Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Акции арабских компаний стали лидерами роста на мировом фондовом рынке в 2005г. Взлет цен на нефть и реформы экономики на Ближнем Востоке – основные причины высокого потока инвестиций в эти страны.По данным информационного агентства Bloomberg, 8 из 10 лидирующих в этом году фондовых индексов представляют арабские страны. Первую позицию занимает индикатор рынка акций Египта – CASE 30. В этом году CASE 30 продемонстрировал рост на 152%, индекс Dubai Financial Market повысился на 130%. Фондовые индикаторы Саудовской Аравии и Иордании увеличились с начала года более чем вдвое.

Общая рыночная стоимость акций в таких странах, как Тунис, ОАЭ, Иордания, Ливан, Катар, Кувейт, Оман, Палестина, Египет, Саудовская Аравия, Бахрейн и Марокко, увеличилась в 2005г. более чем в 2 раза – до 1,3 трлн.долл.

Стоимость акций компании Orascom Telecom, штаб-квартира которой находится в Каире, в 2005г. увеличилась вдвое благодаря концентрации на сделках по слияниям и поглощениям. Ценные бумаги Emaar – крупнейшего в миредевелопера, акции которого торгуются на открытом рынке, подорожали в 4 раза благодаря строительному буму в ОАЭ. Котировки Arab Bank Pic, одной из крупнейших компаний-кредиторов в Иордании, выросли втрое, что было вызвано увеличением объема инвестиций в регион. Три года назад акции Orascom Telecom Holding SAE, самого большого оператора мобильной связи на Ближнем Востоке, стоили менее 7 египетских фунтов, прибыль в расчете на акцию была больше, но не намного. Сейчас цена бумаг мобильной компании на рынке превышает 600 египетских фунтов за штуку, при этом отношение рыночной стоимости акции Orascom Telecom к чистой прибыли в расчете на акцию составляет 1 к 28. Основной причиной высокого потока инвестиций на Ближний Восток эксперты называют рост стоимости нефти.

Арабские инвесторы вкладывают все больше средств, заработанных на продаже энергоносителей, в местные компании, а не в бумаги стран Западной Европы, как это происходило во время предыдущих энергетических бумов.

«Постепенно становится хорошим тоном инвестировать финансы в арабские активы, – уверен Нил Доунс, партнер в Trowers и Hamlins. – Арабские инвесторы видят возможности, которые могут реализовать в местном масштабе, что было невозможно еще несколько лет назад». Кроме того, правительства арабских стран провели IPO таких компаний, как Telecom Egypt и Yanbu National Petrochemicals, что также способствовало подъему на фондовом рынке.

«Стоимость нефти, а также правительственные реформы экономики на Ближнем Востоке способствуют буму», – считает управляющий активами из Shuaa Capital Хайссам Араби. Принц Саудовской Аравии аль-Валид бин Талал, один из самых богатых людей планеты, заявил в прошлом месяце, что стремительный рост на фондовом рынке Ближнего Востока продолжится на протяжении всего 2006г., если стоимость нефти не опустится ниже отметки 60 долл. за бар. В то же время некоторые компании данного региона уже переоценены, что может привести к прекращению роста в 2007г. «Рынок вернется в реальную ситуацию в 2007г., – уверен принц Саудовской Аравии – По крайней мере, он больше не будет так стремительно расти».

При этом большинство арабских рынков в той или иной степени открыто для иноинвестиций. Лишь Саудовская Аравия практически полностью ограничивает свой рынок местными игроками. Египет, напротив, имеет самый большой потенциал для международных инвестиций. Компании в других регионах Персидского залива пытаются сохранить баланс между местными и иностранными инвесторами. Египет > Приватизация, инвестиции > gzt.ru, 27 декабря 2005 > № 44270

Компания Alstom получила контракт в 425 млн. евро на строительство в Омане ТЭС комбинированного газового цикла мощностью 1 тыс.мвт. Компания осуществит поставку четырех газовых турбин GT13E2, регенерационных котлов, двух паровых турбин, шести генераторов и системы командного контроля. Строительство ТЭС начнется в конце 2005г. и завершится в 2008г. Оман > Электроэнергетика > economy.gov.ru, 14 декабря 2005 > № 22192

Во вторник в г.Дубае продолжает свою работу совместная делегация российских компаний «Алроса» и «Кристалл», сообщили в пресс-службе «Алроса». Делегация, возглавляемая президентом «Алроса» Александром Ничипоруком и гендиректором «Кристалла» Максимом Шкадовым, проведет ряд встреч с представителями алмазно-бриллиантового комплекса Объединенных Арабских Эмиратов и других стран Аравийского полуострова. В программе визита – переговоры с главой Дубайского центра металлов и товаров Султаном Сулеймом. Планируется встреча с наследным принцем Дубая, министром обороны ОАЭ шейхом Мохаммедом Аль Мактумом. Российская делегация также примет участие в работе Круглого стола с представителями региональной элиты алмазно-бриллиантового бизнеса (Саудовской Аравии, Кувейта, Бахрейна, Катара, ОАЭ, Султаната Оман), который пройдет в рамках Дубайской международной ювелирной выставки.Стороны обсудят совместные перспективные проекты: производство смоленским «Кристаллом» бриллиантов специальной формы огранки для местного рынка, участие в техническом оснащении первого в ОАЭ национального алмазогранильного производства, обмен информацией между Дубайским центром металлов и товаров и АК «Алроса», проведение «Сезонов русских бриллиантов» на Дубайской бриллиантовой бирже. Состоится презентация первой на Аравийском полуострове ювелирной коллекции под торговой маркой «Кристалл». ОАЭ > Металлургия, горнодобыча > Агентство национальных новостей, 6 декабря 2005 > № 43427

С 25 по 27 нояб. 2005г. в рамках турне по нефтедобывающим странам, включающий ОАЭ, Катар, Саудовскую Аравию и Оман, состоялся официальный визит премьер-министра РК Ли Хэ Чхана в Кувейт. В ходе визита между странами были подписаны соглашение по нефти и соглашение по экономическому и техническому сотрудничеству. В рамках работы корейской делегации между государственными нефтяными корпорациями двух стран было подписано коммерческое соглашение по нефти. 30 нояб. 2005г. в Омане состоялись переговоры между премьер-министром РК и вице-премьером Омана. В ходе переговоров стороны договорились о развитии сотрудничества между странами в областях нефти, газа, торговли, информационных технологий, туризма, сельского хозяйства и инвестиций. (78% нефти, ввозимой в РК, импортируется из стран Персидского залива.). Корея > Внешэкономсвязи, политика > economy.gov.ru, 1 декабря 2005 > № 22088

Кабинет министров САР на очередном заседании одобрил ряд соглашений, заключенных с правительствами Индии, Ирана, Омана, России в области торгово-экономических отношений с этими странами. Кабинет также одобрил программу развития арабско-восточноевропейского сотрудничества в газовой отрасли. Министры обсудили и другие вопросы, связанные с развитием экономики страны.Первый секретарь представительства Комиссии Евросоюза в Дамаске сообщил, что скоро будет подписано соглашение с Сирией о предоставление ей кредита в 6 млн. евро для финансирования проекта реструктуризации Центрального Банка САР и совершенствования его деятельности. По его словам, старт реализации проекта будет дан в начале 2006г. Ожидается, что для реформирования министерства финансов, налоговой и таможенной системы САР также будет осуществляться финансирование в 8 млн. евро. Официальный представитель Евросоюза в САР отмечает, что содействие Комиссии, выделение значительных средств Европейским Инвестиционным Банком окажут серьезную помощь Сирии в совершенствовании валютно-финансовой системы страны, позволят стать конкурентноспособной в Евро-Средиземноморском сообществе.

Учрежден новый Высший совет Сирийско-европейской ассоциации. В состав нового органа входят на правах членов Совета заместитель премьер-министра по экономическим вопросам, замминистров иностранных дел, финансов, транспорта, телекоммуникаций и технологий, экономики и торговли, промышленности, сельского хозяйства, труда и социальных вопросов, высшего образования, председатель госкомитета по планированию, управляющий ЦБ, руководители Торгово-Промышленных палат Дамаска и Алеппо. Члены нового Совета наделяются правом обсуждать важные, перспективные направления сотрудничества с Евросозом, вносить инициативные предложения по их реализации, а также приглашать на обсуждение актуальных вопросов представителей других правительств, официальных лиц министерств, руководителей частных компаний, различных экспертов.

Сирийско-европейский бизнес центр готовит предложение по упразднению Управления частного сектора в министерстве промышленности САР и создания Центра индустриальной политики, в функции которого будут входить вопросы изучения важных задач стратегии развития сирийской промышленности, а также подготовка соответствующих проектов в этой отрасли с учетом местных ресурсов. Сирия > Внешэкономсвязи, политика > economy.gov.ru, 31 октября 2005 > № 22360

Этнос

Население Объединенной Республики Танзания отличается редкой даже для Африки мультиэтничностью и поликонфессиональностью. В стране проживает 120 народов и народностей. Большая часть африканских этносов ОРТ относятся к банту: чагга, ньямвези, ха, нгони. Известны также зарамо, ндегереко, хайа, гого, сукума, маконде, макуа, яо, занаки, ньятуру, хехе, самбаа (шамбала), (зарамо, ндегереко, макуа, маконде, самбаа, ригуа), (чагга, хайа, ха, хехе, гого), (сукума, ньямвези, нгони). В стране проживает несколько нилотских этносов – масаи, несколько кушитских (ираку) и два народа-представителя койсанской семьи (древнейшего населения Африки) – хадза и сандаве.

В конфессиональном плане все они отличаются тем, что очень мало народов полностью исламских или христианских. Есть исламизированные народы, есть христианизированные, есть с равным соотношением христиан и мусульман. Есть народы, большая часть которых придерживается традиционных верований (масаи).

В анкетах, в графе «религия», масаи, ведущие традиционный образ жизни, обычно пишут «католик», но представляется, что католики они чисто номинальные. Чагга, в основном, – христиане, они были «фаворитами» англичан, % чагга с высшим и средним образованием значительно выше, чем у других народов. Видимо, то, что чагга проживают на возвышенностях в районе Килиманджаро, в отличие от большинства других этносов, живущих на саванных и степных равнинах, сделало их пассионарными.

Отношения между представителями различных этносов и конфессий ровные, противоречий между ними практически не бывает, есть некое общее самосознание танзанийских африканцев (Waafrika Watanzania), сильное, чем самосознание на уровне этнической группы (kabila – «племя») или даже конфессии. Чем ниже уровень образования, тем менее танзаниец соотносит себя со своим этноконфессиональным статусом. На уровне людей с высшим образованием встречается иногда, например, неприязнь к чагга, так как по историко-культурным и ментально-психологическим причинам чагга выделяются на фоне других этносов в сфере госслужбы и в экономике. Подобные настроения редки и не оказывают существенного влияния на спокойный фон отношений между различными группами Waafrika Watanzania. Как пока не оказывает на него значительного влияния и прогрессирующая радикализация танзанийских мусульман. В основном, она проявляется в резком неприятии политики США и их союзников на Ближнем Востоке, в неприязни к западной масскультуре, в требованиях «подлинно мусульманского» политического представительства в органах власти.

На Занзибаре несколько иная ситуация. Вышеперечисленные проявления исламской радикализации происходят там значительно чаще и принимают резкие формы. К этому добавляется отсутствие толерантности в отношении немногих собственных христиан и последователей западной масскультуры. Большую роль в дестабилизации обстановки на Занзибаре играют внешние силы, а именно исламисты из соседней Кении. По данным наших источников, во время выборов в 2000г. основными погромщиками были приплывшие из Момбасы на зафрахтованном судне кенийские радикалы. Деятельность международных исламских организаций также не способствует стабилизации.

