Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Крым предложил Ирану доступ к его портам, чтобы Тегеран мог избежать санкций США

Крым предложил Ирану доступ к его портам, чтобы Тегеран мог избежать санкций США в отношении экспорта нефти, сообщил российским СМИ высокопоставленный представитель администрации Крыма, сообщает The Moscow Times.

Иран все чаще ищет альтернативные торговые пути, чтобы обойти напряженность в Персидском заливе, вызванную санкциями США. Экспорт нефти в страны-члены ОПЕК в значительной степени упал после введения санкций США в отношении нефтяной промышленности, хотя они едва повлияли на экспорт нефтепродуктов.

Заместитель премьер-министра правительства Крыма Георгий Мурадов заявил, что Крым посылает сигналы о сотрудничестве в Иран "с учетом антииранской политики Соединенных Штатов".

"Например, Иран может использовать наши портовые средства для транспортировки нефти", - сказал Мурадов государственному агентству ТАСС.

"Иран может воспользоваться нашими возможностями судоходства и речными морскими каналами, транспортируя нефть через Волго-Донской канал, через Крым, по Черному морю", - сказал Мурадов в интервью, опубликованном на прошлой неделе.

Официальные представители Крыма впервые предложили торговое сотрудничество иранским предприятиям в апреле, сообщило в то время IntelliNews. На прошлой неделе Мурадов заявил ТАСС, что, хотя некоторые иранские бизнесмены выразили заинтересованность в создании опоры на полуострове, Крым "не увидел активных шагов, предпринимаемых иранской стороной".

Жильё на мексиканском эко-курорте дорожает наравне с ростом спроса

Расположенный в мексиканском штате Кинтана-Роо на побережье Ривьера-Майя, Тулум претерпел жилищный бум в течение последнего десятилетия.

Главная причина роста спроса на местную недвижимость – репутация модной Мекки для эко-путешественников. По данным Федерального ипотечного общества Мексики, цены в Кинтана-Роо подскочили почти на 12% во втором квартале 2019 года по сравнению с тем же периодом в 2018. Цены в Мексике в целом выросли примерно на 9% за этот период, сообщает NY Times. Между тем, рынок недвижимости страны в целом с каждым годом чувствует себя всё более уверенно.

Два-три года назад американцы, ищущие дома в Тулуме, могли найти небольшую двухкомнатную квартиру менее чем за $150 000, сказал владелец брокерского агентства Buy Playa Роб Киннон. Теперь, по его словам, отправная точка гораздо ближе к $200 000. Самые дорогие объекты находятся в Сиан Кане – районе, где очень мало домов, и только около 20 выставлены на продажу. Цены обычно колеблются между $2 и $ 5 млн.

Большинство новостроек находятся в центре города Тулум, так как на берегу моря нет жилых домов. Между городом и пляжем сейчас реализуется проект Aldea Zamá, который занимает участок в 607 гектаров. Новые квартиры, предлагаемые на сайте Top Mexico Real Estate, стоят от $170 000 за односпальные решения до $680 000 за пентхаус.

Большинство покупателей приобретают жильё в Тулуме для отдыха, а в остальное время сдают. Адвокат по недвижимости и генеральный менеджер Secure Title Riviera Maya Иван Кастильо сказал, что 80% его иностранных клиентов – из Канады и США, а остальные – из Италии, Испании и Австралии.

Автор: Виктория Закирова

SOS из Чемала: ипотека погибшего отца делает двух малышей и их мать бездомными

Дикая история: в Чемальском районе республики Алтай двое детей восьми и десяти лет 1 сентября пришли в школу в статусе ... бездомных. Их жилье ушло банку за долги по ипотеке, взятой умершим отцом.

Людмила Бутузова

Мать Олеся Брызгалина не справилась с выплатами. И теперь у семьи нет еще и своего дома - по решению суда заложенная недвижимость отошла кредитору – ПАО Сбербанк. Дом выставлен на продажу. На руках у семьи есть постановление судебных приставов о выселении. Другого жилья нет, зима на дворе. И куда ей с двумя детьми?

Соцсети негодуют: почему молчит опека? Где власти,обязанные защитить семью от обнаглевшего Сбербанка? Что это вообще за суды, позволяющие кредитору обобрать до нитки вдову и несовершеннолетних детей? Негодующие вопросы возникают всегда, как только случается очередная «долговая история» - стоит только примерить ее на себя… Весь ужас в том, что ипотечное болото может засосать каждого.

С Брызгалиными такого не должно было случиться. Молодые, энергичные, . успешные... Жили и работали в Новосибирске, там же и детей завели. На Чемал каждое лето ездили отдыхать... Места здесь крутые – горы, тайга, Катунь – самое то для любителей настоящей природы.Появилась идея перебраться сюда на постоянное место жительства. Семья мечтала о большом доме, в котором они могли бы жить и под той же крышей иметь собственное дело – гостиницу для туристов. В 2013 году их мечта осуществилась. Они переехали в Чемальский район, купили дом в ипотеку за 7,5 млн рублей. По словам Олеси, на тот момент муж хорошо зарабатывал, рассчитывали, что закроют долг за 5 лет. Судьба распорядилась иначе.

Семья прожила в доме всего лишь четыре месяца, как с Андреем произошло несчастье. Вроде бы, безобидная травма, но она привела к тяжелым последствиям – две недели в реанимации, врачи оказались бессильны, и Андрея не стало.

Стоит ли говорить, каким потрясением для семьи была смерть отца. Все рухнуло. Рушилось и дело, которое они затеяли, чтобы обеспечить будущее своим детям. Дом уже фактически стал гостевым, в него хорошо вложились – номера для туристов со всеми удобствами, благоустроенная территория, кухня, все новое. Люди поехали… Оставшись одна, Олеся не бросила предприятие, оно кормило семью и позволяло погашать долги перед банком. Других источников дохода не было.

Всю тяжесть положения Олеся оценила, когда среди документов Андрея на кредит не оказалось полиса страхования его жизни. Есть такая услуга для заемщиков - страховать жизнь при ипотеке. Услуга дорогая и вроде бы не совсем обязательная, но если она оплачена, то в случае потери здоровья или смерти, страховая компания по закону возмещает банку долги своего клиента, и тем самым наследники освобождаются от ипотечного бремени.

Все вроде бы об этом знают, но у одних нет денег, чтобы, взяв взаймы под безумные проценты, платить еще и страховщикам, другие успокаивают себя, что уж с ними-то – молодыми и здоровыми - ничего не случиться. Что тогда имел ввиду Андрей Брызгалин, уже не спросишь… Но ему было тридцать лет – полон сил, здоровый, спортивный, и деньги были нужны совсем на другое.

Олеся должна была платить по ипотеке по 100 тысяч рублей в месяц. Какое-то время ее спасали накопления, но они скоро закончились. Еще и кризис "помог", разразившийся в стране в 2014 году, накопления практически сгорели, а кредит, разумеется, нет.

- Когда я поняла, что в следующем месяце уже не смогу оплатить полную сумму, обратилась в Сбербанк, объяснила свое положение,- рассказывает женщина. - Сначала мне показалось, что меня услышали. Сотрудники банка обещали подготовить мировое соглашение, но вместо этого обратились в суд.

Позднее, по словам Брызгалиной, Сбербанк все-таки пошел на то, чтобы пересмотреть график платежей и сделать его плавающим, но только на ближайший год. Потом – как обычно - 110 тысяч рублей каждый месяц.Олеся не могла принять такие условия, понимая, что через год окажется в еще более затруднительном положении.

В конечном итоге судебные тяжбы продолжились. В декабре прошлого года дом перешел на баланс Сбербанка и уже выставлен на продажу. Чемальский райсуд вынес решение о выселении семьи.

Сторонники Олеси Брызгалиной почем зря клянут и Сбербанк, и районные власти, и судью, отказавшую семье в защите. При этом все знают, что маневренного фонда в Чемальском районе нет, районный бюджет – только мышей разводить, но просто бесит, что на вопрос опеки к суду: "Куда выселять будем, на улицу?" судья равнодушно пожала плечами.

«Новые Известия» дозвонились в администрацию Чемальского района: а вот правда, есть ли какой-то выход из тупиковой ситуации? Чем власти могут помочь вдове с двумя детьми, если они окажутся на улице.

- Ой-ой-ой!, - заголосила чиновница на том конце провода. – Нас уже со всех сторон терроризируют: решайте вопрос! Как? Сбербанк нам не подчиняется, социального жилья в районе нет. Глава говорит: придется нам, девчата, самим сбрасываться, иначе разгонят за бездушие.

Уполномоченная по правам ребенка в Республике Алтай Надежда Манзырова только недавно из соцсетей узнала о ситуации с семьей Брызгалиных. Там же сообщила, что планирует встречу с представителями Сбербанка и надеется, что в свете «некоторых обстоятельств» она будет плодотворной. «Обстоятельства», на ее взгляд, весьма существенные. Буквально на днях в Иркутске, Владимир Путин критиковал Сбербанк за равнодушие к чужим бедам: «Плохо, что они отказываются идти навстречу людям, оказавшимся в трудной жизненной ситуации. Для банка с такими доходами - рекордными в целом по стране - это вообще несерьезный вопрос».

Воспитательные меры, предпринятые президентом, пока никак не сказались на судьбе Брызгалиных. С ними банк продолжает ту же процедуру по выжиманию долгов, что и с другими должниками. Раскатавшим губы, там же, в соцсетях строго ответила пресс-служба ведомства Грефа: «Сбербанк всегда индивидуально подходит к решению проблем каждого клиента. На досудебном и судебном этапах сотрудники неоднократно встречались с клиентом и предлагали индивидуальные схемы урегулирования задолженности: была проведена реструктуризация, в дальнейшем предложено заключение мирового соглашения. Необходимо отметить, что в такого рода ситуациях важен конструктивный подход и со стороны клиента. По данному кредиту все мероприятия по взысканию задолженности и реализации объекта проводятся в строгом соответствии с законодательством Российской Федерации".

На запрос «Новых Известий» на автоответчике пробубнили то же самое.

Но что-то подсказывает: не все так безнадежно. Бывали случаи – и «НИ» о них рассказывали, когда Сбербанк вволю построжившись, опускал занесенный меч. Похожая история была в прошлом году с семьей врачей из г. Пушкино. Оба родителя умерли, многомиллионную ипотеку взвалили на двух несовершеннолетних детей, и тоже дошло до их выселения из квартиры. Все обошлось – немножко помогли друзья отца, немножко уступил банк.

У Олеси Брызгалиной оставшийся долг 2,5 миллиона рублей – не такая уж заоблачная сумма, чтобы Сбербанк из-за нее стал портить себе репутацию. Кроме того, женщина пустила шапку по кругу – просит помощи у друзей-туристов для выкупа у банка своего дома - он ведь и им тоже не безразличен. В шапку уже набросали некоторую сумму. Банк как бы в курсе - страничку Олеси во «ВКонтакте» тщательно изучают. Возможно поэтому ее дом, с зимы выставленный на продажу, еще не продан, его как бы придерживают, несмотря на толпы желающих.

Еще один знак. На днях прошло заседание Апелляционной коллегии Верховного суда Республики Алтай по делу о выселении из дома Олеси Брызгалиной и ее несовершеннолетних детей Ульяны и Федора. Представители истца - то есть ПАО Сбербанк, не явились. Не было и уполномоченной по защите прав детей в республике. Боимся сглазить, но возможно, портфели брата и сестры все же полегчают. Тяжеловато им таскать в школу ипотечные долги.

Халид аль-Фалих покинул пост главы совета директоров Saudi Aramco

Министр энергетики Саудовской Аравии Халид аль-Фалих передал пост главы совета директоров госкорпорации Saudi Aramco главе суверенного фонда Саудовской Аравии (Public Investment Fund, PIF) Ясиру аль-Румайяну. Аль-Румайян состоит в совете директоров компании с 2016 года.

Кроме того, накануне из министерства промышленности и минеральных ресурсов страны выделено отдельное министерство промышленности и минеральных ресурсов.

Выход аль-Фалиха из совета директоров Aramco нужен, чтобы отделить компанию от министерства и избежать конфликта интересов в преддверии IPO в 2021 году, пояснили источники Bloomberg. Сам министр также подтвердил важность ротации для подготовки компании к первичному публичному размещению. Он также поздравил аль-Румайяна с назначением в своем твиттере.

Халид аль-Фалих возглавлял Saudi Aramco с 2009 по 2015 годы. Затем он получил должность министра здравоохранения Саудовской Аравии и одновременно занял пост председателя совета директоров компании. Весной 2016 года аль-Фалих стал министром энергетики Саудовской Аравии. Внес огромный вклад в стабилизацию нефтяного рынка, в том числе после кризиса 2014–2016 годов. Он является одним из инициаторов сделки ОПЕК+, сумел выстроить отношения с Россией.

Ясир аль-Румайян — один из ключевых советников наследного принца Саудовской Аравии Мухаммеда бен Сальмана, поясняет Bloomberg. Под его управлением суверенный фонд Саудовской Аравии ятал одним из крупнейших инвесторов в технологические стартапы, такие как Tesla, Uber и другие.

РФ в сентябре будет «полностью соответствовать» уровням добычи по сделке ОПЕК+

Россия в августе 2019 года сократила добычу нефти в рамках договоренностей ОПЕК+ только на 143 тыс. б/с при квоте в 228 тыс. б/с, что связано с последствиями загрязнения нефтепровода «Дружба» хлорорганикой весной этого года, сообщил журналистам министр энергетики Александр Новак, отметив, что на конец месяца суточная добыча была на 299 тыс. б/с ниже базового уровня.

«Меньшее относительно предыдущих месяцев сокращение добычи обусловлено техническими аспектами разрешения ситуации, связанной с расчисткой трубопроводной системы „Дружба“ от нефти с повышенным содержанием хлорорганических соединений», — цитирует министра ТАСС. В сентябре, заверил Новак, Россия «намерена полностью соответствовать оговоренным уровням добычи в рамках кооперации ОПЕК+».

Танкерная война. Версия 2.0?

Американо-иранские противоречия в Ормузском проливе

Павел Гудев – кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник ИМЭМО им. Е.М. Примакова РАН.

Резюме Уровень провокационной активности в Ормузском проливе со стороны как Ирана, так и США и их союзников зашкаливает. Стороны ходят по грани «красной линии», пересечение которой чревато прямой военной эскалацией. Взаимные обвинения и троллинг вряд ли приведут к чему-то хорошему.

Во время ирано-иракской войны 1980–1988 гг. обе стороны активно наносили удары по судам, прежде всего экспортирующим нефть из государств Персидского залива. В танкерную войну оказались втянуты не только Иран и Ирак, ее последствия испытало около 30 внерегиональных государств (включая США и СССР), суда и корабли которых пересекали опасные акватории. По статистике, за 1984–1987 гг. было повреждено почти 340 кораблей и судов (в основном – танкеров), убиты 116 гражданских и военных моряков, 167 – ранены. В 1987 г. Соединенные Штаты были вынуждены для обеспечения безопасности судоходства и транспортировки энергоресурсов не только качественно и количественно нарастить свое присутствие в районе Персидского залива, но и начать сопровождение сначала американских, а затем и всех гражданских судов, следовавших через его акватории.

Сегодня Вашингтон вновь предлагает создать международную коалицию для патрулирования Ормузского пролива с целью предотвращения инцидентов, связанных с незаконным задержанием Ираном нефтеналивных танкеров. Тегаран в ответ напоминает о своих возможностях полностью блокировать пролив, подчеркивая, правда, что мера эта крайне нежелательная, но абсолютно неизбежная в случае возрастания давления.

Хроника эскалации – 2019

Хронология обострения американо-иранских взаимоотношений в 2019 г. насчитывает целую серию инцидентов, по итогам которых стороны не стеснялись обвинять друг друга в спланированных провокациях. Началось все с майской «диверсионной» атаки на четыре торговых судна в портовых водах ОАЭ. Затем, 13 июня, торпедному нападению в Оманском заливе подверглись два танкера под японским и норвежским флагами, американская разведка возложила ответственность за «теракты» на Иран. 20 июня иранские силы ПВО сбили американский БПЛА за нарушение границы национального воздушного пространства. Президент Дональд Трамп лишь в последний момент отменил ракетный удар возмездия, но иранские сети демонстративно подвергаются кибератакам. 4 июля в районе Гибралтара силы специального назначения Великобритании задержали по запросу США танкер Grace-1, перевозящий иранскую нефть в Сирию, что якобы является нарушением санкций ЕС против правительства Башара Асада. Действия Ирана не заставили себя ждать: 19 июля Корпус стражей исламской революции (КСИР) задерживает танкер Stena Impero под британским флагом за нарушение правил судоходства. Это событие становится кульминацией того, что можно считать новой танкерной войной в Персидском заливе.

Попробуем разобраться, насколько легитимны действия той или иной стороны с политико-правовой точки зрения и кто больше или меньше замешан в провокациях.

Сведения о подрыве танкеров в водах ОАЭ и Оманском заливе настолько противоречивы, что эти сюжеты лучше оставить за пределами нашего анализа. Относительно сбитого американского беспилотника позиции противоположны: Соединенные Штаты настаивали на том, что он был сбит в международном, а Иран – в национальном воздушном пространстве. Какие версии возможны?

Некоторые эксперты поспешили связать это происшествие с давним американо-иранским спором о том, что такое «Ормузский пролив», какими правами здесь наделены третьи страны и где проходят границы тех или иных морских и воздушных зон.

Напомним, что США, вполне традиционно, считают этот пролив международным с правом транзитного прохода в рамках Конвенции ООН по морскому праву 1982 года. Последнее распространяется на все гражданские суда и военные корабли, а также включает в себя право полета гражданской/военной авиации, причем транзитный проход (в нашем случае – полет) не может быть приостановлен. Позиция Ирана основана на том, что Ормузский пролив в его самой узкой части полностью перекрыт территориальными морями двух государств – Ирана и Омана, на которые распространяется полный государственный суверенитет, включая воздушное пространство. Иран считает, что здесь действует более жестко регламентированное право мирного, а не транзитного прохода, которое, в свою очередь, не предусматривает свободы полетов, в том числе БПЛА. На уровне национального законодательства эту позицию разделяет и Оман.

Однако американский беспилотник был сбит около входа в Ормузский пролив со стороны Оманского залива, что не снимает вопроса о правовом статусе вод пролива, но поворачивает ситуацию в иное русло. Может быть, действительно, БПЛА нарушил здесь границу между международным и национальным воздушным пространством, которая совпадает с внешней границей 12-мильного территориального моря Ирана? Такой вариант вполне допустим, ведь БПЛА, вне всяких сомнений, осуществлял разведывательную деятельность. У Ирана было полное право на приостановление полета, хотя вопрос о соразмерности применимых мер со ссылкой на статью 51 Устава ООН (право на коллективную/индивидуальную самооборону) – предмет для отдельной дискуссии.

С меньшей долей вероятности, но все же – это могла быть ошибка или же провокация американцев. Так, они никогда не соглашались с внешними границами морских зон, в том числе территориального моря, которые установил Иран. Они полагали, что проведение Тегераном прямых исходных линий для отсчета предписанных Конвенцией 1982 г. морских зон суверенитета и юрисдикции осуществлено с явными нарушениями: на слишком большом расстоянии от берега и с заметным отклонением от его общего направления. Соответственно, разное понимание того, где проходит внешняя граница территориального моря Ирана, могло стать причиной случайного или же намеренного вторжения американского беспилотника в иранское воздушное пространство.

Еще одна версия заключается в том, что американский БПЛА не нарушал национального воздушного пространства, но находился в пределах иранского района полетной информации (Flight Information Region, FIR). Такой район включает в себя часть международного воздушного пространства, устанавливается для обеспечения полетно-информационного обслуживания, а регулирование в его рамках применимо исключительно к международным коммерческим полетам. Теоретически можно предположить, что местное командование Корпуса стражей исламской революции (КСИР), наблюдая полет американского БПЛА в иранской FIR, могло ошибочно посчитать, что его деятельность осуществляется в иранском воздушном пространстве. В итоге решение о необходимости остановить полет БПЛА было принято на местах, без согласования с центральным руководством в Тегеране и на основе некорректного понимания норм и положений международного права. По мнению американских экспертов, именно такая интерпретация привела к тому, что президент Трамп решил в последний момент отложить ракетный удар.

Выпадом на выпад

Ситуация с задержанием в Гибралтарском проливе танкера с иранской нефтью, которая якобы предназначалась сирийскому режиму, допускает куда меньше толкований. Этот танкер замечен в постоянном отключении автоматической системы идентификации (AIS), значит, можно смело предположить, что он регулярно задействован в теневых схемах по транспортировке не совсем легальных грузов. Однако этого явно недостаточно для задержания. Согласимся с иранской позицией: фактически, это акт «экономического терроризма».

Его арест обнажил еще одну серьезную проблему, вернее – давний конфликт, касающийся британо-испанского спора относительно суверенитета над Гибралтаром. Испания оспаривает не только сегодняшние границы Гибралтара, считая, что определенная его часть не принадлежит Великобритании, но и утверждает, что Утрехтский договор 1713 г. не дает Лондону прав на установление каких-либо морских зон вокруг полуострова. Мадрид готов признать суверенитет Британии исключительно над портовыми водами Гибралтара. Однако власти Великобритании установили внешние границы территориального моря в 3 морские мили к востоку и югу от полуострова, и в 2 морские мили в Бухте Альхесирас (она же – Гибралтарский залив).

Складывается интересная картина: танкер с иранской нефтью через Гибралтарский пролив заходит в территориальное море Гибралтара, чтобы пополнить запасы провизии и запасных частей. Здесь же осуществляется его захват с помощью британского спецназа, скорее всего, по запросу из США, и судно помещается под арест властями Гибралтара. Таким образом, захват танкера произошел в водах, которые Испания считает своими, но никто не посчитал нужным ее уведомить и уж тем более запросить ее разрешения. Весьма вялая реакция испанского правительства на этот инцидент, выраженная, с одной стороны, в недовольстве ситуацией, а с другой – в констатации приверженности европейским санкциям, фактически размывает претензии Мадрида на данные акватории. Правовая позиция Испании, что в акватории Гибралтарского пролива есть только два прибрежных государства – Испания и Марокко – стала существенно менее прочной и последовательной.

Задержание Ираном судна, шедшего под британским флагом, – прямая реакция на арест в Гибралтаре танкера с иранской нефтью. При этом Тегеран настаивает, что причина остановки была серьезная: оно якобы пренебрегло установленными правилами прохода через Ормузский пролив и двигалось в «неверном» направлении – навстречу выходящим из Персидского залива судам. Правда, позже была предъявлена и другая версия: танкер якобы причастен к аварии с рыболовецким судном, но каким и где – никто не уточнял.

Если исходить из первой версии, то действительно – в Ормузском проливе введена Схема разделения движением судов (СРД), одобренная Международной морской организацией (IMO). В соответствии с ней, заход в Персидский залив осуществляется по северному коридору, а выход в Оманский залив – через южный коридор. Ширина коридоров около 2 морских миль, а между ними расположена зона «разделения» шириной от 2 до 3 морских миль.

Проблема, однако, в том, что расположение СРД в центральной, самой узкой части пролива (через которую как раз пролегал маршрут танкера) таково, что она полностью находится в территориальном море Омана. Это означает, что КСИР захватил танкер в водах, находящихся под суверенитетом Омана, и затем уже отконвоировал его в иранские воды. Такие действия с правовой точки зрения возможны только в случае, если бы нарушение произошло исключительно (!) в иранских водах и корабли КСИР осуществляли бы конвенционное право «преследования по горячим следам» (статья 111 Конвенции 1982 г.). А чтобы вторгнуться в оманские воды, Тегеран должен иметь двухстороннее соглашение с Маскатом о правомочности преследования и задержания в акватории его территориального моря.

Более того, если все же рассматривать Ормузский пролив как международный с правом транзитного прохода (позиция США), последний не может быть приостановлен, так как по своей сути – это видоизмененное в рамках Конвенции 1982 г. право свободы судоходства в отношении проливов. Припроливные страны вправе принимать меры по обеспечению безопасности судоходства, предотвращению загрязнений, которые, однако, не должны вести к лишению, нарушению или ущемлению права транзитного прохода. Поэтому задержание британского танкера на основе весьма спекулятивных обвинений – фактически акт разбоя на море со стороны Ирана.

При этом Иран, видимо, и дальше будет продолжать провокации против коммерческого судоходства в проливе. По последним данным, Тегеран создает помехи спутниковой навигации GPS, в том числе давая ложные сведения о геопозиции. Можно предположить, что Иран тем самым провоцирует суда и самолеты нарушать иранские морские и воздушные границы для их задержания.

Иран неоднократно заявлял, что в случае экономического и военно-политического шантажа он оставляет за собой право на ответные меры, в том числе на закрытие Ормузского пролива. Пока Иран лишь пугает американцев, а также экспортеров и импортеров ближневосточной нефти своей решимостью пойти на такой шаг. Но может ли он приостановить судоходство в проливе и каковы будут международно-правовые последствия?

Иран обладает достаточно серьезным военно-морским потенциалом для противостояния США и их союзникам в регионе. Прежде всего, это быстроходные катера КСИР (около 1,5 тыс.) – так называемый «москитный флот», оснащенный в том числе противокорабельными ракетами; противокорабельные комплексы (около двух десятков, радиус действия от 30 до 300 км), размещенные вдоль береговой линии, на островах и нефтяных платформах; надводные и подводные корабли ВМС Ирана с противокорабельными ракетами и торпедами (6 фрегатов, 3 корвета и ряд других кораблей рангом ниже, 3 дизельных подводных лодки класса «Варшавянка).

Однако использование сил и средств ВМС и КСИР для закрытия пролива – это фактически объявление войны. Поэтому наиболее простой, дешевый и эффективный способ – минные заграждения. Принимая во внимание узость Ормузского пролива – около 21 морской мили в самом узком месте – Ирану легко «завалить» большую часть судоходной акватории минами. Иранские минные запасы оцениваются примерно в 3–6 тыс. мин советского/российского, китайского и северокорейского, а также собственного производства. Для их размещения можно использовать как быстроходные катера, военные корабли, подводные лодки, так и коммерческие суда (например, рыболовецкие). Однако не всё так просто и очевидно.

Во-первых, современные танкеры, как правило, являются двухкорпусными, и даже взрыв мины не грозит им затоплением.

Во-вторых, опыт показывает, что судоходные компании достаточно быстро адаптируются к возникающим рискам и угрозам, – во время последних танкерных инцидентов поток нефтепродуктов из Персидского залива лишь в самом начале упал на 25%, а потом вновь стабилизировался на прежней отметке. Более того, страны региона подстрахованы на случай закрытия Ормузского пролива: ОАЭ и Саудовская Аравия могут обеспечить частичный экспорт своей продукции по трубопроводам. Наконец, сам Иран зависит от поставок своей нефти через акваторию пролива, правда, в последнее время этот объем существенно сократился – с 2,5 млн до 250–500 тыс. баррелей в сутки.

В-третьих, проблема разминирования акватории Ормузского пролива и Персидского залива с технической точки зрения решаема за счет применения кораблей- и вертолетов-тральщиков, а также роботизированного оборудования. Это вопрос исключительно времени. По предварительным подсчетам, разминирование около 10% акватории позволит полностью восстановить навигацию, а для того, чтобы достичь цифры в 80% потребуется около месяца.

Наконец, такие действия Ирана нелегитимны и должны осуществляться скрытно. И здесь встает вопрос: сколько мин сможет установить Тегеран, пока его действия не станут известны другим странам и участникам международного сообщества?

Нельзя забывать и о том, что суверенитет и юрисдикция Ирана распространяются не на всю акваторию Ормузского пролива, здесь есть морские зоны Омана и ОАЭ. Установка минных заграждений, например, в пределах территориальных вод этих государств – прямое нарушение их суверенитета и может трактоваться как применение силы против территориальной неприкосновенности и политической независимости (статья 2(4) Устава ООН).

Хотя морские мины в отличие от противопехотных не являются запрещенным видом оружия, их установка в мирное время может расцениваться как акт агрессии, поскольку ведет к блокированию морских портов государств Персидского залива. Последние, неся экономические потери от прекращения навигации через Ормузский пролив, могут посчитать себя вправе применить вооруженную силу против Ирана как средство самозащиты.

Поэтому, несмотря на грозные заявления Тегерана, даже ужесточение санкционного режима в его отношении не может быть законным поводом для перекрытия Ормузского пролива. Более того, сам факт угроз по ограничению мирного судоходства, а уж тем более посредством установки мин, может интерпретироваться как прямое нарушение норм и положений международного обычного права (то есть права, исходящего из практики или обычаев государств).

Международный суд ООН также не остался в стороне от рассмотрения вопроса о минных заграждениях. Существует три хрестоматийных решения: дело о проливе Корфу 1949 г. (Великобритания против Албании); дело, касающееся нарушения международного права и поощрения терроризма в Никарагуа 1986 г. (Никарагуа против США); дело о нефтяных платформах 2003 г. (Исламская Республика Иран против Соединенных Штатов).

В деле о проливе Корфу суд посчитал, что Албания несет полную ответственность за причиненный британским кораблям и экипажам ущерб вследствие установки минных заграждений, хотя это было сделано не ее кораблями, но с ее ведома. Она была обязана уведомить британцев об опасности, которой они подвергаются, следуя через пролив. Впоследствии Албания признала вину и в 1996 г. выплатила 2 млн долларов Великобритании. Однако принудительное разминирование, на котором настаивал Лондон, было признано нарушающим государственный суверенитет Албании.

В деле «Никарагуа против США» суд постановил, что установка Соединенными Штатами мин во внутренних водах и территориальном море Никарагуа было вмешательством во внутренние дела, использованием силы против другого государства и препятствовало мирной морской торговле. В частности, было сказано, что установка мин неизбежно затрагивает суверенитет прибрежного государства и что если право входа в порты ущемлено в результате установки мин другим государством, то нарушается свобода коммуникации и морской торговли. Суд отметил, что установка мин в водах другого государства без предупреждения или уведомления является не только противозаконным действием, но и нарушением принципов гуманитарного права, лежащим в основе Гаагской конвенции №VIII 1907 года. Действия Соединенных Штатов были признаны противоправными, так как ни в процессе установки мин, ни впоследствии они не предупредили участников международного судоходства о существовании и местах установки мин, что привело к гибели людей, созданию новых рисков, вследствие чего выросли ставки морского страхования.

Иск Ирана против США, касающийся американских атак на иранские нефтедобывающие платформы в 1987–1988 гг., для нас наиболее интересен. В его основе – реакция Вашингтона на подрывы на минах кувейтского танкера Sea Isle City под американским флагом и американского военного корабля Samuel B. Roberts, нарвавшегося на мину близ Бахрейна. Хотя минные заграждения в ходе «танкерной войны» ставили обе стороны (Иран и Ирак), США возложили всю ответственность исключительно на Иран. В качестве ответных мер американцы атаковали нефтедобывающие платформы Ирана, рассматривая свои действия как пример допустимой самообороны. Однако суд посчитал, что представленных Вашингтоном доказательств причастности Ирана к установлению минных заграждений недостаточно, и, соответственно, действия Соединенных Штатов в отношении нефтедобывающих платформ не могут считаться соразмерной самообороной.

Эти примеры в целом свидетельствуют о том, что для объявления войны Ирану, используя в качестве обоснования установку мин, потребуется убедительная доказательная база. Тем не менее нельзя сбрасывать со счетов тот факт, что американская концепция ведения боевых действий допускает применение силы в ответ на враждебные акты и даже на враждебные намерения. А неучастие США в исках, инициированных Никарагуа и Ираном, лишь подтверждает, что американцы не согласны с теми ограничениями, которые содержатся в решениях Международного суда ООН.

Еще один вопрос, который вытекает из последних событий в Персидском заливе: а действительно ли Соединенные Штаты, равно как и Иран, имеют право использовать военную силу в ответ на те или иные провокации?

Вашингтон обвинил Иран в попытках подрыва танкеров с помощью их минирования и практически приравнял эту ситуацию к намеренному применению силы/вооруженному нападению Ирана, в ответ на которое США и другие страны имеют право на самооборону. Хотя ранее Международный суд ООН встал на сторону Ирана и отказался приравнивать использование ракет или мин к полноценному вооруженному нападению, американская сторона осталась при своем: любая атака с помощью ракет или мин одного государства на другое дает право на самооборону.

Однако необходимо учитывать, что события 2019 г. не привели к каким-либо серьезным последствиям: не было человеческих жертв, а среди команды судов не было американских граждан. Позиции Норвегии и Японии, под чьими флагами ходят данные танкеры, остались сдержанными. Это дает основания полагать, что их точка зрения в большей степени соответствовала решениям Международного суда ООН по делу Никарагуа против США, когда было установлено, что только наиболее серьезные формы применения силы представляют собой вооруженное нападение и дают право на самооборону. Иран, кстати, тогда полностью поддержал такой подход, согласно которому понятие вооруженного нападения, приводящего к применению права на самооборону, должно толковаться более узко, чем понятие незаконного применения силы в статье 2(4) Устава ООН.

Но реакция Тегерана на сбитый американский беспилотник свидетельствует об определенном отходе Ирана от предыдущей концепции. В частности, вторжение в национальное воздушное пространство было трактовано как нарушение статьи 2(4) Устава ООН (воздерживаться от угрозы силой или ее применения против территориальной неприкосновенности или политической независимости любого государства), которое автоматически влечет за собой возможность апелляции к статье 51 Устава ООН (право на коллективную или индивидуальную самооборону в ответ на вооруженное нападение). На уровне международного права существует фактически универсальное мнение, что не всякое нарушение статьи 2(4) влечет за собой право на использование статьи 51 Устава ООН. Однако вторжение беспилотника Тегеран расценил как вооруженное нападение. Несмотря на то, что его полет не нанес видимого ущерба, сам факт нарушения границы национального воздушного пространства Иран истолковал как достаточный для использования права на самооборону.

Такие метаморфозы свидетельствуют о принципиальном изменении позиции Ирана: сейчас любое применение силы рассматривается как вооруженное нападение и влечет за собой использование права на самооборону. Как ни парадоксально, это делает Иран куда ближе к философии восприятия подобных ситуаций Соединенными Штатами, которые полагают, что право на самооборону может быть использовано против любого незаконного применения силы. К сожалению, то, что Иран стал во все большей степени ориентироваться на американский подход, не снижает градус напряженности, а наоборот – провоцирует ее дальнейший рост в регионе.

Конвенция и конфликт интерпретаций

Применительно к Ормузскому проливу особое значение имеет Конвенция ООН по морскому праву 1982 года. Иран не является ее полноправным участником: он подписал, но не ратифицировал это соглашение. И хотя сам факт подписания Конвенции обязывает Тегеран как минимум не действовать против ее норм, его поведение в прилежащих акваториях зачатую весьма условно соотносится с ключевыми статьями этого международного договора.

Так, еще на этапе подписания Конвенции Иран заявил о праве требовать предварительного разрешения на проход военных кораблей иностранных государств через свое территориальное море для обеспечения и защиты своих интересов в области безопасности. В 1993 г. это положение, прямо противоречащее букве и духу Конвенции, было закреплено на уровне иранского национального законодательства. В соответствии с ним проход военных кораблей, подводных лодок, судов с ядерными силовыми установками или же каких-либо других плавательных средств, перевозящих опасные или вредные вещества, способные нанести ущерб окружающей среде, через территориальное море осуществляется при условии получения предварительного разрешения Ирана.

Конвенция дает прибрежному государству право осуществлять в 24-мильной прилежащей зоне контроль лишь в области предотвращения или же нарушения таможенных, фискальных, иммиграционных и санитарных законов. Иран же настаивает на своих правах по контролю за соблюдением морского и экологического законодательства, а также регулирования в сфере безопасности. Иран вразрез с положениями Конвенции претендует на право устанавливать соответствующие зоны охраны и безопасности в пределах 200-мильной исключительной экономической зоны (ИЭЗ), хотя Конвенция говорит о том, что прибрежное государство наделено таким правом лишь по отношению к искусственным островам, установкам и сооружениям. Более того, Иран закрепил положение, согласно которому иностранная военная деятельность и практика, сбор информации и любая иная деятельность, несовместимая с правами и интересами Исламской Республики Иран, в исключительной экономической зоне и на континентальном шельфе запрещены. Хотя в рамках Конвенции в пределах ИЭЗ должны действовать три из шести свобод открытого моря – судоходства, полетов, прокладки кабелей и трубопроводов, соответственно, прибрежное государство не имеет полномочий регулировать, а тем более запрещать любые виды военно-морской деятельности в пределах своей 200 мильной ИЭЗ.

Таким образом, позиция Ирана в отношении норм и положений Конвенции 1982 г. достаточно противоречива. С одной стороны, Тегеран допускает весьма расширенное толкование ее ключевых статей. С другой – практика показывает, что претензии Ирана пока не выходят за пределы принятых официальных документов. Иран в целом допускает транзитный проход американских кораблей и судов через Ормузский пролив: военные корабли США и союзников осуществляли различные виды военно-морских маневров в пределах иранской ИЭЗ во время войны в Персидском заливе; американские и иные зарубежные суда и корабли регулярно пересекают территориальные воды Ирана, не запрашивая предварительного разрешения.

На ситуацию в Ормузском проливе и американо-иранские отношения накладывают отпечаток давние разногласия относительно правового статуса пролива и режима прохода через него. Напомним, что Соединенные Штаты не только не ратифицировали, но и не подписали Конвенцию 1982 года. Однако, с их точки зрения, она является документом, кодифицирующим нормы обычного права (международных обычаев), обязательные для исполнения всеми государствами-членами международного сообщества. С позиции США, Ормузский пролив, соединяющий одну часть открытого моря/ИЭЗ с другой частью открытого моря/ИЭЗ, является международным проливом с правом транзитного прохода. Последнее – устоявшаяся норма обычного права, и Иран не обладает полномочиями как-либо его ограничивать. Подход США к Конвенции 1982 г. и праву транзитного прохода полностью соответствует их экономическим и военно-стратегическим интересам.

По их логике, другие страны, в том числе не участвующие в Конвенции (Иран, Северная Корея, Сирия, Ливия, и другие) обязаны исполнять нормы обычного права, якобы кодифицированные в этом документе.

Кроме того, США являются последовательными защитниками права транзита применительно ко всем проливам, которые используются или же могут быть использованы для международного судоходства. Они неоднократно выступали против претензий прибрежных государств, не признающих или ограничивающих право транзита, в отношении следующих проливов: Баб-эль-Мандебский, Бонифачо, Головнина, Зондский, Гибралтар, Ломбокский, Ормузский, Торресов, Фриза, а также проливы на трассе российского Северного морского пути и Канадского арктического архипелага, формирующие Северо-Западный проход.

США считают, что отсутствие юридически сформулированного права «транзитного прохода» до принятия Конвенции 1982 г. было обусловлено исключительно тем, что государства не имели возможности легально расширить границу своего территориального моря сверх положенных 3 морских миль, а не тем, что это было кем-либо запрещено. Соответственно, это не мешало американским кораблям и судам проходить по выделенным коридорам открытого моря в тех или иных международных проливах. Введение 12-мильного лимита территориального моря потребовало разработки условий транзита для того, чтобы сохранить права государств на проход через международные проливы. Однако США убеждены, что поскольку право прохода военных и гражданских судов через международные проливы существовало и до принятия Конвенции 1982 г., значит, это устоявшаяся норма международного обычного права.

Иран при подписании Конвенции 1982 г. воспользовался предоставленным ей правом выступить с отдельным заявлением, в котором выразил позицию как в отношении самой Конвенции, так и отдельных ее положений. В частности, Иран заявил: «Несмотря на предполагаемый характер Конвенции как конвенции общего применения и законодательного характера, ряд ее положений являются лишь продуктом quid pro quo (услуга за услугу – Авт.), которые не обязательно направлены на кодификацию существующих обычаев или установившихся видов использования (практики), рассматриваемых как носящих обязательный характер. Поэтому представляется естественным и согласующимся со статьей 34 Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г., что только государства-участники Конвенции по морскому праву обладают полномочиями пользоваться предусмотренными в ней договорными правами. Вышеизложенные соображения относятся конкретно (но не исключительно) к нижеследующему:

Право транзитного прохода через проливы, используемые для международного судоходства (Часть III, раздел 2, статья 38).

Понятие "исключительная экономическая зона" (часть V).

Все вопросы, касающиеся Международного района морского дна и концепции "Общего наследия человечества" (Часть XI)».

Таким образом, позиция Ирана по транзитному проходу заключалась и заключается в том, что это исключительно договорная, а не обычная норма международного права. Это право, основанное на «контракте», и оно распространяется только на те страны, которые приняли на себя все обязательства, зафиксированные в Конвенции. А значит, Иран имеет потенциальную возможность не признавать право транзита через Ормузский пролив в отношении США до тех пор, пока те не присоединились к этому международному соглашению.

Иранская позиция в целом находит поддержку на уровне международной доктрины права. Еще в 1982 г. председатель III Конференции ООН по морскому праву Томи Т.Б. Ко заявил: «Эта Конвенция не является конвенцией, кодифицирующей правовые нормы. Утверждение о том, что, за исключением части XI, Конвенция представляет собой кодификацию обычного права либо отражает существующую международную практику, является неверным с фактической точки зрения и юридически необоснованным. Режим транзитного прохода через проливы, используемые для международного судоходства, и режим архипелажного прохода по морским коридорам являются двумя примерами из многих новых концепций, воплощенных в Конвенции».

Сегодня устоявшаяся точка зрения состоит в том, что транзитный проход стал новеллой международного морского права, закрепленной в Конвенции. И это положение движется в сторону того, чтобы в перспективе стать нормой международного обычного права. Соответственно, Иран имеет основания считать, что в Ормузском проливе в отношении США действует не конвенционное право транзитного прохода – предельно либеральная норма, а исключительно право мирного прохода – максимально регламентированная норма морского права, напрямую запрещающая те или иные виды деятельности (см.: статья 19(2) Конвенции 1982 г.). Правда, с одним существенным «расширением»: применительно к международным проливам такой проход не может быть приостановлен (статья 16(4) Конвенции о территориальном море и прилежащей зоне 1958 г.). Плюс, как мы уже упоминали выше, Иран ввел разрешительный порядок мирного прохода иностранных военных кораблей через его территориальные воды.

Интересно, что на III Конференции ООН по морском праву (1973–1982 гг.) Иран настаивал на том, что правом на мирный проход, который не может быть приостановлен, должны обладать исключительно государства, омываемые водами Персидского залива, так как эта акватория является полузамкнутым морским регионом, а проход судов и кораблей внерегиональных стран может носить явно немирный характер.

Соединенные Штаты не могут согласиться с такими ограничениями, хоть и зафиксированными исключительно на уровне иранского национального законодательства. Неслучайно, Иран – страна, в отношении которой США практически ежегодно проводят те или иные мероприятия в рамках программы Freedom of Navigation (FON). Причем своя логика присутствует и с американской стороны.

В частности, США полагают: сам факт расширения внешней границы территориального моря с 3 до 12 морских миль, предпринятого Ираном со ссылкой на Конвенцию 1982 г., говорит о том, что право мирного прохода через его территориальное море в Ормузском проливе было автоматически заменено на конвенционное право транзитного прохода. Это обусловлено тем, что расширение внешней границы территориального моря до 12 морских миль и введение права транзитного прохода были взаимосвязаны в рамках Конвенции 1982 г., они являлись составной частью так называемого «пакетного» подхода. Пакетный подход предполагает, что государство либо признает все положения Конвенции, либо отрицает все соглашение целиком. Установление 12-мильного лимита территориального моря, а также 200-мильного лимита исключительной экономической зоны стали краеугольными нововведениями Конвенции, которые находятся в прямой зависимости от других положений документа, в частности признания права транзитного прохода через международные проливы.

С американской точки зрения, непризнание Ираном конвенционного права транзита означает, что Тегеран, во-первых, не может пользоваться правом установления 12-мильной внешней границы территориального моря вдоль своего побережья, а, во-вторых, правом транзитного прохода своих судов и кораблей в других международных проливах. Таким образом, непризнание Тегераном права транзитного прохода фактически восстанавливает ситуацию, которая существовала до разработки и принятия Конвенции: в Ормузском проливе существует трехмильная зона территориального моря Ирана, за пределами которой все суда и корабли обладают всеми свободами открытого моря, включая свободу судоходства.

Как будет разрешен этот спор – предсказать трудно, очевидно лишь одно: принципиально разные позиции Вашингтона и Тегерана по Ормузскому проливу могут стать поводом для военных провокаций и даже локального военного столкновения.

* * *

Очень многие аспекты американо-иранских противоречий лежат в политико-правовой сфере. Было бы идеально урегулировать их в рамках международных судебных инстанций, однако надежды на такой исход мало. Соединенные Штаты традиционно скептически относятся к участию в международных судебных разбирательствах, инициированных против них. А Иран пойдёт на подобный шаг, только если ему придётся отвечать на крайне недружественные действия в его отношении.

При этом уровень провокационной активности со стороны Ирана, США и их союзников зашкаливает. Стороны ходят по грани «красной линии», пересечение которой может означать прямую военную эскалацию. Взаимные обвинения и троллинг тоже вряд ли приведут к чему-то хорошему. Поэтому предложение России по формированию международной группы, обеспечивающей коллективную безопасность в районе Персидского залива, с участием ключевых внерегионалов (Индии, Китая) – идеальная модель сохранения хрупкого мира и стабильности в этом морском регионе.

США. Иран. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 3 сентября 2019 > № 3138489 Павел Гудев

Свобода маневра

Россия на Ближнем Востоке: о пользе внеблоковой вовлеченности

Мария Ходынская-Голенищева – доктор исторических наук, старший советник Департамента внешнеполитического планирования МИД России

Резюме Долгосрочной целью России является создание сети устойчивых партнерств со всеми крупными региональными игроками для наращивания присутствия на Ближнем и Среднем Востоке. Равноприближенность к главным региональным центрам силы и деидеологизированность – непременные составляющие успеха.

Данный материал подготовлен по заказу Международного дискуссионного клуба «Валдай» и опубликован в разделе «Аналитика». Другие материалы из этого раздела можно прочитать здесь http://ru.valdaiclub.com/a/highlights/

Инициативы Москвы на Ближнем Востоке предполагают объединение усилий в борьбе с общими угрозами или в обеспечении деэскалации. Россия избегает блокирования с теми или иными игроками/группами игроков, дабы обеспечить себе свободу рук, в том числе в развитии двусторонней повестки с каждым из государств.

Политику России на Ближнем Востоке и в Северной Африке невозможно понять в отрыве от истории вовлеченности СССР в дела региона. Народы Ближнего Востока помнят о роли Советского Союза в деколонизации, становлении государственности этих стран, военном содействии, создании ключевых инфраструктурных объектов. Однако сегодня Россия может с большей эффективностью использовать свои естественные конкурентные преимущества. Ближний Восток не является более ареной противостояния сверхдержав в классическом блоковом понимании. Прекращение холодной войны и, соответственно, получение Москвой возможности осуществлять политику, свободную от идеологического противостояния, – все это позволяет нашей стране проводить многовекторный курс на Ближнем Востоке. Надо признать, что политика России в регионе в настоящее время является, пожалуй, наиболее диверсифицированной и деидеологизированной – по крайней мере, в сравнении с линией США.

Свободное от блоковости внешнеполитическое мышление позволило России стать участником всех многосторонних площадок сирийского урегулирования – от Международной группы поддержки Сирии до «Астаны» – и параллельно реализовывать двусторонние договоренности в контексте тех или иных существующих форматов. Например, можно вспомнить подписанные летом 2017 г. в Каире российскими военными и оппозиционными группировками соглашения о прекращении огня в Восточной Гуте, Джобаре и Хомсе или переговоры российских представителей с незаконными вооруженными формированиями о ликвидации зон деэскалации, которые привели к передаче трех или четырех таких зон под контроль правительства Сирии – Восточная Гута, Юг, Хама/Хомс. Все это результат реализации договоренностей «Астаны». Работа с силами «на земле» страховалась контактами со спонсорами тех или иных формирований, которым – в отличие от США – внутриполитическая ситуация позволяла идти на уступки или размены.

Начало операции ВКС России в Сирии осенью 2015 г. в поддержку антитеррористических усилий правительства Сирии стало, без сомнения, поворотным моментом, своего рода game changer, сирийского урегулирования. Парадоксальным образом силовой шаг был позитивно воспринят большинством региональных игроков – даже теми, кто в то время поддерживал антиправительственные силы в Сирии: Турцией, Катаром, Саудовской Аравией, Объединенными Арабскими Эмиратами. В еще большей степени это касается стран, делающих упор на антитеррористической повестке или выступивших против приостановки членства Сирии в Лиге арабских государств – например, Египта, Ирака, Алжира. Хотя операция ВКС России объективно усиливала позиции сирийского правительства, в глобальном контексте «возвращение России на Ближний Восток» (именно эта формулировка зачастую употреблялась в беседах с представителями арабского мира) считалось позитивным фактором, уравновешивающим политику США в регионе, которая оценивалась далеко не однозначно даже американскими союзниками.

Ни одна из стран региона, включая спонсоров сирийской вооруженной оппозиции, на официальном уровне не присоединилась к антироссийской информационной кампании Запада, направленной на критику действий руководства России, не продемонстрировала несогласия с линией Москвы на сирийском направлении. Критике подвергался исключительно официальный Дамаск.

В этом контексте характерно, что задача дискредитации гуманитарно-правозащитных аспектов операции ВКС России была поручена финансируемым Западом организациям – таким как «Международная амнистия» и Human Rights Watch, а также структурам со штаб-квартирами в странах Запада, действующим с опорой на «сирийских активистов» (либо из числа мигрантов, либо ориентированных на незаконные вооруженные формирования), – Сирийскому центру мониторинга за соблюдением прав человека (Лондон), Сирийскому комитету за права человека (Лондон), организации «Врачи за права человека» (Нью-Йорк, Бостон, Вашингтон) и другим. Они собирали и обрабатывали информацию таким образом, чтобы подвести Башара Асада и российских служащих к обвинению в военных преступлениях и преступлениях против человечности (последнее – в отношении официального Дамаска). Затем с целью «легитимации» эти данные проходили «черный ящик ООН» (Управление Верховного комиссара ООН по правам человека, Независимая комиссия Совета по правам человека по расследованию в Сирии и так далее) и впоследствии использовались западными лидерами для выстраивания незамысловатой логической цепочки: «Асад и его окружение, по данным ООН, военные преступники. Россия помогает Асаду совершать массовые нарушения прав человека – и, значит, несет свою часть ответственности». Однако страны региона, если и подвергали критике операцию ВКС России в Сирии, то руками подконтрольных оппозиционеров или клерикалов, воздерживаясь от прямых выпадов в адрес Москвы на официальном уровне.

Если Запад воспринял начало операции российских ВКС в Сирии как вызов, то в регионе усмотрели в этом возвращение ситуации на круги своя. Реинкарнация вынесенного на периферию соперничества великих держав была квалифицирована как положительный, уравновешивающий фактор, способный удерживать одного игрока (читай – США) от непредсказуемой политики, выстроенной на презумпции вседозволенности. И в долгосрочном смысле это перевешивало негатив от усложнения задачи свержения режима Асада.

России в отличие от США удается поддерживать рабочие отношения со всеми региональными игроками. Сирийское урегулирование стало катализатором активизации взаимодействия России и государств региона (по проблематике, находящейся за скобками двусторонних отношений). Точкой отсчета условно можно считать провал реализации российско-американского соглашения по Восточному Алеппо (сентябрь 2016 г.) в силу неспособности Вашингтона выполнить его условия (отвод частей оппозиции и принадлежавшего ей тяжелого вооружения от окружной трассы «Кастелло»). Это продемонстрировало крайне ограниченное влияние Вашингтона на воюющие силы и подтолкнуло Москву к поиску партнеров для переговоров среди стран региона, имевших куда большее влияние на незаконные формирования. Решение проблемы Восточного Алеппо в контактах с турецкой стороной в конце 2016 г. (путем вывода радикальной части вооруженной оппозиции в Идлиб) создало условия для зарождения астанинского формата (Россия, Турция, Иран), в рамках которого достигнуты важные договоренности. В частности, проведен Конгресс сирийского национального диалога в Сочи, принято решение о создании Конституционного комитета и так далее.

