохранение квазисубъектности, то есть сохранение Украины как ресурсного объекта, требующего к себе должного уважения от действительных субъектов — России, Европы, США.

Эти установки являются ложными, противоречивыми и бесперспективными для Украины.

1. Установка мышления на территориализацию идентичности.

Установка мышления на территориализацию идентичности не может быть преодолена в рамках постмодернизма — никакие ретерриториализации и детерриториализации идентичности существенно ничего не меняют.

Установка на территориальное самоопределение Украины, то есть на территориализацию идентичности, является глубоко архаичной. Более того, это такая архаичность, которая в актуальной ситуации уже не может быть использована. Мир приступил к фрагментации. Украина даже не первая в этом процессе.

В этом смысле нужно понимать фрагментацию, происходящую в Украине, не как фрагментацию ее территории, а как фрагментацию ее общества сообразно выбираемым его частями идентичностям. Ведь как только мы становимся на позицию территориальной идентичности, мы вынуждены участвовать в войне за российско-советское наследие Украины, грубо говоря, в войне за «индустриальное железо».

Проблема не в том, что это «индустриальное железо» нам не нужно, проблема в том, что издержки за его возврат и дальнейшее содержание оказываются слишком большими. В этом смысле отказ от территориальной идентификации означает следующее самоопределение: «важна не территория и не «индустриальное железо», важны люди с определенной идентичностью».

Украина достигла огромной победы в войне на Донбассе — на ее территорию уехало достаточное количество интеллектуалов из Донбасса, идентичностью которых являются перспектива революционной Украины. Эта перспектива оцениваются ими гораздо выше перспективы контрреволюционной России. Оккупированная территория части Донбасса и сворованное (то есть буквально вывезенное в Россию) «индустриальное железо» это то, чем можно пожертвовать. Люди Донбасса — вот главное достояние.

Юрий Романенко, возражая Вадиму Карасеву, в своей статье «Модернизация или анахронизация: почему уже нет никакой дилеммы выбора» разворачивает эту установку в аспекте выбора между модернизацией с потерей проблемной территории и анахронизацией с сохранением проблемной территории. Проблемность территории Донбасса трудно переоценить: 1) жители этой территории не просто индустриально анахронизированы, но и при поддержке России агрессивно пытаются сохранить свою анахронизацию; 2) жители этой территории агрессивно зомбированы против украинцев; 3) экономика этой территории в значительной степени завязана на Россию; 4) созданная атмосфера реваншизма «Русского мира», лжи и ненависти к Западу на этой территории в принципе не приемлет интеллектуализма и не предполагает участие интеллектуалов в процессах какого-либо развития.

2. Установка мышления на внешнее определение и в то же время на сопротивление периферизации.

Мы интересны России как Лимитроф, мы интересны Европе и Китаю как Хартленд. Однако все это внешние определения Украины. Сам по себе дискурс Лимитрофа глубоко пораженческий для Украины. Хронотопия Украины через посредство концепции евразийства «Хартланд проснулся и обретает субъектность в новом мире» хоть и более масштабная, но тоже ограниченная. Лимитроф и Хартланд — просто разные способы периферизации Украины.

В этом смысле логика Карасева ущербна — внешнее определение Украины неизбежно ее периферизирует, в каком бы масштабе эта периферия не возникала. Единственный способ избавиться от периферии это избавиться от внешних определений. Лишь мощное внутреннее самоопределение уберегает Украину от влияния внешних определений.

Суть наиболее масштабного самоопределения состоит в принципиально ином нарративе, порождающем иной дискурс — дискурс внутреннего самоопределения, предложенного мной в работе «Прокляті українські питання» — «зачем нам бать вместе?» и «зачем нам быть независимыми?» Иначе говоря, мыслительная установка Карасева на внешнее определение Украины глубоко ошибочна и бесперспективна, поскольку именно она приводит к ее периферизации.

3. Установка мышления на отказ от фрагментации общества и на сопротивление выделению локальных идентичностей.

Кто такие «мы», которые оказались вдруг «по кускам»? Если «мы» в кусках, то это значит, что нет уже «мы», а есть «мы» и «они». Что это за «куски» украинского общества, которые от нас отделились? Крым это «мы»? Донбасс это «мы»? Вот я точно не принадлежу к групповой идентичности «Крыма и Донбасса». Для меня Крым и Донбасс это пока «они». Лишь когда «они» смогут продемонстрировать готовность стать «мы», лишь тогда они смогут войти в наше «мы». Вхождение в «мы» по территориальному признаку более невозможно — здесь работают принципиально иные законы.

Вопрос идентичности становится принципиальным не просто тогда, когда ее содержание меняется, а когда изменение этого содержания приводит к появлению «они», которые не просто не есть «мы», а еще и воюют с «нами» по этой причине.

Иначе говоря, идентичность без групп конструируется наиболее интенсивно тогда, когда она порождает конфликтующие группы. Именно конфликтность групп вынуждает создавать идентичность в некотором новом содержательном пространстве, которое себе группу еще не кооптировало. Воюющие группы сами по себе не входят в содержание современной идентичности, но позволяют сильно стимулировать ее выработку в процессах самоопределения и солидаризации по результатам такого самоопределения.

При размежевании на «мы» и «они» через войну появляется очень важное обстоятельство. Когда уже происходит реальный конфликт с кровавыми жертвами, возникает психологическое давление на «мы», прямо и непосредственно стимулирующее такого уровня изменения идентичности, на которые бы в мирное время никто не отважился бы.

Кроме того различение «мы» и «они» позволяют получить быстрый доступ к перспективе за счет канализации всего архаичного в «они» и проекции всего инновационного в «мы». Жесткое размежевание разных картин будущего между «мы» и «они» приводит к такому же жесткому размежеванию будущего у «мы» и «они».