Что касается внутриконфессионального деления, можно отметить, что мусульмане, в подавляющем большинстве, – сунниты, приверженцы различных тарикатов (суфийских братств). Самосознание на уровне тарикатов достаточно слабо по причине, во-первых, постколониальной секуляризации, а во-вторых, активной деятельности саудовских организаций на территории Танзании. В последние годы на средства, выделенные Саудовской Аравией, по всей стране, особенно в провинции, были построены типовые мечети и обучены священнослужители для них.

Большинство христиан – католики, много лютеран, есть англикане, адвентисты, представители других ветвей протестантизма, небольшое количество православных.

Приверженцы местных традиционных верований живут, в основном, на западе Танзании, составляя небольшую часть населения. При этом большинство танзанийцев так или иначе связано с традиционными культами. Ислам и христианство сочетаются с традиционными представлениями. Многие танзанийцы (прежде всего христиане) пользуются услугами традиционных докторов (mganga wa kienyeji).

Индийская диаспора. Индийцы – самая крупная неафриканская этническая общность ОРТ. Большинство танзанийских индийцев – мусульмане, индуистов среди них мало. Среди индийских мусульман достаточно значительно число приверженцев различных направлений шиизма исмаилитского толка. В Дар-эс-Саламе находится значительное число исмаилитских мечетей, а также Центр Ага-хана (Aga-Khan Centre) с аффилированными организациями (больница, учебные заведения, клубы). Большинство мусульман-индийцев – сунниты, причем крайне ортодоксальные.

Индийцы обычно группируются не по этническому, а по конфессиональному признаку. Помимо прилежного следования религиозным традициям, у танзанийских индийцев сохраняются и традиции социальные, а именно кастовые. По словам одной образованной и богатой индийки, таких кастовых пережитков, как в Танзании, в Индии уже не встретишь. Сохраняется, в значительной степени, кастовая, конфессиональная и этническая эндогамия. В Дар-эс-Саламе широко известна история об одном африканце, который хотел жениться на индийской девушке из высокой касты. Нанятые родителями девушки молодчики зверски избили жениха, а ее отправили к родственникам в Индию.

Приходится констатировать, что в индийской среде нередки проявления нетерпимости в отношении других этнических общностей. Об этом говорят и многие представители самой индийской общины. Глава дар-эс-саламского общества борьбы за трезвость сикх Индер Баджадж рассказывал, что, когда он женился на китаянке, сикхская община его просто отвергла. С тех пор он живет в общине сингалов-буддистов. Индийские хозяева часто бьют своих слуг-африканцев, к африканцам-подчиненным начальники-индийцы зачастую относятся гораздо хуже, чем к индийцам.

Представители низших каст индийской общины часто не знают никакого языка, кроме своего родного. Но те, кто работает вне индийской среды, хорошо говорят на суахили (например, таксисты). Для большинства индийцев основной язык – английский. Географически индийцы, в большинстве своем, проживают в историческом центре Дар-эс-Салама, где они являются хозяевами или служащими различных лавок, магазинов, аптек, закусочных, интернет-кафе. Им также принадлежит значительное число танзанийских промышленных предприятий, авторемонтных мастерских, туристических фирм, СМИ. Среди индийцев есть также врачи, учителя, инженеры. В парламенте индийцы имеют свое лобби. Среди них много сотрудников банков, местных отделений ТНК. Сами индийцы жалуются на плохое отношение к ним со стороны африканцев, на поборы местных дорожных полицейских.

Несмотря на все сложности взаимоотношений индийцев и остальных танзанийцев, открытое противостояние между ними вряд ли возможно. Индийцы, играя очень важную роль в экономике ОРТ, не пытаются использовать это обстоятельство для того, чтобы влиять на политический процесс в стране.

Арабская диаспора. Арабов в Танзании намного меньше, чем индийцев, но их культурное, языковое и политическое влияние было на протяжении веков гораздо ощутимее. После получения независимости Танганьикой и Занзибаром и резни в 1964г. это влияние было сведено к минимуму, но сейчас заметны предпосылки к его реставрации. Танзанийских арабов следует разделить на 2 группы: оманцы и все остальные. Для оманских арабов Танзания – «своя» страна. С Х века Оман через зависимых от него султанов Занзибара контролировал побережье нынешних Танзании и Кении. Багамойо, Килва, Ламу, Малинди и другие города на побережье были перевалочными пунктами в торговле товарами и рабами между Экваториальной и Южной Африкой и Ближним Востоком. Постоянно шли процессы ассимиляции и миграции населения из Омана на Занзибар и побережье и в обратном направлении. Это закончилось в 1964г., когда произошла революция на Занзибаре, султан был свергнут, большинство арабов уничтожено или насильно ассимилировано.

Сейчас оманцы остались в небольшом количестве и, в основном, на материковой части Танзании. В последнее время община оманских арабов стала проявлять определенную активность в политической сфере. Малозаметную на первый взгляд, но в перспективе, возможно, очень важную. По наблюдениям, община оманских арабов в Дар-эс-Саламе является основным источником финансирования и идеологической основой местного отделения оппозиционной партии CUF.

CUF не является «арабской» партией: на Занзибаре арабов даже меньше, чем на материке. Лидеры местной общины понимают, что для них, оманских арабов, это один из немногих шансов вернуться в большую политику Танзании, а в перспективе, возможно, и восстановить утерянное политическое влияние. Поэтому вряд ли оманских арабов устроит отделение Занзибара, без культурно-политических ресурсов которого невозможна полноценная Танзания, скорее им импонирует идея политического доминирования Занзибара внутри федерации. Дар-эс-саламское отделение CUF будет стараться, по возможности, нейтрализовать автономистские (но не исламистские) настроения в партии. Вообще, представляется, что оманское ядро дар-эс-саламского отделения со временем попытается играть руководящую роль в партии и, во всем оппозиционном движении.

Танзанийские оманцы обычно занимаются средним бизнесом: переработкой сельхозпродукции, торговлей золотом, – обыкновенно являясь владельцами фирм и организаций, имея определенную финансовую базу для занятия политической деятельностью. Большинство танзанийских оманцев – ибадиты (как и в Омане), есть небольшое число суннитов. Отличаются ортодоксальностью и традиционализмом. Оманские арабы в Танзании – понятие достаточно условное, оно относится скорее к самосознанию, чем к реальному антропологическому типу. Среди них много людей смешанного арабо-африканского происхождения. Секретарь общины (отец – оманец, мать – ньямвези) по внешности – африканец, правда, с менее смуглой кожей. Оманцы стараются, по мере возможности, сохранять свою культуру и язык, но большинство из них говорят на суахили значительно лучше, чем по-арабски, собрания общины проводятся именно на суахили.

Вторая основная группа танзанийских арабов – йеменцы. В отличие от оманцев, танзанийская история которых очень давняя и насыщенная, йеменцы появились в Танзании одними из последних. Активное переселение их в страну началось в начале 1940гг. в связи с голодом в Йемене. Практически все танзанийские йеменцы – из Южного (Британского, затем НДРЙ) Йемена, поэтому они – сунниты. Изначально йеменцы занимали низкое положение в танзанийском обществе: были носильщиками, дворниками и т. д. Но со временем они поднялись на высокий уровень: сейчас они занимаются средним бизнесом, работают по найму в банках, отделениях корпораций. В политической жизни Танзании, в отличие от оманцев, участия не принимают. К последним относятся как к близкородственному народу, но не более. Ходят друг к другу на свадьбы и похороны, в остальном контакты между общинами ограничены. Арабский язык у йеменцев находится в лучшем состоянии, чем у оманцев, они значительно менее культурно и этнически ассимилированы с коренным населением.

Помимо оманцев и йеменцев, в ОРТ есть небольшое количество ливанцев и единичные представители других арабских народов. К другим конфессиональным и этническим группам танзанийские арабы относятся подчеркнуто нейтрально и ровно (по крайней мере, внешне).

Европейцы, китайцы. Европейцы – третья по величине неафриканская этническая общность Танзании, и третья по времени появления. Первыми в 1880гг. на территории нынешней Танзании появились немцы, вскоре превратившие страну в свою колонию под названием Германская Восточная Африка. При немцах были построены основные железные дороги в центре и на севере страны, заложены основы экономики. Была введена такая сельскохозяйственная культура как сизаль. После Первой мировой войны колония перешла к британцам и получила название Танганьика. Британцы перенесли административный центр страны в город-порт Дар-эс-Салам, основанный занзибарским султаном в 1860гг., и впоследствии немало сделали для развития Танганьики.

В колониальное время в Танганьике проживали достаточно многочисленные общины немцев и британцев. Немецкие поселенцы, еще остававшиеся здесь после Первой мировой войны, вынуждены были покинуть «территорию Танганьика» после начала Второй мировой. В ОРТ остались единицы из числа потомков немецких поселенцев и незначительное число британцев. Растет число европейцев – экспатриантов новой волны. Они обычно работают по контрактам в различных международных организациях и занимают высокие должности в отделениях ТНК и банков, занимаются собственным бизнесом. Среди них заметнее других граждане ЮАР, немцы, итальянцы, скандинавы. Отдельного упоминания достойна греческая община, которая начала формироваться в Танзании в начале XX в. К окончанию Второй мировой войны в стране проживало 3 тыс. греков. Они были, крупными землевладельцами. После получения Танганьикой независимости, образования ОРТ и начала политики уджамаа большинство плантаций, которыми владели греки, были национализированы. С этого времени идет постепенное уменьшение численности общины: ее представители эмигрируют на историческую родину, что грекам-иммигрантам из других стран греческое гражданство предоставляется автоматически, а также в Австралию, США. На настоящий момент греческая община – это 2-3 сотни чел., занимающихся средним бизнесом, менеджерской работой. Греческая община Дар-эс-Салама достаточно сплочена и объединена вокруг храма Александрийской православной церкви на Ali Hassan Mwinyi Road. Храм относится к Митрополии всея Восточной Африки, центр которой – в Найроби (Кения). Настоятель храма – грек. Остальные священнослужители – поровну греки и африканцы. В последнее время, с сокращением числа прихожан-греков, наблюдается некоторое увеличение количества прихожан-африканцев. Но их совсем немного. Значительная часть прихожан – выходцы из бывшего СССР. Богослужение ведется на греческом языке. В Пасху во время песнопения специально для русскоязычных прихожан употребляются и слова из старославянского церковного языка.

Китайская община – самая молодая из значительных некоренных общин ОРТ. При этом динамично развивающаяся. Ее численность – 2 тыс. чел., но она стремительно растет. Как говорят в Танзании, каждый самолет из Китая привозит новых иммигрантов. Китайцы держат десяток ресторанов, магазины, торгующие текстилем, посудой, мотоциклами, другими товарами широкого потребления из Китая. Китайцы – люди подчеркнуто секуляризованные, светские, ровно и позитивно относящиеся к остальным танзанийским этноконфессинальным общностям.