Опыт участия России в форматах сирийского урегулирования с различным составом участников подтверждает, что наибольших результатов можно добиться путем оптимизации вовлеченных игроков, делая ставку на стороны, имеющие реальное влияние на участников конфликта. В этом смысле показательна работа Международной группы поддержки Сирии при российско-американском сопредседательстве, созданной в 2015 г. для решения конкретных проблем, однако превратившейся в дискуссионный клуб. Причина – наличие в ее составе стран, не имевших влияния на сирийские стороны и стремившихся политизировать обсуждение (Нидерланды, Япония, Австралия, Канада и другие). Оптимальное сочетание вовлеченных в процесс игроков – пожалуй, главное условие успеха того или иного коллективного внешнеполитического начинания в контексте современных региональных кризисов. В этом плане можно говорить о востребованности расширения Международной группы поддержки Сирии – прежде всего, за счет арабских государств, влияющих на сирийскую оппозицию, в том числе в потенциально взрывоопасных областях на юге Сирии и Заевфратье. И в целом с учетом наличия в астанинском формате неарабских Турции и Ирана повышение арабского «компонента» на этой многосторонней площадке весьма важно, в том числе в виду назревшего возвращения Сирии в ЛАГ.

К слову, акцент некоторых (в первую очередь западных) коллег на некой обратной стороне медали применительно к взаимодействию России и Ирана на сирийском направлении (в двустороннем формате и на астанинской площадке) несостоятелен. Речь идет о попытках преподнести сотрудничество Москвы и Тегерана как некую российско-шиитскую ось, отталкивающую от России арабский мир, страны Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива, а также суннитскую сирийскую оппозицию. Однако факты опровергают такую постановку вопроса. Россия стала единственным вовлеченным в сирийскую коллизию государством, сохранившим контакты со всеми без исключения игроками на внутрисирийском поле – правительством Сирии, организациями политической и вооруженной оппозиции (кроме внесенных в списки террористов), а также с государствами, участвующими в сирийском урегулировании.

Имеются примеры совместных действий России и вооруженной суннитской оппозиции – участие летом 2018 г. группировки «Шабаб ас-Сунна» в операции по освобождению от ДАИШ (запрещена в России – прим. ред.) долины реки Ярмук, в которой были задействованы ВКС России. То же самое можно сказать и о российско-израильском взаимодействии, не омраченном сотрудничеством Москвы и Тегерана. В рамках сирийского урегулирования Россия и Израиль не только вели диалог по «деконфликтингу», но и взаимодействовали на практике. Не стоит забывать о том, что именно Москва обеспечивала отвод проиранских сил от Голан, равно как и о том, что российская военная полиция находится в районе Голанских высот, гарантируя безопасность и, таким образом, создавая условия для деятельности Сил ООН по наблюдению за разъединением.

Построению Западом линейных обвинительных конструкций явно мешает многослойный клубок внутрирегиональных противоречий. Так, параллельно арабо-иранскому противостоянию (имеющему и суннито-шиитское измерение) развивается внутрисуннитский конфликт (в частности, между арабской «четверкой» и Катаром). Это обессмысливает упрощенные построения, типа «Москва – сторонница шиитов», направленные в том числе и на российскую мусульманскую аудиторию.

Россия стремится уходить от блокирования с теми или иными игроками/группами игроков, дабы обеспечить себе свободу рук, в том числе в развитии двусторонней повестки с каждым из государств. Инициативы Москвы на Ближнем Востоке предполагают сложение усилий для борьбы с общими угрозами – будь то выдвинутая в 2015 г. Владимиром Путиным идея формирования международной антитеррористической коалиции или Российская концепция коллективной безопасности в зоне Персидского залива 2019 г. и другие.

Сегодня много говорится о формировании полицентричного миропорядка. Этот процесс хорошо виден на Ближнем Востоке, где наблюдается увеличение числа региональных игроков, готовых все активнее отстаивать свои интересы. Складывающаяся ситуация предоставляет шанс, воспользоваться которым может только государство, стоящее вне блоков.

Безусловно, двусторонние отношения с каждой страной Ближнего Востока имеют для России самоценное значение. Если приподняться над двусторонней повесткой в общерегиональную сферу, приоритетом для Москвы является снижение террористической угрозы. Это связано с интересами национальной безопасности. Одной из важнейших задач, имеющих проекцию на Ближний Восток и Северную Африку, является сохранение государственности ближневосточных стран и направление любых процессов трансформации существующих режимов в конституционное русло. Этот принцип имеет непреходящее значение вне зависимости от страновой принадлежности (будь то Украина, Венесуэла или Сирия) и обусловлен – не в последнюю очередь – внутриполитическими соображениями, а также стремлением не допустить реализации проектов внешнеполитического инжениринга в стратегически важном постсоветском пространстве.

В более широком смысле долгосрочной целью России является создание «сетки» устойчивых партнерств со всеми крупными региональными игроками для закрепления и последующего наращивания присутствия на Ближнем и Среднем Востоке. Равноприближенность к главным региональным центрам силы и деидеологизированность – безальтернативные составляющие успешного курса России в регионе.

Россия. Ближний Восток > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 3 сентября 2019 > № 3138488 Мария Ходынская-Голенищева

Через тернии к миру

Сирийский кризис и его последствия

А.Г. Аксенёнок – Чрезвычайный и полномочный посол Российской Федерации, вице-президент Российского совета по международным делам (РСМД).

Резюме Как показывает мировой опыт гражданских войн, полная победа одной из сторон не гарантирует мира, если проблемы, ставшие источником конфликта, не решены и сохраняется недружественное для победителей внешнее окружение. К Сирии это относится в полной мере.

Данная статья – сокращенная версия материала, написанного по заказу Валдайского клуба и вышедшая в серии Валдайских записок в июле 2019 г. С полной версией можно ознакомиться здесь: http://ru.valdaiclub.com/a/valdai-papers/valdayskaya-zapiska-104/

Второе десятилетие 2000-х гг. началось с череды протестных взрывов на Ближнем Востоке и в Северной Африке, которые дестабилизировали весь регион. Он стал территорией насилия и террора, внутригосударственных потрясений и гуманитарных катастроф. В попытке исправить ситуацию в ряде стран запущены нужные, пусть и запоздалые, социально-экономические реформы с труднопрогнозируемым результатом (Египет, Тунис, Марокко, Иордания, Саудовская Аравия). В других государствах вопрос о власти решается через гражданские войны (Сирия, Ливия, Йемен). Выход из глубокого кризиса, носящего системный характер, до сих пор не найден.

Специфика конфликта

Сирийский кризис, хотя и отражает общее болезненное состояние Ближнего Востока, все же представляет собой особый случай. Он стал следствием глубинных перемен в расстановке сил на глобальном и региональном уровнях. Именно здесь сфокусировалось большинство геополитических, идеологических, социальных и этноконфессиональных катаклизмов XXI века.

Конфликт разворачивался в тот исторический период, когда отношения России и США от партнерства конца 1990-х – начала 2000-х гг. постепенно сползали к конфронтационной модели холодной войны. Нормы международного права подвергались ревизии в одностороннем порядке, а коллективный механизм «разрешения кризисных ситуаций», предложенный президентом России Владимиром Путиным на Ежегодном заседании Международного дискуссионного клуба «Валдай» в 2014 г., не появился. Такой механизм мог бы включать «внятную систему взаимных обязательств и договоренностей» и «четкие условия, при которых вмешательство является необходимым и законным».

Сирийский кризис поставил международное сообщество перед серьезным вызовом: способно ли оно совместными усилиями стабилизировать конфликты или верх возьмет соперничество в продвижении геополитических интересов и непомерные амбиции региональных центров силы. В этом смысле исход противоборства в Сирии будет иметь последствия, выходящие далеко за пределы региона. В годы националистического подъема Египет называли «головой арабизма», а Сирию – его «сердцем». С тех пор понятие «арабизм» потеряло прежнее значение, Египет утратил позиции лидерства, в Персидском заливе появились новые центры финансового и политического влияния, повысилась роль «неарабских регионалов», таких как Турция, Иран, Израиль. Изменившаяся расстановка сил сделала Сирию ареной столкновения суннитской Саудовской Аравии и шиитского Ирана – двух религиозных центров и апологетов ведущих течений в исламском мире. В гражданском конфликте в центре арабского мира переплелись где-то сталкивающиеся, а в чем-то и совпадающие интересы множества сторон, что затрудняло поиски взаимоприемлемых договоренностей и делало коалиционные связи подвижными и двусмысленными.

На территории Сирии в непосредственной близости находятся воинские контингенты и военные базы шести иностранных государств (России, Ирана, Турции, США, Франции и Великобритании). Причем только Россия и Иран – на легальном международно-правовом основании, то есть по приглашению сирийского правительства. Столь компактное иностранное военное присутствие, в том числе в виде негосударственных военизированных формирований (proxies), не только чревато непредсказуемыми рисками, но и дает каждому игроку военно-политические инструменты, позволяющие срывать любой неприемлемый для него исход. В зеркале сирийского кризиса отразился также рост влияния региональных акторов, ведущих собственные партии в большой ближневосточной игре, все чаще не совпадающие с интересами крупных держав.

Специфика сирийского кризиса состоит еще и в том, что многосторонние переговоры о будущем государственном устройстве проходили на фоне непрекращающихся военных действий с короткими перерывами на хрупкие соглашения о прекращении огня. В международной практике институциональные реформы обычно начинаются после завершения военной фазы конфликта. В сирийском урегулировании договоренности о реформах должны стать условием прекращения боевых действий и направления общих усилий против террористической опасности.

Текущее положение на карте военного противоборства

Сирийский кризис можно разбить на два этапа: до военного вмешательства России в сентябре 2015 г. и после того, как российские военно-космические силы начали операцию в Сирии. Последнее позволило Дамаску восстановить контроль над большинством потерянных территорий, уничтожить военную инфраструктуру ИГИЛ (запрещено в России. – Ред.) и других террористических группировок.

Спорадические антиправительственные выступления в конце февраля – начале марта 2011 г. носили изначально мирный характер. Протесты стали распространяться по всей стране после того, как верх в сирийском руководстве взяли силовики, потребовавшие перейти к подавлению восстания. В апреле–мае против демонстрантов применили тяжелые виды вооружений. Законодательные меры по частичной либерализации режима, призывы к началу национального диалога и даже принятие новой конституции в феврале 2012 г. уже не смогли разрядить обстановку.

Сирийская оппозиция, представленная эмиграцией и в основном подпольными организациями гражданского общества с разношерстными установками (от либералов до троцкистов и радикальных исламистов), сама по себе не представляла угрозу режиму с отлаженным механизмом авторитарной власти. Быстрый, по сути одномоментный, переход к военной фазе был результатом поразительной синергии стихийных протестов с широким применением современных технологий связи и непропорционального военного ответа властей, а также дезертирства из армии в сочетании с массовым притоком боевиков и вооружений из соседних государств при прямой поддержке Турции и финансовой подпитке со стороны арабских монархий Персидского залива, в первую очередь Саудовской Аравии и Катара. Региональные лидеры имели к тому же старые счеты с Башаром Асадом, отношения с которым в предшествующий период колебались от тесного сотрудничества до взаимных нападок и обвинений. Конфессиональные факторы существенной роли вначале не играли, но с расширением боевых действий и вовлечением новых участников использовались всеми сторонами в качестве мобилизационного ресурса.

Соединенные Штаты и ведущие страны Евросоюза объявили режим Асада нелегитимным, признали политическое крыло оппозиции законным представителем сирийского народа и начали давление на Дамаск через ООН и другие международные площадки. Лига арабских государств (ЛАГ) приняла беспрецедентное решение о приостановке членства Сирии. На тот момент антиасадовскую коалицию объединяла цель свержения режима по ливийскому сценарию. Со временем конфликт интересов между США и их региональными партнерами, а также между крупными игроками в регионе (Турцией, Саудовской Аравией, ОАЭ и Катаром) привел к переменам в конфигурации коалиционных связей, что придало кризису новое измерение.

Однако первая реакция стала крупным политическим просчетом. Соединенным Штатам не удалось создать прочную опору среди арабской части вооруженной оппозиции и отделить умеренных исламистов от террористов. Но настойчивые требования отставки Асада питали иллюзии оппозиции о возможности военной победы, разжигали соперничество в ее рядах в борьбе за политическое влияние и контроль над потоками вооружений и внешнего финансирования. Безоговорочная поддержка оппозиционного движения, в котором быстро набирали силу джихадисты, связанные с ИГИЛ и «Аль-Каидой» (запрещена в России. – Ред.), лишило американскую дипломатию свободы маневра. Вашингтон стал заложником непомерных требований эмигрантских политиков и их региональных спонсоров. Дело дошло до того, что политика США стала слишком явно играть на руку терроризму. Летом 2014 г. военные успехи ИГИЛ в Ираке и Сирии поставили администрацию Барака Обамы в щепетильное положение.

В 2012–2015 гг. внутренние ресурсы Дамаска постепенно истощались. Вооруженная оппозиция расширяла зоны территориального контроля не только на севере и востоке страны, куда прибывали радикальные исламисты из Ирака, но и в центральных густонаселенных районах. Сирийская армия не была готова к боям в городских условиях и переходила к обороне, сосредоточившись на защите дальних подступов к столице, стратегических узлов и важных транспортных коммуникаций.

Присоединение к боевым действиям отрядов ливанской «Хезболлы» в 2012 г. и наращивание прямой военной помощи Ирана, в том числе с привлечением шиитских ополчений из Ирака, Афганистана и Пакистана, позволило на время затормозить продвижение к жизненно важным центрам, но обострило межобщинные разногласия, придав конфликту особое ожесточение. Иран, установивший тесные отношения с Сирией еще в середине 1980-х гг., сумел закрепиться в Ираке и Ливане и создать протяженную военную инфраструктуру. Сирийская территория рассматривается Тегераном как ключевое звено в стратегии национальной безопасности, в основу которой заложено противодействие Саудовской Аравии и ее претензиям на лидерство в исламском мире. После того как США при администрации Дональда Трампа вышли в одностороннем порядке из Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) и перешли к тактике экономического и политического давления на Иран, его региональная стратегия подвергается серьезным испытаниям. На фоне растущих экономических трудностей и потерь в сирийской войне все чаще проявляется внутреннее недовольство. Возникают вопросы о пределах региональной безопасности Ирана и месте в ней Сирии как важного звена в стратегических отношениях с США и Саудовской Аравией.

Позиция Турции, сделавшей ставку на быструю смену режима в Дамаске и приход к власти идеологически близких партии Реджепа Эрдогана исламистских организаций, пережила в ходе конфликта метаморфозы. Смена акцентов происходила под воздействием осложнений в процессе перехода от парламентской республики к жесткой президентской власти, разочарований в сирийской политике США и Евросоюза, с одной стороны, и осознания преимуществ налаживания взаимодействия с Россией – с другой.

Региональную картину во многом определял курдский фактор, роль которого во внутренней политике Сирии, Турции и Ирака всегда оставалась значительной. Вскоре после начала военных действий правительство Сирии свернуло военное присутствие в северо-восточных районах страны, которые перешли под контроль курдского большинства. Проводимая Эрдоганом война на два фронта – с режимом Асада и курдскими формированиями – привела к наращиванию террористических атак ИГИЛ уже в самой Турции. Участились трения с американцами, которые сделали ставку на курдов, проявивших высокую боеспособность в операциях против ИГИЛ. В результате сирийские курды, впервые получившие возможность сомкнуть анклавы в Африне и Кобани, сочли момент благоприятным для создания на северных границах с Турцией автономного ареала (своего рода Западного Курдистана) с претензиями на независимость. После разрыва перемирия с Рабочей партией Курдистана и прекращения легальной деятельности курдской оппозиции внутри Турции курдские отряды самообороны и их политическое крыло в Сирии – партия «Демократический союз» – стали рассматриваться турецким руководством как террористические организации наравне с ИГИЛ.

Курс на зачистку от курдских отрядов пограничной территории к востоку от Евфрата, создание буферной зоны безопасности на территории Сирии и условий для возвращения беженцев стали официальным обоснованием совместных операций турецких вооруженных сил и Свободной сирийской армии на севере Сирии. Россия, поддерживающая партнерские отношения с Турцией в рамках «астанинской тройки», с пониманием относится к этим озабоченностям, исходя из заверений Анкары о приверженности принципу территориальной целостности Сирии как конечной цели политического процесса.

Роль Саудовской Аравии в сирийском конфликте также изменилась. Бурное развитие событий в регионе и расширение сферы иранского влияния в Ираке, Ливане и Бахрейне укрепили в Эр-Рияде представление о том, что Тегеран стремится окружить «шиитским поясом» святыни ислама и дестабилизировать саудовскую монархию. С началом конфликта усилия саудовцев были направлены на создание в Сирии противовеса Ирану путем консолидации идеологически близких к ним исламистских сил. Финансирование этой части вооруженной оппозиции и распространение саудовского влияния на структурирование ее политической части сыграли роль в эскалации военных действий не в пользу правительственных войск.

По мере того, как в развитии конфликта происходил перелом, баланс выигрышей и неудач складывался не в пользу группировок, находящихся под саудовским влиянием. Политика, направленная на подрыв законного режима в Сирии, вступала в противоречие с затянувшимся вооруженным вмешательством в Йемене под лозунгом восстановления «конституционной законности». Война на два фронта становилась все более обременительной. Закрепление ИГИЛ в Сирии и Ираке дало импульс к расширению террористической активности на юге Аравийского полуострова и в самой Саудовской Аравии. Переход от ставки на падение режима Асада к более реалистическому видению перспектив происходило на фоне осложнившихся отношений с Соединенными Штатами. Несмотря на общую антииранскую направленность, в Эр-Рияде усиливалось недовольство хаотичной и непредсказуемой политикой Трампа на Ближнем Востоке. Возникли опасения, что США готовятся уйти из региона, и, соответственно, ощущение неуверенности в поддержке, если Иран воспользуется образовавшимся вакуумом.

Параллельно разногласиям между Саудовской Аравией и Россией по Сирии шел процесс выстраивания отношений между ними на базе совместных интересов в региональной и глобальной политике. В ходе регулярных контактов, в том числе на высшем уровне, постепенно достигалось взаимопонимание и по принципиальным подходам к сирийскому урегулированию, таким как искоренение терроризма, скорейшее начало работы Конституционного комитета, содействие расширению гуманитарных поставок и возвращению беженцев.

Действия России – и это признается ее оппонентами – внесли коренной перелом в развитие сирийского кризиса. К моменту начала военной кампании в Сирии правительственная армия и лояльные ей милицейские формирования вели бои на окраинах столицы, с трудом сдерживая наступление боевиков на южном фронте. Приход к власти «зеленого интернационала» в центре арабского мира был вполне прогнозируем. Именно тогда, летом 2015 г., президент Асад произнес фразу о необходимости «сохранить полезную Сирию», то есть «алавитский коридор» в западной части страны вдоль побережья от Даръа на юге до Латакии на севере, то есть не более 30–35% сирийской территории.

Сегодня ситуация совершенно иная. Дамаск вернул контроль над большей частью страны (по различным оценкам 68–70%), оппозиция лишена возможности вести активные боевые действия, сохранив некоторые анклавы на северо-западе. «Арабский халифат» как квазигосударственное террористическое образование и его военная инфраструктура разгромлены. В то же время на пути к постконфликтному урегулированию предстоит преодолеть множество препятствий. Примерно треть сирийской территории контролируется Турцией (северный анклав от турецкой провинции Хатай до западного берега реки Евфрат) и «Сирийскими демократическими силами», получившими специальную подготовку и оснащение в США (северные и северо-восточные районы вдоль Евфрата). И, наконец, нерешенность проблемы провинции Идлиб на западе, где зона деэскалации захватывает часть провинций Халеб и Хама. Доминирующие позиции там удерживают радикальные исламисты, сгруппировавшиеся вокруг террористической организации «Хайат Тахрир Аш-Шам» (бывшая «Джебхат ан-Нусра» – запрещена в России. – Ред.).

Перипетии международного посредничества: между Женевой и Астаной

За восемь лет конфликта, который с самого начала был интернационализирован в первую очередь самими арабскими государствами, сменилось три специальных представителя генерального секретаря ООН по Сирии и предпринималось множество попыток найти пути урегулирования. Предметом международных дискуссий стали такие вопросы посреднической роли ООН, как: способен ли ее специальный посланник сохранять беспристрастность, если члены Совета Безопасности, перед которым он отчитывается, поддерживают разные стороны в конфликте, зависит ли успех миссии посредника от содержания его мандата и может ли «жесткий мандат», каким, например, располагал верховный представитель Евросоюза в Боснии, быть более эффективным для поддержания необходимого давления на противоборствующие стороны.

В первые месяцы вооруженных столкновений попытки посредничества предприняла ЛАГ, но они не увенчались успехом. Режим и оппозиция рассчитывали на скорую победу при поддержке извне, а сирийское руководство имело все основания не доверять Лиге, находящейся под влиянием Саудовской Аравии и Катара. С февраля 2012 г. началось посредничество по линии ООН. После того, как Совбез оказался неспособен выработать согласованные решения (курс Запада и арабских государств Персидского залива на международную легализацию вмешательства наталкивался на решительное вето России и Китая), Генеральная ассамблея поручила генеральному секретарю назначить специального представителя по Сирии. Им стал бывший генеральный секретарь ООН Кофи Аннан, имевший большой опыт миротворческой деятельности.

План из шести пунктов, разработанный международным посредником, предусматривал прекращение военных действий, развертывание наблюдательной миссии ООН и начало межсирийских переговоров при международном содействии. Однако этот простой и в теории правильный план не получил поддержки в СБ ООН, а его реализация была сорвана самими сирийцами. Наблюдатели ООН не смогли продолжать работу в условиях непрекращавшихся военных действий, провокаций и ограничений на передвижение. В июне 2012 г. Аннан подал в отставку, не проработав и шести месяцев. Вместе с тем миссия Аннана подготовила почву для выработки первого консенсусного международного документа, Женевского коммюнике от 30 июня 2012 г., и затем на этой основе – резолюции СБ ООН 2254 (2015 г.), заложивших правовую базу сирийского урегулирования. Ведущую роль в этой работе сыграло взаимодействие России и США, которые, несмотря на имеющиеся разногласия в рамках «Группы действий» по урегулированию в Сирии, смогли прийти к согласию в отношении главных принципов международного сопровождения усилий самих сирийцев по выходу из кризиса. Эти документы оставались основой мандата для последующих спецпредставителей генерального секретаря – бывшего министра иностранных дел Алжира Лахдара Брахими и Стаффана де Мистуры, возглавлявшего ранее миссии ООН в Ираке и Афганистане.

С самого начала ооновского посредничества политический процесс столкнулся с трудностями. Принятые международно-правовые документы содержали руководящие принципы урегулирования и «дорожную карту» с указанием ориентиров по времени для каждого из его этапов. Из всего комплекса причин, заведших в конечном счете переговорный процесс на женевском треке в тупик, наиболее существенными представляются следующие:

СБ ООН рассматривается как главный и единственный механизм имплементации и поддержки спецпредставителя. При расколе в рядах Совбеза политический капитал международного посредничества девальвировался.

Обострение российско-американских разногласий относительно трактовки положений Женевского коммюнике и резолюции СБ ООН 2254, относящихся к содержанию переходного периода и очередности шагов. В особенности по таким вопросам, как статус и полномочия «переходного управляющего органа», роль и место в этот период президента Асада. Вплоть до последнего времени США и оппозиция ставили его отставку условием начала прямых межсирийских переговоров. Для такой интерпретации в текстах основополагающих документов весомых оснований не было.

Отсутствие поддержки сирийскими сторонами, связывающими свои расчеты с военной победой. В сентябре 2016 г. российско-американское взаимодействие было прервано, что осложнило усилия по принуждению сирийцев к переговорам. Перерывы между раундами становились все продолжительней, эскалация насилия продолжалась, а политические вопросы затенялись гуманитарными проблемами.

Долгие дискуссии на тему, что вначале, а что потом: борьба с терроризмом или договоренности о параметрах переходного периода, то есть раздела власти.

Разрозненность политической оппозиции, внутренние трения и перестановки в ее рядах в борьбе за лидерство, неспособность заручиться поддержкой боевых командиров на местах, между которыми также разгорались конфликты, отражающие соперничество Саудовской Аравии, Катара и Турции.

Недостаточное внешнее давление на сирийские стороны. Если по мере успехов сирийской армии после российского вмешательства завышенные требования оппозиции сменились более умеренными, то Дамаск проявлял все меньше готовности к уступкам.

Фрагментация межсирийских и международных переговорных площадок снижала значимость женевского формата.

Двум крупным дипломатам, наделенным международным мандатом, не удалось добиться эффективного прекращения военных действий, обеспечить беспрепятственную доставку гуманитарной помощи и вывести правительство Сирии и оппозицию на прямые переговоры. В то же время во многом благодаря их усилиям вялый процесс в Женеве поддерживался на плаву и постепенно вырисовывались его слабые места. С начала 2017 г. стало понятно, что для выхода из политического тупика требуется стабилизация военной обстановки. Акцент с российской стороны был сделан на взаимодействие с Турцией, которая расширила к тому времени влияние на различные организации сирийских боевиков и, со своей стороны, проявляла желание сотрудничать с Россией. С подключением Ирана, также заинтересованного в деэскалации военных действий, образовался астанинский формат переговоров (по старому названию столицы Казахстана, где проходили первые встречи).

Работа в этом формате, в которой принимал участие и Стаффан де Мистура, имела свои особенности и преимущества. Представители сирийского правительства впервые сели за стол переговоров с командирами вооруженной оппозиции, теми самыми, которых называли в Дамаске «террористами». Россия, Турция и Иран выступали гарантами выполнения достигнутых договоренностей. Анкара обеспечивала «кооперабельное поведение» тех отрядов, на которых она имеет влияние, а Россия старалась добиться того же от Дамаска. Иран должен был сдерживать действия «Хезболлы» и отрядов шиитского ополчения. Важным итогом регулярных встреч «астанинской тройки» стали соглашения о четырех зонах деэскалации, которые позволили на время снизить накал военных действий, активизировать работу по достижению перемирия на местах. Оппозиция придавала большое значение вопросам, связанным с мерами доверия (освобождение заключенных, обмен пленными), разблокированием ряда населенных пунктов и оказанием гуманитарной помощи районам, находившимся в бедственном положении.

Повестка дня межсирийских переговоров в Астане стала расширяться. Это вызвало негативную реакцию США и ведущих стран Евросоюза, по заявлениям которых астанинский формат зашел на политическое поле, отведенное по резолюции СБ ООН 2254 Женеве. Вопрос о том, как соотносятся эти форматы, долгое время отягощал отношения с западными партнерами, которые высказывали недоверие к миротворческим усилиям Москвы, подозревая ее в попытках «обойти» ключевые положения ооновских документов и девальвировать роль ООН в сирийском урегулировании. С российской стороны при этом не раз давались разъяснения, что переговоры в Астане и встречи в верхах между Россией, Турцией и Ираном нацелены на «поиск компромиссных решений» с целью «помочь женевскому процессу», что политико-дипломатическому решению сирийского кризиса на международно-правовой основе нет альтернативы.

В то же время новые реалии в военном противостоянии и изменение соотношения сил между режимом и оппозицией потребовали внесения корректировок в порядок действий по выполнению ключевых положений резолюции 2254. Сирийское руководство, сотрудничая со спецпредставителем ООН, отказывалось обсуждать по существу вопрос о создании «переходного управляющего органа», способного «в полном объеме осуществлять полномочия исполнительной власти», как об этом сказано в Женевском коммюнике. Вместо этого выдвигались различные варианты проведения в Дамаске широкого диалога с целью формирования правительства национального единства – для оппозиции совершенно неприемлемые.

Отсюда возникла идея начать межсирийский диалог с обсуждения проекта новой конституции, принятие которой включено одним из центральных пунктов в «дорожную карту» политического процесса. С конца 2017 г. фокус работы спецпредставителя с сирийскими сторонами при содействии России, Турции и Ирана, проводивших регулярные встречи на высшем уровне, переместился на формирование состава Конституционного комитета. Значительный вклад внес Конгресс сирийского национального диалога в Сочи (январь 2018 г.), который принял решение о начале конкретной работы по линии ООН над подготовкой проекта конституции.

Усилия Стаффана де Мистуры в этом направлении, продолжавшиеся вплоть до его отставки в январе 2019 г., со всей очевидностью показали, насколько велика пропасть взаимного недоверия между всеми сторонами, имеющими рычаги политического влияния, и как трудно найти точки совпадения интересов. Россия стремилась выстроить широкое поле согласия на «сбалансированной и инклюзивной основе» вокруг кандидатур в состав «третьего списка», представляющего гражданское общество и независимых экспертов (состав членов Комитета от правительства и оппозиции был в конце концов представлен). Однако ее ведущая роль на этом направлении вызывала ревность западных партнеров. В то же время формирование окончательного состава Конституционного комитета осложнялось позицией Дамаска, который видит подготовку конституции как «чисто суверенное дело» сирийского народа без «какого-либо иностранного вмешательства».

Вместе с тем к началу 2019 г. сложилась обстановка, в целом благоприятствующая постепенному переходу от военного противостояния к политическому процессу. Наметился своего рода консенсус вокруг того, что в новой ситуации парадигма переговорного трека «Женева-2» по схеме «платформа режима versus платформа оппозиции» себя изжила и дальнейшее продвижение по этому пути малоперспективно. Новые военные реалии признаются Соединенными Штатами и европейскими партнерами России, которые в настоящее время не заостряют вопрос о смене режима, делая акцент на проведение конституционной реформы и последующие свободные выборы под эгидой ООН. Вопрос в том, как привести к единому знаменателю все составные части политического процесса и возможно ли это в условиях нарастающего конфликта между Россией и Западом.

Основные компоненты сирийского урегулирования

К числу базовых элементов, без которых возвращение Сирии к миру и национальному примирению не представляется возможным, относятся такие направления, как реформа конституционно-государственного устройства, экономическая реконструкция и гуманитарная помощь, возвращение беженцев, реорганизация армии и силовых структур, проведение выборов под надзором ООН и многое другое.

Государственно-политическое устройство послевоенной Сирии и его конституционная легитимация – один из ключевых вопросов, вокруг которого сталкиваются интересы внешних сил и концентрируются межсирийские разногласия. Определение графика и процедуры разработки проекта новой конституции записано в резолюции 2254 как одно из центральных положений перехода к «инклюзивному правлению на внеконфессиональной основе». При всех разночтениях, касающихся последовательности шагов в переходный период, в международном сообществе постепенно вырисовывается более или менее общее понимание – отправным пунктом должно быть начало конституционного процесса, ведомого, как предусмотрено резолюцией, самими сирийцами.

Среди сирийских юристов и политологов обозначилось два подхода – принятие новой конституции либо внесение поправок в ныне действующий закон 2012 года. Дамаск подвергает сомнению необходимость принятия новой конституции, полагая, что способен решить все вопросы самостоятельно, без существенных уступок. Сирийская оппозиция, раздираемая противоречиями по многим другим вопросам, выступала за разработку и принятие новой конституции. Одобренная на референдуме в условиях нараставшего гражданского конфликта конституция 2012 г., по мнению оппозиционеров, не может считаться продуктом национального консенсуса. Конституционная комиссия тогда была образована декретом президента. Проект конституции не прошел публичного обсуждения, что в условиях вооруженных столкновений вряд ли было возможно. Однако в последнее время многие реалистически мыслящие оппозиционеры соглашаются взять за основу конституцию 2012 г., но при условии внесения в нее существенных поправок. Их смысл, по существу, сводится к переходу от жестко президентской к президентско-парламентской форме правления с децентрализацией административно-государственного устройства, но при сохранении унитарного характера государства и гарантиях его территориальной целостности. Любые формы федерации рассматриваются как расчленение Сирии и категорически отклоняются как режимом, так и большинством в оппозиции.

Формирование Конституционного комитета, столкнувшееся с серьезными трудностями, показало, что выработка поправок в текст действующей конституции потребует немало времени. С учетом курдского фактора особое место занимает тема территориально-административного устройства страны.

За время военных действий курдам при поддержке американцев, сделавших на них ставку в борьбе с ИГИЛ, удалось создать сильную военную структуру и сформировать в северных и восточных районах Сирии систему местных органов власти, неподконтрольных Дамаску. Неопределенность с сохранением военного присутствия США в Сирии и непредсказуемость Вашингтона в качестве союзника поставили курдов перед выбором между отражением военной угрозы со стороны Турции и достижением договоренностей с Дамаском. Курдское руководство стремится сохранить автономность своих кантонов, где они имеют позиции де-факто, и не допустить расформирования подразделений «Сирийских демократических сил», которые могли бы взять на себя ответственность за обеспечение безопасности территорий к востоку от Евфрата.

Позиция правительства Сирии в отношении предоставления курдам особого административного статуса существенно не изменилась. Согласно заявлению министра по вопросам национального примирения Али Хайдара, ни одна из сирийских провинций не может иметь «преференции, отличающие ее от других провинций или этнических групп». Переговоры на этот счет продолжаются, и речь может идти о различных форматах децентрализации, в том числе на уровне местных сообществ, или о создании некой ассиметричной территориально-административной структуры. Подходящей основой для обсуждения комплекса этих вопросов мог бы стать приемлемый для оппозиции действующий закон №107 о местном самоуправлении.

Другой насущный вопрос – восстановление экономики. Из всех конфликтных очагов в регионе Сирия понесла наибольшие потери. За годы войны ВВП республики сократился более чем вдвое, в то время как по предвоенному экономическому плану он должен был вырасти на 40%. Бюджетный дефицит увеличился более чем в 16 раз. Общий ущерб от военных действий оценивается ООН в 250 млрд долларов, в то время как Дамаск говорит о 400 млрд, необходимых только для восстановления инфраструктуры. Нужда в гуманитарной помощи, по подсчетам экспертов, также составляет внушительную сумму – 20 млрд долларов. От недоедания страдают более 70% семей, жизнь 80% сирийцев опустилась ниже черты бедности, а ее продолжительность сократилась на 20 лет.

Сирия не может восстановиться без привлечения внешней помощи. Финансовый ущерб и разрушения достигли таких масштабов, которые делают задачу реконструкции экономики неподъемной ни для самой Сирии, ни для какого-либо одного государства или даже группы государств. Исходя из понимания важности экономической и гуманитарной составляющих в процессе урегулирования, Россия предложила США, ЕС и другим потенциальным донорам объединить усилия для мобилизации ресурсов на восстановление экономики и возвращение беженцев.

Однако при осознании масштабов материального ущерба и гуманитарной катастрофы, самой крупной со времени Второй мировой войны, согласованная линия на международном уровне, в том числе в системе ООН, по-прежнему отсутствует. США и Евросоюз отказываются финансировать реконструкцию районов, находящихся под контролем сирийского правительства (а это более 70% наиболее населенной территории с наиболее разрушенной инфраструктурой). В качестве условия выдвигается трансформация Сирии в соответствии с «заслуживающим доверия» политическим процессом.

Экономическую помощь Запад рассчитывает использовать как инструмент давления на Дамаск и его союзников. Отказ сотрудничать напрямую с сирийским правительством – кроме политических соображений – аргументируется необходимостью проведения реформ государственного управления, изменения законодательства в сфере собственности и инвестиций. В условиях действующей в стране «военной экономики» поступление международной помощи через официальные каналы, по мнению западных экспертов, неизбежно приведет к закреплению позиций обслуживающих интересы режима коррумпированных бизнесменов и различных связанных с ним структур, удерживающих власть на местах. Руководство Сирии, со своей стороны, также политизирует вопросы экономического восстановления, декларируя неготовность получать помощь от «пособников терроризма». Расчет при этом делается на то, что подходы ряда стран Евросоюза могут измениться, если Дамаск проявит твердость. Среди европейских стран в последнее время действительно наметились расхождения между теми, кто решительно против сотрудничества с «режимом, не подлежащим реформированию», и теми, кто придерживается примиренческого подхода в расчете на скорую стабилизацию и участие в выгодных проектах. Выработка согласованного проекта экономической реабилитации Сирии является задачей всего международного сообщества, учитывая, что политические и гуманитарные последствия конфликта вышли далеко за пределы региона.

С реконструкцией Сирии неразрывно связана проблема возвращения беженцев. Сирийские беженцы составляют сегодня не менее трети перемещенных лиц во всем мире. В результате конфликта, по данным ООН, мест постоянного проживания лишилось около половины довоенного населения Сирии (5,6 млн беженцев и 6,6 млн внутренне перемещенных лиц). Наибольшее число беженцев сосредоточено в Турции (3,5 млн), Ливане (1 млн) и в Иордании (650 тыс.). Эта проблема воздействует на экономику соседних стран, создает серьезные внутриполитические трудности. Для Ливана, где сирийцы составляют 20% населения, беженцы, по выражению премьер-министра Саада Харири, превратились в «бомбу замедленного действия». Рост реального ВВП Иордании в течение последних трех лет сокращается, а показатель дохода на душу населения с 2012 г. находится на нуле.

Правительство Сирии должно быть заинтересовано в создании благоприятных условий для возвращения беженцев по целому ряду причин. Это и восстановление доверия, и привлечение в экономику среднего предпринимательского класса, и нормализация отношений с Западом, и, что немаловажно, легитимность выборов (президентские выборы предстоят в 2021 г.). По призыву России и во многом благодаря ее инициативам в середине 2018 г. началось возвращение беженцев – в основном из Ливана и Иордании, а также из Турции – в районы, не контролируемые Дамаском. Полномасштабному возвращению препятствует ряд обстоятельств. В первую очередь, позиция США и ЕС, которые считают, что внутренние условия для добровольной и безопасной репатриации пока не созданы. Такой же позиции придерживается Управление верховного комиссара ООН по делам беженцев. Его представители добиваются от правительства Сирии более широкого присутствия в стране для оказания помощи беженцам на местах и повышения степени доверия. Согласно исследованию Фонда Карнеги, «несмотря на желание большинства беженцев вернуться домой, маловероятно, что они смогут сделать это в ближайшее время, даже в том случае, если прекратятся военные действия».

Международная практика свидетельствует, что для создания внутренней среды, которая стимулировала бы процесс возвращения, требуется соблюдение ряда условий. Среди них решение таких вопросов, как обеспечение безопасности, правовые гарантии прав собственности, возможность вернуться в прежние места проживания, амнистия уклонистов от призыва в армию, наличие рабочих мест и социальных услуг, восстановление системы здравоохранения и образования. То есть многое здесь зависит от самого правительства – насколько оно способно решать такие масштабные задачи и имеется ли для этого политическая воля.

Между тем представители оппозиции, склонной договариваться с правительством, и западные источники отмечают непоследовательность и противоречивость действий Дамаска. Большое недоумение вызвал принятый 2 апреля 2018 г. закон №10 о недвижимости, позволяющий правительству изымать ее и пускать под городскую застройку (редевелопмент) без соблюдения надлежащих процедур и выплаты компенсации владельцам. Жителям Сирии независимо от мест их фактического проживания предписывалось в течение 30 дней предоставить документы о собственности, что для беженцев практически невозможно. По многим оценкам, новый закон направлен против противников режима с целью заселить районы новых застроек в крупных городах «лоялистами». Хотя впоследствии давались успокаивающие пояснения и вносились поправки, факт принятия этого закона имел отрицательный резонанс.

Выполнение других условий, способствующих возвращению, потребует проведения реальных социально-экономических реформ, реорганизации спецслужб и армии, реинтеграции комбатантов в мирную жизнь, перестройки правовой системы и, что самое главное, – отказа от мышления категориями «победитель получает все» в пользу подлинного национального примирения по принципу «ни победителей, ни побежденных».

Перспективы послевоенной Сирии: интересы России

Россия, в том числе ее военная дипломатия, достигла многих стратегических целей, которые ставились перед сирийской операцией:

поставлен предел насильственной смене режима в Сирии;

предотвращен приход к власти радикальных исламистов с дальнейшей дестабилизацией всего региона и перетеканием воинствующего исламизма на территорию России;

ИГИЛ как террористическое образование и его военная инфраструктура разгромлены, и хотя совместную антитеррористическую коалицию, к чему призывала Москва, создать не удалось, Россия и США действовали в борьбе с ИГИЛ, пусть и раздельно, но на параллельных курсах;

под контроль правительства Сирии возвращено более двух третей территории страны;

закреплены позиции России в восточной части Средиземноморья, исторически важные для российского флота;

подтвержден статус России как мировой державы.

Возникает вопрос: что дальше? Какова должна быть последовательность действий в сочетании военных усилий и дипломатии?

Военно-политическая обстановка «на земле» ограничивает возможности Дамаска принимать самостоятельные решения о дальнейшем продвижении правительственных войск. Освобождение Идлиба, северных и восточных территорий силовым путем помимо трудностей военного и гуманитарного порядка сопряжено с достижением политических договоренностей и каких-то сложных компромиссных решений в более широком формате – не только между Россией, Турцией и Ираном. На этом этапе от России требуется дипломатическое искусство, чтобы сохранить взаимопонимание с партнерами по астанинскому процессу и в то же время не оттолкнуть Израиль. Совместить законные опасения Ирана и Израиля в сфере безопасности и не допустить столкновения между ними – непростая задача.

Нельзя сбрасывать со счетов и возможность налаживания рабочих отношений с США по постконфликтному урегулированию в Сирии, то есть за пределами военных каналов связи, которые, по оценкам обеих сторон, функционируют успешно. Несмотря на заявления Трампа, Соединенные Штаты не намерены сворачивать военное присутствие. Будет ли сокращение и, если будет, то насколько, не имеет значения, поскольку спецназ на востоке Сирии, как это уже показывали американцы, находится под постоянной защитой ВВС США. Сохранение ограниченного контингента в Сирии, по мнению большинства в американском военно-политическом истеблишменте, рассматривается как способ «держать флаг» в ходе многосторонних переговоров по Сирии и одновременно контролировать линии военных коммуникаций Ирана между Ираком, Иорданией и Ливаном.

Новый расклад сил в конфликте ознаменовал как бы завершение его военной фазы и создал предпосылки для политического продвижения. Вопрос в том, что понимать под политическим решением – урегулирование на долговременной основе или его имитацию поверхностными изменениями. Уже сейчас заметно, что рисуется картина одержанной победы. Это особенно проявляется в триумфаторских настроениях Дамаска. Военное решение, о невозможности которого твердили все участники конфликта, мол, уже состоялось, и дальнейший политический процесс должен проходить под диктовку победителей. Тактика сирийского руководства, как ее наметил президент Асад, состоит в том, чтобы добиваться примирения, а если это окажется недейственным, использовать военную силу для освобождения всей страны, в том числе и от «американской оккупации».

Как показывает мировой опыт гражданских войн, полная победа одной из сторон не гарантирует мира, если проблемы, ставшие источником конфликта, не решены и сохраняется недружественное для победителей внешнее окружение.

Запад фактически признает ключевую роль России, однако чинит препятствия, добиваясь от нее давления на Дамаск, который всегда был для Москвы нужным, хотя и трудным партнером. Тем самым на Дамаск и его «союзников» в определенной степени возлагается ответственность за конечный результат. Если получится найти точки соприкосновения с Россией на почве совместного видения послевоенной Сирии, то США и Европа будут готовы к взаимодействию, если нет – то любой из игроков на сирийском направлении имеет возможность дестабилизировать обстановку.

В интересах России – урегулирование на устойчивой основе, исходя из понимания, что политическое устройство Сирии не может оставаться таким, каким оно было до войны. Новая военная реальность должна закрепиться построением властной конструкции, основанной на действительно инклюзивной базе, представляющей широкий спектр национально-патриотических сил, в том числе интересы суннитского большинства. В противном случае плоды военного успеха со временем могут быть упущены.

Важное значение для достижения долговременного урегулирования имеет восстановление отношений Сирии не только с ближайшим окружением – здесь наметились некоторые сдвиги, – но и с внешним миром. В интересах России – добиваться урегулирования на основе международного согласия. Составной частью такого согласия должно быть признание легитимности реформированного сирийского режима и военного присутствия России в Сирии на долгосрочной основе. У Москвы имеется достаточно возможностей и военно-политического влияния для обеспечения своих интересов в Сирии неконфронтационным путем. Растопить лед взаимной вражды и ненависти после стольких жертв и гуманитарных катастроф можно только путем долгих и, главное, непрерывных многосторонних усилий.

Сирия. Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 3 сентября 2019 > № 3138487 Александр Аксененок

Инновационные цифровые трансформаторы московского производителя будут работать на Ближнем Востоке

Московская компания «Профотек» начнет поставки комплексных решений по технологии «Цифровая Подстанция» для Бахрейна, Катара, Кувейта, ОАЭ, Омана и Саудовской Аравии. Компания сертифицирует свою продукцию для стран Ближнего Востока, а также реализует пилотные проекты и откроет в регионе центр сервисного обслуживания.

АО «Профотек» и «Nano Imports General Trading» (ОАЭ) заключили дистрибьютерское соглашение сроком на три года с возможностью дальнейшей пролонгации.

«Дистрибьютерское соглашение для такого региона с быстро растущей экономикой, как Ближний Восток, еще раз подчеркивает интерес передовых компаний мира к технологическим достижениям московской промышленности. Столичные предприятия и их высокотехнологичная продукция успешно конкурируют на внутреннем и международном рынках. Лучшие из них получают финансовую поддержку от Правительства Москвы. Например, компании «Профотек» присвоен статус резидента особой экономической зоны «Технополис «Москва», благодаря этому компания может экономить на налогах и других обязательных платежах до 47%», – сообщил руководитель департамента инвестиционной и промышленной политики Москвы Александр Прохоров.

Продукция компании является источником первичных цифровых измерений, открывающим дорогу к цифровизации в энергетике, ключом к построению цифровых подстанций. Создание цифровых подстанций является главным и наиболее перспективным трендом в современной электроэнергетике.

«В ближайшей перспективе речь идёт о пилотных поставках в несколько миллионов долларов, по итогу пилотных внедрений рассчитываем на кратный рост. Учитывая нашу уникальность, планируем занять долю рынка в регионе Ближнего Востока порядка 25-30 процентов в этой нише», – рассказал генеральный директор «Профотек» Олег Рудаков.

На сегодняшний день АО «Профотек» – единственное в мире предприятие полного цикла на рынке цифровых измерительных приборов. Компания владеет технологией создания уникального магнитно-чувствительного оптического волокна, осуществляет разработку, производство и эксплуатационное обслуживание электронных трансформаторов тока и напряжения.

Инновационные решения, которые предлагает «Профотек», применяются на объектах энергоснабжения на территории России и Швейцарии, служат эталоном при испытаниях классических трансформаторов в лаборатории КЕМА (Голландия).

Оптические трансформаторы – это новый, передовой класс оборудования, использующий принципиально другие физические принципы и технологии. Интерес к такому оборудованию обусловлен высокой точностью и расширенным диапазоном измерений, стабильной работой в широком температурном диапазоне, а также уменьшением затрат на обслуживание.

Результаты эксплуатации показывают превосходство цифровых измерительных трансформаторов над традиционными благодаря отсутствию магнитного насыщения, устойчивой работе в условиях токов короткого замыкания и повышенной пожаробезопасности.

Иран экспортировал не нефтяных товаров на $17,8 млрд. за первые пять месяцев года

Иран экспортировал не нефтяных товаров на 17,8 миллиардов долларов за первые пять месяцев текущего 1398 иранского календарного года (с 21 марта по 22 августа 2019), сообщает IRIB в понедельник.

За указанный период страна экспортировала 60,737 млн. тонн не нефтяных товаров. Общий объем не нефтяной внешней торговли Ирана за эти пять месяцев составил 35,5 млрд. долларов.

В первую пятерку импортеров иранских товаров в указанный период вошли соответственно Китай, Ирак, Турция, Объединенные Арабские Эмираты и Афганистан, которые вместе импортировали товаров на сумму более 13,377 млрд. долларов.

В указанный период в страну было импортировано 14,126 млн. тонн товаров на сумму 17,739 млрд. долларов.

Китай, ОАЭ, Турция, Индия и Германия были главными экспортерами в Иран с общим объемом экспорта более 12,280 миллиардов долларов.

Как ранее было объявлено Таможенной администрацией Исламской Республики Иран (IRICA), стоимость не нефтяного экспорта Ирана в предыдущем 1397 иранском году составила 44,3 миллиарда долларов, а в страну было отправлено товаров на сумму 42,6 миллиарда долларов.

Иран граничит с пятнадцатью странами, а именно с Объединенными Арабскими Эмиратами, Ираком, Турцией, Афганистаном, Пакистаном, Россией, Оманом, Азербайджаном, Туркменистаном, Кувейтом, Катаром, Казахстаном, Арменией, Бахрейном и Саудовской Аравией.

На основании данных, опубликованных Организацией содействия торговле Ирана (ТРО), объем торговли с соседними странами в прошлом 1397 иранском календарном году составил более 36,5 млрд. долларов США, что составляет около 41 процента от общего объема не нефтяной торговли страны в упомянутый промежуток времени.

По словам бывшего главы TPO, Иран планирует запустить 15 мегапроектов по экспорту, чтобы выявить больше целевых рынков. Мохаммадреза Модуди рассказал, что с реализацией этих проектов, которые в основном сосредоточены на рынках соседних стран, будут определены вопросы профессиональной торговли и продвижения экспорта не нефтяных товаров, сообщило информационное агентство Mehr.

Чиновник также сослался на положительное сальдо торгового баланса в 1,7 млрд. долларов США в не нефтяном товарообороте страны в прошлом 1397 иранском календарном году (закончившемся 20 марта 2019 года) и сказал, что это положительное сальдо было достигнуто благодаря сотрудничеству с частным сектором.

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел Российской Федерации С.В.Лаврова в ходе совместной пресс-конференции по итогам переговоров с Министром иностранных дел Исламской Республики Иран М.Дж.Зарифом, Москва, 2 сентября 2019 года

Уважаемые дамы и господа,

Мы провели весьма содержательные переговоры.

Обсудили большинство вопросов, которые стоят на повестке дня российско-иранских отношений в русле тех принципиальных договоренностей, достигнутых в ходе предыдущих встреч президентов России и Ирана, включая договоренности в ходе встреч в Сочи в феврале этого года и в июне в Бишкеке «на полях» саммита ШОС.

У нас обоюдное стремление к дальнейшему укреплению партнерства в политической, экономической и гуманитарной областях, в сфере безопасности, в борьбе с терроризмом и в целом на внешнеполитическом направлении.

С удовлетворением констатировали рост товарооборота за первые шесть месяцев текущего года на 17 %. Важную роль в закреплении положительной динамики играет Постоянная Российско-Иранская комиссия по торгово-экономическому сотрудничеству, очередное пленарное заседание которой проводилось летом этого года в Иране под сопредседательством министров энергетики. Сегодня министры энергетики России и Ирана встречаются в Москве. Мы уверены, что они более подробно рассмотрят задачи, стоящие на экономическом направлении в интересах выполнения поручений, которые были согласованы президентами. Речь идет об осуществлении перспективных российско-иранских инициатив, прежде всего в энергетике, в том числе атомной, в области транспорта, промышленной кооперации и финансово-банковского сотрудничества.

Россия и Иран испытывают влияние нелегитимных односторонних рестрикций, введенных США, которые нацелены на блокирование внешнеэкономических связей Исламской Республики Иран. Договорились и далее предпринимать совместные усилия по расширению мер защиты торгово-экономических проектов с Ираном по обеспечению независимости от каналов расчета в долларах. Доллар как валюта международных платежей, конечно же, существенно подорвал доверие к себе не только со стороны наших стран, но и со стороны большинства других государств, которые понимают ненормальность нынешних действий Вашингтона в навязывании своих односторонних решений, в том числе в контексте пересмотра норм ВТО в контексте продвижения мер абсолютно недобросовестной конкуренции в интересах выторговывания, выжимания для себя односторонних преимуществ.

Мы с иранскими коллегами исходим из того, что дополнительный импульс развитию наших торгово-экономических связей призвана придать реализация Временного соглашения о продвижении к созданию зоны свободной торговли между Ираном и ЕАЭС.

У нас обоюдный интерес в пользу наращивания взаимодействия в гуманитарной сфере. До конца года запланированы мероприятия в рамках Дней культуры России в Иране. Сегодня обсудили задачи обеспечения прочной международно-правовой базы для деятельности иранского Культурного центра в России и российского Культурного центра в Иране.