Все инновации и архаизации во время войны принимают неминуемо идентификационный характер. В войне с решающей идентификационной составляющей побеждает тот, кто оказывается более способен к таким изменениям своей идентичности, которые обладают более позитивной и более длительной перспективой. Закостеневшая идентичность, архаичная идентичность неизбежно проигрывает в войне.

Собственно поэтому «мы» это те, кто остался в революционной Украине, после того, как «они» решили уйти в архаичный миропроект России под вывеской «русского мира» и иллюзорного мирового господства, являющегося на деле антизападным мирозлобием, паразитарным потреблением жалких крох от продажи энергоносителей российскими олигархами и разворовыванием России политической и бизнесовой элитой.

Более того, наше «мы» тоже подлежат фрагментации через создание локальных идентичностей, находящихся в ситуации коммуникации и интегрального идентификационного единства. Иначе говоря, сейчас в Украине возникает многоуровневая идентичность, где фрагменты Украины получают полноценную гражданскую идентичность (всякая Галиция становится Словакией, как говорит Карасев), и при этом возникает также и интегральное идентификационное единство — ответ на вопрос «зачем этим локальным идентичностям держаться вместе». Получается три уровня идентичности — локальные идентичности сетевых общин, метаидентичность украинского единства (страновая, постнациональная), суперидентичность европейского единства (цивилизационная).

4. Установка мышления на сохранение квазисубъектности Украины.

Что значит «мы» никому не нужны? А США Россия или Китай кому нужны — не в качестве их продуктов или услуг мирового уровня, а собственно как страны? Да ни одна страна в мире никому не нужна, кроме самой себе.

Украина должна быть нужна самой себе и ей должно быть плевать, кому там она нужна в пассивном залоге. А если кто в активном залоге ею интересуется, то свою нужность она должна отстаивать с оружием в руках.

Украину трудно периферизировать не тогда, когда она целостная, а когда она сама внутренне перестанет быть периферией. Один из главных шагов на этом пути — отказ от мышления «кому мы нужны?», то есть отказ от дискурса, рассматривающего Украину лишь как объект чьих-то интересов. В этом смысле нужен иной непериферический дискурс Украины.

Во время мирового кризиса принципиально невозможно сохранить даже старую несубъектность, не говоря уже о квазисубъектности Украины в старом мире, где ей достаточно было быть большим рынком сбыта и поставщиком для мира некоторых сырьевых ресурсов. Нельзя перетащить старую квазисубъектность в новый мир, нельзя ее сохранить. Субъектность Украины должна быть построена наново — в новом мире.

Фокус (то есть направление сосредоточения мышления и деятельности) для Украины состоит не в сохранении целостности, а в удержании ценностей: 1) революционные преобразования инновационного (а не реформистского) типа; 2) индивидуальная свобода, положенная в основание самодостаточных сетевых сообществ; 3) миролюбие со способностью к самозащите от аннексии и оккупации; 4) трудолюбие в противовес любым паразитарным установкам (олигархов, вороватой политической элиты, а также верующим в «русский мир», то есть желающим паразитировать на подачки от продажи российских энергоносителей).

Стратегии глобальных игроков

Юрий Романенко на этом форуме формулирует главное условие нового мира для Украины: «Выживание Украины зависит от возможности влиться в стратегии глобальных игроков». Он исходит из того, что в Украине отсутствует стратегическая компетенция у элит, отсутствует практика стратегирования. Мои попытки перевести стратегирование на уровень среднего звена менеджмента, чтобы оно не засекалось внешними стратегическими субъектами и давало возможность играть в глобальные игры со среднего уровня власти, являются результатом проблемности стратегирования в Украине.

Однако между позицией встраивания в глобальные стратегии мировых игроков Романенко и моей позицией стратегирования со среднего менеджерского звена есть существенная разница. Моя позиция, хотя и чисто теоретически, содержит установку на перемещение позиции стратегирования вовнутрь Украины, на обретение практики стратегирования страны хотя бы у среднего звена менеджеров. Предлагаемая мной стратегия амбивалентных действий предпочтительнее встраивания в стратегии мировых игроков.

Кроме того, существующие и обозреваемые сейчас стратегии мировых игроков являются ненадежными для прогнозов. При всей кажущейся понятности линейного проецирования нынешних мировых стратегий, онтологические и транзитологические представления глобальных игроков будут существенно изменены в процессе фатального глобального кризиса, который может сопровождаться также мировой войной. Таким образом, фатальный мировой кризис и мировая война неизбежно приведут к принципиальной смене стратегий мировых игроков.

В этом смысле Украина сегодня имеет все возможности претендовать на роль нового мирового игрока. Если мы справимся со своей олигархией, наш опыт понадобится всем — и Европе и США. Если мы сумеем успешно децентрализовать территориальную организацию страны, этот опыт тоже будет нужен всем, в том числе и России. Если мы сумеем справиться с вызовом бунтующего индустриализма на Донбассе, постиндустриальному миру понадобятся наши инновации.

Здесь важно продемонстрировать первые успехи революционных изменений в Украине. Если позитивный опыт будет, мы можем продолжить кадровую революцию в Украине в том направлении, в котором она уже происходила, а именно — использование рекрутированных интеллектуалов и топ-менеджеров для работы в Украине.

По мере того, как ситуация в России будет архаизироваться, а истерия и шельмование против так называемой «пятой колонны» увеличиваться, Украина должна призвать всех лишних в России интеллектуалов к себе.

Украинской революции нужны лучшие интеллектуалы России. Если они не нужны, неудобны и ненавистны Кремлю, то они нужны нам.

Российские интеллектуалы совместно с украинскими интеллектуалами, но на территории революционной Украины — это серьезная заявка на мировое лидерство Украины.

И в этом я не шучу.

В этой дискуссии проявили себя три типа стратегических дискурсов, существующих сегодня в Украине, — геополитический архаизирующий, гуманитарно анахронизирующий и дискурс встраивания в глобальные стратегии. Выбор стратегии по большому счету начинается с выбора дискурса. Доминирующий дискурс в значительной степени уже есть коммуникативная стратегия.