Можно также выделить 2 переходные этнические группы. Они произошли от смешения раннего африканского населения (банту) с пришлыми этническими группами. Во-первых, вышеупомянутые ширази – результат очень давнего смешения африканцев и выходцев из Шираза (Иран). Они давно утратили европеоидные черты, но у них осталось сильное ширазское самосознание. До начала XIX в. занзибарские султаны по происхождению были ширази. В 1832г. Саид Великий (1804-56гг.), султан Омана, от которого на протяжении многих веков султаны Занзибара находились в вассальной зависимости, перенес столицу своей страны на Занзибар. Традиционные правители-ширази были отстранены от власти. В 1856г., после смерти Саида, во главе Занзибара встал один из его сыновей. Правление оманской династии продолжалось до 1964г., когда ширази вернулись к власти в лице Абейда Каруме. Но позициям президента Занзибара Амани, сына Абейда Каруме, представляет угрозу CUF, который, в свою очередь, находится под определенным арабским влиянием, в том числе Саудовской Аравии и оманцев с материка. Среди членов CUF, наряду с арабами, немало ширази и африканцев. Со временем именно арабы будут доминировать в партии, что ознаменует реставрацию арабского влияния и оттеснение ширази от власти.

Вторая переходная группа шангази – потомки арабов, ассимилировавшихся с местным африканским населением. В скором времени они, как ведущие носители арабской культуры и религиозных традиций на Занзибаре, будут играть заметную роль в политической жизни на островах, а, возможно, и в ОРТ в целом.

Самая крупная группа иммигрантов из других стран Африки – малавийцы. Обычно работают слугами и чернорабочими. Среди других иммигрантов из африканских стран выделяются кенийцы, угандийцы, руандийцы, бурундийцы и конголезцы. Малавийцы, кенийцы и угандийцы живут по всей стране, конголезцы – только на западе, на побережье Танганьики, а руандийцы и бурундийцы – это, в подавляющем большинстве, беженцы, причем часто вооруженные, живущие в лагерях на северо-западе Танзании. Помимо этих групп, среди иммигрантов из других стран выделяются сомалийцы. Их мало, и они, в основном, занимаются крупным и средним бизнесом. Сомалийцы – мусульмане-сунниты. Среди них велик % смешанных браков с танзанийскими суннитами, прежде всего, арабами. В целом, иммигранты из африканских стран не оказывают существенного влияния на экономические, культурные и политические процессы в ОРТ. Но их наличие и рост численности, может, в перспективе, создать определенную социальную напряженность в обществе, особенно в силу высокого уровня безработицы среди местных танзанийцев.

Выходцы из бывшего СССР – это, во-первых, жены африканцев, учившихся в СССР, и их дети. Во-вторых, – бизнесмены. В-третьих, работающие в Танзании по контрактам. Все они объединены вокруг Российско-Танзанийского культурного центра (Russian-Tanzanian Cultural Centre, RTCC) в Дар-эс-Саламе. В центре проходят приемы, концерты российских артистов, художественные выставки, работает студия детского рисунка, ведется преподавание русского и других языков. Центр занимается набором студентов в российские вузы, а также переводит и издает на суахили произведения русской и советской литературной классики. На местной радиостанции «Тумаини» центр имеет свою еженедельную радиопрограмму на языке суахили для выпускников советских и российских вузов, которая называется «Вспоминая Россию». По пятницам в центре проходят встречи «Русского клуба». Помимо представителей русскоязычной общины, там собираются выпускники советских вузов, объединенные Ассоциацией выпускников советских и российских вузов «Союз» (The Tanzania Soyuz Alumni Association). Председатель ассоциации – консультант VAC Income Invest (T) Эндрю Китенге, секретарь – преподаватель русского языка Фиделис Магенге. Артем Герасимов.

Танзания > Внешэкономсвязи, политика > af-ro.com, 30 августа 2005 > № 340374

12 авг. 2005г. Редакционный Совет первого в России англоязычного Каталога экспортеров нефтегазового оборудования Russian Oil & Gas Complex (Directory of Equipment Exporters) заключил партнерское соглашение о сотрудничестве с арабским нефтегазовым каталогом The Oil and Gas Directory – Middle East – авторитетным изданием, представляющем весь нефтегазовый комплекс стран Ближнего и Среднего Востока.The Oil and Gas Directory-Middle East является единственным арабским каталогом, в котором размещена актуальная информация о крупнейших компаниях нефтегазовой, нефтехимической, а также энергетической отраслей стран Ближнего и Среднего Востока – ОАЭ, Саудовской Аравии, Кувейта, Катара, Омана, Бахрейна, Йемена. The Oil and Gas Directory-Middle East представляет собой Каталог арабского издательского дома Dar Al Fajr Group и продолжает оставаться самым популярным справочным изданием нефтегазовой отрасли Ближнего Востока, а сайт каталога – самым посещаемым Internet-порталом нефтегазовой отрасли арабского мира. Центрами распространения Каталога The Oil and Gas Directory-Middle East являются нефтегазодобывающие страны Востока и Азии, Европы и Америки.

В рамках сотрудничества Редакционного совета Каталога российских экспортеров нефтегазового оборудования Russian Oil & Gas Complex с арабским издательским домом The Oil and Gas Directory-Middle East было принято решение представить информацию о Каталоге Russian Oil & Gas Complex на главной странице Internet-версии арабского Каталога нефтегазовой отрасли www.oilandgasdirectory.com. Именно это, по мнению представителей издательского дома Dar Al Fajr Group, позволит всем посетителям арабского нефтегазового портала своевременно получать самую актуальную и полную информацию о крупнейших предприятиях российского нефтегазового комплекса, а также предоставит зарубежным компаниям возможность сотрудничать с российскими предприятиями без участия посредников.

Первый в России англоязычный Каталог экспортеров нефтегазового оборудования Russian Oil & Gas Complex будет презентован в рамках двух крупнейших мероприятий российского нефтегазового комплекса: Евразийского нефтегазового форума с участием руководителей и министров нефти стран-членов ОПЕК, а также Пятой всероссийской недели нефти и газа в Москве. Уже сейчас успешно работает Internet-площадка Каталога Russian Oil & Gas Complex http://catalog.inconnect.ru и представляет продукцию российских экспортеров нефтегазового оборудования до выхода в свет печатной версии издания.

Редакционный совет Russian Oil & Gas Complex издает Каталог совместно с Союзом производителей нефтегазового оборудования при поддержке Российского союза промышленников и предпринимателей, министерства экономического развития и торговли, МИД РФ, министерства промышленности и энергетики, Торгово-промышленной палаты РФ. Бахрейн > Нефть, газ, уголь > www.regions.ru, 12 августа 2005 > № 43187

30 мая 2005г. Совет сотрудничества стран Персидского залива (GCC), куда входят Бахрейн, Кувейт, Оман, Катар, Саудовская Аравия и ОАЭ, и Тур-ция подписали рамочное соглашение о начале переговоров по соглашению о свободной торговле, которое будет способствовать расширению экономиче-ских связей Турции со странами Совета. Товарооборот Турции со странами-членами GCC составляет 3 млрд.долл. или только 1% от 300 млрд. объема торговли этих стран. Турция > Внешэкономсвязи, политика > economy.gov.ru, 27 июня 2005 > № 21978

Страны-члены Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) приняли «стратегическое решение о создании единой железнодорожной сети». Об этом саудовскому агентству СПА заявил в пятницу Абдуррахман аль-Атыйя, генеральный секретарь совета, объединяющего Саудовскую Аравию, ОАЭ, Кувейт, Катар, Бахрейн и Султанат Оман. Министры транспорта и коммуникаций стран-членов ССАГПЗ утвердили в целом проект трансаравийской дороги и создали ряд комитетов, которые всесторонне изучат его. Результаты работы комитетов, включая финансовую сторону, будут представлены на рассмотрение будущего саммита совета, указал аль-Атыйя. Он отметил, что реализацией проекта будет заниматься совместная акционерная компания или концерн. Саудовская Аравия пригласила ОАО «Российские железные дороги» к участию в сооружении железнодорожной линии Даммам-Эр-Риад-Мекка-Джидда протяженностью 1200 км., соединяющей порты Персидского залива и Красного моря. Об этом было заявлено на встрече президента ОАО «РЖД» Владимира Якунина с делегацией королевства в Москве. Российские специалисты были приглашены посетить Саудовскую Аравию для ознакомления с условиями строительства и определения степени участия ОАО «РЖД» в прокладке линии. Саудовская Аравия > Транспорт > ria.ru, 24 июня 2005 > № 23125

Правительство Омана и японская судоходная компания Mitsui OSK Lines (MOL) расширяют сотрудничество. Как сообщает пресс-служба MOL, Oman Shipping Company (OSC) и Mitsui OSK Lines планируют создать совместное предприятие по транспортировке нефти и нефтепродуктов. 23 июня компании подтвердили свое намерение создать 2 танкерные компании в рамках СП. Первая компания будет оператором танкеров VLCC, вторая – продуктовозов LR1. Обе компании будут зарегистрированы в Панаме. MOL и OSC будут владеть предприятиями на паритетных началах. Первые суда для обоих операторов должны быть поставлены в 2008г. MOL и OSC уже имеют опыт сотрудничества в сфере транспортировки сжиженного природного газа. Оман > Транспорт > Sea News, 23 июня 2005 > № 23144

30 мая GCC – Совет сотрудничества стран Персидского залива (Бахрейн, Кувейт, Оман, Катар, Саудовская Аравия и ОАЭ) и Турция подписали рамочное соглашение о начале переговоров по соглашению о свободной торговле, которое будет способствовать расширению экономических связей Турции со странами совета. Товарооборот Турции со странами-членами GCC составляет в настоящее время 3 млрд.долл. или только 1% от 300 млрд. объема торговли этих стран. Турция > Внешэкономсвязи, политика > ., 13 июня 2005 > № 9214

Очень своевременный противник

© "Россия в глобальной политике". № 3, Май - Июнь 2005

В.Л. Иноземцев – д. э. н., главный редактор журнала «Свободная мысль-XXI».

Резюме «Война с террором» не могла не начаться, потому что политики во всем мире крайне нуждались в «правильном» враге. Такого противника нельзя увидеть; борьба с ним должна продолжаться бесконечно долго.

В хронике разворачивающейся антитеррористической кампании 6 июня 2005 года – примечательный день. Не менее знаменательный, чем 29 июля 2005-го или 12 сентября 2007-го. Неужели между тремя этими датами существует связь? Да, существует. Первую отделяют от 11 сентября 2001 года столько же дней и ночей, сколько минуло за период от нападения Японии на Перл-Харбор до подписания ею акта о безоговорочной капитуляции на борту американского линкора «Миссури». Вторая дата отстоит от сентябрьских событий на такой же отрезок времени, который прошел между вторжением германских войск на территорию СССР и взятием Берлина. Третья же придется на окончание промежутка в шесть лет и один день – ровно столько продолжалась самая кровавая в истории Вторая мировая война.

При этом, к сожалению, ничто не свидетельствует о том, что агрессия в отношении «свободного мира», совершенная осенью 2001-го, отражена столь же эффективно, а противник разгромлен столь же убедительно, как в войне, закончившейся 60 лет назад. Устойчивого сокращения числа террористических атак в мире не наблюдается. Практически невозможно подсчитать, сколько средств расходуется в мире на борьбу с террористической угрозой. Но если предположить, что государства, противостоящие террору, тратят на эти цели 40 % прироста своих военных бюджетов, то соответствующие расходы за 2001–2004 годы составят не менее 400 млрд долларов. При этом события в данной исторической драме развиваются таким образом, что «все прогрессивное человечество» начинает сомневаться: действительно ли необходимо доводить до конца «правое дело», инициированное «коалицией решительных», и так ли уж искренни намерения составляющих ее государств?