Подробно обсудили актуальные проблемы региональной и международной повестки дня. У нас по большинству вопросов позиции совпадают или очень близки. В центре дискуссии была ситуация вокруг Совместного всеобъемлющего плана действий по урегулированию иранской ядерной программы. Подтвердили твердую, принципиальную приверженность сохранению этого важнейшего соглашения, которое было утверждено резолюцией СБ ООН. Мы едины в том, что ситуация, которая сложилась вокруг СВПД, является прямым следствием деструктивных шагов американской Администрации, которая не только вышла из этой договоренности, одобренной СБ ООН, но и пытается запрещать всем остальным государствам-членам ООН выполнять это обязательное к исполнению решение СБ ООН. У нас нет никаких сомнений, что именно эта линия США на подрыв международно-правовой договоренности вынудила наших иранских коллег частично приостановить выполнение обязательств, которые в соответствии с СВПД они взяли на себя добровольно.

Обменялись мнениями по сирийскому урегулированию, в первую очередь в контексте подготовки к запланированному на середину сентября саммиту в «астанинском формате» (президентов России, Ирана и Турции), который состоится на турецкой территории. Говорили о необходимости дальнейших усилий по стабилизации обстановки «на земле» в Сирии параллельно с бескомпромиссной борьбой с террористами. Говорили о необходимости параллельных усилий по постконфликтному восстановлению Сирии, по содействию возвращению сирийских беженцев и ВПЛ. Обсудили перспективы политического процесса, прежде всего, с прицелом на скорейший запуск деятельности Конституционного комитета. Надеемся, что больше не будет попыток «вставлять палки в колеса» этим усилиям и, что наши коллеги в ООН не будут более медлить с одобрением того списка, который согласован между Правительством и оппозицией, а также с одобрением тех правил процедуры, которые были разработаны и, как нам известно, приемлемы для Дамаска и для оппозиционеров, равно как и для представителей гражданского общества, которые включены в состав Конституционного комитета.

В целом я считаю, что наши переговоры, как всегда, весьма полезны. Договорились продолжать контакты по всем этим и другим вопросам региональной безопасности, в том числе по проблемам обеспечения безопасности, стабильности в районе Персидского залива, где сейчас разворачиваются непростые процессы. Российская Федерация и Исламская Республика Иран заинтересованы в том, чтобы все прибрежные страны Персидского залива и все их международные партнеры договаривались об обоюдно приемлемых путях обеспечения безопасности в этом важнейшем регионе мира. На этот счет есть иранская и российские инициативы, которые открыты и понятны. Мы будем продвигать договоренности, которые опирались бы на интересы всех задействованных в этом регионе сторон.

Вопрос: Насколько инициатива Президента Франции Э.Макрона подлежит реализации для снижения напряженности между Ираном и США?

С.В.Лавров (отвечает после М.Дж.Зарифа): Когда несколько недель назад Президент России В.В.Путин по приглашению Э.Макрона посещал Францию в форте Брегансон у них состоялся продолжительный разговор и в «узком» формате – один на один, – и с участием делегаций. Э.Макрон упомянул о тех усилиях, которые он лично и Франция стремятся предпринять, чтобы спасти Совместный всеобъемлющий план действий (СВПД). В.В.Путин поддержал настрой французского лидера при том понимании, что эта инициатива нацелена на выполнение СВПД в полном объеме, без каких-либо «довесков» или изъятий. Любые дополнительные идеи, которые могут в этой связи возникать, должны обсуждаться отдельно, не затрагивая обязательств всех сторон по СВПД.

Надеемся, что эта полезная инициатива французского Президента принесет результат. Признательны нашим иранским друзьям за подробную доверительную информацию и за их оценки того, в какой стадии сейчас находится этот процесс.

Вопрос: Обсуждались ли вопросы, связанные с иранской баллистической ракетной программой, а также иранское присутствие в регионе? Насколько нам известно, это является основным условием США, а также их союзников, в частности, Израиля для достижения прогресса в переговорах по иранской ядерной программе. Некоторые даже говорят о новой договоренности.

С.В.Лавров: Относительно взаимосвязи между усилиями по возвращению к выполнению базовых принципов СВПД с одной стороны и выдвигаемыми вопросами, касающимися баллистической ракетной программы Ирана и ситуации в регионе под углом роли ИРИ, я уже коснулся этой темы в своем ответе на предыдущий вопрос. Мы, как и наши иранские друзья, твердо исходим из того, что договоренности нужно выполнять, тем более, договоренности, которые утверждены как обязательные для исполнения всеми резолюцией Совета безопасности ООН. Именно под этим углом зрения мы рассматриваем те инициативы, которые предпринимаются нашими французскими коллегами, и желаем им успеха. Как я уже сказал, мы обмениваемся оценками, в том числе в контексте тех контактов, которые заместитель М.Дж.Зарифа проводит сегодня в Париже. Будем продолжать тесно взаимодействовать по вопросу сохранения и обеспечения выполнения всех обязательств всех сторон по СВПД.

Что касается темы, связанной с баллистической ракетной программой Ирана, ситуацией в регионе, здесь, как я понимаю, наши иранские коллеги уже высказались в том плане, что параллельно с подтверждением целостности и обязательного характера СВПД они готовы рассматривать любые предложения о дальнейшем развитии диалога. Мы считаем это естественным. Если у кого-то возникает идея созвать некий форум, и обсудить какие-то новые инициативы, мы никогда не будем от этого отказываться, естественно, не предрешая исхода этой дискуссии. Для того, чтобы быть устойчивой, любая договоренность должна опираться на консенсус всех заинтересованных сторон. Это касается и разговоров про баллистическую ракетную программу Ирана, которая развивается в полном соответствии с международным правом, не подвержена никаким запретам. Это касается и дискуссии о положении в регионе.

Вопрос (М.Дж.Зарифу): На днях в СМИ прошла информация о том, что Саудовская Аравия приветствует переговоры по вопросу безопасности в Персидском заливе. Этот вопрос обсуждается и США. Можете ли Вы подтвердить данную информацию? Насколько она пересекается с российской инициативой по коллективной безопасности и с Вашей инициативой по безопасности в Персидском заливе?

С.В.Лавров (отвечает после М.Дж.Зарифа): Мы должны быть реалистами. Регион вызывает много озабоченностей у всех стран, которые расположены здесь, в Европе, у США, у России. Мы обеспокоены тем, что здесь нагнетается конфронтация, и целый ряд инициатив направлен на то, чтобы не создавать условия для компромиссов, а чтобы нагнетать напряженность в конфронтационном ключе. Высказываются многочисленные идеи о том, как организовать некое патрулирование в районе Персидского залива, Ормузского и Баб-эль-Мандебского проливов. Эти инициативы во многом опираются на принцип «свой-чужой»: мы – за, против кого-то. Это не позиция России. Мы давно продвигаем концепцию безопасности в Персидском заливе. Искать решения проблем здесь необходимо исключительно через взаимоуважительный, равноправный диалог без каких-либо предварительных условий между всеми прибрежными странами Персидского залива. Имею в виду и Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ), и ИРИ – при активном участии внешних игроков. Таковыми должны быть и Лига арабских государств (ЛАГ), и Организация Исламского сотрудничества (ОИС), «пятерка» постоянных членов Совета безопасности ООН. Возможны и другие внешние участники.

Это все должно развиваться на основе равноправного, взаимоуважительного диалога. Наша позиция, которую в очередной раз поддержали наши иранские коллеги, предполагает поиск именно таких форматов и подходов к решению проблем Персидского залива. Понятно, что Персидский залив – отнюдь не единственная часть региона, в которой требуются какие-то дополнительные миротворческие усилия. Есть и палестинская проблема, о чем сегодня говорилось, и ситуации в Ираке, Афганистане, Йемене, Ливии. Любой из этих конфликтных очагов необходимо рассматривать исключительно с точки зрения организации диалога всех тех, кто может помочь создать условия для инклюзивных политических переговоров в каждой из этих точек для поиска национального согласия, для поиска решений, опирающихся на имеющиеся договоренности и резолюции ООН. Любые попытки заранее назначать в каждом из этих и в любом другом конфликте виновных и ответственных не добавляют позитива к тому, что сейчас происходит в регионе. Мы будем отстаивать необходимость партнерского, равноправного, взаимоуважительного процесса и не будем поддерживать односторонние конфронтационные схемы и концепции.

Вопрос (обоим министрам): Одновременно с вашими переговорами в Москве делегация из МИД Ирана проводит консультации в Париже относительно СВПД. Насколько такие меры могут способствовать сохранению СВПД? Насколько третий шаг Ирана по снижению уровня выполнения обязательств в рамках СВПД сможет убедить европейцев в выполнении своих обязательств? Насколько важна роль России в данном контексте?

С.В.Лавров (отвечает после М.Дж.Зарифа): Я могу добавить, что наши американские партнеры при поддержке некоторых своих региональных союзников откровенно пытаются спровоцировать Иран. Американцы объявили о том, что для них СВПД более не является обязательным и при этом от Ирана требуют неукоснительного выполнения всех иранских обязательств по СВПД.

Еще раз напомню, СВПД – это очень деликатный баланс интересов, обязательств и компромиссов. Он не может быть разобран на части (одна часть подлежит выполнению, вторая часть – необязательная). Абсолютно исключено. Мы прекрасно понимаем, что шаги, которые Иран вынужден предпринимать по частичной приостановке выполнения своих добровольных обязательств по СВПД, являются прямым следствием неприемлемых действий США по отношению к важнейшему документу, который был одобрен СБ ООН. Налицо попытки спровоцировать Иран на нарушения режима нераспространения, подрыв сотрудничества с МАГАТЭ, чтобы, видимо, получить повод для реализации силовых сценариев, которые мы категорически осуждаем и которые будут, безусловно, губительны для всего региона. Поэтому мы отмечаем выдержку наших иранских коллег, их строгое следование всем международно-правовым нормам, которые существуют в сфере нераспространения оружия массового уничтожения, в данном случае – ядерного оружия. Рассчитываем, что это поведение Ирана будет по достоинству оценено всеми остальными участниками СВПД.

Вопрос (М.Дж.Зарифу): В четверг на прошлой неделе специальный представитель Генерального секретаря ООН по Сирии Г.Педерсен сообщил о своем намерении в ближайшее время посетить Иран. Запланирована ли уже Ваша встреча с Г.Педерсеном и состоится ли она до трехстороннего саммита Россия-Иран-Турция, который запланирован на 11 сентября? Если да, то какие вопросы планируется обсудить?

Поддерживаете ли Вы идею Г.Педерсена о проведении совместного форума между участниками «астанинского формата» и т.н. малой группы по Сирии? Если да, то, когда Вы считаете целесообразным проведение данного форума в Женеве?

На данный момент США и представитель Движения талибов (ДТ) близки к подписанию мирного соглашения в стране, которое подразумевает частичный вывод иностранных войск из страны. Как Вы оцениваете подвижки по переговорам между США и ДТ? Какова позиция Ирана по данному вопросу с учетом того, что часть войск все-таки останется в Афганистане?

С.В.Лавров (отвечает после М.Дж.Зарифа): Что касается перспектив проведения встреч между «астанинской тройкой» и членами т.н. малой группы по Сирии. Мы, как неоднократно подчеркивал Президент России В.В.Путин, не против любых форматов по любому вопросу. Главное, чтобы был толк от таких встреч.

Напомню, что эмиссары малой группы (наши французские и немецкие коллеги – Президент Франции Э.Макрон, Канцлер Германии А.Меркель) в октябре прошлого года инициировали встречу с Турцией и Россией как представляющих «астанинский формат». Франция и Германия представляли малую группу. Встреча состоялась в Стамбуле, в ходе которой наши французские и германские коллеги настоятельно призывали Россию и Турцию поскорее посодействовать завершению формирования Конституционного комитета, который в конце прошлого года был уже практически сверстан. Если быть конкретными, то оставалось шесть имен. Когда Россия и Турция при поддержке наших иранских коллег обеспечили согласие Правительства и оппозиции на окончательный список, именно наши коллеги из малой группы по Сирии предприняли демарши перед Генеральным секретарем ООН (это «секрет Полишинеля»), призвав его не одобрять этот список, поскольку им показалось, что несколько фамилий из него заслуживают того, чтобы их отложить в сторону и заменить другими персоналиями. Скоро будет год с того момента, когда Конституционный комитет уже мог бы начать работать.

Отвечая на вопрос уважаемой журналистки о том, как относятся присутствующие здесь министры к идеям о проведении контактов между «астанинской стройкой» и малой группой, хотел бы сказать, что мы готовы к любым контактам. Главное понимать, какая будет добавленная стоимость. Если сейчас те усилия, которые после срыва начала работы Конституционного комитета в декабре прошлого года увенчаются успехом, и он будет объявлен, презентован, соберется в Женеве, одобрит свои правила и процедуры, наверное, это можно было бы увенчать проведением встречи представителей малой группы по Сирии и «астанинского формата». Но встреча ради встречи, наверное, большого смысла не имеет. Мы откровенно об этом сказали Г.Педерсену в ответ на его предложение как можно скорее провести такую встречу.

Вопрос: Совпадают ли позиции России и Ирана относительно зоны деэскалации, которую планируют создать Турция и США?

С.В.Лавров: Я бы выделил здесь несколько критериев. Мы всегда поддерживаем любые договорённости, которые идут на пользу делу, помогают снизить вооруженное противостояние, облегчить страдания гражданского населения, создавать условия для решения гуманитарных вопросов и продвижения политического урегулирования.

Мы внимательно следим за переговорами между США и Турцией по поводу обеспечения безопасности на иракско-турецкой границе. Президент Турции Р.Эрдоган, который был на прошлой неделе в России на переговорах с Президентом Российской Федерации В.В.Путиным, подробно информировал о ходе переговоров, а также о вопросах, которые пока еще не поддаются решению. Мы за этим заинтересованно следим, исходя из нескольких соображений. Во-первых, как уже говорилось, мы признаем законные интересы Турции в обеспечении безопасности своих границ. Во-вторых, признаем необходимость решений, которые не будут превращать курдский вопрос в очередную серьезную общерегиональную проблему. В-третьих, мы за то, чтобы любые решения, которые принимаются в контексте американо-турецких переговоров, уважали интересы арабских племен, традиционно проживающих на территориях, где сейчас разворачиваются события, на восточном берегу Евфрата. В-четвертых, (но по важности в приоритетном порядке), будем поддерживать только такие решения, которые в полной мере уважают суверенитет и территориальную целостность Сирии.

Россия. Иран > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 2 сентября 2019 > № 3150300 Сергей Лавров

МАКС – 2019: РОСАВИАЦИЯ ПРОВЕЛА КРУГЛЫЙ СТОЛ НА ТЕМУ: «ПРИМЕНЕНИЕ УДАЛЕННЫХ КОМАНДНО-ДИСПЕТЧЕРСКИХ ПУНКТОВ, ЗАРУБЕЖНЫЙ ОПЫТ И ПЕРСПЕКТИВЫ ВНЕДРЕНИЯ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ»

Росавиация в рамках деловой программы МАКС – 2019 провела круглый стол на тему: «Применение удаленных командно-диспетчерских пунктов, зарубежный опыт и перспективы внедрения в Российской Федерации».

К участию в круглом столе были приглашены представители Минтранса России, Росавиации, ФГУП «Госкорпорация по ОрВД», ФГУП ГосНИИ ГА, предприятий промышленности. Модератор мероприятия выступил Эдуард Войтовский, начальник Управления радиотехнического обеспечения полетов и авиационной электросвязи Росавиации.

В ходе круглого стола представлены доклады:

- вопросы нормативно-правового регулирования применения удаленных КДП при ОВД в Российской Федерации (Минтранс России);

- зарубежный опыт внедрения удаленных КДП. Состояние разработок отечественных технических средств, обеспечивающих ОВД с удаленных командно-диспетчерских пунктов (АО «Концерн «МАНС»);

- проблемы линий передачи данных при внедрении удаленных командно-диспетчерских пунктов и пути их решения (АО «ВНИИРА»);

- основные подходы к внедрению удаленного видеонаблюдения (ФГУП «Госкорпорация по ОрВД»);

- повышение эффективности аэронавигационного обслуживания при внедрении цифровых удаленных вышек (ФГУП «Госкорпорация по ОрВД»).

Участниками круглого стола отмечено следующее:

• Удаленные «вышки» КДП уже используются в некоторых странах и их внедрение является актуальным для Российской Федерации, в первую очередь, на аэродромах с низкой интенсивностью полетов. Это повысит качество и эффективность аэронавигационного обслуживания полетов воздушных судов.

• Российской промышленностью разработано и сертифицировано необходимое оборудование – комплекс средств удаленного видеонаблюдения (КСА УВН), радиолокационные средства.

• С целью внедрения удаленных «вышек» необходимо провести опытную эксплуатацию КСА УВН на одном из аэродромов, в рамках которой провести практическую проверку возможностей комплекса, технологию работы авиадиспетчеров, рассчитать оценку рисков, а также подготовить предложения по внесению изменений в нормативную базу.

«Секретные переговоры»: США решили вмешаться в еще одну войну

Богданов провел встречу с главой МИД ОАЭ после ударов по Йемену

Александр Братерский

Правительство Йемена обратилось в Совет Безопасности ООН с просьбой созвать срочное заседание. Поводом стали авиационные удары Объединенных Арабских Эмиратов по временной столице страны — Адену. Удары еще больше осложняют запутанный конфликт в Йемене, где ОАЭ и Саудовская Аравия вместе боролись с повстанцами-хуситами, которых поддерживал Иран. На этом фоне США решили внести собственный вклад в урегулирование — начать секретные переговоры с хуситами. Это может ослабить влияние Ирана, однако проблем Йемена не решит, отмечают эксперты.

Йемен выступил за срочный созыв экстренного заседания Совета Безопасности ООН в связи с авиаударами ВВС Объединенных Арабских Эмиратов (ОАЭ) по городу Аден — временной столице страны. Об этом сообщили в йеменском МИДе.

«Правительство Йемена официально запросило Совет Безопасности ООН созвать заседание по поводу обстрела ОАЭ вооруженных сил Йемена, которые осуществляют конституционное право по противодействию мятежным группировкам поддерживаемого ОАЭ Южного переходного совета», — говорится в заявлении.

В четверг, 29 августа, авиация ОАЭ нанесла удары по южной части Йемена, в ходе которых погибло и было ранено не менее 300 человек. В МИДе Эмиратов заявили, что удары наносились с целью противостоять деятельности террористических групп. В Йемене эти заявления назвали «лживыми», отмечает РИА «Новости».

Противоречия между союзниками

Официальные власти Йемена, которые контролируют только южную часть страны, обратились к Саудовской Аравии и призвали потребовать от ОАЭ прекратить бомбардировки.

Стоит отметить, что последние входят в единую коалицию по борьбе с повстанцами-хуситами, которые контролируют север Йемена. Однако в последнее время между ОАЭ и саудитами наметились серьезные противоречия.

Как отметил в беседе с «Газета.Ru» ведущий эксперт института Gulf State Analytics в Вашингтоне Теодор Карасик, удары ОАЭ «поднимают ключевые вопросы о том, что будет дальше».

«Процесс, по которому Йемен пойдет дальше, будет утвержден после того, как ОАЭ и Саудовская Аравия придут к какому-то соглашению о будущем страны — будет ли это федерация или раздел государства», — сказал он.

В арабских СМИ отмечают, что Эмираты стали оказывать поддержку Южному переходному совету (ЮПС) — это сепаратистская организация, которая выступает за независимость южной части Йемена. Она ранее воевала с хуситами при поддержке коалиции арабских стран.

Однако в середине августа бойцы ЮПС захватили президентский дворец в Адене, который правительственные отряды отбили у них в конце августа. Эти действия, связанные с борьбой за власть, могут стать началом «второго фронта» в Йемене, предупреждают эксперты.

Конфликт в Йемене, который продолжается с 2014 года, пережил несколько стадий. Он из гражданской войны между хуситами и правительственными войсками превратился фактически в прокси-войну между Ираном и Саудовской Аравией за влияние в регионе.

Вашингтон взялся за хуситов

Вашингтон устами главы Госдепа Майка Помпео уже обратился к ЮПС и правительственным силам с призывом прекратить конфликт, так это мешает установлению мира в Йемене.

Между тем, США сами собираются активизировать мирный процесс, начав «секретные переговоры» с йеменскими повстанцами-хуситами, чтобы положить конец ожесточенному конфликту в стране, который привел Йемен к масштабной гуманитарной катастрофе.

О том, что Вашингтон собирается начать подобные переговоры, сообщило на этой неделе издание The Wall Street Journal со ссылкой на источники в администрации президента США.

Это не первая попытка, предпринимаемая властями США для урегулирования конфликта. В 2015 году с повстанцами-хуситами встречались чиновники из администрации Барака Обамы, а в декабре 2018 года встреча проходила в Швеции при посредничестве ООН.

В Иране пока не отреагировали на сообщения о переговорах США с хуситами, однако, как отмечает издание The Hill недавнее назначение хуситами своего посла в Иране — «знак того, что противники мирных переговоров набирают обороты».

Как отмечает в беседе с «Газетой.Ru» Карасик, США заинтересованы в мирном процессе в Йемене однако на своих условиях и не «с точки зрения» интересов Тегерана. «Дело в том, что Иран является одной из заинтересованных сторон, но его нужно держать на расстоянии, потому что они слишком опасны в связи с тем, что обладают ракетами и беспилотниками», — считает эксперт.

Речь идет о беспилотниках, с помощью которых повстанцы-хуситы совершают налеты на правительственные войска. В поставках военной техники повстанцам Саудовская Аравия обвиняет Иран.

В то время, как Иран оказывает поддержку хуситам, коалиция во главе с Саудовской Аравией помогает президенту Абду Раббу Мансуру Хади, который контролирует лишь южную часть страны. Конфликт осложняется тем, что ситуацией воспользовались международные террористические группировки, которые ведут войну со всеми участниками конфликта.

Но, несмотря на помощь Ирана хуситам, считать их «иранскими марионетками» нельзя, говорит в беседе с «Газетой.Ru» старший преподаватель кафедры департамента политических наук НИУ ВШЭ арабист Леонид Исаев.

По словам эксперта, цель Ирана — долгосрочный конфликт в Йемене для ослабления своего регионального противника — Саудовской Аравии. При этом в случае, если США пойдут на переговоры с хуситами, Иран Вашингтону как посредник не нужен. Сами хуситы «готовы выйти на прямые переговоры» с США, говорит Исаев.

«Хуситы наиболее заинтересованы в перемирии и готовы к переговорам на равных условиях, однако им говорят сложить оружие и покинуть Сану — на таких условиях они не готовы садиться за стол переговоров», — считает он.

В настоящее время хуситы контролируют северную часть страны и его столицу Сану. Южную часть страны контролирует признанное большинством стран правительство Йемена, которое находится в городе Адене — временной столице.

В случае определенного успеха, для США эти переговоры станут возможностью поднять свой престиж на Ближнем Востоке. В последнее время дела в регионе у этой страны идут не очень гладко: в Сирии повестка находится в руках России, Турции и Ирана, в Афганистане особых успехов в переговорном процессе с талибами нет.

При этом если получится договориться с хуситами на условиях, выгодных Вашингтону, — то это позволит лишить Иран рычагов воздействия на конфликт и ослабить позиции Исламской республики в регионе.

Кроме этого угрозу представляют и террористические группировки «Аль-Каида» (организация запрещена в России) и ИГ (обе — запрещены в России) которые давно действуют на территории Йемена. Действия всех сторон могут привести к фактическому развалу государственности в Йемене.

Москва участвует в переговорах

Москва не стоит в стороне от попыток наладить взаимодействие различных сил в Йемене и ведет консультации со сторонами конфликта.

На днях с представителями Южного национального совета спасения и делегацией хуситского движения «Ансар Алла» во главе с Мухаммедом Абдель Салямом встретился замглавы МИД РФ Михаил Богданов.

«Основное внимание было уделено задаче скорейшего прекращения вооруженного противостояния», — говорится в сообщении МИДа. Более того, Михаил Богданов уже обсудил в Дубае ситуацию в Йемене с государственным министром по иностранным делам Объединенных Арабских Эмиратов Анваром Гаргашем.

«Был проведен также углубленный доверительный обмен мнениями по складывающейся на Ближнем Востоке и Севере Африки ситуации с акцентом на положение в Йемене, Сирии, Ливии и зоне Персидского залива, — цитирует ТАСС сообщение МИД РФ. — При этом было подтверждено совпадение принципиальных подходов России и ОАЭ в пользу мирного урегулирования существующих в регионе конфликтов через налаживание под эгидой ООН инклюзивного политического процесса при одновременной решительной борьбе с террористической угрозой».

Карасик из Gulf State Analytics отмечает важную роль, которую Россия, возможно, сыграет в урегулировании, учитывая то, что Москва, в отличие от Вашингтона, может говорить не только со сторонами конфликта, но из Тегераном, который находится во враждебных отношениях с Вашингтоном.

Конфликт в Йемене, который проходит совсем недалеко от территории ОАЭ, излюбленном месте международного туризма, давно исчез с первых полос мировых изданий. Между тем гуманитарная ситуация там тяжелая. В недавнем докладе Генсека ООН Антониу Гутерриша отмечается, что за время конфликта в Йемене получили ранения и погибли почти 1700 детей.

Как отмечает Красный Крест, в стране разрушены инфраструктура, система образования, не работают многие системы водоснабжения.

«Отчаянная нужда, с которой сталкиваются семьи, равно как и болезни, голод и случаи гибели гражданских лиц не приобрели бы таких масштабов, если бы соблюдались основные принципы международного гуманитарного права — Йемен медленно умирает из-за массового голода и недостатка медикаментов», — заявлял Роберт Мардини, глава управления Международного комитета Красного Креста по оперативной деятельности на Ближнем Востоке накануне донорской конференции по Йемену в Женеве в апреле 2018 года.

Экс-президент Судана Омар аль-Башир, обвиняемый в стране в коррупции, в ходе очередного судебного заседания в субботу сообщил, что обнаруженные следствием в его резиденции неучтенные миллионы долларов поступили в страну от наследного принца Саудовской Аравии Мухаммеда бен Салмана в виде пожертвований на нужды страны, но не были учтены официально, поскольку саудовский принц не захотел огласки, передает корреспондент РИА Новости.

В субботу в Хартуме возобновились судебные слушания по делу об обвинении аль-Башира в получении незаконных наличных средств в размере 90 миллионов долларов США от руководства Саудовской Аравии.

"Наследный принц Мухаммед бен Салман направил сумму в размере 25 миллионов евро на частном самолете, которые частично были переведены в доллары и местную валюту с целью поддержки и пожертвований определенным лицам и организациям в Судане, в частности, силам быстрого реагирования, Африканскому международному университету, больнице… Саудовский принц не хотел огласки, поэтому мы не учли эти средства в госказну", - сказал бывший суданский лидер.

Он также сообщил, что предпочел бы, чтобы данное судебное заседание прошло в закрытом режиме, чтобы сохранить тайну саудовского руководства. Аль-Башир, кроме того, в очередной раз отверг все выдвинутые против него обвинения.

Судья назначил следующее заседание на субботу 7 сентября.

Защита экс-президента ходатайствовала о вызове на очередное заседание нескольких важных свидетелей, в том числе бывшего руководителя президентской канцелярии Хатема Хасана Базита, который, как предполагается, встречал присланные из Саудовской Аравии деньги в аэропорту Хартума. Адвокаты аль-Башира ранее также заявляли, что деньги из Саудовской Аравии поступили в Судан наличными из-за американских санкций против суданской банковской системы, и что аль-Башир никогда не использовал полученные средства лично или на личные цели.

Аль-Башир был отстранен от власти военными 11 апреля на фоне массовых акций протеста, охвативших столицу и суданские регионы. Позднее его поместили в тюрьму Кубер в Хартуме. Защита подсудимого жаловалась на суровые условия содержания экс-президента, которые "не соответствуют его статусу".

Ранее Генпрокуратура заявляла также, что экс-президент может быть причастен к убийству демонстрантов, однако сроки заседаний суда по этому обвинению еще не сообщались. С 2008 года в отношении аль-Башира также действует ордер на арест Международного уголовного суда в связи с конфликтом в суданской провинции Дарфур, где, по данным ООН, погибли более 300 тысяч человек.

Каких роботов производят в России для медицины, промышленности, грузоперевозок и образования

Обзор рынка робототехники: кто занимается производством роботов и какие есть перспективы у отрасли

На рынке робототехники выделяют два основных направления — промышленное и сервисное. В России обе отрасли только формируются, но больший потенциал есть у производства сервисных роботов, считаютаналитики «Сбербанка» и Национальной ассоциации участников рынка робототехники (НАУРР).

Промышленная робототехника

«Заходить на рынок промышленной робототехники надо с продуктом, который сможет существовать в условиях серьезных требований, — говорит генеральный директор компании „Битроботикс“ Святослав Стесин, создатель первого в России промышленного дельта-робота. — Речь не столько о программном обеспечении, сколько об инженерных решениях».

В 2018 году в России было продано 860 промышленных роботов (на 147 больше, чем в 2017 году), только 5% из них — отечественного производства. На 10 тысяч работников в России приходится всего четыре робота (в Европе — 106, в США — 91, в Азии — 75).

По информации НАУРР, разработка промышленных роботов, как правило, — дополнительный бизнес российских компаний. Роботов редко производят серийно — в основном это изготовление штучных экземпляров под заказ.

«Аркодим»

С 2016 года казанская компания «Аркодим» поставляет промышленных роботов-манипуляторов на производства в Москве, Ростове-на-Дону, Рязани, Новосибирске. Популярные модели — робот-сварщик, упаковщик, работник конвейера.

Роботов производят в Казани и Новосибирске. Стоимость базовой комплектации — от 900 тысяч рублей.

В 2018 году «Аркодим» вместе с университетом «Иннополис» создалпервого в России коллаборативного робота (кобота). В отличие от обычного промышленного робота, он не может травмировать людей, которые работают на производстве. Сейчас компания ищет заказчиков на новый продукт.

«Битроботикс»

Московская компания «Битроботикс» в 2014 году создала первого российского промышленного дельта-робота. Его используют в отраслях FMСG (fast moving consumer goods — «товары повседневного спроса»).

Сейчас четыре таких робота работают на хлебозаводах «Простор» и «Черемушки» в Москве. В проработке у компании ряд проектов на рынках кондитерской, молочной и мясоперерабатывающей промышленности, бытовой химии, парфюмерии и косметики.

Святослав Стесин, генеральный директор «Битроботикс»: «Мы пока пионеры на российском рынке производства решений по автоматизации технологических процессов FMCG. Это процессинг, укладка и упаковка товаров при строгих требованиях к гигиеническому дизайну, непрерывной эксплуатации и высокой производительности. Мы сами пишем софт, проектируем и производим роботов, конвейерные системы, рамы. То есть внедряем уже готовое инженерное решение. Закупаем только общепромышленную автоматику: тачпады, пневматику, двигатели и периферию. Стартапов в нашем сегменте пока нет. Если они будут появляться, мы готовы их поддерживать и вкладывать в них — соответствующие ресурсы имеются. На рынке товаров повседневного спроса большие предпосылки для замены человека роботами. Стоимость человеческого труда и затраты на его привлечение растут, а в регионах есть проблемы с кадрами».

В июле 2019 года компания получила статус резидента особой экономической зоны «Технополис Москва» и раунд в $2 млн. По словам Стесина, серийное производство на территории технопарка планируют запустить в марте 2020 года.

Aripix Robotics

Стартап Aripix Robotics — молодой игрок на рынке промышленной робототехники. С 2017 года компания выпускает шестиосевого робота-манипулятора Aripix A1.

В ноябре 2018 года стартап привлек $500 тысяч инвестиций и стал резидентом технопарка «Мосгормаш». На эти деньги Aripix Robotics планирует организовать серийное производство.

Компания получила больше 40 предзаказов от заводов Ahmad Tea, «Москабель», «Иннотех», Волжского шинного завода. Стоимость Aripix A1 — 2 млн рублей.

Сейчас компания производит трех роботов в месяц, а к началу 2020 года планирует увеличить этот показатель до 15 роботов. Запланированная выручка к концу 2019 года — 15–20 млн рублей в месяц.

Сервисная робототехника

Рынок мировой сервисной робототехники еще формируется и растет быстрее промышленной. По прогнозам экспертов, с 2019 по 2021 год продажи профессиональных сервисных роботов в мире ежегодно будут увеличиваться в среднем на 21%, и у России есть потенциал, чтобы занять долю рынка.

В России нет единой системы учета компаний сервисной робототехники. По оценкам НАУРР, на этом рынке работают около сотни предприятий, но данные экспертам предоставляют только десять из них.

За 2017 год продажи этих десяти компаний выросли на 50% и составили 340 млн рублей. Самые прибыльные отрасли — роботы для общественных пространств (144 млн рублей), обучение (108 млн рублей), медицина (49 млн рублей). Дальше идут логистика (19 млн рублей) и сельское хозяйство (12 млн рублей).

Около 20% (303 робота) российских сервисных роботов в 2017 году ушли на экспорт. Доходы от продажи за рубеж профессиональных роботов составили 45 млн рублей, персональных — 6 млн рублей.

По данным лаборатории робототехники «Сбербанка», наиболее перспективные направления в сервисной робототехнике — логистические роботы, беспилотники, промышленные экзоскелеты и персональные ассистенты.

Медицина: «Экзоатлет»

Стартап «Экзоатлет» с 2016 года серийно производит и продает медицинские экзоскелеты для реабилитации людей, которые не могут ходить после травм или инсульта.

Компания выпустила больше 100 экзоскелетов. Их купили 26 российских клиник. В 2018 году экзоскелет сертифицировали в Южной Корее. Тогда же «Экзоатлет» привлек $5 млн инвестиций от южнокорейской компании Cosmo and Company Co. До конца 2019 года компания планирует выйти на рынки Европы, США и Японии.

Новая разработка «Экзоатлета» — Exoatlet Bambini для реабилитации детей и подростков, которые не могут ходить. На этот проект компания получила 116,8 млн рублей из федерального бюджета. В 2020 году «Экзоатлет» планирует завершить испытания продукта, а в 2021 году — начать продажи.

Ассистенты: Promobot и «Вера»

За шесть лет Promobot превратился из студенческого стартапа в компанию, которая поставляет человекоподобных роботов в 35 стран. Роботы Promobot умеют общаться, отвечать на вопросы, распознавать лица и эмоции.

Они работают администраторами, хостес, музейными гидами, консультантами, консьержами в банках, бизнес-центрах, жилых комплексах, торговых центрах.

Розничная цена Promobot в России — около 1,2 млн рублей. Компания производит 18 роботов в месяц, ежемесячный оборот превысил 26 млн рублей.

В 2018 году Promobot подписала контракт на пять лет с американской компанией Intellitronix о продаже 2800 роботов. Эта сделка может принести компании до $56,7 млн.

Олег Кивокурцев, со-основатель Promobot: «Promobot входит в тройку ведущих мировых компаний-производителей роботов, которые используются в индустрии сервиса. Мировой рынок делят три компании: французско-японская Aldebaran Robotics, китайская Quihan и российская Promobot. В отличие от нас, конкуренты неприбыльны и более пяти лет пытаются выйти на окупаемость. С 2015 года мы выпустили четыре версии робота, а наши коллеги — по одной. С точки зрения продукта в сервисной робототехнике — Россия на пять лет впереди остального мира. Но с точки зрения сбыта — пока отстает. У России есть все, чтобы стать лидером в робототехнике, в том числе талантливые программисты, которые успели стать международным брендом. Тормозит развитие то, что робототехника, как любой инновационный бизнес, на первых этапах требует навыков продаж, маркетинга, продвижения, чем российские робототехники похвастаться не могут».

Робота-рекрутера «Веру» в 2016 году вывел на рынок стартап Stafory. «Вера» умеет отбирать резюме кандидатов на сайтах, звонить им, анализировать ответы, распознавать эмоции и проводить видеособеседования.

Услугами «Веры» воспользовались около 200 компаний, в том числе МТС, PepsiCo, «Альфа-банк», «Ростелеком» и IKEA. Цена на пакет услуг стартует от 500 тысяч рублей.

За время существования проект привлек 300 млн рублей инвестиций. Из них 226 млн рублей компания получила в 2018 году для выхода на зарубежные рынки. У стартапа есть клиенты в Объединенных Арабских Эмиратах, Сербии и Индии. В планах — выход на рынок США.

Логистика: Ronavi

Ronavi Robotics (входит в группу компаний «ТехноСпарк») — первая российская компания, которая разработала логистического робота и в 2019 году начала его серийное производство. Робот может перемещать большие грузы на складах без участия человека.

Иван Бородин, генеральный директор Ronavi Robotics: «Рынок логистической робототехники в России пока отсутствует. Но это означает, что есть огромный потенциал для роста этого сегмента. Чтобы предложить рынку качественный продукт по правильной цене, производителю складских роботов необходимо пройти три глобальных стадии: разработать прототипы, запустить серийное производство, снизить производственную себестоимость. Ronavi Robotics — единственная в России компания, которая запустила серийное производство в России и Нидерландах, то есть прошла вторую стадию, — и вывела на российский рынок серийный продукт по конкурентной цене. Из мировых компаний в Россию зашел только один китайский стартап год назад, но коммерческих поставок пока не было. Существуют также три-четыре российских стартапа, которые иногда показывают прототипы роботов на выставках. Первую партию роботов для европейского рынка мы произведем до конца 2019 года. Для нас это один из целевых рынков сбыта».

Одно из конкурентных преимуществ Ronavi — цена. Российский робот стоит $30 тысяч, а его аналоги на мировом рынке — от $30 тысяч до $70 тысяч. Компания собирается снизить цену до $10 тысяч, когда выйдет на производство в тысячу роботов в год.

Беспилотники: Skyf

Созданный казанской компанией ARDN Technology беспилотник Skyf — первый в мире промышленный дрон, который поднимает грузы до 250 кг. Беспилотники могут выполнять разные задачи — от сельскохозяйственных работ до тушения пожаров.

Тестовые полеты грузовых дронов прошли в конце 2018 года. Компания уже заключила соглашения с партнерами из Саудовской Аравии (доставка запчастей для нефтегазового гиганта Saudi Aramco), Вьетнама (перевозка грузов в порту), Японии (тушение пожаров в небоскребах и дроны-строители вместо подъемных кранов).

В создание дронов инвестировали более 640 млн рублей. Серийное производство дронов запланировано на 2020 год. В приоритете у Skyf бизнес-модель оплаты летных часов. Но возможна и продажа аппаратов, стоимость которых составляет около 15 млн рублей за штуку.

Компания запустила собственную блокчейн-платформу Skyfchain и провела ICO на $5 млн. Проект поддержали почти 8000 инвесторов из 56 стран.

Образование: «Трик» и «Роббо»

Олег Кивокурцев, со-основатель Promobot: «Мировой лидер на рынке образовательной робототехники — датская компания Lego. Но она делает роботов только для детей младших классов. А для старших — когда нужно изучать сенсоры, языки программирования — есть российские компании „Роббо“ и „Кибертех“, обе находятся в Петербурге. С точки зрения качества продукции они — самые успешные компании. С точки зрения объема производства — входят в топ-100».

Кибернетический конструктор «Трик» разработала петербургская компания «Кибертех» в 2014 году. В наборе есть все для сборки робота, который «слышит», «видит» и разговаривает.

В 2015 году «Кибертех» наладила серийное производство конструкторов и вышла на оборот в несколько миллионов рублей за три месяца. Тогда же начались зарубежные продажи во Францию, Сингапур, Китай, Германию.

Сегодня роботы «Трик» используют более 500 учебных заведений в России и за границей. Их стоимость колеблется от 41 тысячи до 122 тысяч рублей.

Компания «Роббо» создает конструкторы, которые учат робототехнике и программированию, и продает франшизы «Роббо Клуб». Общий объем вложений в оба проекта в компании оценивают примерно в $2 млн.

Наборы «Роббо», которые позволяют собрать робота и написать для него программу, купили около 50 школ в России и около 70 за рубежом: в Финляндии, Англии, США и Таиланде. Средний чек такой покупки — 400–500 тысяч рублей. Также «Роббо» продала более 90 франшиз.

Автор: Мария Цыплёнкова

Источник: VC.RU

Россия > СМИ, ИТ > rusnano.com, 31 августа 2019 > № 3107014

ЭТОТ УЖАСНЫЙ ПРЕКРАСНЫЙ СЮРРЕАЛИЗМ

Париж после Первой мировой войны. Как и остальную Европу, столицу Франции захватила бурная волна обновления абсолютно во всем: политике, культуре, промышленном подъеме. Искусство вполне органично включилось в общую тенденцию. Вот только в отличие от оптимистичных предвоенных пионеров, ищущих дорогу к новой философии искусства, художники, пережившие мировую катастрофу, подходят к этим поискам иначе. На первый план в их художественных исследованиях выходят эзотерика, психоанализ, философия бессознательного. Таким образом, ищущие и думающие писатели, поэты, художники, музыканты пытаются получить ответ на вопросы, заданные провалом на векторе истории, унесшим непонятно ради чего жизни миллионов людей.

Самое известное художественное течение, появившееся на свет между двумя мировыми войнами в Мекке художников и поэтов Париже и во многом определившее дальнейший ход развития изобразительного искусства, - сюрреализм. Его основатель - французский писатель, поэт, художник Андре Бретон. Молодого психолога сразу же после окончания медицинского университета взяли санитаром на фронт, и практику он проходил на полях Первой мировой. Естественный протест разумного человека против бессмысленной жестокости привел Андре Бретона к нигилистическим идеям дадаизма. Но вскоре ему становится неинтересно, скучно и он создает свое направление, организует свой круг единомышленников. Сюрреалисты ставят более серьезные задачи, чем просто эпатаж добропорядочной публики, отрицая все, что было создано до мировой катастрофы старым миром.

В 1924 году выходит в свет Первый манифест сюрреализма, в котором сформулированы идейные основы нового движения: свобода, революция, безумная любовь, мечта. Основной художественный метод сюрреализма Андре Бретон определил как чистый автоматизм. Автоматическое письмо - это когда рукой мастера движет не разум, а подсознание, открывая недостижимые реальному видению перспективы. Потом в 1929 году выйдет Второй манифест. Появятся новые лидеры и иная точка зрения на задачи сюрреализма. Кто-то перейдет в другие области, к иной художественной идеологии. Но, наверное, самое главное в этом мощном направлении то, что сюрреализм за время своего существования на мировой арене искусства (с 1924-го и примерно до конца 1960-х) смог объединить самых разных талантливых мастеров. В нем не было жестких правил в живописной манере или в литературных приемах. В разное время в него входили очень не похожие друг на друга художники. Многие из них вошли в Золотой фонд мирового искусства: Дали и Магритт, Бунюэль и Миро, Эрнст и Ман Рэй, Жан Арп и Ив Танги и т.д.

В Венгерской национальной галерее в Будайской крепости сейчас открыта знаковая выставка для всех, кто любит искусство прошлого столетия, - «Сюрреализм от Дали до Магритта» из собрания знаменитого парижского Музея Жоржа Помпиду. Прямо при входе нас встречает забавный фотокалейдоскоп из портретов главных действующих лиц, начиная с отца-основателя сюрреализма Андре Бретона. Теперь мы знаем, как выглядят погрузившиеся в транс того самого автоматизма парижские интеллектуальные хулиганы. Вообще, веселое и грустное, детская шутка и глубокая философия, самоутверждение и самоирония прекрасно уживаются в произведениях, представленных в экспозиции. Диаметрально противоположные эмоции, настроение, мысли вызывают не просто находящиеся рядом в одном зале творения, а они как бы взаимно проникают друг в друга на одном холсте, в одной скульптуре, фильме, графической эпопее. Все возможно в этом странном, то абсолютно непостижимом, то понятном, как «дважды два - четыре», ужасном и часто потрясающе красивом явлении - сюрреализме. В каждом зале для нас транслируют фильмы. Начиная с простой документальной съемки «Париж после войны», где мы сразу же погружаемся в межвоенное время, и заканчивая классикой мирового кино: «Андалузский пёс», «Золотой век». Уникальная графика, неожиданные фотографии столицы Франции, созданные всемирно известными парижскими мастерами венгерского происхождения Кертесом и Брассаи. А вот немного из дадаизма - предтечи сюрреализма. Живопись Фрэнсиса Пикабиа, одного из наиболее известных представителей дада. Рядом с ним отстраненный, загадочный Кирико. Ман Рэй - американский фотограф и кинорежиссер, живший в Париже и ставший для искусствоведов абсолютно французским художником. Здесь же кроме его иронично-философского фильма «Звезда моря» и фотографий выставлена скульптура Ман Рэя. Вообще практически все мастера сюрреализма были удивительно многогранны и талантливы во всем, за что бы ни брались: кино, скульптура, живопись, коллаж, поэзия...

Немец Макс Эрнст, один из основоположников дадаизма, а потом известнейший представитель сюрреализма. Часто его работы воспринимаются как гениальное продолжение теорий его современников Фрейда и Юнга. Макс Эрнст утверждал, что когда человек надеется понять мистерию природы, то находит только собственный образ, отраженный в зеркале. Может быть, это высказывание заставило несостоявшегося художника Адольфа Гитлера объявить картины Макса Эрнста дегенеративными?

Кроме живописных полотен Макса Эрнста на настоящей выставке зрители знакомятся и с уникальным, вообще редко выставляемым, изобретенным им коллаж-романом. Рядом с символичными и нередко жесткими работами Эрнста на соседней стене зала к нам обращены музыкальные, похожие на детский сон символические послания каталонца Хуана Миро. Они словно уравновешивают друг друга в эмоциональной подаче, в диалоге земли и неба. Замечательный, веселый бельгиец Рене Магритт, который, создав очередное произведение, собирал в мастерской компанию друзей и предлагал им придумать название. Ассоциативный ряд мышления мастера таким образом получал конкретное завершение - первые ощущения зрителей. Мягкая ирония и глубокая философия в способности художника увидеть в явлениях обыденных глубину мироздания, наверное, то, что прежде всего привлекает в этих картинах.

Притягательный в вечном гениальном капризе Сальвадор Дали. Эксцентричный, обожающий эпатировать публику. Можно как угодно относиться к его творчеству, но даже недоброжелатели согласны с тем, что он один из наиболее виртуозных мастеров прошлого века. Во всем, за что бы ни брался. Впрочем, сам Сальвадор Дали называл свой метод познания критически-параноическим. Альберто Джакометти - создатель почти двухмерных скульптур, будто сотканных из застывшей материи. Его произведения словно всегда стремятся вверх к какой-то важной цели, видимой только посвященным. И так далее...

Каких-то художников, чьи работы показаны сейчас в Национальной галерее, мы знаем уже из учебников истории искусств, с кем-то многие будапештские зрители знакомятся впервые. Но каждый из них по-своему смог решить главную задачу, поставленную еще в Первом манифесте сюрреализма: «Разрешить существовавшие доныне противоречия между мечтой и реальностью, опираясь на бессознательную природу творческого процесса».

И, конечно же, настоящее искусство никогда не было оторванным от скачкообразного течения общей истории человечества. Оно на самом деле является точным зеркалом нашего мира. Иногда сюрреалистическим. Если мир наш такой. Недаром термин этот взят из французского «сверхреализм».

Автор Екатерина Вереш

Россия может не выполнить обязательства по сделке ОПЕК+ в августе 2019

Россия может не выполнить обязательства, взятые в рамках соглашения о сокращении добычи нефти, в августе. Однако недовыполнение будет «чуть меньше» плановой квоты, заявил глава Минэнерго РФ Александр Новак.

«По месяцу у нас будет чуть меньше сокращение, чем по плану, учитывая, что мы предыдущие месяцы перевыполняли. Мы стремимся к 100% исполнению, но будет, скорее всего, чуть меньше, динамика такая складывается. Хотя конец месяца, мы именно в эти последние дни перевыполняем», — пояснил министр.

Буквально накануне Новак говорил, что Россия стремится в августе–сентябре выполнить взятые на себя обязательства. Однако в первой половине августа российские нефтедобывающие компании «разогнали» добычу, и за полмесяца сделка ОПЕК+ была выполнена только на 35% после трех месяцев перевыполнения.

Кроме того, Новак рассказал, что промежуточные результаты соглашения ОПЕК+ обсудит мониторинговый министерский комитет ОПЕК на «традиционной» встрече 12 сентября в Абу-Даби.

«Это мониторинговый комитет, который будет на полях Мирового энергетического конгресса. Мы посмотрим, как складывается ситуация за три месяца, какие прогнозы, будет традиционная встреча с традиционным обсуждением ситуации по исполнению соглашения и ситуации на рынке», — цитирует министра «Прайм».

В июльском отчете мониторингового комитета ОПЕК указано: «Общее соблюдение сделки в июле 2019 г. составило 159%, что на 22 процентных пункта выше, чем в июне, а среднее выполнение с января было самым высоким и составило 134%. Этот высокий уровень соблюдения условий сделки компенсировал неопределенность на рынке из-за продолжающегося беспокойства по поводу экономического роста». Июльский показатель добычи картелем стал самым низким с 2011 г.

Тема недели: нефть ждет пошлин

Прошедшая неделя оказалась весьма нервозной для нефтяного рынка. Сообщения об ужесточении торговой войны США и КНР принесли стойкие пессимистические настроения, и цены на черное золото устремились вниз. Однако неожиданно поддержка пришла из Соединенных Штатов, где коммерческие запасы нефти сократились на рекордные 10,03 млн баррелей, что позволило вернуть нефть к $60 за баррель. Вполне возможно, таким образом Вашингтон решил поддержать свой сланцевый сектор перед новым витком торгового противостояния, а именно вводом американских пошлин на китайские товары с 1 сентября. Кроме того, традиционно нефтяному рынку помог и ОПЕК+, указавший на неизбежное снижение коммерческих запасов сырья в мире.

Напомним, министерский мониторинговый комитет (JMMC) ОПЕК+ подсчитал, что страны ОПЕК+ выполнили соглашение о сокращении добычи нефти в июле на 159%, тогда как в июне сделка была выполнена на 137%.

«Общее соблюдение сделки в июле 2019 г. составило 159%, что на 22 процентных пункта выше, чем в июне, а среднее выполнение с января было самым высоким и составило 134%. Этот высокий уровень соблюдения условий сделки компенсировал неопределенность на рынке из-за продолжающегося беспокойства по поводу экономического роста», — отмечается в документе JMMC. Исследования Reuters подтвердили, что июльский показатель добычи картелем стал самым низким с 2011 г.

Согласно данным Международного энергетического агентства, в ОПЕК производство сильно снизили Саудовская Аравия, Иран, Ливия, Венесуэла и Нигерия.

Россия в июне 2019 г. перевыполнила сделку на 14%, в июле — на 16%. Министр энергетики РФ Александр Новак подтвердил, что Россия и в августе намерена выполнить сделку ОПЕК+ по сокращению добычи нефти.

«JMMC подчеркнул растущую важность декларации о сотрудничестве в поддержании стабильности рынка нефти, которая наряду с пока сохраняющимся здоровым уровнем спроса сдерживает рост нефтяных коммерческих запасов в мире и должна привести к их значительному сокращению во втором полугодии», — сообщил мониторинговый комитет ОПЕК.

Отраслевые эксперты отмечают, что тенденция сокращения коммерческих запасов действительно присутствует. Тем не менее перспективы самого нефтяного рынка очень сильно зависят от мировой экономики, а ей угрожает кризис.

Президент фонда «Основание» Алексей Анпилогов в интервью «НиК» отметил, что картель, как правило, адекватно оценивал перспективы нефтяного рынка — у него хорошая аналитическая служба.

«Несмотря на то что удельный вес членов ОПЕК в мировой добыче постоянно падает, они продолжают оставаться ведущими производителями первичной нефти. Плюс взаимодействие с Россией в рамках сделки ОПЕК+ создает ситуацию, при которой большая часть рынка действует в рамках картельного соглашения. В этом присутствует политическая игра, в том числе и в рамках соглашения ОПЕК+. Напомню, что, с одной стороны, соглашение это достаточно прочное, Россия уже который год находится в рамках этих ограничений, но с другой — не стоит забывать, что соблюдение квот по добыче происходит „по доброй воле“, без жестких обязательств», — заявил эксперт.