В этом смысле отсутствие инновационного дискурса в таких дискуссиях тоже примечательно. Нам сегодня очень нужен инновационный дискурс, то есть дискурс, подвергающий сомнению существующие установки мышления и рефлексирующий проблемность перспектив, возникающих из этих существующих установок. Инновационные дискурс конечно очень трудно предъявлять нашим политикам или бизнесменам. Однако делать это нужно обязательно. Иначе сохранить Украину не удастся вообще — ни целую, ни даже по частям.

Украина. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 4 мая 2015 > № 2909703 Сергей Дацюк

Вернуть Украину

Эдуард Понарин, Борис Соколов

Рессентимент и будущая российская «реконкиста» общественного мнения Украины

Э.Д. Понарин – ординарный профессор НИУ ВШЭ, заведующий лабораторией сравнительных социальных исследований НИУ ВШЭ

Б.О. Соколов – младший научный сотрудник лаборатории сравнительных социальных исследований НИУ ВШЭ

Резюме Усугубляющиеся трудности будут усиливать рессентимент украинцев против Запада и недоверие и даже ненависть к собственным политическим элитам. Россия должна воспользоваться грядущим разочарованием общества в украинском национализме и проевропейском либерализме.

Среди экспертов – как отечественных, так и зарубежных – широко распространено мнение о том, что своими действиями в ходе «революции достоинства» и последовавших затем сецессии Крыма и войны в Донбассе Россия навсегда дискредитировала себя в глазах граждан сопредельной державы и воспринимается теперь в украинском общественном мнении исключительно как агрессор. Некоторые делают вывод, что России бесполезно искать компромиссные варианты разрешения текущего кризиса и следует придерживаться агрессивной политики.

Горячие головы призывают объявить войну Украине и попросту захватить пророссийски настроенные восточные регионы и даже Киев. В качестве обоснования ссылаются на то, что на Украине на долгие годы пришло к власти русофобское правительство, которое будет проводить ярко выраженную антироссийскую политику и стремиться максимально интегрироваться в евроатлантическую систему безопасности. Сторонники радикального подхода полагают, что перспективы появления по соседству крупного озлобленного государства, готового разместить на своей территории военные базы НАТО, в любом случае являются более весомой угрозой национальной безопасности России, нежели риски, связанные с экономическими, политическими и даже военными мерами противодействия, которые будут использоваться международным сообществом в случае прямого вторжения России на Украину.

Наличие под боком крупного и агрессивного государства, активно сотрудничающего с конкурентами в борьбе за влияние на мировой арене и к тому же имеющего территориальные претензии, – действительно серьезная угроза. Вместе с тем не стоит недооценивать потенциал «мягкой силы» для достижения основных целей российской политики на Украине. На данный момент общественное мнение страны весьма негативно настроено по отношению к России и при этом вполне лояльно к Соединенным Штатам и крупным странам Западной Европы – что, несомненно, благоприятствует целям внешней политики этих государств в регионе. Однако теория международных отношений и теория общественного мнения позволяют предположить, что по мере усложнения внутриполитической ситуации на Украине у Москвы появится возможность изменить ситуацию в свою пользу и вновь сформировать позитивный образ России в широких слоях украинского общества.

Рессентимент: исторические аналогии

Чтобы понять механизм, способный привести к такому результату, надо отвлечься от анализа текущей ситуации в терминах геополитики или стратегии рационального выбора и обратиться к истории идей. В философии существует термин рессентимент (от фр. ressentiment – «обида, злопамятность, негодование»). Впервые он был введен Ницше в «Генеалогии морали» для описания специфического феномена переоценки жизненных ориентиров. Согласно Ницше, рессентимент возникает в случаях, когда индивид ощущает свою неполноценность по отношению к некоторому значимому Другому и страдает от невозможности достичь равного с Другим статуса. В результате субъект рессентимента вырабатывает картину мира, отрицающую картину мира Другого, и, более того, постулирует неизбывную ответственность Другого за собственные неудачи.

Как предположила американский историк советского происхождения Лия Гринфельд, рессентимент может проявляться не только на индивидуальном уровне, но и на уровне целых стран. В своем opus magnum «Национализм: пять путей к современности» она иллюстрирует данный тезис примерами из европейской истории XVIII–XIX веков. В начале этого периода главным законодателем политической моды была Англия. Многие деятели французского Просвещения открыто восхищались английскими политическими и экономическими институтами и призывали французское правительство перестроить страну по островным лекалам. На тот момент Англия и Франция являлись главными конкурентами за лидерство на мировой арене, постоянно воевали между собой, и Франция чаще оказывалась битой. Поэтому запрос на модернизацию в стране был достаточно сильным, и реформы рано или поздно последовали. Однако французам не удалось преодолеть экономического и военного отставания от Англии; по итогам Семилетней войны они потеряли Канаду, да и в Индии их позиции были значительно ослаблены.

Одним из побочных результатов этой неудачной гонки преследования стала радикальная смена интеллектуальных настроений: если изначально во французских салонах англофилия считалась хорошим тоном, то во второй половине XVIII столетия большинство мыслящих людей Франции стали англофобами разной степени закоренелости. Похожая ситуация имела место и в Российской империи, которая со времен Петра Великого активно, но не всегда успешно ориентировалась в развитии на европейские образцы, что в итоге привело к формированию влиятельной антизападной традиции в русской социальной мысли, а также в Германии времен Наполеоновских войн, идеалом, а потом объектом ожесточенной критики которой была новорожденная Французская республика.