К сожалению, сегодня дело зашло слишком далеко. Тем важнее осознать, с чем мы все столкнулись, на что решились, каковы в сложившейся ситуации шансы на успех и у нас самих, и у тех, кого мы поспешно назвали (и стремительно сделали) своими врагами. Это необходимо всем нам.

ПОКАЖИТЕ МНЕ ВРАГА

Понятие «терроризм» не имеет однозначного толкования. Обычно его определяют как любые насильственные действия против гражданского населения, направленные на провоцирование паники и нагнетание чувства страха и незащищенности в обществе, дестабилизацию социальных институтов. По мнению экспертов Государственного департамента США, терроризм – это «предумышленное, политически мотивированное насилие, осуществляемое группировками субгосударственного уровня или нелегальными агентами против невоенных целей, чтобы воздействовать на соответствующую аудиторию». Между тем такое определение крайне редко применяется при оценке происходящих событий; намного чаще за терроризм выдаются преступные действия, которые, строго говоря, не могут и не должны рассматриваться в качестве проявлений террористической активности.

Так, ежедневно в репортажах из Ирака или с Северного Кавказа сообщается о таких «терактах», как подрыв автомобиля у ворот военной базы или расстрел из засады автомашины с военнослужащими. Подобные действия, однако, нельзя считать террористическими в прямом смысле слова, как, скажем, никогда не считались терроризмом вылазки партизан против оккупационных войск. Почему, например, убийство президента Чеченской Республики Ахмата Кадырова 9 мая 2004 года считается террористическим актом, а убийство германского протектора Богемии и Моравии Рейнхарда Гейдриха 27 июня 1942-го – успешной операцией сил Сопротивления? И если стало привычным говорить об убийстве народовольцами российского императора Александра II (1881) как об успехе террористов, то почему никто не рассматривает таким же образом убийство президента США Авраама Линкольна в 1865-м? И это далеко не все возможные вопросы.

Как правило, к террору прибегают три типа политических сил, каждый из которых преследует свои цели.

Во-первых, это социальные движения, не имеющие широкой общественной поддержки; они применяют террористические методы, чтобы вызвать своими действиями бЧльший общественный резонанс. Примерами могут служить «Народная воля» в России конца XIX века, а в XX столетии – итальянские «Красные бригады» в 1970-е годы, «Тупак Амару» в Перу в 1990-е и т. д. В большинстве случаев террористические вылазки не прибавляли этим группировкам симпатий граждан, и правительства успешно их подавляли.

Во-вторых, это движения меньшинств или угнетенных народов, стремящихся к независимости и самоопределению. Посредством террористических актов они пытаются заставить колонизаторов уйти с земли, которую считают исконно своей. Так действовали алжирские террористы во Франции в 50-е годы прошлого века, палестинские террористы в международном масштабе в 1960–1990-е, чеченские боевики в российских городах на протяжении последнего десятилетия. История показывает, что правительства в конце концов вынуждены идти на удовлетворение требований таких группировок.

В-третьих, это религиозные или квазиидеологические движения, целью которых является добиться либо невмешательства в дела тех или иных государств, регионов или религий, либо доминирования своих верований и идеологий над другими религиозными и общественными принципами. От первого, тоже идеологизированного типа они отличаются прежде всего масштабом деятельности и социальной поддержки, а также глубиной идеологических корней. К подобным движениям относятся исламские террористы, объединенные в организованные группы, такие, как, «Аль-Каида», ХАМАС, «Хезболла», «Ансар-аль-Ислам». В первую очередь «война с терроризмом» объявлена именно этим группам и организациям.

Противодействие каждому из названных типов терроризма обеспечивается по-разному. В первом случае это прежде всего максимально эффективное использование сил правопорядка и обычных механизмов борьбы с тяжкими правонарушениями. Террористическая организация, задумавшая, например, убийство известного политика, мало чем отличается от преступной группировки, замышляющей устранение лидера конкурентов. Второй случай более сложен, в частности потому, что Организация Объединенных Наций подтвердила «легитимность использования народами колоний, равно как и народами, находящимися под иностранным владычеством, любых имеющихся в их распоряжении методов борьбы за самоопределение и независимость» (резолюция Генеральной Ассамблеи № 2908 от 2 ноября 1972 года «О применении Декларации о предоставлении независимости странам и народам, находившимся под колониальным владычеством»). Строгое же разграничение легитимной борьбы за самоопределение и того, что сегодня предпочитают называть сепаратизмом, вряд ли возможно. Поэтому основным «оружием» в борьбе с терроризмом второго типа оказываются переговоры со стоящими за ним политическими силами. В свое время ставку на переговоры делал и французский президент Шарль де Голль, решая алжирскую проблему, и английский премьер Тони Блэр в поисках мира в Северной Ирландии. Заметные успехи достигнуты в Испании: в Стране Басков уровень насилия за последние годы понизился в несколько раз. Активизировался и ближневосточный мирный процесс, что связано с приходом к власти нового палестинского лидера Махмуда Аббаса.

И наконец, борьба с третьим типом терроризма, наименее изученным и осмысленным, должна, очевидно, строиться прежде всего на глубоком анализе целей и задач террористов, который, между тем, отсутствует у большинства «борцов против террора».

Итак, вооруженная борьба за самоопределение и национальную независимость, если даже в ней применяются методы, не предусмотренные конвенциями о способах ведения войны (как, например, на Западном берегу реки Иордан, в Чечне или Ираке), не может считаться террором. Не являются примерами терроризма и нападения на военнослужащих оккупационных армий. К террористической активности неправильно относить также отдельные насильственные акции, объектом которых оказываются военные или политические руководители «противника» (к примеру, обстрел багдадской гостиницы, где остановились американские чиновники). Ведь терроризм направлен против гражданского населения, то есть против тех, кто не причастен к политике, спровоцировавшей действия террористов.

Таким образом, война с терроризмом – это скорее миф, созданный современными политиками с целью найти оправдание своим агрессивным стремлениям. Мир нуждается не в объявлении войны непонятному врагу, а в первую очередь в изучении природы террористических движений, мотивов действий террористов, наконец, в определении того, каковы предпосылки устранения этого явления.

Сегодня главную угрозу западный мир усматривает в мусульманском терроризме. Атакуя 11 сентября 2001 года здания Всемирного торгового центра в Нью-Йорке и Пентагона в Вашингтоне, боевики «Аль-Каиды», весьма вероятно, стремились тем самым восславить Аллаха и нанести удар по тем символическим центрам, откуда осуществлялось экономическое и военное вмешательство в дела «правоверных». Более конкретных целей они перед собой, скорее всего, не ставили. (Во многом именно поэтому службы безопасности США и других западных стран не смогли воспрепятствовать нападавшим. Не понимая намерения противника, нельзя предположить, где и каким образом будет нанесен удар.)

Однако последствия террористических актов 11 сентября оказались куда более масштабными, чем те, на которые надеялись их организаторы, движимые только слепой ненавистью к западному миру. Вторжение войск антитеррористической коалиции в Афганистан и – еще в большей мере – американская агрессия в отношении Ирака позволили лидерам «Аль-Каиды» представить «войну с терроризмом» как войну Запада с исламским миром, на что, заметим, имелись веские основания. Как отмечает Джордж Сорос, «объявив войну терроризму и вторгнувшись в Ирак, президент Буш сыграл на руку террористам», и если террористы «ждали от нас той реакции, которая в действительности последовала, то, по-видимому, они понимали нас лучше, чем мы сами понимаем себя». Не менее крупной ошибкой развитых стран стала их готовность рассматривать происходящее на Северном Кавказе и палестинских территориях как битву на фронтах глобальной антитеррористической войны. Тем самым фактически оказались смешаны «в одну кучу» два совершенно разных процесса: с одной стороны, бескомпромиссная борьба исламских фундаменталистов с фундаменталистами западными, а с другой – очевидные, хотя и спорные с политической точки зрения, попытки чеченского и палестинского народов повысить степень своей автономии и суверенитета. Собственно говоря, не столько трагедия 11 сентября, сколько ответные действия Запада создали – практически из ничего – ту глобальную «террористическую коалицию», которой развитой мир мало что может сегодня противопоставить. Эта аморфная структура, а точнее, масса слабо связанных между собой полуавтономных группировок и движений, и есть тот «враг», против которого идет нынешняя «война».

Отсюда возникает, пожалуй, наиболее важный вопрос, которого всячески избегают апологеты «войны с терроризмом»: кто в этой «войне» выступает субъектом, а кто – объектом агрессии? Даже в наиболее сложном случае, ближневосточном, любой непредвзятый наблюдатель засвидетельствует, что Израиль подвергался нападениям со стороны своих арабских соседей, но в отношении палестинцев он сам оказывался агрессором. Следствие очевидно: еврейское государство борется сегодня не с египетскими или иорданскими, а с палестинскими террористами. В случае с Чечней дело обстоит так же: декабрьский указ 1994 года санкционировал ввод российских войск на территорию Чеченской Республики, что привело к многотысячным жертвам с обеих сторон. В ситуации с «Аль-Каидой» вряд ли правомерно вести речь об агрессивных действиях США, однако в то же время нельзя не признать, что с середины 1970-х американские военные базы находятся в Саудовской Аравии, Катаре, Бахрейне, Объединенных Арабских Эмиратах, Омане и многих других странах региона, а никак не арабские – вблизи Вашингтона. При этом большая часть нападений на граждан США в странах Ближнего Востока направлена против военнослужащих или работников официальных представительств Соединенных Штатов.

Таким образом, современный всплеск терроризма обусловлен тем, что арабский мир все сильнее ощущает враждебное отношение к исламу со стороны западной цивилизации, прежде всего в американской ее версии. Причем реакция западного мира на события 11 сентября 2001 года лишь способствовала появлению «единого антитеррористического фронта», подтолкнув экстремистов к сплочению.

ПРИЧИНЫ АКТИВИЗАЦИИ ТЕРРОРИСТОВ

После террористических актов в Нью-Йорке и Вашингтоне западные политики и эксперты незамедлительно принялись искать причины, побудившие «Аль-Каиду» к столь внушительной демонстрации собственной силы. Практически сразу же прозвучали мнения о том, что активизация терроризма связана с усиливающимся экономическим разрывом между Севером и Югом; начались поиски корней терроризма в характере и специфических чертах ислама.

Однако истоки современного терроризма – не в экономическом неравенстве. Это становится очевидно при сравнении западного мира с наименее развитыми африканскими государствами: тропическая Африка в последнее время более известна кровопролитными внутренними войнами и этническими чистками, чем террористическими организациями. Из 261 террористической или военизированной организации только 64 приходится на этот регион, причем 30 из них действуют в Судане, Эфиопии, Эритрее, Сомали и Демократической Республике Конго, где продолжаются гражданские войны. Ни одна африканская террористическая организация не осуществляет терактов за пределами своей страны. Бедные страны Латинской Америки, где в 1970-е и 1980-е годы происходило наибольшее число террористических вылазок, также практически не участвуют в современном международном терроре.

В то же время исламский мир, который сегодня признан основным источником террористической угрозы, остается весьма богатым регионом, а наиболее известные международные террористы – это выходцы из вполне благополучных в материальном отношении слоев населения. Более того, сама террористическая деятельность обеспечивает ее участникам серьезные доходы (по некоторым оценкам, размеры так называемой новой экономики террора (the New Economy of Terror) составляют до 1,5 трлн дол., или 5 % мирового валового продукта.