Но, по его мнению, объективные тенденции на нефтяном рынке не радужные.

«Brent болтается в районе $60 за баррель, он не падает до $40, но и не поднимается до $70–80, что было бы, безусловно, более комфортно для нефтедобывающих стран. Как следствие, инвестиционная активность в отрасли, мягко говоря, не на максимуме. Ведущие нефтегазовые компании придерживают инвестиции», — пояснил Анпилогов.

Он напомнил, что сокращение инвестиций в «традиционную нефть» в какой-то степени компенсируется ростом добычи из труднопроницаемых коллекторов, но и у сланцевых компаний есть свои пределы.

«PR „сланцевого бума“ в мировом масштабе сыграл только в США. Именно сланец позволил Соединенным Штатам выйти на ведущие показатели по добыче нефти в мире.

Однако в мировом масштабе вся американская добыча, не только сланцевая, занимает менее 10%, поэтому нефть из труднопроницаемых коллекторов не может сильно повлиять на развитие рынка традиционной нефти, добыча которой в последнее время стагнирует, а кое-где и откровенно падает.

ОПЕК в прогнозе не кривит душой, это не алармистские попытки поднять рынок, а просто грустная констатация того, что традиционная нефть отнюдь не так хорошо инвестируется, поскольку не у всех стран есть свой „печатный станок“ и дешевые кредитные линии, как у сланцевиков», — считает эксперт.

Анпилогов прогнозирует, что на рынке укрепятся две тенденции.

«Первая — краткосрочная. Она подразумевает, что в течение года цена на нефть будет расти, а добыча — падать. Это неизбежно приведет к дефициту.

Вторая тенденция развивается в рамках теории суперциклов на сырьевые товары. Она заключается в том, что вначале недоинвестируется нефтяной сектор, через какое-то время сырье растет в цене, потом в экономике происходит шок от высокой стоимости энергоносителей, а после этого мировая экономика вступает в кризис.

В 2008 г. случился именно такой кризис — недоинвестировали нефтегазовый сектор, из-за чего цена доросла почти до $140 за баррель, а потом разразился кризис», — рассказал эксперт.

Он также указал, что существует очень жесткая корреляция между экономическим ростом и потреблением нефти.

«Как ни тешить себя надежами, что у нас „зеленая“, декарбонизирующая экономика, корреляция не пропадает. Нет нефти — нет экономического роста, нет экономического роста — потребление нефти не растет. Учитывая, что торговая война США и Китая сжимает мировую торговлю и в той или иной степени мировое потребление, мы имеем падение потребления нефти и ее добычи. Нефть выступает вторичным индикатором стагнации мировой экономики», — резюмировал Анпилогов.

Финансовый аналитик «БКС Премьер» Сергей Дейнека в свою очередь заметил, что позитивный прогноз ОПЕК не изменил ценовую картину в нефти.

«Настроения трейдеров становятся все глубже зависимыми от геополитических факторов, основными из которых являются торговый конфликт США и КНР и проблематика американо-иранских отношений», — считает аналитик.

«Война пошлин» Вашингтона и Пекина, а также нагнетание конфронтации в Персидском заливе влияют на нефтяные цены прямо противоположным образом. Поэтому есть надежда, что эти два фактора смогут удержать рынок в относительном равновесии. В то же время благодаря их влиянию мировой экономический кризис наступит быстрее и, что еще хуже, может начаться полномасштабный военный конфликт на Ближнем Востоке.

Екатерина Вадимова

Saudi Aramco хочет провести IPO в два этапа

Саудовская нефтяная госкомпания Saudi Aramco собирается провести первичное размещение акций в два этапа, сообщает The Wall Street Journal, ссылаясь на источники, знакомых с планами компании. По их словам, Saudi Aramco может уже в этом году привлечь до $50 млрд на саудовской бирже, а затем получить международный листинг в 2020 г. или 2021 г. При этом для вторичной эмиссии компания отдает предпочтение Токио. Размещение акций в Лондоне или Гонконге маловероятно из-за политической неопределенности в этих двух финансовых центрах.

Именно Лондон и Гонконг прежде считались фаворитами, так как юридические риски там ниже, чем в США, где родственники жертв терактов 11 сентября могут подать в суд на Саудовскую Аравию.

Изначально, напоминают «Ведомости», наследный принц Саудовской Аравии Мухаммад ибн Салман хотел провести IPO компании в 2018 году, выставив на биржу 5% акций. Это часть его плана по диверсификации саудовской экономики и снижению ее зависимости от нефти. Saudi Aramco собиралась привлечь $100 млрд, что сделало бы ее IPO крупнейшим в мире. Однако различные проблемы — от чисто бухгалтерских до сложностей с отделением бизнеса Saudi Aramco от государственных финансов и скандала из-за убийства саудовского диссидента Джамаля Хашогги — мешали привлечь инвесторов.

В августе Saudi Aramco стала снова готовиться к IPO, утверждают источники WSJ. Однако пока неизвестно, каким будет его окончательный размер.

Генерал КСИР: Иран будет стоять до конца с угнетенным йеменским народом

Командующий Аэрокосмическими войсками Корпуса стражей Исламской революции бригадный генерал Амир Али Гаджизаде заявил, что санкции США против Ирана оказались неэффективными, подчеркнув постоянную поддержку его страной йеменского народа.

Выступая на церемонии в Тегеране в четверг, он подчеркнул военную мощь Ирана и сказал, что американский авианосец, который должен был войти в Персидский залив, не осмелился приблизиться к водному пути и развернулся в 700 км от иранского побережья, сообщает Fars News.

Генерал Гаджизаде осудил Саудовскую Аравию за то, что она превратила себя в инструмент в руках США, начав войну против Йемена и помогая Вашингтону в экономической войне против Ирана, и сказал, что если Эр-Рияд продолжит ту же тенденцию, его режим, безусловно, рухнет.

"Мы будем стоять рядом с угнетенным йеменским народом до конца", - сказал он.

С марта 2015 года Саудовская Аравия наносит удары по Йемену, чтобы вернуть власть беглому президенту Мансуру Хади, близкому союзнику Эр-Рияда. В результате агрессии под руководством Саудовской Аравии, к настоящему времени, погибли более 20 000 йеменцев, в том числе сотни женщин и детей. Несмотря на заявления Эр-Рияда о том, что он бомбит позиции боевиков "Ансаруллы", саудовские бомбардировщики разрушают жилые районы и гражданскую инфраструктуру.

Йеменская армия и Народные силы "Ансаруллы" отвечают на атаки саудовской коалиции своими ракетами.

Во вторник ракетные подразделения Йеменской армии и Народных сил "Ансарулла" выпустили две ракеты "Зельзаль-1", уничтожив и ранив несколько бевиков, поддерживаемых Эр-Риядом, - сообщил йеменский военный источник на арабском языке канал "Аль-Масире".

В первом нападении была обстреляна саудовская военная база на западе Хейрана, в йеменской провинции Хаджа. Вторая ракета попала в другую точку сосредоточения саудовских сил в Хейране.

УЧАСТНИКИ АКЦИИ «ВЕСЬ МИР – В ПОДАРОК ДЕТЯМ» ВНОВЬ ОТПРАВЛЯЮТСЯ В БЛАГОТВОРИТЕЛЬНЫЙ КРУИЗ

30 августа 2019 года 20 детей подопечных Санкт-Петербургской ассоциации общественных объединений родителей детей-инвалидов «ГАООРДИ» отправятся в благотворительный круиз по Балтийскому морю. Поездка организована компанией Moby SPL в рамках акции «Весь мир – в подарок детям».

Благотворительная акция «Весь мир – в подарок детям» проводится ежегодно с 2003 года по инициативе Северо-Западного регионального отделения Российского союза туриндустрии при поддержке Федерального агентства по туризму. За 15 лет её существования туристские организации и другие партнеры на полностью безвозмездной основе отправили на отдых в России и за рубежом более 2 тыс. детей и подростков, оказавшихся в сложной жизненной ситуации. В рамках программы « Балтика - наш общий Дом », которая будет проходить с 30 августа по 1 сентября, ребята и их сопровождающие познакомятся с особенностями профессий, связанных с морем, попробуют свои силы на мастер-классах, побывают на репетиции Нового года, а также смогут пообщаться с настоящим капитаном. В Хельсинки дети отправятся в зоопарк на комфортабельном, специально-оборудованном автобусе, где профессиональный гид расскажет им об удивительной природе Балтийского региона.

«Мы искренне надеемся, что в этом путешествии ребята смогут отвлечься от проблем и забот, связанных с их ежедневной борьбой за свое здоровье, а порой и жизнь. Пусть атмосфера моря, романтика путешествия и тепло наших сердец, согреет их в этом круизе и, они почувствуют себя чуточку счастливее! Потому как самые главные наши пассажиры – это дети!», – отметил генеральный директор компании Moby SPL Сергей Котенев.

Напомним, что 18 июля в офисе Ростуризма состоялось торжественное вручение благодарственных грамот Федерального агентства по туризму организаторам и партнерам благотворительной акции «Весь мир – в подарок детям» https://www.russiatourism.ru/news/16311/. В мероприятии приняли участие представители муниципальных образований, общественных объединений и ассоциаций, туроператоры и другие участники проекта. С того момента к проекту присоединилась еще одна крупная судоходная компания - «Astra-Marine». 22 июля в Санкт-Петербурге состоялось подписание соглашения о присоединении компании к акции. И уже в навигацию этого года организуются экскурсионные круизы для 500 детей, оказавшихся в сложной жизненной ситуации, в частности, находящихся на опеке и попечительстве, и их сопровождающих на теплоходах по рекам и каналам Санкт-Петербурга. Первые группы детей уже оценили красоту города с воды, узнали чуть больше о его истории и культуре. В экскурсионные круизы, организоуемые компанией «Astra-Marine», участники отправляются также совершенно бесплатно.

«Очень здорово, что к акции присоединяется все большее количество компаний. Дать таким ребятам возможность поучаствовать в яркой и запоминающейся поездке, познакомиться с историей, культурой, природой России – это эффективный механизм социальной поддержки, который, как мы надеемся, будет способствовать их успешной интеграции в общество. Федеральное агентство по туризму планирует и дальше оказывать поддержку проекту «Весь мир в подарок детям», и очень надеемся, что со временем к нему присоединятся и другие регионы нашей страны», – заявила глава Федерального агентства по туризму Зарина Догузова.

Также, ранее в этом году в рамках акции «Весь мир – в подарок детям» компании «Мостурфлот», «ВодоходЪ» «Алеан», «Ника» и «Интурист» организовывали для детей серию путешествий по «Золотому кольцу», между Санкт-Петербургом и Москвой, круизы по «Серебряному ожерелью России», в Ленинградскую область, на Кижи и Валаам, познавательную туристскую поездку в Сочи.

«Все программы, которые были предложены в рамках акции в этом году, специально полностью адаптированы под детей. Поездки специализированные: это не просто отдых, это всегда насыщенная просветительская информационная познавательная и игровая программа. Туристские поездки является очень благодатной сферой для таких проектов, так как позволяют детям, попавшим в сложную жизненную ситуацию не только пройти позитивную социальную адаптацию в ходе таких проектов, но и лучше узнать историю и культуру нашей страны, многих её регионов.», – заявил автор и инициатор акции, заместитель главы Федерального агентства по туризму Сергей Корнеев.

Трейдинговая структура Saudi Aramco впервые продала нефть марки WTL

Впервые в своей истории трейдинговая «дочка» Saudi Aramco — Aramco Trading Company (ATC) — продала американскую нефть марки West Texas Light (WTL). Ее покупателем стал южнокорейский нефтеперерабатывающий завод.

ATC, которая покупает нефть у техасского НПЗ Motiva, поставляет ее в Японию, Южную Корею, Тайвань, Таиланд и ОАЭ. Некоторые сорта американской нефти, такие как WTI и конденсат Eagle Ford, поставляются для переработки. Они расширили ассортимент американской нефти в начале этого месяца, когда был отгружен первый миллион баррелей нефти WTL. Ожидается, что партия прибудет на НПЗ Hyundai Oilbank в Десане в октябре, сообщают РИА Новости.

США уже стали крупнейшей нефтедобывающей страной в мире с показателем выше 12 млн б/с. В результате экспорт нефти из США достиг рекордного уровня в 3 млн б/с, отмечает Angi.ru.

Американские санкции Пекину не указ

Китай — вопреки американским санкциям — увеличивает закупки нефти из Ирана. Поставки неуклонно растут с начала мая, когда начали действовать американские санкции, свидетельствуют данные Главного таможенного управления КНР. В июле Пекин импортировал из Ирана 213 тыс. б/с — почти на 5% больше, чем в июне.

Таким образом, несмотря на заметное сокращение импорта нефти из Ирана (примерно на 60% по сравнению с показателями прошлого года), Китай продолжает активно препятствовать желанию Трампа свести экспорт нефти из Ирана к нулю. Власти КНР убеждены, что сотрудничество с Ираном является законным в соответствии с международным правом.

Одновременно с ростом импорта нефти из Ирана китайцы также активно покупали нефть у конкурирующей с Ираном Саудовской Аравии. В июне закупки достигли даже рекорда в 1,89 млн б/с, правда, в июле сократились до 1,65 млн б/с. В течение первых семи месяцев 2019 года Саудовская Аравия была главным поставщиком нефти в Китай, а Россия и Ирак — вторым и третьим соответственно.

Между тем, Соединенные Штаты вошли в первую десятку поставщиков нефти в Китай — впервые с августа 2018 года. В июле Штаты занимали по этому показателю восьмую строчку, увеличив поставки на 45% в годовом выражении.

По мнению «Вести.Экономика», для Ирана крайне важно, что Китай остается крупнейшим покупателем нефти: именно это позволяет режиму удержаться.

Взрывной рост или стагнация: что ждет российский топливный рынок?

Опасный рост

Добыча нефти и газового конденсата в России в январе — июле 2019 г. выросла на 2% по сравнению с аналогичным периодом 2018 г., составив 325 млн т. Прирост добычи в 2018 г. составил 9,1 млн т; за 7 месяцев 2019 г. дополнительная добыча составила 6,4 млн т.

По соглашению ОПЕК+ Россия согласилась в I полугодии сократить добычу на 228 тыс. б/с от уровня октября 2018 г., когда Россия достигла максимальных значений в нефтедобыче за весь период с января по ноябрь 2018 г., а именно 48,3 млн т (11,4 млн б/с). Более высокий показатель был зафиксирован только в декабре 2018 г. — 48,4 млн т.

В 2019 году объем российской нефтедобычи сокращался именно относительно октябрьских показателей 2018 г., но превышал ежемесячные значения 2018 г. Суточный показатель в рамках исполнения обязательств по сделке ОПЕК+ был выполнен, но вводимые ограничения не повлияли на рост абсолютных значений нефтедобычи в России. На российском и международном рынках по-прежнему имеется избыточное предложение нефти, а соблюдение ограничений в рамках ОПЕК + не является сдерживающим фактором для роста российской нефтедобычи и увеличения предложения на мировом рынке.

Противостояние ограничений нефтедобычи странами ОПЕК+ и роста сланцевой добычи США, а также противоречивые политические факторы влияния в виде санкций против Ирана, торговой войны США и Китая и другие заложены инвесторами в текущей системе ценообразования.

Объемы российского нефтяного экспорта выросли за первые 7 месяцев 2019 г. относительно аналогичных показателей 2018 г. в целом на 7,1 млн т, что опережает рост нефтедобычи за этот период, составивший 6,4 млн т.

Незначительная коррекция объемов экспорта в сторону снижения произошла в мае 2019 г., когда импортеры сократили прием загрязненной хлорорганикой нефти.

В то же время отмечается снижение объемов поставки нефтяного сырья на переработку: за первые 7 месяцев 2019 г. объем поставляемой на переработку нефти снизился на 2,8 млн т, несмотря на последовательную реализацию российскими компаниями программы модернизации НПЗ и ожидаемый прирост объемов переработки.

Маржинальность и объемы российской нефтепереработки находятся в прямой зависимости от конъюнктуры мировых цен на нефть и нефтепродукты, уровней налоговых ставок и субсидий и прямого воздействия регулирующих органов, устанавливающих предельные уровни цен реализации нефтепродуктов на внебиржевом рынке.

Кроме того, одной из причин снижения объемов переработки в России за 7 месяцев 2017 г. явилась остановка Антипинского НПЗ, находящегося в состоянии банкротства. В дальнейшем завод продолжил работу по давальческой схеме, а поддержку проекту оказал глава Сбербанка Герман Греф, направив обращение к президенту РФ с просьбой предоставить предприятию новые льготы. Но Минэнерго и Минфин отклонили просьбу президента Сбербанка.

Отметим, что Антипинский НПЗ — высокотехнологичное предприятие, существенно превышающее по уровню модернизации большинство российских НПЗ. Еще в 2016 г., после введения в эксплуатацию комбинированной установки глубокой переработки мазута, завод полностью отказался от производства мазута, достигнув уникальной для российской нефтяной отрасли глубины переработки в 98%. В сентябре 2018 г. Антипинский НПЗ приступил к промышленному производству автомобильного бензина.

Как мы видим, модернизация предприятия, глубина переработки и выход светлых нефтепродуктов не являются главными факторами для получения налоговых субсидий, обеспечивающих рентабельность НПЗ, ориентированного прежде всего на потребности внутреннего рынка. В текущих экономических реалиях и параметрах налогового маневра для получения экономического результата предприятиям нефтепереработки важна близость к экспортным рынкам и ориентация продукции на экспорт по мировым ценам.

Налоговый маневр против модернизации

Одно из последствий реализации налогового маневра — сокращение числа независимых перерабатывающих предприятий. К моменту завершения всех этапов внедрения маневра независимые мини-НПЗ будут вынуждены приобретать нефть по мировым ценам, а реализация нефтепродуктов на внутреннем рынке в течение фактически полугода осуществлялась по регулируемым ценам, ограничивающим маржинальность нефтепереработки и приводящим к убыточности НПЗ.

Убыточность коснулась не только независимых мини-НПЗ, но и вертикально интегрированных компаний, обеспечивающих собственные перерабатывающие заводы поставками собственной нефти. Например, только по группе компаний «Роснефть» списанный убыток из-за заморозки цен на нефтепродукты в 2018 г. составил 180 млрд руб. Всего же, по оценкам НААНС-Медиа, в зоне риска находится группа независимых и мини-НПЗ с суммарным объемом переработки 46 млн т в год.

Выбывание из игры существенной части мини-НПЗ при отсутствии изменений в параметрах налогового маневра может привести к потере РФ к 2024 г. около 16% текущих поступлений от сектора нефтепереработки. Оно обернется фактическими потерями объемов производства моторных топлив. Так, за 7 месяцев 2019 г. производство дизтоплива сократилось на 0,8 млн т, а производство бензина выросло лишь на 0,1 млн т, то есть значимых прорывов в объемах производства моторных топлив не наблюдается. Программы модернизации на большинстве российских НПЗ, предусматривающие увеличение производства и глубины переработки, а также полный переход на выпуск нефтепродуктов по стандартам Евро-5, либо приостановлены, либо ведутся крайне низкими темпами.

На темпы модернизации негативно повлияли не только изменения налогового режима, но и кризис 2014 г., ввод антироссийских санкций, сокративший возможности финансирования и закупки необходимого оборудования. Завершение ряда модернизационных программ перенесено с 2020 на 2027 г., некоторые были прекращены.

ЛУКОЙЛ в 2016 г. первым завершил программу модернизации на Волгоградском, Пермском, Ухтинском и Нижегородском НПЗ, об этом сообщил на встрече с премьер-министром РФ Дмитрием Медведевым президент компании Вагит Алекперов. В 2018 г. на Нижегородском НПЗ начато строительство дополнительного комплекса замедленного коксования. Увеличение мощности вторичной переработки наряду с оптимизацией загрузки завода позволит сократить выпуск мазута на 2,7 млн т в год с увеличением выхода светлых нефтепродуктов.

В 2018 г. на «Киришинефтеоргсинтезе», входящем в группу «Сургутнефтегаз», введены в эксплуатацию установки изомеризации и каталитического риформинга, а также мощности по гидроочистке бензина.

В том же году на «ТАИФ-НК» начал работать комплекс глубокой переработки нефтяных остатков. Ангарская нефтехимическая компания ввела в строй комплекс сернокислотного алкилирования. На «Орскнефтеоргсинтезе» введен в эксплуатацию комплекс гидрокрекинга. «Газпром нефтехим Салават» провел ремонт установок по выпуску бензинов, а также работы по запуску комплекса гидроочистки.

АО «ТАНЕКО», входящее в группу «Татнефть», в 2016 г. полностью исключило выход темных нефтепродуктов, запустив установку замедленного коксования.

Указанные мероприятия повлияли на глубину переработки, улучшение качества моторных топлив, выход светлых нефтепродуктов, но, к сожалению, не повлияли на увеличение производственных показателей в общегосударственном масштабе.

Что же производить?

Если говорить о продуктовом балансе в части моторного топлива, основной объем производимого в России бензина (90–93%) потребляется на внутреннем рынке, в то время как около 50% дизельного топлива экспортируется. Это традиционная ситуация для российской нефтепереработки, формировавшейся в основном по «дизельной» схеме.

В дальнейшем российские производители дизтоплива могут столкнуться с проблемой перепроизводства — экспорт будет сокращаться в связи с вводимыми ограничениями в Европе на использование автомобилей с дизельными двигателями.

Курс на дизелизацию выбран многими российскими компаниями — собственниками НПЗ в рамках программы модернизации, но в результате «дизельгейта» многие автогиганты сокращают производство автомобилей, работающих на дизельном топливе, в связи с превышением разрешенных норм уровня оксида азота и все более укрепляющимся трендом на более экологичные электромобили и гибриды. Германия, Франция и другие европейские страны все более склоняются к сокращению или даже запрету эксплуатации автомобилей с дизельными двигателями.

Это сигнал к оценке эффективности и направления будущих инвестиций, предусмотренных в том числе параметрами налогового маневра, а именно норм направления денежных средств на модернизацию НПЗ, в частности для получения возвратного акциза.

Помимо соглашений с крупными нефтяными компаниями — собственниками НПЗ, Минэнерго РФ заключило новые соглашения с 9 независимыми НПЗ о модернизации нефтеперерабатывающих мощностей (в соответствии с постановлением Правительства Российской Федерации от 29.12.2018 № 1725 «О соглашениях о модернизации нефтеперерабатывающих мощностей», вступившим в силу с 1 января 2019 г.):

АО «Нефтехимсервис»;

ОАО «Новошахтинский НПЗ»;

ООО «Афипский НПЗ»;

АО «ТАНЕКО»;

ПАО «Орскнефтеоргсинтез»;

АО «Антипинский НПЗ»;

ООО «Марийский НПЗ»;

ООО «Ильский НПЗ»;

ООО «Славянск ЭКО».

Документом утвержден перечень промышленных установок вторичной переработки нефти, строительство которых позволяет предприятиям претендовать на получение возвратного акциза в рамках завершения налогового маневра. В соответствии с соглашениями до 1 января 2026 г. запланирован ввод 13 установок вторичной переработки.

В рамках соглашений с ВИНК о модернизации НПЗ предусмотрен ввод на нефтеперерабатывающих предприятиях России большого количества установок для производства дизельного топлива, что при существенных затратах неминуемо вызовет переизбыток этого вида топлива. Согласно плану, в 2019 г. могут быть введены в эксплуатацию 13 новых установок. На 2020–2027 гг. запланирован запуск еще 31 установки. Всего к концу реализации программы модернизации НПЗ должны быть введены 127 установок первичной и вторичной переработки.

В 2019 г. ПАО «Роснефть» отказалось от нескольких проектов модернизации НПЗ. Крупнейшая российская государственная компания заморозила программу реализации масштабного проекта строительства нефтеперерабатывающего и нефтехимического комплекса Восточной нефтехимической компании (ВНХК) на Дальнем Востоке, который стал нерентабелен в текущих параметрах большого налогового маневра.

Дополнительный фактор, оказывающий давление на рынок нефтепереработки в будущем, — сокращение использования мазутов, в частности в секторе морских перевозок. В этой связи возможно обеспечить перестройку производственных процессов и утилизацию компонентов, которые могут быть использованы при производстве судового топлива с низким содержанием серы.

Поскольку возможности для поставок российского дизеля на внешний рынок сократятся, перераспределение производственной корзины топлив (а именно наращивание производства бензинов) является важным направлением для удержания производственного потенциала нефтепереработки в России.

В случае если сектор независимых НПЗ сможет обеспечить в текущих налоговых условиях выполнение соглашений по модернизации для получения возвратного акциза, ввод новых установок позволит увеличить производство автомобильного бензина экологического класса К5 более чем на 3 млн т в год. Это дополнительные 8% к существующему производству, что является точкой роста отечественной нефтепереработки в семилетней перспективе.

Для реализации программы модернизации и предупреждения банкротства независимых предприятий важно обеспечить корреляцию субсидий, возмещаемых за счет установления максимальной ценовой границы оптовой реализации моторного топлива, с тем чтобы собственникам НПЗ по результатам деятельности не приходилось списывать убытки от заморозки национальных цен.

Но в рамках реализации параметров налогового маневра убыточность внутренних поставок (разница между фактической ценой на нефтепродукты на внутреннем рынке России и нетбэком — индексом экспортной альтернативы) по бензину достигла максимального уровня к концу апреля (23,9 тыс. руб./т), а по ДТ — в феврале и апреле (9,3 тыс. руб./тонну).

Компенсационные (демпферные) надбавки составили по бензину в марте–июне 5600 руб./т, по дизельному топливу в январе–июне — 5000 руб./т. Стоит отметить значительный разрыв между убыточностью внутренних поставок и компенсационными надбавками. То есть НПЗ выполняют функции сглаживания социальной напряженности путем акцепта убытков от реализации моторных топлив на внутреннем рынке, особенно бензинов.

При этом цены на нефть, сложившиеся в июле–августе 2019 г. на внутреннем рынке России, поддерживают отечественную нефтепереработку лучше субсидий, предусмотренных параметрами налогового маневра, что является несомненным подспорьем для роста маржинальности российских НПЗ в условиях нестабильности меняющейся системы налоговых субсидий.

Так, индекс экспортной альтернативы на нефть на базисе Нижневартовск по состоянию на 14 августа 2019 г. составил 21,9 тыс. руб./т. Напомним, максимальная цена на внутреннем рынке России в 2019 г. достигала уровня 29 тыс. руб./т в апреле 2019 г.

Таким образом, основные факторы, которые окажут неизбежное влияние на будущее отечественной нефтепереработки и топливного рынка, — профицит производства дизтоплива при возможной неэффективности затрат на реализацию программ модернизации, снижение потребления дизтоплива в Европе, что повлияет на сокращение экспорта этого вида нефтепродуктов из России; потребность в наращивании производства нафты, бензинов и судового топлива маловязкого и малосернистого, востребованных на внутреннем и внешнем рынках. Кроме того, на отрасль пагубно влияют отсутствие системы стимулирования создания новых производств и единой для всех участников системы распределения государственных субсидий в отрасли, меняющиеся параметры налогового маневра, нацеленные на максимальное бюджетное наполнение в текущем режиме, но формирующие неопределенность финансовых результатов при реализации инвестпроектов в отрасли. В перспективе это приведет к выбыванию активов и сокращению налогооблагаемой базы.

Для сохранения налогооблагаемой базы нефтеперерабатывающей отрасли, стимулирования развития отечественной нефтедобычи, нефтепереработки и нефтехимии, формирования бизнес-ориентиров в отрасли на долгосрочную перспективу важно разработать прогнозные балансы производства и потребления отраслевой продукции с учетом изменения мировой потребительской корзины.

Такие балансы позволят внести своевременную корректировку в программу модернизации НПЗ для того, чтобы избежать избыточных инвестиций в отрасль и, с другой стороны, своевременно перераспределить инвестиционные потоки в новые сегменты.

Тамара Сафонова, исполнительный директор НААНС-Медиа,

доцент кафедры международной коммерции РАНХиГС

Иран является крупнейшим производителем бензина в регионе, а также среди стран-членов ОПЕК

С ежедневной производственной мощностью 115 миллионов литров бензина, Исламская Республика Иран является крупнейшим производителем этого продукта в регионе, а также среди стран-членов Организации стран-экспортеров нефти (ОПЕК).

Заместитель министра нефти по переработке и дистрибуции Алиреза Садегхабади выступил в среду и оценил суточное производство бензина с начала текущего года (с 21 марта 2019 года) до настоящего времени в 108 миллионов литров.

По оценкам, с начала текущего года (с 21 марта 2019 года) в стране ежедневно производилось 108 миллионов литров бензина.

По его словам, ежедневный объем производства бензина в стране в июне составил 110 миллионов литров, добавив, что "объем производства бензина в июле и августе текущего года составил 111 и 112 миллионов литров, соответственно".

Далее он назвал текущую суточную производительность нефтяного газа в стране в 125 миллионов литров, в то время как в августе было выпущено 120 миллионов литров газойля.

Соответственно, Исламская Республика Иран стоит на первом месте среди стран региона, а также государств-членов ОПЕК по объемам производства газойля, подчеркнул он.

Учитывая важность устойчивых поставок топлива, в настоящее время в стране сохраняется избыточное производство бензина, добавил замминистра нефти.

Около 1,5 тыс. детей выведены из трудной жизненной ситуации – минсоцразвития КР

С начала текущего года министерство труда и социального развития КР вывело из трудной жизненной ситуации 1 499 детей.

Как сообщает пресс-служба ведомства, в приемные (фостерные) семьи направлены 41 ребенок, 123 – в реабилитационные и дневные центры, 265 – возвращены из детского учреждения интернатного типа в биологические семьи (воссоединение с семьей). Всего 313 детей были усыновлены или удочерены, из них 1 – иностранными гражданами.

Опека и попечительство установлены над 806 детьми. Свидетельства о рождении восстановлены у 427 детей.

Также сначала года из трудной жизненной ситуации выведено 406 семей.

По информации министерства, 244 семьям назначены пособия на детей по малообеспеченности, 76 – оказаны реабилитационные услуги, 199 – трудоустроены и 103 направлены на профессиональное обучение. 184 гражданам оказано содействие в получении паспорта, 6 семьям - в получении микрокредита.

Россия обещает выполнить сделку ОПЕК+ в августе и сентябре 2019

Россия намерена выполнять сделку ОПЕК+ по сокращению добычи нефти, заявил министр энергетики РФ Александр Новак, отвечая на вопросы о предполагаемых объемах добычи нефти Россией в августе и сентябре, и будет ли она придерживаться лимитов, установленных ОПЕК+. Москва, заверил министр, привержена обязательствам и будет реализовывать то, о чем существуют договоренности. На вопрос о том, предлагает ли Саудовская Аравия снизить добычу нефти еще больше, Новак сказал: «Мы должны сейчас смотреть, мы будем обсуждать вопросы, касающиеся рынка в сентябре».

В первую половину августа Россия разогнала добычу нефти до 11,32 млн б/с, исполнив сделку ОПЕК+ на 35% после 3 месяцев ее перевыполнения. Согласно условиям ОПЕК+, производство нефти должно быть снижено на 228 тыс. б/с относительно октября 2018 года, в августе же сокращение составило лишь 80 тыс. б/с.

ОПЕК+ прогнозирует сокращение мировых запасов нефти во II полугодии 2019

Значительное снижение запасов нефти в мире во второй половине 2019 года прогнозируют страны-участники соглашения о сокращении добычи нефти, сообщил министерский мониторинговый комитет (JMMC) ОПЕК+. «JMMC подчеркнул растущую важность декларации о сотрудничестве в поддержании стабильности рынка нефти, которая наряду с пока сохраняющимся здоровым уровнем спроса сдерживает рост нефтяных коммерческих запасов в мире и должна привести к их значительному сокращению во втором полугодии», — говорится в релизе ОПЕК.

«Общее соблюдение сделки ОПЕК+ в июле 2019 года, — отметили в комитете, — составило 159%, что на 22 процентных пункта выше, чем в июне 2019 года, а среднее выполнение с января 2019 года было самым высоким и составило 134%. Этот высокий уровень соблюдения условий сделки компенсировал неопределенность на рынке из-за продолжающегося беспокойства по поводу экономического роста», — говорится в релизе.

По данным «Вести.Экономика», добыча нефти ОПЕК достигла восьмилетнего минимума в июле, поскольку на ситуацию повлияли сокращение добычи со стороны крупнейшего экспортера Саудовской Аравии, санкции США в отношении Ирана и перебои в работе в других частях организации. Добыча 14 стран-членов ОПЕК, отмечает Reuters, составила в июле 29,42 млн б/с, что на 280 тыс. баррелей ниже, чем в июне. Июльский показатель стал самым низким с 2011 года.

Опрос показал, что Саудовская Аравия продолжила снижать добычу нефти больше уровня, на который договорились участники сделки ОПЕК+.

ОПЕК, Россия и другие страны, не являющиеся членами картеля, договорились в декабре сократить поставки на 1,2 млн б/с с 1 января этого года. Доля стран ОПЕК в общем сокращении добычи составляет 800 тыс. б/с. Сокращение не затронуло Иран, Ливию и Венесуэлу.

Вячеслав Мищенко: Рынок и геополитика — кто кого?

В последние несколько месяцев давление геополитики на нефтяной рынок значительно выросло. Трейдеры оглядываются на антикитайскую риторику президента США Дональда Трампа, военные инциденты в районе Персидского залива и американские санкции против нефтедобывающих стран. Иногда политические шаги главного регулятора мирового энергорынка приводят к неожиданным результатам. Так, агентство Bloomberg сообщило, что в результате американских санкций против Венесуэлы и Ирана увеличился экспорт тяжелой высокосернистой нефти Urals из России. Но это скорее исключение из правил. В последнее время геополитические проблемы все сильнее давят именно на традиционных поставщиков, в том числе и Россию. О том, какие вызовы стоят перед мировым нефтегазовым сектором и с чем предстоит столкнуться в среднесрочной перспективе российским экспортерам, «НиК» поговорил с исполнительным директором Центра энергетики московской школы управления «Сколково» Вячеславом Мищенко.

«НиК»: В плену каких факторов оказался мировой нефтегазовый рынок, на что стоит больше всего обращать внимание?

— Мы живем в период очень высокой волатильности на всех рынках. Это связано с изменениями торговых отношений между ключевыми мировыми экономиками и в первую очередь с напряженностью, присутствующей и нарастающей между США и Китаем. Неопределенность привносят и другие конфликты: между Ираном и США, усиление противоречий между Вашингтоном и Брюсселем. В последние месяцы к этим факторам добавилась и Турция. Перечисленные выше мировые экономики являются крупнейшими потребителями энергоресурсов.

В течение последних 5 лет мы пережили очередной кризис на мировом нефтяном рынке, перераспределение между спросом и предложением. В 2015 и начале 2016 г. падение цен на нефть составило около $30 за баррель. На авансцену вышли новые игроки. США стали крупнейшим производителем и поставщиком энергоресурсов, в первую очередь нефти и производных нефтепродуктов и природного газа. Американское сырье вышло на мировой рынок и на рынки сопредельных стран. США активно наращивают производство по всем направлениям. В ближайшее время они обгонят Саудовскую Аравию и Россию.

На энергетической конференции CERAWeek в Хьюстоне Минэнерго США объявило, что к 2024 г. Штаты будут производить приблизительно 15 млн баррелей нефти и газоконденсата в сутки.

Россия добывает примерно 11,16 млн б/с, производство нефти в Саудовской Аравии находится в этих же пределах. В связи с этим ожидается, что текущая пятилетка будет рекордной по добыче именно для США.

«НиК»: Какова роль коммерческой и ценовой стратегии на внешних рынках для российских компаний?

— У России есть два ключевых направления поставок: европейское, включающее северо-западные страны ЕС, и средиземноморский юг Европы. В средиземноморском направлении объемы поставок неуклонно снижаются. Urals уже практически вытеснили альтернативные сорта, которые приходят на нефтеперерабатывающие заводы в первую очередь Турции, Италии, Греции, Испании, — активно используются новые сорта из Западной Африки, с Ближнего Востока. США также активно наращивают экспорт и в европейском направлении.

Urals остается как технический эталонный сорт, но на рынке физических сделок и спота его доля существенно уменьшилась. Это связано с появлением новых, агрессивных по ценовой политике поставщиков.

В северо-западных странах ЕС ситуация достаточно стабильна; Россия по совокупности поставок занимает около 30% нефтяного рынка Западной Европы. Но ситуация также далеко не безоблачная: тенденция выдавливания и с этого рынка явно присутствует. Американская и саудовская нефть приходит на терминалы Гданьска (Польша), прибалтийских стран. Во многом это связано с геополитическими тенденциями, напряженностью вокруг антироссийских санкций, а также проблемами взаимоотношений России с бывшими странами социалистического блока и бывшими республиками СССР. Скорее всего, это не приведет к серьезному падению объемов поставок Urals в Северо-Западную Европу. Но у нефтепереработчиков, которые традиционно закупали российское сырье, появляется альтернатива.

Второе ключевое экспортное направление поставок российской нефти, развивающееся в последние 10 лет, — страны Азиатско-Тихоокеанского региона. Оно представлено крупнейшей нефтепроводной системой Восточная Сибирь — Тихий океан (ВСТО), по ней экспортируется новый экспортный сорт ВСТО. Это более легкая нефть, она премиальна по отношению к экспортному бенчмарку — сорту Dubai Crude, эталонному для поставок в регион. Российская нефть активно экспортируется в Китай, и поставки активно наращиваются. В ближайшее время ВСТО сможет экспортировать до 80 млн т нефти.

«НиК»: Россия подтвердила приверженность договоренностям в рамках ОПЕК+. Однако многие аналитики говорят, что у России появился шанс расширить присутствие на рынке, при том что США начинают играть все большую роль. Как коррелируются эти тезисы?

— ОПЕК+ свидетельствует, что успешное взаимодействие членов картеля с не входящими в него странами продолжается. Прежде всего, это взаимоотношения Саудовской Аравии и России. Эта сделка, или платформа (многие говорят о некой постоянной платформе), существует уже 3 года и позволяет достаточно действенно регулировать поставки нефти на мировой рынок, прежде всего с точки зрения предложения. Сделка успешная, как бы ее ни критиковали. Факты говорят, что дисциплина по соглашению все это время соблюдалась. В среднем срезали добычу на 1,7 млн б/с. Россия взяла обязательство сократить 300 тыс. б/с, Саудовская Аравия — 600 тыс. б/с. На последней встрече договорились, что общий объем сокращения будет порядка 1,2 млн б/с. Есть много вопросов вокруг этих объемов и состояния рынка. Однако эффект от сделки был, цены пошли вверх. Порядка $50 за баррель стоила нефть в конце 2016 г., когда договаривались о сделке, к концу 2018 г. цена доходила до $80.

В то же время сделка ОПЕК+ позволила американским производителям существенно нарастить добычу и экспорт.

Сейчас у США одно ограничение — экспортные терминалы и трубопроводные мощности, которые сейчас активно строятся. США быстро наращивают добычу, поскольку уровень цен порядка $65 за баррель, который мы наблюдаем сейчас, комфортен для американских производителей. Критики сделки ОПЕК+ говорят, что она работает исключительно на пользу производителей США. Я бы так однозначно не утверждал, но в целом тенденция действительно очевидна.

Опасность ее в том, что, с одной стороны, комфортный уровень цен, который мы сейчас наблюдаем, устраивает и производителей, и покупателей. Все понимают, что жить при серьезной волатильности очень сложно и поставщикам, и покупателям.

Тем не менее один подводный камень, который мы в ближайшее время увидим, — выход на проектную мощность инфраструктурных проектов, строящихся в Мексиканском заливе США.

Существующие мощности компаний Соединенных Штатов позволяют экспортировать более 2 млн б/с, в I полугодии 2020 г. мощности будут удвоены. В перспективе два крупнейших терминала — Corpus Christi и Sabine Pass — смогут совокупно экспортировать до 8 млн б/с. Это будет очень крупный энергетический хаб. Напомню, что в настоящее время Россия экспортирует 5,2 млн б/с. Буквально в течение года США могут обогнать Россию.

«НиК»: Получается, что ситуация с производством нефти в США может нивелировать в среднесрочной перспективе эффект от сделки ОПЕК+?

— Аналитики часто не обращают внимания на важный фактор — торговую и коммерческую стратегию ценообразования. Вопрос не только в том, кто сколько сможет добывать, а в том, сколько должна добывать Россия. Это уже не одно десятилетие мучает чиновников и руководителей российских нефтегазовых компаний. В 1990-х гг. экспортный рынок был наиболее премиальным, но не хватало экспортных мощностей. Затем они были построены, появилось такое понятие, как нетбэк — цена экспортного рынка. Сейчас самую важную роль играет ценовая стратегия и необходимо ответить на вопрос, сколько должна добывать Россия. Сколько она должна поставить на внутренний рынок, и сколько мы сможем продать, по какой цене и на каких условиях. Вопрос не только в наращивании добычи или ее поддержании в неких объемах, а в сохранении экспортной выручки, рентабельности и маржинальности поставок.

Стратегия упирается в использование ценовых индикаторов. Это очень сложная тема, даже внутри отрасли нет единого мнения. Мы говорим о тех индикаторах, которыми традиционно пользуются российские экспортеры после распада СССР. Urals привязан к североморскому сорту Brent, корзине североморских сортов нефти. Его используют африканские и ближневосточные поставщики, но ситуация с использованием ценовых индикаторов очень нестабильна, поскольку на рынок активно выходит американская нефть.

Поставки из Мексиканского залива привязаны к американскому сорту WTI.

Мексиканский залив становится новым центром мировой нефтеторговли и ценообразования. А американским компаниям и поставщикам выгодно пользоваться индикаторами, которые они устанавливают у себя в регионе.

В России попытки запуска собственных индикаторов не увенчались успехом. Первым был российский экспортный контракт REBCO (Russian Export Blend Crude Oil), он торговался на Нью-Йоркской товарно-сырьевой бирже, но неудачно. Санкт-Петербургская международная товарно-сырьевая биржа 3 года назад запустила так называемый фьючерсный контракт на Urals, который также не обрел твердой почвы среди нефтетрейдеров и не является индикатором.

Сейчас встал вопрос, что будет происходить по мере того, как США удвоят или учетверят экспортные мощности. С 2015 г., когда был снят запрет на экспорт нефти из Соединенных Штатов, в стране произошла логистическая революция. Американская нефть будет приходить на различные рынки, включая традиционно российские; что будет происходить с ценообразованием на американскую нефть — большой вопрос. Европейские бенчмарки стагнируют, уменьшается их добыча, они имеют мало общего с физическим рынком нефти, Brent просто исчезает. Как долго трейдерское и финансовое сообщество будет это терпеть — неизвестно, и не захотят ли серьезные игроки использовать американский бенчмарк? Непонятно, что будет делать Россия и российские нефтяные компании, продающие сырье на европейском рынке. Решения проблемы нет ни у чиновников, ни у компаний. Я хорошо понимаю специфику взаимоотношений с финансовыми игроками нефтяного рынка при потенциальной возможности введения новых санкций. Поэтому проблему ценовых индикаторов продажи нефти на европейских рынках надо решать уже сейчас.

По восточному направлению ситуация выглядит гораздо лучше, поскольку экспортный сорт ВСТО, по сути, уже почти бенчмарк.

Там до сих пор используются котировки, как на Dubai Crude, но российский сорт торгуется с премией. У него есть больше шансов закрепиться в качестве эталона, учитывая еще и то, что очевидно стратегическое влияние китайского рынка. Напомню, что львиная доля нефти ВСТО идет в Китай. Есть и другие направления: Южная Корея и Тайвань, Япония. Раньше этот сорт доходил и до побережья США.

Резюмируя, замечу, что для компаний кране важна способность гибко реагировать на волатильность рынка как с точки зрения ценового предложения, так и посредством коммерческой стратегии: можешь ли ты уступать в чем-то, предлагать более гибкие схемы, гибкие контракты, адаптированную к конкретному клиенту ценовую формулу. В этом случае российским компаниям не будут страшны ни объемы, ни качество нефти, которую они продают. США до сих пор дефицитная страна с точки зрения импорта нефти: добываемое сырье очень легкое, нефтепереработчики вынуждены закупать более тяжелые сорта. Рынок гораздо сложнее, чем просто совокупность показателей добычи нефти.

«НиК»: Какой фактор сейчас больше всего влияет на нефтяные цены?

— Скорее, совокупность факторов. В первую очередь торговые войны. Когда на рынок стали поступать новости, что торговая война между США и Китаем смягчается, а Пекин готов пойти на уступки, на данную информацию очень быстро отреагировали игроки физических и бумажных рынков, а цена на нефть в рамках контрактов быстро пошла вниз.

«НиК»: Сколь велико влияние на цену нефти геополитической ситуации на Ближнем Востоке?

— Обострение конфликта налицо. Несколько месяцев ежедневно появляется информация об инцидентах в Персидском заливе и Ормузском проливе, через который экспортируется до 65% нефти из стран региона, в первую очередь из Саудовской Аравии. Ситуация очень взрывоопасная. Первое время игроки рынка реагировали на нее, но сейчас они адаптировались, новостной фон не слишком сильно влияет на котировки. Но напряженность сохраняется. Вопрос лишь в том, какая из сторон пойдет на обострение. Прозвучали заявления, что США готовы отправить в регион авианосную группу, ужесточить режим контроля в заливе. Но для Ирана Ормузский пролив — внутренние воды, там уже оперируют иранские ВМС.

Что может произойти? В первую очередь, военный конфликт с Ираном. В каком виде, насколько он окажется затяжным, предсказать невозможно, сценариев никаких нет.

Боевые действия могут возникнуть по целому ряду причин, в том числе и из-за провокаций. Какие будут последствия для региона, будут ли втянуты в конфликт другие участники рынка, в частности Саудовская Аравия и ОАЭ, неизвестно, но вероятность такого развития событий очень высока. На это накладываются и жесткие санкции США в отношении Ирана, нежелание Вашингтона делать исключения для покупки иранской нефти — ранее 8 стран пользовались исключениями. Будет ли придерживаться санкций Китай — неизвестно. Иран продолжает продавать нефть.

Ситуация может разрешиться прямым диалогом США и Ирана. Но такое развитие событий маловероятно из-за позиции общественности этих стран. В Иране сильны антиамериканские настроения. В США переговоры будут расценены как слабость, на президента обрушится шквал критики и обвинений в торговле американскими интересами.

На нефтяной рынок влияет и сокращение объемов добычи и экспорта иранской нефти. До санкций Иран планировал выйти на уровень производства в 2,5 млн б/с, сейчас этот показатель упал до 500–600 б/с. Это также добавляет волатильности.

«НиК»: Санкции распространяются и на нефть Венесуэлы. Как это влияет на рынок?

— В Венесуэле относительно стабилизировалась политическая ситуация. Попытки «полувооруженного переворота» потерпели неудачу, оппозиция в состоянии неопределенности. Россия и Китай заявили, что они не позволят менять власть в регионе, где у них серьезные экономические интересы, в первую очередь в нефтегазовых проектах. Но экономическая ситуация в стране тяжелая, а добыча нефти за 2 года упала в 2 раза. Себестоимость добычи высокая, и любой скачок цен влияет на цепочку, связанную с поставками нефти. Насколько быстро страна сможет нормализовать все эти взаимосвязи и «залатать» дыры в нефтегазовом секторе, остается большим вопросом. Но благодаря относительно стабильной политической ситуации можно предположить, что контракты PDVSA с контрагентами будут выполняться. Тем не менее Венесуэла пока не способна нарастить добычу.

«НиК»: Как влияют на рынок крупнейшие импортеры сырья, например Индия?

— Это сложный игрок на энергетическом рынке. Страна, с одной стороны, крупнейший потребитель энергоресурсов, в том числе нефти, а с другой — активно наращивает проекты добычи не только на своей территории, но и в сопредельных странах. Индия строит крупнейшие нефтеперерабатывающие предприятия, в частности 20-миллионник НПЗ Reliance.

Индия активно выходит на нефтяной рынок, но собирается ли она соблюдать правила игры, которые устанавливают США, предсказать сложно.

Напомню, ранее Иран был одним из ключевых поставщиков нефти на индийском направлении.

«НиК»: Какие еще страны будут активно влиять на энергорынок?

— Я бы отметил Турцию. Она традиционно, как страна суннитского блока, в конфликтных отношениях с Ираном. Кроме того, Анкара претендует на лидерство в регионе. Но жизнь подсказывает, что в ближайшие несколько лет Турции придется не только по Сирии, но и по экономическим направлениям развивать отношения с иранскими компаниями. Поэтому ее позиция в регионе очень важна. Пока Турция на военно-политическом уровне демонстрировала высокую самостоятельность. Сможет ли ее руководство удержаться на таком уровне принятия самостоятельных решений при закупках нефти у Ирана, тоже будет играть существенную роль в балансе спроса и предложения, ну и в целом влиять на ситуацию в регионе.

«НиК»: Что делать в этой ситуации России и ее нефтегазовым компаниям?

— Первое, напомню, заниматься развитием ценовых и коммерческих стратегий. Гибко и аккуратно реагировать на изменения рынка, постоянно меняющуюся конъюнктуру рынка и геополитические проблемы — Россия и ее нефтегазовый сектор под американскими санкциями.

Единой торговой стратегии ждать не стоит. Каждый игрок должен сам определять направление поставок, коммерческую стратегию и ценовую политику. Тем не менее координация должна быть. Геополитические условия бизнеса для российских нефтегазовых компаний достаточно жесткие. Очень высока конкуренция, высока цена ошибки. Как пример могу привести работу «Газпрома». 10 лет назад концерн оказался вынужден вести работу в крайне неприятных условиях на рынке ЕС. Несколько негативных факторов одновременно повлияли на работу компании: падение цен на нефть, начало активного производства природного газа на американском рынке в связи со сланцевыми проектами, экспорт катарского СПГ, который не смог удержаться на американском рынке, плюс изменение в европейском законодательстве и отвязка цен на газ от нефтяной формулы. В данной ситуации «Газпром» был вынужден найти решения для сохранения своей доли рынка.

Ситуация была непредсказуема, но концерн достойно прошел этот период. Ему пришлось приспосабливаться, он поменял ценовую стратегию. В 2011 г., кроме фор­мульных нефтяных индикаторов, компания включила индикаторы собственного европейского рынка. Сейчас активно используется так называемая гибридная ценовая формула, которую «Газпром» активно внедряет во все контракты. «Газпром» успешно развивает и другие финансовые механизмы, например аукционные, биржевые продажи. Российские нефтяные компании также должны пройти «революцию» с точки зрения ценообразования и коммерческой стратегии.

«НиК»: С учетом развивающейся торговой войны США и Китая, активной переориентации российских поставок на рынки КНР можно ли предположить, что в регионе может сформироваться собственный ценовой индекс, способный стать для данного региона определяющим и даже посоперничать с традиционными европейскими и американскими?

— Китай — крупная экономика, потребляющая огромное количество энергоресурсов. Сейчас он отказывается от угольных электростанций из-за сложной экологической обстановки. Газ — топливо переходного периода, Россия активно пытается занять эту нишу.

«НиК»: Таримский нефтегазоносный бассейн Китаю разрабатывать сложно и дорого?

— Нельзя сказать, что Китай в обозримом будущем станет крупнейшим производителем газа, будет себя обеспечивать и определять цены на определенные энергоресурсы.

В ближайшие 20 лет Китай останется крупнейшим потребителем и импортером углеводородного сырья, в первую очередь нефти.

Российское сырье доминирует на китайском рынке. Что касается ценообразования, то Китай активно им занимается, но со своих позиций: он формирует цену входящей нефти на Шанхайской товарно-сырьевой бирже, активно пытаясь влиять на финансовые рынки и на рынки физических объемов раскруткой ликвидности торговли фьючерсами на бирже. Задача Китая — выйти на торговлю в юанях, как у России — на торговлю в рублях. Но даже если Китай успешно создаст ликвидный и устойчивый индикатор, скорее всего, он останется региональным. Заменит ли это систему использования Dubai Crude на Дубайской товарно-сырьевой бирже? Наверное, нет. Российский экспортный сырьевой сорт ВСТО мог бы в региональном разрезе занять определенную нишу. Но по политическим причинам им как индикатором вряд ли будут пользоваться другие игроки, в первую очередь американские.