Яркий пример рессентимента можно обнаружить и в новейшей российской истории. Во времена перестройки подавляющее большинство жителей СССР в целом и РСФСР в частности положительно воспринимали США, демократию и рынок. Сейчас опросы общественного мнения показывают радикально противоположную картину, особенно в отношении Америки. Почему так произошло? Многие в России, особенно среди демократической интеллигенции, рассматривали реформы начала 1990-х гг. как способ рывком преодолеть техническое и экономическое отставание от Запада и превратить Россию из изолированной «империи зла» в одну из ведущих держав стремительно интегрирующейся планеты. При этом предполагалось, что бывший геополитический противник, Соединенные Штаты, приложит активные усилия для скорейшего превращения России в развитую демократию.

Однако США, хотя и оказали экономическую и политическую помощь модернизирующейся России, но далеко не в тех объемах, на которые рассчитывали российские элиты. Более того, американцы воспользовались временной слабостью бывшего конкурента и расширили присутствие в регионах, ранее входивших в советскую зону влияния. Отказ считаться с национальными интересами России уже в середине девяностых вызывал негативную реакцию у отечественной элиты, причем не только у внешнеполитических «ястребов» и ярых сторонников советского строя. Даже такие видные представители либерального крыла того времени, как Григорий Явлинский и Борис Немцов, временами позволяли себе обвинять Соединенные Штаты в недружелюбных действиях по отношению к России.

На разочарование элит наложилось и массовое недовольство населения, сильно пострадавшего от «шоковой терапии» и последовавшего за ней лихолетья. Все это привело к формированию в общественном мнении устойчивых антиамериканских и вместе с этим антирыночных и антидемократических настроений и консолидации значительной части российского социума на основе антизападной идеологии. Одним из частных последствий этого явления стала дискредитация либерально-демократических взглядов и их сторонников в российском политическом пространстве.

Возможен ли разворот?

В преддверии революционных событий прошлой зимы ситуация на Украине во многом напоминала ту, что сложилась в России начала 1990-х годов. Как и у большинства отечественных реформаторов той эпохи, идеология активистов Майдана была построена на том, чтобы сделать из Украины процветающую демократическую страну – а вовсе не на кровожадных русофобских идеях националистов-радикалов. Да, националисты представляли собой наиболее организованный и решительный сегмент украинского гражданского общества времен Майдана и поэтому сыграли непропорционально большую роль в последовавших событиях. Сецессия Крыма и пророссийские выступления в Донбассе сыграли им на руку, разбудив националистические чувства даже у многих нейтральных по отношению к России сограждан. Более того, ненависть к России стала в какой-то момент ключевым компонентом национальной солидарности Украины после Януковича и, будучи пока единственным таким компонентом, искусственно подогревается некоторыми группировками элиты ради удержания власти. Тем не менее изначально Майдан вдохновлялся не антироссийскими лозунгами, а имел вполне позитивную повестку: на улицы вышли люди, которые хотели сделать свою страну лучше.

Война с Россией до победного конца не является их политическим идеалом. Они не готовы расплачиваться за бессмысленное бодание на фронте социально-экономической катастрофой, происходящей не где-то в абстрактной «Луганде», а на улицах Киева. Раз уж обстоятельства сложились таким образом, что их страна оказалась де-факто в состоянии войны, было бы глупо обвинять их в том, что на данный момент они рассматривают Россию как врага и готовы нести определенные издержки ради победы. Но не стоит забывать, что для подавляющей части украинского населения – как и населения любой другой страны – собственные экономические интересы всегда останутся более весомыми мотивами политического поведения, нежели любые идеологические лозунги. Чтобы заставить голодающую страну сражаться до последнего патрона, необходимо обладать репрессивным аппаратом и пропагандистской машиной сталинского СССР или Третьего рейха. Нынешнее же украинское правительство не может эффективно провести мобилизационную кампанию даже в наиболее националистически настроенных западных регионах. Это заставляет предположить, что вскоре основным инструментом завоевания электоральной поддержки для украинских политиков станет способность обеспечить минимальную социально-экономическую стабильность в стране, а вовсе не безответственные призывы продолжать войну с Россией до победного конца.

Продолжение АТО возможно только при условии поступления экономической и военной помощи с Запада. Это прекрасно понимают в Киеве, и именно этого ждут сторонники нынешнего правительства, пока еще сохраняющие светлый образ Запада как олицетворения «всего хорошего против всего плохого». Европейские лидеры, однако, в целом не заинтересованы в противостоянии с Россией: слишком высоки экономические издержки, грозящие в условиях жесткой электоральной конкуренции обернуться потерей власти. Не следует обманываться насчет истинных мотивов европейцев: их куда больше волнует попытка большого соседа силой перекроить государственные границы, нежели достаточно ограниченные выгоды экономического или военного сотрудничества с Украиной. При наличии гарантий сохранения территориальной целостности Украины дипломатическое давление Евросоюза на Россию значительно снизится; экономическая помощь Украине также будет минимальной, позволяющей лишь избежать гуманитарной катастрофы, чреватой потоком беженцев (который, впрочем, будет направлен скорее в сторону России, чем в страны ЕС; соответственно, и издержки Западу будет выгоднее взвалить на Россию).

С Америкой дело обстоит несколько сложнее: там сильны позиции «ястребов», продолжающих мыслить категориями холодной войны и стремящихся обозначить американское присутствие везде где только можно. По их мнению, нынешняя независимая политика России на Украине бросает вызов статусу США как мирового гегемона и должна быть пресечена на корню. Но, положа руку на сердце, следует признать, что действия России если чем-то и отличаются от политики Израиля по отношению к сопредельным государствам, то только свойственным нашей стране масштабом. Усиление Китая и рост исламского экстремизма, который постепенно вырастает из «коротких штанишек» тактики партизанской борьбы и отвоевывает себе место на политической карте мира, являются куда большей угрозой для Соединенных Штатов, нежели реакция потревоженного в своем лесу медведя.