Точно так же современный терроризм не обусловлен политическим противостоянием двух частей мира. Под политикой сегодня, как правило, понимают активность, в той или иной мере связанную с действиями государственных институтов. Напротив, террористические движения всегда возникали как негосударственные структуры, и именно государства, как наиболее значимые символы власти, обычно оказывались объектом их агрессивных действий. Как подчеркивает, например, профессор Нью-Йоркского университета Ной Фелдмен, уже сами разговоры о «государственном терроризме» «решительно наводят на мысль и наглядно свидетельствуют о том, что употребляемое нами в обычном смысле понятие “терроризм” включает лишь негосударственное насилие». Эту точку зрения разделяет ныне большинство экспертного сообщества. Достаточно уверенно можно утверждать, что подобная ситуация сохранится и впредь: в условиях начавшейся «войны с террором» негосударственный характер террористических группировок обеспечивает им серьезные преимущества. Вместе с тем отождествление террористической организации с неким государством, напротив, грозит тому самыми тяжелыми последствиями (как произошло с Афганистаном).

На мой взгляд, основные причины современной волны терроризма кроются не столько в объективной реальности нашего времени, сколько в восприятии ее широкими массами населения, в частности, в мусульманском мире. Западная цивилизация, несомненно, доминирует на планете, но доминирует весьма специфическим образом – минимизируя свои контакты с теми, кто к ней не относится. Торговля со странами Африки, Ближнего Востока и Азии (исключая Китай и других азиатских «тигров») обеспечивает не более 9 % товарооборота Соединенных Штатов и государств Европейского союза. Более 2/3 стоимостного объема этой торговли приходится на нефть и нефтепродукты. Инвестиции США и ЕС в эти регионы поддерживаются на минимальном уровне: не более 1,8 % совокупного американского и около 4 % совокупного европейского объемов.

Сами арабские государства, начав в 1960-е бурную модернизацию, вскоре столкнулись с перспективой более «легкого» существования за счет экспорта нефти; те из них, которые недавно считались наиболее развитыми – Египет и Сирия, оказались в новой ситуации аутсайдерами. Запад, и в первую очередь США, ничего не сделал для поддержки своих сторонников в этом регионе, предпочитая использовать тактику грубого нажима. В то же время культурное проникновение Запада шло в регионе не менее активно, чем повсюду в мире. Поэтому неудивительно, что местное население постепенно стало видеть в Америке враждебную силу – такую, которая поддерживает Израиль, укрепляет свое военное присутствие в регионе, проповедует образ жизни, всегда казавшийся недоступным большинству арабского населения, наконец, находится на стороне полуфеодальных режимов, не пользующихся большой поддержкой собственных подданных. Запад в глазах мусульман непобедим в военном отношении, недостижим по экономической мощи, но при этом пользуется их богатствами и сбивает их с пути, указанного предками. Сегодня часто цитируют знаменитую фатву Усамы бен Ладена от 23 февраля 1998 года, в которой говорится: «Убивать американцев и их союзников – гражданских и военных – личный долг каждого мусульманина», – но при этом забывают о том, что война американцам была объявлена «для того, чтобы их армии, потерпевшие поражение и неспособные угрожать мусульманам, убрались со всех земель ислама». В такой атмосфере людям проще пойти за толпой, чем сделать разумный индивидуальный выбор.

Население большинства государств арабского мира, безусловно, ставит коллективную самоидентификацию выше свободы индивидуального выбора. Связано ли это с исламскими традициями, на чем настаивают многие исследователи, для данного анализа не играет большой роли. Важнее то, что здесь Запад выступает в качестве той «чуждой» силы, противостояние которой сплачивает народы Ближего Востока, еще не имеющие подлинной национальной идентичности. Более того, чем активнее западый мир (и в первую очередь США) будет насаждать в этом регионе принципы личностной автономии и политической демократии, тем сильнее будет укрепляться исламская оппозиция и тем меньше останется шансов для того, чтобы западные ценности овладели умами и сердцами местного населения.

Современный терроризм, разумеется, не сможет навязать западному миру пересмотр его основополагающих принципов; он, конечно же, не приведет к возникновению «всемирного халифата», о чем для красного словца заявляют некоторые исламские проповедники. Собственно говоря, террористы и не ставят перед собой таких задач и целей. Их стремления намного скромнее: они прежде всего хотят, чтобы Запад перестал устанавливать свои порядки за пределами собственных границ. И эти требования, по сути, трудно не признать справедливыми.

ПРОГНОЗЫ И ПЕРСПЕКТИВЫ

На сегодняшний день Запад во главе с Соединенными Штатами, государством, превосходящим по мощи величайшие империи прошлого, пока не добился ощутимых результатов в борьбе с противником, который применяет против него «оружие слабых», то есть террор.

Способен ли Запад победить в этой так называемой «войне с терроризмом»? Какие последствия для всего мира будет иметь взаимная эскалация «террористического» и «антитеррористического» насилия? Сохранятся ли нынешние международные институты, или они станут жертвами (пусть даже случайными) этой схватки?

Эти вопросы, весьма актуальные, практически никогда не поднимаются идеологами «войны с террором». Во-первых, глобальный террор – новое, неисследованное явление для западных политологов и социологов. Кроме того, западные эксперты настолько уверовали в неизбежность распространения демократии в мире, в преобладание в человеческом сознании индивидуалистических стремлений, в торжество рационального начала над иррациональным, что это мешает им охватить весь комплекс проблем, порождающих современный мусульманский терроризм.

Во-вторых, сегодня не видно особой потребности найти ответы на многие актуальные вопросы. Для современной политики, предельно инструментализированной и в значительной мере лишенной стратегического видения, всплеск терроризма оказался, как ни кощунственно это звучит, весьма кстати. Политики, мыслящие «от выборов до выборов» формулами типа «кто не с нами, тот против нас», охотно воспользовались террористической угрозой для «дисциплинирования» населения, а также для манипуляции сознанием и симпатиями избирателей. Борьба с абстрактным «международным терроризмом» является для них превосходным средством продемонстрировать своему народу сложность решаемых задач, собственную активность и ответственность.

Если глубоко задуматься над перечисленными проблемами, окажется, что поводов для оптимизма немного.

У Запада очень мало шансов на победу. В первую очередь потому, что ему приходится иметь дело не столько с экстремистскими вылазками единичных бандитов, сколько с феноменом, за которым прежде всего стоит стремление народов к самоопределению или обретению собственной идентичности, то есть определенные цивилизационные ценности. Но история свидетельствует, что на протяжении второй половины ХХ столетия Запад проигрывал все войны, в которых противная сторона боролась за свою независимость или за возможность состояться как культурная общность.

Помимо этого население западных стран сегодня убеждено в том, что «демократия» (то есть западные представления о свободе и справедливом обществе) должна укорениться повсюду. Однако смириться с навязанными извне представлениями о свободе – значит перестать быть свободным самому, и этого на Западе, похоже, не понимают и не хотят понимать. Утверждая, что террористы – это враги свободы, западные лидеры безнадежно заблуждаются и вводят в заблуждение тех, кто следует за ними. Нет, террористы борются не против свободы, а за свободу своих народов не прислушиваться к чужим советам.

Здесь на память приходит один пример, прекрасно показывающий всю примитивность мышления американского политического класса, выступающего ныне лидером в «войне с террором». В 60-е годы прошлого века чернокожие американцы начали масштабную кампанию борьбы за отмену расовой сегрегации, утверждая, что ничем не отличаются от белых. Однако сорок лет спустя те же афроамериканцы настаивают на своей «особости» и требуют квот в университетах и налоговых поблажек, дополнительного финансирования социальных программ и т. д. И что? Правительство вводит систему affirmative action (речь идет о принятом в 2003-м решении Верховного суда США оставить в силе Программу позитивных действий, предоставляющую льготы, в частности, расовым меньшинствам. – Ред.), прямо противоречащую, как отмечают многие социологи, фундаментальным принципам либерализма. В 1960-е годы новые независимые страны тоже хотели быть «такими, как все». Но они потерпели неудачу и теперь апеллируют к собственной исключительности. Почему же американские политики, соглашаясь с претензиями собственных чернокожих на «особость», игнорируют аналогичные претензии со стороны арабского мира?

Кроме того, противодействуя Западу, террористы используют заимствованное у него же оружие. Так, главная, как считается, трудность борьбы с террористами обусловлена «сетевым» характером их структур, успешно противостоящих традиционной тактике армий и спецслужб. Но на самом деле террористы ничего не изобрели. Они лишь взяли на вооружение средство, с помощью которого стремящийся к экономической экспансии Запад не первый год повышает эффективность деятельности своих транснациональных корпораций. Разве не говорили в США и Европе с придыханием о долгожданном приходе «сетевого общества»? Оно пришло.

Таким образом, не осмыслены в должной мере ни цели террористов, ни их методы. Однако существует и гораздо более сложная проблема – мотивация террористического движения. Дело в том, что отдельные террористические акции, как правило требующие от их исполнителей самопожертвования, нередко являются не жестом отчаяния и не проявлением мужества, а актом личного спасения! Будучи религиозным фанатиком, террорист-смертник действует рационально – ведь убийство десятков «неверных» открывает ему прямую дорогу в рай, что для него гораздо важнее, чем деньги, которые могли быть обещаны его семье или близким. Тем удивительнее, что большинство «борцов с терроризмом» не устают говорить о гигантских суммах, идущих на финансирование террора, о множестве наемников, проникающих в Ирак или Чечню, а также о своих успехах в перекрытии каналов финансирования террористов. Между тем разрушение башен-близнецов вкупе с атакой на Пентагон обошлось его исполнителям не более чем в 500 тыс. дол., в то время как объемы возрожденной торговли опиумом в Афганистане исчисляются миллиардами, а российская помощь «законному» чеченскому правительству – сотнями миллионов долларов. Так что террористы борются отнюдь не за финансирование...

Современные террористы либо воспитаны в обстановке перманентной незащищенности и неуверенности в будущем, либо добровольно обрекли себя (что относится прежде всего к их лидерам) на жизнь в подобных условиях. Еще в 1993-м известный палестинский экстремист Абу Махаз пояснил: «Мы – террористы, да, мы – террористы, потому что это наша судьба». Усиление «лобовой» атаки на террористическое движение может только расширить его ряды и ожесточить его участников, возбуждая в них чувство религиозной и этнической солидарности. Большинство же граждан западных стран не намерены лишаться ни личных свобод, ни материального благополучия и потому будут поддерживать борьбу с терроризмом только до тех пор, пока она не окажется чревата серьезными политическими и экономическими потрясениями. Поэтому удары террористов будут разваливать антитеррористическую коалицию; удары же по террористам – лишь укреплять их ряды.

Прошедшие с начала «войны с террором» почти четыре года показывают, что для поддержки этой войны населением западных стран необходимы весомые доказательства достигнутого прогресса. Пока еще такими свидетельствами могут служить свержение режима «Талибан», разгром лагерей «Аль-Каиды» и освобождение Афганистана, отстранение от власти Саддама Хусейна и оккупация Ирака войсками союзников. Однако эти достижения обошлись США и присоединившимся к ним странам в сотни миллиардов долларов, а дальнейшие перспективы туманны. Поток наркотиков из Афганистана растет, положение в Ираке не стабилизировалось, агрессивность США вызывает вполне понятное стремление других стран обеспечить себе доступ к ядерному оружию. Ситуация в Саудовской Аравии и в Пакистане, единственной мусульманской стране, обладающей оружием массового поражения, остается взрывоопасной. «Война с террором» приводит и к косвенным издержкам – от роста цен на нефть до кризиса на рынке авиаперевозок и туризма. Через некоторое время западный бизнес, пока еще радующийся новым военным заказам и увеличению государственных расходов на безопасность, ощутит, что инициированная американцами авантюра просто никому не выгодна. И террористам сегодня достаточно лишь поддерживать на Западе истерию, запущенную самими же западными лидерами, чтобы со временем увидеть крах их политики.