России, скорее всего, надо продавливать нишу регионального бенчмарка. Должен быть и фьючерсный, и физический индикатор. Учитывая стратегическое сотрудничество российской и китайской стороны, можно было бы рассчитывать на позитивную динамику, формирование взаимоотношений, которые привели бы к успешному решению вопроса в региональном разрезе.

На европейском направлении ситуация несколько иная. Недавние проблемы качества российской нефти сильно испугали европейских нефтепереработчиков и трейдеров. И утверждать, что эта тема будет рассматриваться в трейдерском сообществе, я не могу. Западное направление можно пока отставить в сторону, ожидая нормализации обстановки.

Признание Urals как технического бенчмарка возможно. Даже на юге Европы, где доминируют пришлые нефти, а физические поставки российского сырья выдавлены, технически НПЗ создают некий аналог Urals из смеси нефтей.

Это не приносит прибыли российским компаниям, но позволяет незримо присутствовать в умах и головах рынка.

Что делать на северо-западном направлении, где 30% российской нефти по-прежнему продается физически, непонятно. Возможно, создавать биржевые механизмы продажи российской нефти на европейских площадках.

Никто не будет отдавать ценообразование в руки конкурентов. Саудовская Аравия и Россия в рамках ОПЕК+ активно взаимодействуют, но это скорее тактический союз. Еще 4 года назад мы были злейшими врагами: со стороны Эр-Рияда звучали достаточно воинственные высказывания. И ценовая гонка была развязана Саудовской Аравией в первую очередь против России и США.

Быстрого успеха не будет. Но если где-то какой-то контракт начнет работать и вокруг него сложится какая-то ликвидность, его тут же заметят финансовые спекулянты и хеджеры. Как дальше сложится мировая политика — неизвестно: мы живем в период тектонических изменений политических и внешнеэкономических стратегий. Америка стала ключевым производителем и скоро может стать ключевым экспортером нефти и газа, 10 лет назад об этом даже не думали.

«НиК»: В ближайшей перспективе выборы в США. Трампа может сменить менее истеричный и консервативный персонаж, опять произойдут серьезные геополитические изменения. Как это отразится на нефтяном рынке?

— Мир вошел в фазу динамичных изменений: меняются интересы и стратегии, на авансцену выходят новые игроки. Рынок нефти — самый чувствительный к мировой политике, он огромен по финансовым и физическим объемам. Важность углеводородного сырья никуда не делась, несмотря на развитие альтернативных источников энергии.

Ближайший год будет очень сложным с точки зрения изменений работы рынка.

До последнего времени от геополитических потрясений мы спасались только гибкостью налоговой политики, использованием гибкой платформы по экспортным пошлинам, привязанной к стоимости нефти. Это позволило пройти кризисные периоды с потерями для бюджета, но падение рубля смягчило ситуацию для нефтяных компаний. Тем не менее ценовая и коммерческая стратегии также должны видоизменяться в соответствии с очень быстро меняющимся международным ландшафтом. Компании должны быть похожи не на игроков в гольф, а на участников турнира по пинг-понгу. Нужно слушать покупателей, потому что время монополизма безнадежно прошло.

Беседовала Екатерина Дейнего

Россия. США. Китай. Весь мир > Нефть, газ, уголь. Внешэкономсвязи, политика > oilcapital.ru, 28 августа 2019 > № 3191099 Вячеслав Мищенко

Самоуничтожение американской власти

Как Вашингтон растратил «однополярный момент»

Фарид Закария – ведущий программы Fareed Zakaria GPS на CNN и автор книги «Постамериканский мир».

Резюме Вашингтон всегда давал другим странам один и тот же совет: шоковая терапия в экономике и мгновенный переход к демократии. Что-то более медленное и сложное – то есть напоминающее путь самого Запада к либерализации экономики и демократизации политики – было неприемлемо.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 4, 2019 год. © Council on Foreign Relations, Inc.

Американское доминирование оказалось коротким бурным периодом – около 30 лет, – который ознаменовался двумя сломами. Эпоха зародилась на развалинах Берлинской стены в 1989 году. Концом ее, вернее – началом конца, стал провал в Ираке в 2003-м, далее мы наблюдали медленное разрушение. Окончательная утрата гегемонии США произошла в последние два года. Была ли потеря экстраординарного статуса результатом воздействия внешних факторов или же Вашингтон ускорил собственный крах дурными привычками и непродуманными действиями? Об этом историки будут спорить годами. Пока же попробуем поделиться предварительными наблюдениями.

Как обычно бывает, летальный исход обусловило сочетание многих факторов. Глубинные структурные силы международной системы неумолимо работали против аккумулирования власти в руках одной державы. Однако в данном случае удивляет, как Вашингтон, обладая беспрецедентным положением, растрачивал гегемонию и злоупотреблял своим влиянием, теряя союзников и заводя врагов. При Дональде Трампе США, кажется, утратили интерес и даже веру в те идеи и цели, которые определяли присутствие страны на международной арене на протяжении 75 лет.

Звезда родилась

Гегемония США после холодной войны не имеет аналогов со времен Римской империи. Историки обычно считают началом «американского века» 1945 г., когда издатель Генри Люс, собственно, и ввел этот термин. Однако эпоха после Второй мировой войны отличалась от той, что наступила после 1989 года.

После 1945 г. Франция и Великобритания оставались империями и обладали значительным влиянием. Вскоре Советский Союз стал супердержавой и начал оспаривать влияние Вашингтона во всех уголках планеты. Вспомните, термин «третий мир» подчеркивал деление планеты на три части. К «первому миру» относились США и Западная Европа, ко «второму» – коммунистические страны. «Третий» – то есть все остальные – должен был выбирать между США и СССР. Большинство стран – от Польши до Китая – вряд ли назовут это время американским веком.

После холодной войны американское превосходство было поначалу трудноуловимым. Как я отмечал в The New Yorker в 2002 г., большинство участников международной системы его не заметили. В 1990 г. британский премьер-министр Маргарет Тэтчер утверждала, что мир поделен на три политических сферы, в которых доминируют доллар, иена и немецкая марка. В книге «Дипломатия» 1994 г. Генри Киссинджер прогнозировал зарождение новой многополярной эпохи. В самих Соединенных Штатах подъема тоже не ощущалось. Президентская кампания 1992 г. характеризовалась чувством слабости и усталости. «Холодная война закончилась, Япония и Германия победили», – вновь и вновь повторял кандидат от демократов Пол Цонгас. В Азии заговорили о «тихоокеанском веке».

Исключением можно считать статью консервативного комментатора Чарльза Краутхаммера «Однополярный момент», опубликованную в Foreign Affairs в 1990 году. Но и здесь триумфаторский настрой был сдержанным. Краутхаммер признавал, что «однополярный момент будет коротким» и скоро Германия и Япония, две растущие «региональные супердержавы», будут проводить независимую от Соединенных Штатов внешнюю политику.

Все приветствовали угасание однополярности, которое считали неизбежным. Когда в 1991 г. начались войны на Балканах, глава Совета Европейского союза Жак Поос заявил: «Наступил час Европы». «Если европейцы и способны разрешить какую-то проблему, то это – Югославия. Она – европейская страна, и американцам здесь нечего делать», – настаивал он. Но оказалось, что силой и влиянием, необходимыми для эффективного вмешательства и преодоления этого кризиса, обладают только США.

Аналогичным образом, когда в конце 1990-х гг. экономическая паника охватила страны Восточной Азии, только Соединенные Штаты оказались в состоянии стабилизировать мировую финансовую систему. Наиболее пострадавшим государствам выделили помощь в размере 120 млрд долл., и кризис был разрешен. На обложке Time (февраль 1999 г.) появилась фотография трех американцев – министра финансов Роберта Рубина, его заместителя Лоуренса Саммерса и главы ФРС Алана Гринспена – под заголовком «Комитет спасения мира».

Начало конца

Так же незаметно, как американская гегемония укреплялась в начале 1990-х гг., в конце десятилетия стали подниматься силы, которые ее подорвали. США продолжали величать «незаменимой нацией» и «единственной супердержавой в мире». Но начался рост Китая. Теперь кажется, что уже тогда легко было предсказать: Пекин станет единственным серьезным конкурентом Вашингтона. Но четверть века назад это не представлялось столь очевидным. Внушительный рост отмечался в КНР с 1980-х гг., но начался он с чрезвычайно низкой базы. Немногие страны способны сохранять подобный темп более 20 лет. События на площади Тяньаньмэнь вроде бы только подтверждали, насколько хрупко странное сочетание капитализма и ленинизма.

Подъем, однако, продолжался, и страна превратилась в новую великую державу, обладающую достаточной мощью и амбициями, чтобы соперничать с Америкой. Россия, в свою очередь, прошла путь от слабости и бездействия в начале 1990-х гг. к позиции реваншистской державы, мирового раздражителя, обладающего и возможностями, и коварством. За пределами международной системы, выстроенной Соединенными Штатами, возникли два ключевых глобальных игрока, и мир вступил в постамериканскую эпоху. Сегодня США – по-прежнему самая влиятельная страна на планете. Но она существует в мире глобальных и региональных держав, которые способны дать отпор и регулярно это делают.

Теракты 11 сентября и распространение исламского терроризма сыграли двойственную роль в упадке американской гегемонии. Сначала теракты мобилизовали Вашингтон и стимулировали его к действиям. В 2001 г. Соединенные Штаты, по-прежнему превосходившие пять крупнейших экономик мира вместе взятых, увеличили военные расходы почти на 50 млрд долл. – больше, чем годовой оборонный бюджет Великобритании. Когда Вашингтон вторгся в Афганистан, ему удалось добиться единодушной, даже со стороны России, поддержки операции. Спустя два года, несмотря на многочисленные возражения, США все же собрали международную коалицию для вторжения в Ирак. Вообще, первые годы нового столетия можно считать пиком американской империи: Вашингтон хотел переделать абсолютно чужеродные страны – Афганистан и Ирак, находящиеся за тысячи миль от собственных границ, вопреки молчаливому недовольству или прямому противодействию остального мира.

Ирак стал поворотным пунктом. США вступили в войну, проигнорировав всеобщие опасения. Вашингтон пытался добиться поддержки ООН, но, выяснив, что это трудно, просто отмахнулся от этой организации. Была проигнорирована и одна из идей доктрины Уайнбергера-Пауэлла: войну стоит начинать, если затронуты жизненно важные национальные интересы и гарантирована убедительная победа. Администрация Буша-младшего настаивала: для оккупации Ирака достаточно малых сил. Иракская кампания себя окупит, утверждали в Вашингтоне. Взяв Багдад, американцы решили уничтожить иракское государство, распустив армию и чиновников, что вызвало хаос и способствовало активизации повстанцев. Любую из этих ошибок можно было исправить, но в сумме они привели к дорогостоящему фиаско.

После терактов 11 сентября Вашингтон в спешке и страхе принял ряд решений, которые сказываются по сей день. Тогда казалось, что стране грозит смертельная опасность и требуется предпринять все возможное для защиты – от вторжения в Ирак и непомерных расходов на внутреннюю безопасность до применения пыток. Весь мир видел, как страна, столкнувшись с терроризмом, с которым другие государства живут годами, ведет себя как раненый лев, разрушая международные альянсы и нормы. В первые два года администрация Джорджа Буша-младшего вышла из множества международных соглашений. (Президенту Трампу, безусловно, уже удалось побить этот рекорд.) Действия Америки за границей при Буше подорвали моральный и политический авторитет США – даже такие давние союзники, как Канада и Франция, разошлись с Вашингтоном в понимании сути, моральности и стиля внешней политики.

Гол в свои ворота

Так что же подточило американскую гегемонию: появление новых конкурентов или имперское перенапряжение? Как и в случае со всеми сложными историческими явлениями, скорее всего, и то и другое. Подъем Китая стал одним из тектонических сдвигов, способных подорвать власть любого гегемона независимо от его дипломатического искусства. Возвращение России – более сложный феномен. Сегодня уже плохо помнится, что в начале 1990-х гг. российское руководство было полно решимости превратить страну в либеральную демократию, европейскую державу и союзника Запада. Эдуард Шеварднадзе, министр иностранных дел СССР, поддержал США в войне с Ираком в 1990–1991 годы. Еще большим либералом, интернационалистом и сторонником прав человека был Андрей Козырев – первый министр иностранных дел России после распада Советского Союза.

Кто потерял Россию – тема для другой статьи. Но стоит отметить, что, хотя Вашингтон дал Москве определенный статус и уважение, – например, расширив G7 до G8, – он никогда не принимал всерьез опасения России по поводу собственной безопасности. Он быстро и напористо расширял НАТО. Этот процесс, безусловно, был необходим для таких стран, как Польша, исторически ощущающих угрозу со стороны России, но он шел бездумно, без учета озабоченностей Москвы и сегодня распространился уже на Македонию. Сейчас агрессивное поведение Владимира Путина, кажется, оправдывает любые действия против его страны. Но стоит задаться вопросом, какие силы содействовали укреплению позиций Путина и его внешней политики? Конечно, в основном это внутренние факторы, но и действия США сыграли роль в разжигании реваншизма в России.

Самая большая ошибка, допущенная Соединенными Штатами в период однополярности в отношениях с Россией и вообще, – это пренебрежение. После распада СССР американцы хотели вернуться домой и так и сделали. В годы холодной войны США интересовались событиями в Центральной Америке, Юго-Восточной Азии, Тайваньском проливе и даже в Анголе и Намибии. К середине 1990-х гг. интерес утратился. Репортажи иностранных бюро NBC сократились с 1013 минут в 1988-м до 327 в 1996-м. (Сегодня три крупнейшие сети суммарно посвящают такое же количество времени сюжетам из иностранных корпунктов, как одна NBC в 1988 г.) Во времена Буша-младшего ни Белый дом, ни Конгресс не предпринимали усилий для трансформации России, не хотели разрабатывать новую версию «Плана Маршалла» или глубоко вникать в ситуацию в стране. Даже во время экономических кризисов 1990-х гг. администрации Клинтона приходилось импровизировать, зная, что Конгресс не одобрит оказание помощи Мексике, Таиланду или Индонезии. Американские политики предлагали свои рекомендации, но в основном участие Вашингтона сводилось к роли доброжелателя на расстоянии, а не заинтересованной супердержавы.

После Первой мировой войны Соединенные Штаты захотели изменить мир. Реальная возможность это сделать появилась в 1990-е гг. Страны начали следовать по американскому пути. Вой­на в Персидском заливе ознаменовала новую веху мирового порядка – наказание ради поддержания норм, ограниченный масштаб, одобрение ведущих держав и легитимация международным правом. Но параллельно с позитивными преобразованиями Соединенные Штаты потеряли интерес к мировым делам. В 1990-е гг. американские политики еще хотели изменить планету, но без затрат. У них не было необходимого политического капитала или ресурсов. Именно поэтому Вашингтон всегда давал другим странам один и тот же совет: шоковая терапия в экономике и мгновенный переход к демократии. Что-то более медленное и сложное – то есть напоминающее путь самого Запада к либерализации экономики и демократизации политики – было неприемлемо. До 11 сентября, столкнувшись с вызовами, американцы предпочитали атаковать на расстоянии – например, используя экономические санкции и точечные авиаудары. Политолог Элиот Коэн называл это характерными чертами современных ухаживаний: «удовлетворение без обязательств».

Конечно, нежелание США нести затраты и брать на себя ответственность не меняли риторику политиков. Поэтому в статье в The New York Times Magazine в 1998 г. я отмечал, что американская внешняя политика определяется «риторикой трансформации и реальностью приспособления». В результате возникала «пустая гегемония». Эта пустота только нарастала.

Завершающий удар

Администрация Дональда Трампа продолжила выхолащивать американскую внешнюю политику. По своим инстинктам Трамп похож на президента Эндрю Джексона. Его также не интересуют мировые дела, он убежден, что другие страны живут за счет США. Он националист, протекционист и популист, для которого Америка «прежде всего».

Но на самом деле Трамп покидает поле. При нём США вышли из Транстихоокеанского партнерства и тесного взаимодействия со странами Азии в целом. Он готов отмежеваться от 70-летнего союза с Европой. Отношения с Латинской Америкой видятся лишь через призму сдерживания иммигрантов и получения голосов во Флориде. США даже удалось дистанцироваться от Канады (не великое достижение).

Ближневосточная политика делегирована Израилю и Саудовской Аравии. За редким импульсивным исключением – обусловленным нарциссическим желанием получить Нобелевскую премию за достижение мира с Северной Кореей – отличительной чертой внешней политики Трампа является ее отсутствие.

Когда Великобритания была супердержавой своего времени, ее гегемонию подорвали мощные структурные силы – подъем Германии, США и Советского Союза. Но она потеряла контроль над своей империей и из-за собственного перенапряжения и высокомерия. В 1900 г., когда четверть мирового населения находилась под контролем Британии, ее основные колонии просили лишь ограниченной автономии – «статуса доминиона», или «самоуправления» в терминах того времени. Если бы метрополия быстро предоставила такие права всем колониям, возможно, она продлила бы жизнь империи на пару десятилетий. Но Лондон этого не сделал, настаивая на собственных эгоистичных целях и пренебрегая интересами империи в целом.

Можно провести аналогию с Соединенными Штатами. Действуй Вашингтон более последовательно ради широких интересов и идей, он продлил бы свое влияние на десятилетия (хотя и в иной форме). Правило сохранения либеральной гегемонии кажется простым: больше либерализма и меньше гегемонии. Но Вашингтон слишком часто и очевидно преследовал собственные узкие интересы, отталкивая союзников и приобретая врагов. В отличие от Великобритании в конце ее доминирования Соединенным Штатам не угрожает ни банкротство, ни имперское перенапряжение. Они остаются самой мощной страной на планете, будут и дальше обладать огромным влиянием – большим, чем любое другое государство. Но США уже не будут способны определять международную систему и доминировать в ней, как это было на протяжении почти 30 лет.

Значит, остаются американские идеи. США были уникальным гегемоном, расширившим влияние настолько, чтобы создать новый мировой порядок, о котором мечтал Вудро Вильсон и который тщательно продумывал Франклин Рузвельт. Этот мир, иногда называемый «либеральным международным порядком», был наполовину возведен после 1945 года. Вскоре из него выпал Советский Союз, сформировавший собственную сферу влияния. Но свободный мир выдержал холодную войну – после 1991 г. он расширился, объединив большинство стран. Идеи, лежащие в основе такого миропорядка, обеспечивали стабильность и процветание на протяжении последних 75 лет. Вопрос в том, выдержит ли международная система упадок американской власти, которая ее спонсировала, включая правила, нормы и ценности. Или Америка станет свидетелем упадка империи своих идей?

США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 28 августа 2019 > № 3138484 Фарид Закария

Всесильно, потому что верно?

Истоки политического мессианства и судьба либерализма

И.А. Истомин – кандидат политических наук, доцент кафедры прикладного анализа международных проблем МГИМО МИД России.

Резюме Универсалистские идеологии неизбежно вызывают противодействие правительств, ощущающих угрозу своей легитимности. Стремление построить идейную гегемонию может оказаться очень затратной для лидеров либерализма и контрпродуктивной – для достижения поставленной цели.

Последние годы отмечены дискуссиями о кризисе либерализма как доминирующей идейной доктрины современности и либерального мирового порядка как институциональной рамки международной системы. Изначальный изъян таких дебатов – дефицит понятийной точности и размытость предмета обсуждения. Нередко игнорируется, что современный либерализм – это сложная система представлений, охватывающая различные сферы общественной жизни. Следовательно, не все аспекты либерального учения оспариваются в равной мере и не всегда одними и теми же игроками.

Немало копий уже сломано вокруг экономического либерализма и принципа свободной торговли. Не отрицая глубину возможных последствий торговых войн между США и Китаем, стоит отметить, что в данном случае противоречия относительно правил функционирования мирового хозяйства выступают инструментальной производной от статусной борьбы на международной арене. В содержательном плане гораздо более серьезную концептуальную оппозицию вызывают политические аспекты либеральной доктрины. Попытки универсализировать западную форму организации власти создают очаги напряженности и побуждают к выстраиванию новых коалиций.

Последующие рассуждения будут посвящены как раз эволюции либеральной модели политической организации, а также попыткам Соединенных Штатов и других стран Запада добиться их признания в качестве единственного приемлемого варианта правления.

Пути политизации либеральной идеи

Парадоксальным образом поначалу либеральные идеи были лишены мессианской ориентации и имели сугубо оборонительное значение. Как отмечает в недавней книге американский теоретик Джон Миршаймер, появление либерализма – реакция на неспособность представителей различных ветвей западного христианства договориться о фундаментальных основаниях не только веры, но и общественной жизни. После религиозных войн XVI–XVII веков это идейное течение противопоставило католическому, лютеранскому, кальвинистскому универсализму радикальный индивидуализм.

Чтобы остановить безрезультатную борьбу за установление правильной веры, либерализм предложил право каждому выбирать близкую ему концепцию добра и зла. Подобное решение при всей простоте порождало новую проблему: как в условиях сосуществования различных ценностных представлений и образов жизни обеспечить взаимодействие в рамках общества? Ответ был найден в утверждении примата толерантности – готовности признать право другого на собственные суждения и образ жизни. Сочетание свободы выбора и терпимости к чужим взглядам и составило ядро либерального учения. Следствием новой доктрины стало не только утверждение веротерпимости, но и расширение пространства свободы человека, опиравшегося на возможности личностного выбора. При этом либерализм оставался социальным учением, а не политической идеологией в полном смысле, так как не предписывал никакой конкретной модели организации власти. Государственный Левиафан мог принимать любую форму до тех пор, пока не пытался заполонить собой все общественное пространство и оставлял место для реализации индивидуальных целей и представлений.

Миршаймер объясняет трансформацию изначального, ограниченного либерализма в более наступательную идеологию дополнением негативных свобод от внешнего принуждения концепцией позитивных прав. Последняя выражала признание за человеком набора неотъемлемых возможностей и благ, выходящих за рамки свободы индивидуального выбора. Одновременно она закрепляла за государством обязанность их обеспечить. Американский специалист видит в этом изменении истоки западного либерального интервенционизма, стремящегося распространить реализацию естественных прав на весь мир.

Такое объяснение не кажется вполне убедительным. Оно игнорирует внутреннюю противоречивость самой либеральной идеологии в том виде, какой она приняла на Западе в XX веке, а также значимость ее собственно политического измерения. Более того, представления Миршаймера о распространении либерально-демократической модели как отражении благодушного стремления западных государств спроецировать собственные убеждения на иные общества не соответствуют степени ее фиксации на исключительно эгоистических интересах того же Запада.

Либерализм приобрел нынешние черты не в результате внедрения позитивных прав, а благодаря слиянию идей республиканизма и выборной демократии. Это привело к его преобразованию из социально-философского учения, обосновывающего свободу личных убеждений, частную собственность и толерантность, в полноценную политическую идеологию, предписывающую конкретную систему организации власти. Речь пошла уже не только о резервировании пространства для индивидов, огражденного от государственного или иного вмешательства, но и о том, кто и как должен править.

Соединение в единой идеологической системе личных свобод и демократического правления не было естественным или априори заданным. Более того, они во многом противоречат друг другу – либерализм провозглашает неотчуждаемость прав человека; народовластие, напротив, предполагает абсолютизацию власти большинства. Англия, в которой идея личной свободы находила наиболее последовательное воплощение на протяжении XVII–XIX веков, в политическом смысле сохраняла приверженность династическому монархизму и легализованной олигархии, демонстрируя искреннее презрение к демократическому правлению. Допуск широких масс к управлению страной воспринимался как угроза индивидуальным правам, которые могли бы пасть жертвой толпы.

История предлагает множество примеров республиканских институтов, существовавших задолго до утверждения примата либеральных свобод. Политические режимы в этих случаях строились на подчинении личности воле сообщества. Иллюстрацией антилиберального характера традиционных демократий был остракизм, практиковавшийся в Древних Афинах. Народное собрание имело право изгнать любого гражданина на десятилетний срок за пределы города (не говоря уже о фактическом бесправии неграждан и тем более рабов, которые составляли реальное большинство населения полиса).

Нынешняя западная политическая форма не представляется логичной, внутренне непротиворечивой системой взаимодополняющих институтов. Она отражает опыт взаимной подгонки и балансирования двух принципов: индивидуальной свободы и правления большинства. Их соединение стало результатом болезненного поиска и неочевидных компромиссов, а вовсе не исторической предопределенности и естественной необходимости. Итог эволюционного процесса – модель политического порядка, декларирующая превосходство над любыми другими системами правления. Вместе с тем либерализм – далеко не первое учение, претендующее на такого рода уникальное положение. Рассмотрение его положений в более широком историческом контексте позволяет вскрыть логику развития мессианских политических идеологий и международные последствия их появления.

Методологическая интерлюдия: значение идейного универсализма

Как и большинство категорий, характеризующих общественные явления, понятие «политическая идеология» допускает множество интерпретаций. В практическом смысле оно может описывать систему коллективных убеждений по поводу принципов организации власти в стране. В самом общем виде политическая идеология отвечает на вопросы: где проходят границы политического сообщества; кто должен в нем править; каким образом обретается и теряется власть.

Функциональная роль политической идеологии заключается в легитимации государства как такового, а также правящих в нем элит. Устойчивая власть не может основываться исключительно на грубом насилии. Любой режим стремится обосновать свою нужность населению. Идеология формирует ценностную опору существующей системы правления, убеждая, что она лучше доступных альтернатив. Но делать это можно по-разному.

Ряд идейных учений утверждает, что предлагаемая ими модель политической организации является объективно лучшей, применимой к любому социуму, а потому универсальной. В частности, теократические представления, основанные на мировых религиях, нередко стремятся представить земную государственность пусть и несовершенным, но отражением божественного порядка. Для такого рода ойкуменистических воззрений местная специфика не имеет существенного значения, так как они обращены ко всему человечеству.

Другие концепции акцентируют не универсальную природу власти, а уникальность конкретного сообщества, обосновывая свое локальное превосходство апелляцией к историческому опыту отдельной страны. Нередко они оперируют представлениями об особом пути развития, географической или социальной специ­фике, требующих индивидуальных решений и в политической сфере. В этой связи рост национализма в XIX–XX веках способствовал распространению убеждений, что каждый народ имеет не только право на собственную государственность, но и возможность самостоятельно определять ее форму.

Универсалистские и партикуляристские идейные представления порой причудливо сочетаются в отдельных странах, порождая странные гибриды. Так, концепция «социализма с китайской спецификой» выражает стремление, с одной стороны, присвоить мобилизационный потенциал марксистской модели, пользовавшейся глобальным признанием, а с другой – обосновать отклонение от нее ссылкой на национальную уникальность. Вместе с тем в каждом конкретном случае один из двух элементов оказывается преобладающим. Например, в Китае по мере ослабления классовой основы организации политической системы происходил неуклонный сдвиг в сторону партикулярности.

Из положений универсалистской идеологии вытекает нетерпимость к любым альтернативным системам правления – только одна модель организации власти является лучшей для всех, только она может быть легитимной. Наличие иных версий политического порядка, а тем более успешность их функционирования при решении социальных, экономических, военных задач подрывает аргументацию универсализма. Если другие общества не выбирают модель, претендующую на превосходство, собственное население может засомневаться в ней.

Таким образом, правящие элиты, опирающиеся в обосновании своей власти на универсалистскую идеологию, заинтересованы в ее распространении за рубежом. Идеологический прозелитизм необязательно становится их единственной внешнеполитической целью (как правило, они решают также множество других задач – например, защита от территориальной агрессии или повышение материального благосостояния), но способен занять высокое место в списке приоритетов. От широты международного признания политической модели начинает зависеть (по крайней мере отчасти) стабильность внутри страны. В случае преобладания партикулярных представлений аналогичных стимулов к идейному экспансионизму не возникает – как чужие успехи, так и собственное отставание обосновываются культурной, цивилизационной или иной национальной спецификой.

Хотя системы политических убеждений – это мыслительные конструкты, их последователи используют не только силу слова. Контроль над государственными институтами открывает возможности мобилизации всех инструментов национальной мощи в целях распространения исповедуемой политической модели. Упоминавшиеся межконфессиональные войны начала Нового времени были борьбой не только за правильную веру, но и за соответствующую ей форму властвования. Протестантизм, отвергавший иерархическую логику католической церкви, подрывал и принципы построения Священной Римской Империи, а некоторые направления религиозной Реформации ставили под сомнение сам институт династической монархии.

Экспансионизм универсалистской идеологии заставляет государства, сталкивающиеся с давлением ее приверженцев, выбирать между тремя стратегиями. Они могут принять стандарты данной идеологии, согласившись на преобразование своей политической системы (или по крайней мере убедительно имитируя реформы). Они также могут попытаться доказать стране, стремящейся навязать собственную модель правления, что принесут больше пользы, например, с экономической или военной точки зрения, сохранив прежний режим. Следуя такой стратегии «выкупа», они получают шанс хотя бы на время вывести себя из-под идеологической угрозы. Наконец, они могут постараться остановить волну идейно-политического прессинга по аналогии с тем, как они сдерживают территориальную агрессию. Такой курс во многих случаях требует не только убедительной пропагандистской реакции на утверждения адептов универсалистской идеологии, но и готовности ответить на широкий спектр мер дипломатического, экономического и военного давления. Идейные расхождения относительно предпочтительных моделей политической организации могут вести к значительным материальным издержкам.

На практике первые две линии поведения возможны не всегда.

Во-первых, принятие навязываемых стандартов и проведение реформ способно угрожать интересам местных элит или повышать риск общей дестабилизации в стране. Во-вторых, у государства не всегда наличествуют достаточные ресурсы для торга и даже тактического умиротворения идеологического оппонента. В этих условиях значительная часть стран идет по третьему пути и вынуждена мобилизовать доступный потенциал, чтобы сбалансировать оказываемое давление.

Одним из элементов ответа на вызов универсалистской модели становится кооперация с другими игроками, которые также не готовы менять форму правления. Это сотрудничество порождает международные коалиции, которые можно обозначить как контридеологические. Их участники стремятся ответить на общий идейно-политический вызов, но не нуждаются в сходстве убеждений и политических режимов для сотрудничества. Перефразируя утверждение Джорджа Лиски, они создаются прежде всего против кого-то или чего-то и лишь во вторую очередь – за что-то. Подобная негативная повестка характерна для большинства межгосударственных объединений.

Такие союзы могут быть достаточно прочными и сохраняться сравнительно долго, по крайней мере до тех пор, пока не исчезнет породивший их вызов. Универсалистские идеологии сами способствуют формированию таких балансирующих коалиций, изображая все альтернативы как различные градации политического заблуждения. Подобное упрощение во многом неизбежно, ведь признание многообразия «зла» потребовало бы допущения множественности «добра», а значит – ослабило бы утверждения об исключительности предлагаемой модели.

В XVI–XVII веках объединению остро конкурировавших между собой реформистских движений способствовала католическая неразборчивость, которая привела к тому, что они начали игнорировать несовместимость их религиозных догматов, социальных доктрин, политических установок. Схожим образом на протяжении XX века советские сторонники мировой революции раз за разом отталкивали от себя умеренные социал-реформистские движения в Европе, отклонявшиеся от ортодоксального марксизма. Отсутствие гибкости в этом вопросе способствовало консолидации Запада в противодействии коммунистическому экспансионизму.

Утверждение универсалистских идеологий в качестве источника легитимации политических элит (особенно в крупных государствах) ведет к наступательности внешнеполитического курса, росту напряженности на международной арене и возникновению новых линий раздела. Оно нередко стимулирует появление балансирующих коалиций, объединяющих игроков, неготовых принять навязываемую им модель политического устройства. Способность универсалистских идеологий сближать своих противников не раз приводила к ослаблению государств, которые их проповедовали. История либерального учения не является исключением в этом отношении.

Предыстория современного либерального экспансионизма

Возникновение нынешней западной формы политической организации связано с наследием американской и французской революций конца XVIII века. Порожденные ими режимы впервые постарались воплотить или хотя бы декларировать то сочетание политических и гражданских идеалов, которые определяют основы современной западной модели. Во многих отношениях они были далеки от представлений нынешнего либерализма, отражая продолжавшийся эксперимент с формами республиканской государственности. Тем не менее эти прецеденты показательны для осмысления международного значения внутриполитических изменений.

В частности, падение ancien régime во Франции немедленно сказалось на европейской политике. Новая власть, не успев утвердиться внутри страны, приступила к активному и даже насильственному распространению своих идеалов за рубежом. Результатом стал продолжительный период революционных и наполеоновских войн, в ходе которого сменяющие друг друга монархические коалиции пытались справиться с мобилизационным потенциалом французского радикализма. Мир в Европе был восстановлен спустя четверть столетия, после реставрации династического правления в Париже.

Возникшие несколько ранее Соединенные Штаты несколько отличались от революционной Франции.

Во-первых, американская республика в первые годы существования выдвигала куда менее радикальную программу социальных и политических изменений. Сохранение рабства в Новом свете контрастировало с отменой феодальной зависимости и привилегий в Европе. Что еще важнее с точки зрения политической организации, американская система правления оставалась в значительной мере патрицианской. Она включала ряд механизмов, обособлявших политику от влияния народных масс (включая сохраняющийся доныне институт непрямых выборов президента).

Во-вторых, хотя американские колонии провозгласили, что все индивиды имеют неотчуждаемые свободы и «для обеспечения этих прав людьми учреждаются правительства, черпающие свои законные полномочия из согласия управляемых», для них было характерно ощущение собственной исключительности. Оно логично вытекало из истории заселения континента. Выходцы из Европы самим фактом переезда свидетельствовали о невозможности реализовать свои устремления в тех странах, которые они покинули.

США с момента появления были экспансионистским государством в территориальном смысле, ориентированным на освоение западного фронтира. Они также рано заявили претензии на доминирование в Западном полушарии, выдвинув доктрину Монро. Более того, в ценностном отношении Соединенные Штаты хотели выступать «сияющим градом на холме», образцом для остального человечества. Тем не менее изначально они не стремились к непосредственному экспорту своей политической системы за рубеж. Легитимность американской государственности определялась ее контрастом с другими, а не наличием последователей.

Подобное положение позволило новой республике сравнительно быстро интегрироваться в международную систему в отличие от революционного Парижа. Идеологическая угроза, которую США создавали для европейских монархий, была несравнима с опасениями, которые Франция, Испания, Голландия или даже Россия испытывали в отношении британского могущества. В результате большинство европейских держав или напрямую поддержали восставшие американские колонии, или сохраняли дружественный нейтралитет в период их борьбы за независимость.

Поскольку французский эксперимент потерпел поражение, а американская республика дистанцировалась от европейской политики, либеральная демократия лишалась субъекта, на который могла бы опереться, – государства, готового предоставить собственный потенциал для ее распространения. Революционная угроза монархиям сохранялась на протяжении всего XIX века, свидетельством чего стали сменявшие друг друга сдерживающие коалиции консервативных держав (в первую очередь Австрии, России и Пруссии). Однако эта угроза была отчасти остановлена, отчасти канализирована осторожными реформами. В результате единственной державой на континенте, которая пережила возврат к республиканской форме правления, оставалась Франция. Объединение Италии и Германии, а также трансформация Японии проходили на монархической основе.

Первая мировая война, казалось бы, создала благоприятные условия для популяризации либерально-демократической модели – раз уж последняя была характерна для держав-победительниц. Но Британия и Франция оказались слишком заняты попытками обратить вспять закат собственного могущества, а Соединенные Штаты оставались в политической самоизоляции. Желание президента Вудро Вильсона мобилизовать США на проведение активного международного курса под лозунгами либеральной идеологии не нашло понимания в стране, по-прежнему испытывавшей скепсис в отношении внешнего мира.

В период Второй мировой войны противостояние с «державами оси» побудило США сменить курс. При этом их транзит к глобальной роли проходил под лозунгами защиты «свободного мира». По окончании войны уже на фоне обострения отношений с СССР Вашингтон занялся конструированием либерально-демократических режимов в Западной Европе и Японии. Однако эта политика осуществлялась непоследовательно и недолго. Еще в годы Второй мировой, несмотря на идеологизированную риторику, Соединенные Штаты проявили готовность вступать в союзы не только с британской демократией, но и с советскими коммунистами. После рьяно поддерживали лояльных монархов и полезных диктаторов – всех, кто представлялся полезным в борьбе с недавними союзниками по антигитлеровской коалиции. При этом практически за каждым народно-демократическим или антиколониальным движением США видели руку Москвы.

В первые десятилетия холодной войны идеология, безусловно, оказывала влияние на американскую стратегию, но это была зависимость «от противного». Соединенные Штаты не столько стремились распространить собственный вариант политической организации, сколько испытывали опасения по поводу популярности социалистической модели.

Американское лицо либерального мессианства

В конце 1970-х гг. ситуация стала меняться. Ключевую роль в идеологизации внешней политики сыграл наметившийся кризис доверия американского общества к национальной политической системе. Разоблачения, вызванные войной во Вьетнаме и Уотергейтом, дискредитировали правящую элиту. Вера в американскую исключительность не исчезла, но в глазах населения власти все больше представали коррумпированными и некомпетентными. Общественное недоверие затрагивало представителей обеих ведущих партий, так как и демократы, и республиканцы несли ответственность за внешнеполитические провалы и вскрывшиеся обманы.

Осознание уязвимости заставило американские элиты перейти к либеральному мессианству на мировой арене. Первые шаги предпринял президент-демократ Джимми Картер, акцентировавший борьбу за права человека. Эта линия быстро получила развитие и поддержку обеих партий. Символичным стало создание в 1983 г. Национального фонда демократии – спонсируемой из бюджета организации, занимающейся распространением западной политической модели. Впоследствии представления о ее работе по смещению «неблагонадежных» режимов приобрели поистине конспирологический ореол, но даже официальные сведения свидетельствуют об идеологической ориентации фонда.

Распад Советского Союза в начале 1990-х гг. дискредитировал главную универсалистскую альтернативу либеральной демократии, породив чувство идеологического триумфа в Соединенных Штатах. На этой волне президент Билл Клинтон объявил основанием стратегии национальной безопасности США расширение сообщества, базирующегося на западных ценностях. Следующий американский лидер Джордж Буш-младший схожим образом провозгласил приоритетом внешней политики «повестку поддержки свободы» (freedom agenda).

Стратегия демократизации предполагала не только убеждение пламенной риторикой, но и практические шаги. Последние включали как помощь странам, принявшим западную модель, так и давление на сомневающихся. Вашингтон стремился политически и экономически изолировать режимы, определяемые как недемократические. Присваивая им ярлыки «государств-изгоев», он старался обосновать связь между авторитаризмом и угрозами международной безопасности – разработкой оружия массового уничтожения, локальными конфликтами, поддержкой терроризма.

После распада биполярной системы в США и других западных странах сформировалось убеждение, что в долгосрочной перспективе альтернативы либерально-демократической модели не существует. Рано или поздно все общества должны были усвоить преимущества выборности властей, политического плюрализма и индивидуальных свобод. Отсутствие признаков демократизации в отдельных странах (например, в Китае) представлялось временным явлением. Трудности в проведении реформ (в том числе в России) не принимались всерьез.

Такой фатализм пресловутого «конца истории» может рассматриваться как проявление высокомерия Запада. Вместе с тем он лишал Вашингтон стимулов усердствовать в реализации идеологической программы, позволяя закрывать глаза на отклонения от либерально-демократического строительства. Принуждение как экономическое, так и силовое применялось избирательно, в качестве показательной меры и исключительно в отношении слабых стран, ставших париями международного сообщества (Ирак, Иран, КНДР, Куба, Ливия). Остальных стремились вовлечь в сеть американоцентричных институтов и хозяйственных связей, ожидая, что рост зависимости будет способствовать их политической трансформации.

С середины 2000-х гг. стало проявляться растущее нетерпение США в связи с затуханием постбиполярной либерально-демократической волны. Метрики, призванные фиксировать ее продвижение (например, индекс свободы Freedom House), указывали на разворот в обратном направлении. Неблагонадежные режимы не только не торопились следовать логике политического транзита, но и демонстрировали жизнеспособность и даже успехи в социально-экономическом развитии. Прежнее благодушие и внутреннее спокойствие сходили на нет.

Идеологической мобилизации, правда, препятствовало ощущение перенапряжения в ходе неудачных кампаний в Афганистане и Ираке, а также финансово-экономического кризиса 2007–2009 годов. Однако даже запрос на сокращение внешнеполитических обязательств оказал лишь краткосрочное воздействие на американскую стратегию. Уже на рубеже 2010-х гг. волнения на Ближнем Востоке и в Северной Африке («арабская весна») стимулировали возврат Вашингтона к политике демократизации. Симптоматичным стало принятие Агентством США по международному развитию (United States Agency for International Development, USAID) в 2013 г. стратегии поддержки демократии, прав человека и надлежащего управления, ставившей задачу «формирования и консолидации инклюзивных и ответственных демократий для продвижения свободы, достоинства и развития».

Победа Дональда Трампа на президентских выборах в 2016 г. ожидаемо породила панику в рядах сторонников демократизации. И в ходе избирательной кампании, и потом новый лидер демонстрировал отсутствие интереса к пропаганде западной модели. Напротив, он указывал на ее изъяны. Апеллируя непосредственно к массам, противопоставляя себя истеблишменту, он вновь вскрыл противоречия между либерализмом и народовластием, за что был назван популистом. Тем не менее практики ведомств, вовлеченных в реализацию внешней политики, изменились мало. Так, объем федеральных средств, выделенных на поддержку демократий в 2018 г., сопоставим с показателями президентства Барака Обамы. Более того, избрание Трампа породило алармистский дискурс, обосновывавший новую мобилизацию общества на защиту американской демократии и борьбу с нелиберальными режимами.

За последние десятилетия универсалистские амбиции либеральной идеологии глубоко укоренились в американском сознании и внешнеполитической практике. В основе стратегии США сохраняется представление, что мир может стать действительно безопасным для демократий только в том случае, если будет состоять лишь из них. Кроме того, политическая поляризация и социальное недовольство, усугубившиеся в 2010-е гг., угрожают основам сложившегося в Соединенных Штатах порядка. В этих условиях поиск внешних источников его легитимации не просто остается востребован, его значение может возрастать.

Придется ли США пожинать бурю?

Американский курс на распространение западной политической модели провоцирует рост напряженности в отношениях с широким кругом стран. В то же время его конфликтогенная роль разнится от случая к случаю. Во взаимодействии с рядом контрагентов идеологические разногласия накладываются на противоречия по другим вопросам. К примеру, Китай не только не соответствует западным стандартам либеральной демократии, но и угрожает превратиться в главного конкурента США на мировой арене. В этих условиях порицание его политической системы резонирует с попытками остановить подъем соперника.

В других ситуациях идеологические противоречия приобретают центральное значение. Например, такие страны, как Египет, Саудовская Аравия и Турция, традиционно выступали в качестве близких региональных союзников и партнеров Соединенных Штатов, создавая каркас их политического и военного присутствия на Ближнем Востоке. Однако на протяжении последнего десятилетия разногласия по поводу природы их политических режимов становятся источником растущих противоречий. Особенно показателен опыт турецкого правительства, которое открыто обвиняет своего союзника по НАТО в поддержке, если не организации попытки государственного переворота.

Россия занимает, по-видимому, промежуточное положение между двумя рассмотренными вариантами. Недовольство монополизацией мирополитической повестки, построением натоцентричного порядка в Европе, расширением американского присутствия в бывших союзных республиках накапливалось у Москвы еще с 1990-х годов. Однако курс на разобщение стал более четким с середины 2000-х гг. Россия подозревала США в поддержке «цветных революций» на постсоветском пространстве, а Запад все острее критиковал российскую политическую систему. Провокационным стал и опубликованный в 2006 г. доклад американского Совета по международным отношениям (Council on Foreign Relations, CFR) о движении Москвы в «неправильном направлении». В результате в Кремле начали зреть опасения относительно западного вмешательства во внутренние дела.

Недовольство политикой демократизации по-разному соотносится с другими проблемами в отношениях с Соединенными Штатами. Но во всех упомянутых случаях ощущение идеологической угрозы порождает поиск способов балансирования. Его следствием становится рост числа объединений незападных стран, подвергающихся критике и давлению по идеологическим мотивам. Пока они чаще проявляются в мягком сближении, а не в официально закрепленных блоках. Объединения такого рода включают полноценные межправительственные организации (Шанхайская организация сотрудничества), менее институционализированные клубы (БРИКС) или даже совсем неформальные коалиции. Обычно они предполагают комбинацию политической координации и практической кооперации. Пример тому дает наметившееся сближение России и Турции, включающее взаимодействие в такой чувствительной области, как военно-техническое сотрудничество. Другая иллюстрация – Россия и Китай, которые укрепляют многомерное партнерство, но не торопятся закреплять взаимные обязательства на бумаге.

Показательно, что формирующиеся коалиции включают страны, существенно различающиеся по характеру внутриполитических систем и источникам легитимации моделей государственности. Как уже отмечалось, они носят контридеологический характер, а потому остаются инклюзивными, гибкими и позволяют подключать к сотрудничеству любого партнера, который не замечен в приверженности либеральному экспансионизму.

Слабость такого сотрудничества часто связывают с отсутствием позитивной повестки взаимодействия. Но это не всегда так. Упомянутое выше сближение России и Турции демонстрирует, что два государства нашли множество сфер для практической кооперации, как только геополитические противоречия ушли в тень на фоне общей идеологической угрозы. Кооперативная повестка создает дополнительные опоры сближения, даже если не становится его ключевым драйвером.

Сегодня не видно особых предпосылок для исчезновения универсалистских претензий западного либерализма, а значит – уровень идеологизации международной политики в обозримой перспективе останется высоким. Несмотря на разговоры об упадке США, они остаются наиболее влиятельным игроком на мировой арене, и американскую политическую повестку игнорировать невозможно. В этой связи идеологическая угроза продолжит играть заметную (если не ведущую) роль в расчетах политических элит и порождать объединение государств, стремящихся ее сбалансировать.

Причиной распада контридеологических объединений мог бы стать транзит их участников в сторону либерализма западного типа. Однако тенденции последнего десятилетия не указывают на реалистичность подобного. Напротив – международная среда определяется расширением плюрализма моделей государственного устройства. Во многих странах с 2000-х гг. растут националистические настроения, предполагающие создание собственных политических институтов независимо от внешнего влияния. Эта тенденция в сочетании с агрессивным либеральным универсализмом создает почву для дальнейшей консолидации контридеологических объединений вплоть до их трансформации в жесткие блоки.

* * *

Сторонники либерализма настаивают на его принципиальном отличии от прежних политических учений, поскольку он строится на преобладании личных свобод, а не на подчинении индивида различным формам коллективной идентичности. Справедливость такого рода утверждений оценить невозможно, так как они постулируют радикальный разрыв с предыдущим опытом. Либеральная демократия получила широкое, но не универсальное признание в качестве предпочтительной модели политической организации. А сам либерализм порой далек от толерантности в отношении альтернативных идейных представлений.

История показывает, что универсалистские идеологии неизбежно вызывают противодействие правительств, ощущающих угрозу своей легитимности. Государства, руководствующиеся ими в своей политике, постоянно сталкиваются с контридеологическими объединениями. Империю Габсбургов, революционную Францию и Советский Союз, пропагандировавших католический универсализм, республиканизм и марксизм соответственно, можно отнести к числу жертв попыток политического прозелитизма. В каждом из этих случаев стремление построить идейную гегемонию повышало уровень напряженности на международной арене. С этой точки зрения политика США представляет очередной пример в длинном ряду. Она может оказаться очень затратной для лидеров либерализма и контрпродуктивной – для достижения поставленной цели.

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 28 августа 2019 > № 3138483 Игорь Истомин

Политика достоинства и судьба либерального порядка

Феномен ресентимента после «конца истории»

Фрэнсис Фукуяма – профессор Стэнфордского университета.

Резюме Если мы хотим верно интерпретировать действия реальных людей в современном мире, то должны расширить понимание человеческой мотивации за пределы простой экономической модели, доминирующей в нынешнем дискурсе. Человеческая психология сложнее, чем предполагает эта бесхитростная экономическая модель.

Эта статья представляет собой отрывок из книги «Идентичность. Стремление к признанию и политика неприятия», русский перевод которой только что вышел в издательстве «Альпина Паблишер». Журнал искренне благодарит издателя за право опубликовать данный материал.

В середине второго десятилетия XXI века мировая политика изменилась коренным образом. С начала 1970-х до середины 2000-х гг. в результате процессов, названных Сэмюэлом Хантингтоном «третьей волной» демократизации, число стран, которые можно отнести к электоральным демократиям, увеличилось приблизительно с 35 до 110. В этот период либеральная демократия стала для большей части мира стандартной формой правления – если не на практике, то по крайней мере потенциально.

Параллельно с кардинальным изменением политических институтов росла экономическая взаимозависимость между странами – то, что мы называем глобализацией. Основу ее составили такие либеральные экономические структуры, как Генеральное соглашение по тарифам и торговле и пришедшая ему на смену Всемирная торговая организация. Их дополнили региональные торговые институции, такие как Европейский союз и Североамериканское соглашение о свободной торговле. В тот период темпы роста международной торговли и инвестиций опережали темпы роста мирового ВВП и считались основной движущей силой процветания. С 1970 по 2008 гг. мировое производство товаров и услуг увеличилось в четыре раза, рост шел практически во всех регионах мира, а число людей, живущих в условиях крайней нищеты в развивающихся странах, сократилось с 42% от общей численности населения в 1993 г. до 17% в 2011 году. Доля детей, не доживавших до пяти лет, упала с 22% в 1960 г. до менее 5% к 2016 году.

Однако либеральный мировой порядок не стал благом для всех. Во многих странах мира и особенно в государствах с развитой демократией резко выросло неравенство. Преимущества, которые обеспечивал экономический рост, главным образом доставались элите, принадлежность к которой определял прежде всего уровень образования. Увеличение объема товаров и денег, а также массовые переезды, связанные с экономическим ростом, вызвали деструктивные социальные изменения. Деревенские жители развивающихся стран, ранее не имевшие доступа к электричеству, вдруг оказались в крупных городах, перед экранами телевизоров или в интернете, подключаясь к Всемирной сети через вездесущие мобильные телефоны. Рынки труда адаптировались к новым условиям – десятки миллионов людей пересекали границы в поисках лучшей доли для себя и своих семей или просто из-за невыносимых условий жизни в собственной стране. Огромный средний класс, сформировавшийся в Китае, Индии и других странах, вытеснял с привычных рабочих мест представителей среднего класса развитых государств. Производства неуклонно перемещались из Европы и Соединенных Штатов в Восточную Азию и другие регионы с низкими трудозатратами. Женщины выдавливали мужчин из экономики, где сфера услуг уверенно доминировала над остальными отраслями, а низкоквалифицированных работников заменяли «умные» машины.

Начиная с середины 2000-х гг. движение ко все более открытому и либеральному миропорядку замедлилось, а затем обратилось вспять. Эта смена курса совпала с двумя финансовыми кризисами, первый из которых начался на американском рынке субстандартных ипотечных кредитов в 2008 г. и привел к Великой рецессии, а второй – угрожавший евро и всему Европейскому союзу – был спровоцирован банкротством Греции. В обоих случаях политика элит привела к резким спадам, высокому уровню безработицы и снижению доходов миллионов обычных людей во всем мире. Поскольку Соединенные Штаты и ЕС были лидерами и образцами для либерального мира, эти кризисы нанесли ущерб репутации либеральной демократии в целом.

Исследователь демократии Ларри Даймонд назвал посткризисные годы, когда практически во всех регионах мира общее число демократий уменьшилось по сравнению с пиковыми значениями, периодом «демократической рецессии». Ряд авторитарных стран – прежде всего Китай и Россия – стали гораздо более уверенными и напористыми. Китай начал пропагандировать «китайскую модель» – откровенно недемократический путь к развитию и благосостоянию. Россия же открыто противопоставила себя «либеральному декадансу» Европейского союза и Соединенных Штатов. Некоторые государства – Венгрия, Турция, Таиланд и Польша, – казавшиеся успешными либеральными демократиями в 1990-е гг., откатились назад, к более авторитарному правлению. «Арабская весна» 2011 г., разрушив диктатуры на Ближнем Востоке, вдребезги разбила надежды на торжество демократии в этом регионе, когда Ливия, Йемен, Ирак и Сирия погрязли в гражданских войнах. Американское вторжение в Афганистан и Ирак не остановило волну терроризма, воплотившуюся в терактах 11 сентября. Скорее, она мутировала в «Исламское государство» (запрещено в России. – Ред.), ставшее путеводной звездой для непримиримых антилиберальных воинствующих исламистов во всем мире. Живучесть ИГИЛ – столь же примечательная примета времени, как и готовность многих молодых мусульман оставить сравнительно безопасную жизнь в других регионах Ближнего Востока и Европы ради того, чтобы отправиться в Сирию и сражаться в рядах исламских фундаменталистов.