За океаном достаточно людей, которые ориентируются в реалиях современной мировой политики куда лучше, чем потерявшиеся во времени представители последнего «холодно-военного» поколения. Конфронтация с Россией, хорошей или плохой, демократической или авторитарной, не может быть целью номер один американской внешней политики. Тем более если союзником США выступает практически недееспособное политическое образование. Поэтому максимум, на что может рассчитывать нынешнее украинское правительство, – это поставки оружия. Несомненным бенефициаром здесь выступят американские оружейные производители, чьи лоббистские способности хорошо известны. Но проблема Украины вовсе не в недостатке вооружений.

Отсутствие значимой помощи от Запада и пренебрежение интересами самой Украины в большой геополитической игре, таким образом, представляются наиболее вероятным сценарием развития событий. Вкупе с очевидной неспособностью собственного правительства справиться с ситуацией в стране это рано или поздно должно привести к изменению общественного мнения, в том числе и в отношении перспектив дальнейшего сотрудничества с Западом. Сейчас многие политически активные украинцы осмысляют международную ситуацию с помощью простой бинарной оппозиции «Восток – Запад»: зло грядет с востока, а вот помощь должна прийти с запада. Однако если помощь оттуда не придет, – а она не придет – то эта черно-белая семантическая система окажется сломанной. Ориентация на Европу – как в качестве политико-экономического партнера, так и идеальной модели социального устройства, – перестанет быть массовой. Напротив, среди населения, особенно среди образованной и наиболее проевропейской его части, начнет распространяться чувство разочарования в прежних идеалах и обида на европейские страны – тот самый рессентимент. Параллельно будет нарастать и чувство усталости от бестолковых националистических кричалок, выступающих не более чем фоном для элитных разборок.

Если Москва приложит усилия, чтобы уйти с отрицательного полюса упомянутой выше оппозиции и заполнить идеологический вакуум, образующийся в украинском политическом пространстве по мере осознания фиаско националистического и европейского проектов, вполне возможен и радикальный поворот: Россия станет в глазах многих украинцев партнером, гораздо в большей степени заслуживающим доверия, нежели европейские политики, ограничившиеся лишь декларациями, но по факту ничего не сделавшие для спасения Украины.

Конечно, для того чтобы этот гипотетический поворот случился на самом деле, потребуется не только массированное пропагандистское воздействие, тем более что доступ российских агентов в украинское информационное пространство затруднен противодействием украинских госструктур. Убедительным аргументом в пользу союза с Россией будут такие положительные стимулы, как гуманитарная помощь населению, в том числе и оказываемая по линии церкви или НКО, человечное отношение к пленным пророссийских комбатантов в Донбассе, государственные программы поддержки беженцев с Украины, направляющихся в Россию, и жителей приграничных с Россией регионов, предоставление благоприятных условий украинским компаниям, торгующим с Россией, особенно представителям малого и среднего бизнеса. Адресатом такой политики должны выступать рядовые украинцы, а не высокопоставленные функционеры нынешнего правительства. Более того, российская пропаганда, как внутренняя, так и направленная на экспорт, должна подчеркивать различие между нынешней украинской властью и населением.

Не следует огульно клеймить «укропами» и «бандеровцами» всех живущих к западу от линии фронта в Донбассе. Такая стратегия ведет лишь к консолидации украинцев вокруг националистической политики, тогда как необходимо создавать идейный вакуум вокруг радикалов и лишать их массовой поддержки. Украина – независимое государство; поэтому национальные чувства украинцев необходимо по мере возможности щадить. Что сейчас по-настоящему важно, так это положить конец традиционной для идеологов украинского национализма практике формирования украинской идентичности через позиционирование Украины как «не-России». Лучшей возможности, чем очевидный всем политический провал антироссийски настроенных националистов и проевропейских либералов, для этого может и не представиться.

Некоторые элементы подобной политики уже проводятся в жизнь. Однако наблюдателями они интерпретируются скорее как попытка подать косвенный сигнал Западу о мирных намерениях России; тогда как эта информация должна иметь своими адресатами не только западных дипломатов и экспертов, но по преимуществу простых жителей Украины. Если из-за информационной блокады украинских властей этого нельзя добиться через СМИ, то всегда можно использовать неформальные человеческие связи. Распространение позитивного образа России и русских как противников олигархического правительства и радикальных националистов, но не самой Украины и ее народа посредством информационных потоков на микроуровне через друзей и родственников, предпринимателей, солдат, участвующих в АТО, будет иметь даже больший эффект, нежели трансляция позитивной картинки на ТВ.

Следует отметить, что подобная стратегия непрямого действия в случае успеха будет иметь несколько побочных, но очень важных для национальных интересов России позитивных следствий. Во-первых, мирное завоевание общественного мнения Украины позволит (в вероятных условиях продолжающейся политической соревновательности внутри страны) обеспечить приемлемый уровень лояльности украинского правительства в средне- и даже долгосрочной перспективе и блокировать невыгодные для России направления сотрудничества Украины с Западом. При этом неверно будет полностью препятствовать европейской интеграции Украины – чтобы окончательно не оттолкнуть и саму Европу, и проевропейские слои Украины: украинский рессентимент не уничтожит совершенно желание украинцев сотрудничать с Европой. Между тем мягкая переориентация украинского населения на сотрудничество с Россией также позволит снизить остроту противостояния в Донбассе и, следовательно, найти приемлемое решение конфликта, не ставящее под угрозу территориальную целостность Украины. Это внесет вклад в изменение образа «реваншистской» России, которым западные «ястребы» стращают своих более-менее нейтральных коллег и избирателей, и усилит электоральные позиции западных политических и стоящих за ними экономических групп, заинтересованных в сотрудничестве с Россией.