Кроме того, «война с террором» наносит ущерб единству западного мира. Так, американское вторжение в Ирак начиналось весной 2003 года в условиях беспрецедентного раскола мира на два лагеря – сторонников и противников кампании Соединенных Штатов. Давно назревшая реформа ООН, можно предположить, провалится именно по причине того, что в Соединенных Штатах, России и отчасти Великобритании к нынешним угрозам и вызовам относятся иначе, чем в континентальных европейских странах. Восприятие собственного государства в качестве «осажденной крепости», а остальных стран как звеньев разного рода «осей зла» непродуктивно и ведет лишь к расширению поля для конфликтов и противоречий.

Таким образом, новый раунд «войны с террором» закончится поражением Запада.

ИСТИННЫЕ ЦЕЛИ И НЕОТЛОЖНЫЕ ЗАДАЧИ

«Война с террором» не могла не начаться. Прежде всего потому, что политики во всем мире крайне нуждались во враге, отвечавшем ряду критериев. «Правильный», с точки зрения современных деятелей, враг – это тот, кто представляет собой опасность, кто не связан с ведущими западными странами. Его место там, куда можно наносить безответные удары; его нельзя увидеть; борьба с ним должна продолжаться бесконечно долго, а мера ее успешности – оставаться неопределимой; наконец, необходимость войны с ним должна оправдывать серьезные ограничения демократических прав собственных граждан, а увеличение расходов на нее не должно вызывать возражений у населения.

Все эти критерии идеально воплощены в «международном терроризме». В политике последних лет данное понятие сыграло ту же роль, что и понятие «глобализация» – в хозяйственной практике последних десятилетий. Если вспомнить историю, окажется, что до середины ХХ столетия взаимодействие между Европой и США, с одной стороны, и остальным миром – с другой, именовалось «вестернизацией», которая, как считалось, универсальна по своему временнЧму характеру и географическому охвату. Причем модель технологического общества со всеми его атрибутами – от массового потребления до либеральной демократии – оценивалась как в принципе легко воспроизводимая и поэтому всеобщая. Однако эта «всеобщая» модель предполагала и ответственного за ее повсеместное насаждение – Запад. Тот факт, что именно в последние десятилетия зафиксирован невиданный рост мирового неравенства, не волнует адептов глобализации. Гораздо важнее иное: любую экономическую проблему можно сегодня объяснить объективным процессом глобализации и, как говорится, «умыть руки». Понятие «международный терроризм» дало политикам такой же инструмент ухода от реальности (и от ответственности), какой получили экономисты с появлением термина «глобализация». Было бы наивно полагать, что политики не воспользуются этой новой возможностью.

«Война с террором» – это то, в чем кровно заинтересованы правящие элиты и руководители всех без исключения вовлеченных государств – Соединенных Штатов и России, Великобритании и Польши, многих других. Им необходимо раздувание террористической угрозы и уничтожение все новых и новых террористов. (Причем именно уничтожение, как мы видели это на примере Аслана Масхадова, а не предание их гласному и справедливому суду, о чем так много говорится.) Им требуется наращивание военных расходов и, как отмечалось выше, ограничение гражданских прав, а также многое другое... Так что этой войне не суждено завершиться быстро. Даже если антитеррористическая коалиция в ее нынешнем виде и прекратит свое существование (а в этом у меня практически нет сомнений), то сама «борьба» в разных ее формах будет продолжаться.

Но кровавые акции террористов, конечно же, не должны оставаться безответными. При этом в борьбе с террористической угрозой необходимо соблюдать несколько очевидных и неоспоримых правил.

Во-первых, нужно провести четкую грань между вооруженными формированиями, сражающимися за самоопределение и независимость своих народов, и террористами, действующими во имя идеологических и религиозных целей. Если в первом случае, как уже было сказано, наиболее эффективным средством решения проблем являются переговоры, то во втором переговорный процесс вряд ли возможен. Да в нем и нет необходимости – ведь требования террористов из «Аль-Каиды» или «Исламского джихада» не предусматривают политических договоренностей. Исламские экстремисты не представляют собой той политической силы, с которой возможны переговоры. Они не могут взять на себя внятных обязательств. Нет никакой возможности оказать на них давление при несоблюдении ими достигнутых договоренностей. В общем, все они – не сторона на переговорах.

Во-вторых, даже признавая необходимость отказаться от переговоров, нельзя утверждать, что конечной целью войны с террористами является их истребление. Чем активнее ликвидируются отдельные террористы, тем больше весь народ проникается целями и задачами их движения; примером тому может служить обстановка на Западном берегу реки Иордан и в секторе Газа, а также в Чечне.

Поэтому подходы к борьбе с терроризмом должны различаться в зависимости от того, где проходит «линия фронта». Если противостояние террору происходит на территории западных стран, теракты следует квалифицировать как тяжкое преступление – убийство или покушение на убийство с отягчающими обстоятельствами. Соответсвенно террористов надлежит обезвреживать, а в их организации – внедрять агентов; следует перекрывать каналы поступления к ним денег и оружия, а приток иммигрантов из стран, где расположены «основные силы» главных террористических организаций, – ограничивать. Мониторинг иммигрантов и выходцев из таких стран необходимо на определенный период времени признать хотя и неприятной, но вынужденной, а потому допустимой мерой. Об эффективности таких мер говорит пример США, где после 11 сентября 2001 года не зафиксировано ни одного террористического акта. И причиной тому – усилившиеся меры внутренней безопасности, а отнюдь не сокращение числа боевиков «Аль-Каиды».

Если же борьба с террором ведется за пределами Запада, требуется выработать и принять жесткие правила отношений с государствами, на территории которых активно действуют террористические группировки. Эти государства (а к ним, несомненно, относятся многие ближневосточные страны) должны быть лишены всякой помощи со стороны развитого мира; следует полностью отказаться от практики продажи им любых систем вооружения; предупредить о недопустимости обладания оружием массового поражения (причем, например, к Пакистану это относится даже в большей степени, чем могло бы относиться к Ираку), ограничить торговое и экономическое сотрудничество с ними и т. д. Если народы этих стран предпочитают сохранять свой образ жизни, традиции и религиозную «чистоту», им не нужно препятствовать. Напротив, показательное «отступление» Запада из данного региона при жестком недопущении перенесения исламского джихада на территорию развитых стран вызовет проблемы у самих мусульманских экстремистов, не имеющих никакой позитивной программы. Как показывает пример отстающих государств, наиболее эффективный способ дискредитировать популистские движения – позволить последним добиться провозглашаемых ими целей. «Бросив исламский мир на произвол судьбы», мы отнюдь не предадим идеалы свободы и гуманизма. Западные ценности будут усвоены не там, куда Западу хватит сил их донести, а там, где на них возникнет реальный и осмысленный спрос. Свобода важна не сама по себе – гораздо важнее завоеванная и выстраданная свобода. Пока мусульманские народы не ощутят потребность в западных ценностях, не возжелают свободы, навязать им их будет невозможно да и, замечу, не нужно.

Россия. США. Весь мир > Армия, полиция > globalaffairs.ru, 9 июня 2005 > № 2911854 Владислав Иноземцев

В Омане завершилась регистрация совместной компании «Tatneft Gulf LLC», которая будет заниматься продвижением технологий, услуг и продукции ОАО «Татнефть» на рынке Омана и других стран Персидского залива. На прошлой неделе делегация ОАО «Татнефть» находилась с рабочим визитом в султанате Оман. В ходе визита был проведен ряд встреч с руководством сервисных компаний и ведущего нефтедобывающего предприятия страны – Petroleum Development Oman, сообщает пресс-служба ОАО «Татнефть».Завершена регистрация совместной компании Tatneft Gulf LLC, созданной для продвижением технологий, услуг и продукции ОАО «Татнефть» на рынке стран Персидского залива. Специалисты ОАО «Татнефть» также изучали материалы по скважинам с проблемами, которые могут быть решены с применением технологии и техники локального крепления скважин. Были определены размеры перекрывателеи, которые представляют интерес для оманского рынка. В ходе визита состоялось подписание соглашения с местной компанией на финансирование этой компанией разработки одного из новых размеров оборудования локального крепления скважин. Разработка оборудования должна занять 1 год. Оман > Нефть, газ, уголь > Татаринформ, 31 мая 2005 > № 23126

Национальное собрание (парламент) Кувейта проголосовало за предоставление женщинам политических прав, в частности, права избирать и быть избранными в законодательное собрание и местные органы самоуправления.За поправку к первой статье конституции эмирата от 1962г. проголосовали 35 депутатов, включая 14 министров. 23 законодателя, представляющих исламистские организации и племена, были против.

Премьер-министр Кувейта шейх Сабах аль-Ахмед Аль Сабах заявил после исторического заседания, продолжавшегося девять часов: «Хвала Аллаху, что женщины получили политические права, и я поздравляю всех женщин эмирата!». Он отметил, что теперь женщины смогут занимать министерские посты, и это может произойти очень скоро.

Решение парламента по проекту закона, представленному правительством уже в третий раз, вызвали бурные овации тысячи женщин, собравшихся на парламентской галерее для зрителей и вокруг здания собрания.

Кувейт стал четвертым государством Залива после Омана, Бахрейна и Катара, в котором женщинам предоставлены политические права.

Обозреватели отмечают, что численность электората эмирата за счет женщин возрастет со 145 тыс. до 350 тыс.чел., и это может изменить расстановку политических сил внутри страны и ослабить позиции консерваторов внутри парламента. Кувейт > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 17 мая 2005 > № 1928

Война в Ираке и нестабильность на палестинских территориях замедляют экономическое развитие государств Ближнего Востока. Об этом заявила исполнительный директор Экономической и социальной комиссии ООН для Западной Азии (ЭСКЗА) Мирфат Таляви, выступая на проходящей в Дамаске 23 сессии организации. «Первая и вторая войны в Персидском заливе, противостояние на палестинских территориях привели к потере около восьми млн. рабочих мест в государствах региона, замедлению развития различных секторов экономики, в т.ч. сектора технологий», – отметила она.По словам Таляви, уровень безработицы в среднем по региону составил 15%, причем среди молодежи этот показатель достигает 23%. «Для успешного экономического развития необходима политическая стабильность в регионе», – добавила представитель ООН. В то же время, Таляви выразила удовлетворение состоянием экономики стран Западной Азии в целом. Так, по ее словам, в 2003-04гг. рост ВВП в государствах региона в среднем составил 4,5%. Доходы от продажи нефти достигли в 2004г. 213 млрд.долл., что на 29% превышает показатели пред.г.

Проходящая в сирийской столице 9-12 мая сессия ЭСКЗА посвящена главным проблемам региона – безопасности и мирному урегулированию, а также влиянию этих факторов на экономическое развитие стран Западной Азии. Одним из главных результатов сессии стало подписание соглашения о морских перевозках, призванного придать импульс развитию торгового флота государств Арабского Востока. Кроме того, на сессии обсуждается вопрос об улучшении сети региональных автотрасс и возобновление ж/д сообщения. ЭСКЗА является составной частью Экономического и социального совета ООН, отвечающего за содействие повышению уровня жизни, занятость населения и экономический и социальный прогресс. Членами комиссии для Западной Азии являются Сирия, Иордания, ОАЭ, Бахрейн, Ирак, Оман, Палестина, Катар, Ливан, Египет, Саудовская Аравия, Йемен и Кувейт. Ирак > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 11 мая 2005 > № 1259

Газ-СПГ

Газ постепенно занимает место нефти в мировом энергетическом балансе. Потребление газа растет в два раза быстрее, чем потребление нефти. До недавнего времени основным и единственным способом транспортировки газа были трубопроводы. В 1990гг. начался быстрый рост потребления сжиженного природного газа (СПГ). 27% мирового производства СПГ приходится на 4 африканские страны: Алжир, Нигерию, Египет и Ливию.