Еще более удивительными и, возможно, более значимыми были два неожиданных исхода общенациональных голосований в 2016 г.: на референдуме в Великобритании за выход из Европейского союза и избрание Дональда Трампа президентом Соединенных Штатов. В обоих случаях сказалась тревога избирателей, вызванная экономическими проблемами, затронувшими в основном рабочий класс, который столкнулся с потерей рабочих мест и последствиями деиндустриализации. Не менее важными оказались антииммигрантские настроения, подпитываемые непрекращающимся притоком иммигрантов: сложилось устойчивое представление о том, что пришельцы лишают местное население работы и разрушают устои национальной культуры. Антииммигрантские партии и партии евроскептиков набирают силу во многих развитых странах: в первых рядах – «Национальный фронт – Национальное объединение» во Франции, Партия свободы в Нидерландах, «Альтернатива для Германии» и Австрийская партия свободы. Вся Европа охвачена страхом перед исламистским терроризмом и сварами по поводу запретов на выражение мусульманской идентичности – ношения паранджи, никаба или буркини.

Основой политики ХХ века было противостояние левых и правых, разворачивавшееся вокруг экономических вопросов: левые выступали за большее равенство, а правые требовали большей свободы. Прогрессистские политические силы отстаивали интересы трудящихся, защищали профсоюзы, формируя социал-демократические партии, требовавшие более качественной социальной защиты и более справедливого – с их точки зрения – распределения экономических благ. Правые, наоборот, выступали за снижение участия правительства в экономике и за права частного сектора. Во втором десятилетии XXI в. на место этого противостояния, как представляется, выходит конфликт, связанный с определением идентичности. Левых гораздо меньше занимают вопросы общего экономического неравенства – теперь они, скорее, заняты защитой прав широкого круга групп, считающихся маргинализованными: чернокожих, иммигрантов, женщин, латиноамериканцев, ЛГБТ-сообществ, беженцев и тому подобных. А правые между тем переосмысливают себя как патриотов, которые стремятся защитить традиционную национальную идентичность, зачастую прямо связанную с расовой, этнической или религиозной принадлежностью.

Традиционно, по крайней мере начиная с Маркса, политическая мысль определяла политическую борьбу как воплощение экономических противоречий – по сути, конфликт за кусок пирога. Этот конфликт и вправду стал частью истории 2010-х гг., когда глобализация обделила множество людей плодами общемирового экономического роста. С 2000 по 2016 гг. реальные доходы выросли лишь у половины американцев; часть совокупного национального производства, приходившаяся на долю 1% населения США, выросла с 9% от ВВП в 1974 г. до 24% в 2008 году.

Но какими бы важными ни были материальные интересы, люди руководствуются и другими мотивами. И эти мотивы лучше объясняют нынешний хаос. То, с чем мы столкнулись сегодня, можно назвать политикой ресентимента. Известно множество примеров, когда тот или иной политический лидер мобилизовал последователей, эксплуатируя их групповые обиды, чувство унижения или подозрение, что ими пренебрегают или недооценивают. Комплекс этих ощущений, называемый ресентиментом, требует публичного восстановления попранного достоинства такой группы. Эмоциональное воздействие, которое способна оказать на общество униженная группа, добивающаяся восстановления чести и достоинства, может быть гораздо сильнее влияния людей, просто преследующих экономическую выгоду.

На этом играет президент России Владимир Путин, говоря о трагедии распада Советского Союза и о том, как Европа и Соединенные Штаты воспользовались слабостью России в 1990-е гг., чтобы расширить НАТО на Восток, до ее границ. Ему претит чувство морального превосходства, которое демонстрируют западные политики. Он хочет, чтобы к России относились не как к слабому региональному игроку (как некогда обронил президент Обама), а как к великой державе. В 2017 г. венгерский премьер Виктор Орбан заявил, что его возвращение во власть в 2010 г. ознаменовало момент, когда «мы, венгры, тоже решили, что хотим вернуть нашу страну, хотим вернуть себе самоуважение и вернуть свое будущее». Правительство Си Цзиньпина пространно описывает «сто лет унижения» Китая и то, как Соединенные Штаты, Япония и другие страны пытались помешать Китаю обрести статус великой державы, который принадлежал ему тысячелетиями. По воспоминаниям матери основателя «Аль-Каиды» (запрещена в России. – Ред.) Усамы бен Ладена, в четырнадцать лет тот зациклился на событиях в Палестине, «в слезах смотрел телевизор в родительском доме в Саудовской Аравии». Позже гнев Усамы за унижение мусульман эхом отозвался в стремлении его молодых единоверцев сражаться в Сирии во имя ислама, который, по их мнению, подвергался поруганию и угнетению во всем мире. Они надеялись воссоздать в «Исламском государстве» славу ранней исламской цивилизации.

Ресентимент в демократических странах оказался не менее мощной силой. После громких историй об убийствах полицией афроамериканцев в Фергюсоне (штат Миссури), Балтиморе, Нью-Йорке и других городах в США возникло движение «Жизни чернокожих тоже важны» («Black Lives Matter»). Его активисты стремились заставить окружающий мир обратить внимание на страдания жертв полицейского насилия, представлявшегося уже обыденным. Сексуальное насилие и сексуальные домогательства в университетских кампусах и офисах по всей стране стали доказательством того, что мужчины не готовы всерьез воспринимать женщин как равных. В центр общественного внимания внезапно попали трансгендеры, отношение к которым прежде не считалось особым видом дискриминации. И многие из тех, кто голосовал за Дональда Трампа, надеясь «вернуть Америке былое величие», помнили прежние – лучшие – времена, когда их положение в собственных сообществах было более надежным. Настроения путинских сторонников в чем-то схожи с раздражением избирателей из сельских районов США. Негодование первых по поводу высокомерия и презрения западных элит по отношению к России тождественно возмущению вторых безразличием городских элит обоих побережий США и их медиасоюзников к проблемам американской глубинки.

Адепты политики ресентимента признаю´т друг друга. Взаимная приязнь Владимира Путина и Дональда Трампа основана не только на сходстве характеров, она коренится в общем для них национализме. Виктор Орбан объяснил: «Некоторые теории описывают происходящие нынче в западном мире изменения и появление на сцене американского президента [Трампа] как борьбу на мировой политической арене между транснациональной, так называемой “глобальной”, элитой и патриотической национальной элитой», одним из ярких представителей которой он и является.

Во всех случаях группа – будь то великая держава, такая как Россия или Китай, или избиратели в США или Великобритании – считает, что обладает идентичностью, которая не получает адекватного признания со стороны внешнего мира, когда речь идет о нации, или со стороны других членов своего общества. Такие идентичности могут быть – и остаются – невероятно разнообразными в зависимости от принадлежности к той или иной нации или государству, тем или иным религиозным убеждениям, в зависимости от этнической принадлежности, сексуальной ориентации или пола. Все они являются проявлениями общего феномена – политики идентичности.

Термины идентичность и политика идентичности имеют сравнительно недавнее происхождение. Первый из них популяризовал психолог Эрик Эриксон в 1950-е гг., а второй получил распространение в культурной политике 1980-х и 1990-х годов. Понятие «идентичность» сегодня трактуется очень широко и разнообразно: в одних случаях она имеет отношение только к социальным категориям или ролям, в других – к фундаментальной личной информации (как в ситуации «кражи личности/идентичности»). В таком контексте идентичности существовали всегда.

Я использую термин «идентичность» в том смысле, который поможет понять, почему она так важна для современной политики. Идентичность вырастает прежде всего из различия между истинным внутренним «я» и внешним миром социальных правил и норм, которые не признают и не уважают ценность или достоинство этого внутреннего «я». На протяжении всей истории человечества личности вступали в противоречие со своими обществами. Но только ныне сложилось мнение, что истинное внутреннее «я» имеет естественную, природную ценность, а внешнее общество систематически ошибается и несправедливо его оценивает. Менять необходимо не внутреннее «я», подчиняя его правилам общества, но само общество.

Внутреннее «я» является основой человеческого достоинства, но природа этого достоинства непостоянна, с течением времени она менялась. Во многих ранних культурах достоинством наделялись лишь немногие, часто – воины, готовые рисковать жизнью в бою. В других обществах достоинство является универсальным атрибутом, основанным на внутренней ценности людей, обладающих «агентивностью» – свободой воли и самостоятельностью. В иных случаях достоинство человека обусловлено его принадлежностью к большой группе людей, объединенных общей памятью и опытом.

Внутреннее чувство собственного достоинства требует признания. Осознания собственной ценности недостаточно, если окружающие не признают ее публично или, что еще хуже, если они унижают «меня» или игнорируют «мое» существование. Самоуважение возникает в результате уважения других. Поскольку стремление к признанию заложено в природе человека, сегодня чувство идентичности быстро превращается в политику идентичности, в рамках которой люди требуют общественного признания своей ценности. Таким образом, существенную часть политических конфликтов современного мира – от демократических революций до новых социальных движений, от национализма и исламизма до политических столкновений в университетских кампусах современной Америки – можно свести к проявлениям политики идентичности. Гегель, заметим, утверждал, что борьба за признание является главной движущей силой человеческой истории, ключом для понимания зарождения современного мира.

И если экономическое неравенство, возникшее в последние пятьдесят с лишним лет глобализации, является главным фактором, объясняющим современную политику, то экономические претензии становятся гораздо более острыми, когда связаны с чувством унижения и неуважения. Действительно, многое из того, что мы понимаем под экономической мотивацией, фактически отражает не просто желание обладать богатствами и ресурсами, а отношение к деньгам как к признаку статуса и престижа; считается, что за деньги можно купить уважение. Современная экономическая теория строится на предположениях о том, что люди являются рациональными индивидами, что все они хотят извлечь наивысшую для себя «пользу», то есть повысить материальное благополучие, и что политика – просто продолжение этого поведения, направленного на получение наибольшей выгоды.

Однако, если мы хотим верно интерпретировать действия реальных людей в современном мире, мы должны расширить понимание человеческой мотивации за пределы этой простой экономической модели, доминирующей в нынешнем дискурсе. Никто не оспаривает, что люди способны к рациональному поведению или что они движимы своекорыстными устремлениями к обладанию все бóльшими богатствами и ресурсами. Но человеческая психология гораздо сложнее, чем предполагает эта бесхитростная экономическая модель. Прежде чем мы сможем анализировать современную политику идентичности, нам необходимо сделать шаг назад и выработать более глубокое и совершенное понимание мотивации и поведения человека. Иными словами, нам нужна более качественная теория человеческой души.

США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 28 августа 2019 > № 3138480 Фрэнсис Фукуяма

Китай временно запретил импорт креветок из Саудовской Аравии и открыл рынок для иранских креветок

Китай временно запретил импорт креветок из Саудовской Аравии, в то время как 40 экспортерам креветок из Ирана был предоставлен доступ к китайскому рынку.

По данным китайской таможни, Китай импортировал 23 048 тонн креветок из Саудовской Аравии за первые шесть месяцев этого года, сообщает IRNA.

Временный запрет был объявлен 2 августа Главным таможенным управлением Китая и распространяется на Национальную группу по аквакультуре Саудовской Аравии (NAQUA).

NAQUA - крупнейшая в Саудовской Аравии аквакультурная компания - ранее была единственной саудовской фирмой, которой был разрешен экспорт продукции в Китай.

Конечная дата для запрета не указана. Руководитель NAQUA не ответил на немедленные запросы о комментариях.

Китайское промышленное издание Foodspath сообщило, что китайская таможня обнаружила вирус синдрома белого пятна (WSSV) в партии креветок. Ссылаясь на отраслевой источник, оно сообщило, что китайская таможня ввела запрет, чтобы "предотвратить проникновение болезни в Китай".

Вскоре после временного запрета был обеспечен доступ к рынку для иранских экспортеров креветок.

Иран экспортирует около 30 000 тонн креветок в год, причем Китай является его крупнейшим рынком.

Среди экспортеров, которым было предоставлено разрешение на продажу рыбной продукции в страну, - переработчик креветок "Daryazad Seafood Products". Согласно веб-сайту, штаб-квартира компании находится в провинции Бушер, прибрежном районе Персидского залива, и производит сырые переработанные продукты с добавленной стоимостью и креветки.

От редакции iran.ru: Вирус синдрома белого пятна является заразной болезнью и в течение нескольких дней она способна истребить всю популяцию креветок на ферме.

Президент Жээнбеков принял исполнительного директора компании «Аль Бавани Ко ЛТД» Фахера Аль Шавафа

Президент Кыргызской Республики Сооронбай Жээнбеков принял исполнительного директора компании «Аль Бавани Ко ЛТД» Фахера Аль Шавафа. Об этом сообщает пресс-служба главы государства в среду.

Как отмечается, на встрече обсуждены перспективы инвестиционного сотрудничества в различных секторах экономики.

Глава государства особо отметил, что Кыргызстан всегда открыт для иностранных инвесторов и приветствует намерения зарубежных партнеров инвестировать в реализацию социально-экономических проектов страны.

Президент выразил готовность к совместному сотрудничеству в сферах развития регионов, цифровизации, обеспечения чистой водой, ирригационных систем, строительства социальных объектов, энергетики и др.

Исполнительный директор «Аль Бавани Ко ЛТД» Фахер Аль Шаваф рассказал главе государства о планах компании по инвестированию на внутренний рынок Кыргызстана. Он подчеркнул, что «Аль Бавани Ко ЛТД» успешно функционирует и представлена на рынке более 50 лет.

Он отметил, что компания готова на долгосрочной основе вкладывать средства в реализацию проектов во всех крупных секторах отечественной экономики и в социальной сфере.

Также добавил, что «Аль Бавани Ко ЛТД» готова представить уже реальные проекты в преддверии официального визита президента Сооронбая Жээнбекова в Саудовскую Аравию.

Сооронбай Жээнбеков заверил, что со стороны соответствующих государственных органов будет оказываться необходимое содействие для налаживания сотрудничества с потенциальным инвестором.

Под грифом «Секретно»: названы тайные расходы России

Раскрыт объем «секретной экономики» России

СМИ подсчитали объем секретных расходов России за 2017 год. На закупку вооружения и продуктов интеллектуальной собственности страна потратила около 5 трлн рублей. Почти 5,3% ВВП Россия тратит на военную технику и научные исследования и разработки. Данные о таких расходах не публикуются, поскольку являются государственной тайной.

В 2017 году расходы России на вооружение длительного пользования и продукты интеллектуальной собственности составили 4,85 трлн рублей (почти 5,3% ВВП), подсчитало принадлежащее Георгию Березкину РБК на основе данных Росстата. Данные за 2018 год ведомство пока не публиковало.

При этом секретные расходы в номинальном выражении за год выросли на 5,8% — с 4,59 трлн руб. в 2016 году до 4,85 трлн руб. в 2017 году. Доля скрытых расходов от общего размера ВВП не изменилась, хотя до 2016 года росла.

В 2018 году этот показатель мог снизиться, отмечает издание. Росстат сообщил об уменьшении «приобретения продуктов интеллектуальной собственности и других активов, не включаемых в состав инвестиций в основной капитал».

Росстат публикует данные об объемах, структуре и динамике ВВП по единой международной методологии, которая называется «Система национальных счетов 2008 года». После перехода на новую систему в российском ВВП появилась засекреченная часть.

Так, система учитывает, но не раскрывает расходы на системы вооружения длительного пользования (самолеты, корабли, танки и т.д.), а также продукты интеллектуальной собственности (научные исследования и разработки, затраты на разведку запасов полезных ископаемых, создание компьютерного ПО и баз данных), объясняет РБК.

Поэтому засекреченные расходы посчитали путем вычета из объема валового накопления основного капитала (19,88 трлн руб.) остальных расходов, например, здания, транспорт и так далее.

Заместитель руководителя Росстата Ирина Масакова сообщила изданию, ведомство не намерено публиковать эти сведения из-за их секретности.

Траты на национальную безопасность не раскрываются, поскольку представляют собой государственную тайну.

Однако известно, что на реализацию госпрограммы вооружения на 2018–2027 годы предусмотрено 20 трлн рублей, и это не все траты бюджета РФ на оборону.

Ранее первый вице-премьер, министр финансов РФ Антон Силуанов заявил, что гособоронзаказ не сокращается, а программа ежегодно увеличивается на 5-7%.

Тем не менее, траты на закупку вооружений снижаются. Объемы затрат на оборону в 2017 году составили около 3,3% ВВП, говорил РИА «Новости» глава комиссии Госдумы по правовому обеспечению развития организаций ОПК РФ Владимир Гутенев.

«С тех пор мы видим достаточно существенное снижение. В 2018 году было 2,8%, в нынешнем году планируется 2,7%. Можно предположить, что траты в ближайшие годы будут от 2,5 до 2,6 процента ВВП», — отмечал он.

Ранее Стокгольмский международный институт исследования проблем мира (SIPRI) опубликовал рейтинг стран по объемам затрат в военной сфере.

В пятерку стран с крупнейшими военными расходами в 2018 году вошли США, Китай, Саудовская Аравия, Индия и Франция, на которые приходились 60% мировых военных расходов. Россия занимает шестое место по тратам на оборону.

При этом еще ранее президент России Владимир Путин в ходе «прямой линии» заявил, что наша страна находится на седьмом месте по расходам на вооружение ($48 млрд).

На первом месте, по его словам, США ($720−750 млрд), а на втором — Китай ($117 млрд). За ними следуют Саудовская Аравия, Великобритания и Франция.

Путин отметил, что в будущем в России «есть тренд на продолжение сокращения военных расходов».

В прошлом году вооруженные силы России заняли второе место среди сильнейших армий мира по версии рейтинга Global Firepower. Авторы учитывали более 55 факторов и включили в список 25 стран. Первое место заняла армия США, третье — армия Китая.

По данным издания, численность ВС России оценивается в 3 586 128 человек вместе с военнослужащими запаса. Оборонный бюджет составляет $47 млрд. Количество средств военно-морского флота составляет 352 единицы, истребителей – 818, общее количество средств авиации – 3,9 тыс. Армия превосходит все страны рейтинга по количеству танков – 20 300 единиц.

Министерство финансов ранее анонсировало затраты на оборону, безопасность и правоохранительную деятельность на три следующих года. В 2019, 2020 и 2021 году они составят 30% от бюджета. В 2019 году планируется выделить из бюджета 2 трлн 382 млрд, в 2020 году – 2 трлн 456 млрд, в 2021 – 2 трлн 523 млрд в 2021 году.

На рынок поступила первая кенийская нефть

Кения впервые в своей истории отгрузила сырую нефть на мировой рынок, что позволило этой восточноафриканской стать полноправным членом ОПЕК, сообщило AFP. Обнаруженные в 2012 году в долине Локичар на западе Кении залежи оцениваются в 560 млн баррелей извлекаемой нефти. Добыча началась в июне 2018 года. В результате Кения стала второй после Уганды нефтедобывающей страной в Восточной Африке. Сейчас страна производит 80 тыс. б/с сырой нефти. Правительство Кении намерено увеличить добычу нефти до 200 тыс. баррелей и разрабатывать новые месторождения, отмечают «Вести.Экономика».

Первая партия кенийской нефти в объеме 200 тыс. баррелей куплена на международном аукционе китайской компанией за $12 млн и направляется на переработку в Малайзию. «Это поворотный момент в истории Кении», — заявил президент страны Ухуру Кеньятта, выступая на торжественной церемонии в порту Момбаса в связи с отправкой первого танкера с кенийской нефтью. Президент развернул национальный флаг на борту танкера, который взял на борт 200 тыс. баррелей нефти, сообщил ТАСС.

Сирийский кризис: тернистое движение от войны к миру

А.Г. Аксенёнок – Чрезвычайный и полномочный посол Российской Федерации, вице-президент Российского совета по международным делам (РСМД).

Резюме Восьмилетний сирийский кризис можно разбить на два этапа: до решительного военного вмешательства России в сентябре 2015 года и после того, как российские военно-космические силы развернули операции в Сирии, что позволило восстановить контроль Дамаска над большинством потерянных территорий, уничтожить военную инфраструктуру ИГИЛ и других террористических группировок.

Второе десятилетие 2000-х гг.началось с череды протестных взрывов на Ближнем Востоке и в Северной Африке, которые оказали дестабилизирующее воздействие на весь регион. Причём не только на страны, где произошла насильственная смена режимов. Выход из глубокого кризиса, носящего системный характер, до сих пор не найден. В большинстве стран начались нужные, пусть и запоздалые, социально-экономические реформы с трудно прогнозируемым пока результатом (Египет, Тунис, Марокко, Иордания, Саудовская Аравия). В других частях арабского мира вопрос о власти решается через гражданские войны (Сирия, Ливия, Йемен). Здесь сплелись в один запутанный узел «легитимные» и «нелегитимные» правительства, многочисленные «народные милиции» и террористические группировки, иностранные контингенты — все эти скрытые и явные инструменты геополитического соперничества «нового типа».

В итоге регион по-прежнему остаётся источником насилия и терроризма, тяжёлых внутригосударственных потрясений, гуманитарных катастроф мирового масштаба и миграционных волн. Цена революций, вызванных ими материальных разрушений и внешних вмешательств, оказалась слишком высокой, и нельзя исключать новых рецидивов.

Специфика конфликта

Сирийский кризис, хотя и отражает общую картину болезненного состояния широкого ареала Ближнего Востока, всё же представляет собой особый случай. Он стал следствием глубинных перемен в расстановке сил на глобальном и региональном уровнях, незавершённости и разнонаправленности мировых процессов. Можно без преувеличения сказать, что именно здесь сфокусировалось большинство геополитических, идеологических, социальных и этно-конфессиональных катаклизмов XXI в.

Стратегия «смены режимов» США и их европейских союзников в бывшей Югославии, Ираке, Ливии и, наконец, на Украине стала тем полем, где прошли линии размежевания между Россией и Западом. Образовался разрыв между политикой «свершившихся фактов» и «политической целесообразности», с одной стороны, и ключевыми принципами (национальный суверенитет, территориальная целостность, невмешательство во внутренние дела и неприменение силы вне рамок и процедур, установленных Уставом ООН) того миропорядка, который сложился по итогам Второй мировой войны — с другой. В плоскость острых международных дебатов был поставлен также вопрос о правовых основаниях лишения режимов, неугодных той или иной группе государств, статуса международной законности.

Конфликт в Сирии разворачивался в тот исторический период, когда отношения России и США от былого партнёрства конца 1990-х – начала 2000-х гг. постепенно, но неуклонно сползали к конфронтационной модели времён холодной войны, хотя и со своими новыми чертами. Общепризнанные нормы международного права подвергались ревизии в одностороннем порядке, а коллективного «механизма разрешения кризисных ситуаций», к чему призывала Россия, выработано не было. Такой механизм, как предлагал президент России в своём выступлении на Ежегодном заседании Международного дискуссионного клуба «Валдай» 2014 г., мог бы включать в себя «внятную систему взаимных обязательств и договорённостей» и «чёткие условия, при которых вмешательство является необходимым и законным»[1].

Затяжной сирийский кризис поставил международное сообщество перед серьёзным вызовом: способно ли оно стабилизировать взрывоопасные конфликтные очаги совместными усилиями или верх возьмёт силовое соперничество в продвижении геополитических интересов и непомерные амбиции региональных центров силы. В этом смысле конечный исход гражданского противоборства в Сирии будет иметь последствия, выходящие далеко за региональные рамки. В Москве убеждены: то, каким образом разрешится ситуация в этой стране, может стать в дальнейшем моделью реагирования мирового сообщества на внутренние конфликты в развивающихся государствах.

В годы националистического подъёма Египет называли «головой арабизма», а Сирию — его «сердцем». В этом есть что-то исторически предопределённое, хотя с тех пор многое изменилось. Понятие арабизма потеряло своё прежнее звучание, Египет утратил позиции лидерства, появились новые центры финансового и политического влияния в Персидском заливе, возвысилась роль «неарабских регионалов», таких как Турция, Иран, Израиль. Изменившаяся расстановка сил на региональном уровне сделала Сирию ареной, где опосредованно и уже в других исторических условиях развернулось столкновение суннитской Саудовской Аравии и шиитского Ирана — этих двух религиозных центров и апологетов ведущих течений в исламском мире[2]. На конфессиональной почве выросло и такое новое проявление международного терроризма, как средневековое государствостроительство в виде арабского халифата, что придало конфликту многомерный характер. С развёртыванием полномасштабной гражданской войны в центре арабского мира туго переплелись где-то сталкивающиеся, а в чём-то и совпадающие интересы множества вовлечённых сторон, что затрудняло поиски взаимоприемлемых договорённостей и делало коалиционные связи подвижными и двусмысленными. Всё это в конечном счёте предопределяло длительность, кровопролитность и жестокость противоборства.

На территории Сирии в отличие от других конфликтных очагов в Азии и Африке находятся в непосредственной близости воинские контингенты и военные базы шести иностранных государств (России, Ирана, Турции, США, Франции и Великобритании) со своими сферами политического притяжения. Причём только Россия и Иран — на легальном международно-правовом основании, то есть по приглашению сирийского правительства. В воздушном пространстве страны проведены линии раздела. Столь компактное иностранное военное присутствие, в том числе в виде негосударственных военизированных формирований (proxies), не только таит в себе непредсказуемые риски, но и даёт в руки каждого из этих игроков «на земле» военно-политические инструменты, позволяющие срывать любой неприемлемый для него финальный исход. В зеркале сирийского кризиса отразился также рост влияния региональных акторов, которые ведут собственные «партии» в большой ближневосточной игре, всё чаще не совпадающие с глобальными интересами крупных держав.

Специфика и вместе с тем трудноразрешимость сирийского кризиса состоит ещё и в том, что многосторонние переговоры о будущем государственном устройстве проходили на фоне непрекращающихся военных действий с короткими перерывами на хрупкие соглашения о прекращении огня и «зоны деэскалации». В международной практике региональных конфликтов институциональные реформы обычно начинаются после завершения военной фазы. В сирийском урегулировании договорённости о реформах такого рода между непосредственными участниками конфликта при международном содействии должны стать, по сути, условием прекращения военных действий и направления общих усилий против сохраняющейся террористической опасности.

В контексте революционных вызовов современного мирового развития сирийский кровопролитный конфликт стал ещё одним свидетельством того, к каким тяжёлым последствиям для государства и общества может привести недооценка важности проведения назревших политических реформ и допущенные просчёты с выработкой тактики дальнейших шагов после первых проявлений антирежимных настроений.

Режим Асада полагал, что после проведённых экономических реформ Сирия, как «бастион антиамериканизма» на Ближнем Востоке, в отличие от считавшихся прозападными Туниса и Египта, имеет особый иммунитет. Показательно в этом отношении интервью сирийского президента 31 января 2011 г. газете «Wall Street Journal», в котором он заявил, что, несмотря на все трудности, «Сирия остаётся стабильной», и для быстрых перемен «время ещё не пришло»[3]. Зная критическое отношение отца нынешнего президента Сирии Хафеза Асада к горбачёвским реформам и их последствиям вкупе с неудачным опытом демократизации Алжира[4], можно предположить, что этими соображениями в числе многих других объясняются колебания и непоследовательность Башара Асада задолго до начала массовых протестов, принятие им с запозданием ряда важных политических решений.

Кстати, Алжир конца 1980-х – начала 1990-х гг. даёт нам обратный пример. Искусственное форсирование демократических реформ в разделённом обществе также приводит к гражданскому противоборству, которое длилось в Алжире десять лет (1991–2000 гг.) и может начаться вновь.

Текущее положение на карте военного противоборства

Крупным планом восьмилетний сирийский кризис можно разбить на два этапа: до решительного военного вмешательства России в сентябре 2015 г. и после того, как российские военно-космические силы развернули операции в Сирии, что позволило восстановить контроль Дамаска над большинством потерянных территорий, уничтожить военную инфраструктуру ИГИЛ[5] и других террористических группировок.

Спорадические антиправительственные выступления в конце февраля – начале марта 2011 г. носили вначале мирный характер. Лозунги, выдвинутые оппозицией, не выходили за рамки политических требований расширения прав и свобод, продолжения начатых и ранее обещанных реформ. Критическая масса протестов стала волнообразно распространятся по всей стране после того, как верх в сирийском руководстве быстро взяли всесильные силовые структуры, требовавшие перейти от уступок к военному подавлению восстания. В апреле–мае против мирных демонстраций были задействованы тяжёлые виды вооружений. Законодательные меры по частичной либерализации политического режима, призывы к началу национального диалога и даже принятие новой конституции в феврале 2012 г. уже не смогли разрядить обстановку. Милитаризация конфликта стремительно нарастала.

Сирийская оппозиция, представленная политической эмиграцией и в основном подпольными организациями гражданского общества с разношёрстными идеологическими установками (от либералов до троцкистов и радикальных исламистов), сама по себе не могла представлять угрозу режиму с отлаженным механизмом жёсткой авторитарной власти. Быстрый, по сути одномоментный, переход к военной фазе был эффектом поразительной синергии, вызванной взрывом стихийных протестов с широким применением современных технологий связи, непропорциональным военным ответом властей, дезертирством из армии в сочетании с массовым вбросом боевиков и вооружений через границы соседних с Сирией государств при прямой поддержке Турции и финансовой подпитке со стороны арабских монархий Персидского залива, в первую очередь Саудовской Аравии и Катара. Лидеры регионального окружения Сирии имели к тому же «старые счёты» с Башаром Асадом, отношения с которым в предшествующий период колебались от тесного сотрудничества до взаимных нападок и обвинений. Конфессиональные факторы существенной роли вначале не играли, но с расширением военных действий и вовлечением новых участников использовались всеми сторонами в качестве мобилизационного ресурса.

США и ведущие страны Евросоюза сразу объявили режим Асада нелегитимным, признали политическое крыло оппозиции законным представителем сирийского народа и развернули давление на Дамаск через ООН и другие международные площадки. Лига арабских государств (ЛАГ) приняла беспрецедентное в своей истории решение о приостановке членства Сирии в этой организации. На тот момент цель свержения режима по ливийскому сценарию была объединяющим началом в сформировавшейся антиасадовской коалиции. Со временем конфликт интересов между США и их региональными партнёрами, а также между самими крупными игроками в регионе (Турцией, Саудовской Аравией, ОАЭ и Катаром) привёл к переменам в конфигурации коалиционных связей, что придало сирийскому кризису новые измерения.

Однако первая рефлекторная реакция, как это особенно видно с высоты сегодняшнего дня, стала крупным политическим просчётом, что признаётся сегодня солидными западными экспертами. Соединённым Штатам не удалось создать прочную военно-политическую опору среди арабской части вооружённой оппозиции — «оружие всё время попадало не в те руки» — и отделить «умеренных исламистов» от быстро размножавшихся террористических организаций. Но настойчивые требования об уходе Асада постоянно подстёгивали иллюзии оппозиции о возможности военной победы, разжигали соперничество в её рядах в борьбе за политическое влияние и контроль над потоками вооружений и внешнего финансирования. Безоговорочная поддержка оппозиционного движения, в котором быстро набирали силу «джихадисты», связанные с ИГИЛ и «Аль-Каидой»[6], предопределила слабость американской дипломатии, лишило её свободы манёвра. Это делало Вашингтон заложником непомерных требований эмигрантских политиков и их региональных спонсоров. Дело дошло до того, что политика США стала слишком явно играть на руку терроризму, которому американцы сами объявили войну. С особой очевидностью это проявилось летом 2014 г., когда военные успехи ИГИЛ в Ираке и Сирии поставили администрацию Барака Обамы в ещё более щепетильное положение.

В 2012–2015 гг. внутренние ресурсы Дамаска для отражения военного давления изнутри постепенно истощались. Вооружённая оппозиция расширяла зоны своего территориального контроля не только на севере и востоке страны, куда шёл перелив радикальных исламистов из Ирака, но и в центральных густонаселённых районах. Сирийская армия не была готова к тактике боёв в городских условиях и постепенно переходила к оборонительным действиям, сосредоточив усилия на защите дальних подступов к столице, стратегических узлов и важных транспортных коммуникаций.

Вступление в вооружённые действия отрядов ливанской «Хизбаллы» в 2012 г. и наращивание прямой военной помощи со стороны Ирана, в том числе с привлечением шиитских ополчений из Ирака, Афганистана и Пакистана, позволило на время затормозить продвижение к жизненно важным центрам, но обострило межобщинное взаимодействие, придав конфликту особое ожесточение. Иран, установивший тесные отношения с Сирией ещё с середины 1980-х гг., сумел за годы региональных потрясений закрепиться в Ираке и Ливане и создать протяжённую военную инфраструктуру под своим контролем. Сирийская территория рассматривается иранцами как ключевое звено в стратегии национальной безопасности, в основу которой заложено противодействие Саудовской Аравии и её претензиям на лидерство в исламском мире. После того как США при администрации Дональда Трампа вышли в одностороннем порядке из Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) и перешли к антииранской тактике экономического и политического давления, региональная стратегия Ирана подвергается самым серьёзным испытаниям. В условиях большого финансового бремени, растущих экономических трудностей и людских потерь в сирийской войне на поверхность всё чаще всплывают признаки внутреннего недовольства[7]. Возникают вопросы, где пределы региональной безопасности Ирана, каково в ней место Сирии как важного звена в более широких рамках стратегической линии в отношениях с США и Саудовской Аравией.

Позиция Турции, сделавшей ставку на быструю смену режима в Дамаске и приход к власти идеологически близких к правящей партии Реджепа Эрдогана исламистских организаций, пережила в ходе конфликта существенные метаморфозы. Смена акцентов в региональной политике происходила под воздействием осложнений в процессе перехода от парламентской республики к модели жёсткой президентской власти и разочарований в сирийской политике США и Евросоюза, с одной стороны, и осознания преимуществ от налаживания взаимодействия с Россией по Сирии в широких рамках двустороннего сотрудничества — с другой.

Меняющуюся региональную картину во многом определял курд­ский фактор, роль которого во внутренней политике стран «курдского треугольника» (Сирия, Турция, Ирак) всегда была и остаётся значитель­ной. Вскоре после начала военных действий правительство Сирии при­няло решение о свёртывании своего военного присутствия в северо-восточных районах, которые перешли под контроль курдского большинства. Проводимая Эрдоганом война на два фронта — с режимом Асада и курдскими вооружёнными формированиями — не только не принесла успеха, но и привела к наращиванию террористических атак со стороны ИГИЛ уже в самой Турции. Участились трения с американцами, сделавшими ставку на курдов, которые продемонстрировали свою высокую боеспособность в проведении антитеррористических операций против ИГИЛ. В результате сложилась ситуация, когда сирийские курды, впервые получившие возможность сомкнуть свои анклавы в Африне и Кобани, сочли этот исторический момент благоприятным для оформления на северных границах с Турцией автономного ареала (своего рода Западного Курдистана) с претензиями на провозглашение независимости. После разрыва перемирия с Курдской рабочей партией и прекращения легальной деятельности курдской оппозиции внутри Турции курдские отряды самообороны и их политическое крыло в Сирии — партия Национальный Союз — стали рассматриваться турецким руководством как террористическая организация наравне с ИГИЛ.

Курс на военное вмешательство собственными силами с целью очистить пограничную территорию к востоку от Евфрата от курдских отрядов, создать «буферную зону» безопасности на территории Сирии и подготовить условия для возвращения беженцев стали официальным обоснованием для совместных операций турецких вооружённых сил и Сирийской свободной армии на севере Сирии. Россия, поддерживающая партнёрские отношения с Турцией в рамках «астанинской тройки», с пониманием относится к этим озабоченностям, исходя при этом из заверений турецкого руководства о приверженности принципу территориальной целостности Сирии как конечной цели политического процесса.

Роль Саудовской Аравии в сирийском конфликте также претерпела значительные перемены. Бурное развитие событий в регионе и расширение сферы иранского влияния в Ираке, Ливане и Бахрейне укрепили в Эр-Рияде представление о том, что Иран вынашивает планы окружить «шиитским поясом» святыни ислама и дестабилизировать саудовскую монархию. С началом конфликта главные усилия саудовцев стали направляться на создание противовеса Ирану в Сирии путём консолидации идеологически близких к ним исламистских сил. Финансирование этой части вооружённой оппозиции и распространение саудовского влияния на структурирование её политической части сыграли свою роль в эскалации военных действий не в пользу правительственных войск.

По мере того, как в развитии конфликта происходил перелом, баланс выигрышей и неудач складывался не в пользу военно-политических группировок, находящихся под саудовским влиянием. Политика, направленная на подрыв изнутри законного режима в Сирии, вступала в открытое противоречие с затянувшимся вооружённым вмешательством в Йемене под лозунгом восстановления той же «конституционной законности». Война на два фронта становилась всё более обременительной. Закрепление ИГИЛ в Сирии и Ираке дало импульс к расширению террористической активности на юге Аравийского полуострова и в самой Саудовской Аравии. Переход от ставки на скорое падение режима Асада к более реалистическому видению перспектив происходил также на фоне осложнившихся отношений с Соединёнными Штатами. Несмотря на их общую антииранскую направленность, в Саудовской Аравии усиливалось недовольство хаотичной и непредсказуемой политикой администрации Трампа на Ближнем Востоке. Возникли опасения, что США готовятся к уходу из региона, и, соответственно, ощущение неуверенности в получении поддержки в нужный момент, если Иран воспользуется образовавшимся вакуумом.

Параллельно, несмотря на разногласия между Саудовской Аравией и Россией по Сирии, шёл процесс выстраивания отношений между ними на базе более широких совместных интересов в региональной и глобальной политике. На этой основе в ходе регулярных контактов, в том числе на высшем уровне, постепенно достигалось взаимопонимание и по принципиальным подходам к сирийскому урегулированию, таким как искоренение террористической угрозы, скорейшее начало работы Конституционного Комитета, содействие расширению гуманитарных поставок и возвращению беженцев.

Действия России — и это признаётся всеми её оппонентами — внесли коренной перелом в развитие сирийского кризиса. К моменту начала военной кампании в Сирии правительственная армия и различные лояльные ей милицейские формирования вели бои на окраинах столицы, с трудом сдерживали наступление боевиков на южном фронте, и приход к власти «зелёного интернационала» в центре арабского мира был вполне прогнозируем. Именно тогда, летом 2015 г., президент Асад сказал свою известную фразу о необходимости «сохранить полезную Сирию», то есть «алавитский коридор» в западной части страны вдоль побережья от г. Дераа на юге до Латакии на севере, то есть не более 30–35% сирийской территории.

На сегодняшний день сложилась совершенно иная военная реальность. Дамаск вернул контроль над большей частью территории (по различным оценкам 68–70%), вооружённая оппозиция лишена возможности вести активные боевые действия, сохранив некоторые свои анклавы на северо-западе. «Арабский халифат» как квазигосударственное террористическое образование и его военная инфраструктура разгромлены. В то же время на пути перехода к постконфликтному урегулированию предстоит преодолеть множество препятствий, предвиденных и непредвиденных. Примерно одна треть сирийской территории находится под контролем Турции (северный анклав от турецкой провинции Хатай до западного берега реки Евфрат) и «Сирийских демократических сил», получивших специальную подготовку и оснащение от США,в северных и северо-восточных районах вдоль Евфрата. И, наконец, нерешённость проблемы провинции Идлиб на западе, где зона деэскалации захватывает часть провинций Халеб и Хама. Доминирующие позиции там удерживают радикальные исламисты джихадистского толка, сгруппировавшиеся вокруг террористической организации «Хей’ат Тахрир Аш-Шам»[8].

Перипетии международного посредничества: между Женевой и Астаной

За восемь лет конфликта, который был с самого начала интернационализирован, в первую очередь самими арабскими государствами, сменилось три Специальных представителя Генерального Секретаря ООН по Сирии и предпринималось множество попыток найти пути к урегулированию совместными усилиями международного сообщества. Все они не привели к искомому результату, хотя, следует признать, внесли существенный вклад в мировую практику конфликтного урегулирования, дали богатый материал для объективного анализа причин неудач. В плоскость международных дискуссий были поставлены такие вопросы посреднической роли ООН, как: способен ли её специальный посланник, каким бы он ни был искусным переговорщиком, соблюдать беспристрастность, если члены Совета Безопасности (СБ ООН), перед которым он отчитывается, поддерживают разные стороны в конфликте, почему он постоянно обвиняется в пристрастности то одной, то другой из сторон, зависит ли успех миссии посредника от содержания его мандата и, наконец, может ли «жёсткий мандат», каким располагал Верховный представитель Евросоюза в Боснии, быть более эффективным для поддержания необходимого давления на противоборствующие стороны.

В первые месяцы вооружённых столкновений посредническую миссию предприняла ЛАГ, усилия которой не увенчались успехом и были быстро свёрнуты. Режим и оппозиция рассчитывали на скорую победу при поддержке извне, а сирийское руководство имело все основания не доверять Лиге, которая находилась под влиянием Саудовской Аравии и Катара. С февраля 2012 г.начался отсчёт международного посредничества по линии ООН.После того, как СБ ООН оказался неспособным выработать согласованные решения (линия Запада совместно с арабскими государствами Персидского залива на международную легализацию вмешательства встречала решительное вето со стороны России и Китая), Генеральная Ассамблея поручила Генеральному секретарю назначить своего специального представителя по Сирии. Им стал бывший Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан, имевший большой опыт миротворческой деятельности.

План из шести пунктов, разработанный международным посредником, предусматривал меры по прекращению военных действий, развёртывание наблюдательной миссии ООН и переход к межсирийским переговорам при международном содействии[9]. Однако этот простой и в теории правильный план не получил солидарной поддержки в СБ ООН, а его реализация была сорвана самими сирийскими сторонами. Наблюдатели ООН не смогли продолжать свою деятельность в условиях непрекращавшихся военных действий, провокаций с различных сторон и искусственных ограничений на передвижение со стороны сирийских властей. В июне 2012 г. Аннан подал в отставку, не проработав на своём посту и шести месяцев.

Вместе с тем, миссия Аннана подготовила почву для выработки первого консенсусного международного документа, Женевского коммюнике от 30 июня 2012 г., и затем на этой основе — резолюции СБ ООН 2254 (2015 г.), заложивших правовую базу сирийского урегулирования. Ведущую роль в этой работе сыграло деловое взаимодействие России и США, которые, несмотря на имеющиеся разногласия в рамках «Группы действий по Сирии», смогли в то время прийти к согласию в отношении главных принципов международного сопровождения усилий самих сирийцев по выходу из кризиса. Эти документы оставались основой мандата для последующих Специальных представителей Генерального Секретаря — бывшего министра иностранных дел Алжира Лахдара Брахими и Стефана де Мистуры, возглавлявшего ранее миссии ООН в Ираке и Афганистане.

С самого начала посредничества по линии ООН политический процесс столкнулся с трудностями. Принятые меж дународно-правовые документы содержали руководящие принципы урегулирования и «дорожную карту» с указанием ориентиров по времени для каж дого из его этапов (формирование переходного органа с исполнительными полномочиями, разработка проекта новой конституции, проведение свободных выборов под меж дународным контролем). Из всего комплекса причин, предопределивших в конечном счёте тупик переговорного процесса на Женевском треке, наиболее существенными представляются следующие:

• Согласно документам по сирийскому урегулированию, СБ ООН рассматривается как главный и единственный механизм имплементации и инструмент поддержки Спецпредставителя. При возникновении раскола в его рядах политический капитал международного посредничества девальвировался.
• Обострение российско-американских разногласий в трактовке положений Женевского коммюнике и резолюции СБ ООН 2254, относящихся к содержанию переходного периода и очерёдности шагов. Наибольшие столкновения вызывали такие вопросы, как статус и полномочия «переходного управляющего органа», роль и место в этот период президента Асада. Вплоть до последнего времени США и оппозиция ставили его отставку предварительным условием начала прямых межсирийских переговоров. Для такой натянутой интерпретации в текстах основополагающих документов весомых оснований не было.
• Отсутствие поддержки с сирийских сторон, связывающих свои расчёты с военной победой. В сентябре 2016 г. российско-американское взаимодействие было прервано, что осложнило усилия международного посредника по принуждению сирийцев к переговорам. Перерывы между раундами становились всё продолжительней, эскалация насилия продолжалась, а политические вопросы затенялись нараставшим комом гуманитарных проблем.
• Долгие дискуссии на тему, что вначале, а что потом: борьба с терроризмом или договорённости о параметрах переходного периода, то есть раздела власти.
• Разрозненность политической оппозиции, бесконечные внутренние трения и перестановки в её рядах в борьбе за лидерство, неспособность заручиться поддержкой со стороны боевых командиров на местах, между которыми также разгорались конфликты как отражение соперничества Саудовской Аравии, Катара и Турции.
• Отсутствие достаточного внешнего давления на сирийские стороны. Если по мере успехов сирийской армии на поле военных действий после российского вмешательства завышенные требования оппозиции склонялись к умеренности, то Дамаск проявлял всё меньше готовности к уступкам и даже ужесточал свои политические позиции.
• Фрагментация межсирийских и международных переговорных площадок, что снижало значимость Женевского формата.

Следует констатировать, что в ходе интенсивных переговоров в различных форматах и комбинациях участников двум крупным дипломатам международного уровня, наделённым международным мандатом, не удалось добиться эффективного прекращения военных действий, обеспечить беспрепятственную доставку гуманитарной помощи и вывести правительство Сирии и оппозицию на прямые переговоры. В то же время во многом благодаря их усилиям вялый политический процесс в Женеве поддерживался на плаву и постепенно вырисовывались его слабые места. С начала 2017 г. стало понятно, что для выхода из затянувшегося политического тупика требуется стабилизация военной обстановки. Акцент с российской стороны был сделан на взаимодействии с Турцией, которая расширила к тому времени сферу своего влияния на различные организации сирийских боевиков и, со своей стороны, проявляла желание сотрудничать с Россией в Сирии. С подключением Ирана, также заинтересованного в деэскалации военных действий, образовался такой переговорный механизм, как Астанинский формат (по названию столицы Казахстана, где проходили первые встречи).

Работа в этом формате, в которой принимал участие и Стефан де Мистура, имела свои особенности и преимущества. Представители сирийского правительства впервые сели за стол переговоров с командирами отрядов вооружённой оппозиции, теми самыми, которые назывались в Дамаске террористами. Россия, Турция и Иран, действуя скоординировано и на параллельных курсах, выступали гарантами выполнения достигнутых договорённостей. Турция обеспечивала «кооперабельное поведение» тех отрядов, на которые она имеет влияние, а Россия старалась добиться того же от Дамаска. Иран в этой сложной схеме должен был сдерживать неконтролируемые действия «Хизбаллы» и отрядов шиитского ополчения. Важным итогом регулярных встреч под эгидой «астанинской тройки» были соглашения о четырёх зонах деэскалации, которые позволили на время снять накал по линиям военных действий, активизировать работу по достижению перемирия на местах. Оппозиция придавала большое значение решению вопросов, связанных с мерами доверия (освобождение заключённых, обмен пленными), разблокированием ряда населённых пунктов и оказанием гуманитарной помощи районам, находившимся в бедственном положении.

Повестка дня межсирийских переговоров в Астане по мере их продолжения стала расширяться. Это вызывало негативную реакцию США и ведущих стран Евросоюза, по заявлениям которых Астанинский формат заходит на политическое поле, отведённое по резолюции СБ ООН 2254 Женеве при посредничестве Спецпредставителя Генерального секретаря ООН. Вопрос о том, как соотносятся между собой оба этих формата, долгое время отягощал отношения с западными партнёрами, которые высказывали недоверие к миротворческим усилиям Москвы, подозревая её в попытках «обойти» ключевые положения ооновских документов и девальвировать роль миссии ООН в сирийском урегулировании. С российской стороны при этом не раз давались разъяснения, что переговоры в Астане и встречи в верхах между Россией, Турцией и Ираном нацелены на «поиск компромиссных решений» с целью «помочь Женевскому процессу», что политико-дипломатическому решению сирийского кризиса на международно-правовой основе нет альтернативы.

В то же время новые реалии в военном противостоянии и изменение в соотношении сил между режимом и оппозицией потребовали внесения определённых корректировок в порядок и очерёдность действий по выполнению ключевых положений резолюции СБ ООН 2254. Сирийское руководство, сотрудничая со Спецпредставителем ООН, отказывалось обсуждать по существу вопрос о создании «переходного управляющего органа», способного «в полном объёме осуществлять полномочия исполнительной власти», как об этом записано в Женевском коммюнике. Вместо этого выдвигались различные варианты проведения в Дамаске широкого диалога с целью формирования правительства национального единства — для оппозиции совершенно неприемлемые.

Отсюда возникла идея начать предметный межсирийский диалог с обсуждения проекта новой конституции, принятие которой включено одним из центральных пунктов в «дорожную карту» политического процесса. С конца 2017 г. фокус работы Спецпредставителя с сирийскими сторонами при содействии России, Турции и Ирана, проводивших регулярные встречи на высшем уровне, переместился на формирование состава Конституционного комитета. Значительный вклад в эти усилия внёс Конгресс сирийского национального диалога в Сочи (январь 2018 г.), который принял принципиальное решение о начале конкретной работы по линии ООН над подготовкой проекта конституции.

Усилия Стефана де Мистуры в этом направлении, продолжавшиеся вплоть до его отставки в декабре 2018 г., со всей очевидностью показали, насколько велика пропасть взаимного недоверия между всеми сторонами, имеющими рычаги политического влияния, и как трудно найти точки совпадения интересов. Россия, со своей стороны, стремилась выстроить широкое поле согласия на «сбалансированной и инклюзивной основе» вокруг кандидатур в состав «третьего списка», представляющего гражданское общество и независимых экспертов (состав членов Комитета от правительства и оппозиции был в конце концов представлен). Однако её ведущая роль на этом направлении встречала ревностное отношение со стороны западных партнёров. В то же время формирование окончательного состава Конституци­онного Комитета осложнялось позицией Дамаска, который рассматривает подготовку конституции как «чисто суверенное дело» сирийского народа без «какого-либо иностранного вмешательства», тем самым в определённой степени дезавуируя ооновский трек.

Вместе с тем к началу 2019 г. сложилась обстановка, в целом благоприятствующая постепенному переходу от военной фазы к политическому процессу. Наметился своего рода консенсус вокруг того, что в новой обстановке парадигма переговорного трека «Женева-2» по схеме «платформа режима» versus «платформа оппозиции» себя изжила и дальнейшее продвижение по этому пути становится малоперспективным[10]. Новые военные реалии признаются Соединёнными Штатами и европейскими партнёрами России, которые в настоящее время не заостряют вопрос о смене режима, делают акцент на скорейшем проведении конституционной реформы и последующем проведении свободных выборов под эгидой ООН в соответствии с резолюцией СБ ООН 2254. Весь вопрос в том, как привести к единому знаменателю все составные части политического процесса и возможно ли это в принципе в условиях нарастающего конфликта между Россией и Западом.

Основные компоненты сирийского урегулирования

К числу базовых элементов, без которых возвращение Сирии к миру и национальному примирению не представляется возможным, следует отнести такие направления, как реформа конституционно-государственного устройства, экономическая реконструкция и налаживание срочной гуманитарной помощи, в чём нуждается более половины населения, возвращение беженцев, реорганизация армии и силовых структур, проведение выборов под надзором со стороны ООН и многое другое. Соединение всех этих элементов в одном стабилизационном пакете — важная, хотя и трудновыполнимая задача, требующая усилий многосторонней дипломатии при достижении минимального уровня международного взаимопонимания.

Государственно-политическое устройство послевоенной Сирии и его конституционная легитимация — один из ключевых вопросов, вокруг которого сталкиваются интересы внешних сил и концентрируются межсирийские разногласия. Определение графика и процедуры разработки проекта новой конституции записано в резолюции СБ ООН 2254 как одно из центральных положений в ходе перехода к «инклюзивному правлению на внеконфессиональной основе». При всех разночтениях, касающихся последовательности шагов в переходный период, в международном сообществе постепенно вырисовывается более или менее общее понимание — отправным пунктом должно быть начало конституционного процесса, ведомого, как предусмотрено резолюцией, самими сирийцами.