Конечно, было бы абсурдом отказаться от поддержки ДНР и ЛНР. Это будет воспринято всеми заинтересованными сторонами как проявление слабости со всеми вытекающими репутационными издержками. Особый статус ДНР и ЛНР в послевоенной Украине неизбежен, но подобное решение, очевидно, является оптимальным по гуманитарным соображениям и не требует для своей легитимации каких-то хитроумных конструкций, вовлекающих национальные интересы России и способных закрепить ее образ агрессора. Люди, убивавшие друг друга, не научатся жить вместе за один день. Присутствие миротворческих миссий ООН представляется вполне приемлемым компромиссом.

Санкции за Крым также не будут сняты в одночасье; напротив, этот вопрос будет камнем преткновения в отношениях России и Запада еще долго. Однако нарастание украинского рессентимента и последующее потепление отношений между Москвой и Киевом могут привести к парадоксальному результату, когда население страны, формально пострадавшей от территориальной экспансии соседа, будет в меньшей степени озабочено статусом Крыма как спорной территории, нежели посторонние по отношению к данной ситуации представители международных политических структур. Жители любого государства могут быть временно ослеплены ненавистью к врагу; но в конечном счете простые люди часто бывают разумнее политиков и выбирают тех, кто протягивает руку помощи, а не толкает в кровавую бездну.

Эти соображения многим покажутся невероятными. Впрочем, всего несколько лет назад большинство экспертов назвали бы невероятной войну России и Украины. Не стоит недооценивать потенциал «мягкой силы» и роль идеологических факторов в политических процессах. Резюмируя изложенную выше аргументацию, следует сказать прямо: Америке и Европе украинское население как таковое не нужно. Это всего лишь разменная монета в большой геополитической игре, которую по воле одной из группировок политических элит ведут США и в которую с большим нежеланием втягивается Евросоюз. Собственное украинское правительство, эксплуатирующее до времени националистическую антироссийскую идеологию, судя по всему, оказывается банкротом. Усугубляющиеся с каждым днем экономические трудности будут лишь усиливать рессентимент украинцев против Запада, равно как и недоверие и даже ненависть к собственным политическим элитам. РФ должна воспользоваться грядущим разочарованием украинского общества в украинском национализме и проевропейском либерализме. Наличие теснейших экономических, социальных и исторических связей между двумя странами, несомненно, будет только способствовать успеху политики, направленной на восстановление позитивного образа России среди широких слоев украинского населения.

Россия. Украина > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 4 мая 2015 > № 1363834 Эдуард Понарин

Сирия-Ирак-Йемен: ключ к умиротворению «арабской бури»

А.Г. Аксенёнок – кандидат юридических наук, Чрезвычайный и Полномочный Посол, опытный дипломат, арабист, долго работавший во многих арабских странах, в том числе в качестве посла России в Алжире, а также спецпредставителем на Балканах и послом Российской Федерации в Словакии.

По прошествии четырёх лет после начала революционных взрывов на Ближнем Востоке об «арабской весне» в мире, если и вспоминают, то с иронической улыбкой или лёгкой тоской по лучшим временам. Теперь «весна» обернулась настоящей «бурей». И в этом смысле «Буря решимости» – название операции, проводимой в Йемене коалицией во главе с Саудовской Аравией, глубоко символично.

Арабский мир, охваченный жестоким насилием, чередой братоубийственных гражданских войн и эпидемией распада государственности, погружается в пучину беспрецедентных гуманитарных катастроф. Из этого хаоса, собственно, и вышел такой средневековый монстр, как «Исламское государство».

Арабский мир, охваченный жестоким насилием, чередой братоубийственных гражданских войн и эпидемией распада государственности, погружается в пучину беспрецедентных гуманитарных катастроф. Из этого хаоса, собственно, и вышел такой средневековый монстр, как «Исламское государство». Борьба с международным терроризмом, до тех пор нацеленная на «Аль-Каиду», теперь приобретает многие другие измерения – идеологическое, социальное, теологическое, культурологическое, то есть не только военно-оперативное, чисто силовое. Возрождение «арабского халифата», ассоциирующегося в исторической памяти мусульман с временами могущества ислама, находит питательную почву не только на Ближнем Востоке, но и среди мусульманского населения Европы, Азии и Африки. Многие воспринимают проект «исламского государства» не как терроризм, а как ответ Западу, который, мол, виновен во всех бедах и несчастьях мусульманского мира. Такие настроения получили дополнительный импульс после того, как течение «политического ислама», поддержанное Западом, потерпело фиаско. Воинствующий исламизм стал альтернативой умеренности и современному толкованию ислама. Тупиковая ситуация на переговорах по палестинской проблеме также сыграла свою роль.

Развитие внутригосударственных конфликтов и вызванное ими нарушение межгосударственных балансов на Ближнем Востоке подошло к опасной черте. Порочный круг насилия приобрёл свою внутреннюю инерцию. Международные миротворческие усилия каждый раз терпят неудачу, а внешнее вмешательство только ожесточает внутренние противоборства, как это видно на примере Ирака, Сирии и Ливии. Сами государства региона тем временем ведут собственные рискованные игры, возлагая ответственность на мировое сообщество. То на Россию, то на Соединённые Штаты, которые каждый раз вольно или невольно оказываются в заложниках чужих интересов. Это относится в равной степени и к государствам, и к негосударственным политическим субъектам, считающимися союзниками России или США. Дамаск и Тегеран продолжают рассчитывать на безграничную поддержку России, в том числе в ущерб её глобальным интересам, а умеренная сирийская оппозиция – на то, что США и Саудовская Аравия не допустят победы Башара Асада, хотя бы из соображений престижа. Отсюда бескомпромиссность непосредственных участников конфликта. Дамаск не желает придерживаться на деле буквы и духа Женевского коммюнике от 30 июня 2012 г. о начале переговоров по созданию переходного органа власти и запуску политического процесса. Оппозиция, со своей стороны, отказывается от партнёрства с сирийским правительством в борьбе с терроризмом. А ведь после провозглашения халифата в рядах вооруженной оппозиции произошло укрупнение террористических организаций и их исламизация. Боевики из «Исламского государства» и «Джабхат Ан-Нусра» доминируют теперь на поле военных действий.