Сжиженный природный газ – это не продукт. При его производстве, то есть при сжижении газа, добавленная стоимость не создается. Собственно сжиженный газ никому не нужен, он становится продуктом только после регазификации -обратного превращения в газообразное состояние. СПГ – это не продукт, а способ его транспортировки. Сжижение газа целесообразно там, где между поставщиком и потребителем трудно или невозможно протянуть трубопровод.

Перевозки СПГ осуществляются исключительно морем. Основные элементы транспортной инфраструктуры в данном случае следующие: завод по сжижению на побережье, совмещенный с терминалом; специальный танкер (танкеры); завод по регазификации – также на побережье и также совмещенный с терминалом. Все заводы по сжижению (и, «разжижению») газа находятся на побережье. К заводу ведут газопроводы от месторождений – или со стороны моря (с шельфа) или со стороны суши.

Рост потребления сжиженного газа вызван двумя обстоятельствами: во-первых, стали дешеветь технологии сжижения. Во-вторых, сыграла свою роль общая либерализация газового рынка: при поставках сжиженного газа покупатель в меньшей степени зависит от продавца, а продавец – от покупателя.

СПГ (LNG) занимает в 600 раз меньший объем, чем исходный продукт (газ в его природном состоянии). 1 куб.м. СПГ весит 400 кг. (0,40 т.). Следовательно, из 1000 куб.м. природного газа получается 1,67 куб.м. или 0,67 т. СПГ. Производительность завода измеряется в кубометрах исходного сырья или в т. производимого СПГ. Важно не путать эти два показателя при сопоставлении. Заводы по сжижению газа есть в Алжире, Индонезии, Тринидаде и Тобаго, Венесуэле, Нигерии, Норвегии, Катаре, Австралии и Омане. Рост потребления сжиженного газа в мире составляет 6-7% в год (газа в целом – 2%).

Алжир. Самый первый в мире завод по сжижению газа был построен в Алжире, в порту Арзев, в 1964г. Небольшой по мощности (1,7 млрд.куб.м.) завод был закрыт в 1997г., затем модернизирован и снова введен в строй в 1999г. Спустя 4г. он должен был быть закрыт окончательно, но из-за дефицита мощностей продолжает работать до сих пор, на пределе своих возможностей.

Самый старый в мире завод давно не является для Алжира основным. 95% производства приходится на три других завода, два из которых также расположены в Арзеве (установленная мощность – 11,2 и 12,3 млрд.куб.м.). Третий по размеру алжирский завод находится в Скикде. Расчетная мощность производства в Скикде – 6,5 млрд.куб.м. 19 янв. 2004г. на заводе произошли взрыв и пожар. Не исключено, что причиной взрыва в Скикде был теракт, погибли 27 чел. – работников производства.

3 из 6 модулей завода вышли из строя, производительность сократилась на 44% – до 3,6 млрд.куб.м. по итогам 2004г. Министр энергетики Алжира Хелил заявил, что вместо трех взорванных модулей будут построены 2, но по мощности вместе они будут в 2 раза больше трех взорванных. На это необходимо 800 млн.долл., и пока восстановление мощностей завода не произошло.

Алжирский газ занимает 17% мирового рынка СПГ (2 место после Индонезии). Основные поставки приходятся на Францию (Gaz de France), Бельгию (Distrigaz), Испанию (Enagas), Турцию (Botas), Италию (Snam), Грецию (DEPA), а также США (5% всего объема). Алжирские заводы целиком находятся в собственности и управлении государственной монополии Sonatrach.

Нигерия. В Нигерии построен пока всего один завод по сжижению газа, но этот завод может вскоре стать крупнейшим на континенте. Планируется строительство еще 3-5 заводов, в результате чего Нигерия может занять 15% мирового рынка и выйти на первое место в Африке по производству СПГ.

Единственный пока завод расположен на острове Бонни в Гвинейском заливе, недалеко от впадения в океан одного из рукавов Нигера (вся добыча нефти и газа в Нигерии сосредоточена вокруг Дельты Нигера). Завод начал работу в 1999г., в 2002г. закончено строительство третьего модуля, после чего проект вышел на первоначально запланированную мощность 10,7 млрд.куб.м. Успех проекта вдохновил акционеров, и ведутся работы по расширению завода, известного под названием Bonny Island (о-в Бонни). В 2005г. должны быть введены в строй 4 и 5 модули по сжижению газа, в результате чего мощность завода должна удвоиться (составит 21 млрд.куб.м.).

Собственником Bonny Island является Nigeria Liquefied Natural Gas Corporation (NLNG). Крупнейший акционер (49%) – NLNG – государственная нефтяная корпорация, ей не принадлежит контрольный пакет, что является отступлением от основного принципа развития нефтегазовой промышленности Нигерии (стандартная доля NNPC во всех объектах – 60%). Преобладание иностранного капитала в Bonny Island компенсируется его разнообразием – акционерами являются британская Shell (25,6%), французская TotalFinaElf (15%) и итальянская Agip (10,4%).

Большинство газа в Нигерии находится в нефтяных месторождениях, этот газ уже извлекается и, по большей части, сжигается. Развитие производства СПГ на данный момент представляется реальной программой использования нигерийского газа. В большинстве случаев не требуется проводить специальную разведку. 99% разведанных запасов газа находится вблизи побережья (в прибрежных районах или на шельфе), поэтому нет необходимости в строительстве дорогостоящих магистральных газопроводов до побережья (как в Алжире и Ливии, например).

Помимо расширения завода на острове Бонни существует еще ряд перспективных проектов создания мощностей по производству СПГ. Среди них проработаны следующие (см. карту): West Niger Delta (инвестор – ChevronTexaco); Brass River (инвестор – Phillips); Nnwa (плавучий, инвестор – Statoil); Без названия (плавучий, ExxonMobil). Их совокупная мощность может составить 26,5 млрд.т. в год (15% нынешнего мирового рынка СПГ).

Египет. Первый завод по сжижению природного газа начал работать в Египте в янв. 2005г. Завод расположен на побережье Средиземного моря, в окрестностях г.Думьят (Dumietta) и рассчитан на переработку 7,1 млрд.куб.м. газа в год. Cобственник и оператор завода – совместное предприятие Segas (Spanish Egyptian Gas), образованное испанской Union Fenosa (80%) и двумя египетскими госкомпаниями – Egyptian Gas Holding (EGAS, 10%) и Egyptian General Petroleum Corp (EGPC, 10%). В свою очередь, 50% Union Fenosa Gas принадлежит итальянской Eni (остальные 50% – Union Fenosa SA, Испания).

Строительство завода происходило с некоторыми задержками, инвестиции в проект составили 1,4 млрд.долл. 17 дек. 2004г. агентство Dow Jones сообщило о выделении займа в 250 млн.долл. на достройку завода. Заем выделил Европейский инвестиционный банк (European Investment Bank). В янв. Segas объявил о начале пробных поставок СПГ. В июле 2004г. британская компания BG (бывшая British Gas) заключила соглашения о поставках своего газа на завод и закупках готового СПГ (то есть об экспорте своего газа «через» завод). Речь в соглашениях шла о газе с офшорных месторождений Дельты Нила Scarab Saffron. Соглашение рассчитано на поставки 6,3 млн.куб.м. газа в день (2,3 млрд. в год) в течение ближайших 4 лет. BG разрабатывает месторождения совместно с египетской EGPC и малазийской Petronas. BG будет закупать на заводе 700 тыс.т. жидкого газа в год для реализации в Европе (информация компаний). Предполагаются поставки в интересах Eni и Gas de France (Франция).

Открытие второго египетского завода, с приблизительно такой же производительностью, ожидается в конце 2005г. Строительство ведется также на побережье Средиземного моря, в 50 км. к востоку от Александрии. Завод строится в интересах BG, которая выступает «в партнерстве» с Petronas (Малайзия). Первая очередь завода должна быть готова в III кв. 2005г., вторая – в середине 2006. Газ для этого завода будет поставляться с офшорных месторождений Siman/Sienna, разрабатываемых BG. В окт. 2002г. подписано соглашение сроком на 20 лет (c 2005) о продаже 3,6 млн.т. в год СПГ (50% всего объема) французской Gaz de France (информация African Energy). После ввода в строй второй очереди (середина 2006) основным покупателем СПГ должна стать BG, которая будет закупать газ в том числе для своего завода по регазификации в Lake Charles (Луизиана, США). По предположению EIA, с 2007г. BG может начать поставлять египетский газ и на терминал в Бриндизи (Brindisi), Италия. В финансировании этого проекта участвовали как европейские, так и арабские финансовые структуры: European Investment Bank, Credit Lyonnais, HSBC Bank, Arab Petroleum Investments Corporation, Societe Generale и другие; а также египетский кредитный пул: Commercial International Bank, Misr International Bank, и дочерний банк Societe Generale в Египте.

Если оба завода, в Думьяте и Икду, заработают на полную мощность, то Египет, по нашим оценкам, уже в 2006г. может занять 3-4% газового рынка Евросоюза, причем весьма вероятно, что за счет сокращения российской доли в поставках (сейчас – 38%).

Ливия. В Ливии пока функционирует всего один небольшой завод по сжижению газа (Мерса-ал-Брега). Он был построен еще в 60гг. прошлого века американской компанией Esso и начал работу в 1971г. Ливия тогда стала вторым в мире (после Алжира) экспортером СПГ. Установленная мощность завода составляла 100 млрд.куб. футов газа (2,8 млрд.куб.м.). Из-за введения американских санкций против режима Каддафи ливийский завод испытывает хроническую нехватку запчастей и квалифицированного обслуживания. Он пришел в упадок, объем переработки составляет 0,9 млрд.куб.м. в год. Собственник и управляющая компания – государственная нефтегазовая монополия NOC, покупатель газа – испанская компания Enagas.

Развитие газодобычи является приоритетным направлением для госкомпании NOC. Пока на газ приходится только 6% добычи углеводородов в Ливии (в пересчете на нефтяной эквивалент), в то время как доля газа в разведанных запасах – 18%, а в прогнозируемых запасах – еще выше. После снятия международных санкций появились проекты строительства как магистральных трубопроводов, так и заводов по сжижению газа, но пока говорить о них детально нет смысла.

Ангола. Помимо 4 уже состоявшихся экспортеров СПГ, на карте Африки могут появиться новые. Наибольший интерес представляет в этой связи проект строительства завода в Анголе, в порту Сойо на севере страны. Уже создан консорциум инвесторов, в который вошли ChevronTexaco (США, 32%), Sonangol (ангольская госмонополия, 20%), Norsk Hydro (Норвегия, 12%), BP (Великобритания, 12%), Total (Франция, 12%) и ExxonMobil (США, 12%). Оператором завода будет лидер консорциума – американская ChevronTexaco. Ангольский завод может стать первым подобным объектом на континенте под управлением именно американской компании. Первоначально завод предполагали строить близ столицы страны Луанды, но затем проект был перенесен ближе к запасам газа, в северную провинцию Заире. Первая очередь завода будет состоять из одного модуля, рассчитанного на переработку 6 млрд.куб.м. газа в год. Разработка проекта должна закончится в середине 2005г., а окончательное инвестиционное решение должно быть принято, по данным EIA, в середине 2006.