Среди сирийских юристов и политологов обозначилось два подхода — принятие новой конституции либо внесение поправок в ныне действующий закон 2012 г. Официальный Дамаск подвергает сомнению саму необходимость принятия новой конституции, полагая, что он способен решить все эти вопросы самостоятельно, без существенных уступок. Сирийская оппозиция, раздираемая разногласиями по многим другим вопросам, выступала в принципе за разработку и принятие новой конституции. Однако в последнее время многие её реалистически мыслящие представители выражают согласие взять за основу конституцию 2012 г., но при условии внесения в неё существенных поправок[11]. Их смысл, по существу, означает переход от жёстко президентской к президентско-парламентской форме правления с децентрализацией административно-государственного устройства, но при сохранении унитарного характера государства и закреплении в конституции необходимых гарантий его территориальной целостности. Любые формы федерации рассматриваются как расчленение Сирии и категорически отклоняются как режимом, так и большинством оппозиции. Это немногое, что их объединяет.

Одобренная на референдуме в условиях нараставшего гражданского конфликта конституция 2012 г., по мнению оппозиционеров, не может считаться продуктом национального консенсуса. Конституционная комиссия была образована прямым декретом президента, то есть путём назначения. Проект конституции не прошёл стадию публичного общественного обсуждения, что в условиях вооружённых столкновений, принимавших всё более масштабный характер, вряд ли было практически возможным. Возражения, по существу, сводятся к отсутствию недвусмысленной записи в конституции, указывающей на разделение властей, к требованиям ввести ограничения на полномочия института президентской власти (в этой части конституция претерпела незначительные изменения), расширить права местных органов власти и этнических меньшинств в сторону децентрализации, обеспечить независи­мость судебной власти[12].

Формирование Конституционного комитета, столкнувшееся с серьёзными трудностями, показало, что выработка поправок в текст действующей конституции займёт немало времени. Особое место занимает тема территориально-административного устройства страны, если учесть роль курдского фактора.

За время военных действий курдам при поддержке американцев, сделавших на них ставку в борьбе с ИГИЛ, удалось создать сильную военную структуру и сформировать в северных и восточных районах Сирии систему местных органов власти, неподконтрольных Дамаску. Неопределённость с сохранением военного присутствия США в Сирии и непредсказуемость Вашингтона в качестве союзника поставили курдов перед необходимостью сделать выбор между отражением военной угрозы со стороны Турции или достижением договорённостей с Дамаском. Курдское руководство стремится сохранить автономный статус своих кантонов, где они имеют позиции де-факто, и не допустить расформирования подразделений «Сирийских демократических сил», которые могли бы взять на себя ответственность за обеспечение безопасности территорий к востоку от Евфрата.

Позиция правительства Сирии в отношении предоставления курдам особого административного статуса существенно не изменилась. Согласно заявлению министра по вопросам национального примирения Сирии Али Хейдара, ни одна из сирийских провинций не может иметь «преференции, отличающие её от других провинций или этнических групп»[13]. Переговоры на этот счёт продолжаются, и речь может идти о различных форматах децентрализации, в том числе — о децентрализации на уровне местных сообществ или о создании некой ассиметричной территориально-административной структуры. Подходящей основой для обсуждений всего комплекса этих вопросов мог бы стать приемлемый для оппозиции действующий Закон №107 о местном самоуправлении.

Другой насущный вопрос урегулирования сирийского конфликта — это восстановление экономики. Из всех конфликтных очагов в регионе Сирия понесла наибольшие потери в виде материальных разрушений, людских жертв и снижения качества человеческого капитала. За годы войны ВВП республики сократился более чем вдвое, в то время как по предвоенному экономическому плану он должен был вырасти на 40%. Бюджетный дефицит увеличился более чем в 16 раз. Общий ущерб от военных действий оценивается ООН суммой в $250 млрд, в то время как сирийское правительство говорит о $400 млрд, необходимых только для восстановления инфраструктуры. Нужды в гуманитарной помощи, по подсчётам экспертов, также составляют внушительную сумму— $20 млрд. От недоедания страдают более 70% семей, жизнь 80% сирийцев опустилась ниже черты бедности, а её продолжительность сократилась на 20 лет.

В этих условиях Сирия не может восстановиться без привлечения внешней помощи. Финансовый ущерб и разрушения достигли таких масштабов, которые делают задачу реконструкции её экономики неподъёмной ни для самой Сирии, ни для какого-либо одного государства или даже группы государств. Исходя из понимания важности экономической и гуманитарной составляющих в процессе урегулирования, Россия обратилась к США, ЕС и другим потенциальным донорам с предложением объединить усилия в мобилизации ресурсов на восстановление экономики и в возвращении беженцев.

Однако при всём осознании масштабов материального ущерба и гуманитарной катастрофы, самой крупной со времени Второй мировой войны, согласованная линия на международном уровне, в том числе в системе ООН, по-прежнему отсутствует. США и страны Евросоюза отказываются направлять финансирование на цели реконструкции районов Сирии, находящихся под контролем сирийского правительства (а это более 70% наиболее населённой территории с наиболее разрушенной инфраструктурой). В качестве условия выдвигается трансформация Сирии в соответствии с «заслуживающим доверия» политическим процессом. При этом в первую очередь имеется в виду разработка и принятие новой сирийской конституции и проведение «свободных и справедливых выборов», организованных «под надзором со стороны ООН».

Политическую обусловленность помощи на цели реконструкции Запад рассчитывает использовать как инструмент давления на Дамаск и его союзников. Отказ сотрудничать напрямую с сирийским правительством кроме политических соображений аргументируется необходимостью проведения реформ государственного управления, изменения законодательства в сфере собственности и инвестиций. В условиях действующей в стране «военной экономики» поступление международной экономической помощи через официальные каналы, по мнению западных экспертов, неизбежно будет вести к закреплению позиций обслуживающих интересы режима коррумпированных бизнесменов и структур, различных аффилированных с ним милиций, удерживающих власть на местах[14]. Положение осложняется ещё и тем, что руководство Сирии, со своей стороны, также политизирует вопросы экономической реконструкции, декларируя неготовность получать помощь от «пособников терроризма». Расчёт при этом делается на то, что подходы ряда стран Евросоюза могут и измениться в случае, если Дамаск проявит достаточную твёрдость. Показательны в этом отношении заявления президента Асада о том, что «сирийцы способны самостоятельно восстановить свою страну» и «помощь стран Запада в этом им не понадобится»[15]. Среди европейских стран в последнее время действительно наметились расхождения в позициях между теми, кто решительно против сотрудничества с «режимом, не подлежащим реформированию», и теми, кто придерживается примиренческого подхода в расчёте на скорую стабилизацию или участие компаний своих государств в выгодных проектах[16].

Сегодня очевидно, что выработка согласованного проекта экономической реабилитации Сирии является задачей всего международного сообщества с учётом того, что тяжёлые политические и гуманитарные последствия конфликта вышли далеко за пределы ближневосточного региона. Здесь могла бы быть найдена та точка совпадения интересов, которая позволила бы увязать многосторонние действия на политическом треке в один стабилизационный пакет.

С реконструкцией Сирии неразрывно связана проблема возвращения беженцев. Сирийские беженцы составляют на сегодня не менее одной трети перемещённых лиц во всём мире. В результате конфликта, по данным ООН, лишилось мест постоянного проживания около половины довоенного населения Сирии (5,6 млн беженцев и 6,6 млн внутренне перемещённых лиц). Наибольшее количество беженцев сосредоточено в Турции (3,5 млн), Ливане (1 млн) и в Иордании (650 тыс.)[17]. Эта проблема продолжает оказывать депрессивное воздействие на экономику соседних стран, создаёт для них серьёзные внутриполитические и социальные трудности. Для Ливана, где сирийцы составляют 20% населения, беженцы, по выражению премьер-министра Саада Харири, превратились в «бомбу замедленного действия». Рост реального ВВП Иордании в течение последних трёх лет сокращается, а показатель дохода на душу населения с 2012 г. находится на нуле[18].

Правительство Сирии должно быть заинтересовано в создании благоприятных условий для возвращения беженцев по целому ряду очевидных причин. Это и восстановление доверия, и привлечение в экономику среднего предпринимательского класса, и нормализация отношений с Западом, и, что немаловажно, проведение выборов (президентские выборы предстоят в 2021 г.),которые были бы признаны как легитимные. По призыву России и во многом благодаря её инициативам в середине 2018 г. начался процесс возвращения беженцев, в основном из Ливана и Иордании, а также из Турции в районы, не контролируемые правительством Сирии. Началу полномасштабного возвращения препятствует целый ряд обстоятельств. В первую очередь, это позиция США и стран-членов ЕС, которые считают, что внутренние условия для добровольного и безопасного возвращения пока не созданы. Такой же позиции придерживается Управление Верховного комиссара ООН по делам беженцев. В контактах с правительством Сирии его представители добиваются более широкого присутствия в Сирии для оказания помощи беженцам на местах и повышения степени доверия[19]. Объективно говоря, сложная военно-политическая обстановка, сохраняющаяся неопределённость с перспективами политического процесса не создают достаточных условий для скорого возвращения беженцев, а с течением времени такая вероятность, как показывает, например, боснийский опыт, будет сокращаться. Согласно исследованию Фонда Карнеги, «несмотря на желание большинства беженцев вернуться домой, маловероятно, что они смогут сделать это в ближайшее время, даже в том случае, если прекратятся военные действия»[20].

Для создания внутренней среды, которая стимулировала бы начало широкомасштабного процесса возвращения, требуется, по международной практике в других конфликтных зонах, соблюдение целого ряда предварительных условий. Среди них решение таких вопросов, как обеспечение безопасности, правовые гарантии прав собственности, возможность возвращения к прежним местам проживания, амнистия уклонистов от призыва в армию, наличие рабочих мест и социальных услуг, восстановление системы здравоохранения и образования. То есть многое здесь зависит от самого правительства Сирии — насколько оно способно решать такие масштабные задачи и имеется ли для этого соответствующая политическая воля.

Между тем представители оппозиции, склонной договариваться с правительством, и западные источники отмечают непоследовательность и противоречивость действий официального Дамаска на этом направлении постконфликтной реконструкции Сирии. Большое недоумение вызвал принятый 2 апреля 2018 г. Закон №10 о недвижимости[21]. Новый закон даёт правительству Сирии возможность изымать недвижимость и пускать её под городскую застройку (редевелопмент) без соблюдения надлежащих процедур и выплаты компенсации владельцам. Жителям Сирии независимо от мест их фактического проживания предписывалось в течение 30 дней предоставить документы о собственности, что для беженцев представлялось практически нереальным. По многим оценкам, продвигаемый властями закон направлен против противников режима с целью создать условия для заселения районов новых застроек в крупных городах «лоялистами». Хотя впоследствии давались успокаивающие пояснения и вносились поправки в правоприменение, сам факт принятия этого Закона не способствовал восстановлению доверия и имел отрицательный резонанс.

Выполнение других условий, способствующих возвращению, потребует проведения реальных социально-экономических реформ, реорганизации множества спецслужб и армии, реинтеграции комбатантов в мирную жизнь, перестройки правовой системы и, что самое главное, — изменения самого менталитета от мышления категориями «победитель получает всё» на логику подлинного национального примирения по принципу «ни победителей, ни побеждённых». Такие перемены займут, разумеется, довольно продолжительное время с учётом сопротивления со стороны тех сил внутри режима, которые не заинтересованы в коренных реформах, и со стороны радикальных исламистов, не готовых к компромиссам.

Таким образом, реально складывающаяся обстановка подсказывает необходимость выстраивать целостный подход, подразумевающий движение одновременно по трём направлениям — конституционно-политическое устройство, экономическая реконструкция и возвращение беженцев. На определённом этапе первое звено в этой цепочке может и должно быть приоритетным.

Перспективы послевоенной Сирии: интересы России

За годы военных усилий Россия, в том числе её военная дипломатия, достигла многого из тех стратегических целей, которые ставились перед си­рийской операцией:

• поставлен предел насильственной смене режима в Сирии;
• предотвращён приход к власти радикальных исламистов с даль­нейшей дестабилизацией всего региона и переливом воинствую­щего исламизма на территорию России;
• ИГИЛ как террористическое территориальное образование и его военная инфраструктура разгромлены, и хотя совместную анти­террористическую коалицию, к чему призывала Россия, создать не получилось, Россия и США действовали в борьбе с ИГИЛ, пусть и раздельно, но всё же на параллельных курсах;
• под контроль правительства Сирии возвращено более двух третей сирийской территории;
• закреплены позиции России в восточной части Средиземноморья, исторически важные для российского флота;
• подтверждён статус России как мировой державы.

Возникает вопрос: что дальше? Какая должна быть последовательность действий в сочетании военных усилий и политической дипломатии?

Военно-политическая обстановка «на земле» ограничивает возможности Дамаска принимать самостоятельные решения о дальнейшем продвижении правительственных войск. Освобождение Идлиба, северных и восточных территорий силовым путём помимо трудностей военного и гуманитарного порядка сопряжено с достижением политических договорённостей и каких-то сложных компромиссных решений в более широком формате — не только между Россией, Турцией и Ираном. На этом этапе от России требуется проявить искусство дипломатического маневрирования, чтобы сохранить взаимопонимание со своими партнёрами по Астанинскому процессу и в то же время не оттолкнуть от себя Израиль. Совместить законные опасения Ирана и Израиля в сфере безопасности и не допустить столкновения между ними будет непростой задачей.

Нельзя сбрасывать со счетов и возможность налаживания рабочих отношений с США по постконфликтному урегулированию в Сирии, то есть за пределами военных каналов связи, которые, по оценкам обеих сторон, функционируют успешно. Несмотря на заявления Трампа, США отнюдь не намерены сворачивать своё военное присутствие. Будет ли сокращение и, если будет, то насколько, в данном случае не имеет значения, поскольку спецназ на востоке Сирии, как это уже показывали американцы, находится под постоянной защитой ВВС США. Сохранение ограниченного контингента в Сирии, по мнению большинства в американском военно-политическом истэблишменте, рассматривается как способ «держать флаг» в ходе многосторонних переговоров по Сирии и одновременно контролировать линии военных коммуникаций Ирана между Ираком, Иорданией и Ливаном.

Новый расклад сил в конфликте ознаменовал как бы завершение его военной фазы и создал предпосылки для продвижения на политическом треке. Вопрос в том, что понимать под политическим решением — урегулирование на долговременной основе или его имитация путём поверхностных изменений. Уже сейчас заметно, что рисуется картина одержанной победы. Это особенно проявляется в триумфаторских настроениях Дамаска. Военное решение, о невозможности которого твердили все участники конфликта, мол, уже состоялось, и дальнейший политический процесс должен теперь проходить под диктовку победителей. Тактика сирийского руководства, как её наметил президент Сирии Башар Асад, состоит в том, чтобы добиваться примирения, а если это окажется недейственным, то использовать военную силу для освобождения всей страны, в том числе и от «американской оккупации»[22].

Такой подход таит в себе немалые опасности. Как показывает мировой опыт гражданских войн, полная победа одной из сторон отнюдь не гарантирует наступление мира, если проблемы, изначально ставшие источником конфликта, остаются нерешёнными и сохраняется недружественное для победителей внешнее окружение.

Запад фактически признаёт,что России принадлежит «ключевая роль», но в то же время ставит препятствия, добиваясь от неё оказания давления на Дамаск, который всегда был для Москвы нужным, но трудным партнёром. Тем самым на Дамаск и его «союзников» в определённой степени возлагается ответственность за конечный результат. Если получится найти точки соприкосновения с Россией на почве совместного видения послевоенной Сирии, то США и Европа будут готовы к взаимодействию, если нет— то любой из действующих игроков на сирийском направлении имеет возможности дестабилизировать обстановку, сыграв роль спойлера.

В интересах России вести дело к урегулированию на устойчивой основе, исходя из того понимания, что политическое устройство Сирии не может оставаться таким, каким оно было до войны. Новая военная реальность должна закрепиться построением такой властной конструкции, которая опиралась бы на действительно инклюзивную базу, представляющую широкий спектр национально-патриотических сил, в том числе политические интересы суннитского большинства. В противном случае плоды военного успеха со временем могут быть упущены.

Важное значение для достижения долговременного урегулирования имеет также восстановление отношений Сирии не только с её ближайшим окружением — здесь наметились некоторые сдвиги, — но и с внешним миром. В интересах России добиваться такого урегулирования, которое было бы итогом международного согласия. Составной частью такого согласия должно быть признание легитимности реформированного сирийского режима и военного присутствия России в Сирии на долгосрочной основе. В том случае, если Россия более открыто и понятно обозначит свои стратегические интересы в Сирии и готовность к многосторонним компромиссам, у неё имеется достаточно возможностей и военно-политического влияния для обеспечения своих интересов неконфронтационным путём. Растопить лёд взаимной вражды и ненависти после стольких жертв и гуманитарных катастроф можно только путём долгих, терпеливых и, главное, непрерывных многосторонних усилий в различных комбинациях.

Данный текст отражает личное мнение автора, которое может не совпадать с позицией Клуба, если явно не указано иное.

Данный материал вышел в серии записок Валдайского клуба, публикуемых еженедельно в рамках научной деятельности Международного дискуссионного клуба Валдай. С другими записками можно ознакомиться по адресу http://valdaiclub.com/publications/valdai-papers

Сирия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 27 августа 2019 > № 3138497 Александр Аксененок

«Больная семёрка»

решать сегодня какие-то международные проблемы без участия России, Китая и Индии вообще не имеет смысла

Олег Щукин

24-26 августа в городе Биарриц на атлантическом побережье Франции состоялся 45-й саммит лидеров стран так называемой "Группы семи": США, Великобритании, Германии, Италии, Канады, Франции и Японии, — с участием ЕС, который представлял председатель Европейского совета Дональд Туск.

Да, sic transit gloria mundi ("так проходит мирская слава"). Была "семёрка" большая, а стала — больная. Даже если посмотреть на то, с каким багажом прибыли в гости к президенту Франции Эммануэлю Макрону его коллеги по данному "клубу избранных", просто слёзы наворачиваются на глаза.

Великобритания переживает тяжёлые времена из-за "брекзита", Борис Джонсон буквально месяц назад сменил Терезу Мэй на посту лидера Консервативной партии и премьер-министра, но вряд ли его варианты "развода с Евросоюзом" любой ценой окажутся более удачными, чем те, на которых трижды "сгорела" его предшественница. Лондон стремительно теряет статус мирового финансового центра, а Шотландия и Северная Ирландия всё отчётливее грозят выходом из состава Соединённого Королевства, если "брекзит" всё-таки состоится.

Германия как главный "экономический локомотив" Европы вот-вот может сойти с рельсов из-за проблем со своей банковской системой, прежде всего — "Дойче банком", который в любой момент может повторить судьбу Lehman Brothers и стать детонатором для новой волны глобального финансового кризиса. Бундесканцлерин Ангела Меркель, непрерывно рулящая немецкой политикой почти 14 лет, может покинуть свой пост гораздо раньше назначенного ею для себя на 2021 год срока — например, "по состоянию здоровья".

Те же (или даже ещё большие) финансово-экономические проблемы у Италии, где правительства меняются, как памперсы у младенца, государственный долг и дефицит бюджета растут словно на дрожжах, а Джузеппе Конте 20 августа заявил о своём уходе в отставку и приехал в Биарриц в статусе и.о. премьер-министра.

Япония, недавно пережившая смену императора при сохранении правительства Синдзо Абэ и совсем недавно, в конце июня, вроде бы блестяще проведшая саммит "Большой двадцатки", пока зависла в "промежуточной позиции", не решаясь сменить свой внешнеполитический вектор и вернув себе статус главного внешнего кредитора США. Отношения Страны восходящего солнца с Россией и Китаем, которые могли получить новый импульс в рамках провозглашённого на прошлогоднем экономическом форуме во Владивостоке "Большого кольца Северо-Восточной Азии", переживают период всё более явной и глубокой "заморозки".

Про Канаду и её премьер-министра, "пластичного" либерала 48-летнего Джастина Трюдо всерьёз даже нечего сказать: этот кондоминиум Великобритании (политически) и США (экономически) был включён в состав начальной "Группы шести" искусственно, для усиления и расширения позиций Лондона и Вашингтона. В более-менее адекватном экономическом смысле (ВВП по паритету покупательной стоимости, а не по номиналу) Страна кленового листа в 2018 году занимала только 17-е место, между Саудовской Аравией и Ираном.

Ещё более комичным выглядит представительство ЕС в лице тёзки американского президента, экс-премьера Польши Дональда Туска, который накануне саммита G7, реагируя на инициативу США и Франции вернуться в 2020 году к формату G8 с участием России, предложил своим совещательным голосом заменить Россию на Украину, 6-ю экономику мира на 49-ю… Как говорится, комментарии излишни.

Сама "хозяйка" встречи, Франция, и её президент Эммануэль Макрон сейчас вовсю пытаются воспользоваться "брекзитом" и явным ослаблением Германии, претендуя играть более активную роль в мировой политике и доминирующую — в европейской. Но здесь "амбиции не по амуниции". Экономика страны стагнирует, а выступления мигрантов и "жёлтых жилетов", похоже, могут привести к реализации "алжирского сценария" внутри самой Франции.

США и их президент Дональд Трамп на этом трагикомическом фоне смотрятся чуть ли не пышущими энергией здоровяками, но только на этом фоне. Америка, потерпевшая очевидные внешнеполитические поражения в Сирии и Венесуэле, сегодня пытается биться чуть ли не со всем миром: санкции против России, торговая война с Китаем и "почти горячая" с Ираном — только самые заметные фронты этой войны за сохранение "глобального лидерства". Пока там сохраняется неустойчивое равновесие — но только за счёт тихого грабежа "вашингтонским обкомом" своих ближайших союзников. И шансов на победу у Соединённых Штатов здесь нет, а их "империя доллара" рушится буквально на глазах — в частности, накануне саммита лидеров G7 глава Банка Англии Марк Карни на "междусобойчике" глав центробанков призвал как можно быстрее отказаться от использования американской валюты в качестве мировой, заменив её новым и обеспеченным реальными активами "синтетическим" платёжным средством типа "либры" Марка Цукерберга…

Что же касается собственно итогов нынешнего трёхдневного (вместо обычного ранее двухдневного) саммита, то на этот раз его участники даже не приняли никакого совместного заявления, то есть не пришли даже к минимальному консенсусу, который можно было бы предъявить "городу и миру". Это ещё не означает, что "коллективный Запад всё", но линии раскола уже не просто обозначены, а чрезвычайно глубоки. И не надо думать, что Трамп и Ко целых три дня спорили только о том, возвращать Россию в "семёрку" или нет. Этот вопрос не был ни единственным, ни даже главным в повестке дня для собравшихся на юге атлантического побережья Франции лидеров "цивилизованного мира". Прежде всего, они пытались урегулировать внутренние противоречия между собой, вызванные, прежде всего, тем обстоятельством, что официальный Вашингтон от совместного с союзниками ограбления остального мира легко и непринуждённо перешёл к ограблению самих союзников (не забывая, впрочем, и остальной мир, но предпочитая там охотиться уже не "в стае", а самолично). Более того, 45-й президент США уже фактически выдвинул территориальные претензии к Дании, где на троне сидят родственники британской королевы, заявив о намерении купить у них Гренландию.

Всё это со стороны союзников Соединённых Штатов вызывает недоумение, граничащее с негодованием, поскольку американцы в лице Трампа бьют по их карману не только напрямую, накладывая санкции и штрафы, но и косвенно — например, у Европы традиционно положительный торговый баланс с КНР, и наложенные Трампом импортные пошлины на товары made in China сокращают китайский спрос на продукцию европейских производителей, соответствующие финансовые потоки и т.д.

Поэтому европейцы выступают категорически против торговой войны между Вашингтоном и Пекином, однако на все их предложения Трамп издевательски ответил, что антикитайские пошлины ещё недостаточно высоки, и он об этом глубоко сожалеет. В общем, проблемы европейцев шерифа не волнуют. Видимо, как и угрозы с их стороны "отказаться от доллара". Американцы прекрасно понимают, что с их долларовой "подлодки" экипажу "семёрки" никуда не деться, потому что пока просто некуда. Доллар по-прежнему является доминирующим платёжным средством в международных расчётах, а U.S.Navy продолжают контролировать морские торговые пути по всему миру. И потому 45-й президент США внаглую продолжает гнуть свою линию.

С его стороны это тем более оправданно, поскольку "горизонтальные" связи между союзниками США не отличаются прочностью и разветвлённостью. Даже франко-германский союз, тот "скелет", на котором держится "единая Европа", сегодня находится под вопросом.

А вот теперь можно сказать и о пресловутом "возвращении России в G7". Если оно всё-таки состоится, то его цена для "коллективного Запада", как представляется, будет чрезвычайно высока — они "одними помидорами", как в случае с Турцией, не отделаются. И вот здесь возникает чрезвычайно тонкий момент: поскольку инициатива такого "возвращения" исходит от США и Франции, то все "козыри" оказываются на руках у них и у России, а остальные члены "семёрки" не то что рискуют, а обречены "остаться в дураках". Особенно — Германия, которая тянула к себе "Северный поток-2", во всём остальном полностью поддерживая все антироссийские акции Вашингтона и полностью игнорируя любые предложения Путина, выходящие за рамки "газовой проблемы". То же самое касается — немного в ином аспекте, но не менее ощутимо — и Японии. А для Великобритании, которая просто вон из кожи лезла, чтобы насолить России: от "допингового скандала" до "дела Скрипалей", — перспектива оказаться за одним столом с Путиным на условиях, отличных от его полной и безоговорочной капитуляции, вообще политической смерти подобна. И Трамп этот инструмент давления на Лондон и на других партнёров США по "семёрке" теперь может и будет использовать в своих интересах. Во всяком случае, он уже заявил, что в любом случае пригласит президента России на следующий саммит G7, который пройдёт в США. Возможно, это было его ответом на демонстративное приглашение Макроном в кулуары Биаррица иранского министра иностранных дел Мохаммада Джавада Зарифа…

Разумеется, ко всему этому нужно добавить, что Карфаген должен быть разрушен. В том смысле, что решать сегодня какие-то международные проблемы в формате G7 "коллективного Запада" без участия России (де-факто первой военной державы и пятой-шестой экономики современного мира), Китая (первой экономики и третьей военной державы) и Индии (третьей экономики, точно входящей в десятку военных держав) вообще не имеет смысла.

Цифровые трансформаторы московской компании "Профотек" начнут работать на Ближнем Востоке

Московская компания "Профотек" начнет поставки комплексных решений по технологии "Цифровая Подстанция" для Бахрейна, Катара, Кувейта, ОАЭ, Омана и Саудовской Аравии. Компания сертифицирует свою продукцию для стран Ближнего Востока, а также реализует пилотные проекты и откроет в регионе центр сервисного обслуживания.

АО "Профотек" и Nano Imports General Trading (ОАЭ) заключили дистрибьютерское соглашение сроком на три года с возможностью дальнейшей пролонгации.

"Дистрибьютерское соглашение для такого региона с быстро растущей экономикой, как Ближний Восток, еще раз подчеркивает интерес передовых компаний мира к технологическим достижениям московской промышленности. Столичные предприятия и их высокотехнологичная продукция успешно конкурируют на внутреннем и международном рынках. Лучшие из них получают финансовую поддержку от Правительства Москвы. Например, компании "Профотек" присвоен статус резидента особой экономической зоны "Технополис "Москва", благодаря этому компания может экономить на налогах и других обязательных платежах до 47%", – сообщил руководитель департамента инвестиционной и промышленной политики Москвы Александр Прохоров.

Продукция компании является источником первичных цифровых измерений, открывающим дорогу к цифровизации в энергетике и построению цифровых подстанций. Создание цифровых подстанций является главным и наиболее перспективным трендом в современной электроэнергетике.

"В ближайшей перспективе речь идёт о пилотных поставках в несколько миллионов долларов, по итогу пилотных внедрений рассчитываем на кратный рост. Учитывая нашу уникальность, планируем занять долю рынка в регионе Ближнего Востока порядка 25-30 процентов в этой нише", – рассказал генеральный директор "Профотек" Олег Рудаков.

АО "Профотек" – предприятие полного цикла на рынке цифровых измерительных приборов. Компания владеет технологией создания магнитно-чувствительного оптического волокна, осуществляет разработку, производство и эксплуатационное обслуживание электронных трансформаторов тока и напряжения.

Решения, которые предлагает "Профотек", применяются на объектах энергоснабжения на территории России и Швейцарии, используются при испытаниях классических трансформаторов в лаборатории КЕМА (Голландия).

Оптические трансформаторы – это новый класс оборудования, использующий принципиально другие физические принципы и технологии. Интерес к такому оборудованию обусловлен высокой точностью и расширенным диапазоном измерений, стабильной работой в широком температурном диапазоне, а также уменьшением затрат на обслуживание.

Результаты эксплуатации показывают превосходство цифровых измерительных трансформаторов над традиционными благодаря отсутствию магнитного насыщения, устойчивой работе в условиях токов короткого замыкания и повышенной пожаробезопасности.

США вырвались в лидеры по добыче нефти и газа в 2018 году

На 16% и 12% соответственно увеличились добыча нефти и природного газа в США в 2018 году, установив новые исторические рекорды, сообщило управление энергетической информации Минэнерго США (EIA). При этом ведомство усиленно подчеркивает мировое лидерство США и приводит сравнение с другими крупнейшими нефте- и газодобывающими странами, в первую очередь, с Россией, пишет ANGI.ru.

В 2018 году в США было произведено 28,7 квадрлн БТЕ (британских тепловая единица) нефти. В этот объем EIA включает не только сырую нефть и газовый конденсат, но и NGPL (тяжелые фракции природного газа: бутаны, пентаны, гептаны, которые выделяют из природного газа на перерабатывающих заводах) и битум. В структуре производства в 2018 году 80% пришлось на сырую нефть и газовый конденсат и 20% на NGPL. Добыча сырой нефти в США в 2018 году увеличилось на 17%, установив новый рекорд почти в 11,0 млн б/с, что эквивалентно 22,8 квадрлн БТЭ в энергетическом выражении.

Добыча газа в США стимулируется наращиванием экспортного потенциала СПГ и стремлением выйти на новые рынки, за которые США борются, используя в том числе неконкурентные методы. Сравнивая результаты США с показателями России и Саудовской Аравии, EIA также отмечает наращивание добычи углеводородов. Однако, что касается нефтедобычи, и Россия и Саудовская Аравия связаны обязательствами в рамках соглашения ОПЕК+ по сокращению добычи с целью стабилизации нефтяных цен. США подобными обязательствами не связаны и свободны в наращивании объемов производства. Это привлекательно для сланцевых нефтедобытчиков, которые на фоне стабилизации нефтяных цен на отметках выше их уровня безубыточности повышают свою рентабельность. Однако последние цифры по буровой активности в США свидетельствуют о ее замедлении по всем сланцевым бассейнам США за исключением Permian.

Трамп против всех: как российский вопрос расколол G7

Кремль выразил надежду на здравый смысл G7 в вопросе России

Рустем Фаляхов

Никакого коммюнике не будет. Так решил хозяин саммита G7 в Биаррице президент Франции Эмманюэль Макрон. Причина очевидна: форум выявил слишком много противоречий между Дональдом Трампом и остальными мировыми лидерами. В том числе по поводу членства России в клубе и перспектив иранской ядерной программы.

Во французском Биаррице завершился второй день саммита G7. Оправдались худшие предположения о том, что между президентом США Дональдом Трампом и остальными мировыми лидерами возникли непреодолимые противоречия. И хозяин саммита президент Франции Эмманюэль Макрон решил уйти от неприятной ситуации. Нехитрым способом.

В этот раз саммит G7 вопреки многолетней традиции завершится без итогового документа — коммюнике.

«Нам необходимо адаптировать форматы. Финального коммюнике не будет», — сказал Макрон.

Напомним, члены G7 — это США, Германия, Япония, Великобритания, Франция, Италия и Канада. Россию из этого клуба, который ранее назывался, соответственно, G8, выдворили в 2014-м в связи с присоединением Крыма.

Впрочем, Макрон утешил общественность уточнением, что по итогам саммита «будут следовать договоренности и обязательства». Видимо, уже в двустороннем формате между странами.

«Все в очередной раз выразят свою позицию, проведут жаркие дискуссии, но останутся при своем мнении. G7 превратился в архаичную площадку, на которой все говорят, но ни до чего не договариваются. По сути саммит потерял символ места, где принимаются реальные решения», — говорит политолог Александр Асафов.

Заговор непослушания от Макрона

Тем не менее попытки обсудить горячие темы были. Главная из них, по крайней мере для мировой безопасности, но, похоже, не для Трампа, — иранская ядерная программа.

По этому поводу на саммите случился скандал. Французские СМИ со ссылкой на дипломатический источник сообщили, что руководители стран G7 поручили Макрону переговорить с Ираном. Якобы Макрон получил мандат на это от имени всей «большой семерки». Но Трамп, между прочим, позавтракавший с Макроном, опроверг это. Он сказал, что не обсуждал предоставление французскому лидеру таких полномочий, передавал французский телеканал LCI.

В воскресенье также стало известно, что закрытый для полетов авиации аэропорт Биарриц принял борт с иранской делегацией. Информация о прилете иранцев на саммит поступила от службы Flightradar24.

Когда Трампа спросили, что он думает по поводу этой странной истории, тот отказался от комментариев.

Как пояснял Bloomberg, Макрону нужен мандат, чтобы разрешить Ирану хотя бы в течение ограниченного периода времени продавать свою нефть. Вопреки санкциям США. Такая уступка от G7 необходима, чтобы снизить напряженность в Персидском заливе и, главное, не допустить размораживания иранской ядерной программы.

Макрон уже обсудил эту идею с главой иранского МИД Джавадом Зарифом, приехавшим на саммит.

Между тем опасность размораживания Тегераном ядерной программы вполне реальна. Исламская республика еще в мае начала отходить от условий соглашения с западными странами, касающихся запасов обогащенного урана. И уровня его обогащения. Собственно, лимит обогащения уже нарушен, он поднят с 3,67%, что предписывает договор, до 4,5%.

Лучше пригласить Украину, чем Россию

Вторая бурная дискуссия на саммите касалась возможного возвращения России в Группу.

Тему подогрел Трамп. Он сообщил в твиттере, что, «безусловно, возможно», что он пригласит российского коллегу Владимира Путина в качестве гостя на саммит G7 в 2020 году.

Глава Европейского совета Дональд Туск выступил жестко по этому вопросу. Сказал, что будет выступать за приглашение на следующий саммит не России, а Украины.

Туск уже общался по телефону «несколько дней назад» с Зеленским, и тот выразил заинтересованность в приглашении на саммит в США.

Ответ Кремля был дипломатичен: если приглашение на саммит G7 в США поступит, то оно будет рассмотрено. Об этом сообщил пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков.

Что касается возвращения России в Группу не как гостя, а как полноценного участника, то здесь тоже есть полярные мнения.

На полях саммита канцлер Германии Ангела Меркель заявила, что для зачисления России в организацию нужен прогресс в реализации минских договоренностей по урегулированию ситуации на Украине.

«Мы обсуждали тему России и Украины, были разные мнения. Я от имени Германии ясно дала понять, что мы нуждаемся в прогрессе в реализации «Минска» для того, чтобы снова запустить переговоры об участии России в формате G7», — сообщила Меркель.

Макрон также пояснял, что вернуться к формату «большой восьмерки», не решив проблему Крыма и Украины, было бы стратегической ошибкой. Приглашение Москвы без всяких условий может быть воспринято как признак слабости, отмечал французский лидер.

Однако в клубе есть те, кто поддерживает возвращение Москвы к формату G8, указывал Трамп. И он в их числе. «Я думаю, что работа идет. У нас в G7 есть ряд людей, которые хотели бы, чтобы Россия вернулась. Я думаю, что это было бы выгодно в контексте многих вопросов в мире. Я думаю, это возвращение будет носить позитивный характер», — заявил американский лидер, передает издание Bloomberg.

Здравый смысл, надеемся, «рано или поздно возобладает», подвели в Кремле итоги дискуссии о членстве РФ в Группе.

В Биаррице все спокойно

Глядя на обмен мнениями, наблюдатели отметили, что у лидеров нет единой позиции не только по поводу России, но что лично у Трампа плохие отношения с остальными членами G7.

Но президент США попытался опровергнуть слухи о разобщенности лидеров через свой твиттер. Он заявил, что считает ложными такого рода новости в СМИ.

Нет, заявил Трамп, никаких якобы «двух дней катастрофы» на саммите G7 из-за плохих отношений стран-участниц.

«У нас очень хорошие встречи, лидеры очень хорошо ладят... разговоры о мире!» — написал Трамп.

Вот и все, чем может запомниться этот саммит.

Приезжай — гостем будешь?

На саммиты «большой семерки» лидеры стали собираться в 1976 году, хотя сама идея родилась тремя годами раньше. По инициативе Вашингтона министры финансов пяти стран — США, Великобритании, Франции, ФРГ и Японии — в 1973 году договорились встретиться и обсудить проблемы первого энергетического кризиса, вызванного решением ОПЕК наложить эмбарго на поставки нефти в западные страны.

Россия впервые присоединилась к «семерке» в 1991 году. Тогда на совещание был приглашен президент СССР Михаил Горбачев. В 1992 году первый президент России Борис Ельцин принял участие в работе саммита G7 в Мюнхене.

В 1997 году «семерка» в Денвере (США) трансформировалась в G8. Но в 2014-м после присоединения Крыма к России лидеры семи стран отказались приезжать на саммит в Сочи и провели его в Брюсселе, без Владимира Путина.

Маловероятно, что российский лидер поедет в качестве гостя на следующий саммит G7, который планируется в США, считает Алексей Макаркин, первый вице-президент Центра политтехнологий.

«В качестве гостя — это понижение статуса однозначно. Россия долго добивалась членства в клубе мировых лидеров, и ее приняли сначала для обсуждения только политических вопросов, потом РФ стала полноценным членом, и возврат к статусу гостя, я думаю, неприемлем», — говорит эксперт.

Статус гостя означает, что даже если Москве теоретически можно будет высказываться по темам, обозначенным в повестке, то принимать решения точно не полагается.

У Путина к тому же есть возможность обсуждать глобальную повестку в двустороннем формате, что он и делает с лидерами США, Франции, Германии, Японии. Не отменен и формат G20, туда Россию по-прежнему зовут.

При этом Трампу безразлично, что подумают лидеры о его идее пригласить Путина на саммит в США, а также вернуться к формату G8.

«Трамп уже живет 2020-м годом, у него на уме выборы и горячее желание сохранить свой электорат, выполнить предвыборные обещания. И он дает понять своим избирателям, что может легко договариваться со всем миром, в том числе не с самыми удобными политиками», — объясняет Макаркин.

Причем в случае с Путиным президент США осторожничает, не слишком приближая Россию, поскольку отголоски скандала о якобы вмешательстве Москвы в президентские выборы с целью поддержки Трампа еще никто не забыл.

ОБЛОМКИ ИЗРАИЛЬСКИХ РАКЕТ ВНОВЬ СЫПЯТСЯ НА ЗЕМЛЮ СИРИИ

Российские и сирийские средства ПВО заметили скопление целей, еще когда они только появились над оккупированными Израилем Голанскими высотами.

Около полуночи ракетная волна рванулась к Дамаску. Однако, несмотря на победные рапорты израильских военных, до целей долетели лишь несколько ракет, большая часть была сбита сирийскими ПВО.

Очевидцы рассказывают об озарявших ночное небо взрывах. Это был один из самых ожесточенных воздушных боев за последнее время. В Дамаске отмечают массированный характер нападения. При этом израильтянам не удалось подавить ни одну позицию сирийских ПВО.

Тель-Авив утверждает, что попытался уничтожить базу иранских беспилотников, якобы приготовленных для удара по израильской территории. Хотя скорее всего, это очередной миф, которые постоянно сочиняет правительство Беньямина Нетаньяху, чтобы на фоне искусственного обострения обстановки победить на выборах. И чем серьезней перспектива поражения Нетаньяху, тем рискованнее становится действия израильской армии, такие как рейд беспилотников в Ирак, где они атаковали склады шиитского формирования.

Отмечается также, что на базу США в Ираке были переброшены израильские истребители. Предполагается, что израильские беспилотники пролетели в Ирак через территорию Саудовской Аравии, одного из главных союзников Тель-Авива в войне против Сирии и Ирана.

Одновременно Израиль потерпел провал в Ливане, в воздушном пространстве которого были уничтожены два его ударных беспилотника, один взорвался в воздухе, другой упал в расположение сил «Хезболлы», которые могли применить свою ПВО для ликвидации воздушных целей. После этого израильские истребители провели предупредительный полет в воздушном пространстве Ливана.

Несмотря на то, что безопасность Израиля гарантирована ведущими странами, развертывающими свои операции в регионе, Нетаньяху продолжает нагнетать военную истерию, агрессивно атакуя своих соседей.

Николай Иванов

Тема недели: Не нефтью единой жив российский бюджет

Минфин и СМИ разошлись в оценках влияния нефтегазовых доходов на формирование российского бюджета. Однако в любом случае около 50% российской казны — «нефтяные и газовые» деньги. При этом экономисты подчеркивают, что бюджет — это далеко не вся российская экономика, поэтому его сложно считать базовым индикатором углеводородной зависимости страны. Просто нефтегазовые компании, бизнес которых высокомаржинален, проще всего обложить налогом.

Напомним, что, согласно статистике Минфина, с 2006 г. доля нефтегазовых доходов в бюджете варьировалась от 36 до 51%, в 2018 г. она составила 46,3%. Ведомство включает в свою оценку поступления от налога на добычу полезных ископаемых (НДПИ), экспортных таможенных пошлин, с 2019 г. также платежи по новому налогу на дополнительный доход от добычи углеводородного сырья (НДД) и акцизы на нефтяное сырье, направленное на переработку.

РБК отмечает, что Минфин не относит к нефтегазовым доходы общего характера, например налог на прибыль или НДС в отрасли. Издание подсчитало нефтегазовые доходы в расширенном понимании, и оказалось, что сумма поступлений по всем налогам, акцизам и пошлинам от компаний по добыче нефти и газа составила не 9 трлн руб., как подсчитал Минфин, а 10,5 трлн руб., то есть по меньшей мере на 17% больше.

РБК на основе данных Минфина, Казначейства и Федеральной налоговой службы (ФНС) замечает, что нефтегазовые доходы в широком понимании составили больше трети всех доходов российской бюджетной системы (федерального бюджета, бюджетов регионов и социальных фондов).

Как и ожидалось, Минфин не согласился с пересчетом нефтегазовых вливаний в бюджет.

«Налог на прибыль складывается из всей деятельности компании, и некорректно все эти средства относить только к нефтегазовому сектору», — прокомментировали предложенную РБК оценку в ведомстве.

Стоит отметить, что нефтегазовые доходы Минфина важны для бюджетного правила, согласно которому на дополнительные доходы от нефти дороже $40 за баррель закупается валюта для пополнения государственных резервов. По оценке министра финансов России Антона Силуанова, доходы бюджета, не связанные с добычей нефти и газа, на 264,3 млрд руб. превысили прогноз, следует из корректировок федерального бюджета на 2019 г.

«Обычно у нас нефтегазовые доходы всегда больше, ненефтегазовые — меньше. Так вот в этот раз — наоборот», — отмечал Силуанов.

Однако РБК сообщает, что, согласно его подсчетам, 165,6 млрд руб. прироста обеспечило увеличение прибыли в нефтедобыче и нефтепереработке, которые Минфин не учитывает в составе нефтегазовых доходов, а также в металлургии.

Отраслевые эксперты, опрошенные «НиК», отмечают, что, как ни считай, нефтегазовые доходы имеют значительное влияние на формирование российского бюджета. Но постепенно российская экономика становится более независимой от нефти, хотя и не так быстро, как хотелось бы.

Экономист Саид Гафуров в интервью «НиК» отметил, что 46% — намного больше, чем хочет Минфин.

«Действует бюджетное правило, согласно которому доходы от продажи нефти при ее стоимости свыше $40 за баррель должны идти в Фонд национального благосостояния. Минфину от него плохо, и он не может распоряжаться бюджетом так, как хочет. Абсолютная цифра нефтяных доходов требует специального расчета, поскольку сложный вопрос, что считать нефтяными доходами, а что — ненефтяными. Нефтяники платят налог на добычу полезных ископаемых, что-то идет в регионы и т. д.», — указал эксперт.

Он отметил, что 46% — это много, но лучше, чем было в 1990-е гг.: тогда в процентном отношении доля нефтегазовых доходов в бюджете была больше, в абсолютных цифрах — нет.

Гафуров считает, что положительная динамика уменьшения зависимости бюджета от нефтегазовых доходов есть, правительство уделяет этому вопросу большое внимание.

«В целом ситуация с нефтяными доходами в бюджете у нас не катастрофическая, есть положительная динамика ухода от сырьевой зависимости. Правда, процесс идет благодаря лучшей собираемости налогов, а не за счет особенного развития промышленности.

Кроме того, не совсем понятно, как проходят налоговые маневры в нефтяной отрасли. Есть акциз, который исчисляется не от финансовой основы, а от добычи. У нас очень сложное и запутанное нефтяное законодательство, его постоянно меняют в ручном управлении. Любые попытки его унифицировать терпят поражение, в результате законодательство становится еще запутаннее. Видимо, единого красивого решения нет, потому что нефть разная и с точки зрения транспортной удаленности, и с точки зрения экспортных возможностей. Плюс надо стимулировать выпуск бензина. Поэтому такая сложная налоговая система. Меняются налоговые условия для того или иного месторождения — это разумно и оправданно, но это ручное управление, при котором обязательно будут недовольные», — пояснил экономист.

По его словам, ситуация с зависимостью от нефтегазовых доходов в Саудовской Аравия хуже, эта страна больше зависит от продажи нефти, хотя там очень большую долю составляет финансовый сектор.

«Кроме того, часть доходов идет через внебюджетные фонды, то есть нефтяные деньги в Саудовской Аравии не обязательно идут в бюджет», — отметил Гафуров.

Руководитель информационно-аналитического центра «Альпари» Александр Разуваев также напомнил, что в 2000-х гг. было больше 50%.

«Зависимость от нефтегазовых доходов, конечно, есть, но это и наше глобальное конкурентное преимущество.

Тем не менее, учитывая накопленные международные финансовые резервы — более 500 млрд, создана подушка безопасности. Если нефть рухнет, для бюджета это будет не так страшно. За счет этой подушки безопасности в 2008–2009 гг. страна и пережила кризис», — указал эксперт.

Он отметил, что зависимость от нефтегазовых доходов резко снижалась в нулевые годы, когда быстро росла экономика; добыча нефти, кстати, тоже росла быстро.

«У нас несырьевой экспорт почти 150 млрд будет в этом году, но пока уровень зависимости остается примерно на том уровне, который был и 5 лет назад. В реальном секторе мы видим, как другие сектора увеличиваются, но в плане бюджета все остается прежним. Рентабельность нефтегазового экспорта намного выше, чем экспорта той же пшеницы», — рассказал Разуваев.

По его словам, не стоит забывать, что, помимо официальной экономики, в России есть еще и теневая с оборотом в $300 млрд.

«То есть зависимость самой экономики от нефтяных цен присутствует, но не такая сильная. А вот наш бюджет действительно зависит от нефтегазовых денег. Российский бюджет — 10–20 промышленных комплексов, прежде всего нефтегазовых. С них очень легко брать налоги, а заниматься теневым сектором сложно, у нас зарплаты серые. Гораздо эффективнее тряхануть нефтяные компании, и они все заплатят, — пояснил аналитик, указав, что экономика ощущает проблемы на нефтяном рынке, только когда рубль падает. — Россия уже достаточно диверсифицирована».

Он заметил, что в Саудовской Аравии большая зависимость от нефтяных доходов, так как экспорт нефти составляет 90% всего экспорта. Из постсоветских стран намного большая зависимость от нефтегазовых доходов, чем у России, присутствует в Азербайджане и Казахстане.

Вместе с тем сама тема сырьевых доходов, которая в нашей стране имеет явно негативный оттенок, по-разному воспринимается в современном мире. В частности, президент США Дональд Трамп стремится сделать из своей страны ведущего экспортера углеводородного сырья в мире, его нисколько не смущают нефтегазовые доходы, и он видит в возможности экспорта нефти и газа только конкурентное преимущество Соединенных Штатов.

Екатерина Вадимова

Производство грибов в Иране прогнозируется на уровне 180 000 тонн к концу года

Производство грибов в Иране прогнозируется на уровне 180 000 тонн к концу текущего 1398 финансового года (март 2019 - март 2020), заявил председатель правления Союза производителей грибов.

Мохаммад Хасан Афшар отметил, что Иран произвел 152 000 тонн грибов в прошлом году (март 2018-2019), сообщает ILNA.

По словам Афшара, средняя экспортная цена иранских грибов составляет 2 доллара США за килограмм, тогда как в среднем по миру она составляет 2,5 доллара США за килограмм.

Иранские грибы экспортируются во все соседние страны, кроме Саудовской Аравии и Турции, добавил он.

Чиновник отметил, что Иран является шестым по величине в мире производителем съедобных грибов, добавив, что ежемесячно в среднем 170 тонн грибов экспортируется из Ирана.

"Семь процентов от общего объема экспорта идет в Ирак, а остальное - в ОАЭ, Кувейт, Катар, Азербайджан и Туркменистан", - рассказал он.

В настоящее время в Иране насчитывается 900 производителей съедобных грибов, которые обеспечивают работой более 10 000 человек, сообщает IRNA.

В настоящее время во всем мире выращивается 20 видов грибов, причем крупнейшими производителями являются Китай, США, Нидерланды, Франция и Польша.

Арктический шельф как PR

Как стало известно СМИ, вице-премьер по развитию Дальнего Востока и Арктики Юрий Трутнев решил применить административный метод давления для развития арктических нефтегазовых проектов. Для этого он решил напугать госкомпании, у которых, по его мнению, надо отбирать лицензии на разведку и добычу в случае медленного развития проектов в Арктике, а также поставил в пример норвежскую модель работы на шельфе.

По данным РБК, вице-премьер направил президенту Владимиру Путину письмо, в котором заявил о срыве госкомпаниями сроков разработки арктического шельфа: с 2012 года правительство выдало 69 лицензий на разведку и добычу нефти и газа, обязав компании пробурить 86 скважин за 20 лет. Однако к лету 2019 г. было пробурено только пять скважин. Трутнев отмечает в письме, что медленное развитие проектов на шельфе связано с отсутствием конкуренции: «Роснефть» и «Газпром», а также «Газпром нефть» не заинтересованы форсировать разработку запасов на шельфе, поскольку обеспечены запасами нефти и газа на суше более чем на 20 и 100 лет соответственно. Поэтому он считает, что эти компании должны заключить с правительством инвестиционные соглашения до 2022 г. по разработке шельфа. Если же у этих компаний нет планов по запуску проектов, их нужно обязать возвращать лицензии в Роснедра.

Предложение вице-премьера уже наделало много шуму. В данном случае — из ничего, поскольку при его реализации неизбежно возникнет ряд проблем, обусловленных как техническими, так и юридическими аспектами работы в России по сравнению с Норвегией.

Идея внести поправки в закон о недрах и либерализовать доступ к Арктике не нова. Новостью стало то, что под норвежскую модель Трутнев предложил оставить госкомпании-оператору даже не 50%, а 30% в шельфовых проектах, раздав остальные доли инвесторам. Но не стоит забывать, что в Норвегии есть лишь одна госкомпания Equinor (экс-Statoil), контроль за которой полностью осуществляет государство. Например, для российской «Роснефти», в акционерах которой фигурируют зарубежные инвесторы, партнерство будет значить потерю контроля над запасами стратегического для нашей страны арктического региона.

Создание отдельной компании-оператора для этих целей, как указано в письме вице-премьера, очевидно, приведет к тому же результату, причем расчет сопутствующих административных издержек не приводится.