К четырёхлетнему кровопролитию в Сирии и расползанию влияния джихадистов на части сирийской и иракской территорий в последнее время добавился йеменский кризис, где задействованы те же региональные игроки. В первую очередь Саудовская Аравия и Иран. Резкий разворот от общенационального политического диалога в Йемене к односторонним силовым действиям со стороны одного из его участников – движения хуситов в союзе с бывшим президентом Али Абдаллой Салехом встретил жесткую ответную реакцию. Саудовская Аравия, традиционно проводившая теневую дипломатию, открыто поддержала свергнутого йеменского президента Абд Раббо Мансура Хади, начав кампанию воздушных ударов по «хуситским мятежникам», которых, хотя и с некоторой долей преувеличения, относят к креатуре Ирана в силу их близости к шиитскому толку ислама.

После Ирака и Сирии катастрофическая эскалация насилия в Йемене стала ещё одним свидетельством того, что современная борьба за сферы влияния на региональном уровне уходит корнями не столько в соперничество внерегиональных держав, сколько в эпоху становления и распространения ислама как мировой религии. До последнего времени считалось как бы неприличным затрагивать столь деликатную тему, как шиитско-суннитские отношения, принимавшие на отдельных отрезках истории враждебный характер. И Саудовская Аравия, претендующая на лидерство среди мусульман-суннитов, и шиитский Иран старались не заострять внимание на этой стороне межгосударственных отношений. Однако «арабские революции» внесли свои коррективы в региональный баланс сил. По мере того, как в эпицентре арабского мира раскручивался виток гражданских войн, становилось понятным, что межобщинные факторы играют не последнюю роль. Скрывавшееся прежде стало явным. Йеменский кризис, если рассматривать его под углом зрения саудовско-иранских отношений, является продолжением противостояния двух крупных религиозных центров в мусульманском мире. Если в Сирии и Ираке Тегеран и Эр-Рияд напрямую не принимают участие в вооружённом конфликте, оказывая поддержку своим союзникам, сирийскому правительству и оппозиции исламистского толка, то в Йемене саудовцы решились на прямое вмешательство в защиту «конституционной законности».

Такая реакция не была спонтанной. К этому вела вся цепочка бурных, порой неожиданных перемен, потрясающих регион с начала «арабских революций».

Укрепление позиций Ирана в Ираке после ухода оттуда американцев и подключения шиитского ополчения к операциям иракской армии против ИГИЛ, провал расчётов на быстрое падение режима Башара Асада в Сирии наряду с превращением шиитского военно-политического движения «Хезболла» во влиятельный фактор ливанской политики… Всё это воспринималось в Эр-Рияде как создание Ираном подконтрольной ему «шиитской оси» на Ближнем Востоке, угроза национальной безопасности Королевства, хранителя святых мест ислама. Начавшееся сближение между Ираном и Соединенными Штатами на фоне переговоров по «ядерному досье» ещё усилило у саудовцев чувства беспокойства и неопределённости. Возникли опасения, что США готовятся к уходу из региона, а Иран воспользуется образовавшимся вакуумом силы.

Свержение близкого к Эр-Рияду президента Мансура Хади в Йемене и провал проводимого им политического процесса стало последней каплей, которая укрепила решимость Саудовской Аравии применить силу. Угроза в понимании официального Эр-Рияда теперь возникла не только с севера, но и с юга.

Целью операции «Буря решимости» объявлено подавление «мятежа» и создание условий для продолжения политического процесса на основе национального диалога. Вместе с тем, приняв такое решение, новое саудовское руководство во главе с королём Салманом отдаёт себе отчёт в том, что затяжную войну в Йемене Королевству не выдержать. Кардинально изменить ситуацию в свою пользу можно только с помощью военной операции, на которую Саудовская Аравия в военном плане не способна. Поэтому с самого начала был взят курс на привлечение союзников из числа суннитских государств таких, как Египет и Пакистан. Срочно приняты дипломатические шаги по наведению мостов с Турцией, отношения с которой были основательно испорчены из-за поддержки Анкарой египетских «братьев-мусульман», отстранённых от власти не без помощи саудовцев. В международном плане Саудовская Аравия добилась принятия Советом Безопасности «сильной» резолюции 2216 по 7-ой главе Устава ООН, предусматривающей возможность операции по принуждению к миру.

Саудовская печать приписывает Ирану имперские амбиции времён правления династии «сефевидов» в XVI веке, когда шиизм был объявлен государственной религией. Некоторые иранские комментаторы также используют подобную риторику, навешивая на саудовское Королевство ярлык «такфирии», то есть государства, считающего мусульман другого толка неверными.

Одна из отличительных особенностей йеменского кризиса в том, что именно на этой волне общинно-религиозный контекст в отношениях Саудовской Аравии и Ирана приобрел громкое и опасное звучание. Саудовская печать приписывает Ирану имперские амбиции времён правления династии «сефевидов» в XVI веке, когда шиизм был объявлен государственной религией. Некоторые иранские комментаторы также используют подобную риторику, навешивая на саудовское Королевство ярлык «такфирии», то есть государства, считающего мусульман другого толка неверными.

Следует отметить, что союзники Саудовской Аравии из числа суннитских государств, оказавших ей политическую поддержку, как, например, Пакистан, Турция, Оман, осторожно отнеслись к нагнетанию арабо-персидской вражды. Вместо игры на историческом соперничестве внутри ислама они предпочли взять на себя умиротворяющую и даже посредническую роль.

Этому во многом способствовала осмотрительность в поведении Ирана на официальном уровне. Осудив «агрессию» и предупредив о её серьёзных последствиях, Тегеран воздержался от прямого вмешательства. Ставка была сделана на дипломатические усилия, призывы ко всем воюющим сторонам прекратить огонь и дать новый старт национальному диалогу. В момент, когда тяжёлые переговоры по ядерной программе вступили в решающую стадию, Иран показывает Соединённым Штатам, России и мировому сообществу, где находятся его стратегические приоритеты.