Перспективы. У четырех рассмотренных нами африканских производителей принципиально различается доля, которую СПГ занимает в их газовом экспорте. 0,1 млрд.куб.м. газа в год будет перекачиваться из Египта в Иорданию по трубопроводу (введен в строй в июле 2004г.). В 70 раз больше поставляться с одного только завода в Думьяте. После введения в строй аналогичного по мощности завода Идку доля трубопроводного транспорта в экспорте газа составит менее 1% (хотя еще полгода назад составляла 100%). В Нигерии завод по сжижению на о-ве Бонни – единственный экспортер газа, как и ливийский Мерса ал-Брега. Только в Алжире наблюдается паритет: на магистральные трубопроводы в Европу приходится 54% экспорта, на заводы по сжижению – 46%.

Во всем в мире в целом сжиженный газ постепенно увеличивает свою долю рынка – за счет трубопроводного транспорта. В Африке ситуация не будет развиваться столь однозначно. Совершенно очевидно, что мощности по сжижению газа будут существенно расширяться во всех рассмотренных нами странах – в Алжире, Ливии, Египте и Нигерии. Рано или поздно появится завод по сжижению природного газа в Анголе. Монополия СПГ на экспорт в Нигерии, Ливии и Египте может быть нарушена.

В первую очередь это касается Ливии. Скорее всего, будут реализованы проекты строительства магистральных трубопроводов по дну Средиземного моря в Италию (напрямую или через Тунис). В результате соотношение СПГ/газопроводы в ливийском экспорте может приблизиться к алжирскому (46:54). В самом Алжире доля СПГ может даже сократиться. В результате ввода в строй трубопроводов Medgaz (во Францию) и Galsi (в Италию) к 2008г. доля СПГ в экспорте может сократиться до 38-40% (с учетом имеющихся планов по расширению мощностей сжижения).

В Египте и Нигерии также популярны проекты развития трубопроводной инфраструктуры. Газопровод Египет-Турция вряд ли станет реальностью в ближайшие годы (Турция затоварена российским и иранским газом), направление Ливия-Италия представляется весьма перспективным для экспорта египетского газа. Из Нигерии строится газопровод в Гану (WAGP, первая очередь 1,5 млрд.куб.м. в год). Недавно был подписан контракт на обоснование строительства (feasibility study) газопровода через Алжир в Европу пропускной способностью от 10 млрд.куб.м. Анализ показал, что, с учетом имеющихся планов строительства заводов по сжижению и трубопроводов, доля СПГ в нигерийском экспорте газа может составить к 2012г. от 62% до 91% (сейчас 100%) при увеличении экспорта в 8-13 раз.

Во всем мире доля СПГ на рынке будет расти, а в экспорте из африканских стран – снижаться. Африканские страны еще не прошли до конца первую – трубопроводную – фазу развития газовой инфраструктуры. Для Ливии, Египта и Нигерии газ – сверхновый продукт, освоение крупных месторождений только начинается. Поэтому данные страны, начав с СПГ, постепенно будут смещаться в пользу паритета. Остальной мир также, возможно, будет двигаться в сторону паритета, но с другой стороны.

Сжижение газа не ведет к созданию добавленной стоимости. Не ведет оно и к созданию внутреннего рынка. Строительство заводов по производству СПГ в стратегическом плане выгодно только покупателям газа. Трубопроводы в этом отношении привлекательны для экспортеров (производителей) газа. Строительство труб – это развитие инфраструктуры. Вместе с трубами можно строить дороги, линии электропередачи. От трубопроводов могут быть сделаны ответвления на внутренний рынок – для развития газовой энергетики и промышленности. Строительство крупных трубопроводов обеспечивает подрядами местные компании, создает рабочие места – чего не происходит в случае со сжиженным газом.

Раздутая популярность СПГ-проектов может пойти на спад в ближайшие годы. Особенно в тех случаях, где есть альтернатива: понятно, что для островов Тринидада и Тобаго, например, сжижение является единственным возможным способом экспорта газа. Во многих других случаях сжижение газа больше подходит на навязанный выбор, стратегически не выгодный странам-производителям.

Россия. Для России проекты по сжижению газа в Африке представляют интерес в первую очередь потому, что наша страна является крупнейшим в мире производителем и экспортером газа. Поэтому африканский сжиженный газ составляет прямую конкуренцию российскому газу, в первую очередь на европейском рынке. Сама Россия сжиженный газ не производит и не продает. В данном случае это обстоятельство принципиального значения не имеет. Совершенно очевидно, что страны Евросоюза ставят перед своими нефтегазовыми компаниями задачу диверсифицировать поставки, проще говоря – снизить долю российского газа в импорте.

Даже большую «угрозу» для России, чем СПГ, несут трубопроводные проекты – по дну Средиземного моря и через Сахару уже очень скоро на европейский рынок пойдут десятки млрд.куб.м. газа. Вначале они компенсирую рост потребления, потом – заменят норвежский газ; российская доля будет медленно, но верно сокращаться с нынешних 38% до 25-27% (неофициальный целевой уровень). С СПГ в этом отношении ситуация не столь однозначна: нигерийский и алжирский сжиженный газ поставляется в том числе в США, туда же в скором времени должна направиться значительная часть египетского. Строительство заводов ущерба положению России на газовом рынке нанести не должно.

Российским производителям газа («Газпром», прежде всего) стоит ближе присмотреться к возможностям по инвестированию в газодобычу за рубежом. Если крупная национальная компания ограничивается добычей только внутри «своей» страны, то рано или поздно становится объектом колониального захвата: диктат покупателя определяет ее инвестиционные решения, кадровую политику, структуру переработки. В конечном счете, опасна для государственного суверенитета.

Андрей Маслов, Борис Свинцов.

Нигерия > Нефть, газ, уголь > af-ro.com, 28 февраля 2005 > № 340352

Компания «Мицубиси» заключила долгосрочный контракт с «Фрипорт Эл-Эн-Джи девелопмент» на поставки природного газа в США. Природный газ будет доставляться из Омана на строящееся предприятие по переработке СПГ в Техасе. Закупки будут производиться на основе заключенного с государственной компанией Омана в июле 2004г. 20-летнего контракта на поставки СПГ. Предполагается, что начиная с 2009г. в рамках соглашения ежегодно будет поставляться 800 тыс.т. СПГ, объем продаж составит 25 млрд. иен (245 млн.долл.) в год. «Мицубиси» и раньше занималась доставкой СПГ в США, но теперь компания планирует расширить свою деятельность и заняться продажами природного газа местным энергетическим компаниям, производителям химических товаров и другим конечным потребителям. Япония > Нефть, газ, уголь > economy.gov.ru, 19 января 2005 > № 21291

7 дек. 2004г. правительство Индонезии объявило о сокращении в 2005г. объема поставок сжиженного природного газа (СПГ) в Японию, Южную Корею и Тайвань. Снижение объема поставок в Японию, которая является самым крупным партнером Индонезии по импорту СПГ, составит 11% (1,74 млн.т.). Общий объем японского импорта СПГ в 2003г. составил 58,47 млн.т. При этом крупнейшим поставщиком являлась именно Индонезия, доля которой равнялась 30%. В 2005г. с учетом нынешнего сокращения из этой страны предполагается импортировать 16 млн.т. газа.Основными причинами уменьшения объема поставок являются сокращение производства на самом крупном в стране газовом объекте Арун на о-ва Суматра, а также пожар, случившийся в июне 2004г. на заводе в Бонтанге на о.Климантан. Существует опасение, что завод в Бонтанге до конца будущего года не сможет выйти на требуемую производственную мощность. В этих условиях правительство Индонезии, чтобы возместить нехватку СПГ для экспорта, планирует срочно закупить 360 тыс.т. из Омана, Катара и др. стран. В случае если о поставке удастся договориться, Индонезия сможет частично уменьшить объем неотгруженной продукции в Японию.

Решение правительства Индонезии о сокращении поставок коснулось интересов всех энергетических и газовых компаний – импортеров СПГ из трех вышеуказанных стран и в т.ч. 11 японских компаний, среди которых: «Тюбу дэнреку», «Кансай дэнреку», «Осака газ» и др. каждая компания стремится как можно быстрее компенсировать недополученную часть СПГ. Возможное при этом изменение внешнеторговых партнеров может привести к росту расходов по доставке СПГ, результатом чего станет рост цен на внутреннем рынке, который будут оплачивать потребители внутри страны.

Поскольку торговля СПГ осуществляется на основе долгосрочных (20-30 лет) стабильных поставок, одностороннее изменение содержания контрактов страной производителем по отношению к потребителям, по мнению отдельных японских специалистов в области энергетики, – «беспрецедентный случай». В целом решение правительства Индонезии усилило беспокойство крупных японских компаний-импортеров СПГ относительно гарантирования стабильных поставок на средне- и долгосрочную перспективу и еще раз обратило их внимание на необходимость дальнейшей диверсификации источников поставок. Индонезия > Нефть, газ, уголь > economy.gov.ru, 13 декабря 2004 > № 21295

200 тыс. жителей арабских стран Персидского залива хранят за границей 1,4 трлн.долл. Об этом говорится в распространенном в пятницу докладе Арабской организации инвестиций со штаб-квартирой в Кувейте. По оценкам составителей доклада, около 10% этой суммы приходятся на вклады в зарубежных банках, 40% – на инвестиции в недвижимость, 35% – на капиталовложения в промышленные и торговые объекты, дающие быструю прибыль и 15% – на вклады в ценные бумаги. Больше всего арабские инвесторы доверяют США, где размещено 70% их капиталов, и Западной Европе – 30%. На страны Южной Азии приходятся 5%.Правительства арабских стран активно изучают пути привлечения средств инвесторов. Кувейт и Бахрейн предоставляют постоянный вид на жительство иностранцам, вложившим средства в их экономику, Арабские Эмираты открыли для иностранных инвесторов области недвижимости и промышленность, Саудовская Аравия – металлургию, Оман – электроэнергетику. Эти меры позволили за минувший год привлечь в страны Залива инвестиции в 8,6 млрд.долл. В докладе отмечается, что препятствиями на пути возвращения арабских капиталов остается нестабильная политическая обстановка в регионе, слабость фондовых рынков, законодательные препоны, засилье бюрократии и коррупция, затрудняющие регистрацию новых компаний и инвестиции. Кувейт > Финансы, банки > ria.ru, 3 декабря 2004 > № 5115

Южная Корея впервые приступает к добыче собственного природного газа. По сообщениям из Сеула, состоится пуск газодобывающей платформы «Тонхэ-1», установленной в Японском море в 58 км. от восточного побережья в районе промышленного города Ульсан. Платформа, построенная за 2 с половиной года Корейской нефтяной корпорацией, должна будет давать по 400 тыс.т. сжиженного природного газа ежегодно в течение 15 лет. Это составит 2,2% ежегодного объема потребления газа в Южной Корее. В церемонии открытия платформы «Тонхэ-1» примет участие премьер-министр страны Ли Хэ Чхан и около 1000 человек, включая дипломатов из стран-поставщиков нефти и газа в Южную Корею – Ливии, Омана, Венесуэлы, Судана и Катара. Поиск собственного газового месторождения в Южной Корее велся с 1964г. Корея > Нефть, газ, уголь > ria.ru, 5 ноября 2004 > № 5717