Но самым существенным препятствием для реализации предложений Трутнева являются секторальные санкции на поставки технологий и оборудования для шельфовой добычи, которые не позволят участвовать в подобных проектах ряду европейских и американских компаний, как это происходит в Норвегии.

Генеральный директор компании «ИнфоТЭК-Терминал» Рустам Танкаев заметил, что Трутневу просто надо демонстрировать активность в своем направлении работы: «Никакого смысла в его предложениях нет. Норвежская модель или любая другая модель хороша только в том случае, если есть материальна возможность для ее реализации. Благодаря санкциям США в России запрещено брать в аренду буровые платформы для работы на шельфе. Любая компания, которая предоставит нам платформу, немедленно получает от Соединенных Штатов извещение о том, что их деятельность на американском рынке прекращается. Поскольку рынок США самые большой в мире, эта угроза действует на крупные компании, а у мелких нет платформ», — пояснил эксперт в интервью «НиК».

Он напомнил, что попытки привлечения платформ в условиях санкций были: «На платформе, которая в Карском море открыла месторождение „Победа“, работала „Роснефть“ вместе с ExxonMobil. Политики США жестко настояли на том, что бы компания ExxonMobil ушла с российского шельфа и забрала платформу, что и произошло. Для самой ExxonMobil, уход из данного проекта стал серьезным ударом, в него были вложены огромные деньги, открыто большое месторождение, но ExxonMobil не смогла даже поставить себе на баланс эти запасы. Поэтому они лишились возможности даже увеличить капитализацию.

Таким образом, предложение Трутнева не имеет под собой никакой реальной основы. Работать на шельфе невозможно, пока у нас не будет собственных платформ», — рассказал Танкаев.

В сухом остатке — китайцы и саудиты. Даже их доступ к необходимым технологиям и оборудованию не сможет возместить недостаток опыта. Более того, крупные игроки не спешат участвовать в «сложных» арктических проектах, предпочитая выставлять на передовую аффилированные компании или вовсе отказываясь от проекта, как Saudi Aramco от доли в «Арктик СПГ-2» НОВАТЭКа. Отсюда вопрос: кого Трутнев хочет видеть в российской Арктике — частных инвесторов с сомнительными компетенциям в части обеспечения необходимого уровня экологической безопасности и охраны труда? Вопрос, каковы будут механизмы контроля этих частных инвесторов для сохранения хрупкой природы арктического региона, тоже остается открытым.

Отдельно стоит отметить амбиции Китая, который как минимум десятилетие интересуется Северным морским путем. Контроль над СМП — конкурентное преимущество России, и основание по ходу СМП ряда китайских добычных проектов с соответствующей инфраструктурой (не факт, что профинансированной китайцами) в перспективе поставит лидирующее положение России на СМП под угрозу.

Руководитель информационно-аналитического центра «Альпари» Александр Разуваев так прокомментировал «НиК» инициативу вице-премьера: «Я плохо отношусь к предложениям Трутнева. По моему мнению, не стоит менять политику ресурсного национализма.

Контрольный пакет на разработку стратегических месторождений должен быть в руках именно госкомпаний. Деньги у компаний есть, как и технологии. В качестве миноритариев могут быть допущены китайские компании.

Предложения Трутнева сделаны под западные компании. Пусть вначале санкции отменят, и не стоит пускать их к нашим ресурсам. Идея порочная», — заявил аналитик в интервью «НиК».

Все помнят трагедию в Мексиканском заливе, после которой BP вынуждена была не просто провести ребрендинг, но полностью пересмотреть свой подход к организации бизнес-процессов. В Арктике условия еще жестче, и любое неосторожное движение может стать началом глобального катаклизма. В такой ситуации допустить слабо контролируемое освоение Арктики иностранными частниками — просто безответственно.

В противовес опасениям в своем письме Трутнев делает акцент на экономическую составляющую. Но и с этим согласны далеко не все эксперты. В период «низкой нефти» освоение Арктики, сопоставимое по сложности с освоением Марса, становится нерентабельным без господдержки. Сумеют ли частные инвесторы привлечь достаточные средства на финансирование и организацию добычи, и какие преференции им нужно пообещать взамен?

Не окажется ли в результате, что под «компанию-оператора» (с долей не более 30%, напомним) будут выделены определенные бюджетные средства, а плоды совместной работы уйдут в частный иностранный карман?

Этот и остальные вопросы придется решать чиновникам. По данным РБК, президент России Владимир Путин перенаправил для рассмотрения письмо Трутнева министру энергетики Александру Новаку.

Помимо прочего, отраслевые эксперты считают, что предложения вице-премьера — своеобразный самопиар. По их словам, предложенные инициативы не имеют смысла в условиях относительно низких цен на нефть и американских санкций. Причем сам вице-премьер, видимо, это хорошо понимает, но для него важно изображение бурной деятельности. По мнению Рустама Танкаева, в письме президенту Трутнев решил продемонстрировать то, что он «не зря ест хлеб».

Директор Института региональных проблем Дмитрий Журавлев заметил, что предложение вице-премьера понятно с точки зрения бюрократической логики: «С точки зрения любого министра, необходима реализация всех нефтегазовых проектов в Арктике. Но совершенно непонятно почему при этом их надо отобрать у госкомпаний и передать коммерческим структурам. Можно подумать, что частные компании реализуют все проекты, за которые берутся», — указал эксперт в интервью «НиК».

По его словам, логика предложения Трутнева о допуске на шельф иностранных компаний тоже понятна: «Хорошо бы, чтобы инвестор был, а кто он будет, их не интересует.

Я сомневаюсь, что кому-нибудь захочется отобрать наши земли, а вот в том, что иностранные инвесторы будут вести работу в Арктике в интересах России, я совсем не уверен», — пояснил Журавлев.

Танкаев, в свою очередь, обращает внимание на последовательность действий, необходимую для работы в Арктике в условиях санкций. «У нас решена проблема ГРП, бурения горизонтальных скважин, производства ряда компонентов, все налажено, остался последний вопрос строительства платформ. Для активного освоения арктического шельфа необходимо создавать новую отрасль промышленности, условно ее можно условно назвать тяжелым платформостроением. В течение уже ряда лет компания „Роснефть“ идет по этому пути, очень много сделано. Создаются две верфи — „Звезда“ рядом с Владивостоком и „Росляково“ рядом с Мурманском. Они должны обеспечить всю гамму судов, необходимых для освоения Северного морского пути, в том числе и платформы для бурения поисковоразведочных и эксплуатационных скважин на арктическом шельфе. Это новый тип платформ, они должны быть ледового класса. Работа по созданию данного оборудования пока находится на стадии НИОКР.

Но исходя из опыта, я думаю, что максимум через пять лет мы увидим российские платформы и тогда лицензионные соглашения российских компаний могут быть выполнены и работа на арктическом шельфе войдет в нормальную колею. До этого призывать использовать какие-то модели, норвежские и какие-либо другие абсолютно бессмысленно, так как невозможно бурить скважины без буровой обстановки», — заявил Танкаев.

Дмитрий Журавлев считает, что идея, предложенная Трутневым, типична для российского бюрократического аппарата: «Давайте сделаем так, что бы чиновникам было удобнее». А остальное — вопросы второстепенные.

Екатерина Вадимова, Екатерина Красовская

«Роснефть»: курс на эффективность

Захар Антонов

Эксперты оценили финансовые и производственные показатели компании за первое полугодие

На этой неделе крупнейшая публичная нефтяная компания мира «Роснефть» отчиталась о своих финансовых и производственных показателях за первое полугодие 2019-го. На деятельность компании в этот период оказал влияние ряд внешних факторов, основные из которых — сокращение объемов добычи в рамках исполнения сделки ОПЕК+, а также ограничение приема нефти в трубопровод «Дружба» из-за его загрязнения. Несмотря на это, по итогам шести месяцев «Роснефть» превзошла ожидания аналитиков в части чистой прибыли, а рекомендации по выплате дивидендов настроили финансовый рынок на позитив.

Чистая прибыль превзошла ожидания

Чистая прибыль компании, относящаяся к акционерам (за вычетом доли неконтролирующих акционеров), по итогам второго квартала текущего года выросла почти в 1,5 раза в квартальном выражении, составив 194 млрд рублей. Показатель значительно превзошел ожидания аналитиков, консенсус-прогноз которых до публикации был на уровне 170 млрд рублей. В долларовом выражении динамика чистой прибыли «Роснефти» (+57,9%) оказалась выше, чем аналогичный показатель таких мировых мейджоров, как ExxonMobil (33,2%), Shell (-50%), BP (-37,9%) и Equinor (-13,7%).

Прибыль до амортизации процентов и налога на прибыль (EBITDA) в январе — июне увеличилась на 12% в рублевом выражении по сравнению с результатами за шесть месяцев прошлого года — до 1063 млрд рублей. Рост показателя в значительной мере обусловлен положительной динамикой рублевых цен на нефть. Маржа EBITDA за первое полугодие выросла в годовом выражении на 0,3 п. п., достигнув 24,9%.

Выручка нефтяного гиганта по итогам первого полугодия достигла 4,2 трлн рублей. Ее рост составил 11,2% и в первую очередь обусловлен ростом объемов реализации нефти и нефтепродуктов на 6,5%, а также повышением цен на нефть марки Urals в рублевом выражении на 4,8%. Дополнительным фактором роста выручки стало увеличение дохода от ассоциированных и совместных предприятий. Этот показатель на 1% превысил консенсус-прогноз аналитиков инвестиционных банков.

Динамика выручки «Роснефти» в долларовом выражении (+1,1%) оказалась выше, чем у большинства мировых мейджоров, таких как Chevron (-8,6%), Shell (-6,1%), BP (-3,4%), Equinor (-12%), Petrobras (-7,5%), ExxonMobil (-5,9%).

«Роснефть» уже на протяжении 29 кварталов подряд, то есть более семи лет, имеет положительный показатель свободного денежного потока (СДП). Наращивание показателя является одной из стратегических целей нефтяной компании. По итогам прошедшего квартала показатель составил 135 млрд рублей, в первом полугодии — 322 млрд рублей. В долларовом выражении СДП за последний год составил 16,8 млрд.

Доходность СДП «Роснефти» в отчетном квартале оказалась одной из самых высоких в отрасли — 24,1%. Это выше, чем у большинства мейджоров: BP (5,6%), Shell (11,6%), Equinor (9,8%), ExxonMobil (3,5%), Chevron (7,8%) и Petrobras (14%).

По итогам шести месяцев «Роснефть» сохранила лидерство среди мировых публичных компаний по удельным затратам на добычу с показателем 3,1 доллара на барр. н. э. В первом полугодии 2018-го этот показатель составлял 3,2 доллара на барр. н. э. Для сравнения: аналогичный показатель у британской BP (без учета добычи «Роснефти») составляет 7,02 доллара на барр. н. э., у бразильской Petrobras — 10,44 доллара на барр. н. э.

В компании заявили, что для повышения доходности для акционеров «Роснефть» продолжит инвестировать в реализацию потенциала своей ресурсной базы и запуск новых проектов добычи нефти и газа.

Капитальные затраты в первом полугодии составили 436 млрд рублей, снизившись на 3,5% в годовом выражении. Снижение показателя в долларах составило 11,8% — до 6,7 млрд долларов. Снижение объема капитальных затрат связано в первую очередь с оптимизацией программы эксплуатационного бурения в условиях реализации стратегической инициативы по увеличению не менее чем до 40% доли горизонтальных скважин с большей эффективностью на зрелых месторождениях компании.

Как сообщил в рамках телеконференции первый вице-президент компании Павел Федоров, «Роснефть» снизила прогноз капитальных затрат на 2019 год до 1,1 трлн рублей с прежних 1,2-1,3 трлн. Основная причина данного решения — продление соглашения ОПЕК+. Сделка действует с начала 2017 года. На первое полугодие 2019-го оно было согласовано в объеме 1,2 млн баррелей в сутки от уровня октября 2018 года. В начале июля страны ОПЕК+ единогласно одобрили продление сделки на существующих условиях еще на девять месяцев, до конца марта 2020 года.

Рекордные дивиденды

Дивидендная политика является важным фактором инвестиционной привлекательности российской нефтяной компании. В августе 2017 года «Роснефть» внесла изменения в свою дивидендную политику, увеличив целевой уровень выплат с 35 до 50% от чистой прибыли по международной системе финансовой отчетности. Этот коэффициент выплаты дивидендов является сейчас одним из самых высоких в отрасли. Благодаря этому последние полтора года ценные бумаги компании являются одними из самых востребованных на рынке, а сама «Роснефть» последовательно увеличивает дивидендные выплаты.

В апреле текущего года совет директоров «Роснефти» рекомендовал выплатить дивиденды в размере 11,33 рубля на акцию по результатам 2018 года. Учитывая выплаты дивидендов по итогам первого полугодия, суммарные выплаты на акцию за 2018 год составили 25,91 рубля, что эквивалентно 274,6 млрд рублей. Этот показатель является рекордным за всю историю нефтяной компании — он почти в 2,5 раза выше выплат за 2017 год (10,48 рубля на акцию, или 111 млрд рублей). Выплата финальных дивидендов за 2018 год в размере 120 млрд рублей завершилась в конце июля 2019 года. Таким образом, «Роснефть» выполнила все обязательства перед акционерами.

В среду, сразу после публикации своих финансовых результатов, компания опубликовала рекомендации своего совета директоров по выплатам акционерам промежуточных дивидендов. Согласно им, за первое полугодие «Роснефть» может выплатить своим акционерам 15,34 рубля на одну акцию, а общая сумма — 162,6 млрд рублей. Эта сумма более чем на 5% выше аналогичных выплат за первое полугодие 2018-го и является рекордной по объему для промежуточных дивидендов компании. При этом на долю государства (через АО «Роснефтегаз») придется 81,3 млрд рублей.

На этом фоне ценные бумаги «Роснефти» подскочили на рынке на 2,3%.

Как отмечают в компании, сегодня дивидендная доходность «Роснефти» (6,1%) выше, чем у таких мировых мейджоров, как ExxonMobil (4,3%), Chevron (3,7%), Shell (5,8%), BP (5,9%), Equinor (4,8%) и Petrobras (0,8%).

Дивидендная доходность акций «Роснефти» является одним из ключевых факторов инвестиционной привлекательности компании, считает старший аналитик БКС Сергей Суверов.

«Дивидендная доходность акций «Роснефти» по итогам года может составить порядка 7-8%, при этом аналогичный показатель у «ЛУКОЙЛа» и «Газпрома» ниже — 6-7% и 5-6% соответственно. Но это предварительные цифры», — сказал он. По словам эксперта, компания также имеет наиболее низкую себестоимость добычи среди крупных компаний нефтегазового сектора. «Это также способствует ее высокой инвестиционной привлекательности. Поэтому я полагаю, что акции «Роснефти» на сегодняшний день недооценены примерно на 20-25%, что соответствует их потенциалу роста в среднесрочной перспективе», — заключил Суверов.

«Мы положительно оцениваем результаты «Роснефти». Акции «Роснефти» являются одними из наших top picks (приоритетных бумаг. — «Труд»), и мы рекомендуем их к покупке с потенциалом роста к 550 рублям за акцию», — прокомментировали аналитики Промсвязьбанка.

«На сегодняшний день «Роснефть», пожалуй, самый привлекательный актив для инвестирования на российском топливном рынке. Только за последние три года дивиденды компании выросли более чем в четыре раза, а капитализация — почти вдвое», — заявила партнер WMT Consult Екатерина Косарева.

Аналитики крупнейших инвестбанков, несмотря на нестабильную геополитическую ситуацию в мире, высоко оценивают перспективы ценных бумаг «Роснефти». В апреле инвестиционный банк Citi повысил целевую стоимость по акциям компании на 2% — до 9,75 доллара за ГДР. Ожидания по цене акций «Роснефти» повысил БКС — до 9,5 доллара за ценную бумагу. Значительно повысила свои оценки и Sova Capital — до 8,46 доллара за акцию с 7,07 ранее.

По мнению аналитиков банка Credit Suisse, позитивными факторами для котировок «Роснефти» являются снижение долговой нагрузки компании и возможные налоговые льготы. По данным Credit Suisse, дивидендная доходность акций компании в 2019 году ожидается на уровне 7,7%, в 2020-м — 9,5%, в 2021-м — 11,2%.

Сильный бизнес-профиль

По словам главы «Роснефти» Игоря Сечина, компания в отчетном периоде продолжила выполнять стратегические задачи по увеличению эффективности существующих активов и снижению долга, чему способствовали в том числе усилия менеджмента.

«Несмотря на неустойчивую макроэкономическую конъюнктуру и внешние ограничения, компания с начала года сократила суммарный размер финансовой задолженности и торговых обязательств более чем на 800 млрд рублей (на 14%). Продолжилась оптимизация структуры долгового портфеля — доля долгосрочного долга достигла 80% с уменьшением краткосрочной части долга на 25% с начала года», — заявил глава нефтяной компании.

Чистый долг с торговыми обязательствами сократились на 157 млрд рублей в первом полугодии. Значение показателя чистый долг / EBITDA на конец квартала составило в рублевом выражении 1,3x.

Снижение долговой нагрузки в совокупности с сильным бизнес-профилем «Роснефти» было отмечено в июле международным рейтинговым агентством Moody’s. В соответствии с его отчетом кредитный рейтинг нефтяной компании сохранился на инвестиционном уровне Baa3 со стабильным прогнозом. Таким образом, он соответствует суверенному кредитному рейтингу Российской Федерации.

В августе другое рейтинговое агентство — Fitch — повысило кредитный рейтинг компании «Башнефть» до уровня ВВВ, прогноз «стабильный».

Среди причин повышения рейтинга Fitch назвало высокий уровень интеграции «Башнефти» в бизнес-процессы материнской компании ПАО «НК «Роснефть». Агентство также высоко оценило кредитное качество «Роснефти». По мнению Fitch, компания демонстрирует низкие операционные затраты, комфортный уровень обеспеченности запасами и высокий уровень финансовой стабильности.

Агентство Fitch отмечает существенное снижение долга «Роснефти» в 2018 году и ожидает сохранения долговой нагрузки компании на уровне показателей международных мейджоров, таких как BP (кредитный рейтинг — A) и Eni (кредитный рейтинг — А-).

В настоящее время «Роснефть» напрямую и косвенно имеет кредитные рейтинги инвестиционного уровня от всех агентств «большой тройки» (Fitch (через ПАО АНК «Башнефть»), Moody’s и S&P).

В дополнение к сокращению долговой нагрузки «Роснефть» анонсировала целый ряд инициатив, которые нацелены на дальнейший рост стоимости ее ценных бумаг.

«В стратегии «Роснефть-2022» компания также заявила о своем намерении занять лидирующие позиции по показателям экологичности бизнеса, а также озвучила цель войти в первый квартиль международных компаний по удельным выбросам парниковых газов. В декабре 2018 года «Роснефть» одобрила стратегию в части приверженности 17 Целям устойчивого развития ООН. Это важный ориентир для инвесторов», — отметила Косарева.

Добыча нефти и газа

«Роснефть» является крупнейшей нефтегазовой компанией в Российской Федерации, а также крупнейшей в мире по запасам и добыче жидких углеводородов среди публичных нефтегазовых компаний.

Среднесуточная добыча углеводородов компании в январе — июне 2019 года выросла на 1,8% по сравнению с аналогичным периодом 2018 года и составила 5,81 млн барр. н. э. в сутки.

В первом полугодии 2019-го объем добычи жидких углеводородов (нефть и газовый конденсат) вырос на 2,1% и составил 4,68 млн баррелей в сутки (или 114,3 млн тонн за полугодие). Рост добычи произошел за счет продолжения активной разработки новых крупных проектов (Юрубчено-Тохомское, Среднеботуобинское, Кондинское месторождения), а также увеличения объемов производства на зрелых активах («Самаранефтегаз», «Няганьнефтегаз», «Варьеганнефтегаз»).

Во втором квартале среднесуточная добыча жидких углеводородов составила 4,62 млн баррелей, увеличившись на 0,3% год к году. Влияние на динамику оказало временное ограничение «Транснефтью» на прием нефти в систему магистральных трубопроводов и выполнение компанией квот по ограничению добычи в рамках соглашения ОПЕК+. За время действия ограничения приема нефти в систему магистральных нефтепроводов «Транснефти» (с мая по 15 июля) «Роснефть» была вынуждена сократить добычу на 1,7 млн тонн нефти.

Объем эксплуатационного бурения во втором квартале 2019 года увеличился на 8% по сравнению с первым кварталом и по итогам первого полугодия 2019-го достиг уровня 5,2 млн метров. При этом доля собственного бурового сервиса в общем объеме проходки традиционно поддерживается на уровне не менее 50%. «Роснефть» фокусируется на строительстве высокотехнологичных скважин, которые обеспечивают более эффективную разработку залежей и повышение нефтеотдачи пласта по сравнению с бурением наклонно направленных скважин — это является одним из пунктов стратегии развития компании до 2022 года.

По итогам января — июня количество вновь введенных скважин составило 1494 единицы. Количество новых горизонтальных скважин, введенных в эксплуатацию, увеличено на 14% по сравнению с уровнем первого полугодия 2018-го, а их доля в общем числе скважин выросла до 54% — на 13 п. п. Количество новых введенных в эксплуатацию горизонтальных скважин с многостадийным гидроразрывом пласта возросло на 9% по сравнению с январем — июнем 2018 года и достигло 33% от общего числа новых скважин, введенных в эксплуатацию за полугодие, увеличившись на 7 п. п.

«Роснефть» демонстрирует устойчивый рост экономически рентабельных запасов углеводородов. В январе — июне 2019 года объем выполненных 2D-сейсмических работ на суше РФ составил 1,7 тысячи пог. км, 3D — около 5,6 тысячи кв. км, завершены испытанием 48 поисково-разведочных скважин с успешностью 88%. В результате геологоразведочных работ открыто 29 новых залежей и 17 новых месторождений с запасами углеводородов по категории АВ1С1+B2С2 в объеме около 26 млн тонн н. э. «Роснефть» продолжает обработку и интерпретацию данных сейсморазведки в стратегически важных регионах присутствия, по результатам которых будет проводиться поисково-оценочное бурение.

В отчетном периоде предприятие «Таас-Юрях Нефтегазодобыча» установило новый рекорд проходки при бурении многозабойной скважины по технологии Fishbone («рыбья кость»). Технология получила название благодаря конструктивной особенности скважины, напоминающей рыбий скелет, когда от одного горизонтального ствола отходят многочисленные ответвления. Общая длина горизонтального ствола в пласте превысила предыдущее достижение предприятия более чем на 800 метров и составила 6,052 тысячи метров. Это самый протяженный горизонтальный участок многозабойной скважины на суше. Стартовый дебит составил более 200 тонн нефти в сутки.

Компания уделяет особое внимание повышению эффективности разработки основных зрелых активов. Инвестиционные стимулы, предоставленные правительством РФ Самотлорскому месторождению, позволили нарастить объем бурения и увеличить количество новых скважин. В результате этого во втором квартале уровень добычи на месторождении практически стабилизировался после нескольких лет падения: среднесуточный объем добычи нефти на месторождении в апреле — июне составил 0,38 млн баррелей, что соответствует уровню первого квартала текущего года и показателю января — июня 2018 года.

«Роснефть» является лидером российской нефтяной отрасли по запуску новых добычных проектов. Дополнительно к реализуемым крупным новым проектам (Сузунское, Восточно-Мессояхское, Юрубчено-Тохомское, Кондинское, Тагульское, Русское, Куюмбинское месторождения, вторая очередь Среднеботуобинского месторождения) в июне 2019 года запущено второе месторождение Эргинского кластера — Западно-Эргинское, извлекаемые запасы нефти которого составляют 23 млн тонн (С1+С2). Месторождение было подготовлено к началу добычи в кратчайшие сроки — менее чем за полтора года. Добиться столь высоких темпов обустройства месторождения удалось благодаря применению новых методов бурения и строительства скважин, современным техническим и инженерным решениям, а также за счет использования действующей инфраструктуры кондинского промысла.

Суммарная добыча углеводородов на этих активах в доле компании за первое полугодие 2019-го составила 9,15 млн тонн н. э., из которых 4,68 млн тонн н. э. — за апрель — июнь. Доля новых активов в общей добыче жидких углеводородов «Роснефти» за второй квартал составила около 7%.

«Роснефть» приступила к обустройству и подготовке к промышленной эксплуатации Северо-Даниловского месторождения — первого из четырех месторождений, образующих новый Даниловский нефтегазодобывающий кластер (в кластер входят Южно-Даниловское, им. Лисовского и Верхне-ичерское месторождения). Суммарные извлекаемые запасы нефти и газового конденсата четырех месторождений (категорий С1+С2) составляют 320 млн тонн. Синергетический эффект будет достигнут за счет совместного использования транспортной инфраструктуры до системы магистральных нефтепроводов для всех участков кластера, а также производственных мощностей Верхнечонского нефтегазоконденсатного месторождения для подготовки нефти.

Ожидается, что в 2022 году добыча на запущенных после 2016 года проектах в России (включая указанные выше) составит порядка 20% от общей добычи жидких углеводородов «Роснефти».

«Роснефть» в первом полугодии 2019-го увеличила объем добычи газа на 0,3% по сравнению с аналогичным периодом 2018 года — до 33,43 млрд куб. метров. Рост добычи преимущественно обусловлен увеличением мощностей проекта «Зохр», а также вводом в эксплуатацию во втором полугодии 2018-го новых скважин с высоким газовым фактором на Ем-Ёговском и каменном месторождениях «Няганьнефтегаза».

Освоение месторождения Зохр на средиземноморском шельфе Египта продолжается опережающими темпами. Месторождение было открыто только в 2015 году. В декабре 2017 года в рамках проекта была начата добыча газа, а на конец первого полугодия 2019-го суточный уровень добычи на месторождении достиг 68 млн куб. метров газа.

По итогам первого полугодия объем добычи в рамках проекта «Зохр» составил 11,3 млрд куб. метров газа, что в 3,6 раза выше аналогичного показателя января — июня 2018 года. На текущий момент на проекте введены в эксплуатацию 11 добывающих скважин, три морских трубопровода, морская платформа управления и все восемь технологических линий завода по подготовке газа.

Лидер нефтепереработки

«Роснефть» является лидирующим поставщиком нефтепродуктов на внутренний рынок Российской Федерации, обеспечивает его стабильность. Объем поставок моторных топлив на внутренний рынок в первом полугодии 2019-го вырос на 6,9% по сравнению с аналогичным периодом 2018 года и составил 14,0 млн тонн, в том числе 6,8 млн тонн — во втором квартале. «Роснефть» в апреле — июне перевыполнила нормативы по реализации моторного топлива на бирже, в том числе по бензинам, практически в 2 раза.

Лидерство компания удерживает и в переработке. Объем переработки нефти в первом полугодии 2019-го составил 51,8 млн тонн, в том числе на российских НПЗ «Роснефти» было переработано 47,4 млн тонн нефти. Глубина переработки по итогам отчетного квартала составила 74,8%, выход светлых нефтепродуктов — 58,4%.

При этом надо учитывать, что в первом полугодии на российских НПЗ компании осуществлялись плановые ремонты, что оказало незначительное влияние на общие показатели. Объем переработки нефти на заводах в Германии в первом полугодии 2019-го составил 4,4 млн тонн, из которых 2,1 млн тонн — во втором квартале. На показатель оказали влияние капитальный остановочный ремонт на НПЗ PCK Raffinerie GmbH, а также снижение загрузки на данном НПЗ из-за произошедшего в мае-июне ограничения поставок нефти из РФ в западном направлении.

«Роснефть» активно реализует проекты развития и поддержания российских нефтеперерабатывающих активов. В рамках масштабной инвестиционной программы на Рязанской НПК в апреле введены в эксплуатацию два новых резервуара суммарным объемом 20 тысяч тонн, оснащенных системой дистанционного управления и сохранения качества продукта. В конце мая 2019 года на производственной площадке Сызранского НПЗ было установлено четыре ресивера для хранения водорода на установке производства водорода. Новое оборудование позволит заводу создать необходимый запас водорода для оперативного запуска установок после плановых ремонтов, что, в свою очередь, обеспечит дополнительный выпуск нефтепродуктов.

Рязанская НПК с мая 2019 года приступила к производству высокооктанового бензина с улучшенными экологическими и эксплуатационными качествами АИ-95 Евро-6. Ранее выпуск такого топлива был реализован на установках Уфимской группы заводов и Саратовском НПЗ. Реализация АИ-95 Евро-6 осуществляется на АЗС Рязанской области. Планируется, что в ближайшее время продажи начнутся в Тульской и Калужской областях.

«Роснефть» приступила к строительству топливозаправочного комплекса в аэропорту Пулково. Проектная мощность ТЗК — 300 тысяч тонн, что составляет около 50% от годового объема заправок с учетом планов по развитию аэропорта Пулково. Завершение строительно-монтажных работ планируется в 2020 году.

Розничная реализация нефтепродуктов в первом полугодии 2019-го выросла на 12,8% по сравнению с аналогичным периодом 2018 года. Выручка от реализации сопутствующих товаров на АЗС и АЗК продолжила расти за счет внедрения новой ассортиментной политики, а также развития фуд-предложения.

Количество активных участников двух программ лояльности — «Семейная команда» и BP CLUB — выросло и по состоянию на конец второго квартала составило 12,9 млн человек.

Реализован с ПАО «Московский кредитный банк» пилотный проект по оплате топлива через мобильное приложение на МАЗК BP. Произведена публикация мобильного приложения «Мир привилегий» в AppStore и Google Play. Сервис доступен на всех станциях бренда BP в Московском регионе. До конца 2019 года планируется провести тиражирование сервиса на МАЗК BP в Санкт-Петербурге и Твери.

В июле 2019 года компания завершила сделку по приобретению 100% доли компании «Петербургская топливная компания». Приобретение ПТК соответствует стратегии «Роснефти», направленной на развитие розничного бизнеса и расширение присутствия в ключевых регионах страны. Розничная сеть ПТК представлена в Санкт-Петербурге, Ленинградской, Мурманской, Новгородской, Псковской, Тверской областях, а также Республике Карелия. Активы включают в себя 141 заправочную станцию, 125 бензовозов и две современные нефтебазы. Приобретение нового актива обеспечит компании дополнительный синергетический эффект, повысит эффективность канала топливоснабжения.

В рамках цифровизации розничного бизнеса компании продолжена реализация проекта по популяризации мобильного приложения с виртуальной топливной картой, предоставляющей возможность оплаты на АЗС без пластиковой карты. До конца 2019 года планируется расширение функционала мобильного приложения, а именно: предоставление информации о возможности заправки с учетом остатка денежных средств и лимита по карте, реализация push-уведомлений, размещение информации о действующих акциях для продвижения сопутствующих товаров и услуг на АЗС.

Международная деятельность

«Роснефть» продолжает успешно диверсифицировать зарубежные каналы поставок нефти. Во втором квартале 2019 года поставки сырья в восточном направлении достигли 21,2 млн тонн, их доля в общем объеме реализации нефти за рубежом увеличилась до 56,4%. По сравнению с первым кварталом текущего года отгрузки в восточном направлении выросли на треть, а если сравнивать с аналогичным периодом 2018 года, то рост экспорта в Азию будет еще более впечатляющим — в 1,5 раза (при росте поставок в Европу на 1,5%).

Таким образом, российский нефтяной гигант побил собственный рекорд по поставкам нефти в Азию. Во многом этому способствовало открытие в начале года собственного офиса Rosneft Singapore в Сингапуре. Подразделение компании управляет региональными проектами, а также занимается развитием международной торговли нефтью и нефтепродуктами.

«Роснефть» продолжает успешно развивать зарубежные активы. Индийская Nayara Energy, 49,13% акций которой принадлежит «Роснефти», во втором квартале 2019 года заключила долгосрочный предоплатный контракт в объеме 750 млн долларов на экспортные поставки нефтепродуктов в адрес компаний BP и Trafigura. Сделка заключена с привлечением консорциума международных банков.

Индийская компания разрабатывает поэтапную программу развития своего НПЗ в городе Вадинар. Завод, мощность которого составляет 20 млн тонн в год, является одним из самых современных в Индии (индекс сложности Нельсона — 11,8) и вторым по объемам переработки в стране. К 2022 году на заводе планируется организовать производство нефтехимической продукции. Первая фаза реализации программы развития НПЗ «Вадинар» включает в себя строительство новых установок, которые позволят производить до 450 тысяч тонн полипропилена в год.

Предварительный общий объем инвестиций на первом этапе составит 850 млн долларов. Финансирование планируется обеспечить за счет собственных средств индийской компании, а также с привлечением банковского финансирования. В данный момент проводится экономическая оценка программы, по итогам которой в течение 2019 года будет принято окончательное решение о реализации проекта.

Дочернее общество компании в Германии Rosneft Deutschland входит в число крупнейших оптовых поставщиков нефтепродуктов в ФРГ. В 2019 году Rosneft Deutschland приступила к прямым продажам нефтепродуктов. Компания осуществляет реализацию всех нефтепродуктов, которые производятся Rosneft Deutschland на трех немецких НПЗ с долей участия «Роснефти», включая бензин, дизель, печное топливо, СУГ, битум, мазут и продукты нефтехимического производства.

Компания поставляет нефтепродукты напрямую с НПЗ, а также с более чем 30 отгрузочных терминалов на территории Германии, используя автомобильный, железнодорожный и речной транспорт. Клиентская база компании насчитывает более 500 предприятий в Германии, Польше, Чехии, Швейцарии, Австрии и Франции.

Успешному старту полномасштабной реализации продукции также способствовал опыт работы компании по продажам битума в 2018 году. За этот период Rosneft Deutschland поставила продукцию более 130 предприятиям Германии.

В 2019 году «Роснефть» вышла на рынок обеспечения авиатопливом Германии. Rosneft Deutschland заключила ряд контрактов на реализацию авиатоплива JET A-1 собственного производства. В частности, подписан контракт с ПАО «Аэрофлот» на заправку воздушных судов в аэропорту Шенефельд (Берлин).

Кроме того, в рамках расширения присутствия на немецком рынке авиатоплива Rosneft Deutschland заключила контракты на выполнение заправки «в крыло» с аэропортами в Мюнхене и Берлине (Тегель и Шенефельд). «Компания стремится обеспечить растущий спрос на авиационное топливо, планируя дальнейший рост производства и объемов реализации авиакеросина как в Германии, так в целом на европейском рынке», — отмечают в «Роснефти».

За первый квартал Rosneft Deutschland поставила для авиакомпаний 74,5 тысячи тонн топлива. Ежегодно на НПЗ PCK в Бранденбурге производится около 300 тысяч тонн авиатоплива, что составляет около половины всего объема керосина, потребляемого в берлинских аэропортах.

В отчетном периоде немецкая «дочка» «Роснефти» получила лицензию на импорт и экспорт нефти и другого сырья на территорию Германии. Осуществление самостоятельного импорта сырья будет способствовать повышению эффективности операционной деятельности общества.

Израиль планируют напасть на йеменское движение "Ансарулла", чтобы прервать контакты хуситов с Ираном

В новом докладе говорится, что израильские военные планируют напасть на йеменское движение хуситов "Ансарулла" для того, чтобы прервать контакты хуситов с Ираном.

В четверг, кувейтская газета " Аль-Джарида" заявила, что Израиль готовится к нанесению ударов по целям движения сопротивления "Ансарулла" и ливанской "Хезболлы" в Йемене, недалеко от Баб-эль-Мандебского пролива, отделяющего Красное море от Аденского залива.

В сообщении утверждается, что израильское шпионское агентство "Моссад", а также военная разведка режима специально изучали предполагаемые попытки доставить оружие хуситам из Ирана.

Кроме того, в газете утверждается, что некоторые беспилотники и ракеты, предназначенные для хуситов, были переданы Ираку, чтобы якобы ввести в заблуждение израильских военных, которые, как утверждается, стоят за серией взрывов, направленных против иракских народных мобилизационных сил "Хашд аш-Шааби", в течение последней недели.

По словам "Аль-Джариды" и некоторых иракских экспертов, нападения на склады боеприпасов этой группы по всему Ираку были осуществлены Израилем. Это согласуется с замечаниями премьер-министра Израиля Биньямина Нетаньяху, который не отклонил вопросы репортера о том, действует ли Тель-Авив в Ираке. "Мы работаем против укрепления Ирана, в том числе и в Ираке", - сказал он в интервью израильскому 9-ому каналу, которое транслировалось в четверг.

Во вторник несколько мощных взрывов сотрясли склад боеприпасов рядом с авиабазой Балад к северу от Багдада. Абу Махди аль-Мухандис, заместитель командира "Хашд аш-Шааби", после нападений заявил, что ответственность за нападения несут Соединенные Штаты и Израиль.

"У нас есть точная и достоверная информация о том, что американцы привезли четыре израильских беспилотника в этом году через Азербайджан для работы на американском флоте для осуществления боевых вылетов, направленных на штаб-квартиру в Ираке", - сказал он.

Карим Алайви, член комитета по безопасности и обороне иракского парламента, также обвинил Израиль в проведении атак в попытке "ослабить силы".

Источники "Аль-Джариды" подтвердили газете, что Израиль делится сведениями военной разведки и мишенями с арабскими государствами, имеющими порты в регионе. США также были проинформированы об операциях и внимательно следят за последними событиями о предполагаемых поставках оружия.

В начале этого месяца Иран принял делегацию хуситов, которая встретилась с лидером Исламской революции аятоллой Сейедом Али Хаменеи и доставила письмо от движения хуситов.

Однако Тегеран и хуситы отвергли заявления о передаче Ираном оружия Йемену, утверждая, что такие поставки практически невозможны из-за многолетней воздушной и морской блокады Йемена со стороны Саудовской Аравии и Объединенных Арабских Эмиратов, которые ведут смертоносную войну против нищей страны с марта 2015 года.

АО «Профотек» и Nano Imports General Traiding (ОАЭ) заключили дистрибьютерское соглашение

В рамках соглашения запланировано продвижение продукции АО «Профотек» (портфельная компания РОСНАНО) и создание комплексных решений по технологии «Цифровая Подстанция» для потребителей на территории Бахрейна, Катара, Кувейта, ОАЭ, Омана и Саудовской Аравии.

Соглашение между компаниями заключено на три года с возможностью последующей пролонгации. Стороны планируют сертифицировать продукцию компании «Профотек» для стран Ближнего Востока, а также реализовать пилотные проекты, наладить инжиниринг цифровых решений и организовать центр по сервисному обслуживанию.

Создание цифровых подстанций является главным и наиболее перспективным трендом в современной электроэнергетике. Продукция компании «Профотек» — оптические трансформаторы тока и напряжения — является источником первичных цифровых измерений, открывающим дорогу к цифровизации в энергетике, ключом к построению цифровых подстанций.

На сегодняшний день АО «Профотек» — единственное в мире предприятие полного цикла на рынке цифровых измерительных приборов. Компания владеет технологией создания уникального магнитно-чувствительного оптического волокна, осуществляет разработку, производство и эксплуатационное обслуживание электронных трансформаторов тока и напряжения.

Инновационные решения, которые предлагает «Профотек», применяются на объектах энергоснабжения на территории России и Швейцарии, служат эталоном при испытаниях классических трансформаторов в лаборатории КЕМА (Голландия).

«Профотек» успешно расширяет географию международных партнеров, которые в последнее время проявляют активный интерес к цифровым технологиям для сектора электроэнергетики.

Ранее в августе 2019 года Nano Imports General Trading и Фонд инфраструктурных и образовательных программ Группы РОСНАНО заключили соглашение о продвижении российской продукции нанотехнологического и связанных с ним высокотехнологичных секторов в страны Персидского залива. Стороны договорились содействовать реализации пилотных проектов в странах Персидского залива, демонстрирующих преимущества продукции нанотехнологического и связанных с ним высокотехнологичных секторов перед традиционными аналогами.

СПРАВКА

Акционерное общество «РОСНАНО» создано в марте 2011 года путем реорганизации государственной корпорации «Российская корпорация нанотехнологий». АО «РОСНАНО» содействует реализации государственной политики по развитию наноиндустрии, инвестируя напрямую и через инвестиционные фонды нанотехнологий в финансово эффективные высокотехнологичные проекты, обеспечивающие развитие новых производств на территории Российской Федерации. Основные направления инвестирования: электроника, оптоэлектроника и телекоммуникации, здравоохранение и биотехнологии, металлургия и металлообработка, энергетика, машино- и приборостроение, строительные и промышленные материалы, химия и нефтехимия. 100% акций АО «РОСНАНО» находится в собственности государства. Благодаря инвестициям РОСНАНО работает 103 предприятия и R&D центра в 37 регионах России. Последние 5 лет компания работает с прибылью.

Функцию управления активами АО «РОСНАНО» выполняет созданное в декабре 2013 года Общество с ограниченной ответственностью «Управляющая компания «РОСНАНО», Председателем Правления которого является Анатолий Чубайс.

Задачи по созданию нанотехнологической инфраструктуры и реализации образовательных программ выполняются Фондом инфраструктурных и образовательных программ, также созданным в результате реорганизации госкорпорации.

* * *

АО «Профотек» (портфельная компания АО «РОСНАНО») с 2010 года занимается разработкой и производством продукции: электронно-оптических трансформаторов тока и напряжения. На сегодняшний день компания «Профотек» является единственным российским производителем, обладающим собственной технологией и полным циком производства данной продукции. Измерительные оптические трансформаторы производства «Профотек» использованы при строительстве энергообъекта высокого класса напряжения — ПС 500 кВ «Тобол», применены на Волховской ГЭС, объектах электроснабжения компании «Транснефть» (на двух подстанциях 110/10 кВ). Партнерами компании на международном рынке стали швейцарская компания Maxwell и португальская корпорация EFACEC.

Российскому цирку в этом году исполняется сто лет, и в преддверии торжественной даты корреспондент РИА Новости обсудил с директорами, акробатами и клоунами, как за век изменилось цирковое искусство, как Bottle Flip Challenge помогает смешить людей и почему руководству страны стоило бы сходить на представление.

День рождения российского цирка ежегодно отмечается 26 августа. В этот день в 1919 году Владимир Ленин подписал декрет Совета народных комиссаров "Об объединении театрального дела", согласно которому цирки стали государственными и вошли в объединение Союзгосцирк, который после распада СССР стал Росгосцирком.

Юбилейную дату в этом году профессиональное сообщество отметит грандиозным гала-концертом 16 сентября в Московском цирке Никулина на Цветном бульваре. Как сообщили РИА Новости в пресс-службе Росгосцирка, на манеж выйдут легенды советского и российского цирка - народные артисты и ветераны, посвятившие свою жизнь этому виду искусства.

Искусство круговорота вечности

По мнению директора Большого Московского цирка Эдгарда Запашного, подписание декрета "Об объединении театрального дела" очень помогло развитию русского цирка.

"Цирк из балаганного искусства фактически превратился в искусство с серьезной поддержкой и опекой государства. В дальнейшем, на протяжении существования всего СССР, цирк активно развивался, и большие шаги в развитии как раз были сделаны в этот период. Бренд советского цирка, русского цирка стал узнаваем. Руководство страны осознавало важность развития цирка, понимало охват аудитории, важность языка, на котором разговаривает цирк для того, чтобы этот язык в дальнейшем интегрировать в культурные зоны за рубеж. И отсюда большое количество зарубежных гастролей, случаев для прорыва железного занавеса", - рассказал собеседник агентства.

И.о. гендиректора Росгосцирка Владимир Шемякин согласен с тем, что за вековую историю русский цирк пережил многое, но всегда оставался предан своему зрителю и вносил вклад в развитие мирового циркового искусства.

"Сегодня наш цирк объективно остается сильнейшим в мире. Свидетельством тому – триумфальные победы артистов Росгосцирка, других цирковых организаций страны на представительных международных конкурсах. Вот почему я могу с гордостью говорить о том, что артисты нашей прославленной компании, бережно храня прекрасные цирковые традиции, продолжают восхищать своим неподражаемым мастерством всех любителей цирка как в нашей стране, так и за ее пределами", - поделился Шемякин с РИА Новости.

Смех сквозь слезы

По мнению представителей отрасли, у российского цирка огромный человеческий и творческий потенциал, однако есть и свои трудности, которые хотелось бы решить в ближайшее время.

"Вопрос, который является серьезным, это финансирование. На сегодняшний день Большой Московский цирк не пользуется бюджетным финансированием, а компания "Росгосцирк" обладает большим количеством филиалов по всей нашей стране, их больше 40, но имеет финансирование, которое в разы меньше, чем у одного Большого или Мариинского театров. Я считаю это неправильным, несправедливым и несоизмеримым. Люди в регионах зачастую приходят в цирки, которые капитально не ремонтируются уже на протяжении многих десятков лет, а некоторые – и со дня своего открытия. Это неправильно", - поделился директор Большого Московского цирка.

Заслуженный деятель искусств РФ Сергей Макаров также подчеркнул, что цирковому искусству необходимо еще энергичнее бороться со сложившимися непростыми реалиями, "выживать в сложных экономических условиях, вдохновляясь любовью зрителей и надежной поддержкой государства".

Запашный подчеркнул, что, на его взгляд, решить сложившиеся проблемы позволило бы внимание со стороны руководства страны.

"Дело в том, что последним из руководителей страны, кто был в цирке, - это был Брежнев. И это, мне кажется, несправедливо. То есть на протяжении многих десятков лет руководство страны не посещало цирки. Владимир Путин был однажды в Ижевском цирке, и то осматривал его лишь как объект, но на спектакле не был. И это, мне кажется, неправильно. Это надо изменить, таким образом заработает специальный механизм по вниманию всех нижестоящих инстанций", - посетовал артист, добавив, что приглашал Путина на спектакль.

Еще одним важным моментом, который требует внимания экспертного сообщества, является доработка закона "Об ответственном отношении к животным", работа над подзаконными актами которого активно ведется в министерстве культуры. Как отметил Шемякин, принятие этих документов "должно будет защитить цирки".

Кометы циркового небосвода

Цирковая повседневность – это не только яркий грим, шуршание маскарадных нарядов и ослепительные декорации, но и упорные ежедневные тренировки, умение смеяться, когда совсем не хочется, взлеты, падения и поддержка "цирковой семьи".

"Я, честно вам скажу, безумно рад, что работаю в цирковом искусстве - это одно из самых честных искусств. Это искусство, которое объединяет, прежде всего, трудолюбивых людей, людей, которые посвящают свою жизнь работе, которые вынуждены тренироваться, репетировать и проходить через боль, кровь, разочарование, радость на протяжении всей своей жизни. Нет боли – нет результатов, это про цирк. Здесь собираются настоящие фанатики и трудоголики, поэтому работать с такими людьми крайне приятно", - поделился Запашный.

Руководитель номера "Эквилибристы на першах" Цирка на проспекте Вернадского Дмитрий Сорокин рассказал, что получает большое удовольствие от своей работы.

Зоопарки ландшафтные и контактные, зооцирки передвижные и стационарные, отлов и продажа диких животных – все это есть сегодня и не всем нравится. А появилось благодаря Карлу Гагенбеку: создатель зоопарков и зооцирков родился 175 лет назад, 10 июня 1844 года.

"Мне очень нравится работа в цирке, если бы нет, то не работал бы. Здесь отдаешь себя полностью и, выходя на манеж, понимаешь, что нет никакой фанеры, все вчистую, все по-честному. И если ты завалил номер, то завалил, и зритель все это видит. Потому что когда выходишь на манеж, там все по-настоящему, ты питаешься энергией от зрителей. Это круто, когда зрители смотрят, и ты понимаешь, что они этого не могут сделать, а ты можешь. И ты их удивляешь, и питаешься исходящими от них эмоциями", - поделился артист.

Он признался, что цирк появился в его жизни по чистой случайности: простая вечерняя прогулка с собакой обернулась для него знакомством с молодым человеком, работающим в цирковой студии. Парень несколько раз сделал сальто, что поразило Сорокина. На следующий день он уже был в студии, пытаясь освоить всевозможные цирковые трюки.

"Никогда бы не подумал, что буду работать профессионально в этой сфере. Сначала цирковая студия в Дзержинске, затем поступило приглашение по работе на перши от Большого Московского цирка. Перши - редкий жанр, сейчас их в российском цирке осталось навскидку два или три номера, один из которых как раз мой", - сообщил Сорокин, с улыбкой добавив, что цирк для него - большая семья, где все друг друга и поддерживают, и ругаются, и мирятся – словом, "все здесь как в обычной жизни".

Запашный, в свою очередь, напомнил, что является продолжателем известной цирковой династии, что позволило ему воспользоваться уже накопленным опытом своей семьи.

"Рад тому, что могу развивать цирк, развивать непосредственно свой вид деятельности: и дрессуру, и жонглирование, и хождение по канату, и работу с лошадьми - все то, чем я владею вместе со своим братом (Аскольдом Запашным – ред.) искусно, и чему я могу научить в дальнейшем следующие поколения. Я очень рад тому, что у меня была такая возможность, и я ей прекрасно воспользовался, что родители меня правильно воспитали", - рассказал он.

Спасение в юморе

Как известно, юмор – "спасательный круг на волнах жизни", и цирковые артисты бросают его публике уже на протяжении многих-многих лет. Можно спорить о том, актуальны ли цирки сегодня, но одно известно точно – зритель получает от них положительные эмоции.

"Сейчас намного сложнее развеселить зрителя. Например, если раньше пинок под попу партнера смешил, то сейчас это уже не настолько развеселит аудиторию. Какая-то наивность уже пропала у людей, хотя наш советский народ тоже было довольно сложно вывести на улыбку. Но спустя время сама специфика клоунады не изменилась – юмор остался добрым", - рассказал артист цирка Константин Асташов.

По его словам, сейчас стало проще находить поводы для юмора в социальных сетях, так как интернет дает массу возможностей и идей для этого.

"У меня в репризе есть такая штука: Bottle Flip Challenge – челлендж, заключающийся в подбрасывании пластиковый бутылки таким образом, чтоб она встала на дно в вертикальном положении. Я, например, увидел в интернете, что кидают бутылки от кулера. И я подумал, почему бы не попробовать? С подкидной доски забрасываешь этот баллон себе на голову. И да, здесь помог интернет для создания репризы, а потом уже накидываешь еще каких-то элементов в номер, и получается здорово", - поделился артист.

Он отметил, что раньше клоуны активно использовали грим, накладные носы и парики, и все это пугало, но сейчас мода на шоу с участием таких артистов прошла, и главное, что теперь отличает клоуна от простого зрителя – это его образ мыслей как у ребенка и способность реагировать на вещи утрированно.

"Бывает, что жуткое настроение, злишься. Но, когда выходишь на манеж, негативные эмоции отключаются, любые боли. Ты будто в другого человека перемещаешься. Ты выходишь – и ты уже не ты. Это какая-то магия, у меня это было с самого детства: у меня могли болеть руки, ноги от акробатики, но на манеже все это проходит", - сказал Асташов, который занимается цирковым искусством с семи лет.

Артист отметил, что настоящий клоун расцветает только после 40 лет, набравшись опыта, когда можно "взять просто лицом".

Его коллега Макаров называет цирк "круговоротом вечности".

"Акробатика, жонглирование, эквилибристика, гимнастика, клоунада, иллюзия – бесконечный переворот: верха – низа, исчезновения – появления, героического – комического, падения – взлета. Цирковое искусство – это круговорот вечности, где соединяются земное с космическим, физическое с духовным", - заключил заслуженный деятель искусств.

Недавно подбитый ракетами иранский танкер вошел в территориальные воды Ирана

Иранский нефтяной танкер, который недавно был подбит двумя ракетами при подозрительном нападении в водах у побережья Саудовской Аравии в Красном море, вошел в территориальные воды Ирана.

По сообщению Национальной иранской танкерной компании (NITC), танкер, получивший название "Сабити", возвратился домой в понедельник и через два дня пристанет в южной части острова Харг, чтобы разгрузить свой груз, пройти технические проверки и проверки безопасности, отмечает Press TV.

Затем судно будет доставлено в портовый город Бандар-Аббас для капитального ремонта на специальном дворе. NITC отметил, что Иранский судостроительный и морской промышленный комплекс (ISOICO) сделает все ремонтные работы на "Сабити".

11 октября NITC сообщил, что на "Сабити" произошло два отдельных взрыва вблизи саудовского портового города Джидда. Взрывы вызвали разлив нефти, который вскоре прекратился.