В обстановке патриотического подъёма, смешанного с тревогами неизвестности из-за затягивания конфликт, Саудовская Аравия занимает двойственную позицию. Публично она отклонила мирный план, предложенный Ираном. Как заявил посол Саудовской Аравии в США, «Иран не должен играть никакой роли в определении будущего Йемена». За кулисами официальной дипломатии саудовцы дают между тем понять, что они не против посреднических усилий. Главное – найти такую формулу урегулирования, которая позволила бы всем участникам «сохранить лицо».

В политических кругах Персидского залива последнее время запускаются пробные шары для зондирования шансов на пакетные договорённости, включающие в себя урегулирование внутренних конфликтов в Сирии и в Ираке, в том числе координацию в борьбе с ИГИЛ. Характерно, что осторожный намёк на такую возможность прозвучал также из Тегерана. Причём из уст самого верховного лидера аятоллы Али Хоменеи. «Если другая сторона будет вести себя на ядерных переговорах более определённо, этот опыт покажет, что с ними можно иметь дело и по другим вопросам», - заявил он 9 апреля.

Становится заметно, что в ближневосточной стратегии администрации Обамы возобладал региональный подход. Окончательное соглашение с Ираном должно способствовать переформатированию отношений между соперничающими центрами силы – военно-политическим блоком арабских государств Персидского залива во главе с Саудовской Аравией и Ираном, имеющим в регионе своих союзников. В последнее время Соединённые Штаты изменили тональность в отношении сирийского президента Асада. Госсекретарь США Джон Керри рассуждал в том смысле, что никто не хочет развала государственных институтов в Сирии и поэтому на каком-то этапе переговоров о разделе власти в соответствии с Женевским коммюнике придётся иметь дело с Башаром Асадом. В этом же пакетном ключе, видимо, можно рассматривать и состоявшийся по инициативе саудовской стороны телефонный разговор президента России с королём Саудовской Аравии Сальманом, в ходе которого король высоко оценил усилия России по урегулированию ситуации в Йемене и выразил признательность за позицию России при принятии СБ ООН 14 апреля резолюции 2216 ( в отличие от голосования санкционных резолюций по Сирии, когда Россия применяла свое право вето, по Йемену она воздержалась, и Совет Безопасности ООН принял резолюцию, налагающую эмбарго на поставки вооружений хуситам и содержащую жёсткие к ним требования под угрозой применения международных санкций). С региональным подходом к конфликтному урегулированию связана также предстоящая встреча Обамы в Кэмп-Дэвиде с главами Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива.

С учётом объективной природы конфликтных очагов в Сирии, Ираке и в Йемене, их взаимосвязанности поиск решений именно в таком ключе имеет свою логику и немалый смысл. Оба полюса стратегического и религиозно-общинного соперничества в регионе используют двойные стандарты. Саудовская Аравия тратит миллиарды и прилагает настойчивые политические усилия к смене конституционно законного режима в Сирии через поддержку лояльных к ней сил в составе сирийской оппозиции, но в то же время она решается на вооружённое вмешательство в Йемене под лозунгом восстановления той же «конституционной законности». Подобный подход в значительной мере просматривается и в региональной политике Ирана, который в силу тех же соображений встал на сторону хуситского движения, решившегося на незаконный захват власти. Если бы не его глобальные интересы в выходе из международной изоляции, реакция на саудовскую акцию могла быть более жесткой, на грани военной конфронтации. Эта горькая реальность так или иначе признаётся в самих мусульманских государствах, не желающих перерастания этих «клиентских войн» (proxy wars) в открытую суннитско-шиитскую войну.

Именно ведущие региональные игроки должны нести свою долю ответственности через достижение исторического компромисса в мире ислама. Международные усилия, безусловно, важны, но после целого ряда неудач во многом из-за отсутствия согласия на региональном уровне их роль видится скорее как вспомогательная и балансирующая.

В специфических условиях Йемена международная операция по принуждению к миру не принесет успех. Скорее наоборот. Российский представитель в своём выступлении по мотивам голосования в Совете Безопасности от 14 апреля подчеркнул, что принятая резолюция не должна использоваться для дальнейшей эскалации вооружённого конфликта. Исход проходящих в настоящее время закрытых дипломатических контактов по Йемену имеет ключевое значение в более широком плане – в поиске путей к политическому урегулированию затяжных и кровопролитных конфликтов в Сирии и Ираке и к координации действий в борьбе с террористическими вызовами.

В интересах России сохранить влиятельное участие в этом новом раунде многосторонней ближневосточной дипломатии, используя свои широкие доверительные отношения со странами этого региона. Взаимодействие между Россией и США в скреплении множества нитей, ведущих к умиротворению «арабской бури», по-прежнему имеет решающее значение. Если не полноценная координация миротворческих усилий, чему мешает разлад вокруг Украины, да и сама Украина, то, по крайней мере, работа на параллельных курсах.

Не подлежит сомнению, что в интересах России не только поддержать такие подходы, но и сохранить влиятельное участие в этом новом раунде многосторонней ближневосточной дипломатии, используя свои широкие доверительные отношения со странами этого региона. Взаимодействие между Россией и США в скреплении множества нитей, ведущих к умиротворению «арабской бури», по-прежнему имеет решающее значение. Если не полноценная координация миротворческих усилий, чему мешает разлад вокруг Украины, да и сама Украина, то, по крайней мере, работа на параллельных курсах. Это, безусловно, поможет постепенному восстановлению утерянного доверия и в спорных вопросах европейской повестке дня.

Сирия. Ирак. Йемен. Ближний Восток. Россия > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 30 апреля 2015 > № 2913957 Александр Аксененок